- Доброе утро! - в столовую без стука вошел Кролик. Он радостно улыбался. - А я думаю, куда ты пропал.
Мне стоило бы молча взять ружье и направить его на Кролика. Но ружья у бабушки не было.
Был самурайский меч, привезенный из города. Но его стырил дядя Паша. Пьяница, что жил в канаве на краю деревни и навещал мою сердобольную бабушку, когда прижимало. Он долго и мучительно прощался с белым светом в лице бабушки, просил прощение за грехи, и та, разжалобившись, наливала рюмку самогона. Дядя Паша на подъеме сил делал бабушке предложение руки и сердца и вскапывал картошку, какое бы время года ни было. История всегда заканчивалась одинаково: отыскав бабушкину заначку, дядя Паша удирал без оглядки, чтобы в следующий раз просить прощение и за это тоже.
Вот он-то и стырил мой самурайский меч, чтобы обменять на бутылку дурного пойла.
- Иди ты ..., - я заметил округлившиеся глаза Алисы и смолчал.
- Ну что ты, как маленький, шуток не понимаешь? - то ли обиженным, то ли сердитым тоном спросил Кролик.
Вечно он коверкал женские имена. Лизу звал не иначе, как Лизетт, а мою бабушку - Антонией, а не Антониной.
- А я вас раньше не видел, - продолжил Кролик. - Вы откуда?
Я подошел к нему, загородив Алису.
- Слушай, Кролик, - прошипел я ему на ухо. - Исчезни, а?
- Хм, - сказал Кролик и, обойдя меня, занял мой табурет напротив девушки. Он по-хозяйски подлил кипятка в мою кружку, взял кусок хлеба и принялся завтракать.
- Я думал, приду в клуб, открою - обрадуешься. А тебя нет. И не радостный ты какой-то. Вы его выпустили?
Я вышел из дома, не дождавшись продолжения разговора. Алиса за мной не пошла, осталась наедине с Кроликом.
Не зная, чем заняться, я стоял во дворе и озирался по сторонам. Но недолго. Внимание привлекли бревна, что купил у дяди Бори. Я взял в сарае топор, засучил рукава и приступил к колке дров.
Кролик с Алисой не показывались, и я боялся от невнимательности вонзить топор в колено. Когда складывал партию дров в поленницу, сзади подошел Кролик.
- Что там Лизетт? - спросил он. - Сергей сказал, с бабой его застукала.
Я промолчал.
- Знаешь, что такое торговля информацией? - неожиданно спросил Кролик.
- Нет, - сказал я.
Такого ответа Кролик не ожидал. Он немного помялся:
- Ты наверняка знаешь.
- Нет, - повторил я.
- Каши с тобой не сваришь, - сказал Кролик.
Я опять промолчал.
- Не будь ты таким идиотом, все было бы проще.
- Поосторожнее, когда у меня топор.
- А, - отмахнулся Кролик, - ты им не умеешь. Хочешь знать, ты как бельмо на глазу. Колешь, колешь. Хоть бы спросил у кого, как это делается.
И пошел за калитку. Индюк несчастный.
Я разозлился. Он был прав. Дело не в Кролике, а во мне. Я был бельмом на глазу не только у жителей деревни, я сам себя раздражал неуместностью.
В детстве я приезжал в деревню на каникулы, и тогда мне эта жизнь казалась верхом удовольствия. Дети, жившие здесь круглый год, рады были научить меня основам: каждому из нас необходимо воровать яблоки у соседей; сосиски следует есть сырыми; а упав в яму, нужно верещать, что есть силы - особенно под вечер, когда пойдут искать.
Мы ездили по двое на взрослых велосипедах, рвали и без того рваную одежду и ходили пасти ленивых коров. Кидали камни в проезжающие мимо поезда, надували резиновые лодки и, отправляясь на озеро, рассказывали друг другу страшилки о воронках и утопленниках.
Каждый год Кролик брал меня под свое шефство и не давал в обиду. А я читал по ночам книги, взятые в библиотеке, искал в чемоданах на чердаке дедушкину одежду и писал отцу длинные письма, весточки из ссылки.
Я знал: кончится лето, и поеду в город, а здесь, в деревне, все не по-настоящему. Я был чужим, но чужим ребенком.
Теперь было значительно хуже. Я стал взрослым. Чужак, который не хочет учиться, не перенимает у местных привычки, имеет другие основы жизни. Что со мной делать, кроме как ненавидеть?!
- Мы идем? - спросила Алиса, спускаясь по ступенькам.
- Да, - сказал я. - Найдем кошку, и дело с концом.
Как будто это было так просто.
1.4.1. Поиски кошки
Мы взяли в дорогу бутерброды и несколько бутылок колодезной воды.
Алиса шла позади, я был проводником. Хотя понятия не имел, куда идти. От яркого солнца перед глазами плыли красные пятна.
На первом же повороте я встретил Толика, который, посмотрев по-детски доверчивыми голубыми глазами, сплюнул мне под ноги и отпустил трехэтажное ругательство. За ним шел незнакомый человек. Он тоже не преминул показать силу - тощий кулак с наколками, которым погрозил, слово в слово повторив то, что сказал Толик.
Я не обернулся на Алису, но покраснел до кончиков ушей. Что с ее позиции хорошо было видно.
- Она черная, моя кошка, - только и сказала девушка.
Когда деревня осталась позади, она догнала меня и пошла на близком расстоянии.
- Я думала, она вернется, но дед сказал, 'городские кошки - не деревенские, они дуры'. Не могла же она в воздухе раствориться, правда? Обязательно где-то есть.
Мы проходили через поле, где недавно пробегал лисенок. Я не стал расстраивать девушку, но на моей памяти лисы часто раздирали котов в деревнях, и если не до смерти, то до бешенства.
- Она умная, - опровергла мои мысли Алиса.
- Умная или трусливая? - усмехнулся я.
- Она смелая. И ласковая, - не заметила моей издевки девушка. - Отправилась на прогулку и заблудилась.
- Животные не любят контроля.
- Да, наверное. Но я ее не контролирую, скорее - наоборот, - Алиса улыбнулась.
- Ну тогда другое дело, - сказал я и немедленно почувствовал себя увальнем.
О чем с ней говорил бы Кролик, как бы себя вел? Уж он бы увлек Алису своей персоной. К этому моменту она бы отчаянно флиртовала и смеялась, забыв про кошку.
Пустой клуб остался позади.
- Пойдемте этой тропинкой, - сказал я. - Вроде она ведет к Вашей деревне.
- Хорошо. А змеи здесь есть?
- Они на камнях лежат, греются на солнце.
Алиса промолчала, но краем глаза я заметил, что под ноги она стала всматриваться внимательнее.
- Значит, Вы сюда на лето приехали?
Алиса неопределенно пожала плечами.
- Вам здесь нравится? - спросил я.
Она вздохнула.
- А Вам?
- В деревне хотят, чтобы я уехал, - признался я. - Прямо вынуждают это сделать. Как думаете, лучше уехать?
- Смотря, чего Вы сами хотите.
Сказать ей сейчас, чего хочу, было бы, как минимум, бестактно. Я закусил губу.
- Я всю жизнь так живу, - сказала Алиса. - Меня всю жизнь ненавидят.
Она невесело улыбнулась.
- Почему?
- Потому что это цена успеха.
- Какой успех, когда тебя все ненавидят? - спросил я.
- Какой успех, когда тебя любят?... А вообще, как говорил один мой учитель: 'Если Вам легко, значит что-то не так делаете!'
- Вы не поверите, но покой мне дороже успеха.
- Вам нравится быть посредственностью?
- Посредственностью?
- Чтобы кем-то стать, нужно стремиться быть лучше всех, - горячо заговорила Алиса. - Нужно постоянно трудиться. Удовольствие от труда ни с чем несравнимо.
- Моя бабушка так говорила, - сказал я. - Кажется, она варила пиво.
Божий одуванчик, маленькая старушка в накрахмаленном кружевном воротничке. Она не только гнала самогон, но и варила пиво.
- О!
- У нее на участке огромное поле, а в подвале хранилось зерно. Похоже, она выращивала пшеницу.
- Может быть, хлеб пекла. Почему сразу пиво?
- Нет, - сказал я. - Деревня славится пивом, а, когда бабушки не стало, оно кончилось. Вряд ли это совпадение.
- Ну, - сказала Алиса. - Может, это к лучшему? Что кончилось?
Я почувствовал чудесный медовый аромат пива и снова вспомнил дедушку. Вот он стоит рядом со мной, пятилетним, положив руку мне на плечо, понимающе улыбается. И я чувствую, что меня любят, несмотря ни на что.
- Нет, не к лучшему.
Мы помолчали.
- Утром я получил письмо. Отец говорит, за усадьбу много денег предложили.
Высокий Папа, судя по всему, собирался варить пиво, и я ему очень мешал.
- Так в чем проблема? - спросила Алиса. - Ваши желания совпадают с возможностями.
Проблема была в Алисе. Она мне нравилась, а я ей - нет.
1.4.2. Дикая роща
Мы шли под палящим солнцем. Я часто прикладывался к бутылке с водой, Алиса молчала. Она побледнела и начала припадать на правую ногу.
Я достал платок, устилавший дно корзины с бутербродами, протянул девушке. Та послушно повязала его на голове. Я предложил опереться на мою руку. Алиса скривила лицо, но предложением воспользовалась.
Прошло чуть больше часа после начала путешествия, но мы уже не видели ему конца.
Кошки Алисы не было и в помине, а мы заблудились.
Я уставился в землю и, не поднимая головы, устало перебирал ногами. Девушка, прихрамывая, шла рядом.
- Как чудесно! - выдохнула она.
Я проследил за ее взглядом.
Прямо перед нами, посреди поля, открылся зеленый островок с цветущими деревьями.
- Дикие яблони, - сказала Алиса, и я кивнул.
Деревья были низкие, с шаровидной кроной. Оливково-зеленые ветви были извилисты и усыпаны крупными белыми цветами. Эти цветы пьянили ароматом.
По сравнению с рощей заброшенными и дикими выглядели бы яблони в бабушкином саду.
- Этот сад - чудо природы, - сказала Алиса.
Я с ней не согласился. Стволы не побелены, ветки не обрезаны, земля под яблонями не перекопана и не удобрена. Роща - дело рук человеческих.
Мы вступили под сень деревьев и оказались в приятной прохладе. Алиса сняла с головы платок, а я вытер рукавом пот со лба.
Девушка прикоснулась к коре одного из деревьев и полной грудью вдохнула аромат.
- Обалдеть можно. От этого запаха.
Она закрыла глаза и стояла под яблоней, не двигаясь ни единым мускулом. Замерла. Казалось, даже не дышала.
- Вдруг это зачарованная роща, и мы никогда не выберемся отсюда живыми, - сказала она ровным голосом без тени улыбки. - Так и останемся здесь. Навеки. Превратимся в яблони.
Я усмехнулся, но продолжил фантазировать:
- Или время остановится. Уже остановилось. Придем домой, а там все состарились и умерли.
Алиса перешла от одной яблони к другой и обеими руками притянула к себе одну из веток.
- Все эти яблони - случайно забредшие сюда путники. Пропавшие без вести. И мы пропадем, - она пристально посмотрела мне в глаза.
1.4.3. Чудо
Я присел на корточки рядом с одной из яблонь. А через секунду чуть не умер от ужаса.
Сверху мне на колени упал черный мешок. Скидывая его, я вскочил, и он мягко отпрыгнул в сторону.
Алиса радостно вскрикнула, и я скорее почувствовал, чем услышал, как мяукнула кошка.
- Дина! Диночка!
'Как же могло быть иначе?!' - подумал я.
Теперь кошка сидела на руках у Алисы, и, не моргая, смотрела на меня.
Осторожно, чтобы девушка не заметила, я перевел дух. Руки дрожали от испуга, сердце бешено колотилось. Но Алиса все внимание переключила на животное.
- Ты ждала меня, моя красавица? - не переставая, гладила она кошку. - Ждала меня, моя лапонька. Думала, все про тебя забыли.
Вместо того, чтобы целовать меня, Алиса одаривала вниманием неблагодарное животное.
- Спасибо, - наконец, обернулась ко мне девушка. - Вы нас спасли.
- Ладно, - сказал я, - провожу Вас до дома. Обеих.
Кошка была бы неотличимой от других черных кошек, и лично я сомневался, та ли это кошка, что мы искали. Однако у Алисы сомнений не было.
'К груди', - повторил я про себя и заторопился найти нужную дорогу.
1.4.4. Книги в подвале
От сильного ветра я поежился.
- Вам не холодно? - спросил я, разглядывая ее не по-весеннему легкий сарафан и кофту. - Все-таки не лето.
- Нет, - сказала Алиса.
- Возьмите мою куртку.
- У Вас такой нос синий, - усмехнулась она. - Не надо.
Я нахмурился.
- Смотрите, еще заболеете, - проворчал я.
- Заболею? - рассмеялась она. - Я каждый вечер набираю таз холодной воды... - она запнулась, мельком взглянула на меня и осторожно, медленно подбирая слова, продолжила. - Набираю холодной воды и закаляюсь. Это дедушка научил.
- Понятно, - ответил я. - Но, скорее всего, Вас греет кот.
- Да, она теплая, как муфта. Хотите подержать? Дина, хочешь к нему на ручки? Не хочешь? Ну ладно. Она к Вам не хочет.
Каким-то чудом мы вышли к шоссе. Отсюда оставалось минут десять до Солнечного поселка.
- Так что Вы решили? - спросила Алиса. - Останетесь или уедете?
Я надеялся встретить здесь старость, но, переехав, только и думал, что о возвращении в город. Да, я узнал правду: понял, почему меня подставили, догадался, кому понадобилось выгнать меня из деревни и зачем. Но местные по-прежнему видели во мне презренного вора, и я понятия не имел, как это исправить. Есть ли хоть что-то, что я могу изменить, и хватит ли меня на это?
Алиса каждый вечер набирала таз холодной воды, чтобы закаляться, а я каждый вечер уговаривал себя потерпеть еще денек. Когда меня спросят на Страшном Суде, что я делал в этой жизни, я отвечу: ждал и боялся, ждал и боялся.
От меня не было слышно ни звука. С того момента, как я родился, и до настоящего времени я молчал как рыба об лед. С младенчества не хотел привлекать к себе излишнее внимание: говорят, спокойно лежал в кроватке и никогда не плакал. Уже тогда я никому не хотел причинять неудобств. Мною управляли два девиза: 'Избегай лишних проблем' и 'Все проблемы - лишние'.
- Я останусь. А Вы?
Алиса поинтересовалась о моих планах из вежливости, но я, задавая тот же вопрос, надеялся на утвердительный ответ. Мне нужно было время на то, чтобы завоевать Алису.
- Наверное. Вы были в библиотеке, около станции? Там работает моя тетя.
- Несколько раз, - сказал я.
- Ну значит, вы видели там тетю. Она любит книги. Особенно Пушкина. Но кто не любит Пушкина?! У нее и дома все в книгах. Вот, например, в подвале вместо бочек и всяких банок лежат книги. А что лежит в Вашем подвале?
- Ну, книг там нет. Банок - тоже. Есть бочки, но они пустые.
- Вы уверены, что книг нет? - она лукаво улыбнулась. - Может, хоть одна да найдется.
- Я обязательно посмотрю, - ответил я на удивление галантно.
Конечно, я не собирался смотреть. И книги я там нашел случайно. Книги и кое-что еще.