Встав в половину пятого, я позавтракал и пошел копать червей.
Удочку приготовил накануне - нашел в сарае с на удивление целой леской. Выбрал ватник из бабушкиных курток. На дне овощного ящика под грудой грязных галош нашел резиновые сапоги.
За наживкой я отправился на задний двор. Пару раз опустил лопату, и на поверхности показались дождевые черви. Скорчив гримасу, я наклонился, осторожно взял одного из них и опустил в банку.
- Это что? - спросил Сергей. - Перчатки?
Он смотрел на меня с той же брезгливостью, с какой я смотрел на червей.
Сергей выхватил банку и одним движением собрал наживку. Присыпал червей землей.
- Зачем это? - спросил я.
- Чтоб тепло было, - недобро усмехнулся Сергей.
Завернул банку крышкой и перочинным ножом пробил в ней несколько отверстий.
- Поторапливайся.
Он взвалил на себя походный рюкзак, взял спиннинг и ведро. В отличие от меня Сергей рассчитывал на улов.
'Это будет очень трудно, - подумал я. - Труднее, чем я рассчитывал'.
2.6.1. Под корягой
Никто в мою сторону не посмотрел.
Сергей выбился вперед. Я пошел замыкающим колонну, разглядывал попутчиков.
В руках у них были сачки, ведра и удочки. Павел Никифорович надел жилетку цвета хаки и широкие штаны с карманами. Резиновые сапоги доходили до паха. Его сопровождал сухо кашляющий мужик в кепке болотного цвета.
За мужиками следовали отец Леньки, Ефрем, и председатель деревни, старожил и просто бывший секретарь ЦК Компартии Зиновий Аркадьевич.
- Зачем его взяли?! - еле слышно спросил председатель у мужа Анны Павловны, кивком головы показывая на впереди идущих. - Не выпить же.
- А что, есть с собой? - заинтересовался муж Анны Павловны.
- Есть. А как не быть!? Еще с прошлого раза. Две бутылки. И закусь. Как на свежем воздухе без этого дела.
- А в деревне воздух какой? - спросил я.
- Бабы его там портят, - рассмеялся дед.
- И то правда, Анна Пална бутылку стащила. И куда спрятала, ума не приложу. Нет и все. Точно выпила.
- Может, пацан твой взял? - спросил Зиновий Аркадьевич. - Знаю я их, ничего путного от них не жди. Небось не в первый раз. Точно тебе говорю.
- Да не, не он это. Всю ночь на поле торчал. И сейчас там. На поле его, - с укором оглянулся на меня Ефрем.
- Ну смотри, эти молодые выпить не дураки. А как напьются, давай буянить. Глаз да глаз за ними, - при этих словах председатель вытащил из-за пазухи бутыль, глотнул и предложил собеседнику.
- Ей-богу, - сказал тот и с благодарностью взял протянутую бутылку. Надолго приложился к горлышку. Потом наклонился к деду и прошептал:
- Ничего, я на берегу заначил. Под корягу. Уж туда-то Анна Пална не будет глядеть.
2.6.2. Огромная рыба сом - плохо
- Ну как? - крикнул муж Анны Павловны. Он с завистью наблюдал, как бармен снимает рыбу с крючка.
- Пара окуней, - ответил Сергей.
- Во дает, - Зиновий Аркадьевич потянулся к сумке и достал вторую бутылку.
Они с Ефремом, поставив пять удочек в воду, сидели на складных стульях и выпивали.
- Рыболов великий, - продолжил старожил деревни. - Таких рыболовов в наше время и не было. Тогда ведь как?! Сами удочки делали. А это что? Купил, забросил! Не умеют они ничего, точно вам говорю.
Я сидел на сырой коряге и внимательно следил за поплавком. Скоро поплавков стало два: мне было скучно, я засыпал.
- Ишь! - сказал Ефрем, кивая на озеро. - Ушел, чтобы не смущаться.
Павел Никифорович неподвижно сидел в надувной лодке. Издали он был похож на нахохлившегося воробья. Следить за ним было в той же мере скучно, что и за поплавком.
- Может, он тебя, дурака, смущать не хотел, - сказал председатель и выпил.
Павел Никифорович, судя по всему, был единственным трезвенником на деревне.
Я встал и прошелся по берегу. Перехватил недобрый взгляд кашляющего мужика. Заметив меня среди рыболовов по дороге к озеру, он зло сверкнул глазами, и с той самой минуты не переставал за мной следить.
Со всеми жителями деревни я не успел познакомиться, но этого мужика где-то видел. Я попытался вспомнить, при каких обстоятельствах, но заметил, что дергается поплавок на моей удочке.
- Клюет! - подскочил я к ней. Поплавок ушел под воду.
Что есть духу я стал наматывать леску на катушку.
- Подсекай, подсекай! - закричал Сергей. - Крути!
Я дернул на себя.
- Тащи, тащи! - орал он.
Меня охватило возбуждение. Я что-то поймал, что-то достаточно тяжелое. Я - герой сегодняшней рыбалки.
Вместо оглушительных аплодисментов я услышал общий смех. Я огляделся.
- От них бородавки заводятся, - гаденько улыбнулся мне кашляющий мужик.
Пока я освобождал лягушку, рыболовы не сводили с меня глаз. Мои неловкие движения их смешили. Но я не сдавался. Когда искалеченное животное исчезло за бревном, снова закинул удочку и сел на корягу.
- Дашь слабину - завсегда уйдет. Вот раньше, - завел дед, - какие люди были! В сороковом году пошел один ноги в воде полоскать... на этом самом озере было... Только сунул ногу, как на пятку щука клюнула. Щуку он поймал на пятку. Вот это да! Вот это мужик был. Удочки не брал, а такой улов. На тракторном заводе в городе со мной работал, мастером. Потом спился и умер. А вы, молодежь, ничего не умеете. Удочки у вас есть, а больше ничего нет. А одной удочки недостаточно.
- Две нужно? - спросил я.
- Не каждый на удочку лягушку выловит. Тут удача особого рода нужна, - злобно сказал незнакомец и закашлялся.
Я подошел к воде и сполоснул руки.
Посмотрев на воду, увидел, как поплавок одной из них задергался так же, как до этого мой.
- Держи, держи ее! - услышал я.
Первым моим желанием было злобно рассмеяться и проигнорировать призыв. Отплатить мужикам их же монетой. Но я схватил удочку.
Поплавок ушел под воду, и я почувствовал, как натянулась леска. Сильный рывок с той стороны, и удочку я уронил.
- Вот олух.
Я кинулся в воду. Схватил удочку за рукоять, резко натянул. Показалась огромная рыба.
- Сом, это сом! - хрипло закричал незнакомец. Подбежав, он отобрал у меня удочку, но не удержал и тоже уронил.
- Помогите! - только и успел закричать он.
2.6.3. А маленькая рыба плотва - хорошо
- Сдалась тебе эта рыба, - говорил Ефрем, предлагая выпить.
Но боль была велика.
- Кто тебя, дубину, просил удочку брать?! - набравшись сил, кашляющий мужик встал со складного стула.
Председатель деревни, старожил и подстрекатель Зиновий Аркадьевич довольно крякнул. Сергей встал у меня за спиной.
- Думаешь, не будет ничего?! - он снял куртку и засучил рукава. Сухого телосложения дедушка со скрюченными пальцами и наколками на костяшках. Я вспомнил, где его видел. Не первый раз он грозил мне тощим кулаком. - Ни за коня, ни за сома?!
'Ни за коня, ни за сома, - я отшатнулся от него. - Так вот оно что!'
- Остынь, - только и сказал бармен. Строго и отчетливо, как воспитанный вышибала в клубе.
'Массивный круп, живые глаза, колтуны в гриве'.
Мутные глаза мужик скосил на Сергея:
- Не лезь!
'Конь, запряженный в телегу с красной попоной и двумя подушками. Конь, которого я украл, принадлежал этому мужику с лающим кашлем'.
Я застегнул мокрый до локтя ватник.
- Не брал я Вашу лошадь.
- Кто же ее брал? - спросил Данилыч.
- Вам виднее.
Данилыч вскинулся, Сергей предупреждающе выступил вперед. Обдумав ситуацию, мужик в болотной кепке с неудовольствием сел обратно на стул.
- Еще поквитаемся, - пообещал он.
- Пошли, - сказал мне Сергей, приглашая к оставленному на бревне спиннингу. - Бери и забрасывай.
Оглядываясь на Данилыча, я покорно взял дорогую удочку и забросил.
- Теперь тяни. Так. Не клюет. Забрасывай.
Я замахнулся, потерял равновесие и поскользнулся. В процессе падения задел ногой ведро с пойманной Сергеем рыбой. Ведро упало в воду.
- Ишь какой ловкий! - прокомментировал председатель Зиновий Аркадьевич.
Данилыч смеялся громче всех.
- Вот возьми подлого человека на рыбалку! - надрывался он. - Всем угодит.
- О, плотвы-то, - протянул председатель, заглядывая в ведра. - И окуни есть. Ишь ты, щука!
- А у вас что?
- Уклейка, да плотвина, - засмущался Ефрем.
- Давайте, что ли, уху варить из окуней, - кивнул Павел Никифорович. - Лизавета бутерброды в дорогу наделала.
И отправил нас с Сергеем костер разводить, а сам принялся чистить и потрошить рыбу дрожащими почему-то руками.
2.6.4. Рыбья жертва
- В будущий раз приманку купи, - сказал Сергей. От собственной добычи он отвесил мне пару окуней.
- Какую? - спросил я.
- Смотря, на что пойдешь.
Сергей ушел, а я остался наедине с рыбой.
Я бы отдал ее кому-нибудь. Женщине, которая почистит, вытащит кости и приготовит. А еще лучше - не ловил. Мне ее, бедную, было жаль.
Но рыбья жертва не должна была стать напрасной. Я включил ноутбук и погуглил, что делать после рыбалки. Мать покупала замороженное филе и палочки в кляре. Как рыбу чистила бабушка, я не помнил.
В рыбе могли водиться паразиты. Сравнив представленные в сети картинки с живым примером, я понял, что моя рыба грязная, скользкая и в крови. Разглядеть в ней паразитов было невозможно.
Я сел на лавку возле дома и закрыл глаза.
Рыбалка прошла неудачно. Воняло рыбой, подружиться с деревенскими не вышло. Собирался показать, какой я не плохой парень, а в результате сам перестал в это верить.
В деревне меня терпели в память о бабушке. Она трудилась на благо окружающих. В глубине души я понимал, что только так можно завоевать авторитет. Но я ничего не мог предложить. Ни умений, ни талантов, ни знаний, пригодных для жизни в деревне, у меня не было.
Я открыл глаза и увидел надежду. 'Наверняка я смогу принести пользу. Просто пока не знаю, какую'.
Рыбу я отнес бабе Томе. И принялся терпеливо ждать, когда появится новый шанс показать себя. Совершить героический поступок, самоотверженное деяние. Оказаться полезным, раз не получается быть приятным. Все, что угодно, лишь бы стать своим в деревне.