Аннотация: Жуков утверждал что в войска деректива ушла чуть ли не в 3часа утра. Есть несогласные.
Вот еще один вариант внезапного нападения на спящие и не способные поднятся по тревоге советские части.
Егоров А.В. ("С верой в победу (Записки командира танкового полка)")
. . .
Торопливо протирая глаза, протягиваю руку к телефонной трубке и слышу взволнованный голос:
- Товарищ капитан, докладывает дежурный по части. Объявлена боевая тревога.
Сон проходит окончательно. А в трубке опять:
- Товарищ капитан...
- Вас понял, - отвечаю, мысленно ругая себя, что задержался с ответом.
Сборы недолги. Гимнастерка, брюки, сапоги, фуражка, ремень, оружие - в считанные минуты все это на мне. Чемодан, с которым надо прибыть к месту сбора, у каждого командира наготове. В нем уложено все, что нужно на первый случай.
Проснулась жена. В глазах вопрос: что случилось?
- Тревога, - стараясь сохранить спокойствие, отвечаю ей.
Глянул на детей. Они спокойно спят, еще не зная, впрочем, как и я сам, какие суровые испытания ждут нас всех впереди. На ходу попрощался с женой и выбежал из дому. Город еще не проснулся. Улицы его пустынны. Я не иду, а почти бегу.
Вот и контрольно-пропускной пункт полка. Часовой пропускает меня. Дежурный по части кого-то торопит по телефону. В парках уже гудят моторы танков и автомашин, снятых с консервации. Командир полка майор Жеглов, встретив меня, как-то необычно, рывком пожал руку и тут же отдал распоряжение:
- Выстраивай колонну полка и веди в Яновский лес...
- С какой задачей? - спросил я.
- Задачу получим позднее. Меня с заместителем по политической части вызывает комдив. Что-то неладное происходит...
В штабе полка та же озабоченность, что и в батальонах: быстро укладываются в машины ящики с документами, вынимается все нужное из столов и сейфов. Едва я успел сказать несколько слов своему помощнику, как раздался продолжительный телефонный звонок. Начальник штаба дивизии требовал доклада о готовности полка к выступлению. Выслушав меня, деловито заметил:
- Напоминаю: начало выступления - в три ноль-ноль...
Только положил трубку - снова звонок. По голосу узнаю заместителя командира дивизии по политической части старшего батальонного комиссара Чепигу.
- Егоров, что делается в полку?
- В три выступаем при полной боевой...
И тут же спрашиваю:
- Это война?
- Без паники, Егоров, - бросил в ответ Чепига и положил трубку.
К трем часам полк закончил сбор по тревоге, и я отдал распоряжение на марш. Первым двинулся второй танковый батальон, за ним - штаб полка. Из кабины автобуса мне видно, как в глубине расположения полка разматывается стальная колонна и быстро двигается к центру города. Застонали под ее тяжестью мостовые, поплыли над ними черные облака дыма. Несмотря на ранний час, у многих подъездов стояли люди, разбуженные гулом танковых двигателей. Торопливо крестились пожилые женщины, чувствуя что-то неладное. У всех в глазах была тревога и немой вопрос...
Колонна танков приближается к Яновскому лесу, от которого рукой подать до границы. Что ждет нас там - учения или бой? Может, обстановка действительно такова, что командование нашей армии выдвигает дивизию поближе к частям, прикрывающим границу?
Танки идут без света, со скоростью тридцать километров в час. Я знаю, как трудно сейчас механикам-водителям. Большинство из них всего несколько раз садились за рычаги новых машин. А тут ночь... да и волнение дает себя знать.
Свернув с Краковского шоссе, колонна втягивается в лес километрах в десяти от Янова. С помощником начальника штаба старшим лейтенантом Сизовым мы выбрались из машины, поднялись на высотку, что была рядом, на самой опушке леса. Светало, и окружающая местность хорошо просматривалась. Утро стояло теплое, тихое. Воздух был напоен ароматом трав, цветов. Казалось, все дышало радостью наступающего летнего дня. И только приглушенный рокот танков, углубляющихся в лес, вызывал какую-то смутную тревогу.
- Подходят последние машины, - сказал старший лейтенант Сизов. Его слова заглушили вой мотора и свист рассекаемого воздуха: совсем низко над дорогой пронесся самолет. Раздалась пулеметная очередь. Самолет сделал вираж, и я увидел черно-белые кресты на его крыльях.
- Товарищ капитан, это же немецкий истребитель! - крикнул старший лейтенант Сизов.
"Провокация или война?" Этот вопрос обжег сознание.
Истребитель, развернувшись, снова появился над дорогой, поливая ее пулеметным огнем. Вдруг под самым фюзеляжем я заметил черные точки. Едва отделившись от самолета, они образовали серое облако, медленно спускающееся на землю. Это были листовки.
В ту же минуту нарастающий гул послышался с другой стороны. Мы с Сизовым посмотрели туда. Над лесом, что был недалеко от нас, показалась армада бомбардировщиков. Вот они начали стремительно снижаться, и в утренней тишине загрохотали взрывы. Я знал, что в том лесу находился летний лагерь частей 81-й мотострелковой дивизии нашего корпуса. Сумели ли командиры вывести из лагеря личный состав и технику, не застал ли пх налет вражеской авиации в палатках? Позднее я узнал, что бомбовый удар не достиг цели: вечером 21 июня части 81-й мотострелковой дивизии были подняты по тревоге и выведены в другой район. Утром 22 июня они вступили в бой...
В Яновском лесу мы задержались недолго. Из штаба армии, куда командующий вызывал командиров частей, находившихся во Львове, прибыл майор Жеглов. Он приказал собрать командиров батальонов и рот. Мне хотелось расспросить его об обстановке, о полученной задаче, но чувствовал, что делать этого не следует. Углубившись в свои мысли, Жеглов быстро ходил у штабного автобуса, ожидая подчиненных.
- Все в сборе? - спросил он, окинув взглядом собравшихся. И получив утвердительный ответ, с трудом начал говорить: - Сегодня утром немцы сбросили бомбы на Львов и открыли артиллерийский огонь на границе, возможно, в провокационных целях. Поэтому мы должны соблюдать осторожность, не поддаваться на провокации. Наш полк совершает марш в район Судова Вишня - в направлении на Перемышль. При появлении немецких самолетов движение прекратить, а если позволит местность - замаскироваться. Порядок движения: рота управления и штаб полка, первый, второй и третий батальон, тылы полка, ремонтные мастерские. Задача ясна?
- Не совсем, товарищ майор, - сказал кто-то из командиров. Не похоже на провокацию, когда кругом бомбежка и артиллерийская канонада...
- Я сообщил все, что мне известно, - перебил его Жеглов. - По местам, и выполняйте поставленную задачу.
Командиры побежали в свои подразделения. Мы с Жегловым остались вдвоем. Перехватив мой вопросительный взгляд, он бросил:
- Тоже ждешь разъяснений? Но я их пока не получал!..
- Товарищ майор, разрешите доложить, - подбежал к нам взволнованный начальник четвертой части штаба техник-интендант 2 ранга Мовчан. - Только что установлена связь с зимними квартирами. Наш городок бомбила немецкая авиация... Запрашивают, как быть с семьями...
Мы переглянулись. Как быть с семьями? Секунду помедлив, Жеглов сказал:
- В городке всем оставаться на месте.
Лес снова наполнился гулом двигателей. Батальоны вышли на шоссе. Замаскированные ветками бука и орешника, танки и автомашины напоминали зеленые копны. Сижу в кабине штабного автобуса и напряженно думаю о событиях минувшего утра. Теперь абсолютно ясно - началась война. Но где враг, какими силами он перешел границу, где мы столкнемся с ним? Никакой задачи на такой случай мы не получили.
Вижу, как впереди остановился танк командира полка. Рядом с ним броневик, посланный в разведку в направлении Перемышля. Останавливаю автобус и бегу туда. Командир-разведчик доложил, что в районе Мосциска (25 километров восточнее Перемышля) обнаружен противник. Жеглов тут же приказал командирам батальонов продолжать марш в готовности к развертыванию в боевой порядок. Но только мы тронулись, последовала новая команда:
- Стой. Все кругом!
Высунувшись из кабины, заметил, что командир полка разговаривает с высоким генералом в очках. Узнал его сразу. Это командир нашего 4-го механизированного корпуса. Подошел к ним, представился комкору.
- А вы, начальник штаба, садитесь в танк и следуйте за командиром полка.
Такое приказание удивило меня. Неужели командир корпуса не знает, что по штатному расписанию начальнику штаба танк не положен? Беспокоило и другое: мой отрыв от штаба непременно скажется на управлении полком. Однако я не высказал генералу своих сомнений и, выполняя его приказ, вслед за Жегловым направился к танку.
- Что означает последняя команда "Стой. Все кругом!"? - спросил я командира полка.
- Получена новая задача, - ответил он, - двигаться в направлении Рава-Русская. Немцы прорвались через границу в районе деревни Краковец. Нам предстоит выбить захватчиков и восстановить положение. Сейчас поставим боевую задачу батальонам, - сказал Жеглов и поднялся на крыло своего танка. Мне пришлось влезть в следующую за ним тридцатьчетверку.
Причины переброски полка мне были тогда непонятны... Лишь много лет спустя, работая в Архиве Министерства обороны над документами первых дней войны, я нашел такое боевое распоряжение штаба 6-й армии:
"Боевое распоряжение Љ 001 22.6.41 г.
Штаб 6 А, г. Львов.
1. Противник занял Корчин (10 километров юго-восточнее Крыстынополя), пехотой и танками наступает в направлении Радзехув.
2. Выделить два батальона средних танков от 32-й танковой дивизии и один батальон мотопехоты от 81-й мотострелковой дивизии и нанести ими удар в направлении Жулькев, Каменка-Струмилова, м. Холуюв и во взаимодействии с частями 15-го механизированного корпуса уничтожить пехоту и танки противника в районе Радзехува. По ликвидации противника в указанном районе сосредоточиться в лесу, в двух километрах южнее м. Холуюв.
Остальным механизированным корпусам быть в готовности к удару в направлении Краковец, Радымно с целью уничтожения противника, прорвавшегося в районе Дуньковице.
НШ 6 КОМБРИГ ИВАНОВ
НАЧ. ОПЕР. ОТДЕЛА ПОЛКОВНИК
ВЕЯЛКО".
Ну и как это понимать? Где спящие русишиваны? Где незамаскированная техника? Где, в конце концов, куча убитых при бомбежке солдат 81-й стрелковой дивизии?
Но самое интересное, что это части Юго-западного фронта. Т.е. Южный и Юго-западный фронты встретили войну не в летних лагерях и местах постоянной дислокации. А в запасных районах предназначенных для развертывания.
Теперь о времени получения приказа, который Жуков якобы передавал, чуть ли не в час ночи.
Вот такая цитатка говорит о несколько другом времени получения Жуковского приказа:
..... Позднее, я узнал, что бомбовый удар не достиг цели: вечером 21 июня части 81-й мотострелковой дивизии были подняты по тревоге и выведены в другой район. Утром 22 июня они вступили в бой...
Не ночью, не утром, а ВЕЧЕРОМ 21 июня 1941г части 81-й мотострелковой дивизии сменили район дислокации.
Так же вроде и командир части в отсутствии, и все офицеры по домам дрыхнут. Но по получении ПРИКАЗА все как то само собой заработало и очень быстро. Где так любимый исторегами типа Морозова с компанией бардак плавно переходящий в панику в отсутствии офицеров. Да и офицеры вроде как вполне адекватно себя ведут. Получил приказ. Взял дежурный чемодан со всем необходимым и в расположение части. А там, вместо пьяных выкриков и шляющихся с отмороженным видом солдат, рев двигателей техники, выстраивающуюся в походную колонну.