Аннотация: Рассказ из цикла "Новоозерские бывальщины"
Захаровы
Легенды и мифы Старого озера
Осенью Израиль Маркович попросил сына и его приятелей помочь выкопать картошку. В субботу собрались на даче Шнобелей впятером: Исаак, Веня Вострицын, Софокл Вухоплюй, Брячик Сапсанов-Стукнутый. Последний, запыхавшись, прибежал Панкратов. Он был единственным из присутствующих, кто вел нерегулярную казенную жизнь, то есть в своем бюро предсказаний имел свободный рабочий график. На молчаливое неодобрение неодобрение присутствующих он ответил присутствующих он ответил жалким аргументом - мол, вы что, товарищи, полнолуние же, а на полнолуние как раз хорошо стричься и гадать по снятым волосам. В подтверждение своих слов и продемонстрировал картофелекопам свою собственную бритую под ноль башку. Гордо не интересуясь результатами гадания, Сашке только намекнули на то, что волосы стригут на новолуние, а затем взялись за лопаты и вдарили по корнеплоду. Осрамившийся Сашка старался больше всех, в результате чего треснул себе по ноге штыком, заверещал, и вскоре наблюдал за соседскими трудами из кустов, время от времени сообщая о себе протяжным оханьем.
Участок у Шнобелей был большой, спускавшийся к самому берегу Старозера. В обед сделали перекур. Израиль Маркович сварил свеженькой картошечки, все ели и нахваливали. Особенно надсаживался Панкратов, причмокивая, крутя головой и всячески показывая, как ему вкусно. Вылизав тарелку, он клятвенно пообещал, что вот сейчас он уже вполне здоров и к дальнейшей борьбе за урожай примет самое деятельное участие. Но тут к скромному дачному домику Шнобелей подкатили цугом два джипа. Хлопнули дверцы, и на свет родились братья Крыжовники - Фридрих и Соломон.
- Дядя Изя! - гаркнул Фридрих. - А мы по делу!
- Слава Богу, - отозвался Исаак Маркович. - Я уже хотел бежать за сумкой.
- Какой еще сумкой? - опешил Соломон.
- Ну как? Картошки отсыпать, - невозмутимо сказал Шнобель-старший.
Братья захохотали в унисон. Они всегда все делали вместе, хотя внешне были полной друг другу противоположностью. Старший, Фридрих, был внушительных статей и чем-то напоминал Леонида Ильича Брежнева в молодости. Он начальствовал над всеми заведениями, принадлежащими им - и бензозаправкой, и супермаркетом, и еще кое-чем по мелочи. Соломон вел бухгалтерию всех этих фирм, и внешности был самой что ни на есть бухгалтерской - высокий, сутулый и близорукий.
Сказать, что гостей семейства Шнобелей поразило явление толстосумов на скромный приусадебный участок - значит не сказать ничего (Шнобели о великом родстве никогда гордо не упоминали). Все это напоминало немую сцену из "Ревизора": Сапсанов поставил локоть в тарелку с помидорными дольками, Сашка забыл проглотить картофелину, и теперь она, как флюс, торчала у него за щекой, Вухоплюй надсадно закашлял, а Вострицын махнул в сторону Крыжовников пучком зеленого лука, как бы изгоняя бесов кропилом.
- Проверенные? - сурово спросил Фридрих, кивая на компанию. - Не подведут?
- Как можно? - и Изя-младший горячо прижал руку к сердцу.
Соломон ткнул пальцем в Сапсанова и сказал дребезжащим голосом:
- А этого я знаю. Я в их конторе с главбухшей общался. Ни что?
- А ничего, - ворчливо отозвался Фридрих. - Подумать надо.
Они отошли в сторону и стали думать. Старший брат думал вслух и горячо, с размахиванием рук и красноречивой мимикой. Младший кивал и изредка вставлял в взволнованную речь Фридриха некий жест. Этот жест очень насторожил Панкратова. Сашка подхватил бутылку и не спеша, гуляючи, направился в сторону спорщиков. Вернулся он довольно скоро. За ним, как крысы за Нильсом, шли вытянувшие носы братья. Хлопнула пробочка, забулькало, и браться стали наперебой посвящать присутствующих в детали.
Братья Крыжовники решили заняться рыбоводством. С этой целью они выбили себе Старозеро, которое по уши заросло ряской и, в отличие от более чистого и бывшего визитной карточкой провинциального городка Новозера, никому даром не было нужно. Затем они закупили за бугром каких-то особо ценных китайских карпов и линей.
- Вот такие! - показывал, растопырив руки, Фридрих, а Соломон кивал. - Не! Вот таки-ие! Жрут, как звери! А вкусные - страсть!
- А проблема? - проницательно уточнил Изя-старший.
Проблема была, и не одна. Во-первых, за рыбой надобен был строгий досмотр. Кто-то должен был буквально жить на Старозере, кормить рыбку и охранять ее от посягновений браконьеров.
- Дядя Изя, а давайте мы вашу дачу купим, - уговаривал Фридрих. - Поставим тут ма-аленький рыбозавод...
- Нет уж, давайте не будем покупать мою дачу, - наотрез отказался Шнобель. - Что же выходит - Израиль Шнобель за рыбой не доглядит? Доглядит, да еще как!
- Хорошо, завод за сараями поставим, - пошел на попятный Соломон. - Сараи-то хоть продадите? За двести пятьдесят.
- Эти развалюхи? - поразился Шнобель-старший, воздевая к небу худые рыки. - Да вы что? Да за кого вы меня принимаете! Да мой зять-марксист, шоб было ему мягко, в гробу перевернется! Да забирайте эти катакомбы даром! За триста.
- Слушайте, зачем такая конспирация? - полюбопытствовал на правах старого знакомца Сапсанов. - Мы, конечно, как было сказано выше, люди проверенные, не из болтливых собрались...
- Нам нечего скрывать! - торжественно заявил Соломон, но понизил голос. - Мы же не коноплю выращивать будем. Просто чем выписывать неизвестно откуда посторонних, а главное - подозрительных людей, мы лучше вас на работу возьмем. Нам нужны простые работящие парни, готовые постоять друг за друга и не щемиться из за лишней сотни. Короче - такие, как вы.
- Странно, - почесал в затылке Вухоплюй. - А если кто-то из нас, говоря гипотетически, в рыбе ни бельмеса?
- Ну, одного спеца мы все-таки нашли, - сообщил Фридрих. - бывший опер, ныне частный детектив.
- И причем тут рыба? - вытаращил глаза Вострицын.
- Извините, - скроил рожу Соломон. - Это вам не фуфу - он в Китае обучался. А там насчет рыбы правильно понимают.
- Так это Фанин, что ли? - оживился молчащий до сей поры Панкратов (причину его молчания все выяснили позже, когда обнаружили, что из закуски остался кусочек лимона и хвост петрушки, банка же шпрот была прикончена и аккуратно подчищена хлебной горбушкой.) - Ха! Тоже мне китаец! Мы же с ним рыбалим по вторникам и субботам! Одну за другой, негодяй, тягает! Я думал, ему просто везет, а он - вона чего!
- Ну, а вы, господа, сойдете за рабсилу, - заключил Соломон.
- А говорил - щемиться не будут, - прошептал брату Фридрих.
- Извините, - повторил младший Крыжовник. - С оплатой у нас по справедливости. Счастье для всех, и никто не уйдет обиженным.
А чего уж, решили присутствующие, будь что будет. И немедленно выпили за счет предприятия. Закусить не получилось по вышеизложенной причине. Панкратов был нещадно обруган и записан первым в сторожа. Сашка сообщил, что сторожить первым никак не может - у него на завтра запланировано особо сложное гадание на крыше городского Дома культуры. Ему пригрозили, что вообще не возьмут участвовать в секретной операции. Панкратов обиделся и в свою очередь пригрозил, что наложит на Старозеро самое сложное рыбоотводящее заклятье. После словесной перепалки Фридрих и Сашка помирились, пожали друг другу руки, и в знак окончания ссоры отправились за закусью вдвоем. Остальные же вспомнили про брошенную картошку и возобновили огородные работы. Крыжовник с Панкратовым появились как раз по окончании картофельной кампании, в результате подлец Сашка опять увильнул от работы, но в очередной раз поклялся, что наведет на всю шнобелевскую колораду самую сильную порчу. Или корчи. Это как получится, туманно пояснил он, тут все от мене зависит.
Чтобы не рвать связи с прошлым вообще и навсегда, Брячислав, Софокл и Вениамин взяли отпуск за свой счет. Изя-младший пребывал в законном отпуске. Сашкин же шеф Шарикас-Земной, посвященный в крыжовенную затею, отпустил Панкратова в отпуск творческий. Сашка в благодарность покамлал немного на дворе родного "Унипреба" ("Универсального предсказания будущего") и пообещал изучить элитную рыбу на предмет гадания по чешуйкам и предсказания погоды по траектории играния карпов на поверхности воды.
Крыжовники же взялись за дело с размахом. Утром в понедельник на свежеубранное картофельное поле Шнобелей опустился вертолет. Из него вынесли аппаратуру, резервуары с рыбой, мешки с кормом и заснувшего на мешках специалиста Дормидонта Фанина. Вытянувшись во фрунт рекруты выслушали напутствия и принялись обустраивать дорогих гостей - карпов и линей, поскольку Крыжовники улетели домой.
- Что за корм такой? - удивился Вухоплюй, щедрой рукой сеятеля бросая горсть означенного корма в Старозеро. - Пахнет вкусно.
- Особая добавка, - пояснил Дормидонт, немного шепелявя. - Долго объяснять.
- А людям его есть можно? - хищно шевеля носом, спросил Панкратов.
- А что, очень хочется?
- Да просто спросил, чего уж, и спросить нельзя? - Сашка разочарованно убрал руки и полез в свой мешок с обрядовой атрибутикой.
День прошел в хлопотах. Сапсанов был назначен дежурным по эхолоту. Сапсанов жалобно сказал, что не умеет быть дежурным по эхолоту. Фанин тут же научил Сапсанова, на какие кнопки жать и как записывать показания. Изя-младший взял пробу воды и впоследствии под чутким руководством того же Дора провел ее анализ.
Карпы и вправду были огромные и непоседливые. Вода бугрилась их блестящими спинами. Сашка прыгал на берегу с бубном и шаманил. На него махнули рукой. Израиль Маркович, надев фартук с клубничками, жарил картошку, ругаясь, когда брызги масла попадали на его руки. Вухоплюй и Вострицын спали, им сегодня было выходить в ночное.
Вечером на даче - пардон, в рыбколхозе - остались вчетвером. Фанин и Сашка, позабывший про свое гадание на крыше, но домой идти отказавшийся из принципа, завалились спать, строго наказав разбудить их в случае неотложной необходимости. Вухоплюй же и Вострицын принялись дежурить. Они резались в карты, изредка поглядывая на эхолот, экран коего пестрел зелененькими точками, обозначавшими драгоценных подшефных рыбонек. Иногда члены голубого патруля, вооружившись лопатами, по очереди выходили обозреть окрестности. Пока все было тихо - местные еще не прослышали про новое клевачее место и не крались по берегам с удочками и садками.
Ближе к утру Софокл все-таки задремал, но Вострицын вскоре разбудил его, зашипев в самое ухо:
- Погляди на экран, Сапукл - рыбки-то волнуются!
И вправду, зеленые точечки на экране беспорядочно метались из стороны в сторону.
- Ага! Клев! А это что тогда? - ткнул пальцем Вострицын.
Из левого верхнего угла экрана в центр передвигалась зеленая фигура. Размером он была куда крупнее рыбок.
- Мать вашу! Это же подводная лодка! - ахнул Вениамин.
- Скорее подводный охотник, - поправил его Вострицын.
- Вот я ему, - засобирался Вострицын.
- Слышь, ты особенно-то не выставляйся, - посоветовал ему товарищ. - Павлик Морозов. Ежели чего - кричи громче, подсобим.
Вострицын сбежал к берегу озера и притаился в кустах, выставив перед собой на всякий случай лопату. Сперва ничего видно не было, как он пристально ни вглядывался в глубь и даль. Все было спокойно, лишь рыба плескала как-то слишком активно. Потом по воде пошла рябь. Вениамин вытянул шею, насколько мог, и увидел на ярко освещенное луной глади озера отвратительную зеленую пену.
- Диверсанты, - сказал он себе. - Пронюхали, калигулы. Рыбку нашу травят. Сейчас, разбежались. Мы еще поглядим, кто кого затравит. Крыжовникам бы звякнуть...
Он встал и повернулся к дому, как вдруг из воды высунулась рука серо-зеленого трупного цвета и ухватила его за лодыжку.
- Демоны! - взвыл Вениамин и рванулся, ломая кусты.
К руке присоединилась другая, и они неотвратимо тащили Вострицына в воду. Не переставая вопить, он оглянулся, но увидел лишь голову над водой. Лица видно не была за спутанными зелеными волосами, но свет луны отражался в зрачках дико горящих глаз озерного охотника.
Заслышав крики, на помощь уже бежал Вухоплюй. Схватив с земли брошенную Вострицыным лопату, он принялся лупить ею по голове зеленоволосой твари, а затем, бросив инструмент, принялся вытягивать бьющегося, как рыба, Вострицына на берег.
Хватка чудища внезапно ослабла. Софокл повалился на спину, но Вострицына, мокрого, как мышь, и испуганного, как та же мышь, все же вытянул. Сидя на берегу и тяжело душа, Софокл и Вениамин наблюдали, как ужасная человекообразная тварь двумя гребками отплыла от берега. Затем, погрозив им кулаком, она выхватила из воды карпа и, клацнув огромными зелеными клыками, отхватила от него половину и смачно захрустела. Вениамин тоненько завыл. Догрызши же рыбу, страшный пловец повернулся и нырнул. Вскоре вода успокоилась, зеленая пена тоже куда-то исчезла.
Поддерживая потрясенного Вениамина, Софокл довел его до дому. Там они разбудили Дора и Сашку и выложили им все, как на духу. Сашка хотел их поубивать за то, что его не разбудили, но Фанин окоротил его, сказав, что уж как раз от Сашки в данный момент не было бы никакого толку.
- Ты человек невоздержанный, - говорил он негромким баритончиком, - а следовательно, булькнул бы в озеро за милую душу. И пошел бы на корм этой твари, кем бы она ни была.
- Ну да, щас прямо, - проворчал Сашка, но невольно поежился.
- А я заметил первичные половые признаки, - тоненьким голосом поддержал его Вострицын. - Большие такие...
- Кто бы не заметил, - хмыкнул Сашка.
- Хотя хвоста-то у нее не было, - вспомнил Софокл. - Когда ныряла-то, помнишь? Ноги у нее были, а никакой не хвост.
Сашка как-то странно посмотрел на обоих участников схватки с неведомым и попросил подробно описать ночную пришелицу. После этого он пошел в прихожую, долго чем-то там шуршал и вернулся с книжкой.
- Дочкам читал, - ответил он на немые вопросы друзей, - да сам увлекся. Думал почитать на досуге, и вишь ты, пригодилась. Это "Сто мифических существ". Тут есть такая. Вот, глава тридцатая. Это Дженни Зеленые Зубы. Топит и ест маленьких детей.
- Я что-то не очень похож на маленького ребенка, - сказал Вострицын.
- А это, знаешь, ей без разницы, - заметил Сашка. - К тому же ты из нас самый субтильный. Кормят тебя плохо.
- Подождите, - замял начавшуюся было свару Софокл, тыча пальцем в экран эхолота. - Я прикинул - это где-то на том берегу, в камышовых зарослях. Откуда взялась, куда делась - непонятно.
- Завтра вызовем братьев-разбойников - пусть сами разбираются.
- Шашек туда! - выпалил Вениамин. - Толовых! И побольше!
- Потом они в тебя шашку засунут! - покрутил пальцем у виска Сашка. - Это же рыбколхоз! Какие тут шашки тебе?
- Ну все-таки, - тихо сказал Вострицын. - тебя бы так за ногу...
Сашка посмотрел на следы когтей, украшавшие ногу друга и почесал бритую башку...
...Не сказать, чтобы Крыжовники не поверили. Нет, они прошерстили на вертолете каждый камышовый метр (впрочем, с нулевым результатом) и даже притащили рыбоводам цифровую фотокамеру и попросили заснять чудище, если оно еще раз появится.
Весь день криптозоологи сидели по очереди на берегу озера и целились объективом камеры на искрящуюся воду. Эхолот, конечно, он и в Африке эхолот, но глаза как-то надежнее. К тому же братцы привезли особо громкий свисток: все-таки дом стоит не так близко к озеру, криков можно и не услышать.
День прошел спокойно. Ночью на вахту заступили Сапсанов и Сашка. Они решили на всякий случай убрать подальше всевозможные горячительные напитки и затеяли резню в "морской бой".
Ближе к утру вчерашний сценарий повторился: в левом углу экрана возникла зеленая точка, да не просто точка, а целая точища. Она застыла в центре монитора, а Брячик с Сашкой, для храбрости пихая друг друга локтями, рысью понеслись к озеру, схватив фотокамеру и сумку с сухпайком (сумку прибрал хозяйственный Сашка - а ну как сидеть придется долго?).
На этот раз это была не Дженни. По-прежнему пузатая луна все еще ярко светила, на небе не было ни облачка. Брячислав с Сашкой к берегу благоразумно не пошли и, разинув рты, издалека наблюдали за тем, как над озером вздымаются многочисленные гибкие щупальца с зажатыми в них рыбинами, которые, трепеща, падают в разверстую пасть со сверкающими зубами посреди туловища, которое ключевской сопкой вздымалось над водой.
- Кто это? - шепотом спросил Сапсанов. - Осьминог? Сашка, что там в твоей книжке написано?
- Какой еще там осьминог? - также шепотом огрызнулся Панкратов. - У осьминога должен быть клюв. Где у этого зубоскала клюв, можешь мне сказать? - и он полез в сумку за книжкой.
Соколов-Стукнутый несколько раз сфотографировал щупальцастого пришельца. Тот, не обращая внимания на юных натуралистов, сосредоточенно хрумкал рыбой.
- Для Великого Ктулху он слишком мал, - копался в книжке Сашка. - Может, Водяной Страж? Эй, ты! - заорал он, страшно перепугав Брячика. - Мэллон!
Но "осьминог" проигнорировал эльфийское слово.
- Ах да, точно, это же чтобы дверь открывать, - бормотал чепуху Панкратов. - Ладно, давай, зови Фанина. Может, он знает.
Брячислав, отчаянно труся, поднес свисток к губам и что есть мочи засвистел. С пришельцем тут же стало твориться странное. Он заворочался, щупальцам затряслись и стали выпускать рыб, которые, не веря своему счастью, прыснули в разные стороны.
- Собака! - восхищенно сказал Сашка.
- Почему это? - обиделся Соколов.
- Да я про него. Свиста не любит, гад, - и Сашка, подсобляя товарищу, переливисто дунул в два пальца.
Следующие десять минут над окрестностями будто бушевал взбесившийся Соловей-Разбойник. Подбежавший Фанин хотел остановить Сашку, но тот так свистнул специалисту в ухо, что Дормидонт чуть не упал. Оперская привычка взяла свое. Дор провел четкий бросок через бедро, и Сашка, подавившийся пальцами, укоризненно посмотрел на Фанина с земли, но свистеть перестал. Унялся наконец и Брячислав. Гора же щупалец успокоилась и нервно подергиваясь, удалилась в камыши. Посиневший Соколов же Стукнутый уселся рядом с Сашкой и принялся с шумом втягивать в себя воздух.
Остаток ночи, естественно, никто не спал, а поутру, вызвав Крыжовников на переговоры, прогнали отснятые снимки через компьютер. Прибывшие Фридрих и Соломон придирчиво вглядывались в монитор, на который были выведены ночные фотографии. Разглядеть щупальцастую гадину было почти невозможно, но недостаток визуальных доказательств подкрепил рассказ троих очевидцев и показания эхолота, на котором количество зеленых точечек существенно убавилось.
- Так всех наших карпушиков и линечков перелопают, - озабоченно приговаривал Фридрих.
- Интересно, что же там, в камышах? - размышлял Соломон. - Мы же там летали. Может, они до сих пор там сидят?
- Ничего не получится, - заметил Вухоплюй. - Их бы на экране было видно. Они появляются только ночью.
- У меня есть версия, - сильнее прежнего шепелявя от волнения сказал Фанин. - Кто бы ни были эти твари, их привлекла не наша рыба. В Старозере и своя есть, правда, не такая крупная. Сдается мне, это все из-за корма. Он пахуч и питателен, соответственно, оказался приманкой не только для карпов. А карпы, соответственно, оказались для реликтовых существ приятным сюрпризом.
- И не только она, - вставил Вострицын, потирая ногу.
- А если таки убрать корм? - спросил Изя-старший.
- Нужно время, чтобы рассчитать пропорции и составить другую смесь, - ответил Фанин. - Я, конечно, попробую...
- И к тому времени рыбки не останется совсем, - мрачно подытожил Фридрих. - Или съедят, или сама от голода сдохнет.
Они с Соломоном посовещались, и старший брат заключил:
- Сегодня ночью всем быть на стреме. Мы подъедем, посмотрим, может, решим чего.
И подъехали. Да не одни, а с самим Хансом Христиановичем Мандельштуцером и его головорезами. Вся компания была вооружена: братья сжимали газовые пистолеты, а братва - настоящие. Также они привезли с собой мощный прожектор и установили его на берегу.
- Вот теперь пусть плывут, - удовлетворенно заключил Фридрих Крыжовник, осматривая воинство.
- Я надеюсь, вы не забыли о доле с рыбного дела? - тихо спросил Манджельштуцер.
- Не надо так говорить, - мягко сказал Соломон. - Мы не в бабки играем.
- Разумно, - и Ханс Христианович приложил к глазам бинокль.
Всю ночь было тихо, а в час назначенный началось сызнова.
- Ну, размером точно со вчерашнего ктулха будет, - прокомментировал Сашка появившуюся на экране зеленую цидулю.
Вся компания короткими перебежками направилась на берег. На на берегу было неспокойно - на захудалом Старозере ни с того, и с сего поднялись волны, как на Байкале. Луна скрывалась за облаками, но сегодня в ней не было надобности - щелкнул включатель, и озерную гладь осветил яркий молочно-белый луч.
Прямо к берегу от камышей по воде ехала колесница, запряженная белой лошадью с серебристым рыбьим хвостом. В колеснице сидел человек с острогой, на которой уже было нанизано извивающееся тельце карпа. Или линя.
- Нептун! - охнул Изя.
- Не-а, - отозвался Сашка, накануне основательно проштудировавший "Мифических существ". - Бороды нет. И трезубца тоже. И рожа блином, смотри!
- Можно подумать, я знаком с Нептуном, - отмежевался от своего предложения Шнобель-младший.
- Кажется, это У Цзы Сюй, - сказал почему-то виноватым голосом Дор Фанин. - Китайский бог прилива.
Мандельштурерская охрана открыта огонь по водяному китайцу. Однако пули отскакивали от странного коричневого одеяния.
- Кольчуга, что ли? - спросил Фридрих у Дормидонта.
- У Цзы Сюй при жизни был чиновником по рыбоводству, - рассказывал Фанин. - По-моему, на нем кожаный мешок, в котором его утопили недоброжелатели...
Китайский чиновник по рыбоводству все же был настроен весьма недружелюбно. Колесница неслась прямо на палящих в нее братков. Внезапно вперед выскочил Сашка и со всей мочи засвистел в свисток. Конь взвился на дыбы, китаец выпучил глаза, зажал уши и закрутил головой. Затем У Цзы Сюй воздел острогу и угрожающе махнул ею в сторону Панкратова. С острия слетела маленькая молния и жахнула Панкратову прямо в лоб. Сашку отнесло к самой даче. Ему на помощь тут же кинулись Фанин и старший Шнобель. Братва продолижла пальбу, но, похоже, китаец утомился. Не доезжая до берега, колесница резко развернулась, проскакала по озеру и скрылась в камышах.
Никто не знал, что сказать. Качки спрятали пистолеты, забрали прожектор, расселись по машинам и удалились во главе с пожимающим плечами Мандельштуцером. Остатки рыбного войска побрели в дом. Бледного Сашку несли на плечах Вострицын, Изя-младший и Крыжовники.
На следующий день к озеру проследовала целая вереница машин, из которых выходили люди в черном. Из последней машины выбрался Мандельштуцер и сообщил, что им подготовлена большая операция "Вихрь-Антикамыш". Сотрудники рыбколхоза бродили по берегу, огромными сачками вылавливали ценную рыбу и отправляли назад в резервуары. Камыши же на противоположном берегу безжалостно прострелялись, а затем сожглись. После окончания военных действий и короткого совещания Фридрих и пара ребят из окружения Ханса Христофоровича надели акваланги и нырнули прямо в черную от гари воду.
Вынырнули они довольно быстро, никто даже не успел за них испугаться. Фридрих рассказал, что берег там, где были камыши, крутой и почти у самого дна в нем имеется большая промоина, похожая на вход в пещеру. Внутрь он плыть побоялся. Зато не побоялся один из мандельштуцеровских ребят. Он привязал к поясу веревку, другой конец которой дал Фридриху.
- И что? - спросил мафиози.
- И вот, - и Крыжовник показал веревку, один из концов которой, по-видимому, бывший привязанным к братку, был перегрызен.
- Ага, - сказал Ханс Христианович.
Больше он ничего не сказал, ушел к своей машине, вынул сотовый и отдал в него несколько коротких распоряжений. Через некоторое время к озеру подъехали машины с гравием и щебенкой. Хватило как раз, чтобы полностью засыпать тот кусок озера, на который указал Фридрих, и где раньше были камыши, по самый берег. На робкие протесты природозащитника Фанина Ханс посоветовал ему поинтересоваться у Панкратова и пропавшего братка, правильно ли он, Ханс, поступил. Дор потупился и протрубил отступление.
- Хотя если это дыра между измерениями, это все равно не поможет, - заявил проявивший неожиданные познания в метафизике Мандельштуцер и уехал.
Еще неделю дежурили по ночам. Но никто не появлялся. Фанин бился над смесью для кормления, но поганцам-карпам ничего не нравилось, и дохли они с какой-то садистской регулярностью.
В конец концов Крыжовники плюнули, распустили колхоз, а оставшихся рыбок забрали домой, соорудив для них огромный аквариум. Сверху его прикрыли толстым стеклом, ибо крыжовенные крокодилы Каин и Авель однажды улучили момент, плюхнулись в емкость и принялись весело гоняться за обезумевшими от ужаса карпами. Кормили рыб все той же старой смесью, а на случай непрошеных гостей усилили сигнализацию.
Рыбное же товарищество две недели скрывало от Сашкиной жены Марии правду о муже, объясняя его отсутствие внезапной командировкой и надеясь, что он все-таки придет в себя. И произошло это точно на новолуние. Ровно с двенадцатым ударом часов веки Сашки дрогнули, он приподнялся на локтях и, когда к нему бросились с радостными воплями, откинул со лба отросшие непонятным образом волосы, обнажив появившийся на месте удара маленький шрам в виде молнии, прищурился и выдал длиннющую фразу на незнакомом языке.
- Ми каса эс су каса, - оторопело отозвался Израиль Маркович.