А началась все без всякого намека на то, что события примут столь бурный оборот и приведут меня в мое нынешнее положение.
Я направлялся на одну маленькую, тогда еще незаселенную, планетку, затерявшуюся в глубинах космоса где-то на середине пути от ФЦ до границы с Империей Зоргов. Тогда я работал в оперативном отделе Службы Разведки Земли и имел кое-какой опыт по выпутыванию из ситуаций различной степени сложности. Меня и тогда уже было трудно взять голыми руками, и все же произошло именно то, что произошло.
У меня было две задачи от Шефа: я должен был заменить какой-то, уже не помню, какой именно, прибор на одном из спутников и выяснить, что за странный сигнал был получен с этого самого спутника. Конечно, официально я не был агентом СРЗ, я числился инспектором Федеративного Совета ФЦ для наблюдения за работами по созданию биосферы на планете.
Не буду говорить, как эта планета называется сейчас, скажу лишь, что она используется как один из климатических курортов и именно в этом качестве довольно известна. Тогда же на ней не было ничего и она имела номер... Нет, не могу вспомнить, давно это было. У нас она называлась Ящик с Песком или просто - Ящик. Это было вполне объяснимое название, если учесть тогдашнее положение вещей.
Изначально планета не имела атмосферы и располагалась на слишком большом расстоянии от местной звезды, чтобы на ней, то есть на планете, можно было жить. После того, как разрешился конфликт с Зоргами и миновал кризис с Империей Будущего, люди, наконец, взялись за благоустройство окружающего пространства - вот тогда дошли руки и до Ящика. Планету передвинули поближе к звезде, разрыхлили каменистую поверхность, сделали несколько морей, наполнив их водой, и создали атмосферу - пока только техническую. Может, не все знают, что такое техническая атмосфера - ну, так я объясню. В такой атмосфере уже вполне можно дышать, но все же кислорода в ней еще маловато, чтобы чувствовать там себя комфортно. Долго жить там нельзя, но переночевать пару ночей уже можно. И, конечно, техническая атмосфера абсолютно стерильна в смысле полного отсутствия микроорганизмов.
К тому времени, о котором идет речь, поверхность планеты представляла собой многометровый слой идеально чистого песка, за который планета и получила свое тогдашнее название. Кроме песка, имели место горы, частично естественного, а частично искусственного происхождения, моря и реки. Горы были не слишком высоки, реки - не слишком бурны а моря - не слишком глубоки, ведь Ящик сразу планировался именно как курорт. Еще на планете присутствовали два полностью автоматизированных атмосферных завода, которые непрерывно работали и улучшали эту самую атмосферу. Больше на планете ничего не было - по крайней мере, так было принято думать.
Я без приключений добрался до орбиты Ящика. Планета выглядела как желто-голубой шар с редкими вкраплениями белого цвета. Желтым был песок, голубым - моря а белый цвет давали горы, точнее, скалы. Я быстро нашел спутник, заменил на нем тот самый прибор, который мне следовало заменить, и проверил телеметрию спутника. Вся техника работала нормально, что было странно. Дело в том, что с этого спутника пришел сигнал о космическом корабле, совершившим облет планетки. Странное в сообщении было не появление корабля в районе Ящика само по себе, а то, что спутнику не удалось установить контакта с нервной системой этого корабля. Как всем известно, перелет между звезд под силу только кораблю с искусственной нервной системой - другие корабли не могут ориентироваться в пространстве. Впрочем, не буду повторять школьные учебники, напомню лишь, что корабль не может экранировать излучения своей нервной системы и невозможно построить корабль, который будет перемещаться между звезд и не иметь этой самой системы. С другой стороны, если на корабле есть искусственные нейроны, то любой другой корабль может войти в контакт с его нервной системой - для того, например, чтобы произвести маневр сближения или просто обменяться информацией. Спутник же передал данные о корабле - в том числе и несколько снимков этого корабля - и не смог установить контакта. Конечно, такое сообщение не вызвало паники, специалисты решили, что на спутнике что-то сломалось, потому контакта и не удалось установить. Но сейчас, когда я выяснил, что аппаратура спутника в исправности, ситуация приобрела некоторый оттенок загадочности. Правда, особой тревоги у меня это не вызвало - кораблик, замеченный спутником, был небольшим, не больше моего, и вряд ли мог представлять опасность. Я решил действовать по заранее намеченному плану - пошел спать.
Выспавшись и позавтракав, я забрался в шлюпку и отправился на поверхность Ящика, в район первого атмосферного завода. Осмотр завода не занял много времени, я составил акт о том, что все идет так, как и должно идти и отправился ко второму заводу с расчетом на то, что за один день справлюсь со всеми задачами и уже назавтра отправлюсь восвояси. Загадочный сигнал спутника о замеченном корабле я про себя списал на странности техники, тем более, что сейчас следов корабля не было видно а приземляться на атмосферную планету межзвездные корабли, как все знают, не имеют возможности.
Однако этот корабль очень скоро сам дал о себе знать.
2. Приземление
Прошло около двух часов с тех пор, как моя шлюпка покинула первый атмосферный завод и отправилась ко второму. Я отключил светофильтры и наслаждался зрелищем незаселенной, девственно чистой планеты. Я летел на высоте тысячи метров, подо мной лежало море песка, от горизонта до горизонта, только справа, очень далеко, на самой грани восприятия, угадывались белые пики гор. Прозрачное голубое небо без единого облачка ласково накрывало новый для людей мир. Вообще-то я мало склонен к созерцанию, долгое разглядывание чего-либо не в моем характере, но тут я не мог оторваться от, прямо скажем, не очень разнообразного зрелища. Ослепительно желтый песок внизу и яркое голубое небо сверху заворожили меня, мои мысли были где-то далеко, этот новый и, как я полагал, пустой мир, выглядел так безопасно, что я совсем потерял бдительность, за что вскорости и поплатился.
Неожиданно горизонт впереди меня резко наклонился и стал вертикальным - шлюпка стала на крыло. Я вынырнул из состояния полутранса и вгляделся в приборы. "Что-то с автопилотом" - подумал я и взял управление на себя. Это, однако, не помогло - шлюпка не слушалась моих команд. Она свернула влево а затем вошла в пике, все набирая скорость. Выбора не было - я пристегнулся, закрыл глаза, затаил дыхание и дернул ручку катапульты. Ничего не произошло - катапульта не сработала. Я открыл глаза, подумав, что это вовсе не обязательно - смотреть на то, как ты расшибаешься о песок. Но смотреть было на что.
Прямо там, куда был направлен нос моей шлюпки, в песке открылся огромный черный зев. Скорость резко упала - я чуть не разбил лоб об экран - и кораблик плавно влетел внутрь. Вход быстро захлопнулся, и я разглядел пещеру.
Это была вовсе не пещера, а трюм, точнее, внутренний ангар, космического корабля. Я - не специалист по ангарам, поэтому этот показался мне самым обычным. Мою шлюпку аккуратно посадили на палубу - я успел разглядеть еще одну шлюпку в дальнем углу. Впрочем, видно было плохо, так как единственным источником света был свет аварийных ламп моей шлюпки.
Сразу после посадки фонарь кабины открылся, хотя я не давал такой команды. Я понял, что меня приглашали выйти, и я вышел. А что оставалось делать?
Здесь, за пределами шлюпки в просторном ангаре, я почувствовал себя совершенно беззащитным, попавшим в капкан кроликом. С того момента, как мой кораблик перестал меня слушаться, мне некогда было думать, сейчас же в моем сознании появилось отчаяние. "Как межзвездный корабль мог сесть на планету? Как он сумел спрятать излучение своих нейронов? Сработала ли сигнализация шлюпки?" - мысль о том, что автоматический сигнал бедствия все же был послан на корабль, а оттуда - в Центр, меня немного успокоила. Впрочем, долго думать мне не дали. В дальнем углу ангара раскрылся люк и лишенный эмоций механический голос произнес:
--
Иди в дверь!
--
Может, мне кто-нибудь объяснит...
--
Иди в дверь! Иначе получишь удар!
Мне не захотелось выяснять, что значит - "получишь удар", и я вошел в люк. Я оказался в маленькой комнатке и люк за моей спиной тут же захлопнулся. Тот же голос без эмоций произнес:
--
Раздевайся!
Я покачал головой и скинул комбинезон.
--
Снимай все!
Я разделся, оставшись, в чем мать родила. Особенно жаль мне было оставлять миниатюрный деструктор, спрятанный на всякий случай в трусах. Этот самый случай, похоже, наступил, а я остался без оружия.
Впереди открылся еще один люк, и я без приглашения прошел в него. Голос без эмоций провел меня по длинному коридору пока, наконец, я не оказался в небольшой комнатке, в которой не было ничего, кроме устрашающего вида кресла с подлокотниками и стула. "Как в зубном кабинете" - подумал я. На стуле валялся серый комбинезон.
- Одень! - раздался уже надоевший мне голос. Я подчинился - комбинезон оказался чуть великоват.
- Садись! - приказал голос.
Я уселся на стул.
--
Не сюда! В кресло!
Я пересел. Кресло тут же опутало мои руки и ноги ремнями так, что я не мог пошевелиться. Мне показалось, что механический голос облегченно вздохнул. Я окончательно понял, что попался. И я все меньше верил в то, что автоматика моей шлюпки вызвала мне подмогу. Впрочем, мне снова не дали времени отчаиваться - на голову опустился шлем, раздался пронзительный свист и я перестал что-либо ощущать.
3. Знакомство
Когда я пришел в себя, никакого шлема на голове не было, но я все еще сидел, крепко привязанный, в том же самом кресле. Сколько прошло времени с того момента, как я услышал свист в ушах, я не мог представить себе даже приблизительно, хотя вообще-то имею тренированное чувство времени. Голова немного кружилась, но никаких других неприятностей я не ощущал. Я предположил,, как позднее выяснилось, весьма прозорливо, что мои неприятности еще и не начинались. И вновь долго думать мне не дали.
Дверь в комнату, которую я успел окрестить "зубным кабинетом", распахнулась, и в нее ворвалось существо, которое я никак не ожидал увидеть в данный обстоятельствах. Миниатюрная девушка с короткими, желтыми, как песок планеты Ящик, волосами и с глазами такого же ярко-желтого цвета влетела в комнатку. На девушке был похожий на мой коричневый комбинезон свободного, не обтягивающего фигуру, покроя. Слегка смуглое, худощавое лицо с правильными, немного резкими, чертами было весьма приятным. Только в ярко-желтых глазах что-то показалось мне необычным. Не только цвет, который я, пожалуй, еще не встречал, но выражение... В них что-то было лишним или чего-то не хватало. Тогда я еще не дал этому определению, но сегодня я уже сказал бы, как это называется.
Движения девушки были стремительными. Она подскочила ко мне и захлопала в ладоши:
--
Как здорово! Как здорово, что ты мне попался! Меня даже могут за тебя повысить на целый ранг! Такой экземпляр, как здорово! - девушка имела странный, мягкий акцент, который был немного похож на акцент Зоргов. Она так же, как они, резко выговаривала слова и не глотала окончаний. В Службе Разведки Земли нас много учили распознавать акценты, но я не смог понять, из какого уголка Галактики появилось это желтоглазое чудо. Уж Зоргом-то она никак не могла быть.
Девушка обошла меня, прихлопывая в ладошки, и даже потрогала мою голову, как рыбак похлопывает по боку пойманный им рекордный образец. Мне стало еще хуже, чем было - я давно не ощущал себя предметом. Я произнес, чтобы услышать свой голос:
--
Меня зовут Павел, Павел Белов. Не могли бы вы, объяснить, барышня...
Не знаю, как прозвучал мой голос, но как-то он все же прозвучал, потому что желтое существо в комбинезоне немедленно ответило:
--
Надо же, не потерял дара речи, молодец! Вот это удача! Ты можешь не говорить, как тебя зовут, голубчик! Ты много будешь чего говорить - и то, что хочешь сказать, и то, что не хочешь. У тебя, может, даже и язык устанет говорить, но ты все равно будешь. Наши инженеры постарались - аппаратура на "Ласточке" чудесная, ты все расскажешь. А если ты будешь плохо меня слушаться, то получишь удар. Вот такой!
Вся моя сущность наполнилась болью и страхом. Болела каждая клеточка моего тела и моей души, мне захотелось выть, грызть собственное тело, и одновременно стало так страшно, будто я привязан на столбе и поймавшие меня дикари сейчас будут жарить меня на медленном огне. Позднее я понял, что я не так уж и ошибался насчет дикарей.
Боль и страх, однако, быстро прошли, осталось только воспоминание. Девушка похлопала меня по щеке:
--
Ну-ну, голубок, успокойся. Я просто продемонстрировала, что бывает с непослушными экземплярами. Это была только проба. Полпроцента мощности, кстати.... Но если ты будешь послушным, я обещаю, что не буду тебя наказывать, а буду даже поощрять. Вот так!
Моя душа наполнилась блаженством, мне стало так хорошо и спокойно, будто только что жарившие меня дикари передумали. Вот тогда я и дал кличку желтоглазому существу - Дикарка.
--
Вот, будешь умницей - получишь сладенькое - произнесла Дикарка - Но только, если заслужишь! Надеюсь, нет возражений?
--
А что, у меня есть выбор? - на этот раз я понял, что мой голос дрогнул.
--
Выбор всегда есть, но бывает правильный выбор, а бывает - нет.
Девушка уселась на стул напротив меня и заглянула в глаза. Я понял, что было в этом взгляде - ярость, дикость и полная беззаботность. Это был взгляд, направленный не на человека, а на предмет. Именно тогда мне стало по-настоящему страшно. Кажется, Дикарка это заметила. Она усмехнулась:
--
Ну-ну, не бойся, Павел. Ничего такого ужасного с тобой не случится. То есть, в конце все окончится нормально - и для тебя в том числе. Сейчас я расскажу, что я с тобой буду делать. Час назад я сняла с тебя копию личности - это резерв, и он нам понадобится. Я хочу узнать все, что знаешь ты - о вашем обществе, о его силе и, главное, слабости. О том, что мы сможем здесь раздобыть. Для того, чтобы это сделать, я буду применять все средства - от простых допросов до гипнодопроса последней степени.
При этих словах мне стало еще хуже - такой допрос в восьми случаях из десяти разрушает личность. Дикарка же продолжала:
--
Потом, когда все кончится, твоя сущность может измениться, вот тогда и потребуется резерв. Тебе будет иногда очень худо, но я сделаю все, чтобы твой организм выдержал. Я снова восстановлю твое сознание, и ты будешь помнить только то, что было до твоего захвата. Меня ты не будешь помнить. И все, что узнаешь обо мне - тоже не будешь. А потом наши пути разойдутся. Ну, как тебе такой план, Павел?
--
Ну, раз я ничего не буду помнить, могу ли я узнать имя моей... Моей собеседницы?
--
Зови меня Корой, голубок! Я - Кора! - рассмеялась Дикарка - А сейчас - отдыхай. Спи и ешь, как следует - силы тебе очень пригодятся.
Девушка направилась к выходу. В дверях она обернулась, еще раз хлопнула в ладоши и произнесла:
--
Какой отличный экземпляр!
Люк за ней захлопнулся, и я остался один.
4. Размышления
Как только Кора вышла, кресло отпустило меня, я смог снова двигаться. Я осмотрелся.
В маленькую комнатку вели две двери. Одна была заперта - в нее вошел я, и в нее же входила Дикарка. Вторая дверь вела в другое помещение, небольшое, но все же просторнее, чем "зубной кабинет". Эту комнатку я назвал "спальней". В спальне были лежак, шкаф-купе с бельем и посудой, и санузел с ванной. В общем, это все напоминало каюту космического корабля. Свет включался и выключался, пища подавалась обычным стенным автоматом, которые можно встретить на любых более-менее приличных кораблях. Никаких иллюминаторов, естественно, не было.
Я повалился на диванчик и принялся размышлять. А подумать было над чем.
Я решил рассматривать вопросы в порядке их возникновения. Первый же из них ответа не имел. То есть, как мог межзвездный космический корабль не иметь нервной системы? Разумеется, мне и в голову не приходило, что этот корабль - местного происхождения. Не было здесь, в этой звездной системе, обитаемых планет, это - точно. И в соседних - тоже не было! Я отложил этот вопрос в сторону, так как сразу записал его в разряд "сейчас неразрешимых".
Второй вопрос был, опять, из области техники - как мог межзвездный корабль сесть на планету с атмосферой? Ответ на этот вопрос я отнес к той же категории.
Я не хотел есть, но все же заказал в автомате легкий ужин - с целью проанализировать то, что мне подадут. Здесь, как и в случае с акцентом, меня ждало разочарование - ужин состоял из самой обычной космической бурды, и мне не удалось сделать никаких выводов о ее происхождении.
Я понял, что удар и поощрение, которые я получил - не физическое воздействие, а психическое. Никто не рвал мое тело - это было что-то вроде болевого излучения и "излучения счастья". В Федерации, да и у Зоргов, такие вещи не практикуются и запрещены, но технических возможностей для построения таких устройств хватило бы и у них, и у нас. В Службе Разведке Земли нас учили управлять болью, и я был уверен, что справлюсь, но вот гипнодопросу долго противостоять было невозможно.
Успела ли передать моя шлюпка сигнал бедствия? Я сильно в этом сомневался, учитывая, как легко было перехвачено управление шлюпкой с корабля Коры. Техническую сторону этого перехвата, кстати, тоже никак невозможно было объяснить. Может быть мой корабль, остающийся на орбите, сам отправит сигнал бедствия, как только потеряет связь со шлюпкой - однако он сделает это не сразу, а дня через два. Но даже если сигнал ушел, то спасатели прибудут сюда в самом лучшем случае недели через три, когда, скорее всего, будет уже поздно. К тому же, прибудут спасатели, а не солдаты. Смогут ли они что-нибудь сделать против Дикарки? Разве что прибавят "экземпляров", вот и все, так что лучше было бы, чтобы сигнал не ушел.
Меня утешало то, что Дикарка пока не может догадываться о том, какая рыбка ей попалась. Она считала меня инспектором, инженером - планетостроителем, а уж никак не агентом СРЗ, о самом существовании которой мало кто знал. Земля входила в Федерацию, и иметь собственную разведслужбу ей не полагалось, хотя и не запрещалось. Но эта служба существовала, и являлась одной из сильнейших. Сказать только, что в разрешении кризиса с Империей Будущего именно СРЗ сыграла решающую роль. К тому же, в первым пункте нашего устава было записано, что само "существование СРЗ является тайной".
В том, что я из СРЗ, были и отрицательные стороны. Я не при каких обстоятельствах не мог сообщать, откуда я, иначе из меня вытащили бы и другие подробности. А раз так, то, как только я пойму, что гипнодопрос дошел до опасной точки, я должен буду применить последнее средство. Нас учили, как усилием мысли, мгновенно и безболезненно, убить себя. Мне очень не хотелось даже думать об этом, но у меня не было сомнений, что именно так я и поступлю, если дело зайдет слишком далеко.
На основании некоторых слов Дикарки, я пришел к мысли, что на поймавшем меня корабле девушка - единственный член экипажа. Эта мысль меня несколько обнадежила, так как давала шанс на успех. Я был уверен, что если у меня будут свободны руки хотя бы полсекунды, то я смогу нейтрализовать Дикарку. Оставалось только такого шанса дождаться.
То, что Кора говорила о копировании и восстановлении моей личности, было совсем невероятным. Хотя по некоторым признакам, которым нас основательно учили, девушка не врала, мне не верилось в осуществимость такой операции. Техника для копирования личности существовала еще во времена Первого Конфликта, но сам процесс требовал огромного времени, мощной техники и колоссальных энергетических затрат. Компактную установку для копирования личности создать было невозможно. Да и сама целесообразность этой операции была под сомнением - не проще ли допросить человека как следует, а затем прикончить его? Я не заметил у Дикарки особых моральных сдержек, так что подумал о том, что результат допроса в любом случае будет для меня плачевным.
Выводы, которые я сделал, были следующими. Дикарка принадлежит к неизвестной расе и неизвестной социальной структуре. Возможно, она - из неисследованной части галактики. Техника противника, скорее всего, сильно опережает нашу. Цели Дикарки - разведывательные, а, может быть, и диверсионные. Помощи мне ждать не приходится, и, так как средства мои весьма ограничены, мне остается только ждать момента для внезапной атаки. При этом у меня вряд ли будут шансы атаку повторить. В общем, как мне и показалось сразу, мое положение напоминало положение привязанного к столбу человека, за два часа до того, как под столбом разожгут костер.
Меня учили спать при любых обстоятельствах, поэтому я доел ужин, повалился на диван и заснул спокойным сном младенца.
5. Допросы
Я проснулся сам, никто меня не будил, затем позавтракал, и уж было прилег на диван, как механический голос приказал занять кресло. Я подчинился не сразу, желая испытать свою способность к сопротивлению:
--
Может, сначала поспать? После завтрака это очень полезно...
Удар боли и страха последовал мгновенно, но в этот раз я был готов и среагировал. Я направил свою волю против удара, как меня много учили, загнал жгучую, разрушительную волну в уголок своего сознания и определил рубеж, за который боли и страху нельзя было выходить. Я справился даже лучше, чем ожидал, и поверил в свои силы. Но мне нельзя было показывать, что враг лишился одного своего оружия, поэтому внешне я повел себя, как и в прошлый раз, сымитировав реакцию на боль и ужас. Волна быстро прошла - Дикарка посчитала, что победила. Я, пошатываясь, побрел к креслу. Механический голос произнес:
--
Не надо больше так шутить, голубчик, ладно? Я правда не хочу, чтобы тебе было плохо. Мне тоже неприятна эта процедура...
Кресло сразу же захватило меня в свои объятия, и допрос начался.
Кора не присутствовала лично, но я все меньше сомневался в том, что эти ее голос, искаженный аппаратурой, задает вопросы. Первый допрос был нестрашный - гипноз или не применялся вовсе или применялся в весьма ограниченных размерах. Мне задавали общие вопросы, ответы на которые я не собирался скрывать. Врага интересовало все - от политического и экономического устройства Федерации, до ее истории и культуры.
Вопросы сыпались вперемешку - я понял, что это такая тактика, поэтому всегда был настороже. Впрочем, первый допрос меня не напугал, но утомил - возможно, из-за удара в самом его начале. Допрос прервался неожиданно, когда голос произнес:
--
На первый раз хватит! А сейчас - обед, после которого можешь отдохнуть. Потом продолжим...
Кресло отпустило свои щупальца, и я пошел обедать. После обеда я принял душ, затем поспал - и опять меня не будили, а пригласили в кресло, когда я проснулся сам.
Так и пошло - сон, еда, допрос, сон, еда, допрос...
Пока все шло спокойно, вопросы были общими и касались всех сфер жизни Федерации, вплоть до семейных и интимных отношений. После пятого или шестого допроса я начал чувствовать следы применения психотропных средств. Нас учили распознавать это, и я забеспокоился. Сначала у меня не было времени думать, но я приспособился. Я имитировал сон, чему меня тоже научили, и в эти моменты предавался размышлениям.
Я начал понимать, что попал в очень опытные руки. Вся та информация, которую из меня вытащили, не стоила и гроша. Гораздо проще было воспользоваться энциклопедиями и поисковыми машинами, чем устраивать отлов человека, рискуя при этом самому попасть в неприятности. Объем знаний человека гораздо меньше того, что можно узнать из книг и информационных сетей, поэтому я не видел смысла в действиях врага. Это меня все больше беспокоило и, как выяснилось позднее, беспокоило не зря.
После одного из допросов, когда я все еще сидел пристегнутым в кресле, Кора лично явилась в "зубной кабинет" и уселась на стул:
--
Ну что ж, голубчик, ты ведешь себя правильно, молодец! Я решила тебя поощрить!
Это было ее первое личное появление после той, самой первой, встречи. Я даже растерялся:
--
Каким же способом? Станцуешь танец живота на диване?
--
Что? Что такое - танец живота? - искренне изумилась Дикарка. Я вообще заметил, что все ее реакции были непосредственными, как у ребенка. Или дикаря, кому как больше нравится.
Пришлось вкратце объяснить, при этом Дикарка, кажется, так и не поняла, в чем же приятная сторона такого явления, как танец живота. Она нахмурилась:
--
Не говори глупостей, я могу и передумать! Я могу включить волну наслаждения. Хочешь?
--
А можно попросить о другом? - пришла мне в голову мысль - Может, ты мне расскажешь что-нибудь о себе? Ну, о себе лично, о твоем обществе... Все равно я ничего не буду помнить после всего, так что ты ничем не рискуешь!
--
А... - Кора удивилась, и я снова поразился ее детской непосредственности - Но зачем тебе это?
--
Да просто интересно! Я - любопытный!
--
Ну, ладно, слушай...
И Кора стала рассказывать.
6. Дикое Общество
Рассказчицей Дикарка была очень плохой, говорила сжато и коротко, но, в тоже время, часто уходила в сторону, поэтому приходилось задавать вопросы. Я боялся, что разговор быстро ей надоест, но оказалось все наоборот, она увлеклась и со всей своей непосредственностью пыталась объяснить мне то, что ей казалось очевидным, а для меня было совсем диким и невозможным.
Ее народ населял одну планету на окраине галактики, куда ни мы, ни Зорги пока не добрались. О политическом и экономическом устройстве общества я узнал очень мало - кажется, сама рассказчица в этих вещах разбиралась плохо. Я понял, что двигателем их прогресса была не жажда наживы, как это принято в нашем обществе, а система рангов. Каждый человек имел ранг, и этот ранг, в зависимости от успехов человека, могли повысить. При этом материальные блага, получаемые человеком, никак не зависели от его, человека, ранга. Повышение ранга было, как я понял, единственным стимулом, мотивом для действий в этом странном обществе. Может быть, было еще что-то, но Кора об этом не рассказывала - сильно подозреваю, что просто не знала.
Меня удивило полное отсутствие того, что у нас принято называть "искусством", "спортом", или "культурой". Театр, живопись, музыка, хлоббирование кнобов - все это напрочь отсутствовало в обществе, гостем из которого была девушка. Не было спортивных соревнований, каких-либо игр - не было ничего, что можно было бы назвать досугом, вся деятельность члена общества была направлена на полезные цели с рождения человека. Самый простой вопрос - "как же вы отдыхаете?", вызвал сначала полное непонимание предмета вопроса. "Отдых" и "сон" были для Дикарки синонимами. Все же, развив тему, я выслушал целую лекцию, сводившуюся к старой поговорке - "Отдых - это смена деятельности". Действительно, если тебе уже не в моготу заниматься, скажем, преподаванием математики, то почему бы тебе не заняться преподаванием кибернетики?
Как и кем управляется общество, Кора не смогла рассказать. У нее был только четвертый ранг, и она просто не знала, что происходит на вершине пирамиды власти, есть ли эта вершина, и существует ли сама вышеупомянутая пирамида. Она не знала таких вещей, и они ее не интересовали.
В вопросах семьи, брака и воспитания детей члены Дикого Общества, как я стал про себя называть общество Коры, походили скорее на нас, чем на Зоргов. Люди могли годами, часто и всю жизнь, жить вместе, совместно воспитывать детей, что примерно соответствовало нашей семье. Могло быть и то, что у нас называют случайными связями без всяких обязательств. В общем, в этом смысле большой разницы между нами не было. Понятие "любовь", воспетая у нас поэтами, в Диком Обществе отсутствовало ввиду отсутствия этих самых поэтов. Так как и я не смог объяснить, что же это такое, то разговор на эту тему развития не получил.
Понятие "ложь" отсутствовало, даже термина такого в языке не было. Несмотря на то, что законы Общества сильно смахивали на законы муравейника, уважение к личности было почти возведено в абсолют. И это - несмотря на то, что до объединения планеты в единое государство вся история ее народов была историей технических достижений и войн.
Попутно мне рассказали о том, почему на корабле Коры - он назывался "Ласточка" - не было нейронов. Нейроны на самом деле были, но это были не искусственные нейроны. Точнее, не совсем искусственные. Нервная система корабля продолжала нервную систему того, кто им управлял. "Ласточка" и Кора были единым целым, и при маневрах Дикарка управляла своим кораблем напрямую, без механизмов. Этим объясняется и то, что на корабле был только один член экипажа - симпатичная девушка, мой палач. Даже и наши моряки относятся к своим кораблям, почти как к живым существам. В случае же с Корой "почти" пропадало.
Страсть к накоплению материальных ценностей не существовала вовсе, сами материальные ценности в Диком Обществе таковыми не являлись. Кажется, именно на этой почве произошли первые столкновения с соседями по галактике. Кто такие эти "соседи", я не понял. Наверное, в галактике существует еще много народов, о которых мы ничего не знаем. Уж точно, это были не мы и не Зорги. Инициатором общения были люди Общества. Они высадились на чужой планете, вошли в какой-то город, набрали понравившихся им вещей, и попытались улететь. Их преследовали, завязался бой, в результате которого все преследователи были уничтожены. С тех пор, уже почти сто наших лет, идет война между Обществом и Соседями. И Общество в этой войне, судя по всему, проигрывает.
Нами люди из Общества интересовались уже несколько лет, и с какой именно целью - неясно, Кора этого не объяснила. Цель разведки, предпринятой Корой, осталось для меня загадкой. Впрочем, позднее многое прояснилось, но тогда я понял только то, что в задачу Дикарки входила именно поимка живого и невредимого человека из Федерации и его допрос. Как выяснилось позднее, в тот момент я был наивен.
Вот, собственно, и все, что мне удалось выяснить из этого неожиданного разговора. Я вынес впечатление о людях общества, как о дикарях, неоварварах, обладающих, к сожалению, высокими технологиями. Иногда же они казались мне сущими детьми. Разговор окончился, мы оба устали и отправились спать. Я думал, что позднее спрошу Дикарку и о других вещах, о которых в этот раз спросить не удалось. Но такого случая уже не представилось, потому что события приняли совсем другой оборот.
7. Поединок
После личного разговора с Корой прошло еще два обычных допроса - а время мне приходилось измерять именно в допросах, как это не странно звучит. Я чувствовал, что количество психотропных веществ, которыми меня, несомненно, пичкали, все более увеличивается. Беспокойство во мне росло, хоть я и старался не подавать виду.
После "общественных" вопросов перешли к личным, и здесь я стал еще более осторожным. Дело в том, что Дикарка очень подробно интересовалась не только мной - здесь я придерживался легенды и мог кое-что противопоставить - но и моими друзьями. А вот это было уже опасно по той простой причине, что подавляющее большинство моих знакомых работало там же, где и я - в Службе Разведки Земли. Тут надо было держаться предельно осторожно, чтобы не сказать лишнего. Я видел, что мои нервные силы все более и более уменьшаются, стачиваясь то ли об средства, доза которых все увеличивалась, то ли об интенсивность допросов.
Я держался, и все ждал случая для атаки, но этого случая не представлялось. Я готовил свой удар, понимая, что времени у меня остается все меньше и меньше. Я готовил внезапный удар, но Кора меня опередила.
Во время одного из допросов, когда я отвечал на что-то вроде "а какого цвета была беседка перед твоим домом", люк в "зубной кабинет" распахнулся и в него стремительно, как и всегда, ворвалась Дикарка.
Она подлетела ко мне, уселась на стул и стала говорить, быстро и напористо:
--
Ладно, хватит валять дурака, Павел! Тебе самому-то не надоело отвечать на дурацкие вопросы? Давай-ка, голубок, поговорим о настоящем деле! Сначала - небольшая новость. Для тебя - новость. Появление "Ласточки" перед объективами вашего спутника было преднамеренным. Вы должны были нас засечь, слегка удивиться и выслать - кого ты думаешь? Инспектора по атмосферным заводам? Не говори глупостей! Вы должны были выслать разведчика! Он и прибыл. Догадываешься, о ком я говорю? Ну, коллега, теперь будем говорить начистоту! Итак, ты согласен, что ты - разведчик?
Я был ошеломлен - и словами Дикарки, и ее бешеным напором, который совсем не походил на предыдущие мирные беседы. Значит, я не просто попался в сети, а я попался в сети, расставленные именно для меня! Я чувствовал, что логически возражать было бессмысленно, оставалось лгать так, чтобы это выглядело правдоподобно. Но мог ли я лгать? Сколько в меня накачали всякой дряни?
Дикарка между тем продолжала:
--
Ну, не бойся, ты ведь не виноват, ты абсолютно ни в чем не виноват. Тебя послали, здесь оказалась ловушка, ты в нее попался - это бывает. Никакой трагедии, никто не будет тебя винить. Да мне многого и не надо - скажи просто, как называется твоя служба? Это ведь никакой не секрет, не так ли? Я ведь заранее знаю ответ! Это - просто контрольный вопрос, только и всего! Ну, название, голубчик, только название!
В это время шлем, который не использовался на протяжении всех допросов, стал медленно опускаться мне на голову. Я почувствовал необычайную легкость в теле и спокойствие на душе. Мне стало хорошо, так хорошо, будто я лежу на берегу теплого моря, мне никуда не надо спешить и надо мной не проклятый шлем, а ласковое солнце курорта. Стоит только произнести - Служба Разведки Земли, вот и все, и мне станет еще лучше.
Но я знал, что этого нельзя говорить. Я должен был сказать - Федеральная Служба Разведки. Именно этого ответа и ждала Дикарка. Существование ФСР не было секретом, о ней выходили фильмы, о ней писали книги и статьи. Я попытался сказать - "ФСР", но у меня не вышло. Я уже готов был произнести - "СРЗ" и только тут понял, что не могу врать, а это означало приход того момента, о котором я не хотел думать.
Мой разум был затуманен, я чувствовал, что внушение и химия уже захватили часть моего сознания и надломили волю к сопротивлению. Я уже не понимал того, что говорит мне Дикарка, а она все время что-то говорила. Ее голос доносился до меня сквозь пелену полузабытья. Жгучая ненависть проснулась во мне, ненависть от бессилия. Я ненавидел эту желтоволосую тварь, которая вторглась в наш мир и в мою жизнь, никого не спросясь. Если бы сейчас руки мои были свободны, то произошло бы то, отчего мне потом было бы очень стыдно. Но руки мои находились в надежных захватах кресла. Ненависть придала мне сил и немного освежила сознание. Я ничего не сказал - я подумал о тех, с кем я работал и о том, что бы они сделали на моем месте.
Я понял, что пора прекращать жить.
И я приказал себе умереть.
Это было не так-то просто. Моя воля была частично парализовано, что-то мешало мне произнести кодовую фразу, означающую смерть, а сейчас смерть означало победу. О парадоксах я тогда не думал. Я боролся не за смерть, я боролся за победу.
Я чувствовал себя человеком, который пытается поднять самого себя за волосы. Никакого движения я не ощущал. Затем в моем сознании всплыл образ темной комнаты, в конце которой была ярко освещенная дверь на свободу. Я шел к этой двери, но что-то мешало мне, воздух вдруг стал густым, и ноги отказались меня слушаться. Тогда я упал и пополз, и уже почти достиг выхода, как вдруг дверь пропала, и я оказался в воде, и мне надо было вынырнуть, а я не мог, что-то было привязано к ногам, что-то непомерно тяжелое. Я отказался от своих ног, устремился вверх, но тут другой образ заслонил этот, и борьба началась снова.
Образы меняли друг друга, каждый раз я почти побеждал, но враг снова и снова отбрасывал меня на самое начало. Силы мои таяли, мне приходилось все труднее и труднее идти по дороге, которую я выбрал, и вдруг пришла боль - дикарка нанесла удар.
В этот раз я не смог приготовиться, да и сил на отражение удара у меня уже не оставалось, и боль проникла в меня. Меня разрывало на куски, каждая клеточка моего тела излучала боль, горела и плавилась, и мне надо было выйти из огня, но уже не было сил, не на что было опереться. Боль уничтожала остатки моей души, я переставал быть собой и понял, что исчезаю. Вдруг в моей памяти всплыла новогодняя елка, и ожидание праздника наполнило мою душу, я оперся на воспоминание, как на трамплин, подпрыгнул, и выскочил из огня, вынырнул из воды и вошел в дверь.
Я победил и обрел покой.
8. Освобождение
Жужжание слышалось все отчетливее. Наконец, оно стало таким назойливым, что пришлось открыть глаза. Я обнаружил себя лежащим на спине, на том же диванчике, а жужжал кокой-то прибор, стоящий рядом. От прибора ко мне тянулись проводки и трубочки. Медицинский робот, все ясно. У меня зачесался нос, но поднять руку мне не удалось, равно как и пошевелить ногами - я был накрепко пристегнут к своему ложу. Дикарка оставалась на высоте положения и не забыла о безопасности. Правильно сделала - при случае я бы просто свернул ей шею. Кстати, сама она обнаружилась сидящей рядом на стуле.
--
Проснулся, голубок? Молодец! Как самочувствие?
--
Лучше, чем до того, большое спасибо - говорить мне было больно, язык плохо слушался, и губы казались резиновыми - ты не могла бы почесать мне кончик носа?
Дикарка хихикнула и почесала. Полегчало. Я посмотрел на нее, мне стало противно, и я отвернулся.
--
Ну, не обижайся, Павел, ты держался великолепно, ничего такого не случилось...
--
Ты можешь уйти, или тебе обязательно надо меня еще немного помучить?
--
Я не буду больше тебя мучить, правда! Я не сразу поняла, что ты задумал, вот в чем дело! Я думала, ты просто сопротивляешься, вот и усилила нажим. А когда я поняла, что ты хочешь умереть, я все прекратила и стала тебя вытаскивать. Ты - просто молодец, я...
--
А ты - самое мерзкое существо, которое я когда-либо встречал. Ты - больная, тебя надо лечить. А лучше бы - убить - я говорил тихо и спокойно, во мне не было эмоций, я просто был убежден в своей правоте - Ты - не человек, ты - животное!