Захарова Елена : другие произведения.

Точка возвращения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мой "политический памфлет". )) Написан был летом 2010-го, но, увы, актуальности своей не потерял. Ахтунг: АИ с фэтезёй )))
  Точка возвращения
  Сказка для взрослых аполитичного возраста
  
  
  Гул крови в ушах заглушал шум погони, но Андрей Заботин всё равно чувствовал ее: азартные выкрики, веселый мат, топот ног. Чего им приспичило, гопоте этой, не лень бежать второй квартал? А он ведь не марафонец какой... Справа между домами замаячил провал, из него дохнуло влажной свежестью. Андрей затормозил, едва удержавшись на ногах, и сиганул через живую изгородь. Сворачивать с освещенных улиц было глупо, надо бы бежать к проспекту, где огней больше, где люди, милиция, в конце концов. Но парк звал прохладой и покоем, Андрей нырнул под ветви клена и побежал прямиком по траве, миновав посыпанную гравием дорожку.
  За спиной на миг поутихло, потом загоготало, послышался треск кустарника, неровные шаги. Потом что-то шумно упало, ударилось тяжело о землю, мат стал злым и испуганным. Звуки постепенно слабели, Андрей с бега перешел на рысцу, потом и вовсе на шаг. Погоня окончательно затерялась во влажной тьме парка. Сердце успокаивалось, каждый вдох давался легче, воздух пах листвой и землей.
  Вот оно как. Заботин поправил на плече чудом не потерянный при бегстве рюкзак. Посмотрел на левую ладонь: в скудном свете белой ночи поперек всех линий темнел длинный свежий шрам. Минут через пять Андрей вышел к ограде парка и прошел вдоль нее почти до дома. Связных мыслей в голове не было, лишь странные картинки, обрывки впечатлений да ощущение живой дышащей земли.
  Андрей отворил дверь подъезда, поднялся на третий этаж. Выудил ключи из кармана, выбрал первый, приложил к двери левую ладонь. Ничего. Неужели шрам сбил настройку? Он прижал ладонь плотнее. Ну, давай же. Представил, как детектор считывает его характеристики, как чаро-поток замыкает электрическую цепь. Дверь чуть дрогнула, отлипая от косяка. Самопальная охранная система признала хозяина. Заботин выдохнул, повернул ключ, затем отомкнул остальные замки, толкнул тяжелую створку.
  Дом его признал. Что бы ни сделал он в том лесу, характеристики его чаро-излучения сохранились. Хорошо, что он сам склепал охранку - инженер он или кто? - какая-нибудь дорогостоящая иностранная штуковина поди определила бы отклонения, тревогу подняла. Андрей плюхнул на пол рюкзак, разулся, стянул пропотевшие носки, прошлепал на кухню. Залил в чайник воды, щелкнул переключателем, опустился на табурет, - и воспоминания последних дней хлынули, точно ливень весенним днем.
  
  ***
  
  И кто мог подумать, что закон о среднем образовании окажется последней каплей! Но - достало. Пусть они с бывшей супругой и не обзавелись детьми - и слава богу, как теперь стало понятно, - но ораве драгоценных племянников Андрей не желал такой жизни. Пепси, попкорн, попса в наушниках - и никакого мыслительного процесса. Квалифицированный потребитель. Гады.
  Прежде он ворчал, но терпел, надеялся, что выправится всё как-нибудь, вроде не совсем пропащий народ, но этот закон его добил. Научим добрых граждан читать и числа складывать, чтобы бренд узнавали да денежку выкладывали, а хотите еще что знать - платите. Ну, а большие дяди тем временем будут делать большие деньги.
   Хотя непосредственно его этот закон не затрагивал, племянников они сообща выучили бы, - Андрей взорвался. Несколько дней его съедало тихое бешенство, а потом приснился сон, что снился несколько лет в юности: про старое место, которое помнит людей, и про которое люди забыли. Пролить там свою кровь и заключить договор, договор с землей. Он проснулся среди ночи с колотящимся сердцем и единственной мыслью: "Почему не я?"
  "Как ты себе это представляешь?" - спросил здравый смысл. Как он может поменять жизнь страны, инженер-компьютерщик Андрей Викторович Заботин пока не знал.
  
  Сон повторялся снова и снова, и одним субботним утром Андрей залез в сеть, изучил расписание электричек: в каком направлении ехать, он знал - или чувствовал. После собрался, в последний раз усмехнулся собственной глупости, подхватил рюкзак, запер за собой все замки и был таков.
  
  В электричке Заботин дремал, изредка поглядывая в окно, пока в грудь не ткнулось: здесь. На бетонной осыпающейся платформе постоял, слушая, как стихает вдали шум состава, и пошел тропинкой на восток.
  
  Лес вокруг густел и дичал, Андрей только дивился, как сохранилась такая глушь рядом со столицей. Он обходил заросли цепких кустов, перешагивал через поваленные стволы, след его петлял, но шел в одном направлении, словно Заботин проглотил компас, и магнитная стрелка внутри не позволяла сбиться с курса.
  Вынырнув из-под ветвей огромной ели, он остановился на краю сумрачной поляны и понял, что добрался. Огляделся, присел возле молодой березки, вынул из рюкзака походный нож - небольшой, остро заточенный. Потом подошел к большому гранитному валуну, притащенному сюда ледником в незапамятные времена, опустился на колени во влажную траву, повторил в уме порядок действий. Улыбнулся камню, провел ножом у его подножия, вскрывая дерн, и, прикусив верхнюю губу, изо всех сил полоснул по левой ладони: рана тотчас наполнилась кровью. Андрей решительно прижал ладонь к разрезу в травяном ковре - рану к ране. Ему не пришло в голову испугаться инфекции и заражения. Здесь не было микробов и грязи, это была - Земля.
  
  Андрей не помнил, сколько просидел у старого камня. Он словно провалился куда-то, где были свет и покой, и не было боли и тревог. Наконец, окружающий мир начал добираться до его чувств: ветерок тронул волосы надо лбом, пичуга чирикнула неподалеку, солнечный луч коснулся сомкнутых век. Он вздохнул полной грудью и опустился на пятки. От острой боли в руке осталось лишь легкое нытье, Заботин вспомнил, что так и не вынул заготовленный бинт из рюкзака, посмотрел на ладонь: рана закрылась, шрам смотрелся жутковато...
  
  ***
  
  Закипевший чайник вырвал Андрея из воспоминаний. Он заварил черного чаю и отправился в душ.
  
  ***
  
  После лесного приключения прошла неделя, другая. Ничего не происходило, и сон больше не снился. Шрам на ладони совсем зажил и выглядел так, словно прошло много лет.
  Чего он ждал от ритуала, Андрей и сам не знал. Что в один прекрасный день министры и чиновники враз почестнеют, поумнеют и возлюбят страну превыше живота своего? Что на следующих президентских выборах к власти придет гениальный правитель и вновь восстановит империю? Скорее второе, поскольку никаких мгновенных чудес что-то не наблюдалось.
  Теперь, спустя время, когда Андрей немного осмыслил случившееся в лесу, инженер в нем возмущался варварством проведенного ритуала. Конечно, предки работали с магией без какой-либо научной системы, используя добытые эмпирическим путем знания и порой довольно диким образом. Однако, когда Антоневский, а годом позже и Маккавей из Кембриджа описали свойства чарополя, заклинания и заговоры были положены на язык математики и с развитием науки всё больше использовались не только в экспериментальных исследованиях, но и в обычной жизни. И нелепые ритуалы с кипящими котлами, редкими травами и черными кошками ушли в область преданий.
  Силу, что проснулась на той поляне у древнего камня, Заботин не решался даже в уме описывать формулами, чувствовал, как много неизвестных параметров оказалось тогда задействовано. Что до мощности, на ум приходило сравнение атомного реактора с булькающей на плите кастрюлькой.
  Андрей заставил себя выбросить всю историю из головы.
  Он как прежде ходил на работу, общался с сестрами и с племянниками, по вечерам торчал в интернете, либо читал, да время от времени со школьным дружком Гаврилой просиживал вечера в каком-нибудь баре. Они, конечно, и на работе виделись почти каждый день - на эту работу прохиндеистый Гаврила и устроил Андрея, - да ведь работа совсем другое дело. Особенно, если работаешь в Смольном, в правительственном дворце.
   Гаврила Тимофеевич при правительстве был то ли помощником каким, то ли советником, Андрей не вникал, зато сам Заботин работал по специальности: инженером-компьютерщиком, следил, чтобы вся электронная машинерия функционировала исправно. За годы работы как-то незаметно из старшего по канцелярии вырос в начальника информационно-технических служб. С подчиненными ладил, правительственных чинуш старался обходить стороной и на жизнь не жаловался.
  Несмотря на благополучный эксперимент с домашней техникой, Андрей побаивался, что лесной ритуал сказался как-то на его чаро-характеристиках - и он таки сказался, но в лучшую сторону. Вся подведомственная электроника вела себя как шелковая, подчиненные быстро этот факт вычислили и в особо гадких случаях не стеснялись тормошить высокое начальство. Да еще Андрей стал чувствовать Смольный собор, мимо которого пробегал по несколько раз на дню. Раньше он храм едва замечал - стоит себе громадина и стоит, а теперь... словно в этом месте лежала огромная теплая кошка и урчала. Так оно и тянулось до июля, когда после жары грянули оглушительные грозы с ливнями.
  
  ***
  
  Андрей со стоном приподнялся на четыре конечности, потряс головой; в ушах звенело, но очень уж сильно ничего не болело. Когда в глазах немного прояснилось, Заботин понял, что носом упирается в странный чемоданчик, чем-то знакомый. Андрей тупо пялился на него некоторое время, потом дошло: ядерная кнопка, вот что это такое. Ох, ни черта ж себе! Он ухватил бесценный кейс, с парой охов поднялся на ноги, огляделся. На месте правительственного дворца стояло густое облако пыли. Тихо ругаясь, Андрей выудил из кармана мобильник; каким-то чудом машинка работала, он нажал кнопку быстрого вызова, дождался ответа, рявкнул хрипло:
  - Гаврила, кончай жрать и дуй сюда! - закашлялся, выплюнул забившую рот пыль.
  - Ты жив! - ахнул Гаврила Тимофеевич.
  - Жив. Бегом сюда, ты мне нужен! - Андрей отключил связь, затолкал телефон в карман и пошел по периметру бывшего дворца искать хоть кого живого, в левой руке зажав чемоданчик со множеством кодовых замков.
  Метров через тридцать наткнулся на майора охраны, стоявшего столбом, бледного, с остекленелым взглядом.
  - Вызывай МЧС! - рявкнул Заботин. - Спасателей, медиков. И мне нужны хоть какие живые чиновники и комп. Живо!
  Майор заморгал, козырнул и торопливо захромал через заваленный обломками сквер к казармам. От казарм уже бежали свободные от дежурства солдатики из смольнинского полка. Андрей нашел старшего, велел разбиться на группы и отправил на обход дворца. Продышался, двинулся было следом, но тут подбежал с докладом майор. И закружилось.
  
  Когда Гаврила Тимофеевич отыскал приятеля, тот уже вовсю командовал.
  - Наконец-то, - раздав очередную порцию приказов, Андрей повернулся к другу и невольно улыбнулся. - Заводи шарманку.
  Гаврила проглотил многочисленные ахи, уселся на скамейку и запустил неизменный ноутбук.
  Андрей наклонился, заглянул в монитор:
  - Сеть есть?
  - Есть, - Гаврила щелкнул по иконке браузера.
  - Пиши.
  - Что писать?
  - Обращение правительства.
  Взглянув на онемевшего приятеля, Андрей хмыкнул:
  - Давай-давай, работай. Или слова тебе подсказать?
  Гаврила Тимофеевич закрыл глаза, вздохнул глубоко, пережидая внезапное головокружение. Глянул сумасшедшее на друга Андрюху и остервенело заколотил по клавишам. Временами замирал, зависая над клавиатурой, бормотал неразборчиво, задавал вопрос-другой Заботину, правил. Наконец выпрямился, встряхнул руками:
  - Как подписывать будем?
  - ИО главы правительства, - не раздумывая, отозвался Андрей, вставая навстречу спешащему майору.
  - Исполняющий обязанности главы правительства, - с удовольствием вслух проговорил Гаврила, тюкая по клавишам, - Заботин Андрей Викторович. Готово!
  - Рассылай. Сам знаешь, кому и в какой очередности, - бросил Андрей, ныряя в водоворот докладов и приказов.
  Минут через двадцать Гаврила Тимофеевич распрямил натруженную спину, оглядел окрестности и задергал пыльный рукав приятелева пиджака, отчаянно шепча:
  - Андрюха, Андрюха!
  - Чего? - отозвался тот.
  - Кончилось наше время, - выдохнул Гаврила и невежливо ткнул пальцем в приближающуюся фигуру. - Саттаров.
  - МЧСник? - оживившись, уточнил Андрей. Поднялся, расправил плечи и вдруг успокоился. - Ну, вот и проверим... Олег Дамирович, здравствуйте, - шагнул он навстречу главе МЧС, первому и единственному, пережившему на своей должности трех президентов.
  Саттаров кивнул, внимательно разглядывая стоящего перед ним человека: лет тридцати пяти, в запыленном рваном деловом костюме, с исцарапанными лицом и руками, с расплывающимся на челюсти синяком. Кивнул еще раз, уточнил:
  - Заботин Андрей Викторович?
  - Да, - ответил Андрей.
  - Слушаю вас, - произнес глава МЧС мягко, без намека на приказ.
  Заботин потряс головой, потер ладонями лицо, выдохнул шумно и заговорил:
  - Причины обрушения дворца пока неизвестны. Живые из правительства и президент пока не найдены. В данный момент спасательные работы проводятся силами охранного полка и добровольцев. Принимайте командование, Олег Дамирович. А я займусь журналистами, городскими чиновниками и прочими... опоздавшими и непопавшими.
  - Слушаюсь, - Саттаров чуть улыбнулся, прищурил черные глаза. - А вы исполняйте свои обязанности, Андрей Викторович. - Развернулся и зашагал к развалинам дворца, на ходу раздавая команды подчиненным, скромно дожидавшимся министра поодаль.
  - Ничего себе, - ошарашенно протянул Гаврила, провожая взглядом главу МЧС и его команду.
  Андрей расслабленно плюхнулся на скамейку, хмыкнул:
  - Работаем, друже, - покосился на изумленную физиономию приятеля, ткнул его локтем в бок. - А ты чего ожидал? Что Саттаров в государи полезет? У мужика и так ответственности до фигищи, оно ему надо.
  
  Когда окончательно стемнело, самоорганизовавшееся правительство перебралось в здание штаба охранного полка. Очумевший дежурный офицер поил всех крепким сладким чаем.
  
  - Гаврила, - встрепенулся уставший до серой мглы в глазах Заботин, - ты траур объявил?
  Гаврила Тимофеевич замер, не донеся до рта полный стакан, лихорадочно перебрал в памяти свои действия за этот безумный день:
  - Ага, часов пять еще тому...
  - Хорошо. Завтра... утром найди человека, сам не занимайся... Найди кого толкового, чтоб организовал похороны. Не помпезные, но достойные.
  Гаврила покивал: да, хоронить надо.
  - Что бы ни делали эти люди, - пробормотал самозваный правитель, уставившись невидяще в стол, - умерли они для того, чтобы страна жила, потому хоронить надо с почестями.
  Гаврила Тимофеевич едва не подавился чаем.
  
  Страшный этот и долгий день закончился для Заботина в пятом часу утра, когда он, покачиваясь, ввалился в офицерскую гостиную смольнинского полка, рухнул на казенный кожаный диван и мгновенно уснул. Верный Гаврила пристроился по соседству в огромном кресле, задремал беспокойно.
  Часом позже в расположение смолянцев наведался Саттаров, тихим голосом отругал службистов, что не приставили охрану к главе государства, проигнорировал вытаращенные глаза и отвисшие челюсти и занял соседний кабинет.
  
  
  ***
  
  Поутру Андрей первым делом выбрался на свет божий - глянуть, как разбирают завал, что еще сутки назад был правительственным дворцом. Порадовался, что откопали еще несколько живых, похвалил МЧСников, поулыбался смольнинским солдатикам и потрусил назад - к Гавриле и к чаю, но его остановил какой-то мужчина:
  - Вы Заботин?
  Андрей внимательно оглядел подошедшего: костюм типичный чиновничий, свежий, видать из дома человек, но глаза запавшие. Примерно его возраста, лицо смутно знакомо, с виду в общем нормальный парень. Заботин кивнул:
  - Чем могу быть полезен?
  - Вы ведь правительство собираете, - сказал молодой чиновник, Андрей опять настороженно кивнул. - Я Старостин, второй заместитель министра связи.
  И тут Андрей его вспомнил, улыбнулся:
  - Конечно, пойдемте. Вы с Гаврилой Тимофеевичем знакомы?
  Едва решив дело со Старостиным, Андрей нос к носу столкнулся с Костиным, управляющим делами президента. "Сейчас меня вытурят взашей", - хмыкнул про себя Заботин и набрал в грудь побольше воздуха. Игорь Владимирович Костин мужик был суровый.
  - Вы тут... исполняете обязанности?
  - Здравствуйте, Игорь Владимирович, - Андрей старательно сохранял бесстрастное выражение лица. - Мое имя Андрей Викторович Заботин, я исполняю обязанности главы правительства.
  Костин окинул его недобрым цепким взглядом. В этом взгляде Андрей как в зеркале увидел и свой помятый костюм, и рожу в ссадинах и синяках, но лицо держал, лишь потер длинный шрам на ладони.
  - Здравствуй, Игорь Владимирович, - Саттаров точно из воздуха соткался и говорил как всегда негромко. - Ты Андрею Викторовичу нужен, но не стоит его отвлекать. Пойдем, я тебе поясню, что необходимо сделать в первую очередь.
  Костин немо взирал на главу МЧС несколько мгновений, потом дернул головой и, ни слова не промолвив, двинулся за Саттаровым.
  Андрей выдохнул осторожно, расслабился. "Кто там еще? Администрация, помощники президента? Сожрут, крысы чиновные..."
  Но больше никто по его голову не приходил, и оставшийся день Заботин посвятил правительствам: погибшему и живому.
  
  ***
  
  Первые дни после трагедии так и остались для Андрея наполненными пылью и стаканчиками с черным сладким чаем. Хорошо, что в эти дни рядом оказались знакомые люди, помимо бессменного Гаврилы. К вечеру второго дня в момент затишья Заботин обнаружил, что у него, оказывается, есть секретарь. Подивившись, как мгновенно любая власть обрастает бюрократией, Андрей внимательно взглянул на новоиспеченного сотрудника:
  - Ты же из канцелярского отдела, Богдан... Шабалин, - узнал он своего подчиненного.
  Инженер-компьютерщик-секретарь смущенно усмехнулся:
  - Ребята за бургерами отправили. Я метров на десять успел отойти... и грянуло. Не смог уйти. Жене позвонил, что живой, и остался. А Гаврила Тимофеич меня к вам приставил, велел следить, чтоб вы ели и отдыхали. И связь чтоб, документацию, - он развел руками, охватив жестом три тихо гудящих ноутбука, рядком устроившихся на столе.
  - Спасибо, - смутился Андрей и вспомнил, что сам никому из родных так и не сообщил ничего.
  - Сестры ваши звонили, - догадливо отозвался Богдан, - я сказал, что вы в порядке, заняты только очень.
  - Спасибо, - поблагодарил Заботин, опустив взгляд. На столе перед ним обнаружилась тарелка с бутербродами и неизменный стаканчик с чаем. - А сам-то ешь? - полюбопытствовал он, вгрызаясь в бутерброд.
  - Да я уже, - смущенно ответил секретарь.
  - Молодец, - проглотив кусок, одобрил правитель, и тут же впился в бутерброд снова.
  
  ***
  
  На третий день Андрей обнаружил, что мучительно хочет домой. Первоначальное дикое напряжение немного отпустило, государственная машина скрипела, спотыкалась, но как-то работала. Свежей одеждой его снабдили, но хотелось принять нормальный душ, заварить пуэра с молоком и хоть часок посидеть в тишине и покое в привычном домашнем уюте - и полном одиночестве. И господин правитель дрогнул. Сказал Богдану, что исчезнет на часок, собрал свои мобильники и по-тихому смылся: просто спустился в метро и поехал домой.
  От метро до дома минут пятнадцать пешего хода, места пустынные, весь квартал занят закрытой фабрикой, народу по буднему времени вовсе нет. Вот Заботин и шел не торопясь, пытаясь осмыслить, что ж он такое делает. Когда впереди и сверху заскрежетало надсадно, Андрей лишь поморщился, сбившись с шага. Страх пришел, когда с крыши разваливающегося корпуса поползло неумолимо какое-то раскоряченное железо. Андрей кинулся в сторону, но перед ним ударил толстенный ржавый прут. Другая железка скользнула вдоль виска, оцарапав щеку, - Заботин машинально прикрыл голову, третий кусок попал в плечо, и Андрей полетел носом в асфальт, а на него в облаке ржавчины ринулась вся конструкция. "Отгосударился, - мелькнула дурацкая мысль - сейчас помру". Но тут что-то выдернуло его из-под рушащегося железа, и что-то живое прикрыло спину.
  Когда стих гулкий грохот, тяжесть со спины исчезла, и вроде кто-то задвигался рядом. Андрей кряхтя сел, ошалело крутя головой. В поле зрения появилась широкая костлявая ладонь, и Заботин принял помощь без колебаний.
  
  А домой он все-таки попал, после того, как спасители отвезли его в крошечный травмпункт. Заботин не обратил внимания, как эти ребята его оформили и оформляли ли вообще. Он шипел и ругался про себя, пока медсестра обрабатывала его многочисленные ссадины. Отделался Андрей на диво легко: руки-ноги-голова в целости, а синяки можно не считать.
  Потом он назвал адрес, и Михаил Войтов, тот самый костлявый, что протянул руку помощи, отвез его домой. Остальные ребята Войтова тоже вдруг оказались в квартире, помогли собрать вещи и даже заварили Андрею пуэра с молоком. После вновь загрузились в два потрепанных внедорожника и двинулись в путь.
  - А куда едем? - поинтересовался немного очухавшийся Заботин.
  - В Смольный, - откликнулся Михаил.
  - Ага... - Андрей запнулся, соображая, какой вопрос задать первым. - Откуда вы там взялись?
  - Олег Дамирович попросил присмотреть, по старой дружбе.
  - Саттаров? - промямлил Заботин.
  Войтов хмыкнул многозначительно, и Андрей почел благоразумно заткнуться.
  
  В Смольном их первым встретил замотанный Гаврила и в ужасе уставился на заплывшую, залепленную пластырем физиономию приятеля.
  - Рожа в синяках, - охая и морщась, рассмеялся Андрей, - зато душа при теле. Вот, знакомься, моя личная охрана.
  
  ***
  
  - А ты знаешь, Андрюха, что у нас аэропорт закрыт?
  - Так локальные флуктуации чарополя, - рассеянно ответил правитель, не отрывая взгляда от монитора. - Сам знаешь, каждые три-четыре года накрывает, аэродромная техника фонит, - Заботин фыркнул, - никак не могут ребятки устранить. Ни наши, ни ихние. Чего только не придумывали. Ладно, поезда есть, морской транспорт. Не в первый раз, привык народ.
  - Ага, - протянул Гаврила. - И накрыло их аккурат на следующий день, как дворец рухнул.
  Андрей взглянул на приятеля, отодвинул ноутбук, уставился в стол:
  - Может и есть связь, - пробормотал глухо, потер шрам на левой ладони. - Такое возмущение полей было. Народу погибло столько.
  Гаврила мимолетно удивился: сроду у Андрюхи на руках шрамов не замечал. Удивился - и забыл тут же, вернулся к разговору:
  - И знаешь, никакого ослабления пока нет. Говорят, может на месяц затянуться.
  - И что?
  - А то, друже, что депутаты наши, всякие шишки правительственные, что в тот день на отдыхе по заграницам болтались, в страну вернуться не могут.
  Заботин задумался. Покачал головой, хмыкнул:
  - Ну, нам же легче.
  - Это верно. Но картинка интересная складывается.
  
  ***
  
  - Тут депутат приперся, - сообщил верный Богдан, прикрыв за собой дверь. - Рвет и мечет, говорит, у него дело государственной важности.
  Заботин оторвался от бумаг и уставился на своего секретаря:
  - Что... кто?
  - Депутат госдумы Веревкин, - Шабалин не выдержал и хихикнул.
  - У них же вроде каникулы? И аэропорт закрыт. Или затухли флуктуации наконец?
  - Не, всё еще колбасит. А этот каникулами пожертвовал и морем добрался. Говорит, такая трагедия, родину спасать надо.
  - Родину спасать? Впусти его.
  Господин Веревкин выглядел вполне по-депутатски: физиономия холеная, костюм дорогой. Окинул кабинет хозяйским взглядом, видно примериваясь, брезгливо поджал губы.
  "Смотри, смотри, - усмехнулся про себя Андрей. - Такая скромность не по тебе". Новое правительство устроилось в одном из жилых корпусов бывшего монастыря, и до роскоши погибшего дворца здесь было ох как далеко.
  Депутат спохватился, поздоровался и, не спрашивая разрешения, уселся в кресло:
  - Господин Заботин, верно? - с нажимом заговорил Веревкин. - Нужно срочно отозвать депутатов из отпуска, созвать внеочередное заседание думы, принять закон о новых выборах президента...
  Андрей разглядывал лощеного господина Веревкина, пережидая словоизвержение, и размышлял, почему это Табаки вдруг рвутся в Шерханы. Когда словесный поток поутих, сказал просто:
  - Все эти мероприятия мы отложим на потом.
  - Что? - поперхнулся депутат.
  - Созыв думы, выборы, всё это стоит дорого, а бюджет не безразмерный, деньги сейчас нужны на другое.
  - Да кто вы такой? - взорвался господин Веревкин. - Сидит тут...
  - Я исполняю обязанности главы правительства, - четко произнес Заботин, начиная веселиться.
  - Какое правительство! - выкрикнул депутат. - Когда все министры в могилах лежат!
  - Не все, - поправил его Андрей, - у меня есть министр МЧС и...
  - Саттаров, - прошипел Веревкин.
  - Он самый, Олег Дамирович, - с удовольствием произнес Заботин и нажал кнопку селектора, - Богдан, проводи посетителя, он уходит.
  - Да что ты себе позволяешь, инженерик, - прорычал депутат, вскакивая на ноги.
  Тут отворилась дверь, и вошел - но не Богдан, а Михаил. Здоровенный, костлявый, похожий на ангела, не падшего, а просто перетрудившегося. Андрей улыбнулся ему благодарно: в эти дни Михаил Войтов оказался подарком небес - или земли, если уж на то пошло.
  Михаил встал посреди кабинета, посмотрел на господина Веревкина, и тот сник. Нервно одернул пиджак, оглянулся на Заботина, хотел сказать что-то, но Войтов всё маячил рядом, и депутат не прощаясь исчез за дверью.
  
  Едва Андрей вернулся к работе, в кабинет просочился Гаврила Тимофеевич:
  - К тебе что ль посетитель приходил? Что-то рожа знакомая.
  - Депутат Веревкин это был, - вздохнул Заботин.
  - А, точно! Вспомнил я его, - обрадовался Гаврила. - И чего ему надо?
  - Приходил меня из кресла выгонять, - усмехнулся Андрей.
  - Ага, и Архангел его под белы рученьки вывел...
  - Кто? - изумился Заботин.
  - Войтов твой, кликуха у него такая. Правильная, между прочим, кликуха.
  - Правильная, - согласился Андрей. - Послушай-ка, друже, идея у меня появилась. Надо твою деятельность упорядочить, ты не можешь постоянно все возы тянуть.
  Гаврила Тимофеевич молча уставился на друга.
   - На экономику человека я уже нашел, - пояснил Заботин. Гаврила напрягся. - Алеху Рощина, помнишь такого?
  - Еще бы! - ухмыльнулся Гаврила Тимофеевич, расслабляясь. - Голова у него что надо, злой только.
  - Ничего, зато соображает хорошо. В пятом кабинете сидит, можешь проведать, - Заботин на миг запнулся. - А ты бы занялся нашими депутатами. Ты уже плавал в этой канализации, знаешь, какое дерьмо в какие трубы сливать. Флаг тебе в руки.
  - Да эти крокодилы меня сожрут! - наполовину в шутку возмутился Гаврила.
  - Пусть попробуют, - спокойно сказал Андрей.
  - Ребенок! - отозвался Гаврила. - У них, между прочим, деньжищи, связи международные...
  - Это мы еще посмотрим. Эти крокодилы прекрасно знают, чего хотят, они только забыли спросить, чего хочет наша страна. А на ихние международные связи мне насрать. И, на самом деле, всей стране насрать. Всем этим блокам, советам и прочим комитетам с фондами придется утереться, мы не Гондурас какой-нибудь.
  - Это безумие, - восхитился Гаврила Тимофеевич.
  - Правильно, - и Андрей рассмеялся, смехом, слегка напугавшим приятеля, полным искреннего веселья и предвкушения. - Поэтому у нас получится.
  
  И Гаврила Тимофеевич, тоже не самый мелкий крокодил в политических водах, принялся за работу, давненько он не получал такого удовольствия от своей деятельности. Временами приходил страх, но потом увлекали дела, и Гаврила отмахивался от своих опасений. Друг Андрюха с детства ухитрялся втравливать его во всякие авантюры.
  
  ***
  
  - Знаешь, Андрей, надо тебе с народом поговорить, - заявил Гаврила Тимофеевич.
  Заботин тяжко вздохнул:
  - Зачем? Думаешь, их волнует, кто в Смольном сидит? Да наплевать, лишь бы им жить давали, а кто - какая разница.
  Гаврила усмехнулся сухо:
  - Верно, большинству наплевать, но есть и активные граждане, и им очень даже любопытно. Есть журналисты, которые уже помирают с голодухи информационной и такие сказки про тебя плетут, даже у меня волосы дыбом встают.
  - Гаврила, - простонал Андрей, - ты ж на правительственном сайте информацию выложил: кто, что, откуда, - чего им еще надо?
  - Ну ты даешь, Андрюха! - расхохотался тот. - Мало ли что в сети написать можно, они хотят на тебя живьем посмотреть, руками потрогать. И это ведь не всё, - Гаврила Тимофеевич посерьезнел. - Этот депутат Веревкин только первая ласточка. Скоро другие подоспеют и тебя, узурпатора-выскочку, такой грязью польют, не отмоешься. И потому людям надо показаться непременно, пусть посмотрят, поспрашивают.
  - Да что я им говорить-то буду? - жалобно спросил Заботин.
  - Да то же, что и мне, - фыркнул Гаврила. - Что пришел страной управлять разумно, что энергетику нужно спасать, коммунальные платежи сократить, налоги перетрясти. Это всем интересно, включая тех, кому плевать, кто именно сидит в Смольном.
  Андрей сдался:
  - И как это организовать? Я только с техническим обеспечением знаком. У нас ни одного приличного конференц-зала нет, от дворца-то один строительный мусор остался.
  - Сделаем, - заверил друга Гаврила Тимофеевич.
  
  Увы, сказать оказалось проще, чем сделать. В итоге решили журналистов пригласить на площадь перед Смольным собором, туда и любопытствующие граждане подтянутся. Поставили трибуну с микрофонами, Войтов со своими ребятами облазил окрестности, ворча по поводу безопасности, но встреча все-таки состоялась.
  Заботин поначалу нервничал и заикался, но с каждым вопросом чувствовал себя увереннее.
  - Когда будет заседание думы? Когда депутатов отзовете с каникул?
  - А куда их девать? - улыбался Заботин, - собираться-то негде, пусть пока отдохнут.
  - Когда будет объявлено новое правительство?
  - Оно формируется, - твердо отвечал Андрей, - следите за обновлениями на официальном сайте и в печати.
  - Когда будут новые выборы президента?
  - Вы представляете, сколько денег на это нужно? - спрашивал Заботин. - Может их лучше Электросетям отдать, а то опять, того гляди, без света останемся.
  Смеются неуверенно.
  - Вы будете придерживаться курса прежнего правительства?
  - В разумных пределах, - заявлял самозваный глава государства. - Главное, это развитие страны.
  - А квартплату понизят?
  - Коммунальные платежи будем пересматривать, там много необоснованных расценок...
  Пресс-конференция катилась своим чередом, вопросы сыпались самые разные: про нефть и учителей, международную политику и легкую промышленность, налоги и сексуальные меньшинства. Андрей успокоился, говорил уверенно и свободно, шутил. А потом грянул выстрел. Одновременно сильный порыв ветра с Невы проутюжил площадь, вокруг закричали, кто-то упал. На этом мероприятие закончилось.
  Растерявшегося Заботина войтовские ребята потащили в правительственный дом, а сам Михаил поспешил к месту стрельбы. Гаврила Тимофеевич метнулся было за приятелем, но передумал и рванул вслед за Архангелом.
  
  Когда Войтов наконец появился в кабинете, Заботин вскочил, едва не расплескав неизменный чай:
  - Кого убили?
  - Все живы, - успокоил подопечного Архангел, - только стрелок пострадал.
  Андрей поставил чашку на стол, подошел к окну, тотчас обернулся:
  - Это что, псих был какой-то, в кого он стрелял?
  - Не псих, - усмехнулся Михаил, - профессионал, хоть и не великого пошиба. Полагаю, депутат наш нанял. А стрелял он в вас, Андрей Викторович.
  - Чего ж не попал? - удивился Заботин.
  - Ветер помешал, - Войтов помолчал. - И ветром же стрелка этого так об дерево приложило, что он заработал сотрясение. А для пресс-конференций место надо побезопаснее найти, - добавил он.
  
  ***
  
  Неудавшееся покушение настроило Гаврилу Тимофеевича на серьезный лад. До сих пор внезапное воцарение друга в Смольном он воспринимал скорее, как маленькое приключение: повезло Андрюхе выжить да оказаться в нужное время в нужном месте. Но приключение оказывалось много больше и основательнее. Дружок продолжал сидеть в Смольном и, черт всё побери, править страной. Что-то за всем этим стояло.
  Чтобы обычный... пусть очень толковый инженер засел в Смольном самовольно и страной руководил - такого просто не бывает. Но друг Андрюха сидел, набирал команду полегоньку, и никто его до сих пор не выпер взашей или не застрелил без затей. Конечно, самого Заботина стерегли Войтов-Архангел со товарищи, новый дом правительства охранял смольнинский полк, но мелькали еще какие-то личности, спецназ какой-то, явно не МЧСники... Госбезопасность? Однако никто из высокого начальства госбезного в Смольном пока не объявлялся. Это Гаврилу беспокоило.
  
  ***
  
  - Смотри, что Жаворонок наш напел, - Гаврила сунул раскрытый ноутбук под нос дружку-правителю, прямо поверх исчерканных распечаток.
  Андрей вздохнул и посмотрел. Депутат Жаворонков выложил в сеть видеоролик. В гавайской рубашке и цыплячьего цвета шортах он сидел на белом песке под пальмами и вещал:
  - Наш ИО главы правительства предложил нам отдохнуть, - он пьяно повел рукой. - Я выражаю поддержку власти и, - он слегка клюнул носом, но тут же выпрямился, - отдыхаю...
  - Хорош, - хмыкнул Андрей. - В своем репертуаре.
  - Главное, - заметил Гаврила, - что он не в столице, а разбрасывает зерна своей мудрости на Балийских берегах. И открыто поперек ничего не высказывает, - он захлопнул ноутбук. - Я сегодня с Поташевым говорил, депутатом.
  - И что он сказал? - осторожно спросил Заботин.
  - Сказал, что, раз такое дело, катись оно всё к чертям, а он едет домой, в институте своем преподавать дальше.
  Андрей не выдержал, улыбнулся:
  - Хорошо. А давай ему дорогу оплатим. И всем расскажем, - добавил бывший инженер и покраснел.
  Гаврила Тимофеевич наклонил голову, соглашаясь. Подивился, как быстро приятель нахватался политической заразы.
  - Скажи, Гаврила, а много таких депутатов, - с робкой надеждой поинтересовался правитель, - которым есть чем дома заняться?
  - Увы, нет, - усмехнулся помощник и друг. - Но тех, кому есть, мы по домам отправим.
  - Что ж с остальными делать, - вздохнул Заботин.
  - Ну, среди них есть и толковые, - обнадежил Гаврила, - пристроим. А что с оставшимися делать, думай, Андрюха. И гвардию свою чиновную озадачь.
  - Они напридумывают, - проворчал Заботин. - Хотя, пусть придумывают, а мы, глядишь, чего разумного в их придумках накопаем.
  - Вот теперь ты мыслишь конструктивно, - ухмыльнулся Гаврила Тимофеевич, хлопнул приятеля по плечу и, зажав под мышкой родной ноутбук, отправился восвояси. По дороге прокрутил в голове ролик депутата Жаворонкова, хмыкнул, признавая качественную работу, и опять вспомнил про госбезопасность - что ж они таятся, чего от них ждать?
  
  ***
  
  'Если спросит, кто за мной стоит, - тихо ярясь, подумал Андрей, - выгоню взашей, госбез там или не госбез.'
  Но милый дяденька с внимательными глазами глупых вопросов задавать не стал, вгляделся в Заботина, пробормотал восхищенно:
  - Какая силища... - удивленно покрутил головой. - Как я понимаю, время президентов и думы в стране закончилось. Будем работать... господин правитель? - с ноткой сарказма в голосе заключил он.
  Андрей не выдержал, фыркнул.
  Глава госбеза улыбнулся:
  - Вы не подумайте, мы не ангелы какие-нибудь, взяточники с казнокрадами и у нас имеются, но мы все-таки госбезопасность. - Генерал перестал улыбаться. - И родину продать можно только раз, а продешевить страшно. Вы должны понимать это, как никто другой.
  Они обсудили текущие дела и распрощались. Уже на пороге госбезник обернулся:
  - Да, поздравляю с заключением договора, Андрей Викторович.
  Несколько долгих мгновений Заботин ошалело пялился на закрытую дверь.
  
  - Ты чего средь бела дня коньяк глушишь? - весело возмутился Гаврила, едва ввалившись в начальственный кабинет.
  - Госбезопасник ко мне приходил.
  - Сам генерал? - ахнул приятель.
  - Сам.
  - И чего? Договорились?
  Андрей ухмыльнулся:
  - И с ним договорились. Я всё удивлялся, чего силовики сидят тихо...
  - А они, значит, проверяли, - заключил Гаврила. - Проверили, значит, и пришли.
  - Ага. Генерал изволил лояльность продемонстрировать.
  Гаврила фыркнул:
  - Понравился ты ему, значит. А не боишься, Андрюха? Там столько всяких сволочей сидит.
  - Оставь, это всё-таки госбез. Кто продался не до дна души, будут защищать страну. Их для этого воспитывали и обучали, а некоторых даже и растили.
  
  ***
  
  После этого визита и установления официальных отношений с госбезом, дела у нового правительства пошли бойчее. Через несколько дней Смольный один за другим навестили иностранные послы. Вручали верительные грамоты, выражали соболезнования и пожелания в скорейшем восстановлении государственных управленческих структур. Заботин говорил нужные слова, благодарил и чувствовал себя жуть как неуютно, помогали воспоминания о лесной поляне да кстати объявившийся переводчик.
  Переводчика этого Андрей помнил по прежним временам: парень работал при правительстве, в день катастрофы находился во дворце, но спасся, как сам Заботин, Шабалин и другие, не столь уж малые числом. Так что в команду счастливчика Андрей взял с радостью - чего ж отказываться от переводчика, говорящего на шести языках, сам-то правитель только по-английски мог объясниться.
  
  Гаврила Тимофеевич восхищался успехами друга и втягивался в работу всё глубже, понимая, что ни за какие коврижки от нее не откажется, хотя сердчишко иногда екало. Тогда он обещал себе, что в подходящее время и в подходящем месте обязательно спросит у друга, что же за этим стоит.
  
  ***
  
  Визит газпромщика Гаврила вспоминал с содроганием, но Заботин управился.
  - Вам кабинетов не хватает, гроб этот строить? Могу монастырскими кельями поделиться. Или деньги некуда девать? Назначьте именные стипендии успевающим студентам или прибавку к зарплате учителям...
  - Так учителей скоро повыгонят, - вклинился в речь правителя газпромщик, - по новому закону.
  - А кто вам сказал, что этот закон вступит в силу? - вкрадчиво спросил Андрей. - Вы же помните еще, что случилось с правительством, которое этот закон приняло?
  И газпромщик, росомаха эта зловредная, усмехнулся понятливо, и разговор дальше пошел дружелюбный и по делу. Гаврила три часа молчал после этого знаменательного визита.
  Когда глубоким вечером он наведался в кабинет правителя на чай, Заботин заявил с довольным смешком:
  - Дружище, объяви-ка об отмене этого дурацкого закона об образовании. А то уж учебный год начнется скоро, еще, правда, повыгоняют учителей. Было у нас всеобщее среднее - и впредь пусть будет. Да, и об отмене ЕГЭ, будут госэкзамены сдавать, как нормальные люди.
  - Ладно, - рассмеялся Гаврила от души. - А об отмене ЕГЭ в сентябре объявим, когда учиться начнут. Пусть порадуются, - и посерьезнел враз. Пришла пора, заключил он, разобраться, что же стоит за дивными делами, творящимися в Смольном.
  - Тебе будто ворожит кто, - заметил для затравки Гаврила.
  Заботин посмотрел другу в глаза, кивнул, увидев, видно, что хотел, и произнес тихо:
  - Ворожит.
  - Расскажешь, что ты такого сделал? - так же тихо и серьезно спросил Гаврила.
  Андрей задумался, налил себе свежего чаю и честно изложил историю про сон и договор:
  - А потом рухнул дворец, ну всё и понеслось, сам знаешь.
  - Так ты считаешь, что размыв, ну, дыра эта, в которую дворец провалился, случился оттого, что ты заключил договор?
  Заботин лишь неловко пожал плечами.
  - Получается, все эти люди... плата такая, что ли? - осторожно спросил Гаврила.
  - Может быть, - Андрей опустил взгляд. - Потому и работать нам надо хорошо, чтоб не напрасно всё было... и я ведь не единственный выбрался оттуда.
  - Это да. Только из верховной власти никто не выжил.
  - Ну... некоторых там просто не было. Саттаров, к примеру, мотался по своим МЧСным делам и забил на заседание. И, кстати, нашего любимого генерала тоже не было. Он заместителя отправил.
  - Слушай, Андрей, а почему вообще всё это? Ты, что наследник каких-нибудь бояр-богатырей? Избранный? - фыркнул Гаврила.
  - Неа. Обычный мужик я, коренной житель. На моем месте мог оказаться любой другой, просто я успел первым.
  - Значит, ты место нашел особенное.
  Андрей покачал головой:
  - Место особенное, но не единственное, их не так уж мало.
  - Ну, счастлив наш бог, что ты поверил и сделал, - заключил Гаврила Тимофеевич.
  
  ***
  
  За окнами заметно стемнело, Андрей потянулся с хрустом и выбрался из-за стола. Богдан должен был заварить свежий чай, самое время ноги поразмять. Правитель кивнул секретарю, укрывшемуся за монитором, сам налил себе любимый напиток.
  - Чего хихикаем? - Заботин заглянул через плечо Шабалина в экран.
  - Госпожа Французова объявила, что она и ее соратники по партии начинают бессрочную акцию неповиновения и будут диктовать свою волю исполняющему обязанности главы правительства.
  - А, ладно, - рассеянно ответил Заботин, прихлебывая чай, - пусть диктуют, главное, не стреляют.
  Богдан разочарованно вдохнул: не развеселяется шеф и правитель. Значит, надо двигаться дальше:
  - Господин Занозов собирает митинг на той неделе, на площади у Финляндского вокзала.
  Эта новость Андрея зацепила:
  - Милиция готова?
  Шабалин кивнул в ответ:
  - Порядок, Соловцов это дело курирует.
  - Хорошо, - скупо улыбнулся Заботин, задумался. - Что-то такое Занозов историческое недавно говорил, не помнишь?
  Богдан было растерялся и полез чесать макушку, но тут же и вспомнил:
  - А! Меня народ выбрал, мне за народ и радеть. Радетель нашелся. Кстати, наш любимый господин Веревкин с ним объединился похоже, хотя там разобраться сложно...
  - Ничего, - ухмыльнулся Андрей, - генеральские ребята разберутся и присмотрят за ними. А у тебя, между прочим, рабочий день закончился, и дома жена с детишками...
  
  ***
  
  - Тебя опять обзывают дешевым популистом, - объявил Гаврила, просматривая ленту новостей.
  - За то, что им стало проще жить? - усмехнулся Заботин. - Что за квартиру надо меньше платить? - он помолчал, отпил чаю. - Но в чем-то они правы. Хорошо, Газпром у нас такой понятливый оказался, а что делать с остальными промышленными воротилами, ума не приложу, и новая система налогов не помогает. Даже чинуш запугали достаточно, чтоб они взяточные аппетиты поумерили, а этих - никак.
  Да уж, с чиновниками-взяточниками история вышла примечательная. Сажать их не стали: конфисковали имущество и уволили без права занимать ответственные должности. И ладно бы в столице: волна прокатилась от Балтийского моря до Японского. Выгнали, правда не всех поголовно - только самых наглых, - но показательная экзекуция впечатлила, чиновники присмирели. Взяточники не проходили по ведомству Гаврилы Тимофеевича, и он до сих пор удивлялся, как Андрюха это дело провернул.
  - Есть у меня знакомец, - осторожно произнес Гаврила, - который смог бы разрулить ситуацию, но он сволочь еще та. Если ты с ним справишься, то промышленников он прижмет.
  Заботин задумался, оглядел кабинет, словно ища подсказку, глотнул остывающий чай:
  - Совсем сволочь?
  - Совсем, - вздохнул Гаврила, - но умный. И в крупном бизнесе у него завязки имеются, кроме всяких прочих дел. Но продажный - твоим несчастным чиновникам и не снилось.
  Андрей подошел к открытому окну, залюбовался садом.
  "И не боится, что его снайпер какой пристрелит", - хмыкнул про себя Гаврила Тимофеевич. Впрочем, снайперы не стреляли. Ходил слушок, что нового правителя считают несчастливой мишенью: со стрелками всякий раз приключаются неприятности.
  - Приводи своего знакомца, - твердо произнес Заботин, задумавшийся Гаврила подскочил от неожиданности. - Я с ним сделку заключу.
  
  ***
  
  Умного, но свлочного знакомого Гаврилы звали Николаем Вадимовичем, и он действительно оказался крепким орешком, однако готов был работать.
  - Ты, Николай Вадимыч, мразь продажная, - улыбнувшись жестко, сказал Андрей в заключение разговора. - Но дело знаешь. Предупреждаю только об одном и только один раз. Продашь - ответишь. И быстро ответишь.
  Николай Вадимович улыбнулся вальяжно, приподнял светлую бровь. Он две власти пережил и этого щенка переживет, нашелся пугальщик.
  - Не меня продашь, страну, - продолжил Андрей, глаза смотрели холодно, как камень в зимнюю стужу. Старый пройдоха склонил голову к плечу.
  - И не передо мной ответишь.
  - Перед мальчиками твоими? - лениво осведомился Николай Вадимович.
  - Нет. И не перед госбезом, - Андрей поставил локти на стол, опустил подбородок на сложенные руки. - Другой истец есть. И лучше ты с ним не связывайся.
  Николай Вадимович криво усмехнулся:
  - Я учту.
  И вроде сквозняк тронул занавески в кабинете, прошелестел бумагами на столе, потянуло вдруг лесным духом из открытого окна. Андрей расслабился, откинулся на спинку кресла:
  - Ты сказал. Тебя услышали. Иди работай.
  
  ***
  
  И Николай Вадимович взялся за работу, в хорошей должности, за хорошую зарплату, хотя что ему та зарплата. Гаврила старался ему на глаза не попадаться. Хотя после "дела о наркоторговле" Гаврила пришел к мысли, что и с Вадимычем Андрюха управится как-нибудь.
  Гаврила Тимофеевич с младых ногтей знал, что политика - дело грязное и безжалостное, и опасался все эти месяцы, что у друга не достанет цинизма и беспощадности, когда никак иначе действовать будет невозможно.
  
  Проблему наркотиков они в тесном кругу обсуждали неоднократно, а конкретное её решение Андрей прорабатывал сам, разве что с участием генерала-госбезника.
  Что встречу с представителями наркобаронов, работавших по стране, проводили в загородной резиденции, было объяснимо, а вот что их в дом не пригласили, Гаврилу удивило. Конечно, денек для осени выдался на диво: погожий, тихий, теплый. Так что со стороны переговоры выглядели этаким импровизированным пикником: ажурный садовый столик с безалкогольными напитками и фруктами, ажурные садовые кресла. В креслах только трое: Заботин да двое наркодельцов, даже без переводчика обошлись. Войтовские ребята расположились за пределами зоны слышимости, а за их спинами маялся Гаврила Тимофеевич. Больше никого в парке заметно не было.
  Поскольку слышать переговоров Гаврила не мог, то наблюдал очень внимательно. Друг Андрюха в легком садовом кресле расположился, точно король. Наркобандиты поначалу сидели с наглыми уверенными мордами, усмехались в бороды, а день тем временем портился: солнечный свет тускнел, над парком собирались облака. Поначалу легкие, они темнели и наливались грозовой синью, это в сентябре-то. Когда один из бандитов вскочил на ноги, сердито размахивая руками, над головами вдруг громыхнуло гулко, раскатисто, небо прошила длинная ветвистая молния. Гости мгновенно присмирели и посерьезнели, разговор пошел деловой.
  Вскоре представители наркобизнеса распрощались - очень вежливо - и ушли, Андрей остался сидеть за столом. Проглянуло солнышко, облака над парком расходились. Гаврила дождался, когда стих гул мощных моторов мерседесов, увезших неприятных гостей, проскользнул между парнями Войтова и уселся в свободное кресло:
  - Договорились?
  Заботин усмехнулся:
  - Договорились, - поставил локти на стол, уткнулся лбом в ладони и рассмеялся устало. - Гаврила, скажи, что больше такого дерьмового дерьма у нас в задачах нет.
  Гаврила Тимофеевич серьезно обдумал вопрос.
  - Нет, - сказал наконец, - такой степени дерьмовости нет.
  - Хорошо, - отозвался Андрей Викторович Заботин, посмотрел на нетронутое угощение и неловко поднялся. - Поехали домой.
  "Домой" означало в Смольный, но Гаврила не стал поправлять старого друга.
  Пока их везли в столицу, Гаврила Тимофеевич обдумал, что же такое он видел в Константиновском парке, и сделал единственный вывод: он лицезрел действие договора с землей воочию. Интересно только, как наркодельцы это уразумели. Этот вопрос он отложил на потом и спросил о насущном:
  - До чего договорились-то?
  Андрей помолчал, пробормотал неохотно:
  - Мы даем им транзит через страну, они не распространяют дурь на нашей территории.
  Гаврила понял, что здорово недооценил друга и заткнулся до самого Смольного.
  
  ***
  
  В самом начале зимы Заботину нанес незапланированный визит британский посол.
  Рядом с холеным англичанином Андрей на миг почувствовал себя неотесанным мужланом, но быстро опомнился. Какая разница, во что он одет и как двигается - он правит страной по договору, договору с землей, и плевать ему на всех потомственных аристократов чужих стран.
  Британец между тем любезно поинтересовался, когда господин Заботин собирается провести президентские выборы.
  - Никогда, - усмехнулся Андрей, - мне есть на что потратить бюджетные деньги помимо выборов.
  Посол чуть нахмурился:
  - Вы отказываетесь от демократических завоеваний, которых ваша страна добилась за последние двадцать лет?
  - Если эти демократические достижения заключаются в сменных президентах и госдуме, да, - ответил Андрей спокойно. - Такая демократия разорительна для нашей страны.
  - Международное сообщество обеспокоено политической обстановкой в вашей стране, - осторожно заметил британец, - это становится слишком похоже на диктатуру.
  - Диктатуру? - выразил удивление Заботин. - В чем? Свобода слова обеспечивается, свобода передвижения граждан не ограничивается. И не кажется ли вам, господин посол, что такая озабоченность международного сообщества граничит с вмешательством во внутренние дела страны?
  Господин посол слегка поджал губы:
  - Ваша внешняя политика также вызывает тревогу. Ваши действия на международной арене идут в разрез с интересами мирового демократического сообщества.
  - Наша внешняя политика, - Андрей вновь усмехнулся, - направлена исключительно на защиту нашей страны. Мы не проявляем агрессии по отношению к другим государствам.
  
  В отличие от Заботина господин посол остался крайне недоволен результатами их встречи.
  
  ***
  
  Дни становились короче, год катился к завершению, столица хорошела в предвкушении праздников, новое правительство вовсю трудилось, а на Андрея временами накатывала беспричинная тревога: слишком уж всё шло хорошо. В действительности далеко не безоблачно дела обстояли: война с промышленниками в самом разгаре, региональные власти то и дело взбрыкивают, - но это текущие трудности. Никаких политических катаклизмов. Ему здорово повезло, что госбез знает о договоре, это объясняло относительное спокойствие внутри страны, но отсутствие решительных действий со стороны зарубежных соседей настораживало. Ладно, оказалось, что нарковоротилы знают о договоре с землей, понимают его значение, но они люди другой культуры, а европейцы?
  Отбросив бесплодные размышления, Андрей в лоб спросил у госбезника, во многих ли странах действует договор. Генерал посмотрел на него как на маленького:
  - Конечно, нет.
  Андрею стало стыдно. Он ведь и сам уже понимал, что договор с землей не заключишь на пару президентских сроков, не так он работает.
  Он отгонял тревожные мысли, но радовался всяким мелким неурядицам и нарушениям, суеверно полагая, что они отменяют проблемы крупные.
  
  Как порадовался Заботин, застукав однажды вечером верного Богдана за явно не государственным делом: уж больно текст в окошке на его мониторе походил на художественный.
  - Что читаем? - Андрей подвинул стул, присел боком, ненадолго.
  - Фантастику, - выдавил проштрафившийся секретарь.
  - И что там?
  - Мир без магии. Совсем. Представляете? - Богдан восхищенно покрутил головой. - Буйная фантазия у автора.
  Андрей задумался, невидяще глядя в монитор.
  - Неа, не представляю, - признался он наконец. - То есть, никакой теории чарополя?
  - Электромагнитным обходятся, - хихикнул Шабалин.
  - Ага, - фыркнул правитель. - Мне что ль тебе рассказывать, как электромагнитное излучение в атмосфере рассеивается. А как же машинерия всякая? Фокусировка, настройки, как без магии-то?
  - Ну, в бытовой электронике можно и без чарополя обойтись, - задумался Богдан. - Хотя как высокоточную технику можно настроить без магии...
  - Вот-вот, - подхватил Андрей. - Ладно, утюги-чайники, а высокая энергетика, спутники, интернет, наконец? Как ты представляешь интернет без магии?
  - Честно говоря, никак, - признался Богдан.
  - И как это - без магии? - продолжил Андрей. - Это получается, планета должна быть неживая?
  "А кем был бы я в мире с неживой планетой и без магии? - подумал Андрей, но вслух говорить не стал. - Как бы я стал правителем страны? Или кто бы стал, если не я?.." Что бы он делал, если бы земля не услышала его? От мысли этой стало до того неуютно, что Андрей поневоле поежился:
  - Ладно, хватит фантастики. Что ты мне нашел по китайцам?
  
  ***
  
  В рождественские каникулы Андрей надумал проехать по стране. Гаврила Тимофеевич пришел в ужас:
  - Народ же пьянствует!
  - Пусть пьянствует, - хихикнул правитель, - а я на него посмотрю.
  И таки правительственный кортеж отправился в путешествие. Что бы ни думали остальные его участники по поводу пропавших выходных, недовольства своего они не выказывали. Это удивляло Гаврилу, не смотря даже на обещанную всем аккордную зарплату.
  Заботин представлял, как костерят его местные чиновники, но с его стороны это была не блажь. Посмотреть на страну в самом ее неприглядном виде - как лучше он поймет плоды своих трудов?
  За вычетом угрюмых физиономий губернаторов и мэров, вояж прошел хорошо. Людям, похоже, понравилось, что их правитель в рождественские каникулы не загорает где-нибудь на райских островах, не пьянствует в Смольном, а летает по заснеженной державе, поздравляет добрых граждан с новым годом и с рождеством, общается запросто, выслушивает не только одобрения, но и жалобы.
  Наблюдая, как Андрей весело перепирается с подвыпившими красноярскими мужиками, Гаврила недоуменно размышлял, куда же подевался давно ему знакомый тихий инженер.
  
  ***
  
  - О господине Заботине следует позаботиться, - американский собеседник Николая Вадимовича по-русски говорил чисто, использовал игру слов и идиомы. - Он не соблюдает правил игры, сует свой нос, куда не следует.
  Николай Вадимович покивал соглашаясь. Заботин не соблюдал правил игры. Щенок вообще не играл в игры, он работал для страны. Это было глупо, нелепо, но у него получалось, временами через пень-колоду и не всегда понятными средствами. Как бывший инженер сумел договориться с нарковоротилами, Николай Вадимович до сих пор не сумел выяснить, но сделка держалась.
  - Это не так просто, - наконец заговорил старый политик. - И не поздновато ли вы спохватились?
  Американец фыркнул:
  - Мы полагали, что вы справитесь с узурпатором. Его власть нелегитимна, достаточно было обратиться к любому демократическому правительству за помощью.
  Николай Вадимович усмехнулся. "А ввести в страну миротворческие силы для защиты демократии оказалось слабо, да? Побоялись, что накостыляют вам по шее и прочим местам?" Вслух он этого говорить не стал.
  - Кое-кто обращался, вы должны помнить. Просто в стране на тот момент не осталось достаточно высокопоставленных лиц, - брюзгливо произнес Николай Вадимович. "А кто остался, поддержали нелегитимного щенка."
  - Мы надеялись найти взаимопонимание с господином Заботиным, но он оказался чрезвычайно... - американец запнулся, подбирая слово, - негибким молодым человеком.
  Николай Вадимович едва не рассмеялся. Господина правителя он ненавидел лютой ненавистью, но это не мешало ему восхищаться бывшим инженером:
  - Это верно, задешево Заботина не купишь.
  Собеседник его насмешку проигнорировал:
  - Во главе правительства нам нужен человек, который придерживается правил международной политики и соблюдает договоренности.
  - Я понимаю ваши желания, - ответил Николай Вадимович. - Однако Заботина поддерживают силовые структуры.
  - Не целиком же и полностью, - оживился американец. - Наверняка в этих структурах есть люди, понимающие важность демократических преобразований, которые происходили в вашей стране за последние десятилетия, уважающие традиции международной политики.
  Но вместо продажных генералов Николаю Вадимовичу вспомнился вдруг начальник личной охраны господина правителя Михаил Войтов. Высокий, костлявый, похожий на ангела, недавно освобожденного из концлагеря, всегда спокойный, с внимательными светлыми глазами. Николай Вадимович за последнее время научился его бояться. Старый политик вздохнул. Генералов, желающих продаться, найти можно, а таких, чтоб за ними была реальная сила - намного сложнее. Приворожил погонников бывший инженер что ли?
  Утомленный долгим молчанием американец решился высказаться откровеннее:
  - Возможно, вы сами готовы встать во главе государства?
  На миг поманила сладкая картина: похоронить проклятого щенка, подхватить бесхозную власть, послать американцев и иже с ними ко всем дьяволам и развернуться... Но, нет. Если говорить откровенно, Николай Вадимович при новом правителе устроился недурно. Деньги не такие крупные, как при президентах, власти и возможностей поменьше, но он как прежде при делах, а не прозябает на пенсии. Так стоит ли рисковать? Возраст у него уже не тот, а с госбезом шутки плохи, если пронюхают что, церемониться не станут. Старый интриган улыбнулся и покачал головой.
  Собеседник его чуть заметно вздохнул:
  - Но... Возможно, у вас есть кто-то на примете?
  А вот такой имеется, да. Молодой, злой, не попавший под развалины в тот далекий июльский день, но и опоздавший подхватить валявшуюся в руинах власть. Объяснить ему доходчиво, как обстоят дела, и вернуть себе прежнюю силу...
  - Ваше предложение содержит риск более необходимого, - холодно улыбнулся старый политик. - Я не стану привлекать к себе нежелательного внимания силовых структур.
  Американец даже руками взмахнул:
  - А если мы возьмем на себя э... физическую часть?
  Николай Вадимович промолчал, и это было знаком согласия.
  
  ***
  
  Редким погожим апрельским деньком Андрей решил прогуляться из Смольного до дому пешком. Старую квартиру пришлось давно оставить, жил он теперь в начале Литейного проспекта и полюбил гулять по тихой Шпалерной улице мимо Таврического сада; они всегда радовались друг другу - новый правитель и старый сад. Охрана с этим капризом смирилась и давно прошерстила весь район на предмет безопасности, так что никто не мешал Заботину шагать неторопливо, глазеть по сторонам и размышлять о том, о сём.
  
  Йоган поймал в оптический прицел лицо самозваного правителя. Наниматели сказали, что парень провел древний ритуал и принес человеческую жертву, чтобы вознестись от безвестного инженера до правителя большой державы. Соврали. Йоган не нашел в его ауре характерного следа, не приносил парень человеческих жертв. А может, не соврали, у самих нет точной информации. Достоверность информации в подобных делах - штука тонкая.
  Йоган, прежде чем за дело браться, искал сведения о древнем ритуале. Увы, последние лет сто предприимчивые деятели полагались на партии, выборы, интриги и деньги, а не на ветхие ритуалы. А как быстро устаревает и искажается информация, Йоган знал очень хорошо. Достоверно было одно: кровь во время ритуала проливалась. Пришлось полагаться на свои способности. Итак, жертвы не было, следовательно парень не "черный". Видно, был латентным мощным природным магиком, и в экстремальной ситуации произошла активация. На этой основе Йоган и работал.
  
  Николай Вадимович гулял неспешно в собственном саду, мечтательно улыбаясь. Американцы нашли исполнителей, которые уберут Заботина. Молодого и злого он пригрел, ничего пока конкретного не обещая, только намекая. Осталось недолго. Старый политик улыбнулся хищно, огибая группу старых вязов.
  
  Когда Андрей подходил к Потемкинской улице, впереди раздался шум, крики, мгновенно материализовалась охрана, четверо окружили Заботина, остальные помчались к недавно построенному дому сразу за перекрестком. Пока правитель приходил в себя, старший охранник торопливо общался по рации. Уловив обрывки разговора, Андрей скорым шагом направился к источнику переполоха, охрана без возражений последовала. Встревоженные службисты расступились перед главой государства, и Заботин увидел - на асфальте лежит, раскинув руки, человек в черном спецназовском обмундировании, и под ним расплывается темная глянцевая лужа.
  - Снайпер, - пояснил подошедший Войтов, - неудачно выбрал позицию. Крыша там не просохла после дождя, и ветер вмешался, как всегда, - усмехнулся он.
  
  Из-за могучих вязов вдруг потянуло холодом, Николай Вадимович поежился, развернулся и решительно направился к дому.
  Да только подвернулся под ногу твердый, как железо, корень, удачливый политик замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но гладкая кожаная подошва итальянских туфель заскользила по влажным прошлогодним листьям, и он со всего маху рухнул навзничь, затылком впечатавшись в неведомо откуда взявшийся камень. День погас мгновенно.
  
  ***
  
  Похороны внезапно усопшего Николая Вадимовича были странно малолюдны, можно подумать, покойник от чумы умер. Заботин появился, постоял у могилы, попрощался и умчался по своим правительственным делам.
  Гаврила Тимофеевич давно не чувствовал себя столь неуютно. До него дошли сведения, что у Николая Вадимовича состоялся подозрительный и опасный контакт. Едва начали это дело копать, старый пройдоха возьми и навернись на ровном месте! Да еще снайпер этот, с крыши рухнувший. Вернувшись с похорон, Гаврила отправился на посиделки с правителем, помянуть усопшего.
  - Слушай, Андрюха, а если я чего напортачу, тоже - того, на ровном месте до смерти?
  Заботин помолчал, словно прислушивался к чему-то, улыбнулся невесело:
  - Ежели просто напортачишь, нет, не навернешься. А вот если решишь меня прикончить и сам правителем заделаться, тогда, пожалуй, да...
  - А, - немного пьяно рассмеялся Гаврила, - тогда мне не грозит. Что я больной, такое ярмо на шею вешать? Ты влез, ты и тащи, а я так, пособлю на крутой горке.
  
  ***
  
  Весна после смерти Николая Вадимовича словно проснулась и порадовала жителей столицы теплыми тихими днями. И самозваный правитель то и дело поддавался этой радости, несмотря на многочисленные проблемы.
  В глубине души Заботин сердился на покойника. Своей беспечной выходкой Николай Вадимович оборвал не только свою жизнь, но и взаимодействие правительства с крупными промышленниками. Конечно, и при Вадимыче это взаимодействие было далеко от идеального, но государство нынче получило с них налогов больше, чем в любой год президентских правлений. Когда деньги начали поступать в бюджет, Андрей даже растерялся. Куда их вложить? Наука, машиностроение, энергетика, автопром несчастный, железные дороги?.. Тогда он по-детски порадовался, что не одинок: у него есть правительство, советники, помощники. Они решали эту задачу вместе.
   А теперь всё замерло.
  
  В кои веки Заботин сидел в кабинете в одиночестве, читал проект реформы железных дорог, задумываясь, то и дело начинал рисовать завитушки на распечатках.
  - Андрей Викторович, - нарушил его уединение голос Шабалина из служебного интеркома, - тут господин Державин желает аудиенции.
  - Какой Державин? Наш алюминиевый король? - Заботин замер, прикусив конец авторучки. - Назначайте дату. Когда у нас ближайшее "окно"?
  - Эээ... - замялся Богдан, - он желает приватной встречи.
  Андрей глянул в окно, на оживающий сад, улыбнулся предвкушающе:
  - Так даже лучше, назначайте.
  
  Оставшись наконец вдвоем в тиши правительственного кабинета, алюминиевый король и самозваный правитель долго молчали, уставившись друг на друга. Андрей в который раз подивился, до чего у Державина пронзительные глаза, точно шила сапожные.
  - Значит, ты заключил договор с землей, - тяжело произнес алюминиевый король, не отрывая взгляда от Заботина. - Надо же, как оно вышло.
  - Присаживайтесь, Станислав Олегович, - вежливо предложил правитель, игнорируя грубую тираду, - будем разговаривать.
  - Будем, - отозвался Державин, опускаясь в кресло. - Теперь, когда Вадимыч помер, придется нам договариваться.
  Несмотря на столь многообещающее заявление, разговор получился тяжелый, полный недомолвок и околичностей. Однако результативный, на что Андрей было перестал надеяться.
  - Нашли способ пообрезать плавники акулам, - хмыкнув, сказал в заключение алюминиевый король. - Впрочем, договор с землей - гарантия надежная. А как ты с ним управишься, поглядим.
  
  ***
  
  На сороковины Заботин зазвал к себе генерала-госбезника опрокинуть стопочку за помин души Николая Вадимовича. Они выпили, посидели, помолчали дружелюбно. И Андрей задал давно занимавший его вопрос:
  - Послушайте, генерал, раз вы знали, в чем дело, отчего не заключили договор сами?
  - Друг мой, - рассмеялся глава госбеза. - Вы что же думаете, любой умник, который докопался, может приехать в особое место, по ладони ножичком чиркнуть - и готово? Договор от ума не заключишь, мы этот вопрос изучали обстоятельно.
  Генерал помолчал, вспоминая, и спросил, перейдя на доверительное "ты":
  - Вот скажи, Андрей Викторович, почему ты заключил договор?
  Заботин вдруг почувствовал себя глупо и даже покраснел, но ответил честно:
  - Мне сон приснился. Человек на лесной поляне пролил свою кровь перед гранитным валуном и заключил договор с землей. Он еще говорил что-то, но я слов не запомнил, - он рассеянно потер шрам на ладони. - Я ничего не говорил.
  - Сон, - тихо повторил генерал. - А мне снов не снилось. И никто из команды, что договором занимались, никаких вещих снов не видел. Мы полагаем, кровь не та.
  - Кровь? - переспросил Андрей. - Я, между прочим, не императорского какого рода. Или вы имеете в виду русскую кровь? Так покажите мне сначала чистокровного русского, - фыркнул он.
  Госбезник улыбнулся:
  - Мы не думаем, что национальность имеет какое-то отношение к проблеме. Екатерина Великая немка была, а договор заключила и для державы много хорошего сделала. Мы полагаем, - он усмехнулся криво, - что дело в крови правителей. Правителей-магов, которые в седой древности создали ритуал, в частности, чтобы не вырезать народы друг друга под корень, - генерал взялся было за коньяк, но пить не стал. - Кровь Рюриковичей, к примеру, в стране живет, пусть и сильно разбавленная. Кровь титулов не различает, и человеческие законы ей без разницы.
  Андрей покачал тяжелый хрустальный стакан, наблюдая, как густой коньяк стекает по стенкам:
  - Тогда нас должно быть великое множество. Почему я?
  Генерал задумчиво покрутил головой:
  - Потому что люди все разные. Не все, кого земля позвала, сон тот запомнили, другие запомнили, но не придали значения. Вот представь, ученый считает, что он вот-вот ухватит нобелевку за хвост, обратит он внимание на странный сон? Или бизнесмен планирует кампанию по утоплению конкурента... Чем была занята твоя голова, Андрей Викторович, когда тебе сон этот приснился?
  Заботин усмехнулся:
  - Я размышлял о законе об образовании и о том, куда катится наша страна.
  - Вот видишь. Я, Андрей Викторович, знаю точные координаты места, где ты провел ритуал, но если бы я сам туда отправился договор заключать, заблудился бы в трех соснах, да еще неизвестно, выбрался бы. Не всё можно описать уравнениями чарополя. Та древняя магия в древнем месте выбирает своего протеже по многим параметрам, и большая их часть нам неизвестна.
  Генерал отпил глоток коньяка, улыбнулся:
  - Мы занялись тобой вплотную, когда обнаружили, что ты командуешь на месте катастрофы, да что Саттаров под твое начальство пошел. Олег Дамирович человек очень восприимчивый, не особо испорченный большими городами...
  Они надолго замолчали. Наконец генерал отодвинул опустевший стакан, хотел было встать, но вдруг повернулся к правителю:
  - Вы хоть представляете, что с вами будет, если нарушите договор?
  - Немножко представляю, - усмехнулся Заботин. - Да только зачем мне его нарушать?
  - Вас еще толком и не искушали, батенька, - рассердился генерал. - Вам будут предлагать большущие миллионы, собственность в райских местечках... да мало ли.
  Андрей расхохотался, искренне, до слез.
  - Да они столько бумажек не напечатали, - выдавил он, отсмеявшись. - Генерал, вы представляете, сколько стоит страна с ее водой, лесами, недрами? Что мне могут предложить взамен? Зачем мне их смешные миллионы, когда у меня есть целая страна?
  
  ***
  
  Вскорости зацвела черемуха, потом яблони, за ними сирень, а там и лето подкатило. Официально отметили день памяти трагически погибшего правительства.
  В тесном кругу отметили первый год правления.
   Глубокой ночью захмелевший правитель стоял у открытого окна, блаженно вдыхал запахи лета. Они пережили этот год. Дел впереди ждало - делать не переделать, но они пережили этот год, волшебство работало. Андрей знал, что, пока он блюдет договор, всё будет в порядке со страной и с ним. Когда подойдет время, он найдет преемника, которой возобновит договор, и со страной и впредь всё будет в порядке. А если со временем люди про договор забудут, станут считать его забавным пережитком, что ж, тогда снова найдется такой, как он, и исправит ошибку предков.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"