Аннотация: В 78 лет жизнь прожита: не только дети, внуки уже стали взрослыми. Что может случиться с человеком кроме смерти?.. Что угодно, когда вдруг вернётся старинный знакомец из далёкой послевоенной юности... Городская фэнтезя, очень романтическая. :)
Он не ожидал подвоха, молодые люди в подворотне не казались опасными, они просто стояли и разговаривали. Он замедлил шаг, обходя компанию, - и полной неожиданностью стал для него сокрушительный удар по голове.
- Милиция, милиция! У нас труп в подворотне!.. Да я живу тут, собаку прогулять вышла! А они там! Мы с Бусси и побежали, а они испугались и удрали, а он лежит! Бусси - собака моя! Конечно, я вас дождусь! Мы с Бусси посторожим.
Милиция подъехала минут через пятнадцать, к этому времени труп начал подавать признаки жизни. Когда один из оперативников принялся обыскивать жертву преступления, труп ожил настолько, что застонал и попытался сесть. С души Наталии Арнольдовны свалился здоровенный камень, на радостях она потрепала своего ротвейлера по мощному загривку.
***
- Анна Вадимовна? Вам звонят из пятой горбольницы, с Костенко. К нам поступил пациент с сотрясением мозга, без документов. Он вспомнил ваш телефон. Можете вы приехать?
Сердце у старушки упало. Славка? Виталик? Алеша? Кого из сыновей-внуков угораздило?
- Да-да, конечно, я приеду. Записываю. Корпус... палата, этаж...
Отделение нейрохирургии встретило Анну Вадимовну неизбывными запахами хлорки и туалета, впрочем, попадались ей больницы и похуже. В "Костенко" хотя бы пытались следить за чистотой.
- Седьмая палата, кровать у окна, - сообщила медсестра.
Анна Вадимовна узнала его мгновенно, едва увидев черноволосую голову на казенной подушке. Ахнув, она торопливо просеменила к кровати, сухонькими пальцами коснулась смуглой точеной руки, лежащей поверх сероватой простыни, позвала, припомнив старое прозвище:
- Ческо?
- Так вы его знаете? - обрадовалась медсестра.
- Да, я потом скажу, что нужно, - рассеянно ответила старушка, не отрывая глаз от побитого прекрасного и юного лица.
Потерпевший спал. Анна Вадимовна смотрела на него и боялась, что в следующее мгновение у нее прояснится в глазах - и окажется, что этот человек не имеет никакого отношения к дивному воспоминанию почти шестидесятилетней давности. По возрасту он мог быть внуком Ческо или поздним сыном. Но старушка испытала странное чувство, что перед нею лежит отвергнутый и сгинувший давным-давно возлюбленный. Никаких особых примет вроде шрамов или родинок она припомнить не могла, волосы оказались намного длиннее, чем вспоминалось из послевоенных лет. Анна Вадимовна почти убедила себя, что это все-таки внук, когда пострадавший открыл глаза:
- Анни, ты пришла.
Голос тихий, слабый, а глаза - темные, серые, в обрамлении черных ресниц, совсем такие, как она помнит, только белок левого глаза залит кровью.
- Как тебя угораздило? - с нервным смешком спросила старушка, испытывая дурацкое чувство, будто разговаривает с привидением.
- К тебе шел, - прошептал страдалец, скривив правую сторону рта в беспомощной попытке улыбнуться.
- Ничего, теперь все будет хорошо. Я тебе водички принесла, салфеток, - Анна Вадимовна торопливо зашуршала пакетом. В первую очередь под руку подвернулся рулон туалетной бумаги, и она решительно выложила его на тумбочку.
- Анни, забери меня отсюда, мне от лекарств плохо, - прикосновение пальцев невесомое, как касание падающего с ветки осеннего листа.
- А ты встать-то можешь? - старушка прервала на мгновение хозяйственную деятельность.
- Как-нибудь. Забери меня.
- Хорошо, - неуверенно ответила она, - я у врачей спрошу.
Врач отказалась выписать потерпевшего, вывалив на голову Анны Вадимовны ворох медицинских терминов.
- Но дома ему будет лучше, - осмелилась возразить старушка, вспомнив умоляющий взгляд серых глаз. - За ним есть кому ухаживать, у меня внучка медсестра, уколы поделает.
Суровая дама в хрустком белом халате несколько смягчилась:
- Посмотрим дней через пять. Операцию делать нет необходимости, но двигаться ему сейчас нельзя.
Потом Анна Вадимовна провела четверть часа в обществе старшей медсестры, заполняя документы на Ческо: вспоминала, что знала о нем когда-то, вовсю фантазировала, подгоняя давние сведения под нынешние времена.
- Плохо, что у него нет полиса, - мрачно сообщила сестра, - кто оплатит его пребывание в больнице?
- Так давайте, я его домой заберу! - обрадовалась старушка. - Врач сказала, операцию делать не надо, а поухаживаем мы сами как-нибудь.
Старшая сестра оживилась:
- Вы готовы его забрать? И бумагу подпишете?
- Какую бумагу?
- Что под свою ответственность больного забираете.
- Подпишу, - согласилась Анна Вадимовна.
- Так, он у нас третий день... Нет, сразу не получится. Через два дня, думаю, будет можно.
Анна Вадимовна вернулась в палату. Ческо вроде дремал, но открыл глаза, едва она подошла к кровати.
- Через два дня я тебя заберу, - объявила старушка.
- Спасибо, - прошелестело с кровати. - А сразу нельзя?
- Нельзя. Как я понимаю, и через два дня нельзя, только у тебя полиса нету.
- А... деньги. Забери меня.
- Да ты не беспокойся. Им сколько-то дней положено тебя держать, а после, без полиса, они сами будут рады тебя спихнуть.
Дороги домой Анна Вадимовна не заметила, очнулась только, обжегшись горячим чаем на кухне. Все-таки это был Ческо. Не внук, не сын. В нынешнем Санкт-Петербурге он казался не менее странным, чем в послевоенном Ленинграде. Хотя, на первый взгляд, ничем он тогда не выделялся - еще один солдат, вернувшийся с войны. Но как он ухаживал за нею!.. Только у нее уже был Андрей, офицер-фронтовик, красавец, косая сажень в плечах, и учился он на инженера, а не сидел в реставраторской мастерской, пропахшей лаком и красками, как Ческо. Юная Анна металась между ними три долгих месяца и выбрала будущего инженера.
***
Для перевозки болящего - чтобы оперативно и без лишних вопросов - Анна Вадимовна выбрала Славку. С одной стороны, тридцатилетний внучек достаточно обязателен и почтителен, чтобы уважить бабушку, с другой, - вечно занят и душу вопросами вытрясать не будет.
Как оказалось, Анна Вадимовна переоценила выдержку вечно занятого внучка. Когда Слава увидел неуверенно ковыляющего Ческо, держащегося за бабушкин локоть, глаза у него стали круглые, он нервно хихикнул:
- Бабуль, а ты уверена, что прихватила кого надо?
- Уверена-уверена, - старушка простила внуку отсутствие вежества. Она уже уяснила, что ренессансная красота ее внезапно объявившегося ухажера, даже грязного и побитого, потрясает представителей современного человечества независимо от пола. - Залезай в машину, Ческо.
Слава помог загрузиться больному, затем бережно усадил любимую бабушку.
- Только сильно нас не тряси, - предусмотрительно попросила старушка, - у Ческо и так голова сотрясенная.
***
Утром Анна Вадимовна наведалась в комнату к подопечному. Отек на лице сделался меньше, на смуглой коже сильнее проступили синяки. Она долго стояла у дивана, воскрешая в памяти лицо из далекой юности и сличая его с нынешним. Будь он совсем прежним, она не поверила бы. Но он изменился. Немного. Чуть-чуть. Не так сильно, как должен бы, словно время для него текло иначе. А жесты, мимика, интонации - те черты, что позволяют узнать человека и через много лет, остались прежними. Анна вздохнула. Бывший реставратор спал, как налопавшийся от пуза котенок под боком у мамки, - сладко и крепко. Старушка решилась совершить вылазку на рынок.
Едва открыв дверь и приткнув загруженные пакеты на полочку с обувью, Анна Вадимовна обнаружила, что у нее гости, судя по экстравагантности обувки - Натка, младшенькая внучка. Обладательница чудных туфель тут же нарисовалась в проеме гостиной:
- Бабуля, это у тебя кто?
Так, Ческо она уже видела.
- Здравствуй, Наташенька.
- Ой, привет, бабуль, где ты такого эльфа откопала? Он кто?
Старушка смиренно улыбнулась:
- Где берут побитых эльфов? В подворотне подобрала. Неси пакеты на кухню.
- Ага, счас, - девушка с легкостью подхватила пакеты с продуктами. - Баб, ну поделись, кто такой, а?
- Эльф, - буркнула Анна Вадимовна.
- Ну, баб, эльфов с круглыми ушами не бывает, - хитро улыбнулась Натка, - ну скажи...
Старушка картинно вздохнула, возведя очи к потолку:
- Внук это, моего старинного приятеля. Из Москвы приехал, а его в подворотне по голове стукнули и ограбили. И ты к нему не лезь, у парня сотрясение.
***
Внезапно обретенный возлюбленный проспал почти двое суток, и это пошло ему на пользу. Сошел отек с лица и почти пропали синяки, оба глаза выглядели нормальными, только на скуле осталась ссадина.
- Анни, спасибо тебе.
- Это правда ты, Ческо? - спросила старушка, разливая по древним фарфоровым чашкам душистый чай.
- Правда, - улыбнулся бывший реставратор. - Я к тебе шел, да видишь, задумался и дал огреть себя по голове.
- Как ты себя чувствуешь? - спохватилась Анна Вадимовна.
- Хорошо, Анни. Я же говорил, без лекарств я быстро поправлюсь. Анни...
- А телефон мой откуда знаешь? - выпалила старушка вопрос, два дня не дававший ей покоя. - Номер сто раз сменился.
- Адрес-то остался прежний, - он рассмеялся, отхлебнул чаю. - Я хорошо подготовился, Анни. Я пришел, чтобы позвать тебя с собой еще раз. Твой муж умер, твои дети и внуки выросли и правнуков твоих как-нибудь сами воспитают. Ты прожила одну жизнь с Андреем, а теперь проживи другую со мной. Ты ведь любила нас обоих... Пойдем со мною, Анни. Я люблю тебя.
- Ческо! Мне почти восемьдесят лет, посмотри на меня!
- Я смотрю, Анни, - он легко коснулся сухоньких старушечьих пальцев. - И вижу прекрасную молодую женщину, она все еще живет в тебе.
- А теперь подойди к зеркалу и посмотри на себя! - рассердилась Анна Вадимовна. - Ты мне во внуки годишься.
- Это неважно, не имеет значения, Анни. У тебя душа молодая, - Ческо улыбался мягко и терпеливо. - Ты еще любишь меня?
Анна Вадимовна растерялась. Явился через шестьдесят лет, как ни в чем не бывало, почти прежний, и спрашивает...
***
Через день от ческовых травм не осталось и следа, и благодарный пациент увлек свою спасительницу гулять по городу. Артрит, изрядно донимавший Анну Вадимовну последние месяцы, приутих, ничто не мешало брести по набережным под руку с прекрасным юным Ческо. Зато она вспомнила, что в нем увлекало ее много лет назад, - наблюдая, как он смотрит на простор Невы у Дворцового моста, на набережную с разноцветной лентой домов, зажатую меж свинцовыми речными водами и низким сереньким небом. Казалось, у былого возлюбленного не только глаза - все лицо светится нежностью и восторгом. И, как много лет назад, в сердце Анны Вадимовны рождалась гордость за город, словно она сама возвела эту дивную красоту.
Так они и проводили дни: гуляли, разговаривали, пили кофе в кондитерских. Отчего у Анны Вадимовны возникало чувство, что она на каникулах. С Ческо легко было разговаривать: в беседе не возникало неловких пауз, когда не знаешь о чем говорить дальше. Впрочем, молчать с ним тоже было хорошо. Старческие хвори отступали перед таким легкомыслием. Уполз куда-то артрит, вены на ногах не горели огнем по вечерам, давление вело себя смирно, радикулит и вовсе испарился.
***
Шел пятый день "каникул", когда у парадного они встретили незнакомого паренька с осунувшимся лицом. Увидев их, парень вздрогнул и шагнул навстречу.
- Вот ваши вещи, - протянул он Ческо небольшой пакет. - Документы, деньги и перстень.
Бывший реставратор молчал.
- Деньги... мы потратили... часть. Но я... собрал, там сумма вся.
- А где еще двое?
Взгляд у мальчишки стал тоскливым:
- В больнице. Дрон попал под машину, а Вит поскользнулся на лестнице.
- А ты?
- А я понял... почувствовал. Вот как, что вас здесь встречу...
- Деньги собрал так же, как мои? - Ческо указал на пакет, не пытаясь его забрать.
- Нет! Я у отца попросил. Я... возьмите, пожалуйста.
- Это научило вас хоть чему-нибудь?
Парень судорожно кивнул:
- Возьмите, ну пожалуйста...
Ческо чуть склонил голову и забрал пакет из дрожащих пальцев.
- С-спасибо... - выдавил горе-грабитель.
- Теперь дело в милиции можно закрывать, - произнесла старушка, когда они почти дошли до дверей квартиры.
- А?.. Напрасно они позарились на перстень, он на меня заговорен, - проворчал бывший реставратор, пропуская Анну Вадимовну в прихожую.
- А можно на него взглянуть?
- На перстень? Конечно, - улыбнулся Ческо. Они прошли в гостиную. - Смотри, Анни.
Перстень массивный, вроде золотой, но словно покрытый прозрачным черным лаком; оправа - спящий дракон, свернувшийся вокруг крупного темно-золотистого камня.
- Его сделал мой старший брат, для меня, - похвастался Ческо.
Старушка чуть не выронила драгоценность: она и вообразить не могла, что у этого чуда могут найтись родственники.
- Жаль мальчишку, - пробормотал он между тем, выкладывая на стол документы из пакета.
А Анна Вадимовна вдруг увидела, что Ческо не такой уж красавец: резко очерченные скулы, массивный треугольный подбородок, глаза посажены глубоко и цветом похожи на старую свинчатку. Она устыдилась, словно подсматривала в замочную скважину, и спросила:
- Почему?
Бывший реставратор очнулся, улыбнулся - и лицо его словно осветилось изнутри, из глаз ушел свинец, уступив место ранним осенним сумеркам, он вновь стал похож на Рафаэлевского ангела.
- Потому что в вашем мире не признают магии. У мальчишки есть сила, но он никогда не научится ею пользоваться, будет списывать все на интуицию и везение.
Не "нет магии", а "не признают"! Старушка спросила, как спрашивала уже не раз:
- Кто ты, Ческо?
- Пойдем со мной, Анни, - рассмеялся сероглазый ангел, - и ты все узнаешь.
В Анне Вадимовне уже в который раз за эти дни возопила комсомолка-атеистка. Старушка только вздохнула. Внезапно объявившийся ухажер был реальнее всех усвоенных с детства прописных истин материализма. Она отлично знала, что так не бывает, потому что не может быть никогда, но Ческо - был. Здесь и сейчас, молодой, прекрасный, до невозможности странный - и живой.
***
Веселое треньканье дверного звонка прокатилось по коридору и затихло в глубинах квартиры.
- Совсем бабуля загуляла, - проворчала Наташа, открывая замки.
Бросила сумки у порога, прошла в гостиную. Большой конверт на непривычно пустом столе она увидела сразу. Сверху лежал листок в клеточку, исписанный мелким бабушкиным почерком.
"Дорогая Наташенька! Прости, что не сказала сразу..."
Девушка, зажав в кулаке письмо, пробежала по квартире, распахивая двери, заглянула даже в кладовку. Вернулась в гостиную, плюхнулась на диван и прочитала письмо снова. "Когда-то я выбрала вашего деда, а теперь - теперь я выбираю деда того самого эльфа..." Не в силах усидеть, девушка вновь вскочила, подошла к окну. "Документы мне помог оформить Ческо, и для поездки, и на квартиру. Когда устроюсь, обязательно напишу вам. Расскажи папе и остальным. Они будут сердиться, но отказаться я не смогла". Наташа рассеянно водила пальцем по стеклу, вспоминая смуглого парня, которого несколько недель назад обнаружила спящим в этой самой квартире.
- Могла бы и познакомить, бабуль, - прошептала она, расстроенно шмыгнув носом. - Счастливой тебе дороги...
***
- Не люблю эти торжества! Сколько народу набежало, незнакомые почти все, - произнес молодой герцог Кахабер с тоскою.
- Ваша светлость, - ответствовал ему придворный маг и наставник, - здесь только Ваши подданные и гости.
- Да? А кто тогда вон тот... - герцог покосился на придворного мага и наставника, - тот молодой человек, что кокетничает с дамой, годящейся ему в матери?
Наставник чуть улыбнулся.
- Когда я видел их два года назад, женщина годилась ему в бабушки. Это видхи, вы сами просили пригласить его на бал, - добавил маг, ощутив нетерпение воспитанника и сюзерена. - Ваша светлость, вижу, вы слишком легкомысленно относились к занятиям и уже забыли все на свете.
Герцог Кахабер досадливо вздохнул. Том "Расы мира и межмирья" был весьма объемистым, а глава о видхи - очень уж короткой.
- А почему тогда он такой... ну...
- А вы бы хотели, чтобы он появился в вашем замке при чешуе, когтях, клыках и прочем? Видхи вас уважил, принял приглашение, явился в обыденной ипостаси да еще с любимой женщиной.
Герцог Кахабер подавился заготовленной фразой.
- Эта пожилая э... матрона его возлюбленная? Да она...
- Через несколько лет, полагаю, она будет выглядеть под стать своему спутнику. Кстати, она моложе своего мужа раз в двенадцать, она-то ведь человек.
Некоторое время его светлость переваривал ответ наставника, старательно вспоминая все, что когда-то прочел о видхи.
- А можно с ними поговорить?
- Позже, ваша светлость. И не забудьте поблагодарить видхи за то, что он почтил своим присутствием ваши земли.
- Да помню я, - закатил глаза герцог. - Видхи целители миров, помню.
Вблизи видхи казался одновременно моложе - из-за гладкой свежей кожи, и старше - из-за выражения глубоких серых глаз. Поклонился он герцогу сдержанно, как равному. Кахабер посмотрел на него, как учил наставник, используя заклинание истины, но сумел увидеть только огромный серебряный глаз с вертикальным зрачком да мелкие нежные чешуйки на веке. Видхи чуть улыбнулся в ответ и поблагодарил, в свою очередь, герцога за приглашение.
- Сударыня, - обратился герцог к его спутнице, - а вам нравится наш бал?
Немолодая женщина присела в реверансе и улыбнулась:
- Благодарю, ваша светлость, я давно не танцевала с таким удовольствием.
Герцог поверил - так сияли ее глаза - и рискнул спросить:
- Скажите, сударыня, каково вам быть замужем за столь необычным созданием?
Возлюбленная видхи задумалась, собираясь с мыслями.
- Это чудо, невозможное. А взяло и случилось, - она покачала головой. - Когда я впервые увидела Франческо, мне не было и двадцати лет, а во второй раз мы встретились, когда мне стукнуло семьдесят восемь. За это время я вырастила детей и внуков, похоронила мужа... - голос ее прервался, глаза затуманились дымкой печали.
Видхи легонько сжал пальцы своей спутницы, и женщина очнулась.
- В ваших книгах не сказано, как видхи создают семью? - она лукаво взглянула на придворного мага. - Только любовью. Любовь соединяет мужчину и женщину и открывает дорогу ко всем мирам... - она усмехнулась. - Я бросилась в омут, в ту реку, куда однажды отказалась ступить. Но, возможно, я окунулась в иные воды, не те, что открылись мне шестьдесят лет назад.