Тьма с востока, и по воде ночь на берег сойдет.
В глубине догорает свет, растворив горизонт.
Одинокого ветра вой - битва моря и скал!
Будь сегодня моей душой - я свою проиграл!
Старый порт жжет свои огни - маяки троп земных,
И колдует скрипач в ночи, у огня нет святых.
Ты танцуешь - бунтует кровь в поседевших висках!
Ты сегодня моя любовь - шторм в святых небесах!
И ударили через край шторм и шепот волны!
Ты хранитель дороги в рай, бездны страж тоже ты!
Прикоснись, обожги огнем, уведи за собой -
В вечной битве сойтись вдвоем под летящей луной!
К небу и ко дну! К черту тишину!
Этой ночью мы на гребне волны!
***
"Это только гриппом все вместе болеют, а с ума сходят поодиночке"
Как же все-таки хорошо, что он ушел. Никто не зудит над ухом, не пытается рассказать, откуда у тебя растут руки, ноги, и чем набита твоя голова. Уф-ф! Просемафорила подружке эсэмэской: "приходи, будем одни". Она не замедлила нарисоваться на пороге моей квартиры. Быстренько скинув плащ и туфли, Светка прочапала в кухню, налила себе ароматного свежесваренного кофе и устроилась с ногами на диванчике в углу. Круглый стол она пододвинула поближе к себе, дабы иметь возможность, не меняя позы, дотянуться до пепельницы и шоколада. Курила Светка мало и редко, проще сказать, только у меня, потому что только у меня она пила кофе, а вот шоколад был ее слабостью. Вот и сейчас, сделав глоток и выпустив струйку сизого дыма, подруга мечтательно уставилась в никуда (вряд ли ей так импонировал старый, требующий ремонта потолок) и выдала свою коронную фразу, с которой всегда начинались наши посиделки:
- Нет! Все-таки как у тебя уютно! И кофе твой ммм... божественный! Ну почему только у тебя кофе - это кофе?
- Может, потому, что я не пользуюсь кофе-машиной? На раскаленном песке да в бронзовой турке-то более классически выходит. - Я хитро улыбнулась, наливая и себе чашку ароматного терпкого напитка.
- Куда своего спровадила?
Ну все, начинается! Сейчас по тысячному кругу пойдет - одни и те же вопросы, одни и те же ответы, и даже мимика каждый раз одинаковая. Одно хорошо: она не сбивается с текста уже почти год, я тоже знаю его наизусть, поэтому можно подумать о чем-нибудь своем, пока разговор не перейдет в другое русло. Главное не пропустить момент смены темы. Я заученно опускаю глаза и отключаюсь:
- Никуда я его не спроваживала. Сам ушел.
- Куда?
- Да черт его знает! По бабам где-нибудь шляется!
- И ты так спокойно об этом говоришь?!
- А что мне, плакать что ли?
- Нет! Я тебе поражаюсь....
Я смотрела в окно. На улице было темно, в кухне горел яркий теплый свет. В окне, как в зеркале, отражалось все, что находилось в помещении. Вот только что-то было не так. Я рассеянно перевела взгляд на подругу.
- Ты меня слышишь? Как тебя вообще угораздило за него замуж выйти?! - Светка возмущенно отломила приличный кусок шоколада и гневно сверкала на него глазами, будто именно этот кусок был причиной всех моих несчастий.
- Да я сама не знаю. Так получилось. Выпили в компании, поспорили. Он сдуру по пьяни ткнулся, а я правда девочкой оказалась. Ну, он и женился... А что ему еще оставалось делать? - Я снова посмотрела в стекло и вздохнула. Знал бы кто, как все было на самом деле... Пьяная вдрызг компания, Вадим прет на меня, как танк - он поспорил, что я не откажу ему, и решил взять свое любой ценой. Помню острое чувство страха. На смену которому приходит злость. Что это было - не знаю до сих пор, но когда я пришла в себя, все спали. Несколько не слишком премудрых действий с красным вином и майонезом и... вуаля! Проснувшись, Вадим заявил, что ничего не было, но компания всем составом зафиксировала "следы" преступления, и мы оказались женаты. Хорошо, что Светке я ничего этого не рассказывала.
Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, потерла глаза. Картинка в стекле неуловимо изменилась. Вот отражается стол, на нем чашки, кофейник, пепельница. Светка держит чашку кофе в одной руке, а другой тянется к шоколадке, а рядом... никого. Подруга вместе с ее зубодробительными речами истой феминистки мигом вылетела у меня из головы. Я не спеша вытащила сигарету, закурила, снова уставилась в окно. Меня не было в кухне. Точнее, не меня - я-то как раз была, - а моего отражения в стекле. К счастью, Светка была так занята разнесением моего благоверного в пух и прах и увлечена поглощением шоколада, что в мою сторону даже не смотрела. В голове крутилась мысль, что как-то это не вовремя, и пора бы подруге закруглиться и пойти домой, потому что то, что будет дальше... Но обо всем по порядку. А сейчас...
- Свет! Прости, что я тебя перебиваю, но ты не могла бы уйти?
Светка поперхнулась кофе, посмотрела на меня, как на умалишенную. Только-только она добралась до пра-пра... в родословной моего мужа... Потом ее взгляд зацепился за мое лицо. Видимо, было в нем что-то такое, отчего подруга смягчилась и посмотрела почти что с жалостью.
- Совсем тебя этот кобель проклятый довел, даже с лица спала, осунулась вся, бедная моя. - Завела она опять свою шарманку.
- Свет! Солнце! Не начинай! У меня голова разболелась, и только! Я высплюсь, а завтра посидим. Ты же знаешь, сегодня пятница, раз он свалил, то заявится не раньше вечера понедельника. У нас все выходные впереди. - Примирительно сказала я, при этом вставая и беря подругу под руку, настойчиво давая понять, что ей пора.
Светка, как загипнотизированная, не отрывая от меня глаз, встала и двинулась на выход, но в последний момент вывернулась, нагнулась к столу и сцапала последний кусочек шоколада. Засунув его в рот, она прикрыла глаза, мечтательно причмокнула. Потом хитренько взглянула на меня.
- У тебя свидание? А кто он?
- Ты обалдела?! Какое свидание?! - опешила я. - У меня голова сейчас расколется, а она "свидание".
- Ой, да ладнооо! - протянула нахальная мамзелька, клюнула меня в щеку. - Я же вижу, как у тебя глаза светятся. Завтра расскажешь обязательно. А лучше, сейчас.
- Светка! Укушу! Больно! За задницу! - Я начала закипать.
- Ну, кусни, кусни разочек! - эта зараза отклячила аппетитную (по авторитетному мнению всех мужиков) попку, обтянутую юбкой-мини. - Вот только обещаешь! А как укусить, так тебя нету!
- Извращенка!
- Сама-то!.. А как его зовут?
- Брысь с глаз моих!
- Блондин или брюнет?
Нет! Она издевается! Осталось последнее средство:
- Если ты сейчас не сгинешь, я позвоню Владу. Он давно мечтает о твоей филейной части!
- Значит, брюнет! - вздохнула подруга. - И глаза серые.
- Ты меня с ума сведешь! Все! Звоню!
Светка захихикала и, схватив сумочку, обернулась уже в дверях:
- Ухожу-ухожу! Так как же зовут твое лекарство от головы?
Мобильник врезался в захлопнувшуюся дверь и рассыпался по полу запчастями. На лестнице слышалось цоканье Светкиных каблучков, бегущих вниз по ступенькам, и смех.
Тишина! Одиночество! Блаженство! К сожалению, ненадолго. Я уже хорошо знала цену такой тишине. Это была не тишина, а затишье перед бурей. Но... я обещала все по порядку.
***
Все упорядоченное стремится к хаосу, хаос стремится упорядочиться.
По порядку... Хм! Легко сказать! Какой тут, на фиг, может быть порядок, когда собственное отражение пропадает и шляется неизвестно где! Начало у этой истории тоже неизвестно. Похоже, я с самого рождения была, мягко говоря, не такая, как остальные дети. Я никогда не плакала, всегда была самостоятельной, каким-то непонятным, но правильно настроенным локатором на пятой точке всегда точно определяла, чем кончится та или иная моя авантюра, и, как следствие, почти всегда счастливо избегала неприятностей. Родители мои, видимо, решили, что раз я такая неправильная, то по жизни не пропаду, и разбежались устраивать свои личные жизни. Вырастила меня бабушка. Сказать, что я от этого как-то пострадала, не могу. Скорее наоборот. Научилась спокойно взвешивать поступки и слова людей и правильно их оценивать. (Ведь надо же хоть как-то оправдывать поведение собственных родителей, чтоб не обидно было). Истина очевидна: нет плохих людей - есть люди, обиженные на жизнь, а правда... Правда у каждого своя. Это только у англичан The true и A lie, в смысле, истина одна на всех, а врет каждый по-своему. Но я отвлеклась. Да... Совсем забыла представиться. ЭЛ. Нет, это не глюк и не опечатка. Меня зовут ЭЛ. Народ неоднократно допытывался моего настоящего имени, но безуспешно. Кто-то однажды выдвинул версию, что я - эльф. Это когда началось повальное увлечение Толкиеном и фэнтези, а уши у меня с самого рождения острые, даром что родилась в год кота. Мужа всегда все это бесило. Он тоже попался на эту удочку, как все. Но когда в ЗАГСе я открыла паспорт, и он увидел там ЭЛ... Я даже не подозревала, что этот воспитанный и спокойный паренек может метать громы и молнии. Ну как же! Весь такой прилизанный, упакованный, а жениться как следует не смог. Даже имя у этой .... Вообще, не имя, а кликуха какая-то! Разве может быть у нормального человека такое имя - ЭЛ?! Но я же не виновата, что у родителей оказалось извращенное чувство юмора: мама хотела назвать меня Элеонорой, а отец считал, что я должна быть парнем, и назвал Ленькой. Ну, они и нашли компромисс! Ага! Единственный раз в совместной жизни! А муж... Его вообще все во мне раздражает. Мое спокойствие, самостоятельность, логичность поступков. Но больше всего, конечно, мои "неправильности". Когда я заранее знаю, куда стоит ехать, когда, на чем. Когда звенит телефон, и я всегда точно знаю, кто звонит. Когда я узнаю новости, не пользуясь СМИ и интернетом. Когда я с утра начинаю убираться и готовить любимое блюдо свекрови, и ни разу не ошиблась со временем ее прихода, хотя она очень старается "свалиться" на нас без предупреждения. Типа, мимо проходила. Угу! Знаем мы это "мимо". Она на Можайке живет, а мы в Химках. И глаза всегда такие невинные делает - что вы, что вы! Как можно! Да просто за хлебом из дома выскочила, только что не в тапочках, решила мимоходом заглянуть, как мои лапусики поживают! А сама во все углы заглянет, вдруг найдется к чему придраться. Я же изверг и садист - ее сыночку довела до ручки. А сыночка храпит до обеда, источая пивные пары после "вчерашнего".
Есть только один человек, которому все мои странности до лампочки. Это Светка! Мы знакомы с самого детства, как говориться, на одном горшке сидели, и она так привыкла, что не обращает никакого внимания на такие "мелочи". Единственное, чего она не в состоянии понять - это как я умудрилась выйти замуж за, цитирую: "этого козла"! Это с моими-то способностями! Сама она побывала замужем дважды, не слушая никого и ничего, и сейчас снова свободна, как весенний ветер. И расставаться со своей свободой не торопиться, убедившись на собственном опыте, что все мужики - сволочи, а если нет разницы, зачем платить больше? В смысле, тратиться на гостей и свадьбу, если можно и так. А не нравиться - адьёс, амиго! Было приятно познакомиться! Я посмеивалась над ней. На самом деле, они с Владом были идеальной парой, но это из разряда - нашла коса на камень. Оба упрямые, независимые, вечно грызущиеся, не спускающие друг другу ничего. Скорее небо упадет на землю, чем эти двое разуют глаза и договорятся.
Но вернемся к моим странностям и порядку, который я обещала. Впервые я заметила, что не такая как все, когда мне было лет пять. Мы играли на детской площадке в салочки, и мне - водящей - подставили ножку. И я со всего разбега пропахала асфальт метров на пять. Лица нет, суставы обоих локтей торчат наружу, на коленях то же самое - ошметки кожи и мяса вперемешку с асфальтной крошкой. Кровищи, как на скотобойне. Чья-то впечатлительная мамашка осела в обмороке. Я не проронила ни звука, ни слезинки. Пришла домой, бабушка была чем-то занята в кухне, самостоятельно залила все раны перекисью водорода и уселась читать "трех мушкетеров". Читать я вообще начала рано, года в три, и сразу все. За моими увлечениями не следили. Своей библиотеки у нас не было, зато Светкин папа во мне души не чаял, чем я бессовестно пользовалась. Паслась на книжных полках его кабинета денно и нощно. Когда вечером я выползла к ужину, на моем лице остались лишь незначительные царапины, а через два дня никто бы не смог сказать, что я вообще падала. Я снова вышла гулять, и история повторилась. Когда еще через пару дней этот идиот в третий раз попытался меня угробить, я умудрилась не споткнуться, а, совершив немыслимый кульбит, приземлилась на его выставленную ногу всей своей массой и вцепилась ему в лицо когтями. Откуда взялись когти в тот момент, я так и не поняла, потому что с утра бабушка собственноручно все ногти и заусенцы мне изничтожила. Но результат был "на лицо", извините за каламбур. Перелом ноги в двух местах и восемь швов на морде. Его предки хотели судиться, но ребятня на площадке свидетельствовала в мою пользу, их родители, кто присутствовал, тоже. Так что "истцам" не осталось ничего другого, как переехать в другой район.
Примерно в этом же возрасте я стала просыпаться по ночам и слушать мир. Это было похоже на радиоэфир - обрывки информации, музыки, передач, голоса дикторов, легкие помехи. Меня это не смущало, но и рассказывать об этом я не торопилась. А встав однажды с постели и подойдя к зеркалу (виноват был Льюис Кэрролл со своей Алисой), я обнаружила, что комната отражается, а я нет. Это было прикольно, и я решила, что я - Чеширский кот. Игра такая! Присмотревшись внимательно, я поняла, что могу увидеть в зеркале все, что захочу. Потом было еще много разного. Увлекшись с друзьями в подростковом возрасте теорией о времени и пространстве, я научилась воровать время у других и экономить свое. Так, например, я могла от Садового кольца дойти до ВДНХ за полчаса прогулочным шагом. Когда лень было вставать с дивана и отрываться от книги, я взмахом руки задергивала шторы и зажигала свечи. Электричество я принципиально не любила - холодное, колючее, беспощадно-яркое. Совсем другое дело - живое пламя. Теплое, уютное, мягкое, несущее покой и умиротворение. Выяснилась интересная особенность - я оказалась саламандрой. Ну, то есть, могла держать огонь в руках, не обжигаясь. По моему желанию он разгорался или притухал до искорки. Светка, наблюдая за мной, загорелась идеей, что я - йог, и чуть не угробила меня, пытаясь выяснить, что еще интересного я умею: висеть в воздухе, ходить по гвоздям и битому стеклу, стоять на голове... Это я перечислила самое безобидное. Выяснились в результате только две забавные вещи. Первое, что я могу не спать пять суток подряд и оставаться в адеквате.( Ради чистоты эксперимента надо сказать, на девятые сутки я сдалась - стала видеть и слышать то, чего нет, и слегка заговариваться). Для Светки, которой ежесуточно требовалось не менее десяти часов крепкого сна, это было равносильно тайне мироздания. И второе - Светка тоже оказалась саламандрой. Правда, в руках она пламя не таскала и размеров его не меняла, но руки в огонь могла класть без вреда для себя.
Лет в тринадцать я вдруг увлеклась фитотерапией. Это было неожиданно даже для меня. Просто вдруг я поняла, что знаю растения. Знаю, как и когда их собирать, как применять и от чего. Как будто вспомнила то, что было забыто. Под потолком тут же появились натянутые веревочки, на которых повисли пучки трав. За ними я ездила самовольно в Подмосковье. Бабушка попыталась сопротивляться, но на мою сторону встал дед, и она сдалась. Она всегда ворчала, что я - ведьма, а после увлечения травами и вовсе стала звать Бабой Ягой. Однако помощь принимала охотно. Попить душистого чайку из земляники, черники, чабреца, мяты; снять головную боль или радикулит мягкими поглаживаниями; сбросить с плеч десяток лет после баньки с эвкалиптом или можжевельником. Это по мелочи. А можно избавиться от докучливой гундявой соседки, которая приходила за солью и засиживалась допоздна, жалуясь на жизнь и отрывая от дел. Злая я, наверное, но... что есть, то есть. А главное - мои сны. У многих людей бывают "вещие" сны, которые потом сбываются, мои не сбывались, но обладали цветом, звуком, запахом. Один из них повторялся с завидной регулярностью, продлеваясь каждый раз чуть дольше, словно приоткрывая некую завесу.
Я иду по полю, такому огромному, что краев не видно, куда ни взгляни. Только что отгремел бой. Еще теплые тела погибших вперемешку с ранеными и контуженными. Меня не интересует, кто победил, а кто проиграл, не радует смерть врагов и не печалит гибель друзей. Я вижу их лица, искореженные тела, отлетающие в иные миры души. И прохожу мимо. Внутри меня пустота. Я уже ни на что не надеюсь, ничего не жду. Я просто ищу. Вдруг в груде тел одетых в красное с белым воинов я вижу рукоять меча. До боли знакомую. Этот меч я дала перед началом сражения дорогому мне человеку. Иду туда и вижу ЕГО. Он мертв, но я точно знаю, что надо делать. Переворачиваю тело лицом вверх, наклоняюсь над ним, всматриваясь в пустые глаза. Хочу что-то сказать, но меня перебивают: "ты не можешь нарушить равновесие! Тебе не дано..." Не вижу, кто это говорит, но мне нет до этого никакого дела. Я знаю ЧТО делать и знаю, что МОГУ это сделать. Произношу слова на незнакомом мне языке. Они сами рвутся из меня. Я лишь проводник. Вижу, как вздрогнул убитый, как вздохнул, слышу учащающиеся удары его сердца. А у меня за спиной вырастают крылья. Больно! Как же больно. Он открывает глаза, смотрит на меня и не узнает. Я выпрямляюсь, смеюсь странным каркающим смехом: "Прости! Нам не суждено быть вместе! Меня зовет долг!" Крылья за моей спиной расправляются. Оказывается, они огромные. Тень от них заслоняет почти все поле боя...
На этом месте я всегда просыпалась, корчась от боли в спине и конечностях, и с пустотой в душе, словно я и впрямь лишилась чего-то дорогого.
***
Бабушки я лишилась рано. Дедушка умер еще раньше. Мать заняла квартиру и начала с новыми силами устраивать свою личную жизнь, а мы с братьями оказались на улице. Сначала они жили у своего отца, потом со мной. Младшему деваться было совсем некуда, и позже он вернулся к матери, старший остался жить самостоятельно. Я жила у друзей и знакомых, стараясь не задерживаться нигде подолгу, таскала за собой братьев. Иногда приходилось ночевать на вокзалах, по подвалам, с наркоманами и бомжами. Но это, как ни странно, положительно повлияло на мальчишек. Они не пьют, не употребляют наркотики, держатся за свои семьи и работу. Видимо, хватило того, что насмотрелись. Светка все это время была рядом, помогала, чем могла. Милый добрый человечек. Самое дорогое, что у меня есть. Всегда веселая, чуточку бесшабашная, готовая влезть со мной в любую сомнительную авантюру, неисправимая оптимистка, радующаяся каждому дню, живущая под девизом: что ни делается - все к лучшему! Как в анекдоте: пессимист говорит - хуже уже не будет, а оптимист в ответ радостно - будет, будет! Правда, оба ее мужа приложили немало усилий, чтобы спровадить меня с глаз долой и вон из Светкиного сердца. Подозреваю, что этот факт сыграл немалую роль в обоих разводах. Хотя, там и без меня хватало всякого. А потом я вышла замуж. Семейной жизни, как таковой, у меня не было. Вадим - мой муж - заявил, что жениться не собирался, но раз уж так вышло, то пенять я должна на себя, а ему я неинтересна и не нужна. И слава Богу! Он получал карманные расходы от родителей, худо ли бедно ли управлялся с собственной небольшой фирмой, гулял, кутил, таскался по шлюхам и имел две-три любовницы одновременно, но всегда разных. Я работала, смотрела за домом, улыбалась свекрови, общалась со своими друзьями. В общем, стала тихой и неприметной серой мышью. Светка как-то подметила, что я, словно бы, спряталась от кого-то. Если бы она знала, как недалека она от истины. Я действительно пряталась - от себя. Такая серая жизнь продолжалась года полтора, а потом....
Потом произошло сразу несколько вещей. Во-первых, погиб мой друг. Весь день меня мучила странная неопределенность, все валилось из рук, потом навалилась страшная тяжесть и ушла, оставляя пустоту. Ближе к вечеру позвонили из милиции, поинтересовались, знаю ли я некоего Вениамина, сообщили, что он попал в аварию и погиб. Попросили приехать. Обычные вопросы, протоколы, опознание. На вопрос, почему позвонили мне, а не его матери, старлей хмыкнул и сказал, что в момент смерти Веник держал в руке мобильник с моим набранным номером, но позвонить так и не успел. Должно ли это было означать, что я - причина его гибели, или он хотел сказать что-либо другое, я так и не поняла. Но гнетущее чувство неправильности не оставляло. С Веником мы близко не общались, если вообще можно назвать общением три эсэмэски в год - на Новый Год, на 23-е и на 8-е. Ну и еще ко дню рождения. Если он собирался позвонить именно мне, то значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Или это - ирония судьбы. Не добрался до нужного номера в списке, не успел... Вернувшись из морга, я обнаружила, что мой благоверный приволок домой очередную потаскушку. Нагло лыбясь, этот гад поставил меня в известность, что данная мамзель - его самая большая любовь (угу! Которая по счету?!) - будет жить с ним, то есть, у нас. Мозг отказывался что-либо выдавать в ответ. Я кивнула, спокойно приняла душ и завалилась спать, предупредив, что если они своей мышиной возней разбудят меня, то я их загрызу. А мамзель обрадовала, что запоминать, как зовут очередную пассию этого кобеля, я не собираюсь и буду звать ее Маня, как всех. Мамзель насупилась, но я посмотрела на нее внимательно, и она как-то сразу сдулась. Через неделю такой "совместной" жизни у меня снова пропало отражение, Маня, которой и так не нравилось жить втроем, встала посреди ночи пописать, завизжала, как резаная свинья, и грохнулась в обморок. Я и раньше подозревала, что все не просто так, но добиться от Мани, что именно ее напугало, я не смогла. Она шарахалась от меня, как от чумы, заикалась, билась в истерике. Потом закатила скандал и испарилась, грохнув напоследок дверью. Муж сначала забавлялся этой ситуацией, потом ему стало скучно, потом он решил, что я виновата во всех мыслимых и немыслимых грехах, и поднял на меня руку. Не знаю, что произошло в тот момент, себя я со стороны не видела, но только как он руку поднял, так и опустил, не тронув меня. Побледнел, икнул, помотал башкой и тоже хлопнул дверью. С тех пор он со мной почти не разговаривает, спать стал в отдельной комнате, запираясь изнутри на ключ, зачем-то притащил плакат с изображением святой троицы и повесил на дверь своей комнаты. На вопрос, что случилось, выдавил: ведьма! - и сбежал на неделю к маме. Свекровь прикатила на следующий же день. Разбросала по углам квартиры какую-то вонючую дрянь, заставила меня трижды войти в комнату мужа, зачем-то настояла, чтобы я стерла пыль с икон, которых оказалось немало к моему удивлению - никогда не замечала за мужем склонности к религии, - при этом внимательно за мной следила, словно ждала чего-то. Очень расстроилась, когда я спросила, не дать ли ей святой водички, которую я на крещенье в церкви взяла. Разочарование было написано на лице крупным шрифтом, когда она узнала, что я и в церковь хожу, как все нормальные люди. Я решила ее добить и поведала, что люблю запах ладана и восковых свечей. Кусочки мозаики к тому моменту уже выстроились у меня в голове, и, как ни жаль мне было несчастную свекровь, тщетно ищущую причину для развода (сынуля - чмо и кобель не в счет, дрянью должна оказаться я), мне стало интересно. Свекровь я все же пожалела и сказала, что с удовольствием дам развод ее сыночке на почве несовместимости характеров и жизненных позиций, с условием, что он выметется из моей квартиры, доставшейся мне от родственников со стороны отца. Я их в глаза никогда не видела и не подозревала о существовании оных, но меня разыскал нотариус и заявил, что я являюсь единственной и неоспоримой наследницей, так как отец отказался от жилплощади в мою пользу. "Мамочка" взяла тайм-аут подумать. Хоть сыночка единственный и любимый, но терпеть его выходки в своем доме она не собиралась. Я предложила ей женить его на одной из любовниц, добивающихся нашего развода, желательно самой жадной и глупой, чтоб наверняка почувствовала себя осчастливленной этим браком. Свекровь подумала еще минут пять, прокрутила в голове какие-то свои варианты и радостно согласилась. Я выдала ей телефоны и адреса двенадцати претенденток, на что у свекрови округлились глаза: - это все его бабы? И ты это знала?! Я успокоила ее, что это еще не все, только самые настырные, которые действительно готовы выйти за "пусика". Пока мы с ней так сидели, успели прикончить одну и ополовинить вторую бутылочку "Наполеона". Свекровь менялась на глазах. Все-таки коньяк из любой стервы может сделать нормальную бабу. И наоборот. Под конец, она вздохнула, обняла меня и шепотом сообщила большую тайну: - дурак он! И козел! А ты... ты - святая! После чего всплакнула на моем плече и уехала пристраивать "пусика".
А мне было интересно! Крыша съехала окончательно, и я просто сгорала от нетерпения и любопытства. Что?! Что же такого увидела эта Маня и мой благоверный, что напугало их до заикания. Отражения в зеркале не было, теней тоже. Блин! Как бы посмотреть?! Включила видеокамеру - нулевой результат: только легкое дрожание воздуха, как в жаркий летний день, в том месте, где я проходила. Ничего в голову не лезло, пришлось вздохнуть и забросить это дело. Через пару часов, походя мимо зеркала в коридоре, я увидела свое отражение.
- Привет! Вернулась?! Ну, и где вы, девушка, изволили шлёндрать? - я нахмурилась, глядя на себя, и попыталась понять, что мне в себе не нравится.
Отражение, нахмурившись, внимательно смотрело на меня, и вдруг... улыбнулось чуть смущенно и опустило глаза. Ни х... хм... фига ж себе! От удивления я растерялась, глаза стали квадратными, а челюсть стукнула по ноге. Отражение развеселилось. А я почему-то обиделась.
- Ну и чего ржешь?
- А ты себя со стороны видела? - на минуту зеркало стало зеркалом, и я увидела себя. Homo mororaries, что значит человек заторможенный или, по простому, дебил полный. Я расхохоталась. Мы стояли в коридоре друг против друга и хохотали. Меня вдруг отпустило. Исчезло раздражение, недовольство, угнетенность, желание быть незаметной. Я вдруг осознала, что последние полгода не смотрелась в зеркало вообще, и сейчас с наслаждением разглядывала себя. Попутно мы болтали. Отражение наотрез отказалось отвечать, почему и куда оно исчезает, зато сообщило, что я хорошенькая. Хм... Действительно, хорошенькая. Длинные черные волосы, блестящие после индийской хны, тугие локоны распрямляются неохотно под собственной тяжестью; правильный овал лица; стройная фигурка 44го размера; нос с легкой горбинкой; глаза... Вот на глазах я споткнулась. Сколько я себя помню, я была обладательницей необычного цвета глаз - темно-шоколадного. Не карих, не черных, а темно-шоколадных с золотистыми искорками. Теперь же, присмотревшись, поняла, что у моих глаз нет цвета. Вернее есть один только бездонно-черный. Но в зависимости от моего настроения, глаза светлели, переходя от черного к янтарно-желтому через красный. (ну теперь понятно, почему благоверный заикаться начал. Шутка ли? Жена - вампир! Гы-гы!) И зрачок стал напоминать кошачий - вытянулся по вертикали. Так прошло несколько недель. Я заметила, что теперь, когда исчезает отражение, я становлюсь более гибкой, более выносливой, могу регулировать температуру тела, подстраиваясь под окружающую среду, лучше и четче воспринимаются звук, цвет, запах, а их диапазон заметно увеличивается. Я всегда неплохо видела в темноте, но списывала это на то, что в городе никогда не бывает по-настоящему темно - фонари, реклама, подсветка зданий, свет из окон. Теперь же я видела в городской темноте как днем, а в полной темноте - как в сумерках. Теперь вот и Светка заметила, что у меня глаза "светятся". Интересно, что она под этим подразумевала - светятся, в смысле, как лампочка, или просто блестят, как от лихорадки. Тело тоже стало слегка меняться. Не знаю как - отражения-то нету - но движения становились более плавными, экономными что ли, будто я скольжу в воздухе, а реакция стала мгновенной. Расплатой за это стали головные боли по возвращении в нормальное состояние. Отражение давало ценные советы, как это все пережить и приспособиться. Морально поддерживало. Ну, согласитесь - приятно поговорить с умным человеком, смотрящим на тебя из зеркала.
***
Твои сновиденья до рассвета охранять!
Засыпай! На руках у меня засыпай!
Засыпай, под пенье дождя!
Далеко, там, где неба кончается край -
Ты найдешь потерянный рай!
"Пусик" пристраиваться не захотел, а когда услышал, что я выставляю его из квартиры, где он творил, что хотел, благо мамы рядом нет, совсем озверел и, пообещав превратить мою жизнь в ад, заявил, что это я буду умолять его о разводе, а он еще подумает - снизойти ли. Ню-ню! Можно подумать, что моя жизнь рядом с ним напоминала райские кущи! Флаг ему в руки и три пера в ... э-э-э... в общем, семь футов под килем! Знаю теперь, какая на него управа нужна. Он не перестал меня бояться, но стараясь выполнить свое обещание, планомерно изводил меня гундежом и придирками: недосолила, переперчила, не то, не так, не туда, не сейчас. Просто злая криворукая, косоглазая баба, а не жена. Я его не слушала, надевала маску холодного безразличия и уходила в себя. Пару раз он пытался меня ударить, за что оба раза схлопотал по физиономии. Теперь он избрал другую тактику - уходил неизвестно куда почти каждый вечер, возвращался, когда хотел, часто нетрезвый, видимо, для храбрости, еще чаще в помаде и чужих духах. Так продолжалось уже месяц. Так было и в тот вечер.
Светка ушла. Мне стало немного не по себе - ни за что обидела дорогого мне человека, сначала сама позвала и сама же за дверь выставила. Только что с лестницы не спустила. Если бы можно было ей обо всем рассказать... Она бы поняла и вопросов лишних не стала бы задавать. Но я молчала, как рыба об лед, решив, что сначала разберусь во всем сама, а она с расспросами не лезла, только пыталась выдернуть меня из меланхолии своей болтовней.
Грустно посмотрев на то, что всего каких-то две минуты назад было моим мобильным телефоном, я подумала о новых тратах, убираться не стала и, махнув на все рукой, пошла спать. Провалилась я, едва коснувшись головой подушки. Сначала не было ничего, только спасительная тишина и тяжелое буханье в висках и затылке. Потом буханье сменилось шорохом и потрескиванием, и пришло знакомое уже ощущение радиоэфира. Только сегодня было странно тихо. Как будто все радиостанции объявили перерыв. Только шорохи и поскуливания радиоволн. Внезапно раздался стук, словно кто-то налетел в темноте на стул, и тихий возмущенный шепот:
- Осторожно, Хель(1) тебя забери! Разбудишь!
В ответ смущенное сопение, потом несколько раздраженно и тоже шепотом:
- А ты не грози! Не предупредил ведь, куда тащишь! А чего это она здесь спит?
- А где ей, по-твоему, спать? На полу?
- Ну, не знаю...
- Вот и помолчи, раз не знаешь! И так времени в обрез, а из-за тебя всю работу придется переделывать!
Последняя фраза прозвучала уже не шепотом, а вполне нормальным, но тихим, голосом. И, надо сказать, голос был очень красивый - глубокий, бархатистый, полный уверенности и силы. Воображение нарисовало соблазнительного сердцееда - обладателя такого голоса, а в голове мелькнуло: "это вообще не диван, а прибор. И чего он на нашем приборе разлегся?"(2) Я принюхалась - нос о присутствии чужих не сообщил. Тогда я потянулась и открыла глаза. В зеркале напротив кровати отражалась чужая комната. В высоких стрельчатых окнах пылал закат. Видимый кусок стены был заставлен стеллажами с книгами. Две мужские фигуры стояли у зеркала неподвижно, глядя на меня. Один из них, вдруг осознав, что я уже не сплю, а с интересом разглядываю их, вздохнул с непонятной горечью и сказал второму:
- Я же говорил тебе, осторожнее надо было быть! А теперь что?... Хеймдалль убьет меня. Фальг! Ты все понял?! Храни вельву! И да хранит тебя Элль! (3)
Зеркало помутнело, подернулось рябью, как вода на озере, и отразило мою комнату. Но в последний момент вторая мужская фигура шагнула, и оказалось, что у меня гость. Я с любопытством уставилась на него. Первым желанием было - потрогать. Вдруг - галлюцинаия! Но мелькнула мысль, что, если он настоящий, то может обидеться или, чего доброго, укусить, и я решила для начала хорошенечко рассмотреть своего неожиданного визитера.
Им оказался паренек, немногим выше меня, где-то на полголовы, никакой бестолковой груды мышц не наблюдалось, но и инфантильность отсутствовала, стройный, подтянутый, гибкий, даже изящный, но не женоподобный, одетый в обычные брюки, рубаха навыпуск, подпоясанная широким кожаным ремнем, на плечах дорожный плащ с капюшоном, скрепленный на груди шнурками, на ногах мягкие сапоги, скорее веллингтоны, чем ботфорты, хотя, кто их разберет... И главное, у моего визави была ослепительно-белая, почти прозрачная кожа, упрямый подбородок с ямочкой, тонкие, но не неприятные губы, и ярко-зеленые глаза. И, да, он был брюнетом. Я вспомнила Светку и захихикала. Оказывается, моя подружка тоже может заглядывать в будущее. Гость, рассматривавший меня с не меньшим интересом, дернулся от моего смеха. Нервный-то какой! Надо с ним поосторожнее. Значит, Фальг. Интересно, это имя или должность?
- Привет, Фальг! Тебя ведь, кажется, так зовут?
Парень ошалело уставился на меня, потом задергался, соображая, куда бы от меня сбежать, понял, что зеркало его уже не спасет, обвел тоскливым взглядом комнату и затих в углу у письменного стола.
- Эй! Ты чего? - Я начала беспокоится за его душевное здоровье и за себя тоже. Вдруг, буйный окажется. Прибьет ненароком!
Мальчишка затравленно взглянул на меня и выдохнул с легкой хрипотцой:
- А ты, что, правда, меня видишь?
Ну ни фига себе расклад! Я сплю, никого не трогаю! Мне в комнату через зеркало сваливаются всякие незнакомые товарищи, а я еще и не должна их видеть! Это уже ни в какие ворота не лезет! Как говорил Остап Бендер - может вам еще ключи от квартиры отдать, где деньги лежат?! Но, памятуя, что больных людей и незнакомых собак лучше не раздражать и не расстраивать, вслух осторожно поинтересовалась:
- А не должна? Вы скажите, я могу сделать вид, что Вас нет. Мне не трудно.
Парень вздохнул.
- Да нет, чего уж там! Все равно узнают! Ну почему я такой невезучий! У всех вельвы, как вельвы, а мне досталась...
- Что-о досталось?! - Я начала закипать, потому что сообразила: непонятным словом обзывают меня и, свалившись мне на голову посреди ночи, при этом, еще и недовольны. Как-то на моего мужа очень смахивает. Сейчас как возьму в белы рученьки да чугунну сковородочку!... Видимо, кровожадность явно нарисовалась на моем лице, потому что парнишка заерзал, виновато и по-собачьи преданно заглядывая мне в глаза. Я забыла, зачем злилась.
- Ну, хорошо! Давай поговорим и расставим все точки над Ё.
- Над чем? - фальг икнул.
- Господи! Откуда ты такой на мою голову? Тебя хоть как звать-то?
Парнишка шмыгнул носом, поерзал немного и ответил:
- Фальг я. Из Валаскьяльва.(4) А имени у меня нет. Пока.
Мда-а! Объяснил! Ничего не скажешь. Каков вопрос, таков ответ. И чего это он как-то подозрительно ласково на меня смотрит. Выжидательно. Укусить собрался?! От греха подальше, я забралась на кровать с ногами, отодвинувшись подальше.
- Фальг, говоришь?
- Ага! - снова шмурыганье носом.
- Из Вала...где-то там?
- Из Валаскьяльва.
Ух ты! А мы гордые, оказывается. Обижаться умеем! Глазенки сверкают, голову вскинул. Не иначе, принц датский! Ближе чем на три метра не подходи!
- Ну и с чем тебя едят, сопливый фальг из Валаскьяльявлябляучертанакуличках? - поинтересовалась я задумчиво.
Остаток фразы мой ночной гость, похоже, не услышал. И слава Богу! Быть бы мне битой за такое коверканье названия его родины. Почему-то я не сомневалась, что при всей кажущейся хрупкости, этот вьюноша уделает меня в ближнем бою на раз. Без всяких два, три. Но сейчас перевес, по крайней мере, моральный, был на моей стороне. Я вогнала его в ступор первой половиной вопроса? Он съежился и затравленно смотрел на меня, в огромных зеленых глазах плещется ужас.
- Не бойся! - примирительно сказала я. - Я не кусаюсь, и людоедство не практикую.
- Так я и не люд! Брр, в смысле, не человек. - парнишка все еще недоверчиво косился на меня. - Я - фальг!
- А теперь, будь добр, объясни, наконец, что такое фальг? И почему у тебя нет имени, если тебя зовут фальг?!
О! Он опять в ступоре! Сегодня точно не его день, то есть, ночь. Ну, в общем, не его это время суток!
- Ты, что?! НИЧЕГО не знаешь?!
- Почему ничего? Таблицу умножения знаю. А что я должна знать?
Парень замялся.
- Ну... Я не знаю, что я могу тебе рассказать, а что нет. Обычно нас, фальгов, дают вельвам. Но они и так все знают. Мы вроде как и не при делах. А с тобой... Ты...ммм...не такая, как остальные, и на вельву совсем не похожа, хотя Фрейр сказал, что ты - больше, чем просто вельва, поэтому тебя надо охранять особенно. А то Хеймдалль с нас со всех головы поснимает. (5)
Я сделала попытку резюмировать эту галиматью.
- То есть, ты - мой охранник?!
- Ну, да! Что ты ржешь?! Порядочные вельвы так себя не ведут!
Но меня было не остановить. Я согнулась пополам, всхлипывая и похрюкивая, хохотала и не могла даже вздохнуть. Вот ЭТО хлипкое, сопливое, без имени, в средневековом прикиде - будет меня защищать?! Да стоит выйти из подъезда вместе с таким "охранничком", и меня тут же сердобольные соседи санитарам с рук на руки передадут. Наконец, смогла выдавить:
- И как ты это делать собираешься?
- Что - это? - мальчишка в недоумении смотрел на меня.
- Ну, охранять! - Меня начал душить очередной приступ смеха.
- Ах, это. - фальг поерзал, вздохнул и признался. - Не знаю еще. Там видно будет.
Ой, не могу! А фальг-то мне достался озабоченный, на всю голову. Юношеские проблемы - очень хочется, но негде и не с кем. Отсмеявшись, я стала задавать вопросы и получать ответы. К утру выяснилось следующее: фальг - дух, охраняющий вельву, в данном случае меня. Почему я его вижу, осталось загадкой. Фальгов никто не видит. Когда фальг обретает хозяйку, он получает имя и силу и начинает совершенствоваться. Следовательно, чем сильнее хозяйка, по-нашему, ведьма, тем круче становится фальг. Характер у фальга может быть свой, но чаще хозяйский. (Ну с этим понятно: хозяин спокойный , и сенбернар - флегматик, а у стервы и болонка - дура визгливая). Некто, парень отказался отвечать на этот вопрос, в Валаскьяльве (где это?) нуждается во мне, поэтому со мной ничего не должно случиться до перехода (куда? зачем?) и уж тем более, после.
- Так ты, значит, мой личный ангел-хранитель? - подытожила я.
- Не-е-е! - помотал головой фальг. - А кто такой ангел?
Теперь задумалась я.
- Ну-у... Они такие... (а правда, какие?) С крыльями.
- Клюются? Или кусаются?
- Да нет!
- ??? Да - клюются, а нет - не кусаются?
- "Да нет" - это одно слово, значит, ты не так понял! Ангелы - слуги Господа и хранители человеческих душ! Теперь понятно?
- Не-а! - фальг шмыгнул носом и почесал макушку. - Я - не ангел, я - фальг! Я охраняю твое тело, мысли и знания. А богов у нас много. А еще я понял, что тебя надо учить не только силой пользоваться, но и думать, и говорить. А то вы в таком бардаке живете, жуть! А ты мне имя давать собираешься? А то уже рассвет! - Забеспокоился паренек.
- И что?
- Ничего. Надо до рассвета успеть, а то развоплощусь. А я к тебе уже привыкнуть успел, ты мне даже нравится начала.
- Да ты ***!... Вот ведь ***! Сопливый фальг!
- Ух ты! Это меня так звать будут? - в глазах щенячий восторг.
Упс! А с лексикончиком надо поосторожнее обращаться! А то научу ребенка плохому! Интересно, а этот сильномогучий Хеймдалль мне тогда тоже голову оторвет?
- Нет! ТАК я тебя буду звать, если ты меня совсем достанешь. А сейчас...
- Откуда?
- Что - откуда?
- Откуда я тебя достану? И почему по частям?
- По каким частям? Меня нельзя на части делить!
- А почему тогда "совсем"?
- Что - совсем?
- Совсем достану. А если не смогу совсем всю достать?
- ...!!! ДОСТАЛ!!! СОВСЕМ!!! Ты имя хочешь?
- Хочу!
- И как у вас фальгов обычно нарекают?
- Не знаю. Мы не общаемся, а после развоплощения - не помним. Ты - хозяйка, тебе и карты в руки.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Откуда мне-то знать, как положено фальгов называть. Ну, не Кузей же и не Нафаней(6), в самом-то деле, и явно не Барсиком.
- Тогда не отвлекайся! Давай так: я называю имена, а ты выбираешь, какое больше понравиться, идет?
- Кто идет? - всполошился фальг.
"Сейчас со всей мочи завою с тоски... ой-ё-о-о!"(7) Ну за что мне это наказание! Фальг, тоже мне, выискался! У кого-то с чувством юмора слишком хорошо. Знать бы, у кого. И тут меня осенило. Я поняла, почему все имена и слова кажутся мне смутно знакомыми - Калевала! Финский эпос! Старшая и младшая эдды. И я заорала:
- Тебя будут звать Эд! Эдвард! Эдик!
- А...
Но договорить он не успел, над крышей дома напротив взметнулись в небо золотые лучи восходящего солнца. Эдик дернулся испуганно, замер, потом недоверчиво посмотрел на меня, робко улыбнулся. Протянул мне руку.
- Ущипни!
- ???
- Не верится, что успели. У меня есть оболочка! Я жив! Я останусь здесь, с тобой! - Он рванул к зеркалу. - Ух ты! А ничего получилось! А Эд - правда мужское имя?
- А если женское, то что?
Фальг внимательно посмотрел на свое отражение, потом на меня и улыбнулся.
- Раз я остался мужчиной, значит, имя мужское. - торжественно произнес он.
- А если бы я тебя Дуськой назвала? Ты бы женщиной стал?
Парень кивнул и покраснел. Как все запущено! У кого-то точно с чувством юмора не в порядке. Это ж надо такое выдумать: как вы лодку назовете, так она и поплывет! Я мельком взглянула в зеркало, отражения не было. А что? Это идея!
- Эдик! - вкрадчиво начала я. - А когда ты сказал, что привык ко мне, и я тебе даже нравлюсь, что именно ты имел в виду? Я такая страшная?
Фальг лукаво улыбнулся.
- Не терпится на себя посмотреть? Подожди еще немного. Трансформация закончится, тогда и посмотришь.
- Так ты в курсе, что у меня отражения нет? И что за трансформация? Я мутантом буду? Рога? Копыта? Три пары глаз и восемь конечностей? - я начала паниковать.
- Да не волнуйся! Все не так страшно!
- Но мне же из дома выходить нужно будет! В магазин, на работу. Друзья приходить будут! Как же я?...
Эд улыбнулся и покачал головой. Мне показалось, или он действительно стал старше?
- Не волнуйся, глупенькая! С тобой все будет хорошо!
Значит, не показалось! Растет ребенок буквально на глазах. Что это он там бухтел про связь своего роста и возмужания с хозяйскими силами? Это сколько же у меня силищи-то? На батальон? А почему я об этом не знаю? А характер точно мой - вредный! Эд внимательно следил за мной. Теперь это уже не был субтильный пацан, но взрослый симпатичный мужчина. Он стал чуть выше, раздался в плечах, глаза потеплели и потемнели.
- Эд! А как мы с тобой будем разговаривать? На улице, там, или муж когда вернется?
- Насчет мужа не переживай! Ничего не заметит. А вообще-то можно разговаривать вот так, как сейчас.
- Что значит, как сейчас? Ой, мама!
- Ты рот-то закрой - ворона влетит! - Эдик засмеялся. - Тебе достаточно подумать обо мне, позвать мысленно. Ты же не просто так мне имя дала. Слушай! А почему ты меня Эдом назвала?
- Да так! Вспомнила кое-что... Скажи мне лучше вот что - вашего главного как зовут?
- А тебе зачем? - Эд лукавил. Промариновав меня минут пять, он вздохнул: - Не приставай! Не могу сказать. Нельзя мне.
- А тогда ответь - он у вас мужчина хоть куда, все бабы от него без ума, сами на шею вешаются, чем этот товарищ нахально пользуется, несмотря на наличие официальной жены. Во-вторых, глаза у него ярко-синие, и одного глаза нет, в смысле, он повязкой закрыт, да?
- Окстись! Языком молоть постыдилась бы! Вельва, а туда же, как баба базарная! Тьфу! - на лице непритворное возмущение, только что искры не летят во все стороны. - Это ж надо выдумать: Повелитель без глаза! И как вас, баб, после такого умными считать?!
- Эдик, солнышко! Ну не злись! Я просто все ваши имена и названия в финском эпосе читала, про асов и ванов, про Одина. Вот и подумала...
- Эк, тебя занесло! Нашла, что вспомнить! Это ж когда было! - Эдик успокоился и снова улыбнулся. - Не-е! Это не про нас. Не мечтай! Все не так просто.
Он плюхнулся на кровать рядом со мной, и я не удержалась от соблазна: потянулась к нему понюхать и потрогать, какой он на ощупь. Ведь не каждый день на голову настоящие фальги сваливаются. Эдик оторопел, попытался привстать, но я уже вцепилась в него двумя руками, как дитё в плюшевого мишку.
- Э-э-э! Ты чего это! Мы так не договаривались! - Эдик тщетно пытался разжать мои пальцы, не сделав при этом больно. Наивный! Если в мои руки что попало, то уже никакая сила у меня этого не отберет. Тренировка - залог победы! Пошатаетесь бездомными с мое, когда братишек кормить надо, посмотрю, сможет ли кто кусок из лапок вырвать. Или когда надо идти, а мелкий упасть норовит от голода. Так вцепишься, любой клещ от зависти сдохнет. Эдик понял, что просто так ему от меня не отцепиться, бросил свои бесплодные попытки и заглянул мне в глаза:
- Ты что творишь?! Недоразумение ходячее! - зеленые глаза смеялись, но в глубине пряталась тревога.
- Ну и пусть недоразумение. - неожиданно для себя легко согласилась я. А чего обижаться, если нам теперь неизвестно сколько времени бок о бок существовать придется. - Ты - фальг! Так?
- Так. - в голосе послышалась напряженность.
- Я - твоя хозяйка! Следовательно, что хочу, то и делаю. К тому же ты теплый и вкусно пахнешь, рмням-ням, цветами и летом, и солнцем. А я устала, замерзла и хочу спать. - С этими словами, я опрокинула офигевшего Эдика на подушку, пристроила свою голову на его груди и, проваливаясь в сон, проворчала: - Для особо нерасторопных охранников - меня зовут Эл. Если что, буди!
Эдик смотрел, как его могущественная хозяйка, свернувшись клубочком, как котенок, мирно посапывает у него на груди, и думал, что тысячу раз прав был Повелитель, когда отдал безумный приказ, найти в христианском человеческом мире одну странную девчонку, увиденную однажды в зеркале мира в Хлидскьяльве - сторожевой башне их мира. И что не зря Хеймдалль собственноручно проверял, перелопачивал все человеческие миры, где был хоть какой-то намек на Единого Бога. От нее исходила чудовищная мощь. За одно короткое утро, он, фальг, вырос на столетия. О таком даже мечтать никому не приходилось. И имя, которое она дала ему - Эд, Эдвард, Эдгар, Эдуард, Эдик. Такое впору только Повелителю. ... Фальг осторожно, чтобы не разбудить хозяйку, провел рукой по ее волосам, по щеке. Эл завозилась, устраиваясь поудобнее, прижалась к нему плотнее. Эдик вздохнул, как чутко она спит, и накрыл ее полой своего плаща. Пора приниматься за работу. Он прикрыл глаза, настроился и стал учить будущую Владычицу, вкладывая необходимую информацию и навыки прямо в голову. Пусть думает, что это сон.
- Спи, дорогая хозяйка! Смотри необычные сны! Я знаю, как тебя зовут. Это здесь твое имя лишь две непонятные буквы, а там, куда ты попадешь, оно будет вселять уважение и страх, покорность и зависть, ревность и злобу, но никогда - любовь! Твоим именем будут пугать детей и объяснять неудачи, к тебе будут взывать, молить, роптать, но никогда - любить! Спи, Владычица! Спи, девочка! Никто не знает, какой ты станешь, но все надеются, что с твоим приходом все изменится к лучшему! (8)
У развилки дороги на перевале небольшое каменное строение. Чем-то напоминает гостиницу в Баварии - те же фахверковые переплеты темного дерева и беленые стены. Дорога слева поднимается уступами в гору и теряется в низких облаках. Дорога справа бросается с обрыва вниз. И тоже скрывается за плотной пеленой облаков... Я вздохнула с облегчением: наконец-то ДОМА! После стольких лет скитаний и мытарств, лишений, падений и страданий. Шагнула к двери, взялась за кованую узорную ручку. Внутри было прохладно и сумрачно. Я поднялась наверх и посмотрела из окна. Внезапно меня пронзила боль в спине. Я повернулась и увидела, как странно изменилось внутреннее убранство комнаты. Вместо деревянных теплых предметов мебели и гобеленов с пасторалями - камень, металл и стекло. Мои когти (когти?!!)
- АААААА! - я дернулась, стараясь вырваться из сна, но чьи-то теплые руки обняли меня и пронесся вздох:
- Ты вернулась ко мне!
Словно вздохнул сам дом и горы, и река, и весь мир....
***
"Если друг оказался - вдруг..."
Не знаю, сколько я спала, но проснулась отдохнувшая, бодрая, полная сил. Эдик спал рядом, раскинувшись на подушках. Интересно, он же дух, а духи тоже спят, или просто притворяются? Кстати, он опять, нет, не вырос, но как-то возмужал, что ли. Такой вполне себе мужчинка в самом расцвете сил. Симпатишный! Интересно, если духу дать имя, он обретает форму, плоть. Может стать женщиной или мужчиной. А если Эдик - мужчина, то как... Ой! Что-то я совсем не о том думаю! Кыш! Кыш, крамольные мысли! Так, что мне там в голову напихали, пока я спала? Ага! Угу! Вот! Фальг не может состариться или умереть, но может погибнуть, спасая или защищая хозяйку, но поскольку он дух, то не умирает взаправду, а развоплощается, и через какое-то время путем сложных манипуляций и заклинаний его можно вернуть. И еще. Духа можно отпустить, если он не справляется со своими обязанностями, или просто надоел. Интересно, какие могут у духа быть обязанности, чтоб не справиться. Упс! Опять не о том думаю. Надо заняться чем-нибудь. Завтрак приготовить. Или это будет уже ужин? А что фальги едят? И который час? А число? Я тихонько выскользнула из комнаты. На кухне стоял почти полный кофейник. Ура! Метнула его на конфорку газовой плиты, подобрала в коридоре остатки мобильника, выудила оттуда симку и воткнула ее в старенький телефон. Взглянув на электронное табло, стоявшее на холодильнике, вздохнула с облегчением - вечер субботы - выставила время на телефоне. Значит, я проспала весь день. Хорошо, что телефона не было, а то фигушки дали бы поспать, обязательно нашлась бы какая-нибудь зараза, которой я до зарезу понадобилась бы. Тем временем зашумел кофейник.
Я стояла у окна, наслаждалась горячим терпким кофе с сигаретой, когда на мои плечи легли горячие ладони Эдика. Его подбородок придавил мою макушку. Я потерлась головой, прислонилась к нему. В ответ меня обдало волной тепла, окутало, словно облаком. Возникло чувство защищенности и покоя.
- Ты как? Не устал всю ночь меня учить? - я повернулась к нему лицом и окунулась в изумрудную прохладу двух озер. Потянула носом. Запах нагретой летним солнцем травы и цветов потускнел, на зубах заскрипела пыль, в горле пересохло. - Устал. Сильно устал. Солнце! А что ты ешь? И пьешь? А то я как-то до сих пор с духами мало общалась.
Эдик улыбнулся. Обнял меня покрепче и уткнулся носом в волосы. Пришла ехидная мысль:
- Учишь-учишь, стараешься, ночей не спишь, а она таких простых вещей запомнить не в состоянии. Поройся в голове, может, вспомнишь!
- Э-э.. м-м-м... Не помню, - сдалась я. - Может, кофе хочешь? С круассаном? Или с бутербродом?
- Конечно, хочу! Голодный, как стадо бегемотов! - Эдик тепло улыбался, - а ем я все то же самое, что и ты. Об этом мало кто подозревает, потому что нас никто не видит. Ну, ночью по кладовке пошаришь и нормально.
- Вот ужас-то! Телохранитель, а жизнь - хуже, чем у бомжа. Что ж ваши бабы так плохо о вас заботятся? - возмутилась я такой вопиющей несправедливостью, - как за ваши спины прятаться, так первые, а харч обеспечить - их нету?!
Эдик поперхнулся, закашлялся, а когда отдышался, то посмотрел на меня с укоризной:
- Ну вот как ты себе представляешь процесс кормления фальга? Это ты неправильная, поэтому меня видишь, а другие-то - нет. Представь: сидишь ты с мужем и детьми, с гостями за солом, а еда плывет в воздухе и исчезает неизвестно куда.
Я захихикала. Зрелище не для слабонервных. С другой стороны, если у них считается нормой иметь собственного фальга, чему тогда удивляться-то? Я так прямо и заявила Эдику. Он только вздохнул в ответ и покачал головой.
- Я тебе сегодня столько вложил в голову, поройся, что там про фальгов и их хозяев?
Я задумалась. Нужная информация нехотя всплыла из неведомых глубин. Ага! Фальги есть только у особо важных и сильных вельв, у колдунов их практически не бывает. Если вельва провинилась или обратилась ко злу, или просто не развивает свой дар, то фальга у нее отбирают. Отсюда два вывода: наличие фальга автоматически означает, что перед тобой персона VIP, что вызывает вполне закономерные, но не дружелюбные чувства со стороны окружающих, и нужно быть морально устойчивым типом и следить за собой и своим окружением, чтобы этого фальга не лишиться. И то и другое - тяжкое бремя, поэтому фальги являются как бы персонами нон-грата. Им не сильно рады, не афишируют их наличие и присутствие. Ну, действительно, не будешь же хвастаться геморроем и демонстрировать его всем подряд. Да, еще. Наше общение с Эдиком неправильное. Фальг не имеет права обращаться к хозяйке, разговаривать с ней, если к нему обращаются, то отвечает он только "да, госпожа! Будет сделано, госпожа!". Фальг не имеет права прикасаться к хозяйке, если требуется защита, то фальг не может задеть хозяйку, а должен изловчится обезвредить нападающего заранее. Вот такое рабовладение. Хорошо, что у Эдика мой характер - плюем мы с ним на условности. И хорошо, что я неправильная вельва: во-первых, вижу Эдика, а во-вторых, оказывается у моего фальга доп.обязанности - учить непутевую хозяйку, выросшую вдали от малой родины.
- Эдик! А если фальги бессмертны, то сколько тебе лет?
- Тебе де-факто или де-юре?
Да-а! Похоже, фальг не только меня учит, но и сам учится. Причем, делает он это явно быстрее и успешнее своей хозяйки.
- Да мне и так и так интересно.
- Ну де-юре мне по- вашему счету сорок дней. Меня призвали чуть меньше двух лун назад, и только сегодня утром ты меня воплотила окончательно, так что можно считать сегодняшний день моим днем рождения. А на самом деле я не знаю, сколько мне лет. Я не помню своих прежних воплощений. Сейчас мне кажется, что я едва ли не старше самого Повелителя.
Он говорил, а у меня перестало биться сердце, и все внутри как-то похолодело и замерло. Сегодня было ровно сорок дней, как не стало Веника. Что же он хотел мне сказать? Что случилось настолько важного, что он решил позвонить с дороги, но так и не успел? Видимо, я далеко ушла в себя, и заблудилась бы обязательно, но ощущение холода стало проходить, уступая место теплу и спокойствию. Я вернулась и обнаружила, что Эдик пододвинул свой стул ко мне, обнял за плечи и ласково гладит по голове, как маленького потерявшегося дитятко. Я сидела и смотрела в его зеленые глаза. Весь мир исчез. Из сердца уходила боль, тоска, чувство ненужности и неприкаянности. Тоскливые мысли, тяжелой склизкой жижей наполнявшие меня, растаяли. Захотелось петь, смеяться, просто радоваться. А еще хотелось сидеть вот так рядом с Эдиком и смотреть в его глаза бесконечно.
"Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!" Эээ, помниться у Гете его герой после этого помер. Не-е! Не хочу! У меня только-только личный фальг появился. Кстати, а сколько времени мы так уже сидим? Что-то руки-ноги затекли подозрительно.
- А ты хитрюга, оказывается, и врушка! - я легонько щелкнула Эда по носу.
- Это почему это? - фальг сделал обиженное лицо, но в глазах плясали золотистые искорки смеха.
- Говорил: "тело охраняю, мысли"... А сам? Такой порядок в душе навел - никакого психолога - пылесоса не надо. Ни пылинки. Все по полочкам.
Эдик усмехнулся, отвел взгляд и развел руками.
- Ну, извини! Работа такая!
Ах, да... Работа... Слова эти больно резанули слух и сердце. Внутри сжалась маленькая ледяная пружинка, и что-то надломилось с сухим хрустом. За что мне это все?! Почему? Почему я не такая, как остальные? Была бы обычной бабой - поревела бы где-нибудь в уголочке, и снова жизнь прекрасна! Так нет же! Я даже плакать не могу. За всю жизнь я плакала трижды: когда у меня на глазах пьяная мразь зарезала мою собаку; когда не стало дедушки; и последний - на могиле у бабушке через полгода после ее смерти - в октябре, мне некуда было податься, я бродяжничала уже с месяц, пристроив братишек к знакомым знакомых, и тогда меня прорвало. Господи! Что ж сейчас-то так хочется зареветь?!! С Эдом было так легко и просто, так спокойно. Он ведь мой дух-хранитель, кусок меня самой. И надо же было так забыться! Дура! Решила, что наконец-то у тебя есть друг! Ха-ха-ха три раза! Остановила свое мгновенье? Вот и получай теперь! У него ты - РА-БО-ТА! Для особо одаренных идиоток именно так: внятно и по слогам. У тебя есть Светка и братья. Мальчишки выросли, у них свои заботы, семьи, к ним не побежишь. К Светке тоже. Она - НЗ - неприкосновенный запас, на самый крайний случай, когда небо падает на землю, когда кажется, что еще чуть-чуть и сорвешься в пропасть, потому что держаться не за что и нечем, и весь мир встает вверх тормашками. Тогда можно громко орать и звать ее на помощь. Одна! Всю жизнь одна! Вдруг вспомнился эпизод из истории, как Тамерлана учили быть императором: у него на глазах убивали всех, к кому он смел привязаться, кто становился ему дорог. В горле застрял колючий ком. Взгляд сухих сузившихся глаз стал жестким и злым. Что ж, фальг! Ты хороший учитель! А я хорошая ученица! Твой первый урок я запомню навсегда. Теперь моя очередь учить. Посмотрим, как справишься ты.
- Что собираешься делать? - мой голос прозвучал глухо.
Фальг недоуменно посмотрел на меня.
- В каком смысле?
- В прямом. В данный момент охранять меня не от кого, кроме нас двоих никого нет. Поэтому спрашиваю, как ты собираешься проводить свое свободное время?
- Ну.. не знаю. Ты могла бы рассказать мне о своем мире. Или я могу снова отвечать на твои вопросы.
- Нет уж, уволь! Рассказчик из меня никудышный, а вопросов у меня пока нет. Кроме одного. Чем ты собираешься меня защищать?
Фальг улыбнулся:
- На этот счет можешь быть спокойна! Я же фальг! У меня есть магия: боевая, охранная и целительская, да и оружием я владею неплохо.
- Каким?
- Что каким? Оружием?
Я кивнула.
- Любым: холодным и стрелковым. - Эдик задрал нос.
- Вот как. - усмехнулась я. - Ну, это мы сейчас проверим.
- Что значит проверим? - дернулся Эд.
Но я его уже не слушала. В ящике стола лежал мой любимый нож - единственное наследство деда, и пневматика - копия ТТ. Это сейчас бедные дети в школе вынуждены читать учебники и писать контрольные по ОБЖ. В мое время предмет назывался военная подготовка, нас вывозили на полигоны, учили стрелять, драться, чистить и собирать Калашников, ремонтировать в походных условиях рации и машины. Именно тогда, как сдавшей выпускной экзамен на "отлично", наш военрук вручил мне этот пневматический ТТ, не раз спасавший мою шкуру во время бродяжничества. Я стояла к Эдику спиной и скорее почувствовала, чем увидела, что он встал и двинулся в мою сторону. Когда он оказался напротив двери, я резко с разворота метнула в него нож. Эдик успел уклониться, и сталь с характерным звуком воткнулась в косяк. Фальг перевел на меня удивленный взгляд и увидел пистолет. Он открыл рот, собираясь что-то сказать или спросить, но я нажала на курок. Два щелчка, два выстрела практически в упор. Моя голова взорвалась его болью. Отстраненно я смотрела, как фальг медленно, словно в кино, оседает на пол, как на светлой рубашке расползаются два кровавых пятна, а в мозгу, как пойманная птица металась Эдикова боль: за что... за что... за что?! Я отстранилась еще больше. Теперь было ощущение, словно все это не здесь и не со мной, и даже не в телевизоре. Радуйся, фальг-учитель! Я не просто способная ученица, я - отличница! Я могу не только выучить твой урок, но и сделать верные выводы. Ты - всего лишь дух, не помнящий свои прежние жизни, со мной - вся история человечества. Могу быть Диогеном, а могу - Тамерланом. Я перешагнула через фальга, подошла к двери и выдернула из косяка нож. С нежностью провела пальцем по лезвию, радостно сверкнувшему мне в ответ. Обернувшись, посмотрела на Эдика. Он лежал на полу. Волосы картинно разметались по полу. Рубашка впитала кровь. Пятна на груди чуть выше сердца и в районе солнечного сплетения побурели, лишь края оставались ярко-алыми и продолжали потихоньку расплываться. Я наклонилась над ним. Эдик уже не кричал. Он просто смотрел мне в глаза удивленно, будто пытался заглянуть в самую душу и найти там что-то очень важное, может быть, ответ на свой вопрос. Я улыбнулась ему.
- Хочешь, я убью тебя, фальг? Вот этим ножом? Убью навсегда, без развоплощений, без надежды вернуться когда-либо вновь? - Почему-то я знала, что такое возможно. Вообще или только я могла такое, меня не интересовало. Я точно знала, что будет, как я велю. - Ты не смог защитить не только меня, но и себя. Ты не справился!
Эдик, подавшийся было ко мне, приподнявшийся на здоровой руке навстречу моей улыбке, с глухим стоном опустился обратно на пол. Взгляд его стал пустым. Глаза потемнели.
- Убей! - глухой безжизненный голос.
Я подняла руку, покрепче сжала нож и... разрезала рубашку от ворота до самого пояса. Осторожно, чтобы не порвать ранки, отвернула ткань от тела. Острым кончиком ножа, как скальпелем, вскрыла раны, поддела и достала два стальных шарика-пульки. Кровь пошла сильнее, и я, повинуясь какому-то порыву, наклонилась и, слизнув тоненькую струйку, подула на рану, как дуют ребенку на царапину. Затем накрыла ладонями раны, почти касаясь кожи, прикрыла глаза. Если все правильно помню, то я могу одной своей волей вернуть моего фальга к жизни с самого края. Как фальг отдает себя, свою энергию хозяину, так и наоборот. Старая английская пословица: слуга имеет столько же прав на господина, сколько господин на слугу, или третий закон Ньютона в действии. Я сосредоточилась. Главное, ничего не перепутать.
- Reverto vis vitalis. Imperio in obsequium fui. (9)
Я открыла глаза. Взглянула на свои труды. Уф-ф! Получилось! Эдик был целехонек. Он не смотрел на меня. В зеленых глазах была задумчивость. Плевать! Главное, что снова зеленые и не пустые.
- Ну и что ты тут развалился, как кисейная барышня в обмороке? - я встала и протянула ему руку. - Вставай! Мир?
Эдик взглянул на меня, к задумчивости прибавилось недоверие. Но руку подал.
- Зачем? - он встал и теперь смотрел на меня пристально и сверху вниз.
- Знаешь, есть народная мудрость: кто к нам с чем и зачем, тот от того и того. - Рассмеялась я в ответ. А про себя подумала, если сделает правильные выводы, будем считать один-один; ну, а если нет... Забегая вперед, скажу, Эдик сделал правильные выводы. Не сразу, но сделал. Весь следующий день он просматривал учебные видеофильмы по технике различных боев, владению холодным и огнестрельным оружием и много еще чего. А остаток ночи мы проговорили. Днем, пока Эдик "учился", я успела сгонять в магазин, прибраться и приготовить обедоужин. Все-таки было уже воскресенье. Скоро благоверный должен пожаловать. Прихода Вадима я ожидала со страхом.
***
Воскресенье прошло спокойно. Как я уже сказала, Эдик учился, я занималась своими делами, передумала кучу всего, разобралась в скинутой мне прошлой ночью информации, поняла, что знаю и понимаю теперь на порядок больше. Валаскьяльв оказался не миром, а малым его кусочком, вроде как резиденция Повелителя и один из центров средоточия энергии. А мир назывался совершенно невыговариваемо: мидйольгладсвалльрунсхейм. (10) Есть Повелитель. Хеймдалль - его правая рука, вроде нашего Святого Петра - все знает, вездесущ, все и вся проходят через него, он же определяет внешнюю и внутреннюю политику, если так можно выразиться. Глава совета директоров какой-то! Еще навалом богов и духов, у всех своя узкая специализация и совершенно запутанная иерархия. Ага! Как с нашими районными судами - Бауманский решение вынес, Останкинский отменил. И никто ни за что не отвечает. Как они живут в таком бардаке? Теперь Фальги. Они - не просто телохранители, а кусочки душ своих хозяев. У них одна энергия и жизненная сила. Именно поэтому фальг сам по себе существовать в мире не может. Это дух, но не душа. Фальг знает все, что думает, чувствует и делает хозяин. И в обратную сторону. Беда (или счастье?) в том, что фальги сами по себе ничего не чувствуют и не думают. Эдакие энергетические роботы. Идеальные телохранители: без чувств, без мыслей, без желаний, круглосуточно на работе. Нечувствительны к жаре и холоду. Спать им, оказывается, не надо, но для проформы могут вздремнуть. Так же и с едой. Но было еще что-то, что я знаю, но никак не могу вспомнить. То ли Эдик поскромничал и выдал неполную информацию, то ли собственная интуиция на что-то наткнулась и не знает, что с этим делать.
Наступил вечер. Вадим не пришел. Хотя эта зараза может и посреди ночи завалиться и под утро. Мы с Эдиком поужинали, он отправился досматривать документальные хроники Второй Мировой, а я вымыла посуду и взяла в руки гитару. Играть я никогда не умела, но когда-то давно мне показали полтора блатных аккорда, а время бродяжничества научило - за хорошую песню могут сохранить жизнь, пустить переночевать и даже накормить. Перебирая струны, я не заметила, как начала что-то мурлыкать, а потом запела одну из своих любимых.
Ветер пылит, перрон пустой,
И ты один на годы вперед -
Догорел войны огонь...
Молча ты смотришь на закат,
Как же чертовски могут устать
Даже крылья за спиной...
И ты устало снял свой нимб,
Льется шампанским небо над ним,
Пей до дна - ты шел на риск...
Прыгнул бы ты в последний вагон,
Дал сигнал - не ждет эшелон,
Что с последнего пути.
Замкнутый круг - не ада ли?
Драться за жизнь - но против своих...
В алом руки белых войн.
С каждым ударом - дальше свет.
Смотришь наверх - а неба там нет,
Только пепел и огонь...
Ты - не проиграл!
Небо удержал
На плечах своих...
Ты - не победил...
И лететь нет сил...
И дышать нет сил.
Молча, ты смотришь на закат,
Как же чертовски могут устать
Крылья за спиной...(11)
Когда смолкли последние звуки гитарного перебора, я подняла голову и увидела в дверях Эдика. Он стоял, молча, смотрел на меня, а его рука сжала дверной косяк так, что побелели пальцы. Я тоже смотрела на него и молчала, не зная, что сказать. Да и надо ли вообще что-нибудь говорить. Молчание затягивалось. Наконец я не выдержала:
- Поздно уже. Давай укладываться. Мне завтра на работу. Ты дома? Или со мной?
Эдик как-то неопределенно мотнул головой. Я так и не поняла, что это должно означать. Ну и пусть. С утра разберемся. Я улеглась и с удивлением посмотрела на Эдика, который стоял посреди комнаты и явно не знал, чем заняться.
- Ты спать собираешься? Или так и будешь соляным столпом всю ночь подрабатывать? - поинтересовалась я несколько раздраженно. - У меня здесь подпирать нечего. Да и ты вроде фальг, а не атлант, чтоб потолок держать.
Эдик застыл в нерешительности. Нет, я не забыла, и не простила, но и не злилась больше. Ведь мы квиты. К тому же, я просто не могла отказаться от этого удивительного чувства тепла и покоя, исходившего от Эдика. Раз испытав, узнав это состояние, я уже не могла сопротивляться себе. Наверное, так чувствует себя бездомный щенок, внезапно обретший дом и тепло, и ласковых хозяев. Ну и пусть это взбалмошный каприз, жила же без этого столько лет. Но зачем отказываться от того, что, во-первых, и так мое, а во-вторых, вот же оно рядом, только руку протяни. Поэтому я откинула край одеяла и, улыбнувшись, похлопала по постели рукой.
Пока нету. Придумаю - напишу. Бросайте тапки. Жду их. Текст будет еще правиться и приводиться в божеский удобоваримый вид. Пока так. Сорри :-))