Аннотация: Посвящается Гермашевой Екатерине и ее дружной семье
Нахохлившись, точно снегирь на заиндевелой ветке, серый волнистый попугайчик сидел на жердочке в просторной клетке и наблюдал за седовласым джентльменом, изучающим внутренности старинных часов через круглое пузатое стекло на ручке - такого Каська еще не видел. Попугайчик, как и многие пернатые его возраста, был очень любознательным, и за это хозяин частенько дразнил его "сорокой", но Каська не обижался. Разве на правду обижаются? Да и не прочь он немного побыть "сорокой", лишь бы узнать, что это за золотистая штучка поблескивает среди шестеренок и какова она на вкус?
Кстати, и седовласый джентльмен, и Каська обязаны своими потешными прозвищами трехгодовалому карапузу Семену, что каждые выходные наведывался в гости к Дедику вместе со старшим братом Максимом и улыбчивой мамой Катей. А еще они зачем-то приносили с собой толстенного черного кота, который неизменно устраивался на пуфике перед трюмо и дремал, время от времени приоткрывая зеленый глаз.
Впрочем, речь не об этом. Речь об имянаречении. На самом же деле попугайчик от рождения звался Аркадием и очень гордился этим между прочим, а Дедик откликался на длинное, с трудом выговариваемое и гораздо менее красивое Иннокентий Варфоломеевичем, и потому Каська про себя называет его просто - хозяин.
Так вот, сидя на жердочке в безопасности собственного домика, Аркадий наблюдал за хозяином. По непонятным пока причинам, сегодняшний день явно был особенным. Во-первых не принесли кота, что Каську несомненно удручало. Уж больно весело дразнить того, важно прогуливаясь перед самым носом. Во-вторых вместо Мусика притащили в дом дерево, место которому, как известно, на улице, и пристроили его на подставке рядом с камином, словно ценность какую-то. В-третьих, что совсем уж невидаль, Максим отложил в сторону неразлучный телефон и теперь крутился рядом с деревом, навешивая на него разноцветные яблоки, отвлекающие внимание попугайчика от золотинки в часах.
Несколько раз переступив с ноги на ногу, Аркадий сделал несколько осторожных шажков к выходу из клетки. Попробовать добраться до золотинки или, на худой конец, отведать блестящего яблока очень хотелось, но смущал вертящийся рядом с хозяином Семен. Этот прохвост постоянно норовил схватить Каську своими пухлыми ручками, что неимоверно раздражало. Тем более что мстить маленькому поганцу строго-настрого запрещалось. Аркадий лишь единожды клюнул того в палец, и за это просидел в клетке все выходные, пока Семен с семейством не убрались восвояси, вернув-таки весь дом в его распоряжение.
А дом, к слову, у Иннокентия Варфоломеевича был немаленький. Четыре больших комнаты, кухня, столовая, чердак с подвалом, о которых Аркадий знал лишь понаслышке, и, конечно, гостиная с камином - наиболее им любимая. Здесь, рядом с клеткой, Каська проводил практически все свое время.
Маялся Аркадий, маялся: то к дверце метнется, то на жердочку вернется, и, наконец, решился. Набрался храбрости. Выбрался из клетки и на крыше ее устроился. С независимым видом перышки перебирает, а сам на Семена глядит. Вдруг уйдет куда, тогда уж он - Каська не растеряется! Мигом к часам слетит за золотинкой, а уж потом к дереву за яблоком отправится.
Однако Семен никуда уходить не собирался. Пристроился рядом с Дедиком на табуретке и засыпает того вопросами. А что? А как? А вот это зачем? А это для чего? Аркадий даже злиться начал и несколько раз возмущенно прокричал "полундра", как учил его хозяин, но вопреки ожиданиям ничьего внимания не привлек.
Чирикнув с досады, попугайчик перебрался на люстру. Устроившись прямо над часовым механизмом, повис вниз головой, чтобы получше разглядеть пресловутую золотинку. "И чего она там делает?" - недоумевал Каська, щелкая клювом от нетерпения. Так хочется попробовать, сил нет!
- Максимка, брось елку. Иди, помогать! - позвал вдруг хозяин, и Аркадий от неожиданности чуть с люстры не свалился. Пришлось крыльями взмахнуть, чтобы удержаться.
Крамольная мысль добраться до яблока, пока все заняты часами, посетила было Каську, но попугайчик отогнал ее, решив, что яблок много, а золотинка одна. А вот покушаются на нее, все кому не лень. Так и опередить могут!
Всунув пузатое стекло в руки Максиму, хозяин объяснил, как нужно держать, и склонился над механизмом с пинцетом в руках. С этой серебристой штуковиной попугайчик познакомился, когда они с Дедиком ремонтировали радио. Каська тогда сидел у хозяина на плече и наблюдал, как Иннокентий Варфоломеевич выбирает из внутренностей говорливого устройства рисовые зернышки и шелуху, непонятно как туда попавшие. Аркадий хоть и любил сиживать на крыше приемника, пищу свою в него не засовывал. Это точно!
Поняв, что хозяин нацелился пинцетом на его золотинку, Каська напрочь забыл о собственном страхе. Попугайчик зашелся возмущенным криком и, что есть сил, захлопал крыльями, привлекая к себе внимание. Люстра тотчас закачалась, зазвенели хрустальные висюльки, и Дедик с ребятишками задрали головы посмотреть, что происходит, чем Аркадий и воспользовался. Спикировав к часам, Каська приземлился прямо на шестеренки и, клюнув прицельно, схватит ненаглядную золотинку.
Нужно сказать, что на вкус она оказалась препротивной. Да и не съедобной вовсе. Разочарованный Аркадий долго плевался и очищал лапкой клюв, пытаясь избавиться от горького привкуса. А Иннокентий Варфоломеевич с внуками смеялись над ним, добавляя обиды и разочарования, так что даже отведать яблока желание пропало. Вернувшись в клетку, Каська оскорблено распушил перышки и демонстративно отвернулся, показывая, что он думает об их оскорбительном поведении.
Но долго дуться Каська не умел. Да и любопытство вещь неодолимая. Услышав тиканье часов, попугайчик сперва взглянул, затем обернулся и, наконец, подобрался поближе, утроившись на спинке кресла за хозяйской спиной подальше от цепких рук Семена.
А потом Максим воскликнул:
- Деда, а ведь это Каська часы починил! От золотинки спас!
- И верно, Каська, - согласился Иннокентий Варфоломеевич, и Аркадий тут же простил ему все обиды.
Довольно напыжившись, он чирикнул и под общий смех уселся на голову Семену, справедливо рассудив, что героя обижать никто не позволит. И каждый час на протяжении следующих двух дней вторил кукушке пронзительным "полундра", напоминая о своем замечательном поступке - спасении часового механизма от золотинки.