Песни мертвых
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Город, вымирающий от неизвестной инфекции. Город, из которого нет выхода. Город, в котором Сит находит своего злейшего врага, убить которого мечтает долгие годы. Но чтобы выбраться, попасть домой, выжить, мальчишке приходится объединиться с чудовищем Айцу, личной немезидой и проклятьем. А чтобы объединиться - понять. (Психоделика, биопанк, постАп, нуар)
|
Пролог
"...намедни патрульные мальчишку словили. На разрушенном мосту через Хек. Перебраться думал.
Не знаю, может, и вышло бы, но винтовка перевешивала, чуть в ледяную воду не упорхал, и патрульных едва под лед не утащил - злобный он и отчаянный. Так до сих пор не подобрел и не отогрелся. Поганец. Зато ловкий.
Чего ему нужно было на другом берегу, вытягивали разве что не клещами. На вопросы, куда шел - говорит, гулял, а что с баулом еды - так далеко гулял, а что с винтовкой - так, мол, глупо без нее далеко гулять...
На самом деле оказалось не очень интересно - Альянс сжег его деревню. Говорит, много друзей погибло, но родители целы. В общем, история старая. На вид лет 13, зовут Сит. Рвется бить Альянс и думает он один такой умный"
Из письма Элайзы - Олеману.
"...А на счет твоей просьбы - давай уточним. Ты хочешь примкнуть к противостоянию? Пожалуйста. Убить главу Альянса?
Забавный ты парень, Сит. К нему живая очередь в тысячу человек, и ты в ней предпоследний. Да и кроме того, подумай сам, мы уже много лет охотимся на Айцу, но за все годы на нем не образовалось ни единой царапины... На что твои амбиции рассчитывают, позволь узнать?"
Записанный разговор Олемана и Сита.
"Дольфин, бирюзовый громила. Сомневаюсь, что природа одарила его интеллектом. Хейло - мы несколько лет думали, что это девчонка. Земм - тихий омут, полный чертей. Это Айцу..."
Надписи на фотографиях из письма Кьюна - Олеману.
"...тут нам, впрочем, повезло. Хинн нашел под Ледяниной замаскированный след - кажется, Альянс перебирается на старую стоянку. Док говорит - искать будем пока не найдем, и я рад этому. Я бы и дальше пошел, да знаю, что вы на это скажете..."
Из письма Сита - Олеману.
"...оба пропали. Есть свидетели, как Сит уходил со стоянки, как за ним нырнул Док но не более. Через сотню метров след обрывается. Следов Альянса нет вообще. Мы в растерянности".
Отправитель неизвестен.
Ситуация:
Ночь, улица, фонарь, аптека?
Не совсем.
Ночь, стены, бак с гнилой водой.
Глухие стоны. Плачет кто-то где-то.
А в комнате темно. Лишь мы с тобой
Являемся источниками света.
Он бы уснул.
Больше всего на свете хотелось уснуть. Вот так взять, и отдохнуть от мыслей до завтра. Сит с трудом понимал, что происходит и как это исправить. Он был глубоко несчастен, но что хуже всего - совершенно не знал, от чего. Глаза бесполезно шарили по стенам, словно там мог быть написан ответ. Но если и так, всякие буквы скрывала тьма - свет лился только из кухни, через короткую кишку коридора. Совершенно бесполезного, сжирающего тепло коридора.
Сит метался.
Он метался по крохотной темной комнатке в мерцающем свете огоньков - исхудавший за последние недели мальчишка со следами военного прошлого на лице. Обнимал себя руками, дышал в двойной ворот чьих-то чужих кофт. Нервные пальцы то и дело врывались в бурю каштановых волос на затылке... они заметно отрасли. От очередного неловкого движения бандана сползла на нос, и Сит наткнулся на борт сдвинутых кроватей. Удар пришёлся по бедру.
Ему хотелось вскрикнуть от неожиданности, привлечь внимание, собрать вокруг себя зрителей, но многолетние прятки по лесам не позволили и этого. Театральщина! Дрянная театральщина, тряпка! Он стиснул зубы - Сит никого не позовет, даже если захочет. А ведь есть, кого звать. Он напряг слух: на кухне булькало, перекатывалось неясное бормотание, в ванной плескалась вода, тихо и экономно, словно льющий ее тоже старался сжаться в точку. Стать неслышимой невидимкой. Сит улыбнулся тому, какое здесь все осторожное, и это была чудовищная улыбка.
А вчера её не было. Вчера он мог поручиться за своё психическое здоровье. А сегодня, будто черви точат, и он догадывался, с чьего трупа приползли белесые твари... Шаткое положение не устраивало Сита, в чьем мире всегда были равно поделены свои и Альянс, мирное время и военное время. Ровные границы без намека на болота стоячих проблем.
Немногим больше Сита устраивала комната - ни места для разбега, ни угла для уединения. Клеть с пожелтевшими обоями предназначалась лишь, чтобы добраться до кровати и рухнуть без сил. Окно слепо таращилось на серый двор и ряд таких же стылых окон. Мрачные бетонные коробки обступили мир, и было в их молчаливом карауле нечто обреченно-кошмарное. Сит не мог сказать, почему его так пугал вид из окна. Словно сами тела домов смирились и постепенно сходят с ума, каменея, ссыхаясь. Они будто говорили - тебя ждет то же самое.
Он вспоминал ночь, когда смерть дышала в спину прямо через потоки ночного дождя. Он лежал на дне обрыва, а где-то впереди меж деревьями неуклюже прорывалось огромное бронированное тело. Сит не знал, кого несет к нему судьба, да и не важно - ходячему танку достаточно наступить на него в темноте, чтобы все закончилось. Конкретные понятные правила. Или ты, или тебя. А сейчас...
Безумие иного рода. Потаённое, тёмное, почти сакральное:
Сит, не дождавшись ужина, лег в кровать. Дрожь теней на стенах - яркий образ, впечатанный в какое-то очень чувствительное место в голове, и слова, сказанные на ухо, этим самым голосом, не давали уснуть.
О чем же он говорил тогда, этот голос? Что-то о хозяйке. Или хозяине. Возбужденным шепотом, наклонившись к самому лицу. О хозяине, который раньше никого не интересовал. А тут он стал интересен сразу всем, потому что о нем заговорил Айцу. Заговорил возбужденным шепотом. И прямо на ухо. Словно по-другому об этом говорить было никак нельзя.
Сит же не был настолько дурак, чтобы до сих пор не понять, что происходит. И что касалось непосредственно Айцу, и сложившейся ситуации, и...
Нет, хватит думать. Не думай об этом. Никогда не думай об этом. Впрочем...
Впрочем?
Стоило бы порыдать. Не в подушку, а качественно, на весь дом, заходясь в истерике, стучась бестолковой головой о закопченные стены.
"Театральщина!"
Кто бы прибрался в разворошенной душе, навел порядок? Был один, кто мог, да только на нем круг и замыкается. Сит, споткнувшись о тот шов, где паяли концы его личного адского круга, закрыл глаза в надежде, что темнота успокоит разыгравшиеся нервы. В напрасной надежде, потому что в полудреме кроме мыслей, мозг стали одолевать ещё и образы. Как будто без них было весело.
Где же на человеке кнопка, чтобы перестать размышлять? Обо всем. Уснуть, забыться, что там еще можно? Еще есть вариант избавления от сумятицы в мыслях и делах:
Да, да. Сходить в гости.
Сита затошнило, забило в ледяном треморе: и правда, можно наведаться в гости к Айцу. Это решит все проблемы. Разом. Действительно решит. Мысль вызвала непередаваемую гамму эмоций.
"Вот он подходит к прогнившей двери, допустим. Допустим! Расслабься, Сит, это только фантазия!".
- Хренова хрень! - Сит вздрогнул. Натянул одеяло до самых глаз.
"Вот толкает дверцу".
- Мне не стоит идти туда даже мысленно, - начал молитву Сит. - Хейло! Спел бы ты что-нибудь, в самом деле! - зло выкрикнул мальчишка в кухню. Нет, надо успокоиться, и, опять же, не потому, что вредно психовать и нервничать. В Городе всякое неспокойствие интерпретируется слишком однобоко. Ведет к одиночеству в холодной камере с маленьким окошечком и ободранной кушеткой.
"Но что за дверью?"
Фантазия, наконец, заводит Сита в крохотную комнатку, где он провел несколько ночей. И дней. Сит зажмурился: это нормально даже для воина. Стресс - это нормально. Первые дни, недели и месяцы всегда тяжело. Для всех. Но есть, все же, вещи, конфликтующие с сознанием! И на них трудно реагировать "нормально", а не замечать вообще не представляется возможным. Вещи, сильнее этого самого сознания. Вещи - садисты. Медленно, обходя жизненно важные органы, таранят где больнее, просто потому, что это их суть. Даже если нет причины так реагировать. Хотя, теперь он уже был не уверен, так ли уж и нет.
Мир просто взорвался причинами!
Уснул бы. С удовольствием, скрывшись от дневных кошмарах в ночных. Если бы не этот сбивчивый шепот Айцу в памяти, если бы не тот разговор у костра! Сит все понял, да и не было услышанное секретом. Ни для кого. Понял и увидел всю картину целиком, сколько ее было! Увидел, да только не смог найти себе место среди серо-бурых мазков. Словно его вырезали из какого-то более простого полотна и аппликацией наложили на этот, гротескный авангард, со скрытым сюжетом. И, насколько бы хорошо Сит не изучил действо - он всегда будет лишним в нем. Как, впрочем, и фигурка Айцу, вырезанная, видимо из карикатурного рисунка психопата.
Но от чего-то Ситу всегда казалось, будто Айцу намного проще приходится.
С кухни - с того, что они называли кухней - донёсся нежный голос, поющий что-то про девочек, которые идут умирать. Внял мольбе, досточтимый Хейлио. Открыл варежку. Диковатый и наивный сосед. Поздновато, правда.
"Итак, комната, в которую мысленно пришел Сит. Ментально, скажем, по делу. Здравствуй, дорогой враг! А он, допустим, стоит в тени, в самом углу, куда не проходит свет уличных фонарей. И лицо у него такое... ну. Нормальное Айцево лицо. БЕЗ эмоций".
Сит расслабился и замер в кровати. Все правильно. Только так и должно быть.
"Ну и он - вражина, говорит, например:
- Сит, что ты тут делаешь?
А тот отвечает.
- В гости пришел. По делу, конечно же. Разобраться в сложившейся ситуации и в себе заодно. Потому как сил моих более нет терпеть эту неразбериху.
- Так ведь, - пытается начать Айцу, но Сит упорно продолжает самоанализ.
- Дорога жизни моей дала резкий поворот, вот я и решил: Если наши отношения больше не завязаны на борьбе, то ради чего я живу, и что мне теперь делать?
- Глупо с твоей стороны, приходить сюда, - холодно говорит Айцу и резко расцепляет руки, скрещенные на груди. Он берет курс на Сита, - Впрочем, что еще от тебя можно ожидать, кроме необратимых шагов и глупейших поступков?
- Заткнись! Это мое решение! - перебивает его Сит и, естественно, шарахается назад. Разговор, как видно, не задается. Айцу, не дойдя до него, резко разворачивается и идет обратно. Мальчишка продолжает: - Я не могу больше думать обо всем этом и теряться в догадках по поводу смысла своего бытия, но даже если ты не можешь или не собираешься мне отвечать, то позволь, по крайней мере, распоряжаться своей жизнью самому! Я решил поговорить с тобой прямо, что ты имеешь против, Айцу? Не хочешь видеть меня!? Говорить со мной не хочешь?! Тебе плевать на меня, но прости, в таком случае, какая тебе разница, глупо я поступаю или не глупо?!
- Почему ты именно сюда за своими ответами пришел?
- Хочешь знать? Правда?! Тебе в самом деле есть какой-то интерес до моих поступков?
- Нет.
- А я скажу.
- А не говори, - он опять разворачивается, его глаза бегают, челюсть подергивается, но походка все еще прямая.
- Сядь! Сейчас!
- Сит, я хотел сказать тебе, - Айцу продолжает кружить по комнате и вдруг начинает совершенно левый разговор. Бешено, больше ничего не слыша, сбиваясь от переполнявших эмоций".
Однажды так было. Не так, но похоже - обычно молчаливый Айцу никак не мог себя заткнуть, все говорил и говорил о хозяйке дома или хозяине... и умолк только, когда заметил, что Сит, на полу в голос кричит, то ли от безысходности, то ли от страха. Позже Сит пришел к выводу, что любого бы проняло такое зрелище. Сходящий с ума Айцу способен заразить своим недугом кого угодно.
- Умолкни! Хочешь, я встану на колени? Замолчи только, пожалуйста! -сказал Сит на кровати и продолжил мысленно:
"- Тебе надо отдохнуть, это нервы, они пройдут, если ты ляжешь".
- Что-то я тебя не пойму, - донеслось обиженно с кухни. Хейлио принял реплику на свой счет. - Петь или не петь?
Сит его не услышал.
"- Всего лишь нервы. Ты сейчас слишком напряженно работаешь, это должно было сказаться на здоровье, ведь так? Дай себе шанс полноценно отдохнуть... ну ради всего, всего, пожалуйста, ляг, это ведь всего лишь нервы! Ты поспишь нормально, и завтра их не будет!"
"- Спать?! - выкрикнул Айцу в вышедшем из под контроля воображении и схватился за голову, открыв рот в беззвучном крике, - только не это, нет! На что ты толкаешь меня, чудовище?!"
- Дольфин! - заорал Сит, скатываясь с кровати.
В смежной комнате что-то громыхнуло. В спальню влетел Хэйлио, в пальто растрепанный и обеспокоенный.
- Соседи спят, - сердито сказал он, - Дольфин в ванной. Будешь орать, я тебя... Эй, парень, да что с тобой? Сит? Что случилось? Кошмары?
Последнее было сказано с такой интонацией, что Сит пришел в себя.
- Не кошмары. Совесть, - ответил он тихо. "Только не это, нет, только не спать". На четвертой стадии, говорил Кьюн, проявляются кошмары. Но это же всего лишь глупое Ситово воображение. Этого не было. И не будет. Айцу не способен видеть кошмары. Он сам - кошмар.
- Не думай об этом, - сказал Хейлио.
Ах вот, чья фраза вертится в голове! Иш ты, умный нашелся. Не думать ему. Сит поднялся с пола и уселся на кровать.
- Двинься, - Хэйлио сел рядом. Ткань пальто затрещала, даже дома одноглазый не решался расстегиваться. - Хочешь приятную новость?
- М? - удивительно, что таковые вообще есть в наличии.
- Дольфин ценит твой вклад в работу. Он приготовил для тебя премию. Эдакий презент.
- Антидот? - как можно равнодушнее спросил Сит.
- Тебе нужен антидот? - Хэйлио вздрогнул. Даже дышать перестал.
- Не мне, - просто ответил Сит и отвернулся.
- А. Ну, знаешь, думаю, антидот не будут выдавать в виде премий или зарплат, - он помолчал, видимо ожидая реакции, но не дождавшись, продолжил, - Не замыкайся, пожалуйста. Я же тоже человек.
Эти слова, тихие и печальные, заставили Сита обернуться. Слова равносильные крику. Хэйлио опустил голову, золотые волосы закрывали почти всё лицо - только поблескивал имплант вместо правого глаза. Дыхание тяжелое. Как бы то ни было - он действительно человек.
- Хело, скажи мне, - Сит откашлялся. - Почему все кажется таким диким? В смысле... словно будущее срезано, и мы на самом срезе. Мы же точно знаем, что однажды сможем уйти отсюда. И хотим этого, хотя дома - там же еще хуже. Там война. А тут просто гибнущий город. Тихо и спокойно, как в моем детстве. Только дома каменные, а не деревянные. Неужели смерть от вируса страшнее, чем в окопе, чем в том аду?
- Тут не совсем смерть, тут - другое, - отозвался Хейлио. - Когда много людей испытывают сходные чувства, в массе они могут заразить ими кого угодно. В этом плане антидот нужен всем нам. Больным и здоровым. Может, дело в антураже. Сам не могу понять, отчего опускаются руки. Я полжизни прожил в лесу, холодном и враждебном, но нигде мне не было плохо так, как тут.
Они помолчали.
- Хело, почему я здесь? В этой комнате.
- Это риторический вопрос? Не наводи на меня тоску.
Что Хейлио умел делать замечательно, так это переключать Сита с режима "философия" на режим "игрища". Их общение чаще проходило именно в этом ключе: битва под одеялом, с элементами удушениями, Хэйлио, ко всему имел привычку кусаться. Сит считал его инфантильным, но когда когтистая рука потянулась к черным волосам мальчишки, разглагольствования об инфантильности куда-то делись.
Дельфин вышел из ванной и остановился в дверях. Бирюзовые глаза долго смотрели на соседскую возню отрешенным взглядом, потом, кашлянул.
- Уйду я от вас, - сообщил он повернувшимся на кашель головам, - Соседи спят. Стыдно.
- Смелый, - сказал Хэйлио Ситу, - Темноты не боится. Помирать будет в одиночестве, глазом не моргнет. Даже не подумает, будто что-то не так.
Внутри у Сита все сжалось. Не стоило одноглазому так шутить, конечно.
- Хело, пасть заткни, - мрачно откликнулся Дельфин и выразительно посмотрел на Сита. - Знаешь, почему я все еще не убил этого придурка?
- Догадываюсь, - кивнул тот.
Через некоторое время они лежали смирно, тихо посапывая - одноглазый не очень-то ерепенился при "Дольфине". Но сон по прежнему не шел.
- Чего кричали? - спросил, наконец, Дельфин, не в силах больше возиться под лоскутным одеялом молча.
- Думаю, мне надо навестить Айцу, - проворчал Сит. Он отлично знал что НАДО, так же он отлично знал, что никогда этого не сделает. У стены резко вздохнул Хэйлио.
- А я думаю, тебе стоит включить голову, - ответил Дельфин, не вдаваясь в расспросы о связи между криками и главой Альянса. - Начинай готовить себя к мысли, что ты его больше не увидишь.
- Дольфин, как бы сказать... моя жизнь с семи лет исключительно на него опирается. Вот если бы ты, уважаемый Дольфин, успокоил бы меня, было бы, мало сказать, здорово! Веришь ли, спать не могу, так страдаю от неясности ситуации.
- Сит. Давай, прямо. Не хочу говорить о нем - раз, и сам знаешь, что будет, если ты его "навестишь" - два. Ни для мести, ни для чего бы то ни было еще. И три - здесь тебе не там. Город - не полигон для выяснения отношений. Ты хоть представляешь, насколько изменилась ситуация?
- В том то и дело, - удрученно кивнул Сит и уже собирался продолжить.
- Я не хочу говорить о нем, - повторил тот.
"Больно", заключил "мститель", разглядывая лицо Дельфина в темноте: а ведь он совсем не урод на внешность, как казалось когда-то. Очень даже не урод.
На улице кто-то истошно зарыдал.
Ситуация:
Снег, яркий свет, забытая железная дорога.
Качели ржавые, фантомный детский смех,
Рутина, страх, отчаянье, тревога,
И серо-рыжий грязный цвет. Один на всех.
Дорога не эксплуатировалась много лет и была почти разобрана. Выпавший ночью снег почти скрыл ее. Три фигуры прокладывали путь со двора на широкую улицу.
- Расклад такой, - начал Дельфин. - Позиции те же, как вчера, но за четвертую ступень сегодня будет отвечать Сит. Хело, следи за общей направленностью! Посмотри, нельзя ли ее усилить или приплести дочерние потоки...
- Они же однородны!
- Попробовать тебе никто не мешает. Кьюн обещал завести аппаратуру к двенадцати, потому Олона можно будет поставить в разгон... да хоть того же четвертого потока.
- Значит, с кем я сегодня? - спросил Сит, задыхаясь от быстрой ходьбы.
- Тори направляющий, Олон разгонщик, Куркуа - контроллер.
- Тори неплохо открывает ступени, - вмешался Хейлио.
- Зато, хреново держит.
- Я обожаю тебя, Дольфин, - усмехнулся Сит.
- Это только пока мы тут. И поэтому -- прикрой пасть.
Какое-то время они шли молча, глядели, как снег под ногами смешивается с ржавыми опилками с пылью. Скип качелей разлетался по окрестностям. На них сидела вялая, укутанная в несколько балахонов и платков девочка. Судя по торчащим из под тряпок спичечным ножкам - истощенная; слабая и уже ничем не заинтересованная в этой жизни. Одна. Светло-русые волосы неопрятно выбивались из-под бурой тряпки. Руки в огромных варежках, звенья цепи и два тусклых глаза. Она пела.
Пела слабым тонким голосом, нечто печальное, на незнакомом языке. Вероятно, колыбельную.
Сит почувствовал когти на плече и опомнился. Засмотрелся. А кто она? А сколько их?
Три недели назад, декорации города казались ему чем-то фантастическим, а жители - гротескными. Со временем, вникая в суть местного бытия, он отделался от первого впечатления. Но то, что больше всего потрясло, никуда не делось. Наверное, вчера вечером Хэйлио именно этому пытался подобрать название. И оно жило вполне в определенном месте: в глазах тех, кто уже на четвертой стадии.
На привокзальной площади утром всегда достаточно народа. Не толпа, конечно, но все же. Люди кутаются в теплую одежду, лица закрыты, серые сутулые фигуры проплывают мимо. Одна из них привлекла внимание Сита. Он резко остановился, вцепившись в свободно висящий рукав Дельфина.
- Что такое? - спросил бирюзовый громила, но в эту секунду увидел сам:
Вдоль рельс шел Айцу. Из-за выдающегося роста и разворота плеч, его было сложно не заметить. Люди оборачивались на чудовище в невероятных размерах пальто, кто-то здоровался с ним.
Теперь он тоже остановился и смотрел на Хейлио, Дельфина и Сита. Так прошло несколько секунд. Мальчишка, наконец, двинулся вперед, отпустив рукав Дельфина, но тот схватил его за шею.
- Стой. Смотри молча и не шевелись.
Так и стояли. Айцу смотрел на них, они на него. Долго. С жадностью и голодом. Застывшие фигуры в потоке времени.
С неба сыпался снег.
Айцу резко вскинул голову. Слишком резко, как от боли. В маленьких глазах блеснуло тусклое солнце, оно выбелило подбородок. Подозрений больше не осталось, только факты. Даже издалека они увидели, как выражение на его лице спонтанно изменилось, но голова с усилием наклонилась вперед. Время продолжило ход, Айцу двинулся с места и зашагал к госпиталю.
- Пойдемте отсюда, - сказал Сит. - Дольфин, пожалуйста, пойдем. Пойдем.
Бледно-синяя рука Дельфина крепко взяла его за плечо, толкнула вперед.
- Да, дел достаточно. Не стоит задерживаться, - сказал он, и не в силах оторвать взгляда, продолжал смотреть на удаляющегося Айцу, пока мог.
***
Насыщенное событиями время удивительно растягивается. Последний месяц показался для Сита вечностью, лишенной смысла и четких рамок. Не в пример теплым ночам, среди лиственных красавиц, в землянках у походной печки. Последние года летели стрелами через сны и будни повстанцев. Перестрелки случались все реже, альянс уходил дальше, армии злобных уродов затаились для гигантского прыжка, о котором только и болтали перед сном. Сит был уверен - бронированные твари не смогли бы продержаться долго без базы. Где-то в лесах, а может и под землей у них есть станция. Тоже теплая, забитая провиантом и оружием. Где-то их отогревают и кормят. Где-то их лечат. И лечат такие же двуногие, маленькие люди. Только на плечах у них нашивка империи, а души прогнили до костей.
Так вот.
Однажды он проснулся среди ночи и решил, что желает прошвырнуться до кустов. Сказал постовому, что хочет отлить, взял нож и твердым шагом направился к лесу. Так и шел, пока не споткнулся о бросившуюся ему под ноги крысу. Через какое-то время его догнал Кьюн - взлохмаченный и злой.
-- Какого черта, малый? - прошипел он на Сита.
-- Тебе не кажется, что тут многовато крыс?
- А тебе не кажется, что ты слишком удалился от лагеря? - Кьюн поймал холодный взгляд, поправил очки нетвердой рукой. - Вот что, малыш. Тебе не очень-то доверяют.
- Я только отлить, правда. Не боись, не рвану в лес за Айцу без четкого следа и хорошего снаряжения. Смотри - у меня только нож с собой.
- Сит...
- Но если ты не сбавишь тон, боюсь ножа окажется мало. Злобные уроды слепы, но слух у них получше нашего... - Сит замолчал. Слишком резко. Он в глубь леса. Кажется, был обескуражен. Даже в шоке. -- Там дома, видишь?
-- Сит?
-- Вон там, -- он указал куда смотрел. В ночном осеннем лесу видимость оставляла желать лучшего, но огромную коробку среди деревьев Кьюн обнаружил сразу.
-- Вижу, -- нахмурился он, -- странно.
-- Там их несколько, -- Сит оглянулся на дока, -- Кьюн, там город.
-- Месяц назад там не было никакого города.
-- Там город. Я же говорил!
-- Вижу.
- У них есть база. Есть!
- Может, это просто сгоревший посёлок?
- В лесу? Что за шутки! И что делать теперь?
-- Надо сообщить Олеману. Стой! Ты куда?!
Сит сорвался в сторону домов, скользил по мху, нырял под ветки, бесшумнее осторожной лисы. Он бежал не оглядываясь, боялся, что Кьюн поймает его и уволочет обратно в лагерь. Слышал, как сзади бежит за ним и пыхтит док, слышал, как пищат распуганные крысы.
А потом стало холодно. Тишина улиц обступила его. Дома непонятной постройки.
- На базу не похоже. Похоже на заброшенный город. Это происки демонов? - он оглянулся и понял, что ответа не дождется. Кьюн пропал. Его не было. Словно распылили правую руку Олемана в одну секунду. Леса за его спиной не было тоже.
Ни леса, ни веток под ногами - в свете полной луны он видел только город, уходящий во тьму со всех сторон.
Один сплошной кошмар. Сит пришел в себя и постарался начать соображать. Влажный воздух беспокоил его уже не одну минуту, приводя мозг в рабочее состояние. Мозг породил соображение, что они как никогда далеки от лагеря. Но кричать и звать Кьюна он себе не позволил.
Прошло время. Словно дурной сон: в нем сначала были какие-то цели и мотивы, но со временем он просто превратился в бессюжетный кошмар. Только холод заставлял думать и пошевеливаться. Дома, нескончаемой стеной жались друг к другу во мгле. И не души. Только дома. Это все делало их странно-живыми. Даже одухотворенными.
- Эй, малой, какого мерина тебя понесло на пустырь? - Сит оглянулся - справа в переулке маячили людские фигуры. Они почти сливались с наползающим туманом. Между домами, сутулые, но с очень живыми голосами. Трое, кажется. Не военные. - В полицию захотел? Или на карантин? Крысы сильно покусали?
- Я заблудился, - серьезно ответил Сит, быстро подходя к ним. При ближайшем рассмотрении люди оказались странными. Словно давно не спали. Зато, они были тепло одеты.
- Посмотри на его одежду! - возбужденно заговорили они.
Сит замер - он-то думал, что достаточно хорошо замаскирован под деревенского простачка. Однако ребята не собирались на него нападать.
- Точно. Вон в ихней одежде. Не местный, - сказал самый невысокий и круглый.
- Молодой человек, у нас для тебя очень неприятные новости, - перебил их третий. - Поехали в госпиталь.
Ночной патруль доставил его, совершенно уже обалдевшего, в госпиталь.
Внутри казалось еще мрачнее, чем снаружи. Странно, тут была работа в ночную смену, патрули, полиция, если он не ослышался. Такая разруха, и такая четкая организация. Кто-то еще дорожил жизнью горожан. А что, собственно случилось, уж не апокалипсис ли местного масштаба? По дороге они набросили Ситу на плечи утеплительную тряпку сомнительной чистоты и все же допросили на тему крысиных укусов и вообще крыс. "Из жилой части города они выживаются и, естественно, тучами селятся в нежилых районах. Всех болезней, которые они перетаскивают на своей шерсти просто не перечислить" - пояснили ему. Тот божился, что ни одна хвостатая тварь даже не пыталась его цапнуть - звери знают, кого нужно обходить стороной. Но на слово ему не поверили.
Еще один безликий человек попросил подождать в вестибюле, обещав позвать кого-нибудь из братьев или сестер к ночному посетителю. Не смотря на бардак в голове, Сит упорно шевелил мозгами. Он уже решил не говорить патрулю про Кьюна. Если это военный городок, нечего им знать о лагере и вообще.
Если только всё это не наркотический сон.
Хотя он надеялся, что его убьют не раньше, чем ответят на дурацкие вопросы по поводу окружающего пейзажа. Патруль не отличался разговорчивостью, даже не спрашивали, откуда он к ним такой заблудился. Знали, видно.
Сит огляделся. Что ж, раз таково положение дел, из него и следует исходить. Никуда не денешься.
Он прислушался и понял, что где-то в стенах госпиталя поет девушка.
Так дико! Так контрастно на фоне стен больницы! Словно призрак в коридорах военного училища.
Что-то пошло не так. Не надо торопиться. И если получится, надо разыскать Кьюна. Только если тот не повернул обратно к лагерю, чтобы собрать спасательный отряд. Зря - Сит и сам выберется, когда посчитает нужным. Пока он прикинется заблудшей овцой, превратится в уши и узнает, не держат ли тут в коробках отпрысков альянса - чудовищ с маленькими глазами. От поставленного плана мечущаяся душа слегка успокоилась. А тело продолжало колотить от холода.
В глубине мрачного коридора послышались шаги, из темного проема вынырнула высоченная фигура в сером халате
Врач был опознан безошибочно.
Айцу.
От неожиданности у Сита свело мышцы. Встреться они в лесу, воин не потерял бы ни секунды, и кто-то из них уже лежал в листве мертвый. Но он никак не ожидал, что глава Альянса делит профессию с Кьюном. Он никак не ожидал, что Айцу специализируется на крысиных укусах.
Он, как и все члены Альянса был страшен, ростом с колокольню и всем своим видом являл машину для смертоубийства. Атлетически сложен, ничего не скажешь, но как-то не по-людски. Грудь широковата, талия - наоборот, узкая. Лицо было и вовсе безобразное - плоское, с крохотными глазками, выступом вместо носа и длинным разрезом рта. Это, видимо, чтобы удобнее было кусать и грызть жертву. Пальцы у всех альянсовцев кончались роговыми отростками, и были больше похожи на острые клювы, нежели на когти. Было совершенно не ясно, как они сжимают такие ладони в кулаки.
Друг от друга они почти ничем не отличались. Но Сит, досконально изучивший фотографии и не раз видавший Альянс издали, сначала приспособился отличать их по одежде и цвету волос. Затем нашел отличие и в фигурах, и манере двигаться, и в массах тел, и в оттенках кожи.
Айцу бледный, волосы у него были пестрые, как у кошки - разной степени коричневатости, рыжести и русости. Пряди витыми сосульками спускались на плечи и спину. И кто их такими придумал? А ведь у него и хвост есть. Под халатом, этого, конечно не видно.
Теперь, когда объект почти всех мыслей Сита за последние десять лет, стоял в такой непосредственной близи, не было ничего яснее, чем тот факт, что никакая подготовка, ни какое оружие, ничего не значит перед лицом того, кто был создан для уничтожения. Даже сейчас, после лет упорного овладения искусствам войны, между ними была невообразимая пропасть.
Наверное, не было на свете ничего глупее, чем придти сюда. Тем более без поддержки отряда Олемана. И даже без Кьюна. Но факт остается фактом. Он тут посреди проржавевших железных стен, смотрит в глаза Айцу. И только странная неуместная мысль бьется в мозгу - где они только такой огромный халат нашли?
- Я за тобой пришел, - Сит сжал зубы, глядя, как тот приближается. - Как видишь, спустился в самый ад.
Айцу остановился, внимательно глядя на посетителя маленькими глазами. Само собой, удивления его взгляд не выражал, но слова, сказанные им, с лихвой окупили это упущение. Шипящим голосом он протянул:
- Город стоит на возвышении. Ты поднялся.
На возвышении? Город? И это все, что ты можешь мне сказать?
Сит понял, что выражение его лица стремительно меняется. Мозги распухли и желали выбраться наружу и посмотреть, не обманывают ли его глаза и уши. Может, сам он быстрее сообразит, что делать.
- Кажется, я тебя вспоминаю.
Дальше произошло невообразимое. Айцу встал перед ним на колено. У Сита в груди всё сжалось, а руки - руки, которые сейчас должны были метнуться к ножу - повисли ватным грузом вдоль боков.
- Нашли на пустыре? - Айцу снял с плеч Сита накидку, но это было уже не важно - холод не мог конкурировать с дикой помесью страха и ненависти, что искололи кожу мальчишки до бесчувственности.
Когтистые лапы обхватили запястья Сита, приподняли. И он подумал, что все - вот он, конец. Но Айцу достаточно бесцеремонно крутанул человека от себя, меж лопаток на долю секунды уперлось острие, затем где-то под коленом. Ещё один поворот - они снова лицом к лицу.
- Они боятся инфекций из пустоши, - проговорил Айцу, поднимаясь. - Но тебя крысы не тронули. Так и должно было быть. Подожди меня здесь. Скоро кончится смена, - спокойно сказал монстр, и хотел было повернуться, но был крепко пойман за рукав. - Что?
Вот именно. Что? Сказано же ясно - сиди, жди. Человек, отнявший его детство, попросил подождать, пока не кончится смена.
- Ты давно тут? В Городе? - спросил Айцу в тишине. Спокойный голос в этих стенах действовал не хуже наркотика.
- Пару часов, - хрипло сообщил выбитый из реальности "воин", щуря глаза. Он догадывался, какую эмоцию этим выражает, но поделать с собой ничего не мог и не хотел. Они не старые друзья и не деловые партнеры.
Сит отпустил рукав, коротковатый все же для такой махины, и с удивлением обнаружил, что из запястья монстра торчит пучок тонких длинных усов. Таких белых, как у кошек.
- С кем-нибудь говорил?
- С патрулем. И... каким-то человеком тут.
Айцу повернулся, жестом приглашая следовать за ним. Сит, стараясь не упускать зыбкое чувство реальности из сознания и выкинуть усы из головы, нырнул за ним во тьму коридора. Казалось, сейчас все разъяснится. Или Айцу убьет его где-нибудь в темном углу этого неприятного места. Собственная смерть все же, не входила в его планы.
Где-то методично отстукивало. Звон железа разбегался, проникая глубоко в мозг. Под него тихая песня ужасала. Но зажимать уши из-за такой мелочи казалось по-детски наивным жестом. Айцу подвел его к одной из дверей и открыл в нем железное окошко.
- Посмотри.
Сит, оторвав предупредительный взгляд от Айцу, подошел к двери. Там, в комнате было столь же темно, но окно с противоположной стены впускало тусклое свечение ночных фонарей, потому можно было разобрать происходящее. Действо творилось на полу.
В жизни Сита было достаточно изуродованных войной тел, разорванных, и, конечно же непоправимые последствия тяжких увечий. С телом происходят разные неприятные вещи, и к ним ему привили многоплановый иммунитет. Но то, что Сит увидел в камере, было чем-то новым.
Он даже не сразу понял, что перед ним.
Женщина. Она лежала на полу, раскинув худые конечности, с широко раскрытыми глазами. Изредка она замирала, неестественно резко, словно заевший механизм. А потом снова: конечности и голова, видимо не управляемые, совершали резкие движения, направленные непонятно на что. Контраст между покоем и движением делало картину фантастически-отвратительной. В одну секунду, механически-резким движением ее голова повернулась в сторону окошка в двери. Сит вздрогнул, почему-то он понял, что это было не вызвано интересом или попыткой позвать на помощь, просто еще одно неконтролируемое движение.
- Что с ней?
- Пятая стадия, - ответил Айцу и закрыл окно. - У нас эпидемия.
Он сказал: "у НАС". Чудовище олицетворяет себя с местным, вполне нормальным обществом.
Нормальным.
Ха!
Совершенная жуть. Казалось бы, ничего удивительного. Плохо девушке, бывает и не такое. Сит нервно сглотнул, изгоняя из головы демонический образ. Она окончательно выбила его вместе с этим городом, Айцу в костюме медбрата, и пустыми кварталами. И еще слово "эпидемия". Таких много?
- Подожди меня, попроси на посту одежду, скажи, что новенький, - Айцу развернул его в сторону вестибюля и направился дальше. Как он тут оказался вообще? Враг человечества, за чью голову назначена самая большая награда!
Еще недавно, казалось, он стоял спиной к лагерным кострам в родном теплом лесу с твердым намереньем покончить с Айцу и его проклятой армией. Теперь он стоял в холодном коридоре многоквартирного дома, перед дверью, ведущей в комнату Айцу, который, по скромному мнению Олемана, мог жить только в норах, как животное, и спать на листьях. Хозяин снял замок и пропустил человека вперед. Комната была ничуть ни теплее и не светлее коридора. Кажется, уютнее она тоже не была.
- Поживешь пока у меня. Потом распределят.
Потом? Сит затравленно огляделся. Он уже догадывался, что визит в этот мертвый город затянется, но не до такой же степени, чтобы давать вид на жительство!
- Электричества нет, - предупредил Айцу, исчезая в мрачном углу, - Замерз? Забирайся под одеяло.
Сит, уже давно вошедший в странные отношения со своей осторожностью, решил последовать совету. Холодно было просто невыносимо. Он стянул с себя обувь, но вот верхнюю одежду снять оказался не в силах, потому забрался в кровать в чем был. Оттуда оказалось удобно наблюдать за действиями ненавистного Врага. А тот свободно и быстро передвигался почти вслепую по комнате, раскладывая немногочисленные предметы на немногочисленную домашнюю утварь. Странно, ведь их всегда учили, что твари из-за своих маленьких глаз очень плохо видят в темноте.
В комнате стояла плитка на подставке и тумбочка со стулом. И, конечно же, кровать, на которой лежал сам Сит. Одеяло, как заметил последний, состояло из нескольких тонких сшитых в одно. Оказаться под ним оказалось немыслимым блаженством.
- Есть будешь? - спросил Айцу.
- Нет, - ответили с кровати. Айцу, предлагающий ему еду, мыслимо ли... А есть, мягко говоря, не хотелось. А больше всего не хотелось вылезать из-под одеяла. Айцу, не долго думая, лег рядом, накрылся и замер.
Ну ничего себе.
Кровать была узкой, и холодный плащ Айцу вызывал очень неприятные ощущения. Но больше всего отрезвляла мысль, что в этом плаще непосредственно цель его мщения и, значит, бытия. С одной стороны стоит достать оружие, наивно подумал Сит, борясь с отвращением, но с другой стороны, как можно было уснуть рядом с медведем, например? Или кровожадной огромной обезьяной? Тут нет другой кровати? Видимо нет.
Когда закипающий мозг немного остыл, Сит вспомнил о байках про Альянс. Конечно же! Олеман говорил, что они спят в норах кучей. Как звери. Звери.
Ну просто восхитительно, слов нет.
- ЭЙ!!
- Да, Сит?
- Я плелся за тобой сюда, чтобы услышать внятные разъяснения! - Сит получил сегодня достаточно ярких впечатлений, чтобы не удивляться, но на свете было еще и возмущение. Возмущение всколыхнулось. Где награда за пребывание рядом с ублюдком?