- Аня - моя сестра, - так сказала мне ты. Младшая родная сестра.
Я пораженно смотрела на тебя. До меня даже не доходила та информация, что они знакомы. Венера и Аня. Венера - это твое имя. Венера - богиня любви. Даже заболевания, передающиеся половым путем, называют венерическими, в честь этой богини. Или в честь тебя. Венера. Наполовину татарка, наполовину русская. И Аня? Сестры?
- У нас разные отцы. Мой отец - татарин, мать русская. Да ты общалась с ней по телефону.
Да, я что-то припоминала. Один раз я взяла трубку стационарного телефона в твоей квартире. - Ане нужно помочь! - вот что сказали в трубке, потом ее бросили. Это была ее мама?
- Я сказала тебе, что ошиблись номером, но это была моя мать. Ане срочно нужна была помощь. Снова нужна помощь. Ну, я и помогла. Аня была любовницей Германа некоторое время. Сначала он ее любил, я полагаю. Потом просто не мог избавиться, - ты так спокойно это рассказывала, а меня начала бить дрожь. 'Надо одеться': подумала я. Не стала накидывать тонкий халат - слишком эротично. Надела спортивный костюм.
- Что тебе нужно от меня? - я хотела знать правду.
- Ничего. Просто смешать тебя с грязью. Я же психолог. Я могу с любым человеком сделать что угодно. Аня попросила, я сделала. Ей нужен Герочка.
Герочка? Мой Герман для нее Герочка?
- Ну да. Герочка - так она его называет. А меня Венерочка, а маму - мамочка. А тебя - сука и шлюха. Ты не входила в ее планы.
- Герман сейчас у нее? С ней?
- Нет. Он снял комнату на Петроградке. Он связан по рукам и ногам. Аня постаралась. Этого (она обвела взглядом разгромленную постель) он тебе не простит. Пусть любит. Чисто физически отвращение будет. Он не сможет с тобой спать после этого.
- После женщины?
- После меня. Он меня ненавидит. Он меня видел в разных ситуациях и с разными партнерами. Даже с животными, - ты начинаешь хохотать. Истерический хохот победителя, или садиста?
- Ты просто идиотка. Я тебе помогла, и ты была готова есть с моих рук, слушать меня, подстраиваться под меня, даже лизать мне...
- Замолчи! - я ору от бешенства, - Ты вообще человек? Ты тоже делала это со мной! Неужели не противно было делать это без чувств?
- Какие к чертям чувства? Я Венера, богиня любви (ты читаешь мои мысли уже давно). Это мой метод. Если не удается другими способами, делаю через постель. Твой Гера до конца жизни будет содержать и Аню, и Степу. Ведь его сынуля сделал Ане ребенка и слинял. А ребенок болен. ДЦП в тяжелой форме, а еще и олигофрен. Анька тоже в детстве ненормальная была, понятно, почему у нее сынок такой!
- Это же твоя сестра. Ты ради нее спала со мной, манипулировала мной, и так о ней говоришь! Да как же ты можешь?
- Это я, дорогая, делала не ради нее, а для себя. Только я могу сделать с человеком что угодно. Даже тебя, целку дремучую, соблазнить к лесбийской любви. Потому что я могу! А другие - нет! Да и Анька с материнской шеи слезет, а то все на ее пенсию живут. Герин сынок-то раскошеливаться не спешит. Студент, твою мать! Чего ты смотришь коровьими своими глазами на меня? Опять полизать хочешь?
Я не просто удивлена, я раздавлена. Герман ушел. И меня оскорбляет Венера, самый мне родной человек!
- Я всего добилась через постель. Когда Паша, папка Аньки моей приставать ко мне начал, мне лет двенадцать было, а когда я ему дала первый раз - четырнадцать. И он мне все позволял, все прощал, папулечка. И мать домогаться перестал, и Аньку пинать. Это я писькой своей все это устроила и до сих пор устраиваю. Да он меня до сих пор содержит, хотя и импотент уже конченный.
- Как содержит, зачем содержит? У тебя же профессия есть, ты же врач, должна людям помогать...
- Какая к черту профессия, да я не работала ни дня в своей жизни! Это Пашка мне и квартиру купил, и денег подкидывает. Ты что, реально считаешь, что я сижу на приеме в поликлинике и принимаю вонючих старух?, - столько презрения в твоем взгляде, что я не выдерживаю и начинаю плакать.
- Видела бы ты себя, посмотри на себя в зеркало. Тварь ты нищая теперь и никому не нужна. Ни одного мужика себе не найдешь, а скоро и жилья лишишься. Ты ж после меня ни с одним мужиком не сможешь!
- Зачем она меня избила? Гера же ушел от меня тогда, - спрашиваю я, но страшная догадка уже произошла. Зачем я спрашиваю, мне что, еще одно подтверждение нужно?
- Затем, что тебя с такой рожей с работы бы обязательно поперли. Тем более, после того, как я тебя в кино позвала на сеанс, на который твой шеф со своей любовницей собирался пойти. И места купила я возле них, и трахала тебя в кинотеатре, чтобы он увидел. Я же к тебе на работу приходила? Приходила, - ты киваешь подтверждающее. Билеты в кино на столе у секретарши шефа видела? Видела. А секретарша у вас чистая давалка. Понятно для чего он ее держит, в смысле шеф твой, - ты снова закуриваешь свою ментоловую дрянь.
- Ну я же на другую работу смогу устроиться, об этом ты не думаешь? Бухгалтер хороший без работы не останется, а в трудовой у меня по собственному желанию написано.
- Ты найди сначала, потом поговорим, - твоя усмешка не просто ранит меня, она убивает меня.
Ты все еще без одежды, Венера - богиня любви.
- Чего уставилась. На последок еще разок захотелось?
Я молча выхожу из комнаты, перед глазами все плывет. Мне плохо. Мне очень плохо. Меня тошнит, и я еле добегаю до туалета, где низвергается из меня вся грязь, которую заталкивали в меня насильно несколько месяцев подряд.
Когда я возвращаюсь в комнату, тебя уже нет там. Терзаясь жуткой догадкой, я подхожу к шкафу, где стоит моя шкатулка с украшениями. Мой муж Андрей дарил мне украшения по каждому поводу, Герман подарил только два раза, но зато это было золото с бриллиантами. При желании, на стоимость этих украшений можно было прожить не один месяц, и я считала их подстраховкой в этой злой жизни и в этом большом чужом городе. Я открываю шкатулку, и смотрю на ее пустое дно. Этого я и ожидала. Ты забрала не только золото, ты забрала все подтверждения любви моих мужчин ко мне. И ни одного мужика у тебя больше не будет - так сказала ты. И поставила точку своей кражей. Я вижу на дне шкатулки листок, ты оставила прощальную записку: 'Мои сексуальные услуги дорого стоят'.
Герман.
Когда наши отношения с Машей продлились полгода, я решил отпраздновать это. Я сделал сюрприз моей любимой - кольцо с бриллиантом , конечно же. Маша достойна самых лучших подарков.
- Я люблю тебя, - сказал я ей.
- Я замужем, - ответила она.
Она замужем. До этого ее муж был для меня далеким, каким-то мифическим персонажем. Ну муж, ну и что. У меня тоже была жена. Но сейчас вся степень трагедии дошла до меня. У нее есть муж, и есть супружеские обязанности. Интересно, выполняет ли она их? Я свои мужские обязанности перед Танькой выполнял регулярно, но это не было любовью. Это был скучный и привычный супружеский секс. Необходимое звено совместной жизни мужчины и женщины. А вдруг у нее тоже скучно и привычно все с мужем каждую неделю повторяется, как у меня? Она целует его, трогает его тело, делает все также, как и со мной! Эта мысль съедала меня изнутри, не давала покоя. Я не мог этого позволить. Она только моя! Но Маша вела себя нерешительно, и мне приходилось терпеть. И я терпел. Сначала года, потом еще год.
Ревность, которая не утихала, а только усиливалась из месяца в месяц, измучила меня. Я не выдержал, я сказал: 'Выбирай. Или я или муж. Больше так продолжаться не может'.
Она выбрала меня. Я ушел от Таньки спокойно. Я оставил ей и детям нашу квартиру. Машину забрал себе. Танька не возражала. Она на удивление хладнокровно восприняла мой уход. У нее кто-то есть, догадался я. Моя дочь с трудом, но поняла ситуацию. Сын Васька отказался принимать мой уход.
- Ты предатель! - прокричал он мне обиженно.
- Я знаю, - подумал я.
Цикл замкнулся. Я первый раз за многие годы вспомнил про своего отца.
Маша тоже ушла от своего мужа. Следующий новый год мы уже встречали вместе. Моя любимая оформила кредит и купила комнату в коммуналке. Мои дети были уже совершеннолетние, но я все равно давал деньги и Тане, и дочери, и сыну. Почти всю свою зарплату Маша отдавала за проценты по кредиту, а я на свой маленький, после выплаты пособий детям, доход, содержал нас. Финансово мы были ограничены, но в целом счастливы. Я даже не предполагал, что такое счастье возможно!
Через месяц после нового года мне позвонила Анька, и я от неожиданности взял трубку. Она родила сына, она хотела показать мне его! Зачем? От Паши я знал, когда родился мальчик. Это было больше года назад. Паша выполнял свое обещание, до этого дня меня никто не беспокоил.
- Это моя боль, - сказал мой друг и дед моего сына, - ты ни при чем.
Моя черная бездна вновь разверзлась передо мной и внутри меня. Тошнота накатила на меня. Если Маша узнает обо всем, она бросит меня! Два года я ее ждал, и еле уговорил уйти от мужа. И все насмарку? Я снова окунулся в состояние беспомощности и собственного ничтожества. Мне стало страшно. Я сам отказался от своей семьи ради Маши. Маша - это единственное, что у меня есть теперь. И потерять ее было для меня трагедией. Как же я мог так расслабиться? Как я мог забыть, что я никчемное безвольное существо? Забыть, кто я есть на самом деле?!
Еще одно чудовищное известие огорошило меня - мой сын был болен. Паша об этом не упоминал. Детский церебральный паралич в тяжелой форме и умственная отсталость. Одна жестокая мысль пришла мне в голову - такие дети долго не живут. Если скрывать от Маши все, пока жив Степа (так Анька назвала нашего сына), то, может быть, все обойдется?
Венера
Когда Герман пришел к тебе и застал нас за недвусмысленным занятием, я поняла, что этого недостаточно. Я еще больнее должна ударить тебя. Может, потому, что пожалела тебя в твоих страданиях. А может, потому, что ты мне немного нравилась. В мою пустыню заплыл мираж и потревожил пространство. Я не имею право на эти чувства, никто, ни один человек на свете, не заставит меня зависеть от него! Не заставить меня эмоционально увлечься! Тебе удалось вызвать ураган вмоей пустыне, тебе, деревенщине! И ты ответишь за это. Я заберу твое золото. Я открывала твою шкатулку, когда приезжала к тебе осенью. Там приличный багаж для тебя, деревенщина. Это будет расплата за мое смятение, корова!
Я ухожу, стуча каблуками. Васильевский остров, как всегда, сер и странен. Какое-то волшебное место. Нужно быстрей уехать отсюда. Я вскидываю головой со своей лакированной кукольной неподвижной прической. Ты осталась навсегда позади. Прощай, конопатая влюбленная дурочка. Я вспомнила твои белесые брови и ресницы и усмехнулась. Как ты могла поверить, что ты нужна мне? Кто я и кто ты? Неужели ты так и не поняла? Я - кукловод.
Мой талант кукловода заинтересовал мою сестру. Анька нуждалась в помощи. Мне это льстило. Человек, годами измывавшийся надо мной, пусть даже будучи ребенком, просит о помощи! Я решила помочь.
Когда Голова попросила устроить ее на работу, Паша расстарался и пристроил. В архитектурное бюро. Через своего одноклассника. Анька поработала, осмотрелась и выбрала себе объект.
- Хочу, - сказала она.
- Ну так возьми, - усмехнулась я.
Герман долго не продержался. У него и до Аньки были любовницы. На следующем корпоративе все и произошло. В туалете в кафе. Никто не узнал из их коллег об этом, настолько все уже были пьяны. И они начали встречаться. Один минус в Германе был - жена. Ну и дети, само собой. 'Разведу': подумала Анька.
Герман сначала был откровенно влюблен. Месяца два длилась эта идиллия. Анька поняла, что он никуда не денется. Она стала настаивать на выборе между ней и женой. И просчиталась! Гера выбрал жену. Анька подстерегла его у подъезда, где он жил с семьей, угрожала. Герман сказал, что жена простит, пусть Анька рассказывает. Она стала его преследовать, писать сообщения, звонить домой. Результат - ноль. Первый раз Голове не удалось получить то, что ей хотелось! Это было грандиозное зрелище! Голова решила, что влюблена. Он любовь всей ее жизни! Она не сможет с другим! Нужен только он, иначе жизнь кончена!
Голова наглоталась но-шпы и позвонила Герману. Если ты не придешь, я умру. Пришлось играть жизнью, обмороки не помогали. Герман приехал. Вызвали скорую, сделали промывание. Голова не давалась, но Герман уговорил. Обещал развестись, но не сейчас. Пусть сын в институт поступит, потом уйду! Анька была счастлива. Скоро все свершиться. Снова писала сообщения каждый вечер. Не угрожающие, любовные. Он отвечал. Прошло время, сын поступил в институт. Или не поступил. Но Голова поняла, время прошло, а Герман все еще жил в семье. Был октябрь. Она никогда не училась в институте, но знала - поступают в июне.
Голова больше не звонила. Звонила наша мать. И Гере, и его жене. Давила на совесть. Голова подговорила сказать, что порезала вены. Мать сказала. Герман приехал, увидел улыбающуюся Аньку.
- Сдохни, - сказал ее любимый, - а меня больше не беспокой.
И Анька затаилась. Через несколько месяцев она ходила с большим животом. Вот почему она молчала, надеялась привязать ребенком. Мать ее поддержала. Она мечтала о внуках. Вскоре родился Степа... У Степы было несколько диагнозов. Больная любовь порождает больные плоды. Голова позвонила Герману, хотела представить сына.
- Представляешь, он ушел от жены! - позвонила она мне под новый год.
- Ну и что? Может, жена ему изменила? - я была невозмутима.
- Он ушел, я дозвонилась и до жены и до него. Рассказала про Степку.
Анька показала сына с гордостью. У Степы текли слюни, в четырнадцать месяцев он не умел сидеть. Оказалось, Герман ушел к женщине! Не к Аньке, а к другой! Второй раз в жизни Голова получила мордой об асфальт. Мать почернела от горя, но еще держалась на ногах - Степа был полностью на ней.
- Ты должна мне помочь, - сказала Голова, - я хочу размазать эту сучку. Чтобы она, тварь, пожалела, что на свет родилась! Пусть узнает, как чужих мужиков уводить, корова толстая.
На тот момент она уже увидела тебя своими глазами. Ты не отличаешься стройностью. Ты вообще не отличаешься, ничем. Тебя можно взять на поводок и водить, давать траву, доить, как показывает практика. Ты только будешь хлопать своими белыми ресницами, и смотреть больными глазами. Действительно, корова!
- Аня, сформулируй запрос. Чего ты хочешь от этой тетки? - спросила я.
- Сначала обещай, что поможешь, - Голова включилась в обычную манеру поведения. Шантаж был ее родным братом. Шантаж и манипуляция.
- Помогу. Говори, что хочешь, - пообещала я своей сестре и мучительнице.
- Ты что, все можешь или рамки все же есть какие-то?