Сегодня я снова спустилась вниз. Был солнечный день. Я особенно люблю такие снежные солнечные зимние дни. Все искрится вокруг. И это сияние напоминает мне дом. Там, наверху, все - белое сияние. Даже я. И ты тоже. Ты родила меня сегодня. Ты - моя мать. А я - дочь. Ты прижимаешь меня к себе трясущимися руками. В глазах твоих стоят слезы. Как долго ты ждала! Сколько попыток! И вот, наконец, чудо - ребенок. Ты плачешь от счастья и облегчения. У тебя все получилось. Я немного пугаю тебя своим взглядом - взглядом древней старухи. Обычные младенцы так не смотрят. Но ты отбрасываешь все мысли, настораживающие тебя. Главное - ты стала матерью. Ничто не может нарушить твоего счастья. Ребенок рожден, ребенок здоров. Это был твой последний шанс. Ведь тебе уже сорок. Я вылетаю из своего младенческого тела и гуляю по больнице. Через стеклянные двери палат замечаю еще несколько наших. Некоторые души стоят около своих младенческих тел, некоторые парят в воздухе над колыбелью. Никто не покидает пределы палаты, но мне это можно. Если душа выйдет ненадолго, с телом ничего не случиться. Организм будет функционировать, воспроизводить рефлексы, и даже испытывать чувства, правда, самые низменные. Поэтому души иногда покидают пределы кожаной оболочки тела. Не только ночью, когда тело спит, но и когда оно бодрствует. А некоторые люди вообще живут без души. Всю жизнь.
Я лечу вдоль коридора, и вижу все парочки через стеклянные двери - мать и младенец, мать и младенец. Души матерей никак не реагируют на мое появление, они не видят меня. Все правильно, они в глубоком анабиозе земной жизни. Они не помнят, как пришли сюда. Они даже не знают, что они - души.
А души младенцев замечают меня. Некоторые улыбаются - их сияние становится более ярким, а плотное белое их существо начинает вибрировать. Это значит, что они рады мне. Души не разговаривают между собой в прямом смысле этого слова. Ведь у них нет, рта, языка и других органов, составляющий речевой аппарат. Но, чтобы передать сообщение, нам не нужен голос. Мы передаем мысль!
Некоторые души отворачиваются от меня. Прячутся в тело или закрывают свою новую плоть от меня! Боятся - темнеют и становятся меньше в объеме. Это - незрелые души. Души низкого уровня. Они пришли сюда, на землю, чтобы жить в первый или во второй раз. Эти люди будут глупыми эгоистами. Когда-то, много столетий назад, я тоже была такой.
В конце коридора в последней палате я не увидела никого. Вернее, я увидела только тела - мать и ребенок. Душ не было. Душа матери, скорее всего, запечатана в теле и спрятана от меня. Но где душа- ребенок? Я замечаю темную тень в углу палаты, и мне становится все понятно. Душа продана, передана по договору. Ребенок будет расти без души. Может быть, мать и отец чернокнижники. Колдовство приводит к таким последствиям. В принципе, людей, живущих без души на земле очень много. Наверное, процентов десять. Это те, кто не может ориентироваться в окружающем мире. Внутри у них пустота. Их можно узнать по их особой бесчувтственноти или крайней жестокости. Мне стало не по себе. Существо в углу палаты пошевелилось. Оно пришло за душой и мое появление раздражало его. Нужно уходить. Я повернулась и поплыла по коридору в сторону родильной палаты. Палата была пуста. Мою мать и меня уже перевели в стеклянный бокс. Я быстро нашла их. Мать пыталась меня покормить, но молока не было. Это нормально, нужно подождать дня два или три. Мама положила меня в кроватку, и я тут же уснула. Мое тело проспит часов десять-двенадцать. Я посижу рядом со своей мамой. Мне нужно успеть все сделать до. До того, как исполнится три месяца с даты моего рождения. Если я не успею, то в три месяца все забуду. Забуду, кто я и зачем пришла сюда. Я приму, что я человек. Мое тело станет всем моим существом. И вряд ли я буду настолько развита, чтобы разбудить свою душу и вспомнить о своем предназначении. Я спустилось сюда экстренно. И действовать нужно быстро.
2
Нас выписали домой через несколько дней. Твой муж - мой отец забирал нас из родильного дома. Ты бережно передала мужу ценный сверток. Внутри была я. Отец осторожно раздвинул пеленку, закрывающую мое лицо. Я мирно спала. Краснота и сморщенность, присущая детям в первые дни их жизни, уже прошли. Мое маленькое лицо было гладким и белым, неправдоподобно маленький рот напоминал вишню. Я вздохнула во сне и ресницы мои вздрогнули. Отец с умилением и осторожностью закрыл пенеку и прижал меня к себе. "Какое счастье!":подумал он. Я парила за его спиной, но он не знал этого.
Мои родители жили в небольшом деревянном домике. Там было достаточно уютно. На самом деле меня зовут Ом, но в земной жизни имена дают родители. Вы назвали меня Наташей. Вы часами разглядывали меня с восхищением и восторгом. Вам казалось совершенным мое тело-миниатюра. Младенца неправдоподобно похожи на взрослых людей. У них есть все то же - руки, ноги, пальцы и ногти, уши, брови, ресницы, глаза. Но все такое маленькое! Как будто работа искусного ювелира! Люди не верят, что смогли сами создать это чудо! Но они и не создавали его.
Ты, моя мать, кормила меня грудью и радовалась. Молоко пришло! На самом деле ты стеснялась своего возраста и внутренне боялась. Вдруг у тебя будет все не так, как у других?! Но молоко пришло, и это событие как будто бы застолбило за тобой право быть матерью. Через две недели после рождения я стала улыбаться. Вадим, мой отец, спешил с работы домой. Каждый вечер он всматривался в мое лицо с ожиданием этой улыбки! Я следила за тобой, мама, я ждала. Вот ты просыпаешься утром и улыбаешься. Вспоминаешь, что у тебя есть счастье! Потягиваешься и легко спрыгиваешь с кровати, бросаешься к моей колыбели. Но я сплю. Ты тихонько выходишь из комнаты, боясь разбудить меня. Под твоими глазами залегли синие тяжелые тени. Бессонные ночи и особая диета для кормящих матерей даются тебе с трудом. Но ты не жалуешься, ты ни капли не сомневаешься в том, что это нужно. Слишком маленькие жертвы за такое большое счастье. Ты проводишь со мной все свое время. Ни на секунду не отвлекаясь на себя. В твоих рыжих волосах проглядывает седина. После нескольких неудачных беременностей ты словно выцвела. И удачные роды тоже добавили тебе седины. Но тебе все равно! Ты не потратишь на покраску волос ни минуты! Подумаешь, волосы! Ведь у тебя есть я. И поэтому каждый твой день наполнен нескончаемым счастьем!
Ночью я решила поговорить с тобой. Ты уснула, и я пробралась в твой сон. Я знаю, что тебе обычно сниться, и куда улетает твоя душа. У тебя есть несколько излюбленных мест, и сегодня я нашла тебя в первом из них. Ты сидела на берегу водопада, неправдоподобно красивого. Вода с шумом врывалась в озерную гладь, пенилась и искрилась голубыми и розовыми отблесками. Тебя зовут Мэй, но ты не помнишь этого. Твоя душа запечаталась в теле, ты не знаешь, зачем ты пришла сюда. Тебе кажется, что твоя земная жизнь - это настоящая жизнь. И больше, кроме этого, ничего нет. Ты права, это - настоящая жизнь. Но кроме нее есть еще более важные вещи. Я подхожу к тебе сзади. Ты в образе амазонки. Рыжие волосы твои распущены, глаза устремлены вдаль. Короткая кожаная юбка, кожаные сандалии, верх без одежды. Один раз ты была амазонкой, но это было очень давно. Видимо, тебе понравилась та твоя жизнь, раз ты никак не забудешь об этом.
- Мэй, посмотри на меня, - шепчу я. Я не говорю, а передаю эту мысль прямо в твою голову. Но ты не хочешь смотреть. Ты вздрагиваешь, как от удара, но не оборачиваешься. Ты посылаешь мне сигнал, который не оставляет мне выбора. Ты не будешь вступать со мной в контакт. Ты не готова.
- Мэй, ты все знаешь. На этот раз все будет по-другому.
Плечи твои опустились. Ты трясешься, как будто плачешь.
- Почему вы выбираете для меня все самое сложное?! - ты почти кричишь.
- Мэй, я рядом, я помогу тебе. И еще одно. Это неизбежно. Тебе пора понять слово неизбежность.
Я улетаю из сна и врываюсь в нашу темную уютную комнату. Я кружусь и танцую над своей спящей семьей. Ты мечешься во сне, стонешь и вздрагиваешь. Вадим, мой отец, сквозь сон тянет к тебе руку, чтобы почувствовать тебя. Малышка Наташа нежно посапывает между ними. Сегодня они решили оставить меня спать в своей постели. Ведь я уже достаточно большая, целых два месяца.
3
Как я уже говорила, многие люди живут без души. Если души не дано было изначально, то и смерть такого человека происходит внезапно и обыденно. Но, если пространство вдохнуло в новорожденного смысл - душу, то этот человек может умереть, только потеряв с ней связь.
Если мгновенно вылететь из тела и устремиться домой, то плоть мертвеет, так как теряется смысл его существования. Вот и мое тело умерло. Когда пришел срок, мне было уже два с половиной месяца, дальше тянуть было нельзя. Ночью я резко вылетела из тела, сделала молниеносный круг в воздухе, разрывая нить, которая связывала меня с телом маленькой Наташи. Я устремилась вверх, отдаляясь все дальше и дальше от дома. Всю ночь я кружила в пространстве, проникая то в сон моей матери, то в сон моего отца. Когда утром я пробралась в наш дом, Наташа уже умерла. То есть я. На мгновение привычный страх проник в меня. Это бывает всегда, когда мы умираем, и осознаем свою душу. Еще осознаем невозможность вернуться в тело и продолжить жизнь, наступает паника. Я усилием воли сдерживаю страх. Я знаю, так должно быть. Этот страх инстинктивный. Да, у душ тоже бывают инстинкты.
Было раннее утро, в комнате царил полумрак. Плотные шторы закрывали окна, и в пространство между полотнами штор проникали косые лучи утреннего солнца. Сегодня мои родители будут спать дольше обычного, как всегда в воскресенье. Мать и отец спали, обнимая друг друга. Мать сладко посапывала, а отец привычно искал рукой ее руку. В колыбельке мирно лежала мертвая я. Мое лицо было сосредоточено, брови нахмурены. Такую маску выбрала смерть для маленького человечка. Мама проснулась первой, встала с кровати, укрыла отца, погладила его по плечу. Он в ответ что-то пробормотал сквозь сон. Мама подо шла к моей кроватке и протянула руки к дочери. А потом упала в обморок.
4
Даже я, зная, что страдания только иллюзия, а земная жизнь - лишь очередной страшный сон в веренице нашего существования, понимая весь смысл происходящего, помня то, чего не помнишь ты, корчусь от жалости к тебе. Безысходность, отчаяние, боль - вот что ты испытываешь сейчас. Внутри твоего сердца огонь, который никто не сможет погасить. Только смерть избавит тебя от этого. Мое белое существо пульсирует. Я страдаю вместе с тобой. Внешне ты совершенно спокойна, даже немного заторможена, но внутри тебя разгорелось пламя, сжигая твое сердце, превращая твою душу в пустыню. После похорон Вадим ушел от тебя. Он ушел к другой женщине, молодой, которая может рожать.
- Я больше не могу, - тихо сказал он. Ты промолчала. Тебе было все равно. В той черной бездне, в которой ты оказалась, не было места даже твоему любимому. Теперь ты вся состоишь из боли. У тебя болят руки и ноги, и голова. Горит огнем вся кожа. И главное - болит душа, вибрирует от наплывов страданий. Ты корчишься на постели несколько дней подряд. Совсем не встаешь, не можешь даже говорить. Звонит телефон, но ты не берешь трубку. Я проникаю в твой сон в образе Наташи, поймав тот редкий момент, когда ты забываешься в неглубокой тревожной дреме. Я улыбаюсь тебе, хохочу детским смехом и тяну к тебе руки.
- Я не хочу жить, - говоришь мне ты и уходишь.
5
В это утро ты встала с намерением. Ты даже причесываешь волосы и пьешь кофе. Потом начинаешь рыться в аптечке. Ты не хочешь жить. Я с ужасом мечусь вокруг тебя, даже толкаю тебя в плечи, но ты не замечаешь меня. Ты намерена уйти. Так же, как в своем сне. Чем я могу тебе помочь? Как остановить тебя? Ты уже нашла несколько упаковок таблеток, которые могут испортить твое тело, усыпить его навсегда, вздумай ты это выпить. Я понимаю, что ты снова не справляешься. Ты хочешь убить себя. Мэй, дорогая Мэй, если бы ты только помнила, сколько раз ты уже сделала это! Так уже было! Теперь нельзя! Ты должна жить, справиться с болью! Мы договорились об этом там, наверху. Я мечусь по комнате, пока ты наливаешь в стакан воды, и раскладываешь на столе таблетки. Сегодня у тебя будет смертельный обед! Ты была самоубийцей - рецидивистом. Несколько последних твоих жизней закончились именно так. Ты сама заканчивала свои муки.
Я Ом, твой наставник и инструктор, в некотором роде учитель, приняла решение, и ты со мной согласилась. Это будет еще одно испытание для тебя, Мэй. Мой наставник Хилл одобрил мою инициативу. Он улыбнулся мне тогда.
- Ты выросла, Ом, - вот, что сказал он мне, - я не зря потратил на тебя несколько воплощений.
Я решила помочь тебе, воплотиться вместе с тобой в твоей жизни, стать твоим ребенком. Какая ирония, я была старше тебя на несколько столетий. Я придумала, что помогу тебе не убить себя. Но сейчас в момент твоего отчаяния я бессмысленно стою рядом. Я абсолютно бесполезна для тебя. И я начинаю кричать, кричать детским голосом Наташи. Сначала ты не слышишь меня, но потом звук становится громче, он взрывает пространство и, хотя он не материален, ты реагируешь. Мой крик проник в твое сердце. И ты заплакала. Впервые за неделю, прошедшую с моих похорон.
6
Ты не стала сопротивляться. Приняла свою боль в сердце. Перестала выстраивать забор, отгораживающий тебя от твоей боли. Ты окунулась в нее полностью. Прошло несколько месяцев. Ты привела себя в порядок и вышла на работу. Ты выдержала. Меня ничего не удерживало больше возле тебя, и я решила уйти. Я так настрадалась вместе с тобой, моя дорогая Мэй! Меня трясло от жалости к тебе, от твоего горя. И еще, я чувствовала себя виноватой. Ведь это я заставила тебя все это пережить! Я побыла в человеческом теле совсем немного в этот раз, но эмоции, присущие человеку, сжигали меня! Нужно уходить. Каждый раз после смерти меня разрывает целая куча эмоций. Злость от того, что невозможно снова войти в свое тело, грусть, жалось к родным, боль от расставания с ними, обида и горечь, отчаяние, безысходность, страх! Это начинается сразу после смерти. Вид собственного неживого тела как будто разблокирует какой-то механизм в психике, и начинается ужас! Это продолжается все время, пока душа ходит по земле. Обычно сорок дней. Но, в некоторых случаях души задерживаются на несколько лет и даже столетий. Даже когда я ныряю в белую воронку, которая возникает надо мной, я боюсь. И когда лечу вверх в этой воронке. Это прекращается сразу, когда я выныриваю из нее. Там, дома, меня встречают родные лица. Облегчение я испытываю всегда! Каждый раз, когда я вспоминаю, что земная жизнь - на самом деле просто ночной кошмар. А страдания - иллюзия. Очередной экзамен на пути эволюции существа. В этот раз ты прошла экзамен. Мэй, я поздравляю тебя!
7
Меня встретил наставник. Хил сегодня выглядел стариком. Глубокие морщины на лице, седые длинные волосы. Хил держал в руках посох. Он протянул мне руки и обнял меня. Мы ненадолго слились, потом отплыли друг от друга на несколько метров.
- Пойдем, Ом. Мне есть что обсудить с тобой, - прикласил он меня в свою хижину. Вернее, в учебный класс, но сегодня он выглядел, как хижина.
- А где То и Ийле? - спросила я. Мне не терпелось увидеть моих друзей.
- С ними позже увидишься. Ты не хочешь меня спросить, почему именно я встретил тебя?
Только сейчас я задумалась. Почему Хил? Разве его воплощение прекратилось? Хил был мужем Мэй и моим отцом, земное имя Вадим. Неужели он...не выдержал?
- Прошло пять лет по земному времени. Поэтому я здесь, - сказал мне учитель и лукаво улыбнулся, - умер от инфаркта.
- Мэй прошла экзамен? - нетерпеливо спросила я. Я ожидала, что меня похвалят. Ведь Мэй выдержала, не убила себя. Вообще-то, я была уверена, что Мэй отлично прошла экзамен. И я вместе с ней. Ведь я ее инструктировала.
- Скажи мне, Ом, в чем состояла задача Мэй? - тихо спросил меня учитель.
- Неизбежность. Принять то, что случается неизбежно. Смирится с этим, - ответила я.
- Можно сказать по-другому. Не спорить со своей судьбой, - продолжил Хилл.
- Верно. Но она выдержала. Справилась, - уверенно заявила я.
- Ответь мне, Ом, в чем состояла судьба для этой женщины, - попросил он.
- Ее судьба - это смерть единственного ребенка.
- То есть, ее судьба состоит в том, чтобы быть бездетной, правильно?
Я кивнула. Какое-то смутное подозрение зашевелилось во мне.
- И она смирилась с потерей дочери. Выдержала моральные страдания. Все так? - Хилл спрашивал, я молча кивала.
- Вот в чем весь вопрос. Смирилась ли она со своей бездетностью?
Я не знала, что сказать ему. Я не знала.
- Я знаю ответ на этот вопрос. Не смирилась. Мэй удочерила двух девочек и растит их. Им сейчас по четыре года.
Я пораженно молчала. Мэй не сдала экзамен. Мне казалось, что если я удержу Мэй от самоубийства, этой и будет означать смирение! Но все не так! Она не осталась бездетной женщиной! Она взяла чужих детей! Я тоже не прошла проверку вместе с ней!
- Как же быть? - пристыжено спросила я.
- Не переживай. Все ошибаются. Мы всех принимаем. И тех, кто не смирился с судьбой, и убийц, и самоубийц. Мы все сможем исправить. Ты воплотишься еще раз.
- Правда? Вы дадите мне шанс исправиться?
- Ну, конечно. Я здесь, чтобы воспитывать тебя. Девочки Мэй уже выросли. Она - мать. Но должна быть бездетной. Скажи, ты уже принимала насильственную смерть?
- Да, меня убили в войне.
- А сама, Ом, сама ты убивала когда-нибудь?
- Нет, никогда. В одном воплощении убила голубя. А на войне я не успела, меня первую подстрелили.
- Вот и отлично. Я подобрал для тебя женщину беременную, так как у нас экстренный случай. Тебя родят через несколько дней. Ты будешь расти рядом с приемными детьми Мэй, но будешь мальчиком. Ты женишься на одной из них, а потом убьешь обеих. Поняла? Ты убьешь обеих. И Мэй при этом будет еще жива. Бездетность, для нее только бездетность.
- А если она опять покончит с собой? - спросила я его.
- Не успеет. Умрет, когда обнаружит тела своих дочек на твоей кухне.