Я стою на вокзале. Мой старый чемодан набит только необходимыми вещами. Я направляюсь домой, в Псковскую область, городок Остров. Остров надежды. Я сяду в вагон, попрошу чаю. Я ни о чем не буду больше думать, и ни с кем не буду разговаривать.
Внутри меня пустота. Я не могу больше дать другим людям ничего: ни любви, ни понимания, ни поддержки, ни покоя. "Я больше не могу": так я написала в записке. Я оставила Герману записку на видном месте. Он не сможет ее не увидеть. А меня найти не сможет. Я еду домой. В свой, вернее мамин, старый дом. Мамы уже нет, но там живет тетка. Тетка не прогонит. Будет поить молоком, и кормить творогом. А я буду дышать воздухом, гулять по полям и лесам. Когда придет лето, буду ходить босиком. Может быть тогда, когда сила моей родной земли напитает меня, я смогу смотреть людям в глаза спокойно. А сейчас нет сил, нету ничего. Внутри меня вакуум, выжженная пустыня, мертвая ссохшаяся земля, сухие царапающие ветки верблюжьей колючки. На многие километры вокруг нет ни одной живой души - ни птицы, ни животного, ни человека. В ней есть только один мираж, картинка, то, чего нет. Он парит над землей и режет глаза своей правдой. Язвительной усмешкой всесилия кривиться твое лицо, парящее в знойном воздухе моей личной пустыни.
Герман
Я ожидал чего угодно, но не такого. Ничего нельзя вернуть. Несколько дней назад моя Маша исчезла. Я обзвонил всех наших общих знакомых, но никто ничего не знал про нее. Более того, она не общалась с привычным окружением уже несколько месяцев. Как я мог найти ее? И нужно ли мне искать? Я хотел сделать из нее свою игрушку, и она ею стала. Хрупкой игрушкой. И я ее сломал. Походя, из любопытства, из трусости. Зачем мне теперь такая женщина? Несколько недель я метался по городу.
Конечно, я опять позвонил Паше.
- Паша, она уехала. Бросила меня. Что мне делать теперь?
- Гера, возьми себя в руки. Конечно, она тебя бросила! Кто с тобой сможет жить, какая нормальная баба?
- Паша, что ты говоришь? Я беспокоюсь о Маше! Вдруг, что-то случится?
- Все, что могло с твоей Машей случиться, уже произошло! Она связалась с тобой, придурком чертовым! - Паша кричал. Первый раз в жизни я услышал, как мой друг разговаривает на повышенных тонах.
- Что мне делать? Может, вернуться к Таньке и все забыть? Как будто ничего не было?
- Идиот. Твои совместной с Танькой дети уже выросли! И они здоровы! А ты, как придурок, имея больного ребенка, спрашиваешь меня, его родного деда, как тебе жить дальше? Бери ноги в руки, собирай вещи и приезжай домой!
- Куда домой? - не понял я сначала.
- Ко мне домой, к моей дочери и своему сыну! Будь хоть раз мужиком! Ты уже жизнь свою и всех вокруг дерьмом замазал! Теперь возвращайся к своему сыну! Понял, трус?
Паша кричал все громче и громче. Никогда он не разговаривал так со мной. Почему, за что? Я положил трубку.
Венера
Сначала я совсем не понимала, куда я попала. Вокруг были люди с грустными лицами. Таких, как я, много? Я не одна? Я старалась поговорить с ними, но женщины, которые спали на соседних кроватях, сторонились меня. А мужчины - они жили отдельно - делали грязные намеки. Какие-то люди давали мне таблетки, и делали уколы. Это чтобы сделать меня как все, серой массой, поняла я. Но сил, чтобы сопротивляться этому, у меня не было. Среди них был главный, мужчина. Он беседовал со мной два раза. Но я не помню, что он говорил мне.
Потом приехал Паша. Я увидела его на улице через окно. Я не хотела его видеть, он предал меня. Из-за него я здесь. Я стала плакать, отказываться от встреч с ним. Тогда мне принесли от него посылку - сладости, сигареты, мои любимые апельсины. И записка. "Венера, быстрее выздоравливай. Я беспокоюсь за тебя. Паша"
Я что, больна? Чем? Я попросила отвести меня на встречу с главным. Пришлось ждать два дня.
Главный мужчина, оказалось, что это главный врач, объяснил мне, где я нахожусь. В психиатрической больнице! Я в психбольнице! Но почему?!
- Вы вели себя неадекватно. Вы представляли опасность для общества, понимаете? У вас не самый плохой случай. Такое часто встречается, не переживайте, - спокойно и уверенно объяснял он мне.
- Понимаете, меня показывали по телевизору. Я очень боюсь, что меня ищут. Что мне делать? Я в безопасности? - задала я вопрос, который мучил меня все это время. И моих лягушек тоже.
- У вас невроз, Венерочка. Обострение. Ваш отец приезжал. Сказал, что вы недавно потеряли маму. Сресс часто является причиной...
- Какой у меня диагноз? - спросила я. Я проучилась в медицинском три года. Какая насмешка! Я сама когда-то собиралась стать психиатром!
- Я имею полное право его не сообщать. Но я могу вас обрадовать. Ваш отец через неделю заберет вас домой.
Жаба прошептала мне, что лучше не задавать вопросов. Нужно тихо пробыть здесь еще неделю, и уехать. Паша заберет меня. Меня никто не преследовал. Это были галлюцинации, бред. Я ошиблась! Первый раз в своей жизни. Да, малышка Маша, ты слишком дорого далась мне! И все это ради гадкой Головы! Она снова использовала меня и вытерла об меня ноги! Как в детстве!
Всю неделю я готовилась к отъезду. Спала и ела. Много отдыхала. Я боялась, что меня не выпустят. А вдруг, Голова не захочет, чтобы я выписывалась?! Вдруг, она сможет повлиять на Пашу?! Я стала бояться ее! Она смогла меня заставить спустя столько лет так опустошить себя! Ради мужика, который ее даже не хочет!
Но вот обещанный день настал. Сегодня меня должны выпустить. Мне передали одежду. Это значит, что за мной приехали и ждут меня! Они заберут меня отсюда! Я быстро оделась, и заспешила вниз по лестнице.
Напоследок спросила медсестру: "Сколько я здесь пролежала?"
- Два месяца, Венера Рашидовна, - ответила она.
Два месяца? Я была в шоке просто. Мне показалось, что пробыла здесь две или три недели!
Я боялась бежать по коридорам и лестнице. Вдруг они подумают, что я не вылечилась, если я буду бегать, как ребенок? Я шла медленно, вся обливаясь потом. Каждую секунду боялась, что меня схватят и вернут обратно в палату. Я видела перед собой заветную дверь. Только бы дойти до двери, только бы дойти! Дверь распахнулась, когда я была в полуметре от нее. Яркий свет ворвался в полутемный коридор и ослепил меня! Я даже не смогла разглядеть, кто стоит за ней. Я зажмурилась, а потом медленно открыла глаза, чтобы они привыкли к свету. Голова! Голова приехала забрать меня отсюда!
- Сестренка! - крикнула она мне, - мы за тобой!
Я подалась вперед, и Анька обняла меня в первый раз в моей жизни.
- Пойдем, пойдем. Ну что ты?!
Она взяла меня за руку и вывела на улицу.
- Садись в машину, - она открыла передо мной дверь блестящей серебристой Мазды, - садись на заднее сиденье.
- А где Паша? - тихо спросила я.
- Пашка заболел, не смог приехать. Дома отлеживается. Ничего с ним страшного не случилось, не переживай, - Голова щебетала, жаба в моей голове возмущенно выпучивала глаза и вытягивала раздвоенный язык из красной пасти, - он в твоей квартире сейчас ремонт делает. Для тебя старается. Он пока у тебя поживет, ладно? Нам же надо семью обустраивать. Вот я Герочку попросила, чтобы мы приехали за тобой! Правда, Герочка?
Мужчина, который был за рулем, молча кивнул. На меня он не смотрел, он смотрел на дорогу. Я увидела в зеркало заднего вида его лицо. Правда, Герман. Значит, Анька все-таки заарканила его. Молодец, Голова!
Я закрыла глаза и молча заплакала.
- Венерочка, ну что ты! Ну я же не оставлю тебя. Ты мне так помогла! - Анька таращила глаза и косила их на Германа.
Я плакала от обиды и безысходности. Всю свою жизнь я пыталась избавиться от Головы. Чтобы не служить ей! Чем больше я от нее отдалялась, тем ближе к ней я была. Тем больше служила. И в последний раз так отслужилась, что мать собственную убила! И Герману жизнь испортила, и Машке! И сама в психушке оказалась! А все Голова!
Я снова посмотрела в зеркало заднего вида и поймала взгляд Германа. Он понимающе посмотрел мне в глаза и виновато улыбнулся. Голова! Никуда не денешься! И вся моя независимость - это иллюзия! Я столько лет практиковалась и училась. А все ради чего? Ради того, чтобы удовлетворить прихоти Головы!
Есть только один способ покончить с этим. Так прошептали мне жабы, и я согласилась с ними. Отрезать эту никчемную Голову!