В понедельник 25 июня пенсионер Сидоров, проживающий в полуторной квартире с собакой по кличке "Пес", прохаживался по городскому рынку в поисках дешевых овощей для приготовления салата. Его взгляд блуждал по многочисленным прилавкам пока не наткнулся на корявую на листе картона надпись- " Сказочный овощ из солнечной Одессы".
- Первый раз вижу одесскую капусту!
- Капуста она везде капуста! - весело откликнулся продавец, крепко сбитый загорелый малый на замечание незнакомого человека - Какая разница, где ей расти!
- Э, не скажите! Одесса - это все-таки море, пляж. Привоз, наконец! Ну, да ладно. Мне вот эти два!
Сидоров показал на два маленьких сморщенных кочана.
- Сколько с меня?
- А, берите бесплатно!
Внезапно перед Сидоровым, как черт из табакерки, возник худощавый незнакомец в светлом костюме! Сидоров попытался отодвинуть наглеца в сторону. Но тот стоял твердо, не собираясь уступить ни сантиметра занимаемого под ногами асфальта.
- Что вы себе позволяете?! - культурно возмутился Сидоров.
- Прошу простить меня великодушно, что помешал вашей беседе! Вот моя визитка. Обязательно позвоните! Уверяю вас, не пожалеете! - блеснув на прощание золотой фиксой, человек так же быстро растворился среди базарного люда.
Придя к себе домой, Сидоров вытащил из кармана брюк визитку. По всему выходило, что незнакомец состоял в мэрии в должности заведующего организационно - методическим отделом. Сидоров уселся на стул у старого телефонного аппарата. Накрутил на диске указанный в визитке номер. Было весьма любопытным узнать причину его столь живого к нему интереса?
- Мне бы со Скоковым поговорить!
- Как вас представить? - услышал приятный женский голос.
- Скажите, что я человек с базара! Он все поймет!
- Вас ждут! - через минуту появился в трубке тот же приятный женский голос.
Константин Амвросьевич Скоков, 177-68-34, после окончания журфака работал в заводских многотиражках, сочиняя заказные статьи о рабочих династиях, производственных процессах и прочую подобную писанину. Так продолжалось бы бесконечно, если бы не пришло время больших перемен, и его занятие оказалась никому не нужным. Год сидел без дела. И однажды ему повезло, когда узнал о вакантной должности курьера в мэрии. Полгода исполнял рутинную работу. И в один прекрасный момент ему была предложена самим мэром новая должность с учетом его прошлого журналистского опыта.
Через час Сидоров стоял у двери с табличкой, указывающей на фамилию обитающего за ней хозяина.
- Очень, очень хорошо, что вы пришли! Присаживайтесь! В ногах правды нет! - радостно произнес Скоков, увидев входящего к нему гостя.
Сидоров уселся в мягкое кресло.
- Признайтесь, заинтриговал я вас своим появлением на базаре!? - с улыбкой спросил Скоков.
- Поэтому и пришел. - просто ответил Сидоров
- А вот с какой целью я сделал это, вы сами скоро поймете! Пока же, хочу вас спросить, правда ли, что наши начальники любят подолгу засиживаться в кабинетах?
- Не было особой нужды думать об этом!
- Вот-вот! И вы не имеете об этом собственного мнения. На самом же деле, они часто выезжают на места, чтобы встретиться с простым народом. Согласитесь, только так можно ясно представлять себе суть народных забот и чаяний! По горячим следам исправлять имеющие еще место отдельные недостатки! Вы понимаете, о чем я говорю?
- Что тут не понять! - убежденно сказал Сидоров - Прохудилась скажем, у кого крыша, особенно, если осенью или зимой. Обращаться в ЖЭС, себе дороже будет. Не дождешься. А вот если приедет сам начальник, да даст по шеям кому и как следует! Это, как говориться, совсем другой коленкор!
Скоков с интересом смотрел на собеседника.
- Вы своеобразно понимаете роль лидера в жизни простых людей. Но, вот в чем вопрос! Всегда ли такие встречи протекают в позитивном ключе?
- Понятия не имею! - ответил Сидоров.
- И тем не менее, есть еще среди населения личности, огульно охаивающие наши успехи и достижения! Желающие поставить руководству города палки в колеса! Причем, без всяких на то веских оснований!
- Не без этого! В этом плане я знал одного такого субъекта. Так он совсем оборзел ... - попытался развить мысль Сидоров, но Скоков его остановил.
- Истину, истину говорите! Как вы думаете, что это за люди? - он поднял руку по направлению большой картины над его столом. Такую же картину Скоков видел в кабинете мэра.
Сидоров встал и подошел поближе.
-Самые обыкновенные труженики. Собрались с хорошим настроением на пикник.
- Вы не узнаете нашего губернатора? Так вот же он, в центре, а вокруг, особенные люди, профессионалы в своем деле! Они постоянно рядом. Он на рыбалку, и они в оранжевых робах рядом щуку тащить помогают! Он на Пасху или Рождество в Храм, и они тут же позади молятся!
- И, для чего это все?
- Для того, чтобы губернатор был уверен, что никто из посторонних не нарушит его душевное равновесие! А что происходит у нас? Днями один левый радикал кричал перед мэрией, что Степан Ильич взял к себе на работу родного брата заведующим гаражом, мужа сестры заведующим складом, а шурина - заведующим жилищно-коммунальным отделом! Да, устроил! Но это только часть правды! Вся же правда заключается в том, что на эти вакансии во всем городе не нашлось ни одного желающего! Кому-то очень хочется вбить клин между ним и народом! Простите, совсем забыл спросить, как вас величать-то?
- Василием Петровичем, а фамилия моя -Сидоров!
Скоков энергично прошелся по кабинету.
- Так вот, Василий Петрович, наш мэр так же решил обезопасить себя от всяких экстремистских выпадов в его адрес. Враг, как говорится, не спит, а особенно преддверии очередных его перевыборов. Поэтому он поручил мне набрать с этой целью людей из местного, так сказать, электората! Как только я вас увидел на базаре, уважаемый Василий Петрович, так сразу же себе сказал - вот кто достоин быть в ее первых рядах! Статный, с интеллигентным лицом, внушающий сразу же к себе доверие!
- Вы уж скажете...- смутился Сидоров.
- Истинно говорю. Прямо и без экивоков. К тому же вам будут полагаться материальные и иные бонусы. Думаю, при вашей пенсии это будет совершенно не лишним! Ну, так, как?
Сидоров еще никогда не оказывался в таком двусмысленном положении. Но, разве он виноват, что остался с таким пенсионным обеспечением. И Сидоров решил согласиться, оставив за собой право покинуть эту работу в любой момент, когда почувствует в этом внутреннюю необходимость!
- И много уже вы нашли таких подходящих?
- Вы будете последним. И скоро со всеми познакомитесь лично!
- Пожалуй, я соглашусь!
- Ну, и отлично! А теперь не мешало бы по рюмочке хорошего напитка?
Скоков достал из под-стола бутылку "Белого аиста".
- Очень приличный, скажу я вам, коньячок!
- По знакомству достали?- Сидоров давно уже не видел такую бутылку.
- Василий Петрович! В каком веке -то живем!
- Отстал, ох, отстал я от бурных жизненных перемен в своей одинокой обители, - со вздохом произнес Сидоров.
Скоков налил янтарного цвета жидкость в две рюмки. Одну подал Сидорову.
- С лимончиком, или как?
- Можно и с лимончиком.
Закусили белым батоном с красной икрой. В конце Сидоров не поленился спросить.
- Город наш небольшой. Трудно будет не заметить, что вокруг мэра одни и те же лица вертятся. Как-бы разговоры разные не пошли?
- Вам совершенно не стоит беспокоиться! Специалист по гриму и завхоз так вас преобразят, что себя в зеркале не узнаете!
- Ну, что ж! Это воодушевляет и вдохновляет!
СУХОЙ И ВТЮРИН
Во вторник, за неделю до встречи на базаре Сидорова со Скоковым, мэр Степан Ильич Сухой, 166-98-55, сидел в удобном, охватывающим его рыхлую фигуру кресле, с удовольствием перечитывал прижившие в русской речи греческие слова, аккуратно выписанные им в отдельную тетрадку. И как только удалось им сочинить такие привычные для русского глаза и уха, слова - "агрессия, аристократия, тиран"? Или - "демагог". Для древнего грека это был - "народный руководитель". А теперь? Представив себе, как на каком-нибудь собрании объявляют "слово для выступления предоставляется демагогу Сухому!" - мэру стало не по себе от одной этой мысли.
За 13 лет работы на своем посту Сухой добился впечатляющих успехов. Узорчатой плиткой выложил площадь, прилегающую к мэрии. Снес два исторических здания, охраняемых государством. На их месте поставил 3-х этажную коробку, открыв в ней гостиницу! Однако, желающих воспользоваться ее оказалось существенно меньше ожиданий мэра. Капитально отремонтировал два километра дороги, что вела от его дома к самой мэрии. Не забыл Сухой и о малых архитектурных формах, которые подсмотрел у своего коллеги в ста километрах от него. И, вскоре, исполненные из бетона местными умельцами фигуры античных греческих героев, (а каких же еще!) установленные все на той же площади, стали объектом удивленного внимание горожан и немногочисленных туристов. Однажды задался целью изменить названий зданий. И, протерев спросонья глаза, горожане увидели, что их баня ?1 стала называться " Первой национальной городской баней". А банк, принадлежащий его близкому другу - "Национальным городским банком"!
Сухого огорчило одно. Губернатор области, узнав о своевольном использовании слов федерального значения, потребовал незамедлительно удалить эти прилагательные с указанных зданий. Пришлось подчиниться.
Степан Ильич перевел взгляд на зеркало, висевшее сбоку на стене. Собственное отражение ему не понравилось. Он увидел одутловатое лицо с коротковатым приподнятым над перекошенной линией пухлых губ носом. Под глазами отчетливо выделялись синеватые мешки. Сухой огорченно вздохнул. Осенью ему предстояли очередные выборы. И хотя он шел на них в четвертый раз, в преддверии предстоящей избирательной компании чувствовал себя не в своей тарелке. И с чего бы это? Дело свое знал. Хозяйство города надежно держал в руках. Везде расставлены преданные люди. И вот, почувствовал неуверенность, что все пойдет не так, как ранее! Более всего раздражали встречи с населением, когда на них заявлялись его оппоненты. Он терялся. Не знал, как себя вести. И оказывался порой в неловком положении.
Мэр поднялся, чтобы посмотреть в окно. Внизу стояли четыре человека с трепещущими на ветру транспарантами - "Долой узурпацию городской власти!". "Народ за честные выборы мэра"! Неподалеку от мускулистого Геракла виднелся темно-зеленый бок автозака и несколько полицейских.
-Ну, вот, - подумал Сухой, - уже начинается!
Обратил взор к живописной картине, на которой был изображен губернатор в окружении одинаково одетых людей, пьющих что-то рядом с ним. Степан Ильич вернулся в свое любимое кресло. Всего - то 55 от роду, а от болячек уже деваться некуда! И сердце ноет, и давление скачет. Поясницу по утрам ломит, не подняться сразу. И над унитазом долго упираться надо, пока нужду малую справишь! Ему стало себя жаль. Взял в телефонную трубку.
- Хотел бы пообщаться, Борис Прокопьевич. Жду!
Родная мать Бориса Прокопьевича Втюрина, длительное время ничего не рассказывала ему про его отца. Лишь по истечении многих лет ему была раскрыта эта тайна, которую он скрывал от посторонних ушей. Такова была воля его родителя...
Учился средне. После школы год проработал подсобным рабочим в разных местах. Ждал призыва в армию. По окончании службы поступил в среднюю школу милиции. Когда предложили учебу в спецорганах, сразу согласился. Видел себя героем наподобие агента 007. Но, действительность оказалась совсем прозаичной. Вместо спасения мира стал заниматься рутинным сбором оперативной информации по месту назначения. Этим местом оказался город под управлением Степана Ильича Сухого. Ничем себя не проявил. Однако, спустя всего лишь год, на нескрываемое удивление и зависть сослуживцев, был назначен начальником городской спецслужбы.
Войдя в приемную Сухого, Втюрин, 187-69-45, блондин с худым лицом и редкими белесыми волосами, привычно улыбнулся секретарше Клаве, родной племяннице мэра. Энергично потянул ручку дубовой двери на себя.
- Можно, Степан Ильич?
- Садись Борис Прокопьевич! В ногах правды нет!
- Что-нибудь срочное? - спросил Втюрин, прежде чем усесться в кресло.
- Бог миловал! Давно, вот, не интересовался, как дела у наших рыцарей плаща и кинжала? Много ли шпионов поймали? Каково настроение народных масс в свете неблагоприятных международных событий?
- Шутите, Степан Ильич! Шпионам в наших местах делать нечего. А настроение обычное. Ничем, кроме своих проблем, народ по моим данным не интересуется.
- Значит у нас все в полном порядке?
- Можно сказать и так!
- А как насчет разных там левых и правых либералов, экстремистов и прочих чуждых элементов?
-Все на учете! Не думаю, что они могут создать проблемы.
- Создают, Борис Прокопьевич! Перед твоим приходом устроили целое представление с требованием честных выборов! И это без всякого согласования с мэрией?
- Разберемся, Степан Ильич!
Сухой внимательно смотрел на Втюрина, все не решаясь, раскрыть настоящую цель его приглашения.
- Тебе знакомы люди, что окружают нашего губернатора?
Сухой показал на недавно рассматриваемую им картину.
Втюрин приподнялся, чтобы получше разглядеть.
- Не думаю, что могу их лично знать. А для чего они рядом, вы, я полагаю, и сами догадываетесь!
- И то верно! А спросил я потому, что хочу на период предвыборной компании обзавестись похожими людьми. Помоги подыскать! Возможностей у тебя для этого побольше будет! В помощники дам своего Скокова. Парень шустрый. Все на лету схватывает.
- А, если что пойдет не так? Дело-то нестандартное.
- Ты за меня не беспокойся! А тебя, если что, не выдам! Ну, так как?
Втюрин почесал затылок. Это помогало принимать ему решение. Впрочем, не только ему!
- Попробовать можно.
Сухой достал из сейфа бутылку "Xennesy".
- Значит по рукам и по рюмашке с черной икоркой на французской булке! Ты с лимончиком, или как?
СУХОЙ И СКОКОВ
В среду заведующий организационно - методическим отделом городской мэрии Константин Амвросьевич Скоков был вызван секретаршей Клавой к своему шефу. Клава, брюнетка,160-60-24, неравнодушная к Скокову, строила ему глазки. Скоков был холост и менять свое семейное положение в ближайшие годы не планировал. А потому лишь притворно, как всегда, улыбнулся в ответ.
Осторожно постучал в массивную дверь и спросил.
- Вызывали, Степан Ильич!
- Докладывай, как дела с моим проектом!
- В целях осуществления вашего проекта по привлечению лиц для выполнения особых поручений мною при содействии майора Втюрина, отобрано восемь человек. Огласить список?
- Только без лишних подробностей!
Скоков раскрыл папку.
- Приходько...
-Хохол! У них все фамилии одинаково на "ко" заканчиваются! - оживленно прокомментировал первую названную фамилию Сухой.
- Тарасевич!
- Это точно белорус, раз "ич" в конце. Надежный народ и к своему президенту положительно относится.
Помимо любви к греческим словам, Сухой увлекался так же отгадыванием по окончаниям фамилий национальность их владельцев. И иногда ему это удавалось.
- Следующим стоит Петросян.
- Раз "ян", значит армянин. А вот если бы было окончание " дзе", тут уж точно грузин будет!
- Гуревич...
- Еврей, что ли?
- Утверждает, что взял фамилию жены.
- Уточни, с какой целью от своей отказался?
- Слушаюсь! Следующим будет Шляхтич...
- Шляхтич, шляхта! Поляк, значит!
- Сидоров...
- Это наш, русский! Да у тебя просто интернациональный состав получается! Всем ли доверять можно?
- Каждый проверен, образно говоря, до третьего колена!
- Как проходит учеба?
- Привлеченные кадры проводят со слушателями регулярную учебу в соответствии утвержденным вами планом.
- Хорошо! Думаю, что проекту стоит название дать! Что, если так - "Мэрия и народ -едины"!
- В нашей Конституции прописано, что народ является основным носителем власти. - вкрадчиво заметил Скоков. - Значит, на первом место должно стоять слово - "народ".
- Вот как!? Тогда, почему этот носитель все время просит? Почему не требует? Не стучит кулаком по столу!?
- Не могу знать, Степан Ильич!
- Ладно, поставь народ куда следует. Работай!
Скоков неслышно закрыл за собой дверь.
КУРИЦЫНА И СИДОРОВ
В пятницу в половине 11-го Сидоров прибыл в мэрию, чтобы обратиться к Курицыной, как ему было велено Скоковым.
В отделе кадров увидел даму в простой темной кофте. Эта была двоюродная сестра мэра Эльвира Петровна Курицына. 155-58-61.
Окончив педучилище, преподавала марксистско-ленинские знания в средних учебных заведениях. В 29-ти летнем возрасте вышла замуж за водителя автобуса. С первых же дней совместной жизни начались споры о роли Ф. Энгельса в истории развития революционных идей в Европе. Через год, устав от постоянного разногласия и по другим известным личностям, им оставалось одно - развестись. И вскоре произошла с ней почти трагическая история. Знаменитая директива Ульянова-Ленина - "Власть- народам! Фабрики- рабочим! Земля- крестьянам!" перевернулась в ее голове в "Власть- буржуазии! Фабрики- олигархам! Земля- помещикам!". Не выдержав такого над собой необъяснимой природы насилия, решила сотворить что-либо над собой. Однако, судьба сжалилась над ее душевными муками. И после невыносимой недели слова вождя так же внезапным образом приобрели свое прежнее историческое значение!
- Из "скоковских"? - спросила строго Курицына, подняв голову на вошедшего Сидорова.
- Сидоров я, Василий Петрович!
Повернулась к рядом стоящему шкафу. Достала красную папку и углубилась в чтение. Затем папку положила на место и с любопытством посмотрела на сидящего перед ней вполне моложавого мужчину
- Как вам удается это все делать?
- Вы это о чем? - не понял Сидоров, очнувшись от рассеянного состояния.
- Перемешивать салат сверху вниз.
- Откуда вы это знаете?!
- Я все должна знать! - строго произнесла Курицына.
- Для этого нужна сноровка, - Сидоров начал было объяснять, но дама бальзаковского возраста его резко одернула.
- Я так и думала! Рябиновую настойку сами делаете?
- А вот это уже сугубо личное! - не выдержал Сидоров.
- Пусть будет по - вашему. И еще, никотин вреден, даже если курить два раза в год! А теперь главное - все, о чем с вами будут говорить, категорически не подлежит ни с кем обсуждению! Я понятно изъясняюсь?
- Конечно, если этого требует конспирация...
- Довольно пустых слов! В комнате напротив выдадут пропуск в нашу столовую. Там же получите направление для оформления на работу. И еще, спросите про план занятий!
- А для чего это все? - удивился Сидоров.
- Узнаете в свое время! Свободны!
- Вот же, мымра какая! - подумал Сидоров, когда покончив со всеми формальностями, вышел на улицу и поехал на велосипеде домой. - Даже на простой вопрос ответить не захотела. И откуда она про меня так много знает?
Дома прилег на старый диван и немного вздремнул. Поднявшись, потянулся к бутылке пива. По всему выходило, что неспроста встретился с ним Скоков раз с ним такие доверительные беседы, ведут! Закрепиться бы в его команде. Вдруг еще и поступок какой смелый учинить придется!? Сидоров понял, что его начало заносить!
ИВАНОВ И СИДОРОВ
Выпив пива, Сидоров вспомнил про соседа, с которым решил тут же разобраться! Только он один мог знать про настойку, сигареты и салат, не раз засиживаясь у Сидорова на кухне! А теперь и Курицыной все это известно! Иванов, участковый милиционер, жил дверью напротив с неженатой дочкой Нюрой, продавщицей в магазине "Бытовая химия" и женой Настей, работающей уборщицей в мэрии. Сидоров настойчиво постучал в дверь напротив, поскольку звонок давно не работал.
-Отворяй!
За дверью послышался лязг ключа в замочной скважине. Показалась помятая физиономия соседа. 175-76-44.
- Что случилось?! Отдохнуть не даешь...
- А вот что! Ты своей женушке рассказал, как я салат перемешиваю? Что выпиваю и сколько раз у тебя сигареты прошу!?
- Ну, Нюрке про салат говорил. А про остальное ни слова! А что такое?!
- Кому про сигареты разболтал?
- Такое было! С неделю назад иду я с магазина по Колхозной и вдруг останавливает меня один тип и закурить просит. Достаю из пачки сигарету и, словно черт меня дернул тебя вспомнить, говорю - а ведь ты не первый кто у меня закурить просит. А он сразу, а как его зовут? "А зачем спрашиваешь?" -спрашиваю. И тут он корочку с гербом из кармана тащит. Видишь? Вижу! Так вот, об этом не каждому знать полагается. Ну, я и сказал, как ты два раза в год сигаретами у меня разживаешься.
- В чем еще хочешь добровольно сознаться!?
- Если ты про рябиновую настойку, то дело было так! Возвращаюсь как-то из магазина уже по Кузнечной через сквер. И вдруг со скамейки незнакомец ко мне навстречу встает. Опять же удостоверение с гербом в нос тычет. Ловко так, что и не разберешь, кто таков будет! Не бойся, говорит, ночевать домой придешь. Добрались до одной квартиры. Я сразу определил по расставленным вместо стульев табуреткам, что к особистам попал! Эге! - думаю, - с чего бы это?! Усадил он меня на одну и стал расспрашивать про разное. В том числе, как я к мэру отношусь. Зубы мне заговаривает. И вдруг такой интересный вопрос задает - а вот скажи- ка, братец, как своего соседа по фамилии Сидоров, можешь охарактеризовать? Я только подумал, а зачем это спрашивает, а он уже отвечает- я все должен знать! Ну, что делать? Я и отвечаю, мол, увлекается он рябиновой настойкой 35 градусной крепости поскольку не раз ее под закусь с ним употреблял! А так, говорю, человек культурный, порядочный. Поддерживает линию, проводимую президентом и правительством! Это я от себя добавил, потому что так полагается!
Сидоров взялся за голову.
- И тут он спрашивает: а поучаствовать в предвыборной компании нашего мэра в свободное от службы время не хочешь? Нет, - отвечаю, - я человек служивый и лезть в политику мне не положено!
-И правильно делаешь, недотепа! - сказал Сидоров, прежде чем выйти вон.
КАЛЮЖНЫЙ
Согласно плану занятий, в среду Сидоров вошел в комнату номер ?23. У раскрытого окна стоял долговязый худой малый в красной футболке с белыми рукавами. Увидел восемь лиц мужского пола, сидевших в одном ряду на стульях. Человеком в футболке был Калюжный Егор Демьянович, 181-72-26, сын родного брата жены мэра. В армии не служил. Дядя помог с помещением в психдиспансер. Провалявшись в нем с неделю, был выписан с липовой статьей, избавившей его от армейской дедовщины. Благополучно окончил в областном университете факультет по городскому водоснабжению и канализации. Впрочем, он мог окончить любой факультет, зная, что при таком родственнике теплое местечко в городе ему всегда найдется. В мэрии занимался связью с общественностью.
- Я правильно попал?
- Раз попали, значит правильно!
-Логично! - сказал Сидоров, рассматривая аудиторию.
- Было бы так же логичным узнать кто вы?- не отставал малый в красной футболке с белыми рукавами.
- Сидоров я.
Сидоров пристроился на свободное место.
-Кажется, собрались все! -сказал Калюжный. - С этого дня вы будете называться слушателями краткосрочных курсов. После окончания их вам предстоит сопровождать нашего мэра Степана Ильича Сухого в его рабочих встречах с городской общественностью. Поэтому вы должны хорошо представлять себе его, как личность. Знать о любимых животных, привычной еде, увлечениях в свободное время? Знать о том, где он отдыхает? Где проводит отпуск?
- Для чего вы все это говорите? - спросил один из слушателей.
- Что же здесь непонятного, Чижиков?- изумился Калюжный.- Для успешного выполнения стоящей перед вами задачи, вы должны видеть перед собой не живой манекен, а разносторонне развитого человека!
Два дня Калюжный вкладывал в головы курсантов мегабиты ненужной, как они все решили, информации о самом мэре, о сложной обстановке в мире, о текущих проблемах в стране. О будущих прорывах в экономике, науке, образовании. И в конце своих образовательных лекций Калюжный произнес:
- А теперь предлагаю определиться, какие социальные слои населения каждый из вас хотел бы представлять - тружеников общепита, медработников, рабочий класс или народную интеллигенцию?
Сидоров, вспомнив, кем от был, сразу же заявил о своем желании стать интеллигентом.
- Кто еще желает присоединиться к Сидорову?
Откликнулись Чижиков и Петросян.
- Ну, что же, - сказал Калюжный. - Троица смотрится вполне убедительно!
Оставшиеся слушатели предпочли стать трудящимися общественного сектора с правом переквалифицироваться во все, что потребует ситуация.
- А что если первое лицо с парашюта прыгнуть потянет? Мы тоже должны рядом с ним в воздухе кувыркаться? - спросил курсант Гуревич.
- В таких случаях мы будем привлекать профессионалов! Однако, в случае с нашим мэром, уверяю вас, дело до этого не дойдет.
- Слышать это большое облегчение! - обрадовались слушатели.
- И еще! К среде прошу предоставить мне вопросы, с которым хотели бы обратиться мэру во время первой с ним выездки на встречу с народом!
На улице Приходько спросил Сидорова.
-А где тебя Скоков нашел?
- На базаре, когда капусту покупал. Появился неизвестно откуда и сразу за дело! Бойкий такой!
- Говорил ли, что ты такой статный, чуть ли не благородных кровей?
- Говорил!
- А коньячок в самом конце за сотрудничество предлагал?
- Сто грамм налил!
- Он и в Чижикове стать приметил. А у него рост-то сто пятьдесят с копейками!
Все засмеялись. И Чижиков тоже. Это была правда, к которой он давно привык и ни капельки по этому поводу не комплексовал. Слушатели дружно двинули в рядом стоящий ресторан отметить первый день совместных занятий.
БЕНЕДИКТОВ
В пятницу слушателей повели к завхозу мэрии Бенедиктову - 169-76-57. Отдав армии 30 лет, и дослужив до майора интендантской службы, Анатолий Севастьянович оказался на жизненном перепутье. Мирная жизнь оказалась куда более сложной, чем многолетнее пребывание в армии. Все жизненные вопросы приходилось решать самому. Взрослые дети жили своей жизнью. Жена из-за разных болячек больше сидела дома. И он, никогда не знавший другой работы, кроме служения Родине, было зачах. Узнал однажды, что близкий родственник жены выбран мэром в одном городе. Решил тут же его навестить с целью в нем и остаться, если повезет. Бенедиктову повезло.
- Своих не бросаем! - сказал мэр Сухой, как только услышал о желании мужа сестры. И тут же назначил на место заведующего складом. Благо оно только что освободилось по причине судимости предыдущего за растрату казенного имущества. Об этом узнал Бенедиктов, когда выпивал с мэром за встречу в его кабинете.
Слушателям предстояла подгонка служебного обмундирования, а также средств защиты от погодных катаклизмов. В подвальном ярко освещенном помещении вдоль стен стояли высоченные стеллажи, набитые всевозможным товаром. Выяснилось, что "рабочему классу" надлежало иметь верхней одежду и обувь. Интеллигенции же было предложено только два халата- белый для изображающих медиков и синий для инженерно-технического персонала. Ни о какой обуви речи не шло. Это вызвало у курсанта-интеллигента Петросяна законный вопрос, чем обусловлена такая дискриминация по социальному признаку? Завхоз Бенедиктов, употребляя стандартный набор слов¸ доходчиво пояснил, что наша интеллигенция проводит свое рабочее время исключительно в тепличных под крышей условиях. И она же материально обеспечена. Может сама побеспокоится при случае обо всем необходимом!
- А, если у меня нет галстука? - спросил Сидоров.- А он может пригодиться при посещении мэром филармонии или музея народного творчества?
- Это странно слышать от курсанта, захотевшего стать интеллигентом! - остроумно отреагировал завхоз Бенедиктов.
- Так получилось,- ответил Сидоров.- Ведь я пенсионер. А зачем нашему пенсионеру галстук?
- Тогда это другое дело! Если мэру приспичит посетить указанные вами культурные заведения, я одолжу вам свой! А теперь будем выбирать из того, что имеется.
А имелось многое. Более часа слушатели подбирали служебное обмундирование, награждая друг друга шутками. Наконец, сложив все в пакеты, расписались в инвентарной книге за полученное.
- Смотрите, ничего не терять, не рвать, и не пускать на сторону! А то и меня ждет судьба моего предшественника.
А что с ним? - спросил курсант Глушаков.
- Проворовался на два "лимона" и получил год вольного поселения с правом через три месяца на УДО!
- Тогда вам абсолютно нечего бояться!- оптимистично заверил завхоза слушатель Гуревич.
ЧЕРТЫХАНСКИЙ
Во вторник Сидоров и остальные познакомился с обществоведом местного технологического техникума имени К. Цеткин Чертыханским Игорем Ивановичем, 174-78-54. В льняном помятом пиджаке и таких же помятых брюках, он более всего походил на человека, которому на роду написано заниматься именно этим делом. По-хозяйски расположился за столом. Вытащил из портфеля толстую тетрадь. Долго смотрел на неё, словно не зная с чего начать. Наконец, поднял голову.
- Что есть власть?! - неожиданно громко произнес он - Раз вы подрядились ее обслуживать!
Чертыханский сделал театральную паузу, рассматривая притихших взрослых мужчин.
- Власть, как говорит наша прогрессивная политология, есть принудительное навязывание чужой воли другим! Отсюда следует вывод, - это политический инструмент, формирующий гражданское общество в нужном ей, власти, направлении!
- А понятливее можно?
- Кто спросил?
- Слушатель Глушаков!
- Так вот, Глушаков! Это следует понимать, как стремление власти через написанные под ее диктовку законы подчинить подвластное ей население! Ибо только в таком случае власть может быть уверена в своем продолжительном и комфортном существовании!
- Интересно бы услышать, как такую власть заиметь? - просто так спросил Сидоров.