Днями я купил велосипедный компьютер, чтобы определять скорость, пройденный путь и прочие показатели, которые могут заинтересовать велосипедиста. Меня это интересовало.
Изрядно повозившись, я закрепил его на руле и спустился с 4-го этажа с велосипедом на улицу. Подвальная клетушка, в которой можно было-бы его оставлять, была забита ненужными вещами, и места моему средству передвижения в ней не было.
Стоял тихий июльский предвечерний час. Листья берез, стоявших вдоль узкой улицы, обвисли. Безоблачное небо еще отливало приятной глазу синевой. Желтеющее солнце сулило и завтра такую же жаркую погоду. Соседка по подъезду сидела на балконе первого этажа и, увидев меня, оторвалась от чтения книги.
- На прогулку собрались? - учтиво спросила она.
- Да, вот решил новый велосипедный компьютер опробовать.
Соседка была в прошлом балериной областного театра и потому рано вышла на пенсию. Все обращались к ней по отчеству, хотя ей не было еще и сорока лет.
- И куда же, если не секрет?
- В сторону пруда.
- Счастливого пути!
Я уселся на велосипед и нажал на педаль. Дорогу я знал досконально. С момента приобретения компьютера велосипед стал для меня не только железной штуковиной. Я стал общаться с ним, нажимая на его кнопки. Я мог узнавать точное время, пройденное расстояния, среднюю и максимальную скорости, температуру окружающего воздуха и даже количество калорий, потраченных мною за время поездки.
Для большинства компьютер не самый необходимый атрибут, без которого нельзя отправиться куда-либо на велосипеде. Но не для меня! Причина этому в моем отношении к цифрам, которое появилось у меня с детских пор. Я чувствовал уже тогда особенный к ним интерес. Все мною виденное, прочитанное вызывало острое желание перевести это в числовое выражение. Листая географический атлас, я первым делом находил масштаб и при помощи ученической линейки начинал с воодушевлением измерять площадь Африки или Антарктиды, словно до меня это никто еще не удосужился сделать. Мне было интересно знать высоту самых известных в мире гор. Вес бегемота и слона, тигра и льва. Меня интересовал вопрос густонаселенности городов и стран. Производство в мире чугуна и стали, мяса и молока с перерасчетом на каждого жителя нашей планеты. Собранный урожай зерновых культур, а также картофеля и фруктов в какой-нибудь Бурунди. Я знал наизусть все существующие мировые рекорды по легкой атлетике, плаванию и поднятию тяжестей. А с каким воодушевлением я переводил световые годы в привычные всем километры! Меня всегда влекло то, что можно было измерить, взвесить, подсчитать, что было непреложно и на что нельзя было ничем повлиять. На уроках географии я не имел себе соперников по части знания всего, что имело выражение в цифрах. Порой сам учитель обращался ко мне с такими вопросами. И я всегда находил правильный ответ. Мне нравилось читать о технических характеристиках морских кораблей, перевозящих грузы. А особенно об огромных белоснежных круизных лайнерах. Там, где я жил, такой информации не было. Я искал ее различными путями. И когда находил, это были одни из самых сладких моментов в моей юной жизни! Моему взору являлись высоченные океанские теплоходы, разрезающие своим мощным форштевнем бирюзовые бескрайние воды Мирового океана. А рядом крупным шрифтом невероятные цифры - водоизмещение 89 500 брутто - регистровых тонн. Длина - 344 метра. Ширина- 47 метров. Осадка - 11 метров. 76 000 лошадиных сил мощность корабельного двигателя. Скорость движения 22 узла в час. 15 палуб с количество пассажиров 2 750 в 966 каютах. 980 человек обслуживающего персонала вместе с красавцем капитаном. Словно музыка звучали для меня эти завораживающие воображение величины. И путешествие на нем по странам Карибского бассейна, относящихся к самым красивейшим местам на Земле. Конечно, я понимал сколь нереалистичны мои шансы взойти когда-нибудь по трапу на такой корабль. Но один только факт существования таких океанских монстров вызывал у меня трепетный восторг!
Интересовала меня и автотехника, однако не в такой волнительной степени. Что такое автомобиль, пусть даже самый крутой и современный? Что их технические данные - скорость, мощность мотора, количество потребляемого на сто километров бензина в городе и на загородной трассе по сравнению с морскими гигантами? Давид и Голиаф? Эверест и какой-нибудь скифский холм, еще не раскопанный охотниками за сокровищами.
Откуда взялось это влечение к даже имеющим лишь абстрактное значение цифрам? Это было подсознательная компенсация детской ущемленной незрелости? Этакий изощренный нарциссизм невротической личности? Я не могу точно и сейчас, спустя много лет, ответить на эти вопросы. Да и не к чему все это! Я и сейчас продолжаю с прежней привязанностью общаться с непревзойденной гармонии цифр, дающей мне чувство удовлетворения и внутреннего согласия. Я давно понял, что цифры, как и факты, упрямая вещь. Можно сказать и так: цифры и есть сами факты. Нельзя оспаривать длину Нила, только потому, что она больше, чем у Миссисипи. Даже если американские патриоты с этим не согласны. Можно спорить по разным вопросам человеческого бытия и философским воззрениям на это. Можно спорить о достоинствах или недостатках художественных произведений в различных формах их выражения. Но нельзя иметь отличные представления о величинах, которые могут быть взвешены и измерены. Именно это свойство чисел определяло и продолжает определять к ним мое отношение.
Я ехал, наслаждаясь комфортной погодой. Разноголосое пение птиц на деревьях и кустах, свежий ветерок с запахами цветущего неподалеку луга, вызывали приятное ощущение душевной гармонии с окружающей меня природой. Справа текла вода рукотворного канала с плавающими дикими утками и гусями, и их детсадовского возраста потомством. Серые цапли стояли на противоположном берегу на одной ноге, вытягивая тонкие длинные шеи с маленькой головкой. Велосипедная дорожка была аккуратно заасфальтирована. Колеса успокаивающе шуршали по ее шероховатой поверхности. Ветер, главная помеха велосипедисту, почти отсутствовал. Однако, я знал, что скоро эта идиллия закончится! Войдите в воду и сделайте несколько размашистых движений ногой. Чем быстрее это делаете, тем ощутимее становится ее сопротивление! Так и воздух, субстанция куда-более разряженная, способен существенно препятствовать движению. С каждым дополнительным километром скорости сопротивление воздуха начинает нарастать. Воздух становится более густым и упругим. Превращается в ощутимое препятствие, требующее для его преодоления дополнительных физических усилий! Ученые установили, что сопротивление воздуха нарастает в геометрической прогрессии с увеличением скорости движения. Для уменьшения сопротивления имеется лишь один способ - максимально низкая посадка, уменьшающая, снижающая аэродинамический коэффициент.
До пруда оставалось километров 10, когда впереди, метрах в 800-ах я увидел человеческую фигурку, ехавшую в том же направлении, что и я. Успею ли я догнать этого велосипедиста раньше, чем, он достигнет моего с ним пункта общего назначения.
В том, что он ехал туда же я не сомневался. Должен сказать, что появляющийся впереди велосипедист всегда действовал на меня, как на быка красная тряпка. Может быть мое сравнение эстетически не очень благозвучно, но оно точно описывает мое спонтанно возникающее при этом внутреннее состояние. Я точно не знаю, когда это у меня повелось. Но, кажется, в последние несколько лет, когда моя тренированность достигла определенных физических кондиций. Я почувствовал в себе выносливость и силу окрепших от регулярной езды ног. Не сразу начал я, как охотник, преследовать впереди едущих. Я ехал, стараясь не отстать более, чем это было изначально. Соизмерял свои с ним силы и пробовал различные варианты темпа движения. Подбирал наиболее выигрышную комбинацию зубчатых шестерней.
Конечно, не все были для меня такой целью. Разного возраста мужчины на простых велосипедах, а равно подростки на своих навороченной технике мне были не интересны. Я ездил на достаточно большие расстояния с весьма недурной скоростью. Велосипед превратился для меня не только в удовольствие, но в тренировки с расходованием многих десятков калорий, о чем всегда охотно сообщал мне теперь мой компьютер.
У меня сложилось четкое представление о встречаемых мною в пути велосипедистах. О некоторых я уже упомянул
Но был и еще один специфический вид обладателей навороченных гоночных велосипедов. Одетые в фирменную форму, купить которую легко, были бы деньги, они крутили педалями чересчур быстро, однако эта быстрота не соответствовала скорости их передвижения, хотя эти факторы тесно взаимосвязаны. Дело в том, что у спортивных велосипедов, чем выше передаточное число, тем большее ускорение получает велосипед при одинаковой скорости вращения педалей. Так говорит механика. Однако, в жизни не все так просто. Большая скорость требует и большего приложения физических усилий. И тогда быстрее устают и ножные мышцы. Ослабевает желание продолжать езду. Руки сами тянутся к рычагу, чтобы переключиться на менее энергозатратное соотношение шестерен. Скорость требует физических жертв и спортивного характера. Дилетанты в фирменном одеянии не оглядываются назад! Они продолжают свой путь, быстро мельтеша острыми коленками. Так вот, я терпеть не могу таких выскочек с их надменно-снисходительном выражением лица. Я готов мчаться за ними всегда и сколько угодно. Даже если я возвращаюсь домой. Даже, когда у меня нет настроения. И я их настигаю! И они это чувствуют и пытаются приударить, и им, так им кажется, это удается. Их жалкие потуги вызывает у меня прилив новых сил. И меня смешит от души то обстоятельство, что никто из них так не догадывается перейти на более скоростную передачу. Продолжает бестолково частить ногами, скоро и безнадежно отставая от меня!
У меня велосипед тоже спортивный, но устаревший с узким рулем и простой системой переключения передач, расположенной на передней стойке велосипеда. И одет я по-простому. Повседневные кроссовки годные для всех случаев жизни. Пузырящееся само по себе тонкое на ногах трико. Простая майка с едва различимой надписью. А на голове выцветшая бейсболка, слетающая всякий раз, когда навстречу мимо проносится огромная фура, едва не сдувая меня потоком воздуха в кювет.
Часто появлялись и те, кто сидят на таких же многоскоростных гоночных машинах. Их тела плотно обтянуты нейлоновыми майками. Головы блестят пластмассовыми шлемами. Но в отличие от первых, они правильно держат посадку и быстро перебирают без устали ногами. Колеса их машин издают характерный шум. Кто быстро ездит на велосипедах, тот хорошо это знает. Этот звук тут же вызывает ассоциацию с шипением откатывающейся назад морской волны, вызванным подхваченным ею песком. Эти люди умеют терпеть и не устают и после ста и более километров. Они понимают, какой машиной владеют и как ею правильно пользоваться! И, когда я встречаюсь с ними на встречных курсах, они приветствует меня поднятием руки или дружеским кивком головы, признавая этим мою с ними общность! Это спортсмены! Их жесты льстят моему самолюбию Я пытаюсь сесть им за хвост, понимая, что скоро откажусь от этой затеи. Они из совсем другой весовой категории. Они быстро отрываются от меня и скоро исчезают за первым поворотом. Я отдаю им должное и долго смотрю им вслед, принимая случившееся, как данность. И надеюсь, что придет час, когда я смогу потягаться с ними на равных хотя-бы на коротком отрезке пути.
Равномерное вращение педалей не утомляло. Асфальтовое полотно, лежащее вдоль водного канала и утками в нем, бежало навстречу крутящимся колесам. Небольшой ветерок приятно освежал вспотевшее лицо и грудь. Я нажал на кнопку компьютера. Термометр показывал 27 градуса тепла.
В детстве у меня не было велосипеда. Я завидовал тем, у кого он был. На нашей улице жила одна девочка. Она была немного старше меня, а было мне тогда 7 лет. У нее был велосипед. Как я хотел иметь подобный. Как я мечтал вот так, как она сесть на него и, поднимая колесами пыль, промчаться по улице на виду у всех. И вот однажды я подошел к ней и попросил немного покататься.
- А ты умеешь? - резонно спросила она меня.
- Умею!- твердо ответил я, сам не понимая, почему я так говорю. Но мне было так важно попробовать это первый раз в свои 7 лет, что я солгал ей..
- Только езжай аккуратно и не далеко.
Кое-как перекинув одну ногу через велосипедную раму, я попытался другой посильнее оттолкнуться от земли, чтобы придать велосипеду начальное ускорение. Я не умел ездить, но я понимал, что для этого следовало делать. Конечно, не проехав и двух метров, я тут же потерял равновесие. Велосипед подо мной взбрыкнулся и резко наклонился в сторону. Мои усилия удержаться и не упасть были напрасными. Я безнадежно завалился на бок и сильно ударился об попавший под меня кирпич. Я понимал, чем может закончиться моя первая попытка, когда просил проехать. Но вот сдержаться от эмоций, попав, на виду у девочки, в такой конфуз я не мог. Слезы от собственного бессилия и обиды на себя и на всех покатились из моих глаз, как не старался я этого не допустить. Девочка быстро подошла ко мне и протянула свои маленькие и крепкие ладошки, помогая мне подняться.
- Ты не ушибся? Тебе не больно? - спросила она. Я ответил, что так может произойти с каждым, у кого нет собственного велосипеда.
- Значит, ты не умеешь ездить! - вспыхнула она.- Почему ты мне сразу об этом не сказал?
Я не находил нужных слов, чтобы оправдать свое поведение и только потирал ушибленное место.
- Хорошо! - решительно сказала девочка.- Если ты хочешь, я буду давать тебе мой велосипед, пока ты не научишься на нем кататься.
- Ты действительно это хочешь для меня сделать? - я не мог поверить в свое счастье!
После школы мы стали встречаться в условленном месте. Она приезжала туда на велосипеде, а я приходил тропой, ведущей прямо от моего дома. Перед тем, как позволить мне сесть на велосипед, она тоном учительницы поясняла-.
- Не нужно падать вместе с велосипедом. Пока ты ездишь медленно пользуйся ногами, если чувствуешь, что падаешь. Упирайся ими о землю и тогда ты не будешь валяться в пыли.
Девочка говорила понятными мне словами и сразу же стала для меня непререкаемым в деле обучения авторитетом. Я старался в точности исполнить все, что она мне говорила! Я заносил правую ногу через раму. Отталкивался левой ногой от земли. Моего толчка хватало, чтобы велосипед проехал несколько метров. Но мне не хватало сноровки и умения, чтобы за это расстояние успеть сесть на седло и попасть ногами на педали. Я не успевал выставить ногу, и за этим следовало неизбежное падение. Так продолжалось много раз. Моя учительница злилась и говорила, что я плохой ученик. Через неделю первоначальный этап падений был мною счастливо преодолен. Это был мой заслуженный многочисленными ссадинами и синяками на ногах и руках успех. Девочка радовалась вместе со мной.
- Ты усвоил самое главное. Теперь ты не падаешь. Но, чтобы ездить, этого еще мало.
Она показывала мне другие хитрости велосипедной езды. Наблюдая за работой ее рук и ног, за тем как она держит голову, как и куда смотрит во время движения, я быстро постигал все эти тонкости, мысленно повторяя за ней все ее движения. Вскоре я проехал свои первые сто или даже двести метров. Велосипед вело из стороны в сторону. Руль не слушался моих рук. Ноги то и дело соскальзывали с узких педалей. Со стороны я выглядел, так бы я сейчас сказал, как пьяный человек. Но на этот раз я не упал. Я даже ни разу не остановился. Я сидел на седле, а мои ноги крепко нажимали на педали. Радость от первой самостоятельной поездки была острой. Новизна, испытанных мною при этом ощущений, была такой сладостной, что я громко закричал от нахлынувшего на меня чувств. Девочка радовалась вместе со мной и ее радость тоже была настоящей.
- Ты научился ездить. Теперь моя помощь тебе больше не нужна!
Девочка села на велосипед и уехала. Мне было жаль, что она уехала, сказав на прощание такие слова. Я виделся с ней и дальше. Ведь мы жили на одной с ней улице. Она часто ездила по ней на велосипеде, а вскоре рядом с ней появился другой мальчик, у которого тоже был велосипед. Ей было с ним интересней, чем со мной. Я понимал своим ребячьим сердцем разницу между мной и вторым мальчишкой. Я бы мог быть вместо него. Но у меня не было велосипеда. Вскоре девочка переехала жить в другой район города. Остался мальчик. Он давал мне прокатиться на своем велосипеде, но просил за это целых 5 копеек. Он был прогрессивным мальчиком.
Мой первый велосипед появился у меня в 16 лет. Это был день моего рождения. Проснувшись, я увидел в углу моей комнаты то, о чем я мечтал столько лет. Я увидел ярко - желтого цвета велосипед с изогнутым, как рога рулем. Над ним возвышались два тормозных тросика. А на заднем колесе было множество разного диаметра шестерен. Это был велосипед "Спорт-шоссе" с 26-ю скоростями. Он весил всего 10 килограмм. И он был произведен на Харьковском велосипедном заводе. Единственном в то время в стране заводе, делающим такие замечательные средства быстрого передвижения. И вот теперь он стал моим. С колотящимся до 125 ударов в минуту сердцем я подошел к нему, все еще не веря в свое счастье. Я сел подле него. Я гладил мой велосипед, ощущая ладонями его металлическую прохладность и необыкновенную гладкость. От новых его колес несло резким запахом резины. От движущихся частей - техническим маслом. От изогнутого руля - обкручивающим его дерматином. Это была потрясающая машина! Надо ли говорить, как велика была моя благодарность за этот царский подарок! Чего я только не наобещал отцу и матери в порыве эмоционального подъема!
Много лет пробыл он у меня. Не одну тысячу километров повозил он меня в своем седле. Шло время, и он стал часто ломаться. Он мог подвести в любой момент. И в 30 лет я мог уже себе позволить новый. Им оказался импортный итальянский велосипед. Между прочим, я и сейчас еду на нем. А свой первый я поставил на хранение в подвал, где он содержится по настоящее время, напоминая мне мое прошлое...
Домой я возвратился позже обычного. Возвращаясь, я задержался на берегу канала, наблюдая, как маленькие пушистые утята кувыркались в воде под строгим наблюдением мамы-утки. Соседка с первого этажа все еще была на балконе, покуривая тонкую сигарету. Я поднял свою двухколесную машину на плечо.