Во власти звездного эфира,
по дуновению Зефира,
явился мне, во тьме слепой,
полночный странник роковой.
Одет он был в кровавый плащ,
а взгляд (коварно-леденящ), 
пленив, сверлил больную душу
и, верно, думал, что я струшу,
что убегу в рассудке пьяном.
Вопрос мой был лишен изъяна,
но не издался - гость сказал:
"Мы вас, мессир, зовём на бал,
в бессмертный танец под луной,
где каждый обретёт покой,
а после кровь пойдёт волной
питать мой голод вековой".