Аннотация: Часто бывает совершенно непонятно, как Бог вселяется в нашу душу и, как покидает ее. Сложно ли не переступить ту та хрупкую грань, за которой вседозволенность, преступления и безбожие?
МАТУШКА.
- Матушка, матушка, вернитесь! Вы все неправильно поняли! - голос ее супруга, отца Александра, казался отвратительным.
Молодая женщина даже уши закрыла, чтобы не слышать его. Стремительно сбежав по церковным ступеням, Валентина забежала за угол церкви и только тут перевела дух.
- Прочь, прочь, как можно скорей...
Она перешла на торопливый шаг.
- Недалеко остановка. Автобусы снуют один за другим. Нужно побыть одной, успокоиться.
Ее сотрясала мелкая дрожь. Полные лжи слова супруга, которые будут сказаны в объяснение произошедшего, выслушивать Валентина была не в состоянии.
Прохожие недоуменно поглядывали на молодую женщину в наглухо застегнутой кофте с длинным рукавом, казавшейся нелепой в летнюю жару, и низко повязанном платке.
- Господи, как мерзко, как гадко! - она почувствовала, что из глаз брызнули слезы и вытерла их уголком белого платка.
Подошел автобус. Поминутно бросая беспокойные взгляды на остановку, женщина вошла в салон и села у окна. Пассажиров было немного. Место рядом с ней до отправки автобуса так и осталось свободным.
- Замечательно...Никто не станет лезть с разговорами и у нее будет время обдумать случившееся. - Тут она, словно, споткнулась и торопливо перекрестилась. - Да что же это я думаю? Не должна жена попа так о людях! Не иначе бес попутал!
Усевшись удобней, переведя дух, женщина стала смотреть в окно. Автобус, выехав из центра городка, проплелся по захламленным окраинам, оставляя за собой пыльный шлейф, и, наконец, выехал на трассу. Узнав у сидящего впереди пожилого мужчины, что автобус направляется в село Богатое, Валентина стала размышлять:
- В селе мне делать нечего. Но, не доезжая Богатого, есть остановка прямо на опушке леса. Там и выйду, а потом на следующем автобусе в город вернусь. Ой, как давно я в лесу не была! - она улыбнулась мысли о возможности снять туфли и побродить босиком по сочной зеленой траве.
Когда-то, еще девчонкой, вдвоем с отцом, неделю они гостили в этом большом, зажиточном селе у дальней родни. Сейчас вряд ли даже дом, где они тогда были, найдет. Валентина задумалась:
- Да, время пролетело быстро! Она тогда только школу окончила, и взрослая жизнь впереди казалась удивительной и прекрасной...
Тяжелый вздох вырвался из ее груди. Вспомнилось, что именно в тот период в ее окружении появился Саша - выпускник военного училища. В городке, где она родилась и выросла, почти всех невест разбирали курсанты местного военного училища. А сколько было планов! Мечтала поступить в педагогический институт, работать в школе, организовывать школьные праздники. У нее это так хорошо получалось! Почти на всех школьных вечерах и вечеринках она была в центре внимания. Веселая, симпатичная, с хорошим голосом и безупречным слухом, Валентина играючи заводила одноклассников. Учителя школы даже не сомневались, что так оно и будет. Ведь в аттестате у девушки не было ни одной тройки. Родители нарадоваться не могли на свою единственную дочь. Получилось все иначе. Саша ухаживал напористо, роман их был стремителен и закончился свадьбой. К тому моменту она была беременна своим первенцем - Женечкой.
Свадьбу сыграли шумно, всей родней. Сразу после нее уехали по распределению в польский город Познань. Гарнизон, где предстояло служить Валиному мужу, располагался на его окраине, недалеко от реки Варта. После небольшого городка на Волге, где прошли Валино детство и юность, Польша и большой европейский город Познань, показались молодой женщине раем земным. Огромные здания непривычной архитектуры в центре и красивые, утопающие в зелени домики частного сектора, тротуары, обилие цветов и магазины, полные соблазнов - все это было непривычно ее взору. Даже женщины в Польше казались существами совсем другого мира - яркого и неизведанного!
Встретили их в гарнизоне сдержано, но постепенно у Валентины появились подруги. Они тоже были женами офицеров и несли рядом с мужьями нелегкую вахту жен военных. Замкнутая гарнизонная жизнь располагает к более тесному общению и молодая женщина с удовольствием окунулась в нее. Там, в Польше и появился ее первенец - мальчик, которому дали имя в честь Валиного отца. Она полюбила Женечку сразу после того, как ей показали кричащий комочек, почти поместившийся в ладонь военного врача, принявшего роды.
- Какой крошечный! - она не сумела скрыть удивления.
Врач зычно рассмеялся:
- А ты какого ждала? Ой, девки, девки, умора одна с вами! Не боись, вырастет в богатыря, не успеешь глазом моргнуть!
Из больницы ее забирали подруги. Муж не смог встретить молодую жену. Она не обиделась. Такое здесь бывало часто. Как любил шутить муж одной из ее подружек - "Нам служба - первая жена, а настоящая - вторая". Валя понимала, что нужно мириться с объективной реальностью. Тем более, что Сашу она любила.
Малыш занял почти все ее свободное время. Животик, зубки, расстройства стула - чего только не пришлось пережить. Она радовалась всему: первому осмысленному взгляду, улыбке, агуканью. В ее жизни появился новый смысл. К сожалению, в это же время отношения между молодыми супругами разладились. Все реже Саша стал появляться дома, а то и вовсе пропадал на два, три дня неизвестно где. После таких отлучек, как правило, приходил навеселе и вел себя агрессивно. Его стало раздражать в доме все - крик малыша, Валина занятость сыном, ее усталость. Часто женщина ловила на себе его холодный оценивающий взгляд. Это был совсем другой Саша. Таким она его еще не знала. Все попытки разрядить обстановку, выяснить отношения, муж пресекал с кривой ухмылкой. От подруг она узнала, что у него появилась любовница, потом другая, третья... Валя металась между сыном и мужем, стараясь не обделять вниманием ни того, ни другого. Все было тщетно! Однажды, в ярости, муж бросил ей в лицо жуткую фразу, которую она не сразу смогла осмыслить:
- Умеете вы бабы делишки свои обтяпывать! Что, думаешь, не вижу, что нагуляла ты Женьку? Не похож на меня щенок-то!
Она даже задохнулась от этих обвинений! Неделю рыдала, словно была виновата в чем-то!
-Эх, дура! Нужно было еще тогда уйти от него. За что цеплялась? Не любил он меня никогда! Я любила, а он только позволял себя любить. - Женщина горестно покачала головой.
Автобус споро бежал по серой бескрайней ленте асфальта. После душного, припорошенного серой несмываемой цементной пылью городка, где даже весной деревья выглядели замученными невольниками цивилизации, мимо автобуса проплывал совсем другой мир! Весело шелестели ветвями белоствольные березки, шеренгой выстроившиеся вдоль трассы. Чуть дальше сочно зеленели поля, разделенные оврагами, да небольшими рощицами.
Валентина всей грудью вдохнула воздух - вольный, пахнущий разнотравьем, и подумала:
- И в самом деле, дышится совсем по-другому! Как же я раньше этого не замечала?
Внезапно в ней, давно уже жившей по чужой воле, какой-то не своей жизнью, стала просыпаться та, прежняя Валентина. Осторожно оглянувшись, она стянула с себя ненавистный платок. Похоже, никто этого не заметил. Разморенные дорогой, пассажиры в большинстве дремали или лениво поглядывали на проплывающие мимо пейзажи.
- Господи, за что мне это, в чем я провинилась перед тобой? - привычно спросила она того, кому привыкла поверять свои страхи и тревоги.
И вдруг, совершенно неожиданно для себя самой, она представила себе Бога - высокого седого старца с доброй улыбкой и понимающими взглядом. Глаза его, обращенные к молодой женщине, излучали любовь. Она невольно улыбнулась ему в ответ и тихонько произнесла:
- Спасибо тебе, Господи, что разбудил!
Ей теперь стало казаться, что вся ее предыдущая жизнь лишь затянувшийся кошмарный сон. Почти физически Валентина ощутила, как ее хрупкое тело наполняется солнечной энергией. Ей стало жарко. Она расстегнула несколько пуговиц на глухом вороте кофты и закатала длинные рукава чуть выше локтей. От этой незначительной вольности ей стало весело.
- Как хорошо-то! - она счастливо зажмурилась. - Так бы и уехала куда-нибудь на край света!
Но, воспоминания вновь унесли ее далеко от того места, где она сейчас находилась. После двух лет службы в гарнизоне они уезжали из Польши. Даже сейчас, по-прошествие времени, ее лицо покрылось краской стыда. Никто не пришел их проводить. Причиной отъезда стало, как было написано в сопроводительной бумаге, "аморальное поведение, несовместимое со званием офицера". Пьянки и блуд Александра не остались незамеченными руководством части, и оно поспешило избавиться от неудобного офицера.
Они вернулись в родной Валин город, в дом ее родителей. В военкомате, куда сразу же обратился муж, сказали:
- Лучше уходи сам из вооруженных сил, иначе вылетишь оттуда с треском!
Саша ходил чернее тучи. Отец Валентины, который изначально был недоволен выбором дочери, уже не скрывал своей неприязни к зятю. А вот Саша, как-то поутих, старался чаще быть полезным тестю. Но, главное, он изменил свое отношение к жене - стал внимателен и даже ласков с ней. Молодой женщине стало казаться, что все неприятности в Польше, какое-то нелепое недоразумение в их совместной жизни.
- Нет худа без добра! - часто думала она, глядя на произошедшие в муже перемены.
Муж устроился на работу учителем труда. Валя стала работать в этой же школе лаборантом в кабинете химии. Она поступила в педагогический институт на заочное обучение. Эти годы женщина помнила особенно четко, детально и ярко. Наверное, потому что они оказались самыми счастливыми в ее жизни.
Родители выделили им на своем участке место под строительство дома. Весной расчистили его от деревьев и кустарников и начали стройку. Строили, как говорится, всем миром. Благо среди родичей было много мастеровых, да и просто рукастых людей. Даже отец Валентины, казалось, немного оттаял душой и с энтузиазмом взялся помогать детям в строительстве. И, все же, частенько она ловила в его взгляде, обращенном на мужа, недоверие, а иногда и неприязнь. Валя несколько раз пыталась поговорить с отцом на эту тему, но тот отшучивался или просто уходил от откровенного разговора. Только однажды, глядя на нее печальными глазами, сказал:
- Не обижайся на меня, доченька! Твой выбор - тебе и жить. Все бы ничего, да только смотрю на мужа твоего и диву даюсь: жить живет, а будто по принуждению! Глаза пустые, а порой такой злобой вспыхнут, что страшно становится. Не за себя страшно, а за тебя Валечка! В людях он людей не видит, а это последнее дело!
Хоть и обидно было женщине слышать эти слова, да запали они ей в душу. Стала она к мужу приглядываться и заметила, что частенько в его серых глазах читается, плохо скрываемое, презрение к окружающим. Замечать замечала, да только верить не хотела! Тем более второго сыночка ждала.
Родился он светленьким, весь в отца. Женечка у них был темноволосым, да смугленьким - в материну родню. После той фразы, что в сердцах бросил ей муж в Польше, они никогда к этому разговору не возвращались. Да только замечала Валя, что не любит он мальчонку, хотя тот, как и любой мальчишка, к отцу тянулся. Наказывал его нещадно за любую провинность. Наказывал, по ее разумению, более заслуженного. Валентина тяжело вздохнула:
- Прости меня сынок, что не сумела защитить!
Только однажды попыталась заслонить собой Женечку. До сих пор помнит побелевшие от ярости глаза мужа! Он так отшвырнул ее от мальца, что она, пролетев через всю комнату, больно ударилась о дверной косяк. Со стоном осела на пол. Забыв о плачущем сыне, Александр в два прыжка преодолел, разделявшее его с женой, пространство и, склонившись над съежившейся от боли женщиной, четко произнес:
- Не смей, слышишь, не смей! Еще хоть раз - убью!
Глянув на его, перекошенное злобой лицо, Валя поняла, что угроза абсолютно реальна. В Сашиных глазах полыхала такая ярость, что неожиданно для себя самой, она...завыла. Завыла тоскливо и протяжно, как воют, загнанные в угол, звери. Кажется, это отрезвило мужа. Он растеряно провел рукой по лицу, словно стирая с него страшную гримасу.
- Ладно, вставай! Не хотел я! - как-то устало произнес он и, резко развернувшись, вышел из дома. Вернулся только утром. О произошедшем накануне оба молчали. Именно с того памятного дня поселился в душе молодой женщины страх, породивший бессловесную покорность мужу. Изменился и Александр. Ушел с работы, мотивируя свое увольнение тем, что не собирается мантулить за копейки. Целыми днями где-то пропадал. Валя молчала и надеялась, что время все расставит на свои места. Неожиданно для себя она узнала, что муж посещает службы в городской церкви. Узнала об этом от верующей соседки, которая встретив как-то Валентину, спросила:
- Сама-то почему на службы не ходишь? Мужа твоего каждый день там вижу. Батюшке нашему помогает, у образов усердно молится. Ты ходи, в церкви плохому не научат!
Соседка ушла, а она все стояла, не в силах переварить неожиданную информацию о своем супруге. Саша и церковь казались ей абсолютно несовместимыми. Молодой женщине очень хотелось узнать подробности этой перемены от самого мужа, но тот молчал
Как-то накануне выходных, глядя в сторону, Саша сказал:
- Мальчишек собери. В воскресную школу при церкви теперь ходить будут. Я там преподаю.
- Ты? - Валя не смогла скрыть удивления. - Как же ты преподавать можешь, когда сам ничего толком не знаешь? А потом, разве это твое?
- Не тебе решать, что мое, а что не мое! - раздраженно парировал муж. - Не глупей других! Я жить нормально хочу, слышишь! А где сейчас можно заработать, коли не в церкви? Работа не пыльная, уважаемая. Глянь, как наш батюшка в благости купается, на иномарке рассекает! На какой другой работе в таком шоколаде будешь?
Валентина застыла с недомытой чашкой в руках. Так вот в чем дело! Не к вере супруг пришел, а просто нашел нишу для сытой жизни! И она снова промолчала. Надо было в церковь бежать, рассказать священнику о замыслах мужа. Сейчас она знала, что среди служителей много истинно верующих и порядочных людей. Только теперь пришло понимание того, что ее малодушие и стало причиной всех последующих событий в ее жизни.
С упорством, достойным одержимого, Александр начал пробивать себе дорогу в церковную жизнь. Запретил Валентине работать в школе, заставил исправно посещать службы. Дети стали ходить в воскресную школу. Младшего муж пристроил в церковный хор, а старший стал помогать батюшке во время службы. Все светские праздники в семье находились под запретом. Праздновали только церковные, а по вечерам слушали православную литературу, которую вслух читал им муж. Три раза в день они всей семьей совершали у образов, коих появилось в их доме множество, длительные молебны. Она все безропотно терпела, а вот на мальчишек было больно смотреть!
- Саша отнимает у детей детство! - думала часто Валентина. Да и не таков Бог, каким муж его рисует! Где-то она прочла, что Бог милостив и способен прощать людям многое, как родители прощают детям своим. Бог сеет добро, а не наказывает верующих за любую провинность, ибо он есть любовь. А Бог мужа был жесток и беспощаден. Он, как и бывший офицер не терпел инакомыслия.
- Без семинарии мне не стать батюшкой! - однажды разоткровенничался муж. - Разговаривал недавно с нашим отцом Евгением. Знает ведь, что не по возрасту мне в семинарию поступать. Такой ехидной улыбочкой меня одарил!
- Саш, побойся Бога! Ты же знаешь, что так положено! - Она недоуменно глянула на супруга.
- Положено говоришь? Найдем того, кто это положение поможет нарушить! Не может быть, чтобы это условие обойти нельзя было! - в глазах мужа зажглись злые огоньки, и Валентина предпочла закончить этот разговор.
Через две недели муж внезапно собрался и уехал на какой-то остров в Белом море, где отшельником много лет жил старец. Прожил он там более месяца. Вернулся похудевшим, но с письмом в Епархию. В нем старец настоятельно рекомендовал выделить приход подателю письма, несмотря на отсутствие церковного образования.
Саша получил сан, став отцом Александром, а вскоре и приход в небольшом городке соседней области.
- В платке все время ходи, так положено. Глаза чаще в землю отводи, да никаких "здравствуйте"! Вместо приветствия говори - Господь с вами! Да не зыркай на меня глазищами! Смирения в тебе, матушка нет, отсюда и бесовское все над тобой такую власть имеет! - Он больно схватил Валю за волосы. - В послушании мужу жить ты должна! Уразумела? Иначе...сама знаешь! Повторять не буду!
Валентина согласно закивала головой и стала собираться в дорогу.
Городок, где отец Александр получил приход, встретил их яркой весенней зеленью и цветущими яблонями. Недалеко от церкви находился дом, в котором их ждал накрытый к ужину стол и приготовленная для новых жильцов мебель. Оттрапезничав, батюшка пошел осматривать церковь, а Валентина вышла в огород. Пройдя мимо ухоженных грядок, она подошла к калиточке, которая вывела ее на высокий берег Волги.
Бескрайнее небо было окрашено в яркие краски заката. Солнце - огромный багрово-оранжевый диск, плескалось в темной воде, бросая на нее огненные блики. Воздух был насыщен запахом цветущих деревьев и от этого казался медово-терпким. Природа замерла в ожидании ночного покоя. От реки, величавой и полноводной, потянуло приятной прохладой. Валентина замерла, не в силах оторваться от удивительной картины.
- Какая красота! Так бы и стояла здесь целую вечность! - женщина зябко поежилась. - Совсем не хочется возвращаться! Жалко, что не взяла что-нибудь, накинуть на плечи, а без этого зябко!
Она с сожалением развернулась и пошла в сторону их нового жилья. Небольшой деревянный домик был крепок и ухожен. Она прошла по комнатам. Мальчишки уже спали утомленные событиями прошедшего дня. По комнатам сновали две молоденькие девушки. К удивлению Валентины посуда была уже перемыта, многие чемоданы распакованы, их содержимое разложено по трем шкафам. Стало неприятно от того, что кто-то бесцеремонно рылся в их личных вещах. Подавив раздражение, Валентина подошла к девушкам и сказала, стараясь быть предельно доброжелательной:
- Не нужно было этого делать. Я все могла сделать сама. Но, конечно, спасибо! Идите домой, дальше я сама разберусь.
Девушки переглянулись и посмотрели на нее с удивлением. Потом одна тихонько произнесла:
- Вы же матушка, жена нашего батюшки! А мы тут всегда по дому помогали. Мы же послушницы и это вид нашего послушания для смирения гордыни.
Попрощавшись, девушки ушли. Валентина подошла к окну, распахнула его и невольно залюбовалась видом ухоженного цветущего сада. На городок спустились сумерки. От этого зелень деревьев и кустарников выглядела более темной, а цветущие яблони на этом фоне казались олицетворением чистоты и совершенства. Густой, ароматный воздух ворвался в комнату. Моментально она наполнилась стрекотаньем сверчков и шелестом листвы, ведущей нескончаемый диалог с легким ветерком. Душа наполнилась чувством умиротворения и покоя.
- Завтра с Сашей поговорю. Не к чему, чтобы девушки за нее всю работу по дому делали, словно она барыня!
Скрипнула входная дверь, и она пошла навстречу вернувшемуся мужу.
- Саша, как же здесь здорово! Такая.....
Она замолчала, споткнувшись о взгляд супруга:
- Сколько раз повторять! Для тебя и детей я батюшка или отец Александр и только на вы изволь обращаться! Неужели трудно запомнить?
Он зашел в приготовленную для них комнату, снял с себя церковную одежду и оттуда велел жене накрыть стол к чаю. Вышел улыбающимся и Валентина, забыв об обиде за выговор, слушала его рассказ о церкви, о том, что рядом с ней есть земля, где можно разбить цветники. И вновь Саша заставил ее поверить в то, что намерения у него самые добрые. Глядя на мужа, увлеченно говорящего о преображении храма, она думала:
- А может это и есть то, что он всю жизнь искал? Сколько задумок, да и увлечен он этим неподдельно! У каждого свое призвание и своя работа. Эта ничем не хуже других!
Так она приняла решение положиться на выбор супруга и посвятить себя служению семье и детям. Тем более, что это ничуть не противоречило ее душевному настрою.
- Все будет хорошо! Вон жены декабристов за мужьями в Сибирь поехали, а у меня страшного ничего не произошло. Будем служить Богу и людям.
С этого дня Валентина стала изучать церковную литературу, помогать мужу в осуществлении его замыслов. Уже через месяц церковь преобразилась, а рядом были разбиты два красивых цветника. Прихожане нарадоваться не могли на нового священника и его супругу. Валентине было интересно постигать азы церковной науки, хотя со многими ее канонами она была внутренне не согласна:
- Прав батюшка! Большую власть надо мной бесовское имеет! Он все время твердит, что вера должна быть безоглядной, идущей от сердца. Голову нужно отключать. Только она не понимала почему. Ведь это Господь наделил их умением мыслить?
Тут она совсем запуталась и даже рассердилась на себя:
- Не мы все придумали, не нам и нарушать привычный ход церковной жизни!
Так и жила, стараясь не лезть в дебри своих мыслей. Привыкла к тому, что нужно носить платок, длинную юбку и кофты с рукавами. Для себя она давно решила, что такая жизнь - ее крест. А мальчишек было жалко. Знала, что готовит для них муж карьеру священнослужителей, а это не соответствует их мечтам. Женечка хотел стать инженером, а младший - военным. Как помочь им получить профессию по призванию и велению души, она не знала и откладывала эти мысли на потом.
Самым трудным для нее было время поста. Не из-за себя. Она привыкла и смирилась с этой неизбежностью, а мальчишек было жалко. Они все время хотели кушать. Валя пыталась поговорить с мужем, просила для них послабления, но тот был непреклонен. Говорил, что негоже детям священника быть на особом положении. Она приняла и это решение мужа, хотя сердце кровью обливалось, глядя на заострившиеся лица сыновей.
Однажды поехала за лекарствами для Женечки в соседний город. Шла по тротуару, разглядывая все, что встречалось на пути. Город был больше и красивей того, где они жили. Глаза скользили по вывескам и витринам магазинов и вдруг.... Она увидела церковную машину, припаркованную у кафе. Поколебавшись, осторожно вошла в зал. Села за столик так, чтобы видеть всех, находившихся в заведении, и при этом оставаться незамеченной. Заказала чашечку кофе. Батюшка в светской одежде сидел в середине зала. На столе стоял зеленый салат и чашка чая. Уже и ругать себя стала за шпионство за супругом, но тут... На стол ее мужа подали блюдо из курицы. Валентина даже рот прикрыла, чтобы не вскрикнуть:
- Господи, пост ведь сейчас!
С ужасом в глазах она наблюдала преинтереснейшие манипуляции своего супруга. Перекрестив трижды, стоящее перед ним блюдо, тот произнес:
- Нарекаю тебя травкой!
Как ни в чем не бывало, он приступил к трапезе, с аппетитом поедая обращенную в травку жирную курицу. Валентина чуть не прыснула. Поспешив рассчитаться, она выскочила из кафе и поехала домой. С той поры стала мальчишек тайком подкармливать. Уж, коль сам батюшка грешен и не может совладать с "низменными страстями", то чадам неразумным, тем более, позволено! Да и грех это не их, а ее - материнский! Мальчишки с благодарностью смотрели на мать и ни разу отцу об этом не проговорились.
Надо сказать, Валентине нравилось находиться среди людей на службе, помогать им. Все знают, что в храмах есть определенный стол, куда прихожане кладут незатейливые наборы продуктов для поминания усопших. Валентина читала, что эти продукты собираются по окончанию молебна и передаются в кухню при церкви. Там готовят обеды, которыми кормят нуждающихся. А таких в городе было много. Однажды Валентина зашла на кухню и стала невольной свидетельницей разговора поварих. Они не видели ее, а она слышала каждое их слово.
- Ты не маловато ли риса варишь? Много людей обычно приходит? - спросила женщина помоложе.
- Маловато, на мой взгляд! Да только батюшка велел мешок, что в кладовой доверху наполнить. Увезет куда-то сегодня после вечерней. - Ответила повариха постарше.
- Вот ведь хапуга! Все никак не успокоится! При прежнем батюшке такого не было. Тот все раздавал нуждающимся. А этот, как паук, вон пузо какое наел! - молодая прыснула.
- Ты тише говори-то, неровен час кто услышит, в два счета вылетим отсюда! Радуйся, что здесь нас держат, а то с работой в городе сама знаешь как! - ответила пожилая женщина и торопливо перекрестилась.
Валентина готова была провалиться сквозь землю!
- Неужели ее муж даже тут нашел лазейку для наживы? - Вернулась домой озадаченной. Решила поговорить с мужем на эту тему. Несколько дней это не удавалось. И вот, как-то вечером, видя что муж находится в хорошем настроении, она спросила:
- Батюшка, а куда вы продукты из церкви возите?
Александр вскочил из-за стола и всем телом навис над хрупкой женщиной:
- Ты что, следила за мной? Не лезь не в свои дела, не для куриных мозгов они! Поняла? Это мое дело, слышишь, мое! Прихожане несут в церковь, в мой приход, а там мне решать, что с продуктами делать!
Валентина съежилась. Ей показалось, что муж ударит ее, но обошлось. Круто развернувшись, тот вышел из дома.
- И на самом деле на паука стал Сашка похож!- подумала она, глядя на округлившийся живот благоверного.
Валентина задумалась. Вспомнила, как в детстве на Волге, она тонула. Было не страшно умереть, а жутко от осознания того, что ей не достичь поверхности воды, для спасительного вздоха! Ужас и отчаяние заставляли ее бороться и барахтаться в темной воде. Тогда отец спас ее и она с наслаждением вдыхала воздух, пахнущий водорослями, рыбой и еще чем-то до боли знакомым. Вдруг и сейчас она ощутила себя на дне, задыхающейся, без надежды выплыть наверх к солнцу, людям и другой жизни. Это было так реально, что она поежилась.
Валя начала работать в церковной лавке. Изучение литературы дало свои результаты и она неплохо ориентировалась в иконах, могла дать совет по каким проблемам к кому из святых обращаться. Ей это нравилось. Делала она все так искренне, что люди тянулись в ее лавку не только за иконкой, а и просто за советом.
Сегодняшним утром все было, как обычно. Батюшка вел молебен, прихожане покупали свечи, привычно пахло ладаном. После службы, когда посетителей не стало, она закрыла лавку и вышла из церкви в ближайший магазин. Необходимо было докупить кое-каких продуктов. Походив по отделам, набрала их большой пакет и, только у кассы обнаружила, что забыла кошелек в церкви. Извинившись перед кассиром, оставила покупку рядом с кассой и вернулась в храм. Торопливо распахнула дверь в лавку и оторопела. Картина, представшая ее взору, была отвратительна! Красное, напряженное лицо ее супруга, занимавшегося любовью с одной из прихожанок, до сих пор стояло у нее перед глазами!
- Как низко, как пошло! И это в храме, куда идут для обретения божьей благодати! - женщину передернуло.
Она верила, что Бог есть, но не все кто служит ему, достойны уважения. Не у каждого священника светлая душа и чистые помыслы! Таких, как ее муж не много, но они, к сожалению, есть.
- Почему же Господь допускает таких, как отец Александр в храмы свои? - Валентина нахмурила брови.
Она часто рассуждала на эту тему. Не понимала, почему за такие грехи, как убийства, воровство, прелюбодеяние Бог не наказывает сразу. Неожиданно в ее голове, словно мозаика сложилась. Пришло осознание того, что для человека нет страшней наказания, чем саморазрушение, которое провоцирует в нем грех! Порок съедает душу человека - его основу. Он становится пустым сосудом, который заполняется злобой, алчностью и жестокостью. И уже не человек управляет поступками своими, а его пороки. Как она раньше до этого не додумалась?
И тут Валентина поняла, что должна сделать. Она вернется домой на следующем автобусе, соберет вещи, заберет мальчишек, и уедет в маленький городок на Волге, где живут ее родители. Там они начнут совсем другую жизнь.
Автобус остановился. Валентина вышла из салона, сняла туфли и пошла по траве в сторону леса. Внезапно женщина почувствовала безудержную радость, рвущуюся наружу. Она стала сильнее и это осознавала каждая клеточка ее тела! Раскинув руки, Валя рассмеялась и закружилась в каком-то, только ей понятном, танце. Такого ощущения свободы и уверенности в своих силах Валентина не испытывала давно. Ей стало казаться, что еще немного и ее ноги оторвутся от земли. Она представила, как будет парить над ней, любуясь бескрайними просторами лесов и величественными водами огромной реки. Неожиданно для себя самой женщина запела красивым сочным голосом.
Почти одновременно Валя услышала хлопок и почувствовала жгучую боль чуть ниже левой груди. Еще не понимая, что произошло, она инстинктивно повернулась в ту сторону, откуда этот хлопок раздался. На опушке леса стоял Александр с ружьем в руке, рядом с церковной машиной.
Словно большая раненая птица, женщина встрепенулась всем телом и стала заваливаться на бок. Уже лежа на земле она усмехнулась:
- Торопился батюшка! Даже рясу не снял! Как же он, священник, нарушил Господню заповедь "не убий"? Опять ложь, как с курицей, обращенной в травку! Он весь из лжи, как Иуда!
Валентина посмотрела вверх. Высоко, в необычайно голубом небе, летела птица. Женщина следила за ее полетом до тех пор, пока сознание не покинуло ее.