Когда у нас в очередной раз заглох аудиоплейер из-за того, что закончились батарейки, Сева вытащил батарейку из хорошеньких жёлтых часиков, стоящих на столе. Часы были в форме прозрачного пластмассового домика; мне подарили их коллеги по работе на очередной день рождения. В них был и будильник, после верещащего сигнала которого мы с Севой продолжали спать ещё минут пятнадцать-двадцать.
Когда в ответ на моё щёлканье серебристыми клавишами красавчик-плейер издал утробный хрип, Сева моментально достал батарейку из часов, вынул откуда-то вторую, вставил в плейер, и зазвучала музыка Баха. "Есть же нормальные часы..." - Сева показал на большие коричневого цвета настенные часы. "Нормальными" он считал их, видимо, за величину, так как ничем другим (разве что отсутствием будильника) они от маленьких жёлтеньких не отличались, работали тоже на батарейке.
"У меня сегодня шесть уроков!" - бодро напомнил Сева, выбегая за дверь. Шесть уроков означало то, что Сева придёт домой вечером не в половине шестого, а в половине седьмого. Вернувшись с работы
и снова сказав по телефону бывшему мужу, что мы с Севой не хотим его видеть, - муж звонил мне каждую неделю, один раз в неделю, и задавал один и тот же вопрос, - я начала готовить ужин. Пюре, котлеты, клубничный кисель... помешивая в кастрюльке кисель и жуя печенье, я машинально думала о том, права ли, отказывая бывшему супругу, и снова и снова вспоминала разговор с Севой, когда он сказал в ответ на мой вопрос, что "не надо, проживём и без него, как жили...".
Услышав по радио сигнал семи часов вечера, я очнулась: а где же Сева? Из комнаты я позвонила двум его одноклассникам, чьи телефоны специально записала в блокнот на всякий случай. Обоих дома не было. Жёлтые часы на столе не работали без батарейки, а стрелки больших настенных двигались удручающе медленно. Я уже хотела надеть плащ и идти в школу узнавать в чём дело, когда послышался звонок в дверь. "Что?! Почему?" - бросилась я навстречу Севе. "А, - безразлично сказал он, жуя жвачку и глядя голубыми глазами куда-то в сторону, - классная задержала, работа над ошибками в последней контрольной...".
Когда мы поужинали и сидели перед телевизором, смотрели очередной детективный сериал, зазвонил телефон. Сева знал о звонках отца и сказал, глядя на голубой аппарат: "Если это он, сразу положи трубку...". И снова начал жевать апельсиновую жвачку, которую любил. Но это был не отец Севы. В трубке послышался вкрадчивый мягкий голос коллеги по работе, недавно вернувшегося из командировки: "Леночка, добрый вечер... Как ваши дела, чем заняты?.. А, да, неплохой фильм, я тоже иногда смотрю. Поздравляю с днём восьмого марта, простите, что с опозданием. Я приехал неделю назад, но март и весна продолжаются и сейчас...". Я вспомнила гладко выбритую физиономию, прилизанные бесцветные волосы, намечающуюся лысину на макушке. "Спасибо", - сдержанно поблагодарила, глядя на телеэкран, где один доблестный сыщик пытался обогнать другого не менее доблестного и первым поймать бандюгу. "А как бы вы отнеслись к моему предложению встретиться? Я сейчас недалеко от вашего дома. Говорят, в центре открылся новый ресторан, неплохой интерьер, интересные меню... Давайте посетим вместе?". Идти в ресторан не хотелось, тем более с ним, с тем, кто это предлагал, но я на всякий случай прикидывала в уме, что бы мне надеть, если всё-таки... Прикидывала опять-таки о автоматически и машинально, но у какой женщины, получившей приглашение в новый модный ресторан, не заработает, не включится такое мышление?.. "Спасибо, в другой раз..." - сдержанно и с достоинством ответила я. "Другой раз" мог быть сколь угодно отдаленным - хоть завтра, хоть через год... "Да, я понимаю... - сразу потускнел голос в трубке. - Я не так уж молод... Вот лет десять тому...". И он помолчал, ожидая моих разуверений, что, мол, ничего, что он и сейчас ещё... как десять лет тому... Не дождавшись от меня такого оптимистического утверждения, коллега сник ещё больше: "Ну что ж, не буду мешать... Вы наверно заняты...". Я была занята тем, что наблюдала, как на экране одна раскрашенная девица пыталась подставить другую, чтобы ввести следствие в заблуждение.
Из-за этого я глубокомысленно помолчала и сказала, вспомнив о трубке у правого уха: "Да, конечно... Но спасибо, что вы позвонили...". Я не хотела наживать себе лишнего врага, да ещё и на работе, именно этим и объяснялось нотка ласковости, какую я постаралась всё-таки вложить в свой голос. После взаимных любезных прощаний я положила трубку и подумала о том, как часто пожилые мужчины говорят о своём возрасте женщинам, ожидая психологической поддержки, разуверения в своей старости, надежды на будущее. И ласки. Ласки хотя бы в голосе, тоне, словах. Зачем им это, думала я, ведь никакой же реальной пользы, никакой. К чему это странное стремление вернуться в прошлое, вернуть себя в своё бывшее тело, бывший облик? Хотя бы ненадолго, хотя бы как то. Ещё одно измерение времени? За сегодняшний день я уже прошла через несколько: жёлтенькие часы с будильником, разговор с мужем, желавшим вернуть прошлое, ожидание сына из школы, одна минута, две, десять, всё, надо идти. И теперешний разговор, сводившийся к фразе: "Лет десять тому...". А что изменилось бы лет десять тому?.. Мало что изменилось бы. Почти ничего. Но ему кажется... Но мне... Но бывшему мужу... Так сколько же измерений у времени? И есть ли они? И есть ли оно, это самое время? Или есть только мы: мой сын, я, бывший муж, нынешний коллега. И ещё: сигналы времени по радио, жёлтенький будильник, коричневые настенные часы. И память, наша общая, наша индивидуальная. Она-то есть. Точно есть. Наверно, есть. Кажется, есть.