На лесной опушке журчал ручей. О чем-то оголтело верещали птицы. Вероятно их тревожил стук дерева, раздававшийся почти с рассвета. Он то обрывался, то через какое-то время возобновлялся вновь. На поляне два мальчика лет одиннадцати-двенадцати вновь и вновь сходились в яростном поединке, пытаясь достать друг друга обструганными палками. Один был повыше и покрупнее другого, но тот, другой, был явно расторопнее и более ловок. Он неизменно одерживал верх. Устав, ребята присели возле ручья и просто смотрели вдаль борясь с дыханием.
- В последний раз у тебя неплохо получилось, - сказал Бариэль, отдышавшись.
- Но я опять получил по загривку, - нахмурился Грормак, потирая ушибленное место.
- Ничего, еще лет сто потренируешься и станешь таким же мастером как я! - осклабился довольный "мастер". Грормак плеснул ему воды в лицо. Вызов был брошен, и неистовая дуэль переросла в своего рода водяную перестрелку.
- Куда мы все-таки идем? - спросил Грормак, отсмеявшись.
- Здесь неподалеку есть большой город, - задумчиво протянул Бариэль. - Дойдем примерно к вечеру. Вот увидишь, города по вечерам просто загляденье!
- Тебе-то откуда знать? Ты сам ни одного не видел! - рассмеялся Грормак. На что Бариэль тут же напустил на себя вид умудренного жизненным опытом обывателя (по крайней мере он сам его таким считал) и ответил:
- Все города красивы по вечерам. Это все знают! Ты что с Луны свалился?
- С той же самой, что и ты...
Они оба замолчали. По негласной договоренности, о том месте, откуда они пришли, двое сирот старались не вспоминать.
- Надеюсь, в этом твоем городе найдется что-нибудь съестное, - протянул он под жалобный аккомпанемент пустого желудка.
- Об этом не волнуйся. В городе есть все!
И они самозабвенно продолжали. Так преданно отдаваться делу могли только увлеченные мальчишки, влекомые невинной мечтой о дне, когда они станут могучими рыцарями в прекрасном сказочном городе, где живут добрые мудрые взрослые, что помогают бездомным детям, вырасти в бесстрашных героев из книжки и кормят вкусной едой. Солнце равнодушно взирало на них с высока, словно насмехаясь над их наивностью.
А город оказался рассадником нищеты, несправедливости и жестокости.
Бариэль проснулся от холода. Он уже привык, что постоянно холодно, но неизменно просыпался в утренние часы, когда хватка морозных когтей была особенно сильна. Он оглядел закуток на свалке, который они с Грормаком сделали подобием своего убежища этой зимой - единственном месте, откуда их никто не гнал. Место было глухое и унылое, но по крайней мере давало хоть какое-то укрытие от ледяного ветра. Разведенный ими перед сном костер погас и ноги Бариэля в рваном тряпье, которое тот намотал на них вместо обуви, совсем закоченели. Малец принялся растирать их и обратил внимание, что Грормака нигде нет. Он явился только спустя два часа. Бариэль приветствовал его надсадным кашлем. Он кашлял почти все время вот уже две недели и состояние его попеременно сменялось от горячки до озноба.
- Вот, смотри! - ликующе воскликнул Грормак, показывая принесенный им увесистый сверток. - Здесь теплая одежда, почти новая! И даже кое-что из еды есть!
- Откуда у тебя это? - голос Бариэля был слаб, но все же в нем явственно чувствовалось подозрение.
- Да... это... в общем... - замялся Грормак.
- Ты снова воровал?
- Там, где я это взял еще много, не обеднеют, а мы без этих вещей умрем! - запротестовал Грормак, но его раскрасневшиеся от мороза щеки, кажется, вспыхнули пуще прежнего.
Бариэль вновь зашелся кашлем. Грормак, не зная, куда еще себя деть, взялся разжигать потухший костер. Они очень изменились за последние два года. Стали другими. Повзрослели. Резко и безжалостно, как взрослеют, отчаянно борясь за выживание. И их моральный кодекс так же претерпевал изменения, каждый раз отступая на шаг от края, но все еще противясь той тьме, что ждала за ним.
- Ты прав, - смягчившись произнес Бариэль, когда вновь смог говорить. - И в следующий раз я обязательно тебе помогу. Но я чувствую, что мы должны быть осторожны, ступая на этот путь. Иначе однажды не узнаем себя.
Грормак ничего на это не ответил.
- Грормак! - повысил голос Бариэль и не смотря на слабость в нем чувствовалась сталь. Тот нехотя повернулся.
- Обещай мне, - твердо, почти торжественно произнес Бариэль внимательно вглядываясь в глаза друга, даже не так: брата. - Обещай, что мы будем осторожны и не позволим втянуть себя в те ужасные дела, что творят Вернарис и его банда. Обещай, не потерять себя... это важно!
Грормак просто смотрел в ответ без какого-либо выражения.
- Хорошо, - наконец произнес он и, убедившись, что Бариэля это удовлетворило, повернулся, чтобы вновь заняться костром. Вдруг ветка из кучи хвороста, зацепившись за обмотку на его руке, потянула грязную рваную ткань за собой. Бросив быстрый взгляд на Бариэля и убедившись, что он ничего не заметил, Грормак поспешил прикрыть сбитые в кровь кулаки обратно. Он на секунду застыл, словно обдумывая что-то, но как ни в чем не бывало принялся за работу. На его лице царило выражение мрачной решимости.