Аннотация: Методы влияния на ситуацию в условиях деспотического режима (на примере работы генерал-полковника Курта Цейтцлера "Сталинградская битва"). Очерк.
Методы влияния на ситуацию в условиях деспотического режима (на примере работы генерал-полковника Курта Цейтцлера 'Сталинградская битва'). Очерк.
Исторический опыт человечества, например, Библия, дают варианты более или менее эффективных действий в условиях авторитарного деспотического режима. Ветхий Завет неоднократно обращается к этой теме. В центре внимания библейский текстов: поддержка Свыше, роль и значение женщин...
Но если действующие лица умеренно религиозны, если участие женщин - исключается?
Интересным предметом для анализа оказывается книга 'Роковые решения' (сборник аналитических материалов гитлеровских военачальников - генералов вермахта, подготовленный после 1945 года), а в этом сборнике - воспоминания начальника генерального штаба сухопутных сил генерал-полковника Курта Цейтцлера. (Генерал-полковник Цейтцлер был назначен начальником генерального штаба сухопутных сил в сентябре 1942 г. вместо отстраненного от этой должности генерал-полковника Гальдера). (Все цитаты далее - из работы К. Цейтцлера 'Сталинградская битва', размещенной в книге 'Роковые решения').
По распределению обязанностей Цейтцлер имел непосредственное отношение к планированию военных действий и управлению гитлеровскими войсками в период сражения в Сталинграде и под Сталинградом.
Многие аргументы общего мировоззренческого характера убедили Цейтцлера в том, что гитлеровские войска под Сталинградом, находились на пороге поражения - еще до начала наступления красной Армии. (Так представлена ситуация в воспоминаниях Цейтцлера).
Основную свою стратегическую задачу Цейтцлер, по его словам, видел в том, чтобы способствовать отводу германских войск из Сталинграда - во всяком случае, до начала наступления Красной Армии под Сталинградом.
Отвод германских войск мог быть начат лишь по личному приказу Адольфа Гитлера.
Таким образом, перед Куртом Цейтцлером стояла задача - оказать влияние на ситуацию в условиях деспотического режима (сам Цейтцлер о своей религиозности не упоминает, обстановка и традиции делали невозможным участие в ситуации женщин).
Какие же методы влияния на ситуацию в условиях деспотического режима мы можем обнаружить в воспоминаниях Цейтцлера?
1. Апелляции к разуму. Использование формально-логических аргументов. Учет некоторых психологических особенностей (статистические данные производили на Гитлера сравнительно сильное воздействие).
'... я попросил у Гитлера разрешения представить ему детальный и сугубо конфиденциальный доклад. Он согласился. (...)
В заключительной части своего доклада я коснулся ... дальнейшего развития событий, которого следовало ожидать в течение ближайших недель и месяцев. Я закончил доклад пятью четкими требованиями. (...)
Первая часть моего доклада была изложена в форме, доступной для человека, не сведущего в военных вопросах. Я приводил многочисленные статистические данные, таблицы и карты. Например, была сделана таблица соотношения сил обеих сторон на один километр фронта. (...)
... на самого Гитлера, можно без преувеличения сказать, мой доклад произвел потрясающее впечатление. (...)
Гитлер был неравнодушен к статистическим данным, и масса цифр, которые я привел для подкрепления выдвинутых мною положений, вероятно, воздействовала на него так же сильно, как и мои убедительные диаграммы. Впрочем, он, может быть, просто не хотел расстраивать "нового человека" в самом начале нашей совместной работы. (...)
Когда я кончил, он улыбнулся и сказал: "Вы отчаянный пессимист. Здесь, на Восточном фронте, мы пережили куда худшие времена и то остались живы. Справимся и с новыми трудностями".
Что касается моих окончательных выводов, то он постарался умалить их значение. Он сказал: "Конечно, на некоторых участках фронта русские имеют численное превосходство. Но ведь наши солдаты превосходят по своему качеству солдат противника. И оружие у нас лучше. К тому же вскоре у нас будет новое оружие, еще лучше прежнего".
Вот как реагировал Гитлер на мой доклад. Вопросы, поднятые в моем докладе, он считал решенными. Как начальник генерального штаба, я надеялся, что хотя бы часть сказанного мною останется в голове верховного главнокомандующего, что он будет думать о моих замечаниях и мой доклад в конце концов принесет хоть какую-то пользу.'
2. Использование психологических методик. Кроме статистических данных и диаграмм Цейтцлер использует метод повторения, напоминания.
'Я уже знал, что убедить в чем-либо Гитлера можно, только снова и снова напоминая ему об этом. Так я и делал в течение нескольких недель, повторяя мои пять требований. ... его советники могли внушить ему ту или иную мысль, если они часто повторяли ее, твердо придерживаясь своей точки зрения....
... приходилось снова и снова заострять внимание Гитлера на серьезности создавшейся у Сталинграда обстановки, напоминая ему о тех пяти требованиях... Делать это, несмотря на гнев Гитлера, было моим служебным долгом. (...)
К несчастью, он [Гитлер] вообще был склонен к компромиссным решениям, которые зачастую осуществлялись слишком поздно. (...)
Упорно отказываясь принять какое-либо из основных решений, Гитлер, однако, разрешил провести мероприятия, направленные на усиление войск, занимавших участок фронта, над которым нависла русская угроза.
... когда речь идет о престиже, диктаторы, как известно, всегда проявляют повышенную чувствительность ...
В течение первых недель ноября я снова и снова представлял свои основные требования Гитлеру. (...)
Весь генеральный штаб - от старшего начальника до рядового сотрудника - разделял мои мрачные предчувствия и с тревогой ожидал неизбежного, как мы все понимали, русского наступления. Если оно будет успешным, оно поставит всю сталинградскую армию в отчаянное положение. Ужасно предвидеть надвигающуюся катастрофу и в то же время не иметь возможности предотвратить ее. Тяжело видеть, что единственное в тех условиях средство излечения отвергается единственным человеком, который может принимать решения, - Гитлером.'.
3. Нарушение правил придворного этикета.
Успешное наступление Красной Армии под Сталинградом началось. Оно успешно развивалось.
'...меня официально информировали, что Гитлер желает видеть меня в полдень на следующий день, чтобы обсудить со мной обстановку. Я ответил, что это будет слишком поздно. Тогда мне было сказано, что видеть Гитлера раньше невозможно, так как ему необходимо отдохнуть после продолжительного путешествия. Следует заметить, что этот разговор происходил в то время, когда весь фронт пылал в огне и каждый час гибли сотни храбрых солдат.
Я игнорировал это предупреждение и в полночь, когда должен был прибыть поезд Гитлера, приехал в штаб верховного главнокомандующего. Я настоял, чтобы Гитлер принял меня немедленно, так как задержка даже на несколько часов могла катастрофически отразиться на ходе боевых действий. Гитлер и его окружение были взбешены тем, что я появился там в полночь, не дожидаясь полудня следующего дня. Наконец, меня все же впустили к нему. (...)
... он продолжал с некоторым пафосом в голосе: "Не расстраивайтесь. В несчастье мы должны показать твердость характера. Нужно помнить Фридриха Великого". (...)
Гитлер опять вышел из себя и стал прерывать меня, но я продолжал...
Теперь Гитлер совершенно потерял самообладание. Ударив кулаком по столу, он закричал: "Я не оставлю Волгу, я не уйду с Волги!"
На этом закончилось наше совещание, от которого я, генеральный штаб, группа армий "Б" и 6-я армия так много ожидали. Я ничего не достиг. Но прошлый опыт показал, что, как начальник генерального штаба, я не должен терять надежду, а, наоборот, продолжать настаивать на своем, так как, может быть, еще удалось бы убедить Гитлера изменить решение. Впрочем, верно и то, что, если бы он в конце концов и согласился со мной, его положительный ответ мог бы оказаться слишком запоздалым. Время истекало, а обстановка ухудшалась с каждым часом.'
4. Эмоциональное воздействие, доходящее до грубости.
'День за днем я убеждал Гитлера разрешить 6-й армии выйти из окружения. Почти каждую ночь мы подолгу обсуждали этот вопрос. Разговоры наши были то спокойными, то язвительными, когда мы оба повышали голос. Если Гитлер кричал на меня, я тоже кричал в ответ: когда он раздражался, это был единственный способ заставить его слушать.
Однажды мне уже показалось, что я добился своего. Гитлер как будто готов был подписать приказ, разрешавший 6-й армии выход из окружения. Все с облегчением вздохнули и принялись за разработку предварительных инструкций. Но когда приказ был представлен Гитлеру на подпись, он долго не подписывал его, а затем сказал мне, что передумал. Все было напрасно: снова придется начинать бесконечные разговоры и споры. Казалось, нервы наши больше не выдержат.'
5. Использование элементов фаворитизма.
'Я ... послал в штаб 6-й армии радиограмму с просьбой прислать к нам генерала Хюбе, который пользовался особым расположением Гитлера. Я надеялся, что Гитлер, может быть, прислушается хотя бы к словам Хюбе. (...)
... он [Хюбе] буквально умолял Гитлера спасти сталинградскую армию.
Но Гитлер оставался непреклонным. Когда Хюбе понял, что обстоятельное описание обстановки не произвело на диктатора никакого впечатления, он вышел из себя. Хюбе был откровенным человеком и сказал прямо: "Снабжение по воздуху провалилось. Ведь кто-то виновен же в этом. Мой фюрер, почему вы не казните одного из генералов ВВС? До сих пор за ошибки расстреливали только армейских генералов. Пришло время выписать дозу этого лекарства и нашим авиационным коллегам".
Для Гитлера это было слишком. (...)
Итак, визит Хюбе ничего не дал'.
6. Замаскированный протест.
'... Гитлер продолжал ободрять окруженные войска даже после провала наступления 4-й танковой армии. Он обратился к ним с новогодним приказом, в котором говорилось: "Я даю слово, что для вашего освобождения будет сделано все возможное". Этот приказ был написан лично Гитлером, и старший адъютант фюрера принес его мне для отправки в 6-ю армию. Я отказался это сделать, так как не имел ни малейшего желания посылать приказ, содержание которого было явно неосуществимо. Старший адъютант заявил, что Гитлер настоятельно требовал отправки приказа и что о моем неповиновении он вынужден будет доложить Гитлеру. Но никакие последствия не могли заставить меня согласиться с Гитлером, и в конце концов приказ был послан в Сталинград через другие каналы. Между прочим, Гитлер не привлек меня к ответу и ни разу не напомнил об этом случае.'
7. Полу-подпольная служебная деятельность.
'возникла угроза всему кавказскому фронту. (...) Декабрьское наступление русских западнее Сталинграда, а затем провал наступления 4-й танковой армии поставили группу армий "А" на Кавказе в крайне опасное положение.
(...) Следовало принять необходимые меры предосторожности, поэтому я договорился со штабом группы армий "А" о разработке подробного плана отхода двух армий - 17-й полевой и 1-й танковой, Все это было сделано без ведома Гитлера. Если бы он узнал об этом, я мог бы поплатиться жизнью.'
8. Долговременный расчет и служебный маневр.
'Я хотел провести такую подготовку, чтобы, получив приказ об отходе, обе эти армии были в состоянии немедленно выполнить его. ... в одном я был совершенно уверен, если Гитлер когда-нибудь отдаст приказ об отходе группы армий "А", то он сделает это лишь в самый последний момент. Поэтому каждая минута была на счету, и малейшее промедление в связи с разработкой плана могло решить судьбу кавказской группы армий.
(...) Как-то раз наедине с ним я описал сложившуюся на юге обстановку и закончил свое сообщение так: "Если вы теперь же не отдадите приказ об отступлении с Кавказа, то вскоре нам придется пережить второй Сталинград".
Казалось, это произвело впечатление на Гитлера, и я должен был непременно использовать его нерешительность. Мне удалось буквально выжать из него согласие. "Хорошо, - сказал он, наконец, - отдайте соответствующее приказание". Выйдя из комнаты, я прямо из приемной Гитлера по телефону отдал приказ об отступлении. Я распорядился, чтобы приказ был передан войскам немедленно и чтобы их отход начался тотчас же.
Спешил я не напрасно. Когда всего через полчаса я приехал в свой штаб, меня уже ждала срочная телефонограмма: Гитлер приказывал немедленно позвонить ему. Заранее зная, что это значит, я снял телефонную трубку и попросил соединить с Гитлером. Он сказал: "Не отдавайте пока распоряжений об отступлении с Кавказа. Завтра мы снова обсудим этот вопрос".
Итак, Гитлер собирался начать новую серию бесконечных отсрочек, откладывая решение до тех пор, когда уже поздно будет что-либо предпринять. Я сказал: "Мой фюрер, слишком поздно. Я отправил приказ еще из вашего штаба, и теперь он уже достиг фронтовых частей и соединений. Отступление началось. Отменить приказ сейчас - значит вызвать невероятную путаницу. Я вынужден просить вас не делать этого".
Гитлер молчал, видимо, не зная, на что решиться. Наконец, он сказал: "Хорошо, пусть будет так".'
9. Моральная демонстрация.
'...я и офицеры моего штаба из товарищеской солидарности с окруженной армией урезали свои продовольственные пайки до уровня тех, какие выдавались солдатам Паулюса.'
'В течение нескольких месяцев я пытался убедить Гитлера принять правильное решение. Но мои старания оказались тщетными. Приняв решение уйти с поста начальника генерального штаба сухопутных сил, я отправился к Гитлеру и попросил отстранить меня от этой должности. Гитлер был разъярен и резко ответил: "Генерал не имеет права оставлять свой пост".'
Обобщение.
В воспоминаниях Курта Цейтцлера мы видим попытки влиять на ситуацию в условиях деспотического режима:
1. Апелляции к разуму,
2. Использование психологических методик. Кроме статистических данных и диаграмм Цейтцлер использует метод повторения, напоминания.
3. Нарушение правил придворного этикета.
4. Эмоциональное воздействие, доходящее до грубости.
5. Использование элементов фаворитизма.
6. Замаскированный протест.
7. Полу-подпольная служебная деятельность.
8. Долговременный расчет и служебный маневр.
9. Моральная демонстрация.
Парадоксальным образом ситуация выглядит таким образом, что человек, стремившийся принести пользу режиму, оказывался в оппозиции к режиму и был вынужден вести бесконечную утомительную квази-борьбу против режима...