Генерал подумал, что всё это будет относительно долго. А, может быть, и очень долго. Но, в общем, итог ясен. Что будет с женой, с сыном?
Он написал на днях письмо. Ответа не последовало. Можно делать выводы.
И что теперь? Стоило ли унижаться? Унижаться - это значило унижать тех, с кем он служил. Тех, кого он уважал.
Он и его сослуживцы. Они жили достойно. Они умирали достойно. Опасное время. Опасная работа. Так вот: настал его черед...
Он, генерал, знал, что так всё закончится. Предчувствие появилось. При захвате наиболее важных вражеских групп. Еще в те времена он ощутил, что это не может не откликнуться эхом в будущем: расстрел отдельных пленных, чтобы получить показания от других членов группы. Получить показания? Для чего? В интересах Победы. И губить себя. Или беречь себя?
Генерал выбрал Победу, Родину.
Сколько раз это было? Один? Два? Вспоминать об этом не хотелось.
Он отдавал приказы - их исполняли. Ему отдавали приказы - он исполнял. Для философии практически не хватало времени.
"О чём мы думали? Об орденах? О деньгах? О власти? О том, что вспомнят наши заслуги? Вспомнят то, что мы делали? Мы даже не думали о себе, о своих жизнях. Мы думали о Победе. Когда было время, думали о женах, о детях. Мы думали о Родине".
Откуда-то в сознании появились слова: "Кто из вас без греха..." "Благотворящий бедному дает взаймы Господу, и Он воздаст ему за благодеяние его".
Сил не было. Кружилась голова. Похоже, он скоро потеряет сознание.
А ведь, философия бы не помешала. Может быть, нужно было своевременно уйти на отдых. На здоровье можно было сослаться.
Сосредотачивать в своих руках всё больше и больше власти: чем это могло закончиться? Но какая-то сила - привычка к нагрузкам, к активной деятельности? - влекла всё дальше и дальше.
Следователь разложил бумаги и готовился возобновить допрос.
Сил для ответов не было.
- Установлено, что вредительско-подрывную работу вы проводили и в органах контр-разведки. Что вы можете рассказать о связях с вражескими агентами?
Несколько секунд в сознании генерала была пустота.
Потом его начал наполнять смех.
Он откинулся на спинку стула. Улыбнувшись, посмотрел на следователя. Тот от неожиданности напрягся.
Генерал в упор смотрел на следователя:
- Что же я, по-вашему, на противника во время войны работал?
Следователь молчал. Молчание затянулось. Раздался звонок телефона. Следователь поднял трубку, произнес несколько слов. Потом вышел из комнаты.
Генерал сидел, слегка улыбаясь: "Вот как - стало смешно".