Фил Зараев

Девять и одна жизнь

Самозванец

-Нам надо поговорить,- заслышав эти слова, Денис плотнее вжался в кресло, где сидел в раздумьях. Вот же дался ей этот штамп! Как будто жизнь без него не имеет смысла. Сколько раз об этом заходила речь, и каждый раз это выводило его из равновесия. Ведь все и так прекрасно - разумеется, относительно,- что это изменит, кроме как в худшую сторону. Но все оказалось хуже. Гораздо хуже.

-Мне звонила Оля,- она сделала паузу, подбирая слова. Тонкие пальцы мяли и заламывали друг друга. Внезапно она разрыдалась.

-У нее нашли лейкемию.- светлорусые волосы судорожно тряслись, и Денис тотчас подскочил к Марине, заключив ее в объятия.- Пока... всё еще не так плохо, прогноз положительный. Но нужны деньги. Много.- тон снова дрогнул и подскочил к верхним нотам на последнем слове.

-Это точный диагноз? Может, тут какаято ошибка. Пусть проверится еще раз. Зуб даю, всё не так плохо.

-Нет, нет... Нет. Она ездила делать анализ повторно, и...

Денис не знал, что сказать, только обнимал и гладил, ожидая продолжения. Он стоял на обочине автобана, где летали мысли, и ни одну из них невозможно было ухватить, разглядеть, ощутить.

-Ты знаешь, у меня больше никого нет из родных. Я не знаю, где столько достать. Но я не могу позволить, чтобы с ней чтото случилось! Не прощу себе. Она не справится сама.- Наконец договорила она.

-Не переживай, мы чтонибудь придумаем,- только и смог произнести Денис.

-Кто придумает? Ты?- она резко развернулась, сбросив оковы его объятий, и уставилась с выражением такой горечи, что он ощутил, что ему нужно будет неделю класть в чай по шесть ложек сахара, лишь бы перебить этот вкус.- Банк ограбишь? Ты даже о нас еще не задумался.

Марина отвернулась и вновь залилась слезами. Банк грабить ему не хотелось. Удар по самому больному. Он непроизвольно опустил руки, но затем скрестил их на груди, но было уже поздно - лезвие торчало у него изпод ребер. Нет, это чертовски больно, когда женщина в тебе сомневается, но еще больнее, когда она, в общемто, права.

***

Фриланс. Какое красивое, манящее слово. Но не тогда, когда ты посредственный кодер и это единственный твой способ выживания.

С последнего места работы его выпихнули вместе с кучкой таких же неудачников, отмазавшись сокращением штата. Хотя бы не так обидно. В маленьком городке дела шли туго, и половина знакомых Дениса, не выдержав давления тесных, грязных и мрачных улиц, подались по столицам. Он бы тоже сдернулся, еще тогда, давно, при первой возможности, но однажды вынырнув из закоулков собственного разума, он встретил ее. И завертелось...

Вдвоем сложнее бросить все и сменить одни перекрестки на другие, более просторные и многолюдные.

Фриланс помогал иметь хоть какойто хлеб, но этот способ заработка сложно назвать стабильным. Периодически приходилось сталкиваться с обманом, с вильнувшими и скрывшимися хвостами заказчиков, и тут уж ничего нельзя было поделать - такова специфика. А встраивать бэкдоры и рушить все на корню, если все пойдет по худшему сценарию, Денис еще не привык и всеми силами старался убеждать себя в недостойности этого действа. Но с последним разом вера в очередной раз пошатнулась, и чтото внутри него начало меняться.

Она абсолютно спокойно воспринимала его нестабильные доходы, как будто совершенно ничего не поменялось в их отношениях, и он думал об этом с благодарностью. Хотя, возможно, волны невысказанности бились о берег ее разума, порой Денис совершенно не знал, какие демоны в ней могли таиться. Марина вообще была характером холодна и нечасто выражала чувства, но зато каждое их проявление заставляло трепетать и внутренне плясать от неописуемого счастья. Когда в светлых глазах зажигалась теплота, сконцентрированная лучом в прямом взгляде, как будто стекло разбивалось внутри него и сладостно рушилось осколками вниз, в глубину живота, разметав свет по всем стенкам. В основном эти зеркала были такими, какими им и положено быть изза своего оттенка - холодными и леденящими душу своей кажущейся неприступностью, но он знал, что его любят, пусть и неумело, неуклюже,- ведь она же с ним, несмотря ни на что. Но может быть, ему лишь хотелось так думать. Друзья Дениса за глаза звали ее вяленой воблой и, гогоча, убеждали его, что для полного счастья не хватает только цистерны с пивом. Но зная, как она иногда умеет проявлять чувства, он многое был готов простить за такую холодность.

Это выражалось и в других отношениях. Обычно те, кто держит рядом с собой животных, любят их до умопомрачения, но и здесь все было иначе. Большой, хмурый грязнобелый персидский кот Маркиз вальяжно и лениво разгуливал по своей однокомнатной вотчине, но с ним никто не сюсюкался, как это обычно бывает - хозяйка скорее принимала его как должное, редко позволяя себе выплески сильных эмоций. Впрочем, ему и самому не требовалось повышенное внимание,- эти двое друг друга стоили. Иногда Денису казалось, что он относился к коту даже с большей теплотой, но всё дело было в его более ярком темпераменте. К тому же детство у Марины протекло в семье, где была собака, и это, несомненно, наложило свой отпечаток. Всё, что волновало Маркиза в его жизни - чтобы миска своевременно наполнялась и чтобы никто не мешал царственно почивать на мягком ложе,- как и полагается восьмилетнему коту.

***

-Проходите, Сергей Дмитриевич вас ожидает,- кадровичка открыла перед Денисом дверь и зашла вместе с ним в кабинет.

-Что ж, я ознакомился с вашим резюме,- не глядя в сторону Дениса, насупленный и усталый руководитель подразделения поправил очки.- Официально по этому направлению нигде не работали. Правильно понимаю?

-Да,- Денис кивнул.

-Образование непрофильное... Так, так,- Сергей Дмитриевич небрежно пролистал распечатку.

-Да, филологическое,- ответил Денис. На эту тему врать в резюме особого смысла не было.

-Вот,- руководитель подвинул к нему лист бумаги и ручку.- Набросайте простенький алгоритм быстрой сортировки.

В кабинете стоял запах пыли и ощущалась прохлада - солнце сюда заглядывало едва ли, и то только по утрам. По столам у стенок были разложены папки и не было ничего, что выдавало бы причастность этого помещения к сфере информационных технологий.

Денису понадобилось менее двух минут, чтобы вернуть лист обратно. Руководитель пробежался по нему глазами.

-Так... хорошо.- Сергей Дмитриевич отложил лист.- Дело в том, что я ищу крепкого миддла, вы были бы готовы принять такой вызов?

-Ну... - Денис замялся,- я приложу все усилия, чтобы оправдать ваше доверие.

-Давайте пройдемся по теории,- предложил Сергей Дмитриевич.

Он задавал Денису вопросы, один за другим, на большую часть которых тот смог отчитаться. Было видно, что собеседника устраивают ответы, но он будто всеми силами пытался это скрывать.

-Допустим. Хорошо. Валечка, думаю, с молодым человеком мы можем закончить на сегодня,- он снова обратился к Денису,- Если наш начальник даст свое добро, мы с вами свяжемся, договорились?

Собеседник встал, поправил пиджак и положил в его нагрудный карман очки. Затем взял свои бумаги под мышку, едва уловимым жестом ладони направил Дениса к двери, и все трое вышли из пыльного кабинета.

За дверью он придержал Дениса за плечо, и, когда кадровичка скрылась за углом, понизил голос:

-Вот что. Человека уже взяли, но ты, я вижу, парень смышлёный. Предложение у меня такое: поработаешь у нас, поднатаскаешься, себя покажешь, а там и на оклад выйдешь. Через месяц, ну максимум два. Местечко для тебя выбью. Ну что, идёт?

-Два месяца за бесплатно?- С Дениса разом спал весь мандраж, и теперь он чувствовал лишь скептицизм и зачатки раздражения.

-Ну... Наберёшься опыта, тут, понимаешь, какое дело...

-Всего доброго.

-Подумай,- бросил вслед Сергей Дмитриевич, пока наш герой направлялся к выходу.

***

Таких контор в тесном и вымирающем городишке было несколько, и в каждом месте, где искали рабочую лошадку, ему пришлось сталкиваться с проблемами.

Интервьюеров не устраивало всё: образование, отсутствие опыта в трудовой, и, как ни крути, некоторые пробелы в знаниях. Тогда внимание его переключилось на близлежащие города, но ответы оттуда падали в почту неизменными отказами.

Всё, что оставалось - это думать о подработке или даже о нескольких, но то, что удавалось найти, не внушало никакого оптимизма.

Если можно было бы сказать, что после увольнения с предыдущего места Дениса часто донимали мрачные настроения и глубоко закопавшееся нервное напряжение, которые с переменным успехом перемежались светлыми эпизодами и покоем, то сейчас в его мироощущении настали черные дни. Марина часто плакала и редко шла на разговор по своей инициативе, и не было ничего хуже, чем ощущать свою беспомощность. Временами она так же шерстила вакансии в поисках подработки, но Денис сразу же жестко пресекал такие попытки. Как бы худо не было, дела всегда могут пойти еще хуже, и для Дениса мысль о том, что Марина будет надрываться ради лечения сестры, в то время как он толком ничего не может добиться, была на грани помешательства.

Каждый день, когда она приходила с работы и он встречал ее в новом, задумчивопечальном виде, это его удручало, и он не знал куда себя деть.

Напряжение раз за разом заставляло шевелиться абсолютно разные шестеренки в голове у Дениса, и вместе со всеми идеями всплыла и мысль о кредите. Но банки не дадут его безработному! И как потом отдавать, когда все будет позади? Если еще будет...

Да, сестра Марины была ему никем, но он любил Марину и так или иначе планировал связать с ней жизнь, поэтому все, что было для нее важно и ценно, автоматически становилось важно и для него. Меньше всего в мире он хотел видеть ее горе и слезы. И дело было даже не в осознании того, что "онмужик" и "ондолжен"- в свое время Денис с лихвой наслушался этого в присутствии друга и его пассии, который не мог позволить себе дорогие подарки; ему до сих пор вспоминались эти капризные нотки с примесью негодования в ее голосе, и парня едва не передергивало. Он просто не умел мыслить в этой плоскости и не считал нужным комуто доказывать свою маскулинность, относясь к этому как к чемуто стадному, животному и потому не заслуживающему понимания. Но то, что действительно означало многое на нынешний момент - это страдания любимого человека, и вот поэтому он был готов на все.

В перерывы между метаниями по собеседованиям он посматривал банковские проспекты. Все как один сулили заманчивые перспективы, но мелкий шрифт, это изобретение бога Локи, присутствовал на каждом из них. От знакомых Денис много слышал о том, в какую ловушку себя загоняли люди ради быстрых денег.

Вот и сегодня он лежал на разложенном диване, крутил в руках очередную многообещающую бумажку и размышлял. Почему в мире все построено както неправильно, несправедливо, почему каждый стремится во что бы то ни стало надурить, выжать все соки из своего ближнего, чтобы не только насытиться, но и приподняться высоко над головой того, кто только что отдал тебе все? Чем старше становишься, тем больше начинаешь понимать ультразлодеев, которых хлебом не корми, но дай уничтожить весь мир, и никак не меньше. По одному - слишком жестоко, а вот погубить всех разом - другое дело. Денис растопырил воображаемые когтистые лапы в злодейском жесте, потом усмехнулся сам себе. Если вы не знали, как парни кривляются наедине с самими собой, то вы, вероятно, никогда не были одним из них.

Он снова погрузился в мрачные мысли, как вдруг их прервало движение. Хмурый кот, облизываясь после сытного обеда, медленно и лениво запрыгнул на диван и, недолго поразмышляв, развалился рядом, поджав под себя лапы.

Недовольная рожа,- почти вслух сказал Денис,- у него както не было заведено в голос общаться с братьями меньшими.- Знал бы ты, сколько у других забот. Эх, мне бы твои проблемы... Жри да спи, вот и все печали.

Маркиз отвернулся и, как будто пожав плечами, поудобнее устроился на своем лежбище. Затем издевательски потянулся и сладко зевнул.

Денис сел за последний проект, но дело както не заладилось - слишком мешали хаотичные мысли, бегающие как чумные тараканы. Он подошел к зеркалу и оттянул веко, как герой в фильмах, переживающий бэдтрипы или попавший в какойто мутный кошмар. Отчасти так оно и было. Не верьте, когда говорят, что мужики черствые создания - в тех, кто любит, всегда перекинут мостик в смежный разум, тонкая струна, по которой, как канатоходцы, ползут полчища муравьев, способные выточить все нутро и уничтожить все нервные соединения.

Видок в зеркале был еще тот: бледная кожа с нездоровым оттенком под неверным светом лампочки, мешки под глазами, как у видавшего виды наркомана.

Ладно. Справимся. Иначе никак, верно?

***

Ольга была старше Марины на пять лет, и выглядели сестры совсем поразному. Первая - пышная хохотушка, не особенно красивая, которая не слишком заморачивалась по жизни, отчего постоянно влипала во всякие неприятности. Например, в брак. Первый и пока единственный муж работал за копейки; изза него она умудрилась попортить себе кредитную историю. Хорошо ещё, что не успели завести ребенка. Развод - вот и весь итог

Денис учился с ней в одной гимназии, и както раз на школьном выступлении их свели в одну сценку. Позже, в академии он положил глаз на прекрасную барышню в параллельном потоке и полкурса не решался к ней подойти. Каково же было его удивление, когда на выпускном её сопровождала сестра - та самая партнёрша по актерскому мастерству. Это был знак, шанс, упускать который было бы самой большой его глупостью. И удача оказалась на стороне Дениса. Скоро будет четвертый год, как они встречаются - и год, как он живёт здесь, со своей любимой девушкой, сбежав изпод душного влияния матери.

***

Сон откровенно не задался. Денис долго не мог уснуть, аккуратно ворочаясь, чтобы не разбудить Марину, периодически проваливаясь в забытье, но вскоре выпадая оттуда вновь. Посреди ночи ему приснился странный сюжет: как будто он эмбрион, который не родился и застрял в утробе на несколько десятков лет. Он мог видеть, чувствовать мир за ее пределами, но это был не его мир, и он не ощущал к нему своей принадлежности. Однако затянувшееся нерождение привело к разложению плода, и он плавал в собственной гнили, чувствуя, что ему необходимо родиться, чтобы выжить, выйти на свет, отбросив все свои страхи и отчуждение. И вот он уже решился, и вот вдали за темными, пульсирующими стенами тоннеля забрезжил болезненный, яркий свет...

На этом Денис вынырнул из пелены дремы, ощутив, как сердце учащенно бьется; успокоив ритм и справившись с тревогой, он окончательно проснулся. Рядом, повернувшись на бок, спала Марина, в ногах сопел Маркиз, извернувшись на спине и дергая во сне лапами.

Снова накатили мысли о текущих заботах и тяготах, но они крутились на одном месте, не принося ничего нового и облегчающего. Наконец он решил для себя, что в ближайшее время начнет обзванивать друзей и знакомых, осевших в больших городах, авось что и найдется. Эта идея не принесла ему должного покоя, но все же этого было достаточно, чтобы он вновь погрузился в сон, для утреннего оказавшийся чрезвычайно крепким.

***

То, что произошло через несколько часов, никто бы не мог вообразить, и Денису такое даже не смогло бы присниться.

Зеркало Морфея треснуло, и сквозь рассеивающуюся дрему он почувствовал, как у него безумно болит голова, как будто мозг засунули в тесную коробку, и придавив ногой для большей плотности, закрыли крышкой. Денис дал волю голосовым связкам, чтобы выразить в пространство свою внезапную боль, но вместо протяжного стона раздался невразумительный писк.

Чтото тут было не так.

Он открыл глаза и увидел, что обстановка чудовищно увеличилась за ночь. Кресло, стенка с телевизором казались невероятно огромными по сравнению с тем, какими он их привык видеть. Только не психиатр, пожалуйста,- подумал он. Тут же пришла спасительная мысль, что при мигрени случается и не такое. У него дико раскалывается голова, вот и вся причина.

Денис попытался встать на ноги, спустив их с кровати, но внезапно съехал вниз, и, встав на четвереньки, уперся взглядом в пол. Что с руками? Черт возьми. Откуда столько белой шерсти?

Чтото хлестнуло его по спине, как метелка для пыли, та, радужная, что была у него дома в детстве. Он обернулся, и на этот раз ему прилетело в лицо. Зажмурившись от неожиданности, одновременно с этим он ощутил чтото странное в районе копчика, как будто на нем спина не собиралась заканчиваться. Озадаченный, он направил импульс в ноги, чтобы наконец встать, но приподнявшись над полом на несколько секунд, снова принял исходное положение.

Говорила мне мама заниматься спортом... Что ж, дела идут хреново, но по крайней мере я жив. Денис пополз на четвереньках на кухню, где уже слышалась утренняя возня - Марина собиралась на работу.

-Будешь?- услышал он ее голос на полпути за стенкой, отчего пришел в очередное мимолетное недоумение. К кому она обращается? Он едва только встал с постели, не успев продрать глаза. Может, предлагает чтото Маркизу? Но ему ведь нельзя ничего со стола.

-Буду,- ответил гудящий мужской голос. Денис удивился еще больше. У них гости? В такую рань? Он прибавил ходу, побежав на четвереньках. Пусть он не в лучшем виде сегодня утром, но любопытство пересилило все.

На кухне, напротив Марины, сидел он сам.

***

-О, Маркиз проснулся,- Марина бросила быстрый взгляд в сторону коридора, передавая Другому Денису бутерброд с колбасой.

Он остановился на пороге, словно пораженный громом, увиденное и услышанное понемногу начало срастаться в цельную картину, но все еще не укладывалось в голове.

-Что с ним?- Марина подошла и склонилась над котом, ошарашенно стоящим с глазами, которые, казалось, были готовы вылезти из орбит.- У тебя все в порядке?

Она легкими, небрежными движениями погладила его пару раз, выпрямилась и вернулась к столу, глядя на парня. Но тот, уткнувшись глазами в тарелку, с сосредоточенным видом жевал бутерброд. Его брови были слегка приподняты, во взгляде читалось чтото неуловимое, едва заметное - не то безумное, не то удивленнодетское выражение.

Я - Маркиз. Это сон, это всего лишь сон, мне нужно срочно проснуться. Судорожные мысли накатили таким шквалом, что он развернулся на месте и как ужаленный помчался по коридору в комнату, и перелетев ее за пару секунд, вскочил на окно.

-Ну, начинается,- пробурчала Марина. Да, на кота изредка накатывало, и отбросив плащ лени и сибаритства, он принимался носиться по вверенной ему территории.

Но это же сон. Я сплю!- вскрикнул Денис, но вслух вылетел лишь высокий кошачий вопль. Он спрыгнул, пробежался на кухню, едва не ударившись лбом о ножку стола, и понесся обратно нарезать круги по комнате.

Чертовы осознанные сны. Никогда не умел их определять. Никогда не умел просыпаться по своему желанию.

Ущипнуть он себя не может. Но выход есть всегда. Он вгрызся в собственный хвост и взвизгнул от боли.

Не помогло.

Неужели это все правда? Но ведь так не бывает!

Нужно сейчас же вернуть все как было. Может, если преподать нам встряску, наши разумы окажутся на своих местах? Денис не долго думая пулей пустился обратно. Узоры линолеума смешались в одну сплошную мазню, затем полоска порога просвистела под брюхом. Все летело вокруг, как в гонках на приставке в детстве.

Увернувшись от ножки стола, он врезался в ногу неДениса с такой силой, что его отбросило в сторону. Мир взорвался искрами, всполохами и адской болью, которая не шла ни в какое сравнение с утренней мигренью. От дезориентации кот упал на бок и замотал головой. Парень ахнул и схватился за ушибленное место.

-Да что такое?- Марина свесилась под стол.- Маркиз! Прекрати!

Денис добрел до комнаты и бухнулся на пороге. Голова пульсировала и грозила расколоться, как треснутый графин. Но хуже всего было то, что боль оказалась реальна, и этот кошмар с каждой секундой, по крупице становился явью.

***

Через недолгое время он заснул, не в силах справиться с шоком от происходящего, и проспал весь день, изредка меняя положение и в полусне переходя с места на место.

Туман забытья цепко охватил его сознание, словно под действием транквилизатора. Денис не знал, как в это время проводил время Маркиз в его облике, но, как ни странно, сейчас его это не волновало. Его разум будто силился уйти в беспамятство как можно глубже, чтобы наконец проснувшись, оказаться в обычной обстановке, в теле, к которому он привык. Череда пустых, как разбитые глазницы окон, отключек без сновидений один раз нарушилась тем, что его стошнило. Наверное, сотрясение,- вяло подумал Денис, и отойдя от лужи, снова погрузился в пучину.

Затем его разбудил голос Марины, вернувшейся с работы, и, с трудом разлепив глаза, сквозь узкие щелочки он увидел ее лицо прямо перед собой.

-Эй, с тобой все в порядке?

Она взяла кота на руки, и Денис ощутил, как мышцы его нового тела бессильно растекаются по ее плечу, теперь казавшемуся огромным.

-Присмотри за ним завтра, ладно?- она обернулась к парню, который сидел на диване, притянув к себе ноги и тупо уставившись в телефон.- Свозим его в ветеринарку, если не станет лучше.

Марина положила его в кресло, где он снова встретил Морфея.

***

Денис проснулся за полночь - хотя определять время теперь явно не было его сильной стороной. Однако в квартире стояла темнота и тишина, и два тела мирно спали на разложенном диване. Он спрыгнул с кресла и подошел к их ложу, которое сейчас было выше его роста. Привстав и опершись в него передними лапами, оглядев лежащих там людей, Денис не смог удержать протяжный вздох.

Жутко хотелось есть.

Он прошел на кухню и, немного помедлив, забрался на стол. Солонка и перечница, липкая клеенка и ничего съестного. Знал бы, что превращусь в эту сволочь, оставил бы себе котлету для форснажора.

Денис спрыгнул со стола, чувствуя, как вместо гнева и депрессии переходит сразу к смирению. Вот они, полмиски сухого корма, больше ничего не остается.

Он зажмурился и набрал в себя столько, сколько смог ухватить морщащейся кошачьей пастью, и сомкнул зубы.

Хм, а вроде не так и плохо. Не бог весть что, но на таком сухом пайке вполне можно прожить. Желудок одобрительно заурчал, радуясь наконец проявленному вниманию.

Да, оставалось еще одно нерешенное дело, но с этим проблем обещалось быть меньше.

***

Утро эти двое проводили так же, как и в прошлый день. Марина собиралась на работу, оба завтракали, неДенис так же тупо жевал, уставившись в тарелку. Хоть бы словом выдал, что с тобой стряслось, парень,- подумал Денис,- как будто каждую неделю превращаешься в человека. Скажи ей. Скажи.

Но Маркиз, очевидно, не возражал против своей новой жизни и вовсю выискивал плюсы, хотя вел себя при этом как безмозглый, пассивный бычок. В своей шерстяной шкуре он был хмурым молчуном, подавая голос лишь ради того, чтобы его немедленно покормили. Похоже, даже такое событие не развязало ему язык.

Может, у меня получится ей сказать? Но сперва нужно на чемто потренироваться, на самом простом - назвать ее по имени... Денис набрал воздух в легкие и...

-Ммааааиииииууааааа!

-Сейчас наблюет,- флегматично отозвалась девушка, как бывалый спортивный комментатор на жутко скучном матче.

Первый блин комом. Он сконцентрировался, попытавшись размять кошачью пасть, насколько это представлялось возможным, чтобы выговорить максимально четко:

-Ммммааааиииииууууууааааа!- но получилось это лишь громче и отчаяннее. Денис поперхнулся и закашлялся, истратив весь объем легких. Черт дери, ничего не выходит. Эти связки не приспособлены для человеческой речи. Сколько лет нужно тренироваться, оглашая квартиру хриплым ором, прежде чем эволюция смилостивится над ним? Да и впрочем... как ему в этом поможет Марина? Найдет безумного ученого, который обратит метаморфозы вспять? Или потащит на телевидение сниматься в новой интерпретации Маленькой ведьмы?

Это злая шутка бытия, не иначе. Такое не могло случиться ни с кем, но все же это произошло. Неясно, кто виновник этого кошмарного сна, и уж тем более непонятно, как из него выбраться.

Но ты же не собираешься смиренно вылизывать себе промежность до конца своих дней.

***

Вопреки поручению Марины, парень не удосужился присмотреть за прихворнувшей животиной. Но новый, перевернутый мир оказался полон иронии, и вышло ровно так, как она наказывала - Денис наблюдал за Маркизом, нагло угнездившимся в его теле.

Вот так, комуто бывшая любовь терзает сердце, бывшая жена или муж вспоминаются, как страшный сон,- но он переплюнул всех, присматривая за своим бывшим телом. Будет что вспомнить... если выкарабкаешься.

Итак, Маркиз начал свое утро с трапезы, которую Марина ему любезно соорудила. Когда, одевшись, она выходила из дома, тот даже не поднялся с места, только оглянулся вслед туманным, неопределенным взором. Посидев на кухне с полчаса, он отправился в комнату, где включил телевизор, что заняло у него некоторое время.

Сначала он крутил в руках пульт, как будто вспоминая чтото, потом отвлекся на разглядывание своих непривычно голых лап - должно быть, удивляясь им очередной раз за эти два дня,- затем все же справился с задачей. На экране шла какаято детективная картина с вялотекущим, скучным сюжетом. Несколько минут попялившись в это действо, он пробежался по пульту клавишным аккордом, но так и не нашел ничего заслуживающего внимания. Отложив прибор, он схватил свой ("мой!") телефон и неумелыми пальцами, с нескольких попыток разблокировал его. Похоже, он уже начал осваиваться в высокотехнологичной жизни, и куски пластика за такой короткий срок уже приобрели для него некий смысл.

А ты неплохо наловчился, пока я был в отключке,- подумал Денис.

Он гдето читал, что развитие взрослой кошки приближается к уровню трехлетнего ребенка. Если так, то Маркиз справится с базовыми потребностями, как и с простыми развлечениями, но во взрослой жизни вряд ли окажется на коне.

Да кто вообще с уверенностью может сказать, как в ней оседлать хотя бы пони.

Маркиз сосредоточенно тыкал по экрану, высунув от усердия кончик языка. В конце концов он добрался до Youtube - от стен комнаты отразились звуки очередного назойливого рекламного ролика, после которого начались маты и закадровый смех.

-Эй, я не для того отращивал голову, чтобы ты в нее деградировал,- не удержался Денис. Но вслух раздалось лишь краткое мяукание.

Тот не обратил на него ни малейшего внимания, продолжая серфинг по глубинам видеохостинга. Вскоре он наткнулся на нечто такое, что заставило его захохотать со всей детской непосредственностью.

(Знал бы я, что у меня такой мерзкий смех,- удавился бы заранее.)

Похоже, Маркиз нашел себе занятие на века. Разборки алконавтов, новинки Абдулэкспресса, летсплеи картавых школьников,- казалось, что все пробуждало в нем живой интерес, на деле же он смотрел все без разбору, невдумчиво, бессознательно. Денис несколько раз закемарил, однако встряхивался раз за разом и продолжал наблюдать. Но ничто не менялось, одни ролики сменялись другими, и батарейка шайтанмашины исправно держала заряд. Всё говорило о том, что пользы от слежки становится все меньше.

Нужно наладить с ним контакт.

Денис запрыгнул на диван, гипнотизируя Маркиза, чтобы встретиться с ним взглядом, но кот продолжал тупо пялиться в экран смартфона. Денис боднул его руку. Нет эффекта. Боднул еще раз, и еще раз, уже с нетерпением и досадой, и наконец дождался реакции.

Тот капризно проныл: "Отстань!"- и отпихнул назойливое животное, словно отмахнулся от мухи. Однако спустя секунду чтото все же вынудило его отвлечься, и он воззрился на Дениса. В этих пустых, жутковатых в своей бессодержательности глазах будто промелькнула какаято озадаченность. Внезапно он схватил кота, цепко и неаккуратно, как неодушевленный предмет. Денис охнул от неожиданности и боли, но дальнейшее показалось ему чемто сюрреалистичным - тот повертел его в руках, провел вокруг носом и недолго думая обнюхал под хвостом. И только резкий звук из динамиков заставил его выпустить зверя из рук; Маркиз снова вперился в экранное действо, потеряв интерес к новому старому знакомому.

Денис отскочил в сторону от греха подальше и, все еще приходя в себя, ощутил подергивания шкуры.

В жопу такое общение. Невольный каламбур пощекотал ему разум нервным весельем. Впрочем, что тут такого? В мире Маркиза, в его прежнем кошачьем мире так принято; об этике и эстетике диалога говорить не приходится. Клыки и когти - действенные аргументы, а все остальное лишь пустая болтовня.

Но что Денису нужно от него? Как сближение поможет делу? Как Маркиз сможет вернуть их обратно, каждого в свое уютное тело?

Сомнительная затея. Остается только наблюдать, делать себе зарубки и... ждать. Ждать, пока вселенная одумается и, обратя взор, поперхнется от своей ошибки, а затем, наконец, разбудит их в собственных шкурах. И даже не нужно извинений... Лишь бы все было как прежде.

Смартфон голодно пропищал. Вот ты и доигрался,- злорадно подумал Денис. Но человек, немного помедлив, неловко, неестественно изогнулся через подлокотник, подхватил с пола зарядное устройство и с нескольких попыток воткнул его в розетку поблизости.

Твою мать. Он пользуется моими знаниями,- Денис даже немного восхитился; такое зрелище принесло ему адскую смесь из удивления, гнева, тревоги и даже гордости за воспитанника. Может быть, не все и потеряно...

***

Следующее утро не принесло ничего особенно нового, разве что у Марины не хватило времени озаботиться завтраком. Денис так же, как и в прошлый день, наблюдал за Маркизом. Тот проводил время ровно так же, как и вчера, но чтото в нем выдавало беспокойство. Он несколько раз ходил на кухню и возвращался с недоумением и озабоченностью, которые явственно проступали через его тупое, безэмоциональное выражение, читались в его коровьем взгляде.

(Если я так выгляжу, когда задумываюсь, то на месте окружающих уже не раз бы вызвал санитаров.)

Что же это за ощущение - видеть себя со стороны. Многие люди смущаются, услышав себя в записи, их пугает, насколько то, что они привыкли слышать внутри своей черепной коробки, отличается от того, что раздается снаружи. Самокритика - тот еще бич, особенно когда видишь себя извне чужими глазами.

С такими размышлениями Денис провалился в дрему, которую нарушили повороты ключа в замке. Стряхнув весь сон, он поднялся, потянулся и побрел в прихожую, но там уже прямо, как штык, высился его собрат.

-Кушать.

Марина, снимая туфли, скользнула по нему неопределенным взглядом. Молчание продолжилось несколько секунд, до тех пор пока она не двинулась в сторону комнаты, чтобы повесить пальто на вешалку.

-Кушать,- произнес парень все тем же тоном.

Зацепив одежду за крючок, она обернулась и вновь на него посмотрела, уже прямо и изучающе, все еще не понимая, шутит он или нет. Но его лицо хранило абсолютную и сосредоточенную серьезность, без тени улыбки. Девушка озадаченно отвела взгляд и наконец завернула на кухню, фальшивый Денис практически побежал следом.

-Кушать,- снова раздалось там с прежней настойчивостью.

Человек в теле кота ускорил ход, заглянул за угол и увидел, как лопается терпение женщины.

-Денис, ну что за детский сад? Ты весь день торчишь дома и не соизволил сделать себе пожрать! Я днями пашу, а ты занимаешься невесть чем! Когда ты последний раз садился за работу? Скажи мне?

Молчание.

-Я кого спрашиваю?

Парень виновато уставился в пол, он чувствовал, что его за чтото ругают, но не мог понять, за что. Он всего лишь хотел кушать. Зачем так кричать?

Марина вспыхнула, не дождавшись ответа, и ринулась из кухни. Денис вжался в стену, чтобы разозленная девушка по нему не потопталась.

Он редко видел, как она сердится, но сейчас, похоже, нервы у нее порядком сдали. Не хотелось бы ему стоять у нее на пути. Она отойдет и простит нерадивого кавалера, как оно всегда и бывает. Может быть, для этого будет достаточно и получаса. Но кто знает, какой осадок скапливается в глубине души у того, кто все время выглядит холодным и неприступным?

Маркиз стоял в раздумьях, и к нему, очевидно, пришло неотвратимое понимание, что ловить здесь нечего. Он присел на корточки, немного помедлил, и, зачерпнув пригоршню из кошачьей миски, тут же отправил ее в рот.

Вот так раз!- Денис остолбенел.- Может, ты и лоток мой пользуешь по старой памяти?

Но теперешние вкусовые рецепторы сыграли с Маркизом злую шутку - на второй горсти он поморщился и, кажется, встал перед тяжелым выбором: дожевать эту дрянь или остаться чуточку голоднее. Не без труда проглотив свой перекус, он выпрямился и вновь скорчил рожу.

Согласен, это тебе не колбаска. Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь - надо его ручками делать, а ты его в миске ищешь.

Гамма эмоций на лице Маркиза была такой сумбурной, что Денис не удержался от зубоскальства. Но приглушенные рыдания за закрытой дверью в один момент обратили его мрачное веселье в пепел, подхватили и унесли прочь, как ледяной шквал в теплый летний день.

***

Чтото было не так.

Атмосфера однокомнатной квартиры полнилась непривычными звуками и движением. И хотя источник их был не виден, колеблющийся воздух и потоки энергии распространялись по жилищу.

-Проходите, Татьяна Валерьевна,- Марина кратким жестом указала в комнату.

Странно. Он не слышал звука хлопающей двери.

Девушка потеснилась, и словно сквозь нее, вошла женщина в годах.

...Мама? Что она здесь делает? Что происходит? Она никогда не заявлялась к ним домой, никогда не напрашивалась, да и они не задумывались над приглашением. Марина позвала ее в гости? Но как и зачем, учитывая, что они были едва знакомы? Вдобавок мать довольно пренебрежительно о ней отзывалась, делая это лишь с очевидной целью обесценить его личную жизнь. Он и решилсято на переезд лишь оттого, что ему надоело это вкрадчивое зудение.

-Кааакой мохнатик,- родительница потрепала по шапке волос бывшее тело Дениса, свернувшееся на диване клубком. И внезапно продолжила:

-Знаешь, я очень люблю кошек. Они всегда жили со мной, по одной, помногу, сколько себя помню. Жизни себе без них не представляю. Вот Муськето уже скоро семнадцать лет будет.

-Мне они не очень нравятся,- призналась Марина,- я както больше по собакам. У нас в семье был пёс, когда я была маленькая, охранял меня, относился как к младшей. Мы так горевали, когда его не стало! После этого долго не хотели никого заводить, так было тяжело... Ну а Маркиз... его мне притащила сестра, подарила на день рождения. Ктото раздавал полупородистых бесплатно, чтобы не топить...

-Очень красивый,- отметила мать, бросив взгляд мимо Дениса, кудато в сторону его прежнего обиталища, приклеившегося пятой точкой к дивану.

-Да, кстати,- она вдруг вскинула палец, как будто вспомнила чтото чрезмерно важное, и полезла в пакет, невесть откуда нарисовавшийся у ее ног,- Ты же совсем ничего не видела.

Мать извлекла потрёпанный семейный альбом и открыла его в начале.

-Смотри, какой карапуз,- она хихикнула. Марина с интересом подвинулась к распахнутым страницам.

-Это мы в Анапе. Два года, а как носился по пляжу, голожопик!

Ну мама... - только и подумал Денис.

-Модная кепочка,- девушка не удержала улыбку.

-А здесь с бабушкой в деревне. Первый раз увидел корову.

-Детский садик. Видишь, с открытым ртом?

-Спектакль на утреннике. Был самым страшным в мире тигром!

-Первый класс. Весь зареванный, учительнице пришлось утешать. Думал, что его оставят там навсегда.

С потолка шлепнулся какойто сгусток кремового цвета, прямо в центр альбома.

-Ездили в Тверь на экскурсию.

Кап. Кап.

-Снова в деревне...

Они словно не замечали, как странная жижа уже льется сверху вязким водопадом, растекаясь по столу и свисая с его краев, пока они продолжали обсуждать снимки как ни в чем не бывало.

Внезапно на комнату сверху, как лавина, обрушилась тьма, и сплошная черная пелена хлынула из окон, хотя только что на улице стоял ясный день. Только узкий столб бледного света спускался оттуда, где потолок источал густую субстанцию, рядом с люстрой. В этом неверном освещении фигуры двух людей размылись в неровные силуэты с тускло горящими угольками глаз.

К этому времени мерзость уже покрыла весь пол и поднималась вдоль стен, и тишину нарушало лишь ее плотное шевеление, будто в ее глубине копошилось множество земляных червей. Постепенно мрак начал редеть, но свет, казалось, не имел источника. Он распространялся из ниоткуда, рассеивая гущу тьмы между потолком и уровнем жидкости, которая теперь приобрела более темный цвет и будто покрылась бордовыми прожилками. Рядом со столом начал вздуваться пузырь, поднимаясь все выше и выше, и когда он расплылся по сторонам вместо того, чтобы лопнуть, перед Денисом предстало полусгнившее тело.

-Ты не справился,- раздался приглушённый голос, и Денис с ужасом узнал в нем Ольгу.

-Ты спрятался. Ты сдался.

Двое за столом наконец обратили на него взор, резко и с хрустом повернув к нему головы. И он пожалел о таком внимании, потому что они были под стать Ольге, гнилые и полуразложившиеся.

-Ты оставил нас...

-Я не виноват, что меня превратили в животное! Я пытался хоть както помочь!- он воскликнул в отчаянии и панике.

-Ты не суме...

***

-...Смотри, дёргает лапами.

Денис открыл один глаз и увидел прямо перед собой Марину.

-Наверное, приснилось чтото,- Она обернулась к парню, но тому было безразлично все, кроме двигающихся картинок.

Из кошмара в кошмар, подумал Денис.- Но мне определенно не хотелось бы остаться там.

Ах, Маркиз, Маркиз. Неужели и тебе в твоих кошачьих снах являлись ужасные вещи.

***

Дни, бесконечные и тягучие, как разлитый клей, проходили, сменяя друг друга. Казалось, что жизнь, надорвав живот над своей шуткой, наконец успокоилась и сбавила ритм. И хотя предыдущие дни тоже не пролетали вихрями, они так или иначе были насыщены событиями. Сейчас же, когда бытие в особом, извращённом смысле устаканивалось, каждое новое утро не сулило ничего, кроме скуки, безделья и тянущей тоски.

Наблюдать за Маркизом становилось все бесполезнее. Он дорвался до плодов технического прогресса и все свое время не отлипал от экрана, проводя часы за просмотром идиотских роликов и бестолковых передач по ТВ. Содержание его не слишком занимало, в редких случаях он делал осознанный выбор - смотрел то, что приглянулось, или же наоборот, пропускал то, что было испытанием для его терпения. Он вел себя как совершенный ребенок и нисколько не торопился пользоваться умственным багажом прежнего владельца, только если это не обещало развлечения.

К этому моменту Денис более явно начал понимать, что в действительности произошло. Он ощущал, как его память покрывалась зияющими провалами в прежних знаниях, и то, что раньше казалось элементарным, внезапно становилось недосягаемым. Судя по всему, они с Маркизом поменялись ничем иным, как эмоциональным развитием, чувственным опытом и воспоминаниями, в то время как львиная доля познавательных (как там их ещё называют?.. А!) - когнитивных навыков осталась в их телах. Технарь - сейчас это слово было лишь всплеском на болотистом пруду. Ныне в его полном распоряжении были только недовольно помахивающий хвост, гибкий хребет, острые когти - и все прочее, из чего состоит кошачья тушка.

Но в этом находились свои плюсы. Нет, если не быть закоренелым оптимистом - это были ложки меда в бочке дерьма. (Уж лучше бы ему оставили мой скепсис). Все чувства Дениса обострились - или, по крайней мере, стали другими. Теперь он мог слышать, как шуршат насекомые в деревянных перекрытиях, как сопят соседи за стенкой в ночной тишине, как орет на свою жену сосед за другой стеной... хотя нет, последнее было прекрасно слышно и без всяких превращений. Он чуял запах пригоревшей гречки двумя этажами выше; зрение позволяло ему разглядеть паучка на противоположной стороне комнаты, однако вблизи он стал видеть хуже. Если объект двигался, это тут же привлекало его взгляд, в то время как на статичном предмете оказывалось сложнее сфокусироваться. Такие трюки восприятия довольно скоро ему надоели, и он перестал обращать внимание на большинство раздражающих слух, нюх и зрение вещей. Впрочем, обладать чемто превосходящим человеческие способности определенно воодушевляло. Пока что единственная польза, которую Денис смог в этом найти - это слышать шаги Марины, когда она только заходит в подъезд. По частоте и силе ее шагов он мог определить, в каком она настрое, устала ли, несёт ли пакеты с продуктами. Зная это, Денис старался ее утешить, обласкать в меру своих кошачьих сил. Ей будто льстила и удивляла перемена настроения кота, обычно не ищущего внимания у безволосых рабов, но по большому счету она этого не показывала. Гораздо сильнее ее стало волновать странное поведение парня, который явно стремился ее избегать. В ее обычный холод начала вклиниваться обеспокоенность таким положением вещей.

-Даже кот рад мне больше, чем ты,- могла небрежно бросить она, заходя в комнату.

Досуг они проводили порознь, Маркиз в своем немногословном мирке, и Марина - в своем, загруженном думами, печалями и заботами, а теперь ещё и невнимательностью избранника.

Иногда она подсаживалась к нему на диван, и они вместе смотрели фильм, идущий по праймтайму, но даже это не объединяло их понастоящему. Маркиза вполне устраивало продолжать пялиться в экран, и присутствие рядом Марины никак не нарушало его зону комфорта.

Но сколько времени прошло с того момента, как все перевернулось? Два дня? Три? Пять? Денис уже потерял им счёт. Непостижимая кошачья усталость постоянно вела за ним охоту, и при любом удобном случае он погружался в дрему; впрочем, других занятий у него и так не находилось. Тоска и скука. Скука и тоска.

***

Луч солнца вынырнул изза угла и пощекотал ему веки. Он попытался закрыться от него лапой, но тот нашел лазейки и просочился сквозь шерстяную завесь. Денис чихнул и окончательно проснулся. Сладко потянувшись, он не спеша встал и огляделся. Стояло утро, но который был час - теперь для него не имело ни значения, ни интереса. Марина и Маркиз ещё спали. Похоже, сегодня выходной и никто никуда не идёт.

В желудке заурчало, и он направил свой путь на кухню. На полдороги внезапный прилив энергии подхватил его и, как иголка в причинном месте, подстегнул на бег рысцой.

-Так вот он какой, утренний тыгыдык,- внезапно пришло ему в голову, и он остановился, распираемый смехом и смущением одновременно.

Миска была пустая, и градус настроения у него поубавился. Он и забыл, как непредусмотрительно умял оставшиеся крохи ещё вечером, а больше и некому тянуть лапы к его снеди. Вроде бы. По крайней мере, он больше не заставал Маркиза с поличным, иначе бы им предстоял серьезный разговор.

Недовольно отодвинув кормушку ногой, Денис отошёл и запрыгнул на подоконник. На улице, кажется, стояла середина мая; он обернулся к настенному календарю, чтобы убедиться в своих догадках. Впрочем, июль, август,- что бы это изменило? Он изо всех сил старался не терять чувства времени, но его восприятие все больше стремилось к безвозвратной утрате.

Трава уже вовсю покрывала ярким ковром землю, и в солнечных лучах травинки отсвечивали изумрудными отблесками.

Напротив кухонного окна расположились каштаны, и их пышные кроны не позволяли солнцу залить кухню своим сиянием, однако на их комнату, там, за стеной, светилу ничто не помешало обрушить всю свою утреннюю мощь.

Внезапно на ветку вблизи окна уселся воробей, заколыхав ее под собой. Покрутив короткой шеей по сторонам, он сделал два прыжка по ветке и вдруг заметил кота, сидевшего на подоконнике; их взгляды встретились.

Запертый в четырех стенах хищник и уязвимое, но свободное пернатое создание,- этому поединку в гляделки позавидовали бы ковбоидуэлянты. И тем не менее, в глазах птицы не отражалось никакой тревоги, то было вполне объяснимо. Денис почувствовал, как от такой безнаказанности по всему его телу пробежала дрожь. Этот наглец нервировал его одним своим видом. Эта невозмутимость, это несознательное любопытство в маленьких черных глазках... Да ещё и в животе так нехорошо урчало... Он на миг потерял контроль и пришел в себя уже стрекочущим и щелкающим зубами. Он ощутил, как его щеки импульсивно подергиваются, как это странное дребезжание вырывается из его пасти, и ему понадобилось какоето время, чтобы унять охотничьи рефлексы.

Черт. Я становлюсь совершенным животным,- подумал Денис, и острый приступ паники резко схватил его за горло.

-А что в этом, собственно, плохого?- возразил невесть откуда взявшийся внутренний голос.- Отдыхай и развлекайся, наслаждайся ленивой кошачьей жизнью. От тебя больше ничего не зависит.

Нет. Он будет держаться до конца за то немногое, что ему дорого - его человеческая натура и его чувства. Если найдется хоть чтото, что сможет спасти положение - он будет стремиться к этому и искать новые выходы. Наверное, это звучало глупо и пафосно - но сохранить рассудок для него сейчас представлялось чемто исключительно важным. Важнее, чем бесконечная сиеста в звериной шкуре.

***

Это был день, когда Дениса очередной раз накрыло. Тогда, в прошлой жизни, он ненавидел всей душой те дни, когда хандра сваливалась цепким и увесистым грузом, когда его размазывало ровным слоем по окружающему интерьеру, не давая сделать свободный вдох. Ему не хотелось ни с кем встречаться взглядом, ощущать рядом чьето присутствие; забота и внимание словно оставляли на нем солнечные ожоги. Это было необъяснимое, неконтролируемое состояние, на которое никак не находилось управы.

Другое дело, когда осень подкрадывалась к нему со спины, ласково гладя по плечам, и ему тут же хотелось погрузиться в какуюто атмосферу задумчивости и светлой меланхолии, которая так гармонирует с минорными саундтреками. Добровольная душевная изоляция от всех, включая близких, казалась такой естественной, необходимой, исцеляющей в этом тумане отвлеченных мыслей. Но в этом же никому не признаешься, когда ты бородатый дядька за двадцать лет от роду. Проблема была в том, что осень всегда втиралась в доверие, и в самый неожиданный момент он обнаруживал в себе ее торчащий кинжал - полную неспособность противостоять пожирающему мраку. То, что каждый раз казалось добродетельным самосозерцанием, могло внезапно обернуться открытыми воротами для миллионов ментальных кровососущих тварей. Ему нравилось это начальное состояние, но то, чем оно могло стать по недосмотру, обычно лишало его последних сил.

Но то было совсем другим,- эти внеурочные нападения хандры как снег на голову, без объявления войны, без суда и следствия, Денис ненавидел больше всего. Он не чувствовал в себе умений останавливать, обращать свои мысли в нужную сторону, всецело распоряжаться ими. Он мог только заглушить, оплавить их в котле с тяжёлыми металлами, заткнуть музыкой в наушниках, погрузиться с головой в фильмы, задумчиво бродить по городу.

Однако теперь, в этой проклятой мохнатой накидке, лишенный прежних благ вплоть до банального променада по ночным улицам, Денис ощущал полное отчаяние. Навались на него сплин в полную силу, и ему будет абсолютно нечего противопоставить. Сейчас он может только спать целыми днями и наблюдать за скучным кретином в рваных носках, просиживающим свою задницу на диване, вместо того чтобы развиваться и учиться жить, и за своей любимой, которую он уже и так знал достаточно хорошо. Ах да, и за птичками за окном. Как же он мог забыть.

***

За все время знакомства и жизни с Мариной у Дениса развилась особая эмпатия, когда по одному ее виду, позе или взгляду он мог определить, если чтото не так. Она была точечной, направленной лишь на нее, впрочем, других людей он также будто начал понимать лучше. Наверное, это стало его особым даром,- определять оттенки настроения, даже у такого внешне холодного человека, как она,- а может, это было лишь закономерным следствием близости двух родственных душ. Единственное, чего он не мог раскусить в ее натуре до сих пор, это насколько сильны ее чувства к нему,- но кто из нас может измерить их даже в самом себе?

Поменявшись с Маркизом телами, Денис не утратил этой способности - она реинкарнировалась вместе с ним в какоето особое звериное чутье. Но аномальные лень и сонливость, с которыми ему теперь постоянно приходилось бороться, сильно мешали усилиям читать чужую натуру.

Так или иначе, с каждым днём он все явственнее видел ауру напряжения и шкурой ощущал надвигающуюся грозу. Марина становилась все более мрачной и нервозной, и он наблюдал за обстановкой, ожидая, что вотвот грянет гром.

Но в день, когда внутри него вовсю дребезжал колокол и атмосферу вокруг, кажется, можно было кромсать ножом, ничего не произошло. Девушка созванивалась с сестрой, говорила о своем, спрашивала, как у нее дела, снова не сдержала слез. Не случилось ничего особенного и на следующие сутки, и в несколько за ними. Казалось, дело шло на спад.

***

Все началось с одной мелочи, как это обычно и бывает. Маленький гвоздь, вовремя не забитый в стену, вдруг обнаруживается торчащим в крышке гроба - отношений, дружбы или терпения, оказываясь лишь вершиной айсберга.

Это был единственный в доме ноутбук, на котором Денис кропал свои проекты и выполнял заказы. Вообщето он был не его, а Марины,- старенький, видавший виды агрегат с потертыми буквами на клавишах. Но худобедно он справлялся с обязанностями, и за него порой происходила делёжка.

-Мне работать нужно, а ты тут со своими сериалами! Их же можно просто скачать на диск... - Он даже заскучал по этим бытовым неурядицам. Сейчасто если за что и конкурировать, то только за железную миску.

Сегодня ноутбук оказался открытым спустя некоторое время после того, как Марина вернулась с работы. Ничего удивительного в этом не было, теперь он был представлен ей всецело. С другой стороны, Маркиз мог наконец сдвинуться по лестнице эволюции и разобраться в его назначении, но за этим занятием Денис его ещё не заставал.

Как бы то ни было, безделье взяло свое, и он запрыгнул на стол поглазеть в экран. Чтение сейчас явно не было его сильной стороной, и ему пришлось изрядно напрячься, чтобы различить буквы, как будто это были едва знакомые символы. Увиденное не понравилось ему ещё больше, чем необходимость приложить усилия к таким простым прежде действиям,- это был сайт вакансий. Похоже, Марина начала задумываться о поиске подработки. И он никак не может на это повлиять.

Пока он обдумывал новую информацию, девушка возникла на пороге:

-Денис, иди есть.

Великовозрастный остолоп подскочил, как ужаленный, и едва не бегом сорвался на кухню. Но спешка его подвела: на пути так некстати оказался шнур ноутбука, и благополучно за него зацепившись, Маркиз отправил старика в полет.

ШАРАХ!- раздалось в комнате. Марина, стоявшая в полоборота, вздрогнула.

Парень, по инерции пройдя ещё пару шагов, остановился как вкопанный, и Денис, едва успевший отпрянуть от неуправляемого снаряда, увидел, как у него расширяются глаза. Маркизу хватило ума понять, что он натворил чтото не то.

-Это он! Он уронил! Он уронил!- завопил он, тыча в ни в чем не повинного кота, оставшегося сидеть на столе.

Ты совсем с дуба рухнул, щегол?- подумал Денис, но выразить все возмущение вслух ему бы не удалось при всем желании.

Марина медленно, как будто безучастно, обошла его бывшее тело, словно оно было невидимым, бесплотным духом, и присела над потерпевшим. Подняв его, она с непроницаемым лицом осмотрела аппарат. Чтото подсказывало - последствия падения были не такими уж и незначительными. Почемуто поставив ноутбук обратно на пол, она отступилась и упала на диван.

-Я устала, Денис.

Повисло молчание, и звенящее давление тишины выиграло ей время, чтобы собраться с мыслями.

-Всё, абсолютно всё висит на мне. Ты даже банально не можешь сделать себе пожрать, хотя весь день торчишь дома! Моя сестра... ты же знаешь, она больна, и я всю голову сломала, как ей помочь. А ты даже не почесался, чтобы просто прокормить себя. Да, пускай она тебе никто и тебе наплевать, но ты бы хоть подумал, каково всё это мне... У меня ведь больше никого не осталось, понимаешь?

Ах, если бы она только могла представить...

-Ни хрена ты не понимаешь... - Марина в отчаянии закрыла руками голову, и лишь на миг поморщившись, удержала себя от выплеска.

Маркиз, очевидно, все ещё чувствовал себя виноватым и, опустив голову, изучал дырку у себя в носке. Его понурое безмолвие давало ей картбланш на продолжение монолога.

-Ты целыми днями пялишься в свой телефон, а на меня даже внимания не обращаешь. Почему? Неужели так сложно просто поговорить, откровенно и искренне? Если ты меня больше не любишь, если тебе со мной стало неинтересно, неужели так тяжело об этом сказать?

-Тебе же насрать не только на меня, ты и за собой не следишь. Господи, от тебя по?том разит, как от коня, когда ты вообще мылся? Когда последний раз менял носки?

Выражение у нее уходило только в слова. Не находя ответа на свои реплики, она, казалось, все больше и больше каменела в лице, и сейчас оно уже стало почти неподвижной мраморной маской. Денис живо представил, как в одиночестве и в раздумьях на нее опускается такой же кокон, как она едет в маршрутке, прислонившись головой к стеклу, и оцепенело смотрит в одну точку под чтонибудь вроде

black poison's crawling slowly through my vein,

love turned into a box filled up with pain...

.в наушниках. Ему вдруг стало нестерпимо горько, и спрыгнув со стола, он с силой боднул Маркиза в ногу. Тот отстранился.

Скажи ей. Она должна знать.

-Я больше так не могу. Хватит. Уходи, у меня нет сил тебя видеть.

Твою мать. Приехали. Если это говорит Марина, то всё серьезно донельзя. Но положа лапу на сердце - разве он не предполагал такой расклад? Разве не ощущал звериным чутьем, не осознавал простой логикой, во что может вылиться бестолковость Маркиза в такой сложный для них период?

И с другой стороны, что он смог бы сделать тогда и теперь? Будет ли ей проще, зная, что её прежний парень - беспомощный овощ с мышлением трехлетнего ребенка? И что большее, чем ей сейчас может уладить он же настоящий - это исправно посещать кошачий лоток. Что он мог бы ей сказать? Привет, теперь Денис - это я, корми меня, чеши и гладь? Это все хорошо и замечательно, но совесть ему никуда не деть, а неравнодушие сгложет его до костей.

...Ладно. Допустим, какимто образом её накроет этим сюрпризом. А вдруг от таких откровений у нее поедет крыша? Нет, этого ему определенно не хотелось. Лучше сделать и жалеть - совсем не в кассу, цена слишком высока, и шутки здесь не к месту.

Ну и в конце концов, он просто не знал ни того, как у нее получится снова сделать его человеком, ни того, как шерстяной мешок сможет превратить ее в счастливую женщину. Поцелуй в духе царевнылягушки или красавицы и чудовища вряд ли сработает. Марина вроде бы любила его и так, но всё стало только хуже...

-Уходи. Не могу больше...

Маркиз так и стоял столбом на том же месте, пока она собирала его вещи в спортивную сумку. Денис раздумывал, что ему делать сейчас, если она действительно решится пойти до конца. Бывший кот, никогда не выходивший за порог, не сдюжит на улице ни дня, и тогда страшно представить, какие перспективы ждут парня, запертого в животном. Но его мать точно примет блудного сына обратно, если уж она не лучшим образом относилась к его девушке. Правда, они серьезно полаялись еще до того, как он примерил на себя чужую кожуру, но все же он был почемуто уверен, что она сдастся.

-Ты так и будешь стоять?

Вещи были собраны. Марина с усилием дотолкала с трудом понимающего чтолибо парня до двери и всучила ему баул, прежде чем выпроводить его наружу.

Денис до последнего делал небольшую скидку на то, что всё это её блеф, поэтому не успел среагировать. Но даже если бы это было и так, косящий под бревно Маркиз зачеркнул все вои шансы на мирное разрешение конфликта. И сейчас на лестничной клетке он робко, по кошачьему обычаю, поскребывал дверь, не имея понятия, что происходит.

Да, дела становятся неважнецкими. И как ему помочь теперь, когда они разлучены? Пока Денис соображал, что предпринять, шорох прекратился. Что ж, кот никогда не испытывал особых фобий насчёт мира за пределами, выглядывая из квартиры при любом удобном случае. Однако на улицу его так и не выпускали, и теперь перед ним открывались широкие возможности.

Так. Сейчас лето, и форточка открыта. Наверное, только третий этаж неосознанно удержал Дениса от того, чтобы эта идея не пришла ему в голову первым делом. Но выхода нет, к тому же животные рефлексы наверняка в курсе, что делать, чтобы не превратить кошачью тушку в лепешку при десантировании.

Он направился прочь из комнаты, мельком увидев, что Марина недвижимо сидит на диване в наушниках. Но, бросив на нее прямой, как ему казалось, укоризненный взгляд, он обнаружил, что девушка без слез, не моргая, смотрит в одну точку с мертвенно отсутствующим выражением, и ему вновь стало не по себе.

Может, оно и к лучшему. Сидя здесь, она никак не сможет воспрепятствовать его побегу через кухонное окно. И даже если жирный зад перевесит, учиненный им грохот вряд ли пробьется сквозь плотную подушку музыки и анабиоз, в который она погрузилась.

Достигнув порога, Денис помедлил. Всётаки не каждый день ему приходилось выпрыгивать из окна. В детстве он както раз упал с дерева и ударился спиной, и несколько этих ужасающе едких секунд без воздуха оказались достаточными, чтобы внушить ему уважение перед высотой. Нет, не страх, который мог бы завладевать им всякий раз, как он поднимается на табуретку,- парни в этом возрасте слишком отчаянны, чтоб обрастать фобиями изза таких пустяков. Но почтительная аккуратность при игрищах с гравитацией так или иначе пустила в нем свои корни.

Надо спешить. Денис приготовился, зажмурился, выгнув спину, и затем сорвался с места. Тумбочка... Подоконник... Открытая форточка... Адреналин хлестнул его по глазам, на пороге бездны он на миг замешкался; массивный зад все же перевесил, но совсем не туда, куда он ожидал, и кошачье тело неловко кувыркнулось в пустоту. Паника, паника обуяла его, дикий животный страх пронзил его хребет, облака смешались с газоном в тошнотворно пёструю рябь. Секунда... И аккорд боли разлился электрическим током по подушечкам его лап. Автопилот сработал.

Он сделал пару шагов, чтобы убедиться, что кости целы. Ох, это было весьма неприятно, но по большому счету он отделался испугом.

Постепенно переходя на рысь, Денис обогнул дом и устремился к подъезду.

... - Сынок, ты бы обулся хоть,- Маркиза уже вовсю поучала бабка со второго этажа.

-Повылазило наркоманов по лету,- гундела другая. Марина впихнула ему ботинки перед выходом, он так и вышел с ними в руках. Но что же было самое странное во всей этой сцене? То, что парень внял совету, невзирая на свой абсолютно очумелый вид.

Вот скотина, чтоб ты хозяев так слушался,- подумал Денис.

По крайней мере, теперь можно судить, как неожиданно крепко в эти нейроны вросло уважение к старшим. Полагаться на то, что этот недотёпа стремительно умнеет на глазах, было бы слишком наивно. Ну вот и впрямь - нацепив ботинки, он даже не озаботился тем, чтобы их зашнуровать.

Но Маркизу уже было не до правил. Перед котом, пережившим сверхъестественную метаморфозу, теперь открывался чудный новый мир. Он, как выходец из убежища, робко ступал по незнакомому ландшафту, не зная, на чем задержать свой взгляд. На дорожке он остановился, чтобы понюхать цветок шиповника. Денис даже испытал легкую зависть. Хотелось бы мне так же непринужденно, так открыто и подетски непосредственно смотреть на этот свет,- думал он.- Но мое видение, похоже, уже безнадежно испорчено.

Всё вокруг - машины и автобусы вдалеке, прохожие и дети на площадке, кроны деревьев, шумящие от летнего ветерка,- вызывало у новоиспечённого исследователя одновременно и страх, и любопытство. Первое заставляло шарахаться и не трогать что попало на глаза, но второе побуждало таращиться во все блюдца.

Он шел медленно, опасливо, и Денису не пришлось сбиваться с размеренного шага. В то же время теперешний кот размышлял.

Маркиз на свободе. Если это была часть плана, то он чертовски не продуман. Куда его понесет, в какую передрягу он рано или поздно встрянет? Если уж сам Денис не доверял этим улицам полностью, то что говорить о несмышленыше,- неприятности лишь дело времени. Но сейчас поздно темнеет, и несколько часов в запасе у них ещё есть. По крайней мере, ему не хотелось, чтобы его тело забрело в лес, или выпрашивало "кушать" убомжей, или билось с голубями за черствую краюху, или сидело в обезьяннике за сгрызенные в супермаркете сосиски.

Его взгляд упал на болтающиеся шнурки, в которых Маркиз чудом до сих пор не запутался. Денис изловчился и поймал самый длинный конец зубами. В первый раз его дёрнуло, как норовистая лошадь кучера, парень сразу ощутил обузу в своем пути и попытался от нее избавиться. Но Денис лишь крепче стиснул зубы, удерживая шнурок. Эта борьба длилась несколько метров по ходу движения. В конце концов Маркиз вновь отвлекся на окрестности и вернулся к их обзору, в то время как Денис уже начал улавливать ритм. Ещё с десяток шагов, и импровизированный поводок, плавно качаясь, повел своего владельца. Наверное, в этом оказалось чтото особое, магнетическое, потому что Маркиз не противился даже мягким корректировкам курса. В самом деле, в мире, где все было таким притягательным и пугающим, он нуждался в проводнике.

Интересно, ктонибудь здесь заметил кота, выгуливающего хозяина?

Они миновали двор и вышли на проспект, весьма оживленный для маленького городка. Автобусы обменивались эстафетой на остановках, машины следовали друг за другом ленивыми вереницами. Маркиз вел себя смирно, но за несколько десятков метров Денис уже начал ощущать, какими силами ему даётся работа поводыря. Родительский дом находится на другом конце, и добраться туда в таком положении пахло некислым челленджем. Но надо както сдюжить. Что ещё, в конце концов, им остаётся?

Они прошли стоматологию, кондитерскую, библиотеку, и Денис понял, что окончательно выдохся.

-Стой... Маркиз... Стой,- пропыхтел он, уже не зная, на каком языке выражается, и, выпустив шнурок, остановился перевести дух. Тот не моргнув глазом пошагал дальше без своего пастуха.

Волочить его пешком через весь город - самоубийство, тем более рано или поздно он может взбрыкнуть. Дену не хотелось и думать о том, чтобы тащить его в автобус и вообще подпускать к транспорту,- кто знает, как он отреагирует на гремящую железную коробку и как себя поведет внутри нее. И в этой идее ещё масса подводных камней... Но можно хотя бы рискнуть. Ведь кто не рискует, тот не вылизывается под хвостом.

Нагнав Маркиза, он снова схватил шнурок и понемногу начал направлять его к дороге; ближайшая остановка виднелась буквально в двух шагах. Напряжение и страх трепетали у Дениса во внутренностях басовыми струнами, но в ухо нашептывала тяга к авантюрам. Напарник шел на своей привязи, двигаясь к краю тротуара, и с любопытством продолжал озираться. К чужим людям он, похоже, уже начал привыкать. Поэтому приближение к небольшой толпе, ожидавшей свои телепорты домой, его не слишком смутило.

Вовремя. К остановке как раз подходил автобус под номером 16,- тот, что долгое время доставлял Дениса прямиком к Марине от дома и обратно. Он остановился к ним вплотную и распахнул свои двери, но без всякого гостеприимства: народу в нем уже и так было полно.

Сейчас или никогда. Гудение струн превратилось в хаотичный дребезг.

Денис стиснул шнурок... И тут случилось то, чего он не мог ожидать: Маркиз, как зазомбированный, сам шагнул внутрь рычащего монстра.

Охренеть,- только и подумал Дэн, оправившись от секундного шока и заскакивая следом.

Это что, блин, было?! Какой триггер сработал в этой головушке? Неужели старая привычка щёлкнула при виде табло с цифрой "16"? Непостижимо.

Они попали на заднюю площадку, где оказалось не так тесно, как в передней половине.

-Передаем за проезд,- гдето подала голос кондуктор, судя по тембру, довольно тучная особа; изпод множества ног Денис ничего не видел. Шикарно,- подумал он.- Вот и подводные камни. Даже если Маркиз таким же чудом вспомнит, как расплачиваться, в карманах у него нет ни копейки.

Однако беда, похоже, миновала - кондукторша не заметила перемен в конце автобуса или попросту поленилась туда протискиваться.

Нам везёт, приятель. До поры до времени.

Приятель тем временем пялился в окна и изучал публику, благо ему не пришло в голову обнюхивать и трогать близстоящих людей. Напряжение у Дениса слегка отпустило, и внимание его переключилось на обстановку. Он начал вслушиваться в гул разговоров, но довольно скоро понял, что ничего не может в нем разобрать. Возгласы тетки, пробивающей билеты, разносились во всем пространстве салона и были четко различимы даже в двадцати сантиметрах от пола. Все остальное смешивалось в густую однородную кашу, словно он стоял возле улея или толпы гомонящих инопланетян. Он попытался уловить диалог двух джентльменов, ехавших с кожаными портфелями, затем переключился на парочку тинейджеров - парня в кепке и его подругу. Теперешний слух позволял ему вычленять их речь и разбирать слова - вернее, их звуковые формы, но смысл постоянно ускользал от него в стороннем гуле. Наверное, так чувствует себя дальтоник, будучи неспособным определять цвета.

Проклятое тело,- подумал он с досадой, бросив все попытки.- Такими темпами я скоро совсем одичаю.

Ему больше ничего не оставалось, как переключиться на вид, который открывался через множество ног и прозрачный низ автобусной двери. С каждой остановкой народ отсеивался, и обзор становился все лучше.

Тысячи тысяч раз исхоженные улицы, истоптанные бесцельно и по нужде, утром и поздним вечером, в смятении чувств и покое. В свое время ему так и не надоело просто бродить по ним, измерять шагами проспекты и переулки; никакие компании для этого были не нужны и даже мешали. Этот город никогда не казался ему тесной клеткой, что бы ни говорили друзья Дениса, с готовностью покидая его пределы навстречу новым горизонтам.

-Кааакой котик,- Его раздумья прервала спутница юноши в кепке, вдруг обнаружив рядом с собой животное.- Ваш?

"Владелец" хмыкнул чтото неопределенное. Она тут же схватила кота на руки и принялась осторожно поглаживать. Ее прикосновения оказались такими ласковыми и так приятно скользили по его длинной шерсти, что Денис поневоле замлел.

(Если бы все эти долгие месяцы вы почаще вспоминали, что у вас кот, а не черепаха, мне бы жилось гораздо легче в этой шкуре. А вот ты, дубина стоеросовая, даже не додумался возместить мне годы глажки и почесываний!)

От девушки легко и свежо веяло молодежным ароматом, но, по нынешним меркам Дениса, всё же резковато. Он едва не закемарил на ее руках, но вдруг спохватился - обстановка за окнами автобуса недвусмысленно намекала, что конец их пути близок.

Денис аккуратно выкрутился из дурманящих объятий, к пущему сожалению обеих сторон, и спрыгнул на пол. Двери в очередной раз распахнулись прямо перед котом и человеком, однако тут рефлексы не сработали - последний и не думал выходить. Его спутнику пришлось упереться ему в икры и слегка выпустить когти. От неожиданности Маркиз ойкнул и вывалился из автобуса, едва не расквасив нос.

Вот он, родной район. Вот знакомая лавка с цветами, а тут продаются потрясающие сосиски в тесте (у Дениса тут же заурчало в желудке).

Подумать только, у них получилось. Они добрались сюда, не собрав на голову все неприятности. И всё же - что теперь? Даже если оставшаяся дорога до дома окажется лёгким приключением,- как он загонит Маркиза в нужный подъезд, на нужный этаж, в нужную квартиру? Полагаться на привычки его прежнего тела, как оказалось, не всегда приходится. Путешествие через весь город с ненадежным, непредсказуемым компаньоном сулило кучу проблем и могло закончиться гораздо хуже,- но в том заслуга Дениса и их неимоверное везение. Хотя, справедливости ради, Маркиз держался весьма похвально для того, кто первый раз вылез в свет. Может, он только прикидывается дурачком?

В любом случае, доставить его в безопасное место в интересах Дениса. Он не желал для Маркиза ни одного малоприятного исхода. Хотя, мерзко признаваться, его все же больше беспокоила сохранность этой человеческой тушки,- по крайней мере, на ту пору, пока у него есть смысл ежедневно просыпаться на этой гребаной планете. Пробуждаться в надежде, что всё вернулось на свои места.

Они шли уже привычным ритмом, котповодырь плавно подтягивал шнурок, "хозяин" шагал следом. Могло лишь показаться, что парное выступление легко даётся им обоим, так это гармонично и размеренно смотрелось со стороны,- но на деле всё обстояло совсем иначе. Каждое движение вперёд обходилось Денису в рывок, пожирая частичку его сил, и через полкилометра от остановки он начал думать, что, наверное, переоценил себя. Не приученные к нагрузке мышцы ныли и потягивали; отвислое брюшко - тот ещё подарок от ленивого мудака - сильно мешалось в ходьбе. Вдобавок мутноватые перспективы подтачивали его решимость изнутри. Ему пришлось сделать несколько передышек между спринтами, пока на горизонте наконец не замаячил дом, в какомто смысле родной для них обоих. По мере приближения к нему мысли Дениса то расползались в густую кашу от усталости, то устраивали паническую пляску. Больше всего он боялся, что Маркиз откажется следовать плану, и он окончательно выдохнется и упадет без сил, пока тот радостно уходит в закат исследовать мир.

Чтото хлестнуло его вспышкой дежавю из окружающего пространства, но быстро угасло, и он не успел заострить на этом внимание. Подъезд уже был виден, и неумолимая домофонная дверь скрывалась за кустами сирени; его сердце было готово проломить грудную клетку и выпасть на пыльный асфальт, как вдруг...

-Денис!

(Твою ж маму. Мать твоя.)

...Они поссорились незадолго до того, как его покусал котоборотень, и наговорили друг другу много неприятных вещей. И всё изза того, что она очередной раз нелестно выразилась о Марине. Может, оно и к лучшему, что она не звонила столько времени и не наткнулась на невразумительное мычание того, кто был ее сыном.

-Она тебя выгнала! Я так и знала, что ничем хорошим это не кончится,- мать заметила увесистую сумку с вещами. Странно, что Маркиз не избавился от нее при первой возможности, учитывая как обычно упрямы и свободолюбивы кошачьи создания, а он им все же остался, несмотря на оболочку.

Они не попались контролерам, не влипли ни в какие переделки, добрались до безопасного места - и вот теперь вопрос с приютом для Маркиза можно считать решенным,- если он, конечно, не задурит. Или она не пошлет его туда, откуда пришел,- но Денис слишком хорошо её знал, чтобы не рассматривать это всерьез.

Невероятная удача. Про такие случаи говорят - нужно было купить лотерейный билет. (Жаль, что это лишь очередная уловка разума, и даже у высших сил есть свои соображения на сей счёт; однажды Денис имел шанс это испытать. В тот день своей прошлой жизни, когда везение несло его бурным потоком, он попытался взять билеты на кассе, но ничего не вышло: один, второй, третий - аппарат отказывался пробивать их, как будто надежд на будущее ему уже и так предоставили достаточно. А что уж говорить о вероятности сорвать джекпот...)

-И шнурки не завязаны! Вот растяпа...

К тому моменту Денис уже наблюдал за ними в сторонке, и родительница, кажется, не заметила их тесной связи.

-Пойдем. Правда, у меня ничего не сготовлено...

Маркиз нерешительно огляделся по сторонам, словно пытаясь понять, что он упускает, согласившись идти с этим человеком и можно ли ему вообще доверять. Но, очевидно, любопытство пересилило, и он двинулся вслед за ней.

Вот и всё. Теперь у тебя есть новый дом. И назойливая маман, для которой не существует понятия "личное пространство". Хотя для тебя это вряд ли станет минусом. И ещё кошка, не воспринимающая никого, кроме хозяйки.

Он любил её, как ни крути, как и большинство детей любит своих родителей, но матери в его жизни иногда становилось слишком много.

Денис проследил, как за ними закрывается подъездная дверь, и тотчас ощутил безумную усталость. Хорошо быть котом - можно упасть там же, где тебя настигло изнеможение. Но к такой свободе он всё же не привык; осторожность вынуждала его поискать более укромное место. Разбитое подвальное окно неподалеку ощерилось стеклянными клыками сквозь металлические прутья, как через намордник, но за всем этим простирался вполне гостеприимный мрак. (Надеюсь, там меня не обглодают крысы.) Сгодится для убежища, искать дальше нет сил.

Он пролез через препятствия и, спрыгнув на холодный земляной пол, устланный расплющенными картонными коробками, вырубился в тот же миг, как его лапы достигли почвы.

"...Our world has melted down to bloody stain

'Been washed away by rain,

'been washed away by rain..."

***

Его разбудил непонятный шорох и шевеление, и он вскочил на ноги, готовый к чему угодно. В подвале горел тусклый свет, но его источник Денису загораживала сгорбленная фигура. Слабого освещения было достаточно, чтобы он разглядел в ней неопрятного мужика с клокастой, торчащей во все стороны бородой, неопределенного возраста.

-Кискискис,- хриплым с присвистом голосом он позвал кота, медленно к нему приближаясь. Останься Денис человеком, он, может быть, поморщился от запаха грязи и выделений, исходивших от бродяги, но для животного нюха они вполне естественны, гораздо более, чем стойкий парфюм. Сейчас его заботило другое: вдвижениях визитера, в его взгляде и выражении лица явственно читалось, что намерения у него отнюдь не добрые, хоть он и прятал это за вкрадчивым тоном. Кошки чувствуют людей необычайно остро. Поэтому, что бы ни замышлял этот достопочтенный гражданин,

НАДО ДРАПАТЬ!

Денис стремглав вскочил на окно и ввинтился в решетку прутьев; филейная часть застряла между ними, но он выкрутился и вылетел на улицу как пробка.

Доброе утро. Он ненавидел ранние пробуждения всей душой, но быть съеденным бомжами ему до этого ещё ни разу не грозило. Ну, или быть заглаженным насмерть,- возможно, он слишком несправедлив к этому человеку, но рисковать явно не стоило.

Вообщето на дворе уже вовсю жарил день, и солнце недалеко ушло от зенита. Вот так поспал, ничего не скажешь...

Желудок вновь напомнил о себе ворчанием. Он подавал голос ещё вчера, возле лавки с выпечкой, теперь же заговорил с новой силой.

Денис не знал, сколько ему понадобится времени, чтобы добраться до дома. Но рыться в помойке в поисках съестного ему точно не хотелось. Ну и не ловить же голубей, в конце концов?

О, нет. От таких мыслей он стремился оберегать себя особо тщательно. После той глупой и самоуверенной птицы он ревностно следил за животными проявлениями этого тела, и казалось, ничто не имело для него большего смысла, чем борьба за остатки своей человечности.

(Слишком пафосные речи для того, чье брюхо уже вотвот прилипнет к спине.)

Ладно. Если сейчас за полдень, то снова кататься на автобусе нет резона - придется куковать у двери до вечера, пока Марина не вернётся с работы. Уж лучше пройтись по городу, поглазеть на окрестности с низоты кошачьего полета, а там, может, и еда какая подвернётся. Благо, он выспался впрок и никакого буксира за ним не тянется.

Денис пересёк несколько дворовых выездов по тротуару, прежде чем решил сойти с него в парковую зону, под сень деревьев. Не то чтобы кот, который гуляет сам по себе, был чемто из ряда вон выходящим и вызвал бы удивление, но всё же пушистый, упитанный зверь, издали похожий на породистого, наверняка будет притягивать ненужные взгляды. А пока у него по плану поскорее вернуться домой, других вариантов лучше избегать.

Да, что уж греха таить, сейчас он находился в шкуре настоящего красавца,- пусть и чумазого, испачканного подвальным грунтом и обвешанного паутиной. И в этом, конечно, не было ни его заслуги, ни заслуги прежнего обитателя; чистокровная мамашка и безымянный, безрассудный отец - вот кто оказался истинным творцом.

Аллеи парка, которые он избрал своим маршрутом, рябили солнечным светом сквозь сито раскидистых крон, птицы журчали многоголосым оркестром в их шелестящих глубинах; люди не спеша прогуливались по улицам рядом с лениво ползущими автомобилями. Город жил своей послеполуденной жизнью, и его мерное дыхание отрицало саму надобность кудато торопиться. Денис глазел по сторонам, и ему начинало казаться, что всё было таким огромным, массивным и миролюбивым с самого начала и всегда им оставалось. Он почувствовал умиротворение и уже был близок к получению удовольствия от жизни, как вдруг на выходе из парка его скрутили колики.

Ах же срань господня... Вот что бывает, когда выходишь из дома, забыв плотно перекусить. Прямо сейчас ему становилось ясно, почему Маркиз не терпел даже полупустой миски и при любом удобном случае припадал к ней,- а вдруг война?

Нет, так дело не пойдет. Конечно, за день он не отъедет изза пустого брюха, но приступы голодного помешательства на долгом пути домой - определенно не то, что ему нужно. Обычно во дворах у подъездов сердобольные бабульки подкармливают уличных обитателей, наверняка поблизости найдется чем поживиться. С этой спасительной мыслью Денис повернул на девяноста градусов и направился в ближайший двор.

Жизнь в глубинах города текла в том же темпе, что и на больших улицах,- чуть менее оживлённо, и в то же время так же лениво и не спеша. Другими словами, куда ни глянь, везде происходило какоето движение, но охоты в этом наблюдалось мало. Поодаль звенела детскими голосами школа, и младшеклассники уныло ползли на вторую смену. Навстречу им под палящими лучами солнца так же вяло шагали освободившиеся от каторги школяры.

Обойдя череду дворов один за другим, обследовав полторы дюжины подъездов, стараясь изо всех сил унюхать хоть чтото пригодное, Денис почувствовал, как его настроение стремительно падает. Он всегда снисходительно относился к этим пожилым добродетельным леди, придерживаясь, как ему казалось, здравомыслия - всех не накормишь, не обогреешь, не приютишь; комуто уготована участь погибнуть голодным и никем не замеченным. И вот теперь, когда он сам так остро нуждается в благотворительности, ему попадается район жадных, бессердечных скотов! Кармический след, не иначе.

Плюнув на это неблагодарное занятие, Денис вновь свернул на центральную улицу. Он потерял кучу времени, при этом почти не приблизившись к дому. Боль в животе уже растеряла былую робость и стала постоянной, пульсирующей (Неужто гастрит нельзя было оставить в том теле, или это какойто особый, кошачий?).

Впрочем, пока не случилось ничего страшного, он не падает в голодный обморок, не изнемогает от бессилия, а значит, ещё сможет побороться за свой кусок мяса, ведь так? Можно выклянчить чтонибудь съестное, сидя у супермаркета. Кто откажется угостить такого красавца? В худшем случае, если уж на то пошло, можно стянуть еду прямо с прилавка. Поймав эту мысль, Денис испытал отвращение: брать чужое ему всегда казалось постыдным. Однако на смену гадливости тут же пришел страх, граничащий с паникой,- страх того, что он не выдержит дороги, если не успокоит свое нутро; он не знал, на что способен его новый организм и в какую цену выльется это испытание на прочность.

Но, черт возьми, если ему не останется иного выбора, кроме как чтото спереть,- сейчас совсем не тот случай, чтоб лелеять свою мораль. В конце концов, никто многого не потеряет.

Он закрыл глаза, поморщившись от спазма, и повернул к двухэтажному зданию, гордо именовавшемуся словом "супермаркет". В будний день его двери распахивались не так часто, как вечером. Возле тыльной стороны, которая была ближней к Денису, высились огромные мусорные баки. Он скользнул по ним взглядом и внезапно увидел их.

Три пары глаз изучали его с сосредоточенной злобой. Если бы недоброжелательность действовала как радиация, его убило бы на месте лучевой болезнью.

-Ты чего тут забыл, шкет,- прищурился один из них. Это был облезлый, тощий рыжий котяра, с ушами, торчащими параллельно земле. Его тыл охраняли двое полосатых амбалов, не столько плотных, сколько мощных на вид.

-Убирайся отсюда!

"Убирайся... Прочь... Прочь...",- бугаи вторили лидеру, как грозное эхо.

Денис растерянно отвёл глаза, оценивая расстановку сил, и вся троица тут же замолкла. Он повернулся к ним снова - бурчание тотчас возобновилось. Смутное, неуловимое чувство заставило его провернуть те же действия - всё повторилось с точностью, как по алгоритму. Внезапно до Дениса дошла простая, но сумасбродная мысль: он не слышит тембра их голосов, их речь безликая, бесформенная и как будто возникает в голове сама собой, однако он прекрасно понимает ее смысл - но только когда осязает их взглядом. Поза, выражение морды, мелкие, едва заметные движения,- каждый из этих троих умел красноречиво общаться, не издавая ни звука. Но невербальные аргументы, похоже, стали заканчиваться.

-Ты с хрена ли такой жирный?- Рыжий наконец нарушил тишину.- Сбежал из дома от заботливой двуногой мамочки?

Его реальный голос оказался сиплым, грубым, и утробный вой, в который он облачил свои слова, несколько раз поменял тональность.

Договориться с ними не выйдет. Они будут защищать свою территорию и вцепятся в глотку любому, кто покусится на их снедь. Может, и ну ее к черту, эту дипломатию?

-Да, решил проведать твою четвероногую.

-ЧЁЁЁЁЁЁЁ?- кошачья интерпретация возгласа разрезала воздух.

Бежать. Денис припустил во весь дух, не оглядываясь; сзади рыжий заорал во все горло:

-Держи упыря!

Отвислое брюхо болталось на бегу, перекатываясь под ногами. Он летел по пустому тротуару со скоростью, какую это тело никогда в жизни не развивало, и проклинал Маркиза, который запустил себя до такой степени. Через пару сотен метров он начал задыхаться. Однако преследователи и не думали отставать.

-Стой, мудила!

В голове стучал пульс, в глазах поплыли цветные пятна. Денис уже не разбирал дороги, но знал, что ему не поздоровится, когда он окончательно ослабнет.

Черная машина вывернула из двора так резко, что он не успел среагировать. Ещё чутьчуть и... Он пролетел прямо перед ней, так что бампер едва не коснулся его хвоста.

Это шанс!

Денис свернул за сплошной забор сразу же, как пересёк выезд, и из последних сил добежал до угла дома.

Кажется, это сработало. Чёрное авто прервало погоню, и дальнейший маневр помог обмануть врагов. Он напряженно вслушивался в гул улицы, но скрежета когтей по асфальту поблизости не было. Неужто и впрямь спасён? В любом случае, задерживаться не стоит. Он потрусил прочь, восстанавливая дыхание.

Да, парламентер из Дениса крайне паршивый. Но как можно было найти с ними язык? Он вспомнил бабушкиного кота, который однажды вернулся с уличных войн без глаза. Боевые увечья - явно не то, что ему сейчас нужно, даже при условии обратного обмена тел. Когда не нужно вступаться за честь дамы или спасать непутёвого друга, бегство - не худший вариант.

Хуже всего было то, что вместе с возвращающимися силами в нем с новой яростью просыпался голод.

Денис забрел на детскую площадку и остановился, размышляя, что делать дальше. Небо сплошь покрылось облаками, и солнце спряталось за их пеленой. На площадке было пустынно, как будто жизнь проявлялась там голограммами лишь под лучами светила. Только шелуха от семечек под скамейкой напоминала о чьемто недавнем присутствии. Присев возле лавки, он внезапно осознал, как неимоверно тяжко ему даётся контроль над собственными мыслями. Мозг услужливо подкладывал образы той палатки с выпечкой, благоухающей на всю округу, сухого корма, оставшегося дома в миске; даже рыбные очистки, покоящиеся гдето в глубине бака у супермаркета, представлялись ему желанными. Под грузом этих наваждений он застыл в неподвижности, как каменное изваяние.

Серый воробей с темным пятнышком на шее, очевидно, разделял его чувства. Может, он был молод и непуган, а может, обманулся статичностью фигуры своего природного врага. Так или иначе, голод пересилил в нем всё, и он устремился к кучке шелухи на земле.

Этого ещё не хватало. Денис вздрогнул и вынырнул из своих грез. Не поворачивая головы, он покосился на пришельца. Тот озабоченно прыгал между скорлупками, клевал их и отбрасывал, пытаясь найти нетронутые зерна. Присутствие кота его как будто не волновало, однако шею по случаю он держал так, что Денис оставался в радиусе его обзора.

Я человек. Мне чужды хищничество и кровожадность. Шкура ещё не делает из меня зверя. Дома меня ждёт отменный обед. Или ужин...

Воробей крутил башкой, продолжая свои поиски. Особенно жирная шелушка привлекла его внимание, и он подскочил к ней, повернувшись спиной.

Я не...

Миг - и Денис обнаружил себя прямо над птицей, отчаянный рывок серой жертвы - и он ощутил, как впивается ей в хребет, прижимая к земле. Внутри воробья чтото хрустнуло, его голова вместе с шеей беспомощно завалились набок. Ещё одна отключка - и теплая кровь просочилась в кошачье горло, словно наполняя его живительной силой.

Растерзанная тушка лежала перед ним, ещё подрагивая. Клюв бессильно распахнулся, перья трепетали на внезапно налетевшем ветру. Денис отвернулся.

Сукин ты сын. Что же ты наделал.

Воробья, конечно, жаль,- нет, правда,- но он сам пошел на риск ради пары семечек. Естественный отбор, ветер северный. Однако то, что вершителем судьбы несчастного оказался Денис, было поистине мерзким. Где теперь его принципы и зароки, где обещания, которые он давал самому себе? Он все их предал, хоть и был ведом чемто неподвластным ему.

Денис подошёл к луже и всмотрелся в отражение. Хмурый, перепачканный в крови котяра глядел на него из глубины. Да, Марина точно будет рада такому возвращению.

Он несколько раз окунул морду в холодную воду и потёр её лапой. Багровые пятна исчезли, оставив за собой грязные разводы. Лучше уж так, чем никак.

До дома оставалось несколько долгих часов.

***

-А, это ты,- растерянно пробормотала она. Затем словно опомнилась ото сна:

-Я думала, ты уже не вернёшься. Зачем, скажи, ну зачем ты убежал?

Денис смотрел на нее и молчал. Он просидел у подъезда около получаса, не решаясь зайти внутрь - у соседей были собаки, и неизвестно, что могло произойти в замкнутом пространстве. За весь этот долгий день неприятностей ему хватило сполна.

Она взяла его на руки.

-Фу, какой грязный! Пойдем скорее.

Дома он стоически вытерпел банные процедуры, и Марина слегка удивилась его выдержке - обычно кот превращался в орущего демона, стоило душу зашипеть в опасной близости от него.

Он смотрел на ее светлые волосы, собранные в хвост, морщинки вокруг глаз, толькотолько проклюнувшиеся у молодой особы, и на сами глаза, подернутые поволокой отрешенности. И думал: странно, что её вообще волновало чтото, не находящееся внутри её мира, полного забот, переживаний, отчаяния и бессилия.

***

Снова потянулись пустые, бесконечные дни. Денис маялся бездельем и неимоверной скукой. Однако все последние события вызывали в нем смутное чувство тревоги, как будто он должен был чтото сделать, но не знал, что именно, и с каждым поворотом Земли вокруг своей оси терял драгоценное время. Вдобавок тот кошмарный сон про Ольгу, представшую в образе мертвеца, приходил ему на ум снова и снова; всё складывалось в картину, которую он должен был нарисовать вслепую, с подсказками, словно при игре в "Крокодила", но не мог угадать или увидеть её образ.

В один из таких дней Денис сидел на столе рядом с ноутбуком, Марина подошла, открыла его, и, найдя то, что ей было нужно, отправилась на кухню. Агрегат, как теперь было ясно, не так уж и пострадал, только верхний правый угол экрана щеголял слепым черным пятном. Денис придвинулся поближе и начал изучать открытую страницу браузера. Ничего необычного, лишь сайт с фильмами и какаято драма. В углу сиротливо мерцал баннер "Курсы программирования для школьников".

Внезапная мысль разорвалась у него в мозге, как осколочный снаряд на оживленной городской площади. Картина, так долго висящая в воздухе, обрела свои краски, и всё, что его уничтожало, смутно, бесформенно, наконец предстало пред ним наяву. Нет, он не сдался и не спрятался от превратностей жизни в жирной кошачьей тушке, вопреки кошмарным обвинениям. Но до этого момента Денису совсем не приходило в голову, что его разум остался прежним, знания с навыками никуда не испарились.

Конечно же, о таком нельзя судить наверняка,- однако шаткий мостик надежды сейчас был ему нужен как никогда. Он все ещё мог мыслить трезво, рационально, почеловечески, несмотря на припадки животной натуры, и может так статься, что он не позабыл всё, что умел раньше.

Но как можно было упускать это из виду столько времени, пока Марина в нем так нуждалась?

Да, сложно представить кота, зарабатывающего фрилансом для своей "хозяйки". Он просмаковал эту идею со всех сторон. Безумие? Безусловно. Но то, что в зеркале он видит толстую морду с вертикальными зрачками глаз, уже и так не идёт ни в какие рамки.

Немного помедлив, Денис опробовал несколько комбинаций клавиш. Неловкие лапы оказались не самыми удобными орудиями - на экране отобразилась куча окон и настроек, но в конце концов ему удалось запустить среду разработки. Старичок долго думал и скрипел жёстким диском, прежде чем открыл то, на чем они остановились несколько месяцев назад - его последний рабочий проект. Бинго.

Текст кода слился перед ним в одно сплошное полотно. Ему приходилось отодвигаться от экрана и в то же время держать дистанцию, чтобы соблюсти баланс. Это было совсем иначе, чем в детстве, когда он вплотную приближался к стеклу пузатого телевизора и видел мозаику цветных точек. Но даже так буквы расплывались, при этом оставаясь мучительно незнакомыми.

Через несколько минут глаза у Дениса заслезились от напряжения, и ему пришлось сделать передышку. Моргая и жмурясь, он бродил по комнате, пока песок в глазах - давно забытое и вновь вернувшееся чувство,- стал ощущаться не так сильно.

На кухне раздался щелчок, и воздух в квартире начал наполняться чемто едким и тяжёлым. Сперва подумав про газ и порядком струхнув, он едва не сорвался с места, но тут же узнал этот запах.

Марина никогда не курила при нём, словно стесняясь, хотя он и не запрещал, не считал это чемто зазорным. Строго говоря, он вообще не знал, как, когда и сколько она позволяет себе это баловство. Его лишь удивляла несовременность таких забав, в ту эпоху, когда молодежь повсеместно приходила к осмысленному образу жизни, и только старшие поколения смолили почерному, как и прежде. Но сейчас его неожиданно для самого себя охватило праведное возмущение. Кот из дома - мыши в пляс. Он никак не мог понять, почему его это так раздражает, пока очередная мысль не расставила все на свои места.

Как она могла так поступить?

Запах дыма, или чувство её безнаказанности? Ничто из этого. То была самая обыкновенная обида, которую он так тщательно маскировал от себя все эти дни.

(Как она могла вышвырнуть меня на улицу после стольких лет?)

Все прошлые недоразумения и недомолвки начали всплывать у него в памяти, грозя сплестись в тугой змеиный клубок; все те вещи, которые он не замечал или предпочитал не помнить, и те, в которых он сам был виноват пред Мариной, подняли свои знамёна и приготовились к жестокому бою. Но усилием воли, с трудом он заставил их замолкнуть.

Не тебя, а этого бесполезного, беспомощного мудака. Разнюнился, как баба.

Флюиды горького эфира плыли по квартире, Марина, должно быть, уже потушила сигарету. Но Денис больше не обращал на это внимания, его вновь всецело поглотил код. Напряженно вглядываясь в строки, перемежающиеся цветными вставками, он силился разобрать в них хоть чтото, как будто от этого зависела вся жизнь - его еда, вода и воздух. С огромным трудом ему удалось из отдельных букв составить слова, но смысл их остался для него неясен. Ничего страшного, думал он, я каждый раз вижу проекты будто впервые.

Однако простыня иероглифов никак не пожелала поддаться даже спустя несколько часов,- или то время, которое казалось Денису соизмеримым в его нынешнем временном измерении. Удивительно, что девушка не застала его за этим занятием, находя дела вне комнаты. Он отвёл взгляд от ноутбука и тотчас обнаружил, что головная боль, как диверсант, прокралась к нему в тыл и теперь вовсю глодала его глазницу.

Сигнал, что на сегодня пора завязывать.

***

На следующий день Денис подкараулил ноутбук, сидя с ним рядом на столе, когда Марина вернулась с работы. Она всегда выключала его из розетки, а от аккумулятора осталось лишь одно название. С тяжёлой, громоздкой вилкой Денис не мог бы управиться при всем желании, поэтому ему оставалось лишь сидеть и ждать. На этот раз она запустила на скачивание вторую серию фильма и отправилась на кухню по своим делам.

Вновь открыв кучу ненужных окон, он запустил программу и погрузился в дебри алгоритмов.

У него не было никакого желания морочить себе голову хитросплетениями кода. Но сейчас, когда все двери оказались перед ним закрыты и вдруг появился ключ к тайной комнате, спрятанной под холстом с нарисованным очагом, он чувствовал, что обязан, и никак иначе. Казалось, внутри черепа хлюпает и колышется густое, мутное варево, и он с трудом заставлял себя его помешивать. Впрочем, вчера положение дел было не лучше.

Денис нажал череду клавиш, и пустая строка, мирно дремавшая без дела до сего момента, раскраснелась, будто покрывшись язвами. И, хоть сейчас он не различал цвета этого спектра, но точно знал, что на экране расплываются багровые пятна.

Ясное дело. Куча опечаток в одном простом слове. Попутно борясь с новыми, он исправил свои ошибки, но строка осталась недовольна.

(Да что с тобой не так?)

Несколько раз переписав заново это сочетание букв, он наконец понял, что в синтаксисе языка нет такого слова.

С "MEAT"тоже не прокатило.

Странно, всё это казалось чемто исполненным смысла. Как будто демон тупости пришел и вцепился в него и заменил все здравые идеи какойто околесицей.

Чертовщина.

Очередное усилие позволило ему выплюнуть на холст вереницу символов, которую программа не рискнула оспорить. Однако новое слово в строке, одинокое и неприкаянное, всё ещё не было ни с чем связано. Наудачу скомбинировав несколько знаков препинания, Денис увидел, как среда разработки, точно смилостивившись, предлагает свои варианты. Он согласился с одним из них... и строка снова тут же покрылась нездоровым румянцем. Он живо представил себя в образе слабоумного, неистово тычущего кубиком в треугольную дырку. Воображение работало хорошо, несмотря на кипящие мозги, а вот логика и мышление, очевидно, стали жертвами какогото маньяка.

-Маркиз! А ну брысь с компа!

От неожиданности он вздрогнул, но остался на месте, будто парализованный. Марина грозно топнула вслед за окриком. Он так увлекся, что совсем не заметил ее прихода.

-Кыш, сказала!

Денис повиновался, нехотя спрыгнув на пол. Нет чтобы умилиться учёному коту, нужно обязательно орать...

Она закрыла все лишние окна вместе с программой и села смотреть фильм. Пожалуй, ему не стоит больше попадаться, иначе она перестанет доверять открытый ноут пустой комнате с котом, и со всей авантюрой придется распрощаться.

Возможно, это было странно и непостижимо, но Денис ловил себя на мысли, что свое инкогнито ему раскрывать не стоит,- по крайней мере до тех пор, пока он не сможет решить её проблемы, или, на худой конец, придать делу толчок.

В противном случае у неё станет на одну проблему больше.

***

В последующие дни Денис всё так же корпел над логикой своего собственного проекта; при этом ему приходилось блюсти осторожность, чтобы не оказаться пойманным врасплох. Он почти отточил управление на тачпаде, пока переключался между файлами, однако каждый из них всё ещё оставался неприступной крепостью. Иногда у него получалось соорудить нечто осмысленное, что не противоречило правилам программы и уже написанного кода, но к общей канве это не имело никакого отношения. В иные дни Марине ноутбук был не нужен, а значит, недосягаем для Дениса. В другие он совсем не чувствовал в себе сил заниматься. После любого из этих раскладов войти в ритм или хотя бы остаться на том же уровне было адски тяжело.

Однажды, расковыривая свои давние труды, он смог найти место, где, должно быть, встрял несколько месяцев назад - одна из последних строчек файла растеклась грязным пятном, привлекая к себе внимание. Он порядком помучился над ней, прежде чем сумел исправить ошибку. Нельзя было с уверенностью сказать, что его правки послужили изначальному замыслу и что теперь скрипт отдавал точно то, что был должен,- но раздражающее выделение исчезло из всего окна программы.

На тот момент это казалось высшим его достижением среди бушующих океанских волн головной боли.

***

Пасмурный летний вечер одел комнату в плащ теней. Включенный телевизор озарял вспышками предметы обстановки, Марина дремала на диване, убаюканная болтовней диктора. Денис и сам едва не уснул, ожидая своего звёздного часа.

Прежде чем приступить к работе, ему пришлось поддеть носом закрытую крышку ноута и приналечь на динамик всем меховым весом, чтобы тот, вновь пробудившись, не слишком выдал его предательским писком.

Система загрузилась и пропустила его в Маринин профиль; внезапно он застыл перед экраном. Мысли сбились в тугой пучок, и он боялся шелохнуться, не зная, какой из них дать волю. Впрочем, зрелище не было чемто шокирующим: всоцсети было открыто их совместное фото. Она, уткнувшись ему в плечо, хитро выглядывает изза его волос; он, расплывшийся в кривой и довольной ухмылке. По неведомой причине его будто громом поразила очевидная идея, что Марина до сих пор его любит,- после всех тех глупых, глубоко скрытых обид на то, что его тело выставили из дома.

На фоне за ними простирался вид с пригорка на реку, огибающую холм. Из клубка выпали самые неожиданные мысли.

А я ведь даже не свозил её на море. В свои двадцать шесть она не узнала, каково это, не нашла для своих фото фона получше.

Он повернул голову и с нежностью начал разглядывать девушку: её голову, склонившуюся на плечо в глубокой дремоте, светлые волосы, упавшие на грудь, раскинувшиеся по дивану бледные руки. Эти размышления нахлынули на него липкой и глухой усталостью, но он нашел в себе силы, чтобы вернуться к делу.

Телевизор лениво мерцал широкой плоскостью и метал в комнату синие тени, пока ему противостоял спокойный, мерный свет ноутбука, над которым склонилась фигура с треугольникамиушами.

Осторожно, чтобы не промахнуться клавишами и не вызвать у старика звонкую истерику, он запустил среду разработки вновь. Панель открылась, обнажив внутренности проекта. Он пробежался взглядом по строчкам, которые уже едва не узнавали его сами и чуть не выпрыгивали навстречу,- да только в его памяти не вызывали ничего, кроме смутного отклика. Ах, если бы не эта тушка с рыбьим фаршем вместо мозгов...

Но в этот раз чтото поособенному было не так.

Денис лишь отчётливо помнил, что на неделе ему удалось написать около семи строк подряд, которые ладили друг с другом и не мешали уже оформленному коду. Однако сейчас он не мог их отыскать, а то, что было, казалось незнакомым, бессмысленным, бессвязным. Борясь с подступающей тревогой, он стал методично шерстить файлы проекта, один за другим, даже те, что не носили никакой информации, но не находил ни единой зацепки.

Он отвернулся и тряхнул головой, пытаясь сбросить это наваждение внезапно накатившего скудоумия, но вернувшись к своим трудам, не ощутил облегчения. Весь результат, все успехи, которые он сделал за эти дни, незаметно обосновались в проекте и перестали откликаться его взору.

Проклятье.

Он напряженно всматривался в безмолвные линии текста, пока голова снова не начала раскалываться. Всё было тщетно. Словно откатился к тому моменту, когда впервые за несколько месяцев открыл среду разработки.

Всё бессмысленно. Сколько лет ему понадобится, чтобы достичь хотя бы половины того уровня, где он остановился, будучи тем, кем ныне не является? Как долго сестра Марины будет гнить в могиле, прежде чем он станет единственным в мире котомпрограммистом? Маркиз забрал всё, что у него было, все знания и когнек... когнитивные способности, оставив лишь жалкие объедки; все нейронные связи хранятся далеко, в надёжном сейфе, и ими, похоже, никто не торопится воспользоваться. То, что он имеет сейчас - лишь эхо былого могущества.

Мне не хватит кошачьего века, чтобы осилить всё это заново.

***

Жизнь не стояла на месте. И, хоть Денис совершенно не ощущал, что время скольнибудь движется, изменения происходили ежедневно, неуловимо. Судя по телефонным разговорам, Ольга начала лечение, однако те скудные накопления, что у неё имелись, почти сразу стали заканчиваться. Марина всётаки нашла подработку - чтото печатала после рабочих смен. Ноутбук был постоянно занят, но Денис уже и без того потерял веру, что затея с фрилансом удачна. Теперь его дни занимали мучительные размышления, чем он может быть полезен.

Что он может сделать эдакого, что, если не поднимет Марину на вершину Олимпа, то хотя бы внесёт свою лепту? Выполнять трюки на камеру, чтобы кормиться видеороликами на YouTube? У них нет столько времени, да и вряд ли она займётся такими глупостями. Лазить по форточкам, обносить соседей? Так себе бизнесплан, она не оценит. Варить мет? Жизнеспособно. На фантазию Денис не жаловался,- она непостижимым образом наслоилась на плоскую кошачью природу,- однако деловая хватка всегда была его слабым местом.

В один момент до него дошло: он торгуется. Если привести события к общему знаменателю, если он верно истолковал данные ему знаки, то сейчас он выторговывает у Маркиза свою прежнюю жизнь. Испытание, которое он должен пройти, чтобы повернуть вещи вспять.

...Хмурое осеннее утро. Мелкий, противный дождик растворяется в воздухе пыльцой, не успевая оседать на стылой земле. На окраине, на пустыре за заброшенными складами встретились двое - в лучших традициях остросюжетных фильмов: непроницаемые солнечные очки, хромированные кейсы.

-Здесь всё?

-Да. Всё, что удалось достать.

-За вами не было хвоста?

-Был. Но это, кажется, ваш.

-Хорошо. Сумма меня устраивает. Вот ваше тело, в целости и сохранности.

-А что насчёт неустойки?

-Что? С какой стати?

-Вот здесь, видите? Прыщ. И дальше ещё один. А этой царапины тут отродясь не бывало.

-На вашем месте я бы не придирался, мистер Антонофф. Мне вообще уже много лет не хватает некоторых важных частей тела.

-Поистине горько слышать.

-О, не сомневаюсь. Однако никто, ни одна собака не потрудилась мне это возместить...

...Денис прыснул от своей выдумки, но веселье улетучилось в считанные секунды. Многое становится проще, когда перестаешь лгать самому себе. Сложно отрицать, до случившейся котастрофы его побуждения светили бо?льшим альтруизмом. Сейчас они лишь затмились инстинктом самосохранения, страхом неизвестного и боязнью потерять себя. Но так или иначе, чувства Марины и её несчастья для него оставались попрежнему непререкаемо важны,- как стимул, как смысл, как цель, бесконечно убегающая асимптотой.

***

Будний день посреди недели выдался для девушки особенно тяжёлым. Наскоро, небрежно поужинав, она начала печатать свои труды. Но через десять минут сняла очки, которые надевала крайне редко, лишь когда работала за монитором, и, потерев глаза, бессильно растеклась по столу.

Передышка не помогла. Марина встала и было двинулась в направлении кухни. Но усталость взяла свое, и она рухнула на диван рядом с Денисом.

В этот миг он испытал жгучее желание немедленно привести в порядок ногу, и, не в силах бороться с ним, задрал её кверху. Под взглядом девушки он какоето время самозабвенно предавался гигиеническим процедурам, как вдруг Марина нарушила тишину.

-Хорошо вам, котищам,- медленно произнося слова, она отвернулась и закрыла лицо руками.- Работать не надо, еду приносят под нос, никаких забот, вся жизнь - удовольствие.

И добавила:

-Вот мне бы так.

Денис замер с ногой, обращённой к небу.

Нет, нет. Нет. Замолчи. Ради бога, сейчас же возьми свои слова обратно. Ради всего...

Отчаяние и суеверный страх накатили на него холодным приливом. Он ощутил, как весь груз прошедших дней наваливается неимоверной тяжестью, вся скука, апатия, болезненное безделье и тоска, от которых хочется удавиться на собственном хвосте, пригибают его к земле. Ему вдруг стало не по себе от мысли, что Марина испытает на себе всю мощь этого проклятия, навсегда утратит смысл, лишится простых человеческих радостей взамен на это сомнительное кошачье сибаритство. Да, пожалуй, теперь он действительно ценил всё, что потерял.

Хотя какое к черту право он имеет, чтобы решать за неё. Если бы была возможность укрыть, избавить её от всех невзгод, он бы с радостью это сделал. Пусть даже такой ценой.

Лишь бы тебе было спокойно, девочка.

***

Сегодня был выходной. Их очередной общий выходной. Правда, не каждый из них осознавал это в полной мере.

Жаркий день перетек в весьма сносный вечер, и солнечный свет уже переполз с одной стены комнаты на другую. Марина воспользовалась свободным временем и работала несколько часов кряду: как Денис мог видеть, она превращала изображения с рукописным текстом в печатный документ. Для него же, в свою очередь, особенно увлекательных занятий не нашлось. Спать не хотелось.

Он сидел на кухонном окне и наблюдал за происходящим, щурясь от лучей светила. По улице разгуливали парочки, люди с детьми, молодые и веселые компании. Никто никуда не спешил, все размеренно следовали своим путём, и даже машины с ленцой ползли по проезжей части. Только двое сородичей пронеслись друг за другом, шурша травой.

А может, ему просто стоит расслабиться, отпустить всё, и решение придет само. Он слишком зациклен на этих заботах, слишком много суетится, но каждое движение лишь затягивает его всё глубже. Нужно остановиться. Покой ему бы сейчас не помешал.

Под эти мысли Денис спрыгнул с подоконника и направился к миске. Как ни странно, сухой корм, уже давно опостылевший, принес ему несравнимое удовольствие и чувство насыщения. Последний раз он испытывал подобное, когда вернулся из отлучки, но сейчас всё было както поособенному. Будто полнота жизни растекалась по его разуму плавной, шелковой волной.

После короткого перекуса он проследовал в комнату и, сладко потянувшись на пороге, запрыгнул на диван.

На кухне зазвонил Маринин телефон, и она отвлеклась от своих занятий. Звонила Ольга. Из прошлых бесед Денис знал, что та лечится в областном центре. Он стал было вслушиваться в разговор, как вдруг с улицы донёсся леденящий душу вой. Ссорились его нынешние собратья. Мурашки шли по спине от тех угроз, что сыпались одна за другой.

(Вали отсюда, сучий потрох!)

-Как ты себя чувствуешь?

(Ух как я зол, если бы ты знал! Вали с моей территории, ты что, оглох?!)

Соперник скандалиста, очевидно, предпочел молчать.

-Что говорят? Какие прогнозы?

(Тебе крышка)

-Ладно... Прости. Ты же знаешь, я беспокоюсь. Какие процедуры дальше по плану?

(Дальше я вспорю тебе брюхо и развешу кишки на деревьях, если ты сейчас же отсюда не уберешься!)

-Понятно. Я приеду на следующей неделе, хорошо?

(И чтоб ноги твоей тут больше не было!)

Разумеется, речь спорщиков он воспринимал не дословно. Это было нечто похожее на то, как мы смотрим зарубежные сериалы в оригинале: словесные конструкции совсем не похожи на наши, но общий контекст улавливается интуитивно.

Очередной душераздирающий вопль обернулся шуршанием кустов и удаляющимся визгом; попутно сестры завершили свой диалог - на теплой ноте. Но телефон зазвонил снова, и на сей раз Марина почемуто не спешила отвечать.

А ведь это мысль,- думал он в тот момент.- Переводить с кошачьего на человеческий. Быть посредником между двумя мирами. Идея на миллион! Никто на всей планете не сможет сделать это лучше,- Денис аж зажмурился от удовольствия.- Семейный кошачий психолог - как же звучит! Ради таких фокусов можно даже задержаться в шерстяном обличье.

Девушка наконец взяла трубку. Какоето время она слушала поток сознания с той стороны, безуспешно пытаясь вклиниться.

-Что... Что случилось? Почему вы кричите?

Он повел ухом, отвлекаясь от своих захватывающих планов.

-Денис... Я не знала... Когда?

Её голос дал едва уловимую брешь, задрожал.

-Он жив?.. Я... Я... Подождите...

Возгласы в трубке умолкли, оставив её переваривать только что услышанное. Дверца кухонного шкафчика отозвалась глухим стуком, будто приняв на себя весь вес неожиданной вести; сквозь радужную пелену до Дениса стали доходить отголоски чегото смутного и тревожащего. В замешательстве он спрыгнул с дивана и, заворачивая на кухню, увидел, как Марина сползает на пол.

-Денис... Денис... Как же так... - Её всхлипы перетекли в тихий плач, затем она закрыла голову, будто запоздало пытаясь спрятаться от слов, обрушившихся на неё градом.

Денис остановился на пороге, как вкопанный, боясь ступить шаг; растерянный, он не понимал, что произошло и что за этим последует. И только внутреннее чутье неумолимо нашёптывало: прежняя картина мира уже больше не сложится для него воедино.

Вот и сказочке конец.

Приехали.

Вантаблэк

Время превратилось в густой нескончаемый туман, бросая насмешку над безмерно длинными днями, что тянулись раньше. Но его преодоление не казалось лёгким. Порой он словно продирался сквозь туннель, утыканный кольями и циркулярными пилами, и каждый отрезок пути отдавался болью. Это оставалось бы не более чем сопливой лирикой, если бы те ощущения не саднили в сердце, не долбили отбойником изнутри головы, не отзывались там и тут по всему телу. И даже изо всех сил противостоя жалости к себе, он не мог не замечать эти симптомы.

Ничего уже не исправить. Какого черта ты расплылся, как последний слюнтяй. Не смей. Соберись.

Из разговоров, которым он был свидетелем, по кусочкам сложился пазл: Маркиз угодил под машину, отправленный из дома за хлебом. Несчастный даже не успел понять, в чем был неправ. Вполне естественно, что будучи с рождения заточенным в четырех стенах, он жадно впитывал все проявления незнакомого мира, как и то, что последний в итоге сыграл с ним злую шутку. Рано или поздно этого следовало ожидать. Вишенкой на торте стал сей факт, что мать сходу обвинила во всём Марину: мальчик был так расстроен размолвкой, что почти совсем не разговаривал. Не иначе в один день он решился свести счёты с жизнью. Её вполне можно понять, но оттого не легче. Денис пылал ненавистью и к матери, и к себе, и к непутевому Маркизу, так нелепо слившему доверенные ему ценности, поставив крест на ЕГО будущем.

Никакими закономерностями здесь не пахнет. Это абсолютный, тотальный, разрушительный хаос, которому нет дела, кого перемалывать в своих жерновах, кто перед ним и в чем его добродетели и изъяны. Ведь надо быть откровенным,- думал он,- я ничем не отличаюсь от большинства, не лучше и не хуже многих.

Может быть, и впрямь нужно отпустить все мысли, отдаться на волю течения, принять свою долю. В конце концов, других вариантов не остается. Слабость - худшее, с чем можно встретить этот исход.

Но самоувещевание не спасало, и он вновь, раз за разом, погружался в пучины, столь темные, что сам сатана не разглядел бы и собственного хвоста.

***

Кто я?

Как меня зовут?

Даркис? Или, может, Меркиз? Глупо даже для подписи в мессенджерах. Теперь и книгу не напишешь о своих похождениях. Но всё это уже неважно.

Есть хоть чтото, что не потеряло смысл? Марина. И Ольга... Ольга.

С хрена ли он вообще решил, что способен заработать такие деньжищи? Уж тем более теперь, когда у него лапки. Что за бред? Если комуто свыше так хотелось угробить сестру его любимой - что ж, остаётся лишь поаплодировать успехам этого господина. Он выиграл. Партейка окончена, закрываем балаган. К чему было устраивать эту показательную казнь?

Странно, что она протянула столько времени без лечения, когда люди сгорают за месяц. Непонятно, на что они вдвоем вообще надеются.

Но как ни крути, похвально, что она ещё держится.

***

Постепенно мрачные краски стали убывать, медленно и незаметно: достаточно для того, чтобы можно было дышать, но слишком мало для того, чтобы дать себе ответ - зачем. Погода за окном испортилась, и безмятежная лазурь неба уступила место свинцовой пелене облаков. Наряду с такой сменой испарился и адский контраст между тем, что происходило снаружи и что творилось внутри. В этой гармонии своего рода жилось немного легче,- пусть солнце будет стёрто с небосвода, как, кажется, пели классики. В целом душевное состояние Дениса стало чемто вроде душного, сумрачного фона.

Иногда, впрочем, становилось довольно сносно, и начинало казаться - вот оно, жизнь продолжается, отдыхай и развлекайся в меру своих возможностей, никто не осудит. Все, кто ему действительно дорог, живы, целы и невредимы. Но затем ему на глаза попадалось нечто, что вырывало его из подобия равновесия и заново протаскивало сквозь пятьдесят застенков серого.

Он не знал, довелось ли девушке съездить на похороны, его это парадоксально не интересовало, несмотря даже на зыбкий шанс узнать, что всё случившееся было неправдой, роковой ошибкой. Выныривая из своей апатичной дрёмы, Денис все чаще замечал её с сигаретой. Но и это его не задевало. Она выпускала дым без видимого удовольствия, словно пытаясь заглушить в себе отзвук событий, через которые недавно прошла. То, что вновь возвращало его в черноту ночи - её глаза.

Впалые, утонувшие в темных кругах, временами красные и опухшие от слёз. Пугающе безжизненные глаза человека, которого он продолжал любить как никого прежде. Он много видел их, эти зеркала души, за свои годы общения с окружающими. Порой ему даже нравились перемены в них. На прошлой работе он знавал одного задиру, который то и дело его подначивал. Денис старался отвечать ему тем же, но цикл повторялся с завидным постоянством. Затем того повысили, и он стал выглядеть совсем иначе. Бремя ответственности, куча управленческой рутины никак не скрашивала радость от многогранного роста, и его беззаботный нрав захлебнулся под тяготами взрослой жизни. Он посерьёзнел и прекратил свои нападки, и в его глазах чтото исчезло, будто надломилось. Дениса внутренне порадовали такие изменения. Но эти...

Он легко привыкал и смирялся с обстоятельствами, но видеть Марину под гнетом горя ему каждый раз было неимоверно трудно.

Нет. Всё это лишь жуткий и реалистичный кошмар. Классика жанра. А потом он вдруг очнётся от этого странного сна и обнаружит, что всё ложь, что Маркиза никогда не существовало, и сам он зарезал свою любимую тупым ножом, или вытворил ещё чтото более ужасное. Если бы знать, чего бояться сильнее - этого сюжетного твиста или безысходного, безыдейного существования.

Однако ничего не происходило. Ничего, что могло бы отринуть, перемолоть в труху нынешнюю картину бытия или хотя бы пошатнуть её. Кроме, разве что, одного непонятного и необъяснимого происшествия.

***

Дождь лил с самого утра.

Должно быть, у Марины был выходной, или отгул, или отпуск,- даже если бы настенный календарь не застрял на мае, у него все равно не было бы желания следить за датами. Главное, что она весь день сидела дома. Теперь Денис старался ее избегать, чтобы не наткнуться на больной, измученный взгляд, и за занятиями девушки особенно не следил. Он знал лишь, что внеурочная работа у нее не клеилась.

Но сегодня игнорирование вся и всех ему откровенно не удавалось. Странная нервозность владела им с того момента, как он проснулся. Погода шептала и убаюкивала, дождь шел размеренно и неспешно, стуча по стёклам балкона; втакое время только и делать, что дремать или нежиться в теплом пледе, однако на Дениса стихия не имела решительно никакого эффекта. Покой ускользал от него снова и снова, и он не мог отыскать этому разумную причину, как ни старался. Да, разумеется, нынешняя жизнь далека от идеала,- но ведь должно было найтись нечто такое, что глодало его прямо сейчас. В какойто момент он и вовсе подумал, что близок к панической атаке, и может быть, она с самого начала дня готовила свои сети, однако приход её так и не наступил.

Впрочем, тревога сама по себе была не страшна; он жил с этим долгое время. То, что смущало его в теперешнем столкновении - кошачья натура. Вещи, на которые он приучился не обращать внимания, вдруг всплыли вновь во всей своей полноте. Чувства обострились и проявили себя в силе, превратив окружающий мир в перцептивный ад. Капли колотили в окна слишком громко, телевизор показывал какойто кошмар эпилептика, от едкого дыма с кухни желудок просился наружу. Звуки, запахи, всполохи сменяли друг дружку с бешеным темпом, и Денис не мог прийти в толк, как остановить эту феерию. Беспокойство накатывало волнами, и восприятие усиливалось лишь на его пиках, но затем, на спаде, его отпускало.

Он отвернулся и закрыл глаза от слишком яркой вспышки в телевизоре. Внезапно чтото скользнуло по его шерсти, как лёгкий ветерок. Денис обернулся вслед за движением... и обомлел.

В двух метрах от него находился круглый стол, покрытый скатертью, целомудренно длинной, до пола; боком к нему сидел пожилой мужчина в тельняшке, с остатками седых волос, и читал газету. С другой стороны к столу приближалась старушка с чайником, и, подойдя к нему, разлила кипяток по чашкам. Сквозь их силуэты, окаймленные голубым свечением и темные в глубине, проглядывалась противоположная стена. Вся эта картина казалась вырезанной из времени и пространства, или же наоборот, окружающая повседневность словно треснула по швам, обнажив свои прежние слои.

Денис наблюдал, широко распахнув глаза, боясь стряхнуть наваждение. То, что он видел, точно было сценой из прошлого, если всё же не глюком. Об этом намекали настольная лампа советского образца, длинная скатерть, кусок пузатого телевизора, который не вписался в границы миража целиком. Да и было в стариках чтото такое, необъяснимо несовременное.

Интересно, сколько лет этому дому? Сколько своих жильцов он уже успел пережить?

Тяжёлая капля шарахнула по козырьку балкона, и видение вдруг исчезло, схлопнулось в одну точку. Как будто ничего и не было.

Черт возьми. Кому рассказать - не поверят. Хотя вся история его жизни последние несколько месяцев - сплошной бред сумасшедшего. Куда уж хлеще.

За отведенное ему время Денис больше никогда не сталкивался с этим явлением. Даже напрягая чувства усилием воли, ему не удавалось вызвать отголоски прошлого вновь. Иногда ему казалось, что он видел это только во сне. Лишь один вопрос, смутный и холодящий кожу, не давал ему покоя: видел ли его предшественник то же самое?

"Маркиз... Куда ты смотришь?"

***

Сизая ночь раскинула свои крылья, проникая сквозь открытую форточку теплым ветром. Облака плыли, как океанские судна, дрейфовали друг за другом чередой. Денису, как ни странно, не спалось снова. Да уж, что и говорить, все эти месяцы сон занимал центральное место в его жизни. От половины до двух третей суток, вроде бы так,- стоило бы думать, что остальное лишь невразумительное дополнение к его забытью. Но даже с этим учётом всё, что он пережил, чему себя посвящал и в чем упорствовал, казалось ему длящимся годами. Так или иначе, отсутствие сна тогда, когда всё ему благоволило, не было чемто особенным: он мог восполнить этот недостаток в любой момент.

Денис любил ночь, и летние ночи не были исключением. Однако в редких случаях они обращались к нему своей мрачной и болезненной стороной: пение соловьев пробуждало в нем воспоминания из юности, былую горечь неразделенных чувств, едкое ощущение одиночества. Ещё до Марины, в школьные годы, у него были объекты для воздыхания, только ничем позитивным это не заканчивалось. Это даже нельзя назвать жизненным опытом. Ну чему он, в самом деле, научился? Тогда это казалось чемто весомым, даже невыносимым; сейчас же притупилось и возвращалось лишь глухими всплесками, как дрожь воды в стакане при ударе по столу.

Теперь всё иначе. По крайней мере было до тех пор, пока не завертелась вся эта... котавасия. С былым одиночеством покончено, но легче ли от того?

До сего момента он никогда не задумывался, как это странно - жить вместе с посторонним, пусть и любимым человеком. Делить кров и быт с тем, кто не является родным по крови. В свое время, как ни удивительно, ему и не приходило в голову, что так может случиться: слишком мало он думал о будущем, слишком скромно оценивал свои перспективы. Отчасти это диктовал его пессимизм - не жди многого, и тогда всё хорошее обернется настоящими сюрпризами. Однажды Денис прочел статью, в которой говорилось, что пессимисты счастливее своих оппонентов по полупустой таре. Парадокс, как ни крути.

Может, действительно стоило сделать ей предложение? Но ведь этим его ошибки не исчерпываются. Иначе она бы так просто не выставила его из дома. Чтото складывалось в её багаж нетерпения, похоже, ещё задолго до того. Впрочем, какая теперь разница?

Все те песни с тяжёлым звуком, который он так любил, все тексты с мотивирующим смыслом, или же напротив - с гнетущим и депрессивным содержанием, теперь казались такими глупыми, такими оторванными от жизни. Поэзию писать проще, думал он, в какомто смысле проще - она не выдерживает никакой критики в столкновении с реальностью. Это всего лишь слова. Красивые слова. В действительности же всё подчас намного суровее.

Денис вынырнул из своих мыслей. Луна расплывалась мутным пятном; его зрению были неподвластны настолько далёкие вещи. Он прислушался, пытаясь различить один особый звук - вернее, их сочетание. Ему всегда было интересно, откуда берется этот непонятный гул, который так хорошо слышен на окраинах; летом он слаб, заглушаемый массой посторонних вкраплений: жизнь кипит даже ночью. Однако зимой он плотный, как снеговая подушка, почти осязаемый. Наверняка всё прозаично донельзя - машины, поезда, самолёты, шум ветра - и никакой тебе загадки. Но Дениса порой он необъяснимо завораживал в долгих вечерних прогулках.

Сейчас он не мог его уловить, как ни старался. Только лай собак, шорох листьев, скрип половиц и тысяча мелочей вокруг. Жаль. Могло бы стать ещё одним напоминанием, удерживающим его разум от животного запустения.

***

И всё же Денис старался держать себя в тонусе, несмотря на свою постоянную серую хандру. Он напрягал память простыми вещами, вроде таблицы умножения и физических формул, и не совсем простыми - номерами телефонов, паролями, что давалось уже не так легко. В какойто момент его обуяло беспокойство, что он слишком вяло сопротивляется своему отупению. Может, стоило бы вернуться к старому доброму программированию? Он несколько дней промаялся в нерешительности, пока наконец не понял, что ему попросту не хочется. Сперва эта мысль принесла облегчение, однако вслед его настигла новая волна горечи.

(Да и пошло оно всё. Завел себе идею фикс и носишься с ней, как с писаной торбой.)

Днями Денис развлекался просмотром ТВ и в качестве тренировки для мозга - интеллектуальными шоу, чем и довольствовался. Одиночные голоса в телевизоре было проще разобрать, чем хоровой гул толпы в автобусе. Что ж, это было самое меньшее, что он мог для себя сделать. Как и в этот душный вечер жаркого июльского дня.

-Кинематограф, четыреста.

-Этот кинопсихопат был признан специалистами как наиболее реалистичный. Кнопка... Отвечает Александр.

-Джокер.

-К сожалению, неправильно. Минус четыреста очков у Александра. Повторяю вопрос: какой кинопсихопат... Владимир?

-Антон Чигур.

-Блестяще! Выбирайте категорию.

-Зарубежная музыка, двести очков.

-Вымышленное учение лакримология - одно из изобретений этой группы.

-Ээ... Вероятно, Tool?

-И снова верно, Владимир! Ну дайте уже шанс своим соперникам!

-Это неспортивно, господин ведущий. Видеоигры, пятьсот.

-После выхода игры этого геймдизайнера китайские курьеры обзавелись экзоскелетами подобно тем, что в ней были изображены. Анатолий?

-Кодзима. Хидео Кодзима.

К тому моменту как передача закончилась, Денису вовсю хотелось пить. Он спрыгнул с насиженного места и отправился на кухню. Вода в плошке была неблагодатно теплая, но выбирать не приходилось. Налакавшись вдоволь, он вернулся на диван; картинка сменилась ежедневными новостями. Он вполуха слушал про очередные конфликты на Среднем востоке, катастрофы и поправки в законодательство, как вдруг чтото словно дёрнуло его за ухо.

-Адгезиум, одна из криптовалют, претерпела очередной скачок вверх после обвала фондовых рынков США и Азии. Сейчас её стоимость составляет рекордные...

Адгезиум.

Господи, какой же он идиот. Каков же, мать его, идиот и хренов склеротик!

Он баловался с виртуальными ценностями, когда их курс был в разы меньше национальной валюты, теперь же это пахло целым состоянием. Три или четыре года назад, ещё до того, как он начал встречаться с Мариной, ради интереса Денис вложился в первую попавшуюся, неизвестную ему штуку. Последил за её взлетами и падениями пару месяцев, а затем благополучно забыл. И ведь самое паршивое, он ничего не слышал об Адгезиуме, когда это было так необходимо! Проклятье.

Хотя что это сейчас изменит? Он наверняка уже опоздал. Ольга не вытянет, если она действительно больна. Какой смысл в этой возне? Что ему за дело до человеческого мира, того, куда он больше не вернётся в прежнем обличии? Это не то чудо, которое вернёт ему всё, абсолютно всё, что он потерял. Пусть такими глупостями занимаются те, кому это действительно надо - во вселенной для них непременно найдется куча вариантов.

Денис опустил голову между лап и постарался заснуть. Один глаз его упрямо не хотел закрываться, будто подпёртый пружиной. Он раскинулся навзничь, сладко потянувшись, но спустя некоторое время вернулся в первоначальное положение. Уткнулся мордой в ворс дивана, поелозил в нем носом. Сон не шел.

Нет, всётаки нужно попробовать. Иначе он до конца своей кошачьей жизни не простит себе это малодушие. Не ради того ли он из кожи вон лез, даже заново учился печатать этими неловкими культяпками? Уж точно не для того, чтобы в конце так нелепо соскочить.

Но решиться было самой малой из проблем. Этот и следующий вечер он потратил на то, чтобы подкараулить ноутбук. Дохлый номер - Марина возобновила свои подработки, занимая машину почти всё своё домашнее время. Назавтра, на ночь глядя ему внезапно повезло: девушка приняла снотворное,- нынче от переживаний ей плохо спалось, несмотря на видимую усталость. Вдобавок она не отключила его от розетки.

Оставленный без присмотра, он осторожно поднял крышку ноутбука, как делал это раньше, зашёл в её профиль. И всё. Ступор.

Чёрнобелые обои рабочего стола смотрели на него, тупо и безучастно; так же тупо он пялился в ответ. Что делать дальше? Денис не знал. Ресурсов с криптокошельками пруд пруди, а с тех пор их количество возросло - как пить дать. И даже перебрав наугад результаты поиска, он, вполне возможно, не узнает тот прежний сайт: за столько лет всё могло - нет, обязано было поменяться. Такая непомерно ясная для кошачьих мозгов мысль посетила его только сейчас, но почемуто никак не проявляла себя ранее.

Соберись. Думай.

Так, это точно было не меньше чем за год до того, как они сблизились. Стрелялки его на тот момент уже пресытили, программирование ещё не успело увлечь. Чем он занимался? Бесцельно проводил время в сети, сидел в чатах и на имиджбордах... Общался с кучей незнакомых людей, сменявших друг друга, как в странном калейдоскопе. Было чтото ещё. Верно... Учась в универе, по вечерам от скуки он лазил по сайтам с бесплатными курсами. Разномастные компьютерные науки, иностранные языки... один из них был посвящен криптовалюте. Ресурсыобучалки расплодились ещё в большей степени, это очевидно, но их хотя бы проще узнать среди сотен подобных. А этот... Было в нём нечто академическое, заумное; название, похожее скорее на набор букв, а на деле оказавшееся именем не то индийского, не то индейского божества. Вот только какого...

Думай. Соображай.

Чтото внезапное, интуитивное нахлынуло на него, ассоциативный ряд из шатких, призрачных фрагментов раскинулся в его разуме словно верёвочный мост. Денис ввел пару запросов - и вскоре обнаружил искомое. Довольно быстро нашелся и курс, и ссылка на обменник. Тогда, четыре года назад, он хотел лишь потренироваться, но однажды любопытство перевесило, и он пустил в ход свои кровные.

Марина тем временем повернулась на бок и чтото проворчала во сне. Денис резко прикрыл собой экран, чтобы свет не разбудил девушку. Рано. Слишком рано. Не время для камингаута.

Убедившись, что та крепко спит, он вернулся к своим баранам. Теперь перед ним стояла очередная трудность - он не помнил пароля. Обычно для всех нужд использовалась одна комбинация, лишь усложнявшаяся с годами; на тот момент она явно была проще и короче. Сквозь его нервозность вдруг прорвался колкий страх: что, если за такой срок аккаунт взломали? Пытаясь заглушить его, он с бо?льшим рвением продолжил подбирать свой тайный код.

Есть. Получилось.

Пошарив по вкладкам, не без труда Денис убедился, что его лучшие чаяния сбылись. Однако усталость давала о себе знать, и он даже не ощутил удовлетворения. Глаза вовсю слипались, голова раскалывалась, словно грозясь треснуть пополам; ему всё ещё оставался один важный штрих. Без пояснительной записки эта авантюра не имела ни единого шанса.

***

если ты читаешь это письмо то того меня которого ты знала уже нет в живых. только не вини себя. так вышло.

извени за ошибки если они есть я можно сказать пишу чужими руками.

у меня для тебя кое что. ниже по ссылке доступ в крипто кошелек, и теперь это все твое. думаю ты разберется как обменять валюту по курсу.

прими это. иначе все мои усилия напрасны. просто возьми их и используй воблаго. ольга заслуживает долгой и счастливый жизни так же как и ты. это единственое что я могу для вас сделать.

и главное. просто знай я здесь рядом с тобой. присмотрись и увидишь. или даже почувствуешь

я люблю тебя

Лимб

...Ибо судьба людей - что судьба животных, и умирают они, как животные, и дыхание жизни в них одно и то же, и ничем человек не лучше животного, ибо всё - тщета одна.

Екклесиаст 3:19

-Ты знал, как мне без тебя плохо?

Он отчегото не удивился вопросу, хотя её появление на пороге оказалось довольно внезапным.

-Я догадывался. Но ты же сама... - Денис попытался высказаться, однако непослушный язык выдал лишь невнятное мяукание.

-Да, я сама выставила этого... Кем бы он ни был,- Марина будто поняла его речь. Задумалась и продолжила.- Но ты здесь. Со мной. Рядом.

С каждой фразой она делала медленный, мягкий, неслышный шаг по направлению к нему. На её густо подведенных глазах выступили слезы и мгновенно прочертили темные дорожки.

Денис молчал. Странное бессилие сковало его челюсти. Впрочем, он всё равно не знал, что сказать. Уже давно устав ждать этого момента, сейчас он наблюдал за ней, глухо и отчужденно, будто объектив видеокамеры. Его не заботило прошлое, не волновало будущее. Он просто наблюдал.

-Я скучала. Ты даже не представляешь, как сильно...

Денис сам не заметил, как оказался у нее на руках. В этой колыбели было мягко и тепло, и он перестал чтолибо воспринимать, кроме звука её голоса.

-Но это неважно. Ведь теперь мы всегда будем вместе, правда?

-Ты слаб... - Он уже был готов соглашаться со всем, что она говорит. Нежные ладони вдруг стали опускать его кудато вниз, затем развернули,- он не сразу сообразил, что? перед ним.

Спокойная и тихая вода в идеально ровной окружности берегов. Оцинкованное ведро, наполненное до краев.

Резкий толчок вогнал его голову внутрь, от неожиданности он тут же начал задыхаться. Передние лапы судорожно заскребли по внутренней поверхности, пытаясь уцепиться и словно орудуя по своей воле; задних он отчегото не чувствовал вовсе. Барахтаясь изо всех сил, он несколько раз вырывался наружу, но неожиданно твердая рука погружала его вновь, не давая вдохнуть. Пузыри, рокочущие со всех сторон, глушили Дениса, однако сквозь шум он слышал её увещевания. Воздух в лёгких весь вышел, и через пару мгновений он ощутил, что стенки ловушки будто раздвигаются, а дно уехало кудато дальше, в темную глубь. Цепкие пальцы увеличились в размерах. Теперь он помещался там целиком - котенок, которого топят в ведре. Он успел подумать, что теряет сознание, как вдруг голос Марины произнес не то снаружи, над водой, не то прямо внутри его разума:

-Я тоже тебя люблю, моя радость...

***

...Прежде чем он вскочил, стряхивая с себя остатки сна.

Да чтоб тебя, твою мать! Это было так реально, так обескураживаще достоверно. Тепло её рук... теплая вода в резервуаре, где Денис встретил свою виртуальную смерть. Страх начал накатывать на него лишь сейчас, растекся лавиной по всем закоулкам тела; там, во сне, он не ощущал ничего, кроме, разве что, уюта.

Нет, он всётаки точно законченный идиот. Нельзя было ещё более туманно и витиевато изложить простую мысль, что он не погиб с концами?! Если б Марина всё поняла, то давно бы это уже показала. Такое без толку скрывать.

Да и плевать. Для него это ничего не изменит, поцелуй красавицы не расколдует его обратно. Хоть облобызайся. Главное, что дело сделано, кругленькая сумма ушла по назначению. Остальное не важно. Теперь уже не важно.

***

Жаркий июль сменился благодатным августом, воздух перестал сквозить духотой и ночи начали спускаться на землю с каждым днём все раньше. Затем сентябрь плавно перенял эту эстафету; редкие дожди не слишком портили его мягкую погоду.

Денис знал совсем немного о том, что происходит вокруг и чему он придал такой внезапный импульс. Лечение, на которое Ольга решилась ещё до его вмешательства, было весьма своевременно им обеспечено. И, хоть рак крайне коварная штука, ей, очевидно, не становилось хуже. По крайней мере, теперь он не слышал, чтобы Марина плакала, да и вообще - судя по всему, вместе со своей сестрой она вновь возвращалась к жизни. Это его вполне устраивало.

Он лишь помнил, как горько она рыдала над тем, что сочла его последним посланием. Никогда Марина не была плаксой, сколько Денис её знал,- однако эти полгода явно подкосили равновесие девушки. Но после того момента слабости дела, очевидно, пошли на лад.

Лениво выпадая из своего анабиоза, Денис слушал, как она обсуждала подвижки с какимто Павлом Александровичем - должно быть, лечащим врачом Ольги. Из этих разговоров он выцеплял всё самое нужное и не более. Прочее отлетало рикошетом от толстой кожуры апатии, в которой он продолжал плавать все эти долгие недели.

***

Однажды он услышал посторонний запах.

Деревья уже наполовину избавились от золотой листвы, но солнце всё ещё мягко освещало землю. На календаре всех работающих в доме устройств было начало октября; бумажный же так и висел без внимания, как неприкаянный.

Болезнь Ольги перешла в стойкую ремиссию. Крепкий организм, другие на её месте запросто уже могли закончиться, не дождавшись терапии. Тем не менее, Марина рассыпа?лась в благодарностях онкологу,- нельзя сказать, что незаслуженно. Младшая сестра, взяв шефство над старшей во время её недуга, за этот срок довольно часто общалась с медперсоналом.

Сегодня она пришла с работы и бросила сумку с курткой на диван, рядом с Денисом. Разбуженный и помятый, он недовольно поглядел ей вслед, но внимание его тотчас переключилось. Слабо, неявно, от куртки веяло чемто незнакомым. Он не мог сказать точно, парфюм это или чейто собственный запах; лишь резкость отдельных его нот обозначалась в нём, как верхушки небоскребов над облаками.

Ну и что, подумаешь. Она постоянно находится в чьемто обществе. В отличие от меня.

Успокоившись этой мыслью, он вернулся к своим кошачьим делам.

***

Хотел Денис того или нет, впоследствии он начал замечать другие странности. Не сказать, что Марина полностью наплевала на свой внешний вид за этот срок, но сейчас она посвящала ему себя с сосредоточенным энтузиазмом. Один раз он застал её за тем, как та красила ногти в свой любимый темносиний цвет, чего не видел уже очень давно.

Жизнь налаживается. Она хочет выглядеть хорошо, как и все женщины. И вообще, после потрясений у них это принято. Ну, типа, сменить прическу и всё такое.

По отдельности эти вещи ещё ничего не значили. Как минимум раз в неделю Марина задерживалась с работы, чтобы съездить к сестре. По правде говоря, уже долгое время он не следил за ее графиком,- если только в миске так некстати не заканчивался корм. Оттого и поздние приходы не вызывали у Дениса много вопросов.

Он упорно не желал делать какието выводы. До тех пор, пока в особенно оживлённом телефонном разговоре она не назвала когото Пашей. Тутто в нём и закрутились тревожные шестерёнки.

Друг? Вряд ли. Однокурсник? Тоже мимо. Коллега? Марина держалась особняком на работе, насколько он знал, однако этот вариант исключать бы не следовало. Может быть, какойто выскочкановичок, не знающий расстановки сил в коллективе,- и потому нашедший к ней подход? А что если...

Его уши, как локаторы, теперь всё время были настроены на волну девушки; он теперь уже не мог игнорировать её поведение, её жизнь, её разговоры и интересы. По тому, что он уловил в дальнейшем, стало ясно: Ольга - общий знакомый собеседников.

...Лечащий врач её сестры. Неужели всё взаправду? Какая паршивая, злая ирония. Тот человек, который сделал свой вклад в покой Марины наравне с ним самим - сейчас угрожал забрать у него самое ценное. Ибо раз за разом диалоги эти становились всё теплее и интимнее.

А ты думал, она будет горевать по тебе до скончания веков?

Не прошло и полгода, это верно. Но и её тоже можно понять. Среди кучи проблем, трудностей и непомерного дерьма - сияющая фигура спасителя в белом халате. Немудрено, что так вышло, братец. Немудрено.

***

Первое слово оказалось настоящим испытанием. С чего начать свой рассказ? Чему она сможет поверить? После пятиминутки раздумий начало было положено, и он бодро прошёлся по клавиатуре, не особенно заботясь об ошибках - умный текстовый редактор в меру своих возможностей подчищал его косяки. В конце концов, Денис имеет на них право.

Он улучил момент, пока Марина вышла за хлебом, хотя прятаться уже было незачем. Просто в тишине и в её отсутствие думалось лучше.

Отбитый угол экрана зрел черной слепотой, как пиратская повязка, и, казалось, трещинки с каждым днем ползут всё дальше.

К тому моменту, как Марина вернулась, текст был закончен. Затаив дыхание, он следил, как та шла через всю квартиру прямиком к письменному столу, и, достигнув его... захлопнула ноутбук. А дальше - добивающий удар: засунув его в пакет, она, не раздеваясь, вышла с ним наружу.

Что за хрень? Он же разрядится и убьет всю его писанину! Куда бы она не тащила старичка, весь его прогресс на сегодня потерян.

В голове едва не заиграла мелодия из титров с Робертом Б. Уайди,- если бы к тому моменту он напрочь не потерял музыкальный слух.

Это ничего. Он ещё только разогревается. В другой раз Марина непременно прочтет его историю.

Однако он ошибался. Следующие две недели ноутбук пробыл в ремонте. Конечно, это следовало сделать давно, но, черт возьми, не сейчас. Только не сейчас.

***

Встав на узкий металлический край, он резко и с силой надавил книзу. Все содержимое его миски разлетелось по полу внезапным градом. Самое время для небольшого бунта.

Почему он не сделал этого раньше? Почему дотянул до таких последствий? Только сейчас до Дениса начало доходить, насколько глубоко в его разум въелся тот кошмар, в котором она всё о нем знала. Словно не отличая сон от яви, он жил, влачил свое серое, пустое существование, не пытаясь ничего изменить. Он понял это по тому, как кольнула его тревога, глупая, бредовая, когда он решил наконец поднять голову и заявить о себе.

Гранула за гранулой, кроха за крохой, Денис сосредоточенно двигал их, будто играл в шахматы. На минуту он задумался и застыл на месте; кухня погрузилась в тишину. Вскоре чтото сбоку привлекло его внимание. Большой темнорыжий таракан, обманутый затишьем, выполз на дверцу шкафа. Длинная спина его выделялась контрастным блеском в объективе кошачьего зрения. Он сидел и шевелил усами с той флегматичностью, точно то был его повседневный маршрут; даже посторонний взгляд не прибавил ему беспокойства.

Пока Денис силился вспомнить, видел ли он их здесь когдалибо вообще, пришелец лениво уполз по своим делам.

Остатков сегодняшнего завтрака едва хватило на задуманное. Он отошёл поодаль, покрутил головой, оценивая собственное творение. На полу в узком кухонном пролете надпись незатейливо гласила:

"Я ДИНИС"

Теперь оставалось только ждать.

***

Дрёма нарушилась стуком входной двери. Сумерки в комнате сгущались, но для Дениса это давно уже не было проблемой. В прихожей вспыхнул свет, Марина принялась снимать уличное облачение. За то недолгое время, пока та совершала свои рутинные дела, он успел вновь уплыть в пограничное состояние. Мысли в нем царили пространные и спутанные; он никак не препятствовал, просто позволял им течь.

...Как образуются новые виды? Как один отделяется от другого? Вот у этого мамонта кривые бивни и маленькие уши, а у его потомка уши средние и бивни поровнее. Где грань между их разделением? А человек - это ещё обезьяна или уже нет?

...Или вот взять, к примеру, те штуки, что в программировании, кажется, называются... циклами. Обычно их делают конечными - они делают свою работу до определенного момента. Однако есть и такие, которые вынуждены длиться вечность,- пока не исчерпают ресурс машины. По недосмотру ли, по ошибке или умыслу. Но его цикл не был бесконечным. Гдето должен найтись предел.

-Маркиз!

Весь туман слетел с него в один миг. В пару прыжков оказавшись у порога, он притормозил: досада в её голосе была неспроста.

-Ты что здесь наделал?

Разрозненные кучки корма лежали под ногами девушки, там и тут, как звёзды на небе. В их расположении не угадывалось ни единой буквы, ни даже детской закорючки.

Одно он не учёл: темнота всё же не лучший друг человека.

***

Впрочем, у железной двери тоже были припасены свои сюрпризы.

В один из следующих дней она распахнулась, и воздух наполнился какимто непривычным оживлением: голосами, незнакомыми запахами. В квартиру вслед за Мариной ступил молодой мужчина, с опрятной бородкойбальбо, да и сам весь приглаженный, чистенький. ДенисМаркиз одновременно испытал эстетическое удовлетворение и глубокую агонию, которая вела вновь кудато далеко вниз, в полный упадок.

Вот и всё. Теперь она притащила этого перца к ним домой, а вернее, к себе домой; если это нельзя ещё назвать серьезными намерениями, то, по крайней мере, неким этапом в отношениях, развернувшихся за кулисами.

Это похоже на внезапный паралич - вот ты стоял твердо и уверенно на всех своих конечностях,- но спустя мгновение обмякаешь, как жидкое тесто: силы покинули тебя.

Пока Денис пытался привести себя в боевое положение, двое сняли уличную одежду и переместились на кухню.

Он, этот... товарищ... вряд ли желает ему зла. Как и его, Марину тоже сложно в чемто винить; да, полгода невеликий срок, но ей была нужна поддержка. Всё случилось само собой. Почему же он так остро ощущает предательство? И какого хрена, в конце концов, оправдывает их обоих?

Денис вошёл на кухню спустя некоторое время, уселся напротив и принялся изучать. За разговором они не сразу заметили его появление.

-Ого, какой здоровяк! Как зовут?

-Это Маркиз.

-Породистый?

-Нет, полуперсполудворняга. Мать сбежала и успела с кемто нагрешить. Отдавали бесплатно. Мне Оля его притащила.

-Говорят, персы те ещё неадекваты.

-Нет, за ним вроде не замечалось,- Марина улыбнулась.- Он спокойный. Ленивый...

Чтото зрело внутри Дениса, пока они мило болтали, обсуждая его, как глупую, несмышленную зверушку, наливалось иссинебагровым нарывом и вот, наконец, взорвалось. Взвыв, он сорвался с места и пронесся в комнату, где вскочил на окно, едва не уронив вазу с цветами.

-...Я же говорил,- сказал за стенкой его противник, и оба рассмеялись.

Дениса тряхануло. Опершись в оконное стекло передними лапами, он отчаянно заорал; всё отчаяние, вся злоба, вся решимость сплелись воедино в этом звуке.

-...Да, случается иногда,- как ни в чем ни бывало отметила девушка.

Безразличие.

Он соскочил с окна и пулей пролетел всю комнату, затем, обогнув угол, преодолел остаточное расстояние и запрыгнул ей на колени. Марина дернулась от неожиданности и охнула под его тяжестью.

Это я. Я. Посмотри на меня. Прежнего Маркиза нет. Здесь только я, живой и здоровый.

Но Марина лишь вскользь погладила его по макушке и ссадила на пол.

-Этот кот иногда такой дурашка,- она вновь улыбалась Павлу и совсем не смотрела на него.

Денис отошёл к стене, где сидел до этого. Как ни странно, его отпустило, и здравое мышление начало забирать контроль.

Мужик выглядел нормальным. Нельзя было назвать его смазливым, но привлекательным определенно. Наверное, не чета той оболочке, ныне изъеденной кладбищенскими червями.

Но было и коечто ещё. Если кошки действительно чувствуют людей, то картина становилась ещё более сложной и неоднозначной. Какаято доброта и светлость сквозили в молодом врачевателе, не то мягко сияя в глазах, не то проступая в жестах, движениях,- во всем естестве. Вероятно, даже твердость, необходимая для того, чтобы со всей прямотой говорить людям, что они умирают, не очерствила его душу. И как бы Денису хотелось в этом обманываться... Такой человек не может быть плохим. Малой толики времени было достаточно, чтобы понять это. И оттого становилось ещё паршивее.

В правом ухе вдруг чтото неприятно засвербило, но так же внезапно прекратилось.

Растерянный и ослабленный, удрученный новыми знаниями и собственным бессилием, он поковылял прочь из кухни. В коридоре, где темнота милосердно сгущалась и более ласкала его зрение, он остановился. Коллекция непривычных до этого дня запахов ударила ему в нос во всей их полноте; мозаика из мужских флюидов, которую он случайно обнаружил несколько дней назад на её вещах, дополнялась ещё несколькими. Напротив двери стояла чужая пара обуви, онато и служила их источником. Прокручивая в голове свои переживания, Денис снова впал в забытьё; эти начищенные ботинки влекли его, как магнит, и одновременно раздражали. Он зарылся носом внутрь, вдохнул глубоко, поглощая запах пота, этот запах хорошего, но ненавистного ему человека. Не помня себя, поживотному уверенный и ослеплённый своей правотой, Денис подмял под себя левый ботинок, уселся сверху. Клапан тут же открылся, не заставив себя ждать, и теплая влага потекла внутрь. Чужое медленно стало перебиваться своим, хорошо знакомым, пускай и столь же неприятным.

Дебил. Чертов мудак. Теперь этот хрен точно останется у нее на ночь... пока сохнет на батарее так некстати оскверненный котом башмак.

***

Как бы то ни было, противостояние продолжалось. Вернувшийся из починки ноутбук щеголял новеньким экраном, но всё еще не мог похвастаться исправной батареей; однажды, при очередной его попытке обуздать машину моргнул свет, и все усилия пошли насмарку. В другой раз он случайно дернулся, заслышав шаги Марины, и стёр абсолютно всё, что успел напечатать, а послетаки выхватил леща. Навыки Дениса постепенно приходили в упадок, грамотность снизилась до того уровня, где автозамена была уже бессильна, и этот вариант становился непригоден. Он нацарапал свое имя на стене возле двери, но Марина попросила нового кавалера заслонить испорченные обои тумбочкой, даже не удосужившись прочесть послание. Кружащее над Денисом проклятье парировало все его выпады, сводило на нет плоды угасающей фантазии. К этому времени Павел отметился в доме уже несколько раз, но это явно было не то, к чему хотелось привыкнуть.

***

-Чтото не так?

-Нет. Я только... Всё в порядке, правда, просто... Ты заметила, как он смотрит?

-Брось. Хочешь, запрем его в ванной?

-Нет, нет... Мне правда неловко и говорить. Такая ерунда, смущаться мужику, изза какогото кота... Глупо. Немного странный он, вот и всё. Помнишь эту картинку в интернете: "Это я, Лёха, помоги мне выбраться из собаки".

Она засмеялась, запрокинув голову назад.

-Да, каждый раз доставляет. И всё же... этот взгляд. Мне кажется, я его кожей чувствую. А, ладно, неважно. Иди ко мне.

***

Бледножелтый шар покоился у его лап. Одна и, похоже, единственная кошачья игрушка в доме, которая меняла свое положение в комнате лишь по чистой случайности, когда ктото ее задевал. Вообщето он был красный, но... Какому идиоту пришло в голову сделать его красным?! Ах, ну да. Безвестный маркетолог не смог придумать ничего оригинальнее.

Ему до смерти надоела вся эта кутерьма. Ради чего он старается? Какой в том смысл? Ни его ревность, ни его усилия уже не дадут желаемого эффекта. Марина влюблена, это очевидно. Иногда Денису начинало казаться,- и эта мысль пугала,- что с ним она никогда так не светилась и глаза её не блестели так счастливо. Лишать девушку будущего - чистый эгоизм и ничего более. В конце концов, за свое упорство он может оказаться на улице, а провести остаток жизни, сражаясь за помоечные объедки, у него не было никакого желания. Хотя еще неизвестно, что было хуже.

Зато глубокие царапины на заднице Пабло запомнит надолго. Одна радость. Но и этим Денис добился только того, что от него стали закрываться при утехах.

Фу. Что за паскудство. От досады он двинул по шарику лапой и, проследив за ним, вдруг ощутил азарт. Однако его хватило лишь на то, чтобы Денис привстал на задние лапы и, нелепо изогнувшись, сел обратно.

Да, большой вопрос, что в его ситуации меньшее из зол. Ещё и ухо который день саднило так немилосердно. Вот уж врагу не пожелаешь.

***

Это было не более чем неприятностью до тех пор, пока в одно пятничное утро он не проснулся с адской болью. Вся правая сторона головы пульсировала, словно тикающий механизм, готовый рвануть в любой момент.

Коекак дождавшись вечера, он с порога нажаловался Марине, ходил за ней следом, демонстративно тряс ухом. Но спустя полчаса, как теперь было заведено к концу недели, приехал этот докторишка, и акценты вновь сместились в его пользу. Без шанса.

Денис не находил себе места. Как только боль утихала, он начинал ходить и орать, привлекая к себе внимание. Но на него только шикали и пытались заткнуть, одновременно шутя и смеясь над беспокойным, ревнивым котом, который стал таким только с появлением в этом доме Павла.

Терпеть уже было невмоготу. Он запрыгнул на стул рядом с Мариной и принялся гипнотизировать её, пытаясь поймать взгляд. Глаза её, с какойто странной поволокой, лишь скользили по нему, быстро и безучастно. В отчаянии Денис обернулся к своему оппоненту. Может, хотя бы он окажется более чутким? Однако тот лишь улыбнулся и снисходительно потрепал его по холке.

Спаситель жизней, твою мать.

Дениса качнуло сидя, и, не удержавшись, он рухнул со стула. Новый спазм настиг его уже на полу. Денис взвыл от боли, но тут же охнул, захлебнувшись ею.

Что за бездушные скоты. Разве они не видят? Настолько увлечены воркованием, что не замечают, как рядом страдает животное?

Помнится, несколько лет назад, на заре отношений с Мариной он пребывал в таком воодушевлении, что, казалось, готов был обнять целый мир. Ни с того ни с сего он приволок матери букет хризантем, чего раньше никогда не было, растрогав её до слёз. Видно, влюбленность действует на всех поразному. Эти двое не видят ничего вокруг, кроме самих себя.

Вспышки усилились и стали нестерпимыми, точно кошки скрежетали по металлу в его черепе. В этом тумане он ощутил лишь, как ткань одежд прошлась по нему с обоих боков; придя в себя, Денис не сразу заметил, что остался на кухне один.

Мысли вновь поползли, как ядовитые змеи, шипя и изливаясь горечью, злобой, обидой. Пусть будет улица. Пусть будет голод, гибель и всё, что угодно. Я не могу больше терпеть.Милование двух голубков, их невообразимый игнор и эту чёртову боль.

Он чувствовал влагу, текущую по переносице. Он не плакал: кошки этого не умеют,- это были слезы вперемешку с гноем. Больные глаза, подарок персидских предков.

Собравшись с силами, Денис прижался к полу и приготовился к рывку. Пара секунд - и вот он уже летел в открытую форточку, навстречу сияюще белому небу.

***

Холодные хлопья снега падали на чёрную прогалину вокруг бездвижного тела и тут же таяли. Поодаль, на потемневшем асфальте их жизнь длилась немного дольше, но дальше, у подножья бордюра они умирали так же стремительно, растворяясь в грязной каше дорожных луж. Ноябрь сыпал свои ранние семена всюду, куда только дотягивался.

Сколько он пролежал без сознания, Денис не знал. От нового взрыва боли его вырубило, едва он коснулся земли. Падение оказалось напрочь неудачным: кроме огня, разливающегося теперь по всей голове, он обнаружил, что крепко ушиб заднюю лапу. И потроха, казалось, здорово перетряхнуло.

Поднявшись на ноги, Денис поковылял прочь. Прохожие сновали там и тут, возвращались с работы, к своим семьям и пятничным утешениям. Дети, взрослые, старики - все следовали известным только им целям. Автобусы и машины курсировали намеченными маршрутами.

Куда держать путь ему, он не знал. В какойто момент Денис начал корить себя за опрометчивость. Ну что ему стоило остаться дома и... надеяться на лучшее. На то, что боль пройдет сама собой или же хозяева спохватятся и увидят: чтото не так. Да уж... Хозяева. Глупее слова не придумать.

Ну и что? Теперь он сам распоряжается своей судьбой, но надо сказать, делает это довольно хреново. Выброситься из окна в конце осени не самый продуманный шаг. А может, взять и вернуться туда? Кто упрекнет в слабости обыкновенного домашнего кота?

Но ноги продолжали нести его всё дальше от дома, ставшего враз чужим. Это действительно невыносимо - регулярно наблюдать, как твою девушку жахает посторонний дядя. Кто его там ждёт? Что его там ждёт? Нервный срыв и помешательство. Безумие и деградация.

...Вернуться в родные пенаты, попасться на глаза матери? Ещё более абсурдный план. Старая стерва не одобрит появление чужака. В смысле - Муська, пожилая трехцветная кошка с характером.

Да какая вообще разница. Счастье - слишком редкая валюта, и он свой запас уже давно гдето просрал. Ему везде теперь придется туго.

Сумерки сгущались, и седина неба постепенно обращалась в матовую синеву. Город ещё не зажёг свои фонари. Тротуар вплотную подошёл к проспекту, и встречные автомобили слепили Дениса, как прожекторы, награждая его новыми приступами: теперь вся его голова раскалывалась, будто от мигрени.

Он устал думать о том, что наделал, как ему дальше жить и в чем он был неправ. Лишь тело на автомате несло его туда, в направлении мест, где Денис провел почти всю свою жизнь. Робкий снег всё так же продолжал спускаться на его шкуру, но он этого не чувствовал. Правое ухо гнулось к земле, и всю его фигуру словно перекосило на правый бок.

Лай на противоположной стороне улицы. Денис вздрогнул и невольно повернул голову, осторожно и медленно. Внезапно его взгляд наткнулся на низенькое здание, неприметное с виду, но вызвавшее в памяти какойто проблеск. Там, кажется, должна быть ветклиника. Точно. Сколько раз он ходил по той стороне и видел вывеску. Вот и ответ. Там ему помогут. Непременно помогут, не может же мир оказаться настолько дерьмовым.

Денис нырнул под барьер и передними лапами оказался на проезжей части. Боль, как шарик для пингпонга, колотилась о виски изнутри, цветные пятна плыли перед глазами. В мешанине из яркого света и дорожного шума он видел только прямой путь вперёд и теперь боялся лишь одного - потерять цель из виду. Отсчитав пять ударов, он глубоко вздохнул... и ринулся на дорогу.

***

Таксист не спеша дожевывал шаурму, поглядывая на экран планшета. С заказами сегодня было тухловато, и он хотел отбить аренду с бензином хотя бы до восьми вечера.

Ему не нравилась машина, которую он арендовал на день. На этом авто полгода назад он насмерть сбил какогото чумного парнишку. Тот выскочил на проезжую часть как черт из табакерки, так что водитель даже не успел дать по тормозам. Если бы не прокурор, его бывший однокашник и хороший знакомый,- куковать бы ему без прав, а то и вовсе чалиться на нарах. Суд, что называется, вошёл в его положение и не стал лишать его заработка для семьи. Паршивая история, как ни крути.

Таксист покачал головой, отгоняя невесёлые мысли. На карте высветился новый вызов. Ткнув костяшками пальцев в экран, он скомкал промасленную бумажную обёртку и убрал её в бардачок. Затем отхлебнул воды из полторашки, пристегнулся и стартовал.

Машин в пятничный вечер было немало. В отдельных местах даже умудрялись образовываться пробки. Впрочем, куда уж им до столичных - так, смех один. Ну и слава богу. Даром им не надо тут такого счастья.

Такси свернуло на главный проспект. Проезжая ветклинику, водитель боковым зрением заметил белое пятно, летящее наперерез. Реагировать было уже поздно. Он услышал негромкий глухой удар, и машину слегка качнуло два раза по левой стороне. Чем бы это ни было - останавливаться и проверять ему не хотелось.

Только прибыв на место, он обнаружит крохотное пятнышко крови на боковом зеркале.

***

Ну наконецто.

Покой.

Всё, что успел подумать Денис в момент, когда ударом его опрокинуло оземь и наступила тьма.

***

Глубокая, черная, страшная вода неслышно колебалась прямо перед ним... и в то же время всюду вокруг, оглушая и удушая. Он существовал одновременно в двух плоскостях - над и под её толщей, если понятие существования вообще имело смысл. Он судорожно барахтался, пытаясь всплыть на поверхность, жаждя безумно, исступлённо только одного - наполнить вновь свои лёгкие, не зная, чудится ли ему это или воздух в самом деле для него жизненно необходим. Меж тем, снаружи, он видел, как вода пришла в неистовство: огромные пузыри вскипятили её тусклую гладь. И он боялся, безумно боялся увидеть то, что вотвот может вырваться из этих темных глубин.

ВДОХ

***

Будильник заорал под ухом, как стая огромных обезумевших птиц. Не разлепляя глаз, он принялся судорожно шарить рядом с собой, и, нащупав наконец врага спокойствия, попытался его отключить. Но телефон разрывался пуще прежнего. Коекак ему удалось заставить аппарат замолчать.

Повернувшись на спину, он открыл глаза. Сквозь тюлевый занавес в комнату робко пробивался первый дневной свет. Тюль, казалось, колебался от сквозняка; укрытый одеялом, он кожей лица ощутил стоящий в помещении холод. Должно быть, форточка распахнулась от порыва ветра.

С какого момента его явь обернулась в сон? Какой период жизни охватила эта кошмарная дрянь? Если он завел себе будильник, значит, ему снова нужно на работу, что, в свою очередь означает только одно: его не увольняли. И новости о лейкемии - всего лишь полуночный бред.

Успокоенный, он отдышался, чувствуя непомерную благодарность вселенной.

Место рядом в постели пустовало. Если Марина проснулась и встала раньше него, то, в конце концов, можно было прикрыть форточку. Холодно же. Вряд ли она распахнула её сама, в такую погоду. А какой, собственно, сейчас месяц?

Он высунул руку изпод одеяла, внутренней стороной к себе, и принялся ее разглядывать. Боже, настоящая человеческая рука, голая и без шерсти, всё, как положено. Прямо по ГОСТу. Пожалуй, всё, кроме темносинего лака на каждом ногте.

Твою. Мать.

Примечания

.Угольночерный яд медленно ползет по моим венам, / Наша любовь превратилась в коробку, наполненную болью (англ.).

. Наш мир растаял в кровавое пятно / И был смыт дождем, / Смыт дождем (англ.).

. Команд "Есть" и "Мясо" (англ.), действительно, на текущий момент нет ни в одном из языков программирования.

. Вантаблэк - самое чёрное вещество, изобретенное человечеством, на 99,965% поглощающее свет.

. Антон Чигур - персонаж романа Кормака Маккарти "Старикам тут не место" иодноименного фильма, наемный убийца и антагонист.

. Роберт Б. Уайди - режиссер, сценарист и продюссер; одна из его работ, сериал "Умерь свой энтузиазм", положила начало современному интернетмему: чьелибо фиаско или неловкая ситуация сопровождается надписью: "срежиссировал Роберт Б. Уайди".