Annotation

     Мы успели провести ещё две совместные репетиции в ГДО , к тому же я сумел побывать дома у Габи целых четыре раза, так что программу мы обкатали по максимуму. Работать с Габи было легко. Все замечания она воспринимала спокойно и сразу же корректировала исполнение, впрочем замечаний этих было совсем немного, всё -таки талант у неё был от бога! А потом поступило официальное подтверждение, что мы приглашены на совместное торжественное мероприятие посвященное 25-летию образования Национального фронта ГДР. Мероприятие намечалось провести в Югендпалас совместно с командованием воинских частей расквартированных в Ризе и окрестностях. Мне удалось даже встретиться с Габриэль и лично ей это сообщить. Мы договорились, что она к 5 часам вечера подойдёт ко входу в концертный зал и будет ждать нас там, так как мероприятие закрытое. Я надеялся, что ей не придется ждать долго, но на всякий случай наказал одеться потеплее.

      И вот, наконец долгожданная суббота. С утра я был слегка взвинчен, постоянно спрашивал который час и мысленно подгонял часы. После обеда мы переоделись в парадную форму и "сидели на чемоданах", то бишь на колонках и усилителях. Кроме нас, срочников в студии никого не было. Все старшие музыканты давно были дома и кое-кто уже слегка принял на грудь перед выходным. Как всегда, время в такие моменты замедляется с каждой минутой всё сильнее.

     И вдруг открывается входная дверь и в неё вваливается Вася Онопко, шутник и балагур. Мы, как по команде поворачиваем головы с немым вопросом в каждой нашей паре глаз.

     - Немцы в городе! - кричит Вася, пародируя военные фильмы.

     - И что? - смеётся Жека. - Они всегда там! А ты чего не дома?

     Ответить Вася не успевает. В незакрытую им дверь входит Геннадий Студников и вперемешку с бранными словами выдаёт информацию:

     - Козлы, не могли найти другое время! Обязательно подлянку нужно устроить под выходной.

     Мы начинаем понимать, что в полку что-то происходит не совсем хорошее.

     Тут же студия начинает наполнятся сверхсрочниками оркестра. На всех полевая форма. Я слышу слова "Белая акация" и мне сразу поплахело.

     Когда в полку объявляют "Белую акацию" все подразделения поднимаются по боевой тревоге. Из боксов выходит техника, солдаты получают оружие, боеприпасы и все боевые причиндалы, которые им полагаются согласно занимаемой должности. Выполнив все эти манипуляции полк замирает в ожидании следующего приказа - " Красная акация". Получив его полк срывается с места и покидает своё родное гнездо - танки мчат на ближайший пункт, где их грузят на железнодорожные платформы, а вся колесная техника движется своим ходом в район учений. И только оркестр остаётся на месте и заступает в караул на всё время учений. А длятся они от недели до десяти дней. И всё это время музыканты без замены охраняют оставшееся имущество полка, парк боевых машин с боксами и различной ремонтной техникой, склад ГСМ, казармы, квартиры офицеров и их семьи. Десять суток без смены, это вам не 24 часа! В конце такого караул-марафона оркестранты похожи на зомби, медленно движущиеся по маршрутам.

     - Кравцов, бегом в оружейную комнату! - очнулся я от зычного голоса старшины оркестра. - Получить личное оружие и боеприпасы. Потом быстро переодеться в полевую форму и на рысях обратно!

     - Слушаюсь, товарищ прапорщик! - сразу изменил обычную полу-гражданскую манеру общения Виталий. - Отделение - за мной!

     И мы побежали в нашу казарму.

     " Твою же мать!!!" - на ходу материл я всё командование снизу доверху и - обратно. " Нашли самое "подходящее" время! Столько репетиций, подготовки и что теперь? И Габи ничего не знает! Придёт и будет ждать нас на улице при мерзкой погоде. И будет ведь стоять долго, знаю её отношение к делу!"

     Расхватав автоматы и получив на весь караул два тяжеленных ящика с патронами, мы тут же, в нашей каптерке переоделись и пригибаясь под тяжестью амуниции приползли обратно к студии.

     - Не заносите ничего внутрь, - скомандовал ожидающий нас старшина. - Ждём здесь.

     Рядом со студией выстроилась колонна техники разведбата. Моторы всех БМП и БТРов работали на холостых отравляя всё вокруг ядовитыми выхлопами.

     Мы присели на патронные ящики, разговаривать никому не хотелось, уж слишком резко поменялись планы на вечер. Все уже мысленно были на сцене, прокручивали в голове репертуар, какие-то моменты в песнях и - на тебе! Как говорится: " Получи фашист гранату!"

     - Что носы повесили, музыканты? - радостно осклабился сержант с ближайшего БТР. - Не всё коту маслице и вы понюхаете, что такое настоящая служба!

     Весь экипаж с готовностью поддержал ржанием своего командира.

     Мы молча проигнорировали.

     Дирижёр говорил о чём -то с прапорщиком. Он заступал на время учений дежурным по полку, а старшина становился начальником караула. Всё дежурство нашего капитана состояло в сидении возле телефона на случай, если кто позвонит, так как во всём помещении штаба не оставалось ни одного человека, даже знамя убывало вместе с полком. А вот у прапорщика обязанности были намного серьёзнее: 20 человек с оружием, с которым они не очень -то умеют обращаться и охрана каких ни каких материальных ценностей. Один только парк боевых машин с остающимся оборудованием чего стоит. И, самое главное, как организовать дежурство в течение десяти суток, чтобы люди не легли просто спать на посту?

     Пошёл мелкий, холодный дождь, почти ежедневная процедура зимой в Германии и я снова подумал о Габи. Вернее, я о ней не переставал думать всё это время, отвлекаясь только на некоторые моменты, типа получения оружия, но дождь вернул меня к мыслям о ней. Да что ж так не повезло -то?! Не могли там, на небе, подсуетиться, что ли?!

     Словно в ответ на мой мысленный крик, огромные металлические ворота полка, через которые два танка проходили бок о бок, вдруг дернулись и поползли в сторону.

     Что, уже "Красная акация"?

      Все, как по команде, повернулись на шум. Когда ворота открылись больше, чем на половину в них медленно впозл длиннющий, как железнодорожный вагон, сверкающий лаком шикарный автобус Мерседес.

     - Ни хрена себе?! - изумлённо выдохнул всё тот же сержант-разведчик. - Это ещё что за вторжение?

     Автобус медленно проехал по брусчатке, словно нащупывая дорогу и остановился у студии. Передняя дверь бесшумно отошла в сторону и на землю ступил солидный гражданин. Быстро оглядевшись, он направился к дирижёру. Рокот многочисленной техники рядом заглушал их разговор, но по изумлённому виду нашего капитана понятно было, что визитёр привёз какую-то неожиданную новость. Дирижёр что-то коротко ответил мужчине и они быстрым шагом направились к штабу полка.

     Несколько солдат спрыгнули с брони и подошли к автобусу. Такой техники они явно никогда не видели и судя по оживленному обсуждению с жестикуляцией впечатление она на них произвела.

     Уже через десяток минут дирижёр вернулся и огорошил нас приказом:

     - Кравцов, быстро сдать оружие в оружейную комнату, переодеться в парадную форму и пулей сюда! Грузите аппаратуру в автобус и едете играть!

      Мы, обалдев от неожиданной радости, чуть ли не повизгивая от переполнявших чувств, потащили тяжеленные ящики с патронами в оружейку. В общем, проделали всю процедуру в обратном порядке и вернулись студию.

     Уже совсем стемнело. Мы в ускоренном темпе стали таскать аппаратуру и инструменты в автобус. Только теперь до всех окружающих дошёл смысл происходящего.

     - Ну, сачки! - протянул командир разведчиков. В его голосе я явственно услышал прямо классовую ненависть. - Мы на полигон, а они балдеть в гаштет!

     Весь экипаж его БТРа мычанием поддержал его.

     - Они- то как раз и не сачки! - выступил вдруг из темноты командир батальона, майор Ерошкин. - А вот ты, сачок!

     - Чего это я сачок, товарищ майор? - обиделся сержант.

     - А того! - ответил майор посмеиваясь. - Пока ты на гражданке хреном груши околачивал, они музыке учились. А теперь, как результат, ты под танком будешь лежать, а они в тепле - музыку играть!

     - Чего это я под танком буду лежать? - возразил сержант. - Я разведчик, у меня экипаж в подчинении!

     - Какой же ты разведчик, если элементарно мыслить не можешь? - продолжил майор, откровенно подначивая сержанта. - Увидеть из кустов врага любой дурак может! Для этого разведчиком не обязательно быть. Разведчик, это тот, кто может на основе минимальной информации сделать правильный вывод. А у тебя информация под носом, а ты только одно видишь - "сачки"! - передразнил его майор.

     - Какая ещё информация? - сержант убавил пыл, но не сдавался.

     - А вот эта! - майор показал на автобус и нас, грузящих в него наше имущество. - Что ты по данному факту можешь мне сказать? Какие сделать выводы?

     - Ну, что сач.., что музыканты поедут куда-то играть.

     - И? - майор не отставал.

     - А мы поедем на полигон. - уже не так уверенно ответил сержант.

     - Аааа, - махнул рукой майор. - Это я уже слышал. Чего ты заладил одно и тоже? Думай!

     - Разрешите, товарищ майор? - высунулся из люка механик-водитель.

     - А ну давай! - подбодрил майор.

     - Мы никуда не едем. Учения отменяются! - уверенно ответил водитель.

     - Молодец! - похвалил майор. - А почему ты так решил?

     - Так это просто! - пожал плечами мехвод. - Если они уедут, кто ж в караул пойдёт?

     - Вот! - обрадовался майор. - Хоть один думать умеет! И тот - водитель! Только маленькая поправка: учения не отменяются, а не состоятся сегодня! Понимаешь разницу? Сегодня была всего лишь проверка боеготовности.

     - Так они не все уедут, там ещё пол-оркестра останется! - попытался оправдаться сержант.

     - Так ты не только думать не умеешь, ты и устав не знаешь? Кто тебе сержанта дал и командиром отделения назначил? - майор уже не шутил. - Из состава караула можно привлекать хоть одного военнослужащего для каких угодно работ? Весь караул может находится только в двух местах: на посту или в караульном помещении. А ты бы их отправил неизвестно куда танцы играть? Хорош, командир!

     Майор оставил сержанта красным как рак и ушёл к своим.

     - А ведь точно! - радостно заявил Малов. - Значит учений не будет!

     - И до тебя дошло? Долго... - подколол его Жека.

     - Да ладно, можно подумать, ты сразу сообразил!

      Мы быстренько закончили погрузку, расселись в шикарные кресла и Мерседес слегка покачиваясь выплыл из полка на улицу города.

     - Да, это тебе не в кузове дежурного "газона" трястись! - восхищённо вздохнул Малов.

     Мерс домчал нас до Югендпалас буквально минут за пятнадцать. Город небольшой, улицы пусты. Не двадцать первый век.

      Ещё когда автобус аккуратно пришвартовывался ко входу , я заметил одинокую фигуру Габи. Ждёт!

     Я первым выскочил из автобуса и подошёл к ней.

     - Здравствуй, солнышко! Давно ждёшь?

     - Нет, я недавно пришла, не хотела вам мешать готовиться к концерту. - улыбнулась Габриэль. - Думала вы давно здесь...

     - Да были проблемы, - скривился я. - Уже думали, что вообще никуда не поедем. Ну ладно, это ерунда! Пойдём, я проведу тебя в зал.

     Прихватив свой орган, снятый с подставки я с Габи прошёл мимо двух бойцов стоящих у двери.

     - Это наша солистка. - на всякий случай сказал я но, по видимому солдатики стояли больше для мебели, так как никакого списка приглашённых у них не было .

     Главная сцена города снаружи особого впечатления не производила, зато внутри всё было сделано на высшем уровне.

     Богатая отделка стен, великолепный свет, целые гроздья акустических колонок по бокам сцены, явно выше классом, чем в ГДО. Сегодня они должны помочь нам прогреметь. Причём, во всех смыслах.

     Весь зал был заставлен столиками, покрытыми белоснежными скатертями и только перед сценой оставлен пятачок для танцев. Традиционная для немцев расстановка на всяких торжествах. Я припомнил, что так же было и на партийном собрании, где мне и Жеке вручили по медали "За активную работу по укреплению дружбы между народами".

      Зал был пока абсолютно пуст. До начала оставалось ещё почти два часа. Так что времени у нас на то, чтобы не торопясь расставить аппаратуру, подключиться и проверить звук, было с избытком.

     Проходя с Габи по боковому коридору ведущему за кулисы, я успел её прижать к себе и поцеловать. Сразу стало легче!

     Над сценой висел огромный щит, на котором рука сжимала винтовку и что-то было написано по-немецки. Ясное дело, что-нибудь в стиле "Мы победим всех врагов". А никто и не сомневается.

     Как только мы с Габи поднялись на сцену к нам подошла дама строгого вида и попыталась объясниться на очень плохом русском. Габи быстро пришла на помощь и предложила себя в качестве переводчика. Строгая дама сразу оттаяла и объяснила, что зовут её фрау Мюллер и что она приставлена к нам для решения всех вопросов, кои у нас могут возникнуть. У меня сразу же возник вопрос с комнатой, где мы могли бы оставить верхнюю одежду или отдохнуть, если высокое начальство нам это позволит.

     - Ja, Naturlich, - кивнула дама и жестом предложила следовать за ней.

     Я хотел выяснить ещё насчёт её фамилии, но решил отложить на потом, а то мало ли что...

     - Мы сейчас принесём всю аппаратуру, а потом вы нам покажете комнату, спасибо! - сказал я, состроив максимально вежливую мину.

     - Саня, помоги Серёги его тарелки-барабаны принести, а то у него рук не хватает! - поднялся на сцену Виталий. - Здравствуй, Габриэль!

     - Здравствуй, Виталий! - улыбнулась Габи. Уже запомнила, кого как зовут.

     Я оставил Габи и поспешил на помощь Серёге. Навстречу попались Жека и Малов. Но если Женька тащил свой бас и мой аккордеон, то Сашка бережно прижимал обеими руками футляр с микрофонами. Ценная, конечно штука, но можно было прихватить хотя бы Серёгину тарелку. Но это был бы уже не Малов! Я только покачал головой, но не стал портить себе настроение. Сегодня очень важный день и отвлекаться на ерунду, которая, к тому же постоянно повторяется, я не буду, хотя бы сейчас .

      Лёха Брусков и Сергей шли вместе обвешанные нашим имуществом.

     - Много осталось?- спросил я.

     - Да большой барабан только, - отдуваясь ответил Сергей. - Я его прямо у выхода в автобусе оставил.

      Когда я вернулся с барабаном, парни расставляли аппаратуру и подключали инструменты. Малову делать было нечего и он отирался возле Габи, сладко улыбаясь и что-то рассказывая.

     Габи вежливо слушала, изобразив подобие улыбки, но на него не смотрела, повернувшись лицом ко входу. Я затащил барабан на сцену.

     - А что вы до сих пор в шинелях паритесь? Тяжело же и жарко.

     - А куда их? - Виталя положил гитару на колонку.

      Увидев, что мы собрались все, снова подошла фрау Мюллер. Габи ей что-то сказала и та сделав широкий жест рукой, пригласила нас следовать за ней:

     - Bitte!

     - Куда это? - влез с вопросом Малов.

     - Клизму ставить, особо одарённым! - не удержался я. Вид Сашки строящего глазки Габи, слегка царапнул моё самолюбие. - Тут же полный зал начальства будет, не дай бог кто-нибудь о позориться.

     Жека с готовностью засмеялся.

     - Комнату для отдыха нам выделят, ясно же! Ну и раздеться нам где-то надо, не на сцене же шинели сваливать! - я поспешил погасить в себе раздражение. Не до этого сегодня.

     Проходя вслед за фрау Мюллер по коридору я обратил внимание на табличку на одной из дверей - что-то там насчёт радио.

     " Наверняка та самая аппаратная, где сидит очень нужный мне человек! - подумал я. - И мне нужно поговорить с ним, как можно быстрее. И без свидетелей..."

     Выделенная нам комната была типичной гримёрной с зеркалами вдоль длинной стены. Возле каждого зеркала стоял стол и стул. У противоположной стены располагался целый ряд вешалок.

     - Bitte, - повторила фрау и добавила что-то по-немецки.

     - Она говорит, что комната в вашем распоряжении, можете привести себя в порядок. Сюда же вам подадут ужин.

     Мы быстро скинули с себя шинели, выбрав каждый себе по вешалке. Габи слегка замешкалась, не зная как ей поступить, но фрау Мюллер придержала её за руку и что-то стала говорить. Габи ответила. Фрау заговорила с ещё большим жаром.

     Я глазами спросил Габи, в чём там дело.

     - Фрау Мюллер предлагает мне другую комнату, говорит, что девушке лучше....

     - Я понял! - перебил я Габи. - Фрау абсолютно права! Так будет лучше.

     Я как раз мучился вопросом, как оставить Габи одну и идти разговаривать со звукорежиссёром. Это выглядело бы совсем неприемлемо.

     - Давай я тебя провожу. - предложил я. - Виталь, я подойду прямо на сцену, не ждите меня.

     Гримёрка, которую предложила Мюллер для Габи была через одну дверь от нашей.

     - Габи, ты можешь не торопиться, - сказал я оставляя её там. - Мы сейчас будем подключаться, настраиваться, попробуем звук, а потом уже можем попробовать и с тобой, хорошо?

      В коридоре затихли шаги моих парней и я поспешил к аппаратной.

     - Ya, - постучав услышал я из-за двери. Повернул ручку двери и вошёл. И поймал себя на мысли, что повторяется похожая история как в ГДО: аппаратная, за столом явный технарь, куча разных приборов...

     - Do you speak English? - спросил я, зная ответ наверняка.

     - Yes, - удивлённо ответил парень, разглядывая руссо-зольдаттен совсем-совсем молодого.

     - Меня зовут Александр, я играю в группе, которая сегодня будет обслуживать мероприятие здесь. - ввёл я в курс парня. Времени на долгие разговоры не было, поэтому я старался в каждой фразе дать максимум информации.

     - А да, я в курсе! - парень встал со стула и протянул руку. - Я - Вольфганг, отвечаю здесь за всё, что связано с радиоэлектронной аппаратурой. Чем обязан?

     - Мне кажется тебе нужно будет подключить свою аппаратуру, чтобы мы смогли озвучить на должном уровне весь ваш зал. Учитывая значимость сегодняшнего мероприятия.

     - Да, меня предупреждали, чтобы я проконтролировал и при необходимости оказал всяческую помощь, - кивнул Вольфганг. - Я как раз собирался проверить приехали вы или нет. Пойдём вместе посмотрим, что нужно сделать.

     Парень собрался было идти, но я его остановил:

     - Один момент ! У меня есть одна личная просьба.

     - Слушаю.

     - Я хотел бы попросить тебя записать наше выступление на магнитофон. Да, я знаю, что у тебя есть такая возможность.

     - Но зачем? - удивился Вольфганг. - И потом, мне никто не говорил, что это нужно сделать!

     - Это очень нужно мне и нашей группе! И уверяю тебя, ты не пожалеешь!

     Видя недоуменный вид звукорежиссёра, я стал растолковывать ему идею.

     - Сегодня здесь будет корреспондент радио и из городской газеты, а также фотокорреспондент. Все они будут делать репортажи о совместном торжественном мероприятии городской и партийной администрации с представителями командования советских войск. Корреспонденты напишут статьи, фотограф напечатает снимки в газете, а геноссе с радио сделают репортаж и им очень не помешали бы записи песен, которые мы будем исполнять.

     - Ну, это не обязательно, - не согласился парень. - Скажут , как обычно,несколько слов и этим ограничатся.

     - Только не в этот раз! - убеждённо сказал я. - Я тебе обещаю, что некоторые наши песни станут популярны и их захотят послушать многие. А где взять записи этих песен? У тебя! Ты сможешь хорошо заработать!

     Весь вид парня выражал недоверие.

     - Вы так хорошо играете? - с сомнением спросил он. - Почему я о вас ничего не слышал? А я стараюсь быть в курсе всех новостей из мира молодежной музыки. В нашем зале играют лучшие группы ГДР.

     - Ну вот видишь - здесь играют лучшие и мы! Значит и мы в числе лучших! - пошутил я.

     Вольфганг улыбнулся, но я его не убедил.

     - Вольфганг, ты ведь ничем не рискуешь и ничего не теряешь, - выложил я последние аргументы. - Ну, не понравятся записи - сотрешь! А вот если не запишешь, а у тебя начнут все спрашивать, вот тогда точно потеряешь! И много...

     Последние слова подействовали на него.

     - А чьи песни вы исполняете? - я понял, что это последние его сомнения.

     - В том и дело, что песни наши и ещё никому не известные! - улыбнулся я, видя, что это его наконец, заинтересовало.

      - Мы играем конечно и чужие вещи, но их можешь не писать или сотрешь потом. А новые - очень тебе советую записать. Не прогадаёшь!

     - Ок, каков мой процент от продаж? Если я соглашусь.

     Ого! Вот это деловой подход! А я, кстати совсем об этом не думал, мне ведь сейчас не деньги важны, а известность.

     Я собрался было уже отмахнуться от гонорара, но вовремя вспомнил о шинели, висящей в гримёрке и кальсонах, надетых под брюками. Я долго собираюсь ходить в таком виде на свидание? Не дай бог Габи увидит этот шедевр лёгкой промышленности СССР, получит психологическую травму на всю жизнь! В монастырь уйдёт!

     И я, напустив деловой вид спросил:

     - Сколько ты обычно берешь с других групп?

     - Ну, это зависит от их статуса и раскрученности, - уклончиво ответил Вольфганг. - Я не знаю как пойдут продажи и пойдут ли вообще...

     - Это понятно, - согласился я. - Давай тогда так сделаем: сейчас мы идём на сцену, ты подключаешь свою аппаратуру, мы сыграем пару песен, чтобы ты отстроил всё, как надо и как раз услышишь, что мы из себя представляем. А потом договоримся о проценте, идёт?

     - Договорились, - согласился, наконец Вольфганг.

     - Только одно условие! - я снова его тормознул. - Этот разговор должен остаться между нами. Никто в группе об этом не должен знать.

     - Ты хочешь забрать все деньги себе? - на его лице отразились не очень хорошие мысли обо мне. - Это, конечно твоё дело, но....

     - Нет, ты неправильно меня понял! - остановил я его. - Я не хочу, чтобы они знали, что ты будешь нас записывать. Сегодня и так при такой публике они будут чувствовать себя скованно и я боюсь, что это помешает им показать всё, что они умеют. А если узнают, что идёт запись, а это наша первая попытка, то вообще могут запаниковать. К тому же, сегодня с нами будет петь девушка, немка и это её первое выступление. Ей волнения и так хватит через край.

     - Ок, no problem! - Взгляд парня потеплел. - Извини, но ты сам выглядишь очень, очень... - он подбирал подходящее слово. - Совсем молодым. Ты разве не волнуешься?

     - Конечно волнуюсь! А тут ещё тебя приходится убеждать!

     - Извини, я не хотел...

     - Да всё нормально, я пошутил! - улыбнулся я. - Пойдём?

     - А как называется ваша группа? - спросил Вольфганг, вставая.

     - Wind of Change. - выдал я результат моих долгих размышлений на эту тему.

     - Отличное название! - одобрительно поджал губы звукорежиссёр. - И звучит хорошо и, самое главное - смысл есть!

      На сцене шла обычная суматоха перед началом концерта: тренькали гитары, стучал на барабанах чего-то Сергей, то подтягивая, то отпуская пластик, Виталий сам себе давал нужную ноту и подстраивал гитару.

     - Саня, ну ты где ходишь? - увидев меня спросил он. - Давай настроимся.

     - Без проблем, Виталь, ты посмотри кого я привёл!

     - И кого же?

     - Это тутошний звукорежиссёр, он пропустит наш звук через их систему и будет во время нашего выступления корректировать звучание. Ну, примерно как Антон делал в ГДО. Только здесь возможностей ещё больше.

     - Вот это хорошо! - обрадовался Виталий. - А то я слышу, что даже с нашими Динакордовскими колонками мощи не хватает.

     - Ты учитывай, что здесь зал огромный и весь звук уходит вперёд. Мы просто себя не слышим. Но если тебе или мне играть в общем -то всё равно, то вот вокалистам пришлось бы совсем туго! Представь, ты поёшь и сам себя не слышишь.

     - Да, в таких условиях нам ещё не приходилось выступать. - скривился Виталий.

     - И как нам петь? - влез подошедший Малов.

     - А для этого, вот этот парень подключит нам мониторы, вот эти колонки на краю сцены.

     - А я думаю, кто это колонки задом наперед поставил?

     - Ну теперь знаешь. Кстати, познакомьтесь - это Вольфганг! - вспомнил я, что забыл представить парня. Все быстренько перезнакомились и стали помогать ему расставлять его микрофоны. Против каждой нашей колонки он поставил свой микрофон, а Серёги досталось целых три: один направлен был на всю установку целиком, один он засунул в большой барабан и один "смотрел" на тарелки.

     - Это он нас будет записывать? - улучив момент тихо спросил меня Виталий.

     - Должен был он, но сегодня не получается. - состроил я скорбную мину. - Магнитофон в ремонте.

     - А это даже и лучше! - с облегчением сказал Виталий. - А то парни нервничают. Такой зал, такая публика... Пойду успокою!

     Значит о волнении я вспомнил вовремя!

     Когда всё было готово, Вольфганг попросил перевести то, что требуется от нас на данном этапе:

     - Я сейчас пойду к пульту и настрою каждый ваш инструмент и микрофоны вокалистов. Я буду говорить, кто именно должен играть. Вы услышите меня в этих мониторах. А потом вы сыграете все вместе. Ну и вокалисты споют вместе с группой. Ок?

     Все согласно закивали головами. Принцип понятен, хотя обычно мы обходились без этого.

      Настройка заняла минут двадцать, пока в мониторах мы не услышали преображенное эквалайзером, пропущенное через десятки фильтров, монолитное звучание нашей группы.

     - А что, мне нравится! - одобрительно кивнул Виталий.

     - Думаю из зала слушается ещё лучше. - предположил я. - Потом можно будет послушать. Со стороны оно всегда по -другому воспринимается.

     - Вокал плиз! - услышали мы голос Вольфганга из мониторов. Это было понятно и без перевода.

     Мы все, кто пел соло или на бэк-вокале, стали настраивать свои микрофоны. Вольфганг колдовал на пульте и голоса меняли тембры, убирались дефекты....

     - А где Габриэль? - Виталий обратил внимание на отсутствие нашей вокалистки.

     - Наверное приводит себя в порядок, - пожал я плечами и вдруг вспомнил, что я не видел Габи без пальто. Что она надела для выступления? У нас-то выбора не было никакого - обычная солдатская форма. Единственным украшением, если это можно было назвать украшением - были офицерские рубашки, вместо солдатских. Те уж слишком стрёмно выглядели для такого зала.

     Я уже собрался идти её искать, но в этот момент Габи появилась в сопровождении всё той же фрау Мюллер.

     При её виде даже моя челюсть не удержалась на месте! А парни вообще застыли памятниками советским воинам.

     - Что, Саша, так плохо? - встревожилась Габи, видя нашу реакцию. - Это всё фрау Мюллер, я хотела просто в джинсах, а она говорит, что на концерт нужно так... - и Габи растерянно замолчала.

     Габи никогда не пользовалась косметикой. Сейчас я вспомнил, что и в прошлой жизни ни разу не видел её хотя бы с подкрашенными ресницами. Я никогда не спрашивал её о причине нелюбви к косметике, на фоне того, что все девчонки частенько перебарщивали с этим делом. Мне Габи нравилась в натуральном виде, поэтому я просто не обращал на это внимание. А сейчас передо мной стояла совершенно другая, почти незнакомая девушка! Это была принцесса из волшебной сказки . Фрау Мюллер облачила её в длинное, облегающее платье, расширяющееся книзу, из какого-то тяжёлого материала изумрудного цвета, которое подчеркивало каждый изгиб совершенной фигуры девушки. Плечи Габи были оголены, глубокое декольте выгодно подчеркивало высокую грудь, а когда она сделала шаг вперёд, в длинном разрезе мелькнула стройная ножка! И завершала сногсшибательный образ прическа! У Габи были густые каштановые волосы, которые обычно просто спадали на плечи, сейчас же фрау Мюллер удалось как-то приподнять, придать объём волосам и при этом крупные локоны обрамляли точёное личико Габриэль, падая на плечи.

      Фрау умело поработала и с лицом Габи. Косметики было минимум, но именно там, где она была необходима: чуть подкрашены ресницы, легчайший румянец на щеках и четко очерченные губы нежной помадой.

     - Габи, - сказал я ей на английском, чтобы поняла только она. - Никогда! Слышишь, никогда не ходи в таком виде без меня! Иначе, я умру от ревности!

     При первых моих словах я заметил смятение в её глазах, но затем, осознав, что я шучу, и это комплимент, Габи залилась краской от удовольствия.

     - Тебе, правда нравится? - всё -таки решила она уточнить.

     - Нравится? Да ты посмотри, что с парнями стало! Даже не знаю, сумеют ли они теперь играть или так и будут стоять памятниками.

     - Мне всё равно нравится ли это твоим друзьям, - ответила Габи. - Мне важно как относишься к этому ты. Оставить так?

     - Габи ты выглядишь просто потрясающе! - совершенно искренне сказал я. - Конечно мы с тобой рядом выглядим немного странно, но пусть все сегодня смотрят только на тебя. Главное, чтобы тебе это не мешало. Тебе удобно так?

     - Кажется, да, - пожала плечами Габи.

     - Ну и хорошо! Оставляем так. - решил я. - В крайнем случае переоденешься в перерыве.

     - Вы что там обсуждаете без нас? - первым ожил Виталий, как и положено по должности.

     - Да она сомневается в наряде, в который её облачила наша адъютант фрау Мюллер.

     - Ты что, Габи! - стал убеждать Виталий. - Выглядишь потрясно!

     - Ну я ей так и сказал. Уже всё решили. Габи, давай твой микрофон настроим. Скажи что-нибудь.

     - А что сказать?

     - Ну, раз-раз или раз, два, три. Что там обычно говорят.

     - Это неинтересно и немного глупо, - улыбнулась Габи и вдруг тихонько запела песню Сары Брайтман.

     Без аккомпанемента, в пустом зале мелодия звучала просто потрясающе.

     Мой взгляд зацепился за лицо фрау Мюллер замершей с изумлённым видом. А вы как думали, почтеннейшая? Какие-то русише зольдатен привезли смазливую девчонку для витрины?

     Я обратил внимание, что Вольфганг стал экспериментировать с аппаратурой, то добавляя эффект эха, то включая реверберацию. Парень своё дело знал хорошо и мелодия зазвучала совсем по-другому!

     - Блин, мы будем только мешать ей со своим аккомпанементом. - толкнул меня локтем Виталий.

     - Да, нужно всё время оставаться на втором плане, - согласился я, - только лёгкий фон. Вольфганг молодец, понимает в этом деле! Видишь, что значит профессиональный подход, да с хорошей аппаратурой?

     - Жаль, что без него у нас так звучать не будет... - подошёл Лёха Брусков,

     - Ничего и мы дойдём до такого! - сказал я уверенно.

     Габи закончила петь и звук её нежного голоса эхом затих где-то под потолком.

     - Kolossal! - фрау Мюллер зааплодировала и подойдя к Габи, обняла её за плечи и что-то быстро заговорила.

     - Давайте теперь всей группой попробуем, как звучит! - сказал Виталий. - С чего начнём?

     - Ну раз Габи у микрофона, давай " Поворот". - предложил я.- Как раз проверим насколько мощно будет.

     - Пойдет, - согласился Виталий. - Габи, споешь "Поворот"?

     - Ya, Naturlich! - улыбнулась Габи. Видно было, что она довольна. Это хорошо, когда поют с настроением.

     - Габи, спой куплет на русском и на немецком. - подсказал я. Она кивнула.

     - Парни, давайте вступление два раза прогоним, - предложил я. - Оно ритмичное и мощное, даёт сразу настрой, пусть Вольфганг выжмет всё что можно из аппаратуры.

     - Скажи ему. - согласился Виталий.

     - Вольфганг, - сказал я в микрофон. - Мы сейчас будем играть быструю песню. Она для танцев подходит очень хорошо, постарайся усилить бас, барабаны, вообще ритм.

     - Я понял, не беспокойся. - тут же раздался голос радиоинженера в колонках. - Вы играйте, что вам надо, а я своё дело сделаю.

     - Серёга, давай! - кивнул Виталий.

     Четыре щелчка палочками - поехали!

     Сначала только ударник, потом волной накатываем мы и я на органе начинаю вступление. Не Хаммонд конечно, но тут уж ничего не поделаешь! Спасибо Вольфгангу - он вывел звук органа на первый план и мелодия буквально летит над общим фоном.

     Что значит хороший звукооператор! Мы не узнали сами себя, так мощно и четко звучало вступление.

     Габи ждала стоя ко мне в пол-оборота. Я кивнул и она вступила. Ещё когда мы репетировали с ней дома, я попросил её не стараться полностью убрать лёгкий акцент, который у неё был. Именно похожий акцент придавал особый шарм этой песни в исполнении Анне Вески и я хотел, чтобы что-то подобное получилось и у нас. Думаю, Габи не совсем меня поняла, почему нужно сделать акцент сильнее, вместо того, чтобы его убрать, но я просто сказал: " Поверь мне, так звучит очень здорово для русского уха!" И она поверила...

      Чем дальше она пела, тем больше поднималось у меня настроение. Звучало действительно хорошо! Я посмотрел на парней, их лица говорили сами за себя. Закончив мощным крещендо, все заговорили разом! Эмоции хлестали через край.

     - Ну что сказать? - улыбнулся я. - Могём, парни!

     - Anything else? - раздался голос Вольфганга в мониторах.

     - Спрашивает, будем играть ещё что-нибудь? - перевел я для парней.

     - Можно медленную какую -нибудь прогнать, чтобы отрегулировать уровень голоса и аккомпанемента, - думал вслух Виталий. - Вот в "Зимнем сне" очень важно, не забивать Габи, чтобы слышно было каждый её вздох. На репетициях у нас это не очень получалось.

     - Тут ты прав, - согласился я, - аккомпанемент должен быть воздушный. В нем фортепиано не хватает или синтезатора, на котором это можно было бы изобразить.

     - Что ещё за синтезатор? - удивился Жека.

     Я хотел было объяснить, но мелькнувшее воспоминание заставило меня замереть, чтобы не упустить его.

     Рояль! Точно! Здесь же должен быть рояль! В той действительности, я был здесь на концерте берлинской группы Berluc. После пары кружек ядрёного немецкого пива и забойной игры немцев, я в перерыве пробрался через этот самый коридор на сцену и застал группу в полном составе поглощающую пиво прямо на крышке черного рояля, спрятанного за занавесом справа на сцене. Вспоминая те немногие немецкие слова, что я знал и мешая их с английскими, я поведал парням, что совсем недавно сам играл на этой же сцене на мероприятии, которое будет у нас сегодня. Мы с ними выпили не только по кружке пива, но и по дюпелю водки и ребята подарили мне большущий плакат со своими автографами.

     -Ты чего завис? - тронул меня за рукав Виталий.

     - Момент! - сделал я ручкой и выбравшись из-за органа устремился в правый угол сцены. Отодвинув тяжёлый занавес я обнаружил рояль на своём месте. Чего и следовало ожидать! Открыв крышку я тронул клавиши. Божественный звук фирменного инструмента наполнил пустой ещё зал.

     А ну-ка! И я заиграл вступление к "Зимнему сну". Да уж, совсем другая история!

     - Габи, проси, умоляй фрау Мюллер, чтобы нам разрешили сегодня использовать этот рояль! - прижал я руку к груди.

     Габи улыбнулась и заговорила на немецком с нашим адъютантом, фрау Мюллер.

     Та, даже не дав договорить Габи, сразу же закивала головой и я услышал нужные мне слова: " Ya, Naturlich".

     - Ура! - воскликнул я. - Парни, давайте вытащим его из этого угла!

     Мы аккуратно выкатили рояль чуть вперёд и я придвинул к нему мой орган под прямым углом, так чтобы можно было играть не сходя с места сразу на двух инструментах - хоть по очереди, хоть одновременно.

     Видимо Вольфганг увидел наши манипуляции, потому что в мониторах раздался его голос:

     - Александр, положи микрофон внутрь рояля и поиграй что-нибудь, я настрою звук.

     Закинув микрофон внутрь и пододвинув стул, я сел и задумался - чего бы такого сыграть, что особенно эффектно звучит на фортепиано? И тут мои глаза встретились с глазами Габи и я вспомнил, как мы с ней пели наш первый дует. В нём как раз нужен рояль.

      Я не разрывая взгляда с Габи начал играть. При первых звуках глаза её засияли, а я продолжая играть запел:

      No I can't forget this evening

      Or your face as you were leaving

     Рояль, усиленный мощной акустической системой в огромном зале звучал просто фантастически!

     Габи потихоньку приблизилась ко мне и когда пришло время припева, наши два голоса взлетели под потолок:

      I can't live

      I can't living is without you

     Последний звук замирает и тут же в динамиках голос Вольфганга:

     - That's was so beautiful! Will you sing it today?

     - No. This is not in the program. - отвечаю я.

     - But why? - в голосе Вольфганга удивление. - It's very popular now! Please, sing!

     Габриэль поняла всё без перевода, а вот парни вертели головами глядя то на меня, то на колонку откуда доносился голос Вольфганга.

     - Чего он там буровит? - не выдержал Сергей.

     - Хочет, чтобы мы исполнили эту песню сегодня, - говорю я, а сам смотрю на Габи. Видно, что ей очень понравилось. - Говорит, что эта песня сейчас очень популярна и пойдёт на "ура"!

     - Насчёт ура, очень сомневаюсь, - усмехнулся Виталий. - Тут публика будет не первой молодости.

     Он, конечно был прав, но я понял, почему Вольфганг настаивает. У молодёжи, среди которой он будет распространять наш первый магнитоальбом, эта песня точно будет иметь успех. Впрочем, её будут слушать и через 50 лет после создания.

     - Тем более, что мы её ни разу не репетировали. - добавил Малов.

     - Малов, ты никак собрался её петь? - радостно скалясь встрял Жека. Сколько помню, за все два года совместной службы он ни разу не назвал Малова по имени и при любом удобном случае хохмил и подкалывал. Что в конце концов и привело к разборке с рукоприкладством. Кстати, об этом не стоит забывать и решать этот вопрос, не доводя дело до драки. Тем более, что назревает ещё одна и гораздо раньше...

     - Ладно, решим по ходу дела, - предложил я. - Если не будет хватать медляков, то мы с Габи дуэтом под рояль и споём. Будет акустическая версия.

     - Какая версия? - снова влез Малов.

     - Такая, - отмахнулся я. - Виталь, может Сашку послушаем? " Мадонну"? Я как раз саксофон проверю в деле.

     -Давай! - согласился Виталий. - Малов - к микрофону!

     Я хрюкнул пару раз на саксе и кивнул - готов!

     И снова я обратил внимание на профессионализм Вольфганга. Песню он слышал впервые, из всех слов понимал явно только одно - "Мадонна", но прочувствовал песню и с помощью реверберации и кое-где эхо-эффекта добился, чтобы голос Малова звучал как-то отстранённо, космически. Он как будто летел над нами, не смешиваясь со звуками группы. И снова это заметили все.

     - Да, слов нет... - заметил Лёха. - Как будто и не мы играем.

     - Так качественная аппаратура и правильная обработка звука с добавлением эффектов иногда даёт чуть не 90 процентов успеха песни! - объяснил я. - Конечно не всегда, но в большинстве случаев - точно!

     - Ну я думаю, на этом остановимся? - обвел глазами нас всех Виталий. - Звук настроили, а глотки нечего зря драть, ещё успеем.

     И добавил в микрофон: - Wolfgang, alles Gute, danke!

     И гордо посмотрел на нас - знай наших!

     Оставив аппаратуру включенной мы потянулись в гримёрку, ставшей нашей комнатой отдыха.

     Габи пошла с нами, всё ещё немного смущаясь своего наряда и постоянно ловя на себе взгляды. Жутко хотелось её потрогать такую, но возможности пока не представилось.

      В коридоре нас догнал Вольфганг:

     - Я был неправ в своих сомнениях, - честно признался он. - Играете вы достойно, а вокал фройлян Габриэль, просто выше всяких похвал!

     - Так а я тебе что говорил? - усмехнулся я. - Ну что, работаем? - Я многозначительно посмотрел на него.

     - С большим удовольствием! - широко улыбнулся Вольфганг. - Об условиях.... - попытался продолжить он, но я его перебил:

     - Не будем забегать вперёд! Дай нам отыграть сегодняшний вечер, а потом можно и поговорить.

     - Чего он там? - поинтересовался Виталий.

     - Да, спрашивает, как нам понравился звук. - сказал я первое, что пришло в голову.

     - О, звук алес Гут! - снова продемонстрировал знание немецкого Виталий.

     Немец не понимая посмотрел на меня.

     - Нравится твоя работа нашему гитаристу! - подмигнул я ему.

     - Данке шён! - поблагодарил Вольфганг.

     Вот и поговорили.

     В гримёрке нас ждал стол уставленный бутылками с колой, лимонадом и пиво.

     - Так, парни, пиво не трогать! - сразу же присёк радостные возгласы Сергея и Лёхи Виталий. - Пока! - добавил он услышав стоны на несправедливую жизнь.

     - Отыграем первое отделение, начальство разогреется, там и посмотрим.

     Разумно!

     Мы с Габи сели рядом и я незаметно пододвинул свой стул так, что наши колени соприкоснулись.

     Габи стрельнула на меня смеющимися глазами, а я постарался изобразить на лице блаженство. Она не выдержала и прыснула, прикрыв ладошкой губы.

     - Смейся, смейся, бессердечная, над страданиями бедного безнадежно влюбленного! - я состроил страдальческое лицо и всхлипнул.

     - Это я-то бессердечная? - притворно оскорбилась Габи. - Вот возьму сейчас и при всех поцелую, будешь знать!

     - Что правда можешь? - не поверил я.

     - Хочешь проверить? - прищурилась Габи.

     - Верю! Верю!

     Минут через двадцать стали прибывать первые гости и, к моему удивлению зал наполнился очень быстро. Видимо народ приходил ни как и когда кому захочется, а организованно. Ну да, это же не просто танцульки, а "важное политическое мероприятие призванное" чего-то там, кому-то там.

     Заглянула фрау Мюллер и попросила нас начинать, но не танцевальную программу, а что-нибудь лёгкое, фоновое, лучше всего - инструментальное. Создавать атмосферу праздника, так сказать.

     - А у нас инструменталок не так и много, - заметил Виталий.

     - Да, как-то упустили этот момент. - согласился я. Сейчас бы подошли шедевры того же Фаусто Папетти, но если я на саксе их могу сейчас по памяти сыграть, то ребятам нужно разучивать...

      Стоп! У нас же теперь целый рояль имеется!

     - Виталь, давай я потихоньку на рояле чего-нибудь побренчу, - предложил я. - Ну, типа попурри из известных мелодий! А потом подойдёте вы и так как бы невзначай присоединитесь. Тоже под сурдинку, но с каждой мелодией всё громче . Так и выйдем на полноценный звук.

     - А ты сможешь? - усомнился наш сержант.

     - Ой, да чего там мочь? - напустил я на себя беспечный вид. - Там же просто: нажимаешь на белые клавиши, потом на черные, а в конце - на все вперемешку!

     - Вот хохмач! - только и смог сказать Виталий.

     - Вы можете ещё сидеть, - сказал я поднимаясь, - подойдёте минут через десять.

     - Я с тобой! - вполголоса сказала Габриэль, поднимаясь. - Я мешать не буду.

     - Солнце моё, запомни - ты мне нигде и никогда помешать не можешь! - улыбнулся я. - А вот если бы тебя не было, мне было бы неуютно!

     - Неуютно? - не поняла Габи, - Что это значит?

     - Я потом тебе покажу, - с таинственным видом пообещал я, - Как бывает уютно, а как - нет!

     И мы вдвоём вышли из гримёрки. В последний момент я поймал взгляд Малова. Какой -то он был странный...

      На сцене я сел за рояль, а Габи - на стуле, за занавесом, но совсем рядом, так что когда я поднимал глаза от клавишей мы встречались с ней взглядами. Она неизменно чуть -чуть улыбалась мне и каждый раз тёплая волна наполняла мне грудь. Так бы и смотрел, не отрываясь! Неужели к этому можно привыкнуть и перестать замечать друг друга?! Как можно терять это волшебное чувство? Это ведь самое прекрасное, что может встретить человек в жизни. И далеко не каждый имеет такое счастье, а те, кто получил этот великий дар Небес, умудряются его растерять, вместо того, чтобы всеми силами беречь и лелеять!

      Я играл самые знаменитые хиты всех времён и народов, ничуть не заботясь о том, известны они уже в этом времени или нет. Душа просила праздника, этого же просили и любимые глаза напротив, поэтому как можно было думать о том, что можно играть, а что нет??

     Переходя с одной мелодии на другую, как-то само собой получилось, что я заиграл мелодию Джо Дассена " Если б не было тебя" и сразу всплыл в памяти русский текст. Он так подходил к тем чувствам, что я испытывал глядя в глаза любимой, что я запел без микрофона, только для неё:

      Если б не было тебя,

      Скажи, зачем тогда мне жить?

      В шуме дней, как в потоках дождя,

      Сорванным листом кружить?

     С каждым словом в глазах Габи росло изумление и радость.

     - Какая замечательная песня... - прошептала она. - Ты мне её ещё не пел.

     - Во Вселенной миллионы песен и в нужный момент они приходят к тем, кому они нужнее всего.

     Из-за кулис показались парни. Виталий посмотрел на меня вопросительно и я кивнул - "Подключайтесь!". Дождавшись паузы ребята вышли на сцену и стали разбирать инструменты.

     - Ну, что, начинаем? - окинул взглядом наш сержант всю группу.

      Габи и Малов остались за кулисами, их время ещё не пришло.

     - С чего начнём? - подал голос Сергей из-за своей ударной установки.

     - "Путники в ночи"? - предложил Лёша Брусков. В ней он играл соло на гитаре. Сегодня можно было добавить и рояль. Должно получиться неплохо.

     - Давай, - согласился Виталий.

     Мы заиграли в четверть громкости.

     Я оглядел зал. Все столики были заняты. Большинство пришедших было в гражданской одежде, хотя несколько полковничьих погон сверкали золотом - командование дивизии. Вдруг я почувствовал на себе чей-то взгляд. Начав сканировать зал я буквально наткнулся на внимательные серые глаза. Степан Афанасьевич Громов. Начальник Особого отдела дивизии. Ну, а как же без него на таком мероприятии?

     Встретившись со мной глазами он чуть заметно кивнул, здороваясь. Ага, а мне что делать? Тоже кивнуть? Как-то не по чину такая фамильярность. Вскочить по стойке смирно? Решил ограничиться слегка приподнятым задом со стула и максимально артикулируя губами беззвучно сказал:" Здравия желаю!" Полковник усмехнулся и крутнул головой. Оценил мой выход из положения?

     Мы сыграли ещё одну инструменталку. Уже заканчивая её я оглянулся на Габи и увидел, что Малов нагнувшись к ней чего-то говорить постоянно улыбаясь. Габи же несколько раз бросала на него немного удивлённые взгляды . Поймав мой взгляд она чуть заметно пожала плечами, как бы извиняясь и показывая всем своим видом, что не понимает, чего от неё хочет этот парень.

     Закончив мелодию я сказал :

     - Виталь, давай выпустим Малова, а то он застоялся, бедняга, вон как бьёт копытом!

     - Блин, не угомонится никак!- не совсем понятно отреагировал Виталий и окликнул Сашку. - Эй, солист, пора за работу!

     Малов встрепенулся, кинул быстрый взгляд на меня и пошёл к микрофону.

     Что за возня?

     - Чего сыграем? - Виталий посмотрел на меня. Он принял тот факт, что в музыкальном отношении лидером группы стал я и разбираясь в музыке, положение это он оспаривать не собирался.

     - А давай встряхнем зал "Мадонной"? - предложил я.

     - Нам-то всё едино, - согласился Виталий. - А Малов сразу потянет? Саня, сможешь?

     - Лучше бы медленную для начала, - неуверенно ответил Малов скривившись. - Чтобы распеться....

     - А чем ты занимался, пока я тут один играл? - поинтересовался я.

     Парни переглянулись. Что за дела?

     - Лясы точил! - не выдержал Жека.

     Ладно разберёмся потом. Я один знал, что Вольфганг записывает нас и поэтому не хотел, чтобы Малов, не разогревшись, "дал петуха".

     - Что сможешь спеть без проблем? - спросил я его. А вообще, нужно кончать с этой музыкальной махновщиной и заранее составлять программу выступления с учётом как раз не только чередования быстрая-медленная, а именно по сложности исполнения. На танцах мы действовали по обстоятельствам, а концерт - это другой уровень.

     - "Мой путь", Синатры. - задумавшись на мгновение сказал Малов.

     - А ты не забыл, что там только в начале легко, а потом связки напрягать надо.

     - Спою, - буркнул Сашка и отвёл глаза. Ну-ну...

     С роялем песня Синатры звучала очень элегантно, профессионально, что ли... Но там, где нужно было форсировать пение и петь выше, чем в первом куплете, Малов сдрейфил и просто повторил запев.

     Мы с Виталием переглянулись. Тот ещё солист! Но это было лучше, чем если бы он сорвался и сфальшивил. А так, из присутствующих в зале подмену заметили, наверное только мы.

      Вскоре в зале появился фотограф и стал снимать торжество.

     Во время исполнения Габи "Зимнего сна", он поднялся на сцену и стал фотографировать нас - каждого в отдельности и группу целиком, меняя ракурсы съёмки. Малов сразу же схватил бубен и сделал вид, что играет тоже. Я усмехнулся, вспомнив, что именно такая фотография у меня и была в дембельском альбоме : Сашка стоит позади всех и держит бубен. Хоть бы брякнул что-нибудь для вида!

     Больше всего плёнки было потрачено фото-мастером на Габи. И это вполне логично. Снимать там было что! Глаза у неё сверкали, щёчки розовели - хоть сейчас на плакат!

     В зале, в это время работал его коллега с радио, беря краткие интервью у главных гостей.

     Перед перерывом мы выдали блок полностью из наших вещей - сыграли и "Мадонну", и "Чистые пруды", и "Синий иней". А закончили "Ландышами" на немецком.

     Как я и предвидел песня прошла на ура и нам пришлось её сыграть на бис, но уже вставляя куплеты и на русском.

     Как говорится - плясали все!

     Габи настолько раскрепостилась, что повторила ту маленькую сценку, которую придумала на репетиции в ГДО, только теперь она пошла дальше и ни секунды не стояла на месте, постоянно подтанцовывая, и строя мне глазки, изображая, как парень приносит капризной девушке цветы, а ей не нравится их цвет. Немцы хлопали в такт, взбрыкивали ногами, а когда песня закончилась и Габи застыла положив ладони мне на плечо и оперевшись на них подбородком, при этом отставив согнутую ножку - зал просто взорвался аплодисментами!

     - Ну ты выдала сегодня, Габриэль! - сказал по пути в гримёрку Виталий.

     Габи оглянулась на меня, не до конца понимая, что он ей говорит .

     - Ему очень понравилось! - объяснил я.

     - Данке, - улыбнулась Габи. - А тебе понравилось?

     - Отпад! - серьёзно сказал я и тут же рассмеялся, видя её недоуменный вид. - У меня нет слов, чтобы выразить восхищение! Так понятнее?

     - Да, так понятнее и лучше звучит! - Габи показала кончик язычка.

     - Габи, я говорю совершенно серьёзно - это было просто здорово!

     В гримёрке нас ждал накрытый стол с незнакомыми блюдами. На маленьком столике рядом стояла батарея маленьких бутылочек с колой, лимонадом и пивом.

     - Ну, что, командир, сейчас-то можно? - хищно глядя на бутылки, спросил Сергей и облизнулся.

     - Вот сейчас - можно! - махнул рукой Виталий. - Отпразднуем успех!

     - Ура! - нестройно завопили парни и кинулись разбирать бутылки с пивом.

     - Тебе что открыть? - спросил я Габи.

     - Лимонад, - просто ответила она. - Я редко когда пью что-то с градусами, потому что тогда не совсем контролируешь себя, а у нас ещё целое отделение.

     Однако! Какая ответственная девушка!

     Я молча взял две бутылочки лимонада, открыл и подал ей одну.

     - А ты почему не пьёшь пиво? - удивилась она. - Я думала все мужчины любят пиво.

     - Я тоже его пью, а немецкое пиво вообще божественный напиток. Но сегодня я хочу быть солидарен с тобой. - И я посмотрел ей в глаза.

     Габи прыснула и сделала глоток лимонада. Не знаю, что она там себе надумала, но я не хотел, чтобы от меня пахло алкоголем, тем более, что я обдумывал план сбежать от общей эвакуации после концерта и пойти её проводить.

     - Шурик, ты не пьешь пиво, дай мне своё! - выпалил на одном дыхании Малов и не дожидаясь моего ответа схватил бутылку. Я не стал даже отвечать.

     Утолив жажду, мы присели за стол и тут случилось представление " дикари в ресторане".

     Возле каждого стула были разложены столовые приборы, но никто из нас курсы по их применению не заканчивал. Все просто схватили вилки, накололи на них знаменитый шницель и откусывали от него куски, а когда желали это дело зажевать картошкой, скидывали шницель обратно в тарелку и гребли вилкой ломтики картошки-фри.

     Габи с интересом уставилась на это действо, но я поспешил её отвлечь:

     - Солнышко, смотри лучшие на меня, а то я буду ревновать.- шепнул я. - А если тебе так нравится на это смотреть, то в следующий раз, когда мы будем обедать с твоими родителями, я могу тебе доставить это удовольствие.

     Габи поперхнулась лимонадом и закашлялась.

     - Вот я же и говорю - не смотри! - я с улыбкой постучал ей по спине. - А то утонешь!

     Когда мы закончили поглощать пищу, в гримёрку заглянули сразу два корреспондента в сопровождении фрау Мюллер.

     - Эти товарищи хотят познакомиться с прекрасными русскими артистами, - фрау Мюллер сделала паузу и посмотрела на Габриэль , но не найдя подходящего слова продолжила, - В городской газете будет репортаж и им нужны ваши имена. А также вы получите портреты и плакат всей группы напечатанные в профессиональной типографии.

     Габи посмотрела на меня.

     - Ты не хочешь, чтобы о тебе писали? - понял я. - Но почему? К тому же это всё равно когда -то случится. Мне почему-то кажется, что после сегодняшнего выступления приглашений нам станет больше.

     - Ну, хорошо, - немного подумав согласилась Габи. - Я просто думала, что мы будем петь вместе и всё.

     - Пока так и будет, Габи, а там - посмотрим.

     Парни же встретили эту новость с большим энтузиазмом.

     Корреспонденты переписали наши имена, спросили, где именно мы служим и на этом их интерес угас. Гораздо больше они хотели узнать о Габи, но мало чего добились. Выяснили только, что Габриэль из этого города, учится в десятом классе обычной школы и заканчивает музыкальную. Они сделали ещё несколько попыток разговорить прекрасную фройлян, но были вынуждены ретироваться.

     А мои коллеги с новой силой налегли на пиво .

     - Я пойду переоденусь в мою одежду, - сказала Габриэль, - платье, конечно красивое, но очень уж официальное и я не совсем свободно чувствую себя в нём.

     - Я провожу тебя. - Вставая сказал я.

     - Зачем, это же соседняя дверь! - лукаво посмотрела на меня Габи.

     - А вот сейчас узнаешь зачем. - ответил я беря её под локоток и открывая дверь.

     В коридоре никого не было и я уже потянулся к Габи, но она прикрыла мои губы ладошкой и смеясь сказала:

     - Вы слишком нетерпеливы, молодой человек! Нас могут здесь увидеть!

     "Молодой человек?! Это она мне?! Ну, держись!"

     Мы буквально упали через дверь в гримёрку и приникли друг к другу . Что может быть слаже любимых губ? Я, то едва прикасался своими губами к её губам, дразня и не давая слиться им воедино и когда дыхание Габи становилось сильным и прерывистым от желания - впивался в них так, что она даже чуть слышно стонала от наслаждения.

     Мои руки путешествовали по всему её, такому прекрасному и желанному телу, то останавливаясь, словно нащупав что-то особенно соблазнительное, то пускались дальше, в поисках ещё более прекрасных бугорков и впадин.

     Сколько продлилось это сладкое безумие я не мог бы определить даже приблизительно и сколько бы мы так стояли прижавшись каждой клеточкой друг к другу, если бы не внезапный стук в дверь, который заставил нас вздрогнуть и вынырнуть из этой эйфории.

     Дверь сразу же распахнулась и какой -то приторно- липкий голос Малова до конца разрушил наш интимный мир.

     - А чего это вы тут делаете,а?

     - Закрой дверь с той стороны! - придержав, собравшуюся было отшатнуться от меня Габи, со злостью сказал я. - Тебя в твоём ауле не учили манерам?

     - А я постучал! - всё тем же отвратительным голосом ответил Сашка.

     - Ну и пошел нахрен! - не выдержал я. Вот же скотина, так всё испоганил!

     - Ой-ой, какие мы нежные! На сцену пора! - прогнусавил Малов, но дверь закрыл.

     Я с сожалением посмотрел на Габи, ожидая увидеть её сконфуженной, испуганной, расстроенной, наконец и увидел смеющиеся глаза, а потом и услышал её тихий смех. Продолжая смеяться она уткнулась лицом мне в грудь и обожгла своим горячим дыханием.

     - Почему ты смеёшься? - успокаиваясь спросил я.

     - Я подумала, что придётся повторить всё, что твой друг нам испортил!

     Я даже не сразу понял, что она сказала, а потом рассмеявшись крепко прижал к себе и оторвав от пола закружился по комнате.

     - Габи, ты просто необыкновенное чудо! - искренне сказал я, поставив её на ноги. - Мы обязательно это повторим, но не просто - а добавим много интересного и вкусного.

     - Вкусного? - переспросила Габи. - А так можно об этом говорить?

     - Говорить, может и нельзя, а делать это - надо обязательно!

     - Хорошо, тогда я хочу много вкусного! - тряхнула головой Габи.

     - Договорились! - я поцеловал её нежно и добавил. - А теперь быстро переодевайся и на сцену!

     Габи кивнула, но продолжала стоять ничего не делая.

     - Габи, поторопись, нас ждут!

     - А ты, разве не выйдешь? - немного смущаясь спросила Габи.

     - Ещё чего?! - возмутился я. - Выйти и пропустить такую красоту? Ни за что!

     Я ожидал шутливого её возмущения и уже готов был выскочить за дверь, но Габи слегка покраснев повернулась ко мне спиной и неожиданно для меня попросила:

     - Тогда расстегни мне, пожалуйста замок на платье.

     Отступать было поздно.

     Я медленно потянул замок вниз и не в силах удержаться стал сопровождать этот процесс лёгкими поцелуями, опускаясь от шеи вниз по позвоночнику, сразу же ощутив как её кожа под моими губами покрылась пупырышками. Габи глубоко, с чуть слышным стоном вздохнула и прижалась ко мне всем телом. Я не успел сделать необходимое движение и самая напряжённая в этот момент часть моего тела соприкоснулась с двумя восхитительными упругими бугорками. Я почувствовал, как она вздрогнула и замерла, а затем стремительно повернулась ко мне лицом и её влажные, горячие губы нашли мои.

     Но вопреки моим ожиданиям, Габи жгуче поцеловав меня, отстранилась, глубоко вздохнул и прошептала:

     - Всё, иди, пожалуйста, дальше я сама.

     Я только молча прикрыл глаза и вышел за дверь.

     Нет, надо всё -таки держать себя в руках! Хотя бы в подобных местах. Вместо Малова могла заглянуть та же фрау Мюллер или ещё хуже - кто-нибудь из нашего начальства решил вдруг засвидетельствовать, так сказать, своё почтение фройлян.

     Буквально через минуту из гримёрки вышла Габи. На ней были тёмно-синие, фирменные джинсы (не дядин ли подарок?) и в тон им джинсовая рубашка из тонкого материала, плотно облегающего совершенную фигуру девушки.

     Я прикрыл глаза рукой, другую протянул ей и сказал:

     - Теперь тебе придётся всегда водить меня за руку, я - ослеп. Предупреждать же надо!

     Габи тихонько засмеялась и неожиданно шлёпнула меня по мягкому месту!

     - Иди уже!

     - Так, это что было?! - возмутился я. - Требую компенсации за причиненные моральные и физические страдания .

     - Будет тебе компенсация, но позже!

     Габи взяла меня под руку и мы поспешили на сцену.

     Второе отделение, как это бывает всегда, пошло веселее и легче. Парни, к тому же слегка приняли на грудь, скованность совсем исчезла, а творческая фантазия била ключом. Все наши хиты звучали просто великолепно и зал веселился от всей души! Надеюсь, запись получится как ожидаю.

     Ближе к концу мы с Габи исполнили песню, которую в моём времени пели Крис Норман и Сузи Куатро - Stumble in. Габи в джинсах и рубашке напоминала мне улучшенную модель Сузи, а вот я, в солдатском одеянии до Криса очень сильно не дотягивал. Зато пели мы явно не хуже, потому что испытывали друг к другу аналогичные чувства тем, что были у Криса и Сузи и героям, о которых они пели. Поэтому Габи как бы играя роль девушки из песни, смотрела на меня влюбленными глазами, улыбалась и несколько раз прикасалась головкой к моему плечу. Я тоже изо всех сил играл влюбленного, надеясь, что наши начальники сквозь алкогольный дурман поймут, что это именно маленькая театральная сценка, а не моральное падение советского воина прямо на немецкой сцене. Насчёт немецких партийных боссов беспокоиться не стоило, они ещё в первом отделении услышав весёлый припев :

      Карл-Маркс-Штадт, Карл-Маркс-Штадт , азартно хлопали в такт, подпевали и притопывали всем залом.

     Вот и сейчас, сразу проникшись историй двух влюбленных, мурлыкали что-то похожее на текст и не жалели ладоней. Окончание песни утонуло в аплодисментах, одобрительных криках и просьбах повторить.

     А потом маленькое происшествие чуть не испортило всё наше действо.

     То ли успех исполненной нами песни произвел на Малова такое впечатление, то ли он перебрал с непривычки пива, но когда мы заиграли " Крутой поворот", в котором солировала Габи, а все мы были на подпевках, он выдвинулся вперёд и встал рядом с ней. Петь ему было особенно нечего и он стал изображать в картинках то, о чём шла речь в песне. Выглядело это комично и не к месту, но к тому времени публика была сильно навеселе и на него просто никто не обращал внимания, кроме нас. Виталий пару раз делал большие глаза пытаясь остудить драматический пыл Сашки, но он упорно продолжал свои пантомимы. А когда Габи начала песню по второму кругу, что мы всегда делали, чтобы народ успел потанцевать, Малов услышав слова:

     - Руку мне дай, на середине пути! - схватил её за руку и стал дергать в такт музыки. Габи едва не сбилась с ритма от неожиданности, испуганно оглянулась на него и продолжая петь, постаралась высвободить свою ладонь. Не тут-то было! Малов держал крепко и Габи беспомощно посмотрев на меня вынуждена была продолжать петь. Но Сашке показалось этого мало и он попытался обнять её. Габриэль резко присела и Малов обняв пустоту, чуть не потерял равновесие. Если бы это было при исполнении песни "Ландыши", это ещё могло пройти как неуклюжий, но театральный момент, здесь же это выглядело как приставание подвыпившего солдата в увольнении.

     Габи придвинулась вплотную ко мне и мы запели припев в один микрофон, как это часто делают музыканты. В общем, со стороны, могло показаться, что ничего и не произошло, а учитывая состояние посетителей к тому времени, так оно, скорее всего и было, но мы-то заметили! И когда песня закончилась и шум аплодисментов поглотил все звуки, Виталий сцепив зубы прорычал:

     - А ну пошёл отсюда нахрен! Быстро!

     Малов сделал попытку чего-то вякнуть, но Виталя с таким зверским лицом сделал к нему шаг, что тот посчитал за лучшее свалить со сцены.

     Хорошо, что вечер был практически завершён, а то неизвестно как бы мы его отыграли с испорченным настроением.

     

     - Молов, что это было? - спокойно спросил я. Оставалась надежда, что действительно алкоголь ударил в голову и Сашка сейчас извинится за не совсем красивое поведение.

     - А чо такого? - неожиданно развязно ответил он.

     - То есть ты считаешь, что вёл себя нормально? И не хочешь извиниться перед Габриэль?

     - Ещё чего! - ощерился Сашка. - Кто она такая, чтобы я перед ней извинялся? Да эти немцы по гроб жизни должны быть благодарны, за то, что мы их...

     - Стоп! Заткнись! - я резко прервал его и взяв Габи за руку мягко, но настойчиво увлёк её к двери:

     - Габи, пожалуйста, подожди меня в своей гримёрке!

     Габи немного испуганно посмотрела на меня, но пошла со мной.

     Я проводил её до двери её комнаты, как мог успокоил, хотя самого уже слегка потряхивало. Неприятные или опасные ситуации я обычно чувствую ещё до того, как они случаются и сейчас я нутром почувствовал, что парой резких слов дело не ограничится.

     - Так за что немцы должны быть благодарны тебе, да ещё по гроб жизни? - спросил я, вернувшись в нашу гримёрку, выделив слово "тебе".

     - Да ладно, Саня, потом поговорим! - попытался замять разговор Виталий.

     - А он потом скажет, что ничего не помнит, что его чёрт попутал и вообще это не он был!

     - Ну, не на столько же он... - подал голос Жека.

     - Как раз на столько! - перебил я его. - Посмотри на его морду! Он же считает себя правым. Сейчас скажет, что "мы их победили и они теперь должны нам по гроб жизни", да Малов? А все женщины Германии должны давать Малову по первому требованию! Ну, что молчишь, ты же так считаешь?

     Парни смотрели на меня не понимая, чего это я так разошелся. А я просто вспомнил, как в той жизни Сашка устроил пьяные разборки со всей нашей группой, вот также перебрав на танцах у немцев. Причём без всякого повода с нашей стороны, просто всё его дерьмо, долгое время копившееся, требовало выхода. И пара лишних рюмок шнапса помогли этому дерьму подняться и выплеснуться наружу. Да так, что заляпало всех! А в нынешнее время, значит это случилось значительно раньше. Интересно, почему? Неужели то, чему суждено быть, обязательно будет? Поменяться может только время, возможно, место, ну и кое-какие детали. Тогда вся моя задумка изменить ход истории обречена на провал? Хотя... Тот говновыброс Малова случился перед самым дембелем и новый дирижёр просто пожалел его и дал дослужить последний месяц в оркестре. А если сейчас его попрут из музыкантов куда-нибудь в мотострелки, то неизвестно какие изменения произойдут и в его судьбе и , возможно чьей -то ещё!

     - Конечно! - нагло глядя мне в глаза сказал Малов.- Немцы должны ответить за всё, что они натворили в нашей стране, а мы, как победители, этот долг с них возьмём.

     - Это ты- то победитель? - насмешливо сказал я. - И кого ж ты победил?

     - Ну, не я лично, а мой дед - победитель! И он в Германии этим немцам показал, где раки зимуют!

     - Только немцам или и немкам тоже?

     - Ха, да они немок драли как коз! - похотливая улыбка наползла на лицо Малова.

     - А, так вот откуда у тебя эта мерзкая "философия"! - кивнул я. - Понятно. Значит дерьмо - это у вас семейное? Отец тоже подобными "подвигами" хвалился?

     - Ты кого дерьмом назвал?! - взвился Сашка.

     - Тебя и твоего деда. - спокойно ответил я. - Таких "освободителей" под трибунал отдавали. Да, жаль не всех, как видим!

     - Да я тебя!...

     Малов шагнул ко мне, но Виталий встал на его пути и толкнул в грудь:

     -А ну успокоился, молодой! Приедем в полк, там и разберёмся.

     -- А что он меня дерьмом называет? - продолжал кипятиться Сашка. - Из-за какой-то немки друзей оскорбляет!

     - Друзья за спиной не подбивают клинья к чужим девушкам. - услышал я Жеку.

     - Что? - я резко повернулся к нему. - Ты о чём?

     - Да, ладно, - махнул Жека рукой. - Он знает!

     - Он, может и знает, а вот я - нет! Что там было Жека?

     - Пусть сам расскажет, чего он там Габриэль шептал...

     - Ну да, если человек дерьмо, то он всегда и во всём дерьмо. - глядя Малову в глаза медленно сказал я.

     - Ну ты мне ответишь за эти слова! - дёрнулся он, но не посмел отодвинуть Виталика в сторону.

     - А это всегда пожалуйста! - усмехнулся я ему в лицо. - Вот прям сейчас вернёмся в полк и я с большим удовольствием подпорчу твою "мужественную" физиономию. Герой-любовник!

     Несмотря на слегка напряжённую обстановку парни засмеялись, вспомнив многочисленные рассказы Малова о его любовных похождениях в бытность студентом и проживанием в общежитии. Он был старше нас всех и поэтому поглядывал немного свысока на "пацанов", хотя что там было правдой, а что обычным трёпом, знать мы не могли. Своими словами я, видимо попал в его больное место . Краска бросилась ему в лицо и он ринулся на меня всё -таки оттолкнув Виталия.

     Подобные наскоки у меня вызывали только улыбку. То были времена, когда о карате и вообще о восточных единоборствах слышали кое-что только единицы на всю страну. И разборки между парнями были обычным "махачем", когда противники в буквальном смысле больше махали руками, чем наносили реальный вред противнику.

     Я спокойно дождался, когда он максимально приблизится ко мне и замахнется довольно увесистым кулаком чуть ли не из-за своей спины.

     Я нырнул под правую руку с одновременным уходом влево и мой кулак впечатался ему в солнечное сплетение. Хотелось, конечно врезать ему в его нос, с хищно раздувающимися ноздрями, но зачем нам в таком культурном месте кровь и сопли какого-то идиота?

     Малов с громким хеканьем выдохнул воздух, выпучил глаза и согнулся чуть не до пола. Его налитая кровью рожа прямо просилась на встречу с моим коленом, но!... Низяяя!

     

     - А чем это вы тут занимаетесь? - раздался за моей спиной мужской голос, смутно мне знакомый.

     Мы все, как по команде обернулись. Никто из парней не узнал вошедшего мужчину в отличном костюме-тройке. Виталя собрался что-то сказать, но я его опередил, чтобы в горячке не ляпнул чего непотребного:

     - Здравия желаю, товарищ полковник! - вытянулся я. - Проверяем вот на практике, сколько наш солист продержится не дыша. Для вокалистов очень важно иметь хорошую дыхалку.

     - Да?- заинтересовался полковник Громов, а это был именно он. - Не знал. И давно он так? Не дышит...

     - Да мы только начали....

     - А он уже красный, - полковник заглянул в лицо согнувшемуся Малову. - Слабовата, выходит у него дыхалка, как ты говоришь.

     - Слабовата, - вздохнул я. - Не получится из него хорошего вокалиста.

     - Ну, я думаю для вас это не большая проблема, - скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Громов.- Я заметил, что вы почти все поёте. Да ещё и привлекли эту замечательную девушку! Кстати, где она? - полковник обвёл взгляд гримёрку.

     - У неё своя гримёрка, женская. - наконец отошёл от столбняка Виталий.

     - А вот это правильно, - согласился Громов, - негоже девушке вместе с парнями в такой тесной компании быть. Тем более, что эксперименты вон проводите, интересные.

     В глазах Громова я всё время видел смешинки. Всё он понимал, но продолжал поддерживать мою игру.

     - Я, собственно зачем зашёл. - как бы вспомнил Громов. - Ну, во-первых, поблагодарить от имени командования дивизии и немецких товарищей за прекрасное представление. Честно сказать, не ожидал такого высокого уровня! И девушку очень правильно привлекли: и поёт замечательно, и дружеские связи, так сказать укрепляете. Немецким товарищам очень понравилось! Настолько понравилось, что обещали посодействовать с приобретением аппаратуры, которую вы заказывали. Я проверил армейские склады, но там, в основном инструменты для военных оркестров, а вам же нужна современная. Вот только флейту и удалось найти.

     С этими словами полковник протянул мне черный футляр.

     - Посмотри, подойдёт?

     Я взял из его рук новенький футляр обтянутый черным кожзаменителем и открыл его.

     На красном бархате лежала сверкающая новенькая флейта немецкой фирмы Ювель

     - Вот за это спасибо огромное, товарищ полковник! - искренне сказал я, прижав руку к сердцу. - А то замучился играть на инвалидо - пикколо!

     - Пикколо, это такая маленькая флейточка? - уточнил Громов.

     И не успел я ответить, как он жестом фокусника достал из бокового кармана пиджака совсем маленький футляр.

     - Вот такая? - улыбаясь спросил он.

     - Ну, товарищ полковник, не знаю как и благодарить!

     - А за что благодарить? Обеспечить воина положенным ему по уставу имуществом - святая обязанность командования.

      Обязанность- то она, обязанность, да вот не обеспечили...

     - Ну, вот теперь ты полностью экипирован! Осталось только сверхнормативное добыть. Но, если немцы обещали, считайте, что оно у вас уже есть. - и обращаясь к Малову, с трудом разогнувшемуся, добавил. - А из тебя, боец, артист не получится. Не соответствуешь ты нормам и стандартам бойца культурного фронта. Но, не расстраивайся, я попрошу командование вашего полка подобрать тебе воинскую специальность , где твои морально-волевые качества максимально будут задействованы и у тебя будут возможности духовно расти.

     Он что, слышал что-то? А может всё? Я внимательно посмотрел на полковника, но по его добродушному виду понять его реальные мысли было невозможно.

     - Ещё раз, благодарю за службу! - обращаясь ко всем сказал полковник.

     Мы попытались ответить по уставу, но он сразу присёк наш порыв:

     - Ладно -ладно, не на плацу!

     И действительно, выглядело бы это несколько странно, если бы мы грохнули хором:

     - Служим Советскому союзу!

     Я невольно улыбнулся, представив это.

     - А ты что улыбаешься? - спросил полковник и сам улыбнулся. - Пойдём, познакомишь меня с вашей певуньей, хочу и её поблагодарить.

     Я положил оба футляра на стол и вышел вслед за Громовым.

     Закрыв дверь я собрался было идти за Громовым к гримёрке Габриэль, но он неожиданно обернулся и спросил:

     - Вы что обычно делаете по утрам в воскресенье?

     - Да в общем, ничего особенного, - немного замешкавшись с ответом от такого вопроса, ответил я.- Если в субботу играем где -нибудь допоздна, то спим. Потом идём в студию и - кто чем.

     - Ага, значит свободны! - удовлетворённо кивнул Громов. - А как тебе идея подышать свежим воздухом в парке часиков в девять? Знаешь, где городской парк?

     - Естественно, - машинально ответил я, хотя это было совсем не естественно для солдата первого года службы. Парк располагался не близко от нашей части, в пойме реки Эльба и если не знать, что он там есть, заметить его трудно, даже проходя совсем рядом. Срочником я был там всего один раз. Старшина устраивал поход для дембелей с фото-сессией на память.

     - Да? - удивился Громов и я сразу понял свой промах. - Отлично! Так сможешь подойти?

     Как будто у меня есть варианты! Вот возьму сейчас и скажу:" Да нет, товарищ полковник, давайте как-нибудь в другой раз! Что-то у меня настроения нет!" Ага, смешно!

     - Если надо, смогу конечно! - кивнул я.

     - Тогда я буду ждать тебя на собачьей площадке. Знаешь, где она находится?

     На этот раз я был настороже и отрицательно покачал головой, хотя прекрасно знал её расположение. Мы с Габи несколько раз приходили туда в прошлой жизни полюбоваться на красавцев собачьего племени. Особенно мне нравилось наблюдать как хозяева тренировали овчарок. Тогда -то я и влюбился в немецкую овчарку - умнейшую и красивейшую собаку.

     - Её легко найти, - объяснил Громов. - Как спустишься по лестнице, иди, никуда не сворачивая по центральной аллее до самой Эльбы. Там повернёшь направо и пройдешь по берегу метров пятьсот. Я буду тебя там ждать. Договорились?

     - Так точно!- ответил я.

     - А вот это лишнее, Саша! - совершенно серьезно ответил Громов. - Я скажу тебе, когда необходимо будет козырять и щёлкать каблуками.

      Ничего себе!

     - Ну пойдём к твоей девушке.

     Это он показывает свою осведомленность?

     Я постучал в дверь гримёрки.

     - Bitte! - услышал я голос Габи.

     Толкнул дверь и пропустил полковника вперёд.

     Габи сидела перед зеркалом, стирая остатки грима, который фрау Мюллер не взирая на протесты Габи, всё -таки наложила умелой рукой, подчеркнув и выделив красоту девушки. Увидев, что я не один Габи поднялась и поздоровалась с Громовым.

     - Добрый вечер!

     - Сидите, сидите! - запротестовал полковник. - Извините за вторжение без приглашения, но не мог не зайти выразить своё восхищение!

     Громов произнёс это на одном дыхании. Готовил речь заранее или ему часто приходится говорить казённые комплименты? Хотя, где?

     Громов, между тем завладел рукой Габи и приложился к ней губами.

     Это их в академии КГБ этому учат? Интересно, тренируются на манекенах или друг на друге? Я представил Громова целующим ручку полковника Сидоренко и еле удержался от смеха. Вот это было бы совсем не по делу! Что за дурацкие мысли лезут в голову? Это адреналин выходит так?

     - Мне правда очень понравилось ваше исполнение всех песен! - продолжил Громов. - А ваши дуэты с Александром - просто великолепны!

     - Danke!- улыбнулась Габи исполнила свой коронный книксен, который мне так нравился.

     - Вы давно выступаете на сцене? - спросил Громов.

     - Нет, это было в первый раз! - до чего же очаровательная улыбка у неё .

     - Не может быть! - искренне удивился Громов. Может и правда для него это сюрприз? Не поймёшь этих особистов.- Тогда это вдвойне удивительно! У вас несомненный талант!

     Габриэль зарделась от удовольствия и стрельнула в меня глазами.

     - Вам прекрасно удаётся передать чувства в песнях! Когда я слушал "Зимний сон", было такое ощущение, что вы не просто поёте слова о любви какой -то абстрактной девушки к неизвестному мужчине, а выражаете свои!

     Это он так собирает информацию? Или как там в их конторе говорят - работает в поле! Полевод, понимаешь...

     - Да, это так и есть! - спокойно ответила Габи. Громов сделал стойку. - Когда я пою песню, я всегда представляю, что это как будто я чувствую и я пою о себе.

     Ага, а ты, полковник чего ждал? Что она вот сейчас возьмёт и всё тебе расскажет?

     - Да, понимаю! - кивнул Громов. - Поэтому получается очень искренне и не фальшиво.

     Полковник сделал маленькую паузу и стал прощаться.

     - Ещё раз - огромное спасибо за доставленное удовольствие! Был рад познакомиться! Надеюсь услышать вас не раз. Успехов вам обоим!

     Громов ещё раз приложился к ручке Габи, ну а что, понимаю его вполне как мужика, кто б отказался? А мне только пожал.

     - Какой приятный мужчина! - улыбнулась Габи ,повернувшись ко мне, когда за ним закрылась дверь.

     - Так, мне сейчас ревновать или как? - нахмуря брови спросил я.

     - Ну, я не знаю... - задумалась Габи.

     - Ах так!? - возмутился я. - Молилась ли ты на ночь, Габриелла?

     Её стройная фигурка затянутая в джинсы и рубашку утонула в моих объятиях.

     

     В коридоре мы столкнулись с парнями, которые тоже только сейчас выходили из мужской гримёрки. Чего они там до сих пор делали, подумал я , но вид красной морды Малова, показавшегося последним всё прояснил. Вопрос был только в том, ограничился ли воспитательный процесс только моральной составляющей или всё -таки для закрепления результата добавили и физические его аспекты. Парни задержались, поджидая нас с Габи, а Сашка протиснувшись вдоль стены пошёл на выход.

     - Что-то "победитель" растерял весь свой боевой пыл . - усмехнулся я.

     - Да дерьмом оказался наш " герой -любовник"! - махнул рукой Виталий. - Ладно, в полку ещё поговорим. Пойдём грузится.

      Я посмотрел на Габи. Ей пора домой, но проводить никак не получается - прошло уже больше часа после отбоя.

     Габи, словно прочитав мои мысли сказала:

     - Ну я дойду сама. Спасибо всем за такой прекрасный концерт! Мне очень понравилось выступать с вами!

     Парни сразу заулыбались.

     - Что ты, Габриэль! Это тебе спасибо! Поёшь ты просто класс! - Виталий, как старший сказал за всех. - Без тебя было бы совсем другое дело!

     Тут Виталий был абсолютно прав! Сегодняшний наш успех процентов на 70-80 был заслугой Габи. Её шикарный голос и особенно свободная манера поведения на сцене и все эти мини-спектакли, в которые она превращала почти каждую песню, были откровением даже для меня. Хотя все идеи как именно исполнять песни принадлежали мне, но даже я не ожидал, что она сможет так их воплотить. На репетициях дома, под одно фортепиано Габи только слегка обозначала все эти действия, а вот на сцене развернулась во всей красе! Даже идиотское поведение Малова не испортило общего впечатления.

     - Нет, Габи, ну куда ты пойдешь? - запротестовал Виталий. - Уже так поздно, а ты одна по улице! Даже не думай!

     - Но что со мной случиться в моём городе? - искренне удивилась Габи. И я её понимал, в отличие от парней выросших на наших улицах и подворотнях оккупированных гопотой. В прошлой жизни мы с ней гуляли практически каждый вечер допоздна. Тогда мне, как сверхсрочнику спешить к отбою не надо было и случалось, что мы бродили за полночь. Ни разу даже малейшего намёка на конфликт не было, ни говоря уже о чем-то более серьезном.

     Но с Виталием я был согласен! Как вот так взять и отпустить одну? Даже если бы Габи не была моей девушкой, как бы это выглядело? Ок, спела, спасибо - можешь идти! Так что ли?

     - Габи, сейчас что-нибудь придумаем! - заверил я её. - Но одна ты не пойдешь!

     Прихватив свой орган, я доверил микрофоны нести Габи и мы вместе пошли к автобусу. На Малова я даже не смотрел.

     Затащив и разместив в автобусе свой аппарат я подошёл к водителю. Ох, когда я возьмусь за немецкий? Вот как с ним разговаривать?

     - Эээ, do you speak English? - ничего лучшего я придумать не мог.

     - Не, не муви по ангельску, - покачал головой довольно молодой мужик.

     -Jesteś Polakiem? - вспомнил я свои занятия польским. В девятом-десятом классе я переписывался с девчонкой из Польши, которая присылала мне ценнейшую вещь: журналы о рок-музыке Non stop. Издавались они на польском языке на жёлтой газетной бумаге, но для меня это было настоящим сокровищем. Раздобыв польско-русский словарь я переводил эти журналы от корки до корки. К концу десятого класса я очень прилично знал польский. Возможно говорить и понимать язык на слух было бы трудновато, но читал я свободно.

     - Kurwa, znasz Polski? - изумился шофер.

     - Натуральне! - ответил я.

     - Матка бозка! - хлопнул себя по ляжкам поляк. - Але естес росианинем, правда?

     Я с удивлением понял, что свободно его понимаю!

     - Натуральне.У меня была девушка из Польши. Она научила.

     - Молодец! - поляк показал большой палец. Не понятно только кто был молодец, я или девушка из Польши. Но сейчас это было неважно.

     - Можем по пути завезти нашу певицу? - приступил я к главному.

     Поляк посмотрел за мою спину, где Габи с интересом прислушивалась к нашему разговору.

     - Курва! Ешче раз молодец! - засмеялся поляк. - Имел девчину с Польска, а теперь - с Немецка! Как могу такому молодцу отказать? Заедем, курва!

     - Дзенькую бардзо! - поблагодарил я, чем вызвал ещё одно одобрительное покачивание головы.

     - Ну всё, солнышко, я договорился! - вернулся я к Габи. - Мы тебя доставим прямо до дома.

     - А на каком языке ты с ним разговаривал? Это как русский, только какой -то он странный.

     - Это польский. Тоже славянский язык, поэтому много слов похожих.

     - А что такое курва? Он много раз его повторял.

     Вот так и знал, что обязательно об этом спросит! Поляк же его вставлял после каждого слова.

     - Вот этого слова я не знаю, солнышко. Но по-испански это означает поворот. Он наверное хотел сказать, что до твоего дома много поворотов.

     И не дожидаясь новых вопросов я заторопился:

     - Ты сиди здесь, никуда не ходи. Я пойду парням помогу.

     Проходя по коридору я столкнулся с выходящим из режиссерской комнаты Вольфгангом. Он подмигнул мне и показал сразу два больших пальца.

     Загрузив аппаратуру и инструменты, мы расселись в мягкие кресла и автобус поплыл по улицам Ризы.

     Я назвал шофёру адрес и он сказал, что знает эту улицу, употребив всего три раза слово курва.

     Дом Габи был не очень далеко от дворца и вскоре автобус затормозил у знакомого подъезда заколыхавшись на мягкой подвеске.

     Габи попрощалась со всеми, сказала Danke водителю и проходя мимо меня быстро поцеловала. Но только в щёку. Но и это вызвало дружное "уууу" всей нашей компании, за исключением Малова, конечно. Но он уже к нашему коллективу не относился...

      Автобус тормознул перед закрытыми воротами полка и Виталий собрался было уже идти разговаривать с нарядом по КПП, но там или запомнили сегодняшний переполох вызванный появлением этого чуда автомобильной промышленности Германии в части, или их предупредили, но ворота медленно поползли в сторону и мы въехали на территорию "маленького СССР". Казармы были погружены в темноту, горели только фонари над входом, все "улицы" гарнизона очистили от техники, выползшей туда по сигналу "белая акация" и только одинокий часовой таращился на буржуйскую технику. Мы в ускоренном темпе выгрузили инструменты и аппаратуру прямо на землю, благо она вся была закованна в булыжник, чтобы не задерживать водителя, я сказал ему пару благодарностей на польском, он, в ответ помянул матку бозку и неизменную курву и автобус по широкой дуге поехал на выход.

     - Шурик, ты на каком языке с ним говорил? - вытаращил глаза на меня Сергей Сараев и остальные тоже смотрели удивлённо, ожидая ответа. Ну да, они же не слышали нашего разговора возле Югендпалас.

     - Да это польский, - отмахнулся я. - Там почти всё понятно. Слова -то похожие!

     - Ага, а я думал ты где-то его услышал и запомнил! - усмехнулся Виталий.

     - Вот в этот раз не так было! - возразил я. - Первый раз польский слышу живьём, как и вы! Раньше только песни.

     - Ага, как и мы! - засмеялся Женька. - Только я ни хрена не понял, а он с поляком разговаривает!

     С шуточками- прибауточками мы таскали наше имущество в студию и только Сашка Малов ходил молча. Причём, на этот раз он старался взять что-нибудь потяжелее, вопреки своей обычной практике. Неужели проняло? Так хорошо парни объяснили "политику партии", как у нас говорили? Или его напугали слова Громова и он теперь со страхом думает, куда его турнут из оркестра? Вот это вернее всего. Я его хорошо запомнил по прошлому.

     Утром никто на завтрак не пошёл, предпочли отоспаться. Тем более, что нам удалось кое-что прихватить из многочисленных яств, коими нас потчевали во Дворце молодёжи. А кое у кого в чехлах от гитары даже что-то позвякивало.

     Парни могли спать, но мне нужно подниматься. До парка путь не близкий и автобус никто не пришлёт.

     - Шурик, ты куда? - услышал я шёпот, натягивая брюки.

     - А тебе какое дело? - не поворачивая головы огрызнулся я.

     - Ты, это, - стал мямлить Малов. - Извини. Черт попутал.

     - Ух ты, неужели совесть проснулась? - усмехнулся я, оглянувшись через плечо. - Чего это ей вдруг не спиться? Или дерьмо за ночь корочкой подсохло?

     - Какое дерьмо? - вытаращил глаза Малов.

     - То, которым твоя душонка забита!

     - Ну ты что, Шурик сразу прям из-за ерунды...

     - Из-за ерунды?! - я встал с кровати. - Ты ещё большее дерьмо, чем я думал! Всё, разговор окончен! И я тебе не Шурик. Был, да весь вышел! Надеюсь не долго твоё присутствие терпеть осталось.

      Хоть я и старался говорить потише, но трудно сдержаться выясняя отношения.

     - Вы чего с утра решили отношения выяснять? - пробурчал Виталий.

     - Мы уже выяснили, извини. - ответил я и добавил.- Виталь, мне нужно в город . Представляешь, обе флейты в Югендпалас забыл,

     - Да ты что?! - Виталий даже приподнялся в кровати. - Они же там на столике лежали!

     - Вот надеюсь, что и сейчас там лежат. Пойду, пока не заныкали куда -нибудь.

     - Ну, немцы не возьмут! - уверенно сказал Виталий. - Они честные, до безобразия! Представь, в прошлом году старшина повёл нас в парк после обеда. Идём, значит по аллее, а к нам немец подходит и протягивает фотоаппарат. Говорит скорее всего кто -то из советских солдат забыл на скамейке. Смотрю,точно - "Зенит" и эмблема танка приклеена. Ну которая в петлицу вставляется. Ясное дело, что только наши могли такое изобразить. Взяли мы фотик, принесли в полк, стали спрашивать. А там дембеля уже молодого четвертовать хотели. Он их на дембельский альбом фоткал, положил на лавочку, отвлекся и забыл. И главное не помнил то ли в парке забыл, то ли в полку уже потерял. Так что, на спор могу сказать, что лежат твои флейты на том самом месте и немцы знаки выставили вокруг, чтобы никто случайно не зацепил.

     Вообще-то, я это не хуже его знал, поэтому спокойно флейты и оставил там. Ещё и проконтролировал, чтобы никто из наших не отнёс их в автобус. Ну а что делать? Не скажешь же, что иду, мол, на встречу с начальником Особого отдела за жизнь потолковать! Заодно, может и Вольфганга во дворце встречу, узнаю, как запись получилась.

     - Виталь, я не знаю когда этот дворец открывается, да и чего обратно через весь город тащиться, если вечером топать обратно, - стал я "пудрить" мозги, чтобы не возвращаться в полк. - Я поэтому сразу в ГДО и прийду.

     - Ой, да ладно мне мозги парить! - усмехнулся Виталий, натягивая одеяло на голову. - А то я не понимаю! Иди уже! В ГДО только не опоздай!

     - Усё будет у порядке, шеф! - голосом Папанова ответил я и выскочил из комнаты.

     Не доходя до Югендпалас я свернул налево и вскоре вышел к широкой белой лестнице спускающейся в городской парк. Людей, в этот ранний воскресный день практически не было, никто не отвлекал от мыслей. Сколько времени прошло с тех пор, когда мы последний раз проходили по этому густо заросшему парку с Габриэль? Более полувека? А здесь ничего не изменилось.... По сердцу резанула боль потери и тут же разум возмутился: стоп! Какая потеря? У тебя есть твоя Габриэль! Можешь прямо сейчас увидеть её! Пол-часа быстрого шага и она радостно бросится в твои объятия! Я вдруг понял, что вот это наложение одной моей жизни на другую и делает мою любовь к Габи такой неистовой. Я как будто каждое мгновение боялся снова потерять её, как тогда. И это не просто опасение, которое многие влюбленные наверное ощущают, не вымышленная опасность потери, а воспоминание о потери реальной. Поэтому при каждой нашей встрече, мне постоянно хочется ее потрогать, обнять, ощутить, что она реальна, что это не фантом, порожденный моим больным мозгом.

      Интересно, этот страх когда -нибудь уйдёт?

     Я не заметил, как прошёл весь парк насквозь и уткнулся в набережную Эльбы. Слева располагался огромный пивной бар со столами сколоченными из толстых досок и длинных лавок возле них, вкопанных в землю. По вечерам и в выходные дни добрую половину посетителей составляли офицеры и прапорщики нашего полка, зенитного полка и штаба дивизии. Частенько наши вояки приносили с собой сушёную рыбу и употребляли её с прекрасным бочковым пивом. Для немцев это было сущим кошмаром, потому что отмыть кружку от запаха рыбы с ходу было невозможно, подать такую "бывшую в употреблении" посуду достопочтенному горожанину? Не знаю, чего там думали про себя официанты о наших любителях рыбы, но вслух они ничего не говорили, складывая кружки "из-под русише зольдатен" в отдельную огромную бочку и доставали новые на замену. Наши сверхсрочники утверждали, что "немецко-фашистские товарищи" просто выбрасывали эту посуду, во что мне слабо верилось. Это какой же запас кружек они должны были иметь и сколько тратить денег на покупку новых? Вероятнее всего их потом, после закрытия бара, неспеша хорошенько отмывали с порошком.

     Бар уже был открыт и даже несколько посетителей уютно устроились под кронами деревьев, заливая "горящие трубы".

     Я свернул направо и пошел по песчаной дорожке вдоль берега Эльбы. Мутные воды бежали навстречу, спеша добраться до Балтийского моря.

     Заканчивая обещанные Громовым пятьсот метров я увидел отлично организованный собачий городок: бревна, барьеры, лестницы. Здесь каждый владелец собак мог прийти со своим любимцем и хорошенько потренировать его. Сейчас собачья площадка была почти пуста. Только в самом дальнем конце какой -то дедушка неспешно прогуливался с красиво подстриженным пуделем, что-то выговаривая ему на ходу. Пуделёк семенил рядом, периодически поднимая голову, показывая хозяину, что он весь внимание и согласен с каждым словом. А по ближайшему от дороги длинному бревну, пригнув мощную голову бежала на меня немецкая овчарка. Заметив меня она остановилось, внимательно посмотрела и повернула голову в сторону боковой аллее, обращаясь к невидимому хозяину, как бы говоря:" Тут какой -то незнакомый тип появился. Мне что делать?"

     - Не отвлекайся, Линда! - услышал я из-за кустов знакомый голос. - Работай!

     Собака дернула головой:" Ну как знаешь. Моё дело предупредить!" И не обращая больше на меня внимания сосредоточенно побежала дальше, вскидывая здоровенные лапы.

     Я дошел до боковой аллее и на первой же лавочке увидел сидящего Громова с газетой. Газета была на немецком языке. Интересно, насколько хорошо он его знает? Вчера в общении с Габриэль он его не использовал.

     - Здравия желаю, товарищ полковник! - поприветствовал я его подойдя к скамейке.

     - Ну ты бы ещё строевым шагом подошёл, - покачал он головой. - С отданием чести в движении.

     Я невольно улыбнулся, хорошо сказал.

     - Доброе утро, Саша. Садись. - Громов легонько прихлопнул ладонью по скамейке. - Давай договоримся, что в дальнейшем, при нашем подобном неформальном общении ты будешь обращаться ко мне по имени-отчеству. Помнишь ещё, как меня зовут?

     Дальнейшем общении?

     - Конечно помню, Степан Афанасьевич. - ответил я присаживаясь рядом.

     - Ну и отлично! Как вчера добрались, без проблем?

     - Нормально. - пожал я плечами. О каких проблемах речь?

     - Тренировкой дыхания больше не занимались? - с лёгкой улыбкой уточнил полковник.

     - Да нет, вы же сами видели, там дело гиблое. - в тон ему ответил я. - Ему тренировки на открытом воздухе нужны, а не в помещениях с людьми.

     - Молодец! - засмеялся Громов. - Ладно, давай теперь серьёзно.

     Он бросил взгляд на овчарку.

     - Линда, а теперь бегом!

     Собака сразу же соскочила с бревна и помчалась по широкому кругу.

     - Вы всегда с ней так разговариваете? А как же все эти: сидеть, лежать, аппорт?

     - Она и официальный язык знает, для выставок он необходим .- улыбнулся Громов наблюдая за бегом овчарки. - Но любит, когда с ней вот так просто, по-человечески говорят.

     Я вспомнил свою овчарку. У неё были такие же предпочтения. Может эти собаки слишком умны и им не нравится , когда с ними как с роботами?

     - Итак, - Громов посмотрел мне в глаза так внимательно, что я прямо почувствовал как его взгляд вошёл в меня и остановился где -то в районе копчика. Полегче нельзя, начальник?

     - Буду говорить с тобой максимально откровенно. Насколько это возможно. - продолжил он.

     Звучит многообещающе...

     - И надеюсь на такую же откровенность с твоей стороны. - он снова сделал паузу. Ожидает ответа? А что я могу сказать?

     - Согласен? - не дождавшись моего ответа, спросил полковник.

     - Насколько это возможно. - ответил я его же словами.

     Он усмехнулся, не ожидая вероятно такой наглости от рядового в общении с целым начальником Особого отдела .

     - Хорошо, не буду пока требовать от тебя большего, но надеюсь к концу разговора ты будешь доверять мне больше. У меня было не так много времени ,чтобы хорошо познакомиться с тобой и понять досконально, что ты за человек.

     - А зачем меня изучать? - не удержался я. - Да ещё, досконально? Неужели вы каждого простого солдата дивизии так изучаете?

     - Не каждого, конечно, - согласился Громов. - А только тех, кто мне интересен. А ты мне интересен. Сначала меня заинтересовала история твоей семьи. Павел Васильевич рассказал о вашем разговоре, когда просил посодействовать в освобождении вас с гауптвахты. Тогда я вспомнил о моём друге Якове и когда подтвердилось, что он твой дядя, спасший мне жизнь, я решил помочь тебе, чем смогу. Ну а когда стал узнавать о твоих талантах всё больше, моё желание окрепло. Не каждый день встречаешь талантливых и умных людей. Мне в этой жизни повезло и несколько таких людей я встретил в разные годы. И все они оказали важное влияние на неё, а Яков просто сохранил её мне. Поэтому я уверен, что подобные встречи не случайны. Я конечно в бога не верю, но иногда мне кажется, что таких людей посылает...не знаю кто, пусть будет, сама Вселенная, чтобы направить нас в определенный момент по нужной дороге.

     - И вы считаете, что Вселенная послала меня, что бы я направил вас на путь истинный? - спросил я.

     Полковник запнулся, удивлённо посмотрел на меня и вдруг захохотал. Линда, пробегая мимо, подняла на ходу голову и посмотрела на хозяина, словно спрашивая:" Над кем смеётесь? Уж не надо мной ли?" Но видя, что хозяин на неё даже не смотрит, потрусила дальше.

     Отсмеявшись, Степан Афанасьевич, вытер выступившие слёзы и с улыбкой посмотрел на меня:

     - Лишний раз убедился, что не ошибся в тебе! Хорошее чувство юмора - признак ума! - и продолжил. - Я хотел сказать, что пришло время отдавать долги и я должен стать для тебя человеком, который поможет тебе найти своё место в жизни, выбрать правильный путь.

     - И вы считаете, что знаете где он?

     - Думаю, что с большой вероятностью знаю. - и видимо заметив что-то в моих глазах, добавил. - Конечно, абсолютной уверенности у меня нет, но я могу помочь тебе хотя бы не совершить серьёзных ошибок, которые могут сломать тебе жизнь. Ну и преодолеть последствия совершенных.

     - Спасибо, конечно, Степан Афанасьевич, но я всегда рассчитывал только на свои силы и думаю, что смогу и дальше строить свою жизнь так, как считаю правильным я сам.

     - Уверенность в своих силах, похвальное качество. - согласно кивнул полковник. - Но от ошибок не застрахован никто. Даже самые умные и уверенные.

     Я пожал плечами. Чего он хочет от меня? От помощи я не отказываюсь, а что ещё?

     - И ты, не исключение.

     - Что вы имеете ввиду? - насторожился я.

     - Ты слишком открыто живёшь. - глядя мне в глаза сказал Громов. - Свободно высказываешь мнение, которое расходится с общепринятым.

     - А это преступление?

     Громов улыбнулся уголками губ

     - Мне кажется, тебе не нужно объяснять, что иногда это можно преподнести как преступление. В такое время мы живём.

     - Или в такой стране? - спросил я. - Такая вот странная страна, где всегда " такое время".

     - Вот видишь, я не ошибся, ты понимаешь. И всё -таки совершаешь ошибки.

     - А как жить тогда? Постоянно думать, о чём говорить, а о чём лучше промолчать? А то, как бы чего не вышло? Это за такую страну вы воевали, Степан Афанасьевич? За такую страну погибли оба моих дядьки? И миллионы других советских людей? Кстати, так до сих пор и не посчитали сколько именно! А может тогда не стоило?

     - Ну ты, палку -то не перегибай! - поднял руки полковник. - Мы сражались за страну.

     - И что, получилось?

     - Отстоять страну получилось! - уверенно сказал Громов. - И атмосфера в стране меняется. Сейчас жизнь стала гораздо свободнее, чем при Сталине. И я верю, что станет ещё лучше!

     - А я - нет!

     Громов покачал головой.

     - Саша, пожалуйста больше нигде такого не говори!

     - Ну да, мы же ещё не достигли "счастливого будущего", поэтому молчите в тряпочку и ждите, когда придёт добрый барин и разрешит вам думать и говорить! Так, Степан Афанасьевич? А если придёт злой барин? Или дурной? Тогда как? Вся страна станет страной дураков?

     Громов крякнул.

     - За тобой точно нужен пригляд!

     - Вы за страной бы приглядывали! А то боюсь она из страны победившей фашизм превратиться в страну победившего фашизма, а никто и не заметит!

     - Что ты такое говоришь?! - Громов действительно был поражен. - Да, у нас есть недостатки, но такого просто не может быть!

     - И почему же? - усмехнулся я. - Партия всё видит и не допустит? Органы не спят и всё контролируют?

     - Ты зря смеёшься, так оно и есть!

     - Блаженны верящие...

     - Я не понимаю, откуда у тебя такой пессимизм? - развел руками Громов.

     - Трудное детство! - усмехнулся я.

     - Вот-вот, - кивнул Громов. - Поменьше бы в детстве разных "голосов" слушал...

     - И вырос бы наивным дурачком. - в тон ему продолжил я. - Ходил бы на демонстрации с красным флажком, кричал по команде" уряяяя!" и все были бы счастливы.

     Полковник молча смотрел на меня.

     - Вы же просили максимальную откровенность? Или уже пожалели?

     - Саша, ты понимаешь, что будь на моём месте кто-то другой...

     - Я бы кроме лозунгов " Слава КПСС!" ничего бы не говорил. - перебил я его. - Степан Афанасьевич, вы думаете я совсем в людях не разбираюсь? Сами же комплименты мне раздавали: и талантливый, и умный! Вы меня изучали, а я - вас! Только, как и вам, мне времени не хватило, изучить вас досконально. Но того, что я о вас понял, мне достаточно, чтобы знать твердо: вы не дуболом, как большинство ваших коллег и стоите на правильной стороне. Вы действительно хотите, чтобы жизнь в стране стала лучше и свободнее. И вы делаете для этого всё, что в ваших силах. Подбираете себе друзей -единомышленников, таких, как Павел Васильевич. И именно поэтому вы обратили внимание на меня. Да, сначала вы хотели просто облегчить мне службу в полку, как племяннику человека, спасшего вам жизнь, но потом, почитав досье на меня, решили взять под свою опеку умного, но не осторожного пацана. Я всё правильно сказал? Или что-то упустил?

     Громов молча смотрел на меня. Внешне он выглядел как обычно, но в глазах я видел изумление.

     - Откуда ты знаешь про досье? - наконец нарушил он молчание.

     Ха, ну настолько откровенным я не буду. Слишком рано. Не могу же я сказать, что в прошлый раз его подчинённый, особист нашего полка, с помощью трёх толстых папок, в которых якобы была зафиксирована вся моя недолгая на тот момент жизнь, пытался сделать из меня стукача. И это ему почти удалось, так он поразил двадцатилетнего пацана всякими подробностями моей жизни, высказываниями на уроках и среди друзей, которые оказывается всевидящий и все слышащий КГБ старательно записывал, сортировал и складывал в папочки, пока они не превратились в "Дело", по которому я мог загреметь на пару моих жизней в далёкие края. "А там места воздушные, отличные места!" Но добрый дяденька согласен мне помочь и тд и тп.

     - Ну, а откуда вы бы столько обо мне узнали? - ответил я.

     - Значит, это просто твои умозаключения?

     - Ну, если вам так будет легче, давайте на этом варианте пока остановимся.

     - Пока?

     - Пока. - кивнул я. - Это же не последний наш с вами разговор, как я понимаю, так что может и другие версии появятся.

     Мне всё - таки удалось удивить начальника Особого отдела несмотря на всю его подготовку к этой встрече. А я специально не стал строить из себя пай -мальчика, а взял и слегка приподнял занавес. Покровитель такого уровня мне очень бы не помешал, а если быть честным, то просто необходим! Чтобы остановить сползание мира в пропасть нужны будут усилия многих людей и если они будут действовать совместно, шансов на успех будет гораздо больше. В идеале нужно было бы собрать их всех вместе для конкретного и откровенного разговора с демонстрацией фактов, к чему привела и приведёт их деятельность. Создать эдакий "Интернационал интеллектуальной, политической и экономической элиты планеты". Только они смогут что-то изменить, других вариантов нет. Но сам лично я не смогу к ним обратиться, это ясно. Меня в таких высях просто не услышат. Как донести до них информацию? Послать письма? В лучшем случае их прочтут многочисленные секретари и выбросят в корзину. Обратиться в газеты? Да подобных мне "прорицателей" и "видящих будущее" сотни и тысячи! Их посланиями завалены канцелярии чиновников самого разного ранга и редакции СМИ . Только кто их читает?

     Единственно, что мне пришло в голову, это начинать не снизу или сверху, а найти адекватных людей среди профессионалов среднего уровня. Которые действительно как-то влияют на ситуацию в своих странах и в то же время не совсем оторвались от людей и могут выслушать человека не из их среды. Им ещё интересны идеи, оригинальные и необычные теории, им важно не откуда человек, а что он несёт. Это не члены Политбюро с мхом на ушах и в мозгах.

     - Хорошо, - нарушил молчание Громов. - Ты действительно меня заинтересовал. Намного больше, чем я ожидал. С удовольствием пообщаюсь с тобой ещё. Сделаем так. Сейчас твоё досье у меня в сейфе. Да, ты не ошибся. На тебя собран материал максимально возможный в данный момент. Там все твои школьные "выступления", споры с учителями на политические темы. Должен сказать, что твои аргументы в них мне понравились. Неожиданные для простого школьника тем более из глухой провинции. Но там и твои "грехи" совершенные уже здесь, в ГДР. Ты сразу же попал в поле зрения вашего полкового особиста. Причём в том, что это произошло так быстро, ты виноват сам. Штатный информатор из вашего оркестра дал обычную характеристику на всех вновь прибывших военнослужащих срочной службы - на тебя и двоих товарищей, Мордасова и Малова. И если они себя проявить ещё не успели, то тебе это удалось ещё не попав даже на территорию полка. Прямо рекордсмен! Догадываешься, где отличился?

     - Да где я мог-то?! - развёл я руками.

     - Ну а кто сделал из особиста полка посмешище? - улыбнулся полковник.

     -Я?! - искренне удивился я и тут до меня дошло. - Вы имеете ввиду этого сексуально озабоченного майора? А он что, особист?

     Громов кивнул.

     - Ну а я тут причем? По набираете в органы всяких, а мне страдай потом!

     Громов громко засмеялся.

     - Ну в одном я уверен точно - с тобой скучно не будет! - вытирая слезы сказал он.

     - Причём, это касается не только шуток! - подтвердил я.

     - Хорошо, посмотрим. - согласился полковник. - Идём дальше. Так вот когда майор Зарубин узнал, что ты закрепился в оркестре, он стал присматривать за тобой с особым, скажем так, рвением и попытался подключить к этому твоих друзей. Мордасов отказался, но Зарубин особо и не настаивал, потому что Малов с удовольствием согласился. От него Зарубин узнал, что ты встречаешься с Габриэль. И ему не составило труда состряпать тебе аморалку, а когда он послал запрос по месту твоего жительства и учебы из тебя получился аморальный диссидент.

     - Ну, товарищ полковник, - не выдержал я, забыв даже о договоре обращаться по имени -отчеству. - Вот объясните мне, как может целый майор "страшного и ужасного" КГБ заниматься подобной ху..., извините, хернёй? Сколько таких майоров сидят по тёплым кабинетам по всей огромной стране, ездят на служебных автомобилях, жрут и пьют в три горла, отнюдь не перловую кашу с молоком, получают в месяц полугодовые оклады какого-нибудь работяги с завода, пользуются почётом и уважением и считают себя "спасителями Отечества"? Но это было бы ещё пол-беды! Потому что когда придёт настоящая беда, вы думаете эти "защитники" бросятся грудью на танк? Они бросятся распихивать своё барахло по чемоданам, нажитое "непосильным трудом" и рванут куда подальше от фронта, где у него уже приготовленно тёплое гнёздышко! Куда-нибудь в Дубаи или Таиланд!

     - Дубаи? - удивился Громов. - Это же где -то у арабов, если не ошибаюсь? А что они там будут делать? Жить в шатре в пустыне?

     - Вы за "тупых арабов"'не беспокойтесь! - махнул я рукой. - Даже они сумеют лучше распорядиться деньгами, которые свалятся на них " по воле Аллаха", чем ваши коллеги - "интеллектуальная элита страны".

     - Ничего не понял! - признался Громов. - При чём тут какие-то Дубаи, интеллектуальная элита и деньги, которые непонятно откуда возьмутся?

     - Ладно, проехали! - отмахнулся я. - Потом, как-нибудь поговорим. Вы мне лучше скажите, что мне теперь с этим майором делать? Может того, бритвой по горлу и в колодец?

     - Что?! - округлил глаза Громов глядя на меня, абсолютно серьёзного.

     - А у вас есть другие варианты? - прищурился я, ожидая, когда до полковника дойдет юмор из недавно вышедшего фильма. Хотя, честно сказать, лично для меня вариант с бритвой был не таким уж и неприемлемым.

     - Ну и шуточки у тебя, Саша! -выдохнул, наконец Громов и покачав головой продолжил. - Я вижу только один выход. Причём мы решаем сразу несколько проблем.

     - И какой же?

     - Я забираю дело себе и запираю его в сейфе.

     - А так можно? Что-то слишком просто, - не поверил я. - Сейчас достанете козырь из рукава?

     - Достаю. - Громов принял мою манеру. - Прямо сейчас ты пишешь мне расписку о сотрудничестве. Причём, лучше числом пораньше. Чтобы при необходимости можно было твои неосторожные высказывания выдать за оперативную разработку. Знаешь, что это такое?

     - Конечно. - машинально ответил я. Громов снова посмотрел удивлённо. Да, многовато неожиданностей для особиста. Но, ничего, переживёт.

      Всё -таки сделают они из меня "секретного сотрудника" или как говорят в народе - сексота. В той жизни давили-давили, не додавили, теперь здесь.

     - Что скажешь? - Громов ждал ответа.

     - А значок дадите? - глядя невинными глазами спросил я.

     - Какой значок? - не понял он.

     - Ну там, " заслуженный агент республики" или "победитель соцсоревнования среди стукачей"?

     - Саша, ты когда -нибудь бываешь серьёзным? - устало вздохнул Громов. - Я начинаю сомневаться...

     - Всё -всё, Степан Афанасьевич, я больше не буду! - и видя недоверчивый взгляд, ещё раз сказал. - Больше не буду! Это у меня реакция такая! Слишком много всего навалилось на молодой организм!

     Мы секунду смотрели друг на друга и расхохотались одновременно!

     - А этот майор не будет протестовать? - спросил я, когда мы успокоились.

     - Ты мой агент, он - мой подчинённый. - пожал плечами Громов. - Какие могут быть протесты? Только это не значит, что ты теперь можешь говорить что угодно! - поспешил предупредить меня он.

     - Ну да, Малов же зелёный стукачок, а там ещё остался матёрый. - как бы невзначай сказал я и снова удивил полковника.

     - Вот можешь же думать, когда хочешь.

     - Степан Афанасьевич, насчёт значка, конечно шутка, но как мы с вами будем встречаться? - решил уточнить я важный для себя вопрос. - Сегодня я сказал командиру, что забыл обе флейты в Югендпалас и пошёл за ними, а дальше?

     - А ты действительно забыл?- уточнил Громов.

     - Действительно. Но не забыл, а оставил специально.

     - А не украдут?- засомневался он.

     - Товарищ полковник, что ж вы так плохо думаете о наших "младших братьях"?

     - Ну, всякое бывает... - поджал губы полковник. - Да, нужно организовать тебе прикрытие для таких походов. И для других, думаю тоже...- он искоса посмотрел на меня улыбаясь.

     - А вот за это, товарищ полковник, я готов всех врагов советской власти голыми руками передушить! - горячо ответил я.

     - Ну вот, а обещал, что закончил дурачиться. Как тебе можно доверять после этого?

     - Так я абсолютно серьёзно! Вот выдайте мне врага, я запросто !

     - Саша....

     - Да что ж такое и правда!?- повесил я голову.

     - У нас при штабе дивизии существует группа пропагандистов, - задумчиво сказал Громов. - В ней из солдат и сержантов проявляющих активность в общественной жизни своих подразделений, на политзанятиях и тому подобное, готовят кадры для политической работы в армии и поступлении в последующем в училища по этому профилю. Я вот думаю, может тебя туда записать?

     - Меня? В замполиты?! - вытаращил я глаза. - Да я ж там всю малину... эээ потопчу ! Распропагандирую всех этих ненормальных вплоть до замполита дивизии!

     - Так уж и распропагандируешь! - усмехнулся Громов.

     - Да запросто, Степан Афанасьевич! Вы, как будто сами не знаете, какой это идиотизм и какой народ туда идёт!

     - Знаю, - согласился полковник. - Именно поэтому и сомневаюсь. Они же думать не умеют по определению. А те немногие, у кого есть хоть какая-то способность к мышлению, знают где и что нужно сказать, чтобы сделать карьеру. Вот и шпарят лозунги, да и те, по бумажке.

     Я слегка прибалдел.

     - Так вы всё видите и ничего не делаете?

     - А что я могу сделать? Душить их собственными руками, как ты мечтаешь?

     - Ну, что-то же надо делать, Степан Афанасьевич! Этот формализм и шизофрения, когда думают одно, а говорят другое он же проникает во все слои общества и он, в конце концов погубит страну!

     - Ну, надеюсь до этого не дойдет, - медленно сказал Громов, но особой уверенности в его словах я не услышал.- Ладно, о таких глобальных вещах поговорим в другой раз. Сейчас нужно организовать твою службу так, чтобы у тебя было больше свободы передвижения. Я об этом подумаю. В крайнем случае, на первое время, всё -таки всуну тебя к этим недоделанным пропагандистам...

     - Пропагандонам. - вставил я.

     - Как?! - Громов с изумлением посмотрел на меня и расхохотался. - Очень верное определение! Сам придумал?

     Я скромно пожал плечами. Не скажешь же, что где-то слышал. Это слово из моего времени.

     - Так вот, - продолжил, успокоившись Громов. - Включу тебя в эту группу, но это будет для твоих командиров. Ходить туда тебе будет не обязательно, но целый свободный день у тебя будет. Постоянная увольнительная у тебя уже есть. Я, кстати вам и выдал их по этой линии. А дальше что-нибудь придумаем.

     - А в какой день недели их там натаскивают? - уточнил я. Очень уж не хотелось, чтобы попадал на воскресенье, когда я и так имею относительную свободу из-за репетиции и танцев в ГДО.

     - Не помню точно, - нахмурил лоб Громов. - Где -то в середине недели, то ли среда, то ли четверг.

     Четверг меня очень устраивал. В этот день был выходной у всех сверхсрочников оркестра и я мог бы пропадать на целый день безо всяких проблем.

     - Ну, на сегодня, думаю хватит. - подвёл итоги Громов. - Главное, что я не ошибся с тобой!

     - И я - в вас! - нагло вставил я и Громов улыбнулся крутнув головой. Привыкай полковник, от меня и не такое услышишь, это только цветочки.

     Громов достал из газеты обычный лист для пишущей машинки.

     - Напиши мне расписку о сотрудничестве. Дату не ставь. Пусть у меня будет, чтобы в случае чего, мог сразу пустить в ход. Какой псевдоним себе возьмёшь?

     Я задумался. Хотелось какой -нибудь со значением, вот как название группы я придумал, но, в то же время, кто его будет читать, кроме Громова? Агенты всегда и везде самая засекреченная часть оперативных органов. В своём времени, когда я, зелёный, в общем-то ещё молодой человек пришел а Уголовный розыск, мне передали от старого опера двенадцать агентов. Их имена знали только сам опер и зам.начальника Угро по оперативной работе. Всё. Даже мои другие начальники не имели доступа к папкам с двумя нулями - совершенно секретно.

     - Так сразу и не придумаешь, - размышляя ответил я.

     - Да какая разница? - отмахнулся Громов, подтверждая мои размышления. - Скорее всего этот листок больше никто и никогда не прочтёт. Включая меня самого. Я же не собираюсь тебе давать оперативные задания по разработке твоих сослуживцев.

     - Упаси, боже! - с серьезным лицом ответил я.

     - Ну вот, так что пиши, что первое придёт а голову.

     -" Дед Щукарь" пойдет? - спросил я.

     - Ты опять со своими шутками? - подозрительно спросил Громов.

     - Честное слово - нет! - не моргнув глазом ответил я.

     - А зачем такой привлекающий внимание псевдоним предлагаешь? Да, скорее всего никто и никогда, но а вдруг? Приедет какой -нибудь генерал из Москвы с проверкой опер работы и естественно из всех агентов захочет встретиться с таким оригиналом.

     - Ну и что? - пожал я плечами. - Я же его не укушу?

     - Да кто тебя знает...

     - Ладно, уговорили, - согласился я. - Тогда просто "Сергей". А не-не! - опомнился я. - Звучит не очень на испанском. Вдруг какой -нибудь генерал-интеллектуал из Москвы приедет, точно захочет познакомиться. Или у вас там таких нет?

     - А чем плох Сергей? - не понял Громов. Ну да, сейчас 70-е, целомудренные времена в Союзе, никаких тебе геев.

     - Я вам потом объясню. Давайте я возьму просто "Иван". Пойдёт?

     - Пиши. - согласился полковник.

     Я подмахнул лист новым моим именем и отдал его Громову. Он аккуратно всунул его между газетными страницами.

     - Вот теперь всё. Я займусь твоими делами, ты спокойно служи. Малова завтра заберут из оркестра, больше он пакостить не будет.

     - А куда его? - не удержался я от вопроса.

     - Точно не знаю, куда-то в Среднюю Азию. Хотя, по мне, заслать бы его куда-нибудь за Полярный круг, охолониться!

     - А может и надо было... - соглашаюсь.

     -Да где первое место нашлось, туда и отправят. - с досадой говорит Громов. - Вернёмся к нашим делам. Если ты мне понадобишься, я свяжусь с тобой через Павла Васильевича. Но, скорее всего до субботы не увидимся. А в субботу я приду в ГДО.

     Он повернулся к собачьему городку, где Линда добросовестно трудилась на тренажёрах, не нуждаясь ни в чьих подсказках или командах.

     - Линда, на сегодня хватит! - не особо повышая голос сказал Громов, но собака его услышала. Всё это время, когда она, казалось бы была занята только своими тренажёрами, она контролировала ситуацию.

     Взяв последний барьер она подбежала к хозяину, радостно виляя хвостом и улыбаясь во все свои тридцать три зуба. Или, сколько их там у собак?

     - Хорошо поработала? - потрепал её по загривку Громов.

     Овчарка задрав голову выдала целую фразу, стараясь выговорить человеческие слова. Получилось забавно и я, не выдержав, засмеялся. Она тут же резко повернула голову в мою сторону, как бы желая убедиться, кто тут осмелился над ней смеяться.

     - Ну, а что, у тебя смешно получилось! - ответил я на её немой вопрос.

     Она повернулась к хозяину словно спрашивая: " Это кто такой вообще?" Громов её прекрасно понял и ответил:

     - Ну иди, познакомься! Разберись, что за человек.

     Линда сделала пару шагов ко мне и пригнув голову к земле стала принюхиваться.

     - Привет, красавица! - как можно спокойнее сказал я. - Я вижу, что ты очень умная девочка. Я таких люблю. Уверен, что мы с тобой подружимся. Ну иди поближе, я тебя поглажу.

     Линда сделала ещё шаг и потянулась сильнее. Наши носы почти соприкоснулись. Я медленно поднял руку и опустив на её шею, стал тихонько поглаживать. Потом слегка потрепал её по загривку и положил руку на голову. Я вспомнил, как все животные прекрасно чувствовали энергию рейки, когда я проводил сеансы с кем-нибудь. И кошки, и собаки пытались поближе оказаться возле моих рук, чтобы энергия, идущая от них, хоть немного досталась и им, а наш попугай вообще сел сверху на ладонь и согнать его не было никакой возможности. Сейчас же я направил весь луч на голову овчарки и она даже прикрыла глаза от наслаждения. А когда прекратив мгновенный сеанс уже спокойно и без всякого опасения потрепал её за уши она уткнулась мордой мне в колени.

     - Линда, ты ли это?! - изумление Громова было неподдельным. - Первый раз вижу такое. Никогда она себя так не вела с незнакомым человеком.

     - Так а мы с ней уже познакомились, да, красавица?

     Линда выдернула голову из моих коленей, лизнула меня в нос и выразила свой восторг повторив ту же фразу, что говорила только что своему хозяину.

     - Собакам не нужны долгие дебаты, чтобы понять, с кем они имеют дело. - сказал я Громову. - В природе у них нет на это времени, нужно за секунды понять кто перед тобой - друг или враг. И если она решила, что ты друг, она уже никогда не изменит своего мнения и будет любить тебя всегда, каким бы ты ни был.

     Громов молча смотрел на меня и в его глазах читался вопрос:" Откуда ты всё это знаешь? Кто ты вообще такой?"

     По дороге из парка к Габриэль я сделал крюк и забежал в Югендпалас, надеясь не только забрать свои инструменты, но и увидеться с Вольфгангом. Но время всё ещё было раннее и в дверях меня встретил единственный на данный момент работник дворца, молодой парень, выполняющий обязанности секьюрити, хотя тогда они ещё так не назывались. Он довольно прилично знал английский и на мой вопрос здесь ли Вольфганг, покачал головой и ответил:

     - Вчерашнее мероприятие закончилось поздно, ну ты же сам знаешь, поэтому он будет только ближе к вечеру. Ему что-нибудь передать?

     - Ничего не нужно. Я просто хотел спросить какое впечатление у него от нашей игры. Он ведь столько групп слышал и может сравнить. А мы первый раз играли в таком зале, а для солистки вообще первое выступление в жизни!

     - Да ты что? - удивился парень. - Я слышал вас вчера, конечно не полностью, приходилось отвлекаться на работу, но вы мне очень понравились! Столько незнакомых песен. Многие местные группы копируют одни и те же популярные песни и я их уже выучил наизусть, а у вас - ни одной знакомой! Откуда они?

     - Места надо знать! - подмигнул я.

     - А, хотел спросить! - спохватился парень. - Говорят, что эта девушка немка?

     - Да, она живёт здесь, в Ризе. - ответил я уже догадываясь, что последует за этим.

     - Слушай, а как с ней познакомиться?

     - Никак. - спокойно ответил я . - Она уже познакомилась. Со мной.

     Парень помолчал , потом кивнул головой и сказал:

     - Понял. Вопросов больше нет. Повезло тебе, такая девушка! - и мечтательно закатил глаза.

     Узнаю немцев. Да и вообще, европейцев. Никаких тебе "отобью", "с тобой она больше ходить не будет" или " давай отойдём в сторонку". Здесь выбирает девушка. Если она отказала парню, он может продолжать любить её тайно, но заставлять встречаться с ним, "отбивать" других поклонников - не будет. Конечно, исключения бывают всегда, но это именно исключения, а не правило.

     - Не горюй! - хлопнул я его по накачанному плечу, и тебе повезёт, ты вон тоже какой красавец.

     - Да девчонок много каждый вечер тут бывает и знакомлюсь часто, но всё не надолго. Чего-то всегда не хватает.

     - Значит не встретил ещё свою. Но встретишь обязательно. На бойком месте стоишь. - успокоил я его и спросил о цели своего визита. - Я вчера оставил в гримёрке свои инструменты - две флейты, как бы мне их забрать?

     - А пойдём глянем. - согласился парень, пропуская меня внутрь.

     Пустой Югендпалас показался ещё огромнее. В первом варианте моего пребывания в ГДР мы с Лехой Алехиным и Жекой Мордасовым старались не пропустить ни одного концерта. Тем более, что цена билетов была просто смешной - всего 5 марок! Запомнился один неудачный наш поход на набиравшую тогда популярность группу Карат. Билеты мы заранее не взяли и когда пришли к началу нас ждал сюрприз в виде таблички:" Все билеты проданы". Пустив всё наше тройное обаяние и особенно напирая на то, что мы сами тут раньше выступали, мы уговорили молоденькую билетёршу продать нам три билета без мест. Но, когда мы радостные вошли внутрь, оказалось, что зал был битком! Стояли даже вдоль стен. Не одни мы, оказывается умеем распространять обояние! Не найдя места у стены, мы с трудом продрались сквозь плотную толпу и сели на пол прямо у сцены с вожделением ожидая начала концерта. Мощное вступление, обалденный звук из фирменных колонок и вдруг боковым зрением вижу абсолютно чуждую этой атмосфере фигуру в длинной шинели, расталкивающую молодых патлатых рокеров, держащую курс явно на нас. Лёха Шиндак, недавно приехавший служить по контракту к нам в оркестр трубач с Западной Украины энергично машет нам рукой. Нет, только не это! До конца не верим, что придётся уйти с концерта, пробившись на него с таким трудом!

     - Пошли быстро! Тревога! - говорит он наклонившись к нам, продолжающим сидеть на полу.

     - Ну, ёкалэмэнэ! - в сердцах ругается Алёхин. - Да что б они там все!..

     - Вы в этой гримёрной были? - отвлекает меня от воспоминаний секьюрити.

     - Да. - я толкаю дверь и сразу же вижу на столике два футляра с моими флейтами. Ну, они и должны быть тут.

     - А что за инструменты? - интересуется парень.

     Я открываю футляр побольше и совершенное творение немецких мастеров сверкает на красном сафьяне.

     - Красивая! - говорить секьюрити. - Это ты на ней играешь?

     - Да, в большом оркестре. - киваю. - Буду играть! Пока у меня была пикколо, да и то не совсем исправная.

     Я беру в руки части флейты, быстро собираю инструмент и подношу к губам. Я же вчера даже не попробовал!

     Извлекаю первый звук. Второй. Выдаю импровизацию на максимальной скорости и потом пробую сыграть вступление из песни группы Camel - Stationary Traveller. Флейта звучит нежно и проникновенно. Конечно предстоит ещё "раздуть" её, так музыканты-духовики называют выведение инструмента на максимум его возможностей, когда инструмент как бы подстраивается под хозяина в результате многочасовых занятий. Но и ещё девственная флейта приятно ласкает слух бархатным звуком.

     - Здорово! - восхищённо говорит секьюрити. - Флейту мало кто использует. Почему?

     - Потому что это очень непростой инструмент. - отвечаю, упаковывая флейту в футляр.- На гитаре ты выучил три-четыре аккорда и уже можешь что-то сыграть, пусть совсем простенькое, но для аккомпанемента хватит. А флейту осваивают годами. Даже просто извлечь звук не каждый сможет. Ну, спасибо тебе! Побегу! Вольфгангу привет!

     До танцев в ресторане ГДО есть куча времени, успею забежать к любимой. Как она там, после вчерашнего концерта и что поняла из конфликта с этим мудаком Маловым?

     

     

     Мы сидели в комнате Габриэль. Вернее, я сидел на диване, а Габриэль лежала на спине, положив голову мне на колени. Мы говорили о разных пустяках, я периодически наклонялся и целовал её то в лобик, то в каждый глаз по очереди, а потом обязательно добирался до чуть влажных и таких сладких губ. Мы на какое-то время были заняты этим важным делом и забывали о чём говорили только что, приходилось начинать новую тему. Которую ждала та же участь .

     В один из таких моментов, когда мы затихли и старательно целовались из гостиной раздался голос отца Габи:

     - Габриэль, Александр, идите сюда! Тут рассказывают кое-что интересное!

     Мы переглянулись и с неохотой оторвались от такого увлекательного дела. Разве может быть что-то более важное?! Эти родители ничего не понимают в жизни!

     Мы вышли в гостиную. Не знаю какой у нас был вид, но, к счастью на это обратил внимание только Тоби, улыбнувшись и тайком показав мне большой палец!

     - Послушайте, тут рассказывают о торжественном вечере в Югендпалас . - пояснил Клаус, сидевший рядом с радиоприёмником.

     По радио то ли диктор, то ли корреспондент чего-то с увлечением рассказывал. Я, конечно же ничего не понял, различая только отдельные слова, но дело было не в них. Фоном к репортажу звучала песня без слов. Очень знакомая.

     - Это не та песня, которую пела у нас дома Габи? - спросил Клаус, подтверждая мою догадку.

     - Очень похоже, - ответил я , слегка растерявшись. Петь могла только Габи, но откуда эта запись на радио?

     - Но ты говорил, что это новая твоя песня? - Клаус с недоумением смотрел на меня.

     В этот момент мелодия оборвалась, но сразу же началась новая песня - " Зимний сон" и я понял, что корреспондент рассказывая о вечере и беря интервью у разных гостей, перемещаясь от столика к столику, случайно записал наши песни.

     - Но это же!...

     Клаус с удивлением посмотрел на дочь:

     - Габи, это поёшь ты?

     - Да, папа́! - улыбнулась Габи и обняла его за плечи. - Тебе нравится?

     - Габи, но как...? - отец не мог подыскать слова. - Как ты там оказалась?

     - А мы репетировали с Сашей и он предложил мне спеть с ними! - просто ответила Габриэль. - Извини, что не сказала вам с мамой, просто мы не знали, получится это у нас или нет. Ну и я хотела сделать вам сюрприз!

     Клаус растерянно смотрел поочередно на дочь и на меня.

     В этот момент, привлеченная живым разговором, в комнату заглянула мама Габриэль.

     - Что за дискуссия? Я тоже хочу участвовать!

     - Да вот, послушай! - Клаус показал рукой на радио откуда корреспондент продолжал что-то тараторить, а на заднем плане зазвучал задорный припев:

     Карл-Маркс-Штадт, Карл-Маркс-Штадт

     - Да, хорошая песня! - кивнула фрау Марта. - Никогда её не слышала, это новая?

     И фрау Марта посмотрела на меня, признавая меня за главного специалиста по музыке.

     - И песня новая и певица новая! - улыбнулся я. - Впрочем, певицу вы знаете! Новая она будет для страны!

     Марта ждала перевода, но когда муж перевёл ей мои слова, её вид говорил, что она мало что поняла.

     - Мама, да это Габи поёт! - Не выдержал Тоби.

     - Габи? - переспросила Марта. - Наша Габи?

     - А у тебя есть ещё какая -то Габи? Не наша?

     - Тоби, ну как сбегай в киоск, купи сегодняшние газеты, их уже должны подвезти. - распорядился Клаус. - Если есть репортаж по радио, то газеты точно должны написать!

     Тоби без разговоров сорвался с дивана и уже через пару секунд хлопнула входная дверь.

     - А как Габи оказалась на сцене самого Югендпалас? - Марта так до конца и не поняла происходящее и Клаус стал ей что-то горячо говорить, изредка показывая на нас с Габриэль.

     Не прошло и пяти минут как вновь хлопнула дверь и Тоби влетел в гостиную с целой пачкой газет.

     - Зачем так много?! - округлил глаза отец.

     - А вот зачем! - торжественно сказал Тоби, раскрывая газету на первой странице. Там, занимая почти всю её половину красовалась Габи во всём великолепии! Фото-корреспондент действительно был мастер своего дела и ему удалось поймать отличный кадр: Габи, в пол-оборота к зрителям ,с озорной улыбкой смотрит прямо в объектив и опирается скрещенными руками на моё плечо. При этом её кокетливо согнутая обнаженная ножка выглядывает в разрезе платья на всю длину. Даже у меня захватило дух! Отличный выйдет постер или фото на диск!

     - Какая красотка, вот бы познакомиться! - восхищённо тяну я. - Габи, ты не знаешь, кто это?

     Габи довольная смеётся и тычет мне под рёбра кулачком.

     Марта и Клаус изумлённо смотрят на фото. Действительно Габи здесь узнать трудно - настоящая звезда!

     - Эх, вот бы цветной плакат такой! - У Тоби обнаруживаются те же мысли, что и у меня. - Но и газетой завтра похвастаюсь в школе!

     - Ну, на цветной рассчитывать вряд ли можно, но хорошее профессиональное фото нам обещали. - успокаиваю я его. - Габи, чур я первый в очереди на автограф!

     - Ну, Саш! - трогательно смущается Габриэль. - Не смейся!

     - Что ты, солнце моё! - говорю совершенно искренне. - Я абсолютно серьезно! Это же твоё первое сценическое фото и я хочу обязательно его сохранить и с твоей дарственной надписью.

     - Габи, а где ты взяла это платье? - смогла, наконец отойти от изумления мама.

     - Это самое главное, что тебя интересует? - смеётся муж, обнимая её за плечи.

     - Это меня заставили надеть в Югендпалас, - морщит носик Габи. - Я потом переоделась в свою одежду.

     - Да! - со значением говорит Клаус. - Удивили вы нас, так удивили! Ну, что, а не отметить ли нам это знаменательное событие? У тебя есть ещё время, Александр?

     

     С трудом оторвавшись от таких сладких губ, говорю:

     - Ну я побежал, радость моя! Не скучай! Надеюсь теперь мы будем видеться чаще!

     - И я очень надеюсь! - шепчет Габи и её горячее дыхание кружит мне голову.

     - Господи, какое же блаженство от тебя исходит!

     Я стискиваю её в объятиях так, что она чуть слышно вскрикивает и счастливо смеётся.

     - Задушишь, сумасшедший! Что тогда будешь делать?

     - А вот будешь знать, как людей с ума сводить!

     - Людей? А я никого ещё не свела. Это ты такой один попался!

     - А ты и рада, да?

     - Ага!

     Ловлю себя на мысли, что такие глупости хочется говорить до бесконечности и они, почему-то, глупостями не кажутся. Но послушаешь со стороны....

     - Всё, всё, Габи! Я уже опаздываю! Не держи меня!

     - А разве я тебя держу?- удивляется Габриэль. - Это же ты меня душишь своими руками!

     - Я?? А это мои руки? А почему же они меня не слушаются?

     - До свидания, милый! - по слогам говорит Габи и нежно целует. Вот этот поцелуй уже успокаивает, а не вызывает бурю эмоций.

     Мы медленно отделяемая друг от друга, последними расцепляются пальцы, Габи скрывается за дверью подъезда и я, резко повернувшись быстро иду в сторону ГДО.

     

     - Саня, опаздываешь! - говорит Виталий, перебирая струны гитары. - Мы уже без тебя настроились. Ну что там, флейты нашёл?

     - Да куда они денутся? - показываю оба футляра. - Ты прав оказался.

     Оглядев ребят замечаю, что Малова нет. Молодец Виталий, догадался! Он, конечно вряд-ли понял, что Малова уберут из оркестра, но не стал брать его в ресторан, чтобы не портить атмосферу в группе. Тем более, что толку от того было совсем мало.

     - А чего это ты с газетой? - кивает Виталий на газету у меня в руке. - Скажи ещё, что и по-немецки читаешь?

     - Не читаю. Пока! - делаю я многозначительную паузу. - Но газету не только читают, иногда в ней рассматривают фотографии!

     С этими словами я медленно разворачиваю страницу и выставляю её на вытянутых руках перед всеми.

     - Ууу! Ааа! Ничёсе! - кто как выражает свои чувства.

     Переждав все охи-вздохи, вкратце пересказываю текст статьи и рассказываю о репортаже по радио.

     - Классное фото! - снова возвращается к газете Сергей Сараев. - А тут и мы все! - замечает он небольшое фото в конце репортажа. - Только плохо видно, кто где...

     - Ну это же газета, - говорю и утешаю. - Нам же обещали качественные фото всей группы, так что будет чем вам похвастаться дома!

     - Как будто тебе не чем! - подмигивает Жека. И я улыбаюсь в ответ. - Как откроешь дембельский альбом в своей Первомайке, мужики слюнями всё зальют!

     Парни смеются, а я думаю, что вряд ли когда -нибудь вернусь в станицу. На мгновение настроение портится.

     - И Габриэль с собой увезешь! - по своему истолковывает мою реакцию Жека.

     - Ага, коров доить колхозных! - шутит Сергей, никогда не отличавшийся особой чуткостью.

     - Ладно, закончили ржать! - прекращает маленький бардак Виталий. - Саня, садись за орган, поехали!

     

     В понедельник, едва музыканты оркестра расселись по местам, продолжая разыгрываться, дверь студии отворилась и какой -то очень серьезный капитан переступив порог прямиком направился к дирижёру, возвышавшемуся на своём рабочем месте за пюпитром с партитурой. Чихрадзе удивлённо поднял глаза на бесцеремонно вторгшегося капитана продолжая сидеть на стуле. Тот подошёл вплотную к дирижёру и нагнувшись к нему, из-за какофонии наполнявшую студию стал что-то говорить. Даже мне, сидящему в первом ряду ни одного слова разобрать было невозможно. Капитан достал какой -то лист бумаги из папки и повернул его к глазам дирижёра, не выпуская из рук. Глаза Чихрадзе полезли на лоб и он, оторвав взгляд от бумаги посмотрел на старшину. Тот правильно понял этот взгляд и встав сделал отмашку оркестру. Мгновенно наступила тишина. Чихрадзе ещё раз прочитал бумагу, взял протянутую ему суровым капитаном ручку и размашисто расписался. Потом поднял глаза, нашёл взглядом скромно стоящего в последнем ряду в углу Малова с тарелками в руках и спокойно сказал.

     - Малов, отдай тарелки Студникову. Ты поступаешь в распоряжение этого капитана.

     Малов замер, растерянно глядя на обоих капитанов, потом засуетился, не зная куда положить тарелки. Все музыканты вывернув шеи назад молча глядели на него.

     Наконец Сашка сообразил положить тарелки на пол у стены и робко приблизился к капитану.

     - Наденьте шинель, рядовой Малов! - услышали мы наконец голос незнакомого капитана.

     Малов прошёл в нашу мини-гардеробную и после недолгого копания в куче висевших шинелей выудил свою. Но когда он вышел и начал её натягивать на себя капитан остановил его:

     - Нет, эта шинель не пойдёт. Она только для музыкантов. Наденьте общевойсковую, в которой вы приехали из Союза.

     По оркестру прошелестел шёпот. Только теперь до всех стало доходить, что происходит.

     - А он разве не музыкант? - подал голос Студников, самый почему -то всегда смелый. Промолчал ведь не только дирижёр, который уже был в курсе, но и старшина оркестра.

     - Нет, он уже не музыкант. - абсолютно без каких-либо эмоций ответил капитан.

     "Они там все что ли в Штирлицев постоянно играют?", подумал я.

     -Ого! - шепотом удивился Ключный.

     Малов снял не до конца натянутую шинель, со второй попытки ему удалось повесить её на крючок и посмотрел на Слатвинского. В его взгляде сквозила растерянность, которая при последних словах капитана стала перерастать в панику. Старшина встал и протиснувшись между рядами музыкантов открыл ключом каптерку, где висели наши обычные солдатские шинели. Малов, уже не так уверенно ступая ногами прошёл вслед за прапорщиком и взял из его рук свою шинель. Пару раз промахнувшись мимо рукава он в конце концов набросил её на плечи и стал застёгивается на непривычные нам крючки. Эта серая, солдатская шинель сразу отделила его от оркестра, в котором он так и не успел стать своим.

     Капитан терпеливо ждал, пока Малов оденется.

     - Военный билет при себе? - дождавшись когда Сашка застегнул последний крючок, спросил он.

     - Да! - выдавил из себя Малов.

     - Дайте его сюда!

     Вообще -то мог и раньше потребовать. Малову пришлось снова расстёгивать тугие, неразношенные крючки и доставать из внутреннего кармана кителя военный билет.

     Капитан пролистал его от корки до корки, спрятал у себя в кармане, козырнул дирижёру и бросив коротко Малову:

     - За мной! - первым вышел из студии.

     Несколько секунд стояла гробовая тишина.

     "А что я буду говорить, если дирижёр начнёт спрашивать что случилось в Югендпалас? И что отвечать насчёт Габриэль? Кто разрешил ей выступать с нами? А если он запретит дальнейшие совместные с ней концерты? "- вихрем пронеслись вопросы в моей голове.

     - А за что его взяли? - нарушил первым молчание Студников, вроде как на правах земляка.

     - А кто вам сказал, что его "взяли"? - Чихрадзе поднял удивлённые глаза от партитуры. - Что за ерунду вы несёте?! Его просто переводят на новое место службы, на строительство какого-то важного объекта. У него же незаконченное высшее техническое образование! Там такие люди нужны, а в оркестре мы без него обойдёмся. Всё! Закончили разговоры! Репетиция продолжается. Начинаем от цифры два.

     Арнольд лично осмотрел все подходы, выходы и входы в кафе "Либерозе", помня о словах Александра, что жена Гийома будет встречаться с очень опытным агентом, который при малейшем подозрении на слежку просто уничтожит полученные документы. Для этого и было выбрано это кафе, расположенное почти на набережной Рейна. Только небольшой отрезок улицы отделял кафе от моста через реку. По словам Александра именно сюда направится агент, после получения контейнера с секретными документами.

     Арнольд внимательно изучил улицу и понял, что брать курьера нужно обязательно до выхода его на мост. На самом мосту слишком мало прохожих - уж очень он длинный для прогулок. А потому любой пешеход здесь как на ладони и стоит только появится подозрительной паре, а это минимальный состав группы захвата, как курьер просто выбросит контейнер с документами в Рейн, где его никогда не найти.

     Брать обоих прямо в кафе было опасно - оно всегда было полно народу, причём большинство посетителей составляли семейные пары с детьми или же одинокие мамочки, которые забегали сюда с малышами употребить вкуснейшие пирожные.

     А как себя поведут жена Гийома и курьер и что у них будет с собой из оружия - никто знать не мог. Поэтому такой риск руководство не одобрит.

     Итак, у них есть всего несколько минут, пока курьер преодолеет эти считанные метры от двери кафе до начала моста.

     Фрау Кристель Гийом была опытным и честолюбивым офицером штази. Именно она направляла и двигала по служебной лестнице своего мужа: умного, трудолюбивого, но несколько инертного коллегу по отделу внешней разведки штази. Чтобы ничто не мешало ему строить карьеру в политических кругах ФРГ, всю организаторскую работу она взяла на себя, подключив и собственную мать. Связь с центром - получение и отправление донесений они организовали вместе. Мужу отводилась роль добытчика секретных сведений и информации. И вот, наконец её многолетние труды привели к успеху, да ещё какому! Ещё никогда и никому из разведчиков не удавалось подняться так высоко - до поста личного референта самого канцлера Западной Германии. Но это был не предел. Кристель сумела найти способ несколько раз встретится с женой канцлера и обаять её. Да так, что та пригласили их с мужем к себе домой. Потом ещё раз. И ещё. Канцлер с супругой нанесли ответный визит. За очень короткое время они стали неразлучными друзьями. А это очень помогало в добывании как информации касающейся деятельности всего кабинета министров ФРГ, так и сугубо семейных дел. И не только семейных. Брандт, как и многие мужчины был неравнодушен к женской красоте и Кристель сумела "невзначай" познакомить его со своими "подружками", которые совершенно случайно оказались очень хорошенькими и не придерживались пуританских взглядов. Практически, канцлер уже был у них "на крючке", хоть и не подозревал об этом. Так, что путь ещё дальше наверх для Гийома был открыт.

     Кристель пришла на место встречи с курьером за полчаса до назначенного времени. Неспеша прогулявшись по прилегающим улицам она ничего подозрительного не заметила. Не было ни "связистов", приехавших на неожиданную "аварию", ни "дорожных рабочих", которым срочно потребовалось подлатать мостовую и ни один пенсионер не штудировал вчерашнюю газету на лавочке неподалеку от кафе.

     За десять минут до назначенного времени она вошла в кафе, оглядела не спеша зал, но и здесь ничего подозрительного не обнаружила. Выбрав боковой столик она села так, чтобы в поле зрения была входная дверь. Курьера она знала в лицо, поэтому никаких опознавательных знаков или паролей не требовалось.

     Подошёл официант и фрау Гийом заказала чашечку капучино. Здесь его готовили великолепно! Впрочем, как и всё остальное, что предлагалось клиентам.

     Элизу она заметила ещё сквозь стеклянную дверь, когда та, выйдя из такси подошла к кафе в точно назначенное время. Войдя в просторный зал Элиза окинула его быстрым взглядом и заметив поднятую руку Кристель, заулыбалась и неспешным шагом направилась к её столику. Фрау Гийом поднялась ей навстречу с радушной улыбкой и две женщины расцеловались, как встретившиеся хорошие приятельницы.

     - Добрый день, дорогая! - не убирая улыбки приветствовала Кристель курьера. - Надеюсь, у тебя всё хорошо?

     - Спасибо, милая! - в том же духе ответила Элиза. - Всё замечательно. На небе ни облачка!

     Они присели за столик и Элиза положив свою сумочку рядом с её копией, лежащей возле Кристель, заказала себе такой же капучино мгновенно появившемуся официанту.

     - У нас очень хороший улов! - похвалилась Кристель, когда официант ушёл. - Повышение Гюнтера сразу же принесло плоды. Представляю, как в центре будут рады. И это только начало!

     - Да, это несомненный успех! - согласилась Элиза. - И всё благодаря тебе, Кристи! Сам Гюнтер никогда бы этого не добился. В центре должны это оценить. А твоя операция с девочками - просто классика! Канцлер влип как муха в ложку мёда.

     Кристель, польщёная, улыбнулась.

     Принесли кофе и подруги замолчали.

     - Каналья! - выругался Арнольд слушая этот разговор и разглядывая на маленьком экране двух разведчиц. Нужно будет сразу же изъять запись разговора, потому что утечка таких подробностей сулит канцлеру неприятности.

     - Как твои малышки? - поинтересовалась Кристель. - Наверное совсем большие стали? Давно их не видела.

     - Ох, Кристи, я сама их редко вижу. - вздохнула Элиза. - Они всё время живут у мамы, мне просто некогда ими заниматься!

     - Ничего, Лизи, эти жертвы не напрасны! - твердо сказала Кристель, сжимая руки подруги. - Мы отдали себя служению великой цели - свержению капитализма и родина нас не забудет!

     - Но Брандт активно продвигает идею разрядки и сотрудничества с социалистическими странами, - возразила Элиза. - И если это сотрудничество будет крепнуть, нашему ведомству просто прикажут свернуть деятельность!

     - Вот для этого мы здесь! - с блеском в глазах сказала Кристель. - Мы не допустим этого. Если будет нужно мы выпустим компромат на Вилли на обозрение всей общественности и его противники в Бундестаге просто сожрут его с потрохами. А тогда и разрядке конец! Да и не верю я, что Центр и штази откажется от борьбы, иначе не тратились бы такие средства на поддержку " Красной армии" в ФРГ.

     - Но их же всех арестовали? - возразила Элиза.

     - Не всех! - растянула губы в саркастической улыбке Кристель.- К тому же сейчас ведётся большая работа по возрождению "Армии" в гораздо больших масштабах. Скоро они заставят говорить о себе весь мир!

     Глаза её лихорадочно блестели!

     - Ты настоящий боец, Кристи! Я всегда тобой восхищалась!

     - И ты должна верить в нашу победу - строго глядя в глаза товарищу по борьбе, ответила Кристель. - И отдать все силы этому!

     - Я стараюсь, Кристи! - ответила та и в голосе появилась уверенность.

     - Вот и молодец! - пожала руки Кристель подруге. - А сейчас иди! Пора! И будь осторожна!

     Элиза взяла сумку Кристель, улыбнулась напоследок и не торопясь пошла к выходу.

     - Внимание, начинаем! - спокойно произнес в микрофон Арнольд. Теперь всё зависело от мастерства оперативников, которые знали свою работу лучше, чем он.

     Элиза вышла из кафе мельком оглядела улицу и повернув направо неспеша пошла по тротуару, который выходил на мост через Рейн. Когда она прошла большую часть пути из боковой улочки появилась элегантная дама с пуделем на поводке, стриженным по последней собачьей моде. Видно было, что пёсик истомился в ожидании этой прогулки, потому что он постоянно дёргал поводок понуждая хозяйку идти быстрее, а когда она осаживала его приговаривая:" Ричи, ну не спеши так! Я не могу идти быстрее!", он вставал на задние лапы, крутил головой и недовольно поскуливал. Элиза залюбовалась энергичной собакой и улыбнулась, глядя на её танцы на поводке. Когда дама почти поравнялись с Элизой, она попыталась подтянуть поближе к себе неугомонного пуделя, чтобы освободить дорогу для Элизы, но пуделек в который раз встав на задние лапы вдруг так резко опустился на передние, что поводок выскользнул из рук хозяйки и Ричи бросился прямо под ноги Элизе. Та от неожиданности едва не упала, но к счастью её поддержали откуда-то взявшиеся сильные руки.

     - Осторожно, фрау! - услышала она уверенный мужской голос. - Эти собаки такие балованные!

     Элиза повернула голову, чтобы поблагодарить внимательного мужчину и встретила холодный прямой взгляд. Тут же её подхватили другие такие же заботливые и твердые руки с другой стороны. У тротуара притормозил автомобиль...

     Кристель, просидела ещё немного и заплатив по счёту вышла из кафе. Мимо проезжало такси с горящим призывно зелёным огоньком. Но фрау Гийом пропустив его, как требовали все инструкции, подняла руку перед следующим автомобилем. Сев на заднее сиденье она назвала адрес.

     - Хорошо, фрау! - улыбнулся водитель. - Только подберём моих друзей.

     В тот же миг возле дверей оказались непонятно откуда взявшиеся два парня спортивного вида и не успела Кристель что-то возразить, как они оказались рядом с ней на заднем сиденье. По бокам.

     В тот же вечер канцлер Западной Германии принял с докладом шефа БНД Шнитке.

     - Мероприятия по ликвидации сети Гийома прошли успешно, герр канцлер. - сразу же после обмена приветствиями доложил он. - Арестованы его жена и тёща, а также оба курьера - Франц Сабецки и Элиза Краузе. Курьеры сознались сразу, так как при них были обнаружены материалы уличающие их в антигосударственной деятельности. И тёща и жена Гийома попытались всё отрицать, но после предъявления им материалов оперативной съёмки, а также показаний курьеров, вину признали.

     - Гийом? - коротко спросил канцлер.

     - Он пока ещё не в курсе и находится на своём рабочем месте, как вы и просили.

     - Хорошо. - кивнул Брандт и немного подумав, задал осторожный вопрос. - Было ли что-то в показаниях кого-либо из них что-то такое... - он замялся. - Ну, вы понимаете меня. Что-то, чего стоило бы опасаться...

     - Жена Гийома в разговоре с курьером, позволила себе кое-что лишнее. - глядя на канцлера ответил Шнитке. - К счастью в этот момент разговор прослушивался моим доверенным лицом, ответственным за всю операцию. И эту часть записи он сразу же изъял.

     Канцлер вздохнул с облегчением.

     - Надеюсь мы можем рассчитывать на его... ээээ... лояльность? - спросил он.

     - Вне всякого сомнения, патрон! - кивнул Шнитке .- Скажу больше: именно ему мы обязаны разоблачением всей этой сети. Он один раскопал всю информацию.

     - Вот как? - приподнял брови Брандт. - Интересно! И как это ему удалось?

     - Там совершенно фантастическая история, герр канцлер. Если бы мне кто-то рассказал что-то подобное, я бы поднял его на смех. Но к сожалению или к счастью, уж не знаю, но всё оказалось абсолютной правдой до последней мелочи.

     - Очень интересно! - Брандт откинулся на спинку поданного кресла. - Я хотел бы послушать подробности от него.

     - Я это предвидел, герр канцлер, - согласно кивнул Шнитке. - Поэтому захватил его с собой. Он ждёт вызова на доклад.

     - Отлично, герр Шнитке! - удовлетворённо хлопнул по коленям канцлер. - Но давайте вначале закончим с этим мерзавцем Гийомом.

     С этими словами он нажал кнопку вызова секретаря:

     - Герр Шульц, пригласите ко мне Гюнтера Гийома с материалами по встречи с лидером СССР Брежневым. Он знает, о чём речь.

     - Я, с вашего разрешения отдам приказ моим парням. - вопросительно посмотрел на канцлера Шнитке.

     - Да, конечно! - сразу же согласился канцлер.

     Шнитке на несколько секунд вышел в приемную и тут же вернулся.

     Почти сразу раздался вежливый стук и в кабинет вошёл Гюнтер Гийом, довольно крупный мужчина с широким, открытым лбом мыслителя и крупными чертами лица.

     - Вызывали, патрон? - скорее для проформы спросил он. В руках он держал солидную кожаную папку, которую собрался было уже положить на стол, но Брандт не желая играть в прятки с ходу бросил обвинение:

     - Как ты мог предать меня, Гюнтер?! - его голос зазвенел от сдерживаемой ярости. - Я дал тебе всё! Ты, простой иммигрант, приехавший без гроша в кармане , сумел построить головокружительную карьеру благодаря этой стране! Товарищи по партии жалели тебя, как вырвавшегося из коммунистического лагеря, оказывали тебе всяческое содействие, а ты!... - он задохнулся от возмущения. - Как ты, мерзавец, мог променять свободный мир на служение этим чудовищам-коми, которые закабалили собственный народ?

     - Я офицер Национальной народной армии ГДР и сотрудник Министерства государственной безопасности! - неожиданно перебил канцлера Гийом. - Прошу уважать мою честь офицера!

     Вилли Брандт на мгновение замер.

     - Честь?! - злым шёпотом повторил он. - Ты мерзкий предатель и интриган! Я открыл двери своего дома тебе и твоей мерзавке жене, а вы собирали всю грязь обо мне. Для чего? Вы думали, что я стану марионеткой в ваших руках и буду работать против своей страны?

     И не в силах больше сдерживаться он повернулся к Шнитке:

     - Пусть уберут это дерьмо из моего кабинета.

     - Разрешите? - Шнитке протянул руку и нажал кнопку вызова на столе канцлера. В то же мгновение дверь распахнулась и в комнате буквально образовались из ничего двое мощных мужчин чем-то неуловимо похожих друг на друга. Они аккуратно и надёжно взяли Гийома под руки и дождавшись кивка шефа, буквально вынесли его в прихожую.

     Брандт несколько минут нарезал круги по кабинету не в силах сразу унять расшалившиеся нервы. Наконец он сел на своё место, с усилием помассировал лицо и коротко обратился к шефу БНД:

     - Пригласите своего сотрудника.

     Шнитке снова вышел в приемную и отдал распоряжение ординарцу.

     Вернувшись в кабинет он застал канцлера у открытого сейфа откуда тот достал пузатую бутылку арманьяка, три хрустальные рюмки и блюдце с лимоном.

     - Порежьте пожалуйста лимон, герр Шнитке. - попросил Брандт, открывая бутылку.

     В дверь постучали.

     - Входи, Арнольд! - Шнитке взял на себя роль хозяина.

     Арнольд Хеттвер переступил порог и слегка приподнял брови обнаружив несколько неожиданную картину.

     - Рад познакомиться с вами... - шагнул ему навстречу канцлер.

     - Арнольд Хеттвер. - представился вошедший, крепко пожимая руку канцлеру.

     - Садитесь в это кресло, к столику, - показал жестом Брандт на стоящий в стороне столик в окружении низких кожаных кресел, ставя на него бутылку и рюмки. Шнитке принес блюдце с дольками лимона.

     - Я хочу выпить за вас и за отлично сделанную вами работу. Благодарю!

     Мужчины выпили и взяли по ломтику лимона.

     - Расскажите, как вам удалось в одиночку проделать такую колоссальную работу и разоблачить сеть штази работающую столько лет? Кстати, сколько герр Шнитке?

     - Почти двадцать лет, герр канцлер. - ответил главный контрразведчик страны. - Конечно, первые несколько лет у них ушло на врастание в государственные структуры и они практически никакого вреда не причиняли стране, всего лишь информируя руководство штази об общей обстановке в ФРГ. Но вот потом...

     - Да! - крякнул от досады канцлер и снова обратился к Хеттверу. - Так я слушаю!

     - Вам может показаться это невероятным, герр канцлер, - начал Арнольд. - Но это оказалось нетрудно сделать.

     - Нетрудно?! - перебил Брандт. - Тогда почему до сих пор вся наша контрразведка не смогла этого сделать?

     - Да, нетрудно. - подтвердил Арнольд. - Когда знаешь где и что искать.

     - И как вы узнали?

     - Мне было указано абсолютно точное место где искать и сказано, что именно я там найду. А также способы связи Гийома со штаб-квартирой штази и даже даты подачи информации.

     - А это вообще возможно? - удивился канцлер. - В вашей работе уже были подобные случаи?

     - Бывали случаи сдачи агентов и курьеров, - пояснил Хеттвер. - Но сказать заранее, где и когда будет передача - невозможно. Особенно учитывая то, что если бы Гийома не назначили вашим референтом, у него попросту не было бы чего передавать.

     - Значит ваш источник знал заранее, что его назначат? Чертовщина какая-то! - откинулся на спинку канцлер. - Я ведь был близок к решению не назначать его, после информации от вашего шефа, что Гийом возможный предатель.

     - И тем не менее, он знал. И не только это. - Арнольд посмотрел на своего шефа. Тот едва заметно кивнул. - Он также сообщил, что в случае, если мы не арестуем Гийома сейчас, его деятельность приведёт к вашей отставке с поста канцлера 7 мая 1974 года.

     В кабинете повисла тишина.

     - Но как он мог это знать? - первым нарушил молчание канцлер.- Или это такие выдающиеся аналитические способности? Он кто? Офицер штази?

     - Нет, способности тут ни при чём. - ответил Арнольд. - И он не из штази. Военнослужащий советской армии.

     - Даже так?! - удивился канцлер. - Высокопоставленный офицер?

     - Нет. Рядовой.

     - Вы шутите? - глаза у Брандта стали круглыми.

     -- Я понимаю ваше изумление, герр канцлер. - вмешался Шнитке. - Сам был в вашем положении. Но всё больше убеждаюсь, что мы имеем дело с уникальным человеком. Вот, посмотрите! - протянул он два конверта.

     - Что это? - Брандт покрутил в руках конверты.

     - Это проделал со мной Арнольд, чтобы доказать, что всё, о чём он говорит, не плод фантазии. - продолжил Шнитке. - Там и данные, которые он обнаружил уже потом в архиве БНД на Гийома и две авиакатастрофы, предсказанные с точностью до часов и минут. Произошла пока одна, в Сибири. А вторую мы сможем наблюдать при желании даже лично. Послезавтра в Праге, советский самолёт с сотней пассажиров на борту. Погибнет 66 человек. Я дал задание послать туда кинооператора для съёмки.

     Канцлер смотрел на шефа БНД широко раскрытыми глазами и почти не дыша.

     Учения нагрянули, как всегда неожиданно и не вовремя. С утра оркестр был занят своей обычной работой. После часовой подготовки, когда каждый музыкант "разыгрывается" по своей собственной методике, Юра-архивариус, по указанию дирижёра раздал каждому по пачке нот и началась совместная репетиция. На этот раз дирижёр решил, что нам пора вспомнить классические произведения, так как примитивные военные марши сидели уже в печёнках.

     Я, имея теперь фирменную флейту, не чувствовал себя бедным родственником и играл на равных со всеми.

     - Как, всё - таки флейта украшает оркестр! - лучезарно улыбаясь заявил Василий Иванович Ключный, обнимая свой баритон. - Шурик и как у тебя хватает дыхалки, ведь половина воздуха мимо летит! Не то, что у нас - всё через мундштук, без потерь.

     Да, это действительно так. Люди слабо разбирающиеся в музыке и, особенно в духовых инструментах всегда попадают впросак, когда их спрашивают: на каком инструменте легче играть - на огромной тубе или на малюсенькой флейте-пиколло? Абсолютно все говорят, что, конечно же на тубе труднее, а что эта маленькая дудочка? - и ребёнок сможет! На самом деле, как раз наоборот! Именно потому, что как сказал Василий Иванович, большая часть воздуха уходит мимо инструмента, а если учесть, что партии флейты ещё и чрезвычайно сложны в техническом смысле, то частенько после репетиции перед глазами плавают "звёзды".

     - Зато мне носить флейту легче! - отшучиваюсь я.

     Во время репетиции, та часть моего мозга, которая не участвует в чтении нот, занята размышлением над новыми песнями, которые следует подкинуть группе.

     Сегодня после обеда нужно будет попробовать самому спеть "Мадонну". Песня понравилась всем и выбрасывать её из репертуара из-за отсутствия Малова не стоит. А значит петь мне. У Виталия и Алексея голоса для неё слишком высокие. А у меня с каждым днём диапазон расширяется. Я пытаюсь это скрыть, но удаётся это уже с трудом. Вообще разворачивание моих творческих возможностей идёт по всем направлениям: на органе я играю мелодии любой сложности, а импровизации даются легко и непринужденно. На гитаре, несмотря на то, что беру я её изредка и то, стараюсь, чтобы никого не было рядом, уровень мой далеко превзошёл Виталия. Все басовые партии пишу для Жеки конечно тоже я и я же ему показываю как их лучше сыграть. Серёга под моим чутким руководством значительно улучшил свою технику игры на ударных. Теперь он может не просто играть простенький ритм, но и сыграть приличное соло. Хотя, конечно до Майкла Портнова нашему Серёги далеко, как до звёзд! В принципе я могу заменить всю группу и к примеру, записывать альбом один, играя по очереди на всех инструментах. Но пока в этом нет необходимости, да и возможности. А дальше - будет видно.

     После обеда, когда в студии остались одни участники рок- группы, мы стали расставлять аппаратуру, готовясь заняться любимым делом. Но тут распахнулась дверь и ввалился Вася Онопко:

     - Здрачивайте! - обычная Васина хохма, вроде и здоровается и в то же время слышится что-то неприличное.

     - Вася, ты не заблудился? - Виталий , на правах почти дембеля, позволял себе говорить с молодым Василием на "ты".

     - Ага, заблудился! - с готовностью поддержал шутливый тон Онопко. - Сейчас мы все будем блудить по территории полка. С автоматами!

     - Что?! - мы застыли как поражённые столбняком. Конечно, мы знали, что со дня на день должны начаться плановые зимние учения и всё равно, эта новость была как ножом по тарелке!

     - Скажи, что ты пошутил и я всё прощу! - простонал Серёга Сараев.

     - Что, учения? - наконец произнёс ненавистное слово Виталий.

     - Ага! Будь готов, всегда готов! - дурашливо козырнул Вася, сдвинув шапку набекрень.

     - Да твою же маму! - в сердцах простонал Лёха Брусков.

     А что тогда говорить мне? Я уже прикидывал, что завтра постараюсь вырваться после обеда к Габриэль...

     В предбаннике студии послышались голоса и сверхсрочники, уже в полевой форме, повалили в зал.

     - Виталий, быстро убрали аппаратуру! - с порога отдал распоряжение старшина. - Идём получаем оружие и на развод. Заступаем в караул!

     Пришла беда, которую ждали...

     Мы быстренько растащили аппаратуру и инструменты по своим местам и в сопровождении старшины оркестра отправились в оружейку, получать личное оружие, каски и патроны. Ох и не нравятся мне эти "инструменты" для убийства!

     Ровно в 19:00 мы стояли на плацу, где проходил развод караулов. Дежурным по части заступал наш дирижёр, как единственный офицер, остающийся в полку, поэтому развод прошёл быстро и без обычных придирок ко внешнему виду или знанию устава караульной службы. Даже если кто и подзабыл, то впереди много времени в караулке, успеем вспомнить.

     Караульное помещение занимало целое крыло большого здания, в котором располагалась мотострелковая рота. Мы затащили туда ящики с патронами и свою амуницию. Принимали караулку быстро, так как дежурившая рота должна была в быстром темпе готовиться к выезду на полигон, поэтому особенно не придирались.

     - Первая смена, выходи строится! - отдал команду Геннадий Николаевич Конюшков. На эти учения ему повезло и он вытянул по жребию должность разводящего. Конечно, в обычных подразделениях так не делается, но оркестр - это зона демократии. Здесь никто на звания не обращает внимание, за исключением, конечно дирижёра и старшины. Все же остальные оцениваются исключительно по их статусу музыканта. Если у тебя высокий уровень исполнительского мастерства, то и оценивают тебя соответственно, даже если ты срочник. А если лабух уровня похоронного оркестра, то даже если тебе дадут звание прапорщика и поставят во главе оркестра, ни уважения, ни авторитета тебе это не добавит. Кстати, так и произошло в будущем, когда на замену прапорщику Слатвинскому приехал какой -то хмырь из Ленинграда, но в звании прапорщик. Его старшинство развалило оркестр за считанные недели.

     Первая смена караула потопала на улицу и я - в их числе. Хоть тут повезло: когда придём со смены в караульном помещении уже всё будет налажено и расставлено по своим местам.

     Во дворе мы выстроились в шеренгу и Конюшков зачитал расписание постов. Мне достался парк боевых машин.

     - Налево! За мной, шагом марш! - скомандовал Геннадий Николаевич и повёл нас по постам вместе со старым разводящим, который должен был забрать своих часовых.

     Парк боевых машин находился в центре гарнизона и был огорожен своим собственным забором с металлическими воротами.

     Дежурный по парку сдал нам под охрану всю территорию и отбыл со своим нарядом.

     В общем -то, пока охранять было нечего, так как парк буквально кишел танкистами, водителями автомобилей и их командирами. Все боксы были открыты и боевая техника, высунувшись из них, застыла в ожидании приказа выдвигаться. И он не заставил себя ждать. Один из танков хрюкнул, выплюнул целое облако сизого дыма и от него, как от зажигалки, столбы дыма стали подниматься от всех остальных, стоящих в шеренге. Я почти прижался к дверям какого-то закрытого на огромный замок помещения, чтобы не попасть под гусеницы "адских водителей" и стал наблюдать. Первый танк, стоящий на правом фланге, резко дернулся и почти прыгнул вперёд, резко, на месте развернулся и грохоча гусеницами по древней брусчатке, покатил на выход. Распахнутые ворота парка делались с большим запасом по ширине и в них вполне могли проехать два танка рядом. При условии, что водители в них имеют хотя бы минимальные навыки вождения. Первым шёл танк командира батальона, у которого, по идее был лучший водитель батальона. Чтобы показать класс вождения молодым водителям-салагам, только что пришедшим из учебки, водитель-ас, не снижая скорости проскочил ворота и сразу же сделал эффектный разворот, чтобы выехать на дорогу, ведущую к выезду из полка. Правда эффект был слегка подпорчен тем, что корма танка, не полностью вышедшая за ворота, своротила левую стойку ворот, вместе с монументальной каменной башенкой, на которой и висели ворота. Теперь следующим за ним танкам проезжать было ещё легче.

     - Да уж, от таких асов нужно держаться подальше...- сказал я сам себе и стал следить за выходом техники ещё внимательнее.

     Мои первые два часа пролетели быстро, потому что скучать не приходилось. С техникой, покидающей полк происходили разные забавные и не очень приключения. " Как они вообще добираются до места?" - удивлялся я. - " А ведь впереди ещё сами учения и возвращение! Теперь понятно, почему практически ни одни учения не обходятся без потерь. При чём, не только техники, но, иногда и личного состава."

     Сквозь развороченные ворота показалась жидкая цепочка часовых под водительством Конюшкова.

     Смена.

     Я уже собрался прокричать по уставу: " Стой, кто идёт?", но меня опередил Вася Онопко, идущий первым в цепи, а значит менять меня будет он.

     - Шурик, ну тебя и на минуту оставить нельзя! Уже сломал целый парк боевых машин! - закричал он. Все, топающие за ним заржали, включая разводящего.

     - Зато вам будет чем заняться на посту, можете складывать кирпичики и стишки читать:

     Камень на камень,

     Кирпич на кирпич.

     Умер наш Ленин

     Владимир Ильич.

     - Шурик, поосторожнее с такими шутками! - проворчал Конюшков.

     - А это и не шутки Умер же! - ответил я.

     - Ленин и теперь живее всех живых! - продекламировал с пафосом, неугомонный Вася.

     - Иди уже на пост! - подтолкнул его Конюшков

     - Как это?! - возмутился Вася. - А где вот это вот всё: "Стой, лежать, ползи, а то стреляю" ?

     - Ой, балабол... - вздохнул Конюшков. - Шурик, пошли!

     - А, я ещё вспомнил! - прокричал Вася нам вслед. - Это, как его? - Хэнде хох, во!

     Мы прошлись по всем постам и сменили часовых.

     В караулке обнаружился налаженный быт. Кто-то даже притащил из студии наши нарды. Эта игра пользовалась просто сумасшедшим успехом у всех музыкантов. Я-то её увидел впервые как раз в оркестре, но все сверхсрочники были просто помешаны на ней и могли играть непрерывно часами напролёт. Смена, которая должна была спать вся была здесь, за столом и наблюдала баталию между Студниковым и Ключным.

     - А почему не спим? - спросил заходя в караулку Конюшков.

     - Да не успели ещё устать, - отмахнулся Студников. - Вася, ходи!

     Ключный бросил кости.

     Мы, сменившиеся с поста, обязаны были бодрствовать, не покидая караульного помещения. Меня нарды совсем не интересовали и я, выбрав уголок подальше от игроков и болельщиков попытался поразмышлять о дальнейших своих действиях.

     Что мы имеем? Всю ближайшую неделю с хвостиком, мы топчем брусчатку полка в качестве часовых. Всё остальное время сидим как арестанты в караулке. Чем можно заняться? По уставу - ничем! Даже читать ты мог только устав караульной службы и больше ни одной посторонней буквы! Хотя, скорее всего, на это наше оркестровое начальство посмотрит сквозь пальцы. А вот что насчёт гитары, например? Я бы посочинял чего-нибудь.... Нужно будет спросить у старшины. А чем заняться в данный момент? Можно повспоминать музыку и тексты хороших вещей, которые потом, по выходу из заточения, мы и разучим с группой. В голове сама собой зазвучала прекрасная мелодия. Что это?

     Wish you were here, - женский нежный голос возник на фоне гитарных аккордов. Ну да, Ричи Блэкмор и его жена. А я сразу вспомнил Габи. Волна нежности поднялась откуда-то из глубин души и затопило всего меня. Господи, какое же чудо ты мне подарил! Как его сохранить, не потерять, как в прошлый раз?! Как она там без меня, моё солнышко? Я её, конечно предупредил, что если вдруг пропаду, значит начались учения и выбраться из полка я не могу. Выдал, так сказать страшную военную тайну! Но ей от этого не легче, как и мне.

     - Шурик, ты где? - Жека помахал перед лицом ладонью. - Всё о своей Габриэль мечтаешь?

     - Мечтаю, Жека, угадал! - вздохнул я.

     - Так ты ж к ней только вчера бегал! - улыбается земляк.

     - Именно, что вчера! Это же чёртова уйма времени прошла! - негодую я. - Ладно, садись рядом. Чего хотел?

     - Да я вот про Малова думаю, - сказал Женька присаживаясь на свободный край длиной скамьи. - Чего это его так быстро от нас перевели?

     - А ты, что ли жалеешь? - удивился я. - Вот уж зря! Как говорят у нас в Чечне: Малика бричка дац, лошадка - исключительно дик ду!

     - Как, как ты сказал? - засмеялся Жека. - Это что значит?

     - Это, скажем так, вульгарный чеченский язык. Малика - это популярное женское имя. Бричка - это телега или воз. Дац - нет. Ну, то есть чего- то нет. А дик ду - очень хорошо. Получается перевод русской поговорки. Думаю, ты уже сам понял какой.

     - Малика бричка дац, - повторил Жека и просияв выдал. - Аа, понял! Баба с возу, кобыле легче! Лошадка исключительно дик ду! Ой, не могу!

     И чуть не упал от смеха .

     - О, молодые веселятся, - оглянулся на нас Студников. - Над чем ржём? Поделитесь, мы тоже хотим.

     - Мы о своём, о личном, - подмигнул я Женьке. - Вам, старикам, не интересно, будет!

     - Вона как! - протянул Студников. - Ну и молодежь пошла...

     - А кто теперь вместо Малова петь будет? - вернулся Женька к волновавшей его теме.

     - А, так вот ты почему о Малове спрашивал. - понял я. - Да это не проблема. Я и буду, тем более, что певец из него ну очень средний. Для ресторана пойдет, но не более.

     - А нам надо более? - удивился Женя.

     - Конечно! Тебя что, ресторанный уровень устраивает?

     - Так, а мы больше нигде и не играем. Почти... - пожал плечами Жека.

     - Ну как же не где? - не согласился я. - А школа, а Югендпалас?

     - Так это разовые мероприятия, - отмахнулся Женька. - У немцев юбилея больше не будет, а если в школу и позовут, то только на следующее Рождество. Так что остаётся только ресторан в ГДО.

     - Так вот мы должны сделать так, чтобы позвали! - со значением сказал я. - Чтобы звали отовсюду. О нас уже народ знает. И по радио сказали, и в газете написали.

     - Да, фотка шикарная получилось! - согласился Жека. - Жаль меня там не видно, послал бы домой.

     - Пошлёшь, - успокоил я его. - Фотограф же обещал всем фотки сделать. И каждого в отдельности и всей группы вместе. Так вот мы сейчас не должны останавливаться и ещё несколько хитов выдать!

     - Ну, это по твоей части, мы тут тебе не помощники.

     - Здрасти, не помощники! - возмутился я. - Я что, один играю? От вас зависит, как группа будет звучать и какой сложности музыку мы сможем исполнять.

     - Ну, это да. - без особого энтузиазма согласился Женька. Играл он уже более-менее, но совсем не супер.

     - Жека, ты бас из рук не должен выпускать, как говорит Чихрадзе, пока кровь из носа не пойдёт. И из пальцев, тоже, добавлю от себя. - сказал я ему и посмотрел на свои. Мои пальцы уже достаточно огрубели от занятий на гитаре, но всё ещё побаливали.

     - А ты зачем на гитаре столько занимаешься? - Женька тоже смотрел на мои руки. - Тебе органа и флейты мало?

     - Весной Виталя уйдёт на дембель, кто его заменит? - вопросом на вопрос ответил я. - Поэтому нам нужен органист, а я возьму гитару.

     - Ну, может из весеннего призыва найдём кого-нибудь. - неуверенно сказал Женька.

     - Весенних ждать не будем, попробуем поискать кого-нибудь из тех, кто сейчас должен прийти из учебок.

     - Так они уже пришли! - обрадовал меня Жека, - Как раз перед учениями, чтобы сразу в деле проверить.

     - Да? - удивился я. - А что ж я это дело пропустил?

     - Да у тебя одно на уме! - расплылся в улыбке друг.

     - Неправда твоя, земляк, - не согласился я. - Мне до всего есть дело. Только не всегда успеваю. Значит сразу после учений идём в роту химзащиты.

     - Почему туда?

     - Печёнкой чую, что там мы найдём хорошего органиста! - подмигнул я.

     - Прям печёнкой , а почему не селезёнкой?

     - Ну, если тебе больше по душе селезёнка, значит ею и будем искать! - согласился я.

     Первые сутки караула мы отстояли играючи. Не понимаю чего эти служивые вечно ноют об "особой тяжести несения караульной службы". В каком месте эта тяжесть? Не заметил. А вот вторая ночь подряд без нормального сна уже чувствовалась иначе. Сверхсрочникам же, которые были уже не первой молодости, пришлось ещё труднее. И вот они бурно пообсуждав что-то родили интересную идею. Решили попробовать, как будет "караулиться", если все смены увеличить в два раза: четыре часа на посту, четыре в бодрствующей смене и четыре - спишь. Таким образом от поста до поста получался отдых в сумме восемь часов. А это уже было что-то! Естественно, это было организованно без шума и пыли, потому как нарушало устав. А мужики, один раз нарушив, пошли ещё дальше: на эти восемь свободных часов они уходили домой. Нам-то, срочникам идти было некуда, поэтому мы бдили службу в караулке, а они могли отдохнуть, поесть домашней пищи, поспать, " хоть соло, хоть дуетом", как выразился "матершинник и крамольник" Вася Онопко.

     И сразу стало легче. Да, бродить по сырым и скользким от вечной мороси булыжникам четыре часа было немного тяжеловато, но зато потом ты имел целых восемь часов отдыха.

     А убедившись, что в полк не рвутся диверсанты НАТО, мы совсем расслабились и кое-кого из часовых приходилось долго искать, чтобы сменить "измученного непосильной службой". Находились они в самых разных местах: в кабинах автомашин, которые из-за своего технического состояния не смогли покинуть полк, под грибком, скрюченными и спящими на корточках, а Серёгу Сараева обнаружили в кузове грузовика, замотавшегося в брезент. Причём разматывали мы его всей сменой, с трудом найдя конец брезента.

     Самые трудные смены начались после недельного " стояния на реке Эльбе", по словам, всё того же Васи. День окончания учений не знал никто, поэтому ожидание с каждым лишним часом было просто мучительным. Брезентовые дождевики, которые мы надевали поверх шинелей, высыхать не успевали и становились всё тяжелее, как и сапоги, которые столько времени непрерывно мы не носили никогда. В довершении ко всему, крысы, которые в начале были очень осторожны и на глаза не попадались, за неделю видимо привыкли к нам и стали вести себя как истинные хозяева караульных помещений. Теперь, заходя в туалет, мы осторожно открывали дверь и оставаясь в коридоре просовывали руку внутрь и нашарив на стене выключатель, зажигали свет. Крысы, застигнутые ярким светом, замирали на мгновение, давая нам возможность полюбоваться на их блестящие, откормленные бока, а затем срывались с места с пробуксовкой по отполированным бетонным полам, торопясь скрыться в дырах, изготовленных наверное ещё их предками. В один из таких моментов массового бегства, одна, самая толстая крыса побежала прямо на меня. Я уже собрался повторить их манёвр с пробуксовкой, но, вместо того, чтобы броситься на меня, чего я ожидал, она юркнула куда-то вбок, прямо у дверного проёма и я услышал скрежет когтей по бетону. Осторожно заглянув внутрь, я обнаружил эту жирную бестию прямо подо мной. Её голова пролезла в дыру в стене, но всё остальное холёное тело застряло. Не раздумывая, чисто инстинктивно я врезал каблуком сапога по спине грызуна. Крыса заверещала, ещё сильнее заскребла когтями по полу, пытаясь протолкнуть тело в дыру, но сообразив, что сделать ей это не удастся, вдруг резко выдернула голову из дыры и повернула свою окровавленную и оскаленную пасть ко мне. Прижавшись всем телом к бетонному полу, крыса подняла голову и посмотрела прямо на меня. Её абсолютно чёрные бусинки глаз смотрели на меня с такой злобой, что я опешил и упустил момент. И в ту же секунду крыса прыгнула! Всё -таки как быстро может работать наш мозг! Буквально за какую-то миллисекунду я вспомнил, как у нас дома крыса прыгнула на мою мать, когда та пыталась нацепить её на вилы и прокусила руку. Помню, как хлестала кровь из рваной раны. Потом руку зашивали, маме делали какие-то уколы...

     Сейчас же у меня ничего не было и ловить летящую крысу голыми руками, было бы совсем уж глупо, но я не стал этого делать скорее из брезгливости, чем из опасения. Моя правая нога действуя совершенно самостоятельно нанесла абсолютно точный удар по летящей животине и она заверещав ещё сильнее, шмякнулась об стену. Удар кирзовым сапогом пришёлся по голове и это видимо на какое-то время оглушило её. Теперь уже я, не теряя инициативы, дважды опустил каблук на голову грызуна.

     - Что за шум, а драки... - Сергей Сараев заглянул в дверной проем. - А драка есть. Ничего себе монстр!

     Меня слегка потряхивало. Только сейчас я хорошо рассмотрел мертвую крысу. Это был действительно выдающийся экземпляр! Не удивительно, что она не смогла пролезть в стандартную крысиную нору. Но как она сюда попала?

     "Крыса, загнанная в угол, очень опасна! И кончать её нужно быстро и без раздумий!" - сами собой возникли в голове известные слова.

      * * *

     Временами почти переходя на бег, я домчался до дома Габриэль намного быстрее обычного. Звонок в домофон.

     - Ya?

     - Если б не было тебя, скажи, зачем тогда мне жить?- пою в микрофон песню Дассена в русском варианте и сразу же слышу радостный вздох. Жужжит замок двери, я толкаю дверь и вхожу в подъезд. Наверху хлопает дверь и лёгкий перестук каблучков по ступеням. На середине лестницы Габи падает в мои объятия и я так стискивал её, что чувствую, как она перестаёт дышать. Быстрыми поцелуями она покрывает моё лицо, но я, наконец ловлю её губы и надолго припадаю к этому нежному источнику наслаждения. Мы чего-то бормочем, не вслушиваясь ни в свои слова, ни в ответные. Разве важен сейчас смысл? Нам слова не нужны...

     Утолив первый голод изголодавшихся душ, поднимаемся в квартиру. Там только Тоби. От былого стеснения не осталось и следа и мы здороваемся почти как родственники. Он всё понимает и перекинувшись со мной парой ничего не значащих слов уходит к себе. Понятливый парень!

     Мы идём в комнату Габи, я бережно обнимаю её и начинаю, теперь уже очень нежно и не спеша ласкать её. Даже в глазах темнеет от избытка чувств. Потом мы сидим обнявшись и любим друг друга глазами.

     - Саша, я не думала, что так бывает. - тихо шепчет Габриэль глядя на меня сияющими глазами.

     - И правильно думала, - киваю я. - Так не бывает.

     Габи смотрит удивлённо.

     - Так бывает только если ты со мной. - добавляю я.

     Габриэль тихонько смеётся и легко целует меня в нос.

     - Я знаю, поэтому так и люблю тебя. - говорит она просто.

     Я не знаю, что ей ответить и молча обнимаю.

     - Счастье ты моё ненаглядное! - нахожу, наконец , как мне кажется подходящее слово. Но ошибаюсь.

     - Ненаглядное? - переспрашивает Габриэль. - Что это значит? Я не знаю такого слова

     - Это значит, что я вот смотрю и смотрю на тебя и никак не насмотрюсь. Не нагляжусь! Хочется смотреть и смотреть, понимаешь?

     - Понимаю, - кивает Габи и вдруг с улыбкой добавляет. - А ты разве только смотреть хочешь? Больше ничего?

     - Ах ты, провокатор! Ну, держись!

     Мы кувыркаемся на кровати и в какой -то момент я понимаю, что нужно остановиться, иначе последствий не избежать. Я с трудом отрываюсь от такого желанного тела, но, видимо слишком резко, потому что Габи спрашивает:

     - Что-то случилось? Я сделала что-то неправильно?

     - Ох, солнце моё, - тяжело вздыхаю я. - Я боюсь, что я могу сделать, что-нибудь неправильное.

     Габи смотрит внимательно. Потом тихо говорит:

     - Да, я понимаю. Сейчас не время. Мы сделаем это попозже.

     Её слова звучат для меня совершенно неожиданно! Никак не могу привыкнуть к её манере говорить всё как есть, без жеманства или ложной скромности. Она живой человек, тем более влюбленная молодая девушка. Желание близости абсолютно естественно. И почему об этом нельзя сказать открыто? Ведь ни кому-то постороннему. А ведь я, даже прожив в три раза больше её вот так запросто сказать не могу.

     - Габи, счастье ты моё! - я прижимаю её к груди. - Вот никогда не думал, что такая девушка может существовать на свете. И что она будет моей! Господи, если ты есть, сделай так, чтобы мы не расставались всю жизнь!

     - Он, конечно же есть! - отвечает Габи оторвав голову от моей груди и глядя мне в глаза. - Но наша любовь зависит прежде всего от нас. Бог даёт только возможность, а хранить её должны мы сами. И я сделаю для этого всё, что в моих силах. Я обещаю это тебе.

     От её слов вдруг что-то стало с моими глазами и я усиленно начинаю моргать. Никто и никогда не говорил мне таких слов.

     - Габи. - только и смог я прошептать и зарылся в её волосы, чтобы она не увидела мои мокрые глаза.

     - Я тоже обещаю тебе, что ты будешь для меня единственной женщиной. Первой и - единственной!

     - У тебя не было девушки там, в России? - спрашивает Габи, запустив руку мне под рубашку.

     - Ты знаешь, как-то не успел, - пожимаю я плечами. - то две школы: обычная и музыкальная, потом репетиции и выступления с группой, а сразу после школы меня забрали в армию.

     - Забрали... - повторяет Габи. - Какое странное слово, разве оно здесь подходит? Ты же не вещь, чтобы тебя можно было забрать.

     - У нас так говорят. А я и не против. Видишь, забрали и привезли к тебе, разве это плохо?

     - Это хорошо! - смеётся Габриэль, - Но всё равно странно звучит.

     - А у тебя был друг? - спрашиваю, хоть и знаю ответ.

     - У меня много друзей, но ты спрашиваешь, был ли у меня парень? - уточняет Габриэль. Да, смутить её трудно.

     - Да. Первая любовь, свидания, записочки...

     - Нет, - просто отвечает Габи. - Мне предлагали, конечно встречаться, но мне, как-то это было не нужно. У меня тоже всегда было много всяких дел, - Габи пыталась найти нужные русские слова. - Тоже школа и музыкальная, как у тебя. И ещё в церкви я пою. Мне интереснее это, чем ходить по улице с парнем. Зачем?

     - Как зачем? А вот за этим! - пошутил я, но поцеловал её серьёзно.

     После паузы на поцелуй, Габи продолжила:

     - А для этого, нужно любить!

     И я не стал спрашивать, а можно ли без любви целоваться? Просто так!

     - Ой, я совсем забыла! - Габи приподнялась с моей груди, где до этого уютно устроилась. - Приходил тот Вольфганг из Югендпалас и принёс для тебя пакет. Вон он на пианино.

     Габи легко вспорхнула с кровати и потянувшись взяла пакет из плотной бумаги.

     - Ну-ка, ну-ка, что там такое? Посмотрим?

     - Посмотрим, - кивает Габи и протягивает ножницы. А я уж было собрался рвать его руками и зубами. Темнота!

     Аккуратно отрезав край хорошо запакованного пакета достаю из него две плоские коробки с магнитной лентой и пухлый конверт между ними.

     - Это, наверное музыка? - Габи смотрит на меня вопросительно. - Это подарок?

     - Думаю, это для нас всех подарок, - интригую я. - Смотри, тут и название группы есть - Wind of Change. Нравится?

     - Да, - кивает Габи. - Мне нравятся названия со смыслом. А ты знаешь эту группу?

     - Вроде что-то слышал, - делаю задумчивое лицо. - Если послушаю, то вспомню.

     - Хочешь послушать сейчас? - спрашивает Габи.

     - Ну, если у тебя больше ничего не осталось для меня вкусненького, то можно! - улыбаюсь я.

     - Болтун! - смеётся Габи и шутливо хлопает меня пониже спины.

     - Так, это уже второй раз! У нас с тобой явно одинаковые вкусы!

     Габи смеётся и тянет меня за руку:

     - Пойдём уже!

     Мы идём в гостиную, где на специальном столике стоит подарок Арнольда - магнитофон Грюндиг.

     Габриэль заправляет ленту и жмёт клавишу.

     Несколько секунд мы слышим только шум ленты, потом из тишины нарастающий вступительный аккорд и узнаваемый четкий ритм. Я не знал, в каком порядке Вольфганг составил наш магнитоальбом, но со вступительной песней он угадал. Всех, кто будет слушать перед покупкой катушку, песня равнодушными не оставит и вопрос "брать-не брать" сразу отпадёт.

     Уже с первыми аккордами брови Габи поползли вверх и она недоуменно уставилась на меня, а я, словно не замечая этого взгляда старательно делал вид, что внимательно слушаю "незнакомую" группу. Вступление мы растянули, потому что песня исполнялась живьём и для танцев, а значит, торопиться было некуда. Но вот вступление закончилось и из динамиков зазвучал чистый голос Габриэль:

     - Deep in my heart, there's a fire, a burnin' heart!

     - Саша! - воскликнула Габи распахнув ещё шире свои глазищи.

     Я не выдержал вида такого изумления на её лице и обняв её засмеялся.

     Тут же в комнату влетел Тоби:

     - О, новая музыка! Это я люблю! Что за группа?

     Я улыбался, продолжая обнимать изумлённую Габи и ждал, когда он узнает.

     - Но как?! - наконец обрела дар речи Габриэль.

     - А что особенного? - невозмутимо ответил я. - Магнитофон был не только у корреспондента, у Вольфганга есть получше.

     - Так ты знал?! - снова округлила глаза Габи.

     - Что значит "знал"? - притворно обиделся я. - А кто это всё организовал? Так что жду награды!

     Я подставил щёку для поцелуя. Габи автоматически чмокнула, забыв, что при Тоби она этого ещё не делала.

     - А почему ты мне не сказал?

     - А тебе это помогло бы петь? - вопросом на вопрос ответил я. - То-то, же!

     - А твои друзья знали?

     - Нет, конечно! И слушаем мы с тобой первыми. Ну, после Вольфганга, конечно...

     - Так это Габи поёт? - встрял Тоби.

     - До тебя только дошло? - улыбнулся я. - Конечно она. И как поёт! Привыкай, парень, теперь ты брат знаменитости!

     - Так уж и знаменитости... - усмехнулся недоверчиво Тобиас.

     - Ну, сегодня ещё нет, но с каждым днём о ней будет узнавать всё больше народа и посмотришь, что будет!

     - А почему будут узнавать? - не поняла Габи.

     - А ты думаешь, эти катушки единственные?

     - Ты хочешь сказать...

     - Ага.

     Габи молча смотрела на меня.

     - Солнышко, а ты разве не рада?

     - Я не знаю, - неуверенно сказала Габи. - Как-то это неожиданно...

     - Ну, тебе же нравится, как звучит группа и как ты поёшь?

     - Да, очень! - согласилась Габи.

     - Вот это и главное! Давай послушаем весь альбом, а потом обсудим что и как будем делать дальше.

     - А здесь записаны все песни?

     - Вольфганг должен был записать все, а уже потом отобрать лучшие. Что он отобрал, я не знаю, так что в этом отношении мы с тобой на равных.

     В динамиках зазвучала новая танцевальная песня Hands Up!

     Качество звука было очень приличным, а для любительской по сути записи - просто отличным!

     Всего Вольфганг отобрал для альбома 12 песен, включая даже " Чистые пруды", которую я пел только на русском.

     - Тоби, как тебе эта песня? - спросил я, чтобы проверить, как она будет восприниматься аудиторией не понимающей язык.

     - Отлично! - брат задрал большой палец вверх . - Особенно, когда аккордеон играет.

     Ну да и для меня это был самый лучший в музыкальном отношении момент.

     - А то, что ты не понимаешь о чём песня, тебе не мешает? Или ты всё -таки понимаешь?

     - Не, я к словам не прислушиваюсь, просто мелодия хорошая. Слушаю, как на английском, например, тоже ведь пару слов только улавливаю.

     Он прав, возможно я слишком беспокоился насчёт языка и делал варианты одной песни на разных языках. Это важно только там, где в песне есть глубокий смысл, а если обычная лирика, то абсолютно не важно на английском это, на русском или норвежском.

     - Ну что, скажешь, Габи, как тебе альбом? Что нравится, а что нет? - спросил я, когда катушка закончилась.

     - Нравятся мне все песни, - не задумываясь ответила Габи. - Только жалко, что здесь не все мои любимые поместились.

     - Да, сколько влезло, столько влезло. Но это не беда, те, что не поместились, мы оставим на второй альбом. Я напишу ещё три-четыре вещи и - готово!

     - А ты хочешь ещё записывать? - удивилась Габриэль.

     - А почему нет, солнышко? - улыбнулся я. - Посмотрим, как пойдёт эта бобина и если люди будут брать, запишем ещё и - не один!

     - А где они их будут брать? - Габи внимательно посмотрела на меня.

     - Ну, пока что не в магазине, - пожал я плечами. - У Вольфганга налажен сбыт подобных альбомов. В Югендпалас ведь выступают практически все группы ГДР и многие зарубежные гастролёры.

     - А это законно? - продолжала "пытать" меня Габи. Узнаю эту её, типично немецкую черту - изучить все нюансы любого дела.

     - Вот даже не скажу тебе, - я и правда не знал, насколько это легально в современной ГДР. Но Вольфганг сразу сказал, что всю коммерческую часть он берёт на себя и мне лучше в это дело не вникать - всегда можно будет сослаться на то, что был не в курсе и продажи были без моего ведома. За это он и брал половину всех поступлений от будущих продаж себе. Но как он уверял, риска практически никакого нет, потому что все нужные люди в курсе его многолетней деятельности. Меня такое положение вещей вполне устраивало. По крайней мере, пока, на начальном этапе. Я ведь сначала вообще о коммерции не думал. Хотел просто послушать, как будет звучать группа на фирменной аппаратуре и записанная человеком, более-менее в этом разбирающимся. Но если деньги сами идут к тебе в руки, то глупо будет отказываться. Тем более, что они мне сейчас нужно позарез.

     Кстати, а что там в пухлом конверте? Не оно ли, долгожданное?

     Я взял конверт, так же аккуратно заклеенный и уже хотел вскрыть его, но вовремя вспомнил о Тоби. Меньше глаз...

     - Ну, что Габи, я так понимаю Вольфганг сделал одну копию для меня, а вторую для вас. Можешь порадовать сегодня родителей. Я правда парням прокрутить это не смогу, откуда в полку магнитофон? Это только можно будет попытаться договориться в ГДО на следующей репетиции.

     - Ты можешь взять наш магнитофон с собой, - предложила Габи. - Послушаете и ты принесешь обратно.

     - Нет, солнышко, спасибо, но не надо! - я сразу отмел это предложение. - Как говорят в Украине: " Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать".

     Габи наморщила лоб пытаясь понять смысл, но растерянно улыбнулась:

     - Я не поняла. Я не так хорошо знаю русский язык.

     - А в этом случае тебе никакое знание не поможет! - усмехнулся я.

     - Почему?

     Вот придётся объяснять. Такая она.

     - Ну вот смотри, - я вспомнил подходящий случай. - Ты в школу рано идёшь, правильно? Сейчас так вообще ещё темно, да?

     Габи кивнула.

     - И что ты видишь у дверей продуктового магазина?

     - Там стоят ящики и коробки с продуктами.

     - Просто стоят?

     - Да.

     - А магазин ещё закрыт, да?

     - Да.

     - И продукты никто не охраняет. Их привезли, сгрузили и уехали.

     - Ну да, поставщик должен успеть к открытию во все магазины развезти. - Габи всё ещё не понимала к чему я веду.

     - Молодец он, успел привезти раньше, чем магазин открылся. И тут ты такая в школу идёшь и вдруг тебе страшно захотелось ещё горячей, свежеиспечённой булочки, которая пахнет на всю улицу. Что ты сделаешь? Ну ты, может и пройдёшь мимо, а какой -нибудь "смелый" паренёк возьмёт и...

     Я сделал драматическую паузу, чтобы эффектно закончить описание мелкого воровства.

     - Если я очень захочу, то я тоже не пройду. - просто сказала Габи и я замер с открытым ртом. Вот это поворот! И что я теперь должен ей говорить?

     - Что? - не выдержала Габи моего молчания. - Я не понимаю при чём тут булочка и это, как его?- сало, которое нужно перепрятать?

     Последнее слово она старательно проговорила по слогам.

     - А булочку не надо перепрятать, чтобы ты её не съела?

     - Не надо, её для того и привезли, чтобы её съели!

     - Её сначала нужно купить! - вырулил я наконец туда, куда всё время пытался.

     - Ну я положу деньги в ящик и возьму булочку!

     "А что, так можно, что ли?! ", мысленно вскричал я. Такую историю загубила...

     - И ты так делаешь? - почти в расстроенных чувствах спросил я.

     - Один раз, очень давно, когда маленькая была, - спокойно ответила Габи. - Сейчас я всегда успеваю дома позавтракать. А вот Тоби постоянно это делает! Он для этого с вечера деньги готовит.

     - А он дома не успевает?

     - Он и дома успевает и по дороге тоже! - засмеялась Габи. - Он у нас всегда голодный!

     - Ясно. - уныло кивнул я.

     - Так зачем сало нужно перепрятывать? - не отставала Габи.

     Я чуть не взвыл!

     - Потому что идёт украинец, видит сало лежит, ну как мимо пройти? А денег нет. Что делать?

     Продолжить я не успел.

     - Он возьмёт сало, а деньги потом принесёт. Завтра. - глядя невинными глазами сказала Габи.

     Тут уже я не выдержал и захохотал во весь голос! Нашел кого учить морали!

     Габи сначала с удивлением смотрела на мою реакцию, но хохотал я видимо так заразительно , что вскоре смеялись мы все трое.

     Конверт мы вскрыли в комнате Габриэль. Из него шурша высыпалась пачка дойчемарок.

     - Ого! - не удержался я. - Столько я никогда не видел.

     Причём это относилось и к прошлой жизни.

     - Саша, это тебе? - прошептала Габи, забавно округлив глаза. Хоть каждый день показывай ей такую пачку, чтобы полюбоваться. Уж очень здорово у неё это получалось!

     - Это нам, Габи! - я обнял её за плечи. - Всем нам, всей группе. Я думаю честно будет разделить всем поровну, как ты считаешь?

     - Но я только пела... - неуверенно ответила она.

     - А я только играл! - улыбнулся я.

     - Нет, ты ещё и пел и самое главное - сочинил все эти песни! Без тебя их бы не было! - горячо возразила Габи.

     - И без тебя их бы тоже не было! - ответил я улыбнувшись.- Эти песни о тебе и для тебя. И - из-за тебя!

     - Если б не было тебя... - тихонько напел я и попытался поцеловать её в носик, но в последний момент она приподняла лицо и наши губы встретились...

     - Где я? - оторвавшись от её губ спросил я.

     Габи тихонько засмеялась и взъерошила мне волосы:

     - Они у тебя уже отросли! А дома у тебя какая прическа была?

     - Ууу, дома я был самым волосатым в станице! И что со мной не делали, так и ходил "а ля Битлз".

     - А тебе не разрешали носить длинные волосы? - удивилась Габи.

     - Конечно! Меня даже в школу не пускали целую неделю из-за этого!

     - Но почему? - снова удивлённые глаза. - У нас мальчики ходят кто как хочет!

     - Вот поэтому вы коммунизм и не построите! - сказал я серьёзно и Габи даже поверила. Но потом, что-то разглядев в моих глазах прыснула:

     - Ты шутишь!

     - Насчёт коммунизма - абсолютная правда! Не построите вы. Впрочем, как и мы и как все остальные "мечтатели". Но совсем не из-за волос, как ты понимаешь.

     - А почему все учителя уверенны, что построим? И что коммунизм - это светлое будущее всего человечества! У нас такой плакат висит. - пояснила Габриэль.

     - И у вас? - я засмеялся. - Эти комуняки понатыкали таких плакатов по всем странам соцлагеря и думают - всё, теперь покатит! Сам удивляюсь, то ли они такие глупые, то ли прикидываются? Ладно, солнышко, давай мы хотя бы с тобой об этом говорить не будем. Просто примем за факт, что все эти социализмы-коммунизмы ерунда на постном масле, на которую не стоит тратить время .

     - Я не знаю, что такое постное масло, но согласна. Я в этом совсем не разбираюсь и почему-то разбираться совсем не хочется.

     - Но это же здорово! - совершенно серьезно сказал я. - Это в тебе работает инстинкт сохранения разума. Не забивай свою прелестную головку этим мусором. Лучше обо мне подумай лишний раз, это будет не лишним!

     - Я и так о тебе много думаю! - шлёпнула меня по плечу Габи. - Даже на уроках. А вот эту неделю, когда тебя не было, я вообще ни о чём не могла думать.

     - Да беднушечка ты моя ненаглядная, иди ко мне, я тебя пожалею!

     - Ты сегодня много новых слов мне говоришь, я даже расстраиваюсь немного, оказывается я совсем плохо знаю русский язык.

     - А вот это ты зря! - искренне сказал я. - Многие русские хуже тебя знают свой язык. Я говорю совершенно серьезно. Просто я так рад тебя видеть, что постоянно заговариваюсь.Вот и сейчас начали обсуждать распределение нашего гонорара и не закончили. Ну-ка, давай посчитаем, сколько нам Вольфганг выделил.

     В конверте, как оказалось было 2100 марок. Теперь они лежали аккуратной пачкой на кровати Габи.

     - Две тысячи сто, - стал прикидывать я. - Ясно, что Вольфганг положил не всю причитающуюся нам сумму. Он просто дал столько, чтобы было удобно делить. Нас было семь человек, вот он и посчитал, что для начала по триста марок будет совсем не плохо для советише золдатен. Наши-то зарплаты, совсем смешные.

     - А сколько ты получаешь? - снова спросила Габи .

     - Пятнадцать марок, солнышко. Поэтому ни о какой покупке гражданской одежды говорить не приходилось. А вот теперь! - я потер руки. - Ты должна сводить меня в магазин и помочь выбрать, что-нибудь, потому что я ещё никогда в жизни ничего себе не покупал и представления не имею, как это делается.

     - Ты снова шутишь? - не поверила Габриэль.

     - Какие уж тут шутки, свет очей моих! - горько усмехнулся я. - Правда и ничего кроме правды. Так поможешь?

     - Конечно, если ты хочешь! - кивнула Габи.

     - Что значит," если ты хочешь"? - возмутился я. - Габи, ну как тебе не стыдно? Ты допускаешь, что я , получив возможность выбраться в город могу ходить где-то один, без тебя? Могу хоть несколько минут быть без тебя, зная, что ты где-то рядом?

     Габи смотрела на меня во все глаза пытаясь понять дурачусь ли я или говорю серьёзно.

     - Ну вот представь, твоя подруга предлагает тебе пойти просто побродить по городу и прямо в этот момент появляюсь я и предлагаю то же самое - погулять, но со мной. Что ты выберешь?

     Габи с облегчением засмеялась:

     - И ты ещё спрашиваешь? Бессовестный!

     - Вооот! Теперь поняла, почему тебе должно быть стыдно? Ладно, иди ко мне, я тебя прощу . А потом , ты - меня!

      -Ты меня совсем запутал ! - засмеялась Габриэль , но целоваться не отказалась.

     - Итак, на чём мы остановились? - вернулся я к гонорару. - Теперь нас на одного му... нехорошего человека меньше и две тысячи сто нужно разделить на шесть. У тебя как дела с математикой, солнце моё?

     - Отлично! - просто ответила Габриэль.

     - Ну да, мог бы и не спрашивать! - кивнул я. - Ты не обращай на меня внимание, это от долгого воздержания.

     И не дожидаясь вопроса, что такое "воздержание", продолжил:

     - Так сколько будет, если разделить две тысячи сто на шесть?

     - Триста пятьдесят! - не задумываясь ответила Габи.

     - Прекрасно! Получите и распишитесь!

     Я отсчитал семь купюр по пятьдесят и вручил Габи.

     - А где расписаться? - серьёзно спросила Габи и я посмотрел на неё с подозрением - теперь она меня троллит?

     Габи не выдержала и прыснула! Вот проказница, быстро учиться!

      Ладно обойдёмся печатью, - согласился я подставляя губы. - Ставь!

     Габи звонко поцеловала меня в губы и показала кончик языка.

     - А почему вас теперь на одного меньше? - вспомнила она.

     - Тяжёлая утрата постигла наш замечательный коллектив! - всхлипнул я. - Безвременно покинул нас один отъявленный му... в смысле, музыкант. Хотя, какой он музыкант, скорее всё -таки просто му...

     И видя, что Габи совсем потерялась среди моего дурашливого словоблудия, резко закончил:

     - Короче, Малова перевели служить в Союз. Мы его больше не увидим. И слава богу! Ты согласна?

     - Да, он мне не понравился! - кивнула Габи. - Особенно на концерте и перед ним!

     - Я знаю, Габи, мне сказали. А вот почему ты мне сразу не сказала?

     - Я подумала, что тебе это будет неприятно, а я не хотела тебя огорчать. - открыто глядя мне в глаза ответила Габриэль.

     - Солнце моё, - я был тронут такой чуткостью. - Я конечно же благодарен тебе за то, что ты заботишься о моём эмоциональном состоянии, только, пожалуйста, если что-то подобное повториться когда угодно и с кем угодно, говори мне сразу, хорошо? Мы же с тобой договорились ничего не скрывать друг от друга. Что бы ни случилось!

     - Хорошо, - просто ответила Габриэль. - Я буду сразу тебе говорить.

     - Итак, когда мы организуем налёт на магазины славного города Риза?

     - Налёт, это значит как поход? - уточнила Габи. - Я могу в любой день после школы.

     - Прекрасно! Я постараюсь выбраться завтра, - прикинул я свои возможности. - В крайнем случае, после завтра. А теперь мне пора, отрада моего сердца! Пойду ребят обрадую.

     - Так ты возьмёшь магнитофон?

     - Нет, радость моя, сало пусть будет припрятано у тебя! В смысле, магнитофон. Обойдутся, пока!

     В студии я отозвал Виталика в свободную комнату:

     - Виталь, у меня есть для всех нас две новости, но сначала я скажу их тебе одному, как нашему командиру.

     Я специально это подчеркнул, потому что по факту лидером группы стал я, а в воинском коллективе это неслыханное дело, чтобы молодой, тем более первого года службы был выше по статусу, чем дед. К счастью, в оркестре дедовщины никогда не было и здесь человека ценили прежде всего по его способностям и по вкладу в общее дело, а не за количество дней, которые ему осталось служить до приказа.

     - Давай сначала хорошую! - усмехнулся Виталий.

     - К счастью, мои новости обе хорошие.

     - Это мне нравится! - удовлетворённо кивнул Виталий. - Не томи!

     - Первая новость заключается в том, что в свет вышел наш первый магнитоальбом! - торжественно сказал я отслеживая его реакцию.

     - Какой альбом? - не понял Виталий. Ну да, тогда мало кто о таком слышал.

     - Наш концерт в Югендпалас Вольфганг записал на магнитофон и сделал из него альбом. Только это не пластинка, а бобина с магнитной лентой.

     - Ни фига себе! - присвистнул Виталий. - Ты же говорил, что магнитофон сломался?

     - А потом оказалось, что там была всего лишь какая-то ерунда и он заработал. - на ходу придумал я отмазку. - Вольфганг не успел предупредить и просто взял и записал.

     - Ты его слышал?

     - Только что.

     - И как? - загорелись его глаза.

     - Лучше, чем я ожидал. - скромно сказал я и добавил: - И вообще это лучшее, что я слышал до сих пор. Никакие "Синии птицы" или " Поющие самоцветы" не сравнятся.

     - Да ладно! - выдохнул Виталий. - Не гонишь?

     - Сам услышишь! - улыбнулся я. - У меня есть одна копия, я её оставил у Габриэль. Вернее, это Вольфганг принёс ей для нас. На следующую репетицию в ГДО она принесет её и мы послушаем. Там у Антона есть магнитофон.

     - Да уж, вот это новость! - восхищенно покрутил головой Виталий. - Прямо не терпится!

     - Вторая новость тебе тоже понравится! - усмехнулся я видя такой неподдельный восторг.

     - Ну, вряд ли она лучше первой! - не согласился Виталий.

     - А она вытекает из первой, - я полез в карман, - вытекает таким вот хорошеньким ручейком!

     И я высыпал шуршащие купюры на стол.

     У Виталия что-то булькнуло в горле и он поперхнулся.

     - Откуда!? - сиплым голосом выдавил он вопрос.

     - Я же и говорю, вытекает из первой новости! Это гонорар за наше выступление. И мне кажется, не последний!

     Виталий взял всю пачку марок в руки.

     - Никогда столько не видел...

     - Я тоже...

     - Постой! - до него видимо дошло. - Вольфганг что ли продает эти бобины?

     - Ну конечно! У него это дело давно налажено. Там же всё время разные группы играют, он их записывает. Им отстёгивает, пропагандирует их творчество и сам зарабатывает. Всем хорошо!

     - А нам за это ничего не будет? - засомневался Виталий.

     - Ну, во-первых, вы же ничего не знали, а во-вторых, мы разве будем об этом кричать на плацу? А в-третьих, если хочешь я отдам эти деньги ему обратно и забудем об этом.

     - Ещё чего! - услышал я ожидаемую реакцию. - Мы же ни у кого не украли, а честно заработали! Столько репетировали, ты песни написал...

     Виталий посмотрел на меня:

     - А как делить будем? Я думаю твоя доля должна быть больше. Без тебя ни этих песен не было бы, ни записи...

     - Нет, Виталь, давай поделим всем поровну! Тут хватит всем. Тем более, повторю, это только начало. Песни будут ещё, а играем мы с каждым днём всё лучше, так что думаю нас заметят и будут приглашать чаще. Хотя...

     Я вспомнил, как в прошлой жизни наше начальство даже заключило официальный договор с большим рестораном на Вайде, микрорайоне Ризы. Сколько отстёгивал хозяин ресторана нашим боссам мы так и не узнали. Нам же достались только офицерские рубашки вместо совсем стрёмных солдатских и ежедневный ужин в ресторане. Вот и весь"гонорар". Боюсь как бы и в этот раз не получилось так же. Хорошо, что Вольфганг понимающий человек, а найти такого же среди начальников вряд ли удастся. Ладно, потом обмозгую эту ситуацию.

     - Ну, если ты так считаешь, значит делим поровну.

     Виталию такой расклад явно понравился

     Парни, получив за одно выступление двух-годичное солдатское жалование, были на седьмом небе от счастья.

     - Мужики, - стараясь перекрыть радостные вопли, напомнил я. - Только не болтайте об этом никому! Я понимаю, хочется похвастаться, но результат может быть плачевным. Вызовет особист, отберёт деньги ещё и уголовку пришьёт.

     - Да ладно! - разом притихли парни. - Уголовку-то за что?

     - Вы как не в советской стране выросли! - усмехнулся я. - Был бы человек, а статья найдется! Это девиз наших органов. А тут ему и придумывать ничего не надо : факт незаконного обогащения налицо и в кармане шуршит. Так что, поменьше ля-ля!

     - Шурик прав! - поддержал Виталий, успевший уже всё обдумать. - Да в любом случае, чего гусей дразнить? Нас и так все сачками называют, а узнают, что мы такие деньжищи зашибаем вообще возненавидят!

     По виду парней я понял, что дошло. Возможно я и перегнул слегка палку, но всегда лучше перебдеть, чем недобдеть.

     

     На следующий день я выбрался из полка даже раньше, чем обычно. Парни ещё не отошли от вчерашних сюрпризов и увидев, что я собираюсь, даже стали поторапливать меня:

     - Давай, Шурик! Не зря ты в увольнительные каждый день бегаешь! Может ещё чего набегаешь!

     - Вы давайте репетируйте, тогда и мне легче набегать будет! - отшучивался я, натягивая ненавистную тяжёлую шинель. Неужели сегодня я надену что-то приличное?

     Подходя к дому Габриэль я понял, что пришёл слишком рано, по улицам только пошли толпы учащихся. Я остановился на углу , возле магазина продуктов, чтобы подождать её и вскоре заметил небольшую группу девчонок оживлённо что-то обсуждающих. Габи я даже не увидел глазами, а скорее почувствовал её в середине стайки подружек. Они постоянно что-то говорили обращаясь к ней, но по её виду нельзя было сказать, что она горит желанием участвовать в разговоре. Она что-то коротко отвечала, погруженная в свои мысли, изредка поглядывая по сторонам. Я конечно не собирался себя обнаруживать и хотел пропустить их и пойти следом. Когда они проходя по противоположной стороне улицы оказались прямо напротив меня, я вообще отвернулся.

     Вдруг чьи-то руки обвили мою шею сзади и я почувствовал на себе вес повисшего на мне тела

     - Сашулечка! - жарко задышал мне в ухо знакомый голос и звонкий поцелуй чуть не оглушил меня. - А ты почему на меня не смотришь

     Я разжал руки Габи и развернулся, оказавшись напротив её сияющего лица. Она тут же прильнула к моим губам.

     Я задохнулся от её жаркого дыхания и нахлынувших чувств.

     - Моя ж ты радость! - выдохнул я на миг оторвавшись от её губ и тут же заметил застывших за её спиной подружек. Все, как один, девчонки улыбались, растянув губы от уха до уха.

     - Габи, они смотрят! - прошептал я.

     Габриэль быстро обернулась и засмеявшись уткнулась мне в грудь.

     - Ну и пусть! А ты поэтому отвернулся? Глупый! Разве мы делаем что-то плохое?

     Вот никак я не могу избавиться от наших дурацких представлений! Почему -то обязательно нужно прятаться по подъездам или кустам. Целоваться на улице - вообще почти уголовное преступление .

     - А тебе разве не будут говорить " Чего это ты с русским солдатом таска..., в смысле ходишь?"

     - Так все давно знают! - беспечно ответила Габи, пожав плечами. - После того вечера в школе пристали ко мне: Ой, какой мальчик, познакомь!

     - А ты что?

     - А я сразу всем сказала - он мой! Так что ищите других!

     - Прямо так и сказала? - не поверил я.

     - Конечно! А чего это я должна тебя кому-то отдавать?

     - А чего ж ты мне не сказала? Девчонки знали, что я твой, а я не знал! Неправильно это!

     - Так ты сам виноват - сколько не приходил! А когда пришёл, я тебе сразу и сказала! Девчонки теперь завидуют и просят, чтобы я попросила тебя познакомить их с твоими друзьями.

     Вот те раз! Конечно, парням только скажи, прибегут цокая подошвами по мостовой, но вот стоит ли?

     - А пацаны и не знают, что их девчонки ждут! - усмехнулся я. - Столько раз пытались и всё без толку. А тут оказывается, такие новости и ты молчишь.

     - Я как раз сегодня собиралась сказать.

     - Хорошо, солнце мое, мы это обсудим. А сейчас пойдём, а то стоим тут на всеобщее обозрение. Как взрослые! - добавил я фразу из фильма.

     - А мы разве не взрослые? - беря меня под руку сказала улыбаясь Габи.

     - Ну, если мы не можем жить вместе, значит ещё не совсем взрослые. - вздохнул я.

     - А ты бы хотел уже сейчас жить вместе? - заглядывая мне в лицо, лукаво спросила она.

     - Габи, не провоцируй меня! - медленно ответил я.

     - А то что?

     - Ох, до чего ж ты.... - я попытался подобрать подходящее слово.

     - Ну, какая, какая? - лучится от радости Габи.

     - Нет, а чего ты такая довольная ? - притворно возмущаюсь я.

     - Потому что мы с тобой гуляем вместе! - ответила Габи и повторила мои слова, - Как взрослые!

     Мы хохочем вместе.

     - Вот мы с тобой пойдем сейчас в магазин и купим мне человеческую одежду. - говорю я, отсмеявшись. - И тогда будем часто гулять. Но, с одним условием!

     - Каким? - с готовностью спрашивает Габи.

     - Перед прогулкой или после, мы обязательно должны посидеть где-нибудь как взрослые!

     - Только посидеть?

     - Габи!

     Мы поднимаемся в квартиру . Дома никого, даже Тобиас ещё не пришёл из школы. Габи предлагает пообедать, но у меня рождается идея.

     - Габи, а дорого стоит пообедать в гаштетте?

     - Не знаю, я там никогда не была. - отвечает она, переодеваясьэ. - А что?

     - Да вот я подумал... - задумчиво говорю я. - Если мы купим нормальную одежду, то мы могли бы с тобой пообедать где-нибудь.

     - Как взрослые? - выглядывает из комнаты Габи. Ей явно понравилась эта фраза.

     - Ага, как взрослые. - киваю я. - То есть, ты даже приблизительно не знаешь?

     - Нет, не знаю! Но не думаю, что дорого.

     Я пытаюсь вспомнить цены из прошлой жизни. Тогда мы же ходили с ней в тот же Югендпалас на какую-то группу и в зале стояли столики. Немцы любят так устраивать концерты, совмещая приятное с полезным. Но вспомнил я только, что бутылка пива стоит сорок с небольшим пфеннигов, ну, пирожные по пол- марки и то это были цены в нашем полку в кафе для офицеров. Ладно, посмотрим, сколько у меня останется после покупок, может и хватит. Вот только Габи ведь после школы и ей бы надо подкрепиться сейчас, а не потом.

     - Ты о чём думаешь? - спрашивает она выходя из комнаты уже готовая.

     - Ты сильно голодная?

     - Нет, перед последним уроком я немного поела в школьном кафе.

     - Так тебе не грозит голодная смерть в течение ближайшего часа?

     - Не грозит! - беспечно ответила она. - В крайнем случае, я буду сыта любовью.

     - Что?! - я сразу и не понял, что это она цитирует меня. - Ты что ли помнишь все глупости, что я говорю?

     - Так это была глупость? А я думала, ты согласился бы променять...

     - Всё, Габи, стой! Или я за себя не ручаюсь!

     - Ох, как заманчиво звучит! - с мечтательным видом произнесла Габи. - Жаль что это только слова!

     - Габи! - взмолился я. - Ну это не честно! Прекрати!

     - Всё, умолкаю! - говорит Габи и тут же обнимая меня за шею руками и прижавшись всем телом припадает к моим губам. Отстранилась она только когда у меня уже потемнело в глазах. Тяжело дыша она смотрела на меня такими глазами, что земля уходила из-под ног.

     - Габи, что ты со мной делаешь? - переведя дыхание тихо сказал я.

     - Это ты делаешь меня такой. - прошептала она. - Иногда мне кажется, что когда я вижу тебя, когда ты рядом со мной, когда ты дотрагиваешься до меня, во мне просыпается кто-то другой и этот другой , другая, хочет делать вещи, о которых я никогда не думала и не подозревала, что они существуют.

     - А может это ты настоящая просыпаешься? Взрослая! - улыбнулся я ей.

     - Может быть, - вздохнула Габриэль и прижалась ко мне. - А я тебе такая взрослая тоже буду нравиться? Это хорошо или плохо?

     - Конечно хорошо, глупышка! - поцеловал я её в макушку. - Сейчас ты как бутон, розы, например. А потом полностью раскроешься. А распустившийся цветок всегда прекрасней бутона.

     - Ну тогда хорошо... - вздохнула Габи.

     

     Мы зашли в недавно открывшийся магазин молодежной моды, расположившийся в новом здании построенном на пустыре, недалеко от евангелической церкви. Я никогда не бывал в этом районе и сам бы никогда его не нашёл.

     Для меня всегда было мукой ходить по магазинам, выбирать чего-то и, не дай бог, ещё и мерить! Но сейчас это было абсолютно необходимо, поэтому я вошёл в просторный зал почти с удовольствием.

     - Нам нужно купить тебе брюки, рубашку, какой -нибудь свитер и куртку. - перечисляла Габи, загибая пальчики. - И шапку! Сейчас холодно, а у тебя короткая прическа.

     При этом она посмотрела на мою голову с таким сосредоточенным видом, что я не удержался и улыбнулся.

     - Почему ты улыбаешься? - тут же спросила она. - Я что-то сказала неправильно?

     - Всё правильно, солнышко! - успокоил я её. - Просто ты так говорила сейчас, как будто мы обычная семья и жена знает, что нужно мужу лучше его самого. Прямо как в кино!

     - Да, я знаю, что тебе нужно! И даже то , о чём я не сказала.

     Я сразу и не понял. Точно! Про бельё - то я и не вспомнил ни разу! Благодаря Лёхе Алёхину у меня были трусы на выход, которые я надевал, только когда шёл к Габи. Не пойдешь же в положенных по уставу кальсонах! Трусы я берег как величайшую драгоценность, хотя вид они имели весьма жалкий - черные сатиновые, от многих стирок превратившиеся в серые. Раздеться и остаться в таких труселях было не намного лучше, чем в кальсонах, но пока дело до этого не доходило, а вот сидя в брюках и ощущая под ними не уродство с завязочками, а какое-то подобие предмета цивильного назначения уже большого стоило!

     Куртку мы выбрали быстро. Это была шикарная куртка из непромокаемого материала темно-бежевого цвета с капюшоном и с отстёгивающийся подкладкой из искусственного меха. По сути я приобретал всепогодную и всесезонную вещь. Затем мы подошли к лежащим штабелями брюкам и я с удивлением увидел настоящие джинсы. Отдельная полка была отведена американским джинсам. Я посмотрел на ценник и мне стало плохо, в смысле - хорошо! Плохо, потому, что стоили они в пересчёте по курсу минимум в десять раз дешевле, чем у нас на толкушке. А хорошо, потому что я запросто мог купить их и даже несколько пар. Пятьдесят пять марок ГДР по тогдашнему курсу равнялись примерно 18 рублей. Блин, ну почему?!

     - Саша, что-то не так? - встревожилась Габи, - Тебе не нравится?

     - Эх, солнышко, всё не так! - вздохнул я. - Но к джинсам это не относится! Они-то, как раз мне очень нравятся! Берём!

     - Нужно померить! - напомнила Габриэль.

     - Обязательно! - согласился я. - Только ты не подглядывай!

     Габи прыснула и слегка покраснела.

     - Во, во, знаю я тебя! - поддразнил я её. - Только и мечтаешь об этом!

     - Иди уже! - засмеялась Габи.

     Быстро стянув парадные брюки и оставшись в сатиновые трусах с разводами, я натянул джинсы. К счастью, глаз у Габриэль оказался точным и джинсы сели на меня как влитые. Слава богу, не придется перемеривать всю стопку.

     - Можно посмотреть? - спросила из-за занавески Габи.

     - Теперь можно, всю красоту я уже спрятал.

     Габи прыснула и отодвинув занавеску оглядела меня.

     - Мне нравится, - сказала она и провела руками по джинсам со всех сторон. - Как раз твой размер.

     - Если ты будешь продолжать гладить меня, это уже будет не мой размер. - ответил я глядя на неё в зеркало.

     Она быстро опустила глаза и смущённо улыбнулась слегка покраснев.

     - Во-во, ты с такими вещами поосторожнее! У меня тонкие настройки.

     - Хорошие настройки! - кивнула Габи. - Теперь надо померить рубашку. Мне выйти?

     - Оставайся уж! - махнул я рукой. - Не буду лишать тебя удовольствия. Я же не издевот какой -нибудь!

     - Издевот? Я такого слова не знаю!

     - А его и нет, не бери в голову! - ответил я сбрасывая куртку. В зеркале отразился не очень атлетический торс. Блин, давно пора заняться собой! Спортзал как раз рядом с нашей студией пустует. Но как выкроить время? Я вздохнул.

     - Тебе что-то не нравится? - тут же отреагировала Габи.

     - Да вот сиськи маловаты. - глядя на себя в зеркало ответил я.

     Габи не сразу поняла моего юмора. Сиськи явно не входили в её словарный запас. Я потрогал свою грудь руками, показывая предмет моего недовольства.

     - Это называется сиськи? - спросила совершенно серьезно Габи. - А я думала это грудь!

     Она посмотрела на свою.

     - Нет-нет, солнышко! - поторопился я. - К твоей божественной груди это слово не относится! Забудь! Дай, пожалуйста рубашку!

     Поосторожнее нужно быть с хохмочками...

     Рубашка была приталенной по тогдашней моде и с большим воротником. Оглядев ещё раз себя в зеркале вспомнил, каким смешным казался сам себе на фотографиях в двух -тысячных годах. А ведь в семидесятые это был последний писк моды!

     - Прям жених! - улыбнулся себе в зеркале. - Похож на жениха, Габи?

     - Похож, - согласилась Габриэль. - Только цветка вот здесь не хватает!

     Цветы! Мама дорогая! Вот всю жизнь я был такой! Постоянно забывал дарить своим девушкам цветы. Я попытался вспомнить, а дарил ли я в том времени цветы Габриэль и со стыдом припомнил только один случай. Да и там это была не совсем моя инициатива. Это случилось как раз на том концерте в Югендпалас, куда мы с ней пошли на концерт заезжей группы. Выбрали столик с хорошим видом на сцену, заказали лёгкого вина, какие-то закуски, сидели, разговаривали в ожидании начала и тут к столику подошла девушка с целой корзиной цветов. Конечно же я купил несколько шикарных роз, но если бы этой девушки не было?

     - Ты опять переживаешь из-за сиськов? - спросила совершенно серьезно Габи.

     Я поперхнулся и закашлял.

     - Габи, я же просил - забудь это слово! - сквозь слёзы, вызванные кашлем, просипел я.

     - Я думала ты имел ввиду мою грудь. Хорошо, я совсем тогда забуду его. А что тогда тебя расстроило?

     - То, что я невнимательная скотина!

     - Ещё одно новое слово, - заметила Габи. - А его можно говорить тебе?

     Сказано это было с таким серьезным видом, что я не выдержал и засмеялся. Габи с интересом смотрела на меня, не понимая причину моей весёлости.

     Только бы не подумала, что я смеюсь над её пробелами в русском языке.

     Я обнял её и поцеловав в недоумевающие глаза сказал:

     - Вот это слово можешь говорить мне всегда, когда я приду к тебе без цветов! Даже два ! Вот прям так и говори: здравствуй, невнимательная скотина!

     - Ты не шутишь? - не поверила Габи. - Мне, почему-то не нравится, как это звучит - невнимательная скотина. - старательно проговорила она и тряхнула головой. - Нет, я не буду тебе так говорить, даже если ты придёшь без цветов. Тем более, что ты всегда приходишь без них.

     Последние слова были сказаны абсолютно без какого-либо даже намёка на укор, просто как констатация факта , но они больно резанули мне слух.

     Я судорожно прижал её к себе и зашептал на ушко:

     - Габи, солнышко ты моё! Извини, пожалуйста! Ну вот такой я невнимательный к подобным вещам. Ты не думай ничего такого, ну вот мне ни разу в голову не пришло! Ты не обижаешься?

     Я отстранился и посмотрел ей в глаза опасаясь обнаружить в них, обиду, осуждение, холод или ,не дай бог, слёзы. И увидел смеющиеся и лучистые глаза!

     - Сашуля, какой же ты глупый! - тихонько засмеялась своим нежным голоском Габриэль. - Иногда ты мне кажешься таким мудрым и взрослым, а сейчас ты как глупый мальчишка!

     Вот тебе и на! Прожил три четверти века и дожил до глупого мальчишки!

     - Ну как я могу обижаться на тебя из-за каких -то цветов? Или подарков, которые ты не даришь? И дело даже не в том, что я знаю, что у тебя на это нет денег. Это ведь просто вещи, предметы. А ты мне даришь тепло в моём сердце и радость и не только , когда ты приходишь , но и когда тебя нет рядом. Я просто думаю о тебе и мне становится так хорошо, что всё остальное становится таким маленьким и не важным. Разве это может сравнится с какими-то цветами, которые завянут через несколько дней?

     - Габи! - только и смог я выдавить из себя. - Как хорошо, что ты всё правильно понимаешь! А ведь очень многие люди из-за подобных мелочей ломают собственные и чужие судьбы! И вместо того, чтобы видеть в любимом человеке хорошее, ищут в нём недостатки, постоянно указывают на них, думая, что этим исправят его и сделают удобным для себя. А я никогда не понимал, как можно сказав : " Купи мне, скотина цветы!" после этого радоваться этим цветам? Это какой -то мазохизм! Но даже, если допустить, что девушка может наслаждаться купленными по её же приказу цветами, почему она не думает о том, как чувствует себя её "любимый" после такого "общения душ"?

     - Нет, ты только посмотри на это уродство! - раздался из-за занавески голос женщины на русском. - Стёпа, иди сюда! Смотри, кожаные джинсы. Да этим мастерам руки поотрывать мало!

     - Ну что ты там опять обнаружила, Маша?- услышал я добродушный голос мужчины. - Ну, не нравится - оставь!

     - Да ты сам посмотри! - не успокаивалась неведомая Маша. - Какую прекрасную кожу загубили! Уже три раза уценили и всё равно не продали. И не продадут! В этом только за скотиной в деревне ухаживать!

     Габи, услышав новое знакомое слово посмотрела на меня с усмешкой. Я покачал головой - ты обещала не говорить его.

     - А может это как раз джинсы для техасских ковбоев? - смеясь ответил смутно знакомый голос.

     - Ага, для техасских, по заказу Политбюро ЦК КПСС! -- насмешливо ответила женщина.

     - Маша, ну что ты такое говоришь?! - голос мужчины немного напрягся. - Политбюро -то тут при чём? Твоя нелюбовь к руководству партии переходит все границы. И такие вещи вслух лучше не говорить.

     Тут мужик был прав!

     - А вот, при чём! - не сдавалась Маша и торжествующим голосом продекларировала: - Московская фабрика "Большевичка"! Так что это скорее, для рязанских мужичков шили, но те не стали полу-годовой оклад тратить на это чудо - юдо лёгкой промышленности и гении из Внешторга отправили эти штанишки в ГДР. На посмешище!

     - Действительно, пошито на "Большевичке", - услышал я обескураженный голос мужчины. - Совсем там из ума выжили! Ладно, оставь их, Маша, бери, за чем пришла и пойдём, у меня ещё куча дел.

     Подождав ещё немного, я осторожно выглянул из-за занавески примерочной кабинки. Даже со спины я сразу узнал статную фигуру Громова.

     "Товарищ полковник с супругой пришли за импортом и нарвались на кожаный шедевр отечественной лёгкой промышленности! Очень символично!" , мысленно засмеялся я.

     - Саша, а это не тот мужчина, - дыша мне в ухо прошептала Габи, выглядывая из-за моего плеча. - С которым ты меня знакомил в Югендпалас?

     - Тот самый, солнце! - кивнул я.

     - Тогда почему мы не подойдём поздороваться?

     - А вот лучше нам этого не делать, любовь моя.

     - Почему?

     - А видишь какая у него неласковая жена? - с серьезным видом сказал я. - А ты ему ещё тогда понравилась, вдруг он решит поменять её? А тут ты такая красивая!

     - Вот болтун! - стукнула Габи меня по плечу кулачком.

     - И соблазнительная! - добавил я и сгрёб её в охапку.

     - Занавеску хоть закрой! - придушенно прошептала Габи смеясь.

     В этом прекрасном магазине мы нашли всё необходимое и теперь я был готов делать вылазки в город не привлекая внимания своим солдафонским видом. Все покупки нам аккуратно упаковали и в приподнятом настроении мы отправились домой к Габриэль. Я решил всю свою одёжку хранить, конечно же у неё, другого варианта просто не было.

     Обвешанный пакетами я с порога заявил фразой из Ильфа и Петрова:

     - Я к вам пришел навеки поселиться!

      Надеюсь я найти у вас приют.

     - Оставайся! - махнула рукой Габриэль. - Ты же давно хотел! Теперь у тебя есть человеческая, как ты говоришь одежда и места у меня в комнате много - располагайся!

     - А что? Вот возьму и останусь! - продолжил я дурачиться. - Буду тебя в школу собирать, завтраки готовить. Потом целый день буду музыку сочинять и тебя поджидать. Кому плохо?

     - Мне хорошо! Я - за! - закружилась Габи в коридоре.

     - По какому поводу радость? - спросил выходя из гостиной Клаус.

     - Ой, папа, ты дома? - остановилась Габи. - А мы Саше одежду купили!

     - Выделите мне кладовку для проживания? - спросил я у отца. - Мне много места не надо и ночью я не храплю.

     - Ну если Габи тебя к себе не берёт, найдём тебе местечко! - подмигнул Клаус.

     - Между прочим, он согласен был у меня на коврике спать, а теперь претендует на целую кладовку! - прищурив глаза, сказала Габриэль.

     - Габи, ну что ж ты наши тайны выдаешь?

     - А нечего от меня в кладовку сбегать!

     Клаус с улыбкой смотрел на нас.

     - Дочь, может ты предложишь Александру хотя бы чаю?

     - Вообще-то он хотел пригласить меня в ресторан. - задумчиво сказала Габи, лукаво глядя на меня.

     - Ого! По какому поводу торжества? - удивился Клаус. - И неужели, советским солдатам стали так много платить?

     Он красноречиво обвёл глазами пакеты в моих руках.

     - Насколько я знаю, вас не особо баловали. - добавил он, а мне поплахело, когда я вспомнил, сколько мы заплатили в магазине за покупки. Кстати, сколько? Я вдруг вспомнил, что в начале смотрел на ценники и прикидывал, хватит или нет, но потом Габи так часто меняла мне для примерки рубашки и свитера, а бельё вообще сама выбирала, что я окончательно запутался. А в финале она забрала у меня все деньги и не подпустила к кассе, сказав, чтобы я не мешал ей договориться о хорошей скидке за такое количество товара.

     - Ну, если в ресторан, то желаю хорошо провести время! - и Клаус повернулся, чтобы вернуться в гостиную, но в дверях задержался:

     - Да, совсем забыл, на следующей неделе приезжает Арнольд. Просил передать тебе привет, Александр.

     - Ура! Дядя Арнольд приезжает! А мне привет передал?

     - Тебе - поцелуй! - улыбнулся отец. - Ну покажи, наконец Александру, куда положить его вещи, что ж он так и стоит с ними?

     - Ой, извини! - Габи подскочила ко мне, взяла из рук пакет с курткой и потянула меня за собой. - Пойдём!

     Я по привычке глянул на ноги. Никак не могу привыкнуть, что в квартире ходят в обуви. Все члены семьи Хеттвер дома ходила в тапочках, но от гостей этого не требовали. Ботинки мои, как и ожидалось, оказались чистыми. Да и откуда взяться грязи на полностью мощенных улицах?

     Я прошел за Габи в её комнату, на ходу пытаясь прикинуть, сколько могло остаться денег. По всем прикидкам остаться должна была совсем мизерная сумма, если, вообще не минусовая .

     Габи тем временем распахнула свой шкаф, быстро оглядела полки со своими вещами и вешалку справа, на которой висела куртка и плащ .

     - Так, - определилась она. - Куртка твоя будет висеть рядом с моей, места хватает. А для мелких вещей я тебе выделю полку. Какую выбираешь? Почему ты улыбаешься?

     - Знаешь, так приятно смотреть, как ты пытаешься разместить мои вещи, как будто мы с тобой одна семья и пришли из магазина с покупками. Как-то это у тебя так по домашнему получается, понимаешь? Как будто это привычно для тебя.

     - И у меня похожее чувство, - будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, ответила Габриэль. - и оно мне очень нравится. Я как взрослая!

     Она шагнула ко мне и прижалась к груди. Я разжал руки, чтобы обнять её и свёртки упали на пол. Но мы не отвлеклись даже на мгновенье.

     - Ты переоденешься в новую одежду? - спросила Габи.

     - Да вот не знаю... - промямлил я, не зная как прояснить вопрос с наличностью.

     - Ты уже не хочешь вести меня в гаштет? - склонила головку Габи.

     - А сколько у меня там осталось? - решился я спросить. - Отступать ведь было некуда.

     - У тебя? - уточнила Габи. - Или у нас? Я думала...

     - Ну, Габи, если я пригласил, значит я должен вести на свои деньги!

     - Ага, значит шкаф у нас получается общий, а деньги у каждого свои? - огорошила меня Габи таким сравнением и рассмеялась. - Какой у тебя смешной вид! Что, стыдно стало, да? Вот так тебе и надо! Чтобы больше никогда не смел говорить такие вещи!

     И чмокнула теперь уже она меня в нос.

     Однако! Вроде всегда со мной во всём соглашается, но есть, значит моменты, которые она обсуждать не намерена? Нужно будет эти вещи прояснить для себя.

     - И что ты там себе ещё думаешь? - заметила она мои раздумья. - Сашулечка, ты заметил я выучила новые слова? Не заметил. Так вот, давай это будет у нас с тобой последний разговор, насчёт денег. Как говорит папа, деньги испортили многие дружеские и семейные отношения. Поэтому, если хочешь их сохранить - никогда не дели их на твои и мои. И мы их делить не будем, согласен? Вот и хорошо! Ты хотел знать, сколько у нас осталось денег? Хватит на ресторан! Так что быстро переодевайся и пошли! А то я уже проголодалась!

     - Выйди, тогда пожалуйста. - попросил я.

     - Ещё чего! Выйти и пропустить всю красоту? - засмеялась Габи, процитировав меня. Ах так?!

     - Ну, хорошо, тогда помоги мне расстегнуть... - я осмотрел себя в поисках молнии. Ни одной не было.

     - Ага, а расстёгивать -то и нечего! - обрадовалась Габи.

     - Ну, если хорошенько поискать, можно найти. -- задумчиво сказал я.

     - С пуговицами справишься сам! - хлопнула Габи меня по мягкому месту. - Давай, я подожду тебя в гостиной. Пойду спрошу, почему дядя Арнольд едет, он раньше никогда так часто не приезжал.

     Как только за ней закрылась дверь я быстренько разоблачился до трусов и задумался - а их менять? Вроде бы и не к чему и не для кого. Пока. Но вспомнил, что во время примерки пришлось довольно долго запихивать мои труселя-бабочки в узкие джинсы и быстро стянул их и надел новые. Совсем другое дело! Надев рубашку задумался - надевать ли свитер, ведь куртка с теплой подкладкой, а на улице температура около нуля. В ресторане, надеюсь не холодно. Оставив свитер на полке, взял в руку куртку и вышел в коридор. В гостиной слышались голоса Клауса и Габриэль. Я постучал и приоткрыл дверь:

     - Я готов, моя принцесса!

     - Папа, мы пошли, меня на ужин не ждите!

     - А вы так долго собираетесь сидеть в ресторане? - удивился Клаус.

     - Конечно нет! Но теперь мы можем спокойно гулять по городу, потому что Саша выглядит, как обычный немецкий парень. Ну, может с не совсем обычной прической. - ответила Габи, критически рассматривая меня.

     - Ну-ка, ну-ка! - Клаус повернулся ко мне. - Хм, и правда! Лицо типичного европейца. Всё -таки военная форма сильно меняет облик человека. Ну, желаю хорошо провести время! Вы же первый раз идёте в подобное заведение?

     - Конечно, папа́! Мы и по улице -то не могли гулять, не то что в ресторан пойти! Какие-то дурацкие правила у русских генералов!

     Эх, солнышко, если бы это были единственные!

     - Много не пей! - шутливо погрозил пальцем Клаус. - Александр, проследи, пожалуйста за ней, ты человек серьезный.

     - Ну что ты, папа́?! - возмутилась Габи. - Только бутылку руссише водка, мою обычную норму и больше - ни грамма!

     - Вот болтунья! - глядя с любовью на дочь, покачал головой Клаус. - А ведь какая тихая была девочка! Часами могла молча играть.

     - Это я копила слова, а теперь - не удержите!

     Габи чмокнула отца в щёку, взяла меня под руку и увлекла из гостиной.

     - Габи, как думаешь: одной рубашки под куртку будет достаточно? - решил всё -таки спросить я совета.

     - Думаю, да! - кивнула Габи. - И мне так легче будет добраться до тебя. А если замёрзнешь, сразу говори, я знаю хороший способ согреться!

     - Я тоже, знаю, ты забыла? - я с улыбкой смотрел на расшалившуюся Габи. - А правда, чему ты так радуешься сегодня?

     - А разве это плохо? - состроила невинную мину она. - Мне просто очень хорошо! Мы так много времени сегодня вместе: ты встретил меня около школы, потом мы выбирали тебе одежду, а сейчас идём первый раз в ресторан. Жаль только не видела как ты переодевался, но ведь ещё увижу, да? Ты обещаешь?

     - Габи, я прямо не узнаю тебя! - засмеялся я. - Но мне очень нравится!

     - Ой! - Габи посмотрела на себя. - А я сама- то не переоделась! Момент!

     И она скрылась в комнате. Переоделась она действительно в один момент. Я даже не решил ещё к какой стенке привалиться, а дверь уже распахнулась выпуская из комнаты преобразившуюся Габриэль. На ней было темно -красное платье выше колен, плотно облегающее идеальную фигуру, то самое , в котором она была на школьном вечере .

     - Я готова!

     - Габи, ты уложилась в солдатский норматив! - восхищённо сказал я. - Ты всегда так одеваешься?

     - Когда не мешают, некоторые! - со значением произнесла она и я вспомнил гримёрку в Югендпалас.

     - Ты забыла показать язычок! - сказал я. - Ты же всегда так делаешь!

     - А сегодня не покажу! - Габи надела поверх платья длинный приталенный плащ. Настоящая леди!

     Долго выбирать ресторан мы не стали, тем более, что пока ни в одном не были, поэтому зашли в первый попавшийся . С виду это было ничем не примечательное здание, впрочем, как и большинство остальных немецких построек. У них не принято излишнее украшательство снаружи. Зато внутри, хоть квартиры, хоть магазины-рестораны всегда устроены очень удобно, с максимальным комфортом.

     Выбранный нами наугад гаштет соответствовал всем этим принципам. Довольно просторный зал, с отличной отделкой стен, мягкий свет, столики, покрытые белоснежными скатертями, на каждом малюсенькая хрустальная ваза с живой розой. " Точно, ведь Майсен - центр производства знаменитого на весь мир фарфора и хрусталя, всего в каких -то 15 километрах от Ризы!", вспомнил я.

     Выбирая столик, мы заметили в дальнем углу небольшую, немного приподнятую над полом эстраду, на которой стоял рояль и ударная установка.

     - Интересно, сегодня будет живая музыка? - обращая внимание Габи на сцену, вслух подумал я.

     К нам подошёл молодой элегантный официант:

     - Guten Abend, - он слегка наклонил голову в приветствии и продолжил говорить, но мой запас немецкого на этом иссяк. Поэтому я сделал вид, что осматриваю зал и отдаю право переговоров своей даме. Может это с точки зрения этикета выглядело немного странновато, но что поделаешь, как-то же надо выходить из своего " полу-немого" состояния?

     Габи что-то ответила и взяв меня под руку увлекла вслед за официантом. Он подвёл нас к столику, от которого была видна эстрада и в то же время она находилась не очень близко.

      - Да, сегодня будут музыканты, - негромко сказала Габ и, объясняя свой выбор.

     Официант придержал стул Габи и когда мы уселись, спросил что-то. Естественно, я опять ничего не понял! Это что, я весь вечер должен буду делать вид, что на что-то отвлекаюсь и Габи будет мне объяснять, как слабоумному? Ну уж нет! Как только парень замолчал я спросил:

     - Do you speak English?

     - Yes, a little. - несколько удивлённо ответил официант.

     Вот это другое дело, а то ощущаешь себя каким-то неполноценным.

     - Дорогая, как ты настроена провести сегодняшний вечер? - обратился я к Габи, старательно играя роль английского денди. А что? Знай наших!

     - Милый, я так долго ждала этого вечера, - сразу же включилась в игру Габи, переходя на английский .- Поэтому давай не будем ни в чём себе отказывать!

     "В пределах разумного!", мысленно отметил я.

     - Согласен, милая! - важно кивнул я и повернулся к официанту. - Что вы посоветуете нам из ваших фирменных блюд?

     " Только бы не начал предлагать какие-нибудь блюда с заумными названиями! - подумал я. - Не хочется выбирать наобум. Но сам начал!"

     Официант на секунду задумался и по всей видимости собрался огласить "весь список", но я его опередил:

     - А есть ли у вас в меню шницель по-венски? На моей родине о нем ходят легенды!

     На лице официанта отразилось явное недоумение - из какой такой таинственной страны прибыл этот клиент, где об обыкновенном шницеле ходят легенды? Но профессиональная выдержка победила и он спокойно ответил:

     - Да, конечно, мистер! Наш повар прекрасно готовит шницель по-венски! Как раз сегодня мы получили партию прекрасной свинины!

     Ну, кто бы сомневался?! А речь свою он явно заучивал по английскому разговорнику для официантов.

     - Отлично! -изобразил я радость на лице. - Мне, пожалуйста шницель. Наконец -то смогу осуществить свою мечту.

     Напротив меня Габи еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, постоянно закрывала лицо папкой с меню.

     -Дорогая, а что желаешь ты?

     Сейчас бы элегантно снять белые перчатки и небрежно бросить на стол. Но где же их возьмёшь?

     - Мне салат из крабов и вазочку черной икры, люблю морепродукты. - состроив невинное лицо сказала Габриэль.

     - Габи, я думаю у них все крабы разбежались из кухни! - не выдержав сказал я по-русски.

     Габи от неожиданности уронила на стол кожаную папку с меню и заразительно засмеялась.

     Мы, глядя друг на друга хохотали от души! Официант переводил взгляд с меня на Габи и обратно и неуверенно улыбался.

     Габи, наконец успокоилась и вытерев слёзы быстро заговорила по-немецки.

     Парень расслабился, улыбнулся уже искренне и вдруг, показав большой палец сказал:

     - Карашо!

     - Габи, ты всё ему рассказала? - притворно расстроился я. - Мы только начали веселиться!

     - И мы продолжим! - тряхнула головой Габи. - Но парня больше мучить не будем.

     - Так ты что будешь?

     - Как ни странно, но у них есть салат с морепродуктами! - ответила Габи. - Только конечно без крабов. Они и правда разбежались!

     - Что вы будете пить? - дождавшись паузы спросил уже другим тоном официант.

     - А вот это вопрос! - задумался я. - Тебе вообще можно, Габи?

     - Ну ты же слышал, папа разрешил, но под твою ответственность. - подняла она пальчик. - Ты как, гарантируешь мою целостность и сохранность? Я правильно сказала ?

     - Насчёт целостности не знаю, - не удержался я от шутки на грани приличия. - А сохранность - обеспечу!

     - Тогда, давай действительно ни в чём себе не отказывать - решительно ответила Габи. - Давай твоё освобождение отпразднуем шампанским!

     А что, наверное это лучший вариант. Любое вино будет крепче, а это совершенно лишнее. Но и не пивом же отмечать.

     - У вас конечно есть шампанское? - обратился я к официанту терпеливо ждущему решения таких весёлых клиентов.

     - Конечно! Есть замечательное советское шампанское "Абрау Дюрьсо" - старательно выговорил он трудное название.

     - Отлично! Раньше оно было действительно замечательным! Только правильно говорить " Дюрсо", потверже.

     - Дюрсо. - повторил парень. - Спасибо!

     И мгновенно исчез. Я взял ладони Габи в свои.

     -Солнце моё, я уже соскучился! Не могу я столько времени смотреть на тебя и даже не потрогать!

     - Я могу пересесть к тебе на колени! - опять этот невинный взгляд. Прямо пай-девочка!

     - Габи, ты не выпила ещё ни грамма шампанского, а уже такое мне предлагаешь! Боюсь подумать, что будет дальше!

     - Не хочешь, не надо! - легко согласилась Габи. - Я думала ты правда соскучился!

     - Габи, вот зачем ты меня всё время... -я попытался подобрать правильное слово, но она не стала дожидаться.

     - А мне нравится, потому что у тебя в глазах сразу вспыхивает такой огонь, что у меня мурашки по всему телу бегут! А это так приятно!

     Неужели это та же Габриэль, которую я знал в прошлом? Нет, та Габи так себя не вела и уж тем более таких слов не говорила! Все два года, что я её знал, это была очень уравновешенная,спокойная, интеллигентная девушка, не допускающая никакой двусмысленности в словах. А эта шалунья уже столько наговорила всего! А может дело во мне? Может это потому, что я был другой? Тот я, в прошлом, ведь был совсем мальчишка, боявшийся подойти к девушке и если бы не моя некоторая популярность в станице из-за моего участия в группе и игры на танцах, я бы так и отправился в армию ни разу не поцеловавшись. Может это я так влияю на Габриэль, потому что и смотрю на неё как зрелый мужчина, только с юношеской энергией и веду соответственно. Моя сексуальная энергия действует на неё, хотя я изо всех сил сдерживаю её проявление и стараюсь руки не распускать, хотя они часто действуют без моего участия, прекрасно зная куда двигаться и что делать.Получается это я "разбудил" Габриэль раньше времени? Хотя, неизвестно, "проснулась" ли она "там"? Я ведь не знаю, как сложилась её жизнь... Через многие годы сделал попытку найти её через социальные сети, но ничего не получилось. Фамилию она к тому времени явно имела другую, так, что результат был известен заранее.

     - О чём ты думаешь? - очнулся я от голоса Габи. - Я сказала что- то... неприличное?

     - Ну что ты, солнце моё! - улыбнулся я. - Неприличность и ты, вещи несовместимые! Я тебе уже говорил, что всё, что ты говоришь и делаешь мне очень нравится. Просто, ты вот сказала, что у тебя мурашки бегают от моего взгляда, а у меня только от одной мысли о тебе целые табуны бегемотов гоняются друг за другом по всему телу!

     Габи счастливо засмеялась.

     - Значит мне можно так делать?

     -Как будто если я скажу "нет" ты перестанешь! - усмехнулся я.

     - Конечно! - серьёзно ответила Габи. - Я это делаю, потому что чувствую - тебе это нравится также, как и мне, но если это было бы тебе неприятно, я ни за что так себя не вела!

     Однако! Она, оказывается не такая наивная и ничего не замечающая девчонка, как может показаться из-за её бесшабашного поведения!

     - А как ты это чувствуешь, Габи? Мне, правда интересно!

     - Не знаю, - пожала она плечиком.- У меня эти слова, от которых у тебя вспыхивает огонь, как-то сами получаются! Я ещё не успею подумать, а уже сказала! Я сначала боялась, что ты можешь обидеться, но ты ещё сильнее начинал меня обнимать и всё остальное и я поняла, что это хорошо и перестала бояться.

     - Ну да, в этом вся женская сущность. Женщина создана для того, чтобы не давать мужчине закиснуть, опустить крылья. Она должна его постоянно тормошить, воодушевлять на подвиги и великие свершения. Для этого ей дана сексуальная энергия, с помощью которой она разжигает огонь в душе мужчины и тогда он готов горы свернуть ради любимой. Но, к сожалению, многие женщины не понимают своей роли. Они чувствуют, что должны всячески тормошить мужчину, вот и начинают донимать его всеми доступными им средствами. А так как духовный и интеллектуальный уровень у них очень низкий, кроме скандалов и вечного недовольства они придумать ничего не могут.

     - Как интересно! Я никогда об этом не думала! - Габи смотрела на меня широко открытыми глазами.

     - Об этом вообще очень мало кто думает, солнце моё! - вздохнул я. - Поэтому так много семейных трагедий и разводов. А чего это мы на такие серьезные темы разговариваем? - остановил я сам себя. - Пришли в ресторан праздновать свободу, а говорим о проблемах семьи!

     - А мне кажется это очень важные проблемы, - задумчиво ответила Габи. - И ты столько нового говоришь...

     - Если хочешь, мы с тобой можем об этом подробно поговорить и не раз, - согласился я. - Только в другой обстановке. Я бы хотел, чтобы ты сидела рядом, а не через стол. Чтобы я тебя обнимал, тогда мне легче будет найти правильные слова, а ты получишь намного больше твоих любимых мурашек!

     Габи тихонько засмеялась и сжала мои ладони, а я поднял её пальчики к губам и перецеловал по одному.

     В этот момент официант принес в серебряном ведерке со льдом бутылку советского шампанского. Короткий хлопок и пузырящаяся жидкость льётся в бокалы из тонкого стекла.

     - Guten appetite! - наклоняет голову парень и глянув на Габи, удаляется.

     - Уууу, а он, кажется на тебя запал! - говорю я, поднимая бокал.

     - Запал? - повторяет Габи незнакомое слово. - А что это значит?

     - Это значит, что он пал к твоим ногам!

     Габи замирает на мгновение, затем заглядывает под стол и разочаровано говорит:

     - Нет там никого! Он просто ушёл!

     Мы смеёмся и я говорю:

     - Габи, солнышко моё, я хочу выпить за тебя! Я уже говорил тебе, но хочу ещё раз повторить : я счастлив, что ты есть на свете! И безумно счастлив, что ты со мной. Я надеюсь, что ты испытываешь такие же чувства ко мне, какие я испытываю к тебе! Ты знаешь, я раньше просто не знал, что можно так любить. А теперь я это чувствую. Спасибо тебе!

     Габи порывисто наклонилась через стол и прильнула к моим губам.

     - Я тебя люблю! - прошептала она глядя на меня повлажневшими глазами.

     Мы выпили по чуть-чуть и Габи ойкнув, тихонько икнула, прикрыв рот ладошкой.

     - Эти пузырьки!.. - смущённо сказала она.

     - Даже в этом мы с тобой совпадаем! - улыбнулся я. - Мне они тоже всегда в нос бьют!

     Со стороны сцены донеслись чуть слышные звуки рояля. Молодой парень играл что-то в стиле лёгкого джаза.

     - А неплохо играет! - заметил я.- Хоть я и не знаток джаза.

     - А мне больше понравилось, когда ты играл у нас дома родителям разные мелодии. - Габи сквозь бокал посмотрела на меня и отпила немного. - Эта музыка слишком абстрактная. Посмотри, публику совсем она не заинтересовала.

     И действительно, народ продолжал пить, есть и разговаривать. Никто даже не повернул головы.

     - Да, кажется ты права, - согласился я. - Для такой музыки нужна некоторая подготовка.

     Наконец принесли наш заказ. Я вдруг почувствовал, что ужасно проголодался. Нужно следить, чтобы невзначай не перейти на солдатский норматив поглощения пищи.

     Шницель, как я и ожидал, был божественно - вкусным! Иного просто не могло быть! Это я помнил ещё по прошлой жизни. Габи разбиралась со своим салатом.

     - И что там? - спросил я. -Ни один краб не отстал от собратьев?

     - Нет, но салат очень вкусный!

     Так, периодически прикладываясь к шампанскому мы и расправились со своими блюдами.

     - А тебе не мало будет салата, солнце моё? Может ещё закажем тебе чего-нибудь?

     - Нет, тогда я не дойду до дома! - отказалась Габи.

     - Тогда десерт?

     Я уже собрался подозвать официанта, но в этот момент заиграла группа. Мы как-то и не заметили, когда они подошли.

     При первых звуках мы с Габи удивлённо уставились друг на друга. Аккордеон заиграл знакомое вступление и патлатый парень запел

      Heute hab ich dir gebracht

      Shöne Blumen in der Nacht

     Народ в ресторане сразу оживился, задвигались стулья и посетители стали поворачиваться лицом к эстраде. По всему было видно, что песню слышат не впервые. И действительно, когда дело дошло до припева, весь ресторан запел:

     Karl- Marx-Stadt, Karl- Marx-Stadt

     Du bist die Stadt roter Blumen

      - Вот она, народная любовь! - засмеялся я. - Я же говорил, что песня станет популярной!

     - Ну, он не очень хорошо поёт! - вдруг заявила Габи. Неужели ревнует?

     -Ты послушай, послушай! - настаивала на своём Габи.

     Я сосредоточился...

     - А ты права! - удивился я.

     Певец действительно пару раз не попал на ноты, сбивался с ритма, а потом стал путаться в словах, что для немца было странно.

     - Ну что он портит такую хорошую песню! - не могла успокоится Габи, а когда парень дал "петуха" , не выдержала и быстро поднявшись, решительно направилась к эстраде. Правда, по дороге её немного повело в сторону.

     " Это шампанское сделало её такой смелой!", дошло до меня. Пока я думал, что мне делать, Габи легко поднялась на сцену, благо она была совсем низкой и отодвинув парня в сторону, завладела микрофоном. Музыканты слегка прибалдели, но продолжали играть, а по ресторану полетел звонкий и задорный голос Габи:

      Keine Schrillheit in der Blüte

      Steigt der Duft uns ins Gemüte

     Габи пела даже лучше, чем в Югендпалас.

     " Нужно было дать ей глоток шампанского перед выступлением", подумал я, "или хотя бы пива. Всё-таки волнение её сковывало!"

     Зато сейчас это был просто блеск!

     Несколько пар вскочили и пустились в пляс, да и сама Габи на сцене не стояла столбом. Это и раньше за ней не замечалось, а уж теперь!

     Конец песни утонул в аплодисментах, криках "браво" и свисте. Хлопали музыканты и даже неудачливый певец улыбался и неистово отбивал ладони.

     Габи раскланивалась, приседала и улыбалась во все стороны, затем спрыгнула со сцены и быстро подойдя ко мне, потянула двумя руками за собой. Я подчинился, не совсем понимая,чего она хочет.

     А Габи подойдя со мной к эстраде, взяла одной рукой микрофон, другой продолжая удерживать меня и что-то быстро стала говорить по-немецки. Ресторан сразу затих, но когда Габи закончила, аплодисменты и крики вспыхнули с новой силой.

     - Что ты им сказала, Габи? - спросил я, уже догадываясь, что она ответит.

     - Я просто сказала, что это твоя песня!

     - Габи, но это же не совсем так! - возразил я. - Точнее, совсем не так! Музыка старая, а слова твои!

     - Но без тебя этой песни бы не было! - просто ответила она. - А подробности им не нужны!

     Народ, между тем, стал что-то ритмичное скандировать.

     - А что им теперь надо? - спросил я.

     - Требуют ещё песен! - развела руками Габи и неожиданно чмокнула меня в щёку улыбнувшись. - Споём нашу? - предложила она. - Мне так хорошо, что я хочу петь!

     - А парни сыграют?

     Габи быстро переговорила с музыкантами.

     - Оказывается они разучивают почти все наши песни по той записи! -выяснила Габриэль. - Споём?

     - Куда ты, туда и я! - ответил я ей словами песни.

     Габи повернулась к музыкантам и кивнула. Я не стал просить у них гитару. Мне захотелось исполнить песню с Габи, как исполнял её Крис Норман с Сюзи Кватро: двое влюбленных поют о своих чувствах. Ни в ГДО, ни в Югендпалас на торжественном концерте мы себе этого позволить не могли - военное начальство просто не поняло бы такого "разврата", а вот сейчас место и обстановка самая подходящая.

     Парни заиграли вступление, которого в оригинале не было, но я его добавил, чтобы легче было вступать.

     Не сговариваясь, мы обнялись с Габи и слегка раскачиваясь в ритм запели. Вот когда я пожалел, что никто не снимает видео!

     Габи не нужно было играть в любовь, как и мне, а откровенные слова песни просто нельзя было исполнять бесстрастно! Глаза Габриэль просто лучились счастьем, когда она смотрела на меня. Наверняка тут сыграло роль и шампанское, которое она впервые попробовала, но надеюсь, всё -таки, что его роль была второстепенной. Я же и без шампанского просто обожал её в этот момент!

     В конце песни Габриэль абсолютно не стесняясь заполненного публикой ресторана, обняла меня и надолго припала поцелуем к моим губам. Зал просто взорвался! Немцы всегда очень живо реагируют на проявление человеческих чувств, особенно когда они не наигранные,а искренние.

     Мы раскланялись и вернулись за свой столик. Тут же подошёл наш официант с той самой газетой, где на фото были запечатлены мы с Габи.

     - А я всё думал, вы это или нет, - немного смущаясь сказал он. - Габриэль я узнал, а вас без формы - нет.Подпишите,пожалуйста фото.

     - Ну вот, Габи,твой первый автограф! - улыбнулся я. - Подъём на мировой музыкальный Олимп начался!

     - Ну что ты такое выдумываешь, Сашулик? - засмеялась Габи, но взяла протянутую ручку и расписалась.

     - И вы, пожалуйста! - пододвинул ко мне газету официант.

     - Ну, если вы так настаиваете... - я поставил свой автограф пониже подписи Габи.

     - А это вам от нашего заведения за прекрасные песни! - парень протянул ещё одну бутылку шампанского.

     - Спасибо большое! - поблагодарил я принимая подарок. - Но нам на сегодня явно достаточно, да моя принцесса?

     - А я бы и не отказалась, - неожиданно для меня сказала Габи и я уже собрался было ей объяснить, что перебор со спиртным, тем более в первый раз, чреват последствиями, но встретив её смеющийся взгляд только покачал головой.

     - Вот никак не могу сразу разобраться шутишь ты или говоришь серьёзно! Опасный ты человек, Габи!

     - Милый, я тебе уже говорила, что тебе с моей стороны никакая опасность не грозит! Никогда и ни при каких обстоятельствах я тебя не обману! - серьёзно сказала Габриэль и тут же добавила:- Ну, разве что немножко буду шутить. Можно?

     Я посмотрел на часы. Вечер в ресторане только набирал обороты, но мне было пора. Нужно было доставить Габи домой, сдать с рук на руки моё сокровище и успеть в полк до отбоя. А ведь так сразу от Габи не уйдешь...

     - Нам пора? - заметив мой взгляд на часы спросила Габриэль.

     Я только скривился, как от зубной боли.

     - Такой хороший у нас сегодня вечер, - вздохнула Габи. - Ну, ничего, мы его обязательно повторим, правда же Сашенька?

     - Обязательно! - улыбнулся я. - Кстати, ты там что-то говорила о новых словах, которые выучила...

     - Ага, заметил наконец! - обрадовалась Габи. - А то я его называю всякими ласковыми словами, а он не реагирует! Это я спросила у нашей учительницы русского языка, как можно называть человека с именем Александр, чтобы это было ему приятно и она мне написала, а я выучила. Она правильно написала? Тебе нравится?

     - Солнце моё, мне нравится твой голос, когда ты со мной говоришь и не важно как ты меня называешь!

     - Я что ли зря учила? - надула губки Габриэль.

     - Не зря, мне приятно. И можешь губки не дуть, я знаю - ты снова пытаешься меня разыграть.

     Габи счастливо рассмеялась!

     Я подозвал официанта рассчитаться.

     - Вы уже уходите? - на его лице обозначилось явное разочарование.- Ещё ведь очень рано! Мы надеялись, вы ещё споёте ваши песни!

     - Возможно, в другой раз, - пожал я плечами. - А сегодня нам пора!

     - Но мы можем надеяться, что вы придёте ещё? - настойчиво спросил официант.

     - Габи, ты как смотришь на это? Придём сюда ещё раз?

     - Я хочу ходить сюда каждый вечер! - ответила Габриэль на-английском и парень расцвел. - Обязательно придём!

     - Спасибо вам большое! Будем с нетерпением ждать! С вашего позволения!... - и он пошёл к сцене.

     Я не успел понять, что означает это его "с вашего позволения", как он попросил внимания публики и быстро что-то заговорил на немецком иногда указывая на нас. Из всей его речи я уловил только пару раз произнесённое имя Габриэль и "герра Александра". Когда он закончил публика повернулась в нашу сторону и разразилась аплодисментами.

     - Они что, снова благодарят нас за песни? - спросил я у Габи.

     - Не только! - улыбнулась она. - Просто этот парень сделал объявление, что в ближайший вечер состоится наше с тобой выступление в этом ресторане!

     Я с восхищением посмотрел на парня! Вот это деловая хватка! На ближайшие вечера заполняемость ресторану обеспечена. А парнишка быстренько соскочил со сцены и скрылся в коридорчике за кассой. У них там счёт выписывают, что ли?

     Парень вышел из коридора с огромным букетом красных роз и направился к нам.

     - Разрешите от имени всего нашего персонала преподнести прекрасной фройлян Габриэль этот скромный букет цветов, - сказал он обращаясь одновременно ко мне, как бы за разрешением и к Габи, как виновнице торжества. - Надеемся увидеть вас в скором времени! Ещё раз, примите нашу самую искреннюю благодарность и восхищение вашим талантом!

     А парень просто мастер произносить хвалебные речи.

     - И вам спасибо за такую высокую оценку нашего творчества и приятную атмосферу вашего прекрасного заведения, - решил я не отставать от парня. - Передайте особую благодарность вашему шеф-повару, всё было очень вкусно! Кстати, об ужине, сколько с нас?

     - Что вы, что вы?! - замахал руками парень. - Для меня и моего отца, владельца этого ресторана, было честью иметь у себя таких гостей. Вас всегда ждёт здесь теплый приём и любые блюда на ваш вкус! Естественно, за счёт заведения!

     В этот момент из того же коридора показался солидный господин, по манерам которого, я сразу определил хозяина. Он подошёл к нам в тот момент, когда его сын с поклоном вручил букет роз Габриэль.

     Она зарделась от удовольствия и изобразила свой коронный книксен. Получался он у неё просто замечательно! Хозяин пожал мне руку и приложился к руке Габи.

     - Хорст Вайсман, хозяин этого заведения. - представился он. - А это мой сын - Андрес!

     Публика снова зааплодировала. Что-то я раньше не замечал особой сердечности у немцев.. Или просто не обращал внимания? А может просто раньше я играл в чисто солдатском коллективе и от немцев нам перепадали только пиво, иногда шнапс, ну и шницель с жареной картошкой! Не розы же нам было дарить?

     Я помог одеться Габи, набросил себе на плечи мою новую куртку и в сопровождении сына хозяина мы направились на выход. У двери я ещё раз пожал Андресу руку и наклонившись сказал на ухо:

     - Обязательно сохрани газету с автографами, через несколько лет, а то и раньше, она будет стоить десятки тысяч долларов!

     Парень неуверенно улыбнулся, но ответил:

     - Я сохраню её для себя!

     Не поверил? А вот сам увидит!

     Мы вышли из теплого ресторана на свежий воздух улицы. К счастью вечной зимней мотросни не было. Небо очистилось, кое-где были видны звёзды, дышалось легко, а в душе царил праздник! Мы переглянулись с Габи. На её лице блуждала счастливая улыбка.

     - Я думаю, тебя не нужно спрашивать, понравился ли тебе вечер, солнце моё? - с улыбкой спросил я. Весь её вид говорил сам за себя.

     Она молча прижалась ко мне, забравшись под куртку, которую я специально не застегнул.

     - Моё любимое место! - горяча дыша мне в шею прошептала Габриэль.- С того первого вечера, когда я залезла к тебе под шинель.

     Она тихонько засмеялась.

     - Как тут хорошо... Давай никуда не пойдём, а так и будем здесь стоять...

     - И утром горожане обнаружат памятник замёрзшим влюбленным. - в тон ей продолжил я.

     - А тебе холодно? - подняла головку Габи. - А вот я сейчас тебя согрею!

     Её рука начала движение под моей курткой.

     - Габи, я сейчас уроню эту бутылку, - засмеялся я. - И потом греть гораздо удобнее двумя руками! Поэтому лучше мы это отложим до твоего дома.

     - Тогда пошли быстрее, а то я очень сильно хочу тебя... - Габи сделала паузу.

     - Не продолжай! - остановил я её. - Так звучит очень воодушевляюще!

     - Ага, так вон о чём ты мечтаешь! -прищурившись протянула Габи. - А я думала...

     - Что ты думала?

     - А я думала, это только я тебя хочу!

     - Что? - я отстранил её, заглядывая в глаза.

     - Ты снова за своё?

     - А что остаётся делать, - вздохнула Габи. - Если большего от тебя не добиться!

     - Габи, ты доиграешься! - почти серьёзно сказал я.

     - Я так мечтаю об этом. - грустно сказала она.

     - Габи, ну пожалуйста! - взмолился я. - Правда, перестань, я же сойду сейчас с ума!

     - И я... - услышал я тихий голосок.

     - Так ты не подшучиваешь надо мной?

     - Нет, я правда тебя хочу! - Она подняла лицо и я увидел совершенно серьезные глаза.- Очень -очень! - добавила она и потянулась губами.

     У меня даже потемнело в глазах от её неистового поцелуя и я не стал отвечать тем же, а постарался погасить это сумасшедшее желание и в себе и у неё. Она ещё какое-то время терзала мои губы, но я держался и постепенно Габи успокоилась, её поцелуи стали нежными и лёгкими. Потом она глубоко, с чуть слышным стоном,вздохнула и затихла у меня на груди.

     - Как ты можешь держать в себе это? - услышал я её шёпот. - Я сейчас была готова растерзать тебя. Как хорошо, что ты такой...

     - Если бы ты знала, чего это мне стоит, - тихо ответил я.

     - А как будет дальше? - Габи снова посмотрела мне в глаза. - Это теперь будет так всегда? - В её голосе я услышал страх. - Но я так не смогу! Раньше, когда я тебя вспоминала, мне становилось так приятно, я чувствовала себя такой счастливой! Мне хотелось радоваться, петь, тормошить подруг, Тоби. Поэтому я думала о тебе каждую минуту! А теперь? Я буду бояться вспоминать тебя? Но я так не хочу! Я хочу любить тебя, как и раньше! Нет, я хочу тебя любить ещё сильнее! А получается, что нельзя? Что мы будем делать, Саша?

     - Не бойся, солнышко моё! - я нежно поцеловал её в оба глаза. - Плохо не будет. Будет ещё лучше! Только давай сейчас об этом говорить не будем. Сейчас нужно успокоится. Но я тебе обещаю, что всё будет хорошо! Мы поговорим с тобой об этом когда я приду в следующий раз и ты всё поймёшь, хорошо?

     Габи молча кивнула.

     - Пойдём, моя хорошая. Только застегни плащ, холодно же!

     - Нет, мне очень жарко. - покачала головой Габи.

     Мы обнялись и неспеша пошли в сторону дома Габриэль.

     Эта буря чувств застала меня врасплох. Такую Габи я не знал. В прошлый раз у нас до этого так и не дошло и теперь я подозреваю, что из-за моего слишком уравновешенного поведения. Я любил ту Габи, но как-то слишком спокойно. Странно, но секса мне почему-то не нужно было. Хотя Габриэль ничем не показывала, что она против. Видимо поэтому я и не смог "зажечь" Габи. А теперь вот...

     По всему выходит, что одними словами и поцелуями не обойтись.

     Мы шли по середине дороги, благо машин совсем не было. Немцев вообще после определенного часа встретить на улице было проблематично. Одни уже сидели дома, в кругу семьи, другие отдыхали в гаштетах или клубах. Так что мы никого по дороге не встретили и только повернув на улицу Габи, почти у её подъезда я увидел стоящий тентованый Газ-66. Это мог быть только армейский грузовик.

     И чего он тут стоит? Привез кого-то в санбат? Точно, стоит прямо у железных ворот с красной звездой. Санбат располагался почти напротив дома Габи, в двух кирпичных домах, огороженных высокой каменной оградой. В прошлой жизни мне здесь вырезали аппендицит, когда я уже был на сверхсрочной службе. Интересно, неужели и в этой всё повторится? Прошлый раз молодой лейтенант под наблюдением капитана медицинской службы, овладевал искусством извлечения аппендикса и распахал мне живот чуть не в два раза больше необходимого. Мы подошли к подъезду и Габи продолжая обнимать меня одной рукой легко коснулась губами моей щеки, как она периодически делала это всю дорогу домой, о чём - то думая. Я не мешал ей. Заводить сейчас серьёзный разговор было бы совершенно лишним.

     - Эх, вот где справедливость? - раздался из-под тента вдруг голос. - Нас сейчас забросят куда-нибудь в лес, будем сухпай грызть да сосну какую-нибудь обнимать, а этот салабон немецкий смотри какую деваху обнимает! Сейчас завалится с ней в кровать и будет кувыркаться до утра!

     Где я слышал этот голос?

     Мы подошли совсем близко к "газону" и стали его обходить. В этот момент "обделённый справедливостью" высунулся по пояс наружу, пожирая глазами Габи. Черная кожанка с катафорами на груди блеснула в свете фонарей. Да это же ефрейтор Вася с гауптвахты, который рассказывал историю об учениях!

     - Вася, смотри не упади! - сказал я ему со смехом, - А то не только глаза сломаешь, но и хребет!

     - О, а ты русский, что ли? - вытаращил глаза Вася и только потом до него дошло, что я назвал его по имени. - А ты откуда меня знаешь?

     - Так вместе на губе Новый год отмечали! Не помнишь, что ли?

     - Сачок! - присмотрелся Василий и глаза его почти сравнялись по размерам с его катафорами на груди. - А ты как это? В гражданке! Да ещё и с немкой!

     - Добрый вечер!- улыбнулась Габи.

     - Мать честная, русская что ли?

     - Вася, что ж ты такой невежливый, - с укором сказал я. - С тобой, между прочим здороваются!

     - Ой, здрасьте! - спохватился ефрейтор.

     - Добрый вечер! - показался Васин напарник.

     - А вы куда на ночь глядя, собрались?

     - Да ночной марш сегодня у салаг-водителей!- скривился как от зубной боли ефрейтор. - Закинут на маршрут регулировать до утра.

     - Да, перспектива ещё та! -посочувствовал я.- А сюда чего заехали?

     - Одному из наших живот скрутило так,что волком воет. - объяснил Вася. - В ПМП только одна таблетка от всех болезней, вот мы его в санбат и завезли. Вон уже наш старлей идёт, сдал пацана, значит. Ну бывай, музыкант! А ты оказался прав - свиделись вот.

     Мне вдруг пришла хорошая мысль.

     - Держи, Василий, вам она очень пригодится сегодня ночью! - сказал я протягивая бутылку шампанского. - Размочите свой сухпай!

     - А как же ты? - спросил ефрейтор, но руку за бутылкой уже протянул.- Вы же с девушкой собрались, ну, того этого... - он запутался и замолчал.

     - Нам не надо, мне уже в полк бежать, бери! - я всунул шампанское ему в руку. - Ты только сильно не распространяйся, что меня в гражданке видел. Сам понимаешь...

     - Не дурак! - кивнул ефрейтор, бережно прижимая бутылку к груди. - Буду нем, как рыба!

     Сомнительно, конечно, но ничего страшного, если сослуживцам поведает историю о "шикарной жизни сачков ", он ведь даже не знает, как меня зовут.

     - А это вам от меня! - Габриэль с улыбкой протянула две розы.

     - Да ладно, на что нам цветы! - заулыбался Вася. - Мы же не девчонки!

     - Пожалуйста, возьмите! - улыбка Габи стала ещё милее. Интересно, она сознательно ею пользуется, зная, что ни один мужик не устоит перед такой красотой?

     - Спасибо, девушка... - Вася совсем засмущался, но взял обе розы и протянул одну своему напарнику. Тот был явно из моего призыва, затюканный до предела. Терпи, парень, весной придёт новое пополнение, легче станет.

     Старлей уже подходил к машине и я приложив палец к губам, быстренько взял под руку Габи и мы сделали вид, что просто проходим мимо. Габи поняв в чём дело, заговорила со мной на немецком .

     - Ya, ya! - как бы согласился я с ней и засмеялся, заметив как округлились от удивления глаза ефрейтора Васи. Теперь точно пойдёт гулять история о том, что музыканты гуляют в гражданке с немками и бутылками с шампанским в каждой руке.

     Мотор взревел и газон обогнал нас. Вася помахал нам свободной рукой и Габи послала ему воздушный поцелуй.

     - Ты поцелуями -то не разбрасывайся, - проворчал я. - Оставь хоть мне немного!

     Габи заулыбалась своей обычной ослепительной улыбкой и у меня отлегло от сердца - слава богу, пришла в себя.

     - А тебе всё мало! - притворно возмутилась она. - Я тебя сколько раз сегодня целовала?

     - Возмутительно мало! - с вызовом ответил я. - Это ж так целуются только первоклашки!

     - Ах, так!? Ну держись !

     Я встретил её губы, обнял обеими руками - избавился от этой бутылки, наконец! - и стал медленно, с наслаждением целовать. Только нужно вовремя остановиться, мелькнула мысль.

     Мы медленно поднялись по лестнице, не расцепляя рук, Габи открыла дверь и мы вошли в теплую прихожую. Я помог снять ей плащ и в этот момент из гостиной вышли родители Габриэль.

     - И как прошел вечер ? - сразу же спросил Клаус внимательно разглядывая дочь. Я тоже посмотрел на неё. Следов своей деятельности ни на лице, ни на шее не обнаружил. Старался, ведь... Только на голове Габи царил полный беспорядок, но с ним она выглядела просто потрясающе! И эти чуть припухлые яркие губы... Господи, дай мне силы! Как я вообще держусь?!

     - Прекрасно, папи! - Габи чмокнула отца в щёку и шагнула к матери.

     - Габи, от тебя пахнет спиртным! - ахнула фрау Марта.

     - Да, мути! - беззаботно сказала Габриэль. - Папа мне разрешил бутылочку русише водка!

     - Клаус!? - Марта в изумлении повернулась к мужу. - Как ты мог?! Она же ещё дитя!

     - И к тому же балованное! - кивнул Клаус. - Ты до сих пор не знаешь свою дочь? Она же смеётся!

     - Но я же слышу запах алкоголя! - не сдавалась мама.

     - А я ещё и табака, - усмехнулся Клаус. - И что это значит?

     - Ты хочешь сказать, что она ещё и курит?!

     - Только когда много в карты проигрывает! - не выдержал я, вспомнив анекдот из моего времени.

     Марта замерла, а Клаус захохотал! Его поддержала и Габи. Привлеченный шумом, выглянул из своей комнаты Тобиас.

     - Я много пропустил?

     - Много, но это и хорошо, - ответил отец. - Тебе ещё рано.

     - Ууу, всегда рано!

     - Можно я пойду спать? - сказала Габи. - У меня немного болит голова и Саше нужно торопиться в полк.

     - Так пусть идёт переодевается! - засуетилась мать.

     - Ну я же должна ему помочь. - совершенно серьезно сказала Габриэль.

     - Габи! - охнула Марта. - Что ты такое говоришь? Что о тебе подумает Александр?

     - Он уже всё обо мне знает, - пожала плечами Габи.- А вот что он обо мне думает, это и правда интересно!

     - Как это, всё? - Марта до сих пор не замечала, что Габи просто дурачиться. Но мне показалось, что она делает это не так искромётно, как обычно. Устала?

     - Всё, мать, пойдём, не будем им мешать! - Клаус взял жену за плечи и почти насильно увёл ее из прихожей.

     Мы зашли в комнату Габриэль и она как-то тяжело присела на кровать.

     - Устала, солнышко? - я пригладил её растрёпанные волосы.

     - Ты знаешь, из меня как будто весь воздух выпустили. - вяло ответила Габи.- Было хорошо, хорошо, а сейчас - пуф ! - и сил совсем нет.

     Ещё бы, столько всего сегодня произошло! Отдохнули, называется...

     - Ты ложись сегодня пораньше, солнышко, тебе нужно хорошенько выспаться!

     - Мне надо в душ и я сразу лягу. - кивнула Габи.

     - Тебе помочь в душе? - попытался я её расшевелить шуткой, но она только слабо улыбнулась и вышла из комнаты.

     Как-то её сильно накрыло. Наверное шампанского было слишком много. Оно спровоцировало эту бурю эмоций и как следствие - резкий спад.

     Я быстро переоделся, сложил свою новую гражданскую одежду на те места, которые определила Габи и застыл посередине комнаты, не зная что делать. По времени мне давно надо бы выдвигаться в полк, но не уйду же я вот так. Я присел на край кровати. Как теперь вести себя с Габриэль, чтобы не спровоцировать подобное сегодняшнему? Что это будет за обращение, если я буду бояться сказать лишнее слово или обнять и приласкать её? А может я зря забиваю себе голову? Может это просто шампанское? Сколько людей делали ошибки приняв лишнее? Может она хорошенько выспится и всё пойдёт по-старому? А всё -таки, какая нелепая ситуация: то не знал, как пробудить чувства, влюбить в себя Габи, а теперь - как заставить её остыть! Может...

     Дверь тихо скрипнула и вошла Габи. Я с тревогой посмотрел на неё. " Спит на ходу" - это определение точно описывало состояние Габи, когда она дошла до кровати и буквально упала рядом со мной положив голову мне на плечо.

     - Да что с тобой, девочка моя? - заглянул я ей в глаза. - Так сильно устала?

     - Угу...

     - Ну, давай я тебя уложу, моя хорошая!

     Я откинул одеяло и Габи сразу же упала головой на подушку, продолжая сидеть. Я поднял её ноги на кровать и укрыл до подбородка.

     - Ну я пошёл?

     - Ага... - Габи приоткрыла глаза и чуть заметно потянулась ко мне губами. Я нагнулся и прикоснулся к ним своими. Губы были сухие, совсем не те, привычные. Потрогал лоб. Вроде бы, в норме. Хотел ещё раз спросить как она себя чувствует, но она уже спала.

     Я тихо вышел и прикрыл дверь. Подошёл к гостиной и постучав вошёл, остановившись на пороге.

     - Габи уснула. Она очень устала. В ресторане её узнали и я не удержал её, пришлось спеть пару песен. Публика очень хорошо приняла её. Цветы тоже оттуда. - я попытался вкратце описать ситуацию. - Наверное она переволновалась. Думаю хорошо выспится и завтра будет в порядке.

     - Хорошо! - кивнул Клаус. - Спасибо тебе!

     - Да мне не за что? - пожал я плечами. Я немного ощущал себя виноватым, сам не понимая в чём.- Если вы не против, я завтра постараюсь вырваться, проверю всё ли в порядке с Габи.

     - Конечно, Александр, ты не должен спрашивать! - поднял обе руки Клаус. - Ты друг Габриэль и всей нашей семьи, поэтому можешь приходить, когда захочешь, мы всегда тебе рады.

     - Спасибо! - кивнул я. Вообще-то, я и так приходил когда мог и хотел, но как-то же нужно было предупредить, что приду. - Тогда я пошёл. До свидания!

     Весь следующий день я ощущал смутное беспокойство, хотя и пытался сам себя убедить, что для этого нет никаких оснований. Ясно было, что беспокоиться я мог только о состоянии Габи, но почему - никак не мог понять. Из-за той вспышки страсти, которую пришлось гасить, хотя сам чуть не потерял голову? Так, вроде всё улеглось ещё до возвращения домой. Неожиданная слабость Габи? Тоже ничего удивительного! Она ведь совсем ещё девчонка, нет и восемнадцати, а тут такой шквал эмоций в последнее время и вчера в ресторане. Хотя ничего особенного вроде и не было. Но как я не пытался себя успокоить и думать о чём -нибудь другом, мысли постоянно возвращались к ней.

     - Ну, в что, Шурик, сочинил что-нибудь новое? - шагая после обеда в студию, спросил Виталий. - Порепетируем сейчас?

     - Сейчас поговорим. - ответил я.

     В студии я отозвал его в сторону.

     - Виталь, сегодня не получится. Мне очень надо в город!

     - А что случилось? - удивился Виталий. - Опять к Габи бежишь? Ты же вчера пол-дня у неё был. Чем вы там занимаетесь? - язвительно улыбнулся он.

     - Заболела она. Мне очень нужно её увидеть.

     - Заболела? - улыбка сразу исчезла с лица Виталия. - Хоть ничего серьезного?

     - Пока не знаю. - уклонился я. - Поэтому мне туда и надо.

     - Ну ты-то, чем поможешь? - удивился Виталий и тут же добавил.- Не, конечно иди, я понимаю. Просто у неё же и мать медик, ты сам говорил, да и вообще врача вызовут.

     - Мне так спокойнее будет, Виталь. Мне сейчас точно не до репетиций.

     - Это ты поэтому столько лажал сегодня на репетиции в оркестре? - дошло до него. - А я ещё удивлялся, чего это с Шуриком случилось? И вид у тебя такой смурной был...

     - Да у меня голова сейчас лопнет от разных мыслей... - пробурчал я. - В общем, я побежал! Когда вернусь - не знаю! Прикрой, а? Скажи, что в ПМП пошёл, если кто спрашивать будет. Ну или сам чего -нибудь придумаешь.

     - Да иди спокойно! Главное до отбоя вернись, раньше кто спросит? Мы же сами тут!

     Да, это было огромным преимуществом нашей жизни в полку по сравнению с любым другим подразделением. Ни в каком другом я не имел бы такой возможности отлучаться из расположения части, даже имея увольнительную. Целая куча начальников самого разного калибра стоит над душой простого солдата и хоть один обязательно бы поинтересовался:" А куда это рядовой Любимов бегает от службы, да ещё так часто? Его первейшая обязанность бдить день и ночь, а не вот это вот всё!"

     - Спасибо, Виталь! С меня новая песня.

     - О, ловлю на слове! - расплылся в улыбке командир отделения. - И соло мне хорошее напиши! Ты же знаешь, с импровизацией у меня проблемы.

     Я только махнул рукой в знак согласия и побежал переодеваться в парадку.

     И снова путь к дому Габриэль вприпрыжку. Я когда -нибудь пройду его спокойным шагом? Бегом туда, бегом - обратно!

     Нажимая кнопку домофона я так ждал, что услышу обычное : Ya?- произнесённое нежным голосом Габи, от которого, каждый раз сразу становилось так тепло на душе. Я наверное никогда не привыкну к нему. Всего одно короткое слово, даже по сути,звук и - всё, что-то щелкает внутри и мир становится таким прекрасным!

     - Клаус Хеттвер. - услышал я вместо этого и мне стало ещё хуже, чем было весь день.

     - Это Александр, - не сумев перестроиться я произнёс это по-русски, но Клаус понял и замок двери зажужжал.

     Я резко толкнул дверь и прыгая через ступеньку взлетел на второй этаж.

     Дверь квартиры уже была открыта и Клаус ждал меня, придерживаясь рукой за косяк.

     - Как Габи? - забыв поздороваться сразу же спросил я, переводя дыхание.

     - Мне кажется не очень хорошо, хотя врач утверждает, что это обычная простуда и завтра- послезавтра ей станет легче.

     - Он дал ей какие -нибудь лекарства? - спросил я снимая шинель и вешая её тут же на вешалку у двери.

     - Оставил какие то порошки, но мы целый день были на работе, а она, по-моему их и не пила. - словно оправдываясь сказал Клаус. - Я конечно сейчас заставил её выпить, но...- и он развёл руками.

     - А фрау Марта? - спросил я, снимая ботинки. Не люблю я в обуви ходить в квартире.- Она же сама врач!

     - Она сегодня дежурный врач по госпиталю и ещё на работе.

     Нормально! Дочь дома одна, больная, а мать лечит других. Вслух я это не сказал, какой смысл? - и поспешил в комнату к Габи. Переступив порог я сразу ощутил атмосферу болезни. Нет, воздух был почти нормальным, но я прямо кожей почувствовал неладное.

     - Габи, солнышко моё, ты как? - я опустился на колено и наклонился вплотную к её лицу .

     - Мой Сашик пришёл, - открыв глаза тихо сказала Габи и попыталась улыбнуться потрескавшимися губами покрытыми белым налетом. Я осторожно коснулся их своими и ощутил слабый запах изо рта. Я поцеловал её в лоб, чтобы проверить температуру. И без градусника было понятно, что она очень высокая.

     - И врач сказал, что ничего серьезного ? - Я оглянулся на Клауса стоящего в дверях. -Он температуру мерял?

     - Я не знаю, он попросил у меня воды и я как раз выходил.

      Клаус говорил так, как будто постоянно оправдывался. То ли действительно чувствовал за собой вину, то ли просто сильно растерялся из-за болезни любимой дочери.

     - Но он сказал, что сделал укол от температуры.Она у нас никогда ничем не болела и я просто не знаю, что нужно делать. - словно услышав мои мысли сказал он. - А врач сказал, что сейчас многие простужаются из-за нашей немецкой зимы.

     Я только кивнул. Что толку обвинять кого-то?

     Чисто машинально я положил ладонь на горячий лоб Габи.

     - Ой, как хорошо! - прошептала она. - Не убирай пожалуйста свою руку!

     Вторая моя рука сама легла на левую грудь Габи и я ощутил сбивчивый ритм её сердца. Габи глубоко вздохнула поднимая грудь, как бы стремясь сильнее прижаться к моей ладони и замерла в таком положении.

     - Так хорошо! - снова прошептала она и я ощутил быстрое резкое покалывание в обеих ладонях, как будто сотни маленьких пчёл жалили мою кожу. Ладони стали такими горячими, что стали краснеть даже сверху.

     - Горячо! - шепчет Габи не открывая глаз.

     Да это же - рейки! - доходит до меня. И "включилось" оно без моего участия. В прошлой жизни я сначала просто интересовался им, потому что постоянно искал доказательства того, что "там", за пределами видимого мира что-то существует. Меня не устраивали пространные рассуждения об аурах, энергиях, невидимых существах, которых нельзя потрогать или как-то ощутить. Адепты рейки как раз утверждали, что эту энергию можно ощутить и даже использовать её в своих целях, в основном для лечения людей. И когда мне попалось объявление, что в соседнем городке мастер рейки проводит сеансы, а также открывает канал для этой энергии и любой желающий может получит первую ступень посвящения, я поехал, особо не раздумывая. Приехав и встретившись с довольно молодым испанцем, я даже отказался от первичной задумки " просто попробовать", а попросил сразу открыть мне канал, такое он мне внушил доверие. Во время инициации я действительно чувствовал все манипуляции Мастера. Ощущал тепло, иногда сильный жар от его рук, хотя глаза мои были всё время закрыты и ни о каком внушении или самовнушении не могло быть и речи. Причём он ни разу не коснулся меня руками, но тепло было гораздо более сильное, даже если бы он грел где-то свои руки и прикладывал их к моему телу. Вдобавок, я был одет в обычную одежду, прогреть которую до моего тела, было очень проблематично. Не утюг же он!

     После завершения инициации мы с женой заехали в супермаркет и там я, ощущая как энергия продолжает литься сверху прямо в мою верхнюю чакру, вдруг увидел, как длинные стеллажи с товаром изгибаются и пляшут как в кривом зеркале. Мне пришлось постоянно держаться за продуктовую тележку, чтобы не потерять равновесие. Уж тут точно не могло быть никакого внушения! А потом я, овладев немного этой энергией, стал пробовать воздействовать ею на людей и лечить. Практика показала, что абсолютно все чувствуют эту энергию, кто сильнее, кто слабее, но - все. А вот исцеление или хотя бы облегчение случалось не у всех. Были абсолютно феноменальные примеры и диагностики, когда удавалось распознать болезнь раньше медиков с их сверхсовременной аппаратурой и излечение от болезней, которые не поддавались обычным методам лечения. Но я обратил внимание, что не могу гарантировать повторения результата в казалось бы аналогичных случаях. А это является базовым принципом научного подхода. Если ты можешь многократно повторить свой опыт, значит это объективная реальность, а если сегодня у тебя получилось, а завтра пришёл пациент с тем же самым диагнозом, а ты ничем ему помочь не смог- значит ты шарлатан! И я постепенно забросил это занятие. Хотя твердо знал, что оно - реально! Наверняка вся эта неразбериха была связана как с личностью пациента, так и с моим отношением к нему и просто к настрою. Если я очень сильно хотел помочь и буквально выжимал из себя всё, на что я способен и сам пациент был готов принять лечение и абсолютно доверял мне - всё получалось. Но нельзя всё время гнать автомобиль со скоростью 250 км в час, рано или поздно в какой -то момент ты снижаешь скорость или дорога становится мало проезжей и ты либо не доезжаешь до вершины, довольствуясь остановкой на пол-пути, либо вообще поворачиваешь обратно.

     Прибывая в этой реальности, я ни разу не использовал рейки. Не считая случая с Линдой. Но с животными это работает немного по-другому. Практически каждый человек воздействует на них, даже не осознавая это. С людьми - всё гораздо сложнее. Поэтому я не знал, будет ли энергия рейки идти через меня здесь, ведь тут я не проходил инициацию и канал мне никто не открывал.

     И вот сейчас я явно ощущал, как поток энергии всё более нарастая буквально пронизывал меня, входя в макушку и растекаясь по всему телу. Мощный столб проходил по позвоночнику до самого копчика, по пути разделяясь по обеим рукам и выходил из ладоней. Многочисленные ручейки разбегались от позвоночника по всем органам, наполняя их и заставляя работать в сверх-режиме. Руки нестерпимо горели! "Слишком узкие каналы выхода", вдруг пришло понимание."Потоки проходящие по ним, недостаточны для исцеления." Я будто слышал чей-то бесстрастный голос наблюдающего за процессом."Есть варианты?" Так он не один?

     Я вспомнил, что только однажды слышал так ясно голос, помогавший мне поставить диагноз. Обычно я просто видел больной орган, который окрашивался в яркий цвет в то время как остальные, не нуждающиеся в лечении проявлялись слабо, просто контурами. Иногда мне приходилось догадываться, почему например печень почернела или покрыта ядовито- жёлтыми пятнами. Иногда приходило просто понимание - это цирроз. И откуда оно пришло и соответствует ли действительности, не ясно и требовалось проверять с помощью исследования анализов. И только однажды, когда гостившая у нас подруга жены, буквально в последний день попросила "посмотреть" её, я ничего не увидел, но явственно услышал: "У неё рак печени". Я тогда просто растерялся. Передо мной сидела молодая, цветущая, тридцатипятилетняя женщина и этот диагноз! Ну как ей это скажешь? А вдруг я ошибаюсь? Вдруг это просто мои фантазии? Каково будет это ей услышать? Это ведь не какой-нибудь банальный насморк! Я попытался осторожно выведать её образ жизни, историю семьи, место работы и всё прочее. Оказалось, что работает она в очень хорошем месте - в какой-то дочерней компании Газпрома в Москве, что у них отличный соцпакет и их постоянно проверяют на предмет здоровья. И я решил, что всё -таки наверное это мои фантазии, но на всякий случай порекомендовал по приезду в Москву сдать анализы на онкологию. Нет,нет, это просто для подстраховки! Подруга вернулась и благополучно забыла мой совет. А я снова, среди бела дня вдруг услышал те же слова:"У неё рак печени". По моему настоянию жена позвонила и заставила подругу детства пройти обследование. Квалифицированные московские врачи посрамили моё суеверие: " Вы абсолютно здоровы! И не слушайте всяких шарлатанов!" Это был август месяц. А в декабре подруга позвонила и убитым голосом сообщила, что у неё диагностировали рак. Я стоял рядом и слышал разговор. В голове тут же раздался голос:"Пусть приезжает, ты ей поможешь". Но на это предложение женщина ответила, что у компании договор на обслуживание в кремлевской больнице, где работают лучшие врачи страны. Но и это не всё. В тех редких случаях, когда они не могут справиться сами они отправляют своих пациентов в Германию, а уж там любую заразу победят! "Ей не помогут!" - тут же услышал я голос. И что было делать? Взять на себя ответственность и настоять на приезде её к нам? Тогда я просто испугался! Ну, как я буду лечить рак, если я в этом ничего не понимаю? Может все эти голоса в голове, начинающаяся шизофрения? А если она умрет прямо у нас в квартире? Её отказ я воспринял даже с радостью! Вроде,я же предложил, а она отказалась. Я что могу сделать? С меня взятки гладки! Я вздохнул с облегчением. А в апреле, через четыре месяца позвонил её сын и сообщил, что мама умерла. От этого удара я оправился не сразу, хотя внешне никто ничего не замечал.

     И вот теперь снова эти голоса. Такие ясные и хорошо слышимые.

     "Есть другие варианты?", мои невидимые наблюдатели общались между собой, ничего пока мне не говоря.

     "Открывать ему широкий канал слишком поздно, он просто не выдержит потока энергии. Между разными степенями посвящения должно проходить определенное количество времени, чтобы организм адаптировался".

     Кому это он говорит? Я знаю это и так!

     "И что, совсем ничего нельзя сделать?"

     Э, вы это о чём?!

      "Можно попробовать полный контакт".

      "Грелка на всё тело?"

     "Вечно ты со своими пошлыми шуточками!"

     "А я при чём? Это люди придумали."

     "Ну да, а тебе нравится".

     "А есть лучше?"

     "Для меня есть. Кстати, это он и придумал."

      "Ну-ка, ну-ка, интересно!"

     "Ручки".

     "Ручки? В каком смысле?"

      "В прямом. При полном контакте необходимо чтобы максимально возможное количество клеток субъектов установили связь между собой на всех уровнях: тактильном, энергетическом, информационном".

     "И при чём тут ручки?".

      "Для облегчения правильной настройки он придумал такой образ: каждая клеточка тел участвующих в процессе как бы протягивает руки навстречу другой клетке и когда они обнимаются, происходит этот самый полный контакт".

      "Да он романтик и фантазёр в одном лице! Пожалуй,признаю, что ручки лучше, чем грелка".

     "Значит даём добро?".

     "Конечно. Нужно же спасать эксперимент.А то он, чего доброго натворит дел, если она уйдёт".

     В смысле, уйдёт? Вы там что,совсем офонарели?

     "Он что, нас слышит? Я вроде не активировал контакт".

     "Значит у него получилось активировать с его стороны. Энергией -то он накачан выше всяких лимитов".

     "Прекрасно, значит должно получиться. Действуй!"

     Я понял, что последнее предназначалось мне.

     Но для полного контакта, как они его называют, ничто не должно мешать.

     - Клаус, выйдите, пожалуйста! - повернулся я к отцу Габи. - И не входите сюда пока я не разрешу. Проследите также, чтобы и никто другой не вошёл и не шумел. Мне нужна полная тишина. По возможности, конечно. Быстрее, пожалуйста!

     Клаус только кивнул, не став ничего спрашивать и уточнять. Я закрыл за ним дверь на замок, выключил свет, оставив едва тлеющий ночник и быстро скинув с себя всю одежду, осторожно стянул с Габи влажную ночную рубашку. Она лежала на спине, вытянувшись во весь рост, такая худенькая и беззащитная, что у меня сжалось сердце. Я лег рядом и попытался прижать её к себе. Нет, так ничего не выйдет! В таком положении я не мог расслабиться и сосредоточиться на лечении, приходилось всё время удерживать её обеими руками, чтобы она не упала обратно на спину. Лечь сверху? Но она такая слабая!

     "Ещё ни один мужчина не раздавил женщину и при более энергичных действиях".

     Они там забавляются, что ли? Положив Габи поудобнее на спину, следя, чтобы не было грубых складок на простыне, я осторожно накрыл её своим телом. Подтянув одеяло повыше себе на спину, я какое-то время удерживал вес тела опираясь руками на кровать, затем постепенно расслабляясь я опустился полностью. Волна тонкой, нежной энергии пошла от неё ко мне. Господи, у тебя ещё есть силы ?! Я сосредоточился и прямо увидел, как из меня потянулись десятки, потом сотни и тысячи маленьких ручек, а навстречу им, сначала робко, словно знакомясь, потянулись другие, совсем тонкие и слабые. Вот они встретились, маленькие пальчики стали касаться друг друга,а потом руки пошли дальше и исчезли - наши тела полностью слились воедино. Вся энергия рейки, которая раньше копилась в моём теле не находя выхода устремилась в новое тело, которое было опустошено болезнью. Я видел, как оживают все органы Габриэль, наполняясь живительным светом, как агрессивные сгустки его стремительно несутся по всем направлениям растворяя черные пятна заразы. В меня сверху пошла новая волна рейки восполняя потерю. Я почувствовал как по мне текут ручейки пота. А потом я отключился...

     Очнулся я, почувствовав лёгкое прикосновения к шее чего-то нежного. От него волна тепла расходилась по всему телу. Вернулись ощущения и я почувствовал под собой мокрое тело Габриэль. Поднял голову и встретил её взгляд.

     - Как легко...- прошептала она и снова коснулась губами моей шеи.

     - Легко? - попытался улыбнуться я. - А я боялся раздавить тебя.

     - Я совсем тебя не чувствую, - прошептала она. - Как будто это просто тёплое одеяло и оно колется.

     "Вставай! Нужно быстро смыть с неё и с тебя весь негатив. Постель в стирку, комнату очистить".

     - Солнышко, нам нельзя лежать, нужно в душ!- я, наконец ощутил вернувшиеся силы и смог подняться.

     Габи сделала попытку приподняться, но даже не смогла поднять голову.

     - Не могу. - словно извиняясь сказала она.

     "Быстрее! Каждую секунду негативная энергия с пОтом всасывается обратно. Повторный курс лечения она может не выдержать".

     Я не размышляя больше ни секунды,подскочил к двери,открыл замок и сбросив одеяло на пол, легко поднял Габи. Боже, она же совсем ничего не весит! Ногой открыв дверь я вышел в коридор, оставляя мокрые следы на полу, словно шёл из душа, а не наоборот. Привлеченные шумом из гостиной выбежали Клаус, Марта, какой -то мужик в белом халате - наконец-то, медицина прибыла? Последним высунулся Тоби. Не задумываясь как я выгляжу, я почти крикнул:

     - Включите душ!

     Клаус не раздумывал ни секунды ! Он метнулся в ванную и уже через мгновение зашумела вода. Я прошлепал по коридору босыми пятками, бережно неся Габи, которая буквально повисла у меня на руках, стараясь, чтобы голова её оставалась у меня на плече.

     - Может врач посмотрит? - расслышал я испуганный голос Марты за спиной и не отвечая протиснулся в душевую, коротко бросил Клаусу:

     - Закрой!

     Он молча подчинился, а я с Габи на руках шагнул под мощные струи. И сразу же ощутил облегчение. Как будто тонны грязи смывались с меня. Габи тоже зашевелилась, подставляя лицо под тугие струи воды. Я прижимал её мокрую к себе и пытался дать ей энергии даже сейчас. В какой-то момент я почувствовал, что держу в руках не полностью обессиленное тело, а просто обнажённую девушку, которая к тому же сама прижимается ко мне. Её руки сильнее сжали меня и когда я повернул голову проверить её самочувствие,наткнулся на её губы. А ведь верно, через поцелуй гораздо легче передавать энергию! Я осторожно прижался к её губам своими, почти не получив ответ в начале, но с каждым моим движением её губы всё больше оживали. Я представил поток исходящий из меня и вливающийся прямо в нежные полураскрытые губы. Габи ответила. Потом ещё сильнее. Я ощутил её язычок, который стал играть с моим, как бы приглашая последовать за ним. Габи сползла с моих рук, стала на ноги и с силой прижалась ко мне. Мои руки, получив свободу начали путешествие по её обнажённому телу и тут же я почувствовал её ладони у себя на спине. Мы продолжали стоять под душем. Потоки воды продолжали смывать с наших, уже чистых тел, остатки черной энергии и Габи оживала на глазах. Её поцелуи становились всё энергичнее и вот уже глаза горят желанием! Почти пик эмоционального и энергетического состояния. На сегодня хватит. Опасность миновала, теперь нужно ввести её в нормальное состояние. Я начинаю замедлять ласки и они постепенно превращаются из возбуждающих в успокаивающие. Габи начинает дышать ровнее и вскоре замирает тесно прижавшись ко мне. Я медленно-медленно глажу её по плечам, спине, но больше не опускаюсь ниже. А потом и совсем мои руки замирают.

     - А я кушать хочу. - тихо говорит она и поднимает лицо щурясь от летящих брызг.

     - И это замечательно! -улыбаюсь я ей, внимательно вглядываясь в лицо. Это уже лицо не больного изможденного человека, а просто сильно уставшего. Я кручу вентили, перекрывая воду. Шум стихает и только капли воды сбегая с наших обнаженных тел шлепаются о кафель пола. Я ищу глазами полотенца. Их тут целая стопка. Беру верхнее, махровое и начинаю вытирать Габи. Она тихонько смеётся и я облегчённо вздыхаю. Приседаю и вытираю живот, талию, опускаюсь ниже.

     - Я стесняюсь.- чуть слышно шепчет Габи.

     - Ты? Стесняешься? - притворно удивляюсь я. - Как можно стесняться такой красоты!?

     И я целую её в пупок. Она вздрагивает и смеётся. Очень хочется опуститься ниже, но я, пересилив себя поднимаюсь. Габи внимательно смотрит на меня. Я киваю:

      - И мне хочется!

     Её глаза вспыхивают и она смеётся уже громче!

     - А откуда ты знаешь, чего я хочу?

     - Солнце моё, теперь мы с тобой одно целое на всю жизнь. Хочешь ты этого или нет! И я всегда буду знать о чём ты думаешь!

     - Хочу! - энергично кивает Габриэль.- Хочу на всю жизнь!

     - Договорились! - пожимаю я плечами, а она сочно целует меня в губы.

     Я вытираю её волосы, взбивая их и путая.

     - Как же ты мне нравишься вот такая!

     - Только нравлюсь? - кокетливо спрашивает Габи.

     - Ну,ты практически здорова! - удовлетворённо говорю я. - Пойдем, а то твои родители там умирают от беспокойства.

     - А они там? - удивляется Габи.

     - Здравствуй, моя дорогая! -смеюсь я. - А где же им быть? Там не только они, там ещё и целая бригада медиков.

     - Да? - округляет глаза Габи. - А как же мы выйдем? У нас же нет одежды.

     - А так же как и зашли! Вернее, как я тебя принёс. Ты думаешь сюда мы попали в одежде?

     - И они всё видели?

     - Ну тебя вряд ли они рассмотрели, а вот меня - во всей красе!

     Габи смеётся и опускает глаза.

     - И правда, красиво.

     - Это ещё не лучшее состояние, а вот потом я тебе покажу!...

     И мы оба хохочем. Да, нервное напряжение всегда выходит причудливыми путями.

     В дверь осторожно стучат, очевидно услышав наш хохот.

     - Габи, ты знаешь такое выражение - застукали? - спрашиваю я. - Вот это оно и есть!

     Габи прикрываясь ладошкой смеётся.

     - Момент!- говорю я в дверь и выбрав сухое полотенце старательно обматываю Габи. Получается не очень. Мне всегда было удивительно, когда видел в разных фильмах, как женщины элегантно обмотавшись полотенцем могут ходить в нём хоть пол-дня. У меня, как бы я ни старался,оно падает максимум, через две минуты.

     - Габи проверь сама, а то в самый ответственный момент рискуешь оказаться голышом перед незнакомым мужиком. И не делай такие мечтательные глаза, я не разрешаю!

     Габи притворно вздыхает:

     - Слушаюсь и повинуюсь,мой господин!

     - Вот это мне нравится! - говорю и пытаюсь замотаться сам.

     - Иди сюда, ты не правильно делаешь! Давай я! - машет рукой Габи.

     - А ты не будешь ничего трогать? - с подозрением спрашиваю.

     - Только если надо будет поправить!

     - Ладно, один раз можно!

     - Ой, ура, иди скорее!

     Понимаю, что наше поведение не совсем адекватное для постороннего человека, но, к счастью его нет, мы одни. Нервы получив такой энергетический удар и не так шалить могут.

     Наконец мы более-менее прикрываемся и я открываю дверь душа. За ней стоит Клаус и я даже вздрагиваю - такое беспокойство написано у него на лице. Ещё бы! Дочь, почти при смерти, голый русский солдат тащит её зачем -то в душ, они там занимаются непонятно чем целую вечность и как финальный аккорд - почти безумный смех! Тут любой испугается!

     За спиной столпилась та же компания в полном составе.

     - Привет, - тихонько сказала Габи переступая порог. Шла она вполне уверенно, но я крепко держал её за руку, для подстраховки . На лице Клауса испуг сменился изумлением, а из-за его спины со слезами на глазах выскочила фрау Марта и обняла дочь.

     - Приготовьте, пожалуйста побольше чаю, хорошо бы с лимоном и мёдом и какой-нибудь калорийный бутерброд. Сыр, масло, колбаса... Ну, вы знаете.

     - Ой, не знаю, есть ли у нас мёд! - на секунду оторвавшись от дочери сказала Марта.

     - Ну, пусть Тоби сбегает в магазин. - пожал я плечами. - Что? - спросил я заметив странный взгляд Клауса.

     - Сейчас почти час ночи.- как бы извиняясь ответил он.- Всё закрыто.

     - Как? - не поверил я. - Я же пришел около четырех дня.

     - Да, вы очень долго спали с Габи.

     Теперь понятно было его волнение и почти истерика матери, с которой она обнимала дочь. Это мы пролежали часов семь или восемь!? Как она подо мной не задохнулась? Какой никакой, но вес у меня есть и я ведь лежал полностью расслабленный на её груди, в которой больные, ещё и прижатые таким весом лёгкие должны были работать.

     Клаус поспешил на кухню, а Марта повела Габи в комнату.

     - Стойте! - почти закричал я, вовремя вспомнив, что комнату нужно очистить. Насчёт обычной дезинфекции ничего сказано не было, а значит она и не нужна. Энергетика сожжёт всё и на физическом и на энергетическом плане.

     " Правильно".

     О, так вы всё время были здесь?

     "Разве можно было такое пропускать?"

     Ну-ну, "наблюдатели"...

     Марта терпеливо ждала, что я скажу.

     - Отведите Габи лучше в вашу комнату. Найдите во что её одеть. Пока вещами из её комнаты пользоваться нельзя. И не входите туда, пока я не закончу.

     Не обращая внимания на изумлённый взгляд врача, я вернулся в комнату Габриэль. Плотно прикрыл дверь и закрыл на замок. Давно замечал, что во время энергетических практик, будь то лечение, медитация или просто тренировки, в комнату начинают лезть все кому там делать нечего. А если комната закрыта, обязательно появится какой -нибудь деятельный сосед, которому срочно нужно просверлить дыру в стене. Хорошо, что сейчас глубокая ночь, а немцы обычно свято соблюдают ночной покой. По крайней мере, когда они в своей стране, а не на отдыхе на чужбине.

     В комнате всё также царил полумрак. Сейчас запах болезни ощущался гораздо сильнее. У меня даже холодок пробежал от макушки до кончика копчика и там затаился.

      Так, как очищаются жилые помещения без каких -либо специальных приспособлений? Я никогда этого не делал.

     "Встань в центр комнаты. Раскинь руки в стороны и вверх. Ноги шире плеч.Да, это похоже на большую букву Х. И убери это полотенце. Стесняться некого. Всё, призови энергию рейки и попроси очистить комнату и всё, что в ней находится. Она сделает всё сама."

     Я стал вспоминать символы рейки и кодовые слова.

     Мои проводники и проводники Габриэль, Великая богиня рейки и ты, Великий Абсолют - дайте мне силу и возможности очистить это помещение от всяческого негатива, материального, духовного и энергетического!

     Да прибудет с нами сила рейки! Аминь!

     Всё это я придумал тут же, вернее слова сами возникали у меня в голове, кроме начального обращения и окончания. Ещё в той жизни, постоянно практикуя рейки я понял, что для того, чтобы открылся канал и энергия стала поступать, нужно особое состояние, для вхождения в которое и придуманы различные ритуалы. Сами слова, по большому счёту не важны, они лишь метки или знаки на пути к этому состоянию. Для этого и служат всяческие молитвы. Верующий повторяет сотни раз одни и те же слова и достигает нужного состояния.

     Столб энергии опустился откуда -то сверху, вошёл в верхнюю чакру, спустился вниз по позвоночнику. Ладони рук мгновенно стали горячими. Всё, как всегда. Энергия закрутила огромную спираль вокруг меня, которая расширяясь, вскоре заполнила всю комнату, проникая во все уголки и малейшие щели в стенах. То там то здесь ярким светом вспыхивали искорки. Я физически ощущал как в комнате становилось легче дышать, негатив исчезал, сгорая в многочисленных сполохах огня. Что-то вспыхнуло особенно сильно слева от меня. Глаза мои были закрыты, но я видел всё вокруг себя на все 360градусов. На прикроватном столике у изголовья кровати полыхал голубой огонь разбрызгивая грязные черные искры сжигаемой заразы. Здесь был очаг заболевания. Что это могло быть? Шприц. Формируя вопрос, я тут же получал ответ. Так бывает при сеансах рейки у хороших мастеров при полном контакте с источником, который я для себя называл богиней Рейки. Почему я решил, что это женщина я и сам не знал, это возникло само у меня в голове ещё при самом первом моём сеансе.

     Всполохи прекратились. Последним потух голубой огонёк на столике. Энергия втягивалась обратно через ладони и уходила вверх. Мне показалось, что в комнате стало даже немного светлее.

     Спасибо тебе,великая богиня Рейки! И тебе,великий Абсолют! Вам, мои проводники и вам, проводники Габриэль! За то, что дали мне возможность избавить от негативной энергии Габриэль и её обитель. Аминь!

     Я разорвал связь с каналом и проделал очистительные манипуляции над своим телом.

     Постоял немного, включил неяркий свет, хотел взять джинсы и вспомнил, что уже глубокая ночь и мне давно пора быть на моей двухъярусной койке, над Алехиным Лехой. Как же мне не хочется туда возвращаться! Сквозь стены я чувствовал свою вторую половинку, наша энергетика ещё сохраняла связь, такое сильное взаимопроникновение было этой ночью. Никогда ранее ни с кем я так долго не был в этом состоянии, для которого я придумал немного смешное название - " ручки". Интересно, как долго оно сохранится?

     Вместо джинсов натянул трусы и взял такие ненавистные сейчас парадные брюки. Накинул рубашку.Пока хватит. Открыл дверь и вышел в коридор.

     - Сашик вышел! - тут же услышал голос Габи из гостиной. Услышала или тоже чувствует? Я шагнул в комнату и обнаружил всю компанию в том же составе рассевшуюся кто где смог.

     Габи сидела на диване перед столиком, с огромным бутербродом в руках, повернувшись к двери. При взгляде на этот бутерброд гигантских размеров я почувствовал зверский голод и скользнул взглядом по столу в поисках чего-нибудь съедобного. Видимо моё состояние так отчётливо отобразилось на лице, что Клаус и Марта одновременно привстали со словами:

     - Александр, садись сюда! Вот чай и бутерброд!

     Я только промычал что-то в ответ и плюхнувшись рядом с Габи вонзил зубы в ветчину. Габи, остановившись при моём появлении, тоже принялась жевать,не отрывая взгляда от меня. Так мы молча и жевали пожирая при этом взглядами друг друга, только изредка бросали взгляды вбок, чтобы не промахнутся, беря кружку с чаем. Все остальные молча смотрели на нас, боясь пошевелиться. Догнав Габи и прикончив бутерброд с ней одновременно, я отставил пустую чашку и протянул руки:

     - Иди ко мне!

     Я просто до безумия жаждал прикоснуться к ней! Габи мгновенно оказалась у меня на коленях и крепко обняла меня за шею, стараясь посильнее прижаться. Я уткнулся лицом в её копну волос, с наслаждением вдыхая её запах, от которого сразу закружилась голова. Я пил и пил этот дурманящий запах, позабыв обо всём на свете и желал только одного - чтобы это никогда не кончалось!

     - Ручки... - тихо прошептала Габи.

     Откуда она знает? Я что, говорил это вслух? Но она же была уже без сознания!

     - Они обнимаются!

     Когда мы очнулись, в гостиной никого не было, только из кухни доносились еле слышные голоса. Габи подняла голову и наши глаза встретились. Действительно, ничего нет прекраснее, чем глаза любимой и любящей. Я попытался вспомнить какое-нибудь нежное слово, которое ещё не говорил, но не смог.

     - Не надо ничего говорить вслух ,- прошептала Габриэль. - Я их слышу.

     И закрыв глаза она потянулась губами к моим...

     - Мне нужно идти, - произнёс я ненавистные слова и Габи вздрогнула.

     - А как же я?

     - Я тебе оставлю мои ручки, - сказал я, целуя её в складочку на лбу. - А с собой возьму твои. И мы всегда будем вместе.

     - А ты завтра придёшь?

     - Нужно сначала пробраться в полк.

     - А как же ты пройдешь? - встревожилась Габи. - А тебя не ищут?

     - Надеюсь, что нет. Но если я не вернусь до подъёма, тогда у меня будут большие проблемы.

     - Тогда иди скорее! - Габи поднялась с дивана. - И приходи обратно!

     - Пойдём к твоим родителям.

     На кухне сидели Марта и Клаус, терпеливо дожидаясь нас.Бессонная ночь и переживания, а также всё то, что они наблюдали абсолютно вымотали их. На них тяжело было смотреть.

     - Вам бы надо было идти спать. - сказал я заранее зная ответ.

     - Ну что ты, Александр! - слабо возмутился Клаус. - Как можно было вас оставить? Мы, конечно ничем не могли помочь, но всё -таки...

     - Александр, но что было у Габи? - спросила Марта. - Ахмед, который приходил утром, сказал, что у неё лёгкая простуда, даже можно было и укол от температуры не делать. Он сделал его в дань уважения, как мой коллега, чтобы Габи быстрее поправилась.

     - Ахмед? Коллега?

     - Да, у нас сейчас работает группа врачей из Сирии, на стажировке. ГДР оказывает помощь в развитии здравоохранения в их стране. - стала объяснять Марта. - А так как сейчас много вызовов из-за эпидемии гриппа их отправили на первичные вызовы.

     Я уже её не слушал, чувствуя как погружаюсь в информационный поток. Комната Габи, она на кровати, рядом сидит очень смуглый араб в белом халате, отец Габи выходит из комнаты за стаканом воды. Араб достаёт шприц из коробочки, надевает иглу на шприц, набирает в него жидкость и делает укол...

     И что?

     Шприц окрашивается ядовито-желтым цветом. Ясно. Совсем не цвет здоровья. Ошибка врача? Плохо стерилизованный шприц? Араб упаковывает шприц в коробку и берет в руки ту, из которой доставал ампулы для инъекций. В коробке шесть ампул с какой-то жидкость и четыре пустых ячеек. Он удовлетворённо кивает и тут жидкость в ампулах начинают светиться знакомым ядовитым цветом. Сукааа!...Приходит понимание. О таком варианте я даже не думал!

     Я вижу, что все смотрят на меня.

     - Фрау Марта, у вас ведётся журнал посещений пациентов на дому?

     - Да, конечно! - кивает Марта. - Если поступает телефонный вызов, дежурная медсестра записывает данные больного, его адрес и передаёт их участковому врачу.

     - Но это обычная процедура, - уточняю я. - Вы сейчас сказали, что из-за эпидемии,а также наличия врачей -стажеров, по вызовам идут они?

     - Да, там, где участковый врач не может посетить всех на своём участке. - соглашается Марта.

     - И этот Ахмед, - я с трудом удерживаюсь, чтобы не материться. - Он пришёл по вызову к Габи потому что ваш участковый врач был перегружен вызовами?

     - Я не знаю точно, - засомневалась Марта, - Но мне кажется, я видела вчера доктора Витте, это наш участковый врач, в госпитале. Когда очень много вызовов врач даже не возвращается в госпиталь, ему просто некогда.

     - А мог Ахмед сам вызваться пойти на вызов?

     - Да, он очень старательный и работящий молодой человек! - улыбнулась Марта.- Он несколько раз уже добровольно подменял врачей на вызов абсолютно бескорыстно! И двое его коллег из Сирии, тоже очень стараются. Но Ахмед - больше всех!

     - Ну да, просто ради морального удовлетворения! - скрипнул я зубами и всё -таки не удержался - Сука!

     - Я не поняла последнее слово,- сказала Габи, которая переводила весь наш разговор.

     - И все остальные слова тоже не переводи. - я коснулся губами её лба. Сейчас мне просто периодически требовалось это делать. Как дышать.

     - А вы не знаете, где они живут? Снимают квартиры в городе?

     - Что ты, Александр, они не такие богатые люди, поэтому госпиталь пошёл им навстречу и выделил комнату в здании на территории госпиталя. Там раньше размещалось терапевтическое отделение, поэтому кабинеты легко переоборудовали в мини-гостиницу для приезжающих на стажировку. Наш госпиталь славится кадрами!

     - И много там сейчас проживает стажёров ?

     - Нет, только эти врачи из Сирии. Наши немецкие коллеги в такое время не приезжают, слишком много работы дома из-за ОРВИ.

     - Фрау Марта, необходимо срочно звонить в госпиталь, выяснить по каким адресам ходил этот ваш "отзывчивый" Ахмед и послать туда медиков, даже если не было повторного вызова!

     - Но, зачем, Александр? - растерялась Марта. - К тому же сейчас глубокая ночь. В госпитале совсем мало персонала, а пациенты спят.

     - Вот если вы хотите, чтобы они утром проснулись, нельзя терять ни минуты! - жёстко сказал я. - Боюсь мы и так могли уже опоздать.

     - Но, я не знаю... - фрау Марта никак не могла решиться и я её отлично понимал. Будь я на её месте, сам бы первым покрутил пальцем у виска. Клаус тоже смотрел растерянно. И только в глазах Габи я не увидел и тени сомнения.

     - Спасибо солнышко,что не сомневаешься в моём психическом состоянии.- улыбнулся я ей, хотя было совсем не весело.

     - А разве может быть по-другому, после того, что я испытала сегодня с тобой? - совершенно серьезно ответила Габи, без тени своей обычной ироничности.

     - Тогда как хочешь убеждай маму сделать так как я сказал, иначе завтра в Ризе будет на несколько покойников больше. А мама могла их спасти.

     Ничего больше не спрашивая, Габи горячо заговорила с матерью. Марта всё ещё сомневалась и тогда Габи сама сняла трубку и начала набирать номер. Марта сделала слабую попытку отобрать трубку, но в этот момент на другом конце ответили и Габи пожелав доброй ночи ответившему,стала видимо объяснять ситуацию. Марта осознав что отступать уже некуда, забрала трубку из руки дочери и продолжила разговор.

     Габи прижавшись ко мне, только сейчас решилась спросить:

     - Это он специально сделал? Этот араб...

     - Да, солнышко! Он ввёл тебе чудовищную дозу инфекции, поэтому болезнь развивалась в таком ураганном темпе.

     - И если бы ты не пришел?.. - Габи смотрела на меня огромными глазами. - Я бы умерла?

     - Умер бы я, Габи...

     Из её огромных глаз градом покатились слёзы и она всхлипывая судорожно обняла меня с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Хотя, наверное не только от этого... Самому становилось так плохо, когда представлял, что её вдруг не стало, что действительно понимал - жизнь без неё потеряла бы для меня смысл. Потерять дважды ту, лучше которой для тебя просто не существует, да ещё таким трагическим способом, не в силах пережить никто.

     Клаус растерянно смотрел на нас, не понимая, почему дочь вдруг заревела, когда, казалось бы самое страшное позади. Да и бравый её ухажёр , тоже молча роняет слезы.

     Марта закончила говорить по телефону и растерянно переводила взгляд с мужа на дочь, на меня. Не знаю, что говорила ей Габи, но видимо не всё.

     Я посмотрел на кухонные часы. Почти три утра.Ну что ж, полковник, как вы любите у себя там говорить:" Покой нам только снится!" Извольте соответствовать.

     - Габи, - я с трудом оторвал от груди зарёванную девушку. - Ну, посмотри, что ты наделала! Мой любимый парадный лапсердак!

     Габи сквозь слезы улыбнулась и всхлипывая сказала:

     - Какое смешное слово - лапсердак! Я такого не знаю. Это так называется твой китель?

     - Это ты мой китель превратила в лапсердак, обплакав и заплакав его весь! - продолжал я говорить глупости, стараясь отвлечь любимую. Переживаний ей на сегодня выпало явно сверх всякой меры.

     - А куда же мне плакать? - всхлипывая возразила она.

     - Можешь вот сюда, в этот карманчик. - оттопырил я карман.

     - Ага, он маленький! - смеялась уже Габи, размазывая слёзы.

     - Ну ты не всё плачь, оставь себе на развод!

     - Не хочу я оставлять на развод! Я вообще больше не хочу плакать!

     - А вот это ты молодец! - погладил я ее по волосам.- Мы не будем больше плакать! Будем радоваться жизни! Нам ведь с тобой столько ещё нужно сделать и столько попробовать. Ты забыла?

     - Как взрослым? - улыбнулась наконец без слёз Габи.

     - Именно!

     Габи оторвала салфетку и стала вытирать мокрое лицо.

     - Мне нужно позвонить одному человеку. Переводить не надо.

     - Саша, но ведь так поздно!

     - А мы будем считать, что рано!- подмигнул я.

     - Мне лучше уйти?

     Какая молодец!

     - Габи, от тебя у меня нет секретов, но этот разговор тебе совсем не нужен. Вы с мамой можете пока застелить тебе свежую постель.

     Габи взяла маму, которая так и не поняла причину неожиданных слёз и увела её к себе в комнату. Клаус, к моему удивлению остался. Ну пусть сидит, он всё равно ничего не понимает.

     Я покопался в памяти выуживая номер телефона Громова.

     Накрутил диск и стал считать гудки. Как быстро просыпается начальник Особого отдела дивизии?

      После пятого трубку подняли. Что ж форму не потерял бывший смершевец.

     - Слушаю. - глухим голосом спросонья ответил Громов.

     Не назвался. Значит и я не буду.

     - Не с очень добрым утром, но надеюсь - с удачным днём! - как-то само собой вылетело странное приветствие.

     Пауза несколько затянулась. Ну да, я ни разу не звонил ему, а тут ещё и ночь.

     - Я тоже надеюсь!

     Всё понятно. Значит обойдёмся без лишних подробностей. К такой манере разговора я не готовился, поэтому ненадолго задумался составляя фразы так, чтобы передать максимум информации и в то же время не оставить ниточку, сматывая которую непрошенный слушатель выйдет на меня.

     - В госпитале Ризы проходят стажировку гости с юга. Один из них Ахмед. Попытка убийства пациента путём введения сильнейшей дозы неизвестного препарата.Есть веские основания полагать, что в настоящее время несколько человек находятся в смертельной опасности. Количество пострадавших, их личности и адреса в настоящий момент уточняется персоналом госпиталя. Гости проживают на территории госпиталя в отдельно стоящем здании, бывшем терапевтическом отделении. Они там единственные квартиранты.Участие двух друзей Ахмеда в терактах на данный момент не установлено, но весьма вероятно.

     Последнюю фразу я мог не говорить, Громов и сам не мальчик, но переключившись на казенно-протокольный язык я выдал её автоматически.

     В трубке повисла тишина. Затем раздались гудки отбоя. Поверил? Или посчитал глупым розыгрышем? Да нет, если он меня узнал, то поймёт, что я на такие глупости не способен. А уточнять, я это или не я, он не стал, чтобы не засветить меня и в случае ненужных вопросов, всегда может сказать,что ошибся. Думал, что звонит прапорщик Пупкин, а оказалось, что какой -то сумасшедший.

     Я вздохнул. Всё, что мог для спасения возможных жертв и поимки му... "коллеги" из Сирии - я сделал. Теперь следовало позаботиться о себе. В полку скоро подъем. Добраться я успею, но как попасть на территорию? Все дыры заделаны, тропы заминированы, противотанковые ежи и каменные надолбы - расставлены. Господи, как бы с ума не сойти! Черт знает что в голову лезет и из неё вылазит. Кстати, а как выглядят эти каменные надолбы? Может и правда стоят, а я и не замечаю. Танкист, называется! Сачок, правильно бойцы говорят! Всю ночь от службы сачковал....

     Но какая же сука этот "коллега" Ахмед! Может зря я на него особиста навёл? Пошёл бы сейчас сам, благо время до подъёма есть и сделал бы ему несварение желудка в следствие проникновения швабры в анус! А что, красивый был бы заголовок в местной прессе!

     Я вдруг замер от пришедшей в голову мысли. А с какого я решил, что Громов сейчас во главе группы захвата на боевом коне ворвётся на территорию городского госпиталя и кавалерийской шашкой порубает пи... "сирийских коллег" в капусту? Это территория другого государства и КГБ хоть здесь и заправляет, но вот так запросто арестовать "дорогих гостей" не имеет полномочий. А что это значит? Начнутся обращения, просьбы, согласования, пятое-десятое. Тем временем уже утром станет известно о попытке( дай бог!) убийства граждан ГДР и Ахмед не станет ждать, пока "справедливая кара..."

     Не, ну Громов же не пацан! Если я это понимаю, то он это знал ещё вчера. Что-нибудь придумает...

     Блин, голова пухнет...

     Я нашёл Габи с Мартой в её комнате. Кровать было застелена, в комнате была какая-то особо чистая атмосфера, как бывает после грозы. Я не обращая внимания на Марту, просто сил на это не осталось, позвал Габи:

     - Солнце моё, иди обними меня. Что-то я устал...

     Габи мгновенно бросила покрывало, которое держала в руках и обняв меня двумя руками прильнула ко мне:

      - Бедненький мой! - прошептала она с такой нежностью, что у меня повлажнели глаза. Вот только этого не хватало! Хотел набраться сил и вдруг расквасился! Нет, нужно идти! Впереди целый день. Как его пережить не уснув перед пюпитрами с нотами?

     - Солнышко моё ясное! Девочка нежная. Красотулечка моя ненаглядная.... - шептал я обнимая, целуя и впитывая запах и особые тонкие флюиды, которые соединяют любящих людей. Понемногу меня отпускало напряжение и усталость, так не вовремя навалившиеся.

     Я и не заметил, как Марта выскользнула из комнаты. Мы ещё постояли тесно прижавшись и не говоря ни слова, потом я заглянул в бездонные глаза Габриэль и вздохнул:

     - Как же мне не хочется от тебя уходить, если бы ты знала! Просто волком хочется выть!

     - Я знаю, - прошептала Габи. - Я тоже ведь расстаюсь с тобой! Приходи поскорее, сейчас мне ещё труднее будет без тебя.

     Мы вышли в прихожую. Я обулся и снял шинель с вешалки. Из гостиной вышли родители.

     - Как же ты вернёшься сейчас в полк? - с тревогой спросил Клаус.

     - Честно сказать, я и сам не знаю. - пожав плечами, безразлично сказал я. - Голова уже не работает. Просто пойду, может ситуация сама подскажет.

     Клаус покачал головой. Марта молча смотрела глазами полными тревоги. Да уж, не завидую им! Такое пережить...

     Клаус крепко пожал мне руку, потом, решившись, крепко обнял:

     - Спасибо тебе, Саша!

     Марта со слезами, шмыгая носом расцеловала в обе щеки, шепча

     - Danke, danke!...

     Весь путь в родной полк я прошёл на автопилоте. В голове звенящая пустота - ни мыслей, ни идей, как буду преодолевать последний рубеж. Обойти по периметру весь наш гарнизон в надежде обнаружить новую лазейку "на волю", которую, конечно же неутомимые советские солдаты соорудят? А то,что они это сделают, я был уверен на 200 процентов! Но сумею ли я найти её в полной темноте, не зная, даже приблизительно, где искать? Ведь наш полк занимал несколько городских кварталов. С двух сторон дома немецких граждан подходили вплотную к трёхметровой бетонной стене, опоясывающей полк по периметру, хотя в некоторых местах сохранилась старая, ещё до фюрерских времён ограда из кованной решетки с острыми пиками наверху. Почему -то наше командование оставило её нетронутой, только законопатило промежутки между пиками, чтобы скрыть от посторонних глаз интимную жизнь полка. В этих местах наши умельцы и проделывали дыры, подпиливая доски и решётку. В одну из таких очередных дыр я и пролез, когда шёл на первое свидание к Габриэль в этой действительности. Но бродить сейчас там было опасно - через дорогу располагался частный сектор с акуратненькими домиками и миниатюрными двориками, в большинстве которых обитали воспитанные, но не любящие ночных гостей собачки. Через высоченный бетонный забор перебраться и вообще нереально. Эти вялые мысли копошились у меня в голове, а ноги, меж тем донесли до самых металлических ворот с красной звездой. Сбоку от них располагался КПП с маленькой калиткой сваренной из арматуры, сквозь которую одновременно мог пройти только один человек. Запор на ней соорудили не хитрый: в верхнюю трубу калитки входил металлический штырь, который задвигался и выдвигался дневальным, сидящим в застекленной будке. Показываешь увольнительную, он тянет штырь на себя и ты - свободен! Возвращаешься из города, опять показываешь увольнительную, он тянет штырь и ты уже, практически на зоне. Только имеет она звучное название: Глухово- Речицкий, ордена Ленина, ордена Кутузова первой степени,краснознаменный 23-й танковый полк. Или, как окрестили для кратности местные остряки: " глухой полк за речкой Эльбой".

     Вот перед этой калиткой я и обнаружил себя. И что дальше?

     " А в чём проблема? Иди себе дальше!", услышал я знакомый голос у себя в голове.

     О, а вы до сих пор здесь? Я думал, как обычно - позабавлялись и бросили, плыви, как хочешь!

     "Ну ты не справедлив, если говорить начистоту. Ни в одной серьёзной ситуации ты не оставался один."

     Согласен, прошу пардону, что-то я скажем так, слегка переутомился сегодня....

     "Поэтому мы и здесь. Иди спокойно!"

     Вот за это спасибо!

     Я зашёл под навес и подошёл к проходу. Калитка была приоткрыта, штырь торчал наружу, дневальный за стеклом пускал пузыри положив голову на стол. Видимо последний входящий не до конца закрыл калитку, а дневальный задвинул запор не убедившись, что он вошёл куда следовало. Я не особо остерегаясь открыл калитку и прошел в полк, мимо усыпленного дневального

     Если "там" прикрывают, можно ничего не опасаться. В этом я убедился при нелегальном переходе чешско-польской границы. Было это в самом начале января 2000-го года. Срок действия моего российского паспорта истёк буквально несколько дней назад, а мне нужно было в Польшу. По информации знающих людей, польские паромы из Щецина в Финляндию, Швецию и Норвегию, за определенную плату брали нелегальных пассажиров. Я решил, что это оптимальный вариант для меня. Но как пересечь границу? Почему -то я решил, что смогу подделать дату срока годности так, что никто не заметит. И действительно, подобрав нужный цвет, я сделал минимальные исправления: к единичке приставил крючочек и получилась четверка - апрель месяц вместо января. Всем, кому показывал результат моей работы в один голос утверждали, что видят цифру четыре. Прихватив с собой подругу с её матерью и племянником для прикрытия, я на самой границе взял чешское такси до польского города Вроцлав. Водитель с радостью согласился добросить нас туда за сто баксов. На пограничном переходе мы отдали пачку паспортов дежурному даже не выходя из машины.

      - Они быстро проверяют! - заверил нас таксист. - Особенно, когда видят, что едет семья.

     На это и был мой расчёт, что в пачке нормальных паспортов проскочит и мой. И действительно, уже через пару минут пограничник шёл обратно. Раздав все паспорта он оставил один в руке и обращаясь ко мне сказал:

     - Проше пан! - и добавил красноречивый жест рукой - "на выход"!Я выбрался из такси и поплелся за погранцом. Тот подвёл меня к своей будке, взял какой -то аппаратик и направив свет на страницу моего паспорта спросил:

     - Цо то е?

     Даже впервые услышав польский язык сделать вид, что ничего не понял, не получится. Под светом, излучаемым аппаратом, все цифры в паспорте ярко светились, а моя искусно нарисованная четверка снова превратилась в единицу.

      В КПЗ при пропускном пункте меня продержали до вечера ни разу ни о чём не спросив. Потом какой -то начальник с большими звёздами на погонах открыл дверь камеры и махнув рукой с моим паспортом бросил:

     - Ходим!

      Ну, ходим, так ходим, всё лучше, чем сидеть! Поляк довел меня до чешской территории и отдавая паспорт сказал:

     - Я тебя не видел. Но если ещё раз попадешься здесь, получишь шесть месяцев тюрьмы. Иди! Только ты знаешь, что теперь с этим паспортом ты не можешь идти в своё посольство?

      И куда же мне идти? Но я горячо поблагодарил погранца, который даже не оштрафовал меня или не "забыл" случайно несколько купюр из моих двух тысяч долларов, которые были у меня с собой. Я присоединился к терпеливо ждущей меня компании. Что делать? Назад пути нет, значит - только вперёд! Тут же забыв предупреждение польского пограничника я снова подошёл к таксистам и просто сказал:

     - Нужно на ту сторону, паспорта нет".

     - Не проблема! -отозвался один. - Сто долларов! Всего?! И за легальный и за нелегальный перевоз? Ну, совсем не избалованные ребята!

     - Ок! Но, деньги получишь на той стороне.- ответил я. - Не бойся, с тобой поедет моя подруга!

     - Не проблема! - улыбнулся таксист.

      Ох и люблю я это слово!

      Мы с подругой сели к нему в машину, а остальные на другом такси поехали в Польшу, договорившись ждать нас на вокзале во Вроцлаве. Таксист был из местных и прекрасно знал все окрестности.

     Привез он меня в какое-то село, совсем рядом с границей. Проехав его насквозь мы остановились на околице. Дальше дорога не была расчищена от снега, но пешком можно было двигаться.

     - Иди прямо вон на тот лес. Там перейдешь границу и сразу попадешь на дорогу. Летом здесь ходят местные жители, но сейчас переход закрыт. Потом пойдёшь по дороге никуда не сворачивая. Как только дойдешь до первого села, жди там. Я тебя заберу.

      Оставив рюкзак в такси подруге, я пошел по снежной целине. Снег доходил почти до колен, но был он лёгкий и пушистый, а под ним чувствовалась твердая дорога, так что идти было не трудно. Ещё засветло я, нырнув под закрытой шлагбаум, оказался на польской территории. Могучий лес обступил со всех сторон. Сразу стало темно. Выбираясь из под мощных еловых лап, я вдруг оказался прямо на краю очищенного от снега плаца. По левому края вытянулась стройная колонна машин в зелёной расцветке. Ничего себе! Да это пограничный полк! Ну или, подразделение поменьше, не важно. Таксист о таком сюрпризе ничего не говорил...

      И куда теперь? Обойти стороной было бы самым разумным, но весь снег, очищенный с плаца громоздился высокими валами, перебраться через которые было не просто. Да и не было, почему -то никакого страха. Я сбив снег с брюк потопал прямо через центр плаца. В окнах казармы уже горел свет, на плацу я был как на блюдечке, но шёл спокойно. Дойдя до середины увидел справа дорогу, которая круто забирала в гору. Это о ней говорил таксист? Вроде других не видно. Дойдя до начала дороги и ступив под кроны деревьев вздохнул спокойнее - никто не засёк, хотя это было и странно. Но чудеса на этом не закончились. Топая по серпантину, который поднимался всё выше, я на одном из поворотов заметил мелькнувший сзади свет фар. "Заметили! Погоня!" Я не раздумывая прыгнул вниз через отвал из снега, образовавшийся при расчистке дороги и замер. Натужно рыча мотором военный газик приближался.

      " И что, подумал я, это едут мои шесть месяцев тюрьмы?" Прямо по законам жанра, автомобиль поравнявшись со мной резко сбавил обороты и я решил, что он остановился.

     " Сейчас услышу команду:" Рус сдавайся!", или как там на польском?

     Но "газон" снова взревел двигателем и покатил дальше. Водитель просто переключил передачу. А может это развлекались "зрители "? Подождав, пока машина скроется за очередным поворотом серпантина и шум мотора уже был неразличим, я выбрался на дорогу и пошёл дальше. Скоро совсем стемнело. Я шел словно в туннеле из высоких темных деревьев и только дорога, покрытая снегом, белела впереди. Несколько раз справа на обочине попались таблички с надписями на нескольких языках из которых явствовало, что это пограничная зона и проход строго воспрещён. Не хватало только приписки " Стой! Стреляю!" Но это уже по российской части, здесь люди более миролюбивы. Не знаю почему и откуда в памяти сама собой всплыла молитва, которую мне настойчиво советовала читать одна очень верующая бабушка, когда мне нужна будет защита. И я стал мысленно её повторять подобрав шаг под её ритм.

     "Святый боже, святый крепкий , помилуй мя!"

     Никогда раньше за мной такого не водилось и сейчас особого повода вроде и не было, но почему -то захотелось. И вот иду я в полной темноте и вдруг поворачивая очередной раз на серпантине, буквально натыкаюсь на колонну солдат. Я только и успел, что стать на самую обочину узкой дороги, как шеренги стали проходить мимо меня.

     "Вот я и попался!"- возопил внутренний голос. Не видеть меня они не могут, проходят, чуть не задевая размахиваемыми руками, вокруг запретная зона - обязаны задержать! А они спокойно шествуют мимо глядя строго вперёд! Ни один даже глаза на меня не скосил.

     "Ну, впереди идут молодые, их дело телячье - знай топай", думаю, "но вот в конце колонны идут деды, а вон и начальник какой -то слегка приотстав шкандыбает. Вот эти точно обратят внимание!"

      Но и деды, и командир так же молча, глядя прямо вперёд, как строй манекенов прошествовали мимо. И ни единого звука! Как в немом кино. Даже скрип снега пропал...

     Последний пограничник скрылся в темноте, я снова вышел на дорогу и пошёл дальше.

     Так что усыпить бдительного воина на КПП это вообще плёвое дело даже для гипнотизёра начального уровня.

     Студия закрыта, придется тащиться в казарму в шинели.

     Поднявшись на крыльцо толкнул тяжёлую дверь. Дневальный у тумбочки на всякий случай отклеился от стены, которую он успешно подпирал все два часа своего дежурства и постарался разлепить глаза - мало ли кто может прийти ночью с проверкой.

     - Отбой тревоги, - пробормотал я проходя мимо, - Ночуй дальше, я тебе просто приснился.

     Прошёл в наш "аппендикс" и тихонько вошёл. Сопение, храп, причмокиванье - здравствуй, родимый дом!

     - Шурик, ты? - сразу же услышал вопрос Алёхина. Он всегда чутко спит.

     - Я, кто же ещё? - шепотом ответил я, пробираясь между рядами двухъярусных кроватей, стараясь никого больше не разбудить.

     - Виталь, Шурик вернулся! - почти в полный голос оповестил командира Лёха.

     - Ну дайте поспать! - раздался недовольный голос из правого ряда кроватей, где обитала сборная солянка из санитаров, водителя ПМП, пары поваров и киномеханика Рафаэля. Возмущался как раз он.

     - Рафик, а ты не высыпаешься у себя в кинобудке? - радостно поинтересовался Лёха. - А что делаешь там целый день?

     Начинается...

     Обитателям нашей комнаты только дай повод поржать.

     - Да дрочит он там!- проснулся водитель. - На бюст дорогого дедушки !

     Вся комната разом заржала!

     - То-то я смотрю, чего у него лысина так блестит! - добавил веселья Лёха.

     - Как Габи? - не обращая на них внимания, приподнялся на койке Виталий.

     - Уже нормально. - не вдаваясь в подробности ответил я, стягивая штаны.

     - Грипп?

     - Похуже. Виталь,завтра расскажу. - только успел я ответить и тут же провалился в сон.

      * * *

     - Поспи ещё, Марта, у тебя же выходной после дежурства!- попытался удержать жену Клаус.

     - Не могу больше спать, сбегаю в госпиталь, узнаю, что там с пациентами Ахмеда. - набрасывая на плечи халат ответила Марта. - Неужели Александр прав и из-за недостаточной квалификации наших сирийских стажёров, кто-то мог получить неправильное лечение?

     - Ты считаешь, что из-за того,что Ахмед поставил неправильный диагноз наша Габи чуть...- Клаус даже сейчас, когда опасность миновала не мог произнести страшные слова.

     - А какое ещё объяснение может быть? - удивилась Марта. - Да, он молодой и неопытный! Не смог рассмотреть признаки инфекционного воспаления лёгких. Посчитал, что это обычный грипп. Он точно так же мог ошибиться и с другими пациентами, хотя это вряд ли. Такое острое заболевание, как было у Габи встречается не часто. Всё, я пошла. Если Габи проснётся раньше, чем я вернусь, накорми её.

     - Да уж как-нибудь соображу... - пробурчал Клаус.

     Конечно Марта медик и лучше разбирается в этих делах, но Клаус не мог отделаться от какого-то беспокойства, будто он что-то упускает. Но слава богу, Габи явно пошла на поправку!

     Щёлкнул замок входной двери. Жена ушла. Полежав несколько минут Клаус решил тоже вставать. Уснуть уже не получится, а просто лежать в кровати и смотреть в потолок?

     Стараясь не шуметь он оделся и бесшумно подошёл к двери комнаты Габриэль. Дверь закрыта была не полностью и чуть-чуть расширив щель Клаус увидел спящую дочь. Копна волос разметалась по подушке, одеяло сползло с одной стороны и из-под него выглядывала стройная ножка Габи. У неё с детства была такая привычка: закутавшись в одеяло, выставить наружу, хотя бы пятку.

     Клаус посмотрел на осунувшееся лицо с темными кругами под глазами и у него сжалось сердце. Он до безумия любил свою дочь. Она всегда была идеальным ребёнком - разумным, рассудительным, аккуратным. Он её ни разу ни за что не наказывал - просто не было повода! В обеих школах она училась на отлично, преподаватели наперебой хвалили её и ставили в пример. Со сверстниками не было никаких разборок или недоразумений, хотя они и считали Габи немного не от мира сего именно за эту её правильность. Несмотря на то, что она была первой красавицей школы и с этой стороны не было никаких проблем. Клаус знал, что практически все её одноклассницы давно не девственницы. Что поделаешь - по миру шагала сексуальная революция. Быть целомудренной считалось не просто не модно, но почти недостатком, выдающим твою неполноценность. Ходить просто на свидания, в кино или концерты считалось пережитком старины. В моде были вечеринки, которые теперь назывались на американский манер - пати. Иногда, эти пати заканчивались настоящими оргиями, где все любили всех. И этого не стыдились, свободно обсуждая на следующий день все перипетии "веселья". Только небольшая часть старшеклассников сторонилась этого, хотя им и приходилось выслушивать постоянные насмешки сверстников. Габи на подобные вещи абсолютно не обращала внимания и не чувствовала себя чем-то обделённой или отсталой. На все приглашения "культурно провести время" она отвечала просто улыбкой в которой внимательный собеседник мог заметить некоторую снисходительность, которую человек испытывает к глупым людям стремящимся казаться умнее тебя. Клаус очень гордился, что дочь выросла такой правильной, хотя и понимал, что его заслуги в этом по сути и нет. Ни он, ни жена не проводили с дочерью нудные воспитательные беседы, не читали лекции на тему "какой должна быть порядочная девушка", не "учили жизни ". Хотя, конечно с готовностью отвечали на любые её вопросы, самого интимного характера. Марта как мать и медик подробно объясняла все женские проблемы и последствия тех или иных поступков. Но они всегда выступали как бы в роли консультантов и экспертов, в силу возраста и жизненного опыта знающие больше, а выводы "как жить" - Габи делала сама! И эти выводы чрезвычайно радовали Клауса и его жену.

     И вот вчерашние события буквально потрясли Клауса! А эта картина - обессиленная, не подающая признаков жизни дочь на руках обнаженного русского парня и её свисающая безжизненная рука, стояла перед глазами! Когда Александр закрыл дверь комнаты Габриэль на ключ и буквально приказал не мешать и соблюдать полную тишину он растерялся, не понимая, что происходит! Что он там с ней делает?! Одна картина нелепее другой проносились в его голове. Он же совсем мальчишка! Он не медик. Чем он может ей помочь? Уже к исходу первого часа он хотел попытаться открыть дверь, но подойдя к ней ощутил какой -то страх и вернулся в гостиную. Потом примчалась Марта с коллегой-доктором и устроила ему истерику, по поводу того, что "он тут сидит, а там дочь с непонятным русским и нужно срочно её спасать, а не успокаивать жену". Когда прошло несколько часов, он уже ничего не понимал от волнения, Марта тихо плакала сидя на диване, а доктор капал ей успокоительные капли, считая, что раз уж он на вызове у больного, то нужно лечить, хоть кого-нибудь.

     А потом эта сцена с безжизненной дочерью повиснувшей на руках Александра. Он хорошо помнит, что в тот момент у него мелькнула мысль, что Габи больше нет. Но твердый голос парня, наполненный такой силой, что ослушаться было никак нельзя буквально сорвал его с места и он в доли секунды сделал то, что от него требовалось. И снова недоумение - что они делают в душе, когда Габи нужно лечить, если это ещё возможно? Уколы, капельница, прогревания, что там ещё? Но не душ же!

     И вдруг смех Габи из-за двери!

     Клаус подумал, что он сошёл с ума от немыслимого напряжения и это просто галлюцинации. Но дверь открылась и Габи вышла на своих ногах, слегка поддерживаемая Александром. Клаус понял, что стал свидетелем самого настоящего чуда! И не он один. Доктор просто лишился дара речи, а Марту спасло от новой истерики только то, что Габи срочно требовалось накормить. Приготовить раньше что-то более существенное,чем бутерброд, никто не догадался, так как есть никто в ближайшее время не рассчитывал. Клаус плохо помнил, что происходило дальше. Этот русский снова закрылся в комнате Габриэль, на этот раз, слава богу, один, а он не отрываясь смотрел на воскресшую дочь, смотрел, не мог насмотреться и не верил, что это не сон!

      Потом эти непонятные разговоры на кухне, которые ему не казались важными. Самое важное было перед ним - его дочь...

     Габи на кровати пошевелилась что-то прошептала во сне и широко улыбнулась. У Клауса сжалось сердце от нежности.

     Господи, спасибо тебе, что сохранил моё сокровище!

     Он осторожно прикрыл дверь и пошёл на кухню. Стараясь не шуметь, сделал себе крепкий кофе, попутно заглянув в холодильник. Если Габи проснётся рано на перекус есть всё необходимое, а сейчас Клаус решил приготовить её любимый картофельный суп. Горячее ей сейчас необходимо. Но едва он расправился с кофе и бутербродом, как услышал за спиной:

     - Морген, папи!

     Клаус стремительно обернулся. В дверях в одной ночной рубашке стояла заспанная, но посвежевшая дочь.

     - Как вкусно пахнет! - потянулась она. - А где мама?

     - Доброе утро, дорогая! - Клаус подошёл, обнял дочь и поцеловал её в лоб.- Мама пошла в госпиталь, узнать как дела у остальных пациентов, нет ли осложнений. Она скоро придет. Иди умывайся, а я пока приготовлю тебе кофе.

     - Ага, - согласилась дочь и пошла в ванную. Клаус проводил её взглядом. Он всё не мог насмотреться на неё, словно желая ещё и ещё раз убедиться, что она настоящая, а не плод его воспалённого сознания. Габи словно почувствовав взгляд отца, обернулась и улыбнулась. И снова волна нежности захлестнула Клауса - как же она ему дорога! Именно сейчас он это до конца осознал.

     Габи скрылась в ванной и Клаус, глубоко вздохнув, чтобы прийти в себя, пошёл готовить кофе.

     Когда посвежевшая после душа Габриэль с накрученным полотенцем на голове уютно устроившись в своём любимом уголке приканчивала третий бутерброд со второй чашкой кофе, вернулась Марта.

     - Быстро ты! - удивился Клаус. - Всё в порядке?

     Но ещё заканчивая вопрос он понял, что случилось что-то ужасное. На Марте просто не было лица.

     - Что? Что там? - обеспокоенно повторил вопрос муж.

     Марта переводила глаза с дочери на мужа не решаясь что и как говорить. Габи перестала жевать и со всё возрастающим беспокойством смотрела на мать.

     - У нас такого никогда не было, - наконец выдавила она из себя. - Это какая-то странная эпидемия...

     - Много больных? - обеспокоенно спросил Клаус.

     - Нет, всё в пределах нормы для этого времени года, только... - Марта снова замолчала.

     - Только - что? - поторопил муж, - Ну говори уже!

     - Такого количество летальных исходов за один день... -с трудом произнесла Марта.

     - Что?! - глаза Клауса расширились. - Ты говоришь, летального? Это значит есть умершие?

     Марта кивнула:

     - Да, четырнадцать человек.

     - О, Господи!.. - прошептал Клаус. - Но как такое может быть? Это же обычный грипп и у вас не очень много было больных, ты же сама говоришь? В госпитале не смогли им помочь?

     - Их не довезли до госпиталя. - Марта тяжело присела на стул. Теперь, когда она смогла выговорить эту страшную новость, она смогла немного расслабиться.

     - Когда я сегодня ночью позвонила дежурному врачу или вернее, Габи ему позвонила, я только говорила, - продолжила Марта. - Он послал дежурную бригаду по тем пациентам, которых посещал Ахмед. В первой квартире им долго не открывали, пришлось будить старосту дома, который сказал, что в квартире живёт одинокая пожилая женщина и она вечером точно была дома. Пойти никуда она не могла, потому что днём почувствовала недомогание и вызвала участкового врача. Поэтому староста разбудил техника, который обслуживает их дом. В общем они потеряли много времени и когда квартиру открыли, эта женщина уже была холодной.

     Марта замолчала, налила себе воды и жадно выпила. Клаус и Габриэль не отрываясь смотрели на неё.

     - Когда они вернулись в госпиталь с этой умершей больной, поступил вызов, что девочке четырех лет очень плохо. Бригада поехала по вызову. Но все ещё надеялись, что это просто такое совпадение. Приехав по вызову врачи обнаружили, что девочка без сознания. Они поставили ей капельницу, сообщили, чтобы в госпитале готовили реанимационную палату и поехали обратно. Но по дороге девочка скончалась. Дальнейшие реанимационные процедуры результата не дали. В это время стали поступать другие сообщения о тяжёлых больных. Это уже было утро и по всем вызовам отправили медиков. Все они потом рассказывали, что обнаруживали больных в среднем и тяжёлом состоянии, но по всем показателям серьёзной угрозы не было, их можно было спасти. Однако в определенный момент процесс становился лавинообразный и больные погибали от отёка лёгких. Даже тех, кого удавалось довезти до госпиталя, погибали в реанимации.

     Марта замолчала, уронив руки на колени.

     - Ко всем погибшим приходили по вызову Ахмед и его коллеги. - добавила она после паузы.

     - Но Габи... - первым пришёл в себя Клаус.- Как она?.. К ней ведь тоже приходил этот...

     Марта, Клаус и Габи в ужасе смотрели друг на друга.

     - Саша? - Клаус не нашел больше слов.

     Марта вдруг зарыдав в голос кинулась к дочери.

      * * *

     - Шурик, вставай! - кто-то настойчиво тряс меня за плечо. - Подъём уже проорали.

     Я с трудом разлепил глаза. Надо мной стоял Виталий.

     - Ты во сколько вчера пришёл?

     - Сегодня... - еле выдавил я хриплое слово из глотки. Блин, как хочется пить! Ну да, такую потерю жидкости сразу не восстановишь.

     - Понятно, - сочувственно протянул командир. -Тебе бы поспать, понимаю, но смысла нет. Тебе эти лишние полчаса ничего не дадут, а будешь голодным до обеда. Вставай, сейчас чайку хряпнешь - полегчает!

     - А кофе нет? - раздирая глаза спросил я.

     - Гы-гы-гы! - загрохотало в комнате так, что я окончательно проснулся.

     - И бутерброд с черной икрой! - схохмил Алехин.

     - Да ладно, я согласен и на красную! - спуская ноги с кровати поддержал я веселье, проснувшись окончательно.

     - Ну разве что из морковки натрём! - хлопнул меня по плечу Серёга Сараев. - А ты как в полк после отбоя пробрался? Дыры-то после того побега все законопатили!

     - Места надо знать, Серёга! - подмигнул я, вешая полотенце на плечо и отправился в умывальник.

     - Потом покажешь! - сказал мне вслед Сергей. - Вот молодёжь пошла, лучше дедушек всё знают!

     - Ну ты ещё не дед, - тормознул его Виталий, - но Шурик точно много чего лучше тебя знает.

     Что ему ответил Сергей я уже не слышал.

     Завтрак только ненадолго взбодрил меня, а потом навалилась сонная одурь. Я ведь не просто не спал практически всю ночь. Энергетические практики такой интенсивности мне проводить не приходилось и в прошлой жизни, а в этой это вообще был первый опыт. В том, что один бы я не справился у меня практически сомнений не было. И это, как не странно, меня радовало! Значит я не один и в беде меня не бросят.

     Разыгрываясь или как у нас в духовом оркестре говорили - "раздуваясь", я мыслями был далеко от студии. Все они, покружив где-то возвращались ко вчерашнему происшествию. Что это было? Кто этот Ахмед и его "коллеги"? Зачем они здесь? Это у Ахмеда крыша поехала или он действовал обдуманно? Но чего хотел добиться? Это был единственный его акт или он успел ещё ввести свой препарат другим пациентам? Судя по количеству ампул, оставшихся в контейнере, раньше их там было больше. Или просто ему досталась неполная коробка?

     Может эта мразь нашла на свалке просроченное лекарство и...? Да нет, на свалку лекарства не выбрасывают.

     Медики.

     А обычные граждане? Запросто! Где эти южные гости сейчас? Эх, жаль нет интернета! Сейчас бы за пять минут знал всё, что произошло и даже больше - все фантазии, домыслы и версии.

     - Кравцов, сразу после обеда генеральная уборка студии и территории! Не тянитесь там...- услышал я голос старшины оркестра.

     - Так точно, товарищ прапорщик! - ответил Виталий, хоть в оркестре и не поощрялась солдатчина.

     "Твою же мать!" - чуть не сказал я вслух.

     Сегодня суббота и мы играем танцы в ГДО, поэтому я собирался успеть заскочить проведать Габриэль раньше. Даже подумывал пожертвовать обедом, чтобы побыть с ней подольше. В конце концов, меня что, любимая не накормит, что ли? А поглощать какой-нибудь венгерский гуляш из свежего мяса одновременно облизывая глазами её соблазнительную фигуру неизмеримо приятнее, чем хлебать неудобоваримое месиво из кислой капусты с кусками какой-то коричневой субстанции из стратегических резервов времён Второй мировой почему-то называемой мясом и видеть при этом напротив себя рыльца, которые мельтешат перед тобой все 24 часа.

      И что старшине приспичило делать это именно сегодня?! Студия у нас и так в полном порядке. Уборка её поставлена раз и навсегда, поэтому чистоту поддерживать не составляет особого труда. В этом деле прапорщик Слатвинский знал толк и чтобы мы не расслаблялись, иногда приходил вечером, когда действующий дневальный по студии, сдавал её следующему. Личным ноу-хау старшины была такая система: дневальный ко времени сдачи дежурства вылизывал студию до идеального состояния. Бетонный пол натирался каждый день многие годы специальной мастикой при помощи полотёра. И если посмотреть себе под ноги, то ты видел собственное отражение, как если бы полы были из мрамора. Пыль протиралась абсолютно со всей поверхности, которая имелась в студии. Заступающий дневальный обязан был тщательно проверить качество уборки и вот, чтобы никто не манкировал своими обязанностями, старшина приходил на передачу и ждал не вмешиваясь. Но когда принимающий докладывал ему, что проверка закончена, студия блестит как кошачьи яйца и он готов её принять под свою ответственность, Слатвинский давал последний шанс, спрашивая:" Хорошо проверил?" Получив утвердительный ответ, прапорщик говорил:" Хорошо, твоё дежурство началось. А теперь посмотрим в каком состоянии ты содержишь студию!" И достав чистый носовой платочек залезал куда-нибудь в потаённый уголок и проверял наличие пыли. Обнаружив, что его любимый платочек теперь грязный он выдавал вердикт:" Студия находится в ненадлежащем порядке. Наряд вне очереди!" Таким образом бедолага дежурил два дня подряд: за себя и за того парня, который плохо убрал студию. Чтобы не попадать под такую раздачу и сдающий и принимающий относились к делу со всей ответственностью. Потому что, если принимающий находил грязь раньше, чем принял студию, то наряд вне очереди получал тот, кто думал, что уже отдежурил. Старшина даже придумал механизм против проявления дедовщины в этом деле. Учитывая возможность того, что дневальный из старослужащих просто сунет кулак под нос "молодому" со словами:" Только попробуй бл... найти пыль", прапорщик "случайно" заходил в студию в эти дни и занимался, якобы своими делами. Когда "молодой" излазив все закоулки уже готов был принять студию, Слатвинский подходил к нему и говорил:" А давай-ка, я тебе помогу с проверкой. Вот смотри, ты тут проверял? А там?" И вдруг оказывалось, что заступающий кое-что пропустил. " Ну, не беда,- утешал его старшина. - Пусть тогда старый дневальный ещё денёк подежурит, а ты за это время хорошо изучишь все помещения в студии". Ага, любил он такие воспитательные моменты! Без крика и нагоняя, добиваться нужного результата.

     И что, эта генеральная уборка так уж необходима именно сегодня? Знает ведь, что нам сегодня допоздна работать, когда остальные срочники оркестра будут отдыхать! Пусть их всего двое, но всё равно. В другой день меня бы это не особенно напрягло, ну,переработаем слегка, велика важность! Но сегодня...

     - Ты чего такой смурной? - подошёл Виталий.- Беспокоишься о Габриэль? Ты кстати так и не рассказал, что с ней?

     А я уже и не знаю. Тем более не знаю теперь, что можно говорить!

     - Да какое-то сильное заболевание, с мудрёным названием, я не запомнил.

     - Так её в больницу увезли?

     - Да, на "скорой". - соврал я. Не скажешь же, что она дома лежит с серьезным заболеванием.

     - А что ты так долго был? Кстати, когда пришёл-то?

     - Да не помню я. На часы не смотрел, не до того было.

     - Ну после отбоя же? Как тебя на КПК пропустили?

     - Да дрыхли все! - отмахнулся я. - Не знаешь,что ли, как у нас службу несут?

     - Ну ты везунчик! - покрутил головой Виталий. - Меня бы точно повязали.

     Занятия оркестра до обеда в этот день были для меня настоящей мукой. Мало того, что постоянно хотелось спать, так в короткие моменты просветления мысли сразу возвращались в квартиру Хеттвер. Как они там? Что у Габи всё хорошо - я знал, просто чувствовал! А вот что там удалось узнать фрау Хеттвер в госпитале?

     Пару раз я опаздывал со своим сольным вступлением на флейте, когда мы разбирали классические произведения. Дирижёр любил отвлечься от военных маршей, всё -таки он был настоящим музыкантом и мы частенько в предвыходные дни играли классические произведения для души. Несколько раз даже делали из военно-духового оркестра большой эстрадный с саксофонами, тромбонами и ударной установкой вместо одного большого барабана. В этом варианте оркестр исполнял шедевры Гленна Миллера, Рея Конифа, Гершвина. Жаль только дальше студии эти эксперименты не шли. Ну кому это было нужно в полку?! "Славянку!" - орали дембеля на всех наших выступлениях в клубе, где мы пытались привить им хоть какие-то зачатки культуры. Не, хорошо хоть требовали марш " Прощание славянки", а не "Мурку"!

     - Любимов, что с тобой сегодня? - не выдержал дирижёр. - Специально подобрал произведения с партиями флейты, давненько её живьём не слышал, а ты спотыкаешься постоянно.

     - Да голова болит... - выдал я универсальную отмазку для всех и во все времена.

     - Сходи после обеда в ПМП, пусть какую -нибудь таблетку дадут. - пробурчал Чихрадзе.

     - Да у нас генеральная, после обеда...

     - Ну таблетку они тебе быстро дадут, она у них всё равно одна от всех болезней! - сразу же влез Вася Онопко, девизом у которого было:" Ни дня без хохмы!" И он его постоянно перевыполнял.

     - Не, у них ещё клизма есть! - не остался в стороне Конюшков.

     - С горчицей! - это Студников.

     - С горчицей это от серьезных болезней.- внёс поправку Конюшков.

     - А пробки от запора забыли? - подал голос Ключный.

     - Ну вот, шикарный ассортимент медицинских услуг имеется! - подвёл итог Крылов. - Так что вы зря бочку катите на полковую медицину.

     Дирижёр терпеливо дождался пока иссякнут все хохмы и реакция на них, зная по опыту, что остановить это невозможно! Ибо слишком неординарные личности собрались оркестре.

     Когда затихли последние смешки Паша Михеенко с серьезным видом уточнил:

     - Так Шурику таблетку просить или лучше сразу клизму?

     И веселье возобновилось с новой силой...

     Драить студию и подметать территорию вокруг неё мы закончили за час до начала нашей работы в ГДО. Времени хватало только на то, чтобы умыться, переодеться в парадки и дотопать до ресторана. Благо аппаратуру теперь возить туда-сюда необходимости не было.

     Подключаясь и настраиваясь я с тоской думал, что увидеться сегодня с Габриэль никак не получается. Закончим мы поздно, тютелька в тютельку, чтобы успеть к отбою. Просто наплевать и вернуться после отбоя, забежав на минутку к семье Хеттвер, никак не получится: гарантии, что очередной дневальный на КПП будет точно так же спать,нет ни какой. Дважды в одну и ту же воронку снаряд не попадает. Да и Виталий просто не имел права отпустить меня. Случись чего, спрос будет с него. Он не сможет сказать, что он "не знал".

     Мы сыграли пару инструменталок для разогрева и уже собирались начать основную программу, когда увидели редкую картину: начальник ГДО в полковничьем мундире показался в дверях ресторана и направился прямиком к нам.

     - Вечер добрый, сынки! - приветствовал он нас как обычно.

     - Здравия желаем! - за всех ответил Виталий, но и мы, пробормотали приветствие, каждый на свой манер.

     - Виталий, я заберу у вас Любимова, - не спрашивая, а констатируя факт сказал полковник без всякого вступления. - Там у начальника Особого отдела возникли вопросы по аппаратуре, которую он вам пробивает, так что нужна консультация. А Любимов у вас,как известно хорошо в этом разбирается. Сможете обойтись без него?

     - Ну, сможем, конечно... - не очень уверенно ответил Виталий.

     И я его понимал. На данном этапе существования группы практически всё было завязано на мне: и многочисленные соло на органе и вокал в большинстве песен, да и мы просто хорошо сыгрались и отсутствие любого - это уже проблема.

     - Ну вот и отлично! Пойдём, Любимов! - полковник явно торопился и не собирался разводить дебаты на тему: "сможем-несможем"!

     Я выбрался из-за органа.

     - Виталь, я выключать его не буду, может где успеешь аккорд нажать или соло простое сыграешь...

     О чём это я? Какое соло? Сейчас тебе будет и соло, и кофе, и какава с чаем...

     Я сразу понял, что дело конечно не в инструментах, а в гораздо более серьезных вещах, раз Громов не дождался нашей утренней встречи в парке.

     Сидоренко без стука открыл дверь, кабинет всё -таки его, пропуская меня.

     - Заходи!

     Громов расположился в кресле возле маленького столика, в том же самом, где и первый раз, когда мы познакомились.

     - Здравия желаю, товарищ полковник! - на всякий случай по уставу поздоровался я.

     Громов не остановил меня, как прошлый раз.

     - Хотел сказать добрый вечер, но не получается, -ответил он. - Садись, поговорим.

     - Ну я пойду, не буду вам мешать, - взялся за ручку начальник ГДО. - Если буду нужен - я в главном зале.

     О как! Целый полковник сработал как простой посыльный. Не хочет главный особист дивизии, чтобы его видели лишние глаза в ГДО.

     - Спасибо, Павел Васильевич! - кивнул Громов и дождавшись, когда Сидоренко вышел, плотно прикрыв за собой дверь,без паузы, сразу же начал без предисловий:

     -Вчера, после твоего звонка, вернее уже сегодня утром, я связался с немецкими коллегами.

     - Штази?- вставил я,

     - Не будем уточнять, -уклонился Громов. - В этом деле,чем меньше будешь знать, тем будет лучше для всех. И в первую очередь для тебя. Я сам не владею всей информацией.Итак, "восточных гостей" изъяли с территории госпиталя. Где они сейчас, я могу только догадываться. Если бы ты не оказался в самом центре событий, я вообще бы не посвящал тебя в это дело. Повторяю: для твоей же безопасности. Поэтому просто напоминаю тебе ещё раз: нигде и никому ни одного слова.

      -Не маленький, Степан Афанасьевич! - как-то само вырвалось обратится по имени, а не по званию.

     - Надеюсь. - Громов внимательно посмотрел на меня. - Просто ещё раз напоминаю. Это не лишнее. Что мне удалось узнать. Все три араба из Сирии - члены террористической группы. Их подготовили для совершения терактов в странах Европы. По видимому, им было совершено всё равно в какой именно. К несчастью это оказалась Восточная Германия.Все трое прошли медицинские курсы, но не для того, чтобы лечить, а чтобы попасть в какое-либо медицинское учреждение.Так они оказались в Ризе, в городском госпитале. Показали себя с хорошей стороны, постоянно предлагали помощь и немцы "растаяли", потеряв бдительность. Выбрав момент, когда волна ежегодной эпидемии гриппа резко пошла вверх,они решили действовать. Медицинского персонала не хватало и руководство госпиталя решило доверить им самостоятельные выезды по первичным вызовам.

     Вчера они нанесли скоординированный удар.

     - И? - не выдержал я.

     - Четырнадцать человек. - тихо ответил Громов. - Из них двое детей, четырёх и семи лет.

     - Что значит четырнадцать человек? - до меня не сразу дошло.

     - Спасти не удалось... - закончил Громов.

     - Бл... - еле сдержался я. - Мрази!

     - Как ты узнал о них и откуда звонил?- после паузы спросил полковник.

     - От Габриэль...

     - Ты был у неё в это время? - изумлённо произнёс Громов. - Но родители?

     Я посмотрел на него. У них у всех одно на уме?

     Я уткнулся лицом в ладони думая только об одном - что было бы с Габи и со мной, если бы у меня ничего не получилось?

     - Ты хочешь сказать? - осторожно продолжил Громов.

     - К Габриэль приходил Ахмед. - перебил я его.

     - Что?! Как?! - полковник во все глаза смотрел на меня, боясь спросить.

     - Она здорова. - ответил я.

     - Ахмед не успел ввести ей БО? - спросил Громов.

     - Что такое БО? - не понял я.

     - Они вводили пациентам компоненты биологического оружия.

     - Суки! - я ударил кулаком по коленке. - Их четвертовать мало! Где они сейчас и что с ними будет?

     - Они у спецслужб ГДР, а вот что с ними будет - большой вопрос!

     - То есть? - я ещё не хотел верить, но тоненький ручеёк знания уже просачивался мне в мозг. - Вы хотите сказать?...

     Я замолчал на полуслове и дождался, пока ответ сам сформулируется у меня в голове.

     Громов молчал и тогда я сказал глядя на него:

     - А, ну да, как же я сразу не догадался! Разве ж можно разбрасываться такими ценными кадрами?! Сейчас мы их быстренько перепрограммируем и забросим на Запад, для борьбы с "мировым злом". Мы то как раз - "добро"! Да, Степан Афанасьевич? Добро должно быть с кулаками! Такой у нас лозунг? А ещё с биологическим оружием! С химическими, отравляющими веществами и ядрёной бомбой, куда ж без неё, родимой?!

     Я остановился с трудом. Перед глазами всё время была лежащая без сил Габи, огромные черные круги под её глазами, прерывистое, еле слышимое дыхание.

     - Мрази! Какие же мрази! - я еле удержался, чтобы не добавить - "вы".

     - Как ты узнал об этих южных или восточных "друзьях"?

      Так... И что ему говорить? Вчера, подключая Громова к проблеме я думал только о том, чтобы спасти людей и обезвредить этих непонятных "гостей", абсолютно упустив из виду, что придётся объясняться.

     - Почему молчишь? - поторопил Громов, буравя меня глазами.

     - Степан Афанасьевич, извините, не могу ничего придумать! - откровенно сказал я. - Голова после этой ночи не работает. Завтра бы что-нибудь придумал, а сегодня - не получается!

     - А если сказать правду?

      Как это удаётся Громову сдерживаться перед лицом такой наглости от пацана?

     - Могу! Только вы не поверите. - пожал я плечами.

     - А ты попробуй...

     - Хорошо, - я немного подумал.

     А как будет восприниматься правда без подробностей? Проверим?

     - Ахмед был у Габриэль по вызову, сделал ей укол. Когда я пришёл ей было уже совсем плохо. Мне удалось остановить развитие процесса, хотя я и не понимал, в чём причина такого стремительного его развития. В процессе лечения, я установил причину - инъекция чего-то инфекционного или отравляющего. От матери Габриэль узнал, что на вызов приходил Ахмед и что двое его подельников весь день были на вызовах к другим больным. Я заставил её позвонить в госпиталь и отправить медиков по всем пациентам, к которым приходили арабы. Надеялся, что их удастся спасти. И сразу же позвонил вам.

     - Что говорила мать Габриэль по телефону? - быстро спросил Громов.

     - Я не знаю. Не спросил.

     Громов скривился.

     - Нужно как можно быстрее это узнать!

     - Можно позвонить, - начал было я, но полковник покачал головой.

     - Лучше этого не делать. - секунду поразмышляв и решив для себя что-то, он решительно заговорил. - Я сейчас не буду разбирать, что ты тут мне наговорил, мы к этому вернёмся позже. Сейчас просто нет для этого времени! Первым делом нужно узнать точно, желательно до единого слова, что именно говорила мать Габриэль по телефону. И вообще, что говорят сейчас в госпитале. И исходя из результатов будем решать, что делать .

     - Всё так серьезно, Степан Афанасьевич? - спросил я. До меня начинало доходить, что опасность ещё не миновала.

     - Более чем! - ответил Громов о чём -то усиленно размышляя. - Если бы знать точно, что квартира семьи Хеттвер ни на минуту не оставалась пустой, то можно было бы и позвонить. - стал он рассуждать вслух. - Но мы с тобой этого не знаем, а позвонить и спросить, значит...

     - Спалиться! - закончил я за него. Громов просто кивнул. Мне стало понятно о чём он ломает голову. Его телефон явно защищён от прослушки. Телефон Хеттвер, почти наверняка не слушают. С чего бы это делать "компетентным органам"? А вот телефон госпиталя, напротив - почти наверняка слушается! Мало ли какой псих позвонит! И если мама Габи наговорила лишнего, штази сразу же заинтересуются ею. Они, конечно могут просто вызвать её на допрос и думаю обязательно вызовут, но могут и поставить прослушку, интересно ведь, чего там врач предупредившая о террористах говорит в кругу семьи! Но сейчас, к счастью нет мобильных телефонов, которые прослушиваются по щелчку пальцев! Ещё и живую картинку дадут. Сейчас спецам штази нужно проникнуть в квартиру, чтобы прилепить "жучок".

     - Но сам телефон можно ведь подключить для прослушки прямо на АТС? - решил уточнить я.

     - Конечно, - кивнул Громов. - Именно поэтому нужно как можно быстрее предупредить их от лишних разговоров

     - Я пошёл? - поднялся я.

     - Да! И как можно быстрее! - Громов поднялся тоже. - Первым делом узнай что именно говорила по телефону мама Габи. Если она ничего не говорила о возможном теракте - это большая удача! Мать -врач, найдя дочь в тяжёлом состоянии и зная, что к ней приходил неопытный стажёр беспокоится о других больных. Это вполне естественно. Следующий момент: узнай о чём говорят врачи в госпитале и что говорила им мама Габриэль о выздоровлении дочери. Если и здесь она не сказала ничего лишнего, значит будем считать, что нам очень и очень повезло. Если же не всё так, как хотелось бы нам, сразу звони сюда, я буду ждать. Естественно не с телефона Хеттвер, только из автомата. Всё ясно?

     - Говорить можно открыто в квартире? - задал я пришедший вдруг в голову вопрос.

     - Правильно мыслишь! - похвалил Громов. - Если в квартире всегда кто-то находился, то прослушки нет. Но ты же не можешь с порога об этом спросить? Поэтому напиши прямо здесь записку и когда тебе откроют дверь покажешь её. И уже по ответу будешь действовать. Если квартира хоть на пять минут оставалась без присмотра, лучше перестраховаться. Пригласи Габриэль подышать свежим воздухом, это полезно после болезни. Кстати, она как, сможет прогуляться?

     - Я её не видел весь день из-за идиотской генеральной уборки! - чуть не выматерился я.- Но, думаю сможет. В крайнем случае далеко не пойдем, у них есть внутренний дворик.

     - Да, так даже лучше. - согласился полковник. - Может придется что-то уточнять у матери. А ещё лучше, забирайте с собой и её! Всё сразу и выяснишь!

     - Ясно! - я быстро настрочил записку. - А что сказать парням? Я же за шинелью через зал пойду, спросят?

     Громов махнул рукой:

     - Скажи, что я тебя везу куда -нибудь к немцам смотреть инструмент какой -нибудь. Сам придумай! Не до этого сейчас!

     Тут он прав. Я почти бегом одолел коридор и вошёл в зал ресторана. Парни как раз играли "Крутой поворот" и всё свободное место перед сценой было занято прыгающей и притопывающей толпой. Виталий, увидев меня глазами спросил : "Ну что там?" Я только махнул рукой и провёл ребром ладони по шее - " Тороплюсь!" и схватив шинель из подсобки, протолкался сквозь толпу источающую запах алкоголя и табака к выходу. Когда они успели так "заправиться?"

     Завершив рекордный забег к дому Хеттвер, я слегка отдышался и коротко, как обычно позвонил в домофон.

     - Сашик? - с надеждой спросил домофон голосом Габриэль.

     - Я, солнышко!

     - Иии! - услышал я радостный писк Габи и нажал на дверь ожидая жужжание открываемого замка. Но вместо этого наверху хлопнула дверь и я услышал не такие стремительные как обычно, но достаточно уверенные шаги Габи. Она подбежала к застеклённой входной двери и смущённо улыбаясь открыла её.

     - Ой, прости, я так торопилась, что забыла открыть тебе дверь! - и она нырнула в распахнутую ей навстречу шинель.

     Ну вот, а мы с Громовым целую операцию разработали по вызволению Габи и её матери из квартиры без привлечения внимания злобной штази!

     - Габи, душа моя, ты что ли совсем поправилась? - отстранив её немного от себя заглянул я в её глаза. В них не осталось и следа слабости или болезни и только лёгкая бледность и чуть заметные круги под глазами выдавали перенесенное ею в течение последних суток .

     - Да, Сашульчик! - улыбаясь ответила она, демонстрируя новые варианты моего имени.

     - Ох, как же ты меня напугала, солнце моё! - прижал я ее снова и тут же отстранив с наслаждением поцеловал.

      Габи обмякла в моих руках и её жаркое дыхание обожгло мне лицо.

     - Ну, пойдём скорее наверх! - потянула она меня за руку. - Мы теперь можем целоваться дома и нам никто ничего не скажет! - она счастливо засмеялась.

     - Подожди, солнышко! - удержал я её. - Нам нужно поговорить с тобой здесь.

     - Почему? - удивилась Габи и сразу стала серьезной.

      Чувствует моё состояние?

      - Это из-за того, что случилось ночью?

     Хорошо, что она так быстро всё понимает, даже раньше, чем я спрашиваю. Не придется терять время на пустые ахи и охи.

     - Да, Габи! - я киваю. И решаю сначала поговорит с ней, раз уж она здесь, а потом, если понадобится, то позовём и Марту. - Давай я тебя хорошенько застегну и пойдём в наш садик.

     Мы выходим через заднюю дверь и садимся под пальмой в кадке. Габи серьёзно и с тревогой смотрит не отрываясь на меня.

     - Габи, ты знаешь, что случилось прошлой ночью в городе? - начинаю я. - Расскажи мне всё, что тебе известно, что рассказала тебе мама.

     Габи кивает и неглубокая складочка появляется у неё на лбу.

     - Мама сказала, что вчера в Ризе умерло четырнадцать человек. У них у всех были одинаковые симптомы и умерли они от отёка лёгких. Это бывает при тяжёлой инфекционной пневмонии, но такое количество за одни сутки - впервые за всю историю госпиталя.

     Габи останавливается и вопросительно смотрит на меня.

     - А что говорят врачи? В чём может быть причина?

     - Как я уже говорила, они понимают причину смерти, но не понимают, как такое могло произойти сразу у такого количества больных. И самое странное, что ко всем умершим пациентам приходили трое врачей-стажеров из Сирии.

     - И как они это себе объясняют?

     - Ну, кто-то, как моя мама считает, что у сирийцев слабая квалификация и они не смогли правильно поставить диагноз. Но не понятно, почему так получилось, что только у этих больных произошел отек лёгких, а больше ни у кого. Почему нашим врачам не попался ни один больной, которого пришлось бы спасать в реанимации?

     - А ты как думаешь, Габи?

     - Я думаю, как и ты! - сразу же ответила она. - Это стажёры ввели какую-то инфекцию всем, к кому они пришли по вызову. Только я не понимаю зачем? Что эти люди сделали им плохого? Что могла сделать четырех летняя девочка?

     У Габи на глазах появились слёзы и задержавшись чуть-чуть на ресницах, покатились по щеке. Я прижался к её щеке губами и ощутил на них соль.

     - Это террористы, Габи, им всё равно кого убивать, ради своих бредовых идей.

     - А их поймают ? - Габи заплаканными глазами смотрела на меня.

     - Надеюсь, родная! - ответил я, совсем не надеясь на правосудие.

     - А почему мы говорим с тобой здесь, а не дома?

     Как объяснить и не напугать? Какой станет их жизнь, если они будут бояться, что их подслушивают и за ними следят!

     - Габи, я не хочу тебя обманывать, но и боюсь говорить тебе правду.

     - Мы же договорились всегда говорить только правду!

     Габи вопросительно смотрит на меня и в её глазах я вижу недоумение.

      - Почему ты не хочешь говорить мне правду?

     - Я хочу, но боюсь тебя напугать! - тороплюсь объяснить. Только обиды нам сейчас не хватало!

     - С тобой мне ничего не страшно! - уверенно говорит Габриэль. - Особенно теперь.

     - Хорошо, солнышко! - соглашаюсь я. - Тебе я скажу всё, что знаю я сам и что думаю, но твоим родителям и особенно брату мы сообщим только самое необходимое, хорошо? Это нужно для их же безопасности! Ты меня понимаешь?

     - Да! - кивает Габи и на лбу появляется знакомая складочка. Она сосредоточена.

     - Этих террористов задержали. Погоди радоваться! - останавливаю я Габи. - И сейчас идёт следствие. Ваша штази начнёт допрашивать всех людей знающих хоть что-то о них и об их работе в госпитале. Почти наверняка будут разговаривать и с твоей мамой. Не только потому, что она их знала, но и потому, что Ахмед приходил к тебе и что именно фрау Марта позвонила в госпиталь и сказала... Вот тут очень важно, что она сказала? Ты знаешь?

     - Нет, я не спрашивала... - растерянно ответила Габи.- Мне как-то было уже всё равно, главное, что по её звонку поехали врачи к пациентам. Хоть и не спасли никого. - добавила она тихо.

     - Ты понимаешь, что очень важно что именно сказала твоя мама по телефону и потом в разговорах в госпитале? И что она говорила о твоём выздоровлении. Ох, там же был ещё этот врач! - я вспомнил мужика в белом халате с отвисшей челюстью при виде меня голого с Габи на руках.

     - Мне кажется я понимаю. - медленно ответила она усиленно размышляя о чём -то.

     - Если мама сказала, что тебя хотели убить, отравить и прочее, её обязательно спросят с чего она это решила?

     - Нет, мне кажется по телефону она говорила только, что из-за неправильного диагноза у больных может быть более серьёзное состояние и их необходимо проверить, - стала вспоминать Габи.

     - Господи, сделай так, чтобы это именно так и было! - взмолился я.

     - Саша, ты стал часто вспоминать бога. - несмотря на совсем не веселую ситуацию , пошутила Габи.

     - А без его помощи нам будет трудновато выбраться из этого положения. - без улыбки ответил я и Габи кивнула.

     - Мы можем спросить у мамы. - подняла она на меня глаза. - Пойдём?

     - Обязательно, солнце моё! Только ещё один вопрос: ты сегодня выходила из дома? Погулять или ещё куда-нибудь?

     - Нет, что ты?! Я сначала долго спала, потом мы с папой завтракали, хотя это был уже почти обед, а потом пришла мама из госпиталя и рассказала нам эти страшные новости. И долго сидели вместе и даже плакали... - закончила Габи и шмыгнула носом.

     Я снова обнял её успокаивая и глядя поверх её головы на тёмное сейчас окно её комнаты, уточнил:

     - Так вы с папой всё время были дома?

     - Да, а почему ты об этом спрашиваешь?

     Вот опять то же самое - говорить или нет?

     - Ты обещал! - почувствовав мою заминку и правильно её истолковав, напомнила Габи.

      Я вздохнул - теперь придется с этим жить, даже если захочу, вряд ли удастся от неё что-то скрыть. Женщина-рентген - мечта любого мужчины!

     - Почему ты смеёшься? - она подняла на меня глаза.

     - А я разве смеюсь? - удивился я. - Я же молчу!

     - А я чувствую, что смеёшься! Там, внутри...

     - Габи, я начинаю тебя боятся! - почти серьёзно ответил я. - Я чувствую себя как та лягушка под микроскопом!

     - Лягушку целиком под микроскоп не засовывают! - улыбнулась Габи. - Её сначала препарируют - режут на кусочки. Мы в школе это проходили.

     - Какой ужас! - я отстранился от неё выпучив глаза. - Ты меня ещё и препарировать будешь!? Я уж согласился под микроскоп целиком, а тут такое!

     - Вот не заставляй меня препарировать тебя, рассказывай всё сам!

     Да уж, что-то у нас этот процесс слишком быстро продвигается. От " да, милый, хорошо дорогой," до "а чего ты там себе думаешь, ну-ка колись!"

      Теперь я тихонько засмеялась уже вслух.

     - Ну! - потеребила меня Габи.

     - Слушай, даже подопытной собачке и то дают кусочек сахара в утешение, а ты только разрезать на кусочки грозишь и треплешь как Тузик грелку!

     - Какой ещё Тузик? - с подозрением уставилась на меня Габи, - И кто такая Грелка?

     Вот так и знал, чувствовал, что нельзя хохмить - придётся объяснять каждое слово.

     - Я тебя потом с ними познакомлю - и с Тузиком и с Грелкой - согласился я. - А сейчас нам нужно до конца выяснить кто, что и где говорил. Раз вы были всё время дома и никуда не выходили, значит мы можем спокойно подняться и поговорить с твоей мамой.

     Габи задумалась.

     -;Аналитик ты мой! - чмокнул я её прямо в нос, пользуясь тем, что она потеряла бдительность.

     - У, мокро! - сморщила она носик вытираясь.

     - Терпи, имею право! - разворачивая её лицом к подъезду сказал я. - Ты вон вообще потрошить меня собралась, я и то молчу.

     - На наше счастье профессиональная этика не позволила фрау Марте обвинять своих коллег, как она считала, в чём -либо без неопровержимых улик. - подводил я итог своего "похода" в семью Хеттвер. - Поэтому она просто сообщила по телефону, что из-за недостаточной квалификации врачей-стажеров ими возможно были поставлены неправильные диагнозы. А поэтому необходимо немедленно проверить состояние всех больных, которых они посещали. Срочность была обусловлена быстрым протеканием процесса, который она наблюдала у собственной дочери. Больше никаких разговоров по телефону она не вела. Утром, несмотря на то, что она имела выходной после дежурства, она отправилась в госпиталь узнать что там и как. Могла бы позвонить, но предпочла лично проверить состояние больных, так как имела перед собой пример её дочери. В госпитале она нашла своих коллег почти в шоковом состоянии от количества летальных исходов, поэтому никакого вразумительного обсуждения не получилось. Разбор всего этого кошмара отложили до полного выяснения всех обстоятельств. Я проинструктировал её настолько тщательно, насколько это было возможно. Она будет придерживаться той же версии, что и раньше: некомпетентность с одной стороны и необычно высокая активность вируса, с другой.По моим ощущениям, её это очень даже устраивает. Пока никого никуда не вызывали и опросов среди персонала не проводили. Что довольно странно, но если взять за основу вашу, Степан Афанасьевич гипотезу о дальнейшей судьбе этих террористов-гастролёров, то всё как раз очень логично - зачем привлекать внимание общества?

     - Мою гипотезу? - усмехнулся Громов. - Я разве её выдвигал? По-моему, это твои домыслы!

     - Ага, - внимательно посмотрев на него, кивнул я. - Хорошо, я согласен на должность Главного аналитика вашего отдела. Где расписаться в ведомости о получении премии?

     - А ты быстро отошёл! - Громов удивлённо смотрел на меня. - Никак не могу отделаться от ощущения, что передо мной сидит не восемнадцатилетний станичник, а и правда, аналитик! Ну, не главный, конечно, но начинающий, точно!

     - А у начинающего оклад намного меньше?

     - Что--то ты слишком меркантильный...

     - Ха, " слишком"! - продолжал я освобождаться от нервного напряжения откровенным валянием дурака. - Пока даже пфеннига не видел от вашей конторы, наоборот, вон ужин ресторанный пробегал, пока мои друзья чавкали мою порцию.

     -Ну, извини! И не такие бывают накладки в нашей "конторе", как ты говоришь!- развел руками Громов. - Попробую что-нибудь с ужином придумать. Хотя уже поздно. - он посмотрел на часы. - Вы во сколько обычно заканчиваете?

     - Да так, чтобы до отбоя успеть дотопать. Максимум до половины десятого.

     - Ну, бутерброды с собой возьмёшь. - решил Громов. - Сейчас попросим Павла Васильевича. А как мама Габриэль объясняла коллегам выздоровление своей дочери ? Единственное и к тому же такое быстрое?

     - А её особенно и не расспрашивали, опять же на наше счастье. Все настолько были потрясены, что услышав, что с дочерью всё в порядке, порадовались и - забыли! Посчитали, что у неё как раз был типичный случай, в отличие от остальных. Тем более, что о намеренном заражении сирийцами пациентов никто не говорил. Даже если у кого-то и были такие мысли, просто побоялись, что могут за распространение паники вызвать кое-куда.

     - Ты говорил, что тебя там видел какой-то врач вызванный фрау Мартой?

     - Видеть -то он меня видел, но только мельком и ничего не понял - усмехнулся я. - Поэтому он предпочел помалкивать. Тем более, что он ушёл рано и никаких наших разговоров не слышал.

     - Удивительно, но пока всё складывается наилучшим для нас образом. - откинулся на спинку дивана Громов. - Редко бывает такое везение. Но есть одно "но".

     Я навострил уши, догадываясь о чём пойдёт речь.

     - Если Габриэль получила такую же дозу, что и остальные , как ей удалось выжить? Ты ведь был там с самого начала и практически до утра. И ушёл, как я понимаю, когда кризис миновал. Кто и как её лечил? Ну и повторю вопрос: как ты понял, что Ахмед - террорист?

     Ну вот что ему говорить? Пойдя на сотрудничество с Громовым, я, насколько удалось, вытянул информацию о нём. По моим ощущениям он был подходящей кандидатурой для дальнейшей работы с ним. Но пока полной уверенности не было. Я , как обычно сомневался в своих ощущениях и выводах и рассчитывал постепенно накапливать знания, перепроверять их и уже потом идти на полный контакт. Но события последних суток сломали весь мой сценарий . Что я сейчас могу ему сказать? Всё, как было на самом деле? Ха-ха, три раза!

     - Почему ты молчишь? - не дождался моего ответа Громов.

     - Да потому, что не знаю как вам всё объяснить, чтобы вы не подумали, что я дурачусь!

     - А ты попробуй сказать без своих опасений. Изложи одни факты, а там посмотрим.

     - Так факты я уже изложил: Габи была инфицирована, или как там правильно говорить? Когда я пришёл она была уже в тяжёлом состоянии, не могла даже подняться с кровати без посторонней помощи. Мне удалось остановить развитие процесса, а потом и повернуть его вспять.

     - Что значит " удалось остановить"? - перебил Громов. - Чем ты его остановил? У тебя был антидот?

     - А что, хорошая идея! - согласился я. - Если она вас устраивает, давайте так и запишем:" Я ввёл ей антидот"!

     - Александр!

     - Понял. Не устраивает. - кивнул я. -Но это вы её предложили.

     - Перестань! - Громов начал закипать.- Есть же какие -то пределы юродству!

     - Да не знаю я как вам объяснить! - теперь уже я повысил голос. - И потому что это слишком невероятно для вас и потому, что я не знаю насколько могу вам доверять! Я ещё не понял вас до конца. Не получается вот так сразу. Хорошо вашей Линде, подошла ко мне, мы с ней поиграли в гляделки тридцать секунд и для неё всё ясно - свой человек! Теперь даже вы не сможете её переубедить. Потому что она доверяет своим инстинктам. А мы свои погубили. Почти... Нам нужны факты, доказательства, алиби, иначе - не поверим! Словам - грош цена. Клятвам - тем более! Вот как я могу быть уверен, что после моего рассказа вы не закроете меня в клетку и не побежите докладывать вышестоящему начальству, что поймали "синюю птицу"?

     - Ты о чём? - вид у Громова был совершенно ошарашенный.

     - Степан Афанасьевич, - пришла мне в голову идея. - Помните сказку, в который Иван-царевич лягушку из болота себе в жены заполучил? Она там скинула лягушачью кожу и приехала на бал. И была она такой красивой, что невтерпёж стало Ивану от длительного воздержания, он прибежал раньше её и сжёг кожу, мечтая заполучить красавицу в постель той же ночью. А она улетела сказав, что поторопился ты Иванушка, чуток подождал бы и была бы я твоей навек, а сейчас - ариведерчи!

     Громов смотрел на меня слегка обалдевшим взглядом:

     - И к чему ты это всё мне рассказал?

     - Да вот я , как та лягушка ! - пожал я плечами.

     - А я значит, нетерпеливый Иван-царевич? -усмехнулся полковник.

     - Заметьте, не я это сказал! - почти процитировал я фразу из будущего фильма.

     - Но Иван-то отправился на поиски своей лягушки и нашёл её! Так что нормальный хэппи-энд получился! - удивил меня полковник такими знаниями.

     - Вот давайте и мы с вами такой же хэппи-энд организуем! - подхватил я его идею. - Давайте считать, что вы отправились в поход за лягушкой. Но пока не нашли, согласны? А я пока продумаю варианты как вам это всё преподнести и объяснить. И, думаю, с вами одними словами не обойтись, поэтому я должен найти какие-то реальные доказательства, которые вы смогли бы проверить, пощупать, ну и дальше в том же духе. Договорились?

     - Значит просто взять и сказать нельзя? - Громов уже пошёл на попятную, но пытался ещё добиться своего.

     - Честное слово, Степан Афанасьевич! - я прижал руку к сердцу. - Я, правда не выпендриваюсь. На бегу этот вопрос не прояснить. Но я вам обещаю . Тем более, что вы ничего не теряете и ничем не рискуете. Ничего криминального я не совершил, думаю вы это понимаете.

     - Хорошо, - сдался Громов. - Как ты вылечил или как ты говоришь, " остановил процесс" я пока спрашивать не стану. А как ты узнал, что это дело рук Ахмеда? Не может ли тебе повредить это знание? Не смогут заинтересованные, скажем так, лица выйти на тебя через твой источник этого знания?

     - Вот тут вы можете быть абсолютно спокойны! - уверенно сказал я. - До этого источника им не дотянуться.

     - Хорошо, - ещё раз повторил полковник, сдаваясь окончательно. - Я согласен подождать. Не пытать же тебя, в самом деле!

     - А вы умеете? - быстро спросил я. - Научите?

     - Саша... - покачал головой Громов. - Никак не привыкну к твоим поворотам мысли. Ладно , балабол, иди к своим. Завтра можешь не приходить в парк. Я буду держать это дело на постоянном контроле и если ты понадобишься, найду способ встретиться. Сейчас попрошу выделить тебе провиант.

     -Да, вы уж не забудьте, а то умру голодной смертью, а вы так и не узнаете ничего! - вздохнул я с облегчением, что удалось отбиться.

      * * *

     - Виталь, нам нужен органист. - заявил я , когда мы, как обычно расставили аппаратуру в студии для послеобеденной репетиции.

     - Зачем? - услышал я ожидаемый мной вопрос.

     - Ты через пару месяцев уходишь на дембель и мы лишаемся соло-гитариста и вокалиста.

     - Будете петь вдвоем с Брусковым, - пожал плечами Виталий - он же и на соло-гитаре будет.

     - Не, я соло не потяну! - неожиданно пришёл на помощь Лёха, хотя в прошлом варианте он как раз и играл на соло -гитаре. Но тогда мы делали простенькие непритязательные вещи, которых для ГДО хватало. На ритм-гитару пришёл Иван Переверзев, белорус - хороший парень, но не более. - Пусть лучше Шурик играет, а я останусь на ритм и подпевках.

     - Видишь? - сказал я. - Лёха понимает! Тем более даже сейчас у нас есть вакантное место после ухода Малова и появится ещё одно после тебя.

     - Ну это так, - не стал спорить Виталий. - А где мы возьмём твоего органиста, тем более сейчас? Вот придёт весенний призыв будете среди них искать, но уже без меня!

     - Да вон Жека говорит в роте химзащиты парень классно на пианино в клубе играл! - сказал я и наступил Жеке на ногу. Тот собрался было возразить, но вовремя понял и промолчал.

     - Можно послушать. - согласился Виталий. - Главное, чтобы его из роты отпустили. Химзащита это всё -таки не пехота, куда любого возьмут и без проблем отпустят. А химики все через учебку проходят, их там готовят.

     Но я помнил, что Юру Богдановича дирижёр перевёл в оркестр без проблем и без нашей просьбы, а Юра был целый сержант! У нас в оркестре срочники максимум получали младшего сержанта и только те, кого назначали на должность командира отделения.

     - Давай сначала найдём его и если он нас устроит будем думать как его забрать! - предложил я . - А то мы думаем о проблеме, которой может и не быть.

     - Тогда давай прямо сейчас и сходим. - предложил Виталий, снимая ремень гитары. - Жека, ты его видел?

     - Не, я только слышал, - Женька посмотрел на меня. Спокуха, земляк, сам разберусь.

     - Виталь, пусть тогда парни пока без нас погоняют партии ритм-секции, а мы с тобой быстренько пройдем в роту и просто спросим. Нет, так нет! А если есть такой сразу возьмём с собой и послушаем.

     До казармы первого танкового батальона, где одно крыло занимала рота химической защиты идти было всего метров двести. Пройдя по коридору мы подошли к "Красному уголку" роты откуда слышались голоса . Время самоподготовки к политзанятиям, практически то же самое, что и отдых. В отсутствии ротного замполита парни просто трепались о том о сём , кто-то писал письма домой. У окна столпилась группа весело скалящихся воинов. Ясно - травят анекдоты. Из середины послышался голос, который я сразу вспомнил:

     - Леонид Ильич, а почему в магазинах нет мяса? - спрашивают из толпы . А Брежнев отвечает - Дорогие товарищи, вы знаете, что Советский союз идёт к коммунизму семимильными шагами, вот скотинка за нами и не поспевает!

     Вся толпа дружно заржала !

      Узнаю Юру, он постоянно в оркестре травил анекдоты и знал их огромное множество. Сказывалось то, что до армии он долгое время играл в ресторанном оркестре, откуда и притащил с собой целую энциклопедию анекдотов. Там же он освоил и клавишные на слух, поэтому подобрать любую мелодию для него было плёвым делом.

     - Привет, мужики! - дождавшись тишины поздоровались мы с Виталием.

     Все сразу повернулись к нам и в просветах между телами я увидел сидящего на стуле Юру Богдановича с сержантскими погонами на плечах.

     - Мы слышали у вас есть парень хорошо играющий на пианино. - Виталий оглядел всех.

     - Да вон Юра классно играет! - сразу двое показали на Богдановича. - А вам зачем?

     Виталий игнорируя вопрос - деду не пристало отвечать салабонам, раздвинув плечом воинов подошёл к Юре:

     - Ты играешь?

     Юра хоть и был старше по званию, но сразу понял по поведению, что перед ним дед, а значит количество лычек на погонах роли не играет. Он поднялся и просто сказал:

     - Да, я играю.

     - Учился где-то? - приступил к главному Виталий.

     - Да не, я так, на слух...

     Виталий разочарованно повернулся ко мне:

     - Думаешь он нам подходит? Он же даже нот не знает, наверное! - и повернувшись к Юре спросил. - Ноты хоть чуть-чуть знаешь?

     - Да они мне не нужны были! - пожал плечами Юра. - Я в ресторане играл, а там какие ноты? Какой -нибудь посетитель напоёт мелодию я и подбираю.

     - И что, любую мелодию сразу подбираешь?

     - Жизнь заставила! - улыбнулся Юра.

     - Ну, пойдём к нам покажешь. - решился Виталий.

     - А зачем? - неожиданно спросил Богданович.

     - Если нормально играешь, попросим дирижёра перевести тебя в оркестр, будешь с нами играть. - ответил Виталя. - Мы каждую неделю играем в ГДО, бывает к немцам "на дружбу" выезжаем, всё лучше, чем в полку сидеть.

     - Ну это да! - Юра заметно оживился. - А переведут?

     - Как покажешь себя. - пожал плечами Виталя. - Тебя зовут -то как?

     - Юра...

     - А меня Виталий , - протянул руку наш гитарист. - А это Саня! Он вообще на всех инструментах играет и песни нам пишет.

     - Класс! - уважительно посмотрел на меня Юра пожимая руку.

     Когда мы вернулись в студию парни рубили "Крутой поворот", добиваясь четкого и слаженного ритма, чего я постоянно от них требовал. Завидев нас они закончили куплет и остановились.

     - Хороший ритм и мелодия просто класс! - восхищённо сказал Юра. - Никогда не слышал!

     - Это Саня написал. - ответил Виталий беря в руки гитару. - У нас её на концертах Габриэль поёт, ну а на простых танцах сами справляемся.

     - Габриэль? - удивился Юра. -Девка, что ли? А откуда она взялась?

     - Э, чтобы это было первый и последний раз! - Виталий поднял палец. - Вот Габриэль точно не это слово! Это девушка с большой буквы! Увидишь, сам извиняться полезешь!

     - Чо, правда что ли? - стушевался Юра.

     - Я тебе отвечаю! - серьёзно сказал Виталий. - Ну и чтобы совсем закрыть этот вопрос - она девушка Сани. Так что имей ввиду!

     Юра удивлённо посмотрел на меня. В его взгляде явственно читалось: " Ну, молодой даёт!"

     - Садись за орган, попробуем! - Виталий тронул струны. - Саня, что сыграем?

     Я прикинул, что можно взять, чтобы я не просто стоял и слушал

     - А давай Мадонну! - предложил я. - Я на саксофоне как раз вступление и соло сыграю, а Юра пусть попробует подобрать аккорды на органе.

     - Давай! - согласился Виталий и пока я доставал сакс, наиграл и напел Юре мелодию, чтобы тот определился с тональностью. Я ещё не успел нацепить саксофон и попробовать звук , а Юра уже нащупывал мелодию. Мы переглянулись с Виталием - быстро он.

     - Готов? - спросил я. - Ничего страшного, по ходу дела подберешь остальное. Поехали!

     С тремя гитарами, органом и саксофоном песня зазвучала сочнее. Отыграв вступление, я запел куплет. Реверберация создавала объем голосу, а из-за небольших размеров студии мощности аппаратуры было даже в избытке. Спев пару куплетов и припев я взглядом предложил Юре, сыграть соло. Он уверенно кивнул и выдал очень даже приличную импровизацию! За ним вступил Виталий . Он ограничился простым повторением мелодии. Я прокричал на ухо Юре:

     - Давай по полной отрыв от мелодии. Ты же умеешь!

     Я помнил, как Юра мог в своих соло уходить в такие дебри импровизации, что любо-дорого было послушать. Он снова кивнул и оторвался по полной! Видно руки за эти несколько месяцев истосковались по клавишам и сейчас просто порхали над клавиатурой!

     Затих последний звук и мы посмотрели друг на друга.

     - А мне нравится! - нарушил молчание Сергей.

     - Виртуоз! - покачал головой Леха Брусков.

     - Ещё бы! - улыбнулся я. - И это только начало! Сейчас подъедет новая аппаратура с инструментами и наведём шороху не только в Ризе!

     - Ну что парни, берём Юру в группу? - задал уже, по-моему, риторический вопрос Виталий.

     - Я - за! - поднял руку Сергей.

     - Какие могут быть сомнения? - поднял плечи Лёха Брусков.

     Я молча поднял обе руки. Жека скромно промолчал, кивнув. Всё -таки он чувствует, что самое слабое звено сейчас в группе - это он. Ничего, подтянем!

     - А в оркестре он на чём будет играть? - задал важный вопрос Сергей. - На тарелках, вместо Малова?

     - Да ну! Юра достоин более серьезного инструмента! - не согласился я. - Уверен, что он быстро освоит почти любой. Какого у нас сейчас не хватает?

     - Шурик, это не наше дело! - остановил меня Виталий. - Это будет решать дирижёр. Наша задача сейчас убедить его взять Юру.

     - Думаю проблем не будет. - уверенно сказал я. - Место ведь свободное есть! Если он Малова взял, хотя тот вообще ни на чём не играл - ни в группе, ни в оркестре, то уж Юрика возьмёт без всякого сомнения. Главное, чтобы из роты отпустили.

     Настоящей страстью всех сверхсрочников оркестра были нарды. Как они утверждали, это есть "национальный вид спорта" всех музыкантов по всему Союзу. Как и особый, "музыкальный язык" , который понимали все музыканты, но который был абсолютно непонятен простым смертным. Все эти "сурлять, бирлять на шару и ходить на жмура" я впервые услышал именно в оркестре.

     В любую выдавшуюся свободной минуту, очередная пара устремлялась к заветной доске, опоздавшие обступали плотным кольцом счастливчиков и бескомпромиссная битва начиналась. Стук кубиков, шарканье шашек и возгласы - " Да куда ты?!" надолго парализовывали работу оркестра. Правда Чихрадзе умел держать народ в рамках приличия, а вот когда приехал его сменьщик "Блин", вот тут начался настоящий нардовский разврат!

     Единственным не сошедшим с ума от этой болезни был Ключный Василий Иванович - бывший оперный певец, сохранивший прекрасный баритон, который он норовил продемонстрировать каждому зазевавшемуся срочнику. Другие, более опытные музыканты всегда успевали ускользнуть от его притязаний, а нам частенько приходилось выслушивать секреты мастерства оперных певцов с демонстрацией примеров. Ну не пошлёшь же человека почти втрое старше тебя!

     Но в этот раз, когда из предбанника студии, где можно было курить, раздались привычные стук, шарканье и возгласы болельщиков, я сам подошёл к Василь Иванычу:

     - Василий Иванович, я давно хотел у вас спросить, как вам удаётся так долго петь одну ноту и вы не задыхаетесь?

     Василь Иваныч буквально расплылся в улыбке! Наконец-то от него не бегут или слушают с кислой миной от безысходности, а просят сами.

     - Саша, - проникновенным голосом сказал он и мягко взяв меня под локоток, повел в отдельный кабинет.- Здесь нам будет удобнее. Сейчас я тебе всё объясню и покажу. Вот смотри!

     Василь Иваныч встал ровно, ноги на ширине плеч, грудь расправил и выпятил вперёд .

     - Вот я набираю воздух! - он буквально раздулся, как тетерев, собравшийся очаровывать свою самку токованием. - И - пою!

     Мощный баритон наполнил небольшой кабинет. Я попробовал просто задержать дыхание и постепенно выдыхать, чтобы проверить сколько я выдержу. Через несколько десятков секунд я вынужден был глотнуть воздуха. А голос Ключного, не снижая громкости всё также вибрировал в оконных стеклах. Наконец и он выдохся.

     - Вот это да! - моё восхищение было совершено искренним. Столько времени тянуть ноту и после этого спокойно дышать, как будто он просто разговаривал со мной. Ну, да, ведь петь в опере приходилось часами и без всякого микрофона! - Василий Иванович, но как это возможно?!

     - Саша, всё дело в правильном наборе воздуха! - радостно принялся объяснять Василь Иваныч.- Вот покажи мне, как ты набираешь воздух перед тем, как взять трудную или просто громкую ноту?

     - Ну, как все! - пожал я плечами и набрал полную грудь воздуха.

     - Именно, как все ! - обрадовался наш баритон. - А теперь посмотри, как делаю это я. Вот обними меня за талию. Ну, там, где она когда -то была. Ладони ближе к спине. Сначала я набираю воздух туда. Да, там есть такие пазухи, куда можно набрать воздух. Чувствуешь, как бока разошлись?

     Действительно, я ощутил, как почти в спине, в нижней её части надулись два пузыря воздуха.

     - Теперь я начинаю набирать воздух в живот, начиная снизу. - комментировал свои действия Ключный, умудряясь при этом не выпустить набранный уже воздух.

     Живот заметно округлился, но воздух тут же стал поступать в верхнюю его часть и Василь Иваныч стал выглядеть как прямоугольный шкаф

     - И в последнюю очередь - грудь!

     "Шкаф" стал ещё огромнее!

     - А вот теперь я могу петь в три-четыре раза дольше, чем ты! - и снова мощное "Ляяяяя" закладывает мне уши.

     - Понял? - спрашивает меня, полу-оглушенного, Василий Иванович. - Давай, пробуй!

     Теперь он обнимает меня за ещё имеющуюся мою талию и корректирует процесс набора воздуха:

     - Так, хорошо, в спину пошло! Ещё чуть-чуть добавь! Теперь живот! Грудь. Пой!

     К моему удивлению, даже первый блин не оказался комом! Мне удалось продержать звук гораздо дольше, чем это получалось раньше.

     - Видишь?! - Василий Иванович был искренне рад моему успеху. - Даже с первого раза какой прогресс! А будешь каждый день тренироваться - поразишь всех результатом!

     - Спасибо, Василий Иванович! - от души поблагодарил я. - Вроде, ничего сложного, а почему-то никто в нашей группе этого не знает!

     - Да оно им надо?! - отмахнулся Ключный. - Сколько раз предлагал им позаниматься, а они всё - " потом, да потом". Ну да, им для того, чтобы спеть " Мурку" правильно поставленный голос не нужен!

     - Ну, "Мурку" они никогда не пели, Василий Иванович. - вступился я за парней. - Только "Мясоедовскую" , да ещё "Конфетки, бараночки".

     - Во-во! Пошлятина! - сплюнул Василий Иванович. - Это они представляют профессиональный оркестр! Стыд и позор!

     - Василь Иваныч, ну мы ещё не профессионалы, так, только в музыкалки ходили.

     - Так у вас есть сейчас возможность учиться! - воскликнул Ключный. - В оркестре ведь есть настоящие музыканты, с хорошей школой игры. Тот же Слатвинский или Конюшков. А у меня брали бы уроки вокала. Вам же никто не откажет. Будем только рады!

     А ведь действительно, дошло до меня, почему никто и никогда из срочников не просит о помощи? Дудим каждый кто как может. Может потому, что к военным оркестрам особых притязаний ни от кого нет? Но самим, разве не интересно?

     - Василий Иванович, - поспешил я. - Ловлю вас на слове - позанимаетесь со мной вокалом? Пожалуйста! Хочу улучшить свои возможности.

     - Шурик! - расцвёл Василий Иванович. - Да с превеликим удовольствием!

     С того дня мы умудрялись позаниматься с ним практически каждый день, не выделяя даже для этого особое время. Всегда случались "перерывы на нарды", которых вполне хватало. И мои возможности как вокалиста стали расти такими темпами, что Василий Иванович был просто поражен и хвалился всем, что вот "некоторые отмахивались, а нашёлся человек и послушайте как поёт!"

     * * *

     - Юра, ну твою же мать! - Леонид Ильич в сердцах швырнул карандаш на стол с такой силой, что обломившийся грифель отлетев, едва не угодил в лицо шефу КГБ. - Ну вот объясни ты мне, как так получается? Генеральный секретарь ЦК КПСС в течение нескольких лет делает всё, чтобы совместно с канцлером ФРГ построить новые отношения между нашими странами, которые могут изменить ситуацию во всём мире, а вокруг вдруг начинается какая -то мышиная возня, сплетни про девиц, разговоры о каких-то фотографиях... И кто затеял это? Представь себе, наши немецкие друзья! А вот как я буду выглядеть при этом, " друзей" совершенно не интересует! Как ты допустил это? Ты же меня уверял, что они у тебя с руки едят, на поводке ходят и шага без разрешения не сделают! А они не только шаги делают, они канцлеру в кровать залезли! Где же был твой поводок? Я тебя спрашиваю!

     - Леонид Ильич, это была их личная инициатива, о которой они нас не уведомили. - стараясь говорить ровным голосом ответил Юрий Владимирович Андропов, шеф, как оказалось не совсем всевидящего и всезнающего КГБ.

     - Так я об этом и говорю! - повысил голос Леонид Ильич. - Почему они проводят беспрецедентные операции, не только не спросив разрешения, но даже не уведомив нас? Они почувствовали себя настолько свободными? Так может пора эту свободу укоротить? Надеть на них этот пресловутый ошейник и цепь от него держать покрепче в наших руках?

     - Леонид Ильич, у меня нет таких полномочий. - возразил Андропов.

     - Значит пришло время получить их! - прихлопнул ладонью по столу Брежнев. - Выноси этот вопрос на Политбюро, обсудим. В мае я еду с визитом в ФРГ, как я буду смотреть в глаза Вилли? После стольких слов о доверии и дружбе!

     Леонид Ильич скрипнул зубами, не в силах сдержать гнев.

     - Во многом Никита ошибался, но в одном был прав - всю вашу чекистскую братию нужно крепко держать в узде! Чуть зазеваешься, сожрут и глазом не успеешь моргнуть! - погрозил он пальцем.

     - Ну, Леонид Ильич, аппарат КГБ работает под чутким руководством партии....

     - А! - отмахнулся генсек. - "Под контролем!" Доконтролировались...

     -Ладно, - немного остыв продолжил он. - По пути в Бонн заеду к Хонеккеру в Берлин, подумаем вместе как приструнить слишком ретивых, заигравшихся в шпионов солдафонов. А ты к этому времени подготовь свои соображения на этот счёт. Всё, иди!

     * * *

     Габи с матерью ушли на кухню готовить угощения на стол и Арнольд остался с братом вдвоём.

     - Я не узнаю нашу Габи, - после некоторого молчания сказал он. - Она постоянно что-то напевает, ходит так, что кажется ещё немного и от неё будут разлетаться искры по дому! А этот взгляд? Из её глаз исходит такое сияние, что даже я, её дядя , хочу подобрать живот, выпятить грудь колесом и вспомнить, что я ещё мужчина. Давно это случилось?

     - Сразу после твоего отъезда и когда появился этот русский парень.

     - Значит, он сказал! - улыбнулся Арнольд, покивав головой.

     - Ты о чём? - не понял Клаус.

     - Это так, мысли вслух... - отмахнулся брат. - Ну и как тебе этот музыкант? Вы же познакомились?

     - Да, он часто приходит, - кивнул Клаус. - Они конечно больше сидят в комнате Габи, но несколько раз мы довольно тесно общались и говорили на разные темы.

     - И?

     - Ты знаешь, сначала я не мог его до конца понять, - задумчиво ответил Клаус. - Вернее, не мог сложить окончательное мнение о нём. Он, конечно очень умный парень, не по годам и имеет своё собственное мнение абсолютно по всем вопросам, которых мы в той или иной степени касались. И это удивительно! Ведь по его же рассказам он вырос в маленькой деревне, которую он называет станицей, на окраине России и до армии никуда не выезжал. Откуда он тогда столько знает? Один прекрасный английский язык чего стоит! И я так подозреваю, это не единственный язык, который он знает, потому что несколько раз, в разговоре, у него проскакивали незнакомые мне слова, очень похожие на испанские. Так бывает, когда ты увлечён разговором и немного теряешь контроль. И дело не только в языке. Ни разу не было такого, чтобы он чего-то не знал. Причём мне постоянно кажется, что по любой теме он знает больше меня. Даже о жизни в ГДР он знает такие вещи, о которых просто не может узнать за три месяца службы здесь, особенно если учесть, что за территорию полка солдаты практически не выходят. Правда он получил такую возможность, но всё это время он проводит с Габи.

     - Ну, а в целом, ты не против его общения с Габриэль?

     - Как я могу быть против? Ты сам видишь, какая она стала! Если говорить одним словом, то самое подходящее - расцвела! Именно так! Раскрылась, как цветок, во всех отношениях. Был только один небольшой период, когда у них были учения и он не приходил дней десять, вот тогда она буквально потухла, не могу подобрать другого слова. Её как будто снова подменили. Она не могла найти себе место, постоянно подходила к окну, чего-то шептала, а иногда просто лежала на кровати. Я даже стал опасаться за её здоровье. Слава богу он вскоре появился и ты бы видел, как она преобразилась! Вот есть такое выражение : не могу жить без тебя! Так это в полной мере относится к сегодняшней Габи.

     - А ты не боишься такой её привязанности? - осторожно спросил Арнольд. - В жизни всякое бывает и что будет с ней, если он вдруг исчезнет?

     - Боялся, какое-то время, - осторожно сказал Клаус. - Но даже тогда я не пытался помешать им, как-то отговорить Габи или что-то подобное. Сердцу ведь не прикажешь. Даже если бы я и захотел, запретить ей встречаться с ним я бы не смог. Она бы меня просто не послушала. Да и никого другого. А потом, наблюдая их вдвоём, я совсем отбросил всякие сомнения. Когда я смотрю на них, сердце просто радуется, что на свете существует ещё такая любовь. Да ты сам увидишь! А потом случилось одно, эээ...происшествие, что ли? Не знаю как назвать тот кошмар, что мы пережили и я просто благодарю Бога, что в нашей жизни появился Саша. Да, именно так, не только в жизни Габриэль, но и в жизни нашей семьи.

     - Ого, даже так?! - Арнольд всем телом повернулся к брату. - И что же такое случилось? Почему ты мне ничего не говорил?

     - Такие вещи по телефону рассказывать нельзя, тем более на " ту" сторону. - многозначительно посмотрел Клаус на брата.- Я даже сейчас тебе больше ничего не скажу. Вот придёт Саша, он сам решит.

     Арнольд потерял на какое-то мгновение дар речи.

     - Саша? Это вы так называете Александра, я правильно понимаю?

     - Да, у русских так принято называть Александров среди друзей и родственников. - кивнул Клаус. - А он нам больше, чем друг и я хотел бы, чтобы стал родственником. Тогда бы я был спокоен за мою малютку.

     - Ну, брат, если ты хотел удивить меня, то тебе это удалось! - после некоторого молчания сказал Арнольд. - Даже не удивить, а поразить! Не могу себе представить, что такого могло произойти, что ты, за такой короткий срок, смог проникнуться таким доверием к совершенно незнакомому человеку, что мечтаешь отдать ему свою дочь ?!

     - Отдать я её не могу, - улыбнулся Клаус. - Она и так уже его!

     - Ты хочешь сказать, что они уже... - Арнольд многозначительно посмотрел на брата.

     - А, ты об этом!- не сразу понял Клаус. - Я не знаю. Я сейчас о другом. Я не о теле, о душе! Повторяю, ты сам всё увидишь и объяснять ничего не придётся.

     Арнольд покачал головой в изумлении. Когда он ехал к брату и вспоминал этого русского парня и свою племянницу он допускал мысль, что у них тот первый взаимный интерес, который он наблюдал в школе, может перерасти во что-то большее, но даже на это шансов было немного. Он ведь простой солдат, а как содержат советских военнослужащих на базах в ГДР он прекрасно знал. Даже в тюрьмах ФРГ заключённые за хорошее поведение получали возможность посещать свои семьи дома, гулять с ними свободно в городе. В ГСВГ, как называлась это самая огромная военная группировка в Европе, даже увольнительные солдатам были запрещены. Им редко удавалось выбраться в город, обычно только перед своим возвращением на родину и под бдительным надзором командиров. За эти краткие вылазки в цивилизацию они успевали купить дешевенькие сувениры родным и друзьям - вот и всё их знакомство с заграницей. У Александра степень свободы была гораздо выше, чем у других несчастных. Он хотя бы редко, но выезжал выступать перед учениками немецких школ и рабочими заводов. Но даже этого было явно недостаточно, чтобы за это короткое время могли возникнуть хоть сколько -нибудь серьезные отношения. И вдруг, родной брат, безумно любящий свою дочь заявляет, что она уже не принадлежит ему, а он не только не противится этому, а даже рад!

     - Я смотрю вы стали слушать музыку! - после некоторого молчания кивнул на магнитофон Арнольд. - А раньше стоял накрытый салфеткой в роли мебели.

     - Да, слушаем, - загадочно улыбнулся Клаус. - Очень даже неплохая музыка. Послушай!

     Арнольд хотел остановить брата . Для музыки не совсем подходящее время, но Клаус уже нажал клавишу и в комнате раздался нежный женский голос поющий очаровательную мелодию без слов.

     - Это моя любимая. - сказал Клаус. - Но и остальные весьма неплохи.

     - Замечательная мелодия и прекрасное исполнение! - после некоторого времени согласился брат. - Кто это?

     - Наша новая группа! - уклончиво ответил Клаус. - Слушай дальше.

     В динамике отзвучали аплодисменты и два голоса запели в унисон:

     Our love is alive, and so we begin

     Чем дальше слушал Арнольд, тем более удивленный становился у него вид.

     - Песня прямо про то, что ты рассказал о Габриэль и Александре! - с удивлением сказал он. - Это настоящий хит! Тем более ребята правильно делают, что поют на английском, у них есть шанс, что их заметят на Западе.

     - Они не только на английском поют, - всё также загадочно улыбаясь ответил Клаус. - На немецком тоже и даже... - он сделал паузу. - На русском!

     И перемотав ленту по счётчику включил нужную песню.

     После вступления в комнате зазвучал нежный голос:

     Звёзды поднимаются выше,

     Свет уже не сводит с ума....

     И ещё большее удивление отразилось на лице Арнольда.

     - Я не понимаю ни слова и группу эту я никогда не слышал, но голос мне кажется знакомым!

     Голос, тихий, таинственный, где ты

     Милый, единственный, сон мой!

     Вдруг кто-то запел за его спиной в унисон с магнитофоном.

     Арнольд быстро оглянулся и встретил смеющиеся глаза племянницы.

     - Габи, это ты?! - изумлённо сказал Арнольд.

     - Вот это она постоянно поёт, но не говорит, что эти слова означают. - вставил отец.

     - Эти слова не для вас! - лукаво улыбнулась Габи и крутнувшись на каблуках убежала на кухню.

     - Так это поёт Габриэль? - так и не придя в себя спросил Арнольд.

     - Ну ты сам слышал! Тут целый альбом. Песни на немецком, английском и русском. Что-то она поёт одна, что-то - с Александром.

     - А откуда запись?

     - Это они давали концерт в Югендпалас на юбилее Народного фронта, там их и записали. И не только. Вот, полюбуйся! - с этими словами Клаус встал и взяв с полки книжного шкафа газету, протянул её брату.

     - Ох, проказница, что вытворяет! - восхитился Арнольд, разглядывая фотографию. - И наряд какой провокационный. Наверняка и песня соответствует?

     - А вот послушай, - Клаус снова перемотал ленту. - Текст писала она сама.

     - Ну, удивила племянница, так удивила! - не мог успокоиться Арнольд, когда Клаус выключил магнитофон. - И ведь как профессионально сделаны все песни, несмотря на живое исполнение и любительскую запись.

     - Да, для нас это тоже было большим сюрпризом. - кивнул Клаус. - Они ведь нам ничего не говорили, готовились в тайне и вдруг по радио рассказывают о новой группе и "звезде немецкой эстрады". Да-да, так корреспондент и сказал, а потом ещё этот репортаж в газете.

     - Ты не об этом ли событии говорил? - неуверенно спросил Арнольд.

     - Что? - удивился брат. - О чём ты? А, ты думаешь из-за музыки она так привязалась к нему? Нет, что ты?! - Клаус даже засмеялся. - Это совсем другое!

     В прихожей раздался короткий звонок.

     - Вот и Александр пришёл, он всегда так звонит.

     Тут же хлопнула входная дверь и по лестнице застучали затухая каблучки Габриэль.

     - Ну, что, пойдём встречать гостя? - попытался было подняться Арнольд, но брат его остановил:

     - Оооо, не спеши! Они так быстро не поднимутся! Там же целый ритуал!

     - А что ж они на лестнице-то его исполняют? - усмехнулся Арнольд . - Разве нельзя в квартире? Или вы не разрешаете?

     - Скажешь, тоже! - махнул рукой Клаус. - Это они до квартиры дотерпеть не могут! Прямо завидую иногда! - добавил он и оба брата засмеялись.

     В гостиную зашла Марта неся большое блюдо с бутербродами.

     - А Габи с Александром ещё не поднялись? - удивилась она.

     - А то ты не знаешь, как они поднимаются! - улыбнулся Клаус. - Даже мы в молодости быстрее были, а они совсем не торопятся!

     - Может они как раз и торопятся? - со значением посмотрела Марта на мужа и добавила: - Жить...

     В этот момент в прихожей наконец послышался тихий голос Габи и через мгновение молодая пара держась за руки вошла в гостиную. В свободной руке Габи держала бутон розы.

     - Гуттен абент, - поздоровался Александр.

     Арнольд поднялся и шагнул ему навстречу.

     - Габи, ну отпусти уже руку Александра! - шутливо сказал он племяннице. - Теперь уже он точно никуда не денется! А если попытается скрыться, мы поможем тебе его задержать.

     - Нет уж, лучше я его сама всё -таки подержу, так мне спокойнее будет! - принимая шутливый тон дяди, подыграла Габи.

     Александр развел руками:

     - Куда ж я от неё денусь? В нашей семье будет матриархат, так что я заранее приучаю себя!

     Всё засмеялись, а Габриэль слегка покраснела.

     - Хм, а Габи эта идея понравилась! - добавил Арнольд и смех вспыхнул с новой силой.

     - А вы уже и о семье думаете? - как бы шутливо спросила мама, но смотрела она серьёзно.

     - Нет, я уже не думаю, - спокойно ответил Александр. - Для себя я уже всё решил. Фрау Марта, ну куда я теперь от моего сокровища денусь? Вы же сами знаете!

     Марта вздохнула, вспомнив что-то, а Габи заулыбалась ещё радостнее и прижалась к плечу парня.

     - Да, удивил ты меня, Александр, честно скажу! - покачал головой Арнольд. - Не ожидал я, что ты так быстро завоюешь сердце нашей неприступной Габи.

     - Уж какие парни вились... - вставила Марта.

     - Именно, что вились! - хмыкнул Клаус. - Как мухи! Суеты много, а в итоге - одно жужжание!

     Все засмеялась рассаживаясь возле стола.

     Габи посадила Александра на диван и села рядом, сразу же прижавшись к нему. Тот опустил руку под стол и Габи вскинула на него глаза слегка покраснев.

     Перехватив взгляд дяди сморщила носик и улыбнулась.

     После застолья Арнольд многозначительно посмотрел на меня. Я вздохнул и покосился на Габи, которая так весь вечер и прижималась ко мне плечом. Ну как её оставить? Арнольд слегка поджал губы показывая, что всё понимает, но дело есть дело. Да и я понимал, что он приехал только из-за меня, никогда ранее он таких бурных родственных чувств не проявлял - приезжал пару раз в год, да редкие телефонные звонки, этим всё и ограничивалось. И всё равно не могу заставить себя вот так запросто отодвинуть Габриэль в сторону и идти разговаривать серьезные разговоры.

     - Габи, ты позволишь нам посекретничать с Александром? - видя мои муки взял инициативу на себя Арнольд. Я с благодарностью посмотрел на него.

     Габи оторвалась от моего плеча немного тревожно посмотрела на меня, перевела взгляд на дядю и спросила:

     - А вы долго?

     Арнольд не смог сдержать улыбки и покачал головой.

     - А как вы вообще расстаётесь? Страшно представить!

     - А вот и не смешно, дядя! - обиженно протянула Габи. - Я виновата, что скучаю? Он так редко приходит!

     Это была неправда, но поправлять её я не стал, самому страшно мало было наших свиданий.

     - Я больше не буду, Габи, обещаю! - прижал руку к сердцу Арнольд. И не понятно было насколько он серьёзен. - Только сегодня украду его у тебя , хорошо?

     - Ну ладно! - вздохнула Габриэль. - Только не долго!

     - Габи, а ты пока разучи новую песню. - вспомнил я. - Тебе понравится. Я специально для тебя её написал.

     - Ой, давай! - оживилась Габи.

     Слова богу, удалось отвлечь.

     Я достал из кармана листок с нотами и словами и тихонько напел ей припев:

      Свет в твоём окне, как он нужен мне!

     - Мне уже нравится! - заулыбалась Габи чмокнула меня в щёку и убежала с нотами к себе в комнату.

     Арнольд снова покачал головой, а я только пожал плечами:

     - Сам такой!

     Все засмеялись.

     Мы быстро оделись и вышли на улицу.

     - Ну, раз Габи не дала нам много времени, не будем медлить! - усмехнулся Арнольд и приступил к главному. - Вся информация, которую ты мне дал - подтвердилась! Думаю, для тебя это не является сюрпризом.

     Я кивнул.

     - А вот для меня и моего начальства и особенно канцлера - это было почти шоком! Да-да, канцлер Западной Германии знает о тебе и просил передать самые искренние благодарности. И не только на словах. Но об этом потом. Сейчас о деле. Гийома и всю его сеть взяли на горячем, так что они даже не запирались, а признались во всём. Катастрофы произошли в тех местах и в то время какие ты указал. Поэтому мы готовы сотрудничать и ждём новых данных.

     Хм, коротко и по деловому.

     - Что ж, очень рад вашим успехам и спасибо за тёплые слова. Информации много, я даже теряюсь в её изобилии и не могу выбрать какую давать первой. Но тут у нас произошли некоторые события, о которых вы должны узнать в первую очередь.

     - Слушаю! - Арнольд превратился весь во внимание.

     - До вас дошли какие-нибудь новости о странной эпидемии, которая затронула только Ризу?

     - Честно говоря, ничего странного я не слышал. - отрицательно качнул головой Арнольд.

     - И ни Марта, ни Клаус тоже ничего не говорили? - уточнил я.

     - Нет. - Арнольд удивлённо посмотрел на меня. - Клаус только туманно намекал на какие -то события в их семье, но сказал, что ты сам решишь, что именно скажешь мне о них. Это меня очень удивило, должен признаться!

     - Да, это коснулось и семьи Хеттвер. Но, всё обошлось.

     - Да в чём дело?- внимательно смотрел на меня Арнольд.

     - Буквально неделю назад в Ризе погибли четырнадцать человек за одни сутки.

     - О, боже!- выдохнул Арнольд.

     - Это был террористический акт.

     - Что?! - глаза Арнольда округлились. - Но кто?

     - Сирийцы. Они под видом врачей посещали больных у которых была обыкновенная простуда и кололи им компоненты биологического оружия.

     - Никого, конечно спасти не удалось? - скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Арнольд.

     - Они посетили пятнадцать человек.

     - Пятнадцать? - вскинул голову Арнольд. - Значит одного успели всё -таки спасти? Но как?

     - Не одного, а одну. Это была Габриэль...

     Арнольд пораженный смотрел на меня не моргая.

     - Так вот о чём говорил брат! - наконец произнёс он. - Но как? И при чём здесь ты?

     - Мне удалось её спасти. Хотя был момент, когда я страшно испугался за неё.

     - Ты? Но как?

     - Извините, сейчас не это важно. Вы же не думаете, что я рассказал о теракте только для того, чтобы похвастаться спасением Габи. Дело в том, что мне удалось сразу же передать информацию о террористах штази и их задержали в ту же ночь.

     - Штази? - перебил Арнольд. - Ты работаешь и с ними?

     - Нет, информацию я передал через Особый отдел нашей дивизии, по существу это КГБ.

     - Час от часу не легче! - Арнольд вытер пот со лба. - Так ты, всё -таки состоишь на связи с КГБ ?

     - И да, и нет. Так получилось, что я познакомился с одним высокопоставленным чином в этой организации. Это долгая история и я не готов сейчас раскрывать все подробности, но у меня есть надежда, что этот человек будет полезен и с ним можно будет сотрудничать. Когда я в этом окончательно уверуюсь, я свяжу его с вами. - И видя изумление Арнольда, ( он ещё способен на это?),объяснил: - Я с самого начала говорил вам, что мне будут нужны контакты со всеми разведками, именно для этого я и просил вас дать знать обо мне МИ-6. Кстати, от них так никто и не появился.

     - Я послал сообщение только после ликвидации сети Гийома и тех двух авиакатастроф. - словно оправдываясь объяснил Арнольд. - Ты же понимаешь, что я контактирую только напрямую с шефом МИ-6 и не мог послать информацию в которой не уверен на все сто процентов!

     - Хорошо, надеюсь сейчас дело пойдет живее. - согласился я и продолжил: - Итак, штази взяли сирийцев и они - пропали.

     - В каком смысле?

     - В самом прямом. Никто ничего о них не знает, даже мой высокопоставленный контакт в КГБ, который и дал штази возможность задержать их. Уж ему могли бы и сказать, но... Естественно никаких сообщений в средствах массовой информации о теракте тоже не было. В городской газете появились только некрологи на погибших, в которых указывалась причина смерти - грипп.

     - Может просто не хотят до конца расследования тревожить общественность? - предположил Арнольд.

     - Я тоже на это надеялся, - кивнул я. - Хотя меня и удивляло, то, что пропаганда упускает возможность обвинить Запад в подрывной деятельности против стран социалистического лагеря, как это обычно делается по любому поводу и без него. Но потом я получил достоверную информацию, что дело обстоит несколько иначе. Не скажу, что информация на сто процентов верна, как остальные мои прогнозы, но в данном случае лучше перестраховаться. Тем более, что мы ничем не рискуем. А вот если ничего делать не будем можем допустить страшные события.

     Арнольд внимательно слушал, не перебивая.

     - Высока вероятность того, что штази перевербовала сирийцев и готовит их отправку в ФРГ для продолжения той деятельности, к которой их и готовили. Думаю особо уговаривать никого не пришлось. Скорее всего их и готовили для заброски в ФРГ, отсюда и знание немецкого языка, но при отправке слегка напутали. Я мог бы сообщить вам имена этих сирийцев, но сами понимаете - смысла в этом никакого нет. Всё равно поедут они по другим документам, ещё и внешность могут изменить. Проверить всех въезжающих в страну - нереально. Поэтому я предлагаю такой вариант действий. Вы сообщите всё это лично канцлеру. У него скоро встреча с Брежневым, генсеком КПСС. Леонид Ильич приедет в ФРГ 18 мая и будет до 21-го.

     - Визит ещё не согласован.- вставил Арнольд.

     - Значит скоро согласуют. - усмехнулся я. - Вот можете канцлера немного удивить. Так вот пусть при встречи один на один Вилли Брандт и надавит на генсека. Он знает как. Необходимо, мол приструнить спецслужбы, которые вставляют палки в колеса процессу разрядки, мешают налаживанию взаимовыгодного сотрудничества, посылая шпионов в самые высшие эшелоны власти и даже идут на прямые преступления забрасывая террористов. Ну и вы знаете, что посоветовать. Брежнев уже устроил разнос шефу КГБ за Гийома, а тут такое! Думаю, нам удастся остановить хотя бы засылку Ахмеда и его друзей, а потом начнём громить и "Красную армию", которая существует на деньги штази. Кстати, Арнольд как вы можете объяснить, что западные спецслужбы не организовывают в "социалистическом лагере" подобные террористические организации? Ну там, "Черный бундесвер "или "Факел свободы", которые бы похищали партийных функционеров или травили колхозный скот?

     Арнольд обалдело уставился на меня.

     - Дико звучит, да? - не дождавшись ответа, спросил я. - А вот носителям, я бы даже сказал - несунам "прогрессивных идей" коммунистического будущего это не кажется чем-то противоестественным. Уничтожить миллионы человеческих жизней ради счастья, вполне нормальная вещь.

     Да, пока не забыл. По Гийому. Под Бонном, в городке Ломар, на улице Ам Райтхоф, 32 он приобрел себе домик. В гараже, в стене оборудован тайник. Там Гийом держит свои самые ценные материалы, которые он пока не пускает в ход. Именно там хранится компромат на Вилли Брандта. Если его вытащить на свет, поднимется такой скандал, что канцлер будет вынужден уйти в отставку. Я вам уже об этом говорил. Думаю, что этими материалами Гийом будет шантажировать канцлера, чтобы выторговать себе освобождение или обмен. Документы эти нужно изъять так, чтобы об их существовании знали минимальное количество сотрудников. Лучше всего поезжайте сами. В крайнем случае возьмите надёжного помощника, но и его лучше не посвящать в детали. Да что я вас учу!? Эти вещи вы знаете лучше меня.

     - Да, это ценная информация . И ты прав, мне самому нужно будет ехать за компроматом.

     - И передайте канцлеру, пусть будет осторожнее, скажем так, в выборе способа досуга. Думаю, он поймёт.

     - Ну, если даже я понимаю, что ты имеешь ввиду, то уж он точно поймёт! - согласился Арнольд. - Что у тебя ещё есть для меня?

     - Я могу вам дать краткую сводку мировых событий, которые произойдут в ближайшие месяцы. Есть прогноз и на годы, но тут есть нюанс. Вы же понимаете, что используя мою информацию и не допуская свершения каких-либо нежелательных событий сегодня, мы исключаем возможность осуществления некоторых в будущем? Самый наглядный пример - арест Гийома. Не случись этого, канцлер ушёл бы в отставку и вместо него должен был быть Гельмут Шмидт, который изменил бы политику Германии. Но теперь этого не произойдет, а значит и многие другие события тоже.

     - Постой! - по лицу Арнольда было видно, что он ухватил какую -то мысль и боится её упустить. - Так ты не получаешь информацию о будущих событиях? - медленно проговорил он, продолжая думать о чём -то. - Она есть у тебя уже сейчас, но, если изменить или отменить какую-то её часть, то ты не будешь знать, что в итоге получится?

     Да, не даром Арнольд Хеттвер считается лучшим аналитиком БНД! Как я ни старался отвлечь его, он ухватил суть.

     - Откуда у тебя информация о будущем? - внимательно глядя на меня спросил он. - Ты новый Нострадамус?

     - Нострадамус? - теперь задумался я. - А вы знаете, очень может быть, что Нострадамус знал о будущем всё очень подробно, но для того и зашифровал свои предсказания, чтобы их можно было понять только тогда, когда эти события уже произошли. Если бы люди знали их заранее, они могли бы их предотвратить. Только зачем это было ему нужно? Да, я знаю будущее, но я как раз и хочу его изменить, потому что оно ужасно!

     - Всё так плохо? - тихо спросил Арнольд.

     - Третья мировая с применением ядерного оружия.

     - О, Господи! - Арнольд побледнел. - И как скоро?

     - У нас есть ещё время, я уверен! - твердо сказал я. - Но нужны совместные усилия многих людей, всех главных политиков мира.

     - Откуда у тебя знания о будущем? - повторил Арнольд. Видно он ещё питал надежду. - Всегда есть вероятность получения неверной информации.

     - Конечно. - согласно кивнул я. - Только эту информацию я ни от кого не получал. Я сам из этого будущего.

      * * *

     

     До весеннего женского праздника оставалось меньше двух недель. Никаких указаний ни от какого начальства нам не поступало - ни от полкового, ни от дивизионного и даже начальник ГДО молчал. Но я-то знал, что не устроить праздник для женщин было бы немыслимым делом. Женщины такого бы не простили, а это грозило серьезным подрывом боеготовности всей Группы советских войск в Германии. Поэтому, не дожидаясь аврала, я готовил репертуар. Так как это снова, скорее всего, будет концерт с танцами, нужно было подобрать такие песни, чтобы под них можно было и потанцевать и было что в них послушать. В принципе, после выступлений на такого же типа мероприятиях в Югендпалас и в том же ГДО на Новый год, у нас уже скопился приличный запас подобных песен, но мне скучно было играть одно и то же. Хотелось новизны! А появление в нашем составе Юры Богдановича повышало наш уровень. Теперь я мог спокойно оставить клавишные на Юру, а сам добавил в группу сразу несколько инструментов: флейту, саксофон, аккордеон, ну и брал гитару. Прежде всего я хотел написать побольше новых песен для Габриэль, потому что видел, как ей нравится петь, да и просто хотелось сделать подарок любимой.

     Памятуя, что ей больше всего нравятся лирические композиции, где её талант и вокальные возможности раскрывались максимально, я решил добавить к "Зимнему сну" песни в таком же ключе: "Свет в твоём окне", "Я тебя не придумала", "Иногда", " Позови меня с собой". К тому же во всех этих песнях были строчки прямо о нас с ней, а значит исполнять их она будет с особым чувством. И не ошибся!

     В первый же день, когда я наиграл их ей дома, она радостно запищав повисла у меня на шее и я получил большую порцию вкусняшек в виде поцелуев и объятий. Запела она их с первого раза, что было неудивительно: песни в моём времени писались для Алсу, голос у которой даже с большой натяжкой не назовешь выдающимся. Для Габи это были как уроки сольфеджио в музыкальной школе во втором классе. Поэтому подумав ещё, я решил попробовать что-то посерьёзнее и для исполнения и для восприятия. Чтобы мурашки по коже... Выбор мой пал на песню " Любовь похожая на сон". Даже в 90-х и в последующие годы она пользовалась неизменным успехом, а сейчас, в начале 70-х, когда советскую эстраду без слёз слушать было невозможно это будет просто бомба! Единственно, я никак не мог решить в каком варианте её сделать. Можно было просто отдать её Габи, а можно было исполнить самому, переделав слегка текст, под мужской вариант. И последним вариантом было сделать песню в виде диалога: первый куплет девушка признаётся в любви, а во-втором - как бы её парень отвечает. Так и не остановившись ни на одном, я написал канонический текст для девушки и отправился к Габи. Парням пока решил песню не показывать. Сначала надо было убедиться, что Габи сможет на экстриме исполнить самые верхние ноты. Можно, конечно было припев петь спокойно, без надрыва, но тогда пропадала изюминка.

     - Солнышко, - без предисловий начал я, усевшись в комнате Габриэль за пианино. - А есть ещё такая песня. Там очень хорошие слова, но мелодия довольно трудная. Вот послушай.

     Я стал играть мелодию на пианино, а Габриэль глядя в листок со словами тихонько напевала, пробуя песню "на вкус" и когда я проиграв вступление, куплет и припев хотел уже остановиться, чтобы узнать её мнение она запела. С первых же слов у меня побежали знакомые мурашки! Или это я всегда так реагирую на её голос? Но как только голос Габи набрал мощь в припеве мне стало ясно, что ни о каком дуэте мечтать не приходится - на фоне этого чарующего, наполненного такими эмоциями голоса мой, даже значительно улучшенный за последнее время уроками с Василь Иванычем, звучал бы скажем так, бледновато и просто испортил бы впечатление.

     Затих последний звук, я молча смотрел на Габи.

     - Что? - не выдержала она первой. - Тебе не нравится?

     - Габи, я просто перебираю в памяти все русские слова и не могу найти подходящих! - ответил я беря её за руки и усаживая к себе на колени. - Вот ты мне скажи, как тебе удавалось столько лет скрывать такой голос? У меня просто нет слов! Нет, правда! Я думал, что уже знаю твои возможности, но ты меня постоянно просто поражаешь!

     - Ты меня немного запутал, - наморщила лоб Габриэль. - Скажи просто: тебе нравится или нет?

     - Да как ты можешь сомневается? - начал было я снова, но вовремя остановился и просто сказал. - Мне очень-очень-очень нравится! Так понятно? Ты просто чудо!

     И хотел просто чмокнуть её в губы, но она обхватила мою голову руками и ... всё поплыло перед глазами.

     - Да, солнце моё, пение - не единственное твоё достоинство! - переведя дух сказал я глядя в её сияющие глаза. - Целуешься ты ничуть не хуже!

     И тут же увидел лукавые искорки в этих большущих глазищах.

     - Так, стоп! Не будем продолжать эту тему! - взмолился я.

     - Ага, испугался! - радостно воскликнула Габи. - Но, когда -нибудь я до тебя доберусь!

     Где-то за неделю до 8 марта дирижёр, войдя в студию обычной своей стремительной походкой и найдя глазами Виталия коротко оповестил:

     - В ГДО привезли инструменты и аппаратуру, которую вы просили у полковника Громова. Немцы не знали для кого она конкретно, поэтому привезли туда. После обеда пойдём вместе смотреть.

     У всех участников группы лица в ширину стали больше, чем в длину от улыбок! Дообеденные репетиции и сам обед мы были как на иголках, а весь путь до ГДО мы едва сдерживались, чтобы не подгонять дирижёра идущего и так очень быстро на своих длинных ногах. Если бы его не было, уверен мы припустили бы бегом!

     Павел Васильевич уже ждал нас.

     - Ну, поздравляю вас! Не каждый день такие подарки перепадают! - сказал он после обмена приветствиями. - Но вы заслужили их! Пойдёмте в зал. Я распорядился отнести всё сразу туда, уверен, что сразу же захотите попробовать.

     Мы толпой повалили за ним.

     Каждый усилитель и акустическая колонка имела свой собственный контейнер для перевозки с удобными ручками. Отдельно лежали инструменты. Я сначало схватил было футляр с саксофоном, но тут меня привлек слегка потёртый кофр для гитары с характерной надписью на боку, от которой у меня забилось сердце. " Не может быть!" - прошептал я, откладывая саксофон в сторону.

     - Это тоже нам? - ещё не веря такому счастью спросил я.

     - Всё, что на сцене - ваше! - ответил начальник ГДО. - А что, какие-то проблемы? А ты об этом! - увидел он у меня в руках кофр с гитарой. - Я тоже удивился, что не новая. На немцев не похоже. Но насколько хватило моего немецкого языка - это передала таможня. Они там изъяли незадекларированные товары и эту гитару. Сказали, может нам сгодится? Что, не подойдёт?

     - Да вы что, Павел Васильевич?! - я от радости забыл о субординации, о чём сразу же напомнили мне нахмуренные брови дирижёра.- Да я с ней спать буду! Это же Гибсон!

     И не обращая больше внимания на ничего так и не понявших присутствующих, я осторожно открыл кофр. Внутри лежал золотой Gibson Les Paul, такой же как у Гарри Мура.

      " А ведь он только начинает свою карьеру! Его ещё мало кто знает." - мелькнуло в голове.

     - Что, правда хороший инструмент? - заинтересовался Чихрадзе.

     - На мой вкус это сейчас лучшая гитара в мире! - поглаживая гриф сказал я.

     - А ты откуда это знаешь, Любимов? - удивился дирижёр.

     Блин, опять палюсь!

     - Да я слышал по радио о ней, ещё на гражданке. - выдал я первое, что пришло в голову.

     - Тут они ещё передали какие-то коробочки, - показал начальник ГДО. - Сказали, что это какие-то детали к ней.

     Я быстро подошёл к Сидоренко, чтобы не отвечать на дальнейшие расспросы дирижёра.

     Я уже понял, что за "коробочки" немецкие таможенники изъяли у безымянного бедолаги. Да, это была пара педалей для создания эффектов. Повезло, так повезло! О такой гитаре я пока даже не мечтал, откладывая строительство планов по её добычи на будущее, а тут - вот она, сама меня нашла! Я невольно покосился на небеса: " Спасибо от души!"

     Парни, между тем разбирали свои " подарки".

     Серёга, с застывшей на лице улыбкой маньяка споро монтировал ударную установку. Наконец-то постучит на полной установке. Виталий подключал свою гитару к новенькому усилителю Lay Selection, смирившись, с тем, что я сразу заграбастал себе Гибсон.

     Юра Богданович любовно погладил новенький орган гэдээровской фирмы Vermona ET6-2, с двумя клавиатурами. Не Хаммонд, конечно, но лучшее, на что можно было рассчитывать в нашем положении.

     Подвигав целым рядом ползунков и пощёлкав клавишами Юра добился сочного и мощного звучания.

     - Ну, Юра, теперь ты король сцены! - хлопнул я его по плечу. Юра рассеянно улыбнулся, весь поглощённый изучением инструмента.

     - Посмотри саксофон, - напомнил дирижёр.

     А точно, совсем забыл от радости! А для дирижёра духового оркестра он был важнее всех этих гитар.

     Сакс оказался гэдээровской фирмы Хюллер. Не фирменный, конечно, но очень и очень достойный инструмент! Вот он был совершенно новёхонький или как любил говорить Вася Онопко - муха не сидела!

     Я закинул на шею шнурок, прицепил к нему саксофон и заиграл "Тень твоей улыбки" выбрав тональность пониже, чтобы послушать как звучат низа. Даже " не раздутый" сакс порадовал сочным звуком. "Мясо!" - как говорили музыканты. По глазам дирижёра я понял, что он оценил инструмент. Второй куплет я сыграл на октаву выше и Чихрадзе одобрительно поджал губы.

     - Теперь у тебя есть собственный инструмент, - сказал он, когда я закончил. - А то Слатвинский всегда переживает, когда ты берешь его личный на выезд.

     - Я бы тоже переживал, если бы отдал две зарплаты в валюте. - согласился я, упаковывая сакс в футляр. Мне не терпелось попробовать Гибсон.

     Усилители были уже подключены и зал наполнился привычными звуками настройки.

     Бережно достав мой(!) Гибсон из футляра, я перекинул ремень через плечо, воткнул шнур и тронул струны. Божественный звук!

     - Юра, дай "ми"!- попросил я, начиная настройку гитары. Быстренько настроив и взяв несколько аккордов, я попробовал педали. Так, "квакушка" есть, дисторшн тоже, а больше мне пока и не надо. Выкрутив громкость посильнее и пробежавшись по струнам я, без перехода врезал "Парижские аллеи" Гарри Мура.

     В пустом зале звук Гибсона поставил дыбом волосы на моих руках. Парни сразу перестали настраиваться и зачарованно слушали. Первым сориентировался Юра и определившись с гармонией дал мне звуковой фон. Тут же застучал Сергей на барабанах , последним присоединился Жека на басу, подсматривая аккорды у Юры на органе. Петь я не стал, чтобы совсем не шокировать публику, а сыграв пару раз куплет и припев кивком предложил Юре соло. Юра, как и всегда только сосредоточенно кивнул и заиграл сначала просто копируя мою мелодию, а потом импровизируя полез в свои, так мне знакомые музыкальные дебри.

     Последний звук растаял где-то под потолком зала.

     - Это что было, Любимов? - первым обрёл голос Чихрадзе. - Я не слышал, чтобы вы это исполняли.

     Ха, как будто остальное слышал! Насколько помню, дирижёр никогда особо не следил за репертуаром группы и качеством его исполнения. То ли ему было абсолютно всё равно,что мы там играем на "танцульках"- не жалуется никто и ладно! - то ли его вообще ничего кроме крассики и маршей не интересовало.

     - Да это так, - ответил я неопределенно. - Эта гитара сама играет, ей главное не мешать!

     И, как бы невзначай сыграл несколько первых тактов из Got still the blues.

     - Видите, тут главное звук, даже если мелодия совсем простая!

     Чихрадзе молча смотрел на меня. Пытается понять, дурачусь ли я? Я ответил честным взглядом.

     - Павел Васильевич, на 8 марта в ГДО будет праздник? - отвёл он наконец от меня взгляд, повернувшись к начальнику клуба .

     - Ну а как же! - полковник даже удивился такому вопросу. - А вы разве не в курсе? Не готовитесь?

     Капитан слегка скривился.

     - Да они всегда готовы! - ответил он, снова глянув на меня. - Как видите...

     - Ну, вы всё -таки проконтролируйте, пожалуйста, товарищ капитан. - нажимая на звание, сказал полковник. - Это, конечно обычное мероприятие, но в этот раз ожидается рекордное количество присутствующих. Мне уже из штаба дивизии посоветовали поставить дополнительные столы. Разговоры о вашей группе после Новогодних праздников и выступлении в Югендпалас нешуточные идут. Всё руководство дивизии будет с женами и что совсем необычно, дети тоже просятся! Мальчишек, скорее всего придется отклонить, а вот девочкам-старшеклассницам как откажешь? Да и как это будет выглядеть, если дочери комдива и начальника штаба пойдут, а остальным откажут?

     - Я бы тоже хотел присутствовать, - неожиданно сказал дирижёр. - По-моему, жена мне что-то говорила, но я, как-то не обратил внимание.

     - Вот видите! - многозначительно сказал полковник. - Вы ведь раньше никогда ни на одном празднике не были, а теперь вот... Постараюсь вам столик организовать, как-никак ваши ребята будут играть.

     - Спасибо, товарищ полковник! - поблагодарил дирижёр.

     Даже дирижёра жена допилила! Сам-то он может нас хоть каждый день слушать, но жена требует праздника.

     - Саша, будут новые песни? - вздрогнул я от вопроса Сидоренко. Вот так, к дирижёру по званию, а ко мне по имени! Ну а чо, почти кореша, ха-ха!

     - Так точно, товарищ полковник! - чуть не щёлкнул я каблуками. - Готовим!

     Сидоренко хитро посмотрел на меня, всё видит и понимает, хитрый лис!

     - Надеюсь на русском языке? - уточнил он.

     - Естественно, товарищ полковник, - продолжал я в том же духе. - Понимаем, не маленькие!

     - И фройлян будет?

     О, и этот не устоял перед чарами моей малышки!

     - Ну, а куда же мы без неё? - еле сдерживая улыбку, пожал я плечами.

     - Какая фройлян? - Чихрадзе посмотрел сначала на меня, потом на Сидоренко. А ведь точно, он же даже не знает! Никуда ведь не ходит.

     - Как?! - удивился полковник. - Вы не знаете, что с вашей группой выступает замечательная певица? Саша раскопал!

     А вот последнее было лишним, тарщ полковник! "Легализовать" Габриэль в нашей группе конечно надо, чтобы потом не пришлось объясняться, почему так долго молчали, но вот эти подробности можно было и опустить.

     Чихрадзе снова с удивлением посмотрел на меня. Да, для него сегодня день открытий. То ли ещё будет!

     - Да там случайно получилось, товарищ капитан, - неохотно выдавил я из себя. - Но она поёт действительно хорошо, сами услышите.

     Чихрадзе что-то пробормотал себе под нос и покачал головой, а я с лёгкой укоризной посмотрел на полковника: " Что ж ты меня палишь, кореш?!"

     А тот только ехидно улыбнулся.

     Аппаратуру с инструментами мы забрали в полк на вызванной дирижёром дежурной машине. Инструменты в любом случае мы бы не оставили, несмотря на все заверения полковника в их полной сохранности, а аппаратура вообще не нужна будет, так как решили повторить тот же вариант, что и на Новый год.

     За день до праздника решили сделать прогон новых песен с Габриэль в ДК.

     По пути в ГДО я заскочил за ней и мы неспеша отправились на репетицию. Я совершенно машинально обнял её, позабыв былые страхи перед патрулём. Стеснение перед простыми гражданами ГДР прошло ещё раньше. В воздухе уже чувствовались первые запахи весны, душа пела, а я даже умудрился не забыть купить Габриэль бутон розы, чем очень гордился. Принимая его, она лукаво посмотрела на меня, видимо вспоминая наш разговор в примерочной.

     - А вот не дам тебе шанс назвать меня невнимательной скотиной ! - сказал я ей и подставил щёку. - Так что выдайте, фройлян мне заслуженную награду!

     - Так ты значит только из-за награды это делаешь? - притворно возмутилась Габриэль.

     - А ты как думала?! Я страшно корыстный человек! Попрошу не задерживать оплату!

     Габи едва прикоснулась губами к моей щеке, но не успела отодвинуться, как я быстро повернувшись впился в её губы.

     - Ты ещё и грабитель! - округлила она глаза в ужасе.

     - Я вообще страшный человек! - согласился я. - А ещё люблю похищать красивых девушек.

     - Да? И много уже похитил?

     - Да вот ни одной не попадалось до сих пор, но теперь!...- я прищурил глаза. - Шансов на спасение у тебя нет!

     В ГДО уже царила предпраздничная суматоха. Столы в зале были расставлены, но полковник ломал голову, куда бы пристроить ещё несколько на всякий случай, чтобы не бегать в последний момент.

     Парни на сцене уже успели подключиться, усилители тихонько гудели прогреваясь. Юра с блаженной улыбкой перебирал клавиши своего нового органа, двигая разные ползунки в поисках хорошего звука и завис при виде нас. Ах, да, он же ещё не видел Габриэль! Я усмехнулся и сказал ей на ушко:

     - Габи, я боюсь, что городской Совет Ризы обяжет тебя ходить в парандже или как там эта штука на голову называется?

     - Почему?!- удивилась, мне кажется, по-настоящему Габриэль.

     - Чтобы избежать автомобильных аварий и травм граждан от соприкосновения с фонарными столбами из-за кратковременной потери сознания при встречи с тобой.

     На лице Габи отразились усилия понять мою заумь, что сделало её ещё более привлекательной! Я невольно засмеялся:

     - Всё -всё, Габи, перестань, а то даже я, привыкший к лицезрения твоего облика, забуду какой рукой играют на гитаре!

     - Ну, Саш, ты меня совсем запутал!- тихонечко шлёпнула она меня по руке.

     - А пониже не хочешь? - спросил я, уворачиваясь от ещё одного шлепка.

     - Мир! Сдаюсь! - поднял я обе руки. - Извини, солнышко, я так давно тебя не видел, что говорю сам не знаю чего. Это нервное, понимаешь?

     Габи с подозрением посмотрела на меня, но решила поверить.

     - Здравствуйте! - сказала она всем подойдя к сцене.

     - Привет, Габи! Здравствуй, Габриэль! - парни радостно приветствовали её. И в этот момент из колонок зазвучал её голос исполняющий Scene D'Amour без слов. Мы удивлённо переглянулись. Я повернулся к окошку аппаратной под потолком и сумел различить машущего Антона.

     - Откуда у него эта запись? - очнулся Виталий.

     - А вот я сейчас узнаю! - ответил я. - Габи, ты пока готовься, я мигом!

     Взлетев на второй этаж я толкнул дверь в аппаратную.

     - О, Саня, привет! - улыбнулся навстречу Антон протягивая руку.

     - Здорово! - пожал я руку. - Откуда запись?

     - Вольфганг подогнал! - улыбнулся Антон. - Хороший альбом получился.

     - Так ты его знаешь?

     - Конечно! Мы же коллеги. А в Ризе не так много людей разбирающихся на таком уровне в радиоаппаратуре, а по записям он вообще единственный!

     - Ясно. - кивнул я. - А ты почему сам не записываешь? У тебя же и магнитофон есть приличный и пульт, куда его можно подключить и даже звук обработать немного.

     - Да всё это есть, записывать некого! - криво улыбнулся Антон. - Я же тебе говорил, тут одни политзанятия проходят и больше ничего! Посмотри сколько бобин! - открыл он дверцу шкафчика. На полках ровными рядами стояли коробки с магнитной лентой. На торцах печатными буквами было написано:" Речь Брежнева Л.И. на ХХIII съезде КПСС", " Речь Брежнева Л.И. на XXIV съезде КПСС ", " Доклад товарища Косыгина А.Н. по экономической реформе" и так далее.

     - Да уж, классная у тебя тут дискография! Сам собирал?

     - По блату достал! - засмеялся Антон.

     - Слушай, - отсмеявшись сказал я. - Мы играем тут на 8 марта, можешь записать! Будет много новых песен!

     - Да я сам хотел спросить у тебя разрешения! - обрадовался Антон. - Я же поэтому и песню Габриэль поставил, чтобы не кричать. Конечно, у нас тут магнитофон похуже, чем у Вольфганга, но я смотрю у вас инструменты новые появились.

     - И какие, Антон! - я радостно улыбнулся. - Один Гибсон чего стоит!

     - Это что за зверь? - не понял Антон.

     - Да гитара! Ты что!? - удивился я. - На ней все великие гитаристы играют и играть будут!

     - Ну, Виталий, если честно, не очень хороший гитарист. - как бы извиняясь заметил Антон.- И ему, мне кажется и хорошая гитара не поможет.

     -Так на Гибсоне я буду, на клавишных у нас новый парень теперь, вон посмотри! - кивнул я на сцену. - Он слухач, нот не знает пока, но играет дай бог!

     - А ты и на гитаре можешь? - недоверчиво спросил Антон. - И что, нормально играешь?

     - А вот сегодня послушаешь. Мы, правда особо стараться не будем, прогоним песни с Габриэль, она же только дома их разучивала, но для тебя пару соло сделаю. Значит договорились?

     - Конечно!

     - Тогда я побежал! И это, нашим пока не говори о записи, потом сюрприз будет!

     Я скатился со второго этажа и бегом направился к сцене.

     - Ну что там, Саня? - спросил Виталий.

     - Всё нормально, Антон будет за звукорежиссёра, как и тогда.

     - Ну так понятно было. - пожал плечами Виталий.

     - Саша, - зашептала мне в ухо Габриэль. - А почему Виталий назвал тебя Солнышко, как ты меня называешь? Разве мужчины так называют друзей?

     Я даже закашлял от неожиданности, сразу и не сообразив, что она имеет в виду! То я у неё любимый солдат прапорщика Слатвинского, то теперь вот стал "солнышком" для Виталия.

     - Габи, ты не правильно поняла.- стал я объяснять. - Саня, это как Саша, понимаешь? Это не английское слово Sunny. И не говори ребятам, а то они неправильно поймут.

     Хотя, может я и зря опасаюсь, на эту тему пока шуток не наблюдаю.

     - А можно я буду тебя так называть - Саня?

     - Ну, если очень хочешь, то можешь конечно, но мне больше нравится, когда ты меня называешь Сашик или Сашуля.

     - Хорошо, тогда я только иногда буду тебя так называть. - согласилась Габи. Моя ж ты понятливая! И я уже было по привычке потянулся поцеловать её, но вовремя тормознул, а Габи прыснула в кулачок.

     - Ну, с чего начнём? - посмотрел на меня Виталий.

     - А давай будем вперемешку, чтобы связки зря не напрягать. - предложил я. - Габи, споешь первая или я?

     - Мне всё равно! - как всегда спокойно ответила она.

     Ну да, если при первом выступлении не волновалась то уж теперь, да ещё на обыкновенной репетиции.

     - Давайте тогда "Свет в твоём окне", - предложил я. - Она совсем простенькая и без напряга.

     Габи вышла к микрофону и повернула голову ко мне, ожидая начала. Я встретил её взгляд и... Вот никак не привыкну! Казалось сколько раз смотрел в эти огромные глаза, но каждый раз тону в них! Габи чуть заметно улыбнулась мне краешками губ, но глаза её сказали больше.

     Сергей щёлкнул четыре раза палочками и Юра начал вступление. Хороший звук подобрал, как я просил.

     Габи начала петь почти шепотом. Для неё это была совсем простая песня и выбрал я её только из-за женщин, для которых и устраивался праздник, они такие непритязательные вещи обожают. Перед последним припевом я подошёл к Габи и сказал наклонившись:

     - А сейчас немного больше экспрессии в голосе!

     Габи кивнула и её голос, набирая силу зазвучал в пустом зале! Да, даже такая простенькая песня может цеплять, когда есть голос!

     - Отлично! Ещё одну? Тогда давайте "Глаза в глаза"..

     Я переключил Гибсон на акустику.

     Юра на органе и Сергей на тарелках выплыли из тишины мощным крещендо.

     Соло в акустическом варианте Гибсона мне понравилось самому.

     - Какую ещё хочешь, Габи? - спросил я.

     - " Позови меня с собой!"

     - Обязательно! - ответил я с улыбкой.

     - Так, теперь передохни, а мы прогоним мои песни. Виталь, давай " Выпьем за любовь".

     - А нам не накостыляют за пропаганду нетрезвого образа жизни? - подал голос из-за барабанов Сергей.

     - А мы её попозже споём, - ответил я. - Когда они все уже будут в этом самом нетрезвом образе. А вообще посмотрим по обстановке. У нас ведь нет жёсткой программы, сориентируемся по ходу пьесы.

     Вступление мы с Виталием сыграли на двух гитарах в унисон.

     Отыграли без проблем.

     - Ну ладно, парни, не кидайтесь тапками! - повесил я голову. - Понимаю, что ресторанный уровень, но мы и готовимся не на фестиваль в Сопоте.

     - Да ладно прибедняться, Саня, пойдёт! - Виталий выразил общее мнение.

     Да уж, а у нас считалась "мега-хитом"!

     - Давайте "Берега", предложил я , чтобы сгладить впечатление.

     Я начал под собственный аккомпанемент, потом подключились и остальные.

     Вот это другое дело! Хоть смысл есть!

     На финал я оставил для Габи " Любовь, похожая на сон".

     - Солнышко, только поаккуратнее на верхних нотах! - предупредил я её ещё раз. - Береги горлышко, а то будешь хрипеть как старая бабка!

     Габи засмеялась и показала язычок.

     Юра сел за пианино. В студии мы пробовали разные варианты вступления и остановились на этом. Жаль нашa Vermona ещё не синтезатор и просто переключиться на классический рояль она не может.

      Я в глаза твои как в зеркало смотрюсь.

     Начала Габи и повернувшись встретилась со мной взглядом. Ну если тебе так легче петь, смотри, моя хорошая! Я как мог, постарался передать взглядом все мои чувства. Её голос зазвучал увереннее.

      Отраженье потерять своё боюсь!

     И вот - кульминация! Парни, все как один смотрели на Габи, а её голос перекрывал звучание всей нашей группы! Антон молодец, хоть и слышал песню впервые, но врубился сразу, выделил вокал. Ну а своё соло в стиле Гарри Мура я и сам выкрутил на максимум!

     Закончив, мы несколько секунд даже не шевелились. Я посмотрел в зал, где несколько срочников расставляли столы и таскали стулья, все замерли словно в детской игре по команде "Замри!". Сбоку сцены, прижавшись к стене распахнула глазища какая-то девчонка.

     Аплодисменты, раздавшиеся от дверей в зал как бы включили звук и дали команду " Отомри!" Сидоренко. Все разом загалдели, несколько пацанов - срочников последовав примеру своего начальника неуверенно захлопали.

     Как ни хотелось мне обнять Габриэль от прилива эмоций, но я сдержался и только громко зааплодировал, подняв руки над головой.

     - Браво, Габриэль! Высший бал!

     Габи засмущалась и сделала невольное движение ко мне. Да сам такой, солнышко! Так хочется тебя затискать!

     - Ничего подобного не слышал! - полковник подошёл вплотную к сцене. - Думал уже не сможете удивить ничем, но это!.. - он покачал головой. - Спасибо, Габриэль!

     Габи совсем засмущалась, не зная куда деть руки и что вообще делать дальше.

     - Ну всё, Габи, отдыхай! - пришёл я ей на помощь.- Мы сейчас тоже закончим.

     Она отошла в бок и оказалась рядом с той глазастой девчонкой.

     - Ну что, Виталь, инструменталки играть не будем, какой смысл, да? - спросил я .

     - Да конечно!- согласился он. - А что у нас там осталось?

     - Тогда нам хватит. - пожал я плечами. - Нам ведь главное было с Габи пройти её песни. Свои мы и сами в студии можем.

     - Вы закончили? - заметив наши сомнения спросил Сидоренко - А то нам нужно успеть посмотреть Машу. С музыкой проблемы у неё.

     - Да, мы всё! - ответил Виталий. - Если ей наша аппаратура не мешает, пусть пробует. Она что делать-то будет?

     - Балет у неё. - просто ответил полковник и обращаясь к глазастой сказал: - Маша, можешь танцевать, если тебе места хватает.

     Девчонка окинула взглядом свободное от нас пространство на сцене и кивнула.

     Полковник повернулся к окну в котором маячила голова Антона и махнул рукой.

     Из колонок зазвучал симфонический оркестр.

     Маша, ничуть нас не смущаясь начала танец.

     Я, отодвинувшись насколько это было возможно в глубь сцены, решил посмотреть и позвал Габи к себе. Никогда раньше не видел балет живьём. По телевизору он совсем меня не привлекал, а театров в нашей местности не водилось. Девчонка танцевала хорошо! Чёткие, отточенные движения, я прямо загляделся. Габи рядом со мной тоже смотрела не дыша. Образ, который Маша воплощала на сцене что-то мне смутно напоминал, но я никак не мог уловить суть. И музыка, на мой взгляд не совсем подходила к танцу, хотя было видно, что все движения танцовщицы подчинялись ритму и мелодии.

     Маша закончила и вдруг подошла к нам с Габи и посмотрев по очереди на нас, спросила:

     - Вам понравилось?

     - Мне очень! - улыбнулась Габи. - Я всегда завидовала тем, кто умеет даже просто танцевать. А уж балет!

     - А тебе? - Маша видимо сама решала к кому как обращаться. Хотя, с другой стороны, она была младше нас с Габи максимум года на два.

     - Танцуешь ты хорошо, хоть я и первый раз вижу балет живьём, но...- я замялся пытаясь понять, что мне в этом танце не понравилось.

     - Что, что не так? - быстро спросила Маша.

     - На мой вкус, музыка здесь нужна другая! - обнаружил я, наконец причину моего неприятия.

     - Вот и я это говорю! - воскликнула Маша, повернувшись к начальнику ГДО.

     - Но Маша, твой танец называется " Барышня и хулиган", - развёл руками Сидоренко. - Мы нашли эту музыку. Хулигана, правда нету...

     - Мне хулиган не нужен, - слегка притопнула ножкой Маша. - Я станцую сама! Только музыка должна быть ритмичной, а не эта размазня!

     А ведь девчонка права! Именно это меня и коробило: чёткие движения танцовщицы и невнятная, не ритмичная музыка.

     - Но Маша, это же классика, Шостакович! - возразил полковник.

     - Да хоть Рабинович, не подходит она сюда! - отрезала Маша, а я не выдержал и засмеялся. Классно она скаламбурила!

     - Вон и Саша смеётся! - привела сомнительный аргумент Маша. Я уж точно никаким боком ни к балету, ни к Шостаковичу...

     - А пусть не смеётся, а предложит что-нибудь! - устало ответил полковник. Видимо этот спор у них начался не сегодня.

     - Саша, какая музыка сюда подойдёт? - сразу же повернулась девчонка ко мне.

     Здрасьте! А я-то тут при чём? Меня спросили нравится-не нравится, я ответил. Насчёт советов мы не договаривались.

     - Не, я в ваших балетах не разбираюсь!- поднял я руки. - Никакой музыки балетной не знаю.

     - А и не надо балетной! - тряхнула головой Маша. - Можно любую, только чтобы был четкий ритм и звучала так, ну, задорно, что ли?

     Я было хотел снова отмахнуться, но вдруг вспомнил как Маша делает длинный проход через всю сцену с резкими поворотами корпуса в одну сторону, в то время как голова поворачивается в противоположную и в мыслях сама собой зазвучала мелодия.

     - Неужели...- попыталась что-то снова сказать Маша, но я вскинул руку, останавливая её:

     - Подожди! Не сбивай с мысли!

     Нужно отдать ей должное, хоть она только что тараторила за троих, сейчас же она мгновенно замолчала.

     Я быстро передвинул так и висевшую на мне гитару на грудь и стал подбирать звучащие в голове аккорды.

     Есть! Вспомнил! Я заиграл чёткий синкопированный ритм.

     - Пробуй! - кивнул Маше и когда она снова пошла своей дерганной походкой стал на гитаре выделять её повороты и вскоре моя игра и её походка идеально совпали.

     - Вот, то, что надо! - радостно воскликнула Маша.- Только надо добавить ещё чего-нибудь.

     - Спокойно, Маша, я - Дубровский! - сказал я популярную фразу из моего детства,

     - Что?! - распахнула глаза Маша.

     Господи, ещё одна! Вы что ли сговорились все, расстреливать меня своими глазищами?!

     - Сейчас всё будет абгемахт! - успокоил я её. - Габи, объясни пожалуйста девочке, что такое абгемахт, а я пока поговорю с парнями.

     - Я знаю, что такое абгемахт! - сказала мне в спину Маша.

     Ну кто бы сомневался!

     - Серёга, стучи такой ритм, - я показал на барабанах рисунок.

     -Жека, вот смотри, аккорды, - я набросал быстро гармонию, - Можешь играть только первую долю. Потом попробуешь играть ритм с Сергеем, но и первой доли хватит.

     - Виталь, а ты можешь со мной в унисон. Давайте все вместе!

     Как я и ожидал справились на раз. Песня уровня дворовых команд.

     - Ну, мы готовы! - повернулся я к Маше. - Давай посмотрим сколько куплетов играть, чтобы тебе на весь танец хватило.

     Я начал ритм на гитаре и когда присоединился Сергей с Жекой махнул головой Маше. Маша сделала пару шагов своей стремительной походкой и в этот момент я запел:

      Был обычный серый мартовский вечер,

      Я пошёл бродить в дурном настроеньи,

      Только вижу вдруг идёт мне на встречу

      То ли девочка, а то ли виденье.

      И как будто мы знакомы с ней даже

      Помню, чей-то был тогда день рожденья

      И по- моему зовут её Маша,

      То ли девочку, а то ли виденье!

     Первый раз Маша приостановилась, чуть не сбившись с ритма когда я неожиданно для неё запел, а второй раз резко оглянулась на меня на словах: " И по-моему зовут её Маша" и изумленная улыбка расплылась на всё лицо.

     На середине песни я замахал руками:

     - Стоп-стоп! - и обратился к нашей балерине. - Маша, а давай сделаем так: когда я буду петь " Я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она, чтоб посмотреть не оглянулся ли я", мы с тобой так и будем переглядываться, понимаешь?

     И я показал.

     - Нужно чтобы у нас получалось так, что когда я оглядываюсь на тебя, ты смотришь в другую сторону, а как только я отворачиваясь - ты оглядываешься на меня, поняла? Давай попробуем!

     Маша засмеялась и кивнула.

     Попали в ритм мы с третьего раза. А когда получилось совместить танец и вместить все куплеты с припевом, Маша запрыгала, хлопая в ладоши и неожиданно бросилась мне на шею с криком:

     - Ура, получилось!

     Я с некоторой тревогой обернулся к Габриэль с Машей на шее, но к моему облегчению она смеялась вместе с Машей и аплодировала.

     Маша спрыгнула наконец с моей шеи и повернувшись к улыбающемуся полковнику прищурившись сказала:

     - Вот как надо решать проблемы, товарищ полковник, а не уговаривать меня -"Маша и так сойдёт!" - последние слова она произнесла комично копируя манеру говорить начальника ГДО.

     Однако! Никакого уважения к званиям и должностям!

     Я посмотрел на полковника опасаясь его реакции, но он только тихонько смеялся, явно довольный, что всё решилось ко всеобщему удовольствию.

     - Мам, мам, ты же пойдешь на праздник в ГДО?! - выпалила с порога Маша, ворвавшись в квартиру и не давая ответить, продолжила в том же темпе: - Только не говори, как на Новый год - " Что-то мне не хочется, я лучше дома книжку почитаю, чем в этой компании нетрезвых соотечественников изображать радость по поводу смены 31 декабря на 1 января!"

     - А очень похоже! - засмеялся Громов отрываясь от газеты. - У тебя прямо талант, дочь!

     - Талант у Саши, а я так - обезьянничаю! - отмахнулась Маша. - Так пойдешь? - не отставала она от матери. - У них такие классные песни! Я ни одной не слышала! Они все новые, их Саша написал! Он и для меня написал, представляете? Прямо на сцене - вжик! и готово! А то Павел Васильевич дурацкую музыку мне нашёл, которая совсем под танец не подходит! Я ему говорю: " Это музыка дурацкая! А он мне - Маша, это же Шостакович, а я ему...

     - Маша, притормози, пожалуйста! - умоляюще посмотрела на неё мать. - У меня голова идёт кругом! Ты можешь спокойно объяснить, кто такой этот Саша и что он там написал такого гениального, что нужно тараторить как сорока?

     - Так я и объясняю! - в том же темпе продолжила Маша.- Я же подготовила танец на 8 марта, ну, чтобы не только песни были, а Павел Васильевич музыку дурацкую предложил, а Саша...

     - Да какой Саша? - повысив голос перебила мать.

     - Вот если бы ты не сидела дома, а ходила на праздники в ГДО, то не спрашивала бы, кто такой Саша! - Машу не так просто было остановить.

     Мама вздохнула и обернулась к мужу:

     - Может ты мне объяснишь, потому что от неё ничего нельзя добиться!

     - Пап, ну просвети хоть ты её, а я пока руки пойду помою!

     - И умойся, может хоть немного успокоишься! - сказала вслед мать и повернулась к мужу. - Ну давай, " просвещай" темную и отсталую.

     - Ну, Маша, Мышонок в чём -то права! - отложив газету сказал Громов. Чтобы не путаться жена у него была Машей, а дочь - Мышонком. И Маша мелкая, полностью оправдывала это прозвище своим непоседливым характером, быстрыми, порывистыми движениями и круглосуточной активностью.- Ты совсем редко выходишь на люди. Даже на Новый год сидела дома.

     - И что? - с вызовом ответила жена. - Между прочим, я сидела не одна, а с дочерью и мы очень даже хорошо провели время. А твое " офицерское собрание" меня абсолютно не интересует! О чём с ними говорить?

     - Ну ладно, не начинай! - поморщился Громов. - Не все там такие уж... - он покрутил рукой подбирая слово.

     - Хорошо, так кто такой Саша?

     - Саша - это музыкант- срочник, осеннего призыва, - начал Громов.

     - Осеннего? - перебила жена. - То есть совсем ещё мальчишка? И чем он мог так удивить Машу?

     - В том-то и дело, что ни одну Машу! - хмыкнул Громов. - Сначала он поразил Павла Васильевича. Да-да, самого Сидоренко! А его трудно чем-то удивить, ты знаешь. А потом оказалось, что он родной племянник моего однополчанина, политрука Якова Рябуха. Да, того самого, который спас мне жизнь ценой своей. Поэтому я решил приглядывать за ним. Ну, сама понимаешь, в армии всякое случается.

     - И что было дальше? - поторопила замолчавшего мужа Маша.

     - Я услышал их ансамбль на Новый год. Уже тогда, как мне сказали у них появилось много новых песен. Причём, не песен советских композиторов, а своих собственных. И автором музыки и слов оказался Александр.

     - Ну, талантливый парень, бывает! - пожала плечами жена.

     - Ага, талантливый. - согласился Громов. - Но вот насчёт того, что это часто бывает, я сомневаюсь.

     - Хорошо, не часто, но бывает!

     - Второй раз я их услышал в Югендпалас, - продолжил Громов. - И сюрпризов прибавилось. У них снова появилось много новых песен. Причём не только на русском, но и на английском и немецком. Как тебе?

     - И автором, как я понимаю, был этот Саша?

     - Конечно, кому же ещё быть, как ни ему! Я не большой специалист в музыке, но ничего подобного я никогда не слышал и по отзывам других - это очень профессионально сделанные песни. Я уж не говорю о том, что он играет практически на всех инструментах и поёт.

     - Да, заинтересовали вы меня... - удивилась жена.

     - А я что говорю?! - снова ворвалась дочь в гостиную уже умытая, но, по всей видимости ничуть не остывшая.- Представляешь, он прямо на сцене за две минуты придумал классную песню, которая как раз подошла к моему танцу и ещё! - Маша сделала драматическую паузу. - Это песня про меня!

     - Маш, ну это ты уж фантазируешь! - попыталась урезонить дочь Мария.

     - И ничего не фантазирую! - возмутилась Маша. - Я точно не запомнила все слова, но он так и поёт: Только вижу вдруг идёт мне навстречу, то ли девочка, а то ли виденье.

     - Ну и где здесь про тебя? - улыбнулась мать.

     - А вот где! - торжествующе ответила дочь. - Он дальше поёт - И по-моему, зовут её Маша!

     - Хм, прямо такие слова там? - удивилась мать. - Но может у них эта песня уже была и просто так совпало, что она подошла к твоему танцу!

     - Да мам! - нетерпеливо перебила её дочь, притопнув ножкой. - Он сначала сыграл её на гитаре, а потом каждому показывал, как нужно играть - и барабанщику, и другим гитаристам и этому новенькому, на органе. Они никогда этой песни не слышали!

     - Ну, если это действительно так, то и правда удивительно! - сдалась, наконец мать.

     - Уф, наконец-то! - выдохнула дочь, - Ну что, теперь пойдешь?

     - Теперь пойду! - со смехом согласилась Мария.

     

     8 марта в этом году выпадало на субботу и высокое начальство решило сделать большое праздничное застольно-танцевальное мероприятие в Большом зале ГДО. Ресторан велено было закрыть для посетителей, так как кухня работала на главное действо, но чтобы совсем уж не обижать публику попроще, не попавшую в число счастливцев имеющих право присутствовать на торжестве, в воскресенье, на следующий день, ресторан должен был работать, как обычно. В общем, нас ожидал стахановский уик-энд! Но сообщение об этой новости нами было воспринято спокойно - богемной жизнью пресытиться мы ещё не успели, а заниматься любимым делом всё лучше, чем сидеть в полку.

     Сразу после обеда, где мы лениво поковырялись в чудесах кулинарного искусства полковых поваров, чем вызвали удивление и зависть соседних столов, все члены группы стали неспеша готовиться к вечеру. Офицерские рубашки и парадные брюки были постираны с утра и ожидали глажки, парадные ботинки пускали солнечные зайчики по потолку студии, а мы доставали из хранилища инструменты, которые брали с собой. Аппаратуру везти не требовалось, мы, как и всегда теперь, использовали фирменные аппараты ГДО, но инструменты забирали с собой, уж очень это было ценное приобретение. Один мой Гибсон чего стоил! Спать я с ним, конечно не спал, но берег и хранил, как зеницу ока!

     Начинали мы в семь вечера, поэтому дежурная машина подкатила к студии в пять. Пятнадцать минут на погрузку, столько же тряского пути по брусчатке до ГДО и полчаса на установку и подключение. До начало оставался целый час и я, изнывая от нетерпения, решил сходить за Габи, не дожидаясь, пока она сама придёт, тем более, что её дом был совсем рядом.

     - Виталь, я схожу за Габи, заодно поздравлю её мать, а то неудобно получится. - предупредил я командира.

     - Ладно, вали уж, нетерпеливый! - засмеялся он. - А я пока на твоём Гибсоне побренчу.

     - Э, только ты осторожнее с моей девочкой, не обижай! - предупредил я.

     - Иди уже! - проворчал Виталя. - Всех девочек себе заграбастал, а нам хоть пропади!

     Виталий без единого возражения принял тот факт, что лучшая гитара в группе досталась мне. И не только потому, что как бы по моей инициативе мы получили все новые инструменты, но и играл я значительно лучше Виталия, хоть он и оставался формальным лидером группы и соло-гитаристом. Правда быть в этой роли ему оставалось совсем ничего.

     Я передал ему кофр с гитарой и на максимальной скорости, которую мог развить пешеход без перехода на бег, устремился к заветному дому. По дороге зарулил в цветочный магазин и купил на последние деньги два букета цветов - один для Габриэль и второй для фрау Марты. Я ж не какая-нибудь невнимательная скотина, в конце концов!

     На улице было уже достаточно тепло, так что я пошел без шинели, она и так мне надоела до чёртиков, хотя свою важную роль при первом свидании выполнила! Вспомнив об этом, уже подходя к подъезду я невольно разулыбался и сердце прибавило обороты! Коротко звякнув, как обычно в домофон и дождавшись жужжания замка, толкнул дверь и перепрыгивая через ступеньку взлетел на площадку перед дверью квартиры семьи Хеттвер.

     Меня явно ждали, потому как дверь сразу же открылась и я увидел стоящую в прихожей и готовую к концерту Габриэль. Я замер любуясь. Она надела платье, которое ей накануне привез дядя. Помню её радостный писк и восторг, который она предлагала разделить с ней, но я тогда ничего не понял. Я вообще никогда не понимал, как женщины просто приложив к себе какое -нибудь платье на вешалке сразу видят подходит оно им или нет! Что там можно понять?! Я ещё мог сказать нравится- не нравится, если вещь уже на человеке, но вот так?! Поэтому, когда она мне его показывала ещё упакованное в прозрачный пластик я оценил только цвет. Да, цвет хороший! По-моему , это называется морская волна, только очень темная. В остальном же, что оно там представляет из себя как предмет одежды, это не ко мне. Но вот сейчас я понял, что и писки и восторги были оправданы. Арнольд понимал в этом деле гораздо больше меня или ему кто-то помогал с выбором. Но оно идеально подходило Габи по фигуре, подчеркивало все её достоинства и самым точным определением к стоящей передо мной девушке подходило - "молодая леди"!

     - Габи!...- прошептал я забыв о цветах. - Я теперь боюсь до тебя дотронуться!

     Глаза Габриэль вспыхнули, в них заплясали весёлые огоньки и счастливая улыбка озарила её лицо.

     - Ты там так и будешь стоять? - смеясь сказала она за руку втягивая меня в квартиру. - Иди ко мне, я соскучилась!

     Её руки обвили мою шею и она прижалась ко мне припав губами к моим. А я даже не мог её обнять держа в каждой руке по букету. Габи наконец поняла в чём дело и отстранившись засмеялась:

     - Вот раньше ты приходил без цветов и нам ничто не мешало!

     - Запомнила всё -таки? - с укором сказал я. - А говорила не будешь никогда напоминать! Эх, коварство женщин не знает границ! А где мама? Второй букет для неё!

     - А нету никого! Они ещё утром все уехали на юбилей маминой сестры. - ответила Габи. - Тетя очень хотела чтобы и я приехала, но это очень далеко и я никак не успевала вернуться к началу нашего выступления. А они там останутся ночевать и приедут только завтра вечером.

     У меня что-то ёкнуло внутри.

     - И ты будешь одна в квартире? Не боишься?

     - Я не знаю, - пожала плечами Габи. - Я никогда не оставалась дома одна.

     Мне кажется или она это как-то странно сказала?

     - Ну, тогда поставь букет куда-нибудь, - сказал я, чтобы хоть что-то сказать.- А это тебе! Я заготовил целую речь для вас с мамой, а теперь забыл. Но ты же знаешь Габи, как я тебя люблю, поэтому прими этот букет просто так!

     - Спасибо! - присела Габи, зная, что мне очень нравится книксен в её исполнении. - Но слова всё-таки вспомни, скажешь потом, мне будет приятно!

     И засмеялась видя мою растерянность.

     - Ты хочешь чего-нибудь? У нас ведь есть ещё время!

     - Да вот думаю, как до сладкого добраться, чтобы упаковку не помять! - задумчиво сказал я рассматривая платье.

     - Не бойся, оно не мнётся! - тихонько засмеялась Габи и потянула меня к себе.

     - Вот же умные буржуины, знают как правильно жить! - прошептал я касаясь губами шеи.

     За пятнадцать минут до начала мы с Габи вошли в зал. Пустых столов почти совсем не осталось. Что-то сегодня рановато народ стал собираться...

     Мы подошли к сцене, где каждый тихонько наигрывал что-то сам себе.

     - Добрый вечер, мальчики! - поздоровалась Габи.

     - О, Габриэль! С праздником тебя! Ну ты выглядишь сегодня! Просто сразила наповал! - загалдели парни улыбаясь до ушей.

     - Ну что, Шурик, начнём с инструменталок пока? - переждав выражения восторга предложил Виталий.

     - Конечно! - согласился я. - Мы же всегда так делаем. Минут двадцать- тридцать придётся помузицировать, пока народ соберётся.

     - Я тогда где -нибудь за кулисами посижу? - как бы спрашивая сказала Габриэль.

     Вот чёрт, совсем об этом не подумал! Как-то не очень получается. Женский праздник, всё -таки и будет моя красавица на стульчике прятаться за занавесом!

     - Саша, привет! Ой, Габриэль ты такая классная! - раздался сзади радостный голос. Мы с Габи одновременно повернулись. Радостно улыбаясь перед нами стояла Маша.

     - Привет, Маш! С праздником тебя! Ты одна?

     - Спасибо! Ой, Габриэль и тебя с праздником! - спохватилась Маша и полезла целоваться, потом повернулась ко мне. - Нет, я с папой и даже маму уговорила прийти вас послушать! Вон они за столиком сидят! Пойдём, я вас с ними познакомлю!

     Я ничего не успел ответить, как Маша подхватив нас под руки буквально поволокла к столику, где сидел Громов и та молодая женщина с которой он был в магазине молодежной моды. Так Маша дочь Громова?! Ничего себе поворот! Теперь понятно, почему она так смело наезжала на начальника ГДО - они же друзья и Маша увидела Сидоренко явно не сегодня!

     Габи с улыбкой посмотрела на меня. Да уж, темперамент у Маши был совсем не нордический!

     - Мам, пап, это Саша и Габи! - с ходу представила она нас родителям.

     - Ну, мы в общем -то знакомы, - улыбнулся Громов вставая. - Но очень рад вас видеть. Габриэль, с праздником тебя!

     - Данке, - неожиданно на немецком ответила Габи. Растерялась?- Поздравляю вас с праздником! - тут же поправилась она, обратившись к жене Громова.

     - Добрый вечер и с праздником! - сказал я обращаясь к молодой женщине. Постой, её же тоже зовут Маша?! Странно! Не помню такого случая, чтобы дочь называли именем мамы. Бабушкиным да, но не маминым. Это пацанам часто дают имя отца, всю жизнь встречал Сан Санычей, Владимир Владимировичей и прочих Николай Николаевичей. А тут... И что-то она слишком молода для матери Маши.

     Маша-старшая поднялась и приобняла Габи:

     - Спасибо и вас с праздником! Вы очень хорошо говорите по-русски.

     - Данке. - снова сбилась Габи и все засмеялись. Получилось комично. Габи чуть-чуть покраснела и стала ещё красивее.

     - Присядьте к нам или вам пора на сцену? - спросила Маша-старшая.

     О, а это выход!

     - Спасибо большое! - поблагодарил я. - Мне пора, а вот Габи ещё не скоро, если можно, она бы посидела с вами, а то там прятаться на сцене. Габи, останешься?

     - Конечно останется! - встряла Маша-младшая, даже не дав ответить Габриэль. - Садись на мой стул, я себе ещё добуду.

     И глянув на меня, тут же добавила:

     - Саша, я и для тебя стул раздобуду, пока все не разобрали! У вас же будет перерыв, вот и посидите с нами!

     Сказав это и не дожидаясь комментариев она умчалась на поиски стульев.

     Мы молча посмотрели друг на друга и рассмеялись!

     - Метеор... - покачал я головой и добавил. - С вашего разрешения пойду, нам пора начинать.

     Я запрыгнул на сцену .

     - С чего начнём? - спросил я Виталия стоящего с моим Гибсоном на шее.

     - Давай эти, последние инструменталки, где ты на саксе. - сказал он. - А я хоть на твоей гитаре поиграю немного.

     - Давай! - согласился я, беря саксофон.- Начнём с Feeling . Как раз соответствует моменту.

     - Песенка про птиц? - спросил Юра.

     - Почему про птиц? - удивился Женька.

     - Ну называется же Филин. - не моргнув глазом схохмил Юра.

     Жека так и не понял.

     - Ладно, харэ болтать! - закрыл дебаты Виталий. - Серёга, ритм!

     Новый сакс прямо радовал звуком! Я специально начал очень низко, чтобы весь бархат звука дошел до самых нечувствительных. Играя, я постоянно посматривал на столик Громова. Он с женой о чём-то расспрашивали Габи, но в их разговор постоянно вклинивалась Маша- метеор. О чём они там пытают мою малышку? Габи, словно чувствуя мой взгляд, постоянно поднимала на меня глаза, каждый раз чуть-чуть улыбаясь.

     Закончив Feeling я предложил:

     - А давайте без больших пауз. Сразу же следующую.Поехали Битлов Long and Winding Road.

     Мы исполняли её в варианте Маккартни 1984 года, там как раз начинает саксофон. Можно, конечно и спеть, но публика всё-таки в ГДО не та! У немцев обязательно споём, как, кстати и Feeling.

     За Битлами последовала " Тень твоей улыбки" . Подбирая инструментальные композиции я брал только те, которые, как я знал, со временем превратятся из попсы в настоящую классику, поэтому наш музыкальный ряд был безупречен. Поглядывая на столик семейства Громовых, я заметил, что Маша- старшая всё дольше смотрит на сцену, слушая музыку, чем участвует в разговоре. Понравилось? Подожди, это только начало, мы ещё разогреваемся!

     - Виталь, может спеть чего-нибудь для разнообразия? - закончив очередную инструментальную вещь предложил я. - Народ уже почти не подходит, многие уже приняли на грудь и не по одной. Давай "жизненную" какую-нибудь выдадим?

     - Какую? - согласился Виталий.

     - Ну, танцевальные ещё рано... - задумался я. - О, "Берега" будут в самый раз! И ритмично довольно, не уснут и текст со смыслом. Только давай мне мою девочку, я соло заверчу!

     Виталий не без сожаления расстался с Гибсоном, вернувшись к своей старой " Музиме". Я перекинул ремень гитары через плечо, пробежался легко по струнам, подкрутил пару и прокашлявшись, подошёл к микрофону. В последний момент решил ничего не объявлять. Народ уже во всю общался и даже кое-где на повышенных тонах - водка она такая, дама шумная!

     Начинал я один под гитару совсем не громко, заставляя людей прислушиваться, а не орать ещё громче.

     Берега, берега, берег этот и тот

     Между ними река моей жизни

     Между ними река моей жизни течёт

     От рождения течёт и до тризны.

     Вступает вся группа. Вижу как за столиками перестают разговаривать и все поворачиваются к сцене. Да, слова в песне выдающиеся, это тебе не "Барабан был плох!"

     Эту песню мы ещё нигде не исполняли. Для танцев она может и пошла бы, так как ритм чёткий есть, но я не хотел её в ресторане петь, мне казалось что это унизительно для самой песни. Для всех присутствующих в зале это была абсолютно незнакомая песня, мы её даже на репетициях в ГДО не играли. Я заметил как Маша- старшая буквально замерла и слушала не дыша. Полковник Сидоренко так и не дошёл до своего столика слушал в проходе.

     В первый раз я любил

     И от счастья был глуп,

     В первый раз пригубил

     Дикий мёд твоих губ,

     А на том берегу,

     Там, на том берегу,

     Было то, что забыть

     Никогда не смогу.

     Закончил я один, как и начинал , под чуть слышную гитару. Первой зааплодировала жена Громова и повернувшись к мужу что-то быстро сказала с какой -то светлой улыбкой на лице. Громов только развёл руками, по всей видимости говоря: " Ну, а я что тебе говорил". А на Машу-метеор впечатления особого песня не произвела, хотя она и похлопала для приличия.

     Я посмотрел на Габриэль, а как ей? Сумела понять? Всё -таки русский для неё не родной язык. Но она аплодируя и улыбаясь, вдруг подняла большой палец! Вот уж не ожидал от неё такого! Раньше за ней такого не водилось.

     - Следующую какую? - Виталий воодушевился, видя реакцию публики.

     - Ну, медляк ещё рано, - чуть задумался я. - Давай, "Мадонну"! Сегодня про женщин надо побольше.

     Взял стоявший рядом на подставке саксафон, передвинув гитару за спину кивнул парням - готов.

     - Раз, два... - чуть слышно отсчитал себе ритм Серёга и выдал брэк по всем барабанам, я поймал долю и вступил на саксе.

     Антон не успел среагировать во время и включил реверберацию на моём микрофоне с опозданием. Ну да, у него же нет программы вечера. Предупреждать надо, как говорится!

     Несколько пар выскочило на пятачок перед сценой и пустились в пляс. Маша-младшая, что-то быстро заговорила наклонившись к Габриэль, но та с улыбкой покачала головой, тогда Маша одна выбежала и стала танцевать. Её движения смотрелись просто феноменально на фоне обычного топтания на месте с подёргиванием рук, которое у остальной публики зовётся танцем! Всё -таки профессионализм он и есть профессионализм, к чему бы это не относилось. Постепенно танцующие пары отодвинулись от Маши, как бы понимая что выглядят они на её фоне не ахти и сидящие за столиком стали хлопать в ритм. На лице Маши застыла ослепительная улыбка и движения её стали ещё стремительнее! Да, внимание публики это как наркотик!

     Мы не торопились заканчивать песню, всё-таки это не совсем концерт, но и танцы, так что нужно дать народу потоптаться от души. Вставили несколько соло на гитаре, клавишных, моё на саксе...

     Большинство аплодисментов досталось Маше и я тоже с удовольствием поаплодировал ей со сцены.

     - Надежда русского балета - Мария Громова! - сказал я в микрофон почти серьёзно и зал зааплодировал ещё сильнее, а Маша стрельнула в меня глазами и зарделась до самых ушей! Неужели её можно чем-то смутить? Громов и Маша-старшая аплодировали с довольными улыбками. Маша подскочила к Габриэль обняла её и опять что-то горячо заговорила прямо в ухо, поглядывая на меня. Э, вы чего там задумали? Габриэль слушала Машу с улыбкой, но не отрываясь смотрела на меня. Точно обо мне судачат. Хотя нет, говорит только Маша. Ладно, разберёмся...

     - Ещё одну быструю? - предложил Виталий. - Народ только разогрелся, надо добавить.

     - Какую без Габи можем сыграть? Давай "Синий иней"? Споём втроём и только на русском. Потом можем повторить с ней и на английском.

     - Пойдет! - согласился Виталий.

     Медленное вступление. Нарастающий звук органа, гитарный перебор, брэк на барабанах и - мощный четкий ритм!

     - Синий, синий, иней. Синий, синий иней.

     Кое-кто песню узнал, остальных поднял с мест танцевальный ритм, но теперь на пяточке сразу стало тесно.

     Заканчивая песню я посмотрел по привычке на столик Громова - как там дела? И увидел пустые стулья. Так и где же они все?Неужели Маша всё -таки вытащила всех танцевать? Так и есть! Образовав свой кружок вся компания весело отплясывала. Заводилой конечно же была Маша-метеор, периодически выскакивающая в центр круга, чтобы продемонстрировать очередной балетный мини-шедевр! Разве возле такой устоишь на месте? Даже Громов-папа, чего-то там изображали с мамой из времён царских балов, держась за ручки.

     Танец закончился, все пошли на места, но Габи направилась к сцене.

     - Мне уже наверное пора? - спросила она меня.

     - Конечно, солнце моё! - нагнувшись к ней, ответил я. - Я уже жутко соскучился! Иди ко мне поближе!

     Габи понимающе улыбнулась и пошла к ступенькам.

     - Пацаны, Габи вернулась, мы спасены! - сказал я повернувшись к группе.

     - Ура! - шёпотом закричал Серёга.- Давайте "Поворот" врежем! Очень уж она хорошо её поёт!

     - А что она поёт плохо? - засмеялся Лёха Брусков.- Про плохо, это к нам!

     - Габи, " Поворот"? - спросил я. - А потом медленное что-нибудь, они как раз напляшутся.

     - Хорошо! - своим чарующим голоском ответила она, чуть-чуть склонив головку.

     Вот она специально делает такие маленькие штучки, зная что у меня от них прямо всё внутри тает или это я такой повернутый на любви, что каждый её жест, каждое движение действует на меня как удар током?

     Вот и сейчас, ну ответила ты, отведи глаза в сторону, что ж ты парализуешь меня своими глазищами?!

     - Ох, Габи!...- вздохнул я.

     А она улыбается...

     - Поехали! - командует Виталя.

     Руку мне дай, на середине пути,

     Руку мне дай, ещё нам долго идти!

     Габриэль поёт и смотрит на меня. Эти слова предназначены мне. Знаю, солнышко и сам могу тебе сказать то же самое!

     Народ, только было рассевшийся по местам, снова вскочил, в авральном темпе допивая водку и снова кинулся танцевать!

     Чету Громовых на этот раз Маше-метеор не пришлось насильно вытаскивать - выскочили сразу. При чём, мне показалось, что жена первая поднялась и потянула Степана Афанасьевича за собой. Волшебная сила искусства! Перед ней трудно устоять!

     Начав было быстрый танец Маша передумала и обняв мужа стала танцевать медленно, вслушиваясь в слова, при этом, каждый раз когда она поворачивалась лицом к сцене, поднимала глаза и смотрела на нас всех по очереди. Удивляется?

     А интересно, есть в зале кто-нибудь из Прибалтики? Ведь эта песня в исполнении прекрасной Анне Веске станет настоящим гимном движения освобождения народов их стран от "великого и вечного Союза"! Как сложится на этот раз?

     Позади крутой поворот,

     Позади обманчивый лёд,

     Позади холод в груди,

     Позади!

     - А теперь мою любимую - " Любовь зимой "! - сразу же сказала Габи, как только мы закончили "Поворот".

     Она так и продолжала называть " Зимний сон" на свой манер.

     - Желание женщин сегодня - закон! - сказал Серёга.

     - А желание Габриэль - всегда закон! - уточнил Виталий.

     Габи благодарно улыбнулась ему, а мы засмеялись.

     И снова женщины потащили своих мужей и кавалеров от тарелок с салатом и рюмок с вожделенной огненной водой танцевать. Ну а как усидеть, когда такие слова?!

     На нашем новом органе звук был несравненно лучше, а к тому же я успел партию пианино вплести в Юрины аккорды и вступление получилось прямо очень классным.

     На этот раз жена Громова осталась за столом и подперев голову руками заворожённо слушала, в общем -то простенькую, но какую-то очень душевную песню.

     Милый единственный сон мой,

     Самою нежною стану...

     И снова этот взгляд Габриэль... Что она там себе думает?...

     - Минуточку внимания!

     Какой -то подполковник без спроса завладел нашим микрофоном, как только закончилась песня. Когда он успел взобраться на сцену?

     - Сегодня, в этот весенний праздничный день, я хочу от всего командования нашей славной дивизии и себя лично поздравить наших боевых подруг, нашу опору, с их замечательным праздником!

     Да он по бумажке шпарит! Я с удивлением заметил, что подполковник читает поздравление с листа бумаги. Посмотрел на Громова и увидел его кривую улыбку, а Маша вообще прикрыла губы ладонью и давилась смехом.

     - Женщина всегда была хранительницей очага в нашем обществе, а женщины, жены военных - это особая, не побоюсь этого слова - каста! Можно смело сказать, что они совместно со своими мужьями стоят на страже священных рубежей нашей Родины!

     Я покосился на Габриэль. Нахмурив лоб она пыталась понять о чём вещает этот важный подполковник в парадном мундире. Солнышко, не хмурься так, морщины появятся! Эти напыщенные слова не стоят того! Она, почувствовав мой взгляд растерянно посмотрела на меня, а я только и мог, что сморщить брезгливо нос. Что ещё сделаешь стоя на сцене перед целым залом офицеров?

     - Я не буду долго задерживать ваше внимание, хочу только напомнить, что наша партия и советское правительство проявляет неустанную заботу о семье и о женщине, как её опоре. И это отражено в материалах съездов и постановлениях государственных органов. Только за последнюю пятилетку, на строительство детских садов и ясель выделены огромные средства . Приведу некоторые цифры...

     Подполковник остановился и полез в карман за следующим листком. Это называется:" Не буду долго задерживать?!" Да он же весь праздник испортит!

     И в этот момент в зале раздались одинокие, но очень громкие аплодисменты.

     Мария Громова! Она даже встала, продолжая аплодировать. Рядом вскочила и младшая Маша и с ещё большим энтузиазмом принялась отбивать себе ладошки. Надо поддержать девчонок! Была- не была, будем косить под дурачка и я присоединился к аплодисментам. Тут же весь зал зарукоплескал докладчику. Думаю, большинство просто не слушали дежурные речи и тихонько жевали деликатесы, а услышав аплодисменты решили, что "'Доклад окончен. Бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овации", как писали тогда в партийной прессе.

     Подполковник попытался было объяснить, что у него тут припасено много интересных цифирь дорогим женщинам, но растаяв от такого проявления чувств шаркнув ножкой удалился со сцены.

     Фух, чуть не ...испортил всё! И что играть после такого? У меня было заготовлено наше поздравление, но делать его сейчас?! Не-не, нужно "зажевать" чем-то эту кислятину!

     - Виталь, давай Hands Up! Чёрт с ним, с английским! Нужно перебить эту казёнщину!

     Народ принялся отплясывать, а я посмотрел на Громова. Он что-то выговаривал жене с бесстрастным лицом, а она спокойно улыбалась. Я прям зауважал её! Маши в этой семье достойны восхищения! А она, слушая мужа и блуждая взором по залу, наткнулась на мой взгляд. Я не выдержал и засмеялся! Она сначала сделала удивлённое лицо, а потом поняв о чём это я, расхохоталась! Громов, споткнулся, не понимая причины веселья своей жены, а потом, проследив за её взглядом и встретившись с моим, нахмурился.

     Да ладно, товарищ полковник, не у всех же хватает терпения слушать всякую чепуху часами! Расслабьтесь, сегодня праздник! Между прочим, женский, а у вас жена под боком скучает, слушая ваши нотации!

     Я посмотрел на Габи, которая пела делая танцевальные па. Повезло ей, что она, скорее всего ничего не поняла из " поздравительной речи"!

     - Я тебя люблю! - сказал я ей, стараясь, чтобы она поняла по губам. Услышать что-то было нереально.

     - Я тебя тоже!- ответила она.

     - "Я тебя не придумала". - сказала Габи и я не сразу понял, что она объявляет следующую песню.

     Сердце знает главное, я тебя ждала

     Как ещё недавно я без тебя жила

     Я сама не знаю, но в моей судьбе

     То, к чему стремилась я нашла в тебе.

     И снова, поёт и постоянно поглядывает на меня.

     А Маша опять что-то говорит мужу, он смотрит на сцену, снова на жену и слегка пожав плечами, что-то коротко отвечает. Интересно....

     Мы играем один за одним наши хиты и даже у меня, знакомому с ними давно, поднимается настроение! Столько хорошей музыки за раз!

     Наконец, начальник ГДО объявляет перерыв:

     - Наш замечательный вечер продолжается. Сейчас наши музыканты пойдут отдохнут немного, подкрепятся, мы тоже. - многозначительно сказал полковник. - А потом мы их позовём и танцы продолжатся.

     Как-то мне эти слова резанули ухо, хотя остальные парни складывали инструменты с радостным нетерпением - ресторанный хавчик ждёт! И тут до меня дошло, что именно мне не понравилось. Ладно я, хоть давно и отвык быть на побегушках, но мне, в моём нынешнем положении, не западло было отужинать на ресторанной кухне, а Габриэль? Она тоже с нами там будет тесниться на выделенном пяточке? Кровь буквально ударила мне в голову! И таким мне это показалось унизительным, что я готов был всё бросить к чертям и уйти вместе с ней!

     Но видимо дошло это не только до меня. Жена Громова решительно встала из-за стола и быстро подойдя к сцене, поднялась по ступенькам. Не обращая внимания на полковника, она слегка оттеснила его от микрофона и в зале раздались её слова перекрывая стук вилок и звон бокалов.

     - Дорогие женщины, я думаю правильным будет уделить немного внимания этим замечательным ребятам, которые сделали наш праздник настоящим праздником! Создадим им немного семейного уюта, хотя бы на этот вечер . Их мамы, сестры, подруги далеко, а мы - рядом! Конечно мы не заменим им их родных в полной мере, но даже что-то лучше, чем ничего. Пригласим их за наши столы!

     Зал слегка растерялся, а на лицах некоторых офицеров я заметил недоумение, но сначала одна женщина, потом другая, зааплодировали и поднявшись со своих мест пошли к сцене.

     - Габриэль, Саша, пойдёмте к нам! - Не обращая больше внимания на остальных Маша обняла за плечи Габи и увлекла её со сцены. Мне оставалось только последовать за ними. Спускаясь по ступенькам со сцены я оглянулся. Парней уже разбирали женщины, но особой радости на их лицах я не заметил. Ну да, им привычней без посторонних глаз "раздавить пузырь", который явно перепадёт сегодня от начальства и набить желудки жаренной картошкой, не следя за этикетом. Ну, смотрите сами...

     К столу я подошёл ещё не совсем оправившись от неожиданного раздражения, которое навалилось на меня после слов полковника. Хотя, чего это я, разве могло быть иначе?

     Придержал стул Габриэль и сел рядом, поймав внимательный взгляд Громова. Блин, нужно успокоиться и не портить вечер, хотя бы Габриэль. А она, видимо почувствовав что-то, взяла меня за руку не обращая внимания видят это или нет.

     - Саша, всё хорошо... - тихо сказала она и когда я поднял глаза улыбнулась мне своей самой нежной улыбкой. И с меня враз смыло всё раздражение, как тогда в ванной, где я держал её на руках под струями воды и прижимал к себе. Моё же ты счастье! Как я жил без тебя? Забыв, где я нахожусь, я поднял её ладонь и поцеловал.

     - Спасибо, солнышко!

     Маша-младшая во все свои огромные глазищи смотрела на нас. Я улыбнулся ей и как ни в чём не бывало спросил:

     - Когда будешь покорять публику на сцене? В зале у тебя это здорово получилось!

     И все разом расслабились и заговорили одновременно.

     - Да вот после перерыва сразу и буду! - заявила Маша.

     - Ну, сразу -то не надо, а то шницель выскочит! - серьёзно глядя сказал отец.

     - И ничего он не выскочит, я его глубоко засунула! - ответила Маша. Посмеялись....

     - Ой, вы же ничего ещё не ели! - спохватилась Маша-мама и хотела было снова бежать куда-то, но к столу уже подходил солдатик в белом колпаке с подносом, на котором стояло несколько тарелок. Наш ужин из подсобки?

     - И не пили! - сказал Громов берясь за бутылку шампанского. - Габриэль, вам можно?

     - С Сашей можно. - просто ответила та.

     - Вот как?- поднял брови Громов. - Это вы сейчас решили?

     - Нет, это ещё раньше папа разрешил!

     Габи! Ты это специально нас палишь?!

     - Ну, если папа разрешил и Саша здесь, значит можно! - улыбнулся полковник и наполнил бокал Габи вином.

     - А как ты насчёт этого, Саша?- посмотрел он на меня.

     - Если Габи разрешит! - серьёзно сказал я и все засмеялись.

     - Как у вас всё замечательно складывается! - улыбнулась Маша -старшая. По глазам было видно, что ей просто не терпится поговорить с нами.

     - А мне почему не наливаешь? - возмутилась Маша-младшая.

     - А тебе нельзя, ноги будут заплетаться! - ответил отец.- Ну что девушки, поздравляю вас от всей души с праздником! Сегодня он прямо особенный!

     - А почему сегодня?- перебила дочь.

     - Ну во-первых, давненько не бывал я на таком замечательном концерте.

     - Не давненько, а никогда, если быть объективным!- поправила жена.

     - Согласен! - не стал спорить полковник. - А во-вторых, никогда, - он посмотрел на жену. - Не сидел за столом с таким количеством женщин!

     - Я ещё девушка!- уточнила Маша-младшая. - Так что я не в счёт ! - и покосилась на Габриэль. Сейчас спросит!

     - Нет, ты в счёт! - поспешил отец. Видимо хорошо изучил свою оторвилу-дочь. - Я говорю вообще о прекрасной половине человечества.

     - К прекрасной я отношусь! - согласилась дочь.

     - Так вот, - Громов решил побыстрее покончить со скользкой темой, - поздравляю вас с этим праздником, желаю здоровья и счастья!

     - А любви? - снова встряла дочь. - Про любовь опять забыл!

     - Про любовь вон Саша хорошо поёт ! - попытался отшутиться Громов.

     - Хорошо, но мало! - безапелляционно заявила Маша и спросила меня. - Ещё про любовь будет?

     - Ну а куда ж без любви, Маша? - пожал я плечами. - Без любви и жить не стоит!

     - Видишь! - наставила палец Маша на отца.- А ты всё время - тебе ещё рано, тебе ещё рано!

     Мы невольно переглянулись с Габи.

     - А вот мы сейчас споём одну песню и может папа изменит своё мнение.

     - Какую, какую песню? - затеребила меня Маша за рукав.

     - Ты её не знаешь. Мы её ещё нигде не играли. Кстати, под неё ты можешь отлично станцевать, как в начале. - пришла мне мысль в голову. - Я скажу, что песня для тебя!

     - Ууу, класс! - запищала Маша.

     - У вас столько новых песен! - восхищенно сказала её мама. - Да я вообще ни одной не слышала! Как тебе удаётся писать не просто много песен, но и таких хороших? Послушаешь радио, там же тоска одна!

     - Знаете, Маша, один из музыкантов сказал очень правильную вещь, - ответил я. - Дословно, конечно не помню, но суть такая: художники - это глаза человечества, они видят всю красоту мира и дарят её всем людям. А музыканты, это ухо. Они слышат музыку Вселенной и несут её в наш мир.

     - Очень хорошо сказал! А кто этот музыкант?

     - Я не помню. Кто-то из западных рок-музыкантов.

     - Почему -то я сразу так и подумала.. - кивнула Мария.- Но почему тогда столько плохой музыки? Откровенной халтуры?

     - Ну, Мария, у кого какое ухо, тот так и слышит! - пожал я плечами. - А некоторые вообще ничего не слышат, но считают себя талантами. Вы никогда не задумывались, сколько выпускников композиторских отделений каждый год выпускают консерватории Советского Союза? Я боюсь даже представить какая это армия "профессионалов". Если бы каждый из них написал за всю свою жизнь хотя бы одну хорошую песню, наверное нужны были бы годы, чтобы их всех переслушать.

     - А ведь действительно, никогда об этом не думала!- жена Громовы буквально зависла. Подсчитывает что ли в уме?

     - А в это время такие ребята, как Пол Маккартни, вообще не зная нот пишут шедевры, которые будут слушать через десятки, а может и сотни лет.

     - Но почему так?

     - Уши у них правильные. - усмехнулся я. - И никто по этим ушам не бьёт. Ни худсоветы, ни Союзы "профессиональных" композиторов!

     - А почему у нас по радио и на телевидении исполняются только "песни советских композиторов", - явно кого-то передразнивая спросила Маша- младшая. - А вот ваши, например не передают.

     - Так потому и не передают, что мы не относимся к этим уважаемым людям, - усмехнулся я. - Не члены мы, Союза композиторов. Да что мы! Вы думаете у нас нет талантливых ребят? Их много, только большинство из них дальше лавочки под окнами дома выступать никогда не будут.

     Я замолчал, пытаясь вспомнить судьбу автора замечательного романса "Очарована, околдована". Он так и умер, не услышав его исполнения. Зазвучал он только в годы перестройки, когда лагерное прошлое за "политику" уже перестало быть препятствием.

     - Что, Саша? - Габриэль конечно же первой почувствовала, что я куда-то "уплыл".

     - Да вот вспомнил... Степан Афанасьевич, а это не будет нарушением дисциплины, если я песней поздравлю женщин с праздником без согласования с вышестоящими инстанциями?

     - Ну, если ты будешь держаться в рамках приличия...

     - А слова поэта-политзэка в эти рамки помещаются?

     Громов сразу напрягся:

     - А может тогда не надо?

     - Ну вот вам пример, Мария! - обратился я к его жене. - Жаль, а песня хорошая...

     - А что там такие ужасные слова? - спросила Маша.

     - Как раз слова замечательные и на баррикады он не зовёт. О любви, всего лишь...

     - Стёпа, ну тогда наверное можно же? - требовательно глядя на мужа сказала Маша.

     - А тебе что, не хватает своих песен? - Громову явно не нравилась эта идея.

     - Хватает, но там очень уж хорошие слова... Ну раз нет, так нет. Я одной Габриэль спою, да Габи?

     - Да, мне можно! - тряхнула головкой Габи.

     - Так, Громов! - в голосе Маши послышались стальные нотки. - Кто тут мне говорил, что сегодня слово женщины закон? Саша, можете петь, я разрешаю!

     - Ага, а завтра меня на Колыму!? - шутливо испугался я.

     - Да иди уже пой! - махнул рукой Громов.- Только без лишних подробностей!

     - Ура, Саша давай!- вскинула руки Маша-младшая.

     - Солнышко, всё равно это песня для тебя! - шепнул я Габи и она стиснула мне руку.

     Я быстренько взбежал на сцену и взяв гитару, подошёл к микрофону. Увидев, что Виталий сидящий между двумя дородными дамами вскинул брови, сделал успокаивающий жест - продолжайте, я сам!

     - Извините, если кого отвлекаю от важных дел, но я не мог не поздравить сегодня прекрасную половину человечества с этим весенним праздником. Желаю всем женщинам быть такими же красивыми, как весенние цветы и самое главное - любить и быть любимыми!

     Я тронул струны и поймав взгляд Габриэль запел:

     Очарована, околдована.

     С ветром в поле когда-то повенчана...

     Я вспомнил как Габриэль сказала Громову: " Я всегда когда пою, представляю, что эта влюбленная девушка из песни - это я". А я ведь и хотел ей спеть эту песню как бы от себя. И я представил, что мы одни в комнате, её глаза и губы совсем рядом и я шепчу эти слова:

     Я склонюсь над твоими коленями

     Обниму их с неистовой силою

     И слезами и стихотвореньями

     Обожгу тебя добрую милую

     Даже со сцены я заметил как заблестели глаза у Маши-старшей. А Габи? Успевает она понимать смысл слов, всё -таки это не повседневный русский? Но её глаза говорили сами за себя...

     Драгоценная ты моя женщина.

     Почти прошептал я в микрофон и не дожидаясь реакции зала спрыгнул со сцены. Аплодисменты понеслись уже в догонку. До Габриэль я добраться не успел, жена Громова быстро поднялась со стула и обняв меня поцеловала в щёку

     - Саша, какой замечательный романс! Никогда не слышала! Спасибо большое!

     От её прикосновения меня ощутимо тряхнуло, в голове промелькнуло что-то тяжёлое и чёрное.

     У неё какая-то беда... Но какая?

     - Да мне-то особо и не за что! - смутился я. Честно сказать, не ожидал.

     - Так без вас я бы никогда и не узнала, что он существует! - Маша промокнула глаза платком.- Романсы - моя слабость! Собираю, всё что могу найти. А вы ещё какие-нибудь знаете? - с надеждой спросила она.

     - Ну, могу вспомнить... - неуверенно ответил я.

     Конечно могу, только надо?

     - Классно! - запищала с другого боку вторая Маша. - Мама, ну дай я тоже его поцелую! - дочь постаралась оттереть маму в сторону.

     - Тебе ещё рано! - засмеялась мама, - И Габриэль вон смотрит!

     - Что и так тоже рано?! - возмутилась Маша-младшая. - Это же как бы понарошку! Не всамделишный поцелуй!

     И умудрилась таки мазнуть губами по моей щеке.

     - Габи, а ты не будешь что ли благодарить? - притворно обиделся я. - Смотри сейчас целая очередь будет, а ты сидишь!

     - А я потом, по-настоящему! - засмеялась Габи.

     - Ну тебе прям, как имениннику сегодня достаётся! - усмехнулся Громов и протянул руку. - Спасибо, действительно хорошая песня!

     - Саша, я у нас при штабе дивизии организовала Клуб любителей русского романса, - начала Маша-старшая, не остывшая ещё от восторга. - Вы не могли бы как-нибудь прийти к нам и спеть что-нибудь?

     - Вот прям и не знаю, - задумчиво сказал я. - У меня работа, семья, дети. Будут...

     Маша опешила, но тут же до неё дошло и она засмеялась.

     - Вы ещё и весёлый собеседник! Так можно рассчитывать на вас?

     Блин, тут и так стараешься выкроить любую минуту, придумать уважительную причину, чтобы добежать до Габи, а меня в поющие скоморохи тащат!

     - Вы можете приходить с Габриэль! - правильно истолковав мою нерешительность тут же предложила Маша. - Может ей интересно будет познакомиться с русской музыкой.

     С музыкой её познакомить я и сам могу, с перерывами на другие интересные и приятные занятия, а у вас там ещё не известно какое "опчество" собирается. Насмотрелся я на жен военных!

     - Да кто ж её в расположение штаба дивизии пустит? - ухмыльнулся я. - Она же разузнает все военные тайны и что тогда будет с нашей обороноспособностью?

     - Не хотите, да? - опечалилась Маша.

     Я посмотрел на Громова. Ну хоть ты помоги, полковник, скажи: "Никак низяяяя, потому что низяяяя!"

     - Александр прав насчёт Габриэль, - наконец сказал слово полковник. - Ему самому и то нужен пропуск. Ну, если ему выписать возможность есть, то чем я объясню присутствие иностранного гражданина на режимном объекте?

     - Да ну вас, понапридумывали сами себе страшилок и играют в войнушку, как пацаны! - махнула на мужа рукой Маша. - Вместо того, чтобы настоящим делом заниматься!

     По всему было видно, что пикировка на эту тему у них не первая. Мне стало даже как-то неловко. Причиной -то стал я. Габи, слушавшая до этого молча, взяла меня за руку и посмотрела, словно говоря: "А может можно что-то придумать?" А я, в свою очередь ответил ей тоже взглядом: "Ну ты же знаешь, почему я не хочу туда идти?" " Знаю". " И что делать?"

     - А может можно иногда собираться здесь? - предложила Габи. - Хотя бы тогда, когда Сашик, ой, Саша будет петь?

     - Как ты его называешь? - улыбнулся Громов. - Никогда не слышал!

     - А это идея! - обрадовалась Маша.- Нам такой большой зал не нужен, но уверена у Павла Васильевича найдется помещение. Саша, вам же туда аппаратура не нужна?

     - Да какая аппаратура? Одной гитары хватит!

     - Значит вы согласны? - глаза Маши загорелись надеждой.

     Вот всегда у меня были проблемы с отказом. Иногда в ущерб себе и собственным делам соглашался на просьбы даже не очень знакомых людей.

     - Ну можно будет попеть с часик, например перед танцами. - пожал я плечами.

     - А не согласился бы среди недели приходить? - со значением посмотрел на меня Громов. - Я бы этот вопрос с твоими командирами решил.

     Вот это другой разговор! Вот можем же, когда хотим! А вслух сказал:

     - Вы абсолютно правы, Степан Афанасьевич, совмещать с танцами и трудно и я бы сказал, даже кощунственно! Какие-то танцульки и тонкая лирика романса!

     Громов, уже знакомый с моей манерой засмеялся сразу, а до Маши не сразу дошло.

     - А ты будешь со мной приходить? - тихо спросил я Габи, пока они смеялись,

     - Конечно! Куда ж я без тебя? - спокойно ответила она.

     - Габи, как хорошо ты выучила русский язык! - восхитился я. - Вот всегда так говори!

     Она прыснула и легонько стукнула меня по руке.

     - Я всё считаю и предъявлю тебе счёт! - возмутился я.- Не расплатишься!

     - Думаешь мне нечем? - прищурилась Габи.

     - Сдаюсь, ты победила! - повесил я голову.

     - С женщинами лучше не спорить. - с улыбкой сказал Громов.

     Он что, всё слышал?! Вот же чекистская привычка!

     - Вот тут я с вами абсолютно согласен, Степан Афанасьевич! Безнадёжное это дело. И вредное. Для здоровья! - согласился я.- У них же под рукой всегда сковородки, чугунки, колюще-режущие предметы всякие.Это не считая другие штуки, которыми они наносят душевные и сердечные раны!

     - И что, много Габриэль нанесла тебе сердечных ран? - улыбнулся Громов.

     - Эх, Степан Афанасьевич, не знаете вы её! - махнул я рукой. - Она на раны не разменивается! Забрала всё сердце целиком не спрашивая! Вон посмотрите на неё, улыбается довольная!

     А Габи и правда смотрела на меня с такой улыбкой, что я порой дышать забывал! Я когда-нибудь привыкну к этому взгляду?

     - Так ты что ли инвалид? - подала голос Маша-младшая.

     Это она столько молчала?! Уж не заболела ли?

     - Инвалид бессердечный. - согласился я. - Вот только когда мы вместе, она даёт попользоваться, тогда я жизнеспособен. А в остальное время...

     - Болтун! - тихонько засмеялась Габи.

     - Видите, ещё и обзывается!

     - Так, мужчины, дамам пора припудрить носики, да девчата? - сказала Маша-старшая, вставая из-за стола.- А то сейчас начнется второе отделение и чувствую, что я буду много танцевать. Уж очень музыка хорошая! Пойдём!

     И вся девчачья часть нашего стола отправилась в дамскую комнату.

     - Степан Афанасьевич, не подумайте, что лезу не в своё дело из простого любопытства, но можно личный вопрос? - дождавшись, когда девушки отошли от стола, обратился я к Громову.

     Он удивлённо посмотрел на меня.

     - Никак не привыкну к твоим резким поворотам! Только что вроде говоришь пустые слова и дурачишься, и вдруг прямо сама серьёзность. Ну, спрашивай, если считаешь, что тебе это нужно.

     - Это скорее нужно вам, Степан Афанасьевич. Мне так кажется. Но пока утверждать не могу. Если ответите, тогда буду знать точно.

     - Опять ты со своими заумными рассуждениями? - усмехнулся Громов.

     - Ну я же не Линда, не могу за секунду понять что к чему. Кстати, как она? Передавайте ей привет!

     - Что ей сделается? Гулять только хочет, редко мы с ней выбираемая. Так давай, не тяни.

     - Я насчёт Маши, вашей жены. - я сделал паузу, следя за его реакцией. Точно, что-то есть! - Мне кажется она чувствует себя несчастной, хотя старается этого не показывать и пытается даже веселиться. Она ведь не любит подобные мероприятия?

     Громов молча смотрел на меня.

     - Саша, я не готов обсуждать это с тобой. - ровным голосом ответил он после долгого молчания.

     - Степан Афанасьевич, я ведь сказал, что это не простое любопытство. Неужели вы думаете, что у меня не хватило бы мозгов чтобы не бередить рану? Я ведь не глупый пацан, ничего не понимающий в жизни. Да, мы ещё не до конца знаем друг друга, но мне кажется, кое-какие события должны были вас в чём -то убедить. Или не убедили?

     И снова молчание.

     - Хорошо, не хотите - не надо. Я мог бы вам помочь, но если вы решаете так... Только я тогда сам спрошу у вашей жены. Да-да, не смотрите на меня такими глазами! Спрошу! Потому, что это в первую очередь касается её, а вас уже - во вторую. И она имеет право решать за себя! Я бы мог вам вообще ничего не говорить и выяснить всё сам, но посчитал, что с друзьями так не поступают. Извините, если это наглость с моей стороны считать себя вашим другом. Но мне, почему-то так показалось... Пойду, пожалуй тоже схожу носик припудрить.

     Я поднялся, но Громов удержал меня:

     - Извини, Александр. Сядь. Ты не правильно понял моё нежелание об этом говорить. Мы с Машей вообще ни с кем об этом никогда не говорили. Не считая специалистов. Ты конечно понял, что Маша - метеор, как ты её назвал, только моя дочь. Её мать погибла, когда ей было только несколько месяцев. И Маша вырастила её как свою дочь и у них прекрасные отношения. Тут никаких проблем нет. Но жена очень хочет собственных детей. Такого желания я не видел ни у одной женщины. Она просто бредит этим. Быть матерью - её призвание. Поэтому и Машку она обожает и та это чувствует. Но ей одной Маши мало, а своих детей она иметь не может. Мы ходили по всем врачам к каким только можно было попасть и все только разводят руками: у вас обоих всё в абсолютном порядке и в чём причина - неизвестно. А Маша не может с этим смириться, хотя прошло столько лет.

     Громов замолчал.

     - А вы давно вместе? - выждав немного спросил я.

     - Практически со дня смерти моей первой жены.

     И видя моё удивление пояснил: - Мы стали жить вместе потому что за грудным ребенком нужен был уход и Маша была просто как нянька, а так как жить ей было негде, то она поселилась у меня в отдельной комнате. Поженились мы гораздо позже.

     - А как погибла ваша жена?

     - Это было в Венгрии. 56-й год. Мы служили в одной части...

     - А Маша как там оказалась?

     - Она работала в советском посольстве машинисткой, а потом начались известные события и моя жена погибла на её глазах. Маша уже из рук мертвой Лизы, это имя жены, взяла трёх месячную Машу и разыскала меня.

     Видно было, что Громову тяжело было это вспоминать, поэтому я поспешил закончить расспросы:

     - Спасибо, Степан Афанасьевич, что поверили мне и извините, что невольно причинил вам боль. Надеюсь, это было не напрасно.

     - Ты о чём, Саша? - Громов смотрел на меня с удивлением.

     - Я вам потом всё объясню, а то вон наши девчата возвращаются.

     - Ну что мальчики, соскучились за нами? - улыбаясь от уха до уха осведомилась Маша- метеор. Мы с Громовым покатились со смеху! Какая же она молодец, так вовремя ляпнула это! Не знаю как бы мы объясняли свои, ну очень серьёзные физиономии.

     - Ох, Маша, ремень по тебе плачет! - покачала головой Маша-мама, но глаза при этом у неё смеялись.

     - Эээ, телесные наказания отменили давно! - погрозила пальцем дочь.

     - И напрасно! Некоторым индивидуумам они совершенно необходимы! - возразила мама.

     - Вот индивидуумов пусть и порят, а девочек нельзя! Скажи, Саш?

     - Совершенно с тобой согласен, девочка-метеор! - серьёзно кивнул я головой. - Девочек нужно холить и лелеять!

     - Вот! Ты будешь холить! - наставила палец девчонка на отца. - А ты - лелеять! А потом будете меняться!

     - Я, с позволения общества тоже сбегаю в места, куда не зарастёт народная тропа! - неожиданно для себя самого сказал я в рифму. Я что ли и правда становлюсь поэтом?

     Уже у самого выхода из зала меня остановил возглас:

     - Саша!

     Я обернулся шаря глазами по лицам людей сидящих за столиками. Кто ещё меня может тут знать?

     - Здесь! - поднял руку один из трёх мужчин сидящих за столиком у самой стены .

     Антон? А кто это с ним? И Вольфганг?! Третий был мне незнаком.

     - А ты чего не на своём посту? - спросил я подойдя.

     - Да я на минутку спустился в перерыв. - ответил он. - Тут с тобой хотят поговорить. Вольфганга ты знаешь, а это его какой - то компаньон.

     - Hi! - поприветствовал меня вставая и протягивая руку Вольфганг. - Познакомься, это господин Штрауберг, мой хороший друг и компаньон.

     Господин? Не товарищ?

     Штрауберг тоже привстал и пожал мне руку.

     -- Nice to meet you!

     - У тебя есть сейчас время для разговора? - спросил Вольфганг.

     - Всего несколько минут, Вольфганг. - ответил я. - Нам пора начинать второе отделение.

     - Извините, - встрял Антон. - Тогда я побежал. Нужно новую бобину заправить. Я пишу всё подряд, потом будем отбирать.

     - Господин Штрауберг представитель звукозаписывающей компании Полидор, думаю ты знаешь такую? - продолжил Вольфганг, как только Антон убежал. - Он специально приехал послушать вас, когда услышал ваш магнитоальбом ещё в ФРГ. Ну и я дал ему послушать полную запись вашего выступления в Югендпалас. Ему очень понравилось. Он попросил меня организовать ему возможность послушать вас в живую и Антон провёл нас в зал и даже нашёл столик.

     - Так вы слушаете с самого начала? - уточнил я.

     - Да, мы опоздали только на одну инструментальную композицию, как сказал нам Антон.- кивнул Вольфганг. - Все остальные песни мы слышали. Вы стали играть ещё лучше! Это удивительно!

     - Да, я не ожидал такого уровня исполнения от неизвестной группы, тем более состоящей из солдат! - вступил в разговор представитель Полидора.- Конечно, не у всех он достаточно высок. Ваш бас-гитарист явный новичок. Ударник и оба гитариста довольно среднего ресторанного уровня. Клавишник уже получше, но ему ещё далеко до профессионального уровня. Ваш уровень как гитариста очень хорош, к тому же вы играете и на других инструментах явно лучше любого другого члена группы. Вокал фройлян Габриэль восхитителен! Как и ваш!

     - Спасибо, господин Штрауберг за такую оценку - искренне поблагодарил я. - Но мне почему то кажется, что вы не из простого любопытства пришли послушать нас.

     - Вам правильно кажется! - улыбнулся Штрауберг. - Я занимаюсь поисками новых имён и новых групп уровень которых позволяет выпустить хотя бы пробные синглы или даже альбомы. И когда я услышал от моего давнего друга, господина Арнольда Хеттвера о вас и послушал запись концерта, я сразу решил, что вы стоите того, чтобы приехать из Западной Германии и познакомиться с вами лично.

     - Только познакомиться? - уточнил я.

     - Конечно же нет! Я думаю мы можем рискнуть выпустить альбом с записями ваших песен. Я понимаю, что сейчас у вас нет времени обсуждать это моё предложение, поэтому готов встретиться когда вам будет удобно.

     Я задумался. Предложение неожиданное и намного раньше того, на что я рассчитывал. Но поговорить необходимо, чтобы хотя бы знать, как это всё бывает.

     - Хорошо, - решил я. - Завтра мы играем здесь же в ресторане и я мог бы часов в пять встретиться с вами. Только где?

     - Можно у Вольфганга в Югендпалас, у него там есть собственный кабинет, где нам никто не помешает.

     - Да, меня устраивает! - согласился я.

     - Только, господин Александр, пока, о нашем разговоре лучше не ставить в известность остальных членов вашей группы. - попросил Штрауберг. - Только, если хотите можете сказать фройлян Габриэль. По её кандидатуре вопросов нет. Как и по вашей, разумеется.

     Ага, вон в чём дело!

     - Хорошо, тогда до завтра! - поднялся я. - Извините, просто сейчас ни секунды нет!

     - Да, да, мы понимаем! - покивал головой Штрауберг. - Мы с Вольфгангом послушаем вас сегодня до конца и Антон сказал нам, что он ведёт запись. Поэтому, если есть такая возможность, сыграйте побольше соло на гитаре. Это повысит ваши шансы перед моими шефами.

     - Ok, no problems! - согласился я и пожав обоим руки почти бегом направился в туалет.

     Что за день такой?! Не слишком ли много всего? А вечер ещё не закончился. И ночь впереди...

     На обратном пути меня поймал Виталий.

     - Ну, начинаем второе отделение?

     - А что, были сигналы?

     - Подходил Сидоренко, он искал тебя, говорит, пора начинать.

     - Ну пора, так пора! - согласился я.

     - С чего тогда начнём?

     - Да без разницы. Может Машу с её танцем выпустим?

     - Ну, если она не против - давай!

     - Не против? - засмеялся я. - Да она весь вечер копытом бьёт, рвётся на сцену. Вот где энергии! На всю нашу группу хватит!

     - Значит, я зову парней!

     Я подошёл к столу Громовых. Габи подняла на меня глаза:

     - Начинаем?

     - Да, свет очей моих! - приложил я руку к сердцу. - Но мы с Виталей думаем Машу с её танцем пропустить вперёд. Маша, ты как, готова?

     - Всегда готова! - вскочила Маша.

     - Молодец! Пойдём! Габи, а ты сразу после Маши. Какую будешь петь?

     - А вот которая про Машу!- улыбнулась Габи.

     - Это какая же про Машу? - заинтересовался Громов.

     - А вот услышите, сюрприз будет!

     

     Маша расположилась сбоку сцены, напротив меня, ожидая моей команды.

     - Мы продолжаем наш вечер. - сказал я в микрофон. - И снова -несравненная Мария Громова! Теперь уже на сцене!

     Кто-то даже захлопал.

     Я начал вступление на гитаре и на словах :" Только вижу вдруг идёт мне навстречу !"- кивнул Маше, которая тут же своей искромётной походкой пошла прямо на меня.

     В этот раз Маша превзошла себя! Это была уже не просто репетиция, на которой нужно было на ходу придумывать движения. Выступление перед публикой добавило столько адреналина, которого у неё и так было сверх нормы, что казалось вот-вот из-под каблучков её туфель полетят искры! Жаль нет ни камеры, ни смартфона - хороший клип можно было бы сделать!

     Разгоряченная и подогретая публика уже на середине танца вскочила со своих мест и принялась отплясывать, не обращая внимания на сцену. Я с некоторой опаской следил за Машей - не обидится? Но она так была поглощена танцем, что, казалось ничего не замечает вокруг и только когда дошло до финала, где мы с ней поочередно смотрим вслед друг другу, я увидел осмысленность в её глазах.

     Хорошо хоть аплодисментов не пожалели, а кто-то даже крикнул "браво". Раскрасневшая Маша сделала несколько балетных приседаний и улетела за кулисы, где её поймала в объятия Габриэль. Девчонки обнялись и Габриэль сказала:

     - Маша, следующая песня для тебя!

     - Ух ты, давай! - захлопала она в ладоши.

     И Габи почти также задорно, как до неё танцевала Маша исполнила песню " Иногда".

     Кто это выдумал, где это видано,

     Чтоб полюбить мне ещё надо вырасти,

     А пока и думать рано о любви своей?

     Во время исполнения Машка за кулисами всячески выражала свой восторг, так ей понравилась песня.

     - Я её теперь постоянно буду петь моим предкам! - сказала она, сверкая глазами. - А то замучили своими : " это тебе рано", " ты ещё маленькая"! А когда разрешат буду уже старенькая!

     - Маш, но некоторые вещи тебе действительно рано! - попытался я стать на защиту родителей.

     - И ты, Брут?! - с деланным ужасом воскликнула Маша.

     - Ого?! - удивился я. - Да ты оказывается образованная!

     - А то! - Маша задрала носик кверху и гордо удалилась.

     - Уважаемые дамы! - услышал я голос Габи в колонках. - Сегодня мы слышали много тёплых слов и пожелания счастья и любви от мужчин! А я хочу , с вашего позволения, выступить с ответным словом к мужчинам, песней о настоящей любви, без которой счастье невозможно. Спасибо тем, кто эту любовь нам дарит! " Любовь, похожая на сон".

     - Парни, я добавлю соло на гитаре! - успел сказать я. - Просто следите за мной, когда я буду его играть. Габи, когда я закончу соло будет пауза и ты можешь вступать снова с припевом, когда захочешь, мы подхватим. Сможешь?

     Габи кивнула.

     Я немного рисковал, но надеялся, что мы уже достаточно сыгрались, чтобы пускаться в импровизации и "ловить" друг друга после них.

     Нарастающее крещендо вступления и Габи начинает почти интимным шепотом:

     Я в глаза твои как в зеркало смотрюсь,

     Отраженье потерять своё боюсь.

     И даже припев первый раз она поёт не сильно форсируя голос. И только после второго куплета её голос взлетает ввысь

     Любовь похожая на сон!

     Счастливым сделала мой дом!

     Но вопреки законам сна, пускай не кончится она!

     На репетициях мы вставляли здесь соло на фортепиано, но я заранее показал Юре, что буду играть я и выкрутив громкость на полную взрывным звуком начал соло на моём новеньком Гибсоне. Я никогда ещё не показывал парням как могу сыграть на гитаре, если специально не "прибедняться", но сейчас мне нужно было продемонстрировать этому представителю Полидора, что мы с Габи чего-то стоим. Габи прекрасно справилась с припевом, показав и мощь голоса и возможность брать высокие ноты. Теперь очередь за мной! И Гибсон не подвёл!

     Закончив соло длинным пассажем на полной громкости, резко оборвал звук кивком головы обрубив игру и остальных. Повисла пронзительная пауза и Габи отлично прочувствовав всю экспрессию моего соло, не просто вступила в долю, а пропев два первых слова в пол-голоса с малюсенькими паузами между ними:

     Любовь...

     Похожая...

     И полным голосом:

     На сооооон! - улетела ввысь на самой высокой ноте!

     На последнем слоге вступила и вся группа.

     Счастливым сделала мой дом!

     Только бы не сорвала голос! Очень уж высоко забралась!

     И медленный финиш...

     Габи смотрит на меня. У меня просто нет слов! Даже о своём соло забыл. Думал буду слишком выделяться, перетащу всё одеяло на себя, но Габи ответила достойно. Я наплевав на последствия подошёл и молча поцеловал ей руку.

     Зал взорвался аплодисментами. Обе Маши стоя, не жалея рук хлопали и улыбались, иногда обмениваясь между собой какими-то замечаниями. Поднялся и Громов, понимая, наверное, что выглядит нелепо за столом, когда его девушки стоят.

     - Отдохни, Солнышко, - сказал я Габи наклонившись к ней. - Беспокоюсь за твоё горло. Я сыграю блюз, а ты пока выбери, что тебе будет спеть сейчас полегче.

     - Мне не трудно, Сашуля! - улыбнулась моя красавица. - Я же для тебя пела!

     - Спасибо, радость моя! Но лучше немного отдохнуть.

     И повернувшись к парням сказал:

     - Still Got the Blues сейчас. Что-то мне понравилось гитару терзать.

     - Она же на английском! - скривился Виталий .

     - Так у нас остались почти все на английском! - отмахнулся я. - А народ давно уже и русский с трудом понимает. Поехали!

     Эту вещь мы играли только в студии на репетициях. В ресторане как-то не доходила очередь, а выездов к немцам больше не было.

     - Серёга, дай мне ритм!

     Ох, как же Гибсон поёт! Даже не на самой классной аппаратуре пробирает до последней нервной клетки!

     Used to be so easy to give my heart away

     But I found out the way

     There's a price you have to pay

     Запел я на чистейшем английском. Впрочем, вряд ли кто-то в зале оценил это. Разве что, герр Штрауберг, да Габи на сцене. Вон какими глазищами смотрит на меня. Она ведь тоже этой песни не слышала. Ну, а теперь держитесь - моё соло!

     Я даже не видел танцует ли кто, скорее всего конечно да, им уже всё равно под какую музыку танцевать. Но мне в этот момент было абсолютно не до них. Я наслаждался звуком и свободой импровизации. Впервые позволил себе отпустить вожжи, которыми сам себя сдерживал. Сейчас главное - показать товар лицом, а объясняться будем потом. Скажу что был пьян и ничего не помню, ха-ха!

     Больше никаких экспериментов я не делал и мы закончили вечер целым каскадом апробированных хитов.

     В конце подошёл начальник ГДО, семейство Громова и - вот сюрприз! - Чихрадзе с женой. Я как-то и забыл, что он собирался прийти. Впервые в своей армейской жизни. Сначала с обнимашками полезла Маша-мелкая, которую быстро оттеснили в сторону, под её негодующее шипение. Потом прижала к груди жена Громова, на правах почти старой знакомой.

     - Саша, это было что-то невероятное! Я, пожалуй, никогда такого удовольствия от концерта не получала! Очень надеюсь, что у нас получится организовать еженедельные встречи в ГДО любителей романса.

     - А здесь как раз и сам начальник и наш дирижёр, можете прямо сейчас начинать организаторскую работу.

     - Это вот этот суровый капитан ваш дирижёр? - понизив голос спросила Маша. - К нему немножко страшновато и подходить! Тяжело, наверное вам служить под его началом?

     - Да ничего, уже привык!

     И Маша не стала тянуть это дело и сразу подошла к Чихрадзе, по пути захватив мужа для поддержки.

     - Виталий, Саша и вы ребята, спасибо сердечное за такой замечательный вечер! - подошёл Сидоренко. - Ну а ты, Габриэль, была просто неподражаема!

     Полковник потянулся к ручке Габи. Что-то у всего начальства это стало входить в привычку. Ишь, как их на сладкое потянуло! Габи смущённо улыбается, говорит чего-то в ответ, книксен - куда же без него?

     - Виталий, - продолжает Сидоренко. - Вам завтра снова играть здесь в ресторане, поэтому сложите все инструменты в аппаратную к Антону, закроете на ключ и отдадите его мне. Так всем будет спокойнее!

     Мы согласно киваем и начинаем отключать усилители, сматывать шнуры, я бережно прячу Гибсон в футляр.

     - Должен признать, что удивили вы меня! - подходит Чихрадзе и еле заметная улыбка вздрагивает в кончиках его губ. Ну, это стоит многих обнимашек и рукопожатий всех остальных! Дождаться похвалы от дирижёра - это много стоит.

     - Особенно ты, Любимов! Такое впечатление, что ты всю жизнь играешь на гитаре. Рассказал бы кто, не поверил.

     И тут же, посчитав, что и так наговорил слишком много комплиментов, переходит к делу.

     - Тут вот Мария Николаевна просит отпускать тебя в ГДО среди недели. У них тут оказывается есть клуб любителей русского романса. Я, в принципе не против. Потом напомнишь мне, когда тебе нужно будет уходить, чтобы я не планировал на этот день репетиции, где будет необходима флейта, если, конечно это будет до обеда.

     И уже повернувшись уходить вспомнил:

     - Да, Виталий, завтра можете спать хоть до обеда . Как вам будет лучше.

     И ушёл своей стремительной походкой. Интересно, он и по квартире так летает? Его жена, тихая и застенчивая женщина только и успела прошептать:

     - Спасибо за концерт! - и поспешила догонять мужа. А его вообще волнует идёт ли она следом?

     - Саша, я договорилась! - радостно сообщила мне Маша.

     Это она значит Николаевна? А она ведёт себя совсем по-другому, чем перед началом вечера. Действительно, так подействовала на неё музыка? Очень может быть. Вот и романсы любит, а их человек с чёрствой душой никогда слушать не будет. " Розовые слюни"... Значит с ней проще будет работать. Когда она обнимала меня я попытался снять хоть какую-то информацию, но контакт был слишком мимолётным. Не будешь же её удерживать в своих объятиях! Вот если бы удалось её заполучить хотя бы на один танец, но в этот раз мы все обошлись без них.

     И тут прощаясь Маша протянула руку, посчитав вероятно, что объятий на сегодня достаточно и ещё одни будут перебором.

     - Спасибо, ещё раз! Я потом сообщу вам день и час нашей первой встречи!

     Я пожал её ладонь и задержал на немного, как бы подбирая ответные слова:

     - Да, Маша, я с удовольствием прийду и постараюсь вспомнить побольше романсов. Я давно их не пел, но когда -то знал приличное количество.

     Я не слушал чего я там говорю, пытаясь нащупать ручеёк её эмоций. Есть! Озарение длится доли секунды, это не написанная информация, которую нужно читать как книгу или слова. Это сгусток знаний, которые, если их объяснять потом кому-то, требуют много времени.

     Ещё до того, как Маша собралась удивиться моему излишне долгому рукопожатию, я уже знал её проблему и у меня была уверенность, что я могу помочь. На душе сразу стало легко. Подумал секунду и решил не тянуть, всё равно придётся об этом говорить, так что чем раньше, тем лучше.

     - И я бы хотел встретиться с вами наедине. Подумайте, где это можно сделать. Только не на улице. Идеальное место - ваша квартира. Только чтобы в это время нам никто не мог помешать. Мне нужно пол-часа, может минут сорок.

     Глаза Маши расширились до таких размеров, что я невольно улыбнулся. Ну да, что она может подумать услышав такое?

     - Я не понимаю... - начала было она, но я перебил.

     - Я вам потом всё объясню, сейчас просто нет времени и место совсем не подходящее. Это очень важно для вас и вашей семьи. Особенно для вас. Только не пугайтесь, пожалуйста, наоборот, можете начинать потихоньку радоваться.

     Маша растерянно смотрела на меня, а я вспомнил о Габи. Господи, за всеми этими поздравлялками чуть не забыл о самом моём дорогом человеке! Я быстро оглядел сцену. Слава богу она была занята разговором с Машей -маленькой, там же стоял и Громов. И Габи и Громов сразу подняли на меня глаза. Наверняка уже не первый раз. Интересно, как наше общение с Марией выглядит в их глазах? Стоят, держатся за ручки, женщина радостно улыбается, парень что-то говорит и у неё глаза лезут на лоб от удивления!

     - Извините, Маша, мне нужно к Габи. Подумайте, пожалуйста о моей просьбе и потом в ГДО я могу вам объяснить, хорошо?

     - Да, я подумаю... - не совсем уверенно ответила Маша.

     Я подошёл к Габриэль. В её глазах был только вопрос, ничего больше, а Громов смотрел и удивлённо и с тревогой и что-то там было ещё, трудно уловимое.

     - Всё нормально, Степан Афанасьевич, никаких эксцессов, просто поговорили. Не о том. Ну, мы пойдем, уже поздно. До свидания!

     - До свидания, Саша! - Маша-мелкая смотрела сияющими глазами. Ну да, сегодня она стала звездой сцены.- А мы ещё какой-нибудь танец сделаем вместе? - с надеждой спросила она.

     - А почему бы и нет, Маш? Танцуешь ты как богиня! - ни чуть не покривив душой похвалил я. - Мне так ни в жисть не научиться! Если ты придумаешь ещё что-нибудь, с удовольствием будем аккомпанировать.

     - Класс! - расплылась в улыбке Маша.

     - До свидания и спасибо! - протянул руку полковник несколько успокоенный, но обязательно спросит жену о чём это мы секретничали. Интересно, что она ответит?

     - Саша, ну я пойду?- спросила Габриэль.

     - Солнышко, ты что?! Куда ты пойдешь? Я тебя провожу!

     - Мой дом всего лишь за углом...

     - Габи, ты не хочешь чтобы я тебя проводил? - перебил я.

     - Конечно хочу, но уже поздно и тебе намного дальше идти.

     - Раз ты хочешь, какие могут быть разговоры? Даже если я прийду в полк к утру, я всё равно пойду с тобой, потому что это настоящая пытка - быть весь вечер вместе и ни разу не обнять! Всё, не могу больше терпеть, пойдём! Я только скажу парням. Ты иди в раздевалку потихоньку, я догоню тебя.

     - Виталь, отойдём! - отозвал я его в сторону. - Слушай, я пойду провожу Габи.

     - Ну это было и так понятно! - улыбнулся Виталий. - Мог бы и не говорить. Ты, конечно нас не догонишь, не для этого идёшь провожать, но сильно не задерживайся!

     - Потому и говорю, что могу сильно задержаться. А если повезёт, то и вообще не приду.

     - Ого, даже так?! - удивился он. - Ну, смотри сам, Сань! На подъём, конечно никто не придёт, но потом тот же старшина может спросить куда ты пропал.

     - Скажешь , что я уже ушел в ГДО. О, ты же слышал дирижёр насчёт Клуба романса говорил, скажи, что пошёл выбирать помещение для него, ну сам знаешь.

     - А вы что ж до утра гулять будете, что ли?

     - Не знаю, Виталь, но пока не прогонит, буду с ней!

     - Ох, Саня, смотри!...- покачал головой Виталий.

     - Всё будет абгемахт, Виталь! - хлопнул я его по плечу. - Давай, до завтра!

     Я догнал медленно идущую Габриэль в коридоре и собрался было уже обнять, но тут навстречу вырулила пара срочников , работников ГДО. На меня они не смотрели, пожирая глазами Габриэль. Она обернулась на звук моих шагов и улыбнулась, чуть усталой улыбкой.

     - Сильно устала, сокровище моё? - дождавшись, когда солдатики пройдут, спросил я.

     - Чуть-чуть... - ответила Габи и потянулась губами.

     Да, черт с ними, даже если и увидят! Я бережно взял её лицо в ладони и с наслаждением поцеловал.

     - Господи, какое же это наслаждение, ты себе не представляешь, Габи! - сказал я отрываясь от неё. - Как много ты теряешь!

     - Почему это я теряю? - засмеялась Габи и в глазах весёлые искорки растопили усталость.

     - Потому что у тебя нет таких сладких губ, как у меня!

     - Это ты о каких губах сейчас говоришь? - склонила головку Габи.

     - А вот об этих! - и я снова её поцеловал.

     - Вообще -то это мои губы! - Габи оживала на глазах.

     - Ага, твои! Были когда -то твои, а теперь они только мои! Я тебе их даю на попользоваться!

     Мои нежные глупости подняли настроение Габи и она заметно приободрилась.

     Мы забрали куртку Габи и мою шинель и вышли на улицу. Дождя не было и на небо высыпали звёзды.

     - Хорошо как! - вздохнула полной грудью Габи беря меня под руку. Мы не спеша двинулись по направлению к её дому. Он действительно был совсем рядом, на соседней улице. И что мы будем делать, когда дойдём до подъезда? Целоваться на улице? В этой толстой и неприспособленной для объятий шинели? У нас, конечно есть опыт, но остаётся куртка Габи. Конечно обниматься в одежде лучше, чем не обниматься совсем, но хочется ведь по-другому...

     - О чём ты думаешь? - спросила Габи.

     Да, стоит только на секунду отвлечься на что-то, как она сразу чувствует.

     - Честно? - уточнил я.

     - Конечно! - на губах Габи появляется лукавая улыбка.

     - Да вот ломаю голову, как до тебя добраться через эту шинель и твою куртку! - говорю откровенно.

     - А тебе только они мешают? - серьёзно спрашивает она, но в глазах пляшут бесенята. - А мне и всё остальное!

     - Ну, мы же не будем прямо здесь... - говорю и жду реакции.

     - А чего ж мы так медленно тогда идём? - делая большие глаза спрашивает Габи, прекрасно зная, как они на меня действуют.

     - Бежим? - предлагаю я и она смеётся.

     - Мы уже и так почти дошли! - отвечает она и последние метры мы идём быстрее, глядя друг на друга с улыбками до ушей. Габи открывает подъезд и мы быстренько поднимаемся в квартиру. Я сбрасываю шинель на пол, стаскиваю с неё куртку и мои руки начинают восхитительное путешествие...

     - А я кушать хочу! - шепчет мне в ухо Габи и мы смеясь протискиваемся на кухню.

     Габи достаёт из холодильника наш излюбленный набор: масло, сыр, сервилат. Я из хлебницы беру батон пахучего свежего хлеба. Наливаю воду в чайник и ставлю на плиту.

     Габи окинув всё это изобилие хозяйским взором говорит:

     - Я - в душ! Хочу смыть с себя все липкие взгляды из вашего ГДО!

     Однако! Как ей удаётся всё замечать и не реагировать, оставаясь абсолютно спокойной и на вид, безмятежной?

     - Зёрна кофе там! - показывает она на полку. - Кофемолка ты знаешь где. Я выйду из душа и сварю кофе.

     Кофе? Почти в полночь?

     Габи скрывается в ванной и вскоре оттуда я слышу шум воды. Достаю пакет с зёрнами кофе, ручную кофемолку, засыпаю двойную порцию и старательно кручу ручку. А что будет после кофе?

     В дверях появляется Габриэль, лицо действительно кажется посвежевшим и отдохнувшим. На ней лёгкий халатик оставляющий открытыми её ноги почти на всю длину бёдер.

     - Явление богини! - откровенно любуюсь я. - Какая же ты всё -таки чудесная, Габи! - вздыхаю. - Я наверное никогда к этому не привыкну...

     - А почему ты вздыхаешь? И зачем к этому привыкать? - слегка кокетливо спрашивает Габи. - Беги в душ, дальше я сама.

     Упрашивать меня не надо и я выхожу из кухни.

     - Халат возьми тот, что на полке! - несётся мне вслед. - Это папин, но он свежий.

     Своевременная информация, а то я уже думал в тесные джинсы облачаться.

     Быстро принимаю душ, нахожу сложенный аккуратно халат и задумываюсь. Его как надевать? Вот прям так, на голое тело? Почему -то у наших станичников не принято было разгуливать дома в одном халате после душа. Может потому, что душа не было? Впрочем, халата, тоже...

     А, надену так! Не идти же в комнату к Габи искать труселя.

     - У меня всё готово! - слышу голос Габи из кухни. Распахиваю дверь ванной и в нос ударяет восхитительный запах свежесвареного кофе. Эх, как мало нужно для счастья! Хотя нет, сегодня мне для счастья одного кофе мало. Душа требует большего. А уж о теле и говорить нечего!

     Я захожу на кухню и встречаю взгляд Габи. Тут же проверяю волосы на затылке - не встали они там дыбом?

     - Садись! - Габи пододвигает чашку кофе, большая тарелка с бутербродами стоит на середине стола.

     Я присаживаюсь на стул, Габи на свой и мы начинаем полуночный перекус. Мы впервые одни в это время, ещё и в таком провокационном виде. Я абсолютно не замечаю ни вкуса кофе, ни бутерброда с сервилатом, только помню, что он был всегда вкусным.

     - Бери ещё. - говорит Габи и я недоуменно смотрю на свою пустую руку - куда пропал бутерброд? И тут же глаза возвращаются на место - на Габи.

     На ощупь беру ещё один бутерброд, такой же безвкусный и мгновенно-пропадающий неизвестно куда.

     - А кофе? - напоминает Габи.

     Тут ещё и кофе? Вот так сюрприз!

     - А я тогда смогу уснуть? - спрашивает мой второй я, сохранивший способность чего-то ещё соображать.

     - А ты собрался спать? - Габи уже не шутит и не улыбается. Её глаза подернуты какой -то дымкой и в голосе слышно напряжение. Чувствую, что и у меня внутри что-то поднимается такое, от чего сердце начинает учащенно биться, постоянно сбиваясь с ритма. Ставлю кофейную чашку на блюдце и она при этом выбивает мелкую резкую дробь.

     Мы одновременно встаём с мест, Габи делает ко мне движение, но я резко наклоняюсь и подхватываю её на руки. Тут же её руки обнимают меня за шею, а губы впиваются в мои. Не видя ничего перед собой я, чудом не споткнувшись и не зацепившись ни за что, несу Габи в её комнату и бережно опускаю на кровать. Тут же мои губы соскальзывают вниз, я целую точёную шею, ямочку между ключицами, руки находят пояс халата...

     Слышу дыхание Габи, её руки лохматят мне волосы, опускаются ниже, прижимают меня к ней. Приникаю к маленькой упругой груди и лёгкий стон срывается с её губ. Она стягивает с меня халат, я выдергиваю её халат из-под неё и наши тела соприкасаются. То, первое касание, когда я спасал Габриэль было совершено другим, это же даёт просто умопомрачительные ощущения!

     Я опускаюсь ещё ниже. Целую её плоский живот с трогательным маленьким пупком. Ещё ниже. Габи учащенно дышит. Я провожу рукой по бёдрам, животу, ласкаю грудь...

     - Иди ко мне! - шепчет она и тянет меня руками на верх. Мягкие, горячие губы покрывают моё лицо быстрыми поцелуями и находят, наконец губы.

     - Иди ко мне! - снова шепчет она, вжимаясь в меня всем телом.

     - А тебе можно сегодня? - шепчу в ответ, я ведь не подумал о предохранительных средствах.

     - Да, да! Иди же скорее!

     И я подчиняюсь...

     Чуть слышный крик, скорее громкий вздох, она замирает на мгновение и начинает медленно двигаться подо мной. Каждое движение она сопровождает лёгким стоном, который возбуждает меня всё сильнее.

     Вершину любви мы достигаем одновременно, хотя ещё чуть-чуть и я бы её не дождался. Протяжный сладкий стон от которого у меня кружиться голова и тут же её губы снова находят мои! Поцелуи, сначала неистовые, постепенно становятся нежнее, легче и вот её голова падает набок и она шепчет:

     - Сашенька, как же это хорошо! Я тебя люблю!

     - А я тебя обожаю, сокровище ты моё! - целую её в закрытые глаза, носик, губы.

     - А это всегда так? - тихонько спрашивает она и открывает глаза. Они переполнены блаженством.

     - У нас с тобой - да! - уверенно говорю я. - И будет ещё лучше!

     - А разве может быть лучше? - так же тихо говорит она и улыбается немного устало.

     - А вот увидишь! - обещаю я.

     - Когда?

     - Когда захочешь.

     - Мне кажется я скоро захочу! Неужели я такая ненасытная? А это не плохо? - она встревоженно смотрит на меня.- Не стыдно?

     - Глупенькая! - смеюсь я. - Это просто замечательно! Было бы гораздо хуже, если бы ты не хотела или была бы сытой с одного раза целый месяц.

     - Ну тогда хорошо! - облегчённо выдыхает Габи. - А он сможет? - и она пытается посмотреть вниз.

     - А это и от тебя зависит, любовь, моя! - смеясь говорю ей. - Если найдёшь с ним общий язык.

     - А он умеет говорить? - смеётся Габриэль.

     - Он может чувствовать, ему слова не нужны.

     - Мне теперь с тобой тоже часто слова не нужны, - соглашается Габи. - Я тебя чувствую.

     - Ну значит вы найдете общий язык. А я найду с твоей малышкой! - я быстро наклоняюсь и целую.

     - Ой, а туда разве можно?! - вскидывается Габи.

     - Нужно, любовь моя! Тебя можно везде, потому что везде - это ты. А я люблю каждую твою клеточку!

     - А я как-то не верила, что туда целуют. - задумчиво сказала Габи.

     - Ты хочешь проверить? - смотрю с улыбкой.

     - Только не сейчас! - Габи резко поднимается. - Мне нужно в душ!

     - Тебе помочь?

     - Сейчас нет, а потом - я не против!

     Габи голышом убегает в ванную. На простыне замечаю небольшое розовое пятно. Ну вот и первая моя девушка. За обе жизни...

     Габи возвращается быстро и пытается лечь в кровать, но я ловлю её за талию и целую в самом низу живота:

     - С днём рождения, новая женщина!

     Габи смущённо смеётся и пытается завалить меня на кровать.

     - Подожди, радость моя, я тоже сбегаю, а то вы вон какие чистенькие, да соблазнительные, я тоже хочу!

     Вернувшись через минуту замечаю, что простынь уже застелена свежая. Габи лежит вытянувшись, ничем не укрывшись. Я начинаю целовать её маленькие пальчики на ногах, поднимаюсь медленно -медленно вверх и дохожу до коленок.

     - Ой, щекотно! - смеётся она.

     А я продолжаю неспешный путь наверх. Тут уже начинаются места, что не посмеешься. Дыхание её учащается, остановится резким, каждый выдох превращается в еле слышимый стон. А вот и заветное место... Её тело напрягается и устремляется навстречу мне. Я ласкаю руками её живот и она даже всхлипывает при каждом вздохе.

     - Иди ко мне! - Голосом идущим изнутри, наполненным такой страстью, что я сам не могу больше ждать, зовёт она меня и через мгновение мы уже единое целое , плывущее в мир наслаждения. На этот раз всё происходит гораздо сильнее не только у меня, но и у Габи. Она стонет уже почти в полный голос и я, на сколько это возможно пытаюсь поцелуями приглушить эти полные страсти стоны. Не знаю какова звукоизоляция в немецких домах, вроде никогда никаких звуков от соседей не прилетало, но сейчас глубокая ночь и слышимость намного сильнее, тем более в спящем доме.

     Теперь мне легче дождаться Габи, а её стоны помогают мне правильно выбрать момент. На этот раз и я не сумел сдержать рвущийся наружу победный крик и замерев на миг мы облегчённо рассмеялись.

     - Вот это мы с тобой творим чудеса, сладость моя! - выдохнул я упав на спину. Габи сразу же легла мне на грудь обнимая.

     - И правда, сейчас было ещё лучше! - с горящими глазами прошептала она. - А следующий раз будет ещё лучше?

     Я не выдержал и засмеялся, но тут же посмотрел на Габи - вдруг обидится? И наткнулся на смеющиеся глаза. Так это она меня разыгрывает?! И мы расхохотались вместе!

     Мы лежали прижавшись друг к другу, голова Габи была у меня на плече, она обнимала меня одной рукой, а я двумя. В комнате было тепло и мы даже не укрылись ничем. Маленький ночник создавал интимную обстановку, а любовь, только что случившаяся между нами, наполняла душу блаженством.

     - Вот из-за таких мгновений и стоит жить! - сказал я целуя её волосы.- Какое счастье, что ты есть на свете, малышка моя! И то, что ты моя - это действительно божественный подарок!

     - Я тебя сильно-сильно люблю, Сашик! - прошептала Габи.- Это ты - мой подарок! Я когда в детстве читала книжки о всяких принцах и принцессах всегда мечтала, что у меня будет такая волшебная любовь. И потом, когда я подросла, я всё время её ждала. Я видела, как мои подруги начали встречаться с мальчиками, какие они ходили гордые, что у них есть парень, но почему-то они быстро расставались и почти сразу начинали встречаться с другим мальчиком. И уже он был для них самый-самый. А потом третий... И я не понимала, как так может быть? Ведь любовь должна быть, как в книгах - одна и на всю жизнь! И я стала думать, что книги обманывают. Но мама объяснила, что любовь и правда одна и на всю жизнь, просто мои подруги торопились, хотели быстрее найти любовь, не слушали своё сердце, поэтому получали пустышку. Только тот, кто умеет ждать и слышать, что ему говорит его сердце - получает награду! Так мне сказала мама. И я ждала. Мне предлагали дружбу многие мальчики из нашего класса и старшеклассники, но я слушала себя и не чувствовала любви, поэтому я и не встречалась.

     - Какая правильная у тебя мама! - искренне сказал. - А что тебе сказало твоё сердце про меня?

     - Когда я первый раз тебя увидела, я сначала даже испугалась! - Габи подняла голову с моего плеча и посмотрела мне в глаза. - Ты был так странно одет и говорил непонятные вещи, но потом, в какой -то момент, когда наши глаза встретились у меня так сильно заболело сердце, нет не так заболело, как когда у человека больное сердце, по-другому, я не знаю как сказать! Оно как будто сжалось и мне стало тебя жалко-жалко, что я чуть не заплакала. И я не понимала почему это? Ты ведь не жаловался или что-то такое. Ты просил только, чтобы мама организовала концерт, но в твоих глазах было совсем другое. Я не могу объяснить. И потом твои глаза снились мне каждую ночь и ты мне снился. Как будто ты хочешь сказать мне что-то важное -важное, но не можешь. И я просто не могла ни о чём думать. Я так сильно хотела тебя увидеть, чтобы... даже не знаю зачем. Просто я чувствовала что мне это обязательно нужно. И я так ждала Рождества, как никогда его не ждала, потому что я знала, что увижу тебя. А когда увидела, то...

     - Что, моя хорошая?

     - Я даже испугалась тебя!

     - Опять?! Я был такой страшный?

     - Не смейся! Я правда испугалась, но не тебя, я не правильно сказала. Я испугалась того, что во мне появилось. У меня такого никогда не было. И мне об этом никто не рассказывал, поэтому я не знала, что мне делать.

     - А что это было, Габи? Почему ты этого боялась?

     - Потому что хотела, чтобы ты всегда был рядом, понимаешь? И когда тебя нет мне плохо -плохо и я ничего не могу делать и ни о чём думать. Но так же нельзя жить! И когда дядя Арнольд сказал, что это и есть любовь, я испугалась ещё больше. Ведь я думала, что любовь это радость и наслаждение, а я чувствовала боль и мне не хотелось жить. Может это какая-то неправильная любовь, думала я? Но когда ты пришёл второй раз и мы поцеловались, мне стало так хорошо и легко, что я поняла, что это самая настоящая и правильная любовь. Просто нужно всегда быть вместе и тогда не будет больно.

     - Габи, но мы ведь с тобой не всё время вместе! Я даже не каждый день прихожу, хотя хотел бы вообще не расставаться ни на минуту. Сейчас тебе не больно, когда меня нет рядом?

     - Конечно я очень скучаю, без тебя! - вздохнула Габриэль. - Но сейчас я знаю, что ты меня любишь и обязательно придёшь, как только сможешь и я могу ждать. А тогда я не знала и ничего не понимала.

     - Какая же ты у меня замечательная, малышка моя! - вздохнул я счастливо и поцеловал её в макушку.- Я хоть и мало читал про принцесс и принцев, но тоже всегда хотел найти настоящую любовь, одну и на всю жизнь. Мечтал о такой, как ты - тонко чувствующей, понимающей, это самое главное. Ну и такой интересующейся как там дальше будет в любви, ещё сильнее или нет!

     Габи подняла голову с подозрением посмотрела на меня:

     - Ты что ли смеёшься надо мной? Ну, берегись, несчастный! - и она одним движением оказалась сверху. - Ой, а что это мне мешает удобно лечь на тебя? Ну-ка, ну-ка, посмотрим!

     И она поползла вниз.

     Я проснулся от того, что Габи отлежала мне руку, но пошевелиться не было никакой возможности - она крепко обняла меня ,прижимаясь всем телом и забросила ногу почти мне на живот. Я залюбовался идеально выточенным бедром и не выдержав погладил его свободной рукой. Габи не просыпаясь прошептала что-то во сне и улыбнулась. Ну ладно, пусть спит, раз сон приятный.

     И как теперь будет у нас? Я и держался-то из последних сил именно поэтому. Габи давно была готова к близости, но что потом, думал я? Пока она ещё была девушкой это было просто неясное желание чего-то, но теперь, как говорится, распробовав, так просто его не сдержать. Тем более, что к моей немалой радости, нужно признать, она оказалась очень чувственной натурой и что немаловажно - без комплексов. Имея горький опыт, я не из книжек знал насколько важно совпадение в этих вопросах у партнёров. Сексуальные отношения, что бы там ни говорили специалисты всех мастей - основа счастливой жизни. Никакие высоко- интеллектуальные беседы и дискуссии не заменят хорошего секса, в котором оба получают то, что желают. Если один из партнёров ни в какую не согласен переходить какие-то границы, которые он сам себе нарисовал, а другой как раз об этом и мечтает, то рано или поздно в семье начнётся разлад. Никакая неземная любовь не спасёт. Да, на какое-то время обеднённый и обделённый смирится с этим. Хотя бы из-за той же любви. Потому что в начале отношений даже невинный поцелуй уже награда и приносит счастье, но дальше... Всё время хочется большего. И когда человек упирается в стену, которую воздвиг или воздвигла его любовь всей жизни, начинаются обиды, раздражение, поглядывание на сторону - варианты у всех разные, но итог, обычно один.

     А Габи даже в первую свою ночь вела себя совершенно естественно и позволяла мне и себе делать то, что хотелось, ничуть не стыдясь. Я готовился её обучать, объяснять, что ни в чём нет ничего стыдного или запретного между двумя любящими людьми, а на деле не оказалось никаких проблем. И я лишний раз убедился, что такое идеальное совпадение у нас с ней во всём - от музыки до интима - это судьба.

     Я залюбовался её спокойным сном. Спутанная копна волос укрывала мне грудь, припухшие от страстных поцелуев губы, к которым я уже снова был готов припасть, как умирающий от жажды путник, умиротворённое лицо, на которое периодически набегала безмятежная улыбка и по детски припухшая щека об мою грудь.

     - Ты не спишь? - прошептала она не открывая глаз.

     - Как я могу спать рядом с таким сокровищем, солнце моё? - ответил я и с трудом дотянувшись всё -таки поцеловал её пухлые губки. - Я уже страшно соскучился по тебе!

     - Болтун мой любимый! - тихонько засмеялась она и приоткрыла глаза.

     - Нет правда, Габи, это какое-то сумасшествие, но я до дрожи хочу тебя целовать всю-всю! - искренне сказал я. - Что ты со мной делаешь?

     - То же самое, что и ты со мной! - Габи подтянулась и припала ко мне долгим поцелуем.

     Я принялся её гладить и ласкать одной рукой. Правая пока совсем не слушалась меня.

     - Ты как-то странно меня обнимаешь! - лёжа на мне приподняла она голову и посмотрела. - А другая рука что ли не хочет? Не похоже, что это твоя!

     - Подожди, сейчас она оживёт и такое покажет!

     - Ой, я её отлежала, извини!- встрепенулась Габи.

     - Да не проблема, я думаю за парочку хороших сочных поцелуев вопрос можно урегулировать! - ответил я.

     - Как хорошо с тобой решать проблемы! - улыбнулась Габи.- За это я тебе дарю даже три поцелуя. Нет, четыре!

     - Тогда можешь и другую руку отлежать!- согласился я и добавил задумчиво - А если ты ногу мне перележишь, интересно, какая награда будет?

     - Ах, так вон ты о чём мечтаешь?! - шутливо возмутилась Габи. - Ненасытный! Хорошенького понемножку!

     - А, так ты не хочешь, а я как раз присматривался какую булочку мне попробовать, уж очень они аппетитные, ну раз ты не хочешь...

     - Нет, ну если ты так ставишь вопрос, то мы можем обсудить... - задумчиво сказала Габи. - Каковы ваши предложения?

     - У нас всегда одни: всего и много!

     - Принимается!

     Во время всех этих " деловых" переговоров я нежно гладил её в самых чувствительных местах, наблюдая как постепенно разгорается огонь в её глазах, дыхание становится учащённым и прерывистым. Вот и её руки заскользили по моему телу, нашли что-то заинтересовавшее их и стали исследовать.

     Второе пробуждение было уже очень поздним утром. Габи свернулась калачиком у меня под боком и только одна рука лежала на моей груди. Я осторожно прикрыл её лёгким одеялом и собрался было уснуть снова, но вдруг вспомнил о переговорах, которые мне предстоят. Итак, что мы имеем? Одна из самых крупных и известных фирм звукозаписи заинтересовалась нашим творчеством. Её представителю мы уже понравились, что не удивительно - песни для исполнения я отбирал не абы какие! Можно с уверенностью сказать, что предложение о выпуске, как минимум одного альбома у меня в кармане. Но тут вырисовывается этическая проблема. Пока мы исполняли мировые хиты на танцах, их слышали десятки, ну может сотни человек. Теперь же, альбом выпущенный на Полидор разойдется по миру уже в сотнях тысяч экземпляров. И чьё имя будет значится в строке - автор? Я ведь эти песни не писал. Но на Полидоре уверенны, в обратном! И что делать? Присвоить себе авторство? И как это будет выглядеть? Нет, конечно за плагиат меня никто не привлечёт, потому как в нынешней действительности ни одной из этих песен нет и миру их подарю как раз я. Но... Вот например, те же песни Modern Taking. Если мы их запишем сейчас и выпустим под своим именем на 12 лет раньше, чем они были выпущены в моём времени, что будут выпускать Дитер Болен и Томас Андерс в 1985 году? Напишут другие хиты? Возможно. Получается, что я не ворую хиты, а даю миру в два раза больше? То есть превращаюсь из преступника, в благодетеля? Стоп! А кто тебе сказал, что и на этот раз Modern Taking напишут эти песни? Что они вообще будут существовать? Нет, если я не буду делать ничего по изменению мира, то, скорее всего так всё и будет! И то, не факт! Я уже делаю такие вещи, которых не было, а значит нынешняя действительность уже не будет точно такой, какой она была. А если я начну активно воздействовать, к чему я уже подошёл, то этой группы вообще может не быть, как и многих других. Развитие мира, в том числе и музыкальной индустрии пойдет по другому. А если я дам миру хиты, которые намного опережают по уровню своё время, то только ускорю развитие музыки! Появятся новые авторы, новые группы. Это как в моё время появился Elvis Presley, Beatles, Rolling Stones и мир музыки стал меняться стремительными темпами! А если бы их не было? "Музыканты - это уши мира, которые слышат музыку Вселенной и дарят её людям" - всплыла в памяти фраза, которую я сам цитировал вчера. По сути, композиторы не " придумывают" новую музыку на голом месте, на них сходит вдохновение свыше. Одна история с Yesterday Пола Маккартни, чего стоит! Он ведь её не сочинял, в общепринятом смысле слова, не мучился подбирая аккорды, не шлифовал мелодию. Песня ему просто приснилась! Вся и сразу - от первой до последней ноты. Поэтому он и считал, что где-то её уже слышал, вот она ночью и "пришла". Целых два месяца Пол мучил всех своих друзей и знакомых пытаясь выяснить кто же автор и так и не найдя его, приписал её себе.

     Значит, прочь сомнения? Если я не запишу всю хорошую музыку, какую знаю, нет никакой уверенности, что она появится. Но если и появится, то опять же, неизвестно кто её первый сумеет расслышать во Вселенской симфонии и "спустить" в этот мир. Просто нужно учитывать, что песни, которые должны появиться совсем вот-вот, лучше не трогать, скорее всего их уже "услышали" те, кто услышал и в моём времени. А вот чем дальше от сегодняшнего дня в будущее, тем меньше вероятность, того, что кроме меня, их кто-то сможет написать.

     Проснулся я от того, что даже во сне почувствовал, что Габи не спит.

     - Доброе утро, любимая! - сказал я и открыл глаза. И сразу встретил взгляд милых глаз.

     - А как ты узнал, что я не сплю? Я ведь лежала тихо-тихо и только смотрела на тебя.

     - Так же как и ты почувствовала, когда я смотрел ночью.

     - Саш, а у нас всегда так будет? - Габи положила мне голову на грудь и заглянула в глаза.

     - Всегда.

     - А ты же не знаешь о чём я спросила? - улыбнулась Габи.

     - А хоть о чём! У нас будет так всегда: и в постели, и в ощущении друг друга, и в понимании. Ты вот сейчас о чём спрашивала?

     - А вот обо всём этом!

     - Ну видишь, я же правильно ответил!

     - Тогда хорошо! - глубоко вздохнула Габриэль и снова положила голову на меня.

     - Солнце моё, я готов лежать так с тобой до скончания мира, но вон то, другое солнце, которое гуляет по небу, мне кажется далеко уже догуляло. Нам не пора вставать?

     - Нет, хочу ещё!

     - Что?! - я попытался заглянуть ей в лицо.

     - Не бойся, просто полежать с тобой! - засмеялась Габи.- Так спокойно и приятно... Тебе ведь к семи надо?

     - Нет, мне ещё надо в одно место забежать в пять часов.

     - Куда?

     - Постой, - задумался я. -А знаешь, это не мне надо забежать, а нам обоим!

     - Зачем? - Габи даже привстала.

     - А вот давай мы с тобой встанем, приготовим хороший завтрак-обед и за его поеданием я тебе всё объясню, идёт?

     - Идёт! - тряхнула спутанными волосами Габи и вид у неё при этом был премилый.- Только я сначала в душ.

     - А меня что ли немытым поросёнком оставишь? Я с тобой хочу!

     - А у нас там точно получится только принять душ? - задумчиво сказала Габи.

     - А вот этого я тебе гарантировать не могу, дорогая! В жизни чего только не случается!

     - Ну, вообще -то я против таких неожиданностей ничего не имею! - показала она самый кончик языка.

     - Ну-ка, ну-ка, что там у тебя? Покажи!

     - На! - она попыталась на секунду показать язычок и спрятать, но я мгновенно накрыл её губы поцелуем и её нежный язычок оказался между моими губами.

     - Ууу!- попыталась она его освободить, но мне удалось завладеть им ещё на большую длину и она сдалась.

     - Ох и вкусный же он у тебя! - облизнулся я. - Ты вообще одна вкусная конфетка - от пяток до макушки! А какая нежная начинка! - я закатил глаза.

     Мы стояли под душем и забыли что вообще люди под ним делают. Нет, вообще-то я сначала хотел просто её намылить, но как-то так получилось, что процесс вышел из-под контроля. Мои руки всё никак не могли закончить, им хотелось и тут намылить и там, помассажировать вот этот восхитительный бугорок и эту соблазнительную впадинку. А руки Габи не хотели отставать от моих и тоже прилагали не меньшие усилия...

     - Габи ты скоро? Ой!

     Услышали мы одновременно и повернув головы успели увидеть только закрывающуюся дверь ванной за мамой Габи. Мы уставились друг на друга и я вспомнив сказал:

     - Нас снова застукали! Это уже семейная традиция.

     Габи прыснула и покраснела.

     - Придётся выходить, а мы только начали!

     - Ну, Саш, не смеши! Я немножко боюсь...

     - Не бойся, солнышко, я с тобой! Давай я тебя вытру, я знаю как это делается! Вот тут, нужно ! И тут! И ещё здесь...

     Я говорил без остановки, чтобы как-то отвлечь её, а сам думал, как выходить из этого положения. Да и из ванной тоже. Мы ведь пошли голышом и так же собирались выходить. А теперь как? Даже халаты не взяли. Я закончил вытирать Габи и в два движения вытерся сам. Габи обмоталась полотенцем и смущённо глянув на меня выглянула в коридор.

     - Никого нет! - прошептала она.- Пойдём быстро!

     Ну надо же! Как было всё прекрасно и так заканчивается! Ну вот как я сейчас покажусь её родителям на глаза? И как дальше будем общаться? Оно вроде понятно, что это когда -то должно было произойти между мной и Габриэль и родители это понимали. В конце концов ничего в этом криминального нет. Хотя насчёт последнего не уверен...

     Габи восемнадцать только будет в этом году. Конечно большинство девчонок в их классе давно не...

     Господи, о чём я думаю?! При чём тут девчонки из её класса?! Это они, а это - Габриэль!

     - Саша, ты расстроился? - вырвал меня из раздумий голос Габи. Она смотрела на меня как-то растерянно. - Я скажу, что это я виновата, что это была моя инициатива...

     - Что?! - я даже задохнулся. - Габи, ты о чём говоришь, солнце моё?! В чём виновата?! Даже думать не смей! Я расстроился от того, что ты сейчас чувствуешь себя вот так, как будто мы сделали что-то плохое! Что было так хорошо нам обоим, как не было никогда, а теперь вот! Пожалуйста, Габи, улыбнись! Всё прекрасно! Я тебя люблю ещё сильнее и у нас всё замечательно! Ну!

     Она несмело улыбнулась, а я обнял её и начал покрывать поцелуями всё её лицо пока она не засмеялась как прежде.

     - Сумасшедший, я сейчас задохнусь!

     - Поцелуй меня, Габи! Как ты меня целовала вчера вечером и всю ночь!

     Она посмотрела на меня серьёзно, чуть приподнялась на носочках и сначала нежно и трепетно, а потом всё с большим чувством и жаром стала целовать. У меня даже перехватило дыхание! И когда она отпустила меня и чуть отстранившись посмотрела глазами полными нежности, в душе не осталось и следа какой -либо неловкости или стыда, что испытал я до этого. То же самое я увидел и в её взгляде. Никакой вины, только безграничная любовь и спокойная уверенность.

     - Моё ты сокровище! Обожаю тебя! - я крепко её обнял, а потом взял за руку и сказал

     - Пойдём, нас ждут!

     Мы вошли в гостиную. Родители Габи сидели на диване.

     - Гутен таг! - поздоровался я.

     - Гутен таг , - кивнул Клаус и Марта эхом повторила за мужем приветствие.

     - Извините, я буду говорить на английском, - начал я. - Я хотел сказать всё, что я сейчас скажу на немецком, чтобы и фрау Марта понимала без перевода, но не успел. Поэтому, герр Клаус, будьте добры, переведите мои слова .

     Я коротко взглянул на Габи, вроде держится нормально.

     - Вы знаете, что я очень люблю вашу дочь и не мыслю свою дальнейшую жизнь без неё. Я не знаю, что нужно делать вперёд: сначала просить руки дочери у родителей, а потом спрашивать, выйдет ли она замуж или наоборот. Как-то раньше не приходилось этого делать, поэтому я делаю это одновременно .

     Герр Клаус и фрау Марта я прошу у вас руки вашей дочери.

     И тут же я опустился на одно колено продолжая держать Габриэль за руку и глядя ей в глаза сказал:

     - Габриэль Хеттвер, выйдешь ли ты за меня замуж? Я обещаю любить тебя так сильно, как только смогу, буду оберегать тебя от всех бед и невзгод и останусь с тобой до последнего моего вздоха!

     Глаза Габи наполнились слезами и она с улыбкой сказала:

     - Да, да и ещё тысячу раз да!

     Я подхватил её на руки и нашёл её губы своими.

     - Кхе, кхе!- прокашлялся Клаус.

     Я повернулся к ним, продолжая держать Габи на руках.

     - Ты не дождался нашего согласия! - строго сказал Клаус и добавил заулыбавшись. - Но мне кажется Габи оно и не нужно, она всё равно согласна.

     - Но вы ведь не против? - счастливо улыбаясь с глазами полными слёз спросила Габи обнимая меня за шею.

     - Как мы можем быть против счастья для своей дочери? - развёл руками Клаус. - А то, что Александр даст тебе это счастье у нас с Мартой сомнений нет!

     - Я опять что-то пропустил? - всунул голову в гостиную Тоби.

     - На этот раз почти успел, родственник! - ответил я ему под смех родителей.

     - Саша, ну поставь ты её уже на пол и дай тебя обнять! - сказал отец.

     - А можно я её ещё немножко подержу, мне так спокойнее! - ответил я и Габи спрятала лицо у меня на груди. Фрау Марта улыбаясь и промокая глаза от слёз подошла и обняла нас вместе.

     - Я так за вас рада!

     Я поставил Габи и мы с Клаусом обнялись.

     - Я очень рад, что у вас с Габи получилось! - сказал Клаус. - Вы действительно подходите друг другу. Я просто не представляю никого другого рядом с моей малышкой!

     - И вы хотите оформить брак прямо сейчас? - спросила мама.

     Всё правильно, женщин всегда такие вопросы интересуют не в последнюю очередь.

     - Мама, ну разве это так важно? - улыбнулась Габи.

     - Я просто спросила, чтобы знать как вы собираетесь дальше жить?

     - Габи, а ведь мама права. - поддержал я будущую тёщу.- Если говорить откровенно, фрау Марта, мы с Габи это ещё не обсуждали. А я, хоть иногда и задумывался об этом, но считал, что так как сейчас я не могу этого сделать, то и разговаривать об этом с вами рано. Да и Габи только заканчивает десятый класс и кажется собиралась учиться дальше, ещё два года. Но раз так получилось, думаю нам всем необходимо всё обдумать, обсудить и сделать как будет лучше для всех.

     - А ты не можешь переехать к нам жить и ходить просто на службу? - вставил Тоби.

     Я невольно улыбнулся.

     - Эх, Тоби если бы это было возможно! Я бы ни секунды не остался в казарме.

     - А может оставить всё как было? - не совсем уверенно предложила Габи. - Ты разве имеешь право жениться сейчас на мне?

     - В этом и проблема, солнце моё! - вздохнул я. - Если кто-то из советских военнослужащих заводит отношения с гражданкой ГДР и об этом узнают, его могут в 24 часа отправить служить домой и они никогда больше не увидятся. Поэтому я опасался даже ходить с тобой по улицам в форме.

     - Но ведь твои друзья знают о наших отношениях, - возразила Габриэль. - Или, по крайней мере догадываются.

     - Друзья - это другое дело. Они не решают, где мне служить и не побегут докладывать начальству о "моральном падении" советского солдата. Хотя, нашёлся один такой "друг". Помнишь нашего певца?

     - Да помню, он мне не нравился. - сморшила носик Габи.

     - Зато ты ему понравилась и он решил напакостить мне. Ну, ладно, это дело прошлое. Я, конечно постараюсь осторожно узнать всё о браке с иностранцами, но думаю в данный момент это невозможно.

     - Ну вот я поэтому и говорю - оставим всё как есть! - Габи обвела всех глазами. - Как будто ничего не случилось!

     - А что случилось? - удивился Тоби. - Я думал вы с Александром решили пожениться, а вы что, не решили?

     - Тебе об этом ещё рано знать! - отец строго посмотрел на сына.

     - Ууу, опять рано!... - состроил обиженную мину Тоби.

     - Габи, не знаю, вот мне не нравится твоё предложение. - я взял её за руку. - Может я какой -то неправильный, но после сегодняшней ночи мне хочется чтобы и ты и твои родители считали меня не просто "твоим парнем". Парни, в конце концов меняются, ты сама говорила. Да, да, я знаю, не возмущайся, я знаю, что ты мне веришь и правильно веришь. Но вот послушай свои ощущения, кем тебе приятнее быть - "моей девушкой" или "моей женой"? Вот мысленно назови себя. Ну?

     Засиявшие глаза Габриэль говорили сами за себя! Она не стесняясь родителей и брата прижалась ко мне и быстро поцеловала.

     - Видишь? Вот тебе и ответ! Я сам никак не мог понять почему мне как-то стало не совсем уютно, а вот теперь знаю.

     - Габи, но вы можете сделать помолвку. - сказала мама.

     - Помолвка? - заинтересовался я. - А что она даёт? Я просто не в курсе. У нас никто не делает её, все просто женятся и всё. Я только в каком -то западном фильме видел, как парень делает предложение девушке и если она согласна, то они уже как бы половлены, правильно?

     - Ну, в общем да. - кивнул Клаус.

     - Но я уже сделал предложение Габи и она согласилась, значит мы помолвлены?

     - Формально да. - снова кивнул отец.

     - Но я и до предложения был уверен, что Габи меня любит, как и я её, что изменилось?

     - В вашем случае ничего. - улыбнулся Клаус. - Это раньше, когда молодые ещё не встречались, а парню девушка нравилась он просил её руки и если она соглашалась, то для них это означал новый этап в жизни.

     - Клаус, ты забываешь, что есть ещё помолвка в церкви! - положила свою ладонь Марта на руку мужа. - А это гораздо более серьезное дело. Помолвка в церкви практически не отличается от заключения брака - её нельзя расторгнуть и взять своё слово обратно. Это заключение союза между двумя любящими людьми перед лицом бога. А это поважнее печатей в паспорте!

     - Вот! Вот это то, что надо! Фрау Марта, вы - гений! - я неожиданно для себя и уж точно для всех присутствующих, обнял её и тут же повернулся к Габриэль. - Солнце моё, ты согласна на помолвку в церкви?

     - Конечно! А ты крещёный?

     Опа! Вопрос, конечно интересный...

     - Что, нет? - видя моё замешательство встревожилась Габи.

     - Габи, ты знаешь, что в СССР религия практически под запретом. Если ты пойдешь в церковь, то спокойно можешь вылететь с работы. В смысле, тебя уволят. Поэтому не помню, чтобы кто-то из родственников хоть раз туда ходил.

     - Значит, не крещёный...

     - Подожди, когда я подрос, мне мама под большим секретом сказала, что меня ещё младенцем тайно возили в соседний город, в Грозный и там крестили.

     - И у тебя есть свидетельство о крещении? - надежда зажглась в глазах Габи.

     - Вот этого точно нет. - покачал я головой. - Я даже не знаю, выдавали тогда такие свидетельства в церквях или нет. А без этого никак нельзя?

     - Нет, все обряды в церкви проводят только с крещёными. Если бы у тебя было подтверждение, что тебя крестили, пусть даже в вашей ортодоксальной церкви, тогда было бы можно.

     - Но бог ведь знает, крестили меня или нет, ему бумажки не нужны! - возмутился я.

     - Бог - да, а кюре в костёле - нет. - развел руками Клаус.

     - И что никакой возможности нет что ли? - мне не хотелось терять только что появившуюся вроде возможность выйти из положения.

     - Одна есть, если ты на неё согласишься. - снова подала голос Марта.

     - Есть? И что это за возможность?

     - Если ты согласишься креститься заново в католическую веру, как и Габриэль. - тихо сказала Марта и мне даже показалось, с некоторой опаской.

     - А это можно? - ещё не веря уточнил я.

     - Да, это допускается. Если ты согласишься. - повторила Марта.

     Я повернулся к Габи. Она смотрела на меня с тревогой и надеждой. Я не стал её больше мучить молчанием, но не удержался от шутки:

     - Габи, а ты согласишься быть помолвленным с новорожденным католиком? Новорожденные они ведь ничего не умеют.

     - Болтун! - прыснула она покраснев и шлёпнула меня по руке. - Так нельзя шутить! Скажи просто: согласен или нет?

     - Солнце моё и ты ещё сомневаешься? Да ради тебя я согласен и в мусульманство перекреститься или чего там у них делают? Кстати, это было бы даже лучше!

     - Чем это? - Габи с подозрением посмотрела на меня. - Мне мусульманство не нравится!

     - А я бы надел на тебя паранджу и намного спокойнее себя чувствовал, чтобы всякие -разные не глазели на мою - я поднял палец - красоту!

     - Да ты уже с повадками мусульманина! - засмеялась Габи.- Значить ты согласен?

     - Радость моя, конечно же да! Хоть завтра!

     - Завтра, конечно не получится, - Марта облегчённо вздохнула. - Я поговорю с пастором и мы выберем день и время, когда это можно будет сделать.

     - А можно будет сразу сделать и помолвку, после крещения? - спросил я. - Или должно пройти какое-то время?

     - Я не могу ответить на твой вопрос, Александр, я не настолько знаю церковные правила, но я обязательно спрошу.

     - И ещё, фрау Марта - вспомнил я. - У нас в Союзе церковь контролируется КГБ и очень многие священники доносят на прихожан. Не станет ли известно моим командирам, что я крестился , а потом ещё и помолвлен в церкви?

     - Думаю, что нет, Александр, такое в нашей церкви невозможно! Это же великий грех и священники бога боятся больше, чем государства.

     Будем надеяться... Всякие бывают священники, хотя действительно католичество в этом дерьме замечено не было, насколько мне известно. Одна польская Солидарность чего стоит! Ведь без поддержки католической церкви её существование было бы невозможным.

     - Ну что жена, все вопросы обсудили? - спросил Клаус. - Мне кажется молодых давно пора кормить. Удивляюсь, как они ещё держатся?

     И я сразу ощутил зверский голод. Посмотрел на Габи:

     - И ты тоже?

     - Ага!

     Мы неспеша шли в сторону Югендпалас. Я решил идти в человеческой одежде. На то, чтобы забежать домой к Габи переодеться больше десяти минут не надо было, а в "гражданке" ощущения совсем другие! Не говоря уже о том, что по пути мы постоянно останавливались и целовались как сумасшедшие, ловя на себе улыбчивые взгляды немногочисленных прохожих. Вот знал же, что после того, как у нас начнётся новый этап в любовных отношениях будет такое вот безумие, когда хочется ежеминутно, хотя бы поцелуев -объятий.

     - Габи, вот как теперь жить, скажи мне? - возмутился я во время очередной остановки.

     - А что? Мне нравится!- закружилась она раскинув руки.

     - Мне тоже нравится. Сейчас. А через час что делать?

     - Мечтать обо мне! - засмеялась она и упала на меня, обхватив руками. - А я буду - о тебе!

     - Ну да, как говорится: " Мечтать - не вредно!" Но у меня эта мудрость вызывает большие сомнения!

     - Почему? Мечтать - это приятно!

     - Ага! Минут двадцать- тридцать, а потом? А через день? Неосуществимые мечты приводят к психическим расстройствам!

     - Правда? - серьёзно спросила Габи.

     - Не знаю. Это я сейчас придумал.

     - А ты не придумывай, а скажи лучше, куда мы идём? - вспомнила Габриэль.

     - А я разве тебе не сказал? И ты идёшь и страдаешь от неизвестности?

     - Ничего я не страдаю! С тобой мне всё равно куда идти!

     - Молодец! Тогда слушай. Твой дядя показал наши песни одной фирме звукозаписи, они заинтересовались и прислали своего представителя. Он ещё раз нас послушал. Да-да, вчера в ГДО! Ему ещё больше понравилось и он готов обсудить с нами условия контракта на выпуск пластинки в ФРГ. Как тебе подарок на 8 марта?

     - Ого! - Габриэль была поражена. - Пластинка в ФРГ?! А вам можно?

     - Вот очень сомневаюсь! - криво улыбнулся я. - Даже наоборот - не сомневаюсь, что нельзя. Нет, вроде как в принципе советские артисты могут чего-то там на Западе выпустить, но под надзором и практически ничего из прибыли от продаж не получат. Грамоту на стенку - пожалуйста, может даже поцелуй товарища Брежнева, но это уже за выдающиеся достижения! А чтобы солдаты!... Вот тут уж точно: мечтать вредно!

     - Тогда зачем мы идём?

     - Этот господин попросил всё -таки прийти, потому как можно что-то придумать, но вчера, когда он меня поймал, времени абсолютно не было. Да и как бы это выглядело: советский солдат за одним столом с акулой западного бизнеса!? Да за это расстрелять два раза, повесить, снять и снова расстрелять. В самом крайнем случае , думаю они могут выпустить пластинку только с твоими песнями.

     - А ты?! - распахнула глаза Габи.

     - А я буду просить у тебя автограф. Надеюсь не откажешь, по знакомству.

     - Ну, Саш! Я серьёзно спрашиваю! - возмутилась она.

     - Всё, моя хорошая, больше не буду! Если серьезно, он вообще -то хочет нас с тобой двоих. Уровень остальных музыкантов его не устраивает.

     - Саша, а это не будет выглядеть как-то не очень хорошо? - засомневалась Габриэль.

     - А почему, Габи? Я вот тоже засомневался, поэтому хочу послушать твои аргументы.

     - Ну, потому что они все играли на этих записях.

     - И всё? Только поэтому?

     - Да, только поэтому. - задумалась Габи, пытаясь найти ещё аргументы. - В сочинении песен они не участвовали....

     - И в записи тоже участвовать не будут. - закончил я за неё.

     - Почему? Записи же уже есть!

     - Эти записи для пластинки не годятся, слишком низкое качество. - объяснил я. - Поэтому придётся перезаписывать на профессиональной студийной аппаратуре, а значит есть возможность заменить и исполнителей. Это знаешь, как если бы какой-нибудь мальчишка играл в дворовой команде в футбол и они выиграли первенство района. Там его заметил тренер из профессиональной команды и пригласил его к себе. Этот пацан предал своих товарищей по команде?

     - Нет, так всегда и бывает! Лучшие игроки постоянно уходят! - повеселела Габи. - Ты хорошо объяснил.

     - Я вообще всё хорошо делаю, ты не заметила? - невинно глядя на неё сказал я.

     - У тебя одно на уме! - засмеялась Габи.

     - У меня?! - возмутился я. - Я вообще сама невинность, скоро буду новорожденным вообще! А вот ты что там себе думаешь, я не знаю!

     - Вот доберусь до тебя, узнаешь что я думаю!

     - Эх, солнце моё, когда теперь ты до меня доберешься! - вздохнул я .

     - Ой и правда! - поскучнела Габи.

     - Солнышко, нам что-то надо с этим делать. Я серьезно, Габи! Ну, представь я прийду к тебе и мы будем сидеть на диване два часа рядом, как старички? Теперь даже поцеловаться по-настоящему опасно! Я же просто сойду с ума!

     - Ну, придётся немного потерпеть...- грустно сказала Габи.

     - Что значит, немного? Ты о чём, радость моя?

     - Ну, до помолвки в церкви. - Габи не понимающе посмотрела на меня. - Мы же для этого её делаем?

     - Что-то я не очень понимаю, правда Габи. Я сделал тебе предложение по настоящему, потому что хочу чтобы ты была моей женой. Без всякой там выгоды, если это слово сюда подходит! Чтобы мы перед твоими родителями не выглядели как провинившиеся малолетки, которых застукали за чем-то нехорошим, понимаешь? Может я плохо объясняю или я такой старомодный, но я так чувствую. Не хочу, чтобы у твоих родителей даже невольно не возникали мысли типа: " соблазнил нашу дочь, поиграет и бросит". Нет, я не говорю, что они так думают, это у меня такие мысли мелькают и мне неприятно. Ты понимаешь меня, Габи? Я тебя очень люблю, солнышко моё и хочу чтобы всё было правильно. И честно скажу, я боялся, что и у тебя может невольно появится такая мысль.

     - Ну что ты, Сашулечка! - Габи обняла меня. - Разве я могу думать о тебе плохо? Я же чувствую и вижу, что ты меня любишь, поэтому я тебе полностью доверяю и когда родители уехали вчера, я сразу решила, что если ты захочешь, это будет наша первая ночь. Неужели ты думаешь, что если бы я в тебе сомневалась, я бы на это согласилась? Я видела, что ты меня хочешь и я тебя тоже, поэтому подумала, а почему мы не можем быть вместе?

     - А если бы твои родители приехали сегодня поздно и ни о чем бы не узнали, как было бы у нас дальше?

     - Я не знаю - задумалась Габи. - Я об этом не думала. А ты?

     - А я бы всё равно сделал тебе предложение, только чуть-чуть позже, потому что я хотел сделать его на твоём языке, но видишь , не успел.

     - Но многие живут так долгое время, даже годы.

     - А потом?

     - Некоторые женятся, а некоторые расходятся. - пожала плечами Габи.

     - А вот я не понимаю ни тех, ни других. Нет, если они сразу выяснили и договорились, что никакой особой любви нет и живут вместе они только ради безопасного секса - вопросов нет! Люди взрослые, никто никого не обманывает, почему бы и нет? Это дело только двоих. Но если есть любовь, то зачем затягивать это на годы? У кого-то из этих двоих обязательно начнут возникать опасения, что его могут бросить. И он страдает. У той пары, которая живёт просто так, таких страданий нет, потому что нет любви.

     - Но брак тоже не даёт гарантии, что они будут вместе всю жизнь. - возразила Габи.

     - Конечно. Но брак даёт уверенность в чистоте намерений партнёра. При условии, что оба они порядочные люди. Если я клянусь перед богом, что ты будешь единственная моя любовь и я никогда не изменю тебе, я эту клятву сдержу. И ты, живя со мной в браке, можешь быть абсолютно уверенна во мне и жить спокойно.

     - Но бывает ведь так, что любовь уходит. - снова возразила Габи.

     - И это бывает, ты права.- согласился я. - Но, во-первых, это не случается мгновенно, за исключением редких случаев вызванных сильным потрясением, изменой, например. А , во-вторых, всегда есть возможность этот процесс остановить. Просто двое должны выяснить в чём причина умирания любви? Если они оба нормальные, никто из них не стал алкоголиком, например или наркоманом или загулял, то продлить любовь можно. Причины охлаждения отношений давно известны: недовольство интимной жизнью. Тут всё понятно. Я хочу, а ты не хочешь. Что из этого получается? Если я вместо ответного поцелуя слышу:" Отстань!" Или: " У меня голова болит!", как ты думаешь моя любовь станет сильнее? Видишь, ты смеёшься. А бедняге, которого гонит от себя его любимая, не до смеха. Он сначала страдает, а потом кто-то говорит:" Ах, не хочешь? Найду другую, которая захочет!" Вот тебе и конец любви. А другой даже изменять не будет, но и его любовь зачахнет от постоянных страданий. А можно было в этой ситуации спасти любовь? Можно. Как? Вот ты как думаешь Габи?

     - Ну, я не думала никогда об этом... - задумалась она. - Многие идут к психологу.

     - В общем, правильно делают. - согласился я. - Но можно и самим сесть, поговорить откровенно и выяснить в чем причина этой " головной боли". Если это всё стало слишком обыденным и неинтересным, может попробовать разнообразить это дело. Не лежать по стойке смирно, а пошевелиться слегка?

     Габи засмеялась:

     - Как можно лежать по стойке смирно, когда занимаешься любовью?

     - Вот видишь, солнце моё, у тебя была первая ночь, а ты уже понимаешь, а некоторые пары живут так годами! Я не знаю у вас так говорят: " Лежит, как бревно"? Не говорят? Ну представь, какое удовольствие может это бревно доставить себе и своему супругу?

     - Когда ты говоришь, то всё кажется таким понятным и простым! - задумчиво сказала Габи. - И почему люди этого не понимают?

     - Они не хотят думать, только и всего! Многим проще " сходить налево", а так у вас говорят? Это когда муж или жена находят себе любовь на стороне.

     - Но ведь это... неправильно, Саш!

     - Неправильно! А мы будем жить правильно! Договорились?

     - Договорились! И будем всегда разговаривать обо всём!

     - А вот это обязательно! Муж и жена должны быть самыми близкими друг другу, даже ближе, чем с родителями. Вот если у тебя какие -то сомнения, проблемы, опасения, ты должна сначала поговорить со мной, а потом, если мы не смогли сами найти решение, спросить у мамы или папы. Но не наоборот! Конечно, в каких -то вопросах у родителей больше опыта и знаний, но иногда этот опыт мешает, особенно, если он отрицательный. "Не уступай мужу ни в чём, иначе сядет на шею!" - это как раз из такого опыта.

     - Саш, ты такой умный... - протянула Габи.

     - Смеёшься, бессовестная!

     - Нет, правда, я вот пытаюсь возразить тебе хоть в чем-то и не могу! Ты говоришь такие вещи, о которых я никогда не думала и родители со мной об этом не разговаривали.

     - Они наверное считали, что ещё слишком рано. Но теперь, думаю они кое о чём с тобой начнут говорить. Мама уж точно!

     - Ты имеешь ввиду интимную жизнь? - с чуть заметной улыбкой спросила Габи.

     - Да, это первое, о чём мамы разговаривают с дочерьми.

     - Она уже говорила. Ещё до тебя и когда ты появился у меня.

     - Правильная мама! Габи мы с тобой тоже об этой части нашей с тобой жизни ещё поговорим подробно и откровенно, но потом. Да, чуть не забыл, так что ты имела ввиду, когда говорила, что нужно потерпеть до помолвки?

     - Ну, мама тебе говорила, что помолвка в католической церкви практически ничем не отличается от венчания по своему значению. И помолвленные могут жить как муж и жена, не скрывая своих отношений.

     - Ты хочешь сказать?.. - я вопросительно посмотрел на неё.

     - Да, ты будешь приходить ко мне не как мой парень, а как муж и нам не нужно будет делать вид перед родителями, что мы просто сидим на диване, как ты выразился. Это будет как если бы ты переехал к нам жить и мы обычные молодожёны.

     Мои губы сами расползлись в улыбке:

     - Габи, а ты знаешь, мне очень нравится католическая вера! Я всегда мечтал стать католиком, но сам об этом не подозревал!

     Габи с подозрением посмотрела на меня. Я состроил самую серьёзную морду лица, которую только смог.

     - Саша... - Габи осуждающе покачала головой и хотела что-то сказать, но я её перебил:

     - О, а мы уже пришли!

     За разговорами мы не заметили, как преодолели путь до Югендпалас.

     - Гутен таг! - приветствовал на входе знакомый охранник.

     - Привет, Майн фройнд! - пожал я ему руку. - Вольфганг у себя? - перейдя на английский спросил я.

     - Да, он вас ждёт с каким-то серьёзным господином у себя.

     - Спасибо! Спокойного дежурства!

     Мы вошли через главный вход в зал и взяли курс на боковой коридор ведущий к гримёркам и аппаратной Вольфганга.

     - Габи, представляешь, когда -нибудь на стене этого зала появится мемориальная доска: " Здесь впервые вышла на сцену супер-звезда современности Габриэль Хеттвер "! Или тебе больше нравится Габи Либе? А может - Gaby Love? А что, неплохо звучит!

     - Болтун! - привычно сказала она и довольная улыбка преобразила её лицо.

     Я коротко постучал в дверь и услышав приглашение войти, открыл дверь и пропустил вперёд Габриэль.

     Вольфганг организовал в своей довольно большой аппаратной деловой уголок, где стоял круглый столик, четыре кресла вокруг, а на стене висел мини-бар, сквозь стекла которого ярко блестели этикетки на разноцветных бутылках.

     Мы обменялись рукопожатиями, Габи достались лобызания руки и расселись вокруг столика.

     - Что будете пить? - на правах хозяина спросил Вольфганг. - Фройлян?

     - Мне колу, пожалуйста. - улыбнувшись уголками губ попросила Габи.

     - Александр?

     - Пожалуй, тот же самое! - кивнул я.

     - Не желаете чего-нибудь покрепче? - предложил Вольфганг. - У меня отличный бар и вот господин Штрауберг презентовал кое-что новенькое в мою коллекцию.

     - Нет, спасибо, - отказался я. - Может быть в другой раз.

     - Ок!

     Вольфганг плеснул в стакан Штрауберга и себе немного Jamessona, моего любимого ирландского виски. Можно было бы, конечно смочить губы, но захотел сохранить абсолютную трезвость мышления, а молодое тело, не привыкшее ещё к крепким напиткам могло слишком сильно среагировать на виски.

     - Давайте сразу перейдём к делу. - поставив стакан на столик начал Штрауберг. - Как я уже говорил вам, мистер Александр, мой хороший друг герр Хеттвер попросил помочь вам с мисс Габриэль записать пластинку на нашей студии. Если говорить откровенно, сначала я отнёсся к этому скептически и посчитал это просто проявлением родственных чувств. Но когда я услышал запись вашего выступления, то сразу понял, что мне абсолютно необходимо услышать вас вживую. А вчерашнее ваше выступление окончательно меня убедило, что я попал на "золотую жилу". Да-да, я давно в этом бизнесе и понимаю о чём говорю. Более того, я нарушаю законы деловых переговоров, давая вам такую высокую оценку! Мне следует наоборот сбивать цену, как говорят мои коллеги и всячески убеждать вас, что вы ещё молодые, неопытные и должны быть счастливы, что на вас вообще обратили внимание.

     Но я не буду кривить душой, потому что впервые встречаю молодых артистов такого уровня. Конечно, вы ещё в начале творческого пути и вам есть куда расти. В этом меня убедило именно вчерашнее выступление! За такое короткое время, всего за два месяца, у вас значительный прогресс. Особенно у вас мистер Александр в исполнительской технике. Ну, а ваши новые песни выше всяческих похвал! Поэтому, завершая это вступление, я готов предложить вам самые лучшие условия контракта, какие только мне удастся согласовать с моими компаньонами.

     - Спасибо, мистер Штрауберг! Честно говоря, не ожидал такой высокой оценки от представителя всемирно-известной фирмы.

     - А какая это фирма? - спросила Габи.

     - О, мисс Габриэль, извините, я думал мистер Александр сообщил это! - приложил руку к груди бизнесмен. - Я представляю фирму Полидор, надеюсь вы слышали о нас!

     - Да, я знаю такую фирму. - кивнула Габи. - Дядя часто привозит ваши пластинки.

     Мне понравилось, что Габи вела себя совершенно естественно, как будто разговаривала с соседями по дому и даже прозвучавшее имя всемирно-известной фирмы ничуть её не смутило. Давно заметил это отличие европейцев от моих соотечественников: абсолютная свобода в поведении и высказываниях своего мнения, никакого подобострастия перед начальниками или авторитетами.

     - Очень рад, что вы знакомы с нашей продукцией и надеюсь, что вскоре вы будете держать в руках свой собственный диск с лейблом Polydor! - добродушно улыбнулся Штрауберг.- Итак, я хотел бы услышать от вас предварительное согласие на сотрудничество, а затем мы обсудим условия и нюансы.

     - Что думаешь, Габи? - спросил я её, сидящую рядом.

     - Саша, ты знаешь , что я никогда не думала выступать на сцене и до конца не подозревала, что у меня такой голос. - спокойно ответила она. - И если бы не ты, я бы так и пела только в церковном хоре. Поэтому, как ты решишь, так и будет. Если я тебе нужна на сцене, я - с тобой!

     - Спасибо, солнышко моё! - сказал я по-русски и повернувшись к Штраубергу продолжил.- Мы готовы выслушать ваши предложения и как вы вообще собираетесь это осуществить. Вы же знаете, что я простой солдат и уже то, что я могу вот так свободно выйти за ворота части, сродни чуду!

     - Да, я слышал о бедственном положении советских солдат в ГДР, - состроил жалобную мину Штрауберг.- Герр Хеттвер осветил мне ваше положение и проблемы, которые из этого вытекают. Поэтому хочу сразу прояснить ещё один вопрос.

     Он сделал паузу и внимательно посмотрел на Габриэль.

     - Если у нас не получится организовать запись вас двоих вместе, согласны ли вы, мисс Габриэль на выпуск пластинки и гастроли по ФРГ только вас одной?

     - Нет! - не задумываясь ни секунды твёрдо сказала Габи.

     - Но, солнышко, не торопись, - снова перешёл я на русский. - Подумай, это ведь такой шанс ! Он выпадает раз в жизни! Это ведь не только деньги и слава, это совершенно иная жизнь!

     - И что я буду со всем этим делать без тебя? - Габи серьёзно смотрела на меня. - Как ты себе это представляешь, Саша? Ты тут один, а я - там одна? Ты сможешь? Я - нет! А если бы тебе предложили ехать одному, без меня, ты бы поехал?

     - Габи, зачем ты спрашиваешь, ты прекрасно знаешь, что без тебя я не смогу!

     - А я значит, смогу? - в её глазах появилась обида. - Ты считаешь, что все мои слова о том, что я тебя люблю ничего не значат? Но ты же говорил, что чувствуешь как сильно я тебя люблю! Ты меня обманывал?

     Глаза подозрительно заблестели. Вот это я влип!

     - Солнышко, прости, ты не правильно меня поняла. - я лихорадочно пытался найти нужные слова. - Я просто не хотел, чтобы ты когда -нибудь могла пожалеть об упущенном шансе из-за меня!

     Я сказал это и тут же понял, что сделал ещё хуже.

     - А ты считаешь, что деньги и слава стоят больше, чем любовь?

     Я никогда не видел такого лица у Габи. Столько обиды и боли было в её глазах, что мне стало не по себе.

     - Габи, солнце моё, радость моя, прости дурака! - не обращая внимания на Вольфганга и Штрауберга и не думая, как это выглядит со стороны, я обнял Габи и несколько раз поцеловав в глаза полные слёз прижал к себе продолжая говорить какие то слова.

     - Хм, - кашлянул Штрауберг. - Прошу извинить меня, если мои слова невольно послужили причиной вашей размолвки, я просто был обязан озвучить все имеющиеся варианты.

     - Ну солнышко, скажи, что ты не обижаешься! - я даже не обернулся на его слова. Вот сейчас точно было не до него!

     - Больше так никогда не говори! - всхлипнув и размазывая слёзы прошептала Габи.

     - Никогда-никогда, Габи! Зуб даю! - вырвалась дурацкая клятва из детства.

     - Зачем мне твой зуб? - улыбнулась сквозь слёзы она и у меня отлегло от сердца. - Тебе без зуба будет некрасиво!

     - Ну ты же хотела меня препарировать, вот я и подумал, может тебе зуб понравится?

     - Болтун! - судорожно вздохнула Габи, как вздыхают дети после выплаканной обиды.

     - Господи, Габи, как ты меня напугала! Я ведь думал, ты никогда не будешь обижаться на меня ни из-за чего!

     - А ты не говори такие гадости, тогда и не буду!

     - Всё, Габи, это была моя единственная ошибка, за нее можешь наказать меня как пожелаешь! Даже лишить, например поцелуев на неделю!

     - Ага, а себе я их где возьму? Я потом придумаю что-нибудь другое!

     - Договорились! - облегчённо вздохнул я. - Ты пока можешь думать, а продолжу с этим господином из Полидора, а то он тоже расстроился.

     - Извините нас, мистер Штрауберг, - вернулся я к разговору . - У нас тут возникли некоторые недоразумения. Я неуклюже выразился, а Габриэль неправильно истолковала мои слова. Теперь мы всё уладили. Как вы уже, наверное поняли Габриэль не только никуда одна не поедет, но и записываться будет только со мной вместе.

     - Я рад, что вы урегулировали недоразумения. - кивнул Штрауберг. - И мне ясна ваша позиция. Тогда мы можем подписать рамочный договор о сотрудничестве, с которым я могу предстать перед советом директоров нашей фирмы, где и будут выработаны конкретные предложения для вас: количество пластинок и размер гонорара. Обычно мы в таких случаях оговариваем и гастроли в поддержку выходящих альбомов групп, но в виду вашего положения, возможно этот пункт мы исключим. Но попытаемся что-то придумать.

     - А что тут можно придумать? - усмехнулся я. - Разве были прецеденты, чтобы служащий советской армии гастролировал где-либо на Западе?

     - Конечно нет, - согласился Штрауберг. - Но всё течёт, всё изменяется.

     - А если мы придём к заключению контракта, как будет осуществляться запись альбомов? - спросил я. - Как я понял, вы не хотите привлекать к этому моих нынешних коллег из группы.

     - Это исключено! - покачал головой Штрауберг. - И не только из-за их низкого уровня мастерства как музыкантов, но и из-за того, что они служат в армии, как и вы. И добиться разрешения для такого количества солдат абсолютно нереально.

     - Понятно. Значит вместо них будут другие? И кто их будет отбирать?

     - В подобных случаях, когда имеется только один исполнитель, для записи привлекаются сессионные музыканты. Часто они даже не собираются все вместе. Просто каждый записывает свою партию отдельно в какой -либо студии или даже дома и присылает на главную, где и происходит микширование.

     - Да, довольно удобно! - согласился я. - А если нужны гастроли, то едут эти же музыканты?

     - Не всегда. - покачал головой Штрауберг. - Есть такие, которые не любят гастролировать, тогда их заменяют музыкантами-гастролерами. Но все эти временные исполнители выступают под лейблом группы. Вы, насколько мне известно взяли себе название Wind of Change? Будете оставлять его или появились другие варианты?

     - Нет, оставлю это. - ответил я. - " Ветер перемен" - думаю подходящее название для новаторской группы. А у меня много задумок.

     - И это радует, мистер Александр! - улыбнулся Штрауберг.

     - Постойте! - пришла мне в голову идея. - Так можно записать наши с Габриэль партии здесь, а остальные партии и их микширование сделать в ФРГ!

     - Да, это самый очевидный вариант , - согласился Штрауберг. - Но до сегодняшнего дня подобных контактов не было, так как ФРГ и ГДР не признавали существование друг друга. Сейчас, после подписания соглашения о взаимном признании, такая возможность появилась и мы попробуем её осуществить. Остаются вопросы легализации вас. Если с фройлян Габриэль вопросов, думаю не будет, то насчёт вас пока ничего не знаю. Опять таки из-за того, что таких случаев просто не было. Но выход мы найдём, я уверен. В крайнем случае остаётся возможность в титрах указать ваш сценический псевдоним, это не такая уж редкость в мире искусства.

     - А он у меня есть? - улыбнулся я. Опять мне предлагают кличку себе придумать. Подпольную. Ну что за жизнь?! Западные артисты это делают ради красоты и звучности, как та же Мадонна или Фредди Меркьюри, а мне придётся, чтобы никто не узнал, как рядовой Любимов "предаёт свою Родину посредством исполнения буржуазных песен"! Интересно, маразм и идиотизм покинет когда -нибудь одну шестую часть суши или он прописан в генах этого несчастного народа?

     - Ну мне кажется с вашей творческой фантазией придумать его будет не трудно! - улыбнулся Штрауберг.

     - А можно пластинку без фотографий выпустить? -- неожиданно спросила Габи. - И мне тоже взять псевдоним?

     - В принципе , конечно можно, - удивлённо посмотрел на неё Штрауберг. - Но у вас такая фотогеничная внешность, что очень бы желательно поместить ваше фото на обложку. Это увеличит продажи, без всякого сомнения. Потому что покупателя всегда привлекает красивое лицо, а у вас оно, мисс Габриэль просто уникальное, как и ваш голос. Поверьте, это не просто комплимент, это - правда! И к тому же, можно хорошо заработать на продаже ваших постеров и открыток. А они, в свою очередь опять же привлекут новых покупателей пластинок. Многим захочется послушать как и о чём поёт такая прекрасная девушка. Нет-нет, я категорически советую вам не прятаться! Звучный псевдоним вы можете взять, это будет плюсом, но прятать такую красоту, это преступление против человечества! - с улыбкой закончил Штрауберг .

     - Габи, а почему ты не хочешь, чтобы люди знали, что ты замечательная певица? - спросил я.

     - Ну, я не знаю как это будет, - задумчиво сказала она. - В школе и вообще, на улице.

     - А помнишь как тебя узнали в ресторане? Было же здорово! И тебя там люди теперь ждут.

     - Хорошо, я ещё подумаю. - согласилась она.

     Штрауберг посмотрел на свой Ролекс.

     - Через пять минут будет звонить герр Хеттвер, - продолжил он. - По нашей с ним предварительной договорённости он согласен быть вашим представителем на переговорах с Полидор. Вы понимаете, что возникает масса вопросов, которые требуют немедленного решения, а связаться с вами довольно затруднительно. Поэтому, если вы согласитесь он, от вашего имени будет вести все дела в ФРГ, включая и организацию возможных гастролей в будущем, если появится такая возможность.

     - Дядя? - спросила Габи. - Конечно я ему доверяю! А ты, Саша? - повернулась она ко мне.

     - Без малейших колебаний! - ответил я и добавил только для неё по-русски. - Тем более, что мы теперь с ним родственники.

     Габи довольная улыбнулась. Слава богу, гроза миновала!

     - Отлично! - потёр ладони Штрауберг. - Тогда сразу, как вы с ним переговорите, вы подпишите доверенность на его имя. Ага, вот это наверняка звонит он!

     Вольфганг взял трубку звонившего телефона:

     - Ya? Guten tag! Ya, Naturlich kann sie das!

     С этими словами он передал трубку Штраубергу.

     Тот поздоровался и после короткой речи на немецком протянул трубку Габриэль.

     Габриэль взяла и защебетала на немецком. Несколько раз она взглянула на меня, улыбнулась, слегка покраснела. Что-то это не очень похоже на деловые переговоры! Хотя, с другой стороны это её дядя и думаю говорят не только о бизнесе. Закончив говорить Габи протянула трубку мне. А я как-то думал, что она и за меня скажет всё что нужно.

     - Добрый день, герр Хеттвер! - сказал я в теплую трубку с еле уловимым запахом духов Габи.

     - А что это так официально? - услышал я весёлый голос Арнольда. - Мог бы и посердечнее поздороваться с родственником!

     Я скосил глаза на улыбающуюся Габи. Она сказала?! Хотя, чего это я?! С этой постоянной секретностью скоро буду собственной тени шарахаться!

     - От души рад за вас обоих и поздравляю! - продолжил Арнольд. - Обязательно сообщите дату официальной помолвки в церкви, думаю удастся вырваться. Хотя дел сейчас из-за новостей прибавилось. Ты знаешь о чём я. А что касается вашей с Габи творческой деятельности, то я приложу все усилия для заключения максимально выгодного контракта , в этом будь уверен и есть кое-какие мысли насчёт организации вашего выступления в ФРГ. Пока это идеи, поэтому промолчу. И заканчивая. Герру Штраубергу можешь доверять полностью. Это мой давнишний друг. Да - тебе привет и большая благодарность от большого человека. Ну, до встречи!

     Я положил трубку и увидел как Вольфганг достаёт из своего бара бутылку шампанского, причём, насколько я успел разглядеть этикетку - настоящего французского.

     За бутылкой последовали элегантные бокалы из майсенского хрусталя. Это мы так контракт обмывать будем? Так вроде ещё его не подписали....

     Хлопнула пробка и Вольфганг разлил вино по бокалам.

     - Александр и Габриэль, разрешите мне от своего имени и возьму на себя смелость - от имени фирмы, которую я представляю поздравить вас с вашим праздником! Желаю вам счастья и любви!

     Это он о чём?! До меня не сразу дошло, что это я ничего не понял из разговора Габриэль с Арнольдом, потому что она говорила по-немецки, но Штрауберг и Вольфганг -то поняли! А Габи прямо светится вся! Наверное, каждой девушке приятно, когда ей делают предложение. Хотя, слово "приятно", наверное здесь не подходит. В случае с Габи уж точно!

     - Спасибо большое, герр Штрауберг и тебе Вольфганг!

     - Мне кажется это добрый знак, что подписание предварительного соглашения и ваше предложение руки и сердца совпало! - сказал, до сих пор не проронивший ни слова Вольфганг.

     - Несомненно! - поднял бокал Штрауберг.

     - Danke! - улыбнулась Габи всем самой прелестной улыбкой из своего богатого арсенала.

     Бокалы встретились над серединой стола с лёгким мелодичным звоном.

     Подписав все, заготовленные заранее Штраубергом бумаги, мы вышли из Югендпалас. Как я и рассчитывал у меня оставался ещё почти целый час и мы снова неспеша пошли в центр города. Габи взяла меня под руку и весь вид её выражал полное довольство жизнью. Временами на лицо набегала лёгкая улыбка и тогда она сильнее прижималась ко мне.

     - Габи, пусти меня! - сказал я в один из таких моментов.

     - Куда? - заглянула мне она в лицо продолжая улыбаться.

     - Туда, где ты чему-то улыбаешься.

     - А тебе моей улыбки здесь не хватает, разве?

     - Хватает, но хотелось бы посмотреть и на причину.

     - На улице нельзя - немного игриво ответила Габи. - Вот придёшь ко мне в следующий раз, тогда и пущу!

     - Ууу, это когда будет! Долго ждать!

     - А ты приходи пораньше! - и опять этот лучистый взгляд больших глаз.

     - Люблю, когда ты такая! - глядя в эти глаза, в которых хочется утонуть, сказал я. - А вот в Югендпалас ты меня так напугала.

     - Не надо это вспоминать, Сашик, - мягко сказала Габи пожимая мне руку. - Я не хотела на тебя обижаться, просто так получилось само. Я просто представила, что буду одна долго без тебя и мне сразу захотелось плакать.

     - Понимаешь, солнце моё, я так устроен, что мне всегда плохо намного дольше и сильнее, когда я кого-то нечаянно обижу, чем когда обидят меня. Это у меня с детства. Мне мама рассказывала. Даже когда человек понял, что я сделал это случайно и простил меня, я ещё долго об этом вспоминаю и мне стыдно и больно. Может даже больнее, чем было тому, кого я обидел. И я ничего с этим не могу поделать! Вот и сейчас, я вижу, что ты не сердишься, не обижаешься и может даже уже забыла, а мне как будто кто-то постоянно об этом напоминает. И когда я вспоминаю, как обиделась ты, самый дорогой для меня человек, ты, которую я готов носить на руках и оберегать от всего мира, мне так становится плохо, что я не знаю, что я должен сделать, чтобы ты забыла и никогда не вспоминала.

     - Да бедненький ты мой! - Габи повернула меня к себе и её жаркий поцелуй волной прошёл от губ по всему моему телу! И вдруг стало легко, как будто действительно с души упал тот самый пресловутый камень, который постоянно вспоминают все писатели.

     Габи, словно почувствовав это, отстранилась от меня и посмотрела в глаза:

     - Что? Легче стало?

     - Ты прям волшебница, солнышко! - удивился я. - Как ты это сделала и как узнала, что мне правда стало легко?

     - Я не знаю! - улыбнулась она. - Я просто когда целовала тебя захотела сильно-сильно , чтобы из тебя ушла вся боль. Чтобы её смыло, как тогда в душе. И сразу почувствовала, даже как будто увидела, что из тебя улетело что-то чёрное.

     - Вот видишь, я тебе всегда говорил, что мне твои поцелуи абсолютно необходимы для нормальной жизнедеятельности всего организма! А ты не верила!

     - Ура! - крутнулась на одной ноге, как балерина Габи. - Теперь ты снова стал каким был!

     Проводив Габриэль домой я подошёл к ГДО как раз вовремя. Через окна увидел парней расчехляющих инструменты и подключающих усилители.

     - О, дезертир пришёл! - первым заметил моё появление Сергей Сараев.

     - Привет! - обернулся Виталий и отложив гитару пошёл мне на встречу. - Пойдём, потолкуем!

     Случилось, что то?

     Мы вышли в коридор и Виталий сразу спросил:

     - Ну, как всё прошло?

     - Фу, я думал в оркестре что-нибудь произошло! - вздохнул с облегчением я. - Никаких проблем не было?

     - Да нормалёк всё! - махнул рукой Виталий. - Старшина только часа в четыре подошёл, мы уже давно с обеда пришли и собирались потихоньку на выход. Спросил: "Всё нормально?" и свалил, даже не обратил внимания, что тебя нет. Ты лучше расскажи, что у тебя было?

     - А что было, Виталь? - пожал я плечами. - Нормально всё. Вот гуляли весь день по городу.

     - А ночью? - поиграл бровями он.

     - Ночью спали, как все нормальные люди. Устал я вчера чего-то, спал без задних ног, ничего не помню.

     - Нуууу, так не интересно! - разочарованно протянул он.

     - А интересное в кино показывают, Виталь, а в жизни, сам знаешь... - развёл я руками.

     - Ладно, я понял... Пойдём тогда.

     П Р И М Е Ч А Н И Е

     

     Список песен, которые исполняет группа " Ветер перемен" в книге.

     1. Sarah Brightman - Scene D'amour.

     2. Gary Moore - Nothing's the Same.

     3. Gary Moore - Still Got the Blues.

     4. Gary Moore - Parisienne Walkways.

     5. Алсу - Зимний сон.

     6. Алсу - Свет в твоём окне.

     7. Алсу - Я тебя не придумала.

     8. Алсу - Иногда.

     9. Алсу - Глаза в глаза.

     10. Татьяна Снежинка - Позови меня с собой.

     11. Анна Веске - Крутой поворот.

     12. Harry Nilsson - Without You.

     13. Александр Серов - Мадонна.

     14. Алиса Супронова - Если б не было тебя.

     15. Frank Sinatra - My Way.

     16. Игорь Тальков - Чистые пруды.

     17. Eruption - One way ticket.

     18. Мегаполис - Karl Marx Stadt.

     19. Chris Norman & Suzi Quatro - Stumblin' in.

     20. Ottawan - Hands Up.

     21. Максим Леонидов - Девочка-Виденье.

     22. Игорь Николаев - Выпьем за любовь.

     23. Александр Малинин - Берега.

     24. Paul McCartney - Long and Winding Road.

     25. Санкт-Петербург - Очарована, околдована.

     26. Morris Albert - Feelings.

     27. Орэро - Васильки

     27. Фрадкин -Лазарев - Берёзы