Annotation

     Игра в ресторане уже стала для нас рутиной и тут мы не напрягались, играли спокойно и даже успевали переговариваться во время игры. Минут через тридцать после начала программы я с удивлением увидел как в зал входит Громов с женой. Что это с ними обоими?! Никогда такого не было.

     Маша прямо в дверях встретившись со мной взглядом радостно помахала рукой и улыбнулась. Громов ограничился лёгким кивком головы.

     - Ого, начальник Особого отдела собственной персоной!- Юрик первый из остальных заметил гостей. - По чью душу пожаловал?

     - Ага и наручники в кармане! - схохмил Серёга. - Что ж, человеку и отдохнуть нельзя?

     - У него "Служба, дни и ночи!" - пропел Юра.

     - Ага, пойди спой это ему! - загыгыкал Сергей.

     На инструменталке "Тень твоей улыбки", где я играл на саксе, Маша нагнулась к уху Громова и что-то сказала. Полковник глянул на неё, чуть промедлил, но потом встал и пригласил жену на танец. Ну, а как выдумали товарищ начальник, пришли с женой - развлекайте!

     Во время танца пара приблизилась к эстраде и Маша снова мне улыбнулась. Значит наладить контакт с ней у меня получилось. Вспоминала обо мне и голову даю на отсечение, это она, с большими трудностями, но вытащила мужа сюда. Но, не думаю, чтобы только потанцевать.

     Предчувствие меня не обмануло.

     Как только мы объявили перерыв, Маша встала из-за столика и быстрым шагом направилась к эстраде.

     - Вечер добрый! - поздоровалась она со всеми.

     Мы нестройно ответили. Я посмотрел на неё, ожидая её обращения ко мне.

     - Саша, можно вас на несколько минут? - мило улыбаясь спросила она. - Извините, я знаю, у вас сейчас ужин, просто другого времени не будет.

     - Конечно, Мария Николаевна! - с готовностью ответил я, специально обращаясь по имени-отчеству перед парнями. - Ужин подождёт.

     - Тогда пойдёмте со мной.

     Я, положив сакс в футляр, вместе с ней направился к выходу из зала.

     - Я сегодня с утра обзвонила всех, кто ходит в Клуб любителей романса и они готовы хоть завтра собраться. Некоторые были вчера на концерте и в абсолютном восторге, ну и другим рассказали. Так что вопрос с помещением решался в авральном порядке, несмотря на воскресенье. - всё это Маша выдала мне на той скорости, на которой общалась её приёмная дочь Маша-метеор. - Павел Васильевич предложил нам кабинет, которым давно не пользуется и я хотела бы показать вам его.

     - Хорошо, давайте посмотрим. - согласился я.

     Мы вышли из ресторана, прошли сквозь главный зал и в самом его углу обнаружилась дверь в ещё один коридор о существовании которого я и не подозревал. Это была какая-то длинная пристройка, в конце которой мы и нашли нужную дверь. Ключ с трудом открыл замок, но дверь открылась без скрипа и внутри оказалось достаточно чисто. Видимо сюда периодически посылали уборщиков. Комната была большой, здесь могли свободно разместиться человек пятьдесят, если стулья поставить рядами.

     - Сколько человек обычно приходит на ваши вечера? - спросил я Машу, обходя комнату по периметру.

     - Постоянно ходят двадцать пять человек, иногда приходят их друзья и тогда бывает тридцать -тридцать пять. - ответила Маша.

     - Ну тогда нам этой комнаты хватит с запасом. - прикинул я. - Стулья начальник ГДО обещал?

     - Он сказал, что это не проблема. В крайнем случае его работники будут брать из главного зала и потом убирать на место.

     - А это что за тайный уголок? - обратил я внимание на длинную складную ширму перегораживающую всё помещение.

      Заглянув за неё обнаружил там то ли медицинскую кушетку, то ли массажный стол, понять было трудно, но эта штука мне понравилась. Когда я решил делать сеанс рейки Маше, я всё думал не только о месте, но и о том, на чём она будет лежать. Это всегда было проблемой, если приходилось делать людям сеансы у них дома. Обычные кровати мне никак не подходили, они были слишком низкими и стоять над пациентом согнувшись буквой Г почти час, никакой спины не хватит. Нужна была специальная высокая массажная кровать. Как раз такая, какую я сейчас и наблюдал.

     - Какая замечательная вещь! - сказал я ощупывая и оглядывая её со всех сторон.

     - Это? - удивилась Маша. - И чем же она замечательная?

     - А тем, что она мне очень нужна! - ответил я, окончательно убеждаясь, что кровать в рабочем состоянии и даже регулируется по высоте. - Так когда мы собираемся с вами?

     - Если помещение подходит, то можно во вторник. - Маша явно обрадовалась. - Я тогда завтра всех обзвоню и предупрежу. Вам какое время будет удобно?

     Я быстро прикинул, во сколько заканчиваются занятия у Габи в школе, сколько ей нужно времени дойти домой, переодеться и пообедать.

     - Давайте в четыре часа?- предложил я. - У меня как раз закончится обед и я спокойна дойду сюда и Габи будет уже свободна. В крайнем случае, мы можем потом изменить время, если кого-то это будет не устраивать.

     - Прекрасно! - согласилась Маша.- Значит послезавтра в четыре. Мне захватить гитару? У меня есть прекрасная испанская концертная гитара.

     - Это будет вообще превосходно! - кивнул я. - И вот ещё что, Маша. Захватите с собой чистую простынь.

     - Зачем?! - округлила глаза Маша.

     - Ну, кушетка, конечно в хорошем состоянии, но лучше постелить на неё что-нибудь чистое.

     - Но зачем нам кушетка?

     - Можно я вам во вторник объясню? - попросил я. - Так будет лучше, чтобы не забивать голову ненужной информацией раньше времени, хорошо?

     - Ну, если вы так считаете... - Маша была явно обескуражена.

     

     На следующий день я с утра предупредил Чихрадзе, что после обеда во вторник иду на заседание или представление, как там это правильно назвать? - Клуба любителей русского романса. Дирижёра это очень даже устраивало, так как не нарушало его планов на утренние репетиции.

     Во вторник, закончив обед в рекордное, даже для первогодков время, я переоделся в приготовленную заранее парадную форму и взял курс на самый лучший дом в Ризе.

     На мой обычный звонок Габи спросила:

     - Сашик? - и даже в голосе я услышал улыбку.

     - Конечно, радость моя!

     Взлетел на второй этаж и прямо передо мной открылась дверь, за которой со своей обворожительной улыбкой, каждый раз сводящей меня с ума, стояла Габи. Я даже замер с розой в руке, любуясь. Что-то во всём её облике изменилось. Она и так всегда была спокойной, не суетливой, а сейчас добавилась какая -то особая мягкость и нежность. Женственность...

     - Габи! - только и смог я прошептать.

     - Что? - улыбка стала ещё шире, а в глазах засияли звёздочки.

     - Какая же ты... Не могу подобрать слова, все уже тебе говорил. Просто поверить не могу, что такое совершенство - моё!

     - А ты не стой за порогом, а возьми и проверь! - тихонько засмеялась она и когда я сгрёб её в охапку, шепнула :

     - Дома никого нет...

     - Как?! - я резко отодвинул её заглядывая в глаза. - А Тоби?

     - У них сегодня соревнования по футболу, придёт только часа через два.

     - Что ж мы тут стоим?!

     - Вот и я удивляюсь!

     

     А потом мы сидели друг против друга с кофе в руках и играли в гляделки. Оказывается взглядами тоже можно ласкать и ничуть не хуже, чем руками.

     - Ой! - вдруг воскликнула Габи и в глазах появилось изумление. - Ручки!

     - Ты почувствовала? - улыбнулся я.

     - Конечно! Я их не только чувствую, но мне кажется и вижу! А как ты это делаешь?

     - Так ты тоже умеешь, забыла? Ну-ка, попробуй! Закрой глаза.

      - И правда! Они обнимаются! Ой, как приятно!

     - Следующий раз мы сделаем это в постели. - пообещал я. - Будет вообще волшебно!

     - Я думала это ты делал только для лечения!

     - Нет, солнышко, это наши души соединяются, поэтому так хорошо.

     Допили кофе, вымыли чашки.

     - Пойдём? - предложил я.

     - Пойдём! - согласилась Габи.

     - А куда?

     - А мне, всё равно!

     - Очень правильный ответ!

     В ГДО мы пришли прямо по секундомеру. Тут я вполне проходил по немецким стандартам. Но в присмотренной нами комнате народ уже собрался. Неужто немецкая педантичность действует на всех находящихся какое-то время на территории Германии?

     - Здравствуйте, Саша! Очень рада, что и ты, Габриэль смогла прийти! - встретила нас у входа Маша. На ней было красивое длинное платье и вся она выглядела как-то торжественно.

     В комнате были расставлены полукругом стулья, а перед ширмой стояли два отдельных, я так понимаю, для нас с Габи?

     - Мы можем начинать, - сказала Маша. - Все, кто обычно ходит, уже здесь.

     - Маша, а кто у вас обычно пел на таких встречах? - только сейчас я догадался спросить.

     - Вообще -то у нас петь может любой. Это же не концерт, а встреча друзей и любителей петь, но сегодня я думала будете петь только вы, вас ведь никто ещё не слышал.

     - Я, конечно не против, - задумчиво сказал я. - Только не уверен, что я вспомню столько романсов. Но посмотрим! В крайнем случае, может кто-то ещё споёт.

     - Хорошо, тогда начинаем!

     И Маша, выйдя вперёд, повернулась лицом к пришедшим и обратилась к ним с краткой речью.

     - Друзья! Я очень рада приветствовать сегодня у нас замечательных артистов Александра и Габриэль. Некоторые уже слышали и видели их выступления и на Новогоднем огоньке и два дня назад на 8 Марта. Они поют эстрадные песни, автором которых является Александр. Да-да, вот такие таланты имеются в обычном полковом оркестре! Причём песни эти, на мой взгляд гораздо более высокого качества, чем те, что мы слышим по радио. Да, Вася, я думаю твой скептицизм поубавится, когда ты их услышишь. Вот надо было приходить на праздник, а то и сам не пришёл и жену не пустил.

     Народ засмеялся и все обернулись на какого-то прапорщика. Я заметил ещё пару мужиков. Интересно... Честно говоря не ожидал ни одного!

     - Но что меня особенно порадовало, - продолжила Маша. - Так это то, что Александр знает и русские романсы. А тот, что он исполнил на последнем вечере в ГДО я вообще никогда не слышала. И я бы хотела сегодняшний вечер начать с него, если Саше будет, конечно удобно.

     - Мне всё равно. - согласился я пересаживаясь из первого ряда на один из стульев лицом к зрителям .- Добрый вечер всем. Надеюсь вас не шокирует моё пение, я вообще немного не того жанра исполнитель. Мария Николаевна предлагает начать с романса "Очарована, околдована", он мне тоже очень нравится. У её автора Николая Заболоцкого, довольно трагичная судьба. По ложному доносу он был арестован в печально известном 38-году, но несмотря на истязания и пытки вину свою в "контрреволюционной деятельности" не признал и это спасло его от расстрела. Так как абсолютно никаких доказательств его "вины" не было, ему, по доброте душевной дали всего пять лет лагерей, которые он и отсидел, выйдя на свободу только в 1944 году. Свой романс он посвятил своей жене, которая оказалась для него настоящим ангелом -хранителем, помогавшим выжить ему в лагерях.

     Я сделал паузу.

      В комнате стояла абсолютная тишина. Не принято у нас говорить о мрачных страницах собственной истории, а жаль! Привыкли только гордиться. Вот и догордятся в будущем до развала страны!

      Очарована, околдована...

     Я пел и смотрел только в любимые глаза. В эти чистые, без малейшего следа фальши и лжи два источника божественного света, дававшие мне надежду, что я справлюсь и этот мир можно будет спасти.

     Глаза моего ангела -хранителя...

     Последний звук затих...

     Аплодисменты и обмен мнениями заполнили комнату одновременно.

     - Какой замечательный романс! - вздохнула дородная дама довольно преклонных лет. - И почему я никогда его нет слышала?

     - И романс, и история автора, просто просятся на экраны. - крашенная блондинка оглядела зал, как бы предлагая присутствующим присоединиться к её мнению.

     Ага, прям разбежались там, в Госкино такие фильмы снимать! У нас всё лучше всех! Никаких темных пятен...

     - А теперь я предлагаю вам послушать романс на стихи Дениса Давыдова, героя Отечественной войны 1812 года. - переждав разговоры продолжил я. - Во всяком случае, считается, что автором стихов является он, но неопровержимых доказательств нет.

      Я уеду, уеду, уеду

      Не держи, ради Бога меня...

      По гусарскому звонкому следу,

      Оседлав вороного коня.

     Нужно отдать должное этим любителям романсов - слушали они затаив дыхание.

      Я уеду, уеду, уеду,

      Что найду в том далёком краю,

      Пропоет ли труба мне победу,

      Или жизнь отпоет мне в бою.

     Да уж! Как оно дальше у меня сложится? Вопрос...

     И снова слова удивления:

     - Первый раз слышу!

     - Какой замечательный романс!

     - Если стихи Дениса Давыдова, то почему я до сих пор никогда этого романса не слышал? - удивился майор. - Я считал, что достаточно хорошо знаю историю русского романса. Просто удивительно!

     Да, удивляйтесь, мне жалко, что ли? Сейчас ещё один романс. И его вы точно не слышали. Лариса Рубальская ещё не начала писать стихи, а Санька Малинин только через два года будет зачислен в хор мальчиков в Уральский народный хор.

      Плесните колдовства,

      В хрустальный мрак бокалов

      В расплавленных свечах

      Мерцают зеркала.

      Напрасные слова

      Я выдохну устало

      Уже погас очаг

      Ты новый не зажгла

     Первая моя встреча с любителями романса прошла успешно. Я ещё спел пару неизвестных публике произведений, потом мы немного поговорили о роли музыки в жизни человека и довольные слушатели разошлись.

     Провожая последнего любителя романсов, я обратился к Сидоренко:

     - Павел Васильевич, вы не посылайте пока ваших воинов выносить отсюда стулья и вообще, пусть сюда не лезут, не стучат, хорошо? У нас тут остались кое-какие дела и тишина просто необходима. Когда мы закончим, я сам вам отдам ключи.

     - Ну, секретничайте, если вам так это необходимо... - протянул обескураженный полковник глядя на Машу. Но та выглядела не менее удивлённой и ничего ему не сказала.

     Я закрыл на ключ не только дверь в помещение, где мы проводили встречу, но и ту, что вела из большого зала в коридор. Теперь, даже если кто-то и станет ломиться в первую закрытую дверь, мы ничего не услышим, слишком далеко.

     - Маша, вы принесли простынь? - спросил я .

     - Да, вот, возьмите! - Маша достала из сумки, сложенную простынь, обернутую упаковочной бумагой. - Но, Саша, вы мне так и не объяснили, зачем она вам?

     - Вот сейчас и объясню. - кивнул я. - Давайте присядем, это не секундное дело.

     Маша села рядом с Габриэль в первом ряду, а я расположился напротив.

     - Маша, только постарайтесь ничему сильно не удивляться и принимайте всё, что я скажу за данность. Не будем тратить время на долгие объяснения. Просто потому, что объяснять действительно пришлось бы долго, чтобы вы, хотя бы в общих чертах имели представление о сути того, что я сейчас буду делать. В двух словах это не получится рассказать, поэтому, отложим это пока на будущее. Нам , особенно вам, сейчас важен результат, а не понимание, как это работает. Хорошо?

     - Ну вы меня совсем заинтриговали! - немного нервно улыбнулась Маша. - Хорошо, постараюсь не удивляться.

     - Я знаю, что вы очень хотите иметь собственных детей, - начал и сразу же в глазах Маши появилось напряжение. - И знаю также, что все ваши многочисленные походы по врачам, не дали результатов, хотя вы с мужем абсолютно здоровы оба.

     - Это вам Стёпа сказал?! - изумлённо спросила она, не замечая, что называет грозного полковника из Особого отдела дивизии, домашним именем.

     - Маша, это сейчас не важно! - мягко остановил я её. - Мы же договорились, что вы воспринимаете только информацию. Так вот, врачи вам не помогли и не помогут, потому что эта проблема методами традиционной медицины не решается. Решить её могу я. Если вы согласитесь.

     - Вы??? Но как?

     - Маша! Да или нет?

     - Но я не понимаю...

     - А вам и не надо. Просто скажите "да" и вы станете счастливой мамой. - я ободряюще улыбнулся растерянной женщине.

     - Саша, а вы не шутите?

     - Маша! - я слегка повысил голос. - Ну что вы такое говорите? Разве такими вещами шутят? Я похож на шутника?

     - Извините, но вы такой молодой!...

     Да, я совсем забыл, что выгляжу максимум лет на шестнадцать и если бы мне такой пацан говорил подобные вещи я первый бы рассмеялся.

     - Хорошо, я вас понимаю. - я решил немного приоткрыть завесу секретности. - Вам Степан Афанасьевич рассказывал о том, что недавно в Ризе погибло четырнадцать человек?

     - Вы и это знаете?! - а я думал Маша сильнее удивиться уже не может. - Но это же закрытая информация!

     - А почему, интересно? Почему об этом не трубят газеты, радио, телевидение? - усмехнулся я. - Это же был теракт, вы в курсе, Маша?

     - Да, Стёпа мне говорил, что все четырнадцать человек получили дозу ОВ и спасти их не было никакой возможности.

     - Не четырнадцать, - я пристально посмотрел ей в глаза. - Дозу получили пятнадцать человек.

     - Но как? Пятнадцатого смогли спасти?

     - Пятнадцатую. Она сидит рядом с вами, Маша.

     Маша изумлённо уставилась на Габриэль. Да уж, сегодня у неё просто вечер изумлений.

     - Габи, это правда? - наконец смогла она спросить.

     - Да, - спокойно улыбнулась Габи. - Саша меня спас.

     Маша перевела на меня взгляд. Вот нашатырного спирта я не догадался раздобыть, а он может понадобиться, судя по Машиной реакции.

     - Теперь вы понимаете, что решить вашу проблему не так уж и сложно? Вас никто не облучал, не травил ядами, просто ваша психика немного не правильно среагировала на стрессовую ситуацию и заблокировала функцию деторождения. Гибель матери Маши-маленькой произвела на вас слишком сильное впечатление. Эта страшная картина : мертвая женщина с младенцем на руках сидит у вас в подсознании. И подсознание хочет избавить вас от такой же участи. Я просто уберу эту картинку. Это дело нескольких минут. Согласны?

     - Конечно! - Маша ещё раз посмотрела на Габи, словно желая ещё раз убедиться, что всё, что ей сейчас говорят - правда. - Что нужно делать?

     - За этой ширмой стоит медицинская кушетка. - я поднялся и мы прошли за ширму. - Застелите её простынёй и ложитесь на спину.

     - Мне что-нибудь снимать? - Маша оглядела себя.

     - Нет, у вас достаточно лёгкое платье, мне будет этого достаточно. А вот носки снимите, лучше будет, если ступни будут открытыми.

     - Хорошо!

     Маша, быстро стянула носки и взобралась на кушетку.

     - Саша, мне уйти? - спросила Габриэль. - Я буду мешать?

     - Солнце моё, ну как ты можешь мне помешать? - без тени преувеличения сказал я. - С тобой у меня силы только прибавляются. Садись вот здесь, в сторонке, потом расскажешь, что ты чувствовала.

     - А ты будешь делать ручки-ручки? - совсем тихо спросила Габи.

     - Нет, Габи, ручки - это только для тебя. - Я наклонился и поцеловал её. - Это наши души соединяются. А я не хочу больше никого в свою душу пускать.

     Я раздвинул ширму на максимум, оставив небольшую щель. В отгороженной части комнаты получился нужный мне полумрак. Маша на кушетке повернула голову и следила за моими передвижениями. Я подошёл к кушетке и примерился. Работать будет удобно, можно не гнуть спину.

     - Закройте глаза и помолитесь... - начал было объяснять я, но Маша испуганно перебила:

     - А я не знаю ни одной молитвы! Значит, ничего не получится?

     - Успокойтесь, Маша,- мягко сказал я. - Вы слишком напряжены и волнуетесь. Ничего страшного не будет! Наоборот, увидите - вам понравится. А молиться можете как хотите. Слова и их порядок, абсолютно не важен. Главное - искренне попросите помощи в решении вашей проблемы. Обращаться также можете к кому угодно: Богу, Всевышнему или Абсолюту. И скажите такую формулу: " Мои проводники, я разрешаю Александру помочь мне!" Всё это: молитва и разрешение, произнесите мысленно. А потом просто лежите с закрытыми глазами, максимально расслабленно и можете всё время молится. Это не обязательно, но, мне кажется вам сейчас необходимо. Это поможет отвлечься. Всё! Закрывайте глаза, я начинаю.

     Я проделал все манипуляции, которые обычно делал перед началом сеанса рейки, попросил помощи у Высших сил, нарисовал в воздухе все три символа рейки и сразу почувствовал, что ладони стали нагреваться. Подошёл к изголовью и накрыл лицо Маши двумя ладонями, не касаясь его.

     - Горячо! - прошептала удивлённо Маша.

     Подожди, дальше ещё интереснее будет!

     Подсунув ладони под затылок я пустил энергию в голову. Я прямо "видел" черную плёнку "грязи" покрывающую мозг. В одной его части обнаружил буквально сгусток этой темной субстанции. Мощный энергетический "душ" стал понемногу размывать его и вот уже весь мозг буквально блестит, как после мощного ливня. Лицо Маши расслабилась и на глазах посветлела. Главное сделано. Теперь обычное очищение всего организма и подпитка его энергией, щедро льющейся сверху, проходящую через меня и истекающую из ладоней.

     Немного пришлось задержаться на сердечной чакре. Постоянные Машины переживания по поводу её мнимого бесплодия довольно сильно "посадили" её.

     Теперь обязательное "раскручивание" первой чакры в самом низу живота. Сегодня ночью полковника ждёт жаркая ночь, такая, которой давно уже не было. Маша даже задышала глубоко, с чуть слышными стонами на выдохе.

     И - последнее. Я положил ладони на её ступни и как пылесосом вытянул всю "грязь" из тела и отправил её и космос. Я, конечно не имел ни малейшего понятия, куда это всё девается и как оно работает, просто все эти картинки помогали сосредоточится.

     Я "закрыл" Машу мощным энергетическим одеялом, оборвал канал с космосом и посмотрел на её лицо. Маша спала. Это частенько случается с чувствительными пациентами даже без моего участия. Так они лучше вообще воспринимают энергию и лечение. Иногда в сон их погружаю я сам.

     Я обернулся к Габриэль. Она заворожённо смотрела на меня.

     - Что, солнышко? - тихо спросил я подойдя к ней.

     - Ты был таким!... - Габи попыталась подыскать слово и не нашла. - Мне показалось, что от тебя исходит свет!

     Помолчала и добавила: - Как от ангела на иконах!

     - Ты видишь энергию? - улыбнулся я ей. - Говорят, есть такие люди. Я её вижу только внутренним взором.

     - Саша, у тебя получилось? У Маши будут дети?

     - А ты сомневаешься? - я осторожно прикоснулся своими губами к её губам. - Будут. Я даже могу сказать тебе потом кто будет первым.

     - А сейчас не можешь?

     - А сейчас ещё никого нет. - я обернулся на Машу. - Но мне кажется уже сегодня ночью, кто-то будет.

     И я приложил палец к губам.

     - Я слышу... - прошептала Маша и открыла глаза. - Это правда, Саша?

     - Зуб даю! - поклялся я. - Хотя Габи против этого! Говорит, я буду некрасивым и она меня разлюбит.

     - Болтун! - Габи улыбается моей любимой улыбкой, которой я готов любоваться вечно.

     - Мне можно вставать? - спросила Маша.

     - Да, только подождите, я вам помогу . - я подошёл к кушетке. - Голова может закружится.

     Я крепко взял Машу за руку и помог встать на ноги.

     - Ой, и правда всё плывёт перед глазами! - Маша прижала свободную руку ко лбу. - А это нормально?

     - Это хорошо! - успокоил я её. - Значит я накачал вас по самую макушку. Можете поделиться сегодня с мужем.

     Маша смущённо посмотрела на меня. Понимаю - какой -то совсем пацан на вид, говорит со взрослой женщиной о таких вещах.

     - Маша, перед вами сейчас не восемнадцатилетний мальчик, а просто врач, не имеющий возраста. - ободряюще улыбнулся я. - И как врач, я вам очень советую вспомнить ваши самые счастливые дни с мужем и повторить, а лучше превзойти, всё, что было у вас раньше. Чем больше любви, тем больше шансов!

     - Спасибо, Саша! Я действительно чувствую, что во мне что-то изменилось.

     - Конечно! Я знаю...

     

     Впереди был целый свободный вечер и мы забежав к Габи домой слегка подкрепиться и поменять мне форму на цивильную одежду, пошли побродить по городу.

     - Сашуля, а это правда, что если больше любви в постели, то больше шансов забеременеть? - неожиданно спросила Габи.

     - А почему ты спрашиваешь, солнце моё? - слегка удивился я.

     - Просто, когда ты это говорил Маше, мне показалось, это звучало как- то... - Габи состроила гримаску.

     - Габи! - я даже остановился. - Я начинаю тебя боятся! Это ж я как под рентгеном всё время жить буду! Даже по мелочи соврать не получится!

     - А ты хочешь меня обманывать? - лукаво спросила Габи. - А зачем тебе это?

     - Ну я не знаю! Так принято!

     - У нас с тобой так не будет! - твёрдо сказала Габриэль, но в глазах прыгали бесенята. - Так почему ты немного обманул Машу?

     - Ну я не совсем обманул. Всё-таки эмоции в этом деле помогают. Но я просто воспользовался моментом, чтобы добавить им счастья в жизни. Разве это плохо? У Маши, на почве того, что она не может стать матерью, развился ещё и комплекс неприятия себя, как женщины, понимаешь? Она подсознательно считает, что недостойна получать сексуальное удовольствие, раз она такая "ущербная". Поэтому она сдерживает себя при интимных отношениях, почти перестала получать удовольствие. Муж это чувствует и у него тоже пропадает влечение к ней. Так они друг друга и "гасят", как любовники. Постепенно их семейная жизнь превратиться в кошмар. Помнишь, мы с тобой говорили о том, почему угасает любовь? Вот один из вариантов.

     - Бедная Маша! - погрустнела Габи. - Но теперь у них будет всё хорошо?

     - Да, особенно когда Маша забеременеет, она снова ощутит себя настоящей женщиной .

     - Сашик, как хорошо, что ты у меня такой! - Габи прижалась ко мне и обняла за талию.

     - Какой "такой"? - поцеловал я её в макушку.

     - Ну, что всё знаешь и можешь помогать людям.

     - Помогаю не я, Габи, это через меня помогают. Моей заслуги тут нет.

     - Но Саш, раз помогают через тебя, значит есть и твоя заслуга! Вот почему-то через меня не помогают!

     - Ты помогаешь мне, Габи! Ты мой ангел -хранитель, без тебя я не выживу. Так и знай!

     - А я - без тебя!

     А ведь теперь, наверное так и есть! В прошлый раз Габи смогла жить без меня. Не знаю, чего это ей стоило, но прожила она долгую жизнь и вырастила четверых детей. Надеюсь. Но тогда у нас не было такой любви, мы не проросли душами и смогли пережить потерю друг друга. А сейчас вряд ли...

     - О чём ты думаешь, Сашик?

     Конечно, Габи сразу чувствует, здесь я с ней или улетел мысленно куда -то.

     - Я думаю, что ты права, Солнышко моё! Не сможем мы теперь по одиночке. Только вместе! И меня это радует. Нет, я просто счастлив, что ты моя! Ты же моя?

     - Ты ещё спрашиваешь! Милый, единственный сон мой! - пропела Габи и закружилась раскинув руки.

     - Сегодня после обеда, в три часа всем прибыть в студию! - дирижёр обвёл оркестр глазами. - Едем с ночёвкой в гарнизон города Борна. Там проводится московская проверка боеготовности. Завтра в шесть утра кросс, поэтому оркестр должен быть уже на трассе.

     - В Борне же есть свой оркестр! - с недовольной миной протянул Студников.

     Понятное дело, кому охота ночевать в казарме, да ещё чужой? Ладно мы, молодые, а каково сверхсрочникам из-под теплого бока жены?

     - Геннадий Александрович, откуда вы всё знаете? - вперил в него Чихрадзе свой орлиный взгляд. - Я это только сейчас узнал в штабе, а вы уже знаете, хотя вас это и не касается.

      Студников промолчал. Но всем, кроме дирижёра было известно, что наш гобоист заядлый рыбак и даже в Германии умудрился разузнать рыбные места, куда и сопровождал всё начальство дивизии. Это, кстати ему поможет прослужить в ГДР больше, чем любому другому музыканту, поломав все лимиты.

     - Да, в Борне есть свой оркестр, - не дождавшись ответа продолжил дирижёр. - Но командование считает, что чем громче будет музыка, тем больше понравится проверяющим.

     Лёгкий гул прокатился по оркестру. Все вспомнили случай с замёрзшими инструментами. "Гениям военного искусства" главное - чтобы было громче.

     - Может возьмём два больших барабана? - предложил Вася Онопко. - Вот грохоту будет!

     Музыканты засмеялись, но без обычного воодушевления...

     - Сейчас я вас отпускаю домой. - дождавшись тишины, добавил Чихрадзе. - Соберите необходимые вещи и в три часа всем быть в студии.

     Сверхсрочники с ворчанием понесли инструменты в хранилище и вскоре студия опустела. Нам готовиться к поездке необходимости не было. Никаким имуществом, кроме того, что было на нас, мы не были обременены. А инструменты были тут же, в хранилище.

     - Товарищ прапорщик, а далеко эта Борна? - спросил Сергей Сараев.

     - Не очень, километров восемьдесят. - ответил старшина. - Но часа три ехать будем. С нашими адскими водителями.

     Тут прапорщик был прав. Автомобильному транспорту ГСВГ запрещалось выезжать на автобаны. Всё передвижение происходило по сельским дорогам, но и там скорость была ограничена: машины в колонне двигались не быстрее тридцати километров в час. Мы поедем одни, значит шофёру разрешалось "гнать" с немыслимой скоростью километров в шестьдесят, но учитывая повороты, проезд через деревни и тому подобное, всё равно выходили те же тридцать в час.

     " Только бы больше, чем на одну ночь не задержали!", подумал я, начиная уже скучать за моей малышкой.

      Стоило мне вспомнить о ней, как душа наполнялась блаженством и я с трудом гасил улыбку, которая наползала на мои губы совершенно самостоятельно. Интересно, я когда -нибудь привыкну к тому, что обладаю самой замечательной девушкой Вселенной? Не хотелось бы... Хочу всегда радоваться как в первый день знакомства.

     Мы с Женькой сели на последние места у заднего борта, чтобы хоть что-то увидеть по дороге. Для Жеки это была первая такая дальняя поездка, но и я с удовольствием глазел на всё, что удавалось разглядеть. Почти патриархальный мир 70-х. Сейчас он казался мне таким спокойным и уютным. Да, это не двадцатые годы XXI века, когда буквально каждый день появлялось всё больше признаков, что мир сошёл с ума!

     - Ты опять о своей Габриэль думаешь? - Вывел меня из задумчивости весёлый Женькин голос.

     - А о чём можно ещё думать, Жека? Всё вокруг тлен и только любовь вечна!

     - Ну ты прям филосОф! - засмеялся он. - Что будешь делать, когда служба закончится?

     - Ну, до этого ещё нужно дожить, Жека! И всегда есть после срочной, сверхсрочная!

     - Ты что, из-за неё на сверхсрочную останешься?! - вытаращил глаза земляк.

     Я только улыбнулся. Сам Жека, даже не сказав мне, первый подпишет контракт.

     - А ты из-за чего согласился бы остаться?

     - Да ну, нафиг! Я - домой! - твёрдо сказал Женька.

     Ну-ну!...

     Я откинулся на борт и прикрыл глаза. Лучше правда помечтать о Габриэль, чем болтать абы о чём. Перед глазами сразу же возникло её улыбающееся лицо. Она знала, какая именно улыбка особенно нравится мне и всегда при прощании дарила мне её. И стоило только вспомнить эту полную нежности и обещания улыбку, как все проблемы и трудности становились такими мелкими и не стоящими внимания и все мысли были только о том, когда я увижу её снова.

     Наш Газон -66 выбрался за город и неспешно покатил по сельской, но прекрасно асфальтированной дороге.

     - А наши спортсмены из полка тоже поехали? - услышал я голос Ключного.

     - Уже там! - как самый информированный ответил Студников. - Для этого их и держат. Они же больше ничем не занимаются. Ты их вообще хоть раз видел?

     - Ну, пару раз видел, когда они в столовую шли.- припомнил Ключный.

     - Во-во! Это их основное занятие - жрать! Причём получают усиленное питание! Они же столько калорий тратят. На матах! Когда дрыхнут.

     - Ну, они же должны хоть что-то делать? - не унимался Василий Иванович.

     Резонный вопрос. Каждый военнослужащий в полку выполнял какую -нибудь функцию: танкиста, мотострелка, связиста, разведчика, повара или медика. Даже мы, музыканты, в полку лишними людьми не были: ежедневный развод на работы проходил под аккомпанемент орестра, в полковом клубе частенько устраивались концерты, в ГДО танцы три раза в неделю, ну и выезды "на дружбу". И только жизнь спорт-роты была покрыта тайной. Чем они занимались не знал никто. Никаких соревнований или показательных выступлений не проводилось, физподготовку все роты и батальоны проводили сами.

     - Они, как засадный полк! - хохотнул Студников. - Целыми днями лежат в засаде и ждут своего часа! Вот сейчас он и пробил!

     Всезнающий Студников оказался прав.

     Из этих сытых бездельников сформировали липовые роты и разместили в полку города Борна. Причём сразу определили какая "рота" по какому виду спорта будет проверяться: одна состояла сплошь из бегунов, другая - из штангистов-гиревиков, третья - из гимнастов.

     - А если проверяющие заставят бежать кросс коротконогих борцов, а длинноногих легкоатлетов - поднимать гири? - задумчиво сказал Ключный.

     - Вася, ты это серьёзно? - засмеялся Студников. - Оно им надо? Все заинтересованы в хороших результатах. Командиры получат благодарности и повышения по службе, проверяющие увезут из Германии ценные подарки от командиров, а Генштабисты нацепят на погоны по ещё одной звёздочке! А то и медальку какую на грудь пришпандорят, за укрепление обороноспособности страны!

     - Это что! Это всё семечки! - подал голос Володя Крылов, кларнетист, который совсем недавно перевёлся к нам из морской пехоты. - Вот приедем в полк, расскажу как наша часть участвовала в самых грандиозных послевоенных учениях Днепр-67. Вот там показуха была, так показуха, ни один сказочник не сочинит.

     - Да расскажи сейчас! - загорелись глаза у Васи Онопко. - Долго же ехать!

     - Не-не! Володя, потом расскажешь, нам тоже интересно! - запротестовал из дальнего угла кузова Паша Михеенко, тромбонист.

     - Тогда давай анекдот, Вася! - подал голос Ключный. - У тебя всегда есть что-то свеженькое. Иногда я думаю, что ты их сам сочиняешь.

     - Не, я не Пушкин, - отмахнулся Вася. - Я только как попугай - повторить могу!

     - Ладно, согласны на попугая, - не отставал Василий Иванович. - Трави!

     Васю уговаривать долго никогда не надо было.

     - Ну, лады, слушайте! - с довольным видом начал он. Народ придвинулся поближе. - В общем, в коридоре госпиталя женщина ждёт завершения операции её мужу. В коридор выходит доктор и она бросается к нему:

     - Доктор! Как там мой муж!?

     - Операция прошла успешно, - отвечает хирург, - но он ещё полежит в операционной, потом его переведем в реанимацию и через две недели в палату для тяжелых больных. Вам самой придется за ним поухаживать около месяца: утку там, принести-унести, покормить его, вашими продуктами, конечно, подмывать, когда обделается, ну и всё такое. У женщины глаза лезут на лоб, подкрадывается истерика, а доктор продолжает:

     - Ну, а потом мы вас определим в хороший санаторий, но я должен честно заявить, всё это вам влетит в копеечку, потому что путёвки на лечение по вашему профилю стоят не дёшево. Ну, а после всего - заберёте его домой! Правда, ходить он уже не сможет никогда, да и вообще двигаться.

     Ну, баба, конечно почти в обмороке, ползёт по стеночке и тут доктор радостно лыбится, хлопает её по плечу и хохочет:

     - Да успокойтесь! Шучу я, шучу!

     Вася делает драматическую паузу и заканчивает:

     - Умер он, умер!

     Наш "Газон" сотрясается от хохота!

     Отношение к покойникам и вообще, к смерти, у музыкантов специфическое. Я бы сказал, очень уж!

     Добрались до Борны мы ещё засветло. В полку царила суматоха, куча народу сновала туда-сюда, что было необычным явлением для воинской части. У нас даже в туалет солдат не мог просто так пройти по территории части. Он должен был ждать ещё хотя бы парочку желающих, чтобы можно было организовать что-то подобие строя и таким вот образом топать в туалет. А тут был настоящий пчелиный улей. Но, думаю это только сейчас, вечером, когда проверяющих нет в части. Завтра все попрячутся по щелям и норам.

     Оркестру выделили большую комнату с двухъярусными кроватями. Сверхсрочники тихо матерясь разместились на "первом этаже", а мы, молодые, по привычке взлетели наверх.

     - Ну, давай про учения! - с горящими глазами сказал Вася Онопко, как только все более -менее разместились. - Я краем уха слышал, что по количеству голов участвовавших там, ничего подобного никогда не было. Ну и что поразили буржуинов нашей выучкой!

     - Это точно - поразили! - засмеялся Крылов. - Чего-чего, а пыль в глаза пустить, мы умеем! Причём, и в буквальном и в переносном смысле.

     - Ну, давай, не томи! - Вася присел на койку Крылова. Подтянулись и остальные, у кого кровати оказались далековато. Мне же с моего верхнего яруса прекрасно было всё слышно и так.

     - Ну, вы знаете, что учения эти посвящались 50-летней годовщине Октября. - начал Владимир. - А значит должны были стать самыми-самыми, затмевающими все учения, которые когда-либо проводились на территории СССР. А учитывая то, что на них будут присутствовать в качестве гостей не только военные и партийные руководители из социалистических стран, но и наши закадычные враги с Запада, сами понимаете, какова была подготовка! Если тут вон, перед обычной Московской проверкой такой цирк устраивают, то можете себе представить, что было там! Как нам говорили ребята, репетиции шли несколько месяцев. Для начала сформировали такие же фальшивые полки, как здесь роты. Причём согнали в них курсантов-выпускников и молодых офицеров, которые должны были играть роль обычных солдат-срочников. К ним подогнали все известные "придворные" дивизии с Украины, Белоруссии и Подмосковья. Ну знаете, эти Кантемировцы и им подобные. Дивизий девять -десять набрали. И начали, как это всегда перед любой проверкой натаскивать парней. Каждому раздали маршрут движения, который он должен был заучить наизусть. Даже экзамены сдавали, представьте!

     - Это как?! - вытаращил глаза Алёхин.

     - А вот прямо так и рассказывали как стихи: "Двигаюсь строго на запад двести метров. Возле одинокого дерева поворачиваю на десять градусов влево!" И так далее. Потом, после устного экзамена, все экипажи танков проходили каждый свой маршрут и на местности искали все эти "одинокие деревья", кочки, бугорки и выбоинки, чуть ни каждую травинку, обозначенную в маршруте!

     - Ха, так у нас тоже так делали! - обрадовался Лёха. - Я на прошлых учениях полка горнистом был. Там механики-водители на полигоне маленькие такие флажки расставляли, чтобы при атаке не сталкиваться. С трибуны флажков не видно, а танки так красиво, ровненько шли!

     - Ну и здесь примерно также было. - продолжил Крылов. - Про флажки не знаю, но маршруты выучили досконально, наверное с закрытыми глазами могли пройти. Потом сели за рычаги и уже на технике стали это наступление отрабатывать. И представьте себе, все эти поля застелили металлической сеткой!

     - Зачем? - снова Алёхин.

     - А чтобы танки не перепахали поле. Как будто они первый раз тут идут, как в настоящем бою! Провели даже генеральную репетицию со стрельбами. Потом прогнали толпу солдат в несколько тысяч и те заровняли все случайные ямки, убрали сетку и собрали все гильзы. В общем, навели полный марафет! И только после этого, уже перед гостями, как будто в первый раз тысячи танков помчались в атаку! Дым, пыль, грохот, стрельба - красотень! Мишени, естественно падают сами, едва завидев наступающих, ну это как всегда в каждом полку. Но самое обалденное, что я когда-либо слышал, это было форсирование Днепра! Причём задумка была такой: сначала поверху идут плавающие танки разведчиков, а потом обычные пересекают Днепр по дну. Представляете какое это количество танков одновременно под водой! Да ещё каждый танк тащит на прицепе артиллерийское орудие! Любому, даже солдату ясно, что без происшествий это невозможно. Стоит одному водиле сбиться с курса и всё - такая каша из танков получится - мама не горюй!

     - А ведь точно! - застыл с открытым ртом Лёха.- Водители же ничего не видят под водой!

     - Но нам же выдумки не занимать! - хохотнул Крылов. - Представьте, инженерные войска замостили всё дно Днепра в районе переправы, чтобы значит никто не забуксовал, ну а чтобы водители не потеряли направление и не сбились с курса, каждому танку сделали дорогу с бетонными отбойниками. Танки катились по этому жёлобу как шар в этой буржуинской игре, как её? - боулинг, что ли?

     - Да ладно! - не поверил Вася Онопко. - Это сколько же работы?!

     - Ха, а для чего солдаты? - засмеялся Крылов.- Я же говорю, готовились не один месяц. Зато удивили, так удивили! Всех! Ну, кроме гостей из соц.стран, конечно. Они-то прекрасно знают "мастерство" наших танкистов, когда те на марше сносят дома вдоль дороги. Ну а западники никогда подобной показухой не занимаются, поэтому приняли всё за чистую монету и выпали в осадок . "Вот это выучка!" - цокали они языками.

     - Чо, так всё гладко и прошло? - скептически улыбнулся молчавший до сих пор, старшина.- Странно. Обычно что-нибудь да пойдет не так. Как бы ни готовились.

     - Точно подмечено! - ухмыльнулся Крылов. - Облажались разведчики. Вернее, их заставили облажаться. Они должны были на плавучих танках форсировать Днепр при поддержке артиллерии и захватить плацдарм на правом берегу Днепра. Сначала всё было отлично: красиво плюхнулись в воду, брызги, рев моторов, артиллерия бьёт по берегу, подавляет противника. Разведчики подплывают почти к берегу, артиллерия должна переносить огонь вглубь территории, чтобы дать возможность десанту высадиться, а они чего-то то ли увлеклись, то ли часы не сверили, ну знаете, как это обычно бывает, никто так и не понял, почему так получилось. Ну лупят они по берегу и лупят, разведчикам что делать? Вперёд нельзя, под огонь попадёшь, назад - тем более! Наши отступать не могут! Сбросили ход, хотели дождаться, пока артиллеристы одумаются, но Днепр это не пруд, у него течение не слабое, начинает их сносить. Разведчики пытаются вернуться на свои позиции. В общем, куча мала, всю красоту сломали! И это прямо напротив трибун! А там сам дорогой Леонид Ильич! " Шо это такое, понимаешь?"

     Крылов очень похоже изобразил речь Брежнева. Вся казарма дружно грохнула! Володя и сам засмеялся и продолжил:

     - Гречко по радио как рявкнет:" Мать вашу так перетак, два раза через колено! На Колыму служить отправлю!"

     - Прям так и сказал? - ехидно улыбнулся Вася Онопко. - Это тебе твой командир рассказал? Он что-ли на трибуне был?

     - Ага, как политрук Клочков среди 28 панфиловцев! - встрял Конюшков и все снова засмеялись.

     - Ладно, тише вы! - приструнил народ старшина. - Не забывайтесь! Рассказывай дальше.

     - Ну, Гречко значит наорал на артиллеристов, те с перепугу и вообще перестали пулять, вместо того, чтобы перенести огонь вглубь вражеской территории и поддержать десант. Но хоть десантура смогла выровнять свои ряды и бодренько поплыла к берегу. Но опять облом! Подплыть-то подплыла, а выбраться на берег не получается! Артиллерия так перепахала берег, что ни одна "коробочка" выкарабкаться не может. Опять лажа! Бронетранспортеры ревут и без толку! Что делать? По сценарию этого цирка скоро должны танки пойти по дну, а тут броники барахтаются у берега. А у танка, когда он идёт по дну, наружу труба торчит метра на четыре. А водитель ведь не видит, что там на поверхности, врежется трубой в бронетранспортер, что будет? Хорошо командир разведчиков не растерялся и скомандовал: - Десант в воду! Вплавь до берега и в атаку! Водителям плыть вниз по течению и искать выход на берег!"

      Ну десантура попрыгала и поплыла. Доплыли, конечно не все, но это уже мелочи. Бронетранспортёры поплыли вниз и получилось так, что как бы они попали в плен к противнику. А по сценарию, " Восточные", то есть как бы Советская армия не должны были с такими потерями победить " Западников". Гречко потом устроил разнос командиру десанта, а что тому было делать? Но начальству же главное красота.

     - Да уж, повоевали! - почесал репу Лёха. - А я видел в каком-то военном журнале хренову кучу танков выстроенных на поле. Это не там было?

     - Это где строй танков уходит за горизонт? - уточнил Крылов. - Да, это после окончания учений, как водится, парад был. Там своя хохма получилась. Парад должен был начаться в 10 часов утра. А вся верхушка: Брежнев, Косыгин, Подгорный и ещё кто-то, опаздывали. А по сценарию над трибунами должны были пролететь самолёты. Ну, для красоты! Аэродром был далеко, лететь нужно было несколько минут. Самолёты на земле ждать не могли. Никто ж не знает, на сколько начальство опоздает, ну и взлетели. А правительства нет! Они кружат в отдалении. Министр обороны Гречко на трибуне приплясывает от злости и чего-то приговаривает. Ну а радисты сидят в своей будке и ровно в десять ноль-ноль, как положено, включили микрофоны. А Гречко-то не знал и продолжал материть и родную партию и родное правительство и всех членов Политбюро персонально.

     - Ну ты заканчивай, Володя! - снова перебил старшина. - Что вы как дети, не понимаете, что можно говорить, а чего нельзя?

     - Да я же ничего такого и не говорю, это Гречко! - пожал плечами Крылов. - Зато когда наконец все приехали и колонны шли перед трибунами вся армия улыбалась членам Политбюро, ну очень широко, вспоминая мат министра обороны!

     Посмеялись...

     - Да, любят у нас показуху! - протянул Вася Онопко. - Интересно, хоть что-то делается без неё?

     - Куда там! - махнул рукой Конюшков. - Вот завтра посмотрим как сильны и могучи наши воины!

     Утром был кросс.

     И хотя мы были готовы к тому, что это профанация и бегут специально собранные легкоатлеты со всей гвардейской Первой танковой армии ГСВГ, как говорили, самой большой в мире, но то, что мы увидели превзошло наши самые смелые ожидания. Начальство не надеялось даже на специально отобранных спортсменов, поэтому всю дистанцию кросса в шесть километров разбили на две части: три километра туда и три обратно. Один оркестр расположили на старте -финише, а второй, наш, на середине дистанции возле кучки деревьев. И мы воочию наблюдали, как рождаются рекорды. Спортсмены добегали до этого промежуточного финиша и вместо того, чтобы развернуться и бежать обратно, падали на траву под кустики, тяжело дыша. А в сторону финиша из лесополосы выбегали другие, с такими же номерами на груди и бодренько мчались к победе! Этот "засадный" полк и обеспечивал хорошие результаты забега!

     - Ничего себе! - разинул по обычаю рот Алёхин. - А если бы бежали обычные солдаты, да все шесть километров, как положено?!

     - Лёха, ты им желаешь смерти? - засмеялся я. - А кто на страже рубежей стоять будет?

     - А вот если взять и написать прямо в Политбюро или лично Брежневу! - помолчав, задумчиво сказал Лёха. - И рассказать, что это всё обман!

     - Ты чего, совсем плохой? - постучал согнутым пальцем ему по лбу Вася Онопко. - Знаешь, у нас в полку зам.по тылу первого батальона старшего лейтенанта Сапрыкина? Не знаешь? И не узнаешь уже! Тоже решил родной партии глаза раскрыть на безобразия, творящиеся в армии.

     - И что? - округлил глаза Лёха.

     - А то! - передразнил его Вася. - Отправил письмо прямо министру обороны и стал ждать ответа. А дождался особистов. Приехали и увезли.

     - Куда?

     - В город Топиц. Главдурдом ГСВГ. Вот там и расскажет, а его внимательно послушают. Долго будут расспрашивать, думаю...

     - Чо, правда? - не поверил Лёха.

     - Хочешь проверить? - ласково улыбнулся Вася. - Давай. Только заранее мне свой трамбон оставь, давно хотел на нём подудеть.

     К моей великой радости к вечеру нас отпустили, посчитав, видимо, что дальше справится и свой местный оркестр. Мы вернулись в полк почти перед самым отбоем и несмотря на кошмарный день и нудную дорогу у всех было приподнятое настроение - дома! Как быстро человек привыкает к месту! Ещё вчера ты жаловался на трудности службы и всё в полку тебя раздражало - от ежедневных построений утром и вечером до идиотских лекций замполита о " мировой гидре империализма", а сегодня, вернувшись из места в котором почувствовал себя "не в своей тарелке", радуешься, въезжая в такие родные металлические ворота с красной звездой.

     Сверхсрочники быстренько рассовали инструменты по своим местам и разбежались по квартирам. Мы, пожевали остатки сухпайков, которые нам выдали в Борне вместо ужина и тоже поплелись в казарму.

     

     - Я готова! - повернулась ко мне Габи с неизменной улыбкой. - Пойдём?

     Я сидел у её письменного стола наслаждаясь процессом переодевания, который мне теперь разрешено было наблюдать. Не в полной мере, конечно, а только на финальной стадии. Я теперь, вроде как обладал каким-то официальным статусом - помолвка в семье Хеттвер считалась делом серьёзным. Поднимаясь со стула, я заметил небольшую почтовую открытку, прикреплённую над столом, которой раньше не было. Это было цветное фото красивого пейзажа, который показался мне смутно знакомым.

     - Что это за место, Габи? - Я наклонился разглядывая фотографию.

     - Это Sächsische Schweiz - Саксонская Швейцария. - Ответила Габи, взглянув на открытку. - Говорят, очень красивое место. Моя подруга была там недавно с родителями и подарила мне это фото. Я так мечтаю там побывать. - Вздохнула она.

     Саксонская Швейцария... Точно! В прошлый раз наш оркестр сопровождал туда какую-то группу солидных граждан. Не думаю, что это были обычные туристы, ибо с какого перепугу пригласили целый оркестр сопровождать их? В тот раз мы сели на пароход в Дрездене и плыли по Эльбе в сторону Чехословакии, до самой этой Саксонской Швейцарии играя всю дорогу марши. Потом был пеший переход от пристани до огромного театра под открытым небом, где мы посмотрели какой -то спектакль, в котором актёры не только ходили по улочкам настоящего городка с площадью, но и скакали на живых лошадях и ездили в каретах. Задником сцены были высоченные скалы, которые прекрасно отражали все звуки и даже сидя на последних рядах амфитеатра можно было слышать все реплики артистов.

     - Красиво! - искренне восхитился я и задумался.

     Если оркестр был там в прошлый раз, значит будет и в этот? Логично? Логично!

     Тогда мы играли надоевшие всем марши и особого впечатления на публику не произвели. А что мешает немного изменить ситуацию? В какое время года это было? Дирижёр Чихрадзе должен уехать по замене на Дальний восток через десять месяцев моей службы в ГДР, значит это примерно сентябрь - октябрь. Осень. Но тогда зелень только набирала силу. Значит была весна. Скорее всего эта поездка была приурочена к майским праздникам, а значит совсем скоро.

     - Сашульчик, ты где? - очнулся я от смеха Габриэль.

     - Тише! Я работаю! - приложил я палец к губам.

     - Вот так застыв посередине комнаты? - заглянула мне в лицо Габи. - Интересная какая-то у тебя работа.

     - Я вообще интересный мужчина, ты разве не заметила?

     - С этим не поспоришь! - коснулась Габи губами моей щеки. - Лучше тебя никого на свете нет!

     - Вот за что я тебя люблю, Габи, - сказал я серьезно. - За то, что ты очень хорошо разбираешься в людях! И говоришь правду в глаза, какой бы она ни была!

     - Задавака! - засмеялась Габи.

     - Ого, новое слово выучила? Но ко мне оно не относится!

     - Так мы идём гулять или мы займёмся изучением твоих достоинств? - состроив невинную пай-девочку спросила Габи.

     В прихожей хлопнула дверь.

     - Что-то Тоби рано вернулся. Придётся отложить исследования на следующий раз. - вздохнула она. - Поверю пока тебе на слово.

     - Но одно достоинство я могу продемонстрировать даже в таких стеснённых условиях! - потянул я её к себе.

      * * *

     Арнольд взял с собой только давнего друга и коллегу Зигфрида Хайнсена, на которого он мог полностью положиться. Потому что даже сам факт наличия компрометирующих материалов на канцлера ФРГ уже угроза его положению, а ведь неизвестно что именно это за материалы. Хотя, по намёкам Александра можно было догадаться. Если это дело рук Гийома, то можно с уверенностью говорить, об обычной, тысячи раз проверенной и не дающей почти никогда сбоя - " медовой ловушке." Практически любого мужчину можно в неё поймать, каким бы крепким семьянином он не был. Тут главное, подобрать правильный "материал", для этой ловушки! Даже молодожёны попадаются в неё, хотя, казалось бы есть неземная любовь и всё такое прочее. А уж когда браку не один десяток лет...

     - Подъезжаем, шеф. - Вывел из раздумий Зигфрид. - Вы так и не сказали за чем мы едем.

     - Я пока и сам не знаю. - Слегка покривил душой Арнольд. - Всё, что найдём интересного.

     Зигфрид , поглядывая на карту, проехал практически весь городок Ломар по Зюдштрассе и повернул направо на нужную им Ам Райтхоф. В конце улицы, слева от дороги, на старом, но хорошо сохранившемся доме Арнольд заметил табличку с номером 32.

     Зигфрид припарковался на абсолютно пустой улице и они посидели немного осматриваясь. Нигде не было видно ни пешеходов, ни хозяев, копающихся на садовых участках. Время обеда. Самое удачное. Но настоящей удачей было то, что небольшой садик у дома номер 32 выходил на пустырь. Значит можно не дожидаясь темноты, незаметно пройти к дому через него.

     - Нам везёт! - вслух сказал Арнольд. - Давай проедем до конца улицы, а там налево, к пустырю.

     Зигфрид завёл их служебную Ауди с форсированным мотором и медленно проехав по улице, завернул за угол последнего дома.

     Выбравшись из машины они убедились, что деревья в садах плотно прикрывают их от любых глаз. Не спеша подошли к низенькой ограде сада и просто перешагнули её. Пройдя между деревьями , они вышли к тыльной стороне дома. Обогнув его по узкой дорожке оперативники сразу вышли к гаражу, прилепившемуся с правого бока к дому. С замком на его воротах помощник справился секунд за двадцать. Приоткрыв створки дверей оба прошли внутрь. Справа от входа Арнольд обнаружил электрощит и щёлкнув парой переключателей зажёг длинную люминесцентную лампу. Хоть не придётся лазить в потёмках подсвечивая себе фонарём.

     - Ты осматриваешь левую сторону, я - правую. - отдал распоряжение Арнольд.

     Гараж был сложен из бетонных блоков, по размеру раза в три толще кирпича, поэтому искать было просто и гораздо быстрее. Простукивая каждый блок, они с Зигфридом довольно споро продвигались к центру.

     - Что-то есть, шеф! - Зигфрид остановился и ещё раз постучал по блоку отозвавшемуся звуком, отличавшимся от всех остальных. Арнольд подошёл и несколько раз стукнул тупым концом отвёртки.

     - Да. Ломаем.

     Используя принесённый с собой инструмент Зигфрид быстро расширил зазоры между блоками и вскоре вынул его из стены. Цемент здесь был явно более слабый, чем в остальных местах, блок выполнял чисто маскировочную функцию. В неглубокой ниши обнаружилась дверца сейфа.

     - Справишься? - скорее для проформы спросил Арнольд. Зигфрид только хмыкнул. Замки подобных сейфов, продающихся в обыкновенных магазинах, открываются даже начинающими домушниками за считанные минуты. Что уж говорить о нём, профессионале с двадцатилетним стажем!

     Арнольд не успел ещё спрятать отвёртку в саквояж, как замок сейфа щёлкнул и дверца бесшумно отворилась.

     - Битте! - сделал приглашающий жест Зигфрид, освобождая место перед сейфом шефу.

     Арнольд заглянул внутрь. Сейф оказался вытянутым вглубь и в нем поместились сразу несколько плотных конвертов.

     Арнольд взял лежащий сверху и вытащив его наружу, заглянул внутрь. Несколько пачек дойче марок и пачка долларов. Три паспорта разного цвета. Это не интересно. Он протянул его Зигфриду. Тот молча взял пакет и не заглядывая внутрь положил в принесённую с собой сумку из плотной, непромокаемой ткани с цифровым замком. В следующем пакете, размером побольше, обнаружилась плотная пачка стандартных машинописных листов. Почитаем, на досуге. Взяв в руку нижний, самый пухлый пакет, Арнольд сразу понял, что в нём. Десятки фотографий. Не трогая их, Арнольд повернулся к помощнику, забрал у него сумку и положив пакет в сумку, тут же закрыл её на замок.

     - Думаю наша работа здесь закончена.

     

     На следующий день канцлер Федеративной республики принял шефа БНД Карла Шнитке, по его просьбе. После обмена приветствиями Бранд предложил Шнитке присесть в кресло и достал из бара бутылку коньяка и два бокала.

     - Извините, патрон, думаю не хватает ещё одного бокала! - неожиданно сказал Шнитке.

     - Да? - Брандт приподнял брови. - Уж не для того ли вашего сотрудника, что раскопал это дело с Гийомом?

     - Именно для него! - кивнул Шнитке.

     - Ну так давайте его сюда! Я так понимаю, ему есть что рассказать?

     - И рассказать и показать! - коротко ответил Шнитке.

     - Очень интересно! - канцлер поставил бутылку и два бокала на столик и достал третий. - Надеюсь он здесь? Не придётся посылать за ним?

     - Он ждёт в прихожей.

     Брандт нажал на кнопку вызова секретаря и сказал:

     - Фрау Геллер, попросите герра Хеттвера войти.

     Вилли всегда отличался отличной памятью как на лица, так и на имена.

     Тут же входная дверь открылась и Арнольд Хеттвер вошёл, держа в руках сумку.

     - Добрый день, герр канцлер! - приветствовал он хозяина кабинета.

     - Здравствуйте, герр Хеттвер! - Брандт протянул руку. - Вы снова с новостями? Надеюсь, хорошими?

     - Разными. - уклончиво ответил Арнольд, улыбнувшись кончиками губ. - Но очень важными.

     - Присаживайтесь! - Брандт жестом предложил кресло Арнольду и плеснул в бокалы янтарную жидкость. - Я вас слушаю.

     - Как вы знаете, герр канцлер, на меня вышел очень ценный источник по ту сторону границы. - начал Хеттвер. - Благодаря его абсолютно точным указаниям мы смогли в кратчайшие сроки ликвидировать сеть Гюнтера Гийома много лет работавшую на штази. Сейчас Гийом под следствием, но он молчит и требует встречи с вами,

     - Да, мне сообщили об этом. - поморщился канцлер. - Но мне не о чем говорить с этим предателем и подонком.

     - Извините, герр канцлер, но Гийом не предатель. Он обыкновенный враг. Он не предавал ни вас, ни страну, которая его приютила. Он с самого начала был нашим врагом и направлялся сюда для подрывной работы и шпионажа.

     - Тогда зачем он требует встречи со мной? - приподнял брови Брандт. - Я думал он раскаялся и хотел просить о снисхождении.

     - Такие фанатики никогда не раскаиваются. - покачал головой Арнольд. - А встречу он требует, чтобы шантажировать вас.

     - Что?! - канцлер, сидевший до этого в расслабленной позе, оторвал спину от спинки кресла и сел прямо. - У него хватает наглости шантажировать меня? И чем же?

     - Вот этим! - Хеттвер положил на стол сумку. - Шифр замка - ваш год рождения. Никто содержимое этой сумки не видел. Включая меня.

     - Что это? - канцлер не притронулся к ней.

     - Это я обнаружил в тайнике, оборудованном Гийомом в своём незадекларированном доме. Я так понимаю, что содержимым этого контейнера он и собирался вас шантажировать.

     Канцлер молча взял сумку, быстро набрал код и открыл её. На стол выпали три паспорта, несколько пачек марок и долларов, последним упал пухлый пакет. Брандт приоткрыл его, заглянул внутрь и осторожно вытянул одну фотографию. Мельком взглянув на неё, он тут же вернул её на место и подняв глаза в упор посмотрел на Хеттвера.

     - Вы говорите, что никто не видел содержимое? Но тогда откуда вы знаете, что этим можно шантажировать?

     - Я получил сведения о точном нахождении сейфа и о его содержимом от того же источника, что и ранее. Поэтому мне не было необходимости смотреть что именно находится в этом пакете. Более того, источник предупредил, что мне не следует знакомиться с содержимым, для моего же блага и из уважения к вам.

     - Вы говорите о том русском парне? - уточнил канцлер и после кивка Хеттвера продолжил. - Но откуда он мог знать и о сейфе и тем более о том, что находится внутри? Это же абсолютно невозможно!

     - Да, для обычного человека. - согласно кивнул Хеттвер. - Но этот парень, на вид почти мальчик, совсем не обычный человек.

     - И чем же он необычен? - канцлер давно держал бокал с коньяком в руке, позабыв о нём.

     - Вам лучше поставить бокал на стол, герр канцлер. - совершенно серьезно посоветовал Хеттвер.

     Канцлер с удивлением посмотрел на него, потом на бокал, зажатый в руке, но поставил его на стол.

     - Этот человек из будущего. - медленно произнёс Арнольд. - Или вернее из параллельного мира, который точная наша копия, но ушедшая вперёд. Поэтому он знает всё, что случилось и что случится в ближайшие годы.

     Арнольд сделал паузу и добавил:

     - И это будущее - ужасно!

      * * *

     Мы неспеша прогуливались по улочкам Ризы. Чем мне всегда нравились европейские города, что даже в самом малюсеньком посёлке, затерянном среди лесов и холмов было что посмотреть. Неизменная главная площадь со старинной ратушей, обязательно какой -нибудь, хоть маленький, но замок. Католический или протестантский собор, а то и оба вместе. Даже обыкновенные жилые дома имели каждый свой неповторимый облик. Поэтому гулять было абсолютно не скучно. А когда под руку с тобой идёт самая красивая девушка планеты, которая периодически бросает на тебя взгляды полные любви, хочется не просто идти, а расправить крылья и полететь над красными черепичными крышами и острым шпилем собора.

     - Значит, ты мечтаешь побывать в Саксонской Швейцарии? - спросил я любуясь совершенством идущим рядом.

     - Ага! - вздохнула Габриэль. - Но у родителей вечно не совпадают выходные, да и путешествие это не из дешёвых.

     - Не горюй, солнышко, постараюсь что-нибудь придумать! - погладил я её по руке.

     - А что тут придумаешь? - вздохнула Габи. - В самоволку - старательно по слогам произнесла она трудное слово. - ты туда не убежишь.

     - Конечно! - согласился я. - Хватит с нас противоправных действий! Мы с тобой уже почти серьезные семейные люди, нам это уже не подходит. Но я, как глава семьи, обязан удовлетворять все потребности членов семьи, так что понял и взял в разработку твоё желание.

     - Ничего не поняла! - с милой улыбкой ответила Габи.

     - Хорошо, тогда коротко.- кивнул я. - Я удовлетворяю все твои потребности в полной мере?

     - Ну, - протянула с задумчивым видом Габриэль. - В общем -то да, но можно было бы и ...

     - Так, фрау Любимофф!.. - начал я строго, но Габи рассмеялась и не дала мне закончить.

     - Какая же ты у меня падкая на сладости! А ну-ка иди сюда!

     - Ну вот теперь получше! - глядя на меня близкими глазищами, в которых прыгали бесенята, перевела дух Габи.

     - Ох, солнце моё, - вдыхая её дурманящий запах тихо сказал я. - Всё -таки мне тебя послал сам бог. Таких как ты земных девушек просто не бывает. Признавайся, ты ведь специально прибыла сюда из рая, ангел мой?

     - Да! - честно глядя в глаза ответила Габи. - Мне там одной скучно стало, я к тебе и спустилась.

     - А что все эти Гавриилы с Михаилами как мужики не очень?

     - Саша! - Габи смотрит осуждающе.

     - Понял! - соглашаюсь я. - Не очень! Да они, говорят и вообще не совсем мужики.... Всё -всё, замолкаю!

     - Вот как ты собрался принимать католическую веру, если совсем не уважаешь ни святых, ни ангелов?

     - Кто сказал, что не уважаю? - делаю я удивлённое лицо. - Мы с ними очень даже уважаем друг друга и понимаем. Им тоже иногда хочется поговорить по человечески, а не только бесчисленные просьбы-молитвы выслушивать. Они ведь тоже людьми были, просто теперь у них работа другая - людям помогать.

     Габи молча смотрит на меня внимательно пытаясь понять, дурачусь ли я. Но я абсолютно серьёзен.

     - Саша, вот ты говоришь странные вещи, а мне почему-то кажется, что ты не шутишь и это звучит не оскорбительно для меня.

     - Потому что я говорю то же самое, что и священники, только нормальным языком и без этих фантазий, которые налипли на Истину за столько веков. Да, во Вселенной есть силы, которые управляют всеми процессами в ней происходящими. Но древние люди не могли понять их суть, поэтому дали им понятные для себя названия: Бог, ангелы, Сатана, кто там ещё? Бесенята, разного калибра... Наделив их человеческими свойствами и даже обликом. Эти силы и сейчас не подвластны нашему пониманию и думаю здесь, на Земле мы их никогда не поймём. Слишком мы ограничены в средствах познания. Ну как можно увидеть нашими глазами Бога? Большинство не видят даже мир, который их окружает. И чувства у них загнанны в подполье, некогда людям чувствовать. Им успеть бы раздобыть средства для пропитания, какие уж тут высокие материи? А Бог или сама Вселенная изо всех сил пытается помочь нам, посылает любовь, а мы и эту божественную силу, с помощью которой можно подняться с грешной Земли в Небеса, умудрились свести до обычного физиологического акта. Не многим отличающегося от поглощения пищи или утоления жажды. А любовь это ведь не акт. Это состояние, которое приближает нас к ангелам, к Богу. Ты ведь чувствуешь, Габи, что когда мы вместе, ты испытываешь такое, что не можешь испытать никак иначе? Только любовь даёт человеку это божественное наслаждение и ощущение того,что нет на свете ничего невозможного.

     - Так много незнакомых слов, но я тебя понимаю! - удивлённо шепчет Габи. - Я не знаю значение этих слов, но я чувствую, что они означают.

     - Да, оказывается можно слышать не только ушами и понимать не только головой.

     - Мне кажется, тебе и Катехизис учить не надо, чтобы стать католиком, - задумчиво говорит Габриэль. - Ты и так понимаешь о боге больше, чем многие прихожане.

     - Да, солнце моё, - вспоминаю я. - что там насчёт крещения? Я уже прямо замучился ждать, когда я стану твоим законным мужем.

     - Опять шутишь? - хмурит брови Габи. - Ну вот скажи, как я могу выйти замуж за такого несерьёзного человека?

     - Э-э! Это что ещё за заявления?! Слово не воробей, дала - назад не верну! Ты моя теперь вечная рабыня! Рабыня любви! - добавляю и Габи утопает в моих объятиях.

     - А я и не против! - тихо смеётся она.

     - То-то же!

     - Мама разговаривала с епископом в нашей церкви святой Барбары, он сказал, что, конечно они с радостью примут нового прихожанина, но ты должен подготовиться: изучить катехизис и сдать что-то типа экзамена.

     - Ничего себе! - для меня это новость. - Обучение и экзамены будут на немецком?

     - Да.. - вижу, что до Габриэль начинает доходить серьёзность проблемы.

     С недавнего времени я, под чутким руководством Габриэль серьёзно занялся немецким. Во время наших частых прогулок Габи рассказывала как экскурсовод обо всём, что попадалось нам по пути, а потом я пытался хотя бы вкратце повторить. Мне всегда удавалось довольно быстро понимать новый язык и начинать изъясняться на нём, даже имея не очень большой запас слов, но для сдачи экзамена, да ещё по такой теме, где я абсолютный профан, моих знаний было явно недостаточно.

     - А сколько времени надо учиться? - интересуюсь.

     - Это зависит от многих обстоятельств, но главное - это как быстро человек выучит катехизис. Обычно это бывает не менее года...

     Последние слова Габи произносит совсем убитым голосом.

     - Сколько?! - от неожиданности я чуть не крикнул. - То-то, мне сразу это слово - катехизис, не понравилось. Звучит так, как будто тебе сейчас кто -то поднагадит. А ты тоже целый год учила все эти премудрости?

     - Нет, новорождённых сразу крестят, думаю как и в вашей церкви.

     - Да что ж это за дискриминация?! - возмущаюсь я вполне искренне. - Почему так?

     - Ну я точно не знаю, мне это не нужно было, - вижу, что Габи растроенна даже больше меня. - Вроде как считается, что взрослый человек должен доказать, что он осознанно выбирает католическую веру, а для этого он должен в ней разбираться.

     - А младенец значит не должен?

     - Конечно нет, он же ещё ничего не понимает. Но потом, когда дети подрастают они тоже изучают катехизис также долго и принимают Первое причастие. А у вас разве не так?

     - Да у нас вообще в церковь одни старушки ходят! - махнул я рукой. - В бога никто не верит, хотя на рождество и особенно на Пасху желающих залить зеньки - миллионы!

     По складке на лбу вижу, что Габи пытается понять, что такое "зеньки" и за что их хотят залить.

     - Да ладно, солнце, не запоминай всякую ерунду! - меня новость действительно выбила из колеи. - Пьют руссише водку, как ты говоришь. Вот и вся вера! Ты мне лучше скажи, что мы с тобой теперь будем делать? Я уже считал тебя моей женой, а сейчас у меня такое чувство, что тебя у меня забирают!

     - Глупый! - смеётся Габриэль. - Я же не вещь, чтобы меня кто-то забрал. Я могу только сама уйти.

     - Что?! - даже от её шутки мне становится хреновато.

     - Но в ближайшие пятьдесят лет я не планирую уходить от тебя! - заканчивает Габи с улыбкой, но тут же в её глазах вспыхивает тревога. - Сашик, ты обиделся?

     - Габи, пожалуйста даже в шутку никогда не говори мне таких слов! Пожалуйста! - повторяю я.

     - Прости, прости! - Габи быстро обнимает меня за шею и несколько раз целует в глаза, в нос и останавливается на губах.

     - Я не думала, что это прозвучит так не хорошо! Мне самой не приятно. Я ведь другое имела ввиду.

     - Я понимаю, солнышко, я тебя не виню и понимаю, что ты хотела сказать, но сердце реагирует быстрее, чем мозг ему объяснит.

     Мы несколько мгновений стоим тесно прижавшись друг к другу и постепенно блаженство растекается по всему телу и заполняет всю душу.

     - Я тебя люблю! - шепчет Габи.

     - А я тебя обожаю! - отвечаю.

     - А это сильнее, чем люблю? - Габи откидывает голову назад и заглядывает мне в глаза.

     - А вот это вопрос интересный! Нужно будет проверить.

     - Когда?

     - Ну, прям сейчас не получится... - оглядываюсь я вокруг и Габи смеётся.

     - Ты всегда находишь причины отказаться!

     - Ах, так?! Вот я тебе припомню твои шуточки, когда мы станем жить вместе! - говорю прищурив глаза.

     - Ты думаешь, от любви можно устать?

     - С нами, думаю этого не случится. - и решаю прояснить до конца вопрос с церковью. - Солнышко, так мы закрываем проект "женитьба через церковь"?

     Габи морщит носик:

     - Я всегда мечтала венчаться в большом соборе. Давай с тобой сходим к нашему пастору и поговорим. Он хорошо ко мне относится и я слышала, что бывают исключения. Только не знаю в каких случаях. Мне это не нужно было.

     - Конечно сходим, если ты хочешь. - легко соглашаюсь. - Так может сегодня и зайдём? Или там нужно записываться на приём?

     - Ну что ты такое говоришь, Саша?! - Габи по-настоящему удивляется. - Церковь всегда открыта для всех.

     - Ну я же темный человек, радость души моей, ты должна уже привыкнуть к этому!

     - Болтун! - привычные звёздочки пляшут в её глазах.

     - Ну что, тогда гуляем по направлению к церкви?

     Мне всегда нравились католические костёлы. Особенно большие. Даже будучи неверующим я всегда ощущал в них присутствие чего-то таинственно-торжественного. Неужели действительно стены и само здание можно "намолить" и эта энергия затем изливается на всех входящих?

     Кирхе Святой Барбары, которая находилась совсем рядом с домом Габи была не очень большой, но стоило только переступить порог, как у меня сразу возникло знакомое чувство. Почему ничего подобного я не ощущал ни в одной православной церкви? Может виновато внутреннее аляповатое, с килограммами поддельного золота оформление? Или морды попов, в которых веры днём с огнём не сыскать?

     Габи обмакнула пальцы в мраморной вазе со святой водой и перекрестилась. Я обратил внимание, что её лицо изменилось. Оно как будто посветлело и я прямо залюбовался. Вот с кого ангелов рисовать надо.

     - Саша, ты чего? - шепотом спросила она меня, видя, что я застыл.

     - Габи, я только -только понемногу стал привыкать смотреть на тебя без обморока, но ты сейчас такая!..

     - Какая?

     - Мне кажется дотронуться до тебя сейчас будет святотатством! Ты как ангел!

     - А до меня сейчас и нельзя дотрагиваться! - чуть заметно улыбнулась Габи. - В церкви это запрещено.

     Только все ли это соблюдают? - невольно мелькнула мысль. Хотя думать об этом сейчас точно не самое подходящее время.

     - Вон как раз патер Франц! Ой, и весь наш хор в сборе! Я совсем забыла, что сегодня репетиция! - смутилась Габи. - Патер Франц занимается в нашей церкви делами молодежи и ведёт хор.

     Мы пошли по проходу между скамьями к алтарю, возле которого стоял совсем молодой парень в церковном облачении. Увидев нас он улыбнулся.

     - Гутен таг, патер Франц! - поздоровалась Габи, слегка склонив голову.

     - Гутен таг. - повторил я за Габи.

     - Добрый день, Габриэль! - мягким голосом поздоровался пастор. - Добрый день молодой человек. Ты стала нас забывать, Габриэль. - глядя с улыбкой на Габи сказал он. - Даже репетиции хора пропускаешь, чего раньше за тобой не замечалось.

     - Извините, пастор, у меня не хватает времени. - тихо ответила Габи, опустив глаза. - Но я знаю, что это меня не оправдывает.

     - Так может сейчас присоединишься к нам? Нам так не хватает твоего голоса!

     Габи оглянулась на меня.

     - Солнышко, если ты хочешь, я с удовольствием послушаю как ты поёшь в хоре!

     - Спасибо, Сашик! - радостно улыбнулась мне Габи и повернулась к пастору. - Да, сегодня я смогу, пастор!

     - Это не тот ли молодой человек, который хочет принять католичество? - пастор посмотрел на меня с интересом, но в его взгляде промелькнуло что-то ещё, чего я не успел понять. А до меня вдруг дошло, что я практически понимаю всё, хотя разговор идёт на немецком.

     - Это не из-за него у тебя не стало хватать времени? - добавил пастор глядя на Габи. И я снова его понял. И мне не понравилось, что он сказал.

     Габи слегка покраснела.

     - Мы с Габриэль изучаем катехизис. - прямо глядя ему в глаза сказал я.

     Будет он ещё моей малышке нотации читать!

     - О, в таком случае, это просто прекрасно! - расплылся парень в сладкой улыбке.

     Вот это другое дело! Поучайте лучше ваших паучат! Как пелось в детской песенке.

     - Тогда я пойду, Сашик? - Габи благодарно посмотрела на меня.

      Солнце моё, я всегда с тобой!

     - Конечно, красота моя! Покажи им, как петь надо, а я тут посижу - послушаю!

     Габи поднялась на возвышение и присоединилась к хору, встав в первый ряд, обменявшись быстрым шепотом с подружками, которые радостно ей заулыбались.

     Пастор повернулся лицом к хору и подал знак. Мощный звук церковного органа заполнил всё пространство храма. И тут же вступил хор.

     Первый раз церковный хор живьём я услышал в базилике Сакре-Кёр в Париже, на Монмартре. Мы зашли туда с женой случайно, даже не подозревая о существовании самой этой базилики. Поехали на Монмартр посмотреть на живых художников и бродя по улочкам набрели на неё. Очень красивый собор из белого камня, как не зайти? Зашли. Не успев сделать и пару десятков шагов я буквально остолбенел от раздавшегося вдруг неземного пения хора мальчиков! Ничего более прекрасного я никогда не слышал ни до, ни после. Сейчас я испытал почти такой же восторг! Чистые детские голоса в сопровождении органа, звучали под высоким куполом храма как ангельское пение. В последнем ряду я заметил нескольких мужчин и женщин в возрасте. Их вступление добавило мощи и хор зазвучал во всей красе!

     Практически без перерыва были исполнены ещё три произведения. Чья это была музыка я мог только догадываться, скорее всего, конечно Бах, самый "роковый" из всех композиторов старой Европы и автор многих церковных хоралов. Я потерял счёт времени и очнулся, когда Габи подошла ко мне. Не дожидаясь её вопроса, который явно читался в её глазах я, с совершенно искренним восхищением сказал:

     - Габи, это настоящее чудо! Никогда такого не слышал!

     И забыв, где нахожусь, поцеловал её руку.

     - Саша! - испуганно округлила она глаза. - Здесь нельзя!

     - Я видел в кино, как в храмах целуют руки разным священникам! Не думаю, что они заслужили больше, чем ты, своим божественным пением! Всё -всё, молчу!

     - Вам понравилось? - услышал и понял я вопрос молодого пастора. Когда он подошёл к нам?

     - Очень-очень, понравилось! Это было просто потрясающе! - собрав все подходящие немецкие слова, которые только знал, ответил я. - Наверное, когда поёт хор, в церкви даже стоячих мест не хватает? - добавил я по-русски и взглядом попросил Габриэль перевести.

     - К сожалению, это не так! - печально улыбнулся пастор, выслушав перевод. - Всё меньше молодёжи приходит в церковь. Даже такая истинная католичка, как Габи и та стала реже нас посещать.

     И какой -то не совсем понятный мне взгляд на неё.

     Габи промолчала, только ниже нагнула голову.

     - Нужно чем-то привлекать молодых. - сказал я больше для того, чтобы он отстал от Габи со своими упрёками. - Разнообразить формы проведения ваших мероприятий или как они у вас называются? Габи, переведи, пожалуйста и не смущайся ты так! Кто он тебе? Не отец же!

     - Он мой духовный отец! - возразила Габи, но стала переводить.

     - Ну я не знаю какой он там "отец", но если ему поручили работать с молодёжью, пусть понимает её запросы и меняет что-то, а не повторяет всё в том же виде, что и сто лет назад!

     - У нас есть каноны, по которым мы обязаны проводить службу в храме. - выслушав Габи, сказал пастор. И снова я понял без перевода.

     - Я не призываю вас отменить каноны, но вносить что-то новое, соответствующее современности необходимо. Иначе к вам будет ходить ещё меньше молодых людей. Вот хор у вас замечательный, как и музыка. Но она писалась в те времена, когда не было современных инструментов, да и стилей музыкальных было меньше, чем сейчас. Поэтому многим девчонкам и мальчишкам не интересно её слушать. Вы уж извините!

     Я вспомнил вдруг танец Маши Громовой и музыку Шостаковича, которая была специально написана для него. Великий композитор, спору нет, но музыка никак не подходила.

     - Габи, вспомни Машу и её танец. - напомнил я, видя, что и она, как и пастор, не понимает о чём я. - Ты видела разницу?

     - Да! - улыбнулась она, вспоминая восторги Маши, когда классическую музыку заменили на дешёвый шлягер. - Но что можно изменить в церковном пении?

     - Момент! Дай подумать. - я завис и Габи с надеждой, а пастор с недоумением уставились на меня.

     Точно! Чего это я торможу?

     - Есть у меня идея. - сказал я осторожно. - Только хочу сначала прояснить один момент. Габи, переводи, пожалуйста и не хмурься, если тебе что-то покажется, скажем так, не очень красивым. Вопрос у меня такой: подготовка к крещению обязательно должна длиться не менее года или бывают исключения и креститься можно раньше? Ну, знаете, обстоятельства бывают разные, может заслуги перед церковью учитываются. Ведь решение о том, готов или не готов кем-то конкретным принимается?

     - Да, - кивнул пастор, дослушав перевод. - В вашем случае, епископ будет спрашивать моё мнение, ибо подготовкой вас буду заниматься я. А моё мнение будет основываться не только на уровне ваших знаний церковных правил и катехизиса, но и на вашем участии в делах нашей церкви.

     - А если мне удастся сделать так, что в церковь начнёт ходить молодежь, причём в значительно больших количествах, чем ранее, это будет считаться таким обстоятельством, которое позволит также значительно сократить время моего обучения?

     - Несомненно! - твёрдо сказал пастор. - Но как вы это сделаете?

     - Для любви нет преград, пастор!

     - Прямо так и переводить? - усомнилась Габи.

     - А ты сомневаешься, солнце моё?

     - В любви нет. - улыбнулась она. - А вот в том, говорить ли так пастору - сомневаюсь.

     - Тогда можешь добавить, что для любви к богу, нет преград. Думаю, ему понравится!

     Габи с подозрением смотрит на меня, но переводит и тут же озвучивает ответ:

     - Если это произойдёт, то конечно ваши заслуги будут оценены достойным образом!

     - Очень надеюсь! - довольно улыбаюсь я.- Вы конечно знаете, что во многих соборах исполняется не только церковная музыка, но и классическая. Ведь лучшей акустики просто не найти!

     - Да, мы когда -то пытались это практиковать, но особого эффекта в привлечении прихожан не достигли и финансовые затраты не оправдали себя.

     - На этот раз оправдают! - уверенно сказал я. - Тем более, что затрат никаких не будет. Я возьму натурой. Габи, это ему не переводи, а то ещё неправильно поймёт, а он хоть и симпатичный мальчик... Всё -всё, больше не буду! Скажи только, что я обеспечу ему полные залы, в смысле, в церковь начнёт ходить гораздо больше народу и не только молодежи. А за это, он примет от меня экзамен экстерном. Вот так и знал, что будешь хмурится! Габи, ну ты же сама говорила, что я понимаю о боге больше, чем многие убеждённые католики. Что ж мне теперь из-за дурац...ээээ..несправедливых правил неженатым ходить? Не знаю, как хочешь так и переводи.

     

     - Но это невероятно! - после долгого молчания сумел выговорить канцлер. - Это он вам сказал? И вы поверили?

     - Конечно же нет. Как и вы сейчас и как и мой шеф, герр Шнитке. - согласно кивнул Хеттвер. - Но у нас было время убедиться, что это абсолютная правда. Тем более, что выдумывать всё это ему было абсолютно не выгодно и не имеет никакого смысла. И хочу ещё раз напомнить, что всё, что он нам сообщил, подтвердилось до мельчайших подробностей. Включая нахождение этого компромата. Никаким другим способом мы не могли бы найти этот дом Гийома, потому что ничто абсолютно их не связывает. Никаких купчих и записей в реестре. А ведь Александр, этот русский парень, не только знал, что это его собственность и по какому адресу она находится, но и что именно там хранится. А это знает только сам Гийом, даже жена не в курсе.

     - Может он читает мысли? - выдвинул гипотезу Брандт. - Я слышал и американцы и русские ведут работу по этому направлению.

     - Может. - кивнул Арнольд. - Не могу утверждать обратное, хотя мне он об этом не говорил, да и в процессе общения с ним, я этого не заметил. Но остаются случаи с двумя катастрофами самолётов, которые никаким чтением мыслей не объяснить. Назначение Гийома вашим личным референтом до того, как вы об этом подумали и написания им большого количества музыкальных шедевров на разных языках буквально за считанные минуты, а то и секунды.

     - То есть? - канцлер не сразу понял. - Как это доказывает, что он, как вы говорите, из будущего?

     - Он просто вспоминает эти песни, которые он уже слышал в своей жизни и исполнял, как музыкант.

     - То есть, он присваивает себе чужие произведения? - поднял брови канцлер.

     - Да, моя первая реакция была точно такой же. - улыбнулся Арнольд. - Но всё дело в том, что в нашем мире их никто ещё не сочинил. И нет никакой уверенности, что сочинит.

     - Почему же?

     - Потому что само его появление здесь начинает менять нашу действительность. Но даже если бы он и не появился, нет никакой гарантии, что все события пошли бы точно по сценарию уже где-то осуществившемуся. Как он утверждает, такое не происходит никогда. Две Вселенные не могут быть идентичны во всём. Даже отпечатки пальцев у людей не повторяются. Но появление его здесь резко меняет скорость таких изменений, тем более, что он сознательно пытается предотвратить некоторые события. И когда это случается изменения начинают происходить лавинообразно. Самый наглядный пример - Гийом. В его действительности, деятельность этого мерзавца вызвала вашу отставку в следующем, 1974 году. И хотя на смену придёт ваш соратник Гельмут Шмидт, политика Западной Германии изменится, а значит изменится и весь мир. Ведь в нём всё взаимосвязано. Далее он предупреждает об отставке Ричарда Никсона. И если у нас вашим преемником стал бы довольно сильный политик, то в США вслед за Никсоном будут два очень слабых президента: Форд и Картер. В результате их деятельности в мире начнутся глобальные изменения, которые в дальнейшей перспективе и приведут ко всеобщему хаосу. Поэтому мы должны торопиться и начинать действовать сейчас, пока он может предсказывать события и предупреждать о тех, которые следует предотвратить. Последнее его предупреждение касается того, что штази, возможно готовит заброску к нам группу подготовленных арабских террористов.

     - Арабских? - удивился Брандт. - Откуда они их взяли? Раньше они предпочитали работать со своими или нашими согражданами.

     - Трое арабов уже успели совершить теракт в Восточной Германии. Погибли 14 человек. Было применено биологическое оружие. И если бы не этот русский парень - жертв было бы больше. Он вовремя передал сведения о них в КГБ, а те - штази. Но вместо того, чтобы судить этих мерзавцев, штази решила использовать их против нас.

     - Какой кошмар! - прошептал канцлер. - Об этом преступлении он знал тоже из своего будущего?

     - В том-то и дело, что нет! У них его не было. Значит изменения и различия нарастают.

     - Но как тогда он узнал о них, если не знали даже спецслужбы коми? - удивился канцлер.

     - Совершенно случайно. Я вам уже говорил, что связался он со мной через мою племянницу, которую он знал ещё в своей реальности. Там довольно грустная история двух влюбленных, которых разлучило КГБ. Да, прямо сюжет для Голливуда. Поэтому, когда он оказался здесь, он, рискуя, нашёл её и попросил о встрече со мной, зная, что я работаю на службу безопасности.

     - Он это знал тоже из своего прошлого? - перебил канцлер.

     - Нет. Это он узнал уже здесь.

     - Но как? - нахмурился канцлер. - Вы глубоко законспирированный сотрудник, а он солдат, не выходящий с территории своей военной базы.

     - Он утверждает, что ему удаётся иногда получать сведения из Всеобщего информационного поля Земли или как его иногда называют - Хроники Акаши.

     - Час от часу не легче! - воскликнул Брандт. - То параллельный мир, а теперь ещё и какие-то Хроники!

     - Так или иначе, но он обо мне узнал. А вы понимаете, что никакой другой возможности для большинства людей нет. Даже в БНД меня знают менее десятка человек.

     - Хорошо и как ваша племянница связана с террористами? - канцлер заинтересовано ждал продолжения.

     - Один из них ввёл ей такую же дозу ОВ, как и другим погибшим.

     - Что?! Ваша племянница!.. - канцлер даже приподнялся в кресле.

     - Она здорова! - поспешил закончить фразу Арнольд. - И спас её снова наш знакомый - Александр!

     - Но! - выдохнул канцлер и замолчал не в силах найти слова. - Как это ему удалось?

     - Я так до конца и не понял его объяснение или он не захотел, чтобы я понял. Но факт остаётся фактом. Исцеление происходило на глазах её родителей и они уверены, что если бы не Александр, то они потеряли бы свою горячо любимую дочь.

     В кабинете канцлера на какое-то время повисла тишина.

     - И как удалось штази задержать этих арабов? - пришёл наконец в себя канцлер.

     - Так же, как и я нашёл этот компромат. - развёл руками Арнольд. - Александр сначала определил, что это была не врачебная ошибка, а теракт, а затем указал точное местонахождение всех троих. Сообщил это он своему знакомому высокопоставленному офицеру КГБ, а тот уже передал сведения штази.

     Арнольд помолчал и добавил:

     - Я считаю, что тут кроется наибольшая опасность для Александра, а значит и для нас.

     - Поясните! - Бранд внимательно посмотрел на него.

     - Совершенно ясно, что этот русский феномен является ценнейшим носителем информации, обладание которой даёт огромные возможности для любого государства. И для мира в целом, конечно. Но прежде всего именно для государства, где он будет находится. Даже сейчас, он оказал большую услугу вам, герр канцлер и всей Федеративной республике. Я так считаю. А также считаю, что мы должны приложить все усилия, чтобы Александр не оказался в руках ничьих спецслужб, особенно из социалистического лагеря.

     - А как он сам относится к своей стране и в целом к коммунистической идеологии?

     - Он прямо обвиняет их в разжигании конфликтов по всему миру. Уверен, что у социализма нет будущего, как строя. В честной конкурентной борьбе у социализма нет никаких шансов победить. Именно поэтому они и ведут подрывную работу в развитых капиталистических странах. Это я вкратце пересказываю его высказывания.

     - Мне необходимо с ним встретиться лично! - после некоторого раздумья сказал канцлер. - Но как это осуществить? Он не может приехать сюда, а я, даже если и поеду с официальным визитом в ГДР не смогу встретиться там с ним, не поставив его под угрозу. У вас есть какие-либо идеи насчёт этого?

     - Естественно, патрон. - спокойно ответил Арнольд. - Александр, сказал, что визит генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева в ФРГ состоится с 18 мая по 21 мая этого года. Во всяком случае в эти сроки он состоялся в его действительности.

     - Сроки окончательно ещё не согласованы, но думаю примерно в эти дни он и пройдет. - кивнул Брандт. - Что нам это даёт?

     - ФРГ и ГДР только что подписали Договор об установлении добрососедских отношений и 18 сентября вступят в ООН. Да, это тоже по его же словам. Поэтому у нас есть отличный повод провести что-то вроде Фестиваля дружбы. Только не такие фальшивые и насквозь идеологизированные как проводят коммунисты то в Москве, то в Берлине. Проведём настоящий фестиваль культуры и искусства - с выставками, концертами и прочим. И будет вполне логично пригласить восходящих звёзд эстрады из ГДР и СССР. А Габриэль и Александр таковыми являются в полной мере. Они ещё не раскручены, но у нас есть время. Мой старинный приятель из звукозаписывающей компании Полидор по моей просьбе выезжал в Ризу и слышал их выступление вживую.

     - И каково впечатление профессионала? - канцлера явно заинтересовала эта идея.

     - Даже после прослушивания любительских записей герр Штрауберг высоко оценил и новаторские идеи Александра и вокальные данные моей племянницы. Да-да, ни я , ни её родители не подозревали о размерах её таланта. Александр разглядел его и помог ей раскрыть его. Когда же герр Штрауберг услышал их на концерте он просто не мог найти слов, чтобы высказать своё восхищение! Контракт на запись пластинок на Полидоре - решённое дело. Поэтому сейчас мы можем начать транслировать некоторые их песни по радио. Уверен, они будут пользоваться успехом и у нас будет законная причина включить их в список приглашенных на фестиваль. Чтобы приглашение военнослужащего не выглядело странным, можно пригласить их дремучий ансамбль песни и пляски Министерства обороны СССР. Да, тот самый, который везде поёт про какую-то загадочную "Калинку-Маринку" или "машинку", не помню точно. А когда наша пара окажется здесь, найти возможность встретится с Александром будет гораздо проще, даже учитывая то, что они, скорее всего будут под негласным наблюдением штази и КГБ. Но мы сможем выключить этих соглядатаев из игры на какое-то время.

     - Отличная идея! - канцлер даже встал и прошёлся по кабинету. - И я думаю, с Леонидом Брежневым я могу говорить теперь более открыто. Мне кажется он искренне стремится к разрядке международной напряжённости и теперь, когда мы знаем, чем грозит всему миру эта безумная гонка вооружений, думаю сумеем достичь прогресса в деле установления прочного мира. Мне совершенно необходимо встретится с этим замечательным парнем и получить необходимые факты для конкретного разговора с Брежневым. Даю вам все необходимые полномочия для осуществления вашего плана. При любых проблемах обращайтесь напрямую ко мне! Никто в вашей службе, кроме вас двоих ничего не должен знать о том, что вы мне только что рассказали. Чем меньше будет посвященных, тем легче будет сохранить это в секрете. Спасибо за отличную работу, герр Хеттвер и вам, герр Шнитке.

     Канцлер крепко пожал руки обоим.

     - А что это ты такая веселая? - Громов отложил газету и с интересом посмотрел на жену. - Собираешься как будто на свидание, а не на скучное мероприятие.

     - Сам ты скучный! - засмеялась Маша. - А у нас там теперь не скучно!

     - Я так понимаю, это из-за Александра? - уточнил муж.

     - Именно! - оглядев последний раз себя в зеркале, повернулась к мужу Маша.

     - И чем он вас там веселит? Был бы он постарше, я бы наверное приревновал .

     - Эх ты, старорежимный дед! - Маша взлохматила волосы Громову. - Саша столько романсов знает, что удивил всех. А у нас ведь там есть настоящие знатоки и ценители! Да что там романсы, он вообще столько обо всём знает, что трудно в это поверить. Ты ведь общался с ним, разве не замечал?

     - Хм, а ты права... - задумчиво сказал Громов. - Очень интересный парень. Даже слишком!

     - Слишком хорошим быть невозможно! Хорошее, оно и есть хорошее! И чем его больше, тем лучше! - уверенно сказала жена.

     - А что и Габриэль приходит с ним?

     - Конечно! Они стараются каждую минуту быть вместе. Поэтому он и не хотел приходить к нам без неё. Это просто какая-то немыслимая любовь! - Маша села напротив мужа. - Нет, правда Стёпа! Ты же видел, как они смотрят, как понимают, друг друга? Часто даже без слов, с одного взгляда. Я сама это видела, Степан! Разве так бывает?

     - Ну, если сама видела, значит бывает! - усмехнулся Громов.

     Маша хотела что-то ещё сказать, но передумала и поцеловав мужа поднялась:

     - Ладно, мне пора. Не скучай!

     Громов посмотрел ей вслед. В последнее время Маша сильно изменилась, а с нею и их семейная жизнь. Появилось вроде как второе дыхание. Ночи стали снова, как много лет назад бурные и жаркие, причём инициатором была как раз Маша. Это потом обрадованный Громов тоже стал проявлять инициативу, хотя ещё месяц назад считал, что время страстной любви для них с женой миновало. И эти изменения произошли после встречи Маши с Александром. Но что он мог такого сделать или сказать, чтобы его Маша, которая трудно поддается чужому влиянию так изменилась? Необходимо поговорить с ней и всё выяснить.

     

     - Ого, у нас сегодня приятные новшества?! - удивился я входя в комнату, в которой проходили наши еженедельные встречи любителей русского романса.

     Привычных рядов кресел не было. Вместо них стояло несколько столиков со стульями вокруг, а на самих столах стояли чайные чашки с блюдцами. На отдельном столе пускал пар огромный самовар в окружении подносов с пирожными.

     - Да, мы решили уйти от казёнщины и сделать обстановку более домашней, что ли? - улыбнулась Маша и потянулась к моей щеке для поцелуя.

     Я подставил щёку и придержал её за руки. Есть! У меня с каждым разом всё быстрее получалось считывать информацию с людей и что меня особенно радовало - это была точная, не искажённая и не допускающая двойного толкования информация.

     Маша удивлённо посмотрела на меня, а я не смог скрыть радости и широко улыбнулся:

     - Вы угадали Маша с таким нововведением, сегодня есть повод!

     - Я не понимаю, Саша...

     - Поздравляю вас от всей души! И передайте мои поздравления Степану Афанасьевичу.

     - Но с чем?

     - С тем, о чём вы мечтали! - продолжая улыбаться сказал я. - Сын у вас!

     В глазах Маши пронеслась целая череда эмоций - удивление, радость, недоверие и снова радость.

     - Но я ещё ничего не чувствую и прошло так мало времени... Я ещё не была у врача.

     - Насчёт врача не знаю, сумеет ли он что-то разглядеть... Вряд ли! Вы правы, прошло слишком мало времени, но я не врач в обычном понимании и мне анализы не нужны.

     - Но вы уверены, Саша?! - в глазах Маши была такая надежда, что мне даже стало немного жаль её - это сколько же времени она ждала и мучилась!

     - Я абсолютно уверен, Маша! На все двести процентов. Я даже могу попытаться поговорить с вашим сыном.

     - Вы шутите?

     - Маша! - с укором сказал я, а в голове вдруг вспомнился случай из прошлой моей жизни.

     Во время моего пребывания в Праге, я совершенно случайно наткнулся на объявление в газете о том, что Центр нетрадиционной медицины принимает пациентов и помогает в решении всякого рода проблем. Времени у меня тогда было в избытке, а всякое такое таинственное меня влекло с детства, поэтому не задумываясь ни секунды я отправился по указанному адресу. Удача сопутствовала мне ещё и в том, что Центр этот организовали бывшие соотечественники по Союзу - граждане России и Украины, так что языковой барьер преодолевать не пришлось. Несколько дней я буквально пропадал там, присутствуя на всех приемах посетителей. Центр был абсолютно легальным, с лицензией, поэтому люди бывали там весьма состоятельные и влиятельные. Однажды даже пришла со своей проблемой министр культуры Чешской республики. Сидя в одном ряду с экстрасенсами я сначала просто наблюдал за их работой, но в какой -то момент вдруг увидел чёткую картинку. Несколько мгновений она была неподвижной фотографией, затем вздрогнула и - ожила! Я увидел целое кино из прошлой жизни пациента.

     После этого на стол положили уже меня и "открыли", как называли это действо члены Центра. Теперь я стал "видеть" гораздо лучше и меня допустили к полноправному участие в процессе выявления причин болезней. Все мы очень сблизились и меня стали приглашать в гости. В один из вечеров в гостях у нашего руководителя оказался не только я, но и молодая пара из Казахстана ,только что сумевшая выбраться из страны. Маленькую дочь они оставили с матерью мужа и пытались наладить жизнь в Чехии. Но действительность оказалась несколько иной, чем рисовалась им в мечтах. В Праге их никто не ждал, языка они не знали, перспектив на работу никаких. В общем прибывали они практически в паническом состоянии. Мы сидели разговаривали обо всем понемногу, они завидовали хозяевам, что тем удалось открыть Центр и найти таким образом средства к существованию, но в какой -то момент девушка сказала:

     - Я вот всё равно не могу поверить, что существуют экстрасенсы, которые могут увидеть что-то конкретное, а не вот это их вечное: " У вас повреждена аура! На вас порча! Я её сейчас сниму!"

     Все присутствующие засмеялись, так талантливо она изобразила недоверие.

     - Ну вот ты, можешь посмотреть прямо сейчас меня и что-то сказать, что можно было бы проверить? - неожиданно обратилась она ко мне, хотя как раз я ничего и не говорил, насчёт того, что я могу - не могу.

     - Да я ещё не волшебник, я только учусь! - попытался отшутиться я.

     - Ага, вот так всегда! - обрадовалась девушка. - Рассуждать многие мастера, а как до дела, так сразу в кусты! - и язвительно засмеялась.

     - Хорошо, давай попробую! - неожиданно для себя и для неё согласился я. - Посиди спокойно несколько минут.

     Тогда я ещё ничего не знал о рейки, поэтому не стал делать никаких ритуалов и даже не положил её для удобства. Она просто сидела на стуле, я рядом - на диване. Не успел я особо сосредоточиться, как сразу "увидел" сидящего на полу мальчугана трех-четырех лет, играющего в кубики. Он сидел ко мне почти спиной и лица его я не видел, но почему-то сразу пришло понимание, что это сын этой девушки. О чём я поспешил ей сообщить.

     - Ха-ха! - засмеялась она, - Да у меня только неделю назад были месячные! Ну может чуть больше. Так что ошибочка вышла! Впрочем, другого я и не ожидала.

     А у меня перед внутренним взором мальчишка продолжал складывать кубики.

     - Всё -таки я советовал бы тебе провериться. - сказал я и решил закрыть эту тему. Тогда у меня часто были сомнения во время таких видений - вдруг я сам всё это фантазирую? Как проверишь?

     - Попозже проверюсь, конечно! - согласилась девушка. - Не дай бог сейчас ребенка! Тут сами не знаем, где будем завтра ночевать, а ещё и младенец! Нет, только аборт!

     Я уже не пытался "смотреть" её дальше, но этот пацан с кубиками, вдруг сам возник перед глазами, повернулся ко мне лицом, держа один кубик в руке и укоризненно произнёс:

     - Скажи им, что это не они мне нужны, а я им очень буду нужен!

     И он отвернулся, снова занявшись своими кубиками. Я так и передал.

     - Интересно, чем это младенец может быть полезен в нашем положении? - возмутилась девушка. - Скоро последние деньги кончатся, может ещё в Казахстан придется возвращаться. А мы там всё продали, пойдём жить к свекрови, а у нее там сын с семьёй. Будем как в теремке друг на друге сидеть и ещё малыш!

     Я понимал, что она абсолютно права и ничего возражать не стал.

     - Ты просила посмотреть, я посмотрел. Что увидел -узнал сказал вам. Дальше только вы решаете что делать.

     В тот вечер мы расстались и я не имел о них никаких известий несколько лет. И уже проживая в Барселоне вдруг получаю приглашение к своим знакомым, которые тоже когда -то выехали из Казахстана. Каково же было моё удивление, когда у них я встретил ту молодую пару с прекрасным малышом лет шести.

     - А ты оказался прав! - рассказала девушка их историю. - После той встречи с тобой, мы с мужем ещё помыкались в Чехии какое -то время, но поняли, что устроиться там не получится. Денег на собственный бизнес уже не было, а право на временное проживание в стране мы как раз и получали под открытие своего дела и с ним на работу нас никто не брал. Мы узнали, что ты отправился нелегально покорять Европу и решили, что терять нам нечего, а в Казахстан вернуться всегда успеем. Купили самый дешёвый тур во Францию и поехали. Там попросили убежище, хоть и понимали, что шансов практически нет никаких. Нас поместили в лагерь, где мы и стали ждать решения. А дождались вот его!

     С улыбкой сказала она, погладив по голове малыша.

     - Я оказалась беременной, как ты и сказал, но самое главное, когда родился наш сын, то по месту рождения он получил французское гражданство автоматически. А мы уже пошли прицепом. Вот и получилось, что это он нам был нужен больше, чем мы ему. Вот кто бы мне рассказал такое, никогда бы не поверила!

     

     - Маша, я вам уже говорил, что на такие темы я не шучу! - вернулся я к разговору с Марией Громовой. - Можете через несколько дней провериться. Я не знаю, через какое время современная медицина способна обнаружить беременность, тут вы больше меня знаете.

     Маша растерянно смотрела на меня, не в силах поверить своему счастью.

     - Так мы будем чай пить или вам расхотелось? - улыбнулся я.

     - Ой и правда, чего это я!? - спохватилась она. - Проходите! Садитесь, где вам больше нравится!

     - Саша, значит у тебя получилось? - зашептала мне на ухо Габриэль.

     - Солнышко, а ты ещё сомневаешься в моих возможностях? Да я самый лучший в мире!...

     - Болтун! - не дала мне закончить Габи, шлепнув по руке и глядя при этом на меня совершенно влюбленными глазами.

     - Ох, солнышко, когда ты так смотришь на меня, я сразу же хочу оказаться с тобой подальше от всех людей в теплой постельке!

     - И я! - сморшила носик Габи.

     Я уже собрался было шутить, но в её глазах не увидел иронии.

     - Да солнышко же ты моё, ненаглядное! - я обнял ее, не обратив внимания смотрит на нас кто или нет. - Нужно что-то с этим делать! Я не выдержу ещё полтора года солдатчины, хоть и живу шикарной жизнью по солдатским меркам. Скоро летние учения и я не увижу тебя целых десять дней, это же смерти подобно!

     - Опять учения?! - в глазах Габи плеснуло отчаяние. - У вас же они только недавно были!

     - Да вот такие бестолочи служат, что их учить постоянно надо! Только все равно толку никакого... Ой, нет, радость моя, давай об этом не думать хоть сейчас! Ну-ка, улыбнись своей волшебной улыбкой! Воооот! Совсем другое дело! Я обязательно что-нибудь придумаю!

     Пользуясь тем, что я нахожусь как бы на службе с разрешения своего непосредственного начальника, я, после заседания в Доме офицеров, в полк, конечно же не спешил. Будем считать, что пение романсов я перенёс на квартиру Габриэль.

     - Габи, а как ты относишься к фольклору? - начал я издалека.

     - К немецкому или вообще? - уточнила она.

     - В настоящий момент меня интересует только немецкий!

     - Хорошо отношусь и даже знаю несколько песен наизусть!

     - Молодец! Оправдала мои ожидания! - обрадовался я.

     - А зачем тебе фольклор? Мы же не будем его петь в вашем клубе?

     - Вряд ли... - задумчиво ответил я. - Хотя в жизни всякое бывает. А споёшь мне что -нибудь?

     - Прямо сейчас? - слегка удивилась Габи.

     - Ну а поркуа бы и не па? Это я на французском тебе говорю. Почти...

     - Ну, если ты хочешь... - Габи задумалась. - Я много разных песен слышала, но мне нравятся про любовь.

     - Я бы очень удивился, если бы тебе нравились песни про каких-нибудь шахтёров!

     - Про шахтёров нет фольклора! - засмеялась Габи и пересела к пианино.

     Тронула несколько клавиш, потом лукаво оглянулась на меня и запела. Мелодия была очень простая и какая-то игривая. Я прислушался к словам пытаясь уловить хотя бы общий смысл. Припев повторялся очень часто и каждый раз Габи смотрела на меня с улыбкой, будто говоря: " Ну понял наконец?"

     - О чём песня? - спросила она меня. - Ты должен уже понимать такие простые слова.

     - Ну, я понял, что там кто-то постоянно говорит: ” Приходи ко мне, приходи ко мне" и что-то про ветер? Правильно? А, ещё про маму!

     - Правильно, но ты понял смысл или нет?

     - Сдаюсь! - повесил я голову. - Переведи, темному руссише золдатену!

     - Ничего ты не темный, но учиться нужно лучше! В этой песне девушка поёт своему любимому: "Мама спит и папа спит, а ты приходи, я оставила окно открытым. Мама подумает, что это ветер, а ты заходи. А потом ты уйдешь, а они опять подумают, что это ветер!"

     - Ууу, какая правильная девушка! - восхитился я. - А ты меня вот так никогда не приглашала! Даже на коврике спать не разрешила!

     - Ах ты врун, несчастный! - Габи повалила меня на кровать и прямо впилась в губы. Я сразу же запустил руки ей под кофту и прижал её к себе.

     - Ух, моя сладость! - застонал от наслаждения.

     Прослушивание немецких народных песен было отложено на продолжительное время...

     - Ты ещё хочешь слушать фольклор? - продолжая лежать на мне, спросила Габи, когда мы немного отдышались.

     - Таких же? - прищурился я.

     - А ты хочешь таких же?

     - А как можно хотеть чего-то другого?

     - Мне вот интересно, ты когда-нибудь скажешь: хватит, больше не хочу? - приподнялась на локте Габи глядя мне в глаза.

     - И не надейся! - я поцеловал её в носик. - Ты сразу настраивайся, что жить теперь с этим тебе придется до конца дней нашей жизни!

     - Ну что поделать, придётся смириться! - вздохнула Габи.

     - Придётся-придётся! - не поддался я на провокацию. - И на снисхождение не надейся!

     - А что такое ”снисхождение”? Я не знаю такого слова!

     - А тебе и не надо! Всё равно его не дождешься!

     - Саша, а ты ревнивый? - неожиданно спросила Габи.

     - Что? - по-настоящему удивился я. - Это откуда ты взяла?

     - Просто моя подруга, школьная, встречается с парнем и говорит, что он её замучил ревностью.

     - Ага, вон ты о чём! - я обнял её поудобнее. - На этот вопрос не так просто ответить, солнце моё.

     - Почему? - удивилась Габи. - А мне кажется, что просто - ты или ревнуешь или нет!

     - Просто? Хорошо, тогда скажи, что ты понимаешь под этим словом?

     - Нууу, - задумалась немного она. - Вот подруга говорит, что он всегда ей делает замечания, если она смотрит на других парней или когда одевается очень так, знаешь, привлекательно. Ну, мини-юбку очень короткую, например . Или когда она идёт на какую -нибудь вечеринку без него. Или вот вчера он пришёл к ней домой, а её не было. Её мама послала в ателье забрать сшитое платье и она там задержалась и они поругались.

     - Да уж, "весело" они живут! Даже не знаю с чего тут начинать разбор. Вот с последним случаем всё просто: он абсолютно не прав! Причём дважды - сначала он совершенно безосновательно её заподозрил в чём -то нехорошем из-за её опоздания, а во-вторых, вместо того, чтобы просто спросить об этом, устроил скандал.

     - А ты бы спросил? - перебила Габи.

     - Молодец, правильно мыслишь! - я дотронулся губами до её лба. - Я бы даже не спросил, потому что доверяю тебе и ни в чём не подозреваю. Задержалась, значит была причина. Ты могла бы её сама назвать, чтобы всё -таки ничего там у меня случайно не зародилось нехорошее. Но это была бы твоя инициатива, потому что ты дорожишь нашими отношениями и думаешь о моём душевном спокойствии. Понимаешь, да? Не ответ по принуждению, а твоё желание. Видишь, как я хорошо объясняю, прямо лектор Общества "Знание".

     - Не смейся, но ты и правда хорошо объяснил.- улыбнулась Габи. - Но это только один пример, а бывает же и по-другому.

     - Да, я объяснил самый лёгкий случай. А вот как отнестись к тому, что она пошла на вечеринку без него? И он её приревновал. Кто здесь прав? Ты как думаешь, радость моя?

     - Я бы без тебя ни за что бы не пошла! - просто ответила Габи. - Мы с тобой об этом уже говорили. Мне даже странно представить, что я могу пойти куда-то вместо того, чтобы провести время с тобой!

     - Спасибо, солнышко! Но мог быть и такой вариант: у нас учения, ты знаешь, что меня точно не будет целую неделю, а твоя подруга устраивает вечеринку и очень хочет, чтобы ты пришла. Ты что будешь делать?

     - Я всё равно не пойду! - снова не раздумывая ответила Габи. - Когда у вас были учения зимой и тебя не было целых десять дней, мне было так плохо, что я даже дома не могла ни читать, ни музыкой заниматься, а уж идти куда-то веселится!..

     - Да моё ж ты, солнце! - обнял я её покрепче, заметив заблестевшие в глазах слезы. - Ну вот тебе и ответ! Но всё равно на месте того парня я не устроил бы скандал, даже если мне и было бы неприятно. Я бы попытался понять, почему ты, нет не будем на себе примеры приводить! Парню нужно понять, почему его девушка не дорожит их отношениями и предпочитает провести вечер в компании других друзей. Может он сам в этом виноват? Хотя бы этими постоянными придирками? Ведь постоянно подозревая её в измене из-за её взглядов "не туда" или слишком откровенной одежды он унижает её, считает, что она способна на обман.

     - А ты ведь тоже говоришь, что хотел бы надеть на меня эту паранджу или как она там называется? - прищурилась Габи.

     - Вот хитрюга, поймала меня всё -таки! - совершенно искренне сказал я, хотя и ясно видел, что Габи просто подтрунивает надо мной.- Я вижу, что ты это не всерьёз, солнышко, но врать тебе не могу. Нет, про паранджу это конечно шутка, я о другом. Вот я хоть и знаю и чувствую, что ты меня любишь, но всё равно где -то глубоко сидит страх, ну или беспокойство, что я могу тебя потерять. И когда ты идёшь по улице такая красивая, что ни один мужчина не может пройти мимо и не оглянуться, у меня сам собой рождается страх, что найдётся какой -нибудь супер-красавец, который заинтересует тебя. Это не зависит от меня, от моего разума, это получается само. И я понимаю того парня, почему он так реагирует, когда его девушка смотрит на других парней. Особенно, если она это делает постоянно. Я думаю ты меня понимаешь. Даже и спрашивать не буду, как бы ты отнеслась к тому, если бы я оборачивался вслед каждой девчонке прогуливаясь вместе с тобой. Такое поведение ведь неспроста и оно не нормально. И всё равно скандал - это абсолютно неправильно! Он просто ускорит процесс расставания.

     - Я тебя понимаю, - медленно произнесла Габи. - Я тебе не хотела говорить и никогда бы не сказала, потому что думала, что это стыдно.

     - Ты о чём, Габи? - немного напрягся я.

     - Помнишь, когда ты спел ту замечательную песню на 8 марта, тебя обняла и поцеловала Маша, жена того полковника, а у меня что-то тут кольнуло.

     Габи пыталась подобрать нужное слово. - В душе, наверное или в сердце. Я ничего не подумала, оно так само получилось, понимаешь? Как будто мне это было неприятно. Это стыдно, да Сашик? Ты не будешь меня ругать за это?

     - Ругать?! Солнышко моё, я разве могу тебя ругать?! Это абсолютно естественная реакция твоего подсознания, Габи! - отлегло у меня от сердца. - Как раз это я и пытался тебе объяснить. Меня это наоборот радует! Было бы гораздо хуже, если бы тебе было абсолютно всё равно. Я вон ревную тебя даже когда тебе руку целуют, а уж если бы кто-нибудь полез к тебе с поцелуями, я бы вызвал его на дуэль!

     - Ага, вот ты и признался, что тоже ревнуешь! - обрадовалась Габи.

     - А я этого и не скрываю, а то, что не упрекаю тебя, так это только потому, что доверяю тебе и слишком сильно люблю, чтобы думать о тебе плохо. Это значило бы оскорбить тебя. А ты для меня как самый чистый ангел, спустившийся с небес. Прямо в мои объятия! Вот эти!

     * * *

     Утром, после очередного развода на плацу подразделений полка по работам, оркестр вернулся в студию. Дирижёр отдал распоряжение Юре-архивариусу найти и раздать ноты произведений Гайдна, но сунувший голову в раскрытую дверь посыльный вызвал его к командиру.

     - Готовьтесь! - буркнул Чихрадзе нам и вышел вслед за посыльным.

     - К чему готовиться-то?- задумчиво сказал Студников, неторопливо собирая свой личный гобой к работе. - Вызов к командиру явно не обещает спокойного дня в студии.

     - Прорицатель! - поднял вверх палец Вася Онопко.

     - Да тут не нужно быть Нострадамусом... - лениво ответил Геннадий. - Достаточно просто подумать.

     - Мыслитель! - от Васи не так-то просто было отвязаться.

     - Хм, - презрительно хмыкнул Студников. - Для этого мне не нужно задействовать головной мозг, достаточно спинного.

     - Так я и говорю - гений современности! - не отставал Вася, а мы с интересом следили за их, почти ежедневными упражнениями в остроумии. - У тебя спина - главная часть организма: где надо прогнётся, а где и думает, вместо головы! Главное, чтобы не совсем нижней частью!

     Смех окружающих Вася воспринял как заслуженную награду и знак победы над извечным соперником.

     Вернувшийся дирижёр своим появлением пикировку закончил.

     - Через полчаса выезжаем на открытие свинарника. - оповестил он оркестр и скрылся в своем кабинете. В след ему полетели возгласы:

     - Куда?!

     - Открытие чего?! Свинячника?

     - Совсем офигели, что ли?

     - Дожили...

     - Польку-бабочку знаю, собачий вальс слышал, теперь надо свинячее танго что ли разучивать? - задумчиво сказал Крылов.

     - А такое есть? - тут же уточнил Онопко.

     - Ну, если нет, нам Шурик сейчас быстренько на коленке сочинит! - загоготал Конюшков.

     Погрузившись в тентованный ЗИЛ -130, мы отправились на открытие свинарника.

     С приходом в полк нового командира, подполковника Терентьева количество выездов оркестра и нашей группы "на дружбу" к немцам резко возросло. Как оказалось впоследствии, делал он это не из любви к интернационализму, а сугубо из корыстных побуждений. За каждый такой "культурный поход" он требовал от немцев ответные действия в виде всяческих материальных ништяков: телевизоры в ленинские комнаты, новые инструменты в оркестр, мелкий и средний ремонт в казармах и даже огромный плац при нём, застелили плиткой. Себя он, естественно тоже не забывал. Как поведал впоследствии всё тот же всеведущий Студников, в контейнере командира на границе обнаружили семь цветных телевизоров.

     - А что такого?! - тут же отреагировал Вася Онопко. - Просто немцы считать не умеют и столько телевизоров отвалили, сколько у нас и ленинских комнат нет. Не пропадать же добру? Командир вынужден был их оприходовать!

     И вот сегодня открытие нового свинарника.

     У меня, выросшего в станице и видевшего подобные сооружения, свинарник ассоциировался с чем-то тёмным, грязным и дурно пахнущем на сотни метров вокруг. Но немцы не оправдали мои ожидания. Свинарник оказался новёхоньким зданием, с большими окнами, сквозь которые внутрь проникало столько света, что всё там сияло и сверкало. А запах был ничуть не хуже, чем в наших казармах. Немцы сначала организовали небольшую экскурсию, в ходе которой мы имели возможность познакомиться с розовыми хрюшками и их бытом. Корм на ферме раздавался автоматически, как и постоянная уборка отходов. Мы только крутили головами от удивления и цокали языками от восхищения.

     - А почему тут совсем не ..ээээ...пахнет? - спросил наш старшина у гида по свинарнику.

     - Потому что все обитатели свинарника два раза в день принимают душ. - улыбнулся немец. - Вот, обратите внимание: сверху, над каждым загоном расположены душевые установки, которые оператор включает в назначенное время. Пол устроен так, что вся вода тут же стекает в канализацию. Животные в тепле и чистоте меньше подвержены опасности заболеть.

     - Два раза в день душ принимают?! - Лёха Алёхин впал в свой знаменитый ступор с открытым ртом. - А мы - только раз в неделю и то, не всегда!

     - Так ты ж не кабан, какой -нибудь, изнеженный! - хлопнул его по плечу Вася Онопко. - Ты советский солдат! Ты должен стойко и мужественно преодолевать трудности, к коим относится и непомытие в бане!

     Лёха молча смотрел на Васю, смысл слов которого, видимо никак не мог проникнуть в его заблокированное сознание.

     - Впрочем, если тебя не устраивает закалка трудностями, - продолжил Вася. - Ты можешь завести знакомство с одной из местных красавиц и приходить к ней в гости. Тут тебе и любовь и дармовая помывка ! Смотри, вот эта Хавронья точно к тебе неравнодушна! Обрати внимание, как она на тебя смотрит! Сколько любви в её поросячьих глазках!

     - Да иди ты! - отмахнулся Лёха под общее хихиканье.

     Вечером 6 апреля наш полковой клуб забили срочниками под завязку. Политическое мероприятия проводил сам замполит полка майор Шестаков. Я даже не обратил внимания на тему этого собрания, заранее зная, что будет тягомотина часа на полтора не понятно о чём. Мы-то здесь зачем? Ладно других бравых воинов нельзя было оставлять без дела ни на минуту, а то обязательно чего-нибудь учудят, вот их и сбивают в кучу, чтобы легче было контролировать. Но нам, музыкантам, всегда есть чем заняться в студии, но вот нашим пропагандонам до жути хочется охватить всех. Я привычно отключился и стал прикидывать, какие номера можно будет предложить нашему дирижёру для того мероприятия, которое нам предстоит, но о котором в оркестре знаю пока я один. Нужно по максимуму разнообразить программу. Какие дивиденды это нам принесёт я и сам не знал, но уже вошёл во вкус творить что-то подобное. Нашу рок-группу расшевелить получилось и исполнительское мастерство выросло настолько, что о нас теперь знали не только во всём Ризском гарнизоне, в который входили кроме нашего полка ещё и штаб дивизии и зенитный полк, но и в окрестностях, а самое главное - слава среди жителей города распространялась неожиданно быстрыми темпами. Сначала я узнал об этом из слов Габриэль, которая поведала, что в школе не осталось ни одного учащегося, который бы не слышал наши записи, а потом и я, всё чаще стал слышать то из одного окна, то из другого наше хиты. Дело у Вольфганга процветало, он периодически подбрасывал нам нашу долю прибыли и ломал голову над тем, как бы организовать запись новых наших песен. Записи Антона его не устраивали качеством, в отличие от песен. От моего соло на Гибсоне в песнях "Любовь похожая на сон" и Still Got the Blues он закатывал глаза и буквально стонал: "Ох, какие вещи пропадают! Это же целое состояние!" А я и не спорил, зная что это именно так и есть.

     - А вы, советские солдаты, представители нашей славной Родины, чему вы учите немецких ребятишек!? - ворвался вдруг в мои размышления голос замполита. - На последнем праздновании 23 февраля в штабе дивизии присутствовали юные пионеры Германской демократической республики. И вот подходит ко мне их представитель и отдав пионерский салют приветствует: " Здравствуй, ё...твою мать!"

     Зал дружно грохнул. Замполит переждал хохот и продолжал:

     - Это откуда юный немецкий пионер знает такие слова? Это наши доблестные воины научили его!

     Замполит обвёл взглядом ряды кресел:

     - А что я услышал на 8 марта в немецкой школе от совсем юной девушки?

     Зал затаил дыхание в ожидании.

     - Я поздравляю всех учителей и учащихся с Женским праздником, а она повязывает мне на шею пионерский галстук и говорит: "Ипаться, да?"

     От хохота затряслась даже огромная хрустальная люстра свисающая из центра потолка. Я огляделся. Вокруг меня корчились от смеха "доблестные представители советского народа". Он что, не понимает, с кем он разговаривает и что делает? Это вот этими скабрезностями он пытается привить им культуру поведения? Да они завтра же бросятся наперегонки говорить новые гадости через забор проходящим девчонкам и мальчишкам! Я вспомнил, как в прошлый раз один среднеазиатский воин бегал вдоль забора и совал в щель свой половой член при виде девчонок. Потом кто-то из немцев позвонил в нашу комендатуру, приехал патруль и "удовлетворил" страдающего полового гиганта! Я поднял глаза на трибуну и увидел довольно улыбающегося замполита. Мама дорогая, этот дебил не далеко ушел в развитии от обычных салаг набранных в забитых деревнях! Воспитатель...

     Я постарался побыстрее снова погрузиться в свои размышления. Итак, несколько фольклорных песен в исполнении Габриэль несомненно будут украшением нашего репертуара, учитывая контингент, который нам придется обслуживать. Естественно споёт и "Карл-Маркс-Штадт". Эта песня давно звучит из окон горожан. Что ещё можно придумать? Попурри на темы известных песен 60-х годов. Тут можно дать волю всем нашим старичкам-сверхсрочникам. Марши у них давно в печёнках-селезёнках сидят, так что думаю моя идея пройдет на ура. Кстати, с неё и нужно начинать, а потом уже о Габи скажу. Хорошо бы Василия Ивановича Ключного с его оперным голосом всунуть в программу, только с чем? Просто какая -нибудь ария из оперы, которую он знает - не пойдет. Не думаю, что там будут прям ценители оперного искусства! Нужно что-то классическое, но звучащее понятно для обычной публики. Может попробовать сделать дует Габи с Ключным? Помню, Сара Брайтман и Алесандро Сафина шикарно исполнили Canto Della Terra. Но для неё нужна акустика большого зала, а ещё лучше - католического собора. Будет ли эта гениальная вещь звучать на открытом воздухе? Разве что в горах или в ущелье? Нужно подумать...

      Что ещё? Инструментальные варианты известных песен пойдут на ура. В оркестре много прекрасных исполнителей, так что легко можно набрать целый блок хитов. Конюшков прекрасно играет на трубе венгерский "Чардаш", поражая техникой исполнения. Вася Онопко любит американские произведения 50-60 годов и отлично играет их на трубе. Прапорщик Слатвинский как бог играет на саксофоне и если соединить его игру с моей импровизацией по теме, будет самое то! Ну, а остальное пусть предлагают другие и сам дирижёр!

     - Сегодня исполняется седьмая годовщина гибели наших славных летчиков! - пробились в сознание слова замполита.

     О чём он там буровит?

     - В тот апрельский день 1966 года, в Западном Берлине собрались фашистские недобитки на свой шабаш! - чеканил слова майор Шестаков.

     - Эти реваншисты мечтают об объединении двух Германий, чему никогда не бывать! Не для того наши отцы и деды кровь проливали на полях сражений! Командованию Группы советских войск в Германии была поставлена задача сорвать этот слёт неофашистов. С этой целью с ближайшего аэродрома были подняты наши сверхзвуковые самолёты, которые начали один за одним пикировать на Западный Берлин, на то самое здание, где проходил съезд реваншистов. Выходя из пике над самым зданием самолёты преодолевали скорость звука, а при этом происходит громкий хлопок, вы знаете об этом. От этих хлопков даже стёкла вылетали из окон штаба реваншистов. Но, к несчастью один из летчиков не успел до конца выйти из пике. Теперь уже мы не узнаем до конца, что там произошло, но самолёт, едва не зацепив крышу дома, на большой скорости врезался в озеро , на окраине Западного Берлина и сразу же ушёл под воду. Командир и штурман не успели катапультироваться и погибли, выполняя боевой приказ! Посмертно оба были награждены орденами Красного Знамени. Это настоящие герои, которыми гордится страна! - закончил свою пафосную речь замполит.

     Как же, как же, помню! " А город подумал: ученья идут..." Шустрые пропагандисты быстренько сварганили нелепую историю, что якобы лётчикам необходимо было перегнать секретный(!) самолёт с одного аэродрома на другой. И вот секретный истребитель- бомбардировщик летит не просто над городом, а и практически над зарубежной территорией - Западным Берлином и у него, ни с того, ни с сего прямо враз отказывают оба двигателя, вот незадача! Ну, а дальше мужественные пилоты решают ценой своей жизни спасти жизни наших злейших врагов, которых совсем недавно хотели уморить голодом блокировав Западный Берлин со всех сторон так плотно, что американцам пришлось организовать "воздушный мост", по которому и доставлялось продовольствие. Тут же была по заказу написана душещипательная песня " Огромное небо" и легенда пошла в народ. А вот интересно, товарищ майор согласовал свой спитч с начальством? Или это его собственная инициатива? Она же идёт вразрез со спущенной сверху "героической историей"? Спросить Громова? Эх, майор, не быть тебе подполковником!

      * * *

     - Куда? Стоять! - услышал я окрик, но большущая немецкая овчарка только мельком оглянулась на окрик и продолжила стремительный бег мне навстречу. Я остановился, расставил ноги пошире и чуть присев, приготовился встретить удар. Что такое атакующая овчарка я хорошо помню по своей красавице, такой же немецкой овчарке, которая была у меня в конце 90-х. Когда она даже в шутку прыгала мне на грудь, устоять на ногах удавалось не всегда. В двух метрах от меня летящая зверюга оттолкнулась всеми четырьмя лапами и прыгнула! Я успел отставить одну ногу назад для лучшего упора и принял тридцатикилограммовый летящий болид на грудь. Раскрытая пасть с красным языком оказалась прямо перед моими глазами. За какую-то долю секунды этот влажный горячий язык облизал всё моё лицо, пасть немного отклонилась от меня и собака выдала длинную фразу почти на человеческом языке!

     - Что моя хорошая, соскучилась? - потрепал я её за шею. - Ах ты моя умница! Красавица моя!

     Линда запрыгала вокруг меня радостно лая.

     - Придётся мне тебя наказать! - сказал строго Громов и Линда обернулась на его голос. В её глазах читалось явное недоумение, словно она хотела сказать хозяину: " А ты что там стоишь?! Не видишь кто пришёл? Неужели ты не рад!?"

     - Не ругайте её, Степан Афанасьевич, - примиряюще сказал я. - Любовь такая штука, что её не удержишь ни в каких рамках.

     - Я всё понимаю, но она не выполняет прямой приказ! Это просто немыслимо!

     - Степан Афанасьевич, это я виноват! - продолжая гладить собаку сказал я. - Животные очень чувствительны к энергиям и чем они выше в интеллектуальном отношении, тем сильнее! Она ничего подобного никогда не испытывала, а тут ещё мы так долго с ней не виделись. Она просто потеряла голову.

     - Вот за это и следует её наказать. Ну-ка, иди ко мне!

     Линда коротко взглянула на меня и опустив голову подошла к хозяину. Я состроил просительную мину на лице.

     - Это что такое, Линда? - Громов всё -таки не отказался от желания повоспитывать собаку. Линда ещё ниже опустила голову. - Чтобы это было первый и последний раз!

     Слава богу, полковник не стал читать нотации. Линда, словно не веря, чуть-чуть приподняла голову и посмотрела виноватыми глазами на хозяина, но прочитав видимо в его глазах, что буря миновала, одним движением поставила лапы ему на грудь и лизнула в нос.

     - И нечего лезть теперь ко мне со своими поцелуями! - Громов вытер нос и сбросил лапы с груди. - Иди давай, работай!

     Линда снова выдала длинную тираду, оглянулась на меня, радостно скалясь и помчалась на полосу препятствий.

     - Ты что делаешь со всеми моими женщинами? - протягивая руку для приветствия, улыбнулся полковник краем губ. - Дома от обеих Маш только и слышишь:" Саша - то, Саша - сё!" А теперь и эта готова изменить мне с тобой!

     - Ну это же хорошо, Степан Афанасьевич! - я улыбнулся шире его.

     - Интересно! И что же здесь хорошего?

     - Женщины чувствуют сердцем и если они признали во мне своего, значит и вы можете быть спокойны!

     - Ишь ты, как выкрутился! - теперь уже рассмеялся Громов. - И всё -таки я хотел бы знать, что происходит с моей женой. Дочь - понятно! Она ещё практически ребенок и на неё легко произвести впечатление. Но Маша! Она несколько лет была по сути в депрессии и никакие мои усилия не смогли привести её в нормальное состояние. И вот после нашего с тобой разговора 8 марта и единственного заседания или как его там?- вашего Клуба романсов её будто подменили!

     - А вам разве не нравится, какой она стала? - спросил я.

     - Речь не об этом. - покачал головой Громов. - Я боюсь, что ты дал ей надежду и когда она не осуществится...

     - Она осуществится! - перебил я. - Я не хочу лишать Марию Николаевну удовольствия самой всё вам рассказать, поэтому сейчас ничего не скажу. Могу только повторить, что всё будет отлично и вам не о чем беспокоиться.

     - Значит снова ничего толком не скажешь? - Громов внимательно смотрел на меня. - Не надоело в казаков-разбойников играть? Может, наконец поговорим откровенно?

     Я выдержал паузу также серьёзно глядя на него.

     - А вы готовы говорить? Или только слушать?

     - Пойдём, сядем. - предложил Громов.

     - А может лучше прогуляемся? - возразил я. - Вы и так много сидите в кабинете, да и я всё время в студии. Там как раз хорошая дорога есть вокруг всего собачьего городка.

     - А ты и без меня сюда приходишь? - немного удивился моему знанию полковник.

     - Это было давно.

     Громов ничего не ответил, только покачал головой, но прогуляться согласился.

     - Пока не забыл, Стёпан Афанасьевич, - я действительно побоялся, что за серьёзными разговорами забуду спросить. - Вам ничего не известно о том, что наш оркестр, весь, большой, собираются пригласить сопровождать группу каких-то важных туристов в Саксонскую Швейцарию?

     Громов на мгновение приостановился, посмотрел на меня, снова крутнул головой и пошёл дальше.

     - Я уже почти перестал удивляться твоей осведомлённости, но понять откуда ты всё знаешь - не в состоянии. Все мои версии не выдерживают критики. Да, был запрос от Краевого комитета СЕПГ на оркестр. Второго мая на пароходе из Дрездена. Хотят, чтобы в пути их развлекал оркестр, ну а так как ваш в числе лучших во всей нашей армии, скорее всего пошлём именно вас. Мы ещё вашему командованию не сообщали - времени впереди много. Тем более, что никакой особой программы им не надо - сыграете военные марши, ну, может парочку вальсов добавите.

     - Степан Афанасьевич, ну это же скукотень несусветная! - скривился я, как от зубной боли. - Представьте: вокруг природа волшебная, красота неописуемая и вдруг - военный марш! Ну вы сами бы хотели плыть на том пароходе в это время?

     - А меня с женой, кстати приглашают, но не знаю...

     - Вооот! - ухватился я. - Ну вы свою жену знаете, представляете как она будет реагировать на всю это военную мутотень:" Эх, солдат`ушки, бравы ребят`ушки!"

     Громов невольно заулыбался.

     - Вы вот улыбаетесь, а она может там засмеяться и как это будет выглядеть?

     - Я не пойму, я-то тут при чём? - пожал плечами полковник. - Ну, не играйте этих ваших "ребятушек"!

     - А вот чтобы мы не играли, вы, когда будете ставить дирижёра в известность или кто там из дивизии будет звонить? - намекните, что желательна интересная и разнообразная программа, включающая эстрадную и классическую музыку, а также немецкий фольклор. - при этих словах я сделал непроницаемое лицо.

     Громов не отрываясь смотрел на меня.

     - А я всё думаю: чего он там темнит? - медленно сказал он. - А как услышал про немецкий фольклор...

     - Ну а что, немцам очень приятно будет услышать! - честно глядя в глаза ответил я.

     - Конечно приятно! - кивнул Громов. - И услышать, и особенно увидеть. Исполнительницу немецкого фольклора!

     Глаза Громова смеялись.

     - Ох и хитёр ты братец, не по годам! - покрутил он головой.

     - Так это же хорошо, Степан Афанасьевич, согласитесь! - я тоже улыбнулся, перестав прикидываться.

     - Хорошо, я сам позвоню дирижёру прямо завтра, чтобы у вас было побольше времени на подготовку. А Габриэль знает народные песни?

     - Конечно! - заверил я его и вспомнив, как она пела мне у неё спальне, добавил: - А уж как поёт - не усидишь на месте!

     Мы прошли несколько шагов молча по дорожке посыпанной крупным красноватым песком. Сколько раз мы гуляли тут с Габриэль. С той, другой...

     - О чём задумался? - очнулся я от вопроса Громова.

     - Да вот вспомнил тех "друзей с юга"... Известно о них что-нибудь?

     - Саша, зачем это тебе? - внимательный взгляд.- Для семьи Габриэль всё закончилось наилучшим образом - забудь!

     - А то, чем это для других может закончиться, тоже забыть? - поймал я его взгляд.

     - А что ты можешь сделать? Что я могу сделать?

     - Насчёт вас не знаю, а я - могу!

     - Интересно как и что? Или опять:" Потом расскажу!"?

     - Могу и сейчас. - пожал я плечами. - Но, с одним условием: вы тоже будете со мной откровенным.

     - Откровенным в чём?

     - Что вы думаете о нашей стране, её руководстве и перспективах развития?

     - Это тут при чём?! - Громов даже остановился от удивления.

     - А я не могу быть откровенным с "верным делу партии коммунистом беззаветно верящим в победу коммунизма"! - продекламировал я торжественным голосом.

     - И чем же тебе не нравятся "верные делу партии" коммунисты? - с интересом спросил Громов.

     - Тем, что они либо идиоты, либо мерзавцы!

     - Ого! Не слишком ли сильное заявление? - спросил полковник, но в его голосе я не услышал ни удивления, ни возмущения. Уже хорошо...

     - Нет, не слишком. - пожал я плечами. - Мне кажется вы и сами так считаете.

     - С чего это ты взял? Я разве давал повод тебе так думать?

     - Нет, конечно! Вы же не настолько легкомысленны, чтобы показывать это. Просто вы далеко не ду..., извините, вы умный человек. А умный в эту хрень пропагандистскую верить не может. По-крайней мере, я таких не встречал.

     - Хм, прямо не знаю что и сказать! - ухмыльнулся Громов.

     - А ничего не говорите, просто промолчите. - предложил я. - А как известно: молчание - знак согласия.

     Теперь Громов тихонько засмеялся.

     - В принципе, я удовлетворен. - продолжил я. - Я в вас не ошибся! Как и вы во мне. А теперь - последнее!

     Я остановился и повернулся к Громову:

     - Разрешите? - И пока он ничего не успел сказать, я крепко взял его за руку. К этому моменту я стал готовится несколько минут назад, активно поддерживая разговор и расслабляя этим полковника. Сам же в это время понемногу входил в транс и сейчас даже кратковременный контакт позволил выкачать из него массу информации.

     - Что ты делаешь? - удивление Громова было неподдельным.

     - Уже ничего! - отпустил я его руку.

     - И что это было? - в его глазах я заметил растерянность.

     - А вы что-то почувствовали?

      Мне правда было интересно, что чувствует человек, когда к нему в мозги вторгается посторонний и шарит там, как в амбаре, а потом ещё тащит оттуда твои мысли.

     - Я не понимаю... - по лицу Громова видно было, что он пытается самому себе объяснить произошедшее с ним. - Как будто порыв ветра пронесся в голове! - сумел, наконец он найти нужные слова. - Как ты это делаешь?

     - Да я сам до конца не знаю! - честно признался я. - Раньше вообще не понимал ничего и мало, что умел. Теперь же как будто открылись шлюзы и с каждым разом получается всё легче и возможности расширяются. Началось это с излечения Габи. Я тогда был в таком состоянии, что сам мало что соображал. Меня просто заполнил дикий страх, что я её потеряю. Снова. Я был готов на что угодно, чтобы этого не случилось. И видимо это огромное, нечеловеческое желание и сломало какие то преграды.

     - Ты сказал - "снова"?

     - Да, я знал Габриэль. Давно. Пятьдесят лет назад...

     - Что?! Как? - Громов изумлённо смотрел на меня.

     - Не бойтесь, я не сошёл с ума. - усмехнулся я. - Да, я был здесь раньше. Нет, не здесь, конечно и не с этой Габриэль. Сначала я думал, что попал из моего будущего в моё прошлое, но это невозможно. Потом как-то пришло понимание, что это параллельная реальность отстающая в своём развитии от моей бывшей на 50 с лишним лет. Это понимание пришло не совсем "как-то", мне кажется, что это мне уже где-то кто-то объяснял, только я не могу вспомнить как это было. А вот само объяснение я вспомнил.

     - И почему это с тобой случилось? - Громов немного пришёл в себя и смог задать вопрос.

     - Тоже не совсем понимаю. Есть только уверенность, что это не случайность. И эта уверенность тоже как бы проявлялась в сознании постепенно. Я должен попытаться изменить ход истории в этой реальности, которая до моего появления здесь шла тем же самым путём, что и моя. А может тогда вообще была только одна, а потом она разделилась..

     - А зачем её менять? Чем она тебя не устраивала?

     - Да дело не во мне, я там был маленьким человеком. Да и прожил достаточно интересную жизнь. Дело в самой реальности. Думаю её уже нет. А если и есть, то лучше бы исчезла совсем.

     - То есть? - мы так и продолжали стоять напротив друг друга.

     - Глобальный ядерный конфликт. По всей вероятности я попал под один из первых ударов. Во всяком случае услышать новость о начале атомной войны я не успел.

     - Ты погиб от американского удара?

     - Российского.

     - Что у тебя, Эрих? - Первый секретарь Социалистической единой партии Германии жестом предложил садиться своему другу и соратнику.

     - Группа готова. Как я и думал, уговаривать их не пришлось, скорее наоборот. Рвутся в бой после успешной акции у нас.

     - Большая удача, что их удалось обезвредить так быстро. - повертел авторучку Хонеккер. - Там ведь нам помог сотрудник КГБ, если не ошибаюсь?

     - Начальник Особого отдела одной из советских дивий, - кивнул Эрих Мильке, бессменный руководить Министерства государственной безопасности ГДР или сокращённо - "штази", крёстным отцом которой был сам Лаврентий Берия. - У нас тесные отношения со всеми их отделами.

     - Он, конечно не раскрыл источник информации? - уточнил Хонеккер.

     - Естественно, - подтвердил Мильке. - Мы не в праве требовать от госбезопасности СССР раскрытия ни их методов, ни, тем более их источников, даже, когда они действуют на нашей территории. Вы не хуже меня знаете, товарищ Первый секретарь, об ограниченном суверенитете нашей страны.

     - Да, с этим приходится мириться! - скривился Хонеккер. - Но и в этих условиях нам удается проводить собственную политику, не спрашивая разрешения Советов по каждому поводу. Ваша операция с Гийомом - просто великолепна! Говорят, Леонид Брежнев устроил выволочку своему главному шпиону Андропову.

     Оба Эриха засмеялись довольные.

     - Поэтому и эту нашу операцию с арабами необходимо провести в условиях абсолютной секретности, чтобы ни единого слуха не просочилось наружу.

     - Естественно, шеф! - Мильке иногда позволял себе некоторые вольности в общении со старым другом. - Если вдруг поступит запрос от советской госбезопасности о судьбе этих террористов, мы предоставим материалы секретного расследования и закрытого суда над ними.

     - Чем мотивируете эту секретность?

     - Нежеланием сеять панику среди населения. - пожал плечами Мильке. - Это обычная практика в Советском союзе. О любых происшествиях, даже естественного происхождения стараются не сообщать вообще и только в случае утечки, дают минимальную информацию препарированную так, что разобраться в ней весьма затруднительно. Так что с этой стороны я не жду никаких проблем.

     - А как вы намерены скрыть нашу связь с этими сирийцами, если они попадут в руки западногерманской полиции?

     - Наши люди в "Красной армии" тщательно проинструктированы и сразу же после акции уничтожат их и полиция получит только трупы.

     - А если всё -таки что-то пойдет не так? - засомневался Секретарь.

     - Даже при самом плохом развитии событий сирийцы ничего конкретного сообщить не смогут. Все мероприятия с ними проводили всего трое наших людей, о которых террористы будут знать только клички. А кто они и откуда - для них тайна. Они думают, что эти люди из "Красной армии". Но я уверен, что всё пройдёт как следует. На той стороне опытные боевики участвовавшие в десятках акций и в нужный момент у них не дрогнет рука.

     - Да, пора дать хороший толчок движению сопротивления в Западной Германии. - задумчиво сказал Хонеккер. - После ареста всей верхушки "Красной армии" оно почти сошло на нет. Мы не можем позволить себе, чтобы оно совсем умерло. Борьба с империализмом наша приоритетная задача и мы должны вести её во всех сферах, где только сможем. А теракты в городах дают очень хороший эффект и будоражат общественное мнение, показывают слабость буржуазного правительства.

     Первый секретарь СЕПГ помолчал, думая о чём -то и спросил:

     - Группа новых членов "Красной армии" готова?

     - Так точно, товарищ секретарь!

     - Тогда не тяните, забрасывайте их всех на ту сторону.

     - Желательно отправить с ними и финансовую помощь, шеф. - напомнил Мильке. - Борьба борьбой, но деньги очень обостряют классовую ненависть.

     - Я помню. - кивнул Хонеккер. - Возьмёте из секретного фонда. Необходимые распоряжения я отдам.

      * * *

     - Габи, а у вас в церкви есть какая-нибудь музыкальная аппаратура? - я вспомнил, что в прошлой жизни видел шикарный электроорган в комнате, где проходили собрания молодёжи и какой-то парень аккомпанировал на нём, когда ребята и девчата пели псалмы или церковные гимны, я уж не знаю.

     - Да, наша церковь получила в подарок аппаратуру для ансамбля от церквей Западной Германии, - кивнула Габи, отставив чашку с чаем. - Пастор Франц тогда даже организовал молодежную группу, чтобы привлечь новых прихожан. Но уже первое их выступление очень не понравилось и руководству церкви и прихожанам, поэтому больше никаких попыток не было.

     - А что они играли? - я прямо заинтересовался.

     - Ну они просто играли ту же церковную музыку, которую обычно играет на большом органе наш маэстро.

     - То есть, просто копировали? - уточнил я. - Ничего не меняя?

     - Да. - кивнула Габи. - Будешь ещё бутерброд?

     - А ничего другого вкусненького у тебя нет? - напустив на себя вид пай-мальчика уточнил я.

     - Есть, но это не в кухне. - в тон мне ответила Габи.

     - Хорошо, я согласен подождать. - согласился я.- Давай я помою посуду, может за это мне перепадёт дополнительная порция.

     - Какой ты корыстный человек! - вздохнула Габриэль, подперев голову кулачком.

     - А что делать? - состроил я страдальческую гримасу. - Жизнь заставляет.

     Быстро вымыв чашки с блюдцами, я повернулся к сидящей Габриэль.

     - А если я отнесу тебя в спальню, могу я рассчитывать на ещё одну дополнительную порцию вкусняшек?

     - Ну, сначала донеси, а там всякое может быть... - задумчиво ответила Габи.

     - Вот "всякое" мне очень нравится! - быстро подхватив её на руки ответил я.

     - Ой! - воскликнула от неожиданности Габи и крепко ухватила меня за шею.

     - Попалась, сладость моя! - я зарылся лицом в её спутанные волосы и нашел в них губы.

     

     - Значит, говоришь они играли псалмы и это никому не понравилось? - через вечность вернулся я к продолжению разговора.

     - Угу... - покачала головкой Габи, лежащей у меня на груди. - Все привыкли петь под орган, а тут группа.

     - Ну да, церковная музыка исполняемая рок-группой без адаптации будет звучать странновато... - задумался я. - А эти парни ещё ходят на ваши собрания?

     - Да, хотя не все и не всегда. Поэтому патер Франц и недоволен.

     - И какой уровень у них, как музыкантов? - я продолжал прояснять для себя ситуацию.

     - Примерно как у вас. - подумав немного ответила Габи. - Конечно до тебя им далеко, но бас-гитарист играет лучше Жени. Остальные очень даже неплохие музыканты. Они же все играют на танцах в разных гаштетах.

     - Что ж, это очень хорошо! - сделал я для себя вывод.

     - А зачем они тебе? - увидел я глаза Габи совсем рядом.

     - С их помощью я попробую сдать экзамен экстерном. - честно ответил я.

     - Ты хочешь сыграть с ними в церкви? - удивилась Габриэль. - Но они уже играли и ничего из этого не получилось.

     - Так нужно творчески подходить к делу, солнышко! - улыбаясь ответил я. - А мои творческие способности тебе известны, согласись! И не только в музыке... - добавил я со значением.

     Габи тихонько засмеялась и слегка покраснела.

     - Воооот! Вижу, что ты по достоинству их оценила.

     - Болтун... - прошептала нежно Габи и потянулась к моим губам.

     Через какое-то время я всё -таки добрался до фортепиано.

     - Послушай, радость моя, как тебе на твой вкус. Потом можешь подключится.- я передал ей листок с текстом. - Только тут нужна группа и самое главное ваш церковный хор.

     Я начал тихонько партию органа на фортепиано и запел:

      Dori me

      Interimo, adapare

      Dori me

      Ameno, Ameno.

     Уже со второго куплета Габи запела вторым голосом. Даже под одно фортепиано латынь звучала как-то таинственно и загадочно, а когда это будет петь хор в церкви с её акустикой и атмосферой!...

     - Что это, Сашик?! - Габи смотрела на меня расширившимися глазами.- Это на латыни? О чём эта песня?

     - Подожди, солнце моё! - улыбнулся я. - Попробуй ещё вот эту спеть, она на английском. - я дал ей текст песни "Mother" той же группы Era.

     Я пел партию хора и снова Габи подхватила почти сразу. Её мастерство как певицы значительно выросло и ей теперь под силу были практически любые партии и мелодию она схватывала буквально на лету, с первых тактов.

     Я показал ещё несколько отобранных мною песен из репертуара группы Era.

     - Это очень приблизительное звучание, ты понимаешь, да? - стал я объяснять. - Тут очень важен хор, акустика, ну и звучание группы. А представь, как зазвучит соло на гитаре под куполом!

     - Мне и так уже очень нравится! - восторг застыл на лице Габи. - А когда мы сможем попробовать в церкви?

     - Да когда хочешь, солнышко! Ты сможешь расписать партии для хора?

     - Ой, не знаю! - засомневалась она. - Я только переписывала раньше уже готовые партии.

     - Ну ты же знаешь, как должен звучать церковный хор? - успокоил я её. - Мелодия у тебя есть, а ты только распиши аккорды, которыми хор будет петь, вот смотри!

     Я быстренько набросал несколько строчек.

     - Жаль попробовать сейчас не можем, у нас с тобой только два голоса.

     Мы ещё раз прошли по песням, теперь уже исполняя их вдвоём и я в нужных местах играл или пел гитарное соло, которое собирался вклеить в песни.

     - Как думаешь, Габи, понравится вашей молодёжи такая музыка? - спросил я, когда мы закончили.

     - Я думаю, что понравится и даже очень! - без тени сомнения ответила она. - Все песни так звучат и как будто они старинные и как будто современные. Они должны понравится не только молодым, но и взрослым.

     - Постой! - у меня мелькнула ещё одна мысль. - Есть одна песня прямо для тебя! Не могу же я допустить, чтобы твой прекрасный голос потерялся в хоре. Я вообще всё это ведь ради тебя затеял. Вот послушай!

     И я заиграл мощное вступление аккордами песни Сары Брайтман Fleurs Du Mal из её альбома Symphony , который она как раз и записывала в венском соборе с церковным хором. Можно было бы и ещё взять несколько песен оттуда, но я решил, что остальное я оставлю на потом. На первый концерт хватит и того, что мы уже просмотрели.

     - Сашик! - Габи потрясённо смотрела на меня. - Но как это возможно?! Столько новой музыки сразу! И такой, какую ты не писал никогда!

     - Ну а что делать, солнышко? - попытался отшутиться я. - Жениться -то мне надо, а то ты устанешь ждать и ещё выйдешь за какого-нибудь красавца! Их там вон целые табуны ходят! И тогда я умру возле аленького цветочка, как то чудище. - и я шмыгнул носом.

     - Саш, ну я серьезно! - сказала укоризненно Габи и тут же улыбнулась.

     - Так и я серьезно! - согласился я. - Раз другого способа нет, придётся каждый день шедевры писать! А ты жди и всем отказывай!

      * * *

     Из-за катастрофической нехватки времени я всё время откладывал поход в спортзал. Единственно, что на обязательной утренней зарядке я старался выкладываться полностью, чем немало удивлял не только остальных срочников оркестра, но и других "молодых" бедолаг, для которых это была ежедневная пытка. Старослужащие имели возможность на вполне законных основаниях измываться над худосочными первогодками, как им заблагорассудится и при этом ещё получали поощрения от командиров, вместо наказания.

      Но в один из вечеров, когда не удалось убежать к любимой, я всё-таки отправился в спортзал, благо он находился впритык к нашей студии. Постучав в дверь и не получив никакого ответа, я потянул её на себя и к моему удивлению она поддалась. Пройдя короткий темный коридорчик, я открыл ещё одну дверь и оказался, наконец в спортзале, похожем на тысячи таких же: с баскетбольными щитами на противоположных стенах, кучей матов, сложенных пирамидой в углу и воротами для гандбола. Что немного отличало от других подобных помещений, так это то, что в одном из углов был устроен настоящий боксёрский ринг. Скорее всего, это была личная инициатива главного спортсмена полка - старшего лейтенанта Чудиновского, бывшего боксёра, которого за глаза все называли Чудиком. И надо сказать, что кличку свою он полностью оправдывал. Поговаривали, что на ринге он получил несколько нокдаунов, которые фатально сказались на его психическом и умственном состоянии. Достаточно было посмотреть как он вприпрыжку передвигается по территории полка с фуражкой набекрень, чтобы понять справедливость поговорки: сало сила, спорт - могила!

      - О, кого мы видим! - раздались радостные голоса с самого верха пирамиды из матов. Я не сразу и обнаружил обитателей спортзала. Вся спортивная наличность полка в количестве четырех человек, перевернулась на живот и свесив головы с интересом уставилась на меня.

     - Ты не заблудился, музыкант? - радостно скалясь спросил сержант. Наверняка он командир отделения.

     - Здравия желаю, господа спортсмены! - помахал я рукой. - Не помешаю?

     - Господа? - удивлённо протянул сержант. - С утра были товарищи!

     Остальные возлежащие с готовностью поддержали командира смехом.

     - Ну, товарищи они в окопах, - ответил я подходя ближе. - А вы живёте как господа: тепло, светло и мухи не кусают! Да и за шиворот не капает.

     - Ну, вы тоже не бедствуете! - сержанту явно понравилось, хотя у меня мелькнула мысль, что могут воспринять мою шутку, как оскорбление.- Видели, какие аппараты за вами приезжают! И везут вас явно не в окопы.

     Спортсмены засмеялись с ещё большим энтузиазмом, окончательно освобождаясь от дрёмы после сытного ужина. Паёк у них был специальный, типа они тратили много калорий на тренировках. Ну да, давить маты не каждый может!

     - Не буду спорить и жаловаться на службу! - согласился я. - Нам повезло не меньше, чем вам. А то и больше. Но я к вам по делу.

     - Ух ты! - сержант лёг поудобнее. - И что за дело?

     - Да хотел бы потренироваться у вас. А то, сами видите, бог мускулатурой не наградил, придётся самому качаться.

     - Ничего себе! - по-настоящему удивился сержант. - Мы, в общем -то не против. А чем конкретно хочешь заняться? Просто гири потягать?

     - Да, гирь мне и по утрам на спортплощадке хватает. Хотелось бы потренироваться в чём -нибудь типа бокса или лучше рукопашного боя. Как спецназ тренируется.

     - Чегоооо? - сержант спрыгнул с матов. - Откуда о рукопашном бое знаешь?

     - Да у нас был препод начальной военной подготовки в школе бывший спецназовец, много рассказывал и кое-что даже показывал.- выдал я заранее заготовленную версию объясняющую и мой интерес и те знания, которые непременно обнаружатся у меня в процессе тренировок.

     - Даже показывал? - недоверчиво качнул головой сержант. - Им же нельзя, даже заикаться об этом, не то, что показывать.

     - Да у нас в станице много чего можно было! - махнул я рукой. - Мы казаки - вольный народ, никто нам не указ!

     - А ты что ли казак? С Дона? - в голосе сержанта послышались уважительные нотки.

     - Нет, с Терека. Из Чечни. - я решил тему казачества усилить, раз это производит такое впечатление.

     - Сильно! - уважения стало ещё больше. - Слышал я о ваших.

     Я не стал выяснять, что именно и где слышал сержант о терских казаках, мне хватило того, что он явно был не против теперь моего присутствия здесь.

     - Прямо сейчас хочешь заняться? - спросил сержант.

     - Ну, а что тянуть? Я и форму с собой захватил! - показал я вещмешок со спортивной формой.

     - Ну, давай знакомиться! - сержант протянул руку. - Я - Фролов Виктор, КМС по самбо.

     - Ого, круто! - совершенно искренне восхитился я. - Потренируешь меня?

     - Ну, если будешь серьёзно относиться к делу, почему бы и нет?

     - Обещаю! - коротко ответил я, пожимая ему руку.

     - Михалёв Владимир. - басом сказал крупный парень и протянул огромную лапищу. - Бокс.

     - " Мухач"? - пошутил я и вся компания дружно засмеялась.

     - Ага, только отъелся на казённых харчах! - осклабился Владимир.

     - Сергей Зеленский, самбо. - скромно представился парень примерно моей комплекции.

     - А это наша быстроногая лань! - смеясь представил последнего спортсмена Виктор, хлопнув его по плечу. Парень мягко улыбнулся и протянул руку:

     - Александр Журбин, лёгкая атлетика.

     - Ну что парни, может и правда хватит валятся на матах? - обратился сержант к своей команде. - Если уж нежные музыканты приходят тренироваться, то уж нам - сам бог велел! Давайте, переодевайтесь в темпе и на разминку.

     Сержант дело своё знал и быстро вогнал меня в потное состояние, чего я, в принципе и ожидал.

     - Если не против, давай со мной в пару. - предложил после разминки Виктор. - Сразу посмотрю чего ты умеешь, чтобы ясно было с чего начинать тренировки.

     - С удовольствием! - согласился я. - Только, дяденька, больно не бей!

     - Не боись! - широко улыбнулся сержант.- Своих не обижаем.

     Впятером мы быстро выложили большой квадрат из матов на середине зала, парни сели по периметру, а мы вдвоём вышли в центр.

     - Нападай! - предложил Фролов.

     - Подожди. - решил уточнить я. - Так мы по каким правилам будем? Я ведь самбо совсем не знаю.

     - А и не надо. Давай без правил. Ты же хотел как спецназ тренируют, а там правило одно - на тренировках не убивают и не калечат, а все остальное можно.- ответил Виктор и успокоил. - Ты не бойся, я только защищаться буду и обозначать удары.

     Удары? Он же, вроде самбист? Или что-то ещё знает? Карате в те годы было под запретом в СССР, но подпольные секции существовали. В 1972 году легализовали дзюдо и многие каратисты маскировались под дзюдоистов, благо униформа была практически одна и та же. И первые секции по изучению каратэ организовывались как раз дзюдоистами. Ну-ка, ну-ка посмотрим...

     Я принял боксёрскую стойку, старательно закрывая уязвимые места. Виктор на это только усмехнулся и слегка приподнял руки, оставаясь практически открытым. Ну да, кандидат в мастера против нежного музыканта! А у меня неожиданно как будто что-то щелкнуло в мозгу и сделав шаг вперёд левой ногой, сделал ложный выпад правой рукой и одновременно правой ногой слегка ударил Виктора повыше колена по задней части бедра. Где -то на задворках сознания как будто зажглась надпись:" Точка Fengshi". Виктор вскрикнул то ли от боли, то ли от неожиданности и упал на колени, но удержался и тут я его добил правым прямым в лоб, в последний момент сдержав удар. Виктор упал на спину, изумлённо глядя на меня.

     - Ты откуда это?.. - с трудом выговорил он. Опираясь на руки он поднялся, потирая бедро. - Откуда это знаешь?

     - Извини! - искренне сказал я, сам поразившись откуда я знаю куда нужно бить и результату удара.

     - Ты же сказал, что ничего не умеешь? - сержант усиленно растирал бедро.

     - Да я сам не понимаю, как у меня это получилось! - извиняющимся тоном ответил я, лихорадочно пытаясь придумать объяснение.

     - Вам этот спецназовец, похоже не только кое-что показывал, но и тренировал! - держась за бедро сказал Виктор. - Ты чего сразу не сказал?

     - Извини, - повторил я. - Это было давно и всего пару тренировок....

     - Пару? Ну-ну... - с сомнением покрутил головой Виктор. - Ладно, хочешь с Сергеем попробовать?

     С того дня я не пропускал ни одного вечера. Перед отбоем сразу бежал в спортзал, где меня уже поджидали спортсмены, с которыми мы очень быстро стали друзьями. Знания восточных единоборств полезли из меня сами собой с такой скоростью, что уже через несколько дней я показывал приёмы и удары всем, включая обоих самбистов-каратистов.

     - Российского? Ты хотел сказать - советского? - Громов смотрел на меня совершенно обалдевшими глазами.

     - Нет, к тому времени Союза уже не было больше тридцати лет.

     - Как это?!

     - А вот так, товарищ полковник! "Великий, могучий и на века" Советский союз развалится за три дня, так и не дождавшись нападения "злобной НАТы". И самое смешное, что ваши коллеги, которые клялись "до последней капли крови", ни один не вышел на защиту государства. А вот до этого не задумываясь сажали сотни тысяч за анекдоты, представляя это как "непримиримую борьбу с врагами страны"!

     - А что же они делали? - с полковника можно было писать картину:" Громов поражённый громом ".

     - А они кинулись растаскивать страну! Что ещё делают в такие моменты грызуны? Грызут! Все ваши генералы мгновенно стали миллионерами, а всё офицерство - новыми дворянами. И страна покатилась... Из страны победившей фашизм очень скоро превратилась в страну победившего фашизма. Начались войны одна за другой: Приднестровье, Абхазия, Чечня, снова Чечня, Грузия и вишенка на торте - вторжение в Украину! Да-да, братский народ в один момент превратился в бандеро-фашистов, а с ними известно как поступают. Рассчитывали на лёгкую прогулку, но крепко получили по зубам. И вместо трёхдневного блицкрига получили бесконечную войну. На момент моего исчезновения число погибших перевалило за полтора миллиона...

     - Но в чём была причина всего этого кошмара? - выдавил из себя Громов.

     - Нападения на Украину? - уточнил я. - А так и не придумали повод. Несли какую-то чушь о базах НАТО, которые могут появиться на территории Украины , о биолабораториях, в которых выращивают боевых комаров, специально натренированных на русских, потом, что сама Украина готовилась напасть на Россию, причём не имея практически армии и "гениальный кормчий" опередил их на четыре часа. А вскоре и объяснять не надо было никому. Нашли отличный выход. Оказалось, что в богатейшей стране с нищим населением буквально за копейки можно найти сотни тысяч безумных тварей готовых убивать кого угодно! Главное - платите! Да-да, Степан Афанасьевич, в нашей с вами "высоко духовной стране" население оказалось бездумной тупой массой.

     - Саша, я не могу в это поверить! Этого просто не может быть! - Громов схватился за голову.- Я хорошо знаю наш народ! Да, большинство звёзд с неба не хватает, но идти убивать своих братьев?! Ведь русские и украинцы настолько проросли друг в друга, что трудно найти семьи, где не было бы предков тех или иных. Вот хоть в твоей семье, хоть в моей , да в миллионах других!

     - Да, Степан Афанасьевич, всё так! - согласился я. - Но оказалось, что всё это легко забывается, когда из телевизора на тебя начинает литься дерьмо пропаганды чуть не 24 часа в сутки.

     - Но кто разрешил эту пропаганду? Не могла же она появится сама собой!

     - Правильно мыслите, товарищ полковник! - кивнул я. - А вот ваши же коллеги не только разрешили, но и заставили оболванивать слабый умишком народ. Потому что управлять страной "окружённой со всех сторон врагами" гораздо проще! Никто не спрашивает, почему маленькие зарплаты, почему в каком-нибудь селе нет газа и о подобной "ерунде", потому что страна готовится к отражению агрессии. Не до шикарной жизни, товарищи, родина в опасности! Враг у ворот! Знакомо? Вот на этой мякине идиотов и провели, а идиотов тех оказалось гораздо больше, чем думалось. Ну а уж когда началась война, которую стыдливо назвали Специальной военной операцией, тогда уже в миллионах пропитых мозгов взыграл "патриотизм", ещё и подогреваемый невиданными для многих деньжищами. Теперь уж последние остатки совести потеряли и те, у кого они были. Те же, у кого остались хоть какие-то мыслительные способности или молчали, или просто сбежали из страны. Благо границы тогда были ещё открыты.

     

      * * *

     - Шурик! Парни! - раздался истеричный крик Лехи Алёхина из кабинета дирижёра, где он, по своему обыкновению "слушал Голоса". То есть путешествовал по радио-эфиру в поисках западной музыки. - Идите сюда! Слушайте какой музон!

     - Ну что ты там опять словил, Лёха? - Виталий неохотно оторвался от гитары.

     Теперь он много времени проводил в шлифовании своей игры, видимо задетый за живое тем, что "молодой", то есть я, за такое короткое время обогнал его в качестве игры.

     - Да быстрее! - поторопил Лёха.

     Я тоже отложил лист нотной бумаги, на который наносил очередной хит. Мы с Виталием одновременно всунули головы в дверной проём дирижерского кабинета.

      Hands Up, Baby Hands Up!

     Услышали мы забойную мелодию в динамиках радиоприемника.

     - Ничего себе! - Виталий уставился на меня, словно ожидая объяснения.

      А я и сам не сразу понял в чём дело. Но уже через пару тактов узнал наше звучание. Всё -таки я несколько раз слушал у Габи записи сделанные Вольфгангом.

     - Ну вот мы и на мировую сцену пробились! - усмехнулся я.

     - Ты хочешь сказать...- начал Виталий, но его перебил диктор радио:

     - Neuer Hit sowjetischen Band " Wind of Change" - Hands Up!

     Даже куцых знаний немецкого, которыми обладали все участники нашей группы хватило, чтобы понять эти слова диктора.

     - Ничё себе! - снова повторил Виталий, но уже совсем другим тоном. - Это нас по радио что ли передают?

     Парни молча смотрели друг на друга, а раздавшиеся позывные и такие знакомые слова : Sie hören Radio Deutsche Welle, - вообще прозвучали как удар обухом по голове.

     - Это Западная Германия? - почему-то шепотом спросил Жека. - "Немецкая волна"?

     Честно сказать, я и сам сильно прибалдел! Допускал мысль, что мы услышим себя по радио ГДР, но "Немецкая волна" ?!

     - Откуда у них наша запись? - Виталий снова уставился на меня.

     - Виталь, я-то тут при чём? - думаю удивление моё выглядело вполне естественно.

     В голове прокрутились все возможные варианты. Ясно, что запись на радио могла попасть только от Арнольда или, скорее всего от представителя Полидор. Но зачем? Полидор раскручивает нас, чтобы обеспечить удачный старт продаж? Но мы ведь ещё не перезаписали песни и эта любительская, по сути запись в продажу не пойдет! Тогда, зачем?

     - А нам за это ничего не будет? - задумчиво проговорил Юра Богданович.

     - Тебе-то за что? - отмахнулся Виталий. - Это нас записывал Вольфганг ещё до тебя, а больше мы нигде не писались.

     Я вспомнил про Антона, но говорить не стал. Может это была единственная наша песня транслируемая на "Немецкой волне" и о нас забудут.

     - Парни, я так думаю, что нам нужно молчать в тряпочку! - быстро перебрав все варианты сказал я. - Даже если кто-то и спросит, ответ у всех должен быть один: " Ничего не знаем, сами первый раз слышим!" Это если спрашивать будут прямо под нашу музыку. А так - вообще ни в курсе и никаких записей не слышали! Пусть сами разбираются, если кому охота. Да и чего паниковать? Мы-то точно ничего никуда не передавали! А если кто-то, в тайне от нас сделал запись и куда-то её переправил - мы ничего не знаем!

     - Я думал вы обрадуетесь, что вас по западным радиостанциям крутят... - протянул Лёха.

     - Обрадовались бы, если бы.... - не совсем понятно ответил Виталий. - Надеюсь успею на дембель свалить...

     - Да ладно тебе, Виталь!- хлопнул его по плечу Серёга. - Домой приедешь, хвалиться будешь, что знаменитостью был! Все девки твои будут! Давайте по репетируем лучше , Шурик вон опять чего-то пишет.

     - Да что-то настроения нет... - Виталий понёс гитару в хранилище.

     Мы молча переглянулись...

     Ну вот, а я переживал за то, что Полидор предлагает запись только мне и Габи. Предложи сейчас это Виталию вообще запаникует!

      * * *

     - Как идёт подготовка к Фестивалю? - канцлер без проволочек перешёл к делу.

     - Мы привлекли к его организации опытных продюсеров и шоу-менов. - пригубив коньяк, ответил Арнольд. - Через моего давнего друга на Полидоре это оказалось не сложным делом. Рок-музыка сейчас на подъёме и желающих заниматься организацией концертов, фестивалей и шоу самого разного калибра - предостаточно. Разослали приглашения многим популярным артистам, не только в нашей стране, но и за рубежом. Уверен, что по профессиональному уровню наш фестиваль "Ветер перемен" намного превзойдёт все эти пропагандистские поделки, которые так упорно проводят коммунисты в СССР и во всей Восточной Европе. Кстати, господин канцлер, в этом году, в июле месяце Хонеккер планирует провести второй раз этот "антиимпериалистический" фестиваль за мир и дружбу в Восточном Берлине. Меня поражает цинизм этого мерзавца! Лично отдать приказ стрелять в собственных граждан за то, что они пытаются спастись из его социалистического "рая", всесторонне поддерживать, финансировать и давать убежище самым бешеным террористам из "Красной армии" и при этом петь сладкие речи о "дружбе и сотрудничестве". Александр, тот русский парень, абсолютно прав - мы слишком расслабились и слишком либеральны с подобными мерзавцами. В его времени это и привело к гибели, по крайней мере миллионов и миллионов людей, если не всей планеты. Мы должны активизировать работу по разоблачению этих фальшивых "благодетелей Человечества" и наш фестиваль положит начало этой борьбе.

     - Вы назвали фестиваль " Ветер перемен"? - спросил канцлер. - Очень хорошее и символичное название!

     - Да и это название группы, с которой Александр и Габриэль выпустят свой диск у нас. Уверен, что успех ему обеспечен, а продажи по всему миру будут напоминать о Фестивале.

     - Что ж, придумано не плохо. - кивнул канцлер. - А вы уже послали приглашение ему и вашей племяннице?

     - Приглашение готово, но я хотел обсудить с Вами одну деталь.

     - Слушаю.

     - Я думаю, что приглашения артистам за "железный занавес" должно исходить от вашей канцелярии, чтобы оно имело больший вес. Особенно учитывая, что мы приглашаем такую необычную германо-советскую группу, да ещё и состоящую не просто из граждан СССР, а военнослужащих. Чтобы этот момент ни у кого не вызвал вопросов, мы включили в это приглашение и ансамбль Советской армии, как я предлагал ранее. Хотя лично я с большим удовольствием обошёлся бы и без них.

     - Хорошо, не вижу никакой проблемы в том, что приглашение будет от моей канцелярии. - согласился Брандт. - Хотя и думаю, что вы перестраховываетесь. Брежнев сам напросился на визит, он лично заинтересован в развитии дружеских связей с Европой и особенно с ФРГ. В экономике Советов назревают большие проблемы и контракты на поставки газа из России необходимы ему как воздух. Поэтому и идею фестиваля он с радостью поддержит. Оставьте текст приглашения и список всех артистов у секретаря, я распоряжусь.

      * * *

     - Ну вот сколько раз я ему говорила, что я такое не ношу! - расстроенным голосом сказала Габи, рассматривая какую-то вещь. - Вот куда её теперь?

     - А что там такого страшного прислал Арнольд? - оторвался я от расписывания партий новых песен.

     - Ну вот, посмотри! - Габи на вытянутых руках продемонстрировала очень красивую юбочку.

     - Ты, знаешь, солнце моё, что вот так я ничего не пойму. - честно признался я. - Что в ней не так? Мне вообще-то нравится. Пока...

     - Вот именно, что - пока! - тряхнуло головкой Габи. - Это же мини-юбка!

     - И? - я никак не мог взять в толк, что с юбкой не так.

     - Ну ты когда -нибудь видел меня в мини?

     Я задумался...

     - Ты права - никогда! - согласился я. - Мне-то, в принципе всё равно во что ты одета... - хотел было пошутить, насчёт того, что предпочитаю как раз противоположное, но вовремя заметил, что Габи сейчас не до шуток. - Я просто думал, что у тебя этих мини нет, вот и всё. А почему? Какая разница?

     - Я тебе сейчас продемонстрирую, какая разница! - со значеним сказала она. - Отвернись!

     И сейчас я молча подчинился, хотя в другое время устроил бы маленький шутливый бунт.

     - Смотри! - услышал я и повернулся.

     - Мама дорогая! - только и смог я прошептать.

     - Ну вот скажи, как я в таком виде пойду по городу!?

     - Знаешь, тут ты права! - согласно закивал я. - Одну тебя в таком виде пускать нельзя. Потому как моя шутка насчёт автомобильных аварий и соприкосновения лбов граждан со столбами - станет явью!

     Юбка заканчивалась гораздо выше колен, оставляя открытыми стройные ножки Габи на всю длину. А если она ещё наденет туфли на каблуке?

     - Красота! - не смог удержаться я от восторженного восклицания.

     - У тебя что ли тоже только одно на уме? - прищурив глаза спросила Габи.

     - Неее! Не одно! - замотал я головой. - У меня много чего на уме, когда я вижу тебя, а уж в таком виде!..

     - Ну, Саш! - Габи как бы и возмутилась, но в глазах уже заплясали бесенята.

     - В такой юбке ты можешь гулять строго только со мной вдвоём! - вынес я вердикт.

     - Вдвоём? А мне кажется мы будем гулять втроём! - прыснула Габи глядя куда-то вниз. - Вот тогда аварий будет больше и со столбами встретятся не только мужские лбы.

     Я опустил глаза, глянув вниз...

     - Аааа! Покраснел! - залилась смехом Габи. - Посмотрите, оказывается Сашик может краснеть!

     Я не успел поднять голову, как оказался в её объятиях.

     - Теперь всегда буду надевать эту юбку, когда ты будешь приходить. - через какое-то время сказала Габи. - У тебя был такой вид!....

     - Вот ты бессовестная, оказывается какая! - укоризненно качая головой сказал я. - Измываешься надо мной...

     - Да ты же мой хороший! - нежно сказала Габи. - Ну, иди ко мне, я тебя пожалею.

     - Габи, мне вот интересно, я когда -нибудь привыкну к тебе? - обнимая её сказал я. - Понимаешь, вот сколько бы я на тебя не смотрел, всегда такое чувство, что я вижу тебя как будто впервые ! В смысле смотрю и не могу насмотреться! Ты оказываешь на меня прямо магическое действие. Каждое твоё движение, каждый взгляд, особенно - взгляд, прямо с ума меня сводят! Разве ж так можно? Ты там не можешь у себя что-нибудь прикрутить, чтобы я хоть немного в себя пришёл?

     - А ты хочешь? - тихонько засмеялась Габи, приподняв голову с моего плеча.

     - Не, не хочу!

     - А зачем тогда просишь?

     - Это у меня остатки разума просят о пощаде! Вот тебе хорошо, я на тебя так не действую!

     - Бессовестный - легонько укусила меня за плечо. - Это я тебе не говорю, просто. Ты разве сам не чувствуешь?

     - Конечно, чувствую, солнышко, это я специально говорю, чтобы нежностей от тебя услышать!

      * * *

     - 2 мая оркестр сопровождает группу туристов в Саксонскую Швейцарию, - как обычно без всякого предисловия, кратко и сухо начал Чихрадзе.- Начальство требует не обычный духовой оркестр, а большой эстрадный, ещё и хотят, чтобы было что-то народное.

     - Народное наше? - уточнил старшина.

     - В том-то и дело что нет. - у Чихрадзе чуть дернулся уголок губ, что означало высшую степень недоумения. - Нам предлагается найти исполнителя немецких народных песен.

     Оркестр замер в изумлении, но тут же неунывающий Вася Онопко предложил:

     - Ну а что? Студников наденет "кляйне гузе" - кожаные шорты, воткнет перо в шляпу и готов тиролец!

     - А может перо лучше в зад воткнуть? - задумчиво протянул Конюшков.

     - Не, тогда это будет Гальский петушок! - тут же встрял Ключный.

     - Давайте серьёзнее! - почему-то сегодня дирижёр не стал ждать пока приступ юмора иссякнет сам собой. - Сначала решим какие произведения большим эстрадным оркестром будем исполнять, а потом будем голову ломать о фольклоре.

     - Не надо ломать, товарищ капитан! - решил я сразу его успокоить. - Знаю я исполнителя немецких народных песен с хорошим репертуаром.

     - Знаешь? - удивился дирижёр. - Или ты сам собрался петь? Хотя, я бы наверное уже и не удивился, после того, что увидел 8 марта.

     - А что там было? - тут же спросил Студников, собиратель всех новостей в дивизии.

     - Много чего... - неопределённо ответил дирижёр и спросил у меня: - Так кто будет петь? И хорошо хоть поёт?

     - Хорошо, товарищ капитан. Вы её видели и слышали, это Габриэль.

     - Это та девушка, что пела с вами? - приподнял брови Чихрадзе. - Поёт она действительно хорошо. А тебе откуда известно, что она знает и народные песни?

     - Да как-то в разговоре она сказала, что ей нравится фольклор. - не моргнув глазом ответил я.

     - Но ты сам слышал её? - продолжил пытать дирижёр.

     - Ну, она напела мне немного, - продолжал я сочинять на ходу. - Ну вы же сами её слышали, товарищ капитан. Если она такие сложные вещи поёт, то уж народные песни всяко сможет.

     - Ну это конечно так... - не надолго задумался Чихрадзе и тут же вынес решение. - Хорошо, останавливаемся на этом варианте, всё равно выбирать не из чего. Потом напомнишь мне, я хочу её послушать. Идём дальше. Геннадий Николаевич, - обратился он к Конюшкову. - Вы когда -то очень прилично исполняли "Чардаш", сможете?

     - Ну, а почему же нет? - уверенно ответил наш трубач номер один.

      - Прекрасно! Вячеслав Андреевич, как думаете из Гленна Миллера две -три вещи потянем? - посмотрел Чихрадзе на Слатвинского сидящего рядом со мной.

     - Можно и больше. - кивнул старшина. - Только Васе Ключному нужно будет тромбон брать на себя, Алёхин не потянет. И Любимова с саксофоном добавим. Раньше мы с двумя саксами играли, а с тремя вообще должно звучать хорошо.

     - Товарищ капитан, - снова встрял я. - Можно несколько известных песен сделать в инструментальном варианте. Я их на саксофоне на танцах хорошо обкатал, добавим большой оркестр - точно хуже не будет.

     - Какие, например? - сразу же решил прояснить этот вопрос Чихрадзе.

     - Ну, "Путники в ночи", можно, " Тень твоей улыбки", - стал я вспоминать.

     - "Песенку про птиц", тоже можно. - подал голос Юра Богданович.

     - Про каких ещё птиц? - приподнял брови дирижёр.

     - Это Юра так называет песню " Feeling". - усмехнулся я. - Там мелодия очень хорошая. Да вы её слышали, товарищ капитан, мы её в ГДО играли. - я сыграл на флейте несколько тактов.

     - Да, помню! - кивнул Чихрадзе. - Хорошая мелодия, берём. Кстати, Любимов, возьми и флейту, можно будет начало на флейте сыграть, а потом на саксофон перейдешь. Ещё какие инструментальные вещи вы играете? Думаю, нам проще будет добавить оркестр к вашей группе, чем всем разучивать что-то совсем новое.

     - " Мой путь" Фрэнка Синатры хорошо идёт, даже у нас в ресторане ГДО, а немцы тем более её знают. - вспомнил я и в этот момент мне пришла мысль: - Товарищ капитан, а что если Василий Иванович споёт два-три куплета этой песни, а потом и оркестр как большой проигрыш сделает? Голос у Василь Иваныча точно не хуже, чем у Синатры.

     Я оглянулся на сидящего во втором ряду оркестра Ключного. Он наградил меня довольной улыбкой.

     - А где мы возьмём слова? - поинтересовался дирижёр. - Василий Иванович, вы знаете слова?

     - Я не до такой степени грамотный! - вздохнул Ключный. - А песня и правда хороша!

     - Василь Иваныч, я знаю слова! - успокоил я его. - Она мне с детства нравилась и когда я слышал её, то записывал несколько строк, сколько успевал. Так всю и записал, а потом запомнил.

     Историю я придумал на ходу, но правдивость её никого не интересовала - главное, что слова были.

     - Отлично! - подвёл итог Чихрадзе. - Тогда вы с Любимовым скооперируйтесь и подготовьте песню, а потом прогоним с оркестром.

     Обсуждение репертуара пошло дальше, а я вздохнул с облегчением. Внедрение Габриэль в большой оркестр прошло на удивление легко. Хотя дирижёр прав - выбирать было не из кого. Кстати, а где он её слушать собрался? Пойдёт специально в ГДО? На него это не похоже. Ну, это его проблемы, свою я уже решил!

     - Сашик, мы можем сегодня попробовать спеть с группой в церкви! - после обычной нашей "пятиминутки поцелуев-обнимашек", сверкая глазами объявила Габи.

     - А ты расписала все партии для хора? - уточнил я.

     - И расписала, и мы уже немного попели сами, без сопровождения! Всем очень понравилось! - сказала Габи. - Я попросила всех ребят, кто играет в группе придти сегодня. Пойдём?

     Она легонько потеребила меня за рукав, так ей не терпелось!

     - А мне гитара найдётся там? А то я не знал и не захватил свою.

     - Не знаю сколько у них там гитар, но, в крайнем случае возьмёшь у кого-нибудь из них. Это же репетиция, а потом уже со своей придёшь.

     - Ну, если у тебя больше ничего не осталось для меня, то пошли!

     - Осталось-осталось! - успокоила меня Габи с лукавой улыбкой. - Самое вкусное - после работы!

     - Тогда я буду работать за троих! - я поцеловал её в носик.

     Церковь встретила нас необычным оживлением. Перед алтарём, на возвышении толпились участники хора, а внизу патлатые парни заканчивали установку аппаратуры и настраивали инструменты.

     - Guten Tag ! - поздоровались мы с Габи одновременно и нам ответил нестройный хор голосов и улыбки.

     Я подошёл к парням из группы. Виделись мы впервые и Габи представила меня им.

     - Очень приятно! - первым протянул руку их соло-гитарист, скорее всего лидер, как это бывает в большинстве групп. - Ральф, гитара.

     - Петер, ударник! - паренёк, чём-то похожий на Ринго Старра крепко пожал руку, несмотря на то, что был самый маленький в группе.

     - Вольфганг, клавишные. - из под низкой чёлки на меня глянули озорные глаза. - Друзья зовут меня просто Вольф.

     - Волк? - улыбнулся я. - Но наверное не страшный, а добрый - из сказки?

     Парни вежливо засмеялись, а мне понравилось, что удалось даже пошутить на-немецком.

     - Ганс, бас-гитара. - представился последний. Ну, а куда же в Германии без Ганса?

     - С чего начнём? - сразу же спросил Ральф.

     - Подожди, - улыбнулся я. - Для меня гитара найдется? А то Габи меня не предупредила и я не захватил свою.

     - Да, у нас есть ещё одна, - кивнул Ральф. - Мы сначала играли с тремя гитарами, а потом наш ритм-гитарист переехал с родителями в другой город, а желающих на его место не нашлось.

     - Я принесу! - вызвалась Габи. - Она же у вас там, где собирается молодёжная часть прихожан?

     - Да, в маленькой комнате!

     Габи оставила нас и пошла за гитарой.

     - Давайте начнём с Ameno? - предложил я. - Там для группы совсем мало работы, в основном хор, а я как раз послушаю как вы играете.

     - Ну, конечно не так как вы! - улыбнулся Ральф. - Я ваш альбом наизусть выучил. Но Габриэль говорит, что там нет классных вещей, где ты на гитаре играешь. Покажешь?

     - No problems! - пожал я плечами и тут же увидел возвращающуюся Габи. Торопиться. Не терпится . Я улыбнулся...

     - Габи, тогда хор на тебе, я не очень в этом разбираюсь. - предложил я. - Я с группой.

     - Хорошо, Сашик! - глаза Габи горели нетерпением.

     Она поднялась на помост и шум, хоть и еле слышный, сразу же прекратился. Дисциплинированные ребята! Впрочем, там и взрослые есть.

     Габи что-то им быстро объяснила, народ пошуршал листами нотной бумаги и снова - тишина.

     - Мы готовы! - сказала Габи по-немецки, повернувшись к нам.

     Я кивнул органисту. Он взял вступительный аккорд. Габи, стоя лицом к хору подала знак и у меня мороз пробежал по телу от стройного аккорда взлетевшего под купол собора! Всё -таки живое исполнение в григорианском стиле никого не может оставить равнодушным.

     Do ri me

     Interimo, adapare

     Dori me

     Ameno, Ameno

     Вступила группа. Жаль, у нас не было скрипок, но Ральф с Гансом дали необходимый фон, а когда подключился Петер, песня зазвучала просто здорово! Я немного опасался, за ударника, но Петер сразу понял, как нужно стучать, хотя никогда оригинала не слышал, в отличие от меня. Я молча показал ему большой палец и одобрительно кивнул. Он только улыбнулся, не отвлекаясь.

     - Браво! Это было превосходно! - раздался сзади голос и несколько хлопков. Я оглянулся и увидел пастора Франца. - Я очень люблю и знаю григорианские песнопения, но в таком исполнении слышу впервые!

     Ну так, падре, так ещё никто и не исполнял!

     - У вас прекрасный хор, патер Франц и группа. - смог я построить фразу на немецком.- Мне нечему их учить.

     - А где вы взяли эту песню? - повернулся ко мне пастор.

     - Я знаю несколько старинных хоралов и просто адаптировал их под современное исполнение. - почти не погрешив перед истинной ответил я.

     Пастор только покачал головой.

     - У вас есть и другие, я правильно понимаю? - снова обратился он ко мне.

     - Да, это была только первая. Парни, что сыграем?

     - Давай, Avemano! - не раздумывая предложил Ральф. - Габи дала нам ноты и там написано, что есть соло на гитаре. Хочу послушать, как гитара будет звучать с церковной музыкой.

     - Давай! - согласился я и попробовал педаль. Гитара, конечно не Гибсон, но в церковной акустике каждая нота звучала как-то по особенному.

     - Габи, надеюсь первую партию ты оставила себе? - спросил я.

     - Я хотела, чтобы пел кто-нибудь другой, но все сказали, что петь должна я. - смущаясь ответила она

     - И правильно сказали, никто лучше не споёт.

     Как только Габи запела, я сразу понял, что это был не комплимент авансом. Голос у неё был явно лучше, чем в оригинале у Эры.

     Соло на гитаре было довольно простеньким. Главное в нём был звук, который и обеспечила акустика собора. У парней округлились глаза. Подождите, с Гибсоном будет ещё лучше! На втором соло я решил всё -таки немного отойти от оригинала и позволил себе некоторые вольности, продемонстрировав технику. Вся песня, на мой вкус получилась лучше, чем та, которая была в моем времени. Там меня немного напрягал голос солистки. То ли у неё был заложен нос, то ли она всегда так пела, но ощущение простуды преследовало меня на всём протяжении песни. На её фоне чистый и сильный голос Габриэль очень преобразил песню и я решил в дальнейшем изменить и соло на гитаре: сначала сыграю по канону, а второй раз дам волю фантазии!

     - Вот так нам надо было играть, а не копировать старинную манеру! - почесал в затылке Ральф.

     - Ну, теперь вы знаете, а церковной музыки много - дерзайте! - пожал я плечами.

     Особенно парням понравилась Misere Mani, ритм там был совсем современным, а партия Габриэль давала возможность кое-где импровизировать, что она и продемонстрировала.

     - Я думаю, начинать концерт нужно с этой вещи, - сказал я и нашел листок с нотами Sempire d'Amor. - Вольф, дай мне аккорд!

     И как только звук органа заполнил церковь, плач гитары взлетел под потолок.

     - Это будет вступление, а потом, без перерыва сразу Ameno, закончив, предложил я.

     В тот день мы прогнали все отобранные мною песни, на что я совершенно не рассчитывал. Обычно никакие репетиции не проходят сразу без ошибок, но исполнительский уровень у хористов был настолько высок, что они практически с листа пели свои партии безукоризненно. Придраться к чему-либо было невозможно, даже если бы я и захотел. Вот что значит люди ходят не по принуждению, а по велению души. Я вспомнил попытки нашего "пеньщика", как мы назвали учителя пения, создать в школе хор. Несмотря на все потуги, всё закончилось родовыми муками - "дитя" так и не появилось на свет.

     - Мне кажется, что всё готово к выступлению. - высказал я своё мнение. - Как вы думаете, падре? Всё -таки вы в церковной музыке разбираетесь лучше нас всех.

     - Честно скажу, что я скептически отнёсся к вашей идее осовременить старинную музыку, тем более - церковную. - ответил патер Франц. - Всё-таки мы обязаны придерживаться определенных канонов, но то, что я услышал сегодня мне очень понравилось и почти уверен, что и прихожанам придется по вкусу. Можно назначать выступление на ближайшее воскресенье. Вам будет удобно, Александр?

     - Как раз в воскресенье я свободен весь день и могу подойти в любое время.

     - Замечательно! - пастор довольно улыбнулся.- Тогда на воскресной мессе в середине дня я объявлю прихожанам, что вечером состоится концерт григорианского хорала в современном стиле. А уже завтра повесим и афишу на дверях церкви. Габриэль, ты сможешь разместить такую же в школе?

     - Конечно, падре! - Габи просто сияла от счастья.- Я всем своим одноклассникам сообщу, вдруг кто-то не заметит объявление.

     - Падре, а вы не могли бы мне выделить такое церковное одеяние с капюшоном? - я вспомнил, что на концертах и в видео-клипах все музыканты "Эры" были именно в таких. Я подумал, что светить свой фейс в католическом соборе раньше времени смысла нет. Не дай бог, кто-нибудь донесёт, что советский солдат так низко пал.

     - А зачем вам ?- удивился пастор.

     - Ну, вы же понимаете, как у нас в стране относятся к религии? - стал объяснять я очевидные для меня вещи. - А я к тому же ещё и солдат.

     - А давайте мы все наденем такие рясы! - предложил Ральф. - Это будет как бы наш сценический образ. Да и смотреться так будет лучше. А то Александр будет в рясе, а мы кто в чём.

     - Правильно мыслишь! - похвалил я . - У вас вон хор даже на репетиции приходит в одинаковых костюмах или как это можно назвать? - одеяниях? А мы будем смотреться немного странно.

     - Конечно найдём! - успокоил пастор. - У нас есть разные размеры. На какое время лучше поставить ваш концерт?

     Я посмотрел на парней и Габи.

     - Мы в любое время можем. - ответил за всех Ральф. - Смотри, как удобно тебе.

     Я прикинул: песен у нас было примерно на час с небольшим, плюс паузы на аплодисменты, значит всё выступление часа на полтора. Потом получение заслуженной награды, я покосился на Габи, которая не отрываясь смотрела на меня ожидая ответа. Дорога в полк, где надо быть хотя бы чуть раньше десяти вечера.

     - Не позже семи часов. - сказал я . - А если можно, то и раньше.

     - Давайте назначим на шесть. - решил пастор. - Чтобы никто никуда не торопился и прихожане после концерта могли спокойно разойтись по домам.

     - Отлично! Мне подходит! - согласился я.

     ++++++++++++++

     - И что ты собираешься делать? - немного успокоившись спросил Громов.

     - А мне вот интересно, что вы собирались делать? - я сделал паузу и закончил. - Всей вашей такой серьёзной компанией.

     Судя по виду Громова, он ещё ничего не понял.

     - В моём времени, насколько я могу судить по тем плачевным результатам, что мы имели, ничего вы не сделали и ваш вождь или как вы его там называли? - Ивашутин, умер в своей постели. Если бы пытались и ничего не получилось, то постелька у него была бы пожестче, думаю.

     - Откуда ты знаешь о... - начал было Громов, но потом, видимо вспомнил с кем разговаривает и замолчал.

     - Ну да, сейчас вы опять скажете, что не готовы об этом со мной говорить, не уполномочены и прочее. Но мне вот интересно, вы, боевые офицеры и генералы, тем более из спец органов, вы же должны были видеть не только то, куда ведут страну её " гениальные" лидеры, но и то, что сковырнуть эту власть под силу даже небольшой группе решительных людей. Тем более, обладающими таким опытом и умением. Неужели не хватило решимости? Даже после такой блистательной операции как захват и ликвидация Амина в Афганистане! Ведь ясно же было, что стоит изолировать пару десятков кремлёвских старцев, объявить по радио, что "по состоянию здоровья"... и всё! Советский народ примет любого нового "гениального лидера". Ему же абсолютно по барабану кто там в Кремле сидит и кто кого сегодня скушал. И вот вам власть и все возможности отвернуть страну от пропасти и начать строительство нормального государства для людей, а не ради бредовых идей.

     Я остановился, глядя на Громова

     - Значит у нас ничего не получилось? - смог спросить он.

     - А я не уверен, что вы пытались что-то сделать. Говорю же, что генерал армии, Герой Советского союза, бессменный руководитель ГРУ на протяжении 24 лет, спокойно дожил до пенсии и умер своей смертью у себя дома в 2002 году. Ни о каких заговорах "с целью свержения" я не слышал. Кстати Героя он получил в 1985 году, интересно за что?

     - А что ты говорил про Афганистан? Кто такой Амин?

     - Через шесть лет Советский союз вторгнется в Афганистан, дворец президента страны Амина будет взят штурмом небольшой группой спецназа , а сам президент убит. В ещё тёплое кресло президента посадят привезённого из Москвы Кармаля.

     - И что было дальше?

     - Десять лет войны, до двух миллионов общих потерь, точное число, как у нас принято - никто не знает.

     - Итог?

     - Как в сказке: " Бились, бились, да только сами разбились!". В результате поражения СССР в этой войне страна развалилась.

     - Через шесть лет, говоришь? - переспросил Громов.

     - Да, 24 декабря 79-го. - подтвердил я. - Причём, Брежнев был против и долго сопротивлялся этому, но Андропов, Устинов и Громыко уговорили его и почти всё Политбюро. Кстати, практически вся верхушка армии была против, видимо они, в отличии от кремлёвских сидельцев кое-что понимали в военном деле, но...

     - Устинов это Дмитрий Федорович? - уточнил Громов.

     - Да, в апреле 76-го он станет министром обороны. - кивнул я.

     - А Гречко?

     - Умер 26 апреля 1976 года. Или умрёт, так наверное правильно говорить. - ответил я.

     - Но он же здоровый и спортивный человек! Как он умер? - Громов был поражен.

      - Очень загадочная смерть. - пожал я плечами. - В той действительности меня эти персонажи мало интересовали. Помню случайно наткнулся в интернете на небольшую статью, где прямо утверждалось, что к его смерти приложил руку Андропов. Гречко был на собственной даче. Утром не вышел к завтраку, послали правнучку и та нашла его сидящим в кресле. Уже холодным. Вскрытие ничего не показало. Но вы же знаете, наверное о "Лаборатории Х", Семён Афанасьевич?

     Громов только изумлённо смотрел на меня.

     - Вижу что, знаете. - усмехнулся я. - И конечно знаете, чем там занимались "медики" из КГБ. "Врагов государства" будут травить до самого конца СССР. А потом "враги" появятся у молодой "демократической" России. Их ведь тоже нужно было травить, правда же? Всякие суды и прочая буржуазная волокита нам же чужда! Мы все дела молодецким наскоком привыкли решать. Одного зонтиком укололи, другому трусы " Новичком" намазали...

     Несколько минут мы шли молча. Мне вдруг резко расхотелось говорить обо всём этом. Не верил я, что в этой стране что-то можно сделать, чтобы она наконец хотя бы стала на путь развития в нормальное государство. Не было такого никогда на этой проклятой кем-то территории.

      * * *

     - Любимов, может ваша певица прийти сегодня в студию? - огорошил меня с утра Чихрадзе. - Я должен её послушать. Знаю, что поёт хорошо, но я отвечаю за всю музыкальную часть мероприятия и должен быть уверен на все сто процентов.

     - Думаю, после уроков она могла бы подойти. - стал прикидывать я. - Но как она в полк попадёт?

     - Да кто там на КПП на гражданских обращает внимание? - отмахнулся дирижёр. - Тем более на девушку. Хотя, на неё, как раз и обратят. - сам себе противореча заметил капитан. - Но уж документы спрашивать точно не будут. В крайнем случае скажешь, что это моя дочь и ты, по моей просьбе ходил с ней в город, ну, за покупками, что ли? Сам придумаешь. Я жду вас в пять часов. Успеешь?

     - Должен, товарищ капитан.

     Я остановился на том самом углу, где поджидал Габриэль из школы, когда мы покупали мне "гражданку". Школьников ещё не отпустили и улицы по обыкновению были пусты. Топчась в нетерпении на тротуаре, я смотрел по сторонам. Глаза перебегали с одной витрины на другую и вдруг наткнулись на яркий плакат в окне фотоателье. Что это там такое красивое? Пойдём глянем, делать всё равно нечего. Перейдя улицу я подошёл к ателье и мои глаза сами собой полезли из орбит, словно желая оказаться поближе к поразившему их предмету. Передо мной сияя глянцем и красками висела знакомая фотография, только цветная и увеличенная до размеров постера. Красотка, игриво отставив ножку и опираясь скрещенными руками на плечо советского солдата с аккордеоном улыбалась прямо в объектив. Снизу шла надпись " Wind of Change". Ничего себе! Откуда такая красота? И почему я ничего не знаю?

     - Сашулик, а ты опять на меня не смотришь! - Габи точно так же повисла на мне, обнимая сзади за шею. - На кого это ты уставился? Неужели есть кто-то красивее меня?

     Габи тихонько смеялась мне в ухо щекоча его своим дыханием.

     - Да вот нашлась красавица, которая заставила меня забыть, зачем я сюда пришёл!

     - Ну-ка, ну-ка, что там за... - Габи выглянула из-за моего плеча и замолчала не договорив.

     - Вот и я также остолбенел. - сказал я, целуя её в щёку.- Разве пройдёшь мимо?

     - Но откуда это?

     - А вот мы сейчас узнаем! - сказал я беря Габи под руку и толкая дверь фотоателье.

     - Гутен таг! - услышали мы, едва переступив порог.

     - А это мы сейчас посмотрим, гутен или не гутен! - не совсем вежливо ответил я, а вот у Габи природная вежливость победила:

     - Гутен таг. - спокойно ответила она. - Откуда у вас эта фотография? - продолжила она и мне не понадобился перевод, а вот из пространного ответа работника ателье я понял только смысл.

     Оказывается это тот самый фотограф, которого наняли отснять торжественное заседание и концерт в Югендпалас.

     - Так у вас была цветная фотоплёнка? - сумел я сконструировать фразу на немецком.

     - Ja - единственное, что я сумел понять из его ответа, а дальше его речь изобиловала таким количеством технических терминов, что я только беспомощно посмотрел на Габи.

     - Он говорит, что как настоящий профессионал, он всегда имеет с собой полный набор различных приспособлений для фотоаппарата, сменные объективы и прочее, а уж фотоплёнку разного качества и для разных условий съёмки должен иметь при себе и обычный любитель.

     - А ты не можешь попросить его опустить такие подробности? Скажи, что мы убедились в его мастерстве, нет, в его высоком мастерстве, но хотели бы просто узнать: этот плакат продаётся и сколько он стоит?

     - А зачем он тебе, Саша? - удивилась Габи.- У тебя же есть! Вам ведь передали фотографии с того вечера?

     - Есть конечно, Габи. - согласился я. - Но ты посмотри какая красота! Какая прелестная девушка!

     - А тебе разве меня живой не хватает?- прищурив глаза спросила Габи.

     - Красоты много не бывает! - ответил я. И сам спросил мастера: - Wie viel kostet?

     Уж на таком уровне немецкий знал практически каждый советский солдат. А уж фраза " Гибен зи мир битте цвай фляшен бир", что в переводе означает - " Дайте мне, пожалуйста две бутылки пива" снилась мне ещё лет сорок после окончания службы.

     - Пять марок. - ответил фотограф.

     - Так дорого!? - возмутилась Габи.

     Да, она права. Пять марок стоил билет на рок-концерт.

     Фотограф снова так затараторил, что я снова ждал, когда он закончит и Габи мне переведёт.

     - Он говорит, что вся аппаратура и все химикаты у него из ФРГ, а это хорошие деньги в валюте. А также, что плакаты этой новой и популярной группы мы не найдём нигде, кроме его ателье... - Габи вдруг замолчала, удивлённо глядя на хозяина мастерской.

     - Что такое, Габи? - спросил я. - Что он ещё говорит?

     - Он говорит, что с каждого плаката он должен отдать одну марку этим артистам. - теперь её удивлённые глаза смотрели на меня.

     - Габи, ну каждый уважающий себя муж должен иметь заначку от жены! - глядя серьёзно сказал я. - Вот я и тренируюсь пока.

     - Заначку? - старательно выговорила Габи. - Это что означает?

     - Это как сало, которое нужно прятать, помнишь я тебе рассказывал? Только это деньги.

     - И ты прячешь сало, ой, заначку? - вид у Габи был такой растерянный, что я не выдержал и расхохотался.

     Габи секунду изумлённо смотрела на меня, а потом шлёпнула по руке со словами:

     - Бессовестный, ты надо мной смеёшься! - и засмеялась вместе со мной.

     Фотограф переводил взгляд на нас хохочущих с какой-то неуверенной улыбкой.

     - И хорошо идёт торговля? - спросил я. На это тоже моего немецкого хватило.

     - Мне совсем недавно удалось получить фотобумагу такого большого формата, - ответил мастер. - И это первая неделя как я выставил плакат. Но уже двадцать штук продал! - довольная улыбка наползла на его губы.- Осталось совсем мало, так что советую купить. Дальше спрос будет расти, я уверен и цена будет выше.

     - Вот так Габи! А ты не хотела фотографироваться!

     И пока парень не понял, кто перед ним, спросил:

     - А с автографами у вас нет плакатов?

     - К сожалению мне не удалось получить их автограф! - сделал скорбную мину фотограф.- Но с автографами плакаты будут стоить дороже.

     - Габи, может бросишь школу, сядешь вот тут на стульчике...У вас есть фломастер? - быстро спросил я.- Дайте, пожалуйста.

     Мастер нагнулся и достал откуда-то из-под прилавка пачку фломастеров.

     - Я беру у вас пять плакатов!

     Парень довольно улыбаясь отсчитал из стопки пять штук и протянул мне.

     - А зачем вам фломастеры? - спросил он.

     - Да вот хочу попросить автограф, пока он не подорожал. - я протянул фломастер Габи. - Солнышко, напиши мне тут что-нибудь на память!

     Габи улыбнулась, прикусила кончик фломастера задумавшись и быстро написала прямо по своей фотографии: "Навсегда твоя!" и пририсовала сердечко.

     Фотограф вздрогнул, когда Габи поднесла фломастер к постеру, а потом в его глазах вспыхнуло изумление.

     - Фройлян... - прошептал он.

     А Габи взяла другой плакат и протянула фломастер мне:

     - Тогда и ты мне подпиши!

     - Габи, ты написала единственные слова, которые действительно важны для меня! Спасибо, радость моя! Что я могу написать тебе в ответ? - я, не обращая внимания на фотографа, нежно поцеловал её. - На самом деле очень много, но на плакате мало места, поэтому - вот!

     Я взял из её рук фломастер и написал: " Всегда в моём сердце" и чуть ниже несколькими линиями изобразил человечка преклонившего колено и протягивающего в руках своё сердце.

     - Ой, Сашик, как красиво!

     И надолго припала к моим губам.

     - С вас двадцать пять марок! - вежливо покашляв, объявил парень.

     - Всего двадцать пять? - улыбнулся я. - Вы же говорили, что с автографами дороже?

     С этими словами я развернул плакат рядом с Габи:

     - Похоже?

     - О, Майн Гот! - обалдел парень.

     Однако, его замешательство длилось не долго. Он одним движением сдёрнул оставшиеся плакаты с полки и веером разложил их на прилавке.

     - Фройлян, битте, автограф!

     - Ну что я тебе говорил, солнце моё? - развел я руками. - Прямо сейчас можешь начать наполнять свою заначку!

     Ателье мы покидали с пачкой плакатов, которые пришлось принять в "знак большого уважения" к талантам таких замечательных артистов и с хорошим настроением. Зашли домой к Габи и пока она обедала, я проник в комнату Тоби и прикрепил один плакат на стену, прямо напротив двери. Вот радости-то будет пацану!

     - И чем мы займёмся? - честно глядя мне в глаза спросила Габи.

     - Уроками. - просто ответил я, сохраняя невозмутимый вид. И застал Габи врасплох.

     - Какими уроками? - растерянно спросила она.

     - Такими! Вот проверю, как ты усваиваешь всё, чему я тебя учу! - с этими словами я подхватил её на руки и закружил.

     - Ааааа! Уронишь, Сашик! - запищала радостно Габи.

     - Ни за что! - остановившись ответил я. - Такую драгоценность больше никогда не потеряю! - неожиданно для самого себя сказал я и испугался.

     - "Больше никогда"? - смеясь переспросила Габи. - А ты разве меня терял?

      Хоть я и знал, что объясняться придётся рано или поздно, но постоянно откладывал это. Не знаю, чего я боялся, ведь с Габи у нас всё было прекрасно и я видел и чувствовал, что она меня любит, да, в конце концов я ведь ничего не сделал такого, чего можно было стыдится, но... Боялся и всё тут!

     - Почему ты молчишь? - встревожилась Габи. Ну да, нам теперь слова не очень-то и нужны. И она сразу ощутила мой страх.

     - Сашик?.. - она внимательно смотрела мне в глаза, продолжая обнимать за шею и прижимаясь ко мне.

     - Я не знаю как тебе сказать, солнышко. - стал я говорить первые приходящие на ум слова. - Конечно я должен был рассказать тебе всё уже давно, но ты не спрашивала, а я всё откладывал и откладывал . Понимаешь, я не знал, как ты отреагируешь, а я не мог тебя потерять снова. Я бы просто с ума сошел без тебя, Габи...

     - Саша, ты меня пугаешь! - я действительно увидел в её глазах страх. - Я не понимаю! Почему ты боялся меня потерять? Ведь я тебя люблю и ты не мог сделать ничего такого из-за чего мы могли бы... Нет, я не буду говорить такие слова! Сашик, я же чувствую, не только знаю, что ты - мой! Мне никто никогда не был нужен даже в тысячу раз меньше, чем ты. Я тебе не говорила, мне было немного стыдно. Но ты для меня значишь больше, чем вся моя семья! Больше, чем мама, чем папа, Тоби... Может это не правильно, но я так чувствую и это выше меня. Даже если бы я захотела, я бы не смогла тебя разлюбить. А я не хочу! Я хочу ещё больше тебя любить, хотя и не знаю можно ли любить сильнее... Поэтому, что бы там не было, ты можешь говорить мне спокойно, я всё равно буду с тобой и твоей!

     - Золотая ты моя девочка! - от её слов у меня защипало в глазах. - Пойдём к тебе и я всё расскажу.

     Прижимая Габи сильнее, чем это было необходимо, я понёс её в комнату. Там я посадил её на кровать, сам сел напротив и взяв её руки в свои, на секунду задумался - с чего начать? Габи напряжённо ждала...

     - Помнишь, я пришёл к тебе первый раз?

     Габи кивнула не отрывая взгляда от моих глаз. И казалось даже перестала дышать.

     - Ты тогда удивилась откуда я знал тебя, Тоби и даже твоего дядю Арнольда. Я обещал тебе рассказать потом, но так и не рассказал.

     - А мне это всё равно, Саша. - губы её дрогнули в лёгкой улыбке. - Может ты спросил кого-то, какая мне теперь разница? Да, я знаю, что ты пришёл тогда из-за моего дяди, но потом ты ходил ко мне из-за меня. И это для меня главное!

     - Да, солнышко в тот раз я пришёл из-за Арнольда, потому что мне очень нужно было с ним поговорить. Но когда я увидел тебя, я...я...я просто не могу передать словами, что я почувствовал.

     - Да, я помню, что тебе было плохо! - Габи сильнее сжала мои ладони. - Я тогда не могла чувствовать тебя как сейчас, но я видела, что тебе очень плохо и я не понимала почему, ведь мы виделись первый раз.

     - Это ты меня видела первый раз...

     - Я не понимаю...

     - Я видел тебя много раз раньше и я тебя любил, Габи. И ты меня - тоже.

     - Но как... - Габи смотрела на меня своими огромными глазами.

     - Нет, я не сошел с ума, солнышко. - я поднял её ладонь и поцеловал. - Я неправильно объясняю.Помнишь у вас в школе на вечере я рассказал тебе сказку о любви рыцаря и принцессы, которых разделил злой КГБур?

     - Да, она мне очень понравилась и я удивилась, как ты мог придумать такую сказку за одну минуту!

     - Потому что я её не придумал и эта была не сказка. Не совсем сказка. Я рассказал нашу с тобой историю. Пятьдесят лет назад, моих пятьдесят, не ваших, я так же служил в этом городе и мы встретились с тобой на школьном вечере. Мы играли танцы, все танцевали и только ты сидела одна за столиком. К тебе подходили парни, приглашали, но ты только улыбалась и отказывала. И мне стало интересно, почему такая красивая девушка и вдруг одна? Я пригласил тебя на танец и ты не отказала. В тот вечер я пошёл провожать тебя и ты снова не отказала. И мы стали с тобой встречаться. Гуляли до глубокой ночи, разговаривали обо всём, целовались.

     - А тебе разве не надо было рано возвращаться в твою армию? - перебила меня Габи, слушавшая до этого не дыша.

     - Нет, в тот раз мы познакомились, когда я был уже на сверхсрочной службе, унтер-офицер, по вашему и мог ходить в нормальной одежде и приходить в полк когда угодно. А ты была уже в двенадцатом классе. Потом я познакомился с твоими родителями и братом. В тот раз это было гораздо позже, а не так, как сейчас - в первый же вечер. Мы встречались полтора года и также решили пожениться. И твои родители были не против. Когда срок моей службы подошёл к концу, мы договорились, что я еду домой к своим родителям, а ты сразу присылаешь мне приглашение. Я возвращаюсь в ГДР и мы с тобой венчаемся в твоей церкви. Да, ты и тогда хотела венчаться. Но я приехал домой, сразу же стал писать тебе письма и ждать ответных от тебя. Но так и не дождался... Я не знал, что и думать, но не верил, что ты меня забыла. А перед Новым годом от тебя пришла открытка. Самая красивая голубка из моей истории. Видимо слишком много шло перед праздниками и открытку не заметили. В ней ты писала, что ждёшь меня и любишь и спрашивала, почему я не написал тебе ни одного письма. Так я узнал, что ни мои письма не доходят до тебя, ни твои до меня. А больше никакой возможности связаться друг с другом не было. Мы с тобой не думали, что такое может произойти и даже не предусмотрели запасной вариант. Я ведь даже не знал номера вашего телефона. Он мне здесь был не нужен. Звонить мне было неоткуда и я приходил когда нам с тобой было нужно .

     - И что было дальше? - видя, что я замолчал спросила Габи.

     - Мы так больше никогда и не встретились. Потом началась война в Чечне, затем вторая и я был вынужден бежать из России.

     - Ты хотел сказать из СССР? - тихо поправила Габриэль.

     - Нет, из России. - покачал я головой.- СССР тогда уже не было, он развалился. Не было уже и ГДР.

     - Как?! - испуганно спросила Габи.

     - Вам повезло больше, - успокоил я её. - Вы вошли в состав ФРГ. Мирно.

     - А когда это случилось? Или случится?

     - В октябре 1990. Там много было интересного, я расскажу как -нибудь тебе.

     - И социализм исчез?

     - Конечно. Как и во всех остальных странах Восточной Европы и СССР.

     - Поэтому ты был против идеи моего отца, чтобы я пошла по партийной линии?

     -Да, много коммунистов останется не у дел. Хотя, многие перекрасятся, не все же там такие идейные. Наверху, как раз большинство обычные карьеристы. Им хоть хайль Хонеккер кричать, хоть - хайль Адик!

     - Какой Адик? - не поняла Габи.

     - Который Шикльгрубер.

     - А дальше? - Габи даже не шевелилась, боясь пропустить хоть слово.

     - Я побродил по Европе, иногда приходилось ночевать на улице, добрался до Барселоны и там остался.

     - А почему ты не попытался попасть в Германию? - вставила Габи.- Чтобы встретится с ... той Габриэль?

     - Пытался, солнце моё. Подержали меня несколько дней в тюрьме под Дрезденом и выбросили в Чехию. Но о встрече с Габриэль я уже не думал тогда. Не забывай, прошло больше двадцати лет. Я уверен был, что она давно вышла замуж и живёт счастливо. Ты..., нет, та Габи, как и ты не можете быть несчастны...

     Габи молча ждала продолжения.

     - В Испании я получил статус беженца, возможность работы, а потом и гражданство. Когда появился интернет, я...

     - Что такое интернет? - перебила Габи.

     - Это всемирная Сеть, которая связывала все компьютеры, ты знаешь что такое компьютеры?

     - Это такие огромные вычислительные машины? - неуверенно ответила она.

     - Вычислительные - да, только не огромные. С каждым годом они становились всё меньше и вскоре помещались уже в карман. Так вот с их помощью можно было "путешествовать" по Сети, переписываться с кем угодно или разговаривать видя на экране собеседника. А самое главное - в Сети хранилась вся информация, накопленная Человечеством. Были специальные места, куда люди как бы приходили, чтобы общаться. Там можно было найти давно потерянных друзей. Именно там я нашёл кое-кого, с кем служил здесь, в Ризе. Но ни Габриэль, ни кого-либо из её семьи я не нашёл.

     - Почему? - Габи выглядила расстроенной.

     - Солнышко, я ведь не знал её новой фамилии, а без этого Сеть не могла помочь. Однажды я нашел твоего брата Тобиаса, но он давно забросил свою страницу и на мои письма так и не ответил,

     - Да, Тоби всегда был не очень организованным и часто бросал дела на пол-дороге. - тихо заметила Габи. - И вы так и не встретились?

     - Нет. - покачал я головой.

     Какое-то время мы сидели молча, продолжая держаться за руки.

     - А ты... её любил так же как и меня? - нарушила молчание Габи.

     - Нет, солнышко! - я покачал головой. - И я говорю это не для того, чтобы...

     - Я понимаю! - перебила Габи.- Ты не обманываешь, я чувствую. А почему ? Если ты это был ты, а она - как я сейчас!

     - Ты знаешь, Габи, - я попытался сам разобраться в этом. Раньше как-то не задумывался. - Вот я сейчас сравниваю и тебя с той Габриэль и себя с самим собой пятьдесят лет назад и вижу, что мы были другими. И отношения наши были совсем другими. Намного спокойнее, что ли? Я был совсем мальчишка и у Габриэль я был первым парнем, с кем она встречалась по-настоящему.

     - Как и ты для меня.... - вставила Габи. - И это ты сделал так... я не знаю, как сказать... Ты так повлиял на меня... Твой взгляд... Вообще всё поведение. Я, когда ты смотрел на меня, чувствовала как будто через меня что-то такое проходит...не могу объяснить! Меня как будто током било! И даже просто когда ты рядом у меня всё внутри как-то по-другому, я не могу объяснить!

     - Видимо на ту Габриэль я так не смотрел. - улыбнулся я уголками губ. - И она воспринимала моё присутствие спокойно. Во всяком случае, она на меня так не реагировала, как ты.

     - Вы встречались почти два года? - медленно сказала Габи и я уже знал о чём она спросит.- И ... у вас было... всё?

     - Нет. - просто ответил я и Габи утвердительно кивнула. Как легко говорить правду, когда знаешь, что соврать абсолютно нет никакой возможности.

     - А почему? Как вы....выдержали столько времени? - Габи не понимающе смотрела на меня.

     - А никаких особых усилий не понадобилось. - улыбнулся я. - Я же говорю, что у нас было гораздо спокойнее. Почему -то мне тогда этого не нужно было, да ещё представления у меня были, наверное отсталые, даже для того времени. Мне этого никто не говорил, но я почему-то считал, что сексуальные отношения возможны только в браке. Нет, я конечно знал, что миллионы считают и делают иначе, но я думал, что это не совсем правильно. Не знаю, откуда это было во мне.

     - А Габриэль тоже так считала?

     - Ты знаешь, мы вообще об этом не говорили. Да, вот так получилось. Только однажды был момент, когда мы были близки к этому. Не помню как получилось, но родители и Тоби уехали куда-то с ночёвкой. Может тоже на юбилей твоей тёти. Мы остались вдвоём, но в какой -то момент Габриэль сказала: " Я не хочу, чтобы о нас говорили, что они были вынуждены жениться" и я сразу остановился. Может быть я не правильно её понял. Я тогда подумал, что она имеет ввиду сексуальные отношения до женитьбы, но возможно она просто опасалась незапланированной беременности. Но это случилось только один раз и больше никогда до такого не доходило.

     Габи потянула меня к себе и крепко прижалась.

     - Я думаю о ней, как о моей сестре. - тихо сказала она. - Это была не я. Я бы так не смогла.

     - И я сейчас так бы не смог, - сказал я и тут же поправился. - Но знаешь, солнышко, если бы ты решила, даже сейчас, когда у нас уже всё было, решила воздержаться от секса. Ну, не знаю почему, может тебе это было бы нужно, я бы тебя понял и принял это.

     - Ты бы смог? - Габи заглянула мне в глаза.

     - Смог бы! Потому что я очень тебя люблю и уважаю твои желания и убеждения. Я бы не стал заставлять тебя. Для меня отношение твоё ко мне - важнее. Понимаешь? Мне не что-то от тебя нужно, мне нужна вся ты. Навсегда! И поэтому, я не просто не хочу тебя потерять и удержать тебя любыми способами. Я хочу чтобы ты сама хотела быть со мной, чтобы ты знала, что лучшего ты не найдёшь. Не в смысле, что лучше меня никого нет, а...

     - Я поняла тебя! - Габи прервала меня поцелуем.

     - А как ты вернулся в моё время? - через какое-то время снова спросила Габриэль. - Неужели и правда существует машина времени?

     - К сожалению нет, солнышко! А может и к счастью...

     - Тогда как?

     - Я не знаю, как это произошло. - пожал я плечами. - Знаю только из-за чего. Ядерная война и я там погиб. А потом очнулся в вагоне, везущим меня в Германию на службу.

     - А там все погибли? - с широко раскрытыми глазами прошептала Габи.

     - Я не знаю все или нет, но миллионы - точно!

     - Но почему?! Зачем?! - у Габи заблестели слёзы.

     - Разве безумцев можно понять?

     - А мы здесь ? Наши страны, люди, планета, это всё , тоже погибнет?

     - Ты знаешь, Габи, мне кажется, что я не сразу очнулся в том вагоне, после смерти в моём времени. - пытаясь ухватить что-то важное, сказал я. - У меня такое чувство, что я где то находился какое-то время и даже как будто со мной кто-то разговаривал. И здесь я оказался не просто так. Остальные ведь погибли! А я - здесь. Почему? Для чего?

     - Ты был на небесах? - в глазах Габи застыло изумление.- А что ты там видел?

     - Если бы я помнил... - вздохнул я. - Иногда мне кажется ещё чуть-чуть и я всё вспомню, но это всё время ускользает. Но то, что я был в каком-то особенном месте и мне там объясняли, что я должен делать - это я помню точно! Мне кажется, что и все способности, которых у меня не было в прошлой жизни - тоже оттуда. И они становятся сильнее.

     - А та Габриэль тоже выступала вместе с вами?- после долгого молчания спросила Габи.

     - Нет. - покачал я головой. - Я как-то не догадался спросить у неё, поёт ли она. Представь, я однажды принёс сюда флейту и мы играли какой -то этюд для флейты и фортепиано, а вот петь... - я развёл руками. - Но ведь и твой голос я услышал совершенно случайно, помнишь? Твой папа захотел послушать как я играю и пою, а ты мне подпела и оказалось, что ты талант, каких мало.

     - Да, если бы не ты, я никогда бы не стала петь на сцене. - задумчиво сказала Габи. - Я никогда об этом не мечтала, мне хора в церкви хватало. На этом бы всё и закончилось...

     - А теперь тебя слушают на магнитофонах тысячи людей. - улыбнулся я ей. - И это - только начало!

     - Начало? - переспросила Габи и задумчиво продолжила. - Интересно, а что будет дальше? Мы будем петь на разных вечерах и ?

     - А ты забыла о контракте с Полидором? - напомнил я.

     - Я помню, - наклонила голову Габи. - Но как мы сможем записать пластинку у них? Ни меня, ни тем более тебя, в ФРГ не пустят.

     - Солнышко, раз такие большие дядя взялись за это, уверен - они что-то придумают! Иначе, они бы и не начинали.

     - А ты тоже спас ту Габриэль, как и меня? - резко изменила тему Габи. - И делал с ней "ручки"?

     Ага, вон что её интересует!

     - Нет, Габи, с ней такого не случилось, там никаких террористов не было. Не знаю, почему, но Ахмед к ней не приходил...

     И я замер на полу-слове. Тоненькая ниточка информации пошла без моего запроса.

     - Саша, что?... - начала было Габи и тут же замолчала, видимо почувствовав, что я выпал из действительности.

     Ручеёк был совсем короткий, как бывало всегда, но чтобы размотать весь клубок информации, что он принёс, потребовалось бы несколько минут.

     - Саша? - Габи поняла, что я "вернулся".

     - Солнышко, мне нужно срочно переговорить с твоим дядей!

     - С дядей!? - изумлённо переспросила Габи.

     Ну да, я совсем забыл, что она не посвящена в наши "шпионские" игры.

     - Я потом тебе всё объясню, сейчас нет времени.

     - Мы можем позвонить из нашей квартиры. - предложила Габи. - Родители почти никогда не звонят сами, обычно звонит дядя, это дорого. - как бы извиняясь объяснила она.

     - Я понимаю. - успокоил я её. - Но сейчас дело не в деньгах! Я не могу открыто говорить о тех вещах, которые я должен сообщить Арнольду.

     - Это касается тех террористов? - тихо произнесла Габи и в её глазах плеснул страх.- Но при чём тут дядя?

     - Габи, я же обещал - я тебе всё расскажу, но чуть позже. - я слегка коснулся губами её лба. - Подожди, я сейчас придумаю как сказать так, чтобы понял только Арнольд.

     Через минуту я был готов.

     - Пойдём, солнышко к телефону.

     Габи молча поднялась, крепко держа меня за руку и мы прошли в гостиную. Хорошо, что дома никого нет и не нужно тратить время на объяснения. Габи пролистала записную книжку и нашла нужный номер.

     - Ты сам будешь разговаривать? - спросила она, беря в руку трубку.

     - Молодец, солнце моё! - теперь уже крепко поцеловал я её. - Совсем упустил из виду. Нет, говорить будешь ты. Нужно сказать что-то такое, чтобы Арнольд понял, что ты звонишь совсем по другому поводу, понимаешь? Чтобы он сообразил, что мы не можем говорить то, что хотим. Я не знаю, как плотно слушают телефонные разговоры ваша "штази" и очень может быть, что опасения мои напрасны, но лучше не рисковать.

     - Саша, но ведь "штази" не может слушать все телефоны! - удивлённо сказала Габриэль. - У них нет столько людей.

     - Конечно, Габи, сразу все телефоны прослушать невозможно. - согласился я. - Но записывать сотни, а то и тысячи разговоров одновременно - запросто! Весь вопрос в деньгах на покупку магнитофонов, а мне кажется, что родное народное правительство на этом не экономит. А значит, через какое-то время какой -нибудь лейтенант госбезопасности наткнется на наш сегодняшний звонок и тогда...

     - Я поняла! - кивнула Габи и стала совсем серьёзной.

     - Я могу сказать ему, что ты сделал мне предложение. - немного подумав, сказала она. - Такой разговор точно не интересен "штази", а дядя удивится, что я звоню сама впервые и говорю то, что уже говорила ему!

     - Молодец, солнышко! - совершенно искренне восхитился я. - И добавь, что я тоже хотел похвалиться ему этой новостью и даже сижу рядом, но не могу, потому что сорвал голос и мне нельзя говорить. Тогда он точно поймёт, что мне нужно ему что-то сказать. Пусть думает, как это сделать! Он человек умный. Да, и ещё, не называй меня Саша, у вас в ГДР, если кого и называют так, то очень редко. А нам привлекать внимание даже необычным именем совсем лишнее.

     Габи кивнула, заглянула в записную книжку и нажав несколько кнопок, приложила трубку к уху. Я прижался к ней с другой стороны.

     После третьего звонка Арнольд ответил.

     - Дядя, привет, это Габи! Твоя любимая племянница! А ещё я любимая для другого человека, для Александра и он мне сделал предложение! Представляешь?! Я так рада, так рада! И он рад! И он сам хотел тебе много чего сказать, но он сорвал голос и ему запрещают даже разговаривать, представляешь! А он так хотел! Дядя, ты рад за меня?

     Всё это Габи выпалила со скоростью пулемёта и с такими несвойственными для неё интонациями, что даже я опешил! А уж Арнольд тем более должен догадаться.

     - Я очень рад за вас обоих! - наконец раздался знакомый голос. Мне показалось, что я слышу в нём изумление. Значит понял.

     - Я тебя поздравляю, а Александру могу только посоветовать молится об излечении. Хорошо бы ему сходить в церковь, оттуда молитвы быстрее доходят. И пусть идёт прямо сейчас! Чем быстрее начнёт, тем быстрее вылечится. Ну всё, всем привет!

     В трубке раздались гудки. Габи недоуменно посмотрела на меня.

     - Молится? В церкви?

     - Габи, ты прекрасно сыграла глупенькую племянницу и Арнольд не мог не понять, что это не спроста. А значит и его предложение помолиться, тем более мне, тоже не просто так. Ещё и добавил, что идти нужно прямо сейчас.

     - Значит идём!? - Габи решительно поднялась.

     Я тоже вскочил, но тут же притормозил: - Габи, а как ты думаешь, он случайно сказал, что нужно идти мне, а не нам? Давай, на всякий случай пойду я один!

     - Саша, но ты же там никого не знаешь!

     - И меня никто не знает! А это - хорошо!

     - Тебя видел патер Франц. - напомнила Габи.

     - Да, о нём я забыл. - задумался я. - Но всё равно, даже если это будет он, то лучше, чтобы он не видел нас вместе.

     - Хорошо, я останусь на улице. - решила Габи. - Если вдруг тебе нужна будет помощь в разговоре с кем-то там, в церкви, ты всегда можешь позвать меня.

     - Хоть я и не хочу тебя во всё это впутывать, - скривился я. - Но мыслишь ты правильно. Идём!

     Мне пришлось быстро переодеться в гражданку, не пойдёшь же в церковь в форме!

     Подходя к церкви, я заблаговременно отправил Габи погулять. Потянув на себя тяжёлые деревянные двери я вошёл в гулкую тишину собора. Надо бы перекреститься, как того требовали церковные правила, но пока я никак не мог себя заставить это делать, потому что чувствовал - это будет фальшью. Вот когда отпустит меня это чувство неловкости от всех этих обрядов, тогда и буду креститься.

     Внутри никого не было, полуденная месса давно закончилась, а до вечерней ещё было несколько часов. Я медленно пошёл по центральному проходу к алтарю размышляя над тем, как мне найти здесь телефон, вещь, казалось бы совершенно несовместимую с этим местом.

     - Александр? - услышал я тихий голос сбоку.

     Возле мраморной колонны стоял пожилой священник.

     - Ja. - неожиданно для себя ответил я на немецком.

     -- Komm. - коротко сказал священник и повернувшись спиной ко мне пошёл к неприметной двери. Я последовал за ним. Мужчина открыл дверь и жестом предложил мне зайти внутрь чего -то похожего одновременно и на кабинет, и на монашескую келью. Или как они там у них называются?

     У высокого и узкого окна с витражом, стоял массивный стол, на котором аккуратными стопками лежали какие-то листы бумаги, а на самом краешке - очень стильно выглядивший телефонный аппарат.

     Церковный служитель молча подошёл к столу, поднял трубку и нажал несколько кнопок. Послушав несколько секунд трубку, он повернулся и молча протянул её мне, а как только я взял её в руку - вышел и плотно прикрыл за собой дверь.

     - Саша? - услышал я знакомый голос. Ясно, можно говорить свободно.

     - Да, это я. Здравствуйте, Арнольд.

     - Здравствуй! Что случилось? - сразу перешёл к делу Арнольд.

     - Через неделю, 28 апреля, в субботу, в 10 часов утра, в Западный Берлин, через пропускной пункт номер три, проследуют наши знакомые арабы со всем своим снаряжением. Это время наибольшего наплыва туристов, а самое главное в это время на пропускном пункте будет дежурить давно работающий на "штази" западногерманский пограничник. Сопровождать арабов будет Бригитта Монхаупт боевик РАФ, очень жестокая и хорошо подготовленная террористка. С ней будет и её напарник Кристиан Клар. Автомашина Фольксваген минивэн , красный с белой крышей. Они отвезут эту тройку на базу "красной армии", где те будут ожидать время акции, как называют свои вылазки "красноармейцы". Акция намечена на 1 мая, вторник. Она будет проходить сразу в двух местах: сначала террористы нападут на отделение Дойче банка, со стрельбой и жертвами. Это задумано для максимального привлечения к месту акции полицейских подразделений. Когда к банку будет стянуто максимальное количество сил правопорядка, по команде наблюдателя начнётся основная акция: захват водораспределительной станции. Охрана там чисто формальная, у них нет даже огнестрельного оружия, поэтому станция окажется под контролем РАФ за считанные минуты. После этого в питьевую воду добавят то самое биологическое вещество, которое применялось в Ризе, только теперь оно будет не разбавленное. Дойти до жилых домов это вещество сможет за несколько минут. Даже если охрана станции успеет сообщить о нападении, то всё равно число жертв будет исчисляться сотнями и даже тысячами. Ведь отключить подачу воды можно только на самой станции. А пока до неё доберётся спецназ задействованный у банка, пока он преодолеет вооруженное сопротивление террористов...

     - Понятно. - услышал я Арнольда. - Где находится их база, ты знаешь?

     - Да, на самой окраине Бонна, в промышленном районе, там есть заброшенная мебельная фабрика. "Красноармейцы" оборудовали проход с тыльной стороны, так что имеют возможность скрытно проникать на территорию фабрики и так же незаметно покидать её. Надеюсь, вы понимаете, что выпускать их оттуда "на дело" нельзя? И в банке без стрельбы не обойтись, а уж подпускать к водораспределительной станции - тем более!

     - Да и в этом проблема... - медленно сказал Арнольд, явно обдумывая ситуацию. - Если мы их возьмём до начала их акта, у нас практически ничего на них не будет. Незаконное хранение оружия - максимум, что можно будет им инкриминировать. Отравляющие и биологические вещества они вообще на фабрике "найдут" случайно. А тех троих арабов обвинить можно будет только за въезд в ФРГ по поддельным документам. И то, только в том случае, если они окажутся поддельными. "Штази" может выдать им и настоящие.

     - То есть, то, что они совершили теракт против гражданских лиц в ГДР, в результате которого погибло четырнадцать человек и едва не погибла ваша племянница, в расчёт брать не будем? - уточнил я и продолжил.- Тогда и члены РАФ пусть пока гуляют. А вот когда они убьют генерального прокурора ФРГ Зигфрида Бубака, вместе с его водителем и телохранителем, затем в том же году убьют главного банкира "Дрезднер банка" Юргена Понто , а потом и Президента федерации промышленников Шлейхера вместе с водителем и тремя телохранителями, вот тогда вы их арестуете, будете судить и даже, о ужас! - посадите в немецкую тюрьму, которая по условиям проживания не уступает многим советским гостиницам. И несмотря на то, что террористы получат целых шесть пожизненных каждый, они выйдут на свободу "за хорошее поведение", даже не раскаявшись публично за содеянное. Интересно, в чём тогда заключалось их " хорошее поведение"? В суп соседу по камере не плевали? Да, пусть пока гуляют. Только, Арнольд, вы запомнили фамилии всех, кого они убьют или вам повторить? Ну, чтобы вы могли уже завтра послать им соболезнования!

     - Хорошо сказал! - неожиданно для себя услышал я.

     В голосе Арнольда слышалось одобрение. А я думал, сейчас начнёт на законность напирать.

     - Я тебя понял и разделяю твою точку зрения. Это всё?

     - Да, это пришло мне прямо сейчас, когда я рассказывал Габриэль, как оказался здесь.

     - Значит теперь она знает всё о тебе?

     - Теперь - да. Знаете Арнольд, всё никак не мог собраться с духом, - как-то само вырвалось признание. - Она для меня всё в этом мире и я просто боялся.... сам не знаю чего...не знал, как она на это прореагирует. А потерять её снова...

     - Ну ты совершенно напрасно боялся, Саша, ты же видишь её отношение к тебе.

     - Да всё понимал разумом, но... Но теперь всё позади!

     - Я рад за вас! - в голосе Арнольда я действительно услышал удовлетворение. - Только предупреди её, чтобы она ни в коем случае никогда и никому об этом не говорила! Даже родителям.

     - Хорошо, Арнольд, я понимаю.

     - Ну и ещё одна хорошая новость для вас, теперь от меня - вам направленно официальное приглашение от правительства ФРГ для участия в международном фестивале молодежи, который пройдёт в дни прибывания здесь делегации из СССР и ГДР во главе с их лидерами.

     - Ого! Вот это действительно новость! - меня она и правда ошарашила. - А "нам", это кому?

     - Всей группе Wind of Change вместе с Габриэль, конечно. - довольным голосом сказал Арнольд. - Сначала была идея пригласить только вас двоих, на этом настаивало руководство Полидора, но я решил не привлекать внимание к такому немного странному выбору определенные структуры. Ты понял о ком я. Гораздо логичнее, что приглашается ваш ансамбль песни и пляски Министерства обороны СССР и ваша группа, как представитель молодёжного направления. А наличие в составе советской группы представительницы ГДР - вообще изюминка для средств массовой информации. Так что готовьте программу. Полидор хочет слышать все ваши старые хиты, это будет отличная реклама будущему диску, ну и новые, конечно.

     - Я понял! - ответил я. - И спасибо огромное вам, Арнольд, я знаю, что без вас этого приглашения не было бы.

     - А без тебя, не было бы и этого фестиваля! - засмеялся он. - Кстати, тебе большой привет и благодарность от хорошего человека. А после того, что ты сообщил мне сегодня, думаю их будет ещё больше. Он очень хочет с тобой встретиться!

     - Спасибо и передайте, что надеюсь быть полезным и в дальнейшем!

     - Передам! - ответил Арнольд и стал прощаться. - Спасибо тебе и поцелуй за меня племянницу!

     - Непременно! - ответил я. - И не один раз!

     - В этом я не сомневаюсь! - расхохотался Арнольд. - Да, ещё одно! Если вдруг будут непредвиденные обстоятельства, можешь использовать этот канал для связи. Я предупрежу. Он абсолютно надёжен. Теперь всё! Обнимаю!

     В трубке раздались гудки.

     Я положил её на рычаг и пошёл к двери. Выйдя из кельи я оглянулся. От стены отделился до этого абсолютно незаметный тот же самый монах.

     - Alles gut? - спросил он.

     - Ja, danke. - ответил я.

     Священник молча наклонил голову, повернулся и молча пошёл к своей келье.

     Я обернулся к алтарю, поднял голову и встретился взглядом с Иисусом на кресте.

     "А не был ли он таким же попаданцем, как и я сейчас?" - пришла неожиданная мысль. " Более могущественным, наделённым гораздо большими способностями, но посланным с такой же целью - изменить тот мир? И ему удалось! Хоть и заплатил за это большую цену."

     Рука сама поднялась и я перекрестился. Причём слева на право, как крестятся католики. Где-то я читал, что крестное знамение справа на лево как бы закрывает человека, слева на право - открывает. И для чего или для кого я открылся? Может лучше было бы закрыться? От этого мира...

     Выйдя из дверей церкви я не успел оглядеться, как сразу же попал в объятия Габриэль:

     - Ну что, Сашик? - тревожно глядя мне в глаза спросила она. - Поговорил? Всё хорошо?

     - Всё отлично, солнышко, поговорил. - поспешил я её успокоить.

     - И что сказал дядя?

     - Он сказал, чтобы я тебя поцеловал.

     - Хорошо. - Габи подставила щёчку.

     - Неее, - замотал я головой. - Он сказал не так поцеловать!

     Я обхватил Габи руками так, что она скрылась в моих объятиях, глаза и губы оказались совсем рядом и я медленно, смакуя каждое мгновение, с наслаждением припал к этим чуть приоткрытым нежным губкам.

     - Ох, какое же это блаженство, солнышко ты моё! - я глубоко вздохнул, приходя в себя. - Вот никогда не думал, что от одного поцелуя можно так терять сознание.

     - И я... - нежно улыбаясь прошептала Габи, смешно сморщив носик. - Пойдём?

     - Нет, подожди! - я удержал её в объятиях. - Арнольд сказал, что два раза надо поцеловать!

     Габи тихонько засмеялась, глядя на меня совершенно счастливыми глазами.

     - Или три? - задумался я.

     И мы ещё немного постояли у входа в церковь.

     - Радость моя, у меня для тебя есть две новости. - закончив передавать приветы от дяди, сказал я. - Одна маленькая : мы едем куда-то выступать, где будут твои соотечественники и для них нужно спеть народные песни.

     Габи секунду смотрела на меня, а потом покачала головой:

     - Вот чуяло моё сердце, что ты не просто так заинтересовался фольклором. Ты вообще когда-нибудь хоть что-то делаешь просто так?

     - Никогда! - честно глядя ей в глаза ответил.- Ты ж сама всё знаешь.

     - Да вот уже и сомневаюсь, что знаю всё! - прищурила глаза Габи. - В школе организовал ваше выступление, чтобы встретиться с дядей. Петь меня заставил, чтобы я с вами выступала и тебе не надо было придумывать причины для встречи со мной. В поездке я тебе нужна для того, чтобы петь фольклор. Ты страшный человек! Что ещё есть, чего я не знаю или забыла?

     - Ты забыла про концерт в церкви. - скромно добавил я.

     - А, точно! - обрадовалась Габи. - Концерт в церкви организовал, чтобы побыстрее креститься.

     - А побыстрее креститься для того, чтобы побыстрее жениться! - в тон ей добавил я и Габи не выдержав, прыснула.

     - А жениться ты для чего хочешь?

     - Чтобы заполучить тебя всю навеки! - подхватил я её на руки.

     - И что ты будешь делать со мной, когда заполучишь? - продолжила игру Габи, обнимая меня обеими руками за шею.

     - Ох, и что ж я с тобой тогда делать буду! Даже представить страшно!

     - Ой, так может мне пока не поздно....

     - Поздно, поздно! - перебил я. - Слово дала! У меня свидетели есть. Серьёзные люди!

     - Это да! - согласилась Габи. - Ты и тогда воспользовался ситуацией в свою пользу.

     - А ты думала! У тебя вообще шансов никаких нет от меня избавиться! Ты забыла? - я за тобой из другого мира пришёл! - сказал я и пожалел. Габи сразу стала серьезной.

     - Ой, Сашик, я как подумаю об этом мне становится страшно! - она крепче прижалась ко мне.

     - Не бойся, солнышко, ты со мной! -поцеловал я её в макушку. - А с нами все хорошие люди, а самое главное - Небеса! Я так думаю, что меня сюда не просто так забросили и если надо будет - помогут!

     Мы постояли немного прижимаясь друг к другу. Было так хорошо, что не хотелось даже шевелиться, не то что куда-то идти. А идти нужно было... Как не вовремя Чихрадзе захотел послушать фольклор! Чего его слушать? Вокальные возможности Габи - он знает! Гораздо более трудные вещи так поёт, что мурашки по коже и волосы на загривке дыбом, а тут какие-то простенькие песенки!

     - Нам нужно куда-то идти? - словно прочитав мои мысли спросила Габи. Хотя может уже и не "словно".

     - Габи, может ты сама и скажешь, куда нам надо? - заглянул я ей в лицо. - Я бы не удивился.

     - Нет, пока не могу! - улыбнулась она в ответ. - Но думаю, скоро смогу. Так что ты давай рассказывай все свои тайны, которые ещё у тебя остались и больше ничего от меня не скрывай!

     Да, мне вот интересно, как долго я смогу хранить от неё в секрете свои планы ? А про наши с Арнольдом отношения она сознательно не спрашивает или просто забыла?

     - Нам нужно в мой полк, - поспешил я отвлечь её от опасной темы. - Дирижёр хочет послушать народные песни, которые мы с тобой подготовили.

     - И меня пустят на вашу военную базу?! - округлила она глаза оторвавшись от моей груди. - Мальчишки все обзавидуются!

     - Да там ничего интересного нет, солнце моё! - засмеялся я. - Ну танк увидишь - эка невидаль!

     - Даже танк увижу?! - загорелись глаза у Габи. - Я никогда танки не видела!

     - Ну правильно, они же по центру города ездить не будут! - пожал я плечами.- А из полка на учения обычно по ночам выезжают и сразу на вокзал - грузиться на платформы, он совсем рядом. Так что, идём?

     - Конечно! - с радостью согласилась.

     - Только нужно мне снова переодеться. - напомнил я. - Я уже как топ-модель какая - по десять раз на дню переодеваюсь!

     Мы завернули за угол и оказались у дома Габриэль.

     - Сашик, а ты мне о второй новости так и не сказал! - вспомнила Габриэль, доставая ключи.

     - Уууу, это такая новость, которую просто так не сообщают! - сделал я загадочное лицо.

     - Опять будешь требовать что-нибудь в награду? - прищурилась Габи. - Знаю я тебя!

     - Мне обидны ваши подозрения, фройлян! - нацепил я оскорбленный вид.- Я ничего требовать не буду, но подозреваю, что вы сами захотите кинуться мне на шею от радости!

     - Прям так и кинусь?

     - Вот прям и кинешься!

     - А если нет?

     - Спорим?

     - На что?

     - Уууу!

     - Ясно! У тебя одно на уме!

     - Не, одного будет мало!

     - Ничего себе!

     - А что делать? Жизнь такая!

     - Ну, давай уже свою новость!

     - Так мы поспорили?

     - Да! Да!

     - Ага, сама сказала - два раза!

     - Я тебя сейчас укушу!

     - За что?!

     - За то!

     - Не, за "то" не надо! Там больно!

     - Ну всё, я за себя не ручаюсь!

     - Мы едем на фестиваль в ФРГ! - быстро сказал я и Габи замерла. Её глаза медленно распахнулись, в них промелькнули неверие, изумление и , наконец - радость.

     Запищав от восторга она кинулась мне на шею и повисла всем телом!

     - Сашик, правда?!

     - Конечно правда! Я разве тебя когда-нибудь обманывал? - улыбаясь её реакции ответил я, любуясь совершенно восхитительным видом. - А пари ты проиграла и должна мне ...

     - Три! - перебила меня Габи и впилась страстным поцелуем в мои губы.

     - Слушай, а чего это я раньше не догадался с тобой спорить?

     Мы бегом поднялись по лестнице и ворвавшись в квартиру, столкнулись в прихожей с Тобиасом.

     - О, привет, влюбленные! - растянул он улыбку от уха до уха. Совсем пацан привык ко мне, никакой былой застенчивости.

     - Какой классный плакат! - с восхищением продолжил он разворачивая перед нами наше же фото, которое я оставил у него в комнате. - Покажу парням!

     - А ты куда собрался? - поинтересовалась Габриэль.

     - Да Стефан получил новую модель Мессершмитта! - в глазах Тоби вспыхнул фанатичный огонь коллекционера. - Будем разбираться, как её конструировать! Скажешь родителям, что я могу задержаться?

     - Да мы сами сейчас уходим. - ответила Габи снимая обувь и добавила с гордостью: - Я на военную базу к Саше иду!

     - Ух, ты, здорово! - глаза у Тоби стали по пятьдесят пфеннигов. - А тебя туда пустят?

     - Снимем часовых. - небрежно бросил я. - Делов-то!

     - Как это - снимем?! - Тобиас всё -таки не привык к моим постоянным шуткам.

     - Ой, да слушай ты его больше! - отмахнулась Габи, проходя в комнату. - Саш, иди уже переодевайся, да пойдем!

     Я глянул на часы. Только четыре - уйма времени!

     - Ну, я побежал! - за Тоби захлопнулась дверь.

     Я прошёл в комнату Габи, которая теперь по факту стала нашей с ней общей. Моя форма аккуратно висела на вешалке. Что-то не помню, чтобы я её туда вешал... Бросил, как обычно на кровать. Когда она успела её туда повесить?

     Габи стояла возле стола держа в руках постер с моим автографом и рисунком. Фотографу удалось поймать замечательный момент, а может он выбирал из нескольких снимков, но фото было действительно очень хорошим!

     - Любуешься? - улыбнулся я. - Смотри какую красотку я сумел покорить!

     - Да не очень -то красотка эта и сопротивлялась! - приняла игру Габи. - Растаяла от одного взгляда какого-то странного незнакомца. А все считали её такой недотрогой!

     - Это они не знали как трогать надо! - прикоснулся я губами к её плечу, продолжая расстёгивать пуговицы рубашки. Взгляд Габи задержался на моих руках и когда она снова подняла глаза меня слегка зазнобило. Я машинально стянул рубашку и повернул голову выбирая место в шкафу. Лёгкое прикосновение губ к моей груди я ощутил как удар током. Быстро обернувшись я встретился со взглядом Габи и из-под меня словно выдернули землю. Не понятно как мы оказались на кровати. Я одним движением стянул с Габи свитер, просунул руку ей под спину и расстегнул бюстгалтер. Маленькие, упругие груди, казалось бы тянулись ко мне, жаждая ласки. Я поцеловал сначала одну, потом другую, мой язык стал поглаживать и теребить быстро набухающий сосок. Учащенное глубокое дыхание Габи с чуть слышным постаныванием просто сводило меня с ума.

     - Иди ко мне! - прошептала она. Сколько раз я уже слышал от неё эти слова и каждый раз темнело в глазах от желания.

     Я расстегнул молнию на её джинсах и она мгновенно выскользнула из них. Поцелуями я проложил дорожку от груди по плоскому и такому сексуальному животу - вниз. Зубами осторожно захватил трусики и медленно потянул их вниз. Габи выгнула спину приподнимаясь, давая возможность стянуть их до конца. Сколько грации и сексуальности в простых движениях!

     Мои губы, дойдя до заветного бугорка свернули направо и стали опускаться по точёному бедру к коленке. Руки Габи судорожно лохматили мне волосы на голове. Она уже была готова, но я не спешил. Каждое прикосновение к её такому любимому и сводящему с ума телу дарили столько наслаждения, что прерывать этого не было никаких сил! Дойдя до колена, я опустился на внутреннюю сторона бедра и поцелуи мои медленно поползли наверх. В планах у меня было подняться до той точки с чего начинался путь вниз и повторить такое же по левой стороне, но когда я только добрался до половины бедра, Габи потянула мою голову вверх, жадно прижавшись горячими губами к моим. Дыхание её буквально обжигало меня и несколько раз она легонько прикусила мои губы. По всему чувствовалось, что она держалась из последних сил, зная, что и как я делаю и желая этого, но сегодня она не выдержала и половины:

     - Иди ко мне или я сейчас умру! - буквально простонала она.

     - Не умирай, солнышко моё! - прошептал я прямо в ушко, целуя и лаская его. - Мы же с тобой ещё не налюбились!

     Ещё долго потом мы нежно, едва касаясь кончиками пальцев ласкали друг друга в самых чувствительных местах, как бы успокаивая тот вулкан, который сегодня был особенно буйным.

     - Ты была великолепна сегодня как никогда, любовь моя! - совершенно искренне сказал я. - Ты у меня настоящий эталон женщины. И это не комплимент, это чистая правда! Я и мечтать о таком не мог.

     - Всё равно, спасибо тебе, хоть это и не комплимент! - тихо ответила Габи, лёжа щекой у меня на груди, на её любимом месте. - Я чувствую тебя всё больше и больше! И знаю, когда тебе хорошо, а когда - нет. И даже понимаю, чего ты хочешь. И знаешь, мне самой становится ещё приятнее, когда я чувствую, что и тебе от этого хорошо. Может я плохо объясняю. Но вот моя подружка, помнишь я рассказывала, у которой ревнивый парень? Она говорит, что он иногда заставляет её делать вещи, которые ей не приятны, но ей приходится. А я даже представить не могу, чтобы мне было что-то неприятно делать с тобой! И ты меня никогда ничего не заставлял делать. Даже приятное, а не то что неприятное.

     - Да, солнышко, нам с тобой очень повезло, что мы не просто понимаем друг друга, но и принимаем, понимаешь да? Что у нас с тобой совпадают желания, ощущения, представления о том, что можно, а что нельзя, что хорошо, а что - плохо. Из-за такого несоответствия столько любовных и семейных трагедий в мире.

     - Поэтому нам нужно это беречь! - Габи подняла голову и посмотрела мне в глаза.

     - Ты ж моя умница, сладкая! Иди сюда!

     

     Подходя к полковому КПП я предупредил Габриэль:

     - Говорим только на русском. Ты - дочь нашего дирижёра Чихрадзе.

     - Это того строгого худого гауптмана? - уточнила она,

     - Не гауптмана, а капитана. - поправил я её. - Вот так шпионы и попадаются!

     - А я что ли шпион? - улыбнулась Габи.

     - Конечно! - серьёзно ответил я. - Вот расскажешь всем, что у нас танки не заводятся и тут же НАТО нападёт!

     - А зачем это НАТО?

     - Тссс! Такие вопросы нельзя задавать! - я испуганно оглянулся. - Раз сказали, что нападёт, значит обязательно нападёт! Тихо, мы уже пришли!

     Калитка на КПП, та самая, сваренная из стальных труб была приоткрыта, внутри будки скучал сонный воин. Я открыл калитку пошире и придержал её пропуская Габи вперёд. Воин поднял осоловелый после обеда взгляд, но при виде такой редкой картины, как юная девушка, его глазки приобрели осмысленное выражение и в них даже появилось что -то похожее на мысли. Известно, какие...

     Я махнул увольнительной, но страж ворот даже не взглянул на меня. Ну, а кто бы отвлекался, хоть даже на настоящего шпиона, когда идёт такая красота?

     От КПП совсем близко было до студии.

     Но и этот короткий путь Габи усиленно крутила головой.

     - А здесь у вас здания такие же как и везде в городе! - удивилась она.

     - Ну, а какими им ещё быть? - улыбнулся я. - Их же немцы строили. Здесь распологался один из полков знаменитого генерала Гудериана!

     - Того самого?! - понизила голос Габи.

     - Другого я не знаю! Бог танковой войны.

     - Мне такие боги не нравятся! - состроила гримаску Габи.

     - Согласен, солнце моё! - кивнул я. - Лучше бы их совсем не было.

     - Ой, смотри танки! - заметила Габи высунувшийся наполовину из бокса танк. Рядом стояла полностью вышедшая БМП.

     - Ну вот, танковые генералы тебе не нравятся, а танкам радуешься! - улыбнулся я.

     - Я не радуюсь, - немного смутилась она. - Просто я никогда не видела такие большие... машины. А что они делают?

     Я присмотрелся к целой толпе танкистов сгрудившейся возле танка. Сначало я решил, что это обычное техобслуживание техники, но потом заметил, что слишком они чистые для таких работ.

     - Так, ну станьте плотнее! - услышал я и только сейчас заметил у одного из них в руке фотоаппарат. Ясно, что это за суета возле техники. Дембеля организовали фото-сессию для дембельских альбомов.

     - Ну куда вы смотрите? - надрывался фотограф. - Смотрите в объектив! Сейчас вылетит птичка!

     - Не знаю что там у тебя вылетит, а вот тут действительно птичка! - под смех окружающих ответил высокий парень в новеньком танковом шлеме. Вся толпа сделала стойку на Габриэль.

     Габи к такому вниманию явно была не готова и даже покраснела от смущения. Ну да, немцы себе такого не позволяют.

     Мы подошли ближе. Техника стояла практически вплотную к нашей студии и я уже хотел пройти мимо, но вдруг у меня мелькнула интересная мысль.

     - Габи, хочешь сфотографироваться возле танка?

     - Зачем?! - удивилась сначала она, а потом уточнила: - А можно?

     - Насчёт "можно" даже не сомневайся - тебя на руках понесут на съёмку, а вот зачем - есть идея! Значит ты согласна?

     Габи молча кивнула.

     Я повернулся к танкистам.

     - Парни, девушка хочет с вами сфотографировать, можно?

     - Да какие могут быть вопросы?! - развел руками высокий. - Самое почётное место выделим!

     - А фотографии кто у вас делает? - сразу же решил выяснить я.

     - Да старшина наш обычно делает, - как-то уныло ответил высокий. - У него есть увеличитель и все эти бачки-тарелочки. Мы только скидываемся на пленку, фотобумагу и химикаты.

     - Но что-то мне кажется качество у него хромает? - заранее зная ответ спросил я.

     - Ну да, не фотоателье... - скривился парень.

     - Тогда предлагаю такой вариант! - приступил я к главному. - Отщелкиваем кадров десять с девушкой , пару-тройку с ней и со мной. Остальные кадры все вместе. За это я проявляю пленку в профессиональной студии и там же делаю вам качественные фотографии, идёт?

     - Нууу... - неуверенно протянул высокий, глянул на друзей, словно спрашивая совета и спросил. - А мастер хоть хороший?

     - Ну уж всяко лучше вашего старшины! - усмехнулся я и развернул плакат. - Да сами смотрите, вот его работа!

     - Ух ты! Класс! Здорово! - загалдели танкисты разглядывая наш с Габи снимок. - А она что ли певица?

     - И ещё какая! - заверил я. - Домой приедете, там уже её песни будут распевать. Хвалится будете, что лично знакомы! Да вы слышите её каждый день по радио "Алдан".

     У нас в полку на нескольких зданиях стояли громкоговорители, которые весь день передавали только музыку, изредка прерываемую позывными:" Я - Алдан. Я - Алдан". Вроде как это была радиостанция наведения для наших летчиков.

     - "Карл-Маркс-Штадт", слышали? - спросил я. - Вот на плакате как раз она её и поёт. Ну и другие:" Зимний сон", " Крутой поворот", " Любовь похожая на сон"...

     - Да ладно?! Это она поёт?! - вылез из толпы видимо самый одарённый в музыкальном вопросе парень. - Никогда ничего лучшего не слышал! Девушка, а это правда вы поёте?

     Парень решил всё -таки проверить, резонно полагая, что свой брат-солдат соврет не моргнув глазом, а такая милая девушка врать точно не станет.

     - Да, это мы с Сашей поём. - улыбнувшись ответила Габи. - Но я только пою, а он играет и все эти песни сочиняет.

     - А точно, смотрите на фото - это же он! - пригляделся парень. Ясное дело, что до этого все пялились только на фото Габи и даже знаю на какую деталь её наряда.

     - Ну вы ребята молодцы! - уважительно сказал высокий. - Такие вещи делаете, куда там Всесоюзному радио!

     - Так что, фотографируемся? - вернул я их к теме.

     - Девушка, пожалуйста, становитесь вот сюда, в самый центр ! - широко улыбаясь предложил высокий.

     Габи, смущённо улыбаясь встала в центр всей толпы, сзади, подняв дуло в небо поблёскивал надраеной башней Т-72.

     - Давайте я вас всех запечатлею! - предложил я фотографу, который с радостью отдал мне аппарат и побежал, спеша попасть в объектив. Немного потыркавшись в плотные ряды сослуживцев и уразумев, что никто его пускать на своё место не собирается, он перехитрил всех - присел на корточки прямо у ног Габриэль, оказавшись на самом выгодном месте.

     Я тщательно прицелился, навёл резкость и сделал два снимка.

     - Теперь можете поменять композицию. - предложил я. - К примеру, кто-нибудь на танк залезьте, ну или ещё как.

     - О, точно! - оценил идею длинный и быстро вскарабкавшись на танк, сел верхом на дуло.

     Пару человек пристроились на траках.

     - А можно я буду держать в руках ваш плакат? - попросил бывший фотограф, не желающий покидать место у ног Габи.

     - А что, хорошая идея! - согласился я и протянул ему наше фото. Парень развернул его во всю длину и повернул в мою сторону. Я сделал один снимок и и обращаясь к Габи сказал:

     - Сделай пальцами знак V и подними над головой! - заглянул в видоискатель: - Чуть ниже. Отлично!

     Мы ещё несколько раз меняли композиции, я то отходил в сторону, меняя ракурс съёмки, то назад, постоянно щёлкая затвором.

     - А можно я с девушкой один сфотографируюсь? - неожиданно спросил длинный - самый активный персонаж съёмки. Явный дед в авторитете.

     - Это у девушки и спрашивать надо. - пожал я плечами.

     - Можно мне с вами сфотографироваться? - спросил парень, обращаясь к Габриэль и я удивился тому, каким тоном это было сказано: ни намёка на наглость. Это так красота облагораживает ?

     - Да, пожалуйста! - улыбнулась Габриэль.

     - Только руками не трогать! - шутливо сказал я. - Сам видишь, очень нежный представитель прекрасной половины человечества!

     - Неее, как можно! - под смех сослуживцев парень осторожно встал рядом с Габриэль, возвышаясь над ней на полторы головы.

     Я сделал два снимка и глянув на счётчик кадров, попросил фотографа:

     - Сделай пару снимков меня с ней.

     Парень взял у меня из рук аппарат, а я встал рядом с Габи.

     - Давай сделаем так. - предложил я ей. - Я тебя обнимаю за талию одной рукой, а второй делаю знак V. И ты так же.

     - Опять что-то задумал! - засмеялась она, но первая обняла меня.

     - Уууу! - сразу несколько парней завистливо загудели.

     - А нам говорил " Руками не трогать!" - засмеялся длинный.

     - Готово! - оторвавшись от видоискателя показал большой палец фотограф.

     - А теперь, смотри, что я делаю. - я убрал руку с талии Габриэль и сложив указательные и большие пальцы изобразил популярный в моё время символ сердца.

     -На что похоже? - спросил я у неё.

     - Нууу, так дети рисуют сердце. - неуверенно ответила Габи.- И ты мне нарисовал на нашем фото.

     - Сердце и есть. - кивнул я. - Символ любви. А вот если ты сделаешь так же, а я соединю своё сердечко с твоим, получиться - любовь!

     - Хм... - Габи критически оглядела получившуюся конструкцию. - Это из твоего времени?

     - Ага, - вздохнул я. - Все, кому не лень делали ручками "сердечки" и "любовь", а мир скатился ко всеобщей войне.

     - Тогда зачем ты хочешь это делать сейчас? И здесь, возле танка?

     - А мы будем не просто "сердечки" делать, но кое-что и посерьёзнее. А это фото используем на плакатах, на фестивале. Людям так легче доходит.

     - Так фоткать вас или как? - вернул нас в действительность парень с фотоаппаратом.

     - Да, мы готовы! - ответил я и поднял наши руки на уровень груди.

     Закончив всю плёнку, мы тут же перемотали её и достали катушку из аппарата.

     - Вам сколько фотографий делать? - спросил я.

     - Ну, каждому, хотя бы по одной. - оглядел толпу длинный. - Нас тут девять человек, кадров десять мы сделали. Да, многовато получается... - поскрёб он затылок. - Почти сотню фотографий. Сколько твой мастер возьмёт за такую пачку?

     Я задумался, прикинул кое-чего и решил:

     - Сделаем так: я даю ему заказ и если у меня не хватит моих средств, вы подкините немного. А если уложусь, то пусть это будет вам дембельский подарок! Только негативы я заберу, там где мы с девушкой.

     - Да бери хоть всю плёнку! - обрадовались дембеля. - Нам всё равно негде фотки делать!

     - Слушай, а если фотографии понравятся, можно будет за дополнительную плату допечатать ещё несколько штук? - спросил длинный. - Я бы фото с девушкой своим друзьям дарил.

     - Да без проблем! - согласился я. - Думаю дня через три -четыре будет готово, где меня найти вы знаете.

     Как я и ожидал, прослушивание у дирижёра прошло без сучка и задоринки. Габриэль не напрягаясь спокойно спела целую кучу народных немецких песен. Обстановка ей совсем не мешала. Это её абсолютное спокойствие в любом месте, меня поражало и вызывало зависть. В прошлой жизни волнение очень мне мешало и не позволило вовремя развить все мои способности. Даже петь по-настоящему так и не начал. Всё -таки нордический характер он и есть - нордический! Только как он сочетается в ней с той страстью, которая просыпается, когда мы вместе? Или это действительно правда, что именно я на неё так действую, как она сама говорит? Если это так, то я совсем не против! А очень даже - за!

     - До свидания! - попрощалась Габи со всеми присутствующими в студии и я пошёл её проводить. У дверей нашего архива стоял намертво приклеившись Юра -архивариус. По-моему, он простоял тут не дыша всё время, которое Габи пела. Ну да, он же вообще не выбирается за ограду полка, а почти два года видеть одни и те же солдатские лица, подействовуют угнетающе на кого угодно. А тут такое явление ангельской красоты! Ох, чувствую поэтический дар у Юры получил мощный пинок, жди теперь лирических опусов!

     Как только мы вышли за ворота полка, Габи обняла меня за талию и положила голову на плечо.

     - Устала, солнышко? - спросил я заглядывая в лицо.

     - Ага... - чуть слышно откликнулась она.

     Ну да, никакой нордический характер не выдержит столько новостей и событий, сколько свалилось на неё за один сегодняшний день!

     - Да ты ж моя крохотулечка сладкая! -пожалел я её прижимая посильнее.

     - А крохотулечка это кто? - слабо улыбнулась Габи.

     - Это ты! Такая маленькая, сладенькая девочка!

     Думал, сейчас возмутиться, на слово "маленькая", но Габи промолчала, значит и правда сильно устала...

     - Вижу красный минивэн с белой крышей марки Фольксваген. - зашипела рация в руке Арнольд. Он машинально посмотрел на циферблат Ролекса - 9:55. "Настоящая немецкая пунктуальность", ухмыльнулся он.

     - Фиксируем каждое движение на переходе! - тихо проговорил он в микрофон. - Максимальная бдительность и скрытность.

     Арнольд поднёс к глазам мощный полевой бинокль и сразу же увидел медленно двигающийся в потоке автомобилей минивэн. За рулём сидел молодой лохматый парень в бейсболке с огромным козырьком, рядом - совсем ещё юная девушка в черных очках. Кристиан Клер и Бригитта Монхаупт - новые лидеры "городских партизан" после посадки первой волны "Фракции Красной армии". Они, по утверждению Александра превзойдут в жестокости и количестве убийств своих предшественников, которые в данный момент сидят в тюрьмах Федеративной Германии.

     Минивэн подкатил к шлагбауму. Здесь его уже поджидал служащий пограничной охраны Федеративной республики. Он заглянул через лобовое стекло и подошёл к водительской двери. Кристиан Клер, сидящий за рулём улыбнулся пограничнику и протянул паспорт . Тот мельком взглянул и сразу же вернул. Бригитта потянувшись с пассажирского сиденья передала свой. Этот паспорт вернулся к своей владелице ещё быстрее. Служащий сделал шаг в сторону и открыл боковую дверь, засунув голову внутрь. Что он там делал, Арнольду видно не было, но по тому, как быстро пограничник задвинул дверь, ясно было, что досмотр был чистой формальностью. Взмах руки и Фольксваген неспеша покатил по улицам Западного Берлина.

     - Следовать за ними, шеф? - услышал Арнольд вопрос наружной службы наблюдения.

     - Нет. - отдал он команду.

     Определённый риск конечно был в том, что автомобиль полный террористов остаётся без присмотра, но Арнольд уже убедился, что информация от Александра всегда была на сто процентов верной. А значит, лучше боевиков "красной армии" оставить одних, чтобы исключить малейшую возможность обнаружения слежки. И Кристиан, и Бригитта - хотя и молодые, но уже опытные подпольщики, прошедшие хорошую подготовку в центре "штази". Если они обнаружат слежку, то могут отказаться от немедленного перехода в Западную Германию и залечь в одном из своих убежищ в Западном Берлине и тогда одному богу известно, когда они выползут из него. А если они въедут в страну незамеченными, то вполне возможно, что не проследуют на основную базу, а сменят место обитания. И тогда вся операция по их поимки под угрозой!

     - Будем встречать их на границе ФРГ! - принял окончательное решение Арнольд. - Дорога у них одна, так что исчезнуть не получится. Едем!

     Расчёт оказался верен. Уже через три часа с небольшим, знакомый красный Фольксваген промчавшись по транзитной трассе от Западного Берлина по территории ГДР, въехал на территорию Федеративной республики Германии через КПП в Мариенборне. На трассе слежка абсолютно исключалась. Там, буквально каждый метр дороги был под гласным надзором полиции ГДР . А сегодня, в день перехода группы террористов, несколько групп сотрудников "штази" в гражданской одежде, оказывали ей содействие, проверяя наличие слежки. Фольксваген подкатил к будке пограничника. На минивэне были номера ФРГ, все пассажиры имели паспорта этой же страны, поэтому полицейский, мельком взглянув на корочки, махнул рукой:

     - Willkomen zu Hause!

     " Как просто они попадают к нам в страну!" - подумал Арнольд. - " Совершают теракты и уезжают обратно, на отдых в ГДР, где их принимают как героев, борющихся с империализмом. Хонеккер денег на это не жалеет, а значит всегда найдётся сотня - другая оболваненных молодых идиотов, желающих попробовать "красивой и сытой жизни", полной приключений! И даже попадая в тюрьму в ФРГ, они не очень страдают там, это не Сибирь!"

     - Первая группа следует за "шакалами". - отдал он приказ в микрофон. - Максимальная осторожность! При малейшей опасности обнаружения, слежку прекращать!

     Даже сейчас можно было оставить "шакалов", как называли между собой оперативники террористов, без наблюдения и встречать их у их убежища, но Арнольд, после некоторого колебания всё -таки решил присмотреть за ними. Оставить просто так опасных преступников без надзора...

     - "Шакалов" приняли... - тихо прошелестела рация.

     +++++++

     - Сашик, а что такое курва? - спросила Габи и я чуть не облился чаем и закашлял.

     Габи постучала мне между лопатками, сочувственно заглядывая в глаза:

     - Не в то горло попало?

     - Да так и утонуть можно! - просипел я, тщетно пытаясь прокашляться. - Ты где это слышала?

     - Ну, тогда помнишь, шофёр автобуса говорил, а теперь у нас в классе появился новый ученик и он часто говорит это слово. - вернувшись на место, продолжила Габи. - Его родители какие-то специалисты металлургии, приехали на комбинат "Шталь- Риза", вот он и присоединился к нам уже под конец учебного года.

     - И он говорит это слово? - удивился я. - И что, прям очень часто?

     - Вообще -то я несколько раз слышала, - припомнила Габриэль. - Но мне он говорит это постоянно.

     - Что?!? - я чуть снова не поперхнулся чаем. - Тебе?!

     - Да, - Габи внимательно посмотрела на меня. - А это не хорошие слова?

     - Слова? Ты же упоминала только одно?

     - Ну, он там ещё какое-то слово говорит перед этим, - Габи, почувствовав, что слово не хорошее, не стала его повторять. - Что то похожее на жолнерска, кажется. - не очень уверенно сказала Габи. - А что это?

     - Ты мне лучше скажи почему он так говорит? - постарался я отвлечь её от объяснения.

     - Ну, он предложил мне встречаться с ним, - просто сказала Габи. - Он же не знал, что у меня есть ты, ну я ему и сказала.

     - Что ты ему сказала?

     - Я сказала, что я встречаюсь с русским солдатом и тогда он засмеялся и сказал эти слова - жолнер...

     - Всё, всё! - поспешил я остановить её. - Я понял! И значит, после того, как ты ему это сказала, он теперь постоянно тебе это говорит?

     - Да, он каждое утро так здоровается со мной... - Габи совсем потухла.

     - Ну, ничего, не расстраивайся, солнце моё! - я обнял её и постарался отвлечь долгим поцелуем.

     На следующий день я был у школы немного раньше, чем заканчиваются занятия. Ждать пришлось совсем не долго.

     Распахнулись широкие школьные двери и на улицу хлынула толпа мелких ребятишек. Хорошо, что малыши так спешат домой - им ещё рано такое смотреть.

     - Сашик, ты меня встречаешь! - радостно заулыбалась Габи и не стесняясь подружек поцеловала меня в губы.

     - Здравствуй, радость моя! - я, приобняв её за спину задержал немного и из-за плеча взглянул на школьный двор. И сразу же заметил осклабившуюся физиономию очень высокого парня с шикарной шевелюрой и в белых джинсах. Да ты, пижон, парнишка! Рядом с ним стояли двое с такими же улыбками. Ясное дело, возле таких всегда вьются прилипалы.

     - На кого ты смотришь? - спросила Габи и оглянулась. - А, Марек...

     - Он, значит Марек? - уточнил я. - Ясновельможный пан, Марек...

     - Ясно... что? - переспросила Габи.

     - Да не бери в голову, солнышко, - поцеловал я её в лобик. - Он уже никогда им не будет.

     И обращаясь к высокому красавцу сказал:

     - Hey, draniu, chodź tutaj!

     Парень вздрогнул от неожиданности. Явно не ожидал, что в чужой стране его кто-то назовёт ублюдком. Да ещё на его родном языке.

     - To ty komu? - пришёл он в себя и ответил по-польски.

     - Ci. Jesteś tu jeden taki. - Тебе. Ты один тут такой. - усмехнулся я. - A może się boisz? Или боишься?

     Красавец, который был выше меня почти на голову, терпеть больше не стал, тем более на глазах своих прилипал, которые с интересом прислушивались к нашему диалогу и по всему видно было, что смысл до них стал доходить.

     Отодвинув плечом ближайшего приятеля, он сделал несколько шагов и оказался рядом с нами. Явный спортсмен, скорее всего, баскетболист, с довольно хорошо накачанными бицепсами и широкими ладонями.

     Я подготовился к встречи, вспомнил свой польский, поэтому без труда продолжил:

     - Тебя в твоих ебенях не учили манерам, кусок дерьма? Не уразумел до сих пор, что если девушка сказала "нет", то нужно поблагодарить за вежливый ответ и идти искать чего попроще? Куда ты, одноклеточный лезешь?

     Парень совершенно обалдел и от моего польского и от того, как это было сказано . Сказано ему, "звезде" спортзалов.

     - Да я тебя!... - замахнулся он на меня сверху вниз ( здоровый, гад!)

     Я, не сходя с места, (Габи ведь вцепилась мне в левую руку, испуганно глядя на спортсмена снизу вверх), двумя пальцами сделал мгновенный "укол" в солнечное сплетение. И когда красавец с выпученными глазами застыл, слегка согнувшись вперёд, я, тыльной стороной расслабленной ладони нанёс ему резкий, хлёсткий удар сбоку по животу. Есть там такое интересное место, которое очень помогает. При запорах. И мозгов и желудков. Не мешкая ни секунды, я подхватив Габи постарался отодвинуться от него подальше. Раздался довольно громкий пук, на белых джинсах расплылось коричневое пятно и в воздухе запахло родными "удобствами во дворе".

     - Ещё раз хоть одна девушка пожалуется на тебя, - сказал я , стараясь не вдыхать "ароматы" расходившиеся от него всё дальше. - И срать будешь кровью. Уразумел?

     И повернувшись к Габи, улыбнулся и сказал:

     - Так что, говоришь у вас сегодня было на уроках?

     +++++

     Арнольд практически перестал заниматься своей обычной работой, в аналитическом отделе его теперь трудно было застать. Все его контакты ограничивались теперь только периодическими встречами со своим непосредственным начальником - герром Шнитке, с которым они, при необходимости отправлялись на встречу с канцлером.

     Получив информацию от Александра о скором переходе арабских террористов в сопровождении новых лидеров "Фракции Красной армии" в ФРГ, для проведения небывало- бесчеловечного теракта, оба сотрудника БНД этим же вечером сидели в кабинете канцлера.

     - Этот мерзавец Эрих, совсем рехнулся! - выслушав доклад Арнольда вскипел Брандт. - Планировать такое в столице Федеративной республики! Это же тысячи жертв! И главное - ради чего?!

     - Ради того же, ради чего они совершили все прошлые преступления. - ответил Шнитке. - Они называют это "революционной борьбой с капиталистической системой"! А по-сути - попытки любым способом помешать развитию нашей страны, вызвать хаос и недовольство граждан. Показать "несовершенство капиталистического общества", как они любят говорит. Посмотрите, скажут они своему народу, у нас, в социалистическом государстве тишь да гладь, а на хвалёном Западе людей убивают на улице и травят прямо в собственных домах.

     - Поэтому они ни слова не сказали о теракте в Ризе, - вставил Арнольд. - и вместо того, чтобы судить преступников, решили использовать их против нас.

     - Ничего, я посмотрю, что мне на это скажет Хонеккер, глядя в глаза! - проговорил с угрозой канцлер. - Вы приступили к подготовке захвата этой группы?

     - У нас есть возможность покончить практически со всеми активными членами РАФ. - ответил Шнитке. - Накануне теракта они все соберутся на своей базе, адрес которой у нас теперь имеется, благодаря этому русскому парню.

     - Отлично! - пристукнул ладонью канцлер по подлокотнику кресла и уточнил. - Вы планируете арестовать их на базе предотвратив, таким образом преступление?

     - Это самое первое, что приходит на ум. - кивнул Шнитке. - Но у герра Хеттвер, есть кое-какие соображения.

     - С удовольствием выслушаю! - согласился канцлер. - Вы, Арнольд показали себя отличным специалистом!

     - Спасибо, господин канцлер, - наклонил голову Арнольд. - Но во многом своими успехами я обязан Александру и той информации, что он предоставляет. И те соображения, которые я сейчас изложу, тоже основаны на его предложениях и тех событиях, которые последуют, если мы не сумеем обезвредить этих фанатиков из РАФ. Проблема в том, что у нас практически нет законных оснований для ареста.

     При этих словах канцлер вскинул глаза на Арнольда, хотел что-то возразить, но задумался.

     - Понимаю... - после недолгого молчания сказал он. - Всё, что мы знаем о предстоящем теракте, в суд не понесешь! Но, с другой стороны, мы не можем допустить совершения этого преступления, для того, чтобы иметь законные основания для ареста. Какой же выход? Задержать за незаконное хранение оружия, сорвав, таким образом их планы и через непродолжительное время они выйдут на свободу?

     - И совершат новые преступления. - закончил за него Арнольд. - Кстати, Александр рассказал мне какие именно убийства совершили эти люди в его время. Среди погибших даже Генеральный прокурор федеративной республики и Председатель союза промышленников. Также в списке их преступлений захват и угон пассажирского самолёта компании Люфтганза и нам придётся посылать группу спецназа в Африку, для освобождения заложников.

     - О, Господи! - канцлер взялся за голову. - Вы сказали - группу спецназа? Это ту, которую мы ещё не совсем собрали?

     - Да, GSG9.- подтвердил Арнольд. - Александр сказал, что группа была полностью сформирована и подготовлена в сентябре этого года и это будет одна из лучших антитеррористических групп в мире. Но пока её ещё фактически нет, хотя парни, которых уже отобрали, усиленно тренируются на базе.

     - Так может пусть пройдут боевое крещение? - задумчиво проговорил Брандт. - Ведь в любом случае они подготовлены лучше, чем обычное полицейское подразделение?

     - Да, это так! - согласился Шнитке. - В группу уже набирали лучших оперативников и эти пол-месяца они ни дня не пропустили на полигоне. Уверен, что для них не будет проблемы повязать группу сумасшедших "революционеров". Проблема в другом - что дальше с ними делать? Вы же знаете, господин канцлер, наши суды и особенно, адвокатов. Эти "служители Фемиды" любое дело против РАФ пытаются превратить в громкий процесс и своими скандальными выступлениями сделать себе имя. А то, что настоящие головорезы быстро оказываются на свободе, абсолютно не раскаявшись и сразу же принимаются за старое - их не волнует! Террористы адвокатов не трогают, в отличие от прокуроров. И получается, что полицейские, идущие на задержание и прокуроры, выдвигающие обвинения буквально рискуют собственными жизнями! И рискуют - зря! Это никак не добавляет им мотивации. И таким образом, мы ещё долго будем бороться с фанатиками, теряя людей.

     - Так где же выход? - канцлер по очереди посмотрел на обоих собеседников.

     - Александр мне сказал, что все лидеры первого поколения РАФ, после провалов всех попыток выторговать себе свободу путём шантажа покончили жизнь самоубийством. - глядя канцлеру в глаза сказал Арнольд.

     - Что, все сразу?! - удивился Брандт.

     - Да, коллективное самоубийство. - спокойно подтвердил Арнольд.

     - И общество приняло эту версию? - недоверчиво спросил канцлер.

     - Конечно нет! - усмехнулся Арнольд. - Вы же знаете этих "правозащитников". Была целая буря в прессе, сначала в нашей , а затем всё это выплеснулось и на полосы европейских газет. И левакам удалось даже добиться организации официальной Европейской комиссии, которая в 1977-1978 годах рыла землю, но...

     Арнольд развёл руками:

     - Выводы комиссии были однозначны: коллективное самоубийство.

     Канцлер покрутил головой и задумался.

     - Но вы говорили что им на смену пришли другие? - вспомнил он.

     - Да, они уже пришли! - кивнул Арнольд. - И соберут гораздо больше боевиков именно эти двое - Кристиан Клар и Бригитта Монхаупт. Именно они похитят кандидата на выборах от ХДС и потребуют выпустить террористов из тюрьмы. Правительство сделает ошибку, выпустив сразу пятерых преступников, которые снова займутся террористической деятельностью. И террор, который развяжут эти "новые революционеры" будет гораздо страшнее того, что делали их кумиры-предшественники. Тут будет и угон самолёта, как я уже говорил, и расстрел прямо на улицах городов правительственных чиновников и ограбления банков. Огромную помощь будет оказывать им "штази", снабжая деньгами, оружием, взрывчаткой, организовывая отдых членов банд на территории ГДР. Всё это вскроется, когда ФРГ и ГДР объединятся и архивы "штази" попадут в руки правительства. Вот то, что нас ждёт, если мы просто задержим тех, кто готовит теракт на 1 мая.

     Канцлер встал с кресла, прошёлся несколько раз по кабинету от стены до стены, затем, видимо приняв решение остановился напротив двух своих собеседников и глядя на них, твердо сказал:

     - Террористы должны быть обезврежены. Любой ценой! Я назначаю руководителем операции вас, герр Хеттвер. Вы получаете полномочия на любые действия, которые сочтёте необходимыми для ликвидации угрозы конституционному строю федеративной республики и жизням её граждан!

     Арнольд поднялся и глядя канцлеру в глаза ответил:

     - Так точно, господин канцлер! Я сделаю всё возможное, чтобы выполнить приказ!

     Группа анти-террора, GSG9 , скрытно заняла позиции на рассвете 1 мая. Тщательно проинструктированные накануне и получившие полную информацию о тех, кого следует обезвредить, члены группы были готовы без колебаний выполнить полученный приказ.

     - Наконец-то, до начальства дошло, как следует бороться с этими сумасшедшими ублюдками! - выразил общее мнение командир группы Ульрих Вегенер.

     - А если они поднимут руки и выйдут без оружия? - уточнил самый молодой полицейский.

     - Твоя обязанность - выполнить приказ командира! - ответил Ульрих. - За всё остальное отвечаю я. Есть ещё вопросы? Нет? Отлично!

     Когда здание бывшей мебельной фабрики было полностью блокировано, Арнольд отдал приказ.

     - Начинаем! - тихо обронил в микрофон Вегенер.

     В этот же миг в окна фабрики полетели гранаты. По всем инструкциям они должны были быть шумовыми и со слезоточивым газом, но в спешке, видимо ошиблись и гранаты оказались боевыми. Потом это будет отражено в рапорте, но террористам, которые уже просыпались и готовились к небывалой по размаху и дерзости акции, это уже не помогло. Те из них, кому посчастливилось уцелеть при взрывах гранат, выскакивали наружу и сразу же попадали под огонь спецназа.

     За считанные минуты всё было кончено.

     - А что это за выстрелы я слышал внутри? - Арнольд подошёл к командиру группы, когда прекратилась стрельба. - Сразу, как только разорвались гранаты . Они отстреливались?

     - Насколько я знаю - нет! - ответил Вегенер.- Из моих бойцов никто не пострадал и докладов об ответном огне не поступало.

     - Командер, внутри чисто! - услышал Вегенер доклад по рации.

     - Желаете посмотреть результаты работы? - спросил он Арнольда.

     - Да, конечно. - кивнул Арнольд и последовал за командиром спецназа внутрь бывшей мебельной фабрики.

     Смотреть особо было нечего. Несколько трупов лежащих в разных местах довольно большого зала, какие-то ящики и коробки, оружие...

     - Командер, тут кое-что интересное! - выглянул из дальней комнаты один из спецназовцев.

     Вегенер, а за ним и Арнольд прошли в комнату.

     На полу рядком лежали трое бородатых мужчин с аккуратными пулевыми отверстиями во лбах.

     - Это и есть те сирийцы, о которых вы говорили? - повернулся командир к Арнольду.

     - По всей видимости, да. - ответил Арнольд, разглядывая трупы. - Похоже их застрелили свои же, сразу после начала операции. Эти выстрелы мы и слышали.

     - Эти ублюдки так не хотели чтобы арабы попали к нам в руки живыми, что не пожалели троих бойцов, которые сражались бы на их стороне. - задумчиво сказал Вегенер.

     - Скорее всего у них были строгие инструкции насчёт сирийцев от "штази". - сказал Арнольд. - Они ни в коем случае не должны были попасть к нам. Ищите контейнеры с отравляющим веществом.

     Арнольд вышел из здания и подойдя к своей машине, вызвал по радиотелефону своего шефа. Уже совсем рассвело и Арнольд, стоя возле открытой двери автомобиля с трубкой в руке, рассеяно оглядывал невысокие холмы, покрытые редким леском, подступающие совсем близко к территории фабрики.

     - Слушаю! - раздался голос Шнитке в трубке.

     - Операция прошла успешно. - коротко доложил Арнольд. - С нашей стороны потерь нет. Заканчиваем осмотр здания. "Восточные гости" найдены застреленными своими же, контейнеры ищем. Полный доклад предоставлю позже.

     - Отлично! Жду! - ответил Шнитке и дал отбой связи.

     Ещё во время разговора с шефом Арнольду показалось, что со стороны центрального холма послышался звук мотора, но сейчас, сколько он ни прислушивался, с той стороны не доносилось ни звука.

     Он вернулся в здание и обнаружил в зале на полу целую шеренгу из убитых террористов, среди которых было и несколько женщин.

     - Сколько их? - спросил он у командира.

     - Здесь пятнадцать, из которых трое тех сирийцев, что вы видели. - ответил Вегенер. - Снаружи ещё восемь.

     - Да уж, "веселую" жизнь городу они собирались устроить сегодня. - покачал головой Арнольд. - Контейнеры нашли?

     - Да, вот в этом чемоданчике. - кивнул на белый алюминиевый кейс, стоящий рядом с шеренгой трупов, командир.

     - Идентифицировать никого конечно не удалось? - больше для проформы спросил Арнольд.

     - Нет, - отрицательно мотнул головой Вегенер. - Документов у них при себе, естественно нет, одна надежда, что кто-нибудь из них уже попадал в поле зрения полиции и отпечатки пальцев имеются в картотеке.

     "Ни Бригитта, ни Кристиан в полицию не попадали", подумал Арнольд.- " И при переходе фото были сделаны с такого расстояния, что разобрать там что-либо довольно трудно, тем более, что Бригитта нацепила чёрные очки, а Кристиан прятал лицо под большим козырьком бейсболки ".

     

     Кристиан и Бригитта, боготворившие лидеров "Красной армии" во всём старались им подражать. И это касалось не только одежды, манеры поведения и образа жизни. Они даже сделались любовниками по примеру старших товарищей. И так же, как это делали Ульрика Майнхоф и Андреас Баадер накануне "акций", они решили провести ночь вместе, зажигая и возбуждая друг друга перед их первым и сразу же таким громким "делом". И ночь получилась действительно выдающейся! При чём настолько, что измучив себя до предела, они забылись тяжёлым сном и едва не проспали нужное время. На завтрак его уже не оставалось и они, глотнув кофе из одной чашки помчались на "базу".

     Уже подъезжая, с гребня одного из холмов, Кристиан, напряжённо всматривающийся в темноту, заметил странные всполохи прямо по курсу движения.

     Не отвлекаясь от управления автомобилем, он толкнул локтем задремавшую Бригитту.

     - Бри, посмотри что там впереди мелькает!

     Бригитта недовольно заворчала и собралась было дремать дальше, но Кристин толкнул её сильнее:

     - Хватит дрыхнуть! Мы почти приехали! - громко сказал он. - Но мне что-то не нравятся эти вспышки!

     Девушка приоткрыла глаза и пригляделась. В этот момент автомобиль выехал на вершину холма. Дальше дорога спускалась прямо к мебельной фабрике.

     - Ну-ка, стой! - приказала она, окончательно просыпаясь. - Заглуши мотор!

     Кристиан резко затормозил и повернул ключ зажигания, глуша двигатель. Опустив стёкла, оба высунули головы наружу.

     - Что это? - прислушалась Бригитта. - Такой треск... Мне кажется это выстрелы!

     Кристиан не успел ответить, как до них долетел совершенно отчётливый звук взрыва.

     - Там идёт бой! - расширившимися глазами уставился Кристиан на свою подругу. - Едем на подмогу?

     - Какую подмогу, идиот? - вперила в него яростный взгляд Бригитта. - Если это полицейский спецназ - нашим уже не поможешь! Выключи фары, уже светает и давай подъедем поближе, посмотрим, что там. Только не газуй! Тихонько давай!

     Машина почти беззвучно скатилась с холма и остановилась под деревьями. Бригитта достала из бардачка бинокль и оставив дверь машины открытой быстро побежала, пригибаясь и прячась за кустами. Кристиан старался не отставать от неё. Подобравшись довольно близко, они залегли на пригорке и девушка направила бинокль на двор фабрики. Выстрелов уже не было слышно. По двору ходили несколько полицейских в странных, ранее не виданных ею костюмах с автоматами наперевес, стаскивая тела их убитых товарищей в одно место.

     - Бри, они убили всех?! - прошептал потрясённо Кристиан, разглядевший наконец то, что происходило во дворе фабрики.

     - Не думаю, - не отрываясь от бинокля, ответила Бригитта. - Это те, кто принял бой снаружи, они и погибли. А внутри должны были остаться живые. Надеюсь Маркус пристрелил тех арабов. Не дай бог они попадут живыми к полицаям, нас тогда "штази" и здесь найдут!

     Бригитта тщательно обшарила окулярами весь двор и вернулась к дверям фабрики.

     - О, а это что за господин в штатском? - она впилась взглядом в вышедшего из фабрики Арнольда Хеттвера.- Это тот, кто руководит операцией, никаких сомнений! Ага, вон как раз докладывает наверх.

     Она оторвалась от бинокля и посмотрела на компаньона.

     - Крис, мне кажется нам нужно убираться отсюда! И как можно быстрее! Сейчас сюда понаедет чёртова куча стервятников: забирать пленных, мертвых и всё такое. Мы можем и не успеть. Бегом!

     +++++++++++++++++

     - Проходите, полковник!

     Командир 9-й танковой дивизии, 1-й гвардейской танковой армии ГСВГ, самой большой по количеству танков в мире, генерал -майор Галушко, жестом пригласил начальника Особого отдела полковника Громова к столу.

     - Располагайтесь! Есть серьезный разговор.

     Громов прошёл к столу и сел на указанное место. Дело своё он знал, просчётов в работе особых не было, но неожиданный вызов к начальству любого заставит поневоле напрячься.

     - Степан Афанасьевич, что вы можете сказать об обстановке в оркестре 23-го полка? - без всякого вступления задал главный, как сразу же понял Громов, вопрос.

     Тот факт, что командир танковой дивизии не только помнит, что в одном из полков его дивизии существует оркестр, но и интересуется им, сразу дал понять начальнику Особого отдела, что произошло что-то экстраординарное. И шестое чувство, то бишь - интуиция, шепнула, что без Александра Любимого дело не обошлось.

     - Оркестр двадцать третьего полка один из лучших во всей армии. - осторожно начал он. - Капитан Чихрадзе очень грамотный командир и прекрасный профессионал, что не часто встречается в среде нестроевых офицеров. Коллектив ему удалось подобрать отличный, что подтверждают высокие места занимаемые оркестром на ежегодных армейских смотрах.

     - Похвально, похвально! - генерал побарабанил пальцами по столу. - Насколько я знаю, при оркестре существует и какая-то эстрадная или как она там называется? - группа?

     Громов окончательно убедился, что дело связано с Любимовым. Просто обязано!

     - Да, есть такая группа. - кивнул полковник. - Да вы их сами видели и слышали, товарищ генерал! Они обслуживали совместное мероприятие с немецкими товарищами, посвященное юбилею Народного фронта в Югендпалас.

     - Ага, так это были они? - приподнял брови Галушко. - Помню, помню! Не знал, что они из двадцать третьего. Я-то совсем в этих делах не разбираюсь, но немецкие товарищи очень хвалили!

     - И не только хвалили, - подтвердил полковник. - Но и выделили группе отличную аппаратуру и инструменты.

     - То, что они хорошие музыканты это прекрасная новость! - продолжил генерал. - Значит не посрамят честь дивизии и всех вооруженных сил страны.

     При последних словах у Громова непроизвольно приподнялись брови от удивления, но промолчал, ожидая продолжения.

     - Меньше чем через месяц состоится визит Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Брежнева в ФРГ. И этот визит будет иметь историческое значение не только для двух наших стран, но и для всей Европы и мира. - Галушко сделал паузу и со значением посмотрел на начальника Особого отдела.- Принимающая сторона решила не ограничиваться только протокольными встречами, но и организовать что-то вроде фестиваля, по типу тех, что устраиваются каждые два года в социалистических странах. Ну вы конечно слышали о фестивалях в Москве, Берлине, других столицах?

     Громов молча кивнул и только успел подумать: "Неужели?", как комдив закончил:

     - От нашей страны будет много коллективов, но что важно для нас - пришло приглашение для этой группы из оркестра двадцать третьего полка! Вот так-то! Персональное приглашение! - генерал поднял палец.

     Галушко был явно доволен, словно это была исключительно его заслугу и в высоком профессионализме музыкантов и в получении приглашения на фестиваль.

     - Но! - тут же построжел лицом Генерал. - Наша задача - не допустить никаких эксцессов и, не дай бог! - бегства кого-либо из них на Запад! Не мне вам говорить, сколько таких попыток происходит у нас почти каждый месяц! А этим и границу переходить не надо - их туда привезут с комфортом!

     - Да, неожиданная новость! - наклонил голову Громов.

     - Ваша задача, полковник, выяснить настроение внутри группы и проследить реакцию на эту новость! - генерал снова поднял палец. - Поэтому мы им сообщим заранее и посмотрим. Естественно, что солдатики начнут живо это обсуждать и мы с вами должны знать всё, до последнего слова! Для этой цели вам нужен наш человек внутри группы. Знаю, что это не просто, коллектив небольшой, но вы должны постараться...

     - Уже. - спокойно сказал Громов.

     - То есть? - генерал приподнял брови.

     - У меня есть там человек.

     - Отлично, полковник! - прихлопнул по столу ладонями командир дивизии. - Я всегда был в вас уверен! Хорошая работа! Но есть ещё кое-что. Здесь вы их проконтролируете, но там? Конечно, Комитет пошлёт туда целую свору своих ша... эээ агентов, под видом "комсомольских активистов". - сказал, словно выплюнул генерал. - Но случись что с нашими воинами - отвечать придётся нам! Это уж, как водится! "Чекисты", мать их!

     "А ведь он прав!", подумал Громов, вспоминая что говорил Любимов о поведении комитетчиков в момент крушения Союза. " Всегда задирали нос и строили из себя бог знает что! Все привилегии - себе! А когда дело дошло до спасения страны, попрятались как крысы по углам, ожидая удобного момента, чтобы вцепиться в слабеющее тело державы!"

     - Значит, мы должны послать своего человека, другого выхода нет! - пожал плечами Громов. - Только нужно обеспечить его легендой. Ограничение по численности есть?

     - Нет, в приглашении ничего о составе группы не говорится. - покачал головой генерал.

     - Тогда нет никаких проблем. - удовлетворённо кивнул Громов. - Я обдумаю варианты, посоветуюсь с моим человеком в группе и, думаю, сможем включить в её состав представителя нашего ведомства.

     - Принимается! - генерал поднялся и вслед за ним, встал и Громов. - Даю вам все полномочия и держите меня в курсе.

      * * * * *

     - Шурик, тебе письмо! - в разгар нашей послеобеденной репетиции вернулся Лёха Алёхин от полкового почтальона. Он, как каптерщик, выполнял и функции почтальона оркестра.

     - От девушки! - осклабился своей знаменитой улыбкой от уха до уха Алёхин. - Вот везёт молодому: одна в Союзе ждёт, а он тут себе другую завёл! Да ещё какую! Как это у тебя получается, Саня?

     - От какой ещё девушки из Союза? - удивился я, забирая из его рук довольно помятый прямоугольник.

     Я глянул на конверт. Вот те раз! Письмо было от Валентины Потехиной. Я, честно говоря уже и забыл о её существовании. Она, впрочем, тоже! Должна была забыть. Во всяком случае таков был сценарий нашей быстротечной "любви" в прошлой жизни. Это была очень симпатичная и очень смелая восьмиклассница, которая не побоялась подослать ко мне свою подругу с запиской, в которой она, не долго думая вывела всего два слова:" Давай дружить." Помню я посмотрел на девчонку, которая сунула мне её в руку и спросил:

     - А просто сказать не можешь?

     На что та ответила:

     - Так это не я предлагаю дружбу, а моя подруга! - и показала на Валентину, которая стояла тут же, буквально в трёх шагах.

     Валентине я не стал задавать тот же вопрос, а просто сказал:

     - Ну давай! Где встретимся?

     - Сегодня вечером, в восемь, возле клуба. - ответила та, смело глядя мне в глаза. И почему тогда сама не подошла? Или нужно было соблюсти какой -то ритуал?

     - В восемь я буду ещё на репетиции, - ответил я. - Давай в девять.

     - Хорошо, я тебя подожду... - не разрывая взгляда ответила Валентина.

     Вот эта малолетка-восьмиклассница и обучила меня, десятиклассника- выпускника, буквально за пару вечеров целоваться. А в первый вечер, я, ткнувшись губами в её губы испытал разочарование - вот это и есть поцелуй?! И зачем оно, вообще?! Но девочка толк знала. А когда я удивился её умению, она, ничуть не смущаясь, поведала, что научил её этому прошлогодний выпускник школы, которого буквально полтора месяца назад забрали в армию. Валентина обещала его ждать, но увидев симпатичного десятиклассника играющего в ансамбле на танцах в станичном ДК - передумала. Теперь она будет ждать из армии меня. Она и правда ждала меня и даже написала мне письмо. Одно. Буквально в пару строчек, приложив, зачем-то своё фото, глядя на которое, все мои сослуживцы пускали слюни. На этом её "любовь" закончилась. Я написал несколько писем, но ни на одно так и не получил ответа. Помню, я даже страдал какое-то время. Но это было в прошлый раз. В этой же действительности, я получив от неё уже знакомое единственное письмо, просто не стал ни читать его, ни отвечать, чем очень удивил сослуживцев. И теперь ещё одно? Что за странности? Неужели так действительность изменилась, что даже ветреный характер Валентины поменялся? Ну-ка, ну-ка, чего она там пишет? Мне даже стало интересно...

     - Это не та ли, которой ты ещё в прошлом году отвечать не стал? - постарался заглянуть мне через плечо Алёхин. - Настойчивая....

     Я отвернулся и разорвал конверт. Из него едва не выпал маленький листок бумаги, на котором была написана всего одна строчка: "Сегодня в 20:40, где обычно"

     Пяти секунд мне хватило, чтобы понять кто автор этих строк.

     "Даже время подхода до парка подсчитал", мысленно усмехнулся я. "Интересно, что за срочность?"

     В парк я успел как раз вовремя. Ещё на подходе к собачьей площадке меня облапила и облизали Линда, которой теперь Громов разрешал такие вольности, поняв, что не в силах запретить это. Линда радостно скакала рядом со мной, пока я подходил к скамейке, на которой сидел её хозяин. Когда мы подошли достаточно близко, она оставила меня и подбежав к скамейке выдала длинную речь на своём собачьем языке, задирая голову, словно укоряя хозяина:" Ты чего сидишь?! Не видишь кто пришёл?"

     - Да понял, понял! - потрепал её по загривку Громов, поднимаясь. - Все прямо с ума посходили от этого Любимова!

     - А кто-то ещё? - глядя невинными глазами спросил я и добавил: - Здравия желаю, товарищ полковник!

     - И тебе не хворать! - улыбнулся Громов протягивая руку. Мы обменялись рукопожатием.

     - Пройдемся? - предложил он и размахнувшись запулил, что было сил теннисный мячик в дальний угол площадки. Линда рванула за ним, выбросив мощным толчком целую груду крупного песка, которым были посыпаны все дорожки в этой части парка.

     Я шёл молча, ожидая начала разговора.

     - Ваша группа в полном составе едет на фестиваль в ФРГ. - начал Громов без вступления, глядя на меня. Проверяет реакцию?

     - Хорошо! - кивнул я спокойно и уточнил: - Начальство уже утвердило?

     Громов только молча крутнул головой.

     - Для этого я тебя и вызвал. - пройдя пару шагов сказал он. - Вижу, что это для тебя не новость и не удивлён. Единственное, не знаю откуда ты это знаешь?

     Подождал, ожидая моего ответа.

     - Да какая разница, Степан Афанасьевич? - пожал я плечами. - Как любил говорить один мерзкий персонаж: "Главное, что информация достоверная". Так что там с поездкой? Есть какие то проблемы?

     - Проблемы у нашей службы и начальства одни: чтобы ничего не случилось.

     - А в это "ничего" что входит? - поинтересовался я.

     - Первое, конечно, чтобы никто из вас там не остался! - полковник искоса посмотрел на меня.

     - А второе? - не обращая на это внимания, уточнил я.

     - Второе, менее важное, но также не должно случиться, - продолжил Громов. - Если говорить простым казённым языком - чтобы вы ничего не выкинули позорящее честь советских воинов и граждан.

     - Ой-ёй-ёй! - засмеялся я. - Такая "честь", что аж страшно! Хорошо, проведу инструктаж среди парней, чтобы мимо унитазов кучи не валили, сопли рукавом на сцене не вытирали и - что там ещё обычно советские люди делают, вырвавшись заграницу? А, морально разлагаются, во! Постараюсь, чтобы не совсем разложились, хотя сами понимаете, в их буржуазной среде это очень проблематично сделать.

     - Саша, ты когда -нибудь бываешь серьёзным? - спросил Громов.

     - Бываю, Степан Афанасьевич, - согласно кивнул я. - Когда вещи действительно серьёзные, а когда вот такое - меня смех разбирает! Почему "антинародные капиталистические режимы" не боятся, что их граждане во время поездок в "светлое будущее всего человечества" СССР и другие социалистические страны не убегут туда или не накупят костюмов фабрики " Большевичка" для перепродажи у себя на родине? Или кожаные джинсы той же фабрики? Чем "скомпрометируют" высокое звание капиталистического гражданина! Видите, даже вам смешно, а вы хотите, чтобы я это слушал с серьезным лицом.

     Громов долго смотрел на меня. Вспомнил о джинсах фабрики "Большевичка" и опять ломает голову откуда я знаю?

     - Ладно, я вижу что обсуждать тут нечего. - нарушил он молчание. - Но остаётся вопрос по персоналиям.

     - То есть? - насторожился я. - Кого-то из нас выпускать не хотят?

     - Да нет, как раз наоборот!

     - Всё равно не понял.

     - Саша, ты же понимаешь, что одни вы не поедите.

     - Конечно понимаю! - согласился я. - До такого разгула свободы нам далеко. Слава богу, не на диком Западе живём.

     Громов пропустил мимо ушей мою шпильку.

     - Естественно, что во всей советской делегации будет несколько сотрудников, но нам настоятельно рекомендовано прикрепить такого же товарища и к вашей группе.

     - Мадрэ Мия! - вырвалось у меня. - Кгбэшник в нашей группе!? Он прям в погонах выступать будет? "Маузер" пусть хоть снимет с бедра!

     - Саша!

     - Да что, Саша?! - еле сдержался я. - Как же достала "родная власть" своим маразмом! А потом вы удивляетесь, что люди бегут от такой "материнской любви".

     - Успокойся и давай решать этот вопрос, с меньшими потерями для вас.- примиряюще сказал Громов. - Ты же понимаешь, что в противном случае найдут повод вас вообще не пустить. Заболеете дизентерией, например...

     Дизентерия - как много в этом слове!..

     Я вспомнил, как в прошлый раз провёл два месяца в Дрезденском военном госпитале из-за вспышки как раз этой самой дизентерии. Гвардейская, закаленная в боях, славная Первая танковая армия ГСВГ полностью потеряла боеготовность по случаю жидкого стула у большинства её воинов.

     - И куда мы его всунем, вашего "холодноголового и чисторукого"?

     - Как ты сказал? - не сразу понял Громов.

     - Ну, у вас же чекисты все такие? - хмыкнул я. - С холодной головой и чистыми руками. Три раза ха-ха!

     - Как же трудно с тобой, иногда... - покачал головой Громов и продолжил. - Именно для этого я тебя и позвал. Ты лучше знаешь кто и за что у вас в ансамбле отвечает и на какую что ли, должность, можно пристроить человека из комитета. Ты же понимаешь, что в обычных условиях никто бы вас и не спрашивал - назначили приказом и всё! Могли бы даже кое -кого из вас заменить, тем более, что в ФРГ вас никто в лицо не знает. Так что....

     - Я понял, Степан Афанасьевич, извините! - желание шутить пропало и я задумался.

     Какое-то время мы шли молча. Я думал, Громов терпеливо ждал, изредка поглядывая на меня.

     - Степан Афанасьевич! - пришла мне гениальная, как мне показалась, идея.- С вас шампанское!

     - Это за что же? - усмехнулся он.

     - За бесплатную поездку за рубеж! - торжественно сказал я.

     - То есть? - приподнял брови полковник.

     - Если уж без родных органов не обойтись, то лучше вашей кандидатуры не найти! - твердо сказал я. - И начальству спокойнее и нам вы мешать не будете.

     - Ты собрался за пару недель обучить меня игре на каком-то инструменте? - засмеялся Громов.

     - А что, это идея! - засмеялся и я, представив Громова на сцене с бубном Малова. - Но, нет, я не настолько издевот!

     - Кто?! - Громов засмеялся ещё громче.

     - Издеваться, говорю, над вами не собираюсь. - успокоил я его. - Запишем вас настройщиком инструментов, звуко и радио инженером. Понятно, что звукорежиссёры там будут свои и к пультам вас не подпустят, но это как раз и хорошо - вы же вряд ли что-то в этом понимаете. Но не думаю, что устроители будут принимать экзамен от участников на предмет знания своей позиции.

     - Нам предложено только направить список и количество участников. - вставил Громов.

     - Ну и прекрасно! Я так и думал! - обрадовался я. - Значит единственная проблема - это убедить своё начальство, что без вас мы все разбежимся прямо со сцены. Как вы думаете, это возможно? Вы же понимаете, что посторонний комитетчик нам в группе ну оооочень не желателен! Даже если бы это был профессиональный музыкант. А вот вам эта поездка будет очень полезной, обещаю!

     - Опять что-то задумал? - с подозрением посмотрел Громов.

     - Степан Афанасьевич, вы прямо как моя Габи, - усмехнулся я. - Она тоже всегда говорит, что я ничего не делаю без собственной выгоды!

     - А это так? - уточнил Громов.

     - Нууу, если честно, то да! - согласился я. - Но у меня есть смягчающее обстоятельство - я делаю с выгодой не только для себя, а обязательно для кого-то ещё! Или - для многих сразу. Так что и ваша поездка с нами будет выгодна и мне - не будет чужих враждебных глаз, сверлящих мне спину, и вам - потом скажу почему, но самое главное - это будет полезно для общего дела.

     - Ну, если так.. - Громов сделал паузу. - Думаю, сумею убедить комдива, ему тоже чужие люди в этом деле не нужны.

     Утром 2 мая мы, наскоро позавтракав в столовой, где специально для нас подготовили пораньше какое-то подобие праздничного стола, на рысях прискакали в студию, куда уже подходили сверхсрочники. Аппаратура, приготовленная к поездке нами ещё накануне вечером ждала погрузки возле дверей. Музыканты разбирали свои инструменты в комнате-хранилище, кое-кто тут же начинал "раздуваться", приводя губы в рабочее состояние.

     - Кравцов, выносите свои аппараты на улицу, сейчас подойдёт автобус! - распорядился старшина.

     Мы брали с собой сокращённый набор усилителей и акустики, всё-таки это был не концерт в зале или танцы, а всего лишь музыкальное сопровождение путешествия по реке, там особой мощи не требовалось. Скорее наоборот, играть предстояло больше "под сурдинку", как говорили музыканты.

     - Любимов, гитару не берешь? - уточнил Слатвинский.

     - Нет, товарищ прапорщик, зачем она там? У меня и так три инструмента: аккордеон, саксофон и флейта. Хватит за глаза!

     Мы не успели ещё вынести всю аппаратуру, когда к студии подкатил длинный туристический автобус, не прошлый "Мерседес", но и на это инородное гражданское тело в военном городке идущие на завтрак солдаты выворачивали шеи. Опять будут обсуждения "сачков" живущих шикарной жизнью.

     Всю аппаратуру и ударную установку запихнули в нижний багажный отсек, а деликатные музыкальные инструменты все брали с собой в салон автобуса. Я быстренько пробрался почти в самый конец длиннющего автобуса и занял сразу два места - для себя и для Габриэль. Не буду же я полтора часа пути до Дрездена сидеть неизвестно с кем! Впереди меня разместились Ключный Василий Иванович, с которым у меня сложились особые отношения на фоне наших с ним постоянных занятий вокалом и Женька Мордасов, который тоже постоянно держался рядом со мной на правах почти земляка.

     - Шурик, а что это ты один? - удивился Василий Иванович.

     - Да меня никто не любит, Василий Иванович! - состроил я скорбную мину. - Ну и ладно, мне же лучше - завалюсь спать!

     - Ага, завалишься! Сейчас у ГДО кто-то подсядет. - заулыбался Жека, но я успел сделать страшную рожу и он не закончил фразу.

     Автобус выбрался из ворот полка и быстро покатил по пустым, из-за праздника, улицам Ризы.

     - Новость слышали? - на весь автобус сказал Студников, самый информированный человек в оркестре.

     - Давай уже, не томи! - густым басом поторопил его наш тубист. - Знаешь же, что раньше тебя никто ничего не слышал.

     - Летёха молоденький вчера прибыл в полк из Союза, - начал Студников, убедившись, что все его внимательно слушают. - Папа у него генерал, да не простой, а "паркетный" - в Москве по коридорам служит, вот и пробил сыночку сразу службу в Германии.

     - Ну, в этом ничего удивительного нет... - лениво вставил Конюшков.

     - Удивительно будет дальше! - продолжил Студников. - Наши молоденькие офицерчики, прослышав о таком полезном сослуживце сразу же взяли его в оборот и потащили на свои деньги в ближайший гаштет. Там вся компания прилично залила за воротник и решила продолжить знакомить новичка с другими питейными заведениями города Ризы. Но далеко не ушли. У гаштета стоял припаркованный мотоцикл, знаете такой в обтекателях, как гоночный. Москвич такого никогда не видел и возжелал прокатиться. На все попытки его отговорить от этой затеи, заявлял, что советский офицер в Германии имеет право на всё, ибо мы победители, а его отец лично Берлин брал и чуть Гитлера в плен не взял, но тот успел застрелиться.

     - Вот откуда ты всё знаешь, а Студников? - улыбнулся Вася Онопко. - Как будто сам с ними пил.

     - Не, мы рылом не вышли, чтобы с генеральскими сынками пить! - вставил тубист. - Ладно, Вася, не мешай! Студников, давай дальше!

     - Ну, короче тот московский сынок взгромоздился на чужой мотоцикл, а вся компания попыталась его с толкача завести. Дело кончилось тем, что летёха врезался в столб и разбил на мотоцикле стекло. Появился хозяин транспортного средства и потихоньку стал разгораться скандал. Москвич рвался в драку, чтобы значит поставить на место "недобитков" и "неблагодарных" и тогда компания решила от греха и комендатуры подальше увести боевого лейтенанта баиньки. С трудом, но доволокли его до полка и впихнули в офицерское общежитие. Но сами посчитали, что им-то, закалённым в боях с зелёным змием в кроватки рано, поэтому решили продолжить. А чтобы молодой никуда не делся, дверку прикрыли на замочек. А летёха поспал часика три и захотел в туалет. Как уж там было никто не узнает теперь, но то ли он не смог открыть дверь, то ли вообще перепутал дверь с окном, только вышел он пописать через окно. А окно то было на пятом этаже...

     - И что? - раздалось одновременно несколько голосов.

     - А всё! - развёл руками Студников. - Самое короткое прибывание в рядах ГСВГ. Рекорд, можно сказать. Прямо в Книгу Гиннеса можно заносить или как её там?

     - Насмерть? - уточнил всё -таки Вася Онопко.

     - Ну а то! Немцы брусчатку крепкую сделали, танки выдерживает, а тут всего лишь "котелок" советского офицера. Он, конечно дубовый, но гранит победил!

     - Ничё себе! - медленно произнёс с остановившимся взглядом Алёхин.

     Меня поначалу сильно удивляла то спокойствие и даже юмор, с каким сверхсрочники говорили о покойниках. Помню мой первый выезд в соседний авиационный полк, где разбился какой -то летун. Мне было очень не по себе от соседства с гробом, возле которого обливалась слезами совсем ещё молодая вдова, а наши заматерелые деды травили анекдоты. Я тогда очень удивился этому, а Василий Иванович Ключный сказал мне на это: "Потаскаешь жмуриков с нашего, тоже обращать на них не будешь!"

     Тогда я даже не знал, кто такие "жмуры" и почему их так называют.

     "А ты посмотри сам, - ответил на мой вопрос Василий Иванович. - Вон он лежит, зажмурился!"

     Вот и сейчас, вроде трагическая история, тем более, что произошла всего несколько часов назад, а им хоть бы хны! Уже смеются и подтрунивают над папашей -генералом, который хотел сына прямо из курсантов засунуть на курорт в Германию, вместо песков Кара- Кумов или тайги Дальнего востока, а получилось - отправил на тот свет!

     Возле ГДО нас ждала небольшая толпа приглашённых из руководства дивизии. Я сразу увидел высокую фигуру Громова, а с ним рядом обе Маши и Габриэль. Маша-младшая что-то быстро говорила ей сверкая глазами, а Габи слушала с мягкой улыбкой и отвлеклась только на подошедший автобус. Она пробежалась глазами по окнам, но из-за зеркального покрытия на них, вряд ли что-то рассмотрела.

     - Шурик! - Василий Иванович повернулся и взглянул на меня в просвет между сиденьями. - Посмотри какая девушка! Какая прелесть!

     В голосе Ключного слышалось восхищение.

     - Где? - сделал я вид, что не понял. - Вот эта рядом с главным особистом? Шустренькая такая?

     - Нет, та, что постарше! Рядом. - сладко улыбаясь кивнул Василий Иванович. - Шурик, у меня большой опыт по части женщин. Я ведь всю жизнь проработал в театрах и каких только представительниц прекрасного пола я там не насмотрелся. И научился понимать суть женщин с одного взгляда. Бывало придёт в театр новая артисточка, ну персик, а не девочка! А пооботрётся, попривыкнет и такое дерьмо из неё полезет, что диву даёшься - как это всё помещалось в таком ангеле?!

     - Ну и что же вы такого особого увидели в этой девушке? - мне стало интересно, какое впечатление произвела Габи на этого знатока женских душ. - Ну, красивая, ну и что? Мало что ли таких?

     - Шурик! - Ключный попытался пролезть ко мне сквозь щель между спинками сидений, но габариты не позволили. - Причём тут красота тела?! Да, девушка чудо как хороша, но главное в ней не это! Главное в ней - женщина, которая внутри! Вы, молодые балбесы смотрите только на лицо!

     - Ну, почему же? - возразил я с серьезным видом. - Мы и ниже тоже смотрим. И спереди, и сзади.

     - Шурик! - укоризненно покачал головой Ключный. - Ты же умный парень! Ты должен понимать о чём я говорю! Вот посмотри как она стоит, с какой грацией поворачивает головку. Жест ручкой. А эта улыбка! Это же улыбка ангела! Вот где проявляется её истинная сущность. В театре актёров обучают языку тела, потому что он выдаёт суть человека. И когда актриса произносит на сцене слова любви, а тело её отторгает партнёра, это сразу видно и зритель не верит ей! А опытные женщины одним незаметным как бы движением могут заставить биться сердце мужчины и потерять голову. А эту девушку никто не обучал, это её сущность!

     - Василий Иванович, вы так красиво рассказали, что я прям загорелся желанием познакомиться с этой девушкой!

     - Хочу огорчить тебя, мой юный друг, ты опоздал! - сочувственно покачал головой наш баритон. - Я могу совершенно определённо тебе сказать, что её сердце уже занято, а эта девушка не из тех, кто будет флиртовать или тем более заведёт роман на стороне.

     - Да ладно, Василий Иванович! - не выдержал Жека. - Ну как такое можно вот так увидеть?

     - Поживёшь с моё, Женя, может тоже научишься видеть, особенно если сам обожжешься на этом! - вздохнул Василий Иванович и продолжил. - Вот посмотри на эту девушку внимательно. Весь её вид, взгляд показывает, что она не только любит, но и любима! Отсюда эта спокойная уверенность.

     - Ну, Василий Иванович! - искренне восхитился я. - Прямо мастер-класс! За какие -то секунды столько увидеть.

     Василий Иванович только довольно улыбнулся.

     Автобус тем временем стал заполняться новыми пассажирами.

     - О, Саша, привет! - на весь салон поздоровалась со мной Маша-младшая, забыв поздороваться с остальными. Улыбка у неё при этом растянулась от уха до уха. Она быстро прошла по проходу ведя за собой Габи.

     - Доброе утро, - успела поздороваться Габи со всеми и встретив мой взгляд улыбнулась. Вот прав Василий Иванович - улыбка ангела! Я думал, что это я просто повернут на Габриэль, поэтому всё, что она делает - как смотрит, как улыбается, производит на меня такое впечатление, а оказывается, что и на других это действует. Наши сверхсрочники ответили на её приветствие, разом прекратив разговоры и проводили её взглядом .

     Все поднимающиеся в автобус здоровались. Мы с Громовым обменялись только взглядами. Демонстрировать особые отношения публике совершенно ни к чему. Зато жена Громова радостно мне улыбнулась и помахала рукой.

     Я встал и выйдя в проход между креслами обратился к Габи с заранее заготовленной фразой, приглашая сесть на свободное место:

     - Fräulein, darf ich Ihnen einen Platz anbieten?

     - Vielen Dank mit Vergnügen! - улыбнулась Габи и подарила мне мой любимый книксен.

     - Василий Иванович, а вы говорите нет шансов! - подмигнул я удивлённому Ключному.

     - Ну, Шурик, она просто села на свободное место, а ты ещё и по-немецки с ней заговорил. Но на большее не рассчитывай, точно тебе говорю!

     - Василь Иваныч, у меня есть целый день сегодня, неужели она устоит и не поддастся моим чарам?

     Габи спрятавшись за спинкой кресла тихонько смеялась.

     - Девушка, скажите честно, я вам нравлюсь? - обратился я к Габи, краем глаза наблюдая за вытянувшимся лицом Василь Иваныча.

     - Вы очень самонадеянный молодой человек! - серьёзно ответила Габи. - Но я согласна посмотреть чего вы стоите!

     - Так она прекрасно говорит по-русски?! - удивился Ключный.

     - Ага, вот это сюрприз! - удивился и я. - Ну, тогда точно смогу очаровать, вы же знаете, как хорошо у меня язык подвешен.

     - Шурик, эта девушка наглецов не любит, так что если продолжишь в том же духе - никаких у тебя шансов! - категорически заявил Ключный.

     - Вы абсолютно правы! - улыбнулась Габи Ключному. - Извините, не знаю как вас зовут.

     - Василий Иванович! - расплылся Ключный в улыбке. - Мы с Сашей занимаемся вокалом.

     - Так вот почему он стал петь намного лучше, чем раньше! - воскликнула Габи. - Это благодаря вам!

     - А вы слышали как поёт Саша? - спросил Василий Иванович. - А где, если не секрет?

     - Василь Иваныч, да Габриэль с нами поёт на всех торжественных мероприятиях и праздниках! - не выдержал Жека.

     - Так вы тоже поёте? - обрадовался Ключный. - Значит вы давно знаете Сашу! А я-то удивляюсь, как такая девушка допускает вольности от посторонних.

     - Василь Иваныч да какие вольности? - возмутился я. - Я вон ей местечко у окна держал, никого не пускал и развлекать вот собираюсь всю дорогу. Это я просто волнуюсь, не знаю, как её очаровать. Вы же сами сказали что такие, как она очень редко встречаются!

     - А я тебе ещё раз скажу: я вижу, что сердце девушки уже занято и вряд ли кто-то сможет её заинтересовать. Даже такой, в общем -то неплохой парень, как ты.

     - Габи, слышишь, я неплохой! Это тебе Василь Иваныч говорит, а он в людях разбирается. Так что подумай, может я всё -таки на что-нибудь тебе сгожусь?

     - Но ведь тебе Василий Иванович сказал, что моё сердце уже занято и он прав!

     - А я что тебе говорил! - торжествующе поднял палец Ключный.

     - Ну, может хоть на коврике у твоей кроватки разрешишь спать? - состроил я страдальческую мину. - Я его греть буду, чтобы утром твои ножки наступали на тёплый коврик.

     - А вот это идея интересная! - задумалась Габи. - Василий Иванович, вы как думаете, можно Сашу на коврик пустить?

     - Можно. Только привязывайте его к ножке кровати, а то он вон какой прыткий! - ответил Ключный и засмеялся, принимая шутливый тон нашего разговора.

     - Василь Иваныч, а правда, как вы так сразу всё про Габриэль сказали? - мне очень понравилось, как Ключный аргументировал свои выводы.- Особенно про то, что её сердце занято? Ну как это можно с одного взгляда понять?

     - Шурик. - Ключному понравилось, что ему удалось произвести на нас впечатление. - Вот посмотри в глаза девушки рядом с тобой и с той, что у тебя за спиной сидит.

     Я резко повернулся и нос к носу столкнулся с мордашкой Маши-мелкой втиснутой между спинками сидений. Ну да, разве она могла пропустить такие интересные разговоры на тему любви.

     - Ну что, обе пары глаз очень даже красивые! - честно сказал я.

     - Дело не в красоте! - укоризненно сказал Ключный. - Ты смотри в их глубину! Что они выражают, а не как выглядят.

     Но тут из меня "наблюдатель" плохой! Как я могу сравнивать глаза любимой с какими угодно другими, даже более красивыми?

     - Сдаюсь, Василь Иваныч! - поднял я руки. - Ничего не вижу!

     - Эх, молодо-зелено! - вздохнул Ключный. - Именно, что ничего не видишь, поэтому и проблемы потом. Если девушки не против, я выскажу свои умозаключения, а уж согласятся они с ними или нет - дело их.

     - Вы согласны, красавицы? - спросил я сразу у обеих.

     - Давайте, давайте! - глаза Маши загорелись.

     Габи молча улыбнулась.

     - Примем молчание очаровательной фройлян за согласие! - подвёл итог опроса Василь Иваныч и продолжил. - Итак, в глазах обеих девушек я вижу любовь .

     Опа-на!? Я с удивлением посмотрел на Машу - когда она успела и в кого? А та, вдруг совершенно неожиданно дя меня - покраснела! Маша умеет краснеть?!

     - Но любовь бывает разная, - продолжал Ключный не обращая внимания на реакцию Маши. - Если у юной девы это бурная, необузданная, скорее всего, первая любовь, в начальной , так сказать фазе, то у фройлян Габриэль это любовь уже устоявшаяся, хотя и очень-очень сильная. И если у девушки сзади, извините, не знаю вашего имени?..

     - Маша...

     - Если у Маши её любовь беспокойная скорее всего из-за того, что она безответная или Маша просто не знает отвечает ли взаимностью её предмет страсти, то Габриэль абсолютно точно любима и она это прекрасно осознаёт. Отсюда у неё счастливое спокойствие. Она отдала своё сердце любимому человеку, но и получила взамен такое же любящее. Вот то, что я вижу .

     Я по очереди посмотрел на обеих девушек. У Габи на щеках был лёгкий румянец, видимо выводы Василь Иваныча пришлись ей по душе. А вот Маша покраснела ещё больше и встретив мой взгляд тут же отвела глаза. Да что такое? Это вообще Маша или нет? Куда подевался её непременный задор, граничащий с дерзостью по отношению абсолютно ко всем!?

     Какой -то прапорщик поднялся в салон автобуса оглядел внимательно ряды кресел и нагнувшись к водителю, что-то сказал ему. Тот кивнул и дождавшись, когда прапорщик спрыгнул со ступеньки на землю, закрыл дверь и автобус заурчав, мягко тронулся.

     - А где мы будем выступать? - нагнувшись ко мне спросила Габи.

     - А это сюрприз! - ответил я и пользуясь тем, что её лицо было совсем рядом быстро коснулся губ.

     - Саша, тут же столько людей?! - испуганно прошептала Габи, но в глазах плясали весёлые огоньки.

     - А ты что, думала, что я целый час буду держать губы при себе, а руки на коленях? - прищурился я.

     - Ещё и руки будут!? - испугалась Габи.

     - Да они уже вон смотри что вытворяют! - шепотом сказал я, подбираясь к её коленкам.

     - Саша, не смей! Ты знаешь я боюсь щекотки!

     - Так я вообще ни при чём! - сделал я удивлённое лицо. - Они сами. Привычным маршрутом! Тебе нужно было наручники захватить, только это и могло их остановить!

     Водитель включил радио и стал крутить ручку настройки на радиостанции.

     ... Heute hab ich dir gebracht, - с середины строки в салон ворвалась задорная песенка. Наши сверхсрочники сначала никак не прореагировали, но когда задорный голос Габи запел припев на знакомый всем мотив:

     Karl- Marx-Stadt, Karl- Marx-Stadt

     Du bist die Stadt roter Blumen,

     Они с удивлением стали поглядывать друг на друга.

     - Ой-ой-ой, что-то знакомое! - воскликнул Вася Онопко. - Немцы наши "Ландыши" что ли решили цивилизовать?! Ну-ка, ну-ка, они мастера на аранжировки!

     Тут как раз подоспело моё соло с переливами на аккордеоне. Во дворце Югендпалас я давал волю фантазии, зная, что Вольфганг записывает, поэтому далеко "уходил" от классического исполнения, из-за чего песня звучала оригинально и необычно для того времени.

     - Ну, что я говорил?! - воскликнул Вася, когда из динамиков раздались аплодисменты. - Вот сколько раз я убеждался: возьмут самую простую мелодию, но накрутят такую аранжировку вокруг, что любо-дорого! А у нас всегда наоборот: сидят человек пятьдесят музыкантов и дудят все в унисон по бумажке утвержденной худсоветом!

     - Ну ты, говори, да не заговаривайся! - перебил его старшина и когда Вася набрал уже воздуха, чтобы представить аргументы в поддержку своей критики, сделал "страшные глаза" повернувшись назад к Васе и кивком головы показал на сидящего впереди начальника Особого отдела. Вася выпучил глаза и прикрыл рот ладошкой, а остальные музыканты беззвучно засмеялись.

     - А мне особенно вокал понравился! - на весь автобус сказал я. - Отлично девушка поёт, а на аккордеоне и я так смогу!

     Всё наши участники рок-группы бывшие в курсе, засмеялись, а Габи смущённо улыбнулась и прошептала:

     - Ну, Саааш!

     - Ох, как ты это интимно говоришь, солнышко! Вот прям готов чего угодно тут нагородить, только чтобы ещё раз услышать!

     - Болтун!

     - И всё?! - сделал я большие глаза.

     - Любимый ! - добавила Габи и показала самый кончик языка.

     - Не, сщас точно что-нибудь ещё ляпну! - сказал я, но не успел. Диктор после окончания песни затараторил по немецки:

     - Die sowjetische Militärgruppe "Wind of Change" dem unvergleichlichen Fräulein Gabriel Hettwer.

     - Чего там про "советскую военную группу" он сказал? - спросил Вася Онопко. - Кто хорошо немецкий знает, переведите!

     - "Советская военная группа", название я не понял, это не по-немецки, - перевёл прапорщик.- "С несравненной фройлян Габриэль Хеттвер". Вася, такое мог бы и сам понять!

     - Так я про группу понял, только не понял, почему она "советская" , да ещё и "военная".

     - Диктор так выразился. - вдруг нарушил молчание наш дирижёр. - Это наши срочники играют, а поёт фройлян, которая сидит рядом с Любимовым.

     Весь автобус, как по команде обернулся назад.

     - Шурик, так это ты на аккордеоне? - Василь Иванычу было ближе всех и он просунув голову между спинками сидений, скосил глаза на Габи. - А поющая фройлян получается вы?

     - Ja. - просто ответила Габи и получилось забавно: как бы сразу и "да" и "я".

     - Ну, молодёжь, ну удивили! - покрутил головой Геннадий Конюшков. - Нет, песенка простенькая, но на радио пробились! Не припомню такого! А тут пыхтишь, пыхтишь на трубе и одна награда - геморр...ой! Извиняюсь!

     - У них и не простенькие есть. - снова удивил дирижёр своей разговорчивостью. Никогда такого за ним не замечалось. - Я вот думаю, надо бы концерт в полку организовать. А то играем солдатам одни марши по праздникам, а у ребят отличный материал.

     Василий Иванович изобразил максимально удивлённое лицо. Да уж, такого комплимента от капитана Чихрадзе и оркестр никогда не удостаивался, а тут - пацаны-срочники.

     Проехали Майсен, с его огромным замком Саксонских королей, стоящим на высокой скале нависающей над Эльбой. Прошлый раз мы были там с Женькой Мордасовым. Это был первый средневековый замок, в котором я побывал и им сразу оказался такой знаменитый и важный для Европы замок. Именно в нём, алхимики, по приказу очередного короля, пытались добыть философский камень, который бы превращал свинец в золото. Смешивали-смешивали всё что угодно и в конце концов случайно получили фарфор, который до этого производился только в Китае и секрет его изготовления был главной государственной тайной китайской империи. С тех времён Майсенский фарфор знаменит на весь мир. Я сам, уезжая на дембель, чтобы не нарушать традицию ГСВГ купил здесь знаменитый на весь Союз сервиз "Мадонна". В этих вещах я не понимал ничего поэтому взял оба варианта сервиза - столовый и чайный. Писку было дома от сестёр!...

     - Габи, а что это за дворец? - прикинувшись Незнайкой спросил я.

     - О, это знаменитый замок Саксонских королей! - сразу оживилась Габи и стала с увлечением рассказывать мне знакомую историю. - Мы были здесь с классом, там очень-очень интересно! Здесь даже сохранился пюпитр, за которым дирижировал оркестром сам Бах. И там есть такая маленькая подставка, на которой он стоял и любой может постоять и сейчас!

     - Её ещё не стёрли насовсем туристы? - спросил я припоминая, что и сам становился на неё, желая получить хоть чуть-чуть таланта великого маэстро.

     - Нет, все очень осторожно становятся на неё. И я стояла! - немного смущённо сказала Габи.

     - Так вон где ты талантов своих набралась!

     Часа через полтора автобус, попетляв в конце пути по улицам Дрездена остановился около пристани на Эльбе, где стоял пришвартованный колёсный пароход.

     - Выходим и грузимся на корабль! - отдал команду дирижёр.

     - Мы что ли поплывём на этом пароходе?! - удивилась Габи.

     - А ты разве против?

     - И куда мы поплывём?

     - А куда ты мечтала? - улыбнулся я ожидая реакции.

     - Сашик, правда?! - распахнула Габи глазищи. - В Саксонскую Швейцарию?!

     - Ну, насколько я помню, заказ от тебя был именно на неё? - наслаждался я видом удивленного восторга.

     - Иии! - радостно запищала Габриэль и забыв, что сама меня всю дорогу пыталась образумить, кинулась мне на шею. Правда, уже через секунду отпрянула с опаской оглядываясь, но всё равно радостно прошептала: - Спасибо, Сашик! Это такой замечательный подарок и как раз в этот день!

     - А чем этот день особенный? - не понял я. - У нас весь народ ходит на маёвку, а у вас?

     - А у нас в этот день мой день рождения! - улыбаясь ответила Габи.

     - Правда?! - глупо переспросил я. - А что ж ты мне не сказала, солнышко?! Я бы!...

     - Сделал мне подарок? - улыбнулась Габи. -- Так ты его и сделал, так что можешь не волноваться.

     - Не, ну это я просто, а на День рождения чего-нибудь особенное бы придумал...

     - Хорошо, думай, у тебя ещё есть время до вечера! - радостно сказала Габи. - И ты же помнишь, да? - я не материалистка, мне чего-нибудь для души.

     И как же я умудрился забыть, что у людей бывают дни рождения?! В той жизни, с годами я запамятовал точную дату, помнил только что это где-то весной, ближе к лету, а в нынешней действительности так и не удосужился выяснить. Жених, называется! Даже настроение испортилось...

     Но потом, глядя на сияющую Габриэль, немного успокоился. Очень мне повезло, что она просто не умеет обижаться, а уж выставлять эту обиду на показ - это вообще не о Габи! Но сам-то я помню про свой промах, теперь вот думай, как искупить вину.

     - Саша, Габриэль - доброе утро! И с прошедшим праздником! - раздался сзади знакомый голос. Я обернулся и попал в объятия жены Громова. Всё -таки не смогла она ограничиться приветствием издалека.

     - И вам доброго утра и удачного дня! - ответил я любуясь откровенно-радостным лицом Маши. Весть о беременности буквально преобразили её! Она и так была очень привлекательной женщиной, теперь же, думаю мало кто из мужчин мог пройти мимо не оглянувшись на цветущую молодую женщину весь вид которой олицетворял счастье. Рядом стоял Громов, старательно демонстрирующий, что он тут вообще не при чём и это просто жена подошла поздороваться со знакомым, откуда, кстати? -молоденьким солдатом.

     Мы пристроились в длинную очередь грузящихся на кораблик. Габи несла футляр с моей флейтой, а у меня в обеих руках был аккордеон и саксофон. Пройдя по шатким сходням, поднялись на верхнюю палубу. В самом дальнем её конце, на корме, стояли полукругом стулья для оркестра и нам осталось только расставить пару своих колонок с усилителями и ударную установку. Перед оркестром было оставлено небольшое пространство, скорее всего для тех, кто вдруг захочет потанцевать, а вдоль бортов - снова стулья для отдыхающих. Возле рубки разместился небольшой бар со стойкой.

     - Неплохо устроились... - заметил Вася Онопко. - Интересно, нам чего-нибудь перепадёт горло промочить или на сухомятку дудеть придётся?

     - Вася, ну ты как первый день замужем! - подколол его Студников. - Когда это немцы оставляли нас без угощения? Тут опасность в другом: тормоза вовремя включить, а то можно не рассчитать. Они ведь наливать будут пока не упадешь. Тем более, что за всё уплачено.

     И понизив голос, добавил:

     - И судя по виду наших сегодняшних клиентов, уплачено ооочень хорошо!

     Я проследил за взглядом Студникова. Возле бара уже стояла группа солидных мужчин в отличных костюмах, все манеры которых выдавали "хозяев жизни".

     - Партийная элита... - процедил Студников.

     - Ага, значит это очередное "партийное собрание", только теперь не в ресторане, а на природе? - до Васи дошло. - Вот я и говорю, умеют камрады- геноссе жизнь устроить с отличной аранжировкой!

     - Вася, базар фильтруй! - сделал большие глаза Студников.

     - Да я, чо? Я ни чо! Главное, чтобы налили! - подмигнул Вася.

     Похоже было, что ждали только нас, потому как только последний пассажир автобуса зашёл на кораблик, матрос убрал трап, в недрах корпуса чего-то зарокотало и два огромных колеса по обеим сторонам вспенили воду. Корабль медленно отвалил от пристани и преодолевая течение Эльбы выбрался на середину реки.

     - Приготовьте ноты инструментальных пьес. - распорядился Чихрадзе.

     Ну да, все сверхсрочники играли по нотам, что для нас, участников группы было непривычно. Мы-то как раз по нотам свои вещи не играли. Разве что на репетициях при разучивании новых вещей я и Виталий писали парням на клочках бумаги аккорды, которые потом, те благополучно теряли, выучив свои партии.

     - Кравцов, подключились? - спросил дирижёра Виталика.

     - Да, товарищ капитан. - ответил Виталя по уставу. С дирижёром никак иначе. - Только настроиться осталось.

     - Это вместе со всем оркестром сделаете. - ответил ему дирижёр.

     - Солнышко, ты пока можешь отдыхать. - сказал я Габи. - Мы тебя позовём, когда нужно будет.

     - Она со мной будет! - Маша решительно взяла Габи за руку. - Я её охранять буду, а то, ходят тут всякие...

     "Всяких" тут действительно хватало, но имела ли она ввиду кого-то конкретно, спросить не успел, она уже потащила Габи к своим родителям.

     - Товарищ прапорщик, давайте настройку! - скомандовал дирижёр.

     Слатвинский набрал побольше воздуха и дал ноту "до". Тянул он её так долго, что настроиться успели все.

     - Приготовили "Путники в ночи". - отдал команду дирижёр своим суровым, как обычно голосом. Интересно, он смеяться умеет? Или такие эмоции для него в принципе исключены?

     Мне вдруг вспомнился случай из прошлой жизни, когда во время обычной репетиции оркестра, отворилась, вдруг входная дверь и в студию вбежал мальчишка лет пяти-шести в шапке и в пальто с высоким стоячим воротником.

     - Папа, папа, посмотри какой я нашёл цветочек! - радостно улыбаясь и протягивая первый подснежник воскликнул мальчишка и подбежал к дирижёру. Тот, ни слова не говоря, поднялся, взял одной рукой сына за воротник, поднял его и как какую-то вещь понёс к выходу. Открыв дверь, он просто выставил его в прихожую и закрыв дверь, вернулся к дирижёрскому пульту.

     - Ну, зверюга! - прошептал Студников сидящий рядом со мной.

     Наш военный духовой оркестр, превращенный на время путешествия в эстрадный, заиграл первую вещь на минимальной громкости, но и этого хватило с избытком: звук над водой, да ещё в не широком русле реки был даже излишним. Но это дело поправимое - сейчас уши туристов привыкнут, да в них ещё зальют по паре литов пива и всё станет на свои места. Мы играли с небольшими паузами самые популярные мелодии 50-х - 60-х годов, хорошо знакомые публике и слушали нас с большим удовольствием. А вот в той реальности всё было гораздо тоскливее...

     - Василий Иванович, готовы спеть? - обратился Чихрадзе к Ключному.

     - Настоящий профессионал всегда готов! - с пафосом ответил наш баритон. Он положил инструмент на свой стул и протиснулся к микрофону.

     - Можете не форсировать голос, - напомнил дирижёр. - Я думаю, даже без микрофона можно было петь, такая здесь акустика.

     - Постараюсь публику не шокировать. - скромно поступил глаза Василь Иваныч.

     Но не шокировать не получилось. Мощный баритон Ключного разнёсся над руслом Эльбы

     And now, the end is near

     And so I face the final curtain

     Мы с Василь Иванычем хорошо поработали над произношением и истребили живучий рязанский акцент, который будет процветать на российской сцене ещё много лет. Мне прям очень понравилось как звучала песня в исполнении нашего запевалы! Я перевел ему весь текст, чтобы Василий Иванович пел с чувством и понимал о чём в данный момент речь. И сам Синатра, думаю, был бы доволен тем, как Василий Иванович исполнил его хит. Когда песня закончилась я чуть было не зааплодировал, но дирижёр, догадавшийся зачем я откладываю саксофон, освобождая руки, сделал строгое лицо и я воздержался. Но в спину, стоящему прямо передо мной Василь Иванычу всё равно прошептал:

     - Браво, Василий Иванович, Синатра - наш!

     Думаю, что значит "наш" в отношении Синатры Ключный вряд ли понял, но от остального расцвёл и благодарно взглянул на меня.

     Положение спасла Габриэль. Я видел, что она внимательно слушала Василь Иваныча, ей, как вокалистке интересно было послушать старшего товарища, тем более профессионала и сейчас она встав со стула горячо стала аплодировать. Василь Иваныч расцвёл улыбкой и прислонив руку к сердцу поклонился. Тут же к Габи присоединились и остальные пассажиры.

     - Товарищ капитан, а пусть Василий Иванович споёт "Путники в ночи"! - набравшись наглости обратился я к дирижёру. - Слова он знает, мы с ним репетировали.

     - Зато мы - нет! - орлиный взгляд Чихрадзе прожёг меня насквозь. Я с трудом поборол желание встать и осмотреть спинку моего стула на предмет повреждений. - Это вы у себя там в группе постоянно экспериментируете и играете без репетиций, а у нас штатный военный оркестр, здесь вольности недопустимы.

     - Ну мы сейчас не совсем военный оркестр, - пробормотал я. - Тем более не на службе, а как бы на отдыхе...

     - Шурик, ну что тебе вечно больше всех надо? - проворчал Студников, сидящий рядом и, как и я, играющий партию саксофона в этом варианте состава.

     - Ну, а тебя Гена, одна рыбалка да охота с начальством интересует! - неожиданно стал на мою сторону Ключный. Его самолюбию явно польстил успех с исполнением песни, тем более, что это было его первое выступление как вокалиста. Не считая роли запевалы во время прохождения оркестром торжественным маршем на плацу. А я представляю каково было оперному певцу, хоть и в прошлом, петь всю эту милитаристскую чепуху, типа " Броня крепка и танки наши быстры!" " Ну, а о людях, что и говорить!" - неизменно подпевал в этот момент Вася Онопко.

     - Прекратили базар! - положил конец дебатам Чихрадзе и неожиданно для меня спросил: - Василий Иванович, сможете спеть?

     - Конечно смогу! - уверенно ответил Ключный и в глазах зажглась радость.

     - Тогда играем как инструментальную пьесу, - решил дирижёр. - А потом я покажу, где вступать.

     Сверхсрочники быстро зашуршали нотами отыскивая уже сыгранную ранее песню. Я играл без нот, как мы и привыкли, тем более, что на танцах я исполнял её на саксе.

     На мой взгляд "Путники" получились ещё лучше. То ли Василий Иванович раскрепоститься полностью, то ли сама песня была более душевной, но теперь, после её окончания зааплодировали все, не дожидаясь подсказки. Порозовевший от удовольствия Василь Иваныч раскланивался во все стороны неизменно прижимая пухлую руку к сердцу.

     Мы сыграли ещё три инструментальные пьесы. Настроение пассажиров поднималось в соответствии с количеством выпитого горячительного и вот уже кое-кто пытается танцевать.

     - Сейчас делаем небольшой перерыв. - объявил дирижёр. - Можете подойти к бару и освежиться. Срочникам разрешаю по бокалу пива, сверхсрочники - контролируйте себя сами. Кравцов, сразу возвращаетесь и играете группой свою танцевальную программу. Остальные - отдыхают.

     Старшее поколение радостно загалдело, споро складывая инструменты на свои стулья и устремилось к бару, как стадо измучившихся от жажды....ээээ... каких-то зверушек.

     Габи сразу же подошла ко мне.

     - Солнце моё, ты там нигде укромный уголок не присмотрела? - с серьезным видом спросил я.

     - Зачем? - округлила глаза Габи. Ага, как будто не понимает!

     - Так была команда от дирижёра восстановить силы для дальнейшей работы! А ты мне что ли предлагаешь восстанавливать их кружкой пива? - сделал я изумлённое лицо.

     - Нет, там ещё есть сосиски... - еле сдерживая смех ответила Габриэль.

     - Я тебе дам, сосиски! Вот же мучительница бессердечная!

     - О чём вы тут спорите? - выглянула из-за спины Габи Маша-младшая.

     - Да вот Саша не хочет ни пива, ни сосиски. - погасив улыбку, серьёзно сказала Габи. - Капризный такой! А чего хочет, сам не знает!

     - А мне кажется, я знаю, чего он хочет! - заявила Маша.

     - Вот! - я наставил палец на Габи. - Даже дети знают ...

     - Я не дети! - сразу же перебила меня Маша, а в глазах Габи я увидел осуждение. А что я такого сказал?

     - Иди уже, а то не успеешь пива выпить! - Габи попыталась что-то сказать глазами и я впервые её не понял. Что за дела?

     - А ты? - растерявшись, автоматически спросил я.

     - Мне целого бокала будет много, пойдем вместе, я у тебя немного попробую.

     Я засомневался, будет ли это хорошей идеей, а потом махнул мысленно рукой - да пошли они все! Пусть смотрят!

     - А пошли! - я положил саксофон и подхватив обеих девчонок под руки направился к бару.

     - Ну, Шурик даёт! - встретил меня завистливый возглас Васи Онопко у бара. - Самые красивые девушки в нашей флотилии и с ним!

     - Надо было свою брать, товарищ сержант! - ответил я ему в тон. - Не пришлось бы на чужих заглядываться.

     - Так мы рылом не вышли, чтобы жен на такие мероприятия брать! - грустно ответил Онопко.

     - Вася, ну как ты при девушках выражаешься? - попытался я обратить всё в шутку.

     - Пардон! - извинился Вася. - Не "рылом", а рыльцем! Так нежнее звучит?

     - Ладно плакаться, Василий, скажите лучше, что у нас тут в меню для народа?

     - Неплохое пиво, Радебергер. - повернулся Вася к бару. - А дамам даже шампанского наливают!

     - О, точно, Габи, шампанского! - обрадовался я. - Тем более, что такой повод!

     Габи снова попыталась меня остановить, но было поздно.

     - А что за повод? - сразу же навострила ушки Маша.

     - Да вот у Габриэль оказывается сегодня день рождения, а она от всех скрывает! - выдал я тайну несмотря на то, что Габи меня теребила за рукав.

     - Нууу, если такой уважительный повод! - заулыбался Вася и повернувшись к бармену бойко выдал фразу на немецком:

     - У фройлян сегодня день рождения! Можно нам шампанского?

     Бармен улыбнулся в ответ, стрельнул глазами в сторону Габриэль и вынув из серебряного ведёрка бутылку с хлопком открыл её. Одним ловким движением он, не переставая улыбаться наполнил четыре бокала шипящим напитком и протянул нам. Я взял два бокала и протянул один Габриэль, то же самое попытался проделать и Вася, но был остановлен вопросом:

     - А кто это тут спаивает мою дочь и по какому поводу?

     Мы и не заметили как Громов подошёл к нашей компании. Из-за его спины тут же показалась и жена.

     - Очень даже по важному поводу! - живо ответила Маша, вцепившись в ножку бокала, который Вася попытался удержать. - День рождения у Габриэль! Вот какой повод! Что и сейчас нельзя?

     - Это правда? - Громов почему -то спросил у меня.

     - Да я сам только сейчас узнал. - ответил я, укоризненно глянув на Габи. - Не удосужился вот раньше этот вопрос прояснить.

     - Непростительный промах. - согласился полковник. - Даже и не знаю, как теперь будешь заглаживать свою вину.

     И повернувшись к Габриэль сказал:

     - От всей души поздравляю! И сколько же исполнилось, фройлян?

     - Степан, женщинам такие вопросы не задают! - отодвинула полковника жена и обняла Габи: - Поздравляю, тебя, Габриэль! Счастья тебе и большой любви!

     При этих словах она покосилась с улыбкой на меня.

     - Ну, Габриэль в таком юном возрасте, что скрывать его ей нет никакого смысла! - не согласился с критикой жены Громов. - Скорее наоборот: до определённой даты это даже радует.

     - Это до какой же? - жена с интересом посмотрела на него.

     - До восемнадцати. - ответил полковник. - До совершеннолетия. И мне почему-то кажется, что сегодня как раз восемнадцатый день рождения у Габриэль, я прав?

     - Да. - улыбнулась Габи.

     - Ну, за это обязательно нужно выпить! - подвёл итог полковник и повернулся к бармену собираясь что-то сказать, но тот уже и так протягивал два бокала с шампанским.

     - Значит и мне можно? - напомнила о себе Маша- младшая.

     - Хорошо -хорошо! - сдался Громов. - Сегодня можно! Но только чуть-чуть!

     - Ура! - Маша бросилась на шею Габи. - Поздравляю тебя, Габриэль! Будь всегда такой же красивой и любимой!

     И тоже мазнула по мне взглядом. Что это обе Маши там думают себе?

     - Поздравляю, фройлян! - приподнял бокал Вася. - Счастья и благополучия!

     И все уставились на меня. " С заключительным словом выступит..."

     - Габи, что я могу тебе пожелать? - я слегка растерялся, не зная, что можно сказать в такой обстановке и в такой компании. Всё, чего хотелось бы, не скажешь. А тогда что? Обычные дежурные фразы? - У тебя сегодня особенный день рождения, как поётся в одной русской песне:" В жизни раз бывает, восемнадцать лет!" А что это значит, ты сама знаешь. Поэтому желаю тебе осуществление всех твоих желаний и планов. А самое главное конечно - настоящей, большой и нежной любви! Без неё человеку очень плохо и никакие достижения не радуют! С днём рождения, тебя, дорогая!

     И что делать дальше? Чего хочется - нельзя. Поднять просто бокал, как-то...

     Но Габи решила за меня и приобняв одной рукой, поцеловала в щёку, успев шепнуть:

     - Я тебя люблю, Сашик!

     Я даже зубы сжал, так мне захотелось обнять её по-настоящему!

     - О, знал бы, что за это поцелуи раздают, тоже бы наговорил побольше! - обалдел Вася и все засмеялись.

     - Опоздал, товарищ младший сержант, - сквозь смех сказал Громов. - А теперь уже поздно!

     - Ой, какая тут замечательная компания! - услышал я бархатный голос нашего баритона.- Разрешите присоединиться?

     - Поздравляйте и присоединяйтесь! - за всех ответила Маша -младшая, успевшая уже отхлебнуть из бокала.

     - Поздравлять? Кого и с чем? - брови у Василия Ивановича взлетели на середину лба.

     - У Габриэль день рождения! Целых восемнадцать лет! - Маша была уже навеселе. - Теперь ей всё можно. Даже замуж!

     - Маша! - мать посмотрела на неё удивлённо. - Мне кажется это было опрометчивое решение - разрешить тебе шампанского!

     - И ничего не оправменчи...опрамеча...- Маша так и не смогла осилить это слово. - Мне можно, папа разрешил! - вышла она из положения.

     - Разрешение аннулируется! - строго сказал Громов, отбирая у неё бокал. К моему удивлению, Маша молча подчинилась.

     - Габриэль, поздравляю вас! - Ключный становился похожим на доброго Деда мороза, когда улыбался во всю ширину своего лица. - Желаю вам больших творческих успехов! И конечно - счастья в личной жизни!

     - Спасибо, Василий Иванович! - старательно выговорила Габи имя Ключного и исполнила книксен.

     Улыбка Ключного стала ещё шире, хотя, казалось бы куда уж шире!

     - Шурик, начинаем! - услышал я за спиной и оглянулся.

     В двух шагах стоял Виталий с извиняющейся улыбкой. К нашей компании он постеснялся подойти, видимо из-за присутствия Громова.

     - Мне тоже идти? - спросила Габи.

     - Мы сыграем пару вещей, потом можешь подойти. - ответил Виталий.

     - О, я наконец услышу вас живьём! - обрадовался Василий Иванович.

     - Не, Василь Иваныч, вам надо её в зале слушать! - покачал я головой. - У Габи ведь не оперный голос, а здесь, на открытом воздухе, нюансы слышны не будут.

     - Саша, неужели я не понимаю таких тонкостей? - укоризненно склонил голову Ключный. - Но даже в таких неблагоприятных условиях я сумею разобраться.

     - Ясное дело, Василь Иваныч! Я просто хотел сказать, что всю прелесть её вокала здесь не услышать. Пойдём, Виталь.

     Всё парни были уже на месте и глаза у всех радостно блестели. Бочковое немецкое пиво - напиток богов!

     - А чего это Громов со всей семьёй с вами там ? - спросил Виталий. - Ты что ли с ними знаком?

     - Да у Габи день рождения сегодня, вот они и подошли поздравить. - я, сколько можно скрывал свои отношения с Громовым.

     - Да ты что?! - удивился Виталий и парни тоже удивлённо уставились на меня. - А что же ты молчал?

     - Да я сам только сейчас узнал! - мне и так было стыдно, а тут ещё постоянно напоминают об этом. - Она не говорила, а я лоханулся и не выяснил это раньше.

     - Это точно, лоханулся! - сочувственно сказал Сергей. - Девчонки таких промахов не прощают.

     - Ой, Серёга, не сыпь мне соль на рану! - с досадой махнул я рукой. - С чего начнём?

     - Слушай, а может её через микрофон поздравить? - предложил Жека. - Ей приятно будет. И вроде как вину загладишь.

     - Да вот насчёт того, что ей понравится, я сомневаюсь. - я и правда сомневался. - Не любит она этой шумихи. А тут, тем более такая публика : их партийные боссы и наше военное начальство.

     - Так у нас всегда такая публика! - усмехнулся Виталий. - Кроме танцев в ресторанах и школах.

     - Не, давайте лучше без этого. - решил я. - Вот подойдёт она петь, мы её тихонько и поздравим.

     - Ну, как знаешь... - протянул Сергей. - Но попал ты конкретно!

     Ему что, доставляет удовольствие подтрунивать надо мной? Только вроде полегчало на душе, а тут опять...

     - Саня, давай "Мадонну"! - словно почувствовав моё упавшее настроение предложил Виталий. - Разгоним тоску! Да и народ уже подогревался давно и рвётся танцевать.

     Честно говоря, настроения особого не было петь такое, но я понимал, что впадать в уныние будет ещё хуже и молча кивнул.

     Вступление на саксофоне звучало конечно совсем не так, как в зале, да ещё и без реверберации, но это уже были издержки не от нас зависящие. Народ сразу же повалил на пятачок перед оркестром. И правда, все уже засиделись. Даже вся компания, в которой я только что пил шампанское, после несмелых попыток Василь Иваныча и Васи отбиться, вышла танцевать. Закончив длинное вступление, которое мы всегда растягивали на танцах, я начал первый куплет и уже после пары строчек поймал немного удивленный взгляд Габриэль. Как я ни старался "войти в образ" и спеть с такой же страстью, как исполнял эту песню Александр Серов, упавшее настроение мне это не позволило. А понимание этого ещё больше расстраивало меня.

     Закончив песню и видя, что необходима такая же забойная вещь, мы немного замешкались, вспоминая, что мы можем спеть без Габриэль. В принципе мы могли исполнить любую вещь, как делали это на танцах в ГДО, но с ней все песни получались особенно хорошо.

     - Ребята, я здесь! Что споём? - прервала наши размышления подошедшая Габриэль.

     - О, Габи, поздравляю тебя с днём рождения! - успел первым Сергей.

     Тут же и остальные заулыбались поздравляя её, даже Алёхин оказался здесь. И только я промолчал и почувствовал себя как-то уж совсем неуютно.

     - Габи, выбирай любую, какую хочешь! - улыбнулся ей Виталий. - Ты сегодня командуешь!

     Габи посмотрела на меня как-то слишком внимательно и объявила:

     - Stumblin' in !

     Мне показалось, что её выбор немного удивил всех, но раз сами напросились...

     - Положи свой саксофон и давай споём вместе как надо! - сказала Габи мне, заметив, что я собрался петь с саксофоном на шее. Я не понял, что она имела ввиду под словами "как надо", но молча подчинился.

     Сергей щёлкнул четыре раза и парни заиграли вступление, а Габи неожиданно обняла меня за талию, как сделала это когда мы пели с ней в гаштете. На концертах в ГДО мы себе таких вольностей не позволяли, но сейчас мне ничего не оставалось, как обнять её за плечи, иначе мои висящие вниз руки, в то время, когда меня обнимает девушка, выглядели бы совсем по-идиотски. А Габи глядя на меня влюблёнными глазами, спела те слова, которые не могла сказать сейчас по-другому:

     Куда бы ты не пошёл, что бы ты ни делал,

     Ты знаешь, что мысли о тебе преследуют меня

     И я влюбляюсь в тебя снова и снова!

     Потому что, милый, ты показал мне столько всего,

     О чём я и не подозревала.

     Волна нежности поднялась у меня откуда -то из глубины сердца от этого её взгляда и таких нужных именно сейчас слов. Я обнял её сильнее, чем этого требовалось по тексту песни и диалог двух влюбленных мы исполнили не отрывая глаз друг от друга.

     К концу песни я полностью пришёл в себя и даже успел сам себе удивиться! Ну да, получилось не совсем так, как должно бы быть в идеале, но я же знаю Габи и её отношение ко всему этому? Если бы ей это было так нужно, она бы нашла возможность заранее мне сообщить о своём дне рождения. Но она, как и я не придаёт никакого значения всем этим условностям и церемониям. Ей нужна искренность и настоящее отношение, а не показное.

     Очнувшись от аплодисментов, я чуть слышно прошептал:

     - Спасибо, солнышко моё! Ты просто мой ангел- спаситель. Люблю тебя! - и не глядя на зрителей, поцеловал руку. Аплодисменты стали громче, а немцы одобрительно чего-то загалдели.

     - А ты разве забыл, что мы одно целое? - Габи с лёгким укором посмотрела на меня и с улыбкой пропела: - "Милый, единственный, сон мой!"

     Я с трудом оторвал взгляд от её улыбки и посмотрел на зрителей. Все радостно улыбались, но несколько пар глаз выбивались из этой картины: Громов смотрел с лёгким укором, ну, понятно, зачем дразнить гусей? Какой -то пузатенький, но с остатками военной выправки смотрел совсем уж неприязненно, а лощённый молодой красавец-немец липким взглядом целился явно не в меня.

     - Мы исполнили шуточную песню двух влюбленных, которые совершенно потеряли головы от любви. - выдал я тут же родившийся комментарий, чтобы оправдать наше "разгульное" поведение. - Влюблённые, они ведь такие. И продолжая эту тему, мы споём одну старую, но получившую новую жизнь песню - " Ландыши"!

     Я подумал, что таким макаром мы точно реабилитируемся перед строгими начальниками. Габи улыбнулась понимающе.

     Я подхватил аккордеон и над водами Эльбы зазвучал задорный мотив. Габриэль перемешала куплеты и припевы на русском и немецком и судя по грохоту каблуков по палубе, это понравилось всем. Она капризно надувала губки, демонстративно отворачивалась от меня, как бы отвергая цветы не того цвета, в общем, превратила песню в настоящий мини-спектакль.

     Громче всех аплодировала Маша-младшая, которая наверное больше других понимала в таких вещах.

     - Браво! Молодцы! - перекрывая шум аплодисментов прокричала она.

     Мы сыграли ещё три забойные вещи, чтобы свалить народ с ног и когда, несмотря на майскую прохладу окончив танцевать туристы с трудом обмахивались кто чем смог, мы объявили фольклорный блок.

     - Виталь, вы можете передохнуть, чтобы не стоять тут столбами. - предложил я. - Мы с Габи сами.

     - А много у вас песен? - уточнил Виталий, снимая гитару с плеча.

     - Штук пять-шесть будет. - успокоил я его. - Успеете по паре бокалов пивка дёрнуть!

     Уговаривать парней не пришлось.

     Немецкие народные песни, как и ожидалось прошли на ура! Мне даже показалось, что некоторым пожилым парам они понравились больше, чем всё остальное, исполненное нами ранее.

     Шлёпанье лопастей огромных колес парохода стало тише и заметно медленнее. Довольно резвое ранее движение кораблика, несмотря на то, что греб он против течения, замедлилось и нос судна стал заворачивать налево, к берегу.

     - Прибываем! - прозвучало из репродуктора по-немецки, но слово для меня было уже знакомо. Темпы изучения языка меня радовали. При этом мне не приходилось заучивать новые слова и зубрить фразы, всё это запоминалось как-то само собой, а смысл некоторых слов, я понимал интуитивно.

     - Сложите инструменты аккуратно и так, чтобы они не упали в случае какой -нибудь качки от проходящего парохода! - распорядился старшина.

     Я уложил аккордеон в футляр, как и обе флейты и засунул их под стул.

     - Пойдём? - обратился я к Габи и автоматически взял её за руку.

     - Песенки про влюбленных окончены! - услышал я за спиной голос и обернувшись увидел улыбающееся лицо Ключного. - Вот так и выдаются секреты!

     - Да разве ж от вас, Василий Иванович, что-нибудь утаишь? - вздохнул я, но руку Габи пришлось отпустить. Чёртова конспирация!

     Сходни уже грохотали под ногами туристов, оркестранты терпеливо ждали своей очереди. Я придержал Габи и мы последними сошли на берег. Я оглянулся и не обнаружив никого идущего за нами, снова взял её за руку. Она тихонько засмеялась.

     - Ну а я виноват, что я скучаю?! - сказал я, постаравшись воспроизвести её интонации. И видимо это у меня получилось, потому что Габи прыснула и немного покраснела.

     - Аааа, то-то же! - сказал я прищурив глаза.

     Кавалькада пассажиров медленно поднималась по неширокой тропе в горы. Справа от неё весело бурлила речушка с абсолютно прозрачной водой.

     - Ух ты, смотрите - рыба! - раздался впереди изумлённый голос Студникова. - Да это форель!

     - Студников, да рыбу не найдёт! Такого быть не может! - ответил ему смешливый голос Крылова.

     - Не, ну правда, смотрите - сколько её тут! - продолжал приговаривать главный рыбак оркестра. - Эх, знал бы - удочки захватил!

     - Ага и влетел бы на штраф размером с твою зарплату! - подколол его Конюшков. - Тут же туристическая зона, рыбу для красоты выращивают, а тебе бы только пузо набить!

     Дорога петляла в гору вдоль речушки и на одном из поворотов я вглядевшись в густой лес слева от неё удивлённо сказал обращаясь к Габи:

     - Посмотри, какие красивые цветы! Это и есть ваши "Майские кучеряшки"?

     - Где? - распахнула глаза Габи. - Я никогда не видела как они растут! Пойдём посмотрим?

     - Конечно! Давай быстрее! - я потянул её за руку, но за первым же деревом сгрёб её в охапку и припал долгим поцелуем к её губам, которые не давали мне ни о чём другом думать всю дорогу!

     - Ох, живительное блаженство! - простонал я. - Ещё чуть -чуть и страна потеряла бы одного из своих сыновей!

     - А, цветы? - тихо спросила Габи.

     - Да вот же самые красивые и нежные цветы! - ответил я и теперь уже мягко поцеловал её снова. - Ну что может быть прекрасней?!

     - Сумасшедший! - Габи прижалась ко мне всем, чем смогла.

     - Так, фройлян, вы помните о моих тонких настройках? - прошептал я ей в ушко и пощекотал его губами.

     - А вот нечего бедную девушку обманывать и тащить в лес! - засмеялась Габи и потянула меня за руку. - Пойдём уже, а то если и мои настройки проснутся, то мы тут и заночуем!

     - Ого! - искренне восхитился я. - Габи, а ты знаешь, что ты просто мечта любого мужчины?

     - Мне любой не нужен! Мне нужен только ты! - чмокнула меня в нос она и потащила за руку на дорогу.

     Наш караван не успел уйти далеко и мы быстро его догнали. Последним шёл Василий Иванович, который при нашем приближении обернулся и с улыбкой покачал головой. Габи нагнув голову улыбнулась, а я развёл руками.

     В конце пути нас ждал огромный театр под открытым небом. Задник сцены образовала высоченная каменная стена, словно специально созданная для этого. От неё полукругом располагались ряды скамеек поднимающиеся вверх по склону, образуя самый настоящий амфитеатр, фото которых я помнил ещё по школьным учебникам.

     - Пойдём на самый последний ряд? - предложил я напустив на себя невинный вид.

     - Саш, ну оттуда будет плохо и видно и слышно! - просительно сказала Габи, а потом улыбнувшись, добавила. - Думаешь, я не знаю зачем ты меня туда зовёшь?

     - А ты, что ли против?

     - В данный момент - да! - прихлопнула Габи ладонью по моей руке. - Сейчас мы посмотрим спектакль. И ты мне потом расскажешь содержание. Так что слушай внимательно и не отвлекайся!

     - Даже на тебя? - сделал я удивлённое лицо. - Не, я так не смогу! Хотя, если там будут красивые артисточки...- задумался я.

     - Вот тогда разрешаю отвлекаться! - закончила за меня Габриэль и ткнула меня кулачком под ребро.

     - Уййй! - сморщился я. - Открываю счёт по моральной компенсации!

     - Открывай, открывай! - кивнула Габи. - Я тоже буду считать тех ар-тис-то-чек! - старательно выговорила она.

     Мы выбрали места по центру, насколько возможно ближе к сцене. Первые ряды занимали конечно же боссы.

     Сцены, в общепринятом смысле не существовало. У подножия отвесных скал был выстроен кусочек средневекового города, с тремя домишками, образующими улицу, кусок каменной стены, за которой высился замок, перед стеной был самый настоящий ров с водой и подъёмный мост. Всё было очень необычно и все наши музыканты видели такое, конечно же впервые. А я, хоть и был уже здесь ранее, причём без Габриэль и , вроде бы тогда отвлекаться было не на кого, очень смутно помнил, что там происходило. Поэтому, когда начался спектакль все с неподдельным интересом наблюдали за действием. По улице городка на сцене промчались самые настоящие три рыцаря, закованные в настоящие латы и на настоящих, естественно, лошадях. За ними даже пыль поднялась не бутафорская. Ворота замка опустились, превратившись в мост и копыта коней прогрохотали по мосту. В скором времени из замка выехал явно кто-то важный, потому что латы его сияющие на солнце,были украшены замысловатым узором, в руках он держал щит покрытый голубой эмалью с золотыми лилиями, а на шее - повязан шарф из нежнейшего шёлка. Рыцарь придержал коня и оглянулся. Из окна замка ему махала и посылала воздушные поцелуи девушка, шарф которой,по всей видимости и был повязан на шее рыцаря.

     - Возвращайся с победой! - голос девушки отразившись от скал, громоздившихся сразу же сзади замка, прекрасно было слышно без всяких микрофонов.

     - Непременно, любовь моя! - ответил рыцарь, поцеловал шарф и развернув коня поскакал по улице городка. За ним проследовал небольшой отряд всадников. Мне никогда не нравился театр. Наверное потому, что я никогда в жизни не был ни на одном спектакле. А по телевизору театральные постановки, в моём представлении всегда проигрывали кинофильмам. Но наблюдая за действом, разворачивающимся сейчас передо мной, я вдруг поймал себя на том, что мне это интересно . Чтобы понимать реплики актёров мне приходилось слушать очень внимательно, чтобы не пропустить ни слова. И я так увлёкся, что даже забыл посматривать на Габриэль, как собирался вначале. В какой -то момент я ощутил её взгляд на себе и оглянувшись встретился с её взглядом. Она улыбалась самую малость, а в глазах столько было всего, что я не понял и спросил:

     - Что-то не так, солнце моё?

     Габи мягко улыбнулась и прошептала:

     - Мне очень нравится, что ты так внимательно смотришь и слушаешь, что даже на меня не отвлекаешься. Я очень люблю театр и хотела, чтобы и ты его полюбил. И у тебя такой вид!... Я не знаю как сказать... Я тебя таким никогда не видела.

     - Конечно, как ты могла меня видеть вот таким, если я всегда только на тебя и смотрю!

     - Видишь, иногда нужно отвлекаться! А то столько можно пропустить!

     - А я думал, ты меня сейчас к этой ар-тис-точ-ке приревнуешь! - я повторил её манеру.

     - Не приревную, но ты всё -таки лучше больше на рыцаря смотри! - показала кончик языка Габи.

     - Договорились! Тогда ты смотри на артистку и потом мне расскажешь, чего она там делала!

     На следующий день после нашего путешествия в Саксонскую Швейцарию, несмотря на жгучее желание всех музыкантов оркестра обсудить это неординарное событие, капитан Чихрадзе с непреклонным видом приказал всем занять свои места и подготовиться к репетиции.

     - Гусев, раздай ноты вальсов Штрауса! - приказал он нашему архивариусу.

     - А ведь точно! - замерев лицом от постигшей его мысли медленно произнёс Студников. - Надо было Штрауса что-нибудь сыграть на теплоходе!

     - Умная мысля, приходит опосля! - тут же среагировал Вася Онопко. - Что ж ты раньше об этом не подумал? Вот форель там ловить чуть ли не руками собрался, еле оттащили тебя от реки, а про Штрауса не дотумкал!

     Музыканты загалдели все разом, удивляясь, как такая очевидная мысль о вальсах не пришла никому в голову? Удивился и я, хотя у меня была уважительная причина: я ломал голову, как организовать участие Габриэль в этом путешествии, а вот как остальные сумели это упустить?

     Юра быстренько пробежался между рядами раздавая сборник вальсов Штрауса.

     - Откройте "Голубой Дунай"! - распорядился дирижёр.

     - Ну да, у Штрауса " Серой Эльбы" нет. - тихонько прокомментировал Вася.

     По оркестру прошелестел смешок.

     - Разговорчики! - взглянул на него Чихрадзе и поднял свою дирижёрскую палочку.

     Но Штраусу снова не повезло - резко открылась дверь и через порог в студию завис посыльный из штаба:

     - Дирижёра оркестра капитана Чихрадзе срочно к командиру полка!

     Дверь также резко закрылась, дирижёр замер с поднятой рукой, музыканты - с инструментами у губ.

     - Что ещё за новости? - первым пришёл в себя Онопко.

     - Товарищ прапорщик, проведите репетицию! - положив палочку отдал команду капитан и встав из-за дирижёрского пульта вышел из студии.

     Народ сразу же загалдел обсуждая неожиданный вызов капитана к командиру части. Такие вещи происходили чрезвычайно редко и почти всегда ничего хорошего нам не приносили. Чего можно было ожидать на этот раз?

     - Студников, неужели ты всё -таки умудрился парочку форелей стибрить? - Вася Онопко вошёл сегодня в боевой режим, значит до вечера от его хохмочек и подколов спасения не будет.

     - Да отстань ты со своей форелью! - беззлобно огрызнулся Студников. - Мне и карпов хватает!

     - Ясное дело, что хватает! - Вася и не думал останавливаться. - У немцев, в частном секторе, почти у каждого бассейн с карпами есть!

     - А тебя это волнует? - ответил Студников. - Когда в кафе с пивом моих карпов трескаешь, не спрашиваешь откуда они!

     - А чего спрашивать? Это и так ясно! Взимаешь репарации с бедных фрицев! - укоризненно продолжил Вася. - А ты имеешь на это право? Ну-ка, докУмент покаж!

     - Ну, успокойтесь уже! - прапорщик Слатвинский постучал палочкой по пюпитру, заняв место дирижёра. - Перекур на десять минут!

     Ага, когда это у нас народ ограничивался десятью минутами? В прихожей ведь не только пепельницы имеются, но и нарды! А это такая цеплючая зараза - сразу не отпустит! Оркестр в полном составе повалил в прихожую. Я, ни куревом, ни нардами не страдал, но не успел решить, чем себя занять, как ко мне подошёл Василий Иванович Ключный и мягко взяв за локоть, как он обычно это делает, сказал:

     - Шурик, хочу с тобой поговорить! Давай пройдем куда-нибудь.

     Мы прошли в комнату для самоподготовки, где мы теперь постоянно занимались с ним вокалом и которая в данный момент пустовала по причине начала очередной "нардской битвы". В прихожей , извечные соперники Конюшков и Студников, при поддержки своих болельщиков начали непримиримый бой за звание лучшего нардиста Ризы и окрестностей.

     - Извини, если лезу не в своё дело, - начал Ключный и я сразу догадался о чём пойдёт речь. - Но я и не могу допустить, чтобы по молодости лет и не знания реалий жизни, такие замечательные ребята как ты, Шурик и прелестная Габриэль наделали ошибок, за которые потом расплачиваться придётся может всю жизнь!

     - Что-то очень уж страшно вы начинаете, Василь Иваныч! - совершенно серьезно сказал я. - Мы же вроде ничего предосудительного не делаем.

     - Да разве ж дело в том, что вы делаете или не делаете? - всплеснул руками Ключный. - Вчера, когда я давал характеристику Габриэль, я видел, что она просто изумительной души человек! Я в таких вещах не ошибаюсь, поверь мне. И я видел, что душу эту заполняет такая любовь, о которой только может мечтать мужчина. Я даже по хорошему позавидовал этому человеку, но я не мог и подумать, что этот человек - ты! Но из дальнейших событий это довольно быстро стало мне ясно. И я подумал - а что ждёт этих ребят в будущем? Тебе осталось служить полтора года, а что дальше? Хорошо, - сам себе ответил Василь Иваныч. - Ты можешь остаться ещё на два года на сверхсрочную. Но всему приходит конец. И службе тоже. Что ты будешь делать потом?

     - Если честно, Василь Иваныч, - вздохнул я. - Не знаю! Вы думаете я не понимаю в какой безвыходной ситуации мы находимся с Габи? Но что мы можем сделать? Расстаться прямо сейчас? Заранее? Так уже поздно! Сами же говорите, что всю её душу заполняет любовь. Как и мою, кстати, просто я могу скрывать свои чувства от посторонних, а она не может! Или не хочет. И что нам делать? Даже если я, сцепив зубы и скрепя сердце оставил бы её сейчас, вы представляете каково ей будет? Да и оставить её не так просто ! Я же не могу сказать:" Извини, дорогая, я больше тебя не люблю!" Просто не прийти на очередное свидание, как трус? Так она такая, что придёт в полк и потребует объяснений! Я сейчас специально говорю безумные вещи, когда их говоришь вслух - идиотизм лучше виден.

     - Да, я вижу, что ты умный парень и лучше меня понимаешь вашу ситуацию . - задумчиво покачал головой Ключный. - Мне кажется у вас есть единственный вариант!

     Ключный оглянулся на закрытую дверь.

     - Вы можете заключить брак в иностранном посольстве! - понизив голос сказал Василий Иванович. - Конечно, в западном! Посольство любой социалистической страны почти наверняка сообщит о вашей просьбе "куда следует". Может только югославы из желания вставить хоть малюсенькую шпильку в задницу советской власти промолчат, но это как лотерея. Поэтому - только в западное посольство!

     - Скорее всего, Василь Иваныч, вы правы. - согласился я. - В западном посольстве нас зарегистрируют. Но тут две проблемы: первая - как туда попасть? Они охраняются не только внутри своими спецслужбами, но и снаружи - полицией ГДР, да и в штатском, я уверен, рядом бродят агенты штази. Особенно возле посольств таких стран как США, Великобритания и тому подобное. Это только первая проблема. А вторая - что мы будем делать дальше? Закончится мой срок службы, хоть срочной, хоть сверхсрочной, выдадут мне проездные документы домой и ? Я что скажу? Я не поеду, у меня тут жена!? Мы в американском посольстве тайно расписались! И что будет дальше, Василь Иваныч? Рассказывать или сами догадаетесь?

     - Да, я как-то об этом не подумал... - Ключный выглядел совершенно обескураженным. Ну да, у него времени обдумать ситуацию полностью не было, в отличие от меня. - Это почти то же самое, что пытаться бежать на Запад.

     - Именно! - согласился я. - Предатель и враг народа! Нового они ничего не придумали!

     " И не придумают", добавил я мысленно, вспоминая двадцатые годы двадцать первого века. Эта страна бегает по кругу, как бешеная собака за собственным хвостом!

     - Так что же вы будете делать? - Василий Иванович был так расстроен, как будто это ему нужно было жениться на иностранке. - Получается никакого выхода нет?

     - Поживём - увидим! - вздохнул я. - Время пока есть, может жизнь подскажет.

     

     Дирижёр вернулся довольно быстро. Как только открылась дверь и его длинная фигура, едва помещаясь в проёме появилась на пороге, оркестр без команды мгновенно прекратил играть и все музыканты повернули лица в его сторону. Чихрадзе впился своим колючим взглядом в меня и прошёл к своему месту. У меня ёкнуло сердце, но я не успел приступить к ревизии своих грехов.

     - Вокально- инструментальная группа из наших срочников едет на фестиваль. - объявил дирижёр и снова посмотрел на меня. И едва раздались первые робкие слова удивления, добавил: - В ФРГ.

     - Что?! - этот изумлённый возглас вырвался из всех глоток одновременно. Только я не догадался воскликнуть вместе со всеми. Вот так и сгорают шпионы...

     Переждав бурю удивления дирижёр продолжил:

     - Приглашение пришло от правительства ФРГ на группу " Ветер перемен" под руководством Александра Любимова и с солисткой Габриэль Хеттвер.

     Чихрадзе сделал небольшую паузу и добавил:

     - А я и не знал, что наша группа называется "Ветер перемен" и что ею руководит Любимов!

     Ага, вон почему он всё время прожигает меня взглядом! А я что? Не я же это приглашение составлял!

     - Любимов, не хочешь ничего сказать? - не дождавшись от меня реакции, спросил дирижёр.

     - А что сказать, товарищ капитан? - я честно посмотрел ему в глаза. - Название группы написал корреспондент, который разговаривал с нами в Югендпалас. Ему же надо было как-то нас обозвать, отсюда наверное и взяли. А про руководителя вообще сами наверняка придумали. У нас в группе мы считаем руководителем Виталия. Ну а эти, которые приглашение составляли из газеты всю информацию и взяли.

     Чихрадзе вроде как удовлетворился моим объяснением, потому как больше не стал меня пытать, а закончил объявление:

     - Командование полка и дивизии приказало обеспечить группе максимально благоприятные условия для подготовки к фестивалю. И это касается не только меня, как дирижёра, но и всех музыкантов оркестра. Вы, как старшие товарищи и профессиональные музыканты более высокого уровня должны оказать всяческую поддержку нашим срочникам.

     - Так, а чем мы им можем помочь? - растерянно протянул Студников. - Их уже вон и по немецкому радио крутят и наш "Алдан" с утра до вечера гоняет!

     - Приказано окружить заботой, значит будем окружать! - ответил Онопко.

     - Я продолжу заниматься с Любимовым вокалом! - подал голос Василий Иванович. - Наверное, можно даже увеличить время занятий. Больше никаких идей у меня нет.

     - Для Любимова этого достаточно! - кивнул Чихрадзе. - Ну, разве что Вячеслав Андреевич можете позаниматься с ним ещё и саксофоном. Хотя это больше для галочки.

      - А наш "дятел" пусть постучит с Сараевым! - выпалил Вася Онопко, оглянувшись на сидящего в последнем ряду за ударной установкой Павлюченко Петра Алексеевича, которого в оркестре давно окрестили "дятлом", за то, что никто и никогда не видел его без барабанных палочек в руках, которыми он постоянно выбивал какой -нибудь замысловатый ритм хоть на подоконнике, хоть на плече того, с кем он в данный момент разговаривал. Вот и сейчас он тихонько стучал по ободу малого барабана и не прерывая этого увлекательного занятия, промычал что -то типа: " А почему бы и нет?"

     - Конюшков возьмёт на себя Брускова с трубой. - подал идею старшина.

     - А они разве трубу используют? - не очень обрадовался Геннадий Николаевич.

     - Не использовали, значит будут использовать! - подмигнул Слатвинский. - В отчёте для начальства.

     - Ну это мы всегда могём! - расцвёл улыбкой Конюшков.

     - Кто у нас остался не охваченный заботой? - старшина оглядел участников нашей группы.

     - Занятия на фортепиано с Богдановичем я возьму на себя. - сказал дирижёр и как-то криво улыбнулся. Оказывается он тоже может шутить?

     - Мордасов со своей бас-гитарой остался неприкаянный. - старшина остановил взгляд на Женьке и тот невольно втянул голову в плечи. Если кому и нужны были дополнительные занятия, то как раз ему.

     - У нас на бас-гитаре кроме него только Любимов играет. - обернулся старшина к Чихрадзе.

     - Ну вот пусть он с ним и занимается, - вынес вердикт дирижёр. - Но в рапорте укажем... - он быстро оглядел оркестрантов. - Михеенко.

     - Товарищ капитан, да я ж на этом рогатом аппарате не умею?! - вытаращил глаза наш тромбонист.

     - Значит за ночь освоишь и завтра с утра приступишь к занятиям с Мордасовым! Я правильно понимаю, товарищ капитан? - не мог удержаться от хохмы Вася Онопко.

     - Да, примерно так... - помечая что-то у себя в блокноте промычал Чихрадзе.

     Закончив писать, он поднял глаза на Виталия:

     - Нужно будет обсудить репертуар. Я так понимаю, на фестивале ждут ваши известные песни, но хорошо бы и новое что-то привезти.

     При этих словах он перевел взгляд на мне. Я промолчал. То ему не нравится, что меня называют лидером группы, а как нужны новые песни - на меня смотрит!

     - Сможешь что-нибудь написать специально для этого мероприятия? - снова был вынужден спросить меня дирижёр.

     - Попробую, товарищ капитан. - неуверенно ответил я, хотя, конечно, как только услышал эту новость от Арнольда, стал думать о репертуаре. - Это же надо на английском, как минимум, тексты писать.

     - Ну, у вас Габриэль на немецком тоже сочиняла вроде, или я не прав? - спросил Чихрадзе.

     - Да, мы вдвоём писали, - согласился я. - " Крутой поворот" сначала был на русском, а она перевела на немецкий.

     - Значит продолжите эту вашу кооперацию. - поставил точку дирижёр.- Сейчас составим список уже готовых песен и решим, сколько нужно будет добавить новых.

     Я кивнул, подумав при этом, не придётся ли спорить с капитаном о том, что именно включать в этот список, но тут открылась дверь и в студию ввалился майор Шестаков, замполит полка.

     Я чуть не застонал, только повесил голову и взялся за неё руками. Ну, конечно, куда ж без неё, родимой, руководящей и направляющей силы советского народа!

     - Оркестр, встать! - подал команду дирижёр.

     Сверхсрочники не особо демонстрируя рвение, оторвали зады от стульев.

     - Сидите, сидите! - проявил благодушие майор и выйдя на центр студии, с места в карьер начал "руководить и направлять":

     - Слышал, о ваших успехах! Поездка на международный фестиваль, приуроченный к визиту Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева - великая честь! Вы будете среди лучших музыкальных коллективов Советского союза! Поэтому на вас лежит особая ответственность и чтобы вы не посрамили честь советских военных музыкантов, я беру под свой личный контроль подготовку к этому ответственному мероприятию! Все песни, которые вы будете исполнять на фестивале, должны соответствовать высоким идейно-политическим стандартам.

     Я выматерился мысленно, хотя очень хотелось вслух! В прошлой действительности этот "просветитель" тоже несколько раз пытался влиять на наш репертуар и частично это ему удавалось. Все наши выступления в полковом клубе на праздники проходили предварительный прогон с присутствием замполита. Помню он наложил вето на исполнение популярной в то время песни, известной советской группы "Поющие гитары", в которой были такие строчки:

      Стой, не стреляй солдат,

      Не спеши опять на курок нажать!

      Цель - это сверстник твой,

      Это весь шар земной!

     - Это что ещё за пацифизм, такой?! - взвился майор Шестаков. - Советский солдат должен по первому приказу не раздумывая ни секунды выполнить его! А вы призываете не спешить! Чтобы я больше не слышал этой песни!

     - Так её каждый день по радио "Алдан" на весь полк передают! - попытался было оправдаться Виталий.

     - Я сказал - убрать! - рубанул воздух рукой замполит. - Я не знаю, кто там разрешил передавать такую песню подрывающую боеготовность войск ГСВГ! Я непременно сообщу об этом безобразии куда следует! Но вы её исполнять не будете!

     К счастью его власть ограничивалась только территорией полка и что мы играем у немцев "на дружбе" и даже в ресторане ГДО - его не касалось.

     И вот теперь он лезет покомандовать и собирается составлять наш репертуар для фестиваля в ФРГ! Это же катастрофа! Лучше вообще в таком случае не ехать, чем петь о "бессмертном Ленине".

     Я исподлобья посмотрел на дирижёра. Лицо у него было, как обычно абсолютно непроницаемым и только лёгкое подрагивание уголков губ выдавало его чувства. Впрочем, какие именно, понять было трудно: то ли еле сдерживаемый смех, то ли раздражение.

     Дождавшись паузы в духоподъёмной речи замполита, Чихрадзе вставил:

     - Мы только что получили известие об участии нашего ансамбля в этом фестивале и ещё не приступали к отбору и обсуждению репертуара. Как только он будет готов, мы, конечно же предоставим его на ваше утверждение.

     - Отлично, товарищ капитан! - великодушно кивнул замполит. - При составлении репертуара, обязательно учтите мои указания!

     - Непременно, товарищ майор! - серьёзно ответил Чихрадзе. - Но пока, ничего конкретного вам сказать не могу.

     - Хорошо, хорошо! - майор поднял обе ладони. - Работайте! Не буду мешать!

     - Оркестр! - снова скомандовал дирижёр и мы почтили вставанием отбытие замполита.

     Как только музыканты -сверхсрочники разошлись по домам, я, не теряя времени выгреб все оставшиеся финансы и пересчитал. В наличности имелось сто девяносто Дойче марок. Интересно, этого достаточно?

     - Жека, у тебя марки остались? - решил я обратиться к земляку.

     - Конечно! - солидно пробасил он. - Вольфганг же совсем недавно нам подбросил " гуманитарную помощь"! А что?

     - Дай мне, на всякий случай сотню! - прикинул я.

     - Ого! - удивился Женька. - А у тебя что ли совсем ничего не осталось? Зачем тебе столько?

     - Да может и не надо будет. - задумчиво ответил я ему. - Это на всякий случай. А то не хватит червонца и что делать буду?

     - А, понял! - заулыбался земляк. - Подарок Габи? Угадал?

     - Угадал, только не говори никому.

     - Да без проблем. - пожал плечами Женька. - Только ты же опоздал с подарком!

     - Ничего, Габи не из тех, кто из этого вселенскую трагедию делает. Ты же сам видел. Так дашь?

     - Мог бы и не спрашивать. - проворчал он, доставая из нагрудного кармана кожаное портмоне.

     После обеда я сорвался в город. Ночью меня осенило и я точно знал, что именно подарю Габриэль.

     Не доходя до центра, я стал присматриваться к женщинам идущим навстречу. Ага, вот это, возможно то, что мне нужно!

     - Добрый день, фрау! - обратился я к хорошо одетой женщине лет сорока, в ушах которой я заметил шикарные серёжки с красным камнем. - Извините, пожалуйста, не подскажите, где находится хороший ювелирный магазин?

     Фразу я заготовил заранее и отрепетировал так, что звучала она почти без акцента.

     Женщина слегка оторопела и не сразу ответила, оглядев меня с головы до ног. Ну да, не каждый день юный солдатик, жалование которого, хватит едва ли на месячный рацион её кота, спрашивает о ювелирном магазине, а не о винном.

     - Добрый день, - смогла, наконец она выдавить из себя. - В Ризе только один ювелирный магазин, но он очень хороший. Это в районе Александр Пушкин -платц, знаете, где это?

     - Конечно, фрау. - уверенно ответил я. - А на какой улице?

     - На углу Бетховенштрассе.

     - Огромное спасибо, фрау! - я даже слегка наклонил голову, чтобы окончательно "добить" незнакомку. - Доброго дня!

     - И Вам, молодой человек ! - улыбнулась фрау и добавила. - Только этот магазин довольно дорогой.

     - Я понимаю, фрау. Спасибо!

     Магазин уже снаружи всем своим видом демонстрировал респектабельность, что мне и требовалось. В ювелирных изделиях я разбирался всегда на уровне " красиво-не красиво", поэтому не хотелось попасть на дешёвую подделку. Хотя, насчёт существования оных в ГДР семидесятых годов я очень сомневался. Всеобщей китаезации Европы и мира ещё не произошло и нарваться на подделку ты мог только если покупал что-то с рук у граждан определенной национальности. К которой продавцы магазина явно не относились.

     - Добрый день! Чем могу быть полезен? - встретил меня вежливыми словами довольно молодой парень в прекрасном костюме. Появление в магазине советского солдата, возможно впервые за всё время его существования, абсолютно не удивили парня. Или он умело скрывал его. Тем лучше, значит это настоящий профессионал.

     - Добрый день! - сказал я и выдал ещё одну, последнюю, заготовленную фразу на немецком: - Мне нужно кольцо для любимой девушки.

     - Очень хорошо! - парень наклонил голову. - У нас огромный выбор. Но, разрешите вопрос: вам нужно обычное кольцо или это кольцо для помолвки? - он слегка замялся, но всё -таки спросил: - Или это кольцо на свадьбу?

     К своему удивлению, я практически всё понял, хотя, сам бы сказать это вряд ли сумел.

     - Хорошо, что спросили! - обрадовался я. - Я не знал, что есть разница. Мне нужно кольцо для помолвки.

     Мне удалось сконструировать фразу из только что услышанных слов.

     - Я не знаю, какие традиции у вас на родине, - продолжил парень. - Но у нас в Германии, лучшее кольцо для девушки, которое ей дарит её молодой человек, должно иметь камень соответствующий её знаку зодиака. Поэтому я не знаю....

     - Всё нормально! - остановил его я. - Девушка из Германии.

     - Тогда всё хорошо! - улыбнулся парень. - Вы знаете какой её знак зодиака?

     - Вот тут проблема, - сморщился я. - Никогда не мог запомнить какие знаки в какие месяцы....

     - Вы знаете, когда у неё день рождения?

     - Теперь уж точно - никогда не забуду! - вздохнул я. - Вчера было...

     - Ага! - парень на секунду задумался, высчитывая в уме и уверенно сказал: - Телец. Пройдите, пожалуйста сюда!

     Он подвёл меня к застеленному столу-витрине на котором были выложены красивые коробочки с кольцами.

     - Камень вашей ... - начал было продавец, но видимо вспомнив, что девушка немка и вряд ли она является невестой советского солдата, на всякий случай выразился нейтрально: - Извините, камни которые подходят девушке-Тельцу это - агат, сапфир, горный хрусталь и изумруд.

     Я стал рассматривать кольца. Пальчики у Габриэль были тонкие и длинные, поэтому широкие кольца с массивными камнями я забраковал сразу. Нужно было что-то очень изысканно -элегантное. И такое нашлось. Тоненькое, с маленьким темно-фиолетовым камнем и с какими-то мелкими узорами выгравированными вокруг.

     - Это сапфир? - уточнил я, на всякий случай.

     - Да. - кивнул парень. - Это кольцо выпущено очень маленькой партией. В нашем магазине оно вообще в единственном экземпляре и не продано до сих пор из-за маленького размера. И цены. - вздохнул он. - По таким ценам покупают кольца взрослым женщинам, а это, скорее подойдёт совсем молоденькой девушке. Но мало кто может себе это позволить. Есть кольца дешевле, но там качество материала и работы - ниже...

     Я глянул на ценник. 240 марок. Ну да, если опять же вспомнить моё пособие за воинскую службу, то это получается - год и четыре месяца. Но сверхсрочник может купить его за месячный оклад и останется почти половина. Тут вопрос в другом - размер.

     - Цена меня устраивает. - спокойно сказал я, отметив как расширились зрачки у продавца. - Но я не знаю, подойдёт ли кольцо по размеру... Моей девушке. - добавил я специально. - Можно мне посмотреть его поближе?

     - Конечно! - парень открыл витрину и достав кольцо из черной бархатной коробочке, протянул его мне. Я повертел его в руках, рассматривая со всех сторон. Даже мне, абсолютно не разбирающемуся в тонкостях работы ювелиров, было понятно, что делал его настоящий мастер! Я дотронулся пальцем до камня и попытался почувствовать его. В прошлой жизни у меня был период увлечения различными минералами, драгоценными и полу-драгоценными камнями. Некоторые из них мне удавалось очень сильно заряжать энергией, которую я использовал при последующих лечебных сеансов. К моему удивлению, камень "отозвался" практически сразу! Я почувствовал тепло, идущее от него, хотя по всем законам физики, он должен был быть холодным. Понятно, что "тепло" это было другого свойства. И скорее всего, тот же продавец ничего бы не почувствовал. Я "потянул" это тепло из него сильнее и камень стал ещё теплее. Интересно! А если, наоборот? Я волевым усилием остановил льющийся поток тепла и направил свою энергию из пальца в глубину камня. Мне показалось, что кристал вздрогнул, ручеёк тепла остановился и лёгкое покалывание в пальце дало мне знать,что энергия потекла в обратном направлении. При выборе кристаллов, не всегда удавалось сразу найти из целой горы таких, с которыми работалось бы очень легко. Конечно, все они и копили энергию в себе и затем отдавали, но с разной мощностью. Здесь же я почувствовал, что сапфир буквально сосёт её из меня и так же легко отдаёт накопленную в нём.

     Продавец по своему истолковал моё молчание и долгое рассматривание кольца и предложил:

     - Вы можете взять кольцо с собой и если вашей девушке оно не подойдёт - вернёте обратно!

     - Отлично! Это решает все проблемы! - обрадовался я, совершенно забыв, что в ГДР всегда были цивилизованные метода торговли.

     Я расплатился и мы расстались довольными таким решением проблемы.

     - Сашульчик, ты уже соскучился за мной? - лукаво улыбнулась Габи, обнимая меня в прихожей.

     - А то ты не знаешь! - ответил я откровенно любуясь её сияющими глазами. - Солнце ты моё, ненаглядное! Иди ко мне!

     Вдоволь нацеловавшись, мы несколько мгновений смотрели друг другу в глаза . Сколько всего, оказывается можно увидеть в любимых глазах! Особенно, когда и сам смотришь такими же...

     - Как же я тебя люблю... - прошептала Габи и обняв, прижалась ко мне.

     - Солнышко, закрой глаза и дай мне твою левую руку. - попросил я.

     Габи оторвала голову от моей груди и с лёгким удивлением посмотрела на меня:

     - Зачем?

     - Хочу проверить одну вещь.

     Габи послушно закрыла глаза и подала ладошку.

     Я быстро достал из кармана футляр с кольцом и отщёлкнув крышку одним пальцем, вынул колечко. Ещё поднося его к изящному пальчику Габи, я понял, что с размером не ошибся. Поцеловав безымянный палец я осторожно надел на него колечко, наблюдая за реакцией Габи. Как только кольцо встало на своё место, пальцы Габи в моей руке вздрогнули и она удивлённо сказала открывая глаза:

     - Какое оно тёплое! Ты его нагрел?

     - Нет, оно лежало в футляре. - я показал бархатную коробочку.

     - Ой, от него по руке идёт тепло! - распахнула глаза Габи.- И прямо до самого сердца...

     - Значит, получилось... - довольный собой, ответил я.

     - Что получилось? - Габи оторвала взгляд от кольца и посмотрела на меня.

     - Видишь, кольцо имеет драгоценный камень? Я напитал его энергией. Но не обычной, какую я давал Маше, например, а энергией наполненной моей любовью к тебе. Поэтому теперь, даже когда мы будем не вместе, ты всегда будешь её ощущать. Тебе нравится?

     - Сашулечка мой, я и так всегда ощущаю тебя, стоит мне только вспомнить тебя! Как будто ты рядом со мной.

     - Ну вот теперь, даже если ты и не будешь вспоминать, колечко будет посылать тебе мою любовь.

     - Спасибо, мой любимый! - Габи снова стиснула меня в объятиях.

     ++++++++++++++

     Я уже считал оставшиеся дни до отъезда на фестиваль, но точно помнил, что нам предстоит ещё одно грандиозное мероприятие. Предчувствия меня не обманули...

     - Репетиции сегодня не будет! - объявил Чихрадзе, как только собрались все сверхсрочники. - Едем в Дрезден на прогон торжественного мероприятия, посвященного Дню победы,которое состоится 9 мая на стадионе. Выезд - через час! Можете устроить личные дела, если у кого они есть.

     - Опять потешные войска будут играть в войнушку! - прокомментировал это объявление Вася Онопко, как только дирижёр вышел из студии.

     - Ну а что, прокатимся в Дрезден, - укладывая в футляр гобой , меланхолично ответил Студников. - Всё лучше, чем в студии сидеть.

     Почти всех сверхсрочников распределили по полковым автомашинам, в качестве старших. Водитель-срочник не имел право передвигаться по дорогам Германии самостоятельно, даже в составе воинской колонны. Не ясно было, чего больше боится начальство: то ли внезапно проснувшегося стремления к свободе, а значит попытке побега советского воина на "загнивающий Запад", то ли элементарного неумения управлять вверенным ему транспортным средством. В последнем случае, сверхсрочник должен был, надо полагать, перехватить руль или хотя бы дёрнуть ручку стояночного тормоза.

     - Внимание всем старшим транспортного средства! - надрывая глотку инструктировал командир полка выстроившихся воинов на плацу. - Движение в колонне разрешено с максимальной скоростью тридцать километров в час! Ни в коем случае не допускайте её увеличения!

     - Да разве ж можно мчаться на такой " сумасшедшей" скорости? - покачав головой и выпучив глаза от ужаса, тихонько вопросил Вася Онопко. - Это ж так и до бяды недалеко!

     - Всех, нарушивших регламент - отдам под трибунал! - закончил совсем уж дикой угрозой подполковник Садовников.

     Для оркестра был выделен тентованный ЗИЛ -130, в котором мы, срочники разместились в комфорте, из-за нашего небольшого количества. До Дрездена от Ризы было всего 52 километра, но наша колонна добиралась туда почти три часа, потому что даже ту, "сумасшедшую" скорость в 30 километров в час, выдерживать не удавалось. Несколько машин просто заглохли и после нескольких неудачных попыток вернуть их к жизни, они были оставлены на обочине дороги с водителями, дожидаться ремонтных бригад.

     - Броня крепка, - прокомментировал Юра Богданович, когда наша машина объезжала одну из таких брошенных. - А лбы - ещё крепче!

     На стадион в Дрезден пригнала сразу три оркестра, чтобы шума было побольше. Но сверхсрочники быстро сообразили, что если петь в хоре всем не обязательно, то и если из сводного оркестра в 60 человек, отлучаться "по нужде" человек 10 - никто и не заметит. А нужда в майский солнечный день у мужиков конечно же была! Когда первая группа страждущих вернулась с подозрительно блестящими глазами, вторая сразу же рванула им на смену, причём количество её значительно превосходило первую. Мы было заскучали, завистливо поглядывая на старших товарищей, но вернувшийся Вася Онопко сунул нам бумажный пакет, многообещающе звякнувший при передаче :

     - Знайте мою доброту, салаги! Только не спалитесь! Хрен знает, какой степени дуболомства присутствует здесь начальство!

     В пакете оказалось несколько бутылок пива Радебергер .

     - Вася, век не забудем твою доброту! - приложил руку к сердцу Виталий.

     - То-то, же! - довольно улыбаясь ответил Василий. - Тару не разбрасывайте! Я её сдам потом.

     - А взамен полные принесёшь? - состроив невинное лицо поинтересовался Юра Богданович.

     - Но-но! Команды "борзеть" не было! - нахмурил брови Васи.

     - Ну мы же не "за так"! - ответил Виталий. - И даже согласны по коммерческим ценам взять!

     - Ничего себе, "бедняжки" обделенные ! - удивился Вася вполне серьезно. - Клад нашли? Где? Неужели бункер откопали?!

     - Ага, по ночам рыли! - подмигнул Виталий и посмотрел на меня.

     А я вспомнил, что ещё в прошлой жизни каждый вновь прибывший командир полка пытался проникнуть в старый немецкий бункер, расположенный на территории части. Вход в этот бункер обнаружить никому не удалось, поэтому начальство приказывало солдатикам долбить его бетонную крышу, возвышавшуюся над землёй на пол-метра. Но старый немецкий бетон не поддавался не только киркам и ломам, но и взрывчатке, которую приказал применить подполковник Ким, самый нетерпеливый из всех командиров. О том, что могло находиться в этом бункере ходили самые фантастические предположения, которые так и не были подтверждены или опровергнуты - бункер стойко хранил свою тайну.

     Я сделал вид, что не заметил подмигивание Виталия и поглощён созерцанием происходящего на поле стадиона. Хотя я в общих чертах и помнил программу праздника, но всё -таки основательно её подзабыл и было действительно интересно посмотреть на мастерство наших воинов. На поле проходила военизированная эстафета в которой соревновались две команды, которые должны были преодолеть различные препятствия, стреляя на ходу, "снимая" часовых и побеждая противника в рукопашном бою. Обычный набор военных игр. Вот на поле, почти одновременно вылетели два БТРа, волоча на прицепе каждый по пушке. В середине поля, прямо напротив главной трибуны, они остановились, с брони горохом посыпались воины и стали споро приводить пушку из походного в боевое положение. Парни действительно были выдрессированны по максимуму! Обе команды практически одновременно развернули свои орудия, сделали по холостому выстрелу, снова разобрали пушки, вернули их в исходное состояние, прицепили к БТРам, вскочили на броню и умчались с поля, о ставив за собой только клубы сизого дыма!

     - Интересно, они уже в этом году начали тренироваться или их ещё с прошлого года дрочить начали? - задумчиво сказал Студников.

     - Вот оказывается ты какой сумлевающийся! - тут же откликнулся Вася, не способный пропустить возможность поддеть своего извечного друга-соперника. - Ты прямо настоящий вражина нашего Отечества! Эти воины не спят, готовятся тебя защищать, не щадя живота свово, а ты значица губу топорщишь?!

     Вася часто переходил на такой старорежимный говорок в своих хохмах и у него здорово это получалось!

     - Да они защитят... - лениво отбивался Студников.

     - Уууу, прямая измена! - выпучил глаза Вася. - Ты уже готов сдаться злобному НАТу и возить ихих генералов на рыбалки-охоты! Куда доблестная гэбня смотрит?!

     - Вася, ты часом пивка не перебрал? - ухмыльнулся Студников. По всему было видно, что сегодня он бороться с Васей не намерен.

     - Я может и принял на грудь положенные мужчине в самом соку пятьсот граммов божественного напитка, но на свои! Честно заработанные посредством дутия в трубу! - Вася совсем разошелся, что свидетельствовало о том, что он действительно, слегка не рассчитал с " божественным напитком". - А вот чем ты зарабатываешь, это ещё нужно выяснить компетентным органам! А я им помогу! Потому что твоя деятельность по уничтожению рыбных запасов Германской демократической республики переходит все границы! Это я ещё не говорю о поездках с высшим начальством в леса и заповедники! Вы же там не цветочки нюхаете и не на ромашках гадаете!

     - Вася, ну успокойся уже! - состроил страдальческую гримасу Студников.

     - Ага, правда глаза колет! - радостно взвился Вася и собрался было продолжить, но Студников перебил его, поднимаясь со скамейки:

     - Не, я пойду, пожалуй, тоже пивка приму. Может за это время ты остынешь.

     - Захвати тару! - Вася протянул ему пакет с пустыми бутылками. - И не вздумай "потерять" денюжку, знаю я тебя!

     - Перебьешься! - отмахнулся Студников, бочком пробираясь между стадионными длинными скамейками к проходу.

     После окончания военной эстафеты и выступления разного рода спортсменов, наш сводный оркестр на 60 человек, прошёл торжественным маршем перед трибуной играя "Марш победителей".

     Такой вояж в Дрезден мы совершили ещё раз через день. И снова с потерей техники по дороге. А что у них там тогда происходит на учениях?

     8 мая мы ехали туда же в третий раз! Матерились уже не только наши сверхсрочники, привыкшие к уютной и спокойной службе в полку, но и все остальные воины полка.

     На стадионе всё повторилось до мельчайших подробностей. Смотреть это было уже невмоготу и музыканты, как самые недесциплинированные, толпами бродили по территории стадиона, оставив на трибунах практически одних срочников.

     - Дудите чего-нибудь! - махнул рукой старшина. - Тут всё равно никто кроме нас в музыке не понимает. Главное, чтобы барабаны бухали погромче! За этим следите!

     И прапорщик поспешил за своими коллегами. Этот день тянулся как два предыдущих вместе. Но главная засада нас поджидала после окончания! Как только мы в третий раз прошли маршем мимо трибун и расселись по машинам, колонна медленно выползла со стоянки и взяла курс... в противоположную сторону от Ризы! И я вспомнил...

     Всех участников завтрашнего праздника поместили в Шварц-казармах на окраине Дрездена.

     - Они что, боятся что завтра нам не на чем будет ехать на их долбаный праздник?! - возмутился Крылов. - Хоть бы предупредили, что дома сегодня не ночуем!

     - А у тебя что ли были романтические планы на ночь? - тут же поинтересовался вкрадчивым голосом Вася Онопко. - И кто же эта счастливая избранница твоего сердца? Или чего-то другого?

     - Ой, Вась, отстань! - в сердцах бросил Крылов.- Без тебя тошно!

     " Тошно тебе будет чуть позже!" - подумал я.

     Местный прапорщик привёл нас к длинному, отдельно стоящему кирпичному зданию. Даже издали было заметно, что построено оно было давно, явно до войны. Возможно даже франко-прусской. Я старался держаться поближе к нему и когда он открыл своим ключом ржавый замок и распахнул дверь, я одним из первых проник внутрь и сразу же занял верхнюю кровать у самой двери. Музыканты оркестра столпились ошарашенной толпой у входа, не решаясь пройти дальше. Я вспомнил, что в прошлый раз нам удалось выяснить уже после ужасной ночи, что Шварц-казармы использовались немцами в последние годы войны как концлагерь, поэтому "удобства" были тут чисто условные.

     - Саня , а чего это ты у двери выбрал койку? - спросил Жека, глядя на меня снизу вверх . - Да ещё второй этаж выбрал! Тут же дуть будет!

     - Жека, залазь рядом, потом поймёшь! - подмигнул я ему.

     Он, конечно ничего не понял, но послушно полез наверх, хотя и поглядывал на меня с недоумением.

     - Да уж, Хилтон, мать его! - почесал затылок Конюшков.

     - Э, мужики, а мы не спросили прапора где тут туалет! - недоуменно оглядываясь растерянно произнёс Крылов.- Что-то ни одной двери не вижу.

     Он был прав. Здание оказалось обыкновенным длинным бараком, заставленным от дверей до самого конца двухъярусными железными кроватями со скрипучими продавленными сетками. На них лежали дремучие матрасы с разводами различной конфигурации, покрытые такими же старыми солдатскими одеялами.

     - А бельё где? - вкрадчиво произнёс Василий Иванович Ключный.

     - Вася, тебе же сказано было, что это Хилтон военного образца, - ответил Студников. - Зачем глупые вопросы задаешь?

     - Так куда нам бегать по нужде? - пытался всё -таки прояснить этот вопрос Крылов. - Пойду спрошу у того прапора.

     - Володя, не утруждай себя, - остановил я его, уже взявшегося за ручку двери. - Мне кажется я вижу "удобства".

     - Где? - сразу несколько голов повернулись ко мне. В браке царил полумрак и видеть конечно я ничего не мог. Я просто помнил.

     - Да вон, в самом конце у стены, посмотрите! - я вытянул руку к дальней стене.

     Вася Онопко опередил всех и сразу же на весь барак разнёсся его трехэтажный забористый мат:

     - Да едрит-переедрит, мать вашу, через коленку, пять раз!

     - Ого! Если даже Васю это поразило, значит что-то невиданное! - в изумлении произнёс Крылов.

     - Неужто японский фарфор под наши задницы приготовили? - откликнулся Конюшков .

     - А дырку в полу засратую не хочешь? - ответил Вася. - Идите, полюбуйтесь!

     Мне смотреть было незачем, а вот остальной народ сгрудился у дальней стены.

     - Ну не хрена себе!

     - Нет, ну это вообще ни в какие ворота!..

     - Оборзели в конец!

     - За людей не считают!

     - А кто тут "людь", ты что ли? - это конечно Онопко. - Преодолевай молча тяготы и лишения!

     - Сам ты лишенец!

     - Сань, а ты чего не пошёл посмотреть? - залез обратно наверх Жека.

     - А что, было интересно? - усмехнулся я. - Подожди, это ещё не всё и не самое интересное!

     - Да кончай! - не поверил Женька. - Куда уж интересней? И откуда ты знаешь?

     - Ну, тут не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы сообразить.- слегка погрешил я против правды.

     - Чего сообразить -то? - Женька никак не мог понять о чём я.

     - Жека, ну вспомни как мы в карауле были этой зимой, кто там в туалете, кроме нас бывал?

     - Ты хочешь сказать?.. - у Женьки округлились глаза.

     - Ага, - кивнул я. - Только есть маленькое отличие: здесь нет двери в туалет. Мы, по сути, в туалете спать будем.

     - Мама дорогая! - почти с ужасом прошептал мой земляк. - Это ты поэтому на второй этаж сразу полез?

     Я молча пожал плечами и усмехнулся.

     Ночь выдалась "весёлая"... То один сверхсрочник, то другой просыпались ночью от дробного стука крысиных когтей по полу и орали на весь барак. Крысы вначале шугались и быстренько ныряли в дырки в полу, которые и были туалетом. Но потом привыкли и на наши вопли перестали обращать внимание, продолжая бегать по своим крысиным, неотложным делам.

     - Перестаньте орать! - сказал в какой -то момент прапорщик. - А то они с перепугу в самое дерьмо плюхнуться, а потом к нам вылезут - вообще полный набор прелестей получим!

     Утром, невыспавшиеся, злые сверхсрочники всю дорогу до стадиона на чём свет поносили всё начальство от полковых командиров вплоть до членов Политбюро.

     Но больше всех матерился Студников, у которого крысы погрызли ботинки.

     - Ну, а чего тебе не нравится? - веселился Вася Онопко. - Смотри, они тебе почти изготовили босоножки! Осталось чуть-чуть доработать, дырку для большого пальца до конца провертеть и летняя обувь готова!

     На стадионе нас ждал ещё один сюрприз, хотя конечно рангом значительно меньше: начальство решило перестраховаться и успеть прогнать всю программу до самих торжеств.

     - Ну как же они остопи...ли со своим маразмом! - в сердцах плюнул даже всегда выдержанный старшина Слатвинский. - Загоняли уже всех в конец и всё им мало! Ну только мы это всё видели три раза! Все всё знают и выполняют без сучка и задоринки! Ну зачем ещё то!? Ну почему не провести действительно как обычное мероприятие?

     Но, выражать своё возмущение мы могли сколько угодно, только это никого не волновало!

     Мы заняли привычные места на трибуне и красными глазами уставились на поле, куда снова выехали те же БТРы, с теми же пушками на прицепе и с солдатиками на броне...

     Ничего нового, конечно же мы не увидели, всё прошло как и все прошлые разы. Используя паузу перед началом настоящего мероприятия, народ устремился к пивным ларькам и отвёл душу!

     А потом приехали высокие гости в фуражках-аэродромах. Правда в то время "аэродромы" те были весьма скромных размеров. Не все видно поняли их "красоту"!

     Началось мероприятие с выступления главного генерала, речь которого, конечно же ни один человек на трибуне не слушал. Потом мы сыграли в 60 труб, кларнетов и трамбонов гимн "нерушимого" Союза и потеха, много раз нами виденная, началась!

     Но то ли многочисленные проклятия, сказанные от души, дошли до Небес, то ли, там, Наверху решили пошутить по собственной инициативе, но в самый захватывающий момент, когда вновь пришедшие зрители, наблюдавшие всё это действо впервые активно переживали за команды борющиеся на эстафете, произошёл досадный казус. Два, таких знакомых нам БТРа вытащили всё те же пушки и те же пацаны быстренько изготовили их к стрельбе и почти одновременно пальнули в воздух. Теперь нужно быстренько свернуть эти пушки, прицепить их к БТРам и мчаться к своему финишу, чтобы передать эстафету следующим участникам. Одна команда так это и сделала, как делала до этого десятки раз! А вот другая пушка заартачилась и цепляться отказалась наотрез! Сцепной механизм видимо заклинило и все попытки бедных солдатиков уговорить его принять в себя штангу от пушки он нагло игнорировал. Противник их умчался вперёд, передал эстафету, а эти бедолаги продолжали безуспешные мучения. И это случилось прямо перед центральной трибуной, где восседало всё командование Первой гвардейской, самой большой в мире танковой армии и немецкие партийные боссы. Скандал...

     А бойцы, промучившись несколько долгих и томительных минут, плюнули и на руках утащили пушку с поля стадиона.

     - Вот их бог наказал! - злорадно прошипел Вася Онопко.

     А я вспомнил другой подобный случай, который должен будет произойти в следующем году. Во всяком случае в прошлой моей жизни он произошёл опять в мае, только под Берлином, в Вюнсдорфе, в Ставке командующего ГСВГ. Там, на праздник приехал командующий французскими войсками в Западной Германии. Ну и конечно, по давней традиции следовало пустить ему пыль в глаза. Мы также несколько раз колоннами пылили из Ризы до Берлина и обратно. А это было подальше, чем сейчас мы ездили в Дрезден почти в три раза. Точно такая же дрессировка, всё как полагается. Особенно нам понравились красавцы из роты почетного караула. Громадного роста, одетые с иголочки, вымуштрованные до автоматизма, не люди - роботы! Всё это их знаменитое жонглирование карабинами, четкие движения, повороты, довороты, одновременное вздергивание подбородками, казалось что они даже моргают синхронно! Ну, что казалось бы может пойти не так? На всех тренировках - ни одной, ни малейшей ошибки! Приезжает французский генерал, обходит строй красавцев, те, "едят" его глазами, поворачивая чисто выбритые до блеска и задранные в небо подбородки, тот благосклонно им улыбается. Ну, ещё бы - перед ним элита! И вот эта элита начинает свои выкрутасы, которые даже мы, наблюдающие это с трибуны, выучили уже наизусть. И в какой -то момент, после очередного робото-подобного движения шеренги, когда все замерли, как манекены, из рук одного из них, вдруг вываливается карабин и падает на землю! Парню ничего не остаётся делать, как нагнуться, ломая напрочь всю красоту строя и поднять своё оружие, ведь выступление не закончено! Не знаю, что там ему досталось после этого конфуза, но я запомнил это вместе с происшествием в Дрездене. Почему ни там, ни там во время тренировок не было ни одной ошибки, но когда происходило то, ради чего и была эта многочисленная муштра происходили эти вещи? Ну, падение карабина из рук солдатика ещё можно с натяжкой объяснить волнением. Хотя, какое может быть волнение, если рота почетного караула ничем другим не занималась, кроме как отработкой и шлифовкой своих упражнений с утра до вечера каждый день?! Но почему заклинило сцепной механизм у пушки? Она тоже переволновалась? Или это всё -таки небесные наблюдатели потешались?..

      В воскресенье, на которое было назначено выступление в церкви, я обедал дома у Габи, в кругу семьи, которую я уже чувствовал почти своей. Тоби давно привык ко мне и при каждом удобном случае пытался затащить меня в свою комнату, чтобы похвалиться очередной моделью и проконсультироваться на предмет нанесения камуфляжной раскраски. Мама и отец вообще относились ко мне как к фактическому мужу Габи и видя мою не до конца преодоленную неловкость, оказывали повышенные знаки внимания. Впрочем, фрау Марта ещё в той реальности меня удивляла своей сердечностью и заботой, а вот Клаус нынешний очень сильно отличался от того, из параллельной реальности.

     - Ой, спасибо фрау Марта! - попытался отказаться я от добавки. - Боюсь, я и шевелиться не смогу, не то, что играть! Всё было очень вкусно!

     Мы с Габи немного посидели в нашей комнате. Настраивая друг друга на предстоящее выступление. И, по-моему, это получилось!

     Примерно за час до начала, мы были уже в церкви. Парни из группы тоже были здесь, неспеша расставляя аппаратуру.

     - Привет, ребята! - поздоровалась Габи со всеми. Я обменялся со всеми рукопожатием.

     - Это твой Гибсон? - посмотрел восхищенными глазами на футляр Ральф.

     - Он самый!

     Я щёлкнул запорами кофра и бережно достал золотое чудо.

     - Эта гитара играет сама! - провёл я ладонью по струнам. - Главное - ей не мешать!

     - Дашь попробовать? - смущённо улыбаясь попросил Ральф.

     - Ну, а почему нет? - ответил я. - Сейчас настрою.

     - Можете пройти со мной и выбрать себе рясы. - предложил подошедший патер Франц.

     Мы толпой прошествовали за ним в помещение, напоминающее гардеробную. Выбор был действительно богатый, а учитывая, что для нас была важна только длина рукавов и самой рясы, уже через пять минут мы с улыбками оглядывали друг друга.

     - А мне нравится! - с улыбкой сказала Габи увидев нашу процессию, торжественно выходящую из гардеробной. В длинной рясе мы могли двигаться только таким семенящим шагом, иначе можно было просто наступить на длинные полы этой рясы и растянуться на мраморных плитах собора. Сама Габриэль облачилась в белое одеяние до пола, с лёгким капюшоном. Хотя оно напоминало по стилю то, что было на нас, сшито оно было из какого-то воздушного материала, который красиво облегал точёную фигурку Габи.

     - Ты настоящий ангел, солнышко! - не удержался я от восхищённого вздоха. Всё-таки, католики понимают в этом деле! У них что храмы, с богатым, но без аляповатости, украшением внутри, что органная музыка, а тут оказывается ещё и божественные одеяния, в придачу!

     Мы вернулись к аппаратуре, настроили инструменты и попробовали сыграть по кусочку из каждой песни. Гибсон в церковной акустике звучал божественно. Ральф с трудом разжал руки и отдал его мне с таким скорбным лицом, что мне прямо стало жаль парня. Хороший инструмент для музыканта цены не имеет и если ты попал с ним в унисон, то расстаться потом - это как потерять свою любовь!

      Хор тоже уже собрался в полном составе и каждый его участник распевался по своему. Несколько раз мы с Габи обменивались мимолётными взглядами, словно лаская друг друга глазами. И невольные улыбки одновременно появлялись у обоих. Какое же это волшебное чувство - вот такое полное взаимное проникновение душ!

     За полчаса до начала к нам подошёл пастор Франц.

     - Если у вас всё готово, то оставьте инструменты и пройдёмте со мной. Обычно храм никогда не закрывается, но сегодня мы заперли двери, чтобы вы подготовились. А теперь пора пускать публику, снаружи уже собрались прихожане.

     Мы той же "торжественной" манерой проплыли за пастором. Хор ушёл в противоположную сторону.

     Сгруппировавшись в какой -то нише, расположенной сбоку от главного прохода в соборе, мы ждали начала, изредка выглядывая из-за колон в зал. Парни в пол-голоса возбужденно обсуждали предстоящее выступление, всё -таки то, что мы собирались сейчас играть было абсолютно новым для их времени. Помню, что и меня поразило необычное звучание и манера исполнения группы "Эра", когда я впервые её услышал.

     Из нашей ниши хорошо было видно, как собор быстро наполняется людьми. Реклама и слух, пущенный в школе, сделали своё дело и среди прихожан было очень много молодёжи. Пастор Франц, встречавший входящих, стоя посреди центрального прохода, растянул губы в ласковой улыбке на всю возможную ширину. Видно, давно не было такого наплыва публики. Через совсем короткое время поток поредел и я, высунувшись чуть сильнее из-за колонны, обнаружил полностью заполненные сидячие места, хотя отдельные, припоздавшие зрители продолжали подходить, вертя шеями в поисках свободных скамеек.

     Наконец, пастор повернувшись к нам, кивнул головой и тут же проделал это на другую сторону. Я слегка подтолкнул Ральфа:

     - Показывай дорогу, командир!

     Парни захихикали, а Ральф оглянувшись с улыбкой на меня плавно двинулся к нашим инструментам. Мы, вытянувшись в цепочку "поплыли" следом. Длинная ряса диктовала свои условия передвижения. Навстречу нам, из другой ниши, таким же лебединым шагом двинулся хор, ведомый Габриэль. Девчонки хора, одетые в белые, воздушные накидки смотрелись настоящими неземными созданиями. Я встретился глазами с Габи и закатил глаза, показывая, что сражён наповал. Она едва удержалась от смеха, плотно сжав губы. Хотя ранее мы не догадались прорепетировать совместный выход, но сейчас случайно получился полный синхрон: мы подошли к инструментам, а хор - выстроился на возвышении, заняв своё место. Свет в соборе почти полностью погас, только большая люстра, висящая над алтарём освещала хор и редкие свечи вдоль стен бросали колеблющиеся всполохи огня на лица прихожан.

     Я оглядел всех ребят по очереди, призывая к готовности, остановился на Вольфганге и еле заметно кивнул ему. Сочный органный аккорд выплыл из тишины быстро заполняя огромный зал собора. Дождавшись, когда звук достиг максимума, я, выкрутив громкость почти до упора, взял первую ноту на Гибсоне. Тоскливый, плачущий звук гитары даже у меня вызвал мурашки по всему телу. Представляю ощущения людей, впервые слышавших такое!

      Вступил хор.

     Волшебная музыка заполнила всё пространство собора.

     Я стоял вполоборота к хору и зрителям, сразу заметил, как люди, сидящие на скамьях, буквально замерли с остановившимися взглядами. Песню "Sempire d'Amor" - "Вечная любовь" мы использовали как вступление и сразу, без паузы начали "Ameno".

      Мужская часть хора, под один орган и на их фоне - чистый голос Габриэль! И снова я обратил внимание, насколько такой образцовый вокал выигрывает против того, который имела вокалистка Эры! Неужели ни члены группы, ни продюссер не замечали неуместность этого гнусавого голоса?!

     Длинное вступление Габи и хора под один орган закончилось и мы с Петером вступили совсем по роковому.

     Честно говоря, даже я не ожидал того, как звучала песня! Репетиция была всего лишь репетицией, а тут сама обстановка, большое количество зрителей заворожённо слушающих что-то небывалое, давало дополнительный импульс для музыкантов и певцов.

     Когда затих последний звук, в соборе на миг повисла абсолютная тишина. То ли люди просто не знали, пристойно ли аплодировать в церкви, то ли они были так поражены услышанным, что буквально секунд тридцать никто не шевельнулся. Я уже хотел подавать команду начинать следующую песню, когда шквал аплодисментов заполнил собор. Несколько человек в разных концах зала поднялись с мест и энергично аплодировали стоя. За ними поднялись и остальные. А я не знал, что делать нам - поклониться? В наших балахонах это не будет выглядеть комично? Я посмотрел на Ральфа глазами спрашивая, что делать. Он чуть заметно пожал плечами, сам впервые попал в такое положение. Краем глаза я заметил, что хор величаво слегка наклонил головы. Ага, значит и нам так можно! Я снова глянул на Ральфа, предлагая следовать моему примеру, повернулся лицом к залу и так же медленно согнул шею. А, всё равно, никто же меня не видит!

     Следующей мы поставили песню Mother на английском. В ней много солировала Габриэль, я, в основном из-за этого и включил её в репертуар концерта. К тому же, там много было игры на гитаре для меня, но совсем в другой манере. Переключив Гибсон на акустическую гитару, я обыгрывал пение Габи как на настоящей испанской гитаре.

      Мама, ты всегда рядом.

      Ты подарила мне этот мир.

      Моя любимая, я навсегда предана тебе.

      Черный день пришёл,

      Вокруг меня всё меньше любви.

     Я стал искать глазами маму Габриэль и вскоре нашёл не только её с мужем, но и Тоби, сидевшего рядом с родителями не шелохнувшись. Глаза фрау Марты подозрительно блестели. Ну да, они же впервые слышат Габи на концерте! Наши с ней музицирования дома под фортепиано разве сравнишь, с тем, что происходило сейчас в соборе?

     Наше представление превзошло все мои самые смелые ожидания!

     И не только мои...

     Таких аплодисментов, я не слышал за обе свои жизни! Акустика собора многократно усиливала любые звуки, а тут десятки людей, с просветлённым лицами, не жалели ладоней. Хористы, стоя под алтарём, несколько раз кланялись, сияя улыбками. Мы, чуть пониже и ближе к публике тоже несколько раз наклонили свои головы в капюшонах. Пастор Франц стоял в проходе воздев руки вверх, обводя счастливыми глазами такую многочисленную паству.

     Чтобы остановить поток аплодисментов и за неимением занавеса мы организованно повторили тот же манёвр с уходом и спрятались за колоннами. Сюда же пришёл и хор. Все были страшно возбуждены и живо обсуждали успех выступления. Габи сразу же бросилась ко мне с горящими глазами и румянцем на обе щеки.

      - Сашик, как отлично всё получилось! Я даже не ожидала! И все мои друзья из хора просто очень счастливы, что было столько прихожан и всем понравилось!

      - Солнышко, а ты разве сомневалась? - глядя на раскрасневшуюся и чуть не приплясывающую от возбуждения Габриэль, улыбнулся я. - Прям обидно стало!

      - Ой, спасибо тебе огромное, мой любимый! - и Габи, забывшись, повисла у меня на шее. А я, по привычке, приподнял её лицо и поцеловал.

      - Ууу, клаааас! - услышал я за спиной голос Ральфа.

      - Ой, Сашик, так нельзя! - отпрянула от меня Габриэль.

      - Да уж, Берни это не понравится! - улыбаясь сказал Петер.

      - Какому Берни? - я мгновенно ощутил укол ревности. Вот уж действительно, такие вещи минуют разум и сразу бьют по чувствам.

      - Петер! - Ральф укоризненно посмотрел на барабанщика.

      - А что я такого сказал? - невозмутимо ответил тот. - Сам посмотри!

      Петер показал глазами куда -то на центральный проход. Я глянул в указанном направлении и наткнулся на напряжённый взгляд пастора Франца. Больше никто оттуда на нас не смотрел.

      - Так какой Берни? - переспросил я. - Там только патер Франц стоит.

      - Ну что ты выдумываешь?! - вспыхнула Габи. - Как тебе не стыдно?

      - И правда, Петер, зря ты такие вещи говоришь! - сказал молчавший до сих пор Вольфганг.

      - Всё-всё, умолкаю! - примирительно поднял руки Петер.

      Я посмотрел на всех по очереди и мне не понравилось выражение их лиц. У Петера никаких следов раскаяния не наблюдалось, значит он не считал, что говорит неправду или сплетничает. Замолчал он просто, чтобы не разжигать страсти. Да и парни его именно остановили, а не обвинили. Только Габи возмутилась. Я посмотрел на неё. Румянца на щеках прибавилось. Ну ладно, не здесь же и тем более не сейчас выяснять отношения!

      - Спасибо, за прекрасные песни! - вовремя подошёл обладатель солидного баса, один из участников хора и протянул руку.

      - Всегда рад помочь хорошему делу! - улыбнулся я пожимая её. - Теперь вы знаете, как можно преобразить старинные церковные песнопения! А с такими музыкантами и просто изумительным хором вам по силам исполнить самые сложные произведения.

      - Вы так говорите, как будто хотите покинуть нас! - услышал я знакомый голос сбоку.

     Пастор Франц незаметно присоединился к нашей компании.

      - Вы же теперь будете регулярно посещать нашу церковь, не так ли?

      - Особую регулярность гарантировать не могу, пастор Франц, - уклонился я от прямого ответа. - Я ведь человек подневольный и далеко не всегда могу вырваться из части, но я постараюсь!

      - Да, вы уж постарайтесь! - кивнул пастор. - Вам же нужно усердно изучать катехизис, чтобы в дальнейшем успешно сдать экзамен.

      - В дальнейшем? - мне что-то совсем не понравилось это слово. - Я рассчитывал сдать его побыстрее!

      - Это не так просто, молодой человек! - покачал головой пастор. - Катехизис требует скрупулёзного изучения.

     Что за новости? Я считал, что экзамен примут автоматом за полные залы прихожан - мы же об этом договаривались!

      - Нет, конечно ваши заслуги будут учтены, - спохватился пастор. - Но изучение основ веры никто отменить не вправе.

      - Мне кажется, что основы я и сейчас знаю, патер Франц. - я почувствовал слабое, пока, непонятное мне самому, раздражение.

      - Ну, а куда вам торопиться? - пожал плечами пастор.- Ходить в церковь вы можете и не крещёный.

      - Это я знаю, пастор! - согласился я. - Но креститься я хочу не для того, чтобы только ходить в церковь.

      - А для чего же ещё? - пастор выглядел искренне удивлённым.

     Я посмотрел на Габриэль. Он что ли не в курсе?

      - Мы хотим обвенчаться в нашей церкви с Александром. - сказала Габриэль. - А так как он не может достать подтверждение, что он уже крещён, хоть и в ортодоксальной церкви, то Саша решил креститься заново, в католическую веру. Вам разве епископ не сказал?

      - Ух ты, прям как в кино! - Петер с восхищением посмотрел на нас с Габриэль.

      - Нет, мне было сказано только, что русский парень хочет присоединиться к нашей церкви. - теперь в глазах пастора яснее проявилось то странное выражение , которое я иногда видел в его взглядах на нас с Габи.

     Что за дела?

      - Так дело в этом... - медленно сказал пастор.- А я надеялся, что у вас проявилась искренняя любовь к господу нашему, Иисусу Христу, а у вас, значит совсем другие желания.

     Я даже не нашёлся сразу, что ему ответить.

      - А разве создание семьи не является богоугодным делом? - спросил участник хора, обладатель баса.

     Я посмотрел на него с благодарностью - сказал очень по-делу!

      - Конечно-конечно! - заторопился пастор.- Это то, что завещал нам Господь! Но это очень серьезное дело и подготовка к нему занимает достаточно много времени! Здесь неуместна спешка! Создание семьи - это очень важный и ответственный шаг в жизни любого человека!

     "Да ты-то откуда знаешь?!" - едва не сказал я ему. Тоже мне, знаток тонкостей семейных отношений - девственник!

     Но вслух сказал:

      - Пастор, я уверен, что мы с Габриэль подготовлены к семейной жизни не хуже других ваших прихожан. А кое в чём - и гораздо лучше их! За нас можете не беспокоиться! Обратите лучше ваше внимание на других овец вашего стада, так, кажется принято говорить о прихожанах?

     Блин, всё -таки не удержался! Новость о том, что моё крещение состоится неизвестно когда, здорово меня разозлила.

      - Сын мой, я вижу, что вы излишне возбуждены, - ровным голосом ответил пастор. - Думаю, нам с вами стоит отложить этот разговор на другое время, когда вы будете более подготовлены к нему.

     Чего?! Да, пошёл ты, "папаша"! Я никак не мог воспринимать этого совсем молодого парня авторитетом для себя. Тем более, в семейной жизни!

      - Спасибо, пастор! - глядя ему в глаза, твердо ответил я. - Думаю, что в этом вопросе я обойдусь без чьих-либо советов! Даже без советов такого знатока семейных отношений, как вы! Где можно оставить это одеяние?

     И не дожидаясь ответа, я прошел в ближайшую дверь, стянул через голову, вдруг ставшей ненавистную рясу, бросил её на стул и выйдя обратно, обратился к застывшей Габриэль:

      - Пойдём, солнце моё?

     Габи беспомощно посмотрела на пастора, на парней из группы и опустила глаза на своё одеяние.

      - Пойдём, ты переоденешься, а я подожду! - предложил я. Габи молча кивнула и опустив голову пошла на другую сторону собора.

      - Спасибо, парни, за игру! - махнул я рукой музыкантам и не глядя на пастора, пошёл вслед за Габриэль.

     Пока Габи переодевалась, я постарался погасить неожиданный взрыв раздражения. Такое у меня бывало всю мою жизнь и в таком состоянии, я мог натворить много чего, о чём потом буду жалеть. Только сейчас, мне самому не до конца было понятно, почему вдруг я так взорвался? Ладно, сейчас главное успокоиться, чтобы не расстраивать Габриэль, а потом разберёмся.

     Габи вышла из кельи уже в своей одежде и как-то робко посмотрела на меня.

      - Всё хорошо, любовь моя! - как можно мягче сказал я и улыбнулся. - Пойдём?

     Габи тихонько пошла рядом со мной, а я наплевав на то, понравится это кому -то или нет, взял её за руку.

     На улице, перед церковью толпилась и не спешила расходится довольно большая масса народа. Люди живо обсуждали только что услышанное ими в церкви. Мы постарались просочиться незаметно, но Габриэль узнавали, говорили какие-то слова благодарности, посматривая на меня с любопытством, пытались заговорить, но мы вежливо отвечая, всё -таки прошли сквозь толпу и оказались, наконец одни.

      - Ты расстроился, Сашик? - тихо спросила Габи и я вздохнул с облегчением, из-за того, что она заговорила первой. Честно говоря, я уже не рад был моей вспышке и боялся, что Габи испугается такой моей реакции.

      - Забудь, моя хорошая! Иди ко мне, любовь моя! - я обнял её и крепко прижал к себе. - Мне ничего не важно в этом мире, пока ты со мной и понимаешь меня! Извини меня, если я испортил тебе настроение! Так всё хорошо было...

     Габи обняла меня и подставила губы.

      - Ну, конечно, чем же они могут ещё заниматься? - услышали мы знакомый голос и Габи быстро отодвинулась от меня, но без паники. Клаус, Марта и Тоби смотрели на нас улыбаясь.

      -Хорошо хоть от церкви отошли! - усмехнулся отец Габи.

      - Так они даже в церкви успели поцеловаться! - сдал нас Тоби.

      - Габи, это правда?! - всплеснула руками мама. - А если кто-то из служащих церкви увидел это?

      - Так Берни и видел! - продолжил улыбаясь Тоби и тут же поправился: - Ой, я хотел сказать - пастор Франц!

      - Так Берни или Франц? - удивился я. - У него что ли два имени?

      - Ну да, - кивнула фрау Марта. - Все священники принимающие сан берут себе новое, церковное имя. Так и Бернхард получив сан стал патером Францем.

     И посмотрев со значением на Габи, добавила:

      - Не думаю, что пастору очень понравилось то, что вы сделали в церкви! Ты ведь знаешь его отношение к тебе. А учитывая то, что именно он отвечает за подготовку Александра к крещению, думаю с этим могут возникнуть проблемы. Слаб человек...

     И снова у меня возникло непонятное чувство, как в церкви, когда почти то же самое сказал барабанщик Петер. Чего-то я не понимаю.

      - Марта, думаю ты напрасно так думаешь о пасторе! - возразил Клаус. - Он ведь прежде всего священнослужитель, а потом уже человек! Тем более, что он дал обет, принял сан и пути назад уже нет.

      - Эх, дорогой мой, - вздохнула Марта. - В жизни случается всякое...

     Я молча переводил взгляд с матери на отца, глянул даже на Тоби и остановился на Габи.

      - Солнце моё, мне кажется, что я не совсем понимаю о чём сейчас речь. Ты не могла бы мне помочь?

     Габи неожиданно покраснела и глядя на меня виноватыми глазами заговорила волнуясь и быстрее обычного:

      - Сашик, да они просто напридумывали всякого, чего и не было!

      - А чего не было, солнышко?

      - Ну что, пастор Франц, то есть, когда он ещё был Бернхардом, что он..., что я.. - сбивчивая речь Габи сказала мне многое и то, что она произнесла дальше, для меня уже не было новостью. - Что я нравилась ему. Пастору... То есть Бернхарду...

      - И всё?

      - Да. - виноватое выражение не сходило с лица Габи. - Ну, то есть нет. Он пытался за мной ухаживать, приглашал в кино, но мне было с ним не интересно и я ему прямо сказала, что не буду его девушкой. Вот и всё! А они...

      - И после этого он пошёл в священники? - уточнил я.

      - Ну, не из-за меня же! Просто он всегда был очень верующим, учился в церковной школе и это он привёл меня в молодежную группу при нашей церкви.

      - Вот теперь мне понятно. - я улыбнулся, видя, с каким напряжением Габи ждёт моей реакции.

      Я обнял её и поцеловал в складочку на лбу.

      - Ну, что, пойдём домой? Мне же нужно переодеться и успеть до отбоя в загон!

      - А ты ничего такого не думаешь, Сашик? - Габи оторвавшись от моей груди как-то уж слишком робко спросила меня.

      - Да ты ж моё солнышко! - я постарался улыбнуться как можно душевнее. - А что ж я могу "такого" думать? Я давно знаю и постоянно тебе говорю, что ни один нормальный мужчина не может быть равнодушным к такой красоте! Поэтому ревновать к кому-то одному мне нет никакого смысла. Я ревную тебя ко всему миру! А поэтому буду любить ещё сильнее, чтобы у тебя не было соблазна.

     Габи оттаяла на глазах и в её взгляде заплясали знакомые бесенята:

      - А если всё -таки соблазн появится? - лукаво спросила она.

      - Ну вот, стоит только сделать женщине комплимент, как она тут же пытается получить их ещё больше! - шутливо возмутился я. - Хорошо, вот тебе ещё один : ты не только самая красивая девушка, но и самая умная, потому что понимаешь, какое счастье тебе выпало встретить меня! Ведь лучшего мужчины тебе не найти! Я прямо восхищаюсь тобой, из-за того, что ты это понимаешь!

      - Задавака! - радостно улыбаясь сказала Габи обнимая меня.

     А я вздохнул с облегчением.

     - День добрый, Павел Васильевич! - услышал начальник ГДО в трубке голос начальника Особого отдела. - Ты случаем не засиделся в своём гнезде? Тебе в твоём возрасте гулять побольше надо!

     - Приветствую, Степан Афанасьевич, - усмехнулся в трубку полковник Сидоренко. - Гулять в любом возрасте полезно, да беда, что трудно время выкроить для этого!

     - А вот чтобы ты не мучился с выбором момента, давай прямо сейчас и погуляем! - услышал Сидоренко в трубке и сразу понял, что звонок этот неспроста. За всю их долгую дружбу Громов никогда в такой вот манере не приглашал его на прогулку. - У меня тут Линда совсем измучилась в четырех стенах, а сегодня прямо требует прогулки. Вон, уже и поводок сама принесла хитрюга! Так что мы пошли и ты подтягивайся!

     В трубке раздались гудки.

     Странный звонок. Даже не так, а - очень странный!

     Сидоренко убрал все бумаги со стола в сейф, закрыл его, оглядел кабинет и вышел, заперев дверь.

     - Юра, я пойду пройдусь! - бросил он на ходу своему шофёру-ординарцу, сидящему с неизменным журналом кроссвордов у входа в ГДО. - Присматривай тут за бойцами.

     - Так точно, товарищ полковник. - спокойно ответил Юра Возняк и проводив начальника взглядом, снова уткнулся в журнал.

     От ГДО до главного городского парка Ризы было рукой подать и Сидоренко оказался на берегу Эльбы, возле собачьего полигона раньше Громова. Оглядев многочисленные тренажёры для натаскивания четвероногих друзей человека, Павел Васильевич убедился, что он здесь единственный посетитель, что и понятно: день рабочий и до вечера ещё далеко.

     Из-за поворота появился Громов с Линдой. Та, увидев Сидоренко, коротко взглянув на хозяина и видимо получив разрешение помчалась к начальнику ГДО, мощно выбрасывая тяжёлые лапы.

     - Здравствуй, здравствуй, красавица! - потрепал Сидоренко радостно скалящуюся собаку и сразу же перевел взгляд на подходящего друга. Уже по упругой и какой-то нетерпеливой походке, старый разведчик понял, что случилось что-то не совсем обычное.

     Громов подошёл и протянул руку:

     - Пройдемся!

     И уже через пару шагов, взглянув в глаза Сидоренко Громов начал:

     - Ты конечно понял, Паша, что я тебя не просто так вызвал, но всё равно хочу предупредить, что то, что ты сейчас услышишь не просто важно, а просто невероятно важно!

     - Ого! - искренне удивился Сидоренко, зная как скуп его друг на эмоции, а тем более на громкие слова. - Действительно, даже представить не могу, что могло так тебя выбить из обычного твоего состояния!

     - Тебя сейчас тоже выбьет, будь спокоен! - усмехнулся Громов. - Даже не знаю с чего начинать, хотя весь день думал о том, как буду тебе это говорить!

     - Ты меня продолжаешь удивлять! - посмотрел Сидоренко на друга. - Ты сколько за свою жизнь докладов делал о самых невероятных вещах? Не думаю, что есть что-то к чему ты был бы не готов. Как и я.

     - А вот и ошибаешься, Павел Васильевич! - почти обрадовался Громов. - К такому ты точно не готов! И думаю вряд ли кто ещё готов в стране, а то и во всем мире!

     Сидоренко даже остановился изумлённо глядя на Громова.

     - Ладно, не буду томить! - Громов увлёк полковника дальше и продолжил. - В общем, дело касается Саши Любимова. Он тебе не зря показался интересным и необычным парнем. А потом и я в этом убедился. Но то, насколько он оказался необычным... - особист развёл руками.

     - Говорил - не буду томить, а сам продолжаешь! - не выдержал Сидоренко.

     - Он из будущего! - быстро сказал Громов.

     - Что?! - Сидоренко округлил глаза и даже отодвинулся от Громова.

     - Не бойся, Паша, я здоров! - успокоил его Громов. - Да, он из 21 века. Только не из нашего будущего, как он мне объяснил, его ещё нет, а из своего будущего. Но наша реальность идёт тем же путём, что и его. И если так дальше и будет продолжаться, то дело закончится совсем плохо!

     - Кому плохо? - уточнил Сидоренко.

     - А всем! - развёл руками Громов. - Ядерная война. Да-да, именно из-за неё Любимов и попал к нам, в наше время. Сам способ перемещения ему не известен, он помнит только, что попал под ядерный удар и очнулся уже в телячьем вагоне, везущим его сюда, в ГСВГ.

     - Ядерный удар? - переспросил Сидоренко. - Неужели американцы решились на это? Но зачем это им? В ядерной войне нет никакого смысла, а уж в чем, в чем, а в разумности им не откажешь!

     - Ты прав, Паша! - согласился Громов. - Начали не американцы, а российское руководство, а конкретно - президент России!

     - Что?! - Сидоренко даже остановился. - Российское руководство? Президент? Что за ерунда? А где же было советское руководство и откуда взялся какой -то "президент России"?

     - А не было уже советского руководства как и самого Союза - распустили! И все 15 республик стали независимыми государствами.

     - Это тебе Любимов сказал? И ты поверил?

     - Ты бы тоже поверил, Паша. - вздохнул Громов. - Потому что он такие факты приводит, которым никак не получится не поверить!

     - И что же это за факты такие? - не сдавался Сидоренко. - И как ты можешь быть уверен, что все его рассказы о будущем не обычные выдумки пацана? Да, талантливого, я бы сказал, что необычно талантливого, но вот поэтому и способного на такие выдумки!

     - Паша, ты это мне говоришь? - усмехнулся Громов. - Ты действительно думаешь, что мне легко втюхать фантазии? Если бы он рассказывал только о будущем, я конечно бы посчитал это его выдумками. И наверное, ошибся бы! Но дело в том, что он ведь знает и настоящее. Оно было точно таким же в его прошлой жизни, поэтому он знает такие вещи, которые не может знать не то что какой -то музыкант-срочник, но и генерал КГБ!

     - Так уж и генерал! - не поверил Сидоренко. - И что же такое он знает особенное?

     - Чтобы долго тебя не убеждать, скажу, что он знает о нашей организации и о том, что во главе стоит Ивашутин.

     - Что?! Не может быть! - вот теперь на лице Павла Васильевича Сидоренко, бывшего разведчика, не осталось и следа ироничного недоверия - только изумление.

     - И о том, что ничего у нас не получилось. - закончил Громов. - Во всяком случае, в его время о нашей деятельности ничего не известно и Ивашутин, как он говорит даже получил Героя и умер в своей постели, в то время, как Советский союз на всех парах летел к своей гибели!

     - Постой! - возразил Сидоренко. - Если в будущем или в его времени, ничего о деятельности нашей организации не известно, откуда он о ней узнал?

     - Молодец, не теряешь хватки! - улыбнулся Громов. - Просто на том факте, что Любимов попал к нам из будущего, его сюрпризы не заканчиваются. Он ещё может добывать информацию откуда -то из Космоса и прямиком из человека. Практически читает мысли, хотя сам он это отрицает. Да, звучит не менее невероятно, что он из будущего. Но он очень просто доказал мне это. Догадываешься, как? Ага, "залез" мне в голову и достал оттуда всё, что ему было нужно. Причём сделал это практически мгновенно и нет никакой возможности противостоять этому. Такое ощущение, что в мозгах пролетел лёгкий ветерок и "выдул" оттуда все мои тайны. Можешь, при случае, проверить на себе!

     - Что-то не хочется... - пробормотал Сидоренко, так и не придя в себе.

     - Не бойся, это не больно! - усмехнулся Громов. - Зато сразу поверишь.

     - И что нам теперь с этим делать? - пройдя несколько шагов, повернулся Сидоренко к другу.

     - Я думаю, то, что мы и собирались! - задумчиво ответил тот. - Только если в его варианте действительности у нас ничего не вышло, уж не знаю по какой причине, возможно мы просто не решились на выступление, то сейчас у нас есть все шансы!

     - Из-за наличия у нас такого феномена, как Саша?

     - Именно! - уверенно сказал Громов. - Он ведь может давать нам любую информацию о ком и о чём угодно, понимаешь, да? Например, он может предупредить нас о предателе в наших рядах, если он есть. Снабжать оперативной информацией в ходе самого выступления. Ну, что я тебе рассказываю?! Это как иметь своего человека в стане врага, который всё слышит и в курсе всех его планов, а сам не рискует быть разоблаченным.

     - Да, не воспользоваться таким шансов будет непростительной глупостью! - кивнул Сидоренко. - Тем более, мы ведь планировали выступление и без него, а сейчас, как говорится - сам бог велел!

     - Первым делом нужно сообщить Ивашутину. - подвёл итог Громов. - И абсолютно необходимо организовать его встречу с Любимовым. Я сейчас выезжаю с ним и его группой на фестиваль в ФРГ, так что связь с Центром на тебе. Пусть там придумают причину прилететь к нам хотя бы на пару-тройку дней, тогда всё и обсудим.

     * * *

     На фестиваль лететь мы должны были из Берлина, где самолёт из Москвы с советскими артистами делал остановку. В Берлин мы ехали практически налегке, даже инструментов брали не полный комплект. Сергей Сараев вообще взял только свои любимые палочки, а всю ударную установку приказано было оставить - на месте его должны были обеспечить гораздо более серьёзным инструментом. Как и Юру Богдановича, который ещё не успел насладиться своей "Вермоной", а в Бонне, как нам сообщили, играть ему придётся на настоящем Хаммонде. Свой Гибсон я конечно же брал с собой! Это был единственный наш инструмент мирового уровня, который попал в мои руки совершенно случайно, благодаря бдительности немецких таможенников. Представляю, как горевал его бывший владелец!

     Ну и остальные наши трое гитаристов, на всякий случай прихватили свои ГДРэвские "Музимы" - даже если устроители и выдадут что-то получше, то свои гитары всегда будут с собой и можно будет побренчать вечером в гостинице. Тем более, что тяжесть совсем не велика.

     Накануне отъезда, нас всех доставили на "ковер" к Начальнику политотдела дивизии полковнику Бобкову. Я раньше его никогда не видел, но почему-то представлял себе такого кругленького коротышку, скорее всего из-за фамилии. И предчувствия меня не обманули! Во время инструктажа я едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, так он мне напоминал синьора Помидора из мультика про Чиполлино. Он почти так же потрясал руками, грозя "извечному врагу" на Западе, который, конечно же в данный момент забросил все дела и ломает голову над тем, как оболванить, соблазнить и утащить в трущобы, которые спрятаны за сияющими витринами Западного общества, шестёрку солдат-несмышленышей. А мы, как истинные сыны Отечества, выкормившего и воспитавшего нас, должны всеми силами противиться этому и упираться всеми четырьмя конечностями, когда нас туда поволокут. А поволокут обязательно! В этом нет никаких сомнений, потому как такова гнилая сущность общества капитала.

     Вышли мы из кабинета главного комиссара дивизии совершенно обалдевшие и по лицам моих сослуживцев я видел, что никуда они ехать уже не хотят, потому как жуть же там страшная, на этом хвалёном Западе! А ведь ещё вчера, воодушевлённые успешным прогоном всей программы, которая показала нам самим, что мы действительно чего -то стоим, не спали мы до поздна возбуждено обсуждая, что нас ждёт впереди на фестивале.

     - Да уж, этому колобку в цирке выступать! - засмеялся я, как только мы отошли подальше от двери кабинета.

     Парни с опаской посмотрели на меня.

     - Вы что, всерьёз приняли его болтовню? - как можно беспечнее сказал я. - Да у него должность такая - пургу нести! Думаете он сам верит в то что говорит? Зуб даю он сейчас за дверями хохочет над тем, как напугал забитых пацанов! Наплюйте и забудьте! Тем более, что с нами Громов едет, в качестве телохранителя. Отобьёт нас от злобных капиталистов, если что!

     Да, моя идея взять с собой начальника Особого отдела дивизии начала оправдывать себя ещё здесь. После посещения оркестра замполитом, я попросил Громова изолировать нас от его опеки и не мешать готовить тот репертуар, который мы хотим. А то замполит мог потребовать включить в него какую -нибудь "Песнь о Ленине", чтобы в докладе "на верх" отметить свою заслугу. Громов позвонил замполиту и освободил его от обязанности заниматься идейно -политическим уровнем нашего репертуара, заявив, что это дело взято на контроль Особым отдела дивизии.

     

     Габи явилась на сбор к ГДО с небольшим элегантным чемоданчиком, Арнольду удалось её успокоить, что в Бонне её ждёт целый комплект различных костюмов для выступления, любезно предоставленный нашим персональным спонсором - фирмой грамзаписи Полидор.

     - Волнуешься, солнце моё? - постарался я успокоить её, сразу же ощутив лёгкий мандраж от неё исходящий.

     - Ага! - вздохнула она. - Я никогда так далеко не уезжала из дома, тем более одна!

     - Одна? - посмотрел я на неё с лёгким укором.

     - Я имею ввиду мою семью! - поправилась Габи. - А если бы тебя не было, я бы ни за что никуда не поехала вообще!

     И она придвинулась ко мне ещё ближе. Видно было, что ей страшно хочется прижаться ко мне, но такое большое скопление отъезжающих и провожающих, подавляющее большинство которых составляли люди в погонах, заставляли её терпеть. Я опустил руку и стараясь, чтобы это было незаметно со стороны, крепко сжал её ладонь, погладив её свободными пальцами. Габи подняла на меня глаза и благодарно улыбнулась.

     - Всё будет абгемахт, солнце моё! Знаешь, что означает абгемахт? Это по-немецки!

     Габи прыснула и улыбаясь сказала:

     - А я взяла твою "человеческую одежду".

     Теперь мы всегда так называли мою "гражданку".

     - Не будешь же ты гулять со мной по городу в своей солдатской форме!

     - Да моя же ты заботливая! - широко улыбнулся я. - Ох и повело мне с женой! Сам себе завидую!

     - Ещё не повезло! - состроила мне глазки Габи. - Мы только помолвлены, а это...

     - А это всё равно, что женатые! - перебил я её. - Потому что ты очень серьёзная девушка и словами не разбрасываешься!

     - Мам, вот они! - услышали мы за спиной и одновременно оглянулись. К нам спешили обе Маши.

     - Боялись опоздать! - радостно улыбаясь сказала Маша- большая, приобнимая Габриэль. - Ну, как настроение? Какие вы молодцы - на такой фестиваль едете!

     - Я немного волнуюсь, - ответила Габи. - Но вдвоём не страшно.

     - Желаю вам всех победить! - серьёзно глядя на нас сказала Маша- младшая. - А я буду за вас болеть и смотреть все ваши выступления. - понизив голос она добавила. - Папа поставил хорошую антену и мы ловим телевидение ФРГ.

     - Ого! Ну тогда я спокоен! - ответил я. - С такой поддержкой мы обязательно победим. Хоть это и не конкурс.

     Я думал Маша засмеётся или хотя бы улыбнётся, но она смотрела всё также серьёзно. И что-то в её взгляде мне не очень понравилось.

     - Маша, вы как себя чувствуете? - так и не решив для себя, что же в Машином поведении меня напрягает, повернулся я к её маме.

     - Хорошо! - радостно улыбнулась она. - Мне даже показалось, что я почувствовала как он шевелится. Хотя, конечно это просто мои фантазии, ещё слишком рано. Но что я его ощущаю - это совершенно точно!

     - Товарищи артисты, садимся в автобус! - раздалась команда уже знакомого по поездке в Саксонскую Швейцарию прапорщика.

     - Ну, счастливо вам добраться и выступить лучше всех! - Маша-старшая обняла меня и повернулась к Габриэль.

     Мы с Машей -младшей остались друг против друга и она вдруг совершенно неожиданно порывисто обняла меня, прижавшись всем телом и поцеловала в щёку . И после этого ещё какое-то время стояла так, прилепившись ко мне. Когда она, наконец нашла в себе силы оторваться мне было всё ясно. В памяти всплыли непонятные её взгляды в той поездке по Эльбе, "разбор" Василия Ивановича душевного состояния Габриэль и Маши...

     - Маш, ты замечательная девушка и обязательно найдёшь...

     - Ничего не говори! - резко оборвала меня она. - Я всё сама знаю и понимаю! И я рада за вас с Габриэль. Она очень хорошая, лучше меня! Удачи вам!

     Сказав это она резко развернулась и ушла своей стремительной походкой.

     Я растерянно посмотрел на Габи и Машу.

     - Всё -таки не выдержала. - как бы извиняясь сказала Маша. - Я пыталась ей объяснить...

     - Всё нормально, - остановил я её. - Главное, чтобы эта её влюбленность пошла ей на пользу, а не стала причиной страданий. Вы уж будьте к ней повнимательнее сейчас, Маша, ей нужна будет поддержка.

     Маша немного удивлённо посмотрела на меня и я подумал, что со стороны это выглядит довольно странно: совсем молоденький солдатик учит жизни взрослую женщину...

      Список песен исполняемых группой " Ветер перемен"

      в Третьей книге:

     1. Я уеду - Александр Малинин.

     2. Напрасные слова - Александр Малинин.

     3. Strangers In The Night - Frank Sinatra.

     4. The Shadow of Your Smile - Engelbert Humperdinck.

     5. My Way - Frank Sinatra.

     6. Sempire d'Amor - Era.

     7. Ameno - Era.

     8. Mother - Era.

     9. Avemano - Era.

     10. Impera - Era.

     11. The Mass - Era.

     12. Misere Mani - Era.