Annotation

      - Ф Р Г -

     

     Наш Ту-154 сбавил обороты и пошёл на посадку. Земля быстро приближалась. Вот уже видны чётко разлинованные поля, покрытые яркой зеленью, проплывают какие то небольшие городки или сёла - отсюда сверху не разобрать. Пару раз довольно прилично тряхнуло, но затем пилот выровнял самолёт и он мягко коснулся полосы. Двигатели взревели реверсом, тормозя стремительный бег по бетонной полосе и кресла мелко затряслись от вибрации. Габриэль сжала мою руку немного испугано взглянув на меня. Первый полёт, понятное дело...

     - Вот и всё, милая, мы прибыли. - улыбнулся я ей и пользуясь тем, что за высокими спинками кресел нас не было видно, а сбоку сидел Громов, от которого мы уже не скрывали свои отношения, я поцеловал Габи в губы, которые она прикусила от волнения. Тут же почувствовал, как она расслабилась и ответила на поцелуй, благодарно улыбнувшись глазами.

     - Браво русскому пилоту! - зааплодировал я по привычке. Все пассажиры с удивлением оглянулись на меня. Ну да, у нас не принято выражать благодарность. Претензии - это всегда пожалуйста! А вот поблагодарить!... С этим проблемы...

     Только Габриэль подержала меня, резонно посчитав, что если я аплодирую, то так принято в самолётах.

     - Ты ничего не чувствуешь, солнце моё? - наклонился я. - Прислушайся к своим ощущениям!

     Габи послушно замерла, уйдя в себя.

     - Какая-то лёгкость.... - не очень уверенно сказала она, продолжая слушать себя.

     - Именно! - улыбнулся я. - Как груз сняли с плеч, да?

     Ещё в прошлой жизни, впервые выехав в Европу на автобусе из Белоруссии, я ощутил это чувство свободы при пересечении польской границы. Сначала я не придал этому какое-то значение, объяснив для себя, что это обычная радость перед длительным путешествием, которые я очень любил с детства. Но возвращаясь тем же путём и пересекая границу в обратном направлении я очень явственно почувствовал, что тот самый камень, который свалился неделю назад при въезде в Польшу, погрузили мне обратно на плечи. Помню, что всю дорогу домой я не находил себе места, будучи уверенным, что явно что-то случилось в семье и поэтому я ощущаю беспокойство. Но к моему удивлению дома всё было в порядке. А вот когда всё повторилось снова при следующем пересечении границы, я понял, что это меняется энергетика, а мы это ощущаем на эмоциональном плане, кто сильнее, кто слабее. Над нашей необъятной страной, где "так вольно дышит человек" висит какое-то чёрное, тяжёлое, уничтожающее всё живое, проклятие. И как мне представляется висит не первое столетие. Достаточно посмотреть на историю этого монстра меняющего только облик, но сохраняющего свою анти-человеческую сущность. Причём эту черноту мы пытаемся распространить дальше, на всех соседей и вынужденных " друзей". Немного позже мне попалась в руки книга Игоря Талькова "Монолог", в которой он как раз и писал о том, что именно над Россией "разверзлись с треском небеса" и оттуда хлынули тёмные силы. Только Игорь считал, что Люциферова звезда взошла над Россией в 17 году, но мне казалось, что зло пустило здесь корни гораздо раньше, а потом просто приняло новую форму. В 1917 году случился не просто переворот, не просто смена власти. Это был ритуал, в котором сожгли душу страны, пытаясь стереть в ней Бога, память, честь и сострадание. С тех пор пошёл отсчёт новой эпохи - эпохи, где боль стала законом, а ложь - религией.

     На краткий миг тьма отступила - в Перестройку, когда просветлело небо и ветер перемен принёс запах свободы. Но ненадолго. Потому что тьма не уходит, если не выжечь её до конца. И когда мы поверили, что уже почти вышли к свету, она вернулась - в новой форме, с новым лицом. И снова народ стал слепым, снова поверил в вождя. И снова - кровь, страх, ложь и война.

     Вот и сейчас, перелетев из одной части бывшей совсем недавно единой страны, разница ощущается каждой клеточкой тела и каждой фиброй души. Я посмотрел на оживлённые лица своих сослуживцев и встретил взгляд Громова. Мы секунду смотрели друг на друга и молча отвели глаза. Интересно, он тоже чувствует это?

     Самолёт подкатил к зданию аэровокзала, качнувшись остановился и шум двигателей, наконец, стих. Я ждал обычного извещения по громкой связи кого-нибудь из экипажа, что мы прибыли и всё такое, но не дождался. Ну да, не баре, перебьемся. Вместо этого из первого ряда поднялся какой -то жутко солидный моложавый деятель и с чувством собственного, явно завышенного, достоинства, объявил:

     - Никто никуда не расходится! Спускаетесь по трапу и сразу садитесь в автобус, который отвезёт нас к залу прибытия. Там, также организованно выходим и сосредотачиваемся сразу за дверями. Там нас должны встречать. Всем всё понятно?

     Деятель обвел всех, до кого мог дотянуться, строгим взглядом.

     - Шаг в сторону считается побегом, стреляю без предупреждения! - в пол-голоса добавил я и сразу же поймал осуждающий взгляд Громова.

     Спокойно, полковник, никто нас не слышит!

     Мы неспеша поднялись с кресел и так же, едва передвигая ноги прошли по салону к трапу. На выходе стояли две симпатичные стюардессы.

     - Спасибо, за отличный сервис! - неожиданно для них поблагодарил я. - Доброго дня!

     - Спасибо! - повторила за мной Габриэль.

     - Хорошо провести время на фестивале! - спохватились девчонки.

     Я стал первым спускаться по трапу, поддерживая за руку Габи. У трапа нас поджидал длинный автобус, но народ кучковался возле трапа, выполняя указания деятеля, стоящего здесь же с суровым видом.

     - Заходим в автобус! - подал он команду, дождавшись когда последний пассажир спуститься по трапу. Мы скоренько разместились внутри и автобус плавно тронувшись мягко покатил по бетону. Путешествие было совсем коротким и вот уже деятель подаёт новую команду:

     - Выходим из автобуса и проходим в здание. Не расходимся! Накапливаемся сразу возле входа!

     Габи смотрит на меня немного удивлённо.

     - Дышать можешь без команды, солнышко. - отвечаю ей на её молчаливый вопрос и она коротко смеётся.

     Мы проходим вместе со всеми в здание и я почти сразу замечаю высокую фигуру Арнольда.

     - Габи, а нас встречают! - наклоняюсь я к ней.

     - Кто? Где? - удивление Габриэль неподдельно.

     - Ой, дядя Арнольд! - тут же замечает она и улыбаясь тянет меня за собой устремившись к дяде.

     - Никому не расходиться! - слышу за спиной, но делаю вид, что к нам это не относится.

     Габи повисает на шее Арнольда и тот нежно её обнимает улыбаясь мне через её голову.

     - Гутен таг, моя дорогая! - Арнольд целует племянницу в лоб и протягивает руку мне: - С прибытием в свободный мир, Александр!

     - Жаль, не надолго! - Пожимаю его руку, отвечая шуткой. Арнольд улыбается как-то загадочно.

     - Пойдёмте, у меня здесь машина. - говорит он, продолжая обнимать за плечи Габриэль. - Будете жить у меня!

     - Подожди, Арнольд! - останавливаю я его. - То, что мы прибыли в свободный мир не означает, что мы стали свободными. Тут у нас целая куча начальников разного калибра и разной окраски. Шагаем и то по команде, а уж всё остальное...

     Я безнадёжно машу рукой.

     - Ну, не будете же вы жить в отеле по несколько человек в номере, когда у меня имеется целый дом?! - возмущается Арнольд.

     - Ну забирай Габриэль, она, слава богу не служит в советской армии, пусть хоть отдыхать будет в нормальных условиях после выступлений. - предлагаю я и тут же натыкаюсь на распахнувшиеся глаза Габриэль.

     - А ты?! Я одна не поеду!

     - Габи, в отеле мы всё равно будем жить в разных номерах и скорее всего, на разных этажах, так что видеться там вряд ли получится. - пытаюсь я объяснить ситуацию. - Поэтому тебе лучше поехать к дяде, ты сможешь хорошо высыпаться и вообще отдыхать, а в отеле это будет не просто сделать, поверь мне! Будет очень шумно! Ещё неизвестно с кем тебя поселят.

     Габи как-то сразу поникла и с расстроенным видом смотрела то на меня, то на дядю.

     - Ну, солнышко моё, ну не расстраивайся ты так! - я не ожидал от неё такой реакции и не знал как её успокоить.

     - Какие-то проблемы? - услышал я за спиной и повернувшись, увидел Громова.

     - Да вот Габи не хочет ехать одна к дяде, - скривившись ответил я и спохватившись добавил. - Кстати, познакомьтесь, это Арнольд Хеттвер, дядя Габриэль. Степан Афанасьевич Громов, наш ... - я немного замялся и это не ускользнуло от внимания Арнольда. - Наш настройщик инструментов.

     Я сам понял как это нелепо звучит по отношению к мужественному виду Громова, которого можно было принять за кого угодно, но только не за музыкального настройщика.

     - Арнольд Хеттвер! - дядя Габриэль протянул руку внимательно глядя Громову в глаза.

     - Громов. - ответил полковник пожимая руку и неожиданно для меня добавил на немецком. - Можете называть меня просто по имени - Степан. Я знаю, что на Западе так принято.

     - О, у вас прекрасный немецкий! - похвалил Арнольд. - Для настройщика инструментов.

     - А вы в какой сфере трудитесь? - улыбнувшись уголками губ полюбопытствовал полковник.

     - Я - государственный служащий, среднего звена. - спокойно ответил Арнольд.

     - Так в чем, говорите, проблема? - снова спросил Громов.

     - Да вот я хотел забрать племянницу с Александром к себе на время фестиваля. - стал объяснять Арнольд. - Я представляю каких сил требует выступление на публике, а ребята совсем молодые. Им не помешал бы полноценный отдых, которого, конечно же они не получат в отеле, где будут жить сотни молодых и беспокойных артистов. Но Александр говорит, что его вряд ли отпустят, а Габриэль не хочет ехать одна. Из солидарности, я так полагаю.

     Габи смотрела виноватыми глазами, будто это была её вина, в том, что я не могу ехать с ней.

     - Да, ситуация действительно сложная, - размышляя о чём -то кивнул Громов. - А вы живёте недалёко? Смогут они успевать на выступления?

     - О, с этим никаких проблем не будет! - уверенно ответил Арнольд. - Я, в определенной мере, отношусь к устроителям фестиваля и буду присутствовать на всех мероприятиях, так что для меня не составит труда доставлять их на выступления и отвозить обратно на моём автомобиле.

     В глазах Габи зажглась надежда.

     - Ну, нужно быть абсолютно бессердечным человеком, чтобы расстраивать такую девушку! - улыбнулся Громов. - Я думаю, ничего страшного не случится, если эти двое молодых людей поживут у такого ответственного человека, как вы, Арнольд. Можете забирать их, я решу вопрос с руководством делегации.

     - Спасибо, вам большое! - Габи сделала невольное движение словно желая обнять полковника, но засмущалась и остановилась на пол-пути.

     Громов улыбнулся и сказал:

     - Тогда встретимся завтра на репетиции! Хорошо отдохните!

     - Спасибо, Степан Афанасьевич ! - искренне поблагодарил я. - Будем во время! До завтра!

     Интересно, полковник понял, что Арнольд раскусил его? Поэтому и не стал дальше маскироваться, прямо заявив, что вопрос с нашим проживанием решит? Настройщику такое явно не по чину!

     Я подхватил кофр с моим Гибсоном правой рукой, отдав свою левую в полное распоряжение Габи, которая стиснула её так, что получить её обратно не было никакой возможности и мы в приподнятом настроении пошли вслед за Арнольдом, который нёс оба наших чемодана. Габи счастливо улыбалась прижимаясь ко мне и заглядывая в глаза.

     - А уж как я рад, солнце моё! - мои губы сами собой растянулись от уха до уха. Оглянувшись и убедившись, что мы уже отошли на достаточное расстояние от нашей делегации, я притянул Габи к себе и с наслаждением поцеловал в такие сладкие и ждущие губы.Сияющие глаза Габриэль оказались совсем рядом.

     - До дома потерпеть никак не получается? - смеясь спросил Арнольд поджидая нас.

     - Так сколько можно, Арнольд?! - возмутился я.- До Берлина ехали три часа, в аэропорту толклись как чужие, ещё и в самолёте полтора часа воздержания - я чуть не умер от недостатка жизненной энергии! Габи знает, что на такое чудовищное время меня бросать нельзя, скажи, солнышко?

     - И меня! - мотнула головой счастливая Габриэль.

     Арнольд беззвучно смеясь только покрутил головой, а потом всё -таки сказал:

     - Вот попались же вы друг другу такие!...

     - И хорошо, что попались, - вздохнул я. - Было бы намного хуже, если бы не попались.

     Габи при этих моих словах понимающе взглянула на меня и прижалась ещё теснее.

      Мерседес Арнольда стоял совсем близко от входа, на парковке. Загрузив наши немногочисленные пожитки в багажник, Арнольд сел за руль, мы с Габи уселись на заднее сиденье и автомобиль сделав плавный полукруг выбрался на шоссе, набирая скорость.

     Дорога по автобану, без ограничения скорости на стремительном Мерсе заняла всего минут двадцать.

     - Весь дом в вашем полном, единоличном, распоряжении! - объявил Арнольд, как только мы зашли в небольшой уютный домик, расположенный на тихой улочке без сквозного проезда.

     - А ты дядя? - удивилась Габриэль.

     - Обо мне не беспокойтесь, - отмахнулся Арнольд. - Это не единственное моё жилье. Не хочу вас стеснять и смущать, поживите хотя бы эти дни совершенно свободно, ни на кого не оглядываясь и не ощущая постороннего за стенкой.

     Габи слегка покраснела, а я ощутил огромную благодарность к этому, в общем -то чужому для меня человеку, который делает такой подарок.

     - Спасибо, Арнольд, от души! - как можно искренне сказал я. - Это действительно царский подарок! Не представляю, как бы мы жили в отеле: вроде и рядом, а даже поговорить без посторонних вряд ли получилось бы. А если вспомнить сколько там "ответственных товарищей", то вообще тоска! Ещё раз, спасибо!

     - Не стоит благодарности! - улыбнулся Арнольд. - Мне это ничего не стоит, так почему не сделать вам приятное? Тем более, что здесь мне будет гораздо легче поговорить с тобой и организовать, если понадобится, необходимые встречи. Одна из которых, возможно самая важная, состоится уже сегодня. Так что отдыхайте, а вечером я заеду за тобой в восемь часов. Закажите себе обед из ресторана, если не хотите идти туда. Номер телефона на столике, возле аппарата, и в ресторане предупреждены, скажите, что от меня, они знают адрес. И не вздумайте экономить - всё оплачено наперёд! Мы потом с вами посидим конечно где-нибудь в приятном месте, а сейчас, мне думается вам хочется побыть одним и прийти в себя. Габи, будь хозяйкой! Всё, я ушёл! В восемь заеду!

     Сделав пару шагов к двери, он вспомнил:

     - Габи, позвони домой, успокой родителей, что долетели, ну и всё остальное! На столике найдёшь код страны и твоего города.

     Я проводил его до выхода. Взявшись за ручку, Арнольд взглянул на Габриэль и убедившись, что она услышать не может, понизив голос спросил:

     - А этот ваш настройщик инструментов, я правильно понимаю, что он... - Арнольд замолчал и многозначительно посмотрел на меня.

     - Правильно, - кивнул я. - Он начальник Особого отдела нашей дивизии, полковник. Контрразведка.

     - Целый полковник, да ещё и начальник?! - искренне удивился Арнольд. - А калибром поменьше почему не послали?

     - Это я ему предложил ехать. Он знает, кто я. Не волнуйся, он наш человек. Он тот самый, который организовал поимку арабов-террористов. Я говорил тебе о нём. Я хочу, чтобы вы встретились и обо всём поговорили. Он входит в тайную организацию высших офицеров спецслужб, которых не устраивают порядки в Советском союзе. Необходимо установить с ними связь, хотя подозреваю, что это будет не просто. Даже среди них распространено мнение, что Запад - враг, мечтающий поработить СССР. Но они не те дуболомы, из которых в основном состоит КГБ, так что, думаю можно будет до них достучаться. Особенно, когда им станет известно, до чего доведут страну "чекисты".

     - Да уж, удивил ты меня. - покачал головой Арнольд. - Хотя должен бы уже привыкнуть. Хорошо, будем думать. До вечера!

     Я закрыл за ним дверь и обернулся.

     - Солнце моё, ты где?

     - Здесь! - голос Габи шёл откуда-то из коридора, протянувшегося из гостиной в глубину дома. Я пошёл на звук. Одна дверь была приоткрытой и я заглянул внутрь.

     - Ого-го! - вырвалось у меня при виде огромной квадратной кровати, занимавшей большую часть спальни. Габи оглянулась на меня и её губы сами собой растянулись в улыбке.

     - Мне нравится ход твоих мыслей, сладость моя! - улыбнулся я в ответ и раскрыл объятия. Габи тут же юркнула в них...

     - А что там? - обратил я внимание на дверь в боковой стене спальни.

     - Я ещё не успела посмотреть. - ответила Габриэль. - Посмотрим? Дядя же сказал, что весь дом в нашем распоряжении и назначил меня хозяйкой!

     Мы вместе подошли к двери и я повернул ручку.

     - Что это?! - удивлённо посмотрела Габи на меня. - Я никогда такого не видела! Ты знаешь?

     - Я тоже такого не видел, солнышко, но для чего это сооружение предназначено - знаю. Это джакузи. Но каких-то, просто гигантских размеров! - ответил я разглядывая джакузи размером с небольшой бассейн. - А твой дядя понимает толк в жизни!

     - А почему эта ванна называется джакузи? - Габи провела рукой по плавным изогнутым линиям.

     - Потому что это не просто ванна, в которую наливают воду, это ещё и гидромассаж. - объяснил я. - Так какая у нас с тобой программа на оставшееся время до восьми? Ты очень голодна?

     - Нет, - не очень уверенно ответила Габи. - А что?

     - Потому что лезть в джакузи после плотного обеда не рекомендуется. - сказал я задумчиво, прикидывая как лучше организовать наше время. В обязательную программу входил обед, джакузи и ...шикарная кровать в спальне. Но в какой последовательности всё это выстроить?

     - Я сейчас посмотрю, что есть в холодильнике, - предложила Габи. - Мы можем сделать по одному бутерброду и пойти в джакузи, а потом пообедать.

     - Принимается! - согласился я, не упоминая третью, самую приятную, составляющую. Пусть всё получиться само.

     В холодильнике нашлось всё необходимое для образцового бутерброда и даже с избытком и вскоре мы уже сидели друг против друга, как это делали часто на кухне в Ризе и поглощали вкуснющие буржуинские деликатесы. Я, по привычке любовался моей малышкой, у которой по губами пробегала лёгкая улыбка, а в глазах вспыхивали искорки под моим взглядом.

     - И что, вперёд? - прикончив бутерброд спросил я поднимаясь.

     - Подожди, нужно приготовить одежду, которую мы будем одевать после джакузи! - Габи сделала попытку добраться до чемоданов.

     - А ты собралась что ли сразу одеваться? - удивился я глядя на неё честными глазами.

     - Ну... одеваться же надо. - неуверенно ответила Габи и вдруг улыбнулась, не выдержав.

     - Ты приготовь пока халаты, а я пойду включу этот аппарат! - предложил я и сорвался в ванную. Разбираться особо не пришлось и вскоре мощные струи уже наполняли мини-бассейн. Регулировка всей аппаратуры джакузи была выведена на панель, расположенную здесь же на краю ванны, так что управлять всеми процессами можно было лёжа в воде. Что я и сделал, не дожидаясь Габриэль.

     - А ты уже залез, хитренький! - протянула Габи, заходя в ванную с двумя нашими халатами. Повесив их на вешалку она замерла в нерешительности.

     - Иди сюда, Габи! - махнул я рукой.

     - А ты отвернись... - сморшила она носик. - Мне же нужно раздеться.

     - Отворачиваться точно не буду, а помочь раздеться - могу! - предложил я.

     - Ну, Саш! - засмущалась Габи.

     - Солнышко, ты правда что ли смущаешься меня?! - совершенно искренне удивился я. - Да ты ж моя, скромность! Ну, если ты так хочешь, то я отвернусь, но ты лишаешь меня очень многого!

     Я повернулся спиной и немного добавил теплой воды и поколдовал с силой струй. Тут же руки Габи обвили мою шею и она прижалась грудью к моим плечам. Я медленно развернулся и принял её в свои объятия.

     - Знаешь, вот если существует рай и там можно будет выбирать местечко, то я бы выбрал примерно такое. - лёжа под тугими струями теплой воды и поддерживая Габриэль, лежащую спиной на мне, признался я. - Это просто настоящее блаженство, обниматься с таким ангелом.

     Габи медленно перевернулась и прижалась ко мне.

     - И мне так хорошо, Сашик! - прошептала она, нежно коснувшись губами моей груди.

     

     - Габи, как ты понимаешь, заказывать придётся тебе! - показал я на телефон. - И не только потому, что мои познания в немецком ещё очень далеки от совершенства, но и потому, что кроме шницеля по-венски и пива, я тут ничего из знакомого не нахожу! А, вот ещё картошка-фри! Как это я её родную пропустил?

     Габи углубилась в изучение меню, но через некоторое время подняла виноватые глаза:

     - Я тоже совсем немногие блюда здесь знаю. - смущённо улыбаясь призналась она.

     - Тогда может не будем заморачиваться на экзотических блюдах, а возьмём что попроще, но знакомое? - предложил я. - Меня, кстати шницель вполне устроит!

     - Опять шницель? - улыбнулась Габи, но тут же помрачнела, видимо вспомнив, что было потом.

     - Постой, солнышко! - я постарался отвлечь её от невесёлых воспоминаний. - А может на вкус шеф-повара этого ресторана положимся? Я видел, в кино так часто делают!

     Габи засмеялась, видимо поняв мой манёвр.

     - А давай! - тряхнула она ещё не совсем высохшей копной волос, что придавало ей особый, какой -то задорный вид. - Только я попрошу что-то из типичной немецкой кухни, ты не против?

     - Конечно, немецкой, не таиландской же! - согласился я. - Тут хоть блюда будут незнакомы, но я буду уверен, что мне не подадут какого-нибудь членистоногого, да ещё, не дай бог - живого! Он же и цапнуть может!

     - Фууу! - сморщилась Габи. - А в Таиланде едят живых этих, как ты их назвал?

     - Едят, едят, солнышко! Но углубляться в суть вопроса не будем, а то аппетит пропадёт, даже после целого дня впроголодь. Давай, звони, а то у меня одна кишка на другую смотрит и облизывается!

     Габи прыснула и подняла трубку. Набрав номер она искоса взглянула на меня продолжая тихонько смеяться. В трубке кто-то ответил и Габи, сразу став серьёзной, заговорила своим миленьким голоском:

     - Guten Tag! Это звонят от Арнольда Хеттвера. Да, я его племянница. Спасибо! Долетели хорошо. Я бы хотела заказать обед на двоих. Нет, мы хотели бы типичные немецкие блюда на ваш вкус. Вино?

     Габи посмотрела на меня вопросительно. Я быстро закивал головой и сказал:

     - Пшиии! - показав руками разлетающиеся брызги.

     Габи коротко засмеялась, прикрыв трубку ладошкой, а потом добавила:

     - Да, шампанского, пожалуйста! Прямо сейчас , если можно. Данке!

     Положив трубку, Габи пошла в ванную и вскоре оттуда раздался шум фена. Мне сушить было практически нечего, поэтому я ограничился расчёской, чтобы придать себе более-менее приличный вид. От нечего делать я подошёл к мебельной стенке вытянувшейся на всю длину одной из стен, разделенной на несколько отделов. Самый большой из них представлял собой книжный шкаф. Разноцветные корешки книг с золотыми, черными и белыми буквами выстроились в ряд почти от потолка до пола. Книги в основном были на немецком языке, но кое-где мелькали названия на английском. Я даже не стал разбирать названия многочисленных томов, как-то совсем было не до них, но глаза споткнулись на одной красной книге, на обложке которой было выведено: " Alexander Solschenizyn. Der Archipel GULAG". Ого, уже успели издать?! А ведь я так и не удосужился её прочитать! Когда услышал по "Голосу Америке" и очень хотел - не было возможности. Прослушал только несколько глав по тем же "вражеским голосам". А когда её, наконец издали в умирающем СССР, было уже не до чтения...

     Арнольд заехал вечером.

     - А Габи? - спросил я. - Она останется одна дома?

     - Ей лучше побыть одной дома, чем сидеть где-нибудь в секретной комнате. Квартира охраняется, так что - посмотрит телевизор.

     - Ну, я пошёл, солнце моё, не скучай! - я поцеловал Габи в подставленные губы и ободряюще улыбнулся.

     - Я буду молиться за тебя! - неожиданно сказала Габриэль совершенно серьёзно. Не стал и я шутить по этому поводу.

     - Всё будет хорошо, племянница! - широко улыбнулся Арнольд и мы вышли из квартиры.

     У подъезда ждала чёрная Ауди. Шофёр внушительных размеров молча сидел за рулём. Мы с Арнольдом разместились на заднем сиденье и водитель сразу же тронул автомобиль с места.

     Я не стал спрашивать куда мы едем, но ясно было что не на дружескую попойку к друзьям Арнольда. Скорее всего, к его шефу. Ну, что ж, познакомимся!

     Машина промчавшись по широкой центральной улице, вырвалась за город и шофёр увеличил скорость. Какая-нибудь загородная база БНД? Всегда все спецслужбы мира любят устраивать себе такие гнёздышки подальше от любопытных глаз сограждан.

     Ауди сбросила скорость и свернула с прекрасного автобана на узкую, но с таким же отличным покрытием лесную дорогу. Попетляв немного по красивому и ухоженному лесу автомобиль неожиданно упёрся в мощные высокие ворота, которые тут же стали разъезжаться в стороны. Ещё метров двести дороги внутри территории и машина остановилась у входа в солидный особняк.

     - Прибыли. - сказал Арнольд открывая дверь.

     На крыльце появился довольно молодой подтянутый мужчина, явно не чурающийся спортзала.

     - Добрый вечер, господа. - приветствовал он нас. - Проходите. Вас ждут!

     Он сделал приглашающий жест и когда мы прошли мимо него, пошёл следом.

     Пройдя по коридору застеленному толстой, скрадывающей звуки дорожке мы подошли к высокой двери. Сопровождающий выступил из-за наших спин и отворил её:

      - Прошу!

     Мы вошли в красиво обставленную гостиную с кожаными креслами у камина.

      - Располагайтесь! - снова приглашающий жест.

     Мы с Арнольдом утонули в мягкой кожи кресел. Но тут же вынуждены были подняться, так как из боковой двери вышел вероятный хозяин этого особняка. Несколько мгновений и я его узнал, хотя видел не так много фотографий в своё время. Просто меня мало интересовала германская политика.

      - Добрый вечер, господа! - первым поздоровался хозяин и подойдя вплотную протянул руку мне первому: - Очень рад познакомиться с вами, господин Любимов!

      - Добрый вечер, господин канцлер! - ответил я пожимая протянутую руку. - Я тоже очень рад и, честно говоря, не ожидал такой чести!

      - Добрый вечер, господин Хеттвер! - канцлер пожал руку и Арнольду и ответил мне: - Совершенно напрасно не ожидали! Вы так много сделали для Федеративной республики и для меня лично, что вправе рассчитывать на самую искреннюю благодарность! Присаживайтесь, пожалуйста! Чего прикажите подать из напитков? Арнольд, вам, как обычно ваш любимый Hennessy?

     Как обычно? Значит Арнольд пошёл в гору.

      - Да, спасибо, господин канцлер. - кивнул он.

     Брандт посмотрел на меня.

      - Вообще -то Hennessy и мой любимый напиток по вечерам, - ответил я на его взгляд. - Но вот это тело его ещё не пробовало, так что лучше не рисковать. Мартини с тоником, если можно!

     Канцлер и Арнольд одновременно улыбнулись моей шутке.

      - Вы, Александр, вряд ли слышали о последней операции по ликвидации группы РАФ и исламских террористов? - полу-утвердительно сказал канцлер, начиная разговор. - Руководил ею господин Хеттвер. Я думаю лучше него никто не расскажет как там было дело.

     - Да рассказывать особо и нечего. - приподнял брови Арнольд. - Благодаря точной и своевременной информации, которую Александр передал мне, ликвидировать этих сумасшедших фанатиков было делом в общем -то простым.

      - Ликвидировать? - я слегка удивился. Хотя сам я как раз постоянно настаивал на жёстких методах в разговорах с Арнольдом, но не ожидал, что он пойдёт на это.

      - Я немного не точно выразился, - спокойно сказал Арнольд. - Так получилось, что когда мы выследили и блокировали всю группу на той самой заброшенной мебельной фабрике и пошли на задержание, то обнаружили внутри только трупы. Все они умерли от отёка лёгких. Видимо из-за неосторожного обращения с капсулами в которых находились компоненты биологического оружия. Капсулы разгерметизировались и все, кто находился в этом тайном убежище погибли.

      - Какая жалость! - сказал я и с трудом удержал улыбку. - Эти арабы очень неаккуратные ребята.

      - Да. - сокрушенно покачал головой Брандт. - Пришлось посылать группу биологической защиты для очистки помещения и прилегающих территорий. И только после этого туда была допущена пресса и ей сообщили все детали происшедшего.

      - Надеюсь, никто из ваших людей не пострадал? - совершенно серьезно поинтересовался я.

      - Слава богу, обошлось! - вздохнул канцлер. - Господин Хеттвер проявил профессионализм высшей степени и снарядил группу костюмами био-защиты. А трупы террористов были сразу же кремированы.

      - Ну, этот успех достоин отдельного тоста! - сказал я. - За удачное начало борьбы с мировым злом!

     Мы синхронно подняли бокалы.

     - Александр, вы считаете, что это только начало? - поставив бокал на низкой столик, спросил Брандт.

      - Конечно, господин канцлер! - прямо глядя ему в глаза ответил я. - Вы и сами это прекрасно понимаете. Зло расползается по всей планете и если его не остановить жёсткими и решительными мерами - мир погибнет! Надеяться на совесть или благоразумие этих заигравшихся идиотов не приходится. Ни того, ни другого у них попросту нет!

      - Но господин Брежнев мне кажется не совсем сошедшим с ума! - не согласился Вилли Брандт. - Он согласен со мной, что мир нуждается в разрядке.

      - Он, может и согласен, - кивнул я. - Но вокруг него целая свора выживших из ума, свято верящих в то, что они несут счастье всему Человечеству. А то, что на самом деле их "продвижение идей социализма" тащит это самое Человечество в пропасть - им невдомёк! Кому как не им знать, что социализм не жизнеспособен? Они ведь тратят миллиарды долларов обворовывая собственный народ на поддержку так называемых "прогрессивных режимов", которые по сути являются террористическими и антинародными. Достаточно посмотреть на Китай, Кубу, Северную Корею. А совсем скоро в Камбодже проявится во всей красе их "единственно верное учение" и последователи Маркса-Ленина просто мотыгами забьют три миллиона собственных граждан!

      - Почему мотыгами?! - потрясённо прошептал канцлер.

      - А для экономии! - пожал я плечами. - Зачем тратить патроны, когда есть более дешёвый способ? Экономика должна быть экономной, как скажет в будущем ваш гость из Москвы. Правда, по другому поводу. Вот если он не окончательно потерял способность мыслить, нужно говорить с ним откровенно, без этих дипломатических церемоний. А то, пока ножками расшаркиваться будем - мир можно потерять! Я могу ему рассказать, что ждёт в скором будущем Советский союз и страны, которые появятся на его руинах. Нигде ничего хорошего не будет! За исключением Прибалтики, потому что там коммунистическая зараза не пустила так глубоко свои корни, как в остальных республиках.

      - А вы готовы участвовать в предстоящих переговорах? - осторожно спросил канцлер и в его глазах я заметил настороженность охотника боящегося спугнуть зверя.

     Я мысленно усмехнулся.

      - Господин канцлер, я даже мечтать о таком не мог! Когда я пытался установить контакт с Арнольдом Хеттвером, я думал только о том, чтобы передать информацию сюда, на Запад. Даже это мне казалось трудновыполнимой задачей. Потому что, если бы Габриэль не захотела со мной разговаривать, я просто не имел бы никакой другой возможности найти иной способ. Даже о разговоре с вами я не мог мечтать. А уж участвовать в переговорах!..

      - Вы зря так принижаете свои возможности ! - не согласился канцлер. - Наряду со способностью анализировать информацию, вы обладаете тем, чего нет ни у одного другого человека - вы знаете к чему всё это приведёт! И это не построение моделей возможных сценариев, а самая настоящая действительность!

      - И не забывайте господин канцлер, - вступил в разговор Арнольд. - Александр может получать информацию напрямую из... не знаю, как это правильно назвать? С небес, так, Саша?

      - Хроники Акаши, так это называют некоторые. - ответил я. - Учёные предпочитают более солидное название - Всеобщее информационное поле Земли.

      - И оно действительно существует? - уточнил канцлер.

      - Конечно, господин канцлер. Иначе, откуда бы я знал то, что знаю об этом мире? То, что было в моей действительности, я видел сам. Но то, что происходит сейчас в этом мире, я узнаю оттуда! - я показал рукой наверх.

      - И вы можете получить любую информацию обо всех и обо всём? - Брандт смотрел с какой -то даже робостью. Впрочем, это вполне объяснимо.

      - Да, господин канцлер! - кивнул я. - Раньше информация приходила ко мне как бы по её собственному желанию. Я не знал - когда и что "увижу" или услышу. Но потом, сосредоточившись и войдя в особое состояние, сформулировав вопрос я стал получать на него ответ. С каждым разом это было всё легче.

      - И вы можете узнать, с чем приедет на переговоры господин Брежнев?

      - Я могу узнать, о чём он говорил со своими советниками и какие выработанные предложения или требования они решили привезти. - ответил я. - Но что он будет говорить или предлагать уже на самих переговорах узнать невозможно, потому что он сам не знает что скажет, понимаете? Узнать можно только то, что уже свершилось. Так о том, что Хонеккер со своим подручным Мильке решил забросить террористов в ФРГ я не мог сказать Арнольду раньше, потому что этого решения ещё не существовало. А вот когда план обсудили и утвердили - это "записалось"в информационном поле.

      - Получается, что по сути, вы являетесь супер-шпионом! - улыбнулся Брандт. - Не выходя из своей комнаты, вы можете " проникнуть" в тайны любого государства!

      - Ну, в принципе, да! - согласился я. - Хотя иногда информация не идёт и в чём причина этого - я не знаю!

     Вилли Брандт и Арнольд переглянулись.

      - И вы согласны помогать нам? - осторожно спросил канцлер.

      - Конечно! Именно поэтому я здесь, - просто ответил я. - В противном случае, я мог бы прожить не высовываясь очень хорошую жизнь. Вы же понимаете, господин канцлер, что стать миллионером для меня не проблема. А зная, когда примерно погибнет мир, я успел бы пожить в своё удовольствие.

      - Почему, примерно? - спросил Брандт. - Вы же знаете точную дату конца этого мира!

      - Нет, господин канцлер, - улыбнулся я. - я знаю дату конца моего мира. События в этом мире уже пошли по-другому и, надеюсь, от наших действий мир будет отдаляться от неизбежности гибели.

     Вилли Брандт немного подумал о чём -то и спросил:

      - Вы не стали искать контакты с КГБ или напрямую с правительством вашей страны из-за опасений за свою безопасность, я правильно понимаю?

      - Именно так, господин канцлер! - кивнул я. - Я, практически сразу исключил для себя этот путь, потому что очень хорошо знаю, что из себя представляют эти "рыцари с холодной головой и горячим сердцем", которые до сих пор гордо называют себя "чекистами. "Забывая", что творили эти чекисты-рыцари с собственным народом. И ведь они без колебаний повторят это снова! В моём времени им удастся совершить государственный переворот и взять власть в свои руки. Результат - гибель не только своей страны, но и всей человеческой цивилизации. А обратиться напрямую в Кремль, минуя их - невозможно. Они давно уже обложили его как охотники медведя в берлоге. Уже идёт "работа" по устранению Брежнева и место его займет Юрий Андропов, нынешний шеф КГБ. И брежневский тихий застой сменится поворотом страны к сталинизму. К счастью, Андропов быстро умрёт и новый лидер - Горбачёв попытается из полу-живого трупа, что к тому времени будет представлять из себя Советский союз, построить социализм с человеческим лицом.

      - И ему это удастся? - в глазах канцлера был неподдельный интерес.

      - Оживлённый труп - это зомби. Долго жить он не в состоянии и просто развалится на куски. Единственный положительный результат этого развала будет получение независимости бывших республик СССР и воссоединение Германии. Ну и развал Варшавского договора. Как только все "закадычные и сердечные друзья" почувствуют слабость "старшего брата", согнавшего их в этот "братский союз", они разбегутся и постараются как можно быстрее вступить в НАТО.

     Брандт снова немного помолчал, как бы решая что и как говорить и, решившись, задал главный вопрос, как я понял в дальнейшем, ради которого меня и привезли в его резиденцию:

      - И что вы собираетесь делать дальше? Вы же понимаете, что вернувшись обратно в ГДР, к себе на службу, вы очень рискуете!

      - Очень хорошо понимаю, господин канцлер! И, если говорить откровенно, мне очень не хотелось бы туда возвращаться.

     В глазах Брандта мелькнуло удовлетворение.

      - Ну, что ж, господин Любимов, - канцлер улыбнулся. - Я немного опасался, что придётся вас убеждать, но! Один момент! - извинился Брандт и поднявшись из кресла подошёл к книжному шкафу занимавшему всю стену. В одной из полок помещался небольшой сейф. Канцлер быстро набрал шифр, открыл дверцу и взял в руки что-то похожее на маленькую книжицу.

     Повернувшись, он протянул её ко мне, со словами:

      - За неоценимую помощь правительству федеративной республики Германии, я, как канцлер, имею честь предоставить вам, господин Любимов гражданство моей страны. С этого момента вы находитесь под защитой Федеративной республики. Поздравляю!

     Я поднялся из кресла и взял из рук канцлера паспорт гражданина ФРГ, одновременно пожимая руку канцлеру.

      - Благодарю Вас, господин канцлер! - совершенно искренне сказал я. - Обязуюсь соблюдать законы республики и надеюсь принести пользу правительству и народу ФРГ.

     Поднялся и Арнольд, широко улыбаясь. Интересно, он знал или и для него это сюрприз?

      - Поздравляю тебя от всей души, Александр! - он пожал мне руку и приобнял.

      - Это ещё не всё! - улыбнулся канцлер. - По поручению президента республики имею честь вручить вам орден " За заслуги перед Федеративной Республикой Германия".

     С этими словами Брандт протянул мне раскрытую красную коробочку внутри которой на чёрном бархате лежал красный крест.

      - Благодарю Вас господин канцлер! - ответил я первыми пришедшими в голову словами. Думаю у них не кричат:" Служу Великой Германии"! Хотя, в прошлом возможно и кричали...

      - Ну, Александр, даже не знаю, что и сказать! - Арнольд раскрыл объятия. - Отличное начало карьеры!

      - Вас, господин Хеттвер мы тоже не забыли. - улыбнулся канцлер. - С завтрашнего дня вы возглавляете аналитический отдел БНД, а награду получите из рук Президента страны. По правилам протокола и Александр должен был получить свой орден от Президента, но мне удалось уговорить его передать свои полномочия для этой церемонии мне.

      - Господин канцлер, - начал я, пытаясь на ходу правильно сконструировать фразу. - У меня есть личные обстоятельства...

      - Вы имеете ввиду вашу невесту? - перебил канцлер. - Господин Хеттвер посвятил меня в некоторой степени в ваши отношения с его племянницей. Я и моя супруга горим желанием познакомиться с ней, поэтому приглашаю вас двоих завтра вечером к нам на ужин. Там мы и обсудим все вопросы о вашей дальнейшей жизни. Просто хочу напомнить, что теперь, как гражданин Германии вы можете заключить брак с фройлян Хеттвер когда захотите! Надеюсь, не забудите пригласить меня с женой на свадьбу!

     Брандт довольно улыбнулся наблюдая мою реакцию на эту новость.

      - Даже не знаю как и благодарить вас, господин канцлер! - искренне сказал я. - До меня как-то это сразу и не дошло, что теперь все мои проблемы решены!

      - Очень рад, что мы нашли общий язык и надеюсь на плодотворное сотрудничество! - просто сказал Бранд. - За это надо непременно выпить! Может, всё -таки коньяку, Александр?

      - Вы правы, господин канцлер, - согласился я. - Такие новости не обмывают мартини. Рискну!

     - Обмывают? - переспросил Брандт. - Это у вас так говорят? Почему?

      - Точно не знаю, господин канцлер. - пожал я плечами. - Но офицеры обмывают звёздочки на погоны и награды в буквальном смысле слова - наливают полный стакан водки, кладут в него медаль или звёздочки и выпивают до дна так, чтобы достать их зубами.

      - Но орден большой, как он поместится в рюмку? - удивлённо посмотрел канцлер на рюмку в своей руке.

      - Так в России никто водку из такой мелкой посуды не пьёт! - усмехнулся я. - Офицеры водку наливают в двухсотграммовый стакан!

      - О, майн гот! - глаза канцлера полезли на лоб. - И они остаются живы после этого?!

      - А вы думаете они ограничиваются одним стаканом? - добил я канцлера вопросом.

     И тут же вспомнил, как в прошлой жизни, на одном из свиданий, Габриэль долго не решалась, а потом всё -таки, набравшись храбрости спросила:

      - Саша, ты не обидишься? Я хочу задать тебе вопрос.

      - Конечно не обижусь, спрашивай! - ответил я тогда.

      - У нас в школе один мальчишка говорил сегодня, что русские могут выпить целый стакан водки и им ничего не будет! Но никто в классе ему не поверил.

      - Почему? - не понял я.

      - Ну, они же должны умереть! - убеждённо ответила Габриэль.

      - От чего? От одного стакана водки? - удивился я. - Это же не тормозная жидкость! Вот от неё солдатики иногда мрут, а от водки с чего бы они умерли?

      - Так это правда?! - удивление Габриэль было неподдельным. - А ты можешь мне показать это?

      - Ну, если ты так хочешь, то покажу. - пожал я плечами. - Хотя я и не любитель водки в таких количествах!

     Я посмотрел на задумавшегося канцлера и поспешил добавить почти теми же словами:

      - Но мне никогда не нравилось это делать!

      - А вам приходилось доставать ордена зубами со дна стакана?! - снова удивился канцлер.

      - Ну, до орденов дело не дошло, - усмехнулся я. - Но звёздочки и медали доставал. Я был офицером в Уголовном розыске. Криминальная полиция, по вашему.

      - Хорошо, обойдёмся без русских традиций, тем более, что мы тут все граждане Германии! - удачно пошутил Брандт и налил мне коньяк в рюмку.

     На этот раз мы не ограничились простым подниманием хрустальных рюмок, а с глухим звоном соединили их стоя друг против друга.

      - За удачу!

      - Я понимаю, что об этом, наверное рано спрашивать, но чем вы хотели бы заниматься в Германии? - спросил канцлер, когда мы снова уселись в креслах. - Говорят вы отличный музыкант, продолжите карьеру на сцене?

      - Вы знаете, господин канцлер, музыку я конечно люблю и не брошу, - обдумывая ответ, сказал я. - Тем более, что у Габриэль обнаружился самый настоящий талант, а она категорически отказывается выступать или записываться без меня, но я думаю, что принесу пользу и Германии и всему миру, если займусь политикой. Хотя бы, в какой-то мере...

     - Отлично, Александр! - довольно улыбнулся канцлер. - Абсолютно с вами согласен, поэтому хотел предложить вам должность моего консультанта по международным вопросам. Учитывая ваши способности, уверен, что ваша помощь будет бесценной! И мы можем это проверить уже в ближайшее время. Как вы смотрите на ваше участие в предстоящих переговорах с Брежневым?

      - Вы не поверите, господин канцлер, но я, как только услышал о приглашении на фестиваль, ломал голову над тем, как вам предложить это! - с улыбкой сказал я и канцлер вместе с Арнольдом рассмеялись.

      - Я вам говорил, господин канцлер, что он не только знает будущее, но и в современных проблемах отлично ориентируется ! - улыбнулся Арнольд. - Мгновенно реагирует на ситуацию.

      - Ну, это же очевидно, господа! - объяснил я. - Ведь мы будем не только слушать, что говорит Брежнев, но и знать, что он реально думает. Он же будет обсуждать со своими советниками ход переговоров и решать на что соглашаться, а где сделать вид, что соглашается, чтобы потом сделать по-своему. В своё время именно своевременно переданная информация о реальном положении с ракетным вооружением СССР "предателем" Пеньковским спасла мир от ядерной катастрофы. Американцы поняли, что Хрущев просто блефует и никогда не решится на удар по США из-за нехватки ракет. Это он с высокой трибуны кричал, что Советский союз выпускает ракеты с такой же скоростью, как печёт пирожки. А на самом деле их всего было несколько штук. Поэтому, если вы позволите, я могу открыто говорить с Леонидом Ильичем и раскрыть ему глаза и на истинное положение Советского союза и на заговор, который организовал против него шеф КГБ Андропов.

      - А такой заговор существует?! - Брандт подобрался как гончая, почуявшая добычу.

     - Он не только существует, но уже и осуществляется! - кивнул я. - Андропов медленно убивает Брежнева, чтобы после смерти Генсека занять его место и установить в стране "революционную диктатуру".

     - Убивает? Каким образом?

     - Агент Андропова, Нина Коровякова травит его наркотиками. Уже сейчас Брежнев периодически выпадает из реальности, а уже к 1975 году он станет полноценным наркоманом. Эта красивая молодая женщина имеет большое влияние на стареющего Генсека и всегда находится при нём. Не удивлюсь, если он и сюда её притащит, а она ведь обыкновенная медсестра, даже без образования. Классическая "медовая ловушка", организованная Андроповым приведёт Брежнева в могилу, а самого Юрия Владимировича - в кресло Генерального секретаря ЦК КПСС.

     По лицу Брандта промелькнула тень. Вспомнил свою историю?

      - Да, вы правы, Александр, ваше участие в переговорах было бы весьма полезным! Я подумаю, как можно будет это организовать.

      - Господин канцлер, тогда, с вашего позволения, у меня есть ещё одно предложение.

      - Вы уже вступили в должность моего советника! - улыбнулся Брандт. - Это мне нравится. Слушаю!

      - Я считаю, что нужно спасти Ричарда Никсона от импичмента и отставки. Он один из лучших президентов в истории Соединённых штатов и его уход из-за абсолютно идиотского "Уотергейтского" дела сильно ослабит весь западный мир. Он, как и вы, понимает необходимость перемен в мировой политике, поэтому я считаю, что нужно объединить усилия всех разумных политиков как на Западе, так и на Востоке. И вместо того, чтобы тратить миллиарды долларов на подрывную деятельность друг против друга, что, кстати и приведёт к мировой катастрофе, нужно вместе бороться с настоящим злом. Искоренять диктаторские и террористические режимы.

      - А вы уверены, что Никсона уйдут раньше срока? - спросил Брандт, но тут же спохватился: - Никак не могу привыкнуть, что вы знаете, а не предполагаете! Тогда сформулирую вопрос по-другому: вы считаете, что можно избежать этой отставки?

      - Я уверен в этом, скажем, на 90 процентов. - ответил я. - Против Никсона ведь нет никаких улик и никогда не будет доказано, что он был в курсе или тем более - организовал это прослушивание в штабе демократической партии. Так что возможность избежать импичмента - реальная.

      - Хорошо и что вы предлагаете? - спросил канцлер.

      - Было бы замечательно организовать вашу встречу с Никсоном и обсудить задачи, стоящие перед миром. Ну, а я, как ваш консультант, мог бы поприсутствовать и дать пару советов президенту, по исправлению ситуации.

      - Я не против! - кивнул канцлер. - Как скоро необходимо организовать эту встречу?

      - Чем быстрее, тем лучше! - уверенно сказал я. - Мы и так уже опоздали, а каждый день промедления шансы на спасение уменьшает. Утечка информации продолжается.

      - В таком случае, я завтра же лично позвоню президенту Соединённых штатов и приглашу его на экстренную встречу.

      - Это было бы замечательно, господин канцлер!

      - Есть ещё какие-нибудь пожелания, может быть просьбы? - спросил Брандт.

     Я задумался.

      - Есть один нюанс, господин канцлер, - вспомнил я. - Если мы с Габриэль остаёмся в федеративной республике, то для наших властей мы становимся как бы предателями. Вы же знаете эти совершенно дикие представления по ту сторону "железного занавеса". Мне-то абсолютно всё равно, что они там думают своими кривыми мозгами, но и у меня и у Габриэль остаются там родственники. Не хотелось бы, чтобы они как-то пострадали. С Леонидом Ильичем я надеюсь уладить эту ситуацию, да при нём совсем уж людоедские методы и так ушли в прошлое, а вот "товарищ" Хонеккер - тот ещё людоед! Если бы он был здесь, то я мог бы напомнить ему о кое-каких его грязных делишках...

      - У нас запланированы некоторые совместные мероприятия приуроченные к взаимному признанию наших двух государств, - задумчиво сказал Брандт. - Но теперь я вижу, что желателен разговор на чистоту при его "хозяине", Генеральном секретаре ЦК КПСС. Вот только приглашение на эту встречу послано ему не было.

      - Я знаю, что Брежнев, очень разозлен этой историей с Гюнтером Гийомом, - вспомнил я. - И он, по пути в Бонн, специально заедет в Берлин, чтобы устроить разнос Хоннекеру, может ему можно как-то намекнуть, что желательно присутствие Хоннекера на общей встрече, ведь урегулирование отношений зависит и от действия властей обеих Германий!

      - Да, это хорошая мысль! - согласно кивнул Брандт. - Я подумаю, как это можно сделать.

     Мы ещё посидели немного перейдя на отвлеченные от политики темы и стали прощаться.

      - Вы не забыли о моём приглашении на ужин? - напомнил Брандт. - У вас же вечера пока ещё свободны? Что, если мой шофёр заедет за вами завтра к семи часам?

      - Благодарю вас, господин канцлер! - я непроизвольно слегка наклонил голову. Это у меня просыпается знание этикета? Неужели в какой -нибудь из жизней приходилось шастать по приёмам? - Мы, с моей невестой с удовольствием приедем!

     Тот же служащий резиденции канцлера проводил нас до крыльца дома, возле которого уже ждала та самая Ауди, которая и привезла нас сюда.

     Обратный путь показался мне короче, впрочем, так бывает всегда.

     - Ну, обрадуй нашу общую любимицу! - улыбнулся Арнольд, прощаясь. - И поцелуй её за меня!

     - А вот это сделаю с особым удовольствием! - ответил я пожимая на прощание руку Арнольду.

     - А в этом я ни секунды не сомневаюсь! - захохотал Арнольд. - Никогда не забуду, с каким видом ты смотрел на Габи тем вечером в школе. Теперь понимаю, чего тебе стоило держать себя в руках!

     - Ох, Арнольд, я и сейчас сдерживаю себя, чтобы не задушить её в объятиях! Наверное никогда не привыкну к моему счастью!

     - Я очень рад за вас обоих! До завтра! Ах да, чуть не забыл! - Арнольд полез во внутренний карман и достал тонкую пачку банкнот. - Возьми, это вам на первое время. Мало ли для чего понадобиться.

     - Спасибо, Арнольд, не надо, ты и так для нас столько сделал! - попытался отказаться я.

     - Глупости! - он решительно присёк мои попытки. - Я без денег всегда чувствую себя как без одежды. Вдруг Габриэль захочет чего-нибудь, да хоть стакан Кока-Колы и что ты будешь делать?

     Он сунул мне деньги в карман.

     Ауди фыркнула и чуть слышно шурша шинами, укатила.

     Я без скрипа повернул ключ в замке и осторожно открыл дверь. В доме царила тишина и только из спальни доносилось чуть слышное бормотание телевизора. Неужели смотрит телевизор? Никогда особой любви к "ящику" за Габи не замечалось. Хотя, это же западно -германское телевидение, тут наверняка есть интересные программы. Особенно для человека из страны, где цензура душило всякое творчество.

     Я заглянул в спальню. Телевизор бормотал себе самому, а Габи свернувшись калачиком тихо спала, разметав свои шикарные волосы по подушке. Я не стал подходить ближе и оставив телевизор включенным прошёл в ванную. Постоянное наличие горячей воды вызывало у меня настоящий восторг после нашего казарменного быта с душем в подвале раз в неделю. И то, если повезёт! Я вспомнил, как в карантине, несколько раз случалось, что мы, раздевшись и побросав в кучу грязные подштанники бежали под ржавые душевые соски, а из них капало несколько капель и на этом - всё! Но "приключения" продолжались! Когда мы возвращались в раздевалку каптерщик объявлял, что чистое белье не привезли, так что походите ещё одну недельку в грязном. Том самом, что свалено в общую кучу. Самые шустрые бросались к этой куче, чтобы выбрать кальсоны почище, хоть и с жёлтыми разводами на ширинке, но, хотя бы без коричневых - сзади! Как вспомню, так шерсть дыбом встаёт от омерзения!

     С наслаждением смыв с себя все тревоги и переживания сегодняшнего вечера, я тихонько вернулся в спальню, выключил телевизор и осторожно заполз под одеяло, стараясь не коснуться спящей Габриэль. В слабом свете ночника я залюбовался спокойным, нежным личиком моего чуда. Спать не хотелось. Уж слишком много чего случилось в этот вечер! Тем более такого, что совершенно меняло жизнь - и мою, и Габи и многих других людей, которых я даже не знаю.

     Габи вдруг, не просыпаясь, медленно подвинулась ко мне, подняла и положило голову мне на грудь, как она делала это всегда, когда нам выпадало счастье спать вместе, закинула одну ногу на обе мои и, наконец обняла одной рукой за талию. Интересно, это она уже делает на автомате, во сне? И как прикажете терпеть эту близость такого соблазнительного тела? Причём, совершенно обнаженного! Разве в таких условиях возможен полноценный отдых? Нет, он возможен, но с необходимыми предварительными процедурами! А вот так просто взял и уснул с такой красотой на груди?! Мне же не семьдесят лет, в конце концов!

     - Я тебя люблю... - чуть слышно прошептала Габи. И это во сне?

     - А я тебя обожаю! - так же тихо ответил я.

     Чуть заметная улыбка тронула её губы. Но глаза оставались закрыты. Спит или притворяется? А вот мы сейчас проверим...

     Я начинаю медленно, едва касаясь, поглаживать её по талии, ниже... Её тело крепче прижимается ко мне, дыхание становится глубоким и прерывистым. Она медленно поднимает лицо и с закрытыми глазами тянется своими губами к моим. Я с удовольствием встречаю их и начинаю с наслаждением целовать. Её движения становятся быстрее, рука, до этого момента лежащая спокойно на моем животе, начинает движение... Внезапно она одним движением перемещается из-под моего бока наверх и теперь уже всё её вытянувшееся тело крепко прижимается ко мне. Моим рукам предоставляется возможность для восхитительного путешествия по совершенным формам...

     

     Проснулся я от ощущения взгляда. Слегка приподнял ресницы и сразу же встретился с глазами Габи, смотрящей на меня со спокойной нежностью.

     - Сладость моя, доброе утро! Выспалась?

     - Доброе утро, мой любимый Сашульчик! - улыбнувшись ответила Габи, сразу превратившись в ангела.

     - Много времени? - спросил я.

     Сегодня была наша первая репетиция на сцене, где будут проходить выступления всех музыкантов участвующих в фестивале.

     Габи подняла глаза на часы, стоящие на прикроватной тумбочке и в глазах плеснулось удивление:

     - А это что?

     Она протянула руку и взяла небольшую книжицу с черным орлом на обложке.

     - Посмотри! - предложил я .

     - Это дядя оставил? - вздёрнула брови Габи. - Он был здесь?! Вчера вечером этого не было!

     - Ну, посмотри и всё узнаешь! - улыбнулся я.

     - Но я не могу, это не моя вещь... - она сделала движение, собираясь положить паспорт на место.

     - Я разрешаю! - успокоил я её. - Открывай!

     - Ты разрешаешь? - Габи удивлённо посмотрела на меня, всё ещё не решаясь раскрыть книжицу. Ох уж, эта немецкая воспитанность!

     - Ну, давай тогда я сам покажу тебе! - протянул я руку, но Габи, решив, что если я могу, то и она тогда тоже, раскрыла паспорт и замерла, глядя на мою фотографию внутри.

     - Сашик!... - повернулась она ко мне и её широко распахнутые глаза уставились на меня.

     - Да, давайте познакомимся фройлян Хеттвер - гражданин Федеративной республики Германии Александр Любимофф! Прошу любить и жаловать! И желательно почаще!

     С этими словами я поцеловал её прямо в эти полные удивления глаза.

     - Но как?... - Габи не могла найти слов.

     - Всё очень просто, солнце моё, хотя и неожиданно! - улыбнулся я. - Вчера лично канцлер Федеративной республики вручил. За заслуги перед страной . Кстати, там ещё и орден должен быть...

     Габи снова посмотрела на тумбочку и взяла красную коробочку. Взглянув на меня, словно спрашивая разрешения, медленно открыла её.

     - Какой красивый! - прошептала она, разглядывая крест на чёрном бархате.

     - Ну, разве мне могли некрасивый дать? Подбирали под мой сногсшибательный образ!

     Но, на этот раз я не дождался обычной реакции Габриэль на мои шутки, так, видимо её поразил факт появления таких совсем уж неожиданных вещей!

     - Солнце моё, ты что ли не рада за меня? - шутливо обиделся я. - Сам канцлер поздравлял - руку жал, твой дядя обнимал, а ты лежишь, как не родная!

     - Ой, прости, пожалуйста! Я очень-очень рада за тебя! - похоже она восприняла всерьез мою шутливую обиду. - Просто это так неожиданно! Поздравляю тебя, мой милый!

     И Габи упала обратно в мои объятия.

     Переждав поцелуи, я со значением глядя на неё выдал ещё одну новость:

     - А ты понимаешь, что этот паспорт значит для нас обоих? Вижу, что не совсем. Так вот, как сказал сам Вилли Брандт, а он, если ты забыла, канцлер Западной Германии! Так вот, он сказал...

     - Ну, говори уже! - не выдержала Габи, легонько шлёпнув меня по голой груди.

     - Он сказал, что мы хоть сегодня можем с тобой официально заключить брак, так как я имею паспорт гражданина ФРГ, а ты восемнадцатилетняя, взрослая девушка и имеешь право самостоятельно решать такие вопросы. Представляешь, нам теперь не нужно выдумывать замысловатые комбинации и мне креститься . Тем более, что это давало всего лишь право на помолвку, а перед законом мы всё равно оставались бы просто знакомыми. Теперь же, когда ты станешь моей законной женой, ты имеешь право остаться со мной в ФРГ и получить гражданство, как и я.

     - А ты хочешь остаться в Западной Германии? - Габи произнесла это почти шёпотом. Да уж, за такие слова, что в её родной стране, что в моей - по головке не погладят! Одно слово - лагерь социализма!

     - Конечно, радость моя! - я добавил по максимуму уверенности в голосе. - Ты забыла, что мне ещё служить полтора года и в любой момент наши встречи с тобой могут закончиться. Придёт какой -нибудь дуболом командиром полка и запретит нам играть танцы в ГДО,а значит и увольнительные отберут или меня переведут служить в другое место. Случится может всё, что угодно! А если и не случится, то по окончанию службы мы с тобой можем повторить то, что случилось со мной и той Габриэль - я уеду домой и никогда не смогу приехать к тебе!

     - Нет, я не хочу так! - Габи испуганно прижалась ко мне, крепко обвив руками. - Я тебя ни за что не отпущу и пойду за тобой куда угодно!

     - А тебе и не придётся идти куда угодно! - я погладил её по руке обнимающей меня за шею. - Тебе предлагается жизнь в свободной стране, о чём мечтают тысячи твоих сограждан и рискующих ради этого своей жизнью, когда они перебираются через Берлинскую стену или переходят нелегально границу.

     - А как же мои родители, брат? - Габи посмотрела мне в глаза. - Твои родственники? Им ничего из-за нас не будет?

     - Канцлер и твой дядя обещали решить вопрос с нашими родными. Сейчас будет очень важная встреча Брандта с Брежневым, думаю и Хонеккера позовут, потому что к нему есть много вопросов. Ему крепко достанется и уверен, что на фоне этого, ему будет совсем не до наших родных.

     - Я бы хотела, чтобы мои родители присутствовали на свадьбе. - немного смущаясь сказала Габи. Ну, понятно, не каждый день девушки обсуждают подобные вопросы.

     - Я думаю мы сумеем решить все эти вопросы. - успокаивающе погладил я её и поцеловал в висок. - Помнится мне, что ты мечтала и о венчании в соборе....

     - Ой, Сашик, это было бы и правда замечательно! - расцвела Габи улыбкой.

     - Всё будет, солнышко! Но сначала, нам нужно просто зарегистрироваться и получить свидетельство о браке. Тогда у нас будет официальный документ и разлучить нас так просто не удастся.

     - Это так неожиданно... - снова смутилась Габи. - А когда мы это сделаем и где?

     - А вот сегодня можешь спросить у жены канцлера, думаю женщины всегда лучше разбираются в этих вопросах.

     - У жены канцлера? - удивилась Габи. - А она будет на репетиции?

     - Вот этого я не знаю, хотя скорее всего нет, конечно. Но мы сегодня вечером идём с тобой в гости домой к канцлеру, там и спросишь!

     - Сашик! - Габи замерла. Да, многовато новостей для одного раза.

     - Всё нормально, Габи! - как можно небрежнее сказал я. - Канцлер нормальный мужчина, лёгкий в общении, думаю и жена у него должна соответствовать мужу. Мы же с тобой смотри какие замечательные ! Особенно я... - скромно потупил я глазки.

     - Болтун! - легонько шлёпнула меня Габи, возвращаясь в нормальное состояние. - А что я надену?

     - Ну вот, это деловой разговор! - довольно улыбнулся я. - У тебя есть время до вечера, так что - думай! Кстати, и обо мне не забудь! - поднял я палец. - Продумай и мой гардероб, как ты умеешь! Ну там, от трусов до верхней одежды.

     Габи засмеялась и в глазах запрыгали бесенята - вспомнила наши постоянные ситуации с одеванием-раздеванием.

     Когда мы подкатили к главной сцене фестиваля на Мерседесе выделенном нам дядей Габи, на самой сцене и вокруг неё царило прямо таки лихорадочное оживление. Десятки людей сновали туда-сюда по известным только им делам и заботам. На огромной сцене уже была установлена аппаратура, пирамиды акустической системы вздымались по её бокам, сверху нависал ещё один ряд колонок, под которыми висели десятки разноцветных и разномастных осветительных устройств. Настройщики тренькали струнами гитар, извлекали звуки сразу из нескольких клавишных инструментов, грохотали барабаны из трёх ударных установок расположенных у самого задника на возвышении. Я посмотрел на присмиревшую Габриэль. Да, к такому привыкают не сразу, а если это впервые!...

     - Как тебе, солнышко? - как можно беспечнее произнёс я, приобнимая её за талию.

     - Красиво! - выдохнула Габи.- И немного страшно...

     - Это тебе-то страшно?! - улыбнулся я ободряюще. - С твоим голосом, ты вообще можешь ничего не боятся. А вот за наших ребят я волнуюсь. Пойдём найдем их!

     Мы пошли к сцене. Я усиленно вертел головой, пытаясь обнаружить хоть кого-то из знакомых.

     - Доброе утро, Габриэль! Доброе утро, Саша! - услышал я и повернувшись в сторону увидел подходящего Громова. Он вырядился в новенький рабочий комбинезон, изображая из себя настройщика аппаратуры. Я невольно улыбнулся. Не удержалась и Габи.

     - Здравствуйте, Степан Афанасьевич! - ответил я пожимая руку. - Как обстановка на вверенном объекте?

     - Здравствуйте, господин Громов! - поздоровалась Габи.

     - Как ты и предполагал, к аппаратуре меня не подпустили. - усмехнулся полковник. - Предложили заняться нашими инструментами, с чем я с радостью согласился. Ну, а так как своих инструментов у нас только гитары, которые при вас, то оказалось, что мне вообще тут делать нечего!

     - Так я же вам сразу говорил, что с вас шампанское за бесплатную поездку зарубеж! - засмеялся я. - А где наши парни?

     - Да вон там, сбоку от сцены сбились в кучку, - криво улыбнулся Громов. - Думаю тебе нужно с ними поговорить и как-то успокоить. Уж слишком они зажаты и нервничают, в отличие от вас. Ну насчёт тебя всё объяснимо, а вот Габриэль вызывает искреннее восхищение - сохранять такое спокойствие на таком мероприятии!...

     Громов покачал головой:

     - Даже я волнуюсь, хотя мне и делать-то ничего не надо, а ей ведь петь!

     Я предостерегающе посмотрел на него - пугать-то не надо!

     - Я сильно волнуюсь! - ответила ему Габи и крепче сжала мой локоть, за который всё время держалась.- Но я держусь за Сашу и мне тогда легче!

     - Ты и мне предлагаешь за него держаться? - засмеялся Громов.

     - Ну а что, Степан Афанасьевич, - я поддержал шутливую линию разговора. - Рука свободная у меня имеется, так что занимайте, пока никто другой не вцепился!

     Так смеясь мы и подошли к нашим пацанам.

     - Ну вот и наши молодые!- заулыбался Виталий. - Как спалось?

     - Как и тебе желаю! - ответил я, пожимая ему руку и глянув искоса на покрасневшую Габи.- Ну что тут за обстановка? Кто-нибудь что-нибудь говорил? Распорядок там и всё такое... Кто за кем выступает?

     - Да подходил какой -то мужик, спросил "господина Любимофф", но так как вас ещё не было, ушёл и сказал, что подойдёт позже. А, вон, уже идёт, увидел тебя!

     - Гутен морген, герр Любимофф, Гутен морген фройлян Габриэль! - улыбаясь приветствовал нас парень, возраст которого из-за буйной шевелюры определить было затруднительно. Но молодые глаза не тянули больше чем на тридцатник.

     - Я - Пауль Грюн, отвечаю за музыкальную часть фестиваля, за репертуар и очередность выступлений. - заговорил он на английском и я вздохнул с облегчением - значит обойдёмся без переводчика. По-немецки, я мог с грехом пополам изъясняться пока что только на бытовые темы.- Мне нужно обсудить с вами порядок выступления. Мне рекомендовали начинать фестиваль с вашего выступления и я прослушал все имеющиеся записи ваших песен. Нужно будет решить с какой именно вы начнёте.

     - Очень приятно, господин Грюн.. - начал я, но парень меня перебил:

     - О, не нужно так официально! - замахал он руками. - В нашем рок-сообществе такие формальности не приняты, я просто представился, а теперь зовите меня просто Пауль или Пол, если вам так больше нравится.

     - Ок, Пол, - кивнул я. - Тогда и вы меня зовите просто Александр или Саша, как обращаются ко мне мои друзья.

     - О, Саша! - обрадовался Пол. - Замечательно! Это очень редкое имя, я вас так буду называть.

     - Так вот, Пол, - продолжил я. - Вы слышали наши уже записанные песни, но мы привезли и новые. Там есть одна, которая, как мне кажется отлично подойдёт для открытия шоу. Когда мы её создавали с друзьями, мы как раз об этом и думали.

     - Замечательно, Саша! - обрадовался Пол. - Вы деловые люди, сразу понимаете что требуется. Не могли бы вы начать прогон вашей программы прямо с этой песни и мы тогда окончательно всё решим?

     - Никаких проблем, Пол. - согласился я. - Но есть кое-какие нюансы.

     - Слушаю! - сразу стал очень серьёзным парень

     - Вы задействуете большой оркестр в шоу? - спросил я. - Такой, знаешь, симфо-роковый? Желательно бы ещё и с хором для мощи.

     - Отличная идея! - кивнул Пол. - Без проблем организую это. Объясни мне, что они будут делать?

     - Один момент, - ответил я и открыв свою кожаную папку достал текст песни, специально выбранной мной для открытия. - Вот текст, почитай пока, а потом я тебе объясню общую задумку. Парни, а вы поднимайтесь на сцену, настраивайте гитары и всё такое - я сейчас подойду.

     Вся наша группа потянулась к сцене, но как-то очень уж стеснительно, что ли? Но, с другой стороны оно и понятно: ещё вчера играли только танцы полупьяным и совсем пьяным офицерам в ресторане и сразу на международный фестиваль, да ещё и открываем его! Коленки у кого хочешь затрясутся. Не облажаться бы...

     - Замечательный текст! - оторвал меня от сомнений Пол. - Написано как специально для нашего фестиваля! "Ты и я, мы спешим изменить мир, который мы можем вот-вот потерять! Мы можем спасти его!" Просто прекрасно! А какова музыка?

     - Вот для этого мне и нужен симфонический оркестр с хором, чтобы придать мощь и торжественность вступления! - стал объяснять я. - И хорошая рок-группа с парой барабанщиков, потому что там очень мощный и сложный ритм, который один ударник просто не сможет сыграть - рук не хватит!

     - Очень хорошо, Саша, что ты заговорил об этом! - Пол дотронулся до моего локтя. - Я не хотел говорить при всех, не знаю, понимают они английский или нет. Я говорил тебе, что очень внимательно прослушал все ваши записи, поэтому представляю довольно хорошо ваш исполнительский уровень. И думаю, ты не обидишься на правду? - он внимательно посмотрел на меня. - Твой уровень, как музыканта очень хорош, поэтому ты не можешь не понимать, что остальные члены твоей группы, как бы это сказать поточнее...

     - Пол, можешь не беспокоится о том, как я приму правду. - усмехнулся я. - Ты же сам говоришь, что я не могу не понимать, поэтому давай пропустим эту часть и перейдем сразу к делу. Что ты задумал?

     - С тобой хорошо иметь дело! - одобрительно улыбнулся Пол. - А то, знаешь, артисты бывают очень обидчивыми и легко ранимыми. Итак, ты видишь, что на сцене стоят целых три ударных установки, несколько клавишных инструментов и будет несколько гитаристов. Мы пригласили высокопрофессиональных сессионных музыкантов, которые уже изучили репертуар всех выступающих на фестивале артистов. По сути, это дублёры. Не только твоих музыкантов, но и других тоже. Ты вряд ли знаешь, но практически во всех концертных турне, всех, самых знаменитых групп мира с ними ездят дублёры, которые всегда готовы "прикрыть" промахи своих нанимателей или просто создают дополнительную мощь звучанию.

     - Да, я что-то слышал об этом. - кивнул я. Честно говоря, я очень на это рассчитывал, но попросить помощи, просто не было возможности.

     - Отлично! - видно было, что Пол совсем успокоился. - Поэтому за звучание твоей группы можешь не беспокоиться! Опытные звукорежиссёры всё сделают как надо и в случае необходимости просто заменят вашего бас- гитариста, если он вдруг запаникует, на нашего, профессионального.

     - А меня тоже кто-то будет дублировать? - неожиданно спросила Габи, слушавшая до этого молча.

     - Ну что вы, фройлян Габриэль!?- совершенно искренне удивился Пол. - Ваш очень индивидуальный голос и манеру исполнения заменить невозможно! Это я вам говорю совершенно откровенно, как профессионал. Вместо вас спеть кто-то конечно сможет, но это будет совершенно иное звучание.

     - Жаль, - вздохнула Габи. - А то я очень волнуюсь!

     - И совершенно напрасно, уверяю вас! - Пол всплеснул руками. - Вы сейчас, на репетиции сами убедитесь, что вам волноваться как раз абсолютно излишне! Есть намного слабее исполнители, которые, при этом совершенно искренне считают себя звёздами, которые снизошли с небес для общения с нами, сирыми и убогими!

     Мы все дружно рассмеялись и Габи заметно приободрилась.

     - Значит с этим вопросом мы покончили! - успокоившись подвёл итог Пол. - А теперь я хочу понять задачу симфонического оркестра и хора.

     - А вот мы сейчас сыграем, а ты следи по нотам и представляй, что это играет не только наша группа, но присутствует ещё и оркестр. - ответил я и мы пошли к сцене.

     Наша репетиция заняла почти час, хотя старые, уже записанные песни мы играли не полностью. Пол их уже слышал и просто дал возможность привыкнуть к сцене и новому звучанию.

     - Ваши новые песни просто восхитительны! - он даже причмокнул от восхищения. - Именно так должны звучать современные антивоенные рок-песни! А когда добавим оркестр и хор - это будет настоящая бомба!

     Всё вокруг засмеялись от получившегося каламбура.

     - К сожалению у остальных участников фестиваля ничего подобного нет! - скривился он. - Они просто привезли свои старые песни. Я вообще не понимаю, зачем пригласили например тех же шведов? Ну да, их песня Ring Ring в этом году стала хитом в некоторых странах Европы, но это ведь и всё! Да и песня совсем нам не подходит по тематике! А остальные у них вообще на шведском языке! Ну, кто его здесь понимает?

     - Ring Ring? - переспросил я. Название мне показалось знакомым. - А кто её исполняет?

     - Да четверка шведов с длинным и неуклюжим названием! - махнул рукой Пол. - Я никак не могу его запомнить полностью, помню только блондинку Агнету и её мужа Бьорна. Попытался убедить их выбрать какое-нибудь яркое название, а они только руками разводят, никак не могут придумать что-нибудь путное, говорят что даже хотят объявить конкурс среди зрителей на лучшее название. А пока придётся ведущим язык ломать с этими шведскими именами!

     Агнета? Бьорн? Неужели?!

     - Да вон они как раз на сцену поднимаются, - кивнул Пол на четвёрку ребят выходящих на сцену. - Ставлю сто марок, что свой хит сейчас споют!

     Ба, знакомые мне лица! А о каком это длинном, да ещё неудобном названии говорит Пол? Они же вроде всегда были АББой? Хотя, честно говоря историю группы я знаю слабо.

     Девчонки вышли к микрофонам, бородатый парень сел за рояль, светленький, с выступающей вперёд верхней челюстью, повесил на шею гитару. Сзади заняли свои места сессионные музыканты, которые и будут играть по-настоящему, в отличии от блондинистого гитариста, державшего инструмент больше для солидности. Ударник отсчитал ритм и зазвучала простенькая песенка, которую я сразу же узнал, хотя у нас в стране она была не очень популярна, в отличии от следующего их хита - "Ватерлоо".

     I was sitting by the phone - Я сидела у телефона

     I was waiting all alone - Я ждала в полном одиночестве.

     Ну да, Пол прав, ни о какой антивоенной направленности говорить не приходится... Хотя, с другой стороны, молодёжи нравятся такие непритязательные песенки.

     - Как тебе? - криво улыбаясь, спросил меня Пол, когда песня закончилась.

     Я попытался что-то придумать нейтральное, но мою заминку Пол истолковал по-своему:

     - Вот именно! И сказать нечего!

     Шведы сыграли ещё пару песенок, действительно на шведском и спустились со сцены. Но не ушли совсем, а подошли к нам.

     - Привет! - поздоровался первым Бенни Андерсон, клавишник и автор песен. - У вас отличные песни! Но я вас никогда раньше не слышал, вот только недавно по "Дойче Велле" впервые! Кто у вас их пишет?

     Бенни обвёл всех взглядом, но мои сослуживцы, не понимавшие ни слова только несмело улыбались.

     - Это Сашик пишет! - сказала Габи и тут же поправилась: - Ой, Саша!

     - Саша? Интересное имя, редкое. - улыбнулся Бенни. - Французское, если не ошибаюсь?

     - Да вот не скажу, - улыбнулся я ему в ответ. - Как-то никогда не задумывался. А вы, я слышал никак название своей группе не придумаете? Сейчас вас как будут объявлять?

     - "Бьорн и Бенни, Агнета и Анни- Фрид". - ответил Бенни и по выражению его лица видно было, что ему не очень нравится это название.

     - Понимаем, что это никуда не годится, но ничего путного в голову так и не пришло. - мило улыбаясь вставила Агнета.

     - Так может не ломать голову -то, а просто взять заглавные буквы имён? - пожал я плечами. - АББА - звучит коротко и звучно. А главное - легко запомнит любой, а это очень важно для группы исполняющей поп-музыку!

     - А что, мне нравится! - засияла Агнета. - Давайте оставим?

     - А не слишком коротко? - усомнился её муж, Бьорн. - То слишком длинное было, теперь - короткое!

     - АааББАааа! - нараспев произнесла Анни- Фрид. - В этом точно, что-то есть!

     - Так я записываю вас под этим названием? - встрял Пол. - А то ведущие ворчали, что придется по бумажке читать название группы.

     Трое участников группы посмотрели на Бьорна Ульвеуса, который единственный выразил сомнение.

     - Ну, если вам нравится, то и я не против. - согласился он, пожав плечами.

     - Вот увидите, это слово будет звучать во всех уголках планеты! - не удержался я от "прогноза".

     - Хотелось бы верить... - вздохнула Агнета. - Но пока не очень получается.

     - Обязательно получится! - я постарался вложить максимум уверенности в свои слова. - Вот спросите, хоть у Габриэль, я хоть раз в чём -нибудь ошибся?

     Шведы послушно уставились на Габи. Она немного засмущалась, но уверенно закивала головой:

     - Саша никогда не ошибается! И всегда всё выходит, как он и говорил!

     - Так уж и никогда... - с сомнением сказал Бьорн.

     - Ну а что вам не хватает для успеха? - улыбнулся я. - У вас две великолепные вокалистки, а вы с Берни пишите замечательные песни. Успех гарантирован! Вам нужно выиграть какой -нибудь европейский конкурс, вот вам и известность!

     - Легко сказать - "выиграть"! - хмыкнул Бьорн. Видимо это у них главный скептик.- Мы выступали на нескольких фестивалях в Швеции, но...

     - А вы замахнитесь сразу на Евровидение! - предложил я. - Напишите для него специальную песню, причём такую, чтобы она отличалась по стилю от того, что там сейчас принято исполнять. Не обычную балладу, а что-то яркое, забойное!

     - Какое? - не понял Бенни.

     - Ну, ритмичное, зажигательное! - объяснил я. - Поднимите публику в зале! Ну, типа такого!

     Я передвинул висевшую за спиной гитару и не подключая её к усилителю, просто изобразил энергичный, синкопированный ритм из вступления к их победному хиту "Ватерлоо".

     - А что, мне нравится! - загорелся Бенни и оглянулся в поисках рояля, чтобы тут же попробовать.

     - И слова про любовь, конечно! - добавил я. - Тема вечная и беспроигрышная!

     - Да у нас и так все про любовь! - усмехнулась Анни- Фрид. - Мы ведь все влюбленные!

     Все четверо засмеялись, мы с Габи улыбнулись, обменявшись понимающими взглядами, а парни недоуменно поглядывали на нас.

     - Чего смеются -то, Сань? - не выдержал Жека.

     - Да не над нами! - успокоил я. - Все песни у них про любовь, потому что у них же любовь, вот и радуются.

     - В смысле, у них любовь? - встрял Серёга Сараев.

     Ах, я и забыл, что АББы как бы ещё и нет и никто ничего о них не знает! И уже открыл рот, чтобы рассказать кто на ком женат, а кто - живёт просто вместе, но вовремя "нажал на тормоза"! Я-то откуда могу что-то о них знать?

     - Да, видно же по их поведению! - спас положение Юра Богданович.

     В этот момент со сцены грянула разухабистая песня! Я с удивлением услышал что-то знакомое!

     Hoch stand der Sanddorn am Strand von Hiddensee

     Micha, mein Micha und alles tat so weh

     Точно, этот "Миха" запомнился мне на всю жизнь!

     Это же Нина Хаген! Будущая звезда панк-рока! Никогда мне эта музыка не нравилась, хотя, честно говоря, услышав впервые эту примитивную какофонию и ужаснувшись, я больше не сделал ни единой попытки разобраться в причине её популярности у определенных слоев молодёжи. Но в начале своей карьеры, когда панк-рок ещё не родился, а слезливые песенки про любовь Нина исполнять никак не хотела, она изобрела свой собственный стиль, в который намешала много чего - гротеск, пантомиму, клоунаду... Я успел увидеть её даже по восточно-германскому телевидению, прежде чем она сбежала в ФРГ.

     - Во дают ребята! - Жека от изумления открыл по- привычке рот и забыл закрыть.

     - Да там и девка! - ахнул Юра.

     Шведы, Габи и я одновременно повернулись лицом к сцене. Я посмотрел на Габи:

     - Ты не знаешь её?

     - Нет! - Габи удивлённо повернулась ко мне. - А ты знаешь?

     Ну, ей мне проще объяснить моё знание.

     - Это Нина Хаген, восходящая звезда панк-рока. Правда, самого панк-рока пока ещё нет, он только рождается. И Нину назовут матерью германского панк-рока. - наклоняясь к ушку Габи сказал я. - Между прочим она из ГДР.

     - Из моей страны?! - не поверила Габи. - И ей разрешают так петь и выступать в таком виде?

     А вид у Нины был для тех времён, тем более для страны социализма, совершенно сногсшибательный! Волосы, выкрашенные в синий цвет, немыслимой расцветки короткая юбка-клёш, блузка из перьев... При чём наряды, как и цвет волос менялись на каждое выступление!

     - Выступать не очень разрешают, а скоро и совсем запретят! - тихо сказал я. - Не будет ей жизни в ГДР. Её уже выгнали в своё время из пионеров за участие в демонстрации против ввода немецких войск в Чехословакию вместе с советскими войсками. Представляешь , ведь ей тогда было всего тринадцать! Потом ей это припомнят и не дадут поступить в драматический колледж.

     - Смелая! - в голосе Габи послышалось восхищение. - Я бы так не смогла! А что она будет делать дальше?

     - Сейчас не знаю! А в моё время она сбежала в ФРГ.

     - И у неё получилось всё, о чём она мечтала? - с надеждой спросила Габи.

     - Ну, о чём она мечтала я не знаю, да и не следил за её творчеством. - ответил я припоминая. - Честно говоря, после окончания службы в ГДР я её вообще не слышал, как и о ней. И это понятно: если она сбежала, значит предатель родины! Комуняки ничего нового придумать не могли. Ну и песни её конечно же были под запретом. И только через много лет, уже в двух тысячных годах где-то случайно услышал её имя, как выступающей артистки. Я тогда поверить не мог, что это она! Но полез в интернет и узнал всю её историю. Выступать будет больше 50 лет на сцене!

     - Вот это да! - ахнула Габриэль и в её глазах я увидел настоящее восхищение.

     - О чём это вы тут шепчетесь? - неожиданно услышал я голос Громова.

     - Да вот, выдаю секреты! - сделал я загадочное лицо.

     - Надеюсь, не государственной важности? - подыграл Громов.

     - А вот и не угадали! - состроил я гримасу. - Вот как раз их и выдаю. Рассказываю Габи историю жизни этой девчонки.

     - Вот этой крашенной? - полковник пригляделся к Нине, выплясывающей на сцене. - И что ж там такого особенного в её жизни может быть?

     - Очень долгая и яркая музыкальная карьера.

     - И что, вот так всю жизнь и будет кривляться? - скривился Громов.

     - Уууу, товарищ....ээээ... настройщик инструментов, - чуть не проболтался я. - Это ещё цветочки! Причём, самые нежные и невинные. А вот дальше пойдут такие ягодки, что мор.... то есть лица у многих перекосит!

     - И тебе такое нравится? - недоверчиво спросил Громов.

     - Честно говоря, это не моё! - ответил я. - Я вообще весь панк-рок не люблю. Но это, как говаривал классик:" Кто-то любит арбуз, а кто-то - свиной хрящик". Так что, пусть будет! Но в одном ей не откажешь: смелая и независимая девушка. А в таком возрасте это не часто встречается!

     - Как говоришь, её зовут? - спросил Громов, внимательно разглядывая Нину.

     - Нина Хаген и группа Автомобиль.

     - Ага, так это она и есть... - протянул полковник.

     - Что значит " она и есть"? - напрягся я. - Только не говорите...

     - Да-да! - перебил Громов. - Немецкие товарищи глаз с неё не сводят и нас просили иметь ввиду.

     - Мадре Мия! - только и смог я сказать.

     Вечером за нами заехал Мерседес от канцлера и мы, не мешкая, погрузились в него. Габи, как всегда очень ответственно подошла к нашей подготовке и сначала подобрала одежду мне, а потом, достаточно быстро облачилась и сама. Никаких тебе колебаний и нервных срывов:" Мне нечего надеть!!!" Меня она нарядила в элегантный костюм, который я безропотно мерил в недёшевом магазине, но галстук цеплять на шею категорически отказался. А себе где -то раздобыла платье, фасон которого я никогда ранее не видел не только в живую, но и на фотографиях в журналах мод. Оно было из неизвестного мне материала черного матового цвета, оставляющее плечи открытыми и охватывающее точеную шейку Габи двумя полосками материи образующими стоячий воротничок. Волосы Габи подобрала с боков и они мощной волной спадали сзади на спину. Когда она вышла ко мне и покрутились для обозрения я только молча закатил глаза и " упал в обморок" на мягкий диван.

      В машине Габи крепко сжимала мою руку, часто поглядывая на меня. Я её отлично понимал! Даже меня иногда слегка потряхивало, хотя, казалось бы должен был привыкнуть ко всему, за свою долгую жизнь, да и канцлера уже видел. Но вчера я не знал куда еду и когда Брандт вышел к нам, пугаться было поздно, а сегодня время для переживаний и разных мыслей было.

      Канцлер с женой встретили нас на ступеньках у входа в дом.

      Если Вилли Брандта я видел ещё в прошлой жизни на фотографиях, то о жене не имел ни малейшего представления. Это была красивая и благородная на вид женщина. Как только мы вышли из машины канцлер и супруга сделали несколько шагов нам навстречу.

     - Guten abent, fräulein Gabrielle! Guten abent, gerr Alexander!

      Жена Брандта обняла Габриэль, в то время как мы с канцлером обменялись рукопожатиями. Затем она протянула руку мне и я слегка завис: что принято делать в таких случаях - просто пожать или поцеловать? Я протянул свою руку принимая ладонь жены канцлера, одновременно боковым зрением наблюдая за её мужем. Он уверенно взял ладошку Габи и наклонившись поцеловал её. Габи одновременно присела в книксене. Блин, целая наука! Ну, если сам канцлер целует ручку, то и мне не зазорно! Надеясь, что моя заминка не была слишком явной, я тоже приложился к холеной руке фрау Брандт. Она с милой улыбкой присела так же как и Габи.

     Слава богу, с этим разобрались! Никогда не думал, что обычное приветствие может оказаться таким сложным ритуалом!

      - Александр и вы, Габриэль, зовите меня просто Рут! - улыбнулась фрау Брандт.

      - А вы меня можете звать просто Саша. - ответил я. - Тем более, что всем немцам, которых я встречал до сих пор, нравится именно этот вариант моего имени.

      - О да, это звучит так мило и необычно! - улыбнулась Рут и обратившись к Габриэль, добавила : - А вас, милая, с вашего позволения, я буду звать Габи! Мне всегда очень нравилось это имя и я мечтала назвать так свою дочь. Но бог подарил мне только троих сыновей!

     Мы все одновременно засмеялись.

      - Александр уже знаком со мной, - вставил Брандт. - А вы, фройляйн Габриэль, зовите меня просто Вилли.

      Мы прошли в гостиную, где был уже сервирован стол на четверых персон. Ох, и не любитель я торжественных заседаний за столом! Хорошо хоть в прошлой жизни немного набрался культуры, а вот когда совсем молодым солдатом приходилось сидеть за столом у немцев, даже пользоваться правильно вилкой было проблемой!

      - Прошу! - канцлер жестом предложил располагаться за столом. Я придержал стул Габи, которая мило улыбнулась мне и сел сам. Напротив меня оказался Брандт, а напротив Габи - его жена.

      - Мы отпустили повара и официанта, чтобы нам никто не мешал. - сказал канцлер и взялся за горлышко бутылки шампанского торчащего из серебряного ведёрка со льдом. - Я думаю, отметить наше знакомство просто необходимо бокалом шампанского!

     Он ловко, с тихим хлопком открыл бутылку и наполнил всем бокалы.

      - За ваше прибытие в свободный мир и за наше знакомство!

      Я вовремя вспомнил, что тянуться через стол, чтобы чокнуться бокалами, в приличном обществе не принято, а Габи, по всему было видно, знала это лучше меня, хотя и попробовала вино впервые только со мной.

     Мы выпили и приступили к ужину.

      - Я знаю, что русские любят черную икру, - показала Рут на хрустальную вазу наполненную до краёв икрой. - Поэтому попросила Вилли достать лучшую. Тем более, что Габи вряд ли пробовала её когда -либо, я права, милочка?

      - Я только читала, что такая икра существует. - Габриэль смущённо улыбнулась.

      - Саша, положите ей побольше. - обратилась ко мне Рут. - Я думаю вашей девушке должно понравится. А насчёт вас я абсолютно уверена!

      - А вот тут вы ошибаетесь, - не согласился я. - Если Габи только читала об икре, то я - только слышал! Никогда не пробовал. Только однажды ел самого осётра.

      - Да что вы говорите?! - удивление Рут было неподдельным. - А я думала раз Россия столько много продаёт икры по всему миру, значит она есть в каждом вашем магазине!

      - В магазине я её никогда не видел, - покачал я головой. - Причём за обе свои жизни. У нас, в Чечне её продавали браконьеры. Но мои родители не могли себе её позволить . Только однажды купили кусок осётра. Браконьерам нужна была прежде всего икра, поэтому самого осётра, уже выпотрошенного, они продавали довольно дёшево. Помню, что было очень вкусно.

      - Но покупать что - либо у браконьеров - это ведь незаконно! - сделала большие глаза Рут.

      - А что делать? - пожал я плечами. - Других возможностей нет!

      - Да, я слышала, что с продовольствием в Советском союзе положение не очень хорошее. - кивнула Рут. - Но я никак не могу понять - почему? Ведь природные условия для сельского хозяйства у вас отличные! Один чернозём Украины может кормить почти весь мир, а ваша страна закупает пшеницу в США и Канаде. Это же нонсенс!

      - Это не нонсенс, Рут, это - социализм! - горько усмехнулся я. - У нас даже поговорка такая есть: "Хотите чтобы исчез песок в пустыне Сахара? Пустите коммунистов во власть !"

      Брандт засмеялся сразу, а его жена несколько мгновений не понимающе смотрела на меня и только потом засмеялась.

     Но как-то не очень весело...

      - Что-то мне не нравится, куда повернул наш разговор. - тряхнула она копной волос. - Расскажите лучше о том, что случилась с вами! Мне Вилли сказал только несколько слов, а подробности, говорит, если захотят Александр и Габриэль - сами расскажут. Мне очень интересна ваша история, я же, в некотором роде писатель. А ваша жизнь - это же просто фантастический сюжет для оскароносного Голливудского фильма!

      - Вы абсолютно правы, Рут, - согласился я. - В моей прошлой жизни, почти в самом её конце мне предлагали снять целый сериал о моей жизни и моих приключениях.

      - Сериал? - переспросила Рут. - А что они будут популярны? Сейчас снимается кое-что, но, как по мне, это всё очень низкого качества.

      - О, сериалы в двадцать первом веке заполонят телевидение ! Появятся целые кампании, которые будут снимать десятки сериалов по сотне серий в каждом!

      - Сто серий?! - удивлённо повторила Рут. - И люди будут это смотреть? Но это же примитив! Как можно это выдержать?

      - Да, первые сериалы будут уступать привычным фильмам по качеству съёмок, режиссуре, да и артисты будут второго, а то и третьего плана. Но эта индустрия быстро наберёт обороты и появятся очень приличные произведения. Многие из которых и по качеству и по популярности превзойдут фильмы идущие в кинотеатрах.

      - Интересно... - покачала головой Рут и посмотрела на мужа, предлагая ему разделить её удивление.

      Брандт только развёл руками. Но потом, всё -таки сказал:

      - Иногда процессы в мире идут совсем не так, как планировалось или предсказывалось даже самыми головастыми аналитиками. Но если то, что касается культуры мало влияет на повседневную жизнь отдельных граждан, да и всего общества, то тенденции в политике и международных отношениях могут кардинально изменить её. А то и совсем, отменить...

      - Вилли, вечно ты со своими опасениями! - воскликнула Рут. - Посмотри, какие в мире позитивные изменения! Ты же сам один из тех политиков, которые делают многое для укрепления мира! Всё будет хорошо! Скажите ему, Саша!

      Я не знал, насколько жена канцлера посвящена в мою историю, а выяснять это было уже поздно, поэтому ответил нейтрально, насколько это было возможно:

      - Да, я уверен, что можно построить прочный мир, а прогресс сделает его максимально комфортным для всего Человечества.

      - Вот видишь? - Рут победно посмотрела на мужа.- Кстати, ты сам меня просил не касаться вопросов политики, а сам только о ней и думаешь! Ты же говорил, что Габи и Александру нужна помощь в заключении брака, я ничего не перепутала?

     Рут посмотрела на нас с Габи.

      - Да, для нас это сейчас первоочередная задача, - сказал я, видя, что Габи отдаёт инициативу мне.- В ГДР мы не могли этого сделать из-за отсутствия у меня документов. Теперь они у меня есть, а так как мы не собираемся возвращаться обратно, то нам необходимо как можно быстрее заключить брак и тогда Габриэль сможет на законных основаниях остаться со мной в ФРГ.

      - Прекрасное и правильное решение! - с жаром сказала Рут. - И не вижу никаких припятствий этому. Конечно обычно молодожёнам даётся испытательный срок, но вам он не нужен. Поэтому я переговорю с городской мэрией и они без проволочек зарегистрируют ваш брак. И если вы не против, то свидетельницей со стороны невесты буду я!

      - Ой, это было бы замечательно! - смущённо улыбнулась Габи. - У меня ведь здесь никаких знакомых нет.

      - Тогда и я бы хотел быть свидетелем! - неожиданно заявил Брандт. - Правда я не в курсе, насколько это не противоречит закону? - и он посмотрел на жену.

      - Закон об этом ничего не говорит. - успокоила его Рут. - Так что, если Саша окажет тебе такую честь, то и я, скрепя сердце, не буду против!

     И первая рассмеялась своей шутке.

      - Что скажете, Александр? - отсмеявшись спросил меня Брандт.

      - Герр Брандт и вы ещё спрашиваете? Я о таком и мечтать не мог. Нет, правда! Всё, что происходит со мной в эти полгода - настоящая сказка!

      - За это просто необходимо выпить ещё шампанского! - сказала Рут. - Вилли, не забывай своих обязанностей!

     Теперь мы поднялись и бокалы с мелодичным звоном встретились над столом.

      - Так как вы познакомились? - вспомнила свой вопрос жена канцлера.

      - Раньше или сейчас? - спросил я.

      - Ах да, у вас же такая необычная история! Вернее - две ! - Рут посмотрела на Габи и потом на меня. - Расскажите обе!

      - В прошлой жизни мы познакомились на довольно скучном политическом мероприятии. Знаете, эти периодически устраиваемые властями "вечера дружбы"? В одном из гаштетов Ризы немецкие коммунисты совместно с советским военным командованием устроили такой вечер, для молодежи, куда привели немецких школьников и советских солдат, так называемых - комсомольских активистов, будущих замполитов. Как мне потом рассказала Габриэль, её одноклассники-мальчишки довольно быстро разбежались, а девочки, как более дисциплинированные сидели и скучали, только иногда выходя потанцевать и пропадали по одиночке. И вот, когда Габи уже собралась выйти " в туалет" и не вернуться, я пригласил её на танец, а после окончания вечера пошёл проводить.

     А в этот раз мне пришлось идти к Габриэль самому и предлагать наши услуги.

      - А ты не удивилась, что к тебе пришёл совершенно незнакомый русский военный и предложил сыграть у вас на вечере? - спросила Рут у Габи. - Даже когда я говорю это сейчас это звучит просто дико!

      - Конечно удивилась! - Габи улыбнулась и посмотрела на меня. - Вы бы видели в каком виде он пришёл! Он же был в са-мо-вол-ке! - она старательно выговорила трудное слово на русском.

      - Само - что? - удивлённо переспросила Рут. - Что это значит?

      - Это оставление воинской части без разрешения. - объяснил я.

      - А почему вы не спросили разрешения?

      - Потому, что мне бы его никто не дал.- усмехнулся я. - Вы разве не знаете, что советским солдатам запрещено выходить за пределы воинской части без сопровождения офицеров?

      - Честно говоря, я мало разбираюсь в таких вопросах, - как бы извиняясь, сказала Рут. - Я и про наших -то солдат не знаю почти ничего. И что было дальше?

     Я посмотрел на Габи, предлагая ей продолжить.

      - Я рассказала маме о предложении Саши и мама очень обрадовалась, потому что они в родительском комитете никак не могли найти недорогую группу, а до Рождества осталось совсем немного.

      - А Саша предложил свои услуги недорого? - уточнила Рут.

      - Нет, он сказал, что они согласны играть бесплатно! - улыбнулась Габи.

      - Из-за тебя?! - изумилась Рут. - Вот Вилли, что значит настоящая любовь!

      - Нет, что вы! Саше нужно было встретиться с моим дядей! - засмеялась Габи.

      - Ты хочешь сказать, что он тобой не заинтересовался? - фыркнула Рут. - Никогда не поверю! Скажите Саша, я права?

      - Вы обе правы! Сначала я шёл к Габриэль для того, чтобы она организовала мне встречу со своим дядей, но когда я её увидел! - я покачал головой и развёл руки. - Это можно сравнить с мгновенной смертью: жил один Александр, попал под взгляд вот этих колдовских глаз и всё - нет его! Родился новый - влюбленный до безумия! Ну сами посмотрите в эти глаза!

      Рут и Вилли громко рассмеялись, а Габи покраснела до корней волос, но глаза её действительно в тот момент сияли как два маленьких солнца!

      - Ну, Саш... - тихо сказала она.

      - А когда она ещё и говорит вот так, я боюсь что у меня случится сердечный приступ!

     Я взял обе ладони Габи и поцеловал их по очереди.

      - Ну, с вами мужчинами это случается! - сказала со значением Рут, глянув искоса на мужа. - И не так уж редко. А как ты Габи, долго его мучила?

      - Нет. Я сама мучилась. - просто ответила Габриэль. - Не могла дождаться, когда он снова придёт.

      - Что?! - удивилась Рут. - И ты это говоришь ему открыто? А не боишься, что он зазнается и не будет ценить тебя?

     По виду Рут нельзя было понять, говорит ли она это всерьёз или шутит.

      - Нет, не боюсь! - Габи чуть сильнее прижалась ко мне. - Я не знаю как это бывает у других мужчин, но я чувствую, что Саше нужно знать, что его любят, тогда и он любит сильнее.

     Даже я удивился этим словам. Как точно выразила Габи моё состояние.

      - Вот так, Рут! - многозначительно сказал Вилли посмотрев в глаза жене. Неужели и у него знакомые мне проблемы?

      Потом Рут немного поспрашивала меня о том, чего стоит ожидать человечеству в будущем, но при всех её попытках свернуть на личную жизнь, я объяснял, что то, что было с каждым из нас в моём варианте будущего, почти наверняка не повторится в нашем настоящем. Хотя и понимал, что это не совсем так. Просто я был уверен, что обязательно последует вопрос из разряда::" А сколько я проживу?" Или : " А чего мне следует опасаться?" На этот счёт мне было что сказать им обоим, но не делать же это за столом?

      Через какое то время канцлер извинился перед дамами и предложил мне "выйти покурить".

      Мы вышли с ним на крыльцо, он достал красивую трубку из какого-то дерева красного цвета, набил её душистым табаком и сделал первую затяжку. Слава богу это был трубочный ароматный табак, а не вонючие сигары, которые он, как я знал, тоже курит.

     Мы медленно пошли по мощенным дорожкам сада, примыкавшего к дому.

      - Завтра вечером прилетает Никсон. - начал он, выпустив кольцо дыма. - Мне удалось убедить его в срочности приезда, не раскрывая настоящей причины. Конечно линия защищена, но стопроцентной гарантии, я думаю, не существует. А чем меньше людей будет знать о вашем существовании, тем лучше! Я введу его в курс дела, а потом вы поговорите вдвоём. При необходимости, могу, конечно подключиться и я.

      - Отлично! - обрадовался я. - И у меня есть идея.

      - Слушаю! - канцлер на ходу повернулся ко мне.

      - Что если использовать сложившуюся ситуацию и провести встречу вас троих?

      - Ты имеешь ввиду Никсона, Брежнева и меня? - уточнил Брандт.

      - Да. И я могу быть рядом, - предложил я. - Вы поговорите втроём, а затем, если возникнут какие-то вопросы - позовёте меня.

      - Можно и так. - согласился канцлер. - Хотя, на мой взгляд, учитывая, что от вас ничего скрыть невозможно - это будет лишним. Но, решим на месте. Завтра открытие фестиваля и ваше первое выступление?

      - Да, мы открываем концертную программу.

      - Отлично! - кивнул Брандт. - Жаль, что не смогу присутствовать лично. Я только заикнулся об этом, но моя охрана встала на дыбы! Так что придется наблюдать по телевизору. Ну а Рут будет в любом случае. Завтра вечером я успею только встретить и переговорить с Никсоном. А послезавтра утро у вас ведь свободно? Тогда я пришлю машину к одиннадцати часам. И послезавтра же прилетает Брежнев. Хотите встретиться с ним до нашего совместного разговора?

      - Обязательно! - уверенно ответил я. - От положения в Советском союзе и от позиции Брежнева зависит очень многое. Я думаю, что это определит судьбу всего мероприятия по изменению хода истории. Сначала вообще нужно делать перестройку в СССР.

      - А вы считаете, что это возможно? - канцлер недоверчиво смотрел на меня.

      - Да, это кажется невероятным, но Советский союз такая страна, что там всё может измениться за один день, как было с отставкой Хрущёва. А может и сам Союз развалиться за три! И народ примет любую новую власть. А уж если нововведения будут исходить из Кремля, то никто даже на миг не усомниться в их правильности.

      - Да уж, мне трудно представить такое в Германии. - покачал головой Брандт.

      - Это многовековая "традиция" русского народа - обожествлять любую власть! - горько усмехнулся я. - Даже ту, которая буквально вчера скинула одну "власть от бога", а сегодня себя ею провозгласила.

      Мы прошли несколько метров молча. Брандт о чём -то усиленно думал и видимо решившись, спросил:

      - Саша, я заметил, как ты несколько раз уклонился от вопросов Рут о нашей личной жизни. Я так полагаю, что есть вещи, которые стоит знать только мне?

      - Да, герр канцлер. - я взглянул ему в глаза, в которых застыло напряжение и продолжил. - Первое касается вашего здоровья. Если вы не измените образ жизни, то жить Вам осталось меньше двадцати лет.

      - Табак? - сумел произнести только одно слово пораженный Брандт.

      - Как ни странно - нет. Хотя вы сами понимаете, что курите вы слишком много. У вас будет рак толстой кишки. Сейчас вы ничего не чувствуете, но это такая зараза, что она не даёт о себе знать до самого последнего момента. В этом и состоит опасность. Но в США сейчас проходит первый этап активного внедрения колоноскопии. Вам абсолютно необходимо пройти обследование и если сейчас ещё процесс образования полипов у вас не начался, проверяться переодически. Врачи лучше знают как часто. Но лучше каждый год. В этом случае медики не упустят момент начала процесса, а на этом этапе полипы легко удаляются абсолютно безболезненно и без последствий для организма. И вы сможете прожить гораздо больше.

      - Значит мне осталось двадцать лет? - переспросил канцлер. - Ну что ж, прожить 80 лет тоже не мало!

      - Герр канцлер, вы можете прожить больше! - возразил я. - Вы обязаны прожить больше! Политиков Вашего уровня в мире не так уж и много. И даже если вы отойдёте от активной работы, вы всегда сможете консультировать пришедших вам на смену.

      - Хорошо, я выясню насчёт этого вашего нового метода у моих врачей и последую Вашему совету, Саша. Есть ещё что-то, что мне следует знать?

      - Да, это касается вашей семейной жизни. Я не стал говорить это при Рут...

      - Я догадываюсь, почему... - кивнул Брандт. - Насколько это будет серьёзно?

      - Было, герр канцлер. - поправил я его. - Но может не повториться, если вы захотите.

      - Кто она? - без лишних слов спросил канцлер.

      - Ваша секретарша в Социал- демократической партии Германии.

      - Как банально... - пробормотал Брандт. - Молодая? Хотя о чём я спрашиваю? Конечно молодая! Это моё проклятие: когда рядом со мной оказывается молодая, даже не слишком красивая женщина, я теряю голову!

      - Гийом этим и воспользовался. - напомнил я специально.

      - Когда? - спросил Брандт и я понял, что вопрос относится к его возможной пассии.

      - В 1980 году вы с Рут разведетесь из-за этого скандала и в 83 - женитесь в третий раз.

      - Даже так?! - удивился Брандт. - В 70 лет? Хм...

     Мы ещё прошли немного.

     - Саша, ты помнишь её имя?

     - Только имя и помню. - ответил я. - И то, только потому, что её зовут так же, как знаменитую террористку из РАФ.

     - Бригитта? - догадался Брандт.

     - Да, больше ничего не помню.

     - Хорошо, буду избегать всех Бригитт! - невесело пошутил канцлер.

     - И молодых... - добавил я.

     - Что ж мне окружить себя одними старухами? - шутливо возмутился Брандт.

     - Понимаю вас, Вилли, - сочувственно покивал я. - Очень даже, понимаю!

      Когда мы вернулись в дом, то застали Рут и Габи сидящих рядом на диване и что-то оживлённо обсуждающих. Вид у обоих был очень довольный и когда хлопнула дверь обе уставились на нас сияющими глазами.

      - Готов биться об заклад - обсуждали нас! - со смехом повернулся ко мне Брандт.

      - А я и не против! - в тон ему ответил я. - Было бы гораздо хуже, если бы они говорили о ком-то другом!

      - О вас, о вас - любимых! - засмеялась Рут, а Габи только сильнее заулыбалась.

     - Ну, вот и пришёл наш звездный час! - я даже потёр руки, демонстрируя радость. Может слишком уж демонстративно, но я не знал как ещё подбодрить парней. С Габи оказалось проще. Ночь накануне открытия Фестиваля у нас получилась просто волшебной. Зная, что с Габи нужно снять напряжение и дать ей хорошенько выспаться, я постарался. Она получила не только максимум наслаждения, но и сама отдала всю себя, так, что на переживания у неё просто не осталось сил и она уснула мгновенно как наигравшийся младенец. Утром она проснулась отдохнувший, свежей, полной сил и готовой к выступлению. К тому же, перед самым началом я её ещё подкачал энергией.

     Ни о чем из этого парни, конечно же и мечтать не могли! Наоборот, кто-то из слишком активных "ответственных товарищей" устроил вечером накануне общее собрание советской делегации, где в присущей таким деятелям манере, старательно накачивал советских граждан чувством ответственности и сознанием того, что " позади Москва и отступать некуда"! "Мы должны показать, посрамить и победить!"

     - Степан Афанасьевич, ну хоть бы Вы сказали своё веское слово! - выслушав рассказ пацанов об "идеологическом мероприятии", сказал я с укором Громову.

     - А кто я такой? - развёл он руками. - Я всего лишь настройщик инструментов!

     Ага, как будто один я знаю, кто он на самом деле! Меня же сумел оградить от этого казённого идиотизма. Ну, да ладно, теперь-то чего говорить? Наш бронепоезд уже прогрохотал мимо и чуть не раздавил ребят.

     - Парни, - решил я чуть-чуть их приободрить. - Вы же видели, что у каждого из нас есть дублёр? Так сказать, " бронеспинка". Ну, как у военных летчиков ! Так что играйте спокойно и ни о чем не думайте! В любой трудной ситуации, вам помогут и прикроют. Поэтому - наслаждайтесь игрой, атмосферой праздника, публикой. Нас уже здесь знают, наверняка вы сами себя уже по радио слышали, так что симпатии народа нам обеспеченны!

     И в этот момент к нам вышла Габриэль, которую пол-часа назад увели костюмеры в гримёрную и пока мы тут друг друга успокаивали, они колдовали над нарядом и гримом.

     Даже я замер на полу-слове, хотя, казалось бы должен был уже привыкнуть. Первый раз такую разительную перемену в облике нашей солистки мы наблюдали на концерте в Югендпалас, в Ризе, когда фрау Мюллер нарядила Габриэль в одно из театральных платьев, что были в её распоряжении. Теперь же над Габи поработали профессионалы классом повыше, да и возможности у них были явно шире.

     - Вот теперь я точно не боюсь! - не отрывая глаз от Габи, которая смущённо улыбаясь приблизилась к нам, сказал Виталий. - На нас и смотреть никто не будет!

     И мы все дружно грохнули, чем совсем смутили нашу певицу.

     - Фройлян, разрешите познакомиться, - я взял Габи за руку. - Пока моя девушка не видит!

     - Ах ты, изменьщик! - Габи со смехом хлопнула меня по руке. - Вот так верить твоим клятвам!

     - Ой, а эта тяжёлая рука мне знакома! - сказал я потирая место ушиба.

     - То-то, же! - пригрозила Габи. - Я с тобой дома разберусь!

     - Не, правда, Габриэль, выглядишь ты, просто с ума сойти! - удивил меня, обычно молчаливый Алексей Брусков, а Юра Богданович только согласно кивнул, улыбаясь.

     - Тебе удобно в нём? - кивнул я на платье. - Ты всё -таки не каждый день в таком длинном ходишь.

     - Так это ещё не всё! - почти жалуясь ответила Габи. - Они мне ещё перед самым выходом длинную накидку прицепят! Я её должна тащить за собой из самой глубины сцены на край! Я боюсь зацепиться за что-нибудь! Хорошо хоть, говорят её сразу можно будет снять! Ну и эта длинная юбка тоже снимается. Её отстегнут через песню.

     Габи показала мне, что именно исчезнет из её гардероба.

     - А ты пробовала всё это сооружение в деле? - спросил я, заметив одну опасную деталь. - Снимала длинную юбку?

     - Нет, мне сказали, что за кулисами будут костюмеры и это их дело.

     - Ясно! - коротко ответил я, решив, что затевать сейчас разборки с платьем Габи слишком поздно. Может всё и обойдётся...

     - Ну что, готовы? - вынырнул из-за огромной акустической системы Пол. - Народ уже почти весь собрался. Уверен, что сегодняшний вечер сделает вас знаменитыми не только в обеих Германиях, но и во всей Европе. Прямая трансляция будет идти практически на все страны.

     Ровно в 19:00, занавес перед нами пополз в стороны, Пол кивнул и перекрестил нас.

     Большой симфонический оркестр грянул вступление и у меня мурашки побежали по спине - так это было здорово!

     За основу я взял песню из репертуара Сары Брайтман - Running . Только после вступления симфонического оркестра я выбросил медленную часть и сразу, без какого-либо перехода, вступала вся наша усиленная рок-группа с хором. Сразу трое ударников играя одновременно создали мощный ритм и когда мы с Виталием в унисон на двух гитарах начинаем мелодию, в длинном проходе, оставленном посередине сцены, в лучах прожекторов, появляется Габи и торжественно идёт на авансцену. За секунду до этого, техники пустили искусственный "дым", который медленно пополз от края сцены вглубь. И вот из этого "дыма", как из облака и появилась моя красавица! Заработали вентиляторы, "облака" побежали чуть быстрее, лёгкая, полупрозрачная золотая накидка взлетела за спиной Габриэль. Ослепительная улыбка, темно - красное платье, какая-то, то ли диадема, то ли микро-корона на голове - настоящее явление ангела! Дойдя до края сцены Габи вступает:

     This is me and you

     And we are running

     To change the world

     Where hope is shining through.

     Большой симфоническо-эстрадный оркестр, хор, практически три рок-группы вместе - ничего подобного в то время ещё не было и зрители буквально были сражены наповал!

     Во время моего соло на гитаре, я, двигаясь по сцене поймал взгляд Пола, стоящего сбоку сцены, он закатил глаза и выставил сразу два больших пальца на вытянутых руках. Толпа завелась с пол-оборота и со сцены хорошо было видно как многотысячная масса народу прыгает в такт чёткому ритму песни. С Габи тоже слетели последние остатки нервозности и она полностью отдалась исполнению песни.

     Заканчиваем мы мощным аккордом, который постепенно затихает и едва многотысячная масса людей взрывается аплодисментами и овациями, я начинаю вступление на гитаре нашей фирменной песни " Wind of Change". Готовя её к фестивалю, мне пришлось значительно перелопатить текст Scorpions, выбросив упоминание о Парке Горького и реке Москва. В нашем варианте она звучала так.

     Follow on the Rhein

     Down to Freizeit park

     Listen to the wind of change

     Я слегка опасался, что могут подвести губы во время насвистывания мелодии, поэтому я обратил на это особое внимание Пола, который заверил меня, что сразу два "свистуна" готовы будут подстраховать меня. Для большей уверенности я, во время свиста, просто закрыл глаза, чтобы ни на что не отвлекаться и это сработало.

     Ближе к середине песни в толпе, то там, то сям стали вспыхивать огоньки зажигалок . И вот уже вся огромная поляна перед сценой сияет тысячами огоньков!

     После "Ветра перемен" мы врезали " Крутой поворот" сразу на трёх языках, что дало парням и девчонкам от души поплясать.

     А потом пришёл мой черед удивить народ инструментальным вариантом песни Caruso из репертуара гитариста Ника Шона. Был соблазн спеть хотя бы пару куплетов, но потом, я отказался от этой идеи - уж слишком получился бы уклон в классику. Решил песенный вариант оставить для диска.

     Мой Гибсон, через самую мощную аппаратуру, на какой я когда -либо играл, звучал просто божественно, у меня самого мурашки забегали по коже от звука, а что уж говорить о публике, которая ничего подобного ещё не слышала!

     Сыграв после этого несколько наших старых танцевальных хитов, среди которых были полюбившиеся всем Hands Up, One way ticket и Cherry Lady, на которых публика оторвалась до полного изнеможения, мы дождались, когда отбушуют страсти и наступит тишина и Габи запела почти шепотом Adagiо, песню, которую в моём времени исполняла Лара Фабиан

     I don’t know where to find you

      I don’t know how to reach you

      I hear your voice in the wind

      I feel you under my skin

      Within my heart and my soul

      I wait for you

      Adagio

     Светотехники потушили весь свет на сцене и только одинокий луч прожектора освещал лицо Габриэль.

     Когда мы репетировали с ней эту песню, я, помня, что она каждую как бы пропускает через себя, представляя, что эта песня о ней или о нас с ней, попросил её представить, что мы с ней в разлуке и она очень скучает и мечтает о встрече.

     - Как тогда, когда у вас были учения и ты не приходил целых десять дней? - спросила она.

     - Даже хуже, Габи! - ответил я. - Тогда меня не было, но ты знала, что я скоро приду и тебе нужно только подождать. А теперь представь ситуацию, когда я просто пропал и ты не знаешь, появлюсь ли я снова или нет.

     Уже при этих моих словах глаза у Габи повлажнели.

     - Что-то мне не хочется представлять такую ситуацию... - грустно сказать она.

     - Солнышко, ну это же понарошку! - приобнял её. - Но обещаю, если тебе очень уж не понравится настраиваться вот такой манерой , чтобы спеть, то мы больше не будем исполнять эту песню. Споём один раз на фестивале и запишем на диск. И я тебя больше не буду мучить, договорились?

     В ответ Габи благодарно улыбнулась, сморщив носик.

     И вот, сейчас, видимо от переживаний перед началом и таким мощным музыкальным сопровождением, пробирающим до глубины души, Габи так вошла в образ, что когда я заиграл соло на гитаре в кульминационный момент, где она голосом обыгрывала мою мелодию, сначала одна, а потом другая, третья слезинки покатились по щекам!

     Be the only man to say

     That you believe,

     Make me believe

     You won't let go

     Adagio

     Песня заканчивалась на высокой ноте, которую она тянула, пока оркестр не замолчал и в полной тишине Габи чуть слышно всхлипнула и закрыла ладонью полные слёз глаза. Огромное пространство парка, заполненное до отказа народом, буквально взорвалось овациями!

     Я не выдержал и подойдя, обнял её свободной рукой, а Габи повернулась и обняв меня обеими руками, спрятала лицо у меня на груди.

     - Отдохни, солнышко , - прикоснулся я губами к её волосам. - Мы сыграем одну песню, а потом сразу нашу, хорошо? Как тогда в ресторане!

     Но просто так уйти ей не удалось.

     Публика неистовствовала!

     Где-то в середине толпы несколько человек стали скандировать:" Габи! Габи!" . И вот уже вся огромная поляна Фрайцайтпарка подхватила этот клич и скандировала имя Габриэль пока она раскланивалась и делала свои, так любимые мною книксены. Толпа успокоилась только когда она уже скрылась за кулисами. Проявление обычных человеческих чувст всегда находит отклик в душах людей, в этом я не раз убеждался.

     - Парни, сыграем Still got the blues , - повернулся я к группе. - Это единственная песня, где мы можем обойтись без Габи.

     Незапланированная песня получилась очень кстати, по смыслу она получилась как бы ответ, на только что исполненную Adagio, а проникновенное соло, точно никого не оставило равнодушным.

     Мы начинаем вступление, которое я прилепил к Stumblin' in, чтобы проще было вступать с вокалом и неожиданно публика встречает это бурными аплодисментами. Я решил, что им просто песня уже знакома по радиопередачам и пришлась по душе, но слишком уж оживленная реакция заставила меня оглянуться и я увидел причину зрительского восторга. С Габи костюмеры сняли длинную юбку и она осталась в ненавистной для неё мини! А посмотреть было на что! Габи поняла, что спорить и менять что-то слишком поздно, поэтому смущаясь и слегка краснея, поспешила к микрофону, возле которого я её ожидал.

     Гитару я передвинул за спину, освободив обе руки, публика была понимающая и доброжелательная и мы выдали всё, на что были способны: обнимашки, влюблённые взгляды и даже финальный поцелуй!

     

     - Вы что себе позволяете, товарищ солдат! - мордастый, лощённый тип, явно из столичных комсомольцев, строго нахмурил бровки. - Как вы вели себя на сцене? Фестиваль - это важное идеологическое мероприятие...

     - В логове врага? - перебил я его с усмешкой.

     Розовощёкий поперхнулся и выпучив мелкие поросячьи глазки с изумлением уставился на меня. Парни рядом старательно прятали глаза, а Габи, держась за мой локоть тихонько хихикнула.

     - Да как вы!.. - мордастый запыхтел, пытаясь подобрать нужные слова.

     - Извините, не знаю как вас, - снова перебил я. - Наша солистка устала, для неё это было первое такое масштабное мероприятие, да и для нас тоже. Мы не такие закалённые бойцы идеологического фронта, как вы, поэтому, с вашего позволения, мы пойдём отдыхать. А вы можете рассказать как вести себя на сцене, кому -нибудь другому. Советская делегация большая, найдёте себе объект для воспитания. Ну вот, хотя бы Зыкиной, я слышал её тоже привезли сюда. Пойдём, солнышко, нам пора домой!

     Я взял Габи за руку и повернулся, чтобы идти.

     - Постойте, я вас не отпускал! - взвизгнул обладатель поросячьих глаз.

     - Значит, придётся уйти без вашего позволения! - усмехнулся я ему в лицо. Какое же это прекрасное чувство - свобода! Я знал, что не то что этот мозгляк не властен надо мной, но теперь, даже сам Громов, не может мне что-то приказать, поэтому просто упивался этим своим новым положением.

     От дальнейших разборок меня спас вездесущий Пол:

     - Габриэль, Саша и вы, парни, - обратился он к нам, появившись буквально из-под земли, поднявшись на сцену. - Пойдёмте со мной! Мы там организовали небольшой фуршет по случаю открытия Фестиваля. Основные мероприятия будут потом, а сейчас мы отметим это в узком кругу: только артисты и те, кто помогает им в выступлении!

     - Отличная идея, Пол! - кивнул я , не оглядываясь больше на комсомольского деятеля. - Парни, идём?

     - Саня, зачем ты лезешь в бутылку? - тихо сказал Виталий, когда мы двинулись вслед за Полом. Вид у него при этом был в высшей степени ошарашенный. Ну да, моё поведение совсем не соответствовало статусу "молодого".

     - Да мы, терские казаки все такие, Виталь! - ответил я. - Ну кто он такой, этот прыщ? Почему я должен его слушать? Я с ним на одном гектаре по нужде не сяду, не то что выполнять его "рекомендации"!

     - Ну ты даёшь! - Виталий был поражен моей наглостью. - А если он нажалуется?

     - И что дальше? - усмехнулся я, пробираясь через толпу. - На губу посадят? Так нет её здесь - осталась по ту сторону границы! Выступать не запретят! Не он же вместо меня на сцену выйдет? Этот бездельник кроме авторучки ничего в руках не держал. Ну, разве кое-что ещё, в туалете. Так что пошёл он нахрен!

     - А когда вернёмся в полк? - никак не мог успокоиться Виталий, да и другие парни, идущие следом, внимательно прислушивались к нашему разговору.

     - А что в полку? - я тоже не собирался сдаваться. - Ну, передадут Чихрадзе и что? На танцы пускать перестанет? Или к немцам "на дружбу" ездить? Ты сам-то как думаешь, сделает он это? Вот, то-то! Так что, выбрось из головы этого придурка и наслаждайся! Вряд ли такое повториться в твоей жизни!

     - Как будто в твоей повторится! - пробурчал сзади Сергей Сараев.

     - А это мы ещё посмотрим! - усмехнулся я.

     Пол привел нас в большой павильон, установленный за сценой, специально к фестивалю. По центру стоял длинный стол уставленный разного размера тарелками, на которых живописно расположились разного размера бутерброды со всевозможной снедью. Тут же стройными рядами стояли бутылки с шампанским, вином, пивом и даже кое-где можно было заметить яркие этикетки более крепких напитков.

     - Вот это мне нравится! - с загоревшимися глазами потёр руки Юра Богданович.

     - Смотри только, чтобы твоё "нравится" соответствовало твоим возможностям! - подмигнул я. - А в этом тебе поможет наш "настройщик инструментов"! - смеясь кивнул я на Громова, который явно выискивал в толпе нас.

     - Нууу, блин! - скривился Юра. - Почему за западниками никто не присматривает?

     - Вот они и разлагаются! - засмеялся я. - По полной!

     - А может я тоже хочу! - полушутя ответил Юрка.

     - Тебе нельзя! - развёл я руками. - Руссо музыкантен. Облико морале!

     Громов заметил наконец нашу компанию и стал пробираться поближе. Но раньше его нас перехватили ребята из АББы - теперь они официально стали называться именно так, покончив с муками выбора.

     - Габриэль, Саша! - окликнул нас Бенни Андерсон, клавишник. - Вы были просто великолепны! Габриэль, ты так вживаешься в роль, что когда ты поёшь, оставаться равнодушным просто невозможно! Это невероятно!

     - Я ставил тебя в пример нашим девушкам! - вставил гитарист Бьорн Ульвеус. - Они поют слишком отрешённо, а нужно сильнее передавать чувства!

     - Так а вы напишите такие песни, в которых есть о чём переживать! - обиженно заметила блондинка Агнета. - А не вот это:

     Я сижу у телефона

     Я жду твоего звонка!

     И обе девушки засмеялись.

     - Вы думаете, так легко написать хорошую песню? - теперь обиделся клавишник.

     - Ну вот у Александра получается! - с издёвкой ответила Анни-Фрид.

     - Ребята, а не выпить ли нам по бокалу шампанского? - удалось, наконец втиснуться в их пикировку мне. - Не знаю как вы, а мы впервые выступаем на мероприятии такого масштаба.

     - Вот это деловое предложение! - обрадовался Пол. - Разбирайте бокалы!

     Мои парни, до этого растерянно топтавшиеся рядом, не понимая, о чём это так оживлённо спорят музыканты АББы, расслабились и потянулись за бокалами.

     - Уже отмечаете? - добрался, наконец до нас Громов. - Что ж, заслужили! Выступление было просто выше всяческих похвал.

     Жека, при виде Громова опустивший было протянутую руку, после его слов радостно осклабился и вцепился в тонкую ножку бокала с шампанским и не дожидаясь повторного разрешения, ополовинил его.

     - За вашу великолепную музыку! - подняв бокал, сказал Пол обводя всех взглядом. - За ваш успех!

     Мы чокнулись бокалами, организовав круг.

     - А Бенни удалось нащупать интересную мелодию. - отставив бокал сказала мне Агнета. - И даже слова уже кое-какие появились. Но пока только припев.

     И она напела:

     Waterloo - I was defeated, you won the war

     Waterloo - promise to love you for ever more

     - Ватерлоо? - удивилась Габи. - Это там, где Наполеон проиграл битву?

     - Именно! - обрадовался Бенни. - Я боялся, что это будет не понятно для публики. Это такая аллегория: Наполеон проиграл битву и сдался и девушка тоже сдалась парню и обещает его любить вечно!

     Понятно, что текст был далёк от гениальности, но песня людям понравится, это я помнил. Хотя, если говорить только о советских людях, вряд ли хоть один из тысячи понимал слова. Помню Алехин всё время напевал: " Воки ду!" ,так ему слышалось. Но в лирической песне с отличной мелодией и исполняемой хорошими голосами, текст - дело десятое...

     - По-моему, песня будет иметь успех! - сказал я.

     - Нам бы ещё парочку чего-то подобного! - вздохнула Фрида. - А то даже на диск не набирается...

     - Есть у меня одна песня, - неожиданно для самого себя сказал я. - Написал как-то в грустном настроении. Если хотите, отдам вам!

     - Как это? - удивился Ульвеус. - А разве вам самим не нужна?

     - Да песня наверное просто не очень! - засмеялась Агнета и тут же добавила: - Я шучу! А и правда, почему сами не исполняете?

     - Ну вы же видели как Габи исполняет песни? Она каждую песню как бы примеряет на себя! - стал я объяснять. - А в этой песне очень грустные слова и ей не захочется её петь.

     - А ты про какую песню говоришь, Сашик? - спросила Габи.

     - Да я тебе её даже не показывал. - ответил я. - Я просто уверен, что ты не захочешь её исполнять.

     - А зачем ты её тогда написал? - задала резонный вопрос Габи.

     - Да она сама как-то получилась, я не хотел. - я почти не соврал.

     Я не планировал предлагать песню ребятам из АББЫ, но увидев их муки и сомнения, решил придать им уверенности, потому что в моё время, у них был такой период, когда они всерьёз подумывали о закрытии проекта. И было это уже после их триумфальной победы на Евровидение, когда европейское турне оказалось не таким удачным, как ожидалось. И они даже были вынуждены менять планы на ходу и вместо Швейцарии заехали в ГДР. В Ризе они выступали как раз в Югендпалас. И кто знает, вдруг в этой реальности они возьмут и разбегутся? Мир лишится такой великой группы! А хит, который я решил им предложить, явно поднимет им популярность в мире, да и придаст уверенность в собственных силах. Тем более, что я абсолютно не погрешил против истины, сказав, что Габи не захочет её петь, ведь песня была о прощании двух влюблённых, у которых любовь не получилась.

     - Ну, можно было бы послушать... - боясь показаться заинтересованным в чужих песнях задумчиво сказал Ульвеус.

     - Ну вот, закончим тут, вернёмся на сцену, там рояль стоит, я вам и покажу. - предложил я. - А пока, по-моему, нужно наполнить бокалы ещё раз!

     - Извините, вы не будете против, если я присоединюсь к вашей компании ? - услышал я за спиной сочный баритон и повернувшись, чуть не захлебнулся шампанским. Но оно, всё -таки умудрилось мне попасть "не в то горло" и я закашлял.

     - Конечно-конечно, Муслим Магометович! - ответил Громов.

     Габи постучала мне по спине и наклонившись к самому уху спросила:

     - Сашик, а это кто?

     - Это очень известный советский певец, Муслим Магомаев, - так же тихо ответил я. - Он оперный певец, но поёт и эстрадные песни.

     - Слушал вас сегодня, - обратился Муслим к нашей группе, но задержал взгляд на Габриэль. - Понравились вы все. Очень необычная музыка у вас, для советской эстрады, ничего подобного не слышал! А солистка ваша, просто прелесть! Я не успел о вас никого расспросить, а потом решил, что вы сами лучше о себе расскажете.

     Он ещё раз обвёл нас всех взглядом и обратился к Габи.

     - Я слышал, что зрители скандировали " Габи! Габи!". Это что, ваше имя?

     - Да, меня зовут Габриэль или Габи. - просто ответила она.

     - Необычное имя! Вы не русская? Из Прибалтики?

     - Нет, я немка из ГДР. - улыбнулась Габи.

     - Даже так!? - откровенно удивился Магомаев. - И как же вы попали в армейский коллектив?

     - Это Саша меня привёл, - снова улыбнулась Габи. - Я до него только немного пела в церковном хоре, но он убедил меня, что я могу исполнять песни с их группой.

     - Вы отлично говорите по-русски, а поёте - просто замечательно! - покачал головой Муслим. - А для непрофессиональной певицы это что-то невероятное! А откуда у вас столько новых и таких необычных песен?

     - Это всё Саша. - Габи взяла меня под руку.

     - Вы сами написали все ваши песни?! - изумление Муслима было неподдельным. - Но, извините, вы так молоды!

     - Муслим Магометович, можно на "ты", - улыбнулся я. - И потому, что я так молод и потому что мы с Вами в какой -то мере земляки.

     - Вы.. ты из Азербайджана? - поднял брови Муслим.

     - Нет, из Грозного, из Чечни. - качнул я головой. - Как и Ваш дедушка.

     - Откуда ты это знаешь ?! - я думал Магомаев не сможет удивиться ещё сильнее, но он удивился. Ну да, интернета нет, откуда сейчас можно получать информацию?

     - Я после школы поступил в музучилище и нам один преподаватель рассказывал о Вас. - придумал я на ходу объяснение.

     - Да уж, сегодня день сюрпризов! - покрутил удивлённо головой Муслим.

     - А вы когда выступаете, Муслим Магометович? - поспешил я отвлечь внимание от своей персоны. - Очень хочу послушать Вас вживую! А то, только на магнитофоне третьи- четвёртые перезаписи, никакого качества.

     - Завтра в половине четвертого. Приходите, буду очень рад! - ответил Муслим.

     - А сопровождение у Вас какое? - поинтересовался я. - Надеюсь, не только симфонический оркестр?

     - А тебе не нравится симфонический? - спросил с лёгким удивлением Магомаев.

     - Не в этом дело, - ответил я. - Просто Ваши песни будут звучать лучше, современнее, под симфо-эстрадный оркестр. А если добавить совсем чуть-чуть рока, ну хотя бы соло-гитару - будет вообще отлично!

     - Интересно, - призадумался Магомаев. - Аккомпанировать будет эстрадно-симфонический, но без вашей электроники, как-то я об этом раньше не думал, а теперь уж поздно!

     - Ну, менять состав кардинально действительно наверное поздно, а вот добавить хотя бы гитару - можно! - уверенно ответил я ему. - Если хотите, я могу завтра сыграть, тем более, что все Ваши песни я знаю, а новые Вы, скорее всего не привезли.

     - Да где же их возьмёшь? - вздохнул Муслим и тут же обрадованно добавил: - А вот насчёт твоего участия в моём выступлении - ничего не имею против! Буду только рад! Гитарой ты владеешь отменно! Сумеешь, где-нибудь сыграть соло?

     - Без проблем, Муслим Магометович! - улыбнулся я. - Поговорю с дирижёром, а музыканты здесь высокого уровня, они на ходу всё подхватят!

     Прикончив ещё по бокалу шампанского, которое явно повысило всем настроение, мы всей нашей только что образовавшейся компанией пошли снова на сцену искать рояль. Магомаев, тоже присоединился к нам,

     - Я тут никого не знаю, так что мне с вами будет интереснее! - улыбаясь своей знаменитой, немного кривоватой улыбкой сказал он. И добавил: - Если вы конечно не против?

     - Обижаете, Муслим Магометович! - ответил я за всех, видя, что парни ещё не совсем отошли от шока при виде его. - Вы нам делаете честь своим присутствием!

     - Ух, ты говоришь, как завсегдатай светских раутов! - теперь уже широко улыбнулся Муслим. - Трудно поверить, что ты из провинции!

     А он прав! Постоянно забываюсь. Особенно, если употребил что-то, даже шампанское. Молодое тело ещё не успело привыкнуть к алкоголю. Я ведь до армии только несколько раз пиво пробовал...

     Рояль искать долго не пришлось, он обнаружился на своём месте, сбоку сцены.

     - Ох, давненько я не садился за клавиши! - пошутил я, присаживаясь перед белым Стейнвейем.

     Пробежавшись по клавишам, я сразу начинаю простое вступление и глядя на девчонок из ABBы пою:

     No more carefree laughter

     Silence ever after

     Walking through an empty house,

     Tears in my eyes.

     Here is where the story ends,

     This is goodbye!

     - Ну как? - спрашиваю, остановившись.

     - Очень недурно! - поджимает губы Бенни Андерсон. - А припев?

     Я молча поворачиваюсь к роялю и пою припев:

     Knowing me, knowing you

     There is nothing we can do

     Knowing you, knowing you

     We just have to face it,

     This time we're through.

     - Просто здорово! - глаза Бенни сияют и он смотрит на коллег, как бы приглашая их разделить его радость.

     - Я хочу попробовать! - нетерпеливо переступив с ноги на ногу сказала Агнета и посмотрела на свою подругу.

     - Я - тоже! - тут же поддержала её Анни- Фрид.

     Муслим молча достал авторучку из внутреннего кармана, небольшой блокнот из бокового и протянул мне.

     Вся компания разразилась смехом.

     Я быстренько набросал пару куплетов с припевом и ударил по клавишам.

     Девчонки разобрались с вокальными партиями на раз, видимо дело это у них было давно решёное и песня зазвучала!

     - И ты хочешь её отдать нам?! - Бьорн удивлённо уставился на меня, когда мы закончили. - Это же хит! Или я ничего не понимаю в музыке!

     - Так у нас её петь некому! - ответил я, пожимая плечами. - Песня ведь явно женская, а у нас только одна вокалистка, которая, я уверен, петь её не захочет. Спросите сами!

     - Мне что-то не хочется... - не дожидаясь вопросов сказала Габи и посмотрела на меня. А я, незаметно для всех подмигнул ей.

     - Ну, что я говорил? - улыбнулся я.

     - А что там за слова, Сань? - не выдержал Жека.

     Я и забыл, что они ни слова не понимают по-английски.

     Нет больше беззаботного смеха,

     Только тишина.

     Хожу по пустому дому, слёзы на глазах.

     Здесь заканчивается наша история, всё, прощай!

     Зная тебя и зная меня,

     Мы уже ничего не можем сделать.

     Зная тебя, зная меня,

     Мы просто должны принять это, на этот раз это всё.

     - Такие слова, - пересказал я парням смысл песни.

     - Ничего себе! - удивился Виталий. - Классные слова, но чего это вдруг, ты такую песню написал? - и он посмотрел на Габи.

     - Да у меня как у Маккартни, песни иногда сами во сне приходят! - отмахнулся я и повернулся к членам ABBы: - Так что, берёте?

     Бенни и Бьорн молча переглянулись, потом оба посмотрели на своих подруг, которые тут же энергично закивали.

     - Песня, конечно хорошая, - как-то неуверенно протянул клавишник Бенни. - Но, не знаю потянем ли мы её...

     - Да ты что, Бенни!? - удивлённо уставился я на него. - Да у вас такие вокалистки! Припев вообще можно на четыре голоса сделать!...

     - Ты не понял! - не дал мне договорить Андерсон. - Я имею ввиду наше нынешнее финансовое положение. Сколько ты хочешь за эту песню?

     От неожиданности я завис и молча смотрел на всю четвёрку, которая, в свою очередь пожирала глазами меня. Только если Бенни и Бьорн смотрели выжидающе, явно прикидывая в уме до какой суммы они могут торговаться, то Агнета и Фрида чисто по женски строили глазки, в надежде понизить мои аппетиты. Я чуть не расхохотался, такая забавная вышла картина, но вовремя сдержал себя, а то подумают ещё чего-нибудь, обидятся.

     - Агнета, Фрида, Бенни и Бьорн, - я по очереди обратился к каждому участнику знаменитой в будущем группы АББА. - А можно я просто подарю вам эту песню? Мы с вами сейчас находимся в одинаковом положении: ни нас, ни вас ещё толком никто не знает. Хотя вас-то знают конечно больше , чем нас, тут я перегнул. Но мы все в начале пути! И почему бы нам не помочь друг другу, если есть такая возможность? Поэтому, если вы согласны, то эта песня - ваша! Просто от чистого сердца!

     - Вот это по-нашему, по-кавказски! - одобрительно хлопнул меня по плечу Муслим. Он, оказывается английский знает?!

     - Но, нам нечем тебя отблагодарить. - медленно выговорил Бенни и снова посмотрел на своих коллег.

     - Ты снова неправильно меня понял, Бен! Может это из-за моего несовершенного английского. Я не говорю, что вы должны что-то сделать мне в ответ. Это просто фигура речи такая! Но жизнь впереди долгая, может и мне когда -нибудь понадобиться помощь. Договорились?

     - Конечно, Саша! - Бенни протянул руку, а девчонки одновременно кинулись с объятиями. Я с лёгким опасением посмотрел поверх их голов на Габриэль, но у неё на лице сияла улыбка от уха до уха. Муслим подмигнул мне понимающе, а парни несмело улыбались, догадавшись, что происходит что-то хорошее!

     - А ну-ка, пусти меня к роялю! - тут же попросил Бенни. - Хочу попробовать!

     Я уступил ему место, поднявшись со стула и сразу попал в объятия Габи! Она легко коснулась губами моей щеки и прошептала на ухо:

     - Какой ты молодец! Я даже не ревную тебя за их объятия!

     И когда я с удивлением посмотрел на неё, быстро показала кончик языка!

     - Чуть не поверил! - засмеялся я.

     - А это их песня? - тихо спросила Габи.

     Я улыбнулся ей и кивнул.

     - Потом расскажу!

     Бенни быстро разобрался с мелодией и кивнул обеим солисткам:

     Knowing me, knowing you ( ah-haa)- начали они сразу с припева.

     There is nothing we can do

     Knowing you, knowing you (ah-haa)

     We just have to face it,

     This time we're through.

     - Даже под один рояль как звучит! - радостно блестя глазами сказала Агнета.

     - Эх, жаль не сможем спеть её уже на этом фестивале! - состроил кислую мину Бьорн. - А то нам и петь -то здесь нечего...

     - А почему не сможете? - не согласился я. - Сегодня только первый день. А фестиваль продлится десять дней, насколько я знаю. Свои партии вы разучите уже сегодня, да и музыканты здесь настоящие профессионалы, для них такая музыка - семечки! В смысле, лёгкая! А хотите и я вам подыграю?

     - Это было бы замечательно! - обрадовался Бьорн. - Тебе-то, точно ничего учить не надо. А устроители фестиваля не будут против, что мы ломаем регламент исполняя не заявленную песню? Да ещё и с новым гитаристом!

     - Зря сомневаешься, Бьорн. - успокоил я его. - Ты разве не заметил какая здесь царит свободная атмосфера? Можешь прямо сейчас спросить Пола насчёт песни. Уверяю тебя, он будет только рад!

     - К тому же, Саша обещал сыграть и со мной завтра, - вставил Муслим. - А мужчины с Кавказа пустых обещаний не дают! Не так ли, земляк? - Магомаев подмигнул мне.

     - Это даже не обсуждается, Муслим Магометович! - в тон ему ответил я под общий смех.

      Вечером мы выбрались в город. Первый выход я решил устроить вместе с парнями, не хотел оставлять их одних с Громовым. Мы и так с Габи видели их только на репетиции и на выступлении и так вот сразу обособляться мне казалось было бы не очень красиво. Тем более, что в отличие от них, я знал, что мы проводим последние дни вместе. Возвращаться в полк я не собирался.

      - Солнце моё, как ты думаешь, в чём мне лучше пойти? - спросил я Габи держа в руках цивильный пиджак и китель. - Если бы мы шли только с тобой вдвоём, вопросов не было бы. Но мы идём все вместе и выделяться как-то не очень красиво будет, ты не находишь? Я уж не говорю, о том, что я не имею права надевать человеческую одежду по уставу.

      - А зачем тогда ты спрашиваешь? - задала резонный вопрос Габи, отвлекаясь от зеркала. - Конечно иди в военной форме! Тем более, что ты идёшь в ней, возможно в последний раз.

      - Ты, как всегда права! - пожал я плечами. - И чтобы я без тебя делал?

      - Сидел бы сейчас в своём полку! - показала язычок Габи и снова повернулась к зеркалу.

      - Ха! - я даже удивился. - А ты опять права! Выбраться из ресторана ГДО было бы очень затруднительно! Как бы мы хорошо ни играли! Вот я тебе всегда говорю, что ты - мой ангел спаситель! И я тебя должен срочно отблагодарить!

      - Не сейчас, Сашик! - запищала Габриэль в моих объятиях. - Я уже оделась и сделала прическу!

      - Я тебя потом сам одену!

      - Ага! - возмутилась Габи. - Когда ты это делал? Ты вон себе не знаешь, что одеть, а уж в моей одежде совсем запутаешься!

      - Да что ж это такое! - возмутился я. - Ты кругом права! Ладно, тогда я, пожалуй, буду оттачивать мастерство в раздевании, ты согласна, радость моя?

      - Вот в этом ты достиг уже больших успехов, - кивнула Габи. - Но расти тебе ещё есть куда!

      - Так, фройлян, вы сейчас договоритесь до того, что мы никуда не пойдём, а я займусь повышением своего мастерства!

      - Ну что ж, - задумчиво ответила Габриэль. - Возможно это было бы лучшим решением...

      - Чтооо?! Ну, Габи, сама виновата! Я ...

     В этот момент звякнул колокольчик у двери.

      - Вот всегда ты так, наобещаешь... - разочарованно протянула Габи и не выдержав засмеялась.

     За дверью стоял уже знакомый водитель Арнольда:

      - Добрый вечер, фройлян Габриэль, добрый вечер, герр Александр! - парень слегка наклонил голову. - У меня минивэн, я отвезу вас и ваших друзей в центр города и буду там сопровождать.

      - Отлично! - сказал я, впуская его в гостиную. - Извините, как к вам обращаться?

      - Марк. И можно на "ты".

      - Договорились! Мы уже готовы, да радость души моей?

      - Да, мой верный рыцарь!

     Парень не выдержал и улыбнулся.

     

      Мы подкатили к отелю, где жили члены советской делегации и через служащего вызвали парней и Громова.

      - Сань, нам выдали суточные, - поздоровавшись со мной, сразу же сообщил Виталий. - Я хотел и твою долю взять, но тот упитанный, с которым ты поскубался, сказал, чтобы ты сам к нему подошёл. Говорил я тебе - не лезь в бутылку! Вот теперь он отыграется!

      - И много дали? - мне стало интересно.

      - Целых десять дойч марок! - гордо ответил Виталя. - Это настоящие, западные, не то, что в полку получаем!

      - Да уж, вы настоящие богатеи! - усмехнулся я.

      - Ну а чо?! - возмутился Виталий. - Я думал, вообще "за так" будем играть! В ГДО же играем за хавчик. А тут такая еда, да ещё и деньги дают! Он сказал, что каждый день будем получать по червончику, представь?! Ты сейчас пойдешь к нему или...?

      - Да ну, ещё чего?! Только настроение портить! - отмахнулся я. - Поехали! Потом разберёмся...

     Я не стал ему говорить, что деньги у нас с Габриэль есть.

      Всю дорогу парни крутили головами и смотрели во все глаза в окна автомобиля. Да уж, я их прекрасно понимал! Даже впервые оказавшись в ГДР, бледной копии Федеративной Германии меня, после родной станицы, поражали многие вещи, о существовании которых я даже не подозревал, а что уж говорить о ФРГ!

      Марк нашёл место для парковки нашего минивэна и мы не спеша двинулись по центральной улице Бонна. Сам город хоть и был столицей республики, что по нашим представлениям должно было бы быть чем-то огромным, типа Москвы, оказался совсем небольшим и компактным. Уже темнело, но было ещё не поздно, поэтому улицы были заполнены людьми, некоторые из которых спешили по магазинам, чтобы сделать необходимые покупки на выходные, в то время как другие, пользуясь прекрасной майской погодой - просто прогуливались.

      - Мать честная! - выдохнул в восхищении Женька Мордасов остановившись возле витрины продуктового магазина. - Это всё сыр?! А разве бывает столько сортов?

      - Бывает, Жека, бывает! - усмехнулся я. - Ещё и больше бывает! Только ты реагируйте спокойнее, а то люди подумают, что ты кроме плавленного сырка "Дружба" ничего в жизни не видел!

     - И правильно подумают! - пробурчал он, но уже потише.

     Для меня картина была привычной, хотя, по логике я тоже должен был удивляться и восхищаться, но что-то мне было лень это изображать. Поэтому я больше рассматривал здания, автомобили, которые мне казались настоящим ретро и, конечно людей, одетых по последней моде, но для меня это была глубокая старина. Почти все встречные мужчины и женщины обращали на нашу компанию повышенное внимание - уж больно пёстрая она была по составу: шесть молодых парней в невиданной униформе, непрерывно вертящие головами, солидный мужчина сурового вида в костюме, молодой спортивного вида парень, сканирующий пространство вокруг серыми внимательными глазами и девушка ангельской красоты, идущая под руку с самым молоденьким солдатом.

      - Солнце моё, посмотри какой собор! - мы вышли на площадь перед кафедральным собором Бонна. - Как он тебе? Не хочешь ли посетить его?

      - Сейчас? - Габи посмотрела на собор, потом на меня.

      - Нет, чуть попозже, - ответил я и добавил, наблюдая за реакцией: - В свадебном платье!

      Габи даже остановилась уставившись на меня широко распахнутыми глазами. Потом, неожиданно для меня она покраснела и сморщив носик застенчиво улыбнулась. Картина была настолько трогательная, что я крепче прижал её к себе и прошептал на ушко:

      - Радость ты моя, как же я тебя люблю!

     Габи взглянула на меня повлажневшими глазами ответила одними губами:

      - Я тебя тоже! Сильно-сильно!

      Парни сделали вид, что с интересом рассматривают шпили собора и им не до нас.

     Особого впечатления Бонн на меня не произвел, хотя и был я здесь впервые. В прошлой жизни я видел города и более красивые и размером гораздо больше, но моим однополчанам всё очень нравилось и они неустанно крутили головами.

      - О, а это что?! - привлёк моё внимание возглас Жени Мордасова, стоящего возле ярко освещенной афиши.

     Мы подтянулись поближе и все парни одновременно повернулись к нам с Габриэль.

      - Это когда вы успели? - удивлённо спросил Виталий.

     Я заглянул ему за спину и понял причину недоумения.

     Под освещённым изнутри стеклом были размещены афиши фестиваля с фотографиями участников. Центральное место занимали сразу четыре наших фото. На одном были запечатлены все мы вместе, ещё фотографом из Ризы , во время выступления в Югендпалас. А вот на трёх других красовались мы с Габи на фоне танка в полку, со всеми этими знаками "виктория", сердечек и даже с плакатиком " Нет войне".

      - А что, хорошо получилось! - наклонив голову разглядывая фотографии, ответил я.

      - Так это в полку! Смотрите, вон сбоку, наша студия! - разглядел Серёга Сараев. - Ну, молодой, ты и шустрый!

      - Так а чего тормозить? - пожал я плечами.- Зато реклама какая классная получилась!

     Громов только хмыкнул.

      - Извините, а можно взять у вас автограф? - услышал я робкий голос за спиной и обернувшись увидел совсем молоденьких парня и девушку. Парень держался чуть позади своей подруги, а девушка оглядев всю нашу компанию остановила взгляд на Габриэль. А она посмотрела на меня.

     - Да у нас с собой ничего нет! - развёл я руками и обернулся к парням.

      - А вот на этом фото! - торопливо ответила девушка протягивая фотографию, на которой мы с Габи изображаем два скреплённых сердечка. Интересно, уже успели напечатать!

      - У меня есть авторучка! - Жека достал из внутреннего кармана шариковую ручку, только что приобретенную в магазинчике сувениров. - Как раз попробуем в деле.

     - Ну что, Габи, твой первый автограф! - я взял фотографию, Женькину авторучку и протянул Габриэль.

     - Первый я дала тебе! - лукаво улыбнулась она, принимая из моих рук фото.

     - Там было больше, чем автограф, солнце моё, я хорошо помню!

     - А на что положить фотографию? - Габи огляделась вокруг, но ничего подходящего рядом не было.

     - Давай на мне! - я согнул спину подставляя её Габи. - Только не проткни меня насквозь. Я твой темперамент знаю!

      - Болтун! - Габи прихлопнула меня по спине и быстро подписала фотографию и протянула её вместе с авторучкой мне.

      - Давай на моей! - Жека подставил спину мне.

     Я напряг свои познания в немецком и вывел: " Liebe und Glück. Alexander. Wind of Change".

      - Что такое "либе" я знаю, - сказал Сергей Сараев, заглядывая мне через плечо. - А "глюк", что такое?

      - Счастье. - ответил я, передавая ему фото и авторучку.

      - Найн! - девушка остановила меня. - Только ваши автографы с Габриэль, пожалуйста! У меня есть другое фото всей группы!

     Она достала из сумочки общее фото нашей группы и протянула его:

     - Здесь, пожалуйста подпишите все. - и улыбнувшись застенчиво, добавила. - Битте!

      Фото было достаточно большим и нам удалось каждому расписаться под собственным изображением.

      - Данке шён! - расцвела улыбкой девушка. - У вас такие замечательные песни, а Габриэль поёт так, что я не могла сдержаться и тоже расплакалась!

      - А вы будете ещё выступать? - спросил парень. - Хочу позвать своих друзей.

      - Да, мы выступаем каждый день, но почти всегда с разными песнями. - мне пришлось отвечать одному, так как парни, расписавшись на фотографии, устранились от дальнейшего действа, не понимая, чего ещё хотят эти молодые немцы.

      - Здорово! - обрадовался парень. - Я слышал по радио, что вы запишите пластинку в ФРГ, обязательно куплю её!

      Я искоса глянул на парней, но никто из них даже не старался понять разговор, что меня вполне устраивало. Только Громов слегка удивлённо приподнял брови. Ну что ж, товарищ полковник, это не единственный сюрприз для вас.

      Мы попрощались с парочкой и пошли дальше. Настроение у парней поднялось.

      Гуляя, мы чуть было не прошли мимо, как нам показалось обычного дома, но Марк, впервые за всё время нарушив молчание вдруг сказал:

     - Дом- музей Бетховена.

     И замолчав, продолжил так же посматривать по сторонам.

     - Дом-музей? - переспросил я, посмотрев на Габриэль. - Он здесь родился или только жил, какое-то время?

     - Родился. - кивнула Габи.- И жил, конечно.

     - Тот самый Бетховен? - спросил Юра Богданович.

     - Другого у немцев нет, извини. - ответил я.

     - Да и одного такого хватит! - хмыкнул Юра.

     - Может зайдём? - неуверенно спросил Виталий. - Всё -таки, Бетховен. А мы здесь больше никогда не будем.

     - А есть там чего смотреть? - спросил Сергей. - Габриэль, ты не знаешь?

     - Я конечно же в нём не была, - ответила Габи. - Нам только немного рассказывали на уроках музыки. Кажется, там ничего особенного нет: рукописи, последнее фортепиано. Лучше спросить у Марка.

     Я собрался было уже это сделать, но в этот момент услышал за спиной громкий шепот:

      - Да, это они!

      Обернувшись я увидел двух девушек. Одна, помладше, ничего особенного из себя не представляла, а вот вторая, лет 19-20 была настоящей красавицей!

      - Добрый вечер! - сразу же поздоровалась красотка, как только мы повернулись. - А вы ведь та самая группа из Советского союза, что сегодня играла во Фрайцайтпарке?

      Я сделал паузу, но так как никто из парней не понял вопроса произнесенного по-немецки, Громов наверняка посчитал, что это к нему не относится, а Марк вообще был посторонним человеком, я слегка кивнув, ответил:

      - Да, мы та самая группа - Wind of Change . Любуемся вашим городом!

      - Ой, как здорово! - красавица быстро шагнула вперёд и оказалась совсем близко от меня. Я сразу уловил тонкий аромат отличных духов, а от самой девушки прямо струилась сексуальная энергия. - А вы не могли бы дать мне автограф?

      Потом она вспомнила о подруге и добавила: - Нам с подругой. Меня зовут Эрика, а её - Лори.

     Говоря всё это она не отрывала взгляда от меня, буквально гипнотизируя.

      - Да у нас нет с собой ничего, на чём можно было бы писать. - я обернулся к Габи, как бы предлагая ей подтвердить мои слова и увидел, как она слегка напряглась.

     - А что ей надо? - Женька оказался рядом, поедая глазами красавицу.

     - Да то же самое - автограф! А я говорю, что не на чем писать. - ответил я ему.

     - Может у неё что-нибудь есть? - сказал Женька и достав свою авторучку протянул её мне.

     - Отлично! - улыбнулась Эрика, обнажив прекрасные, невероятной белизны зубы. - Авторучки хватит. Напишите мне на колготках, я их сохраню!

      С этими словами она подтянула вверх свою и так короткую мини-юбку, открывая прекрасное бедро на всю длину. Взоры всех парней скрестились на открывшейся красоте. Краем глаза я заметил, что даже Громов смотрит не отрываясь и Марк на какое-то время отвлекся от сканирования окружающего пространства и мельком глянул вниз, на ноги девушки. И я их понимал: удержаться было трудно! У меня самого неведомая сила потянула глаза вниз и потребовались определенные усилия, чтобы вернуть их в горизонтальное положение и то, только потому что я почувствовал - Габи смотрит на меня...

      - Жека, ну пиши, чего ты мне её даёшь? - среагировал я, надеясь, что пауза была не слишком долгой.

     - Так она вроде как у тебя просит... - неуверенно сказал Жека.

     - Давай-давай! - подбодрил я. - Она у всех просит.

     Прозвучало это как -то двусмысленно...

      - У меня есть блокнот! - остановил Женьку Громов, когда тот уже потянулся обеими руками к ноге красотки. Руки Жеки застыли в нескольких миллиметрах от такой соблазнительной красоты и он с трудом преодолев искушение, потянул их назад. Эрика, увидев блокнот в руках Громова, попыталась было отказаться от такого выхода из ситуации:

      - Нет-нет! Лучше на колготках! - ослепительно улыбаясь замотала она головой и ещё ближе подвинула бедро к нам. Интересно, парни там не забыли, что иногда нужно дышать? А то попадают тут в обморок..

      - Не нужно, фройлян! - твёрдо сказал Громов. - Ребята напишут вам в блокноте. Давай, Мордасов, пиши, авторучка же у тебя.

      Женька не глядя взял блокнот и написал чего-то в нем, без особого энтузиазма. И так же, не глядя, протянул его себе за спину. Но никто не спешил взять его. Я оглядел всю нашу компанию и чуть не расхохотался - такая живописная была картина! Парни так и не смогли победить в себе древний инстинкт и продолжали пялиться на ноги Эрики, которая "забыла" опустить юбку и убрать выставленную вперёд ногу. Я обернулся к Габриэль, чтобы поделиться своим весельем от ситуации, но наткнулся на внимательный взгляд её глаз, продолжающих смотреть на меня.

      - Солнышко, ты так долго смотришь на меня, что можно подумать ты уже соскучилась! - наклонившись к ней поближе, тихо сказал я и улыбнулся. Но Габи впервые не ответила на мою улыбку, а перевела глаза на Эрику.

      Побродив ещё какое-то время по городу, мы сделали круг и вернулись к припаркованном минивэну.

     Марк завёз парней и быстро домчал нас к дому Арнольда.

      Мы попрощались с ним и зашли в дом. Я закрыл дверь и прошёл в гостиную вслед за Габи. Всю дорогу домой она не проронила не слова, упорно думая о чём -то. Я догнал её на середине гостиной, взял за плечи и развернув к себе, молча начал целовать. Габи только подставляла губы, но обычного ответа я не дождался.

     Тогда я усадил её на диван, сел рядом и обнимая за плечи, сказал просто:

     - Ну, давай, моя хорошая, говори! Я слушаю!

     - А что говорить? - спросила она, не поднимая глаз.

     - Так, Габи, ну-ка посмотри на меня! - сказал я твёрдо и дождался, когда она хоть и нехотя подняла на меня глаза.

     В них я не увидел ни весёлых бесенят, ни нежности, ни радости - только печаль.

     - Ууу, моя хорошая, что-то мне твоё настроение совсем не нравится! Давай, выкладывай, всё, что у тебя на душе. Помнишь, мы с тобой договорились и дали друг другу слово, что всегда будем разговаривать друг с другом? Все непонятки, проблемы, сомнения и прочее - говорить без страха быть не понятым. Но если ты это забыла, то я тебе ещё раз напомню: мне ты можешь говорить абсолютно всё! Даже то, что может быть постеснялась или побоялась сказать маме или отцу. Я всегда тебя пойму и поддержу! А теперь - поцелуй меня и расскажи всё! Давай!

      Габи смотрела на меня несколько секунд, потом медленно потянулась ко мне и я, дождавшись когда она сама коснулась своими губами моих, крепко обнял её и сначала нежно и легко, а потом всё с большим жаром, стал целовать.

     Когда, наконец мы оторвались друг от друга рядом была совсем другая Габи - такая привычная, моя девочка!

      - Вот такая ты мне нравишься намного больше! - улыбнулся я. - Видишь, как легко какие-то "страшные и неразрешимые" проблемы вдруг оказываются полной ерундой? Хочешь рассказать, что с тобой было? Ну, чтобы до конца понять...

      - Эта Эрика... - произнесла первые слова за весь вечер после той встречи, Габи и замолчала, подбирая слова. - Я просто испугалась, как такие девушки действуют на вас, на мужчин! Они ведь все как загипнотизированные стали! Даже твой полковник и тот смотрел на её ноги! Даже ты, хоть и меньше других, но тоже смотрел. Да-да, смотрел! Я же видела! И я просто подумала.... Нет, это само получилось, как будто мне кто-то это сказал, шепнул на ухо: а если бы меня там не было? Если бы никого не было и вы были бы вдвоём? И не на площади, а где -нибудь, не знаю, в какой -то комнате! Что бы тогда могло произойти? И она не только бы задрала юбку, а вообще её сняла? Вообще всё сняла! Она ведь это сделает легко, я же видела, как она смотрела на тебя, я просто чувствовала это!

     Габи замолчала. Румянец выступил на её щеках, глаза были широко распахнуты и до того она была прекрасна в этот момент, что я просто залюбовался и даже на мгновение забыл что именно она мне только что говорила.

      - Почему ты молчишь? - в её глазах снова зажглась тревога.

     - Ой, извини, солнышко! - поспешил я объяснить. - Я просто ни о чем думать не могу, когда вот так смотрю на тебя! Только не подумай, что я пытаюсь избежать ответа и заговариваю тебе зубы, как говорят у нас. Это действительно так! И ты не только красивая девушка, ты ещё очень умная, причём, не по годам, поэтому это сочетание просто сводит меня с ума! А насчёт Эрики - ты права! Это просто смерть для мужчины. Она ведь с любым могла сделать всё, что угодно, останься они наедине. Да что там наедине, даже если бы не было одного Громова, она могла увести за собой всю компанию и те пошли бы за ней, как за волшебной дудочкой из сказки.

     - И ты тоже? - вставила Габи.

     - Честно? Да, скорее всего и я тоже! Но тот я - молодой Сашка Любимов из моей прошлой жизни. Но я сегодняшний, я ведь не пацан восемнадцатилетний, я прожил долгую жизнь и знаю цену не только внешней красоте, но и красоте внутренней. А внутренняя красота стоит гораздо больше, потому, что с годами внешняя обязательно исчезнет, а вот внутренняя не только не станет меньше, а наоборот - наберёт мудрости! Понимаешь, да? Тебя судьба одарила сразу двумя очень важными вещами для женщины: красотой внешней и внутренней. Не будем лукавить - любого мужчину сначала привлекает красота внешняя. Так уж мы устроены, так мы запрограммированы, даже можно сказать. Женщины это чувствуют и знают, поэтому столько внимания уделяют своему внешнему виду. Просто для того, чтобы привлечь внимание противоположного пола. И заметь, даже когда женщина уже заполучила себе своего мужчину и счастлива в браке, она продолжает себя всячески приукрашивать. И отнюдь не только для своего мужчины, а для всех остальных. Хотя, казалось бы, зачем ей это сейчас? Сезон охоты закончился! Вон она, законная добыча, лежит на диване и пиво пьёт!

     При этих словах Габи сделала большие глаза и расхохоталась!

     - Ну, а что ты смеёшься? Так оно и есть, если говорить о сухом остатке. - усмехнулся я, довольный, что она совсем оттаяла. - И ты меня привлекла вначале именно своей внешностью. Нет, не в этот раз, а в той, первой моей жизни. Я заметил красивую девушку и захотел просто оказаться рядом. Я ведь тогда даже не знал, говоришь ли ты на русском и не думал о том, как мы будем общаться. Просто твой женский магнит захватил меня и потащил к себе. Но дальше начинает действовать твоя внутренняя сущность. И если она подходит мужчине, складывается пара. На какое время? Это уже зависит от многих факторов, но начальные - именно эти два. В этой жизни у нас с тобой было всё проще и быстрее. Когда я увидел тебя вновь, сработали оба фактора одновременно: внешняя красота подействовала как магнит, а внутреннюю я просто сразу вспомнил. Мне не нужны были долгие встречи, чтобы узнать тебя. Я тебя уже знал и новая любовь буквально свела меня с ума! Это было похоже на взрыв чувств внутри, который выплеснулся наружу, поэтому и ты с нашей первой встречи не смогла остаться равнодушной. Ты сама рассказывала мне, что с тобой творилось.

     - Да, я помню... - тихо сказала Габи, глядя на меня сияющими глазами.

     - А что же делать некрасивым девушкам? - после некоторого молчания, спросила Габи. - На них никто не обращает внимания, никто не зовёт на свидания, даже на танцах не приглашают! Я иногда из-за этого и отказывала парням на танцах, потому что мне было обидно за других девушек.

     - Да, некрасивым тяжелее найти себе пару, - согласился я. - Но знаешь, мне кажется, что у них и меньше семейных драм. Ведь если такая девушка наконец встречает парня, который сумел рассмотреть её внутреннюю красоту и полюбить её, он не смотрит на сторону, когда она с годами теряет свою красоту. Просто потому, что терять особенно и нечего, как это не цинично звучит. Я вспоминаю одну такую девушку из прошлой жизни. Это была школьная подруга моей жены. Когда мы впервые пришли к ней в гости, меня поразило, насколько она была некрасива: конопатая, с редкими рыжими волосами и невзрачными чертами лица. Но уже через несколько минут общения я снова был поражен - на этот раз её умом и эрудицией! У нее была большая личная библиотека, что по тем временам тотального дефицита было большой редкостью и ценностью. Она перечитала целую кучу книг, о которых я даже не слышал. Ну да, у неё было много свободного времени, ведь её никто не звал ни на прогулки, ни на танцы, ни в кино. И она была великолепная рассказчица! Её можно было слушать часами. А я в то время был настоящим экспертом в современной музыке, учился в университете и вел там же дискотеку, на которой рассказывал о творчестве разных групп. И таким вот образом у нас получился жгучий взаимный интерес: она мне рассказывала о книгах и давала их читать, а я рассказывал о музыке и дарил ей записи групп, которые она не могла больше нигде получить. Этот интерес был настолько сильным, что моя жена быстро порвала многолетнюю дружбу с лучшей подругой из-за ревности. Потому что я уже к концу первой встречи абсолютно не замечал её некрасивость. А с каждой новой, всё больше очаровывался ею. Так что, у каждого своя судьба, но шанс даётся каждому. И далеко не все красавицы имеют счастливую жизнь. Очень многие настолько теряются в толпе поклонников, что не успевают ни понять их, не полюбить одного единственного и выходят замуж " по расчету" - за достаток. Наивно полагая, что в шикарном доме и в богатых нарядах, она уж точно будет счастлива! Не с каким же нибудь слесарем ей пытаться наладить жизнь и годами добиваться благополучия, когда оно уже сейчас есть, стоит только сказать "Да" нужному жениху! А потом получают депрессии, скандалы, разводы. Я не знаю, почему так устраивают судьбы Небеса. Наверняка в этом есть смысл, но большинство людей просто никогда не задумываются над этим. Вот тебе повезло, ты встретила такого замечательного человека как я и будешь счастлива, а каково остальным бедняжкам? - закончил я с совершенно серьёзным лицом. Габи даже сразу не поняла и какое-то время смотрела на меня, видимо обдумывая эту мою "глубокую" мысль. А потом вдруг кинулась на меня и повалив на диван со смехом сказала:

     - Задавака ты мой любимый! Как же хорошо, что я и вправду тебя встретила! Совершенно не представляю на твоём месте кого-то другого! Таких ведь больше нет!

     - Так я и говорю, что ты своего счастья не понимаешь! - смеясь прижал я её к себе.

     - Очень даже понимаю! - совершенно серьезно сказала вдруг Габи. - Поэтому я так испугалась сегодня!

      - Да ты же моя хорошая! - я поцеловал её в складочку на лбу. - Я тебе разве не говорил, что ты можешь быть абсолютно спокойна! Ты для меня навсегда будешь единственной любимой женщиной. Да, я понимаю, что так говорят миллионы мужчин, а потом многие из них спокойно изменяют своим любимым. Но некоторые на это неспособны. Я не знал, к каким из этих двух категорий мужчин я принадлежу. Но моя прошлая жизнь мне всё показала. Поэтому сейчас я говорю тебе не просто слова, которые ты ждёшь, а самую настоящую правду. Я не могу изменить любимой женщине. Просто не способен. Даже, если в какой -то момент между нами есть проблемы и я сильно на неё обижен. "Назло" я не могу изменить. Проверено жизнью. Но это только до тех пор, пока есть любовь. А когда любовь умерла - нет и измены. Измена - это ведь предательство любви. А если любовь уже убита, то и предавать нечего.

     Габи слушала очень внимательно, не отрывая от меня глаза. Я легко коснулся её губ и улыбнувшись сказал:

     - Пока ты смотришь на меня такими глазами, глазами полными любви, я тебя ни за что не обману. Такую любовь невозможно предать! И не просто из жалости или из благодарности. Просто я так устроен, что для того, чтобы моя любовь жила и не умерла, ей нужна ответная любовь. Не знаю, может и у других так, я сейчас говорю только о себе. Потому что это я познал на примере собственной жизни. Знаешь, есть такая поговорка: если бы молодость знала, если бы старость могла? Мне кажется она как раз о том, о чём мы с тобой сейчас говорим. Когда человек прожил свою жизнь и узнал себя до конца, он понимает, как нужно было ему поступать, чтобы случилось так и не случилось эдак. Но время ушло и ничего уже не изменишь. А у меня сейчас есть уникальная возможность прожить жизнь, не совершая тех ошибок, которые убивали мою любовь и любовь дорогих мне людей. Поэтому я и прошу тебя, солнце ты моё ясное - помни, что я тебя люблю больше всего на свете и люби, меня, пожалуйста, а то я просто умру!

     - Сашулечка мой золотой ! - Габи взяла моё лицо обеими ладонями. - Я тебя правда, очень -очень люблю! И хочу любить тебя всегда, всю жизнь! А если тебе вдруг станет не хватать моей любви, ты мне сразу говори, хорошо? Я не хочу, чтобы твоя любовь ко мне умерла!

     - А ты обещай мне, что обо всех своих вот таких мыслях и сомнениях будешь говорить сразу, а не ждать, когда я спрошу. Может так случиться, что я не замечу твоё состояние, хотя это почти невероятно, но всё -таки. Потому что в подобных ситуациях очень важно сразу же разобраться, не затягивая или откладывая на потом. Даже такие вроде бы безобидные мысли, какие были у тебя они подтачивают твою любовь, вызывают сомнения, а это ни тебе, ни мне не нужно! Договорились?

      - Ну я не виновата, оно как-то само получилось! - наморщив носик извиняющимся тоном ответила Габи. - Но я постараюсь, чтобы больше так не думать.

      -Да, это может получится невольно и ты действительно будешь в этом не виновата! Твоя ошибка - дальше обдумывать эту появившуюся без твоего разрешения мысль! Начинать строить варианты, типа тех, о которых ты мне сказала:" А что было бы!?..." А ничего не было бы! Возьми сразу и спроси:" Сашулечка, а что бы ты сделал?..." Понимаешь?

      - Прям так и спросить?

      - Прям так! И обязательно слово "Сашулечка"! Ну или, " дорогой, любимый" - на твой выбор. Сама увидишь, что твой вопрос будет выглядеть совсем по иному и возможно мне и отвечать на него не придётся: ты поймёшь, что он просто глупый! Ревность должна укреплять отношения, а не разрушать их. Мы же с тобой об этом говорили. Я тебя ревную, поэтому стараюсь любить тебя так, чтобы ни у кого другого не было бы никаких шансов.

     - А я тебя хорошо люблю? - Габи спросила и с некоторым напряжением ждала ответа.

     - Нууу, я что-то уже и забыл, как ты меня любишь, - задумчиво ответил я. - Можно было бы и напомнить, как ты думаешь?

     Совсем уже поздно к нам заехала Рут Брандт, предварительно позвонив по телефону и спросив разрешения.

     - Ребята, какие вы молодцы! - восторженно заговорила она сразу же после поцелуев с Габи и со мной. - Вот честно скажу - не ожидала! Я всегда скептически относилась к популярной музыке, уж слишком она легковесна! Но то, что делаете вы - это что-то невероятное! Габи, какой у тебя голос! А сколько неподдельных, искренних чувств в твоём пении! Я даже всплакнула вместе с тобой!

     Глаза Рут сияли и сама она не могла усидеть спокойно на месте, оживлённо жестикулируя и закатывая глаза.

     - Саша, насчёт игры на гитаре ничего сказать не могу, тут я мало чего понимаю, но некоторые твои мелодии слезу выжимали. Но поразительно другое: как мне сказали, почти все песни, которые вы исполняете, написал ты?! Это просто невероятно! Как такое возможно?!

     - Рут, так причина сидит рядом с тобой! - улыбнулся я её горячности и кивнул на совсем смутившуюся от похвал Габриэль. - Вот этот ангел не только вдохновил меня, но и сам принял непосредственное участие - все тексты на немецком писала она, а английские мы сочиняли вместе.

     А ведь действительно, сама собой возникла мысль, если бы Габриэль не существовало и я оказался в своём прошлом, вряд ли бы я занялся музыкой. Скорее всего бросился бы в политику, ну и стал бы конечно обеспеченным человеком. Очень обеспеченным! Но для этого нужно было бы как-то бежать на Запад или сидеть и ждать Перестройки...

     - Вам нужно как можно скорее записать пластинку! - решительно сказала Рут. - В её успехе я не сомневаюсь ни на йоту!

     - Мы с Габи уже подписали предварительный контракт с Полидором, ещё в ГДР. Так что, как только закончится фестиваль - сразу в студию!

     - Отлично! - обрадовалась Рут. - А то я хотела предложить вам свою помощь в переговорах. Но раз это вопрос решённый, значит осталось решить ваш вопрос с регистрацией брака. Я уже успела переговорить в мэрии и конечно же никаких проблем не возникло, особенно когда бургомистр услышал, что свидетелями будем мы с Вилли. Теперь только слово за вами!

     - А какое слово? - не понял я.

     - Когда вы хотите регистрироваться. - пояснил Рут. - Это можно сделать в любой день и даже в любой час.

     Я посмотрел на порозовевшую Габриэль.

     - Ну что, солнышко моё, вот и подошла к концу твоя вольная жизнь, - сказал я, любуясь её смущенным и ставшим ещё более прекрасным личиком.- Но, у тебя ещё есть возможность отказаться.

     - И не надейся! - шутливо ответила Габи. - Вот прямо завтра и пойдём!

     - Ура, не передумала! - я сгрёб её в охапку.- Только завтра вряд-ли получится...

     Я помнил, что завтра Вилли Брандт обещал устроить мне встречу с Никсоном, машина должна прийти за мной в одиннадцать. Сколько может продлиться сама встреча? Час? Полтора? Потом обед, а в три мы уже должны быть во Фрайцайтпарке...

     - Ты так долго думаешь, что Габи действительно может передумать! - пошутила Рут.

     - Я просто вспоминал, есть ли завтра хоть один час свободный...

     - Ради такой девушки ты должен забросить все дела! - решительно сказала Рут, но тут же добавила: - Тогда давайте ориентироваться на послезавтра, но завтра уточним. В мэрии нас примут в любой день и час!

     - Отлично! И огромное вам спасибо, Рут! - прижал я руку к сердцу.

     

     Уже перед самым сном Габи набрала номер родителей.

     - Мам, пап, добрый вечер! У нас с Сашей всё хорошо, он тут рядом!

     - Добрый вечер фрау Марта и герр Клаус! - прислонившись к голове Габи, сказал я в трубку.

     - Добрый вечер, дети мои! - услышал я голос будущей тёщи. - Очень рада, что у вас всё прекрасно! Мы смотрели ваше выступление. И не только мы - весь дом! Уже заходили соседи - поздравляли!

     - Да у нас вся школа собиралась смотреть! - встрял Тобиас. - Представляю сколько завтра будет разговоров!

     - Привет, Тоби! - сказал я ему. - Ну что, помнишь я тебе говорил, что сестра твоя станет звездой? А ты сомневался...

     - Ну, дайте же и мне хоть слово вставить! - послышался откуда -то издалека голос Клауса. - Габриэль, Саша, я очень, очень рад за вас! Я конечно слушал много раз запись вашего выступления, но на концерте было что-то просто фантастическое! Саша, я, как отец, хочу сказать тебе особенное спасибо за дочь! За всё! Ну ты, понимаешь о чём я. За то, какой она стала! Ну, приедите - поговорим! Удачи вам!

     - Спасибо, Клаус! - я сильнее прижался к Габи, обняв её. - Спасибо за такую дочь! Это такое сокровище, за которое я буду вечно вам с Мартой обязан!

     Сказав это я тут же ощутил на щеке губы Габриэль.

     - Ну, мы, наверное закончим на этом, а то Габи целоваться хочет!

     - Ну, Саш! - теперь я ощутил довольно чувствительный шлепок пониже спины.

     

     

     * * *

     На второй день фестиваля прибыла вся правительственная делегация Советского союза во главе с Генеральным секретарём Леонидом Ильичем Брежневым. Об этом мы узнали из утренних репортажей по телевидению. Сидя за столом и наслаждаясь прекрасным кофе, я всмотрелся в лицо Генсека. Несмотря на перелёт, выглядел он достаточно бодрым, уверенно спустился по трапу и сразу полез целоваться с канцлером Вилли Брандтом, который встречал его на аэродроме.

     - А почему он целуется? - сморшила носик Габи. - У вас так принято? Но я не видела, чтобы ты целовался с остальными музыкантами.

     - Этого мне только не хватало ! - в ужасе воскликнул я. - Слава богу, мне есть с кем целоваться! Причем, в неограниченных количествах!

     Я снова взглянул на экран и увидел спускающегося по трапу Хонеккера. Вид у него был не очень уверенный и держал он себя как бедный родственник на празднике. По всему видно было, что разговор у него с Леонидом Ильичем был далеко не из приятных. Интересно, а когда самолёт Брежнева делал остановку в Берлине и Хонеккер его встречал, они тоже целовались или на этот раз Леонид Ильич отказал ему в любви? Но то, что он привёз этого мерзавца в Бонн - хороший знак! Значит он действительно настроен серьёзно на переговоры с Западом об улучшении отношений и готов сдать своего другана по коммунизму, по которому тюрьма давно плачет. Сам Леонид Ильич тоже не пай-мальчик и с ним разговор тоже будет начистоту и без дураков, но, насколько мне удалось его просканировать, ещё не всё потеряно и он вполне вменяем.

     Ровно в одиннадцать за мной прибыла машина от канцлера.

     - Солнышко, не скучай без меня! - сказал я, целуя Габи. - Я постараюсь побыстрее.

     - Не беспокойся обо мне и делай всё, как надо. Не спеши! - удивила меня Габи своей серьёзностью. А я вспомнил, что она даже не спросила куда и зачем я еду.

     - Спасибо, милая! Ты лучшая девушка на свете! Я тебя люблю!

     - И я - тебя! - эхом ответила Габи.

     Я даже не заметил куда и как долго меня везли, погруженный в мысли о предстоящем разговоре, очнувшись только когда автомобиль плавно въехал в распахнувшиеся ворота и прошуршав по дорожке из крупного красного песка, остановился у входа в белый особняк окружённый пышной растительностью. Парень, ехавший рядом с водителем, быстро вышел из машины и не дав мне самому открыть дверь, распахнул её. Интересно, какие инструкции насчёт меня он получил и что думает, оказывая такие знаки внимания совсем молоденькому пацану? Я не успел ещё полностью выбраться из авто, когда дверь дома отворилась и на пороге появился спортивного вида молодой человек, с цепким взглядом.

     - Добро пожаловать, мистер Александр! - произнес он с явным американским акцентом. - Мистер президент ждёт Вас.

     - Добрый день! - ответил я. - Спасибо.

     Парень жестом предложил мне войти в дом. Снова коридор с богатой отделкой, как в доме канцлера, резная дверь, уютная гостиная, уставленная по периметру полками с книгами. Я только переступил порог, как отворилась другая дверь и в комнату вошёл Никсон. Его я помнил хорошо.

     - Добрый день, Александр! - поздоровался Никсон немного рокочущим баритоном. - Зови меня просто Ричард.

     - Добрый день, Ричард! - ответил я, ничуть не удивившись его словам.

     Никсон был квакером - последователем очень интересной ветви протестантизма. Одним из догматов которой было то, что все люди равны, независимо от их положения или общественного статуса. Поэтому они всегда и со всеми были на "ты", будь это простой столяр или хоть сам король. Обосновывали они это тем, что в каждом человеке скрыта частица бога - "внутренний свет", поэтому придуманные людьми титулы и звания, на самом деле ничего не стоят. Значение имеет только внутренний божественный свет. Поэтому, кстати, у них не было церквей и тем более священников. Каждый человек сам, напрямую общается с богом и никакие посредники ему не нужны. Тут я был с ними полностью согласен.

     - Присаживайся! - Никсон жестом показал на кожаное кресло возле низкого столика из красного дерева. - Что будешь пить?

     - Мартини, пожалуйста. - сказал я, проваливаясь в удобное мягкое кресло.

     - Честно скажу, что Вилли меня очень удивил рассказом о тебе. - начал разговор президент. - По телефону он вообще отказался сказать что-либо конкретное, повторяя только, что дело чрезвычайно важное. И если бы я не знал его, то вообще никуда бы не полетел. Он не говорил много, оставляя все объяснения тебе, но и того, что он мне поведал, хватило бы на целый фантастический роман. Поэтому, извини, я буду откровенным. Конечно, та информация, которую ты передал Брандту просто потрясающая и я понимаю восторги Вилли, которого она спасла. Но мне хотелось бы получить собственные доказательства. Такой уж я человек, что даже абсолютно доверяя канцлеру, хочу убедиться лично. Можешь ли ты сообщить мне какие-то факты из моей жизни, которые не известны широкой публике? Любые, на твой выбор!

     Я был готов к такому повороту и заранее, ещё дома, в спокойной обстановке сосредоточился и постарался выудить из инфо поля что-нибудь интересное.

     - В начале 1971 года, точнее, 27 апреля, ты получил известие из Китая, о том, что премьер-министр Чжоу Энлай приветствует визит специального посланника президента США в Пекин. Но этот визит необходимо было провести в абсолютной тайне. И ты со своим ближайшим соратником госсекретарем Генри Киссинджером разработали и провели секретную операцию. В начале июля того же года, Киссинджер вылетел во Вьетнам, где шла война, для консультаций. На обратном пути он заехал в Пакистан и там, неожиданно у него разболелся живот. Да, обычная отмазка у школьников, вы не стали придумывать чего-то экзотического. С больным животом Киссинджер должен был оставаться в постели и таким образом он изолировался от прессы. На самом деле он, на самолёте пакистанского президента Яхья тайно вылетел в Китай, где и встретился с премьер-министром.

     - Какое кодовое слово мы придумали для оповещения, если поездка увенчается успехом? - перебил меня Никсон.

     - Эврика. - без заминки ответил я. - И его тебе передал помощник Киссинджера 11 июля. А уже 15 июля ты сделал заявление по телевидению, что собираешься в Пекин.

     - А имя помощника не помнишь?

     - Конечно помню, - улыбнулся я. - Потому что узнал его только сегодня утром - Александр Хейг. Хороший политик. Он будет Верховным главнокомандующим объединёнными вооружёнными силами в Европе. Ты уже сейчас обсуждаешь его кандидатуру со своими советниками и в следующем году назначишь его на эту должность. Позже он будет Государственным секретарем в администрации президента Рональда Рейгана. Да, бывшего киноактера.

     Никсон пожевал губами и сказал:

     - Ну что ж, звучит убедительно! Эти подробности знали только мы трое. Ну, ещё президент Пакистана частично был посвящён в эту операцию. Но он знал только о самом факте тайного перелёта в Китай. И о Хейге всё верно. Вопрос с назначением практически решён.

     - Могу рассказать о случае из твоей жизни, о котором, кроме тебя знает только твоя жена Пэт. - предложил я. - В случае с визитом в Китай Киссинджера, теоретически имелась возможность утечки, хотя и ничтожно малая. А вот то, что произошло между тобой и Пэт у неё дома летом 1938 года знаете только вы оба.

     - Ты имеешь ввиду... - медленно проговорил Ричард пристально глядя мне в глаза.

     - Да, когда вы разучивали роль для спектакля в любительском театре, в котором вы познакомились и играли. - закончил я за него. - Ответ Пэт, на твои настойчивые ухаживания, скажем так, был настолько "звонким", что ты сразу понял - это твоя женщина!

     Никсон хмыкнул и машинально потёр щёку, а поймав мой взгляд, вдруг улыбнулся и тряхнув головой сказал:

     - Убедил! Так что ты хотел мне сообщить?

     - Мне есть много чего тебе рассказать, Ричард, - начал я, подбирая слова. - Но сейчас самое главное спасти тебя от импичмента.

     - А он будет? - сверля меня взглядом, спросил Никсон.

     - Думаю, да. - ответил я. - Через год начнётся процесс и почти со стопроцентной вероятностью тебе объявят импичмент.

     - Вилли говорил, что ты предсказал все события с абсолютной точностью, а сейчас говоришь, что "почти точно объявят".

     - Дело в том, что президент США Ричард Никсон, не стал дожидаться вынесения импичмента, понимая его неизбежность и сам подал в отставку 9 августа 1974 года. Поэтому остаётся, пусть и мизерный шанс, что импичмент могли и не объявить.

     - Ты говоришь обо мне в третьем лице? - приподнял брови Никсон.

     - Я говорю о президенте Никсоне из моей реальности. - ответил я и вкратце пересказал свою историю. - Поэтому у тебя в этой действительности есть все шансы избежать отставки.

     - Значит тебя вернули... - Никсон постарался подобрать правильное слово. - Вернули, как бы назад, чтобы изменить историю?

     - Я думаю - да! - согласился я. - Я могу помочь вам, лидерам ведущих стран, спасти цивилизацию. Потому что после глобальной ядерной войны, если Человечество и не будет истреблено полностью, то от него останутся только разрозненные небольшие группы людей, в разных уголках планеты на развалинах. Какая уж тут цивилизация!?

     - А скажи... - медленно произнес Никсон, внимательно глядя на меня и я понял, что он спросит. - Там, между твоей смертью и возвращением на Землю, ты видел кого-нибудь?

     - Нет. Никого. - покачал я головой. - Только яркий свет. Но со мной говорили. Вернее я мог задавать вопросы и получал на них ответы. Они как бы звучали у меня в голове, а не приходили извне, как бывает при обычном разговоре.

     В глазах Никсона зажглись огоньки. Всё, что я ему говорил, соответствовало их учению: божественный свет, общение напрямую с Высшим разумом, причём происходит оно именно внутри самого человека. Никакого тебе бородатого дедушки на облаке! И даже то, что для спасения всего Человечества выбрали меня, простого человека, тоже укладывается в их доктрину: все люди равны и с каждым может случиться "озарение" и он станет, тем, кто будет проводить волю бога!

     - Что я должен сделать, чтобы избежать импичмента? - спросил Ричард и в голосе его не было ни тени сомнения, что я дам ему правильный совет.

     - Прежде всего нужно немедленно уничтожить все аудиозаписи, которые ведутся по твоему указанию в Белом доме. Все, до единой! Потому что никаких доказательств того, что взломщики, вломившиеся в отель Уотергейт, в штаб-квартиру демократов, действовали по твоему приказу или хотя бы с твоего ведома, ни ФБР, ни спецпрокурор не найдут! А основные обвинения выдвинутые против тебя будут заключаться в том, что ты препятствовал правосудию. Ты приказал ЦРУ и ФБР затормозить расследование. И весь этот разговор был записан на плёнку! Бога ради, Ричард - зачем?! А когда прокурор потребует предоставить эти плёнки ты откажешься.

     - Конечно! - воскликнул Никсон. - Какое они имеют право требовать это у меня? У президента Соединённых штатов!

     - Ну вот это и представят как препятствование расследованию. - пожал я плечами. - В прессе, твои враги - демократы, поднимут вой. В конгрессе, те же демократы начнут полоскать твоё имя. И ты сам поймёшь, что тебе не усидеть в президентском кресле. Поэтому, немедля уничтожь все записи! Тогда тебе не нужно будет идти против решения Верховного суда и страна никогда не услышит эти записи, которые отвернут от тебя миллионы американцев. Но это не всё. Информацию о расследовании сливает заместитель директора ФБР Марк Фелт. Да-да, он руководит группой по расследованию и он же тайно передаёт всю информацию двум журналистам "Вашингтон пост" Бобу Вудворду и Карлу Бернстайну.

     - Сволочь! - выругался Никсон. И помолчав, спросил: - Значит, ты считаешь, что ещё не всё потеряно?

     - Уверен, Ричард! - твердо ответил я. - Я знаю, что ты не был причастен к Уотергейту и если бы не эти плёнки, на которых ты приказываешь тормозить расследование, чтобы спасти своих соратников, у твоих врагов ничего бы не вышло. Уничтожь их, убери Фелта и пусть ковыряются!

     - Хорошо! - принял решение Никсон. - А что ты знаешь о моей внешней политике? Вернее, о политике того, другого Никсона из твоей жизни?

     - Она была успешной! - без тени сомнения сказал я. - Именно поэтому я и хочу, чтобы ты оставался президентом Соединённых штатов. Вы с Брежневым только что заключили первый договор об ограничении стратегических ядерных вооружений, а Вилли Брандт с тем же Леонидом Ильичем начинают процесс разрядки в Европе. Если вы трое объедините свои усилия и избежите тех ошибок, которые были допущены в моём времени, то, возможно удастся изменить ход истории и сохранить мир на Земле, да и саму Землю вместе с Человечеством.

     - Ты думаешь это возможно?

     - Конечно! Ведь у вас троих есть неоспоримое преимущество перед вашими двойниками в параллельной вселенной: вы можете учесть их ошибки и сделать всё так, как необходимо. Но об этом нам лучше поговорить всем вместе.

     - Ок, я согласен! - Никсон поднял свой бокал с виски. - Благодарю тебя за этот визит! И за успех!

     Мы выпили, но, вопреки моему ожиданию, что Никсон встанет и попрощается, он остался сидеть в кресле о чём -то думая. Затем он взглянул на меня и решившись, задал вопрос:

     - Как мне сказал Вилли, ты сейчас служишь в советской армии?

     Я молча кивнул.

     - И ты собираешься продолжить службу?

     - Нет, конечно. - я отрицательно качнул головой. Значит Брандт ничего ему не сказал. Уважает моё личное пространство. - Я остаюсь в ФРГ вместе с моей невестой.

     - О! Правильное решение! - Никсон одобрительно поджал губы. - Но как отнесётся к этому твоё государство? Брежнев, например. Он же прилетает? Или уже прилетел?

     - Я постараюсь объяснить ему, что мне лучше пожить в Европе. По-крайней мере сейчас. Может несколько месяцев, а дальше видно будет.

     - А не хотел бы побывать в Америке? - после секундной паузы спросил Никсон, внимательно глядя на меня.

     - Очень бы хотел и всегда мечтал! Но в прошлой жизни так и не получилось.

     - Ну так в чём проблема? - президенту явно понравился мой ответ.- Сейчас нет никаких препятствий этому. Я приглашаю вас с невестой посетить мою страну.

     - Спасибо большое, Ричард! - прижал я руку к груди. - С превеликим удовольствием приеду в вашу великую страну. Вот сейчас закончим тут оформление всех формальностей, тогда можно и в гости.

     - Формальности? Ты имеешь ввиду получение права на жительство в ФРГ?

     - Нет, этот вопрос уже решен - канцлер дал мне гражданство ФРГ. Мы сейчас хотим зарегистрировать брак с моей девушкой, чтобы не было уже ничего незаконченного.

     - Уже дал гражданство?! - поднял брови Никсон. - В первый же день! Вот это хватка! Уважаю! Но я ведь тоже могу дать тебе гражданство, закон это разрешает! Почему бы тебе не иметь ещё одно?

     - Абсолютно ничего не имею против этого! - улыбнулся я. - Но, честно говоря, я, когда ехал в ФРГ на фестиваль, даже и мечтать не мог ни о чём подобным!

     - Значит этот вопрос считай решённым! - слегка прихлопнул рукой Никсон по подлокотнику кресла. - Если мы начинаем такие сложные и важные процессы в мире, участие в которых будет просто необходимым для тебя, то нужно максимально упростить твоё передвижение по крайней мере между нашими тремя странами! А наличие американского гражданства очень поможет в этом. Ну, мы этот вопрос решим, когда соберёмся все вместе.

     А ведь он прав! Если три лидера таких государств как США, СССР и ФРГ дадут мне гарантии неприкосновенности, все мои возможные непонятки с родиной по поводу "не возвращения" решаются!

     - Спасибо большое, Ричард! Это действительно было бы решением всех проблем! Я как-то и не подумал об этом.

     - Хорошо, тогда до скорой встречи!

     Никсон поднялся, я - вслед за ним.

     - Надеюсь на плодотворное сотрудничество!

     Мы обменялись крепкими рукопожатиями и президент проводил меня до автомобиля.

      Арнольд прислал вместо себя своего шофёра-телохранителя, будучи, видимо занятым в организации встречи Генсека, но Марк ещё быстрее, чем его шеф, домчал нас до главной сцены фестиваля.

      В честь приезда советской делегации, в этот день организаторами фестиваля было решено выпустить советских артистов по максимуму. На сцене и около неё толпились Людмила Зыкина, Гелена Великанова, весь ансамбль Советской армии. Немного в стороне стоял Магомаев с какой -то молодой женщиной. Завидев нас с Габи, Муслим энергично замахал рукой. Мы подошли.

      - Здравствуйте Габриэль, привет земляк! - Магомаев пожал мне руку. - Хочу вас познакомить с моей давней подругой и коллегой - Ларисой Мондрус. Габриэль, конечно её не знает, а ты, Саша должен был видеть её на "Голубых огоньках".

      - Здравствуйте, Лариса! - я пожал протянутую мне руку. - Конечно помню! А песня " Билет в детство" у меня одна из самых любимых ещё с детства!

      - Вот как?! - мило улыбнулась Мондрус. - Очень приятно! А мне Муслим с самого утра все уши прожужал о вас. Я, к сожалению не видела вашего выступления, мы прилетели поздно вечером, но если такой человек, как Магомаев восхищается вами, значит это что-то действительно выдающееся! Он говорит, что вы автор всех песен?

      - Да это Габриэль виновата! - улыбнулся я. - Я бы может так и играл на танцах в гарнизонном доме офицеров " песни советских композиторов", но вот, по несчастью, влюбился без памяти, а серенад никаких не знаю - пришлось самому сочинять!

     Магомаев с Мондрус расхохотались, а Габи смутилась, но посмотрела на меня благодарными глазами.

      - Муслим успел рассказать, что вы не только сами серенады для вашей любимой пели, но и её заставили? - улыбаясь сказала Лариса.

     Я не успел ответить, Габи меня опередила:

     - А разве можно было устоять перед таким мужчиной? Пришлось и мне петь ему в ответ!

      Я в изумлении посмотрел на неё, никак не ожидая такой смелости. А Лариса и Муслим переглянулись и Мондрус, покачав головой, сказала:

      - Ну, такой творческий союз не может не породить шедевры. Очень рада за вас и с нетерпением жду вашего выступления.

      - А я - вашего! - ответил я. - Будете "Билет в детство" исполнять?

      - Обязательно! - блеснула улыбкой Лариса. - И могу сказать вам по секрету, я хочу спеть здесь много того, чего мне не дают петь там!

     Лариса кивнула куда-то в сторону, где, как она полагала, находится Советский союз.

     - А может не надо, Лариса? - став вдруг серьёзным спросил Муслим. - Тебя и так заклевали эти чинуши из Минкульта, как никого другого! Зачем тебе лишние скандалы? Тебя уже отлучили от телеэфиров, запретили гастроли даже в социалистические страны. Да какие там гастроли, если ты даже сольные концерты давать не можешь, только в сборных солянках участвуешь! Как тебя сюда пустили - ума не приложу! Я когда тебя увидел - глазам своим не поверил!

     - Не пустили бы, конечно! - горько усмехнулась Мондрус. - Но, говорят устроители прислали список артистов, которых они хотят видеть на фестивале, причём список этот был из самой канцелярии Вилли Брандта! - понизив голос сказала певица. - В любом другом случае не видать мне было заграницы уже никогда!

     - Так зачем ты хочешь дразнить этих... - Муслим не нашел приличного слова и просто махнул рукой.

     - А надоело, Муслим! - вздохнула Мондрус. - Ну сколько можно терпеть издевательства этих тупых бездарей, которые возомнили о себе черт знает что и считают, что они имеют право указывать любому артисту как и что ему петь, как стоять на сцене, что одевать, какую прическу, черт возьми! - делать! С меня хватит! Пусть запрещают, но я зато от души хлопну дверью! Говорят, что телевидение ФРГ транслирует все выступления, так что, как говорится: " На миру и смерть красна!"

     Я мало что помнил о жизни певицы и её творчестве. " Билет в детство" была единственная песня, которая осталась у меня памяти и которая мне действительно нравилась, потому что песня это была американской группы Easy Riders. После Мондрус её пела Эдита Пьеха и все советские слушатели как и я, думали, что эта песня, конечно же советских композиторов. Уже совсем взрослым я услышал американский оригинал и он, естественно был на голову лучше исполнения и Мондрус и Пьехи.

     - А вы приехали вместе со своим мужем? - спросил я.

     - Да, - удивилась Лариса. - А вы знаете Эгила?

     - Нет, конечно, я просто так спросил. - я не стал распространяться о своих знаниях, тем более, что мало чего помнил. Но то, что Лариса Мондрус вместе со свои мужем Эгилом Шварцем эмигрируют из СССР, помнил. И было это в 1973 году. Значит решила "хлопнуть дверью"...

     - Саша, так ты сыграешь соло в моих песнях? - Муслим решил переменить тему.

     - Конечно, мы же договорились! - кивнул я и набравшись наглости добавил: - И если разрешите, даже спою пару куплетов. Для контраста.

     - Ну, если ты так хочешь... - Магомаев был явно удивлён и скорее всего не очень доволен, но возражать не стал.

     Наша группа выступала в этот день последней, что было понятно: днём зрители состояли в основном из публики постарше, а также чиновников разных рангов разных стран. Молодёжь подтягивалась ближе к вечеру. Я поневоле прослушал всех советских артистов. Всех их я знал по прошлой жизни, но слушал впервые, потому что заставить меня тогда слушать этот отстой не смог ни один преподаватель ни в музыкальной школе, ни в музучилище. А вот теперь приходилось, хотя мы в основном болтали между собой, да перекидывались несколькими словами с другими артистами, ждущими своего выхода. Впечатление, конечно было не ахти....

     - Ой, она поёт нашу песню! - воскликнула Габи, когда Гелена Великанова запела знаменитые "Ландыши".

     - Это не наша песня, солнышко, - улыбнулся я. - Я же тебе говорил, что это старая песня, а мы просто её осовременили, ну и текст на немецком ты написала. И как тебе её исполнение?

     Габи состроила гримаску и посмотрела нам меня как бы извиняясь.

     - Не нравится? - рассмеялся я.

     - Как-то она поёт не так! По- старому, что ли?... - попыталась объяснить Габи. - И на месте стоит, как памятник. А это же веселая песня!

     - А вот мы им всем и покажем, как её нужно петь!- подмигнул я ей.

     - А вы тоже исполняете эту песню? - спросила Мондрус. Оказывается она всё слышала.

     - Да, только мы её адаптировали под немецкую публику и Габи написала текст на немецком.

     - Саша, следующие мы! - подошёл ко мне Магомаев. - " Синяя вечность".

     - Моя любимая! - кивнул я. - Вы пойте, как обычно, а как закончите - продолжу я.

     - Ну, смотри! - Муслим недоверчиво покрутил головой. - Музыкантов хоть предупреди!

     - Обязательно, Муслим Магометович, не беспокойтесь! - беспечно улыбнулся я. -Тут такие профи сидят, что для них это семечки!

     - Семечки? Ну-ну...

     Зыкина закончила петь свою неизменную и самую, наверное знаменитую песню " Течёт река Волга", раскланялась под довольно громкие аплодисменты и с достоинством неся свою мощную фигуру, уплыла со сцены. Музыканты стали открывать ноты новой песни, а я подошёл к уже знакомому ударнику:

     - Жорж, как только певец закончит и дирижёр даст отмашку оркестру, ты делаешь длинный брек по всей своей установке и я вступаю на гитаре в долю.

     - Не проблема, Алекс! - улыбнулся в бороду Жорж. - С тобой интересно играть, всегда что-то новое придумаешь! А то я бы уже сдох здесь от скуки от некоторых "шедевров"!

     - Потерпи немного, скоро мы выйдем! - подмигнул я ему и пошёл к дирижёру предупредить об изменениях.

     Муслим запел и у меня мурашки побежали от макушки до самых пяток! Такой голосище! Я вспомнил, что после его смерти, читал что-то об уникальности его тембра. Даже не идеальные записи, которые мы слушали в юности, никого не могли оставить равнодушным, а тут - живое выступление и вот он - всего в шаге от меня! Песня была просто замечательная, но очень короткая и я решил слегка это дело поправить. Когда Муслим дошёл до финала и отгремел последний аккорд, я повернулся к Жоржу и после его длинного прохода по всем барабанам взрывным, "Гарри муровским" звуком на Гибсоне начал соло, сначала просто повторив мелодию песни, а дальше полез в дебри импровизации. Всласть отыграв соло, я неожиданно для всех запел третий, несуществующий куплет:

      Вслед за звездою, в синюю вечность,

      Сердце готово сорваться в полёт.

      Сердце так верит, в радость и встречу,

      Верит, что море любит и ждёт.

     Краем глаза я увидел широко открытые в изумлении глаза Магомаева и с трудом подавил в себе желание исполнить припев в его первоначальном виде, который нравился Муслиму, но из-за опасения цензуры был им изменён. А были там такие слова:

      О, море, море, грудью о скалы,

      Ты разбиваешь и горе и боль.

      Море, возьми меня в дальние страны,

      В дальние страны, к любимой Ассоль!

     На мой взгляд ничего здесь провокационного или, тем более, антисоветского не было, но всё -таки Магомаев выбрал более нейтральный вариант:

      О море, море, преданным скалам

      Ты ненадолго подаришь прибой.

      Море, возьми меня, в дальние дали

      Парусом алым, вместе с собой!

     Ну да, советскому артисту негоже мечтать о дальних странах. Мечтай только о наших далях, вон они у нас какие - до самой Колымы!

     Снова небольшое соло и ещё один, четвертый куплет:

      Звучным призывом песня над морем.

      Ей откликается пенный прибой.

      Песню уносит, с чайками споря,

      В синюю вечность, голос живой!

     Пел я конечно совсем не так как Магомаев, но упорные занятия с Ключным и набирающий мощь голос был тоже не плох, хоть и совсем в другом диапазоне.

     - Ну, Александр удивил ты меня! - Муслим не мог прийти в себя после того, как мы оказались за кулисами. - Соло, конечно отличное, но добавить два куплета вот так играючи к песне, над которой мы долго бились, это просто невероятно! Что я тебе говорил, Лариса!? - повернулся он к Мондрус.

     - Да, мне понравилось! - улыбнулась Лариса. - И манера игры на гитаре!... - она закатила глаза. - Ничего подобного не слышала!

     - Да это что! - отмахнулся Муслим. - Это только разминка для него. Вот послушаешь их песни, сама себе не поверишь!

     - Муслим Магометович, ну я же не сейчас эти два куплета сочинил, - возразил я. - Мне ваша песня ещё со школьных лет нравилась, но очень уж она короткая! Вот я мучился-мучился и дописал кое-что.

     Магомаев только покрутил головой.

     Когда подошла наша очередь, уже совсем стемнело и публики явно прибавилось. Как только мы вышли на сцену сразу раздались аплодисменты и радостные крики - видимо успех нашего вчерашнего выступления успел распространиться среди жителей Бонна. Вопреки моим ожиданиям пришло больше не только молодёжи, но и старшего поколения тоже.

     - Начнём с "Поворота"? - Виталий подошёл ко мне. - Заведём сразу публику!

     Сегодня от вчерашнего волнения у парней не осталось и следа, теперь они видели, что нравятся публике и на фоне таких знаменитых артистов из Союза как Зыкина, Великанова или Мондрус смотрятся уж точно не хуже!

     - Поехали! - я дал отмашку грифом гитары и мощный ритм " Поворота" сразу же сорвал с места всю молодежь в парке! Мы и сами не стояли столбами рядом с грациозно танцующей Габриэль. А вот за кулисами застыли в изумлении все советские певцы. Я их прекрасно понимал: ничего подобного на советской эстраде того времени представить было невозможно! Даже, если бы они и дошли до такой манеры исполнения, никто им подобного "морального разложения" не позволил бы.

      Позади крутой поворот

      Позади обманчивый лёд

      Позади холод в груди

      Позади

     Ожидаемые овации, свист и радостные крики публики...

     Я подхватил аккордеон и подмигнул Габриэль:

     - Ну-ка, покажем как нужно петь "Ландыши"!

     Габи в ответ задорно улыбнулась:

     - Ты только мне во-время плечо подставь!

     - Я весь в твоём распоряжении!

     - Это потом!

     Габи запела на немецком и буквально со второй строчки сотни голосов подхватили:

     Shöne Blumen in der Nacht.

     А когда мы дошли до припева, тут уж весь парк в тысячи глоток запел:

      Karl-Marx-Stadt, Karl-Marx-Stadt,

      Du bist die Stadt roter Blumen.

     Во время моего проигрыша на аккордеоне Габи превзошла себя и так задорно выплясывала на сцене, что удивила даже меня. Представляю, что испытывали члены советской делегации!

      И вот - эффектный финал! Пассаж на аккордеоне, Габи делает оборот на одной ноге, при этом юбка поднимается так, что её стройные ножки видны почти до самых трусиков и наконец - падает мне на плечо, кокетливо сгибая ногу в колене. Публика неистовствует, а я оглядываюсь на Муслима и рядом с ним стоящих Ларису Мондрус и Гелену Великанову. Лариса изо всех сил аплодирует, широко улыбаясь и говорит что-то Муслиму, а вот Великанова смотрит изумлённо - осуждающе. Ну понятно: облико морале...

     Мы играем ещё одну быструю: " Синий иней", на русском и английском. И как-то сегодня всё получается на ура! То ли у парней прошёл мандраж первого дня, то ли публика очень уж поддерживала и заражала нас своим весельем, но глаза у парней горели как у влюблённого на первом свидании!

     Затем мы даём немного передохнуть публике и станцевать медленный танец под любимую песню Габи "Зимний сон" и завершаем наше выступление "Мадонной".

     Но как только ведущий объявляет, что на сегодня выступления закончены, весь парк взрывается свистом и криками несогласия. Мы, отключив шнуры от инструментов и раскланявшись, поворачиваемся, чтобы уйти за кулисы, но настоящий рёв публики останавливает нас.

     - One more time! One more time! - начинают скандировать зрители. Мы нерешительно переглядываемся, не зная что делать. На танцах в таких случаях, нас долго упрашивать не приходится, но тут вроде как есть программа и нам было сказано, что играем мы только пять песен. Это и так больше, чем исполнял любой артист из Союза, но народ требует большего.

     Наконец из-за кулис появляется Пол и идёт ко мне:

     - Саша, можете сыграть ещё немного? Хотя бы пару песен! - спрашивает с извиняющейся улыбкой. - Это будет оплачено сверх вашего гонорара.

     - Что?! - удивляюсь я. - Какого гонорара? Нам разве за это должны ещё и платить?

     Габи удивлённо смотрит на меня и Виталий подходит ближе:

     - Чего там, Сань?

     - Просит ещё сыграть и говорить что будет сверхурочная оплата.

     - Чего?! - у Виталия наверное такой же вид как у меня.

     - Так вы сыграете? - напоминает о себе Пол. - Размер оплаты обговорим потом. Я думаю, вы будете довольны.

     - Ладно, Пол, поговорим позже, - киваю я. - Конечно, сыграем! И можем не пару песен, а больше!

     - Это было бы замечательно! - расцветает Пол. - Спасибо!

     Мы возвращаемся по местам, втыкаем шнуры в инструменты и публика, поняв, что мы не уходим, радостно вопит.

     - Давайте сразу Hand's Up! - предлагаю я. - Пусть сразу пар выпустят!

     Юра быстренько переключает тембр на органе делая звук как у шарманки, кивает нам, что готов и мы начинаем незапланированную часть выступления. Народ разом срывается с места и весь Фрайцайтпарк превращается в огромную танцевальную площадку!

     Одну за другой мы играем наши забойные вещи и молодежь откровенно скучавшая на выступлениях Зыкиной, Великановой и даже Ларисы Мондрус, которая в отличие от других советских певцов пыталась петь не так официально, как требовали "компетентные товарищи", сейчас отрывалась по полной! Я встретился глазами с Муслимом и он, покачав головой, показал оттопыренный вверх большой палец

     - Габи, а споёшь " Любовь похожую на сон", не устала? - спросил я после Cherry Lady.

     - Спою! - просто ответила Габи. - Я совсем не устала!

     - Тогда давай, как на Восьмое марта, помнишь? С моим соло и ты вступаешь одна!

     - Конечно помню! - улыбается она. - Разве я могу забыть тот вечер?

     Я не сразу понимаю, что она имеет в виду, но мягкий свет в её глазах будит во мне воспоминания.

     - Я тебя люблю, солнышко! - говорю я подойдя к ней совсем близко.

     - И я - тебя! - отвечает она и озорно улыбаясь добавляет: - Я сейчас это в песне всем расскажу!

     И ей это удалось! Песня прозвучала просто потрясающе! Один из куплетов Габи перевела на немецкий, но так как трудно было попасть в размер строк она их просто проговорила и получилось очень здорово. Немецкая публика не только наслаждалась мелодией и её голосом, но и понимала о чём эта песня. Шквал аплодисментов был наградой. Лариса Мондрус стояла с широко открытыми глазами, Муслим, аплодируя, говорил ей что-то, но трудно было понять, слышит ли она его.

     - И как, после этой девочки, выходить на сцену? - справившись, наконец с шоком, говорит она Магомаеву.

     Мы сматывали шнуры, когда к нам подошёл Пол.

     - Огромное вам спасибо, ребята! - прижал он руку к груди. - Я думал это будет самый скучный день фестиваля. Извините, но артисты, которых привезли из Советского союза это что-то... - он скорчил кислую мину. - Только один Магомаев, конечно соответствует лучшим мировым стандартам, а остальные.... Но вы спасли положение - публика в полном восторге! Ну, вы сами видели. Теперь об оплате...

     - Подожди, Пол! - вставил я. - А что, артистам положены гонорары за выступления?

     - Ну а как же, Саша!? - Пол искренне удивился. - А разве бывает по-другому?

     - Бывает, Пол, бывает...

     - Мы ведь уже заплатили вам за первый день выступления, - продолжил Пол. - Почему тогда ты сейчас удивляешься?

     - Сань, чего там? - влез Виталий с вопросом.

     - Он говорит, что нам заплатили за вчерашнее выступление.

     - Ya, naturlich! - блеснул знанием немецкого Виталий и добавил с гордостью. - Zehn Mark!

     - Чтооо?! - глаза Пола полезли на лоб. - Как это, десять марок? Каждому участнику вашей группы заплатили по четыре тысячи марок за участие в фестивале - четыреста марок за день выступления! Конечно, это не большие деньги, но это как бы фестиваль политической направленности, а за гастроли совсем другие расценки. К тому же, вы ещё малоизвестная группа.

     - Сань? - Виталий требовательно смотрел на меня.

     - Вот даже и не знаю, говорить тебе или нет? - нерешительно ответил я ему. - Ты получил четыре тысячи марок, как и каждый из нас. Проверь карманы, может завалились за подкладку? Неужели потерял?! Аааа! Я знаю - это тот откормленный товарищ вытащил их у тебя!

     - Хорош, хохмить, я серьезно спрашиваю! - Виталий, кажется всерьёз обиделся.

     - Какие уж тут хохмы, Виталь? - скривился я. Остальные парни подтянулись к нам, привлечённые видимо нашей бурной беседой. - Пол говорит, что каждому из нас заплатили по четыре тысячи Дойче марок - по четыреста за каждый день фестиваля. Извиняется, что мало, оказывается на подобных фестивалях платят очень немного!

     - Чтооо?!

     - Ни фига себе!...

     - Чо, блин, правда что ли?

     - Офигеть...

     Пол молча переводил глаза на каждого, высказавшегося.

     - Саша, что-то не так? - наконец спросил он меня.

     - Ну ты сам слышал, что им заплатили вчера только десять марок. - пожал я плечами.

     - И тебе?!

     - Мне вообще не заплатили, - усмехнулся я. - За плохое поведение.

     - И Габриэль?

     - О, спасибо, что напомнил, Пол! - обрадовался я. - Свои деньги я вряд ли вырву у "заботливых чиновников", а вот за деньги Габи я поборюсь!

     Я вспомнил, что в Советском союзе никому из артистов за зарубежные гастроли гонорары не полагались вообще! Всю валюту, что они зарабатывали забирало родное государство. Артистам платили только мизерные суточные, типа тех, что получили парни. Поэтому все, кто ехал на гастроли набирали с собой всё, что можно было продать хотя бы за центы - черную икру, водку, матрёшки. И вдобавок набивали чемоданы гречкой, тушёнкой, колбасой, чтобы питаться в номере отеля этой снедью, а суточные пускали на подарки, аппаратуру, шмотки. Но Габи не была гражданкой СССР и на неё "законный грабёж" не распространялся.

     - Я заплачу вам сейчас по двести марок, - сказал Пол. - Это из резервного фонда на всякие непредвиденные расходы, которым распоряжаюсь я лично. А гонорары прошли по другим статьям, извините.

     С этими словами он достал пухлую пачку Дойче марок и быстро раздал каждому по несколько банкнот. В этот момент из-за кулисы вышел Громов.

     - Какие -то проблемы? - спросил он подходя и задержал взгляд на деньгах в руках Женьки. - А это что за деньги?

     - Родину прода... - начал было я шутку, но вовремя остановился. - Степан Афанасьевич, кстати о деньгах. На каком основании наши шустрые деятели присвоили гонорар Габриэль? Ну ладно мы, люди государевы, так сказать, и ни на что права не имеем. Но она гражданка другой страны, не хорошо получается.

     - Александр, ты знаешь, что эти вопросы не в моей компетенции.

     Громов в присутствии посторонних всегда разговаривал со мной в официальной манере.

     - Я знаю, Степан Афанасьевич, поэтому прошу вас, как нашего старшего товарища, помочь в решении этого вопроса. - я тоже перешёл на казённый язык.

     - Не могу ничего обещать, - не очень охотно ответил полковник. - Но постараюсь выяснить.

     - Постарайтесь, пожалуйста, - меня слегка задел его ответ. - А то не дай бог, это выяснит кто-нибудь из репортёров. Вы же знаете, какие они пронырливые. Представляете какой скандал будет? Какой вой поднимут продажные буржуазные газеты, чтобы облить грязью наше самое справедливое социалистическое государство!

     Я выдержал взгляд Громова. Да пошли они все! Эти розовощёкие лощённые комсомольские и партийные деятели направо и налево швыряются деньгами, которые не заработали, а мы ещё должны перед ними пресмыкаться и молчать в тряпочку.

     - Да, и мой червонец тоже зажали! Пусть отдадут по-хорошему. - я решил не уступать даже в малом.

     - Хорошо, я думаю мы решим этот вопрос. - сухо ответил Громов. Я удержался от комментария.

     - Саша, ну зачем ты с ним ругаешься? - прошептала Габи, когда Громов так же быстро ушел, как и появился.

     - А я разве ругался, радость моя? - улыбнулся я. - Но твои деньги я этим дармоедам не отдам. Хватит им и тех, которые они присвоили у всех остальных артистов. Представляешь, сколько Германия заплатила Магомаеву, он ведь котируется намного выше нас или всему ансамблю песни и пляски? А зачем, спрашивается? Они их всё равно не увидят!

     - Но они все молчат, а ты - нет! А если они тебе за это что-нибудь сделают?

     - А что они мне могут сделать, солнце моё? Я теперь - гражданин Федеративной республики, ты забыла? Конечно я бы тоже молчал, если бы мне нужно было возвращаться в полк, но мы с тобой остаёмся здесь. Поэтому я могу говорить всё, что хочу. А деньги твои тебе очень даже пригодятся! И совсем скоро!

     - Зачем? - не поняла Габи.

     - А ты собралась в собор идти в мини-юбке? - с непроницаемым лицом спросил я.

     - В собор? - переспросила Габи и тут же смущённо заулыбалась.

     - Вооот! - назидательно поднял я указательный палец. - Ты слушай меня, не пропадёшь! Ну, скажи - "Болтун"!

     - Болтун! - послушно повторила Габи и закинув руки мне на шею поцеловала, прижавшись всем телом.

      - Значит это ты и есть, тот самый то ли прорицатель, то ли предсказатель? - таким знакомым мне голосом, но пока ещё без знаменитого причмокивания, спросил Генеральный секретарь.

      - Я тот самый, Леонид Ильич, только ни прорицатель, ни предсказатель. - ответил я, устроившись в кресле по другую сторону от кофейного столика.

      - Да? - слегка приподнял свои знаменитые брови Брежнев. - А мне доложили, что ты можешь предсказать мне будущее. Вот и канцлер это говорил и убеждал поговорить с тобой.

      - Будущее я вам рассказать могу, - слегка наклонил я голову. - Причём, и ваше личное и всей страны, которой вы руководите. Только это не предсказание или гадание, а самая настоящая реальность, которая случится обязательно, если вы продолжите жить и управлять так, как делаете это сейчас.

      - Ты так говоришь, как будто тебе не нравится, как я управляю!

      - Ну, если говорить на чистоту, - я посмотрел Генсеку прямо в глаза. - Не нравится! Потому, что тот курс, который выбран вами и вашими коллегами по Политбюро приведёт страну к краху!

      - Что значит, к краху?! - Брежнев даже выпрямил спину, как будто собрался вскочить с кресла. Но в его состоянии, это было уже очень затруднительно.

      - А то и значит, - спокойно ответил я. - Был Советский союз и не станет его. Развалиться!

      - Ты что такое несёшь?! - теперь уже по-настоящему, взбеленился Леонид Ильич. - Советская власть установлена навсегда!

      - Ага, - кивнул я. - Только это "навсегда" закончится через 18 лет.

      - И что ж, я на это буду спокойно смотреть? - с напором сказал Брежнев. - А вместе со мной и всё Политбюро?

      - Нет, смотреть вы не будете, потому что из могилы у Кремлевской стены много не увидишь. - покачал я головой. - И Политбюро к тому времени существовать не будет.

      - Это мне Вилли значит какого-то антисоветчика подсунул! - Брежнев оглянулся по привычке, но за спиной никого не оказалось. Я поставил необходимым условием разговор с глазу- на-глаз. Лишние уши мне были не нужны.

      - Леонид Ильич, что-то наш разговор пошёл немного не по тому руслу, по какому следует. - остановил я его. - Вы действительно воспринимаете меня как очередного сумасшедшего предсказателя, да ещё и антисоветчика. А я, хоть и антисоветчик, но не предсказатель и совсем не мальчишка, которого вы видите перед собой. Я старше Вас, хоть и не намного. И прожил гораздо дальше, если можно так сказать, чем Вы. Вы действительно умрёте 10 ноября 1982 года. Я как раз закончил в том году университет и меня сразу взяли на работу в школу завучем по воспитательной работе. И так случилось, что моё первое общешкольное мероприятие оказалось траурным митингом по случаю Вашей смерти, так что хорошо помню тот день. А через 9 лет после Вас умрёт и Советский союз, несмотря на все попытки продлить ему жизнь. Но не попытка возврата к сталинским методам руководства Андроповым, ни реформы Горбачёва имевшими целью придать социализму " человеческое лицо" успехом не увенчались.

      - Постой, Юрий будет после меня Генеральным секретарём? - Брежнев сразу забыл, что только что не верил ни единому моему слову.

      - Да, Леонид Ильич, он очень сильно этого хочет! - кивнул я.- Так сильно, что всеми силами толкает Вас в могилу.

      - Что?! - Брежнев подался вперёд, вонзив в меня взгляд.

      - Хотите убедиться? - спросил я. - Это сделать очень легко. И, пожалуй, с этого и надо было начинать, чтобы не тратить впустую время на "верю -не верю"!

      - И как же ты это сделаешь? - усмехнулся Генсек. - Расскажешь какую -нибудь байку, как Вилли? Только меня на мякине не проведёшь! Я пустой болтовне не верю!

      - Да нет, я говорить ничего не буду, - я пожал плечами. - Пусть она сама расскажет.

      - Кто - она?

      - Любовь ваша последняя, - спокойно ответил я. - Нина Александровна Коровякова. Вы же её с собой и сюда привезли? Ни на день расстаться не можете? Отлично Вас, Леонид Ильич, понимаю! Сам такой! Поздняя любовь гораздо глубже и первой и второй. Может потому, что гормоны уже не мешают настоящему чувству?

      - Откуда ты знаешь о Нине? - Брежнев сверлил меня взглядом.

      - Оттуда, откуда и всё остальное! Так что, пригласим Нину Александровну?

      - И что ты хочешь от неё?

      - Правды и ничего, кроме правды! - просто ответил я. - Пусть она сама расскажет, зачем её Юрий Владимирович подослал к Вам.

      - Врёшь! - Брежнев пошёл пятнами.

     Ну да, кто же добровольно захочет расстаться с иллюзиями...

      - А вы думаете, что совершенно случайно встретили настоящую копию Вашей фронтовой подруги? - спросил я.- Да, Леонид Ильич, и об этом я знаю. Военврач Тамара Лаверченко. Рассказывать подробности или обойдёмся?

     Брежнев потрясённо смотрел на меня, не проронив не слова.

      - Понял. Обойдёмся без подробностей. - продолжил я. - Свою любовь военных лет вы долго не могли забыть, да и сейчас помните. А Юрий Владимирович, страстно желающий занять кресло Генерального секретаря как можно скорее из-за того, что знает о своей болезни, поручил разыскать подходящую кандидатуру, для замены Тамары. КГБ это не составило никакого труда и рядом с Вами, "совершенно случайно" появилась красивая и обаятельная женщина, почти в два раза моложе Вас. К тому же, очень любвиобильная и знающая толк в этих делах. Ну кто бы устоял? А Вы, не в обиду будет сказано, легко теряете голову от женщин. И вот уже Нина стала Вашим самым близким человеком! Вы не расстаётесь с ней ни на один день. Она всюду с Вами: на отдыхе на море, на охоте, во всех деловых поездках. Даже заграницу Вы берёте её с собой, хотя никакими протоколами это не предусмотрено! Нина даже читает совершенно секретные документы и обсуждает с Вами важные государственные дела. При том, что она - простая медсестра! Вам самому, не кажется это странным? Ну ладно получать от Вас для себя и мужа различные привилегии - это понятно! Шикарная квартира в правительственном доме, муж, сегодня капитан, завтра - генерал, кто ж откажется? Но секретные документы ей зачем? А для Юрия Владимировича!

     Брежнев молча слушал не шевелясь.

      - Но если бы только этим всё и ограничилось! - продолжил я. - В конце концов одним липовым генералом больше и подаренная квартира - стране убыток не большой! Но по заданию шефа КГБ Нина делает Вас наркоманом. И осталось совсем немного! Уже через пару лет Вы практически лишитесь работоспособности. Вся страна будет смеяться, когда по телевизору будут транслировать Ваши выступления. Только смех этот дорого обойдется всем - страна уже свалится в штопор, из которого ни жёсткие меры Андропова, ни реформы Горбачёва её не спасут.

      - И зачем же Юрка делает из меня наркомана? - вышел наконец из ступора Брежнев.

      - Ну, не может же он подсыпать Вам, простите, крысиной отравы! - ответил я. - А наркотик убивает хоть и медленно, но верно и быстрее приближает Вашу кончину . А Юрий Владимирович торопиться! У него самого больные почки и он знает, что при нынешнем уровне советской медицины, его не вылечат.

     Брежнев задумался, изредка поглядывая на меня. Я ждал...

      - Ладно, - пришёл, наконец к какому-то решению Леонид Ильич. - Я сам поговорю с Ниной. Ты для чего мне это всё рассказал? Что предлагаешь?

      Ну, что ж, у меня самого особого желания пытать "подсадную утку" Андропова не было. Пусть сами разбираются. Мне от Брежнева конкретные действия нужны.

      - Для начала я хочу помочь Вам избавиться от наркотической зависимости. Да-да, Леонид Ильич, Вы уже зависимы от той отравы, которой пичкает Вас Нина и сами избавиться вряд ли сможете, даже не смотря на Вашу силу воли. Американцы разработали новейшее лекарство - Налоксон. Оно только что допущено к клиническому применению, после почти десяти лет испытаний. Спросите у Никсона, когда будете разговаривать с глазу на глаз, без свидетелей. Он организует доставку и вы снова станете здоровым, полным сил человеком с ясным умом.

     Я сделал паузу глядя внимательно в глаза Генсеку. Поверил или ?...

      - Леонид Ильич, чувствую, что у Вас остались кое-какие сомнения по поводу моих знаний и осведомлённости. Хотите, расскажу случай из Вашей жизни, о котором знаете только вы один? Никому и никогда вы не рассказывали о том, что случилось с Вами в возрасте пяти лет в селе, где Вы родились и выросли. Из-за того случая Вы всю жизнь избегаете подвалов и лифтов. Даже в Кремле. На фронте это причиняло Вам особенные неприятности, ведь там Вы вынуждены были укрываться в блиндажах и землянках. Вам было проще поднять бойцов в атаку и бежать вместе с ними на врага, по открытой местности, чем сидеть в укрытии.

      - Ты знаешь про ... - Брежнев замер с изумлением глядя на меня.

      - Да, знаю про заброшенный колодец, - закончил я за него. - Как вы ребенком упали туда. На ваше счастье воды было совсем мало и вы, каким-то чудом, несколько раз срываясь и падая обратно, смогли выбраться, перепуганный до ужаса. Я думаю, это было не случайно. У Вас была миссия и Вы не могли вот так, по глупому, погибнуть. Найти Вас было затруднительно, потому что колодец располагался за околицей села и им давно не пользовались. Но какие то неведомые силы спасли Вас, хотя страх перед закрытым пространством, остался у Вас навсегда.

     Брежнев долго, не мигая, смотрел на меня

      - И что же это за миссия? - наконец сказал он.

      - Леонид Ильич, нужно спасать не только страну, но и мир. - приступил я к главному, ради чего напросился на встречу с Генсеком.- Вы вместе с Вилли Брандтом начали большое дело, я бы даже сказал - великое! И у вас оно получилось! Вернее, получится. Я это знаю точно! В 1975 году в Хельсинки будет подписан Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Само Совещание будет создано уже в июле этого года. В Европе будет утвержден принцип нерушимости границ, будут сокращены вооружения и много чего ещё, Вы и без меня знаете, что именно собираетесь обсуждать. Вы фронтовик, как и почти все политики Европы, США и Канады, которые будут участвовать в работе Совещания. Вы все прекрасно знаете, что такое война! Это не "красивая смерть" с красным знаменем в руках и с улыбкой на губах. Это - миллионы погибших, грязь, вши, кровь, оторванные руки-ноги, гниющие раны и кишки разбросанные по кустам. Ничего "великого" ни в какой войне нет! Но это знаете вы. А придут новые политики, которые ничего этого не видели и такое впечатление, что кроме красивых картинок о войне ничего не знают. А самое ужасное, что такие политики появятся в нашей с Вами стране! Немцы, осознав, что они натворили, покаялись перед всем миром и занялись мирным строительством. Вы это можете наблюдать уже сейчас. За короткое время Германия построит самую передовую экономику и потянет за собой всю Европу. И хотя "холодная война" будет продолжаться, она никогда даже не приблизится к войне горячей. А потом, когда рухнет Советский союз, закончится и "холодная", а мир вздохнет с облегчением! Да-да, Леонид Ильич, с падением "нерушимого Союза" исчезнет опасность мировой войны. Странно, да? Вроде как из каждого утюга СССР кричал о мире, а именно его существование и было угрозой этому самому миру! Вы не знаете, почему?

      - Не отвечайте! - остановил я собравшегося что-то сказать Леонида Ильича. - Вопрос был риторический. Я сам вам отвечу. Потому что по всему миру ваше Политбюро поддерживает всякое отребье. Главное, чтобы это отребье сказало заветные слова, так ласкающие ваши уши: "Мы - за социализм!" Сказал и дальше можешь творить что угодно: бросать в тюрьмы тысячи ни в чём не повинных людей, истреблять несогласных или думающих иначе, да всё что угодно! Они теперь стали "братьями по лагерю социализма"! Мне вот интересно, Вы действительно не видите их суть или прикидываетесь? Но даже не это главное! А то, что в конце концов этой многомиллиардной помощью "братским народам" вы подорвёте экономику своей страны! СССР просто рухнет. Но вы ведь будете все эти годы до самой смерти страны клепать десятки тысяч танков, ракет, самолётов. Зачем?! Вы же прекрасно знаете, что никто на вас нападать не собирается! Американцы - уж точно! А против более мелких врагов, кои, вдруг могли объявиться, хватило бы оружия в десятки раз меньше, чем вы наделаете. Неужели вы не понимаете, что этой милитаризацией вы убиваете страну и делаете из неё такого монстра, которого все боятся и ненавидят? А уж о сотрудничестве и дружбе и говорить нечего! Останутся только такие "друзья", которым нужны деньги.

      И вот, когда угроза от умершего Союза исчезнет, социализм умрёт и начнётся бурное развитие страны, когда, наконец исчезнет любой дефицит и казалось бы - живи, да радуйся, к власти прорвутся идиоты, которые погубят не только остатки СССР, но и весь мир. Именно поэтому, я и попросил встречи с Вами, потому что, если мы хотим сохранить мир, страну и весь Земной шар, начинать надо сейчас. Мне кажется, это ещё возможно!

      - Кажется? - поднял брови Леонид Ильич. - Ты же всё знаешь, даже то, что знать не можешь, а теперь вдруг - кажется!

      - Так я знаю, что было в моём времени и что уже произошло, а если сейчас все главные политики мира начнут совместную работу по спасению мира, история пойдёт другим путём и что получится - я просто не знаю.

     - Что это ещё за "твоё" время? - нахмурился Брежнев.

      - Леонид Ильич, это долго объяснять, тем более, что я сам до конца не знаю как оно есть на самом деле. Сначала я думал, что я из моего Настоящего, попал в моё же Прошлое и что впереди меня ждёт всё то же, что уже было. Но потом стали происходить события, которых не было в моей жизни. Да и простые размышления на эту тему приводят к выводу, что нынешняя реальность не может повторить мою бывшую. Ну вот хоть наша с Вами встреча. В моей прошлой жизни, её конечно же не было. Хотя и Вы и я существовали. А любые действия, которые я совершаю сейчас и не делал тогда, приводят к другим результатам. Именно поэтому, я уверен, что историю можно изменить и спасти мир. В нашей стране есть разумные люди, видящие реальное положение дел и в стране и в мире. Но я очень сомневаюсь, что такие люди есть на вершине власти, уж извините!

      - Ты что же, считаешь, что в Политбюро, в правительстве, в Верховном совете, наконец, одни дураки сидят? - возмутился Брежнев.

      - Ну, не думаю, что все, - согласился я. - Но те, кто действительно имеет власть и принимает решения - далеко не лучшие люди страны! Примет же ваше "мудрое" Политбюро решение ввести войска в Афганистан, свергнуть тамошнее правительство и начать строить социализм! Зачем?! Кто вас просил? Вы у себя имеете полуживую экономику, но хотите других учить жить? А может лучше сначала заняться собственной страной? Вот Афганистан и станет по сути, последней соломинкой, которая переломит хребет Советскому союзу и он сдохнет, как тот верблюд.

      - Значит, по-твоему, мы все в руководстве страны дураки, а ты один знаешь, как спасти того "верблюда"? - усмехнулся Брежнев.

      - Знаю. - принял я шутливый тон. - Не грузите на него ту самую последнюю соломинку и дайте побольше корма. Вместо того, чтобы раздавать его направо и налево. Прекратите разжигать по всему земному шару все эти "народно-освободительные" войны и "социалистические" революции. Спросите у Андропова, чем занимается генерал-полковник Александр Сахаровский? Для чего он обучает палестинских террористов захвату пассажирских самолётов? Это такая "благородная борьба" за народное счастье? Его назовут в будущем, когда о нём станет известно широкой общественности - отцом международного терроризма. Тысячи подлых убийств на его счету. И ради чего это всё? В чём их смысл? Вы мне можете ответить, Леонид Ильич? Как это всё согласуется с красивыми громогласными заявлениями, что Советский союз - это светочь гуманизма, прогресса, борец за светлое будущее всего Человечества?

     Брежнев ничего не ответил.

     Я ждал.

      Он несколько раз поднимал на меня глаза, опускал их и снова о чём-то усиленно думал...

      - Что ты предлагаешь? - неожиданно спросил он, когда я уже потерял надежду, что услышу что-то, кроме: " Уйди с глаз моих!"

      - Я уже говорил: резко менять международную политику. Совместно с прогрессивными западными лидерами строить новые отношения, основанные на доверии и взаимовыгодном сотрудничестве. Прекратить всяческую подрывную деятельность друг против друга, сократить в разы расходы на так называемую оборону, а по сути, на милитаризацию страны. Идей у меня много и в дальнейшем я могу изложить их вам всем. Сейчас - начните честный и открытый диалог. В Союзе нужна хорошая чистка. Уберите из власти откровенных мракобесов. Об Андропове вы знаете, Сахаровского, его ближайшего соратника - в отставку. Хотя по -совести, за все его преступления его бы на Колыму сослать. А ему ордена вешают... КГБ поставить под жесточайший контроль! В этом отношении вами лично много сделано, Леонид Ильич, но, как сами видите, недостаточно! Вы доверяли Андропову, а он оказался настоящим преступником. Я бы вообще разогнал этих дармоедов, к чёртовой матери и создал новую службу! Соберите команду честных, прогрессивно -мыслящих специалистов. Экономику нужно спасать! Скоро цены на нефть поднимутся и стране станет легче. Но если вы хотите, чтобы она стала действительно экономически сильной и развитой державой, нужны кардинальные экономические реформы. И это всё возможно! Я вам приведу как пример, Китай. Сейчас это нищая страна, которая даже просто накормить свой народ не может. Как и наша, впрочем, но там положение гораздо хуже. Но совсем скоро, при вашей ещё жизни, они сделают грандиозный поворот и откажутся от социализма. Результат будет просто ошеломительный! Из отсталой аграрной страны Китай превратится в "мастерскую мира". Будет производить больше всех автомобилей, радиоэлектроники, одежды, китайские космические корабли будут летать на Луну и другие планеты. Китай станет второй экономикой мира, в то время как Россия потеряет все позиции. Вы не поверите, Леонид Ильич - даже гвоздей не сможем делать! Так может попытаться заменить Китай? Ведь потенциал у СССР гораздо больше - и научный, и технический ! Я уж не говорю о природных богатствах! В начале ХХI века на Россию прольётся настоящий "золотой дождь" из долларов за продажу сырья. Страна станет не просто богатой, а - фантастически богатой! Казалось бы живи и радуйся! Но "чекистские гении" умудрятся всё просрать, извините, другого слова тут не подобрать. Так вот, если сейчас сделать так, чтобы во власть попадали действительно талантливые, умные люди, а главное - со здоровым, а не больным сознанием, мы спасём и всю планету и построим в своей стране такое общество благоденствия, о котором не могли мечтать даже известные коммунистические мечтатели.

      - И где же я возьму таких людей? - Брежнев посмотрел на меня тяжёлым взглядом. - Сам же говоришь, что сейчас во власти одни идиоты.

      - Ну, не все и не совсем. - не согласился я. - Но чистка необходима. И есть такие люди, которые уже завтра готовы её начать.

      - И ты знаешь этих людей? - знаменитые брови Генсека взлетели вверх.

      - Знаю. - спокойно ответил я. - Это целая организация. Сплочённая и проверенная. Случайных людей там нет. Но я не буду о них ничего конкретного говорить. Пусть сами это сделают. Я только попрошу Вас встретиться с их представителем.

      - И где же он? Далеко посылать за ним? - Брежнев заинтересовался. И его можно было понять. Одно дело начинать всё одному, на голом месте и совсем другое, если есть уже соратники, которые только ждут приказа.

      - Далеко посылать не надо, - я чуть улыбнулся обрадованный, что его удалось заинтересовать. - Я надеялся, что мне удастся переговорить с Вами и убедить, а потому предложил ему приехать сюда вместе со мной. Это полковник, начальник Особого отдела дивизии в которой я служу рядовым, Громов Степан Афанасьевич. Он ждёт Вашего вызова для доклада. Только, пожалуйста, не вызывайте его через ваших порученцев. Не стоит "светить" его раньше времени. Просто назначьте время, когда ему можно будет подойти к Вам и я ему передам.

      - Полковник? - задумчиво переспросил Брежнев. - Воевал?

      - Да, Леонид Ильич, в тех же краях, где и Вы. И мне кажется, у Вас с ним найдутся общие знакомые.

      - Это хорошо. - кивнул Генсек. - И что воевал, и что знакомые общие есть. Значит говоришь, человек надёжный?

      - Абсолютно, Леонид Ильич! - твёрдо ответил я. - Я его проверял своими методами. Кстати, как и Вас, извините! Если бы я не был уверен, что Вы именно тот, кто ещё может что-то сделать для страны и мира, Вы бы никогда обо мне не услышали.

      - Значит ты рядовой, военнослужащий Советской армии? - уточнил Брежнев, - И как ты оказался в лагере наших противников? Почему ты, располагая такой информацией не стал искать связи с правительством, с Политбюро, со мной, наконец! Почему я о тебе узнаю от Вилли Брандта, канцлера Западной Германии, а не от Андропова, например или...не знаю кого- то ещё?!

      - Вот именно поэтому! - улыбнулся я. - Ведь даже Вы не можете придумать, как я мог бы добраться до Вас. Это ведь нереально сделать. Ни мне, ни кому-либо из советских людей. Слишком высоко вы сидите. На ваш Олимп простым смертным хода нет. Любой западный политик, несмотря на несовершенство их системы выборов, имеет контакт со своими избирателями. Люди могут напрямую общаться хоть с самим канцлером, хоть с президентом. Да просто на улице подойти и поговорить. А Вас ведь народ не избирает, даже когда проходит это шоу под названием " выборы" , будь то Верховный совет или что-то пониже. И пообщаться ни с кем из вас невозможно! Каким образом я мог до Вас достучаться? Как Вы правильно сказали, я самая нижняя ступенька в армии - рядовой. К кому я обязан обратиться по Уставу? К своему непосредственному командиру. К дирижёру. Обсуждать этот вариант не будем, чтобы не терять зря время. Ещё я мог обратиться к особисту полка. Представим на минуту такую невероятную вещь, что он не посчитал меня сумасшедшим, а поверил каждому моему слову. Что он делает? Докладывает наверх! Может даже напрямую самому Председателю КГБ СССР Юрию Владимировичу Андропову, вроде есть у чекистов такая возможность при чрезвычайных обстоятельствах. Что происходит дальше? Допустим и Андропов не отмахнется от совершенно фантастической истории, а решит проверить. Ну, что ему стоит приказать доставить меня прямиком на Лубянку? Он же входит в число богов Олимпа, хоть и классом пониже, чем Вы, например. На Лубянке долго разговаривать не будут, люди они занятые, некогда им политесы с каким-то солдатиком разводить. Накачают химическими препаратами и....! И узнает Юрий Владимирович, что никакой я не сумасшедший, а самый настоящий пришелец из будущего, знающий до мельчайших подробностей это самое будущее. Знающий, в том числе и о его заговоре с целью захвата власти... Я думаю, дальше рассказывать смысла нет? Не добраться до Вас, Леонид Ильич! Помните младшего лейтенанта Ильина, который совершил покушение на Вас в январе 1969 года? Он ведь тоже вначале хотел только достучаться до вас, "небожителей", рассказать об истинном положении народа, о настоящей, а не придуманной пропагандистами жизни простых людей. Он написал вам пространный доклад и даже предложил свой план реформ. И каков результат? Вы же его не читали! Вот он, от отчаяния и решил стрельнуть в Вас, надеясь, что хотя бы после этого "небожители" вспомнят, что под ними, далеко внизу как-то выживает народ. Просидит Ильин в психушке в одиночке 20 лет, но выйдет на свободу. А почему такая мягкость всегда свирепого правосудия? А потому, что о покушении на Генерального секретаря решено было не говорить. Ну конечно, разве ж может, хоть один советский человек не любить горячо всё Политбюро и тем более самого Генсека?! Поэтому оповестили страну и мир, что покушение было на ...космонавтов! Интересно, за что космонавтов -то не любил? За то, что бога в космосе не нашли? Так вроде, неверующий, радоваться должен...

     Я сделал маленькую паузу и продолжил:

      - Поэтому я и решил искать контакты на Западе. Больше доверия у меня к местным политикам, уж извините. Прививка у меня к советской пропаганде, не верю я ей. И жизнь доказала мою правоту.

     После этих моих слов Брежнев снова задумался. Я терпеливо ждал.

      - Вот ты говоришь, что нужно совместно работать с западными лидерами, - продолжил, наконец он. - А могу я им доверять? Не обманут? Вилли мне кажется честным человеком. С Никсоном тоже можно работать. Но насколько я им могу доверять? И как насчёт других политиков, в других странах?

      - Леонид Ильич, отлично понимаю Ваши опасения. - согласился я. - Но сейчас сложилась такая ситуация, что вы все можете работать совместно, не опасаясь обмана и быть уверенными в честных намерениях своих партнёров. Потому, что я буду всегда в курсе всех решений, которые вы будете принимать не только совместно, но и каждый по отдельности. Понимаете, да? Судьба так распорядилась, что я буду как бы наблюдателем и не позволю ни одному из вас обмануть других.

      - Ты хочешь сказать?.. - до Брежнева видно только сейчас дошло то, что я ему пытался донести не говоря прямо.

      - Да, теперь никаких тайн в политике не будет. - кивнул я. - Обо всех тайных сговорах или подготовках тайных операциях все вы будете знать сразу же. Поэтому соблазна затевать что-либо в тайне от других ни у кого не будет. Для примера напомню Вам историю Гюнтера Гийома, так разозлившую Вас. Раскрыть его и пресечь дальнейшую преступную деятельность помог я. Как и предотвратить ужасный теракт в Бонне, подготовленный "штази" по прямому указанию Эриха Хонеккера. Террористы ещё были на территории ГДР, а их уже ждали здесь, в ФРГ. Так что будьте спокойны, подобных вещей больше не будет.

      Леонид Ильич долго смотрел мне в глаза, а затем, приняв видимо окончательное решение, сказал:

      - Что ж, это меня радует! Надоело всю жизнь заниматься интригами и заговорами, вместо того, чтобы делать дело. Ну, а сам ты как дальше планируешь жить?

      - Вы хотели сказать - где? - я отлично понял, что имел ввиду Брежнев, спрашивая это. - Пока я собираюсь пожить здесь, в ФРГ. Мне здесь комфортнее.

      - А в Союз, значит не хочешь? - прищурился Генсек.

      - Пока, я думаю, мне лучше остаться здесь. - повторил я.

      - Но ты же сейчас отдаёшь долг Родине в рядах советской армии и вот так остаться - значит нарушить присягу. - сказал Брежнев с непроницаемым лицом.

      - Долг? - усмехнулся я. - Что-то я не помню, чтобы я брал хоть что-то в долг у родины! Может подскажете, когда я успел задолжать?

      - Страна тебя растила, кормила, учила, наконец! - не задумываясь ответил Генсек.

      - Леонид Ильич, вы сами-то верите в то, что говорите? - я снова не удержался от усмешки. - Растили и кормили меня мои родители. Причём для этого им приходилось работать с утра до вечера и всё равно еда была очень скудной. Может это они набрали "долгов" у родины и мне теперь нужно за них отрабатывать? Так опять, не получается. Отец девятнадцать лет отдал армии, прошёл всю войну, а когда кому-то наверху вздумалось сократить армию - его просто выкинули на улицу! Живи, как хочешь! Хорошо, что у него было техническое образование - нашел работу, хоть и с мизерной зарплатой. Может мать успела задолжать? И здесь - мимо! После смерти её матери в Голодомор, устроенный "кремлёвскими гениями", совсем девчонкой работала в колхозе за еду. И потом, поднимая нас, троих детей, работая в поле, пыталась держать хоть какое-то хозяйство дома. Так и там, зоркая родина внимательно следила, чтобы с каждого фруктового дерева, был уплачен налог! А то, не дай бог детишки лишнюю ягодку съедят, " бесплатно"! Поэтому, не надо мне сейчас о каких- то долгах перед родиной рассказывать! Тем более, что я уже отдал свой долг и даже несколько раз, - улыбнулся я. - И на службе в ГСВГ два срока и в органах внутренних дел пятнадцать лет. А за это получил разоренный дом, исковерканную судьбу и скитание бездомным по Европе, пока "злые буржуины" не приютили. Так что если разбираться до конца, то это родина в долгу передо мной.

     Брежнев крякнул, но ничего не ответил. Помолчал.

      - Хорошо, насчёт тебя я подумаю. - снова через какое то время сказал он. - Пусть твой полковник подойдёт завтра на возложение венков. Я предупрежу охрану. Поговорю с ним. С тобой тоже, надеюсь ещё увидеться. Здесь.

     - Я тоже, Леонид Ильич.

     - Ну, тогда на долго не прощаюсь.

     Брежнев встал и протянул руку.

     - До встречи, Леонид Ильич!

      В тот же вечер я встретился с Громовым.

     - Ну что, Степан Афанасьевич, жребий брошен, как говорили древние, не помню кто конкретно. - сказал я ему, когда он вышел из отеля, где жил вместе с моими парнями. - О вас Генсек знает минимум - только то, что группа существует. Теперь всё в ваших руках. Мне удалось убедить его в необходимости экономических реформ, чистки в правительстве, в партии и особенно в органах. Он об этом и сам давно подумывал, так что, мои слова легли на подготовленную почву. С Андроповым, думаю будет покончено в очень скором времени, так что - выход ваш! Завтра на возложение венков к могиле Неизвестного солдата подойдите к нему, вас пропустят.

     - До конца не верил, что у тебя получится. - покачал головой Громов. - Ну что ж, пришёл наш час, значит! Спасибо тебе!

     Мы обменялись крепким рукопожатием и я добавил:

      - Тогда приглашаю завтра вечером к нам в гости. Я познакомлю Вас с хорошим человеком. Поговорим о будущем сотрудничестве.

     Громов внимательно взглянул на меня и его губы тронула мимолётная улыбка:

     - А мы разве с ним не знакомы?

     Я не выдержал и усмехнулся:

     - Ох уж эти мне профессионалы! Хорошо, будем считать, что вы знакомы как бы заочно: каждый из вас знает о существовании другого, но знакомились вы в ином качестве. А завтра поговорим открыто. Насколько это возможно, конечно.

     

      В тот же вечер Арнольд привез нам гостя - уже знакомого нам представителя фирмы Полидор Георга Штрауберга. Встретились мы как старые знакомые. Посидели, выпили по бокалу шампанского, отведали отличного бельгийского шоколада, который привез с собой Георг и приступили к деловым переговорам.

      - Как я и говорил вам ещё в Ризе, у руководства компании не возникло никаких сомнений по поводу контракта с вами. Хотя, кое-какие изменения в нём мне поручено предложить вам. - Штрауберг перевел взгляд с меня на Габриэль. - После вчерашнего вашего триумфального, не побоюсь этого слова, выступления на открытии фестиваля, руководством единогласно принято решение предложить вам контракт на три альбома. Единственно, просят уточнить у вас сроки. Стандартный контракт предусматривает выпуск одной пластинки в год с гастролями в её поддержку. Но мои шефы хотели бы сократить время выпуска. Александр, Габриэль сможете вы написать материал для трёх альбомов за два года? С учётом, конечно тех песен, которые уже есть.

      Я посмотрел на Габриэль, сидящую рядом, но она только улыбнулась:

      - Ты же знаешь, что от меня толку мало!

      - Что значит мало?! - возмутился я. - А кто меня вдохновляет на всё это творчество? Без тебя не было бы и этих песен!

     " Во всяком случае, пока!" - подумал я про себя. - " А как оно сложилось бы дальше - никто не знает!"

      - Ну, вдохновлять тебя я согласна! - улыбнулась Габи.

      - Так и скажите вашим шефам, герр Штрауберг, - сказал я с серьезным видом. - Если Габриэль будет вдохновлять, то три альбома за два года будут! А может и раньше. Зависит от того, как она будет стараться.

      Штрауберг сразу не понял моей шутки, видимо, не привык, что во время деловых переговоров кто-то будет шутить, а вот Арнольд въехал сразу и расхохотался.

      - Георг, не беспокойся, я знаю мою племянницу! - сквозь смех сказал он обращаясь к другу. - Она сможет вдохновить. Посмотри сам на неё!

      У Габи на её ангельском личике выступил румянец, а Штрауберг присоединился к веселью Арнольда, уразумев, наконец, что мы шутим.

      - Я рад, что судьба трёх альбомов...эээ...в руках прелестной фройляйн Габриэль! - отсмеявшись сказал довольный Штрауберг. - Хотел бы уточнить только одну деталь. У вас очень разноплановые песни. Тогда может записать три альбома с разной музыкой? Например один - с чисто танцевальной. В него могли бы войти такие песни как " Cherry Lady", "You're my heart, You're my soul", " One way ticket " , ну и в этом же стиле. Можно вставить одну-две баллады. Например, "Зимний сон "! Но, на английском, разумеется. А другой альбом с более серьезной музыкой. На него можно записать "Adagio", "Stumblin' in", ну, вы сами лучше знаете.

      - Согласен, герр Штрауберг, - кивнул я. - Я так себе это и представлял. Со своей стороны хочу предложить вам выпустить альбом с песнями на русском языке. Знаю, что для вас это несколько неожиданное предложение и вроде бы не сулящее коммерческой выгоды, ну кто в Германии, да и во всей Европе будет слушать песни на русском? Но это кажется только на первый взгляд. Во-первых, очень много дисков покупают все советские граждане, которые попадают на Запад по работе, в качестве туристов и так далее. Хотя, конечно, их не сотни тысяч. Но, как я надеюсь, сейчас грядут большие перемены и в туристическом бизнесе и по линии культурного обмена, да и вообще во всех сферах. Думаю, что очень скоро западные компании смогут продавать свои товары в СССР напрямую. Не спрашивайте откуда я это знаю, я просто чувствую и очень надеюсь на это. И вот когда это случится, ваша фирма первой сможет предложить советским любителям музыки диск с песнями на русском записанными в таком качестве, которое просто немыслимо в СССР.

      - Хм, неожиданное предложение, но и очень заманчивое! - потёр подбородок герр Штрауберг. - Мы конечно обсудим это предложение на Совете директоров. А вы Александр, хотите чтобы он был один из этих трёх, что предусмотрены контрактом или ?...

      - Как вам будет угодно! - прервал я его. - Могу даже предложить такой вариант: три диска мы записываем на английском, а песни на русском можно выпустить совсем небольшим тиражом, на пробу. Главное - сделать запись в студии! Тогда, при необходимости, вы быстро сможете наштамповать сколько угодно экземпляров. А если альбом не будет пользоваться спросом, то вы, практически ничего не теряете. И обратите внимание на одну деталь: этот альбом обойдётся дешевле, чем если бы мы записывали его позже специально. Сейчас же музыка уже будет записана для песен на английском языке и мы с Габриэль просто запишем дополнительно вокальные партии на русском и звукорежиссёры, когда это будет нужно, заменят английскую дорожку на русскую.

      - Что ж, очень разумно! - удовлетворённо кивнул Штрауберг. - С вами приятно работать...

      Георг поднял свой бокал, как бы подводя черту под обсуждением предварительных условий.

     Мы выпили и он продолжил:

      - Осталось обсудить финансовые вопросы.

     Он снова, как и в начале разговора, поочередно внимательно посмотрел на нас с Габи.

      - Обычно начинающим артистам фирма Полидор платит 10 процентов от продажи каждой пластинки. Известным артистам мы платим до 30 процентов. Мне удалось убедить Совет директоров предложить вам 15 процентов при подписании этого первого контракта. Если наше сотрудничество будет успешным, то в дальнейшем ваша доля будет увеличена. Что вы скажете на это?

     Я повернулся к Габи:

     - Как тебе, солнышко?

      - Сашик, я ничего в этом не понимаю. - улыбаясь покачала головой Габриэль. - И мне абсолютно всё равно. Как ты решишь, так и будет!

     Я благодарно улыбнулся ей и спросил у Штрауберга:

      - Мне тоже эти проценты ни о чем не говорят. Вы можете назвать хотя бы приблизительно, сколько это будет в долларах или, вернее, в Дойче марках?

      - Конечно! - согласился Георг. - Но вы, разумеется понимаете, что всё зависит от количества проданных пластинок. Каждая ваша пластинка я думаю, нет, я уверен, будет продана как минимум в количестве 100 - 150 тысяч экземпляров. Стоимость одной пластинки - 20 марок. Значит с каждого диска вы получите 3 дойч марки. Итого за каждый альбом - от 300 до 450 тысяч марок. И это только за диски проданные в нашей стране. А есть ещё страны Европы, США и Япония. Хотя мои коллеги считают, что это слишком оптимистические прогнозы, но я основываюсь не только на количестве заявок на радио, но и на свою интуицию. Я в музыкальном бизнесе больше двадцати лет и вижу, что ваша музыка и манера исполнения - это прорыв!

      Я взглянул на Габи и наткнулся на широко распахнутые в изумлении глаза!

     - Ну что, солнце моё, будем торговаться? - спросил я в шутку.

     Но Штрауберг воспринял мои слова всерьез.

     - И даже продажи в других странах, это ещё не всё! - поспешил он добавить. - Как я вам говорил ещё при нашей первой встрече в Ризе, будут выпущены различные плакаты с вашими фото, майки и тому подобное. Также будут отчисления от радиостанций и телевидения. А самое главное - концерты! Основной доход у вас будет от концертной деятельности!

      - Слышишь, Габи, почти полмиллиона марок это тебе только на шляпки будет, а жить мы будем с концертов!

      - Какие шляпки? - произнесла, наконец Габриэль первые слова.

      - Ну, те, на которые женщины тратят состояния! - подмигнул я. - Или это раньше было?

     Штрауберг вежливо посмеялся и молча ждал ответа.

      - И сколько вы предлагаете нам за концерт? - я абсолютно не представлял какие суммы причитаются эстрадным артистам. В памяти были только миллионные гонорары супер-звёзд, да и то, в моё время, когда деньги были другими.

      - Новичкам мы платим за концерт от 500 до полутора тысяч дойч марок. - не задумываясь сыпал цифрами Штрауберг. - Мне удалось убедить Совет директоров, что вы явно не относитесь к этой категории, не смотря на то, что гастролей в ФРГ у вас ещё не было. Поэтому решено, для начала, предложить вам по 5 тысяч за концерт каждому. Я уверен, что уже первые ваши концерты покажут мою правоту и руководство будет платить вам по более высоким тарифам. У нас есть артисты, которым мы платим по 20 тысяч дойч марок, а иногда - и выше! Всё в ваших руках! А учитывая ваш потенциал, я уверен, что очень скоро вы перейдете в категорию "звёзд".

     Штрауберг с улыбкой смотрел на нас. Арнольд ободряюще кивнул.

      - Хорошо, мы согласны! - не стал я дальше мучить его своим юмором. - Подписывать будем сейчас?

      - Обычно это делается в главном офисе фирмы. - расцвёл Штрауберг, явно довольный исходом переговоров. - Тем более, что Совет директоров желает познакомиться с такими талантами лично. Их очень впечатлило ваше выступление. А сейчас вы можете подписать предварительный договор, который я захватил с собой специально, чтобы выдать вам сразу же аванс. Чтобы вы чувствовали себя финансово независимыми.

      - А вот за это особое спасибо, герр Штрауберг! - обрадовался по-настоящему я. До сих пор чувствовал себя не в своей тарелке, приняв деньги от Арнольда.

      Я быстренько подмахнул несколько листов бумаги не читая, не только потому что доверял словам Арнольда о порядочности Штрауберга, но и просто потому, что мой немецкий всё ещё был не на столько хорош, чтобы разобраться в юридических тонкостях.

     Габи вслед за мной, так же молча подписала все листочки, пока Георг доставал из портфеля конверт.

      - Я принес вам наличными двадцать тысяч, чтобы вам не нужно было сразу же бежать в банк. - сказал он выкладывая пачку новеньких купюр на стол и рядом положил небольшую, узкую книжку. - А это чековая книжка на сто тысяч Дойче марок. Ваш аванс. Думаю, на первое время вам хватит. При необходимости можно будет сумму аванса увеличить

     - Вот теперь я точно могу на вас жениться, фройляйн Габриэль. - сказал я подвигая к ней пачку банкнот и книжку. - Вы теперь - невеста с приданным!

      - Болтун! - привычно ответила она на мои глупости.

     - Ну, племянница, теперь я у тебя деньги буду занимать! - рассмеялся Арнольд. - Смотри, как ты быстро в гору пошла!

     - Ну что вы все смеётесь надо мной? - шутливо обиделась Габи. - Вот дошутитесь вы оба, что я передумаю замуж выходить, а тебе, дядя денег не дам!

     Провожая гостей до двери, я успел сказать Арнольду, что завтра вечером ему предстоит встреча с Громовым.

     - Это тот ваш "настройщик инструментов"? - усмехнулся он.

     - Да, завтра его примет Брежнев по моей рекомендации и думаю вам будет о чём поговорить.

     - Нам? А ты не будешь участвовать? - удивился Арнольд.

     - Нет, я конечно вначале посижу с вами, выскажу своё мнение, ну и может отвечу на ваши вопросы по ситуации в мире, если будет нужно. - успокоил я его. - Но ваше дальнейшее сотрудничество, способы связи и тому подобное - это уже чисто ваши дела. Мне они ни к чему!

     

      Габи, как настоящая хозяйка заварила нам кофе и ушла на второй этаж смотреть телевизор. Я, видя, что оба спецслужбиста посматривают друг на друга с настороженным интересом, решил взять инициативу на себя:

     - Извините, если это покажется вам наглостью, особенно глядя на мою внешность, но я хочу сказать вам пару слов. Или больше, как получиться. Потому что у меня есть перед вами одно преимущество. Вы живёте в сегодняшнем дне, начала 70-х годов, в годы "холодной войны". И хотя вы оба прогрессивно мыслящие люди, но ваша служба несомненно наложила на вас отпечаток недоверия ко всем, тем более - к "вероятному противнику", как любят выражаться в ваших кругах. Но я дожил до середины 20-х годов XXI века и точно знаю, что всё это полная чушь. Ваша борьба друг с другом расшатывает мир и он, в конце концов рухнет. И главная вина в этом - лагеря социализма! И это понятно! Мирное соревнование между двумя системами ему не выиграть. Любому экономисту ясно, что социалистическая экономика непременно будет отставать от свободной рыночной экономики. И что в этом случае могут делать власти соцстран? Догнать западные страны они не в силах, обеспечить своим гражданам жизненный уровень хотя бы отдаленно напоминающий тот, что имеют граждане на Западе - тем более, значит нужно сделать всё, чтобы помешать развиваться "противнику", затормозить прогресс в Европе и США. Вот этим и занимаются спецслужбы лагеря социализма. А да, ещё воруют технологии, сами же сделать ничего толком не могут. Я не буду много говорить о поддержке террористов всех мастей, вы это и без меня прекрасно знаете. Скажу только, что пока вы боретесь друг с другом, в мире поднимается настоящий враг цивилизации - радикальный ислам. И пока он существует в экономически отсталых странах, влияние его невелико, но когда эти режимы получат доступ к новейшим технологиям, вот тогда мир спохватиться, но будет поздно. И это не единственная опасность. Северная Корея, о которой сейчас мало кто вспоминает, получит ядерное оружие и начнет шантажировать им мир. А потом, когда в Европе начнётся первая большая война, после окончания Второй мировой, эта богом забытая страна начнёт поставлять на фронт миллионы снарядов, тысячи единиц техники, а потом и дешёвое пушечное мясо - солдат. Потому что, пока все нормальные страны строили благополучие своим гражданам, корейский режим морил своих голодом, пуская все средства на производство оружия. Я уж не говорю о Китае или Иране. Все эти беднейшие сейчас страны станут настоящей угрозой всему миру. И большая вина в этом будет России. Именно её руководство станет подталкивать их к борьбе с цивилизованными странами, утверждая, что в их нищете виноваты "богатые страны". Я к чему вам это всё говорю? К тому, чтобы вы убеждали своё начальство, что вам нужно не воевать, а вместе бороться с настоящим злом, угрожающим существованию всего мира. И самое главное сейчас превратить СССР из империи зла в нормальную страну!

     - Как ты сказал? - удивился Громов. - Империя зла? Это ты сам придумал?

     - Нет, один очень умный и прагматичный политик, американский президент Рейган. Будущий президент, а сейчас он актер Голливуда. - и видя удивление на лицах обоих мои собеседников, повторил. - Да, обыкновенный актер! Далеко не лучший, кстати! А вот президентом будет отличным! Многим профессиональным политикам можно было бы поучиться у него. Во многом благодаря ему СССР проиграет соревнование двух систем и с приходом к власти Горбачёва, в стране начнутся масштабные изменения. Именно тогда у страны был отличный шанс стать, наконец цивилизованным государством, но... Получилось как всегда. Степан Афанасьевич, мне кажется вашей команде стоит встретиться с Горбачёвым. Он сейчас, если правильно помню работает Первым секретарем Ставропольского крайкома партии. В моём времени он стал Генсеком в 1985 году и попытался сделать то, что мы будем делать сейчас. Но к тому времени СССР уже дышал на ладан и никакие усилия Горбачёва спасти его - не помогли. Представьте себе, в конце двадцатого века в богатейшей стране мира фактически наступил голод! США и Западная Европа слали тысячами тонн продовольствие, спасали " бедных узников коммунизма". А эти "бедняги" отъелись и "отблагодарили" мир погубив его! Да, Степан Афанасьевич, я понимаю, каково вам это слышать, но я специально говорю вам это и буду повторять, наверное ещё не раз, чтобы Вы прониклись и осознали, что поставлено на карту. Нужно, наконец прекращать говорить красивые слова о мире и всеобщем благоденствии и в то же самое время исподтишка подталкивать мир к пропасти и начать строительство нового мирового порядка! Без подрывной борьбы, заговоров и войн "за авторитет". Степан Афанасьевич, вы же прекрасно понимаете, что Европа и весь блок НАТО никакие не враги Советскому союзу! Зачем тогда эта постоянная накачка злобой населения? Зачем эти мифы о том, что европейцы спать и есть не могут - только и думают как бы захватить "наши богатства"? Глупое и необразованное население, а это подавляющее большинство - не задумываясь поглощает это дерьмо и всегда готово идти " в бой кровавый за родину-мать"! И пойдёт! И ни одна извилина не шевельнется в сомнении, потому что забиты будут напрочь все извилины ядом пропаганды. Я понимаю, что претензии в данном случае ни к вам, но вы должны постоянно помнить об этом и напоминать это там, на верху!

      Громов молча смотрел на меня и по его лицу трудно было понять о чём он думает. А вот на лице Арнольда написано было явное одобрение. Видимо мои слова совпадали с его мыслями.

      - Я согласен с твоими словами, - нарушил, наконец молчание Громов. - Сам много думал об этом и приходил к таким же выводам. Хотя и не сразу. И не скажу, что это далось мне легко. Уж слишком наше поколение верило, что мы - на правильной стороне, что дело наше правое и мы обязательно победим и построим светлое будущее для всего Человечества. Да-да, как бы это не смешно и наивно не звучало! Но чем выше я поднимался по службе и чем больше информации ко мне поступало, тем больше появлялось сомнения в методах, а потом и целях нашей борьбы. Сначала я осмелился делиться своими сомнениями со своим фронтовым другом - Сидоренко Павлом Васильевичем, ты его знаешь. Только с ним я мог быть откровенным, да и то, не сразу решился! Но оказалось, что практически по всем вопросам мысли у нас сходятся и сомнения одинаковы, а это убедило и меня и его, что мы не сошли с ума. Не буду сейчас рассказывать о том, как мы находили других таких же сомневающихся среди своих сослуживцев, речь сейчас не об этом. Я говорю это потому, чтобы вы понимали насколько трудная стоит перед нами задача. Нам нужны единомышленники, а их, пока, не так много. По крайней мере тех, кого я знаю. Многие просто не задумываются и выполняют свой долг, как они его понимают.

     - Согласен с вами, Степан Афанасьевич, - перебил я его. - Отлично себе представляю трудности с которыми вы столкнулись при поиске единомышленников. Но это потому, что вы их искали, грубо говоря - снизу! И любой сотрудник внутренних органов будет остерегаться откровенничать даже с друзьями и товарищами по службе. Но если перестройка начнется сверху, от самого Политбюро и руководителей тех же спецслужб - изменения пойдут гораздо быстрее. Но тут существует другая опасность. Помните я Вам рассказывал, чем стали заниматься вчерашние "безупречные рыцари плаща и кинжала"? Рэкет, крышевание нарождающегося бизнеса, прямое слияние с криминальными структурами. Свободу многие восприняли как вседозволенность и слабость власти. Поэтому нужна сильнейшая служба внутренней безопасности с самыми широкими полномочиями, вплоть до ликвидации. Да, к сожалению это так, Степан Афанасьевич! В таких делах, как и в борьбе с терроризмом мягкость никогда до добра не доводила. В моё время арестовывали сотрудников КГБ, у которых дома находили сотни миллионов долларов наличными. И они отделывались лёгким испугом. Так почему их товарищи не займут его место? Риск минимальный зато выигрыш - колоссальный! Поэтому - никакой пощады! Довести до сведения всем сотрудникам и первого попавшегося - ликвидировать без малейшего сомнения. Тогда многие задумаются. Помните эту история с безбилетниками в Германии? Скорее всего это миф, но посмотрите какой действенный, если его рассказывали даже в моё время!

     Громов согласно кивнул, а Арнольд вдруг спросил:

     - Что за миф?

     - Разве ты не знаешь? - теперь уже удивился я. - Ну, там безбилетника полиция вытащила то ли из трамвая, то ли из поезда и прямо тут же при народе расстреляла. Вот с тех пор все немцы покупают билеты.

     - Что?! - у Арнольда глаза полезли на лоб. - О, Майн гот! Это у вас такие ужасные истории рассказывают о немцах?!

     - Почему же ужасные? - усмехнулся я. - Рассказывают именно как положительный пример, типа " Вот как надо бороться с безбилетниками!"

     - Ну а расстрелы провинившихся сотрудников спецслужб, разве не похоже на эту борьбу с безбилетниками? - хмыкнул Громов.

     - Степан Афанасьевич, ну вы меня прекрасно поняли, я думаю. - не поддался я его фальшивому скепсису.- Я ведь говорю во-первых, не о простых гражданах, а об офицерах, которые принимали присягу, клялись жизни свои положить в борьбе за законность и с врагами государства. Ну, а если ты сам оказался этим врагом, вот и "ложи" свою жизнь. Ты же "мамой клялся" или чем там? А во-вторых, расстрел будет не за безбилетный проезд, а за серьёзное преступление. Я вам могу весь вечер перечислять, чего ваши "холодно-головые" чекисты насовершали после начала Перестройки, мне просто Арнольда жалко, он очень хорошего мнения был о советском народе, не хочется лишать его иллюзий. К тому же, это может сказаться на дальнейшем сотрудничестве - разочаруется вдруг, что мы будем делать? Я шучу так, вы понимаете. Сейчас я вас оставлю одних, мне ваши сверхсекреты ни к чему. Это я снова шучу. Вам нужно выработать способы постоянной связи друг с другом, ну и всё такое. Если вдруг понадоблюсь - позовёте.

      Мы подъехали к мэрии на двух лимузинах: в первом мы с Габриэль и за рулём Арнольд и во втором - Вилли Брандт с женой, телохранителем и водителем, который одновременно выполнял обязанности второго телохранителя. Нашу регистрацию, по настоятельной просьбе канцлера, переданной через его жену, работники мэрии сохранили в тайне, отодвинув регистрацию других пар, а некоторые даже перенеся на последующие дни. Так что площадь перед красивым старинным зданием была пуста и нам удалось проникнуть внутрь не привлекая ничьё внимание.

      Габи облачила меня в свадебный костюм, который был приобретён специально к этому мероприятию, несмотря на все мои возражения и напоминания, что я уже являюсь счастливым обладателем прекрасного костюма.

      - Такой случай бывает раз в жизни у серьезного мужчины! - строго глядя на меня, положила конец моим причитаниям Габи. - А ты у меня разве не серьёзный?

     Крыть мне было нечем и пришлось ропот прекратить и молча выложить приличную сумму. Но костюм и правда сел на меня как влитой, сразу же добавив мне солидности. Сама же Габи удалившись на несколько часов с Рут в неизвестном направлении, появилась перед самым отъездом и в который раз сразила меня наповал своим шикарным нарядом и сногсшибательной прической.

     - И чего ты молчишь? - поворачивая Габи передо мной, спросила Рут. - Где восторги и восхищение?!

     - Женщины, вы хотя бы предупреждали заранее! Ну, не знаю, посыльного вперёд посылали, что ли? - держась за грудь взмолился я. - Какое сердце может выдержать такой удар?!

     - Болтун! - улыбаясь от уха до уха порозовела от удовольствия Габи. - Скажи просто - тебе нравится?

      - Да при виде такой красоты у меня исчезли последние сомнения - жениться или не жениться!

     - Вот бессовестный, ну подожди останемся одни, я тебе припомню!

      Пройдя по мраморному полу коридора, застеленному коврами, скрадывающими звук шагов, мы вошли в большой зал и подошли к длинному столу, за которым нас уже ожидал сам бургомистр. Ну да, не каждый день в свидетелях пары молодожёнов сам канцлер республики с женой! За его спиной столпились наверное все служащие мэрии.

     Как только мы переступили порог зала, откуда-то сверху полилась такая знакомая музыка Мендельсона и я с удивлением ощутил волнение, как будто я действительно тот совсем молоденький мальчишка, каким меня видят все присутствующие и почти наверняка многие из них думают: "Господи, они же совсем дети!"

      Я скосил глаза на Габриэль. Она, почувствовав мой взгляд, также искоса посмотрела на меня и лёгкая улыбка тронула её губы. Ожидаемого волнения или, тем более, страха, я не увидел ни в глазах, ни в лице. Только радость и лёгкий румянец, делающий её просто неотразимой!

     Мы подошли к столу. Брандт и жена встали по бокам, Арнольд и телохранитель - сзади.

     - Уважаемые Александр и Габриэль! - бургомистр по очереди посмотрел на меня и Габи. - Сегодня важный и волнующий для вас день - день рождения вашей семьи. Вы приняли главное решение в своей жизни - соединить две судьбы в одну и пройти одну дорогу жизни. Нет ничего прекраснее, чем никогда не разлучаться с любимым человеком, тем единственным, которого выбираешь из всех людей и с которым хочется каждый день, всегда, всю жизнь быть вместе. Сюда вас привела любовь, только любовь способна на такое чудо, как сблизить две судьбы, две совершенно разные жизни, она поможет вам прожить долгие годы в мире и согласии, создать крепкую семью.

      Мне прямо очень понравились слова бургомистра, которые я, к своему удивлению понимал абсолютно все!

     Бургомистр снова посмотрел на нас и продолжил:

      - Выполняя высокий долг как представитель государства, я прошу вас ответить, является ли ваше решение стать законными супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным. Готовы ли вы принять на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей?

     Прошу ответить вас, Александр.

     - Да! - ответил я, как мне показалось, слишком громко.

     - Прошу ответить вас, Габриэль. - бургомистр повернулся к Габи.

     - Да! - нежный голосок моей любимой прозвучал в полной тишине.

     - На основании вашего желания и согласия, в присутствии близких и друзей, ваш брак регистрируется. - продолжил бургомистр. - Я прошу подписями скрепить ваш семейный союз.

     Мы сделали шаг к столу и сначала Габи, а потом я - поставили подписи в книге записей.

     - В соответствии с законом Федеративной республики Германии я объявляю вас законными супругами, мужем и женой! - торжественно закончил бургомистр.

      Габи потянулась ко мне и я, обняв её - поцеловал. Всё присутствующие в зале зааплодировали, радостно улыбаясь.

      - Можете обменяться кольцами! - сказал бургомистр и одна из служащих протянула нам фарфоровое блюдце с нашими кольцами. Перед самой поездкой в мэрию Габи сняла кольцо подаренное мной на день её рождения с безымянного пальца левой руки и надела на правую руку:

     - Но я его сразу же надену снова! - сказала она. - Буду носить оба вместе.

     Ну да, католики ведь носят обручальное кольцо на левой руке, ближе к сердцу, вспомнил я.

     - Любимая, надевая тебе это кольцо, я нарекаю тебя отныне своей женой. - сказал я придуманную и отрепетированную нами клятву. - Обещаю и клянусь перед Богом и этими свидетелями быть твоим любящим и верным мужем в достатке и в нужде, в радости и в горе, в болезни и в здравии, пока мы оба живы!

      Я надел на пальчик Габи обручальное кольцо и она, взяв другое, предназначенное мне, вдруг стала говорить совсем другие слова клятвы:

      - Любимый мой, душа моя, что бы ни случилось с нами, как бы ни сложилась жизнь, и в минуты радости, и в минуты отчаяния я клянусь тебе помыслами своими, поступками своими быть достойной любви твоей, преданности твоей, твоего уважения. Я обещаю тебе это перед Богом в самую торжественную минуту нашей жизни!

     С этими словами Габриэль надела мне кольцо и посмотрела таким взглядом, что сердце моё сжалось от нежности и глаза предательски защипало.

     - Я люблю тебя, ангел мой! - совсем не по сценарию сказал я и обняв поцеловал совсем не так, как до этого.

      Потом канцлер с женой поставили свои подписи свидетелей и нам торжественно вручили Свидетельство о браке. Тут же зазвучала какая-то торжественная музыка, откуда-то появилась целая охапка цветов, которую Габи, как ни старалась, не смогла удержать, хлопнула пробка шампанского, вторая, третья и все присутствующие вдруг возжелали чокнуться с нами хрустальными бокалами с искрящимся напитком.

      После мэрии охрана канцлера отвезла нас в какой -то уютный ресторанчик, куда в один из его залов нас провели через боковой вход, не привлекая внимание публики.

      Сам вечер там я запомнил плохо, потому что постоянно смотрел на Габи, удивляясь самому себе. Вроде бы должен был уже привыкнуть, но никак не мог заставить себя оторвать от неё глаз и участвовать в застольном разговоре. Впрочем, Габи вела себя аналогично. Её рука постоянно сжимала мою, а когда нам подали обед и она была вынуждена отпустить мою руку, она просто придвинулась вплотную ко мне касаясь ногой и плечом. Я несколько раз ловил на себе взгляды всех присутствующих за столом. Но если Арнольд только улыбался понимающе, то и канцлер и особенно его жена удивлялись по-настоящему. Но в конце и они привыкли. А мне страшно хотелось остаться с Габи вдвоём! И боюсь я вёл себя за столом не совсем учтиво, постоянно выпадая из общего разговора. А Габи вообще за весь вечер проронила всего несколько слов. Видимо в конце концов наше состояние дошло до всех и машина канцлера отвезла нас домой.

      Ключ тихонько щёлкнул в замке, я толкнул дверь и когда Габи уже сделала шаг, чтобы войти в дом, подхватил её на руки и перешагнул порог.

     - Ой! - вскрикнула от неожиданности Габи, ухватившись обеими руками за мою шею. Огромный букет, который она до этого с трудом донесла от машины, рассыпался по полу.

     - К счастью! - улыбнулся я и долгим поцелуем припал к её губам.

     Я прошел в центр гостиной продолжая держать Габриэль на руках.

     - А ты теперь всё время будешь так ходить по дому со мной ? - откинувшись назад и заглядывая мне в глаза спросила она с улыбкой.

     - А что, не плохая идея! - согласился я. - Очень удобно! Всё, что мне нужно - рядом! Захотел - поцеловал, захотел - положил на диван и...опять поцеловал!

     - И всё? - недоверчиво спросила Габи.

     - А что ещё можно с тобой делать?

     - Помнится мне, что кое-кто обещал "такое делать", что невозможно себе представить! Обманывал, наверное? Вот и верь после этого мужчинам! - разочарованно вздохнула Габи.

     - Правильно, солнце моё, никому верить нельзя! - согласился я и поцеловал её в носик. - Мне - можно! Вот прям сейчас и докажу!

      - Погоди! - упёрлась руками мне в грудь Габи. - Пока ещё не совсем поздно, давай позвоним маме и папе! Жаль, что твоим родителям невозможно дозвониться!

     - Тут ты права, солнышко! - сказал я, опуская её на диван. - А мы завтра им телеграмму отправим. И я закажу переговоры, хотя им придётся ехать в Грозный, на Центральный почтамт.

     - Ой, правда! - обрадовалась Габи. - Можно ведь хотя бы телеграмму отправить!

     Габи быстро накрутила диск, я сел рядом, прижав ухо к трубке.

      - Да? - услышал я голос Марты.

      - Мам, добрый вечер! - прощебетала Габи и искоса глянув на меня продолжила. - Мам, у меня новость!

     - Что за новость? - встревоженно перебила Марта.

     - Я вышла замуж! - сказала Габи и сморщив носик хитро посмотрела на меня. Ясно, хочет разыграть мать.

     - Как, замуж?! - трубка зазвенела от голоса Марты. - Клаус, наша Габи вышла замуж! - сумел расслышать я её слова, сказанные куда -то в сторону от микрофона. Ответа отца я не разобрал, только слова Марты снова зазвенели в трубке:

     - Как это ты вышла замуж?! А Саша?!

     - А Саша тоже женился! - ответила Габи, сдерживая смех.

     Я только с укором посмотрел на неё.

     - Саша женился?! Не может быть! - ещё громче сказала Марта. - Он же так тебя любил! Не мог он не на ком жениться!

     Я отобрал трубку у смеющейся Габи:

     - Добрый вечер, фрау Марта! Не волнуйтесь, это Габи так шутит. Вернее, не договаривает. Но то, что она вышла замуж, как и я женился - правда! Мы сегодня зарегистрировали наш брак. Так что можете нас поздравить!

      В трубке повисла тишина, нарушаемая только обычными шорохами при телефонном разговоре.

     - Вы зарегистрировались?! - услышал я наконец изумлённый голос матери Габи. - Но как это вам удалось? У тебя же нет никаких документов!

     - Теперь есть, фрау Марта! Я теперь гражданин Федеративной республики, а скоро и Габи получит гражданство. Я потом вам всё объясню, это долгий разговор и совсем не телефонный.

     - Ой, Саша, я так рада, что у вас всё получилось! - тревога в голосе Марты моментально сменилась действительно неподдельной радостью. - Я столько молилась за вас и Бог услышал мои молитвы! Поздравляю, поздравляю вас, дети мои!

     - Спасибо, фрау Марта! - я хотел сказать "мама", но язык пока не слушался. - Спасибо за ваши молитвы! И, кстати, готовьтесь к поездке. Я думаю нам удастся добиться для вас приглашение на наше венчание в церкви.

     - Ой, а разве же это возможно? - снова тревога зазвучала в её голосе. - Это же так трудно!

     - Если Саша получил паспорт ФРГ, то уж приглашение - совсем пустяк по сравнению с этим! - сумел я разобрать слова Клауса. - Дай мне поговорить!

     Несколько щелчков в трубке, шорох и голос Клауса:

     - Саша, я давно понял, что ты человек необыкновенный! И когда увидел, что у вас с Габи настоящая любовь, всем сердцем желал, чтобы вам удалось создать семью. Я очень, очень рад за вас! И уверен, что лучшего мужа для моей малышки нет на всём свете!

     - А я что ли не лучшая жена для него?! - встряла Габи, слушавшая всё это время, как я раньше, прислонив ухо к трубке и обжигая меня своим дыханием. - Что-то ты про меня ничего не говоришь!

     - Ты меня не проведёшь, озорница! - засмеялся Клаус. - Я твой характер знаю. Оставайся такой же всегда лёгкой и веселой, тогда проблем в семье у вас не будет. Но, любовь конечно - на первом месте! Помни об этом всегда, моя проказница и люби своего мужа!

      - Прямо сейчас, что ли? - сказала беззвучно смеясь Габи. - А я хотела с вами поговорить!

      - Вот неугомонная! - вздох Клауса был слышен даже по телефону. - Габи, ты теперь замужняя женщина и немного серьёзности тебе не помешает!

     - Так мне быть серьёзной или весёлой? Ты меня совсем запутал!

     - Я сказал - немного серьёзности!

     - Габи, а ведь и правда - ты теперь замужняя женщина! - сказал я , когда она через какое то время, положила трубку. - А я - твой муж! Хоть и думал постоянно об этом и жутко хотел, чтобы это побыстрее случилось, а когда случилось - всё равно трудно поверить! У тебя такие же ощущения?

      - Ага, как будто я кино смотрю про какую-то другую Габриэль и симпатичного русского музыканта Сашу. - улыбнулась Габи. - И кино это уж слишком богато событиями! Которые несутся со скоростью ветра! Мы с тобой знакомы только пять месяцев, а мне кажется, что я тебя знаю уже много лет. И совершенно не представляю свою жизнь без тебя!

     - Да какая может быть жизнь без меня, солнце моё? Ну кто тебя сможет любить сильнее, чем я? - сказал я полушутя, привлекая её к себе. - Да вот хотя бы так поцеловать!

     Габи с жаром ответила на мой поцелуй и уже запустила свои нежные пальчики мне под рубашку, но потом сама себя остановила:

     - Нет, давай закончим все дела, а потом я буду тебя любить не торопясь, с наслаждением и ни на что не отвлекаясь.

     - Неужели есть более важные дела, чем это? - попытался я её удержать.

     - Не более важные, но всё -таки необходимые! - ответила она убирая ладони с моей груди. - Нужно заказать разговор с твоими родителями.

     - Но мы же хотели завтра? И разве для этого не нужно куда-то идти? - спросил я. - Ну, на какую-нибудь телефонную станцию или переговорный пункт?

     - А зачем ждать завтра, если можно сейчас? И прямо отсюда! - ответила Габриэль.- Для этого совсем не обязательно куда -то идти! Разговаривать же мы будем отсюда. Значит и заказывать тоже нужно из дома.

     Габи быстро нашла нужный номер в телефонном справочнике.

     - На какое время заказывать? - замерла она с телефонной трубкой в руке.

     - Так, дай подумать! - я задумался. - Нам удобнее конечно вечером, когда мы с тобой точно будем дома. Но родителям это не подходит: как они потом доберутся домой? Раннее утро тоже отпадает - они не успеют добраться до Главпочтамта. Завтра мы выступаем в пять часов вечера. Значит можно заказать часов на двенадцать дня.

     Габи стала накручивать диск, но я её остановил:

     - Стой, солнышко! Забыл ещё одну вещь: им ведь телеграмму-приглашение на переговоры должны принести. А когда они там её доставят? Сейчас ты позвонишь на телефонную станцию Бонна. Оттуда позвонят в Москву. Из Москвы позвонят в Грозный. Из Грозного позвонят на почту в станицу Первомайскую. Не сегодня. Сегодня там все уже спят. Значит завтра, не раньше восьми утра, в лучшем случае. С почты отправят какую -нибудь бабу Нюру лет шестидесяти отнести телеграмму. Если баба Нюра по дороге не зайдёт в сельпо узнать не завезли чего-нибудь из дефицита, то она доковыляет до околицы станицы, где живут мои родители не раньше девяти. А если всё -таки заглянет по пути в сельпо и на радость станичникам и нам на горе туда завезли какую -нибудь селедку, то она обязательно встанет в очередь. Телеграммы приходят хоть и не каждый день, но всё -таки чаще, чем селёдка заплывает в наш магазин. Отстоит она свой час в очереди и дотопает уже не к девяти, а к десяти. Начнёт стучать в ворота, но никто ей может и не открыть.

     - Почему? - Габи так и держала в руке телефонную трубку, с интересом следя за приключениями телеграммы.

      - А дома может никого и не быть! - развёл я руками. - Отец в аэропорту, на работе. Мама - в горах, на птичнике. Тоже на работе. Засунет телеграмму баба Нюра в почтовый ящик и потопает обратно. Так что телеграмму мои родители прочтут только вечером. А это значит, что переговоры завтра не состоятся.

      - Постой, но завтра воскресенье! - возразила Габриэль. - Значит у твоих родителей выходной.

      - Воскресенье? - удивился я, потеряв счёт дням в сплошном празднике фестиваля. - Тогда дело ещё хуже. И не только потому, что родители всё равно могут быть на работе: ведь самолёты летают и по воскресеньям, а куры не делают перерыв в питании на выходные. А потому, что как раз баба Нюра вместе со всем почтовым отделением точно будет отдыхать. Так что телеграмма будет спокойно дожидаться её до понедельника, как и селёдка в сельпо. Хотя, насчёт селёдки не уверен...

     - Ууу, как сложно! - огорчилась Габи.

     - Ха, дорогая, а ты как думала! Это тебе не прямую видео трансляцию с Луны организовать: бац и заработало! Тут столько людей нужно задействовать и такие технические проблемы преодолеть.

     - Тогда на какой день можно заказывать? - растерялась совсем Габриэль.

     - Надёжнее всего на вторник. - последний раз просчитав ещё раз весь путь телеграммы, решил я. - Часика на два дня. По их времени. У нас это будет как раз двенадцать. Если в понедельник они получат телеграмму даже вечером после работы, то, в любом случае, успеют во вторник к двум часам на Главпочтамт. Фу, вроде всё правильно!

      Габи только молча покачала головой, набрала номер и дождавшись ответа защебетала на немецком. А я прямо заслушался - так мило звучал её голосок. Всё -таки как бы хорошо человек не знал чужой язык, на своём он говорит иначе, свободнее, что ли?.. Пока Габи диктовала адрес моих родных я додумался ещё до одной вещи и когда она закончила и положила трубку, сказал:

      - Знаешь, солнце моё, нам нужно всё -таки послать и телеграмму. Потому что представь, что могут подумать мои родители, когда им вручат вызов на переговоры с ФРГ? Даже, если там и будет указано, что их вызываю я. Они ведь знают, что их сын преодолевает тяготы и лишения тяжёлой воинской службы в ГДР, на переднем крае обороны всего лагеря социализма. А тут вдруг - ФРГ! Не иначе, как злобное НАТО захватило их родную кровиночку в плен! - я всхлипнул.

     - Зачем? - смеясь спросила Габи.

     - Чтобы требовать выкуп! Курятиной... В НАТО же вечная проблема с продуктами. Это им по "тиливизиру" каждый день рассказывают.

     - Болтун! - привычно сказала Габи, но серьёзно добавила. - А насчёт телеграммы ты абсолютно прав! Нужно сообщить в ней, что у тебя всё хорошо, а подробности ты расскажешь во время телефонного разговора.

     - Так я как раз об этом!

     - Ага, но мог бы и покороче и без твоих страшных фантазий!

     - А тебе, что ли не понравилось? А я старался...

     - Ты свои творческие способности сохрани лучше для написания новых песен. - показала язычок Габи, снова берясь за трубку.

     - Вот ты сейчас закончишь с переговорами и познакомишься с моими творческими фантазиями! - прищурился я.

     - Ой! Тогда я быстро!

     - Саша, сегодня на вечер ничего не планируй, - Арнольд, остановив машину, повернулся к нам с Габи. - В семь часов я заеду за тобой.

     - Со всеми тремя? - спросил я.

     - Да, - кивнул Арнольд. - И возможно пригласят Хонеккера. Зависит от того, как вы поговорите и что решите.

     Я молча кивнул. Габи посмотрела на меня с некоторой тревогой. Я погладил её тонкие пальчики:

     - Всё будет абгемахт, Майн либе фройляйн!

     Мы выбрались из машины и втроём пошли к сцене от которой доносилась сумбурная музыка.

     - Это кто такие? - спросил я подойдя к нашим парням.

     - Какие-то англичане, - криво усмехнулся Юра Богданович. - Пол сказал, что прилетели вчера поздно вечером, поэтому попросили попробовать аппаратуру сегодня.

     - И как они тебе?

     - Шумновато... - с кислой миной протянул Юра. - И как-то неконкретно. Да сам послушай!

      То, что музыке вновь прибывших англичан не хватало четкости и отточенности звучания, я уловил ещё раньше, здесь же, рядом со сценой, шума было ещё больше. Двое парней с гитарами стояли к нам спиной, лицом к ударнику, четвёртый сидел за роялем, тоже глядя на парня за барабанами. У всех четверых голову венчала шикарная копна волос. Парни несколько раз начинали какую-то песню, но сыграв несколько тактов обрывали её, чего-то подкручивали на гитарах и усилителях и начинали сначала. В какой -то момент звук соло-гитары мне показался знакомым.

     - Добрый день, Габи! Привет, Саша! - к нам подошёл Пол.- Как вам новая группа? Прилетели вчера. Они только что закончили запись своего первого альбома, выйдет летом и думают, что лишняя реклама им не помешает. Попросили вот выступить разочек.

      - А что за группа? Как называется? - спросил я, но тут же узнал неповторимый звук гитары Брайана Мэя. И когда Пол сказал:

     - Queen. - Я только кивнул головой.

      Вот это да! Queen!

      Я ошалелыми глазами посмотрел на парней и до меня не сразу дошло, почему никто не выражает восторга, а скорее наоборот - смотрят с кислыми лицами. Ну да, для них это имя ничего не значит! Это потом группа станет одной из самых популярных в мире, а в начале им пришлось потрудиться, чтобы завоевать симпатии публики.

     - У них интересная манера, хотя может и слишком необычная.- заметил Пол. - Возможно из них что-то и получится. Главное, что сами пишут все свои песни, как и вы. А вокалист вообще очень интересный! Сам сейчас услышишь.

      Музыканты Queen наконец удовлетворились звучанием и заиграли без остановки. Песня была мне не знакома. В своё время я начал слушать "Квинов" со второго альбома, который попал ко мне в руки совершенно случайно. Хотя ещё раньше, во время службы в ГСВГ, наш штатный "искатель" Лёха Алёхин наткнулся на знаменитую "Богемскую рапсодию" незнакомой нам группы. Песни же с первого альбома я так и не удосужился никогда послушать. А они оказались очень даже приличные! Голос Фредди Меркьюри уже сейчас был чем-то невероятным! Теперь и мои парни сменили кислое выражение своих лиц на удивлённо -восхищенное.

     - Какой голос! - прошептала Габи, стиснув мне руку.- Ты знал его? Тогда?

     - Да. - тихо ответил я, чтобы не услышали остальные. - Великий певец. Жалко мало прожил.

      - Почему?! - широко раскрыла глаза Габи.

      - Я потом тебе расскажу. - показал я глазами на парней.

     - Голос обалденный! - покрутил головой Виталий. - А музыка мне не совсем доходит - как-то.... растрёпанно, что ли, играют, шумно.

     Тут он был прав! Чёткость и отточенность у Queen появятся позже, а пока...

     В тот вечер Queen выступали раньше нас. Сыграли они пять песен и сумели довольно прилично раскачать публику, хотя танцевать под их музыку было довольно затруднительно. После них организаторы выпустили Тамару Миансарову, посчитав, видимо, что блок советской песни можно начать детской песенкой "Пусть всегда будет солнце". Тамара стояла на сцене непоколебимо, несмотря на то, что песня вполне позволяла хотя бы слегка пошевелиться и публика под конец откровенно усмехалась. Ну да, смотреть и слушать такое после "Квинов" было смешно. Немного поправил положение твист " Черный кот", при исполнении которого, Миансарова слегка пробудилась и даже повиляла бёдрами.

      Выйдя после неё, мы начали с припасенной до сегодняшнего вечера You're my heart, You're my soul и народ просто завопил от восторга - настолько разительным был контраст! Ну да, песня ведь была из будущего!

     Затем последовали уже игранные нами Hand's Up, Мадонна и One way ticket.

      - Что может быть лучше любви? - сказала Габи в микрофон.- Только любовь взаимная. Желаю вам всем встретить и сохранить на всю жизнь вашу любовь!

      Под радостные крики и одобрительный свист мы начали дуэтом Can't live without you. Тысячи огоньков зажигалок осветили огромную поляну Фрайцайтпарка и публика, разбившись на пары отдалась прекрасной мелодии.

      Заметив, что вся четвёрка Queen не ушла, а слушает наше выступление, я решил сыграть что-то посильнее, чем танцевальные хиты и дав передохнуть Габи, начал инструментальный вариант Caruso. Первым отреагировал Брайан Мэй, хлопнув по плечу Фредди, который о чём -то разговаривал с Джоном Диконом, басистом. Все трое повернулись в нашу сторону и стали слушать, а я сыграв пару раз мелодию, ударился в импровизацию. Мой Гибсон пел, стонал и плакал! Даже мои парни, слышавшие эту вещь не раз, с удивлением посматривали на меня. Заканчивал я на самом минимуме звука в полной тишине, которая тут же взорвалась аплодисментами. Мэй аплодировал подняв руки над головой. А я подумал, что эту песню нужно обязательно сделать с вокалом Габриэль. Вместе с моим соло это будет мировой хит! Почему то в моём времени до этого никто не додумался - были только чисто вокальные варианты в исполнении многих исполнителей от Лучано Паваротти до Лары Фабиан и инструментальный - Нила Шона. Но сделать всего один шаг и объединить их вместе, почему -то никому в голову не пришло.

      - Это было что-то фантастическое! - закатил глаза Пол, хоть и слышал уже эту инструментальную пьесу в нашем исполнении. Из-за его спины выступил Брайан Мэй и протянул руку:

     - Отличное соло, коллега! - одобрительно покачал головой. - Мелодия - просто божественная!

     - Спасибо! - пожал я его руку. - Оценка такого мастера гитары, как ты - большая честь!

     - Ну, мне кажется, ты преувеличиваешь мои таланты, - улыбнулся краем губ Мэй. - Но я надеюсь им стать!

     Вся его группа засмеялась.

     - А как вам наше выступление? - Фредди обвёл глазами меня, Габи и парней, которые, по обыкновению, только вежливо улыбались, не понимая о чём речь.

      Но Габи вдруг быстренько перевела им слова Фредди.

     - О, у тебя голос классный! - оттопырил большой палец Серёга Сараев. - А ударник так стучит, как мне никогда не удастся!

     - Ха, как будто другие плохо играют! - усмехнулся Юра Богданович. - Просто это не наш стиль.

      - А тебе понравилось как я пою? - Фредди обратился к Габриэль.

      - Да, очень! - широко улыбнулась она. - А почему у вас нет ни одной баллады? Мне кажется, что там твой голос раскроется ещё больше!

      - Да вот никак не получается уловить хорошую мелодию. - скривился Фредди и я удивился, как точно он охарактеризовал процесс создания песни - именно уловить, а не сочинить! В последнее время у меня самого в голове всё чаще начинали звучать мелодии, которых я раньше никогда и ни у кого не слышал. Значит музыкальный канал туда, в Небеса, становится шире. Совсем скоро полностью откажусь от заимствования шедевров из моего будущего.

      - А что вы тут стоите? Пойдёмте в павильон! - предложил Пол. - Там есть чем горло промочить и беседа получиться интереснее!

     Мы нестройной толпой потянулись за ним.

      - Сашик, а этот Фредди какой -то, не знаю как сказать, - зашептала Габи. - Какой -то не такой! Странный...

      - Странный? - меня заинтересовала реакция Габи. - А в чём это выражается? Он же совсем мало с тобой разговаривал! Да и говорил вроде обычные слова.

      - Да дело не в словах! - Габи взяла меня под руку.

      Теперь она это делала намного чаще, чем раньше. Ну да, имеет законное право! Хотя парни посматривают слегка удивлённо, они-то ещё не в курсе. Нужно как-то этот вопрос осветить.

      - Я ведь тебе никогда не говорила, но я сильно ощущаю, когда на меня смотрят мужчины. Ну ты, понимаешь, как они смотрят. Ты вот рассказывал мне об энергии, которой ты лечишь и всё такое. Ну вот и я эту энергию ощущаю от мужчин. А когда Фредди смотрел на меня, я даже растерялась - от него не было её! Вернее была, но не такая как от всех других.

      - Ух ты! - удивился я. - Какая ты, оказывается чувствительная! А я думал, что это только я на тебя влияю!

      - Ну от тебя очень сильная энергия идёт и не такая, как от других!

      - И чем же она отличается? - мне правда стало интересно.

      - Она у тебя хоть и очень -очень сильная, - задумавшись и уйдя в себя, стала объяснять Габи. - Намного сильнее, чем от кого-либо, но она такая, мягкая, что ли, ласковая. В неё хочется завернуться, как в одеяло! Или купаться, как в тёплом море. Она для меня родная и я её всегда хочу. А поэтому и тебя хочу. - неожиданно закончила она и сморщив носик немного покраснела, глянув на меня исподлобья.

      - Что, даже сейчас!? - у меня сами собой губы расползлись во всё лицо, так мне было приятно это слышать.

      - Не смейся, бессовестный! - легонько дернула меня за локоть Габи. - Я ничего с собой не могу поделать! Ты как заколдовал меня.

      - Это не я тебя заколдовал, а моя любовь к тебе! - Я поднял её ладошку и поцеловал. - И я и не думал смеяться! Это я радуюсь! Ведь об этом можно только мечтать! Ну а чем же энергия Фредди отличается?

      - Она не такая "колючая", что ли? - как обычная мужская, ну и конечно не такая как у тебя, хотя и мягкая. - Габи никак не могла выразить словами то, что чувствовала. - Вот! Мне кажется, что она такая, какую я ощущала от Маши! Даже от обеих! Как будто это не мужчина, а женщина. Но разве так бывает?

     Габи удивилась сама тому, что сказала.

      - Ты просто молодец! - покрутил я головой. - Кстати, разрешила мои сомнения. Дело в том, что в моём времени почти все журналисты и вообще публика считали Фредди геем.

      - Геем? - удивилась Габи. - А это кто?

      Ну да, почти патриархальные времена, когда геи хоть и были, причём в тех же количествах, что и в XXI веке, но сильно не высовывались и существовали, как бы в параллельном мире.

      - Это мужчины, которые любят мужчин. - объяснил и с интересом наблюдал как меняется выражение лица у Габи: изумление, недоверие, лёгкая брезгливость и ...растерянность.

      - Я что-то слышала об этом, но всегда думала, что это придумали какие то глупые люди. - смогла, наконец она выразить свои чувства. - Значит, это правда?

      - Да, солнышко! Это сейчас о них далеко не каждому известно. Я сам об этом узнал лет в тридцать. Но скоро о них будут трещать, чуть ли не из каждого утюга.

      - Ну это как-то... некрасиво... - скривилась Габи, глядя на меня.

      - Да шут с ними, солнышко! Слава богу, мы с тобой нормальные!

      - Мы? А женщины тоже такие бывают? - глаза Габи стали по двадцать пфеннигов.

     - Бывают, бывают! - махнул я рукой. - Но вот, почему -то они у меня не вызывают такого отторжения, как мужики.

      - А как же они?... - задумчиво проговорила Габи.

      - Так, солнце моё! - перебил я её. - Давай мы не будем углубляться в эту тему! Тем более здесь. А то, не дай бог, кто-нибудь услышит, подумает, что и мы с тобой не совсем нормальные.

     Габи с беспокойством оглянулась, а я не выдержал и засмеялся.

      - А почему он мало прожил? - Габи вспомнила, мои слова о Фредди.

      - Вот как раз из-за этого... - с грустью сказал я.

      - А от этого умирают?! - поразилась Габи.

      - Случается... - сказал я. Потом подумал и добавил: - Или будет случаться. Я не знаю как обстояли дела до появления СПИДа, умирали ли геи от каких-нибудь специфических болезней, но с конца восьмидесятых годов в мире будет тысячи больных и вначале многие умирали именно от СПИДа. А он начал распространяться сначала особенно среди геев. И Фредди будет одним из таких несчастных. Жалко парня! Он ведь будет по-настоящему великим вокалистом, хорошим композитором и поэтом.

      - А нельзя его как-то предупредить? - спросила Габи глядя на меня глазами полными надежды. Ну да, она уже привыкла, что я всё могу.

      - Вот об этом я и думаю...

      - Угощайтесь, господа! - предложил Пол, когда мы добрались до павильона, где после выступления собирались артисты.

     - Тебе шампанского, моя прелесть? - взглянул я на Габи.

     - Да, любовь моя! - лучезарно улыбнулась мне Габи. - Немножко...

     - У вас отличные песни, но они какие- то слишком разноплановые, что ли? - Фредди подошёл к нам с бокалом шампанского. - Вы не определились со стилем или это специально?

      - Видишь ли, Фредди, - ответил я. - Наша группа создана при военном оркестре и в наши обязанности входят игра в ресторане и выступления на концертах для самой разной публики: от солдат и офицеров, до рабочих на немецких заводах, куда мы выезжаем "на дружбу". Поэтому приходиться составлять свой репертуар так, чтобы песни были на все случаи жизни и нравились совершенно разной аудитории.

      - Трудная задача... - скривился Меркьюри. - И мне она не по душе! Я хочу и люблю творить так, как мне нравится. А кому мои песни не подходят - пускай катятся к чертям! Рок, это прежде всего - свобода!

      - Согласен с тобой на все сто! - согласился я. - Но пока я был подневольным, выбор был невелик: или играть музыку которую заказывают, или не играть совсем! Конечно мы выбрали первое, иначе нас бы здесь просто не было.

     Я, конечно слегка погрешил против истины, но, по большому счёту так оно и было!

     Я увидел, что к нам пробирается сквозь толпу Лариса Мондрус .

     - Солнце моё, отвлеки её на несколько минут, - шепнул я на ушко Габриэль. - А я поговорю с Фредди.

     Габи без лишних вопросов отпустила мой локоть и с улыбкой пошла навстречу Ларисе.

     - Фредди, у меня есть что тебе сказать, тет-а-тет. - не теряя времени начал я. - Я заранее извиняюсь, что лезу в твою личную жизнь, но я просто не имею права молчать. Всё, что я сейчас скажу останется строго между нами. Ни одна живая душа об этом не узнает. По крайней мере, от меня.

     На лицо Меркьюри медленно наползло удивлённое выражение:

      - И что же ты мне можешь сказать такого страшного? - уголок губ его дрогнул в мимолётной улыбке.

      - Именно, что страшного, - кивнул я. - Без всяких шуток. Я знаю, что у тебя не совсем обычная сексуальная ориентация. Погоди, не перебивай! Не важно откуда я это знаю и я не собираюсь это обсуждать. Ни, тем более осуждать. Я просто хочу предупредить тебя быть осторожным. Скоро врачи обнаружат новую болезнь, которая вначале будет распространяться только среди гомосексуалистов. Многие из них умрут, до того, как появятся первые лекарства, хоть как-то помогающие бороться с ней. В числе этих несчастных можешь оказаться и ты.

      - Что за бред ты несёшь, парень? - Меркьюри справился с шоком. - Какая болезнь? И какое она имеет отношение ко мне? У меня есть любимая девушка...

     - Я знаю, Фредди, - кивнул я. - Мэри Остин. И ты действительно её любишь и никто, кроме неё тебе не нужен. Сейчас. Но потом... Нет, не буду ничего больше говорить, может на этот раз всё пойдёт по-другому. Только повторю ещё раз: тот образ жизни, который тебя привлекает, буквально притягивает - это смертельно опасно для тебя! Первые больные появятся в самом начале 80-х годов. В середине 80-х ты познакомишься в баре с Джимом Хаттоном, вы начнёте встречаться, а вскоре он переедет к тебе жить. Скорее всего, ты заразишься от него, потому что других партнёров у тебя не будет. Если вы не будете предохраняться, ты умрёшь уже через 5-6 лет после встречи с Джимом. Я понимаю, что звучит это сейчас дико и неправдоподобно, но сам подумай - зачем мне это выдумывать? Я от тебя ничего не требую и мы вряд ли ещё когда -нибудь встретимся. Просто когда встретишь Джима, вспомни мои слова и будь осторожен. Подтверждением будет появление больных AIDS - синдром приобретенного иммунодефицита, как я уже сказал в начале 80-х годов. Вот и всё! Я тебе больше ничего не скажу, но помни - твоя жизнь зависит от тебя. Ты феноменальный певец и талантливый композитор, уже через два года вы запишите шедевр - "Богемскую рапсодию". Не хотел тебе этого говорить, но когда напишешь строчки: Is this the real life? Is this just fantasy? - я пропел ему их. - Вспомни мое предупреждение. Вот теперь совсем всё! Извини, меня ждёт Габриэль.

     Я обогнул стоящего столбом Меркьюри и пошёл к Габи и Ларисе.

     Как только мы сели в машину к Арнольду, Габи сразу же шепотом спросила:

     - Ты сказал ему, да?

     - Конечно, солнышко. Не знаю, насколько он поверил, но вид у него был очень недоверчивый.

     - А ты ему сказал, что ты из будущего и он там скоро умрёт? Или умер, не знаю как правильно?

     - Нет, Габи, не сказал. Думаю, просто словам он бы не поверил, а доказывать и приводить факты - не было времени.

     - А может всё -таки нужно было ему всё объяснить?.. - не очень уверенно сказала Габриэль.

     - О чём вы там шепчетесь? - взглянул на нас в зеркало заднего вида Арнольд.

     - На фестиваль приехала группа из Англии, которая очень скоро станет супер-популярной, но её лидер, певец и композитор подхватит неизвестную пока болезнь и умрет совсем молодым...

      Я не успел закончить, как Арнольд резко свернул на обочину и остановился.

      - Я так понимаю, что ты предупредил его об этом? - повернувшись к нам, спросил он. - Надеюсь, ты не сказал откуда ты это знаешь?

      - Вот об этом как раз Габриэль и спрашивает, - ответил я.

     - Саша... - лицо Арнольда стало совсем серьёзным.

     - Нет, Арнольд, я конечно не сказал, хотя довольно подробно рассказал что будет и чего ему опасаться.

      - Может и не следовало этого делать, - осуждающе покачал головой Арнольд. - Но будем надеяться, что всё обойдётся. Когда эта болезнь должна появиться?

     - Кажется в 1981 году будет идентифицирован первый пациент. В любом случае, в самом начале 80-х годов.

     - И что, он сразу заразиться? Каким образом?

     - Он познакомиться с больным парнем, с которым у них будут отношения.

     - Так он гомосексуалист?! Этот твой будущий музыкальный гений? - поднял брови Арнольд.

     - Ну в этом и дело! Иммунодефицит будет распространяться сначала только среди геев и проституток, а уж потом, через кровь и ещё как-то начнут заражаться и обычные люди.

     - Хм, прямо кара небесная... - пробормотал Арнольд. - И ты рискуешь ради... - он сделал неопределённый жест рукой и повторил: - Может зря ты это сделал?

     - Ну, Арнольд, он тоже человек, хоть и не совсем такой, как мы! Тем более, очень талантливый! Он столько хорошей музыки ещё сможет написать.

     - Если поверил тебе. - с сомнением ответил Арнольд и посмотрев на молчаливую Габи сказал: - Дорогая, прошу тебя, никогда, нигде и никому не говори об Александре то, что мы с тобой о нём знаем. Это может быть очень опасно для него. И не только для него одного...

     - Ну что ты, дядя! - возмутилась Габи. - Ты меня совсем за дурочку считаешь?

     - Не считаю. Однако ты допустила мысль, что можно было рассказать этому музыканту. А этого делать ни в коем случае нельзя! И по более серьезным случаям, а не то, что из-за этой его болезни.

     - Смерти... - тихо поправила Габи.

     - Даже смерти! - непреклонно сказал Арнольд. - Смерть одного человека ничто, по сравнению с тем, что может случиться, если о твоём муже, - Арнольд выделил эти слова. - узнают наши враги. Да хоть обыкновенные уголовники! К тому же, этот ваш новый знакомый музыкант, сам виноват в своей проблеме. Лучше бы он головой больше думал, чем в неё....

     Арнольд сдержал себя и не договорил. По всему было видно, что он обеспокоен и я вдруг вспомнил, как сам ему говорил об опасности моего попадания "не в те руки". Но потом слишком бурная и насыщенная событиями и любовью жизнь поглотила меня и я как-то подзабыл об этом.

     - Ты абсолютно прав, Арнольд! - признал я его правоту. - Это мой прокол! Расслабился...

     Остаток пути мы проехали молча. Габи сжимала мою руку и посматривала виновато, хотя она как раз была не при чём.

      Ровно в семь Арнольд позвонил в дверь. Я уже был готов и поцеловав Габи, вышел вслед за ним из дома.

     По дороге я успел только коротко вспомнить то, что собирался говорить.

      - Проходите, вас ждут. - сделал приглашающий жест моложавый мужчина, встретивший нас в приемной, обращаясь ко мне.

      - А вы, присядьте, пожалуйста. При необходимости вас позовут! - эти слова предназначались Арнольду.

     Служащий открыл дверь ведущую в огромный кабинет.

     Я взглянул на Арнольда. Он ободряюще кивнул мне, усаживаясь в одно из кресел у стены.

     Перешагнув порог, я вошёл кабинет отделанный каким-то ценным деревом.

      Вокруг большого стола в мягких креслах сидели Брежнев, Никсон и Вилли Брандт. Четвёртое кресло было свободным.

     - Добрый вечер! - приветствовал я сразу всех.

     - Добрый вечер, герр Александр! - первым, на правах хозяина ответил Брандт.

     - Вечер добрый, Александр! - улыбнулся Никсон.

     - Здравствуй, Саша! - удивил меня своим обращением Леонид Ильич.

     - Присаживайтесь, пожалуйста! - показал на свободное кресло канцлер. - Мы решили не приглашать переводчиков по понятным причинам. Все мы трое, за исключением Леонида Ильича, знаем английский, поэтому будем разговаривать на нём, а вы будете ему переводить. Надеюсь это вас не затруднит?

      - Никаких проблем! - согласился я.

      - Тогда начнём с организационных моментов. - сказал Брандт. - Мы договорились создать постоянно действующий координационный совет, в котором будут работать представители наших трёх стран. В дальнейшем, мы думаем, он будет расширятся за счёт новых членов нашего, скажем так, альянса. Я сейчас не буду подробно освещать структуру Совета, это я, думаю, вам ни к чему. Мы просто информируем вас о том, как будет проходить наша совместная работа по улучшению международной обстановки, снятию напряжённости, разоружению и тому подобное. Вы будете иметь полный доступ ко всем документам этого Совета и я бы даже сказал - контролировать его работу. Члены Совета будут знать вас как Верховного комиссара и обязаны предоставлять все необходимые материалы по первому вашему требованию. И конечно вы будете иметь возможность связаться с любым из нас в любое время суток любым способом: все государственные служащие наших стран будут обязаны оказывать вам всемерное содействие. Для этого вам будут выданы соответствующие документы. Это помимо паспортов наших стран. У вас уже имеется гражданство СССР, ФРГ и мистер президент сегодня вручит вам паспорт гражданина Соединённых штатов. Конечно у вас будут дипломатические паспорта наших трёх стран, а в дальнейшем и тех стран, которые присоединятся к Альянсу. Вы сейчас проходите службу в вооружённых силах СССР, но об урегулировании этого вопроса вам лучше расскажет Леонид Ильич лично.

      Я успевал переводить слова канцлера Брежневу и когда тот закончил, Леонид Ильич заговорил со мной на русском.

      - Поговорил я, Саша с полковником Громовым, вызвал сюда Ивашутина, чтобы и ты познакомился с ним. Насчёт тебя мы решили так. Поскольку ты уже отслужил в своё время и срочную службу и сверхсрочную да и в органах до капитана дослужился, то можно тебя и в запас отправить. Хотя лично мне больше по душе дать тебе офицерское звание и должность посолиднее где-нибудь в ГРУ или КГБ. Ты же знаешь, как у нас вытягиваются перед генералами. Даже если они дуболомы. Но больно ты молодо выглядишь не только для генерала, но и для майора, какого-нибудь. Так что дам я тебе должность личного помощника Генерального секретаря с особыми полномочиями, которому все государственные органы власти, спецслужбы и вооруженные силы обязаны будут оказывать всяческое содействие. Как тебе такое, годится?

     - Конечно, Леонид Ильич! Приложу все силы для превращения нашей страны в действительно великую и прогрессивную страну! Ведь у нас есть всё для этого.

     - Ну, вот и хороша. - прихлопнул ладонью по подлокотнику кресла Брежнев. - А дальше посмотрим. Надо будет - дам тебе и звание!

     - Да оно мне без надобности, Леонид Ильич... Тем более, что я не испытываю уважение к "конторе". В смысле, к КГБ.

     - А что так? - приподнял брови Генсек.

     - Дармоеды и пижоны! - усмехнулся я. - Насочиняли о себе мифов и легенд, а люди рты разинули. За всю мою службу в Угро , я ни от одного опера доброго слова в адрес этих "рыцарей революции" не слышал. Мы занимались конкретным делом - боролись с преступностью. Насколько хорошо, это другой вопрос. Но большинство офицеров МВД, честно исполняли свой долг и зачастую, не жалели собственные жизни. А что делали или делают "чекисты"? Каких таких мифических "шпионов" они ловят? Что-то не припомню ни одного. Советских граждан за анекдоты сажают, это верно. Да если бы они этим и ограничились, то и черт с ними! Но они же возомнили о себе, что лучше всех знают как управлять страной! Ну и доуправлялись... Так что, оказаться в их рядах не горю желанием!

     - Ладно, там видно будет!

     Я промолчал.

     - Я так понимаю, вы закончили обсуждение вашего статуса с господином Брежневым? - спросил Брандт. - Есть ли какие-нибудь пожелания?

     - Только одно! - вовремя вспомнил я. - Я так понимаю, что со всеми документами, которые вы мне выдадите, я смогу свободно перемещаться по миру, если понадобиться. А как насчёт моей жены? Не хотелось бы оставлять её одну...

     - Это не проблема, Александр! - ответил канцлер, а Никсон кивнул головой. - У неё будет дипломатический паспорт и она везде сможет вас сопровождать.

     - Вот за это особое спасибо! - поблагодарил я. - Мы ведь только что поженились и сами понимаете....

     - Понимаем, мы ещё сами парни хоть куда! - засмеялся Никсон. - Скажи, Вилли?

     - Чего это они хохочут? - поинтересовался Брежнев, которому я не успел перевести.

     - Я спросил насчёт моей жены, Леонид Ильич, может ли она летать по миру, если понадобиться. Вот они и смеются, мол, понимаем, жена молодая, мы и сами такие.

     - Ааа! Видел твою по телевизору! - заулыбался Брежнев. - Парень ты не промах - такую деваху отхватил! А как поёт! Познакомил бы хоть!

     - Обязательно, Леонид Ильич!

     - А когда ты успел жениться? Ты же на срочной службе! А она из ГДР.

     - Так мы уже здесь расписались, когда канцлер дал мне гражданство и я получил паспорт.

     - Значит вы свадьбу ещё не сыграли?! - обрадовался Генсек. - Так давай организуем!

     - Она мечтает венчаться в соборе. - ответил я немного смущаясь, не зная, как прореагирует главный коммунист страны советов.

     - Верующая? - поднял брови Генсек. - Если по-настоящему, то это хорошо!

     Я слегка офигел, но тут же вспомнил, что его самого и отпевали и хоронили по христианскому обычаю.

     - А ты сам-то, крещёный? А то как же венчаться будешь?

     - Да вот с этим проблема, - поморщился я. - Мама говорит, что крещёный, но никакого свидетельства нет, конечно. Боялись...

     - Ну, в церкви -то записи должны быть! - со знанием дела сказал Брежнев. - В какой церкви крестили, помнишь?

     - Да она у нас одна на весь город Грозный, чего ж там помнить?

     - Будет тебе свидетельство. - махнул рукой Генсек. - Хоть завтра самолётом доставят.

     Да, в этом преимущества единоличной власти....

     - Вот спасибо, Леонид Ильич, а то я маму хотел просить съездить.

     - Думаешь ей бы так сразу и выдали? - усмехнулся Брежнев. - У церковников бюрократия почище нашей!

      Я только молча кивнул, вспомнив, как сам пытался получить это свидетельство в прошлой жизни. В церкви на меня только посмотрели как на сумасшедшего: "Принесите справку от органа, которому нужно это свидетельство!", был ответ. А то, что этот "орган" я сам их не воодушевило на поиски в церковном архиве.

     - А мать с отцом на венчание не зовёшь? - тут же спросил Генсек.

     - Леонид Ильич, а то вы не знаете, как наши колхозники шастают по заграницам! - неожиданно для себя съязвил я. - Разбросают навоз на огороде - и в Ниццу, пот смыть!

     Но Брежнев не обиделся, а усмехнулся и примирительно сказал:

     - Ладно, не кипятись! Пришлю тебе своего ординарца, напишешь ему данные родителей и церковь. Свидетельство им домой привезут вместе с билетами на самолёт. День сам укажешь. Всё! Что-то мы с тобой увлеклись собственными делами, а господа вишь вон, скучают!

     - Мы закончили с Леонидом Ильичем. - сказал я обращаясь к Никсону и Брандту.

     - Хорошо, - кивнул канцлер. - Мы хотели бы услышать от вас, Александр, хронологию событий, которые должны произойти в ближайшее время и, возможно, некоторые рекомендации в области международных отношений, основанных на ваших знаниях будущего Человеческой цивилизации. Вы уже рассказали, к чему привела деятельность правительств наших и других стран, поэтому мы бы хотели избежать повторения тех ошибок, которые были допущены. А для этого, не могли бы вы коротко перечислить те проблемы, с которыми мир столкнётся в этом и последующих годах ? А уже на основе этой информации мы будем строить свою деятельность по исправлению ситуации.

     Я на несколько секунд задумался, собираясь с мыслями и поглядев на всех троих начал :

     - В этом году будет несколько важных событий. Первое - будет свергнута власть коммунистов, социалистов и анархистов в Чили.

     Глаза Никсона радостно блеснули.

     - Да, Ричард, - сказал я, обращаясь к нему. - Вы правильно всё проанализировали и ожидали падения Альенде. Леваки завели страну в тупик, сейчас в экономике Чили царит полный хаос, каждый вечер тысячи домохозяек выходят на улицы гремя пустыми кастрюлями. Ежедневные теракты со стороны анархистов и коммунистов против "буржуев", как они говорят, поставили страну фактически на грань гражданской войны. По существу она уже началась. Поэтому генералу Пиночету удалось менее чем за сутки свергнуть левое правительство, на защиту которого не станет ни армия, ни народ. В СССР, конечно Пиночета называли фашистом, но этот "фашист" вытащит страну из пропасти и добровольно отдаст власть. В моё время Чили стала процветающим государством, одним из самых богатых в Западном полушарии. Так что событиям в Чили мешать не нужно, там всё завершится благоприятно. А вот на другом конце земного шара, на Ближнем Востоке, я думаю ваше вмешательство необходимо.

     - Саша, извини, что перебиваю, - остановил меня Никсон. - Когда точно в твоё время произошло свержение коммунистов в Чили?

     - 11 сентября, прямо с раннего утра. - ответил я. - Сначала военные корабли обстреляют Вальпараисо, высадят десант, затем начнется захват столицы и к середине дня всё будет закончено. Кстати, вся коммунистическая пресса будет трубить на весь мир, что Альенде с автоматом в руках, как герой, до последнего будет оборонять президентский дворец, но на самом деле он сразу же застрелиться. Ну это так, штрихи к портрету. Возвращаясь на Ближний восток, должен сказать, что этот регион будет постоянной "горячей точкой" и головной болью всего мира до самого его конца. А в этом году, 6 октября, когда в Израиле отмечается Судный день , самый важный день для евреев, в который они ничего не делают, а только молятся и целые сутки не принимают пищу, объединенные силы Сирии, Египта, Ирака и Иордании, при поддержке СССР и всего арабского мира нападут на Израиль. Сразу скажу, что Израиль разобьёт все арабские армии, даже несмотря на то, что к уже имеющемуся вооружению СССР буквально завалил регион оружием и по некоторым сведениям, даже завёз ядерные заряды. Я уже не говорю об участии советских летчиков и зенитчиков в боях. Но и это ещё не всё. Мир будет на грани ядерной войны. Да-да, Леонид Ильич, в моё время мир висел на волоске! Ядерные силы СССР и США были приведены в полную боевую готовность и только ваша личная симпатия к Ричарду Никсону, как и его к вам - остановили тогда ядерный апокалипсис. В моём времени вы сумели договориться и остановить войну. Сейчас, думаю, будет правильным - не допустить её вовсе! Вам всего лишь нужно лишить поддержки Сирию и Египет и никакой войны не будет. И вообще, нужно пересмотреть политику на Ближнем востоке. Может хватить выбрасывать миллиарды долларов в бездну? Всё равно арабы проиграют! А если бы и выиграли, вы считаете, что было бы лучше? Если бы не было вражды между СССР и США, им просто нечем было бы воевать и там давно наступил бы мир. Но это просто мои мысли, решать, конечно же вам. Вообще, этим регионом нужно заняться всерьёз, потому что он будет вечным источником напряжённости оказывающим влияние на весь мир. Отсюда террористы расползутся по всей планете. И если в моё время замирить его не получилось в основном из-за того, что США и СССР, а затем Россия оказались по разные стороны баррикад, то сейчас у нас есть отличный шанс.

     - Хорошо, мы учтём твои предложения. - кивнул Никсон, делая пометку в блокноте.

      - Ещё одна очень важная проблема в моём мире была связана с Ираном. - продолжил я. - Сейчас там правит шах Реза Пехлеви и он ведёт страну по цивилизационному пути. Но в 1979 году, когда мусульманское духовенство, которое теряло влияние из-за этого, подобьёт темные массы народа на выступления против шаха, американский президент Картер откажет в помощи шаху и его свергнет аятолла Хомейни - фанатик и мракобес! И страна повернёт назад. Я могу много рассказывать о том, что там происходило и расскажу вашим специалистом, которые должны будут заняться этой проблемой. Сейчас же скажу коротко: нельзя допустить, чтобы Иран свернул с пути прогресса! Из-за этих мусульманских фанатиков погибнут миллионы. Они уже через год своего правления развяжут кровопролитную войну против Ирака, во время которой, будут посылать на минные поля детей.

     - О, мой бог! Зачем?! - изумлённо произнёс Никсон.

     - Чтобы сохранить танки. Они же дороже каких то глупых людишек.

     - Так падение шаха произошло из-за отказа США его поддержать? - спросил Никсон.

     - Это была решающая причина, как считали многие специалисты по Востоку. - кивнул я. - От себя добавлю, что если бы вовремя ликвидировали лидера радикальных исламистов Хомейни, до выступления одурманенных масс вообще бы не дошло. Но "жестокий" шах, вместо того, чтобы сделать это, выслал его из страны и тот сейчас спокойно живёт в Париже. Здесь он даёт многочисленные интервью, которые разносятся по всему миру жадными до сенсации журналистами. Шах изгнал его из страны, чтобы ограничить ему возможность влиять на народ Ирана, но западная свобода дает этому мракобесу гораздо большие возможности. И это потом горько аукнется миллионам. Поэтому хотел бы задать вопрос: можно ли с теми, кто жаждет вас уничтожить бороться в "белых перчатках"? Давать им трибуну, с которой они же вас проклинают и призывают "убивать, как собак"? Не кажется ли вам, что такая терпимость до добра не доведёт?

     - Да, ты прав. - кивнул Брандт задумчиво.

     Вспомнил свою " Красную армию"?

     - Следующая горячая точка - Афганистан. Сейчас там готовится антиправительственный переворот, с которого начнётся кровавая баня, которая так и не закончилась при моей жизни. Там такой клубок, что мне нужно будет делать целый доклад. Сейчас же скажу, что раскручивание маховика перманентной войны в Афганистане, опять же произойдет из-за противостояния СССР и США. Очень надеюсь, что теперь этого не случится. Сейчас самое главное, чтобы Советский союз не влез туда с "братской помощью". Леонид Ильич уже в курсе к чему это приведёт: не только на десятки лет ввергнет Афганистан в непрерывную войну, но и развалит сам Союз.

     Я на секунду снова задумался.

     - Какие события ещё были в моей действительности в эти годы? В апреле 74-го, в Португалии случится "Революция гвоздик" - генерал Антонио де Спинола совершит бескровный военный переворот и в стране начнутся демократические преобразования. Военные передадут власть политикам путём выборов. Анголе дадут независимость. В мае 1974 года Индия проведёт успешные ядерные испытания и станет ядерной державой. Летом этого же года Турция введёт войска на Кипр и он, до самого последнего дня моего пребывания в том времени, будет разделён на два государства. Правда Турецкую республику Северного Кипра не признает никто в мире, кроме самой Турции, разумеется. Больше ничего значимого в 74 году не произойдет. А в начале 1975 -го, в феврале, лидером консервативной партии Великобритании станет Маргарет Тэтчер - нынешний министр образования , которую в народе называют "Железной леди". В мае 1979 году она станет первой женщиной премьер -министром Великобритании и на этом посту будет 11 лет и полностью оправдает это прозвище. Конечно, до её премьерства ещё как бы далеко, но мне кажется, что её уже сейчас можно привлекать к решению международных проблем. Это очень умный политик. Думаю, что нужно организовать постоянно действующий совет из представителей крупных держав, которые по существу должны заменить ООН. Вы сами увидите, что эта организация с каждым годом будет терять своё значение в мире и превратиться в международную компанию болтунов. Многочисленные резолюции просто никто выполнять не будет. Я считаю, что вообще следует решать проблемы более жёсткими методами, иначе они не будут решаться годами. Приведу один пример.

     Я сделал маленькую паузу, чтобы заострить внимание лидеров держав.

     - В начале 2000-х годов у берегов Сомали появились пираты. Да-да, как это не странно звучит, но это были самые настоящие пираты! - кивнул я, увидев удивление на лицах всех трёх лидеров.

      - Это были вчерашние рыбаки, решившие, что можно добывать средства к существованию намного более простым способом и, самое главное - гораздо в больших размерах! На своих лодках они подплывали к торговым судам, брали их на абордаж и требовали выкуп. Нападению подверглись десятки судов, были жертвы среди экипажей судов, которые становились заложниками. Ущерб составил более 7 миллиардов долларов. Многие страны послали в этот район свои военные флотилии, которые мало что могли сделать : как-то "негуманно" стрелять в бандитов! Вы представляете во сколько обходилось содержать там флот таким странам, как США, Великобритании, Франции, России и другим. А пираты настолько обнаглели, что потешаясь над беспомощностью военных моряков даже обстреляли из гранатомётов корабль ВМС США. Нужно отдать должное американцам - они не стали это терпеть и потопили катер пиратов. Но их ведь было десятки и сотни. И казалось, что решить проблему невозможно. Но то, что не смогла сделать мощнейшая объединенная флотилия военных кораблей самых главных стран планеты сделали два арабских шейха из Абу-Даби. И для этого им не нужны были миллиарды долларов. Они заплатили всего 50 миллионов долларов американской частной военной компании Blackwater и парни решили вопрос. Догадываетесь как? Да, они просто перестреляли пиратов и уничтожили все их базы на берегу. Причём главарей и их подручных расстреливали не скрываясь, на глазах их соотечественников, чтобы преподать урок. Более 300 пиратов было истреблено, остальные решили, что лучше снова ловить рыбу, пока их самих не пустили на корм морской фауне. И вот скажите теперь, что так нельзя и не гуманно! Гуманно нужно относится к людям, а не к преступникам. Когда заложники сидели в клетках и ждали выкупа, это было гуманно? А пиратов, когда их ловили военные моряки, сажали в комфортабельные камеры, в такие условия, в которых они никогда не жили. Как думаете, сильно они опасались быть пойманными?

     - Будем надеятся, что на этот раз до этого не дойдет... - сказал Никсон.

     - Не исключено! - кивнул я. - Времени ещё много и всё может настолько измениться, что эти пираты просто не появятся. Но это не значит, что не будет других проблем, решение которых не потребует таких же жёстких мер. Напротив, я уверен, что такие проблемы будут. Одна из них как раз рождается прямо сейчас!

     - И что же это? - напрягся президент.

     - Наркоторговля. - ответил я. - В моё время это было настоящим бедствием для всех стран мира. Но начиналось всё с США. Вернее, с Колумбии. Именно там, совсем молодой, но чрезвычайно жестокий и целеустремлённый Пабло Эскобар создаст знаменитый на весь мир Медельинский картель, который уже к 1980-му году будет контролировать 80 процентов мирового рынка кокаина. Эскобар станет богатейшим преступником в мире. Его личное состояние достигнет 30 миллиардов долларов. Он создаст собственную армию, которая будет похищать, пытать, убивать богатых бизнесменов и известных политиков. Он объявит настоящую войну правительству. Перестрелки с полицией и армией будут проходить прямо на улицах городов. Погибнут сотни гражданских людей, просто попавших под горячую руку. Пабло Эскобар наладит поставки кокаина в США используя корабли, самолёты и даже подводные лодки. Миллионы американцев станут наркоманами. Убытки в экономике составят миллиарды долларов. В Соединённых штатах будет создана специальная антинаркотическая служба. Для борьбы с Медельинским картелем в Колумбию будет направлен спецназ - знаменитая Дельта. Эскобар будет в конце концов убит в декабре 1993 года, но кокаиновая мафия уже никуда не денется, потому что миллионы наркоманов по всему миру будут требовать эту заразу. А если есть спрос, то будет и предложение. Сейчас ещё есть возможность остановить Эскобара и других наркоторговцев. Медельинский картель ещё не создан. В моё время он появился летом 1977 года. Наркомафия пока не так сильна, у неё нет собственной армии и ликвидация её будет стоить гораздо меньше человеческих жизней, не говоря уже о финансовых затратах. Мы можем уберечь миллионы молодых людей от наркотиков, да просто спасти их от смерти! А это гораздо дороже любых денег. Только нужно действовать незамедлительно и решительно. Главари не должны сидеть в тюрьмах, которые они превращают для себя в шикарные отели, как сделал это Пабло Эскобар, когда он впервые сел в тюрьму в Колумбии. И только участие американцев в очередной его поимке закончилось смертью мерзавца. Так стоило ли терять время, людей и финансы? Может разумнее было сразу его пристрелить? И следить, чтобы никто другой не пришёл ему на смену.

     Я посмотрел на внимательно слушающих глав государства.

     - Я понимаю, существует закон, общественное мнение, пресса и прочее. - продолжил я. - Но государство при лечении язв общества должно вести себя как хладнокровный хирург, который не жалеет пациента с гангреной, приговаривая: "Потерпите, голубчик, скоро должно пройти! Сейчас я вам положу болеутоляющую мазь!" Хирург должен ампутировать палец пораженный гангреной, чтобы позже не пришлось отрезать всю руку. А то и вообще, хоронить пациента.

     - А что было во Вьетнаме, когда мы оттуда ушли? - спросил Никсон, когда я замолчал.

     Ну да, для него это сейчас самая горячая тема.

     - Северный Вьетнам, не собирался выполнять условия подписанного Соглашения о прекращении огня и после того, как вы полностью вывели войска, стал провокациями против Южного Вьетнама проверять вашу реакцию . И убедившись, что американцы не намерены больше вмешиваться, начали полномасштабное вторжение и конечно же захватили всю страну. С 1976 года из двух частей Вьетнама создано единое государство, где правит коммунистическая партия.

     Никсон скривился, как от зубной боли.

     - Да, к сожаление коммунисты победили. - кивнул я. - Хотя в двадцать первом веке они уже другие. Как и китайские коммунисты. Им удалось скрестить коммунистическую идеологию и свободный рынок. Появились частные предприятия, свои миллионеры и даже миллиардеры. Китай вообще выйдет на второе место в мире по экономической мощи после США. И всё это благодаря твоей, Ричард, политике. Америка перенесёт в Китай многие свои заводы. А к чему это приведёт, думаю всем понятно. Причём Китай будет действовать очень часто против общепринятых правил в открытую воруя технологии и за счёт дешёвой рабочей силы, заполонит своими товарами весь мир. Так что я думаю, нужно немного скорректировать твою новую политику по отношению к Китаю. Там ведь, несмотря на построение самой передовой капиталистической экономики у власти останется компартия, то есть - диктатура. А все издержки её вам всем хорошо известны. Не забывайте также о существовании Северной Кореи. Эта страна с вечно голодным населением превратится в настоящего монстра с ядерным оружием, которым она будет шантажировать весь мир. Я считаю, что этого допустить нельзя и решать этот вопрос необходимо сейчас, пока она ещё очень слаба и критически зависима от поставок продовольствия. Нельзя откупаться от шантажиста, подкармливая его. Не заметите, как вырастите чудовище.

     Я остановился, вспоминая, о чём ещё забыл сказать.

     - Да, чуть не забыл! - вспомнил я. - Господин канцлер в курсе, что произойдет в скором времени в Камбодже. Там победят коммунисты, причём самые оголтелые фанатики, которые на деле осуществят все бредни Карла Маркса о коммунистическом обществе: общие жены, общие дети, труд по 14 часов, жизнь в общих бараках. Надсмотрщиков делали из детей, которых очень легко и быстро можно превратить в самых жестоких палачей и убийц, ведь дети не испытывают жалости. Этот кошмар нужно остановить. Не знаю как. Опыта в государственных делах у меня нет, тут я могу помогать вам только с оперативной информацией, которую вы другими способами получить не сможете. Но всё остальное - дело военных и специалистов.

      - Ну что ж, думаю для первого раза достаточно! Как думаете, господа? - Вилли Брандт оглядел своих визави.

     - А что ты скажешь о Европе? - пожевав губами, спросил Леонид Ильич.

      - В Европе, вы с канцлером начали по-настоящему позитивные и прогрессивные процессы. - сказал я, но задумавшись на секунду, продолжил. - Однако, принцип нерушимости послевоенных границ, добрососедство и сотрудничество это, конечно хорошо. Было, для своего времени. Но я знаю, чем это закончилось через двадцать лет после подписания Соглашения. Так стоит ли сейчас ждать эти двадцать лет? Может сразу перейти к тому, чего не миновать?

     - Ты о чём? - поднял свои кустистые брови Генсек.

      - В этом году ФРГ и ГДР будут приняты в ООН. - ответил я. - Но Германия воссоединиться в 1990 году. А почему бы не сделать это раньше? Что мешает? Почему не объявить свободный выход всем желающим странам из Варшавского договора?

     - Распустить Варшавский договор?! - Брежнев подался вперёд. - Тогда нужно распустить и НАТО!

      - Леонид Ильич, ну вы же прекрасно знаете, что в НАТО никого насильно не загоняли! - легко улыбнулся я. - В отличие от Варшавского договора. Это только в газете "Правда" постоянно печатают карикатуры о том, что НАТО держится на штыках. В действительности -то, как раз наоборот! История это покажет. Как только страны социалистического лагеря почувствуют, что СССР ослаб, они разбегутся кто куда и тут же начнут проситься в НАТО, чтобы защититься от бывшего "брата". Так почему не начать этот процесс сверху и именно из СССР? Тогда у народов бывших социалистических стран сложится совсем другое мнение. Они не сбегут из-под конвоя, а получат свободу от братской страны. Это же знаменитый принцип: если не можешь остановить процесс - возглавь его! А процесс распада так называемого "социалистического содружества" не остановить! Да, на какое-то время его можно затормозить. Как это вы сделали в Чехословакии. Слава богу, почти без крови! Но только потому, что это были чехи и словаки. Они и Гитлеру не сопротивлялись, хоть и имели одну из сильнейших армий в Европе. Но вскоре поднимется народ в Польше. А эти парни так просто не сдадутся. В моём времени они скинули коммунистов и СССР побоялся вмешаться. А потом Польша из отсталой аграрной страны превратилась в локомотив Европы. Так что, нужно снимать шоры с глаз и заканчивать эти эксперименты над людьми. Дайте им, наконец жить спокойно, без этих вечных пугалок, типа "враг у ворот", ну и в достатке, который социализм не способен дать.

     - Так может пусть СССР присоединится к НАТО! - предложил Брандт.

      Брежнев при этих словах скривился, как от зубной боли. И я понял, как это звучит для него и что более важно - как это будет звучать для всего генералитета.

     - А может лучше тогда создать общий оборонительный союз на новой основе? - задумчиво сказал Никсон. - Одновременно объявим о роспуске Варшавского договора и НАТО и сразу же начнем процесс создания нового союза, куда войдут все демократические государства Европы и Америки.

     - Вот это мне больше нравится! - удовлетворённо произнёс Леонид Ильич кивнув головой. - И этот Союз может взять на себя не только оборону тех стран, которые в него войдут, но и поддержание мира во всем мире.

     - Соня, Павел, вы телевизор смотрите? - соседка, Анна Сорокина заглядывала через невысокий забор, который отделял её двор от соседнего, где проживали супруги Любимовы.

      - Ага, нам только и осталось, что телевизор смотреть! - усмехнулась Софья Любимова, разгибая натруженную спину и опираясь на мотыгу. - А ты уже всё посадила в огороде, что перед телевизором сидишь?

      - Да меня Витька позвал, говорит, что вашего Саньку по телевизору в новостях показывают.

      - Он у тебя опять что ли перебрал? - засмеялась Софья. - Ты бы закрывала подвал на замок, а то совсем сопьётся парень. Который день уже не просыхает...

      - Ой, ну ты скажешь тоже, Соня, сопьётся! - возмутилась Анна. - Парень только из армии пришёл, что ж ему стаканчик домашнего вина не выпить перед ужином?

      - Это ему со стаканчика наш Саша в телевизоре померещился? Он в ГДР служит, в какой он там телевизор мог попасть?!

      - Да я тоже не поверила сначала, а пригляделась - похож! - не сдавалась Анна. - Да посмотри сама, скоро новый выпуск новостей будет! Может снова покажут. Там же фестиваль какой -то за границей проходит, вот о нём и рассказывают. Музыканты разные выступают и наши и ихние , зарубежные, а ваш Санька же в оркестре служит? Ты сама хвалилась.

     Услышав о фестивале Софья засомневалась...

      - Павел, включи телевизор! - крикнула она мужу, который чистил кроличьи клетки.

      - У меня руки в дерьме! Какой тебе телевизор? - ворчливо ответил муж, продолжая выгребать помёт.

      - Соседка говорит, что Сашу показывают! Бросай клетки. Потом закончишь!

      Услышав о сыне, Павел Васильевич быстренько закрыл клетку и поспешил в дом. Старенький телевизор ещё прогревался, когда в дом вошла супруга, вытирая руки о передник. Чёрно-белый "Горизонт" мигнул несколько раз и наконец проявил картинку.

     - ... составе советской делегации помимо известных артистов эстрады участвуют также и новое поколение музыкальных талантов. - Кирилов, диктор центрального телевидения СССР заглянул в лист бумаги, который он держал перед собой. - Как мы уже рассказывали вам, особым успехом у западно- германской общественности пользуется вокально-инструментальный ансамбль состоящий из молодых военных музыкантов одного из полков Группы советских войск в ГДР. Это первое крупное международное мероприятие, где им довелось представлять нашу страну. И как прекрасный образец интернационализма и дружбы между народами, совместно с нашими воинами -музыкантами выступает совсем юная девушка, школьница из ГДР, которая исполняет популярную советскую песню "Ландыши". Песня была специально подготовлена для этого фестиваля и переведена на немецкий язык.

      На экране появилась большая сцена установленная в огромном парке на берегу какой -то реки.

      Heute hab ich dir gebracht

      Schöne Blumen in der Nacht

      Совсем молодая девчонка задорно приплясывала вокруг парня с аккордеоном. Камера в основном показывала эту пару, иногда давая общий план.

     - Что ж они остальных близко не показывают?! - с досадой сказал Павел Васильевич. - Санька же у нас на ударнике играет, его совсем не видно, если он и правда там. С чего это ты решила, что сын в этом ансамбле играет?

     - Да Витька сказал, соседский! - ответила жена, не отрывая пристального взгляда от экрана, на котором действительно трудно было кого-нибудь хорошо разглядеть. Впрочем, то, что девушка очень красива, оба разглядели, потому что телеоператор постоянно делал "наезд" на неё, выводя на экран, крупный план.

     - Только немку свою и показывают! - в сердцах заметил Павел Любимов.

      Заканчивая песню, девушка крутнулась на одной ноге и упала на скрещенные руки, оперевшись на плечо аккордеониста. Лица парня и девушки соприкоснулись и замерли, заполнив весь экран телевизора.

      - Ой, да это же наш Санька! - в изумлении воскликнула Софья Федоровна.

      - А почему он на аккордеоне?! - удивился муж. - А ведь точно, он это!

      - Напоминаем вам, что сегодня, после программы "Время", в двадцать один час тридцать минут, мы будем транслировать полное выступление советских артистов на международном фестивале дружбы проходящем в столице Федеративной республики Германии, городе Бонне. - объявил Кирилов. - И о погоде...

      - Давай заканчивай со своими кроликами и пойдём к Николаю, у него цветной телевизор! - распорядилась Софья Федоровна и первая поднялась, чтобы побыстрее развязаться с прополкой. Сорняки в этом году полезли на удивление рано.

     

     - Ваш Санька в Бонне?! - рассмеялся Николай Васильевич, младший брат Павла. - Да вам померещилось! Он же в ГДР служит, их там и за ворота чуть не на верёвочке выводят, а вы тут о Бонне говорите! Это же ФРГ, наши враги! Самим не смешно?

      - Ну хиба ж я сына родного не признаю?! - обиделась Софья. Она иногда употребляла украинские слова, хотя уже давно уехала из Украины.

      - Точно, сын это! - поддержал муж.

      - Да по вашему телевизору ничего не разберёшь... - посмеивался младший брат. - Вот увидите - ошиблись вы!

      Пока ждали начала концерта, собрали на стол дары колхозных полей и ферм. Николай нырнул в погреб и достал двухлитровую бутыль домашнего вина.

      - Ну, давайте выпьем по чарочке, чтобы не так обидно было за ошибку! - сладко улыбаясь съязвила Шура, жена Николая.

     Чокнулись, выпили...

      - Соня, попробуй мои прошлогодние маринованные помидоры. - Шура подала тарелку с домашним маринадом. - Очень уж хорошо получились!

      - А то я не пробовала! - возразила Софья. - Мои мне нравятся больше.

      Братья, привыкшие к постоянной пикировке жён, сделали вид, что поглощены телевизионным сюжетом о рекордном привесе тёлок на фермах Краснодарского края.

      Налили по второй. После третьей диктор,наконец объявил о начале трансляции.

      - Ну посмотрим, где вы там Саньку увидали! - посмеивался Николай.

     Первой на сцену вышла Людмила Зыкина.

      - Ну да, куда же без неё... - усмехнулся младший брат.

      - А что, запоёт, так запоёт! - обрадовалась появлению известной артистки Шура. - Ажнак стёкла в окнах звенят!

      Шура была из простой семьи и частенько употребляла простецкие, народные словечки и выражения, в отличие от мужа, который после демобилизации окончил ВПШ - высшую партийную школу и занимал пост парторга в колхозе имени Первого мая.

      Исполнив всего две песни, Зыкина так же бережно унесла своё монументальное тело, как и выносила его до этого.

     После Зыкиной из-за кулис появился Муслим Магомаев.

      - Вот этот певец мне нравится. - сказала Софья Федоровна.- Только никак не запомню, как его зовут? Фамилия у него какая-то чеченская.

      - Магомаев... - муж очень любил музыку, хотя сам был абсолютно лишён музыкального слуха. Поэтому, когда у сына обнаружились кое-какие способности, был на седьмом небе от счастья.

      - О, по какому случаю торжество? - удивилась Лариса, младшая дочь Николая и Шуры, входя в дом.

      - Да вот, тётя Соня говорит, что Саньку ихнего должны показать. - широко улыбаясь ответила мать.

      - Саньку?! - хмыкнула Лариса. - С какого перепугу?

      - Говорит выступает он на фестивале, - продолжила Шура и улыбка стала ещё язвительнее. - В Западной Германии!

      - Да вы что, тёть Сонь?! - рассмеялась теперь и Лариса. - У нас в ансамбле и ударной установки-то не было! Один маленький барабан и тарелка. Где он мог научиться играть-то?

      - А он на аккордеоне играл! - ответила Софья Федоровна, уязвленная недоверием теперь ещё и дочери Шуры.

      - На аккордеоне?! - ещё сильнее удивилась Лариса. - Может на баяне? Он же в музыкалке на баяне учился!

      - Да что ж я баян от аккордеона не отличу?! Аккордеон это был...

      - Тихо! - перебил их Николай. - Объявляют следующих артистов!

     Элегантно одетый молодой мужчина слегка наклоняется к микрофону:

     - А сейчас, советско-германская группа " Ветер перемен".

     Девушка в длинном блестящем платье подхватывает:

     - Руководитель и композитор группы - Александр Любимов. Солистка - Габриэль Хеттвер.

      - Ну, что мы вам говорили!? - вскричали хором Павел и Софья.

     Николай с Шурой так и застыли с полу-открытыми ртами.

      - Ни фига себе?! - вытаращила глаза Лариса.

     Мощное вступление и девушка начинает петь:

      Руку мне дай, на середине пути,

      Руку мне дай, нам ещё долго идти...

     Во время исполнения, она иногда бросает взгляд на гитариста, стоящего рядом, как бы обращаясь со словами песни к нему.

      - Он что ли на гитаре играет?! - ещё больше удивляется Лариса. - Он же её никогда в руках не держал!

      - Неси магнитофон! - командует отец. - Успеешь другие песни записать!

     Лариса метнулась в свою комнату и через минуту выбежала с портативным катушечным магнитофоном, предметом зависти всех подруг. Потому как был он единственным на всю станицу.

      - А девчонка -то, на вашего Саньку постоянно смотрит! - удивлённо говорит Николай.

      - Немки они такие! - резко говорит жена и довольно чувствительно хлопает мужа по коленке, а когда Николай удивлённо оборачивается к ней, то натыкается на тяжёлый взгляд исподлобья, который сразу же будит в нём воспоминания о тяжёлых разборках с тогда ещё молодой, но уже очень крутой сельской девой, Александрой. Николай закончил войну лейтенантом, командиром взвода артиллеристов, на территории Германии. Его батарея была расквартирована на окраине Фюрстенвальде, недалеко от Берлина. Была весна, май, победа и жажда жизни! Николай, двадцатилетний голубоглазый блондин, так подходивший под немецкий стандарт красоты, покорил сердце не одной юной фройляйн, но не устоял и сам. Такая же белокурая весёлая немка, буквально свела его с ума! Уезжая по демобилизации домой он твёрдо обещал ей, что сумеет найти способ забрать её в Союз и сам в это верил. Но когда он приехал домой, где на десять девчонок было далеко не девять парней, а хорошо если два-три, его буквально рвали из рук друг у друга терские боевые казачки. В той нелегкой битве победила Александра Тенячкина, самая некрасивая, рябая и конопатая, но зато самая решительная, не останавливающая и перед рукоприкладством для достижения своих целей. Николай не успел опомниться, как стал отцом замечательной малышки, которая, к своему счастью, абсолютно не была похожа на мать, но была вылитой копией Николая - блондинка с голубыми глазами. И в этот момент он получил письмо из далёкой Германии, в котором его , совсем недавно горячо любимая Гретхен, сообщала, что любит, скучает и ждёт, когда "дорогой Коля" заберёт её к себе, вместе с сыном, которого она назвала в честь русского папы - Николасом. Письмо это первой прочитала, естественно Шура, а красавец Николай лишился пряди волос и чудом избежал потерю кое-чего более важного для мужчины.

     Николай вздрогнул и повернулся к экрану телевизора.

      - А ты, Коля прав, - внимательно глядя на экран, согласился старший брат. - Почему-то она ни на кого больше не смотрит! Может это так надо по сюжету песни?

      - Ага, по сюжету... - проворчала Шура, глянув искоса на мужа.

     Дальше смотрели и слушали в тишине. Но когда пара запела незнакомую песню на английском и Санька сняв гитару обнялся с девушкой и они во время исполнения, буквально поедали друг друга глазами, сомнения покинули всех.

      - Это что же вас, Любимовых на немок -то тянет? - растягивая слова, медленно сказала Шура.- У них там что, поперёк что ли? Или мёдом намазано?

      - Шура... - укоризненно произнёс Николай, глазами показывая на сидящую рядом дочь. У её ног, на полу, магнитофон наматывал магнитную ленту, записывая концерт.

      - Я уже сорок пять лет Шура! - повысила голос жена. - Но я всё помню!

     

      Возвращались домой в смятении.

      - Да что ж он себе думает? - сокрушалась мать. - Она разве ж к нам в колхоз поедет, такая краля? Нет, девчонка хорошая и по всему видно, что любит его, по глазам видно, но как же?...

      Софья Федоровна не могла найти слов, чтобы выразить свою растерянность и смятение.

     - Ну сердцу ведь не прикажешь... - вздыхал отец.

     А утром принесли сразу две телеграммы:

      - У меня всё хорошо тчк мы на фестивале тчк вызываю на переговоры зпт всё объясню тчк - прочитал Павел Васильевич и повертел в руках второй телеграммный бланк, который как раз и приглашал их завтра, на Главпочтамт для переговоров. Помолчал и добавил: - Ну вот там всё и узнаем!

     

     Чета Любимовых явились на переговорный пункт за час до назначенного времени.

      - Лучше посидим спокойно, отдохнём, чем опоздаем на минуту и разговор отменят. - рассуждала Софья Федоровна идя рядом с мужем по проспекту Красных фронтовиков.

      Девушка в окошке не удивилась раннему появлению пожилой пары. Она уже привыкла, что все эти жители окрестных станиц и аулов всегда являются на переговорный пункт чуть ли не с рассветом и терпеливо сидят, иногда часами, если разговор, вдруг задерживался из-за проблем на линии.

      - Девушка, а вы про нас не забыли? - заглянула в окошко Софья Федоровна. - Мы переговоры ждём с сыном. Он на этом фестивале, в Германии выступает. Поёт там, с девушкой -немкой.

      - Это ваш сын?! - удивилась телефонистка, которая уже собралась отшить беспокойную клиентку. - Какие замечательные песни у них! Я вчера записывала на магнитофон с телевизора. Не беспокойтесь, женщина, вас вызовут по радио.

     Софья вернулась к терпеливо ждущему мужу.

      - Девчата, здесь мать того парня, что на фестивале выступает! - тут же повернулась телефонистка к своим коллегам.

      - Какой парень? Тот, что с немкой обнимается? - спросила подруга.

      - Ага, мать, говорит, что это он!

      - Так он из Грозного?! Ничего себе! - присоединилась третья телефонистка. - Нужно будет послушать, чего он там будет рассказывать!

      - Ага, ты ещё на громкую связь их выведи! - засмеялась первая.

     В это время дали линию с Бонном.

      - Бонн, Федеративная республика Германия! - разнёс динамик голос телефонистки по всему огромному помещению Грозненского почтамта. - Третья кабина.

      Непрерывный шум создаваемый десятками людей ожидающих переговоров мгновенно стих и народ закрутил головами выискивая таких редких граждан Советского союза, у которых есть с кем разговаривать по ту сторону "железного занавеса".

      - Это нам! Пойдем быстрее! - засуетилась Софья Федоровна, поднимая мужа. - Где эта третья кабина?

      - Да вот же, рядом совсем! - Павел Васильевич старался казаться спокойным, но голос предательски дрогнул.

      - Мам, пап, привет! - услышала Софья Федоровна голос сына, сквозь шорохи и щелчки телефонной линии. Муж стоял рядом, прислонив ухо к трубке.

      - Здравствуй, сынок! - ответила мать. - Ты как же оказался-то там? Так далеко!

      - Да это длинный рассказ, мам! - услышала смех сына. - Я вам всё расскажу при встрече. Сейчас я звоню только для того, чтобы вы не беспокоились. У меня всё отлично! К вам приедет человек, он привезёт один документ и билеты на самолёт вместе с вашими загранпаспортами. Вы с этим документом прилетите ко мне и здесь я всё вам расскажу. А сейчас познакомьтесь с Габи.

      - Добрый день Софья Федоровна и Павел Васильевич! - раздался в трубке милый голосок. - Меня зовут Габриэль и я выступаю вместе с вашим сыном.

      - Как к тебе ? Куда, в Германию? Зачем? - растерялась мать. - Ой, извините, здравствуй Габриэль! Мы видели ваше выступление по телевизору, нам очень понравилось! Вы замечательно поёте! Но, зачем нам лететь в Германию?! Тебе разве не могут дать отпуск?

      - Ма, ну ты не хочешь что ли немного развеяться и посмотреть мир? - снова смеющийся голос сына. - И чего там папа молчит? Пап, ты нас слышишь?

      - Слышу, сынок! - Павел Васильевич отобрал трубку у растерявшейся супруги. - Добрый день, Габриэль, приятно познакомиться. Я вот думаю, что вы не просто так звоните вместе и зовёте к себе. Сын, просто скажи "да", если я правильно понял смысл вашего совместного звонка и нашей поездки к вам. - он выделил слово "совместного".

      - Да, пап! Ты всегда понимал многие вещи без лишних объяснений. - услышал отец довольный голос сына. - Все подробности потом. Как у вас здоровье, жизнь?

      - Что нам сделается, сын? - Павел Васильевич был горд тем, что всё правильно понял. - На здоровье не жалуемся. Работаем. Кстати, о работе...

      - Пап, не беспокойся насчёт этого! - перебил сын. - На всякий случай можешь переговорить с этим человеком, который принесёт билеты и паспорта. Он всё уладит!

      - Ну, сын, честно скажу, удивляешь ты меня! - покрутил головой отец, но тут же оборвал себя. - Ладно, поговорим потом! Не телефонный это разговор!

      - Правильно понимаешь, пап! Ты знаешь, я вообще не любитель разговоров по телефону, потому как всего-то пару раз за всю жизнь по нему разговаривал, а сейчас - тем более! Так что если нет вопросов, то будем заканчивать. Ждём вас в Германии! Привет всем родственникам!

     

     - А на кого же мы хозяйство оставим? - сокрушалась Софья Федоровна семеня рядом с мужем на пути к автовокзалу. - Кролей, курей... Хорошо хоть кабанчика на Рождество закололи, да я колбас наделала. Нужно будет с собой захватить, Саша любит домашнюю колбасу...

      - Ну вот, дашь колбаски соседке, она живность нашу и накормит. - успокоил муж. - Не великий труд. А сын удивил, так удивил!

      - Да, заграницей выступает! - согласилась Софья Федоровна.

      - Да при чём тут это? - Павел Васильевич даже притормозил. - Он и так за границей, с первого дня службы! Ты не поняла что ли зачем мы в Германию летим?

      - Ну чего ж не поняла? С сыном повидаться!

      - Ага, чего ж не повидаться?! - засмеялся старший Любимов. - Солдат из ГДР даже никого в отпуск не пускают, а тут вдруг родителям домой билеты с паспортами посыльный привозит - не желаете ли сына проведать, пока он по дальним заграницам катается! Ну ты мать даёшь!

      Софья Федоровна растерянно смотрела на мужа. До неё как-то понимание всей странности этой ситуации не сразу дошло, неожиданный разговор с сыном занял все её мысли. Но теперь она поняла насколько это выглядит нереально.

      - Да на свадьбу мы летим, на свадьбу! - не стал дальше мучить жену Павел Васильевич. - Поэтому он вместе со своей невестой и звонил! Если бы они просто пели вместе, чего бы она присутствовала при разговоре и с нами знакомилась? Тем более, что она немецкая школьница, как сказали по телевизору, а не какая-нибудь дочь офицера!

      - Так что ж он на школьнице жениться собрался?!

      - Значит очень хорошая девушка, вот он и не хочет её упустить! - засмеялся муж.

      - Так ему же ещё столько служить! Какие же они будут муж и жена? - не сдавалась мать.

      - Он же сказал, что всё объяснит при встрече. Чего сейчас мы будем гадать?

      Через четыре дня, ближе к вечеру, возле неприметного дома по улице Ворошилова остановилась чёрная "Волга" из которой вышел молодой, но очень серьёзный человек с дорогим кожаным портфелем. Привычно оглядевшись вокруг он подошёл к калитке и несколько раз постучал кольцом, висевшим как раз для подобных ситуаций.

      - Заходите, открыто! - выглянула из летней кухни Софья Федоровна.

     Молодой человек толкнул калитку и вошёл во двор.

      - Добрый день! - поздоровался он. - Здесь проживают Павел Васильевич и Софья Федоровна Любимовы?

      - Да, я Софья Федоровна, а муж отдыхает, у них на аэродроме утренние полёты были. Я сейчас его разбужу!

     - Спасибо. - коротко ответил прибывший.

      Через пару минут из дома, вслед за супругой показался заспанный Павел Васильевич.

     - Добрый день! - ещё раз поздоровался парень. - Где мы могли бы поговорить?

      - Если хотите, давайте пройдём в дом. - предложил Павел Васильевич, поздоровавшись. - Или можно в беседке, если хотите на свежем воздухе.

      - Да, лучше на воздухе, - согласился прибывший.

     Все трое прошли в беседку, которая была тут же, в углу большого двора. Весной и летом она служила летней столовой.

      Мужчина открыл портфель и достал большой конверт из плотной бумаги из которого он тут же достал две красные книжицы:

      - Это ваши паспорта с визами для поездки в Западную Германию.

      - Как, в Западную?! - воскликнула Софья Федоровна. - Наш сын служит в ГДР!

      - Я не знаю всех обстоятельств, - спокойно сказал мужчина. - Мне поручено только передать документы, которые должны быть у вас при себе для поездки в Бонн, столицу Федеративной республики Германии. Насколько мне известно, ваш сын в данный момент находится там в командировке. Вы летите на встречу с ним. При встрече вы должны передать ему этот конверт.

     Он протянул другой конверт, поменьше, запечатанный сургучной печатью.

      - А что в нём? - спросил Павел Васильевич.

      - Не могу знать. - всё также, без каких -либо эмоций ответил посыльный. - А это ваши билеты на самолёт. Вы вылетаете послезавтра в восемь часов утра рейсом на Москву. Там у вас через два часа самолёт на Бонн.

      - Ой, а мы успеем добраться к восьми часам в аэропорт?! - Софья Федоровна с испугом посмотрела на мужа.

      - В восемь вылет, - ответил тот. - А мы должны быть за два часа до вылета. Придётся просить Ивана Кузнецова, чтобы подбросил на своём Запорожце.

      - Никого просить не надо. - дождавшись паузы спокойно сказал посыльный. - В половине седьмого за вами заедет машина и сразу доставит вас к самолёту. В аэропорту Домодедово вас встретят и доставят на рейс в Бонн.

     Супруги Любимовы только переглянулись...

      - А как же с работой... - вспомнил Павел Васильевич.

      - С завтрашнего дня у вас обоих оформлен отпуск. - продолжил мужчина. - Вот ваши отпускные.

     С этими словами он положил на стол две банковские упаковки денежных знаков.

      - Ой, что-то больно много! - испугалась Софья Федоровна, заметив, что банкноты в пачках красного цвета.

      - Павлу Васильевичу Любимому, как участнику войны и имеющему большой стаж службы в вооружённых силах СССР, а также правительственные награды, сделаны соответствующие надбавки. - не меняя выражения лица разъяснил незнакомец.

     - Саша, ты любишь футбол? - спросил Арнольд, когда мы ехали домой после очередного фестивального дня.

     - Очень! Только сейчас он совсем не такой, каким был или будет в двадцать первом веке. - ответил я.

     - А ты видел нашу Баварию?

     - Конечно! Но в семидесятые годы, конечно нет.

     - Сегодня один из центральных матчей сезона: Бавария - Кёльн. - Арнольд отвлекался от управления автомобилем, поглядывая на меня в зеркало заднего вида. По всему было видно, что он страстный болельщик. - Они идут почти ноздря в ноздрю: Бавария на первом месте, но Кёльн не отстаёт.

     - А кто сейчас у Баварии в составе? - спросил я.

     - Великий Герд Мюллер! - Арнольд причмокнул от восхищения. - Лучший бомбардир лиги - 35 голов уже! "Профессор" Франц Беккенбауэр в защите. Зепп Майер - вратарь. Знаешь кого-нибудь из них?

     - Удивительное дело, но всех помню! - я сам удивился. - Правда очень мало видел их в деле. Сам понимаешь, трансляций тогда в СССР не было, только матчи Лиги чемпионов, да и то, только те матчи, в которых играли советские команды.

     - Ну вот сегодня у тебя есть возможность посмотреть матч по телевизору. - с довольным видом объявил Арнольд. - Я тебе сейчас включу нужный канал.

     Я взглянул на Габи. Интересно, как она прореагирует? По моему опыту знаю, что практически все женщины терпеть не могут, когда их мужчины сидят уставившись в телевизор и не обращают внимания на свою половину. Даже если этой половине в данный момент это внимание совсем и не нужно.

      Габи, словно прочитав мои мысли , улыбнулась, с чуть заметной ироничной искоркой в глазах и сказала, не дожидаясь моего вопроса:

     - Конечно смотри, Сашик, если тебе хочется! У меня есть интересная книжка.

     Интересная книжка? Когда это она её успела найти? За эти дни никогда не видел её читающей! Ну да, кто бы ей дал спокойно читать? Уж точно, не я!

     Арнольд настроил мне нужную программу и поспешил домой, чтобы успеть к началу трансляции. Остаться и посмотреть футбол со мной он отказался.

      Сначала я увлекся матчем, но в какой -то момент искоса взглянув на сосредоточенное лицо моей малышки просто залюбовался. Вдруг поймал себя на мысли, что никогда не видел Габи вот так, как бы со стороны. Всегда, когда мы бывали вместе, мы общались друг с другом: разговаривали, репетировали, целовались, обнимались, любили. А сейчас она сидела как бы сама по себе, погруженная в чтение, а я - с телевизором. Стараясь не смотреть прямо на её лицо, зная, что она сразу же почувствует мой взгляд, я, продолжая делать вид, что погружен в созерцание бега двадцати здоровенных парней за одним мячом, искоса наблюдал за ней. И словно видел другую Габриэль - отрешённую от окружающей действительности, упорно о чём -то думающей, что выдавала складка на лбу, переживающей перепетии книжного сюжета. Вот губы её чуть дрогнули и уголки губ приподнялись в полу-улыбке, тут же она глубоко вздохнула, взяла пальцами прядь волос, видимо совершенно автоматически и медленно стала накручивать на палец. Так продолжалось какое -то время. По её лицу пробегали тени мыслей, вот она снова улыбнулась и её губы чуть заметно зашевелились - неужели читает почти вслух?! И тут я обратил внимание, что она давно не переворачивала страницу. Неужели так медленно читает? Или перечитывает интересное место? Но вдруг она замерла, даже пальцы прекратили работу по накручивания волос и улыбнувшись сказала:

     - А ты почему не смотришь футбол? - и подняла на меня смеющиеся глаза.

     - Ох, Габи, какой тут может быть футбол?! Вот пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить свои чувства, когда смотрю на тебя и не могу! Все уже тебе говорил. А что это за такая интересная книга, что ты перечитываешь каждую страницу по несколько раз?

     - Книга? - Габи удивлённо посмотрела на меня, потом опустила глаза на колени. - Ах, эта? Я не знаю...

     - Как это?! - теперь удивился я. - Читаешь и не знаешь как называется?

     Габи снова подняла глаза на меня и до меня дошло...

      - Иди моя радость ко мне! - я с нежностью обнял её. - Габи, это какое-то сладкое сумасшествие!

      - А мне нравится. - прошептала она. - Очень-очень! Прямо как в моих детских мечтах. Только когда я стала подрастать мне все твердили, что мечты, это мечты, а в жизни всё по-другому. А я не хотела по-другому! Поэтому я и не встречалась ни с кем. Я знала, что это разрушит мою мечту, потому что каждый день я слышала рассказы подружек об их очередной "любви" и разочарованиях. Мне больше нравилось мечтать о том, что я всё равно встречу настоящую любовь, человека, который бы любил меня больше всего на свете, а я также любила бы его, понимаешь? Мне особенно нравилась строчка из Библии: " И станут они одним целым". И я думала, что раз в такой мудрой книге написано это, значит и в жизни должно быть так. И теперь я знаю, что такая любовь есть и я такая счастливая!

     Габи потянулась ко мне и надолго припала нежным поцелуем.

     - Сашик, а почему в жизни так мало счастливых людей, как мы с тобой? - Габи легла на спину, положив голову мне на колени.

      Разговаривать так было удобнее - и глаза, и губы рядом.

      - Вот даже у тебя с той Габриэль не получилось. А если она была как я, как вы могли расстаться? Я тебя ни за что не отпущу ни в какую Россию!

     - А что бы ты сделала на её месте? - я как-то тоже принял, что та Габриэль это не моя сегодняшняя Габи. Это как бы её сестра.

     - Не знаю. Но ты бы не уехал от меня.

     - Но я не мог не уехать. У меня не было никаких документов, кроме военного билета и я обязан был вернуться и там зарегистрироваться. А если бы я остался в Германии - это было бы противозаконно и меня всё равно бы выслали отсюда, но уже под конвоем.

     - Значит я поехала бы с тобой! - уверенно сказала Габи.

     - Тебе нужна была бы виза, а ты знаешь как нелегко её получить. - мне самому неприятно было опровергать её слова, но приходилось.

     - Ну, какой -то выход должен же быть?! - с отчаянием сказала Габи.

     - Солнце моё, если бы у нас с ней тогда получилось, то возможно мы никогда бы не встретились с тобой.

     - Но я - это же она?

     - Ты сама убедилась, что это не так. Это похоже на реинкарнацию, знаешь что-нибудь об этом?

     - Почти ничего. - отрицательно покачала из стороны в сторону головой на моих коленях Габи. - Слышала только что она как будто существует.

     - Да, ты права, никаких доказательств нет. Но вот это моё возвращение, вернее попадание в параллельную реальность, мне кажется говорит о том, что возможно, мы просто перемещаемся из одной реальности в другую.

     - Для чего?

     - Как считается, для того, чтобы набраться опыта, стать лучше, очиститься от всего тёмного.

     - А когда человек полностью очиститься?

     - Об этом ещё меньше известно.- усмехнулся я. - Фантазируют все по-разному. Но чисто логически, а Вселенная не может быть устроена нелогично, мы должны перейти на какой -то более высокий уровень. Помнишь я шутил, что потом души людей превращаются в ангелов, задача которых помогать другим людям стать ангелами? Это было бы логично. Иначе, наша жизнь вообще не имеет смысла. Короткая и бестолковая. Так вот, если реинкарнация существует, и мы проживаем множество жизней, то каждый раз, когда заканчивается очередное воплощение, мы забываем всю нашу, только что прожитую жизнь. Остаются только наработанные свойства. И в новом воплощении перед нами ставятся другие задачи, а значит и новая жизнь отличается от прожитой. И если бы в той жизни мы с Габриэль вместе прожили бы жизнь, то в этой новой мы с тобой скорее всего и не встретились. Ты, наверное встретилась бы со мной другим, таким каким был я, когда встретился с той Габриэль. И ещё не известно получилось бы у вас что-то или нет.

     - Нет, я так не хочу!

     - А уж я - тем более! - поцеловал я её в висок.

     - Почему, тем более? - заглянула мне в глаза Габи.

     - Много чего в моей жизни было, чего бы я хотел избежать и сейчас у меня такая возможность есть. Но даже не это главное! Самое главное, это то, что там не было тебя! И ничего подобного я не испытал. Ты говоришь, что ты счастлива и всё так, как ты мечтала. И у тебя не было разочарований и страданий, обманутых надежд, предательства любимого человека. А это самое страшное, на мой взгляд, что может случиться с человеком. И этого у тебя не будет! Значит, ты заслужила это. Ты достойна той жизни, что имела и имеешь. А я могу сравнивать, то что имел тогда и что у меня сейчас. Сейчас я знаю и разбираюсь в жизни намного больше и лучше, чем тот восемнадцатилетний, во многом бестолковый Любимов Александр. И любить сейчас я могу намного сильнее, чем тогда.

     - Поэтому и я люблю тебя сильнее, чем та Габриэль. - тихо сказала Габи.

     - Да, солнышко, скорее всего так оно и есть. - я легко коснулся её губ. - В любви ведь всегда двое участников. Я тогда не мог дать ей столько, сколько я могу сейчас, поэтому и она отвечала тем же.

     - Как хорошо, что ты вернулся ко мне!

     Габи обхватила меня за шею и прижала к себе.

     Нашу идиллию прервал осторожный стук в дверь.

      - Ты никого не ждёшь? - оторвавшись от губ Габриэль спросил я её.

     - Нет, - улыбнулась она. - Я ещё не успела тут ни с кем познакомиться. Это наверное к тебе!

     - Ага, соседка за солью! - подмигнул я, поднимаясь с дивана.

     Подойдя к двери я заглянул в глазок и действительно увидел какую-то накрашенную девицу.

     - А я оказался прав, солнышко! - обернувшись к Габи и одновременно поворачивая ручку двери , сказал я смеясь. - Только я не виноват - она сама пришла!

      Распахнув дверь, я стал поворачиваться лицом к поздней визитёрше. В этот момент где -то на периферии сознания вспыхнул огонёк тревоги и одновременно с ним, краем глаза я заметил занесённую для удара руку с каким-то предметом. Инстинктивно попытался уклониться, но моя попытка была явно запоздалой. В глазах вспыхнула ярчайшая молния и тут же тьма накрыла меня.

     

     Очнулся от ощущения чего-то липкого и теплого на лице. Потом пришла сильная боль. Голова... Я попытался открыть глаза. Правый глаз с трудом удалось разлепить, а левый оказался наглухо запечатан тем самым теплым и липким. Я обнаружил себя лежащим на полу, дверь в коридор была открыта. Медленно, через силу, попытался подняться, опираясь на руки, но голова оказалась чем-то приклеена к полу и сразу это сделать не удалось. Преодолевая боль от выдираемых волос, я всё -таки оторвал её. На полу была небольшая лужица уже подсохшей крови, из которой торчали несколько моих волосинок. " Соседке не понравилась моя соль?" - пришла в голову совершенно дурацкая мысль. Хотя... Если способность к юмору осталось, значит и мозги не очень пострадали - говорят, сумасшедшие шуток не понимают.

     "Габи?!" - взорвалась запоздалая мысль.

      Я резко повернулся к дивану, но видимо слишком резко, потому что картинка перед глазами качнулась, стала заворачиваться вправо и вверх и я снова грохнулся на пол. Но главное я увидел: диван был пуст...

      Полежав несколько секунд, я сделал несколько медленных и глубоких вдохов и в глазах сразу посветлело, картинка встала на место. Теперь уже осторожно, стараясь не делать резких движений, я поднялся и сделал несколько шагов по направлению к дивану. На нем лежала только раскрытая книга, которую читала Габи, на экране телевизора всё также бегали здоровяки за пятнистым мячом. Взгляд задержался на цифрах в углу экрана. Всё ещё первый тайм. Значит в отключке я валялся не так уж и долго. Прошлепал в ванную, пустил воду в умывальнике и стал осторожно отмачивать засохшую кровь, залившую мой левый глаз. Наконец, удалось в оба глаза осмотреть себя в зеркале. Всё -таки попытка уклониться от удара была не совсем неудачной: пострадала только левая часть головы, удар чем-то очень твердым получился вскользь, сорвав только кожу с головы, но кость черепа осталась целой. Впрочем, если бы мне проломили череп, я вряд ли рассматривал сейчас себя в зеркале! Я открыл дверцу висящего рядом с зеркалом небольшого белого ящичка с красным крестом и достал пузырёк йода. Здесь же были и бинты, но я решил, что бинтоваться нет необходимости, тем более делать это я совсем не умел. Рана уже подсохла и кровь практически перестала сочиться. Тщательно прицелившись, я щедро полил половину своего черепа йодом, защипев от боли. Голова окончательно прояснилась. Теперь нужно собрать мысли в кучу... Кто это был и с какой целью? Хотя последнее вроде ясно - Габи похищена. Кем? Я сосредоточился, представил её лицо, почувствовал ладонями тепло её тела, ощутил её совсем недавние поцелуи на губах и - страх ворвался в моё сердце!

     Страх принадлежащий не мне. Габи!

     Он был живой , ощутимый, как будто волной обрушился прямо на меня! Паника, отчаяние, почти ужас.

     Я попытался установить с ней контакт. Хотя бы на уровне ощущений, чувств. Получилось. Стал медленно гасить чувство ужаса, которым она была объята, мысленно шепча: "Успокойся, солнышко! Я с тобой! Всё будет хорошо!"

     В прошлой жизни мне удавалось проводить лечебные сеансы дистанционно и даже люди настроенные скептически не могли отрицать, что ощущали моё воздействие. С Габи это должно получиться гораздо быстрее и сильнее, мы ведь буквально проросли друг в друге.

      И действительно я почти сразу услышал её эмоциональный отклик. Мне даже показалось, что я слышу её голос:" Сашик, я боюсь! Где ты? Меня куда-то везут!" Неужели и правда это её мысли или я просто очень хочу её услышать и фантазирую?

     " Куда тебя везут? Ты можешь посмотреть?"

     Ответа нет.

     Значит, действительно выдаю желаемое за действительное...

      Стоп! Возле дома должна же быть охрана! Арнольд ещё в первый день сказал, что за нами будут присматривать. И где же эти присматривающие? Я довольно уверенно пересёк гостиную и вышел на улицу.

     Под фонарём стояла знакомая машина. В ней никого не было. Мать вашу! Я почти бегом приблизился к автомобилю. На водительском сидении, завалившись набок лежал совсем молодой парень с располосованным горлом от уха до уха. На груди, в луже засохшей крови, лежало и орудие убийства - опасная бритва. Да, картина не для слабонервных.. Я оторвал взгляд от бритвы, с засохшей кровью и осмотрел улицу. Никого... Поворачивая голову я вдруг в какой -то момент чётко почувствовал Габриэль! Я замер, а потом стал медленно поворачиваться, стоя на месте. Связь пропала. Я вернулся в то же положение и снова "услышал" Габи. Как настройка на радио-луч! И этот луч шёл откуда -то с севера. Я бегом вернулся в дом, в одной из комнат, которая видимо использовалась Арнольдом как кабинет, на стене висела большая карта Бонна и окрестностей. Быстро отыскав нашу улицу с домом Арнольда в самом конце тупика и мысленно проложив линию на север, понял, что похитители движутся по автобану вдоль Рейна, больше дорог там не было, не считая второстепенных. А их похитители будут избегать сколько смогут, потому что как раз на сельской дороге больше шансов встретить полицейский наряд, чем на автобане, где полиция вообще не имеет права останавливать автомобиль без серьёзной причины.

     Не раздумывая больше ни секунды, я набросив на себя куртку, бросился из дома. Подбежал к автомашине наблюдения и открыл дверь. Ключ торчит в замке зажигания, ну, да, охранник должен быть готов в любую секунду ко всему! А как же он попался?

      И стоило мне только об этом подумать, как тут же перед мысленным взором промелькнула картина: к водительской двери подходит ярко накрашенная брюнетка в короткой мини-юбке:

     - Скучаешь, парень? - игриво говорит девушка. - Может поедем развлечёмся ?

     - Извини, красавица, я жду свою девушку! - отвечает парень с интересом разглядывая ноги брюнетки, открытые для обзора почти до самых трусиков.

     - Жаль! - тянет разочарованно она. - Ну тогда хоть дай закурить.

     - Это пожалуйста! - парень отрывает глаза от юбки девицы и тянется рукой к бардачку за сигаретами. В этот момент девица ловким движением кисти раскрывает бритву и одним взмахом вспарывает бедолаги горло. Тот хрипит, захлебываясь собственной кровью, а брюнетка, потеряв к нему интерес, резко разворачивается и идёт к двери дома Арнольда. Через секунду её догоняет парень с молотком в руке. Это значит он меня этой штукой приголубил...

      - Извини, парень, машина тебе больше не понадобится! - бормочу я стаскивая охранника на асфальт.

      Сиденье под ним тоже залито кровью, но сейчас не до брезгливости. Я оставляю бедолагу на проезжей части, так быстрее заметят, и плюхаюсь прямо в не совсем подсохшую кровь. Поворачиваю ключ в замке и мотор заводится с пол-оборота. Мощное урчание форсированного двигателя немного успокаивает. Ага, это даже автомат! Что ж, не придётся отвлекаться на переключения передач. Я уже передвинул рычажок автомата на спортивный режим, когда, как мне показалось, кто-то слегка шлёпнул меня по затылку и в голове возникло одно слово:" Оружие!" Вот же болван! Я вернул переключатель в нейтральное положение и выскочил из машины. Быстро обшарив карманы лежащего на спине охранника, я выудил из одного запасную обойму. Значит и пистолет должен быть. Он и был, там, где ему и надлежало быть - под мышкой в кобуре. С кобурой я возиться не стал и выдернув полицейский Вальтер, положил его с собой рядом, на пассажирское сиденье.

      Уже трогаясь с места с лёгким визгом шин, заметил дернувшуюся занавеску в доме напротив. Кто-то из соседей? Интересно, видели они что-то раньше или только меня засекли? Мне они ничего нового сообщить не могли, но вот полицию обязательно вызовут, если уже не вызвали. А я как-то в спешке и забыл позвонить по телефонам, что нам оставил Арнольд. Может вернуться? Потеряю драгоценные минуты. А чем мне сейчас реально может помочь Арнольд? Попытается перекрыть дороги? Во-первых, я не знаю, как далеко успели уехать похитители и где следует ставить заслон, а во-вторых, и это самое главное - если их попытается остановить полиция, что они будут делать? И что сделают с Габи? Если это конченые отморозки, они начнут отстреливаться и она может попасть под шальную пулю. Или они воспользуются ей как живым щитом, а ей сегодня уже переживаний хватило! И тут же меня резанула мысль - а ведь она попало во всё это из-за меня! Не появись я нынешний в её жизни, она спокойно бы сейчас спала дома в своей постели, через полтора года встретилась бы с зелёным юнцом Сашкой Любимовым, с которым бы они разучивали свои первые поцелуи...

      Я оборвал все мысли и сосредоточился на дороге. Быстро проскочив пустынные в этот час улицы, больше по наитию, чем по знакам, выскочил на автобан ведущий за город, в направлении Кёльна. И сразу же я снова "услышал" Габи. Её паника была почти прежней, той, в которой она пребывала, когда я её впервые почувствовал. "Габи, я здесь! Успокойся! Я обязательно тебя найду!" - сами собой зазвучали в мозгу слова. И градус страха и правда стал понижаться. Значит, всё -таки она чувствует меня даже на таком расстоянии!

      Эх, научится бы читать мысли друг друга!..

     Мелькнули последние дома Бонна, редкие автомобили попадались мне по пути, мимо которых я пролетал, не обращая внимания на реакцию водителей. В Германии на автобанах нет ограничения скорости и радары ещё никто не догадался ставить для поимки совсем уж безумных водителей, так что я по полной использовал мощь полицейской машины с форсированным движком. С каждым километром я ощущал, что приближаюсь к машине похитителей, чувствую Габи всё лучше. Видимо бандиты не торопились, уверенные, что сделали всё чисто и погони опасаться не следует.

     Я только-только приспособился к управлению автомобилем на таких ранее не изведанных мною скоростях, как вдруг тот чувственный лучик, что соединял меня с Габи резко свернул в сторону. Автобан на Кёльн, как и все немецкие скоростные дороги проложены максимально прямо, без поворотов, поэтому это изменение направления означало только одно - преступники съехали с трассы. Теперь главное не пропустить нужный съезд , я ведь не знаю на каком расстоянии они от меня. Одна надежда, что это будет первый же съезд, который сейчас попадется мне на пути, потому что если я проскочу нужный мне, вернуться будет проблематично. Буквально через пару минут показался первый информационный щит. Я включил дальний свет, чтобы издали прочитать, что он там сообщает. А щит сообщал, что через 4 километра будет съезд на Борнхайм. Отлично, значит раньше ничего не будет! Я ещё больше прибавил скорость, хотя мотор БМВ и так ревел на пределе. Вскоре появился первый указатель о съезде, значит через один километр будет съезд.

      И в этот момент я пролетаю мимо не обозначенного никаким предварительным знаком съезда с автобана! Успеваю только заметить большой круглый знак "кирпич". Что это? Старый, но закрытый сейчас съезд? Только бы эти сволочи не свернули здесь! Я еду ещё какое-то время, надеясь, что всё -таки старая дорога совершенно не проезжая и сейчас будет нужный мне поворот с автобана. Но нет, "след" от Габи всё также остаётся слева от меня, но начинает заворачивать назад. Проскочил! И что теперь делать? Ехать целый километр и там съезжать с автобана? А дальше? Где гарантия, что по той дороге я смогу вернуться на след от похитителей? Тем более, что на второстепенных дорогах гораздо больше различных ответвлений и я просто никогда не выберусь из этого лабиринта. Я резко жму на тормоз и когда машина почти погасила скорость, дёргаю ручник. БМВ заносит, я выкручиваю руль и нос машины точно нацеливается на обратный путь. Машин я обгонял совсем мало, надеюсь мы с ними благополучно разминемся. Жму на газ, одновременно включая "аварийку" и тут замечаю маленькую красную кнопку под рулевой колонкой. Это что такое? А если нажать? Надеюсь это не отстрел руля, зачем он полицейским? А вот мигалка, спрятанная где-то в районе радиатора, очень даже обычная вещь для закамуфлированных полицейских автомобилей. А, была не была! Я жму кнопку и сразу же где-то в районе бампера вспыхивает синий свет! Так и есть - полицейская мигалка! Пока что она мне необходима, чтобы для едущих по автобану не оказалось полным сюрпризом встреча с каким-то сумасшедшим прущим против движения! А вот потом придется гасить, чтобы не обнаружить себя.

      Мигалку я включил очень вовремя: вижу как летящий мне навстречу автомобиль резко виляет, освобождая мне полосу. Я дополнительно мигаю дальним светом. Ты парень поосторожнее дергай руль, так не долго и перевернуться! Успеваю встретить ещё пару встречных автомобилей. Усиленно моргаю дальним светом. Оба водителя сигналят мне в ответ. Вот и старый съезд! Я проделываю тот же манёвр с ручником, БМВ снова заносит с дымком из-под колес и я благополучно съезжаю с автобана, сразу же выключая мигалку. " След" Габи где-то далеко впереди... Второстепенная дорога, в отличие от автобана не освещена и теперь только фары моей машины выхватывают из темноты узкую полоску асфальта, вьющуюся между полей, небольших рощиц и отдельно стоящих домиков. Скорость приходится значительно снизить. Тут потерять след гораздо легче и я пытаюсь усилить контакт, чтобы чувствовать малейшие изменения направления движения.

      И всё -таки я снова проскакиваю нужный поворот! Понимаю я это проехав приличное расстояние. Но сейчас хотя бы гораздо проще развернуться и я пробуксовав на траве обочины, мчусь обратно. Так, надеюсь теперь не ошибаюсь, выбирая грунтовую дорогу, я ведь проехал несколько таких поворотов. Не может же удача совсем покинуть меня!? И тут я замечаю свежий след от покрышек. Значит, не ошибся! Сердце невольно начинает биться чуть быстрее... Тревожусь за свет моих фар. Их, по хорошему надо бы выключить, но смогу ли ехать в полной темноте? Я выключаю основной свет, оставляя только габариты, какое-то время следить за дорогой очень трудно, но постепенно глаза привыкают и я даже увеличиваю скорость. В слабом свете я успеваю прочитать надпись на старой, совсем ржавой табличке, которая гласит, что дальше дорога является частным владением и проезд посторонним запрещён. Оно? Я выключаю полностью все огни и неспеша еду по дороге.

     Деревья обступают её с обеих сторон совсем близко. За одним из поворотов, далеко впереди мелькает свет и я сразу же торможу. Свет впереди не движется. Глушу мотор и слушаю несколько мгновений. Тишина... Оставляю машину на дороге и осторожно иду вперёд. Свет всё также горит и вскоре я понимаю, что это светятся окна. Ощущения Габи очень сильные, ясно, что она в этом доме. Ну что ж, придётся побыть в роли незваного гостя. И гость этот будет гораздо хуже татарина, для обитателей этого лесного жилища! Габи хоть и взволнована, но паники уже нет, поэтому я не спешу и очень осторожно приближаюсь к дому.

      Не доходя сотню метров явственно чувствую запах дыма. Я никогда не курил, поэтому всегда отличался превосходным нюхом. Коллеги по Уголовному розыску шутили, что я настоящая ищейка. Однажды это мне спасло жизнь, когда я буквально учуял притаившегося за поворотом коридора преступника. Убив хозяина и заметив подъехавшую милицейскую машину, он с огромным тесаком притаился за углом и затаил дыхание. Я, подойдя к нему буквально на метр, не слышал ни малейшего шороха и даже засомневался, есть ли кто за поворотом. Но мой нос чувствовал запах заядлого курильщика. Подумав, что буду выглядеть смешно, если коридор окажется пуст, я всё -таки прыгнул вперёд и оттолкнувшись от стены развернулся на девяносто градусов. Убийца среагировал на звук прыжка и ударил своим рембовским кинжалом в пустоту, тут же получив от меня удар в висок.

      И кто же здесь у нас курит? Да ещё не просто табачок, а "травку"! Ну конечно, какой же "революционер" без марихуаны?! Это как Ленин без броневика...

      Курильщик затянулся и мне удалось разглядеть сидящего на ступенях заросшего по самые глаза парня. На коленях лежало какое-то оружие. Я стал забирать вправо, обходя сидящего. В светящемся окне мелькнула фигура ещё одного обитателя. Интересно, сколько их здесь? Если предположить, что в доме находятся сейчас та накрашенная девка, что так ловко зарезала полицейского и её напарник, то вместе с сидящим на крыльце будет трое. Это как минимум! Очень хочется этим минимумом и ограничиться, потому как условия и обстоятельства не совсем в мою пользу.

      Зайдя почти за спину курильщику, потому что сидел он вполоборота к лесу и ко входной двери, я услышал, что он что-то напевает себе под нос. Хорошее настроение? Это мне на руку. Пой, родной, пой! Сейчас познакомимся поближе. Я взялся за рукоятку Вальтера поудобнее и быстрым, скользящим шагом стал приближаться к охраннику или кто он тут у них? В последний момент парень прекратил петь и в тот же миг у меня под ногой хрустнула сухая ветка! Блин, как ты вовремя! Уже не скрываясь я почти прыгнул вперёд. Патлатый стал поворачивать голову в мою сторону, но слишком поздно. Я, изо всех сил, абсолютно не заботясь о том не слишком ли сильный получится удар, опустил рукоятку пистолета на его макушку. Парень как-то странно хрюкнул и молча стал заваливаться на ступеньки. Я подхватил его под руки и свалил тело на землю. Взял выпавший из рук "Калашников", ну а что ещё могут использовать революционеры? - немного подумал и коротко замахнувшись врезал ему в основание черепа прикладом. Извини, боец, ты сам выбрал свою судьбу, а мне не нужны в тылу неожиданно очнувшиеся головорезы. Снял у него с пояса здоровенный нож, дослал патрон в патронник "Калашникову" и Вальтеру, поставил оба на предохранитель и быстренько обошел дом по периметру. В задней стене было ещё одно окно, почти полностью тёмное. Я стал на фундамент и осторожно заглянул в комнату. В комнате стоял полумрак, только узкая полоска света проникала в щель неплотно прикрытой двери. Посреди комнаты стоял стул на котором, спиной ко мне, со связанными сзади руками сидела... Габи! Мне хватило одного взгляда, чтобы узнать её, потому что я смотрел не только глазами. Габи видимо тоже почувствовала что-то даже в том состоянии, в каком она находилась и попыталась обернуться. Но привязана она была на совесть. Габи попробовала привстать вместе со стулом, но в этот момент дверь распахнулась и яркий свет ударил мне по глазам! Я мгновенно рухнул на землю и замер прислушиваясь. Из-за плотно закрытого окна я сумел разобрать только женский голос, что-то резко сказавший. Ага, это точно та накрашенная красотка! Свет за окном снова почти исчез и я решился заглянуть в комнату. Габи на стуле не было. Значит её увели в освещённую гостиную. Зачем? Я стал осматривать окно в поисках запоров. Привычных нам шпингалетов обнаружить не удалось, скорее всего окно открывается поворотом ручки, которая торчала по середине.

      В этот момент в гостиной громко заиграла музыка и я с удивлением узнал "Интернационал"! Это что за концерт юных революционеров?! Они там до такой степени обкурились, что ли? Не теряя времени и пользуясь " Интернационалом" как музыкальной завесой я коротким ударом разбил стекло возле ручки. Даже я почти не услышал звон упавших осколков, а уж тем, кто был в другой комнате, ничего слышно не было и подавно. Повернув ручку, я отворил обе створки окна и, подтянувшись на руках, сел на подоконник. Из-за чуть приоткрытой двери всё также надрывался хор революционеров обещая разрушить весь мир. А что дальше? С новым миром у вас не очень получилось. Это если мягко говорить...

      Я спрыгнул на пол и скользнул к двери. В щель мне была видна только часть комнаты, но меняя положение, я мог рассмотреть всё. Посреди комнаты стоял стул, на который усадили Габи, за её спиной было развернуто белое полотнище с большой красной звездой, поперёк которой был нарисован пистолет-пулемёт неизвестной мне модели, а сверху начертаны белые буквы RAF. Ага, это значит и есть флаг террористов из "Красной армии". Отзвучал "Интернационал" и за спину Габи встал патлатый парень с лихорадочным блеском в глазах. В руках он держал здоровенный нож, на подобии того, что я изъял у их охранника. Кровь ударила мне в голову! Это что он собирается делать?!

      Парень поднял нож на уровень плеча и заговорил, к моему удивлению, на английском, хоть и с сильным немецким акцентом:

     - Мы, члены не побежденной "Фракции Красной армии", обращаемся ко всему угнетённому рабочему классу во всём мире! Пришло время сбросить иго ненавистных капиталистов, пьющих кровь трудового народа и наживающих свои богатства на бесчеловечной эксплуатации трудящихся, низведенных до уровня рабов! Народы мира живут в ужасной нищете, в то время как богатеи жируют на ворованные деньги. Мы, члены РАФ готовы положить свои жизни на алтарь свободы! Вы знаете, что наши братья по борьбе томятся сейчас в узилище в ожидании неправедного суда. Мы требуем их немедленного освобождения! В противном случаев мы начинаем непримиримую борьбу с полицейскими собаками, стоящими на страже эксплуататоров! И первой жертвой будет Габриэль Хеттвер, дядя которой, лично руководил захватом наших братьев-революционеров! Мы даём на размышление 24 часа. Если за это время ни один из членов РАФ не будет освобождён, вы получите её палец. А потом ещё один. В конце концов вы получите её всю по кускам! А пока я посылаю её чудесные волосы, в знак того, что мы не шутим. Время пошло!

     С этими словами он захватил прядь волос Габриэль и одним движением отрезал их. Габи ойкнула и я едва удержался от того, чтобы не выпустить очередь в этого изувера. Только присутствие Габриэль остановило меня. Ей и так хватило стрессов сегодня. Хотя я готов был стрелять, когда увидел в руках этого сумасшедшего огромный тесак.

     Переменив позицию, я обнаружил видео -камеру, помещенную на треногу посередине комнаты, за которой стояла накрашенная девица.

     - Подожди, Кристиан, не уходи! - остановила она дернувшегося было парня. - Пусть камера запечатлеет нас вместе!

     Девка оставила жужащую видео -камеру и стала рядом с парнем. Неожиданно она схватила Габи за волосы и резко дернула её голову вверх:

     - Смотри в объектив, сучка! Пусть тебя хорошенько разглядит твой дядя! Возможно он видит тебя живой в последний раз! Да, Арнольд Хеттвер, я , Бригитта Монхаупт, собственной рукой с удовольствием пристрелю твою племянницу! Или нет, лучше я перережу ей горло, как твоему несмышлёнышу-охраннику! Поэтому, если хочешь получить свою девку живой, не вздумай хитрить со мной и играть в ваши полицейские игры! Это моё последнее слово, ровно через сутки я начну действовать!

     Волна ненависти захлестнула меня и я ели сдержал себя! Так это и есть та самая, слетевшая с катушек парочка, "революционный" путь которой будет залит кровью десятков жертв?! Но Арнольд говорил, что всю группу, готовящуюся к теракту уничтожили на базе! Как эти двое остались живы? Ну, ребята, теперь уж вам точно не уйти!

     - Отведи девку в комнату и привяжи! - распорядилась Бригитта. По всему было видно, что она полностью подчинила себе Кристиана и не только из-за того, что была старше его. Во взгляде парня я успел разглядеть прямо-таки собачью верность.- А я пока подготовлю кассету и пошлём Иоганна, пусть подбросит в полицейский участок.

     Кристиан взял Габи за локоть и грубо сдёрнул её со стула, Габи снова вскрикнула. Я отпрянул от щели и встал за дверью, взявшись поудобнее за "Калашников". Дверь распахнулась, Кристиан втолкнул Габи в комнату и не отпуская её локтя вошёл следом за ней. Я ударом ноги захлопнул дверь и замахнувшись прикладом шагнул к Кристиану. Он резко обернулся на хлопок закрывшейся двери и я, вместо затылка, врезал ему в переносицу. Под прикладом что-то хрустнуло и бандит, не издав не звука рухнул на пол. Ну да, переносице не следует встречаться с твёрдыми предметами, тем более с такими, как приклад "Калашникова". Шансов уцелеть - никаких!

     И тут же на мне повисла Габриэль:

     - Сашик! Я знала, я чувствовала, что ты меня найдешь!

     Её голос дрожал, а руки судорожно сжимали мою шею.

     - Конечно, солнышко, как могло быть иначе?! - я прижал её к себе свободной рукой. - Только подожди, милая, ещё не всё закончилось!

     - Крис! Крис! - раздался громкий голос Бригитты из-за двери.

      Я увлек Габи от двери и в этот момент в гостиной грохнул выстрел и пуля, выбросив брызги щепок пробила дверь, впившись в стену. Сразу следом раздалось ещё два выстрела. Бригитта реагирует быстро! Комната была узкой и мы чудом не попали под пули. Не раздумывая больше, я щёлкнул предохранителем "Калашникова" и выпустил весь рожок в дверь. Целый дождь из щепок посыпался на пол. Бригитта в гостиной коротко вскрикнула и там что-то упало. Я выдернул Вальтер из-за пояса и открыв дверь выглянул наружу, удерживая Габи у себя за спиной.

      Бригитту я увидел не сразу. Сначала мой взгляд зацепился за ноги, торчащие из-за стола. Высунувшись ещё больше я обнаружил её лежащей на спине. На светлой кофте расплывалась сразу два багровых пятна: одно на груди и второе, побольше - на животе. Бригитта дышала быстро и неглубоко. Отбегалась...

     - Она живая? - выглянула из-за моей спины Габи и вскрикнув, прижала руки к лицу. И я только сейчас заметил здоровенный кровоподтёк у неё под левым глазом. Щека заметно опухла.

     - Кто это тебя, солнышко? - спросил я, осторожно убирая её ладони с лица. Да уж, удар был не слабый!

     Габи молча кивнула на лежащую террористку.

     Я подошёл ближе. Кровь уже стала собираться лужицей рядом с Бригиттой.

     - Сашик, она выживет? - прошептала Габи.

      Я оглянулся на неё и с удивлением увидел жалость в её глазах. Эта мразь ударила её, похитила и грозиться резать на кусочки, до самого летального исхода, а Габи её жалеет! Прямо воплощение западной толерантности.

     - Габи, пойди в ванную, приведи себя в порядок, - я взял её за плечи и направил в нужную сторону. - Нам пора отсюда выбираться. Там твой дядя уже с ума сходит!

      Габи молча закивала головой и оглядываясь на Бригитту пошла в ванную. Как только она закрыла за собой дверь я подошёл к распростёртому телу террористки. Она вдруг открыла глаза и кривая улыбка появилась на её губах.

     - Ну что, думаешь победил? Хрен тебе! Я живучая! Оклемаюсь и продолжу борьбу!

     - Борьбу? - усмехнулся я. - И за что же ты борешься? " За светлое будущее всего человечества?" А ты спросила это человечество, желает ли оно того "светлого будущего ", которое вы хотите установить? Или вы лучше знаете, что нужно людям?

     - Да, народ не понимает, что его эксплуатируют и мы откроем ему глаза, даже насильно! - я поразился той силе, что прозвучала в её голосе. Действительно, живучая!

     - Ага, " железной рукой погоним человечество к счастью"? - засмеялся я. - Слышали уже! Лечить вас нужно. Принудительно! А неисправимых фанатиков просто уничтожать, а не сажать на шею обществу, содержа их в шикарных условиях!

     - Ха-ха! - хрипло засмеялась Бригитта и тут же зашлась в булькающем кашле. - Впервые слышу разумные речи! Но ваше буржуазное общество - это сборище слизняков, поэтому вы всегда проигрываете таким бойцам, как мы. Ну всё, хватит болтать, я устала. Давай, вези меня в госпиталь!

     Я с удивлением понял, что говорит это она серьёзно.

     - Ты действительно умная тварь! И твердо уверена в своей исключительности и правоте. В моё время тебе дали 5 пожизненных сроков и ещё добавили 15 лет. Смешно да? И мне было смешно. Что это за правосудие такое? Похоже больше на цирк! Особенно, если учесть, что ты вышла на свободу после всех этих "пожизненных" ничуть не раскаявшись. Разве же можно содержать таких, тратить на вас, тварей, огромные деньги, отказывая людям достойным и действительно нуждающимся в них, а вы, отъев ряху, выходите на свободу и плюёте обществу, содержавшему вас все эти годы в лицо, говоря: " А я не раскаиваюсь в том, что убивала, взрывала и травила вас!"

     В глазах Бригитты появилось удивление. То ли не ожидала таких слов от " гнилого интеллигента", то ли не поняла мои слова о её заключении. А мне некогда было объяснять.

     - Только на этот раз я хочу кое-что изменить на Земле и тебе не повезло, что ты стала у меня на пути. Вопрос с твоим исправлением я решу радикально - отправлю тебя прямиком на Небеса и пусть там с тобой сами разбираются.

     С этими словами я нагнулся и тщательно прицелившись, ударил в нужную точку на шее. Бригитта дернулась, тело её напряглось, выгибаясь дугой и я слегка придержал его. В этот момент из ванной вышла Габриэль и я сделал вид, что проверяю пульс на шее.

     - Как она, Сашик? - сразу же спросила она.

     - К сожалению, ей уже не помочь.. - состроил я скорбную мину, убирая пальцы с её шеи. - Пульса нет.

     - Умерла? - вид у Габи был совершенно расстроенный.

     - Что делать, Габи? - пожал я плечами. - Не мы это начали! Сейчас она предстанет перед Всевышним, думаю он по достоинству оценит её "подвиги". Пойдём отсюда!

     - А они так и будут тут лежать? - растерянно произнесла Габи.

     - Ну, забирать их с собой я думаю, не стоит. - серьёзно сказал я. - Идём, нам давно пора!

      Прихватив с собой видео-камеру, так и стоявшую на треноге, и повесив на шею "Калашников", я чуть не насильно вывел её из дома. Ну да, созерцание трупов впервые, оставляет незабываемые впечатления! А учитывая обстоятельства, при которых появились вот эти конкретные два - тем более!

     Я чуть не забыл о третьем теле, но в последний момент постарался загородить его своим телом и отвлёк Габи указывая ей рукой на дорогу:

     - Вон там стоит моя машина, метров сто, сможешь дойти? Я бы с удовольствием тебя понес на руках, солнце моё, но сегодня я слегка не в форме.

     - Бедненький мой! - Габи взяла моё лицо в ладони. - У тебя столько крови на голове!

     - Ничего, до свадьбы заживёт! - улыбнулся я, увлекая её по дороге подальше от дома. Отвлечь от трупа возле ступеней получилось, а до свадьбы и правда должно зажить. Хотя, я не собирался слишком уж затягивать с этим делом.

     Габи категорически отказалась садиться сзади, сразу же оккупировав переднее пассажирское сиденье и прижавшись ко мне. Я завёл машину и обнаружил, что развернуться будет не так-то просто - деревья подступали слишком близко к дороге, рассчитанной на одностороннее движение. Проще всего было проехать вперёд и развернуться на свободном пяточка возле дома, но там нас поджидал свеженький труп, взгляд от которого, я только что так старательно отводил у Габи.

      Потыркавшись добрый десяток раз, мне всё -таки удалось развернуться, причём Габи совсем не удивили мои неуклюжие манёвры, ей было явно не до того! Она крепко обхватила мою правую руку, прижавшись к ней щекой, мешая управлению, но я смирился с этим, а когда, наконец окончательно выбрался на дорогу и поехал в нужном направлении, мне даже удавалось временами поглаживать её по плечу свободной рукой.

     Обратный путь всегда кажется короче и совсем скоро я уже выезжал на автобан в направлении на Бонн. Но едва я набрал скорость, как впереди замелькали сине-красные огоньки полицейских машин.

     Два автомобиля в полицейской раскраске, со включенными мигалками, стояли прямо на двух проезжих полосах дороги, оставляя свободной только одну. И кого они ищут? А у меня на коленях лежит "Калашников", а за поясом торчит Вальтер. Я как-то не нашел в себе сил расстаться с ними и положить хотя бы на заднее сиденье. Вроде бы опасность миновала, но близость оружия придавала спокойствие. На всякий случай...

     Я сбавил скорость до минимума и упёрся в успевшую образоваться короткую очередь из автомобилей перед полицейским кордоном. Полицейские останавливали каждый автомобиль, заглядывали внутрь салона, о чём -то спрашивали водителей и пропускали дальше.

     Старенькая Ауди передо мной, получив разрешение двигаться, выпустила облачко довольно вонючего дыма и покатила по шоссе. Полицейский с коротким автоматом на шее приглашающе махнул мне рукой , второй, грамотно страховал его стоя чуть сзади и в стороне.

     Я тихонько подкатил к знаку " Стоп" и остановился, опуская стекло.

     - Добрый вечер! - полицейский козырнул и нагнувшись заглянул в машину. Он хотел сказать что-то ещё, но его взгляд сначала наткнулся на мою наполовину окровавленную голову, затем на прижавшуюся ко мне Габриэль и наконец опустился на автомат лежащий у меня на коленях.

     Парень одним быстрым движением направил дуло автомата на меня и приказал:

     - Руки на руль! Медленно!

     Я молча положил ладони на кожаный обод руля и только после этого сказал:

     - Всё нормально, офицер! Надеюсь, вы ищите нас! Это фройлян Габриэль Хеттвер, а я - Александр Любимов. Можете забрать автомат, я его трогать не буду.

     Не отрывая от меня взгляда он, не оборачиваясь крикнул напарнику:

     - Фриц, подойди! По-моему, это они!

     Второй полицейский мгновенно оказался рядом с пассажирской дверью. Первый открыл мою дверь и взял лежащий на коленях автомат.

     - Что у вас с головой? - спросил он меня, вешая "Калашников" на плечо. - Вы ранены?

     - Познакомился с ребятами из " Красных бригад". - криво улыбнулся я. - Должен сказать, что они довольно плохо воспитаны.

     Полицейский удивлённо посмотрел на меня, видимо не ожидая юмора от меня в такой ситуации, а потом сам слегка улыбнувшись, сказал:

     - Ну если вы шутите, значит не всё так плохо!

     - Вы абсолютно правы, офицер, - согласился я. - Всё могло быть гораздо хуже! Но теперь там чисто и минус три. - Я со значением посмотрел ему в глаза.

     Удивление парня стало ещё больше, скорее всего из-за употребления мною полицейских терминов.

     - Вы можете указать место? - спросил он.

     - Это старый, закрытый съезд с автобана, совсем близко отсюда, затем прямо по просёлочной порядка тридцати километров и поворот налево на частную грунтовую дорогу она упирается прямиком в дом, где вы их и найдёте.

     Полицейский кивнул и подойдя к одной из патрульных машин, что-то быстро стал им говорить. Машина, включив мигалку и сирену, сорвалась с места, а он вернулся к нам.

     - Нам приказано, в случае вашего обнаружения, доставить вас в штаб. - сказал полицейский. - Я - капрал Хайнцен. Будьте любезны, перейдите в нашу машину. Мы сейчас свяжемся со штабом, сообщим, что с вами всё в порядке и отвезем в Бонн.

     Я посмотрел на Габи:

     - По-моему, наши сегодняшние приключения заканчиваются, солнце моё! Пойдём?

     Фриц, открыл пассажирскую дверь и протянул руку Габи, предлагая помощь. Но ей не так просто было оторваться от меня. Я видел, что у неё начался стресс, называемый в просторечии " отходняком", когда человек, державшийся нормально во время происшествия, вдруг впадает в панику, когда уже всё закончилось.

     - Всё хорошо, любимая, я с тобой и всё позади! - я старался говорить с максимальной нежностью, поглаживая её по плечу. - Давай, ты выйдешь со своей стороны, а я - со своей! И я тебя сразу же обниму, хорошо?

      Это предложение помогло Габи справиться со страхом и она быстро выбравшись из машины с помощью второго полицейского, тут же оказалась возле моей двери, где я только поднимался с водительского сидения.

     - Это ваша кровь? - глаза у капрала полезли на лоб, при виде огромной застывшей лужи крови на сиденье. А я и забыл о ней!

     - Нет, капрал, это кровь вашего коллеги. - качнул я отрицательно головой. - Это одна сумасшедшая девица из "Красной армии" зарезала его.

     Рядом охнула Габи. Чёрт, я и забыл, что и для неё это новость!

     - Пойдем, милая!- я поспешил увести Габи от машины.

     Капрал распахнул перед нами двери полицейской машины и сев на водительское сиденье вызвал по рации штаб.

     - Пятый вызывает штаб!

     - Штаб слушает! Что у вас?

     - Обе "звёздочки" у нас. С ними всё в порядке. Везём к месту назначения. Как поняли?

     - Вас поняли! Благодарю за службу! Ждём!

     Капрал протянул руку, чтобы отключить рацию, но в динамиках вдруг раздался взволнованный голос Арнольда:

     - Габи, Саша, у вас всё хорошо?!

     - Да, всё уже позади! - ответил я и протянул микрофон Габи:- Успокой дядю.

     - Дядя, всё хорошо, Сашик меня спас! - слабым голосом сказала Габи и сразу же вернула мне микрофон.

     - Арнольд, Габриэль очень устала, - сказал я. - Но с ней всё хорошо. Сейчас приедем, нас тут обещали доставить с огоньками и с музыкой, как Габи нравится.

     Габи, в ответ на мою глупую шутку слабо улыбнулась. А мне этого и надо было.

     Мы забрались на заднее сиденье полицейского автомобиля, крепко обнялись и я, зная, что сейчас больше всего надо Габи, не обращая внимания на сидящих впереди офицеров, стал нежно целовать её глаза, носик, легко касаться губ, шеи... Габи сначала почти не реагировала, только подставляла под мои губы своё лицо, но потом её губы тоже стали прикасаться к моему лицу, губам, дыхание становилось всё более глубоким - Габи оживала на глазах!

     - Кто это? - был первый вопрос Арнольда, когда мы подкатили на полицейской машине к солидному зданию, в котором, по всей видимости, располагался тот самый штаб, с которым разговаривал по рации полицейский. Интересно, штаб чего?

     - Я думаю вы найдете ответ на ваш вопрос здесь, - протянув Арнольду видеокамеру и одновременно показывая глазами на жмущуюся ко мне Габриэль. - А нам, лучше наверное поехать домой.

     - Хорошо, - кивнул Арнольд. - Вас отвезут мои парни и останутся рядом до утра, а мне нужно срочно на доклад! Я пришлю врача.

     Мы поменяли полицейский автомобиль, на более комфортабельный, с водителем и телохранителем и поехали домой.

     

     - Как могло случиться, что двое главных террористов остались живы? - канцлер поочередно посмотрел на обоих новых шефов - БНД и аналитического отдела, как только видео закончилось.

      - Они не ночевали на их базе, а никакими данными по ним, мы не располагали. - слегка пожал плечами Арнольд. - Как не знали и количество боевиков готовившихся к акциям в банке и на водораспределительной станции.

     Немного помолчав, Брандт спросил:

     - А как вы расценивает действия Александра?

     - Честно сказать, он меня удивил! - ответил Арнольд. - Хотя мне казалось, что я знаю его достаточно хорошо и не раз слышал его непримиримую позицию по отношению к террористам. Но, знаете, одно дело на словах быть смелым и решительным и совсем другое - хладнокровно провести ликвидацию троих обученных и вооруженных боевиков, отправившись на дело практически безоружным! Он ведь оружие добыл уже в ходе самой ликвидации. Лишний раз убеждаюсь, что мы получаем очень ценного сотрудника. Он мгновенно сориентировался, не поддавшись панике, даже после того, как сам чудом избежал смерти! Такие свойства трудно наработать, даже упорными тренировками, если нет необходимых врождённых качеств. Я считаю, что нужно приложить максимум усилий, чтобы он как можно больше внимания уделял делам Федеративной республики. Ведь, мы первые установили с ним контакт и через нас он вышел на лидеров других стран.

     - Да, думаю, вы правы! - задумчиво сказал канцлер и поднял глаза на молчащего до сих пор, Шнитке. - Вы, как шеф БНД, тоже так считаете?

     - Да, я полностью разделяю мнение моего коллеги . - наклонил голову Карл. - И считаю, что мы должны ввести его в курс важнейших государственных дел. К тому же, не стоит забывать, что он, если захочет, может сам это сделать, даже без нашего разрешения! Поэтому, лучше будет, если он всю информацию будет получать от нас. Это будет показателем того, что мы ему полностью доверяем и в этом случае, я уверен, он с большим желанием будет работать с нами!

     - Вы правы! Всё время забываю об этой его феноменальной способности! Значит и обсуждать нечего! - канцлер поставил точку. - Я введу его в штат моих консультантов с особыми полномочиями. Думаю во всех предстоящих переговорах с Брежневым и другими главами государств, он будет полезен!

     И видимо вспомнив последние слова Бригитты, которые попали на запись не выключенной видеокамеры, добавил:

     - Какие же они беспринципные, хладнокровные убийцы, которые отлично используют гуманность нашего общества, чтобы наносить ему максимальный ущерб! Она ведь до конца была уверена, что лично её жизни ничего не угрожает и сейчас Александр, которого она только что едва не убила, отвезёт её в госпиталь, где её сразу же, вне очереди поместят в операционную, потому что, не дай бог арестованная умрет ! Ведь тогда целая свора адвокатов броситься судиться с правительством! Потом ей выделят отдельную палату и лучшие врачи Германии будут день и ночь следить за её выздоровлением! Этот русский прав - мы слишком с ними добры! Так терроризм не победить! Всё время будут появляться всё новые и новые отморозки! Для них это будет увлекательная, щекочущая нервы игра, в которой они практически ничем не рискуют, главное - вовремя сдаться, а мы будем терять лучших людей!

     Арнольд и Шнитке переглянулись. У обоих на лице было написано удовлетворение!

     В последнюю ночь перед заключительным днём фестиваля выспаться не удалось ни мне, ни Габриэль. Как я ни старался накануне вечером её расслабить, снять чудовищный стресс, который она пережила, удалось мне мало чего. В машине, когда нас везли полицейские, она слегка пришла в себя, но потом её снова "накрыло". Всю ночь она вздрагивала во сне, цепляясь за меня, что-то бессвязно бормотала, иногда вскрикивала... В общем, ночька выдалась ещё та! Утром разбитые, с кругами под глазами, которые добавились у Габи к кровоподтёку под глазом, а у меня к швам, наложенным на разорванную кожу на голове, мы сидели за столом перед чашками с дымящимся кофе и пытались собрать мысли в кучу.

     - Солнышко, может тебе остаться дома? - несмело предложил я. - Ты ведь вряд ли сможешь петь.

     - Я дома не останусь! - в глазах Габи плеснулась паника. - Я с тобой! Я мешать не буду! Буду сидеть с краешку!

     Я хотел было возразить, что дома, под охраной, в тишине она сможет отдохнуть и придти в себя, но потом решил, что может как раз на людях, рядом со мной и ей будет спокойнее и мне.

     - Ну хорошо, любовь моя, иди в душ и будем собираться потихоньку.

     Я не рассчитывал, что утром за нами заедет сам Арнольд, представляя, какая у него выдалась ночь, но, к моему удивлению он появился лично и точно во время. Открывал ему дверь я и Арнольд сразу же тихо спросил:

     - Как она?

     - Не очень, - скривился я. - Но дома ни за что не хочет оставаться.

     - Ну, может она и права. - согласился он. - Выйдем через заднюю дверь. На улице куча репортёров. Вчера кто-то из них пронюхал о нападении и все газеты поместили на первые полосы информацию о ночной "бойне", как они это уже окрестили. Так что, тебе вряд ли удастся отвертеться от интервью.

      - Да я и не собираюсь! - пожал я плечами. - Наоборот, выскажу всё, что я думаю о ситуации с этими "борцами". Но, Габи я им на растерзание не отдам! Ей и так хватило с излишком.

      Когда Арнольд подвёз нас в парк, к главной сцене, там уже во всю шла подготовка.

      Мы вышли из машины и пошли к сцене.

      Я сразу же заметил, что все встречающиеся на пути, начиная от простых рабочих, тащивших к сцене какие-то непонятные штуки и до артистов, готовящихся к выступлению, оборачиваются на нас с повышенным вниманием. Сначала я отнёс это на счёт пластыря украшавшего мою голову, прикрывающего швы и слегка припухшей щеки Габи, которая наотрез отказалась лепить что-либо на щёку и просто постаралась, без особого успеха, правда, замазать ссадины тональным кремом, но потом рассмотрел у некоторых в руках газеты, от которых они отрывались только для того, чтобы с изумлением проводить нас взглядами. Значит уже все в курсе. Интересно, а парни и Громов тоже? Скорее всего, Громову уже доложили...

      Мы подошли к сцене, где нас уже поджидали все остальные парни из группы.

      - Ого, ничёсе! - вытаращил глаза Серёга Сараев. - Это вы что ли так ... - хотел видимо схохмить он, но взглянув на понурую Габриэль, прикусил язык.

      - Что случилось, Сань? - спросил Виталий.

      - Подскользнулся, упал, очнулся - швы! - хмыкнул я.

      - Ну я серьезно! - обиделся Виталий.

      - Да было дело... - начал я подбирая слова, но в этот момент появился Громов.

      - Ну-ка, герой, покажись! - взяв меня за плечи, он, взглянув на тампон на голове, прямо посмотрел мне в глаза. - Я уж думал, ты меня ничем больше не сможешь удивить! Но ты такое выдал!..

      - Да это я с перепугу, Семён Афанасьевич, - осторожно улыбаясь ответил я.

      - Как ты, Габриэль? - Громов нагнулся к ней.

      - Хорошо. - тихо ответила Габи и попыталась улыбнуться. Но получилось это плохо и не только из-за ссадины под глазом.

      - Ну, слава богу, всё закончилось хорошо! - приобнял её Громов. - Теперь уж точно, вас не разлучить, если через такое прошли!

      - А что случилось, товарищ полковник? - забывшись спросил Виталий. Громов тут же строго взглянул на него, но ответил:

      - А вы ничего не знаете? Уже с утра по телевидению по всем каналам такой шум подняли, да и газеты успели!

      - Так мы по-немецки ни бум-бум! - грустно ответил за всех Серёга .

      - Может герой сам расскажет? - обратился Громов ко мне.- А то корреспонденты любят приврать, а то и переврать.

      - Ой, да что там рассказывать? - я показал глазами на Габриэль, прямо почувствовав как она напряглась. - Потом! Сейчас готовиться надо.

     Юра Богданович первый сообразил и встрял, перебив открывшего уже рот Серёгу:

      - Там тебя Пол спрашивал чего-то...

      - О, как раз он-то нам и нужен, да солнышко? - взяв под руку Габи я повел её на поиски Пола. - Спросим у него, где тебе лучше находиться, чтобы и нас видела и тебя никто не потревожил.

      Пола мы нашли сбоку от сцены, где он о чём -то оживлённо разговаривал с главным инженером по звуку. Увидев нас, он быстро закончил разговор и радостно улыбаясь бросился к нам:

      - Габриэль, Саша, а я уже опасался, что вас не будет! Это была бы катастрофа! По всем опросам вы лидеры, а после вчерашнего происшествия ожидается невиданный наплыв публики!

      - Подожди, Пол! - остановил я его. - Габриэль не очень хорошо себя чувствует и не сможет петь, найди ей, пожалуйста место, чтобы она была поближе к нам и в то же время, чтобы её не видно было зрителям.

      Пол завис, переводя, сразу ставший растерянным, взгляд с меня на Габи и обратно.

      - Но, как же... - смог, наконец выдавить он из себя. - Габи ведь настоящая звезда нашего фестиваля, большинство публики на неё и придёт! Ну и на тебя, конечно тоже! - поправился он. - Но ты же понимаешь....

      - Всё отлично понимаю, Пол! Но пока, давай рассчитывать на такой вариант. - я не оставлял надежды, что Габи ещё придёт в себя.

     Габи виновато посмотрела на меня, опустив голову.

     - Солнышко и не думай винить себя! - перейдя на русский язык сказал я как можно нежнее. - Ты молодчина и всё будет хорошо!

      Я взглядом показал Полу, что сейчас не время давить на неё. И он, надо отдать ему должное, сразу понял это! Видимо постоянное общение с нервными и капризными "звёздами" приучило его к любым изменениям настроения и нервным срывам.

      - Не проблема! - живо воскликнул он. - Сейчас организую индивидуальное кресло и поставим малюсенькую ширмочку.

      Мы закрывали фестиваль, как самая рейтинговая группа, поэтому времени было достаточно.

      По всей видимости , Громов рассказал парням о наших ночных "приключениях", потому что они не лезли больше с расспросами и вообще старались держаться подальше, изредка бросая на нас совершенно ошалелые взгляды! Интересно, какие подробности излагают журналисты и какие уже легенды ходят в народе?

      Я ни оставлял Габи ни на секунду. Обнимал, шептал нежные глупости, целовал. Она потихонечку приходила в себя, но когда пришёл наш черед, всё ещё была слишком подавлена, чтобы свободно выйти на сцену.

      Ранее мы планировали повторить песню, которой открывали фестиваль. Во-первых, она была очень эффектной в сопровождении хора и симфонического оркестра, ну и как бы подводила итог и звала на борьбу за мир и сохранение цивилизации в общем. Но планы пришлось срочно менять, хотя и хор и оркестр были на своих местах с самого начала, подыгрывая в какие-то моменты другим группам. Мы решили начать с другой энергичной и несущей смысловую нагрузку песни - "Крутой поворот". Конечно и в ней основной вокал был за Габи, но пришлось петь мне с Виталием и Лехой.

      Публика песню узнала и поддержала активными размахиваниями рук, танцами, а кое-кто даже подпевал. Но когда мы спели первый куплет и припев, сыграли проигрыш на двух гитарах и начали второй снова на английском, вместо немецкого, на котором пела Габи, по толпе пошло какое то непонятное движение, а потом то там, то здесь стали раздаваться недовольные возгласы. Я сначала не понял в чём дело, играли мы так же мощно с поддержкой второго ряда музыкантов, "петуха" никто не дал и неясно было чем недоволен народ. Тем более, что за все наши выступления здесь, ничего подобного не было и все песни шли на "ура". Когда мы всё -таки доиграли песню до конца недоумевая, что случилось с такой доброжелательной публикой и наступила тишина, сразу с нескольких сторон раздались крики:" Gaby! Gaby! We want Gaby!" И вот уже вся огромная толпа скандирует в тысячи глоток:" Габи! Габи! Мы хотим Габи!"

      Парни посмотрели на меня, а я обернулся к ширме, за которой сидела виновница переполоха. Габи расширившимися глазами смотрела на меня не моргая, а я как мог широко улыбнулся ей и развёл руками!

      И вдруг я почувствовал как пружина нервного напряжения, всё это время туго сжатая внутри Габриэль распрямилась, она сначала несмело, а потом широко улыбнулась и приподнялась с кресла, ещё не решаясь выйти на сцену.

      А публика начала скандировать новый слоган:" Gaby! Gaby! We love Gaby!"

      Румянец покрыл всё лицо Габриэль и она несмело вышла из-за кулисы и стала рядом со мной.

      Толпа радостно завопила:" Гааабииии!"

     Она растерянно посмотрела на меня, продолжая смущённо улыбаться.

      - Вот это и есть народная любовь, дорогая! - сказал я радуясь, что она наконец пришла в себя. - Ты можешь гордиться собой! Что споёшь?

      - " Зимний сон". - ответила Габи.

     Ну да, ей сейчас не до забойных вещей.

      - Парни, сыграем "Зимний сон"! - повернувшись громко сказал я, чтобы услышали и музыканты поддержки.

      Габи перевела песню и на английский и на немецкий, так что у нас она получилась довольно длинной. Когда она дошла до немецкого варианта, многие в толпе стали подпевать, запомнив слова после нашего первого выступления. Да и по радио наши песни звучали уже частенько.

      Закончив песню и получив горячие аплодисменты, Габи совсем оттаяла и я решил закрепить это.

      - Габи, хочу к тебе поближе! Давай нашу споём! По-настоящему!

     Габи довольно заулыбалась и объявила:

      - Для всех влюбленных - Stumblin' in!

     Народ засвистел и зааплодировал.

      С первых слов песни, не только мы с Габи на сцене, но и все зрители на огромной поляне перед сценой пришедшие со своими любимыми, обнялись и раскачиваясь в такт, стали подпевать.

      Габи оживала на глазах. Всё -таки музыка - великая вещь! Это и утешитель, и соблазнитель, собеседник и доктор!

      Закончив песню, я обнял мою малышку и припал к её губам в долгом поцелуе. Теперь это было можно и никакая гауптвахта мне не грозила за моральное разложение, падение и подрыв светлого образа советского человека. Десятки тысяч глоток радостно приветствовали такой финал песни и многие тут же последовали моему примеру.

      Мы сыграли все свои известные песни: и те, что уже играли здесь же и те, которые передавали по германскому радио. Но на самый финал у нас была припасена песня-бомба!

      - Дорогие друзья! Вот и подошёл к концу этот замечательный фестиваль! - обратился я к публике. - Я надеюсь, что вы не только получили удовольствие от выступления таких замечательных артистов из разных стран, но и осознали необходимость сплочения, ради сохранения мира на Земле! Мы прощаемся с вами, но, надеюсь, нет, я уверен! - что мы обязательно с вами встретимся! Об этом и наша новая песня, которую мы вам дарим!

      С первыми тактами песни, вся многотысячная толпа, уже разогретая предыдущими песнями, радостно запрыгала. Да и кто бы устоял при мощных гитарных рифах Final Countdown?

     Текст я конечно же переделал и мы, в отличие от группы Europe , никуда с Земли не улетали.

      We're leaving together

      But not it's farewell

      And maybe we'll come back

      To this place, who can tell?

      А, наоборот, выражали надежду на скорое возвращение сюда же! И призывали молодежь подниматься на борьбу за мир, потому что времени осталось мало и последний отчёт уже начался:

      Its the final countdown!

      Эту песню мы соединили с той, с чего начинался этот фестиваль . Песня-призыв ко всем людям к борьбе за мир и борьбе со злом. И теперь мы как бы напоминали об этом, делая последнее обращение к молодежи.

      This is me and you

      And we are running

      To change the world

      Where hope is shining through.

      Мы вместе, ты и я,

      Мы спешим изменить мир

      Как только Габи спела эти последние слова, весь Фрайцайтпарк взорвался аплодисментами, а потом из общего шума возникло скандирование : " Fuck RAF! Fuck RAF!"

     Сумасшедшие леваки сегодня лишились многих сторонников.

     

     После окончания выступления нам с Габи не удалось сразу уехать, как я хотел. Все, кто в тот день выступали, уже ждали нас в павильоне, который примыкал прямо к сцене и миновать его не было никакой возможности.

     - Габриэль, Саша, как вы?! - бросилась к нам Лариса Мондрус.

     - Спасибо, Лариса, всё позади! - ответил я, искоса поглядывая на Габи. Не включится ли снова паника?

      Но Габи почти спокойно улыбнулась:

      - Да, всё хорошо!

     - Какой кошмар! Не представляю, что было бы со мной, если бы я попала в лапы к этим мерзавцам! - Лариса обняла Габриэль.

     - Молодец, земляк! - протянул руку Магомаев. - Настоящий мужчина, хоть с виду и не скажешь.

     - Да я что, - усмехнулся я. - Я их и разглядеть -то толком не успел. А вот Габриэль досталось...

     - Всех этих, так называемых революционеров, нужно изолировать от нормальных людей! - раздался голос откуда -то сбоку, но не успел я разглядеть кто это говорит, как ему возразил другой, красивый мягкий тенор, который сразу мне показался знакомым:

     - Ну, не все революционеры такие! Наоборот, большинство настоящих революционеров борются за народное счастье, против эксплуататоров!

      Я секунду всматривался в лицо красивого, стройного парня и тут же вспомнил - Дин Рид. Американский певец, актёр и политический активист, " Красный Элвис", как называли его многие журналисты.

     Он протолкался сквозь толпу и подошёл к нам.

     - Габриэль, примите моё искреннее сожаление по поводу случившегося и не менее искреннее восхищение вашим талантом! - Рид приложился к руке Габи.

     Она зарделась от смущения и поблагодарила:

     - Благодарю вас!

     - Вы ведь из ГДР, правильно? - продолжил Дин, не отпуская её руку. - Я сейчас тоже живу в этой прекрасной стране! Вам повезло родится в свободном социалистическом государстве, где правительство заботится о своем народе. А я вот родился в США и вынужден был уехать в поисках лучшей жизни!

     - И что, нашли? - я не удержал усмешки.

     - Да, я уверен, что нашёл! - сказал Дин с горящими глазами.

     - А что вы думаете о моей родине - СССР? - задал я вопрос.- Вы же бывали там. И не раз! Кстати, руку Габриэль можно отпустить.

      - СССР - богатая, прекрасная страна! - с жаром ответил певец. - Я встречался там со многими людьми, выступал перед рабочими. Народ там очень счастлив!

     - А почему тогда вы переехали жить в ГДР? - улыбнулся я.

     - Ну, стиль и уровень жизни в Германии мне больше подходит. - немного поубавив пафоса ответил Рид. - Здесь мне предложили много выгодных контрактов и в кино и по линии концертной деятельности.

     - А в США с этим не очень получилось?

      По лицу Рида промелькнула тень.

      Ещё один "непризнанный гений"? Может этим и объясняется вся его "революционность"?

     - Там власть мне не давала простора для деятельности и самовыражения. - ответил он.

     Ну да, и в ГДР и в СССР его буквально облизывали правительственные чиновники и идеологи всех мастей - как же, политический беженец из самой Америки!

     - А может в США нужно было самому пробиваться, а здесь на руках носят? Главное, чтобы критиковал "загнивающий Запад"! - с откровенной усмешкой спросил я. - Только будь осторожен: сейчас носят, но могут и уронить!

     - Я не понимаю! - возмутился Дин Рид. - На что ты намекаешь?

      - На то, что не всё то золото, что блестит! - спокойно ответил я. - Тебе показали красивую витрину социализма, но настоящей жизни ты не видел. А она, я тебя уверяю, очень отличается от этой витрины! И "народная власть" любит тебя, пока ты поёшь и говоришь то, что не расходится с линией партии.

     - Ты такой молодой, а уже отравлен буржуазной пропагандой! - Дин округлил свои голубые глаза, перед которыми не устояли многие девчонки в ГДР и СССР. И странное дело: " компетентные органы", которые ни на минуту не спускали с него глаз и фиксировали все его встречи и знакомства, закрывали эти самые глаза на моральное падение "строительниц коммунизма", пробиравшихся ночью в гостиничные номера к американской знаменитости.

     - Вы бы лучше за своим здоровьем следили, - прямо глядя ему в глаза сказал я. - И за моральным, и за физическим.

     - Саня, судя по виду вас обоих, напрашивается вывод , что ваша беседа не соответствует нормам пролетарского интернационализма и дружбы народов! - задумчиво заметил Юра Богданович.

     - Ну ты и загнул, Юрик! - засмеялся я. - Да вот не могу спокойно воспринимать чушь. От кого бы она ни исходила!

     - А чего он там буровит? - поинтересовался Юра.

     - Ой, да ещё один очарованный болван! - отмахнулся я. - Не бери в голову! Прозреет, только боюсь будет поздно. Хотя...

      Я подумал, что в нынешнем варианте действительности, Дин Рид может и уцелеть. Да что там, может?! Уцелеет! До его утопления сотрудниками "штази" ещё тринадцать лет. Надеюсь к тому времени уже не будет ни "штази" , ни самой ГДР.

      - Саша, ты не замечаешь, что там, где появляешься ты, начинается политическая дискуссия? - из-за спины Дина Рида появился Громов.

     - Не виноватая я, он сам пришёл, Степан Афанасьевич! - усмехнулся я. - Вот пытается нам доказать, что мы своего счастья не понимаем! А у него его столько, что захлебнуться боится! И таки захлебнулся!

      Я со значением посмотрел Громову в глаза. Он мгновение непонимающе смотрел на меня, а потом глаза его округлились и в них мелькнуло недоверие.

     - Ага, бывают такие случаи, Степан Афанасьевич, - кивнул я. - Чемпион штата Колорадо по плаванию и вдруг утонул в озере, где детишки плещутся не первый год без проблем.

     - Надеюсь ты ему этого не сказал? - слегка напрягся Громов.

     - Нет. Есть ещё время. Может и пронесёт...

     - А кто утонул? - Лариса Мондрус отвлеклась от разговора с Габриэль.

     Ничего себе, слух у неё!

      - Да это я книгу рассказываю Степану Афанасьевичу, про шпионов! - нацепив невинное лицо ответил я.

     Лариса недоверчиво посмотрела на меня, но промолчала и снова повернулась к Габи.

     Возле дома нас ждала целая толпа журналистов. Как только я вышел из автомобиля и подал руку Габи, к нам устремилась вся эта братия, на ходу доставая микрофоны и диктофоны. От микроавтобуса засеменил, слегка сгибаясь под тяжестью телекамеры, лохматый парень. Рядом торопилась модно одетая девица с крашенными в ярко-рыжий цвет волосами.

     - Герр Любимофф, расскажите, как вам удалось справиться с тремя вооруженными бандитами? По вашему виду не скажешь, что вы крутой боец! - опередив всех, первым задал вопрос спортивного вида парень, протягивая ко мне диктофон.

     - А не слишком ли жестоко вы поступили с революционным подпольем? - это вопрос от очень интеллигентного вида женщина средних лет. - Тем более, что среди погибших была женщина!

     - Правда ли, что всех советских солдат обучают голыми руками убивать своих врагов? - я ели расслышал вопрос от совсем молоденькой девушки с робким взглядом.

     - А вы разве не должны были вызвать полицию, вместо того, чтобы брать на себя роль судьи и палача? - вопрос откуда -то сбоку.

     Я даже не стал смотреть, кто его задал.

     - Господа, господа! - поднял руки, становясь между нами Арнольд. - Герр Любимофф, согласен ответить на ваши вопросы. Только давайте задавать их не все сразу. И дайте нам минуту и проход, для того, чтобы фройляйн Габриэль могла пройти в дом. Она очень устала и ей необходим отдых.

     - Солнышко, я постараюсь не долго. - я поцеловал руку Габи и передал её шофёру Арнольда.

     Он решительно раздвинул толпу журналистов и повёл Габи ко входу в дом. Она обернулась ко мне и я ободряюще кивнул, улыбнувшись.

     Как только за ней закрылась дверь, я повернулся к журналистам и не дожидаясь нового потока вопросов сказал:

     - Давайте я сначала отвечу на уже заданные вопросы и если для вас останется что-то непонятно, с удовольствием выслушаю новые.

     Первым был вопрос о так называемом "революционном подполье". - я откровенно усмехнулся прямо в глазок камеры. - Мне кажется, что это слишком сильное название для банды сумасшедших идиотов, которым задурили мозги опытные манипуляторы и враги цивилизованного мира. Неужели вся их так называемая "революционная борьба" , которая по сути является чистой уголовщиной, до сих пор не открыла вам глаза? Вы не слушайте их "красивые" речи о светлом будущем, которое они, якобы хотят построить. Вы смотрите что они делают, ради достижения своих целей. Убийство политиков, полицейских, банкиров. Ограбление банков. Вы считаете, это нормальными методами построения справедливого общества? И в чём же заключается эта их справедливость? Есть тут те, кто разделяет эти взгляды и может мне объяснить? Потому как я не в силах понять эту изуверскую идеологию.

     - Этими действиями они хотят расшатать эксплуататорское общество! - подала голос та самая интеллигентного вида женщина, задававшая вопрос об "излишней" моей жестокости.

     - Что ж, такими делами действительно можно расшатать общество. - согласился я. - Причём, любое! Не только "эксплуататорское", как вы говорите, но и самое что ни на есть справедливое. Ну хорошо, расшатали. А дальше что? У них есть программы построения этого самого "справедливого" общества? Или у них всё тот же затертый лозунг: " Разрушим до основания, а затем... "? А что "затем, никто не знает!

     - Ну, почему же никто? - снова та же интеллигентка. - Есть целый ряд научных работ о построении социалистического общества. Вы же сами выросли при социализме и должны знать!

     Она снисходительно улыбнулась, оглядев своих коллег, как бы предлагая им поддержать её.

     - Вы правы, я родился и вырос в социалистическом государстве, как и мои родители. - кивнул я. - И я действительно знаю. В отличие от вас. Знаю лучше вас, что такое социализм! Вы прочитали пару, как вам показалось, "умных" книг и решили, что познали истину. И подозреваю, несёте "свет истины тёмным массам" несправедливого капиталистического общества. Я прав?

     - Да, я читаю лекции по марксизму всем желающим на бесплатных семинарах. - с достоинством ответила женщина. - Только я прочитала не пару книг, как выразились вы, а глубоко изучала марксизм в университете в Берлине.

     По толпе журналистов прошелестел почтительный шепот.

     - И долго изучали? - поинтересовался я.

     - Четыре семестра. - веско ответила интеллигентка.

     - Целых два года? - удивился я. - Да уж, вы и правда, настоящий специалист. Только обычно, после изучения теории, следует на практике проверить и закрепить свои знания. Почему бы вам не поехать например в Северную Корею, Китай или Камбоджу? В Камбодже скоро понадобятся такие специалисты. Насколько мне известно, там решат сразу построить коммунизм, минуя социалистическую стадию. Не, ну а что медлить? Вам, революционерам, вооруженным передовой теорией - подвластна история! Езжайте туда и осчастливьте народ Камбоджи. Может и ума там наберётесь... А потом вернётесь сюда и уже со знанием дела возьмётесь за переустройство Германии. Поедете? Или вы предпочитаете "страдать" в благоустроенной квартире в Бонне, чем вольно дышать на рисовых полях Камбоджи по 14 часов, а потом с трепетом ждать своего "возлюбленного" , которого вам назначат на одну ночь ваши революционные власти, знающие, конечно же лучше вас, кто вам подходит.

     - Что за чушь вы несёте?! - изумлённо сказала женщина.

     - Почему же чушь? - усмехнулся я. - А разве у Карла Маркса не такой коммунистический рай описан? Ну может про рисовые поля он только не писал, а всё остальное прямо по его инструкциям: общие женшины, общие дети, общий труд и общие бараки для проживания. Потому как все эти буржуйские штучки типа отдельных квартир, семей и выбор профессии - не для настоящих революционеров. Но что-то я увлёкся и забыл о других господах журналистах. Что там за вопросы были?

     Но толпа молчала, видимо переваривая только что услышанные странные вещи.

     - А, вспомнил, - хлопнул я себя по лбу. - Эта милая девушка спрашивала насчёт того, что всех ли советских солдат обучают убивать голыми руками. Отвечаю! Может кого-то и обучают, но не всех. Меня вот не обучали, как и моих коллег по рок-группе. Да и остальных солдат нашего полка - тоже.

     - А как же вам удалось? - тем же тихим голоском спросила девушка.

     - Честно говоря, не помню! - развёл я руками. - Во-первых, мне не слабо досталось по голове, как вы можете видеть и когда я пришёл в себя я плохо соображал. А когда увидел, что мою... - я чуть было не сказал "жену", но вовремя вспомнил, что представители Полидора настоятельно просили пока факт нашей женитьбы хранить в тайне из коммерческих соображений. - Когда я увидел, что мою любимую похитили, я почти потерял разум и дальше действовал как в тумане. Это было во-вторых.

     - Вы хотите сказать, что не помните, как убили трёх человек? - усмехнулась "теоретик марксизма".

     Не просто, оказывается выбить её из седла.

     Ответить я не успел, так как остальные журналисты недовольно зашумели:

     - Имейте совесть! Вам и так отвечали дольше всех!

     - Хорошо, господа, кому я ещё не ответил? - спросил я.

     - Мне, я спросил, не следовало бы вызвать полицию, вместо того...

     - Да-да, я помню! - остановил я журналиста. - И про судью и про палача. Как я вам только что сказал, я был в состоянии аффекта и не совсем отдавал отчёт своим действиям.

     На самом деле я хотел сказать совсем другое, но понимал, что будет расследование и мне лучше придерживаться пока более вегетарианской версии.

     - А вид зверски зарезанного неизвестного мужчины, сами понимаете, спокойствия мне не добавил. - продолжил я. - Не совсем понимая, что я делаю, я сел в его машину и помчался в погоню. Мне повезло, что мелькнувшие вдали огни автомобиля оказались огнями автомобиля похитителей. Если бы я остановился, чтобы позвонить в полицию, я бы их упустил. Я ведь совсем не знаю Бонна и не смог бы объяснить куда именно они поехали, поэтому мне оставалось только постараться не терять из виду этих похитителей. К сожалению по дороге мне не попалось ни одного полицейского патруля и я так и доехал до убежища бандитов. Вот и всё!

     - Как это всё?! - раздалось сразу несколько возмущенных голосов. - А как именно вы их убивали?

     В глазах журналистов я увидел неподдельный интерес. Даже теоретик марксизма застыла в ожидании подробностей.

     - Говорю же вам, что я не всё помню. Какие -то моменты напрочь выпали у меня из памяти. Я помнил, как подъехал вслед за похитителями к дому, как оставил машину не доезжая до него, как шёл сквозь лес, а потом - как стою над телом одного из них и забираю у него из рук автомат Калашникова. Я даже не помню как я его бил и бил ли вообще!

     - Ну, конечно, он сам упал и сломал себе шею! - усмехнулась "теоретик".

     - А вы знаете, очень может быть... - сделал вид, что припоминаю, ответил я. - Там очень сильно пахло марихуаной. Возможно он сильно перебрал с этим делом и когда увидел меня, попытался подняться, но потерял равновесие и упал. Никогда не мог понять, почему революционеры курят марихуану в таких количествах. И даже, говорят употребляют более серьезные наркотики. Наверное это пробуждает революционное сознание. - совершенно серьезно сказал я. - Или усыпляет обычное, человеческое...

     Я посмотрел прямо в глаза "революционной преподавательницы", откровенно усмехнувшись.

     - А дальше? - журналистка-тихоня, смотрела широко открытыми глазами.

     - А дальше я заглянул в окно и увидел привязанную к стулу Габриэль. Я хотел сразу же разбить окно, но в этот момент в комнату зашёл один из этих сумасшедших "революционеров" и увёл Габи из комнаты. Я разбил окно и влез в комнату. Через щель в двери я увидел, что они записывают видео. Думаю, вы скоро его увидите. В нём они грозили, что будут отрезать сначала пальцы, а потом отрежут голову Габриэль, если правительство не выпустит террористов из тюрем.

     Я специально сказал с этими подробностями и это действительно произвело впечатление. Вздох изумления пронесся над толпой журналистов.

     - А может это были просто угрозы, но они бы не сделали этого! - снова та же "социалистка".

     - Вы знаете у меня не было никакого желания проверять это! - ответил я. - Я видел, что Габи сильно напугана. Она не такой несгибаемый борец, готовый пожертвовать частями своего тела, включая голову, на дело революции, как несомненно сделали бы вы, поэтому я хотел во что бы то ни стало освободить её. И когда тот изувер завёл её обратно, я хотел предложить ему отпустить Габи в обмен на автомат, который был у меня в руках. Я протянул его ему прикладом, чтобы показать мои мирные намерения, но он очень резко повернулся и ударился лицом об приклад. Я не думал, что от этого можно умереть, но он умер. Наверное очень слабая голова у него была. У революционеров это часто встречается. В этот момент женщина, которая осталась в другой комнате стала стрелять через дверь в нас. Я испугался и выронил автомат из рук. Он упал на пол и видимо от удара стал строчить, как сумасшедший. Пули прошли через дверь и в комнате кто-то упал. Мы с Габриэль вышли и увидели, что женщина лежит на полу и из неё течёт кровь. Я конечно хотел ей помочь, подошёл, проверил пульс, но она умерла. Вот теперь всё... - я развёл руками.

     - Хм! - недоверчиво фыркнула преподаватель марксизма, но я только снова развёл руками.

     - Простите, господа, мне необходимо быть с моей девушкой. Она ещё не совсем оправилась от всего произошедшего. - поспешил я опередить журналистов. - Спасибо за ваше участие! Всего доброго!

     Я повернулся и не оглядываясь пошёл к дому. Арнольд следовал за мной.

     Как только за ним закрылась дверь он захохотал:

     - Давно так не смеялся! - сказал он через минуту. - Как тебе удаётся так держать себя в руках?

     - Арнольд, у меня есть одно важное преимущество: я очень многое повидал и пережил. Но у обычного человека эти стрессовые ситуации убивают кучу нервных клеток и им трудно в конце жизни оставаться спокойными. А мне ведь досталась совсем новёхонькая, нетронутая нервная система, так что мне всё нипочём! Ну, почти...

     

     Напоследок, устроители фестиваля организовали совместный прощальный ужин, с музыкой и танцами. Габи к этому времени полностью пришла в себя и наряжаясь на это мероприятие весело вертелась перед зеркалом, тихонько мурлыча какой -то мотив. Я с улыбкой смотрел на неё и радовался, тому обстоятельству, что у неё такая крепкая нервная система, способная, за столь короткий срок, вернуться в обычное состояние. Хотя в ночь нападения и похищения, я очень переживал за неё, так она была напугана. Но уже на следующий день, на концерте, Габи буквально оттаяла от той бурной поддержки зрителей, которую они продемонстрировали, когда узнали о наших ночных приключениях. А мои вечерние процедуры, в сочетании с сеансом рейки, не оставили и следа от стресса.

     "Милый единственный, сон мой!" - расслышал я слова, которые напевала Габи и подойдя сзади поцеловал её в тонкий вырез на спине.

     Габи тихонько ойкнула и прижалась ко мне, не поворачиваясь.

     - Надеюсь, сон твой это я? - прошептал я ей на ушко, обнимая.

     - И не только сон, но и явь! - Габи развернулась и прижалась ко мне. - Спасибо тебе, что ты есть!

     - А без тебя не было бы и меня такого...

     Мероприятие проходило в самом большом зале Бонна - Бетховенхалле. Устроено оно было по немецкой традиции: с музыкой, выпивкой и закусками. Только на этот раз хозяева отказались от обычных столиков и сделали огромный шведский стол, вытянувшийся вдоль стены и оставивший свободным всё пространство зала для танцев и перемещений приглашенных. Когда мы добрались сюда тут вовсю бурлило броуновское движение международных талантов.

     - Саня, Габи! - почти сразу же услышал я голос Виталия и попытался найти его в толпе.

     - Мы здесь!

     Наконец я заметил машущего нам рукой Виталия. Возле него толпились и остальные участники нашей группы. По всему было видно, что чувствуют они себя не совсем уютно. Но это и понятно: десятки известных артистов, о которых они раньше только слышали или видели по телевизору, с бокалами шампанского и других разнообразных напитков дефилировали вокруг них, нагоняя мандраж.

     Мы подошли к парням.

     - Ну, вы уже успели промочить голосовые связки? - спросил я, пожимая руки парням. - Чем тут угощают?

     - Да нет, мы только что, прямо перед вами приехали. Не успели ещё. - за всех ответил Виталий.

     - Ну так вперёд, на штурм гастрономических бастионов! - махнул я рукой. - Когда ещё такое изобилие обнаружится?

     - Скорее всего, никогда! - хмыкнул Юра Богданович, первым устремляясь за мной.

     - Никогда не говори никогда, Юрик! Держи хвост пистолетом! - подбодрил я его. - Ещё месяц назад и поездка на такой фестиваль была абсолютной фантастикой! А теперь мы в числе лучших.

     - Твоя правда, Саня! - согласился Юра, оглядываясь на ходу на всех встречных. - Сам себе не верю! Как будто это во сне. И так не хочется, чтобы он заканчивался...

     Мы подошли к столу.

     - Солнце моё, тебе как всегда, шампанского?

     - Ну, с тобой мне папа только шампанского разрешил! - пошутила Габи.

     - Теперь ты взрослая, замужняя женщина, - на ушко сказал я. - И можешь делать всё...

     - Что хочу? - перебила меня Габи, хитро прищурившись.

     - ...Что я разрешу! - закончил я.

     - Ууу, хитренький какой! - возмутилась она. - А я думала...

     - О семье нужно думать, о семье! - ввернул я фразу из анекдота.

     Мы разобрали бокалы.

     - Виталь, скажешь речь? - предложил я.

     - А что тут говорить? - хмыкнул Виталий. - Подошёл к концу праздник. Да такой, что я сам себе не верю! Никогда даже в голову не приходило и мечтать о таком! Танцы у немцев, да в ГДО - и то, за счастье считали, а тут такое! Поэтому я пью за тебя, Саня и за тебя, Габриэль! Без вас ничего бы этого не было!

     - Точно!

     - Лучше не скажешь!

     - Хорошо сказал, Виталя. За вас, Саня!

     Мы чокнулись и выпили.

     - Что празднуем? Победу на фестивале? - в наш круг высунулась Лариса Мондрус.

     - Добрый вечер, Лариса! Да какая там победа? - улыбнулся я. - Окончание праздника отмечаем.

     - Да, вы же в полк возвращаетесь, я правильно помню?

     - Ага, на родной плац... - скривился Лёха Брусков.

     - А я, практически сразу домой, на дембель! - широко улыбнулся Виталий.

     - Саша, а вам ещё долго служить? - спросила Лариса.

     - Я только полгода отслужил. - ответил я уклончиво. Не хотелось врать, тем более, что мы решили с Габриэль сегодня сообщить парням о том, что мы остаёмся.

     - Ну, тогда у вас ещё есть время... - не совсем понятно, что она имеет в виду, сказала Мондрус и посмотрела на Габи. Ага, теперь проясняется...

     - А где ваш муж? - решил я сменить тему.

     - Он разговаривает с музыкантами. Мы с ним хотели бы на прощание выступить здесь. - ответила Лариса, с какой -то странной интонацией.

     Я поймал её взгляд и по тому, как она поспешно отвела глаза, всё понял. В моём времени они с мужем как раз в 1973 году и свалили из СССР. Правда, точную дату я не помнил, как и конкретные обстоятельства. Но это точно было не на фестивале. Потому что никакого фестиваля тогда не было. Вот и ещё одно подтверждение того, что моё появление здесь, меняет действительность, хотя сами события всё же происходят.

     - А что вы будете петь? - поинтересовался я. - Те же песни, что и на сцене фестиваля?

     - Не совсем. - как-то по особому склонила голову Лариса. - Там я пела как в общем -то от меня и требовали. "Без отсебятины!" - копируя кого-то добавила он с усмешкой. - А здесь мы с Эгилем решили показать наше видение исполнения эстрадных песен. Ага, вот он как раз идёт!

     К нам стремительным шагом приблизился интеллигентного вида моложавый мужчина.

     - Добрый вечер! - поздоровался он приятным голосом с лёгким акцентом. - Слушал все ваши выступления на фестивале. Это что-то совершенно фантастическое! Александр, уверен, что вас ждёт большой успех на мировой эстраде.

     - Если позволят... - с сомнением заметила его супруга.

     Эгил быстро взглянул на неё, но Лариса только пожала плечами и тут же спросила:

     - Ты договорился?

     - Фактически, нет... - скривился мужчина. - Парни молодые, с листа играть не привыкли. И если западные вещи у них особых возражений не вызывают, то абсолютно незнакомые советские песни отказываются играть наотрез. Только ударник согласен. Ну да, ему -то в общем без разницы - твист, он и есть твист. Как и рок-н-ролл. Я мог бы вспомнить мою первую профессию и взять бас- гитару, но это не решает проблемы... Так что, если хочешь всё -таки петь, то оставим только иностранные вещи.

     - Жалко... - Лариса выглядела совсем расстроенной.

     - А что за песни вы хотели играть? - заинтересовался я.

     - Да Эгил соорудил на скорую руку что-то типа попурри из советских и зарубежных песен в стиле рок-н-ролла, твиста, шейка. - быстро заговорила Лариса. - Знаете, по куплету из каждой знаменитой песни и всё одним блоком. Нам показалось, что так будет интересно и уместно на подобном мероприятии.

     - Хм, действительно интересная задумка... - я вспомнил, как были популярны одно время сборники " Stars on 45" на всех дискотеках СССР. - А какие именно вещи вы туда включили?

     Эгил протянул мне листок бумаги:

     - Из советских песен мы с Ларисой отобрали " Черного кота", медведей, которые трутся о земную ось, "Рыжик". Из западных самые знаменитые: Rock Around the Clock, Билла Хейли, Good Golly Miss Molly, Литл Ричарда, Let's Twist Again Чабби Чеккера и Jailhouse Rock , Элвис Пресли.

     - Ничего себе списочек! - искренне удивился я их смелости.

     Значит, решили хлопнуть дверью! После такого "разврата" их окончательно отлучат от сцены. Хотя уже и так зажали до невозможности.

     - Я хотела, чтобы с нами спел Муслим, но он отказался! - с грустью сказала Лариса.

     - Магомаев отказался ? А какие его песни вы хотели включить в это попурри? - заинтересовался я.

     - "Королева красоты", " Лучший город Земли" и "Улыбнись". - перечислил Эгил.

     - Так это же разрешённые песни?! - удивился я, но тут же сообразил. - А, понял! Хотя мне казалось, что его трудно испугать.

     - Я его не виню, - грустно сказала Мондрус. - Кому нужны лишние проблемы...

     " А вы значит уже их не боитесь? - подумал я. - Точно, решили не возвращаться!"

     - Мы все эти вещи играли! - вдруг сказал Юра Богданович, который, оказывается через моё плечо читал весь список. - И тоже часто одну за одной, без перерыва.

     - Да?! - обрадовался Эгил. - А вы, если не ошибаюсь, клавишник?

     - И ещё какой! - ответил я за Юру. - Он эти вещи и на слух сразу бы сыграл, а уж если играл раньше - вообще проблем нет!

     - Но вы наверное вряд ли согласитесь... - без всякой надежды сказал Эгил.

     - Да не, можно было бы сыграть... - протянул Юра и посмотрел на меня. - Если бы Саня согласился. А то без гитары жидковато будет.

     Лариса и Эгил молча уставились на меня.

     Мы переглянулись с Габи, она улыбнулась и я пожал плечами:

     - Габи считает, что я должен сыграть. Значит я сыграю. Я правильно понял тебя, дорогая?

     - Правильно! - кивнула Габи. - Я бы тоже с удовольствием с вами спела, но не знаю ни слов, ни мелодии.

     - Мальчики, вы правда согласны?! - Лариса смотрела с недоверием. - А вам ничего за это не будет?

     - Ну, червончиков больше не ожидается, - усмехнулся Юра. - А чего ещё у солдата можно отнять?

     - У Сани точно нечего, а у тебя - лычки сержанта! - встрял Сергей Сараев.

     - Фу, великая ценность! - усмехнулся Юра. - Подарю их тебе на дембель!

     - Так что, играем?! - обрадовался Эгил. - Тогда я сейчас пойду выпрошу гитару для вас, Саша.

     - Не надо! - я придержал его за рукав. - У меня моя с собой.

     - Ты что, гитару с собой привёз?! - удивился Виталий. - А где она? И зачем?

     - Потом, Виталь! - ответил я. - Габи, подожди меня здесь, я - быстро!

     Я в ускоренном темпе сбегал к машине, ждущей нас на стоянке перед концертным залом и принес Гибсон.

     - Не, а правда, Сань, зачем ты её сюда привёз? - Виталий никак не мог понять моего странного поступка. - Собирался что ли выступать?

     - Ну видишь, пригодилась! - снова увильнул я от ответа и обратился к Эгилу: - Когда на сцену?

     - Да когда пожелаете! По мне, так прямо сейчас можно! Только давайте договоримся, как будем исполнять этот мини- марафон.

     - Я думаю, минимум куплет-припев из каждой песни. - предложил я.

     - А соло? - Юра посмотрел на меня удивлённо. - У тебя такие классные импровизации получаются, что грех будет от них отказаться.

     - Хорошо, грешить не будем! - усмехнулся я. - Но и ты не прибедняйся! На фортепиано не хуже Литл Ричарда сыграешь.

     - Ну если мы будем вставлять ещё и соло, да вас обоих, это получится не очень-то и коротко! - потёр подбородок Эгил.

     - Милый, а куда нам торопиться!? - положила руку ему на плечо Мондрус. - Давай настоящий музыкальный марафон сотворим! Выдадим последнюю гастроль. Пусть запомнят!

     Эгил осуждающе посмотрел на жену и перевёл взгляд на нас.

     - Так что вы предлагаете? - махнул он рукой.

     - Куплет, припев и соло. - твердо сказал я. - Или моё, или Юры.

     - А лучше - два! - улыбнулся Юра.

     - Тоже вариант! - согласился я. - Давайте по ходу решим. Мы с Юрой привыкли уже "ловить" друг друга, ну а ваш уровень, Эгил, явно выше нашего, так что давайте оторвёмся по полной! Не только удовольствие для народа, но и себя не забудем!

     - А что, мне нравится ваш настрой! - одобрительно покивал Эгил.

     - Жаль, Муслим отказался... - снова вспомнила Лариса.

     - Да, нужно переписать список песен. - спохватился Эгил и полез за ручкой во внутренний карман.

     - А зачем переписывать, Эгил? - остановил я его. - Давайте я спою! Мне, конечно до земляка далеко, но многие здесь эти песни не слышали и им всё равно будет интересно их услышать. Оставляем всё, как вы задумали!

     - Ой, это будет здорово! - всплеснула руками Мондрус. - А то один только женский вокал...

     - Ладно, решено! - рубанул рукой Эгил, заканчивая дебаты. - Идём!

     Мы подошли к музыкантам, которые исполняли какой -то незнакомый мне немецкий шлягер. Эмиль поднял руку, привлекая внимание и гитарист, видимо лидер группы, кивнул головой.

     Закончив весёлую немецкую песенку, музыканты положили инструменты и подошли к нам.

     - Я нашёл ребят, которые согласны сыграть. - обратился к музыкантам Эгил. - Нам нужен только ударник.

     - О, вы из группы " Ветер перемен"?! - удивлённо и восхищённо одновременно спросил гитарист. - Я - Грин, а это моя группа. Смотрел вас и по телевизору и живьём. Слов нет, просто восхитительно! Вы свои песни будете исполнять? А где ваша чудо- солистка?

     - Нет, сегодня мы с клавишником помогаем вот этой певице. - я показал на Ларису.

     Грин взглянул на неё и не сразу, но узнал. Хотел что-то сказать, но молча посмотрел с недоумением на меня.

     - Куда мне подключить мою малышку? - поспешил я отвлечь его, приподняв мой Гибсон.

     - Хороший инструмент! - поджал губы Грин. - Вот мой усилитель. Педали тоже можешь использовать.

     Юра уже сидел за органом, уверенно что-то в нем подкручивая и переключая. Рядом, под прямым углом стоял рояль, на котором, он мог играть, не сходя с места.

     Эгил повесил на шею бас-гитару и попробовал сыграть несколько нот. Крутнул головой, оставшись видимо недовольным своей игрой и посмотрел на меня.

     - Давно не играл... - как бы извиняясь сказал он.

     Я положил листок со списком песен на пюпитр, который стоял здесь же, что для меня было удивительным. Мы в группе никогда не играли по нотам.

     - Готовы? - спросил Эгил посмотрев на меня и оглянувшись на Юру. Мы синхронно кивнули головами.

     - Лариса, твоё слово!

     Мондрус вышла к микрофону:

     - Дорогие друзья! Dear friends! Liebe Freunde!

     Она сделала паузу, подождав, когда народ, до этого не особенно обращавший внимание кто там музицирует на сцене, оторвёт губы от бокалов и замедлит пережевывание пищи и продолжила на английском:

     - Вот и подошёл к концу этот чудесный праздник, который устроило нам правительство Федеративной республики Германии. Я счастлива, что смогла принять в нем участие и хочу отблагодарить хозяев маленьким музыкальным сюрпризом. И в этом мне любезно согласились помочь ребята из замечательной группы "Ветер перемен". Это их лидер- гитарист и композитор Александр Любимов и клавишник Юра... - Лариса чуть-чуть замешкалась и я быстро подсказал ей: - Богданович...

     - И клавишник Юра Богданович!

     По залу прошелестел лёгкий гул. Нас уже знают все. Приятно...

     - Мы предлагаем вам попурри из весёлых песен, под которые вы можете взбодриться.

     Лариса обернулась к нам и в тот же момент Эгил кивнул головой и начал вступление на басу "Черного кота". Мы с Юрой подхватили и Лариса заплясала перед микрофоном:

     Жил да был черный кот за углом

     И кота ненавидел весь дом...

     Я увидел совсем другую Ларису Мондрус! Куда подевалось привычная поза советских исполнителей "а ля манекен"? Если бы не русские слова в песне, можно было бы подумать, что выступает какая -нибудь западная певица, настолько здорово это было! Я посмотрел на её мужа, на его лице застыла довольная улыбка.

     Заканчивая припев, Лариса повернулась к нам, спрашивая глазами, что будет дальше, я кивнул Юре и он ворвался стремительным соло на рояле.

     Чем дольше он играл, тем дальше уходил от канонической мелодии " Черного кота" и вскоре это была уже какая-то совсем другая песня. Я-то привык к таким Юриным "дальним походам", а вот для четы Мондрус-Шварц, это было явной неожиданностью. Но если Лариса немного растерялась, то Эгил наслаждался и сам стал экспериментировать на бас-гитаре. Я же только держал ритм, решив не вмешиваться и не перебарщивать, чтобы не сбивать народ, который массово повалил танцевать.

     Вскоре, в Юриной почти джазовой импровизации стали проскальзывать знакомые фразы и вот он уже "вырулил" на следующую песню - " Трутся спиной медведи".

     Лариса успокоилась и ждала отмашку на вступление. Юра поднял голову и показал, что заканчивает. Лариса подхватила:

     Где-то на белом свете,

     Там, где всегда мороз...

     После припева, я показал, что теперь моя очередь и проделал тот же фокус с переходом на другую песню, что и Юрик. Только теперь я решил, что проще будет самому начать песню и выбрал магомаевскую "Королеву красоты":

     По переулкам бродит лето,

     Солнце льётся прямо с крыш.

     В потоке солнечного света

     У киоска ты стоишь.

     Лариса, видя, что ей петь не придётся, начала танцевать твист.

     Зал зааплодировал! Никого у столов с едой и выпивкой не осталось - танцевали все!

     С тобою связан, навеки я,

     Ты жизнь и счастье, любовь моя!

     Пропел я вытянув руку в сторону Габриэль, танцующую рядом со сценой, вместе с моими парнями. Она в ответ улыбнулась и послала воздушный поцелуй.

     И в этот момент я натолкнулся на взгляд Муслима Магомаева...

     Я не стал отводить глаза продолжая петь. Неожиданно для меня он усмехнулся и одобрительно кивнул головой! Я, чуть замешкавшись, улыбнулся в ответ. Юра, играя соло, вдруг резко закончил эту песню всем известным музыкантам ходом и тут же застучал по клавишам песенку " Good Golly Miss Molly".

     Я кивнул ему:" Продолжай!", а сам быстренько нашёл текст песни, потому что оказалось, что я его почти забыл! Юра закончил мучить фортепиано и я запел гнусавым голосом, подражая Литтл Ричарду:

     Good Golly Miss Molly, sure like to ball, whoo

     Заканчивая этот рок-н-ролльный хит, я увидел как к сцене пробирается Магомаев. Подумал, что он хочет что-то сказать нам, может даже выразить недовольство, за то, что взяли его песни, но он не останавливаясь поднялся на сцену и подойдя к Эгилу, что-то сказал ему на ухо. Тот удивлённо глянул на него и кивнул.

     Муслим подошёл ко мне и я услышал:

     - Следующая песня - " Лучший город Земли". Я спою!

     Я спокойно кивнул и подойдя к Юре передал ему слова Магомаева.

     Ты никогда не бывал в нашем городе светлом,

     Над вечерней рекой не мечтал до зари.

     Мощный голос Муслима заполнил зал.

     "Ну вот, а ты боялся!" - подумал я.

     Совсем скоро настанет такое время, что артисты перестанут оглядываться на цензоров всех уровней и мастей. Но тут возникнет другая проблема: низкий интеллектуальный уровень музыкальной тусовки. Мутный вал низкопробных поделок заполонит эстраду и даже блатные песни уголовников станут вдруг "российским шансоном".

     Почти получасовое наше музицирование закончилось громом аплодисментов, криками "браво", пожиманиями рук и даже объятиями, когда мы спустились со сцены в зал.

     - Ох, Лариса и достанется тебе при разборе итогов фестиваля в министерстве культуры! - осуждающе покачал головой Муслим, когда мы снова образовали свою компанию и выпили по бокалу шампанского за успех.

     - Руки у них коротки! - задорно ответила Лариса и коротко взглянув на мужа, добавила. - Ни на какие разборки я больше не попаду! Да здравствует свобода!

     С этими словами она отсалютовала бокалом и выпила до дна.

     - Какая свобода, Лариса? - криво улыбнулся Муслим. - Мимо худсовета не проскочишь...

     - Ну и !... - Мондрус сдержалась, не договорив. - Лучше я буду подъезды мыть, чем и дальше терпеть этих ублюдков!

     Вся наша компания с удивлением уставилась на неё.

     - Мы с Эгилем остаёмся здесь! - заявила Лариса, расправив плечи.

     Шампанское сделало её явно раскованнее, чем обычно, но муж не попытался остановить.

     - То есть, как "остаёмся"?! - округлил глаза Магомаев. Мои парни, казалось совсем перестали дышать.

     - А вот так! - мотнула волосами, растрепав причёску, Лариса. - Прямо сейчас, после вечера идём и просим политического убежища.

     Теперь и Муслим забыл о дыхании.

     - И ты не боишься говорить это вот так открыто? - через какое-то время сумел вымолвить Магомаев.

     - А кого мне бояться? - усмехнулась Мондрус. - Я могу это объявить по микрофону и все эти тихушники из КГБ и их стукачи, из которых и состоит в основном наша "культурная" делегация, ничего нам не сделают! Зубами поскрипят и будут жалко улыбаться. Ты не представляешь себе, Муслим, какое это прекрасное чувство - свобода! Каково это знать, что тебе не нужно возвращаться в это гнусное болото. Ради одного этого, стоит рискнуть!

     - А кому вы тут нужны? - неожиданно подал голос Сергей Сараев. - Тут же человек человеку - волк!

     - Ха-ха-ха! - засмеялась Лариса. - Парень, ты слишком много слушал вашего замполита! Это вредно для здоровья! Психического.

     Сергей хотел было что-то возразить, но она уже отвернулась от него и неожиданно обратилась ко мне:

     - Саша, а вы тоже так думаете?

     Я взглянул на Габи и решил, что тянуть дальше нет смысла.

     - Да, я тоже думаю так же! - оглядел всю нашу группу, Эгила и Муслима. - Я думаю так же, как и вы, с мужем! Мы с Габи тоже остаёмся в Западной Германии.

     Эффект от моих слов был ещё более оглушительный, чем от заявления Ларисы.

     - Саня, ты что ли так шутишь? - первым отошёл Женька.

     - Ну разве такими вещами шутят, Жень? - усмехнулся я. - Мы с Габриэль поженились и остаёмся здесь, в ФРГ. Можете поздравлять! Там шампанское ещё осталось?

     - Габриэль, Саша! Какие вы молодцы! - воскликнула Лариса и обняла Габи. - Как я рада за вас! Эгил, пожалуйста, принеси шампанского. Я хочу выпить за счастье этих ребят!

     - А давайте мы все передвинемся поближе к этому божественному напитку, потому как, думаю, нам одного бокала будет маловато! - ответил Эгил и увлёк нас к столу с напитками.

     - Ты поэтому взял гитару с собой? - спросил Виталий.

     - Конечно! - усмехнулся я. - Это же казённое имущество. Успеешь поиграть до дембеля.

     - Да где там успею?! - махнул рукой Виталий. - В ресторане кому нужна эта игра? Зальют зеньки... Им хоть на балалайке играй, никто разницы не заметит...

     - Так, у всех есть бокалы? - Лариса была сегодня очень взвинчена. Ну да, не каждый день "родину предаешь". - Давайте выпьем за эту прекрасную пару! Я уверена, что у них впереди счастливая жизнь, насыщенная творчеством и любовью! Горько!

     - Горько! - тут же подхватил её муж, а затем, немного задержавшись и Муслим.

     Парни только смущённо улыбались.

     - Горько? Почему? - удивилась Габриэль.

     - Это такая традиция у нас. - приобняв её за плечи объяснил я. - Гости на свадьбе пьют вино и оно им кажется горьким. Поэтому молодожены должны поцелуями подсластить его.

     - Мы их всех должны целовать?! - изумлённо сказала Габи.

     Вся наша компания дружно грохнула!

     - Габи, я уверен, что они бы не отказались от твоих поцелуев, - засмеялся и я. - Но ты знаешь, что я очень ревнивый, поэтому тебе придется вместо них целовать меня.

     - За каждого?

     - Да, включая и Ларису! - совершенно серьезно сказал я. - Считай и начинай!

     - А тебя тоже считать?

     - А как же?! Я самый главный на свадьбе! Меня два раза надо считать!

     - Ого! Много получиться! - Габи уже поняла, что это шутка, но продолжала делать вид, что всё всерьёз.

     - Ничего, я тебе помогу. - успокоил я её. - Возьму половину поцелуев на себя!

     - Раз! Два! Три! - хором начали считать поцелуи Лариса, Эгил и Муслим.

     - А что здесь за переучёт, такой? - услышал я и оторвавшись от губ Габриэль увидел подошедшего Георга Штрауберга.

     - Это старинный русский обычай, - быстро объяснила Лариса. - Молодожёны должны подсластить поцелуем вино каждому гостю!

     - О, какой замечательный обычай! - воскликнул Георг. - Тогда учитывайте и меня! - он продемонстрировал свой бокал.- У меня тоже ужасно горькое вино!

     - Ну, солнце моё, я сбился со счета, поэтому нужно начинать всё сначала!

     - Ох и падкий ты на сладости! - покрутил головой Муслим.

     - А то! - согласился я. - Вы же знаете, какая горячая кровь у нас, людей с Кавказа и любвиобильная натура!

     - Спорить не буду! - кивнул он.

     Ещё бы он спорил! Сам в прошлом году влюбился в замужнюю Тамару Синявскую, позабыв, что и сам женат. И ведь отобьёт её и будут они счастливы до самой смерти!

     - А вы сегодня выступали совсем иначе, чем на сцене во Фрайцайтпарке! - обратился Штрауберг к Ларисе. - Мне очень понравилось! Почему вы не пели так там?

     - Слишком много было соглядатаев. - скривилась Мондрус. - Но теперь, всё позади! Надеюсь теперь мы с мужем избавились от этого навсегда!

     - Да? - удивился Георг. - А что такое случилось сегодня? В Советском союзе отменили цензуру?

     - О, это вряд ли произойдет в скором будущем! - засмеялась Лариса, а Эгил только хмыкнул, криво улыбаясь. - Но мы её отменили сами для себя! И не только на сцене, но и в жизни. Мы не вернёмся в Союз.

     - Ого! Смелое решение! - воскликнул Штрауберг и посмотрел на нас с Габи.

     - Да, герр Штрауберг, такое вот совпадение! - усмехнулся я. - Настоящий фестиваль свободы получился.

     - Ага, так вы сказали своим друзьям, что тоже остаётесь?

     - Конечно! Дольше тянуть было не куда - завтра утром они улетают.

     - А вы знали о Саше и Габриэль? - Лариса удивлённо посмотрела на представителя Полидора.

     - Конечно, - кивнул Штрауберг. - И мы успели уже обговорить с ними дальнейшее сотрудничество.

     - А вы имеете отношение к музыке? - спросил Эгил.

     - Самое непосредственное. - Штрауберг слегка поклонился и сказал: - Разрешите представиться - Георг Штрауберг, шеф отдела по поиску новых талантов фирмы Полидор.

     Лариса с Эгилом изумлённо посмотрели на нас с Габи и друг на друга.

     - Вселенная помогает идущим! - улыбнулся я. - Уверен, что герр Штрауберг не случайно подошёл к нам.

     - Вы так громко считали поцелуи, что я услышал это с другого конца зала! - засмеялся Георг. - Как я мог не поинтересоваться что здесь раздают?

     - Не, поцелуи мы не раздаем! - возразил я прижимая Габи к себе. - А вот таланты свободные есть! И вы можете опередить конкурентов.

     - Уж будьте уверены! - засмеялся Штрауберг и достав из внутреннего кармана визитку протянул Ларисе и Эгилу. - Жду вас завтра в своём офисе в десять часов. Адрес там указан.

     - Благодарю, герр Штрауберг! - расцвела Лариса принимая визитку, посмотрев на мужа сияющими глазами. - А ты опасался, что нам долго придётся мыкаться без работы и согласен был идти играть в ресторан.

     

     Мы все вместе подошли к автобусу, который подали для советских участников фестиваля.

     - Ну, бывайте, парни! Авось свидимся! - я протянул кофр с Гибсоном Виталию.

     - Да где мы свидимся? - вздохнул он. - Я вернусь в свою деревню и вряд ли из неё выберусь когда -нибудь.

     - Ты что-то рано на себе крест ставишь, Виталь! - возмутился я. - Ты молодой парень, далеко не глупый. Можешь стать кем угодно, если по-настоящему захочешь. Нужно ставить перед собой большие цели, а не лезть сразу на печку. Дай "пять" и удачи тебе!

     Мы обменялись крепким рукопожатием и я повернулся к стоящему рядом Сергею Сараеву, протянув ему руку:

     - Бывай, Серёга!

     - Ну ты, молодой и выдал! - как-то криво улыбнувшись, вдруг сказал он, не подавая руки. - Значит, не зря нас начальник полит отдела дивизии предупреждал!

     Смотрел он на меня при этом каким-то тяжёлым, напряжённым взглядом.

     - Ты о чём? - удивлённо спросил я.

     - О том! Поселил вас дядя Габриэль отдельно и каждый вечер, небось обрабатывал! И убедил, значит продать Родину! Что, наобещал до хрена? Или уже и бабки заплатили?

     Я не узнал Сергея. Правда и до этого особо душевными наши отношения назвать было трудно, но в целом они были нормальными. Хотя у него всегда проскальзывало слегка покровительственное отношение ко мне. Ну как же, он старослужащий, а я - "молодой"! Он конечно видел разницу между нами во вкладе в успех наших выступлений , не мог не понимать, свою второплановость, но это видимо его только ещё больше раздражало. И это раздражение оказывается давно искало выхода и вот полезло наружу. Я вспомнил, что в прошлый раз, примерно месяца за четыре до его дембеля, когда я ещё не ездил с группой на танцы, он устроил разборку со своим другом Лехой Брусковым. Что там у них произошло, мы так и не узнали, но с тех танцев Алексей вернулся со щекой проткнутой сломавшейся барабанной палочкой Сергея и не мог играть на трубе несколько дней. Капитан Чихрадзе сдержал своё обещание карать за любую провинность и Сараев уже на следующий день оказался в мотострелковой роте, разжалованный из младшего сержанта в рядовые.

     - Да ладно тебе, Серёга! - попытался остановить его Лёха. - Тебе-то какое дело до этого? Саня сам знает, чего делает!

     - Как это, "какое дело"?! - Сергей зло посмотрел на стоящего рядом Алексея. - Он предаёт Родину и когда мы вернёмся в полк, с нас спросят!

     - Ууу, ты прямо как наш замполит! - мне вдруг стало скучно.

     Сколько я подобных идиотских обвинений наслушался в прошлой жизни от страстных педриотов.

     - А ты не мог бы объяснить мне, в чём заключается моё "предательство"? В том, что я переезжаю жить из одной страны в другую? То есть простое перемещение в пространстве называется предательством?

     - Не придуривайся! Ты прекрасно понимаешь...

     - Нет, не понимаю! Объясни! - перебил его я. - Вот родился и жил я в Чечне, а потом взял и переехал в Эстонию. Я предатель?

     - Конечно нет!

     - Почему?

     - Потому, что Эстония - это СССР!

     - И что это меняет? А если завтра Эстония выйдет из состава СССР, мы все, жители Эстонии превращаемся за одну ночь в предателей?

     - Такого никогда не будет!

     - И почему же? В конституции СССР написано, что все республики имеют право на выход из Союза.

     - Да кто же им разрешит? - усмехнулся Сергей.

     - Ага, значит ослушаться "хозяина" и называется предательством? - улыбнулся я. - А если я никого не считаю своим хозяином? Я считаю себя свободным человеком и хочу жить в стране, где никто не считает меня своей собственностью. Почему тысячи граждан той же Западной Германии спокойно уезжают жить в любую страну Европы или мира и их никто не считает предателями? Любой житель западного мира, где, как нам рассказывают "эксплуатация и закабаление", свободно перемещается по всему миру, а мы, жители "самого свободного народного государства", сидим под замком и шагу за пределы этой "чудо-страны" не смеем сделать без разрешения какого-нибудь сморчка из райкома партии? Кстати, ты, имеешь прекрасную возможность продемонстрировать преданность "хозяину" и загладить свою "вину", в том, что спал в одной казарме с "врагом народа" и даже выступал вместе с ним. Тебе просто нужно быстренько доложить сейчас о моём "предательстве"! Да хоть тому пухленькому деятелю, который выдаёт вам по червончику, вместо четырех сотен. Может он тебе за хорошую службу и революционную бдительность премию выдаст! Ещё один червонец, представь? Жвачек накупишь на всю свою деревню! Они же там, наверное о жевательной резинке даже не слыхали, смолу жуют. Да и из деревни своей дальше райцентра не выезжали. Не скажешь почему? Такие не любопытные? Да нет, просто они, по сути крепостные, до сих пор. У них же даже паспортов нет, а куда без докУмента уедешь? Только до первого мента. Сначала штраф и вернут в стойло, а попытаешься ещё раз свалить - законопатят годика на три. Такая вот волшебная страна, "светлое будущее" всего Человечества! Только не рассказывай это человечеству - может случиться нервный припадок!

     Интересно, сначала Малов устроил то же самое, что и в прошлой жизни, теперь Серёга "лезет в бутылку", хотя в обоих случаях ситуация совершенно другая и есть нюансы. Это что ли такой закон "сохранения негатива"? Если он у тебя есть, ты должен во что бы то ни стало "выпустить его на волю".

     - Ты говоришь, как враг нашей страны! - набычившись выдал Сергей очередной мем, как будут говорить в будущем.

     - Серёга, закончил! - Виталий отодвинул Сараева от меня. - Я сказал!

     Тот что-то пробормотал и не глядя на нас с Габриэль, молча полез в автобус, так и не подав мне руки.

     Габи с тревогой посмотрела на меня, но я только пожал её ладошку, которую не выпускал всё время.

     - Не обращай внимания, Сань. - пожимая мне руку сказал Алексей Брусков. - Он всё время ворчал, что "молодой" ставит себя выше "деда".

     - Да знаю, я, Лёха! - усмехнулся я. - Ты только сам ничего ему больше не говори. Не надо ничего ему доказывать. Если есть хоть немного ума, со временем сам поймёт. А если природа обделила "серым веществом", тут уж никакие доводы не помогут. Проверено....

     Я боялся, что драка между ним и Сараевым, которая произошла в прошлой моей жизни совсем в других условиях, случиться и здесь, только теперь из-за меня.

     - Да нужен он мне! - махнул рукой Лёха. - Ладно, удачи вам! Надеюсь, услышать вас, хоть не по нашему радио, так по "голосам".

     - Может и по "Маяку" передадут! - подмигнул я ему. - Всё течёт, всё изменяется, так что...

     - Бывай, земляк! - Женька обнял меня. - Не пропадай! Адрес мой знаешь. Может в полк и не получится написать, черт их знает, пропустят письмо из ФРГ или нет, а домой, после моего дембеля, напиши!

     - Обязательно, Жека! Думается мне, что свидимся мы, а не только письма будем писать.

     - Габриэль, можно тебя обнять? - Женька улыбнулся. - Всё время об этом мечтал!

     Габи засмеялась и обняв его поцеловала в щеку.

     - До свидания, Женя!

     - Уууу, тогда и я хочу! - Виталий так и стоял возле автобуса. - Ну-ка, Богданович, подержи гитару!

     Габи смущённо сморшила носик. Они обнялись ...

     - Юра, мне очень нравилось с тобой играть, жаль мало, только! - пожал я руку Богдановичу.

     - Эх, сколько бы мы с тобой хорошей музыки сотворили... - вздохнул Юрка.

     - Может и сотворим, Юр... - не отпуская его руку, сказал я. - Жизнь иногда такие сюрпризы подбрасывает, какие ни один фантаст не выдумает!

     Это были не просто слова. Я испытал это на себе. К тому же я очень надеялся, что в жизни нашей страны, да и всего мира, скоро начнутся такие грандиозные перемены, что свободное передвижение граждан, прежде наглухо закрытого Совка, станут обычным явлением и тогда что нам помешает встретится и продолжить совместное музицирование!?

     Список песен прозвучавших на Фестивале дружбы в Бонне, ФРГ, исполненные группой " Ветер перемен", а также некоторыми другими советскими артистами.

     1. Sarah Brightman - Running.

     2. Scorpions - Wind of Change.

     3. Анне Веске - Крутой поворот.

     4. Neal Schon - Caruso.

     5. Ottawan - Hands Up!

     6. Eruption - One Way Ticket.

     7. Modern Talking - Cherry Lady.

     8. Modern Talking - You're My Heart You're My Soul.

     9. Lara Fabian - Adagio.

     10. Gary Moore - Still Got the Blues.

     11. Chris Norman and Suzi Quatro - Stumblin' In.

     12. ABBA - Ring Ring.

     13. ABBA - Waterloo.

     13. ABBA - Knowing Me, Knowing You.

     14. Муслим Магомаев / Emin - Синяя вечность.

     15. Муслим Магомаев - Королева красоты.

     16. Муслим Магомаев - Лучший город Земли.

     17. Муслим Магомаев - Улыбнись.

     18. Лариса Мондрус / The Easy Riders - Город детства / Green Fields.

     19. Гелена Великанова - Ландыши.

     20. Мегаполис - Karl Marx Stadt.

     21. Людмила Зыкина - Течёт река Волга.

     22. Александр Серов - Мадонна.

     23. Алсу - Зимний сон.

     24. Алла Пугачева - Любовь похожая на сон.

     25. Europe - Final Countdown.

     26. Тамара Миансарова - Черный кот.

     27. Тамара Миансарова - Рыжик.

     28. Аида Челищева - Где-то на белом свете.

     29. Bill Haley & The Comets - Rock Around the Clock.

     30. Little Richard - Good Golly, Miss Molly.

     31. Chubby Checker - Let's Twist Again.

     32. Elvis Presley - Jailhouse Rock.