Annotation

     В тот вечер я сидел в любимом кресле на террасе, время от времени смачивая губы двенадцатилетним Hennessy и любуясь совершенно фантастическими красками заката. Когда совсем стемнело и на небе появились первые звёзды, из-за горизонта вдруг величаво выплыла цепочка спутников Starlink.

     "Очередной запуск Илона Маска, - подумал я. - сейчас они будут расходится по своим "рабочим местам". Кто-то двигает Человечество в будущее, а кто-то пытается остановить историю и даже повернуть её вспять, распространяя бредни о "великом прошлом".

     Мне очень повезло купить практически за бесценок заброшенный дом на склонах горы Тибидабо, которая возвышается над Барселоной. Какое-то время восстановление его шло ни шатко ни валко. Время на это удавалось выкроить только в выходные, но и тогда, после трудной рабочей недели на стройках Каталонии мало что успевал сделать. Но, как говорится, не было бы счастья... При очередном обследовании как громом поразили слова медика: "У вас рак. Необходима срочная операция."

     Честно скажу, в тот момент я подумал, что это финал моей сумбурной и зачастую, бестолковой жизни, хотя и преждевременный. Несмотря на то, что жизнь эта изобиловала многими интересными приключениями и кое-какими достижениями, я был почему то уверен, что самое главное в моей жизни ещё не случилось. Что обязательно должно быть что-то, пусть и не грандиозное, но, хотя бы, важное. Такое, что можно было бы назвать смыслом моего существования все эти годы, которые мне отвела Судьба. А то, что этот смысл должен быть я знал точно! Не знаю откуда, но знал. С самого детства! Подрастая я искал ответ на этот вопрос сначала в разных научно-популярных журналах, а в конце и на многочисленных интернет-форумах. Но за все эти годы только убедился в одном - никто не знает смысла существования ни отдельного человека, ни в целом Человечества. Даже гипотез было до обидного мало! В основном все твердили, что "нужно оставить след в истории", который сводился к одному: стать известной личностью. Тут уже были варианты: знаменитым политиком, учёным, писателем, музыкантом, художником и тому подобное. Но если это ещё можно было принять, если иметь в виду одного, конкретного человека, то как оправдать существование миллионов простых людей? Если они не стали знаменитостями, то их существование бессмысленно? Или считаются и достижения мелкого калибра? Был хорошим сантехником - уже хорошо? А если плохим? Если всю жизнь страдал, недоедал, жил в ужасных условиях? Некоторые ведь и в страданиях видят смысл... Только для кого? Для того, кто страдал или для всего Человечества? А может для "тех, кто там, наверху"? И в чём он заключается?

     А кто-то наоборот, считает, что стремиться к чему -то, работая над собой всю жизнь и преодолевая трудности - глупость. Главное - получать удовольствие! Потому что никакого "того света" не существует и нужно успеть получить по максимуму здесь и сейчас, потому что никакого"там" не существует , а есть просто яма с червями. Если смысл нашего существования состоит в том, чтобы прожить яркую и насыщенную событиями жизнь, то мне, вроде как и грех жаловаться. Много чего в ней было и много кем был я сам. Одно перечисление видов деятельности и должностей чего стоит...

     Ещё в школе проявились мои разносторонние способности: математика, история, рисование, музыка... Причём по всем направлениям мне не приходилось прилагать особых усилий - всё получалось как-то само собой, почти играючи. Победы на математических олимпиадах, конкурсах вокально-инструментальных ансамблей, игра в драматическом театре при сельском ДК. Неожиданное, даже для меня самого поступление в музыкальное училище вместо технического ВУЗа, куда собирался и готовился с помощью заочной физико -математической школы МГУ. И уже из училища я ушёл служить в ГСВГ - Группу советских войск в Германии, где попал в профессиональный военный оркестр, при котором была рок-группа и с которой мы изрядно поколесили по ГДР. После армии снова неожиданный поворот - исторический факультет университета и диплом с отличием. Начало работы в школе сразу на должности заместителя директора и уже через полгода приглашение в Уголовный розыск с присвоением офицерского звания. Судьба несла меня так стремительно, что захватывало дух! И на полной скорости забросила меня сначала в Перестройку, а потом и в Первую чеченскую... В ней удалось уцелеть и выбраться прямо в Европу. Нелегальные переходы границ, недолгие отсидки в немецкой, австрийской, чешской, польской и голландской тюрьме. Короткий бездомный период в Барселоне, затем быстро налаживающаяся жизнь, хорошая работа, путешествия по миру и наконец - онкология! Две операции, год химиотерапии, почти потерянная надежда на выздоровление и стремительное исцеление!

     Вспоминая все перепетии моей бурной жизни нельзя было не заметить, что изо всех самых опасных ситуаций я выходил сухим из воды, не прилагая особых усилий. Зачастую я просто не понимал, как, "пуля просвистела у виска", если говорить поэтическим языком. Как будто кто-то невидимый и могущественный отводил опасность, которую я даже не успевал осознать и только задним числом понимал, чего избежал. Как будто этот "кто-то" сам бросал меня в гущу событий, а потом сам же выдергивал меня оттуда. Только однажды, когда я попал в абсолютно безвыходную, как мне показалось ситуацию, оказавшись без документов, без жилья и без денег в чужой стране и откровенно запаниковал, голос этого неведомого покровителя буквально зазвучал у меня в голове:" В этой жизни с вами ничего фатального случиться не может. Воспринимай всё, что с тобой происходит, как приключение. Это просто путешествие со счастливым концом." В ту же секунду на меня вдруг снизошло абсолютное спокойствие, которое, наверное испытывает ещё не родившийся, но уже всё понимающий младенец, находящийся внутри матери-защитницы. Этот случай я запомнил на всю оставшуюся жизнь и во все трудные моменты вспоминал то состояние.

     Неужели от нас самих мало что зависит и нами просто играют, как шахматными фигурами какие-то неведомые могущественные силы? И нам остаётся только подчиняться воле того, кто гораздо выше нас? Но почему кому-то достаётся целый ворох приключений захватывающих дух, интересная, насыщенная жизнь, а кто-то влачит жалкое существование всё отпущенное ему время, как тот ослик, бредущий с телегой по пыльной дороге? Неужели мы сами выбираем себе судьбу? Или наше мнение и наши желания никого не интересуют? Обидно, если это так...

     В конце концов я вывел для себя такую теорию.

     Если мир возник случайно из первобытного хаоса или пресловутой точки сингулярности и развивается безо всякого плана, то и в жизни человека нет никакого смысла. Человек точно так же возник случайно, живёт как придётся и так же умирает безо всяких последствий. Для себя.

     Но если Вселенная создана по какому-то замыслу и развивается согласно плана, то и появление человека - не случайность. А значит и жизнь каждого, как и всего Человечества - это часть того же грандиозного плана. Отсюда почти со стопроцентной уверенностью можно сказать, что жизнь у человека не одна. Потому что за одну жизнь он мало чего успевает и к тому же остаётся проблема справедливости. Один родился в семье миллионера, а другой - в семье бедного крестьянина где-то в джунглях Лаоса, да ещё и калекой. Если Вселенной управляет Закон, то такое неравенство не может быть случайным. Значит оно чем-то обусловлено. Если представить, что жизнь человека это непрерывный процесс его совершенствования, то преодолевая на протяжении всей своей жизни самые разные препятствия, накапливая знания, умения и личные качества, как существа мыслящего, он в конце её получает то, что заслужил. Грубо говоря, стал лучше, чем был - получаешь повышение, переходишь на следующий, более высокий уровень. И начинаешь его с уже наработанными новыми свойствами: выбрался из деревни, родился в семье образованных и обеспеченных родителей и имеешь гораздо больше возможностей подняться ещё выше. Не использовал эти возможности, валял дурака или тем паче, пустился во все тяжкие - опустился на нижний уровень, возможно с наследственными болезнями и самыми разными проблемами, которые тебя уже поджидают за порогом. И на всём протяжении жизни за нами наблюдают "свыше". И, скорее всего, не просто наблюдают. Все препятствия, трудности или, наоборот - успехи "подаются" нам сверху согласно плану испытаний. Фактически это большая игра, в которой мы - участники. Насколько эти участники обладают свободой воли, сказать трудно. Это я для себя так и не решил. Потому что в жизни были случаи, которые подтверждали как бы и полную свободу выбора, так и жёсткий "поводок" или коридор возможностей.

     Поэтому, я стал относиться к своей жизни с известной долей фатализма : принимал все испытания без истерики и просто пытался их преодолеть. В конце концов, самое страшное что могло случиться - это опуститься на нижний уровень, который уже когда -то проходил. Значит пройдём ещё раз.

     Но один аспект для меня оставался неясным: откуда взялись и что делали среди нас ярко выраженные гении? Те, кто на порядок возвышались даже над самыми образованными и умными людьми своего времени. Все эти Да Винчи, Теслы и Александры Македонские. Как они могли наработать такие выдающиеся свойства для себя на более низком уровне? Откуда у того же Леонардо такие обширные и глубокие знания в разных областях? Тем более, что он их стал демонстрировать в раннем возрасте. У него элементарно не хватило бы время, чтобы овладеть хотя бы одной профессией на таком выдающемся уровне! А их у него было чуть не десяток! Принести с собой эти знания с низшего уровня он тоже не мог. Просто потому, что их там не было. Так откуда приходили эти гении? Из будущего? Или...

     Провожая взглядом спутники, которые прошли почти над моей головой и стали опускаться за Тибидабо, я вдруг увидел, как буквально из моря поднялась ещё одна светящаяся точка. Она была гораздо ярче спутников Starlink и двигалась намного быстрее. "Отстал от братьев?" - мысленно усмехнулся я. " Догоняй!" Но уже через несколько секунд понял, что это не спутник. "Да это ракета!"- ахнул я. "Откуда? Чья?"

     Вдруг откуда-то сбоку наперерез первой ракете рванулась точка поменьше, затем ещё одна. Прямо как работа Железного купола в небе Израиля. Да это и есть ракетная атака и попытка ПВО отбить её! " Неужели!?"- взорвалась мысль.

     Война в Украине, несмотря на все усилия мировой общественности остановить её, продолжалась уже который год, то почти затихая, то вспыхивая снова. Россия постоянно наращивала силы и пыталась опрокинуть войска Украины. Но и Запад, не желая сдавать позиции в противостоянии с "мятежной Россией", слал всё больше вооружения. В 2024, в небе Украины появились долгожданные F16, но в явно недостаточном количестве, чтобы остановить российские войска. Потом стали поступать ракеты дальнего действия, снарядный голод у украинских войск постепенно был ликвидирован. Европа возрождала свою военную промышленность, уничтоженную после развала СССР. Давно пора было заканчивать эту абсолютно бессмысленную бойню, причины которой, давно были позабыты даже телевизионными пропагандистами и они выдумывали всё новые, чтобы как-то оправдать взаимное истребление двух, бывших когда-то братских народов. Но как это сделать? Мыслящая часть российского народа, не желая участвовать в этом безумии, покидала страну. Основная же масса, как всегда - безмолвствовала. Находились те, кто за невиданные ими ранее деньги шли добровольцами. В их глухих ебенях жизни никакой не было и не предвиделось, а на фронте они ощущали себя почти людьми, спасающими "великую Расею" от мифических фашистов. Но с каждым днём всё большему количеству людей становилось понятно, что Россия эту войну выиграть не в состоянии, как и Украина, а значит - конец близок. Только вот кому? Войне? Или всей планете?

     "Неужели Путин решился на последний, отчаянный шаг и применил ядерное оружие?" - успел подумать я и тут же летящая ракета вспухла ярким цветком и распалась на десятки огненных лепестков. "Эта и есть их пресловутый "Орешник" с разделяющейся боеголовкой ? - возникла мысль. - Теперь точно не успеют сбить все... А как же грандиозное и важное, которое я ждал всю жизнь?!"

     Яркая вспышка тысячи солнц ослепила меня. "Ну вот и всё! - мелькнула мысль, - Как говорится - отмучился!"

     И есть подозрение, что не я один. Интересно, как сейчас в остальных городах Европы? Барселона вряд ли была в числе приоритетных целей для ядерного удара. Скорее всего ракеты шли на Сарагосу, там ещё с середины прошлого века располагалась большая американская военная база. Это всего менее трёхсот километров от побережья. Ясно, что ракеты были с подводной лодки. Подошла на ближайшую дистанцию к берегу и - получите привет из России!

     Так, а что это ничего не меняется? Всё тот же яркий свет, из-за которого ничего иного разглядеть невозможно, но ни ударной волны, ни жара. Вообще ни одного звука! Полная тишина... А где моё кресло, в котором я с таким комфортом встретил конец света? Не, света как раз хватает, а вот насчёт Света - сомневаюсь.

     Я что, просто подвешен в воздухе? А в воздухе, ли? Только сейчас заметил, что я не дышу. Нет, мы часто не обращаем на это внимание и дышим просто на автомате, но вот вспомнил о воздухе и оказалось, что он мне не нужен. Попробовал задержать дыхание, но ничего не изменилось. Интересно.... А я могу перемещаться или так и буду висеть? Я где вообще? Ослеп? Но тогда должно быть темно? Хотя, откуда я знаю, как должно быть? Может чернота только когда мы прикрываем глаза веками, а если их выжгло жёстким излучением то бывает как раз свет?

     - Приветствую, Избранный!

     Голос прозвучал как будто во мне. Это я что ли сам с собой? А чего это вдруг я себя Избранным назвал? Вроде манией величия никогда не страдал! Скорее, наоборот - вечные сомнения ...

     - Избранный совсем не означает - лучший! Просто избранный из миллиардов, хотя и не совсем случайно.

     Так это значит не я сам с собой? Уже лучше!

     - Ты давай набирай себе умений и - назад!

     В смысле? Умений? И куда это - назад?

     - Ах, да, тебя нужно ввести в курс! Ты сейчас Избранный в межвременье. Твоя задача набрать умений согласно твоему уровню и вернуться в точку, откуда начнётся новый вариант действительности. У тебя сохраниться память о всех событиях твоей действительности, вплоть до её окончания. Но только это. Даже о своих умениях, которые ты выберешь, у тебя будут только смутные представления, тебе необходимо будет их раскрыть самому. Вся остальная жизнь на твой выбор. Ты сам решаешь что делать или не делать. Можешь выбирать умения.

     - Умения? А что это вообще такое?

     - Таланты, если так понятнее для тебя.

     - А какие и сколько можно?

     - На твой выбор. И согласно твоему уровню, который ты достиг в последнем воплощении. Но есть зависимость: чем больше талантов выбираешь, тем они мельче. Можно взять один -два больших или четыре-пять мелких. В прошлый раз ты выбрал много, но достижения во всех были весьма скромными.

     Да, вынужден согласиться, как всегда говорил мой отец : "Такие подавал надежды, а в итоге - пшик!"

     - И что, прям могу взять себе самый крутой талант?

     - Смотря что ты понимаешь под словом " крутой".

     Мне показалось или это прозвучало с иронией?

     - Ну, я смогу стать например каким-нибудь физиком-ядерщиком лауреатом Нобелевской премии?

     - Ты не внимательно слушал. Талант физика взять ты можешь, но чтобы получить Нобелевскую премию, придётся много работать. Одного таланта мало. К тому же его ещё нужно развить. Кстати, прошлый раз ты набрал довольно приличного уровня таланты и что? Да, жизнь прожить довольно комфортно они тебе помогли, но многого ли ты достиг? А их уровень это позволял.

     - Ну, я же не знал, что они прям такие крутые у меня!

     - А ты попробовал проверить?

     - Как?

     - Как и всё в жизни - практикой.

     - Ну вы бы хоть подсказали!..

     - Подсказывали. Много раз. Сны, мечты, тяга к чему-то - это всё подсказки.

     - Ну, я думал это просто...

     - Ага, тебе нужно было, чтобы ангел спустился с небес и всё тебе растолковал?

     Опять ирония?

     - Ну, а что вам там ещё делать? - тихо себе под нос пробормотал я.

     - Тут ты прав! Твои Проводники занимаются только вами. Но ты у них не один и организация канала для прямого контакта лежит на людях. Сумеешь - получишь! Нет - Проводники только следят и посылают информацию через подсознание.

     - И что, когда люди набирают себе таланты они возвращаются обратно в свою же жизнь?

     - Избранные - да!

     - А кто не избран?

     - У всех по-разному. Тот кто достиг максимально возможного уровня в вашей действительности, покидает её и переходит на новый уровень.

     - Какой?

     - Узнаешь в своё время.

     Знакомо: " Подрастешь - узнаёшь!"

     - Именно!

     - А вы и мысли мои читаете?

     - А как по-твоему, мы общаемся?

     - Ясно. А кто не достиг , значит так и будет вечно крутится, постоянно воплощаясь?

     - Вечна только Вселенная. А все элементы её составляющие, постоянно изменяются переходя из одного состояния в другое. Деградировавшие личности распадаются на первичные элементы и становятся строительным материалом для новых.

     - И через сколько воплощений это случается?

     - Хочешь заглянуть в конец учебника и посмотреть ответ? Там его нет.

     Я задумался.

     - Значит я буду помнить события последней моей жизни? А почему в ней я не помнил предыдущую?

     - Потому что не был Избранным.

     А, точно! Что это я туплю?

     - Итак, какие и сколько талантов ты выбираешь?

     Опять муки выбора! Когда-нибудь я от них избавлюсь?!

     - Подождите! А зачем Избранным оставляют память о последнем воплощении?

     - Для того, чтобы они могли изменить свою действительность. Когда зародилась Вселенная появилась Первая действительность. Это как росток дерева. Потом от основного ствола отделяются новые ростки - рождаются новые миры, новые действительности. В них появляются Личности, которые развивают свои миры. Затем каждый росток рождает ещё несколько миров и каждому миру нужны Личности. Эти миры заселяются как вновь образованными личностями, так и теми, кто уже прожил одну или несколько своих жизней в других действительностях. Некоторым из них, Избранным, оставляют память, для того, чтобы они направляли развитие мира. Среди них есть Избранные Высшего Порядка. Это те, которых вы называете гениями. В истории вашего мира ты сам можешь вспомнить подобных людей, которые сильно отличались по своему уровню от своих современников. Но воплощаются не только гении, но и просто личности достигшие определенного уровня развития. Ты - в их числе.

     - Значит я должен изменить мою прошлую жизнь?

     - Нет, её изменить ты не можешь, ты в неё уже не вернёшься и никогда не узнаёшь, что с ней стало. Ты возвращаешься в тот момент, где происходит отделение новой реальности, хотя ты увидишь как-будто бы свой мир. Но с каждым днём существования, с каждым часом он всё дальше будет отдаляться от мира, его породившего. И ты, зная события, можешь влиять на них, направляя в ту или иную сторону.

     - Получается, что я могу направить развитие целого мира?

     - Почему бы и нет? Миров великое множество, Вселенная ведь бесконечна. И ты будешь не один.

     - А вы мне будете помогать?

     - Так, чтобы ты это заметил - нет! Иногда случается, что Избранный замечает нашу помощь, но это бывает очень редко и не в каждой действительности. Ты и эту информацию забудешь.

     - А зачем тогда вы всё это мне говорите?

     - Затем, зачем посылаем информацию через сны или медитацию - она будет у тебя в подсознании, как программа. Это побуждение к действию, но не подсказка.

     - А я буду помнить только те события из моей прошлой жизни, которые я знал? Или можно как-то получить и новую информацию?

     - Такая возможность имеется. Все события сохраняются в Общем информационном поле вашей действительности. У вас её называют Хроники Акаши. В своей жизни тебе удавалось несколько раз подключаться к ним. Но когда ты окажешься в новой реальности, доступ к событиям твоей прошлой будет закрыт. У каждой реальности своё информационное поле.

     - Ну, хоть что-то...

     - Итак, какие таланты выбираешь?

     - Умение подключаться к хроникам Акаши к ним относится?

     - Всё, что существует относится к ним.

     - А у меня есть время подумать?

     - Оно практически закончилось.

     - Так что ж вы не предупредили?!

     - Я только отвечаю на вопросы. Ты задал его только сейчас. Поторопись...

     - Тогда я выбираю подключение к хроникам Акаши, музыкальные способности по максимуму, рейки, восточные единобо....

     

      ГСВГ

     

     Размеренный стук колёс. Покачивание. Поезд? А чем это так эээ.. пахнет? Знакомое, но давно забытое. Я открыл глаза. Прямо перед глазами колыхалось что-то серое и колючее. И - пахучее. Шинель? Я приподнял голову и огляделся. В предрассветных сумерках разглядел ровные ряды тел в шинелях, качающиеся в такт поезду. Солдаты лежали на нарах и на полу, возле буржуйки, раскалённая труба которой упиралась в потолок. "Телячий вагон" или более цивильное название - теплушка. Что-то знакомое... В мозгу как будто что-то щёлкнула и я вспомнил. В таком же вагоне меня и других салаг везли в Германию. Я сплю? Не очень похоже. Уж очень всё осязаемо. Вот могу потрогать соседа за колючее плечо.

     - Ты чего? - пробормотал тот с просонья. - Уже утро, что ли?

     - Ночуй дальше... - успокоил я его и полез к открытой двери.

     Широченная раздвижная дверь, сейчас наполовину закрытая, была перегорожена на уровне пояса деревянной балкой, опираясь на которую курил солдат. Я присмотрелся и с облегчением разглядел погоны младшего сержанта. "Хорошо хоть не 41-й год!"- мысленно выдохнул я.

     Понимание того,что я в прошлом, пришло как-то сразу, я даже сам удивился! Оставалось выяснить где и когда я нахожусь.

     - Мы где сейчас? - постарался задать нейтральный вопрос.

     - Польша. - пыхнув дымом ответил сержант. - Утром будем во Франкфурте.

     Ясно. Значит закинули меня в осень 1972-го. Самое начало службы в ГСВГ. Я выглянул в полуоткрытую дверь. В предрассветных сумерках уже можно было разглядеть пробегающие мимо сосенки, мелькающие редкие дома, железнодорожный переезд с опущенным шлагбаумом. И что теперь? Если переброс меня в начало 70-х окончательный и обжалованию не подлежит, какие у меня имеются в наличии варианты дальнейшей жизни? Зная наперёд все события до конца первой четверти века 21-го, я могу прожить не плохую жизнь. Можно даже сказать - отличную! Поправить материальное положение никаких проблем не представляет, а что ещё? Не, стать очень богатым и независимым идея очень привлекательная. Можно объехать весь мир, когда наконец границы откроются, побывать во всех самых интересных местах планеты, до которых я так и не добрался в своей жизни. А что ещё? Допустим на осмотр планетарных достопримечательностей у меня уйдет, ну сколько? - 5 лет? Ну, пусть даже десять. Хватит? Ок, дальше что? Скука богатеньких буратин? Ведь всё в конце концов приедается.

     Поезд промчал мимо маленькой, аккуратной деревеньки с красивой церковью. Не, церкви это у нас, у них они костёлами называются, кажется.

     Так, что ещё можно сделать в представившейся вдруг возможности прожить ещё одну жизнь? Причём эта жизнь 2.0 просто обязана быть лучше первой. Ведь первая получается что-то вроде черновика! Сколько было мыслей, мечтаний , планов и проектов. А что удалось осуществить ? По большому счету похвастаться мне было нечем. Вроде не дурак, подавал даже большие надежды, с малых лет выделялся всегда среди сверстников, школьников и студентов. "Красный диплом" университета, тому подтверждение. Занимался музыкой, даже рисовал одно время...

     Но всё это заканчивалось на взлёте. Так может сейчас попытаться развить по максимуму хотя бы один из своих талантов? Может даже успею насладиться славой до того, как планета сгорит в ядерном апокалипсисе! Причём мне не обязательно сгорать вместе с остальным Человечеством - построю мощнейший бункер где -нибудь на затерянном в океане островке и буду доживать последние деньки на пляже из белого песка, жуя бананы. А может и Пятницу с собой прихвачу симпатичную. "Ага, и Субботу не забудь!" - ехидно подыграл мне внутренний голос.

     Ок, варианты с "пятничным" финалом пока отставим в сторону. Какая альтернатива ещё имеется? Она очевидна, как и первая - попытаться направить события по другому варианту, так? Так! А по какому, другому? Чтобы в результате получилось что? Просто избежать ядерной войны? Да, это вещь серьезная и страшно неприятная, но только ли это? Представим, что войны этой не случилось и в тот июльский вечер ракеты с ядерными боеголовками не взлетели. И что? Пусть и дальше взлетают с обычными зарядами? Пусть и дальше падают всё более "совершенные" ФАБы разных размеров, чтобы на земле большие обломки превращались в совсем маленькие? Пусть и дальше люди режут, стреляют, рвут на части друг друга из-за абсолютно идиотских, рождённых в больных мозгах причин? Может действительно Всевышний устал от нас идиотов и решил закрыть проект? Ведь если посмотреть правде в глаза, придётся признать, что абсолютное большинство населения Земли с большой натяжкой можно назвать в полной мере разумными существами. Только пресловутый "золотой миллиард" двигает прогресс, рождает креативные идеи и создаёт что-то, чем Человечество может гордиться. Но даже и этот миллиард не однороден и время от времени изрыгает очередного монстра, жаждущего погубить всё сущее. Так может пусть всё идёт как идёт и пусть люди получат то, что они заслужили, чего они сами так добивались своей деятельностью идиотов? Получается, вариантов нет и да здравствует моя новая шикарная жизнь? Соблазнительно, конечно, но червячок сомнений грызёт... Это он уже грызёт сейчас, даже когда я не выбрал путь и ничего сделать не успел. А что будет, когда я в роскоши и неге буду вспоминать эту ночь и мой выбор, а часики неумолимо будут тикать, отсчитывая последние мгновения для миллионов, нет - для миллиардов людей?

     Значит этот путь всё -таки не для меня...

     Что ж, долой метания и решаем раз и навсегда - меняем неудачную историю! Я даже кивнул сам себе головой, утверждая это решение.

     Сразу полегчало.. У меня всегда так : муки выбора буквально изматывают, не дают спать, если они затягиваются, всё валится из рук, голова забита кишащими мыслями, но когда останавливаюсь на одном варианте, сразу наступает спокойствие. Значит решено! Кстати, одно не мешает другому, вдруг дошло до меня. Даже наоборот - если я буду успешным и знаменитым, мне гораздо легче будет оказывать влияние на события. Не, а правда, чего это я буксовал?! Как иначе ты собирался менять историю, оставаясь никому не известным? Ни лампы Алладина, ни завалящей волшебной палочки - как? Только через влиятельных людей, политиков и бизнесменов. А чем может быть интересен им я в нынешнем моём состоянии только что призванного салаги, даже не принявшего присягу? Вот именно - ничем! Моя задача сейчас хорошенько обдумать план действий и начинать действовать как можно раньше.

     Я вернулся на место, закутался поплотнее в шинель и стал думать. Но долго мне не позволили этим заниматься.

     Поезд стал замедлять ход, несколько раз дёрнулся и остановился.

     Какое-то время ничего не происходило, потом, где-то далеко пропел горн, послышался шум отодвигаемых дверей и с разных сторон послышались нестройные команды:

     - Из вагонов! Оправиться! Шевелись, салаги!

     - Пошли, пошли! - подхватил и наш сержант-сопровождающий.

     В теплушках туалетов не было, не баре, поэтому наш состав время от времени останавливался в чистом поле и всё новоиспечённое воинство бежало в это поле гадить. Но, с другой стороны мы, как бы удобряли полякам землю. Причём, абсолютно бесплатно. От чистого, так сказать сердца.

     Я одним из первых спрыгнул на насыпь и постарался расположиться подальше. С трудом облегчившись, почти неделя на сухом пайке давала себя знать, неспеша пошёл к своему вагону.

     - Ты куда, сука залез?! - заорал кто-то сбоку. - Поезд дёрнет, тебя как таракана размажет, а мне под трибунал?! - надрывался один из сопровождающих офицеров. - А ну, пошёл нахер!

     Мощными пинками под зад он выбил несчастного салагу в поле. Новобранец видимо не привык делать свои дела при посторонних и попытался присесть между вагонами, под сцепкой.

     "Понимаю тебя, парень, - мысленно посочувствовал я ему. - Мне тоже не по себе, но о комфорте забудь на пару лет."

     - По вагонам! Закончили туалет!

     Подгоняемые сержантами и офицерами, мы быстро вскарабкались в теплушки.

     - Получить пайки!..

     Надоевшие галеты с истёкшим сроком годности и консервы из перловой каши в глотку уже не лезли, но складывать их было уже некуда. Пока ехали по Белоруссии мы щедро швыряли их старушкам, выходившим к насыпи и тянувшим к нам руки:

     - Сынки, дайте покушать!

     Честно говоря, для меня это было полной неожиданностью. У нас на Кавказе такой нищеты не было...

     - О, земляк, ты где был? - увидев меня в очереди за пайком, спросил один из чеченцев, ехавший со мной с самого Моздока. - Тут трубач спрашивал музыкантов, я сказал, про тебя, хотел позвать, а тебя на месте не было.

     Ага, помню этот случай по "прошлой жизни". Наш состав шёл по Польше двое суток, хотя "нормальный" поезд проезжает её за одну ночь. Не знаю из каких соображений, но воинский эшелон ехал то быстро, то еле полз, а иногда - начинал ехать в обратную сторону. А по правилам движения, дверь теплушки должна быть открыта с правой стороны. Вот сопровождающие и открывали то одну, то другую сторону. А я, спросонья, встав хлебнуть воды, перепутал место своей лёжки. Значит и в этом времени всё повторилось...

     - Трубач сказал, что ещё подойдёт, ты больше не пропадай.

     - Не пропаду...

     Да, думаю вариант службы в штатном военном оркестре, я отменять не буду. Прошлый раз, имея совсем скромные познания в музыке, я легко закрепился в оркестре и это очень многое мне дало. А уж теперь, даже если бы за плечами было только музыкальное училище, сам бог велел! Но у меня были теперь способности совсем другого уровня.

     - Музыканты есть? - послышалось снаружи.

     Я выглянул из вагона и увидел идущего вдоль состава Серёгу Сараева, трубача, с которым я прослужил год, до его дембеля, в прошлой жизни.

     - Есть! - я махнул рукой.

     Он быстро подошёл к нашему вагону.

     - Иди сюда, поговорим. - кивнул он.

     - Так нас уже загнали, шуметь будут.

     - Ничего, - успокоил Сергей, - команду на отправку я же буду играть.

     Я спрыгнул из вагона и подошёл к нему.

     - На чём играешь? - сразу же задал главный вопрос Сергей.

     -Флейта. - скромно ответил я, заранее зная его реакцию.

     В военных оркестрах постоянная текучка кадров, особенно в полках расположенных за границей: у кого-то закончилась срочная служба, у сверхсрочников закончился контракт или разрешённый срок пребывания за рубежом.

     У Сергея загорелись глаза. Флейтист довольно редкая птица в военных оркестрах. Помню, я встречал только одного пожилого сверхсрочника на ежегодном конкурсе военных оркестров в Дрездене. Нас было всего двое на 20 оркестров.

     - Что закончил? - не скрывая радости, спросил Сергей.

     В прошлый раз я успел отучиться только месяц в музучилище и практически не умел играть на флейте. Осваивать инструмент пришлось уже в оркестре. Дирижёр взял меня только в надежде, что это мне удастся. В любом случае у него всегда оставалась возможность списать меня в обычную роту.

     Помню, тогда я не очень хотел служить в оркестре. Поэтому даже сделал попытку отказаться. Ага, романтика ещё играла в одном месте и мне казалось гораздо интереснее стать танкистом или артиллеристом. Ха-ха, три раза!

     Но сейчас я не мог сказать, что я начинающий музыкант, иначе, как бы я объяснил такие стремительные успехи, которые собирался продемонстрировать?

     - В этом году поступил в музучилище, а до этого 5 лет учился в музыкальной школе. - скромно потупив глаза, сказал я.

     Я почти не соврал. В музыкальной школе я учился, правда только три года и не на флейте, а на баяне. Но эти детали можно было опустить.

     - Класс! - выдохнул радостно Сергей. - Ещё на чём-нибудь играешь?

     -В музыкалке второй инструмент был фортепиано, в сельском ДК играл на ударных, ну и гитару слегка освоил. - я ещё не готов был раскрывать уровень своих возможностей, чтобы это не выглядело слишком невероятным.

     - Ну ты прям находка!- Сергей не скрывал радости. - Когда приедем в Равенсбрюк, там вас будут распределять, я тебя найду, ты никуда не соглашайся идти, понял? Ни в коем случае!

     Сергей для убедительности погрозил пальцем.

     - Давай мне твои данные. Ой! - хлопнул он себя по лбу. - Совсем забыл, меня Сергей зовут!

     Записав имя и фамилию, Сараев попрощался и убежал довольный. Вскоре прозвучал сигнал его горна и поезд неспеша покатил на запад.

     Утром мы были во Франкфурте -на-Одере.

     Из вагонов нас не выпускали, велели терпеть до конца путешествия.

     - А если я в туалет захочу?- робко подал кто-то голос, когда сопровождающие стали наглухо закрывать двери.

     - Соседу в карман можешь сходить. Я разрешаю! - радостно заржал мордатый ефрейтор и с грохотом задвинул дверь.

     Поезд плёлся до самого вечера. А немецкие поля остались без нашего удобрения.

     Уже стемнело, когда мы наконец прибыли. Отцы-командиры, помня, что мы ехали целый день взаперти, выгрузили нас в нескольких километрах от станции, справедливо опасаясь, что мощная волна моче-цунами могла бы смыть здание вокзала, а то и повредить железную дорогу. И мы таки основательно подмыли железнодорожную насыпь, но, надеюсь восстановительные работы не понадобились. Дождавшись окончания журчания и стонов наслаждения, наши командиры не без труда построили нас в какое-то подобие колонны и повели... В город? Не. Рылом не вышли. Повели нас в Равенсбрюк. Тогда я просто запомнил это красивое название и только гораздо позже, с появлением интернета, узнал, что это был знаменитый женский концлагерь нацистов. Хотя уже в те годы, во время службы побывал в нескольких полках советской армии расположенных в бывших концлагерях. И что интересно, ни один полк ГеДеэРовских войск в них не стоял. Все немцы жили в новеньких казармах, больше похожих на отели и в тумбочках у них свободно стояло пиво, а на выходные они отправлялись по домам. Концлагеря немцы оставили нам...

     В лагере, несмотря на то, что стояла глубокая ночь, спать нам не дали, а сразу же с марша погнали на медкомиссию. Она была не такой тщательной как в военкомате, проверяли только нервы и зрение. Причём, процесс был максимально оптимизирован, чтобы успеть за короткое время пропустить 1200 человек, прибывших нашим эшелоном.

     Верхняя часть таблицы для проверки зрения была попросту заклеена и оставлены строки от стопроцентного зрения и выше.

     - Читай! - бросил мне майор в белом халате, не поднимая головы от моих бумаг.

     - Не вижу! - так же коротко ответил я.

     Врач сделал отметку в бумагах:

     - Механиком-водителем тебе не быть. Свободен! Следующий!

     Ха, не очень - то и хотелось!

     Только после медкомиссии нам разрешили упасть на койки, на которых не было даже матрасов, не говоря уже о белье. Ну, оно и понятно, кто такую ораву обстирает? Тем более мы тут не задержимся. Упав на голую металлическую сетку кровати прямо в шинеле я на мгновение отрубился и почти тут же услышал команду:

     - Встать, нахер!

     - Это как? - попытался острить сосед по койке и перевернувшись на живот, стал раком. - Так что ли?

     - Остряк-самоучка, бля? - лениво протянул незнакомый сержант, подавший команду. - Скоро из тебя юмор выбьют. Бегом в туалет и на построение!

     "Как построение?! Мы же только легли!", удивился я продирая глаза. И правда, утро... Что за ускорение времени?

     После туалета мы попытались перекусить оставшимися продуктами из опостылевшего сухпая. Но не успел я прожевать первую отсыревшую галету, как в комнату заглянул Сергей Сараев.

     - Любимов, ты здесь? Пойдем быстрее к дирижёру, он должен с тобой поговорить до построения!

     Я сгреб остатки пайка и мы почти бегом направились в соседнее здание. Войдя вслед за Сергеем в комнату, я увидел сидящего на стуле высокого , худощавого капитана в шинеле красивого, голубоватого цвета. Сбоку от него, у стеночки, стояли два парня в таких же, абажуроподобных шинелях, как и у меня, сразу выдававших в них только что призванных салаг. На узком, худом лице капитана очень сильно выделялись пронзительные, серые глаза, которые сразу же обратились на меня.

     " Ничего себе, взгляд! - подумал я. - Прямо как у Дзержинского в фильмах о революции."

     - Здравствуйте! - привычно поздоровался я, забыв, что в армии так не говорят, за что сразу же получил замечание.

     - Что за "здравствуйте"? - строго сказал капитан. - Ты в армии, привыкай обращаться как положено.

     " А как положено? Я ещё неграмотный!" - хотел схохмить я, но вовремя вспомнил, что капитан Чихрадзе, а это был именно он, шуток не понимал и не позволял. Поэтому я слегка вытянулся и ответил как пологалось

     - Виноват! Здравия желаю!

     Лёгкое удивление промелькнуло на лице дирижёра, он чуть слышно хмыкнул себе под нос и перешёл к делу.

     - Начнём с тебя. Твоя фамилия Любимов, флейтист?

     - Так точно, товарищ капитан.

     - Где учился?

     Я глянул на Сергея, он не рассказывал обо мне, что ли?

     - Закончил музыкальную школу и в этом году поступил в музучилище.

     - Инструментом владеешь насколько хорошо?

     - Думаю, довольно неплохо...- протянул я, не решив ещё для себя, какой уровень показывать для начала.

     - С листа играешь?

     - Конечно! - сказал я, но тут же притормозил. - Только не очень трудные произведения.

     Набивать себе цену мне не было никакой необходимости. Я знал, что Чихрадзе меня возьмёт в любом случае, потому что в прошлый раз он взял меня почти совсем не умеющего играть.

     - А ну-ка, пропой мне это! - Чихрадзе развернул передо мной лист с нотами. - Мелодию мне не нужно, только длительность нот.

     - Мы в музыкалке сольфеджио изучали, могу спеть и мелодию. - пожал я плечами.

     - Не обязательно! - отмахнулся капитан.

     Я бодро пропел ему несложную песенку, дирижируя себе рукой. Всё, как в прошлый раз.

     - С какими ещё инструментами знаком, кроме флейты?

     - Гитара, фортепиано и ударник. - на секунду я запнулся, но потом решил не скромничать. - Ну и пою, тоже.

     - Не слишком ли много талантов? - недоверчиво хмыкнул Чихрадзе. По его лицу невозможно было понять что он на самом деле думает.

     " Подумаешь, я ещё и крестиком вышивать могу!" - вспомнил я мультфильм, который здесь ещё не вышел и с трудом удержал улыбку. Зная крутой нрав Чихрадзе не знаю, чем бы эта шутка закончилась.

     Капитан, удовлетворившись результатом короткого теста со мной, повернулся к другому, стоявшему здесь же новобранцу. У меня не было возможности даже взглянуть на него ранее, но я знал, что это Жека Мордасов, почти мой земляк, с Кубани.

     - Так, ты у нас трубач? - теперь дирижёр сверлил взглядом Евгения. - Закончил что-то?

     - Культпросвет училище.

     Чихрадзе слегка поджал губы. " Ученье свет, а не ученье - культпросвет!" - вспомнил я шутку, ходившую среди музыкантов. И в ней была большая часть правды - из культпросвета ничего путного никогда не выходило. И Жека в дальнейшем это подтвердит: послушав только раз его игру на трубе, дирижёр строго-настрого запретит ему даже подходить к этому инструменту. И Евгений выполнил этот приказ - с трубой я его никогда больше не видел. Вместо трубы Чихрадзе вручил ему валторну, которую мой друг прекрасно освоил и трубил на ней, как какой -нибудь загонщик оленей в Средние века.

     Третьим претендентом на роль музыканта был мой тёзка - Александр Малов из Горьковской области. Он был совсем не музыкант. И даже не гуманитарий. Нерадивый студент института стали и сплавов, отчисленный за неуспеваемость, он, в отличие от нас, уже кое-что понимал в жизни и категорически не хотел служить каким-нибудь мотострелком или артиллеристом. Не знаю, чего он там наплел Сергею Сараеву, но тот, почему-то привел его к дирижёру.

     - Ты что умеешь? - повернулся дирижёр к нему.

     - Танцевать... - каким-то просительным тоном неуверенно ответил Малов.

     Я вспомнил, что он отчебучит перед самым дембелем и захотелось подстроить ему подлянку.

     " Может в этот раз дирижёр его не возьмёт ?" - подумал я. - Зачем он нужен в оркестре? Никакой инструмент он так и не освоит, будет только таскать большой барабан вместо сверхсрочника. Ну дневальным будет ходить по оркестру, полы натирать, да печку зимой топить. И всё? В той реальности он пел у нас в группе на танцах, но сейчас я спою гораздо лучше!"

     Пока я думал об этом, Чихрадзе продолжил опрос:

     - Где танцевал? На дискотеке?

     - Нет. - Малов слегка смутился, но поняв, что в этот момент решается его судьба на ближайшие два года, бросился доказывать, что очень будет полезен в оркестре. - Я танцевал на курсах бального танца, потом выступал на городском и областном конкурсе.

     - Выиграл что-нибудь? - дирижёр внимательно смотрел на раскрасневшего от волнения Малова.

     - Нет... - замялся тот. - Но мы выступали хорошо. Зрителям нравилось...

     - "Мы"? Ты танцевал в ансамбле? - уточнил Чихрадзе.

     - Нет, я в парных танцах участвовал.

     Дирижёр на секунду задумался и решив что-то для себя, поднялся со стула.

     - Хорошо! Сейчас будет распределение вас по воинским частям. Я заберу ваши дела, поэтому, когда будут вызывать желающих служить по разным специальностям, стойте спокойно и не дергайтесь. Поняли? Никуда не идёте, стойте и ждите, пока вас Сергей не заберёт.

     Мы согласно закивали головами.

     - Всё, идите! Построение уже началось.

     Мы поспешили на плац, где уже стоял весь наш эшелон.

     На трибуне, напротив строя, собрались "купцы", поглядывающие на нас, как на свою собственность. Что, впрочем соответствовало действительности...

     - Равняйсь! Смирррно! - гаркнул в микрофон красномордый полковник. - Вольно!

     Оглядев орлиным взором наши, не очень бравые ряды, он продолжил:

     - Сейчас я буду вызывать команды и кто к какой приписан, делает шаг вперёд! Всем ясно? Слушайте внимательно!

     Полковник сделал паузу, ещё раз оглядел строй, давая время, чтобы столь важная , как он считал, информация дошла до нас и вызвал первую группу:

     - Механики-водители танков, шаг вперёд!

     Несколько десятков человек вышли из строя.

     - Направо! Шагом марш! - скомандовал микрофон.

     Будущие механики повернулись и нестройно потопали на край плаца, где их поджидали "купцы" из танковой учебки.

     - Командиры артиллерийского расчёта! - продолжил полковник. - Шаг вперёд!

     Разбор новобранцев продолжился.

     Когда разошлись по учебкам все, кого наметила ночная комиссия, полковник продолжил:

     - Те, у кого с собой имеются права на управление автомобиля - шаг вперёд!

     Затем последовала очередь мотоциклистов.

     - Те, у кого есть права водителей и мотоциклистов, но вы забыли их дома - шаг вперёд!

     - Даже такой вариант предусмотрели! - улыбнулся Женя Мордасов.

     Так, постепенно разобрали всех тех, кто хоть что-то успел изучить на гражданке.

     На плацу осталась совсем небольшая группа "ниприкаянных".

     - Теперь вы. - оглядел нас полковник. - Остались три воинские специальности: сан-инструктор, повар и командир радио-машины. Можете выбрать, что вам по вкусу!

     " Командир радио- машины!" Помню , как в прошлый раз при этих словах у меня сильнее забилось сердце и я чуть было не крикнул:- "Я хочу! Возьмите меня!"

     Специальность радиста оказалась единственной, что меня действительно заинтересовало тогда в длинном списке.

     В классе 8-м, когда я основательно "подсел" на нарождающийся на наших глазах хард -рок, я увлекся и радио-любителством, или "радио-хулиганством", как о нас писали государственные органы печати. От официальных радиолюбителей, которые состояли в различных кружках и клубах, мы отличались тем, что были абсолютно независимы, сами по себе и цели у нас были иными. Если официальные, клубные связисты собирали мощные передатчики, чтобы устанавливать связь за сотни, а то и тысячи километров и это было их единственной целью, то для нас это было вторичным. Ну да, связался я с кем-то в соседней области и что? Каждый "радиохулиган" пытался создать свою собственную, настоящую, не зависимую ни от кого радиостанцию. И вещать так далеко, на сколько хватит мощности и всё, на что хватит фантазии. Конечно у большинства радио-хулиганов её обычно хватало только на трёп с такими же энтузиастами, но некоторые ещё и "крутили музыку" в эфир. Официальные радиостанции передавали "скучную" классику или древние народные песни. Даже советская эстрада занимала скромное место в их репертуаре. Зарубежная эстрада была представлена только артистами из социалистических стран в абсолютно мизирном количестве. О западной же рок-музыке и речи не могло быть! "Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст!" - лозунг нашего времени. Вот это возмутительное положение я и решил исправить. Хотя бы в местных масштабах. Но где взять западный рок? Пластинок или "пластов", как мы их называли, в станице никто никогда не видел. Оставались западные радиостанции. Ночи напролёт я сёрфил по волнам эфира. Процесс накопления "музыкального капитала" шёл очень медленно. За ночь удавалось "поймать" пару-тройку песен Beatles, Creedence Clearwater Revival или Hollies. А иногда радио-невод оставался пустым за всю ночь поисков. Но никакие трудности не могли остановить истинных фанатов рок-музыки! Мы находили друг друга на волнах эфира, встречались вживую, обменивались записями и информацией о группах.

     Моя радиостанция постепенно увеличивала часы вещания и вскоре, сначала в школе, а затем и в станице трудно было найти парня или девчонку, которые бы не слушали ежедневно " Радио Вашингтон", как я , после некоторых раздумий окрестил свою радио-точку. К тому времени все звучные имена, типа " Радио Битлз", "Рафаэль" или "Черная пантера" были заняты и надо было придумать что-то такое же яркое и обязательно иностранное. И вот в один из вечеров, привычно накручивая ручку радиоприемника я услышал: " Вы слушаете Голос Америки из Вашингтона. Начинаем программу о новинках рок-музыки". Это была неслыханная удача!

     Записывать, конечно ничего не получалось из-за сильных помех, которых хватало на коротких волнах, а глушилки иногда вообще делали прослушивание невозможным. Но здесь была информация! Именно по информативности я стал " бить" своих конкурентов по радио-эфиру. Одних только названий ансамблей я вскоре знал десятки. Сейчас это выглядит смешно, но тогда! Ко мне в школе подходили одноклассники и просто просили написать им несколько названий групп, которыми они потом украшали свои учебники и портфели! Всех переплюнул сын нашего учителя по труду: он упросил меня расписать его новые джинсы названиями рок-групп и щеголял потом в них на всех дискотеках!

     Настраиваясь на "Голос Америки", а затем и Би-Би-Си я, ожидая начала музыкальных передач, невольно слушал и новости. А они очень отличались от того, что говорил телевизор и радио Маяк.

     В общем, моё "отпадение" от советской идеологии происходило в точности по тому сценарию, которым пугали нас политологи. Влюбившись в рок и не желая слушать ничего, кроме рока, я постепенно заинтересовался западной жизнью в целом. Сводки новостей, которые порой весьма и весьма отличались от тех, что передавало советское радио, подтолкнули меня к тому, чтобы относиться критически ко всему, что нам старались внушить.

     Вначале я сомневался в правдивости многих передач западных радиостанций, считая, что они врут, стараясь разрушить " единство страны Советов". Но жизнь стала подбрасывать всё больше фактов подтверждающих, что если и не во всём, то во многом были правы как раз они, а не наши идеологи.

     В конце 60-х годов очень обострились отношения СССР с Китаем, бывшим ранее самым верным нашим другом и союзником. Как объясняли нам в газетах и на уроках, Мао Цзэдун изменил делу коммунизма и стал чуть ли не врагом номер один. Вот просто взял и без всякой причины изменил! Но никому из нас и в голову не приходило в этом сомневаться. Все привычно поглощали всё, чем нас пичкали. И вдруг, в один из моих походов в сельскую библиотеку, где я был завсегдатаем и на правах дисциплинированного и аккуратного читателя был допущен в хранилище, куда обычных любителей чтения не допускали, я наткнулся на Большую Советскую Энциклопедию "сталинского разлива". Темно-синие тома с буквами БСЭ, стоявшие на самой нижней полке и покрытые изрядным слоем пыли сразу привлекли моё внимание. Я потянул наугад одну из книг и стал листать. И нужно же было такому случиться, что это был том на букву "М"! Почти сразу же я наткнулся на большой, во всю страницу красочный портрет какого-то китайца. Кто такой? Внизу подпись: Мао Цзэдун.

     "Вот это да! - выдохнул я. - Так вот ты какой, цветочек аленький!"

     Присел за стол и стал читать статью о нем.

     Знакомый возвышенно-революционный стиль: "великий деятель коммунистического движения, верный ленинец, неутомимый продолжатель дела..." и т.д и т.п.

     - Вот-те на!- обалдел я. - А как же " ревизионист и предатель дела Ленина"?

     - Постой, постой! - пришла в голову мысль. - А может он раньше был "верным" , а потом скурвился?

     Я быстренько снял с полки "брежневскую" энциклопедию на ту же букву, нашел статью о Мао и положив оба тома рядом, стал сравнивать написанное.

     Моё изумление стало ещё больше! Об одних и тех же событиях, статьях или действиях, автором которых был Мао Цзэдун обе энциклопедии, источники беспристрастного знания, как я всегда считал, сообщали совершенно противоположное. Если "синяя", сталинская с пафосом вешала, что " в 1932 году, опираясь на истинных коммунистов-ленинцев товарищ Мао очистил партию от оппортунистов-предателей", то "красная" брежневская книжка была абсолютно иного мнения и настаивала, что " в 1932 году Мао Цзэдун развернул "охоту на ведьм" и истребил лучших членов партии, верных марксистов-ленинцев" и т.д. Если сталинская энциклопедия восхищалась вкладом председателя Мао в развитие марксистско-ленинской теории, которое он сделал в какой -то очередной своей работе, то брежневская от этой же работы ни оставляла камня на камне, утверждая, что это извращение истинного марксизма.

     Что же получается?

     Мнение о Мао Цзэдуне и его деятельности изменилось как раз у нас, у наших идеологов. И значит, это мы изменили идеологию, если раньше у нас всё совпадало с мнением Мао, а теперь - нет? Но ведь китайцы в своих радиопередачах как раз и называют советских коммунистов предателями-ревизионистами! Это было сильным потрясением для меня и толчком для поиска других подобных открытий. Я вдруг осознал, что книги могут лгать!

     Вера в печатное слово в то время в СССР была незыблемой и повсеместной. Верили любой газете, а уж книге - тем более! А тут я впервые получил доказательство, что самая научная из всех научных книг, которую писали академики и доктора наук и перепроверяли и рецензировали такие же орденоносные светила может беззастенчиво врать!

     С того момента моё отношение к книгам вообще и к официальной пропаганде в особенности, резко изменились. Теперь я не заглатывал бездумно всё, что в них сообщалось, а пытался анализировать и искать другие источники для сравнения и перепроверки фактов и выводов. Результат не заставил себя ждать: лжи и фальсификации вокруг было море разливанное. В школе я стал головной болью для учителей, особенно для классного руководителя и исторички. Сколько классных часов превратились из унылой промывки мозгов в яростные дискуссии которые частенько заканчивались практически одним и тем же:" Не то радио слушаете, комсомолец Любимов!", кричала бедная классная дама не в силах опровергнуть мои доводы.

     - А что говорит "ваше радио", Анна Дмитриевна?- язвил я. - Что какие-то, никому не известные 100 рабочих какого-то завода в Чехословакии написали письмо Генеральному секретарю коммунистической партии Советского союза товарищу Брежневу, чужой, между прочим страны, с просьбой свергнуть законное правительство своей страны и Советский союз тут же ввел войска, да ещё заставил сделать это же и другие страны соцлагеря? Вы считаете это не бредом сумасшедшего, а истинной правдой? Почему? Потому что об этом сказали по "тиливизиру"? - засмеялся я.

     - Да, есть такое письмо! - взвилась классная. - Оно опубликовано в газете " Правда"!

     - И вы считаете это законным поводом для вторжения в чужую страну? - уточнил я.

     - Это не вторжение, а братская помощь!

     - Законная? - загонял я её в ловушку.

     - Законная! Потому, что по просьбе представителей народа! - последнее слово классная подчеркнула.

     - Хорошо, значит если я завтра найду человек двадцать недовольных советской властью и мы напишем коллективное письмо президенту Соединённых штатов, то Америка имеет право высадить десант в Москве арестовать всё Политбюро и оккупировать нашу страну? Так получается?

     Лицо у нашей классной стало прямо кирпичного цвета, глаза полезли из орбит и брызгая слюной она буквально завизжала:

     - Ты что такое говоришь!? Так рассуждать могут только враги! В Чехословакии мы оказываем интернациональную помощь!

     - И арестовываем всё ЦК партии и правительство... - спокойно добавил я. - Интересная такая, "помощь" получается...

     В тот момент я упивался своим триумфом, загнав её в угол, не подозревая, что в будущем мне это аукнется.

     На волне разоблачительной эйфории я стал записывать не только музыку передаваемую западными радиостанциямм, но и сводки новостей. У меня хватило тогда ума передавать их инкогнито, не оповещая весь мир, что "работает радиостанция Вашингтон". Я просто включал свою станцию, передавал новости "Голоса Америки" и уходил из эфира. Затем менял частоту вещания и начинал свою обычную музыкальную программу. Но сколько верёвочке не виться...

     Кому-то наверху не понравилось, что в республике расплодилось слишком много радио хулиганов и на борьбу с нами бросили "законных" радиолюбителей при мощной поддержке ментов.

     В один из жарких весенних дней, я придя со школы, привычно врубил свою кустарную радиоустановку, поставил большую бобину на магнитофон и со словами: "Всем, для всех, работает радио Вашингтон! Передаем ежедневную музыкальную программу из новинок рок-музыки!", нажал клавишу. В эфир ворвался ансамбль Led Zeppelin со своим шедевром "Wholl Lotta Love".

     Дальше всё работало без моего участия: тихо гудели радиолампы, шелестела чуть слышно магнитная лента, а я , наскоро перекусив, сел делать уроки. Из-за сильной жары ставни на окнах, выходящих на улицу , были закрыты и я не увидел, как по улице медленно проехал милицейский "бобик". Даже в этот момент у меня ещё была возможность экстренно выключить передатчик и спрятать его. Но я, не подозревая об опасности, спокойно занимался уроками. Вдруг дверь распахнулась и в комнату вошёл молодой парень с каким-то аппаратом в руке. Из пластмассовой прямоугольной коробочки торчал штырь антенны с кругом.

     " Лисолов!" - мысленно ахнул я.

     Следом за ним ввалился и милицейский сержант. "Лисолов" сдёрнул с головы наушники и даже на расстоянии пары метров, я услышал в них свою музыку.

     " Всё! Кина не будет..." - пронеслась в голове фраза из только что вышедшего фильма. " Кинщика поймали!" - уже от себя добавил я.

     - Ты что же так неосторожно работаешь? - усмехнулся "лисолов". - Мы как выехали из Грозного, поймали тебя, думаем, ну послушаем музыку, хоть немного, пока едем, но так целый час и слушали, пока сюда не приехали. Кстати, хорошая у тебя музыка! Теперь я её дома буду слушать!

      И лисолов довольно заржал.

     "Черт, как они зашли, что я их во дворе не видел?" - недоумевал я.

     А "лисолов", явно довольный собой, не мог остановиться:

     - А я сначала на твоего соседа подумал, у него антенна высоко торчит. Перелез через забор к нему во двор, а дома никого нет. Смотрю в саду черешни полно, почему бы не попробовать? Хотел уже на дерево лезть, смотрю, а за забором длиннющая антена через весь сад тянется! Хитро придумал! - подмигнул он.

     "Ну правильно! - понял я. - Они же пеленгуют только примерный квадрат, откуда идёт радиопередача, а потом смотрят у кого высокая антенна и проверяют их. Витька, дурак задрал свою антенну так, что её с улицы видно, но он вылазил в эфир редко и только поболтать несколько минут. Его запеленговать трудно, а меня подставил, дебил!" - мысленно обматюкал я соседа.

     - А вы разве имеете право лазить по чужим огородам и в дома заходить без ордера? - буркнул я, прекрасно понимая всю нелепость своих слов.

     "Лисолов" и мент как по команде, дружно засмеялись.

     - Смотри-ка, а парень законы знает!- продолжая улыбаться сказал сержант. - А чего ж ты сам их нарушаешь? Совершаешь преступление в этом, как его? - мент покрутил пальцами, но так и не смог вспомнить трудное слово. - В воздухе!

     - Может в эфире?- не удержался я от усмешки, несмотря на совсем не весёлую ситуацию.

     - А вот суд и решит, где именно! - мент слегка взбесился. - Пойди позови нашего шофера. - повернулся он к "лисолову". - А то мы всё не утащим! Видал сколько у него тут добра!

     Я сгорел так неожиданно и быстро, что у меня не оставалось времени ни на один из " подвигов", которыми хвастались радиохулиганы, пойманные ранее. Лёшка Лисицын, увидев, что милиция уже входит во двор, не долго думая схватил передатчик и сунул его в кастрюлю со свежесваренным борщом. "Лисолов" потерял сигнал, но был уверен, что передача шла из этого дома, о чём и заявил милиционерам. Те перевернули верх дном весь дом, но в кастрюлю с борщом заглянуть никому в голову не пришло. Так и ушли ни с чем!

     А у Лечи Арсанукаева, известного как "радио Черная пантера", осталось время только на то, чтобы схватить свой любимый магнитофон и с криком:" Ни твоя, ни моя!", грохнуть его об пол.

     Я молча наблюдал, как выносят радиолу, передатчик, магнитофон и всю мою большую, с таким трудом собранную, коллекцию записей рок-музыки.

     " Что будет вечером, когда родители придут с работы...", с тоской глядя на уплывающее богатство, думал я.

     Но, к моему немалому удивлению ничего страшного не произошло. Мать чего-то пробурчала невнятно и занялась приготовлением ужина, а отец вообще стал на мою сторону: " И кому это мешало? Ну, передавал музыку, - ни к кому конкретно не обращаясь, размышлял он вслух. - А что лучше было бы по улице слоняться, да хулиганить?" Я понял, что экзекуции не будет и успокоился. Жаль было только аппаратуру и записи. Но и это разрешилось почти без потерь.

     Моя старшая сестра, проживающая после развода у нас, большая выдумщица, родила гениальный план, который, на первый взгляд был слишком наивным, чтобы осуществиться. Однако, как ни странно, увенчался успехом.

     Она смело пошла на прием сразу к министру внутренних дел республики и честно глядя ему в глаза заявила, что она живёт у нас на квартире, радиоприемник и магнитофон принадлежат ей. А сынок хозяев, то есть я, в её отсутствие в радио-хулиганских целях использовал эту аппаратуру. Она одна воспитывает ребенка, трудиться не покладая рук и долгое время копила деньги на магнитофон и радиоприемник с проигрывателем, чтобы маленькой дочке было на чём слушать сказки. Она верит в справедливость советских законов и отзывчивость органов внутренних дел стоящих на их страже. А посему, просит вернуть её имущество.

     Министр повертел в руках паспорт с совершенно другой фамилией, снял трубку телефона и позвонил начальнику РОВД.

     - Сейчас к вам приедет гражданка Баскова, верните ей магнитофон, радио и что там ещё вы изъяли по делу о радио хулиганстве...

     - Но товарищ генерал, посредством этих вещей было совершенно преступление! - попытался протестовать начальник РОВД.

     - Вам что не ясно? - повысил голос генерал. - Я ещё буду тратить свое время на разбирательство какой-то ерунды! Вернуть немедленно!

     Генерал в сердцах бросил трубку на рычаг, сунул паспорт в руки сестры и откинулся на спинку кресла:

     - Езжайте прямо сейчас в РОВД, вам всё вернут. А этому хулигану, радио, пусть отец уши надерёт! До свидания!

     - Большое спасибо, товарищ министр!- обрадовалась сестра. - Я знала, что справедливость...

     - Ладно-ладно, идите! - остановил её начальник кабинета. - У меня там полная приемная просителей...

     Сестра тут же помчалась в отдел милиции, спеша закончить операцию по горячим следам.

     Начальник РОВД побушевал для порядку, вымещая досаду от нагоняя начальства, но сестра держалась стойко: кивала, со всем соглашалась и обещала конечно же передать родителям, что негодного мальчишку следует примерно наказать.

     Прийдя со школы я обалдел, увидев аппаратуру на своих местах! Радиопередатчик мне конечно же не вернули, о чем я совершенно не жалел - собрать его заново было делом одного дня, были бы детали! А вот о магнитофонных записях горевал долго. Такой подборки первоклассной рок-музыки не было ни у кого в станице! Результат ночных бдений разошелся среди "лисоловов", предателей свободного эфира...

     Через пару дней за мной заехал наш участковый и мы на его мотоцикле с коляской отправились в Грозный, к следователю РОВД.

     Удивительно, но никакого страха я , почему то не испытывал, наоборот, даже слегка потешался над следователем, поражаясь его дремучести.

     Заполняя бланк протокола, он спросил:

     - Какое имя было у твоего радио?

     - В смысле позывной?

     - Позывной, кличка, какая разница? Как назывался в эфире?

     - Радио "Хиппи". - сказал я следя за реакцией следователя.

     - Хыппа? - не понял следак. - Это что ещё такое?

     - Хиппи! - не удержавшись прыcнул я. - Это молодёжное движение такое. На Западе.

     - На Западе... - недовольно пробурчал мент, старательно выводя неизвестное ему слово в протоколе. - Вся муть идёт с Запада! Все эти диссиденты - враги народа, понаслушаются пропаганды...

     Ага, значит кто я на самом деле он не знает! Ну да, тот сержант с "лисоловом" просто сгребли всю мою аппаратуру, ни допроса, ни опроса, даже протокол дерьмовый не составили. Ну и ладушки. А вот интересно, кто-нибудь из них мои "просветительские" передачи слышал? Вряд ли... Не, точно нет! Иначе к поимке "вражеских голосов" работающих у них под носом, отнеслись бы серьезнее. Да и занимались бы этим совсем другие " компетентные органы". Стоп! А кто сказал, что не занимаются? Мне слегка поплохело. Какой же я дурак, что так легкомысленно относился к конспирации! Хорошо, что передачи новостей были короткими не более 15 минут и я сразу же уходил с частоты. В будущем нужно работать по серьёзному, тем более, что это совсем не трудно.

     Отделавшись штрафом, я уже через неделю снова был в эфире. Слухи о моей поимке распространились среди слушателей и в пиратском сообществе, что значительно повысило мою популярность и увеличило аудиторию. Всё -таки подобные происшествия были не частым явлением.

     А я стал работать гораздо осторожнее. Включив передатчик и магнитофон, я садился в палисаднике возле дома, откуда наша улица просматривалась чуть ли не на километр и занимался своими делами. Со своего поста наблюдения я видел все автомобили въезжающие в станицу и при малейшем сомнении спокойно шёл в дом и выключал передатчик. Запеленговать меня милиция больше не смогла ни разу.

     И вот при "покупке" новобранцев в бывшем концлагере Равенсбрюк полковник вызывает желающих стать радистами. Помню в прошлый раз я не удержался и решил плюнуть на музыку и возможность служить в военном оркестре. В станице у меня не было никакой возможности заняться радио серьёзно, а в армии я мог бы стать профессионалом. Я даже сделал шаг вперёд, но дирижёр Чихрадзе, стоявший на трибуне, что-то сказал полковнику и тот не обратил на меня внимание. Чихрадзе же сделал зверское лицо и приподнял кулак.

     Да, не суждено мне было стать радистом ни тогда, ни, тем более сейчас. Но в нынешней действительности я и сам этого не хотел. У меня теперь были другие планы.

     - Желающие учиться на сан-инструктора, шаг вперёд! - последовала следующая команда.

     Человек пять нашлось жаждущих прилепиться к медицине, а заодно и к спокойной службе при госпиталях и полковых медицинских пунктах.

     - Повара - шаг вперёд!

     Дружно рванули все оставшиеся в строю. Эти ребята были самыми мудрыми. Они уже сейчас знали, где самое лучшее место в армии, для ожидания дембеля.

     На плацу остались мы трое. Кое-кто из новобранцев удивлённо посмотрели на нас : " А вы что ли никуда не хотите? А так можно было?"

     Капитан Чихрадзе с трибуны резко махнул рукой сметая нас с плаца.

     И вот мы уже трясёмся в 66-м газоне в кампании офицеров и новобранцев к месту службы. Было довольно прохладно, всё таки ноябрь месяц и Германия не Италия, поэтому тент на машине опустили и путешествие наше проходило почти в полной темноте. Незаметно для себя я задремал.

     Неожиданные крики снаружи разбудили меня.

     "Фу ты, черти!" - мысленно выругался я, но тут же улыбнулся, вспомнив, что в прошлый раз услышав эти крики пацанов я подумал, что они кричат что-то типа :" Смерть советским оккупантам!" Ну, а что ещё могли кричать мальчишки вслед машине с чужими солдатами? По сути мы оккупанты и есть! Да и сама Группа войск совсем недавно носила официальное название Группа оккупационных советских войск в Германии. Но очень скоро я убедился, что был не прав по отношению к немецким пацанам, да и всех немцев, в принципе, тоже. Как оказалось, все они с большой симпатией относились к нашим военным и с удовольствием шли на контакт. Даже встречались ветераны, отсидевшие в советских лагерях и не затаившие обиду, а тем более ненависть. Во время службы мне приходилось встречаться с такими и каждый раз я удивлялся этому факту.

     - Повезло вам, салаги! - сказал какой - то молодой лейтенант-танкист, обращаясь к нам. До этого он разговаривал с нашим дирижёром. - Будете служить в городе, да ещё и в оркестре. Сачки! - засмеялся он. - А я вот своих везу в Цейтхайн, бывший концлагерь, он через речку Эльбу от вашей Ризы. Кстати, фильм " Жаворонок" видели? Там наши заключённые с немецкого полигона на танке сбежали. Так это как раз на полигоне в Цейтхайне было.

     - О, в Ризе сифилис в воздухе летает, так что вы осторожнее там! - загоготал другой офицер. Как же, помню. В прошлый раз я поразился его идиотским словам, как говорится, ни к селу, ни к городу и помню как покоробили они капитана Чихрадзе. Сейчас никто не прореагировал на них и все просто промолчали.

     - У кого что болит, тот о том и говорит, да, товарищ майор? - разглядел я его погоны. В кузове воцарилась тишина.

     - Чтооо?! - задохнулся от изумления майор. - Ты кому это говоришь?!

     - Вам, - пожал я плечами. - Вы же о сифилисе беспокоились. Что, были основания? Так осторожнее нужно быть с такими вещами.

     Первым не выдержал летёха танкист. Он откинул голову назад и разразился таким хохотом, что никто не смог удержаться и уже через секунду ржали все. Даже солдаты-новобранцы отворачивая лица улыбались, сдерживая смех.

     - Да я тебя!...- взбеленился майор, но хохот всего кузова перекрыл его слова и я так и не узнал, какие кары он хотел обрушить на меня.

     - Любимов, соблюдай субординацию! - вытирая слёзы выдавил из себя дирижёр.

     - Слушаюсь, товарищ капитан.

     - Какая субординация? - не успокаивался майор. - Приедем в полк я его на губу посажу!

     - За что? - невинно поинтересовался я. - За мои медицинские рекомендации? Нет такого закона. - развёл я руками.

     Лейтенант рядом бился в конвульсиях. Смешливый какой, как бы плохо не стало.

     - А ведь верно, товарищ майор, - улыбнулся дирижёр. - до присяги на гауптвахту и за более серьезные проступки не посадить, а тут - всего лишь рекомендации.

     Майор проворчал что-то, но за шумом двигателя и затухающим смехом было не разобрать.

     Я почувствовал на себе внимательный взгляд Чихрадзе. Ему явно понравилось моё выступление. В прошлой жизни я прослужил под его началом всего десять месяцев, а затем он уехал в Союз по ротации, куда-то в ЗАБВО - Забайкальский военный округ или как расшифровывали армейские остряки - Забудь Вернуться Обратно. Но за эти десять месяцев я прошел четырёх годичный курс музыкального училища. Причём никто меня не обучал, другого флейтиста не было. Но Чихрадзе был настоящим военным дирижёром, требовавшим дисциплины и работоспособности. При нем оркестр был в числе лучших во всей Группе войск. Он сумел так поставить службу, что музыканты - сверхсрочники, у которых за плечами были муз.училища, а у некоторых и консерватории, раскрывали все свои способности , а новички-срочники - овладевали инструментами за считанные месяцы, а то и недели. А главный принцип капитан изложил нам в первый же день: "Вы должны заниматься так, чтобы кровь из носа шла!" Звучало страшновато, но только так можно было стать настоящим музыкантом. Талант без трудолюбия - мало что значит.

     " Кто не справится, отправится служить в роту. Танкистом или мотострелком. Выбор за вами !"

     И мы пахали...

     В полку всех новоприбывших определили в карантин или , как он назывался официально - курс молодого бойца. Здесь из нас старательно выбивали всё гражданское.

     - Вы у меня быстро перестанете мамиными пирожками в туалет ходить! - приговаривал сержант, гоняя нас по плацу.

     В ноябре в Германии стоит не лучшая погода. Дни напролет в воздухе висела водяная пыль, которая оседая на шинель, делала её тяжёлой и страшно неудобной для маршировки. А когда принимался моросить мелкий холодный дождь, становилось совсем неуютно. Но сержанту, стоявшему в центре плаца в дождевике, казалось даже нравилось такое положение вещей и он с энтузиазмом покрикивал:

     - Ать-два, левой! Ать-два, левой! Правое плечо вперёд! Шире шаг!

     Наш 23-й танковый, с кучей орденов, полк, располагался на окраине города Риза, в бывших казармах немецкого полка, которым командовал сам " бог танковой войны" Гудериан. Расположение казарм и танковых боксов было продумано до мелочей. Особенно поражали подземные тоннели, которые шли от жилых казарм в парк боевых машин, прямо в танковые боксы. По тревоге танкистам не нужно было выбегать из казарм и под огнем противника бежать к танкам. Прямо в казармах они прыгали в тоннели и под землёй бежали к своим боевым машинам в которые забирались через нижний люк. Танк просто вышибал ворота бокса корпусом и вступал в бой! И всё это было построено ещё до войны.

     Но, как часто это бывает у нас, туннели забросили и пользоваться ими перестали.

     Казармы отапливались голландскими печами, которым хватало буквально одного ведра брикетов бурого угля, чтобы нагреть помещение. Шлак от этих брикетов был чуть плотнее, чем сигаретный пепел и его просто выбрасывали в окна, выходящие на задний двор. Потом его куда-то вывозили, но большие кучи всегда присутствовали. Они сыграли трагическую, а может спасительную роль в одном происшествии уже в первую неделю нашего прибывания в карантине. Первые дни мы, вымотавшись до полного бесчувствия, едва добравшись до кровати, мгновенно проваливались в сон. Казалось, проходила всего одна минута и тут же звучала команда " Подъем"!

     В то утро, привычно удивляясь, что ночь пролетает так стремительно, я свалился со второго яруса кровати ещё не открыв глаза.

     - Ты, салага! - послышался громкий голос сержанта из угла комнаты. - Ты что, скотина, обоссался?! Блять, вонища!

     Весь карантин разом проснулся и уставился на худого, стриженного наголо, паренька. Он стоял опустив голову, на его кальсонах расплывалось жёлтое пятно. Ещё большее было и на простыне.

     - Ты, сука охерел совсем! - распаляясь всё больше, уже кричал сержант. - Туалет для этого есть! Ну, я тебе устрою "весёлую" жизнь! Ты, блять, не рад будешь, что на свет родился! Я тебя вые...

     Закончить сержант не успел. Бедный парнишка в мокрых кальсонах сорвался с места, подбежал к окну и распахнув его выпрыгнул с третьего этажа. На мгновение все остолбенели. И тут снаружи раздался душераздирающий крик! Сразу несколько человек рванулось к окну. Подбежав следом, я выглянул вниз. Солдат лежал на куче угольного шлака выгнувшись дугой. Правая нога была неестественно завернута назад и из разорванной брючины торчала сломанная кость. Я оглянулся на пацанов . Десятки стриженных под "ноль" голов на тонких вытянувшихся шеях. И абсолютная тишина... Почему эта картина кажется мне такой знакомой? Нет, это не воспоминание из прошлой жизни, когда мы так же толпились у окна, глядя вниз на несчастного "защитника отечества" , ещё ничего не успевшего сделать для не ласковой родины, но уже с поломанной, навсегда, судьбой. Это мне напоминало что-то другое... "Как стадо кур", вдруг сама собой появилась мысль. Точно! Вот так же у матери на птичнике стояла наверное тысячная толпа кур, молча наблюдавшая, как, буквально в шаге от них коршун терзал одну из них. Курица барахталась, пытаясь вырваться из цепких когтей пернатого хищника, ещё чего-то кудахтала, а сотни и даже тысячи её подруг, застыв как статуи, безучастно наблюдали, как погибает их подруга...

     У меня потемнело в глазах от ярости!

     - Мудак, ты что сделал?! - я резко повернулся к сержанту. - Он же теперь инвалид на всю жизнь!

     В памяти всплыло это происшествие в прошлой жизни. Бедняга сломал не только ногу, но и позвоночник. Похоже, что и в этот раз положение его не лучше.

     Коротко, без замаха, я врезал снизу в челюсть сержанту. Громко клацнув зубами он как подрубленный грохнул на пол.

     Почему я не вспомнил об этом случае раньше? Ведь можно было бы как-то предотвратить этот кошмар для бедняги больным энурезом. Хотя как? Я не знал ни его имени, ни фамилии, да и лица его в тот раз я не запомнил, как и не видел самого прыжка. Событие повторилось, но несколько в другом варианте. С чем это связано? Пока что я всё делаю так же, как и тогда. Ну, может совсем чуть-чуть не так. Поднял на смех майора, что ещё? Вроде и всё. Неужели даже такая малость влияет на весь ход событий? А каких событий? Только тех, что происходят со мной? Или цепляют и тех, кто рядом? А может влияние распространяется и дальше? Как круги на воде? Вот этого я не знаю... И что это значит? Нужно быть осторожным и стараться идти "след в след" по прошлым поступкам или - наоборот, как можно сильнее всё перебаламутить? Вопрос... Но, полный хаос как-то не привлекает. Может дальнейшие события подскажут лучший способ проживания этой действительности, а пока без особой надобности не буду совершать совсем уж иррациональные поступки.

     В тот же день старшина оркестра прапорщик Слатвинский забрал нас троих сразу после завтрака и отвёл в небольшую комнату на этом же этаже.

     - Будете жить теперь здесь, пока не закончите курс молодого бойца. - сказал он. - Сейчас мы займёмся наведением порядка.

     " Интересно, это из-за утреннего происшествия?" - подумал я.

     Комната была пустая и можно было подумать, что протиранием окна и помывкой пола всё и ограничится, но старшина всё делал на совесть.

     - Кто-нибудь из вас знаком с натиркой полов? - спросил прапорщик, доставая из сумки газетный свёрток.

     Мы дружно замотали головами.

     - Я и слова-то такого не слышал. - пожал плечами Жека Мордасов.

     - Ну, вот сейчас и освоите профессии полотеров. - сказал прапорщик, разворачивая газету. - Какие вы музыканты посмотрим позже, а пока - разбирайте!

     В свёртке оказались куски обыкновенного оконного стекла.

     - И что с ними делать? - Малов повертел в руках кусок.

     - Берёте стекло и ребром сдираете всё что имеется на досках: грязь, краску и даже верхний слой дерева. - объяснил старшина. - Ну-ка, Любимов, ты, я вижу самый шустрый - пробуй!

     Как же помню эту процедуру. Я присел на корточки и спокойно стал скрести доску.

     - Ну, вот, ничего трудного! - довольно протянул прапорщик. - Присоединяйтесь! - кивнул он Мордасову и Малову. - А я пока пойду узнаю насчёт кроватей.

     Он вышел, а мы принялись за работу. Время от времени приходилось менять стёкла, так как режущая кромка довольно быстро тупилась и переставала нормально скоблить. А вскоре пришлось разбивать куски стекла на более мелкие, чтобы получить новую режущую поверхность.

     - Ой, бля! - зашипел вдруг Малов и замотал рукой. Несколько капель крови упало на пол.

     - Малов, ну ты что ж так не осторожно?- осклабился Жека. - Нас же сегодня проверять дирижёр будет, а ты как играть-то раненый сможешь? Хотя, о чём это я? - хлопнул он себя по лбу, как будто только что вспомнил. - Ты же не музыкант, ты - балерун!

     Малов ошалело уставился на него, не зная как реагировать. Я же только усмехнулся, помятуя, что Жека был неутомимый шутник и постоянно донимал всех своими приколами, не взирая на субординацию.

     - А может ты и по танцам не того, - продолжил Женька. - Не очень, в смысле. Тогда тебе нужно было ногу порезать, чтобы дирижёр проверить тебя не смог, а там потом ещё чего-нибудь придумаешь.

     - Да иди ты! - продолжая нянчить руку скривился несчастный Малов.

     Вскоре вернулся прапорщик, увидел рану Малова и повел его в мед.пункт.

     - Вот сачок! - восхитился Женька.

     - Да ладно тебе, - усмехнулся я. - Это ещё только начало, привыкай!

     Жека слегка удивился, но не нашелся что ответить.

     До обеда мы закончили кустарную циклевку и даже успели промазать полы красной морилкой. И комната сразу преобразилась! Казалось, что полы сделаны из драгоценного красного дерева.

     - Красота! - восхищённо крутанул головой Женя.

     - Красота будет завтра, когда натрём мастикой. - ответил прапорщик. Работа ему наша пришлась явно по вкусу.

     - После обеда сразу идите сюда и ждите меня. Я отведу вас в студию на прослушивание.

     Мы согласно закивали.

     После приёма пищи мы, в сопровождении прапорщика, впервые переступили порог студии. Это было отдельно стоящее небольшое здание в центре полка, со своим маленьким двориком. Из небольшой прихожей мы прошли в главный зал, где проходили занятия оркестра. Сбоку от зала располагались два небольших класса, кабинет дирижёра с фортепиано и помещение для хранения музыкальных инструментов. В это время суток в студии находились только солдаты срочной службы. Сверхсрочники после утренних занятий уходили домой. На этом их служба заканчивалась, если, конечно не было особых случаев, типа учений.

     Дирижёр уже ждал нас, здесь же были и музыканты - срочники: командир отделения, трубач и гитарист Виталий Кравцов, ещё один трубач и он же гитарист Алексей Брусков ,тромбонист и будущий лучший мой друг Леха Алехин и валторнист и барабанщик Сергей Сараев, который и нашел нас всех в эшелоне.

     - Давай начнём с тебя! - указал Чихрадзе на Женю. Он всегда всё делал быстро и без проволочек. - Ты закончил культпросвет по классу трубы?

     - Так точно, товарищ капитан! - ответил Жека по-военному. Даже несколько дней в карантине привили нам кое-какие военные навыки.

     - Трубачей у нас хватает, - ни к кому не обращаясь, как бы раздумывая сказал дирижёр. - но послушаем. Виталий, дай свой инструмент! - приказал он командиру отделения. Тот сразу же протянул трубу Жене.

     Все срочники держали в руках инструменты, видно в оркестре не принято было просто так сидеть без дела. Это у сверхсрочников было свободное время, а у рядовых музыкантов служба продолжалась 24 часа.

     Женька взял трубу, протер мундштук и сыграл несколько нот для разминки.

     - Ну-ка, сыграй гимн Советского союза! - неожиданно сказал капитан.

     Женька растерянно посмотрел на него:

     - А мы не учили его...

     - Как же так? -удивился дирижёр. - Гимн страны и вдруг - не учили! Ну ладно, вот тебе ноты, сможешь с листа сыграть " Встречный марш" Чернецкого?

     - Попробую... - не очень уверенно сказал Женька и впился глазами в ноты. Шевеля губами он пропел для себя несколько тактов, поднес трубу к губам и заиграл. Играл он очень посредственно, много фальшивил и несколько раз "киксанул", как говорят музыканты, когда исполнитель "даёт петуха", только не голосом, а на инструменте. Возможно в более нормальных условиях Женька сыграл бы лучше, тут же сказывалось отсутствие практики как минимум месяц, да плюс волнение. Но дирижёр второго шанса ему не дал.

     - Достаточно! - вскинул он руку. - Труба не для тебя.

     Несколько мгновений он всматривался в лицо Мордасова, изучая его.

     - Губы тонкие... - задумчиво проговорил Чихрадзе. -Будешь играть на валторне. Согласен?

     - Да. - несколько обескураженно ответил Мордасов. Привыкай Жека, у Чихрадзе всё всегда делается быстро. И при этом - качественно! Уже через пару месяцев Женька играл на валторне лучше любого выпускника культпросвет училища.

     - С тобой мы поговорим отдельно... - задумчиво посмотрел дирижёр на Малова, видно было, что он до сих пор так и не решил его судьбу.

     - Давай послушаем тебя. - повернулся он ко мне. - Юра, принеси флейту из хранилища.

     Юрик Гусев, который заведовал нотами в оркестре и знал, что и где лежит, сорвался с места и скрылся за дверью крайней комнаты. Уже через минуту он вынес маленький прямоугольный футляр.

     " Ну да, флейта-пикколо, что же ещё!" - подумал я.

     При Чихрадзе я так и мучился с ней, пока сменивший его новый дирижёр не выбил у начальства новую, большую флейту, которую я сам ездил получать на склады ГСВГ под Берлином. Но в этот раз нужно будет положение менять как можно быстрее!

     Я взял футляр из рук "архивариуса", как прозвали в оркестре Юру и достал эбонитовую флейту немецкой фирмы "Ювель". Когда-то это был вполне приличный инструмент, но слишком долго он был заброшен. А самое главное - пластмассовый мундштук, посредством которого извлекался звук был расколот на две части и неумело склеен. Любой музыкант только покрутит пальцем у виска услышав просьбу что-нибудь сыграть на таком инструменте. Но этот вариант мне не подходил. Дирижёр бы не оценил. Нужно было играть.

     - Я, конечно сыграю, - сказал я дирижёру, - но, товарищ капитан, вы же понимаете, что это не полноценный инструмент. Чтобы не сказать сильнее...

     - Знаю, знаю! - согласился Чизрадзе, - Просто у нас никогда не было флейтиста и надобность в ремонте или новом инструменте отсутствовала . Гимн знаешь?

     - Да что ж там знать... - пробормотал я. В прошлой жизни я этот гимн выучил впервые здесь, в оркестре. За пол-дня. А теперь - то...

     "Союз нерушимый,

      Развалится вскоре..."

     - Хорошо! - капитану явно понравилось. - А с листа насколько сложные вещи играешь?

     Я на секунду задумался, стоит ли сразу раскрывать все свои способности или лучше постепенно приучать дирижёра и весь оркестр, что у них появился хороший флейтист. Нет, сразу не получится, как я объясню степень владения инструментом, если я только что поступил в муз.училище?

     - Нууу, - протянул я. - марши, думаю смогу! Вам же это нужно?

     - Не только марши, - Чихрадзе покачал головой. - Мы играем и более сложные произведения, особенно, когда проходят конкурсы оркестров.

     - А у вас и конкурсы бывают? - сделав вид, что не в курсе, спросил я.

     - Конечно! На конкурсах играются не только марши, но и классические произведения.

     - Классические? Я могу сыграть Баха, " Буре", хотите? - предложил я.

     - Ну давай, послушаем. - согласился дирижёр.

     " Буре" была первой вещью, которую я сыграл в прошлой жизни с нашей рок-группой на торжественном вечере в лучшем зале города Риза, посвященном юбилею правящей партии ГДР. Мы скопировали эту пьесу у замечательной английской группы Джетро Талл и она всегда шла на бис.

     Я приложил разбитый мундштук к губам и тихонько заиграл. Звук конечно был совсем не такой сочный, как даёт большая флейта, но для военного оркестра вполне сойдёт. Постепенно я увеличил громкость и решился на импровизацию в стиле Яна Андерсона из Джетро Талл. Глаза у Чихрадзе округлились от удивления и он переглянулся со старшиной оркестра. Тот выглядел ещё более изумленным.

     - Ты что ли импровизировал? - спросил дирижёр, который конечно же знал классическую баховскую "Буре", но явно не слышал вариант Джетро Талл.

     - Да, немного, - скромно сказал я. - мне кажется так лучше будет для рок-группы. Она же есть у вас?

     - Всегда завидовал тем, кто может импровизировать. - вздохнул прапорщик Слатвинский. - Вот напиши мне партию любой сложности, сыграю с листа, но хоть одну ноту от себя не могу добавить.

     Это было действительно так. В прошлом, даже я, начинающий музыкант, мог импровизировать и на флейте и на фортепиано, а потом и на гитаре. А старшина, закончивший консерваторию, имевший абсолютный слух и игравший на кларнете и саксофоне как бог - импровизировать не мог. Такой вот парадокс!

     - Ну что ж, хорошо! - поднялся со стула, явно довольный Чихрадзе. - Очень хорошо. Вас двоих я беру в оркестр, - сказал он нам с Женькой, - а насчёт тебя ещё подумаю, куда тебя можно пристроить.

     Это относилось к Малову, который совсем скис. Служить мотострелком он явно не хотел.

     - Я хорошо танцую! - с отчаянием сказал Сашка, просительно заглядывая по очереди в глаза дирижёру и старшине. - И пою!

     - Вечером посмотрим! - ответил Чихрадзе. - Вячеслав Андреевич, сегодня в клубе никаких мероприятий не намечается? - обратился он к старшине.

     - Насколько я знаю - нет! - ответил прапорщик. - Фильм будет завтра, а лекции тоже никакие на эту неделю не запланированы.

     - Тогда попросите ключ у завклубом, нам нужна сцена. Посмотрим этого танцора. - капитан с сомнением посмотрел на Малова. - Жена давно просилась выступать с танцами, да партнёров не было. В паре танцевал?

     - Да-да! - обрадованно закивал Сашка. - Танцы народов СССР.

     - Значит договорились. - подвёл итог Чихрадзе. - Народный танцор...

     С этими словами он вышел из студии.

     - Кто-нибудь из вас играет гитаре, органе или ударных? - музыканты-срочники обступили нас.

     - Я нет. - ответил Женя.

     - Ну, про тебя мы слышали! - махнул рукой на Малова командир отделения и соло-гитарист группы Виталий Кравцов. - А ты? На флейте играешь здорово, но Серёга говорит, что ещё на чём -то можешь?

     Ну да, Сергей Сараев присутствовал при разговоре с дирижёром в Равенсбрюке.

     - На гитаре могу. - пожал я плечами. - На органе тоже. Ударником в сельской группе был.

     - Нормально! - обрадовался Виталий. - Гитаристов у нас вроде хватает - я и Лёха Брусок. Ударник тоже есть, а вот басист неделю как дембельнулся. Сможешь?

     - Да не вопрос! Но, думаю пусть Жека осваивает басуху, он всё -таки музыкант, не с улицы зашёл. А я могу на органе.

     - Вообще - то орган у нас плохонький... - почесал в затылке Виталий. - Но лучше с таким, конечно, чем без него. Давай так! - решил он. - Так как басиста у нас вообще нет, а без органа мы и раньше играли, ты сейчас возьмёшь бас, если вдруг куда-нибудь придется ехать играть и будешь ускоренно обучать Жеку. Как только он сможет тебя заменить - сядешь за орган. Согласен?

     - Конечно! - легко согласился я.

     - Замётано! - удовлетворённо улыбнулся Виталий. - Может сейчас и попробуем тебя на басу?

     Я уже хотел согласиться, но вмешался прапорщик:

     - В другой раз! У них в карантине через полчаса политзанятия.

     Ууу , любимое время для новобранцев! Можно подремать, делая вид, что слушаешь и никто не гоняет тебя на плацу под вечным осенне-зимним дождичком Германии.

     - Жалко... - огорчился Виталий и не только он. Пацаны уже были в предвкушении репетиции с новым музыкантом, что всегда интересно творческим людям, но делать нечего - в армии свои порядки.

     Мы попрощались с новыми друзьями и отправились на политзанятия.

     Это мероприятие, как и везде в Союзе было абсолютной профанацией самой сути учебного процесса, но в армии оно было доведено до своего абсолюта. Ответственные за полит-учебу отлично понимали, что никто их не слушает и часто несли абсолютный бред. Сегодняшнее занятие ничем не отличалось от предыдущих. Подперев головы руками, чтобы не упасть на столы, всё отделение мирно дремало под монотонный голос совсем молоденького лейтенанта, который, не поднимая головы, бубнил чего-там "из политики". Я давно потерял нить лекции и если бы сейчас кто-то спросил о чём вообще идёт речь, вряд ли ответил. Но вдруг сквозь дрёму к сознанию пробились слова летёхи:

     - Но в некоторых странах диктатура пролетариата ещё принадлежит помещикам и капиталистам.

     Сон как рукой смахнуло.

     - Чтооо? - неожиданно для самого себя прыснул я. - Как это?

     - Что не понятно?- спокойно спросил лейтенант. - Да, не во всех ещё странах победил социализм и диктатура пролетариата в них принадлежит капиталистам и помещикам.

     До меня дошло, что он не оговорился, а излагает то, что у него написано в методичке. Интересно, ему её прислали уже с ошибкой и сейчас по всей Группе советских войск в Германии новобранцы слушают эту же чушь одновременно с нами или он ошибся при переписывании? А может это диверсант из НАТО пробрался в Главное политическое управление вооруженных сил СССР, испоганил важный доклад с целью подорвать идеологический монолит армии путём насмешек солдат над замполитами? Только просчитались вражины, нашего солдата такой ерундой не прошибёшь! Ему абсолютно до фени кому принадлежит диктатура пролетариата - хоть буржуинам, хоть самим марсианам!

     В комнате зашевелились просыпающиеся солдаты:" А что случилось? Так хорошо дремали..."

     - А, понял, товарищ лейтенант! - вовремя остановился я. - Теперь понял!

     - Хорошо.- летёха кивнул головой и продолжил.- Но , как учит нас марксизм-ленинизм, победа коммунизма неизбежна во всём мире!

     "Ура, товарищи!" - мысленно засмеялся я. "Какой там коммунизм?! Вы и капитализм-то построить не сможете! Строители, мать вашу!.."

     Сколько дармоедов на всех уровнях... А такие вот, "пламенные политруки" разом позабудут все "идеалы коммунизма" и кинуться, топча друг друга дербанить страну. С тем же энтузиазмом начнут прославлять новые порядки и новую власть, на 180 градусов развернув свою пропаганду. Никого абсолютно это не смутит, ни один из "рыцарей революции", как любили называть себя чекисты-кгбэшники не выйдет на защиту "святых идеалов", за которые они клялись отдать жизнь. Какие там защитники?! Слившись в экстазе с организованной преступностью будут в первых рядах мародеров, рвущих на части больную страну. Но даже в этих тяжелейших условиях страна выстояла. С бескорыстной помощью всего мира. Стыдно вспоминать, как во "вражеской Европе" даже дети собирали продукты для "бедной России". Из одной только Америки поступили миллионы тонн бесплатного продовольствия. А "высоко духовные" россияне беззастенчиво торговали гуманитаркой, наживаясь на своих согражданах. А тут подоспели и высокие цены на нефть и выгодные контракты с Западом на поставки сырья. Россия поднялась, отряхнулась, как тот пропойца, ещё вчера клянчивший рупь на опохмелку и - припомнила "унижения", которые она, якобы испытала, лёжа вдрызг пьяной в кювете. "Ах, вы меня не уважаете?! Ну, бля, я вам сейчас покажу!" И показала... Конфликты, войны, а потом и всемирный апокалипсис...

     И что мне делать? Как остановить это, уже начавшееся сползание в пропасть? Оно ещё не такое явное, подавляющее большинство населения страны, да и мира этого не видят. Хотя, если присмотреться внимательнее... Моя задача не спасать СССР, его вряд ли способен спасти хоть кто-то на Земле. Порочна сама идея, на которой основана система построения государства. Спасать нужно весь мир. И спасать его нужно от того чудовища, которое возродится на обломках страны Советов. Но как?

     

     Малов вернулся перед самым отбоем. По его сияющему лицу было понятно, что в оркестр его взяли.

     - Что, Саня, покорил ты дирижёра своим кордебалетом? - ехидно улыбнулся Жека.

     - Сам ты кордебалет! - с улыбкой до ушей ответил Малов. - Мы с женой дирижёра "польку" танцевали.

     - В смысле, "польку - бабочку"? - не отставал Женька, - Жена, значит была бабочкой, а ты - мотыльком? Ох, смотри Санька, поотрывает тебе Чихрадзе и крылышки и кое-что другое!

     Мы с Женькой дружно захохотали. Но Сашку трудно было сбить с хорошего настроения, так он был доволен.

     - Дураки! - по-прежнему улыбаясь до ушей отбивался он. - Главное, что меня оставили в оркестре, а не засунули в танк. А танцевать или петь - мне всё равно!

     - Ну, в танке тебе точно нечего делать, там сильно не развернёшься и гопака не станцуешь! - не отставал Женька. - А в оркестр мало попасть , надо ещё удержаться.

     - Ну ты тоже не на ура прошёл! - подколол его Малов. - Трубу тебе не дали, не очень -то на ней играешь, а валтопну, или как там её ? - тебе ещё надо освоить.

     - Валторну, деревня! - засмеялся Женька, но видно было, что слова Сашки его слегка зацепили. Женька вообще был вспыльчивым человеком, это я помнил.

     - Ладно, спорщики, - поспешил я примирить их. - Давайте лучше подумаем как будем в группе играть? С большим оркестром ясно, там заправляет дирижёр, а группой он не интересуется. Мне так кажется. - поспешил добавить я. - Ему главное, чтобы она была и играла танцы, а кто и как - ему до фонаря.

     - А пацаны танцы играют? Откуда ты знаешь? - спросил Женька. - Где?

     Да что ж такое, несколько раз уже прокалываюсь! Нужно быть осторожным.

     - Ну, это понятно! - попытался оправдать своё всезнание я. - Офицеры же не всё время на службе в полку сидят. Им и отдохнуть надо. Вон даже для солдат кино показывают. Наверняка и концерты на праздники бывают. А офицерам одного кино мало. Какое-нибудь кафе или даже ресторан есть, как там без музыки? Тем более, когда в полку свой оркестр и группа?

     - Логично... - кивнул Малов.

     - Да что логично? - продолжал я. - Группа же есть, мы это знаем. И где пацаны играют? Не для себя же, чтобы время убить! Значит можно предположить, что дают концерты для солдат и играют танцы в офицерском клубе. Сейчас состав в группе неполный - не хватает басиста, а органиста вообще давно не было. А для хорошей группы орган обязателен. Поэтому я пока сяду за орган, а ты Жека должен в турбо-режиме освоить бас-гитару.

     - В турбо это как?

     - Быстро значит. Если нужно, я тебе помогу.

     - Ты играешь на басу?

     - Ну я же говорил.

     - Я думал ты это так, хвалился. - улыбнулся Женька.

     " Подожди, мысленно ответил я, ты ещё увидишь и услышишь что я могу. И вас постараюсь научить. Нам это нужно. Очень!"

     А вслух сказал:

     - Бас мы с тобой освоим, а что будешь делать ты? - повернулся я к Малову. - В большом оркестре ты вряд ли потянешь серьезный инструмент, так что тебе нужно по максимуму выкладываться в группе. Иначе, вылетишь.

     - Чего это я ничего не потяну?- попытался обидеться Малов. - Научусь на чём - нибудь... - неуверенно добавил он.

     - Смотри на вещи трезво, Саня! - я не собирался ему подыгрывать, тем более, зная, что он за все два года службы, так и ни сможет освоить ни один инструмент в оркестре. - Танцы тебя не спасут! Не будешь же ты каждый день на утреннем построении полка "польку-бабочку" танцевать на плацу или какой - нибудь ракомкряк, чтобы доказать свою нужность!

     - Какое ещё ракомкряк? - растерялся Малов. - Я такого не знаю!

     - Ну, краковяк... - пожал я плечами.

     Женька упал на койку и захохотал на всю комнату! Да так заразительно, что даже Малов, вместо того, чтобы обидеться засмеялся довольно естественно. Я тоже улыбнулся и продолжил, дождавшись, когда они успокоятся:

     - Поэтому твоё спасение - группа! Что ты ещё можешь?

     - Я уже говорил, что пою.

     - В туалете? - снова встрял со своими хохмами Женька и попытался засмеяться.

     - Постой, Жень, - остановил я его.- Вопрос серьезный. Нам с ним группу создавать. Или не создавать.

     - Так группа уже есть!

     - Ты забыл о дембеле? Через полгода уйдет соло-гитарист и вокалист, потом ритм-гитара и ударник. Остаёмся мы с тобой. Кого и где мы будем искать? Среди тех срочников, что служат сейчас никого нет, иначе бы они уже были готовы заменить дембелей. Надежда на новый призыв есть, но он будет только через полгода и неизвестно найдём ли кого. Так что... - я развёл руками: - Что скажешь, Саня?

     - Да нормально я пою!

     - А сейчас можешь что-нибудь? - спросил Женя.

     - Без аккомпанемента? - засомневался Сашка.

     - Ничего, мы переживём. - поддержал я Женьку. - Спой, Санька не стыдись! Как сказал поэт.

     Малов помолчал,прокашлялся и тихо запел:

      Тронуло свечу

      Дыханьем вечера

      Я вас не огорчу, пугаться нечего

      А просто я хочу

      Сказать о том,

      Что у меня любовь была...

     Я слушал, смотрел и не мог понять, кого он мне напоминает. Мужественное лицо, понятно, он старше нас, успел вылететь из института, довольно приятный баритон... Стоп!

     - Хватит, хватит! - остановил я его.- А, ну-ка, спой вот это:

     - Я люблю тебя до слёз,

      Каждый вздох, как первый раз!

     - А что это за песня?- удивился Сашка, - Я такой не знаю.

     - Не важно, - отмахнулся я, - спой только эти строчки!

     - Я люблю тебя до слёз... - неуверенно запел Малов.

     - Побольше экспрессии, страсти! - подбодрил я его, - И мощи в голосе добавь!

     - Я люблю тебя до слёз! - запел в полный голос Сашка.

     Ну, точно! Серов! Даже фамилия рифмуется: Малов-Серов. Был Серов, станет Малов. Вернее теперь не будет Серова. Как там говорилось: лес рубят - щепки летят? А у нас будет: историю меняют, "звёзды" летят! Кто куда. Кто вверх, кто - в небытие...

     

     Недели через три, весь наш карантин впервые оказался за воротами полка. После завтрака нас, как обычно построили на плацу и вдруг, вместо осточертевшей шагистики наша колонна двинулась через ворота на улицу. Не знаю какие чувства испытывают зеки выходящие на свободу после длительного заточения, но нас охватила почти эйфория. Даже сейчас меня проняло. Всё - таки ограничение пространства и свободы передвижений сильно действует на психику.

      Мы шагали по вечной германской брусчатке и усиленно вертели головами. Буквально всё вокруг было иным, не таким, как дома. Заграница чувствовалась во всём: во внешнем облике домов, в одежде жителей, в моделях автомобилей и мотоциклов.

     - О, гляньте, какая бабка на велике шпарит!

     Действительно, для нас странно было наблюдать, как бабушка лет под 70 неторопливо крутила педали по середине дороги , а автомобили вежливо её обгоняли. Причём водители не выражали ни малейшего недовольства задержкой.

     Перейдя по мосту через Эльбу мы топали куда-то за город. Шли довольно долго. У меня заныли кости ног. Так всегда бывало от сильной нагрузки. Тяжеленная, непросыхающая шинель добавляла страданий. " Весеннему призыву хотя бы везёт с карантином, - подумал я с тоской. - Они шагают налегке".

     Вскоре мы вошли в какую-то деревню. В строю загалдели. Удивляло всё: отсутствие заборов, которые являются обязательным атрибутом нашего сельского пейзажа, аккуратные зелёные лужайки перед домами, красивые клумбы, на которых даже сейчас, в декабре, были какие-то цветы, почти в каждом дворе стояла какая - нибудь техника: автомобили или мотоциклы. Кое-где мелькала голубая гладь бассейнов.

     Помню, что сразу не понял для чего они служат, уж очень маленькие и неглубокие они были, в таких не поплаваешь. Ну -ка, кто первый заметит?

     - Гляди пацаны! - чуть не закричал кто-то спереди. - Там рыба плавает!

     Я пригляделся. Точно! Приличного размера карпы лениво шевелили плавниками, выставив горбатые спины из воды.

     - Это для чего они? - удивился сосед по шеренге.

     - Не догоняешь? Жрать будут! - в спину ему ответил рыжий новобранец.

     - Мать честная! Рыбалка прямо во дворе! Вот немчура, придумают же!

     - Разговорчики в строю! - прикрикнул сержант на слишком загалдевшую колонну. - Подтянулись! Взяли ногу! Левой! Левой! Плетётесь, как шведы под Полтавой. Позорите советскую армию!

     Колонна притихла, продолжая во все глаза разглядывать диковинную, совершенно не похожую на нашу, деревню. Во многих дворах, перед домом, вместо картошки или лука зеленел восхитительный газон, на котором сказочные фигурки разыгрывали сценки из жизни гномов, охотников и крестьян. Один двор выделялся особо. Жилой дом стоял на небольшом возвышении и несколько в глубине участка. От него, до самого декоративного заборчика высотой не более полуметра, был устроен неизменный зелёный газон, по которому, извиваясь, журчала маленькая, явно искусственная речушка. Из-за карликового деревца выглядывал охотник с ружьём в тирольской шляпе с пером. По всему газону разбросаны небольшими группами карликовые деревья разных пород и скалы, возле которых паслись, охотились или отдыхали разные животные, как вполне узнаваемые, так и сказочные. На речушке весело крутилось колесо водяной мельницы. Настоящая сказка была воссоздана заботливыми руками тех,кто жил в том доме!

     - И не лень было всё это мороковать! -покрутил восхищённо головой шагающий рядом парень.

      - Красиво же! - ответил я не отрываясь от вида чудесного пейзажа. У себя дома мы каждый клочок земли использовали, чтобы вырастить что-то съедобное, здесь же весь двор был отдан под сказку.

     - Вот радость детворе... - услышал я сзади.

     Пройдя деревню насквозь мы вышли в поля, окаймленные лесополосами. Знакомая картина, прямо как у нас.

     - Стой! - подал команду сержант. - Напра-во! Вольно, оправиться.

     Здесь нас поджидала уже группа немцев и наших офицеров. Они что-то обсуждали. Вскоре от них отделился капитан и направился к нам.

     - Равняйсь! Смирно! - подал команду сержант.

     Капитан остановился перед нашим строем.

     - Слушай боевой приказ! - начал он. - Растягиваемся в цепь по одному. Дистанция 10 метров друг от друга. Двигаемся по этому полю в направлении вон той лесополосы. - капитан махнул рукой. - Шумим, кричим, чтобы спугнуть зайцев!

     - Зайцев?! - вырвалось у кого-то. - Живых?

     - Не жаренных же! - усмехнулся капитан. - Конечно живых! И ваша задача, чтобы они живыми попали в сети к немцам. Этих зайцев продают в Европу. За валюту! - подчеркнул он, подняв палец. Как будто для нас была какая-то разница. - Поэтому пугайте, но не до смерти! А то у зайцев, говорят бывают сердечные приступы от страха. И не вздумайте ловить сами! Всё ясно?

     Он обвел взглядом всё наше воинство и подал команду:

     - В одну шеренгу становись! Пошли!

     Мы цепью медленно двинулись по недавно вспаханному полю. Несмотря на то, что не так давно прошёл дождь привычной нам грязи не было, даже здесь на пахоте, иначе нам пришлось бы совсем туго.

      Вдруг, словно из-под земли выскочил здоровенный заяц и петляя помчался прочь от нашей шеренги. Все, как по команде заорали и заулюлюкали вслед. Тут же ещё один ушастый порскнул чуть не прямо из-под моих ног. Дело пошло веселее! Зайцев действительно оказалось много, хотя ещё пару минут назад поле казалось абсолютно безжизненным.

     Вскоре мы приблизились к лесополосе, вдоль которой были растянуты сети и смогли воочию наблюдать, как поднятые нами зайцы с разбегу влетали в них. К ним тут же подбегали немцы, ловко выпутывали их и засовывали в специальные ящики.

     Закончив на одном поле, мы перешли на соседнее. Потом на следующее. Так и гуляли до обеда.

     Наконец поступила команда закончить наше наступление на зайцев. Весь карантин собрали на большой поляне возле леса, где немцы поставили несколько длинных столов, на которые стали споро расставлять бумажные одноразовые тарелки с горячими сосисками, немецкой сладкой горчицей и свежими булочками. С грузовика стали снимать ящики с пивом, которое тут же совали в руки солдатам.

     - Отставить пиво! - закричал командовавший нами капитан и, подбежав, вырвал из рук солдата бутылку. - Ишь, какой прыткий! Кто разрешил?! - набросился он на беднягу, уже приложившиму горлышко к губам. - Я те выпью!

     Немец замер с протянутой бутылкой, недоуменно глядя на капитана.

     - Was? - пробормотал он и продолжил на ломанном русском. - Товарищ командир, почему найн, это же только пиво?

     -Найн! Нихт! - использовал половину своего запаса немецких слов капитан и решив, что так будет понятнее, энергично рубанул рукой. - Никакого алкоголя! Не положено!

     Солдаты, радостно потянувшиеся было к ящикам с пивом, повернули назад.

     Немец переводил недоуменный взгляд с капитана на других офицеров. В армии ГДР солдатам разрешалось употреблять пиво, оно спокойно стояло у них в казармах, в прикроватных тумбочках. Вот он и привёз целый грузовичок. И куда его теперь?

     - Нам можно! - разрешил его затруднения капитан. - Офицерам и прапорщикам можно!

     Командиры, довольные, что на их небольшой коллектив досталось всё пиво предназначенное для сотни человек, обступили ящики.

     Немец сокрушенно покачал головой и заговорил о чём - то со своими товарищами. Хлопнула дверь и грузовик куда- то умчался.

     - Жуйте в сухую! - хохотнул прапорщик. - Такой еды долго ещё не попробуете! Если вообще попробуете...

     А сосиски действительно были божественно вкусные! Впрочем, после однообразной и скудной еды в солдатской столовой, любая еда покажется шедевром кулинарии. В первые дни мы даже корки чёрствого черного хлеба подъедали. Я с детства не страдал излишним аппетитом и всегда ел очень мало, чем постоянно огорчал свою мать, в прошлом работавшей поваром в санатории, а потому умевшей и любившей хорошо и вкусно готовить. И только в армии я впервые ощутил голод. Еды в столовой нам давали много, но она была настолько низкокалорийной из-за постоянного воровства, что даже поднимаясь из-за стола с раздувшимся животом я сразу же начинал испытывать голод. По вечерам меня мучила дилемма: съесть огрызки черного липкого хлеба и мучиться изжогой или ложиться спать голодным и страдать от сосущей тяжести в животе?

     Вскоре грузовик вернулся, грохоча бутылками в кузове.

     - Ещё пиво? - удивился рыжий солдатик в шинели чуть не до пят. - Они не лопнут там?

     Но оказалось, что немцы привезли целую машину "Мандоры", восхитительного шипучего напитка на основе сока мандарина!

     Впервые пробуя этот напиток, солдаты причмокивали языками и качали головами:

     - Молодцы, "фашисты", заботливые! Не то, что наши!

     - Привыкай! - усмехнулся высокий белобрысый парень, доедая сосиску, - Солдат в армии это дешёвая рабсила и ничего больше.

     - Да ладно! - возмутился его сосед. - Мы - защитники Отечества!

     - Э, ты не на политзанятиях! - засмеялся высокий, - И не замполит! Анекдот знаешь? Звонит как-то один прораб командиру полка, - начал он.

     Солдаты сгрудились вокруг него, чтобы лучше слышать.

     - Звонит значит он и просит:" Товарищ командир, выручайте! Кровь из носа завтра нужно выкопать котлован под закладку нового дома, а вся техника занята на другом объекте. Дайте на денёк ваш экскаватор из стройбата! А полкан ему отвечает: Экскаватор прислать не могу, сломался! Но пару солдат с лопатами пришлю. Производительность та же самая!

     Все вокруг дружно грохнули!

     - Это что тут за веселье?- раздался зычный голос капитана. - Не устали что ли? Сейчас я найду вам работу!

     Теперь захохотали все! Капитан не поняв, чем так развеселил карантин, переводил взгляд с одного на другого, но решив, что ничего криминального в нашем смехе нет, скомандовал:

     - В колонну по четыре, становись!

     Наша первая вылазка в цивилизацию закончилась.

     В декабре, под надоевшим до чёртиков вечном дожде, наш карантин принял присягу. Весь полк, в парадной форме одежды, был построен на плацу. Чтобы все окончательно не промокли, процедуру решили ускорить. Для этого перед строем поставили сразу несколько столов на которых лежали тексты присяги, предусмотрительно запаянные в пластик. Для принесения присяги новобранцев стали вызывать пачками. Вот только сейчас, произнеся текст присяги перед строем и рядом со знаменем мы, наконец становились полноценными солдатами. Ну как полноценными.... Формально. А по сути мы мало что умели. Да, " отбивались" мы за 30 секунд, пока горит спичка! Слетали с коек и одевались за 45. Один раз были на полигоне, где выстрелили аж по три патрона каждый! Шагали в ногу не наступая впереди идущему на пятки. Вот и всё наше "воинское умение". Трепещи злобная НАТА!

     На плацу стоял гвалт, как на птичьем базаре. Воины одновременно бубнили тест присяги безбожно коверкая слова, смысл которых далеко не все понимали, так как много ребят было из Средней Азии и Кавказа.

     - Пусть меня поситигнет суровай карА совейски закона! - бормотал мне в ухо, стоявший справа казах, а я пытался не слушать его, чтобы самому не сбиться и не рассмеяться.

     - Клянусь до последней капли крови...

     Ага, вот так прямо и до последней! Плавали, знаем...

     Старшина оркестра сумел запечатлеть нас всех троих с автоматом на груди и текстом присяги в руке. Фотки он делал мастерски. Он вообще имел золотые руки и вдобавок был воспитателем от бога! Нам повезло и первый год службы в оркестре был практически идеальным. Почти как показывали в далёких от реальности советских фильмах об армии. Дирижёр был строг, принципиален и справедлив. Старшина - настоящий отец солдату. Все музыканты знали своё дело, на оркестр было любо-дорого смотреть хоть на плацу, при прохождении торжественным маршем, хоть в клубе на концерте. Да, от руководителей много зависит. Через год всё разительно изменилось: приехал по замене новый дирижёр из Москвы, старший лейтенант. Оркестру он привёз новое для нас слово "блин". Оно как раз появилось в речи москвичей и старлей лепил его куда не попадя, поэтому не удивительно, что кличка Блин напрочь приклеилась к нему. Тем более, что он её полностью оправдал. Оркестр он развалил за считанные месяцы. Старшина Слатвинский уехал в Союз почти одновременно с капитаном Чихрадзе и на его место приехал питерский плюгавенький старший прапорщик, которого и близко нельзя было подпускать не то что к руководству оркестром, но даже к автоматической прачечной. Из оркестра уезжали после окончания контрактов настоящие музыканты, на их место приходили какие-то совсем уж слабенькие лабухи, годные разве что для похоронных процессий, а срочники вообще брались только на технические работы: подмести, помыть, натопить. Но и это они делали просто отвратительно. Мы несколько раз обращали внимание нового старшины на грязь в студии, но он только разводил руками:

     - Ну а что я сделаю? Я им говорю убираться хорошо, а они убираются плохо!

     Тогда я увидел в малом масштабе роль личности в любом деле. Даже прекрасно налаженную систему можно быстро уничтожить неумелым руководством. Чуть позже, уже на гражданке, я увидел этот процесс в масштабах всей страны.

     Можно ли этого избежать? В принципе, можно. Но, ох, как трудно...

     Сразу после принятия присяги мы втроём переселились в казарму к остальным музыкантам-срочникам. У нас была отдельная большая комната в мото-стрелковой роте, которая располагалась в таком аппендиксе, что мы были отрезаны от общения с остальными солдатами. И только проходя по коридору видели все "прелести" дедовщины, которой в оркестре абсолютно не было. Вместе с нами в комнате спали киномеханик татарин Рафаэль, которого, конечно же все звали просто Рафик и два срочника из ПМП - полкового медицинского пункта - санитар и водитель санитарной машины.

     С первого дня дирижёр нагрузил нас по полной. Старшина тоже не отставал. Нужно было в кратчайшие сроки выучить чёртову кучу маршей и освоить все премудрости повседневной солдатской службы: уборка студии, территории вокруг неё, дежурство сигнальщиками по гарнизону. Утром, после зарядки и завтрака, на плацу проходил развод подразделений полка на работы. Оркестр в полном составе стоял на правом фланге, играл встречный марш командиру полка и по окончании постановки задач, роты и батальоны под звуки марша расходились по местам. Мы же возвращались в студию и занимались музыкой: играли классические произведения, разучивали новые марши, готовили репертуар к каким-либо концертам или конкурсам. После обеда сверхсрочники были свободны и уходили кто домой, кто в город. В студии оставались только срочники, для нас служба продолжалась. Практически все мы были самоучки или успели на гражданке закончить музыкальную школу. В любом случае в мастерстве все срочники сильно уступали старшим товарищам, которые имели музыкальное образование - училища или даже консерватории. Среди них были и такие, которые успели поиграть в симфонических оркестрах при филармониях или в оперных театрах. Поэтому нам, чтобы не выглядеть совсем уж бледно на их фоне, приходилось заниматься до одури. А после ужина, когда у всех срочников наступало блаженное личное время, те кто играл в рок-группе начинали свои репетиции. Такое полное погружение в музыку, с перерывами на еду и сон давало отличные результаты, особенно если ты хотел их добиться.

     Доказав дирижеру, что как флейтист я кое-чего стою, я упросил его подать заявку на новые инструменты: большую флейту и пикколо, вместо той полу-живой, что имелась в оркестре. Тем более, что на армейских складах они были.

     В группе я сел за орган, собираясь просто играть аккорды, заполняя паузы, но к своему удивлению оказалось, что я могу довольно прилично играть. Уроками в музыкальной школе, где фортепиано у нас был второй обязательный инструмент, объяснить это было трудно, я просто не помню, чтобы так хорошо играл. Может это так проявился эффект переноса во времени? В любом случае, я решил не особо производить впечатление своей игрой, надеясь в скором времени занять место соло- гитариста и лидера группы. Органиста мы должны были заполучить уже весной. В прошлый раз Юра Богданович пришёл к нам только через год службы закончив учебку и отпахав несколько месяцев в роте химзащиты. Нашли мы его случайно, теперь же я хотел выдернуть его гораздо раньше. Сейчас он как раз заканчивает учебу и должен скоро попасть к нам в полк.

     Каждый вечер, после насыщенного событиями дня, я, упав на подушку пытался строить планы о дальнейших моих действиях по изменению истории. Но держался я буквально секунд 30-40 , а затем проваливался в сон, наполненный музыкой, как и весь день. Но так могло продолжаться долго, а убегающее время требовало действий. Поэтому одним декабрьским вечером, после ужина, когда наступило вожделенное личное время, я отправился в полковую библиотеку и выбрав толстенный том Карла Маркса "Капитал", засел в самый дальний угол. Сделав вид, что увлечён интересным чтивом, я стал думать.

     Что мы имеем? Сейчас начало 70-х годов. В мире начинаются интересные и важные события. Хм, по-моему, они и не прекращались... Но прошлое я изменить не могу, а вот повлиять на то, что будет впереди - вполне. По крайней мере, мне так кажется. Ведь иногда достаточно малейшего воздействия и события пойдут слегка по другому , с течением времени всё дальше отклоняясь от первоначального варианта. А значит и результаты будут другими. И некоторые вообще не произойдут. И что же нас ждёт в ближайшем будущем?

     В сентябре 1973-го переворот в Чили, блестяще осуществленный Пиночетом. Хорошо это было для Чили? Несомненно. Хоть в СССР к нему отнеслись резко отрицательно. Ну как же, был свергнут "прогрессивный режим" социалиста Альенде. Интересно, в чём он был прогрессивен? В том, что социалисты и коммунисты завели богатую страну в такую нищету,что домохозяйки каждый день заполняли улицы грохотом пустых кастрюль? Ну да, кремлёвским старцам главное было, что правительство Альенде " борется с американским империализмом" и объявило своим другом Советский союз. А что они из себя реально представляют - совсем не важно! Главное, чтобы сделать плохо Америки! А то, что будет плохо и гражданам Чили - ерунда. Ну мы подкормим их слегка, отобрав продовольствие у собственного населения. Советским людям не привыкать.

     Значит, на события в Чили влиять не будем. Пусть идут, как идут.

     Что там дальше? Воспоминания давались легко. На память я никогда не жаловался, она стала сдавать только в совсем преклонном возрасте. А сейчас, мой молодой мозг работал как компьютер.

     В октябре 73-го случится война "Судного дня". Египет и Сирия накачанные вооружением СССР, поддержанные целой коалицией арабских государств, нападут на Израиль. Несмотря на крайне неблагоприятные условия для Израиля, троекратное численное превосходство арабов и прямой военной поддержки со стороны СССР Израиль одержал полную победу. Этот конфликт чуть не привел к прямому столкновению СССР и США, но правительства вовремя одумались. В принципе, здесь тоже особенно вмешиваться не нужно, хотя, кое-что подправить не помешает. Но время ещё есть. Идём дальше.

     В чём причины постоянных конфликтов по всему миру? Они, конечно разные, но почти везде присутствует один фактор - противостояние СССР и США. Западного капиталистического мира и лагеря социализма. Хм, весьма символичное название. Идеалы Запада - свобода, права человека, открытость. А каковы идеалы лагеря социализма? На словах практически те же самые. А на деле? О какой свободе можно говорить, если даже за анекдот тебя могут загнать так далеко, что обратно можешь и не вернуться? Ну да, сейчас, во времена брежневского "развитого социализма"( интересно, в чём он развитой?), сажают меньше. За анекдоты чаще "направляют на лечение" в спецучредждения, но в остальном - то же самое тотальное подавление любого свободомыслия. Создать вторую партию, которая хотя бы на пол-слова не совпадала с коммунистической никому не придёт в голову, даже самому ярому противнику КПСС, потому что это абсолютно невозможно и граничит с безумием. Хотя, казалось бы в чём тут криминал? В тех же западных странах существуют десятки партий от ультра-правых, до ультра-левых, включая коммунистические. И не просто существуют, а участвуют в общественной и политической жизни. В некоторых странах те же коммунисты выигрывают выборы на разных уровнях. А во Франции социалист Миттеран станет президентом. О том, где больше свободы и говорить нечего. К тому же из случившейся истории я знаю, что социализм, как общественный строй не выдержит конкуренции со свободным западным обществом и "лагерь" разбежится, как только представится возможность. Конечно идеологи проигравших затянут вечную песню об "идеологических диверсиях Запада", о "подрывной работе" спецслужб и прочей лабуде, которые-де и разрушили "светлое здание социализма". Но это всё рассчитано на людей не желающих и не умеющих думать и анализировать. Подрывная работа велась с двух сторон. Почему победил Запад, а не "лагерь социализма"? Ведь тот же СССР потратил миллиарды долларов на "прогрессивные движения" во всем мире, которые очень часто оказывались самыми настоящими террористическими организациями. Все эти "Красные бригады" , "Красные армии" и "Черные сентябри". По всему миру финансировались любые движения, которые готовы были заявлять о себе, как о борцах за социализм и Кремль закрывал глаза на их реальные действия. Главное, хоть чем-то досадить США и всему Западу в целом. Даже когда социализм рухнул, показав свою несостоятельность, правители "новой России" не успокоились. Отойдя от шока конца 80-х и начала 90-х, отъевшись на западной помощи, они снова начали борьбу. Кстати, борьбу за что? Социализм умер. Ему на смену пришёл чудовищно изуродованный местными условиями как бы капитализм. Власть напрочь захватили чекисты-кгбисты с параноидально-извращенным сознанием граничащим с откровенным безумием.

     Оболванить население с применением новейших методов психологического воздействия оказалось очень легко. Зерна ненависти к Западу ложились в хорошо унавоженную прошлыми поколениями идеологов и пропагандистов всех мастей, почву. И вот это чудище, выползшее из древних болот вечной вражды, под названием "новая Россия", занялось привычным делом - борьбой с цивилизацией, которая и привела мир к ядерному апокалипсису.

     Значит задача ясна - нужно постараться поломать эти устремления. Лучший вариант - не допустить захвата власти силовиками и по максимуму внедрить демократию во все сферы жизни: от выборов до СМИ. Они появились в зачаточном состоянии, когда СССР уже находился на смертном одре, но их задушили в зародыше. Задача архитрудная и нужно подстраховаться на случай провала демократических реформ. Как? Об этом я подумаю позже...

     А что делать с США, как лидером Западной цивилизации? Американцы пытаются нести свободу и демократию по всему миру. Иногда это даёт прекрасные результаты: искоренение нацизма и возрождение мощной экономики в Западной Германии , Японии, Южной Корее, возрождение и подъем по всем направлениям Западной Европы. Но есть и ошибки. Оказалось, что демократия подходит не всем народам и странам. Недостаточно просто освободить народы от тирании, дать им свободу и они построят развитое общество соответствующее современным реалиям. Американцы обожгутся в Ираке, Афганистане, Ливии. Не смогут защитить своих союзников во Вьетнаме и народу этой стране придётся ощутить на себе все "прелести" коммунистической идеологии. Хорошо хоть, он найдет в себе силы отказаться от казарменного социализма и вернётся к построению процветающего общества. А вот та же Куба так и бегает по кругу. Значит нужно как-то скорректировать усилия Америки и всего западного мира по построению цивилизации. Быть более решительными в одних случаях и отказаться от явно провальных проектов - в других. Я знаю что получилось и что нет, надеюсь у них найдутся светлые головы, чтобы избежать фатальных ошибок.

     Значит я должен донести информацию о будущем в максимальном объёме сильным мира сего. Как это сделать находясь в армии? Бежать на Запад и там обратиться....к кому? ЦРУ? И что я скажу? Что я из будущего? Ага и меня сразу же отвезут к президенту США и тот, выслушав меня в Овальном кабинете Белого дома, начнёт жать на кнопки и раздавать приказы по спасению мира! Ха-ха! Не смешно.... Убежать в Западную Германию не так просто, помню случаи из будущего, бежали некоторые наши солдатики, но не далеко.... Нет, кое-кому удавалось, тому же старлею из авиационного полка в Гросенхайне или шофёру из автобата, но большинство попадалось. Я рисковать и надеяться на авось не могу. Мне нужен стопроцентно надёжный вариант. Встретиться с тем авиатехником в Гросенхайне и передать через него послание? Этот городок вон он, за рекой. Не, не пойдет. Во-первых, как я туда доберусь, хоть это совсем рядом, какие-то 5 километров, из части срочников ни в какие увольнения не выпускают, это не Союз. Но если бы и добрался, как его убедить, что я не сумасшедший и вся моя информация - правда? И даже убедив этого старлея, как его там? Вронский, вроде бы, как книжного героя, точно! Нет ведь никакой уверенности, что на этот раз у него получится, как и в прошлом. В тот раз ему просто фантастически повезло! Как обычно в воскресный день в полку проводились уборка и наведение порядка на территории, а самолёт этого техника должны были перевести в спецангар, поэтому, когда авиатехник запустил двигатель это никого не насторожило. Рулёжные дорожки от ангаров ещё не перекрывали шлагбаумами и он смог спокойно вырулить на взлётную полосу, дать форсаж и взлететь. До границы с ФРГ всего пара сотен километров и пока хватились, подняли в воздух кучу истребителей-перехватчиков, он уже был на той стороне. Американские истребители приняли его и попытались завернуть обратно: " Эй, рус, ты что ли пьяный?! Давай обратно!" Но старлей упрямо пёр вперёд. Тогда американские лётчики взяли его в коробочку и повели на свой аэродром. Там освободили полосу и предложили садиться. Они не знали, что за штурвалом "сушки" не лётчик, а всего лишь техник. Теорию полетов он изучил, на тренажёре немного "полетал", а вот практики имел ноль. Взлететь-то он взлетел, это оказалось на удивление просто: разогнался по полосе до скорости отрыва, ручку на себя и Су- 7 на форсаже свечой ушёл в небо. Лететь по прямой тоже оказалось не слишком сложно, а вот сесть!.. Посадка самый сложный манёвр и у техника не было никакого шанса. Но говорят он пару раз даже прошёл над полосой, но потом снизился до предела, направил самолёт на пустое поле и катапультировался. Но кто даст гарантию, что и в этот раз всё пройдёт гладко? Если он вообще решит бежать! Я уже имел возможность убедиться, что нынешняя реальность не во всём совпадает с прошлой.

     Значит остаётся всё-таки Габриэль и её западногерманский дядя? Я постарался вспомнить лицо моей первой юношеской любви, которой оказалась немецкая школьница. За пятьдесят лет я почти забыл его. Помню только, что девчонка была очень симпатичной, особенно, для немки. Нет, у большинства немецких девушек прекрасные фигуры, но вот насчёт лица, этого не скажешь. В этом плане Габриэль повезло и к великолепной фигуре она получила от матери и красивую внешность. Но, сколько я ни старался, вспомнить всю Габи в подробностях, мне это так и не удалось. Интересно, узнал бы я её, встретив сейчас на улице? А вот адрес, к своему удивлению вспомнил легко! Странно работает у нас память...

     А её дядя? Хорошо бы он действительно оказался сотрудником спецслужб ФРГ. Очень может быть, что всю эту шпионскую историю придумал наш полковой особист. Чтобы что? Завербовать меня? Зачем такой мудренный подход? Он и так это мог сделать. Помню какое впечатление на меня произвели три толстых тома компромата , якобы собранных на меня и мне ничего не оставалось, только как "кровью смыть" подозрения в измене родине. Ну крови, конечно никто требовать не стал, ограничились предложением "стучать" на товарищей. Так что вряд ли всё было выдумкой. Что-то у них там не срослось с операцией, но вероятность того, что дядя Габриэль окажется для меня тем связующим звеном, какой мне необходим, довольно высока.

     - Неужели так интересно?

     Я вздрогнул от неожиданности и поднял глаза. Передо мной стоял особист! Воистину - вспомни черта, он и объявится.

     Я вскочил:

     - Думаю после армии на истфак поступать, товарищ майор! - ляпнул я первое, что пришло в голову. И ведь не соврал!

     - Сиди, сиди! - майор положил руку на плечо. - Исторический это хорошо, но ты ведь только призвался, верно? Почти два года ещё служить. Не рановато начинаешь готовиться?

     - Лучше раньше, чем позже, товарищ майор, - ответил я приходя полностью в себя. - А товарищ Маркс такие большие работы написал, пока прочитаю, тут и дембель подоспеет.

     Особист с подозрением посмотрел на меня:

     - Ну-ну, правильно мыслишь...

     - А сколько ещё работ Ленина нужно прочитать, - продолжал я с серьезным видом. Не переиграть бы... - А потом школьную программу нужно будет повторить.

     - Ну что ж, желаю успеха! - особист внимательно посмотрел мне в глаза и пошел к выходу.

     - Спасибо, товарищ майор! - сказал я ему уже в спину. Вот припёрся же в это время!

     Я глянул на часы - до отбоя ещё час, пойду в студию к пацанам, посмотрю чем они там занимаются.

     В студии вся наша рок-группа шлифовала репертуар к новогодним праздникам. Обязательно будет концерт в полковом клубе для солдат, возможно поедем "на дружбу" к немцам. Если это будет завод, значит едем всем духовым оркестром. Немцы любят наши марши. Или мы так думаем, что любят. А если позовут в школу, то сто процентов поедем группой играть танцы. Молодёжи вся эта духовая музыка не очень интересна, если не сказать больше. У них тут современная музыка гораздо шире распространена, чем в Союзе - каждую неделю в "Клубе молодёжи" выступают крутые группы. Через пару лет, когда мы с Жекой станем сверхсрочниками - ни одного такого выступления не пропустим! Но эти группы в школу не поедут выступать и даже любительские требуют оплату, а мы с превеликим удовольствием готовы выступить даром! Нам в радость вырваться из полка. Хорошо бы приготовить пару-тройку хитов... Нет, ребята молодцы, стараются шагать в ногу с модой, разучили даже несколько простеньких песен Битлз. Но на большее не хватает умения. Да и аппаратура оставляет желать лучшего. Скоро немцы нам подбросят вполне приличные усилители и кое-что из инструментов, но пока нужно выходить из положения с тем, что есть. Может пора чего-нибудь сочинить убойное?... А, была не была!

     - Парни, я тут подумал, - дождавшись паузы, начал я. - Нам не хватает танцевальных вещей с чётким ритмом. Ну, знаете, вот как марш - хрясь -хрясь! Такие вещи всем нравятся и заводят.

     - Так мы и так стараемся такие играть, но их же мало! - развел руками гитарист Виталий.

     - А давайте сами сочиним! - предложил я.

     - Ха, ну ты даёшь! - заржал Лёха Алехин, который в группе не играл, но почти всегда присутствовал на всех наших репетициях и ездил на выступления.

     - Постой, - остановил его Виталий, - есть конкретные идеи?

     - Ну вот, смотрите, - я встал за орган, - Серёга, ты стучишь чёткий хард-роковый ритм, 120 ударов в минуту, как марш. Давай!

     Сергей начал ритм.

     - Жека, аккорд ре минор, потом ля минор, си-бемоль и снова ре минор - квадрат.

     Женька вместе с ударником создали ритмическую основу , я добавил вставки на органе.

     - Виталий давай ритм на гитаре!

     Мы сыграли несколько тактов,

     - А что, очень даже заводит! - улыбнулся Виталий, - Давай дальше! Обычный квадрат?

     - Давайте я напишу, так быстрее будет!

     Я за минуту набросал гармонию и мы, на этот раз начали все одновременно. Я, как бы невзначай перешёл от синкоп на органе к подбору мелодии.

     - Класс! - восторженно закричал Лёха, выставив сразу два больших пальца.

     Прокрутив раза четыре получившийся квадрат, мы остановились.

     - Здорово! Отлично! -понравилось всем.

     - Теперь припев. - я на органе подобрал припев.

     - А что, будем играть как обычно голый квадрат с соло- вставками по очереди? - спросил Сергей. - Со словами было бы вообще полный улёт!

     - Да придумаем потом чего-нибудь, - отмахнулся я. - У нас вон Юрик- архивариус чего-нибудь накарябает. На танцах кто там прислушивается особо. Главное какую-нибудь запоминающуюся рифму вставить, чтобы толпа подпевала, типа:

      Шире расставляют,

      На площадке ножки

      Девушки танцуют

      В новых босоножках.

     Напел я на мотив Cherry, Cherry Lady.

     Студия затряслась от хохота!

     - А чего вы смеётесь? - невозмутимо отреагировал я, - Да, не Пушкин, ну напишите лучше!

     - Хорошо бы и на немецком какой -нибудь текст. - отсмеявшись задумчиво протянул Виталий. - Немцам эта песня явно понравится. У них же все шлягеры в ритме марша.

     - Не, немецкий мы на таком уровне не знаем, - покачал я головой, - тут одним хенде хох не обойдешься.

     Алёхин ожидаемо расхохотался на всю студию:

     - А что, в ритм попадает, - он запел, - Хенде хох, хенде хох!

     - Ладно, хорош смеяться! - остановил я его. - Нужно на английском придумать что-нибудь, так непонятнее будет. А ещё лучше, если кто спросит, скажем, что песня исполняется на норвежском языке!

     - А кто у нас норвежский знает? - не понял шутки Сергей.

     - Да Шурик и знает! - встрял Жека, - Давай выдай чё - нить на языке викингов.

     - Да запросто! - согласился, - Только чуть-чуть подучу. Потом придумаем, давайте полностью прогоним песню, а мы, по очереди с Виталием соло сбацаем.

     Эта репетиция всем очень понравилась. Возвращаясь в казарму мы оживлённо обсуждали перспективу сочинения новых песен.

     - Давайте все чего-нибудь попытаются сочинить! - предложил Виталий, - Нам сложные вещи не нужны, а типа этой "Шире, шире ножки", что придумал Шурик, мы запросто насочиняем, это же примитив.

     Мне стало обидно за Модерн Токинг....

     Засыпая, я напомнил себе, что нужно торопиться.

     Законный способ оказаться за пределами ограды был только один - в сопровождении офицера или сверхсрочника. Увольнительные у нас не практиковались. Но мне он не подходил. Любоваться городом в компании старшины будем потом, сейчас мне нужно выбраться одному и - просто очень срочно. Идти я могу только ночью, после отбоя. И нужна гражданская одежда. Идти в военной форме по освещённым улицам слишком опасно, с любой проезжающей мимо военной машины засекут сразу. Не говоря уже о патрулях. А где взять "гражданку"? Только у офицеров или сверхсрочников. Но просить ведь не будешь, а значит придется ступить на скользкую дорожку криминала. После обеда пошёл в "Чайную", как мы называли солдатское кафе. Кстати, почему чайная? Там ведь никогда чая не было. Его просто не начем было вскипятить. Там мы поглощали немецкие пирожные, запивая "Мандорой" или колой, конечно не оригинальной, а социалистического разлива. Кафе располагалось на первом этаже большого дома из красного кирпича, а на втором и третьем жили семьи сверхсрочников. Вот кого-то из них я и решил немножко ограбить. А что делать? Мир спасать нужно, тут не до сантиментов!

     Медленно подходя к дверям Чайной я быстро осмотрел все балконы. Есть! Мне не могло не повезти: на балконе второго этажа сушилось бельё, среди которого я увидел приличный спортивный костюм, примерно моего размера.

     " Извините, товарищ унтер-офицер, купите себе другой, денег у вас хватит. Только не вздумайте раньше меня его снять! Пусть сушится..."

     С трудом дождался, когда стемнеет и сказав ребятам, что иду в библиотеку, поспешил к заветному балкону.

     Слава богу, висит! Мне вдвойне повезло, что балконы выходили не на центр полка, а смотрели на забор, отделяющий нас от города. Здесь меня никто увидеть не мог. Разве что, хозяйка выйдет собирать бельё как раз в тот момент, когда я доберусь до балкона. Но о таком думать не хотелось...

     Оглянувшись по всем сторонам, я ухватился за водосточную трубу и нащупывая щели между кирпичами быстро стал подниматься вверх. Спасибо немецко-фашистским товарищам, на совесть строили! Прошло столько лет, а труба не проржавела и крепко держалась на стене. Буквально за несколько секунд я оказался рядом с балконом, схватился руками за перила и осторожно подтянулся к окну. Очень медленно заглянул внутрь комнаты. В ней уже было темно и только сквозь щели закрытой двери пробивался свет.

     Ужинают, наверное... Кушайте товарищи, не отвлекайтесь! Быстро отщелкнув прищепки я стянул спортивные штаны и куртку, засунул их под гимнастёрку и тем же путем спустился вниз. Встав на твердую землю ощутил лёгкую дрожь. Что-то я расклеился слегка, странно. Или это адреналин?

     Так что делаем дальше? Ждём отбоя или?... А что тянуть? Тем более, если идти после отбоя , нужно будет проходить мимо дневального у входа. Причём, дважды! А это лишние свидетели... Да и семья Габриэль может уже спать. До меня это только сейчас дошло! А, была- не была! Придётся рисковать. Забор - вот он рядом, дырка в заборе в этом же закутке. До дома Габи не очень далеко, если пойду прямо сейчас, то до отбоя успею обернуться. Решено, не теряем больше время!

     Стараясь не очень торопиться, чтобы не привлекать внимание, я направился в укромный угол ограды, где как я помнил был проделан лаз на волю. Им пользовалась половина срочников и его тщательно оберегали от начальства. Вынув пару нижних гвоздей в двух досках, раздвинул их как занавес и оказался на улице. Глянув в обе стороны и убедившись, что улица пуста ( а кто будет гулять у ограды военного городка?) я перебежал через дорогу в овраг заросший деревьями и кустарниками.

     Переодеться в костюм? Вообще -то прохладно будет. Декабрь в Германии это конечно не то же самое, что в Сибири, даже мороза нет, но неуютненько будет. А, натяну куртку поверх гимнастерки! А вот со штанами проблемка. На мне были кальсоны и галифе, если сверху ещё надеть спортивные штаны видок у меня будет ещё тот! Прямо немец- спортсмен бегущий из-под самого Сталинграда! Не, галифе долой! Разувшись, быстро стянул галифе и натянул поверх кальсон спортивные штаны. А что делать с сапогами? Попробовал прикрыть их штанами. Получилось не очень, но выбирать не приходится. Куда теперь девать это дурацкое галифе? Да черт с ним, придется тащить с собой. Туго скатав брюки в валик, сунул его под мышку и выбрался на улицу.

     Куда теперь? Раньше я никогда не ходил по этой улице в центр города, цивильный выход из полка находился в другой стороне. Так, сориентируемся ... Ага, нужно дойти до конца забора и повернуть налево и идти до пересечения с Банхофштрассе, то есть до улицы Вокзальной, и уже по ней, повернув направо идти в центр. Я скорым шагом припустил по тротуару, выложенному мелким плоским булыжником. Сверху он был отполирован и идти было очень удобно. Проезжую часть улицы покрывал уже крупный булыжник того же качества и цвета. Делалось это на века. Даже наши танки не наносят никакого ущерба этим мостовым. Это тебе не асфальт, который не выдерживает и одного проезда тяжёлой бронетехники.

     Вид этой мостовой, тротуара и аккуратных немецких домиков, с обязательным малюсеньким палисадником, который мог себе позволить немец на окраине города, вызывал в памяти события моего времени. Сколько интересного я увидел за годы службы в Германии, сколько интересных мест посетил, сколько всего пережил и понял и, самое главное - нашёл свою любовь. Любовь на всю жизнь, как мне представлялось. Разве мог я подумать тогда, 20 летний пацан, что ждёт меня впереди? Что нас всех ждёт? Через какие тяжёлые, а иногда и страшные события мы пройдем. И чем закончим...

     Так, погрузившись в воспоминия я быстро шел по тротуару. Встретить немца вечером в обычный день практически невозможно. У них не принято болтаться без дела. Только в выходные дни они позволяют себе слегка расслабиться.

     Далеко впереди, из боковой улицы выехал грузовик и стал поворачивать в мою сторону.

     Береженого бог бережёт! Я успел переступить через низенькую оградку палисадника и спрятаться за кустом чего- то пахучего. Через несколько минут мимо меня прогремел военный Урал с кузовом покрытым тентом и красной звездой на двери.

     Вовремя я среагировал! Кто знает, что мог подумать старший в машине увидев на пустой улице стриженного "немца" в спортивном костюме? Подождав ещё с пол-минуты, я выбрался и продолжил путь.

     Вот и Вокзальная. Теперь нужно свернуть направо и уже по знакомой улице - в центр. По дороге к дому Габи, я только дважды встречал припозднившихся немцев, которые не обратили никакого внимания на экстравагантно приодетого "немца". Мало ли какие странности встречаются у нынешней молодежи! Я забыл, где именно нужно свернуть с Банхофштрассе на боковую улицу, но за пару кварталов увидел шпиль католической церкви, куда ходила Габи почти каждый день, будучи убежденной католичкой. Однажды она даже меня уговорила зайти туда, в специальный зал, где собиралась только молодежь и молодой же пастор беседовал с ними " за жизнь" изредка прерывая свою речь пением псалмов под крутой электроорган. Я был в восторге! От органа.

     Свернув к собору, я уже через пару минут был у дома Габриэль на Хохштрассе, 8. Этот адрес я помнил всю жизнь. Почему - то...

     Огромный кирпичный, ещё имперской постройки, дом с одним подъездом. В прошлые времена здесь явно сидел привратник, теперь же ограничились домофоном со списком всех жильцов и кнопками напротив. Кстати, это чудо, домофон, я тоже впервые увидел в Германии. Раньше я даже не подозревал об их существовании.

     Да, вот и нужная фамилия - Хеттвер. "А если бы в этой реальности семьи Хеттвер не существовало, что бы я стал делать?" - внезапно возникла мысль. Нет, пока изменения до таких радикальных отличий не дошли, я же пока ничего особого не сделал. Ну, подумаешь дал в морду сержанту, что ещё? Стибрил песню у Модерн Токинг. Даже не украл, а просто мы её начнём играть раньше их, но кто её услышит? Пусть и они потом поют, жалко что ли?

     Господи, о чём я думаю?! Постарался унять взявшуюся вдруг откуда-то нервную дрожь.

     Собравшись с духом, я легонько нажал на кнопку. Только бы подошла Габи, а то объяснятся с родителями, да ещё по домофону, я не очень готов.

     - Ja? - услышал я нежный голосок. Она! Оказывается за все эти годы я не забыл её голос...

     - Здравствуй, Габи... - тихо сказал я.

     В динамике повисла тишина.

     -Wer ist das?- после некоторого молчания спросила Габриэль.

     - Пожалуйста , спустись вниз. - продолжил я так же в полголоса. - Меня зовут Александр, но ты меня не знаешь. Пока... - я запнулся. Ага, скажи, что мы были знакомы, когда она была на два года старше.

     - Пожалуйста, - повторил я. - Не бойся, я ничего тебе не сделаю!

     Боже, что я несу?!

     Оказалось, что и с Габриэль я не совсем готов общаться.

     Я как-то забыл подготовить нужные слова, запамятав, что только для меня эта одна из десятков встреч с ней, хоть и в далёком прошлом, а для неё совершенно невероятная ситуация: в обычный декабрьский вечер, вдруг звонит домофон и оттуда какой-то русский предлагает ей выйти в подъезд, да ещё и не бояться!

     Прекрасное начало!

     - Габи, пожалуйста, мне очень нужно с тобой поговорить. - продолжил я . - Это очень важно для... - я запнулся - для всех нас: для тебя, для твоих родителей, для...

     - Хорошо, - вдруг перебила она меня на русском, - я сейчас выходить. Выйду...

     Акцент у неё сильнее, чем был. Ну да, сейчас она только в десятом классе или одиннадцатом? А расстались мы с ней, когда она уже закончила 12-й и поступила в академию. Какую именно, я уже и не помнил...

     Фу, не бросила трубку домофона или не начала истерить - уже хорошо!

     Хотя, она всегда отличалась спокойствием и рассудительностью. Я вдруг только сейчас осознал, что ни разу не видел её расстроенной, обиженной или тем более раздражённой. Как это тогда прошло мимо меня? Наверное в молодом возрасте мы многое не замечаем, обращая внимание совсем на другое. Отсюда и все эти многочисленные "ошибки молодости".

     На лестнице послышались тихие голоса и за стеклянной дверью я увидел спускающуюся Габриэль. Следом за ней шёл её младший брат. Молодец, подстраховалась!

     Щёлкнул замок и Габи открыла дверь подъезда, придержав её рукой. Моё сердце споткнулась и сбилось с ритма. Боже, как она хороша! Почему я не помню, чтобы она произвела тогда на меня такое впечатление? Неужели у неё была не совсем такая внешность? Да нет, с чего вдруг? Все кого я знал тогда и сейчас абсолютно такие же. Или глаза двадцатилетнего видят по-другому?

     Я вспомнил, как она всегда при встречи обнимала меня за шею прижимаясь всем телом и невольно улыбнулся.

     - Привет, Тоби! - поздоровался я с братом.

     - Откуда ты знаешь как зовут моего брата? - её тонкие брови удивлённо поднялись.

      Каждое её слово, каждый жест и мимика вызывали во мне слишком сильные, неадекватные эмоции. Я их практически не контролирую. Что со мной происходит? Это так влияет молодое тело на зрелый мозг? Или наоборот ? И как с этим справиться? Даже прилипшую к губам улыбку не могу согнать.

     - И почему ты улыбаешься?

     Попробуй объясни, если я сам ничего не понимаю. Совсем не ожидал от себя такой реакции. Ведь всё давно прошло, отболело, как казалось мне и вспомнил я о Габи только потому, что её дядя живёт в Бонне, в Западной Германии. Это пока единственная возможность у меня как-то связаться с "той стороной". Единственная более-менее безопасная возможность. Все остальные варианты сопряжены с риском, а рисковать в моём положении я просто не имею права.

     - Очень рад тебя видеть, Габи! - продолжая улыбаться ответил я. - Очень!

     - Но ведь мы не знакомы... - удивление её стало ещё больше. - я видеть тебя.., вижу тебя в первый раз!

     - Габи, давай пока этот вопрос оставим на потом, хорошо? - мне наконец удалось немного справиться с волнением и согнать улыбку. - Это очень длинный разговор, а у меня сейчас абсолютно нет времени. Да и место не совсем подходящее. Но я тебе обещаю что всё объясню и отвечу на все твои вопросы. Если ты, конечно захочешь? - я остановился и вопросительно посмотрел на неё.

     - Я не знаю... - Габриэла нерешительно смотрела на меня.

     Захочешь и ещё как! Уж я тебя знаю.

     - Сейчас мне нужно от тебя только одно. Но, сначала хочу спросить, твой дядя Арнольд из Бонна, приедет на Рождество к вам в гости?

     - Ты знаешь и моего дядю?! - а я думал сильнее она удивиться уже не сможет.

     Брат, видимо не поняв ничего из нашего разговора и увидев крайнее удивление сестры, тревожно посмотрел на неё:

     - Was ist passiert, Gaby? Ist dieser Mann schlecht?

     Даже моих скромных познаний в немецком хватило, чтобы понять его.

     - Alles gut, Toby! - напряг я свои мозги и попытался его успокоить.

     - Ja-ja, Bruder, alles ist gut, - Габриэла взяла его за руку и что-то быстро заговорила. Тобиас несколько раз несогласно мотнул головой, но потом видимо уступил словам сестры.

      Взглянув на меня уже спокойнее, тихо сказал:

     - Auf Wiedersehen, - повернулся и неспеша стал подниматься по лестнице, обменявшись на последок взглядом с сестрой.

     - Что ты хочешь знать про дядю? - повернулась ко мне Габриэла.

     - Он приедет на Рождество? - повторил я вопрос.

     - Да, он всегда приезжает. - ответила Габриэла. - Это семейный праздник и очень...- она помолчала, вспоминая нужное слово, - он очень важный для католиков.

     - Отлично! - Я вздохнул с облегчением. Вероятность того, что дядя не приедет всё же существовала. Мало ли что могло случиться. - Мне обязательно нужно встретиться с ним.

     - Я не знаю, - неуверенно ответила Габи, - я могу сказать ему и если он захочет, ты можешь прийти к нам.

     - Нет, Габи, я вряд ли смогу прийти к вам, солдатам запрещено выходить за территорию части.

     - Но почему? - удивилась девушка. - Я видела в городе ваших солдат.

     - Свободно ходят только офицеры и сверхсрочники, по вашему - унтер-офицеры, - объяснил я. - Солдаты ходят только в сопровождении старших. А мне нужно поговорить с твоим дядей наедине, понимаешь? Только он и я.

     - Но он не говорит на русском, - возразила Габи, - я могу переводить, значит я тоже с вами.

     - Он знает английский, я - тоже. Мы поймём друг друга. - успокоил я её. Габриэль никогда не страдала излишним любопытством, поэтому восприняла мой отказ спокойно. - Только я не смогу прийти к вам домой. Поэтому я предлагаю такой вариант: твоя мама состоит в родительском комитете школы. Да-да, я и это знаю!

     - Naturlich... - кивнула головой Габриэла.

     Я улыбнулся - быстро принимает ситуацию!

     - У вас в школе, конечно будет вечер на рождественские каникулы и танцы. Комитет ищет музыкальную группу, но все городские группы хотят денег за выступление.

     - Конечно, это работа! - кивнула Габи.

     - Но у комитета не очень много денег, а ансамбли в это время нарасхват.

     Заметив, что девушка напряглась, услышав незнакомое слово, пояснил:

      - У ансамблей много предложений работы, поэтому они поднимают цены, правильно?

     - Ja, - согласилась Габи.

     - Вот поэтому я предлагаю такой вариант, - перешёл я наконец к делу.- Пусть ваш родительский комитет обратиться к командиру нашего полка с просьбой прислать музыкантов.

     Габриэль удивлённо посмотрела на меня:

     - Военный оркестр?

     Я засмеялся:

      - Нет, я не предлагаю духовой оркестр для танцев, это будет слишком экстравагантно! При оркестре есть маленькая рок-группа, мы играем танцы в ГДО - в городском доме офицеров.

     - Да, я слышала, - кивнула Габи. - Я всегда прохожу мимо, когда иду из парка домой.

     - Вот нас ты там и слышала. Перед Рождеством нас всё равно могут отправить куда -нибудь на "фройндшафт", так уж лучше к вам в школу и я там смогу увидеть твоего дядю. Он же сможет туда придти?

     - Да, некоторые родители приходят, - согласилась Габриэль, - и он конечно может прийти. Только если он захочет, а я не знаю...

     - Ты должна его убедить, Габи! - я вложил в голос максимум убедительности. - Это очень, очень важно! Скажи ему, что я очень рисковал, придя к тебе. Я нарушил порядок и если меня сегодня поймают, то - накажут!

     - Ты пришёл без разрешения?- спросила Габриэла. - Поэтому ты так странно одет?

     Ну, конечно, как она могла не заметить мой сногсшибательный наряд!

     Я развел руками:

     - Мне ничего не оставалось делать, Габи, я должен был прийти, должен был увидеть тебя. И должен обязательно встретиться с твоим дядей! Ты должна помочь мне!

     - Хорошо, я поняла! - кивнула Габриэль. - Я всё скажу дяде.

     Я немного расслабился и меня тут же снова накрыло. Вокруг всё буквально поплыло. Или это что-то с глазами? Мне вдруг стало жарко,несмотря на промозглый вечер и мой лёгкий наряд, совсем не приспособленный для прогулок в такое время.

     Я видел перед собой только её лицо и не в силах был отвести от него взгляд. Только бы это длилось и длилось...

     - Тебе не хорошо? - немного встревоженно спросила Габи.

     Неужели это так заметно?. Ну да, это же Габи с её невероятной чуткостью, которая помогала нам понять друг друга, когда не хватало знаний языка. Когда ей не хватало, потому как я, к своему стыду был абсолютный ноль в немецком и мог произнести только пару-тройку фраз, после четырех лет службы.

     - Всё в порядке, спасибо, - успокоил я её и попытался вернуться к разговору. - В ГДО никакого праздника на ваше Рождество не будет, ты понимаешь. Поэтому пусть твоя мама прямо завтра поговорит в комитете, с директором или с кем там ещё надо и звоните не откладывая. Ты все поняла?

     - Надо звонить рано. - ответила Габриэла. И вопросительно посмотрела на меня.

     - Умничка! - улыбнулся я. - Из всей моей болтовни вытащила саму суть.

     И видя, что окончательно её запутал, добавил:

     - Правильно! Звонить надо рано! Быстро. Лучше завтра.

     - А как называется ваша группа? Кого нужно просить прислать?

     - А мы безымянные! - усмехнулся я. - Нет у нас названия, но в Ризе мы одни. Больше оркестров нет ни в одном полку. Так что другие не приедут.

     Габриэль кивнула.

     Подумав немного и стараясь не переборщить, добавил ещё:

     - Скажи дяде, что мой разговор очень важен для его работы. Это касается герра Гюнтера Гийома. Запомнишь? Гюнтер Гийом.

     - Да, я запомнила. - просто ответила Габи.

     "Сейчас спросит, кто это?", подумал я и приготовился соврать что-то и ...ошибся. Она не спросила. Да, это она, моя Габи. Всегда всё понимающая, знающая когда нужно спросить, а когда промолчать. Даже если очень хочется. А может немки все такие? Где - то я читал, что немки - лучшие жёны. Жаль, что поздно прочитал....

     И поймал на себе её вопрошающий взгляд. Ну да, опять я торможу.

     - Вот и всё, что я прошу тебя сделать. - развёл я руками.

     - Хорошо, я прямо сейчас поговорю с мамой. - просто сказала Габриэль. - А как я могу тебе сообщить о результатах? - старательно выговаривая слова спросила она. - Ты больше не придёшь?

     Меня как обухом ударило по голове! В памяти как будто что-то взорвалось и я увидел ту Габриэль, которую знал я, и она, словно эхо повторила эти же самые слова, только тогда, 50 лет назад - "Ты больше не придёшь?"

     - Ну, что ты, Габи?! - я прижал её тогда к себе. - Мы ведь с тобой обо всём договорились! Всего несколько дней разлуки. Как только я получу от тебя приглашение, я сразу же приеду и мы уже никогда не расстанемся!

     Каким наивным я был!

      Приехав в ноябре домой к родителям, я сразу же написал Габи письмо, а потом, не дожидаясь ответа, писал почти каждый день. И ждал... Прошли все сроки, но письма от неё не было. Чего я только не передумал, пока однажды не пришла открытка от Габи с Новогодним поздравлением . Внизу она приписала:

     " Саша, я пишу тебе почти каждый день. Ты забыл меня?"

     Только тогда до меня дошло, что все наши письма "бдительные товарищи" просто выбрасывали в макулатуру. И только открытка проскочила среди тысяч похожих поздравительных.

     Что же вы, сволочи наделали?! В глазах защипало. Сколько судеб вы исковеркали, сколько людей сгубили. И скорее всего погубили и всю планету там, откуда меня выдернули и забросили сюда. И здесь вы ведёте дело к такому же страшному концу. Когда же вы уймётесь?! Почему вам не живётся спокойно? У вас же всё есть, весь мир ваш. Ну жрите, нам не жалко! Нет, вам всегда мало! Мало денег, мало власти, мало...

     -Александр! - я почувствовал руку Габи на плече. - Тебе опять плохо, тебе больно или ...что? Что случилось?

     Господи, Габи от твоего сочувствия мне ещё хуже! Не хватало сейчас ещё слезу пустить!

     Страшно захотелось обнять её, зарыться в её восхитительно- пахнущие волосы, прижаться всем телом и не отпускать. Я даже сделал невольное движение к такой близкой и давно знакомой мне прелестной девушке, но в этот момент сквозь её тонкий и такой родной запах пробилось тяжёлое амбре хозяйственного мыла, в котором неизвестная мне женщина стирала украденный мной спортивный костюм. Не очень хорошо постирала, надо заметить. Этот запах подействовал на меня как нашатырь, быстро приведя в чувства. Я слегка отшатнулся от Габи. Чёрт, только бы она не ощутила этот запах! С её чистоплотностью это будет не слабый удар по моему имиджу...

     И как выбраться из этого положения, что сказать?

     Так ничего вразумительного и не придумав, пробормотал:

     - Всё нормально, просто голова немного закружилась...

     Пора двигать отсюда.

      - Мне нужно идти, уже поздно. Увидимся на празднике. Спокойной ночи!

     Не решившись посмотреть ей в глаза из опасения, что снова поплыву, я резко развернулся и быстро пошел по темной улице.

     Габи несколько мгновений смотрела вслед странному русскому. В голове творился странный сумбур, столь непривычный для неё. Такого у неё не было никогда. И в семье, и в школе, и среди друзей она всегда слыла очень спокойной, уравновешенной, никогда не выходящей из себя. С ней ни у кого не было проблем. Дома она была чистюлей и аккуратисткой, её комната всегда была в абсолютном порядке, каждая вещь лежала на своем месте, никогда и никто не мог застать её врасплох. Уроки всегда были приготовлены, причём учеба давалась ей легко и не отнимала много времени. Габриэль успевала быть в числе лучших учеников как в обычной школе, так и в музыкальной, и при этом она состояла ещё в совете по делам молодёжи при католической церкви. И всего этого она добилась сама, без чьей-то помощи. Родителям она не приносила никаких неприятных сюрпризов, чего нельзя было сказать о её младшем брате.

      Но сейчас она была в полной растерянности...

     Кто этот странный русский парень? Она была абсолютно уверена, что видит его впервые и в то же время испытывала почему-то доверие к нему и, более того, какую-то симпатию, даже влечение. Это было новое чувство для неё. В свои семнадцать лет она ещё ни с кем не встречалась и ни разу не целовалась. Её подруги, узнав об этом принялись было подшучивать над ней, но быстро поняли, что Габриэль это совсем не трогает. Парни неоднократно пытались подъехать к первой красавице класса, но даже самые отъявленные сердцееды вынуждены были перенести свои чары на более покладистых одноклассниц. При этом Габи умудрилась никого не обидеть и со всеми остаться в хороших, но чисто дружеских отношениях. Она без жеманства и кокетства давала понять, что у неё просто другие интересы . Были. До сегодняшнего дня. Сегодня произошло что-то, что выбило её из привычного спокойного состояния и она не могла понять причину.

     Аккуратно закрыв дверь подъезда, Габриэль поднялась в квартиру. На звук открывающейся двери из гостиной вышла мать:

     - Кто это был, Габи? - спросила она, хотя обычно не делала этого, считая дочь достаточно взрослой и имеющей право на личное пространство во всём. - Тоби говорил что -то невразумительное... - как бы извиняясь за своё любопытство, добавила она.

     - Это был русский музыкант. - просто ответила дочь.

     - Русский? - удивилась мать, - Но откуда ты его знаешь?

     Габи подумала, что объяснять сейчас всю ситуацию не стоит, да и вряд ли она сумеет, но и врать она не привыкла, поэтому сказала только: - Он играет в кафе для русских офицеров, знаешь, которое возле парка?

     - Ты хочешь сказать, что была в этом кафе? - глаза у фрау Марты округлились.

     - Ну что ты, мама, - улыбнулась Габи, - я просто всегда прохожу мимо, когда возвращаюсь с прогулки в парке и слышу из окна их музыку, - и поспешила сменить направление разговора. - Он предлагает выступить со своей группой у нас в школе, на Рождество. Бесплатно.

     - Бесплатно? - фрау Марта сразу забыла, что хотела ещё спросить насчёт позднего визитёра,

     - Если бесплатно, то это было бы нашим спасением! - с надеждой глядя на дочь, обрадовалась она. - Ты же знаешь, что в школьной кассе совсем мало осталось денег, после ремонта. А эти ваши лохматые из молодежных ансамблей совсем совесть потеряли.

     Фрау Марта возмущённо фыркнула и продолжила:

     - И я и фрау Эльза из нашего комитета, столько ансамблей обзвонили и всё без толку - кто-то уже занят, а кто-то просто грабители!

     - Ну вот это хороший выход, мами. - обняла её за плечи Габи. - Позвони завтра военному коменданту и попроси ансамбль на праздник. Или пусть герр директор позвонит, так будет солиднее.

     - Я тоже могу разговаривать! - слегка обиделась мать. - К тому же я женщина и мужчина, да ещё офицер, не сможет мне отказать! - с вызовом посмотрела она на дочь.

     - Naturlich, mami! - легко согласилась Габи и опасаясь дальнейших расспросов, чмокнула мать в щёку. - Я что-то устала, пойду спать.

     - Постой, а как этот ансамбль называется или как мне объяснить? -удержала её мать.

     - Он сказал, что в Ризе только один оркестр на всех военных, так что они тебя поймут. Gute nacht, mami.

     Габриэль страшно хотелось остаться одной, чтобы разобраться в себе, в тех новых, ранее не посещавших её чувствах. Она не раздеваясь, что было абсолютно неприемлемо для неё раньше, упала на кровать. Перед глазами стояло лицо этого парня. Почему он так на неё смотрел? Никогда и никто не смотрел на неё такими глазами. Нет, конечно она много раз ловила на себе заинтересованные, а иногда и восхищённые взгляды молодых парней. И не только. Бывало, что и взрослые мужчины оборачивались ей вслед. Но это как-то не волновало её. Конечно это было приятно, но стоило такому обалдевшему от её красоты мужчине пройти мимо, она тут же забывала о нём. А этот русский стоял перед глазами. Его взгляд проникал прямо в сердце, заставляя его то сжиматься от нежности и замирать, то сбиваясь с ритма мчаться как загнанная лань.

     Они говорили всего несколько минут и разговор этот был совсем не таким, как заводили парни, приглашая её на свидание. Он вообще о ней не говорил! Он говорил о танцах, о дяде, о каком-то Гюнтере, кто это вообще и откуда он его знает? Но почему-то эта краткая встреча всё перевернуло в ней, всё её обычное спокойствие куда-то улетучилось, как и не было. Вернётся ли оно? Габи совсем не была в этом уверена...

     ++++++++++++

     Я шел по едва освещённой пустынной улице и слёзы наворачивались на глаза. Я оказался совсем не готов к этой встрече. Казалось, что всё давно пережито и забыто. Нет, иногда я вспоминал о Габриэль и пытался представить как бы мы жили вместе, если бы всё у нас получилось, как мы хотели, но эти воспоминания давно не тревожили меня, лишь лёгкая грусть об утраченном оставалась после всего. И даже оказавшись снова в Ризе и зная, что она совсем рядом, не заставили меня потеряв голову, искать с ней встречи. У меня всё отболело за столько лет, а для неё сегодняшней я вообще ещё не существовал. Ну пришёл бы я к ней и что сказал? Мы любили друг друга, только давно и ты не помнишь? Или ещё нелепее: ты меня полюбишь через два года? Через два года...

     Я вспомнил, что впервые увидел Габриэль в каком-то клубе, куда нас пригласили играть танцы для их школы. Вот как сейчас я пытаюсь провернуть то же самое. Наверное именно поэтому мне и пришла идея встречи с дядей во время выступления. Не помню, по какому поводу был организован тот праздничный вечер и когда именно, но мы с Женькой уже были на сверхсрочной службе и поехали в гражданской одежде в роли наставников. Вместо меня и Жени в группе уже играли срочники, а мы осуществляли общее руководство, иногда беря инструменты в сложных ситуациях. В какой -то момент я заметил очень красивую девушку, которая почему-то сидела за столиком одна, в то время, как её одноклассники вовсю стучали каблуками на танцплощадке. Какое-то время я наблюдал за ней. Иногда к ней подходили подруги и они обменивались несколькими фразами. Пару раз подошли и парни, по всей видимости приглашали на танец, но она, вежливо улыбаясь отказывала им. Во всяком случае, оба отошли с несколько удивлённым видом.

      К нам подошла одна из устроителей вечера и улыбнувшись сказала:

     - Последний танец, пожалуйста. И спасибо за прекрасную музыку.

      Я, вдруг решившись, встал из-за ударной установки и махнул рукой Мишке Старостину, молодому, отслужившему только полгода срочнику, подзывая его. - Садись, постучи. - И уже обращаясь к Женьке попросил:

     - Жека, давай медляк, я тут девчонку заметил, пойду приглашу!

     - Немку? - удивился он. - Ну ты даёшь!

     - Так а тут других нет! - развел я руками. - Выбирать не приходиться.

     Я отдал палочки Мишке, поправил причёску и пошел со сцены.

     - Чего сыграть-то? - спросил вдогонку Женя.

     - Давай " Для меня нет тебя прекрасней". - махнул я рукой.

     - Ой-ой, держите меня семеро! Прямо Ромео! - съязвил Женька. - Она всё равно по-русски не понимает.

     - А вот я и переведу. - подмигнул я ему в ответ и добавил: - На ушко!

     Я как раз сбежал со сцены, когда зазвучало вступление песни. Пока немецкие мальчишки пытались понять быстрый будет танец или медленный, я подошёл к столику и так и не вспомнив, как приглашают на немецком, просто сказал по-русски:

     - Разрешите вас пригласить?

     К моей радости девушка, взглянув на меня немного удивлённо, вдруг ответила практически без акцента:

     - Да, пожалуйста.

     Я подал ей руку, она легко поднялась и мы вышли в центр зала. Честно говоря, я даже не заметил смотрят ли на нас, как потом утверждал Женька и не запомнил как мы танцевали - хорошо или плохо, потому что мгновенно утонул в её глазах! Если говорить откровенно, до этого момента моё общение с девушками ограничивалось всего несколькими мимолётными абсолютно невинными "дружбами". Да, вот так получилось! В школе всё было как-то некогда, после школы сразу забрали в армию, где мы находились практически в полной изоляции, не считая редких выездов на немецкие предприятия, ну и , естественно - танцы в ГДО. Только оставшись на сверхсрочную, я получил право свободного выхода в город, но куда там было идти? Мы с Жекой и Лехой бегали на рок-концерты, вот и весь досуг. Познакомится с представительницами противоположного пола, было просто негде. Из-за их отсутствия. В гарнизонах немногочисленные женщины все были замужем, а к немкам мы не знали как подступиться, тем более, что командование не поощряло это и периодически напоминало о карах для "распутников": " 24 часа и вы - в Союзе!"

     Может из-за этого долгого воздержания от общения с прекрасной половиной человечества первая же встреча с красивой молодой девушкой произвела на меня просто оглушительный эффект. Я впервые ощутил, что такое потерять голову , разум и ощущение окружающей действительности. Для меня никого вокруг в тот момент не существовало, как ни банально это звучит.

     - Как тебя зовут? - сразу же спросил я.

     - Габриэль. - ответила она. - Или просто Габи. Для друзей. - добавила она и в свою очередь спросила меня. - А тебя как зовут?

     - Александр или просто Саша. - ответил я.

     - У нас, если Александр, то коротко будет Алекс. - слегка удивившись, сказала Габриэль. - Почему у вас Саша?

     - Я не знаю, - улыбнулся я. - Ещё друзья называют меня Шурик.

     - Шурик? - улыбнулась Габи, - Какое ... - она запнулась, подбирая слово, - необычное имя! Я никогда такого не слышала.

     - А почему ты без формы, а другие в форме? - сделав небольшую паузу продолжила она.

     - Не я один без формы, ещё и мой друг Женя. - Я кивнул на сцену. - Мы сверхсрочники, поэтому можем надевать гражданскую одежду, когда не на службе.

     - Сверх....что? Трудное слово, я не поняла. - Габриэла выглядела забавно, когда испытывала затруднения с русскими словами. - Что это значит?

     - Я отслужил 2 года, которые должен служить по закону, - стал объяснять я. - и остался ещё на два года по контракту. Это называется сверх срочно. То есть, сверх обязательного срока.

     - Да, поняла! - радостно закивала головой Габи. - Но почему ты остался ещё на два года? Тебе нравится армия? У нас мужчины служат только один год, но мои одноклассники никто не хочет идти в армию. А ты ещё остался, почему? Тебе нравится армия? - повторила она.

     - Мне понравилась Германия! - улыбнулся я. Слушать её было приятно. Она так старательно выговаривала слова с таким милым акцентом, что её речь звучала как музыка. Или это просто действовали на меня ее чары?

     - Тебе понравится Германия? - спросила Габи и тут же поправилась - Нравится Германия?

     - Конечно! - с нажимом ответил. - Она всем нравится!

     - Но почему? - Габриэль выглядела удивлённой, - Что тебе нравится в Германии?

     - Всё! - с воодушевлением я. - И города, и люди , и продукты - я таких никогда не видел и даже не подозревал об их существовании. Не думал, что такие бывают. - заметив, что Габи не поняла, выразился попроще.

     Обдумав мгновение мои слова, Габриэль спросила

     - Но ведь в Советском союзе жизнь лучше!

     - Что? -- рассмеялся я. - Кто тебе это сказал?

     - Наш учитель по истории. - ответила Габи. - Наши мальчики спрашивали, почему в Западной Германии жизнь лучше, а в ГДР хуже. Ведь должно быть наоборот: у них отсталый капиталистический строй, а у нас - передовой социалистический. И он ответил, что у нас ещё молодой социализм, только меньше 30 лет, а вот в Советском союзе социализм больше 50 лет, поэтому там жизнь лучше, чем в Западной Германии!

     - Что? - я расхохотался.

     - Почему ты смеёшься? - у Габи появилась забавная складка между бровями.

     - Потому что это неправда, - отсмеявшись ответил я. - В СССР жизнь хуже, чем в ГДР, не говоря уже о ФРГ.

     - Но как это возможно? - ещё больше удивилась Габриэль. - Ведь у вас такая богатая страна и самый передовой строй!

     - Ага, - согласился я, - только на бумаге!

     - На бумаге?

     - Ну да, в газетах и книгах. - объяснил я. - А в жизни совсем не так.

     - Ты мне расскажешь о жизни в Советском союзе ? - просто спросила Габи

     Оп-па! Как всё хорошо получается! Я тут голову ломаю, как найти повод и напроситься на свидание, а она мне сама предлагает?

     Стараясь не спугнуть удачу я уточнил:

     - Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о Советском союзе? Габи кивнула.

      - Но это последний танец и я не успею, если ты разрешишь, я провожу тебя домой и по дороге буду рассказывать? - придав себе самый невинный вид предложил я.

     " Сейчас начнёт отказываться и говорить, что родители ей не разрешают, тем более с...." - додумать я не успел.

     - Да, хорошо! - спокойно ответила Габриэль без всякого жеманства и кивнула головой.

     Ничего себе?! Так просто?

     В этот момент музыка смолкла и Женька произнёс в микрофон заготовленную фразу на немецком:

     - Das ist alles. Danke schon und alles Gute. - и с гордостью посмотрел на меня.

     Я показал ему большой палец и повернулся к Габриэль:

     - Подожди меня. Ein monent! - мы тоже кое-чего можем.

     Габи улыбнулась и кивнула головой.

     Я почти бегом вернулся на сцену.

     - Жека, возвращайтесь без меня, сейчас машина придёт, я пойду провожу девчонку!

     - Ну ты даёшь! - Жека явно не ожидал такого, - Не гонишь? Согласилась?!

     Я понимал его удивление. И сам Женька и особенно Лёха Алехин, который всегда таскался с нами к немцам, чтобы не скучать в полку, пытались познакомиться с немками, но всегда получали вежливый, но твёрдый отказ. Я пытался им объяснить, что ничего у них не выйдет:

     - Лёха , ну ты представь, что скажут родители когда увидят свою дочь с таким бравым "русише зольдатен", как ты, от которого пивом несёт на два квартала?

     Алексей пытался отвечать, но всё заглушал смех нашей группы.

     И вдруг, тихоня Шурик идёт провожать немецкую девчонку! Единственный из всех! И, главное как легко это у него получилось!

     - Эх, надо было мне её пригласить! - вышел наконец из столбняка Лёха.

     - А что ж ты весь вечер просидел за кулисами? - подколол я его, надевая пиджак. - Но нет, Лёха, шансов у тебя было ровно ноль.

     - Это почему? - подозрительно прищурился Алёхин.

     - Ты давно в зеркало смотрел? Твою морду вместо светофора можно использовать, причём только в режиме "Стоп"! - ответил я и поспешил ретироваться. Спрыгивая в зал со сцены, услышал взрыв хохота за спиной.

      Габриэль ждала меня недалеко от выхода. Одноклассники проходили мимо, некоторые звали её с собой, но она вежливо прощалась и отказывалась. Я подошёл к ней и сразу несколько девчонок заинтересованно посмотрели на меня.

     "Она совсем не боится разговоров в школе! - мелькнуло у меня. Тогда я ещё не знал, что Габриэль абсолютно свободна в своих поступках и воспринимает совершенно спокойно чужое мнение о себе. Это её не волновало. Она просто поступала так, как считает нужным и правильным, а люди могут считать так, как они хотят. Так было заведено у них в семье. Родители никогда не навязывали своего мнения ни по какому вопросу и никогда даже не лезли с советами, пока их не спросят. В этом я убедился потом. Поэтому и в этот вечер, Габриэль встретив меня, человека, который мог что-то рассказать, чего она не знает, спокойно согласилась продолжить знакомство. Почему нет?

     - Ты очень хорошо говоришь по русски. - сразу начал я с комплимента, причём заслуженного. - Он у вас как иностранный язык преподается?

     Как-то неуклюже прозвучало.

     - Да, - кивнула Габриэль. - И ещё английский.

     - Ты и английский также знаешь ? - удивился я.

     - Нет, английский я знаю немного лучше.

     - Что? - не поверил я. - Это у вас так хорошо в школе языки преподают?

     - У нас все предметы хорошо преподают. - спокойно ответила девушка. - Но английский мне помогает учить папа. Он очень хорошо говорит на этом языке.

     - А он где его учил?

     - Он был в плену в Англии четыре года. - просто сказала Габриэль.

      Мне немного стало неловко и мы какое-то время шли молча. Нужно уходить от скользкой темы.

     - Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал о Советском союзе? - вспомнил я её вопрос.

     Она на секунду задумалась и спросила:

      - В каком городе в Советском союзе ты живёшь?

     - Я живу не в городе, а в станице, - ответил я. - в казачьей станице, в Чечне.

     - Так много незнакомых слов... - нахмурилась Габриэль. - Что такое станица? Это как станция? Только большая?

     - Нет, - улыбнулся я. - станица это такой посёлок, понимаешь? Маленький город или вернее, деревня.

     - О, я знаю, что такое деревня! - девушка обрадовалась, что наконец поняла. - Там живут христиане и выращивают хлеб. - она вопросительно посмотрела на меня.

     - Ну, в общем верно, - кивнул я. - только не христиане, а крестьяне. А те, кто живёт в станицах называются казаки.

     - Казаки, - старательно повторила Габи, - а они не христиане?

     - Христиане, только не католики. Просто люди, которые живут в деревнях и выращивают хлеб, называются крестьяне, а христиане это которые верят в Христа. И они могут жить где угодно - хоть в деревне, хоть в городе.

     По-моему, я её совсем запутал.

     - Не понятно? - спросил я .

     - Крестьяне живут в деревне, а ка-за-ки - по слогам произнесла Габи, живут в станице.

     - Точно! - обрадовался я. - Ты правильно поняла.

     Габриэль удовлетворённо кивнула головой. Это была её привычка, как я узнаю позже, как бы ставить точку, при любом рассуждении или разговоре, когда она делала какой то вывод для себя.

     - Казаки тоже выращивают хлеб? - продолжила расспросы Габи.

     -Да, и хлеб тоже.

     - Почему тогда они не называются крестьяне?

     Вот дотошная девчонка!

     - Я не очень хорошо знаю эту историю, - почувствовал я некоторое смущение - то же мне, казак, не знающий почему он зовётся казаком! - Но я читал, что казаки - это крестьяне, которые бежали из Центральной России от рабства на свободные земли: на Дон, на Днепр, на Терек. Там они строили свои станицы и жили, как крестьяне.

     - А их не искали те, от кого они бежали? - спросила Габи. Интересно мыслит!

     - Думаю, искали. - согласился я. - Точно, искали! А казаки вооружались, создавали свои войска для защиты. Были такие большие войска как Донское казачье войско или Запорожское. Запорожская сечь, - уточнил я и тут же подумал, что придётся объяснять, что такое Сечь. Как будто я знаю!

     Но неожиданно Габи обрадовано заявила:

     - Запорожская сечь, я знаю. Тарас Бульба!

     - Точно! - обрадовался я, что избежал "плавания" в вопросах истории. И неожиданно для себя зачем - то добавил:

      - Бульба - это картошка.

     - Почему, картошка? - не поняла Габриэль. Господи, зачем я это сказал?!

     - Бульба - это картошка на украинском языке, - ответил я и добавил - и на белорусском, тоже.

     Сейчас она спросит меня про Белоруссию. Куда я лезу? Нужно выруливать на те темы, которые обычно обсуждают парни с девчонками, а то мы так никогда не доберёмся до "сладкого".

     - На украинском? - переспросила Габриэль, - Казаки - это украинцы?

     Ну вот, залез ещё глубже в дебри.

     - Нуу, я точно не знаю, - почесал я затылок, - да и там сложная история. От рабства бежали из разных областей и в разные места. В Запорожье, где как раз жил Тарас Бульба, были все украинцы и язык, поэтому там украинский. На Кубань тоже ,в основном бежали украинцы, но были и из России, поэтому там до сих пор говорят на смеси русского и украинского. На Терек, где живу я, наверное больше народа пришло из России, потому там украинских слов не так много. Но я плохо в этом разбираюсь, - неохотно признался я. Ещё решит, что встречаться со мной смысла больше нет.

     - Очень интересно! - к моему облегчению сказала Габи. Но радовался я рано.

     - В твоей станице говорят на русском языке?

     - Да.

     - Значит это Россия? Почему тогда ты говоришь, что станица находится в Чечне? Что означает это слово?

     Я чуть не застонал!

     - Это очень долго рассказывать, - попытался избежать я разговора в этом русле. - И я не очень хорошо знаю, что там было... - что- то я частенько употребляю слово "не знаю"...

     - Хорошо, расскажи, что знаешь. - Габи легко шла на компромисс, но тему не меняла. Я вздохнул.

     - В те, времена, когда из России прибежали русские от рабства, на Тереке жили чеченцы, поэтому эта...территория называлась Чечнёй.

     - Ага, я понимаю, - видно было, что Габи это было очень интересно. А почему я никогда этим не интересовался? Да и никто из моих одноклассников и друзей. - Значит русские люди убежали из рабства и прибежали в Чечню, где жили чеченцы?

     - Правильно!

     - Но ты говорил, что люди бежали на свободные земли, а в Чечне жили чеченцы, - Габи сделала паузу и посмотрела на меня. - Значит эта земля не была свободной, она была занята. Как там стали жить казаки? Чеченцы им разрешили?

     Да уж! Не думаю, что чеченцы прямо обрадовались "гостям".

     - Я знаю, что там была долгая война, мы изучали по истории. - припомнил я. - Вроде как почти 50 лет воевали. Или это позже было? - неуверенно добавил я. - Нам как-то в школе не очень подробно рассказывали об этом.

     - 50 лет? - глаза у Габриэль округлились. - Это очень долго. И как она закончилась?

     - Чечня добровольно вошла в состав Российской империи!- вспомнил я название параграфа в учебники и усмехнулся. Прямо анекдот...

     - Это ты шутишь? - не поняла Габи.

     - Нет, нам так рассказывали на уроках истории.

     - Как можно воевать за свою независимость, - выговорила трудное слово Габи, -целых 50 лет, а потом добровольно войти в состав другого государства? Их просто завоевали.

     - У нас так не говорят. - пожал я плечами.

     - Но почему? -- снова милая складка на лбу. - Так было везде. Одни воевали чтобы захватить, другие защищались. А потом уже эти завоёвывали других.

     - А у нас говорят, что на нашу страну нападали многие народы и страны, а Россия всегда только защищалась. И дозащищалась аж до Тихого океана!

     - Прости, я не очень поняла? - Габи растерянно смотрела на меня.

     - Думаешь я понимаю? -ответил я. - Нам так говорили в школе, а мы так отвечали на уроках. И ни о чём не задумывались.

     Габи хотела сказать что-то ещё, но я опередил её:

     - Теперь моя очередь спрашивать! - мне почему - то совсем не хотелось говорить с ней ни на политические, ни на исторические темы. - Я тебе много уже наговорил, а ты мне ничего о себе ещё не рассказала.

     - Хорошо, - легко согласилась Габриэль. - что ты хочешь узнать?

     С ней было действительно легко общаться.

     - В каком классе ты учишься? - я решил начать с начала.

     - Я заканчиваю одиннадцатый класс через месяц. А потом буду учиться в двенадцатом.

     - Ого - удивился я. - у вас учатся целых 12 лет? У нас только десять.

     - У нас тоже можно учиться 10 лет и уходить из школы, - объяснила Габи, - но я хочу поступить в академию, а для этого нужно учиться в школе 12 лет.

     - А что, сразу после школы можно поступать в академию?

     - Да, после двенадцатого класса можно.

     - И ты надеешься поступить?

     - Да, я знаю, что я поступлю.

     - Ты так уверена, что сдашь экзамены? - усомнился я. - Там ведь всякое бывает! Может попадётся трудный билет?

     - Нет, после двенадцатого класса поступаешь без экзаменов. - ответила Габи.

     - Ничего себе! - удивился я. - А откуда в академии знают, как ты училась? Смотрят оценки?

     - Да оценки смотрят, но не только! - пояснила Габи. - Все эти два года после десятого класса, мне присылают задания, я их выполняю и отсылаю. Поэтому они знают, несколько хорошо я учусь в школе.

     - Хорошо придумали!

     - Разве у вас не так? - заметив моё удивление спросила Габи.

     - У нас такого нет, - покачал я головой. - Правда я слышал, что какие-то московские институты имеют заочные школы по подготовки школьников, но они всё равно должны сдавать экзамены. Хотя, возможно они имеют какое-то преимущество...

     Мы прошли несколько шагов молча, но вопросов у обоих было много.

     - А ты играешь только на этих? - Габи сделала движения, как будто она стучит на барабане.

     - На ударных? - уточнил я. - Нет. В большом оркестре я играю на флейте.

      - О, мне очень нравится флейта! А почему ты сегодня не играл на ней?

     - Я не часто играю на флейте на танцах, чаще на концертах. - ответил я. - А сегодня как-то решили обойтись без неё.

     - Жаль! - искренне огорчилась Габи. - Я совсем мало слышала флейту живую, больше по радио.

     - Я могу сыграть для тебя. - охмурять девушку, так до конца!

     - Правда? - обрадовалась Габи. - Это было бы замечательно! Но где?

     - Нуу, где захочешь.

     - Знаешь, я занимаюсь в музыкальной школе на фортепиано, но играю конечно не так хорошо, как вы. - Габи смущённо улыбнулась. - Это просто так. Просто для себя. И я сейчас разучиваю пьесу, где есть партия флейты. Это такой дуэт фортепиано и флейты.

      Так, так, становится интереснее!

     - А моя подруга в музыкальной школе учится играть на флейте, - продолжала Габриэль. - я предложила ей сыграть дуэт , но Лизи, так зовут мою подругу, сказала, что это трудно для неё и она должна долго учить.

     Габриэль остановилась, видимо устав, без привычки так много говорить по- русски.

     - Я не думаю, что в пьесе для музыкальной школы будет трудная партия для флейты. - как бы в раздумье заметил я.

     -Да, я тоже так думала, но она отказалась.

     Огорчение так явственно нарисовалось на её лице, что я невольно улыбнулся. Совсем ещё девчонка!

     - Почему ты улыбаешься? - поймала меня Габи.

     Поспешив оправдаться, я не раздумывая выдал:

     - Ну, я мог бы посмотреть эту партию, а может даже и сыграть.

     - Да? - обрадовалась девушка. - Ты бы смог? - И подумав мгновение , добавила. - Мы можем как-нибудь это.... попробовать?

     Я внутренне ликовал! Иду, понимаешь, ломаю голову, как напроситься на ещё одну встречу, а она вот так запросто берёт и решает проблему! Это просто праздник какой-то! - вспомнил я фразу из фильма. И поспешил застолбить достигнутое:

     - Конечно, когда тебе будет удобно!

     - Хорошо! - Кивок головой. Вопрос решен! - Мы потом выберем с тобой удобное время.

     Мы уже вдвоём будем что-то решать! А как вы думали? Мы такие!

     - Вот это мой дом. - неожиданно сказала Габриэль, когда мы подошли к большому дому, старинной постройки. Я поднял голову:

     - И какое окно твоё?

     - Его здесь нет. - улыбнулась Габи. - Окно из моей комнаты выходит во двор. А здесь окно из нашей гостиной. Вон то, большое на втором этаже. - вытянув руку показала она.

     - Это в него я должен кидать камни? - сделав невинный вид спросил я.

     - Кидать камни? - глаза Габи округлились, - Зачем в окно кидать камни?

     - Ну а как парни тебя вызывают на свидание? - решил я шуткой прощупать почву.

     - Сейчас я не хожу на свидания, - просто ответила Габи, - а когда ко мне приходят друзья они звонят вот здесь.

     Она подошла к двери и показала на ряд кнопок. Напротив каждой была написана фамилия.

     - И когда ты придёшь ко мне, то позвонишь по этой кнопке. Нет, - поправилась она, - нажмёшь на эту кнопку.

     Я пригляделся к надписи - Hettwer.

     - Твоя фамилия Хеттвер?

     - Да. - кивнула Габи. - И моего отца, и моей мамы, и моего брата.

     - У тебя есть брат? Он старше или младше тебя.

     - Младше. Его зовут Тобиас или просто Тоби. - Габриэль улыбнулась - Цвай киндер систем! Ты понимаешь?

     - Система двух детей? - я засмеялся. - Что это значит?

     - Это значит, что семья должна иметь хотя бы двух детей, - пояснила Габи. - И чтобы это был мальчик и девочка. Они заменяют родителей.

     - Интересно, никогда не слышал. - я действительно впервые слышал это расхожее как оказалось потом, выражение в Германии.

     - Но я хочу больше детей, троих. А может больше! - Габи посмотрела на меня.

     Так, надеюсь мы не займёмся этим прямо сейчас? Нет, я вообще - то не против, но как-то неожиданно. Морально я не готов стать отцом...

     - А ты сколько хотел себе детей? - без всякого стеснения спросила Габриэль и мне дошло, что в данный момент я не рассматриваюсь на роль отца её детей. Это просто абстрактный разговор.

     - Честно говоря, я вообще об этом не думал. - небрежно ответил я и тут же понял, что это не очень понравилось Габи.

     - Я думаю, что в нашем возрасте уже нужно думать об этом, - серьёзно сказала Габриэль. - от этого зависит и выбор профессии. Поэтому я выбрала академию промышленности, чтобы обеспечить моих будущих детей.

     Вот тебе и девчонка! Совсем не ожидал от неё таких зрелых рассуждений. Сам- то я и заканчивая школу так и не решил, чем же я займусь в жизни . Сам не знаю зачем поступил в муз училище. Вот трачу молодые годы на службу в оркестре - зачем? Чтобы стать музыкантом? Какое там?! Просто откладываю решение вопроса на будущее в надежде, что оно как- то всё само образуется. В общем, плыву по течению. Какое уже тут планирование детей!

     Видя, что я завис, девушка спросила:

     - Ты хочешь работать, я правильно говорю? Музыкантом? А какую музыку ты хочешь играть?

     - Ох, не знаю, - вздохнув ответил я. - я как-то ещё не решил.

     Габриэль немного подумала:

      - Да, иногда так бывает, но лучше как можно раньше знать, кем хочешь стать. Тогда ты не тратишь капитал зря. - И уточнила: - Капитал времени.

     Кто бы спорил! Но вот как-то у меня это не сложилось. Плыл без руля и без ветрил. Мне стало неудобно перед девушкой. Может они тут все такие, немцы? Поэтому и жизнь у них устроена совсем по- другому...

     - Ну, хорошо. - Габриэль протянула руку. - Спасибо за то, что провожал. Проводил! - поправилась тут же она. - И за очень интересную беседу. Я многое не знаю про твою страну и хотела бы узнать больше. Ты мне расскажешь?

     Да я же пытаюсь тебя соблазнить этим всю дорогу!

     - Конечно, Габриэль, с удовольствием! - улыбаясь ответил я. - Когда можно прийти в следующий раз?

     - Когда ты захочешь. - просто и без кокетства сказала девушка. - Я всю свою работу делаю до семи часов вечера. Ты придёшь и позвонишь.

     - Хорошо, я обязательно приду! - не переставая улыбаться от переполнявших меня чувств, сказал я и предложил. - Давай я буду звонить тебе вот так: один короткий и второй длиннее. Чтобы ты сразу знала, что это я, а не какой то другой парень. - не удержался я.

     - Другого парня нет. - чуть помедлив ответила Габриэль и на лицо набежала лёгкая тень.

     Болван! Чуть не застонал я. Нашел время для расследований. Ты ещё никто для неё. Вот пошлёт тебя сейчас подальше и будет права!

     - Ты не правильно меня поняла! - заторопился я. - Вдруг придёт одноклассник узнать, что задали на дом.

      Боже, что я несу?! Это же немцы, может они никогда ничего не забывают или вовремя записывают в дневник, что задано.

     - Я думаю, что я правильно поняла, - слегка улыбнулась Габриэль. - поэтому я так и ответила - сейчас у меня нет парня. Был, но мы расстались. Так что звонить можешь как хочешь, я не перепутаю. Но, хорошо, пусть у нас будет свой звонок - короткий и длинный.

     Фу, пронесло!

     - Тогда auf Wiedersehen? - блеснул я знанием немецкого.

     - Чус! - улыбнулась Габриэль - Пока.

     Я чуть -чуть задержал её руку. Она прямо посмотрела мне в глаза, мягко высвободила её, открыла дверь и зашла в подъезд. Там, за стеклянной дверью обернулась и помахала мне, улыбнувшись.

     А потом были полтора года любви. Чистые и честные отношения, без единой ссоры и обид! Оказывается и такое бывает. Бывает, но редко...

     Единственные слёзы случились, когда я закончил службу и уезжал домой.

     Последнее прощание. Жаркие объятия, поцелуи и даже слёзы, хотя Габи до последнего сдерживалась.

     " Ты больше не придёшь?"

     Предчувствовала она, что мы больше никогда не увидимся? Говорят, что женщины в этом отношении чувствительнее нас, а уж Габриэль вообще отличалась проницательным умом и чуткостью. Но могла ли она предвидеть, всё, что случилось потом? Конечно нет! Никто бы не смог. Это были обычные слезы перед разлукой, не более. Мы верили, что скоро встретимся снова и уже не расстанемся никогда. Но судьба распорядилась по- другому... Или, вернее органы, которые взяли на себя функции судьбы.

     Сколько лет мы не виделись? 50? Да, почти 50. А сейчас я чувствую себя так, как будто это было совсем недавно. Как такое может быть? Как всего один её взгляд , звук её голоса, лёгкое прикосновение просто смели все эти пол- века и я снова стал мальчишкой, который и не жил ещё совсем. Не было ни работы в уголовном розыске, с кучей опасностей и приключений, работы в школе в годы перестройки, когда нам, учителям истории приходилось труднее всего, ибо пресловутая "линия партии" стала , по меткому выражению анонимного остряка - " как бык поссал". Ни "ревущих 90-х", ни Первой чеченской, ни Второй, ни абсолютно безумного вторжения в Украину, ни скольжения в пропасть сначала всей страны, а потом Европы и всего мира - с чего и когда это началось и возможно ли было это остановить?

     Исчезло всё. Осталась только эта девчонка в её ослепительной юности и я - ослеплённый ею. И если ещё час назад я шёл к ней только для того, чтобы она дала мне ниточку на Запад, для спасения мира, то сейчас я прежде всего хочу спасти нашу любовь. Нашу бывшую любовь. Хотя, постой! Это для тебя есть прошлая жизнь, встреча в ней с той, другой Габриэль, есть потерянная любовь. А у Габриэль, с которой ты только что попрощался, ничего этого не было. Она только сегодня вечером впервые увидела странного до безумия русского, который весь вечер таращил на неё глаза, говорил бессвязные речи и пускал слюни. Да-да, парень, пускал слюни и поедал глазами! Уж Габриэль это заметила, будь уверен, если это действительно та Габриэль. Или, хотя бы, такая же.

     Я немного пришёл в себя. Шок постепенно проходил. Значит, планы немного меняются. Ха, немного! Ещё неизвестно что труднее: спасти мир или завоевать любовь женщины!

     Хотя, если это действительно та Габриэль, которую я знал, мне будет легче. Однажды я её уже завоевал, значит нужно повторить всё ещё раз. Но можно ли дважды войти в одну и ту же реку? Я- то уже другой, даже если она та же самая.

     Так, стоп! Хватит бегать по кругу, не стирай мозги в порошок бесполезными размышлизмами, они тебе ещё очень понадобятся. Следи лучше за дорогой. Нарваться сейчас на патруль будет не самым замечательным завершением вечера. Хоть и не менее волнительно. Нет, вру, сейчас никакой патруль и даже гауптвахта не в силах испортить праздник встречи.

     Да что же это такое?! Уймется эта умственная лихорадка когда - нибудь?!

     Судьба меня хранила и я добрался до заветной дырки в заборе без приключений. В овраге стянул с себя спортивный костюм и зажав его под мышкой вместо галифе, осторожно подошёл к забору. Из-за забора донеслись какие - то звуки. Я замер,

     - Вот же сукины дети! - неожиданно раздался громкий голос прямо у моего уха. - Смотри как хитро устроили!

     Доски-двери разошлись и в проёме показалась голова в шапке. Я вжался в забор сбоку от дырки и затаил дыхание. Надо же было именно в этот момент какому-то бдительному вояке обнаружить столько времени существующий путь на волю! Это что, знак свыше? Ок, я больше не буду, дайте только вернуться в полк.

     - Вот тут он и вылез. - обращаясь к кому-то за его спиной, сказал обладатель шапки.

     Что?! Неужели обнаружили мою пропажу? Тогда конец всему! Что же делать?

     - Хорошо, что вы нашли этот лаз, старшина. - послышался другой, более молодой голос. - Нужно прямо сейчас его заколотить, чтобы больше никто не сбежал.

     - Ну, сбежать -то никто не сбежит. - ответила шапка, скрываясь в дыре, которая тут же автоматически закрылась. - Такие побеги бывают очень редко. Обычно паразиты бегают за водкой, а чтоб убежать совсем....

     Обладатель шапки хмыкнул и добавил:

     - У нас в полку это первый случай на моей памяти.

     Ага, значит спалился не я. Неужели практически одновременно со мной, кто-то ещё двинул в самоход? Но что значат слова этого шапконосца, видимо старшины какого-то подразделения, о побеге? Какой побег и куда?

     - Всё равно, на всякий случай, забейте дыру до отбоя. - сказал второй.

     - Слушаюсь, товарищ старший лейтенант. - ответил старшина.

     Я прислушался. Шаги за забором стихли. Ушли?

     Медленно отодвинул одну из досок и заглянул в щель. За угол дома, с балкона которого я стянул костюм, заворачивали двое военных шинелях. На рукаве у одного была красная повязка. Ясно, дежурный по полку или роте. Выждав ещё с минуту, я проскользнул в дыру и скоренько вырулил на каменную дорожку. Всё, успел! Появись я тут минут на 15-20 позже и у меня возникли бы проблемы с возвращением в полк. Забор был сделан из кованой решётки ещё немцами до войны, не менее трёх метров высотой с острыми пиками наверху, а дыры между металлическими прутьями заделали уже наши начальники. Преодолеть его сверху не было никакой возможности. И как бы я вернулся? Ясно одно - нелегальные выходы теперь отменяются. По крайней мере, для меня. Будем думать, как организовать легальные...

     Подойдя к мотострелковой роте, где мы только ночевали в отдельной комнате, я ещё в окна увидел построившихся воинов.

     Вечерняя поверка? А сколько времени? Что-то долго они стоят, обычно она проходит в режиме турбо. Если, конечно старослужащих не посещает желание покуражиться над салагами. Несколько таких "представлений" приходилось видеть, проходя мимо строя, в нашу спальню. Слава богу, в оркестре дедовщины никогда не было. Всё -таки интеллектуальный уровень музыкантов был намного выше...

     Я поднялся по ступенькам крыльца и открыл дверь. Вся мотострелковая рота стояла навытяжку и перед строем прохаживался старшина. Сержант стоял рядом. Старшина с удивлённым видом повернулся ко мне, но увидев, что это не его подопечный, снова повернулся к шеренге:

     - Теперь вечерние проверки будут проходить каждый день и так, как положено по уставу! - чеканил он слова.- За нарушение порядка проведения дежурный по роте получает наряд вне очереди!

     Я тихонько проскользнул мимо строя и завернул в наш угол. В комнате все были в сборе. Не успел я войти, как наш командир отделения Виталий воскликнул:

     - Любимов, ты где ходишь?!

     Я понял, что что-то случилось, потому как обычно никого не интересовало, кто и где из музыкантов находится после ужина и до отбоя. Это было личное время и каждый мог заниматься своими делами: кто писал письма "на Родину", кто читал, Лёха Алехин обычно закрывался в кабинете дирижёра, где стоял радиоприёмник и слушал западную музыку, а участники рок-группы оттачивали мастерство или все вместе или каждый свою партию отдельно. Сегодня совместную репетицию не планировали, поэтому я и пошёл "в библиотеку".

     - Так я же сказал, что пойду в клуб. - ответил я, уже понимая, что в библиотеке меня не нашли. Виталий тут же подтвердил мою догадку:

     -Лёха ходил за тобой в библиотеку, тебя там не было!

     - Да я зашёл в будку к Рафику. - на ходу стал придумывать я отмазку, заметив, что киномеханика нет в комнате. Он частенько оставался у себя в клубе ночевать, так как был ещё свободнее нас в своих передвижениях. Из командиров у него был только один начальник клуба капитан Осипян, которого я, за всё время службы видел всего несколько раз.

     - Мы с Рафиком чай пили, я и не заметил, что уже поздно, - честно посмотрел в глаза Виталию, - но я же не опоздал на отбой.

     - Почти, - остывая буркнул Виталий, - тут такое творится, а он чаи распивает!

     - А что случилось?- уже спокойно спросил я. Опасность миновала. Сколько их было за сегодняшний вечер?

     Виталий ничего не ответил и сев на койку стал стягивать брюки.

     Зато Лёха, который всегда больше всех знал, с горящими глазами выдал новость:

     - Представь, у мотострелков черпак сбежал! Весь полк на ушах стоит!

     - Как сбежал? Куда? - я не сразу понял, почему обычный самоход черпака, военнослужащего прослужившего год, вызвал такой ажиотаж. - Это построение в роте из-за этого что ли?

     Лёха не успел ответить, как в коридоре раздалась громкая команда:

     - Внимание рота! Построение на плацу! Выходи строится!

     Это ещё что за новости?! Уже время отбоя...

     Коридор наполнился топотом сотен ног и тихим матом солдат, кроящих на чём свет стоит отцов -командиров, уже предвкушавших блаженный отдых. А тут тебе в ночь, да на плацу, ещё и без шинелей...

     - Ну, ёкарный бабай! - выругался Виталий, уже улегшийся в постель. - Давайте на построение!

     Мы вывалились в коридор и в общей толпе вышли из казармы.

     - В колонну по два, становись!

     Мотострелки быстро построились и потопали на плац. А мы небольшой кучкой отправились в студию. К ней уже подходили сверхсрочники.

     -У кого Ключный от Студникова? - услышал я заезженную хохму штатного остряка оркестра Васи Онопко. Василий Ключный, баритонист и запевала, только улыбнулся, а Геннадий Студников, первый корнет, развел руками:

     - Да вон он, Вася Ключный, но он не хочет!

     - Чего не хочет?- тут же подхватил неугомонный Онопко. - Не хочет своим ключиком Студникова вскрыть?

     Раздалось вялое хихиканье. Народ не очень был настроен на веселье поздним декабрьским вечером перед построением.

     - Да я уже открыл своим ключиком пару замочков после обеда. - улыбаясь с довольным видом, парировал Василий. - Так что мой колючик сдан на хранение. Временное!

     - Ого , да ты у нас прям ключных дел мастер! - Онопко рад был поржать всегда и при любых обстоятельствах.

     - Ну так, мы такие! - развёл руками Ключный.

     Пока мы шли к студии, Лёха успел мне сообщить новость, которая меня почти шокировала, хотя я думал, что этим вечером я уже не способен на новые потрясения.

     Оказалось, что пулеметчик из мотострелковой роты сбежал в ФРГ. И сейчас нам, по всей видимости, предстоит узнать подробности.

     Студию наконец открыли и все повалили внутрь. Вяло обсуждая последние события в полку , музыканты разбирали свои инструменты. Какова бы ни была причина построения, в любое время года и суток - оркестр всегда выходит на плац с инструментами. Стремительно, как всегда, вошёл дирижёр:

     - Вячеслав Владимирович, выводите оркестр. - отдал он распоряжение старшине.

     - Выходи строится! - зычным голосом скомандовал прапорщик.

     На плацу мы заняли свой правый фланг. В ночной тишине стоял гул переговаривающихся между собой солдат и офицеров. Происшествие было из ряда вон...

     - Становись! Равняйсь! Смирно! - скомандовал дежурный по полку, развернулся и печатая шаг направился к командиру. Мы грянули встречный марш.

     - Товарищ полковник, по вашему приказанию полк построен! - дежурный отдал честь и отрапортовал. - Дежурный по полку, капитан Анисимов.

     - Вольно! - командир полка прошёл несколько шагов и остановился совсем близко от строя.

     Он оглядел строй, словно проверяя, все ли на месте и начал.

     Речи нашего полкана достойны пера, такие они были колоритные, так были пересыпаны эпитетами, которыми он чествовал доблестных защитников отечества, что вокруг плаца собирались жены офицеров и прапорщиков, зачастую с детьми и с интересом слушали все эти мат-перемат через колено. Каждый раз полкан в этой же матерной манере обращался к зрителям, разгоняя их по домам, но каждое новое построение всё повторялось снова. Сейчас из-за позднего времени мы остались с командиром одни. И он полностью раскрепостился.

     Из его пламенной речи мы узнали , что из мотострелковой роты, этого отстойника дебилов и дармоедов, нашего прославленного полка, сбежал пулеметчик. Синий, мать его платочек. Что имел ввиду полкан упоминая платочек, было не ясно. Причины ещё не известны, но расследование будет проведено и виновные, конечно же понесут. И понесут больше, чем обычно, потому как сбежал пулеметчик-синий платочек (неужели голубой?) ещё три дня назад. И все эти дни об этом не было известно. Солдат "присутствовал" на работах и всех занятиях роты. " Ходил" на завтраки, обеды и ужины, исправно съедая свою порцию и - самое главное! - отмечался на всех вечерних поверках, мать вашу за ногу, едрит -переедрит!

     Мощный баритон полковника слышен был наверняка в округе и агенты вражеских разведок получили богатый материал для углубленного изучения специфики военного мышления и способов донесения до подчинённых задач необходимых к исполнению.

     - Мне звонит командир дивизии, после того, как ему позвонил командующий армии и спрашивает, всё ли у меня в порядке! - полковник подошёл к кульминации происшествия. - И я, как желторотый лейтенант, не владеющий обстановкой, со спокойной совестью докладываю - Всё порядке товарищ генерал!

     Полковник сделал паузу и обвёл строй глазами.

     - А генерал и спрашивает: "Как, мол, настроение у солдатушек-ребятушек наших, хорошо ли они себя чувствуют, не жалуются ли на тяготы службы? Может кто отдохнуть хочет?"

     - Да нет, говорю, товарищ генерал, недовольных нет, все, как один, говорю, готовы....

     - "Готовы к чему?", спрашивает комдив, "К измене Родине?"

     - Что вы, что вы товарищ генерал, нет таких у нас, говорю я. А он мне и отвечает: " Правильно, у вас нет, они уже у них!"

     Полк недоуменно молчал и ждал продолжения. И оно последовало.

     Полкан буквально взорвался! Умел он это делать.

     - Выбля, совсем забросили службу! Уже и вечернюю поверку лень провести! Командир роты оставляет это дело заместителю, тот - старшине, старшина сержанту, а сержанту хрен по деревне, два по селу! Всё у всех в ажуре, а их пулеметчик уже третий день как в Западной Германии по телевизору интервью даёт, поливает грязью наше социалистическое отечество!

     Чуть слышный гул прошел по строю.

     - А если бы не телевизор этот буржуйский, мы бы и до дембеля не знали, что у нас пулеметчик пропал? А, командир роты?

     Взгляд полковника готов был испепелить капитана мото-стрелков.

     Вот это поворот! Как вовремя я сходил в самоволку! Теперь начнутся проверки, все возможные щели законопатят, ещё и патрули по периметру могут пустить, с них станется. Компанейщина - наше всё! По факту- то я опоздал - паренёк в бегах уже три дня, это мне просто фантастически повезло, что его пропажу обнаружили только сегодня. Теперь вся надежда на фрау Марту, маму Габриэль, надеюсь она сумеет договорится с нашим начальством насчёт нашего выступления в школе. Я, конечно уверен в этом на все сто, но... в жизни чего только не случается.

     Отбой в этот вечер задержался на целый час. У полкана была манера накачки личного состава, которую мы называли " в три наката": выступив перед всем полком, он командовал - " Командиры подразделений ко мне, остальные на месте!". Вся эта тесная компания собиралась около трибуны и полковник долго им чего-то втолковывал, после чего командиры возвращались к подразделениям. Полкан, вместо того, чтобы отпустить полк начинал снова говорить напутственные речи. В какой -то момент он останавливался и повторял команду "к ноге" командирам подразделений. И так повторял два-три раза, а то и четыре. В этот вечер мы отделались только после четвертого "наката", очень уж повод был весомый. Едва добравшись до койки я мгновенно вырубился не успев осмыслить всё, что произошло за такой длинный день, так я вымотался.

     Уже через пару дней, дирижёр принёс весть из штаба полка, что на Рождество наша группа едет играть танцы в немецкую школу, а потому желательно обновить наш репертуар, включив в него побольше современных молодежных произведений, которые были абсолютно не нужны в офицерском клубе.

     - А Любимов сам придумал одну заводную вещь! - влез Алехин.

     - Да? - слегка удивился Чихрадзе. - Хорошо, вы приготовьте то, что у вас уже есть, я после обеда послушаю и мы вместе подумаем, что можно добавить.

     К приходу дирижёра мы поставили аппаратуру, тщательно настроились и даже успели прогнать один раз "мою" песню. Ребята были в восторге! Хотя сама песенка была довольно примитивная, но четкий танцевальный ритм не оставлял никого равнодушным. До этого во всех исполняемых группой вещах ритм давал только ударник и ритм-гитара. В то время как Женька, не имеющий понятия как должен играть бас-гитарист просто играл одну-две ноты из аккорда, причём если первую, сильную долю он хотя бы обозначал, то остальные - ляпал часто невпопад, чем создавал ритмическую кашу. Но это замечал я, а остальным музыкантам похоже было всё равно, главное, что попадает в ноты. Но я решил положить этому конец и написал ему партию баса. Женька поскрипел, но выучил и когда мы заиграли все вместе ребята были просто поражены результатом! Устоять на месте и не поддаться зажигательному ритму было невозможно!

     - Ну, ващееее! - протянул в восхищении Алёхин, неизменный участник всех наших репетиций в качестве зрителя.

     - Да, здорово! - согласился наш лидер-гитарист Виталик. - И как мы раньше не догадались, чтобы ударник, бас и ритм-гитара создавали такой....- он покрутил пальцами, подбирая слово, - такую стену звук?!

     - Так а ты послушай все наши ВИА, - ответил ему наш ритм-гитарист, - все так играют! Ударник еле слышно где-то на задворках и бас всё время шёпотом играет.

     - Как ты до этого допёр, Шурик? - вставил своё слово Сергей Сараев, - Я себя прямо солистом почувствовал!

     - Да чего там допирать было? - пожал я плечами. - Многие западные группы так играют. Возьмите любую хард-роковую банду, там ударник и бас - это фундамент, основа, на которой строится вся остальная музыка.

     - Может и так, я не знаю, - согласился Виталий. - Я до армии вообще почти ничего из западной музыки не слышал! Где в нашей вологодской деревне её возьмёшь?

      Хлопнула дверь в тамбуре студии.

     - О, дирижёр идёт! -- среагировал Сараев, - Давайте сразу покажем ему эту песню.

     - Какую песню? - спросил Чихрадзе входя.

     - Мы вам говорили, что "молодой" песню сочинил. - ответил командир отделения. - Только пока без слов. Но музыка очень танцевальная,

     - Хм... - дирижёр мельком посмотрел на меня. - Ну давайте с неё начнём.

     - Серёга, давай ритм! - кивнул Виталий.

     Сергей щёлкнул палочками четыре раза и мы начали. Петь я пока не решался, поэтому стал играть мелодию на органе. Чтобы звучало сочнее я не только играл партию клавишных, но и успевал сыграть партию баса с Женькой в унисон.

     Скептическое выражение на лице дирижёра быстро сменилось удивлением.

     Мы доиграли куплет и начали припев.

      Шире, шире ножки!

      Прямо по дорожке!

     Неожиданно запел Алёхин. Я не выдержал и засмеялся, а Виталий сделал страшные глаза и цыкнул на Леху.

     Проиграв по два раза запев и припев, мы остановились.

     - Очень неплохо! - качнул удивлённо головой дирижёр. - Не ожидал! Очень четкий ритм... Мордасов, партию баса сам придумал?

     - Нет, Шурик написал.

     Чихрадзе снова посмотрел на меня, уже внимательнее.

     - А ты Алехин чего там пел? - он повернулся к Лехе.

     - Да это просто так, первое, что пришло в голову. - Лёха покраснел. У рыжих это быстро случается. - Без слов, чего- то не хватает...

     - Слов и не хватает! - хмыкнул дирижёр. - А может среди вас и непризнанный поэт есть? Композитора вон уже нашли! - кивнул он на меня.

     - Юрик вроде стихи сочиняет, только прячет. -:сказал я. - Нужно его к процессу подключить.

     - Наш архивариус, что ли? - удивился дирижёр. - Надо же, сколько зарытых талантов обнаруживается! А где он?

     - Да в своём архиве затихарился, позвать? - вызвался Алёхин.

     - Да что его звать, он и так слышит! - остановил его Чихрадзе. - Гусев, слышишь ведь? Выйди сюда!

     Дверь комнаты, где стояли шкафы с нотами тут же открылась, словно Юра ждал приглашения.

     - Напишешь слова к этой музыке? - дирижёр сразу взял быка за рога. - Ты говорят пишешь тайком.

     Юра был самым стеснительным парнем в оркестре, хоть прослужил уже год и хорошо освоил валторну, не самый лёгкий инструмент.

     - Да я для себя... - заливаясь краской ответил он дирижёру.

     - Ну а теперь для нас. - подбодрил тот. - Поэтических шедевров не ждём, да они и не нужны в песне для танцев. Главное, чтобы ложились на ритм и слова были запоминающиеся в припеве. Сможешь?

     - Попробую. - скромно ответил Юра.

     Главное, что не отказался.

     - Время у тебя есть, так что - дерзай! - напутствовал его капитан отпуская и обращаясь к нам спросил: - Что там у вас следующее?

     - Малов поет " Историю любви". - сказал Виталий. - Он знает русские слова.

     - Давайте! - согласился капитан.

      Тронуло свечу

      Дыханьем вечера

      Я вас не огорчу,

      Пугаться нечего,

      А просто я хочу

      Сказать о том,

      Что у меня любовь была....

     Малов очень старался и пел вполне прилично, хоть и не Муслим Магомаев, конечно.

      Она прошла, как поезд полночью,

      Куда теперь бежать за помощью,

      Кого винить и как вернуть её,

      Прости меня, за что - не знаю,

      Прости меня, за что - не знаю,

      Прости меня за что-нибудь...

     - А слова чьи? Неужели Юра? - спросил Чихрадзе, когда песня закончилась.

     - Нет, я их ещё на гражданке знал. - ответил Саня.

     - Вроде как Роберт Рождественский автор русского текста. - влез я.

     - Да? Хм.. - криво усмехнулся дирижёр , - Ну, если такой знаменитый поэт подобное пишет, - выделил он слово "подобное" - то и нам не зазорно.

     Помолчал немного....

     - Давайте следующую!

     Прослушав все песни, которые мы обычно играли на танцах он крепко задумался.

     - Играете вы неплохо. - наконец вынес он свой вердикт. - Но звучание очень неровное. Та же песня Любимова звучит плотно, каждый инструмент хорошо слышно и нет каши. А в остальных явно не хватает аранжировки, полифонии. Делайте побольше вставок, разнообразьте соло. Вот ты, Виталий, - обратился он к нашему соло- гитаристу. - инструментом владеешь на хорошем уровне, играешь без фальши, но все твои соло просто повторяют мелодию, которую поёт Малов или вы все вместе. Импровизации не хватает. Помнишь как Любимов на флейте импровизировал в пьесе Баха? Баха! В классическое произведение умудрился импровизацию вставить, а уж тебе в эстрадные песни сам бог велел!

     - Да я не очень могу импровизировать... - вздохнул Виталий. - Это же как сочинять что-то, а с этим у меня туго.

     - Ну, пусть "молодой", - усмехнулся Чихрадзе, - тебе напоёт что- то по теме, раз у него это хорошо идёт. Кстати, а вы не хотите флейту использовать? - предложил он вдруг. - Чем больше разнообразия, тем лучше.

     - Да товарищ капитан, что там на пикколо сыграешь? - махнул я рукой, - Если бы большая флейта была, вот там звук. - Я вздохнул.

     - После Нового года будет тебе флейта, - обрадовал дирижёр. - зампотылу отправил заявку, генерал подписал, значит считай, что дело решённое!

     - Здорово! - я по-настоящему обрадовался. - Но тогда за орган кого-то надо, без него жидко будет звучать.

     А, была не была! Куй железо пока горячо!

     - Нам бы ещё аппаратуру помощнее, тогда хоть на большую сцену!

     - На какую такую большую ты собрался? - улыбнулся дирижёр и добавил - С аппаратурой сложнее, тут нужно немцев подключать, на армейских складах такого добра нет. Динамики для кинозала вам не подойдут.

     Помня из прошлого опыта, как мы приобрели первоклассную аппаратуру, я решил закинуть эту идею дирижёру, пусть уже начинает прорабатывать.

     - А давайте мы организуем несколько выступлений перед немцами! Вот сыграем в школе танцы, потом можно на завод какой-нибудь поехать всем оркестром. Там работают взрослые люди, им наша группа вряд ли сильно понравится, а вот собрать что-то вроде большого эстрадного с тромбонами, саксофонами, трубами - было бы совсем другое дело! Конюшков классно на трубе "Чардаш" играет, Вася Онопко из Гленна Миллера чего-нибудь выдаст. - я остановился глядя на дирижёра.

     - Хм, очень здравая мысль! - Чихрадзе поднял бровь. - Мы иногда выезжаем на мероприятия к немецким товарищам, но только духовым оркестром и исполняем военные маши. А большим эстрадным оркестром было бы действительно интересно... Быстро ты соображаешь! Нужно будет с замполитом поговорить, а лучше сразу в политотдел дивизии идти. С них постоянно требуют мероприятия по укреплению связей с населением, а идей свежих маловато.

     - Вот! - с нажимом сказал я. - Мы им концерты -танцы, они нам - аппаратуру! Нужно же на чём- то играть. А у того же завода "Сталь Риза" деньги водятся.

     - А ты откуда про завод знаешь? - удивился капитан.

     Черт! Занесло меня. Я и в городе -то ещё не был, отвозили только на дежурной машине в ГДО...

     - Да по телевизору смотрели футбол Динамо Дрезден - Сталь Риза, значит сталелитейный завод есть!

     Ну, очень убедительно, ага!

     Но Чихрадзе уже думал над идеей концертов и , по-моему даже не обратил внимание на мой неуклюжий ответ.

     Тщательнее нужно, следующий раз может не прокатить.

     - Хорошо! - подвёл итог репетиции дирижёр. - Работать знаете над чем - больше импровизации при исполнении соло- партий и ансамблевая игра в целом. Вот как в этой песне Александра. Кстати название ей придумайте, как - то ведь объявлять надо.

     - Обязательно; - ответил я, как "автор", хотя на танцах мы, естественно ничего не объявляли. - Вот слова Юра напишет, тогда по смыслу и название придумаем.

     И сделав вид, что меня только что осенило, предложил: - Товарищ капитан, а если написать ещё и текст на иностранном, например на английском. Немецкий я не знаю, а английский у меня более-менее. Очень хорошая учительница была в школе. Придумаю какую - нибудь ритмичную фразу, чтобы народ подпевал. А на русском будем петь для наших.

     - Ну если сможешь, то почему бы и нет? - согласился капитан, снова посмотрев на меня с удивлением. - А может ещё что-нибудь из музыки напишешь? Примерно в таком же стиле, что и первая твоя песня?

     - Д я сам думал над этим, товарищ капитан. - согласился я. - Ритмичных песен нам не помешало бы. Для ГДО вроде хватает, а вот если играть такие танцы для молодежи, нужен совсем другой репертуар.

     - Ну, раз понимаешь и есть идеи - дерзай! - подвёл итог репетиции дирижёр, вставая. - Может ещё что-то успеете подготовить к этой поездке, но она не последняя - работайте!

     - Постараемся! - чуть не хором ответили мы.

     Как только за ним закрылась дверь все загалдели, предлагая идеи для обновления репертуара:

     - Нужно копировать популярные песни! - сразу влез Алехин. - По телеку каждую неделю сколько всего показывают!

     - Да как их скопируешь? - махнул рукой Виталий, - Нот нет, но это не самое страшное, мелодию мы подберём, а слова?

     Да тексты были проблемой, немцам на "норвежском" не споёшь - засмеют!

     - Значит будем музыку сочинять сами и тексты писать - тоже! - спокойно сказал я. - Тогда не будет никаких проблем!

     Вся студия дружно заржала!

     - Ну ты даёшь!

     - Ага и чего это мы раньше не догадались?

     - А правда, чего раньше -то даже не пробовали? - выдержав паузу, улыбнулся я. - Сами же видели, что ничего сложного нет. Это же не симфонию писать.

     - Ну если легко, давай ещё один хит! - опять Алёхин и улыбка на 30 зубов. Два он где-то потерял.

     Народ было снова собрался ржать, но я с невозмутимым видом пожал плечами:

      - Да запросто! - и сел за орган. - Тональность соль мажор - поехали!

     И заиграл вступление Hands Up группы Ottawan. Прокрутил его пару раз, чтобы остальные поняли

     - Серёга, давай ритм! Жека смотри у меня аккорды, пока хоть сильную долю играй.

     А Виталий быстрее всех уловил и включился на полную.

     Мы несколько раз повторили вступление.

     - И как вам начало? - спросил я. - То-то и оно! Сейчас накидаю аккорды припева.

     Через несколько минут мы бодренько играли мелодию будущего хита дискотек. Я не выдержал и запел:

     - Хэндс ап, бэби Хэндс ап!

     Чего тянуть, времени нет - и я спел полностью песню.

     - А откуда слова? - парни в изумлении смотрели на меня.

     - Да это в общем - то набор простых фраз. - отмахнулся я. - "Подними руки, танцуй со мной и дай мне свою любовь." Уровень первоклашек в музыкальной школе.

     - Чо, правда что ли? - не поверил Сергей. - Это так можно сочинять песни?

     - Серёга, ну это же для танцев, какой там глубокий смысл нужен? Тут главное ритм и простая, но зажигательная мелодия. Сейчас мы ещё обработаем её, вставочки разные, перебивки, синкопы и будет конфетка!

     Шлифовали мы песню до отбоя, но в конце она звучала уже просто на ура! Ну да, когда знаешь с самого начала, что нужно сделать, работа продвигается значительно быстрее. Тем более, что у всех музыкантов оркестра уровень был достаточно высок и все хватали на лету. Даже Женька, ещё месяц назад не державший бас- гитару в руках понимал, что от него требуется и прогрессировал на глазах. Подтянуть немного технику и будет классный басист!

     Очень довольные собой и с кучей появившихся идей мы потопали в казарму на ночлег.

     

     - Будет у вас группа на вечере! - заявила с порога сияющая мама. - Этот главный русский офицер оказался очень галантным мужчиной! Он буквально за полчаса решил нашу проблему и сам позвонил нам , чтобы это сообщить. Настоящий военный!

     Сердце Габриэль радостно встрепенулось и невольная улыбка тронула её губы. " Значит я его увижу! И совсем скоро!" Она снова вспомнила их единственную встречу. Вспомнила его глаза, которые смотрели на неё так, как будто он хочет сказать ей совсем не те слова, что он говорил. В них было восхищение, радость и ...боль. Габриэль не могла понять причину этой боли, ведь они встретились впервые и если его восхищение ей было понятным, он не первый кто так смотрел на неё, то эта боль... Почему? Из-за чего? Она постоянно думала об этом, не находила ответа и это расстраивало её и даже раздражало. Она не привыкла к такому. Её спокойная, понятная, хорошо организованная жизнь дала сбой. В ней появилось то, чему Габриэль не могла дать объяснение , а это принять она была просто не в силах. Так уж она была устроена. Поэтому услышав от мамы, что русские музыканты приедут к ним в школу, а значит и он приедет тоже, она решила, что обязательно должна поговорить с ним и попытаться выяснить, кто же он такой, откуда он её знает и что именно он о ней знает такого, что это вызывает в нем не только хорошие чувства к ней, она это видит и ощущает, но и что-то, что его печалит.

     - Габи, ты меня представишь своему знакомому русскому музыканту?

     От неожиданного вопроса матери Габриэль вздрогнула и не понимающе посмотрела на неё :

     - Прости, что ты сказала, мами?

     - Я спрашиваю, познакомишь ли ты меня с этим музыкантом, который так выручил нас?

     - Я не знаю, - неуверенно сказала Габриэль, - если будет возможность вообще поговорить с ним.

     - Ну что ты, дорогая! - воскликнула мать, - Конечно будет! Они же не только будут играть, наш комитет организует совместный ужин, за которым вы сможете пообщаться со всеми гостями. Вы покажете им школу. Мы же чтим законы гостеприимства!

     Марта была довольна собой, что смогла так достойно выйти из трудной ситуации и не только решить вопрос с музыкой на вечере, но и неожиданно организовать мероприятие, которое можно представить партийному начальству, как вечер дружбы между народами СССР и ГДР. Этого постоянно требуют от учебных заведений в воспитательных целях и высоко оценивают. А ей и её мужу постоянно требовалось доказывать лояльность властям, как имеющим родственников в ФРГ. Тем более, что брат мужа, Арнольд Хеттвер , часто приезжает к ним в гости, а это кое у кого может вызвать ненужный интерес. Даже ответный визит к брату в ФРГ муж себе не может позволить. Зачем лишний раз обращать на себя внимание и дразнить гусей, как говорит её Клаус? Ему хватило той поездки на похороны матери, из-за которой он прошёл через несколько допросов с пристрастием в страшной Штази, не считая комиссий на заводе, где он работал и в конце концов его выпустили одного, оставив в заложниках семью.

     - Мама, а дядя Арнольд приедет на Рождество? - вспомнив из-за чего её отыскал этот русский, спросила Габриэль.

     - Да, он как раз звонил вчера и спрашивал, не нужно чего- нибудь привезти особенного, кроме традиционных подарков.

     - И что ты сказала?

     - А что я могла сказать? - немного удивилась мать - Слава богу мы ни в чём не нуждаемся! Ты не согласна?

     - Согласна мама, согласна... - Габриэль уже думала , что она наденет на вечер. Ей хотелось, чтобы этот парень увидел её хотя бы так, как видят одноклассники, а не как в прошлый раз - в домашнем халате и куртке наброшенной на плечи. А учитывая, что это будет не простой праздник, а самый главный в году, она может позволить себе самый лучший наряд и это не будет выглядеть как её желание произвести на него впечатление. Хотя, если честно себе в этом признаться, именно этого она и хотела.

     Играя в группе я заметил, что всё получается у меня уж слишком легко и просто. Да, в этот раз я появился здесь имея за плечами музыкальное училище и несколько лет музицирования в любительской группе, состоявшей из таких же энтузиастов как и я. Уровень у всех был довольно приличный и мы делали каверн -версии почти всех любимых групп от Deep Purple до Pink Floyd . Причём, так как занимались этим исключительно из любви к музыке, мы постоянно менялись инструментами, чтобы не заскучать. Поэтому я добавил к флейте очень приличное владение гитарой и органом, не забыв, естественно и ударные, которые у меня были ещё из армии и нашего станичного Дома культуры. Пробовал и петь, но особых успехов не достиг.

      Но сейчас я заметил, что играю гораздо лучше и объяснить это только прошлым опытом было трудно. Это меня очень радовало и воодушевляло на подвиги, хотелось вывалить всё, что знаю и умею, но приходилось себя сдерживать, чтобы избежать вопросов на которые я мог и не ответить. "Сочиняя" новые песни нужно помнить год их выхода, чтобы не попасть впросак. Ещё труднее было с текстами на английском. Ну как объяснишь такой уровень знания языка в 18 лет, после окончания сельской школы? Пока я ограничился совсем уж примитивными танцевальными песенками, но дальше нужно будет что-то придумать.

     Уже перед самым Рождеством я, перебирая в уме шедевры, которые должны появиться в ближайшие годы, вспомнил песню, которую можно было включить в наш репертуар без особого риска.

     На одной из наших ежедневных репетициях я вдруг "вспомнил":

     - Народ, а знаете такую песню "Поющих гитар" - "Синий иней"?

     - Ты хочешь чтобы мы её играли? - состроил гримаску Сергей Сараев, наш ударник. - Очень уж она унылая. У нас медляков полно и получше.

     - Ну, не такая уж она и унылая, - не согласился Виталий, - но ты прав, медленных вещей у нас хватает. Можем, конечно разучить для разнообразия...- добавил он без особого энтузиазма.

     - А кто сказал, что мы её будем играть как медленную? - начал я процесс внедрения нового шедевра. - Был медляк, стал - забой!

     - То есть? - Жека уже понял, к чему я веду дело. - Ты хочешь...

     - Именно! - не дал я ему закончить и стал объяснять идею. - Вы вообще знаете чья это песня?

     - Кто ж не знает? - влез Алехин. - "Поющих гитар"! Ты сам это и сказал.

     - "Гитары" перепели чужую песню! Ещё за десять лет до них эту песню пел американец Нил Седака, а у нас в ней заменили только английский текст на русский. Но мы пойдем дальше и заменим и ритм! Оставим только мелодию. Вот смотрите!

     Я не стал дожидаться новых вопросов и аккомпанируя себе на органе запел:

      Синий синий иней ,

      Лёг на провода.

      В небе темно синем синяя звезда

      О-о-о, только в небе небе темно-синем!

     Причём ритм сразу взял от группы Eruption.

     Сергей сразу же подхватил его и застучал на барабанах. Женька глядя, какие аккорды я беру, стал на ходу подбирать свою партию. Последними присоединились оба гитариста.

     Прогнав полностью песню, мы вышли на вступление и я запел на английском:

      One way ticket, one way ticket,

      One way ticket, one way ticket to the blue.

     И не останавливаясь спел всю песню на английском.

      Choo, choo, train a-trackin' down the track

     Gotta travel on, ain't never comin' back

     Ooh, ooh, got a one way ticket to the blues.

     - Класс! - единодушно оценили ребята. - А ты откуда английские слова знаешь?

     - Так у меня с детства память хорошая. - отмахнулся я. - Если что-то услышал, то навсегда!

     - Ничего себе! А мне приходится часами зубрить тексты. - вздохнул Малов. - Напишешь мне слова?

     - Да запросто! - согласился я. - Только тебе как английские слова писать, русскими буквами?

     - Ну, а какими же ещё?.. - состроив страдальческую гримасу протянул Малов.

     - Не, подождите! - остановил нас Виталий, - Ничего русскими буквами писать не надо. Давайте сделаем так: Малов поёт на русском, а Шурик - на английском! Он слова знает и произношение у него, как по радио БиБиСи. А у тебя как с английским, студент?

     - Да как у всех... - нехотя ответил Малов.

     - Значит плохо. - подвёл итог наш лидер - гитарист. - А выступать у немцев и петь с нижегородским акцентом не пойдёт! Только народ насмешим. Споёшь, Шурик?

     - Ну, если вы считаете, что моё пение соответствует... - напустил я на себя скромный вид.

     - Ладно прибедняться! - засмеялся Виталий,- Поёшь не хуже Малова, если не лучше.

     И он был прав. Я сам с удивлением услышал себя как будто впервые. Откуда такой голос?! В прошлой жизни я пробовал себя несколько раз только на подпевках, а в этот раз и до этого дело не дошло, потому как вокалистов у нас хватало - целых три. Они отлично пели на три голоса, поэтому, помня о своих скромных вокальных способностях я и не лез в их "огород". Сегодня же запел просто чтобы показать, что можно сделать из знакомой песни совсем другую. Результат удивил. Что-то со мной происходит, чего до конца понять не могу.

     Нужно будет попробовать ещё...

     +++++++++++++++++++++++++++++++++++

     Поднявшись по лестнице и подойдя к двери Габриэль услышала за ней возбужденные голоса.

     " Дядя Арнольд приехал!" - догадалась она и поспешила войти в квартиру. Голоса раздовались из гостиной и она сразу узнала голос дядя - мягкий баритон уверенного в себе человека. Она очень любила его за чуткость, отзывчивость и понимание, чего, иногда не хватало ей в отношениях с отцом.

     - Добрый вечер, дядя! - сказала она входя в гостиную. Губы сами собой растянулись в широкой улыбке - так она была рада его видеть!

     - Здравствуй, моя милая! - Арнольд поднялся навстречу племяннице.- Какая же ты красавица у нас! - с улыбкой сказал он, обнимая и целуя её. - Расцветаешь с каждым днём!

     Габриэль слегка покраснела, похвала дяди ей была приятна.

     - Как успехи в школе? - задал вроде бы дежурный вопрос дядя, но Габриэль знала, что для него это не формальность, он по настоящему переживал и всегда интересовался жизнью племянницы.

     - Всё хорошо, спасибо! - снова улыбнулась Габи. - Закончила год на отлично.

     - Ну, мы от тебя другого и не ждём! Ты гордость нашей семьи и кое-кому не мешало бы брать пример с сестры! - дядя повернулся к Тоби, скромно сидящему в уголке дивана и потихоньку поглощавшему привезенный дядей бельгийский шоколад.

     - Я стараюсь... - пробормотал тот, не переставая жевать.

     - Надеюсь! - явно поддразнивая улыбнулся дядя Арнольд. - Жаль только результаты не впечатляют.

     - Пойдёмте к столу! - спасая сына, пригласила фрау Марта. - Всё готово, ждали только Габи.

     За семейным ужином говорили все и обо всём. Приезд Арнольда Хеттвера всегда был праздником для всей семьи, а накануне Рождества - вдвойне. Габриэль несколько раз ловила на себе внимательный взгляд дяди и понимала, что он хочет с ней поговорить наедине. Но и ей необходимо было передать слова Александра и уговорить, если придётся, пойти на школьный вечер. Сразу после застолья, Арнольд захотел пройтись по городу, "размяться", как он выразился и обращаясь к Габриэль , многозначительно улыбнулся:

     - А не соблаговолите ли вы, прелестная фройлян, сопроводить старика?

     - И никакой ты не старик, дядя! - рассмеялась племянница. - Ты у нас прямо киногерой с афишы! С удовольствием прогуляюсь с таким джентльменом!

     На улице Габриэль взяла дядю под руку и они пошли по направлению к парку. Было уже темно, но не холодно и главное - не было почти обязательного в это время года дождя, мелкого, холодного и надоедливого.

     Не успели они пройти и сотни метров, как дядя спросил:

     - Что там за странная история с вашим вечером и танцами? - он слегка наклонился и посмотрел Габи в глаза. - Твоя мама рассказывает прямо-таки фантастическую историю о каком-то русском, - он выделил это слово, - музыканте, который появился неведомо откуда так вовремя и спас ваш вечер, предложив свои услуги. Тебе не кажется это слишком, как бы это поточнее сказать? Неожиданным, что ли? Кто он?

     - Ах, дядя, я не знаю! - воскликнула Габриэль, - Я видела его только один раз и всего несколько минут.

     - Так, стоп! - дядя даже остановился. - Марта сказала, что вы знакомы! Ты обманула мать? За тобой этого раньше не замечалось.

     - Ну, что ты дядя!? - возмутилась Габриэль. - Это мама сама, наверное додумала. Я сказала только, что он играет в клубе для русских офицеров и я там видела их группу.

     - Ты его там видела, но вы не знакомились? - уточнил Арнольд.

     - Ну, я не уверена, что я его там видела, - нерешительно ответила Габриэль, - я видела только их группу в окно, но там довольно далеко и с улицы разобрать лица невозможно.

     - Значит ты не можешь с уверенностью утверждать, что он на самом деле музыкант и играет в этой группе?

     - Не могу, - Габриэль как - то и не думала о такой возможности, - но зачем ему врать?

     - Это мы обсудим позже! - Арнольд мгновение подумал и задал следующий вопрос. - Так чего он хотел от тебя? Только постарайся вспомнить поточнее его слова без своих домыслов.

     Габриэль на секунду задумалась, стараясь вспомнить все подробности той единственной встречи с Александром и, главное, что именно он говорил.

     - Он сказал, что знает о том, что школа ищет группу для выступления на вечере и предложил маме позвонить командиру всех русских военных в городе и попросить прислать их.

     Габриэль только сейчас поняла, что это её объяснение звучит как-то странно.

     - И зачем это ему? - как- то вкрадчиво спросил дядя, как бы боясь спугнуть дичь.

      - Чтобы на вечере он встретился... - Габриэль остановилась.

     - С тобой? - уточнил дядя.

     - Нет, с тобой...

     Вот и дичь.

     Они стояли посреди тротуара и смотрели друг на друга.

     - Суммируем! - Арнольд увлёк племянницу дальше по улице. - К тебе поздно вечером приходит незнакомый человек, да, кстати, - перебил он сам себя , -он сказал тебе своё имя?

     - Александр... - чуть слышно ответила Габи. Романтическая история стремительно превращалась во что-то весьма странное и не совсем непонятное.

     - К тебе приходит незнакомец по имени Александр, - продолжил дядя, - говорит, что он музыкант и от имени всей группы предлагает отыграть вам танцы бесплатно только для того, чтобы встретится со мной. Я ничего не пропустил?

     Габи отрицательно покачала головой.

     - Откуда он знает обо мне? Откуда он знает твоё имя и адрес, где ты живёшь? - дядя посмотрел на понурую племянницу. - Что он ещё знает?

     - Он узнал Тоби и поздоровался с ним.

     - По имени?

     - Да... - кивнула Габи.

     - Это вообще никуда не прилепишь... - Арнольд с силой потёр подбородок и хотел спросить что-то ещё, но в этот момент Габриэль вспомнила последние слова русского парня:

     - Он сказал, что если ты, дядя не захочешь идти на вечер, то нужно сказать, что у него есть очень важные сведения о каком-то Гюнтере Гийоме.

     - Чтооо! - Габи увидела, что у дядя буквально глаза полезли на лоб. - Как ты сказала?! Повтори!

     - Гюнтер Гийом... - тихо повторила Габриэль, удивляясь такой реакции дяди. - А кто это? Ты его знаешь?

     Арнольд быстро взглянул на неё и усилием воли постарался привести себя в нормальное состояние. Теперь он был почти уверен, что знает, кто этот русский и откуда.

     - А этот парень, этот Александр, какого он возраста? Я так понимаю, не очень старый?

     - Что ты, дядя! - воскликнула Габриэль, как бы защищая человека, о котором она постоянно думала после той встречи. - Он совсем молодой! Я таких даже не видела среди советских солдат. Очень молодой!

     Хм, это несколько не укладывается в намечавшуюся было гипотезу.

     - А как он был одет?

     - Очень странно! - вспомнила Габриэль. Она как-то совсем об этом забыла, запомнив только его взгляд, в котором была настоящая буря чувств. - На нём был спортивный костюм и всё.

     - Спортивный костюм? - на секунду Арнольд задумался. - Не нормальный цивильный костюм или военная форма, а - спортивный? А на ногах что? Какая-нибудь спортивная обувь?

     - Я не рассмотрела, - как бы извиняясь ответила Габриэль. - какая-то странная обувь, я такой никогда не видела. Но точно, не спортивная!

     Несколько минут они шли молча. Габриэль искоса бросала взгляды на задумавшегося дядю и совсем не понимала, как теперь относится ко всему тому, что с ней случилось за последние дни. Ведь она уже с радостью ожидала встречи с русским парнем, который сначала почти напугал её неожиданным визитом и теми непонятными словами, которые он наговорил в тот вечер. Но несколько дней раздумий и воспоминаний успокоили её и пробудили жгучий интерес к нему. А когда он ещё и приснился ей, причём в самом загадочном образе, она вообще стала считать дни до Рождества. А теперь вот разговор с дядей представил всё это в несколько другом свете.

     Неожиданно пошёл дождь. Сначала мелкий, почти невесомый и оба даже не обратили на это внимания, погруженные в размышления... Но с каждым мгновением влаги в воздухе становилось всё больше и стало довольно неуютно.

     Габриэль взглянула на Арнольда, но тот продолжал идти всё также неспеша, прижимая к себе руку племянницы локтем и о чём - то усиленно размышляя.

     Габриэль молчала, не решаясь нарушить несколько затянувшееся молчание.

     Арнольд Хеттвер анализировал полученную информацию. Кем может быть этот парень? На сотрудника КГБ, который ищет подходы к нему, он не тянет по всем параметрам: слишком молод и слишком идиотский способ. Для вербовки нужен компромат, который предъявляется внезапно, чтобы объект вербовки был застигнут врасплох и не имел времени и возможности всё взвесить и начать свою игру. Здесь же он заранее оповещает о своем желании встретиться. Причём встреча ему крайне необходима и чтобы добиться её он даже делает намёк о цели этой встречи. Для любого не посвященного человека, такого, например, как его племянница, имя Гюнтера Гийома ничего не скажет, а вот определенной категории государственных служащих скажет. И даже очень!

     Отсюда следует вывод, что этот парень знает, о том, что Арнольд Хеттвер принадлежит к этой категории служащих. Новость не из приятных... И даже опасных! По всем инструкциям, он должен немедленно оповестить своё начальство. Но что-то подсказывало ему, что на этот раз опасность ему не грозит и торопиться не следует. Именно способ, каким этот парень хочет выйти с ним на связь, делает опасность минимальной. Тогда чего же он хочет? Эмигрировать на Запад? А так как у него нет больше знакомых по ту сторону границы ГДР он обращается к нему. Логично? Вполне. Вот только его осведомлённость о Гюнтере Гийоме в эту версию никак не вписывается. И остаётся ещё вопрос откуда он знает Габриэль и его самого. Вот это и нужно выяснить, в этом ключ к разгадке всей этой запутанной ситуации.

     - Ну что ж, моя милая, - придя к этому решению, он ободряюще улыбнулся девушке. - пойдём посмотрим на твоего загадочного музыканта. Заодно и послушаем, чего они там играют.

     - Значит всё хорошо? - боясь ошибиться спросила Габриэль.

     - Конечно хорошо! - дядя слегка сжал её локоть. - У такой девушки и не может быть по-другому.

      И вдруг неожиданно спросил:

     - Он тебе понравился?

     Застигнутая врасплох, Габриэль замешкалась с ответом, а встретив внимательный взгляд дяди, совсем смутилась:

     - Я не знаю, - тихо ответила девушка, - мы разговаривали совсем немного, но он мне показался таким... искренним и .... печальным... - Габи с трудом подбирала слова. - Как будто он страдает и ему плохо...

     Габи замолчала.

     - Плохо, говоришь? - повторил дядя задумчиво. - Плохо - это хорошо...

     Габриэль не понимающе посмотрела на дядю.

     - Значит всё может оказаться совсем не таким, как кажется.- ещё больше запутал Арнольд племянницу.

     Вечер в немецкой школе назначили на 22 декабря, пятницу. И это сразу выявило одну проблему. Банный день для солдат -срочников в полку был всегда в субботу. И как прикажете ехать? Я представил какой запах будет от наших шести немытых целую неделю тушек и меня затошнило. А мне ведь подходить разговаривать и с дядей, и с матерью и, самое главное - с самой Габриэль ! И если насчёт дяди я не особо бы расстраивался - ничего, переживёт! - то подходить с запахом неандертальца к Габи, равносильно смерти! Я и сказать- то ей ничего не смогу, буду постоянно думать об этом! Нужно было как-то решать эту проблему. Я было заикнулся об этом нашему старшине, но тот только развел руками: кто ж для шести человек будет топить баню? Ну да, а то мы не знаем, что в полку делается абсолютно всё, даже то, что запрещено под страхом смерти. Ну, почти. По ночам "деды" жарят картошку на кухне, едят "сэкономленное" на товарищах масло, пьют шнапс, доставленный молодыми из самоволки, а за отсутствием шнапса идёт и одеколон. Ну, и естественно, "дедушки" моются в баньке, они же почти люди, не то, что "молодые". Однако до звания "дед советской армии" мне было ещё почти полтора года, а остальных моих коллег -музыкантов вопрос помывки волновал не очень. Выручил Лёха Алехин, который заведовал у нас каптёркой - небольшим складом имущества нашего подразделения. Там хранилось чистое бельё, которое мы получали взамен сданного в стирку, сапожный крем, портянки и наша парадная форма одежды. Каптёрщики были в каждом подразделении и все они поддерживали между собой связь и деловые отношения: поменять шило на мыло в буквальном смысле или портянки на простыни. Поэтому с каптёрщиками старались дружить все. Вот через них Алексей вышел на истопника и тот за пару кусков мыла натопил нам баню. Подумаешь, угля что ли жалко?

     Лёха выдал мне трусы вместо полагающихся по сезону теплых кальсон и я ощутил себя почти человеком. Парадные рубашки мы хорошенько подраили жёсткими щетками на кафельном полу в умывальнике и отгладили. К пятнице мы были готовы покорять немецкую молодежь.

     Сразу после обеда мы загрузили инструменты и аппаратуру в дежурный грузовик, загрузились туда сами и под командованием старшины оркестра поехали в школу. Школа оказалась совсем рядом от дома Габриэль. Размещалась она в массивном здании из красного кирпича, явно очень старой постройки, но внутри выглядила очень модерново. Нас сразу провели в актовый зал, где были расставлены столики и оставлено место для танцев перед невысоким помостом, игравшим роль сцены. Разгрузившись и перетаскав всё наше музыкальное имущество, мы в темпе стали расставлять аппаратуру и подключать инструменты .

     - Так, ну вы тут и без меня справитесь. - убедившись, что доехало всё без проблем, сказал старшина и обращаясь к Виталию добавил: - Я отлучусь по делам, ты остаёшься за старшего, смотри, чтобы всё нормально было. Не в первый раз. К концу вечера подъеду с машиной.

     - Так точно, товарищ прапорщик, не беспокойтесь! - ответил Виталий и повернулся ко мне:

     - Шурик дай ноту!

     Я нажал клавишу и Виталий стал настраивать гитару. Дальше гитаристы подстраивались друг под друга, добиваясь гармоничного звучания и сверяясь с моим органом. Я медленно стал оглядывать зал. Он был уже почти полон, но в широко распахнутые двери ещё входили ученики и родители. Последних было явное меньшинство. Осмотрев зал, я снова посмотрел на дверь и меня словно жаром обдало: в неё входил высокий статный мужчина в безупречном костюме, ведя под руку обворожительную юную красавицу в ярко-красном платье выше колен . Габриэль! Мне показалось, что на мгновение в зале воцарилась тишина, так на всех подействовало появление этой замечательной пары, впрочем возможно что это у меня просто заложило уши.

     - Саня, да перестань топтать орган, мы уже настроились! - вывел меня из ступора насмешливый голос Виталия. - Куда ты уставился?

     Он проследил за моим взглядом и тихонько присвистнул:

     - Ох, мать моя женщина! Вот это красотка! - и повернулся к остальным музыкантам, - Парни, смотрите, вот это я понимаю девушка, с большой буквы!

     Все разом уставились на Габриэль, а она, встретившись со мной глазами легко улыбнулась и помахала мне рукой. Потом подняла взгляд на своего представительного спутника и что-то сказала ему. Его взгляд буквально впился в меня. На таком расстоянии невозможно было разглядеть что выражает этот взгляд, но мне немного стало не по себе. Я только сейчас почти физически ощутил, в какие дебри я лезу.

     - Это она нам что ли помахала? - Лёха Брусков растянул губы до ушей.

     - Ну а кому, конечно нам!- и Виталий помахал в ответ.

     Так, мне что делать? Подойти прямо сейчас, ведь как-то невежливо сидеть букой или ждать более удобного момента? А что я скажу парням,откуда я её знаю?

     В этот момент из-за спин Габриэль и Арнольда Хеттвера, а это был конечно он, показалась почти точная копия Габи, только старше лет на двадцать и направилась к нам. Арнольд среагировал мгновенно и сделав шаг вперёд придержал женщину за локоть. Она с удивлением посмотрела на него, а он, слегка наклонившись,сказал ей несколько слов, снова взглянув на меня. Слова его видимо убедили женщину и она с улыбкой помахав нам рукой пошла к группе отдельно стоявших дам, по всей видимости педагогов и членов родительского комитета школы.

     Габриэль с дядей выбрали столик прямо напротив сцены и теперь я, подняв глаза от органа иногда ловил её взгляд . И каждый раз сердце сладко замирало словно мне и вправду было 18 лет. Что-то всё -таки происходит во время такого переноса во времени. Разум взрослого человека попадая в молодое тело молодеет . И это касается не только возврата быстроты и чистоты мышления, тут всё понятно - мозг без склеротических бляшек, не разрушенные нейронные связи и всякое такое, но и сами чувства становятся моложе и ярче, что ли... Это как заменить в компьютере хард-диск на новый, более мощный и перенести на него все данные со старого - все процессы заработают гораздо быстрее, картинка на мониторе станет ярче, сочнее и пойдёт без сбоев и зависаний .

      К нам подошла солидная дама средних лет, вместе с мамой Габриэль. Конечно это была она -поразительное сходство не вызывало в этом сомнений.

     - Я директор школы Ульрика Шмидт! - представилась дама на очень хорошем русском. Интересно, у них во всех школах так или мы попали в какую-то особую? Нужно будет спросить у Габриэль. - А это член родительского комитета фрау Марта Хеттвер. Это благодаря её усилиям, нам удалось пригласить ваш оркестр к нам на вечер. Если у вас всё готово, можно начинать.

     - Да, мы готовы! - ответил за всех Виталий.

     - Тогда разрешите воспользоваться вашим микрофоном, - попросила директор, - мы скажем несколько слов.

     - Битте! - Виталий уступил своё место у микрофона дамам.

     Директриса подошла первой:

     - Maine damen und herren! Liebe Shuler.

     Шум в зале мгновенно стих и все обратили взоры на сцену.

     Фрау Ульрика публику не утомила долгой речью. Мы, конечно не поняли ни слова, но, думаю говорила она правильные слова, поэтому получила в награду аплодисменты.

     Затем слово взяла мама Габриэль. В её выступлении уже можно было услышать что-то знакомое: "русише зольдатен", "фройндшафт", "музыкантен". Фрау Марта постоянно оборачивалась то к нам, то к залу, а один раз даже прямо указала рукой на меня, что меня совсем не обрадовало, но, к счастью никто из музыкантов нашей группы ничего не понял и принял все комплименты на свой счёт.

     Марта закончила и первая зааплодировала повернувшись к нам. Так сказать - благодарность авансом! Зал дружно поддержал её.

     - Ну что, парни, - подмигнул я своим, - не посрамим честь "советише золдатен"!

     - А что там директриса насчёт шулеров каких -то говорила? - спросил Сашка Малов, беря в руки микрофон.

     Не выдержав, я засмеялся.

     - Говорит, хорошие музыканты приехали, но есть среди них один шулер. - еле сдерживая смех, ответил я. - На самом деле он не музыкант, а только прикидывается.

     Тут уже не выдержали и все остальные, хоть и отворачивались от зрителей, чтобы те не подумали чего.

     - Темнота ты, Малов, - утирая слёзы сказал Виталий, - хоть и говоришь, что в институте учился. Это она к ученикам обращалась. Всё, закончили ржать! - оборвал он сам себя, - Выглядим как идиоты. Первая песня " Берёзы". Поехали!

     Составляя репертуар на этот вечер, мы решили включить в него несколько чисто русских песен, которые немцы вряд ли слышали, а уж школьники - тем более. Зная, по многолетнему опыту дискотек и вечеров танцев, что на первых песнях почти никто никогда не танцует, я предложил для разогрева публики исполнить несколько песен не совсем танцевальных, которые будут интересны и родителям и учащимся. И начать мы решили с мелодичных "Берёз", которые мы пели на три голоса. Это были ещё те, первые "Берёзы", конца 50-х годов. Был, там конечно один скользкий момент - упоминание о войне, но посомневавшись, мы пришли к мнению, что ничего в этом криминального нет и из истории этого не выкинешь, как и слов из песни. Но песня действительно звучала шикарно и мы надеялись, что немцам понравится. Таких у них нет.

     Я трогаю русые косы,

      Ловлю твой задумчивый взгляд.

     Начал Малов под гитарный перебор Виталия. И мы подхватили на три голоса:

      Над нами весь вечер берёзы,

      О чём -то чуть слышно шумят.

     Зал завороженно слушал. Даже если кто-то из учащихся плохо знал русский или совсем не знал, как их родители, но проникновенная мелодия на три голоса буквально завораживала.

     В апогее песни, Сергей на ударнике заиграл походный марш:

      Неужто свинцовой метелью

      Земля запылает окрест

      И снова в солдатских шинелях

      Ребята уйдут от невест?

     Я заметил, как Арнольд о чём - то спросил Габриэль и она стала говорить ему, посматривая на нас.

     Переводит слова песни? Может быть это мне поможет в разговоре с ним.

     Арнольд встретился глазами со мной и я слегка кивнул ему.

      Берёзы, берёзы,

      Родные берёзы не спят.

     Закончили мы в полной тишине. Не перестарались мы с драматизмом?

     Зал зашумел, раздались сначала отдельные хлопки, а потом зааплодировали все. Надеюсь, проняло...

     - Виталь, давай чего-нибудь нейтральное, а то мы совсем немцев в тоску вгоним. - попросил я нашего лидера.

     Все наши выступления всегда проходили безо всякого плана или утвержденного репертуара. Мы просто смотрели на настроение публики и реагировали соответственно. Вот и сегодня запланирована была только первая песня, а дальше - по настроению.

     - Тогда давайте "Васильки". - решил Виталий. - Лирическая и на голоса. Должна понравиться.

     Василий Иванович Ключный привёз из последнего отпуска диск с записями грузинского ансамбля "Орэро" и мы передрали с него отлично разложенную на голоса песню "Васильки". Во время подготовки к этому вечеру в немецкой школе, я предложил заменить одно слово в тексте и вот теперь, Малов с Виталием под одну гитару начали на два голоса:

      Разбрелись возле Эльбы- реки

      Васильки, васильки, васильки

      И мы вступаем в четыре глотки:

      Словно песня без слов,

      Говорят про любовь

      Голубые огни васильков...

     Зал заворожённо слушал! Да, ничего похожего на грузинские песни у немцев не было и мы точно угадали с её выбором.

     Прозвучал последний гитарный аккорд... И тут же громкие аплодисменты и улыбки родителей, говорящих что-то своим чадам.

     - Теперь можно и Битлов. - предложил Виталий. - And I Love Her. Может и на танец кто-нибудь выйдет.

     Эту песню ребята играли ещё до нашего с Женей прихода в группу, но играли только мелодию, так как слов никто не знал. И сейчас мы исполняли её как обычно.

     Молодёжь оживилась и несколько пар действительно вышли в центр зала. Быстро они освоились, значит дальше пойдет легче. Я вспомнил как в нашей школе иногда все жались к стенам пол-вечера, зато потом умоляли директора: " Ну, ещё один танец! Ну пожалуйста!" Как будто раньше им кто-то не давал.

     Я взглянул на столик перед собой и увидел, как Арнольд подаёт руку племяннице и они выходят танцевать. Битловская песня короткая, а если играть только мелодию, то совсем времени для танца не будет. А мне захотелось, чтобы Габи подольше потанцевала с дядей, тем более, что во время танца они приблизились к сцене и я видел её совсем рядом.

     Виталий как раз заканчивал играть тему и кивнул мне, предлагая продолжить мелодию на органе. А, была не была!

      I give her all my love

      That's all I do

      And if you saw my love

      You'd love her to

      I love her.

     Запел я вместо соло на органе. Виталий сделал страшные глаза, но продолжил аккомпанировать. Потом мы с ним по очереди отыграли соло и закончили песню.

     Арнольд поцеловал руку племянницы, она присела в полу-шутливом книксене и они рассмеявшись, пошли к столику.

     "Ребята, на его месте должен быть я!" - вспомнил я фразу Юрия Никулина.

     - Сань, предупреждать надо! - выдал ещё один мем из моей прошлой жизни Виталий. - Но получилось отлично! Откуда слова знаешь?

     Я развел руками.

     - Ну да, один раз услышал и запомнил! - засмеялся Виталий.

     - Подумаешь, я ещё и крестиком вышивать могу! - ответил, раз у нас тут вечер афоризмов.

     - Да с тебя станется!

     Отыграв несколько старых вещей и слегка разогрев публику, мы решили, что пришёл черёд наших собственных хитов.

     - А сейчас мы предлагаем песни рождённые в нашем коллективе! - объявил Виталий, - Хотя, если говорить откровенно вся заслуга в их появлении в нашем репертуаре принадлежит самому молодому участнику нашей группы, клавишнику, Александру. - Виталий сделал жест в мою сторону. - Нам они понравились, надеюсь и вам тоже.

     По залу прошёл шелест. Некоторые учащиеся говорили что-то своим родителям показывая рукой на сцену, видимо переводили слова Виталия.

     И мы грянули Hands Up!

     Через минуту плясал весь зал! Видя, что народ разошелся не на шутку, мы сыграли песню два раза без перерыва, а когда затих последний аккорд, зал взорвался аплодисментами. Кое-кто из парней даже свистнул, спрятавшись за спины товарищей. Хлопали долго и требовали повторения песни на бис.

     Мне пришлось встать из-за органа и раскланяться перед публикой. Дождавшись относительного затишья я взял микрофон:

     - Данке шён, либе фройнде! Очень рад, что песня вам понравилась, но сейчас мы не будем её повторять, потому что это не единственная песня написанная нами, есть и ещё кое-что, что прозвучит впервые. Шерри лэди!

     Ажиотаж вызванный первой песней был только цветочком! Теперь танцевала даже директриса. Последний аккорд. Шквал аплодисментов. И мы, слегка растерянные от успеха которого жаждали, но к которому не были готовы.

     Я взглянул на Габриэль. Она просто лучилась радостью и что- то горячо говорила улыбающемуся дяде. Заметив, что я смотрю на них, Арнольд показал большой палец и зааплодировал. Габриэль же даже легонько подпрыгнула от переполняющих её чувств и неожиданно послала мне воздушный поцелуй! Моя ж ты прелесть! Постаравшись вложить все чувства, которые я испытывал к ней во взгляд, я прижал руку к сердцу и одними губами прошептал - For you! Она на мгновение замерла и улыбнулась в ответ. Поняла? Будем надеяться...

     Переждав не совсем ожидаемую, но такую приятную нашему самолюбию, бурю эмоций мы вернулись к старым вещам, оставив "Синий иней" на конец вечера.

     После нескольких исполненных нами песен, директриса снова подошла к микрофону и объявила перерыв в танцах.

     - Теперь вы можете пообщаться с нашими гостями, замечательными русскими музыкантами, немного подкрепиться вместе с ними и показать нашу школу! - сказала она на русском, обращаясь к своим ученикам.

     Сразу несколько девчонок подошли к сцене приглашая нас за свои столики.

     - Вот такие танцы мне нравятся! - улыбаясь сказал Сергей вылезая из-за своих барабанов. Малова уже повели под руки сразу две девчонки.

     - Жека, не зевай! - крикнул я на ходу, спрыгивая со сцены и прямиком направляясь к столику, где сидели Габриэль с мамой и Арнольдом.

     - Я к вам без приглашения! - почти нагло заявил я, подойдя. - Разрешите?

     - А мы как-то и не сомневались, что ты присоединишься к нам!- ответил с лёгкой улыбкой Арнольд. По- английски.

     Ага, значит Габи сказала.

     - Наконец -то я смогу познакомиться с вами! - воскликнула Марта. - Мне столько о вас рассказывала Габи, что я не могла дождаться этого момента!

     - Ну что ты такое говоришь, мама! - возмутилась Габриэль и даже слегка нахмурились. - Как я могла тебе многое рассказывать об Александре, если я сама о нем ничего не знаю!

     Я только улыбался глядя на двух прекрасных женщин - мать и дочь. Слова доходили до меня откуда- то издалека, из моего прошлого, когда мы не раз общались, прекрасно понимая друг друга. Честно сказать, я был удивлён, как легко тогда приняла меня мать Габриэль, ничуть не противясь, что дочь встречается с каким-то солдатом из России. Отец был более холоден со мной, но я считал, что это из-за войны, в которой он принимал участие и плена, где он провел несколько лет, хоть и английского.

     И сейчас я никак не мог заставить вести себя с ними как с людьми, с которыми я только что познакомился, ведь я знал их обеих почти два года. Как бы не выглядеть слишком фамильярно .

     - Так ты присядешь, наконец? - улыбаясь спросил Арнольд. Не знаю, что он там себе надумал, наблюдая мой столбняк, но в глазах плясали веселые искры.

     - Да, садись, Александр! - пригласила и Габи. - Сейчас накроют шведский стол, а пока мы можем поговорить. О, - вспомнила она, - ты знаешь, что такое шведский стол? Это когда каждый берёт что хочет.

     Ха, дорогая, да у нас в солдатской столовой каждый день такое происходит, только каждый берёт не что хочет, а что успеет взять, после "дедушек", разумеется! Но уточнять не будем.

     - А что, эти новые песни действительно сочинил ты один? - спросил Арнольд. Габи перевела для мамы и та заинтересованно ждала ответа.

     - Да песни в общем -то довольно простые, - ответил я, - написать их много ума не надо.

     - А вот тут я не согласен!- возразил Арнольд, - Я конечно не эксперт в музыке, но в бизнесе кое -что понимаю. Иногда важна не сама идея, а своевременность её появления. Я понятно выразился? Так и в музыке. И вообще в искусстве. Некоторые гениальные произведения приходят раньше своего времени и оцениваются, поэтому гораздо позже, иногда даже после смерти своих авторов. А кто-то своими новаторскими идеями сразу попадает в точку и становится знаменит. Мне показалось, что ваши песни звучат по-новому, но совпадают с ожиданием слушателей. Ты обратил внимание, как публика восприняла их?

     - Молодёжи понравилось, по-моему. - скромно сказал я.

     - Понравилось?! - засмеялся Арнольд, - Да они чуть с ума не сошли от восторга! Скажи ему, Габи!

     - Да, Александр, это было очень -очень хорошо! - горячо поддержала дядю Габриэль. - Очень здорово! Хотя мне всегда больше нравятся медленные песни и даже печальные, но эти быстрые танцевальные не могут оставить никого равнодушные. - Габи запнулась и поправилась. - Не могут оставить равнодушными! - последнее слово она произнесла по слогам.

     - Значит тебе больше нравятся печальные? - я посмотрел в её обворожительные глаза, попытался отвести взгляд и не смог. Ох, Габи, какими же силами ты владеешь! Неужели это действует только на меня?

     - Хорошо, постараюсь написать песню для тебя.

     - Правда?! - глаза Габи засияли ещё сильнее, хотя, казалось куда уж больше? - Но как я её услышу? Где?

     Ага, включился её знаменитый рационализм! Ей не удастся пообещать луну с неба, она сразу начнёт прикидывать, где её можно будет разместить и что она будет освещать.

     - Если ты очень захочешь, то обязательно услышишь. - ответил я.

     - Молодые люди, - вклинился Арнольд, - я вас прекрасно понимаю и понимаю, что вы были бы не против , чтобы два стареющих существа сидящих рядом с вами провалились куда -нибудь прямо сейчас, но хочу напомнить, что у нас есть ещё кое-какие дела, которые нам следует обсудить.

     - Вы бессовестный, дядя Арнольд! - притворно возмутилась Габриэль. - Вот я сейчас переведу ваши слова маме и она оставит вас без ужина!

     - Ну, в таком случае мне следует поплотнее подкрепиться здесь! - со смехом ответил Арнольд. - Вон, кстати и закуски подоспели. Если я не ошибаюсь, это знаменитые саксонские сосиски. Вам доводилось их пробовать, молодой человек?

     Я чуть было не ответил утвердительно, ведь я действительно употреблял их в огромных количествах, во время службы в ГСВГ. В прошлом. Но сейчас говорить об этом слишком рано.

     - Где же я мог их попробовать, герр Хеттвер? - развел я руками.

     - Неужели в такой богатой стране, как СССР нет обыкновенных сосисок? - Арнольд решил пошутить. Ок, я тоже не против.

     - Вы знаете, Арнольд, что Советский союз идёт к коммунизму? - спокойно спросил я.

     - Да, я слышал об этом, - кивнул он, - это даже записано в программе вашей коммунистической партии .

      - Правильно! - согласился я, - Так вот - в дороге никто кормить не обещал!

     Арнольд на секунду завис обдумывая и засмеялся:

     - Хороший анекдот, нужно запомнить! У моих коллег он будет пользоваться успехом, им частенько приходится спорить с социалистами разных мастей о путях развития Германии.

     Интересно, где это его коллеги ведут дискуссии о социализме?

     Габи сначала с удивлением смотрела на дядю, а потом дошло и до неё. И только бедная Марта не понимающе переводила взгляд с дочери на брата мужа. Так ничего и не поняв посмотрела на меня, но я только молча развел руками - на немецкий перевести я был не в силах.

     - Я думаю нам нужно поторопиться, если Александр хочет наконец попробовать немецкие сосиски! - Арнольд встал, Габриэль тоже поднялась, но дядя остановил её . - Мы, как истинные джентльмены, с удовольствием обслужим наших дам, не так ли, Александр?

     - Вне всякого сомнения, герр Хеттвер! - я с готовностью поднялся и мы направились к длинному столу, на который старшеклассницы выставляли тарелки с сосисками и булочками, бутылки с колой, баночки с горчицей.

     - Я так понимаю, что нам нужно поговорить без посторонних ушей? - набирая себе в тарелку целую горку сосисок, тихо произнес Арнольд.

     - И глаз. - утвердительно кивнул я.

     - Хорошо, я попрошу Габи показать нам её класс, думаю фрау Марте это будет не интересно.

     Мы с Арнольдом вернулись к столу, неся в каждой руке по тарелке с едой.

     - О, как приятно, когда за тобой ухаживают такие галантные кавалеры! - улыбнулась мама Габриэль, моих скромных познаний в немецком хватило чтобы понять это и я вспомнил, как они вдвоём с дочерью устроили для меня празднование Дня рождения. Причём это было полной неожиданностью для меня! Во-первых, в полку мы такие вещи не отмечали и я просто забыл о своем дне рождения, а во-вторых, даже если бы и помнил, уж никак не ожидал, что кто-то из немцев накроет по этому поводу праздничный стол. В то время мы встречались с Габи практически каждый вечер. Я, как всегда нажал кнопку домофона, но вместо того, чтобы спуститься, она попросила меня подняться в квартиру. Немного удивившись, что Габриэль тоже может быть не готова, как большинство женщин, я поднялся на второй этаж. Дверь квартиры была открыта. Ещё одна странность. Я вошёл и сразу услышал голос любимой: " Саша, пройди в гостиную, пожалуйста !" Пересёк прихожую, открыл дверь в гостиную и услышал: " Zum Geburtstag viel Glück!'" , песню на немецком, но мелодия та самая, знаменитая на весь мир "Happy birthday to you!" Габи с тортом, на котором горела свеча подошла ко мне и, не стесняясь матери поцеловала меня, правда очень быстро, а не так, как я бы хотел. Это было настолько неожиданно, что я позабыл все немногие немецкие слова и бормотал слова признательности на русском. Улыбающаяся фрау Марта зааплодировала, сказала несколько слов и приобняла меня.

     Это воспоминание вспыхнуло на мгновение в памяти и я с небольшим опозданием отреагировал на слова мамы Габриэль:

     - Для таких прекрасных женщин можно сделать гораздо больше! - ответил я улыбаясь и задержал взгляд на Габи. Ничего не могу с собой поделать! Хочется смотреть только на неё , ни на что и ни на кого больше не отвлекаясь. Видимо взгляд мой был настолько красноречив, что Габи слегка покраснела и смущённо отвела глаза.

     Фрау Марта что-то спросила Габи, наверняка просит перевести мои слова.

     Габриэль что-то коротко ответила, но из-за шума я не расслышал.

     Мы с Арнольдом заняли свои места.

     Да, немецкие сосиски после солдатской еды казались шедевром кулинарии! Только бы не застонать от удовольствия!

     Я оглядел зал. Веселье было в разгаре. Всю нашу группу разобрали по маленьким компаниям и парни пытались общаться зная всего несколько слов на немецком. Мне было гораздо легче. С Арнольдом и Габриэль мы свободно разговаривали на английском и только фрау Марта немного выпадала из нашего коллектива, но Габи постоянно переводила ей суть разговора. Я с удивлением вдруг обнаружил, что мы общаемся как давно знакомые между собой люди. Но, если я знал и Габи и её маму раньше и только Арнольда видел впервые, то они-то нынешние меня совсем не знают! Однако ведут себя совершенно естественно, будто мы сидим такой вот компанией минимум раз в неделю. Нужно будет попозже спросить об этом Габриэль, испытывает ли она такое же чувство? Надеюсь, это "попозже" ждать не слишком долго.

     - Габриэль, а не покажешь нам с Александром где ты набираешься мудрости? - видя, что все закончили сосисочное пиршество, спросил Арнольд на английском и добавил, взглянув на Марту. - И придумай какое-нибудь занятие для матери.

     Габриэль кивнула и что-то быстро начала объяснять фрау Марте.

     - Ja-ja, Naturlich! - согласилась она с дочерью и пошла к столам с продуктами.

     - Пойдёмте, я покажу вам мой класс! - улыбнулась Габи и поднимаясь из-за стола коснулась меня рукой. Я на автомате взял её за руку и она вскинула на меня немного удивленный взгляд. Черт, всё время забываюсь! Я попытался сделать вид, что просто помогаю ей подняться из-за стола.

     - Danke... - чуть слышно поблагодарила Габи и обожгла меня быстрым взглядом. Что ж ты со мной делаешь, Габи?

      Мы втроём вышли из актового зала и пошли по коридору. Я шёл рядом с Габриэль и боялся случайно коснутся её руки, чтобы совсем не потерять голову. У меня и так уже вылетели все приготовленные слова для разговора с Арнольдом, как бы не выглядеть идиотом, особенно учитывая то, что я собираюсь ему рассказать. Кстати, до сих пор не решил, в какой степени посвящать его в реалии. Придётся положится на провидение, возможно оно подскажет по ходу разговора, ну и многое будет зависеть от того, каким он окажется. Я ведь практически ничего не знаю об Арнольде, за исключением некоторых фактов, которые удалось вытащить из Всеобщего информационного поля. Нужно будет больше работать в этом направлении, чтобы получать как можно больше конкретных данных. А это не просто...

     - Это мой класс! - Габриэль остановилась перед высокой дубовой дверью. - Сейчас посмотрю, есть ли там кто.

     Она открыла дверь и вошла в класс.

     - Входите, здесь никого нет.

     Арнольд сделал приглашающий жест и вошёл следом за мной. Кабинет был большой, с потолками не менее трёх метров. Одна стена почти полностью состояла из высоких окон, справа от входа на небольшом подиуме располагался учительский стол с традиционной черной доской за ним.

     - Хорошая комната. - сказал я оглядывая всё помещение, - Светлая и воздуха много.

     - Но бедновато оборудована. - сделал замечание Арнольд.

     - Ну, дядя, мы же не в ФРГ! - с улыбкой ответила Габриэль. Подкалывает?

     - О да, это явно не "загнивающий Запад"! - с улыбкой подмигнул дядя. - Но я рад, что даже в таких условиях, ты показываешь отличные результаты в учебе. Они тебе в будущем пригодятся! Арнольд со значением посмотрел на племянницу.

     На что это он намекает? Что хорошие знания могут пригодиться не только здесь, в социалистической Германии? Или я просто фантазирую? Хотя он абсолютно прав, знания свои Габриэль придется применять уже совсем в другой стране и в других условиях.

     - Габи, дорогая, ты не хочешь посмотреть, не нужна ли какая-либо помощь твоей маме? - с невинным лицом спросил Арнольд.

     Габриэль не выдержав прыснула, но поддержала игру дяди:

     - Ой, я совсем забыла! Конечно же ей нужна помощь! - и состроив гримаску вышла из класса, прикрыв за собой дверь.

     Сделав небольшую паузу, как бы отделяя весь сегодняшний разговор ни о чём от того, ради чего он пришёл, Арнольд спросил, глядя мне в глаза:

     - Так что ты хотел мне сообщить, Александр?

     Я тоже немного помолчал, не только собираясь с мыслями, но давая понять, что разговор будет не из разряда - "Дядь, привези джинсы!"

     - Прежде чем мы начнем разговор, хочу предупредить, что вы услышите много такого, во что будет трудно поверить. - начал я, старательно подбирая слова.

     - Неожиданное начало, - кивнул Арнольд, - но мне нравится. Говори смелее, я думаю, что смогу принять всё, что ты мне скажешь.

     Ага, так значит? Предлагаешь открыть забрало? Ну да, прожив такую насыщенную жизнь и пройдя через многие испытания он вправе так думать. Только испытания испытаниям рознь...

     - Хорошо, начнём без дальнейших предисловий,- согласился я, - тем более, что времени у нас не очень много, а разговор может получится длинным. Самое первое, что я хотел сказать и чем заинтересовать вас, чтобы вы пришли на встречу со мной это то, что Гюнтер Гийом - агент "штази" с 1954 года. Я думаю вы знаете, где он сейчас работает и доступ к каким секретам он имеет?

     Арнольд Хеттвер замер, глядя на меня не моргая. Думаю, я его всё -таки удивил. И не только упоминанием Гюнтера Гийома.

     - Но положение ещё больше ухудшится буквально через 10 дней. - продолжил я. Удивлять, так удивлять! - 1 января нового года Гюнтер будет назначен личным референтом канцлера ФРГ Вилли Брандта и получит доступ к сверхсекретным документам.

     Я остановился, давая время Арнольду переварить такие новости. Посмотрим, кстати, как быстро он справится с ситуацией.

     Справился он на отлично.

     - Источник сведений, я так понимаю, ты сразу не раскроешь?

     - Не раскрою, - согласился я. - но совершенно по другой причине, чем вы думаете.

     - Откуда ты знаешь, что я думаю?

     - Могу предположить с высокой степенью вероятности, потому что реальная причина просто не может придти вам в голову.

     - Ты невысокого мнения о моих аналитических способностях? - приподнял бровь Хеттвер.

     - Что вы, наоборот! - искренне ответил я. - Просто будь сейчас на вашем месте весь аналитический отдел хоть ЦРУ, хоть Ми6, хоть вашей БНД, - я сделал как бы случайно маленькую паузу и проследил реакцию Арнольда, но он стойко выдержал мой взгляд. - хоть объединенный отдел из всех вышеперечисленных - они бы тоже пришли к неверным выводам.

     Хеттвер скептически улыбнулся.

     - Поверьте, это так! - развел я руками. - Но сейчас это не важно. Важно, то, что это информация соответствует действительности. И 1 января вы в этом убедитесь.

     - Но назначение Гийома референтом канцлера не означает, что он шпион!

     - Само назначение, конечно нет, - согласился я. - оно только подтвердит надёжность моего источника. А вот подтверждение шпионской деятельности семьи Гийомов вы добудете сами. С моей подсказкой - где и что искать.

     Арнольд помолчал.

     - Правильно мыслите, Арнольд, - кивнул я, - откуда я могу знать о таких вещах ? Я ведь ещё мальчишка и простой солдат, к тому же музыкант, какие тайны я могу знать? Даже то, что Гюнтер Гийом вообще существует мне знать не положено . В открытой печати его имя появится только в новом году.

     - Ну тогда как это всё можно объяснить?

     - Давайте пока все объяснения отложим на потом, хорошо? - предложил я. - Но я обещаю вам всё объяснить, когда вы будете более подготовлены к восприятию правды.

     Заметив мелькнувшую усмешку, я добавил:

     - Поверьте, это не кокетство или игра в шпионы, просто если я скажу всё сейчас, это может помешать нам в дальнейшем сотрудничестве. А я в нём очень заинтересован, потому, что у меня больше нет возможности связаться с компетентными людьми на Западе.

     - И зачем это тебе? -спросил Арнольд, снова внимательно глядя мне в глаза. - Что тебе с того, что ты разоблачаешь якобы шпиона?

     - Не якобы, Арнольд, поверьте. Вы скоро в этом убедитесь. Но шпион "штази" это только начало! - теперь я постарался как можно серьёзнее посмотреть в глаза Хеттверу, чтобы он проникся важностью моих слов. - Дело гораздо серьёзнее. Разоблачение Гийома может спасти канцлера от отставки, а вот другие сведения, которые я вам предоставлю, спасут...- я остановился, решая насколько открываться. - скажем так, многие жизни.

     - Хорошо! - Хеттвер кивнул. - Как можно подтвердить противозаконную деятельность Гийома?

     - Не противозаконную, Арнольд, - неожиданно я разозлился. - а преступную! Эти "борцы за светлое будущее" всего Человечества - обыкновенные преступники. Вся их "борьба с Западом" сводится к одному - как можно больше навредить ему. Социалистический лагерь не может победить Запад в честном соревновании, в честной борьбе, поэтому гадит, где только может. Все эти "Красные бригады", хоть итальянские, хоть ваши, западногерманские, хоть арабские "борцы за свободу" или африканские "борцы с империализмом" существуют только для того, чтобы мешать нормальным людям строить цивилизацию. На подрывную работу в развитых странах "передовые люди планеты - коммунисты", тратят миллиарды долларов, вместо того, чтобы направить их на благо собственных народов. Это война, Арнольд, война - в которой победитель может быть только один. Запад слишком рано успокоился. Все эти "разрядки" и "перезагрузки", начавшиеся и будущие , направленны на одно - убаюкать и расслабить цивилизацию, чтобы затем покончить с ней одним ударом!

     Я остановился.

     - О какой "разрядке" и "перезагрузке" ты говоришь? - воспользовался паузой Арнольд. По его виду можно было понять, что он слегка ошарашен моим спичем.- Ты имеешь ввиду подписание договоров ФРГ с соседними социалистическими странами?

     - Это только начало, Арнольд! - отмахнулся я. - Кстати, поздравляю со взаимным признанием ФРГ и ГДР.

     И видя недоумение на лице Арнольда, добавил:

      - Завтра объявят. Ага, это тоже подтверждение надёжности моих источников.

     - Насколько я знаю переговоры ещё идут, - с сомнением сказал Хеттвер, - и когда будет подписан договор, никто не знает.

     - Я знаю, Арнольд, - слегка наклонил я голову. - завтра убедитесь, что я не сумасшедший. Кстати, знаю не только я. Об этом знают и в Москве, и в Берлине. Благодаря "плодотворной" работе херра Гийома вся западно-германская политика у них как на ладони и они могут выкручивать руки до упора, зная, что можно требовать и получить. А когда Гийом станет личным референтом канцлера и сможет читать сверхсекретные документы на его столе и наблюдать все самые интимные подробности личной жизни его семьи , коммунисты смогут вертеть вашим канцлером как марионеткой.

     Арнольд недоверчиво посмотрел на меня:

     - Но есть секретная служба, которая должна тщательно проверять людей при допуске на такие должности! - попробовал он возразить.

     - Ха, конечно есть и должна! - горько усмехнулся я. -Вам напомнить о Филби, который руководил даже отделом в Ми6 и сумел создать целую группу таких же повёрнутых на коммунизме идиотов? Сколько вреда они нанесли Великобритании и всему Западу! И где была хваленая секретная служба? Одна радость, что сейчас этот идиот живёт в "золотой клетке" под Москвой, которая мало чем отличается от ваших тюрем. Получил достойную "награду", дебил.

     Меня не на шутку разобрала злость.

     - Понимаете, Арнольд, вы у себя на Западе создали тепличные условия, в которых плодится всякая нечисть. А грязь нужно вовремя убирать, иначе заразится весь организм и ослабнет настолько, что погибнет от малейших передряг.

     Я уже собрался разродиться большой речью, но вспомнил о времени.

     - Надеюсь у нас будет ещё время поговорить на эту тему, Арнольд, - остановился я, - и не только с вами. - я многозначительно посмотрел на него. - Именно для этого я и хотел встретится. Я буду давать вам важную информацию, а вы, Арнольд должны вывести меня на людей принимающих решения на государственном уровне. Не только в ФРГ. Я знаю, что вы можете помочь мне связаться с властями Великобритании.

     Я сделал паузу.

     - Через Ми6.

     Арнольд молча смотрел на меня. В его глазах я видел изумление. Понимаю. Ты видишь перед собой совсем мальчишку и вдруг он вываливает тебе кучу вещей, которые он просто не может знать! И в конце - вишенка на торте! - практически открытым текстом выдаёт самое невероятное, то, что во всём мире знают буквально три человека, включая его самого! Теперь, получается, что четыре. И что теперь делать с этим четвертым?

     - Арнольд, я всё объясню, но не сейчас. - спокойно сказал я. - Главное, что вы должны знать, что лично вам не грозит никакая опасность и сказал я об этом, только для того, чтобы вы поняли серьёзность всего, что я буду сообщать. Это не мои фантазии, а то, что я не агент КГБ жаждующий вас завербовать, вы поняли почти сразу. Скорее наоборот - фактически я буду вашим агентом , с помощью которого вы сделаете фантастическую карьеру и войдёте в элиту разведки. Да и не только разведки. Скажу больше - в определенной степени от вас зависят жизни миллионов людей и судьбы государств. Знаю, звучит на грани бреда! Но это пока. Потом вы сами это поймёте и убедитесь. Всё это я говорю, чтобы вы согласились помочь мне. Вот и всё. Что вы мне скажете?

     Арнольд задумчиво смотрел на меня.

     - Никак не могу понять, кто ты? - наконец выдавил он из себя.

     - Я понимаю, Арнольд! - приложил я руку к груди. - Но повторю ещё раз - сейчас это не важно. Давайте просто сделаем так: для начала, вы разоблачите агента "штази" Гийома. Вас заметят на верху и тогда вы расскажете обо мне. Время терять нельзя, поэтому я тороплюсь. Только не думайте, что мы будем заниматься исключительно поимкой шпионов и террористов. Это скорее будет на десерт. Решать придется задачи гораздо более важные. Разоблачением Гийома я убиваю двух зайцев, знаете такую поговорку? Первое - убираем "глаза штази" из правительства и второе - я доказываю, что все мои сведения и прогнозы о будущем - правда. Я дам вам возможность в этом убедиться, чтобы вы убедили серьёзных людей наверху. Спрашиваю ещё раз, вы со мной?

     Теперь Арнольд ответил сразу:

     - А разве у меня есть выбор, если ты знаешь такое обо мне? - и он не весело улыбнулся.

     - Извините, Арнольд, если это выглядело как шантаж. - как можно искренне сказал я. - Даю честное слово, что этого и в мыслях не было! Мне не нужен человек, который будет работать со мной из-за страха. Мне нужен идейный союзник, готовый на всё ради общего дела. И если вы решите сейчас отказаться, я ни словом вас не упрекну и - клянусь! - ваша тайна останется такой же тайной и дальше.

     - Ты не правильно меня понял! - улыбнулся Хеттвер. - Я хотел сказать, что если ты знаешь такое обо мне, то у тебя действительно серьезные источники. А какой разведчик откажется от такой перспективы?

     - Значит работаем? - я протянул ему руку. Он не колеблясь ответил крепким рукопожатием.

     - Надеюсь память у вас хорошая. - продолжил я. - Потому что записывать что либо из того, что я сообщу вряд ли стоит. Да, вы часто приезжаете в гости к брату и его семье и много раз пересекали границу без происшествий, но, как говорится: бережёного - бог бережёт! Поэтому просто запоминайте.

     Первое, что вам следует сделать, это найти в архиве БНД старые радиограммы, которые штази посылала своим агентам. Они расшифрованы и сданы в архив, потому что восточно-германская разведка сменила шифр. В этих старых шифровках вы найдете поздравления Гийому и его жене с днями рождения, а также с рождением сына. Не знаю, как ваши аналитики это пропустили, но это факт. С этими шифровками вы идёте к шефу и добиваетесь круглосуточного наблюдения за семьёй Гийома. Информацию он передает через табачный киоск своей тёщи, который находится в Бонне, по адресу Вильгельмштрассе, 46. Надеюсь, хоть это в вашей конторе знают? Курьер покупает пачку сигарет, когда фрау Эльза выставляет якобы для продажи журнал "Аутомотив индастриз". Журнал американский, яркий и виден издалека. Выставляет она его всего на час, с двух до трёх дня и только тогда, когда есть сообщение. Значит курьер в это время появляется там, чтобы проверить наличие сигнала. Скорее всего рядом есть кафе или ресторан, где он обедает. Вам придется понаблюдать.

     Установите наблюдение и возьмите курьера. Только ради бога, Арнольд, обратите внимание начальства на недостаточную квалификацию наружного наблюдения БНД! Ну это же позор какой -то! Вы, в конце концов немцы или кто?! Почему штази переигрывает вас? Они же тоже немцы! Но они работают ради идеи. Сумасшедшей, идиотской, неосуществимой, но они в неё верят и работают лучше вас! Не посылайте наблюдателей близко к объекту, посадите их где-нибудь подальше с хорошей оптикой, в конце концов! 15 января в кафе Либерозе, на набережной Рейна, жена Гийома передаст связной важнейшие сведения содержащие государственную тайну. Пожалуйста, возьмите её до того, как она дойдет до моста через Рейн, иначе она заметит ваших недотёп и выбросит пакет в реку. А с этими сведениями вы можете в тот же день арестовывать Гийома, в них сто процентные доказательства его шпионской деятельности.

     Всё запомнили или есть какие-то вопросы?

     - Вопросы есть, но ты на них не ответишь. - улыбнулся краешком губ Арнольд, глаза при этом всё также смотрели на меня с некоторым изумлением.

     - Да, об источнике этих знаний - потом! - подтвердил я. - Пока вам придется верить мне на слово и проверять по фактам операции.

     - В этом случае, вопросов нет. - коротко ответил Хеттвер.

     - Тогда, чтобы придать вам уверенности в моих источниках, вот несколько фактов, которые вы можете проверить уже скоро. - предложил я. - О завтрашнем подписании договора я уже сказал, но это можно было спрогнозировать, зная о факте переговоров, но вот то, что 19 февраля произойдет первая катастрофа советского пассажирского самолёта Ту-154 при подлёте к аэропорту в Праге, знать никто не может, не правда ли? Ещё раньше будет другая катастрофа - 21 января разобьётся Ан-24 в Пермской области и погибнут 39 человек. Но об этом вряд ли узнают на Западе, в советской прессе об этом не напишут, а в пермском крае иностранных корреспондентов нет. Вы конечно можете послать туда кого-нибудь к этому времени, но, думаю смысла нет - для проверки хватит катастрофы в Праге. Кстати, там из 100 человек бывших на борту погибнут 66.

     - Но если ты так уверен в этой катастрофе, почему бы не попытаться её предотвратить? - задал вопрос Арнольд.

     - И как вы мне предлагаете это сделать? - пожал я плечами. - Мне завтра пойти к командиру части и - что? Что я ему скажу? И где, после этого окажусь?

     Арнольд промолчал.

     - В лучшем для меня исходе этого разговора, наш полкан обматерит меня и выгонит вон. - продолжил я. - А в худшем - я окажусь в Топице, Главдурдоме ГСВГ. Оно мне надо? Но даже если бы командир полка и поверил мне, допустим такую абсолютно нереальную ситуацию, чтобы он мог сделать? Доложить комдиву? Как положено в соответствии с субординацией? В таком случае вариант с матюками или дурдом светил бы уже ему. К тому же, расследование причины аварии не даст никаких результатов. Никаких неисправностей не будет выявлено. Самолёт просто упадёт. Ни о каких проблемах на борту лётчики не сообщат и не подадут сигнала SOS. Вот такая загадочная будет катастрофа. Поэтому предотвратить её невозможно, даже если отменить полёт. Вместо одного абсолютно исправного самолёта пошлют другой и тогда упадёт этот другой. Судьба. Или фатум, как говорят на Востоке.

     В этот момент у меня мелькнула мысль: а что если и падение нашей цивилизации это тоже судьба, такая же слепая и безжалостная, которую никто не в силах изменить? По спине пробежал холодок. Неужели все усилия будут напрасны? Можно убирать злодеев-политиков, но на смену им придут другие такие же или ещё хуже! Хотя... Если могут прийти хуже, то могут и лучше? События не могут повторятся абсолютно идеинтично, как под копирку. Ведь каждый исполнитель привносит что-то своё, присущее только ему. Если бы убрали Гитлера и на его месте оказался Гиммлер или Канарис или ещё кто-то из нацистской верхушки, то Вторая мировая, даже если бы и состоялась, что не факт, проходила бы по другому сценарию и завершилась бы иначе. Это подтверждают попытки оппозиционных генералов остановить войну, когда стало ясно, что победа для них невозможна. Значит шанс, всё -таки есть? Должен быть! Эффект бабочки никто не отменял. Кстати, я смогу убедиться в этом через какое - то время: зная события наперёд и оказывая на них влияние, где подталкивая, где тормозя, а что-то может и вовсе удастся отменить, я замечу, как будет изменятся ход истории. Вот тогда и будем решать в каком направлении её двигать. Пока же нужно попытаться бороться со злом, во всех его проявлениях: от обычной уголовщины до политических интриг, терроризма, военных конфликтов.

     - Что-то не так, Александр?

     - Всё нормально, герр Хеттвер, просто кое-какие размышления. Нам нужно будет разработать способы передачи информации. Вы не сможете ездить слишком часто, это может вызвать подозрение, даже если вы будете проезжать через разные пограничные переходы с разными документами. Хотя какое-то время это возможно, благодаря тому, что всеобщая компьютеризация ещё не наступила. Тем более, что я буду давать большой объем информации со многими подробностями и вы просто не сможете всё запомнить. А перевозить такие данные очень опасно - если они попадут к нашим врагам, последствия будут ужасными. Гораздо ужаснее, чем если бы мы совсем ничего не делали.

     - Я об этом уже подумал, - согласился Арнольд, - это первое, что нужно сделать. Я поставлю эту задачу перед руководством.

     Так, отметил я для себя, он впервые, фактически признал, что является сотрудником спецслужб, значит дорогу назад он себе отрезал. Это хорошо. Решился.

     - И пожалуйста, Арнольд, выходите сразу на всё своё начальство, самое высокое, до которого можете дотянуться.

     Я намеренно выделил слово "всё". Меня не устраивало только БНД, где Арнольд занимал не очень высокое положение и бюрократические проволочки с доступами к секретам могли затянуться.

     - Нам нужно торопиться, в мире начинаются важные и опасные процессы, - продолжил я, - по существу они давно идут, но сейчас начнут набирать скорость и мы не можем стоять в стороне. Нужны активные мероприятия опережающие действия деструктивных сил. Пока же Запад только реагирует на прямые атаки, причём, не всегда лучшим образом и в конце концов это приведёт к его поражению.

     - Но западный мир сильнее соц.лагеря, - возразил Хеттвер, - не говоря уже о Востоке.

     - Это временно, Арнольд, - покачал я головой. - Вы убаюкали сами себя. Ваша экономическая и военная мощь сыграет с вами злую шутку. Вы считаете, что воевать с Западом - это безумие, а значит на это никто не пойдёт. Но забываете, что всегда может найтись один безумец, который сможет повести за собой обалваненное население. Да что много говорить, если даже такой культурный и образованный народ как немцы, поддались бредовым идеям фюрера. А на Востоке народы более отсталые. Но это длинный разговор, Арнольд, а мы и так уже долго тут сидим, боюсь меня хватятся и придется выкручиваться. Если у вас нет больше вопросов, давайте подведем итог: первое - вы обезвреживаете шпиона "штази" Гийома и всю его сеть. Затем мы займёмся вашими и итальянскими "Красными бригадами". Сейчас вы взяли верхушку своих, но после их самоубийства в тюрьме, да такое произойдет, - кивнул я, заметив, как вытянулось лицо Арнольда, - появятся их более многочисленные и более жестокие последователи. Накачиваемые деньгами КГБ они начнут настоящий террор против государственных служащих. Итальянским "Красным бригадам" даже удастся похитить и убить премьер-министра. Мы должны их ликвидировать раньше. Когда у вас появятся доказательства, что все события предсказанные мною сбываются, вы донесёте эту информацию до руководства. После этого я дам конкретную информацию по персоналиям. Ну а когда нам удастся придушить этих безумных фанатиков, надеюсь наши операции расширятся.

     И последнее. Когда вы убедитесь в ценности моей информации и решите продолжить наше сотрудничество, вам необходимо связать меня с МИ-6. Я знаю, у вас есть такая возможность. Хорошо бы сразу и с ЦРУ, но ваши возможности здесь сильно ограничены, поэтому довольствуемся пока англичанами. Вы должны дать им контакт со мной. Ваш человек из сикрет сервис найдет меня в ресторане Дома офицеров здесь, в Ризе. Там мы играем каждую субботу и воскресенье. Вход в ресторан свободный для всех, а не только для офицеров советской армии и немцы заглядывают туда, хоть и не в больших количествах. Пусть этот агент придёт в субботу и закажет сыграть ему старинную песню " Кавказский казачок", запомнили?

     Арнольд на мгновение замер и кивнул головой, а затем спросил:

     - А такая песня действительно существует?

     - Нет, - улыбнулся я. - Есть просто "Казачок" и если его переспросят, пусть настаивает именно на "Кавказском казачке", так я буду знать, что он от вас. После того, как ему откажут в песне он садится обратно за свой столик и ждёт, когда я выйду в туалет. Он выходит следом и там он передаёт мне послание от вас или от руководства МИ-6 и вопросы, на которые вы хотели бы получить ответ. На следующий день, в воскресенье, мы снова будем играть там же и я таким же путем передаю ему информацию. Конечно уже без заказа песни. Поэтому важно, чтобы он первый раз появлялся именно в субботу, чтобы ему не пришлось ждать ответа целую неделю. Да, схема несколько неуклюжая, но это может только на первый - второй случай, а потом мы совместно разработаем более удобный вариант. Невозможность свободного выхода из расположения части сильно ограничивает выбор способа общения, это практически единственная возможность пока. Но я постараюсь как-то решить эту проблему.

     Видимо Арнольд уже устал удивляться, потому что принял мои слова спокойно.

     Он кивнул головой и поднялся из-за ученического стола, за которым просидел весь разговор. Потом, решившись, поймал мой взгляд и спросил:

     -Александр, можно личный вопрос?

     - Конечно, Арнольд, - спокойно ответил я.- И к чему бы он не относился, обещаю вам, что отвечу максимально честно. Я хочу, чтобы мы были с вами настоящими партнёрами, даже больше - настоящими друзьями, уверенными, что никто из нас двоих не только не предаст, но и даже в мелочах не будет неискренним. Я слушаю.

     - Как ты относишься к Габриэль?

     Я завис. Что ему ответить? Только что наговорил кучу пафосных слов о доверии и честности и тут же соврать?

     - Арнольд, - начал я неуверенно, подбирая слова. - Вы ставите меня в такое положение, что я просто не нахожу слов, чтобы ответить вам. Я обещал вам максимальную открытость и честность, но...

     - Извини, Александр, - остановил меня Арнольд, - возможно я не ясно выразился. Я не требую от тебя полной откровенности. Просто Габриэль для меня как дочь, даже больше. У меня нет детей, ты наверное знаешь, - он не весело усмехнулся, - ты многое знаешь, чего и не должен. Габриэль моя единственная любовь, которую мог бы испытывать отец к дочери. Она просто изумительная девушка! Я готов сделать для неё всё и сделаю всё, чтобы она была счастлива и прожила достойную жизнь. Я слежу за её учебой и готовлю ей возможности для дальнейшей учебы и карьеры в ФРГ. Всё было прекрасно и тут появляешься ты.

     Он сделал паузу.

     - Я не видел её такой никогда. Она в смятении. Она сама не понимает, что с ней происходит. Сегодня только вторая ваша встреча, но она сказала мне, что даже боится тебя!

     - Боится?! - чего-чего, но только не этого я ожидал.

     -Да, боится, - кивнул Альберт, - боится, потому что не может контролировать себя. Она очень организованная девочка, но теперь она сама не понимает, что с ней происходит. Даже до сегодняшнего вечера, после единственной встречи с тобой, она была сама не своя и буквально с трепетом ждала этой встречи сегодня. И уже здесь она чувствует, что с ней происходит что-то, чего она никогда не испытывала и она - боится. Она не знает, что ей делать и как себя вести. Я-то догадываюсь, что с ней, поэтому и спрашиваю тебя об отношении к ней. Это удивительно и для меня - уж как-то всё слишком быстро.

     Он замолчал глядя на меня.

     - Ну что вам сказать, Альберт, - я замолчал, вздохнул и улыбнулся, - своим вопросом вы делаете меня счастливейшим человеком! Теперь мне хотя бы ясно, что я не безразличен для Габриэль. Что у меня есть шанс.

     Я улыбнулся ещё шире.

     - Да, Альберт, я люблю Габи. Люблю очень! Вам я могу это сказать, а ей - ещё рано. Боюсь напугать. Не смотрите на меня так недоверчиво. Повторю ещё раз - я её очень люблю ! И это не просто красивые слова, тем более, что зачем бы я говорил их вам? Ей - понятно, но не вам. И это не любовь с первого взгляда, в которую многие не верят. Это чувство проверенное временем. Знаю, что звучит странно, но это так и это всё, что я, пока могу вам сказать. В одном вы можете быть абсолютно уверенным - я не причиню ни малейшего вреда Габриэль и ни обижу ни словом, ни действием. И пока я рядом - никто не сделает ей ничего плохого.

     Альберт помолчал, вглядываясь в меня.

     - Я сегодня много странных вещей услышал, но последние твои слова меня успокаивают и радуют. Хотя я до конца их и не понимаю.

     С этими словами он протянул мне руку:

     - Спасибо тебе. Я рад за Габриэль.

     - Это вам спасибо, я теперь могу без страха подходить к ней!

     И мы оба рассмеялись.

     Подходя к залу я услышал музыку. Парни, не дождавшись моего возвращения играли песню Криденсов "Who stop the rain". Ну правильно, органист там был не нужен, справлялись в три гитары, а народ уже нагулялся по школе и требовал продолжения банкета.

     Все лихо отплясывали и только Габриэль сидела за столиком с мамой. Увидев нас, она стремительно поднялась и чуть не бегом пошла навстречу. Переживает, бедняжка! Представляю чего она могла себе на фантазировать! Заметив тревогу в её глазах, мы с Арнольдом одновременно заулыбались ей навстречу.

     - Всё хорошо, майн либе фройляйн! - Арнольд с улыбкой приобнял её.

     А я?! Я с обидой посмотрел на него. Он, видимо догадавшись, рассмеялся от души и погрозил мне пальцем:

     - Тебе ещё рано!

     Я притворно вздохнул и повесил голову. Габриэль не поняв нашего междусобойчика переводила взгляд с меня на дядю.

     - Твои друзья начали играть без тебя, - наконец сказала она. - А вы будете играть ещё что- нибудь новое, то, что сочинил ты?

     И этот взгляд колдовских глаз! Ну как можно устоять?

     - У нас пока больше нет новых песен, только одна старая и забытая, но в нашей обработке. - ответил я и решившись, улыбнулся. - Но если ты просишь, я не могу тебе отказать. Слушай, это песня для тебя.

     Я быстро взобрался на сцену и подошёл к Виталию:

     - Виталь, будь другом, дай гитару!

     - Ты чего, Шурик? - удивился наш солист. - Ты же не играл ни разу с нами на гитаре! А я что буду делать?

     - Виталь, очень надо! Вопрос жизни и смерти! - я умоляюще приложил руки к груди. - Ты сядь за орган и играй только аккорды, паузы заполняй. Там легко, смотри на гриф и всего дел-то!

     - Ну давай, попробуй... - Виталий ещё сомневался, но гитару снял с плеча и протянул мне.

     - Вы сначала только слушайте, - перекидывая ремень гитары через плечо обратился я к остальным. - Там будет перебор гитарный, потом подключается Виталя, а как закончим куплет и припев - Жека на басу только первую долю по Виталиным аккордам.

     - А я? - подал голос из-за ударной установки Сергей.

     - А вы с Маловым отдыхаете! - улыбнулся я обоим.

     - Так может мы пойдём потанцуем? - Малов сделал стойку. - Тут такие девчонки есть! - и он сладко зажмурился.

     - Отдыхай, молодой! - осадил его Виталий, - Дедушка, понимаешь будет работать, а салага - танцевать! Сядь вон и не отсвечивай!

     Сказано было вроде как полу-шутливым тоном, но Сашка рисковать не стал и притих. Положение его в группе было шатким и он старался особо не лезть вперёд, в отличии от нашего общего прошлого, где он возомнил себя "звездой", что и привело в конце службы к безобразной разборке с ним прямо во время выступления в немецком гаштетте.

     - Я сначала маленькую историю расскажу, - предупредил я музыкантов. - а потом по-ходу разберётесь, там не сложно.

     - Да у тебя всё не сложно! - хмыкнул Виталий, но мне показалось, одобрительно.

     Я подошёл к микрофону, нашёл глазами Габриэль и обратился к залу, не отрывая взгляда от неё:

     - Я обещал одной девушке, которая любит печальные песни, написать для неё такую. Когда -нибудь. Но вот сегодня случайно вспомнил одну, так скажем, историю. Почти фантастическую. Назовем её фэнтези. Я думаю, среди вас найдутся любители фэнтези. Есть? Хорошо. Итак история...

     В одной прекрасной стране жила очень красивая девушка. Звали её... Изабель. Эта страна была покорена когда -то могучей империей. И вот из этой империи приехал доблестный рыцарь для охраны порядка в той прекрасной стране. И случилось так, что на одном балу доблестный рыцарь и прекрасная Изабель встретились. И настолько она была прекрасна, что рыцарь влюбился в неё без памяти. А вскоре и девушка полюбила его. И были они счастливы. Два года. Но подошёл конец его службы и его повелитель отправил рыцаря в другую покоренную им страну - Ичкерию, родину этого рыцаря. Много слёз пролили оба при прощании, но обещали хранить свою любовь и верность и писать друг другу письма. Рыцарь клялся при первой же возможности приехать к своей любимой и больше никогда с ней не разлучаться.

     Рыцарь уехал в далёкую страну и стал каждый день посылать весточки своей любимой. И она писала ему каждый день письма полные любви. Но никто из них не получил ни одного письма. Злой правитель КаГеБур, узнав о такой чистой и верной любви приказал уничтожать все письма и лучники сбивали почтовых голубей. Рыцарь был в отчаянии. Он думал, что Изабель забыла его. Но однажды самая прекрасная голубка долетела до него и принесла письмо от Изабель. Один из стражников, пожалел красивую голубку и не стал её убивать. Из письма рыцарь узнал, что Изабель по-прежнему любит его и плачет каждый день, потому что она не получила ни одного письма от любимого и ни один из почтовых голубей не вернулся. Рыцарь был в отчаянии и решил вопреки всем запретам мчаться к своей любимой. Но в это время покоренный народ Ичкерии восстал и рыцарь не мог бросить своих братьев. Почтовые голуби стали возвращаться к Изабель раненые или с подгорелыми крыльями, но без ответа и она решила, что её любимый погиб. Прошли годы, жестокий царь КаГеБур истребил много народа в Ичкерии и поработил её снова. Рыцарь вынужден был покинуть свою родину. Долго шел рыцарь к своей любимой, много стран пересёк он, пока наконец не добрался до страны своей возлюбленной. Он мечтал, наконец соединиться с ней и не расставаться никогда и ни за что на свете. Но дом её оказался пуст. Злой колдун Хроно, по приказу правителя КаГеБура спрятал Изабель в другом времени. И если рыцарь готов был пройти тысячи миль в поисках своей любимой, то пройти сквозь время он был не в силах. В отчаянии и тоске он бродил по знакомым улицам, где когда-то ходил вместе с любимой и пел песню о потерянной любви.

     Я тронул струны гитары и в полной тишине зазвучало вступление к прекрасной песни Гари Мура , в которой я немного поменял слова, чтобы смысл песни подходил к только что рассказанной истории:

      Another time, but same the place.

      The lonely streets where we embraced.

      Then you would go without a trace.

      Nothing's the same without you.

      Another day goes passing by.

      I sit alone and wonder why.

      Sometimes it's hard, but I will try

      To live my life without you.

      You're in my heart, you're in my dreams.

      You're everywhere or so it seems.

      So many times I've heard that song.

      Hold back the tears, pretend you're strong.

     Я стоял у микрофона, слегка повернувшись к Виталию и на втором куплете он вступил на органе. Я воспользовавшись тем, что есть аккомпанемент сыграл соло. Конечно нашей гитаре ГДРовского производства было далеко до Гибсона Гари Мура, но мелодия брала за душу.

      Another day goes slowly by.

      I sit alone and wonder why.

      I think of you, I start to cry.

      Nothing's the same without you.

      Another time, another place.

      The sweetness of our last embrace.

      What would I give to see your face.

      Nothing's the same without you...

     Подключились Жека на басу и Лёха на гитаре. И когда я заиграл соло второй раз он классно подыграл мне, сыграв как бы эхо мелодии. Вышло неожиданно здорово даже для меня, слышавшему эту песню десятки раз, что уж говорить о девчонках и мальчишках наслаждающимся этим шедевром впервые! Эх, сейчас бы врезать мега-хит Still Got the Blues! Но без репетиций ребята не потянут.

      Другое время, но то же место...

      Одинокие улицы, где мы обнимались,

      А затем ты ушла без следа...

      Всё иначе без тебя.

      Ещё один день проходит мимо,

      Я сижу один и спрашиваю "Почему".

      Иногда это сложно, но я попытаюсь

      Жить без тебя.

      Ты в моём сердце, ты в моих мечтах

      Ты повсюду — или это лишь кажется.

      Столько раз я слышал эту песню.

      Сдержи слёзы, притворись сильным.

      Ещё один день не спеша проходит мимо,

      Я сижу один и спрашиваю "Почему".

      Я думаю о тебе и начинаю плакать,

      Всё иначе без тебя.

      Другое время, но то же место...

      Сладость нашего последнего объятия...

      Что бы я ни отдал, лишь бы увидеть твоё лицо!

      Всё иначе без тебя...

     Я наблюдал за Габриэль, иногда незаметно, иногда поднимал взгляд и встречался с ней глазами. Она слушала очень внимательно, почти не дыша. К концу песни глаза заблестели. Слёзы?

     Последний , еле слышный печальный звук гитары затих в полной тишине.

     А потом шквал аплодисментов .

     - Класс! - услышал я за спиной Виталия, - Что за песня, Шурик? Откуда ты её взял ?

     - Да это так , музыкальный аккомпанемент сказки.

     - Ничего себе - аккомпанемент! - задохнулся от восторга Алексей Брусков, - Соло вообще класс! А русский вариант есть?

     - Ну, если постараемся все вместе, может и напишем, - ответил я, - по-английски легче сочинять, там можно и без рифмы обойтись, а вот по- русски так не пройдёт. Ладно, парни, сыграете что-нибудь без меня, простое и медленное? Хочу девушку пригласить...

     - Да не вопрос, - улыбнулся Виталий, - она уже, по-моему, тебя ждёт! Но больше не убегай, мы и так сколько уже без тебя играли!

     - Последний раз, Виталь! - пообещал я. - Один танец и выдадим финальный забой!

     Я передал гитару Виталию и спрыгнул со сцены. Подходя к столику, где сидела Габи, я увидел, что не только она, но и Арнольд с мамой смотрят на меня как-то странно.

     - Ты всё это придумал сейчас? - сразу же спросила Габи.

     - А тебе не понравилось? - состроив невинное лицо спросил я.

     - Нет, что ты?! - горячо воскликнула Габриэль, - Очень -очень понравилось! Но, - она на мгновение остановилась подбирая слова, - но как это возможно? И такую историю и такую замечательную песню прямо вот так, сразу!

     В этот момент парни заиграли битловскую "Girl".

     - Вот это шедевр, - постарался избежать ответа я, - а я пока начинающий.

     И не давая ей продолжить щекотливую тему, протянул руку:

     - Можно пригласить тебя на танец?

     Габриэль сразу забыла, что хотела возразить, улыбнулась и подав мне руку поднялась:

     - С удовольствием!

     Как только мы вышли на пятачок для танцев, Габи вернулась к моей истории:

     - Почему ты придумал такую печальную историю и песню?

     - Значит не понравилось... - сделал я страдальческий вид.

     - Ну что ты?! - снова возмутилась Габи, трогательно нахмурив брови, - Я же сказала, что очень понравилось, но...

     - Но?

     - Но почему такой печальный конец? Почему ты не придумал, чтобы они встретились и у них всё было бы хорошо?

     - А ты бы хотела чтобы конец истории был счастливый?

     - Конечно! - горячо ответила Габи, - Тогда это была бы просто замечательная история!

     - Ты знаешь, - я внимательно посмотрел ей в глаза, - я бы тоже очень-очень хотел, чтобы история этих влюбленных закончилась хорошо.

     - Ну так сделай это! - Габи улыбнулась, - Ты же можешь?

     - Я очень постараюсь, Габриэль, - не отрывая взгляда от её колдовских глаз ответил я, - и если ты поможешь мне, у нас всё получится.

     Ух, не слишком ли я форсирую события?

     - Ты хочешь, чтобы я помогла тебе придумать хороший конец в твоей истории? - немного удивлённо спросила Габи.

     - Ну, заканчивать историю мы не будем, а вот счастливо её продолжить было бы просто замечательно, мне кажется? Как ты считаешь?

     - Я немножко тебя не понимаю... - неуверенно сказала Габриэль внимательно глядя мне в глаза. - Ты хочешь продолжать историю про влюбленных?

     "Я хочу участвовать в ней!" - подумал я.

     - Да, можно придумать продолжение и написать ещё песню или две.

     - Ой, как было бы хорошо! - радостно подпрыгнула Габи сбивая меня с ритма. Мы оба рассмеялись и Габи почти прижалась ко мне.

     Боже, что женщины могут делать с влюблёнными мужчинами, даже когда они ничего не делают! Один взгляд, одно слово, лёгкое прикосновение и ты буквально теряешь голову и готов на любые безумства!

     Я задержал её в объятиях не в силах отпустить. Габи почувствовала и немного напряглась вскинув на меня глаза.

     Мгновенно среагировав я сделал вид, что просто оступился:

     - Ой, извини, едва не упал! - улыбнулся я ей.

     - Едва? Я не знаю такого слова, что оно означает? - заинтересовалась она.

      - Едва, это - почти. - я перевел дух.

     Габи, давай уже привыкай ко мне быстрее, а то я за себя не ручаюсь! Я же живой человек. "В расцвете сил!" - вспомнилась ещё одна фраза из мультфильма.

     - Хорошо, я запомню. - знакомый утвердительный кивок.

     Парни не подвели и прокрутили битловскую песню целых три раза.

     Я подвёл Габи к её столику и поцеловал руку. А что, дяде можно, а мне нет? Мы тоже не совсем чужие.

     Габи серьёзно посмотрела на меня, но видимо решив для себя, что я не дурачусь, улыбнулась.

     - Спасибо за песню и за танец. - тихо сказала она.

     - Надеюсь они были не последние. - в тон ответил я. - Сейчас будет заключительная часть, а после окончания я постараюсь ещё подойти попрощаться.

     Последние песни мы играли на таком подъёме, что нравились сами себе. Так часто бывает у музыкантов. Даже играя один и тот же репертуар, в одном и том же месте иногда получается не очень, а иногда - просто сногсшибательно! А тут сама атмосфера отличная от офицерского кафе, молодые, красивые девчонки... Энергия била ключом! Мы ещё по разу сыграли уже успевшие полюбится Hands Up и Cherry Lady.

     Но всему на свете приходит конец. Подошла директриса и поблагодарив ещё раз в микрофон за вечер, объявила последний танец.

     Я кивнул Виталику:

     - Объявляй "Синий иней", только несколько слов скажи!

     - Тогда давай ты. - передал микрофон Виталий.

     - Ну ладно! - я махнул рукой. Превращение мое в лидера началось, по-моему, раньше, чем я планировал.

     - Дорогие друзья! Вот и подошёл к концу этот замечательный вечер. Спасибо огромное, что пригласили нас. Если в дальнейшем у вас появится желание поплясать под наши песни - мы с удовольствием приедем к вам снова.

     Зал зашумел одобрительно. А не много ли я на себя беру, раздавая такие обещания? А, наше дело предложить, пусть начальство отдувается!

     - Сейчас мы сыграем последнюю песню. Это песня не новая, я бы даже сказал - она старая..

     При этих словах кое-кто разочарованно загудел.

     - Да-да, она старая, она родилась почти одновременно с вами, но мы сейчас покажем, что и из старых песен можно сделать вполне современный хит! Итак, Нил Седака в обработке группы " Фройндшафт"!-неожиданно для себя выдал я и повернувшись к парням добавил: - Сначала поем на английском, а по второму кругу - на русском.

     Виталий начал медленный гитарный перебор, я выплыл с аккордом на органе из тишины, тихонько замычал в микрофон Малов и резким мощным ритмом мы взорвали тишину зала:

     - One way ticket, one way ticket!

     Запев мы пели в четыре глотки, дальше пришлось мне одному, так как Виталий никак не хотел, чтобы Малов со своим акцентом портил впечатление.

     Зал завелся с пол-оборота. Танцевали все. Дошла очередь до русского варианта и снова - английский. Теперь уже весь зал подпевал хором:

     One way ticket, one way ticket!

     Таких аплодисментов нам ещё не доставалось ни разу!

     Две девчонки, те самые, которые увели Саньку Малова в перерыве за свой столик, запрыгнули на сцену и повисли на нём. Эх, везёт же!

     Я посмотрел на Габриэль и когда наши глаза встретились, сделал скорбную мину: "Меня девочки не любят!"

     На секунду она растерялась, а потом сообразив, что я дурачусь, засмеялась и оглянулась на мать с дядей и снова посмотрела на меня. Это что, намёк, что если бы их не было?.... Ох, как хочется надеяться...

     В этот момент я заметил одинокую фигуру нашего прапорщика в офицерской шинели за дальнем столиком. Когда он появился? Я быстро обернулся к Малову и сделал страшные глаза и показал ими в сторону столика. Сашка глянул туда и буквально спал с лица. Я быстро поднялся и заслонил его. Вот черт, видно старшине с его места этот разгул разврата или нет? Сцена совсем невысокая, несколько сантиметров, в зале большая толпа народа - может пронесёт? Сашка быстро высвободился из цепких объятий экзальтированных девиц бормоча: - Данке, Данке!

     - Не дай бог прапорщик увидел, будет тебе данке и сразу ауфвидерзеен! - невесело пошутил я. Как бы это не отразилось на наших выступлениях перед немцами. Только вроде начали, да так удачно и на тебе! Я оглянулся на прапорщика. Его постоянно закрывали снующие туда -сюда люди. Господи, пронеси!

     К нам подходили ученики, родители и преподаватели, все говорили теплые слова благодарности, выражали восхищение нашей игрой. Не ожидали они такого от солдат. А ведь мы только начинаем.

     - Александр! - я услышал милый голосок.

     Габриэль с мамой и дядей подошли прощаться.

     - Спасибо за прекрасную музыку, - сказал Арнольд, - это было для меня неожиданно. Мне кажется у вас есть потенциал. Сколько времени вы играете вместе?

     - Я только месяц в оркестре, - просто ответил я. - и это первое наше выступление такого рода. Ну и пару раз я успел сыграть танцы в доме офицеров, но там совсем другая публика и другие песни нужны.

     - Всего месяц?! - удивился Хеттвер.- Тогда я беру свои слова обратно.

     Габриэль удивлённо посмотрела на него.

     - У вас не просто есть потенциал, а большой потенциал!- улыбнулся Арнольд.

     Молодец мужик! После того, что ему пришлось сегодня услышать и узнать, он ещё в состоянии оценивать музыку.

     - Повторю ещё раз то, что я говорил раньше: я не большой специалист в музыке, но в бизнесе кое-что понимаю, - продолжил он. - и именно с точки зрения бизнеса я вижу ваш, вернее твой, Александр потенциал. То, как быстро ты пишешь новые и оживляешь старые песни впечатляет! Желаю тебе дальнейших успехов и надеюсь не раз ещё услышать твои выступления!

     - Спасибо, герр Хеттвер! - пожал я протянутую руку, - Надеюсь порадовать вас в будущем!

     Он встретил мой взгляд и чуть заметно кивнул.

     Тут же моей рукой завладела Марта и пожимая её горячо заговорила.

     - Мама благодарит тебя, за то, что вы помогли провести этот вечер так прекрасно, как он никогда не был, - то ли от шума стоящего в зале, то ли от волнения, Габриэль немного путалась с переводом. - Она желает тебе успехов и приглашает к нам домой.

     Габриэль немного удивлённо посмотрела на мать. Не ожидала такого от матери?

     - А ты? - спросил я улыбаясь.

     - Что я? - ах, эти чуть расширенные от удивления глаза! Или она специально это делает, чтобы поддразнить меня?

     - А ты приглашаешь?

     Маленькая пауза. Как будто обдумывает ответ. Нет, точно дразнится! Вот уж не ожидал кокетства от неё! В прошлом это за ней не водилось.

     - Ну, конечно приглашаю! - засмеялась она, обнажив ровненькие белые зубки.

     - Филь данк, фрау Марта, - щегольнуть я остатками прошлых знаний немецкого и добавил по-русски, - я бы с большим удовольствием пришёл к вам в гости, чтобы полюбоваться на вашу красавицу дочь, - вот тебе! Посмотрим как будешь переводить! А ты как думала? Ты надо мной подшучиваешь, а я не могу, что ли? - Но солдатам не разрешается покидать расположение части одним. Мы можем только в сопровождении. Вон видите, того серьёзного мужчину в шинели, это один из наших командиров, он нас сопровождает. Но как только у меня будет возможность, я конечно же приду. Ещё раз, спасибо за добрые слова и приглашение. Габи, ты всё перевела? - полюбопытствовать я с невинным видом.

     - Всё, - ответила Габриэль и лёгкая краска смущения ещё больше подчеркнула её красоту, - почти...

     - Эх, наверное самое главное и не смогла! - сокрушенно вздохнул я.- Ну, ничего, подучишь русский язык получше и сможешь переводить абсолютно всё! Кстати, могу помочь с изучением...

     Габи сделала вид, что не расслышала. Делай-делай, я то знаю, что слышала!

     Мама Габриэль что-то горячо заговорила.

     - Мама говорить, что это неправильно не пускать солдат гулять в городе, - стала переводить Габи, - наших солдат даже отпускают домой на выходные!

     - Ну так то ваши солдаты! - развел я руками, - А наших лучше держать за забором. Но мне это очень и очень не нравится, нужно что-то придумать. А то, как я приду к тебе в гости?

     Габи улыбалась глядя мне в глаза. Привыкает. Это хорошо! Это просто здорово, но вопрос с увольнительными нужно решать...

     - Любимов, начинайте грузится, дежурная машина уже пришла! - из толпы вынырнул прапорщик.

     - Он сказал - любимый? - удивлённо произнесла Габи, - Почему? Ты его любимый солдат?

     Я не выдержал и рассмеялся.

     - Ты знаешь, Габи, я предпочел бы быть любимым для кого-нибудь другого! - сквозь смех ответил я. - Например, для какой-нибудь девушки. Это просто моя фамилия - Александр Любимов.

     - Это красиво звучит! - кивнула Габриэль.

     - А то! - согласился я. - И главное, очень мне подходит! Я знаешь какой...

     - Любимов! - снова встрял прапорщик, - Заканчивай разговоры!

     Вот пристал! Да так не вовремя! Тут, понимаешь, вопрос всей жизни решается, а он тут со своими погрузочными работами!

     - Извините, - я прижал руку к сердцу, - говорил бы и говорил, но - мне пора! Спасибо за всё! И надеюсь это не последняя наша встреча!

     Арнольд Хеттвер неспеша вёл свой Мерседес по автобану. Граница осталась позади, никаких происшествий на пропускном пункте не случилось. Впереди несколько часов дороги домой. Можно всё спокойно обдумать.

     За рождественскую неделю в Ризе произошли такие события, в которые трудно было поверить. Его аналитический и сугубо прагматический мозг отказывался верить в то, что он услышал и увидел. Расскажи ему эту историю любой из его коллег или просто знакомый, Арнольд просто поднял бы его на смех, посчитав всё это глупым розыгрышем. А вот теперь ему самому придётся докладывать это самому начальнику секретной службы лично. И как это сделать, чтобы тебя не посчитали сумасшедшим? Да, этот русский парень прав - сначала нужно собрать доказательства его слов, а уже потом идти к шефу. К одному и - другому. Именно осведомленность этого, по сути, мальчишки о второй, тайной его жизни, пугала и вызывала недоумение Арнольда. Как?! Как он мог узнать об этом?! Он и о первой не должен был знать. Даже для своего родного брата Арнольд Хеттвер был обычным клерком в крупной кредитной компании. О его работе в БНД - германской секретной службе, от силы знали не больше двух десятков человек. А о работе на Ми6 - вообще только два человека: его непосредственный куратор и сам шеф Ми6.

     Арнольд вспомнил, как ещё в английском плену к нему обратился начальник сверхсекретного отдела МИ-6 Джон Сноуд. Ему нужны были свои "глаза" и уши в создаваемой в Западной Германии секретной службе. Англо-саксы в тесном сотрудничестве с заокеанскими коллегами проводили денацификацию рухнувшего рейха и приглядывать за недавними врагами было необходимо. Сноуд сумел убедить Хеттвера в необходимости такой работы на благо демократической Германии. И Арнольд всегда рассматривал своё сотрудничество с туманным Альбионом не как предательство по отношению к своим коллегам и стране, а именно как профилактика повторения прошлого. Более двадцати лет он участвовал в строительстве новой Германии и мог гордиться плодами своих усилий. Ему казалось, что он хорошо знает внутреннюю жизнь своей страны, настроение её граждан и дальнейшие перспективы развития. Да, есть некоторые шероховатости, мелкие недостатки, но в главном - неуклонном демократическом развитии страны, Арнольд был уверен. И вот теперь он узнает, что шпион отвратительной "штази", этого гестапо в коммунистической упаковке, подобрался к высшему должностному лицу государства! Это было неслыханной наглостью со стороны штази. По негласному уговору ни одна секретная служба в мире не засылала своих шпионов на такой высокий государственный уровень. Это считалось недопустимым. Существуют же, в конце концов рамки приличия! Но, как оказалось не для комми. Как говорил Александр? "Запад расслабился, а коммунисты активизируют работу по подрыву устоев демократии по всему миру?" Не хотелось в это верить, ведь логика любого нормального человека убеждает, что жить в мире и взаимовыгодном сотрудничестве так естественно и выгодно абсолютно всем! Совсем недавно закончилась самая кровавая война за всю историю человечества. Неужели она ничему не научила? Похоже, что так...

      Для коммунистов миллионы жертв ради торжества их бредовых идей - ничто. Сталин за всё время своего правления, погубил в своих лагерях и экспериментах по строительству тоталитарного государства больше народа, чем погибло на фронтах Второй мировой и в гитлеровских концлагерях. Но этот народ, вместо того, чтобы проклясть его, как немцы прокляли Гитлера, считает его героем. Даже разоблачения Хрущева не изменили отношения к "великому вождю". Мао Цзедун открыто заявил, что если в грядущей войне погибнет миллиард человек, то это оправдано, ради построения коммунизма. И его народ, вместо того, чтобы свергнуть этого полусумасшедшего фанатика обьявляет его богом на Земле. И все эти фанатики снова и снова пытаются разрушить весь мир " до основания, а затем"!.. А что "затем"? Кто вам мешает построить этот ваш "коммунистический рай" сейчас? Докажите, что ваши идеи самые передовые и ваш строй самый прогрессивный, способный облагодетельствовать Человечество! Почему для этого нужно обязательно разрушить мир существующий? И самое прискорбное, что находятся идиоты оболваненные коммунистической пропагандой и на Западе. Они не только несут эту заразу дальше, но и готовы изнутри подрывать свои страны. Почему бы им не поехать в их вожделенный советский " рай" и не отдать все силы на построение "справедливого общества" там? Нет, они будут пользоваться всеми благами развитого западного общества и гадить, где только возможно, вступая даже на путь преступлений и террора. Только что была обезглавлена "Красная армия" в Западной Германии, но Александр говорит, что это не конец и разгорится борьба ещё более ожесточенная. И, если он имеет доступ к реальной сверхсекретной информации, это здорово поможет в борьбе с этими сумасшедшими идиотами. Пока что подтвердился его прогноз о подписании договора о взаимном признании двух германских государств. Арнольд всё ещё предпочитал называть это прогнозом, несмотря на то, что сам Александр настаивал на том, что это достоверная информация. Подписание договора можно было спрогнозировать, хотя сам ход переговоров широко не афишировался, а учитывая, что этот солдат совсем ещё мальчишка, причём практически изолированный от мира в своём гарнизоне, то реальность такой аналитики вообще за гранью возможного. Теперь на очереди назначение Гийома личным референтом канцлера. И состояться оно должно прямо в первый день года, этакий новогодний подарок немецкому государству. До этого события Арнольд должен во что бы то ни стало раздобыть доказательства связи этого предателя из штази. Хотя, какой он предатель? Он, вместе с женой был специально направлен из ГДР в ФРГ и искусно внедрён сначала в партию, а потом и канцелярию канцлера. В очередной раз мы платим за нашу мягкотелость и жалость к людям. Как же, "жертва коммунистов сумела вырваться в свободный мир, мы обязаны ему помочь". Помогли...

     Мелькнул указатель - Бонн 350км.

     Если о Гийоме всё подтвердится и удастся взять обоих его курьеров именно там, где указал Александр, нужно будет выходить на связь с МИ-6. Они располагают более серьезными аналитиками и оперативниками , а главное - работают в тесном сотрудничестве с ЦРУ и АНБ. Пусть они организовывают канал связи с Александром. Он обещал много информации.

     

     В ночь после рождественского праздника, устроенного в школе, Габриэль почти не спала. В душе творился настоящий сумбур. Никогда ранее ничего похожего она не испытывала. Конечно, как самая красивая фройлян класса, а возможно и всей школы, она постоянно ловила на себе восхищённые взгляды одноклассников. Это было приятно, но не более. Почему -то они её совсем не тревожили, а со временем она настолько привыкла к ним, что перестала замечать. Как привыкли и парни, что заполучить Габи на свидание совершенно нереально. У неё были другие интересы: учёба, музыка, церковь. Возможно со временем у неё поменяются ориентиры, но пока она слыла недотрогой. И вдруг эта встреча с Александром! Уже то, как он появился, что говорил и, самое главное - как смотрел на неё , буквально выбило её из привычной и такой уютной жизни. Она чувствовала, что её личный, так заботливо построенный мирок - рушится. Внезапно занятия в школе оказались не такими важными, как раньше, встречи со сверстниками в молодежной группе при церкви из волнующих превратились чуть ли не в скучные посиделки, где она постоянно теряла нить обсуждаемых вопросов и даже занятия музыкой постоянно будили воспоминания о песнях, что исполняли на вечере Александр и его друзья. Но особенно одна песня постоянно звучала у неё в голове, песня о любви двух несчастных влюбленных разлученных мерзким Кагебуром. И когда она вспоминала как Александр смотрел на неё во время исполнения у неё сжималось сердце и невольные слёзы сами собой вдруг заполняли глаза.

     В тот вечер она вернулась домой в таком нервном возбуждении, что дядя почти насильно вытащил её из дома на прогулку несмотря на очень позднее время. Сам разговор она почти не помнит, потому что его вопросы доходили как бы издалека, она не очень их понимала и отвечала часто невпопад. В конце концов дядя крепко её обнял и легонько поглаживая по спине, стал говорить о том, о чём они никогда с ним не говорили. И она постепенно стала приходить в себя. Его спокойный и тихий голос погасил ту бурю, что бушевала у неё в сердце, а когда Арнольд сказал, что Александр хороший человек и что Габриэль ему очень нравится глаза у неё вдруг наполнились влагой и она украдкой смахнула её, надеясь, что дядя ничего не заметит. Она прерывисто вздохнула и ей стало легче...

     - Ты просто стала совсем взрослой, майн либе фройлян, - слегка отстранив её от себя и глядя в заплаканные глаза , сказал дядя. - И слишком долго спала, поэтому такое бурное пробуждение. Очень часто в таких ситуациях молодые девушки совершают глупости, но, надеюсь ты их избежишь и я рад, что на твоём пути встретился именно этот русский парень, а не какой-нибудь озабоченный несмышлёныш . Вот тогда дела могли быть плохи.

     Габриэль покраснела:

     - Ну что ты, дядя! - всхлипнув ответила она, размазывая слёзы и ощутив вдруг такую лёгкость, что губы сами растянулись в улыбке.

     - О нет, я не имею в виду интимные отношения, Габи, - улыбнулся в ответ Арнольд, - в сущности в этом ничего страшного нет, если соблюдать осторожность и гигиену. Да-да, не смущайся, пуританские времена прошли. Я говорю о ситуациях, когда молодые люди теряют головы, забрасывают учёбу или работу, даже убегают из дома. А некоторые совершают вещи и посерьёзнее... - добавил Арнольд вспоминая арестованную пару возглавлявшую "Красную армию". Их бурные отношения и кипение страстей накладывали отпечаток на теракты, которые они совершали, делая их запредельно жестокими и совершенно неоправданными.

     - А он говорил обо мне? - Габриэль, как и любую девушку интересовало в первую очередь это, а не какие-то там "последствия".

     Арнольд тихонько засмеялся - слава богу, пришла в себя!

     - Говорил, - он с улыбкой смотрел на племянницу. До чего же хороша девчонка! И что бывает значительно реже - очень умная и правильная.

     - Но я тебе не скажу, я думаю что тебе будет гораздо приятнее услышать всё, что он о тебе думает от него самого!

     - А он скажет?

     - В этом я ни секунды не сомневаюсь! - снова засмеялся Арнольд. - Он хотел это сказать ещё на вечере, но я его отговорил!

     - Ну зачем, дядя!? - возмущение Габи было таким искренним, что Арнольд не выдержал и засмеялся во весь голос.

     - Бедная моя девочка! - он снова прижал её к груди. - Я пошутил, извини! Он сам решил пока не говорить, потому что боится, что ты посчитаешь это несерьёзным после всего лишь двух встреч.

     - А если он долго будет так думать и ничего не говорить?

     - Ну, дорогая, это уж ваши проблемы и вы их должны решать сами! - заглянул он в глаза племяннице. - Вот придёт он в следующий раз, а ты возьми и спроси!

     - А разве так можно? - вскинула глаза на дядю Габриэль.

     - Что можно, а что нельзя между вами, вы должны решать только сами!

     - Хорошо, я подумаю...

     Теперь Габи думала каждый день об их следующей встрече. Но день проходил за днём, а он всё не приходил...

     

     После такого удачного выступления в немецкой школе мы в авральном темпе готовились к Новогодним праздникам. Как мне рассказали ребята работы предстоит много. Будет большой Новогодний бал в Доме офицеров , в главном зале, а не в ресторане, где мы обычно играли, обязательно будет новогодняя ёлка для детей военнослужащих всего гарнизона города Риза, а это и наш танковый полк и зенитный, а главное - штаб дивизии. Ну и в ресторане при ГДО придется играть каждый вечер, вместо обычных трёх в неделю. Я решил выдать на гора пару новых хитов и обязательно на русском. Пора было поднимать авторитет нашего ансамбля. Известность нам не помешает. После долгих раздумий решился на "Мадонну", которую в моем времени исполнял Александр Серов. От него не убудет, а нам позарез нужны были быстрые, танцевальные песни. Те, ресторанно-полублатные, которые исполняли ребята до меня, типа "Мясоедовской" я терпел, скрипя зубами. Но перебрав в памяти все "хиты" советской эстрады 70-80-х годов, с удивлением обнаружил, что приличных песен очень мало, а тех, под которые можно танцевать - ещё меньше! Поэтому, когда грянула перестройка и стало "всё можно", эстраду заполонили до ужаса примитивные песнюшки из трёх аккордов и двух строчек. Как-то свобода не раскрыла таланты, загнанные в подполье советской цензурой. Подполье открыли, но там оказались одни тараканы и крысы.

     Что ж, придётся пока поковыряться в куче дерьма и достать оттуда что-то более -менее приемлемое, а дальше напряжем музыкальные извилины и начнем творить сами.

     Флейты у меня пока не было, но на саксофоне была та же самая аппликатура, то есть жать нужно было на те же кнопки, что и на флейте, так что осваивать заново инструмент не пришлось. Разучив на саксе вступление и проигрыш, я вынес песню на суд музыкантов группы. Музыка им понравилась и сразу возник извечный вопрос - а слова?

     - Ну я тут накорябал кое-что... - скромно потупясь протянул я листок Виталию.

     - А что это за мадонна? - пробежав глазами текст недоуменно спросил он.

     - Ну это картина такая есть, - стал я объяснять, - знаменитая очень. И типа этот парень, герой песни всё время её вспоминает.

     - Что-то очень мудрёно... - поскрёб в затылке Виталий, - думаешь у нас во всём полку есть, хоть один человек слышавший об этой картине? Ты бы лучше имя женское вставил сюда, это всем понятно. Ну там, Наташка или Надежда. А что, в ритм попадает и всем понятно!

     Парни согласно закивали.

     Вот те раз!

     Но это было ещё не всё.

     Виталий ещё раз перечитал слова и засмеялся:

     - А что это у неё прозрачные глаза? Стеклянные, что ли?

     Загоготали все присутствующие в студии. Мне, как автору, стало немного обидно.

     - Ладно, Шурик, - отсмеявшись хлопнул меня по плечу наш командир, - поэт из тебя не очень, но музыка нормальная, нам как раз быстрых вещей не хватает. А в ресторане кто там будет прислушиваться из чего у Наташки глаза!

     И все загоготали снова.

     - А кто петь будет? - спросил Алексей Брусков, когда все успокоились.

     - Ну, у Малова тембр такой бархатный, как раз подходит, - предложил я. - Ну и вы вдвоём подпевать будете. Давайте попробуем как это будет звучать. Сашка, бери текст! И постарайся сразу в ритм попадать и знаешь, побольше страсти в голосе.

     - Так о ком мне петь, - уточнил Малов, - о Мадонне или о Наташке?

     - Не, Наташка будет слишком приземлённо, что ли, - не согласился я. - Если уж не хотите Мадонну, тогда пусть будет Надежда. Вроде как и имя и в то же время - " тает образ надежды", что- то поэтическое.

     - А ты давай по разному спой, а мы послушаем как это будет живьём.

     За вечер мы вышли на довольно приличный уровень исполнения. Песня прямо зазвучала! Студия была небольшая и нашей аппаратуры хватало с избытком, звук был плотным и сочным. Эх, так бы в большом зале звучать! Но пока об этом можно было только мечтать....

     Каждый вечер, доползая до кровати, я успевал подумать о Габи. Страшно хотелось её увидеть, хотя бы на мгновение, но как только я начинал обдумывать план выбраться из полка сон побеждал уставший за день организм и я отрубался до утра. Даже сны, к моему неудовольствию случались редко...

     

     - Как съездил? - после обмена приветствиями шеф жестом предложил перейти за боковой столик, где они обычно вели неформальные беседы.

     - Очень удачно. - присаживаясь на кожаный диванчик, ответил Арнольд.

     - Удачно? - шеф на секунду отвлёкся от кофейника, немного удивлённо посмотрел на подчинённого. - Что же там такого удачного тебе удалось заполучить у комми?

     - Если всё подтвердится , то у нас будет много новостей, - уклончиво ответил Арнольд. - Даже очень много! И не совсем приятных.

     - Заинтриговал. - подавая чашку с кофе сказал герр Шнитке. Он знал, что Арнольд не будет зря говорить загадками и настаивать сейчас на немедленном ответе смысла нет. За это шеф БНД и ценил Арнольда. Тот никогда не даёт пустых обещаний и если приносит анализ любой ситуации вряд ли кто ещё в отделе аналитики германской службы безопасности сделает его лучше.

     - Что-нибудь слышно о новых назначениях в офисе канцлера? - как бы невзначай спросил Арнольд.

     - Насколько мне известно никаких перемещений не планировалось, - смакуя кофе ответил шеф. -Но ты же знаешь Вилли, он сам решает все вопросы по персоналиям и почти никогда ни с кем не советуется. Но никаких запросов на проверки нам не поступало, так что, вряд ли. А почему тебя это интересует?

     - Проверяю один источник, - задумчиво сказал Арнольд. - Согласно ему у Вилли Брандта уже первого января будет новый личный референт.

     - Но без нашей проверки это невозможно! - шеф приподнял бровь. - Если это только не человек, которого уже проверяли раньше и дали допуск к государственным секретам.

     - Этого проверяли, - кивнул Арнольд. - Вопрос только насколько серьезно.

     - А у тебя есть основания сомневаться в этом? - шеф знал, что один из лучших его подчинённых просто так говорить такое не будет.

     - Пока не знаю, - ставя на столик чашку, ответил Арнольд. - Вы не будете против шеф, если я посижу сегодня в архиве? И, возможно - завтра, если не успею за день.

     - Сиди, Арнольд, если тебе не скучно, - согласился герр Шнитке. - Надеешься найти в этих залежах пыли, что-то полезное?

     - Вы же знаете шеф, что и в куче дерьма можно отыскать бриллиант, а тут целый архив БНД.

     - Не вижу особой разницы! - хохотнул Шнитке. - Что собираешься искать, конечно же не скажешь? - почти наверняка зная заранее ответ, всё -таки спросил он.

     - Не скажу! - улыбнулся Арнольд. Время от времени шеф делал попытки изменить эти правила и это забавляло Хеттвера.

     - Но могу предложить интересную игру!

     - Что за игра? - Шнитке оживился.

     - Назовём её, - задумался на секунду Арнольд, - ну, скажем - "Ясновидец"!

     - Ты веришь в эту чертовщину? - немного разочарованно протянул начальник.

     - А вот у нас есть такая возможность узнать чертовщина это или нет! Дайте мне два конверта и пару листов бумаги.

     Шнитке достал из стола конверты и взял со стала несколько листов бумаги.

     Арнольд что-то быстро написал на двух листах, поставил дату и запечатал каждый лист в отдельный конверт.

     - Шеф, напишите на каждом конверте сегодняшнюю дату и поставьте свою подпись.

     Шнитке молча выполнил просьбу.

     Арнольд забрал конверты и спрятал в карман.

     - И в чём фокус? - спросил Шнитке.

     - Пусть пока конверты полежат у меня, а когда придёт время мы их с вами вместе вскроем.

     

     31 декабря сразу после обеда, дежурная машина полка доставила нас с аппаратурой и инструментами в ГДО. Встречал нас сам начальник Дома офицеров, полковник . Видел я его впервые, раньше мы контактировали только с его замом, старлеем. Совершенно седой, предпенсионного возраста, но сохранивший выправку и энергичность.

     - Ну, добре сынки, - приветствовал он нас, - сегодня вам предстоит большая работа! Слышал о вас хорошие отзывы, так что не подведите. Будет всё дивизионное начальство и немецкие гости. По всем вопросам обращайтесь к моему заму, он же организует вам праздничный ужин. Ну, вы его уже знаете.

     Мы стали таскать аппаратуру в зал. Он был огромен. Почти по центру стояла ёлка увешанная разноцветными фонариками, стеклянными бусами и игрушками. Вдоль стен расставили столики, оставив свободный полукруг возле сцены для танцев. Нарядненько так всё это смотрелось...

     Мы не спеша расставили аппаратуру, настроились и сыграли несколько инструменталок. Да, звук был совсем никудышным. Обычно мы играли здесь в зале ресторана, в котором из-за меньших размеров и низком потолке звук был плотнее и в общем, удовлетворял нас. А в главном, огромном зале потолок был очень высокий, по всему периметру шел балкон и в этом акустическом лабиринте наши маломощные колонки попросту терялись.

     - Да уж..., - скривился я, - как вы тут играли раньше?

     - А мы играли всего только раз, на прошлый Новый год, - ответил Виталий, - и как-то не обращали внимания на звук. А посетителям вообще по-моему, всё равно - гремит чего- то и ладно!

     Тут он был прав. Кто из военных хоть что-то понимал в музыке? Они и прыгали- то не попадая в ритм, а тут какие- то ещё нюансы, какая-то акустика! Но мы-то слышали! А когда слышишь, что звучание твоего ансамбля никуда не годится это всё равно как играть с сильной зубной болью - никакого удовольствия!

     - Нужно пробивать новую аппаратуру, парни! - решительно заявил я.

     -Ха, пробивать! - невесело усмехнулся Сергей Сараев. - Как в оркестре даже эта оказалась и то не понятно. Ей уже тысяча лет!

     - Тем более! - упорствовал я, - Начальство хочет веселиться, пусть обеспечит.

     - Ладно, об этом потом поговорим, - остановил меня Виталий, - сейчас что будем делать?

     Я ещё раз оглядел весь зал.

     -Смотри, Виталь, - обратил я его внимание. - У них тут приличные колонки висят.

     По краям сцены были развешаны целых четыре пары колонок, направленных по разным направлениям.

     - Ещё и Динакорд, - разглядел я эмблемы известной фирмы, - совсем не хило!

     - Хорошая что ли фирма? - Лёха Брусков явно в первый раз слышал это название.

     - Да уж точно лучше наших Регентов! - усмехнулся я. - А ты посмотри размеры!

     - Колоночки приличные, - в раздумье протянул Виталий, - но кто ж нам их даст?

     - Ну, об этом мечтать не приходится, - согласился я, - а вот попробовать подключиться к ним, можно попытаться. Пойду попробую найти того, кто ими управляет.

     Сбоку от сцены я разглядел неприметную дверь явно ведущую куда-то во внутренние помещения, расположенные за сценой. Пройдя по короткому коридору я увидел дверь с табличкой "Аппаратная". Она-то мне и нужна. Вежливо постучав я толкнул дверь и вошёл внутрь. В нос ударил такой родной запах канифоли. Комната была не очень большая, по периметру обставленная столами, на которых громоздились какие-то аппараты, радиодетали и прочие атрибуты мастерской по ремонту радиоаппаратуры. За столом справа, самым свободным, сидел молодой парень в синем халате с паяльником в руке, от которого тонкой струйкой поднимался дымок. Парень поднял голову :

     - Кого-то ищешь?

     - Привет, - я подошёл ближе, -- мне бы того, кто заведует тут радиоаппаратурой, а конкретно - той акустикой, что висит на сцене.

     - Ну я заведую. - парень отложил паяльник на подставку. - А что надо?

     - Ага, значит ты мне и нужен! Давай знакомится, - я протянул руку. - Я - Александр, можно, конечно просто - Саня. Мы сегодня играть у вас танцы будем.

     - Антон, - представился парень. - Слушаю.

     - Понимаешь, какое дело, Антон, - я присел без приглашения к столу. - Тут такая заковыка: зал у вас очень большой, а наша аппаратура рассчитана максимум на ваш ресторан. Мы сейчас попробовали - слабовато звучит. А представь что будет, когда народу набъётся, да все галдеть одновременно начнут! Мы сами себя не услышим. Выручай!

     - Ты хочешь, чтобы я подключил вас к нашей акустике? - парень сразу уловил идею.

     - Ну да! Поставим ваши микрофоны напротив наших колонок и пустим звук через твои Динакорды.

     - Так уж и мои! - возразил Антон, расплываясь в довольной улыбке. - Можно конечно, только нужно у завклубом спросить.

     - Обязательно спросим, - согласился я с ходу. - Но уверен, что проблем не будет, он нам сам говорил, что вечер очень важен, будет всё начальство, так что, всё необходимое он предоставит.

     - Ну, тогда пойдём в студию! - Антон выдернул шнур паяльника, погасил настольную лампу и поднялся.

     - А у вас и студия есть? - удивился я.

     -А то! - парень просто засиял. - Сейчас увидишь! Такие аппараты - закачаешься! Даже микшерский пульт есть, который ни разу толком не использовали. Выбили из немцев столько добра, а сами не знают для чего. - продолжал Антон по пути к студии. - Представь, через эти Динакорды политинформацию для срочников ГДО читают!

     Студия располагалась как раз напротив сцены. Через небольшое окно я увидел ребят нашего ансамбля. Прямо под окном на столе стоял режиссерский пульт. Идеальное место для работы звукооператора. На стеллажах вдоль стен были расставлены несколько усилителей той же фирмы Динакорд.

     - Офигеть! - только и смог я сказать, - Вот бы нам эту аппаратуру!

     - И не мечтай! - махнул рукой Антон. - Ты же знаешь армейский принцип распределения: где пусто, а где - густо! И почти всегда густо там, где это совсем не нужно. Ну вот смотри, - перешёл он к делу, - тут целая куча микрофонов. Мы их на стойках поставим, а потом вы сыграете что-нибудь и я настрою. Только, пока я всё это хозяйство буду расставлять, ты сходи к полковнику, пусть разрешит. А то, сам понимаешь... Так-то он мужик мировой, земляк мой, из Москвы. Представь, даже из одного района - с Чистых прудов. Ну ты, наверное не знаешь. Но порядок любит, поэтому нужно разрешение у него получить.

     - Без проблем, - легко согласился я и повернулся было идти, но тут мне в голову пришла идея, - Слушай, а ты тут работаешь или служишь?

     - Срочную здесь отслужил, - собирая микрофоны ответил Антон, - а потом вольнонаёмным остался - работа не пыльная, а Германия, сам понимаешь - не Союз! Здесь жить можно. Вот как раз полковник и предложил остаться. А что?

     - Да я подумал, если ты всё равно будешь здесь сегодня весь вечер, может ты поработаешь звукорежиссёром? Пробовал, когда -нибудь?

     - Да где? - покачал головой Антон. - Микрофоны только подключаю, звук на постоянную громкость ставлю, вот и вся звукорежиссура! Но устройство пульта знаю хорошо и что куда надо втыкать - разбираюсь!

     - Ну и прекрасно! - обрадовался я. - Вот на нас и потренируешься! Вечер в ГДО это не рок-фестиваль, если и слажаешь где - никто не заметит.

     - Да я с удовольствием! - согласился Антон. - Всё равно идти мне некуда, а дома сидеть в Новый год, как-то уж совсем не в жилу!

     - Всё, тогда я пойду к заведующему и насчёт тебя скажу, чтобы за аппаратуру вашу не беспокоился , ты присмотришь. Кстати, как он вообще, как человек? Дуболом, как большинство вояк или извилины не только от фуражки?

     Антон заржал:

     - Никогда такой хохмы не слышал! Сам придумал?

     - Народный фольклор, - отмахнулся я, - так что о полкане скажешь?

     - Не, мужик он нормальный, без закидонов, - уверенно ответил Антон. - он же не из этих замполитов - пустобрехов. Говорят настоящим командиром был, всю войну прошёл. А это место получил как награду за тяжёлую службу.

     - Ну значит проблем не должно быть, - успокоился я , - да, на всякий случай, как его по имени-отчеству?

     - Павел Васильевич. Но ты смотри сам по ситуации как к нему обращаться.

     - Начну-то я конечно с "тарщполковник", а там видно будет! - успокоил я его.

     Искать начальника ГДО долго не пришлось, он в фойе давал указания двум бойцам.

     - Бдить весь вечер! О малейших недоразумениях и вопросах сразу же докладывать мне или моему заму. Всё понятно?

     - Так точно, тарщполковник! - оба солдатика лихо козырнули и пошли ко входу.

     - А, музыкант! - полковник заметил меня, - Какие-то проблемы?

     - Проблем не будет, если вы окажете нам небольшую услугу. - честно глядя ему в глаза начал я.

     - Ишь ты, как завернул! - засмеялся начальник дома офицеров. - " Окажете услугу!" Ну давай, излагай, внимательно слушаю.

     - Да просьба для вас совсем простенькая, - продолжал я в том же тоне.- У нас слабовата аппаратура для такого большого зала, да ещё заполненного до отказа, поэтому мы просим подключить ваши колонки.

     - А это можно быстро сделать? - уточнил полковник. - Успеете?

     - Я уже поговорил с вашим радиотехником Антоном, он говорит, что работы на пятнадцать минут.

     - Ну если ты такой прыткий, что и с Антоном успел договорится - с моей стороны возражений нет. - видно полковник привык решать проблемы без проволочек. - Всё равно эти колонки только пыль собирают. Но тогда и у меня будет просьба к вам, - слегка прищурив глаза сказал он.

     - Весь внимание, Павел Васильевич, - неожиданно вырвалось у меня. Чёрт, как полкач прореагирует на такую наглость?

     - А ты действительно парень не промах! - от души рассмеялся полковник, - Люблю таких ! А то мямлят.... В общем, ты мне должен песню! - закончил он.

     - В смысле сочинить для вас песню?

     - А ты и это можешь? Нет, пока с этим подождём! - полковник отнёсся к моим словам как к шутке. - Просто исполните по моей просьбе какую-нибудь песню.

     - Да хоть две, товарищ полковник! Вы только скажите какую.

     - Я потом скажу или сами выберите из того, что играете.

     - Обязательно сыграем, товарищ полковник! Спасибо за аппаратуру! Разрешите идти? - я вытянулся по стойке смирно.

     - Разрешаю, балабол! - полковник улыбался.

     Приятно иметь дело с умным человеком, а не с дуболомом. Может этот мир ещё удастся спасти...

     Я вернулся в зал. На сцене Антон с ребятами расставляли микрофоны напротив наших совсем не внушительных колонок. Один микрофон поставили перед ударной установкой.

     - У меня идея, парни! - я запрыгнул на сцену и подошёл к ударнику. - А что если мы снимем второй, внешний пластик с большого барабана и положим внутрь микрофон? Антон из студии отрегулирует громкость и тембр барабана, получится как вторая бас-гитара. Мощь сразу прибавится!

     - А что, так можно было? - удивился Сергей и я невольно улыбнулся, настолько это было похоже на известный мем из моего времени.

     - А мы сейчас проверим, время ещё есть.

     Минут через пятнадцать мы закончили все подключения и решили попробовать каково будет новое звучание. Антон убежал в студию, чего-то там поколдовал с тумблерами, покрутил разные ручки и выставил ползунки в нужное положение. В окне я увидел его жест: " Готово!"

     - Что сыграем?

     - А давайте какую-нибудь быструю вещь, чтобы услышать сколько мощности добавилось? - предложил Сергей. - Медленным танцам громкость особо и не нужна.

     - Тогда "Синий иней" самое то будет! - сказал я. - Саня, пой только на русском, не будем раньше времени напрягать начальство, если оно вдруг тут уже бродит.

     Пошло медленное вступление, звук постепенно увеличивался, видно Антону показалось, что слишком тихо и тут мы грянули на полную мощь все вместе:

     - Синий, синий иней! Синий, синей иней!

     Даже на сцене, несмотря на то, что основной звук уходил в зал, мы ощутили небывалую мощь звучания! Вот что значит фирменная аппаратура, даже не совсем высшего класса и подключенная так кустарно!

     Проиграв куплет, я показал ребятам " Продолжайте играть!", а сам соскочил со сцены и отбежал в середину зала. Звук был очень хорош! Конечно ещё далеко не тот, что нужен мне, но и то, что я слышал сейчас, было на порядок лучше нашего обычного звука.

     Быстренько вскарабкался на сцену и подошёл к Виталию:

     - Дай мне гитару, - прокричал ему на ухо, - а ты пойди послушай какой звук!

     Виталий кивнул, быстро стянул через голову ремень его "Музимы" и протянул её мне. Я перехватил гитару за гриф и набросил ремень. Ну, держись братва!

     Виталий не дошёл ещё до середины зала, когда я выдал соло, которое давно родилось у меня мыслях, но не имело возможности вылиться наружу!

     Затих последний аккорд. Мы молча смотрели друг на друга.

     - Это мы сейчас играли? - неуверенно произнёс Лёха Брусков.

     - Это играла аппаратура, а мы только инструменты держали! - усмехнулся я. - Вот хотя бы так мы должны звучать, хотя это и не супер.

     - Ничего себе, не супер! - от возмущения Серёга даже привстал из-за ударных. - Да сейчас звучало не хуже, чем у каких -нибудь "Поющих гитар" или "Самоцветов".

     - Очень даже может быть, - согласился я, - но они для нас не эталон. Нужно играть значительно лучше. И аппаратура тут - очень важная вещь. Вы сами сейчас убедились.

     Только сейчас я заметил, что Виталий так и стоит в центре зала.

     - Виталь, ты чего там застыл?

     - Ты где так на гитаре научился играть?- спросил он, подходя к сцене. - Я такого соло ни в жисть не сыграю. Да и не слышал никогда.

     В его глазах я увидел явную зависть. Эх, не хотел я раньше времени высовываться, но как-то само получилось, очень уж зазвучали классно, не удержаться.

     - Это что за музыка была? Магнитофон включали?

     Мы разом повернули головы. У сцены стоял начальник ГДО.

     - Это мы пробовали вашу аппаратуру, - на правах почти знакомого ответил я.

     - Очень неплохо, очень! - одобрительно кивнул полковник. - Мне говорили, что вы хорошо играете у нас в ресторане, да всё недосуг было послушать. Не ходок я по ресторанам.

     - Так я и говорил вам, товарищ полковник, что от аппаратуры очень многое зависит! - продолжил я подбивать клинья. - Нам бы такую аппаратуру, эх...!

     Что именно "эх", я предоставил возможность додумывает полковнику.

     - Ладно, разберёмся... - многозначительно посмотрел на меня Павел Васильевич. - Послушаем как вы сегодня отыграете.

     Полковник ушёл.

     Прибежал Антон.

     - Ну как? - его горящие глаза говорили сами за себя.

     - Нормально, Антон. Только учти, что когда зал будет полный нужно будет громкость добавить и главное - низов.

     - Да баса вроде хватало?

     - Это сейчас, - повторил я. - потом будет жидковато. А низа должны в печёнках бухать. В общем, не бойся экспериментировать, подвигай там ползунки туда-сюда, особенно когда уже народ будет навеселе - никто ничего не заметит!

     Прибежал Антон.

     - Ну как? - его горящие глаза говорили сами за себя.

     - Сейчас нормально, Антон. Только учти, что когда зал будет полный нужно будет громкость добавить и главное - низов.

     - Да баса вроде хватало?

     - Это сейчас, - повторил я. - потом будет жидковато. А низа должны в печёнках бухать. В общем, не бойся экспериментировать, подвигай там ползунки туда-сюда, особенно когда уже народ будет навеселе - никто ничего не заметит!

     С семи часов начали прибывать гости. Сначала мы сидели за кулисами, травили анекдоты и всячески настраивались на выступление. Но минут через тридцать прибежал один из тех срочников, которого я видел у входа и передал просьбу полковника играть что-нибудь нейтральное и ненавязчивое, чтобы " создать атмосферу праздника".

     - А то тишина как в гробу! - закончил свою речь солдатик.

     - Без проблем, - успокоил я его, - можешь передать командиру, что сейчас будет ему музыка в гробу.

     - Так и сказать? - округлил глаза воин.

     - Э-э, ты что, шуток не понимаешь? Иди уже! Скажи - принято к исполнению! И можешь щёлкнуть каблуками, но не более!

     Мы вышли на сцену, за многими столиками уже сидели военные с дамами, все чего-то говорили, тихонько смеялись, кое-где хлопали пробки открываемых бутылок.

     В четверть громкости мы заиграли мелодию из " Крестного отца". Несколько человек сразу повернулись к сцене.

     Прогнав песню дважды мы пошли на последний, третий круг. Я решил разогреться с саксофоном перед "Мадонной". Встал из-за органа, быстро надел на шею шнур и прицепил сакс. Виталий понял и кивнул. Я тихонько заиграл мелодию, стараясь придать ей максимум интимности. Сакс звучал хорошо и главное - свежо. "Нужно побольше вводить новых инструментов, - подумал я. - А то у нас только гитара и орган. Да и гитарные соло все однотипные - Виталя просто повторял мелодию. Никакой импровизации. Но тут уж ничего не поделаешь, придётся разнообразить мне, пока мы не получим Юру Богдановича - виртуоза-слухача на органе!"

     Стихла последняя нота и раздались нестройные хлопки. Ну, ок, хоть кто-то оценил. А мы, почти без паузы начали " Тень твоей улыбки". Я не стал садиться за орган, решил играть стоя, чтобы не прыгать туда-сюда когда подходило соло на саксофоне. Дальше вечер покатил по обычному сценарию всех подобных праздников. С восьми часов, как и было задумано, мы начали играть танцевальные номера. Народ постепенно разогреваясь спиртным за столикоми и танцами перед сценой всё больше раскрепощался и буханье ног становилось всё громче. А когда мы объявили блок песен собственного сочинения из "Хэндс Ап", "Шерри лэди" и "Синего инея" - тряслось всё, что могло трястись: ёлка, люстры над ней, бокалы и бутылки на столах. Аппаратура звучала мощно и усидеть никто был не в силах.

     " Синий, синий иней!" ревел весь зал и изо всех сил пытался выбить из паркета дощечки на память!

     После такого сумасшествия необходима хотя бы маленькая пауза. Пока народ рассаживался обратно за свои столы, мы тихонько слиняли за кулисы.

     Только упали в кресла, как из боковой двери вынырнул знакомый уже солдат, видимо служивший тут на посылках.

     - Товарищ полковник приказал вам идти в ресторан, там вам ужин накрывают!

     - Прям приказал? - подколол я его, - Вообще -то в ресторан приглашают. Вежливо.

     У парня явно были проблемы с юмором и он не нашёлся что ответить, хотя усиленная работа мысли отразилась на его лице.

     - Приказал или пригласил - не важно! - потирая руки, философски заметил Сергей, - Главное, что хавчик ресторанный! Это тебе не ""конское рагу"!

     "Конским рагу" мы называли кашу из овса. Было такое впечатление, что овёс нам варили не чищенный и когда каша застывала, через мощную корку торчали овсяные иглы. Каждый раз входя в столовую, солдаты завидя это "чудо кулинарного искусства" ржали как кони, а так как это происходило довольно часто, скоро это ржание нельзя было отличить от натурально- лошадиного.

     Мы прошли в ресторан. Сегодня он не работал, поэтому нам накрыли столик прямо в зале. Обычно же мы ели на кухне стоя.

     - Как в лучших домах! - сказал Жека садясь за стол. - А в полку сейчас парни Тройной одеколон разливают.

     - Не, ещё рано, - не согласился Лёха Брусков. - Сейчас только девять, значит в Союзе одиннадцать. Народ будет ждать курантов.

     - Интересно, а нам грамулечку плеснут сегодня? - задумчиво протянул Виталий.

     В обычные дни, когда мы в перерыве ужинали на кухне ресторана замначальника ГДО выделял каждому по маленькой бутылке пива. На гражданке я как-то попробовал Жигулевское, но не смог осилить и пол-бутылки, вылил в раковину - такой мерзостью оно мне показалось. Поэтому, когда здесь впервые брал в руки бутылку 0,33 немецкого пива опасался повторения неудачного опыта. И как жить после этого? Но к счастью немецкое качество не подвело - пиво оказалось не только вкусным, но и давало ощущение лёгкой эйфории, которое так раскрывает творческие способности. "Так вот почему почти все музыканты употребляют алкоголь во время выступлений!" - сделал я для себя вывод. О наркотиках тогда я ещё не знал.

     - Ну что парни, порадовали! - В ресторан зашёл полковник.

     - Сидите, сидите! - махнул он рукой на нашу робкую попытку обозначить вставание при появлении старшего по званию. - Поэтому вот - лично от меня!

     Начальник ГДО поставил на стол бутылку Советского шампанского.

     -Уууу! - довольно загудели Виталий и Сергей. Мы с Жекой и Маловым, как самые молодые, сочли за лучшее промолчать и только невольные улыбки выдали наши чувства.

     - Выпьете с нами, товарищ полковник? - Виталий, как старший взялся открывать бутылку.

     - Нет, сынки, - остановил его полковник. - я уйду, тогда и выпьете. Всё, ужинайте и через - он глянул на часы, - двадцать пять минут чтобы были на сцене. Дадите мне микрофон. И песня с вас. Как обещал! - последние слова он адресовал мне.

     - А какую, товарищ полковник? - пришлось и мне вступать в разговор.

     - " Темную ночь" знаете? Вот её мне и сыграете.

     И полковник не дожидаясь ответа пошёл на выход.

     - Ну, бляяя, - скривился Виталий, - что делать будем?

     Песни этой в нашем репертуаре не было и разучивать было поздно.

     - А что делать? - я пожал плечами. - Мужик нам такую аппаратуру подогнал, хоть и на вечер, ещё и бутылку шампанского. Как ты ему скажешь - "А мы не умеем"?

     - Не скажешь! А делать-то что?! - Лёха Брусков даже вилку отложил в сторону.

     - Ты ешь, время идёт, - я аккуратно отрезал кусочек шницеля, - ох и вкуснотища, парни!

     - Сань, харе прикалываться! - Виталий тоже выглядел растроенно, - Как выходить из положения будем?

     - Так выход один - наливай шампусика! - и видя, что Виталий начинает потихоньку звереть, примирительно выставил руки. - Всё -всё, больше не буду! Дашь мне гитару и я спою один. Вариантов больше нет!

     - А нормально будет? - с сомнением сказал Виталий.

     - Конечно нормально! - заверил я его. - Эта песня вообще для сольного исполнения написана, так что всё будет абгемахт, как говорят немцы.

     - А ты откуда знаешь, как они говорят? - встрял до сих пор молчавший Малов.

     Блин, постоянно у меня вырываются словечки, которые трудно им объяснить.

     - А работать над собой нужно, Саня, тогда и вопросов таких задавать не будешь! - мысленно показал я ему язык.

     - Ну Виталь, разливай уже! - обрадованный, что проблема решена, сказал Сергей протягивая бокал.

     Через двадцать минут мы были на сцене. Пузырьки шампанского сделали своё коварное дело и чувствовали мы себя на подъёме. В таком состоянии самое время творить - никакого страха сцены и все творческие задатки прут из всех фибр души.

     Полковник подошёл к микрофону.

     - Товарищи офицеры, уважаемые гости! Прошу прощения, что отвлекаю вас от празднования Нового года. Но мне хотелось бы в этот замечательный вечер вспомнить тех, кому мы обязаны нашим сегодняшним благополучием и самой жизнью. Ровно тридцать лет назад в такой же Новогодний вечер погибла вся моя группа батальонной разведки. Я чудом выжил. Меня подобрала сестричка уже на нейтральной полосе, без сознания. Но речь не обо мне. Я всегда в этот вечер вспоминаю моих ребят. Я обязан им жизнью. Мы все им обязаны. Извините, я волнуюсь, да и никогда не был мастером речей. Сегодня круглая дата их гибели и я прошу почтить их память минутой молчания.

     Закончив свою сбивчивую речь, полковник склонил седую голову. Весь зал молча поднялся. Среди праздничного убранства зала стоящая молча толпа людей производила почти жуткое впечатление, как что-то инородное. Да, не должно быть праздников со слезами на глазах. А их не становится меньше. И сколько будет ещё. Эти люди думают, что самое страшное в их жизни и в жизни их страны уже было. Но они ошибаются...

     - Спасибо. - полковник поднял голову. - Я попросил наших замечательных музыкантов исполнить любимую песню разведчиков, которую мы пели на фронте и за линией фронта тоже.

     Полковник повернулся к нам и кивнул головой.

     Я взял у Виталия гитару и вышел вперёд.

     Слишком много света.

     Для такой песни нужен полумрак. Я посмотрел в окно, за которым, я знал, сидел Антон. Он не подвёл. Свет в зале полностью погас, остались гореть только огни на ёлке и одинокий луч прожектора упал на гитару, оставив в тени моё лицо. Идеальное оформление.

      Тёмная ночь

      Только пули свистят по степи

     Я пел и перед моим мысленным взором проплывали картины войны . Сначала Великой отечественной, потом афганской, Карабах, Приднестровье, Первая чеченская, Вторая, Абхазия, Грузия, Украина...

     Господи, когда же кончиться этот кровавый марафон?! Когда же насытится Молох войны? Когда уже, наконец люди хоть немного начнут соответствовать высокому званию Человек? Или этого не будет никогда? Да, человек так и остался по сути зверем - диким и необузданным. В своей мании разрушать всё вокруг он, в конце концов истребил и самоё себя.

     До тебя мне дойти нелегко,

     А до смерти - четыре шага...

     Я вдруг совсем по иному понял эти строки. Да, до смерти осталось пройти совсем немного. Всем нам...

     Последний звук гитарной струны затих в абсолютно безмолвном зале.

     Куда-то подевалось праздничное настроение. Не переборщили мы с полковником: он со своей просьбой, а я - с исполнением? Сколько раз я слышал такие вот призывы почтить память, минуты молчания после которых тут же продолжалось бурное веселье. Но сегодня что-то уж слишком...

     Я поднял глаза. Зал продолжал стоять. Они и не садились, что ли? Я совсем отключился от действительности.

     И вдруг гром аплодисментов! Сразу же включился полный свет. Люди продолжали стоя аплодировать. Я с удивлением оглянулся на ребят. Абсолютно обалдевший вид у всех. Виталий очнулся первым и захлопал в ладоши. Ничего себе, такого что-то не припомню. Как-то мы привыкли обходится без этого. Чаще можно услышать критику.

     Я обернулся к залу и поклонился. Этого мы тоже никогда не делали, но как-то же надо ответить на эти аплодисменты.

     На сцену поднялся полковник и подойдя ко мне неловко обнял. Гитара между нами смазала момент.

     - Спасибо, сынок! - полковник отстранился от меня и уже тряс мою руку сразу двумя своими. - Никогда не слышал такого исполнения! Ты совсем пацан, а пел так, как будто сам видел войну!

     Эх, Павел Васильевич, если бы только одну....

     - Спасибо, товарищ полковник, я старался!

     - Тебе спасибо! - полковник всё никак не мог успокоится. - Мы с тобой потом обязательно поговорим. А сейчас сыграйте что- нибудь, до курантов есть ещё время.

     А, была не была! Поймав кураж, я решил не останавливаться.

     - Товарищ полковник, уважаемый Павел Васильевич! - я повернувшись в пол-оборота к полковнику, собравшемуся уже уйти со сцены, сказал в микрофон. - Мы с нашим ансамблем от всей души благодарим Вас за то, что Вы сделали для нашей страны и нашего народа. И в знак глубокого уважения дарим Вам песню!

     Краем глаза заметил вытянувшееся лицо Виталия и поднятые в удивлении брови Серёги. Извините ребята, вечер сюрпризов продолжается! Мне позарез нужно налаживать контакт с начальником ГДО. Сколько можно играть на такой, прости Господи, аппаратуре?

     Небольшой проигрыш на гитаре и я вполголоса начал:

     У каждого из нас на свете есть места

     Куда приходим мы на миг уединиться...

     Начальник ГДО так и остался стоять сбоку сцены.

     Чистые пруды, застенчивые ивы

     Как девчонки, смолкли у воды

     Нежная мелодия песни и такие задушевные слова песни тронули ветерана до слёз. Эх, ещё бы проигрыш на аккордеоне! Но это мы потом исправим, а сейчас экспромт мне пришлось отрабатывать одному.

     И снова объятия и рукопожатия.

     - Ну, уважил старика, так уважил! - приговаривал он, тряся мою руку. Как бы вывих мне не устроил, нам ещё играть. - Не слышал этой песни! И главное - про мои родные Чистые пруды! Как удачно попал!

     Ну так, Павел Васильевич, самый лучший экспромт - это подготовленный заранее!

     В этот момент, усиленный динамиками, в зале раздался перезвон кремлёвских курантов и через небольшую паузу колокол стал отбивать последние секунды уходящего года. Захлопали пробки открываемого шампанского, людской гомон мгновенно наполнил только что безмолвный зал.

     Под гимн Советского Союза все снова вскочили с мест.

     Звон бокалов, поздравления, смех...

     Выложились в этот вечер мы на все сто! Но усталости не замечаешь на волне эйфории от успеха. А такой мы поимели впервые. Не только мы, молодые участники группы, но и парни, которые отыграли по год- полтора, такого не помнят.

     

     Мы потихоньку сматывали шнуры, упаковывали гитары в чехлы, когда подошёл полковник. Усталый, но очень довольный!

     - Ну, сынки, вы сегодня были выше всяких похвал! - похлопал он по плечу Виталия, затем меня. - Комдив просил передать личную благодарность!

     - Ещё бы аппаратуры нам подкинули... - скромно заметил я.

     - Я же сказал - подумаем! - полковник поднял палец. - Есть у меня мысль. Пока не буду говорить, но я подкинул идею комдиву, он обещал этот вопрос проработать. Так что, почти наверняка будет вам аппаратура!

     - Вот за это огромнейшее вам спасибо, товарищ полковник! - Виталий прямо расцвёл. - А то сколько ни просили, всегда один ответ:" Нет фондов!"

     - Нужно знать когда и у кого просить! - сделал хитрое лицо начальник ГДО. И резко сменил тему: - Я смотрю вы собираетесь всё своё хозяйство везти сейчас в полк?

     - Ну да... - со вздохом ответил Виталий. - Дождёмся вот дежурной машины, погрузимся, отвезём, разгрузимся.

     Одно перечисление того,что нам предстоит в Новогоднюю ночь, нагоняло тоску.

     - Так когда та машина придёт? - полковник с безнадёжным видом махнул рукой. - Пока вы доберётесь до коек, уже утро будет, а вам здесь завтра ещё вечер для школьников играть. Давайте сделаем так: инструменты, микрофоны и чего там у вас ценное есть -закроем в аппаратной. Ключ есть только у Антона, так что никто туда до самого завтрашнего вечера не войдёт. А вы пешим ходом отправитесь в полк, тут идти-то максимум минут двадцать- двадцать пять. В любом случае будет быстрее и таскать аппаратуру туда-сюда не придётся.

     - Так нам же нельзя одним, без сопровождающего, - с кислой миной ответил Виталий. - А вызывать старшину из полка долго будет. Может он уже спит после празднования, пока придёт в себя....

     - Да никого вызывать не надо! - полковник энергично махнул рукой.- Сами дойдёте! Если даже кого и встретите, скажите, что музыканты, идёте из ГДО в полк с разрешения полковника Сидоренко, я вам даже бумагу сейчас дам с подписью, но не думаю, что патруль в это время ещё ходит. Да и рядом же совсем! - повторил он главный аргумент.

     Перспектива избавления от ночных тасканий тяжелых колонок нас очень воодушевила и мы быстренько попрятав самое ценное у Антона уже через десять минут шагали по ночному городу.

     Народу, не смотря на праздник на улицах почти не было. Немцы не любят шастать по улицам, предпочитая веселье дома, в кругу семьи или в уютных гаштетах с друзьями.

     Возбуждение ещё не улеглось и мы по дороге живо обменивались впечатлениями от удачного выступления.

     - Шурик, ты откуда взял эту песню про Чистые пруды? - вспомнил Сергей Сараев, - Я такой точно не слышал никогда. Я бы запомнил, уж очень мелодия красивая и слова по делу!

     - А если ещё после слов :" Где звучит аккордеон" вставить такое примерно соло, вообще будет класс! - и я засвистел мелодию, надеясь избежать дальнейших расспросов о происхождении песни.

     - Действительно проигрыш просто зашибись! - Виталий присвистнул, - Тоже сам придумал?

     Ответить я не успел. Мы уже шли вдоль длиннющего бетонного забора отделяющего территорию нашего полка от мостовой, когда с противоположной стороны наперерез нам из темноты вынырнули три фигуры. Шинели, две шапки и фуражка по середине. Патруль...

     - Это кто у нас тут такие разговорчивые прогуливаются? - почти с радостной улыбкой растягивая слова буквально пропел старлей, старший патруля.

     - Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! - Виталий, как командир отделения, отдал честь и доложил. - Музыканты из оркестра 23-го полка, возвращаемся после проведения праздничного мероприятия в Городском доме офицеров.

     - Почему одни, без сопровождающего? Увольнительные есть?

     - Никак нет, товарищ старший лейтенант! Увольнительных нет, потому что мы были не в увольнении, а исполняли служебные обязанности.

     Виталий сугубо канцелярским языком пытался придать вес своим словам.

      - С разрешения полковника Сидоренко направляемся в полк без сопровождающего.

     - Что ещё за полковник Сидоренко? - удивился старший патруля. - Не знаю такого. Сейчас придумал, сержант? За выпивкой ходили?

     - Никак нет, товарищ старший лейтенант! Полковник Сидоренко - начальник ГДО. Вот он написал сопроводительную.

     - Завклубом, что ли? - усмехнулся старлей, мельком глянув на листок бумаги , который протягивал ему Виталий. - То же мне, шишка! Он мне не начальник и его разрешения для меня ничего не значат. Постой, да от тебя пахнет! - старлей приблизил своё лицо к Виталию, - А ну дыхни!

     Виталий попытался задержать дыхание.

     - Дыхни, я сказал! - повысил голос старлей и резко повернулся к Сергею, - Ооо, и от тебя сифонит! Да вы, я смотрю все под мухой! Наряд, задержать военнослужащих находящихся в нетрезвом состоянии и в самовольной отлучке из части! Препроводить их на гарнизонную гауптвахту! - отдал он приказ своим подчинённым.

     Блин, почти дошли, вон уже ворота нашей части! Рвануть на прорыв? Ещё хуже будет. Даже если задержат одного-двух, остальных вычислят и ещё сопротивление патрулю пришьют.

     - Товарищ старший лейтенант, да мы же уже дошли почти! - попытался уговорить начальника патруля Виталий, - Нам завтра снова играть в ГДО.

     - Ты завтра на метле по территории гауптвахты играть будешь! - злорадно улыбаясь съязвил старлей. - Построились в колонну по два и шагом марш на гауптвахту!

     Вот зараза, чего же он злой такой?! Ещё и нам достался...

      * * *

     Арнольд сидел в архиве БНД и держал расшифровки телеграмм восточно -германской секретной службы "штази" своим агентам. Эти шифровки отправлялись в "один конец" - агент не должен был на них отвечать. Он лишь получал через них указания, замечания или поздравления с какими-либо значимыми лично для него датами. Ещё в 60-е этот шифр был успешно раскрыт службой БНД и содержание шифровок становилось известным руководству одновременно с агентами "штази" . Ничего особенного в них не было и сразу после прочтения они оказывались в архиве. Но если бы в своё время посмотрели внимательнее и сравнили инициалы поздравляемых агентов с некоторыми известными персонами, то нашли бы кое-какие интересные совпадения. Например дни рождения некоего Гюнтера Гийома и его жены с поздравлениями из Восточного Берлина агентам Г.Г. и К.Г. А вот поздравления этим же агентам с рождением сына. А когда у герра Гиойма родился сын? Как интересно, именно в этот день!

     Арнольд поймал себя на мысли, что он не сильно удивлён. Ещё когда он шёл в архив, он чувствовал, что именно это и найдёт. Слишком убедителен был этот русский военный музыкант, совсем ещё мальчик внешне, но если закрыть глаза и слушать только то, что он говорит, складывалось ощущение, что это человек поживший и видевший в жизни кое-что. Такое придумать трудно, да и не имеет смысла, так как легко проверяется. Так же как и предсказанные им назначения Гийома личным референтом канцлера, причём ни когда-то в будущем, а конкретно первого января. Очень скоро он сможет в этом убедиться. Как и в происшествиях с двумя самолётами. И если данные разоблачающие Гийома парень гипотетически мог получить от "крота" в недрах штази или КГБ, то точную дату и количество жертв двух катастроф советских самолётов знать никто не может. Именно поэтому Арнольд не стал выкладывать все козыри своему шефу, которые ему удалось заполучить в этой рождественской поездке к семье брата. А что это именно козыри, а не пустышка Арнольд Хеттвер чувствовал нутром. Интуиция его никогда не подводила. Ни в годы войны, когда он понял, что дело фюрера проиграно и сам добровольно сдался англичанам, ни в лагере, где ему предложили работать на МИ-6 и на благо новой, демократической Германии. Но какие планы у этого Александра? Чего конкретно он хочет добиться? Он предложил Арнольду сначала лично убедиться в достоверности его источников информации, для того, чтобы не было сомнений в том, что он собирается раскрыть. Значит это очень необычные источники и информация из них...

     Что ж, теперь есть с чем идти к начальству и просить круглосуточное наблюдение за четой Гийомов.

     - Уже устал сидеть в этом пыльном чулане? - встретил его шеф улыбкой. - На меня архив всегда нагоняет тоску.

     - Надеюсь, сейчас он добавит вам энергии. - Арнольд положил перед шефом расшифровка телеграмм со своими пометками.

     - Интересно... - шеф пробежав глазами бумаги, положил их на стол, снял очки и стал тщательно их протирать.- И кто же эти Г.Г и К.Г ? Есть какие-нибудь соображения?

     - Есть, - кивнул Арнольд. - Уверен на 99 процентов, что знаю, кто это.

     - А один процент на что оставляешь?

     - Вы же знаете, что в нашей работе иногда случаются самые невероятные вещи, - уклончиво ответил Арнольд. - Или самое банальное совпадение.

     - Оставляешь только один процент на совпадение? - шеф с прищуром посмотрел на коллегу. - Откуда такая уверенность?

     - Ну, вы же, понимаете, шеф, что пошел я в архив не от излишка свободного времени.

     - Новости с той стороны... - понимающе кивнул шеф. - Каковы твои дальнейшие действия?

     - Дайте мне группу толковых ребят с необходимым оборудованием, для наблюдения. - Арнольд любил работать с шефом их конторы напрямую - никакой проволочки, всё чётко и предельно ясно. - Мне нужна отличная оптика и средства для удаленной аудио-записи.

     - Думаю , тебе не нужно напоминать, что все полученные тобой данные не будут признаны судом, - больше для проформы сказал шеф, - даже больше - мы можем получить скандал за нелегальную слежку.

     - А что делать? - развёл руками Арнольд, - Кто нам даст санкции с такими мизерными основаниями? Мы же не по ту сторону "железного занавеса". Это в ГДР штази имеет досье на каждого "строителя коммунизма" и это считается в порядке вещей. У нас разнеженное либеральное общество, где на каждый взгляд требуются веские причины. Значит мы просто посидим- посмотрим, - улыбнулся Арнольд, - может даже услышим, что-нибудь, но это так, для личного пользования. А вот когда появятся неопровержимые факты...

     - Только очень осторожно, Арнольд, ты знаешь, что в такой ситуации, случись что, я мало чем смогу помочь тебе.

     Арнольд молча кивнул. Раз за разом, в подобных ситуациях происходит этот разговор. Это как бы негласное соглашение о разграничении полномочий и ответственности.

     - Разрешите на этот раз мне лично отобрать сотрудников?- попросил Арнольд, чего обычно не делал.

     - А чем тебя не устраивают сложившиеся бригады? - приподнял бровь Шнитке.

     - Есть основания полагать, что наша служба наружного наблюдения не достаточно квалифицированная. - коротко ответил Арнольд.

     - Даже так? - шеф снял очки, протёр и снова водрузил на место. - И что это за основания?

     - Я хотел бы и эти объяснения отложить на потом. - ответил Арнольд. - С вашего позволения.

     - Не слишком ли много таинственности, коллега? Я начинаю беспокоится по поводу твоей последней поездки за "железный занавес".

     - Боюсь шеф, беспокойства будет больше. Очень может быть, что спокойные времена закончились.

     - Ну ты меня совсем запугал, Арнольд! - засмеялся герр Шнитке. - Хорошо, займись этим делом, раз уж ты его раскопал. Даю тебе все полномочия. Соответствующий приказ я подготовлю.

     - Спасибо, шеф! - поблагодарил Арнольд поднимаясь.

     - Да, а не пора посмотреть что там в твоих конвертах? - остановил подчиненного Шнитке.

     - Ещё рано, - Арнольд улыбнулся краешком губ. - Но уже скоро.

     

      * * *

     

     Старшина оркестра прапорщик Слатвинский встречал Новый год в компании своих земляков- крымчан: Василия Ключного и Василия Онопко. Оба Василия были жизнерадостными балагурами, хотя внешне были полными противоположностями. Ключный был тучным мужчиной с заметно выпирающим брюшком, которое, как он всех убеждал, было ему совершенно необходимо как резервуар, в который он накачивал воздух, когда брал длинную ноту. И он действительно мог тянуть любую ноту из двух октав дольше любого запевалы в оркестре. Вася Онопко напротив был маленьким, немного суетливым человечком неистощимым на всякие хохмы, розыгрыши и приколы. Застолье получилось весёлым, стол ломился от блюд, умело приготовленными женами - украинками из невиданных ранее немецких продуктов, выпивка тоже радовала глаз и желудок разнообразием. Сначала встретили Новый год под звон московских курантов, поели-попили- поплясали и встретили его ещё раз уже по Берлинскому времени. Посмотрели праздничный концерт из Фридрихштадтпалас и разошлись почти под утро. Первого января был выходной и можно было поспать.

      Разлепил глаза старшина только около двенадцати дня. Он имел полное право спать и дальше, но, как человек ответственный, иногда даже с перебором, он всё -таки решил пойти проведать своих музыкантов-срочников. Узнать как они вчера отыграли, не было ли замечаний от начальства - как ни как в новогодний вечер в Доме офицеров присутствовало всё дивизионной командование. С трудом оторвав голову от подушки и ощущая мерзкие последствия ночного веселья во рту, Станислав Андреевич шаркая шлепанцами отправился в общий туалет и умывальник. Глотнув настоящий кофе, ещё один маленький бонус службы в ГСВГ, прапорщик оделся и пошел в казарму. Поднявшись по ступенькам и отворив тяжёлую, установленную ещё наверняка при Гитлере дверь, старшина вошёл в расположение мотострелкового батальона. Дневальный у входа отсутствовал. Ну, это вполне ожидаемо. Кто сейчас придет с проверкой? Но вот что было совсем не ожидаемым, это то, что комната отведенная в батальоне для проживания музыкантов была пуста.

     " Где они могут быть?" Прапорщик был уверен, что после трудной работы в ГДО его подопечные спят, пропустив завтрак. Так было почти после каждых танцев в ресторане, мальчишки там хорошо ужинали и предпочитали поспать лишних пару часов, чем идти на завтрак. Но сейчас комната была пуста, а кровати все заправлены.

     Недоумевая, прапорщик направился в студию оркестра. Там он нашёл одного Юру-архивариуса. После недолгих расспросов выяснилось, что он вместе с каптерщиком Алехиным встречали Новый год в Первом танковом батальоне, где такие же каптерщики организовали праздничный стол и даже с выпивкой, куда ж без неё! Хорошо хоть пили не тормозную жидкость, а вполне цивильный немецкий шнапс, добытый в самовольном походе в ближайший немецкий магазин. А так как молодой не проспиртованный организм не совсем справился с количеством выпитого, они с Алехиным там в гостях и уснули. В своей комнате они не были и уверенны, что остальные музыканты ещё спят.

     Вот теперь прапорщик встревожился, почувствовав шестым чувством, что не всё в порядке во вверенном ему подразделении.

     И только тут он обратил внимание, что аппаратура и инструменты отсутствуют. По логике музыканты должны были оставить их прямо в главном зале студии, у входа, потому что им сегодня опять ехать в ГДО играть танцы для школьников.

     - Никуда не уходи, я сейчас вернусь! - уже на ходу бросил прапорщик Юре и скорым шагом направился в штаб полка к дежурному по части.

     В дежурке, большой полу-круглой комнате, стены который почти полностью состояли из стекла, витал лёгкий запах перегара. Естественно...

     -Здравия желаю , товарищ майор! - прапорщик козырнул дежурному. - С Наступившим!

     - И вас, прапорщик! - посмотрел дежурный майор красными глазами на вошедшего.

     -Товарищ майор, вы вчера посылали дежурную машину за музыкантами в ГДО? - задал прапорщик главный вопрос.

     - Не, не посылал, - майор покачал головой и скривился. Лучше не качать...- Звонил начальник ГДО, сказал, что аппаратуру везти не надо, а музыканты дойдут сами. А что-то не так?

     Градус тревоги у Слатвинского повысился.

     - Товарищ майор, а вы не могли бы позвонить на КПП и узнать в котором часу они пришли?

     Майор неопределенно хмыкнул и поднял трубку.

     - КПП? Дежурный, посмотри там в журнале, во сколько вчера вечером вернулись музыканты? Сколько их? - повернулся он к старшине,

     - Шесть человек...

     - Должно быть шесть солдат срочной службы... - майор немного подождал, - Ни одного? А посмотри время поближе к утру, может они там задержались. Ни одного срочника не было? Ну, правильно, откуда им быть...

     - Не проходили через КПП твои музыканты, прапорщик, - положив трубку на рычаг, повернулся дежурный к старшине и зевнув, добавил - загуляли где-то...

     Но прапорщик знал, что его ребята такие вещи себе не позволят. Они дорожили своей службой в оркестре, да и просто шалопаев среди них не было.

     Задумавшись на секунду, он снова обратился к дежурному:

     - Товарищ майор, соедините меня пожалуйста с начальником ГДО.

     Майор, понимая, что отсутствие солдат в части уже ЧП молча поднял трубку.

     -- Это дежурный по части майор Галинка, соедини меня с начальником ГДО. - и после небольшой паузы: - Здравия желаю товарищ полковник. С Наступившим Вас. Это дежурный 23-го полка вас беспокоит. Тут старшина оркестра хочет с вами поговорить.

     Слатвинский взял трубку и после обязательного приветствия спросил:

     - Товарищ полковник в котором часу вчера ушли наши музыканты?

     Хорошо отыграли, говорите? Да, спасибо! Так когда? Ага, до двенадцати? Да, я знаю что им скоро надо выдвигаться к вам, но дело в том, что в полку их нет. Да, не вернулись. Вы сами займетесь? Спасибо, товарищ полковник. Если что-то узнаете, сообщите, пожалуйста дежурному. Так точно!

     Прапорщик передал трубку дежурному.

     - Начальник ГДО сам будет звонить в комендатуру. Он обещал позвонить, когда что-то выяснит. Товарищ майор, если будут новости, позвоните, пожалуйста в студию, я буду там.

     - Хорошо, прапорщик, позвоню. - майор мечтал о кружке холодного немецкого пива, на крайний случай сгодится и бутылка, припрятанная в сейфе и рад был поскорее избавиться от проблем старшины оркестра.

     Слатвинский вернулся в студию и послал Юру к дирижёру:

     - По дороге забеги сначала в батальон, где вы с Алехиным пьянствовали, пусть пулей летит сюда и приводит себя в порядок, гуляки!

     - Да мы просто, товарищ прапорщик... - попытался как-то оправдаться Юра, но старшина перебил его.

      - Я с вами потом поговорю, а сейчас - бегом!

     Полковник Сидоренко крякнул от досады и не вешая трубку нажал на рычаг. Под стеклом на столе лежал список телефонов важных подразделений и служб. Палец полковника заскользил вниз по списку и остановился на слове " комендатура". Набор номера

     - Дежурный по комендатуре капитан Осипенко!

     - День добрый, капитан, это начальник ГДО полковник Сидоренко. Сегодня ночью много было доставлено патрулями самоходов?

     - Так точно, товарищ полковник, много! - ответил дежурный. - Забили гауптвахту под завязку. Оно и понятно - Новый год.

     - Ясно, спасибо капитан! - полковник повесил трубку. Быстро надел шинель, шапку и вышел из кабинета. В конце коридора располагалась комната личного состава Дома офицеров. Сидоренко распахнул дверь и скомандовал: - Юра, поехали!

     Сержант Юра Возняк, шофер Уазика, прикреплённого к ГДО, закрыл книгу, которую он пытался читать сквозь дремоту и чуть не бегом последовал за своим начальником. УАЗик стоял прямо возле входа и полковник уже забирался на переднее сиденье. Юра оббежал машину и вскочил на место шофера.

     - На гарнизонную гауптвахту! - коротко бросил полковник. Юра сразу понял, что шеф не в духе и самое разумное делать всё молча и быстро. Мотор заурчал и Юра лихо вырулил на проезжую часть. Ехать было совсем недалеко. Риза город небольшой и все советские воинские части в нём находились компактно. Только 23-й танковый полк, в котором и служили музыканты находился несколько на отшибе, возле железнодорожного вокзала. Что и понятно - танки из полка сразу попадали на погрузку на железнодорожные платформы.

     Всего за пять минут Юра домчал шефа до гауптвахты.

     Полковник прошёл в комнату дежурного. В нос ударил запах застарелого табака, который образуется в помещении, где много и постоянно курят, но сегодня к нему добавился и перегар. "Гуляют все!"

     - Зидравия желаю, товарищу польковник! - сержант сидевший за стеклом, вскочил и приложил руку к шапке, - Помощника дежурная сержанта Хабибулин!

     - Где дежурный? -не выдержав полковник поморщился. Уж очень здесь воняло.

     - Товарища старший лейтенанта отыдыхает! - Хабибулин старался выговаривать трудные слова, но от лицезрения начальства выходило хуже обычного.

     - А чего это он до сих пор отдыхает? - удивился полковник и не дожидаясь ответа приказал: - Буди! И побыстрее!

     Сержант метнулся в комнату отдыха и оттуда вскоре послышались звуки перебранки. Видимо дежурный никак не хотел просыпаться и посылал своего помощника куда подальше. Полковник не выдержал и крикнул:

     - Старший лейтенант, вас здесь целый полковник дожидается! Потрудитесь встать!

     Шум брани прекратился и в дверях показался дежурный. Вид его был совсем не боевой.

     - Товарищ полковник, - слегка заплетающимся языком попытался рапортовать старший лейтенант, - дежурный по....

     - Мне всё равно, кто вы! - перебил полковник Сидоренко, - Мне нужно знать доставлялись ли сегодня ночью на гауптвахту музыканты в количестве шести человек?

     - Музыканты? - переспросил дежурный и на его помятом лице отразились усилия понять о чём его спрашивают. - Сегодня много кого доставляли , товарищ полковник, может и музыканты есть.

     Поняв, что большего от старлея не добьешься, полковник приказал:

     - Проведите меня к камерам, где содержат задержанных!

     - Извините, тарщ полковник, а у вас есть полномочия проверять гауптвахту?

     - Тебе нужны полномочия? - медленно закипая переспросил полковник. Вид непротрезвевшего помятого старлея выводил из себя старого фронтовика.

     Он молча шагнул в дежурку и поднял трубку телефона:- Соедини меня с начальником Особого отдела дивизии. Да, немедленно! Полковник Сидоренко.

     Держа трубку возле уха он с презрением посмотрел на дежурного.

     В этот момент в трубке раздался голос начальника Особого отдела: - Павел Васильевич? Приветствую, дорогой! Мы же с тобой совсем недавно расстались, что случилось?

     - Доброе утро Степан Афанасьевич! Да вот случилось! Я сейчас нахожусь на гарнизонной гауптвахте и есть все основания полагать, что здесь провели ночь музыканты из 23-го полка. Те самые ребята, которые вчера нам такой замечательный вечер помогли организовать.

     - А как такое могло случиться? - услышал полковник удивленный голос главного особиста дивизии.

     - Да моя это вина, Степан Афанасьевич! - повинился полковник. - Им же сегодня снова играть у меня для наших школьников. Твоя дочь наверное уже наряжается? Ну я и предложил им не возить аппаратуру туда-сюда, а оставить как есть в зале. Они там хитрые подключения делали, так чтоб снова не возиться. Так аппаратуру оставили, а их я пешим порядком отправил в полк. Ну что тут идти? А их, видимо встретил патруль...

     - Видимо? - перебил особист, - Так они на гауптвахте или нет?

     - Так поэтому и звоню, что дежурный сомневается в моих полномочиях!

     - Требовательный, значит офицер попался! - засмеялся особист.

     - Лучше бы он к себе был требователен! - раздражённо сказал Сидоренко. - До сих пор не отошёл от ночных возлияний!

     - Ах, даже так?! - весёлость мигом исчезла из голоса особиста. - Я всё понял, Павел Васильевич. Не беспокойся, сейчас всё уладим. Передай-ка ему трубочку.

     Полковник протянул телефон дежурному и брезгливо отстранился от него.

     - Дежурный по гарнизонной гауптвах... - сказал он и замолчал.

     Далее полковник Сидоренко в течении десяти минут наблюдал смену красок и гримас на лице не похмелившегося старлея. И по всему было видно, что мысль об этом у него пропала окончательно.

     Красный и потный дежурный бережно положил трубку телефона на рычаг и пряча глаза сказал, обращаясь к начальнику ГДО:

     - Извините, товарищ полковник , ошибочка вышла. Сейчас вас проводят к камерам. Можете забирать, кого посчитаете нужным.

     И повернувшись к сержанту, приказал, постаравшись добавить командирские нотки в голос:

     - Хабибулин, возьми ключи от камер и проводи товарища полковника. Выполняй все его распоряжения.

     

     Старлей гордо вышагивал впереди, мы, в колонну по двое за ним и замыкали это скорбное шествие два патрульных сзади.

     " Зараза, вот же попался служака чёртов!" - вертелось у меня в голове всю дорогу. В прошлой жизни мне сидеть на губе не пришлось, впрочем, как и никому другому в оркестре. По рассказам Лёхи Алёхина, ещё до нас на полковой губе побывал тромбонист- срочник по фамилии Годьня, но это как-то не оставило следа в моей памяти и я даже не помнил, за что именно он попал. И вот теперь мы практически полным составом служащих -срочников топаем в это место овеянное солдатскими легендами.

     Дошли мы достаточно быстро. Патрульные впихнули нас в темное приёмное отделение и остались бдить снаружи, а начальник патруля пошёл докладывать дежурному. О чём они там говорили, для нас осталось тайной, но вернулся он в сопровождении здоровенного сержанта то ли узбека, то ли татарина, который заставил нас снять ремни и повел по длинному коридору, в конце которого обнаружилась узкая дверь с табличкой " Камера для временно задержанных". " Ну, хоть не для арестованных", подумал я, считая, что это даёт надежду на быстрое освобождение. Сейчас позвонят в полк или в ГДО, выяснят, что никакие мы не "самоходы" за праздничным бухлом и мы ещё успеем в кроватки. Как же я жестоко ошибался!

     Хабибулин загремел ключами, со скрипом открыл дверь и скомандовал:

     - Давай ходи унутырь!

     Мы ,по одному протиснулись " унутырь" . Камера оказалась узкой под стать двери, примерно метра три на полтора. Никакой мебели. Нет даже окна. Вдоль стен стояли четыре бедолаги, которые повернулись на скрип открываемой двери, скорее всего в надежде, что " произошла чудовищная ошибка", но добрые командиры разобрались и их сейчас с извинениями отпустят в родные подразделения. Хотя они были согласны и без извинений обойтись. Но вместо этого им добавили компанию. Дверь закрылась и мы в тусклом свете единственной лампочки на высоком потолке под колпаком из металлических прутьев рассредоточились вдоль стен.

     - Ничего себе, ночной отель, - пробормотал я , попытавшись опереться спиной о стену и обнаружив, что она покрыта грубо набросанной штукатуркой, которая комфорт не предусматривает.

     - Привет, мужики! - Виталий протянул руку крайнему, стоящему у самой двери ефрейтору, - Не знаете, сколько нас тут держать будут? Как быстро разбираются?

     - Привет, - ефрейтор пожал руку, - да хер их знает, я уже вторые сутки, этих троих сегодня утром засунули. Или вчера, какой там день на улице?

     - Как вторые сутки?! - даже в полумраке стали видны белки Витаминных вытаращенные глаз. - Вот так, стоя?

     - Ха, а мебель нам не полагается! - невесело усмехнулся ефрейтор и привалился к стене, видно уже привык. - Мы же не арестованные, а временно задержанные. Нам ни хавчик, ни ссальчик не полагается.

     - В смысле? - не понял Серёга.

     - В смысле, что в туалет даже выводить не полагается. Вы что, на губе никогда не были? Не знаете в чем разница ?

     - Ну не были...

     - Ну кто-нибудь из роты или взвода ведь точно был! - уверенно сказал ефрейтор, - Они что ли не рассказывали? Вы откуда, кстати?

     - 23-й... - коротко ответил Сергей.

     - Танкисты? - уточнил ефрейтор, - Ну ваши тут точно часто бывают - соляру немцам же толкают.

     - Музыканты мы, из оркестра, - встрял Малов.

     - Аааа, сачки! - радостно протянул ефрейтор и остальные трое тоже заулыбались, - Не всегда коту Масленица и вы попались!

     Ефрейтор прямо на глазах ожил, словно ему была какая-то выгода от того, что "сачки" попали на губу.

     - Так а как быть с туалетом? - Виталий попытался увести разговор от вечной темы "сачков", которая и мне надоела ещё в прошлой жизни.

     - А вот же он! - совсем развеселился ефрейтор махнув рукой в дальний угол. Там стояло слегка помятое ведро со следами ржавчины.

     Бляяя, я уж думал, что кошмар с туалетом по пути в Германию в эшелоне никогда не повторится! Смогу я при всех пожурчать в ведро?

     - Только о серьезных делах забудьте! - вспомнил ефрейтор, - Терпите пока вас не переведут в арестованных.

     - Я об этом мечтал с детства! - не выдержав, съязвил я.

     - Ну, наслаждайся теперь! - снова весело заржал ефрейтор.

     Я слегка опёрся о стену и попытался расслабиться, насколько это было возможно. Хорошо хоть, что сейчас зима и на нас шинели, в тонкой гимнастёрке так вот не прижмешься. Да и моча в ведре не так воняла в холоде.

     - А чё вы все толпой за бухлом поперлись? - ефрейтор желал продолжить общение.

     - Кто сказал, что за бухлом? - Сергей видимо тоже был не против поболтать.

     - Ну а зачем ещё? - удивился ефрейтор. Ну да, зачем ещё может идти солдат советской армии в самоволку? Не в музей же! Логично, чо!

     - Да мы из ГДО шли, танцы там играли, - Сергей криво улыбнулся, - а нас повязали.

     - Ха, вот это номер!- все четверо старожил камеры радостно загоготали. - Вы их, значит развлекали, а они вас - на губу! Отблагодарили! Ну, умора!

     - Да там, начальник патруля неадекватный попался! - зачем-то стал объяснять Малов.

     - Ага, хорошие кончились, а вам злой попался! - веселье набирало обороты.

     - Ну, вам тоже хороших не досталось! - Жека решил перевести внимание на весельчаков. - А вы за шнапсом, что ли ходили? Все четверо?

     - За ним, родимым, - ласково проговорил здоровый парень из угла. - Праздник всё -таки, как-то западло одеколон хлебать, хотелось чего-нибудь цивильного.

     - И как, добыли?

     - А как же! - гордо ответил здоровяк. - Только не повезло. Патруль засаду сделал прямо у магазина. Внутрь пропустили, а на выходе взяли.

     - Ну патрульным тоже нужно Новый год отметить! - теперь пришла очередь нам посмеяться.

     - Эт, да... - угрюмо пробасил здоровый. - Уже вылакали, наверное.

     Я перестал прислушиваться к разговору и стал прикидывать варианты нашего ближайшего будущего.

     Когда и кто обнаружит наше отсутствие? Сидельцев среди музыкантов оркестра никогда не было, ни среди срочников, ни, тем более, среди старшего поколения. Всё -таки интеллектуальный уровень людей занимающихся музыкой заметно отличался от общевойскового. Это я заметил ещё в карантине. Во время коротких перекуров между занятиями, в разговорах на разные темы, я, к своему удивлению обнаружил почти пещерный уровень развития " молодых строителей коммунизма"! И это были ещё "лучшие люди", как нам сообщили на последней комиссии в Союзе, перед отправкой в Германию. " Годен к службе в режимных частях!" - так сказал мне начальник комиссии и, на мой вопрос, что это означает, объяснил, что за границу отбирают лучших призывников, чтобы показать товар лицом Европе. А лицо оказалось, так себе, не очень симпатичным...

     При изучении уставов я как-то пропустил условия прибывания на гауптвахте защитников Родины и теперь мне представилась возможность ощутить их в реальности. Сейчас поздний вечер, вернее ночь, да ещё новогодняя. Отбой в полку уже прошёл. Старшина дожидаться нас в студии не будет, обычно мы сами приезжали, разгружались и шли в казарму. На КПП, если бы мы до него добрались, просто, наверное отметили прибытие и всё, хотя и это далеко не факт. Через него мы не выходили, так что и возвращение отмечать не обязательно. Значит до утра? Это, как минимум. И ещё вопрос что понимать под утром. После обычных танцев в субботу, старшина давал нам самим решать идти на завтрак или поспать лишний часок, хотя и у него случались заскоки и он приходил на общий подъём и гнал нас на зарядку. Но в Новый год такого заскока точно не будет, он сам будет спать. "Только бы не до обеда!" - мысленно взмолился я. "Нам же ещё играть завтра!" Но как показали дальнейшие события именно до обеда он и спал. Закон Мэрфи или в российской интерпретации - закон подлости. Уж если херня случается, то - по максимуму!

     К утру задремали все, умудряясь не упасть. Грубая, шипастая штукатурка, впившись в спину, не давала сползти по стене. Может для этого её и сделали такой? А что, хоть какая-то забота...

     Я очнулся от сонной одури, сном это назвать было нельзя, от журчания, доносившегося из угла с ведром. Резко запахло старой, настоявшейся мочой. Блин, мне тоже предстоит такая процедура, а для меня это совсем не простое дело. Почему -то с детства с этим были проблемы. Впервые осознал это ещё до школы, когда летом меня отвезли погостить к двоюродным братьям. Вот у них проблем с этим делом не было, а был перекос в другую сторону: оба, Сергей и Вовка случалось пудили в постель. Поэтому их мама, сестра моего отца, поднимала их каждую ночь и заставляла справлять нужду на ведро, так как общий туалет был даже не во дворе, а в конце улицы. И вот тут-то я , под внимательным взором посторонней женщины не мог выдавить ни капли, хотя они, естественно имелись. Она настаивала и не пускала меня обратно в кровать, где, отписавшиеся братья уже успевали уснуть. Видимо это произвело на меня такое впечатление, что наложило печать "не ссать на публике" на всю жизнь.

     Я оглядел наш "ночной отель". Кроме, застегивающего ширинку ефрейтора остальные спали. Женька хрипел перебитым в школьной драке носом, Малов пустил слюну. Завтракает во сне или вспоминает девчонок виснувших на нём в немецкой школе?

     Лучшего момента точно не будет. Ефрейтор уже уютно устроился в углу, между двумя стенами и надвинул шапку на глаза. Я отлепился от стены и боком проследовал к воняющему ведру. Закрыл глаза, представил себя в роскошном туалете Хилтона в Барселоне и - о, блаженство! Может если бы в моём детстве я что-то бы слышал о Хилтоне я бы решил эту проблему? Но, к сожалению Хилтон тогда существовал в другом измерении...

     Теперь, по крайней мере ждать гораздо легче.

     Насчёт питания сокамерники нас не обманули. Никакого завтрака нам не принесли. Не дали даже воды. Интересно, её тоже не полагается или просто наши тюремщики вообще забыли о нашем существовании?

     Народ, с кряхтеньем, оханьем и позёвыванием потихоньку стал приходить в себя.

     - И долго нам ещё это? - пробурчал Лёха Брусков. Неужели он всё это время молчал? Что- то совсем его не было слышно.

     - До смены караула вряд ли кто-то о нас вспомнит, - с философским видом заметил ефрейтор. Он тут оказался самым говорливым. То ли из-за того, что дольше всех сидит, то ли вообще такой по жизни.

     - Ничего себе! - присвистнул Малов. - Это до вечера?! А нам же играть в три!

     - Вот прям отсюда в кандалах на бал и повезут! - осклабился ефрейтор. Нет, точно, он по жизни такой! Жизнерадостный...

     - А вот это даёт надежду, что следующую ночь мы тут сидеть, в смысле стоять, не будем! - уверенно заявил Виталий. - Скоро начнут искать и найдут.

     - Да, ты прав, - согласился я. - Вот только видок у нас будет как раз детям показывать. Не уснуть бы на сцене...

     - Уж как-нибудь не уснем, - зевая сказал Сергей, - главное из этой душегубки выбраться.

     - Хорошо вам, - позавидовал один из сокамерников, - а нас когда отсюда выведут, так сразу в другую камеру и засунут.

     - Ну, на губе посидеть не так уж и плохо! - не согласился ефрейтор. - Хавчик нормальный. Утром вышел, территорию подмёл и - на нары! Курорт!

     - Ага, санаторий имени маршала Гречко! - пошутил Жека.

     - Ну, вам-то, конечно интереснее в полку, - согласился ефрейтор, - всякие танцы-шманцы, на дружбу к немцам, небось ездите, а нам что? Наряды, технику драить, одно развлечение - телевизор! Или учения. Там хоть что-то интересное случается.

     Ефрейтор замолчал буквально на секунду и тут же продолжил:

     - О, как раз вспомнил! Хотите случай прикольный расскажу?

     - Давай, - за всех ответил Виталий. Ефрейтор явно не в силах был молчать, но это нас вполне устраивало - убивать время как-то было надо.

     - Это весной было, на учениях. Полигон Ютербог, слышали про такой? Ну вот, - не дожидаясь ответа продолжал ефрейтор с загоревшимися глазами. - В наш полк как раз пришли молодые из учебки. Привезли нас на платформах на полигон, сгрузили, как водится ночью, чтобы враг не видел и сразу трёх километровый марш до позиций. По маршруту раскидали регулировщиков по паре, всё чин-чинарём! Пошёл полк. На одном повороте регулировщики заворачивают всю колонну в лес. Первый танк свернул, второй, третий и вдруг один танк прёт прямо на них. Пацаны бегом от танка, а он - за ними! Бежали метров сто, пока сообразили, что танк быстрее. Прыгнули бойцы в разные стороны по кюветам. Тут и танк стал! Ну, мат-перемат, всё, как водится. Из люка вылазит очумелый механик-водитель с глазами по полтиннику. Регулировщики его за грудки: Ты чо, сука творишь?! А он им и отвечает: Еду, говорит я, как в учебке учили, держу дистанцию за вперёди идущим танком. Катафоры ночью хорошо видны. Дремать понемногу стал. Прикрою глаза, проеду несколько метров, открою - впереди два катафора светятся, снова закрою. А потом открываю и вижу как танк впереди раз - и разбежался по сторонам дороги! Я по тормозам! Наводчик с командиром кувырком! Мат-перемат! Так это мы разбежались по сторонам, дубина! - орут регулировщики, - А танки, с нормальными мех -водами свернули давно!

     И, не дожидаясь нашей реакции, ефрейтор захохотал первым!

     Но случай действительно был смешным и засмеялись все. Только Малов слегка удивил своей реакцией - он вроде и смеялся, но как- то неуверенно. Когда смех затих он спросил:

     - А водитель что ли не видел, что это регулировщики, а не танк?

     - Да я же тебе говорю, - после паузы ответил ефрейтор. - На них же катафоры были. Два регулировщика, стоят рядом, два катафора, как будто танк едет.

     И видя, что Малов так и не понял, уже раздражаясь стал объяснять дальше:

     - Ты знаешь, что такое катафоры?

     - Ну, это как на велосипеде, да? - неуверенно ответил Малов. - А регулировщики что ли на велосипедах были?

     Тут уж грохнула от смеха вся камера!

     - Сам ты велосипед! - сквозь смех радостно заявил ефрейтор. - Ты регулировщика никогда не видел?

     - Почему? Видел я!

     Вид растерянного Малова не давал успокоится смеющимся.

     - У нас в городе иногда стоят милиционеры-регулировщики.

     - Ну вот у милиционеров эти катафоры в руках, а у военных регулировщиков - на груди и на спине! - ответил ефрейтор и добавил: - Как у велосипедов сзади! - И снова засмеялся.

     - А не очень они тут и страдают! - раздался вдруг голос. Мы разом повернулись к двери. В проёме стоял полковник Сидоренко. Из-за его спины выглядывал сержант Хабибулин.

     - А я за них переживаю, - сказал улыбнувшись полковник и заглянув через порог, добавил: - Да уж, "хоромы". Ни сесть, ни присесть. А чем у вас тут эээ.. пахнет?

     - Воинской славой, товарищ полковник! - улыбнулся я ему, обрадовавшись, как родному. Мне сразу стало понятно, что заглянул он сюда не случайно.

     - Но-но, ты шути, да знай меру! - погрозил пальцем полковник, но по глазами было видно, что это просто для проформы.

     - Ну что, арестанты - на выход! - скомандовал он. - Времени совсем мало.

     - А мы? - с затаённой надеждой подал голос ефрейтор .

     - Это пусть ваши командиры разбираются! - отмёл его поползновения полковник. - Нет ни желания, ни времени. Нечего было в самоволку бегать. Пошли! - это уже нам.

     Мы не заставили его повторять дважды.

     - Бывайте, парни! - махнул я рукой остающимся. - Может ещё пересечёмся...

     - Да уж с вами пересечешься, - услышал я за спиной. - по разным маршрутам мы ходим.

     А ефрейтор, оказывается философ...

     Полковник даже не задержался возле кабинета дежурного, который через большое застеклённое окно-витрину наблюдал за нашей процессией, бросив на ходу:

     - Я их забрал...

     Ох, как сладок воздух свободы! Выйдя на улицу я полной грудью вдохнул свежий, холодный воздух. От взора Сидоренко это не ускользнуло и он, подойдя к ожидающему его УАЗику сказал :

     - Вы пятеро, садитесь все в машину, Юра отвезёт вас в ГДО. А мы с тобой прогуляемся. - последние слова относились ко мне. - Надеюсь, ты в состоянии передвигаться?

     - А что мне сделается, товарищ полковник? - с готовностью улыбнулся я, хотя ноги, если честно признаться - гудели.

     - Ну вот и отлично! - полковник нашёл глазами Виталия, - Вы как приедете, посмотрите что там в аппаратуре нужно подключить, Антон вам поможет. А мы как с Александром подойдём займёмся приведением вас в порядок. Юра, трогай!

     УАЗ хрюкнул, выплюнул облачко сизого дыма и вырулил со двора комендатуры.

     - Пойдём, Саша, - сказал полковник, - ты не против если я буду тебя так называть?

     - Могли бы и не спрашивать, товарищ полковник! - улыбнулся я.

     - Значит, договорились!

     Мы пошли по абсолютно пустой улице в сторону Дома офицеров.

     - Ты извини, Саша, что так получилось сегодня ночью, - повернувшись на ходу и поймав мой взгляд извинился полковник, - хотел как лучше...

     - А получилось - как всегда! - неожиданно вырвалась у меня популярная присказка из моего времени и я прикусил язык.

     - Как ты сказал?! - полковник даже замедлил шаг, - "А получилось как всегда"? Это как понимать?

     - Ну, это как бы шутка такая, Павел Васильевич, - попытался выкрутиться я. Вот чёртов язык, бежит впереди мысли! - Часто бывает так, что надеешься, что получится хорошо, а получается не очень.

     - А вот тут я могу поспорить, - не согласился полковник. - У меня редко, что идёт не так как я планировал. Иначе меня давно бы уже и на свете не было.

     Он помолчал. Может вспоминал что-то из своей жизни?

     - Но фраза получилась занятной, - улыбнулся он, - нужно будет запомнить. К кое-кому она точно относится.

     Прошли несколько шагов молча.

     - Так я что хотел сказать, - вернулся полковник к началу разговора. - Играете вы хорошо. Я бы даже сказал - очень хорошо! Вот военные песни исполняете с душой. Не так, как многие известные артисты. Я их не виню. Им сказали - они и поют. Для них это просто песня, просто слова за которыми - ничего нет. Не испытали они это, не прочувствовали. А твоё исполнение "Землянки" - это шедевр! Да-да, не смущайся! И не думай, что я ничего в этом не понимаю. Я хоть в начальники ГДО попал как бы не на своё место, просто до пенсии дослужить. Накопить жирку германского, как говорят, но в том, что касается души человека - понимаю. Поэтому мне удивительно, откуда в тебе это? Ты ведь совсем мальчишка! На вид не дашь даже восемнадцати. А поёшь, да и ведёшь себя так, как будто тебе как минимум в два раза больше!

     Вот черт, и когда он успел это рассмотреть? Вот тебе и простой завклубом! Нужно будет попытаться разузнать о нём всё возможное.

     - Ну такой вот уродился! - пожал я плечами. - Я вообще всё в жизни воспринимаю, как бы поточнее сказать? - близко к сердцу, что ли? Это у меня так отец говорит всегда. Он такой же. Или, наверное правильнее будет - я такой же как он.

     - Отец воевал? - спросил полковник. Я заметил, что он при каждом вопросе старается заглянуть в глаза. Проверяет реакцию?

     - Конечно воевал, - кивнул я на ходу. - Причём с первых дней, хотя мог не идти - бронь у него была. Он как раз после школы устроился кочегаром на грузовое судно. По Волге ходили. Его не отпускали, а он сам сбежал на фронт. Кстати, вы с ним полные тёзки, он тоже Павел Васильевич!

     - Хм, интересно ! - удивлённо покрутил головой полковник. - И как дальше у него сложилось?

     - Дальше железнодорожной станции не убежал, - улыбнулся я , вспоминая рассказанное отцом. - задержал патруль и сдал в комендатуру.

     - Прямо как вас! - заметил полковник.

     - Только там комендант адекватный попался, - продолжил я, заметив, что полковник на слове " адекватный" бросил снова быстрый взгляд на меня.

     - Комендант расспросил отца и выяснив, что у него полная средняя школа направил в лётное училище на Урал.

     - Так он лётчик?

     - Почти. Уже летал, но в карауле в сильные морозы застудил голову, сделали операцию и нарушили что-то в вестибулярном аппарате - отец терял ориентировку в полёте. Перевели в стрелки- радисты. Так всю войну на бомбардировщике и провоевал. И уже после войны остался в авиации авиа-механиком.

     - Сейчас на пенсии? - спросил полковник. - Он какого года?

     - 22-го, но не на пенсии. Попал под хрущёвское сокращение авиации в 1961-м. Помните, когда Никита Сергеевич решил, что если есть ракеты, то зачем самолёты?

     - Как же, помню! -посуровел лицом Павел Васильевич. - Наворотил тогда Никитка. И что просто уволили?

     - Да, выгнали. - кивнул я. - Мы тогда в Гудермесе жили, это второй по величине город в Чечне и там стоял полк ПВО. Отец оказался буквально на улице с женой и тремя детьми. Я - самый младший. Повезло в том, что Гудермес - крупный железнодорожный узел, там сходятся три направления: на Москву, на Баку и на Астрахань и дальше в Среднюю Азию. Поэтому имелось очень крупное Депо по ремонту паровозов, тепловозов и вагонов. Вот отец туда и устроился слесарем.

     - Да, судьба, - вздохнул полковник. - Родители и сейчас там живут?

     - Нет, мы переехали в станицу Первомайскую, под Грозный. Очень уж голодно стало в городе жить. Помню как ночами стояли за хлебом. Меня, ещё дошкольника тоже таскали, чтобы получить лишнюю булку.

     - Ты и это помнишь? - снова внимательный взгляд.

     - Так разве такое забудешь? - невесело усмехнулся я. - Когда стоишь ночью в очереди и чтобы не упасть упираешься лбом во впереди стоящего.

     Полковник только крякнул. Какое-то время шли молча.

     - А в станице легче выжить было? - снова нарушил молчание полковник. - Сад-огород, наверняка свой, да?

     - Ну, сад- огород у нас и в Гудермесе был, только всё равно трудно было. Помню в какой -то момент отец все фруктовые деревья перед домом вырубил. Я уж забыл подробности, но там что-то было насчёт налога на каждое дерево. Не выгодно стало оставлять деревья.

     И снова полковник пробормотал что-то. Заметно было, что тема его эта волнует.

     - Просто младший брат отца, тоже фронтовик, Берлин брал, после армии пошел в ВПШ - высшую партийную школу и его назначили парторгом в колхоз имени Первого мая в той самой станице Первомайской. Он и предложил отцу переехать. В колхозе хоть заработки были небольшие, но на трудодни давали разные сельхозпродукты. Голодная смерть не грозила. Вот мы и переехали...

     - И что, действительно стало жить легче?

     - Не знаю как работалось родителям, но мы, детвора почувствовали улучшение. Во-первых, как вы сказали имелся свой сад-огород, куры-утки, ну и из колхоза можно было нести продукты. - я посмотрел на полковника - понимает?

     - Нести? - переспросил он.

     - Ну да, - кивнул я.- Знаете такую народную поговорку: всё вокруг колхозное, всё вокруг моё?

     Полковник невесело усмехнулся.

     - Значит отец у тебя с Волги? А мама? - через несколько шагов спросил Сидоренко.

     - Нет, его родители с Волги. Во время голода они перебрались на Северный Кавказ и отец родился уже в Грозном, а перед войной они опять вернулись в Куйбышев, там отец и стал работать кочегаром на пароходе. А мама вообще с Украины.

     - С Украины? И как же они встретились?

     - Да там история похожая с переездом отц. Во время Голодомора она, совсем девчонкой, вдвоём с подругой отправились в Крым. Вернее это их отец мамы отправил, когда стало совсем плохо и поползли слухи, что в соседних сёлах уже едят людей.

     Полковник быстро и внимательно глянул на меня:

     - Это мама сама вам рассказывала?

     - Да, я не раз этот рассказ слышал, хоть и маленький был. Потом она перестала вспоминать это.

     - И как сложилось в Крыму?

     - Выжили. Работали на уборке винограда, его же и ели. Там она последний раз видела своих старших братьев - Якова и Михаила. Оба были политруками и оба пропали без вести при обороне Севастополя. А мама пережила там оккупацию и после войны встретила моего отца, он тогда служил в морской авиации. В Крыму они поженились и когда началась демобилизация армии, отец уговорил её поехать к нему на родину - в Грозный. Его родители опять уехали с Волги по той же причине - послевоенный голод. Какое-то время работал на химическом заводе, но тяга к авиации пересилила и он снова пошел в армию - в полк ПВО в Гудермесе.

     - Оба брата были политруками? А как фамилия твоей мамы?

     - Фамилия у неё была не звучная - Рябуха, поэтому, говорит и согласилась выйти за отца, чтобы поменять на красивую. А так бы ни за что не пошла бы!

     Полковник удивлённо посмотрел на меня.

     - Это она так постоянно подтрунировала над ним! - объяснил я. - Шутки такие у них...

     - Рябуха, Рябуха.... - повторил полковник, словно пробуя слово на вкус . - Где-то я её уже слышал.

     - Очень может быть, товарищ полковник, - согласился я. - Мама рассказывала, что это была фамилия помещика, который ещё при царе владел ихней деревней, а сами сельчане вообще без фамилий были - только имена, да отчество - кто чей сын или дочь. А когда стали документы выдавать, то всех в Рябухи и записали.

     - Интересная история! - усмехнулся полковник.

     Помолчала ещё.

     - Ладно, давай теперь о наших делах! - полковник перешёл к тому, ради чего мы пошли с ним пешком. - Я подумал насчёт твоей просьбы об аппаратуре. Пока суть да дело, все эти бюрократические проволочки, мы можем сделать так! - полковник снова посмотрел мне в глаза. Да слушаю я, слушаю, излагай! - Я выделю вам пару колонок и усилитель из того комплекта, который размещён в главном зале. Вам хватит этого для нашего ресторана?

     - Вполне, товарищ полковник! - обрадовался я. - Там зал небольшой, даже нашей аппаратуры хватало, но с вашей фирмОй мы вообще звучать будем на сто баллов!

     - С нашей чем? - не понял начальник ГДО.

      Да что ты будешь делать! Чуть не выругался я. Ночь в кутузке так что ли повлияла, что я всё время попадаю впросак.

     - Ну, с вашей аппаратурой будет очень здОрово! - и поспешил увлечь его подальше от размышлений над диковинными словами. - А можно будет их брать на выступления у немцев, например? А то, представьте, товарищ полковник, приезжаем мы на какой -нибудь завод или в школу и такой бедный звук! За державу обидно! - Фу, хоть с этим мемом не промахнулся, он уже известен.

     - Насчёт выноса аппаратуры из ГДО, нужно подумать, - притормозил меня Павел Васильевич, - пока могу обещать, что на всех мероприятиях, которые будете обслуживать у меня, можете задействовать всю аппаратуру, какую вам надо. Я введу в курс Антона и он будет работать с вами. Почти уверен, что и на другие важные встречи или совместные вечера нашего командования и немецких товарищей, где бы они не проходили, вы сможете брать аппаратуру из ГДО. Но на это мне нужно получить добро у руководства. Хотя, не думаю, что будут какие-то проблемы.

     - Вот за это спасибо вам огромное, Павел Васильевич! - я даже приложил руку к груди. И тут же у меня мелькнула мысль, от которой сердце даже сбилось с ритма. А, была- не была, куй железо, как говорится, не отходя от кассы!

     - Павел Васильевич, я тут подумал, - начал я осторожно, но полковник перебил:

     - И когда же ты успел? - глаза откровенно смеялись. Значит сразу не откажет!

     - Нет, правда, мне мысль такая пришла сейчас! Если мы расставили вашу аппаратуру в ресторане, то после окончания вечера, мы же не повезём её к нам в полк?

     - Нет, она останется в ресторане! - твердо сказал полковник. - Это имущество ГДО, там оно и должно быть. По-крайней мере, пока. А дальше видно будет.

     - Вот и я об этом, - продолжил я излагать свою идею осторожно подводя полковника к главному. Только бы не сорвалось! - Представьте, мы в субботу отыграли танцы, но у нас ещё игра и в воскресенье! Мы оставляем аппаратуру в ресторане и везём в полк на целом Урале только гитары и себя?

     Надеюсь, он не заметит, что я "забыл" про ударную установку и орган.

     - К чему ты клонишь? - поторопил полковник, - Давай уже свою идею!

     - А почему бы нам не прогуляться с гитарами ножками до части? А на следующий день так же придти в ГДО ?

     - А твои ножки не устали стоять всю ночь в камере? - рассмеялся полковник. - Ох, хитёр, ты братец, не по годам!

     - Не, ну правда, товарищ полковник! - поспешил я добавить аргументов, - Не надо ждать каждый вечер дежурную машину, тем более, вдруг она уедет куда -нибудь по срочным делам и нам сколько куковать? Я уж не говорю о том, сколько бензина сжигаем впустую!

     - Ну, насчёт бензина не беспокойся, его прапорщик всё равно сольёт и немцу продаст! - показал вдруг осведомлённость в таких делах начальник Дома офицеров. - Но мысль дельная. Я так понимаю, ты просишь об увольнительных?

     - Ну а почему бы нет, товарищ полковник? Не совсем понятно, почему вообще в гарнизоне не дают увольнительные, не в тюрьме же мы!

     - Почему не дают? - удивил меня полковник, - Это в вашем танковом полку не дают, а срочникам при штабе дивизии дают. Да и комендатуре, тоже случается перепадает и зенитчикам.

     - Так это одни мы такие проклятые, получается? - я состроил скорбную мину.

     - Ладно, не переигрывай, - отмахнулся полковник, - думаю сумею пробить вам постоянные увольнительные. Вы парни культурные и воспитанные, постоянно к немцам на дружбу выезжаете, так что пройтись по городу сможете без происшествий.

     Есть! Вот оно! Как вовремя мне эта мысль в голову пришла! Или подсказал кто-то?...

     Когда мы с полковником дотопали до ГДО парни уже закончили подключение инструментов и микрофонов. Всё остальное так и стояло на сцене с ночи.

      - Готово? - оглядел сцену начальник ГДО. - Отлично! Ещё раз сожалею за сегодняшнее ваше не очень приятное приключение и в качестве компенсации Юра проводит вас в зону отдыха. Там сможете смыть с себя арестантскую грязь и подзаправиться, пока вам постирают форму. А то амбрэ от вас ещё тот!

     Полковник сморщил нос и подмигнул.

     - Давайте, не теряйте время, может успеете ещё вздремнуть часик!

     Мы не стали ждать повторного приглашения и скоренько проследовали за шофёром полковника, который, по всей видимости исполнял при нем роль порученца-организатора.

     - А полковник- то, настоящий мужик! - ткнул меня в бок Жека.

     - Наш человек! - согласился я.

      С замиранием сердца давлю на кнопку напротив фамилии Хеттвер. Две, три, пять секунд ожидания. Господи, да скорее же!

     - Ja? - этот волшебный голосок!

     - Габи, это я, - тихо говорю в домофон и слышу вздох, почти всхлип. И - тишина...

     Тут же хлопает дверь наверху и слышу стремительные шаги по лестнице. Ещё секунда и сквозь стеклянные двери подъезда вижу летящую Габриэль! Дверь распахивается и она замирает в полу-шаге от меня. Выбежала не одевшись.

     - Солнышко, ты что же в одной кофте выскочила?! - спохватываюсь я и быстро расстёгиваю шинель:

     - Или сюда, согрею!

     Габи ныряет в распахнутую шинель и замирает, прижавшись всем телом.

     Меня словно током бьёт! В глазах темнеет, её близкий запах дурманит мозг. Я, совершенно не отдавая себе отчёт, зарываюсь лицом в её волосы, осторожно целую в макушку. Она поднимает лицо мне навстречу и мои поцелуи опускаются на лоб, глаза и наконец достигают полураскрытых, ждущих губ.... Мы начинаем целоваться, то замирая на мгновенье, то неистово терзаем губы друг другу! Время остановилось...

     - Габи, солнышко, как же я скучал по тебе! - я боюсь задушить её в своих объятиях и не в силах их разжать. Никогда ничего подобного я не испытывал в жизни, а ведь мне казалось, что у меня была любовь. И не одна. Может именно поэтому? Или это были любови, какого-то мелкого калибра? А сейчас меня просто пришибло, раздавило что -то огромное, неведомое ранее.

     - Саша, я тоже скучала и очень тебя ждала!

     Этот милый голосок и едва уловимый, такой трогательный акцент. Да что же со мной творится, господи!?

     - Габи, я так хотел тебя увидеть, так мечтал об этом...

     Какая разница что говорить? Сейчас слова не важны, сейчас происходит общение душ.

     - А ты всё не приходил и не приходил....

     Она всхлипнула? Или мне показалось? Бедная моя девочка...

     - Ты знаешь, что я не мог, но теперь смогу приходить к тебе часто. Так часто, как ты захочешь.

     - Я хочу каждый день! - быстро сказала Габи. - А ты?

     - А я - нет! - сделал мгновенную паузу и увидел, как начинают расширятся глаза Габриэль, тут же добавил, - Я хотел бы вообще от тебя не уходить! Жить вот здесь в подъезде и видеть тебя каждый раз, когда ты выходишь из дома и возвращаешься.

     Габи судорожно вздохнула, как дети после выплаканной обиды и счастливо улыбнулась:

     - Зачем в подъезде? У меня есть комната.

     - Хорошо, я согласен на комнату, на коврик возле твоей кровати.

     - Ну что ты такое говоришь, Саша?! - глаза Габриэль просто лучились счастьем. - Зачем же тебе спать на коврике?

     - А где? - спросил я и тут же испугался. Я совсем потерял голову и говорю такое, что может отпугнуть или обидеть Габи, ведь она совсем ещё девчонка. В отличие от меня...

     - Я найду тебе место получше, - просто сказала Габи и посмотрела на меня ясными глазами. Ни кокетства, ни игры, ни ложной скромности...

     Я осторожно поцеловал оба глаза по очереди.

     - Я люблю тебя, Габи! - прошептал я ей на ушко, крепко прижав к себе. - Очень, очень.

     И добавил:

     - Ich liebe dich....

     - Я тоже тебя люблю, - подняла на меня глаза Габриэль. - теперь я знаю, что это такое. И мне так хорошо, как не было никогда!

     Я, со всей нежностью, на какую только был способен, поцеловал её в губы, потом глаза и стал осыпать поцелуями всё лицо. А Габи улыбалась, тихонько смеялась и пыталась поймать мои губы для ответного поцелуя.

     Наверху хлопнула дверь и послышались медленные шаги по лестнице. Мы остановились и как нашкодившие дети уставились друг на друга.

     - Бежим! - сделав страшные глаза прошептал я.

     Габи прыснула и замотала головой:

     - Это просто фрау Зейфер вышла на прогулку! Она каждый вечер гуляет.

     - Я понимаю, что не генеральный секретарь Хонеккер, но ничего, что эта фрау увидит нас?

     Габи тихонько засмеялась:

     - Хонеккер не генеральный секретарь, а только первый, но даже если бы это был он, почему мы должны бежать?

     Эх, не пуганная юность! Ответить я ничего не успел, отворилась дверь отделяющая подъезд от лестницы и фрау Зейфер показалась собственной персоной. Это была совсем старая, сухонькая женщинам со следами былой красоты и по её виду можно было сделать вывод, что она прилагает определённые усилия, чтобы эти следы сохранить. Во всяком случае одета она была элегантно и на губах я заметил умело нанесённую губную помаду.

     - Guten Abend Frau Seifer! - чуть присев сказала ей Габи.

     - Guten Abend, - эхом повторил я. Надеюсь прозвучало это без рязанского акцента.

     - Guten Abend, schöne Fräulein! Guten Abend молодой человек! -как-то очень светло улыбнулась дама и добавила что-то ещё по-немецки. Но тут мои куцые знания немецкого закончились и мне оставалось только вежливо улыбаться, делая вид, что я понимаю. Не думаю, что фрау Зейфер приняла меня за немецкого солдата, но афишировать свою принадлежность я не стал.

     Габи быстро заговорила с ней и фрау, явно довольная услышанным попрощалась с нами и не переставая улыбаться вышла на улицу. Я с тоской вспомнил подобные встречи в наших подъездах и это чуть не испортило мне настроение. Даже Габи заметила что-то на моём лице и истолковав это по- своему, поспешила успокоить:

     - Саша, всё хорошо? Почему ты хотел бежать?

     - Эх, солнышко, трудное детство даёт знать! - притворно вздохнул я.

     - Я не понимаю, - на лбу Габи обозначилась милая складка.

     - Я пошутил, милая! - поспешил я её успокоить. - Забудь!

     - Я не всегда понимаю твои шутки, - улыбнулась Габриэль, - но если ты шутишь, значит всё хорошо.

     - Ты не замёрзла, иди погрею! - сказал я и распахнул шинель. Мне сильно хотелось продолжить то, чем мы занимались до появления старушки.

     Габи лукаво посмотрела на меня :

     - А вдруг появится кто-то ещё? - сделала она круглые глаза, - Не такой добрый как фрау Зейфер!

     - Тогда точно придётся спасаться бегством! - принял я условия игры,- Ну а пока иди быстрее ко мне, смотри сколько тепла пропадает!

     Габи со смехом прильнула ко мне и жарко задышала мне в грудь.

     - Я тебя тоже грею! - улыбаясь сказала она, поднимая голову. Я тут же впился в её припухлые от поцелуев губы и еле слышно застонал:

     - Вот чем ты меня греешь!

     Мы ещё какое -то время терзали друг другу губы, мои руки исследовали каждый миллиметр её такого желанного тела, по которому иногда пробегала дрожь. От холода? Нет, жар её тела я ощущал через все мои одежды. Какое-то сладкое безумие охватило нас обоих!

     Наконец, мы с трудом оторвались друг от друга и тяжело дыша застыли глядя в глаза.

     - Я сейчас умру... - чуть слышно прошептала Габриэль, опухшим губами - разве может быть так хорошо?

     - Может, солнышко, - осторожно целуя её истерзанные губы(вот дорвался ненасытный!) - и ещё сильнее может!

     Габи чуть внимательнее посмотрела на меня, но не стала спрашивать, а снова нежно прижалась ко мне и затихла. Я медленно гладил её по спине, то поднимаясь до плеч, то опускаясь на талию. Руки сами тянулись вниз, но я держался. Дыхание Габриэль стало ровным, она глубоко вздохнула и подняла сияющие глаза:

     - Пойдём к нам!

     - Как, прямо сейчас?! - я совсем не был готов к этому, хотя временем располагал.

     - Конечно! - теперь удивилась Габи. - Ты разве не обещал маме придти в гости? Что она подумает, когда узнает, что ты приходил и не зашёл?

     Ну, да, даже если бы Габриэль сказала, что приходила подружка узнать домашнее задание, ( кстати, а у них ходят узнавать или для немцев это что-то невообразимое?) внимательная мама заметила бы и следы нашего общения и сияющий вид дочери. А уж тот факт, что Габриэль никогда не лжёт, делает такой вариант совсем фантастическим.

     - Но я в таком виде... - сдаваясь, пробормотал я.

     - Но ты же будешь в таком виде ещё два года! - тихонько засмеялась Габи, - и ты собирался не заходить к нам всё это время?

     Она уже приняла тот факт, что как минимум два ближайших года я буду приходить к ней. Это успокаивает....

     - Ну что ж, тогда идём! Только я с пустыми руками....

     - А что ты мог принести из армии? - засмеялась Габи, - Или как правильно? Из полка?

     - Ну, разве что страшную военную тайну! - пошутил я. Возможно не удачно. Может у них об этом не толдычат в книгах и мультиках, как у нас?

     - А ты её знаешь? - сделала страшные глаза Габи.- Пойдём уже, мы и так долго стоим тут!

     - Долго?! Всего один миг!

     Мы, держась за руки, быстро поднялись к квартире Габриэль.

     - Ой, а я ключи забыла! - опустив руку в карман кофты обнаружила она.

     - А я это давно знал. - состроив невинное лицо сказал я.

     - Как? - спросила Габриэль и, через секунду поняв, покраснела. - Негодный мальчишка!

     Я закашлялся от неожиданности.

     - Что? Это нехорошие слова? - переполошилась Габи. - Я думала это весело. Я в книге одной прочитала. Извини!

     - Всё хорошо, солнышко! - поспешил успокоить её я. - Это весело! Только неожиданно. - И чмокнул её в носик. - Давай, звони!

     Габриэль нажала кнопку. За дверью послышался мелодичный звонок. Мы замерли, расцепив с трудом руки, которые никак не хотели расставаться.

     Дверь отворилась и фрау Марта радостно округлила глаза:

     - Alexander! Was für eine angenehme Überraschung! Kommen Sie!

     - Мама рада, что ты пришёл и приглашает тебя зайти! - сразу же перевела Габи. Ну, то, что меня приглашают, а не гонят, я понял. Тем более, что мама Габи широко открыла дверь, жестом показывая, что гость желанный.

     - Guten Abend, Frau Marta! - блеснул я знанием этикета и шагнув через порог, поцеловал руку маме Габриэль. Знай наших!

     Мама зарделась от удовольствия и повела нас в гостиную. Папа Габриэль и брат смотрели телевизор.

     - Good evening, herr Klaus! - обратился я к отцу на английском и повернувшись к Тоби, добавил на немецком: - Guten Abend, Toby.

     Отец поднялся с дивана и пожал мне руку, внимательно посмотрев в глаза. Тоби тоже поднялся, поздоровался и протянул руку.

     Фрау Марта что-то сказала Габриэль.

     - Мама говорит, что ты можешь садиться, где тебе удобно и спрашивает, что ты любишь больше - кофе или чай?

     Я вспомнил, что в прошлой жизни я попробовал настоящий кофе как раз в гостях у семьи Хеттвер. У нас в Первомайке продавался только "кофе" из цикория. Кто этот самый цикорий не знал никто, но вкус у него был ещё тот!

     - Если можно, кофе, пожалуйста! - ответил я.

     - Конечно можно! - улыбнулась Габриэль, - А ты какой любишь - молотый или растворимый?

     Вот же богатеи! Слышали бы это сейчас мои однополчане.

     - Мне как всем, - ответил я. Не хватало ещё, чтобы из-за одного меня мололи кофе и варили в кофеварке. Но я беспокоился напрасно,

     - Тогда папа сейчас приготовит кофе на всех, - кивнула Габи, - у него получается изумительный кофе! - Старательно выговорила она трудное слово. - Я хорошо сказала? - спросила она меня.

     - Солнышко, всё что ты говоришь и особенно, делаешь - просто замечательно!

     Габи слегка покраснела и ответила:

     - Пожалуйста не говори так, а то я ... - она попыталась подобрать слово.

     - Всё понял, Габи, извини! - поспешил я. Действительно, нашёл место!

     Она благодарно улыбнулась.

     - Да, Габриэль, на каком языке мы будем общаться? Твой папа знает английский. Может он хочет говорить со мной без перевода? Если мы будем говорить на нём, то тебе придется переводить только для мамы и брата.

     Габриэль перевела мои слова и отец ответил на английском:

     - Очень хорошо, что ты знаешь английский. Брат говорил, что ты владеешь им на очень хорошем уровне. Мне будет удобнее говорить на нём, чем слушать перевод. А сейчас, извините, пойду приготовлю кофе, а то за пустым столом общение какое-то неполноценное, ты не находишь? - закончил он фразу типичным английским оборотом.

     - Как вам будет угодно, сэр! - согласился я.

     Клаус удовлетворённо кивнул и ушёл на кухню. Мама Габриэль наказав развлекать гостя ушла за ним приготовить что-нибудь к кофе.

     Тоби явно стеснялся меня. Наверняка та, первая наша встреча произвела на него неоднозначное впечатление.

     - Ты вместе с Габриэль в одной школе учишься? - спросил я, чтобы хоть что-то сказать. Не будем же мы с Габи щебетать о своём, игнорируя парня! Совсем будет невежливо.

     - Да, в той же школе, - неожиданно для меня ответил Тобиас на русском. - В седьмом классе, а Габи - в десятом.

     - Так ты тоже знаешь русский? - удивился я.

     - Конечно, - Тоби кивнул головой, - мы все учим русский язык. Только я плохо знаю, не как Габи.

     Да, акцент у него был намного сильнее, а вот словарный запас мы сейчас выясним.

     - А что ещё вы изучаете в школе?

     - Очень много предметов, - старательно выговаривая слова ответил Тоби, - мне нравятся не все. Мне нравятся математика и физика. Не нравятся литература и русский. Извини.

     Я улыбнулся:

     - Это понятно. Многим школьникам не нравится изучать иностранный язык. Мои друзья в школе тоже говорили: зачем мне английский, если я никогда не поеду в Англию?

     - Но тебе нравилось учить английский?

     Ха, такой же балбес был, как и все! Но как-то нужно объяснить моё очень даже неплохое владение языком.

     - Я просто очень люблю современную музыку и особенно английскую и американскую, - начал я на ходу лепить легенду, - и мне хотелось узнать о чём же они поют. Поэтому я и стал усиленно заниматься языком. Много слушал американское радио, которое рассказывало о группах, о новых песнях.

     - А у вас можно слушать западное радио? - Тоби внимательно посмотрел на меня.

     - Ну, скажем так - это не поощряется! - заметив, что Тоби не совсем понял меня, сказал проще: - Не разрешается. Но ведь никто не знает, что я слушаю по ночам.

     Я улыбнулся и подмигнул ему. Он улыбнулся в ответ. Вроде контакт налаживается.

     - А чем ты занимаешься после школы? - продолжил я , глянув на Габи - не заскучала? Но по виду Габриэль было понятно, что она довольна моими попытками построить мостик с братом.

     - Я собираю модели самолётов. - чуть смущаясь, ответил Тобиас.

     - Да?! Здорово! - моё восхищение было искренним, так как я сам этим занимался, но гораздо в более позднем возрасте, когда у меня уже был сын. - А можешь показать что-нибудь?

     - Да, пожалуйста. - просто ответил Тоби, - Только лучше посмотреть в моей комнате.

     Он поднялся и сделал приглашающий жест рукой.

     - Габи, ничего если мы пойдем посмотрим самолёты у твоего брата? - спросил на всякий случай я. Мало ли как заведено у них.

     - Конечно идите! - улыбнулась Габи и тоже поднялась с дивана, - А я пойду помогу родителям. Когда будет всё готово мы вас позовём!

     Комната Тобиаса была мечтой любого советского мальчишки! Возможно и немецкого тоже, но о них я мало знаю.

     Несколько готовых моделей стояло на верхней полке книжного шкафа, две - искусно подвешенны к потолку изображая воздушный бой. Самолёты были времён Второй мировой войны, но без знаков различия. Интересно... Я не очень разбирался в моделях именно этого периода, меня интересовали больше современные Фантомы, Миги и Су, но как мне показалось, одна из моделей, Мессершмитт заходила в хвост другому истребителю. Да, тут лучше без опознавательных знаков.

     - Здорово! - искренне восхитился я и добавила чтобы Тоби точно понял, - Очень -очень хорошо! - и показал большой палец.

     Тоби довольно заулыбался.

     - А почему они у тебя не раскрашены? Самолёты в то время красили так, чтобы их трудно было заметить и в воздухе и на земле. Камуфляж, знаешь?

     Тоби закивал головой.

     - Да, я знаю но я не нашел... - он пытался подобрать слово, - как правильно.

     - А это просто, Тоби, хочешь покажу?- и видя сомнения мальчишки, предложил, - я могу тебе покрасить их акварельной краской. Если тебе не понравится, ты легко смоешь её. Хочешь?

     Тобиас решился, снял с полки одну из моделей, по виду что-то из советских истребителей, передал мне и полез в шкаф. Почти мгновенно достал оттуда коробку красок и пенал с кисточками. Вот что значит немецкая аккуратность! Мне бы в таком случае пришлось перерыть весь шкаф и результат был не гарантирован.

     - Вот смотри! - приступил я,- Низ самолёта, его живот, должен быть светло-голубым. Чуть темнее или светлее - не важно! Можно сделать его однотонным, а можно добавить светлые и темные пятна. Понимаешь да? Как облака и тучи. А сверху он красится в тёмные цвета: зелёный, темно-зеленый и тоже в пятнах. Пятна можешь рисовать любые, как тебе заблагорассудится. Ну, какие хочешь. Вот смотри!

     Я быстро разрисовал самолёт, как делал это много раз.

     - Только нужна, конечно масляная краска. И разводи её пожиже, чтобы не было комков на крыльях и корпусе. Если чего-нибудь не понял, я обьясню ещё раз, а Габи переведёт.

     Тобиас осторожно взял в руки раскрашенную модель. Ему явно понравилось

     - Красиво, - сказал он, - я боялся испортить.

     - Не бойся пробовать, экспериментировать, - я легонько похлопал его по плечу. - Можешь сначала так же акварелью или ещё лучше - нарисуй самолёт на бумаге, попробуй разные варианты, а потом тот, что понравится - перенесешь на модель.

     - Я покажу папе!

     Мы вышли из его комнаты как раз вовремя. На столе стояло большое блюдо с маленькими бутербродами, от вида которых у меня сразу же рот наполнился слюной - "Прям, как собака Павлова!", подумал я, попытавшись её проглотить и не захлебнуться, а из кухни выходил герр Клаус с дымящимся кофейником.

     Тобиас что-то быстро заговорил на немецком отцу, показывая модель и оборачиваясь на меня.

     Клаус поставил кофейник на стол и хотел взять модель в руки, но Тоби заговорил ещё быстрее и отвёл руку с самолётом в сторону. Пришлось отцу удовлетвориться осмотром на расстоянии.

     - Ты, оказывается ещё и художник, - сказал он по-английски, обращаясь ко мне. - Сколько талантов в одном человеке. Есть что-то ещё, чего я не знаю?

     " Есть, Клаус, есть! И такое, о чём ты точно даже догадываться не можешь!" - подумал я, а вслух сказал:

     - Да какой там художник? Это же так, баловство!

     - Однако, как у вас хорошо преподают английский в школе! - Клаус снова внимательно посмотрел на меня.

     Да не могу я постоянно прикидываться пацаном из деревни, бесит меня это! Хочу ощущать себя полноценным человеком!

     Мама Габи заговорила обращаясь к мужу. Ну, это понятно и без перевода! Что ещё может сказать хозяйка мужу, когда угощение на столе, а муж чего-то там выступает?

     Мы расселись по местам, Тоби метнулся в свою комнату, оставил модель и быстро вернулся за стол. Мы встретились взглядами. Теперь он смотрел на меня совсем по-другому. Осталось наладить контакт с папой Габи, а это, чувствую будет самым трудным.

     Кофе действительно оказался прекрасным. Но как похвалить, чтобы опять не возникли вопросы типа: " А у вас в колхозной столовой какой кофе подают колхозникам перед работой? А вечером, после работы, что предпочитают добавлять в него - коньяк или виски?"

     - Очень вкусно! - остановился я на нейтральном варианте, - И кофе, и бутерброды! - вовремя вспомнил я, что и хозяйку нельзя забывать.

     Фрау Марта что-то сказала мне.

     - Мама говорит, что это я такие вкусные делаю, а она только помогала, - перевела Габи и добавила, - но это не так! Это я помогала, а она делала!

     - Солнышко, ты же знаешь, что всё, что ты делаешь... - начал было я, но вовремя остановился, наткнувшись на умоляющий взгляд Габи. Но это не помогло - она всё равно слегка покраснела.

     - А ты из какого города в СССР? - после небольшой паузы спросил Клаус. Ну что ж, законное желание узнать, откуда взялся ухажёр дочери!

     - Я родился и жил до самой армии в Чечено - Ингушетии. Вы, наверное и не слышали о такой?

     Вся семья дружно отрицательно покачала головой.

     - Это автономная республика на Северном Кавказе. Уверен, что о Кавказе вы слышали?

     Теперь все согласно кивнули.

     - Там ещё есть Грузия и Армения! - решил блеснуть знаниями Тоби.

     - Точно! - улыбнулся я ему. - Только они находятся за Кавказским хребтом, на юге, а мы - на севере от гор. Вот там я и жил. Только не в городе, а в станице. Так называются поселения, где живут казаки.

     - Казаки? - удивился Клаус. - Так ты из казаков?

     - Нет, - неужели придётся рассказывать длинную историю, кто такие казаки, как они оказались на Северном Кавказе и почему я, родившись там же , казаком не являюсь?

     - Там очень длинная история, - начал я, прикидывая, как можно сократить её и максимально доходчиво всё объяснить.

     - Если ты не хочешь, можешь не рассказывать! - остановил меня Клаус.

     - Нет, вы меня не правильно поняли, - ещё подумает, что есть что-то, чего я могу стыдится или скрывать. - Просто история действительно длинная, но если коротко, то мой отец родился уже в Грозном, столице Чечни, как раз сразу после переезда его родителей с Поволжья. Может быть вы знаете, что в двадцатых годах там был сильный голод и чтобы выжить они приехали на Кавказ.

     - Да, я знаю о чём ты говоришь, - кивнул Клаус, - тогда американцы много народу в Поволжье спасли от голода. Хотя в учебниках по истории у Габриэль и Тобиаса, я об этом ничего не нашёл.

     - Так и в наших учебниках об этом ни строчки! - согласился я. - Как и о том, что всю, так называемую "сталинскую индустриализацию" в России провели те же американцы.

     Клаус чуть внимательнее посмотрел на меня.

     - А твоя мама, тоже родилась на Кавказе? - фрау Марта тоже решила поучаствовать.

     - Нет, мама моя из Украины, из Черниговской области.

     - О, Украина! Богатая земля! - Клаус показал большой палец.- И как встретились твои родители? Жили они далеко друг от друга, а в те времена люди не были так мобильны, как сейчас.

     - Ну, в СССР мобильность многим придавали принудительно, - усмехнулся я. - Кого-то переселяли, кто-то сам бежал от невзгод.

     - И твоя мама переехала на Кавказ? - Габи тоже заинтересовалась.

     - Нет, солнышко, - вставил я русское слово только для неё. - Она с подругой в возрасте тринадцати лет вынуждена была покинуть дом, чтобы не умереть с голоду. Голодомор, может слышали?

     - И мама тоже из-за голода уехала из родных мест? - фрау Марта смотрела на меня сочувственно. - Тяжёлая судьба у твоей семьи.

     - А куда она уехала? - это Габи. Тоже смотрит с жалостью. Блин, так хорошо вечер начинался...

     - Они с подругой добрались до Крыма и стали работать на уборке винограда, этим и спаслись! - поспешил я добавить хоть каплю позитива. - Там её застала война, она пережила оккупацию. Перед самой войной она устроилась работать в госпиталь и когда пришли немецкие войска они стали размещать в нём своих раненых. Весь медицинский персонал так и остался работать на своих местах.

     - И ей не сделали ничего плохого? -- осторожно задала вопрос Габи. По всему было видно, что она опасается моего ответа. Родители тоже слегка напряглись.

     - Нет, мама не говорила ни о каких ужасах, о которых нам стали рассказывать и показывать потом, - ответил я. Лица родителей расслабились. - Всех работающих в госпитале поставили на довольствие, а порядка стало гораздо больше. Ну, а когда закончилась война, полк отца расквартировали в их городке и они встретились. - поспешил я закончить скользкую тему.

     - Отец воевал? - спросил Клаус.

     - Да, он закончил службу в морской авиации Черноморского флота, авиатехником.

     - Хорошая профессия, - задумчиво кивнул головой Клаус.

     - Да, он избежал многих ужасов войны, - я понял о чём задумался отец Габи. Сам он хлебнул на этой войне по полной...

     - А после твоей службы в армии, ты продолжишь карьеру музыканта? - поспешила сменить тему мама Габриэль. Я благодарно посмотрел на неё.

     - Честно говоря, я ещё окончательно не решил, - ответил я - Ещё есть время. Как раз эти два года службы и покажут, стоит ли мне этим заниматься всерьез.

     - Но Саша, - вмешалась Габи, - ты ведь хороший музыкант и даже сам сочиняешь песни! И ты считаешь, что пока это не серьезно?!

     - Габи, возможно для танцев в ресторане или доме культуры моего уровня достаточно, но я хочу большего: или стать известным музыкантом, может даже мирового уровня или вообще этим не заниматься. Ну, может дома у камина спеть пару песен друзьям.

     Клаус одобрительно хмыкнул.

     - Ты произвёл впечатление на всю мою семью, включая брата, за исключением нас с Тоби - мы просто не слышали ваше выступление, но если ты так серьезно об этом рассуждаешь, то думаю можешь многого достичь. Если конечно решишь это сделать.

     - А ты, Габи, уже решила кем будешь? - вспомнил я, что ещё ничего не знаю о её планах.

     - Папа хочет, чтобы я пошла по политической линии, - сморщила носик Габи, - вступила в СЕПГ и сделала карьеру.

     Я чуть не поперхнулся кофе и закашлял. Вся семья посмотрела на меня.

     - Не думаю, что это хорошая идея, - осторожно начал я. Не хотелось начинать знакомство с отцом своей девушки(надеюсь!), с критики его взглядов на жизнь, но и допускать , чтобы Габриэль вступила в партию?! Ну, уж нет!

     - Вот, видишь папа! - Габи с победной улыбкой посмотрела на отца. - Никто твою идею не поддерживает: ни мама, ни дядя Арнольд и вот, даже Саша.

     - Ну, Александр, думаю, не очень разбирается в жизни в ГДР, - спокойно ответил Клаус, - а партийная карьера очень престижна и надёжна.

     Вроде, не особо его покоробило моё несогласие с ним.

     - Надёжна? - я покачал головой, - Кто знает, что будет с нами через 10-20лет? Что будет с нашими странами, да и вообще - в мире?

     - А что такого особенного может случиться? - чуть заметно улыбнулся Клаус. - Да что бы ни случилось, партия останется во главе нашего государства. Разве что генеральный секретарь поменяется.

     Да, мне это знакомо...

     " Броня крепка и танки наши быстры..." Мы тоже думали, что СССР это навечно и хоть в ближайшее построение коммунизма потихоньку верить перестали, но и о возврате в капитализм, да ещё самого низкого, бандитского пошиба никто, в здравом уме и помыслить не мог. А всё изменилось в считанные дни. Кстати, так случилось и здесь, в ГДР! Ещё вчера стояла пресловутая Берлинская стена и за попытку проникнуть на ту сторону просто расстреливали на месте, а назавтра её уже разбирали на сувениры.

     - Иногда вещи кажутся не такими, какими они являются на самом деле, - максимально напустив тумана, заметил я. - В любом случае, на месте Габриэль я бы хорошенько подумал.

     - А тут и думать нечего! - Габи была явно рада, что я на её стороне. - Не хочу я быть " товарищем Хеттвер", хочу быть фройлян Габриэль!

     - И солнышком Габи! - улыбнулся я.

     - Я этого переводить не буду! - лукаво улыбнулась она.

     - А это я сказал только для тебя! Но больше не буду на-русском, а то твой папа подумает, что мы замышляем что-то против его замечательных планов.

     - Нет, я конечно настаивать не буду, - поднял обе руки, как бы защищаясь, Клаус, - это только моё мнение. Габи достаточно взрослая и самостоятельная девушка, чтобы принять правильное решение.

     - Вот за это я тебя и люблю! - Габи чмокнула в щёку сидящего рядом отца. - И у меня ещё есть почти полтора года на обдумывание!

     И это хорошо! Я уж постараюсь, чтобы ты не ошиблась.

     Кофепитие закончилось. Габи, её мама и Тоби быстро унесли посуду на кухню и я подумал, что мне, наверное пора и честь знать. Но вернувшаяся фрау Марта что-то сказала мужу и он обратился ко мне:

     - Марта считает, что я обязательно должен услышать твою музыку. Признаться и мне любопытно. Не сыграешь нам?

     - Даже не знаю, герр Клаус, что может заинтересовать из нашего репертуара, - я правда не знал, что именно можно сыграть вот так, просто дома. - У нас репертуар рассчитан на рестораны и танцы...

     - Но эта песня о девушке и её рыцаре совсем не для ресторанов! - горячо возразила Габи. - Она такая нежная и грустная...

     - Эта песня была для тебя одной, Габи, - улыбнулся я ей, - И твоему папе, вряд ли понравится.

     - Ты можешь сыграть, что хочешь, - не стал настаивать Клаус, - я с удовольствием послушаю.

     Ломаться дальше было бы уже перебором и я поднялся:

     - Веди меня, мой ангел! - снова вогнал я в краску Габи. Но ей явно это было приятно, а у меня на язык всё время просились нежности.

     Инструмент был очень хорош! Впрочем, в Германии других я и не встречал, за все годы службы.

     Пробежавшись по клавишам и перебрав в уме подходящие песни, я начал вступление к "Чистым прудам". В школе мы её не играли, мелодия была очень хорошая, слова, вот только понимала одна Габриэль, да немного её брат, но потом разберемся.

      У каждого из нас на свете есть места,

      Куда приходим мы..

      Соло на фортепиано, вопреки моим опасениям, звучало совсем не плохо.

     - Хорошая мелодия, -похвалил Клаус. - О чем эта песня?

     Я, как мог стал переводит.

     - В этой песни очень важен текст, а при переводе теряется его, как бы это поточнее сказать? - задушевность, что ли? - попытался объяснить я.

     - Так сделай хороший перевод, - предложил Клаус, - уровень английского тебе позволяет.

     - Боюсь, вряд ли получиться... Но попытаться можно.

     Что сыграть ещё? И тут я вспомнил, как наш клавишник в той жизни Юра Богданович, выдавал целый каскад хитов объединив их в один: играл по куплету с припевом и тут же переходил к другому. По-моему, сейчас это будет самым правильным вариантом. Я взял несколько аккордов, выбирая удобную гармонию и :

      Strangers in the night exchanging glances

      Wondering in the night

     Сыграв куплет и припев, сразу же перешёл на ещё одну песню Фрэнка Синатры - My way.

     По лицам родителей видно было, что им очень нравится. Ожидали наверное, что я знаю только современные хиты. Так, ещё одну для старшего поколения - Last Waltz with you из репертуара незабвенного Хампердинка и сразу же новый хит Харри Нильсона Without you.

      No I can't forget this evening

      Or your face as you were leaving

     Пою и смотрю на Габриэль. Поймёт?

     Начинаю припев и вижу по её губам, что она тихонько подпевает. Там где Нильсон взрывается голосом в высь подбадриваю кивком Габи, предлагая спеть погромче и мы вдвоём поём в унисон:

      I can't live if living is without you

      I can't give, I can't give anymore.

     В конце строчки я резко приглушил свой голос и высокий, нежный голос Габриэль прозвенел в тишине так, что у меня мурашки пробежали по спине!

     Некоторое время мы молча смотрим друг другу в глаза. Её глаза блестят. Как хочется обнять её в эти мгновения!

     Звук аплодисментов возвращает нас к действительности. Родители Габи аплодируют от души, это видно по их довольным улыбкам.

     - Габи, а у тебя прекрасный голос! - я с удивлением смотрел на неё. Неужели и тогда, в прошлом, он у неё был, а я не удосужился её послушать?! Дуэты флейты и фортепиано играли, но не спели ни разу.

     - Да, Габи у нас поёт в церковном хоре! - поняв о чем речь, с гордостью сказала мама.

     Вот те раз и вот те два! И в церковь она меня водила, знакомила с молодым пастырем, а про хор промолчала.

     - Габи, солнышко, о каких ещё твоих талантах я не знаю? - улыбнулся я . - Обещай мне, что я узнаю все!

     - Понемножку! - Габи быстро показала язычок. Самый кончик. Ох, доберусь!...

     - Стой! - мне пришла в голову мысль. - Дай мне, пожалуйста лист бумаги и ручку!

     - Что ты задумал, Саша? - с подозрением спросила Габи, но протянула мне ручку с её письменного стола и тетрадку. - Можешь писать здесь, она у меня для разных заметок.

     Задумавшись на мгновенье, я быстро набросал текст.

     - Смотри, я проиграю тебе мелодию, а ты попытайся спеть. Думаю это тебе не трудно будет, ты и в музыкалке сольфеджио изучаешь, да и в хоре с листа, наверняка поешь. Попробуем?

     Родители и Тоби переводили взгляды с меня на дочь, не понимая, что мы так живо обсуждаем.

      - Давай! - глаза Габи загорелись . А я, почему-то думал, что она начнёт отнекиваться, как сделало бы большинство девчонок.

     Я быстро подобрал аккорды, нащупал мелодию.

     - Тебе в этой тональности удобно будет? - уточнил я, - Не высоко, не низко?

     Габи чуть слышно промурлыкала несколько нот и кивнула головой:

     - Хорошо, я смогу.

     Я заиграл гармонию левой рукой и одновременно мелодию - правой. Сыграв куплет и припев, начал снова, кивнув Габи:

     - Начинай!

      Звёзды поднимаются выше,

      Свет уже не сводит с ума.

      Если ты меня не услышишь,

      Значит наступила зима.

     В припеве Габи немного сбилась, но быстро поймала мелодию. А когда пошел второй куплет, она уже пела свободно и в полный голос. И что это был за голос! Алсу хорошо пела эту песню, нежно, но у неё был слабый голос, в нем не было глубины, как не пытались звукорежиссёры создать её электроникой. А тут, под одно фортепиано, Габриэль пела так, что у меня мурашки бегали как сумасшедшие по всему телу. А когда она дошла до слов:

      - Милый, единственный, сон мой...- только присутствие родителей удержало меня на стуле!

     Затих последний звук, Габриэль глубоко вздохнула, приходят себя - так сильно она вошла в образ.

     - Габи, ты рождена, чтобы стать звездой! - искренне сказал я вставая. - Это просто потрясающе! Неужели тебе никто об этом не говорил?

     - Герр Клаус, - обратился я к отцу, - вам понравилось?

     - Я никогда не слышал, чтобы она так пела! - его удивление было не показным. - Да, в церковном хоре она часто поёт сольные партии, но эту простую песню...так петь. О чём она?

     - О любви, - просто ответил я. - Вернее, о мечтах девушки найти свою любовь.

     - Наверное это многое объясняет... - кивнул Клаус.

     Мама Габи обняла её и что-то тихо говорила, улыбаясь. Тоби показал большой палец. Я подмигнул ему.

     - Извините, мне пора идти! - обратился я сразу ко всем. - Большое спасибо за гостеприимство, всё было просто замечательно!

     - И тебе спасибо за прекрасную музыку. - Клаус протянул руку, - Рад был познакомиться! Надеюсь ещё увидеть тебя в нашем доме.

     - Очень -очень рада, Александр, что ты наконец стал моим гостем и я смогла отблагодарить тебя за тот вечер в школе, - сказала улыбаясь фрау Марта. - И присоединяюсь к благодарностям Клауса за сегодняшний настоящий праздник.

     - Спасибо за самолёты, - сказал Тобиас и спохватившись, добавил, - и за музыку, конечно.

     Все засмеялись.

     - Я провожу Александра. - смущаясь сказала Габриэль, - Нужно проверить закрыта ли дверь подъезда.

     - Да-да, дочь, обязательно надо проверить! - с совершенно серьезным лицом согласился отец.

     Я облачился в свою двубортную, "офицерскую" шинель, которая полагалась даже музыкантам-срочникам, чтобы не нарушать общий вид оркестра, ещё раз попрощался и вместе с Габи вышел на площадку. Она опять ничего не надела.

     Как только за нами закрылась дверь, я сгреб её в охапку и жадно припал к таким соблазнительным губам!

     - Уууу, как же долго я ждал этого!

     -Саша, нас могут увидеть! - со смехом отбивалась Габи. Но не очень упорно.

     - Ничего не знаю, - не отпускал я её. - Имею право!

     - Почему это ты имеешь право? - Габи упёрлась кулачками мне в грудь беззвучно смеясь.

     - Потому, что люблю тебя! А влюбленным положены поцелуи, иначе они могут умереть! От недостатка нежности, вот!

     - Нет, я не хочу чтобы ты умирал, - прошептала Габи приближая своё лицо к моему, - значит я буду тебя лечить.

     

     - И что ты думаешь обо всём этом? - кивнул на закрывшуюся дверь, Клаус, обращаясь к жене.

     - А что тут думать? - беря мужа под руку и увлекая его в гостиную, со вздохом ответила Марта. - Только слепой не увидит, что эти двое без ума друг от друга!

     - И ты так спокойно говоришь об этом? - Клаус даже остановился, не дойдя до дивана пару шагов.

     - А как я должна об этом говорить? - чуть улыбнулась жена. - Всё уже случилось и мы, вряд ли что-то можем изменить. Даже если бы и хотели. Но разве мы хотим? - Марта заглянула в глаза мужу.

     - Но это так неожиданно, так быстро! Они же виделись всего,- Клаус запнулся , - сколько, кстати? Два, три раза?

     - Ох, дорогой, разве это играет какую -то роль? - Марта приобняла мужа за плечи. - Ты сам на каком свидании признался мне в любви? Уж не на первом ли?

     - Признался на первом, но полюбил -то я тебя раньше, просто долго не решался подойти к тебе! - глядя на смеющуюся жену, Клаус ещё больше нахмурился, чтобы не поддаться очарованию своей прекрасной половины.

     - Ну, а он сразу решился!

     - А Габи? - не сдавался Клаус. - Она же не с кем ещё не встречалась, хотя я сам не раз видел парней ошивающихся возле нашего подъезда. А тут с первой встречи! А он ещё и русский! Я её не узнаю!

     - Говорят же, что браки заключаются на небесах, - вздохнула жена, - возможно это судьба.

     - Браки?! - Клаус даже чуть-чуть подскочил на диване. - Ты уже готова выдать дочь замуж?

     - Ну это я к слову, - похлопала Марта его по руке. - Так говорят. Но то, что они полюбили друг друга сразу и одновременно!.. - Марта развела руками. - Им можно только позавидовать и поздравить! Обошлось без страданий от неразделённой любви.

     - Как бы потом не было страданий от разбитой любви... - пробормотал Клаус.

     - И от этого никто не застрахован. - согласилась жена. - Но всё зависит только от них обоих. Но ты знаешь, дорогой , - лицо Марты приобрело задумчивый вид. - Александр мне кажется очень серьезным человеком. Жалко, что я не могу поговорить с ним напрямую, без перевода. Но, посмотри, как он себя ведёт в незнакомой обстановке! А ведь он вырос в какой -то маленькой деревне, где, вряд ли устраивают приёмы.

     - И отличное знание английского языка, - вставил Клаус, - не уверен, что в школе его преподают на таком уровне.

     - Может просто способный мальчик? - Марта взглянула на мужа.

     - Просто способный? - переспросил он. - Пишет песни на английском за один присест, играет на стольких инструментах, кстати на скольких? Тогда уж не "просто", а очень способный мальчик!

     - Хорошо, пусть будет очень способный! - согласно тряхнуло шикарной шевелюрой жена. - Ты же не против? Давай не будем торопиться, тем более, что мы уже опоздали, пусть всё идёт как идёт. А там посмотрим...

     - Но, Марта! - Клаус чуть-чуть повысил голос. - Он - русский! Он, всего лишь солдат! Закончится служба и он вернётся домой. А вдруг за это время между ними что-нибудь произойдет и наша Габи останется... - Клаус попытался найти правильное слово, но жена поняла всё и без слов.

     - Конечно же я поговорю с дочкой, не беспокойся! - она приобняла мужа за плечи. - И постараюсь быть в курсе их отношений. Но мне почему-то кажется, что всё будет хорошо! Не знаю, может это сердце матери или интуиция, но я совсем не беспокоюсь.

     - Надеюсь, ты права, - проворчал Клаус и взглянув на жену искоса, добавил - как всегда!

     Марта тихонько засмеялась и поцеловала его в щёку.

     Я шёл по вечерней Ризе, по пустым, как обычно, улицам и не мог согнать с лица счастливой улыбки! Перед глазами стояло лицо Габриэль, её сияющие глаза, нежные, манящие губы, чуть припухшие от моих поцелуев.

     Даже в своих самых смелых мечтах не надеялся, что у нас так быстро с ней всё сложится наилучшим образом. Боялся, что придётся долго обхаживать её и завоёвывать. А как бы я это делал, находясь в статусе солдата, не имеющего возможности выйти за ворота воинской части без сопровождения офицера или сверхсрочника? Задача представлялась абсолютно нерешаемой. В прошлый раз я уже был сверхсрочником и мог хоть каждый день выбираться на свободу, что и делал, поэтому препятствий не было. Хотя надо признать, что и тогда завоёвывать Габриэль не пришлось. Она разрешила проводить себя в вечер знакомства и без упрашиваний согласилась на следующее свидание. И на следующее. Как-то так получилось, что мы сразу приняли друг друга и за все почти два года знакомства у нас ни разу не случилось ни одного конфликта, обиды или размолвки. Я только сейчас это понял, вспоминая прошлые встречи. И воспринималось это нами как само собой разумеющимся, мы просто не представляли, что может быть как-то по-другому, между любящими людьми. Ни она, ни я не имели прошлого опыта, ни хорошего, ни плохого, наверное поэтому вели себя совершенно естественно, без оглядки и без страха. Неужели тот факт, что в наших отношениях всё повторяется, означает, что мы были предназначенны друг для друга? Ведь внешние обстоятельства сейчас совершенно другие, но наши отношения развиваются по тому же сценарию! Только чувств и страсти стало больше, но в этом, подозреваю, виноват я сегодняшний. Тот прошлый Сашка в этих делах был ещё мальчишкой, поцеловавшийся первый раз буквально за неделю до призыва в армию. Я тогда просто ещё "спал", как и та Габриэль. Мы "просыпались" вместе, не спеша. Сейчас же, я с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не залюбить её до смерти! И моя страсть находила отклик в сердце моей любимой.

      Кстати, как теперь устроить всё так, чтобы мы могли видеться, как можно чаще? Полковник Сидоренко не подкачал и пробил в Особом отделе постоянные увольнительные для всей нашей группы. Объясняя ему эту необходимость, я указал на тот факт, что вся нужная нам аппаратура для выступления будет находится в ГДО и нам желательно проводить финальную обкатку программы именно на ней, а не на нашей оркестровой. Дирижёр и начальник ГДО поговорили и пришли к соглашению, что после обеда, когда в оркестре нет никаких общих занятий, мы сможем приходить в ГДО и репетировать. Так же, если возникнет такая надобность, мы сможем прихватить время и после ужина до отбоя. А уж воскресенье, когда "у солдата выходной" и он, не имеющий возможности куда-либо вырваться за пределы полка просто тупо дрых - "солдат спит - служба идёт ", мы могли терзать инструменты хоть целый день.

     Таким образом, выход в город я получил. Ребят в свои отношения с Габи я могу посвятить, тем более они и сами стали догадываться, наблюдая мои ухаживания на вечере в школе. Но не могу же я бросать репетиции и бежать на свидания? Общественность, так сказать, этого не поймёт. Я ломал голову над этим, но сегодняшний вечер у семьи Хеттвер подали мне идею. Если Габи имеет такой изумительный голос и так быстро всё схватывает, есть возможность организовать с ней совместные репетиции, а затем и выступления. На танцах в офицерском ресторане она, конечно петь не будет, а вот на концертах!.. Я вспомнил, что буквально сразу после Нового года в ГДР начнутся различные торжества по случаю каких-то годовщин каких-то государственных то ли организаций, то ли партий. Или даже политических фронтов. Ну да, у них же существовала как бы многопартийная система. Помню мы играли в самом лучшем концертном зале города, в котором вскоре будут выступать АВВА и Смоки. Немцы организовали всё на самом высоком уровне, выделили нам на один вечер шикарную профессиональную аппаратуру со своим звукорежиссёром. Во время выступления нас постоянно фотографировал корреспондент из главной городской газеты и через несколько дней мы получили каждый по экземпляру этой газеты с репортажем о празднике и нашими лицами. Ну и профессионально сделанные фото группы и каждого в отдельности, тоже прилагались. В зале расставили столы, за которыми поедали разные яства вся городская и партийная верхушка вместе с приглашенным командованием нашей дивизии. И вот здесь-то совместное выступление Габриэль и советской группы будет не просто уместно, а прямо вишенкой на торжественном торте!

     Я, воодушевлённый пришедшей в голову прекрасной идеей, даже поневоле ускорил шаг и стал прикидывать , какие песни будут приемлемы и для немцев и для нашего командования. Я уже шёл вдоль того самого бетонного забора, где нас повязал патруль. Справа блестела от вечного зимнего дождичка брусчатка главного шоссе пересекающего весь город. Я поднял голову и увидел указатель : Karl- Marx-Stadt 79km

     В голове сама собой зазвучала песня на мотив знаменитых " Ландышей":

      Карл-Маркс-Штадт, Карл-Маркс-Штадт

      Ду бист ди штадт ротер блюмен.

      Вот оно! Лучше не придумаешь! Старая, очень популярная песня в Советском союзе исполняется на совместном празднике на русском и немецком ещё и немецкой девушкой под аккомпанемент советских музыкантов! Даже в Голливуде не придумали бы идеи получше!

     Мелодия там проще не придумаешь, обкатаем за один вечер, русский текст я помню. Немецкий - "вспомню", только как объяснить его, если песни ещё не существует на немецком? Придётся подсунуть идею и текст для перевода Габриэль. Если она переведёт как-то иначе, то пусть так и будет, главное, чтобы ритмически совпадало.

     Я даже подпрыгнул от переполнявших меня чувств! Нашёл отличный способ ввести Габриэль в наш коллектив, для выступления именно на сцене, а не в ресторанах. Мне эти пьяные рожи в прошлой жизни надоели. Нужно как можно быстрее поднимать уровень группы и выходить из забегаловок. Но для этого нужны новые песни. Теперь я замедлил шаг и стал обкатывать в голове идею с Габи. Из-за одной песни вытаскивать её на сцену будет стрёмно, да и чего медлить? Может выдать целый блок хитов?! Я почти остановился, боясь упустить мелькнувшую мысль. Ну-ка, ну-ка, как там было в прошлый раз? Немецкий инженер из сотрудников концертного зала подключил нас к своему пульту и пустил звук через их аппаратуру . А режиссерская комната у него была на порядок лучше, чем в ГДО, если не на два, что вполне понятно. У них даже был профессиональный много дорожный магнитофон. Зал этот никогда не пустовал, в нем выступали группы разного уровня: от начинающих, любительских до таких профи, как АВВА, Смоки, Локомотив ГТ и Омега из Венгрии и куча других. Видимо здесь делались записи концертных выступлений уж не знаю для чего. Может начинающим интересно было послушать как они звучат со стороны, а может и для распространения среди поклонников. А что если попросить инженера записать нас? Чует моё сердце, что записи эти пригодятся и послушать их желающие найдутся. Особенно, если это будут шедевры проверенные в будущем!

     Решено! Только времени терять нельзя. Я не помнил точно, когда именно мы там играли, но поспешить не мешает. Нужно прямо завтра начинать "сочинять" новые песни. И учитывая нынешние обстоятельства придётся внести кое-какие коррективы. Я решил к каждой песни сделать три варианта текстов - английский, немецкий и русский. Чтобы никому не было обидно, так сказать. Ну а как это будет выглядеть, если ту же "Шерри лэди" мы будем исполнять только на английском? Как это воспримут партийные бонзы и командование дивизии? "Аполитично исполняешь, дорогой! Аполитично..." - зазвучал у меня в голове голос незабвенного"товарища Саахова ".

     Английский и русский варианты ко всем песням я вспомню, а немецкий придется писать Габриэль. Причём почти по-настоящему. Я могу только подсказывать и подталкивать в нужном направлении, но очень осторожно - немецкого -то я не знаю! Во всяком случае, пока. Но пора браться за него. Прошлый, постыдный опыт повторять не будем, когда я, прослужив четыре года в Германии мог произнести не намного больше слов, чем глухонемой. Впрочем, в этом я не отличался от всех остальных воинов "несокрушимой и легендарной".

     Вот и КПП полка. Показав увольнительную удивленному дежурному проследовал прямиком в студию проигнорировав слова за спиной:

      - Вот же везёт сачкам!

     До отбоя оставалось минут сорок и в студии сидел только один, постоянный "сиделец" - Юра-архивариус.

     - Парни уже в казарме? - спросил я.

     - Ага... - меланхолично протянул Юрик, не отрываясь от книги.

     Отлично, никто мешать не будет. Успею набросать список песен.

     Закрывшись в кабинете дирижёра, я достал мою тетрадку, где уже были запечатлены мои музыкальные озарения и на секунду задумался и стал писать в столбик песни, для исполнения которых я хотел привлечь Габриэль:

     Карл Маркс Штадт,

     Крутой поворот,

     Зимний сон,

     Stumble in,

     You my heart, you my soul,

     Что ещё можно? Может Feeling сделать? И I can't live without you?

     Не уверен, что старпёры оценят, но я же не для них готовлю это всё, а для широкой публики. Когда у меня появится ещё возможность записаться на профессиональной аппаратуре? Не упущу шанс? Хотя, если выстрелит хоть одна песня, а она не может не выстрелить, то предложения должны появиться!

     Значит делаем так: готовим песни по максимуму, сколько сможем, а потом уже будем решать - что и где исполнять. Завтра нужно ещё прикинуть с парнями вообще весь репертуар, там ведь тоже отличные песни есть.

     Глянув на часы и убедившись, что ещё есть минут двадцать, я открыл крышку фортепиано и пробежался по клавишам. Нужно вспомнить все песни. Ну, " Ландыши" это уровень детского сада, хотя вся страна сходила с ума! А может именно поэтому? Ха-ха!.. Чем проще, тем быстрее массы начнут писать кипятком. А нам сейчас именно это надо - известность! Чтобы получить больше свободы во всех смыслах: и музыкальном и в пространственном.

     "Крутой поворот" нужно сделать в стиле поздней Анне Вески. Автор, Игорь Саруханов исполнял свой шедевр совершенно отвратительно! Как он мог написать эту песню и не понять её души? Может тоже слизал у кого-то? Вспомнив тему плагиата в советской эстраде я усмехнулся: "Воруют - все!" - это можно было сделать девизом всей музыкальной тусовки. Так что, нам, сам бог велел, как говорится! Не для себя стараюсь...

     Так, что там дальше?

     Руки сами заиграли "Зимний сон" и я вспомнил, как только что его пела Габриэль. Моя ж ты красатулечка!

     - О, новую песню сочиняешь? - распахнув дверь просунул голову Юрик.

     От неожиданности я чуть не подпрыгнул!

     - Юрик, ты меня заикой сделаешь! - повернулся я к нему. - Как я тогда петь буду?

     - Малов споёт, - протискиваясь всем телом в маленький дирижёрский кабинет заявил Юра, - А что за песня? Слова уже сочинил или помочь?

     - Ну уж, Малова я к этой песне не подпущу! - категорически отмёл я предложение нашего архивариуса. - Есть кандидатура получше. И слова, кое-какие уже крутятся в голове. Но это уже завтра будем мороковать. Пойдём к парням, отбой скоро. - закрыв крышку фортепиано и поднявшись, сказал я.

     

      * * *

     - Сегодня смотрим в три глаза! - Арнольд оторвался от бинокля, - условный знак на месте, ждём курьера.

     Дальнейшие инструкции не требовались. Арнольд несколько раз подробно инструктировал выделенных ему агентов секретной службы. Он лично отбирал самых опытных и не раз проверенных в деле людей. Александр, этот русский парень, особо обращал его внимание на квалификацию людей, которые будут задействованы в операции, а Арнольд чувствовал, что этот парень понимает о чём говорит.

     На удивление ждать пришлось не долго. Видимо курьер действительно работает где -то в прямой видимости от киоска, которым владела тёща Густава Гийома , иначе объяснить такое скорое его появление было невозможно.

     - Добрый день! Мне, пожалуйста, пачку Лаки Страйк.

     - День добрый, пожалуйста.

     Он? Или это просто любитель американских сигарет? Агенты со специальной аппаратурой фотографируют покупателя в разных ракурсах. За ним уходит наружное наблюдение. Только бы не засветились...

     Тёща Гийома сразу же убирает американский журнал. Даже не оставила на лишние полчаса? Однако! Немецкая педантичность? Дело сделано, значит надо всё привести в обычный вид? У Арнольда были опасения, что знак может стоять несколько часов и за это время сигареты Лаки Страйк купят несколько человек. Сфотографировать всех не проблема, а вот на слежку за каждым может не хватить агентов. Но всё оказалось проще.

     

     - Есть результат? - после обмена приветствиями, шеф и Арнольд уселись на свои обычные места.

     - Есть, - коротко ответил Арнольд. - Только перед докладом, могу я попросить вас позвонить в офис канцлера и узнать, не намечаются ли у них какие -либо перестановки и назначения?

     - Сейчас, в рождественские каникулы? - шеф удивлённо поднял брови. - Это будет несколько странно.

     - И всё -таки, шеф, сделайте одолжение, - не отступал Арнольд.

     Шнитке слегка поджал губы в недоумении, но снял трубку и попросил соединить его с главной канцелярией страны. Ответили быстро и он задал вопрос. Пока он слушал ответ, Арнольд достал из внутреннего кармана один из конвертов и держал его в руке не открывая.

     Лицо Шнитке стало ещё более удивлённым и он, поблагодарив повесил трубку.

     - Ты оказался прав, мой друг, - начал он, но Арнольд остановил его движением руки:

     - Одну минуту, шеф! Посмотрите, это тот самый конверт, который вы мне дали и поставили на нём дату и подпись? Его не вскрывали?

     - Да, тот самый! - повертев в руках конверт и убедившись, что он запечатан, Шнитке протянул его обратно.

     - Нет, откройте, будьте любезны, - Арнольд смотрел на шефа,

     - Ага, пришло, наконец время! - хмыкнул шеф.

     Он аккуратно отрезал край конверта, развернул сложенный лист и быстро пробежал глазами несколько строк, написанные Арнольдом ранее.

     - Однако! - он удивлённо посмотрел на друга. - Ты очередной раз удивляешь меня своими аналитическими способностями! Но ладно ты угадал имя, но откуда ты мог знать дату?

     - Мои аналитические способности на этот раз не причём, - развел руками Арнольд. - Эти сведения я привез оттуда.

     Пояснять, откуда именно, ему не было надобности.

     - Даже так?! - вот теперь Шнитке удивился по-настоящему. - Но этого не может быть!

     - Не может, - согласился его друг, - но это факт! И не самый главный.

     - Что, будут ещё сюрпризы?! - хохотнул Шнитке. - Ты сегодня прямо Санта Клаус с мешком новогодних подарков!

     - Боюсь только подарки эти вам не очень понравятся! - скривился, как от зубной боли Арнольд.

     - Ну, не томи! - поторопил его Шнитке.

     - Видите внизу инициалы Г.Г и К.Г? - продолжил Арнольд и после утвердительного кивка шефа продолжил: - Это инициалы офицеров штази, работающих нелегально несколько лет у нас в стране. А рядом даты их дней рождения.

     - Неужели ты вытащил это из архива? - шеф тоже мог быстро мыслить и анализировать.

     - Именно! - кивнул Арнольд. - А вот даты рождения Гюнтера Гийома и его жены Кристель Гийом.

     Шеф быстро глянул на цифры.

     - А не может это быть, хоть и невероятным, но совпадением? - он не цеплялся за последнюю надежду, это требовала специфика работы - всё подвергать сомнению и перепроверять несколько раз.

     - Могло бы быть, - согласился Арнольд, - для этого я и просил команду. Мы зафиксировали передачу информации. Как я и предполагал, - Арнольд на секунду задумался и решил приоткрыть карты, - Нет, как я знал, Гийом передаёт свои шифровки через тёщу, Бригитту Зелендорф .У неё имеется киоск в котором продаётся всего понемногу: журналы, газеты, табак и сигареты. Сегодня был день передачи. Мы установили курьера, это некий Франц Сабецки, мелкий клерк в адвокатской конторе, расположенной прямо напротив киоска фрау Бригитты. Очень удобно: как только фрау получает шифровку спрятанную в сигаретной пачке, она выставляет условный знак - американский журнал об автомобильной промышленности. Герр Сабецки, сидя на своем рабочем месте у окна видит этот сигнал и уже через несколько минут забирает его. По всей вероятности это работает не первый год.

     - Ты конечно, установил за ним наблюдение? - спросил шеф больше для проформы, зная Арнольда.

     - Naturlich, patron, - кивнул Арнольд. - Проследим цепочку дальше. Но кое-что я знаю уже сейчас.

     - Я заметил, как ты заменил слово " предполагал" на " знал", - шеф внимательно посмотрел на коллегу, - это знание ты привёз из Ризы?

     - Да, - коротко ответил Арнольд, - и не только эти.

     - Ты имеешь в виду запечатанные конверты? - чуть заметно улыбнулся герр Шнитке.

     - И не только!

     - Ого! Ты прямо как факир, непрерывно достающий из рукава всё новые диковинки! - шеф не скрывал удовольствия. - Ну, выкладывай уже!

     - В конвертах только малая часть того, что я узнал. Что мне рассказал источник, - поправился Арнольд. - И мизерная доля того, что он готов сообщить.

     - Ты меня пугаешь, коллега, - Шнитке улыбнулся, но глаза смотрели совершенно серьезно. - Неужели дела так плохи?

     - По его словам, нас ожидает катастрофа, - глядя в глаза начальнику ответил Арнольд. - Правда не сегодня и не завтра, но мы уже в пути к ней. И хотя началось это тоже не вчера, но скорость сползания в пропасть растёт и будет увеличиваться с каждым днём.

     - И в чём суть это катастрофы? - шеф давно мял сигарету, забыв её прикурить.

     - Речь идёт ни много ни мало о существовании самой цивилизации.

      Арнольд внимательно следил за реакцией шефа БНД и от его внимания не ускользнуло, что при этих словах начальник расслабился и даже вспомнил о сигарете. Арнольд наблюдал, как шеф прикуривает Филипп Морис, не торопясь гасит спичку, делает глубокую затяжку и откидывается на спинку кресла.

     - И ты поверил ему? - выпустив струю дыма в потолок спросил Шнитке.

     - Естественно нет, - спокойно ответил Арнольд. - Как и вы мне сейчас. Потому что мы оба знаем, сколько писем с вестью о конце света, приходит ежемесячно в нашу службу.

     Шнитке согласно кивнул головой.

     - Но и мой нынешний источник знал, что я ему не поверю, поэтому предложил проверить всю его информацию. И если будет хоть малейшее несоответствие с действительными событиями, он больше не появится.

     - И что он тебе предложил для проверки? - Шнитке всё ещё был спокоен. Надеется , что всё окажется очередным бредом помешанного на конспирологии обывателя?

     - Перво-наперво, он рассказал о Гийоме. И именно потому, что назначение его личным референтом канцлера должно состоятся 1 января 1973 года. Ах да, совсем запамятовал! - вспомнил вдруг Арнольд. - Во время разговора он сказал, что буквально на следующий день будет подписан Договор о совместном признании ГДР и ФРГ. Я тогда посчитал это обыкновенным анализом дипломатической деятельности двух стран и сделанным верно выводом. Хотя, если бы вы видели этого парня, вы ни за что не поверили бы, что перед вами гениальный аналитик!

     - Он так странно выглядел? - приподнял бровь шеф. - Кто же он?

     - Об этом чуть позже, шеф, - Арнольд вел беседу по своему плану и не собирался раньше времени раскрывать детали. - То, что это подписание и вправду состоялось на следующий день вы уже знаете. Идём дальше. Именно он подсказал мне, где искать первичные доказательства шпионской деятельности Гюнтера Гийома и его жены Кристель. Поэтому я сразу же нашел в архиве то, что было нужно. Откуда он мог знать что эти телеграммы есть и где именно они лежат в нашем архиве? Быть там он никак не мог. Из-за одного только возраста.

     Шеф снова приподнял бровь, но от вопроса удержался.

     - Далее, он сообщил мне способ, которым Гийом передаёт свои донесения в штази и опять же, именно поэтому мы так быстро зафиксировали момент передачи.

     - Значит у него есть источники в штази... - полувопросительно-полуутвердительно произнёс Шнитке.

     - Теоретически это возможною - кивнул Арнольд, - даже, не взирая на возраст, но это не объясняет вот эти сведения

     С этими словами Арнольд протянул шефу листок из конверта.

     Шнитке быстро пробежал строчки глазами.

     - Вы хотите сказать, что ему известно когда и где будет передан целый пакет с копиями секретных документов...

     - Доступ к которым, Гийом получит только после его назначения на должность референта. - закончил его мысль Хеттвер

     Шнитке не мигая смотрел на друга и коллегу.

     - Но как такое возможно? - наконец произнес он. - А если бы его не назначили и он эти документы никогда бы не увидел? Может ваш источник на это и рассчитывает и тогда не придется объяснять почему его прогноз не оправдался?

     - Он и это сомнение предвидел, - вздохнул Арнольд и достал ещё один листок. - Посмотрите на эти даты и цифры. 21 января наступающего года произойдет авиационная катастрофа самолёта Ан-24Б компании " Аэрофлот" в Пермском крае , это в СССР. Погибнет 39 человек.

     Не обращая внимание на округлившиеся глаза шефа Арнольд продолжил:

     - Пермь далеко, но мы проверим эту ...ээээ... информацию через посольство. А вот следующую катастрофу, также советского самолёта, на этот раз новейшего - Ту-154, мы можем наблюдать хоть лично. Она произойдёт 19 февраля в Чехословакии прямо возле аэропорта столицы. Из находившихся на борту 100 человек погибнут 66.

     - Но как это возможно? - после долгого молчания спросил, наконец Шнитке. - Вы верите в эту чертовщину с ясновидением?

     - Конечно нет , - просто ответил Арнольд. - как и вы, шеф. Но пока, всё что мне сообщил этот русский парень - подтвердилось. А эти катастрофы он привёл как доказательство, что вся его будущая информация не плод его размышлений или, тем паче, фантазий, а объективная реальность, как он сам выразился. Потому что дальше будут вещи, в которые поверить будет ещё труднее. Так он сказал.

     - Так он русский?

     - Да и совсем молодой парень, 18 лет.

     - Тогда я вообще ничего не понимаю! - Шнитке откинулся на спинку. - Этого не может быть, потому что не может быть никогда!

     - Отлично вас понимаю, шеф, - кивнул Арнольд. - Поэтому предлагаю действовать без ажиотажа и по ситуации. Вот мы получили информацию о Гийоме. Мы её проверили. Она подтвердилась. Теперь наша задача обезвредить его и всю его сеть. Тем временем произойдут эти авиакатастрофы и мы или окончательно поверим ему или убедимся, что это бред гениального больного.

     - И вы не предлагаете предотвратить эти катастрофы? - шеф пристально смотрел на друга. - Вам совсем не жалко этих коми?

     - Я задал примерно такой же вопрос этому парню, он сказал, что это вряд ли возможно. С этим новым русским самолётом, Ту-154, непонятная ситуация. Даже сами русские называют его Careless - Беспечный. Я так понимаю, из-за его непредсказуемого поведения. Источник утверждал, что расследование так и не выявит причины аварии. Самолёт был абсолютно исправен и просто упал. Поэтому только наверное,отмена всех рейсов спасла бы пассажиров в тот день. А где гарантия, что они не погибнут на следующий? Совсем прекратить эксплуатацию этого самолёта? Он только год, как вышел на линии. Так что - се ля ви, как говорят французы. Я предлагаю заняться нашими прямыми обязанностями. А точнее: как именно и когда мы будем брать эту банду штази?

     - Да, для ареста у нас не так много улик, - Шнитке сцепил кисти рук в замок и опёрся на них подбородком. - Этот Гийом пойдёт в отказ и доказать, что он передавал какую-то информацию тёще, будет затруднительно. Особенно, если и она не сдаст зятя. А курьер вообще вряд ли знает что и от кого он передает по цепочке. А если бы и знал, скажет, что просто купил пачку любимых сигарет, а что там оказалось внутри его так же удивляет, как и нас. Значит остаётся вариант допустить назначение Гийома в канцелярию, дать ему скопировать секретные документы и брать его жену с курьером прямо во время передачи. Жена не сможет отвести угрозу от мужа, сказав, что нашла пакет на улице, особенно, если мы подготовим копируемые документы соответствующим образом и Гийом окажется единственным, кто их держал в руках. Изготовим несколько экземпляров и ... Ну это уже детали.

     Шнитке поднялся и прошёлся по кабинету.

     - Только боюсь мы вынуждены будем поставить в известность канцлера, иначе нас могут обвинить в сокрытии информации от лица, которое мы обязаны оберегать от субъектов подобных Гийому.

     - Как бы не произошла преждевременная утечка, - вставил Арнольд.

     - Ну, тут уж приходится идти на риск, - развел руками Шнитке. - Ты же знаешь этих политиков, им трудно удержаться, чтобы не сболтнуть лишнего.

     - Учитывайте шеф, что жена Гийома уже набилась в подруги к жене Брандта. Цель понятна...

     - Придётся просить аудиенции у канцлера прямо сейчас, - задумчиво сказал Шнитке. - Но это ещё немного подождёт. А пока, я готов выслушать всё, что ты можешь сообщить о своём источнике. Зачем это ему? Что он хочет взамен? Твоё мнение о нём?

     Первая половина дня для меня тянулась ужасно медленно. Это время всегда посвящалось прогонке нашего строевого репертуара всем составом оркестра. Сколько можно играть эти марши?! Чего их шлифовать, если все эти вояки, от командира полка до последнего каптерщика понимают только буханье большого барабана? Помню совершенно анекдотический случай при утреннем разводе полка по работам. Дело было зимой, в тот редкий день, когда в Германии температура опустилась ниже десяти градусов ниже нуля. По всем уставам при такой температуре духовой оркестр не играет, ибо это невозможно - клапана у труб, баритонов, кларнетов просто примерзают и извлечь из инструментов можно только одну ноту - ту, которую примерзшие клапана позволят. Но оркестр, как и все остальные подразделения полка конечно же присутствует на построении. И вот заканчивается инструктаж, звучит команда:

     - Полк, по работам, шагом марш!

     Оркестр молчит, только большой и малый барабаны начинают отбивать ритм марша. Командир полка на трибуне таращит глаза, машет руками и орёт команду:

     - Отставить!

     Начавшие было движение роты и батальоны возвращаются на место.

     Командир с трибуны кричит:

     - Оркестр - играть! - и снова командует полку : - "Шагом марш!"

     А оркестр снова молчит и бухают только барабаны. Снова крики на трибуне, уже с матом, размахивание руками и полк возвращается на место.

     - Дирижёр оркестра, ко мне! - орёт командир.

     Наш капитан скорым шагом идёт к трибуне. Там происходит краткий обмен информацией, дирижёр возвращается и огорошивает нас новостью, что нам нужно играть.

     - Но как?! - недоумевают музыканты.

     - А как хотите! - следует ответ дирижёра, - Издавайте любые звуки, раз он такой.... - Капитан сдержался и мы не узнали его мнение о "гениальных" мыслительных способностях командира.

     Снова команда полку : - Марш!

     И мы врезали!

     Такой какофонии я не слышал никогда и нигде! Сверхсрочники, среди которых были музыканты экстра-класса игравшие ранее в симфонических и эстрадных оркестрах, оскорблённые таким отношением к музыке, специально хрипели, визжали и стонали на своих инструментах. Полк прошёл маршем перед трибуной и скрылся за воротами парка боевых машин. Дирижёр дал отмашку и оркестр затих. Мы стояли чуть ли не зажмурясь, ожидая нагоняя за откровенное хулиганство. И тут раздался голос командира, усиленный микрофоном:

     - Ну вот, сыграли же! А то - "невозможно!" Свободны!

     Мы сделали поворот направо и сотрясаясь от смеха потопали в студию!

     Вот стоит ли тратить время на эти марши, если можно "дудеть" чего в голову взбредёт? Но, раз положено, значит - положено...

     Наконец тягомотина заканчивается, сверхсрочники скоренько разбегаются по домам, мы, срочники топаем на обед и наконец можем заняться любимым делом!

     - Парни, у меня есть для вас две новости. - сразу же беру быка за рога. - Нет, даже три!

     - Давай сначала хорошую! - смеётся Виталий, подключая гитару к усилителю.

     - А у меня все - хорошие!

     - Вот это я понимаю! - Серёга стучит сумасшедший брейк на барабанах. - Вываливай тогда все!

     Парни смотрят на меня.

     - Первая, это то, что мы скоро будем выступать в лучшем концертном зале города на одном очень ответственном мероприятии. - начинаю я.

     - Это у немецко-фашистских товарищей? - хохмит Лёха Алехин. Как же без нашего постоянного зрителя!

     - Алёхин, ты добазаришся! - грозит кулаком Виталий, - Блин, услышит кто - в Особом отделе шутить будешь. Там начальник как раз таких шутников любит. Причём, в извращённой форме.

     - Да ладно, чё сразу в Особом отделе? - весёлость Лёхи сразу завяла.

     - А ты откуда знаешь насчёт выступления? - Виталий уже забыл о Лехе. Моя новость его явно заинтересовала.

     - Да начальник ГДО намекнул, - на ходу придумал я. Не будет же Виталя его спрашивать.

     - Я смотрю вы с ним прямо корефаны стали! - подколол Лёха Брусков.

     - Да какие корефаны? - отмахнулся я. - Где он и где - я! Я просто спросил нет ли в ГДО аккордеона, если придётся играть "Чистые пруды". Там ведь аккордеон лучше всего пойдёт. А он говорит: "Не забудьте эту песню сыграть на торжественном вечере у немецких товарищей".

     - Так это концерт будет?! Да ещё в таком крутом зале! - Виталий поскреб в затылке. - С нашей аппаратурой?

     - Насчёт аппаратуры не боись - по такому случаю выделят!- успокоил я его. - И это не концерт. Вернее, не совсем. Ну знаешь как немцы любят? У них даже отчётные партсобрания в ресторанах проходят, за рюмкой чая. И здесь все будут за столиками с бухлом и закусками, а перед сценой - место для танцев. Как в школе было.

     - Ну тогда нормалёк! - Серёга потёр ладошки. - Глядишь - и нам что-нибудь перепадёт!

     - Это обязательно, - согласился я с ним. - но для нас там главное не хорошо покушать и пивка глотнуть, а хорошо выступить.

     - Да сыграем как всегда, делов-то! - принебрежительно махнул рукой молчавший до сих пор Малов.

     - О, смотрите кто заговорил! - ответил я ему фразой из американской комедии, но никто, конечно юмора не понял. Не вышла ещё та комедия. - Ты-то, я уверен, отлично отгремишь на своем бубне, - подколол я его. - У нас инструменты немного посложнее!

     - Я солист! - обиделся Сашка.

     - Много насолил? - не выдержал Жека и первый заржал над своей шуткой.

     - Ладно, хорош прикалываться! - остановил всех Виталий. - Давай дальше, - это уже мне. - В чем там заковыка?

     - Там есть возможность записать наши песни на магнитофон! - я сделал паузу, чтобы прониклись. - У них там, практически профессиональная студия звукозаписи.

     - Ух, ты! - присвистнул Серёга, а потом спросил:- А нам это зачем? Просто послушать потом?

     А действительно, им это зачем? Я всё время погружен в свои планы и совсем забыл, что они может никому, кроме меня не интересны.

     - Ну, во -первых, послушать себя со стороны. Вот увидите, как вы удивитесь! А во-вторых, представьте, если нас по радио крутанут?

     - Да ладно! - скривился Малов. - Кому мы нужны!

     - А вот нужно так сыграть, чтобы были нужны и интересны! Для этого я кое-что придумал, - перешёл я к главному.-Я тут набросал новой музыки и немного текста. А чтобы это было интересно и нашим и немцам, тексты будут на трёх языках: русском, английском и немецком!

     Пауза. Все смотрят на меня

     - А кто на немецкий будет переводить? - вкрадчиво спрашивает Виталий. - Только не говори, что ты и немецкий вспомнил!

     Пацаны поддержали шутку смехом.

     - Есть у меня переводчик, - спокойно ответил я и добавил - она и петь будет, чтобы немцы не пугались нашего акцента.

     - Она?! - чуть ли не хором воскликнули парни.

     - Ага, - я смотрел на обалдевшие лица ребят. - Да не пугайтесь вы так! Вы уже знакомы.

     - Уж не та ли это красотка из школы?! - первым сообразил Малов.

     - Ну ты же ни одну не охмурил, из тех, кто на тебя вешался, - съехидничал я. - Пришлось мне, как всегда.

     - Подожди, Малов! - отмахнулся Виталий от нашего солиста, готового чего-то возразить. - Саня, ты это серьёзно?

     - Вполне, Виталь, - кивнул я. - Мы уже немного репетировали, она не просто поёт, а поёт обалденно. Я вам отвечаю!

     - Но как мы с ней будем репетировать? Её же в полк не пропустят? - Виталий никак не мог принять эту новость.

     - А мы здесь и не будем репетировать с ней. Здесь мы подготовим аккомпанемент, а сыгрываться будем в ГДО. Для чего нам увольнительные?

     - Ну, в принципе, это даже интересно. - согласился Виталий. - А что за новая музыка? Много насочинял? Кстати, когда успел?

     - Да она мне снится постоянно, - отмахнулся я. - Успевай только записывать. Вот похожая на "Шерри лэди". Она у нас на ура пошла, значит в этом стиле нужно что-то ещё сварганить. Я тут гармонию набросал, ничего сложного - главное чёткий ритм и слаженная игра всех. Жека, это особенно тебя касается, ты постоянно пытаешься в импровизацию на бас-гитаре пуститься. Но это в прог-роке приветствуется, а в танцевальных вещах главное с большим барабаном Серёги в унисон попадать.

     - Да без проблем! - Женька принял критику без обид. - Можешь даже написать мне партию, обещаю не отступать от генеральной линии.

     - Да ладно, не прибедняйся! Сыграешь сам. Вот смотрите! - и я на органе изобразил вступление к "You're my heart, you're my soul" . Сыграв один раз кивнул головой предлагая остальным присоединится: - Ещё раз!

     Песня зазвучала мощнее, Сергей и Жека чётко рубили ритм.

     - Класс! - крикнул я. - Поехали дальше.

     Сначала я только обозначил мелодию, а когда повернули на второй круг, запел:

      Deep in my heart, there's a fire, a burnin' heart

      Deep in my heart, there's desire for a start

     С песней мы справились быстро.

     - А слова откуда? - удивился Виталий.- Или опять на "норвежском" поёшь?

     Парни засмеялись.

     - Обижаешь, товарича начальника! - дурачась ответил я. - На чистом аглицком пою, однако!

     - Не, правда, - не сдавался Виталий, - когда ты успел?

     - Виталь, я же тебе уже говорил, - ничего там сложного нет, в этих танцевальных хитах, - пришлось снова объяснять свои "озарения". - В английском легко сочинять тексты песен, там не обязательно должна быть рифма. Это если ты по-русски так запоешь, то будет смешно и нелепо, а в английском идёт на ура. Думаешь почему группы из разных стран Европы и мира почти все поют на английском? Не только для того, чтобы их слушали и издавали везде, но именно поэтому. И звучит язык как раз как надо. Думаешь, многие не англичане понимают о чём там в этих хитах поётся? Конечно нет! Тут голос идёт как ещё один инструмент и всё. Поэтому тексты могут быть абсолютно примитивными, вплоть до идиотизма - это никого не коробит. Наоборот, если есть пару-тройку запоминающихся слов, вся толпа будет с восторгом подпевать, даже не понимая, чего они там кричат. Ну, вот вы все знаете знаменитую " Шизгару", знаете ведь?

     - А то! - парни заулыбались, а Лёха Алехин, дико фальшивя заорал:

     - Шизгари, я бэби Шизгари!

     Парни заржали.

     - Во-во! - усмехнулся я. - А кто такая эта "Шизгара" и чья она бэби, никто не задумывается. Ладно, поехали дальше! Это только первая песня.

     - Несите следующую! - радостно воскликнул Сергей и снова прогрохотал на барабанах пассаж.

     - А следующая у меня пока только на русском, - я достал листок с аккордами и текстом, написанным сверху. - Рабочее название "Крутой поворот". Тоже быстрая вещь, заводная. Нам их вечно не хватает. Ритм примерно такой же как в той, что сейчас играли. Мощное, ритмическое вступление, которое, кстати, можно играть как угодно долго, если это на танцах. Серёга давай ритм! Ага, чуть быстрее! Пойдет!

     Песня понравилась парням даже больше, чем хит Модерн Токинг. Всё -таки когда понимаешь что поёшь и слова хороши - эффект совсем другой!

     - Ну, Шурик, это настоящий класс! - восхищённо выдохнул Виталий. - Кто петь будет, Малов?

     Сашка состроил жалостливую мину:

     - Ну, дайте мне спеть! Вещь классная!

     Блин, я как-то совсем о нем забыл. В мои дальнейшие планы он не входил, поэтому и песни подбирал не для него, а для себя и Габи.

     Что придумать?

     - Саня, будешь на бэк-вокале, - начал я, перебирая в уме, какую бы песню вспомнить для Малова. Он скривился. - Понимаешь, я эту песню писал для этой девчонки и если её забрать, то ей совсем нечего будет петь. А что из-за одной песни её тащить? Неудобно, как-то... У немцев ты будешь ей подпевать, ну а на танцах, конечно петь будешь только ты. Для концерта напишу песню под твой голос, обещаю!

     - Когда? - у Сашки зажглась надежда в глазах,

     - Да сегодня вечером сяду и напишу, - уверенно заявил я, перебирая песни Серова в уме. Уж одну песню из его репертуара выберу.

     - Ну ладно, - согласился Малов, - только не забудь!

     - Да не забуду, - я отмахнулся и повернулся к Виталию. - Виталь, мы с тобой должны в унисон соло сыграть. Вот смотри!

     Я проиграл ему мелодию.

     - Подбери на гитаре. И побольше драйва!

     - Чего? - не понял тот.

     - Ну, чтобы гитара звучала как в хард-роке, мощно!

     Виталий попробовал.

     - Ага, давай вместе! Вот так примерно...

     Подключились остальные и мы с удовольствием прогнали всю песню от начала до конца. Отгремел последний аккорд и снова восхищённые слова.

     Да, песня того стоила! Удастся ли нам с Габи сделать удобоваримый перевод на немецкий? Хотя бы одного куплета и припева? В крайнем случае споёт только на русском.

     А не перемудрил ли я с идеей исполнять песни сразу на трёх языках? Может лучше сделать три разных варианта или два, чем мешать всё в кучу? Я задумался....

     - Шурик, что дальше? - вывел меня из раздумий Виталий. У него явно разыгрался аппетит и он жаждал новых песен. Впрочем, как и все остальные. Вон как замерли и смотрят в ожидании.

     - Помните "Ландыши"? - стряхнув задумчивость,спросил я и не ожидая ответа пропел, аккомпанируя себе на органе:

     - Ландыши, ландыши, белого мая привет.

     Парни радостно заржали:

     - Ага, советский хит! - громче всех, как всегда смеялся Алёхин .

     - А чего ты ржёшь, очень даже прикольная песня!

     - Может и прикольная, - скривился Лёха Брусков. - Но ты же не собираешься её исполнять на вечере?

     - Как раз собираюсь, - невозмутимо ответил я. - Ты забыл, какая там будет публика? Такая же пронафталиненная как и эта песня. И поверь мне, успех "Ландышей" будет гораздо больше, чем той же "Шерри лэди".

     - Да ладно! - раскрыл рот в улыбке на все свои оставшиеся зубы, Алёхин.

     - Вот тебе и "ладно"! - передразнил я его, - Могу спорить на что угодно! К тому же наша новая немецкая солистка написала текст на немецком и песня звучит совсем по-другому. Вот увидите, она пойдет на ура! - я беззастенчиво врал, не испытывая мук совести, так как текст у меня уже был и об успехе песни я помнил. Она звучала даже по западно-германскому радио. Правда, тогда были другие времена - перестроечные, но, как минимум на успех в ГДР мы могли рассчитывать.

     - Что, правда? - наш руководитель тоже сомневался.

     - Виталь, отвечаю, послушай как звучит припев на немецком:

      Karl- Marx-Stadt, Karl- Marx-Stadt,

      Du bist die Stadt roter Blumen

      Karl- Marx-Stadt, Karl- Marx-Stadt,

      Aber ich mag nur weis.

     - И это всё будет под немецкий аккордеон, так что мы родим новый немецкий шлягер!

     - А при чём тут Карл Маркс Штадт? - удивился Сергей. - В нашей песне ведь про ландыши поют!

     - Ландыши по немецки никак не попадают в ритм, пришлось заменить, - объяснил я. - А тут как раз в мае исполняется 20 лет, как город Хемниц переименовали в Карл Маркс Штадт, так что будет как подарок им. А значит песню обязательно исполнят по радио, а это добавит нам популярности.

     - А на что она нам? - хмыкнул Сергей и я удивился, а потом подумал:" А действительно, им-то она зачем? У Виталика через полгода дембель, у Серёги и обоих Лёх - через год. Уедут и останутся одни воспоминания".

     - А что, Карл Маркс Штадт раньше назывался по-другому? - избавил меня от ответа Сергею, Алёхин. - А я думал он всегда так назывался!...

     - Ага, со времён викингов! - улыбнулся я. - В общем, я отрепетирую с девочкой все песни, а потом она придёт к нам в ГДО и мы отшлифуем все вместе.

     - А где это ты с ней отрепетируешь ? - вкрадчивым голосом спросил Сергей. - Ты что, домой к ней собираешься?

     - Почему собираюсь, - спокойно ответил я, принимая его тон, - Я уже там был.

     - Да ладно! - одновременно выдохнули парни. - Врёшь, ведь!

     - Ну а где она мне пела, на улице что ли? -- я наслаждался триумфом! Вот заложена в человеке эта жажда успеха в глазах других и ничем её не вытравить. Вроде далеко не пацан, а туда же...

     - Блин, и как это у тебя всё так легко получается? - вздохнул, не подававший до сих пор признаков присутствия, Юра-архивариус . - И песни на раз пишешь и к девчонкам на второй день знакомства в гости ходишь...

     - А родителей что ли дома не было? - это Малов.

     - Были все дома, хорошо посидели, кофе попили. Ладно, давайте делом заниматься, - оборвал я расспросы. - Вот станем популярными и вас начнут в гости приглашать.

     - Да, от них дождешься.... - протянул Алёхин, явно вспоминая свои неудачные попытки хотя бы проводить домой какую -нибудь немочку.

     - Ты бы видел, как на Малова набросились красотки в школе! - перевел я внимание на Саньку, - Только прапорщик Слатвинский и спас, а то бы прямо там и снасильничали.

     - Чо, правда? - Алёхин подобрался, как гончая собака. - Расскажи!

     - Он тебе после отбоя расскажет, - встрял Жека, всегда готовый на разные подколы и розыгрыши. - Под одеялом!

     Все радостно загыгыкали.

     Пацаны....

     В субботу, как всегда мы отправились играть танцы в ГДО. Пока парни настраивали гитары, а Сергей подкручивал пластик на барабанах я скоренько отправился на розыски начальника ГДО. Не успел дойти до его кабинета как из бокового коридора вышел сам Павел Васильевич:

     - О, приехали уже? - завидя меня полковник остановился.

     - Здравия желаю, товарищ полковник! - обратился я по уставу, подходя.

     - Здравствуй, здравствуй, молодой, да ранний! - неожиданно для меня полковник протянул руку.

     Я слегка прибалдел, но руку постарался пожать уважительно, но и без подобострастия. Что-то как-то смотрит он на меня , непонятно...

     - Меня ищешь? - продолжил начальник внимательно глядя на меня.

     - А как вы угадали, товарищ полковник? - я и правда немного удивился его проницательности.

     - Жизнь и профессия научила. - уклончиво ответил он. - Ну, пойдём в кабинет, не в коридоре же разговаривать.

     Полковник открыл дверь ключом и пропустил меня вперёд.

     - Слушаю

     - Идея у меня появилась, товарищ полковник, - начал я, прикидывая, как получше преподнести мысли о совместном выступление с Габи.

     - Насчёт этого я не сомневаюсь! - засмеялся полковник. - Ты прямо фонтанируешь идеями с первой нашей встречи. И что нового придумал?

     - Я так думаю, что вот такие совместные торжества с немцами, как были на Новый год, они ведь постоянно бывают? - я подождал ответа.

     - Да, - кивнул полковник. - И у нас в ГДО и на немецкой территории, так сказать. Вы же в школе немецкой играли! И оркестр, я знаю постоянно выезжает на разные предприятия. Ты ещё нигде не был?

     - Пока нет, - покачал я головой и вернул разговор на школу: - Только в школе был и вот там я подумал, что хорошо бы, чтобы в таких вечерах дружбы участвовали и кто-нибудь с их стороны.

     - Это тоже бывает, но очень редко, - ответил полковник. - Немецкие группы, а тем более оркестры, "за так" играть не хотят, за очень редким исключением. А сама идея очень даже не плоха.

     - А если я найду, например певца или певицу, которые согласятся выступить на каком-нибудь торжественном мероприятии, - стал излагать главное я, следя за реакцией начальника ГДО, - это нужно с кем-то согласовывать или как , вообще это происходит?

     - Да ни с кем это согласовывать не надо! - полковник махнул рукой. - Это же не доклад читать о политике партии. Выйдет, да и споёт. Мы же даже репертуар не утверждаем и программу не требуем. Вы играете-поете что сами хотите.

     Вот так просто?! А я готовился убеждать, готовил аргументы... В прошлой жизни с нами пару раз играли немецкие парни, но это было в ресторанах, где, действительно никому дела не было кто там на сцене, но, значит и на концерте можно?

     - Я так понимаю, певец у тебя уже есть? - улыбаясь спросил полковник. - А может, певица? - хитро прищурился он.

     Вот же, человек-рентген!

     - Есть, товарищ полковник, - кивнул я, - А как вы догадались?

     - Бывших разведчиков не бывает! - довольно засмеялся Павел Васильевич. - Меня трудно провести! Ну что, точно певица? Что она хорошенькая, я уже догадался, а поёт как?

     - Уверен, вам понравится, товарищ полковник! - с облегчением улыбнулся я.

     - Это почему? Я современную эстраду, особенно эти немецкие шлягеры не особо жалую! - скривился полковник.

     - Песни подбирать буду я, под её голос, - ответил я. - А поёт она душевно, не просто номер отрабатывает. Да вы сами услышите! Она может с нами у вас здесь репетировать?

     - Ну, а почему же нет? Веди свою певицу, послушаем. - кивнул полковник. - Да, а как вы общаетесь? Ты же немецкого не знаешь?

     - Не знаю, - скривился я. - Но хочу заняться, а то вот эта девчонка прекрасно говорит по-русски, а я, кроме "Хенде Хох!" ничего почти и не знаю.

     - Это ты ей говоришь "Хенде хох"? - засмеялся полковник. - Ну, озорник-разбойник!

     - Да это я к слову... - Вот что ему ответишь на эти хохмочки? - Тогда я пойду, товарищ полковник? А на следующую репетицию постараюсь привести Габриэль.

     - Её значит Габриэль зовут? - полковник с прищуром посмотрел на меня. - И где же ты её нашёл и главное - когда успел?

     - Да случайно получилось, товарищ полковник! Там же, на вечере в школе.

     - Ага, ни у кого не получилось, а у тебя получилось. Случайно... - Павел Васильевич откровенно смеялся. - И случайно узнал, что она певица. Она с вами там пела?

     - Нет, не пела. Но я, правда случайно узнал! - тут я не врал. Хоть тут.

     - Ладно, ладно, не оправдывайся! - махнул на меня рукой полковник. - Я вот ещё что хочу сказать. Тут с тобой один человек поговорить хочет...

      У меня от неожиданности защекотало где-то в районе пупка.

     - О чём? - чуть споткнувшись спросил я.

     - А тебя, значит это в первую очередь интересует, а не кто хочет с тобой познакомиться?

     - И это тоже, конечно....

     Сумбур в голове удалось слегка успокоить. Чего это я так паникую? Подумаешь, кто-то о чём-то... Ты как собрался в серьёзные игры играть, если от обычной встречи уже мандражируешь? А может она не совсем обычная? Так - стоп! Успокоился!

     - Он придёт сегодня в ГДО, - продолжил Павел Васильевич. - В перерыве подойди сюда, к моему кабинету.

     - Слушаюсь! Разрешите идти? - я поднялся с кресла.

     - Я же просил без вот этого всего, - полковник сделал неопределенный жест. - Не на плацу. Иди, конечно...

     Я аккуратно прикрыл дверь и пошел в ресторан.

     Что это за интересант объявился? И почему полковник сразу не сказал кто? "Один человек"... Хорошо, хоть не трое. " Именем Советской социалистической..." Тьфу, ты!

     Весь вечер, до перерыва, я играл на автомате. В голове крутились разные не очень приятные мысли, рождались версии, предположения...

     - Ты чего такой смурной сегодня? - от Виталия не ускользнуло моё состояние. - Играешь как-то без огонька. Случилось что?

     - Да нет, просто голова болит.

     А что ещё скажешь? Самая популярная отмазка на любой случай.

     Наконец Виталий объявил перерыв. Обычно мы отдыхали в маленькой комнатке при кухне ресторана, куда с трудом помещались. Сюда же нам приносили ужин и , как бы по секретному распоряжению замначальника ГДО, по маленькой бутылочке пива. Нам её хватало для лёгкого кайфа и обычно после перерыва игра наша особенно воодушевляла отдыхающих. На этот раз я от своей порции божественного напитка отказался, чем буквально вызвал оторопь остальных членов ансамбля.

     - Ты действительно серьёзно болен! - без намёка на иронию заявил Виталя.

     А что было делать? Хлебнуть для храбрости очень бы даже не помешало, но как это будет выглядеть, если я припрусь в кабинет полковника с запахом? Это ещё не известно, кто там жаждет со мной познакомиться. Явно не сантехник ГДО какой -нибудь...

     Быстренько проглотив ужин, совершенно не ощутив его вкуса, я сказал, что меня вызывает зачем-то начальник ГДО и убежал, избегая расспросов. Только уловил недоуменный взгляд Виталия - почему не его, как командира и руководителя, а меня - первогодка, хоть и успевшего уже завоевать кое-какой авторитет, как музыканта.

      Одернув на себе парадную рубашку и глубоко вздохнув я аккуратно постучал в дверь с табличкой " Начальник ГДО".

      - Войдите! - Услышал я приглушённый дверью голос Сидоренко.

     Толкнул дверь, перешагнул порог и вытянувшись отрапортовал:

     - Товарищ полковник, рядовой Любимов по вашему приказанию прибыл!

      - Орёл! - ухмыльнулся полковник. - Проходи!

     Я сделал пару шагов и остановился, не зная, что делать дальше. Садиться вроде не предложили. Стоять столбом посреди кабинета?

     - А ведь похож! - раздался голос сбоку. На диване, справа от входа,сидел крупный, солидный мужчина в цивильном костюме .

     Как я не заметил его сразу? Или у меня от волнения туннельное зрение включилось?

     - Точно - похож!

     Мужчина поднялся с дивана и подошёл вплотную, продолжая внимательно меня разглядывать. Оказался он на пол-головы выше и гораздо шире в плечах, чем я. Настоящий русский богатырь!

     Сидоренко вышел из-за стола, подошёл и стал с ним рядом.

     - Не ошибаешься?

     - Да это лицо я запомнил на всю жизнь! - уверенно ответил мужик.

     Это что за разглядывание экспоната в музее? Я, вообще -то живой человек.

     Может они что-то прочитали по моему лицу, но Сидоренко спохватился:

     - Ну что мы парня смущаем? Давай присядем и поговорим. Проходи Саша, садись вот на диван.

     Ну, если Саша, значит опасность мне не грозит. По крайней мере, в данный момент.

     Немного расслабившись, я присел на край дивана.

     - Это мой хороший друг и фронтовой товарищ, Степан Афанасьевич . Он хочет задать тебе несколько вопросов.

     Звучит не очень. Но что поделаешь.

     - Павел Васильевич рассказал немного о тебе и твоей семье, - начал Степан Афанасьевич, - но я бы хотел услышать её от тебя. Тем более, что мой друг мало что мог рассказать.

     А что, надо было много? Зачем? И почему это его интересует? Ну, тогда мы шли вместе с начальником ГДО и вроде как просто беседовали, а этот Степан Афанасьевич, по всему выходит специально пришёл? Только для того, чтобы послушать историю семьи рядового Любимова? Ну да, а чем мужику ещё вечером заняться?

     - Ты не беспокойся, я потом объясню, - истолковав по своему мою заминку поспешил объяснить мужчина.

     - Да я ничего, просто странно немного... - пожал я плечами. - А что вас конкретно интересует?

     - Твоя мама с Украины? Из какой области?

     - Да, с Черниговской области, Дмитровский район, село Крапивна. - отрапортовал я. - Я даже там был один раз, на школьных каникулах.

     - Понравилось?

     Ему правда интересно?

     - Мне вообще интересно путешествовать, узнавать что-то новое, поэтому и эта поездка понравилась.

     - А большая семья была у твоей мамы?

     - По современным понятиям большая. - кивнул я. - У неё было два старших брата и два младших.

     - Они все живы сейчас? - мужик слегка напрягся. Это и есть причина его интереса?

     - Два младших брата живы, а оба старших - нет.

     - А что с ними случилось? Война?

     А то ты не знаешь! Сам же сказал, что начальник ГДО тебе рассказал о моих родителях.

     - Они оба пропали без вести при обороне Севастополя. - коротко ответил я, хотя и чувствовал, что этим дело не кончится. И не ошибся.

     - Расскажи, пожалуйста подробнее об этом. Всё, что ты знаешь. - с нажимом на слове "всё" попросил мужик.

     Я коротко взглянул на Павла Васильевича, но он невозмутимо слушал.

     - Когда началась война, в Евпатории, на базе какого-то санатория открыли большой военный госпиталь и мама устроилась туда санитаркой. Вместе с той самой подругой, с которой она спасалась от Голодомора.

     Я посмотрел на мужика - знает об этом? Он кивнул.

     - Когда фронт приблизился к Крыму, весь медицинский персонал призвали в армию, но оставили работать на прежнем месте. Единственно только теперь они ходили в форме и с ними провели обучение, как вытаскивать с поля боя раненых. Моя мама очень маленького роста и ей приходилось труднее всего, но закалка осталась на всю жизнь. И вот когда немцы прорвали Перекоп и наши войска стали отступать на юг, к Севастополю, в госпиталь заскочили Яков и Михаил - мамины братья. Оба они были политруками. Один - младший политрук, а другой - просто политрук. Я не очень разбираюсь в чём там разница, но служили они в одной дивизии и старались поддерживать связь. Им из дома написали, что мама работает в госпитале и вот такое везение, что они сумели вырваться на несколько минут и забежать повидаться с сестрой. Оказалось, что они попрощались. Больше она их не видела, а родителям пришло извещение, что пропали без вести при обороне Севастополя. Ну вы, думаю знаете что там творилось и сколько убитых просто не нашли.

     - Знаю, - тихо ответил этот Степан Афанасьевич и посмотрел на начальника ГДО.

     - А что было дальше с твоей мамой?

     - Да, - я махнул рукой. - Одна из тех историй, которые в кино не показывают.

     Сказал и осекся. Опять меня заносит! Я даже не знаю, кто этот мужик, да и Павел Васильевич тоже ведь из " органов", хоть и добрый. Пока...

     - И что за история? - у мужика в глазах читался явный интерес.

     Отступать было поздно. Сам ляпнул...

     - Начальство воинской части, где теперь числились мама и её подруга, предупредили, чтобы они никуда не отлучались. Только на работе или дома, потому что в любой момент могла начаться эвакуация госпиталя и всего персонала. Они и не отлучались. Но как-то вечером легли спать, всё было тихо. Утром проснулись, так же тихо, но глянули в окно, а по улице немцы ходят. Взяли город без единого выстрела, даже не потревожив сон жителей.

     Начальник ГДО знакомо крякнул. Его друг сохранил выдержку, только посмотрел на него.

     - Так твоя мама была в оккупации?

     Я кивнул: - Да.

     - И что рассказывала об этом времени? Кстати, долго была?

     Блин, вот что говорить?! Я же не знаю кто он вообще! Раньше у людей были проблемы только за то, что кто-то из родственников, даже дальних был в оккупации. А тут - мать! Что из этого может получиться?

     И снова этот мужик правильно понял моё молчание.

     - Те времена когда это считалось чуть ли не предательством - прошли.

     Ой, ли?

     - Тем более, учитывается, что делал человек в оккупации! Одно дело был полицаем, тогда это, естественно враг и предатель. И совсем другое, если, например работал в колхозе.

     - Ага, кормил врага. - глядя в глаза этому гостю полковника, сказал я.

      Он внимательно посмотрел на меня. Сколько раз уже сегодня меня просвечивают эти глаза. Ох, договорюсь, чувствую...

     - Сейчас за это не наказывают. - наконец ответил он.

     " Да здравствует советский суд, самый гуманный в мире!" - вспомнил я реплику Вицина из фильма " Кавказская пленница".

     - Ну, ладно, не будем углублять эту тему! - неожиданно для меня сказал Степан Афанасьевич. - Я ведь пришёл сюда не для того, чтобы выяснять, кем работала твоя мама в оккупации,

     "Да, а зачем тогда, интересно ?"- подумал я.

     - Я ведь служил вместе с твоим дядей, с Яковом Рябуха! - улыбнувшись сказал он. - И мы не просто однополчане. Он спас мне жизнь! И , по всему выходит, ценой своей. Он закрыл меня от взрыва своим телом. Все осколки принял на себя. Его в бессознательном состоянии отправили на одном из последних судов уходящих из бухты на материк, но мало кто из них дошёл до Тамани. Большинство просто пропали и судьба их неизвестна. Я потом пытался найти его, но никаких следов не обнаружил. А брат его, Михаил пропал уже во время штурма немцами Севастополя. Там была такая мясорубка...

      Он помолчал. Молчал ошарашенный и я. Вот тебе и любопытствующий гость!..

     - Перед его последним боем, он рассказывал, что удалось повидаться с сестрой в Евпатории. Ты очень похож на него, - нарушил, наконец молчание Степан Афанасьевич. - Прямо - копия! Особенно сейчас, с короткой стрижкой. Он был очень талантливый парень. Постоянно что-то вырезал из дерева или даже из морковки или картошки, писал стихи и пел замечательно!

     - Да, он с детства такой был, мне мама рассказывала. - Ещё не отойдя от новости до конца, сказал я.

     - А вот Павел Васильевич говорит, что и ты просто кладезь талантов. Когда я слышал вас на Новогоднем вечере, не знал, что ты автор некоторых песен вашей группы. Дочь была просто в восторге от танцевальных номеров! Но меня, конечно прежде всего впечатлила "Тёмная ночь" в твоём исполнение. Очень талантливо!

     - Спасибо! - ничего другого придумать не получилось. Как-то никогда в подобные ситуации не попадал ранее и совершенно растерялся.

     В кабинете повисла неловкая пауза.

     - Может тебе помощь какая нужна? - вдруг спросил Степан Афанасьевич. Я с удивлением посмотрел на него, потом на Павла Васильевича.

     - Да вроде всё нормально, спасибо...

     - Просто я всё время хотел хоть что-то сделать для семьи Якова, но так никого и не нашёл. А тут вдруг ты...

     - Аппаратуру бы им хорошую, - вставил начальник ГДО и многозначительно посмотрел на меня, как бы говоря :" Чего теряешься?"

     А откуда я знаю кто он вообще и что может?

     - Так ты же говорил, что выделил им из своих запасов?

     - Выделил, да не совсем! В ГДО-то они могут на ней играть, а на выезды - сам понимаешь! - развел руками Павел Васильевич.

     - Хорошо, я посмотрю, что можно сделать. - спокойно ответил Степан Афанасьевич. - Ты, Александр, составь мне список всего, что вам необходимо. Пиши по максимуму, глядишь получится оптимальный вариант.

     - А инструменты можно? - по максимуму, так по максимуму. - А то я даже в оркестре играю на бракованной флейте. Дирижёр пытается пробить у зампотылу, а тот его завтраками кормит.

     - Я же и говорю - пиши по максимуму! - слегка улыбнулся друг начальника ГДО.

     - Спасибо огромное! - искренне сказал я.

     - Ну, благодарить будешь потом! - остановил меня жестом Степан Афанасьевич. - А лучше - хорошей песней!

     

     Вышел из кабинета начальника ГДО я слегка обалдевший. Чего-чего, но такого гостя не ожидал! Даже не спросил, кто он такой, а он не счёл нужным представиться. Спрошу потом у Павла Васильевича.

     В ресторане парни уже ждали меня на местах. Гитаристы щупали струны, Серёга чуть слышно выстукивая какой -то ритм по ободку барабана.

     - Саня, ну что там? - завидев меня сразу же спросил Виталий. - Мы уже хотели без тебя начинать! Зачем вызывал-то?

     - Нормально всё, - садясь за орган ответил я, - возможно получим свою собственную аппаратуру и даже кое-что из инструментов.

     - Да ладно! - в один голос воскликнули парни. - Полкан обещал?

     - А чего это он тебя тогда вызывал, а не меня или дирижёра? - удивлённо спросил Виталий.

     Вот только ревности мне не хватало!

     - Да это не полковник обещал, - поспешил я успокоить Виталика. - Там какой-то мужик был...

     - Почему мужик? В гражданке, что ли?

     - Ну да, какой -то Степан Афанасьевич. Оказывается он с моим дядькой воевал и дядя его даже от смерти спас. Вот он и хочет отблагодарить.

     - Ничего себе история! - Серёга даже привстал со стула. - Как в кино.

     - Так, а кто он такой, если может аппаратуру достать? - подал голос Жека.

     - Ну шишка какая-нибудь в штабе. - уверенно заявил Виталий.

     - Но он же в гражданке был. - засомневался Малов.

     - И что? - хмыкнул Виталий, - Посмотри в зал - половина в гражданке, но все военные. Ладно, нам всё равно кто он, главное чтобы аппаратуру дали. А что именно обещал?

     - Он сказал дать ему список, чего нам надо, а он уже по нему будет искать.

     - Даст Ист фантастиш! - блеснул знанием немецкого Серёга. - Мне бы установку полную, а то на этих двух барабанах много не настучишь.

     - А мне бы... - начал Малов, но я перебил:

     - Цветочек аленький, да?

     Парни с готовностью заржали!

     - Ладно, потом обсудим! - успокоил Виталя всех. - Пора начинать. Давайте инструменталку для разгона. Из "Крестного отца". Серёга - ритм!

     Остаток вечера мы играли с особым подъёмом. Каждый крутил в голове варианты чего можно попросить, а когда мы, оставив инструменты пошли в полк, обсуждение возобновилось уже вслух. Мы шли веселой толпой и перебивая друг друга мечтали о будущих приобретениях.

     - Ба, знакомые все лица! - раздался радостный голос и к нам из переулка вышли трое. Посередине офицер и чуть сзади по бокам два сержанта.

     Да ладно! Неужели снова тот же старлей?!

     - А вам, я вижу понравилась та Новогодняя ночь! - старлей обнажил в ехидной улыбке целую челюсть железных зубов. Неужели нашелся "добрый человек", который ему всё-таки врезал? - Ну, что, в колонну по два и - вперёд! Надеюсь, дорогу помните?

     Он прямо лучился от радости. Что за мазохист? Или жизнью обиженный?

     - Здравия желаю товарищ старший лейтенант! - козырнул Виталий. - У нас увольнительные.

     - Аха-ха-ха ! - залился счастливым смехом старлей. - Та же самая бумажка подписанная завклубом? Серьёзный докУмент! Можешь не показывать. В колонну по два, я сказал!

     Врезать бы этому мозгляку, чтобы подковы блеснули!

     - А я бы на вашем месте, товарищ старший лейтенант, всё -таки посмотрел, - не выдержал я. - А то в тот раз нагоняй получил начальник гауптвахты, а в этот раз может кто-нибудь другой. Излишне ретивый...

     - Чтооо?! - старлей выпучил глаза. - Это кто тут такой смелый?

     - Рядовой Любимов, товарищ старший лейтенант! Вот моя увольнительная. - я сунул её прямо под нос старлею.

     Он опустил глаза и увидев официальный бланк, взял её в руки.

     - И кто подписал? - сбавив тон, но не желая сдаваться пробурчал старлей, пробегая глазами по строчкам

     - Начальник Особого отдела полковник Громов С. А. - совсем потухшим голосом прочёл он. Повертел увольнительную в руках, даже перевернул и посмотрел обратную сторону, но не найдя на ней ничего интересного протянул её мне.

     " На зуб бы ещё попробовал, дебил!" - усмехнулся я мысленно.

     - Можете быть свободны, - буркнул он и пройдя сквозь нас потопал по тротуару. Сержанты двинулись за ним. Один даже подмигнул. Видимо у них самих их начальник симпатии не вызывал.

     - Козёл! - сплюнул Серёга.

     Я спрятал увольнительную во внутренний карман и мы пошли дальше.

     Приподнятое настроение куда-то подевалось и мы шли молча. Я прокручивал в голове нашу встречу с патрулем, есть у меня такая не очень хорошая привычка, не могу сразу переключиться и забыть неприятность и вдруг вспомнил слова старлея:" Начальник Особого отдела полковник Громов С.А.".

     - Виталь, а ты не знаешь, как зовут начальника Особого отдела дивизии? - повернулся я к нашему командиру.

     - Степан Афанасьевич, - ответил Виталий, продолжая думать о чём-то. Тоже, наверняка не может успокоиться.

     " Вот те раз!" - мысленно воскликнул я. - "Уж не этот ли Степан Афанасьевич, приходил сегодня? Такое совпадение маловероятно! Нужно как можно быстрее спросить у начальника ГДО!"

     На следующий день, в воскресенье, мы хорошо отоспались и весь день до обеда составляли "список мечты" - аппаратуры, которую желали заполучить . Помня напутствие таинственного Степана Афанасьевича фантазии не сдерживать мы исписали целый машинописный лист. За этим занятием нас и застал старшина.

     - Чем это вы тут занимаетесь? - спросил он и увидев наши склоненные головы над бумагой добавил: - Песню коллективно сочиняете?

     - Да нет, товарищ прапорщик, - поднимаясь ответил Виталий, - Тут Шурику пообещали достать аппаратуру для ансамбля и необходимые инструменты, вот мы и составляем список желаемого.

     - Что? - на лице старшины отразилось настоящее изумление. - Как это, " Шурику пообещали"? Кто? И кто у нас Шурик, что ему аппаратуру обещают? Никогда нам никто заказы не выполнял. Что попадало случайно, тому и рады были. Больше половины наших сверхсрочников играют на собственных инструментах, купленных на свои деньги здесь или привезённые из Союза. А тут - " Шурику обещали"!

     Прослушав необычно длинную речь старшины, мы как-то вдруг поняли, что он имеет резон и вчерашнее обещание Степана Афанасьевича показалось каким-то неубедительным.

     - Так кто обещал? - видя наше замешательство переспросил прапорщик.

     - Шурик, расскажи! - сказал Виталий и в его голосе я не услышал того энтузиазма с которым он только что обсуждал "список мечты".

     - Ну, вчера, когда мы играли в ресторане, меня вызвал начальник ГДО, - начал я. - И у него я познакомился с его другом, который, как оказалось служил с моим погибшим дядей. Ну и он спросил не нужна ли какая помощь, а полковник Сидоренко сказал, что нам нужна аппаратура. Ну этот Степан Афанасьевич пообещал помочь, только сказал, чтобы мы дали ему список, чего мы хотим.

     Оттарабанил я.

     - Степан Афанасьевич? - переспросил прапорщик. - А он представился, кто он такой?

     - Нет, а я, как-то и не спросил...

     - Я только одного Степана Афанасьевича знаю в Ризе, - задумчиво сказал старшина. - Ты говоришь, он воевал вместе с твоим дядей?

     - Да и дядя даже спас ему жизнь, закрыв его своим телом, а во время эвакуации в госпиталь, судно вероятно было потоплено и все находившиеся на борту пропали без вести.

     Прапорщик задумался.

     - Это может всё объяснить, - задумчиво сказал он и обратился к Виталию: - И что вы там насочиняли?

     Виталя протянул ему листок бумаги. Прапорщик быстро пробежал глазами список.

     - Мордасов, а зачем тебе две бас-гитары? - удивился он.

     - Одна дека, а другая полу-дека. - ничуть не смутившись ответил Жека.

     - И ты собираешься играть на них одновременно? - изогнул бровь спросил Вячеслав Андреевич.

     - Нет, по очереди . - ответил Жека и сам понял, как это звучит. Все вокруг захихикал.

     - Дурью не майся! - твердо сказал старшина. - Вместо второй бас-гитары лучше саксофон Любимову закажите, ему он гораздо нужнее.

     Тут прапорщик был прав. Для исполнения "Мадонны" я просил у него саксофон, на котором он играл в большом эстрадном оркестре. Таким оркестром мы выступали редко, но саксофон был лично Слатвинского, стоил хороших денег и я понимал его беспокойство, когда просил его для выступления на выезде. Тем более у меня была мысль включить в наш репертуар несколько инструментальных вещей из репертуара Фаусто Папетти, он как раз был на вершине славы, песни его были у всех на слуху здесь, в Европе и очень бы украсили наш репертуар.

     - Точно! - поддержал старшину Виталий, - Ты же не будешь таскать с собой две гитары? Только пылиться будет.

     Жека промолчал. А ведь в прошлой жизни он таки выцыганил второй бас!

     Старшина продолжил читать наш список.

     - И орган новый хотите? А старый чем не устраивает?

     На органе настоял я. Меня нынешний вполне устраивал, но я брал на перспективу. Совсем скоро в полк должно прийти пополнение из учебок. Придёт и Юра Богданович. Его, во что бы то ни стало, нужно будет вытащить из роты химзащиты и посадить за орган. Тогда я смогу взять гитару и группа наша сразу повысит свой потенциал. Мы сможем играть гораздо более сложные вещи. Но мне для этого нужна была хорошая, фирменная гитара. А где ее взять? Не могу же я всерьёз написать в "список мечты" : гитара Гибсон - одна штука. Или две, ха-ха! Но пока я ломал голову, где её добыть, орган нужно было менять, если появилась такая возможность. Если...

     - Этот иногда барахлит, - слегка приврал я.

     - Что делает? - не понял старшина.

     - Ну, некоторые клавиши то играют, то не играют. - развил я фантазию. - А ремонтировать некому.

     - Ну раз такое дело.... - прапорщик стал читать дальше.

     - Флейту правильно добавил, - похвалил он меня. - Зампотылу может ещё год обещать.

     По инструментам больше вопросов не было, только старшина, как настоящий хозяйственник, добавил от себя расходный материал: пластик для барабанов, подушечки для кларнетных и саксофонных клапанов, палочки для ударных.

     - Если получим хоть что-то из этого, - прапорщик постучал пальцем по листку. - уже будет большая удача. А то оркестр вечно последний в списках на получение. Дирижёр в курсе?

     - Нет, мы его ещё не видели, - за всех ответил Виталий.

     - Хорошо, я как раз к нему шёл. Если он что-то добавит, зайду скажу вам. Вы же сегодня будете отдавать список?

     - Наверное, - пожал плечами Виталий, - мы как-то не думали.

     - Не тяните! - прапорщик покачал головой. - Начальники имеют такую особенность - быстро забывать свои обещания.

      * * *

     - И так, я слушаю!

     Шнитке положил трубку телефона после разговора с канцелярией. Сегодня же вечером канцлер Брандт примет его по срочному делу государственной важности. В этом заключалась одна из привилегий шефа Федеральной разведывательной службы ФРГ, БНД - получить аудиенцию практически мгновенно, даже если канцлеру придется передвинуть или совсем отменить любые другие встречи.

     Арнольд Хеттвер ждал окончания разговора шефа и был готов к разговору.

     - Как я уже сказал, это совсем молодой парень, 18 лет, только что призванный на службу в советскую армию. У них призыв два раза в год, его призвали этой осенью. Он - музыкант. Да-да, то есть он изначально не может иметь доступа ни к каким, даже самым безобидным секретам. Любой рядовой-танкист его же полка, думаю, знает больше его . Если конечно он не захочет специально собрать какие-то сведения, но и в этом случае, сами понимаете.

      Арнольд сделал паузу и шеф, воспользовавшись этим спросил:

     - А как он вышел на тебя?

     - Я как раз подошёл к этому, но до конца не понимаю, как он вообще узнал о моем существовании, не говоря уже о том, где именно я работаю.

     - А он это знал до вашего общения? - уточнил Шнитке.

     - В том-то и дело! - кивнул Арнольд. - Ни один человек по ту сторону железного занавеса не знает о моей работе. Во всяком случае, я очень надеюсь на это! - усмехнулся Арнольд и продолжил:

     - Непонятно так же откуда он знает Габриэль, мою племянницу, которую и просил связать его со мной.

     - А что говорит она?

     - Она не знает. - развел руками Арнольд. - Ей он говорил, как и мне, что все объяснения будут потом, потому что сейчас мы не готовы услышать правду.

     - Даже так? Однако...

     - Именно! - согласился Арнольд. - Только если молодой девушке это не так важно, то мне как-то неуютно, когда кто-то знает обо мне очень многое, а я о нём - ничего!

     - А больше он ничего не сообщил тебе? - Шнитке проницательно посмотрел на друга и подчиненного.

     " Старый лис, неужели он что-то чует?" - подумал Арнольд, но совершенно спокойно ответил:

     - Он сказал, что информации у него огромное количество и он готов её предоставить, но предпочитает немного подождать, чтобы мы убедились в его вменяемости.

     - А может набивает цену? Что он хочет за свои сведения?

     - Ничего! - Арнольд покачал головой.

     - Совсем ничего? - Шнитке выглядел удивлённым. - Ни денег, ни паспорт гражданина свободного мира?

     - Как я его понял, он хочет, чтобы этот свободный мир остался цел.

     - То есть?

     - Я уже говорил, он утверждает , что наш мир движется к катастрофе.

     - Чертовщина, какая -то... - пробормотал шеф. - Какие наши дальнейшие действия ты предполагаешь?

     - В сущности он уже предложил план наших дальнейших действий: как только мы убедимся в его ценности и адекватности как источника, мы встречаемся с ним, получаем новую информацию и налаживаем надёжную связь. Так что, следующий ход за нами!

      * * *

     После обеда парни пошли дремонуть перед танцами, а я отправился к Габи. Я никогда не был любителем этих воскресных возлежаний, а уж теперь, когда у меня была самая прелестная девушка Ризы и окрестностей, а также, увольнительная в кармане, ни о каком сне не могло быть и речи!

     В скором темпе переодевшись в парадку я, чуть не бегом, припустил по улицам города к заветному дому.

     - Ya? - сладкая музыка её голоса в домофоне.

     - И я с тобой! - пошутил я в рифму.

     Лёгкий вздох в домофоне и через секунду вижу бегущую вприпрыжку вниз по лестнице Габи.

     - Опять раздета?! - притворно хмурюсь при виде её лёгкого наряда.

     Она замирает в полу-шаге, удивлённо распахивает свои глазищи:

     - Мне одеться?

     - Я тебе оденусь! - ворчу я и запихиваю её под шинель.

     - Ты неправильно говоришь по-русски! - счастливо смеётся Габриэль. - Нужно говорить:" Я тебя одену!"

     - Может и правильно так говорить, но делать я предпочёл бы другое!

     Габи смеётся ещё больше и я целую её в смеющиеся губы.

     - Пойдём к нам! - через минуту говорит она, с трудом оторвавшись от моих губ и переводя дыхание.

     - Ты что, я ещё голодный! - говорю с притворным ужасом и снова тянусь к таким соблазнительным губам.

     - Вот у нас и насытишься! - последнее слово Габи произносит по слогам. - Дома никого нет.

     Ого! Я ведь за себя не ручаюсь! Перед глазами проносятся кадры из фильмов о любви: герои вваливаются в прихожую и начинают на ходу раздевать друг друга. Летят на пол рубашки, брюки, юбка, бюстгалтер... И тут же мозг даёт поправку на нашу ситуацию и уже падает шинель, один сапог летит направо, другой - на лево, одна портянка повисает на люстре, другая никак не хочет сматываться с ноги, я спотыкаюсь и падаю на пол в одних кальсонах с завязочками! Тот ещё любовный блокбастер!

     Не выдерживаю и прыскаю. Габи удивлённо смотрит на меня. Блин, после её последних слов мой смех совсем не к месту!

     - Нет-нет, Габи, не обращай внимания! - спешу я придумать отговорку. Как назло ничего не придумывается! - Я просто представил себе, что ты снова забыла взять ключ с собой и мы будем целоваться здесь на лестнице, пока не прийдут твои родители.

     Габи испуганно ойкнула и схватилась за карман кофты.

     - Не забыла! - радостно вздыхает она. - Пойдём!

     Слава богу, пронесло!

     Мы быстро поднимаемся по лестнице и влетаем в прихожую.

     Я аккуратно вешаю шинель и сладкое безумие вновь овладевает нами. И только когда обоим уже не хватает воздуха мы немного ослабляет объятия и смотрим в глаза друг друга. Существует ли на свете что-то прекраснее, чем глаза любимой?

     - Как же я тебя люблю, солнышко! - вздыхаю я и нежно обнимаю Габи.

     - И я... - чуть слышно шепчет она.

     Наконец мы немного приходим в себя.

     - Ты голоден? - спрашивает Габи.

     - Очень! - говорю я и когда Габи уже делает движение, чтобы увлечь меня на кухню, продолжаю: - Но сейчас смерть от любовного голода отступила. Но не надолго!

     Габи наконец понимает, что я шучу и смеётся.

     - Ну от кофе, думаю, не откажешься?

     - Солнце моё, ты с каждым днём всё лучше говоришь по-русски! - искренне удивляюсь я. - Обещай мне, что ты займёшься со мной немецким!

     - Ты хочешь учить немецкий?

     - Конечно! Особенно у такой прекрасной учительницы!

     - Хорошо, я буду тебя учить, когда захочешь.

     - Договорились - я чмокнул её в носик. - А теперь поговорим о другом. У меня к тебе есть очень важный разговор!

     - Какой? - огромные глаза Габи стали ещё больше.

     - Только не надо на меня так смотреть, а то я забываю все русские слова!

     Габи смеётся и тянет меня за руку на кухню.

     Там она достаёт ручную кофемолку, зерна кофе и пытается их молоть.

     - Солнышко, в семье это делают мужчины! - говорю я, отбирая у неё кофемолку и начинаю крутить ручку.

     - В семье, да... - говорит Габи и останавливается, глядя на меня.

     - Да, мы пока не семья, - спокойно отвечаю. - Но, будем считать, что мы тренируемся, согласна? Готовимся, так сказать...

     - Согласна! - принимает мой шутливый тон Габи.

     Достаёт из холодильника сервилат, масло, сливки.

     - Хлеб тоже в нашей семье буду резать я, - продолжаю я начатую линию, вращая ручку кофемолки.

     Габи согласно кивает и кладет нож рядом с батоном хлеба. Ставит греться воду.

     Наконец кофе готов, она аккуратно разливает его по чашкам и мы сидя друг против друга пьём его маленькими глотками не разрывая взгляда. Габи тихо улыбается и мне кажется, что я слышу её мысли.

     - Мне тоже очень хорошо, Габи. Так бы и сидел вечность.

     - Откуда ты знаешь, что я думала? - взлетают брови Габриэль.

     - Это сказала твоя душа моей!

     - А ты веришь, что существует душа?

     Я знаю, что Габи ходит в католическую церковь и для неё вера - это серьёзно.

     - Я не верю, солнышко, я чувствую, что она существует!

     Габи кивает.

     - Ты хорошо сказал. Я раньше верила, что душа есть, а теперь я это знаю.

     Я беру её ладони в свои и мы, наклонившись над столом, целуемся.

     Как сохранить эти волшебные чувства? Почему они потом уходят? Что мы делаем не так? Может теперь мне удастся этого избежать?

     Я ведь знаю многие подводные камни, о которые разбилось столько лодок любви... Да, я знаю и постараюсь сохранить чистоту и глубину той любви, что переполняет меня сейчас. Но Габи... Она ведь совсем девчонка, ей ещё нет и 18-ти . Это её первая любовь. Надеюсь, что любовь... Сомнения меня иногда грызут, прожитые годы дают знать. Сколько иллюзий развеялось....

     - О чём ты думаешь? - вопрос Габи выдергивает меня из раздумий.

     Чуть помедлив, я говорю:

     - Я хотел бы, чтобы ты была со мной всю жизнь и между нами всегда было так хорошо, как сейчас.

     Теперь молчит Габи. Вижу как влажнеют её глаза.

     - И я этого хочу. - тихо говорит она и добавляет: - Очень -очень!

     - Габи, но ты можешь встретить другого человека и полюбить его! - неожиданно для самого себя говорю я. Зачем?!

     - Да, вокруг много хороших людей. - кивает Габи. - Но я верю, что первую любовь посылает бог, как бы в дар человеку, поэтому её нужно беречь изо всех сил! Даже, если будут трудности. Нужно просто знать, что лучшего человека для тебя нет на всей Земле и тогда всё можно легко преодолеть!

     Вот тебе и девчонка! А я, прожив целую жизнь, до этого так и не дошёл!

     - Мама и папа также верят в это, - продолжила Габриэль. - Поэтому они никогда не ссорятся и все трудности преодолевают вместе. И я уверена, что ничто на свете их не разлучит.

     А я вспоминаю переодические скандалы дома и даже рукоприкладство отца. Вот тебе и программирование нас с детства.

     - И ты правда хочешь быть со мной всегда? - вечные сомнения требовали ясности. - Но ведь ты меня ещё так мало знаешь!

     - Как и ты - меня! - улыбнулась Габи. - Но для того, чтобы полюбить не нужны ни годы, ни даже дни - так говорит моя мама. За годы можно привыкнуть к человеку, а полюбить можно в одно мгновение. И на всю жизнь!

     Какая правильная мама!

     - И ты думаешь, что это мгновение у тебя уже было? - улыбаясь спросил я. На душе стало так тепло от её слов.

     - Нет, не думаю - знаю! - просто ответила Габи. И это стоило всех клятв.

     - Ну тогда что ж ты там сидишь, так далеко от меня? Иди ко мне!

     Габи мгновенно оказалась у меня на коленях и обвила обеими руками!

     - Я сейчас сойду с ума... - прошептал я ей в ушко и зарылся в волосах.

     И снова время остановилось и я совсем забыл, о чём хотел поговорить. Вспомнила Габи:

     - Так о чём ты хотел со мной поговорить?

     - Обо всём на свете, солнце моё, - ответил я чмокая её в носик. - Но сегодня пока об одном.

     - Слушаю! - Габи чуть откинулась назад, чтобы смотреть мне в глаза, продолжая обнимать двумя руками за шею.

     - Тебе понравилось петь со мной? - начал я издалека.

     - Да, очень!

     - И хочешь ещё?

     - Конечно!

     - А если бы я предложил тебе спеть со мной на концерте? - приступил я к главному, следя за её реакцией.

     - А ты предлагаешь? - задала она неожиданный для меня вопрос.

     - Предлагаю!

     - Если ты этого хочешь, то я согласна.

     И всё?! А где сомнения, раздумья, капризы, наконец?

     - Ты вот прямо так сразу соглашаешься? - не удержался я. - И не боишься?

     - Но если тебе это надо, я буду петь с тобой! - повторила Габи.

     Я улыбаясь смотрел на Габи. Ну как такое чудо не любить?!

     Как с ней просто и спокойно. В мозгу сразу всплыли все непонятки и разборки с моими жёнами, но я тут же отогнал их. Что было, то прошло и есть шанс прожить без этого "обязательного атрибута" семейной жизни.

     - Да, я очень бы хотел петь вместе с тобой, Габи. Во-первых, это даст нам возможность проводить больше времени вместе. Мы будем репетировать - и вдвоем и с группой. Вместе будем выступать.

     - Я понимаю. И я согласна, Саша, я ведь уже сказала. - ответила Габи улыбаясь. - Тебе не нужно меня убеждать.

     - Спасибо, что согласилась. Я просто объясняю, как мы будем с тобой работать. Сначала мы будем репетировать вдвоём. Если можно - у тебя дома. - я подождал её реакции.

     - Конечно можно и даже лучше, чем в другом месте. - ответила Габи. - Дома мне будет легче.

     Ну вот, призналась, что для неё это не так легко, хоть и сразу согласилась. Тем ценнее её согласие.

     - А родители не будут против? - я всё -таки решил прояснить этот вопрос до конца.

     - Я уверена, что не будут, но если хочешь я могу спросить. Мы можем спросить, так даже лучше!

     - Хорошо! А пока никого нет и мы никому мешать не будем, я покажу тебе песни, которые ты будешь петь.

     - А эти песни ты сочинил? - глаза Габи загорелись.

     - Некоторые я, но мы можем взять и популярные уже песни.

     - Я хочу сначала услышать твои.

     - Без проблем! Пойдём!

     Мы быстро вымыли посуду, убрали её в шкаф и прошли в комнату Габи.

     Я сел за пианино, она пододвинула стул вплотную ко мне и села рядом. Ох и тяжело сосредоточиться на чём -то другом, когда рядом сидит, касаясь тебя плечом самая желанная девушка!

     Я встряхнул головой и глубоко вздохнул, постаравшись взять себя в руки.

     - Ты, конечно знаешь Югендпалас?

     - Конечно знаю, - кивнула Габи. - Это самый большой концертный зал в нашем городе, там выступают лучшие музыканты ГДР и из других стран.

     - Ну вот считай, что ты - одна из них! Из лучших!

     - Саша, ты хочешь сказать? - распахнула глаза Габриэль.

     - Ага, уже сказал! - как можно беспечнее ответил я. - Там мы с тобой и споём!

     - Мне немножко страшно. - призналась Габи.

     - Ну вот, то говорила буду петь хоть во Фридрихштадтпалас, а теперь боишься какого-то Югендпалас! - пошутил я.

     Габи улыбнулась:

     - Я так не говорила!

     - Значит скажешь! Ты мне веришь?

     - Я тебе верю. Но сейчас сомневаюсь.

     - А вот сомневаться не надо! Ни в себе, ни во мне. Слегка волноваться можешь, но верить в себя - обязательно!

     - Хорошо, я попробую. - Габи серьёзно посмотрела на меня.

     - Ну вот и молодец! - я использовал момент, чтобы чмокнуть её в носик ещё раз. - Итак, какую песню ты бы хотела спеть?

     - Мне понравилась та, про зиму! - задумавшись на секунду, ответила Габи.

     - Согласен, поёшь ты её замечательно! - я ожидал такого её выбора. - Но начнёшь ты с чего-нибудь весёлого. Вот смотри, есть одна шуточная песня. Она довольно старая, но до сих пор популярная в СССР. Называется "Ландыши". Это цветы такие, знаешь?

     - Такие белые маленькие колокольчики? - уточнила Габи - По немецки они называются Maiglöckchen.

     - И как это переводится? - спросил я, - Mai - это май, понятно, а дальше?

     - Ну такие, - Габи покрутила пальчиками, - у девушек бывают такие волосы.

     - Кудри? - догадался я.

     - Да, кудри! - улыбнулась Габриэль.

     - Кудри-кудри, завитушки! - пропел я. - Название красивое, но в ритм никак не попадает.

     - Ты о чём, Саша?

     - Сейчас объясню, но пока послушай как песня звучит на русском!

     И я застучал по клавишам:

      Ландыши, ландыши,

      Белого мая привет!

     - Мне понравилось. - Габи даже захлопала в ладошки, когда я закончил. - Очень весёлая песня!

     - Вот я и хочу, чтобы ты её спела, но не на русском, - я остановился и продолжил. - А на немецком языке!

     - Но я никогда не слышала эту песню на немецком. - возразила Габи.

     - В этом и суть! - я стал объяснять ей идею. - На немецком это будет настоящий шлягер. Вот увидишь, какой она будет популярной!

     - Но где мы возьмём немецкий текст?

     - А вот ты и напишешь! - просто сказал я.

     - Я??? Но я не умею! - на лице Габи отразился испуг.

     - Габи, я разве не говорил тебе, что большинство популярных песен напишет и школьник. Если захочет, конечно. А ты ведь хочешь?

     - Хочу, но... - неуверенно начала Габи, но я её остановил

     - Ну значит решено! Начнём прямо сегодня, но сначала я покажу тебе другие песни, которые ты могла бы спеть. Ты слушай и выбирай. Итак, у нас есть уже две песни - про зиму и "Ландыши" или как там они по-немецки - "Майские кучеряшки"? Есть ещё одна быстрая, там текст хороший и если нам удастся и его хорошо перевести на немецкий, чтобы понимали, она пойдет на ура! Слушай!

      Руку мне дай, на середине пути!

      Руку мне дай, нам ещё долго идти!

     - Прямо про нас. - тихо сказала Габриэль.

     - Про всех влюбленных и не только! - согласился я

     - Очень хорошая песня! -- кивнула Габи.

     - Значит берём?

     - Берём! - улыбнулась Габи.

     - Идём дальше! - я провёл пальцем по всей клавиатуре пианино.

     - Помнишь мы у вас в школе играли Cherry Lady?

     - Конечно помню! - оживилась Габи. - Мои одноклассники постоянно поют несколько слов, тех, что запомнили! И хотели бы ещё раз услышать, но негде.

     - Ничего, скоро, надеюсь смогут слушать даже дома. - сделав таинственный вид сказал я. - Но, об этом пока рано говорить. Так вот, я написал похожую песню, в том же, танцевальном ритме, послушай.

      Deep in my heart, there's a fire, a burnin' heart.

      Deep in my heart, there's desire for a start.

     - Ой, какая хорошая песня! - Габи обняла меня и её сияющие глаза оказались совсем рядом. Получился сам собой маленький перерыв в музицировании...

     Потом я спел ей Stumble in

     - Эту песню я хотел бы спеть вместе с тобой, там как раз как бы диалог влюбленных.

     - Ой, столько новых песен, Саша! А мы успеем подготовить всё? - засомневалась Габриэль, - Ты же хочешь ещё перевести их на немецкий?

     - Ты знаешь, я до конца ещё не решил, как лучше сделать, - стал делиться я своими сомнениями. - Есть разные варианты: можно каждую песню исполнять сразу на двух или даже трёх языках, а можно каждую песню выпустить в трёх вариантах, понимаешь? Ну, например, если мы выступаем у вас в школе, то можно петь только на немецком. А если на совместном каком-то мероприяти, как будет в Югендпалас, то на русском и немецком. Как будет лучше, что думаешь?

      Габи задумалась.

     - Я думаю, что смешивать языки, я правильно сказала, так можно? - смешивать все три языка можно на танцах. Там разные люди, всем будет понятно и песни будут долго звучать : сначала на русском, потом на немецком, английском - и все успеют натанцеваться.

     Последнее слово вызвало у неё сомнение, но я махнул рукой:

     - Молодец, точно подметила! А то нам приходится "крутить" один-два куплета, да ещё и с не совсем умным текстом по три- четыре раза. А тут, как бы разные песни на один мотив. Отлично! А если это не танцы?

     - Если бы это были пластинки, - продолжила Габи. - тогда надо петь только на одном языке, но можно было бы выпустить три пластинки на разных языках. Тогда люди покупали бы то, что им надо.

     Ого, мы уже и о бизнесе заговорили!

     - Да, ты права! Так будет лучше всего! Я тебе оставлю тексты на русском, а ты попробуй перевести на немецкий. Только не старайся переводить точно, это совсем не обязательно! Песня на русском и песня на немецком вообще может быть совсем о другом, главное чтобы совпадал ритм, понимаешь?

     - Да, я попробую. - кивнула Габи, но особой уверенности я не услышал в её голосе.

     - Габи, только не подходи к этому слишком серьёзно, - решил я её слегка расслабить. - Особенно в таких песнях как, например "Ландыши". Придумай что-нибудь ритмичное и весёлое!

      Карл-Маркс Штадт, Карл-Маркс Штадт,

      Ты город наш Ротер блюмен

     Ну типа такого!

     Габриэль просто покатилась от смеха! Никогда не видел её смеющейся так! Я состроил обиженное лицо и со слезой в голосе сказал:

     - Конечно, художника обидеть может каждый!

     Габи засмеялась ещё сильнее и обняла меня.

     - Это было просто замечательно! - смахнув слезу сказала она улыбаясь,

     - Значит так и оставляем? - спросил я,

     - Оставляем, - смеясь согласилась Габи. - я только немного подправлю. А почему Карл-Маркс Штадт?

     - Да просто в голову пришло, - отмахнулся я. - Всегда, когда иду к тебе из полка вижу дорожный указатель: Карл-Маркс Штадт 79 км. Вот я по этому пути и иду, но, не доходя до Карл-Маркс Штадта попадаю к тебе.

     - Так ты хочешь, чтобы было обязательно Карл-Маркс-Штадт? - успокаиваясь спросила Габи.

     - Нет, это как пример, можешь о чём угодно в припеве петь, - отмахнулся я. - Главное, чтобы было что-то ритмичное и запоминающееся. А про Карл-Маркс-Штадт мы можем спеть у них на гастролях!

     Габриэль с восхищением смотрела на меня.

     - Ты так уверенно об этом говоришь! Но мы ещё ни разу даже не репетировали!

     - Верь мне, солнышко! Всё у нас получится! Вот увидишь! - и ещё один чмок в носик. А что, имею право! - Идём дальше!

     - Ещё песни?! Так много! А сколько у нас времени на подготовку?

     - Не знаю, родная, пока дату не называли, но мы будем готовить, сколько успеем.

      Подумав немного, решаюсь сказать:

      - Есть у меня задумка насчёт одной песни, но мы её исполнять на этом мероприятии в Югендпалас не будем. Если там всё пройдёт, как я ожидаю, тогда мы её и подготовим с тобой, хорошо?

     - Я не знаю о какой песне ты говоришь, но я с удовольствием подожду, потому что мне и этих много.

      - Всё будет абгемахт! Я правильно сказал?

     - Правильно! - смеётся Габриэль.

     - Давай теперь ты попоёшь, а я послушаю. С какой начнём?

     - Песня про любовь зимой! - объявила Габи.

     - Вообще -то она называется "Зимний сон", - улыбнулся я. - Но если ты хочешь...

      Я заиграл вступление.

     Волшебный голос Габи, наполненный чувством, которое её переполняло, совершенно преобразил простенькую, в общем -то песню. Эх, сделать бы качественную запись, была бы настоящая бомба!

      - Как ты здорово поёшь, Габи! Так бы и слушал не переставая!

     Габи благодарно улыбнулась.

     - И это не пустой комплимент, это - правда, солнышко!

     Я потянулся, чтобы поцеловать её и в этот момент за дверью раздались аплодисменты. Мы одновременно вздрогнули, как застигнутые на месте преступления шалуны и, взглянув друг на друга - засмеялись!

     В дверь вежливо постучались и в комнату заглянула фрау Марта. Из-за её спины улыбался отец Габи.

     - А я подумала, что это передают концерт советской эстрады по радио! - улыбаясь сказала фрау Марта. Габи мгновенно перевела и я ответил:

     - Обязательно услышите Габи по радио, а может и увидите по телевизору ! - я специально сказал по-английски, чтобы Клаус понял без перевода. - Гутен таг, фрау Марта и герр Клаус!

     - Гутен таг, Александр! - Клаус протянул руку. - Насчёт телевидения это была шутка?

     - Ну, у нас говорят - в каждой шутке, есть доля шутки! - уклонился я от прямого ответа, - А остальное - правда!

     Я было уже хотел посвятить чету Хеттвер в мои планы сделать из Габи звезду немецкой эстрады, но она незаметно тронула меня за руку и сделал большие глаза. Ок, сюрприз, так сюрприз ! Может Габи имела ввиду что -то другое, но я понял именно так.

     - Захотелось снова услышать, как поёт Габи, уж очень у неё хорошо получается!

     - Да, мне тоже нравится, хотя я и не понимаю слов. - согласился Клаус. - В её голосе столько чувств, что слова не нужны!

     Шелк! В моей голове сработал какой -то переключатель. Точно! Голос Габи - прекрасный инструмент, которому не нужны слова! Мелодия в исполнении Сары Брайтман Scene D'Amour - это то, что надо! Скрипок, конечно нет, но хватит одной акустической гитары. Никакой группы, чтобы она не отвлекала слушателей от голоса!

     Я очнулся и увидел, что вся семья Хеттвер с некоторым удивлением смотрит на меня.

     - Герр Клаус, вы подсказали отличную идею! Именно так - Габи должна петь без слов!

     И не в силах отложить на потом, снова сел за пианино:

     - Солнышко, слушай, эта мелодия для тебя! Пой просто на ааа! И не бойся импровизировать. Вот, послушай!

     И я заиграл тихонько напевая мелодию. Габриэль быстро ухватила суть и всё усиливая голос запела.

     Когда она закончила мы все смотрели на неё с изумлением. Я, так, просто обалдел! Только сейчас я понял тех поклонников, которые буквально сходят с ума от своих кумиров. Когда голос или манера исполнения попадает в унисон со струнами души, человек не может контролировать свои чувства! Он буквально готов умереть у ног своего кумира!

     Быстро перебрав в уме варианты выражения моего восторга, я остановился на самом пристойном в присутствии родителей - осторожно взял руку Габи и поцеловал.

     - Габи, ты чудо! Ничего подобного я не слышал!

     Лицо Габи залила краска смущения, она несмело улыбнулась и бросила быстрый взгляд на родителей. Я улыбнулся в ответ и прикрыл глаза, показывая ,что понимаю её, сам бы сейчас задушил её в объятиях, если бы мы были одни.

     Что-то быстро заговорила мама Габи, улыбаясь, а папа показал большой палец мне и поцеловал дочь в лоб.

     - Это было восхитительно! - сказал он. - Что это за мелодия? Никогда не слышал! Просто чудо!

     - Настоящее чудо, герр Клаус - ваша дочь! - я без тени улыбки посмотрел ему в глаза. - Я не подозревал, что такие девушки существуют.

     - Ну, что ты мог видеть за свои годы? - возразил отец, но было видно, что ему приятно.

     - Поверьте, я успел кое-что понять в этой жизни, - покачал я головой, но не стал развивать тему, ведь глядя на меня, восемнадцатилетнего, со стороны, трудно было поверить, что этот юнец, хоть в чем-то разбирается.

     - Дочь, ты накормила гостя? - спросил Клаус на английском. Для меня, я так понимаю?

     - Скажи, что я сыт любовью! - сказал я Габи.

      Она не выдержала и прыснула :

     - Саша, ну что ты такое говоришь?!

     - Правду и ничего, кроме правды! - я поднял правую руку в клятве. - Тебе очень повезло, мы сможем очень сильно экономить на продуктах. Ты только не забывай любить меня!

     - Так, пойдёмте в гостиную! - распорядился отец Габи. - Лишняя чашка кофе или чая никогда не лишняя!

     Такая философия мне по душе! По крайней мере, пока я рядовой советской армии, а значит - вечно голодный.

      Прощаясь, я оставил Габи тексты песен и ноты.

     - Ты пока выучи песни, а как только появится возможность, мы начнём репетировать вместе с группой в ГДО. - инструктировал я Габи . - Это совсем рядом с твоим домом, только вот есть одна проблема - как тебе об этом сообщить заранее?

     - У нас есть телефон.

     - Здорово! - обрадовался я. - Напиши мне номер, а я узнаю, есть ли возможность позвонить тебе из ГДО.

     Первая совместная репетиция Габи с нашей группой состоялась через неделю, в воскресенье. И у неё и у нас был свободный день и мы могли без спешки попробовать, как это будет звучать. Габи никогда не пела в микрофон, да ещё и с группой. Я конечно, надеялся, что всё будет в лучшем виде, но в подобных ситуациях бывают всякие неожиданности. Так, у нас в полку был молодой прапорщик с шикарным голосом. И когда мы услышали как он поёт песни Муслима Магомаева и Льва Лещенко, то привели его в студию и представили дирижёру. Тот тоже оценил мощь голоса парня и стал готовить с ним репертуар для праздничного концерта. Когда они всё обкатали под аккомпанемент фортепиано, пришло время репетиций с оркестром. И тут всех поджидало жестокое разочарование - прапорщик никак не мог вовремя вступить! Казалось бы, какая ерунда - оркестр играет вступление, дирижёр подаёт знак - пой! Ан нет! Парень вступал то на мгновение раньше, то позже и практически никогда - вовремя! И даже это было не смертельно, в конце концов известные артисты тоже иногда не попадают в первую долю, но потом быстро подстраиваются. А этот прапорщик раз вступив не вовремя так и продолжал петь не в ритм. Что только не делали, как ни бились - никакого результата! Один - поёт потрясающе, даже под аккомпанемент фортепиано или гитары - без проблем, как только с оркестром - провал! Так и отказались от этой затеи.

     Поэтому, когда мы вошли в зал вместе с Габи, я немного нервничал, а вот Габи была совершенно спокойна и это вселяло надежду. Парни были на сцене, зал наполнялся обычными звуками настройки оркестра и вдруг - тишина!

     Я сначала не понял, но посмотрев на сцену увидел замерших парней. Жека, по своему обыкновению открыл рот и забыл его закрыть. Виталя запамятовал, что подкручивал первую струну, а Серёга крутил палочки между пальцами, разминая их перед игрой и так и застыл, как большой вентилятор.

     - Здравствуйте! - сказала Габи и улыбнулась.

     Парни, как по команде ожили и вразнобой поздоровались, продолжая пожирать глазами Габи.

     Понятно, что у любого солдата почти каждая девушка вызывает обильное слюноотделение, а когда это ещё и красивая девушка, тут уж дело доходит до активного увлажнения поверхности и падения челюстей.

     - Эй, челюсти-то подберите и губёшки закатайте! - я специально сказал на сленге в надежде, что Габи не поймёт и её недоуменный взгляд на меня, показал, что рассчитал я правильно.

     - Это Габриэль, наша новая солистка, - продолжил я, когда парни ожили и представил их по очереди.

     - Габи, с какой песни тебе проще начать? - спросил я, - Может попробуем ту, без слов? Ты как раз распоешься и аккомпанемент всего лишь гитара.

     Я всё время помнил того прапорщика.

     - Хорошо, - согласилась Габи и подошла к микрофону.

     Парни сразу же уставились на её ноги прикрытые юбкой выше колен, пользуясь тем, что она стояла на самом краю сцены и не видела, что у неё за спиной.

     Я встал за орган, чуть сзади неё и повернувшись к группе сделал страшные глаза беззвучно прокричав:" Ну хватит уже! Давайте делом заниматься!".

     Виталя, как самый серьезный и к тому же командир отделения, просто показал всем кулак.

     Парни попытались придать лицам пристойное выражение и старательно отводили глаза от ног Габи.

     Виталий начал аккомпанемент на гитаре, а я дал фон на органе.

     Габи начала чуть слышно, словно пробуя голос, но в пустом зале, усиленный микрофоном, он зазвучал сразу же, слышно было даже её дыхание. Постепенно Габи прибавляла и вот уже на весь зал звучит прекрасная мелодия. На самой высокой ноте, которую она взяла в полный голос, у меня мурашки пробежали по спине!

     Я начал играть соло на органе, вместо флейты. Габи обернулась и посмотрела на меня, словно спрашивая - "Хорошо?"

     Я кивнул головой и закатил глаза.

     Она тихонько засмеялась и ещё более уверенно выдала последний куплет.

     Я умудрился кое-где как эхо повторять за ней музыкальные фразы на органе, получилось здорово.

     Когда затих последний звук и Габи повернулась к нам, парни уже не смотрели на ноги. Они, всё -таки понимали кое-что в музыке ...

     - Так это и есть твоя певица? - раздался голос, за спиной. Я быстро обернулся и увидел стоящего недалеко от входа начальника ГДО.

     - Так точно, товарищ полковник, - на всякий случай по уставу ответил я. Кто их знает, этих начальников с какой ноги они сегодня встали. - Познакомьтесь, это Габриэль.

     - Гутен абент, фройлян! - неожиданно для всех поздоровался Сидоренко.

     - Гутен абент, герр Оберст! - ответила Габи и слегка присела. Получилось у неё очень мило и непривычно для нас.

     - Вам понравилось, товарищ полковник? - спросил я.

     - Ну, я не большой знаток музыки и пения, - уклончиво ответил Павел Васильевич. - Для меня главное в песнях, чтобы слова за душу брали. Есть у вас что -нибудь со словами?

     - Конечно, товарищ полковник! - я невольно улыбнулся. - Вам быструю или медленную?

     - Ну давай для души что-нибудь! - полковник присел за столик.

     - Сейчас будет, только можно спросить, товарищ полковник, у вас нет случайно аккордеона? - решил использовать момент я. - Он нам в одной песне очень нужен ! Ну и в "Чистых прудах" абсолютно необходим.

     - Как нет, конечно есть! - обрадовал начальник ГДО. - И, по-моему, даже не один. Немцы любят дарить свой Вельдмайстер.

     - Здорово! - обрадовался я. - А можно мы сегодня попробуем?

     - Да пробуй на здоровье! - полковник обернулся к своему верному шофёру - ординарцу. - Юра, не в службу, а в дружбу сходи к Андрею, спроси у него аккордеон. Да пусть выберет самый лучший, всё равно пылятся без дела.

     Юра просто кивнул и отправился выполнять поручение. Такие, практически неформальные отношения случаются в армии сплошь и рядом между водителями и их начальниками. Причём звание роли не играет.

     Полковник снова обернулся к сцене:

     - Ну давай, послушаем, как твоя девочка поёт по-русски.

     Твоя? Это просто такой оборот речи или старый разведчик разглядел всё за пару минут?

     - Габи, споешь свою любимую, про зиму? - я подмигнул ободряюще.

     - Конечно! - улыбнулась Габриэль в ответ.

     Мне нравилось, что Габи не волновалась, чего я втайне опасался. Во всяком случае внешне никаких признаков волнения видно не было. То ли она действительно была абсолютно спокойна, то ли хорошо скрывала волнение. После репетиции нужно обязательно это выяснить.

     "Зимний сон" в сопровождении группы явно выигрывал по сравнению с домашним музицированием под пианино, а в голосе Габи, усиленном микрофоном и акустикой зала слышны были малейшие интонации, которые раньше просто терялись.

     Это заметила и Габи и воодушевленная такой переменой исполнила песню просто великолепно!

     - Здорово! Класс! Обалдеть! - Каждый из парней группы выразил своё одобрение по своему.

     - Ну вот такое пение мне нравится! - заулыбался полковник и хлопнул несколько раз в ладоши. - Очень нравится! Снова ты меня удивил Александр - такую девушку нашёл!

     " Комсомолка, спортсменка и просто красавица!", мысленно закончил я за него.

     - И как это у тебя так быстро всё получается? - вроде как комплимент мне выдал полковник, но посмотрел как-то излишне серьёзно.

     - Да моей тут заслуги нет, товарищ полковник, видите же, что она отлично поёт сама, - попытался я слегка повернуть разговор в другом направлении. - А мне просто повезло её встретить.

     - Это ты точно сказал - повезло! - и опять мне кажется, что это не просто слова. Или у меня начинается мания подозрительности? Или как там правильно - мания преследования? Рановато, вроде...

     - Ну а повеселее, что-нибудь есть в репертуаре этой фройлян? Давай уж послушаем всё, что она будет петь, ваши-то песни я знаю. - решил Павел Васильевич.

     - Ну мы тоже на месте не стоим, - встрял Виталий, задетый таким отношением. - Александр несколько новых песен написал.

     - Повезло! - подмигнул мне полковник. - Послушаем и ваши песни, но сначала давайте уступим дорогу даме!

     Не, не показалось мне! Чего-то он темнит!

     - Габи, давай " Поворот".

     Здесь мы развернулись все! Подпевал и Малов и я, Виталя выдал отличное соло на гитаре, потом я на органе. Лёха , Жека и Сергей чётко и мощно давали ритм. Получился настоящий танцевальный хит! А финал, когда гитара Виталия и голос Габи пели в унисон получился просто сногсшибательным!

     Полковник даже забыл о своих непонятных намеках.

     - Ну, ребята, ничего подобного я раньше не слыхал! Это новая песня? Кто автор?

     Виталий только усмехнулся:

     - А кто нам новые песни пишет?

     - Ты хочешь сказать? - не поверил полковник . - Саша, ты? А текст?

     - Да мы с Габриэль вместе придумали, чтобы хорошо и на русском звучало и на немецком.

     Габи хотела что-то сказать, но поймала мой взгляд и промолчала.

     - Так есть и немецкий текст?

     - Ну мы же готовимся к совместному мероприятию, значит надо и о немцах помнить...

     - Товарищ полковник, я аккордеон принес. - вернулся Юра с инструментом и спас меня от дальнейших расспросов.

     - Ну отдай вон Александру, мне он зачем?

     - Ну-ка, ну-ка, что мы тут имеем? - я взял аккордеон из рук Юры, набросил ремень на плечо и пробежал по клавишам, осторожно растягивая меха - не рассохся он, часом?

     Но настоящий инструмент времени не боится. Почти. Звук был сочный, яркий и я сыграл несколько быстрых пассажей.

     - А ты и на аккордеоне учился играть? - спросил полковник.

     - Да что там учиться - те же клавиши, что и на пианино или органе. Вот только левой рукой пока не смогу. Но сейчас и правой хватит.

     И я сыграл начало "Чистых прудов". Звучало явно выигрышнее, чем на органе.

     - А, узнаю, узнаю! - кивнул полковник. - Душевная песня. Её тоже фройлян будет петь?

     - Вообще -то петь собирался я, но если вы хотите... - пожал плечами я.

     - Нет-нет, я просто спросил! - замахал руками полковник. - Вы музыканты, решайте сами, вы в этом лучше меня разбираетесь. А аккордеон тебе только для этой песни нужен?

     - Есть у нас ещё одна, где без него не обойтись, сейчас услышите.

     Я кивнул парням, Сергей щёлкнул четыре раза полочками задавая ритм и мы вступили сразу всей группой. Уже на мелодии вступления полковник приподнял брови - узнал!

     Габи запела сразу на немецком и удивление начальника прямо-таки нарисовалось на его лице.

     Припев Габи начала со слов

     Карл-Маркс-Штадт, Карл-Маркс-Штадт

     и посмотрела на меня с озорной улыбкой.

     Я подошёл к ней совсем близко и стал играть в унисон, обыгрывая слова песни импровизацией. Звук аккордеона придавал песне задорное звучание, подчёркивая её ироничность и Габи уловив это и напевая строчку

     " Ты принёс мне красные цветы, но я люблю белые!"

     изобразила на лице капризное выражение, скрестила обе ладони у меня на плече и положила на них подбородок.

     Отличное фото для афиши! - подумал я и состроил скорбную мину.

     Во время Виталиного соло на гитаре, она сделала несколько танцевальных па и запела на русском.

     Я слегка прибалдел, так как не ожидал от неё такой раскованности и смелости при первом же выступлении и вдруг вспомнил, что на российской эстраде даже молодежные ВИА стоят по стойке "смирно", боясь пошевелить даже пальцем! Только Алла Пугачева попытается оживить эти живые памятники, но это будет только... когда кстати? По-моему, это будет исполнение "Арлекино", где сама песня никак не вязалась с поведением мумии на сцене. Стоп! А ведь Арлекино довольно старая болгарская песня, которую автор, Георгий Димитров исполнял ещё в 60-х годах, но особого успеха она тогда не имела, а вот Пугачева сделала её хитом во всех странах соцлагеря и завоевала даже главный приз в Болгарии. А почему бы?...

     В этот момент песня закончилась и я, задумавшись сыграл лишний пассаж. Но получилось так, как будто было задумано. Оригинальные "Ландыши" звучат медленнее и песня совсем короткая, у нас же, с проигрышами и двумя вариантами текста получилась вполне приличная песня для танцев.

     Павел Васильевич даже покачивал головой и шлёпал ботинком в такт.

     - Ах, как замечательно получилось! - восторженно заметил он. - А немецкий текст откуда? Я и не знал, что он существует!

     - Так он и не существовал, - с улыбкой ответил я. - Но у нас появился свой переводчик- исполнитель!

     - Габриэль? - удивился полковник. - Ну ты не перестаешь меня удивлять, Саша!

     - Да я-то тут при чём, - скромно ответил я. - Она сама!

     - Ага, а ты случайно её нашёл, помню! - засмеялся Павел Васильевич.

     До начала нашей работы в ресторане оставалось почти два часа и я пошёл проводить Габи домой. Господи, как же мне мешала эта солдатская роба! Габи шла совсем рядом со мной, а я даже не мог взять её за руку, не говоря уже о чём -то более приятном! В прошлый раз у меня не было таких проблем, я всегда приходил на свидание в гражданской одежде и прикинувшись немцем с оригинальной прической почти "под ноль" на фоне повальных волосатиков, спокойно мог брать её за руку или даже обнимать за плечи, когда мы гуляли по улицам города.

     Значит что? Значит нужно как-то эту проблему решать. Впереди полтора года срочной службы. Мы не можем каждое наше свидание сидеть у Габи дома или отираться в подъезде, у немцев это не принято. Да и шарахаться от каждого звука открывающейся двери.... А куда бежать? А если не бежать? Через месяц весь дом будет знать, что к молоденькой фройлян, вы только подумайте! - ходит русский солдат! И куда смотрят родители?! А казались такой интеллигентной и добропорядочной семьёй соблюдающей традиции. Не все же такие божьи одуванчики, как фрау Зейфер! Обязательно найдется и старуха Шапокляк.

     - О чём ты думаешь, Саша?

     Я очнулся от раздумий и машинально обнял Габи, но тут же убрал руки.

     - Извини!

     - Извинить за что? - Габи наклонила голову и сбоку посмотрела мне в глаза. - За то, что не разговариваешь или...

     - Да что ты, солнышко моё?! - я даже немного испугался. - Ты думаешь, я могу о чём -то или о ком-то думать, кроме тебя?! Особенно, когда ты идёшь рядом! Я вот иду и мечтаю как бы тебя обнять, а тут это!.. - Я хлопнул себя по шинели.

     - Она тебе мешает? - улыбнулась Габи. - А мне казалось...

     - Габи, перестань! - взмолился я. - Или я за себя не ручаюсь!

     - Не ручаюсь? - повторила Габи. - А что это означает?

     - А вот что!

     Я остановился и сгреб её в охапку . А когда она подняла на меня смеющиеся лицо впился в её губы. Габи сразу же ответила, да ещё с таким жаром, что я не ожидал.

     Очнулись мы только когда какой -то старик огибая нас что то пробормотал.

     - Завидует! - сказал я глядя Габи в глаза подернутые дымкой.

     Она тихонько засмеялась и снова прижалась ко мне.

     - Я давно ждала, когда ты меня поцелуешь, а ты идёшь и молчишь...

     - Да ты ж моя бедная девочка!

     Вот уж не ожидал этого! Думал, что это только я такой ненасытный.

     - Я как раз об этом и думал, солнце моё! Не могу я с тобой гулять в этой проклятой амуниции. - стал я объяснять. - Даже как мусульмане - на дистанции двух метров друг от друга и то нельзя. Увидит патруль - разборки не избежать. Да и что это будут за прогулки? У вас вон даже старички под ручку ходят, а я - мужчина в самом расцвете сил, как говорил Карлсон.

     Габи засмеялась: - А ты тоже читал эту книгу?

     Книгу я, конечно не читал и даже не знал, есть ли в ней эти слова, но оказалось, что есть и нужда в объяснении отпала.

     - Историю Карлсона и Малыша знает каждый, - уклонился я от ответа.

     Мы пошли дальше, стараясь идти как можно медленнее - дом Габи был совсем не далеко, а времени ещё хватало.

     - Так о чём ты думал? - вспомнила Габриэль.

     - О том, где достать нормальную, человеческую одежду и как я смогу ей пользоваться.

     - Ну это же просто! - удивилась Габи. - Одежду можно купить в магазине и надевать её потом. У нас в соседнем доме живёт парень, он служит, как и ты, простым солдатом в армии ГДР и когда он приезжает в конце недели к родителям, он надевает свою обычную одежду и идёт гулять со своей девушкой.

     - Да, как всё просто! - невесело усмехнулся я и добавил: - В нормальном мире.

     - Но ты теперь тоже можешь выходить в город, - возразила Габи. - Вам же разрешили!

     - Да, хоть в этом нам повезло, - согласился я. - Но обычную, гражданскую, как мы говорим, одежду нам носить нельзя. Даже если бы и были деньги на то, чтобы её купить.

     Последнее я сказал совсем тихо, но Габи расслышала

     - А у тебя нет денег? Вам разве не платят за службу?

     Я только усмехнулся.

     - Габи, советская армия совсем другая и очень отличается от вашей.

     Рассказывать ей о всей армейской изнанке совсем не было желания.

     - Ладно, Габи, давай о чём -нибудь другом, - попросил я. - Проблему с одеждой я как -нибудь решу.

     Габи согласно кивнула, но посмотрела на меня как-то слишком внимательно. А у меня почему -то испортилось настроение.

     Габи, словно почувствовав это, взяла меня за руку и не отпускала до самого дома. Хорошо, хоть патруль не попался...

     

      Продолжение следует...