Аннотация: История об одном сотруднике доблестного ГИБДД
БЛЯХА №152
Заранее приношу извинения тем порядочным и умным
инспекторам ГИБДД, которые еще встречаются на наших дорогах.
Сергей Петрович Удальцов вот уже двадцать лет служил в отряде доблестных инспекторов ГАИ, или ГИБДД, или ГИБДД-ГАИ - это уж как кому угодно. Сергею Петровичу было сподручнее ГАИ, потому что так, во-первых, было короче, а во-вторых, в состоянии алкогольного аффекта легче было выговорить. Удальцов носил на груди бляху за номером 152, имел кличку Буденный за свои роскошные усы, и предотвращал дорожно-транспортные происшествия в одном из батальонов ДПС, прозванным в среде коллег Кунсткамерой.
Дело в том, что лет десять назад один из молоденьких инспекторов остановил племянника начальника одного из МРЭО за то, что тот понахалке поехал под желтый свет, а перекресток покинул уже под красный. Недоумевающий водитель делал пальцы веером и сильно ругался, но инспектор на третьей неделе службы, несмотря на свою худосочность, напоминал могучий гранитный утес. Уже на следующий день в батальон примчался начальник ГИБДД и, выстроив всех в шеренгу вместе с автомобилями, долго матерно объяснял причину своих претензий. Когда все весомые доказательства иссякли и гроза поутихла, Удальцов сдуру брякнул: -«Да ладно, простите нас. В семье не без урода.» Эти слова развернули уходящую на восток грозу и та вдарила с еще большей силой, оглашая окрестности вместо грома фразой «Да у вас вообще здесь собрание уродов! Кунсткамеру развели, бля!». В качестве молний вконец разозленный начальник швырял по листочку в сторону агнцов огромную коллекцию жалоб от пострадавших водителей за период плодотворной деятельности батальона. Примерно через полчаса он устал орать, сел в свою «Волгу» и отправился восвояси. Перед племянником, а иже с ним и перед дядей, потом сильно извинялся командир вляпавшегося батальона, а название Кунсткамера прочноприклеилось к отряду.
Сергей Петрович начинал с того, что занимался организацией движения в городе во время приезда высокопоставленных особ. Там где появлялся Удальцов, не проскакивала ни одна сволочь, зато образовывались такие автомобильные пробки, что после беспрепятственного проезда барского поезда приходилось вызывать еще двух-трех инспекторов, пытавшихся в течении часа разгрести скопление машин. В конце концов, через полтора года мучений начальство решило повысить Сергея Петровича за безупречную службу, предоставив ему звание старшего сержанта и радар. В последующее время Удальцов честным трудом добился лысины от шапки или фуражки, округлого живота, звания лейтенанта, отдельного патрульного автомобиля и персонального места работы в пятидесяти километрах от города, помеченного огромным красивым знаком, где в белом круге с красным ободочком вначале была написана цифра 40, а затем за выслугу лет переправлена на жирную цифру 5.
Сергей Петрович был трудоголиком. Несмотря на свой уже приближающийся к преклонному для сотрудника ГИБДД возраст, Удальцов в любую погоду героически выезжал на вверенный ему Отчизной пост. И что характерно, за сию героическую доблесть Родина ежедневно вознаграждала своего сына. Вкопанный в землю знак и залитый у основания цементом для безопасности стал на пригородной трассе золотой жилой. Установлен он был на прямом, как стрела, участке на расстоянии в два километра до ближайшего перекрестка. Примерно посредине, в кустиках, обычно и располагался автомобиль бляхи №152. На памяти Удальцова еще ни один водитель, еще минуту назад летевший далеко за стольник, не смог выдержать требуемого скоростного режима. Попадались, правда, принципиальные трусы или слишком осведомленные и памятливые, которых Удальцов не любил всем своим нутром, но их тоже хватало максимум на километр, где и был спрятан от глаз наш герой.
Несколько раз предпринимались дерзкие ночные попытки водителей сбить злосчастный знак. Однако, на другой день он вновь появлялся на своем месте, зло поблескивая на солнце новой краской. Когда же Удальцов, несколько ночей просидев в засаде, поймал двух дальнобойщиков и чуть не припаял им срок за порчу государственного имущества, взвалив на их плечи все предыдущие акты вандализма, количество борцов за справедливость резко сократилось. После же внедрения бляхой №152 внутрь столба хитроумного приспособления, обдававшего обидчика хорошей дозой электричества и включающего оглушительный ревун, желающих попытать счастья вообще не стало.
День, когда с Сергеем Петровичем приключился этот мистический случай, уже клонился к вечеру. Еще два часа назад перед Удальцовым выстраивалась очередь проштрафившихся водителей, а сейчас все стихло. В субботу вечером на этом участке машин становилось крайне мало: одна-две за десять минут. Бляха №152 решила перекусить, поскольку из-за такого наплыва очумевших от жары водителей с утра во рту не было ничего. Настроение было прекрасное, бардачок плохо закрывался от мятых денег в сумме не то двенадцати, не то пятнадцати тысяч рублей. Причем по выписанным квитанциям, затребованных тремя подонками, в казну полагалось перечислить чуть меньше пятисот рубликов. Удальцов жевал холодную котлету, запивая кофе из термоса, щурился под ласковым солнышком и даже перестал обращать внимание на иногда пролетающие мимо автомобили.
«Эх, махнуть бы в Монте-Карло»,-размечтался разморенный Сергей Петрович. Он вспомнил рассказы своего приятеля по батальону Вовки Петерякова, который на соседнем участке насобирал за месяц такое количество денег, что хватило съездить на неделю в Монако, жить в престижном отеле, иметь каждую ночь по две девки и даже один раз проиграться в казино. Мечты Удальцова перенесли его на лазурное море, где посреди картинки плавно покачивалась огромная белая яхта. По палубе хихикая носились голые девки, а Сергей Петрович в плавках и с бляхой на груди возлежал в шезлонге, попивая экзотический коктейль. Внезапно звонок сотового разъел, словно серная кислота, всю живописную мечту. Звонила супруга Галина, интересуясь временем прибытия мужа домой и итогами сегодняшнего дня.
После разговора внутри Удальцова появилось раздражение от какой-то безысходности. Сергей Петрович понял, что со своей Галиной, тратящей деньги на вечный ремонт себя и квартиры, со своими двумя отпрысками, будто промышленные насосы качающими средства на шмотки и жизнь, с этим гребаным строительством особняка в дачном поселке, с постоянно растущими собственными мещанскими запросами, он никогда не сможет поехать в Монте-Карло, а вместо этого будет подпирать в опостылевших кустах набивший оскомину дорожный знак.«Может быть бросить все это паскудство»?-пронеслось в голове бляхи №152. И тут же сам себе ответил:-»Нет. Тогда уж точно я никогда не побываю в этом самом Монте-Карло».
От такого замкнутого круга Удальцов едва не завыл. В какой-то бессильной злобе он вышел из патрульного автомобиля, пнул его по переднему колесу и, схватив радар, выскочил на проезжую часть в поисках жертвы, на которой можно было бы выместить ярость. Дорога в этот момент оказалась пустынна, если не считать замеченного инспектором в ста метрах почтенного длиннобородого старца в холщовом одеянии и накинутом сверху длинном плаще средневекового путника, медленно поскрипывающего педалями на велосипеде. Сергей Петрович, словно Мерлин, взмахнул полосатой палочкой и жестом пригласил велогонщика съехать на обочину.
Предъявив злобному нарушителю радар с цифрой 16, Удальцов выяснил, что попавший в лапы закона не обладал еще и водительскими правами. Документов при нем тоже не оказалось. Вместо этого испуганный старик сунул ему пожелтевшую бумагу, из которой следовало, что он является старцем Амвросием и совершает паломничество по России в целях спасения души своей и во благо Усть-Ежинской Епархии и ее прихожан. К справке скрепочкой была подколота засаленая вырезка из какой-то газеты со статьей «Великий старец», где описывались чудеса, совершенные за свою жизнь героем повествования, а в центре размещалась скорбная физиономия дедка, которая словно издевалась над бляхой №152. На предложение Сергея Петровича оплатить предшествующее задержанию катание с ветерком старец Амвросий ответил категорическим отказом и залепетал шамкающим ртом что-то про бога и душу. Этакая наглость, от которой Удальцов уже давно отвык, окончательно взбесила инспектора.
Досмотр транспортного средства не принес бляхе №152 ничего утешительного, кроме велосипедного насоса, гаечного ключа, именуемого «семейником», а также рюкзачка с половинкой черного хлеба, двумя перьями лука, полупустой солонкой и едва начатой литровой пластиковой бутылкой «Святая вода». В итоге раздосадованный Удальцов не нашел ничего лучшего, как конфисковать у паломника его двуколесного жеребца и отправить пешком платить в городскую сберкассу за нарушение и за постановку транспортного средства на штрафную стоянку. Старец Амвросий попытался было отстоять свою собственность, прочтя какую-то молитву и перекрестив по воздуху Сергея Петровича. Итогом борьбы с бесовскими силами стало семиэтажное указание «куда долбаному попу следует отправиться в паломничество» и угроза ареста по причине оскорбления власти при исполнении.
Удальцов некоторое время смотрел вслед ковыляющему по шоссе старцу. Борясь с еще какими-то практически бесшумно просыпающимися отголосками совести, он даже пропустил прошуршавшие мимо четыре автомобиля, последний из которых подобрал старика и увез в сторону города. Вытирая пот со лба, красный от злобы Сергей Петрович осмотрел повидавший явно многое трофей, сплюнул и в сердцах закинул его в кусты. В тот момент, когда велосипед жалобно звякнул о землю, вокруг Удальцова резко потемнело, и над головой разверзлись небеса.
«И когда только туча-то набежала?»-угрюмо размышляла бляха №152, пережидая в машине грозу.-»С этим стариканом даже не заметил. Язви его душу. Только время потерял. А сколько денег мимо проехало?» Внезапно все небо осветилось настолько ярко, что Сергей Петрович зажмурился. Тут же мощный разряд молнии ударил в антенну на крыше патрульного автомобиля. Под страшный громовой раскат, от которого внутри Удальцова все зазвенело, машина заискрилась, затем по ней пробежало несколько разрядов и все стихло. Гроза закончилась также внезапно, как и началась.
«Вот это, бля, я понимаю»,-кряхтя и отдуваясь вылез из салона Сергей Петрович и принялся осматривать автомобиль. Кроме небольших повреждений краски на крыше и обугленной изоляции антенны катаклизм ничего не принес. Удальцов пригладил почему-то вздыбившиеся и слегка потрескивающие еще оставшиеся в живых волосины, осмотрелся по сторонам и неожиданно для себя заплакал. Причину такой женской слабости бляха №152 понять не могла. Он попытался взять себя в руки, но слезы потекли еще сильнее. Инспектор плакал навзрыд, как в детстве, когда в пятилетнем возрасте старшие мальчишки во дворе проткнули его новый только что подаренный родителями мяч.
Удальцов сел в машину и повернул ключ в замке зажигания. Около часа он носился по трассе туда-обратно, до упора втапливая педаль газа в пол, но слезы не прекращались. В конце концов обессиленный Сергей Петрович съехал с дороги в лес, уронил голову на руль и, еще прорыдав минут пятнадцать, заснул младенческим сном.
Удальцов посмотрел на часы. Было шесть пятнадцать утра. Солнце слегка дотрагивалось до просыпающихся деревьев, играя каплями росы. Промелькнула какая-то пташка, обдав лобовое стекло несколькими каплями воды с рядом стоящего дерева. Сергей Петрович протер опухшие глаза, вышел из машины и потянулся, вдохнув лесной воздух. Зазвонил сотовый. Галина визгливо выясняла почему всю ночь он не отвечал на звонки и у какой бабы он вообще шатался. Не пытаясь что-либо сказать в оправдание Удальцов закинул трубку подальше в лес, поправил бляху и выехал на службу к своему посту.
Машин в воскресное утро вообще не было. Удальцов простоял на дороге двадцать три минуты и уже начал волноваться, как, наконец, вдали показалась летящая «Вольво». Радар зафиксировал отметку 150. Взмах палочки и машина, пролетев еще метров сто встала, принявшись понуро сдавать задом.
-Бляха №152, инспектор Удальцов,-козырнул Сергей Петрович.-Ваши права.
Водитель машины засопел, с грустной миной подал документы и виновато вылез из автомобиля.
-Что же вы, гражданин Васильев, скорость превышаете?-сурово задал вопрос инспектор.
-Домой торопился,-словно провинившийся школьник в кабинете директора шмыгнул носом водитель.-Готов понести наказание.
-Да нет, это я должен понести наказание,-неожиданно выдал Удальцов.-За то, что плохо объясняем вам опасность таких вот превышений. За службы, которые ставят по непонятным причинам такие вот знаки. Вобщем, за грехи наших инспекторов.
При этом он улыбнулся и, пошарив в кармане брюк, вложил в ладонь обалдевшему водителю сто рублей.
-Счастливого пути!-козырнула бляха №152 вновь.-И будьте внимательнее на дороге.
К обеду денежный запас в бардачке Сергея Петровича иссяк. Он связался по рации с Петеряковым и попросил срочно подвести ему в долг сколько сможет. Через полчаса примчался Вовка, доставив подкрепление в сумме семь тысяч двести тридцать семь рублей шестьдесят копеек. (Двух рублей сорока копеек не хватило для ровного счета одному из злостных нарушителей).
-Спасибо, друг,-с нездоровым блеском в глазах пожал ему руку Удальцов и принялся вновь останавливать летящие в город машины.
Петеряков, открыв рот, какое-то время наблюдал за царящим на дороге беспределом, после чего решил образумить боевого товарища.
-Слышь, Буденный,-тронул он аккуратно за плечо Сергея Петровича.-Ты, это, от жары совсем того? Ты чего делаешь?
-Человека я обидел, Вовка,-жестко ответил Удальцов и глаза его снова повлажнели.-Ни за что обидел. Теперь вот должен искупить грех свой.
Поняв, что с бляхой №152 не все хорошо в умственном плане Петряков предпринял попытку конфисковать тающие на глазах дензнаки. Однако, получив в челюсть с комментариями «Дурак ты Вовка и паскудина редкостная», плюнул, сел в машину и укатил в город.
К шести часам вечера, когда по городу пополз нехороший слушок о ненормальном гаишнике, в направлении Удальцова уже несся кортеж из двух патрульных автомобилей, сопровождающий машину с начальником батальона, начальником ГИБДД и супругой бляхи №152 Галиной. Поскольку в потоке дачников помощь Петерякова быстро иссякла, то Сергей Петрович уже не раздавал купюры, а лишь вставал на колени в расхристанном виде перед каждым задержанным водителем. Отбивая поклоны, он извинялся за себя, своих товарищей и в раскаянии своем призывал к вечному. Возле поста Удальцова образовалась внушительная пробка, подпитываемая празднокатающимися водителями, прибывающими из любопытства со стороны города. Поэтому черная «Волга» с мигалками с трудом добралась до места назначения.
В ответ на обращение к лейтенанту Удальцову с требованием прекратить безобразничать и порочить имя сотрудника ГИБДД, прибывшие персоны были подвергнуты анафеме с угрозами сожжения их в адском пекле вперемежку с требованиями саморазоблачения и прилюдного покаяния. В конце концов, не выдержав сего позорного шоу, начальник ГИБДД дал отмашку. Из патрульных машин выскочило пять блюстителей порядка. Грубо скрутив Сергея Петровича, они засунули его в один из автомобилей, и процессия под улюлюканье водителей тронулась в обратный путь.
На следующий день, едва Удальцов открыл глаза, домой к нему явился командир батальона и, пряча глаза, вручил приказ об увольнении бляхи №152 из рядов ГИБДД за недостойное поведение и несоответствие служебным требованиям к инспектору ДПС. Завтра Сергею Петровичу надлежало явиться в неродной теперь батальон для улаживания формальностей. Сегодня же день стал свободным. Удальцов выглянул в окно на проезжую часть. В кустах под домом в поисках жертвы затаилась патрульная машина с радаром на капоте. Сергей Петрович на какой-то момент наморщил лоб, затем влез на антресоли, где хранились семейные сбережения, спешно одел форму и, схватив жезл, выбежал на улицу.
Когда по сигналу от сороковой патрульной машины вчерашний кортеж ГИБДД прибыл на проспект возле дома Удальцова, покаяние Сергея Петровича было в самом разгаре. Половина сбережений в долларовых купюрах уже была роздана, за остальной же в пятистах метрах выстроилась огромная очередь. Едва очередной отпустивший грехи и получивший купюру достоинством в пятьдесят или сто американских денег отъезжал, следующий разгонялся как мог, дабы отпечататься на радаре у Удальцова, конфискованного им у молодых инспекторов, с любопытством наблюдающих за происходящим. Возле кающегося Сергея Петровича уже начали толпиться какие-то личности, развертывающие транспаранты «ГИБДД покайся», «Свободу честному гаишнику», «Голосуй за Удальцова» и «Да здравствует КПРФ».
-В психушку его,-распорядился начальник ГИБДД, и, не досматривая финала, отправился восвояси.
Спустя пять минут из-за угла вынырнула карета скорой помощи, и люди в белых халатах набросились на Сергея Петровича.
-Отпустите, сволочи!-вырываясь заорал что было воздуха в груди Удальцов и проснулся...
Жара стала спадать. Солнце клонилось к земле. Сергей Петрович удивленно огляделся. Он сидел в своей патрульной машине, зажав в руке стальной хваткой недоеденную котлету. Перед носом, нагло отливая серебристым боком в вечерних лучах, пронесся «Мерседес».
-Фу, бля,-вытер лицо воротом рубашки Удальцов.-И приснится же такая дрянь.
Он посмотрел на часы. Калькулятор в голове мгновенно высчитал какую сумму инспектор потерял за час непозволительного отдыха.
«Ладно, еще пару часиков покалымлю, нагоню»,-решила про себя бляха №152 и, взяв жезл с радаром, поплелась, почесываясь чуть ниже спины, к шоссе.
Дорога оказалась пустой, лишь в ста метрах скрипел на велосипеде почтенный старец. Инспектор зажмурился, ущипнул себя, но заунывная погребальная песня педалей продолжалась. Открыв глаза, Удальцов не увидел вокруг себя никаких измененений, только бородатый наездник слегка приблизился. «Чертовщина какая-то»,-пробормотал Сергей Петрович и взял его на радар. Взору в окошечке предстала зловеще помаргивающая цифра 16. Удальцов взмахнул палочкой и прибил транспортное средство к берегу.
-Уж не старец ли Амвросий вы будете?-сдерживая внутри какой-то неприятный нервный смешок ласково спросил Удальцов.
-Он самый,-утвердительно кивнул старик.-А откуда, сынок ты меня знаешь? И что случилось? Нешто нарушил что?
-Слухами мир полнится,-смиренно ответил Сергей Петрович.-А остановил я вас, старец, чтобы пожелать счастливого пути и удачи в вашем благородном нелегком деле.
-Спасибо, сынок. Да поможет тебе Господь в деле твоем, -растрогался Амвросий, перекрестил Удальцова и, поскрипывая педалями продолжил свое паломничество.
Сергей Петрович посмотрел вслед уезжающему старцу, затем окинул взглядом небо. Цвета оно было синего и ни малейшей тучки не предвещало.
-Вот тебе,-показал фигу в верхнее пространство инспектор.
Затем он одернул форму, подтянул штаны, показал безымянный палец в спину уменьшающемуся в размерах паломнику и взялся за радар.
Спустя две минуты вдали показалась «Вольво». Радар отметил 150 километров.
-Да нет, это я должен понести наказание,-с еще большим ужасом выдал Удальцов.-За то, что плохо объясняем вам опасность таких вот превышений. За службы, которые ставят по непонятным причинам такие вот знаки. Вобщем, за грехи наших инспекторов.
Он не хотел говорить этих слов, но рот открывался словно не по его воле. Пытаясь изо всех сил напрячь руку и остановить ее в кармане, Сергей Петрович, криво улыбаясь и скрипя зубами, достал из брюк и вложил в ладонь обалдевшему водителю сто рублей.
-Счастливого пути!-козырнул Удальцов.-И будьте внимательнее на дороге.
Ничего не понимающий водитель, пятясь, вскочил за руль и на полном ходу сорвался с места. Бляха №152 тупо посмотрела ему вслед, затем осмотрела свои руки, бухнулась посреди шоссе на колени и страшно завыла на небо.