Аннотация: Фантастикой не назовешь, серьезным вдумчивым произведением и подавно. Без претензий на философию, эстетство и литературные изыски.
ЛИТЕРАТОР
Меня поразило молнией. Она прошла от головы до ног и ушла куда-то через пол на нижние этажи. До этого момента я считал, что данное выражение не более чем литературный прием, а сейчас понял как это бывает на самом деле. Схватившись за стену в коридоре чтобы не упасть, я потряс головой и переспросил:-Что-что?
Соседка по коммуналке Калерия Степановна, этакая благообразная старушка казавшаяся сейчас мне мерзкой ведьмой, не спеша, четко выговаривая слова, вновь произнесла кошмарную фразу:-Мы с Семеном Николаичем подумали и решили, что меняться не будем. В этой квартире жили, здесь и умрем.
Каждое ее слово отдавалось в моей голове буханьем огромного молота, четким печатаньем шагов чекиста, ведущего тебя на расстрел. Грациозно-воздушный замок мечты рухнул на глазах в одночасье, погребая своего владельца под обломками.
Они ОТКАЗАЛИСЬ МЕНЯТЬСЯ!!! Создаваемая целый год комбинация по расселению из этой, въевшейся в тело и душу, коммуналки, рассыпалась из-за двух старых уродов. Им наплевать на нас, на нашу жизнь. «Мы в этой квартире жили...»
Злополучная коммунальная квартира состояла из трех комнат. Старики занимали две из них, в третьей на восемнадцати метрах ютился я с женой и ребенком. Еще до рождения дочери мы как-то переносили существующие неудобства: вечное покашливание вперемежку с пошаркиванием в коридоре, постоянный пар на облупившейся кухне с запахом прокисших щей, очередь в туалет, когда этот поганый Семен Николевич закрывался там с газетой на сорок минут... Собственно, что говорить, кто жил в коммуналке сам знает. Но после того, как в моей жизни появилось новое плачущее существо вопрос об улучшении жилищных условий встал особенно остро.
Да, я дерьмо на этом свете, я работаю обычным инженером до сих пор. Да, у меня не получилось выбиться в люди и иметь кучу денег. Да, за весь свой трудовой сознательный период я скопил всего лишь пять тысяч долларов, которые лежали святым грузом в бельевом шкафу на третьей полке под полотенцами. Но я заработал их сам. И за год нашел с помощью агента по недвижимости такой вариант, который не каждому приснится, особенно мне. Взамен нашей квартиры мы получали две просторных двуккомнатных, причем стариков оставляли, как они и хотели в центре. За волшебную цепочку я доплачивал всего лишь три тысячи долларов, оставляя отступные на ремонт. И вот теперь все рухнуло из-за этих ненормальных пенсионеров.
Словно пьяный я вошел в свою келью. Жена сидела на диване, уставившись в одну точку. Дочурка мило посапывала, не подозревая какие на свете встречаются эгоистичные ублюдки, готовые испортить ей счастливое детство. С видом побитой собаки, на цыпочках, чтобы не разбудить ребенка, я добрался до телефона и набрал номер нашего агента.
-Мда-с,-горестно констатировал агент Георгий за чашечкой кофе, выслушав мою информацию и переговорив еще раз с соседями.-Приходится признать, что подобные случаи нередки в моей практике. Попадется старикашка зловредный и все. Никак его не объедешь.
-Георгий, а может они денег хотят?-робко вставила жена.
-Не думаю,-покачал головой агент.-Это тип сволочных пенсионеров, которые, сам не пойму, почему так себя ведут. То ли старческий маразм, то ли из вредности. Все мстят за что-то. Мол, мы жизни не видели и вы не увидите. Сталинисты хреновы.
-И что же теперь делать?-спросил я.
-Что делать? Да ничего теперь не делать,-невесело рассмеялся Георгий.-У вас появилось два твердых варианта: либо продолжить смиренно жить здесь, либо продолжить жить здесь, но...
Он многозначительно обвел нас взглядом, подмигнул резвящейся в кроватке дочке, и продолжил:-В любом случае о нашей цепочке забудьте. Это уже дело прошлого.
-А вот что там насчет «но»?-поинтересовался я.
-Да это так, шутка,-махнул рукой агент.-Для юмора сказал. Короче, остается лишь ждать, пока ваши соседи отправятся на тот свет. Глядишь, на их место въедут нормальные люди. Комнаты-то их приватизированные, но я пробивал, старики наследников не имеют. Главное, чтобы в обе их комнаты одна семья въехала. Проще договориться. А то заедет в одну какой-нибудь упырь-разведенец. У-у-у, его потом и не выселиишь. В запой уйдет и привет. Наплевать на ваши проблемы. Кстати, у вас прибавление семейства. Вы не проморгайте. Когда комнаты освободятся, то сразу пишите заявление на улучшение условий. Успеете - еще одну комнату получите.
-Подождите, Георгий,-не отступал я.-А вы можете как-то посодействовать?
-В приниципе,-задумчиво закурил агент.-В моей практике случались подобные вещи. У вас существуют шансы получить эту квартиру целиком. У меня есть где надо люди, и схема налажена. Причем, много не попрошу. Только свой процент, ту же тысячу, ну, и на производственные расходы баксов пятьсот. В конце концов, мне все равно с чего иметь деньги: с этой квартиры или с вашей цепочки. В этом случае, наверное, даже беготни поменьше будет.
-Так вот и здорово,-хлопнул я в ладоши, пытаясь раздуть последний тухнущий уголек надежды внутри себя.-Мы согласны.
-Здорово-то оно конечно,-вздохнул Георгий.-Только вы забыли, что старики живы-живехеньки, и насколько я вижу в ближайшие лет пять, а то и десять в райские кущи не торопятся.
-Да, действительно крепенькие пенсионеры,-растерянно пробормотал я.-Но что же, совсем нет никакого выхода?
-Да господь с вами,-рассмеялся агент.-В данной ситуации выход один, отправить их на тот свет. Другого пока не предусмотрено.
-То есть вы хотите сказать, чтобы их того?-провел я по горлу ребром ладони и посмотрел на потолок.
-Именно,-похлопал меня по плечу Георгий.-Шучу. Конечно, можете им яда насыпать в их вонючие щи, но тогда будет у вас совершенно другая квартира. Сами должны понимать, не маленький.
-Да что вы!-вспыхнул я.-За кого вы меня принимаете? Мы с Ириной, безусловно, сейчас в таком состоянии, что готовы их просто придушить, но на убийство...
Агент перестал улыбаться и с минуту пристально смотрел мне в глаза. Затем он откинулся на спинку кресла и произнес:-А вас никто и не заставляет быть убийцей. Существуют другие способы и без вашего участия.
-Это... То есть...,-пересохло у меня во рту.-Вы хотите сказать... Заказать их?
-Заказать?-рассмеялся Георгий.-Фильмов насмотрелись? Детский сад какой-то. Как вы это себе представляете? Приезжает фургон амбалов с гранатометами и расстреливает пенсионеров на лавочке возле дома или в булочной?
-Ну не обязательно на лавочке,-возразил я.-Можно в подъезде.
-Да кому это надо? Тем более сейчас палят только отмороженные. Цивилизованные люди делают уже давно все по-другому,-многозначительно поднял указательный палец агент.-К примеру, мне известен один способ. Абсолютно чистый вариант. Заказанный, как вы сказали тут, человек уходит на тот свет добровольно, без какого-либо нажима с стороны. И что интересно, не только вы не прикладываете к этому руку, но убийцы нет вообще.
-Как нет?... Как же тогда?..,-растерялся я.-А можно поподробнее?
-Поподробнее можно, но...-выдержал театральную паузу Георгий.-Все зависит от того, насколько сильно вы в действительности желаете получить эту квартиру и в какой степени ненавидите тех, кто вам мешает. Если это пустые детские угрозы, то не стоит и продолжать.
-Стоит, поверьте стоит!-схватил я его за руку, словно за тонкую соломинку на краю пропасти.
-Вы точно уверены?-оценивающе посмотрел на меня агент.-Это не дешевое удовольствие.
-Не дешевое насколько?-пошел я на попятную.
-Ну, помимо моей ранее обговоренной процентовки еще тысячу за наводку и остальное тому человеку, который всем этим и займется.
-То есть киллеру?-спросил я.-И сколько это остальное?
-Ну если вы его называете киллером пусть так и будет,-спокойно ответил Георгий.-Он тоже в шутку так себя называет. Его своеобразный псевдоним. Только ни по одной статье ни одной страны мира он не попадает под сие определение. Здесь все чисто, без всякой мокрухи или другой какой уголовщины. Что же касается остального, то работает он, естественно, не даром. Его гонорары начинаются с пятидесяти штук зеленых в зависимости от сложности дела...
-Со скольки?-охнул я.
-О, видите, вы уже пошли на попятную,-ткнул в меня пальцем агент.-А говорите,что готовы ко всему. Но успокойтесь. Имея такую сумму, вы и без того могли бы позволить купить себе приличное жилье. Глупо отдавать приличные деньги и носить еще грех на душе за то, что можно уладить мирным путем. Я думаю, что на сумме в пять тысяч вы сойдетесь. Дело не сложное и большого труда для моего знакомого не составит. Теперь, за что я беру свою тысячу. Поверьте, с этим человеком пытаются познакомиться многие деловые люди. Но мало кому это удается. Мне повезло. Это мой хороший знакомый. Друг отца, который в свое время спас ему жизнь. В знак признательности за то, что до сих пор коптит этот воздух, перед смертью моего папеньки он до последнего вздоха пообещал опекать меня. Я стараюсь не злоупотреблять такой возможностью, чтобы не мучить старика. К тому же если разобраться мне он ничем не обязан. Но иногда приходится прибегнуть к его услугам ради хороших людей. Ну и чтобы самому подзаработать. Поэтому думаю, что в вашем случае я смогу договориться с ним на столь мизерный гонорар. Итого, семь тысяч в американской валюте, и спустя небольшой промежуток времени вы - полноправный владелец данной квартиры.
-Но у меня нет таких денег,-взмолился я.-Вся сумма, которой я располагаю, составляет лишь пять тысяч.
-Понимаю,-грустно усмехнулся Георгий.-И то верно, к чему платить лишние две тысячи посреднику. Жалко.
-Вы не так меня поняли,-начал оправдываться я.-У меня действительно нет больше. Я все понимаю и с радостью...
-Голубчик,-ласково взял меня за локоть агент.-Несколько минут назад, насколько мне не изменяет память, вы говорили что готовы на все. Помилуйте, мое вознаграждение в две тысячи это просто смешная cумма. Я не требую с вас несбыточного. Только лишь чуток поднапрячься и добыть эти мизерные, по нашим временам, деньги. Причем не сегодня, а к исходудела.
Я встретился взглядом с глазами жены. В них стоял немой укор вперемешку с желанием жить по-человечески. В ее взгляде ясно читалось, что она давно терпит меня как неудачника, но если сейчас, за этим столом, не прозвучат слова настоящего мужчины, наша связь порвется навсегда.
-Хорошо,-ответил я, чувствуя боковым зрением, как в глазах жены взорвалась салютом благодарности вера в меня.-Попробую достать эти деньги. Что еще требуется от меня?
-Ровным счетом ничего,-улыбнулся облегченно Георгий.-Верю вам на слово и не буду требовать каких-то расписок благородного офицера. К тому же бумажки в таких делах совершенно излишни. Просто подождите пару дней, а потом я вам отзвонюсь и скажу что следует делать дальше. А пока улыбайтесь вашим соседям и надейтесь на лучшее.
С этими словами он галатно раскланялся, пожал мне руку и вышел вон.
Целых два дня я провел в ожидании звонка Георгия. Все это время, словно ни в чем не бывало, бродил по нашим коммунальным трущобам, насвистывая бравурные марши. Заметив кого-нибудь из стариков, я старался как можно ласковее улыбаться. Но оскал, похоже, получался не очень располагающий, поскольку к обеду второго дня Калерия Степановна вообще перестала выходить из комнаты. Ее шаркающие шаги раздавались мелкой дробью лишь, когда я сидел в своей комнате.
Георгий позвонил на третий день утром, перед моим выходом на работу.
-Я все уладил,-раздался в трубке оптимистичный голос агента.-Сегодня в пять часов тебя ждут. Только не опаздывай, старик этого не любит. Зовут его Вениамин Петрович Шуйский. Пиши адрес...
Без пяти пять я стоял возле парадной сосватанного мне киллера, ожидая лицезреть зловещий замок, над которым били фантастические молнии, а в подвалах наперебой с ветром кто-то страшно завывал и хохотал. Но, к моему разочарованию, по данному адресу располагался самый обычный дом в центре Питера с загаженным исписанным подъездом. Я нашел на четвертом этаже обшарпанную дверь с привинченной к ней окислившейся медной табличкой «Вениаминъ Шуйский, литераторъ» и позвонил. Дверь распахнулась, выплюнув на лестницу маленького седого старичка в потрепанной меховой жилетке. Через вцепившееся в нос пенсне он очень внимательно осмотрел меня с ног до головы.
-Стало быть, вы и будете от Георгия?-строго спросил этот милый дедушка, просто не способный вызвать какие-либо отрицательные эмоции.
-От него,-подтвердил я, будто давая ответ на пароль.-Мне бы Шуйского.
-Проходите,-впустил меня старичок и, конспиративно изучив лестницу, закрыл дверь.
Пройдя темным коридором, где я пару раз обо что-то запнулся, мы вошли в большую комнату, заставленную шкафами с книгами и какими-то папками с бумагами. Пахло некой пылью веков. Возле окна покоился огромный письменный стол, за которым, наверное, работал еще Ленин, с настольной лампой тех же времен. Столешница оказалась завалена кучей каких-то исписанных листов, окружавших старинную бронзовую чернильницу в виде амурчика с воткнутым в нее настоящим гусиным пером. В принципе, в комнате больше ничего и не было, если не считать темных плотных портьер, скрывавших обитателя от городской суеты, двух продавленных кожаных кресел, да чучела совы, стоявшей на краю стола.
-Ну-с, присаживайтесь,-предложил мне дедушка, усаживаясь за стол.-Я и есть Вениамин Петрович Шуйский.
-Васильев Андрей,-представился в ответ.
-Я в курсе вашей проблемы,-продолжил Шуйский.-Конечно, я даже и слушать бы не стал о предложении последовавшем от вас, если бы не Георгий. Слишком многим обязан его отцу. Мда-с... Вы принесли задаток?
-Да, здесь две с половиной тысячи долларов,-с готовностью вытащил я газетный сверток из внутреннего кармана пиджака.-Можете пересчитать.
-Верю,-неторопливо взял деньги Вениамин Петрович, и один из ящиков его стола с готовностью проглотил мое приношение.-Итак, дело ваше для меня не является сложным, и рассчитываю уже через неделю его закончить.
-От меня что-нибудь требуется?-нерешительно спросил я.
-Да, но сущий пустяк. Вы должны, скажем в это воскресенье, пригласить меня к себе в гости. При этом сделайте так, чтобы я минимум полчаса провел в компании предполагаемых жертв, которые, судя по рассказам Георгия, проживают в одной с вами квартире. Думаю, вы найдете какой-то предлог, чтобы пригласить их с нами отобедать. Вот собственно и все. При хорошем раскладе на следующий день дело будет закончено.
-Вы их ликвидируете?-хрипло спросил я.
-Я? Боже упаси,-махнул рукой Шуйский.-Они сами, как вы сказали, ликвидируются.
-Понимаю,-заговорщически кивнул я.-Гипноз?
-А вы оригинал!-захохотал Вениамин Петрович.-Большой шутник. Вы что же думаете, что я их за столом гипнотизировать буду?
-Ну не знаю,-обиделся я.-Просто долго размышлял и ничего другого на ум не пришло.
-А не надо размышлять,-доверительно шипяще-ласково произнес Шуйский.-Чем меньше думаешь, тем голове легче. Я пообещал, значит сделаю, а как не ваши заботы. Все что требуется от вас, я уже изложил. Просто мне нужно увидеть этих людей живьем, чтобы создать в уме их полноценный литературный образ. К тому же, я хотел бы проверить и вас. Поскольку залог успеха нашего мероприятия в том, чтобы вы очень хотели смерти этих стариков. Иначе ничего не получится, кроме вреда. А сейчас я смотрю на вас и вижу, что в душе-то вы колеблетесь. Поэтому подождем до воскресенья и там посмотрим. Если я решу, что вы так и не определились, то я сообщу об этом. Но задаток уж не верну, извините. Я привык ценить и свой труд, и свое время. Ну вобщем-то и все, что мне от вас требовалось. Я пойду приготовлю чайку, а вы пока напишите свой адресок.
Старик встал и пошаркал на кухню. Я быстро написал требуемые координаты и подошел к шкафам. Несмотря на то, что Шуйский видимо считал себя литератором, ни одной его даже самой маленькой книжонки я не нашел. На полках пылилась стандартная классика в старых изданиях, десятка два современных литературных экзерциссов, да куча обычных совочных папок «Дело№», видимо, с какими-то рукописями или документами.
-Интересуетесь где мои произведения?-раздался сзади насмешливый голос Шуйского.
Я вспыхнул и быстро сел на место, словно мальчик, которого застали за чем-то непристойным.
-Боюсь, молодой человек, что ни одного моего изданного произведения вы не найдете, потому как их просто не существует,-поставил на стол поднос с чайными принадлежностями Вениамин Петрович.
-Но на двери написано, что вы литератор,-недоуменно посмотрел я на него.
-Совершенно верно,-принялся разливать чай Шуйский.-Именно таковым я и являюсь. Дело в том, что склонность к писательскому труду у меня проявилась еще со школьной скамьи. Все, кто читал мои детские рассказки, настоятельно советовали мне задуматься над своим будущим, рассусоливая о моем божьем даре. И, честно скажу, в конце концов меня убедили, что мой хлеб - литература. Я даже написал по молодости несколько рассказов и повесть, оцененную знакомыми наивысшей оценкой. Однако, пообивав пороги наших советских редакций в тридцатые годы, я понял, что со своей слюнявой романтикой мне не заработать даже на крошку хлеба, не говоря уже о куске. С меня требовали давать вал бумаги, замаранной описаниями великих строек и выполнения госпланов. Когда же моих милых родителей репрессировали, то я забросил литературное дело, углубившись с лопатой в эти самые стройки на благо Отчизны. Во-первых, кушать хотелось, во-вторых, уехал подальше, чтобы не мозолить глаза, как сын врагов народа. К тому же заказные вещи писать так и не научился, да никто бы и не взялся их печатать с моей новой строкой в биографии. А вдали от Питера начал новую жизнь. В глубинке особо моим прошлым не интересовались. Там руки были нужны.
Потом война. Здесь я вспомнил о своих талантах. И мой фронтовой путь проделал с карандашом и блокнотом, творя для различных военных газет. Может потому и жив остался. Но мне нисколько не стыдно, потому что здесь я отдавал себя всего. И уверен, что не одна моя заметка или рассказы помогли нашему солдату. Ведь я писал от души. О чем думал, что чувствовал. Кстати, именно здесь я уверовал, что писать о реальности весьма опасно. Это как балансировать по кончику ножа. Никогда не знаешь в какую сторону упадешь. Заметьте, что ни один уважающий себя писатель не станет рассказывать на бумаге о реально живущем человеке. Все, как правило, вымысел. На мне же из-за неопытности висит грешок смерти, как минимум трех фронтовиков. Тогда я написал восторженные статьи о их непобедимости, неуязвимости с определенной долей фантазии, вылившейся потом в горькую реальность. Ну да это дело прошлого. Не люблю вспоминать.
После войны, я твердо решил забросить литературные прииски. Получил определенное образование и устроился работать в один из главков бухгалтером. Жениться у меня уже не получилось, поскольку к тому времени твердо уверовал, что допустил бы к себе лишь музу, а таковая лишь вымысел, да и не требовалась уже. К тому же я сильно замкнулся в себе, стараясь вообще не обзаводиться знакомыми, не говоря о спутнице жизни. Один друг только и был - отец Георгия. Он для меня много сделал: помог вернуться в Петербург, вернуть родительскую квартиру, в главке опять же на все глаза прикрыли. До сих пор не понимаю, почему он со мной возился. Ничего не боялся. Да еще одиножды и жизнь спас. Люди-то все волки. А этот какой-то особенный был. Альбинос...
Ну да я отвлекся. На поприще бухгалтера я доработал до пенсии, продолжая в душе считать себя литератором и даже иногда нарушая данный обет, изредка пописывая в стол неконченные вещи. А где-то уже на старости лет ко мне пришла идея того дела, коим я сейчас занимаюсь.
Старик сделал глоток из чашки и продолжил:-И знаете о чем я сейчас жалею, окидывая взглядом прожитое? Лишь об одном. Что идея эта пришла ко мне слишком поздно. Что я упустил столько времени. Кто знает, как повернулось бы колесо судьбы, начни я заниматься подобным в молодости. Поверьте это настоящий писательский кусок хлеба, а не те жалкие гонорары, что получают даже на Западе, не говоря уж о России. Хотя... Тогда времена не те были. Может по неопытности сгнил бы где-нибудь на Соловках. Верно говорят: лучше поздно, чем никогда. Попробовал сначала на животных. Получилось. Потом на соседе-алкоголике, что орал по ночам выше этажом. Ну а уж после как-то потихонечку, делая себе рекламу в определенных кругах, сначала бесплатно на спор, потом за гроши, но добился того, что имею сейчас. И пусть это нескромно прозвучит, я понял, что мои приятели юности были правы. Талант-то у меня действительно был, поскольку как показала практика, писатель без таланта запорет мое дело начисто с первой же попытки. Что, собственно, и доказали некоторые литераторы, пытавшиеся составить мне конкуренцию. До сих пор я один в своем роде литератор-киллер. Ну что-то я разговорился и далеко зашел. А вам знать подробности не зачем. Вы лучше скажите, какой способ ухода из жизни предпочтете для своих соседей?
-В каком смысле?-поперхнулся я чаем.
-В самом прямом. К примеру, чтобы было много крови, или по-банальному тихо уснули и не проснулись,-уставился в потолок Шуйский.-А может быть штамповку: чтобы попали под машину или выпали из окна? Или ваши помыслы любят извращения?
-А что вы посоветуете?-растерялся я.
-Ну, у меня масса задумок. У-у, да я смотрю окончательно вас запугал,-хихикнул Вениамин Петрович.-Не переживайте. Я же сказал, что ни вы, ни я к этому руку не приложим. И что характерно, ничьей вины в их смерти доказать невозможно. Припоминаю один случай, лет семь назад произошел. Заказал мне один бизнесменчик своего папеньку. Тот функционером был, деньжат много скопил, а умирать не хотел. А бизнесменчик этот сильно в долги влетел и таких сумм взять было просто негде. Вот он на отцовское наследство глаз и положил. Встретились мы с ним, поговорили. Без фантазии, надо сказать, юноша оказался. Короче, через пару дней папенька его упал от резкого сердечного приступа в туалете с унитаза, но неудачно. Виском об пол. С месяц вроде все нормально было. Бизнесменчик на отцовские деньги долги погасил, заводик какой-то открыл. Только стала к нему по ночам совесть приходить в виде этого самого папеньки. И что бы вы думали, отправился он в милицию, где чистосердечно изложил как все случилось. Нет, чтобы ему одуматься, когда его первый раз послали подальше. Так он стал настырно ходить и каждый день их заявлениями забрасывать. Даже ко мне участковый заходил. Хороший человек, надо признать. В итоге сейчас до сих пор сидит этот юноша в психушке. Вот только нагадил он мне сильно. Тогда пронюхали об этом деле писатели Вертухаев и Тряпичников, он же Гойман. Покумекали о том, о сем, да и попытались свою фирму открыть. С первого же раза попались им люди серьезные, да только у них с их бездарной писаниной прокол тут же вышел. Гойман где-то сейчас в Израиле, сбежать успел, а вот Вертухаева на похоронах даже не открывали. Одним словом, юноша, если вы побаиваетесь чего, то не волнуйтесь, а совесть свою глубоко запрячьте. Только себе навредите.
-Вы знаете мне пора,-встал я с кресла, желая поскорее покинуть этого сумасшедшего старика и уже жалея, что ввязался в драку.
-Как будет угодно,-вызвался проводить меня Шуйский.-Значит, в воскресенье в три часа я у вас обедаю. Позаботьтесь о чем мы условились и подумайте о способе. Пофантазируйте. Знаете, мне интереснее работать с нестандартными случаями. Или вы можете положиться на мой вкус.
-Положусь,-кивнул я.-Только чтобы эффектов поменьше, без шума и лишней крови.
-Хорошо, все будет простенько, но изящно и классически,-пожал мне на прощание руку литератор и открыл входную дверь.
Время до воскресенья пролетело стремительно. Я вертелся, как белка в колесе, пытаясь по сусекам наскрести еще две тысячи долларов. В субботу вечером я занял у маминой двоюродной сестры на пару месяцев последние две сотни и стал собираться с духом к завтрашнему застолью.
Примерно за полчаса до визита Шуйского, когда теща отправилась погулять как можно дольше с внучкой на свежий воздух, а жена пыталась сделать последние штрихи на нашем скромном столике в комнате, под ложечкой у меня нехорошо засосало. Я вновь стал колебаться: имею ли право, пусть даже не своими руками, а одним желанием прекратить жизнь двух, хоть старых и зловредных, но людей. В размышлениях я провел до трех часов, пока пунктуальный Вениамин Петрович не позвонил в дверь.
На сей раз Шуйский выглядел элегантно. В костюме-тройке,при бабочке, с тросточкой с золоченым набалдашником и с золотой цепочкой от часов, спрятанных в боковом кармане пиджака. Вычищенное до блеска пенсне давало блики от люстры. Старик галантно раскланялся перед моей супругой, облобызав ей ручку.
-Ну-с, господа,-произнес Вениамин Петрович, когда мы сели за стол.-Время-деньги. Где соседи?
-Тут вот придумал одну вещь,-начал я. -Только вы должны мне подыграть. Мы как бы переезжаем, а вы наш новый сосед, который будет у нас жить и хочет познакомиться с остальными жильцами.
-Ну нет фантазии,-огорченно щелкнул пальцами Шуйский.-Ну да ладно. Так тоже сойдет, тем более у меня слишком мало времени.
Я подошел к соседской двери, из-за которой доносились звуки телевизора и постучал.
-Што нужно, сосед?-окончательно встал на путь бдительности старикашка.
-Мы бы с Ириной хотели пригласить вас к своему столу.
-Это зачем?
-Ну... Поговорить.
-Не о чем нам с вами говорить,-раздраженно ответил сосед.-Сказано, никуда не поедем. Ишь, ты, старуха, столом хотят подкупить.
-Да вы не так меня поняли!-крикнул я для убедительности в замочную скважину. -Просто мы скоро переезжаем, а к нам в гости зашел ваш будущий сосед. Желает познакомиться.
За дверью наступила тишина. Под звуки очередной мыльной оперы соседи начали явно вести бесшумные переговоры.
-Не пойдем,-спустя минуту раздался ответ Семена Николаевича.-Пущай вьедет, тогда и познакомимся.
-Голубчик,-пришел мне на помощь Шуйский.-Вы же интеллигентный человек. Неужели вам и супруге вашей не хочется посмотреть на нового жильца? Познакомимся, право слово. Нам здесь еще долго предстоит вместе жить, дай бог вам здоровья. Прошу вас, не откажите старику в любезности. Для меня просто было бы неудобно пиршествовать, когда остальные жильцы не за столом.
-Хорошо,-спустя полминуты ответил сосед.-Чичас оденемся и зайдем.
-Ну вот и чудненько,-подмигнул мне Вениамин Петрович.-Ждем.
Минут пять мы сидели молча. Жена и я постоянно ерзали на стульях. В тот момент, когда Шуйский небрежно посмотрел на свои карманные часы и недовольно кашлянул, в комнату бочком вошли долгожданные на этот раз соседи. Семен Николаевич нес на себе замусоленный пиджак, накинутый сверху на тельник, к коему с помощью древних подтяжек крепились вытертые штаны. От прилизанных редких волос на его голове воняло застарелым одеколоном «Шипр». Калерия Степановна была одета в видавшее не одного Генсека, но чистое шерстяное платье светло-коричневого цвета, кое в полгруди украшала пошлая брошь с мутировавшим алым розанчиком. Волосы она собрала в противный крысиный хвостик, а запах духов «Красная Москва» явно соперничал с одеколоном мужа.
-Присаживайтесь,-любезно окинул рукой стол Шуйский.-Позвольте представиться. Вениамин Петрович.
Соседи присели на стулья аккуратно, словно саперы на минном поле. Семен Николаевич боязливо пожал руку Шуйскому и быстро ее отдернул со словами:-Свистунов с женою Калерией Степановной. Токо вы имейте в виду, мы тут есть ничего не будем.
-Что так?-удивился Вениамин Петрович, со смаком начавший пережевывать маринованный груздь.
-Видите ли,-начала Калерия Степановна.-На прошлой неделе мы отказали нашим соседям в переезде. Мы решили остаться здесь до самой смерти. Зачем нам с дедом на старости лет туда-сюда кататься? А если газетам верить, то молодежь нынче ушлая стала. Всякое могут в отместку сотворить.
-Хто его знает, может тут вся пища отравленная!-вставил свое веское слово Семен Николаевич.
-Да что вы?-всплеснул руками Шуйский, разливая по стопкам водку.-Что же вы такого плохого мнения о людях, тем более о соседях ваших? К тому же большую часть стола - это я из дома принес, а мне вас травить незачем.
-Дык так-то соседи они ничего, конешно,-стал оправдываться Семен Николаевич.-Но бдительность все же терять не следует.
-Давайте лучше выпьем, голубчик, за знакомство,-поднял свою рюмку Шуйский.-Не бойтесь ничего. Соседи ваши все равно съезжают вскорости. Им такое пакостное дело замышлять, собственно, и не к чему. Они, стало быть, ко мне старику перебираются. Мне-то двухкомнатная квартира за ненадобностью теперь. Один я остался. После смерти старухи моей год назад еще и сын погиб в автокатастрофе. Вместе с женой и двумя внуками.
И глаза Вениамина Петровича натурально повлажнели. Жена недоуменно посмотрела на меня.
-Ну за знакомство ежли, то конешно можно,-приободрился Семен Николаевич и взял в руки стопку.-Выпей, мать, с нами.
-А вы огурчиком закусите,-предложил Шуйский, подвинув тарелку с соленьями.-Сам в прошлом году солил, еще при старухе живой. Точно не отравленные.
Мы выпили, после чего Вениамин Петрович продолжил входить в роль. При этом, что меня поразило, глаза его четко держали в поле зрения обоих пенсионеров, словно два фотоаппарата, которые вот-вот выдадут снимок.
-И что всех ваших насмерть?-полюбопытствовала Калерия Степановна.
-Всех,-чиркнул рукой по воздуху Шуйский и дрожащим голосом продолжил:-Внук один еще в больнице живой был. В сознание не приходил, но все дедушку звал. Так и умер на другой день не дождавшись. Вот так оно в жизни бывает.
Повисла гнетущая пауза, лишь всхлипнула соседка, утирая слезу платочком из рукава, да удивленно хрустнул огурцом сосед.
-Ну так что мы о грустном-то все?-мотнул головой Шуйский.-Давайте о вас поговорим. Я вот литератор, пишу рассказы о природе. Не читали? Меня часто раньше печатали в журналах.
-Да мы окромя газет не особо там чего читаем,-смутился Семен Николаевич.
-Ну как же. Меня и в «Правде» и в «Известиях» на последней полосе. Ну вспомните, Шуй-ский.
-Я кажется припоминаю,-кивнула головой Калерия Степановна.-Про медведей в половодье году в восьмидесятом.
-Вот видите, точно в цель,-обрадовался Вениамин Петрович.-Ну а теперь эти новые князьки всю страну порастащили. Миллионы гребут, а на газеты и журналы денег нет. Одни цветастые обложки, простите за грубость, с голыми девками. Потому я не у дел нынче. Пишу только для себя. На досуге могу дать почитать. А что мне пенсионеру нужно? Кое-что подкопить успел. Даже после того, как государство нас разом обмануло, на скромную жизнь останется. Теперь вот в коммуналку въеду, все не одиноко будет. А там, глядишь, и поживем еще лет десять-пятнадцать.
-Вот за это и выпьем,-сам поднял рюмку Семен Николаевич.-Вы не представляете как я вас понимаю. Ну давайте за дружбу будущую.
Калерия Степановна умиленно присоединилась.
Дальше все завертелось в какой-то бешеной пляске. Не знаю какой Шуйский писатель, но массовик-затейник и разводящий из него получился отменный. За следующие двадцать минут соседи умудрились изрядно захмелеть. Я пытался поймать момент, когда Вениамин Петрович подливал им водку, но стопки вроде бы всегда стояли полными, а бутылка тем временем катастрофически пустела. За это время Шуйский больше не рассказывал о своем мифическом или натуральном прошлом, а только все время смотрел оценивающе на соседей. Зато Семен Николаевич успел: рассказать свою краткую биографию, биографию Калерии Степановны с комментариями автора, спеть песню про тачанку, показать ничуть не стесняясь нас шрам на левой ягодице, полученный при сражениях в финскую, трижды расцеловаться с Шуйским и своей супругой и вставить несколько пикантных подробностей про свою деваху, которая своей родинкой на левой груди сводила всех мужиков округи с ума. Растроганная вниманием к себе Калерия Степановна спела даже несколько частушек с похабными словами. Затем сосед отвел Шуйского к себе и показал свое жилище. Вернувшись, Семен Николаевич решил рассказать присутствующим несколько фактов из биографии маршала Жукова, с коим ему довелось встречаться во время войны, но Шуйский резко посмотрел на часы и извиняющимся тоном сказал:-Прошу меня простить, засиделся. А мне еще сегодня срочно нужно быть в одном месте. Доскажете в другой раз, мы теперь часто видеться будем.
Поблагодарив нас за обед, он стал одеваться. Калерия Степановна от хмельного умиления перед новым жильцом никак не могла остановить слезы. Семен Николаевич же тряс ее за плечи и постоянно повторял:-А я тебе, старуха, говорил, што не деется все к лучшему. Вот уехали бы, попался бы рази нам такой культурный жилец, да еще и писатель?
Шуйский раскланялся, поцеловал ручку Ирине и Калерии Степановне, шаркнув при этом ножкой, чем привел последнюю в какое-то состояние экстаза, и поманил меня за собой на лестницу.
-Ну, что решили?-трезвым взглядом холодно посмотрел он мне в глаза.-Я готов к выполнению своих обещаний. Всю информацию собрал, даже с переизбытком. Вот в вас уверенности не чувствую.
-Может быть не стоит?-под парами водками разомлел я.-Все-таки оказалось такие милые люди. такое героическое прошлое у них за плечами.
-Может и не стоит,-будто уйдя в себя, медленно произнес Вениамин Петрович.-Дело ваше. Я свои деньги за сегодняшнюю работу получил, мне достаточно. Последнее слово за вами. Только не забывайте под градусом, что я сюда не приеду и с вами меняться не собираюсь. Решайтесь. Я считаю до трех, и больше к данному разговору мы никогда не возвращаемся независимо от вашего ответа.
В этот момент на меня сошло какое-то отрезвление. Я понял, что сегодняшний милый вечер был обычным блефом. И завтра я снова увижу этих мерзких стариков, которые будут теперь еще и постоянно спрашивать о новоиспеченном соседе. И за это я еще заплатил половину своего нажитого капитала. Я потеряю из-за этой пакости все: накопления, жену, ребенка, веру в себя и в будущее.
-Согласен,-решительно вырвалось из моей груди.
-Вот! Вот! Наконец-то!-зааплодировал Шуйский.-Теперь дело выгорит точно. В первый раз я увидел в ваших глазах решительный и бесповоротный блеск. Наконец-то вы этого искренне захотели. Ну что ж, завтра с утра вызывайте милицию. После общения со стражами правопорядка, которое не думаю, что отнимет у вас массу времени, отзванивайтесь Георгию по вашим делам, потом милости прошу ко мне с отстатками гонорара. А сейчас до свидания, спешу.
И он быстро, нехарактерно для своего возраста, стал спускаться вниз по лестнице.
Около двух часов ночи Вениамин Петрович Шуйский отложил перо и отодвинул от себя несколько листов с заголовком «Смерть пенсионеров». Под размашистой надписью «Действующие лица» весьма полно описывался Семен Николаевич Свистунов со своей женой, включая их автобиографии. Шуйский закурил трубку, выглянул в окно и, посмотрев на спящий город, вновь уселся за бумагу.»В два часа ночи Семен Николаевич Свистунов внезапно проснулся»-вывело перо на чистом листе.-»Что-то давило в груди. На душе было неспокойно. Взяв со стола спички и папиросы, он достал из буфета лист бумаги с карандашом и тихо, чтобы не разбудить жену и соседей, вышел на кухню»...
В два часа ночи Семен Николаевич Свистунов внезапно проснулся. Что-то давило в груди. На душе было неспокойно. Взяв со стола спички и папиросы, он достал из буфета лист бумаги с карандашом и тихо, чтобы не разбудить жену и соседей, вышел на кухню. Несколько минут он стоял возле окна, дымя «Беломором» и глядя на ночной город. Затем решительно подошел к своему кухонному столу и с удивлением для себя быстро написал: «В моей смерти прошу никого не винить. Зажились мы со старухой на этом свете. Не хотим больше коптить воздух. Уходим из жизни добровольно. Комнаты свои завещаю семье соседей своих Васильевым Ирине и Андрею.» Затем он положил листок под чайник, взял из ящика стола кухонный нож и прокрался к себе в комнату. Не понимая, зачем он это делает, Семен Николаевич подошел к кровати, где мирно посапывала Калерия Степановна, взял свою подушку и со всей силы набросил ее на голову жене. Пожилая женщина не очень долго сопротивлялась, точнее не сопротивлялась вообще, а лишь чуть подергивалась. Вскоре все было кончено. Семен Николаевич поцеловал уснувшую навсегда жену, лег рядом и нашел в себе силы всадить со всего размаха нож в сердце. Тело его дважды беззвучно дернулось в конвульсиях и замерло навсегда.
Утром я встал как обычно. По заверениям Шуйского соседей моих уже не было в живых. Я прислушался. Действительно, не раздавалось привычного шарканья ног на кухне и старческого покашливания. С замиранием сердца я подошел к соседской двери и прислушался. Ни единого звука. Постучав несколько раз, я случайно приоткрыл незапертую дверь.
-Семен Николаевич, можно?-просунул я голову в образовашуюся щель и ужаснулся. На кровати лежали мертвые соседи, причем из сердца Свистунова торчал кухонный нож.
Милиция приехала на редкость быстро, и, как предсказал Шуйский, со мной и Ириной не особо канителились. Спросили для приличия не слышали ли чего, не видели ли. Затем попросили при необходимости явиться еще для допроса и отправили найденную на кухне записку на экспертизу почерка. Напоследок молодой равнодушный ко всему опер сказал нам, что версию убийства стариков нами в целях получения жилплощади они, конечно, не отметают, но на данном фоне она маловероятна. Налицо самоубийство. Они еще опросят соседей, но скорее всего дело закроют, так как разбираться здесь особо не с чем. И так все понятно.
Затем я позвонил Георгию. Мы встретились в парке, я передал причитающиеся ему деньги, и мы обговорили наши дальнейшие действия. После чего я, словно во сне, отправился к Шуйскому.
-Все в порядке?-озабоченно осведомился Вениамин Петрович на пороге.
-Да, если это можно так назвать,-устало опустился я возле двери на пол, наконец-то начиная осознавать, что вся эта мистика не что иное, как реальность, и что я, своего рода, убийца двух стариков.
-А вот совесть еще раз советую спрятать подальше,-внимательно посмотрев на меня, напомнил Шуйский.-Господи, какие все нервные пошли. Сами хотят, а потом начинаются сопли. Остаток принесли?
-Вот, пожалуйста,-протянул я очередной сверток.
Также не пересчитывая, Вениамин Петрович сунул деньги в карман своего домашнего халата и заботливо спросил:-Чаю хотите?
-Нет спасибо, не желаю с вами больше иметь никаких дел,-поднялся я с пола и направился к выходу.
-За что же так вы меня сегодня невзлюбили?-усмехнулся Шуйский.-Я вас обманул, сделал что-то не так? Обидно даже. Вот он тяжелый писательский труд.
-Да я себя невзлюбил за то, что ввязался в эту авантюру!
-Поверьте, через пару недель все успокоится. Вы будете жить один с семьей в этой квартире и думать забудете про свои юношеские угрызения совести. Поверьте, что в этой жизни совесть иногда вредит.
-Всего хорошего,-буркнул я.
-Обождите!-окликнул меня Шуйский.-Вы хотели увидеть мои произведения? Пожалуй, я вам могу подарить одно из них с дарственной надписью и автографом.
Он ушел в комнату и спустя несколько минут вернулся с несколькими листами бумаги. На первой странице размашисто чернилами было выведено «Смерть пенсионеров». В углу подсыхала надпись «Неблагодарному читателю и пытливому совестливому уму - мое новое произведение. В. П. Шуйский».
-Что мне с этим делать?-растерянно взял я листы из рук литератора.
-Да что хотите,-развел руками Шуйский.-Хотите- выбросите в мусорный бачок. Хотя мне был бы не очень приятен такой исход моего литературного творчества. А хотите - прочтите на досуге. Далеко не шедевр, но занимательно. По крайней мере восстановите некоторые события в деталях. Крайне только не рекомендую нести это в милицию. Не поверят. Только себе хуже сделаете. Всего хорошего, надеюсь, что все еще в этой жизни у вас будет хорошо.
-До свидания,-пробормотал я, выходя на лестницу.
-Лучше прощайте,-улыбнулся на прощание Шуйский и закрыл дверь.