- Слушай, а если хоть кому-нибудь рассказать, что ты сделал и как ты этому после этого радовался?
- А по барабану. Я это сделал!
- Дурак ты сорокапятилетний.
- Ты что сказал?
- Ну, дурак.
- Не это. Слушай, а сколько мне лет то?
- Сорок пять.
- Подожди, давай посчитаем. Так, ага.
- Ты еще калькулятор возьми.
- А что я по-твоему в ноутбуке делаю.
- Даа. Тебя как на работе то держат?
- Вот. Я так и знал, ты - вруло.
- Вруло?
- Да, самое настоящее вруло.
- А что это?
- Это ты, если бы ты мог посмотреть в зеркало, то ты в нем увидел самое настоящее вруло.
- Это ты типа меня обидеть пытаешься?
- Уже не могу, даже не хочу. Мне сорок четыре, ты понял?
- Та ты шо? И долго тебе еще будет сорок четыре?
- А вот сколько захочу, столько и будет.
- Детский сад Солнышко.
- А я тебя не слышу, я тебя не слышу.
- Ну, да. Ладно, а я лесенку поставил и все буквы переставил.
- Слушай, это же стопроцентная клиника.
- Клиники вроде уже все закрывают, так что все клинические на свободе.
- Да. Закрывают...
- Не вздумай! Ни в коем случае.
- Не я щас скажу...
- Дыши, глубже. Так что ты там такого сделал?
- А? Ну, да. Я брату позвонил и поздравил его с Днем рождения и постарался ни словом, ни намеком, ни интонацией его ни обидеть. У меня же получилось это? Правда?
- Ты же знаешь, что получилось. Мы молодцы. Мы сделали это.
- Ага.
- Говорят, что такие резкие эмоциональные перепады - это ненормально.
- А те, кто это говорит, они вообще знают, что по-настоящему нормально, а что не нормально?
Ты помнишь, что он мне в последний раз сказал?
- Это было год назад.
- Это было в День моего рождения.
- Перестань.
- А перед этим?
- Это вообще было лет пять или шесть назад. Вспомнил. Ну да, забыл, у злопамятных нет фактора времени, для нас это как будто было сейчас. В любом случае это все уже в прошлом. В П Р О Ш Л О М.
- А я ведь вообще не хотел его поздравлять.
- Это было до.
- Да. Это было до. Сейчас как-то все начинает меняться.
- Кто бы мог подумать? Одна книга и полная перезагрузка.
- Спасибо отцам Софронию и Силуану Афонским. Если они меня слышат, то пусть помолятся обо мне.
После их книги я стал жить критериями благодати и Духа Святого. Я стал обращать внимание за их приходом и уходом, в меру конечно своего понимания этого. Я стал следить за сменами своих состояний и за тем как они меняются после того как я сделаю то или это, или что-то скажу, или даже просто подумаю. Я стал обращать внимание на свои помыслы и как это влияет на мое состояние.
- Занимаясь этим ты стал получать удовольствие от этого.
- Да и это сейчас самое ценное, что у меня есть, то что я приобрел это, вернее, что мне дали это.
- Дали осознать это и позволили принять.
- Мне теперь так сложно вспоминать себя еще даже полгода назад, ни говоря уже о том, чтобы вспоминать себя несколько лет назад. Это так мучительно.
- Что мы говорили и что делали, что думали?
- Это, наверное, душа оживает или совесть просыпается. Практически любое воспоминание причиняет дискомфорт.
- Это же хорошо.
- Это просто замечательно. Значит, у нас, наверное, появился шанс на спасение.
Вчера я был готов поздравить его открыткой. Думал, что и этого для меня достаточно. Отец Силуан акцентирует внимание на любви к врагам, что если мы хоть одного человека, скажем так, не любим, то значит мы не можем в полной мере стяжать Духа Святого. А так как мы хотим этого, то мы должны хотя бы стремиться к этому, к любви к врагам, а там постепенно, с Божьей помощью все это должно стать естественно и искренне.
- А что заставило позвонить?
- Сначала был сон. Плохой. Он навел на размышления, а потом появилась мысль что лучше бы было поздравить лично по телефону. Хорошо еще, что он километров за пятьсот от меня, а то бы еще пришлось рассматривать вариант личной встречи.
- Ну, к этому мы еще не готовы.
- Так вот, перебираю все это в голове и тут откуда ни возьмись мысль. А почему мне сложно позвонить? Обида. Не просто обида, а заслуженная. А как же тогда возможно любить врагов если есть заслуженная обида. Получается если есть заслуженная обида, то любить нельзя? Но я уже знаю, что можно. Значит я чего-то недопонимаю. Что такое обида вообще? Обида - это не есть любовь и ни есть смирение. Любовь и смирение не обижаются, не завидуют, не помнят зла.
Значит, обида - это проявление гордости. Обида - это качество гордого сердца. Святые которые избавились от гордости и стяжали любящее и смиренное во Христе сердце просто не знали такого качества как обида, а следовательно, обиды по большому счету и нет.
Это нечто зависимости наркотической или алкогольной или любой другой, так как их всех и ни счесть. Пока человек в плену зависимости - она есть, а когда ему удастся освободиться от зависимости, то ее уже и нет. А раз так, то не делать чего-то из за того, что меня кто-то обидел или мне кто-то или что не нравится - не является оправдательным аргументом перед Господом. Аргумент есть только один - человек должен всех возлюбить и чтобы он ни делал, он должен делать то или иное только руководствуясь аргументом любви и Христова смирения.
Я решил, что это проявление Духа Святого и действительно, как-то все обиды утратили свою остроту и я позвонил. По большому счету я позвонил ни потому, что вот возлюбил брата, нет, к этому нужно еще стремиться и стремиться, а потому, что испугался, что утрачу это ощущение в душе. Ничто другое уже не может сравниться с этим. Все другое тленно и останется по эту сторону после смерти. Человек с собой после смерти может забрать свое горделивое или любящее сердце, сердце в духовном плане. И именно по тому, какое сердце человек взрастит в этой жизни - его и будут судить. Пока я так это для себя объясняю.
- Мы сейчас испытываем новое состояние, которое раньше нам было недоступно. Интересно, что каждое состояние можно сопоставить с теми или иными удовольствиями, которые являются наиболее ценными при том или ином состоянии. Когда-то нравилось развиваться физически, потом был период демонстрации остроумия, были научные исследования и это доставляло удовольствие, потом самостоятельные философские исследования, период удовольствия от литературного творчества, а теперь это.
- Да, теоретически мы подкованы разнопланово и это позволяет нам объяснять тот или иной аспект, привлекая либо известное из христианской теории, а если мы такого в христианской теории не знаем, используем для объяснения того или иного аспекта любую другую философскую или религиозную концепцию, где что-то подобное уже было оговорено. И домик кубик за кубиком выстраивается. Пока это работает.