Завьялов Стефан Владимирович : другие произведения.

Радость жизни с каждым вдохом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Стефан Завьялов
  
  
  РАДОСТЬ ЖИЗНИ ПРИ КАЖДОМ ВДОХЕ
  
  (ОТ РОЖДЕНИЯ ДО СОВЕРШЕННОЛЕТИЯ)
  
  
  
  
  
  
  Предисловие
  
  Жил был простой человек и спросил он себя: "Кто я? Для чего я живу? Ведь в этом мире нет ничего случайного и ненужного". Практически с самого детства его желанием было понять смысл своего бытия и осознать: "А что после смерти останется от меня? Ведь вот, я живой, я мыслю, чувствую, и что же в одно мгновение это все просто оборвется и все? Как это так, в один момент я перестану чувствовать и мыслить? Да этого же просто не может быть!"
  Со временем у него появились новые вопросы: "Почему я такой, почему моя жизнь складывается именно так, и могло ли быть иначе?". Ведь есть люди, которые думают, вот если бы они могли вернуться назад, скажем в детство, и вот тогда бы все было бы намного лучше. Так вот вопрос - "Мог бы я быть другим?" или все-таки предрасположенность к определенному выбору из предложенных жизненных ситуаций все равно привела бы меня к тому, что есть?
  Имеется не особо популярное мнение, что счастье возможно и измеряется оно не количеством материального благосостояния. Хочется в меру своих скромных возможностей поддержать его. Счастливым может быть каждый человек, и, как правило, сам человек и является кузнецом своего счастья, делая ежесекундный выбор в своих мыслях, поступках и чувствах. Не каждому человеку удается в жизни добиться чего-то выдающегося, но от этого его жизнь не становиться менее ценной, хотя бы потому, что многие выдающиеся люди родились и выросли в самых обычных семьях.
  Во многих книгах сейчас рассказывают как стать успешным, но рожденный быть успешным все равно станет им и без всяких книг. Человек же, рожденный не для того, чтобы вершить судьбы мира, должен идти своим жизненным путем, и он не должен сомневаться, что его жизнь менее ценна, чем другие. Он должен знать, что жизнь каждого человека - это единственное в мире бесценное сокровище и дар, посягать на которое никто не имеет права. Он должен быть уверен, что нужно жить дальше несмотря ни на что, а если кто-то будет грызть обвинениями, что он зря дышит воздухом, то подобное мнение следует забросить подальше.
  
  1
  В семидесятых годах в огромной стране под названием СССР родился я. Это было летом на радость маме и папе. Папа был инженером, мама медсестрой. Маме было двадцать лет, папе было на четыре года больше. Еще вчера они были студентами, сегодня же я сделал их родителями.
  Мы жили у матери отца с его братом. Когда мне было четыре месяца, отец ушел служить в армию. Служить он должен был один год. В семье решили отсрочку от службы в армии не брать, а пока он отслужит, я уж и подрасту, советовала так сделать моя бабушка. И папа попал, как сейчас говорят, по-настоящему.
  Отец должен был служить рядом с домом, на Донбассе, а попал он на границу с Китаем, в забытый Богом и людьми поселок Облучье.
  Я рос, время шло. Мама и бабушка писали письма папе. Он исправно отвечал им индивидуально каждой. Однажды он пишет, чтобы бабушка, во что бы то ни стало, вызвала его домой, любою правдою или неправдой. Думали, решали и придумали, что ничего страшного в нашей армии не может произойти с моим отцом. Год пролетел и папа вернулся. Он был сильно похудевший, уставший и грустный.
  Дома его встретила бабушка. Они обнялись после года разлуки. Она ему и говорит:
  --Покупаешься, наверное, сначала, сынок, с дороги, а потом покушаем?
  -- Да нет мама, лучше давай я покушаю, а то ведь не ел я уже несколько дней.
  Как оказалось, дорога была дальней через весь Союз. Денег солдатских было мало. Ехать можно было только бронированными местами. В дороге случилась задержка с транспортом, и сутки он просидел в Москве на вокзале. Да и в армии, где он служил, голодно было.
  Лейтенант отпускал своих солдат в самоволку, чтобы они, где могли, попробовали добыть себе съестного. Нашли они как-то раз кухню полевую. Повар варил солдатскую кашу. Рванули они к нему наперегонки. Просили, дай брат покушать, а то изголодались. А он на них смотрит и чуть ли не плачет. Простите сердешные, но вон уж идут с учений мои солдатики. Что дам я вам, того не достанет им, простите меня и зла не держите. Голодные дальше они побрели.
  На поле колхозники собирали урожай. Солдаты договорились им помочь, в надежде покушать. Колхозник за проделанную работу дал им мешок картошки. И вдруг с удивлением им говорит: "Да, что же вы, братцы, ее сырой едите, вы что?" А они ему и отвечают: "Да батя, голодные шибко мы, уж лучше сырую ее съедим, как-то переварится". Потом животы, правда, долго у них болели.
  Отца я не помню. Была у нас комната светлая с окнами на север и восток. Я припоминаю, однажды, лежу я годовалый в кроватке, комната вся солнечным светом залита. Уютно, тепло, а у окна стоят мама с папой в обнимку и смотрят в окно, и от них исходит нежность и грусть.
  Отец, придя из армии, привез мне диковинную игрушку - паровоз с вагончиками в сцепке, который нужно было тянуть за веревочку, а в трубе, из которой в настоящем паровозе валит дым, прыгали цветные стеклянные шарики. Папа также привез для меня большую мягкую игрушку. Паровозик я вспоминаю отрывками, а вот насчет игрушки не уверен, но дома у нас была большая коричневая собака. Она много лет лежала у нас на диване. Я любил с ней играть. Выкинули ее только тогда, когда она совсем изорвалась. Возможно, именно ее отец и вез мне в подарок, через весь Советский Союз, уже сам практически мертвый, но желающий, напоследок, повидать родных и порадовать своего годовалого сына, которого практически и не видел.
  Прошло месяца четыре, и папы не стало. Зимой он шел по улице и просто упал. Прохожие думали, что он пьяный и стали тереть ему лицо снегом, чтобы в чувство привести. Так и хоронили отца, словно избитого, с потертостями на лице.
  На похоронах папы было много народу. Осталось много фотографий с похорон. Гроб везли от дома папы на кладбище как раз мимо дома маминых родителей, где тогда был я. Когда похоронная процессия проходила возле дома, мой дед поднес меня и поднял на руках к гробу отца, чтобы я в последний раз посмотрел на него и простился. Мне тогда было полтора годика. Есть фотография, как дедушка держит меня на руках, я замотан поверх пальто в серый шерстяной платок и смотрю с недоумением и грустью на отца, лежащего в гробу. Эту фотографию я не видел много лет, но она у меня словно стоит перед глазами. Отца похоронили возле его отца в одной оградке.
  Врачи сказали маме, что у отца были осложнения на фоне ОРЗ. Мама к врачу пошла и рассказала, что странным он был в последнее время. Сидит, бывало, он и вдруг пойдет в ванную, включит холодную воду, сунет голову под струю и стоит так. Его все спрашивали, что случилось, а он говорит, что так, ничего. И не был он болен совсем ОРЗ. А врач маме тихонечко так и говорит: "Ступай милая и лишних вопросов не задавай".
  Осталась мама одна, со мной на руках. Мы жили в квартире, как и раньше у бабушки, дядя ушел в армию как раз перед возвращением отца. У мамы со свекровью не очень-то ладилось. Родители мамы помогать ей не горели желанием.
  Брат бабушки, пошел однажды в военкомат и поговорил там с военкомом. Тот выслушал его очень внимательно, и сказал: "Что же она глупая сразу к нам не пришла. Конечно, поможем, пускай приходит. Мы ей квартирку с ребеночком сообразим. Пускай подумает в этом городе или может быть в другом".
  Отец перед армией работал в небольшом городке километрах в 80 от родного дома, и маме там предложили квартиру. Мама, не желая больше видеть родных, решила уехать со мною в чужой город и там начать новую жизнь.
  
  2
  Мама была гордой женщиной. Пенсию она на меня, как на утратившего отца-кормильца, не оформляла и получала символические десять рублей в месяц. Она решила, что сама поставит меня на ноги.
  С детства мама любила Советские фильмы про светлую и чистую любовь. Я ее любил, так как у меня никого больше не было. Ведь что такое человек? Это любовь, которую он носит в своем сердце и очень плохо, если в сердце у человека ее нет.
  Мамины родители были простыми людьми. Дед сирота, из-под Винницы, его тетка вырастила, а потом он приехал в Донбасс и работал здесь всю жизнь на заводе, водил тепловоз.
  Дедушка был удивительно трудолюбивым человеком и если он работал то уж без остановки в поле ли на заработках или в другом, каком месте. На пенсию он выше раньше, так как сердце начало беспокоить, поэтому большой пенсии железнодорожника не заработал, не хватило несколько лет. Позже у него было несколько инфарктов и инсультов. После очередного инсульта его практически полностью парализовало. Мама дней через семь привезла его к себе в город и начала усиленно лечить в больнице, где сама проработала всю жизнь. Дед поднялся на ноги, но его речь так и не восстановилась. Когда он что-то хотел сказать, то выходило только: "Базар-базар". Он очень нервничал, расстраивался, и его глаза наполнялись слезами.
  Во дворе дома маминых родителей росли три высокие черешни. Черешни были ранние, ягоды были крупные, желтые, сладкие и сочные. Дед до последнего лазил по веткам до самого верха деревьев и собирал ягоды, затем возил их продавать на базар. Однажды он упал и сломал ключицу, но это его не остановило. На следующий год он опять рвал черешню.
  Дедушка умер в марте месяце, в тот и последующие года черешни практически не цвели и не приносили урожая, а на третий год они цвели рясно, как никогда, тогда умерла бабушка.
  Бабушка была родом из России, где ее предки были хлеборобами пока они не переехали на Донбасс. Бабушка образования не получила и работала на заводе уборщицей. Когда она работала в бане, то иногда находила ценные вещи, рабочие забывали или теряли их. Она всегда старалась найти хозяина найденной вещи и вернуть ему. Она, как впрочем, и все мои родственники, была гордой и честной, жила без хитрости и лести.
  Бабушка очень любила дедушку, и когда я гостил у них в раннем детстве, то мы с ней ездили на заводскую проходную встречать дедушку после работы. Особенно было интересно ездить встречать дедушку, когда его рабочая смена заканчивалась поздним вечером. Мы с бабушкой шли по вечернему поселку на трамвай, затем ехали в практически пустом трамвае, а потом стояли возле проходной в ожидании появления дедушки. Когда дедушка выходил с завода и видел нас, то он всегда рад был нас видеть, и мы все вместе ехали домой.
  У мамы был младший брат. Как мама рассказывала, он был шалун еще тот. Они частенько колотили друг дружку. Однажды, мама простыла и ей поставили родители горчичники, потом сняли их, и она заснула. Так вот, просыпается она среди ночи оттого, что у нее нестерпимо печет пятка. Она как закричит на весь дом. От ее крика все проснулись и кинулись к ней. Оказывается, братишка стащил кусок горчичника, и когда она заснула, он умудрился прилепить его ей на пятку. В общем, досталось ему тогда хорошо.
  Когда дедушка с бабушкой познакомились, то своего жилья у них не было. Жили они в заводском общежитии. На заводе обещали через несколько лет дать им квартиру, и они ждали этого с нетерпением. Затем они узнали, что желающим можно взять земельные наделы под застройку. И они решили взять землю. Начали строительство, жили здесь же, иногда приходилось ночевать на этом клочке земли под дождем. Через какое-то время построили домик, как они говорили "мазанку" и зажили в ней на долгие годы.
  
  3
  Родители папы были заводскими рабочими. Его отца моя мама не знала. Он умер в день, когда папа вел маму к себе, чтобы познакомиться с родителями.
  Дед у меня был мировой. В 1943 году в возрасте 18 лет он ушел на фронт. Медали и ордена украшали его молодую, но прошедшую ад Второй мировой войны грудь. Ему посчастливилось выжить на войне и даже избежать ранений.
  На фронте у деда был боевой товарищ, а отец товарища был большим чином в армии и он предложил своему сыну поступать в военное училище, тот сказал, что без своего друга, моего деда, никуда не поедет. Отец товарища сказал, без проблем давай поговорим. Дед встретился с военным и сказал, что хотел бы вернуться домой, но пока никого из армии не отпускают. Вскоре после этого разговора мой дед вернулся домой, где его ждала мать (поговаривали, она была благородных кровей в городе Курске до 1917 года) и два младших братишки.
  Вернулся дед с войны, работал на заводе сварщиком, жил в коммуналке. Познакомился с бабушкой и забрал ее к себе. Один из братьев деда выучился на врача и уехал по распределению во Львов. Дед закончил заочно техникум уже после того как у него родилось двое сыновей.
  В квартире у бабушки в разных комнатах висели три большие картины в добротных красивых рамках. На одной картине медведи резвятся в лесу на поваленном дереве, на другой поле зрелой пшеницы, а за полем начинается лес, сюжет третьей картины стерся из моей памяти. Бабушка рассказывала, что дед рисовал много картин и дарил их своим друзьям. Дед также раздал почти все свои военные награды, кроме одного ордена и медали, которые особенно были дороги ему. Намного позже бабушка оформит документы, и за эти награды будет получать ежемесячные выплаты.
  Из коммуналки одна семья уехала и дедушке с бабушкой досталась вся квартира, целых три комнаты. Деда все любили. В начале девяностых годов, когда я работал на заводе, двое пожилых рабочих вспоминали моего деда с уважением. Один из них был учеником моего деда. Я слушал разговор, но о себе ничего не говорил. Они чем-то были обижены на похоронах деда, вроде бабушка чем-то им не угодила, поэтому особенного желания участвовать в разговоре у меня не было. Когда я пришел к бабушке домой, я тогда временно жил у нее, то сказал, что на работе был разговор про дедушку. Бабушка спросила, сказал ли я, что прихожусь ему внуком. Я врать не стал и сказал, что нет, она обиделась, не явно конечное, но неудовольствие на ее лице и в движениях от меня не ускользнули.
  Бабушка рассказывала, что дед видел людей насквозь с первой встречи, кто чего стоит, но никого от себя не отталкивал. Дед умер быстро и неожиданно. С бабушкой в тот трагический день они красили полы в квартире. За день до этого дед на заводе принимал машину с электродами, он был мастером. Машина пришла с задержкой, и он не стал задерживать рабочих и сам разгрузил ее в металлический ящик-сарай. Тяжело ему пришлось в тот день.
  На следующий день, деду нездоровилось, и чтобы поправить здоровье, по фронтовой привычке, попросил у бабушки выпить. Бабушка отказала, что мол, давай после работы, докрасим комнату, а потом, пожалуйста. Как там все было, не знаю, докрасили или дед уговорил всё же бабушку, но она пошла в магазин. Магазин был рядом с домом, прямо через дорогу. Она купила продукты и чекушку. Когда она вернулась домой, то увидела что дедушка, ему было тогда 47 лет, лежал на полу уже мертвый. В это время как раз папа вел мою маму знакомиться с родителями. Они подошли к подъезду, а тут такое дело. Папа жил на втором этаже, а на первом этаже этого дома жила подружка мамы куда она и зашла. Знакомство не состоялось.
  Вскрытие показало, что все сердце деда было в рубцах. Сердечко перенесло несколько инфарктов, а в легких была жидкость. Как дед рассказывал бабушке, они, 18 летние пацаны, зимой попали на фронт. После очередного марш броска они расположились на привал. Пацаны, уставшие, сразу же повалились на мерзлую землю в снег, спать, а солдаты постарше сразу не ложились, а походили чуток, чтоб поостыть, а затем садились друг к другу спина к спине и так засыпали. Вот оттуда и простуда легких с жидкостью. Война все равно никого не отпускала без своей отметины.
  Бабушка со своей семьей уехала из-под Мелитополя после раскулачивания ее отца. В их семье, как я слышал, один или два ребенка умерли в детстве, а всего у бабушки были две сестры и младший брат, так что семья была большая. Ее отцу после раскулачивания оставили худую лошаденку, телегу и отправили, куда глаза глядят.
  Обустроились они в одном из сел. И вот началась Великая Отечественная война. Бабушкиного отца на фронт не взяли, жили они в землянке, где-то рядом проходила линия фронта. То немцы придут в их село, то свои. От своих доставалось больше. Немцы из жалости к многодетному потомству иногда помогали, а о своих бабушка запомнила особенно один случай.
  Было затишье. Ни немцев, ни своих. Заходит к ним в землянку человек, оказалось свой, разведчик. Он зашел к ним, все расспросил, а затем остался на ночлег. Бабушка тогда думала, что ту ночь они не переживут, все они были перепуганы на смерть. Разведчик поужинал, выпил спирту, достал пистолет и начал воспитывать семью. Младшему брату было что-то год или два, так он, то его обещал пристрелить, то отца, как не принимающего активного действия в приближении победы, то всех строил к стене для расстрела. Бабушка тот день запомнила на всю свою жизнь. Ей было тогда около двенадцати лет. Слава Богу, никого разведчик не убил. Заснул красноармеец прямо за столом. Утром подошли свои, узнали, где разведчик, и забрали его.
  Бабушка говорила, что ее жизнь изменилась в худшую сторону, после того как ее иконку, которую ей подарила с благословением ее бабушка, положили в гроб к умершему родственнику. Она не хотела этого, но ее особенно не спрашивали, и она смирилась с утратой, хотя говорила, что если бы настояла, то получила бы отнятое назад, но не стала спорить, о чем позже сожалела.
  Еще бабушка рассказывала, что у них в избе, до раскулачивания была некая грамота. По этой грамоте их семья до определенного колена освобождалась от воинской повинности. Эту грамоту пожаловал одному из её предков военачальник, за победу в бою с татарами. Бабушка говорила, что даже я попадал бы под благословение дальнего предка. Но при пожаре дома, грамота была утрачена.
  Бабушка в трудовой книжке имела две записи: принята на работу и уволена в связи с выходом на пенсию, и еще благодарственные поощрительные записи. Она всю жизнь проработала в заводской лаборатории лаборантом. Там они определяли качество выплавляемого металла.
  Выйдя на пенсию, бабушка запомнила свой первый день на пенсии. Была зима. На улице мороз и метель. Она встала, как обычно рано утром, подошла к окну. За окном было еще темно и лишь видны темные силуэты людей, спешащих на работу. А ей хорошо и спокойно, ей никуда торопиться не нужно, дома тепло и уютно.
  Интересно еще вот что. Родители мамы и папы жили в 30 минутах ходьбы от одного дома к другому, а посредине этой дороги проходил трамвайный путь как граница. И если им нужно было ехать в город, то они приходили к одной трамвайной остановке.
  
  4
  Отношения мамы с родителями после смерти отца не складывались. Рассчитывать на их помощь не приходилось.
  Когда мне исполнился год, меня отдали в детский садик. Мама вышла на работу в больницу, где она работала медсестрой. Благодаря участию брата моей бабушки по отцовской линии мы с мамой получили квартиру в небольшом городке. Здесь, после института, мой отец успел поработать на стройке, и военком настоял на выделении квартиры молодой вдове и ее сыну. Местные власти конечное не горели желанием и всячески старались отбить у моей мамы желание на получение здесь квартиры вне очереди, но когда её терпению пришел конец, то она заявила, что по-видимому ей нужно повторно съездить к военкому. Начальник, заведующий распределением квартир, бросил ей ключ и сказал: "Иди, живи".
  Переезд состоялся в августе 1976 г. На новом месте все было как до переезда. Мама, как и раньше, работала в больнице медсестрой, я ходил в садик, но у нас было свое собственное жильё. Правда, мы полностью лишились хоть какой-то поддержки от родных, но мама больше не хотела, ни перед кем унижаться.
  Наш переезд состоялся налегке. Выезжая из квартиры свекрови, бабушка практически ничего не отдала маме, из подаренного на свадьбу. Она обиделась, что мама уезжала от неё. На свадьбу дарили в основном мебель: стол, стулья, шифоньер, трельяж и диван. Однако маму это не остановило.
  Мы жили весьма скромно. Постепенно мама продала все, что у нее было. Продала золотое колечко, сережки, меховую шапку, в общем, все, что можно было продать - было продано.
  Свекровь приезжала в гости и благодарила маму, что она разрешает ей видеться с внуком, ведь для нее это так много значит. Ведь она похоронила мужа и сына, второй сын был еще в армии. А однажды бабушка приехала к нам на грузовой машине, в которой привезла все, что, было подарено на свадьбу родителям.
  Бабушка приезжала к нам часто. Я ждал ее субботними вечерами. Я стоял на перекрестке, на углу нашего пятиэтажного дома, смотря в сторону автостанции, и ждал, когда появится бабушка. Бабушка всегда приезжала с сумкой, в которой для меня были испечены духовые пирожки с вареньем и яблоками, и "пирог со спичкой", как я его называл. В середине пирога была розочка, в которую была воткнута спичка. Как сейчас я понимаю, это было сделано для того, чтобы проверять готовность пирога при его выпечке, но тогда это была некая особенная деталь в пироге, которая казалась мне самой важной в пироге.
  Так мы с мамой начали новую жизнь тогда еще в чужом, но ставшем, впоследствии, для нас родном городе.
  
  5
  В доме, в котором мы жили, у меня было два друга: Саша и Сергей. Они жили в третьем подъезде нашего дома, а я в первом. Мы часто играли вместе во дворе нашего дома и ходили в одну группу детского сада.
  Вскоре у меня появился новый папа. Мама вышла замуж повторно. Мне тогда было чуть больше трех лет. Он был большой и веселый. Работал он водителем автобуса. У нас дома всегда бала стеклянная банка с мелочью. Проезд в автобусе стоил тогда копеек пять - десять, а выручку водители должны были сдавать более крупными купюрами. Мне всегда было интересно наблюдать, как мы подсчитывали эту мелочь, раскладывая ее столбиками по рублю - это было словно какая-то игра.
  Порой мама меня наказывала, а если я старался ее обмануть, то она говорила, что лучше сказать горькую правду, чем сладкую ложь. Это вбивалось мне в голову частенько и поэтому засело глубоко.
  Однажды зимой, возле дома, я хотел перебежать через дорогу, идущую вдоль нашего дома. Дорога была вроде бы и небольшая, метра три шириной, но она была скользкой. На эту дорогу въезжала с уличной проездной дороги грузовая машина. До машины было метров десять, и она ехала медленно. С противоположной дороги земля шла в гору, резко поднимаясь метра на полтора.
  Мне вздумалось перебежать обязательно на ту сторону дороги, до того как проедет машина. Ну, очень мне нужно было туда. Но у меня были и опасения, что я могу поскользнуться и беспомощно упасть, или если перебегу, то не смогу быстро подняться в горку на той стороне дороги, ведь там тоже было скользко.
  И вот все это промелькнуло у меня в голове, машина немного уже подъехала ближе, а я решил сейчас или никогда и рванул вперед. Дальше все было как в замедленной съемке. Ноги были ватные и они словно прилипали к земле при каждом моем шаге, но мне нужно было только вперед. Почему? Просто очень надо и все тут. Я поскользнулся и упал, как раз посередине дороги. Растянулся на животе, руки ноги во все стороны, поднимаю голову, смотрю вперед, а машина уже очень близко. Я молча, с ужасом смотрел как ко мне медленно приближается машина. Я думал, что машина не остановится, и будет ехать дальше. Для меня это было просто огромное чудовище, которое медленно и бездумно надвигалась на меня. В этот момент мама вышла из подъезда, машина остановилась передо мной, меня подняли и отвели в сторону, чтобы я больше не препятствовал проезду транспорта.
  
  6
  У соседей по площадке было две дочки и сын. Одна дочка была младше меня, а остальные дети были старше меня года на три - четыре. Я иногда играл у них дома. Они жили вместе со своей бабушкой. После смерти их бабушки моя жизнь очень сильно изменилась. У нее обнаружили туберкулез. Врачи определили группу контактеров, в которую попал и я.
  Для профилактики меня, тогда пятилетнего мальчугана отправили в детский санаторий "Здоровье" на лечение. В санатории я пробыл три месяца. Каждое воскресенье ко мне приезжала мама, иногда бабушки. Для меня это было очень тяжелое время.
  Санаторий находился на окраине большого города. Рядом с санаторием был водоем, окруженный со всех сторон деревьями. Воспоминания сохранили отдельные картинки и сюжеты из этих мест. Зима была на исходе, и на улице было ещё холодно. Ко мне в гости приехала мама, она очень замерзла, пока добралась к нам в санаторий. Ее впустили в небольшую комнатку побыть со мной, и что бы она могла согреться.
  Когда родители приезжали в санаторий, они привозили много вкусного. Эти передачи складывали у нас в отдельном шкафу. Каждый пакет подписывался, чтобы знать, где чья передачка. Вечером воспитатели раздавали нам наши пакеты, и мы брали из них, что нам нравилось. Там были в основном конфеты и печенье. Конфеты в основном были карамельки и сосательные, шоколадные конфеты тогда были редкостью, по крайней мере, у нас. Печенье было обыкновенное квадратной формы и бисквитное круглой формы, было еще овсяное печенье, но это была тоже редкость. Да еще были вафли, как мы шутили печенье в клеточку. Ассортимент не очень большой, но мы были счастливы и уминали все это с радостью и удовольствием, вспоминая своих родителей и свой дом.
  В санатории в нашем распоряжении было несколько комнат, отведенных для нашей группы. Одна большая, где стояли кровати и вторая поменьше - игровая комната. Примерно через месяц, я освоился, и жизнь уже не казалась такой безрадостной.
  У нас был мальчик, которому иногда нужно было ложиться на пол возле ступеньки и запрокидывать голову вниз, чтобы она свешивалась со ступеньки, и так он лежал несколько минут. Мы же стояли рядом с ним и с интересом наблюдали за происходящим, а также следили, чтобы он не потерял сознание.
  Через некоторое время меня перевели в другую группу, где дети были с такими же заболеваниями, как и у меня. Этот переезд прошел у меня безболезненно, так как я в санатории считался уже старожилом.
  В новом корпусе мы были в отдельных комнатах человек по шесть в каждой. В предыдущем месте все дети спали в одной большой комнате и мальчики и девочки, там нас было человек двадцать или тридцать. Теперь же у нас были комнаты для девочек и мальчиков отдельно.
  Здесь у меня появились настоящие друзья, и мы более активно проводили свое свободное время, играли в разные игры, смело бегали по коридорам корпуса, а ночью собирались вместе, чтобы понарассказывать друг другу всевозможные страшилки про черную черную руку или про черное черное пятно.
  Однажды поздним вечером, когда все уже легли, наша постоянная компания, человек шесть, собралась у окна возле входной двери в корпус. Мы находились в большом коридоре. Вокруг было темно, и только настольная лампа, горевшая на столе дежурной медсестры, была небольшим источником света. Атмосфера была как нельзя более подходящей для страшилок, и мы уже запугали сами себя до мурашек на коже. Мы смотрели в непроглядную ночь за окном и ждали дежурную медсестру, которой нужно было срочно отлучиться, а мы были ее доверенной агентурой. Мы были на спецзадании. Нам нужно было открыть дверь медсестре, когда она вернется. В той необычной атмосфере, окутавшей нас, было удивительное ощущение общности и интригующей загадочности.
  К концу третьего месяца, пребывания в санатории я освоился настолько, что мне даже не особо хотелось возвращаться домой. У меня здесь была отличная приятельская компания и дружеские отношения со всем персоналом. Я почувствовал себя здесь кем-то значительным. Это ощущение мне еще не было знакомо и мне не хотелось его лишиться. Я точно знал, что дома у меня все будет иначе, так как там были совсем другое окружение и взаимные отношения.
  
  7
  После санатория у меня некоторое время ушло на адаптацию к обычной жизни и вскоре казалось, что санатория и вовсе не было.
  В то время у нас телевизора еще не было. Порой, когда мы играли с детьми на улице, родители их звали домой посмотреть детскую передачу, и я оставался один в гордом одиночестве. Иногда я ходил в гости к соседям посмотреть детскую передачу Будильник, ее показывали утром каждое воскресенье.
  И вот однажды, когда я играл на улице, мне передают, что родители меня ищут. Я не спеша, иду домой, а там новенький телевизор. Мне было очень рад, что теперь у нас есть телевизор, как и у всех моих друзей. Жизнь стала на много интересней и насыщенней.
  В память по какой-то причине врезался один эпизод, связанный с новым семейным приобретением. Как-то я сам был дома, было утро. Я уже умел включать телевизор. Я его включил. У нас был только один канал, но в то время это было нормально. Там шел художественный фильм, кажется немой, но звучала музыка, которая закрадывалась в самую душу. Перед глазами как тогда стоит только один эпизод - пшеничное поле, лето полдень, жара. Старый худой дедушка в белой рубахе на выпуск косит пшеницу. Ему жарко, он вытирает пот рукавом, смотрит вдаль и продолжает косить в одиночестве это бескрайнее поле. И во всем этом особую роль играет музыка. Она звучит как то настораживающее и в то же время торжественно. Это была быстрее всего бандура со своим непередаваемым плачущим и в то же время призывающим к чему-то героическому звучанием.
  Обычно в девять вечера меня укладывали спать, а родители еще смотрели телепередачи. Наши комнаты соединялись дверью. С моей кровати телевизор я не видел. Но в моей комнате у стены напротив двери стоял трельяж. В зеркале трельяжа можно было видеть телевизор. Звук был очень тихий, но картинка была вполне смотрибельной. Конечное, понять я практически ничего не мог, но сам факт, что я смотрю телевизор, а мне этого никто не разрешал делать, доставлял удовольствие, и я смотрел его уже только поэтому. Но каким-то образом моя хитрость стала известна родителям и они стали на ночь закрывать дверь в мою комнату.
  
  8
  Через год меня ждал новый детский санаторий. На тот момент мне уже было шесть лет, и опять меня увезли на три долгих месяца. Опять были слезы и период адаптации к совершенно новым условиям.
  Санаторий также как и предыдущий располагался за городом. На этот раз я в санатории был три летних месяца. За воротами санатория я помню большущее пшеничное поле без начала и конца. За этим полем была дорога, по которой меня привезли, и на которую я с грустью смотрел, вспоминая о доме. Санаторий был в поселке Карловка.
  Однажды ночью я проснулся, мне нужно было в туалет. Все вокруг спали, дежурные медсестры тоже ложились ночью подремать. Мне пришлось идти по слабоосвещенному коридору, вокруг никого не было. Свет давали несколько тусклых лампочек. В тот момент, пробираясь по этому сумеречному коридору, меня переполняло только одно чувство - ощущение натянутости страха, поджидающего в темноте. В общем, сходил я по своим делам. После этого, я чуть ли не бегом добрался до своей комнаты, запрыгнул в свою кровать и, укрывшись одеялом, благополучно заснул как младенец.
  У каждой группы в санатории была своя комната. Большая часть этой комнаты была заставлена партами, за которыми мы рисовали, играли и смотрели телевизор. По субботам по телевизору показывали самую любимую всеми детьми детскую передачу "В гостях у сказки". Было несравненным удовольствием увидеть экранизацию любимых сказок или какую-нибудь необычную историю. Эту передачу мы ждали с нетерпением, целую неделю. Когда же начиналась любимая сказка, то уже не существовало ничего - ни санатория, ни дома. Никаких проблем. Все становились главными персонажами сказки и отправлялись за тридевять земель в тридесятое государство.
  По воскресеньям в санаторий приезжали родители, и дети с ними разбредались по территории санатория, рассаживаясь по лавочкам и беседкам. Родители приезжали с сумками. Все дети усиленно поглощали привезенные гостинцы. Родителей мы, конечно, ждали сильнее, чем сказку.
  Однажды сидим мы в группе, смотрим сказку, детей родители разбирают. Нас становится все меньше и меньше, а ко мне все еще никто не приехал. Я начинаю нервно ёрзать на стуле, уже и сказка мне не интересна, и вот, вдруг, зовут меня - ко мне приехали. Меня захлестнула волна радости и счастья, я все бросаю и бегу, нет, я лечу. В душе ощущение праздника. В повседневной жизни таких эмоций обычно не переживаешь. Поэтому в санатории у нас проявлялись особые искренние чувства радости, по, казалось бы, совсем обычным событиям. Нельзя сказать, чтобы это время было плохое для меня, нет. Хотя по своей воле, я бы сюда низа чтобы, ни поехал.
  С мамой иногда приезжали ее родители, мои бабушка и дедушка, иногда приезжала моя вторая бабушка. Я по-детски больше любил бабушку по линии отца. У нее в сумке, к тому же, для меня всегда было что-нибудь очень вкусненькое.
  Был такой случай. Летний, солнечный день, все просто замечательно. Я иду с мамой и ее родителями. Мы ищем, где бы нам присесть. Находим одну уютную беседочку, в ней никого нет. Мы разместились. Все открыли сумки, а я рот. И пошел процесс поглощения вкусностей. Родители считали, что нас недокармливают и поэтому везли все, что могли: и вкусненькое и свеженькое. Продукты были в стеклянных банках. Банки заворачивали в полотенца, чтобы еда было еще тепленькой. И вот прошло немного времени, и мы видим, по дорожке идет моя вторая бабушка. Я ей был очень рад, хотя ощущение праздника подпортилось. Родители мамы почему-то не хотели с ней общаться. Вернее дедушку это не касалось, а вот бабушка была категорически против. Они сразу начали собираться, попрощались и уехали. Я ощущал, какой-то стыд за них, что они так поступают и ставят бабушку в неловкое положение, но что я мог поделать. Я мог только сказать, что я бабушке рад и мне очень жаль, что так все получается.
  Спустя три месяца второй санаторий закончился, и я снова вернулся домой.
  
  9
  Когда мне исполнилось шесть лет, мы с отцом поехали на Азовское море, мама в это время уехала в санаторий по путевке отдыхать. Мы с отцом отдыхали на базе от предприятия отца. База была застроена небольшими деревянными домиками из расчета по одной комнате для семьи отдыхающих.
  В течении дня отец проводил время со мною на пляже, мы играли в карты, загорали, купались. Когда мы возвращались на базу, отец играл в настольный теннис и бильярд, а я играл с детьми.
  На базе я познакомился с другими ребятами, и мы практически все время проводили вместе, исследуя все закутки нашей и примыкающих к ней соседних баз отдыха до глубокой темноты.
  Все взрослые старались утром купить пиво в пивном ларьке напротив нашей базы, ценилось особенно пиво в бутылках, а не разливное. Счастливчики, купившие пиво, весь день были довольны собой в предвкушении вечера. Фокус состоял в том, что пива привозили мало, и его хватало далеко не всем, поэтому с утра у ларька стояла очередь в ожидании долгожданного напитка.
  Дно моря, где мы отдыхали, было покрыто какой-то грязью. Говорили, что эта грязь лечебная и некоторые люди, обмазавши этой грязью все тело, загорали так весь день. Отец решил оздоровить и меня. Я был против этой затеи, но отец был убедителен. Я притих, но когда он сказал, чтобы я снимал плавки, он собирался обмазать меня полностью в прямом смысле этого слова. Так как дело происходило на пляже полном людей, то я начал отчаянно сопротивляться. Мне выдали пару подзатыльников, и я вынужден был смириться под действием превосходящей физической силы. В общем, вскоре я превратился в некое подобие грязной статуи, стоявшей на пляже. Мне было очень дискомфортно и обидно. Я стоял, понурив голову, и шмыгал носом от досады, к тому же после попытки физического противостояния и затем грубого подавления неповиновения успокоиться шестилетнему ребенку не просто, для этого нужно определенное время.
  Детям на базаре в поселке, где была наша база отдыха, покупали стальные браслетики, которые были элементом шика в летний период. Браслетик состоял из металлической цепочки, пристегнутой к металлической пластинке на которой что-то было написано. Такой браслетик был мечтой любого мальчугана, но мне так и не удалось привести убедительные доводы, в пользу того, что он мне жизненно необходим.
  Когда мы все были дома, и у отца было хорошее настроение, он любил продемонстрировать свою силу. Он садился на стул, ему на колени садилась мама, а я садился на колени к ней. После этого отец поднимался на ноги, держа нас на руках.
  Отец работал водителем автобуса и когда по улице проезжал автобус, он мог по звуку двигателя определить номер автобуса, разумеется, если этот автобус был из его автопарка.
  
  10
  Возле нашего дома, через дорогу была столовая. В столовой иногда заказывали зал для празднования свадьбы. Когда к столовой подъезжали разукрашенные машины свадебной процессии, которые все дружно сигналили на всю улицу, к столовой сбегались дети со всех соседних домов. Мы выстраивались вдоль дорожки, ведущей к входу в столовую и ждали того момента, когда пройдет пара молодоженов.
  Во время шествия невесты, в торжественном белом свадебном платье с фатой, и жениха в черном строгом костюме, гости начинали бросать на них мелочь, чтобы у них был достаток в семье. Мы ждали именно этого момента и как только молодожены проходили мимо нас, мы наперегонки кидались и собирали деньги, разбросанные по асфальту.
  На второй день свадьбы гости переодевались ряженными, и обязательно среди них были ряженые цыгане. Они ходили по всему городу и безобидно шалили. Они с шутками приставали к прохожим, заходили в магазины. Все это сопровождалось пением, плясками, игрой на гармошке, гитаре, и ударами в бубен. Всем желающим они предлагали выпить водочки за здоровье молодоженов.
  Однажды я с мамой был в магазине. Мы стояли в очереди за молоком. И вдруг в магазин зашла свадебная процессия ряженых цыган. Они пели, плясали, а затем начали разбрасывать мелочь. Дети, бывшие в магазине, кинулись собирать мелочь, я же запрятался за маму и даже боялся выглянуть, так как на днях наслушался историй про цыган, которые забирают непослушных мальчиков. Мама мне говорила, чтобы я пошел и тоже собирал деньги, но я же был тертый калач, поэтому так просто от меня избавиться не получится я уже и так отбыл два срока по три месяца в санаториях.
  Со своими друзьями мы играли всегда только во дворе нашего дома. Я со двора сам никуда не ходил, иногда только бегал в магазин, чтобы купить хлеб. Но тогда мама стояла на балконе и смотрела, чтобы я аккуратно перешел дорогу, а затем она ждала меня, чтобы посмотреть, как я перейду дорогу обратно, уже идя из магазина. Мои же друзья уже самостоятельно ходили играть в соседние дворы.
  Так вот, однажды вечером они собрались идти поиграть в соседний двор, правда, отстоящий от нашего двора за тремя большими пятиэтажными домами. Я же не хотел ударить в грязь перед друзьями и решительно отправился с ними.
  Мы пошли ненадолго, но там заигрались, и незаметно наступил поздний летний вечер. Уже когда все дети из того двора разошлись, мы как взрослые направились, не спеша, к себе домой. Правда вся наша уверенность вмиг растаяла, как только мы подошли к своему дому. Вокруг дома ходили расстроенные наши мамы. На нас накричали и за уши развели по квартирам.
  Мама давно обещала за непослушание наказать меня. Она говорила, что насыпит в угол на пол соль, и поставит меня на неё голыми коленями. Сейчас как раз я, по ее мнению, заслуживал подобного наказания. Как оказалось, не так уж и страшно было это наказание, как я думал. Ремнем по заднице, было эффективнее. Я практически не почувствовал боли и молча стоял в углу. Минут через пять мама спросила все ли у меня в порядке и, заручившись моим словом, что я буду в дальнейшем паинькой, разрешила встать и выйти из угла. Оказалось, что крупицы соли вдавились в мои коленки. Это зрелище внушало мне страх, но боли я не ощущал. Мама подумала, что мне очень больно. Она кинулась со слезами вымывать соль под душем из моих коленок.
  
  11
  Среди немногих развлечений в нашем городе, это была площадка с качелями - каруселями. Качели находились в городском парке, возле Дома Культуры. В воскресные летние вечера возле качелей собирались многие горожане. Все приходили в основном целыми семьями.
  Самым интересным аттракционом было конечное "чертово колесо". Когда в подвесной люльке зрители достигали верхней точки обзора, то весь город был практически на ладони, к тому же дух захватывало, когда дополнительно к общему подъему кабинки обозрения можно было самостоятельно вращать вокруг своей оси саму кабинку. Еще интересно было качаться на качелях лодочках. "Лодочки" были детские и взрослые. Отличались они высотой подвески, вследствие чего амплитуда раскачивания на больших лодочках была в два раза больше, чем у детских. Раскачивать лодочки нужно было самостоятельно, стоя внутри и держась за железные стержни, которыми лодочка крепилась вверху к горизонтальной перекладине. Чем сильнее удавалось раскачать лодочку, тем острее ощущения смены силы гравитации испытывали, находящиеся в ней.
  Для маленьких детей были карусели со зверушками и машинками, установленными по периметру круглой платформы, которые вращались вокруг своего центра.
  Здесь была касса, а перед каждым аттракционом стоял свой билетер.
  Зимой мы играли во дворе в хоккей на замерзшем асфальте, правда но без коньков. Еще любили кататься на санках с горки или играли в снежки.
  Летом развлечений во дворе было значительно больше. Одним из развлечений было пробежаться по зарослям крапивы, которая росла под стеной дома напротив нашего. Крапива доставала нам до груди. Мы же были одеты в сандалики, короткие шортики и рубашечку с короткими рукавами. Когда ты пробегал по крапиве, которая росла достаточно густо, то все тело испытывало жжение достаточно неприятное. По крапиве мы бегали, чтобы доказать друг другу свою смелость. Спор доходил до того, чтобы выяснить, кто больше раз сможет пробежать через крапиву. Родители эту нашу игру не особенно любили, особенно когда приходилось лечить волдыри или высыпания после крапивных забегов.
  Однажды когда мы бегали через крапиву из окон соседнего дома, под которыми мы находились, на нас сбросили презерватив, наполненный водой. Он упал на землю, и мы все оказались мокрыми. Мы стали кричать наверх, что мы сейчас поднимемся, и будем выяснять отношения. Ребята, наши ровесники, крикнули нам сверху, чтобы мы собирались своим двором, так как они сейчас соберут свой двор и придут нас наказывать. Мы собрали, кого смогли, и пошли к углу их дома. Через некоторое время к нам вышли ребята из соседнего двора. Мы сначала кричали друг другу угрозы, а потом начали кидать друг в друга камни. Когда камни полетели обильно с двух сторон пришлось всем разбежаться в рассыпную. На этом конфликт был исчерпан.
  
  12
  В детстве я любил играть в солдатиков, но имеющихся солдатиков для моих игр не хватало, поэтому военные баталии я разыгрывал с помощью прищепок, которых было с избытком. Войны проходили между Красными и Белыми. На горе стоял Чапаев и направлял свою конницу то в тыл, то во фланг белогвардейским войскам.
  В детском садике у нас были свои развлечения, которые в этом возрасте проходят все дети. В умывальной комнате некоторые мальчуганы мыли лицо с мылом, закрывая глаза, и тем самым демонстрировали свою смелость. Робкие боялись, что мыло будет печь глаза и с восхищением наблюдали за смельчаками. Я робко, но попробовал, вдохновленный смелостью других. Оказалось, в этом не было ничего страшного. Главное не открывать глаза пока намыливаешь лицо, тогда это было для меня большое открытие.
  Один из ребят, заводила в нашей группе, показывал на коврике как можно делать "мельницу" - это такой приемчик. Становишься лицом к лицу, скрещиваешь руки и берешь за бока товарища, а потом делаешь поворот руками, и твой напарник напоминает пропеллер. К счастью эта забава обходилась без последствий,
  В садике мы устраивали и акции неповиновения. После дождя на асфальте остались лужи. Воспитательница сказала, чтобы мы не бегали по лужам. Получилось же все наоборот. Один мальчик пробежал по лужам, воспитательница его отругала, затем другой пробежал. Я не удержался и тоже пробежал. После этой шалости четверых ребят, в число которых попал и я, лишили прогулки.
  Помещение нашей группы состояло из двух комнат. В первой комнате стояли шкафчики для вещей. Во второй, просторной комнате, у окон стояли столы со стульчиками, за которыми мы занимались, а остальная часть комнаты была игровой зоной, но в обеденное время нянечка и воспитательница расставляли раскладушки и стелили нам постели. И эта часть комнаты превращалась в спальную комнату.
  Раскладушки и постель размещались в деревянном шкафу вдоль стены, разделяющей первую и вторую комнаты. Так вот, однажды, когда все дети уже переоделись, и нужно было ложиться спать на послеобеденный сон, мы втроем надели на голову шорты и стали выглядывать из первой комнаты, во вторую представляя себя космонавтами или танкистами в шлемах. Дети почти все уже легли спать, воспитательница сидела спиной к нам и не видела, что творится позади нее. Сначала начались сдавленные детские смешки, а дальше больше. Мы раззадорились и потеряли бдительность. Мы уже не просто выглядывали в дверной проем, а входили в комнату на один - два шага и убегали назад. Было очень весело.
  И вдруг, воспитательница оказалась рядом с нами. Она взяла нас в охапку, одела всем шорты на голову и вытолкнула на середину комнаты. Мы сопротивлялись, как могли, но оказались слабее. В общем, мы стояли, понурив голову и шмыгая носами. Все хохотали с нас, но нам в этот раз было совсем не весело. Но этого воспитательнице показалось недостаточно, и она нас всех запихнула по очереди в шкаф. Сопротивлялись мы конечно отчаянно, упирались и ногами и руками, но оказались все в шкафу под замком. Но после пары минут растерянности, шалости возобновились. Мой друг придумал карабкаться вверх по шкафу и выглядывать в одно из верхних незакрытых окошек. Веселье разыгралось с новой силой, мы все карабкались вверх и выглядывали в разные окошки. Шкаф был шириной метра три и высотой до потолка комнаты, так что трем шестилетним шкетам места там было предостаточно. Воспитательница с трудом извлекла нас из шкафа и строго приказала идти и ложится спать, иначе мы сейчас же обо всем пожалеем.
  Одна из наших воспитательниц была добрая, а со второй происходили все описанные случаи. Однажды мы сидели за столиками, выполняя учебное задание. Среди детей началось баловство охватившее всех. Воспитательница сказала, чтобы мы все встали и подняли руки вверх. После того как мы все приняли это положение - она принялась объяснять, что если так стоять долго, то кровь уйдет из рук, и руки отсохнут. Так что нам лучше не баловаться, иначе она нас так оставит надолго...
  
  13
  Мама считала, что я мальчик болезненный и мне рано идти в школу, поэтому она решила оставить меня в садике еще на год. Моя группа выпускалась и уходила в школу, мне же предстоял еще год в садике. Сейчас, я думаю, ведь я, оставаясь в садике с группой младшей меня на год, должен был бы помнить тот год, ведь я должен был быть там как король. Но самое интересное это то, что именно про тот год в садике у меня воспоминаний практически нет. Хотя я помню, что было раньше. До этого года мои воспоминания имели яркие памятные моменты, в тот же год я уже был и постарше, но воспоминаний не сохранилось.
  Помню один эпизод. Моя новая группа летом на прогулке. Это первый день в новом коллективе. Я иду к детям группы, они вдруг оживляются. Потом воспитательница начинает повышенным тоном отчитывать кого-то из карапузов. Затем один карапуз отделяется от группы и бежит в мою сторону, практически прямо на меня. Лицо у него полно восторга, и кажется, что он меня не видит, бежит он прямо на меня и просто собирается пробежать сквозь меня. У меня в голове нет и мысли, что этот карапуз может считать себя сильнее меня, отходить в сторону у меня не было ни малейшего желания. Следом за ним быстро идет воспитательница.
  Когда он оказался со мною нос к носу я просто схватил его в охапку и уложил на землю. Я сверху придавил его своим телом, хотя по комплекции он был всего лишь немного меньше меня. Я ведь в своей старой группе был далеко не самым крупным. В общем, он лежит, на его губах еще осталось чувство какого-то щенячьего восторга, а в глазах недоумение и не понимание что же произошло. И это произошедшее, просто не укладывается в его голове. В этот момент подоспела воспитательница, я встал с наглого карапуза, воспитательница сказала мне идти к детям, а сама ушла с малышом. Вот это и есть, пожалуй, единственное яркое воспоминание о садике в новой группе.
  В моем подъезде на пятом этаже жил мальчик старше меня года на три. Он был крепкого телосложения и поэтому всегда тянулся играть с более взрослыми детьми. Я видел его пару раз лежащим на лавочке возле подъезда. Как я слышал, старшие ребята его иногда били. Он лежал на лавочке, скрючившись от боли, но чтобы он плакал или кому-то жаловался - этого я не видел. В будущем он вырастет и станет мастером спорта по боксу в тяжелом весе и будет в нашем городе очень уважаемым человеком, но это произойдет намного позже.
  Во дворе мы играли в футбол и в "слона". Для игры в "слона" нужно было человек восемь - десять, которые делились на две команды. Одна команда выстраивалась в ряд, все пригибались и держались друг за друга руками, получалась эдакая сороконожка. Члены второй команды, по очереди, разбегались и запрыгивали на спины игроков первой команды. Первым прыгал самый сильный и самый тяжелый из расчета, чтобы под ним "слон" развалился. Он старался запрыгнуть как можно дальше, чтобы было больше места для остальных членов его команды. В идеале на спины первой команды, запрыгивали все участники второй команды. Первая команда должна была сохранить целостность слона, а запрыгнувшие должны были удержаться в своем верховом положении, не дотрагиваясь до земли, пока первая команда не пройдет отмеченную дистанцию, порядка десяти метров. Первой команде засчитывался выигрыш, если никто из них не упал, и им удалось пройти отмеченное расстояние, в противном случае им засчитывался проигрыш. После этого команды менялись местами. Велся счет, и выигрывал тот, кто больше совершит удачных проходов.
  
  14
  Я всегда был высокого мнения о себе, на других смотрел через собственную призму значимости. Кто внушал мне силу, с теми я вел себя осторожно, но были дети, которые не внушали мне ничего настораживающего, и по отношению к ним я мог позволить себе дерзкое поведение. Пару раз в будущем я, недооценив ситуацию, наталкивался на физическую силу, с которой я просто ничего не мог поделать, меня буквально скручивали в бараний рог. После таких столкновений я просто был в недоумении откуда такая превосходящая физическая сила и не находил этому объяснений. Одно, после очередного такого урока, я понимал точно, в данной ситуации я зарвался на все сто процентов.
  Однажды летом, мне было лет семь, мы с друзьями играли во дворе, как раз под моим балконом. Мы были втроем я, мой друг Саша и еще один мальчик, старше нас на пару лет, но нашего телосложения и роста. Я его воспринимал как равного себе. У меня с ним завязался спор, по поводу найденной вещи. Я считал правду на своей стороне, а он решил силой своего авторитета провести свое мнение. Но я категорически был против этого, и у нас завязалась борьба. В ходе, которой он ткнул меня лицом в землю, к тому же я порезал ладонь о битое стекло и вынужден был отправиться домой. Дома отец промыл мне рану и смазал зеленкой. Рана оказалась небольшой царапиной. Ребята подошли к балкону и позвали меня. Я вышел на балкон, внизу стоял мой обидчик и мой друг. Они пришли спросить как у меня дела, обидчик, узнав, что у меня все в порядке, предложил перемирие и дружбу, с чем я согласился. После этого случая у нас с ним на долгие годы сохранится чувство взаимного уважения.
  Однажды мама купила мне большой черный пистолет как у красных Комисаров времен революции. Я этот пистолет просто обожал. Мы с детьми часто любили играть в "войнушки". Мы делились на две команды и начинали вести военные действия во дворе и подвале нашей пятиэтажки. Мы ползали по асфальту, и в траве, стараясь незаметно подкрасться к соперникам, потом следовало выскочить, выставить оружие и закричать пистолетную или автоматную очередь, в зависимости от того оружия, которое у тебя было. Иногда возникали споры, кто кого первым застрелил. Играли дети 6-9 лет. Старшие ребята, в спорных случаях, объясняли младшим, что тот не мог в него попасть, так как он бежал, и поэтому в него попасть было невозможно, или он заметил, что стрелявший кричал очередь, а оружием целился в другую сторону и так далее. Каждая батальная сцена могла длиться до десяти минут, но после ее окончания все повторялось вновь, только в этот раз команды менялись местами. Теперь одна команда удалялась в недоступное место и готовилась к наступлению, а участники второй команды выбирали места поудобней для засады и обороны. Всем этим боевым действиям велся счет побед, чтобы потом определить окончательного победителя.
  И вот я играл с моим новеньким пистолетом, многие с интересом смотрели на мой пистолет, по крайней мере, мне так казалось. Он всем очень нравился. Мы с моим другом играли за домом. Там был колодец с задвижками на теплотрассу. Люк в колодец был открыт. И мы с другом залезли в колодец и вели из него обстрел по окружившим нас со всех сторон врагам, мы были в запале и орали в два горла на всю улицу. К колодцу подошла худощавая старушка и начала нас сильно ругать. Мы вылезли из колодца и отбежали от него, чтобы быть подальше от старушки. Она продолжала на нас кричать и размахивать руками, затем она подобрала мой пистолет, который я забыл возле колодца и, не прекращая кричать, сунула его в сумку. Мы с моим другом начали кричать, чтобы она отдала пистолет, но она ответила что-то вроде, что отдаст его в милицию и пошла своей дорогой. Вот так я лишился своего замечательного пистолета.
  Летом мы любили играть во дворе в битки. Перед входом в подъезд было крыльцо шириной метра три с половиной и длиной метра два. В зависимости от уклона рельефа земли крыльцо было с одной или двумя ступеньками, но в некоторых подъездах оно было очень высокое и имело до шести - восьми ступеней на всю ширину крыльца. На одном из крылец мы и играли в битки. Битки это глазурованные керамические квадратики размером два на два сантиметра и толщиной четыре пять миллиметров. Битки были в основном белого цвета, но попадались голубые и синие, которые особенно ценились. Эти битки отпадали от наружной поверхности железобетонных стеновых панелей жилых домов, или мы их отбивали специально, но это было для семилетнего мальчугана не простой задачей. Каждый играющий давал одну или несколько биток. Битки устанавливались башенкой под стенкой. Все играющие отходили на конец крыльца и бросали по очереди битки в установленную башенку. Кто сбивал башенку, тот и выигрывал рассыпавшиеся битки.
  Любимыми играми у нас были жмурки, латки-догонялки и, конечно, игра в пекаря.
  15
  Летом моя семья переехала в новую квартиру. Мы обменялись квартирами с родителя нового папы. Они переехали в нашу полуторку, а мы в их трехкомнатную. Новая квартира была на пятом этаже, в доме, довольно далеко отстоящем от моего старого дома. Ситуация снова складывалась для меня не лучшим образом.
  Мне нужно было в очередной раз приспосабливаться к новым жизненным условиям. Я лишался всех своих друзей не только потому, что они шли в школу, но и потому, что я уезжал из старого двора, а там у меня был один просто замечательный друг, мы с ним очень сдружились и проводили все время вместе. Потеря настоящих друзей всегда оставляет рубец в душе.
  Меня оставили в садике с малышами, я этого очень не хотел, это был сильный удар по моему детскому самолюбию, но меня никто не спрашивал. Я находился в состоянии безразличия и безысходности, поэтому все, что было в садике в тот год у меня просто стерто из памяти.
  Помню день переезда в новый дом. В нашей квартире уже находятся родители моего отца, у нас собрались все родственники по линии отца, накрыли стол и отмечают это радостное событие для моих родителей. Вечером мы должны идти ночевать в новую квартиру. Я вышел погулять на улицу, был летний вечер. Мы с моим товарищем ходили понуро, ему было жаль, что я уезжаю, и мне было очень жаль и тяжело на душе.
  Запомнилась атмосфера того вечера. Было спокойно и грустно. Кажется, что все было хорошо, но душа просто не верила, что может быть все так хорошо. Казалось, что если так хорошо, то это может быть совсем не долго, и что после этого последует что-то ужасное. Все это ощущают и не радуются временному спокойствию, а тревожно ждут, что же последует за этим обманчивым умиротворенным состоянием затишья перед бурей.
  Так было и в тот вечер. Я ожидал чего-то нового, но уже точно знал, что все радостное и счастливое остается здесь, и что уже началось нечто новое. И в этом новом, лично для меня ничего радостного не предусмотрено, я там буду актером третьего или четвертого плана. Уже смеркалось, показались первые звезды. Во дворе были металлические трубы с перекладиной вверху в виде буквы Т, на них натягивали веревки и сушили белье. Мы с моим другом стали возле одной из труб, взялись за нее одной рукой и закружились, бегая по кругу как можно быстрее. Особенно было приятно поднять голову и смотреть в небо на звезды, которые закружились над нашими головами. Это было радостно, и в душе, в это мгновение, появилось ощущение праздника. Вскоре мои родители вышли из дому и позвали меня. Мы с моим другом обнялись, словно прощались на всю жизнь, и я ушел.
  Мама была счастлива, переезд был ее идеей, переговоры по этому поводу велись не один год, но в этот раз родители отца согласились. Для меня это было не понятно и неожиданно.
  Родители отца были против его брака с моей мамой, моя мама им не нравилась. Не то, чтобы я хотел себе нового папу, мне было хорошо и с мамой, и никто мне больше был не нужен, но факт что кому-то не нравится моя мама, меня очень огорчал. В отместку за это я был зол на них как волченок. Моя месть проявлялась в том, что бабушку Нину я называл ни как иначе как БабНиной, это было желчно и демонстративно-подчеркнуто. Помню, как-то бабушка спокойно так, добро, говорит, внучек, называй меня бабушкой, а я так тихонько только долдоню ей - бабНина и бабНина. Я с ней не шел ни на какие уступки. Хотя для меня она всегда была доброй, не помню, чтобы она меня ругала или при мне говорила, что-нибудь плохое про меня или маму. Но я в своем упрямстве был непреклонен.
  Когда мы жили в старой квартире, меня иногда оставляли с бабушкой Ниной. Она мне рассказывала разные истории. После войны она работала билетером в кинотеатре. Фильмы часто показывали на выезде под открытым небом. После войны появилось много американских фильмов - гуманитарная помощь союзников. Бабушке особенно запомнились фильмы о Тарзане, и она рассказывала мне про них во всех подробностях. Я с открытым ртом слушал каждую новую историю про человека, который вырос в джунглях среди горилл. Еще мы смотрели с ней фильмы по телевизору и так коротали время, когда меня оставляли у неё.
  
  16
  В новой квартире у меня была своя комната. Мне запомнилось, что на балконе был установлен блочек с веревкой. Его сделал дедушка для бабушки. Бабушка была полной и лишний раз подниматься и опускаться по лестнице, для нее было тяжело. А этот блочек был сделан, чтобы она поднимала сумки снизу на балкон. Дедушка приезжал с работы и чтобы ему не подниматься, бабушка опускала веревку с крючком, он прикреплял сумку с продуктами. После этого бабушка поднимала груз, подтягивая веревку.
  Зимой по всем комнатам в квартире лежали резиновые шланги. По этим шлангам дренировали воду с батарей, чтобы вышел воздух и горячая вода начала циркулировать по системе отопления. Квартира была обычная стены и потолок в комнатах были побелены, в кухне, туалете и ванной комнатах стены на высоту метра полтора были покрашены, синей краской, а выше побелены. Туалет отделялся перегородкой от ванной, ванная отделялась перегородкой от кухни. В этих перегородках были сделаны застекленные оконца высотой сантиметров тридцать пять и шириной сантиметров сорок. Эти окошки были сделаны, чтобы естественный свет попадал в эти помещения. Для меня они были интересны тем, что через окошко в ванной я мог наблюдать за мамой в кухне, это было интересно, так как она не знала, что я за ней наблюдаю, или же я просто гримасничал и пытался напугать ее через это окошко.
  В детстве у меня было хобби, я собирал марки и значки. Это хобби возникло само по себе. Я просил у мамы несколько копеек, чтобы купить понравившуюся мне марку или значок. С деньгами в семье всегда была напряженность, как до нового папы, так и после. Насколько помню, мама все время искала, у кого бы можно было занять денег, а потом была цель до нового года раздать все долги. В новом году все повторялось заново. Несмотря на это несколько копеек мне удавалось выклянчить, особенно когда мама получала пенсию на меня. Одну или две марки в месяц я умудрялся купить. Марки и значки я покупал без разбору, выбирал те, которые мне просто понравились, и на которые мне хватало денег, остальные я просто любил рассматривать в витрине.
  Особых увлечений у меня не было, мой досуг состоял из времени проведенного в садике и времени проведенного дома. Дома я, как правило, играл в солдатики, устраивая виртуальные войны из разных исторических эпох. В то время продавались маленькие пластмассовые солдатики высотой пять - шесть сантиметров. Были разные наборы, но в каждый набор входило десять разных фигурок в движении и с разным вооружением по одной тематике. Наборы были индейцев, ковбоев, викингов, римлян и египтян. Все солдатики были одного цвета в наборе, либо черные, либо коричневые. Набор таких солдатиков стоил порядка полутора рублей. Продавались еще аналогичные солдатики, но побольше, высотой - сантиметров пятнадцать, эти солдатики продавались уже поштучно, и их ассортимент был невелик. Было несколько солдатиков викингов и несколько солдат Советской Армии времен Второй Мировой войны. Иметь всех этих солдатиков для мальчика было предметом гордости. Я постепенно выпрашивал у мамы, чтобы она купила мне тот или иной набор. Каждая новая игрушка для меня была настоящим праздником, особенно если я получал именно желаемую игрушку.
  Особо теплые чувства у меня были к бабушке Саше. Когда она приезжала к нам, для меня это всегда был праздник. Она привозила пирог и пирожки, которые я обожал. Мама практически ничего не пекла, иногда она делала печенье в духовке, что тоже было очень вкусно, но, к сожалению, не часто. Сладости в нашей семье особенно не водились. Мед, грецкие орехи, апельсины, мандарины были для меня чем-то, что делает человека счастливым. Бабушку я еще любил, потому что она на ночь мне всегда рассказывала сказку. Сказки на ночь я очень любил, а она готовилась, и каждый раз это была новая и захватывающая сказка.
  Наш повседневный рацион состоял из борща или супа, вареных яиц или яичницы, вареной или жареной картошки, каши рисовой или гречневой, иногда пшеничной. Мама делала на выходных кастрюлю котлет из фарша, которые мы потом ели в течение недели. Иногда тушили мясо или жарили рыбу, открывали баночку рыбных консервов. Бывали молочные блюда. Для меня в детстве старались варить манную кашу, которую и терпеть не мог.
  В раннем детстве меня кормили манной кашей, разыгрывая воздушные боевые баталии. Со словами наш самолет подбит и падает, до аэродрома он не дотянет и ему необходима срочная экстренная посадка - я открывал рот, и, спасая виртуальный самолет от гибели, получал очередную порцию каши.
  
  17
  Иногда меня отвозили, на несколько дней, погостить к бабушкам. Оставляли в основном у бабушки Ани, но мне нравилось гостить у бабушки Саши. Бабушка Аня с дедушкой Вовой, когда я к ним приезжал, принимали меня как некоторую проблему и просто позволяли мне погостить у них. Когда я от них уезжал, они, кажется, испытывали некоторое облегчение. Я для них был как крест, который они просто обязаны иногда нести по жизни, но особой любви и заботы с их стороны я не чувствовал. Когда же к ним приходила бабушка Саша, чтобы взять меня к себе, то я старался не демонстрировать своей радости по этому поводу и сохранял показное равнодушие для них.
  Однажды, будучи у маминых родителей, я приболел. У меня поднялась температура. За мной пришла бабушка Саша, в дом ее никогда не впускали, и она всегда стояла у калитки. Бабушка Аня сказала, что я болен, и мне лучше никуда не ходить. Бабушка Саша начала говорить, что она обо мне позаботится и все будет нормально. Бабушка Аня настаивала на своём. Я стоял рядом и молча, наблюдал за взрослыми, я очень переживал, что меня оставят здесь, поэтому, когда чаша весов начала неуклонно клонится не в мою пользу, в игру вступил я. Мое выступление сопровождалось слезами, всхлипыванием и невнятным сопливым монологом. Со стороны это выглядело не ахти как, но мы с бабушкой Сашей скоро шли к ней домой, все остальное просто не имело никакого значения.
  Когда я был с бабушкой Сашей, я чувствовал, что это ей приятно, и она старалась сделать для меня все что могла. Она всецело посвящала себя мне. Кроме пирогов и пирожков я у бабушки Саши любил тонкие блины, которые она жарила на сковороде. Если дома и у родителей мамы я был предоставлен себе, то здесь я был центральной фигурой, вокруг которой начинал вертеться весь мир, и мне это было чрезвычайно приятно. Здесь я чувствовал себя в своей тарелке, и вся моя жизнь должна была быть именно такой, в этом я был уверен.
  Бабушка Саша однажды рассказывала, что как-то я пришел к ней и попросил, чтобы она сварила мне манной каши, и после всего прибавил, что если у бабушки нет молочка, то кашу можно сварить и на воде. Бабушка спросила, а где я ел манную кашу на воде, а я рассказал, что у бабушки Ани. У нее не было молока, и она сварила мне кашу на воде. Бабушка улыбнулась и сказала, что молочко для каши она найдет.
  В новой квартире у меня появился страх темноты. Я не мог войти в комнату, в которой было темно. Это доходило до абсурда. Одним вечером мы с мамой были на кухне. Она попросила меня пойти в соседнюю комнату и принести стул. Я отвечаю, что не могу этого сделать, так как там темно, а я боюсь. Она начинает меня убеждать, что она рядом и бояться нечего, но я ничего не могу с собой поделать. Мне нужно всего-то пройти два метра по коридору и там начинается прихожая, где можно включить свет и двигаться так дальше. К тому же выключатель находится в зоне видимости кухни и туда проникает свет из кухни, но я уперся, нет мол, и все. Мама уже и кричала и даже потянула меня волоком до выключателя, но я в истерике вырвался и убежал в кухню. Маме все это надоело, и она махнула на меня рукой.
  На мой страх, кроме испуга, наверное, влияли снившиеся мне тогда, кошмары. Спал я один в своей комнате. Я прижимался к стеночке и побаивался, чтобы серый волк не укусил меня за бочёк и не утащил туда, где все будет весьма печально. Только вот ночью, один и в полной темноте, все это я воспринимал без юмора, у меня не было никакого ночника, свет в комнате был только тот, что проникал с улицы через окно, но так как мы жили на пятом этаже, света было не очень много. Я лежал в кровати, кутаясь в одеяло, и мне казалось, что под кроватью или в темном углу может кто-то быть, и он ждал, пока я усну.
  Одно кошмарное сновидение из детства я помню и сейчас. Я сижу в кухне, нашей новой квартиры, и вдруг у меня появляется ощущение, что ко мне приближается, нечто ужасное, я его еще не вижу и не слышу, но чувствую что оно все ближе и ближе. А я сижу и мне некуда деться, так как по единственному коридору в кухню ко мне идет опасность. И вот появляется что-то большое, черное и лохматое. Оно идет, покачиваясь и переваливаясь с ноги на ногу, и хотя оно выглядит неповоротливым, проскочить мимо него невозможно, так оно собой заполнило весь коридор. Я встаю со стула, и намерен дать самый основательный отпор, просто так сдаваться мне не позволяет моя мальчишеская гордость. Я цепенею от ужаса, когда эта громадина подходит ко мне и начинает наваливаться на меня. Я поднимаю руки и собираюсь бороться, но руки и ноги у меня ватные и от прикосновения к чудищу я начинаю оседать, а ноги подо мной подкашиваются. Оно на меня наваливается и заслоняет собой весь мир. И тут я проснулся...
  
  18
  Летом, когда мне исполнилось восемь лет, и я должен был идти в школу, меня вновь ждал принеприятнейший сюрприз со стороны моих родителей. Меня отправляли снова в санаторий на три месяца, но уже под Киев. Мне было сказано, что уже не только раз в неделю ко мне никто не сможет приехать, но и через две и три. Родители постараются меня проведать месяца через полтора и приедут на два три дня. Для меня это было весьма печально.
  Дело в том, что я состоял на учете в тубдиспансере. И вроде бы у меня в организме была, какая-то палочка или какой-то очаг. Мне, впрочем, как и всем детям делали прививку в руку, ее называли пуговкой. Место прививки нельзя было мочить и чесать. Через три дня врач осматривал прививки. У кого был только след от прививки в виде дырочки - тот был здоров. У кого было покраснение на руке, то тут уж брали линейку и мерили размер этого покраснения. У меня это красное пятно было размером с пятак и все говорили, что это плохо. Маме предлагали меня пролечить в санатории и меня лечили по всем рекомендациям врачей.
  В Киев мы поехали втроем - мама, папа и я, как говорится вся моя семья. Мама на работе договорилась со знакомой, чтобы мы в Киеве пожили несколько дней у ее дочки. Останавливаться в гостинице нам было не по средствам, а хотелось, какого-то культурного досуга, раз уж представилась такая возможность.
  Билеты на поезд мы покупали в предварительной кассе у себя в городке. Два места у нас было в одном вагоне и одно место в другом. Когда мы сели в поезд, я был с мамой, а отец в другом вагоне, оказалось что на наши места билеты имеют и другие пассажиры. И эти пассажиры, имели больше прав на наши места. Проводница нашла где-то одно место, и я вместе с мамой ехал на этом одном месте. Вернее я ночью спал, а мама сидела рядом.
  Вот мы и приехали в Киев и стоим на железнодорожном вокзале, смотрим на город и пытаемся сориентироваться, куда и чем нам ехать. У меня тогда была вредная привычка. Я открывал рот и старался растянуть его как можно шире, это длилось несколько секунд, периодичность была, наверное, минут двадцать - тридцать. Я это делал, потому что чувствовал какую-то скованность на лице, и это мне помогало избавиться от неприятного ощущения. Отец мне сказал, что по Киеву расставлены камеры, на которые меня снимут с раздирающимся ртом и вечером покажут по телевизору по всей стране. Я испугался, начал оглядываться по сторонам и старался больше так не делать.
  Остановились мы в многоэтажном доме. В этом доме было этажей шестнадцать, мы были, где-то на девятом этаже. С балкона смотреть на город было страшно. Таких домов рядом было несколько, вдоль их проходила городская дорога, довольно оживленная. Перед домом перейти дорогу, на мой взгляд, было просто невозможно. Под дорогой был подземный переход. За дорогой находился парк, засаженный деревьями, там был водоем, и стояли качели - карусели. Помню, какое удивительно-приятное ощущение я испытал, когда мы вошли в подземный переход в шумном городе и вышли из него в парке, ниже уровня дороги, где уже было слышно лишь щебетание птиц.
  Мы гостили в принявшей нас семье два - три дня. Один день мы потратили на то, что сходить в музей Великой Отечественной войны. Этот музей открылся совсем недавно и был очень помпезный и патриотический. Некоторые моменты из музейных экспозиций запечатлелись в моей памяти очень сильно. Особенное впечатление величественности всего этого производила венчающая музей многометровая скульптура Родины - матери.
  Долго ли коротко ли, но в один из дней мы приехали трамваем до конечной остановки "Пуща- водица" и в лесу нашли детский санаторий республиканского значения. В памяти запечатлелась картина соснового леса, до этого я в лесу никогда не бывал. Как меня оформляли, и как я прощался с родителями, почему-то не помню. Вспоминаю, как медсестра привела меня, до глубины души расстроенного, в комнату, где было человек восемь детей, все они спали, так как был тихий час. Она подвела меня к пустой кровати и тихонько сказала, чтобы я ложился и поспал. Я всегда очень сильно расстраивался, когда меня где-то оставляли одного, тем более на три месяца. Так я попал на три месяца в Киев, столицу Украины.
  
  19
  Я проснулся. Оказалось, что я уже не дома, рядом нет родителей, и меня окружают только незнакомые люди. Мне захотелось завыть во все горло.
  Все дети с нашей комнаты, а также дети с других комнат, которые входили в одну группу, пошли на прогулку в лес. Я переживал в той ли я группе, так как ко мне никто не подошел из воспитателей и не расспросил меня кто я и откуда. Но все шли, и я тоже шел в потоке детей. Шли мы без особой организации. Нас вела женщина воспитатель и возле нее шла основная группа детей. Часть детей забегала вперед, часть детей приотставала, играясь и ребячась. Я тянулся в хвосте группы. Из санатория мы по тропинке между деревьями и кустами подошли к пролому в заборе и через него вошли в лес.
  Мне запомнился момент, как мы подходим к забору, основная группа детей уже влилась в лесной массив. Я и несколько разбышак, в конце процессии, подходим к пролому. Здесь возле забора рос огромный гриб мухомор, мне он был по пояс. Я такие грибы видел только в книжках. У него была большая красная шляпа с белыми пятнам, на белой ножке было несколько белых мохнатых шарфиков. Ребята, схватив палки, изрубили гриб, и от него практически ничего не осталось.
  Где бы я ни был, у меня всегда появлялся закадычный друг. Дружба завоевывалась на взаимном уважении и симпатии друг к другу. Здесь в санатории я приобрел замечательного друга, с которым мы дружили весь мой срок пребывания здесь. Правда, не сразу все складывалось так.
  В нашей спальной комнате было человек восемь. И как полагается, в любом коллективе складывается своя негласная иерархия. В нашей комнате ребята были разного возраста чуть старше и младше меня. Один из мальчуганов из нашей комнаты, решил, что он посильнее меня и позволял себе разные вольности в мой адрес. Я не видел преимущества его надо мной и поэтому оказывал ему отпор.
  Однажды, после тихого часа, послеобеденного сна, он меня в очередной раз зацепил, а я естественно ответил ему. Он очень сильно возмутился этому и подошел ко мне вплотную для морального подавления. В это время все вышли из комнаты и собирались возле воспитательницы на улице, чтобы идти в столовую. В комнате мы остались одни. Я конечное попытался выскочить, чтобы избежать физического конфликта, но он преградил мне дорогу и взял меня за грудки, объясняя, что он тут главный. Так как мне отступать было некуда, а сдаваться я сразу не хотел, то и я взял его за грудки и сказал, чтобы он оставил меня в покое. Он этого не ожидал, и я видел по его лицу, что его возмущению нет предела. Он толкнул меня, я толкнул его посильнее. Мы были одинакового телосложения, поэтому особенного преимущества никто не имел. Он попытался ударить меня, а я ему ответил с большей силой. Когда мне приходилось драться, у меня был принцип, ждать, когда на меня нападут и ответить обязательно посильнее. Поэтому я повторял все за ним, но старательно прикладывая все больше и больше сил.
  Мы схватились, и вся комната превратилась в поле рукопашного боя. Мы катались по кроватям и под кроватями. По всей комнате были разбросаны подушки и постельное белье, матрасы с кроватей были скинуты, но никто физического превосходства не получил. В результате мы обессиленные сидели бок о бок на полу, облокотившись на кровать, и тяжело дышали. Он с уважением посмотрел на меня и спросил: "Мир?", я сказал: "Мир". После этого мы совершили магический ритуал вечной дружбы, который друзья совершали между собой после очередной драки или ссоры. Мы обнялись мизинцами правых рук и совершили заклинание: "Мирись, мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться, то я буду кусаться, а кусаться не причем буду биться кирпичом". После этого мы навели порядок в комнате и счастливые, с улыбками на лицах отправились к нашей группе.
  Насколько процесс адаптации в этот раз был слезливым, не помню, но меньше трех недель он длиться не мог. Я грустил со слезами на глазах, иногда стоя в коридоре или глядя через окно на дорогу, ведущую из санатория.
  В санатории у нас была игровая комната, в которой имелся телевизор. Иногда, раз в месяц, мы выезжали на автобусе на экскурсию в Киев. Когда была хорошая погода, мы практический каждый день устраивали с воспитательницей прогулки в лес, поэтому дорожки и тропинки вокруг санатория мне были хорошо известны. В лесу мы собирали грибы, а воспитатель рассказывала нам какой гриб как называется и какой съедобный, а какой нет. В лесу мы также собирали землянику и лесные орехи - лещину. Честно говоря, здесь было очень интересно и познавательно.
  Родители оставляли воспитателям небольшую сумму денег, чтобы ребенок мог попросить воспитателя купить ему что-нибудь, если захочется. Для всех роскошной покупкой была бутылочка Пепси или Фанты. В Киеве эти напитки продавались свободно и мы от них были просто в восторге, но стоили они дороговато. Если у воспитателя было моих максимум 10 рублей, то бутылка Пепси стоила копеек 75, а эти деньги давались месяца на два - три, поэтому сильно не разгуляешься.
  В санатории была камера хранения, где хранились наши большие сумки с вещами, с которыми мы сюда приезжали. Сумки, как и все наши вещи, были подписаны с указанием фамилии и инициалов. На вещах надписи были вышиты нитками. Это делалось, для того чтобы вещи не терялись. Их приходилось сдавать в стирку, и чтобы потом узнать свою вещь, нужна была именная надпись. Это также делалось, чтобы исключить возможное воровство вещей. Комната хранения работала определенные часы, там была дежурная, которая следила за тем, чтобы каждый общался только со своей сумкой.
  Досуг мы проводили по-разному. Мы любили играть в "танчики" и "крестики-нолики". В "танчики" играли в тетрадке, на листе с разворотом. На одном листе рисовался крест и танки фашистов, на другом развороте рисовалась звезда и советские танки. Кто кем будет, договаривались заранее. Рисовали, к примеру, каждый по семь танков. Затем кто-то стрелял первым. Стрелял, значит, на своем развороте рисовал шариковой ручкой жирную точку. Затем лист перегибался по развороту и с обратной стороны листа, где был произведен выстрел, его передавливали на поле противника. Если переведенная точка попадала на вражеский танк, то он считался взорванным и на нем рисовали взрыв. Если точка не задевала танк, то ты промахнулся и рисовался символический взрыв в месте точки. Выигрывал тот, кто быстрее уничтожал вражеские танки. Очередность выстрелов была разная. Я однажды проиграл рубль мальчугану на спор, который был старше меня. Выглядел он болезненным, ростом был чуточку выше, и я считал его слабаком. Говорили, что у него вырезали одну почку. Играл он в "танчики" отлично.
  Он похвастался мне, что подобьет сразу у меня подряд три танка, а я у него ни одного. Меня это задело. Мы поспорили на рубль, нарисовали танки и он начал первым. Вот он выстрелил раз и подбил мой танк, я собираюсь взять у него тетрадь и произвести свой не менее точный выстрел, но он не дает мне тетрадь и, между прочим, сообщает мне, что тот, кто попал, стреляет еще раз. Я начинаю возмущенно спорить, но он спрашивает своих товарищей, правильно ли он говорит и они подтверждают его слова. Я не согласен, но он держит тетрадь и мне ее отдавать не собирается. Он производит еще пару выстрелов и подбивает мои еще два танка. Он констатирует свою победу и требует от меня рубль. Я считаю себя обманутым, и не собираюсь отдавать деньги. Его лицо после этого преобразилось и стало довольно не привлекательным и злым. Он начал меня пихать руками я в ответ пихал его, но, к сожалению, его толчки были ощутимее моих, и он прижал меня к стенке, я разволновался и несколько струхнул. Чтобы прекратить эту перепалку я пообещал отдать ему деньги, когда они у меня появятся, но я ему деньги так и не отдал, хотя он частенько просил вернуть должок. Видно хоть я и оказался слабее его, но так как я ему оказал все-таки сопротивление, ему пришлось простить мой долг. А он видел, что я ему просто так деньги отдавать не собираюсь, и когда он подходил ко мне, я говорил, что денег сейчас у меня нет.
  
  20
  В первый класс я пошел в санатории. Это радостное событие мне разделить было не с кем, никого из родных рядом не было. Мое первое в жизни первое сентября осталось обычным будничным событием. Умел ли я тогда читать и писать не помню, так как со мною никто до этого особо не занимался, но из садика основы грамматики я знал и поэтому связь с домом поддерживал через переписку. Мы дети здесь, как солдаты в армии, ждали писем из дому, и с жадностью читали каждое слово. Я получал письма от мамы, бабушки Саши и бабушки Ани. Они мне писали печатными буквами, чтобы я крепился, ведь я будущий мужчина, чтобы я не плакал, и что все будет хорошо. А я читал их письма и рыдал как девчонка.
  Я писал письма родным в ответ, правда, они были очень короткие, но я старался, как мог. Переписка для меня много значила, я жил от письма до письма и с каждым письмом мой срок пребывания в санатории истекал, хотя и не очень заметно. Письма я получал каждую неделю и старался ответить на каждое и каждому. Особенно теплыми были письма от бабушки Саши.
  Чтобы писать письма, нужно было покупать почтовые конверты. Конверты были двух видов: обычный, письмо, в котором шло ко мне домой три дня и АВИА конверт, в этом конверте письмо доходило быстрее, так как эти письма перевозили самолетом. По цене конверты отличались ощутимо. Обычный конверт стоил копеек пять, а АВИА конверт стоил копеек пятнадцать. Я писал и получал письма в обычных конвертах, хотя пару раз шиканул и отправил письмо в АВИА конверте. АВИА конверт был более красивый. На нем, вверху голубенькими буквами было написано АВИА.
  В школу каждый должен был идти со своими школьными принадлежностями и учебниками, которые нужно было получить в своей школе, где мы жили. Мама писала, что мне должны завезти школьный портфель со всем необходимым дядя Эдик и тете Люда, сестра моего отчима. В общем, с неделю или две у меня ничего не было, а потом они все-таки приехали. Они все привезли и даже взяли меня с собой и устроили экскурсию по Киеву. Мне особенно запомнилась поездка на фуникулере, это было что-то необычное. Благодаря фуникулеру я и запомнил, что они меня брали с собой.
  Школа в санатории находилась в отдельном здании. Нас первоклашек было не очень много, человек десять - двенадцать. Наш класс был не большой, но уютный. Уроки длились не 45 минут, как в обычной школе, а всего 30 минут. Учительницу я не помню, но учила она нас старательно, так как когда я пришел в свою школу, то отставаний по учебе у меня не было.
  Мои воспоминания в санатории связаны в основном с детскими шалостями и досугом. Утром и после обеденного сна у нас измеряли температуру, и у кого она была повышенная, оставляли в комнате и в школу, заболевший, не шел. Градусники мы различали как мальчачьи и девчачьи. Металлический наконечник в градуснике мог быть плавно закругленным - это был девчачий, а с утонченной шейкой и овальным окончанием - это был мальчачий. Было много шуму и споров кому, какой достался градусник в этот раз.
  У нас была хитрость, чтобы не идти в школу мы набивали температуру до разной величины. Затем делали грустное лицо, и после того как медсестра проверяла температуру оставались в палате и играли целый день. Но однажды мы прокололись всей комнатой. Температуру набили себе все ребята из нашей палаты, хотя мы и не договаривались об этом. В конечном итоге нас всех оставили. А мы вместо того, чтобы тихонько лежать, впали в некую эйфорию, от радости, что нам удалось так облапошить медицинский персонал. И вот через час в нашу комнату открывается дверь, заходит врач, чтобы сделать обход и что же он видит. Мы все как один скачем по палате, прыгаем на кроватях, в воздухе летают бумажные самолетики и так далее... В общем, через полчаса после устного строгого предупреждения: "Больше так не делать", мы были все каждый в своем классе на школьных занятиях.
  Среди детей ходили байки, что при прогулке в лес ребята видели самолет и танк в болоте, и всем хотелось туда отправиться. Поговаривали также, что один мальчик нашел в лесу патроны и на тихом часе под одеялом ковырялся в патроне и тот взорвался, а весь потолок был в его крови.
  Однажды была история, что один мальчик, старший меня года на три, убежал из санатория. Перед этим к нему приезжал отец, проведать его и обмолвился, что он живет в какой-то центральной гостинице. Отец уехал, а мальчик так сильно затосковал по дому, что вечером убежал из санатория в ту гостиницу к отцу, чтобы тот его забрал. Отца там уже не было, и милиция вернула мальчика в санаторий. За такое нарушение в санаторий были вызваны его родители и мальчика отправили домой.
  Одним из любимых наших занятий было рассказывать небольшие истории страшилки с мистическим подтекстом и чем страшнее, тем лучше.
  В какой-то период у меня сильно разболелась нога, припухла коленка и стала плохо сгибаться, я даже начал прихрамывать, дней через десять все прошло, врачи меня вылечили.
  Один раз я спускался с горки и орал от удовольствия. И когда я уже спустился и вставал на ноги в спину меня ударил другой мальчуган, который спускался следом за мной, не соблюдая дистанции. После внезапного удара я сильно прикусил язык. Во рту появилась кровь, я расплакался от боли и страха за свой язык. Мой друг отвел меня на негнущихся ногах, ревущего, и всего в соплях и слезах в медпункт. Как оказалось ничего страшного не произошло, и мы пошли обратно к своей группе, которая обедала в столовой. Кушать было несколько неудобно и от горячего язык, какое-то время побаливал.
  Одно из ярчайших воспоминаний о санатории - это всесанаторский просмотр фильма "Место встречи изменить нельзя". Когда шел этот фильм по телевизору, все дети и взрослые бросали все дела и собирались перед телеэкраном. Наша комната с телевизором набивалась битком и даже в коридоре стояли сотрудники санатория и смотрели очередную серию с Глебом Жегловым и Володей Шараповым.
  Иногда мы играли с детьми в игру, кто кого сглазит. Была договоренность, что серые глаза глазят голубые, карие глаза глазят серые, черные глазят карие, голубые глазят черные. И вот все дети группы подходят, друг к другу заглядывают в глазки и если подходящая пара находится, то ребенок с глазливыми глазками бегает за своей жертвой и старается заглянуть в глаза. Убегающий прячет свои глазки от преследующего и сам ищет у кого можно найти защиты, и чьи глазки сглазят преследующего. Игра была особенно интересно тем, что в нее играли вместе с девочками, и была возможность вплотную подойти к любой девчонке и сказать: " А ну покажи-ка свои глазки". В общем, было много радостного визга и беготни.
  
  21
  В конце сентября, когда еще стояла теплая погода, ко мне в санаторий, на четыре дня приехали мама и бабушка Саша. Они хотели забрать меня домой, но им предложили оставить меня еще на три месяца, так как это полезно для моего здоровья. Я испытал очередной психологический удар. Я уже мысленно был дома, и вот пришлось остаться еще на три месяца. Не без слез, но я остался, вернее, был оставлен.
  Мама с бабушкой остановились уже у известных мне знакомых. Они каждый день приезжали ко мне, и мы вместе проводили время. Для меня это были очень счастливые дни. Я был в центре внимания, и все было только для меня. Я был царь, я не ходил по земле я словно парил над нею, правда, это продолжалось всего лишь считанные дни. В Киев мы не выезжали, нам не разрешили никуда уезжать из санатория. Все время мы проводили в беседках на территории санатория или я водил маму и бабушку на прогулки в лес, по известным мне тропинкам. Они удивлялись, как это я ориентируюсь в лесу, а я был довольным их комплиментом и говорил, что мы тут часто гуляем, практически каждый день. Наше время препровождения состояло из прогулок, бесед и кормления меня вкусненьким. Счастливые дни пролетели очень быстро и мама с бабушкой уехали, а я остался на второй срок.
  Старшие ребята в санатории занимались поделками. Они плели из систем для капельниц чертиков и рыбок. Такого чертика или рыбку можно было купить у них за рубль. У некоторых получались просто очаровательные поделки. Я научился тоже плести эти безделушки, но выглядели они не очень красиво, по сравнению с тем, что плели асы этого дела. Еще ребята плели цепочки из тонкой проволоки на маленьких, самостоятельно изготовленных, нехитрых приспособлениях.
  Мы любили делать самоходки. Бралась деревянная катушка из-под ниток. На выступающих, на ней боковых гранях вырезались зубья. В середину катушки продевалась круглая резинка. С одного конца катушки резинка крепилась небольшим клином. С другой стороны в резинку вставлялась паста от ручки. Деревянная катушка бралась в руки и сторона с клином прижималась к ней. Пасту, вставленную в резинку, накручивали по часовой стрелке. Резинка внутри катушки скручивалась. Затем катушка ставилась на пол, и она начинала самостоятельно катиться, пока не раскрутится резинка.
  Любили также делать рогатки. Каждый мальчик считал, что у него обязательно должна быть рогатка. Простая рогатка делалась из проволоки с изоляцией и простой резинки. Из этих рогаток стреляли пульками, которые делались из небольших кусочков проволоки согнутых пополам. Крутой рогаткой считалось изделие из деревянной рогатины с бинт - резиной. Посредине резины вставлялся кусок из кожи. Из таких рогаток можно было стрелять чем угодно, хоть камнем, хоть шишкой. Я себе смастерил рогатку из обычной проволоки, только для того, чтобы она у меня была.
  Были умельцы, которые из коры сосны делали всевозможные парусники. Для этого отдирали с толстого ствола сосны кусок коры, потолще, и терли его об асфальт, чтобы он принял форму кормы корабля или лодочки. Затем ножиком делали углубление с той стороны, где должна располагаться палуба и крепили мачту с парусом. Освоить практический навык этого изделия мне не хватало терпения и усидчивости.
  Здесь, в санатории, я увидел первую в своей жизни живую дикую белку. Белок здесь было много. В некоторых местах можно было даже кормить белок с рук. Подходишь к дереву, где сидит белка, насыпаешь в ладонь семечек и присаживаешься спокойно, с вытянутой рукой. После некоторого колебания белка может соскочить с дерева и направиться к тебе. На некотором расстоянии от тебя она остановится, и, изучающе, посмотрит на тебя. Если ее все в тебе устраивает, то она подходит к твоей вытянутой ладони и берет с неё семечки. Она может взять одну семечку и быстро убежать, а может прямо возле тебя лузгать одну за другой все семечки. Но если ты сделаешь малейшее движение, она очень быстро убегает. Говорили, что она может укусить и тогда рана, будет гнить и очень плохо заживать.
  Среди ребят было заведено иметь "Песенник" - это была толстая общая тетрадь, в которую записывались популярные песни, делались рисунки, писались всякие детские непристойности. Например, на вопрос "Что такое любовь?" отвечали - "Это два дурака с повышенной температурой" или "Это две пары ног выглядывающие из-под одеяла" и так далее. В эти песенники записывались адреса друзей. Песенник давали друзьям, чтобы они записали тебе пожелания на память.
  Время моего пребывания в санатории подходило к концу. Из разговоров ребят я слышал, что хорошо бы на прощание врачам, медсестрам и воспитательницам сделать подарок в виде бутылки шампанского и коробки шоколадных конфет. Я подсчитал и написал домой письмо, что нужно привезти то-то и то-то.
  Забирать меня из санатория приехал отец и привез то, что я попросил по детской наивности. Мы с отцом обошли всех и раздали всем подарки. Много позже мне мама говорила, что они подумали, что этого требовал в санатории персонал и меня заставили это написать, а им пришлось очень сильно потратиться, но это было потом. А в данный момент я был счастливым, что уезжаю как настоящий человек, я всех отблагодарил за все хорошее и теперь с чистой совестью ехал домой.
  
  22
  На улице стояла зима. Мы с отцом отправились на уже знакомую Киевскую квартиру. У хозяев квартиры был сын моего возраста, и родители хотели отправить его на зимние каникулы к бабушке в наш родной городок. Билеты купить из Киева домой в это время было очень сложно. Поэтому наши Киевские знакомые купили по блату билеты для нас, а мы должны были доставить их ребенка к его бабушке. В общем, все были довольны.
  До вечера мы прогостили у киевлян и затем отправились на железнодорожный вокзал. Нас было трое, а билетов оказалось всего два, но зато в двухместном купе. Я со своим новым другом должен был делить одну койку. Кроме всего прочего этот день мне запомнился тем, что на соседнем пути стоял состав с заключенными. Был морозный декабрьский вечер, около семи часов, за окном вагона падал снег и рядом стоял спецсостав. На душе было печально. Я уезжал из уже обжитой общности людей и предметов, где я провел шесть месяцев, то есть одну десятую часть своей сознательной жизни. Мне было грустновато, но хотелось поскорее попасть домой.
  С моим соседом мы разместились на нашей койке, и начали играть в карты. Во время игры он вел себя несколько развязно по отношению ко мне и к тому же мухлевал. Я несколько раз его практически ловил на этом, но он старался разными доводами, казавшимися для него весьма убедительными, объяснить свою правду. В определенный момент обстановка накалилась и отец был вынужден нас приструнить. После этого мы продолжали игру уже чисто механически без особого азарта. Мне он стал неинтересен, так как пытался сделать из меня дурака-провинциала, а он был расстроен, что его лишили такой возможности. Я с удовольствием продемонстрировал ему, столичному мальчишке, свой провинциальный оскал.
  На следующий день, к обеду мы были, наконец-то дома. Пришлось, правда, немножечко померзнуть на одной из пересадочных автобусных остановок, но это было не так уж важно. Для меня начиналась вновь моя старая, но все же новая и на этот раз долгожданная жизнь. Мне предстояло идти в школу, где я никого не знал. Я понимал, что дети, за прошедшие пол года, сдружились и мне предстояло вливаться в уже устоявшийся школьный коллектив. Меня успокаивало только то, что я на год старше их, и это был козырный туз в моем рукаве.
  Дома к моему обычному досугу добавилась игра в шахматы, в шашки и карты. Отец научил меня играть в шахматы. В карты мы играли в "Подкидного дурака" и в "Козла". Мама рассказывала мне, что отец скучал за мной. Иногда вечером расставит моих солдатиков, сядет и смотрит на них, вспоминая обо мне.
  
  23
  Я был дома, и мне это нравилось. Из детства я помню, что всегда ждал праздников: 7 ноября - красный день календаря, 9 мая - День Победы и 1 мая - День всех трудящихся. Помимо демонстраций в эти дни показывали художественные фильмы, рассказывающие о событиях и героях тех дней. На 7 ноября показывали фильмы про Ленина и Великую Октябрьскую революцию, про штурм Зимнего дворца и выстрел с крейсера "Аврора", про моряков революционеров. Все мальчишки знали и любили героев революции: Котовского, Буденного, Чапаева, Камо, Дзержинского и многих других. Я приходил из школы, и быстро сделав уроки, усаживался перед телевизором и смотрел запоем любимые фильмы.
  Однажды, я попросил маму рассказать мне про Ленина, Сталина и Коммунистическую партию. И она мне рассказывала, что Ленин сделал революцию и все люди стали свободными и равными, Ленин также создал Коммунистическую партию, которая должна была построить для всех людей Коммунизм. Коммунизм - это когда не будет денег, всего будет вдоволь и все люди будут все иметь и будут счастливо жить. Но на нас напали враги, армии многих капиталистических стран, которые не хотели счастья для всех людей. Много лет в нашей стране шла жестокая война. После смерти Ленина к власти пришел Сталин и наступил мир на целых двадцать лет. Люди смогли наконец-то счастливо и свободно пожить. Но в 1941 году на нашу страну напали фашисты и началась Великая Отечественная война, которую благодаря товарищу Сталину мы выиграли. После войны все люди начали отстраивать разрушенное во время войны. Жить было очень трудно, хлеб и еду давали по карточкам, люди не доедали и многие голодали. Но с каждым годом жить становилось все легче и лучше, то цены снижали, то денег платили больше, то пайки по карточкам увеличивали, а затем и вовсе карточки отменили. И вот сейчас мы живем в мире и счастье. И для меня это было так. У нас была квартира, где мы жили, у нас была еда, мама и папа работали, и что такое голод мы не знали. Многие старые люди говорили, если кого-то что-то не устраивало, что это, мол, ничего, главное чтобы не было войны...
  Все дети любили демонстрации. На центральную площадь в каждом городе выходили все люди. В руках они держали небольшие красные флажки, с надписью соответствовавшей празднику. На груди у каждого была приколота красная лента также с надписью. На площади Ленина, такая имелась в каждом городе, делалась трибуна, на которой стояли представители Советской власти, которые принимали парад. Перед трибуной проходили колоны, состоящие из ветеранов участников Великой Отечественной войны, за ними шли колонны работников от всех предприятий города, учебных заведений, больницы и так далее. Все шли с большими красными флагами и транспарантами. Было весело, звучала громко музыка, многие громко кричали: "Ура!". На улице продавали еду и разные напитки. Тут же делали блины и шашлыки. Все были возбужденными и радостными, хотя многие люди считали "обязаловкой" участие в этих мероприятиях. Но когда праздник был в разгаре, вокруг были только радостные лица людей.
  По телевизору в эти дни показывали демонстрации и военный парад, который проходил в Москве - столице нашей родины Союза Советских Социалистических Республик. Этот парад проходил на Красной площади. По площади маршем шли колонны солдат и офицеров разных родов войск, ехали танки и разная бронетехника, тягачи везли огромные баллистические ракеты. По небу пролетали военные самолеты. Это была демонстрация мощи нашего государства. Мы гордились тем, что мы такие сильные и говорили - пусть наши враги видят все это и боятся, пускай только сунутся, вот тогда мы им всем дадим пороху понюхать. Мы любили свою Родину и гордились ей. Мы были уверены в своей правоте и считали, что все должно быть только так.
  
  24
  Моя городская школа была возле самого моего дома, даже дорогу не нужно было переходить. У первых - третьих классов был свой постоянный класс, в котором одна учительница проводила все уроки. Мою учительницу звали Татьяна Николаевна. Это было молодая стройная женщина среднего роста с подстриженными темными волосами. На меня она сразу произвела необычное магнетическое впечатление, она мне очень понравилось. Мне в ней нравилось все и ее голос и как она одевалась и как от нее приятно пахло. Она для меня была как "... гений чистой красоты...". Мне нравилось ходить в школу, и мне нравилась моя новая учительница.
  Было видно, что она относится к своей работе очень серьезно. Помимо всего прочего об этом говорила ее одежда. Ее наряды были все в одном строгом стиле, впрямь как Мери Попинс - Мисс Совершенство и Изящество. Длинная темная тяжелая юбка и кофта или блузка, как правило, с элементами вязаного рисунка. На груди у нее на тонкой золотой цепочке висел кулончик, который был на самом деле электронными часами. Такого я ни у кого еще не видел.
  В свой новый класс, я влился без проблем, оказалось в этом классе есть дети из моей второгодней группы детского садика. Как ни странно, но я их практически не помнил. Здесь же был и тот озорной мальчуган, которого мне однажды довелось проучить. Правда здесь он опять был заводилой и всем заправлял, но пока он меня не трогал, мне это было совершенно безразлично.
  В санатории я был принят в октябрята. Раньше в первом классе дети вступали в детскую организацию "октябрят". Символом которой был значок на груди. Значок был в форме красной пятиконечной звезды, в центре значка был портрет Ленина в детстве - эдакий курчавый, улыбающийся симпатичный мальчуган. В "октябрята" принимали всех детей, но если кто-то был слишком задирист и хулиганил, его могли не принять в организацию до исправления его поведения. Перед вступлением в эту организацию все дети учили, что такое хорошо и что такое плохо. Все должны были знать, что значит делать хорошие дела, не делать плохих дел и стремиться быть хорошим человеком. Прием в октябрята проходил торжественно в школьном актовом зале. На мальчиках были белые рубашки на девочках белые фартуки. Дети из старших классов после торжественной части пристегивали вступающим значки октябрят.
  В классе, после этого торжественного события, производили разбивку на звездочки, то есть на группы детей по пять человек. Назначали старшего по звездочке, кто был поуспешнее в учебе. На стене вешался плакат с участниками звездочек и велся счет, чья звездочка лучшая. В счет шли все школьные и общественные дела: сдача макулатуры и металлолома, у кого в сумме больше пятерок, у кого меньше двоек и троек, чье поведение примернее и у кого меньше замечаний. Дети втягивались в эту новую общественную жизнь и становились частью чего-то большого и востребованного.
  Тогда быть хорошим мальчиком и девочкой было престижно, тебя ставили в пример другим, на тебя ровнялись, а сам ты чувствовал себя маленьким божком, которому немножко поклоняются - это было приятно. Драчунов и хулиганов всячески порицали, вызывали в школу родителей, писали родителям на работу письма, о том, что у ваших сотрудников такие дети, и просили принять меры. Родителей могли лишить премии или чего-то еще. В общем, хочешь, не хочешь, но воспитанием детей, в хорошем смысле слова, занимались вплотную.
  
  25
  В детстве я частенько болел, и не добирал свой вес по возрасту и росту. Да к тому же я как-то незаметно превратился из русого блондина в брюнета, не жгучего конечно, но волосы мои приняли цвет близкий черному. У моей бабушки, царство ей небесное, я видел в коробочке мои волосы. Когда отец вернулся из армии, он подстриг меня под нуль. Эти волосики были беленькие мягкие и волнистые.
  У меня могла резко подняться температура до 38 градусов. И когда домашние средства не помогали, то мама брала меня и ночью вела в больницу и там ночевала со мною, чтобы я был под присмотром врачей.
  Я часто лежал в детском и инфекционном отделениях больницы. Эти отделения размещались в отдельных зданиях. Эти здания были двухэтажные, но детское здание было более старым со скатной высокой крышей, в нем раньше размещалась вся больница, пока не построили новые корпуса. Инфекционное здание было как современные дома того времени с плоской крышей.
  В детском отделении лежать было весело и интересно, не считая тех моментов, когда делали уколы или какие-нибудь неприятные процедуры, например зондирование. Нужно было глотать с пол метра резинового тонкого шланга, который называли зонт. Через него брали анализ желудочного сока и желчи. Эта процедура длилась от двух до трех часов. У меня на счету было несколько успешных этих процедур и несколько сорванных мною, так как я иногда не мог себя заставить его глотнуть. Мне старались помочь его проглотить, но у меня не получалось дышать с этим шлагом во рту одним носом и я его выдергивал. У медицинской сестры больше не было желания возиться со мной и мои мучения на этом прекращались, чему я был очень рад.
  В детском отделении лежали дети разного возраста, лет до четырнадцати или даже шестнадцати. В палатах было по четыре человека. За несколько дней, проведенных в больнице, все становились друзьями и ходили одной стаей.
  На первом этаже лежали дети без родителей, а на втором этаже находились самые маленькие детки с мамами. Для нас второй этаж был закрыт. На первом этаже была большая игровая комната, где был телевизор и игрушки. В эту комнату можно было собраться всем незаразным детям и вместе играть. Всех ребят, со всех палат, иногда объединяли в одну группу. К нам приставляли медсестру и мы шли гулять на улицу, если погода позволяла, или в игровую комнату.
  В свободное время мы занимались, кто, чем мог. У каждого мальчика была тетрадь и ручка. Мы рисовали дома, дворцы и машины, чтобы занять себя, или играли в "танчики" и в "морской бой". Да, особенно мы любили играть в морской бой. Некоторые играли в шашки или шахматы. Все также любили читать детский журнал "Мурзилку" или карикатурные журнал-газеты "Крокодил" и "Перец" и с нетерпением ждали нового номера этих журналов.
  В инфекционном отделении общения между детьми не было. В палатах лежало по два три человека, по отделению ходить-бродить было нельзя. Можно было выйти, в свободное от процедур время, на улицу и гулять возле отделения. Кормили в больнице хорошо три раза в день, давали и мясо и рыбу. Всем больным выдавалась больничная пижама и постельное бельё. Поэтому больных было видно сразу и далеко.
  
  26
  В новом классе у меня появились друзья, которые жили в соседнем доме. В школе у нас установились дружеские отношения и свободное от школы время мы тоже проводили часто вместе.
  Однажды на перемене, в классе, уже известный мне по садику мальчуган бегал по проходам между партами и озорничал. Парты в классе у нас были двухместные добротные, деревянные, тяжелые. Парта была цельная объединяющая стол и скамейку со спинкой. Чтобы сесть или встать из-за парты, нужно было поднять деревянную доску, которая была частью стола парты.
  Я стоял в проходе между партами и разговаривал со своими друзьями. Я видел, что по коридору мчится наш задира, но демонстративно не собирался отходить в сторону. Ему пришлось сбавить скорость, он прошмыгнул у меня за спиной и тут же с довольным видом врезал мне ногой по заднице, и кинулся наутек. Я догнал его в два прыжка, схватил за грудки и мы, потеряв равновесие, начали падать. У меня все-таки сил оказалось больше, поэтому я уложил его на пол, а сам оказался сверху над ним. Он упал головой как раз между партами, поэтому уйти в сторону у него не было шанса. Он пытался высвободиться от моей хватки, но сил у него было недостаточно, хотя он считал себя вожаком класса, но грубая физическая сила осталась на моей стороне. Лицо у него покраснело, и излучало крайнее неудовольствие. По его мнению, его выражение лица должно было меня испугать. Но я был абсолютно спокоен и только прижимал его к полу и повторял: "Ну, что успокоился? Если нет, я тебя не отпущу". Он пыжился и сдаваться не собирался. Прозвучал звонок на урок. В класс вошла наша учительница. Все начали занимать свои места, и я был вынужден его отпустить. Мы встали и отряхивая пыль, со своих школьных костюмов, разошлись по своим местам, он при этом бросил в мою сторону недобрый взгляд, к которому я остался абсолютно равнодушен.
  Однажды наша учительница должна была отвлечься и чтобы занять детей предложила кому-нибудь рассказать сказку. Я сказал, что знаю замечательную сказку. Мне перед классом поставили стул, я сел и начал ведать детишкам свою любимую сказку "Пойди туда не знаю куда. Принеси то, не знаю что". На удивление все слушали с интересом. Мое повествование прервал звонок. Все быстренько сбегали в туалет и опять расселись по местам и готовы были слушать дальше. В общем, сказку я рассказывал два урока подряд. Наша учительница уже выполнила свою срочную работу и с умилением смотрела на меня и ждала окончания моего монолога. В тот день я принес в дневнике пятерку с тремя плюсами. За все мое обучение это была моя самая высокая отметка.
  После школы я шел к маме на работу, там мы с ней обедали в больничном буфете, и затем она укладывала меня спать у себя в кабинете, на стульях. После окончания ее рабочего дня мы вместе шли домой.
  Во всех школах на 23 февраля устраивали соревнования между классами. Выясняли, кто лучше марширует строем и выполняет команды: "Налево! Направо! Кругом". Учительница, проникнувшись симпатией ко мне, назначила меня командиром класса. Я должен был идти во главе нашей колонны и отдавать приказы. Учительница также попросила, чтобы пришел чей-нибудь отец и помог нам научиться ходить военным строем. На это приглашение откликнулся отец мальчугана, с которым у меня частенько возникали конфликты. И незаметно я оказался в строю, а мой соперник возглавил нашу колонну. Конечно, стоит отметить, что справился он со своей задачей отлично. Он был раскован, а я был излишне стеснительным, но на параде я отметился тоже.
  Во время школьного марша мальчики были все в зеленых рубашках, а на голове у всех были фуражки, которые мы самостоятельно делали для себя на уроках труда из картона. Моя фуражка была чуточку маловата мне. Когда мы маршировали, моя фуражка медленно сползала по голове. Нас предупредили, чтобы мы не делали лишних движений, так как с класса будут сниматься очки. И вот я иду, марширую в колонне, моя фуражка сползает все больше и больше. Я уже практически голову нагнул на бок на девяносто градусов. Фуражка уперлась мне в ухо и перестала сползать, но в любой момент могла упасть. Тут ко мне подошла наша учительница по физкультуре и с улыбкой поправила мне головной убор.
  Наш класс промаршировал отлично, судьи отметили особую стойкость ученика, который маршировал с фуражкой на ухе. Какое место мы заняли, не помню, но все были счастливы, и я в том числе. Хотя обида была, что меня не оставили командиром, но что поделаешь, начиналась взрослая жизнь с ее прелестями и коленцами.
  
  27
  Одним зимним, морозным утром я бегал по заснеженной улице возле своего дома. На балконе нашей квартиры стояла мама и присматривала за мной. По улице шла моя учительница под ручку со своим мужем. От меня до них было метров сорок, и я со всего разгону кинулся к ней на встречу с улыбкой до ушей. Не добежав до них метров шесть, я поскользнулся и упал лицом вниз. Я начал подниматься весь в снегу и огорченный таким развитием событий, учительница также не ожидала такого восторга с моей стороны и последующего падения. Она с мужем подошла ко мне, смущенно уточнила все ли со мной в порядке и они пошли дальше. Я был очень сильно сконфужен. Со мной подобный конфуз уже как то происходил и сейчас он для меня повторился как страшный сон.
  Мой первый учебный год подошел к концу, наступило лето и конечное летние каникулы. Летом все в нашем городке шли купаться на водохранилище. Как у нас говорили: "Пошли на речку". На пляже люди могли провести целый день. Мне нравилось купаться, хотя плавать я еще не умел. Купался я с отцом.
  Однажды мы выходили из речки, мне вода была по грудь. Отец уже вывел меня из глубины и шел впереди меня. И вдруг моя нога не нащупала дна, и я ушел под воду с головой. Дальше помню, как я уже лежал на пляже. Моя нога попала в ямку и я, не успев сориентироваться, чуть не утонул. Мама была на берегу, и все видела. Когда я нырнул, то она начала кричать отцу. Отец обернулся, а меня уже не видно. Вода на речке было мутная, дно глинистое. Отец кинулся к тому месту, откуда расходились по воде круги и начал руками шарить по дну. Он нащупал меня на дне и вынес из воды на берег, где я через некоторое время пришел в себя. Мне тогда было лет шесть. Так что Бог миловал, и семейство в тот день благополучно ушло домой в полном составе.
  
  28
  Лето, после окончания первого класса, стало для меня особенным, потому что в июне у меня родился брат. Весной того года показывали фильм "Долгая дорога в дюнах". Главных героев звали Артур и Марта. Я говорил родителям, давайте назовем ребенка Артуром, если будет мальчик или Мартой, если будет девочка. Родители вроде были не против.
  У отца был двоюродный брат, и у него жена тоже ждала ребенка. У них родился сын раньше, и они назвали его Артуром. Мой брат родился неделею позже и его назвали другим именем.
  Мама, когда была беременной, часто лежала в больнице, поэтому летом я жил у бабушки Нины. Меня это устраивало, так как я жил в своем старом дворе и общался со своим старым другом, правда у него уже были и другие друзья, но все равно мы были рады видеть друг друга.
  У моего друга в квартире, на кухне, висели часы с кукушкой. Часы заводились, перетягиваем висевшей цепочки. Еще у Саши дома всегда была кошка, и он к тому времени научился ездить на большом велосипеде. Садится на велосипед сверху, он не мог, так как ему не хватало роста, поэтому он просовывал одну ногу под раму велосипеда и так ездил по двору. Я, в отличие от него, ездить на взрослом велосипеде не мог. Большого велосипеда у нас не было, а на маленьком детском ездить было уже стыдно. Когда мне Саша предлагал попробовать проехаться на его велосипеде, то у меня, к сожалению, не получалось.
  Одним вечером дедушка Вася приехал домой как обычно на мопеде, и сообщил нам, что у меня родился брат, а у него внук. Я тогда не почувствовал ни радости, ни досады. Просто мне, казалось, что произошло нечто, что не укладывалось в моей голове. Помню, мы ходили к родильному дому, и мама, выглянув в окошко, на третьем этаже показала нам запеленатого братишку. Я тогда был с глуповатым выражением лица, так как не знал как мне нужно себя вести. Отец во дворе нашего дома угощал всех мужиков, на радостях, что у него родился сын.
  Через несколько дней, мы забирали маму с братом из больницы домой. Все вышли на крыльцо родильного отделения, туда подошли все родственники по отцовской линии. Мне мама дала подержать братика. Он оказался совсем не тяжелый. Затем была общая фотография. Фотографировались на ступеньках крыльца родильного отделения.
  К моим обязанностям добавилось ходить на молочную кухню, где готовили специально молоко для грудных детей.
  Кровать братику поставили в маминой спальне, так что я спал спокойно. Родители купили коляску, правда с рук, но маме коляска очень нравилась. Коляски были дефицитным товаром, а импортную коляску достать было очень сложно. Можно было только купить б. у. и то если повезет. Такой товар забирали с руками.
  Этим же летом решили крестить моего братика. Крестной мама выбрала женщину-врача со своей работы. Однако так как она была членом КПСС, то ей нельзя было принимать участие в религиозных мероприятиях, поэтому в церкви должна была присутствовать вместо нее другая женщина. Этой женщиной стала родная тетка моего отчима, к тому же она ходила в церковь.
  Крестным отец выбрал своего друга из нашего дома. Я его тоже знал. Его дети были старшими ребятами в нашей дворовой компании.
  Воскресным утром группа родных отправилась в городской храм крестить моего брата. Мама в храм не пошла и хлопотала по дому, готовя праздничный стол для всех гостей.
  Основная часть нашего городка была застроена пятиэтажными жилыми домами. Вокруг многоэтажной городской застройки располагались одноэтажные частные дома. В гуще одноэтажной застройки, в одном из частных домов располагался небольшой храм. Именно тогда я в первый раз увидел церковь и даже побывал внутри. Церковный домик имел низкие потолки и все помещения, стены и потолки были разрисованы красивыми цветными картинами. Я с удивлением рассматривал картины на потолке и на стенах.
  Мы вернулись из храма в середине дня и сели за стол обедать. После застолья я пошел гулять на улицу, а дома продолжалось застолье и веселье. Гулял я до позднего вечера. Когда стемнело и мы всей нашей компанией сидели на лавочке у подъезда, один из старших ребят спросил своего друга, ну что, мол, пойдем домой. На что он грустно ответил, что его родители в гостях, и он с сестрой должен их ждать. Тот спросил, куда они пошли, и он указал на меня пальцем и сказал: "У него". Мне подобное обращение не доставило восторга и я сделал вид, что ничего не услышал.
  Скоро гости начали расходиться, и я пошел домой. Дома во всех комнатах горел свет, из магнитофона лилась музыка, двери на балкон были открыты, в зале стоял не убранный еще стол, мама с другими женщинами убирали со стола и мыли грязную посуду. По всему было видно, что застолье удалось, все были уставшие и довольные. Меня провели в мою комнату, уложили спать и прикрыли двери, чтобы не мешать мне заснуть. Уставший за день я быстро заснул.
  
  29
  В это лето я никуда не ездил, и все лето провел во дворе с моими новыми друзьями. Мне исполнилось девять лет. Во дворе я играл с мальчиками на год - два младше меня. Во дворе у нас были дети на пару лет старше меня. Они звали нас поиграть с ними, когда для игры нужно было побольше народу. Всего нас собиралось человек двенадцать. Детей во дворе конечное было больше, но не все выходили поиграть во дворе, поэтому именно мы были представителями нашего двора.
  Наша компания в полном составе собиралась не каждый день, и в основном это происходило в послеобеденное время. Тогда мы все вместе играли в прядки или в пекаря. Когда становилось темно, мы выбирали во дворе свободную лавочку и оккупировав её рассказывали всякие страшилки. Иногда так запугивали друг друга, что было страшно идти домой.
  Обычно с утра, часиков в девять, мы, младшие представители нашего двора, выходили на улицу и играли на лавочке в карты в "Подкидного дурака", "Пьяницу" или "Ведьму". Так время пролетало до обеда. Около двенадцати часов, мы расходились по домам обедать. После обеда мало кто выходил во двор. После пяти часов вечера двор оживал. Взрослые выходили посидеть и пообщаться на лавочках возле подъездов, а мы искали, где могли для себя приключений.
  Иногда я ходил в мой старый двор к моему другу, но там особенно не поиграешь, потому, что туда нужно было идти через полгорода, а мама была категорически против того, чтобы я бродил один по городу.
  Вокруг было много разных мальчишек, которым доставляло удовольствие задевать тех, кто поменьше. Особенно в чужих дворах мальцу вроде меня лучше было лишний раз не мозолить глаза тамошним ребятам. Я старался не ходить дворами и как правило ходил по улице, но и здесь можно было иногда найти себе приключения, особенно ближе к вечеру.
  Однажды, когда я все же выбрался к своему старому другу, то со мной там произошла небольшая история. Мы играли в его дворе вдвоем, потом мы присоединились к ребятам постарше, которые играли в карты на лавочке. Они много шутили и нам было просто интересно постоять рядом. Мы стояли и тоже улыбались их шуткам. Среди этих ребят был мальчик, который жил напротив моей старой квартиры и к которому я раньше ходил играть. Я считал его своим другом. Вдруг все ребята начали хохотать, я тоже смеялся с ними, правда, никак не мог понять, что именно было смешное. Затем я обратил внимание, что они все искоса поглядывают на меня. Я обернулся и увидел, что мой бывший сосед стоит за моей спиной и палочкой играется с крупной гусеницей, которая ползает по мне.
  Я решил, что он подсадил ее мне на спину специально и продолжает дурачиться с нею, выставляя меня на всеобщее посмешище. Меня это сильно задело, и я просто бросился на него, как кошка бросается на большую собаку. Я вцепился в него и повис на нем, он был на голову выше меня. Он конечное мог просто грубо сбросить меня с себя, что ему и предлагали его товарищи, которые просто катались в истерике от смеха, но он относительно мягко поставил меня на землю, и, отстранившись от меня руками, отошел в сторону. По-видимому, из-за того, что его родители знали меня и моих родителей, ему не хотелось продолжения этой шутки уже у себя дома.
  Меня разобрала обида и на него и на моего друга Сашу, который стоял рядом и никак не попытался предупредить меня. Я встал и убежал от них всех за дом, где можно было предаться эмоциям без свидетелей. Через пару минут Саша нашел меня. Я высказал ему свою обиду, а он, выслушав меня, предложил помириться, что мы и сделали.
  
  30
  В нашем городе возле многих пятиэтажных домов, которыми был застроен наш городок, были легкие длинные беседки с большим длинным столом и лавочками с двух сторон от стола. В этих беседках жители дома праздновали семейные, торжественные события, такие как свадьба и проводы в армию. Если такой беседки не было, то на дворовой асфальтированной дороге натягивали огромную брезентовую палатку, в которой размещали все необходимое для торжества, вплоть до подведения электричества. Свадьбу праздновали, как правило, два дня и ночь, проводы в армию продолжались одну ночь до раннего утра, когда нужно было уже ехать в военкомат.
  В военкомат призывника провожали родные и друзья, как правило, все были в очень хорошем настроении от принятых градусов. Сложно себе представить, что творилось в самом военкомате, где таких призывников было как минимум человек двадцать. И это только в нашем районном военкомате. Призывников заводили на территорию военкомата, огороженную железным забором, а все провожающие в возбужденном состоянии находились снаружи. Призывников усаживали в автобус и выезжали с территории военкомата. Провожающие иногда обступали автобус и начинали его раскачивать. Сопровождающий офицер после этого начинал орать на толпу и после этого кое-как автобус уезжал. Автобус приезжал в областной военкомат, где находились призывники со всех районных военкоматом, что тут творилось уже в двух словах описать просто невозможно. Все это мне доведется увидеть собственными глазами лет через десять, но думаю, что раньше все было также.
  
  31
  Мой дом был возле школы, и наш двор граничил, через забор, со школьной территорией. Здесь было и футбольное поле, и турники с брусьями, и небольшой парк, засаженный кустами в виде лабиринта. Вечером в школьном дворе было множество детей, который приходили сюда поиграть со всех окрестных дворов. Играли до тех пор, пока не становилось темно, и только уже тогда мы разбредались группками по своим дворам.
  Летом, как стемнеет, в небе летало много летучих мышей. Забавы ради мы подкидывали что-нибудь вверх и смотрели, как летучие мыши кружатся вокруг этого предмета в воздухе. Мышей мы побаивались, и когда мышь пролетала низко над нашими головами, то уклонялись от них и визжали от страха.
  Меня приняли в дворовое сообщество после некоего боевого посвящения. У нас под домом были подвальные помещения. Там были небольшие комнатки, как положено с дверями и с замками, в которых жильцы дома хранили или инструмент, или велосипед или какое-нибудь ненужное в квартире барахло. Солнечный свет туда не проникал, и только кое-где в подвале горела слабенькая лампочка. В нашем доме было четыре подъезда. В подвал вели два входа один возле первого, другой возле последнего, четвертого подъезда.
  Посвящение состояло в том, чтобы войти в один вход подвала и выйти в другой. Сделать это самостоятельно, практически в полной темноте и не зная всех поворотов и глухих закутков, было очень трудно. Поэтому, сперва, старшие ребята провели нас по подвалу, а затем запускали нас самих по два человека. Я проходил с мальчиком, которого звали Костей, он учился в параллельном со мною классе. Для него это было уже не в первый раз, и поэтому он был ведущий, а я плелся за ним, шаря руками по стене, и честно говоря, совершенно не ориентируясь, куда нужно идти в темноте. Я шел за ним и слушал, что он мне говорил. В общем, радость была неописуемая, когда впереди забрезжил дневной свет, и мы со всех ног рванули к выходу.
  Когда мы выскочили из подвала, то мы оба были в паутине с грязными руками и носами. Мы выскочили из подвала, и тяжело дыша, опершись руками на колени, стояли так, согнувшись, и с уважением смотрели друг на друга, как будто мы совершили нечто значимое. Старшие ребята в это время сидели в сторонке на лавочке и, посмеиваясь, хвалили нас, какие мы мол, все-таки, смельчаки.
  С Костей мы сдружились. Он жил с мамой, бабушкой и дедушкой. Моим родителям он не нравился, так как у него была привычка сплевывать на землю. Пока я с ним не подружился, для меня он тоже был неприятен, но когда мы стали друзьями, я уже этого не замечал.
  Мы с Костей ходили утром и днем по парку, школьному двору и разным местам и собирали пустые стеклянные бутылки. Целая бутылка стоила двадцать копеек. Тогда для мальчишки это было целое состояние. Стакан кваса из бочки стоил три копейки, мороженное пломбир десять или пятнадцать копеек, пломбир в шоколаде двадцать восемь копеек, сладкий сырок двенадцать, булочка от семи до пятнадцати копеек, пирожное от двенадцати до двадцати двух копеек, стакан ситро десять копеек, стакан сока томатного около десяти копеек, стакан яблочного сока пятнадцать копеек, стакан виноградного сока двадцать копеек. В день можно было запросто каждому найти две - три целые бутылки. Так что на вырученные деньги можно было отлично покушать сладенького. Все деньги я не тратил. Я старался их отложить, чтобы потом купить понравившуюся марку или значок.
  Во дворе моего дома жил мужчина, ровесник моего отца. У него не было ноги чуть выше колена, и он не умел говорить. Он только издавал разные звуки, издали напоминающие отдельные слова. Он в молодости попал под поезд и лишился ноги, а также перестал нормально разговаривать. Он жил во втором подъезде нашего дома и часто его можно было видеть сидящим на лавочке возле подъезда. Мой отец дружил с этим человеком еще с детства и относился к нему с уважением. Он играл с ним в шахматы на лавочке возле дома, или в компании других мужиков они в паре играли в карты.
  Отец говорил, что голова у его друга варит очень хорошо. Только у этого человека был построен гараж во дворе нашего дома, и у него был автомобиль "Запорожец" на ручном управлении. Когда нам нужно было куда-то поехать, мы ехали на его машине, а хозяин авто был или за рулем или просто сидел спереди, а автомобиль вел отец.
  Человек этот жил сам и ходил на костылях. Одежда у него была не первой свежести, жил то он один. После случившегося несчастья, жена его оставила. Когда мы, дети крутились неподалеку от него, то он смотрел на нас и улыбался, иногда пытался нам что-то сказать и показывал для разъяснения руками, но мы ничего не понимали, и это его особенно не расстраивало, он просто продолжал улыбался. Никто из детей его не дразнил, так как все наши отцы относились к нему с уважением.
  Незаметно лето промелькнуло и опять настало первое сентября, и я пошел уже во второй класс.
  
  32
  Учеба во втором классе началась, так как будто бы она и не прекращалась. Я учился на хорошо и отлично, поведение было примерное. После школы я шел домой, так как мама с новорожденным братиком были дома. Моя жизнь на стульях в больнице завершилась. Однажды в школе я получил неуд по поведению. На перемене мы с одноклассниками вздумали бросать друг в друга глыбы перекопанной земли со школьного газона через школьный забор. Никто из нас не пострадал, но в школе наш поступок не остался незамеченным, и нас наказали.
  В школе во время переменки мы выбегали в школьный двор порезвиться. На одной из таких переменок мы пошли к школьным турникам. Детей здесь собралось много из разных классов. Вдруг, меня кто-то грубо толкнул. Я обернулся и увидел, что это мальчишка из параллельного класса. Он на вид был повыше и коренастее меня. У меня пронеслась мысль, что я же на год его старше, поэтому такую наглость нельзя спускать с рук и кинулся на него. Он же, словно перышко, оттолкнул меня в сторону еще раз. Это был первый случай в моей жизни, когда я столкнулся с превосходящей физической силой возникшей там, где я не ожидал ее встретить. Я был обескуражен, но снова и снова кидался на него. Результат был тот же. В общем, посрамленный, я отправился назад в класс на следующий урок. В моем классе никто не смеялся надо мной, но все смотрели на меня даже с каким-то сочувствием и уважением, что я сцепился с таким великаном, хотя и проиграл.
  Однажды зимой мы играли в снежки в школьном дворе. Баррикада, сделанная нами, из снежных комьев была нашей крепостью. На нас налетели со снежками ребята из старшего класса. Моя гордость опять взыграла, ведь это мои одногодки, значит, я им не в чем, не уступаю. Мальчишки из моего класса тоже стояли до конца. Старшие подбежали к нам, и так как мы не отступили, и продолжали отстреливаться снежками, то у нас начался рукопашный бой. Нас просто тыкали лицами в снег. Я возмущенный таким обращением закричал, что есть мочи, и, размахивая руками, и бросая во все стороны снежки кинулся на них. Они были озадачены таким поведением, и убежали. Через год я повторю свой номер в надежде, что раз он уже сработал, значит, сработает вновь, но я сильно ошибусь.
  Дело было весной. У нашего класса возникла потасовка со старшеклассниками. Нас разбросали по земле, и я с криками бросился на них. Но почему-то никто не испугался, и когда я подбежал к ним меня просто уронили на землю еще раз или два. На этом все закончилось. Старшеклассники, удовлетворенные избиением младенцев, отправились восвояси. Мы, обтрусив грязь с одежды, и собрав свои вещи, молча, разбрелись по своим домам.
  Весной объявили о смерти Брежнева. Это была ранняя весна. В школе, на трибуне, перед главным входом, поставили фотографию Брежнева с черной ленточкой и положили рядом пару красных гвоздик. Девочки в нашем классе, почему-то плакали навзрыд. Я на перемене вышел на улицу, а там была странная погода. Солнца видно не было, было облачно и серо. Дул сильный ветер, и он нес пыль и песок. Ни до, ни после этого дня подобных пылевых ветров я не помню у нас, а в тот день наш город поглотила пылевая буря.
  Настроение было неопределенное, в горле был комок, было ощущение, что что-то оборвалось как во всем мире, так и внутри меня. Наверное, я не один тогда испытывал нечто подобное.
  Когда я на перемене бегал домой обедать, то по телевизору не было никаких передач. По всем каналам показывали концерт симфонического оркестра. Оркестр играл очень трогательную и грустную мелодию. Никто тогда еще и не подозревал, что с его смертью в стране начнутся перемены. Это было началом эры очередных глобальных перемен...
  
  33
  Однажды, поздней осенью, в день рождения одного из мальчиков из старого двора, он и еще двое ребят с ним зашли ко мне домой. Мальчик пригласил меня отпраздновать свой день рождения, пойти с ним в кафе, поесть мороженного и сходить в кино. В этой компании был и мой друг Саша, поэтому я с радостью согласился.
  Мама дала мне на всякий случай три рубля, если вдруг денег не хватит. Мы вчетвером отправились в городской парк. В парке было кафе. Внутри кафе было разделенное на две части - для взрослых и для детей. Рядом с кафе был и кинотеатр.
  Мы посидели в кафе, съели по мороженному, выпили по молочному коктейлю и отправились в кинотеатр. В кинотеатре, почему-то был фильм с дорогими билетами. Если билеты на детские фильмы стоили 10 копеек, то на вечерний сеанс цена билетов доходила до рубля. Так вот, мы пришли в кинотеатр, а билеты на фильм стоили около рубля. У нашего именинника денег после кафе на четыре дорогих билета не хватало. Мы все стояли в некотором замешательстве. Что же делать? Я сказал, что мне мама тоже дала с собой деньги, и их как раз хватит, чтобы мы купили четыре билета.
  Что тогда был за фильм, я не помню, но фильм нам понравился, так как из кинотеатра мы выходили очень радостные. Когда я пришел домой, то мама спросила все ли нормально, я сказал что все хорошо и деньги, которые она мне дала очень нас выручили. Прошло, какое-то время, и мама спросила, отдал ли мальчик мне деньги, я сказал что нет. Я даже тогда,- когда предлагал деньги, то делал это бескорыстно, мне было приятно выручить своего друга, но идти и просить у него деньги, нет уж, увольте, на это я не согласен, ни за какие коврижки.
  Через неделю, после празднования дня рождения моего знакомого, я с мамой был у бабушки, которая жила в доме с тем мальчиком. Мама решила заодно зайти к родителям мальчика и поговорить с ними о деньгах, она предложила мне пойти с ней, но для меня это был невыносимый позор и я наотрез отказался и чуть ли не закатил истерику прямо на улице, когда она попыталась тянуть меня туда за руку. Она все-таки сходила без меня, что она там говорила, я не знаю, но деньги ей отдали и она довольная, а я опозоренный, с понурой головой пошли домой.
  Еще с шести лет я был упрямый и мог упорно стоять на своем, чтобы не произошло, но это было в тех случаях, когда я считал, что сделать то, что от меня просят, было, на мой взгляд, позорным. Состояние неловкости перебивало все мамины логические доводы и угрозы, я просто не мог этого сделать и все здесь.
  Однажды мама послала меня за хлебом, в магазин, мне было тогда лет шесть. Я купил буханку хлеба и, откусывая от бочка буханки ароматную хрустящую и все еще теплую корочку, пришел домой. Оказалось, что я купил не белый, а серый хлеб. Мама решила отправить меня назад в магазин, чтобы я поменял хлеб. Для меня это было невыполнимо, к тому же, я откусил пару раз от буханки, и это делало мамино желание для меня вообще неисполнимым. Я готов был терпеть любое наказание, но идти обратно я и не собирался. Я сказал, что сам съем этот хлеб, так как он очень вкусный и начал откусывать от буханки еще и еще. Мама успокоилась, забрала у меня хлеб, сказала, что это в последний раз она спускает мне и пошла на кухню, готовить ужин, а я счастливый пошел играть в свои любимые солдатики.
  
  34
  В нашу школу войти было просто, а выйти, во время занятий, было сложнее. По школе каждую неделю назначался новый дежурный класс, начиная с четвертого и старше. Этот класс следил за порядком в школе. Утром дежурные стояли на лестницах и не пускали школьников на верхние этажи в классы ранее, чем минут за пятнадцать до начала уроков. В течение дня дежурные стояли на главном входе и не выпускали из школы на улицу тех, кто хотел пошляться без дела, но это было не всегда и зависело от распоряжения администрации школы. Иногда можно было выходить из школы, а иногда нельзя.
  Однажды мы с одноклассниками на перемене хотели выйти на улицу, а дежурные нас не выпускали. Один сорвиголова предложил дать им десять копеек и его за это выпустили на улицу. Он выскочил, а затем довольный вернулся назад. Желающих оказалось несколько человек. Выпускали по одному. Я тоже дал монетку в 15 копеек и меня выпустили. Я вышел на улицу один, за моей спиной остались все за закрытыми дверями, а я находился на улице. Как сейчас помню, что тогда, выйдя на улицу и вдохнув полной грудью свежий воздух, я почувствовал себя свободным человеком. Это были новые, не знакомые мне до сей поры ощущения. В общем, я постоял с минутку на крыльце, но так как на улице было холодно, а я был только в школьной форме, то я забежал обратно в школу. Шалость удалась.
  После этого моя мама, по обрывкам фраз беседы между мной и моим одноклассником, зашедшим ко мне домой, поняла, что произошло в школе, и очень этому возмутилась. На следующий день она пошла в школу и все рассказала учителям. Затем к нам в класс заводили ребят, дежуривших в тот день, чтобы мы указали на тех, которые брали деньги. Мне было очень дискомфортно, так как я должен был указать на них. Было и чувство, что я предатель и чувство страха и что-то еще, тревожившее меня. В общем, меня спросили: "Кто?" Их было человек шесть, из них двое или трое тогда дежурили на главном входе. Я начал говорить, что, кажется, этот и вот тот, но тут класс взорвался, и все дети начали кричать, указывая на виновных. Мне стало легче, но тревога в душе осталась.
  Все, казалось, прошло для меня без последствий. Прошло насколько дней. Наша школа находилась в центре города возле площади Ленина, и здесь были продуктовые магазины. Во время большой перемены многие школьники бежали в магазин, чтобы купить или булочку или пирожное. В магазине образовывались очереди и все нервно посматривали на часы или прислушивались к первому предупреждающему звонку с перемены, а нужно было не только купить вкусненькое - нужно было это еще и съесть на бегу, по дороге в школу. До школы от магазинчиков было метров триста.
  И вот однажды, в магазинчике меня заметили горе дежурные и стали на меня многозначительно смотреть, мне стало неловко, но я достоял свою очередь, купил свое пирожное и вышел на улицу. Они меня ждали, их было трое, и они были старше меня. Я понимал, что ничего сделать не смогу, но бежать от них мне было неловко и стыдно. Я просто медленно шел и ел свое пирожное, смотря тупо в землю, перед своими ногами и думая, будь, что будет. Они подбежали ко мне и начали ко мне приставать, а я продолжал потихоньку продвигаться дальше. Тут прозвучал первый звонок на урок. Они засуетились, на расправу времени не было, к тому же вокруг было куча свидетелей и они, дав мне по поджопнику, радостные побежали на урок. Я же дождался пока они отбегут порядком от меня, обтрусил свои штаны, и с подпорченным настроением от расправы надо мной, но все же счастливый, что так легко отделался, тоже побежал в школу.
  Была у нас в классе девочка, звали ее Наташей. Девочка как девочка, но кажется, я ей нравился. Я же тогда с девчонками не водился и дружбы с ними не искал, поэтому был к ней внешне совершенно равнодушен, впрочем, как и ко всем остальным девчонкам. Хотя были некоторые девочки, которые в глубине души мне нравились, но я этого никому не говорил, тем более этим девочкам. Они мне просто были мне симпатичны и на этом все.
  Одним солнечным весенним днем я шел с отцом на демонстрацию. Мы шли по тротуару, а по дороге параллельно нам шла моя одноклассница Наташа со своим папой. Она увидела меня и, отбежав от своего папы, подбежала к нам и пошла рядом со мной. Я как бука шел, потупив взгляд, и чувствовал себя очень неуютно. Я знал, что мне нужно, что-то сказать, но мой язык был ватный, я был сконфужен. Она немного прошла с нами рядом, а затем убежала к своему отцу. Я же с облегчением вздохнул. Отец посмотрел на меня с улыбкой и сказал, что нужно было бы хотя бы поздороваться с девочкой.
  
  35
  Как то весной мама послала меня в магазин купить яиц. Десяток яиц стоил один рубль. Я должен был купить два десятка. В магазине я купил яйца и пошел домой. Погода была сырая. Снег растаял, но на дорогах и тротуарах было много луж. В небе по-весеннему сияло солнце, вокруг щебетали птицы. Идя по улице и радуясь весенней погоде, я нашел, валявшуюся на тротуаре, палку и начал ее бутсать перед собой, практически до самого дома.
  Когда я вошел домой, то мама только глянула на меня, как сразу ахнула. Оказалось, что мои брюки все в грязи выше коленей. Мама меня отругала и послала в ванную, чистить брюки, но самое интересное было впереди.
  Только я зашел в ванную, как мама позвала меня в кухню. В кухне на столе лежала сумка с яйцами. Мама раскрыла передо мною сумку, от увиденного мне стало очень не ловко. В сумке почти все яйца были разбиты. После того как из сумки достали все, что можно было достать, то целых и надбитых яиц мы насчитали всего лишь семь штук. Мне задали вопрос как я смог этого добиться, за грязные брюки мама уже и забыла. Я рассказал все как на духу. Мама, повозмущалась, и отправила меня с глаз долой, в свою комнату.
  В магазинах всегда были продукты первой необходимости, которые стоили считанные копейки. Зарплаты у всех людей были приблизительно одинаковые и в среднем составляли 100 рублей. Один рубль стоил десяток яиц и дорогая банка консервов в масле, хотя мне нравились больше консервы в томатном соусе, цена которых составляла копеек пятьдесят - семьдесят. Все крупы стоили от сорока копеек до рубля. Буханка белого хлеба стоила двадцать копеек, черного двенадцать копеек. Колбасы были в основном, как говорят "варенка", цена которых составляла от рубля до двух рублей восьмидесяти копеек. Выше трех рублей уже были дорогие колбасы - копченые и мясные, но их цена была сопоставима и с дешевыми колбасами, которые тоже были очень вкусными. В магазинах товара с истекшим сроком годности практически не было, так как он не залеживался на прилавках. В рыбном отделе у нас было полное изобилие. Рыба была свежая и мороженная, горячего и холодного копчения. В мясном отделе в основном лежали косточки с мясом. Это было от того, что когда утром завозили свежий товар, то за ним выстраивалась очередь и люди все раскупали за пару часов. Мясник среди населения был очень уважаемым человеком, так как он мог отложить товар или отрезать кусок мяса получше за ту же цену.
  В молочном отделе можно было купить творог, молоко, кефир, ряженку. Молоко, ряженка и кефир продавались в стеклянных бутылках по пол литра и в специальных бумажных пакетах в форме пирамидки. Молоко также продавалась на разлив, и по улицам можно было видеть людей с металлическими трехлитровыми бидонами для молока. Продукты носили в сетках, называемых "авоськами". В этой авоське можно было видеть все купленные продукты, как в стеклянной витрине магазина. Сетки эти были очень прочными и служили годами.
  Молочные продукты и колбасы завозили почти каждый день в одно и то же время. К моменту завоза товара в магазине уже была очередь как минимум человек из десяти. Дешевых продуктов завозили больше, а продуктов дороже меньше. Продавцы часть товара прятали под прилавок, чтобы продать его своим друзьям и знакомым как тогда говорили "по блату". Продукты раскупались до обеда, и вечером на прилавках можно было видеть то, что покупали без особого рвения. Колбаса за два двадцать на прилавках присутствовала практически всегда.
  Было понятие дефицитных товаров, это то, что хотели бы купить все, но этого было мало. Чтобы купить дефицитный товар, нужно было стоять в голове очереди или иметь знакомого продавца.
  Покупка сливочного масла - это была целая история. Его привозили несколько пачек килограмм по двадцать. Очередь к этому моменту стояла у прилавка в великом напряжении. Все думали только об одном, удастся ли ему купить хоть пол кило этого, всеми любимого товара. Сначала масло покупали кто сколько хотел. Продавщица смотрела на очередь и через время объявляла, чтобы в очередь больше не становились, так как масла им уже все равно не хватит. После этого очередь начинала волноваться, и поступало требовательное предложение, чтобы в одни руки отпускали не более одного килограмма масла. Когда человек покупал последний килограмм масла, то обязательно, стоящий за ним с мольбою просил его разделить покупаемый килограмм пополам.
  Очередь не просто стояла, она жила. В ней обсуждали и узнавали новости, люди делились своими проблемами и радостями, в очередях знакомились. Чтобы купить желаемое люди отпрашивались втайне с работы и устремлялись в магазин.
  Можно смело сказать, что очереди задавали особый ритм жизни для всех людей, каждый думал как бы ему исхитриться, чтобы купить желаемый товар.
  
  36
  Как-то летом мы играли нашей дворовой компанией в нашем дворе. И одна из старших девочек, предложила старшим ребятам подняться к ней домой, родителей не было дома. Она хотела показать друзьям порнографические карты. Старшие ребята ушли к ней в гости, и их, не было минут тридцать. Мы младшенькие сиротливо сидели на лавочке, переговаривались и ждали старших. Вскоре они пришли, лица у них были оживленные, и они как-то загадочно улыбались.
  Однажды я пошел в кино, купил билет и стоял, в ожидании, когда начнут впускать в зал. У кассы стоял мальчик, года на два старше меня и ему не хватало денег на билет. Мальчик был с правильными, красивыми чертами лица. Мне он напомнил пионера - героя с картинки, защищающего Родину от фашистов. Наши школьные учебники и детские газеты пестрели фотографиями детей-героев и мы все хотели быть похожими на них и восхищались их мужеством и храбростью. Я подошел к нему, и предложил ему пять или десять копеек на билет, он с удивлением взял у меня деньги. Я довольный, что совершил добрый поступок, купил в буфете пирожное и вышел на улицу.
  Возле кинотеатра был фонтан. Фонтан был выключен, но внутри чаши фонтана была вода. Вдруг ко мне подходит мальчик, с лицом хулигана, старше меня и требует у меня денег. Я спокойно говорю, что у меня нет. Так как мы находились на людном месте, я был спокоен, что драться он не будет, побоится свидетелей. В общем, он что-то говорил мне, говорил, но я стоял на своем. По карманам у меня искать деньги он не осмелился.
  Он ушел от меня. И я увидел, что в их компании, состоящей из четырех человек, находится мой "пионер-герой". Они пошептались и от компании ко мне направились двое. Один который уже подходил, а с ним еще один. Разговор повторился тот же. Они давили, чтобы я дал, а я бубнел в ответ, что у меня нет. Тогда они сказали, что вон тот их друг, "пионер-герой", говорит, что у меня есть деньги. Мне было так досадно и обидно, что даже слеза навернулась на глаза, а в горле стоял комок мешавший твердить, что у меня денег нет. Я пытался от них уйти и начал обходить фонтан, чтобы между мной и ними было препятствие. Они опять ушли и начали шептаться, поглядывая в мою сторону.
  Я понимал, что если убегу, они меня могут поймать в глухом месте и тогда мне точно не поздоровиться. К тому же бежать было стыдно и противно. Ноги были ватные и негнущиеся, но я стоял и ждал, что же будет дальше. От компании отделился "пионер - герой", на поверку оказавшийся "малышом - плохишом", и направился ко мне. С другой стороны фонтана подходили остальные ребята. У меня была, уверенность, что здесь меня никто не тронет. "Плохиш" подошел ко мне и стал требовать у меня денег, я отнекивался, но он все требовал и требовал, мне стало очень обидно, и я достал пару монеток и толи дал их ему в протянутую руку, толи бросил в фонтан, точно не помню. Они взяли деньги, и зашли в кинотеатр. Позже я тоже зашел и сел подальше от них. Они ко мне больше не подходили.
  
  37
  Когда в городском кинотеатре показывали индийские фильмы - зал был заполнен битком. Люди сидели и даже стояли в проходах и перед экраном. Однажды мы с родителями пошли на фильм, на вечерний сеанс. Родители сели сзади, а я пошел на первые ряды. Там я увидел знакомого мальчика, старше меня, который сидел со своими друзьями. Он был моим соседом в старом доме.
  Раньше у нас с ним были хорошие отношения, и я ему доверял, я считал, что если что-нибудь случится со мною, то смогу рассчитывать на его помощь. Я хотел сесть на свободное возле него место. На заднем ряду сидела другая компания ребят, еще старше. Когда я сел, они сказали, чтобы я здесь не садился, они ногами перевернули сидушку и не дали мне сесть. Я посмотрел с надеждой на моего друга, но он даже не смотрел в мою сторону и не обращал на происходящее никакого внимания. Я хотел сесть на следующее место, но они не позволили мне сесть и там. Я с обидой и комом в горле сел на третье место от моего друга, за этим местом ребята не сидели и они уже не досаждали мне. Я плюхнулся на это место, и у меня из глаз брызнули слезы, благо в этот момент выключили свет, и моих слез никто не увидел.
  Ребята с заднего ряда со смехом опять подошли ко мне и сказали, что на сидушку этого места они наплевали, и я сижу на их плевках. Но мне было все равно, и я просто проигнорировал их слова. В глубине души я был спокоен, что меня никто бить не будет, к тому же на задних рядах сидел мой отец, а он был довольно скорый на расправу. Но вскоре начался фильм и все обиды забылись.
  Однажды в вечерних сумерках у меня состоялась драка с моим другом Костей. Мы с ним как то стояли вечером возле перекрестка, на углу нашего дома, как раз под моим балконом. С чего все началось, я уже не помню. Толи я его передразнил, а он обиделся, толи по какой другой причине, но, в общем, он захотел приложить кулак к моему лицу. Я был на год его старше, но по телосложению он был несколько покрепче. Я не был уверен в своей победе в этой драке и на всякий случай решил спастись бегством от него. Я думал, что побегу от него, а он гнаться за мною не станет, но он погнался. Когда я оббежал вокруг нашего дома - то сделал ошибку. Можно было свернуть в сторону своего подъезда и убежать домой, но у меня возник план - скрыться в школьном дворе. Я устремился к дырке в заборе, ведущем в школьный двор, где можно было спрятаться.
  Было уже довольно темно. Я подбежал к дырке в заборе, и обнаружил, что возле нее сидят ребята из соседнего дома. Они мне показались, скрыто агрессивными, и я подумал, что если попытаюсь пробежать между ними, то они меня обязательно зацепят. Я решил бежать назад, но Костя, запыхавшись, уже подбегал ко мне. Дорога была отрезана. Я решил принять бой здесь, уже никуда не убегая. Костя думал, что отделается одной оплеухой отпущенной мне или даст поджепник, а я, заскулив, убегу домой. К его удивлению, я встретил его с кулаками. Он пытался ударить меня, я же уклоняясь и отходя, пытался ударить его. Мы закружились в жалящей друг друга схватке. Ребята со всех мест, заинтересованные представлением, организовали вокруг нас кружок и подсказывали кому, куда нужно бить.
  Проходящий мужчина сказал, чтобы мы разошлись и вся толпа, окружающая нас, разделившись по симпатиям на две группы, подхватила нас с Костей, и мы перелились из двора дома во двор школы. Нас на минутку развели по углам, у каждого из нас появился "тренер" из старших ребят, ими оказались ребята из нашего уже двора. Они нам говорили, что нужно бить ногами или руками и еще что-то, как им казалось очень полезное. Затем мы опять сошлись в драке, толпа вокруг нас загалдела. Было уже совсем темно. Я сосредоточенно смотрел лишь на моего противника, не замечая ничего вокруг. Ногами драться у нас не получалось, поэтому мы бились на кулаках, но удары, в основном, приходились в воздух.
  Мы пару раз расходились и после перерыва сходились. Я хотел скрыться из этой передряги, но все хотели драки. Драки не хотели только я и Костя, но мы уже дрались для наших зрителей, которые жаждали крови. Кто-то кричал, что нужно драться до первой крови и драка все продолжалась и продолжалась. В общем, Костя саданул меня, и мне стало больно. Я со злостью кинулся в его сторону и махнул туда пару раз руками и вдруг, я услышал его жалобные всхлипывания.
  Передо мной его уже не было. Костя, держась за ухо, побежал домой. Я же, как победитель, остался на месте. Многие подходили и хлопали меня по плечу, говоря, что я молодец. Паренек, что был моим секундантом-тренером, был рад моей победе и насмехался над своим другом, который был секундантом Кости, они все трое жили в одном подъезде. Все постепенно разошлись и я, наконец-то, попал домой. По моему возбужденному состоянию и красному уху мама поняла, что произошло. Она узнала, с кем я дрался, и начала меня стращать, что драки могут очень плохо закончиться. В общем, для меня все закончилось хорошо. После этого мы с Костей помирились и никогда больше не только не дрались, но и не ссорились.
  
  38
  После окончания второго класса, летом, родители отправили меня в пионерский лагерь "Чайка", на Азовское море. Перед отправкой в пионерский лагерь, я знал, что в конце лета мне опять придется ехать в санаторий в Киев. Путевка в санаторий уже была выписана. Перспектива провести месяц в лагере, а затем три месяца, а может и шесть, как в прошлый раз вне дома, мне совершенно не улыбалась, но делать было нечего. Мама считала, что лагерь мне пойдет на пользу, тем более он располагался на берегу моря.
  Мне собрали сумку с вещами, мама дала пакет с разными вкусностями: печенье, конфеты, килограмм черешни, бутерброды с колбасой и пара вареных яиц. Рано утром, нас посадили в автобусы, и мы поехали. В дороге я ничего не ел. Часа через три - четыре мы приехали в лагерь.
  В дороге у нас была только одна остановка, приблизительно посередине пути. Ее называли "пяточком". Здесь были базарчик, туалеты и все такое. Мама мне настрого наказала на "пяточке" ничего не покупать, чтобы не отравиться в такую жару несвежими продуктами. Я из автобуса не выходил, мне было не интересно. Впереди меня ждал отдых, который мне совершенно не прибавлял настроения.
  По приезду в лагерь нас разделили на отряды. Я был почти в самом младшем отряде. У нас было двое вожатых: мужчина и женщина. Когда мы приехали, был как раз обед. Нам сказали поставить свои сумки в одной из комнат, и повели нас в столовую. Столовая была большая, там сразу, могли обедать все отряды, а это было порядка трехсот - четырехсот детей, хотя может быть. После обеда нас завели в большую комнату, где были кровати и каждый выбрал себе место.
  В моем отряде оказался мальчик из моего класса, живущий в соседнем дворе. Дома мы дружили с ним. Звали его Игорь. После обеда вожатые дали команду отбой к послеобеденному сну, и мы все легли спать. Когда мы проснулись, то начали усиленно изучать прилегающую к нашему корпусу территорию. Мы бегали смотреть на море через забор. Оказалось, что к морю нужно спускаться по лестнице высотой метров десять. Лагерь находился на возвышенной территории, которая заканчивалась резким обрывом. За обрывом был песчаный пляж метров тридцать. Пока мы бегали и играли за нашим корпусом, прибежали ребята из нашего отряда и сказали, что вожатые перебрали наши сумки. Они достали все съестное из сумок и выложили на столе, и там сейчас идет массовое поедание, кто что успел, тот то и съел.
  Мы побежали к входу в наш корпус, но из продуктов там ничего уже не было. Под стенкой в нашей комнате стояли наши сумки, в которых уже ничего съедобного не было. Мне было очень досадно, так как я ничего не попробовал из положенного мне мамой. Успокаивало лишь одно, я такой был не один, таких как я было много. Оставался один лишь вопрос без ответа: "Если у каждого было много всего, то, как это, все так быстро закончилось?" Вожатые сказали нам, что очень многие продукты были уже испорчены, и они их просто выкинули. Так прошел мой первый день в пионерском лагере.
  
  39
  В пионерском лагере у нас было строгое расписание дня и в определенное время мы должны были заниматься чем-то конкретным. Весь день был расписан по часам. Утром, после подъема и завтрака, была уборка территории, для этого выбиралась группа дежурных ребят, а основная масса отряда после завтрака отправлялась на пляж купаться. У каждого отряда было свое место на пляже, своя беседка и своя дорожка для купания. Купаться запускали группами по восемь человек и купались минут по десять, затем шла купаться следующая группа.
  К нам на пляж приходил местный рыбак и рассказывал нам как много в Азовском море рыбы, и какое большое здесь её разнообразие. Мы с раскрытыми от удивления ртами слушали удивительные рассказы бывалого рыбака о море.
  Один раз нас водили в местный зоопарк, который организовал в том селе местный житель. У него были павлины, голуби, попугаи и даже страусы.
  Через неделю пребывания в лагере к нам приехала группа детей толи из Румынии толи из Венгрии. Для встречи гостей нас всех в белых рубашках и красных пилотках, с цветами и шариками в руках, выстроили по обеим сторонам от центральной аллеи, по которой проходили гости из-за рубежа. Мы кричали им приветствия, как мы им рады, и махали дружественно руками и тем, что было в руках. Они приехали в наш лагерь отдыхать. Мы впервые в жизни могли видеть иностранцев, хотя и детей. Они не говорили на русском языке, и держались несколько иначе. Мы потом забавы ради ходили просто посмотреть на них из далека.
  Вечером нам показывали фильмы в летнем кинотеатре, расположенном здесь же в лагере. В лагере мне не особо нравилось, и я сильно тосковал за домом. Все наслаждались летним отдыхом и с удивлением посматривали на мою унылую персону. Я и мой друг, который мне сочувствовал, объясняли окружающим, что по возвращении домой я уеду в далекий Киев месяцев на шесть и не попаду домой. Ребята сочувственно пожимали плечами.
  Вожатый в нашем отряде был молодой мужчина. Он иногда позволял себе ударить то того, то другого ребенка, не очень сильно, но без свидетелей. Но иногда в беседке на лавочке лежал мальчик, корчившийся от боли, который на наши вопросы отвечал, что его ударил вожатый. Я написал письмо домой, что у меня все безрадостно и здесь мне не нравится, что я очень хочу домой. Письма мы отдавали вожатым, которые должны были отправлять их по почте. Вскоре начали ходить слухи, что вожатые вскрывают письма, читают их и по своему усмотрению выбрасывают их.
  Дней через пять у меня припухла и начала побаливать коленка, что огорчало и без того мой безрадостный отдых. Как-то в выходной день я бродил возле входа в помещение отряда. К некоторым ребятам приехали родители и забрали их из отряда. Ко мне подошел вожатый и почему-то он отнесся ко мне участливо. Он расспросил, почему я такой грустный и пригласил меня в свою комнату, где жил он и вожатая. Они угостили меня персиком. Я им рассказал о своем горе и даже немножко прослезился от счастья. Они меня внимательно выслушали и отправили гулять дальше.
  Это был родительский день в лагере и к моему однокласснику Игорю приехали родители. Я передал с ними письмо для своих родителей, где написал, что нас вожатый бьет, что мне очень плохо и многое другое, все в очень не радостных тонах.
  Буквально через два-три дня после родительского дня меня позвали к директору лагеря. Я очень испугался, но там, к своему удивлению и огромной радости, я встретил отца. Он сказал, что заберет меня, но ему еще нужно побывать у директора. Я же должен пообедать со всеми детьми, собрать свои вещи и мы поедем домой.
  Когда я обедал в столовой - ко мне подошел мой вожатый, развернул мой стул, сел передо мною на корточки и посмотрел пристально мне в глаза. Он грустно спрашивал, разве он бил меня, я говорил нет, разве он не подходил ко мне на выходном и не сочувствовал мне, разве он не угостил меня персиком. Так зачем же я так не хорошо поступил с ним. Я сидел, потупив глаза, и молчал. Он, молча, поднялся и медленно ушел. Среди ребят чувствовалось, напряжение и ожидание чего-то нового, но что это будет, мне уже не довелось узнать. Уже через пару часов я с отцом на "Волге", которую отец взял у знакомого для такого случая, ехал домой. Теперь я был счастлив по-настоящему. Единственное, был конечное осадок на душе от того, что я доставил неприятности вожатому. Однако, вспоминая о мальчике, который лежал на лавочке в нашей беседке и плакал от боли, быстро развеяли мои угрызения совести. То, что мальчик мог сказать нам неправду, никому из ребят не приходило в голову, да и зачем ему было врать?
  
  40
  Дома, в нашем дворе, был рыжий мальчуган, один из старших в нашей компании. Он частенько бил моего друга Костю, иногда просто так. Бывало, спускается Рыжий по лестнице в подъезде, а навстречу идет Костя, так он возьмет и ударит Костю кулаком в нос и довольный идет гулять дальше, а Костя со слезами возвращается домой. У Кости отца не было и заступиться за него, не было кому.
  Однажды Рыжий хотел у меня взять машинку, с которой я играл. Я естественно ему отказал, он начал мне угрожать, а я взял и убежал домой, где пожаловался отцу. Отец вышел из дома, и какое-то время его не было. Когда он вернулся, то сказал, что Рыжий меня больше обижать не будет.
  Когда Рыжий забывался и приставал ко мне, я сразу поднимался и говорил, что иду жаловаться отцу - это его всегда отрезвляло.
  Однажды Рыжий начал ко мне приставать, и мне было противно напоминать об отце и я просто начал его обидно передразнивать. Он кинулся за мной, а я скрылся в подъезде своего дома. Эти прядки продолжались длительное время. Он пытался меня подкараулить то возле дома, то в школе, но мне всегда удавалось от него скрыться. И вот однажды зимой, мы выбежали из школы, на перемене, на улицу. На улице была настоящая зима, светило солнце. Мы начали играть в снежки. Я не заметил, как ко мне подкрался Рыжий, когда я его увидел, было уже поздно. Я попытался убежать, но он сделал мне подсечку и я упал в ямку под деревом, он навалился на меня сверху. Я понял что попал, но скулить не стал. Я ему смело сказал, ну, и что мол, дальше. В ответ, к моему удивлению он спросил, буду ли я еще дразниться, на что я конечное ответил, что не буду, и он меня отпустил. Больше у меня с ним конфликтов не возникало, хотя Костю он продолжал обижать.
  
  
  
  41
  Во второй половине лета мы с мамой поехали в Киев. Ехали поездом, на этот раз без приключений. Мне запомнилось, как мы приехали на железнодорожный вокзал в Киев и там расспрашивали у всех, как проехать к нужному нам поселку. Оказалось, что туда нужно ехать электричкой. Мы некоторое время искали, где останавливается наша электричка. Спускались даже в метро. Затем наконец-то мы нашли свою платформу, дождались электрички и поехали дальше.
  Мы ехали через весь Киев. Я грустно смотрел в окно. Буквально через два часа я должен был расстаться с мамой и со всем близким мне и родным, как минимум на три месяца.
  Мы вышли на своей станции. Здесь была возвышенная платформа, расположенная на насыпе. Там, кажется, было, маленькое здание железнодорожной станции. Мы спросили у прохожего в какую нам сторону идти к детскому санаторию. Мы спустились с насыпи и пошли в указанном направлении.
  Практически сразу мы оказались в сосновом лесу. Сосны росли со всех сторон. Мы шли по улице с одноэтажной застройкой. К моему сожалению, очень скоро мы подошли к детскому санаторию. Возле центрального входа в санаторий было здание, в котором принимали прибывших детей. Мы зашли в комнату, в которую не проникал ни один лучик солнца. Через несколько минут, к нам вышла женщина врач. Ее образ сразу же врезался в мою память. Она держалась строго и с достоинством, на ней был строгий накрахмаленный и практически без складочки белый с голубым отливом халат, каждый ее шаг был четко слышен, так как на ней были туфли на высоком каблучке. Но запомнилась она мне ароматом своих духов, который разлился по всей комнате, как только она в нее вошла. Я слышал, что есть французские духи "Шанель". Я не знал, как пахнет эта "Шанель", но я был уверен, что это была именно она.
  Врач поговорила с мамой, потом немного со мной, расспросила обо всех жалобах, и чем я болел раньше. Мама все ей рассказала, сказала так же, что я жалуюсь, на ощущение сухости в ладошках. Она сказала, что как только это ощущение опять у меня появится, нужно чтобы я сказал об этом медсестре, а та в свою очередь передаст это ей, и там уж мы посмотрим, что с этим делать.
  Нам сказали подождать медсестру, которая сейчас подойдет и проводит меня в мою группу. Я стоял рядом с мамой и чувствовал, что сейчас разрыдаюсь, так как мне не хотелось с ней расставаться. Я ее обнимал крепко-крепко и хотел, чтобы этот миг длился целую вечность и никогда бы не закончился.
  Мама говорила, что мне это очень полезно, нужно немножко потерпеть, зато потом у меня все будет хорошо. Пришла медсестра, я обнял маму в последний раз. Медсестра взяла мою большую сумку в одну руку, второй рукой она взяла меня за руку, и мы с ней зашагали по аллее, засаженной с двух сторон высокими зелеными кустами. Я несколько раз оглядывался назад, где стояла мама. Я махал ей, она махала мне. Затем мы свернули с аллейки, и маму я уже не видел. Мне тогда было десять лет. Мне предстояло отучиться здесь первую четверть моего третьего класса.
  Меня разместили в двухэтажном корпусе, в комнате на первом этаже. В комнате было около десяти кроватей. Схема пребывания здесь была, как и в других санаториях. Просто, так как я был старше, то свободы здесь было больше. Я довольно быстро влился в здешний коллектив и в распорядок санатория. Скучать здесь особо было некогда, так как мы тоже все время чем-то занимались, прямо как в пионерском лагере. Вот только внутренняя атмосфера здесь была совсем другой, поэтому через пару недель я чувствовал себя здесь уже как дома.
  Вскоре у меня появились друзья, с которыми мы довольно весело проводили время. У нас были две женщины воспитательницы, которые по очереди всегда были с нами. Родители оставляли небольшую сумму денег в санатории, для покупки воспитательницами всяких вкусностей по нашему заказу, которые скрашивали бы наш отрыв от дома и родных. Мы в основном заказывали Пепси и Фанту, или алычу или что-то еще, что мы могли бы попросить, и чтобы нам это было можно кушать в соответствии с прописанной в санатории индивидуальной диетой.
  До первого сентября мы были условно разбиты на группы с разницей в возрасте один - два года. Естественно, что мои товарищи были моего года и постарше. Мы отлично ладили друг с другом. Раз в неделю у нас был просмотр фильмов в летнем открытом кинотеатре на территории санатория. Были практически ежедневные прогулки в лес, поэтому прилегающую к санаторию территорию мы знали очень хорошо. Кормили нас отлично и иногда нам устраивали медицинский осмотр врачи. Каждый день нам измеряли температуру, давали витамины и иногда лекарства, прописанные врачами.
  На территории санатория было несколько собак, которых мы все любили и подкармливали. Собаки были разные. Была собака, которая казалась мне тогда очень большой. Никто не помнил случая, что бы эти собаки хотя бы рыкнули на кого-нибудь. Однажды, в санаторий на машине приехали живодеры. Они отлавливали собак и увозили их в своей машине с будкой. Мы даже как-то видели это собственными глазами. У живодеров были большие клещи, которыми они хватали собаку за бока, и, сжав их, тащили собаку по земле к своей машине. Мы пытались по возможности спрятать собак, где могли, одну собаку нам точно удалось спасти.
  В санатории у нас была самая любимая игра - настольный хоккей. Эта игра была у одного из мальчиков. Он играл в нее со своими друзьями, а остальные стояли и смотрели. Всем очень нравилась эта игра и конечное каждый хотел поиграть в нее, но увы...
  Однажды во время тихого часа, который длился пару часов, мы решили погулять по лесу, самостоятельно. Мальчик из компании моих новых друзей сказал, что знает где недалеко от нас находится забытый со времен войны танк. Когда все легли спать, мы прошмыгнули из нашего корпуса, перелезли забор и отправились в лес. Нас было четыре человека. Был отличный солнечный летний день. Нужно отметить, что санаторий одной своей стороной уходил в сосновый лесной массив. Прилегающий к санаторию лесной массив был разделен просеками на большие прямоугольные участки. Дорожки были песчаные, идти по ним было тяжеловато. В лесу почва была то же песчаная, но она была покрыта слоем из сосновых иголок, поэтому ноги в этом грунте не вязли.
  Мы ушли от санатория, как нам казалось, очень далеко. Мы шли и представляли себя разведчиками в тылу врага, поэтому прятались от всех, кто нам встречался по пути. Мы извалялись в песке, но были все довольны своей самостоятельностью и независимостью. Как оказалось, никто не знал, где же находится этот танк и был ли он вообще. Пора было возвращаться назад.
  Наше отсутствие было замечено и нас всех отправили к главному врачу за нарушение распорядка дня. Нам грозил вызов родителей сюда и отправка с ними домой. Мы все были в ужасно подавленном состоянии. Поэтому когда мы вошли в кабинет к главному врачу, то стали слезно умолять его простить нас, и мы дали слово, что ни ногой за пределы санатория без разрешения не сделаем. Случилось чудо - нас простили. Мы все были на седьмом небе от счастья. Мы переживали ни сколько за отправку домой, хотя я уже не хотел домой, сколько за те неприятности, которые мы можем доставить своим родителям.
  
  42
  Раз в неделю я писал письма маме и бабушкам. Маму и бабушку Сашу я попросил, чтобы они выслали мне свои маленькие фотографии, чтобы я иногда смотрел на них и чувствовал близость родных, что я не одинок в этом мире. Раз в неделю я получал от них письма. Мама мне писала, что мой братик растет, папа собирается поехать на Север, на заработки, и что все у них хорошо. Я был рад за них, так как и у меня все было просто замечательно.
  Жизнь у меня наладилась, мне здесь уже нравилось, главное было то, что у меня появились друзья, с которыми я находил общий язык, и мы с ними шалили в пределах допустимого и больше. Тайно нарушать внутренний распорядок санатория нам доставляло неописуемую радость и удовлетворение. А нравы в санатории были очень строгие.
  Однажды наша группа детей строилась перед корпусом, чтобы идти в столовую. Передвижение по территории было организованным и просто шататься было нельзя. Каждый должен был находиться только там, где было нужно и только там, где находилась его группа. Воспитателей рядом не было, и я позволил себе употребить в разговоре нецензурное слово. Рядом были девочки, которые сказали, что сейчас же все расскажут учительнице. Учительница нашего будущего, третьего класса, заменяла у нас воспитателя и присматривалась к нам. Я сначала хорохорился, что, мол, ничего плохого я не сделал, а потом мне все же стало страшновато.
  К нам подошла учительница. Девочка подбежала к ней, показала на меня пальцем, сказала, что я матюкался, и тут она попросила, чтобы учительница нагнулась к ней и на ухо ей что-то прошептала. Учительница очень строго посмотрела на меня, я не внушал ей почему-то симпатии, в отличие от наших воспитательниц.
  Воспитательницы у нас были обычные простые женщины, в них не было никакого высокомерия и недоступности - они были всегда приветливы с нами, прямо как наши мамы, которые общались с нами просто и не возводили вокруг себя непреступных небесных замков. Учительница же вела себя подчеркнуто строго и недоступно, как будто бы она была взрослая, а мы какие-то малые дети. Что было дальше, я точно не помню, но я обещал ей ничего подобного не говорить и быть паинькой, а она за это не будет жаловаться на меня главному врачу больницы. Вот так то.
  Перед первым сентябрем наши группы разбили по классам и расселили нас по комнатам уже из этих соображений. Девочки и мальчики были в отдельных комнатах. Меня из дальней комнаты переселили в комнату поближе к выходу из корпуса.
  Неприятным моментом для меня в санатории было то, что когда ночью хотелось в туалет, нужно было вставать и идти по длинному еле освещенному коридору, за которым был высокий холл с лестницей на второй этаж и большими окнами. Из этих окон, казалось, на тебя смотрят из ночи герои страшных историй, которые мы любили друг другу рассказывать перед сном. Рядом с дверью, ведущей на улицу, была дверь в туалет. В туалете было большое окно, в котором была открыта большая фрамуга, располагающаяся в верхней части окна. Когда я подходил к унитазу, и становился спиной к окну, то мне казалось, что вот там, за спиной у меня кто-то или что-то влезает в эту комнату, а я здесь совсем один беззащитный, сонный и со спущенными трусами. Бррр...
  Самое страшное в туалете было то, что окно, которое там было, запиралось на один шпингалет, и мы иногда вылизали через фрамугу из корпуса, или открывали для этого всё окно, правда, тогда кто-то должен был закрыть окно изнутри. Поэтому я думал, что раз я могу шастать, через это окно, то и тот, кто находится в ночи, за этим окном и наблюдает за мной, тоже сможет так сделать.
  
  43
  В углу санатория, на территории нашей группы был высокий кустарник. Один мальчик показал мне, как можно взять сухие листья дуба, смять их, завернуть в газету и курить. Мы с ним иногда ходили сюда покурить дубовых листьев и поговорить о жизни.
  Этот мальчик в санатории появился недавно. Он был в моем классе, а я уже был практически сторожилом в санатории. Я провел здесь уже около месяца. Он не был паинькой, и мне при случае пришлось доказывать ему, что я за себя постоять сумею. После этого он уже не был задиристым, по крайней мере по отношению ко мне.
  В нашем классе был также новенький мальчик, имен этих детей я уже не могу вспомнить, так вот, он носил очки и этим выделялся из нашей массы. Его дети подразнивали очкариком, а ему это очень не нравилось. Однажды одному мальчугану он врезал и попал точно под глаз, этого от него никто не ожидал, а его обидчик ходил с синяком под глазом. Все притихли и думали, что это случайность, но через время эта, же оказия повторилась с еще одним мальчуганом, и у нас появился еще один товарищ с синяком под глазом. Тут уж его начали побаиваться. Мальчуган этот внешне совершенно не выглядел угрожающе. Он выглядел вполне безобидным. Он был худощавый и немного выше всех в нашем классе.
  Так вот, покуривая листья дуба, я с моим новым товарищем решили, проучить этого выскочку. Честно говоря, он нам ничего плохого не сделал, но желание натолочь ему бока не давало нам покоя, наверное, это было из-за страха, который мы к нему начали испытывать. Если бы мы наподдали бы ему, то он бы, притих, и фактор страха, в его лице, для нас перестал бы существовать. Сделав по затяжке, мы курили одну самокрутку на двоих, мы решили позвать его сюда в кустарник и здесь вдвоем навалиться на него.
  Мой товарищ пошел позвать его, под безобидным предлогом, а я ждал его здесь, в засаде. Как только он пришел, и увидел, что оказался один наедине с нами, то почувствовал неладное. Это неладное просто выпирало из нас, и к нашему счастью он убежал от нас. Мы же остались не солоно хлебавши. Он никому не пожаловался, и наши отношения остались, как и до этого - товарищескими.
  Я продолжал испытывать неуверенность перед одноклассником в очках. Мне казалось, что в любой момент с моих губ сорвется прозвище "очкарик" и в следующее мгновение у меня появится фингал под глазом. Это почему то очень напрягало. Однако, мне хотелось и дальше быть в классе парнем номер один.
  Вечера мы проводили в своем школьном классе, в котором днем проходили уроки. Наша школа располагалась на территории санатория как отдельное большое здание. Класс у нас был очень уютный, на полу был ковер. Мы частенько рассаживались на полу за какой-нибудь настольной игрой. Как правило, вечером, когда на улице было темно, мы просматривали по фильмоскопу диафильмы. Фильмоскоп - это был такой прожектор, в который вставлялась пленка с красочными кадрами сказки. В каждом кадре, под рисунком, были написаны слова героев сказки к данному кадру.
  У нас же все было намного интереснее. У нас был проигрыватель и к каждому диафильму была грампластинка, на которой был записан текст сказки с разными голосами героев, и соответствующее музыкальное сопровождение. Нам такие просмотры доставляли много удовольствия. И вот во время очередного просмотра я хотел выбрать новую сказку, мой одноклассник, в очках, хотел другую сказку. У нас завязался спор. Он не хотел мне уступать, я же помнил, что он бьет без предупреждения и точно под глаз, поэтому я был на чеку, но отступать я не собирался.
  В классе было темно, светился только фильмоскоп, поэтому учительница на нас не обратила внимания. В какой-то момент, я употребил непереносимое им слово "очкарик" и воздух моментально рассек его кулак, но я умудрился с ним разминуться. Первым драки я никогда не начинал. Я всегда выдерживал прелюдию перед дракой и ждал, чтобы соперник меня ударил первым, после этого у меня стояла только одна задача - ударить обидчика больней. В этом случае, когда он начал нападение на меня без предупреждения - я имел моральное право дать ему отпор.
  Он потерял равновесие, после того как рассек рукой воздух, я его подхватил и просто бросил на пол. После этого я навалился на него сверху, уложил на лопатки и придавил к полу. Бить его я не хотел, так как боялся наказания от учительницы, но, в то же время, и побаивался, что он встанет и опять попробует меня ударить в глаз, и на этот раз может попасть, такой позор для меня был невыносим. Поэтому я лежал и изо всех сил вдавливал его в пол. Он сначала пытался освободиться и подняться, но это ему не удалось сделать. Я его спрашиваю ну что, мол, с тебя хватит или еще хочешь. Он говорит, что с него хватит. Но мне нужны гарантии, что он идет на примирение со мной. А нарушить примирение и данное слово - у нас было позором и недостойным никакого уважения, все бы мальчуганы смотрели бы на него с нескрываемым презрением. Я еще раз спросил его, ну что мир, он после паузы выдавил из себя: "Мир". Я с облегчением вздохнул и отпустил его. Мы взялись мизинцами правых рук, совершили таинство примирения и заверения в дружбе. После этого мы стали друзьями с ним, очкариком я его никогда больше не называл, а он, перестал размахивать руками, по крайней мере, больше никто на моей памяти с синяком под глазом не ходил.
  
  44
  За каждым классом была закреплена своя территория, на которой мы должны были каждый день наводить порядок. Осенью мы собирали опавшие с деревьев листья и палили их в кострах. Так как я пользовался доверием у нашей воспитательницы, то, после того как весь класс граблями собрал листья в кучи, я и еще пара человек, на кого я указал, остались на площадке, а все остальные пошли в школу делать уроки. Мы должны были подпалить кучи из листьев и следить, чтобы огонь никуда не распространился.
  Оставшись одни, что мы тут начали выделывали? Перед тем как подпалить листья в кучах, мы их собрали в одну большую кучу и начали просто нырять в неё с разбега. Нас охватило чувство дикого восторга. На улице уже было темно и нарезвившись мы навели порядок, и наконец-то подожгли листья.
  Санаторий мне врезался в память именно этими моментами. Я на уровне подсознания запомнил эти прохладные осенние вечера. На небе уже видны первые звезды, яркие высокие языки пламени взлетают в их направлении, рассыпая вокруг себя множество мелких искр. Вокруг костра сгущаются сумерки, наши лица озаряются отблесками пламени, а мы стоим и заворожено смотрим на костер, затем мы прыгаем через него, всем очень хорошо и весело, в воздухе словно повисло что-то загадочное и торжественное, и это что-то переполняет нас.
  Вечер удался на славу. Мы утолили всю свою ребяческую фантазию за этот вечер. От всех этих забав к нам подступило чувство усталости, и мы просто стоим, опустив руки, и смотрим на горящий костер, у всех на лицах играет удовлетворенная улыбка. Все с румянцем на щеках и в испарине от игрищ.
  Больше всего запомнился запах воздуха насыщенного ароматом сгорающей листвы. Когда сейчас где-то палят листву, и ко мне доносится этот запах, напоминающий счастливые моменты из моего детства, я мысленно улетаю в те далекие, беззаботные и спокойные дни.
  Когда похолодало, то по воскресным дням нас стали водить на просмотр фильмов в настоящий кинотеатр, расположенный в одном из соседних санаториев отдыха, для взрослых. Мы ходили туда всем санаторием. Все дети выстраивались по классам со своим воспитателем и дружной колонной мы отправлялись через весь поселок в Дом отдыха, расположенный в противоположной стороне. Когда была хорошая сухая погода или фильм был не интересным, мы тихонько убегали из зала и устраивали осмотр прилегающих новых неведомых для нас территорий.
  Помню, нам начали показывать французский фильм про карточных шулеров, который мы смотрели с большим удовольствием, но минут через пятнадцать фильм остановили и в зале зажгли свет. Киномеханик понял, что он детям показывает взрослый фильм, и затем поставил детскую киноленту. Мы были чрезвычайно заинтригованы прерванным фильмом и домой пошли с подпорченным настроением.
  В санаторской столовой была своя особая атмосфера. Принятие пищи у нас часто превращалось в некую игру. Каждый здесь получал свою диетическую порцию, соответствующую его заболеванию. Но многим хотелось разнообразить кухню, поэтому мы доставали картофель из супа или борща, солили его и ели с хлебом как картофельный мундир. Было очень вкусно особенно от осознания того, что ты сам разнообразил столовый рацион. Некоторые умельцы бросали кусочек сливочного масла в стакан с чаем, растворяли масло и пили этот напиток. Кто это делал - хвалил свой напиток, мне же он был противен одним своим видом, к тому же персонал столовой ругался, так как стаканы после такого коктейля было тяжело отмывать.
  Иногда нам устраивали медицинский осмотр, со взвешиванием и разными измерениями роста и объема груди, и назначали медицинские процедуры. Я особенно не любил зондирование. К своему удивлению, когда у меня не получилось заглотнуть резиновый зонт, во время назначенного зондирования, то меня никто не стал пихать им насильно. Меня просто отправили в мой класс. Ребята сами брали этот зонт и заглатывали, я же справиться с этим не смог.
  Однажды вечером, мы играли на своей площадке, и у меня появилось ощущение сухости кожи в ладошках. Я помнил интерес врача, которая осматривала меня в день прибытия в санаторий, и поэтому я пошел к медсестре и сказал, чтобы она передала врачу, что у меня появилось ощущение сухости в ладошках. Медсестра посмотрела на меня очень внимательно, затем она, что-то уточнила у меня и сказала, чтобы я шел играть, а она все передаст. В этот момент мне показалось, что я совершил ошибку и, сконфузившись, пошел играть с детьми. Врач меня не вызывала и ничего не спрашивала, хотя я был не против встретится с ней, что бы еще раз вдохнуть чудесный аромат ее духов.
  
  45
  В свободное, от занятий в школе, время мы заполняли свои тетради - песенники, где были записаны слова разных песен от дворовых хулиганских до популярных эстрадных. Такие тетрадки украшали разными аппликациями и рисунками. Её давали друзьям, чтобы они написали хозяину разные пожелания на память и дали свой адрес для последующей переписки.
  К концу моего пребывания в санатории, я уже перестал считать дни до выписки, и просто наслаждался жизнью. С домом я вел активную переписку. У меня было много друзей, и мне некогда было скучать или грустить. У нас был постоянно был организован интересный досуг. Мы, то ходили на прогулки в лес, то в кино, то играли в разные игры всем классом. В общем, ни у кого не было, ни минуты свободного времени для грусти.
  Однажды вечером к нам в класс пришел милиционер. Он рассказывал нам о своей работе, мы задавали ему разные вопросы. В конце встречи он рассказал, что преступники бывают разные. Он знал одного вора, которого уже не один раз задерживал. Так вот этот вор был парень отличный, если кому-то из его друзей, что-то нужно было, то он мог снять последнюю рубаху с себя и отдать нуждающемуся. Я, честно говоря, был несколько потрясен этим рассказом, так как для меня преступник был полностью отрицательным персонажем, а тут получалось, что не так-то все и просто.
  Одним осенним утром, когда мы собирались идти в столовую, а затем в школу, мне сказали, что ко мне приехала мама и ждет меня в коридоре. Я с радостью рванул в указанном направлении. Мамы там не было. Там стояла незнакомая женщина. Оказалось, что это она ждет меня. Тут же выяснилось, что она приехала забирать свою дочь из этого санатория и они из моего городка. Моя мама попросила её забрать и меня заодно, хотя правда на недельку раньше положенного срока. Она сказала мне, что у меня есть время до обеда, а после обеда мы уезжаем...
  
  46
  Мне было и радостно и грустно. Радостно, что я еду домой, а грустно, оттого, что не приехала мама, и мне к тому же не хотелось расставаться со своими друзьями. Почему то именно в санаториях я приобретал настоящих друзей, которых в обычной жизни у меня не было.
  Первым делом я обошел всех своих друзей и попрощался с ними. Ребята на прощание начали давать мне на память разные подарки, кто рубль, кто игрушечный автомобильчик. Расставание было трогательное и оставило в моем сердце чувство признательности и благодарности всем этим детям, которые меня полюбили, и с которыми мне не хотелось расставаться, больше этого ощущения мне не довелось испытывать в жизни. Поэтому время, проведенное в этом санатории, я вспоминаю только с удовольствием...
  Я собрал вещи, сделал все свои дела и был готов отправляться домой. Приехавшая женщина обошла врачей и получила мою выписку. Вскоре мы втроем, ее дочь, она и я шли от санатория к железнодорожной станции. На улице было холодно, изо рта шел пар.
  Приехав в Киев, мы поехали в большой универмаг. Женщина попросила меня постоять на лестничной площадке, пока она с дочкой купит нужные им вещи. И вот я стою на лестнице, мимо меня проходит огромное количество людей. Это впервые я был сам в таком многолюдном месте. Я начал волноваться, что меня здесь оставили специально, и никто меня домой не повезет. Я начал думать, что же я буду делать, если за мною не придут. Одно я понимал точно, самостоятельно в санаторий я не доберусь. Оставался один вариант найти милиционера и попросить у него помощи, сказав, что меня потеряли. Я стоял и обдумывал свое положение, как вдруг ко мне подошла уже знакомая мне женщина со своей дочкой, они мне улыбнулись и мы отправились на железнодорожный вокзал. На следующий день в полдень я был уже дома.
  Когда я приехал домой, мама сходила в мою школу и поговорила с моей учительницей. До конца четверти оставалась еще одна учебная неделя. Так как в санатории мне в табель четвертные оценки выставили, то мне можно было не выходить в школу до конца каникул. Однако в конце четверти проводилось торжественное мероприятие по приему в пионеры лучших учеников, в которые попадали отличники и хорошисты. Я всегда был хорошистом, поэтому учительница хотела, чтобы я пришел в школу в день приема в пионеры.
  В день икс, я надел школьную форму, белую рубашку и пошел в школу. На меня произвело впечатление многолюдность нашей школы, я уже отвык от такого количества детей. В состоянии растерянности я дошел до нашего класса и нерешительно зашел в него. На меня мало кто обращал внимания. Я тихонько сел за свободную парту и наблюдал за своими одноклассниками, которые подросли за то время, что я их не видел. Класс показался мне торжественно украшенным, лучшие ученики класса были одеты в соответствии с торжественностью момента.
  Вскоре появилась учительница взяла всех нас, лучших из лучших, улыбнулась приветливо мне и отвела нас в актовый зал, где вскоре должна была собраться вся школа. Мне она сказала, чтобы я не переживал и что все будет хорошо. Она, наверное, заметила, что я нахожусь в растерянном состоянии.
  Актовый зал заполнился учениками и учителями до отказа. Я помню, что звучала музыка, школьники рассказывали торжественные стихи, где клятвенно обещали выполнять дело Ленина и Коммунистической партии. Мы, кого принимали в пионеры, стояли лицом к зрителям. Наступил момент, когда пионеры из старшего класса начали подходить к нам и повязывать нам на шею красные галстуки. Торжественность момента для меня была подпорчена тем, что мальчик, подошедший ко мне, выглядел небрежным, он кое-как повязал мне галстук, к тому же галстук оказался помятым. После того как нам повязали галстуки, к нам обратилась школьная пионервожатая. Она прочитала нам, как мы должны жить дальше, и что мы должны делать. Затем она торжественно обратилась именно к нам: "Пионер, будь готов!" На, что мы, впервые в своей жизни подняли все правую руку к голове, отдавая пионерский салют, и прокричали во все горло: "Всегда готов!" Она трижды обращалась к нам с воззванием быть готовыми, и мы трижды успокаивали ее и всю школу, что мы всегда готовы.
  Торжество закончилось и я с головной болью, от всей этой многолюдности и торжественности, побрел домой.
  
  47
  Учеба в нашей школе, для третьих классов, проходила во вторую смену. Мы приходили на учебу к полудню, и домой шли после уроков уже вечером. Это было связано с тем, что классов не хватало, а школа была переполнена. Первые - третьи классы имели одну учительницу и проводили занятия в одном, закрепленном за ними классе. Все эти классы располагались на одном этаже школы - на втором. Это было удобно с любой стороны, главное, это то, что контакт со старшими классами для младших школьников был сведен к минимуму. На своем этаже мы имели свой туалет, а это как показывает жизнь дорого стоит.
  Как всегда, приехав из санатория, я выглядел поправившимся и розовощеким ребенком. Сохранилась моя школьная фотография, сделанная именно в то время. К нам в класс пришел фотограф делать снимки детей. Мы с ребятами в это время играли на улице в снежки. Тогда стояла удивительная по-настоящему зимняя снежная погода. И вот из школы выбегает девочка и дает нам знать, чтобы мы все срочно шли в класс. Мы пришли в класс, где нас всех тут же вместе, а потом и в индивидуальном порядке, засняли для истории класса.
  Весной меня в очередной раз положили в больницу в соседний большой город. С каждым годом в больнице лежать становилось все интереснее и интереснее, так как приходилось знакомиться с новыми, как правило, интересными ребятами. Нас всех объединяло одно и то же, поэтому мы друг к другу относились заведомо с уважением. Дети лежали с разными болезнями и разных возрастов, но все мы жили мирно и дружно. Такого спокойствия не было даже в санатории, а что уж говорить о школе, где все стояло вверх ногами. Нет, я не хочу сказать, что мне нравилось в больнице, ни в коем случае. Просто я научился вживаться в любую новую среду, и находил здесь, и приятное и полезное.
  Однажды мы в больничной палате разбаловались, и чтобы нас наказать медсестра забрала у нас всех штаны и запретила выходить из палаты. В это время ко мне приехала бабушка. В каждое отделение вела центральная лестница и запасная, расположенная в конце здания. На эту запасную лестницу выходила дверь с окошком для приема передач больным. Сама дверь в основном была закрыта, а вот окошко открывалось.
  Когда к кому-нибудь приезжали родные, то этого ребенка звали к окошку, где он мог поговорить с родными и принять привезенные продукты. Можно было договориться и выйти на лестничную клетку, но об этом нужно было просить санитарку или медсестру. А мы люди были простые и лишний раз попросить что-нибудь, что для всех не положено, считали чем-то неприличным и постыдным. Поэтому мои встречи с родными, в основном проходили у окошка. Иногда, когда дверь для кого-то уже была открыта, то этой возможностью пользовались и мы, и даже с радостью, пока не приходила медсестра и не обнаруживала нарушение дисциплины.
  Мне сообщили о приезде моей бабушки, и я был очень удручен, что у меня нет штанов, чтобы пойти к ней, ведь она приезжала ко мне один раз в неделю. Я не мог и подумать, чтобы пойти к медсестре и попросить назад свои вещи в связи с изменившимися обстоятельствами. Поэтому я замотался в простыню и побежал к окошку. Я все рассказал бабушке. Она сказала, что раз уж я наказан, то не следует сердить медсестру и нужно вернуться на место. Я взял через окошко передачу, попрощался с бабушкой и расстроенный вернулся в свою палату.
  В один прекрасный день у нас в больнице проверяли зрение, и оказалось, что у многих детей зрение ухудшилось. Тогда, нам закапали глаза какими-то каплями, от которых у нас все расплывалось. Дня через три зрение проверили вновь, и у меня опять было отличное зрение. Те дни, что у нас были закапаны глаза, мы баловались и натыкались специально на всех и вся, извиняясь при этом и говоря, что после этих капель мы совершенно ничего не видим...
  На зимние каникулы я поехал погостить к бабушке Саше. До Нового года оставалось еще пара дней. На улице были морозные декабрьские дни и везде лежало много снега. Дома у бабушки во всем чувствовалась подготовка к наступающему празднику: закупались продукты, готовились разные блюда, в квартире развешивались снежинки и новогодний дождик. Ощущение праздника словно висело в воздухе и словно исходило от каждого человека. Люди больше улыбались и шутили.
  Бабушка взяла меня в магазин, где был отдел игрушек. Она ненароком сказала, чтобы я посмотрел игрушки, пока она будет покупать товары по хозяйству. Я подошел к стеклянной витрине и сразу увидел там черный, отлитый из металла, пистолет. Я стоял, словно зачарованный и смотрел на него. Подошла бабушка и спросила, что мне понравилось. Я никогда ничего не просил, но здесь в первый раз в жизни я практически закатил бабушке небольшую истерику, чтобы она купила мне именно этот пистолет. Бабушка не ожидала от меня такой реакции и сказав, что сейчас она этого не может сделать, но она попробует его купить позже, если я буду хорошо себя вести. Она сказала, чтобы я вышел на улицу и успокоился.
  31 декабря в 23.00 мы ждали гостей. С бабушкой жили мой дядя с женой и их новорожденная дочка. Гости, которые должны были прийти, жили в доме напротив. Их окна во втором этаже были как раз напротив наших окон. Когда в их окнах погас свет, мы поняли, что они выходят из своей квартиры и идут к нам.
  Стол был накрыт в зале, у бабушке сохранились фотографии с того Нового года. Благодаря этим фотографиям я и вспоминаю о том дне в подробностях. Фотографии словно оживляют память.
  Рано утром бабушка разбудила меня и сказала, что под праздничной елкой меня ждет подарок. Я сонный подошел к елке. Из окна в комнату заглядывало яркое солнышко. Окна были расписаны забавными узорами, которые за ночь вновь нанес мороз. Под елкой был бумажный сверток, перемотанный веревочкой. Я присел на корточки и взял его в руки. Это был мой первый в жизни новогодний подарок. Я ничего особенного не ощущал, просто было любопытно - что же там? Я начал разматывать бумагу, которой оказалось несколько слоев. Там было, что-то тяжелое. Еще мгновение и предо мною предстал черный, отлитый из металла пистолет. Я сидел и просто обескуражено держал его в руке. У меня в голове пронеслось понимание того, почему бабушка не купила мне его тогда в магазине. Я был с одной стороны благодарен бабушке за подарок, но с другой стороны после истерики в магазине во мне что-то перегорело и у меня появилась какая-то апатия и безразличие к этому предмету. Я обернулся. Бабушка стояла и смотрела на меня, наблюдая за моей реакцией. Бурного восторга у меня не получилось, но бабушку я обижать не хотел. Я подошел к бабушке, она улыбнулась и спросила, доволен ли я. Я сказал, что очень доволен. Я обнял бабушку и поцеловал ее...
  
  48
  Учеба в школе во вторую смену влияла на распорядок дня. Придя со школы, уроки можно было не делать, а отложить их до утра или же наоборот. Можно было вечером сделать уроки, а с утра погулять на улице с одноклассниками - соседями.
  Когда в школе был сбор макулатуры или металлолома, то мы, разбиваясь на пятерки, обходили дома и квартиры горожан, забирая у них ненужную бумагу и металл. По результатам сбора в школе определяли класс, который больше всех принес пользы Родине, доставляя ей необходимое сырье.
  Подо мной жил мальчик, который учился на два класса старше меня. Мы частенько собирались с ним и просматривали коллекции марок друг у друга. Понравившимися марками мы по обоюдному согласию обменивались. С этим мальчиком мы иногда устраивали нехорошие шутки. Вечером, когда стемнеет, мы, находясь в его квартире, выключали в комнате свет и открывали форточку в окне. Окно выходило на улицу, по которой прогуливались горожане. Мы брали кружку воды и выплескивали ее с четвертого этажа на идущих прохожих. Затем мы присаживались на пол и слушали крики и угрозы, доносившиеся снизу. Эдакие подленькие штуки мы делали всего лишь пару раз, но ощущение конфуза, от содеянного, свежо в моей памяти и сейчас.
  Став пионерами, мы должны были выписывать и читать газету "Пионерская правда". Мне эта газета нравилась, в ней был дух и задор, который соответствовал моему характеру. В ней рассказывалось про людей, которые, жертвуя собой, спасали других, жили для высоких целей, были целеустремленными и хотели сделать весь мир счастливым. Я с упоением читал каждый номер газеты и ждал с нетерпением следующего. В газете писали, как дети страдают в капиталистических странах, где нет бесплатного лечения и обучения, а у их родных нет собственного жилья и они вынуждены скитаться чуть ли не всей семьей по улицам. Мы гордились своей страной и тем, что мы имеем, по крайней мере мы имели кусок хлеба и крышу над головой.
  В "Пионерской правде" рассказывалось про войну в Афганистане и про детей, которые находятся в тюрьмах капиталистических стран. И мы возмущенные капиталистической несправедливостью писали письма в редакцию газеты с протестом и требованием освободить детей из тюрьмы и так далее.
  В школе по вторникам, за десять минут до первого урока, в каждом классе проходила "Политинформация". На этом мероприятии рассказывалось о политических новостях в мире и в нашей стране. Один из учеников, получал задание подготовить доклад на это мероприятие. Докладчик должен был дома накануне просмотреть газеты и программу "Время", так называлась тогда программа новостей, выходившая по всему Советскому Союзу.
  Иногда мы приходили на занятия в школу на час раньше, чтобы погонять в футбол. В это время школьное футбольное поле было свободно, так как все были на занятиях в первую смену, кроме нас третьеклассников. Однажды наш парень заводила организовал футбольный матч нашего класса против трех остальных параллельных третьих классов одновременно. По футбольному полю бегала огромная масса людей, и никто не мог забить гол. Но нашей команде все-таки удалось забить пару мячей, в свои ворота мы пропустили один мяч и все-таки выиграли.
  Этот матч состоялся случайно. Один мальчик из моего класса приносил в школу резиновый мяч, кожаный был огромная редкость, и мы играли в футбол. Во время игры постоянно раздавались крики хозяина мяча: "Не бейте пыра!" Если резиновый мяч ударить сильно носком ноги, то в нем образовывалась выпуклость, и мяч становился неуправляемым. В тот день наш класс играл на поле перед уроками в футбол. В школу подходили остальные ребята из других классов и просились поиграть. Наш заводила предложил им играть против нас, и началась игра. Ребят становилось все больше и больше, и заводила их всех направлял в другую команду. У нас у всех взыграло самолюбие, что мы сможем обыграть их всех, и мы старались, как могли. В конечном счете, удача оказалась на нашей стороне.
  Заканчивая третий класс, мы прощались с нашей учительницей и нашим классом, в котором мы провели первые три года школьного обучения. В четвертый класс нам предстояло идти наравне со старшеклассниками, толкаясь с ними в коридорах и ища необходимый класс. Получая порой от них, незаслуженные толчки и оплеухи, как говорится кто сильнее тот и прав.
  Летом я вдруг был поставлен мамой перед фактом, что еду на месяц или больше в гости к сестре отчима. Я был в полном недоумении и этой поездки я совершенно не желал, но мои доводы и мольбы остались не услышанными. Тетя заверяла меня, что нам будет очень хорошо, у неё и ее мужа детей не было, и моя мама, наверное, предложила им испробовать это счастье со мной.
  Тетя рассказывала мне, что мы выучим английский алфавит, в четвертом классе в школе начинали изучать иностранный язык, в нашей школе это был английский язык. Она меня уверяла, что мы будем каждое утро чистить зубы, у меня с зубами были проблемы, и она хотела их решить. Рядом с их домом был стадион, поэтому я с дядей буду утром и вечером бегать по стадиону. За городом у них есть речка Пселл, на которую мы обязательно поедем отдыхать, и где будем купаться, и кататься на лодках. У них по Днепру плавают большие катера на подводных крыльях, которые называются Ракетами и Кометами. На Днепре есть остров, на который мы поедем прогуляться. В городском парке у них есть игровые автоматы, на которые дядя меня обязательно будет водить. У дяди есть большая коллекция марок, значков и монет, которые он мне обязательно покажет. Из всего изложенного, мне было интересно лишь последнее, но даже ради этого я совершенно не хотел куда-либо уезжать, тем более что ехать нужно было дальше Полтавы.
  Ехали мы поездом. Перед отправкой поезда тетя, узнав, что я обожаю Пепси, повела меня по всем возможным магазинам, чтобы угостить меня этим чудо-напитком, но его мы нигде не нашли. Тетю это не расстроило, она сказала, что этот напиток мы купим у них в городе.
  На следующее утро мы приехали к ним домой. Их город показался мне таким же большим, как и Донецк, но только в нем многие улицы были как центральные улицы Донецка. Они жили в пятиэтажном доме возле самого стадиона. Дядя работал инженером на заводе, а тетя в гостинице администратором. У них была однокомнатная квартира на третьем этаже. Из окна комнаты вид открывался на стадион, где проводились футбольные матчи между заводскими футбольными командами города.
  Дядя утром уходил на работу и возвращался вечером. Перед работой и после он ходил на стадион и пробегал порядка пяти кругов. Раньше он был спортсменом и бегал на первенство города разные дистанции и даже занимал призовые места. Но после автомобильной травмы, случившийся с ним, было удивительно, что он вообще встал на ноги. Я составлял ему компанию и без труда пробегал три - четыре круга. Он был этим удивлен и говорил, почему же все говорят, что я больной, если я так бегаю, значит, я совершенно здоровый ребенок, но тетя не давала развиться этой теме.
  
  49
  Дядя познакомил меня с ребятами из нашего подъезда. У одного из знакомых рябят, родители работали на стадионе, возле нашего дома, поэтому мы в свободное время болтались на его территории. Во дворе нашего дома была детская площадка с турниками и брусьями. Дядя сказал мне, чтобы я занимался на этих спортивных снарядах утром и вечером. Для меня это не было в новинку, так как в школе зачеты на этих снарядах у меня было хорошо и отлично, но лишний раз подтянуться и отжаться мне нравилось. Особенно меня вдохновляла недоуменная реакция дяди, когда он видел, что десять раз подтянуться я могу, и отжаться на брусьях для меня не составляет труда. Почему-то он считал меня уж совершенно никчемным ребенком.
  Все, что тетя мне обещала, было исполнено. Мы все вместе ходили в парк на игровые автоматы, ходили купаться на Днепр, катались по Днепру на "Ракете" или "Комете". На катере утром выезжали на остров на Днепре, там гуляли по острову и на катере часа через три возвращались домой. На воскресенье выезжали на базу отдыха, на речку Пселл, по которой плавали на лодке. Я в первый раз пробовал грести веслами. Там я в первый раз увидел шершней, которые больно кусались. От предварительных рассказов дяди о них, я еще до встречи с ними уже их жутко боялся. Мы ходили гулять по городу и должен сказать, что этот город мне понравился, мне он напоминал Киев, тем более что этот город располагался с двух сторон Днепра и через Днепр были перекинуты огромные мосты, которые производили на меня впечатление мощи людей живущих здесь.
  Жить в однокомнатной квартире трем людям оказалось вполне возможным, но каждый участок квартиры был для чего-то предназначен. Санузел был совмещенным, в этой маленькой комнатке было много чего наставлено и подвешено. К тому же здесь в дверном проеме вешалась боксерская груша, которую можно было поколотить. Я в первый раз ее видел и в первый раз ударил по ней кулаками. Оказалось, что если ее бить кулаками, то кожа на руках очень быстро сдирается, поэтому интерес к ней охладел.
  К моему удивлению дядя не показывал мне свои коллекции, которые хранились у него в шкафу. Однажды к нему приехали его дальние родственники, и он с удовольствием демонстрировал им все свои коллекции. Я же находился рядом в комнате и пытался хоть что-нибудь разглядеть через их плечи. Я, конечное, когда оставался сам дома, открывал дверцы шкафа с коллекциями. Я очень даже хотел их посмотреть, но так и не решился на это без разрешения. Я был уверен, что этот поступок с моей стороны будет не порядочным, поэтому я лучше потерплю, а дядя мне сам потом покажет все. Но дядя мне так ничего и не показал. Мне было это обидно, тем более что я каждый день боролся с соблазном самому посмотреть все, что лежало в шкафу, но я смог себя в этом перебороть. А тут еще дядя, показывая гостям все их интересующее, мимо ходом заявил, подмигнув мне, что я здесь уже все облазил и все посмотрел, хотя и сделал все это очень аккуратно, по его словам, чтобы никто не заметил, но от него ничего не скроешь. Его не проведешь, и он все равно заметил, что я сюда заглядывал. Мне было данное заявление чрезвычайно неприятно, но так как в этом была доля правды, я, опустив глаза, промолчал.
  Распорядок дня у нас был такой. Утром дядя вставал и шел на стадион бегать, и я вместе с ним. Он работал с утра и до вечера каждый день, кроме Воскресенья. Тетя работала в гостинице, недалеко от дома по суткам. Одни сутки она работала, а затем два или три дня отдыхала. Я был дома в основном с тетей, но когда все были на работе, то мне давали ключ от квартиры, и я мог, теоретически, делать все, что заблагорассудится. Вечером дядя приходил с работы, и я с ним опять шел на стадион, если конечно, не играл во дворе с мальчишками.
  Однажды на стадионе проходил футбольный матч, и на нем было много болельщиков. После окончания матча мы с товарищем вышли со стадиона и шли в свой двор. К нам подошли трое ребят, один из которых был явно старше меня. Они сказали, чтобы мы отдали им деньги. Вокруг было много людей, поэтому я решил их просто проигнорировать, но один из них попытался меня ударить, и я интуитивно защитился рукой. Тогда старший из них, возмущенный оказанным сопротивлением с моей стороны нанес мне удар в лицо. Я был просто ошеломлен такой наглостью. Я закричал, что сейчас позову своего дядю, им всем придется не сладко, и рванул домой.
  Дяди дома не было, а выходить на улицу сразу я побоялся. Я отсиделся в подъезде. Позже пришел дядя, и я ему все рассказал. Он был также возмущен, но больше не поведением хулиганов, а моим бегством. Для меня же перспектива по собственной воле быть избитым несколькими старшими ребятами была несусветной глупостью. Но я ему этого не сказал, а сказал, что я даже сумел блокировать один удар. Он был разочарован мной, но мы все же отправились на поиски моих обидчиков. Мы около часа обходили соседние дворы, и я высматривал тех ребят. Наконец мы нашли одного из них, который был моим ровесником. Он сидел на лавочке. Мы направились к нему. Он нас увидел, и все понял, но удирать не стал. Дядя сказал ему, чтобы он со своими друзьями прекратил безобразничать. Он попросил этого мальчика передать остальным, что если подобное повторится, то он найдет их родителей. В каком дворе их искать он теперь знает. Мальчуган, молча, слушал нас и хмуро глядел на нас из подо лба.
  После этого дядя вновь расспрашивал меня, почему я не оказал им достойного сопротивления, ведь я мужчина и должен уметь постоять за себя. Я пытался ему объяснить, что их было трое, и один был значительно сильнее мене, но для него это оказалось совсем не убедительным.
  Через несколько дней я с товарищем по двору играл на стадионе. Людей рядом никого не было. И мой товарищ дал мне знать, что к нам приближается шайка тех ребят, которые забирали у нас деньги. Я стоял возле маленьких ворот, облокотившись на них руками. Ребята приближались к нам со стороны моей спины. Можно было попробовать убежать, но я решил, будь, что будет, хотя коленки у меня дрожали и должного сопротивления я оказать бы им не смог, так как по-настоящему испугался. Они ждали, что я побегу, но я остался на месте. Они очень медленно прошли за моей спиной, вызывающе и почти в притирку ко мне. Последним шел мальчуган, которого я нашел с моим дядей. Проходя мимо меня, он отпустил мне поджепник, но я как будто этого и не заметил. Они отходили от нас и постоянно оглядывались в мою сторону, я не верил своему счастью, что все так обошлось для меня хорошо. В моей груди сердце то переставало биться от страха, то начинало, бешено колотиться от радости, что все может закончиться благополучно. Они ушли, и больше я с ними не встречался.
  Дядя иногда давал мне деньги на карманные расходы, когда пятьдесят копеек, когда больше. Деньги я никуда не тратил, но рядом был ларек Спортлото, в котором продавались лотерейные билеты "Спринт". Билет стоил один рубль, а выиграть можно было машину. Когда я набирал требуемую сумму, то отправлялся в этот ларек и спускал все деньги, машину я так и не выиграл.
  Недели через три я попросился домой. Тетя взяла отгулы, мы купили билеты на выбранный день, чтобы ехать домой. В день отъезда дядя предложил мне взять несколько шариковых ручек, но у нас тогда с ним наметились напряженные отношения, и я ничего не хотел у него брать, поэтому я отказался. Он спокойно сказал, нет, так нет, и запрятал свои ручки. Он сказал мне, что когда бьют нужно бежать, а когда дают нужно брать. После сказанного он предложил мне терку и я чисто механически взял ее. Я заметил, что он еле заметно усмехнулся. Я был рад, что уезжаю от них.
  Когда мы приехали домой и тетя сдавала меня маме, она попросила, чтобы я показал свои зубы. Так как я чистил зубы практически каждый день, они выглядели белее, чем раньше. Я заметил, что эта демонстрация моей маме не доставила радости, впрочем как и вся поездка мне, но это была её придумка и этот маленький ее конфуз мне доставил удовольствие.
  
  50
  
  Остаток лета я провел во дворе со своими старыми друзьями. В наш дом из Киева на летние каникулы к бабушке приезжал мальчик. Так как он приезжал почти каждый год, то чувствовал он себя здесь как дома и был заводилой среди младших ребят нашего двора. Я попадал в эту категорию, и поэтому у меня с ним возникали иногда конфликтные ситуации. Но он казался не только старше меня, но и сильнее. Но так как я с этим смириться просто так не мог, то я на его произвол жаловался отцу. Отец в свою очередь ходил к его бабушке и дедушке, а также предупреждал и его, чтобы он держал себя в рамках. Эти убеждения на него подействовали, и силовое решение конфликтных ситуаций у нас было практически исключено. Этот мальчик мне напоминал шалуна из моего класса, только более рослого, с которым я ничего не мог поделать, и это мне портило нервы.
  Летом у детей нашего города было одно особенное развлечение. Наш город располагался на относительно равнинной местности, но эта местность все-таки имела уклон в одну сторону. Ниже города было водохранилище, а выше были сельские поля. Во время дождя потоки воды всегда текли в одну сторону через весь город - с полей в водохранилище. Автомобильные дороги и тротуары во время сильного дождя превращались в русла дождевых рек, глубина которых была до десяти сантиметров.
  Летний дождь был теплым, асфальт от солнечных лучей был горячим. И вот после окончания дождя или даже во время его, детвора разбувалась и все босиком устремлялись бегать по дождевым потокам. Всех охватывала истерия восторга. Это был праздник дождя, лета и некоей свободы, так как мы творили все, что нам вздумается. По этим потокам пускали лодочки и бежали следом за ними. В общем после такого веселья, если не простудишься и не получишь от родителей за шалости, то заряд бодрости и хорошего настроения оставался на несколько дней вперед...
  Мама этим летом предложила мне отпраздновать мое день рождения. Я был удивлен так как мы никогда ничьё День рождения не праздновали, но я в глубине души конечное хотел этого, хотя и понимал что это лишние затраты для семьи. Как я знал, денег в семье не хватало, мы постоянно были с долгами, поэтому я ни то, что попросить, а даже думать не мог об этом. Подарков в свой день рождения я не получал, впрочем, также как и в другие праздники, например, на Новый год. День рождения был для меня обычный день, всего лишь констатация того факта, что я стал еще на один год старше. Один раз, правда, мне подарили луноход, который ездил вперед, назад и поворачивал в разные стороны. Управлялся он через пульт, который проводом соединялся с луноходом.
  И вот я получил добро на празднование моего дня рождения. Мама сказала, что напечет трубочек со сгущенкой - это было мое самое любимое лакомство. Я пригласил своего друга Сашу и ребят из своего дома. Это был мальчик, живший подо мной на четвертом этаже, с которым мы обменивались марками, затем мальчика со второго этажа моего подъезда, он летом приезжал к бабушке на летние каникулы с родителями с Севера, где они работали и еще Костю. В назначенный день пришел Саша и принес большую коробку, в которой оказалась большая игрушечная грузовая машина с прицепом. Буквально пару дней назад я был у Саши в гостях и видел у него эту машину. Ему ее только что подарил отец. И вот он принес ее мне в подарок, я не ожидал такого дорого подарка. Так никто из приглашенных ребят больше не подходил то я пошел их позвать. Обоих ребят из моего подъезда не было дома. Костю я нашел дома, и он пошел со мной.
  Нас было трое. Мы поели трубочек со сгущенкой и компотом. Затем мы играли в карты и в настольную игру "футбол".
  После этого я готовился ко дню рождения Саши. День рождения у него был поздней осенью. Я заранее пошел в магазин и купил большую настольную игру и набор красивых солдатиков. Теперь я ждал приглашения от него на его День рождения, но к моему удивлению приглашения я не получил. В День его Рождения у меня поднялась температура, но я решил пойти к нему и отдать подарок, который я для него приготовил. Я чувствовал себя в долгу перед ним, за тот подарок, который он мне подарил.
  На улице уже было темно. Я зашел в темный подъезд и минуту постоял перед его дверью, прежде чем позвонить. За дверью раздавались многочисленные детские голоса, празднование было в самом разгаре. Мне было очень не легко, мне хотелось развернуться и уйти, но я все-таки позвонил. Дверь открылась и темный подъезд был залит ярким светом из открывшейся двери. На пороге стоял Саша и удивленно смотрел на меня. Я протянул ему подарки и сказал "С Днем Рождения". Он взял подарки и пригласил меня войти. За его спиной я видел много не знакомых мне детей. Как позже я узнал, это были его одноклассники со школы. Я поблагодарил Сашу за приглашение, извинился, сказав, что я болен и ушел. Мне было не очень ловко, но я не мог чувствовать себя должным, поэтому душа моя пела, что самое главное - я ему вернул долг, хотя поставил себя и других в неловкое положение, но это для меня было не так важно.
  
  51
  Как всегда лето неожиданно закончилось и наступило первое сентября. Я шел в четвертый класс, где меня и моих одноклассников ждал новый классный руководитель, английский язык и беготня по коридорам и этажам школы в поисках нужного класса и преподавателя.
  Классным руководителем у нас был мужчина лет тридцати, он только приехал в наш город. Наступившее первое сентября было для него первым в нашей школе. Он был крепкого сложения и выглядел уверенно, как будто он в нашей школе проработал всю свою жизнь. Он преподавал уроки труда, географии и биологии.
  Для меня и моих одноклассников было интересно ходить по всем закуткам школы и узнавать где и что находится. На переменке мы любили забегать в наш старый класс к нашей бывшей учительнице, у которой уже был новый первый класс.
  Одного мальчика в нашем классе не было первую четверть, он уехал куда- то в деревню и там ходил в школу.
  В этом году меня ждал новый неприятный сюрприз. Малыш озорник из моего класса за прошедшее лето подрос и по внешним данным выглядел плотнее меня. Это меня настораживало, к тому же он решил самоутверждаться в классе по серьезному. Он затевал драки то с одним, то с другим одноклассником и одерживал всегда победу. Я ждал, что кто-нибудь даст ему отпор, но таких ребят в классе не находилось. Его авторитет в классе становился весьма значимым, и он стал первым парнем в классе. Меня он трогать опасался, хотя пару раз предлагал подраться и выяснить, кто же из нас двоих сильнее. Я не был уверен в своей победе и поэтому решил оттянуть выяснение отношений как можно дальше. После моего отказа драться, он не настаивал на своем, а только усмехался, для него это уже была маленькая моральная, но все-таки победа.
  У нас в городе был отличный бассейн под открытым небом. Все ходили туда плавать или учиться плавать. Я со своими друзьями одноклассниками тоже пробовал ходить в секцию по плаванию. Плавать я тогда еще не умел. В этой секции оказался и мой старый друг Саша. Он уже давно ходил в бассейн и поэтому плавал вдоль всего бассейна, выполняя задания тренера. Я же со своим другом одноклассником барахтались в мелководной части бассейна. Нам здесь не давали покоя двое ребят, которые уже умели плавать. Ощущение себя каким-то неполноценным и уязвимым заставило меня прекратить эти тренировки.
  Двое моих друзей одноклассников, которые жили в соседнем доме, где было общежитием, переехали в новые дома, где их семьи получили отдельные квартиры.
  Этим летом мама вышла из декретного отпуска на работу. Брату было полтора года и его отдали в детский садик. В садике он часто болел, поэтому родители нашли в городе женщину, которая присматривала за детьми. Утром мама отводила его к этой женщине, а после работы забирала. Эта женщина брала одного ребенка и присматривала за ним и занималась с ним. Это было дорогое удовольствие, но мама, наверное, не хотела терять свою работу, поэтому готова была платить эти деньги, к тому же с братом индивидуально занимались. Он начал довольно рано читать и узнал основы арифметики.
  Если раньше со школы я бегал домой на большой переменке и кушал, приготовленный для меня куриный бульон, то теперь я питался в школьной столовой, а после школы обедал в городской столовой, расположенной за нашим домом. В столовой мне нравилось кушать, особенно мне нравились рыбные дни по четвергам. В эти дни были рыбные котлеты и несколько блюд разной, как правило, жареной рыбы. Обед мне обходился копеек в пятьдесят, максимум семьдесят, что было совсем не дорого.
  Успеваемость по учебе у меня несколько ухудшилась, четверок стало больше, пятерок меньше. Математику я любил, но мне вдруг она стала даваться очень тяжело, я никак не мог разобраться с квадратными уравнениями. Это обстоятельство портило мне оценки по контрольным работам. Я еле вылизал на четыре бала, а за контрольные у меня были даже тройки, что меня очень расстраивало.
  У меня случилось недоразумение с английским языком. В начале года я в учебник Английского языка положил, в качестве закладки пасту от шариковой ручки. Когда я пришел домой я был в ужасе, когда открыл свой учебник. Он оказался весь залитый чернилами из оставленной там пасты. Я очень боялся, что учительница будет ругать меня за то, что я испортил учебник. Поэтому, почти целый год, я на уроках Английского разыгрывал спектакль. Я низко нагибался над учебником, будто бы я плохо вижу, и руками закрывал места, залитые пастой. Догадывалась ли о чем-то учительница, я не знаю, но когда в моей книге, к концу года закончились места со следами от чернил - я испытал огромное облегчение. Однако в конце года оказалось, что зрение у меня испорчено и следующим летом мне выписали в больнице очки. Быть очкариком для меня было позором, к тому же я мечтал стать военным летчиком, а теперь все мои мечты разлетались в дребезги. Я успокаивал себя и говорил родителям, что раз уж я не смогу быть летчиком, то я смогу разрабатывать новые самолеты - я буду конструктором.
  Двое из девочек в нашем классе за год очень подросли, они стали выше ребят. Они были плотного телосложения и к тому же у них стала выделяться грудь, которую мы - мальчишки просто не могли не замечать. Эти девочки стали или предметом внимания или насмешек, но в любом случае они оказались постоянно в центре нашего внимания.
  52
  Когда я хотел, то мог к себе домой пригласить друзей запросто и не видел в этом ничего сверхъестественного. Поэтому пару раз я был удивлен. Однажды мы зашли в гости к хулигану-карапузу, нас было, человек пять. Это было в первый и последний раз, когда я попал к нему домой. В это время его родителей дома не было дома, они были на работе. Дома он похвастался некоторыми вещами. Потом вдруг он очень испугался и сказал нам, что сейчас придет его отец и будет его ругать, что он без спросу пригласил нас домой. Его отец вроде бы работал на зоне для заключенных, и он очень боялся отца. Когда его отец пришел домой, то ничего страшного при нас не произошло. Он поздоровался с нами, а мы собрались и сразу ушли.
  В другой раз мой одноклассник и сосед, который переехал из общежития в новый дом вынуждено пригласил меня к себе домой. Он забыл мою тетрадь у себя дома, а она мне была нужна именно в тот день, поэтому мы пошли к нему домой за тетрадкой. Я про себя радовался, что попаду к нему домой и увижу, как они освоились на новом месте, хотя я не был у него дома и в общежитии. Однако дальше порога он меня не пустил. Он мне сказал подождать у двери, а сам пошел искать тетрадь. Через пару минут он вернулся с тетрадкой в руках, пояснил мне, что родители ему не разрешают водить домой гостей, и я ушел не солоно хлебавши.
  Среди моих одноклассников был Ваня, он жил со своей семьей в общежитии. У нас с ним были приятельские отношения. Он бывал у меня дома, а я бывал у него. В основном, среди одноклассников я вел себя, как заводила, но чем дальше, тем сложнее было сохранять свое лидерство. Ребята взрослели, и каждый пытался проверить своих друзей на вшивость и подняться повыше в неписанной иерархии авторитетов. Более слабые пробовали сбросить с пьедестала тех, кто занял эти места сразу и думал, что это навсегда. Однажды Ваня мне заявил, что хотя он живет в общежитии, а я в отдельной трехкомнатной квартире, но у них дома вещей и мебели на большую денежную сумму, чем у меня. Это его высказывание было полной неожиданностью для меня, так как я никогда сопоставлял кто богаче живет, для меня это не важно. Но Джин был выпущен из бутылки и пришлось включиться в предложенную бухгалтерскую игру. Похоже это уже давно беспокоило Ваню.
  Как неприятно это для меня ни было, но с Ване нужно было что то решать. Мы начали перечислять у кого, сколько ковров, столов, сервантов и т.д. В общем, я своими аргументами перебил его доводы и остался на высоте. Он был посрамлен. Как оказалось, он затаил на меня обиду, впрочем, по-другому и быть не могло. Человеческая суть, хочешь или не хочешь, но она берет своё.
  Однажды в классе я толкнул Ваню, и не увидел в этом ничего особенного, но он словно взбесился. Он бросился на меня с кулаками. Я не хотел с ним драться. Я умудрился натянуть его пиджак ему же на голову и завалил на пол, а сам уселся сверху. Он успокоился и я его отпустил. Через несколько дней "шалун" с гнилой усмешкой спросил у меня, ну как Ваня мне надавал по морде. Я был обижен таким враньем. Я побежал к Ване, "шалун" шел следом. Я с пеной у рта спрашивал Ваню, разве он хотя бы раз смог меня ударить. Ваня был честный малый и сказал, что не смог меня ударить ни разу. Я так думаю, что за всеми драками в нашем классе стоял "шалун" со своими подстрекательствами и интригами.
  Жизнь у Вани сложилась в картинку со многими сложными узорами. К 18 годам у него была черепно-мозговая травма, ему дали группу, и в армию он не пошел. Ваня работал на шахте какое-то время. Он сдружился с парнем, года на три его старше с репутацией еще той. Они вместе работали то на одной, то на другой шахте.
  Однажды я увидел Ваню на лавочке на площади Ленина. Он выглядел очень несчастным, вокруг него были его товарищи весьма сомнительной репутации. Я подошел к нему поздороваться. Мы поздоровались, но я понял, что я здесь лишний и решил уйти. Когда я отошел от Вани, ко мне подошел его старший товарищ. Было видно, что он выпивший и притом очень сильно. Он взял меня за руку и нагло начал рассказывать, что у Вани проблемы, его могут посадить в тюрьму. Нужно найти тысячу рублей и дела не будет. Поэтому я должен пойти домой взять эту сумму денег и принести им, а они мне потом ее отдадут. Это было наглое вымогательство, и я сказал, что этого я сделать не могу, так как таких денег у меня нет. Он мне талдычил, что точно знает, что эти деньги у меня есть дома, я чуть ли не поверил ему сам, так уверенно он меня разводил.
  Когда он понял, что денег я им не принесу, он взял меня руками за руки и на мгновение замер. Я понял, что сейчас он ударит меня ногой в промежность, либо нанесет удар головой в голову. Я сгруппировался и начал крутиться, увлекая его за собой и мешая сделать задуманное. Я бубнил, что не хочу с ним драться и чтобы, он оставил меня в покое. Он не обращал на мои слова внимания, он хотел одного - ударить меня. Чем бы все это закончилось сложно сказать, но нас вдруг разъединил Ваня и сказал мне, чтобы я быстрее уходил, что я и сделал.
  Ваню я не видел лет десять. Затем мы случайно встретились на телеграфе. Его было трудно узнать, это был высокий парень крепкого телосложения. Мне он напомнил одного советского киноактера, игравшего капитана подводной лодки и многих других типичных персонажей того времени. Единственно, что речь у него была картавая, и она никак не вязалась с его внешностью. Мы разговорились. Он работал уже несколько лет в Москве на стройках сварщиком, зарабатывал не плохие деньги. Он купил квартиру в нашем городе и все в квартиру. Однако так как у нас работы не было, то он опять собирался ехать на заработки в Москву, где его с радостью ждали работодатели.
  
  53
  Наш классный руководитель был мужчиной жестким. Мне по поведению он ставил только - удовлетворительно. Это продолжалось три четверти, затем моя мама не выдержала и пошла в школу к нему. Она его спросила, почему он мне ставит плохое поведение, разве я плохо себя виду. Он ответил, что я виду себя хорошо, но поведение удовлетворительное для мальчика - это нормально. Мама сказала, что таких нормальных удов, тем более не заслуженных с моей стороны, нам не нужно. В последней четверти я получил оценку за поведение - хорошо, но итоговая оценка за год была - удовлетворительно.
  С нашим новым классным было интересно, он был хорошим рассказчиком, в нем чувствовалась уверенность во всем, что он делал. В нашем классе он вел уроки труда, поэтому мы виделись с ним и в урочное время и на классных собраниях.
  Благодаря ему мы познакомились с КВНом. Он предложил провести игру в классе и рассказал нам правила, я тогда этой игры не знал. Перед праздником Пасхи он на уроке труда показывал нам художественный фильм, разоблачающий Иисуса Христа. Я тогда толком даже не знал, кто это и зачем его разоблачать.
  Одного мальчика из моего класса он иногда бил в живот. Свидетелями этого мы не были, но своего друга пару раз заставали скрючившимся от боли.
  В моем классе была девочка, которая писала мне письмо в санаторий, когда я был в Киеве в санатории. Письмо она взяла с собой в школу, и кто-то из одноклассников забрал его и прочитал вслух всему классу. Все дети дружно смеялись над этой девочкой. Мне эта девочка нравилась, но мы с ней не общались.
  Так вот эта девочка как-то прилипла к нашему классному, и мы часто видели, что она ему помогает, иногда она даже провожала его домой, хотя сама жила в другой стороне и это при том, что уроки уже давно закончились.
  По окончании четвертого класса я уехал в другую школу и больше не общался ни с кем из моего класса. Однако спустя несколько лет до меня доходили слухи, что нашего классного обвиняли в растлении малолетних. Он вынужден был уйти из нашей школы, от него ушла жена с ребенком. Говорили, что он устроился преподавать в какой-то сельской школе.
  Я его иногда видел в городе, он все также держался с высоко поднятой головой. Товарищ мне рассказывал, что у нас в городе несколько человек, и наш классный в том числе, основали школу Карате, но там занимались не только карате, но баловались и черной магией. Один мой знакомый, занимавшийся в этой секции, поздно вечером, идя по улице, услышал голоса. Он пошел на эти голоса и забрел на стройку и в полубессознательном состоянии чуть не спрыгнул с верхнего этажа. Его родители после этого происшествия запретили ему ходить в эту секцию.
  На девятое мая - День Победы в наш город должны были привезти боевое знамя воинского подразделения, освобождавшего Донбасс и наш родной город. Из каждого класса отбирали по два лучших ученика. Один ученик должен был сфотографироваться у знамени в актовом зале школе среди лучших представителей от всех классов школы. Второй ученик должен был быть в почетном карауле для сопровождения боевого знамени. Наш классный руководитель выбрал меня и еще одного мальчика, который был моим лучшим товарищем в классе, его звали Гена.
  Утром в день N Гена пришел в школу с синяком под глазом. Все смеялись с него - вот уж действительно лучший представитель класса, настоящий боевой товарищ. Я отбыл свою торжественную часть и постоял в почетном карауле. После этого с чистой совестью я со всем классом находился в актовом зале. Всем было интересно, что же будет дальше? К нам подошел классный и сказал мне, чтобы я шел фотографироваться к знамени. Я начал говорить, что я свою часть уже отбыл и теперь пускай кто-то другой идет фотографироваться. Классный рассердился и угрожающе сказал, чтобы я шел фотографироваться. Я струсил от его свирепого вида и пошел к знамени. Я чувствовал себя весьма не комфортно, когда оказывался на всеобщем обозрении, а здесь нужно было подняться на сцену, в то время как вся школа находилась в зрительном зале и смотрела на нас.
  Весной в нашей школе проходил турнир по шахматам и наш классный выбрал Гену, чтобы он представлял наш класс на этом турнире. Я хотел участвовать в этом турнире и поэтому предложил Гене сыграть в шахматы, чтобы выяснить кто из нас сильнее. Я обыграл его пару раз и он согласился, что я играю лучше его. Мы пошли к нашему классному и Гена сказал ему, что я играю лучше и поэтому класс на турнире должен представлять я. Классный сказал, что будет все так как он уже решил и обсуждать здесь нечего.
  
  54
  Поздней осенью Гена пригласил меня к себе на день рождения. Прийти должен был я и еще один мальчик - его друг по двору. Я решил подарить ему книгу с головоломками и разными логическими задачками. Мне как раз мама купила эту интересную книгу, и по какой-то причине их было две, так что подарок у меня был и очень интересный, как на мой взгляд.
  В воскресный день я отправился в гости к Гене, он переехал из общежития в квартиру в другом доме. Мы зашли к нему домой, и там немного поиграли, затем пошли во двор детского садика, который был фактически во дворе его дома. Мы там резвились, ныряя и прыгая в большие кучи опавшей листвы. С нами был младший брат Гены, и мы вчетвером весело проводили время. Нагулявшись, мы отправились в гости к бабушке Гены, которая приготовила для нас "шумуш" - это такой пирог из гарбуза. Я в первый раз попробовал это блюдо, и честно говоря, я тогда не понял его вкуса, но ничего не сказал, так как не хотел выглядеть неблагодарным.
  Одним зимним днем школьный двор занесло снегом. В школу мы пробирались по узенькой протоптанной тропинке. На первом уроке наш классный забрал десятерых мальчиков из нашего класса и сказал нам, что мы будем очищать от снега школьный двор. Нам дали лопаты, мы оделись и пошли на улицу. Чистили мы снег по десять минут, а затем заходили в школу и грелись еще минут десять, затем снова на улицу. Нам было интересно, к тому же мы прогуливали урок, что придавало романтичности всей этой необычной обстановке. У одного мальчика не было рукавиц и когда мы в очередной раз зашли в школу с улицы, у него оказались обмороженные пальцы. В тепле пальцы на руках у него начали болеть и они побелели. Его отправили в мед. пункт, а нас обратно на урок.
  Весной перед майскими праздниками школьники помогали привести город в порядок. Нашему классу выделили в городе один газон, между автомобильной дорогой и пешеходным тротуаром, который следовало вскопать. Мы всем классом пришли в указанное место, нам дали лопаты и мы приступили к делу. Копали все, и девочки и мальчики, кто как мог. Земля была утоптанной и очень твердой. Копать на полный штык лопаты у нас не хватало сил, поэтому наше копание сводилось к ковырянию земли в глубину сантиметра на три - четыре, хотя выглядел газон как вскопанный. В пылу баловства я прыгал на лопате, воткнутой в землю, и хотел вогнать ее в землю на полный штык. Но у меня ничего не получалось. Все с меня смеялись, хохотал и я сам. И вот после очередного подпрыгивания лопата начала кренится, и я начал падать вместе с лопатой в сторону проезжей части. Боковым зрением я увидел едущую машину и нет, чтобы просто соскочить с лопаты, я еще крепче вцепился в держак лопаты, стоя при этом ногами на штыке лопаты. В последний момент, когда я уже должен был упасть на дорогу, я вдруг завис в воздухе с лопатой в руке. Я обернул голову и увидел, что меня за шиворот одной рукой держит мой классный. Он поставил меня на землю и сказал, чтобы я так больше не делал.
  У каждого класса были свои определенные часы, которые дети проводили со своим классным руководителем. На этих занятиях взрослые учили детей жизни и уму разуму. На одном таком занятии наш классный рассказывал нам правила дорожного движения для пешеходов и велосипедистов. Мне запомнился один момент. Наш учитель рассказывал нам, как нужно показывать знаки поворота руками, когда едешь на велосипеде или мопеде. При повороте в нужную сторону необходимо вытянуть руку в направлении поворота или поднять противоположную руку, согнутую в локте. После того как он это рассказал, нам было предложено продемонстрировать, как мы это поняли, и идти сразу домой. Подошла моя очередь. Я встал, мне было предложено показать поворот налево - я вытянул левую руку в направлении поворота, а правую руку поднял согнутую в локте. Учитель улыбнулся, и спросил меня, если я двумя руками буду показывать поворот, то чем я буду держать руль - все засмеялись, а я понял, что поворот нужно показывать одной какой- то рукой.
  Перед нашей школой стояло длинное металлическое приспособление типа корыта, которое наполняли теплой водой и все школьники, когда на улице была грязь, мыли возле него свою обувь. Для детей это был лишний повод поиграть и порезвиться. Кто-то плескался сам, а кто-то брызгал грязную воду на своего друга или недруга....
  В школе на одном из уроков у меня случилась неприятнейшая история. На парте позади меня сидели две девочки. Одна из девочек мне не нравилась и я к ней не испытывал никакой симпатии. В этот раз они назойливо твердили нам, что наш классный просил передать, чтобы я со своим соседом по парте пошли к нему в подсобное помещение. Они это говорили нам во время урока, и я не мог себе представить, как я могу уйти с урока и пойти пускай даже к классному. Я был уверен, что девочки нас разыгрывают, хотя ранее за ними такого не наблюдалось. Они все время твердили, чтобы мы уже шли. Однако мы никуда идти не собирались и я уже откровенно в грубой форме им об этом сообщили, но, казалось, наши отрицательные ответы их только подзадоривали и они все с большим рвением приставали к нам со своей навязчивой идеей. В конце концов, я не выдержал, и развернувшись к ним ударил кулаком девочку сидевшую сразу за мной. Удар получился ощутимой силы. Бить я не планировал, но поддавшись чувству раздраженности, удар произошел сам собой. У девочки из глаз брызнули слезы, и она, скрестив руки на груди, опустилась лицом на парту. Вторая девочка, гневно глядя на меня, хотя мгновение назад она издевалась надо мной как хотела, принялась успокаивать свою подругу. Она сказала, что сейчас же пойдет к классному и пожалуется ему. Я ждал неприятных новостей для себя, но к моему великому удивлению ничего не произошло, что для меня было совершенно непонятно...
  В нашем классе было несколько мальчиков, между которыми были приятельские отношения. Нас объединяло спокойное поведение и хорошая успеваемость в учебе. Мы не искали себе приключений на одно место и не пытались никому ничего доказывать. Они все были спокойные ребята и нас что-то объединяло незримое, наверное, какая-то оторванность от реального мира, мы были убежденными октябрятами и пионерами, мы хотели все делать хорошо и восхищались пионерами-героями, фильмами про героев Советского Союза, наших разведчиков и партизан. После школы мы шли домой и обязательно делали уроки, затем могли пойти погулять во двор, если родители разрешали. Нас объединяло еще то, что родители следили за нашим поведением и успеваемостью.
  Один из таких мальчиков жил в пяти минутах ходьбы от моего дома. В его доме жила наша одноклассница. У этой девочки были необычные черты лица и необычное имя. Звали ее Снежаной. Мне эта девочка нравилась, она была вся такая положительная и спокойная. Игорю она тоже нравилась, но об этом мы никогда не говорили, просто он тоже, было видно, относится к ней с симпатией.
  Весной Снежана заболела желтухой и ее целый месяц не было в классе. Иногда мы почти целым классом ходили в больницу проведать ее. Мы стояли на улице под окном ее палаты и желали ей скорого выздоровления. Один раз мы с Игорем пошли вдвоем к Снежане. Мы с ним под ее окном устроили целый спектакль, мы кривлялись и разыгрывали для нее разные сценки. Был ранний апрель, солнышко только набирало силу, дул прохладный ветерок, а мы втроем веселились позабыв про все и вся на свете. Мы были счастливы в тот момент. Снежана сидела на подоконнике своей палаты и весело смеялась. Мы с Игорем вошли в кураж и друг перед другом старались придумать что-нибудь эдакое, да посмешнее уже показанного.
  Когда Снежана вернулась в класс, то наша дружба охладела. Когда она была в больнице, то мы могли оказывать ей знаки внимания - это было оправдано, в классе же мы не решались, так как чего - то боялись и стеснялись...
  
  55
  Весной к нам в школу на урок физкультуры пришел тренер по баскетболу. Он в свою секцию подбирал ребят и обходил для этого уроки физкультуры разных классов. Мы только начали изучать эту игру, и наша учительница предложила мальчикам нашего класса показать себя во всей красе. Мне хотелось, чтобы меня выбрали, поэтому я старался показать свои скромные навыки как можно лучше. После нескольких минут тренер выбрал нескольких ребят и в конце все-таки назвал и меня, чему я был рад. То, что меня назвали последним, меня конечное несколько опечалило. Тренер сказал, куда и когда приходить на тренировку.
  В указанное время я пришел в спортзал соседней школы, здесь должны были проходить наши тренировки по баскетболу. Пришедшие ребята были моего возраста и немного постарше. Всего нас было человек двенадцать - пятнадцать. Вскоре пришел тренер, открыл зал, и началась моя первая тренировка по баскетболу. Мне эта игра нравилась, и я старательно делал все, что говорил тренер. Из нашего класса пришел только я. Ребят из секции я никого не знал, но все ребята были дружественно настроены и со всеми у меня установились хорошие отношения.
  Тренировки я не пропускал и в указанное время спешил в спортзал. Через месяц в городе проходили соревнования по пионер-болу. Наша команда представляла две наши школы, от других школ тоже были команды. Воскресным днем в спортзале одной из школ собрались ребята из разных команд. В игре по пионер-болу мне участвовать не довелось. Оказалось, что тренер в больнице взял справки на всех ребят, а в моей справке было написано, что у меня гастрит, поэтому я все соревнования просидел на лавочке.
  В этот же день были соревнования и по баскетболу, здесь уже я участвовал как полноправный участник. В нашей команде тренер поставил капитаном одного бойкого мальчугана, меня тихоню он особо не жаловал. Во время игры никто никому не мог закинуть мяч. Наш капитан держал меня в защите. Мне хотелось большего, и в очередной раз я устремился в нападение и закинул мяч, тем самым принес своей команде два очка. Мы повели в счете. Теперь капитан всем кричал, чтобы пасовали мне, но больше мне не повезло. Но наша команда выиграла со счетом два - ноль. Я был герой.
  Весной одним воскресным днем все горожане отправлялись на кладбище на могилы умерших родных. Здесь в оградках могил раскладывались продукты, доставали пасхи, крашеные яйца, холодец, колбасу, селедку и так далее. На могилки ложили цветы, печенье и конфеты, чтобы тот, кто придет на эту могилку, мог помянуть умершего, угостившись оставленными продуктами. Это был день, когда люди встречались с друзьями и знакомыми, которых не видели целый год и дальше больше. Здесь все целовались, плакали, выпивали водку и вспоминали умерших. В один из таких дней я с родителями и братом пришли на кладбище, здесь также были родители моего отчима, сестра бабушки Нины и ее сын с женой и дочкой. Мы собрались на могиле погибшего брата моего отца. Его в молодости, после службы в армии на водохранилище застрелил рыб. инспектор, с которым он затеял ссору.
  Отец с братом ловили рыбу с нарушением дозволенного. К ним подошел инспектор и пригрозил наказанием. Все вроде бы было нормально. Брат отца был младше его года на три, но был чрезвычайно задирист и чуть ли не первым хулиганом в поселке. Он сказал отцу, чтобы тот шел, а он сейчас соберет вещи и пойдет следом. Инспектор замешкался там, а отец стал от них отходить. Вдруг прозвучал выстрел, отец бросился назад. Его брат спровоцировал драку и получил огнестрельное ранение из ружья инспектора. Брата отца отвезли в больницу. Моя мама тогда только начинала встречаться с отчимом, и она сдала для него даже кровь. Раненый там познакомился с моей мамой и сказал моему отчиму, что ему нравится выбор отца. Вскоре он скончался в больнице.
  Был солнечный весенний день. Я поглядывал на часы, ведь у меня сегодня соревнования. Я чувствовал свою важность, и она просто вылизала из меня. Я вспомнил такие же проводки пару лет назад. Тогда солнце так сильно пекло, что я получил солнечный удар. У меня тогда болела голова и мне сильно тошнило. Но сейчас я был полон сил и энергии. Я спортсмен и солнце только улучшало мое прекрасное настроение.
  Когда подошло время, я важно сказал всем, что мне нужно идти, так как у меня важное мероприятие. Я гордо посмотрел на двоюродную племянницу моего отчима, которая была на пару лет младше меня, и ушел.
  Я вошел в спорткомплекс. Здесь была полумгла, так как прямые солнечные лучи не проникали в холл спорткомплекса. Здесь было тихо и прохладно. На вахте сидела дежурная женщина и больше никого. Я сказал, что иду на соревнования, и прошел в раздевалку на первом этаже. Сразу за мной подошли еще двое ребят из моей секции. Мы переоделись и поднялись на второй этаж в спортивный зал. Здесь было чрезвычайно светло и спокойно. Стены зала состояли практически из одних высоких оконных проемов. Мы взяли баскетбольные мячи и начали разминаться. Весь зал был залит солнечным светом, в лучах которого, кроме нас носились миллиарды крошечных белых пылинок. В нашем распоряжении был весь первоклассный баскетбольный зал. Внизу при входе в спортзал висели результаты соревнований по баскетболу. Там была и моя команда, и даже указывались фамилии ребят, которые закинули во время игры мячи. Мне это грело душу и мне хотелось отличиться еще больше. Но пока мы готовились к очередной игре, которая, к сожалению так и не состоялась, потому что все были в кругу своих семей на кладбище...
  Вокруг нашего и других домов в городе были участки земли, что-то вроде газона. Жители дома разделили их между собой и использовали кто для высадки цветов, а кто-то использовал их как огород. Наш участок был угловой, практически под нашим балконом. Весной вместе с отцом мы выходили на него и вскапывали. Наш участок был самым затоптанным, так как по нему было удобно пешеходам срезать угол, поэтому копать его было тяжело...
  
  56
  На одном из последних в учебном году уроков физкультуры учительница-физрук повела наш класс на городской стадион. Она сказала нам, что в следующем году у нас будет много разных нормативов по бегу на разные дистанции. В этом же году у нас предусмотрен один норматив, мы должны пробежать на время три круга вокруг футбольного поля. Бежали только мальчики. Мы стартовали. Все мальчики как будто специально бежали очень медленно, мне это надоело, и после одного круга спортивной ходьбы я побежал по настоящему, хотя далеко не в полную силу. Одноклассники остались далеко за моей спиной, но мне было все равно. Я получал удовольствие от бега, к тому же я привык получать хорошие оценки. Я прибежал первым. За мной бежали остальные ребята. Мой отрыв расстроил планы ребят проигнорировать этот зачет. После моего отрыва некоторые ребята попытались меня догнать, но это уже никому не удалось.
  Ребята на меня обиделись. Озорник начал меня задевать, что ни думаю ли я, что я быстрее всех бегаю. Я сказал, что, думаю именно так, и прошедший забег говорит в мою пользу. Он начал мне рассказывать, что, мол, тот и тот из ребят, да и он сам могли бы запросто меня обогнать, но им просто не хотелось бежать, а я являюсь предателем класса. Я ответил, что никого не предавал, а кто бегает быстрей, мы увидим на следующем уроке физкультуры. Ему на протяжении всего года хотелось меня задеть, и он много раз провоцировал драку, но я первым драки не затевал, а он пока еще не был уверен в своей победе на сто процентов, поэтому он накапливал свой потенциал. Выглядел он крупнее меня, а с его авторитетом в классе уже никто не спорил. Он передрался уже со всеми ребятами в классе и всех победил.
  Одного самого крупного мальчика из нашего класса, он натравливал то на одного, то на другого мальчика. Этот рослый малый побеждал в драках всех ребят, я тоже побаивался его длинных рук. С этим мальчиком мы несколько раз вместе ходили на плавание, и он пару раз перед школой заходил ко мне домой, и оставшееся время до начала занятий мы смотрели телевизор. Я угощал его сладостями, которые были у меня дома.
  Он был парень развязный и простой в обращении. Он приходил ко мне домой, и как ни в чем небывало, укладывался на диван, дома у меня в это время никого не было, и мы смотрели телепередачи. Мне, конечно, не нравилось его развязная манера поведения, но грубо поставить его на место я не решался. Так как у нас с ним были, как ему должно было казаться дружественные отношения, то он меня не задирал, хотя думается мне, Озорник натравливал его и на меня.
  Когда рослый мальчик успешно победил в драке половину ребят из нашего класса, Озорник предложил ему подраться. Драка происходила как обычно в школьном дворе за школой, где кусты и деревья скрывали нас от посторонних глаз. Рослый мальчуган простодушно согласился. Все ждали, что он проучит Озорника, с лидерством которого в классе уже никто не спорил, и только я периодически отстаивал своё право выбора в том или ином вопросе, а это очень сильно его задевало.
  Драка ребят началась и закончилась довольно быстро. Озорник как коршун налетел на более рослого противника и начал молниеносно наносить ему один за другим удары по голове. Мальчик стушевался, и, опустив голову, закрылся руками. Озорник ждал этого момента, он повалил противника на землю и стоял над ним как победитель над поверженной жертвой. Мальчик лежал ничком и не вставал, продолжая закрывать голову руками. Тут Озорник проявил великодушие и помог подняться поверженному сопернику. Все стояли и смотрели на героя дня.
  Кроме Озорника и меня на лидерство претендовал еще один мальчик, который лучше всех играл в классе в футбол, и, наверное, ходил на бокс, но об этом он никому не говорил, звали его Эдиком.
  Однажды я с Эдиком шел домой после уроков. Была весна. Снег растаял, но земля была пропитана настолько влагой, что в отдельных местах поверх грунта был слой раскисшей грязи сантиметров десять. От веса тела под ногами грязь расступалась в стороны, и здесь нужно было идти след в след, чтобы не измазаться грязью. Эдик вдруг толкнул меня, чтобы я вступил в грязь или, оступившись, упал, но я удержался и ответил ему тем же. Он вдруг рассердился и, став в боксерскую стойку, начал надвигаться на меня. Я зеркально интуитивно стал повторять его движения. Наш бой закончился ни чем. Ни он меня не ударил ни я его. У меня не были цели победить его, мне нужно было сохранить статус-кво. Он наносил удар - я уклонялся, я в ответ наносил удар - он уклонялся. Все это происходило в грязи, и один неверный шаг означал увязнуть в грязи, чем соперник тут же воспользовался бы, поэтому мы аккуратно перемещались по кругу то в одну, то в другую сторону, переставляя ноги в уже имеющийся в грязи протоптанный след. Ему надоела эта возня в грязи, и он с уважением кивнул мне, и мы разошлись.
  Буквально на следующий день Озорник спровоцировал драку с Эдиком, в классе, где присутсвовали еще пара наших одноклассников. Эдик грубо высказал Озорнику свое неприятие. Озорник как коршун накинулся на него и фактически своей большей массой сбил противника на пол, успев при этом раза три ударить его. Когда Эдик увидел, кинувшегося на него соперника, то успел только криво улыбнуться и стать в боксерскую стойку. В следующее мгновение он уже жалко лежал на полу. Мне кажется, что этот спектакль предназначался не только для утверждения победы над одним из основных соперников в классе, но и для устрашения меня...
  Мне нравились красивые вещи, которые я видел на других ребятах. Помню, в этом возрасте, я увидел в магазине яркую балоневую курточку, которая мне очень понравилась. Мне очень хотелось иметь такую вещь, но я не осмеливался попросить, чтобы мне ее купили. Я знал, что мама скажет, что денег не достаточно, что нам нужно раздать долги и так далее, что курточка - это не главное в жизни, что я умный мальчик и все это я и сам понимаю. Поэтому я с завистью смотрел на редких счастливчиков, которые осенью и весной щеголяли в такой курточке.
  Иногда мне, конечное, покупали красивые вещи и по цене довольно дорогие, но это были не те вещи, которые именно я хотел бы иметь или которые бы я попросил, чтобы мне купили именно это. Я довольствовался тем, что мне покупали родители. У меня вошло в привычку, что я понятливый мальчик и поэтому я ничего не просил у родителей. Мне хотелось, чтобы они сами покупали мне то, что мне нравится или, чтобы они пошли со мною в магазин и сказали, чтобы я выбрал то, что мне бы хотелось купить. Но этого не происходило.
  Иногда я слышал вопрос мамы, почему я ничего не прошу, но в интонации ее голоса я слышал, что именно это ей нравится, что я ничего не прошу. Когда она разговаривала со своими знакомыми, я слышал, как она меня хвалила. Она говорила, что я хорошо учусь, что я послушный мальчик и никогда ничего не прошу. Мне этот диалог доставлял неприятные ощущения. И так как всегда в этом монологе были слова, что я хороший мальчик, а за ними, как правило, следовало, что я ничего не прошу, то мне хотелось все больше и больше быть плохим мальчиком и просить то, что мне действительно хотелось иметь. Я хотел бы не входить в положение родителей и не слушать их отговорки, что у них нет денег и что я должен это и сам понимать.
  Вопрос вещей постепенно становился для меня болезненным, так как в четвертом классе у моего конкурента Озорника, набиравшего авторитет в классе, стали появляться красивые и дорогие вещи, и он эти вещи не скрывал, а выставлял напоказ. Он любил, чтобы вокруг него собрались ребята, и он рассказывал про достоинства и удобства тех вещей, которые были на нем. Я понимал, что между нами должна была произойти решающая схватка и что эта схватка с каждым днем все ближе и ближе. Я не хотел этой схватки, но я понимал, что он не успокоится, пока между нами не состоится решающая драка. Только чудо могло помешать этому. Даже если бы я победил его, что становилось маловероятным, то он, затаив злобу, стал бы готовиться к следующему бою. Он не умел отступать...
  
  57
  Весной школьников отправляли в колхоз на уборку редиса. Дети приучались к физическому труду, и одновременно с этим оказывалась помощь соседнему колхозу. У младших классов, как у нашего четвертого класса, было два или три выезда. Так как это был детский труд, то нам можно было работать около трех - четырех часов, что строго соблюдалось.
  Наш класс на автобусе с классным руководителем привезли в поле. На поле работало много детей и взрослых. Каждой бригаде был отведен свой участок поля для сбора урожая. На каждом участке стояли пустые ящики, которые мы должны были наполнить. Работать на поле было весело, во всем чувствовалась особая атмосфера, мы шутили и баловались, а тем временем работа спорилась в наших руках. День был теплый и солнечный. По полю возили бочку с водой, к которой все ходили утолять жажду.
  Вначале мы принялись рвать редис все вместе. Когда мы освободили участок земли от редиса, то на этом участке оставили девочек, которые вязали редис в пучки и складывали его в ящики, а ребята тем временем продолжали извлекать из земли чудо - корнеплоды. Кушать редис можно было сколько угодно, но много его съесть было невозможно. После отработки положенных часов мы загрузились в автобус и отправились домой. В автобусе я разговорился с Игорем, мальчиком с которым я был в пионерлагере. Мы с ним пришли к выводу, что наш классный очень напоминает нам нашего пионервожатого из лагеря. Поэтому по приезду в город мы пошли ко мне домой, так как мой дом был возле школы. Дома я с порога кинулся искать фотографию из лагеря, где был запечатлен весь наш отряд вместе с пионервожатыми. К нашему удивлению на той фотографии был молодой мужчина, совершенно не похожий на нашего классного...
  По окончанию учебного года у каждого класса были определенные часы на общественные мероприятия. Для отработки этих часов, наш классный повел нас в городской парк. Был летний, солнечный день. В парке наш класс поделился на две команды. Одна команда состояла из мальчиков, другая из девочек. Девочки должны были запятнать мальчиков. Началась игра. Мы были практически уверены, что девчонкам не удастся запятнать ни одного парня, но мы глубоко ошиблись. Они играли организованно, наверное, не без помощи нашего классного, и пятнали одного за другим наших ребят. Мне удавалось убегать от девочек, так как бегал я довольно быстро, но я совершил роковую ошибку. Я увидел высокое дерево и решил залезть на него и там спокойно отсидеться. От постоянной беготни я уже стал уставать. Как только я залез на дерево, ко мне устремились практически все девочки. Они радостно кричали, что я мол, попался. Я залез на середину дерева и снисходительно им улыбался и махал ручкой. Никто из девочек не осмеливался полезть на дерево. Казалось, что мой план сработал. Но вот они стали звать Наташу, девочку, которая писала мне письмо в санаторий. И вот к дереву подбежала Наташа, она была одета в спортивный костюм, а не в платье, как остальные девочки. Она подошла к дереву и вдруг легко начала карабкаться вверх. Я не ожидал такой прыти и решил залезть на самую макушку, где ветки были тонкими, я думал, что она испугается лезть на большую высоту. Однако когда мне уже некуда было лезть вверх, ко мне снизу подлезла эта смелая девочка, протянула снизу руку и запятнала меня за ногу. Снизу донесся победный визг всех девочек моего класса.
  Озорник любил организовать какое-нибудь массовое мероприятие, в котором принимали участие все мальчики из нашего класса. Он всегда выступал с интересным предложением, и мы соглашались поучаствовать в предложенном мероприятии. Однажды, в конце учебного года, мы отправились в парк играть в футбол. Разделившись на две команды, мы набегались так, что уже ни у кого не было сил. Озорник предложил сыграть с ним в футбол Эдику - один против двух. Он сказал Эдику взять себе еще одного мальчика. Всем было смешно, так как все знали, что Эдик играет в футбол лучше всех в нашем классе. Они договорились играть до первого гола. Каково же было удивление всех, когда через пять минут Озорник забил свой мяч превосходящей его по численности и мастерству команде соперников...
  
  58
  
  Вернувшись домой со школы, в последний день школьных общественных мероприятий этого учебного года я узнал, что меня ожидают несколько сюрпризов. Во-первых из командировки вернулся отец. Он сейчас работал водителем на легковой машине - возил директора одного из предприятий. Он был вместе с директором в Крыму и оттуда привез десять бутылок Пепси-колы. Я смаковал этот напиток и был счастлив, что его еще есть несколько бутылок. Во-вторых, родители купили у знакомых гарнитур в зал. Гарнитур взяли в долг. В-третьих, родители уезжали на полтора месяца на заработки. Мама договорилась, чтобы их взяли в бригаду, которая уезжала в Россию, на прополку буряка. За эти работы люди в месяц зарабатывали около тысячи рублей и это притом, что средняя месячная зарплата в то время была порядка ста - ста двадцати рублей. С заработанных денег собирались вернуть все долги.
  На время отсутствия родителей я с братом, которому в следующем месяце исполнялось три года, должны были жить у родителей отца. Мне эта перспектива не нравилась, и это притом, что 31 августа я должен был ехать в санаторий-интернат на целый год. Но меня никто не спрашивал, поэтому я спокойно слушал наставления мамы, по поводу того, что мне следовало делать и как слушаться бабушку Нину.
  Родители уехали, а я с братом переехал к бабушке с дедушкой. В общем, как оказалось все это было мне даже на руку, так как я вновь оказался в своем старом дворе со своими друзьями из детства. Ребят здесь было намного больше, чем там, где я жил и они были сплоченные. Мы здесь во дворе устраивали футбольные матчи человек десять на десять, а то и больше.
  В основном я проводил время со своим другом Сашей. В течение всего дня мы были вместе, за исключением того времени, что мы уходили домой кушать. Иногда мы собирали окурки и в подвале пробовали курить. Мне это особенного удовольствия не доставляло, но за компанию было интересно.
  В подвале нашего дома были отдельные помещения, в которых жильцы хранили разные вещи. Некоторые такие комнаты были не заняты, к тому же в них были двери. Мы с Сашей купили навесной замок и повесили на одну из таких комнат. Мы с ним приходили сюда как в собственную тайную комнату. Мы играли здесь в карты и разговаривали о разных мальчишеских секретах, а так как особых секретов мы не имели, то изо всех сил пытались выдумать что-нибудь важное. К примеру, мы придумали основать секретную организацию и принести ей клятву верности. Мы запалили свечку и капали раскаленные воск на руку, тем самым, скрепляя клятву.
  Вскоре мы решили расширить наши ряды и принять к себе еще одного мальчика постарше нас. В общем, жизнь как говорится - налаживалась, только через пару дней на двери нашей комнаты появился новый замок, а наш пропал. Саша мне шепнул, что это сделал наш новый соратник, а наш замок он просто присвоил себе, так как мы ему дали запасной ключ. В общем, наша организация прекратила свое существование...
  У меня были ключи от нашей квартиры, поэтому периодически я наведывался домой. Здесь у меня были несколько бутылок Пепси, телевизор и вся квартира в моем расположении. Я чувствовал себя взрослым и самостоятельным. Я заходил домой, открывал двери на балкон, прохаживался по всем комнатам, включал телевизор. Затем я открывал бутылку Пепси и с ней выходил на балкон. Я смотрел на город с высоты пятого этажа и пил маленькими глотками любимый напиток. Так и хотелось крикнуть: "Остановись мгновение!". Иногда я брал с собой своего друга Сашу и мы, вдвоем, вывалившись на диване, смотрели телевизор или стояли на балконе и любовались открывающимся видом и прохожими...
  
  59
  
  В соседнем доме жил одноклассник Саши, и мы однажды пошли к нему в гости домой. В его квартире мы играли в новую для меня игру. Нужно было в комнате запрятать вещь, а один из нас должен был ее найти. Этого мальчика звали Игорь, я его уже видел в городе. Он вел себя уверенно и с подчеркнутым чувством собственного достоинства, а такие ребята мне не особо нравились. Хотя, именно этот мальчик был счастливым обладателем заветной для меня курточки, поэтому я его и запомнил, увидев, однажды в городе в то самой курочке. Поиграв в квартире, мы вышли на улицу и решили поиграть в баскетбол на одно кольцо, так как нас было всего лишь три человека. Это была моя игра, и я решил блеснуть. Хотя эти ребята и были в старшем классе, но мы все-таки были одногодками. Во время игры он играл грубо. Я возмущенный его грубым поведением решил выяснить отношения, однако он без особого труда заломил мне руку за спину и держал меня в таком положении. Я был обескуражен, но не мог ничего поделать. Я в очередной раз столкнулся с превосходящей физической силой. Для меня было не понятно, откуда в мальчике равного со мною телосложения такая сила. А пока что я мог только рассматривать асфальт перед своим лицом и пытаться вырваться. Он подержал меня так какое-то время, а потом отпустил. Я что-то с обидой в голосе сказал ему, посмотрел с укором на Сашу и пошел зализывать раны на свою квартиру, где я мог успокоиться и перевести дух.
  В этот момент я вспомнил, что мой одноклассник, которого тоже звали Игорем, проучил меня недавно в школе. Была перемена между уроками, и мы дурачились в коридоре. Забияки, в том числе и я, толкали остальных ребят, стараясь подставить им подножку и свалить на пол. Я потерял всякое чувство сдержанности и хотел подсечь своего друга Игоря, который спокойно стоял у стены. Я, возбужденный подскочил к нему и сделал подсечку ногой по его ноге, но в следующий миг он просто завалил меня у стены и руками придавил мне к полу. Я хотел встать и наказать его за такое дерзкое поведение, но я не мог подняться. Игорь очень крепко держал меня. Он стоял и смотрел на меня таким злым взглядом, что мне стало не по себе. Я моментально успокоился и уже дружески сказал ему: "Ну, чего ты? Ты, что шуток не понимаешь?". После этого он меня отпустил, и мы пошли на урок. Я считал его слабаком и не ожидал от него проявления такой силы и злобы, хотя ведь именно я буквально месяц назад швырнул его на бетонный пол, но что поделаешь? И вот опять, я был грубо одернут, и поставлен на место...
  К бабушке приехала тётя Люда, и мы жили все вместе. Я был свободен в передвижении, братом занималась бабушка. Бабушка даже выпускала братишку на улицу, а сама выглядывала с балкона все ли с ним в порядке. Жили мы мирно и счастливо.
  Дома я случайно закрыл холодильник, который по какой-то, непонятной для меня причине стоял раскрытый, что мешало моему свободному передвижению по квартире. Через недельку я открыл холодильник и испугался. Оттуда воняло плесенью, а на стенках холодильника появилась именно плесень. Я кинулся вымывать холодильник. У бабушки я рассказал о своей проблеме и на следующий день тётя Люда пошла со мной, чтобы помочь мне справится с моей оплошностью...
  Себя я не ограничивал в перемещениях по городу и даже не считал нужным ставить бабушку в известность о моих похождениях. Я считал себя вполне самостоятельным взрослым ребенком. Вместе с Сашей и его друзьями я ходил купаться на речку и ловить рыбу. Правда, рыбалка мне совершенно не давалась. Саша мог запросто поймать несколько рыбешек, которых дома отдавал своей кошке.
  Бабушка от соседей узнала, что меня видели на речке. Она очень рассердилась на меня, что я без спроса хожу на речку. Я ей сказал, что я могу делать все что захочу, но она со мною не была согласно и настойчиво просила меня ставить ее в известность, куда я собираюсь идти.
  Однажды я с Сашей договорился рано утром идти на рыбалку, он должен был зайти за мною на рассвете. Я сказал бабушке, что иду утром на рыбалку. Бабушка сказала, что не отпустит меня, а я сказал, что все равно пойду. Мы легли спать. Ночью раздался звонок в дверь, я подумал, что это Саша зашел за мной, хотя на улице было совсем темно. Это была мама, она приехала с заработков, а отец должен был получить там деньги и приехать позже. Мы опять легли спать. Когда начало светать в дверь постучали, это был Саша. Я начал собираться, но мама сказала, что никакой рыбалки не будет. Я с поникшей головой вышел и объяснил Саше ситуацию, после чего вернулся спать...
  
  60
  
  Мама отсутствовала дома больше месяца, так ей нужно было уже выходить на работу, то она и приехала раньше отца. Отец остался там, чтобы закончить их часть работы и получить деньги.
  Мой брат за время, пока отсутствовала мама, очень изменился, он практически удвоил свой вес и теперь выглядел чересчур полным мальчиком. Как сказала мама - это было из-за того, что бабушка все время кормила его разными блинчиками и оладьями, поэтому его организм не справился с таким избытком калорий и результат был на лицо и это не только в переносном, но и в самом прямом смысле.
  Мы вернулись жить на свою квартиру, и жизнь стала входить в свой обычный режим. Мама меня отругала за холодильник и за то, что я приводил домой тётю Люду, которая наводила у нас в квартире порядок. Мама это особенно болезненно восприняла.
  Тем летом показывали сериал "Четыре танкиста и собака". Первые серии я смотрел еще, когда жил у бабушки. Дома у нас не было канала, по которому шел этот фильм, поэтому каждый день я ходил к бабушке смотреть полюбившийся мне сериал.
  Дней через десять приехал отец. Он закончил работу и получил причитающуюся сумму за работу. Родители ездили на заработки в центрально черноземный район России. Это не было другим государством - это все была одна огромная страна СССР, но разные районы государства отличались товарами которые можно было купить там или здесь, хотя цена на товары и была фиксированной. На обратном пути он скупился и привез много разных вещей, которые у нас дома считались дефицитным товаром.
  На мой день рождения бабушка Нина подарила мне свои старенькие часики, это был дорогой подарок, и я был удивлен таким подарком от нее. Хотя я эти часики и не хотел носить, ведь они были "бабские". "Бабские" это значит женские, а мальчику носить женские вещи было неудобно. Однако мама мне объяснила, что никто ведь не знает, что это женские часики, а на них не написано, для кого они сделаны. Тем более они как раз очень хорошо смотрелись на моей детской руке.
  С часами у меня были проблемы. Отец мне уже пару раз давал свои старые часы. Одни часы "Полет", которые достались ему еще от моего родного отца. Их ему подарила мама. Все часы, которые мне доставались очень быстро ломались. Отец говорил, что я очень не аккуратен и ударяюсь часами и поэтому они постоянно ломаются. И вот когда я остался без часов в очередной раз - бабушка подарила мне свои. Часы тогда были только механические и стоили дорого, поэтому вариант о покупке новых часов тогда не рассматривался...
  Мы с мамой, к концу лета разыскали моего классного руководителя и получили у него учебники для следующего учебного года. Я должен был на год уезжать в санаторий. К концу августа мама с братом куда-то уехала, и я остался с отцом. 29 августа он повез меня в областной центр в детскую больницу, мне должны были выписать рецепт на мои первые очки. Мы с ним приехали в Донецк на железнодорожный вокзал ранним утром, часов в семь. На вокзале мы сели в такси и поехали в больницу.
  Глазник приписал мне носить новые очки, это были не обычные очки, их только начали делать в Донецке и только в одной Оптике, которая была в другом конце Донецка. Очки назывались БСПО.
  Возле больницы мы зашли на Крытый рынок и купили там конфет и орешков в шоколаде. Затем мы поехали на Северный автовокзал и купили билеты на послезавтра, чтобы ехать в Славяногорск в санаторий. После этого мы ехали одним автобусом затем другим. Потом отец расспрашивал прохожих, где найти нужную Оптику. В общем, мы добрались в нужное место. Здесь мне подобрали стекла для очков и сказали, что очки будут готовы через месяц и что нужно оплатить хотя бы половину их цены. Очки оказались очень дорогими. Отец был растерян, нужной суммы у него не было. Он оставил деньги нам на обратную дорогу и предложил заплатить только то, что осталось, это была где-то четверть суммы от стоимости очком. Нам пошли на встречу. Домой мы приехали поздним вечером. Мы были очень уставшими.
  
  61
  Через пару дней с большой сумкой я и отец опять поехали в Донецк. Ехали мы дизель-поездом. От нашей железнодорожной станции он отправлялся в 5.50. До этой станции еще нужно было доехать автобусом, который вез рабочих на шахту. Вставать нам пришлось 4.30, для меня это было очень рано. Когда мы вышли на улицу, было еще совсем темно.
  На Северный автовокзал мы прибыли без приключений, было только 7.30 утра. Наш автобус отправлялся в 9.50. Мы просидели два с лишним часа в зале автовокзала.
  Ехать до Славяногорска пришлось три с половиной часа. Когда мы вышли на конечной остановке, было 13.20. Отец в кассе на вокзале купил себе билет на обратную дорогу. Его автобус отправлялся в 15,30. У нас было всего лишь пара часов, чтобы он успел вернуться обратно. С этого момента ноги у меня были ватными, а в горле появился неприятный комок, еще момент и слезы готовы были брызнуть из моих детских глаз. Все дальнейшее для меня происходило как в тумане. До санатория мы добирались минут тридцать. Нам пришлось часто расспрашивать прохожих, так как дорога туда была очень извилистой. Славяногорск на город вообще не был похож, мы шли только по частному сектору, вокруг были одноэтажные дома. Мы прошли кафе и магазин культтоваров, затем мы прошли почту и за ней повернули. Следующий поворот мы боялись пройти, так как прохожих было очень мало. Но мы встретили женщину которая работала возле нашего санатория и она сказала что проведет нас дальше. Был один поворот и еще один. Мы прошли детский садик и аптеку с больницей, архитектура которых меня очень удивила. Здания были двухэтажными. От края наклонной шиферной крыши вниз вертикально по углам здания тянулись черные морские цепи, толщиной с отцовский кулак. За аптекой начался лес. Здесь густо росли высокие стройные сосны. Нас окутало густым воздухом насыщенным сосновым ароматом. Женщина указала нам тропинку и сказала, что санаторий там.
  До санатория осталось идти метров сто. Санаторий просто вынырнул к нам навстречу из-за бугорка дороги. Здесь мы нашли приемный пункт. Старенький врач осмотрел меня и мои документы. Учебники как, оказалось, здесь были не нужны, здесь в школе были все необходимые учебники. Нам сказали, что мы должны найти мою воспитательницу Милу Кондратьевну, которая находится где-то на территории санатория.
  Искать ее пришлось не долго. Она на улице, громко отдавала распоряжения детям моего возраста. Мы подошли к ней. Это была женщина по возрасту как мои родители. Меня удивило, что она была в темно синих джинсах, которые плотно обтягивали ее фигуру. У нее были черные, коротко подстриженные волосы. Энергия, словно била из нее ключом. Она отвела нас в комнату, где мне предстояло жить. Мы оставили здесь мою большую сумку с вещами. Отец поглядывал на часы, он боялся опоздать на автобус. Воспитательница проводила нас до входа в санаторий. По дороге она все что-то рассказывала моему отцу, успокаивая его, что со мною все будет хорошо. Она попросила отца передать ей сюда мой табель с оценками за четвертый класс, чтобы она знала какие у меня успехи в учебе.
  Отец присел передо мною на корточки и сказал, чтобы я не расстраивался. Через месяц ко мне приедет мама на родительское собрание, а еще через две недели будут осенние каникулы, и я поеду домой на целую неделю. Слезы у меня уже начали просачиваться из глаз, все для меня было в пелене. Я не мог ничего сказать, так как в горле был спазм, я только нервно всхлипывал. Отец встал и пошел по тропинки от санатория. Я был в отчаянии. Я стоял и смотрел ему вслед. Воспитательница стояла рядом со мной, и так как я продолжал стоять на месте - она взяла меня за плечи и заговорщицки предложила идти знакомится с моими новыми одноклассниками, которые приезжали в этот день. Я только кивнул ей в знак согласия, так как все еще не мог ничего сказать, я продолжал всхлипывать. Для меня начался совершенно новый этап в моей жизни. Я это чувствовал всеми фибрами своей детской души. Мы пообедали в большой столовой и отправились спать в спальный корпус по своим комнатам.
  После сонного часа нас ждал новый воспитатель. Это был невысокий мужчина, крепкого телосложения. Он был светловолосый, ему было лет сорок пять. Вторую половину дня мы провели с ним. После полудника мы пошли на нашу территорию, отведенную для нашего класса. Наш воспитатель хотел из кирпичей выложить бордюрное ограждение, вокруг металлической стойки, непонятного назначения, которая возвышалась в центре нашей площадки. На территории санатория возле здания школы строился новый школьный корпус. Он сказал мальчикам, которых знал с прошлого учебного года, чтобы они взяли с собой новеньких мальчиков и, чтобы мы пошли к строящемуся зданию. Мы должны были принести оттуда кирпичи для воплощения задумки нашего воспитателя.
  Ребята, которые приехали сюда на очередной год своего оздоровления вели себя как заправские хозяева, к которым пришли гости. Нас новеньких было больше половины в формировавшемся классе. В нашем пятом классе было двадцать пять человек, из них девочек не больше десяти человек.
  Старожилы нашего класса брали по три кирпича и говорили нам, чтобы мы брали по два. Однако мы не видели в них физического превосходства и брали тоже по три кирпича и носили их к воспитателю на площадку. От стройки до нашей площадки было порядка ста метров. Мы сделали две или три ходки и стали укладывать кирпичи в подготовленные для них траншейки.
  В этот день мы спали крепко. Я заснул сразу, так как день выдался тяжелый и насыщенный. Завтра должно было быть первое сентября и для нас всех начинался новый учебный год в новой школе, да к тому же вокруг не было ни одного знакомого для меня человека. Я не представлял себя здесь больше трех месяцев. Я решил для себя, что когда я поеду домой на осенние каникулы, то сюда возвращаться ни в коем случае не буду. Но до осенних каникул нужно было еще дожить...
  
  62
  На следующее утро нас разбудила Мила Кондратьевна. Она сказала, чтобы в спортивных штанах и обуви, с голым торсом мы выходили на улицу, на зарядку. Возле спального корпуса по группам выстроились все классы и проводили утреннюю зарядку. После легкой зарядки нам сказали пробежать один круг по территории санатория, затем мальчики должны были сходить на турник и подтянуться.
  После этого мы умывались, одевались и шли в столовую на завтрак. С утра нас было не много, еще многие не приехали. Нас, мальчиков было человек пять. В столовой нам накрыли за столом для преподавателей, это я узнал позже. Среди нас был один мальчик, звали его Леша, он был здесь уже не первый год, поэтому на него были возложены обязательства нашим воспитателем позаботиться о вновь прибывших. Во время завтрака я хотел взять с тарелки с хлебом, где были кусочки сливочного масла, по кусочку для каждого, свой кусочек масла. На тарелке как раз остался последний мой кусочек, но Леша перед моим носом выхватил масло и намазал на свой хлеб. Я опешил и сказал ему, что это мой кусочек масла. Он спокойно и снисходительно улыбнулся и сказал, что здесь нет такого слова мое - так как здесь каждый получает то, что ему положено. Меня возмутила его наглость, ведь он слопал второй кусок масла. На вид он был моего телосложения и страха я перед ним не испытывал, но конфликтовать я не стал, я проглотил обиду. Я себя утешил тем, что я не первый раз в таком заведении и как себя вести здесь я знаю, что со временем все станет само собой на свои места, а пока нужно присмотреться кто здесь кто.
  После завтрака мы пошли в школу в классную комнату, которая было закреплена за нашим классом. Это был кабинет географии. В классе был телевизор и проектор. Вдоль стены стояли шкафы с разными приборами и книгами. Класс произвел на меня солидное впечатление. В конце комнаты стоял кинопроектор. Новенькие ребята, раскрыв рот, разглядывали новинки техники, которые мы видели впервые так близко и могли даже потрогать руками.
  Вскоре была дана команда выходить всем на улицу для построение. Все классы выстроились на праздничную линейку, посвященную первому сентября. После линейки были уроки, которые длились не сорок пять минут как в обычной школе, а тридцать минут, по программе санатория, чтобы дети не переутомлялись, ведь санаторий был для детей с проблемами со здоровьем.
  Постепенно в наш класс съехались все дети. Класс разделился на новеньких и стареньких. Новеньких оказалось не меньше половины класса. Старожилы решили учить нас правилам поведения здесь. У меня их разговоры о том, что они нас будут учить, и что мы должны их слушаться вызывали только улыбку. Я моментально прикинул раскладку сил. Проблему для меня мог представлять только уже знакомый мне Леша, в классе он считался самым сильным и этот авторитет за ним закрепился в прошлом году и не просто так. Это была более мощная пародия на моего шалуна из прошлой жизни, но только более мощная и с его авторитетом мне пришлось считаться, так он был явно физически сильнее меня, хотя с первого взгляда я этого и не разглядел. Был еще один мальчик Андрей, он был выше всех на голову, уж с ним-то я точно драться не хотел, но я понял, что в прошлом году эти двое мерялись силами и после этого Алешу считают номером один.
  У нас, мальчиков, было две комнаты, большая и маленькая. Маленькая на пять человек и большая на восемь человек. Маленькую комнату занял Алеша со старыми мальчиками, которые безропотно глядели ему прямо в рот. Андрей был вместе со мной в большой комнате, но вел он себя скромно, как и все ребята.
  Воспитывать нас в нашей комнате собрались двое худосочных старожилов, которых я не воспринимал в серьез. Они пытались наводить порядок в комнате, например чтобы никто не разговаривал во время сна. Слабее их был один новенький мальчик, звали его Русланом. Он первым нарушил их условие о молчании, и они направились к его кровати. Они подсели к нему с серьезным видом и начали рассказывать ему индивидуально, что они выносят ему первое и последнее предупреждение, в следующий раз он пожалеет, что их не слушается. Я демонстративно затеял разговор с моим соседом по кровати. Старожилы окликнули нас, чтобы мы прекратили, иначе они подойдут. Мой сосед замолчал, а я продолжил разговор. Ко мне подошел один из двоих ребят. Он подсел ко мне на кровать и начал на меня морально давить, но это было чересчур наигранно и не естественно для него, поэтому я лишь улыбался. Он попытался произвести на меня физическое воздействие. Он взял мою руку и хотел, что-то с ней сделать, я сам не понял, что он хотел. Выглядело это просто забавно. Он тужился, тужился, но у него ничего не получалось. Я же не испытывал совершенно никакого дискомфорта. Я даже и не думал, что он аж настолько безобидный. Потом он мне сказал: "Ну что понял?". Я ответил, что ничего не понял, и спросил: "Ну что дальше?" Он погрозил мне, что я все пойму, но будет поздно. Я догадался, что он хочет просить помощи в соседней комнате, у ребят которых он знает уже не один год.
  Атмосфера в санатории была доброжелательной и светлой. Здесь я не видел явных хулиганов и драк. Мы практически все время находились на глазах у воспитателей.
  С учетом всего изложенного я просто не принял всерьез угроз задиры из моей комнаты. Продолжения нашего конфликта не последовало, что меня только порадовало. Я правильно просчитал ситуацию, к тому же мне удалось немного самоутвердиться в новом коллективе и избежать явного конфликта со старожилами.
  После этого двое строгих старожилов сникли и стали как все. Мальчик, с которым у меня был конфликт, его звали Сашей, вскоре воспользовался возможностью и перешел в комнату к Леше.
  Наши комнаты негласно воевали друг с другом, а иногда и явно. Сила считалась за комнатой Алексея. Когда назревали разборки, мы закрывались в своей комнате и не пускали к себе разошедшихся к выяснению отношений ребят из соседней комнаты. Но все это было больше наиграно, чем всерьез.
  Несмотря на все я был грустным и ходил с красными глазами. По ночам я тихонько плакал, чтобы никто не догадался, но в обиду я себя давать не собирался. Я всегда был готов дать отпор. Мой девиз оставался прежним: "Пусть меня ударят первого, а я в ответ ударю обязательно еще сильней. Я защищаюсь - значит, я прав".
  У меня назрели неприятности с учебой. Я получал оценки 3 и 4.
  
  63
  В санаторий я поехал с бабушкиными часами. Возле моей кровати стояла тумбочка, которую я делил с мальчиком, чья кровать стояла рядом. У меня было лучшее место в комнате - в углу возле окна. Часы я иногда оставлял в тумбочке. Однажды часов там не оказалось. Меня это расстроило.
  В санаторий я взял из дому два карманных словаря "Русско-английский" и "Англо-русский" через неделю пребывания в санатории словари пропали. Меня эти кражи расстраивали, я к ним не был готов, в санаториях, где я был раньше, воровства практически не было, здесь же приходилось держать ухо востро...
  Мила Кондратьевна следила за успеваемостью. Она смотрела на мои тройки и подозрительно спрашивала меня, неужели я был хорошистом. Она думала, что я обманываю ее, это просто было написано на огромном плакате, который развивался над ее головой. Мне была очень неприятна эта ситуация, я чувствовал какую-то вину, хотя ни в чем виноват я и не был. Она просила, чтобы моя мама, когда приедет на родительское собрание, в начале октября, обязательно привезла мой табель успеваемости за четвертый класс. Я, понурив голову, говорил, что напишу это маме в письме. Кондратьевна подозрительно смотрела на меня, а я под ее пронзительным взглядом начинал вести себя неестественно. Я понимал, что она считала меня лгуном и жаждала моего разоблачения. Я же успокаивал себя, что мама привезет табель и все станет на свои места.
  К моему счастью, в середине сентября знакомые моей мамы, отдыхавшие в Славяногорске, привезли мне мои новые очки. С очками моя успеваемость поправилась. Я теперь отлично видел, что написано на доске, что сразу повысило мою успеваемость.
  Все время мы проводили на территории санатория, как говорится за забором. Когда у нас был первый раз урок труда, то нас построили у выхода из санатория и вместе с учителем- трудовиком, его звали Виталий Кириллович, мы покинули территорию санатория и начали удаляться от него все дальше и дальше. Новенькие смотрели по сторонам, и мы думали, что нас ведут на экскурсию в город. Оказалось, что здание для уроков труда находится в пяти минутах ходьбы от санатория. Это был как глоток свежего воздуха и свободы, мы выходили из четырех стен и чувствовали себя свободными людьми, хотя всего лишь пять минут. Каждый встречающийся нам по пути человек казался необычным и счастливым человеком, так как он мог идти куда хочет, и делать что вздумается...
  
  64
  Родительское собрание проходило в субботний день после занятий. Мама приехала в этот же день, но назад она уехать не могла, поэтому ей пришлось переночевать в санатории. Проблем с этим не было. Родителей могли разместить на свободных кроватях в любой из комнат. В моей комнате как раз некоторые мальчики уезжали домой на выходной. Кто хотел из детей мог ездить домой в выходные дни. Я жил дальше всех ребят в нашем санатории, поэтому домой я мог ездить только на каникулы. На освободившейся кровати в моей комнате разрешили переночевать маме.
  Мама поговорила наедине с Кондратьевна. Они нашли общий язык. Мама по секрету сказала мне, что воспитательница придумала одну затею, благодаря которой у меня все будет хорошо, и я легко впишусь в новый коллектив, к тому же она разрешит мне по воскресеньям ходить на телеграф с одним мальчиком, который здесь уже не первый год и который хорошо знает, где здесь что находится. Мама каждое воскресенье с 15.00 до 17,00 будет ждать моего звонка.
  Я пытался сказать маме, что после каникул я не хочу сюда возвращаться, но мама сказала, что воспитательница обещала ей, что скоро я сам не захочу отсюда уезжать. Я подумал, что этого не может быть, но пока что я промолчал, решив к этому вопросу вернуться позже.
  Самое главное, что Кондратьевна увидела мой табель успеваемости с хорошими оценками, к тому же я уже и сам освоился с учебой на новом месте. Кондратьевна очень любила детей, которые хорошо учатся. Она старалась максимально повысить их успеваемость, чтобы в ее классе была максимально возможная успеваемость.
  Мама уехала на следующий день. Я проводил ее на автостанцию и быстро пошел обратно. В этот день у нас травили вшей. Я уже не первый раз сталкивался с этими маленькими вредителями. В садике у нас несколько раз выводили эту живность. Процедура состояла из намазывания головы дустовым мылом, потом на голову надевали целлофановый пакет, в котором нужно было пробыть минут тридцать. После этого голову мыли и гребешком вычесывали вредных насекомых. В этот день данная процедура должна была повториться в санатории. Обрабатывали все классы, что покончить со всеми носителями вшей и вывести их окончательно из нашего санатория...
  Как мама сказала, так и случилось. С понедельника Кондратьевна объявила о конкурсе. Конкурс длился две недели. Победителем конкурса должен был стать тот, кто больше всех наберет положительных оценок. Победителя ждал приз - пластмассовая собака, которую назвали Лошариком. В игру вступили с рвением все ребята. Через неделю определилось три лидера. Это был мальчик Саша, который пытался воспитывать, а затем сбежал в соседнюю комнату, девочка Лена, у нее в санатории работали родители и я. Я с Сашей шел, оценка в оценку, Лена от нас чуточку отставала. В нашем классе висел плакат, где каждый день отмечались успехи и неудачи одноклассников.
  Победителем оказался Саша, у него на пару пятерок было больше чем у меня. За время конкурса мы с ним подружились, к тому же именно он водил меня по воскресным дням на телеграф. Он оказался нормальным добрым парнем...
  В санатории мне скоро понравилось. У меня практически не было времени скучать. Мы, то учились в школе, то делали уроки, то шли на прогулку в лес или в город. По воскресным дням, когда в санатории детей становилось значительно меньше, мы выходили на прогулку в город или в лес. Нам нравилось ходить на гору Артема. Особенно было интересно подниматься туда по крутому склону. Если честно, то я кажется, ни одного разу на гору не поднимался как все нормальные люди, мне некогда было идти в обход, и я с ребятами всегда лез в гору по крутому склону. Первый раз было страшновато и я пробирался за спинами ребят, которые совершали уже не первый свой подъем. Следующие подъемы я совершал уже наперегонки, в числе первых сорви голов.
  В наш первый подъем на гору одного мальчика и часть девочек мы оставили в санатории, причину уже не помню, но, кажется, они были дежурными в классе и должны были сделать уборку в нашем классе. Кстати уборку в комнатах и в классе мы выполняли сами по очереди. Технички мыли только коридоры и санузлы.
  Когда мы вернулись, то оказалось, что девочки по какой-то причине запихнули нашего горе-товарища в шкаф и держали его там какое-то время. От услышанного, кровь вскипела у ребят, и наш заводила Леша первым кинулся в комнату девочек. Они не успели запереть дверь, и мы ворвались в их комнату. Я только смотрел, как наши старожилы мальчики раскидали девчонок по кроватям, раскидали по комнате все их вещи, опрокинули шкаф и угрожающе пригрозили уже физической расправой за подобные штучки в будущем.
  Пострадавшему мальчику не везло все время. Он в классе был самым маленьким и худеньким, к тому ночью он иногда писался в кровать, что никому радости не приносило. Кондратьевна его не взлюбила, так как он еще к тому же и плохо учился. Мне всегда было жаль таких беспомощных и обижать их у меня рука не поднималась. Я старался относиться к ним с уважением. То, что он мочился под себя, была все же не его вина, это ведь болезнь, а мы были в санатории, где нам должны были помогать. Мне было очень неприятно смотреть, как Кондратьевна угрожала ему, что если он еще раз помочиться в постель, то она отправит его домой, или еще сделает что-то в этом роде. Он всего боялся, и когда на него кричали, то он практически растворялся в воздухе.
  Но этим его беды не закончились. Когда мы совершали очередной поход на гору Артема, то при спуске с горы, спускались мы назад почти как все нормальные люди. Что значит почти? Был маленький нюанс в нашем спуске. Дорога из бетонных плит шла змейкой и мы, чтобы не терять зря время, и чтобы получить максимум удовольствия от прогулки срезали углы. Мы сходили с дороги в лес и бежали с горы вниз по небольшой тропинке. Через несколько десятков метров мы опять выскакивали на ту же дорогу. Но, перед тем как выскочить на дорогу, нужно было совершить небольшой прыжок, нужно было перепрыгнуть через бетонный лоток для отвода воды. Этот лоток шел вдоль всей дороги. Если не перепрыгнуть его, то ты попадал в него, а так как ты по инерции еще двигался, то ударялся со всего маху об угол лотка. Лоток был не глубокий, но ноги в нем застревали, и ты спотыкался об него и кубарем летел по бетонной дороге. Когда мы уже спустились к жилым корпусам санатория им. Артема, то на лавочке обнаружили Кондратьевна, очень расстроенную, наших девочек и нашего молодца. Он вместе с другими ребятами бежал по склону и угодил в сточный лоток. В общем, ударился он и телом и головой, и толи потерял сознание, толи был на гране этого. Кондратьевна смотрела на него со страхом и ненавистью, он был ее головной болью. Ей совершенно не нравилось выносить утром его записянный матрас и нести испорченное белье на прачку и менять там его на свежее...
  В санатории я впервые попал на дискотеку. Вечером в субботу в рекреации на первом этаже старшеклассники устраивали дискотеки. Они приносили магнитофон и включали кассету с модными музыкальными хитами, это, как правило, были песни отечественных исполнителей, так как зарубежные записи были тогда редкостью. Все желающие могли выйти и потанцевать. Я никогда до этого не танцевал, и, казалось, простые движения вызывали у меня сложности. Под стеной стояли совмещенные по четыре штуки стулья из актового зала с откидными сидушками. Я и еще один мальчик, который тоже не умел танцевать сидели под стеночкой и наблюдали за танцующими. Ребята из нашего класса лихо отплясывали разные танцевальные па.
  Саша оказался отпетым танцором. Он специально не поехал в субботу после уроков домой, чтобы побыть на дискотеке. Он должен был ехать в воскресенье утром, а в понедельник до начала уроков он должен был вернуться. Саша был настоящим альфонсом. У него были светлые прямые волосы. Его прическа была с челкой, волосы которой прикрывали глаза. В заднем кармане брюк он всегда носил расческу с длинной ручкой. Он частенько подходил к зеркалу и причесывал свои волосы. Было видно, что он сам себе нравится, хотя если правду сказать, девочки считали его самым миловидным мальчуганом.
  Танцы начинались после полдника и продолжались до ужина, а после ужина до отбоя. В этот единственный день не нужно было делать уроки, так как уроки мы делали в воскресенье. В санатории все ждали субботы с ее дискотекой, ведь можно было привлечь к себе внимание и пригласить симпатичную девочку на медленный танец, но мне пока не светило, ни то, ни другое, так как танцевать я не умел и побаивался начинать. Я очень стеснялся выглядеть смешно, Гораздо проще было сидеть на лавочке и обсуждать танцующих. Однажды девочка из старшего класса обиженная нашими разговорами прервала свой танец и накинулась на нас. Нас разделял один ряд стульев, которые она с силой толкнула в нашем направлении. Мы с другом встали и придержали стулья. Девочка начала довольно неуравновешенно нам что-то высказывать. Танцы остановили и ее увели, мы тоже на всякий случай ушли в свою комнату. Танцы продолжились...
  
  65
  Первая учебная четверть закончилась, и мы все разъехались на каникулы. В санатории всем детям делали справки, что мы находимся здесь на лечении. По этим справкам с фотографиями мы имели 50% скидку на проезд в междугороднем транспорте. Если билет стоил до Донецка 3,5 рубля, то я платил 1 рубль 75 копеек, что было просто замечательно.
  Воспоминаний о том, как прошли каникулы дома, у меня нет, наверное, потому, что дома было все обыденно. Кондратьевна оказалась права, я уже не хотел оставлять санаторий, я с ним сроднился. Санаторий принял меня. Мне здесь было уютно и спокойно. Я здесь не ощущал никакого дискомфорта.
  Мне не нужно никому было доказывать свой авторитет. Драки здесь были очень редкими, и за участие в драках можно было вылететь из санатория. Некоторые дети, которые не вписались в ритм жизни санатория, покидали его. Таких детей было не много. Из нашего класса одного мальчика забрали через месяц домой. Те же ребята, которые привыкали к здешним правилам, уезжать в другую школу не хотели. У нас были отличные учителя, которые действительно нас учили. К примеру, по некоторым предметам, в том числе по математике у меня в четвертом классе была слабая четверка. Учителя не особенно нас учили, а дома со мною никто не занимался. Уроки я делал сам. В первых трех классах я любил математику и имел по этому предмету твердую пятерку. В четвертом классе я чувствовал, что недопонимаю некоторые темы, и не мог ничего с этим поделать. Здесь в санатории учителя за 35 минут давали столько, сколько я в своей обычной школе не получал за два урока по 45 минут. Мне нравилось учиться. Я опять получал удовольствие от изучения математики. Я был счастлив здесь. Я полюбил это место и прирос к нему душой. Пройдет пара десятков лет, а я все буду с грустью вспоминать время проведенное здесь...
  Учительница по математике была замечательным педагогом. Нам рассказывали, что она окончила школу с красным аттестатом и университет с красным дипломом. Через четыре года она вместе с Кондратьевна сыграет со мной злую шутку, которая изменит всю мою жизнь, но это будет потом, а пока все складывалось очень даже хорошо...
  В санатории было четыре основных здания. Трехэтажное здание школы, два двухэтажных жилых корпуса и одноэтажное здание столовой. В школе проходили занятия для четвертых - восьмых классов, санаторная школа была с восьмилетним образованием. Наш спальный корпус был предназначен для детей с четвертого по восьмой класс. Второй жилой корпус был для малышей с первого по третий класс. Малыши в своем здании и жили и учились - это был учебно-спальный корпус малышей.
  Однажды после тихого часа мы играли на спортивно-игровой площадке малышей. Здесь были турники, которые нам были по пояс. Наши ребята залазили на не высокий турник сверху и шли по нему, словно канатоходцы, по перекладине. И вот один мальчик поскользнулся и упал. Но упал не просто, а промежностью на перекладину, которая оказалась у него между ног. Все услышали вскрик, обернулись и увидели его висящим на перекладине, его ноги чуточку не доставали до земли. Мы сняли его с перекладины. Было видно, что ему очень больно.
  Мы вели его в медпункт под руки. Он практически не мог переставлять ноги. Мы зашли в кабинет врача и ждали когда он подойдет. Володя, так его звали, снял штаны, чтобы посмотреть, что там его так сильно беспокоит. У него там оказался отек, который почти доходил до колен. Мы все были в шоке, от увиденного. Тут зашел врач и выпроводил всех кроме Володи. Через час скорая помощь увезла его в больницу. Тогда была середина сентября. Увидели мы Володю вновь только в начале мая.
  Он перенес несколько операций и вернулся в школу, чтобы закончить официально пятый класс или остаться на второй год. Он не был хлюпиком, хотя по телосложению и был одним из самых тщедушных в нашем классе.
  
  
  66
  В середине четверти в наш класс приехала новая девочка. Все мальчишки после ее появления начали шептаться по углам и тихонько на нее засматриваться. Дело в том, что прошедшим летом по телевизору показали новый детский сериал о фантастической истории под названием "Гостья из будущего". В этом сериале главная героиня нашего возраста вела бесстрашную схватку с космическими пиратами. Многие мальчишки симпатизировали главной героине фильма. И вот в нашем классе оказалась девочка - двойник так полюбившегося всем фильма. Главной чертой ее схожести с киногероиней была прическа. Девочки обычно носили длинные волосы и делали косички и банты. У этой девочки была короткая необычная стрижка, точь в точь как у девочки с киноэкрана.
  У мальчиков и девочек было популярным выбрать себе пару и дружить друг с другом. Мальчики и девочки выбирали себе понравившуюся пару и передавали через посредника записку с предложением дружбы. Тот, кому передавали эту записку, давал ответ положительный или отрицательный в зависимости от собственных симпатий и желаний. В результате образовывалась новая пара, как говорили "жених и невеста" или становилось в мире на одного отвергнутого больше. Популярными в санатории были ребята, через которых передавались подобные записки, так как подойти напрямую и предложить дружбу, мало кто решался сам.
  
  67
  После осенних каникул я возвращался в санаторий с удовольствием. Я себя уже не мыслил в другой школе и хотел учиться толь здесь.
  На переменке между уроками мы часто бегали в аптеку, где покупали круглые большие белые витамины и гематоген. Витамины стоили шесть копеек, а гематоген одиннадцать копеек. Это было и вкусно и полезно. После уроков мы могли сбегать в ближайший продуктовый магазин, где особой популярностью пользовался в брикетах заварной крем и кисель. Заварной крем стоил копеек тридцать пять, а кисель двадцать семь копеек. Мы просто разворачивали брикет и откусывали это лакомство. В Славяногорске на хлебозаводе выпускали тонкую длинную соломку, о которой дома я только мог мечтать, здесь же она продавалась в каждом магазине, стоила соломка около тридцати семи копеек.
  Из дому я привозил с собой рублей десять. Пять рублей я сдавал Миле Кондратьевне и пятерку имел для себя на всякие нужды. Деньги, что были у Кондратьевны, тоже были моими, но из них она также брала небольшие суммы на общественные мероприятия, например, покупала безделушку и дарила нашему однокласснику в День его рождения. Это была мелочь, но всем было приятно. Весь класс сидел за партами, она приглашала выйти к доске именинника, поздравляла его и дарила игрушку. Мы все вставали и дружно кричали: "Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!".
  У меня никогда не было такого поздравления в жизни, поэтому мне было интересно, а как поздравят тех, кто родился летом, когда в санатории никого не будет?
  В это время в нашей стране умер еще один генсек и к власти пришел, как говаривали в народе Мишка Горбатый или Мишка Меченый. Старые бабки говорили, что в Библии написано, что перед концом света прейдет к власти Меченый, а от такого добра не жди. У Михаила Сергеевича Горбачева было большое родимое пятно на сильно лысеющей голове. Мы смеялись со слов старых бабок, но какими же пророческими оказались их слова. Но об этом потом.
  Мы же тогда, в свете нового курса коммунистической партии заучивали наизусть новые слова "перестройка, гласность и демократия" - это были лозунги сродни первомайским "мир, труд, май".
  Вечером наш второй воспитатель Яков Александрович раздал нам газеты, где были напечатаны объяснения этих слов, и сказал, что пока мы все не выучим их никто, никуда не пойдет. Он из класса выбрал трех своих старых любимчиков, коими были Саша и Лена, с которыми я состязался за получение Лошарика и заводила Леша. Выучили они первыми значения этих слов или нет, я не помню, но он оставил их в классе, чтобы они у всех проверяли, кто что выучил, а сам вышел в коридор, где тихонько общался с другими воспитателями. На улице уже стемнело, а мы все сидели с газетами и зазубривали значения новых слов. Мне это казалось сущей бессмысленностью, но делать было нечего. Свои знания я демонстрировал, кажется Лене. Она выслушала меня очень внимательно. Мне эта ситуация была очень неприятной. Во-первых, тоже мне экзаменатор, во вторых она имеет власть с меня спрашивать, а в третьих в голову мне эта белиберда не лезла и я очень волновался. В общем, худо-бедно, но вроде бы все выучили и сдали свой экзамен по политической грамотности. Уроки в этот день мы толком сделать не успели, но нам обещали на завтра поблажки, поэтому мы даже были рады этому событию, так как можно было не учить уроки...
  С Сашей у меня оказался совместный интерес. Мы с ним любили исторические книги и романтические саги, поэтому мы вместе с ним ходили в школьную библиотеку, а также он провел меня и помог записаться в городскую библиотеку, куда он уже раньше был записан. В городской библиотеке самые интересные книги были в одном шкафу, который запирался на ключ и книги, из которого выдавались только доверенным лицам. Библиотекарша к Саше относилась хорошо, и он имел доступ к заветному шкафу, в то время как я бродил между книжными полками по библиотечному залу и мечтал иметь такой же доступ к манящим книгам...
  Зима в Славяногорске была очень снежная и морозная. Зимой в школе развлечений прибавилось. Наш физрук заливал зимой в школе на баскетбольной площадке каток. Он расчищал снег и делал по периметру борта из снега. После этого он целыми днями стоял со шлангой и поливал площадку. Физрук здоровенный мужчина, бывший пятиборец Никифорович, имя его к сожалению забыл, но отчество помню точно, потому что у нас в школе было три мужчины преподавателя и все были Никифоровичи.
  Физрук раздавал нам коньки, и мы на уроке труда у второго Никифоровича, ребята тихонько прозвали его "Циркулем", затачивали лезвия коньков напильниками, как говорится, совмещали приятное с полезным. В санатории я впервые стал на коньки и научился кататься, правда на это ушло не мало времени. Здесь же я впервые попробовал ездить на лыжах. У нас на уроках физкультуры проводились лыжные эстафеты, одну из которую я чудом чуть не выиграл, а затем перед самым финишем чудом ее и проиграл.
  Зима была замечательная, все дорожки были занесены и от корпуса к корпусу вели тропинки, которые постоянно расчищали. Прогулки в лес были вообще чем-то фантастическим, особенно если вы раньше никогда не были в зимнем лесу. Ветки деревьев были полностью покрыты снегом и напоминали огромные лапы огромных хищников. Мы подбегали к молодой сосне и трясли ее или ударяли по ней ногой и через несколько секунд на нас с дерева сыпался снег. Мы же стояли под деревом и расставив в стороны руки и подняв головы с восторгом кружились в этом снегопаде...
  
  
  68
  В декабре Александрович сказал, что в лесу наш выпускной, восьмой класс будет проводить конкур на Снегурочку и Деда Мороза. Он сказал, что возьмет с собой самых доверенных ребят из нашего класса. В число доверенных попал и я. В лес мы отправились после полдника, было около пяти часов вечера и на улице уже стемнело. Вечер был морозный, и декабрьскую ночь освещали звезды и луна.
  Мы вышли за территорию санатория и углубились в лес. Минут через пятнадцать мы вышли к костру, у которого собрались наши будущие выпускники. Они на костре пекли хлеб и поджаривали сало. Нас угостили лакомством от костра Двенадцати месяцев и мы с жадность его проглотили. Несмотря на мороз и пар, шедший изо рта, всё было необыкновенно вкусно, хотя осенью мы пробовали такое лакомство, но сейчас зимой, да еще в звездный предновогодний вечер это было что-то необыкновенное. Мы побегали по лесу, покувыркались в снегу, поиграли в снежки и заторопились возвращаться в санаторий, так как было уже время ужина...
  У Александровича была астма, и он периодически прыскал себе в рот из ингалятора. Когда он сидел, рядом всегда стоял кто-нибудь из доверенных ребят и ребром ладони аккуратно стучал ему по спине правее позвоночника на уровне сердца. Ему от этого было легче, по крайней мере, он так говорил.
  Вскоре и мне выпала честь попробовать свои силы в этом шаманстве. Я отнесся к этому мероприятию со всем внимание, что и было наверняка им отмечено, так как я вошел в круг доверенных его ребят, что льстило детскому самолюбию.
  Иногда я сидел на лавочке в одиночестве и в задумчивости смотрел на дорогу, ведущую в и наш санаторий. Александрович это заметил и пару раз подходил ко мне и присаживался рядом. Он выдерживал паузу и интеллигентно спрашивал меня о моем подобном времяпрепровождении, что оно мне дает и так далее. Он понимающе говорил, что понимает мою тоску по дому и, что это скоро пройдет. Мне было приятно внимание с его стороны, и это значительно помогло мне влиться в коллектив и срастись на долгие годы с своеобразной атмосферой санатория, который принял меня целиком, таким какой я был...
  На улице была отличная декабрьская погода, стояли морозы, а вокруг лежало много снега. И вот на этом прекрасном фоне я заболел. У меня на спине появились большие чиряки, которые меня беспокоили. Кондратьевна заметила у меня их на спине, когда вечером мы укладывались спать. Она отвела меня к врачу, и уже на следующее утро я лежал в изоляторе вместе с остальными ребятами. Изолятор к моему удивлению оказался полон больных детей, в основном это были старшеклассники. Я никогда не думал, что в нашем изоляторе кто- то может лежать, но я ошибся.
  Еду нам приносили прямо сюда в изолятор. Изолятор был в нашем спальном корпусе. В него вела первая дверь с главного входа в корпус. За первой дверью был кабинет дежурной медсестры и городской телефон, на который нам могли звонить наши родители. Дальше была дверь в изолятор, но в нем я никогда не был и поэтому когда я впервые сюда попал, то я не ожидал, что в изоляторе окажется целых три комнаты и просторный коридор.
  В нашем корпусе, оказалось, есть комнаты с оборудованием для физ. процедур. Мне прописали кварцевание и давали какие-то таблетки. Процесс выздоровления затягивался и в ближайшие несколько дней чиряки на моей спине только увеличивались и болели всё сильнее и сильнее.
  Моя болезнь совпала со вторым родительским собранием и в санаторий приехала моя мама. Она поговорила с медперсоналом и пообещала, что на каникулах дома мне сделают переливание крови, которое помогает при таких заболеваниях. Мама уехала, через несколько дней меня выписали, и я попал в сказочную атмосферу по подготовке к празднованию Нового Года в нашей школе-интернате...
  Новый год в санатории праздновали всегда 28 декабря - это был последний учебный день второй четверти, и на следующий день все разъезжались по домам на зимние каникулы. В этот день занятия были, как правило, чисто символические, потому что в школу с утра начинали съезжаться все, кто когда-нибудь учился в ней. Приезжали как выпускники последнего года, так и выпускники, которые окончили нашу школу много лет назад. Гостей водили в столовую и старались их накормить лишними порциями тех детей, которые уже уехали на каникулы. Вечером в актовом зале на третьем этаже проходило новогоднее представление, а затем были танцы под живую музыку приглашенных местных артистов. В этот день школа была многолюдной как никогда. Гостей на ночь старались разместить в спальном корпусе на свободных кроватях. Некоторых экссанаторцев приглашали к себе переночевать их бывшие воспитатели. В общем, это был день воспоминаний и братания бывших учеников и их бывших воспитателей и учителей...
  За пару дней до празднования Нового года в школе я сходил на автостанцию и купил билет на 29 декабря на 6.10 до Донецка. Рано утром 29 декабря меня и еще пару человек из моего класса разбудила дежурная медсестра. Мы ее просили об этом заранее, чтобы успеть на свой автобус. Мы быстро оделись, взяли свои большие сумки с вещами, и вышли из спального корпуса в морозную декабрьскую ночь. До автостанции, со своими сумками, мы должны были дойти минут за двадцать. Автостанция уже была открыта, и мы расположились на лавочках в зале ожидания у горячих батарей. До автобуса было еще минут пятнадцать, и мы решили погреться. Автобус подали вовремя, мы заняли свои места и по графику выехали из Славяногорска. Автобус загрузился только на половину пассажирами, многие из которых ехали до ближайших сел и до Славянска. Мы проезжали село Богородичное, город Славянск, Краматорск, Дружковку, Константиновку и, наконец, выезжали в Донецк. На Северном автовокзале меня встречал отец и дальше мы с ним уже ехали домой.
  На осенние каникулы я ехал с отцом от самого санатория. Он приехал за мной в школу в последний день осенней четверти. После обеда мы с ним поехали домой. Мы ехали автобусом на 15.25, автобус был полон пассажиров. Мы должны были успеть в Донецке на последний автобус, который должен был привезти нас домой. Он отправлялся с Южного автовокзала в 20.10. Если бы наш автобус задержался бы в пути, то нам бы уже нечем было уехать из Донецка. Поэтому мы немножко переживали.
  Как назло в Славянске водитель высадил всех пассажиров возле заправочной станции, а сам поехал заправляться. Отец все время поглядывал на часы. В этот момент создалась некая необычная атмосфера. Прохладным вечером на обочине дороги стоят тридцать человек, все стоят кучкой и в тоже время особняком, так как никто никого не знает. Все желают одного, чтобы автобус подъехал, и занять в нем свое место. Со мною вместе ехал мой одноклассник Игорь со своей младшей сестрой. Они ехали сами. Их мама должна была встречать их на остановке перед Донецком. Они жили в поселке, куда нужно было добираться с пересадкой на рабочий автобус.
  Я стоял с отцом. Отец подарил мне миниатюрный раскладной нож на кнопке. Мне хотелось похвастаться подарком, и я спросил разрешения у отца. С его разрешения и отвел Игоря в сторонку и показал ему свой ножичек. Он был в восторге, как и я. Такую вещь купить в магазине было невозможно. Такие вещицы делали заключенные в колониях и продавали их через охранников. Заключенные были отменные мастера. Нож был красивый и изящный. Через пятнадцать минут, наконец-то подъехал наш автобус, и мы поехали дальше.
  На улице уже стемнело и в салоне автобуса становилось все темней и темней. Освещение водитель не включал, в проходе автобуса зажглись специальные лампы подсветки, которые позволяли видеть проход и не спотыкаться через вещи, которые могли стоять в проходе. Мне особенно нравилось ехать в автобусе, когда за окном было темно, а в проходе автобуса горели слабые лампы подсветки. Во всем этом я ощущал необычную атмосферу и предчувствие чего-то необычного, загадочного и манящего.
  К нашему счастью автобус приезжал не на Северный автовокзал, как это делали большинство автобусов, а на Южный. Чтобы с Северного автовокзала доехать до Южного, нужно было еще около тридцати минут, а времени у нас и так было в обрез. Мы успели на свой автобус и пол десятого вечера мы наконец-то зашли домой, где нас ждала мама и мой маленький брат. Я был счастлив приезду домой, возможности увидеть маму и побыть с родными несколько дней.
  Учитывая денежные затраты и то, что ехать поздно вечером рискованно - мы решили, что я буду выезжать из Славяногорска рано утром сам, а в Донецке меня будет ждать отец. Поэтому на зимние каникулы я ехал в первый раз без родителей и поэтому переживал, что смогу не найти на автовокзале отца, а сам домой я ехать боялся, так как думал что могу заблудиться в большом городе и сесть не на свой автобус, который увезет меня кто знает куда.
  
  69
  На каникулах мне предстояла обещанная мамой процедура по переливанию крови, название само по себе меня уже пугало, но как оказалось, все было на много проще. Медсестра брала кровь у меня из вены и вводила ее мне в виде укола в ягодицу. Было неприятно, но терпимо. Каникулы быстро закончились, и я уже во второй раз, после каникул, ехал в санаторий...
  Началась третья четверть. На улице была морозная, снежная зима. Уроки закончились. До обеда оставалось около часа. Наш класс пошел на прогулку в город. Воспитатель и девочки ушли вперед, а мы, мальчишки, завязали игру в снежки между комнатами. Алексей со своими ребятами гнали нас по улице, а мы, отстреливаясь, спасались от них бегством. Желая срезать путь, мы завернули на незнакомую улочку и после второго поворота оказались в тупике. Мы хотели вернуться назад, но Алексей со своими ребятами уже возбужденно бежали к нам в предвкушении расправы над нами. Стоять и ждать расправы, у меня и ребят не было желания и мы, выбирая меньшее из зол, перемахнули через хилый забор и побежали через огород частного дома. Один наш паренек не осмелился на такой поступок и остался на месте. Алексей с ребятами гнаться за нами не осмелился, и они сорвали всю свою злость на оставшемся мальчике. Они окунули его всего в снег и забросали сверху, дав ему пару оплеух. Когда мы бежали через огороды, я бросил снежку назад, в направлении Алексея, и попал ему прямо в глаз. Раздались всхлипывания и угрозы в мой адрес.
  Когда Алексей отвел свою банду, мы вернулись прежним путем и начали успокаивать нашего товарища, который был весь в слезах и в снегу. Мы вышли из проулка. Наших врагов нигде не было, но мы чувствовали, что они где-то затаились. Мы свернули в ближайшую улочку, ведущую в санаторий, и побежали в лес, начинавшийся за последним домом частного сектора. И тут мы увидели, что из следующей улочки нам наперерез выбежали наши преследователи. Можно было побежать назад, но пора было возвращаться в школу. Поэтому мы взяли в руки снежки и побежали прямо на наших гонителей. Метров с десяти, я бросил снежку, не целясь, и попал Алексею в ухо. Он потерял шапку, взвыл от боли и кинулся на меня. Я был уверен, что физически ему противостоять не смогу, но побежал прямо на него, не желая убегать. Он поднял меня и бросил на снег. Я сразу поднялся и закричал, глядя ему в глаза: "Ну, бей! Бей!" Он опешил от неожиданности и спросил, зачем я бросил ему в лицо снежки два раза. Я ответил, что это была случайность. Он недоверчиво уточнил, что два раза? Я сказал, что, да, так уж получилось. В общем, мы все остыли и спокойно отправились все вместе в санаторий. Алексей меня больше не задевал, но обиду он на меня затаил, я это чувствовал...
  Однажды вечером, когда мы легли спать, к нам в комнату пришел наш врач. У нас в санатории было два врача, и оба пенсионного возраста. Одного врача никто не воспринимал всерьез, а второго, он прихрамывал и ходил с палочкой, уважали. Этот второй врач и был главным врачом. К нам в комнату пришел именно этот врач. В санатории врачи работали до пяти часов вечера, поэтому мы были удивлены его появлением в 21.30 к тому же, почему то в нашей комнате. Я подумал что, произошло что-то важное, и сейчас мы станем свидетелями чего-то неожиданного и таинственного.
  Врач зашел в комнату, Закрыл за собой дверь и присел у двери на стул. Мы все лежали в своих кроватях в преддверии необычного. Было видно, что ему неудобно начинать беседу, с которой он пришел, но вот он собрался с духом и начал говорить. Оказалось, что он пришел провести с нами беседу о санитарном воспитании мальчиком. Он пытался интеллигентно нам объяснить, что мы находимся в таком возрасте, когда у нас происходят изменения в организме и ночью руки как бы сами лезут, куда не следует. Он говорил, что это вредно для здоровья. Чтобы этого избежать нужно во время сна руки не прятать под одеяло, а держать их поверху одеяла. Он говорил все это как-то неестественно. Ему эта беседа давалась тяжело, но так как это была его работа, то он ее выполнял.
  Когда мы поняли причину его прихода, то ребята начали улыбаться, потом шутить и задавать каверзные вопросы. Именно этого, по всей вероятности, он и боялся. Но когда он сказал все, что должен был сказать, он встал, пожелал нам спокойной ночи, выключил в комнате свет и ушел. Мы же развеселились и еще какое - то время шутили по поводу состоявшейся беседы...
  
  70
  В феврале месяце меня позвал к себе наш врач и сказал, чтобы я приготовил необходимые вещи, так как придется ехать мне на обследование в Славянск. Я собрал кое-какие вещи, и на следующий день вместе с врачом мы отправились на автостанцию. С автостанции мы поехали в Славянск, а там пешком дошли до нужной больницы. Врач сдал меня медперсоналу, а сам поехал обратно.
  Меня определили в палату, где лежало шесть человек. Ребята были разные. Один мальчик был старше меня на пару лет, но он ко всем относился, подчеркнуто вежливо. У него была интересная фамилия - Мимо. Это особенно было предметом шуток, когда мы играли в морской бой. На его выстрелы мы отвечали по привычке "мимо", а это его несколько коробило, и он просил в очередной раз говорить какое-нибудь другое слово. Мы спрашивали его: "Какое?" и он говорил нам: "Например: промазал". И мы до определенного времени подчеркнуто говорили "промазал", а когда забывались или хотели пошутить, опять вставляли, как бы случайно "мимо".
  На нашем этаже в конце коридора была палата с девочками нашего возраста. Наш старший товарищ присмотрел себе там девочку и ходил с ней общаться, нас же он брал с собой за компанию. Мы и сами хотели пообщаться с девочками, но стеснялись и поэтому все были рады такой возможности. Наш старший друг был из обеспеченной семьи. У него на руке были электронные часы со светящимися красными цифрами. На то время это были одни из самых дорогих часов.
  В нашей палате был мальчик, который учился в специальной школе для слепых. Он практически ничего не видел. Он был полным мальчиком и на вид был практически беззащитным. За пределами больницы таких ребят высмеивали и издевались над ними, здесь же у нас была атмосфера товарищеская, и никто не позволял себе обижать слабого и беззащитного. У нашего практически слепого товарища была книга для слепых. Мы попросили его, и он нам ее показал. Это была большая, толстая книга с толстыми страницами. Вместо букв в этой книге были одни дырочки. Слепые водили пальцами по строкам этой книги и читали пальцами. Для нас это было очень необычно.
  Однажды в воскресный день меня позвали и сказали, что ко мне приехали. Ко мне никто не мог приехать, поэтому я был очень удивлен, но пошел посмотреть. Оказалось, что ко мне приехали мой дядя Леня и тетя Неля из Макеевки, я был им очень рад. Мне разрешили пару часов погулять с ними по городу.
  На улице стояла сырая ранняя весна. Мы прошлись по улице, и дядя предложил зайти в пельменную. Пельмени мы все любили и с удовольствием ждали вкусной горячей еды. Мы не только вкусно поели, но и согрелись горячей едой. Я был очень удивлен приездом тети и дяди, так как они никогда не проявляли внимания ко мне. Кажется, они сказали, что бабушка Саша отправила их в эту поездку, чем без толку сидеть дома в выходной день. Я же был благодарен им всем, что они вспомнили обо мне...
  В нашем отделении, напротив комнаты девочек была комната с телевизором. Когда дежурила добрая медсестра, то мы после отбоя выпрашивали у нее ключ от этой комнаты и под уговором, что нас никто не увидит, смотрели допоздна телевизор. Мы приглашали к себе девочек или заглядывали к ним в комнату под разными безобидными предлогами...
  Зондирование. На один из дней мне было назначено зондирование - эта была для меня невыносимая процедура. Опять нужно было глотать резиновый шланг. За день до этой процедуры я не должен был ужинать и мне вечером, в девять часов дали заменитель сахара и стакан воды. На следующий день утром меня разбудила медсестра и пригласила в кабинет для зондирования. Я очень боялся. Когда я зашел, то там уже сидели несколько детей, у которых изо рта торчали резиновые зонды. Ко мне подошла медсестра, и, протянув мне зонд сказала, чтобы я глотал его. Я сказал, что сам я не могу его глотнуть, она со мной согласилась и сказала, что поможет мне это сделать. Я сделал несколько глубоких вдохов и открыл рот. Медсестра начала просовывать мне шланг. Она сказала, чтобы я дышал носом, но к своему ужасу я не мог сделать носом вдох, а рот у меня был занят. Когда я понял, что дышать я не могу, то я вырвал шланг изо рта и, наконец, с облегчением смог сделать вдох. Медсестра сказала, что у нее и так много детей и если я сам не глотну шланг, то могу идти в свою палату. Я не верил своему счастью, что так легко могу отделаться от зондирования, потому что когда я проходил эту процедуру раньше, то в меня пихали этот шланг пока не получался требуемый результат. Я сказал, что сам глотнуть не могу, так как у меня в горле образуется спазм, и я не могу дышать. Медсестра сказала, что я все выдумываю, так как все дети сами глотают зонд, а я что же какой-то особенный. Она сказала мне, чтобы я возвращался к себе в палату...
  В один из дней меня и пару ребят из моей палаты дежурная медсестра повела на новые процедуры. Сначала мы шли знакомыми коридорами, а затем мы оказались в незнакомой части больницы. Мы шли по коридору, из которого влево и вправо были двери в кабинеты. Самое необычное было то, что здесь мы не видели и не слышали ни одного человека и от этого было чуточку жутковато. Медсестра завела нас в один из кабинетов. Здесь были кушетки и какие-то приборы. Кажется, кого-то из нас она разместила на кушетке и включила прибор. Остальных она попросила засечь определенное время и выключить прибор, так как она может не успеть вернуться вовремя, а затем мы должны ее дождаться здесь. Она закрыла нас на ключ и ушла. Да сейчас я понимаю, что тому мальчику быть наедине в этой комнате в пустынном отделении было бы совсем не комфортно, поэтому нас взяли для компании.
  В другой раз мне выдали мою одежду и повезли на рентген и консультацию в другую больницу. Мне посчастливилось прокатиться на легковой больничной машине по городу. На улице было холодно и сыро, поэтому в этой поездке я прозяб.
  В больнице я пробыл больше двух недель, и наконец, в один из дней меня обрадовали, что меня выписывают. Я собрал немногие свои вещи, обменялся адресами для переписки с новыми друзьями, и ждал, когда за мной приедут.
  Приехал за мной наш старый врач из санатория, которого никто не воспринимал всерьез. На улице как обычно было сыро и зябко. Мы пришли на автостанцию, он купил билеты на автобус. Мы стояли на нашей платформе и ждали времени отправки. Я чувствовал себя как побитая собака. Мои вещи были с запахом больницы и несвежести, ведь они ни разу не были стираны, Я сам был грязный и некупанный за все время проведенное в больнице. Почему то именно сейчас я подумал обо всем этом, и мне стало как то особенно не комфортно. В кармане у меня не было ни копейки, вокруг были незнакомые люди и незнакомый большой город. Я чувствовал себя очень маленьким никому не нужным человечком. Врач со мною не разговаривал. Он даже не поинтересовался как мои дела или что-нибудь в этом роде. Он просто делал свою работу. Он был голоден и купил горячих чебуреков. Собирался он меня угостить или нет, не знаю, но я смотрел как он идет от лотка с чебуреками ко мне и думал, угостит он меня или нет и, смотрел толи ему в глаза, толи на чебуреки в его руке. Когда он подошел ко мне, то протянул мне чебурек, который я с жадностью съел, как будто меня не кормили несколько дней. У меня в тот момент было ощущение пойманного голодного беспризорника из кинофильма про "Республику Шкид". Доехали мы нормально, но я отвык от санатория, и несколько дней у меня было подавленное настроение и желание уехать домой. К тому же я очень сильно отстал в учебе, а поблажек мне никто не обещал...
  
  71
  На уроке по математике, я сдал свою тетрадь вместе со всеми. Мы решали примеры из новой темы. Я был уверен, что справился, поэтому был спокоен. Ида Павловна, наша учительница тут же проверила тетради и раздала их назад. Моя тетрадь была вся красная от исправлений учительницы и внизу стояла оценка "3". Я был сильно расстроен, и слезы навернулись у меня на глаза. Не помню, как, но учительница обратила на меня внимания и вначале пожурила меня за ошибки, но тут же, ей кто-то сказал, что я был в больнице, она смягчилась и сказала, что у меня все будет нормально, но я должен усиленно заниматься и тогда я догоню по успеваемости свой класс. А ведь у нас в конце года должен был быть первый экзамен в нашей жизни именно по математике, поэтому мне предстояло потрудиться...
  Пришла весна. Мне запомнился день 8 марта. Это был выходной день. В школе осталось очень мало детей, практически все разъехались по домам. В нашем классе, кроме меня, оставалось еще человек пять - шесть. Пятый - шестой и седьмой - восьмой классы объединили. До обеда мы были в своем классе и делали уроки, затем мы по телевизору заворожено смотрели фильм "Человек амфибия". На улице был на редкость яркий солнечный день. Сугробы были как минимум по колено, но в этот день снег начал обильно таять и побежали первые весенние ручьи.
  Мы из окна класса видели, как двое ребят из восьмого класса шли по улице. Вроде бы ничего необычного в них не было, но что-то было в них не так. Когда мы присмотрелись, то увидели, что у них вместо ботинок на ногах надеты валенки - это было так необычно, что у всех застыл вопрос, где они их взяли. Эти ребята зашли к нам в класс, они любили нашего Якова Александровича и не упускали случая зайти к нему в гости. Он спросил у них, откуда у них такой наряд. Они сказали, что валенки привезли им из дома, и они наконец-то решили их испробовать. По их мнению, это отличная зимняя обувь и в ней замечательно кататься на льду, так как они скользят не хуже чем коньки. У ребят зимние курточки были расстегнуты, шапки сдвинуты на макушку, а щеки просто пылали алым румянцем. В это время из столовой пришли наши ребята и сказали, что мы можем идти обедать. Так как на улице была солнечная погода, то мы побежали в столовую, не надевая шапки и курточки. Мы хотели быстрее пообедать, чтобы досмотреть любимый фильм. В столовую мы бежали наперегонки. Со всех сторон слышалось щебетанье птиц...
  Третья четверть закончилась, и мы разъехались по домам на неделю весенних каникул. Каникулы опять пролетели незаметно, и вскоре я был уже в моей любимой школе. Я перестал скучать за родными и домом, и уже не хотел учиться ни в какой другой школе. Я боялся только одного, чтобы меня не выписали из санатория, но здесь никого не выписывали на моей памяти. Ребенок, однажды попав сюда, как правило, оставался здесь до тех пор пока сами родители не решали его забрать. Так через месяц пребывания в санатории родители забрали одного мальчика, который, как и я переживал болезненно разрыв с домом. Еще, правда, могли выгнать со школы за плохое поведение, хотя бывали случаи, что выгоняли совсем невинных ребят. Это, правда, был единичный случай на моей памяти, но он был...
  
  72
  Как то зимой после ужина я зашел в спальный корпус и шел по коридору к своей комнате. Из нашей части корпуса доносились крики. И вдруг, из нашей комнаты начали выбегать один за другим мальчики соседний комнаты. Их было человека четыре, они были без зимней одежды, но все пробежали мимо меня по коридору, и я слышал, как они выскочили на улицу в таком виде. Когда они пробегали мимо меня, я заметил, что у них на лицах было необычное, я бы сказал ошалело-возбужденное выражение лица. Следом за ними в одной футболке и спортивных штанах в тапочках на босу ногу с деревянной шваброй в руках бежал один из мальчиков из моей комнаты. Его лицо излучало негодование и возмущение. Он выскочил за ребятами. Я побежал за ними. Моему взору предстала следующая сцена. Саша, так звали этого мальчика, стоял со шваброй на перевес на асфальтированной, покрытой снегом площадке, а вокруг него как шакалы кружились ребята из соседней комнаты. Они опасались его, но подзадоренные Алексеем, они были в состоянии транса и они все вместе как волки травят медведя - продолжали дразнить Сашу. Саша совершал выпады шваброй в их направлении, но они с криками и улюлюканьем отбегали в сторону. Алексей же несколько раз заходил сзади и запрыгивал на спину Саши, но, будучи сброшен им, моментально отбегал в сторону и опять заходил сзади.
  В этот момент подошел Александрович, ребята, увидев его, сразу забежали в корпус, и перед корпусом остался стоять один Саша со шваброй в руках. Я понимал, что он ни в чем не виноват, что эта шайка просто достала его, а у него просто не выдержали нервы. Как я думаю, Саша тоже понимал, что он невиновен и ждал справедливого заступничества и разбирательства со стороны нашего воспитателя, но вместо этого на него обрушился весь гнев Александровича. Он накричал на него и немедленно отправил в комнату.
  Ребята из нашей комнаты рассказали, что Саша сидел в нашей комнате и игрался игрушечным автомобилем, который ему недавно на День его рождения привезла мама. В комнату заглянули Алексей со своими друзьями, и нагло выхватил у него машинку. Саша никогда ни с кем не конфликтовал, он был крепкого телосложением и Алексей обычно обходил его стороной, но здесь решил пощекотать парню нервы. Саша забрал машинку назад, ребята из комнаты Алксея наскочили на него гурьбой и забрали машинку опять. Они перекидывали машинку друг другу, дразня Сашу. Тот бегал от одного хулигана к другому, но ничего не мог сделать, тогда в отчаянии он схватил швабру, и тогда произошло то, что я уже видел сам.
  Разбирательство было со стороны воспитателя быстрым и совершенно несправедливым. Он поверил рассказам Алексея и его товарищей, которые были старожилами в санатории, и Александрович знал их второй год. Они преподнесли все в таком виде, что во всем был виноват Саша, а они стали жертвами его необузданного характера, что вписывалось в ту картинку, которая предстала пред взором нашего воспитатель на улице, когда подходил к корпусу. Я был удивлен такой несправедливостью, я еще тогда на улице хотел остановить эту сцену и заступиться за Сашу, но растерялся и не знал, как это сделать. Воспитатель вынес однозначный приговор, который предписывал Саше вызвать в школу родителей и убираться восвояси из санатория.
  Мы, ребята из комнаты Саши пытались заступиться за него, но Александрович к нашему удивлению даже не хотел нас слушать, он, словно был под гипнозом. Саша сидел на своей кровати и держал поломанный мамин подарок в руках. Ребята специально растоптали его машинку на его глазах. Саша не слушал нас, он был разочарован во всех своих бывших друзьях, не заступившихся за него. Я понял из его невнятных фраз, что он даже рад этому, так как больше не хочет находиться здесь и наконец-то уедет домой.
  На следующий день днем приехала мама Саши. Александрович наговорил ей гадостей про Сашу и тот с мамой в тот же день уехал из санатория. Я был очень расстроен случившимся и тем, что ничем не смог помочь Саше. Я ему симпатизировал, так как это был добродушный простой мальчик и что самое обидное он пострадал совершенно без вины. Ребята его обижали, а воспитатели отчислили по навету обидчиков из школы, тем более очернив его в глазах его мамы.
  В санатории в нашем классе было несколько ребят, которых как бы сам санаторий не принял, и чтобы они не делали, они получались крайними и виноватыми, они страдали там, где в подобных ситуациях для других ребят это заканчивалось одним мимолетным замечанием. О себе могу сказать, что меня санаторий принял, и мне сходили с рук всевозможные шалости. Меня как бы сам санаторий оберегал как от притязаний ребят, так и от несправедливого и справедливого гнева воспитателей, но это будет позже. А пока, что я не понимал, почему если мне так хорошо в санатории, то другим хорошим ребятам, простым душой, доверчивым и наивным в санатории достается со всех сторон. Хотя с годами это понимание так до конца и не появилось. Сейчас это непонимание вызывает все больше и больше вопросов.
  Впрочем, по жизни, я заметил, что хорошим простым людям жить очень тяжело, на их долю постоянно выпадают несправедливые обиды и огорчения. Я и сам не раз был обидчиком таких людей, что не доставляет мне радости. У меня в такие моменты, наверное, было такое же лицо как у Алексея и его друзей, когда они издевались над Сашей, и мне это, особенно, неприятно, так как их поведение в тот момент достойно только осуждения.
  
  73
  В нашем классе была одна необычная девочка, звали ее Женей. Появилась она у нас в классе со второй четверти. Жила она в селе Богородичном, а ее папа работал врачом в каком-то санатории в Славяногорске. Эта девочка раньше занималась гимнастикой и к нашему удивлению она запросто становилась на мостик, садилась в продольный и поперечный шпагат и с легкостью крутила колесо. Она носила всегда очки, поэтому среди мальчиков она не была особенно популярной, хотя все с восхищением смотрели, как она делает разные гимнастические штуки.
  Весной в нашей школе было мероприятие, на которое каждый класс готовил танцевальный номер. В номере должны были участвовать практически все дети из класса. Мы репетировали свой номер по вечерам в рекреации нашего спального корпуса. В роли режиссера выступал Александрович. Задуманный им номер напоминал урок аэробики, которая набирала популярности в то время. Аэробику показывали по телевизору утром как зарядку. Ее также можно было видеть в музыкальных клипах, и даже в мультиках, например популярнейший мультфильм того времени "Остров сокровищ". Звездой нашего номера должна была стать Женя. После того, как все мы на полу выполнили несколько танцевальных па, вперед выходила Женя и садилась в поперечный шпагат. После этого к ней подходили я и Алексей. Мы брали ее за ноги и поднимали ее в шпагате вверх так, чтобы ее ноги облокотились на наши плечи - это был апогей нашего выступления.
  Я был польщен тем, что меня выбрали на такую ответственную роль. В классе был еще Андрей, самый высокий мальчик, но видимо из-за значительной разницы в росте выбор Александровича пал все-таки на меня.
  В середине последней четверти мы узнали, что где- то под Киевом взорвался ядерный реактор на Чернобыльской АЭС. От воспитателей мы слышали, что был эвакуирован весь город Чернобыль и прилегающие к нему населенные пункты. Людей увозили оттуда без ничего. Они вынуждены были оставить там все свои вещи, квартиры, дома. У них было только то, что можно было взять в руки. Вокруг нашего санатория было много пионерских лагерей. Заезд в лагеря начинался с первого июня. В этот же раз заезд начался в первых числах мая. В лагеря привозили детей из зоны эвакуации. Лагеря были полны детей. Говорили, что этим детям давали по сто рублей от государства, ведь у них ничего не было. Пока дети были в лагерях, их родители должны были обустроиться на новых местах. Жители Чернобыля разъехались по всему Советскому Союзу, кто к родным, а кто туда, где им давали работу и новое жилье.
  Говорили, что государство помогало этим людям. Им давали квартиры в городах, куда они приезжали. Тогда еще никто не говорил, что это не просто авария, а кое-что намного хуже. Мы практически сразу узнали о героях пожарных, которые приехали тушить пожар, они не знали настоящей причины аварии, а может быть, и знали. Так вот некоторые из этих пожарных погибли там, через несколько часов работы на объекте, остальные скончались в страшных муках в ближайшие дни после этого события. Их убила радиация, об уровне которой тогда молчали. Приборы же, которые были у работников на станции, зашкаливали и не могли показать истинный уровень радиоактивного фона.
  Со всех концов Советского Союза через военкоматы начали принудительно отправлять людей, в основном мужчин на работы по ликвидацию последствий аварии. Должны были забрать и моего отца. Ему удалось с большим трудом избежать этой почетной обязанности благодаря тому, что у него было двое несовершеннолетних детей...
  
  74
  Теплым весенним днем, после тихого часа Саша Марченко сказам мне, что мы пойдем играть в теннис. Я теннисную ракетку держал только несколько раз в руках, но только для того, чтобы набивать ею теннисный шарик. За теннисным столом мне не довелось поиграть ни одного раза. Мы зашли в школу и поднялись на третий этаж в актовый зал. Здесь стояло два теннисных стола. За столами играли старшеклассники. Как оказалось, в санатории началась ежегодная спартакиада, которая проводилась каждой весной между пятыми и восьмыми классами. Игры проводились по футболу, настольному теннису и пионерболу. Победителей отмечали грамотами и подарками.
  Саша в теннис уже умел играть. Мы сидели на лавочке, и ждали, когда освободится стол. Я наблюдал за игрой, которая со стороны казалась не сложной, нужно было только бить ракеткой по теннисному шарику и все.
  Когда освободился стол мы с Сашей пошли потренироваться, вернее он преподал мне первый урок игры в теннис. Я совершал ошибку, которую совершают все новички, играющие в эту игру в первый раз. Я стоял у теннисного стола и свободной рукой опирался на него, что было недопустимо. Мне делали замечание, я убирал руку со стола, но через некоторое время моя рука опять оказывалась там же.
  От нашего класса выступал Саша, я же как, оказалось, просто сопровождал его за компанию.
  Мне хотелось сыграть за наш класс в футбол, но команду формировал Алексей и меня в свою команду он принимать не захотел...
  В санатории нас старались занять, чтобы у нас не было ни минуты свободного времени. В школе открывали всевозможные кружки. Руководителями кружков выступали как учителя, так и работники санатория.
  Я вступал во все кружки, которые у нас открывались, мне все было интересно, и я все хотел научиться делать, однако все эти кружки были не долговечными. Одно два занятия и все, кружка уже, как ни бывало. Причин нам не объясняли, говорили просто, занятий в кружке пока не будет, но их не было и много времени спустя.
  Так у нас был кружок радиолюбителя, его вел водитель санатория, сын нашего завуча. Было интересно собрать из радиодеталей радио и потом слушать радиопередачи, но, к сожалению, за одно занятие кружка я не успел полностью собрать радиоприемник.
  Весной Валентин Кириллович, наш учитель по химии, ботанике, биологии и чего-то там еще, пригласил всех желающих в кружок юного фотографа. Этот кружок был более продолжительный, но он не имел цели быть долгосрочным. Этот кружек был факультативного характера. На первом занятии он рассказал нам об устройстве фотоаппарата. Нам раздали по фотоаппарату "Смена", по одному на двух человек, и мы изучали его устройство. Интересно было в первый раз держать в своих руках фотоаппарат. Мне это все было интересно, так как моя прежняя жизнь не была столь насыщенной и разнообразной.
  На следующем занятии мы фотографировались друг с другом и друг друга, а затем Валентин Кириллович показывал нам, как делать сами фотографии.
  В мае месяце Валентин Кириллович объявил нам, что в выходной день состоится занятие кружка на природе. Валентин Кириллович был членом разных общественных организаций, и он также был дружинником и членом зеленого патруля.
  Одним теплым солнечным днем мы отправились в лес. Мы ходили по лесу, где на выходных отдыхали люди, выезжающие на природу. Они делали шашлыки, палили костры и с берез добывали березовый сок. В стволе березы они делали надрез и подставляли под него стеклянный бутыль, в который капал березовый сок.
  Наша цель была изымать сок и рассказывать людям, что это запрещено. Валентин Кириллович был очень рослый и крепкий мужчина, поэтому, когда мы подходили к отдыхающим и забирали у них сок, они покорно допускали нам это делать. Правда, сначала мы делали фото их и того, как они уродуют березы. Они вначале начинали возмущаться, но Кириллович показывал им наши повязки зеленого патруля, свои удостоверения дружинника и члена зеленого патруля, а затем, так, между прочим, говорил, что рядом стоит дежурная милицейская машина. После этого мы с бутылями сока удалялись восвояси. Когда мы отходили подальше, то мы пили этот сок и были счастливы. Сока было много, и он был очень вкусным, вкуснее, чем тот, что продавался в бутылях в магазине...
  
  75
  Яков Александрович часто ходил с мальчиками нашего класса в лес. Он рассказывал нам разные истории про разведчиков и шпионов. Однажды он сказал нам набросать веток на тропинку и затем пробежать по этому месту, чтобы не зацепить ни одной ветки. Мы все стали со старанием бегать через ветки, но все равно мы наступали на них. Лучше всех пробежал Алексей, что и отметил при всех наш воспитатель.
  Когда стало тепло, после первого мая, Александрович начал нас выводить в лес и учить нас ориентироваться в лесу по карте. Он, оказывается, официально вел кружок ориентирования и имел право иметь карты для ориентирования. Эти карты в то время имели гриф секретно и их могли иметь далеко не все люди.
  Мне было очень удивительно, что на карте обозначен каждый овражек в лесу, каждое отдельно стоящее дерево. Мы ходили по лесу по карте сначала с Александровичем. Позже мы ходили по лесу группами по два три человека и самостоятельно пытались выйти к месту назначения, которое на карте указывал Александрович. Всем было очень интересно. В лес мы всегда шли с огромным удовольствием.
  Сложно было представить себе, что ты находишься один в лесу, и вокруг тебя на несколько километров нет ни одного человека, и это для человека, который всю жизнь находился среди множества людей. Люди нас окружают всегда и везде. Даже если ты один в квартире, то за стеной или под тобой, этажом ниже, находятся все равно люди. А здесь ты действительно находишься один, ты чувствуешь себя наедине с природой. Ты начинаешь чувствовать лес, ты его воспринимаешь как нечто загадочное и скрытное. Ты вроде бы все видишь, но на самом деле в лесу все скрыто от тебя. Лес полон загадок и тайн, и именно это зачаровывает романтическую душу ребенка.
  Моя дружба с Сашей к концу года окрепла и я, высказывая свое мнение по тому или иному вопросу и говорил это уже доминирующе. В нашем классе был один местный мальчик. В санатории он не жил, а приходил только в школу. Он завтракал с нами, ходил в школу, обедал и уходил домой. Учился он очень слабенько и без желания, а вот в разных мелких шалостях был частенько замечен. Однажды мы с Сашей были дежурные по столовой, и Саша сделал нашему однокласснику замечание. Тот всегда тихий и спокойный на людях, да и сам хлипкого телосложения в этот раз, думая, что их никто не видит - начал вести себя вызывающе. Я подошел к Саше на помощь, но наш одноклассник разошелся и начал хамить и мне. Я удивился его поведению, ведь за ним не было никакой силы, ни физической, ни серьезных друзей, зато гонора было с избытком. Я взял его за грудки и толкнул. Он как перышко отлетел в сторону, наконец, до него дошло, что он хватил лишнего, взял ноги в руки и убежал от нас.
  Саша после этого смотрел на меня с восхищением. За проведенный год в санатории я возмужал и чувствовал себя полным сил и здоровья. Я, пользуясь, случаем, начал рассказывать Саше, что нужно делать, чтобы быть сильнее. Мол, нужно хорошо кушать, крепко спать, делать зарядку, подтягиваться на турнике и отжиматься на брусьях. Саша меня слушал и только кивал. В тот момент я чувствовал себя богом. Я все знал и во всем разбирался...
  Весной в маленькой комнате Алексея освободилось место, и я попросился на это место. Мне хотелось попасть в комнату к этим ребятам, так как с ними было интереснее. Хотя они и были, как я думал прихвостнями Алексея, но эти ребята были сплоченными, они всегда готовы были постоять за себя и за своего товарища. Саша уже долго жил в комнате с этими ребятами, и он составил мне протекцию в эту комнату. Наши воспитатели не были против, ведь именно их слово было последним. С переходом в эту комнату я поднялся еще на одну ступеньку в иерархии санатория.
  В комнате каждый день дежурили по двое ребята. В их обязанности входило подмести и вымыть полы, протереть влажной тряпкой везде пыль. Однажды по комнате я дежурил вместе с Сашей. В комнату хотел войти Женя, он был лучшим другом Алексея. Но мы как раз помыли полы, и я его не пустил в комнату, чтобы он не натоптал. Он ушел. Я слышал, что за углом он разговаривал с Алексеем. Я готовился морально к конфликту со своим притаившимся врагом. Через минуту Женя вернулся, к моему удивлению он был один. Я стоял в дверном проеме и опять его не впустил в комнату. Он попытался с силой протиснуться, но у него ничего не получилось. Тогда в отчаянии Женя ударил меня кулаком в живот, однако я этого удара практически не ощутил, и спокойно сказал ему, чтобы он подождал пока высохнут полы. Отвечать ему ударом на удар я не стал в силу многих причин. Во первых я не видел в нем своего соперника, он был значительно слабее, а во вторых я чувствовал, что за углом стоит Алексей и ждет повода заступиться за своего друга. Я ему этого шанса не предоставил.
  Вечером мы с Сашей зашли в комнату, и я не нашел своего пиджака от школьной формы. В нашей комнате стены были обшиты деревянными досками на полтора метра от пола. Между досками и стеной был зазор сантиметров пятнадцать. Саша случайно обнаружил, что мой пиджак был засунут в эту щель.
  Я с трудом вытащил свой пиджак. Он был весь в пыли и побелке, к тому же он был очень помятым. Я рассказал о случившемся воспитателю. Кондратьевна заставила Женю вместе с Алексеем вычистить мой пиджак. Они нехотя пошли выполнять поручение. Вскоре они вернулись и сказали, что все сделали.
  Я пошел в комнату, На моей кровати валялся мой пиджак немного вычищенный, но далекий от того состояния, чтобы я его мог одеть в школу. Я сам дочистил свой пиджак. Вечером Женя многозначительно показывал мне кулак и угрожал взглядом. Я опасался драки, но не показывал виду, возможно, моя внешняя невозмутимость насторожила Алексея, и он не стал развивать конфликт дальше. К тому он понимал, что наша драка будет серьезной, и ее утаить от воспитателей не удастся, а за драку можно было легко вылететь из санатория, поэтому все постепенно стало, как и раньше...
  
  76
  В тот год набрали два шестых класса, что в этой школе было исключением. Один класс был из старожилов, а второй класс был полностью набран из новых ребят, которые жили в основном в Николаевке и Славянске. Однажды у нас произошел конфликт с ребятами из второго шестого класса.
  Был теплый весенний вечер. Все классы собрались к ужину, перед столовой. Во втором шестом классе был мальчик нашего телосложения, но вел он себя самоуверенно и даже вызывающе. Он мне запомнился тем, что он всегда поверх рубашки носил широкие подтяжки, эдакий "Джек Восьмеркин - Американец". Не могу вспомнить точно с чего начался конфликт между нашим Алексеем и тем мальчиком, но тот товарищ в грубой форме повел себя по отношению к нашему однокласснику. Алексей не воспринял его в серьез и послал его куда подальше. Тот, возмущенный дерзостью младшего, кинулся на Алексея с кулаками, что было не принято в нашей школе. Но тут же Алексей нанес обидчику несколько ударов в лицо, после чего тот растерялся и просто повис на Алексее. Они так и стояли некоторое время, обнявшись, стараясь повалить друг друга на землю, но тут подоспели воспитатели и развели драчунов.
  Все отправились в столовую на ужин, бурно обсуждая произошедшую драку. После ужина мы спокойно провели время на спортивной площадке и в 21,00 отправились в спальный корпус. В 21,30 воспитатели, уложив всех спать, ушли домой, но жизнь в спальном корпусе еще продолжалась.
  Мы обсуждали в своей комнате последние события, и тут к нам вошел соперник Алексея по драке, настроен он был очень самоуверенно. С ним был его товарищ, который тоже подленько улыбался. Зачинщик драки направился к Алексею и сразу нанес ему удар в лицо. Алексей отшатнулся назад, вскрикнул от боли и схватился руками за лицо, но это длилось буквально секунду, так как в следующее мгновение он уже вцепился в своего обидчика и повалил его на пол. На помощь своему товарищу устремился, было, его попутчик, но наши мальчишки, к моему удивлению, в мгновение ока втроем повисли на нем не дав ему приблизиться к дерущимся. Они повалили его на сдвинутые кровати, и между ними завязалась некая непонятная возня. Я, чувствуя, что тоже должен поддержать своих товарищей схватил ногу поваленного мальчика, так как он уже собирался выкарабкаться, и не давал ему подняться. Наши ребята в это время, мяли бока, как могли, незадачливому товарищу драчуна.
  Алексей толи сам, толи кто из наших ребят помог и ему, в общем оба незваных гостя лежали против своей воли, а мы лежали на них. Через несколько минут уточнив, что они готовы убраться по добру по здорову, мы их отпустили. Мы стояли по сторонам от них готовые в любую минуту кинуться на них снова. Они в свою очередь хотели нас проучить, но, видя наш боевой настрой и наши довольные ухмыляющиеся рожи, демонстративно и с подчеркнутым достоинством просто покинули наши апартаменты.
  На следующий день, Александрович, узнав о драке, неофициально похвалил нас за то, что мы дружно проучили старшеклассников. Он гордился нами, и это было видно всем, он словно светился изнутри и не шел, а парил над землей с высоко поднятой головою...
  На улице стояла весна в самом разгаре. Была вторая половина мая. Все цвело и благоухало. Валентин Кириллович организовал бурную деятельность на территории санатория. Он ухаживал за всеми клумбами, которые были вокруг всех зданий на территории санатория. Он высаживал цветы, поливал их и пропалывал. Чтобы поливать цветы у него были черные резиновые шланги длиной метров тридцать, которые тянулись через весь санаторий то к одной, то к другой клумбе. К этой деятельности он привлекал и нас. После школы мы должны были отработать неделю на благо школы, отработки были во всех школах. И чтобы не отрабатывать во время каникул, некоторые ребята еще в конце учебного года помогали учителю в его стараниях.
  Мой друг Саша тоже решил продлить себе летние каникулы. В то время как мы вечером гуляли на спортивной площадке, он добросовестно поливал клумбы с цветами, чтобы после окончания учебного года сразу покинуть санаторий.
  
  77
  На одном из уроков по русской литературе наша учительница Лана Петровна, жена нашего Якова Александровича, предложила пойти на улицу и там провести время, так как учебную программу мы уже закончили, к тому же у нас был последний урок в этот день. Мы тихонько вышли из здания школы и отправились на территорию соседнего пионер лагеря, который примыкал к нашему санаторию. Было особенно интересно, по заговорщицки выходить из школы, в то время как все сидели и учились, мы же шли на прогулку, Это было здорово.
  Мы зашли на спортивную площадку. Она вся поросла высокой травой и разными полевыми цветами. От сосен, травы и цветов исходил пьянящий аромат. Слово за слово и толи Саша подтрунил надо мною, толи он ответил колкостью на мою шутку, но вскоре я гнался за ним, а он убегал от меня. Я его настиг, и у нас завязалась дружеская потасовка, в ходе которой я по неосторожности рванул его за нагрудный карман на рубашке. Карман на половину оторвался. Саша только на этих выходных приехал в этой новой рубашке в санаторий из дому, она была очень красивая и дорогая. Ему эта рубашка очень нравилась, и я знал это, поэтому когда карман на рубашке частично оторвался, то я понял, что это очень серьезно. Саша изменился в лице, так как эта вещь была ему очень дорога. Я сожалел о своей нерасторопности, и мне было очень жалко Сашу, тем более, что это я был причиной его огорчения. Все что я мог сделать, это принести свои извинения, что я и сделал, но, по-видимому, я нанес ему этим поступком серьезную душевную рану, которая сыграет свою роль в прекращении наших дружеских отношений в скором времени.
  Со мной периодически, случались подобные казусы, связанные с моей неосторожностью. Я своими действий приносил обиду окружающим меня людям, как правило моим друзьям, и меня это сильно огорчало, но исправить уже ничего было нельзя.
  Подобный казус произошел зимой. Вечером, когда мы мыли полы в классе, мы оставляли форточку не закрытой на шпингалет. Это мы делали по разным соображениям. Например, после отбоя мы могли вылезти через окно из спального корпуса и прокрасться к зданию школы. Через незапертую форточку, в класс залазил самый проворный и открывал изнутри все окно, через которое залазили все остальные. Это нужно было сделать так, чтобы нас не заметила сторож. Сторожем в санатории была женщина, которая имела служебную квартиру в здании школы, но с противоположной стороны здания относительно окон нашего класса.
  Лучшим специалистом по форточке был Саша. У него это получалось очень легко. Во мне росло желание тоже так сделать. Я был уверен, что тоже так смогу. И вот одним воскресным утром, после завтрака мы вошли в школу, а ключи от класса были у сторожа. Она куда-то отошла. Я понял, что это мой шанс проявить себя, к тому же Саша уехал домой на выходной. Я снял зимнюю курточку, сказал одноклассникам: "Щас!", и устремился к окну. Все шло нормально, но когда, просунув голову, руки и плечи - я начал проникать в класс своей пятой точкой и ногами, то я спиной надавил на оконное стекло, которое выпало из рамы. Я был в шоке от случившегося, да к тому же в этот момент открылась дверь в класс. В класс вошли все мои одноклассники и увидели мое фиаско.
  К моему счастью и удивлению стекло не разбилось. Мне тут же удалось вставить стекло на место, словно ничего и не было. Один угол стекла откололся, но это сразу в глаза не бросалось. В глубине души я испытал чувство благодарности и признательности к жизни, что все для меня и в этот раз обошлось...
  Теплым весенним вечером мы играли на спортивной площадке в футбол. Прибежали ребята, которые были в нашем классе, и позвали Алексея. Они сказали, что к нему приехали родители. Алексей побежал к нашему спальному корпусу. К спортивной площадке подходили незнакомые мне мужчина и женщина. Алексей перед ними замедлил шаг, и к ним подошел уже спокойно. Он за руку поздоровался с мужчиной, и они все вместе ушли.
  Возле меня стоял Женя. Он с восхищением сказал мне, что отец Алексея всегда здоровается с сыном за руку как со взрослым. Мне это было странно, так я бы с радостью бросился бы своему родному отцу на шею, будь у меня такая возможность...
  С двумя ребятами из моего класса, которые в санаторий приехали в этом году как и я в первый раз, у меня были дружеские отношения. Одного из этих мальчиков звали Сергей, а второго Петей. У Пети здесь был брат в седьмом классе, поэтому он чувствовал себя в санатории более уверенно. Сергей был спокойный уравновешенный парень и никогда не искал себе на голову приключений.
  За год у Сергея не было практически ни одного прокола, и вот у него случился серьезнейший конфуз, в котором его вины совершенно не было. Весной, в начале мая у Сергея был День Рождения. В этот день приехали на машине его отец и мама. Они привезли большущий торт, который мы все попробовали после уроков, перед обедом. Всё бы ничего, да только вот оказия у нашего Якова Александровича случилось расстройство кишечника. Он сам об этом заявил после тихого часа. У всех вроде бы было все в порядке, а Яков, по его словам был отравлен испорченным тортом. Самое страшное, что он это заявил в классе, когда мы все собрались, чтобы делать уроки. Я представляю, каково было Сергею. Приехали его родители всех угостили, а потом его и его маму обвинили в отравлении. Сергей, понурив голову, молчал, а Яков все высказывал и выказывал свое возмущение случившимся...
  
  78
  Я все-таки умудрился разбить то злополучное для меня стекло в окне нашего класса и к тому же поранил ногу Сергею.
  Был теплый весенний день, часов шесть вечера. Я сделал уроки и гулял по территории санатория. Некоторые ребята еще сидели в классе и доделывали домашнее задание. Третье окно в нашем классе было приоткрыто, именно через это окно мы залазили ночью в класс через приоткрытую форточку. За партой у окна сидел Сергей. Я хотел открыть с улицы окно в класс, а Сергей, шутя, не давал мне этого сделать. Я толкнул наружную раму окна, и стекло этой створки ударилось о металлическую ручку второй створки. Раздался звук бьющегося стекла, и большой кусок стекла острием вниз упал на Сергея. У меня внутри все замерло. Через мгновение, я увидел, что с Сергеем все в порядке, но еще через секунду я посмотрел туда - куда был направлен его изумленный взгляд. Из его ноги торчал огромный кусок стекла, он острием вонзился в его ногу. Сергей спокойно вынул из ноги стекло. К моему изумлению Сергей сохранял спокойствие. Я помог дойти ему до медпункта. Через десять минут он вышел из медпункта и сказал, что ничего страшного не произошло, ему только помазали ногу зеленкой и наложили повязку...
  Как-то мы играли в футбол. Игра была в разгаре. Я разошелся и был в кураже. Сергей был в другой команде, он играл в защите. Я шел в нападение и перед воротами Сергей забрал мяч и начал удаляться от меня с мячом. Я был возмущен, что он смог это сделать с такой легкостью, ведь он не блистал умением играть в футбол, а тут обыграл меня. Я побежал за ним и старался забрать у него мяч, но у меня ничего не получалось. Я с отчаяния начал играть грубо, но у меня все равно ничего не получалось. Сергею надоела моя навязчивость. Он в какой-то момент, повернулся ко мне и с возмущенным лицом с силой толкнул меня. Я не ожидал такого развития событий и такой грубости от Сергея, к тому же он с такой легкостью толкнул меня, что я был просто поражен. Я, наверное, с удивленным лицом и раскрытым ртом сидел на земле. Год назад мой одноклассник уже удивил меня неожиданным превосходством в физической силе, я тогда повел себя грубо и был наказан тем, кого считал слабее себя, и вот сейчас эта ситуация повторилась снова. Сергей психанул, и удалился с футбольного поля. Он обиделся на меня, тем более он недавно прикрыл меня, когда я поранил ему ногу...
  В этом году жизнь наказывала меня каждый раз, когда я вел себя неправильно с моими товарищами. Мы собирались заходить в столовую, но дежурные еще не впускали в столовый зал и мы стояли в коридоре перед дверями. Справа от коридора была комната для мытья рук с умывальниками, слева была гардеробная с вешалками. Кроме нашего пятого класса в коридоре стояли семиклассники. Я начал гоняться за Петей, который отпускал безобидные сальные шуточки. Я гонял его из умывальной в гардеробную. Петя со смехом убегал от меня, а я догонял его. Это было, обычное детское баловство. Среди семиклассников стоял высокий брат Пети. И вот когда мы пробегали в очередной раз мимо Петиного брата, у меня в глазах вдруг засверкали звезды, и стало очень светло, хотя в коридоре было сумрачно. Через мгновение звезды исчезли, и я перед собой увидел Петиного брата, он грозно сказал мне, чтобы я оставил его брата в покое. Я стоял, прислонившись спиной к стене, и приходил в себя. Рядом стоял Петя и безобидно посмеивался...
  
  79
  Двадцать пятого мая был последний учебный день. В санатории была праздничная линейка. Со школой прощался выпускной восьмой класс. Линейка проходила перед школой на специальной площадке с торжественным поднятием красного флага. На этой площадке школьные построения проходили только два раза в год: первого сентября и двадцать пятого мая.
  Восьмиклассники стояли на торжественном месте, они прочитали стихи и сделали подарок школе. Затем учебный год закрыла первоклассница, пробежав почетный круг со школьным колокольчиком-звонком в руке - оглашая мир об окончании учебного года. На первых же шагах первоклассницу на руки подхватил рослый восьмиклассник и по общепринятой во всех школах традиции выпускник пронес почетный круг первоклассницу на руках...
  У нас было два дня на подготовку к первому в нашей жизни экзамену. Мы сдавали математику устно. Я заканчивал год, имея пару четверок, остальные оценки были - отлично. Мы целыми днями зубрили ответы билеты. Все волновались. В день экзамена я шел из спального корпуса с Сашей. Он все еще оставался для меня лучшим другом.
  Было отличное майское утро, которое освежал лесной сосновый воздух. Саша развернул шоколадку, открыл ее, сам съел кусочек и угостил меня. Он сказал, что мама сказала ему, что черный шоколад стимулирует работу мозга и это поможет лучше сдать экзамен.
  Экзамен я сдал на отлично и после нескольких дней отработки в школе я мог ехать домой. Для меня это был самый счастливый год в моей жизни. И этому способствовала атмосфера, которая была в санатории, которую поддерживали учителя и воспитатели. Я научился жить в этих условиях, и они были именно для меня, это было именно то, что мне нужно было на тот момент...
  Год прошел, и я ехал на летние каникулы домой. В Донецке на Северном автовокзале меня встречал отец. Наша встреча прошла без объятий и радости, я подошел к нему. Мы поздоровались. Он спросил все ли у меня в порядке, и мы направились на выход с автовокзала.
  Мама отцу дала список покупок для дома. Возле Северного автовокзала был большой магазин "Дончанка". Мы с отцом направились к нему. В магазине были отделы с разными товарами. В отделе мы узнавали, есть ли то, что нам нужно и шли в кассу оплатить товар и взять чек, который в отделе мы обменивали на товар. Отец сказал мне, чтобы я выбил чек на "овочку". Я стоял в очереди к кассе и когда я подошел к кассирше, то сказал загадочное слово, которое мне совершенно ни о чем не говорило, но раз отец сказал, значит так нужно и я сказал "Овочка". Кассирша посмотрела на меня и переспросила: "Что?" Я повторил: "Овочка". Кассирша смотрела на меня удивленно. Тут подошел отец и сказал "Овоська". После этого все стало на свои места.
  Оказывается сетка, с которой все ходили за покупками, называлась "овоськой", а я даже не знал, что эта сетка имеет свое название.
  
  80
  Как прошло лето после года проведенного в санатории особых воспоминаний не осталось. Все было как обычно. Мне исполнилось тем летом 13 лет, брату было 4 года. Брат в садик не ходил, так как он часто болел, а маме нужно было работать, так как зарплаты отца нам на жизнь не хватало.
  Мама нашла в городе няню, пожилую женщину на пенсии, присматривающую дома за одним ребенком, и каждый день брата вместо садика водили к няне. Няня стоила дорого, но мама с отцом пошли на это. Родители гордились братом, ведь он в пять лет смог свободно читать и считать.
  Я, приехав из санатория, включился в семейный процесс и иногда забирал братишку от няни. Дома я помогал, как мог. Я высыпал мусор, подметал и мыл полы в квартире, ходил в магазин за покупками, я все это делал естественно. Мама говорила, что нужно сделать то и то и я делал. В свободное время и гулял во дворе, читал книги, я очень любил читать, ходил в кинотеатр, смотрел дома телевизор, помогал на огороде.
  Отец получил за городом земельный участок в поле пять соток и мы там выращивали все что нужно для жизни, и картошку и овощи и фрукты. Отец высадил и вырастил отличный виноград. Домика на огороде не было, у нас там стоял железный ящик, в котором хранились сельскохозяйственные инструменты. Однажды я с родителями был на огороде и пошел сильный дождь, в ящике мы не помещались втроем, вернее там помещался я один и пол мамы, а отец мок рядом с нами, затем отец убежал на соседний участок, где стоял аналогичный открытый ящик. Так в течение часа мы и провели в ящиках. Хотя и было лето, но за час проливного дождя мы прозябли...
  На моей памяти мы постоянно жили в долг. Мы покупали очередной гарнитур или ковер в кредит, а затем год выплачивали стоимость покупки. Помимо этого денег не хватало, и мама постоянно у кого-нибудь перезанимала. Бабушка Саша на 18 лет хотела сделать мне подарок, и она долгие годы выплачивала деньги в банк из своей скромной зарплаты, а потом пенсии, чтобы я в 18 лет получил 500 рублей. Это были по тем временам большие деньги.
  Мама неоднократно приезжая к бабушке Саши в гости просила ее, чтобы она сняла эти деньги и отдала ей, но бабушка всякий раз отказывала маме.
  Мама просила денег в долг и у своих родителей, но и они ей отказывали, хотя ее младшему брату помогали постоянно. Мой дядя Саша, брат мамы, жил в доме родителей со своей семьей. Он особенно нигде не работал и жил больше в свое удовольствие. У него был мотоцикл, а в доме я видел гитару. Хотя я и не видел, чтобы он ездил на мотоцикле или играл на гитаре.
  У дяди была жена и сын, но порой он выпивал и дебоширил дома. В общем, года через три - четыре жена его бросила и ушла с ребенком. Он нашел себе другую женщину с ребенком. Он построил дом, хотя до конца все и не закончил. Дом постоянно находился в процессе достройки.
  Перед отъездом из санатория Мила Кондратьевна сделала подарки всем ребятам, родившимся летом и которых поздравить в классе все не могли в День Рождения. Нас было таких человека три. Мы вышли перед классом и все нас хором поздравили и нам вручили подарки. Мне достался небольшой медвежонок, которого я подарил по приезду брату. Брату медвежонок понравился. Он не расставался с ним пару лет и затер его до дыр.
  
  81
  Лето пролетело, и нужно было опять собираться в санаторий. Ехать я должен был 31 августа. Числа 29 - 30 августа мы всей семьей копали картошку на нашем огороде. Возле дома, напротив нашего подъезда на бугорке возвышался наш погреб. Когда мы копали картошку, то мы ссыпали ее на участок земли, с которого урожай был собран, и она немного просыхала. Когда весь картофель был выкопан, мы собрали картошку в мешки и перевезли на отцовом транспорте к дому.
  Отец в последнее время часто менял работу. Он ездил то на КРаЗе, то на МаЗе, то на автобусе ПаЗе. Возле дома мы рассыпали картошку вокруг погреба. Мы её перебрали и сортировали на мелку, крупную и поврежденную. Обильного урожая картошки нам вырастить на моей памяти не удавалось. С посаженного ведра получалось до трех ведер выращенной картошки, в то время как у других людей с ведра получалось взять пять ведер и больше. Для меня это так и осталось загадкой. Картошка у нас была поливная. Отец почти каждый день после работы ездил поливать ее, но на урожай это не сказывалось. Тем не менее, мы садили картошку из года в год.
  Уставший физически, рано утром 31 августа я вставал пол шестого утра и с отцом на дизеле мы ехали в Донецк и дальше как по накатанной лыжне. В Донецке на железнодорожном вокзале мы были в 7 часов утра, еще через пол часа мы были на Северном автовокзале. Здесь мы покупали билет на 9.50 до Славяногорска. У нас оставалось два часа времени в запасе до отправки автобуса. Мы с отцом сидели в зале ожидания и скучали. Наконец наступало время посадки в автобус. Отец провожал меня к автобусу с моей большой коричневой сумкой, моей спутницей по всем санаториям. Автобус отправлялся точно по расписанию, это был красного цвета Икарус. Отец мне махал рукой, я ему в ответ тоже махал рукой и я уезжал.
  В 14.20 я приезжал в Славяногорск. Двадцать минут у меня уходило, чтобы дойти до санатория. Я шел по знакомым улочкам, и чувство радости переполняли меня с каждым шагом. Я был рад своему возвращению сюда. Я вошел на территорию санатория, затем зашел в спальный корпус, и наконец в свою комнату. Я оставил сумку в шкафу и прошел в сан. узел. Я открыл кран в умывальнике и с жаждой начал поглощать живительную воду из-под крана. Здесь была удивительно вкусная вода - сколько бы я ее не пил, я не мог напиться. Уже после этого я вышел на территорию санатория в поисках знакомых и воспитателей. К своему удивлению я не мог различить тех, кто сидел на лавочке, хотя догадывался, что там должен сидеть Яков Александрович и конечное наши девочки возле него. Но чувство стеснения из-за практически полного отсутствия коммуникабельности в очередной раз переполнило меня. Очки я с собой не взял, я их одевал только на уроках, а зрение постепенно ухудшалось. Подойти же туда и убедиться, что это другой класс с чужими воспитателями, казалось, будет выглядеть очень смешно, а этого очень не хотелось. Напротив лавочки, метрах в пятнадцати я увидел ребят, выкопавших яму в месте покренившейся мачты с флюгером. Я был уверен, что это точно мои одноклассники, так как это был участок территории, закрепленный за нашим классом. Александрович видимо решил выровнять мачту. Мачта лежала возле ямы. Мачта была высотой метров шесть и на метр закапывалась в грунт. Я направился к ребятам, и присел на корточках возле них. Андрей находился в яме с лопатой. Он уже закончил копать, и мы стали устанавливать дружно мачту. Тут к нам подошел Александрович и начал руководить работой. В низу мы обложили мачту кирпичами и начали засыпать землю, трамбуя ее ногами. Вскоре работа была закончена. Ребята из моей комнаты вдруг оживились и дружно побежали к спальному корпусу и я за ними. К спальному корпусу подходил Алексей. Мы проводили его в комнату. Однако его позвали к врачу, и он оттуда вышел расстроенный. Наши воспитатели отказались его принимать за плохое поведение в прошлом году, и минут через десять он вынужденно поехал обратно домой. Мы все были в недоумении. Хотя я в глубине души был и рад этому...
  После тихого часа мы все собрались в нашем классе. Здесь были Александрович и Мила Кондратьевна. Я выразил сожаление, что Алексея отправили домой. Мила Кондратьевна поинтересовалась у меня, по какому поводу я расстроен? Ведь Алексей в туалете обписивал младших ребят и так далее в этом духе. Она сказала мне, что здесь санаторий для детей, нуждающихся в оздоровлении, а здоровым и наглым ребятам здесь нет места. Потом выступил Александрович. Он был недоволен нами. Я, к примеру, когда приехал, даже не подошел к нему поздороваться и тому подобное. В общем, воспитатели поставили нас в известность, что они берутся за нас серьезно и спуску нам не дадут.
  
  82
  В новом учебном году в нашем классе появилось много новых мальчиков. Самым ярким из них был Костя. Он сразу привлек к себе внимание тем, что мог очень быстро собирать кубик-рубик. У нас никто не мог его собирать, но все хотели научиться. Костя никому не отказывал и практически всех желающих посвятил в эту, как оказалось не сложную науку.
  Костя недельку осмотрелся и вскоре стал вести себя так, будто он в санатории уже не первый год. Вскоре он вел себя со всеми довольно фамильярно. Меня же он принялся доставать довольно оригинальным образом. Когда он меня видел, то начинал довольно громко выкрикивать мою фамилию. Первые подобные выходки я пропустил, списав их на его некую недоразвитость, но когда это продолжилось, тоя понял, что он так поступает специально. Меня это начало немного напрягать. Я подумывал затеять с ним разборки, но он все это делал в такой веселой шутовской манере и при зрителях, которых довольно забавляло подобное представление, что я решил поискать другой путь. Я рассудил, что у пареньку скучно жить и ему захотелось занять лидирующее место в нашем классе. С учетом его упёртости, старательности и способности оттачивания мастерства, о чем свидетельствовали его развитые навыки по сборке кубика-рубика, я понимал, что он прикинул все возможные расклады моего поведения и он ко всему готов. Как я понимал, он оставляет за мной право выбора затеять драку, либо втянуть голову в плечи и смириться. Меня же не устраивал ни первый ни второй вариант. Паренек не обладал достаточными физическими данными, чтобы произвести на меня впечатление, но драка это билет на отчисление из санатория, к тому же первым драку я как то не привык затевать. Смириться же с подобной хамской клоунадой для меня вообще был не вариант. Он мастерски находил чужие болевые точки и беспощадно давил по ним. Для начала я решил проверить на нем его же оружие. В следующий раз, когда он на улице начал со смехом выкрикивать мою фамилию, то я в ответ, широко улыбаясь, выкрикнул его фамилию. Его это развеселило и он, смеясь, пошел дальше. Это продолжилось еще пару раз и я каждый раз действовал так само.
  Вскоре мне показалось, что он начинает нервничать, так как он уже не так беззаботно смеялся, крича мою фамилию. Если раньше он ее выкрикивал один раз при встрече, то теперь мы разыгрывали целое представление. Сначала он кричал мою фамилию, я в ответ его, затем он опять мою, а я опять его. Все вокруг останавливались и с удивлением следили за происходящим. Так продолжалось до трех четырех раз. С каждым разом он смеялся все меньше, а меня это наоборот начинало веселить, и я кричал с каждым разом все громче и громче. Я старался добиться того, чтобы он первый перестал кричать и чтобы последний окрик оставался за мной. Теперь ситуация изменилась. Теперь я контролировал ситуацию, и теперь я оставил за ним право выбора - затеять разборки или смириться. Этот цирк продолжался месяца полтора, а потом прекратился также внезапно, как и начался. В конечном счете, он выбрал второе...
  Теперь я в своей комнате был парень номер один. Прежде всего, я выбрал себе кровать возле окна, это было шикарное место. Из окна комнаты я видел спортивную площадку и все, что там происходило. Учеба у меня ладилась, а отсутствие Алексея позволило мне полностью расслабиться. Ребята, которые были сплочены вокруг Алексея, теперь каждый был сам по себе. Если раньше их компания была у всех на виду, и они были задирами, то теперь каждый из них превратился в самого обычного и незаметного мальчугана. В нашем классе воцарилась мирная атмосфера. Немного воду попытался помутить Костя, но так как он осознал, что в классе ему не удалось добиться бесспорного авторитета, он начал вести себя несколько сдержанней, по крайней мере, в открытую. Он мне уже не доставлял явных неприятностей, хотя я и понимал, что он просто затаился и коварно готовит очередной сюрприз...
  Мой бывший друг Саша теперь со мною сидел за одной партой, но свободное время он предпочитал проводить с другими ребятами. Наверное, я был несносным другом, но тогда я этого не понимал. Саша сблизился с новеньким мальчиком Максимом. Их, прежде всего, объединяло то, что Максим жил в Славянске и они вместе ездили домой и вместе возвращались в санаторий после выходных...
  Мне начала доставлять особое удовольствие утренняя зарядка, так как я понял, что она дает мне заряд бодрости на весь день к тому же я заметил, что физически я становлюсь крепче и выносливее.
  Пока на улице было тепло, мальчики на зарядку выходили раздетые до пояса. После общей зарядки и пробежки пары кругов по территории санатория, девочки шли одеваться, а мальчики шли на турники. Здесь мы все дружно и с удовольствием подтягивался. Ребята из старших классов хвастались в своем умении и ловкости в гимнастических упражнениях на турнике. После этого мы возвращались в комнаты, умывались, одевались и шли на завтрак в столовую.
  
  83
  Вскоре меня пересадили за одну парту к девочке Жене. Меня сначала это огорчило, но она оказалась довольно компанейской. За словом она в карман не лезла, и мы довольно весело подтрунивали друг над другом. В общем, мы с ней нашли общий язык, и стали настоящими друзьями. Она мне нравилась как человек, с ней было весело общаться и проводить время, но наша дружба не была дружбой мальчика и девочки, которых дразнили женихом и невестой, мы просто были закадычными друзьями пока вместе сидели на уроках. После уроков каждый проводил время в собственной компании друзей.
  У нас в школе было принято. Что мальчики дружили с девочками и по вечерам пары гуляли по санаторию. Это были безобидные дружеские отношения. Так Костя, например, уже через пару месяцев дружил с Наташей, девочкой из нашего класса. Они сидели за одной партой, но после уроков и в свободное время они также часто проводили время вместе...
  В санатории любое время года и любая погода были по-своему прекрасны, будь то дождь или снег. С учетом насыщенного соснового аромата все воспринималось необычно гармонично, и было пропитано неиссякаемой силой природы, которая казалось, подпитывала и тебя самого. Если это был дождь в теплое время - то он приносил с собой легкую прохладу и свежий сосновый воздух наполнялся живительной влагой. В холодное время дождь приносил с собой настоящую осень со сладковатым запахом опавшей сосновой хвои и предчувствия приближающейся морозной зимы. Зима была морозной и многоснежной. Мы любили зиму, так как в это время у нас было много развлечений. Это и игра в снежки и катание на коньках, и прогулки по лесу на лыжах.
  Снег выпадал в начале зимы и лежал, не тая, до середины марта. Раньше я не обращал внимания на красоту каждой поры времени года, а здесь это было просто невозможно, так как все было переполнено в ощущениях и восприятии. Это сложно объяснить, и возможно это было не со всеми. Когда я , спустя много лет, приезжал в санаторий и говорил моим бывшим учителям, что здесь прошли мои самые лучшие годы и я всем был доволен, то в их взгляде просматривалось удивление и недоверие к моим словам. Но для меня все было именно так...
  В сентябре и октябре Мила Кондратьевна иногда водила нас в частный дом к своей маме, где мы помогали собирать им урожай винограда. Мы совмещали приятное с полезным, так как проводили время на свежем воздухе и могли сколько угодно покушать винограда. Винограда у них было много. Мы работали дружно и нам только миски и ведра успевали подавать.
  По воскресным дням мы обычно ходили на прогулку в лес. Мила Кондратьевна брала с собой немного сала, а мы в столовой набивали карманы нарезанным хлебом. В лесу на костре, мы запекали хлеб с салом, и это было для нас тогда одним из самых вкусных блюд в мире.
  Поздней осенью, когда Славяногорск был засыпан опавшей листвой, мы ходили в один из пионерских лагерей и собирали там листву. Для нас это было больше баловством, чем работой...
  Будние дни сменяли долгожданные воскресные дни. По воскресеньям санаторий на треть пустел, и в столовой можно было съесть лишнюю порцию. Кормили нас хорошо, но здесь у многих просыпался просто дикий аппетит, да и готовили в санаторской столовой довольно вкусно.
  В выходной можно было днем пошататься по городу, зайти в культтовары и поглазеть на прилавки. Мне здесь особенно нравились шахматы в виде разных фигурок - это был предел моих мечтаний, стоили они всего лишь 10 рублей, но для меня это была приличная сумма. Я просто заходил в магазин и рассматривал свои любимые шахматные фигурки. Иногда, мы заходили в городское кафе. Там можно было полакомиться вкуснейшим мороженным, но это было редко, так как порция мороженного в кафе стоила прилично. В основном, мы отоваривались в аптеке, где покупали круглые белые витамины и гематоген. В магазине нашим любимым лакомством был брикетик заварного крема или киселя и, конечное, соломка, которую производили на местном хлебозаводе.
  Как-то зимой, когда уже смеркалось, я вместе с Сашей шел из магазина. Я купил пачку соломки и ел её по дороге. Мы как обычно, ничего не опасаясь, пошли через дворы пятиэтажных домов и далее участками лесного массива в санаторий. По пути нам встретились местные ребята, которые принялись нас дразнить "инкубаторскими". Как оказалось, именно так нас называют между собой местные аборигены. Меня это совершенно не задело, и я невозмутимо продолжал свой путь. Вдруг издали нас окликнули молодые мужчины и пригрозили нам, что если мы тронем местных ребят, то мы об этом пожалеем. Мы никого трогать и не собирались. Нам хотелось всего лишь поскорее добраться до своего санатория. Забияки вскоре от нас отстали. Эта ситуация для меня была совершенно непонятной. Сначала, нас обозвали, а затем ни за что, ни про что взрослые припугнули нас физической расправой. В общем, что-то было не так во всем этом королевстве, и логического объяснения я этому не находил...
  
  
  84
  Моя новая соседка по парте Женя у мальчиков из нашего класса особой популярностью не пользовалась, наверное, потому, что носила очки и не обладала миловидной внешностью, как другие девочки, на которых засматривались мальчики. Однако общаясь с ней, я ловил себя на мысли, что мне интересно с ней разговаривать. Мы частенько устраивали колкие перепалки и она не уступала мне в различного рода поддёвках, в то время как любая другая девочка просто приняла бы все сказанное на свой счет и никогда бы даже не смотрела в мою сторону. Со временем я осознал, что она довольно оригинальна и по-своему весьма привлекательна.
  Однажды на уроке русского языка, по просьбе учительницы мы просто сидели и старались не шуметь. За окном был зимний солнечный день, точнее полдень. Наш класс находился на втором этаже и поэтому мы могли видеть свисавшие с крыши сосульки, которые таяли в освещении яркого солнца, которое с каждым днем грело все сильнее и сильнее. Где-то под крышей громко курлыкали голуби. Женя сказала, что голуби разговаривают и всегда говорят одну и ту же фразу. Она проговорила эти слова. Я начал прислушиваться к голубиному гомону и действительно различил именно эти слова. К сожалению, я уже забыл, о чем тогда говорили голуби, и поэтому не могу поведать об этом. А вот Женя сказала, что этому ее научил ее папа. Я знал, что Женя растет без мамы, ее отец жил с мачехой у Жени был сводный маленький брат. Её семья жила недалеко от санатория, но Женя практически все выходные проводила в санатории...
  Вторая четверть заканчивалась, на улице была зима в самом разгаре. За окном было холодно и темно. Вечером после ужина в классе остались только я, Яков Александрович и Женя. Все остальные наши одноклассники смотрели телевизор в соседнем классе. Мы втроем с увлечением обсуждали, что-то весьма интересное и Александрович корректировал ход наших рассуждений.
  Александрович открывал нам тайны звездного неба. На днях он предложил организовать звездный кружок. После ужина на первое занятие кружка пришли только мы с Женей. Мы были только рады тому, что желающих больше не было. Нам было приятно общение друг с другом и с нашим воспитателем. Он был прекрасный рассказчик. Александрович никогда не держал жесткой дистанции с детьми, он был фактически один из нас, в отличие от Кондратьевны, которую нужно было только слушать. Александрович, в основном, всегда готов был выслушать, порассуждать и поспорить.
  Мы оделись, взяли карту звездного неба и пошли в лес. Немного отойдя от санатория, чтобы освещение не мешало нам любоваться и изучать звезды, мы расположились на небольшой полянке. Так состоялось мое первое знакомство с Большой и Малой медведицей. Это занятие кружка оказалось первым и последним.
  После наблюдения звезд воочию мы вернулись в наш класс и принялись обсуждать звезды и высшие материи. В нашем классе свет был выключен и из освещения был только экран черно-белого телевизора. В классе была удивительная дружеская и творческая атмосфера, и вот тут-то погас свет.
  Через секунду по всей школе прокатился детский вопль. Все, пользуясь темнотой, возопили, что было мочи. Двери из классов открывались и все шли в гардероб за одеждой и пробирались к выходу из школы. У нас с Женей завязалась очередная дружеская перепалка. Я подтрунивал над ней. Она сказала, что я сейчас же пожалею над своими словами, а я только все больше и больше старался подлить масла в огонь. Она кинулась за мной, а я выскочил из класса. Коридор был полон детей, которые направлялись к выходу из школы. Я затерялся в темной толпе, только иногда продолжая подавать свой голос, чтобы она меня слышала. Я оделся и вместе со всеми вышел из школы.
  Улица встретила нас холодным пронизывающим ветром. Пришлось закутаться плотнее в свою зимнюю куртку. Сейчас для меня было главным, чтобы Женя не потеряла меня из виду. Меня охватило чувство озорства. Женя выскочила из школы и побежала за мной. Я беспрепятственно добрался до спального корпуса и отправился по коридору к своей комнате. Я решил, что Женя меня все же потеряла в толпе, а уже было пора укладываться спать, к тому же в спальном корпусе тоже не было света. Комната Жени была в противоположной стороне здания, поэтому столкнуться с ней уже было нереально, и я расслабился. Я уже подошел к своей комнате и вот тут-то меня и накрыло. Я упал на пол и кто-то упал на меня. Но это было так мягко, что во мне не было сомнений, кто позволил себе такую смелость по отношению ко мне и я не ошибся.
  Повернувшись, я увидел над собой довольное и счастливое лицо Жени. Ее белые длинные волосы рассыпались по плечам и касались моего лица. Она, сидя на мне, была довольна собой, что смогла незаметно ко мне подкрасться. Я был приятно удивлен ее выходкой.
  Я лежал на полу у стены. Она сидела сверху на мне и держала меня за грудки. Мы улыбались друг другу как два идиота, для которых больше не существовало ничего в этом мире. Коридор же был полон мальчиков, которые расходились по своим комнатам. Она с поддельной серьезностью спросила меня готов ли я извиниться и взять свои слова обратно. Я же в свою очередь, исполняя роль поверженного, сказал, что конечное, она же не оставляет мне выбора. Она была просто счастлива, впрочем, как и я. Мы еще обменялись парочкой любезностей, но пора уже было расходиться, и мы распрощались до утра...
  Через пару дней мы разъехались на зимние каникулы. Для себя я решил, что после каникул предложу Жене свою дружбу и мне совершенно наплевать, что по этому поводу будут думать и говорить остальные ребята.
  
  85
  Я присматривался к девочкам, чтобы предложить одной из них дружбу. Это казалось тогда почему то важным и вроде придавало какой то солидности перед одноклассниками. Санаторий незримо был окутан нитями симпатий между девочками и мальчиками. Известные всем доверенные лица передавали сердечные записочки с предложением дружбы и возвращали назад ответную записку или устное послание, которое не всегда было одобрительным.
  Мне нравилась одна девочка из соседнего класса, ее звали Ларисой. В ней было что-то необычное и загадочное, к тому же она единственная кто из нашего санатория, ходил заниматься в городскую музыкальную школу. В актовом зале у нас было пианино, и я часто видел, как она там репетирует. Музыка для меня была неким необъяснимым чудом, поэтому человек способный играть на музыкальном инструменте казался мне чуть ли не волшебником.
  О дружбе с Ларисой я подумывал уже пару месяцев, но всё никак не мог определиться. После занятия в звездном кружке я о своих намерения относительно Ларисы практически забыл.
  После возвращения с зимних каникул у меня с Женей что-то не заладилось, и все пошло совершенно не так, как представлялось. Возможно, я повел себя как то не так, и чем- то ее обидел или ей кто то, что то нашептал, но Женя стала вдруг держать некую дистанцию, к тому же в первый день новой четверти меня отсадили от Жени и я опять сидел за одной партой со своим товарищем Сашей.
  Я пребывал в раздумье о происходящем и именно в этот момент мой одноклассник Паша, который был поверенным всех дамских сердец, принес мне записку. К моему удивлению это была записка от Ларисы с предложением дружить. Я был просто ошарашен этой запиской и в свете последних непоняток, а также не желая обидеть девочку, которая мне нравилась, я согласился.
  Мы договорились о первой встрече в гардеробной после отбоя. Ребята из моей комнаты словно чувствовали, что происходит нечто интригующее и после отбоя они все собрались в гардеробной. Мне пришлось их разогнать, но они с потешными улыбками выглядывали из всех щелей и дверных проемов. Под самым потолком гардеробной было узкое окно, так они заглядывали и через него, становясь друг другу на плечи. Я зашел в гардероб и замкнул дверь. Лариса была уже здесь. Она стояла у окна. Волнение давало о себе знать, но я изо всех сил старался его скрыть. Я подошел к ней и облокотился на подоконник рядом с ней. Она молчала. Наконец я проговорил, что получил ее записку. Она спросила меня, что я решил. Я не найдя ничего лучшего и чтобы придать серьезности сказал, что нужно подумать. Она сказала, чтобы я подумал. Я нахмурил лоб и немного скукожился. Через десять секунд я сказал, что подумал. Она вопросительно посмотрела на меня, мол, и что? Я сказал, что я согласен. Она даже не догадывалась, что я мечтал о дружбе с ней уже давно. А может и догадывалась, кто знает этих девчонок. Наша дружба продлится года два, но она и близко не будет напоминать того взаимопонимания, которое было между мной и Женей. Я часто буду задаваться вопросом, что же пошло не так между Женей и мной, уж не вмешались ли и сюда наши вездесущие воспитатели, но этот вопрос так и останется без ответа.
  На следующий день, после ужина я встретился с Ларисой. Это было наше первое свидание, хотя свидание это слишком громко сказано. Я очень волновался. Мы прошлись по всем дорожкам санатория вместе и посидели немного на лавочке перед школой. В школе в это время с 20.00 до 21.00 почти никого не было, кроме дежурных убирающих классы. Все дети или играли на улице возле спального корпуса или, в основном были в спальном корпусе, так как на улице был морозный зимний вечер.
  Мы разговаривали о самых обыденных вещах, о наших семьях, о наших друзьях и воспитателях. Час до отбоя пролетел очень быстро, и пора было возвращаться в спальный корпус, к тому же из школы выходили последние дежурные и воспитатели, которые с любопытством поглядывали на нас.
  В общем как по мне все прошло великолепно и самое главное, я не был скован, чего очень боялся, и вел себя естественно.
  После этого мы частенько с Ларисой гуляли вечером после ужина. Это было наше время. Вскоре выяснилось, что Лариса человек настроения. Однажды, когда она занималась на пианино, я спросил, сможет ли она наиграть мелодию из кинофильма "17 мгновений весны"? К моему удивлению она повела себя раздражительно. Она ответила что-то невнятное, но моей просьбы так и не выполнила. Тогда меня это несколько удивило.
  Были еще некоторые странности, на которые я старался не обращать внимания, но её поведение порой мне было совершенно не понятно. К примеру, в гардеробе она как то оставила свое пальто, и оно там висело одиноко долгое время. Мы приходили в столовую снимали свои вещи и вешали в гардеробной, после приема пищи уходили, забирая свою верхнюю одежду. Пальто же Ларисы продолжало там висеть или валяться на полу изо дня в день. Я иногда поднимал ее пальто, отряхивал и вешал его на вешалку.
  
  86
  Мои одноклассники Костя со своим другом Максимом стали героями школы и законодателями новой моды сезона зима. Костя зимой приехал в модных на тот момент зимних сапогах дутышах. Вместо зимней курточки на нём красовалась фуфайка светло зеленого цвета. Дутыши представляли из себя снаружи плотный непромокаемый балоний, а внутри был вкладыш типа ватного валенка. В такой обуви ноги ужасно потели, и вкладыши принимал на себя всю влагу, зато снаружи они не промокали. Костя умудрился занять одно из двух имеющихся мест в спальной комнате у окна, и он каждую ночь сушил внутренности дутышей на батарее, что давало их комнате неповторный аромат.
  Мне вначале было смешно, что Костя приехал в фуфайке, которая считалась рабочей одеждой, но у него все было продумано. Во-первых, фуфаек такого зеленоватого цвета в природе, наверное, больше просто не существовало, а во- вторых, через пару недель наш одноклассник Максим тоже ходил в дутышах и фуфайке, правда, обычного серого цвета. Но для них этого было мало, и они разыграли из себя гусаров. Они одевали фуфайку только на одну руку и это оказалось довольно практично. Вскоре у них стали появляться последователи в санатории, которых становилось все больше и больше. Мне эта идея тоже пришлась по вкусу, поэтому мальчики нашего класса на улице напоминали своеобразных гусар, вот только нашим воспитателям это щеголеватость пришлась не по вкусу.
  Вскоре в школе появилась стенгазета с карикатурой на Костю и Максима и стишками сатирического содержания. Да вот только для них эта карикатура явилась лишь своего рода рекламой их образа жизни, и они только весело посмеивались. После этого, наши воспитатели просто стояли у выхода из школы и просили их нормально одеться и застегнуться на все пуговицы. Когда же воспитатели не успевали сделать этого, то из школы выскакивала группа лихих гусар из нашего класса и мчалась быстро в необходимом направлении, чтобы наши воспитатели не успели разрушить в нас дух романтики и жажды приключений...
  У меня была своя романтика. Я обитал в меньшей комнате, которая считалась более комфортной. В этой комнате у меня было самое лучшее место - у окна и чтобы меня видеть из коридора, нужно было открыть дверь нараспашку. В комнате мой авторитет был неоспорим. Рядом была кровать, которую занимал Саша, с которым я сидел за одной партой. Мой обустроенный быт меня полностью удовлетворял.
  Весной Саша устроил мне принеприятнейший сюрприз. Я вышел из комнаты на пару минут, а когда вернулся, то оказалось, что у меня пропал припрятанный трояк. В комнате был только Саша и Максим - новый близкий друг Саши. Место моей заначки Саша знал, но я и подумать на него не мог, хотя он и вешал мне лапшу, что они не причем. Под мое подозрение сразу попал только Максим, к тому же пару минут назад трояк был на месте, поэтому сомнений просто быть не могло. Я тут же обшарил карманы у Максима, но ничего не нашел. Тогда я решил обыскать его более досконально. Не помню, кто предложил перейти в умывальную комнату, но только я с них обоих по дороге глаз не спускал. Саша попросил меня, чтобы я дал им минуту на переговоры, и я зачем-то дал. После этого Максим полностью разделся, и я осмотрел все его вещи. Денег не было. У Максима была запечатанная фотопленка - я вскрыл и ее, пообещав заплатить, в случае если я не прав. В общем, денег я нигде не обнаружил. Для полного спокойствия я обыскал и Сашу и осмотрел место обыска - денег не было. Я понимал, что меня обманули, но ничего не мог поделать. Этот случай был для меня загадкой, пока спустя 10 лет я случайно не встретил Костю, и он мне поведал, что Максим тогда просто съел эту денежную купюру...
  В моем классе был мальчик Игорь, который приехал в санаторий одновременно со мной в пятом классе. У него была сестра, которая училась на год в младшем классе вместе с Ларисой. Сестра Игоря была девочкой которая была доверенным лицом у девочек своего класса и она выступала посредником в передаче записок мальчикам и наоборот от мальчиков. Сама она особой популярностью у мальчиков не пользовалась, но по этому поводу она совершенно не комплексовала, по крайней мере, по ней этого не было видно. Когда она была замечена в общении с кем-то из ребят не из ее класса, значит, намечались новые амурные отношения.
  Игорь жил в большой комнате, которая была как раз напротив моей. Я как то заглянул в соседнюю комнату моих одоклассников. В комнате были Игорь и Костя. Между ними завязался незначительный конфликт. Игорь настойчиво что то требовал от Кости, а тот просто его игнорировал. Игорь стал более настойчив, что меня удивило. Возможно, он решил поднять свой авторитет за счет Кости. Назревали разборки, но никто из них не собирался уступать, возможно именно мое присутствие толкнуло их на обострение ситуации. Мне же было чрезвычайно любопытно, чем же все закончится. Я был молчаливым наблюдателем. Дальше произошло то, что я уже наблюдал года три назад в своей школе дома. Костя неожиданно резко бросился на Игоря и нанес ему удар в пах. После того как Игорь преломился пополам, Костя пару раз саданул его по спине и лицу. Игорь моментально обмяк, и было видно, что он дальше продолжать выяснять отношения не собирается. Я бы мог вступиться за Игоря но, во-первых все произошло очень быстро, а во-вторых Игорь при его более мощном телосложении выглядел очень жалко после того как он сделал заявку на повышение своего авторитета. Костя же, разгоряченный дракой, прошел как лев мимо меня, ожидая нападения с моей стороны, но я всего лишь посторонился, давая ему дорогу пройти, он был достоин уважения, хотя и дрался он очень подло, что я учел для себя на будущее...
  
  87
  В шестом классе с нами учился один мальчик, имя которого и лицо не сохранились в моей памяти. Мы с ним жили в одной комнате. В санатории он учился с третьего класса. Он был совершенно без амбиций, поэтому все считали его просто добрым малым. У него был старший брат, закончивший нашу школу пару лет назад. Он был выпускником нашей Милы Кондратьевны.
  Брат нашего одноклассника появился в санатории за день до отъезда из санатория на весенние каникулы. Он любезно пообщался с Милой Кондратьевной и остался на ночь в нашей комнате. С ним было интересно общаться, он был компанейским парнем.
  Поздно вечером он вместе с братом и с большой сумкой зашел в нашу гардеробную и они там закрылись. Я был вместе с Игорем, и нам стало любопытно, что же они могут там делать. Я предложил Игорю вылезти в окно и заглянуть в гардероб через окно, в то время как я буду шуметь возле гардеробной. Игорь появился через пару минут и сказал, что братья в сумку складывают обувь ребят, которая была в гардеробе. Мы были возмущены этой кражей и хотели идти в комнату дежурной медсестры и позвонить Миле Кондратьевне, но в этот момент братья вышли из гардеробной и заподозрили нас в неладном. Когда я сказал, что пойду к медсестре, то брат одноклассника увязался вслед за мной. В общем, разоблачить нам их не удалось, но пионерская бдительность не давала покоя нашей совести, и разоблачение оставалось делом времени.
  На следующий день, переночевав и встав рано утром, мы пошли на автобус. К моему счастью, кроме меня и братьев с нами были Игорь и его сестра. Мы непринужденно общались всю дорогу, но чувствовалось, что приезжий гость чувствует неладное и он пытался выяснить: "Что же мы знаем?" Мы же с Игорем лишь мило улыбались, желая поскорее избавиться от нежелательной компании. Мы без приключений сели в автобус и уже подъезжали к Донецку. Игорь как обычно с сестрой вышел перед Донецком, что для меня было не очень хорошо. После этого гость подсел ко мне. Было видно, что он решает, что же ему делать со мной. Я изо всех сил пытался изобразить ничего не знающего простодушного парня, и чтобы развеять его сомнения попросил у него десять копеек, которых мне могло не хватить на проезд до дома. Он с готовностью и с облегчением дал мне просимое, похлопал меня по плечу и вышел из автобуса на Северном автовокзале, я же ехал до Южного автовокзала и был просто счастлив, что наконец-то избавился от потенциальных неприятностей.
  После возвращения в санаторий с весенних каникул, мы с Игорем рассказали Миле Кондратьевне обо всем, что ее чрезмерно возмутило. Она наедине поговорила с нашим одноклассником, и велела немедленно вызвать брата в школу. Брат приехал буквально на следующий день, мы с Игорем опасались с ним встречаться, но все обошлось. В тот же день наш одноклассник со своим братом уехали из школы, и мы их больше никогда не видели...
  Костя из дома всегда привозил в пол литровой банке селедку, приготовленную в домашних условиях и залитую подсолнечным маслом с нарезанным колечками луком. Селедка в банке была нарезана кусочками, и Костя предлагал по кусочку всем желающим. От этого угощенья все были в восторге и брали у Кости рецепт, чтобы дома приготовить это блюдо. В то время было привычнее покупать уже засоленную селедку, но чтобы получить такую вкусную рыбу стоило и поморочить голову, чтобы приготовить ее самостоятельно. Особенно вкусными были кусочки нарезанного лука, которые пропитались селедочным рассолом и подсолнечным маслом...
  Интересным блюдом угощал нас и Павел, с которым я жил в одной комнате. Он приехал в санаторий в шестом классе. Вместе с Павлом в младшем классе училась его младшая сестра. К ним приезжал их отец, который выглядел очень пожилым мужчиной. Рассказывали, что у Павла не было мамы, и его с сестрой и другими братьями и сестрами растил один отец.
  Отец привозил Павлу малиновое варенье. Оно было необычно тем, что было очень густым и сладким, просто пальчики оближешь. Павел был безотказным малым и угощал нас всех своим деликатесом.
  В нашем классе Павел занял нишу аналогичную сестре нашего одноклассника Игоря. Он легко сходился и дружески общался с девочками нашего и младшего классов, наверное, из-за опыта общения со своими сестрами. По характеру он был чрезвычайно открытым и совершенно безобидным, поэтому ему доставалось от наших одноклассников, а порой и от меня.
  
  88
  С приходом весны я осознал, что моя жизнь меня очень даже устраивает. В свободное время, которое выдавалось вечером после ужина я заходил в свою комнату, чтобы немного повести время в одиночестве. Ребята в основном все шли на спортивную площадку или возвращались в класс, чтобы посмотреть телевизор или доделать уроки. Я же ложился на свою кровать так чтобы через окно наблюдать за происходящим на спортивной площадке, приоткрывал окно и размышлял о своей жизни. Это были обычные мысли подростка, но так как я был на тот момент доволен своей жизнью, то они были в основном позитивными. В такие минуты я был эдаким Обломовым, который после приема пищи размышлял, что жизнь у него все-таки сложилась прекрасно, но чтобы все еще лучше было, то нужно что-то еще улучшить или доработать, чтобы все окружающие оценили, какой же он все-таки молодец.
  Мысленно я был доволен собой. Я был умиротворен и счастлив. В классе я был одним из лучших учеников, хотя и не был отличником, но каждая моя отметка была заработана моим собственным трудом. Большинство учителей не питали ко мне особого расположения, я не был их любимчиком, так как самодовольные персонажи редко у кого вызывают симпатию. Но это меня не расстраивало. Я дружил с девочкой, которая мне была симпатична, и которая по удивительному стечению обстоятельств сама предложила мне дружбу. Курортный климат делал свое дело, и я уже свободно сдавал все зачеты по физкультуре на отлично. У воспитателей нашего класса я имел кредит доверия, и они не усложняли мне жизнь, так как я не был для них основной причиной их головной боли. Однако, то что они за мной приглядывали и то что мое самодовольство их все-таки напрягало было фактом. А пока что я жил одним днем и меня все устраивало.
  В это время Павел передал мне просьбу Ларисы. Она просила меня достать ей цветы необходимые для экзамена в музыкальной школе. Ну, вот я имел возможность куда-то направить свою энергию, вернее те грошики, которые у меня были. Я, конечно, обдумал вариант ночного посещения чужого дома с целью бескорыстного похищения нескольких цветков для дамы моего сердца, но свой выбор я остановил на более прозаичном варианте. Я сходил на рынок, у меня как раз хватило денег на три весенних тюльпана. Цветы я поставил в банку с водой на тумбочку у своей кровати, а бутоны перевязал ниткой, чтобы они не распустились раньше времени. На следующий день Павел передал цветы Ларисе и принес мне от нее огромное спасибо - я был счастлив...
  В мае мама приехала в санаторий. Это было вечером в субботу. Она с утра еще сходила на работу и затем приехала ко мне. Ей нужно было переночевать в санатории, что не составляло проблемы, ведь двое ребят из моей комнаты уехали домой на выходной. На следующий день она должна была поговорить с Милой Кондратьевной, так как родительского собрания не было и родители приезжали кто когда мог.
  В тот вечер у нас был дежурным воспитателем наш учитель по трудам и мама немного с ним пообщалась. После этого разговора она спросила меня, почему этот мужчина настроен так недружелюбно по отношению ко мне. Я не ожидал этого и спросил, что же он про меня говорил. Оказывается, тот считал меня подлым малым, но который это удачно скрывает ото всех, но что из-под тишка я могу совершить, что угодно. Я был просто поражен такой характеристикой в свой адрес, но в душе, что-то екнуло, неужели я такой на самом деле, я еще никогда не слышал, чтобы обо мне так отзывались. Я думал, что все считают меня хорошим малым. Маме же я сказал, что он никого не любит и обо всех говорит гадости и что лучше ей слушать моих воспитателей, которые знают меня намного лучше.
  На следующий день мама должна была уезжать до обеда, а Мила Кондратьевна к нам выходила на смену только после обеда. Поэтому я отвел маму к ней домой, где они и пообщались. Я же ждал маму возле подъезда. Мама вскоре вышла, и я провел ее на автостанцию и посадил на автобус. Мама сказала, что воспитательница в общем, довольна мной, и если она будет выпускать наш восьмой класс, то мне она поможет получить красный аттестат, что позволит мне поступить без экзаменов в любой техникум на территории Советского Союза. Вот это мне было приятно слышать...
  
  89
  В памяти ярко запечатлелся день моего приезда в санаторий после весенних каникул. Дома зимний гардероб был заменен весенним. На мне была светло-зеленая удлиненная ветровка с капюшоном, новые брюки и кроссовки. Ощущение новых вещей удивительным образом приподнимало настроение.
  Я зашел в свою комнату, никого из одноклассников еще здесь не было. Я поставил сумку с вещами в шкаф и посмотрел в окно. На улице была чудесная солнечная погода. Из окна я видел одноэтажное здание нашего продуктового склада. Это здание было кирпичное и без окон. Мы любили играть в "стеночку" возле этого здания. Мы по очереди буцали футбольный мяч об стену здания и каждый следующий должен был с одного удара попасть мячом в стену и в то же время сделать так, чтобы следующему это было сделать еще труднее. Я вспомнил, что припрятал под кроватью футбольный мяч. Взял его и пошел сам играть в "стеночку". В воздухе пахло свежим сосновым ароматом, в небе светило ярко солнце и я мог спокойно делать то, что мне хотелось и нравилось. Через какое-то время начали появляться мои одноклассники и присоединяться к игре...
  Мне особенно нравилось быть в санатории, когда многие разъезжались по домам на выходные. В эти дни в санатории чувствовалась особая атмосфера, скрывающая нечто и раздумывающая над тем - посвятить ли кого-то в свои тайны. В эти дни, при условии хорошей погоды, было интересно целый день бродить без особой цели где угодно и только приходить в столовую для приема пищи...
  В один из таких выходных в нашем классе была дежурным воспитателем учительница русского языка Лана Петровна, жена нашего Якова Александровича. Мы предприняли прогулку в лес по дороге возле пионерских лагерей, которых было очень много вокруг нашего санатория. Нас было человек десять, было прохладно, в воздухе висел густой туман. Это было в апреле. Когда мы забрели достаточно далеко и уже обговорили разные темы, то Лана Петровна ненавязчиво начала разговор об Иисусе Христе, которого я считал персонажем легенд и былин. Я не допускал и мысли, что это был исторический персонаж, не говоря уже об Его Божественности. Я был стопроцентно убежденным атеистом и готов был спорить на эту тему с кем угодно. Лана Петровна рассказала нам, как Иисус в последний раз вечерял со своими учениками и по их просьбе тайно указал, кто его предаст на смерть. Он вроде бы сказал, что это тот, кто опустит яйцо в соль, а не посолит его, как это делали все остальные. Эту историю, оказывается, уже знали некоторые наши девочки, для которых это не было чем-то новым. Это был первый случай в моей жизни, когда я получил информацию о Боге от человека, которого считал авторитетным, и с которым спорить не мог, значит, действительно могло быть что-то, чего я не знал...
  Самый первый раз я столкнулся с религиозным вопросом серьезно в момент моего первого посещения храма при крещении брата. На меня тогда произвела впечатление роспись на стенах и потолке, что именно я тогда чувствовал, уже не помню, но картины на потолке и стенах я разглядывал с большим любопытством...
  Жизнь в санатории была упорядоченной и один день был похож на другой, поэтому, наверное, в памяти запечатлелись дни, в которых были совершенно маловажные события, но они были разовые в жизни, поэтому и запомнились. Например, в конце мая мне позвонила мама и сказала, что рейсовым автобусом передаст пару банок половой краски для ремонта школы, а я должен в нужный момент быть на автостанции и забрать их. На автостанцию я пошел вместе с Сашей. Мы пришли немного раньше и чтобы увериться, что мы не опоздали, подошли в кассу и спросили о прибытии автобуса. Кассирша сказала, что нам нужно пройти по служебному коридору в комнату диспетчера и там мы сможем все узнать. В эту часть автостанции я никогда не ходил, так как это был служебные помещения, поэтому было особо любопытно посмотреть что там и как.
  Комнату диспетчера мы нашли без труда. Когда мы вошли в нее, то возникло ощущение, что мы попали в некий командный пункт, с которого отдаются всевозможные распоряжения, задающие порядок и ритм жизни окружающих. В этой комнате было окно во всю стену, из которого все было видно как на ладони.
  Мы спросили про наш автобус. Оказалось, что он как раз въезжал на автостанцию, и мы поспешили к нему.
  Почему то подобные дни запоминаются с большим количеством деталей, и стоит только о них подумать, как в памяти начинают всплывать все новые и новые подробности. Помнится, что день жаркий, а в здании автостанции была приятная прохлада, в комнате диспетчера было темновато, так как солнечные лучи сюда не пробивались, а на улице под окном росли ивы, с которых густо опускались нити зеленых ветвей...
  
  90
  Учебный год закончился, и я уехал домой на летние каникулы. На оставшиеся деньги я купил брату игрушечный гоночный инерционный автомобиль, который в темноте испускал искры под красным стеклом. Такую машинку я видел впервые и денег на нее у меня хватало. А вот на фигурные шахматы я так и не собрал. Шахматы я решил купить в следующем году.
  Из санатория я поехал не домой, а погостить к бабушке в Макеевку. У них я провел пару недель. С дядей Леней и его семьей мы съездили на рыбалку на Старобешевское водохранилище. Рыбалка была с ночевкой и мы ночевали в палатке у водохранилища.
  Дядя Леня ехал на рыбалку со своим другом, который также был с семьей. Я слышал из их разговора, что там водятся змеи и когда мы приехали туда, то оказалось, что змей там действительно много. Хоть и говорили, что там больше ужей, чем змей, лучше было не трогать ни тех ни других. Ужи отличались от змей только желтыми черточками над глазами, но от этого мне не было легче. Я видел змей и в траве и плавающих в воде, практически возле людей. Двое взрослых ребят, купающихся в водохранилище, возле которых проплывала змея, даже устроили за ней импровизированную погоню, главным образом, чтобы ее отогнать подальше. Из разговоров я слышал, что змеи в воде не могут укусить человека, поэтому их якобы в воде можно не бояться, но это звучало как-то не убедительно...
  Отец на своем предприятии взял путевку на море, куда мы и отправились всей семьей на десять дней. В их организации была база отдыха в Ялте на Азовском море. Наша база была в третьей линии от моря. Таких баз там, наверное, больше не было, так как базы располагались в первой линии, у моря, или во второй линии. Наша база была только что построена, поэтому строили там, где было свободно.
  Возле нашей базы был большой незастроенный участок, на котором мы играли в футбол. Мы даже вызвали на футбольный матч ребят с одной из соседних баз и проиграли им с огромным счетом.
  На базе было два двухэтажных жилых корпуса, удобства и кухня были на улице. Мальчики на базе были на два - три года младше меня, а вот две девочки были как раз моего возраста, хотя учились на класс впереди. Одна из девочек, как оказалось, один год провела в моем санатории, хотя я ее и не помнил. Эти две девочки были подругами. У нас установились дружеские отношения, но я понимал, что их интересуют ребята постарше.
  Свободное время от моря мы с ребятами проводили на соседней базе, которая также принадлежала предприятия от нашего города. Она была более благоустроенной, и там можно было поиграть в настольный теннис.
  Эта база располагалась во второй линии от моря, и мы через нее ходили к морю. На этой базе была комната - веранда с телевизором, где вечером все собирались, чтобы посмотреть фильм. В один из таких вечерних просмотров в комнату заглянули наши девочки и вызвали меня на улицу. Они хотели пойти на дискотеку на одну из баз и попросили их проводить. Мне льстило их внимание, и я с удовольствием согласился.
  Музыка там гремела так, что она заглушала собой несколько соседних баз. Вход был платным, а я даже не думал туда заходить. Я сказал девчонкам, что подожду их снаружи, и они вошли внутрь. Танцевальная площадка была огорожена кирпичной стеной, но крыши не было. Я заметил, что в одном месте можно стать на лавочку у стены и заглянуть внутрь, что делали некоторые мальчуганы младшего возраста. От нечего делать я присоединился к ним. Внутри оказалось не так уж много народу. Девчонки заметили меня, и я чтобы их не смущать отошел подальше.
  Танцевали они недолго и скоро вернулись. Они сказали, что им не понравилось. Мы пошли под ночным звездным небом на свою базу. Идти было минут десять и по дороге мы откровенно общались. Я чувствовал себя на удивление раскованно с ними, что было более чем удивительно для меня самого, они смеялись моим шуткам, но в них чувствовался некий стерженек недоговоренности. Если я говорил, всё что думал, то они всегда говорили обдуманно.
  Мне нравилась подруга девочки, с которой нас связывал санаторий. Ее звали Леной. Она не обладала броской внешностью, но её внутренний образ, ее голос, ее манера разговаривать и смотреть притягивали мое внимание. Но она, почему-то упрямо считала, что мне нравиться Инна, и когда мы с ней общались наедине, в определенный момент, когда я начинал на нее засматриваться, она сразу вспоминала о своей подруге. Она это делала так, словно уже все решено, как будто я давал какие-то обязательства Инне. Но ничего не было, к тому же когда я был наедине с Инной, то она вела себя как Снежная королева. Она была слишком продуманная, и я чувствовал себя рядом с ней напряженно, другое дело, когда рядом была Лена. Мне особенно нравилось, когда я привирал какую-нибудь историю, то Лена заглядывала мне многозначительно в глаза. Потом начинала весело по-детски смеяться и на распев произносить: "Ты врешь! Врешь! Врешь! Врешь!". Мне бы обидеться, но я только широко по идиотски улыбался...
  Впервые дни мама, как обычно сильно обгорела на солнце и спасалась кислым молоком. В нашей комнате в те дни стоял этот не переносимый мною запах кислого молока, испаряющегося с обгорелой воспаленной кожи. Возможно, поэтому я терпеть не мог кисляк, хотя все в нашей семье его пили с удовольствием. Для меня кисляк ассоциировался с ужасным запахом, когда его использовали не по назначению.
  Мужчины с нашей базы ездили на рыбалку, и однажды отец отправился с ними. Уехали они рано утром. Вернуться обещали к обеду, но около девяти часов утра они приехали с полными багажниками двух легковых автомобилей морских бычков. Оказывается, бычки просто кишели возле берега, и их можно было просто руками ловить. Рыбаки набрали полные ведра бычков и вернулись на базу за новой тарой для бычков и поехали обратно. Таким образом, мы засолили целое ведро бычков.
  Рыбаки говорили, что такого они еще не видели никогда, чтобы рыба практически сама выбрасывалась на берег. Засоленных бычков мы забрали с собой домой, где высушили их на балконе и смаковали дары моря еще целый месяц...
  Иногда я делал зарядку в комнате - качал пресс и отжимался от пола. За стенкой была комната, в которой жила Инна с родителями и как оказалось, она слышала мое сопение и как-то поинтересовалась, не занимаюсь ли я борьбой. Я соврал, что занимаюсь. Тогда она впервые за время нашего знакомства разоткровенничалась и сказала мне, что тоже занимается дзюдо...
  На нашей базе у одного из отдыхающих была новая легковая машина "Москвич". Это была последняя модель этой марки, которую я видел только по телевизору, а тут представилась возможность осмотреть этот чудо автомобиль вблизи. Я представлял, как смогу приврать ребятам в санатории, что ездил на этом авто.
  Время отдыха истекло, и все собирались покидать, приютившую нас на целых десять дней, базу отдыха. Отдыхом не довольна была только мама, так как ей все время приходилось, по ее словам, проводить на кухне, чтобы готовить нам завтрак, обед и ужин. Уезжали мы, как и в день приезда все вместе, на автобусах предприятия, которые привезли сюда новую смену отдыхающих...
  
  91
  Для того, чтобы немного поправить семейный бюджет, мама устроила меня на месяц на работу разнорабочим в больницу. Я с пониманием к этому отнесся и с удовольствием ходил на работу. Так как я был не совершеннолетним, то работал я только с 8.00 до 12.00. Я был на подхвате, как говорится "принеси - подай". В основном я слушал байки водителей машин скорой помощи...
  Лето приближалось к концу. 30 августа мы выкопали на огороде картошку, а 31 августа я отбывал в интернат. Последний день, проведенный дома всегда казался особенным.
  Был уже вечер, около семи часов, мы только что перебрали возле дома картофель и опустили его в погреб. Во всем теле чувствовалась физическая усталость. Я поднялся домой, покупался. На улице стоял теплый летний вечер. С улицы доносились голоса гуляющих на улице людей и трели птиц. Через окно в зале и открытую балконную дверь квартира озарялась красноватыми лучами заходящего за горизонт солнца. Мама гладила мне последние вещи и собирала сумку. Маленький братишка бегал по квартире и озорничал. Отец остался на улице и как всегда резался с мужиками в карты на лавочке возле соседнего подъезда. На душе было как- то грустно. Мне бы хотелось, чтобы этот день не заканчивался и длился еще долго-долго. На меня нахлынула грусть, ведь это был мой дом, здесь были мои родные, но завтра рано утром я должен был уезжать...
  Дальше все было как обычно. Рано встал, шахтерским автобусом доехал до нашей железнодорожной станции. За горизонтом появлялись первые признаки рассвета. Дизель приехал строго по расписанию, а в 7.00 я был в Донецке на ж.д. вокзале еще через пол часа я вошел в здание Северного автовокзала. Два с половиной часа ожидания автобуса до Славяногорска в зале ожидания автостанции пролетели как обычно. В 9.50 выехал из Донецка. Через три с половиной часа я уже шагал со своей большой коричневой сумкой, моей неизменной спутницей по всем санаториям по улицам Славяногорска. Погода была отличная, грусть ушла, и я с нетерпением шел навстречу новому учебному году в стенах санаторной школы - интерната...
  
  92
  В этот раз мой первый день в санатории не сохранился в моей памяти. Но спустя годы, события тех дней систематизировались в моей голове. Отдельные неприятные инциденты, которыми пестрел тот год, выстроились в одну линию и эта линия вела к моей воспитательнице Миле Кондратьевне, но это сейчас я вижу, что произошедшее было разыграно по её сценарию, так как ее отношение ко мне очень резко сменилось на совершенно недоброжелательное.
  Я тогда был наивным парнем, который говорил, что думал и что хотел говорить, а это как оказывается всегда чревато последствиями, так как те, кто над тобой считают, что только они могут и должны говорить, а остальные должны только слушать и выполнять.
  Я начинал учебу в седьмом классе, по календарю шел год 1987, месяц сентябрь.
  Каким-то образом мой бывший друг Саша переселился в другую комнату, а мне сказали занять другую кровать в моей комнате, хотя на моей памяти еще никому не указывали где и кому спать. Новенькие занимали свободные кровати, а старожилы оставались на своих кроватях или выбирали место получше из освободившихся. Делать было нечего и мне пришлось сменить свою кровать. На соседней располагался Паша.
  В один из первых дней в санатории во время дневного сна разыгрался спектакль, который возможно был продуман заранее.
  Днем мне не спалось и я начал подтрунивать над Пашей. Но к моему изумлению он начал довольно громко, чуть ли не крича, говорить мне, чтобы я оставил его в покое и не мешал ему спать. Буквально сразу на пороге нашей комнате появилась Кондратьевна и тоже неожиданно грубо сказала мне, чтобы я вел себя приличнее или она примет меры. Я не воспринял ее слов в серьез, ведь она всегда ко мне относилась с симпатией.
  Раззадоренный демонстративным возмущением Павла, я, лежа на своей кровати, начал в шутку, без агрессии сталкивать его ногами с кровати. Он же вскочил в гневе, чего раньше за ним никогда не замечалось, и закричал, что я его достал. Я просто опешил от этого, а тут еще в комнату ворвалась Кондратьевна и со словами, что ее терпению пришел конец и что она переводит меня в соседнюю комнату. Она практически вытолкала меня в соседнюю комнату и указала свободную кровать, к моему полнейшему разочарованию аж третью от окошка. Она указала мне мое новое место, и я ошарашенный сел на свою кровать. Она тут же в комнату внесла все мои вещи и сказала, чтобы я быстро разложил вещи и ложился спать.
  Только тут я смог оглядеться. Во-первых, я был в одних трусах. Я, как был в постели, так она в порыве своего гнева и выставила меня из моего "царства". Для меня многое рухнуло, что составляло прелесть моего положения. А во-вторых, по иронии судьбы моим соседом здесь оказался опять Саша, которого возможно я тоже достал и который сбежал в другую комнату.
  На этом для меня плохие сюрпризы не закончились. Кондратьевна развернула против меня закулисную холодную войну. Она планомерно лишала меня комфортного жизненного пространства. Я конечное был со своими тараканами в голове, но она при каждом случае демонстрировала мне свою личную неприязнь, что в принципе говорит о том, что она уж чересчур серьезно относилась к своей работе, была уверена в своей правоте и старалась испортить мне жизнь в настоящем и как покажет время приложит много усилий чтобы испортить мне мое будущее. Как по мне, так это уже чересчур. Поистине женская обида не имеет границ и рамок: "Уж если мстить, то так, чтобы тебя запомнили на всю оставшуюся жизнь".
  Взрослый человек начинает травить своего ученика, ребенка, в интернате, где ему некуда деться и где ему никто не может помочь, даже родителей нет рядом. И это она нам рассказывала про высокие моральные качества людей и про Макаренко. Все-таки о человеке нужно судить не потому, что он говорит и как себя преподносит на людях, а потому, что он делает, когда он уверен, что никто его не видит. Как правило, из суммы явных и тайных поступков видно, что, на сколько человек старается выглядеть прилично, на столько же его дела могут быть противоположны искусственно создаваемого им образа...
  
  93
  Через неделю в школе было собрание в актовом зале. Присутствовали все школьники, учителя и воспитатели с 4 по 8 класс. На собрании выбирали председателя школьной дружины и ответственных за общешкольную организаторскую работу. Школьная пионервожатая оглашала кандидатуру и затем все голосовали за данного кандидата. Всегда кандидат подбирался из лучших ребят, который мог быть примером для других в учебе и в примерном поведении.
  Председатель дружины это как лицо на обложке глянцевого журнала. Основной обязанностью председателя было своего рода торжественное присутствие на еженедельных школьных построениях, назваемых - "линейкой". Все классы выстраивались по периметру от центра где стояли председатель школьной дружины и школьный пионервожатый. Старосты классов торжественным шагом подходили к председателю докладывали, что такой-то класс на школьную линейку построен, присутствует столько-то человек, отсутствует столько-то и так далее и далее пока все классы не отчитывались.
  На обычной школьной линейке присутствовали старшие классы с четвертого по восьмой. Затем председатель торжественно поворачивался к пионервожатому и торжественным голосом докладывал, что школа к проведению линейки выстроена. После этого решались различные школьные вопросы, в основном они носили дисциплинарный характер. Провинившихся ребят выставляли перед школой как на помост позора и выносили им всеобщее порицание за их недостойное поведение. Это было действенное наказание, так как оказаться там было позором, по крайней мере, для меня. Однако, мои одноклассники Костя и Максим, когда их выставляли за то, что они ходят зимой без шапок и по-гусарски в курточках на одно плечо, тем самым показывая плохой пример младшим, старались выглядеть героями. На их лицах не было ни капли смущения, по крайней мере, это выглядело так. Казалось, что они даже гордились этим вниманием.
  Председателем школьной дружины выбрали мою одноклассницу Лену. Она справлялась со своими обязанностями отлично. Казалось, она родилась для того, чтобы быть председателем школьной дружины. В ее поведении не было ни капли неуверенности или смущения.
  
  94
  Среди новеньких ребят выделялся Эдик. Он был ростом ниже всех, но привлекал к себе внимание очень многих девочек. Среди ребят он также стал очень быстро популярным. Он показывал удивительные фокусы с картами, танцевал брейк данц, чего в нашей школе никто не умел делать и демонстрировал свой пресс - на его животе явно были видны мышцы живота в виде кубиков. Вел он себя независимо, но всегда и всем улыбался. У Кости сразу родилась идея, чтобы Эдик научил нас всех брейку и мы бы всем классом на новый удивили бы всю школу. По вечерам мы разучивали, казалось бы простые движения, но до совершенства нам всем было далеко, поэтому вскоре мы бросили это занятие...
  В начале октября восьмиклассники вступали в комсомол. В ряды членов ВЛКСМ могли вступать все желающие, которым исполнилось 14 лет. Я как раз этим летом стал четырнадцатилетним и подал заявление на вступление. Наш пионервожатый Игорь Николаевич, заведовавший всей этой процедурой, был не против.
  Я несколько дней штудировал Устав ВЛКСМ. При вступлении кандидату задавали вопросы из Устава, который каждый комсомолец должен был знать практически наизусть. В день вступления я находился в нашем классе и ждал своей очереди, меня обещали позвать. Было как раз время послеобеденного сна, но так как в это время решили провести процедуру по приему в ряды ВЛКСМ, я не пошел спать и весь такой нарядный в ожидании сидел один в нашем классе.
  Я мысленно уже представлял себя единственным комсомольцем в своем классе, что льстило моему самолюбию. В класс начали собираться мои одноклассники, закончился тихий час, и ребята, после полудника, пришли делать домашнее задание. В это время у нас был на смене Яков Александрович. И вот в наш класс как то необычно возбужденно вошла Мила Кондратьевна.
  Она посмотрела на меня и спросила, куда это я так нарядно оделся. Я был в белой рубашке и выглаженной школьной форме. Я спокойно ответил, что вступаю в комсомол. Она заметила, что мне неплохо было бы спросить на это разрешения воспитателей. Я не ожидал такой постановки вопроса и сказал, что не знал что это нужно, ведь для вступления в комсомол должно исполниться 14 лет и нужно просто подать заявление о приеме. Для чего мне было спрашивать разрешения воспитателей мне совершенно не понятно. В этот момент дверь в класс приоткрылась, и в нее заглянул восьмиклассник. Он махнул мне, давая понять, что меня ждут. Я встал и направился к двери.
  Неожиданно Кондратьевна повысила голос и объявила, что сейчас будет проведено классное собрание, и я никуда не пойду. Она сказала мне, чтобы я сел на свое место и заглянувшему сказала, что я остаюсь в классе. Она закрыла класс на замок изнутри, чтобы никто не вошел и не вышел.
  И вот тут-то началось очень необычное. Кондратьевна взяла слово и рассказала всем нам свое видение как нужно вступать в комсомол. Что она для своего прошлого класса организовала торжественное вступление в здании ДК санатория "Артема" - наших шефов и как тогда все прошло торжественно и величественно.
  Я сидел и ничего не понимая, поглядывал на часы и думал, как бы мне улизнуть из класса, чтобы совершить запланированное, как вдруг Кондратьевна переключилась на мою скромную персону.
  Кондратьевна заявила, что я такой непорядочный единоличник решил вступить в ВЛКСМ и даже не посчитал нужным об этом сообщить своим воспитателям и так далее в этом роде. Для меня она говорила какую-то несвязанную ахинею. Она изо всех сил старалась представить меня недостойным этого высокого звания. Но ее доводы для меня были совершенно неубедительными. Она вдруг заявила, что я плохо на нее смотрю, что дети так не смотрят, что она просто чувствует, что я раздеваю ее своим взглядом. Это заявление меня практически решило дара речи.
  Дальше слово взял Яков Александрович, который все это время сидел спокойно на задней парте. Я думал, что он заступиться за меня и остановит этот возмутительный показной эшафот. Однако мне в этот день предстояло только удивляться и удивляться. Он говорил спокойно, но из его речи также было видно, что толком сказать ему нечего. Он крутил вокруг да около, пытаясь высосать из пальца мои плохие и недостойные поступки, но ничего толком он и не сказал. Его после десяти минут монолога прервала Игнатьевна. Она была им недовольно, так как из его слов я не выглядел достаточным ничтожеством. В классе стояла гробовая тишина.
  В наш класс еще пару раз заглядывали посыльные из приемной комиссии, но их всех Кондратьевна отсылала со словами, что я поступать сегодня не буду. Я не понимал, что же это такое происходит и просто бессильно моргал глазами. Дальше Кондратьевна выдала вообще не понятную для меня реплику. Я услышал от нее возмущение по поводу того как я хожу и как я веду себя. По ее словам я не хожу по территории санатория, а плаваю, высоко задрав нос и никого неудосуживаю своим вниманием, словно я тут царь и бог. Я, оказывается, по ее словам, считаю, что все мне тут что-то должны. Однако, на самом деле, в жизни все совершенно по-другому, и я это узнаю, когда закончу школу в санатории, где обо мне заботятся, и начну самостоятельную жизнь.
  Затем она вдруг спросила - а какая моя мама? Я хоть представляю, какая она? Что вот сейчас я этого не понимаю, но когда выросту то, обязательно пойму. Что вот она когда приезжала и ночевала у девочек в комнате, то она им такое сказала, что вообще. Она спросила у девочек ведь это правда и наши девочки сказали, что да, это правда. Мою маму она обсуждала минут пятнадцать, также толком ничего не сказав, но давала понять, что моя мама это просто монстр какой-то. От этой информации я вообще опешил, ведь мама с Кондратьевной была в хороших отношениях и тут вдруг на тебе.
  В общем, меня обсуждали больше часа. В конце Кондратьевна заявила, что если бы я вел себя нормально, то она все сделала бы для меня и красный аттестат помогла бы получить и что-то еще. Затем она, почему то заметила, это когда я вообще ни на кого не смотрел и упер свой возмущенный взгляд в парту, что у меня есть пара достоинств - это как я мою полы в комнате и как глажу брюки. Она просто любуется, как я это здорово делаю. По окончании собрания в комсомол уже никого не принимали, так как работа комиссии была завершена. Теперь в комсомол будут принимать только весной.
  На улице тем временем стемнело, и пора было идти на ужин. Я был просто раздавлен и ошарашен. Со мною еще не было ничего подобного. Я со всеми сходил в столовую поужинать, затем отправился в одиночестве в спальный корпус и сменил свой нарядный вид на повседневный и пошел в школу. Все мои одноклассники сейчас были на третьем этаже в спортивном зале. На улице стоял теплый осенний вечер. Подойдя к школе, я задержался возле окон своего класса, который заливал улицу из окон своим светом. Здесь у меня в голове промелькнуло намерение понять, что же произошло на самом деле и почему я ничего не чувствую. От своей бесчувственности в тот момент и осознания, что надо мной просто морально надругались, у меня из глаза вышла одинокая слеза и пробежала по щеке. Я очень обрадовался ей. Я не был совсем уж бесчувственным. Я, поймав ее пальцем, с благодарностью поцеловал. В этот момент я осознал, что в моей жизни произошел некий излом, но надо было жить дальше и я, после минуты жалости к себе, отправился к ребятам.
  Спортивный зал был полон ребят. Кто-то играл в теннис, кто-то занимался на турнике, а Женя показывала девочкам свои акробатические навыки. Я уселся на "козла", стоящего в центре зала, и наблюдал за происходящим. Я думал о том, как же теперь ко мне все будут относиться. Ко мне, как ни в чем не бывало, подошла Женя, и мы перекинулись с ней парой незначительных фраз. Затем мы вместе прыгали через "козла" и Женя учила меня как стать на мостик из положения стоя, делая мне поддержку. В этот момент кто-то выключил на пару секунд свет, а затем включил его, давая понять, что зал пора закрывать и всем нужно выходить и идти спать. В момент выключения света я потерял равновесие и завалился набок, ударившись о ножку, рядом стоящего козла. Я посмотрел на свою ноющую руку и увидел на ней порез в нижней части ладони, из которого обильно выступала кровь. На ножке козла в нижней части было металлическое ушко, за которое крепилась небольшая цепочка. Наверное, чтобы привязывать козла. Ушко не было особо острым, но я умудрился об него порезаться. Все начали покидать зал. Я шел и буквально зализывал свою рану. Внимательно посмотрев на руку, я подумал, что порез на руке, возможно, изменил линию моей жизни - это было так символично, и именно в этот день...
  
  95
  Жизнь шла своим чередом, как будто ничего и не было. О произошедшем никто не вспоминал, ни ребята, ни воспитатели.
  Я и сам быстро забыл об этом инциденте, так как продолжал получать счастье от жизни и не ходить, как говорила Мила Кондратьевна, а парить над землей с высокоподнятой головой. Правда мое парение будет доставлять мне со временем все больше и больше неприятностей от подобных Мил Кондратьевных, которых вид счастливых людей лишает покоя. После этого они возможно с удовольствием скажут, я же, мол, говорила, что так жить нельзя, подобное отношение к жизни может плохо закончиться и при этом будут выглядеть очень авторитетно, но при этом не дай Бог, кто-нибудь узнает о тех мерзопакостных тайных интригах которые она провернула, чтобы иметь возможность приобрести подобный авторитет и значимость.
  В ноябре у Ларисы был день рождения. Я купил ей настенный плакат - календарь, на котором были изображены милые котята. В воскресенье после обеда я случайно узнал, что Лариса в классе со своими одноклассниками будет отмечать свой праздник, и что она попросила свою воспитательницу пригласить меня. Я застеснялся и решил любым путем избежать этой торжественной участи.
  Я забежал в свою спальную комнату, где уже были все ребята, и нырнул в свой шкаф. Следом за мной в комнату зашла Ларисина воспитательница и недоуменно, обвёла комнату взглядом. Она не могла понять, куда я подевался, и спросила обо мне ребят. Я слышал молчание на ее вопрос и обрадовался, что ребята меня поддержат. Однако в следующее мгновение дверь моего шкафчика открылась, и я в свою очередь сделал вид, что что-то здесь ищу, и тут же получил приглашение на бал. Как я узнал позже это Костя с радостной улыбкой, молча, указал рукой на место моего пребывания.
  Чтобы я по пути никуда не затерялся, я был препровожден прямо к месту торжества и передан в ручки моей девушке Ларисе. Здесь были все ребята из ее класса. Мальчики были рады меня видеть, а девочки многозначительно молчали. Но все это я ощущал больше своим спинным мозгом и чувствовал себя очень растерянным, хотя и пытался изо всех сил это скрыть.
  После сладкого стола мы сдвинули парты и танцевали под магнитофон. К этому времени в санатории тихий час подошел к концу, и пора было отправляться на полдник. В классе ребята включили телевизор, там шел какой-то детский фильм. На меня это действовало сиротливо, я вспоминал дом и не понимал, что я здесь делаю, но это было скорее на уровне подсознания, так как в следующую секунду я уже мчался по каким-то мальчишеским делам. Все-таки коллектив великая сила - он не дает времени осознать свое одиночества и находясь среди людей, делающих одно дело ты становишься частью чего-то, независимо от того хочешь ты этого или нет.
  После столовой я отправился в свой класс, где с ребятами мы смотрели детский фильм. Кто-то в это время доделывал уроки, готовясь к занятиям на следующей неделе...
  У меня была новая кроличья шапка, практически вся белая, мама купила ее мне на осенних каникулах. Пока на улице было не особенно холодно, я оставлял ее в своем шкафчике в спальной комнате. И вот однажды вернувшись со школы. Перед самым обедом я с удивлением обнаружил ее отсутствие. Я заглянул во все соседние шкафчики и под кровати, поискал в своей большой дорожной сумке, но все это было напрасно. Я сообщил учителям о своей пропаже.
  Мила Кондратьевна и Яков Александрович провели целое следствие по поводу пропажи моей шапки. Они буквально по минутам выяснили, кто входил и выходил из спального корпуса в течение дня. Главными подозреваемыми оказались новенькие из нашего класса - Эдик и Саша, отличные надо сказать ребята. Воспитатели побеседовали с ними наедине, и они должны были возместить мне стоимость шапки. Шапка стоила 25 рублей. Я звонил вечером домой и дал трубку Миле Кондратьевне, которая хотела поговорить с моей мамой.
  После всего произошедшего я остался без головного убора, а на носу был целый месяц зимы, и еще мне нужно было добраться домой. В связи с этим, в один из дней Мила Кондратьевна забрала меня с уроков, и мы пошли с ней в магазин, где я примерил все имеющиеся у них кроликовые шапки, но, ни одна из них мне не подошла. На следующий день Кондратьевна принесла из дома трикотажную шапочку своего отца, которую я должен был вернуть после зимних каникул.
  
  96
  Пришла зима. Снега навалило практически по пояс. Наш физрук Никифорович залил нам на месте баскетбольной площадки каток. Он выдал всем желающим коньки, и мы изо всех сил старались научиться кататься. У некоторых счастливчиков были собственные коньки в виде полусапожка. На таких коньках кататься было намного проще. Владельцы таких коньков, их было человека три в санатории, выделывали всевозможные "па" на катке.
  Яков Александрович предложил купить кинопленку и снять кино про наш класс. Кинокамера у нас была в классе, был также кинопроектор. Мы скинулись всем классом на пленку и ждали с нетерпением результатов нашей затеи.
  Снимать решили ребят на катке. Яков Александрович решил первым делом снять, как замечательно катается на коньках наша Женя. Она продефилировала пару кругов на катке и передом и задом. Женя каталась лучше всех в классе. Затем снимали всех ребят на катке, и после этого еще немного пленки осталось для съемки в классе. В общем, идея была замечательная, только на этом она и закончилась...
  В один из вечеров после ужина я, Андрей и Костя пошли в нашу комнату переобуться в коньки и покататься. Пока мы переобувались, что заняло у нас минут 10-15, мы говорили о разных вещах. Хочется сказать, что тогда никто из ребят во всей школе, впрочем, как и везде, не употреблял матерных слов. Я болтал много и говорил как всегда громко и излишне эмоционально. Мы обсудили наших учителей и Кондратьевну в том числе. На последних секундах нашей беседы дверь в комнату с шумом распахнулась и к нам ворвалась сама Мила свет Кондратьевна. Всем стало ясно, что она подслушивала под дверью и даже, наверное, слышала весь разговор от начала до конца.
  Весь ее вид пылал возмущением. Меня она просто готова была испепелить. Первым делом она уставилась на меня немигающим взором и четко с расстановкой, с угрозой в голосе проговорила, что я обязательно пожалею за сказанные слова в ее адрес. Я ни сколько был напуган, сколько был удивлен этой бурной реакцией с ее стороны. По-моему я ничего такого страшного не сказал, и не стоит так серьезно воспринимать треп детей. Но это я подумал про себя, так как ей нельзя было ничего объяснить. Она меня осудила, вынесла приговор, признала виновным и уже приступила к выполнению оного.
  Она сказала, чтобы мы переобувались и направлялись срочно в класс, где она обещала нам, вернее мне, устроить такое, что я этого не забуду. Настроение пропало, и я с ребятами поплёлся в класс. Среди нас только Костя загадочно усмехался сам себе...
  В нашем классе организовался негласный шахматный клуб. В него входили кроме меня - Андрей и Яков Александрович. В свободное время мы часто играли друг с другом. Как ни странно, но больше любителей этой игры в нашем классе не было...
  Осенью у нас появилась новая командная игра. Такая игра могла появиться только в интернате и, наверное, только в нашем классе. Мы условно делились на две команды, как правило, три на три или четыре на четыре. В двух противоположных сторонах комнаты выстраивали в ряд туфли и ботинки. Между этими рядами бросали пару туфлей просто так. Каждый брал свою мыльницу - это был условный танк, любой марки. Только у Андрея была пожарная машинка, размером сопоставимым с мыльницей.
  Мы ставили свои мыльницы за рядами обуви, и каждый держал свою мыльницу и мог ее перемещать, словно управлять движением танка - плавно и не спеша. Смысл игры заключался в том, чтобы подбить все вражеские танки. Это мы делали при помощи шашек. Шашку мы ложили на мыльницу, и стреляли ей, как играют в Чапаева - отпуская шалбан. Эта игра прижилась у нас, и мы частенько после ужина разыгрывали танковые баталии. Самым успешным и метким был Андрей.
  
  97
  Скоро наступил самый долгожданный в санатории день - 28 декабря, день ежегодного празднования Нового года. Это был последний учебный день второй четверти. В этот день вечером в санатории проводилось новогоднее лицедейство. Уже с утра в школу съезжались бывшие выпускники, и они вместе с учителями вспоминали давно ушедшие дни. Нам всегда было интересно наблюдать за бывшими выпускниками нашей санаторной школы-интернат.
  После полдника я с Андреем стоял на сугробе под окном нашего класса. На улице было уже совсем темно - стояли самые длинные ночи в году. Мы были без курточек и головных уборов и, несмотря на мороз, нам не было холодно. Мы смотрели через окно, как в классе, залитом светом, наши воспитатели общаются с приехавшими выпускниками, а вокруг них собрались наши девчонки, которые с интересом слушали их во все глаза.
  У нас с Андреем было одинаково грустное не праздничное настроение, и мы одновременно решили отправиться в нашу комнату собрать ребят и разыграть танковую баталию, ведь до праздника еще оставалась пара часов, а заняться нам было нечем. Обозначив вектор нашего дальнейшего времяпрепровождения, мы заспешили успешно реализовать свою затею...
  Новый год в школе проходил как всегда - Дед Мороз со Снегурочкой, праздничная елка, приехавшие выпускники и так далее. Именно в этот день в нашей школе было больше всего народу.
  Среди приехавших выпускников был старший брат нашей одноклассницы, который приехал с другом. Вечером, после празднования Нового года мы были уже в своей комнате и собирались ложиться спать. В соседней комнате за стенкой, на ночь разместили брата нашей одноклассницы.
  К нам в комнату зашли наши восьмиклассники Сергей и Андрей. Они зашли просто так и затеяли разговор на нейтральную тему. Вдруг в стену из соседней комнаты что-то сильно ударило. Андрей и Сергей моментально выскочили из комнаты. Как оказалось - брату нашей однокласснице понравилась девочка из восьмого класса, с которой дружил самый видный наш восьмиклассник Руслан, которого все называли Малышом. Так вот Малыш дал понять гостям, что если те будут заглядываться на Иру, то будут иметь дело с ним.
  Вечером гости пригласили к себе в комнату Иру, вслед за которой или вместо нее пошел Малыш, а его друзья сидели в нашей комнате и ждали от него условного сигнала, если нужна будет помощь. Этим сигналом послужила тумбочка, запущенная Малышем в стену, когда разговор стал жарким. Что произошло в комнате неизвестно, но вскоре восьмиклассники дружно и довольные собой ушли к себе на второй этаж, гости легли спать, и всё погрузилось в сонное царство...
  
  98
  Две недели зимних каникул, проведенных дома, пролетели, как будто их и не было.
  Мы вернулись в санаторий, была зима, было много снега, мы катались на коньках и лыжах. Все шло как обычно: уроки в школе, прогулки в город и лес, воскресные звонки домой.
  В один из вечеров вместо того чтобы спать, мы договорившись с дежурной медсестрой, чтобы пойти в школу и посмотреть повтор "Новогоднего огонька". У нас образовалась довольно многочисленная компания, что медсестра договорилась со сторожем школы, чтобы она открыла школу и пустила нас неофициально в школу, мы же со своей стороны гарантировали абсолютный порядок и полную конспирацию происходящего...
  В школе меня избрали на почетную должность знаменосца школьного знамени, которое торжественно выносилось на всех значимых школьных мероприятиях. Под громогласные звуки горнов и барабанной дроби выходила торжественная процессия из трех человек со знаменем школы. Первой шла девочка из моего класса за ней я со знаменем и позади меня шла еще одна моя одноклассница. Мы были в белых рубашках, в пионерских галстуках и на голове у нас были надеты красные пилотки. Мы шли, маршируя в ногу, перед выстроенными классами нашей школы.
  23 февраля в школе была торжественная линейка в актовом зале. Я с одноклассницами Наташей и Таней совершил торжественный вынос знамени. В этот раз нам пришлось стоять со знаменем не менее часа, пока не закончились все торжественные школьные мероприятия. Выстоял я с трудом, так как чувствовал, что мне нездоровиться.
  Сразу после линейки я отправился в медпункт. Температура у меня была 38 и мне прописали постельный режим и лечение. В это время в школе началась эпидемия гриппа. В изоляторе школьного здравпункта все места уже были заняты. Заболевших размещали в комнатах, которые предварительно освобождали для заболевших. Для меня освободили комнату, в которой я царствовал в прошлом году. Но в этот раз я не стал выбирать себе место у окна и лег у стены, где мне приготовили мою постель. Мне было так плохо, что я пролежал весь день, не вставая с постели, а вечером на соседней кровати я обнаружил своего одноклассника Андрея, который тоже заболел. На душе стало веселей.
  У Андрея был маленький транзисторный приемник, что тогда было редкостью. Мы целыми днями слушали разные каналы и передачи. Когда Андрей уехал домой на выходной день, то я до поздней ночи крутил приемник и все пытался найти что-то необычное, представляя, что эти программы поступали в этот транзистор со всего мира...
  Грипп был такой тяжелый, что в классах осталось человек по пять-десять незаболевших учеников, Болел практически весь санаторий. Мы с Андреем проболели около недели. То, что мы лежали в обычной комнате, а не в изоляторе, где все были под присмотром, давало нам полную свободу. Для нас главное было быть в комнате, когда нам приносили еду и лекарства.
  Дней через пять мы с Андреем почувствовали себя уже практически нормально. Кто-то нам сказал, что на озере Банном намечается празднование масленицы. Мы решили между завтраком и обедом совершить вылазку в город на озеро и посмотреть на праздник. Особенно было интересно посмотреть на "моржей", которые будут купаться в прорубленной для них проруби.
  В воскресный день мы незаметно покинули спальный корпус. Для того, чтобы выйти из корпуса, нужно было пройти мимо всегда открытой двери медицинского пункта. Дабы не рисковать, мы как обычно вылезли через окно туалета, расположенного в торце корпуса, возле которого редко кто ходил.
  Через полчаса мы вышли к пирсу на озере, но как оказалось торжество проходило на противоположном конце озера. Оттуда доносились звуки музыки. Идти туда по дороге было долговато. Мы решили, что, так как озеро замерзло, и на нем празднуют масленицу, то следовательно лед очень крепкий. Недолго думая, мы решили идти напрямую по льду. Пройти нужно было метров пятьсот, и мы пошли.
  Сначала мы ступали медленно, боясь провалиться. Потом у меня нога вдруг действительно провалилась, но под тонкой коркой льда оказался прочный лед, но я испугался и вскрикнул. Я провалился еще пару раз, Андрей тоже. Напуганные случившимся, мы решили бежать со всех ног, чтобы, как нам казалось, было бы не так страшно. Мы побежали и, конечно, периодически проваливались, но теперь мы громко истерически хохотали и посматривали друг на друга, типа: "Ну как, не слабо?". В общем, мы добрались благополучно и влились в ряды праздновавших.
  Как раз перед нашим приходом "моржи" вылезли из проруби и зашли в автобус греться. Хотя небо было ясное и все освещало яркое солнце, на улице был довольно приличный мороз.
  Мы узнали, что чай и блинчики раздают бесплатно, и не смогли отказать себе в удовольствии выпить стакан горячего чая на замерзшем озере и съесть блинчик. Мы еще немного понаблюдали за народным гулянием и отправились в спешке назад, так как очень боялись, чтобы наше отсутствие не было обнаружено...
  После выздоровления у меня состоялась интересная беседа с Яковом Александровичем. У нас в классе была девочка из многодетной семьи, они были баптистами. Как то оказавшись наедине с Александровичем в нашем классе, я задал ему вопрос - как в наше время можно верить в Бога, когда Его нет и это известно совершенно всем. Александрович ответил мне спокойно, я бы даже сказал осторожно и не спеша, взвешивая и обдумывая каждая слово. Он сказал мне, что вот мы все заболели гриппом, а моя верующая одноклассница, одна из немногих осталась здоровой и, что ей её родители объясняют, что это о них заботится Бог. Также, кажется, он сказал, что вот на таких примерах родители и утверждают своих детей в религии. На это я сказал, чтобы так рассуждать, нужно быть совершенно глупым и наивным человеком. На это Александрович только пожал плечами.
  Думаю, что Александрович не был атеистом и своим ответом попытался заложить в мою голову такой ответ, который бы не повредил его преподавательской карьере и в то же время, чтобы я возвращался к этому в будущем снова и снова, пока не найду свой ответ. Если это так, то поступил он очень мудро, а возможно через него я получил ответ от Святогорских Святых Отцов, по чьей земле я так дерзко топтался и богохульствовал...
  
  99
  Одним весенним вечером я шел по коридору спального корпуса на выход. Навстречу ко мне шла Мила Кондратьевна. По ее возбужденному эмоциональному состоянию я безошибочно определил, что сейчас кому-то очень сильно перепадет. За мной залетов не было, поэтому я совершенно спокойно шел ей на встречу, довольно приветливо улыбаясь. Через пару секунд выяснилось, что все-таки именно я был той самой причиной, лишившей спокойствия мою воспитательницу.
  Она меня остановила и на повышенном тоне выпалила на одном дыхании: "Как это так? Что это ты себе позволяешь? Что это ты о себе возомнил?" Оказалось, что еще зимой мы после отбоя нелегально ходили смотреть телевизор в школу, как обычно по-партизански, покинув спальный корпус через окно, и наше отсутствие обнаружила дежурная медсестра, а Кондратьевна до сих пор ничего об этом не знает. И вот сейчас, спустя почти три месяца она узнала от проговорившейся медсестры о нашем ночном рейде. Да, вот тогда ночью все провинившиеся пришли уговаривать медсестру, чтобы она ничего никому не говорила в обмен на самое примерное поведение до конца года. Но Кондратьевна точно знает, кто за этим стоит. По ее мнению только я мог это придумать и всех уговорить на этот заговор. И она мне этого никогда не простит, и я об этом еще очень сильно пожалею. После этого бурного монолога она развернулась и демонстративно пошла к выходу, я же остолбенел на некоторое время от свалившегося на меня счастья.
  Кондратьевна догадалась правильно - это я придумал и уговорил всех так поступить, так как мы все боялись последствий, и нужно было попытаться избежать репрессий. Однако, я не понимал, чем я так обидел свою воспитательницу, ведь это не имело к ней никакого отношения. Да я ее немного провел вокруг пальца, но что в этом такого ужасного? Видно что-то осталось за кадром чего мне так и не узнать...
  Перед весенними каникулами Кондратьевна рассказывала нам, как хорошо было бы нам дома сделать сюрприз своим родителям и испечь печенье. Она рассказала нам, как это делается и настояла, чтобы мы все записали этот рецепт в дневник, который мы брали домой, чтобы показать родителям.
  В один из дней, когда дома не было родителей, я от нечего делать решил попробовать свои силы в кулинарии. К моему удивлению это не вызвало у меня никаких трудностей. Как только я высыпал горячее печенье в тарелку, только что испеченное мной, домой зашли родители с братом. Мама была приятно удивлена, а я получил моральное удовлетворение за своё старание...
  Возвращаясь с каникул в школу, я ехал в одном автобусе с моей одноклассницей Таней. Сидели мы в разных концах автобуса. За всю дорогу я даже с ней не поздоровался, хотя мы и выходили на остановках из автобуса подышать свежим воздухом. Таня была одета необычно пестро, что казалось мне довольно смешным...
  Костя привез в школу однокассетный магнитофон и всюду ходил с ним, эдакий первый парень на деревне. И вот в один из первых дней после весенних каникул на тихом часе, лежа в постелях, мы обсуждали в комнате девчонок. Наши симпатии клонились к девочкам из класса на год младше, так как они нам казались более интересными, чем наши одноклассницы. Все дело в том, что Кондратьевна держала наших девочек в очень жестких рукавицах и не позволяла им никаких вольностей в одежде, а тем более пользоваться косметикой. Я от себя добавил, что ехал с Таней, и что цветовая палитра её одежды была весьма несуразной. Говорил я громко, быстро и эмоционально, не выбирая эпитетов и выражений. И вот когда я закончил свой монолог, в комнате вдруг эхом прозвучала часть моего монолога. Оказывается, Костя записал на магнитофон мою речь, и я со стороны смог услышать, и осознать, какая же она была мерзкая. Я попросил его стереть это, и он, улыбаясь, сказал, что конечное сотрет. В глубине души я чувствовал, что он этого не сделает и думал как бы закрыть этот вопрос, а тут еще Саша вскочил на кровати, сбросил одеяло и, сняв трусы, с веселым криком закрутился на кровати. После этого он также внезапно плюхнулся в кровать и укрылся одеялом. Такого у нас еще не было. В комнате воцарилась мертвая тишина. У меня в памяти запечатлелось Сашино достоинство, которое я и тут же прокомментировал вслух. Нашу комнату всколыхнула волна дикого ржания. Хохотали все кроме Саши...
  
  100
  Через пару недель после весенних каникул у меня выдалась бессонная ночь. У меня зудело все тело. Вначале я пытался заснуть, ворочаясь как обычно с одной стороны на другую, потом я несколько раз перекладывал подушку в ноги и ложился то туда, то обратно. Ничего не помогало. Наконец я накинул на плечи одеяло и остаток ночи провел на ногах, почесываясь то в одном, то в другом месте.
  Когда рассвело, я на своем теле увидел мелкую красную сыпь. С приходом воспитателей, я отправился не на зарядку, с ребятами, а в медицинский пункт. Медсестра измерила мне температуру и осмотрела мою сыпь. После этого она сказала мне ждать врача, который должен был вскоре подойти.
  Я сходил со всеми в столовую позавтракал и отправился к врачу. Наш пожилой дедушка доктор сам разобраться не смог со мной, и мы с ним пошли в городскую поликлинику, которая была в трех минутах ходьбы от санатория. Я и понятия не имел, что в здании, мимо которого я проходил по несколько раз в день, располагается поликлиника. Я со школьным врачом, который возил меня раньше в Славянскую больницу, зашли внутрь здания, и присели возле одного из кабинетов.
  Врач скоро освободился, и мы зашли на прием. Он осмотрел меня и спросил, болел ли кто из моих родных или близких краснухой. Я вспомнил, что дома на каникулах мой братишка как раз болел именно краснухой. Врач сделал соответствующие записи в моей карточке и спросил у моего врача, куда меня определять в городскую больницу или в санатории есть изолятор, куда меня нужно поместить. Тут-то мое сердце и обмерло. Куда-куда, а в больницу я не хотел. Я очень жалостливо посмотрел на моего врача. Он ответил, что в санатории есть изолятор с отдельным санузлом и всем, что для этого полагается.
  Я пообещал врачу, что никуда выходить из изолятора не буду столько, сколько потребуется. Мне дали нужные лекарства, после чего я, наконец-то, смог заснуть. Проспал я до вечера. Меня разбудили на ужин, который мне принесли в мою новую комнату.
  Первые дня три я чувствовал себя не очень хорошо и практически целыми днями просто спал. В медицинском пункте я был единственным пациентом. Мои развлечения состояли из наблюдения за санаторской жизнью, которая была видна из моего окна. Я видел всех кто входил и выходил из нашего спального корпуса.
  Однажды днем я проснулся и увидел на тумбочке букет из одуванчиков. Я решил, что его принесла моя одноклассница Лена, которая настойчиво добивалась моей дружбы. Я взял букет и бросил его в урну. Через часик ко мне заглянула девочка из моего класса, с которой мы практически не общались. Она улыбнулась и грустно посмотрела на букет одуванчиков в урне. Она сказала, что сделала этот букет для меня и положила его на тумбочку, так как я спал, когда она его принесла. Мне стало очень неловко. Я начал бормотать, что подумал, что его принесла Лена, и я совершенно не хотел ее обидеть. Света развернулась и ушла.
  Через несколько дней я выздоровел и пошел в школу. Мне нужно было много наверстывать по учебе, так как в этом году нам предстояло сдавать несколько экзаменов...
  
  101
  Официально я продолжал дружить с Ларисой, но с приходом весны ко мне начала проявлять внимание моя одноклассница Лена, к которой я, в общем-то, был равнодушен.
  Как то после уроков я сидел в нашем классе у окна. Ко мне за парту подсела Лена. Я спокойно продолжал смотреть телевизор. В класс зашел дежурный и объявил, что в столовой столы накрыты, и можно идти обедать. Все сорвались со своих мест и рванули в столовую. Я тоже встал и хотел пройти, но Лена продолжала сидеть, не давая мне пройти. Она спокойно сама себе улыбалась и не двигалась с места. Я возмущенно потребовал, чтобы она меня пропустила. В ответ она медленно повернула в мою сторону голову, снисходительно улыбнулась и тихонько сказала: "Нет". Я просто опешил от такой наглости. Первым желанием у меня было взять ее в охапку и освободить себе проход. Однако я догадался, что именно этого она и хочет, поэтому я просто перепрыгнул через парту и направился к выходу в обход её. За спиной в классе я оставил в одиночестве Лену, которая довольная собой, продолжала улыбаться.
  Через некоторое время после этого ко мне на улице подошел Паша и сказал, что Лена пригрозила Ларисе. Лариса должна была отказаться от дружбы со мной, в противном случае она пожалеет. Лариса просила Пашу передать мне создавшуюся ситуацию. Поведение Лены возмутило меня, и я решил пойти и поговорить с ней. Разговора с Леной не получилась, так как она старательно и ловко его избегала. К тому же Лариса передала мне записку, что ее что-то не устраивает в нашей дружбе, что-то ей надоело и так далее. Я сказал Паше, что нет, так нет. Я решил, чтобы все шло своим чередом, а там посмотрим, как оно сложится, к тому же эти игры и интриги начали меня утомлять...
  Однажды я был дежурным в классе и после обеда мыл в классе полы. Когда я вернулся, то оказалось, что все мои одноклассники вместо тихого часа ушли на гору Артема. Я же с удовольствием в одежде лег спать, не разбирая своей кровати. Проснулся я оттого, что кто-то был рядом. Возле меня на кровати сидела Лена и улыбалась мне. Я спросил, что она тут делает. Она начала что-то бормотать. Потом сказала, что у нее сердце просто выскакивает, и предложила мне послушать ее сердце, я смутился и отказался. Тогда она взяла мою руку и прижала к своей груди. Она спросила, слышу ли я. Я сглотнул с трудом и сказал, что нет. Тогда она сильней прижала мою руку к своей груди и спросила: "А так?". В этот момент за окном раздались голоса, возвращавшихся наших одноклассников, и Лена упорхнула из моей комнаты, оставив меня в полной растерянности и недоумении...
  Девочки все продолжали меня удивлять. Однажды после дневного сна я задержался в комнате. В дверь заглянула подружка Ларисы и сказала, что та заболела и хочет, чтобы я пришел к ней. Она завела меня в их спальную комнату. В комнате была одна Лариса, которая вроде бы спала. Моя сопровожатая усадила меня на соседнюю кровать и сказала, что Лариса в полубредовом состоянии и хочет со мной поговорить. Я же видел ее в обед совершенно здоровой и догадывался что здесь что-то неладное. И тут началось.
  Лариса начала с закрытыми глазами, что-то бормотать, затем пыталась привстать в постели и протягивала куда-то руки. Я сказал, что увидел достаточно, поднялся и ушел.
  Ларисины капризы мне уже порядком надоели. Месяца три назад она передала мне записку о том, что прекращает нашу дружбу, на что я передал посыльному, что насильно мил не будешь, не хочет, так и не надо. Затем через пару недель она передала новую записку, что это была проверка для меня, и я ее не прошел, так как если бы я хотел с ней дружить, то пришел бы к ней и узнал, что же случилось, но теперь уж все. Послание мне передал как всегда Паша. Я уж не стал говорить ему, что дружбы со мной искала она, а не я. Я просто сказал Паше, что пусть поступает как хочет и дал понять, что бегать за ней и унижаться я не собираюсь. Теперь вот новое событие. Я понимал, что это уже все, и нашей дружбе пришел конец. От нашей дружбы осталось несколько приятных воспоминаний, которых мне в принципе достаточно.
  Один из приятных моментов в моих воспоминаниях было наше предновогоднее свидание. Однажды перед Празднованием Нового года я, Лариса и Яков Александрович поднялись в актовый зал посмотреть, как там все украшено, ведь на следующий день там должно было состояться новогоднее представление. Кроме нас в огромном зале никого не было. Здесь было все готово к предстоящему празднику. В углу стояла огромная украшенная пушистая елка, под самый потолок. Вокруг весели гирлянды и шары. Через большие окна зал заливали солнечные лучи. В этот момент как никогда ощущалось приближение радостного праздника. Лариса подошла к пианино, приоткрыла крышка и начала одной рукой наигрывать мелодию. Яков Александрович сказал, что он идет вниз и чтобы мы, уходя, закрыли актовый зал.
  Я походил по залу, и подошел к окну. Из окна открывался великолепный вид на заснеженные крыши зданий школы и окружающих их со всех сторон лес из высоких сосен, накрытых тяжелыми белоснежными снеговыми шапками. Лариса предложила задержаться на несколько дней в санатории, а не сразу ехать домой на каникулы и встретить настоящий Новый год в санатории. Мне идея понравилась и я согласился.
  В этот день я разговаривал по телефону с мамой и сказал, что задержусь в санатории на несколько дней. Мама ничего не хотела слушать и сказала, чтобы я был дома, как положено без всяких там задержек. Мои надежды рухнули, о чем я и сказал Ларисе. Она ответила, что тоже, наверное, сразу поедет домой. Этот день был для меня наполнен сильными впечатлениями и я даже написал стихи, как мы вдвоем были в новогоднем зале, правда под впечатлением прочитанных романов о рыцарях от себя добавил в обстановку трон для моей королевы, а себя представил приклонившим колено рыцарем, готовым исполнить любой каприз моей дамы сердца...
  
  102
  Ранней весной половина ребят из нашего класса вступали в комсомол. Нужно было сделать фотографии для комсомольского билета, и мы все пошли в городской фотосалон. Фотограф сделал каждому по восемь фотографий.
  Кто-то предложил обмениваться фотографиями. Две фотографии нужно было отдать школьному пионервожатому и у каждого оставалось еще по шесть фотографий. Я обменял свои пять фотографий на фотографии своих одноклассников. Спустя более двух десятилетий эти фотографии до сих пор хранятся у меня, и кажется, что вот совсем недавно мы все вместе были у фотографа...
  На этот раз я вступил в комсомол без проблем. Нужно было выучить Устав ВЛКСМ на память, по этому уставу задавали вопросы и если ты не отвечал на них, то тебя, наверное, могли и не принять. В приемную комиссию входили члены школьной дружины - лучшие ученики из пятых - восьмых классов. Этим ребятам пионервожатый раздал листики бумаги с вопросами, и они по очереди их зачитывали вступающим в ряды ВЛКСМ.
  Когда наступила моя очередь заходить в комнату, то я понял, что волнуюсь. Однако все мои волнения были моментально развеяны, когда наш пионервожатый Игорь Николаевич сказал, что если уж школьный знаменосец не достоин вступить в ряды ВЛКСМ, то кто же тогда достоин. Его предложение было всеми поддержано, впрочем, никто возразить ему и не смог бы. Так я без единого вопроса стал комсомольцем...
  По школе ходили легенды о похождении наших восьмиклассников. Они усиленно занимались в спортивном зале каждый день. Руслан по прозвищу Малыш, вроде бы, занимался в спортивной секции по борьбе, где то в Славянске и натаскивал своих одноклассников. Они ежедневно закрывались в спортивном зале, и под дверью можно было слышать звуки от ударов боксерских перчаток и звон штанги.
  Когда наши восьмиклассники выходили в город, то они не отказывали себе в удовольствии подраться с местными и эти драки, как мы слышали, носили систематический характер. Из всех драк они выходили победителями.
  Запомнился случай. Была середина мая, на улице стояла по летнему теплая погода. За пределами школы в лесу наши восьмиклассники, человек шесть, демонстрировали свою удаль молодецкую. В лесу лежал большой металлический бак диаметром метра два и длиной метров пять. Так они придумали себе забаву. Сначала по очереди прыгали на этот бак и били его ногой в прыжке, а затем раззадоренные они в прыжке с ударом ногой одновременно обрушились на несчастный бак, который вздрагивал от этих беспощадных атак.
  Я с одноклассниками находился на школьной спортивной площадке у турника, вокруг нас играли ребята из других классов и мы все наблюдали за происходящем в лесу на поляне. В заключении этого представления наши герои, гордо и не спеша прошествовали мимо нас в столовую с голым верхним торсом, поигрывая, достаточно рельефной, мышечной массой. Мы, разинув рты, проводили их восхищенным взглядом...
  Наш физрук пообещал поставить пятерку по физкультуре за год тому, кто повторит его трюк. У нас в школе были две гири - 16 и 24 кг. Он брал в каждую руку по гири "на попа" и одновременно поднимал их стоя. Желающих повторить из восьмого класса было много, но поднять обе гири на попа так никто и не смог. Из нашего класса в эту игру включились я и Андрей, у остальных просто не было шансов. Мы с Андреем поднимали гири, но в простом положении. На "попа" у нас получалось поднимать каждую гирю в отдельности, но обе, к сожалению, никак. Тогда я мог поднимать пудовую гирю несколько десятков раз. Я ее поднимал, включая в работу весь корпус, и фактически выталкивал ее ногами, поэтому своего предела поднятия гири я так и не выяснил, а состязаться кто больше - никто желания не проявлял.
  В спортзале у нас висел канат, и нам было интересно научиться подниматься по канату без помощи ног. Несколько ребят из нашего класса смогли научиться такому подъему по канату. Однажды Женя, будучи в плохом настроении, наблюдая за моим восторгом, после очередного поднятия по канату, сказала, что ребята из восьмого класса делают это, используя только силу рук, а не дергаются в рывках по канату.
  Паша тогда сказал мне по секрету, что наша Женя предлагала дружбу Руслану, но он ей отказал, что она восприняла очень болезненно. После фиаско с Русланом она начала дружить с нашим одноклассником Андреем...
  
  103
  Одним вечером Костя провел около часа в пустой спальной комнате с нашей одноклассницей Леной. На улице было темно, а свет они не включали. Мы были в коридоре и гадали, о чем они там могут говорить. Потом из комнаты вышел Костя и через пару минут и Лена. Она посмотрела в нашу сторону и плавно удалилась. Костя тогда хвастался, что лежал в кровати с Леной и трогал её за грудь. Мы посмеялись и разошлись.
  Потом как то Костя предложил мне зайти в комнату к Лене, когда она там была одна и поговорить с ней жестко, чтобы она оставила в покое Ларису. Я согласился. Оказалось, что в этот момент Лена переодевалась, и когда я зашел, предварительно постучав и услышав, что можно зайти, закрыла тело платьем. Я хотел выйти, но Костя заскочил в комнату и начал требовать, чтобы она убрала платье и показалась нам. Лена как то наигранно смущалась, мне стало неловко, и я вышел....
  В следующий раз, когда девочки на клумбе под нашим окном высаживали цветы, Костя закричал, что Лена без трусиков и все ребята пристально прилипли к окну, никого из девочек в это время в классе не было. Но никто больше так ничего и не увидел. А Костя принялся рассказывать, как вечером приезжали местные ребята на машине и Лена выходила к ним в обтягивающем шерстяном платье и без трусиком, а потом пошел дождь и когда она возвращалась назад, то была насквозь мокрой и можно было видеть, как под платьем у нее выделяется грудь со всеми деталями. Мы все слушали с открытыми ртами. Наверное, под впечатлением его восхищения Леной я подумал, что я зря ее игнорирую и несколько раз сходил с ней на свидание.
  Один раз после ужина мы пошли в лес. Когда мы зашли довольно далеко, она предложила присесть на лавочку. Я присел и закурил, я как раз тогда начал иногда покуривать, а сигарету я взял у Максима. Он тогда курил уже по-взрослому. Лена принялась ходить вокруг меня и чудить. Она что-то шептала, улыбалась, водила руками. Я сидел и молча, наблюдал за этим представлением. По крайней мере, было не скучно.
  В другой раз, весной, уже во время окончания восьмого класса, Лена предложила свидание на крыше спального корпуса. Тогда все укромные уголки были заняты влюбленными парочками из нашего класса. Костя с Наташей заняли тамбур эвакуационного выхода из корпуса в рекреации. Андрей с Женей были на промежуточной площадке второго неиспользуемого лестничного марша. Стеклянные двери с первого и второго этажа, ведущие на эту лестницу были закрыты. Мы же отогнули гвоздики и вынимали деревянный лист в двери, ведущей на лестницу, которым было заменено разбитое стекло. Я с Леной поднялся по этой лестнице на второй этаж и далее по стремянке через люк, мы вылезли на плоскую крышу нашего корпуса.
  Оказавшись на крыше, я присел на вентиляционный грибок, Лена стояла рядом и с лукавством смотрела на меня. От нее исходил необычайный аромат духом. На улице стояла теплая майская ночь. Небо было усыпано звездами, воздух был, как всегда, дурманяще сладок и наполнен ночной прохладой. Сверчки соревновались в своем загадочном песнопении. Такие ночи бывают только в Славяногорске, где всегда чистый свежий воздух, которым невозможно надышаться, со всех сторон растут молодые высокие сосны на песчаном грунте, недалеко несет свои воды Северский Донец, над которым возвышается загадочная меловая гора, изрытая кельями древних иноков, в которых и до сих пор покоятся мощи насельников монастыря. Вокруг нет ни заводов, ни другой промышленности, изредка где-то проезжает одинокий автомобиль или мотоцикл. Одним словом всё вокруг растворяется в ночи и гармонично сливается с природным ланшафтом.
  Лена вдруг начала цокотать языком наподобие дамы в халате из известного фильма "Брильянтовая рука". Меня это очень удивило, и я просил ее показать, как она это делает, но она только смеялась, играючи пятясь назад, и улыбалась, продолжала загадочно цокотать. К каждому нашему свиданию она придумывала, что-то эдакое, хотя наши встречи можно было сосчитать на пальцах, так как я этих встреч не искал, а все наши свидания устраивала она под разными предлогами, что нам нужно серьезно поговорить. Но мы, ни разу так и не поговорили. На каждом нашем свидании меня ждало маленькое представление. Так как я не был знаком со сценарием, то я больше был зрителем, а не актером этого лицедейства, где Лена была и режиссером и главный единственной актрисой. Её представления завораживали и никогда не повторялись. Вдруг в спальном корпусе начался переполох.
  Кто снизу крикнул, что пришел наш завуч и делает обход по комнатам. Было уже около 11 часов вечера. Мы решили быстро спуститься вниз, но там уже были слышны голоса нашего завуча и дежурной медсестры. Я взял Лену за руку и принялся бегать по крыше в поисках укрытия. Но спрятаться здесь было негде. У меня возникло в голове два варианта:
  -зайти за кирпичную надстройку - кирпичную будку над люком выхода на крышу и когда завуч поднимется сюда обойти его с другой стороны и незаметно спуститься вниз, но это показалось мне неосуществимым;
  - затем я подумал по дереву спуститься с крыши, но березы были далеко от нас.
  Тут уж наше время вышло и уже из самой будки стали доноситься голоса взрослых. Возле нас была кирпичная стена высотой метра полтора, в которой были размещены вентиляционные каналы из душевых и санузлов. Мы, пригнувшись, спрятались за этой стеной. Однако взрослые направились прямо к нам. Шли они спокойно и медленно. Когда они подошли к нам я выпрямился и не осмеливался смотреть им в глаза. Я готов был провалиться сквозь землю от стыда. завуч спокойно сказал нам, чтобы мы отправлялись в свои комнаты. Я ожидал ужасных нравоучительных сцен, но все закончилось очень даже хорошо, хотя на следующий день он пригрозил, что всех нарушителей дисциплины выставит перед школьной линейкой. Я с облегчением вздохнул, так как боялся отправки домой или еще чего-нибудь в этом роде.
  Мы с Леной первыми спустились с чердака, взрослые дали нам возможность уйти первыми. Лена была абсолютно спокойна и если она и переживала о произошедшем, то ловко это скрывала. Мы попрощались и разошлись по своим комнатам.
  В нашей комнате свет был выключен, но никто не спал. Я вернулся последним, так как все горе любовники были застуканы раньше и уже находились на своих местах. Ребята рассказали, что завуч неожиданно зашел в нашу комнату, включил свет и обнаружил три или четыре пустых кровати. У девочек была та же история. После этого он отправился на наши поиски и по очереди всех вскоре обнаружил. Все были удивлены, так как это был первый ночной обход за всю нашу историю и был ли он случайный или кто-то его предупредил, можно было только догадываться. Вскоре мы заснули в ожидании завтрашней школьной экзекуции.
  Утром нас как обычно разбудил Яков Александрович и с улыбкой поинтересовался, как прошла ночь. Мы угрюмо ответили, что нормально. Он сказал, чтобы мы поднимались и делали то, что должны делать. У меня было желание укрыться где-нибудь, чтобы не идти на линейку и не становиться позорищем перед всей школой. За всю свою историю у меня не было ни одного порицания, а тут на тебе.
  После завтрака мы собрались в своем классе и ждали линейки. В атмосфере класса висело мрачное ожидание необратимой расправы. Мы все героически вышли на построение школьной линейки. Наши девочки как всегда стояли в первом ряду, а мы с ребятами стояли за ними, прислонившись к стене с засунутыми в карманы брюк руками, понурив голову, но готовые к пяти минутам позора.
  В центре стаяла школьная пионервожатая, рядом с ней стояла Лена как председатель школьной дружины и рядом с ними завуч, что было крайне редко и не предвещало ничего хорошего. Я еще подумал, что вот будет цирк когда завуч назовет провинившихся и вызовет их выйти перед всеми, а Лена уже там стоит, ей только нужно будет уйти с торжественного места и стать рядом с нами на лобное место.
  Все шло как обычно. Старшины классов торжественным шагом подходили к Лене и докладывали ей, что такой-то класс на линейку построен, присутствует столько-то человек, отсутствует столько-то.
  После обычной части слово взял завуч, а мы в этот момент практически сели на корточки у стены, только наши девочки в первом ряду стояли с гордо поднятыми головами, ведь за их спинами прятались мы. К всеобщему удивлению завуч сказал только, что вчера была выполнена дисциплинарная проверка по соблюдению порядка после отбоя и были обнаружены нарушители из восьмого класса и он надеется, что этого больше не повторится. Боже мой, как же я был счастлив, конечное не повторится, да я готов был ему целовать руки за такое порицание. Тут уж мы все ожили, начали дышать не через раз, а как обычно, заулыбались и стали счастливо-заговорчески переглядываться...
  
  104
  Весной наш трудовик, он же единственный воспитатель выпускного восьмого класса, стал приезжать на работу на мотоцикле. И не на простом мотоцикле, а на тяжелом МТ без коляски. Мотоцикл был желтого цвета, и поэтому его было видно далеко от места стоянки. Трудовик с очень серьезным видом, за четыре года я ни разу не видел, чтобы он улыбался, объяснял нам, собравшимся возле его железного коня, что на таком МТ без коляски может ездить только настоящий мужчина, и что для этого нужны сила и сноровка. Он демонстративно подходил к мотоциклу, брал его за руль и выравнивал в вертикальное положение. Затем он ловким движением снимал его с подножки. После этого он садился на него сверху, одним движением ноги заводил мотор и отъезжал как Михаил Боярский верхом на коне с гордо поднятой головой.
  Трудовик у своих воспитанников не был в авторитете. Ребята из восьмого класса, с которыми я общался, намекали, что они выписали ему однажды звездюлей, когда он попытался воздействовать на них физически и теперь между ними негласное противостояние. Наверное, в связи с этим в конце мая на экскурсию в Харьков поехал не выпускной восьмой класс, как это было обычно, а наш седьмой и лучшие ученики шестого класса.
  Утром, в один из воскресных дней, мы позавтракали раньше обычно, сели в, приехавший, Икарус и отправились в путешествие. По программе мы должны были приехать на Харьковскую площадь, которая считалась самой большой в Европе, посетить зоопарк и сходить в ЦУМ.
  День выдался по-летнему теплым и солнечным. Ехали мы около трех часов. Из автобуса мы вышли в центре города возле самой большой в Европе площади. Нам сказали, что через час мы должны собраться на противоположной стороне площади у входа в зоопарк. Все разбрелись кто-куда. Я остался в одиночестве и не знал куда пойти. Я стоял возле большой цветочной клумбы, на которой росло много разных красивых цветов. Мое внимание привлекла бабочка, словно зависшая над алым цветком, но что-то было необычным в этой бабочке, и когда я присмотрелся внимательнее, то увидел что это маленькая птичка размером с бабочку. Эта птичка словно висела над цветком, в то время как ее длинный клювик исследовал цветочный бутон. Крылья птички так быстро махали, что казалось, будто их нет и птичка просто висит в воздухе.
  Я узнал эту птичку, я видел ее на картинке - это была самая маленькая птичка в мире Колибри, но я представить себе не мог, что она будет настолько неестественно маленькой. Я полюбовался птичкой и даже подумывал ее поймать, но вскоре она словно растворилась в воздухе.
  Мы с ребятами прошли через площадь, которая ничего особенного из себя не представляла. Наши ожидания чего-то величественного не оправдались. Мы собрались у входа в зоопарк. Нам раздали билеты, и мы вошли в мир животного царства. В этот день Саша взял с собой магнитофон и выглядел он шикарным парнем с магнитофоном в руке, из которого вокруг разливались современные эстрадные хиты. Саша с Максимом отделились от нас и вдвоем удалились вглубь зоопарка. У нас образовалась компания из пяти ребят, и мы довольно весело проводили время. То один, то другой из нашей компании откалывал какую-нибудь хохму, и в тоже время пространство оглашалось дружным ржанием, а звери с удивлением оборачивались и выглядывали из своих клеток, чтобы увидеть, кого же в этот раз запустили к ним в гости.
  Все наши разбрелись небольшими группками кто куда хотел. Единственным правилом было - собраться через пару часов на выходе из зоопарка.
  В зоопарке я был первый раз. Больше всего мне, да и всем остальным запомнился львятник. Это было здание, в котором в клетках быль разные представители породы кошачьих. Здесь были и львы, и тигры, и другие крупные кошки. Запомнился львятник потому, что в нем практически невозможно было находиться. Там была ужасная вонь, как в общественном туалете, только раз в сто сильнее, глаза просто заливали слезы толи от жалости к животным, толи это была реакция организма на невыносимо едкий аромат.
  Самым интересным местом в зоопарке были клетки с обезьянами, расположенными на улице. Обезьяны были разные и выглядели они очень забавно. Здесь мы задержались больше всего. Когда мы отходили от клеток с обезьянами, нам на встречу под музыкальное сопровождение шли Саша и Максим. Мы обменялись шутками-прибаутками, и каждый пошел в своем направлении.
  Минут через десять нас догнал возбужденный Максим и рассказал, что у Саши двое ребят отобрали магнитофон и один из них с магнитофоном пролез через забор зоопарка, который как раз находился возле обезьянника, а второй спокойно продолжает гулять по зоопарку. Мы видели двух ребят, когда были возле обезьян и кинулись их искать по зоопарку. В это время по зоопарку уже бегал Яков Александрович и другие учительницы. Всеобщий переполох с нашей стороны естественно ничем не увенчался.
  Мы вышли из зоопарка, сели в наш автобус и поехали к Цуму. Почти все пошли в Цум, который находился минутах в десяти ходьбы от того места где остановился наш автобус. Через полчаса мне стало грустно, и я решил пройтись в сторону Цума. По дороге я встретил парня, которого видел в зоопарке, возле обезьян и которого мы подозревали в краже магнитофона. Я прошел мимо, а в моей голове закружился рой мыслей, как бы правильно нужно было бы поступить, но так как я не был уверен, что это именно он, то с чистой совестью продолжил свой путь, хотя навряд ли я бы смог что то сделать. Впрочем, осознание собственной уязвимости и торжество темной стороны человеческой натуры подпортили настроение. Когда же я встретил своих ребят, идущих из Цума, то вместе с ними пошел обратно к автобусу. Мы с часик еще побродили по магазинчикам и соседним улочкам, после чего дружно сели в автобус и отправились назад в свой родной санаторий. В автобусе была тишина, так как все устали от выдавшегося насыщенного дня. Мысленно все были уже в ставшем нам родным домом санатории, где нас ждал свежий ужин и уютная постель.
  В эту ночь мы практически не спали. Над нами всю ночь грохотала гроза. Раскаты грома были такие громогласные, что у нас от него просто закладывало уши. Мы все делали вид, что спим, но на самом деле никто не спал. Мы все дружно боялись, но каждый под своим одеялом. У нас была открыта фрамуга в окне, и казалось, что гроза целит в нее, чтобы попасть в нашу комнату, но никто не решался встать и закрыть ее. Под этим окном была кровать Андрея. Часа через два буйствования стихии над нашим санаторием нервы у Андрея не выдержали, и он все-таки встал и закрыл фрамугу. В комнате сразу стало на много спокойнее. Гроза, казалось, ждала именно этого и наконец-то стала удаляться и вскоре мы смогли заснуть...
  
  105
  Поездка в Харьков у нас была уже после окончания учебного года. В это время мы готовились к сдаче экзаменов. Мы много времени проводили на свежем воздухе, в основном на спортивной площадке. У нас была любимая игра в лесенку на турнике. Мы по очереди подтягивались сначала по разу, потом по два и так до десяти, а потом обратно. Все из шкуры лезли, чтобы пройти эту дистанцию, но не всем это удавалось до конца.
  На следующий день после поездки в Харьков мы играли в лесенку. К нам подошли ребята из восьмого класса и поинтересовались, как прошла поездка. Они были очень обижены и злы, что их лишили этой возможности, и они до сих пор не могли с этим смириться.
  Мы рассказали им все, как было, и поведали им про инцидент с магнитофоном. Мы красочно описали, как героически бегали по зоопарку, чтобы поймать вора. "Малыш" усмехнулся и спросил нас и чтобы мы тогда делали. Мы были в недоумении от этого вопроса и стали объяснять, что мы бы вернули украденное и наказали бы обидчика. Тут все восьмиклассники весело переглянулись, и Малыш задал следующий вопрос: "Ну, представьте, что это я или Виталик, или Эдик. Ну, вот вы все вместе нашли меня с магнитофоном и что? Что вы сможете сделать мне?" Мы угрюмо начали рассматривать каждый свою обувь, как будто мы ее видели в первый раз. "Малыш" сказал: "Вот видите. Надо было нас брать с собой, тогда бы все было хорошо". Они развернулись и небрежно начали перемещаться в сторону столовой...
  Во время сдачи экзаменов у нас были школьные отработки. Мы все поступали в распоряжение Валентина Кирилловича, который был у нас в школе на все руки мастеровой. Он заведовал теплицей, где выращивал цветы, а весной этими цветами он с нашей помощью засаживал все многочисленные клумбы в санатории и наш санаторий утопал в цветах. Наша задача была поливать цветы, пропалывать клумбы и ходить по дорожкам, а не через клумбы, срезая углы. Мы также делали ремонт в классах. В общем, мы помогали, как могли.
  Экзамены мы сдали, отработки закончились, и мы с чистой совестью разъезжались на летние каникулы. Меня одолевали мысли и сомнения, как же это мы в следующем году будем выпускниками, мы будем самыми старшими. Мы будем лицом школы. Это же местные ребята будут приходить уже именно к нам и с нами выяснять отношения. Все это меня очень беспокоило, и я не был готов к такой ответственности. Я не был готов драться, кого-то бить и вообще я просто хотел спокойно жить и радоваться жизни. Впрочем, мысль быть одним из первых в школе, конечно, льстила моему самолюбию. Мы, наконец то получим право заниматься в спортзале когда захотим и сколько захотим. На территории санатория мы по праву займем самое привилегированное положение.
  С подобными сомнениями и ожиданиями я уезжал на летние каникулы, с которых я должен был вступить на порог школы в качестве будущего выпускника. В любом случае остался последний год детства, а он в себе таил много неизвестного. От того какие я буду принимать решения на протяжении следующего года, будут зависеть мои первые шаги во взрослую жизнь...
  
  106
  Основным событием этого лета была моя поездка в пионерский лагерь "Чайка" на Азовском побережье. Это был тот самый лагерь, где я неудачно отдыхал после второго класса.
  Так как я закончил седьмой класс, то должен был быть во втором отряде, однако мне этим летом исполнялось пятнадцать лет, поэтому я надеялся попасть в первый - самый старший отряд. В лагерь брали ребят не старше 16 лет. В первый отряд набирали ребят моего возраста, но строгих ограничений не было. Я все-таки попал во второй отряд, что меня огорчило. Знакомый парень, на два года младше меня, к моему удивлению попал в первый отряд.
  Поездка в лагерь меня совсем не делала счастливым, так как мне хотелось просто побыть дома, но мама решила оздоровить меня на море. Я для себя поставил цель в этот раз отбыть в лагере смену до конца. В первый же день я в своей тетрадке сделал таблицу с ячейками на каждый день нахождения в лагере. Каждая такая ячейка по диагонали разделяла день на две части: время до обеда и время после обеда. Наибольшее удовольствие мне доставляло вычеркивать каждую прошедшую половину дня, что я делал незамедлительно после прихода с обеда и перед тем как ложиться вечером спать. Я наблюдал, как медленно движется время и как долго мне еще до конца смены.
  В моей комнате было пятеро ребят, в основном из близлежащих к моему городу сел. Ребята были спокойными и безобидными. Наш отряд занимал первый этаж двухэтажного корпуса. На втором этаже размещался первый отряд.
  Пионервожатым у нас был молодой мужчина лет двадцати, ниже среднего роста. В наш отряд попал парень который на тот момент уже закончил десятый класс и по возрасту его здесь просто не должно было быть. Он выглядел довольно крупно, и имел атлетическое телосложение. Он был на пол головы выше меня и весил не меньше восьмидесяти килограммов. Наш пионер вожатый возле этого парня выглядел как его младший брат. Все бы ничего, но от этого парня исходила негативная энергетика.
  Весь день в лагере проходил по строгому расписанию: подъем, зарядка, умывание на улице, завтрак, море, обед, тихий час, полдник, часа полтора свободного времени, ужин, дискотека или просмотр кинофильма в нашем кинотеатре, отбой. Один раз в неделю мы ходили в душ купаться, где была горячая вода. В течение дня, после моря мы обмывались в душевых кабинках, чтобы смыть с себя остатки морской воды.
  Все шло нормально. Я отмечал в своей таблице прошедшее время и с нетерпением ждал того момента, когда смогу зачеркнуть в ней последнюю ячейку. Дружил я с ребятами из своей комнаты. Мы жили мирно, не считая ночей, когда к нам пара ребят смеха ради повадились мазать зубной пастой спящих. Уж такова традиция в лагерях. Я спал чутко, поэтому всегда просыпался, когда к нам заходили мазальщики. Их, почему-то притягивал один мальчик из нашей комнаты. Они измазывали его, как хотели, а он спал как младенец. Я просыпался и пару раз разрешил его намазать, но затем увидел, что у ребят совершенно нет совести и начал их просто просить уйти, или же я начну будить своих ребят. Они были чрезвычайно возмущены моим ультиматумом, и в наглую все равно пытались делать свое дело. Я делал вид, что встаю с постели, и они были вынуждены удалиться, пытаясь мне при этом чем-то неопределенным угрожать.
  Компания мазальщиков состояла из двух девочек и мальчика, которые и днем вели себя вызывающе и почему то считали, что и ночью им все дозволено. Паренек который сопровождал девочек в их ночных шкодах имел довольно невзрачный вид, но наглости и гонору у него было хоть отбавляй. Практически каждая ночь превратилась для меня в защиту нашего безобидного паренька, который сам за себя постоять не мог. Меня поддерживал еще один мальчик из нашей комнаты, и мы вдвоем угрожающе шикали на мазальщиков, пока те не удалялись восвояси.
  
  107
  Неожиданно у меня произошел конфликт с нашим великорослым одноотрядником. Я с ним практически нигде не пересекался и вот однажды я, как говорится, попал. Мы играли на футбольном поле. После игры мяч остался в траве на другом конце поля, и к моему удивлению "переросток" нагло обратился ко мне, чтобы я принес мяч. Я спросил, с какой стати, а он с намеком на угрозу в голосе повторил свою настойчивую просьбу. Я попытался аргументировано уточнить, почему он решил возложить на меня такую ответственность. Он всего лишь сказал: "Ну, смотри" и ушел со своими приспешниками. У меня остался неприятный осадок на душе.
  Вечером я пошел, как обычно чистить зубы перед сном. Уже было темно. Лагерь освещался фонарями. Я шел к умывальникам, расположенным на улице, коротким путем за корпусами. Боковым зрением я уловил некую активность на главной аллее и услышал приглушенные окрики. На полпути к умывальнику ко мне на встречу быстро приближался переросток. Я решил, будь, что будет и продолжил свой путь. Когда он со мною поравнялся, то у меня в голове вдруг стало очень ярко. Я потерял ориентацию на пару секунд и интуитивно схватился за ветку дерева. Только поэтому я не упал. Я стоял, придерживаясь за дерево, в голове все плыло и сознание медленно приходило в норму. Передо мною стоял переросток и кричал мне угрожающе в лицо: "ну что еще? Я тебя спрашиваю, еще хочешь? Отвечай, а то сейчас еще получишь?" Мне было противно от этой подлой коварности, тем более учитывая его возраст и габариты. Мне хотелось сказать: "Ну, гад, бей!", но я осознавал, что этот будет бить и поэтому я заставил себя сказать: "Хватит". Он после этого успокоился и со своими приспешниками, которые были вокруг нас, человека четыре, отправился восвояси.
  Я почистил зубы, смочил носовой платок, который приложил к верхней губе, отправился в свою комнату, думая о дальнейших своих действиях. В комнате я вкратце рассказал ребятам, что и как. Минут через десять переросток вошел в нашу комнату и направился ко мне. Я как лежал, так остался лежать. Он подошел и сказал, чтобы я и не думал никому жаловаться, а то я очень сильно пожалею. Я понимал, что и в честной драке у меня против него нет шансов, да к тому же мне не на кого было рассчитывать, поэтому я согласился. Он предложил пожать руки. Но от этого я уже отказался, мне он был противен до крайности, а тут еще после всего пожимать ему руку, нет уж увольте. Он мне настойчиво объяснил, что без этого наш уговор не будет иметь силы. Я протянул ему свою руку. После рукопожатия он удалился.
  На следующий день губа у меня распухла, и я ходил, постоянно прикладывая к ней мокрый носовой платок. Больше всего меня удивило, что пионервожатый даже не подошел ко мне и не спросил, что случилось, хотя я видел, что он в курсе. Меня больше никто не цеплял и переросток ко мне больше ни разу не подходил. Что это было и почему? Я не понимал. Может он так самоутверждался или его кто-то попросил меня избить. Может это был наш наглый мазальщик, а может быть сам пионервожатый.
  Почему подозрение упало на вожатого? Это подозрение упало на него позже. Я доставил нашему вожатому пару неприятных моментов, и поэтому у него могло возникнуть подобное желание. К тому же без прикрытия вожатого переросток навряд ли пошел бы на такое...
  Как то на крыльце нашего корпуса, где было полно ребят, я с одним пареньком затеял шуточную перебранку обидными словами, правда, без матерщины, а состоящих в основном из познаний в ботанике. Наш вожатый был рядом. Когда мы увлеклись и я произнес слова "гермафродит" и нечто еще, то вожатый вскочил как ужаленный шикнул на меня, что я даже не имею понятия о чем говорю и позволяю себе говорить такие слова и резко удалился в спальный корпус.
  Второй случай произошел во время тихого часа. Когда мы шумели в комнате во время тихого часа, то он заставлял нас приседать или отжиматься раз пятьдесят. В этот раз кто-то испортил воздух в комнате и когда вожатый заглянул к нам, то возмутившись этим фактом, заставил нас всех приседать пятьдесят раз. В этот раз я вступил в спор и сказал, что даю честное слово, что это не я. Я был возмущен и убедителен, он даже немного оторопел. Он буркнул что-то типа, что все отвечают за провинившегося и быстро ушел.
  Поэтому я думаю, что и переросток возможно даже против своей воли стал моим орудием наказания, а там кто его знает. Просто слишком уж продумано было все сделано. На ровном месте был спровоцирован инцидент. Заведомо было известно, что я откажусь шестерить, а потом целая компания поджидала меня вечером возле умывальников. Хотя чтобы понять этих ребят нужно быть среди них, а у них свои правила и взгляды на жизнь...
  В последнюю ночь в лагере, чтобы никого из нас не намазали, мы придвинули четвертую кровать, стоящую у двери к нашим трем, стоящим у окна. Тем самым прохода между кроватями не стало. Ночью я проснулся от возни, происходящей в комнате. Мазальщики забрались уже к нам на кровати и готовились начать мазать нашего паренька. Я шикнул на них, но они меня проигнорировали, типа последняя ночь в лагере и они имеют право. Их логика и доводы меня просто убивали. Проснулся второй парень и вместе мы все-таки убедили их удалиться, но они все-таки намазали нашего друга. Мы его разбудили и сказали, чтобы он вытерся от пасты. Так прошла последняя ночь.
  Когда мы уезжали, то между корпусами я встретил вожатого, идущего мне на встречу. Я ожидал с его стороны каких-нибудь напутствующих слов, но он прошел мимо как будто меня и не знал. Я понурил голову, но в этот момент он обернулся как-то с виноватцой или брезгливостью пожал мне руку и пошел дальше.
  Я наконец-то был счастлив. Сегодня утром я зачеркнул в своей таблице последнюю ячейку. Сегодня я наконец-то буду дома...
  
  108
  В последний месяц лета я устроился работать в гараже одной крупной организации. Устроиться на работу я решил сам. Как то во дворе рассказывали, что двое ребят пошли в горсовет и попросились поработать на каникулах, чтобы заработать немного денег и им там помогли.
  На следующий день я со своим другом Костей отправился в горсовет и нам действительно предоставили рабочие места на предприятиях города. Каждого такого желающего отправляли по одному на разные предприятия, наверное, чтобы не было накладно предприятию от таких работников. Мы были не совершеннолетними и поэтому могли работать по Трудовому законодательству не более 4 часов в день.
  Мое предприятие находилось далековато от дома. Идти на работу нужно было минут двадцать пять. Я приходил на работу к 8 часам утра и в 12 часов шел с работы домой. Мне приходилось в основном бездельничать, так как никакой работы мне поручить не могли. Меня звали тогда, когда нужно было что то перенести или убрать. Один день меня вывезли в город и дали косу. Я должен был косить траву в парке возле Дворца Культуры. В другой раз я поехал с электриком проверять исправность уличного освещения на столбах возле частных домов.
  Мы поехали на машине с подъемной люлькой, и я даже вкрутил одну лампу с люльки, но потом водитель сказал электрику, чтобы тот не ленился, ведь со мной может что - то случиться и тому пришлось все делать в дальнейшем самому. Моя работа свелась к тому, что я стучал в калитку, объяснял, что мы меняем сгоревшие лампы на уличных столбах возле их дома. Жильцы должны были сказать, горит ли лампа перед их домом на столбе освещения или нет. В одном доме к нам вышла симпатичная девушка и потом, когда я проходил мимо этого дома, то обязательно заглядывал во двор, не увижу ли я ее снова.
  На этом же предприятии работал парень года на два старше меня. Он был на голову выше меня и с виду очень серьезный. Он закончил восемь классов и ушел из школы. Учиться дальше он не пошел, а устроился работать плотником на городское предприятие по изготовлению гробов. Там он отработал один год и перешел сюда рабочим по гаражу. К моему трудоустройству он здесь уже отработал год. Теперь он был вынужден учиться в вечерней школе, чтобы иметь аттестат об оконченном среднем образовании, так как ему через год нужно было идти в армию, а там без образования у него могли быть проблемы. Со мной он держал дистанцию, но когда он ехал домой на обед, то предлагал подвезти меня на велосипеде до города. Я пару раз согласился, но чтобы не чувствовать себя ему обязанным я в дальнейшем стал отказываться. К тому же у меня были подозрения, что он имел друзей, с которыми они были довольно хулиганской компанией, что меня настораживало, и поэтому в дальнейшем я и сам старался держать с ним дистанцию.
  Я отработал на предприятии один месяц и вскоре уехал в санаторий. Зарплату за меня получал уже отец. Я заработал, что-то около ста рублей, что по тем временам равнялось зарплате моей мамы в больнице. Я был счастлив, что смог помочь своей семье.
  
  109
  31 августа я со своей уже не такой, как казалось раньше, огромной коричневой сумкой отправился в санаторий. Я уже был вполне самостоятельным человеком, поэтому меня никто в этот раз не провожал. Я ехал сам. Все было как обычно. Встал утром в 5 часов, мама покормила меня завтраком, отец проводил до шахтерского автобуса, проезжавшего мимо нашей железнодорожной стации, где я вышел из автобуса. Потом час езды на пассажирском дизеле и на троллейбусе второго маршрута до Северного автовокзала. Здесь я в кассе купил билет на автобус и еще пару часов провел внутри автовокзала, где было очень просторно. Вокруг торговали всевозможными побрякушками. Я купил себе пару фотографий культуристов, чтобы похвастаться перед ребятами в санатории, так как изобилия подобных товаров как в Донецке не было в городах поменьше, где жили мои одноклассники.
  В то время большой популярностью пользовались плакаты и фотографии разных героев боевиков и музыкальных групп. Как раз тогда жизнь в стране начала заметно меняться. Если раньше уличной торговли в общественных местах не было, все продавалось только в магазинах, то теперь практически на каждом углу с лотков торговали всевозможным рукодельем, которое изготавливали кооперативы, новое явление того времени. Кооператив был неким частным предприятием, в котором умельцы изготавливали, кто, на что был горазд, главное, чтобы это покупали.
  В кооперативах люди работали как на постоянной работе или подрабатывали в выходные. Кооператоры изготавливали различные товары, оказывали услуги населению, торговали своей продукцией и так далее. В это время появились видеосалоны, где показывали всевозможные заграничные фильмы, о которых мы раньше и не подозревали. Еще совсем недавно в еженедельной популярной политической телепередаче "Международная панорама", выходившей каждый четверг, рассказывавшей о притеснениях рабочих в капиталистических странах, о их забастовках, митингах и о том, как с ними расправлялась полиция, рассказывали об американском фильме "Рембо 2", который был пропагандой насилия и жестокости, в котором американский солдат в одиночку расправлялся над целой армией вьетнамских солдат и советских военных инструкторов. Теперь же подобные фильмы показывали в видеосалонах, которые появились на каждой улице во всех городах и поселках по всему Советскому Союзу. В этих же видеосалонах показывали эротические фильмы, и каждый уже знал, кто такая Эммануэль и чем она занимается. Видеосалоны были забиты людьми, желавшими узреть все прелести заграницы, всевозможные безделушки также раскупались на ура. Так незаметно начала изменяться жизнь и все с жадностью ждали перемен. Все были на сто процентов уверены, что грядущие перемены изменят нашу жизнь однозначно к лучшему...
  Я сел в свой автобус и в полдень уже шел по улицам Славяногорска, к Лесной школе. Стоял ясный теплый летний день. У меня было отличное настроение. Я чувствовал, что этот год будет особенным в моей жизни.
  Мне нравился этот небольшой городок, его тихие пустынные улочки с застройкой обычными ничем не примечательными частными домами. Я просто ощущал себя частичкой всего этого. Я любил здесь все. Когда летом я стоял на балконе своей квартиры на пятом этаже и смотрел на свою городскую школу, то мне стало очень скверно от мысли, что я буду ходить в эту школу, и меня не примут на следующий год в санаторий...
  В санатории все было как обычно. Главной новостью было то, что нашим воспитателем остался Яков Александрович, как это и должно было быть, но я побаивался, что это будет Мила Кондратьевна, которая очень хотела выпускать наш класс. Я был просто счастлив, что ее теперь не будет рядом ни в школе, ни в спальном корпусе, ведь она приняла с Виталием Кирилловичем, который только что выпустил свой восьмой класс, четвертый класс, который находился в младшем корпусе, где у них и была своя классная комната для занятий. Это было для меня самой приятной новостью по возвращению в санаторий.
  После ужина Яков Александрович сказал, что я с Леной должен пойти на специальное задание. Наш воспитатель любил всему придать загадочности и нагнать тумана. Завтра на торжественной линейке по обычаю школы выпускной восьмой класс должен был подарить цветы учителям школы. Яков Александрович договорился с одной из местных жительниц, выращивающей цветы, что она снабдит нас необходимым количеством цветов, а Лена, как местная, знала, где живет эта женщина. Оказалось, что идти нужно довольно далеко и в той части города, куда мы пошли за цветами, я никогда не был. Когда мы пришли на нужный адрес уже начало смеркаться. У женщины во дворе дома были огромные кусты, на которые были богато укрыты бутонами цветов. Я впервые видел подобное и с любопытством разглядывал, как растут цветы на кустах.
  Женщина с разных кустов нарезала нам три десятка цветов, и мы отправились назад. Честно говоря, в первый день, в санатории мне меньше всего хотелось провести вечер с Леной, которая не скрывала своей симпатии ко мне, что мне было приятно, но ее внимание мне было больше в тягость, так как она не была взаимной.
  Назад мы шли уже во все сгущающихся сумерках. Цветы своим ароматом окружили двух подростков идущих по вечерним улицам поселка. На обратном пути нам практически никто не попадался на глаза, город словно опустел.
  Лена была счастлива и довольная собой, всю обратную дорогу она довольно улыбалась. У меня не было сомнений, что выбор идти за цветами на меня пал не случайно, так как Лена пошла бы в любом случае, а вот меня уже выбирала именно она. В принципе первый день в санатории выдался приятным, и он заканчивался многообещающе под чистым звездным небом в окружении аромата цветов, бодряще - пьянящего воздуха соснового леса, приятной прогулкой по полюбившемуся городку в сопровождении радостной девушки. Но так как многие не ценят того прекрасного, что нам дарит сама жизнь, а я принадлежал именно к этой категории, то я хотел побыстрее добраться до санатория, отдать цветы и избавиться от своей приветливой попутчицы. Лена знала, что я не питаю к ней симпатии, но похоже это ее совершенно не расстраивало, а меня наоборот все больше и больше раздражало. Она хотела сходить со мною за цветами и получилось так, как она того хотела и в данном случае хотел я того или нет, но я был с ней.
  В санаторий мы пришли около десяти часов вечера и, поставив цветы в классе в ведро с водой, мы отправились в спальный корпус, где и разошлись по своим комнатам. Ребята уже собирались спать, так как распорядок дня даже для старшего класса никто не отменял. В нашей комнате были все старые ребята, один новенький мальчик был определен в соседнюю комнату. Мы бурно обсуждали прошедшее лето, и каждый рассказывал что-нибудь эдакое.
  Завтра будет первое сентября, и на торжественной линейке мы будем самым старшим классом в школе, но не в простой школе, а в школе интернате, а это значило, что мы обладали огромной властью, и у нас не было никого, кто бы мог нас поставить на место. Мы были богами Олимпа, и осознание этого будоражило каждого. Все были излишне возбуждены. Меня же тревожило то, что я не готов для подобной роли, так как я не привык принимать ответственные решения, касающиеся не только одного меня...
  
  110
  Утром нас разбудил Яков Александрович, и мы все отправились на утреннюю зарядку на свежий воздух. На улице было по-утреннему свежо, чувствовалось уже приближение осени. Мне больше всего здесь нравился воздух, поэтому выйдя из корпуса, я по привычке всегда делал глубокий вдох и получал огромное удовольствие от сладкого с сосновым ароматом воздушного потока наполнявшего меня радостью к жизни. Именно этого мне так не хватало в течение всего лета. Я даже не представлял себе, как я буду жить без этого воздуха после окончания школы. Стоило сделать пару глубоких вдохов и все проблемы отходили в сторону, а организм преисполненный кислородом и незримой энергией этих мест начинал радоваться жизни...
  На улицу перед корпусом вышли все классы и, разошедшись по своим местам, приступили к зарядке. После зарядки мы отправились по традиции к турнику, где каждый чего-то хотел изобразить новенького. Ребят, из выпустившегося класса, уже не было, поэтому никто не демонстрировал выход на "две" без раскачки. Ребята из прошлого выпуска так наловчились делать выход на "две", что делали его и на широко расставленных руках и на рядом расположенных. Но теперь все внимание было приковано к нам, поэтому мы делали выход на один, склёпку, подъем с переворотом и выход на "две" с раскачкой.
  После зарядки мы отправились умываться и одевать, наглаженную школьную форму. Так как мы почти все были комсомольцами, то вместо пионерского галстука мы купили себе щегольские узкие черные галстуки, что разрешалось.
  Линейка прошла как обычно торжественно, по кругу перед выстроенными классами пробежала девочка из первого класса, которая бойко звонила в колокольчик. После линейки мы разошлись по классам, и началась обычная школьная рутина.
  В нашем классе появились две новых девочки, которые были одноклассницами и подружками до санатория. Они сразу выделились на фоне наших одноклассниц. Все девочки носили школьную форму, состоящую из сарафана и передника. Сарафаны были у всех ниже колен. У новых девочек сарафаны были короче, чем обычно и были выше колен, эту особенность отметили сразу все и мальчики и девочки, только вот реакция у нас была разная. Мальчикам это новшество пришлось по вкусу, а вот наши одноклассницы дружно невзлюбили новеньких.
  Новенькие девочки были довольно симпатичные и веселые. Как то так случилось, что девочки понравились и мне и Саше, с которым в спальной комнате наши кровати были сдвинуты, поэтому мы могли перешептаться о сокровенном в любой момент. Мне было удивительно, что Саша не продолжил своих дружественных отношений с Таней, с которой он дружил довольно долго, если честно я считал Таню самой красивой и интересной девочкой и их раздор вызывал у меня интерес, но Саша не вдавался в детали...
  Мы с Сашей поделились мыслями по поводу новеньких и о том, что они интереснее наших девочек и решили позаигрывать с ними. Мы сошлись на том, что я симпатизирую той девочке, что повыше, а Саше больше по душе была золотоволосая, с броской фигуркой. Нам даже особенно стараться не пришлось, так как девчонки сами оказывали нам знаки внимания, к тому же, как-то сами собой складывались ситуации, что периодически мы оказывались наедине вчетвером и могли вместе подурачиться. Мы цепляли их с мальчишеской непринужденностью и дерзостью, они в ответ отвечали что-то дерзкое, но с милой улыбкой, в ответ мы говорили, что сейчас они получат и с визгом и криком они устремлялись убегать, а мы мчались им вдогонку.
  Всю первую неделю все мальчишки только и делали, что обсуждали преимущества новеньких девочек, в связи с этим все наши одноклассницы оказались без нашего внимания, и из-за этого в классе возникла некая напряженность. Я был в раздумьях продолжить ли мне дружбу с Ларисой или предложить дружбу новенькой однокласснице.
  Через пару дней после начала учебного года я вместе с Женей. после обеда убирал в нашем классе. Женя на уроках сидела одна за партой, а так как мы класс убирали парами, обычно с соседом по парте, то ей требовалась помощь, и Яков Александрович назначил меня дежурным по классу вместе с Женей. Мы как обычно поставили все стулья на парты, замели и вымыли класс. По дороге к спальному корпусу, Женя напомнив мне как мы дружили полтора года назад, скромно предложила мне дружбу. Я опешил, так как не ожидал этого предложения, к тому же Женя в конце прошлого года дружила с моим другом и одноклассником Андреем. Я также вспомнил история как она предлагала дружбу в начале прошлого года Малышу - самому видному и сильному парню из прошлогоднего выпуска. Да нужно сказать правду, что Малыш был настоящим богатырем и именно под его руководством его одноклассники усиленно занимались спортом весь год и успешно дрались с местными ребятами, которые порой были старше их, ведь местная школа была десятилетка, а наша восьмилетка.
  Однако я не мог себе позволить грубости по отношению к Жене, так как нас связывали дружеские отношения в прошлом, но и принять ее предложение я не мог как из политических, так и собственных соображений. Ведь это создало бы очень напряженную обстановку. Здесь бы пришлось и с Андреем не просто, а у меня с ним были самые лучшие товарищеские отношения в школе и Лена бы не оставила нас в покое, хотя Женя бы ее в два счета поставила бы на место, и с Ларисой бы получилось как то неудобно, да и дружба Жени с другим мальчиком для меня была ни в ее пользу. Я мягко попытался объяснить ей, всю сложность моих дружеских отношений с Андреем, даже если она и не хотела с ним больше дружить. Но получилось как-то все не внятно. В общем, Женя обиделась на мой отказ, но что поделаешь, вот это-то как раз и не входило в мои планы совершенно, тем более, в первые дни нового учебного года...
  
  111
  В середине сентября начали ходить слухи, что местные ребята вечером хотят посетить школу и помериться силами с нынешним восьмым классом. На углу территории санатория возле здания школы стоял недостроенный трехэтажный корпус под новое здание школы. Вот в этом-то здании и поговаривали, что собираются местные ребята, но на этих слухах все и остановилось, конфликта не произошло, чему мы все и были рады.
  А вот первая неприятность, которая испортила окончательно отношения мальчиков нашего класса с нашим воспитателем и соответственно и с нашими девочками, подкралась незаметно и вылезла из наших наилучших побуждений и предательства тех, кому мы решили оказать помощь.
  А дело было так. Наши новые одноклассницы познакомились с местными ребятами и по вечерам бегали к ним на свидания, а, по словам некоторых ребят, к ним в комнату через окно местные даже после отбоя заходили в гости. Когда эти новости дошли до Якова Александровича, то он принялся действовать незамедлительно. В первый же день он устроил засаду возле санатория, но местные ребята убежали от него и после этого он решил подключить нас. Так в нашем классе большим авторитетом пользовались Андрей, я, Костя и Саша, то он обратился к нам, правда, за исключением Кости, так как произошедший конфликт между ними делал Костю изгоем в его глазах. В этом то и крылась наша трагедия, ведь если бы Костя занял по праву принадлежавшее ему место в нашей тройке, то дальнейшие события в истории нашего класса были бы совершенно иными, но обо всем по порядку.
  После ужина Яков Александрович попросил Андрея, меня и Сашу оббежать вокруг санатория и поискать местных ребят. Для меня это было одним из самых ярких воспоминаний о санатории. Уже стемнело, и мы втроем совершаем пробежку по безлюдной песчаной тропинке, вьющейся по сосновому лесу возле забора санатория. Меня тогда от необычности ситуации переполняли эмоции от предвкушения возможного развития событий. Нечто подобное испытывали и мои товарищи, я тогда еще заметил, что мы как три богатыря совершаем обход своей территории.
  Наша разведка не принесла результатов, и Яков Александрович сказал, чтобы мы не ложились спать и, что после отбоя мы вместе пойдем ловить героев любовников в их постелях. После отбоя в 21.30 мы втроем с нашим воспитателем направились в сторону пятиэтажных домов возле телеграфа. К домам мы подошли со стороны леса. Яков Александрович уже знал адреса ребят, которых мы искали, поэтому он сказал нам побродить возле домов, а сам пошел по известным ему адресам и скрылся в одном из подъездов. Его не было минут десять, и мы подошли к подъезду и присели на лавочку. На улице никого уже не было. Внезапно Саша занервничал и сказал, что к дому подходят двое ребят, которых мы ищем, по плану мы должны были задержать их до возвращения нашего воспитателя, но Саша внезапно предложил спасти ребят и все им рассказать. Андрею было все равно, а мне стало жалко ребят и в том, что мы их предупредим, я не видел ничего криминального, они всего лишь встречались с девочками и что в этом такого. Саша, получив наше одобрение, пошел навстречу ребятам, которые заметив нас, остановились вдалеке.
  Саша вскоре вернулся, а местные ребята исчезли с поля нашего зрения. Вскоре появился Яков Александрович и, уточнив, что мы никого не видели, мы разошлись. Он пошел домой, а мы в санаторий.
  Прошло несколько дней, и охота Якова Александровича увенчалась успехом. Он поймал ребят и, кажется, даже отобрал их ремни от брюк, как доказательство их вины. Помимо всего прочего эти ребята, на его вопрос, почему в тот день их не было дома так поздно, честно рассказали ему про наше предупреждение. Гневу Якова не было предела. Прежде всего, он позвал нас троих и сказал, что мы последние предатели и что он с нами не будет иметь ничего общего, что теперь единственные мальчики в нашем классе это девочки, а мы все хуже девочек.
  Новеньким девочкам досталось больше всего. На следующий день после поимки местных ребят вместе с ними, они с вещами были отправлены навсегда домой...
  
  112
  Ссора с воспитателем вылилась, прежде всего, в отстранение всех наших мальчиков в участии новогоднего представления для всей школы, которое по традиции готовил выпускной класс. С этим решением у меня отпали сомнения и мечтания по поводу того, кого же выберут в роли Деда Мороза: меня, Андрея или кого-то еще?
  Но жизнь шла своим чередом, поэтому мы развлекались, как могли. Максим из дому привез оборудование для изготовления фотографий. У него недавно случилось несчастье - его отца на смерть сбила машина. Отец Максима занимался фотографиями и разбирался в электро и радиоаппаратуре, поэтому и Максим в этих вопросах был спецом. Он сам мог изготовить электрическую схему, а также он мог делать фотографии.
  Прежде всего, так как мы этим решили заниматься подпольно, то нужно было найти розетку в спальной комнате, для подключения фотоувеличителя и красной лампы, а у нас в комнате розеток не было. Макса это не остановила. У нас в комнате висели два плафона. Макс снял один плафон и вместо лампочки вкрутил приспособление для подключения вилки. С этого момента у нас началась пара недель очень веселых и необычных ночей. Днем мы фотографировались, а ночью в своей комнате изготавливали фотографии. Оказалось в этом деле все просто. Проявляешь пленку в растворах, а затем через фотоувеличитель проецируешь изображение на фотобумагу, которую потом помещаешь в растворы, в которых на твоих глазах появляется изображение.
  Самым большим фокусом было изготовление негатива с готовой фотографии. Как раз тут уж пригодились мои фотки культуристов, которые я купил перед приездом в санаторий. Технология была та же, только наоборот. Внизу под фотоувеличитель мы ложили готовую фотографию, а в фотоувеличитель был заряжен неиспользованный кадр из фотопленки. Затем фотку подсвечивали лампой по углам, но чтобы свет не попадал на пленку. Затем этот кадр проявляли как обычную пленку и из него уже делали фотографии.
  С Сашей мы вдвоем зашли как-то в наш спортивный, вернее актовый зал и больше десяти кадров использовали, фотографируя друг друга, то на турнике, то с гантелями, то с металлически браслетами на руках. Первоначально задумка была запечатлеть, как мы крутим солнышко на перекладине, но мы на этом не остановились и решили продолжить фотосессию.
  Саша вечно что-нибудь придумывал. Он сшил ремни, чтобы крутить солнышко и после того как у него получилось мы практически все тоже попробовали. Получалось не всегда, но пару раз у меня получилось - ощущение было незабываемое и волнующее. Однажды когда я замер в верхнем положении на руках, то одна рука у меня подогнулась и я, завалившись боком, ударился об перекладину ногой. Было больно, но все обошлось.
  В конце сентября нас попросили убрать синий виноград в одном из домов знакомых нашего учителя. После уборки винограда Макс с Костей решили изготовить вино, которое мы бы выпили на празднование Нового года в школе. Мы отжали сок из винограда через марлю и слили его в трехлитровый бутыль. В это время нашего физрука не было в школе, он уехал на месяц на курсы повышения квалификации. Нам он оставил ключи от спортзала, так как мы решили качаться в свободное время по примеру прошлых выпускников. В связи с этим мы решили поставить бутыль на чердаке под горячим стояком отопления, куда можно было попасть из подсобки физрука.
  Вино заиграло, мы добавили туда сахар, а вот дальше кто-то повадился пробовать вино и вскоре его почти не осталось. Расстройству Макса не было границ. Мало того, что мы расхватали все фотографии которые он сделал, ничего ему не заплатив, так еще кто-то выпил почти все вино...
  В первых числах сентября мы решили купить разборные гантели килограмм по десять. Мы собрали деньги и я с Максом поехал в Славянск. Когда мы приехали в Славянск Макс сказал, что лучше нам поехать в Краматорск, и мы поехали дальше. В Краматорске мы вышли из автобуса и решили зайти в здание автостанции посмотреть расписание автобусов. На ступеньках, ведущих к автостанции, к нам подошли пара ребят и предложили зайти поговорить в туалет, мы отказывались, но они настаивали. Я впервые попал в подобную ситуацию и поэтому не мог себе и представить, что средь бела дня, где полно народу, нам может что-нибудь угрожать, и я согласился. Максим занервничал, все собранные деньги были у него. Когда из туалета выглянули еще двое ребят, Максим просто взял и убежал. Я спокойно пошел за ним к автобусу, на котором мы только, что приехали и который собирался отъезжать обратно в Славянск. Здесь мы обсудили, что избежали как минимум избиения, и я поблагодарил Макса за то, что у него хватило смелости убежать, а не идти, молча на заклание. Из Славянска мы поехали в Славяногорск, и счастливые тем, что целые добрались назад, рассказали всем о своем приключении.
  За лето я насобирал десять рублей и теперь я терялся в сомнениях купить ли мне фигурные шахматы, о которых я мечтал уже три года или разборные по шесть килограммов гантели, которые стоили тоже 10 рублей. После неудачной поездки в Славянск я решил купить гантели.
  
  113
  В первых числах сентября мы придумали себе забаву. Мы с ребятами из моей комнаты решили в лесу, недалеко от санатория вырыть землянку, где мы бы могли тайно собираться за пределами санатория. Для крепления стен и потолка мы собирались использовать деревянные поддоны от кирпича на замороженной стройке нашего нового школьного корпуса.
  В лесу, метрах в ста от забора санатория, как нам казалось в пустынном месте, где никто не должен ходить, мы выбрали себе место. Здесь уже было нечто напоминающее воронку от взрыва снаряда с заглублением около метра.
  Вечером мы быстро сделали уроки и с загадочными лицами вшестером направились к туалету, расположенному за школой как раз возле стройки. Здесь мы зашли за туалет и незаметно проскочили в недостроенное здание. Мы нашли четыре штакета и вместе с ними перелезли через забор и углубились в лес. Мы были уверены, что копать в песчаном грунте будет очень легко и, что уже сегодня, мы установим, прихваченные штакеты, в раскопанную землянку.
  Мы решили воспользоваться имеющимся углублением в грунте, чтобы не копать вглубь, а прокопать два горизонтальных прохода, которые потом должны были соединиться между собой. Мы разделились на две бригады и работа закипела. Каждый прихватил с собой что мог, кто прут, а кто лопату с противопожарного щита. К нашему всеобщему удивлению копать было совсем нелегко, и работа продвигалась медленно. К тому же песчаный грунт обрушивался, стоило нам только хоть немного врыться в грунт. В общем, час до ужина, который мы выделили для работы, пролетел незаметно, а мы практически ничего не сделали за исключением полученного опыта, что осуществить нашу затею будет совсем не просто. Мы все в песке, отряхнувшись, как могли, разгоряченные от работы направились в столовую.
  Через пару дней Яков Александрович сообщил нам, что в школу приходил лесник и сообщил, что в лесу кто-то роется и что лесник уверен, что это ученики нашего санатория. Мы все начали отпираться, что это не мы. Яков Александрович догадался, что мы врем и так, между прочим сказал, что этого делать нельзя, в лесу копать запрещено без разрешения соответствующих служб и у того кто этого не соблюдает, могут быть большие неприятности. Впрочем, мы уже и так утратили желание продолжать свою задумку...
  Следующим воплощением нашей фантазии было изготовление селитры. Нужно было купить газеты и обработать их специальным водным раствором, после чего высушить. После этой обработки газета сгорала практически без пламени за пару секунд, извергая клубы дыма. Мы собирались изготовить небольшие бомбочки, чтобы повеселиться, взрывая их в лесу. Данная затея в очередной раз объединила вокруг себя нашу разношерстную комнату.
  В ларьке союзпечати мы купили кипу просроченных газет буквально за несколько копеек. Химиком выступил Макс, который из дому привез необходимый химикат. Мы пошли в лес, где развели костер. В банке сделали раствор и замочили всю кипу газет, штук тридцать. Над костром мы прикрепили металлический лист, на котором сушили газеты. Газеты мы складывали тут же в сторонке одна на другую. Газеты после обработки и сушки становись жесткими и при изгибе просто ломались.
  Уже заканчивая свою работу, и снимая одну из последних просушенных газет, мы потеряли бдительность. Газета, которую сняли с огня и бросили поверх остальных, затлела в одном уголке. Мы сначала не придали этому внимания и пытались просто оторвать тлеющий кусочек, даже не убрав эту газету с остальных. Все произошло за несколько секунд. В общем, моментально тление распространилось с одной газеты на другую, мы уже раскидали газеты во все стороны, чтобы спасти хотя бы часть из них, но газеты истлевали за доли секунды. В следующее мгновение мы уже испугались возможного пожара в лесу и кинулись затаптывать тлеющие газеты и начинавшую тлеть сухую прошлогоднюю хвою, которой была устлана вся земля в лесу. На несколько секунд мы все погрузились в густую дымовую завесу, от одновременного сгорания продуктов нашего труда, а потом еще несколько минут мы бегали вокруг, затаптывая и засыпая песком остатки тления...
  Один из наших умельцев стащил из химической лаборатории банку с натрием. Натрий напоминал белую сырковую массу, он легко резался ножом на кусочки. У него было одно удивительное свойство - кусочек, брошенный в воду, через несколько секунд взрывался с довольно приличным звуком. В банке куски натрия были в какой-то жидкости, и с ними ничего не происходило, но стоило их достать, как начинала происходить химическая реакция с выделением тепла.
  Первый кусочек мы бросили в воду в спальном корпусе, когда там никого не было, в поддон для мытья ног. Мы успели только выскочить за дверь, как раздался оглушительный звук, от взрыва и нас окутало дымком. Мы перепугались, что нас сейчас вычислят и рванули на улицу. Мы решили в здании больше этого не делать. На улице стояла снежная зима и у нас родилась новая идея, а что если кусок натрия бросить в снег, что мы и сделали. Ждать шандараха пришлось долго, так как реакция протекала медленно. Тогда мы усовершенствовали идею. Мы бросали кусочек натрия на заснеженную дорогу, и с силой прижимали его ногой, пока он не начинал шипеть, тогда мы отбегали в сторону и секунд через десять раздавался шандарах. Нам этого было мало. На территорию санатория выезжала школьная телега запряженная старой лошадью - Буяном. Это был огромный коричневый мерин. На козлах, за ним в тулупе дремал пожилой конюх. Они вместе обслуживали нашу столовую. Мы забежали вперед перед ними и на дороге метров через пять бросили несколько кусочков натрия, прижав их легонько ногой в снег, а сами затаились за сугробом, наблюдая, что же будет дальше.
  Телега проехала половину разбросанных кусочков натрия, и мы уже думали, что все - просрало, но тут началось. Кусочки позади телеги начали взрываться один за другим, подскакивая на уровень пояса. Старая лошадь резко вышла из полудремного состояния и галопом понеслась вперед, конюх, ничего не понимая, пытался остановить Буяна...
  
  114
  В первое воскресенье октября в санатории отмечали день учителя. На выходные практически все разъехались по домам. В нашей комнате остались только я и Максим. Как старших нас попросили сходить в город и в кафе забрать и принести торт, которые наши учителя заказали для себя.
  Уже смеркалось. На улице было по-осеннему прохладно. В кафе нас попросили подождать пол часика, так как торт был еще не готов. Кафе находилось возле автостанции, а за дорогой начинался лес, в котором был древний дуб. Макс зашел в магазин и купил кубинские сигареты, так как они были крепкими и дешевыми. Мы перешли дорогу, выбрали укромное местечко и закурили по сигарете. Я курил изредка, скорее, ради забавы, а Макс же был завзятым курильщиком. Он иногда даже ночью вставал, чтобы покурить в душе через форточку.
  Сигареты оказались действительно крепкими и, немного пошатываясь, мы отправились за тортом. Торт был большой и красивый. Я тешил себя мыслью, что нам за труды перепадет кусочек, однако, когда мы доставили торт в учительскую, нам пришлось довольствоваться устной и сдержанной благодарностью...
  В середине октября наш физрук вернулся на работу и был очень возмущен тем, как мы похозяйничали в спортзале, и он первым делом лишил нас возможности посещать спортзал во внеурочное время. В связи с этим мы вынуждены были качаться в своей спальной комнате, куда мы и перенесли немногочисленный спортивный инвентарь.
  Благодаря тому, что некоторые из наших ребят все свое свободное время совали свой нос во все щели на территории всего Славяногорска, они нашли в соседнем пионерском лагере спортивные тренажеры и сняли с одного из них металлические грузы килограмм по 12 каждый. Где- то мы также стащили гриф, и у нас появилась штанга. Один из ребят нашел статью известного культуриста в одном из журналов с теорией тренировок и упражнениями, расписанными на каждый день. Теперь у нас было все необходимое: комплекс упражнений, спортинвентарь, комната для тренировки и конечное желание нарастить мускулатуру.
  Обычно после ужина в 19.00 мы отправлялись в свою комнату и, не включая свет, чтобы с улицы не было видно, чем мы занимаемся, мы дружно предавались совершенствованию своих тел. Занимались мы около часа и после этого отправлялись в класс, где наши одноклассники доделывали домашнее задание или смотрели телевизор.
  Осенью вышел фильм "Маленькая Вера" и в один из воскресных дней мы отправились в кинотеатр в одном из санаториев для взрослых. Про этот фильм было много скандальных, поэтому мы не могли упустить шанс составить собственное мнение о таком скандальном фильме. В этом фильме были современные разборки между подростками, а самое главное говорили, что там сняты откровенные любовные сцены. Проблема была в том, что фильм был до 16 лет, то есть для нас он был запрещен.
  На просмотр фильма отправились мальчики из нашей комнаты, нас было шесть человек и четверо девочек из седьмого класса, с которыми мы дружили. Нам было по 14 лет, а девочкам по 13, но мы были уверены, что мы выглядим как минимум на 16, поэтому у нас не было сомнений, что мы посмотрим этот фильм. Мы были решительно заряжены на успех.
  Среди девочек была Лариса, с которой я опять возобновил дружбу, Таня с которой возобновил дружбу Саша, Оля с которой решил дружить Костя и еще одна их одноклассница. Мы купили билеты, а вот в зал нас билетер не пропускала, мы начали возмущаться и доказывать, что мы взрослые, но она сказала, чтобы мы сдали билеты или мы можем пойти к директору санатория. Мы были настолько разгорячены, что это нас не остановило, и мы пошли в кабинет к директору. Он была у себя, это была женщина лет сорока. Она начала спокойно нам объяснять, что у нее могут быть проблемы, если дети будут ходить на подобные фильмы. Мы же в свою очередь дружно принялись ее заверять, что нам всем уже исполнилось по 16 лет, и мы являемся учениками ПТУ и учимся в Славянске. Она была мудрая женщина, и, оценив, что игра не стоит свеч, сказала, что нас пропустят, и мы можем идти.
  Фильм мы смотрели на одном дыхании с открытыми ртами. Там было все и даже больше, чем мы могли себе вообразить в нашем юношеском воображении.
  После фильма мы дружно шли в санаторий по безлюдным тропкам через сосновую лесопосадку. Уже стемнело, и мы торопились успеть на ужин. Я шел с Ларисой, положив руку ей на плечо. В какой-то момент она как-то резко и пренебрежительно сбросила мою руку и сказала, что она не вешалка, чтобы я на нее вешался, так как ей очень тяжело и неудобно. Меня это удивило, и дальше мы пошли с ней молча, слушая восторженные возгласы о фильме других ребят.
  
  115
  В нашем классе в этом году появился новенький мальчик, он был из неблагополучной семьи, поэтому его и направили в наш интернат, заодно и подлечиться. В седьмом классе было пять мальчиком, которых перевели к нам из Макеевского интерната, так что у нас контингент ребят расширялся. Однако следует отметить, что все эти ребята были низкорослыми и внешне выглядели подавленными, видимо в другом интернате с ними обращались не так, как в нашем.
  В общем, наш новый одноклассник был низкого роста, тихий, но иногда очень упрямый. Как то он разгневал своим поведением Якова Александровича, а сам не явился на уроки и остался в спальном корпусе. Яков Александрович попросил меня привести нашего нового друга в класс, что для меня не представляло никаких проблем, и я отправился в спальный корпус. Однако к моему удивлению наш новый одноклассник всегда такой покладистый вдруг отказался идти и даже попробовал меня послать подальше. Для меня не составило труда пару раз согнуть его в бараний рог и объяснить, что не нужно так вести себя со мною. Он все понял и стал вести себя уважительно по отношению ко мне, но идти все равно не хотел. Я без труда заломил ему руку за спину и в таком положении вывел его из комнаты и даже провел пол коридора. Здесь он вдруг сказал, что пойдет сам, и я его отпустил, а он неожиданно дал стрекоча. Я в два прыжка догнал его и испытанным приемом своей ногой ударил по задней его ноге. В следующее мгновение его ноги запутались, и так как он все еще по инерции двигался со скоростью бега, то головой вперед пролетел пару метров и после падения остался лежать неподвижно. Я испугался, не зашиб ли я его, и подошел проверить, как он себя чувствует, он неожиданно опять попытался завалить меня на пол, но я просто упер его лицом в пол и немного придавил.
  Наконец он полностью успокоился и просто остался лежать лицом вниз на полу в коридоре. В корпусе никого не было, поэтому нам никто не мешал продолжить диалог. Я предложил ему идти в школу, где его ждал наш воспитатель, но он сказал, что так и останется лежать. Я прикинул, что ему надоест раньше валяться на полу, а я могу пока просто постоять и подождать, когда ему надоест лежать на полу. Минут через десять в коридоре появился Костя. Его послал наш воспитатель уточнить, почему я задерживаюсь. Я объяснил Косте в чем проблема. Он мне кивнул и вдруг коршуном набросился на лежащего и несколько раз ударил его по спине нанося удары руками слева и справа. Паренек взвыл от боли и начал подниматься. Костя встал и спокойно, довольный собой отошел с сторону. Наш новый одноклассник, всхлипывая, пошел куда ему велели. Я сказал Косте, что задержусь, и пускай они идут без меня. То, что сейчас произошло, мне не понравилось, и я не хотел иметь к этому никакого отношения.
  С нашим новым другом вскоре у нас случилось небольшое приключение. После осенних каникул мы приехали в санаторий и от нечего делать пошли прогуляться в лес. Нас было человек пять. На улице начинало смеркаться. Недалеко от санатория было небольшое предприятие, в котором у забора в сторону леса стояли кабины грузовых старых грузовиков. Там было одна интересная деталь. На руле этих машин была черная пластмасса, которую если поджечь, а потом потушить, то они начинали дымить, как дымовая шашка.
  Мы решили оббить руль в одной из кабин и вечером устроить дымовое шоу, однако здесь был сторож, который постоянно был начеку. К нашему счастью, когда мы подошли к забору, то увидели, что сторож со своими маленькими собачонками пошел в лес в сторону пионерских лагерей. Я решил впервые взять на себя организацию задуманного предприятия. Я каждому назначил роль для воплощения задуманного. Нашего нового одноклассника мы отправили в кабину оббивать руль, а сами взяли на себя обеспечение его прикрытия. Мишу я отправил подальше в лес, в сторону, куда ушел сторож, а все остальные разместились цепочкой от Миши до кабины машины метров через пятьдесят в пределах видимости. Миша должен был подать сигнал, когда увидит сторожа и все по цепочке сообщат об этом, и наш новенький успеет скрыться вместе с нами. Мы моментально заняли свои места в различных ложбинках и за деревьями. К новенькому мы приставили еще одного помощника.
  Вскоре в лесу начали раздаваться удары, это наш новенький кирпичом пытался разбить руль. Помощник новенького прибежал ко мне, я был в середине цепочки и сказал, что руль не удается разбить. Мы решили продолжить попытки пока не увидим сторожа, а потом убежим. Минут через десять я увидел идущего в мою сторону сторожа, впереди которого бежали маленькие сабачёнки, заливаясь лаем. До сторожа было метров пятьдесят, я не понимал, почему никто не предупредил меня заранее. За спиной сторожа вдалеке я увидел двоих наших ребят, которые махали руками, чтобы мы убирались прочь. Да это была конечное полезная информация, но уже совершенно бесполезная.
  Я повернулся по направлению к забору и махнул парням, чтобы они сматывали удочки и после этого сам побежал в лес, в этот момент к забору пробежали лающие собачки. Я скрылся за деревьями, а когда сторож прошел мимо меня, побежал в гневе к своим одноклассникам, которые не смогли нас предупредить вовремя. Я спросил, что произошло, а они только глупо улыбались, стало понятно, что они занимались своими делами и просто не заметили сторожа, пока он не прошел мимо них. Ссориться сейчас было не время, и главное сейчас нужно было всем удачно убежать, чтобы нас не заподозрили, что мы из санатория и чтобы нас не выгнали после этого со школы.
  Мы из-за деревьев начали наблюдать, что же будет дальше. Вдруг к нам с другой стороны от забора выбежали еще двое наших одноклассников. Мы были рады, что никого не поймали. Они объяснили, что им было проще убегать в противоположную сторону от нас, и, сделав крюк по лесу, они нашли нас. Но это было только начало, так как сторож со своими собачками быстро шел прямо на нас, необходимо было убираться отсюда. Мы побежали в сторону санатория.
  Мы сразу не сориентировались и забежали на территорию санатория, но здесь я сообразил, что мы совершили фатальную ошибку и крикнул, чтобы никто не забегал, ни в один из корпусов и чтобы все транзитом бежали к выходу из санатория. Оглянувшись назад, я увидел, что сторож зашел на территорию санатория. Я побежал дальше, и мы все покинули территорию санатория, и собрались в лесу за санаторием, ожидая сторожа, чтобы увести его подальше в лес, а там уже разбежаться в разные стороны. Сторож так и не вышел. Оказывается он зашел прямо в здание школы и там рассказал воспитателям о случившемся. После этого он спокойно ушел к себе.
  Уже практически стемнело, и мы пошли в столовую ужинать. Яков Александрович попросил после ужина новенького, чтобы он подошел к нему. Мы со всеми участниками забега собрались перед школой в ожидании. Из фильмов следовало, что за организованный групповой криминал наказание более суровое, особенно достанется организатору, а организатором впервые выступил я, и так облажался. Нужно было спасать свою шкуру, но это нужно было сделать так, чтобы большинство меня поддержало. У меня моментально созрел план, хотя в душе я был противен себе, но другого выхода не было. Если все пустить на самотек, то завтра мы все поедем по домам.
  Сторож лучше всего разглядел новенького и описал его воспитателям, поэтому его и вызвали на разборки. Я сказал новенькому, что ему придется брать всю вину на себя, что он сам залез в кабину и там немного пошалил, а мы в это время просто играли рядом в лесу "в бегалки-пряталки". Когда сторож спугнул новенького и он убежал, то мы все, не понимая что происходит, и, испугавшись собак, побежали в санаторий. И все. Не было ни плана ни организатора. Новенький спокойно улыбнулся и сказал, что это подло. Я сказал, что так уж сложилось и, что в любом случае мы все отделаемся легко только при таком сценарии и он в том числе. Он спросил, а что если он откажется так поступать. Я сказал, что перед тем как ехать домой, когда меня выгонят я дам ему на прощание хороших звездюлей, но до этого не дойдет, так как все остальные ребята на все 100% поддержат меня. Тут все воспряли духом, и поддержали меня.
  Подошел Яков Александрович и с новеньким удалился в класс на беседу. Что там было, я так и не узнал, но дело замяли. Новенький после этого избегал общения со мной, а я не приставал к нему с расспросами, что там было и как. Обошлось, и слава богу. Главное, что никто не пострадал, и мы все остались в санатории. А я себе дал зарок, что как избегал активного лидерства, так, пожалуй, и следует поступать в дальнейшем. Это было не мое и все тут.
  
  116
  Физрук после возвращения с курсов увлекся мануальной терапией и предложил нам поправить позвоночник. По его словам от сидения за партами наш позвоночник искривляется, и сколиоз делает свое дело. У меня сколиоз был с младших классов, и я периодически дома и в других санаториях ходил в кабинет ЛФК, где выполнял специальные упражнения для предотвращения дальнейшего искривления позвоночника и профилактике сколиоза. Под воздействием мощных рук физрука хрустели наши шейные, грудные и поясничные позвонки.
  В конце октября в санаторий приехали в гости бывшие выпускники. У нас как раз был урок физкультуры, и мы с физруком были на спортивной площадке у турника. К нам подошли Сергей и братья М. - Виталик и Эдик. Это были три груды мышц. Наш физрук с гордостью смотрел на этих ребят. Они рассказали, что учатся сейчас в Константиновке и получают специальность.
  Физрук поинтересовался, занимаются ли они спортом. Они сказали, что без спорта не мыслят своей жизни. Сергей занимался дзюдо, а Эдик изучал у-шу. У-шу это было нечто новое и экзотическое для нас всех. Эдик рассказал нам, что это комплекс движений, в которых скрыты боевые приемы. Физрук попросил показать хоть что-нибудь. Эдик снял куртку и проделал несколько совершенно не впечатляющих движений. Эдик сказал, что это называется "обезьяна срывает плод с дерева". Физрук и мы все ожидали увидеть нечто более впечатляющее...
  Жизнь в санатории текла своим чередом. У нас в школе появилась новая пионервожатая. Это была молодая красивая женщина, которая к тому же приезжада на работу на собственной машине - жигулях. Ее муж погиб, кажется в авто катастрофе и у нее на руках остался маленький сынишка лет четырех.
  Однажды ей нужно было по школьным делам заехать в санаторий им. Артема, который был шефом нашего санатория. Там нужно было забрать оборудование для школы. Пионервожатая позвала меня и Андрея, чтобы мы помогли ей.
  Мы сели в ее машину, заехали в детский садик, возле санатория, где забрали ее сынишку. Малыша она посадила на заднее сиденье между Андреем и мной и пристегнула его ремнем безопасности. После этого она лихо довезла нас к горе Артема, где был санаторий наших шефов. Здесь мы погрузили в багажник передаваемое школе оборудование и поехали обратно. Мы с Андреем сидели на заднем сиденье и балдели, что нас с ветерком везет такая красавица...
  
  117
  Приближался самый долгожданный праздник в санатории - празднование Нового года. Мы встречали 1989 год. Яков Александрович оказался верен своему слову и поэтому новогодний утренник он готовил с нашими девочками, игнорируя ребят. Возможно, если бы мы пошли просить у него прощения, то все бы могло измениться, но нам подобное и в голову не приходило. Он считал, что мы должны страдать от того, что он нас лишил своего внимания, но нам от этого хуже не стало, у нас только появилось больше свободного времени, да и просто у нас стало больше свободы. Мы практически полностью были предоставлены сами себе, поэтому некоторые ребята совершали весьма дерзкие поступки за пределами санатория.
  Отношения девочек и мальчиков в нашем классе стали несколько враждебными и этому, по всей видимости, способствовал наш воспитатель, который расписал нас никчемами и тому подобное. Девочки же, в результате этого, возомнили, что они самые самые лучшие. Переубеждать их и доказывать им что-то ни у кого из нас не было ни малейшего желания, к тому же мы отлично ладили и весело проводили время с девочками из седьмого класса.
  Девочки из седьмого класса были простыми в общении и не обижались на наши грубые мальчишеские шутки и приколы. В седьмом классе было много красивых задорных девочек, а вот мальчишки были в основном из расформированного Макеевского интерната и они жили своей тесной дружной компанией. Мальчишки были нормальными пацанами, мы с ними нормально общались, но они все были не высокого роста и из них никто не был замечен, чтобы вечерком прогуливался с дамой сердца. Возможно, поэтому практически все девочки из седьмого класса с удовольствием общались с нами. Наши же одноклассницы держали себя гордо и высокомерно, они особо не скрывали к нам своего презрения, а нам до этого не было никакого дела.
  Мы особенно дружно смеялись над нашими одноклассницами, которые враждовали с нашими двумя новенькими одноклассницами из-за того, что у тех школьный сарафан был выше колен. Это для нашего санатория было уж очень вызывающим явлением, так как у нас были старые правила и новеньких ребят у нас практически не было, в то время как везде в это время подростки в школах начали вести себя более раскованно. Это считалось веянием нового времени.
  Мальчики из нашего класса и девочки из седьмого создали своего рода клуб по интересам. Мы вместе собирались в свободное время и, как говорится, тусовались. Даже Костя, до этого друживший практически два года с нашей одноклассницей Наташей, с которой он к тому же сидел все это время за одной партой, начал параллельно дружить с Олей из седьмого класса. Наташа была возмущена Костиным поведением, и они частенько выясняли отношения. В результате этого, когда Костя был в ссоре с Наташей, он дружил с Олей, в промежутках между ссорами он забывал на время об Ольге, но Ольгу это совершенно не напрягало, в отличие от Наташи. Наш Ален Делон - Саша, с которым я уже пару лет сидел за одной партой, и который в пятом и шестом классах, был моим лучшим другом, просто тусовался со всеми девочками, которые просто млели от одного его вида. Саша был худощавым блондином с модной длинной челкой, спадавшей на глаза. Он постоянно доставал из заднего кармана брюк расческу и демонстративно причесывал свою челку, которая тут же обратно спадала ему на глаза. Мне он напоминал Андрея Миронова из фильма "Брильянтовая рука". Остальные ребята были равнодушны к девчонкам или стеснялись их. В общем, из наших одноклассников только Андрей. дружил с нашей одноклассницей Женей, которая была суровой предводительницей наших амазонок.
  Наконец-то наступил долгожданный день 28 декабря. Уроки были больше символическими, так как все контрольные уже были и написаны и проверены и к тому же четвертные оценки уже были выставлены. Я оставался одним из лучших учеников в классе. Я никогда не ставил себе цели быть отличником. Я всегда добросовестно учился, но никогда не бегал за учителями и не просил исправить ни одной оценки, что было то и было. Моими конкурентами были две девочки, которые учились на отлично, это моя головная боль Лена. и девочка из многодетной семьи баптистов, которая всегда была предметом мальчишеских шуток. Обе эти девочки жили в Славяногорске, но практически все время проводили в санатории.
  В санаторий съезжались выпускники разных лет и разного возраста. Все учителя и воспитатели были в окружении своих бывших воспитанников и получали обоюдное удовольствие от общения друг с другом. Приехали многие ребята из прошлогоднего выпуска. Они все как на подбор под метр восемьдесят, только их бувший предводитель Руслан. был выше их на пол головы. Наш Андрей. был с Русланом одного роста, за что Руслан его уважал и общался с ним на равных, больше никого из нас он даже не удосуживал своим взглядом, не то чтобы поздороваться за руку.
  Я дружил из прошлого выпуска с Сергеем, который был самым простым и открытым парнем среди своих одноклассников. Можно было также нормально пообщаться с Эдиком, в то время как Виталик, вызывал у всех страх. Виталика мы побаивались, так как он был непредсказуемым и можно было практически на ровном месте стать предметом его неприязни и, учитывая его крупногабаритность и физическую силу, этого никто из нас не хотел. Поэтому мы его не затрагивали в разговоре.
  Однажды, год назад, когда мы были на автостанции, чтобы ехать домой, на каникулы я был свидетелем неприятного инцидента. Я был со своими одноклассниками, нас было человек пять, мы сидели на лавочке перед зданием автостанции. К нам подошли ребята из старшего класса братья Виталик и Эдик, и Сергей. Мы разговорились, так как между нами были нормальные отношения. Виталик стоял позади лавочки и его что-то заинтересовало в сумке Максима и он бесцеремонно залез к нему в сумку. То, что он там обнаружил, его развеселило. Максим обернулся и увидел, что Виталик достал вещи из его сумки и заливается смехом. Максим схватил свои вещи и хотел их забрать, одновременно он начал высказывать Виталику свое возмущение. Виталик стал как всегда суровым на лицо и не выпускал из рук вещей Макса, он только зло смотрел на него прямо из-подо лба. Макс продолжал безрезультатно вырывать из рук Виталика свое имущество. В следующее мгновение Виталик резко выпустил из рук пожитки Макса и моментально нанес удар в голову и без того потерявшего равновесие нашему однокласснику. Макс отлетел назад, на пару метров, и это его спасло, так как Виталик намеревался продолжить свою атаку, но к нему на встречу бросились его брат и Сергей Т. Они обступили его с двух сторон и фактически оттянули его от нас. Нам же они крикнули, чтобы мы успокоились, а то будет только хуже. Мы стояли с разинутыми ртами, так как дружеская беседа, казалось бы, со старыми знакомыми, с которыми мы ни один год виделись и пересекались в разных ситуациях в санатории, вдруг переросла в жесткий и циничный мордобой. Макс, подавленный и избитый, собирал свои вещи с земли. Я ему не завидовал, так как ему еще нужно было ехать с этими ребятами в одном автобусе до Славянска, я же, слава Богу, ехал другим автобусом, поэтому я только мрачно посмотрел вслед уезжающему автобусу, в котором были мои одноклассники и наши старшие товарищи.
  
  118
  Среди гостей в санаторий приехал наш бывший одноклассник Игорь, у него училась сестра в седьмом классе, поэтому он приехал и к сестре и к нам. Игорь за те полгода, что мы его не видели, очень возмужал и выглядел крепким парнем.
  После ужина все направились в актовый зал, расположенный на третьем этаже здания школы. Актовый зал был переполнен. Чтобы выглядеть необычно я ручкой нарисовал себе на щеке четырехконечную звездочку, что как мне казалось, придавало мне экстравагантности.
  Я со своими одноклассниками стоял возле стены среди зрителей. Все удивленно поглядывали на нас с немым вопросом: "Что мы здесь делаем? Ведь мы должны готовиться к представлению". Но мы и сами не знали, что же сейчас произойдет и кто же будет Дедом Морозом.
  Действие началось. Был Дед Мороз, и всем было ясно, что это кто-то из девочек, так как все мальчики были среди зрителей. Была и Снегурочка и все остальные персонажи традиционного новогоднего лицедейства. Как по мне, так во всем этом не хватало перца, слишком уж монотонно и пресно все выглядело, но это было чисто мое субъективное мнение. Елочка зажглась и этим ознаменовала приход Нового 1989 года. Наша елка стояла в углу актового зала у сцены справа. Своей макушкой, увенчанной звездой, она практически упиралась в потолок. Малыши от представления были в восторге, ну а что еще нужно?
  Представление закончилось. Младшие классы со своими учителями и воспитателями удалились укладываться баиньки, а на сцене выступал вокально-инструментальный ансамбль от наших шефов, так что музыка у нас была живая. Наши девочки переоделись и вышли к нам в зал. Началась дискотека. Музыканты исполняли хиты отечественной эстрады уходящего 1988 года. Я танцевал с Ларисой, у нас было очередное перемирие, хотя я никогда и не ссорился, просто Лариса периодически ожидала чего-то эдакого, а мне было и так хорошо. Я мог дружить со многими девочками, которые этого хотели бы, но по странному стечению обстоятельств мне больше всего нравилась Лариса, но ради ее капризов я не собирался напрягаться. У меня была простая политика. Мы либо дружим и принимаем друг друга такими как мы есть, а если что то не устраивает, то мы просто перестаем дружить.
  После очередного медленного танца с Ларисой, к нам подошел музыкант и попросил у меня разрешения потанцевать с моей девушкой. Я согласился и отошел в сторонку. Здесь в одиночестве стояла Женя. Я был уверен, что Дедом Морозом была именно она. Сейчас она была одета в брючный голубой переливающийся комбинезон, обшитый блестящим новогодним дождиком. Я удивился, почему она одна, ведь она дружила с Андреем и сейчас они должны были быть вместе. Женя взглянула на меня, я на нее. Наша прошлая дружба навсегда оставила в моем сердце чувство симпатии к ней.
  Заиграла музыка и немногочисленные пары начали танцевать медленный танец. Я был рядом с девушкой, которая мне нравилась, я знал, что тоже ей нравлюсь, мы были одни и все вокруг танцевали, но и конечное я должен был ее пригласить на танец, что я и сделал.
  Я впервые танцевал с Женей. Ее длинные белокурые волосы свободно укрывали ее плечи, и от них исходил запах чистоты и свежести. Я взял Женю за талию, она положила свои руки мне на плечи и мы медленно поплыли под ритм музыки. К своему удивлению я почувствовал, как под моими руками заиграли мышцы на спине Жени, да ее спортивное прошлое не прошло даром. Я танцевал уже до этого со многими девочками, но сейчас это было нечто волнительное. Женя прижалась ко мне, а я нежно обнял ее покрепче. Да это были прекрасные минуты. Мы иногда смотрели друг другу в глаза, мило улыбаясь, или же она опускала свою голову мне на плечо, и я мог наслаждаться ароматом ее волос. Мы не промолвили ни единого слова, так слова не передали бы того, что бы мы хотели сказать друг другу, а если бы сказали, то от этого все только бы испортилось. Мы наслаждались безвинной близостью, и нам было хорошо вместе.
  Но так как все хорошее заканчивается, закончился и этот танец. Мы остановились и не спешили расходиться. У нас возникло желание поговорить, я обо всем забыл и видел перед собой только Женю и думал сейчас только о ней, но к нам подошла расстроенная Лариса и попросила проводить ее в спальный корпус. Я сказал конечное и извиняющее посмотрел на Женю, она сделала вид, что ей тоже куда- то нужно идти. Я ушел вместе с Ларисой.
  Лариса очень недовольно сказала, чтобы я так больше никогда не поступал. Я подумал, что она говорит о моем танце с Женей. Я начал у нее выяснять, что в этом плохого. Она же сказала, что имела в виду танец с музыкантом, что я не должен был разрешать ему танцевать с ней без ее разрешения. Я был удивлен, так как не ожидал подобного упрека. Я стал догадываться, что он ей что то сказал, что она сразу же решила уйти из актового зала, но она прекратила разговор и больше мне ничего не сказала. Я пообещал ей, что так больше никогда не поступлю и это ее успокоило. Я проводил ее в спальный корпус, а сам отправился обратно в актовый зал.
  Здесь мало кто остался. В основном были мои одноклассники. Мы вместе запечатлелись на нескольких фотографиях на память. Было уже поздно и нам предложили всем отправляться в спальный корпус.
  Воспитатели сразу ушли домой, не проверяя в этот раз, как мы уже улеглись в свои кроватки или нет. В спальном корпусе продолжалось торжество. Влюбленные парочки шушукались по углам. Прошлогодние выпускники общались друг с другом. Возле нашего туалета стояли выпускники Руслан и Сергей. Они делились опытом борьбы дзюдо или самбо. Руслан уже давно занимался борьбой, а Сергей только полгода. Сергей за эти полгода окреп и по росту и по комплекции уже не уступал Руслану. Руслан предложил Сергею провести определенный бросок. Через мгновение оба гиганта сцепились в богатырских объятиях, и они медленно закружились на месте, переступая с ноги на ногу. Мне показалось, что в определенный момент Сергей начал отрывать от пола Руслана, но тот не допустил этого сделать. После этого Руслан сказал, что достаточно и продолжил что-то объяснять Сергею.
  Многие ребята собрались сходить на гору Артема в эту ночь, но мне уже ничего не хотелось, завтра нужно было рано вставать и ехать домой на каникулы, поэтому я предпочел ночным путешествиям теплую постель...
  
  119
  Зимние каникулы пролетели как один день. Все время я в основном проводил дома. Пару раз встретил Костю. и с ним сходил к его друзьям. Его друзья были, в основном, ребята постарше и мне приходилось стоять в сторонке и просто слушать. Их разговоры в основном касались девчонок, и кто кого побил. Били здесь жестоко. Один из Костиных друзей, парень ростом, где то метр восемьдесят пять, мне он не нравился, так как был задирист, лежал в то время в больнице. Его вечером в парке избили, какие-то ребята и отбили ему почки.
  Мне встречи с Костиными друзьями не доставляли удовольствия, а своих друзей у меня здесь уже не было. Мне нравилось просто быть дома, смотреть фильмы по телевизору, читать книги. Я выписывал журнал "Техника молодежи" поэтому я читал все номера запоем, которые пришли в мое отсутствие.
  В середине января я вернулся в санаторий, и жизнь пошла своим чередом. Здесь я опять был в центре внимания, и мне не нужно было сидеть в углу и молча слушать то, что говорили другие. Здесь я делал то, что сам считал нужным и интересным.
  Максим еще для новогоднего представления в школе сделал цветомузыку, и теперь мы могли устраивать по выходным дискотеку в сопровождении динамично мигающих цветных огоньков. В создании цветомузыки я принял самое пассивное, но непосредственное участие.
  Перед новым годом Максим пригласил меня поехать к нему домой, так как там никого не будет. Я с радостью согласился. Так как кушать дома у него ничего не было, то мы решили купить пачку вермишели и сварить ее на ужин у него дома. Максим дома должен был сделать плату для цветомузыки, благодаря которой лампочки мигали бы в разном ритме.
  В субботу после уроков мы с Максом поехали в Славянск, где он жил. С нами ехали домой многие ребята из санатория. Здесь я впервые почувствовал новую атмосферу, которая царила среди многочисленных ребят едущих домой на Воскресенье. Это было ощущение праздника и радости.
  Мы ехали в одном автобусе вместе с нашими одноклассника Андреем и Сашей. В Славянске на автостанции мы со всеми распрощались и отправились домой к Максиму. По дороге мы купили пачку вермишели. На улице уже было темно, так как в те дни были самые длинное ночи. Максим жил в многоэтажном доме в самом центре города. Для меня это был практически небоскреб, так как я никогда раньше не был в таких домах. Максим жил где-то седьмом этаже. Мы ехали к нему на лифте. Для меня все было так необычно в этот день, словно я смотрел кино.
  Квартира оказалась довольно просторной. Дома никого не было и мы первым дело решили приготовить себе ужин. Оказалось, что ни Максим, ни я никогда раньше не готовили вермишель. Мы внимательно изучили картонную упаковку, и нашли описание, как приготовить это незамысловатое блюдо. Как говорится первый блин комом, так получилось и у нас. То ли мы ее дольше варили, чем нужно, толи была ни та пропорция воды в кастрюле на пачку вермишели, но она у нас получилась очень густая. Мы промыли ее в проточной воде, посолили и попытались поесть. Немножко даже съели. Через пару часов во входную дверь квартиры постучали. Мы посмотрели в глазок, но там никого не было, потом постучали еще раз. Максим в этот раз успел увидеть, что с той стороны двери прячется наш одноклассник Андрей. Макс открыл дверь. Андрей был в возбужденном состоянии, я его таким еще никогда не видел в санатории, где он был всегда угрюмым. Андрей, оказывается, купил билеты на два фильма в видеосалоне и решил зайти к нам в гости. Мы посидели минут пятнадцать и Андрей ушел. Я еще удивился, что Андрей не боится сам расхаживать ночью по большому городу, который очень славился своими криминальными историями.
  Все оставшееся время я просидел перед телевизором, а Максим в уголке, приспособленном под мастерскую, делал микросхему. Я иногда подходил к нему и смотрел, как продвигается работа, если было нужно, то я мог что-нибудь подать или даже подержать. Спать мы легли полуголодными, но это было не важно. Мы как взрослые могли открыто курить на балконе, откуда отрывался потрясающий вид на ночной Славянск.
  Мы переночевали и утром отправились в санаторий, так как очень хотелось кушать.
  Следующим этапом по созданию цветомузыки был поиск подходящей основы, на которую мы должны были закрепить цветные лампочки от гирлянды. Так как цветомузыка предназначалась для школы, то Яков Александрович выделил нам школьный стенд, который висел когда то в одном из классов. Учебный плакат мы сорвали. Стенд представлял из себя деревянную рамку из брусков и набитый сверху лист фанеры. Размер стенда был метр на метр. Оставалось сделать отверстия в стенде под фонарики. Яков Александрович договорился со слесарем из санатория, который пустил нас в свою мастерскую, где стоял нужный нам станок. Сам слесарь помогать нам не захотел и предложил нам самим воплотить желаемое в действительное. Я растерялся, так как самостоятельно на станках не работал, а техники я побаивался. Максим спокойно сказал, чтобы я поддерживал стенд, а он будет сверлить отверстия. В общем, у нас все получилось, и на новогоднем представлении наша цветомузыка показала себя очень даже ничего. Такого в школе еще не было.
  Теперь же цветомузыка была в нашем распоряжении и мы, выключив цвет и включив цветомузыку, устраивали настоящие дискотеки в спальном корпусе при любом удобном случае.
  
  120
  Еще в сентябре месяце Яков Александрович, наверное, подражая Виталию Кирилловичу, купил тяжелый мотоцикл МТ с коляской. Он частенько начал приезжать на работу на нем, а иногда он катал нас. В санатории, похоже, было негласное правило среди воспитателей, как то выделяться когда ты ведешь выпускной класс...
  Как-то воскресным днем мы своей обычной компанией (я, Костя, Андрей, Максим, оба Сани и двое девочек из седьмого класса Таня и Оля) поднялись в актовый зал. Был еще целый час до обеда, и мы решили провести его здесь. Актовый зал был залит солнечным светом. Здесь было тепло и сухо, а на улице стояла настоящая морозная со снегом зима. В актовом зале по полу были разложены спортивные маты, так как здесь проводились уроки физкультуры.
  Мы подтащили пару матов к окну, вблизи подвешенного каната, чтобы улегшись на них быть в лучах солнца. Мы решили поиграть в карты на желания. Игра было простой, но новое правило придало ей интереса. Все было как обычно, но Костя меня удивил. Когда была его очередь загадывать желание, а проиграл Саня, то Костя сказал ему залезть четыре раза по канату до самого верха. Саня вдруг сконфузился, но Костя настаивал на своем. Таня, Сашина девушка, тоже начала улыбаться и поддевать Сашу. Для меня это не составило бы труда, но видно Костя, что-то знал, чего не знал я.
  В общем, Саня выполнил Костино желание, но после четвертого поднятия по канату он, опустившись вниз, остался лежать на мате под канатом. Я подумал, что ему стало плохо, но Костя с ухмылкой сказал, что ему наоборот сейчас хорошо...
  С Сашей у меня были дружеские отношения. Он был нормальным парнем и никому не строил заподлянок. Он умел делать некоторые вещи, которые остальным были не под силу. Когда он только появился у нас, то удивил всех одним упражнением на перекладине, которого никто из нас еще не видел и в дальнейшем никто этого повторить не смог. Впрочем, никому даже и в голову не приходило это сделать.
  Он забрался на перекладину так, что перекладина была у него за спиной, и он висел на ней на согнутых и заведенных за спину руками. Перекладина как раз проходила в изгибах локтевых суставов. Нам на это было даже больно смотреть. Он под локти, правда, подложил свой свитер. Затем он начал раскачиваться и в какое-то мгновение он совершил переворот вокруг перекладины ногами вперед. Это было совершенно не обычно. Когда он слез, то принялся растирать свои руки в локтевых суставах. Мы с уважением сказали, что это нечто, но никто не захотел этого повторять.
  Саша всегда терпел боль, скрывая ее. Я однажды с ним боролся и когда заломил ему руку за спину и начал ее медленно заламывать, я это уже проделывал ни раз, и я знал что это чрезвычайно болезненно и все начинали взвывать от боли, но только не в этот раз. Саша просто обмяк, не демонстрируя признаков, что ему больно. Я ждал, когда же он взвоет от боли, но он молчал, я испугался, что сейчас могу просто сломать ему руку и отпустил его. Он так и остался лежать на матах, как я понимал, приходя в себя...
  Как то в январе, после ужина мы с Саней договорились выйти на улицу, раздеться до голого торса и растереться снегом. На улице стояла снежная зима, вокруг лежали сугробы по пояс. Мороз был не меньше десяти градусов, и все это делало нашу затею только интереснее. После ужина мы отправились в спальный корпус, где сняли с себя всю верхнюю одежду и одели на себя только курточки и взяли полотенца, чтобы потом растираться на улице. Мы понимали, что нас не должен никто видеть, поэтому мы не должны были привлекать к себе внимания. В спальном корпусе уже было полно народу. Кто сделал все уроки шли к спальному корпусу, так как гулять на улице было холодно, да к тому же уже было совершенно темно.
  Мы вышли из спального корпуса, и пошли в сторону забора, где в это время никого не должно было быть. Мы зашли за корпус, но решили отойти подальше и побежали к одноэтажному складскому кирпичному зданию, расположенному метрах в тридцати от спального корпуса. Здесь никого не было, но здесь горел уличный фонарь, и все было залито светом. За этим здание под зимним звездным небом мы сбросили с себя куртки прямо в снег и сами попадали спиной вниз в нетронутые ногой человека снежные сугробы. Все это время мы истерически ржали друг с друга, так как было очень холодно и было интересно, что кто не выдержит первым и убежит. Снег просто обжигал кожу, он миллионами иголочек пронзал каждого из нас. Мы вскочили, и схватив по охапке снега, начали растираться им. Ощущение было не забываемое. От нас столбом валил пар. Все это заняло не более минуты, но для нас прошел целый этап в нашей жизни, так как мы совершили нечто. Мы быстро обтерлись полотенцами, накинули свои куртки и, смеясь друг над другом, побежали в спальный корпус. Позади себя мы оставили в снегу два отпечатка своих тел и обалдевший, от увиденного, уличный фонарь...
  
  121
  Косте в седьмом классе пришлось очень не сладко. Его история была одной из самых неприятных, произошедших в нашем классе на моей памяти.
  Ноябрь перевалил за свою половину. На улице было уже холодно. Вечером термометр, прикрепленный на окне в нашем классе, показывал всего лишь три - четыре градуса выше нуля. Мы, после ужина, собрались в нашем классе и смотрели телевизор. В классе было тепло и уютно. В этот раз мы свет не включали и единственным источнико света был наш черно-белый телевизор, который был закреплен на подставке под потолком, в углу возле окна. Именно в этот раз, что было исключением, мы разбулись у порога и прошли на свои места. Кажется, потому что класс уже вымыли, и чтобы не разносить грязь Яков Александрович сказал поступить так.
  Я сидел на своем месте на первой парте среднего ряда. Яков Александрович сидел в дальнем углу за последней партой у окна. В класс вошли наши девочки, разулись и пошли к Яков Александровичу с какой то жалобой. Источником их расстройства был Костя. Чего он там сделал я не знал, я только слышал отдельные возмущенные возгласы девочек, но я не стал прислушиваться, так как был целиком поглощен фильмом. Какое-то время мы так и сидели в темном классе. Тишину нарушали лишь голоса актеров фильма и шепот девочек, окруживших нашего воспитателя. То, что произошло дальше, было словно во сне. Дверь в класс открылась, и из коридора в класс ворвался поток света. В дверях появился Костя. Он зашел в класс и закрыл за собой дверь. Ему крикнули, чтобы он разулся, прежде чем пройдет в класс. Я это наблюдал боковым зрением, так как продолжал смотреть фильм. Вдруг, что-то пролетело над моей головой, Костя резко вскрикнул от боли и, схватившись за лицо, присел на корточки. В следующее мгновение, выкрикнув какую-то дерзость и даже возможно, швырнув обратно, попавший ему в лицо ботинок, выскочил из класса. Вот тут то все и началось.
  Яков Александрович кричал вдогонку Косте, что бы тот немедленно вернулся, а пока сам обулся и выскочил вслед за беглецом, того и след простыл. Нам было сказано идти в спальный корпус и ложиться спать. Яков Александрович шнырял по территории санатория в поисках Кости, но его поиски не увенчались успехом. Кто ему помогал, я не знаю, так как в подобной ситуации логично было обратиться ко мне и Андрею, но у Якова Александровича были другие, неведомые мне помощники.
  Костя не появлялся и никто его не видел. Воспитатель предупредил нас, что если кто-то вступит в сговор с Костей и будет ему тайно помогать, то мы об этом сильно пожалеем. Яков Александрович был очень зол и напряжен. Я его таким никогда не видел ни до, ни после этого события.
  Александрович просчитал возможные действия Кости. Он понимал, что на улице холодно и Костя будет ждать возле спального корпуса пока уйдут воспитатели, а затем через окно он постарается проникнуть в спальный корпус. Я был уверен, что Костя перехитрит Якова Александровича и не попадется.
  Мы уже укладывались спать, было 21.30, и воспитатели покидали санаторий. Наш воспитатель, наверное, сделал вид, что уходит, чтобы Костя это увидел из того места где прятался, а затем незаметно вернулся.
  У нас в спальном корпусе было все спокойно. Мы в комнате, лежа в постелях, обсуждали происходящее. Вдруг в коридоре поднялся шум и топот нескольких пар ног. Мы выскочили в коридор, но нам на встречу шел возбужденный Яков Александрович. Он нам крикнул, чтобы вернулись в свои комнаты, что мы и сделали.
  Александрович зашел в гардеробную, где уже был Костя. Костя залез туда через окно, но кто-то ему должен был открыть окно. Детали происходящего для меня остались неизвестными, но Костя оказался в ловушке. Воспитатель минут пятнадцать оставался с Костей наедине. Когда Костя вернулся, то он, молча, лег спать.
  На следующее утро был выходной воскресный день. Многие ребята уехали домой и каким то образом мы с Костей решили пойти прогуляться с Костей в город. Хотя я к нему не питал симпатии, но в данной ситуации я был на его стороне, так как чтобы он не вытворил, но подобным образом Яков Александрович не должен был поступать, это было подло, тем более у меня в памяти было мое собственное унижение всего месяц назад, поэтому я имел представление на сколько хреново Костя должен был себя сейчас чувствовать. Я предложил пойти к Миле Кондратьевне и взять у нее немного денег, которые мы ей сдавали на хранение и сходить в кафе покушать мороженного. Это было лучшее, что я мог для него сделать.
  Мила Кондратьевна открыла дверь и внимательно посмотрела на нас, особенно на Костю, я ждал, что она скажет Косте что-нибудь ободряющее, но она промолчала. Она дала нам деньги, и мы поплелись в кафе. В кафе мы заказали себе по мороженному. Кроме нас здесь никого не было. Мы съели мороженное, и пошли назад в санаторий...
  
  122
  В нашу жизнь вошло новое развлечение - видеосалоны. Мой первый видеофильм, который я смотрел с Андреем, был "Рембо 2". Мы с Андреем вечером пошли в санаторий им. Артема, где танцевальный зал переоборудовали в видеосалон. Сеанс был вечером. Была поздняя осень, и стемнело рано. Сеанс начинался в 17.00.
  В большом зале поставили пару десятком стульев и телевизор с видеомагнитофоном. Зрителей было не много, человек десять. Фильм начался, свет выключили, и мы погрузились в новый загадочный мир супергероизма. Фильм мы смотрели на одном дыхании, который вскоре закончился и мы под впечатлением фильма поспешили к себе в санаторий, так как могли опоздать на ужин.
  Следующий фильм я с Андреем смотрел в городском видеосалоне, который открыли в здании городского кинотеатра. Это был фильм с Джеки Чаном в главной роли "Операция А". Мы были просто поражены боевым мастерством героев фильма и их невиданными трюками.
  К сожалению, городской кинотеатр захирел. Мы иногда ходили на фильмы в кинотеатр, но здесь стало очень неуютно. Стулья часто были сдвинуты на половину зала, людей ходило мало, частенько местные ребята вели себя нагло во время фильма, что-то выкрикивали и комментировали сюжет фильма довольно громко и вызывающе.
  В первых числах марта ко мне в санаторий приехала мама. Мама приехала как всегда в субботу после обеда, а в воскресенье утром она должна была уехать. Мама хотела переночевать со мною в комнате, но Яков Александрович сказал, что мальчики уже достаточно взрослые и это не допустимо, и ей лучше переночевать в комнате у наших девочек. В воскресенье мама уехала.
  Как раз в этот день было 8 марта. Мы с ребятами решили пойти на Банное озеро, там как раз сошел лед, и искупаться там как моржи. На озеро согласились пойти все ребята из нашей комнаты, из тех кто остался в санатории на выходные: я, Саша, Костя, Андрей. Стоял солнечный день, был полдень. Снега и льда уже не было. На улице стоял довольно теплый для 8 марта день. Мы разделись и медленно начали заходить в воду. Саша с разгону пробежал мимо нас, неожиданно обрызгав нас водой, и с головой нырнул в воду. Через мгновение он вынырнул, издавая звуки восхищения. Я нырнул тоже и тут же пожалел об этом. В мое тело словно вонзились миллионы иголочек, а голову словно сжал плотный металлический обруч, к тому же вместо того чтобы начать всплывать, неведомая сила потянула меня вниз. Я изо всех сил принялся грести руками и ногами. Хотя мое погружение длилось несколько секунд, для меня по эмоциональному переживанию, это были очень длинные секунды.
  Мы все вышли на берег и принялись обтираться полотенцами, которые мы прихватили с собой. Все пережили достаточно сильное впечатление от подобного купания. Я всем раздал по маленькой засоленной рыбке, которые привезла мне мама. Мы с жадностью съели по рыбешке, и пошли обратно в санаторий...
  
  123
  Зима пролетела незаметно, а вместе с ней и третья четверть. Пришло время разъезжаться по домам на весенние каникулы.
  Дома меня ждали три номера моего любимого журнала "Техника молодежи". В этих номерах начали рассказывать об у-шу, так как всем стало интересно знать об этом удивительном боевом искусстве, благодаря которому Блюс Ли и Джеки Чан побеждали всех своих врагов.
  В новых номерах рассказывалось о школе Чой. Для интересующихся начали печать комплекс упражнений для начинающих. Упражнения были направлены на развитие и разработку суставов и мышц. Я тут же приступил к изучению данного разминочного комплекса, представляя, что в дальнейшем я освою и более сложные упражнения.
  Упражнения были простые, однако мое правое колено очень болело и мне приходилось делать упражнения, преодолевая чувство боли. Я осваивал упражнения постепенно, давая такую нагрузку, боль от которой я мог терпеть.
  Колено меня начало беспокоить с восьми лет, оно иногда сильно опухало и ужасно ныло, но причины этой болезни врачи не могли установить, поэтому часто приходилось лечиться подсобными средствами. В очередной раз, когда мое колено опухло, то бабушка Нина обмотала мне его капустным листом и через сутки все прошло. Колено давало о себе знать в среднем один раз в год, в основном летом, но последние года три оно меня уже не беспокоило, и я о нем забыл. Однако когда я начал заниматься развитием гибкости, то оказалось, что правое колено, по сравнению с левым, не только болит от нагрузки, но еще в нем снижена гибкость.
  Я со всем усердием принялся ежедневно выполнять упражнения. Было больно, но постепенно коленный сустав начал разрабатываться и по гибкости догнал левое колено, правда, чувство боли все еще присутствовало. Через несколько месяцев усердных занятий боль исчезнет, и я забуду о проблемах с моим коленом, но это будет потом, пока же я заставлял себя выполнять скучные упражнения и терпеть боль изо дня в день...
  Весенние каникулы закончились очень быстро и я, прихватив с собою выпуски "Техники молодежи", отправился, как я уже понимал последний раз в санаторий. Это была не только последняя четверть, это были последние два месяца в санатории. Я очень сожалел, что у нас в санатории была всего лишь восьмилетняя школа, а не десятилетка...
  В первую ночь после весенних каникул мы наговорившись легли спать. Завтра предстоял учебный день, и мы все устали с дороги. В коридоре возле двери в нашу комнату стояла деревянная тумбочка, в которую мы все ставили свою обувь. И только мы улеглись спать пришла Лариса и позвала Сашу, кровать которого была сдвинута с моей, чтобы пообщаться о прошедших каникулах. Она как раз перед этим поставила меня перед фактом, что наша дружба закончилась, чему я был рад.
  Лариса разместилась на обувной тумбочке и принялась рассказывать Саше про фильм, который она посмотрела на каникулах и который ей очень понравился. Это был фильм "Криминальный талант", который я тоже с удовольствием смотрел дома. Фильм состоял из двух серий и ее рассказ по продолжительности был даже длиннее самого фильма. Я не мог заснуть от ее довольно громкого рассказа, в моей комнате почти все нервно ворочались и недовольно сопели, но опасаясь, что я заступлюсь за Ларису, никто не осмеливался послать ее куда подальше. Часа через полтора, как раз на середине ее повествования я решил выйти в туалет и своим недовольным видом намекнуть этой парочке, что пора бы уже и честь знать. Я вышел, молча, прошел мимо них и потом вернулся обратно, однако они даже не обратили на меня внимания. Я, вместе со своими соседями по комнате, ворочался еще час, пока киношники, не наговорившись, решили разойтись...
  
  124
  Яков Александрович, которого мы все любили, ведя наш выпускной класс, стал совершенно другим человеком. Если бы я его не знал до этого три года, то симпатии в восьмом классе он бы во мне не вызвал. Уже в седьмом классе он повел себя пару раз так, что я этого никак не мог принять, при всем моем уважении к нему.
  Ведя выпускной класс Александрович, по видимому, хотел всем остальным воспитателям продемонстрировать, как он запросто может управляться с нами, не то что Никифорович в прошлом году. Об этом просто кричало все его поведение. Даже его покупка тяжелого мотоцикла совпала с нашим вступлением в права выпускного класса. Однако у него все время что-то не ладилось.
  В мотоцикле у него постоянно разряжался аккумулятор, и нам приходилось частенько помогать ему заводить мотоцикл с толкача. Общий языка с мальчиками в нашем классе он утратил по собственному решению. Он обиделся на нас после истории с местными в сентябре и практически полгода он нас игнорировал, считая, что этим он нас наказывает. Но нам от этого было только лучше, мы были полностью предоставлены сами себе и поэтому делали все, что нам хотелось.
  Ближе к весне он начал обращать на нас внимание, практически, как и раньше, однако он считал, что все должно быть так, как он сказал и все тут. Однако мы были уже пятнадцатилетними подростками, и каждый имел свой характер и не считаться с этим было не совсем правильно. Он же считал, что все может решить силой. Больше всего его нервировал наш Андрей. Причин этой нелюбви я не знал, так как раньше Андрей был любимчиком Александровича, а тут вдруг стал источником его самоутверждения. Возможно, он решил, что если на наших глазах сможет сломать Андрея, как самого большого из нас, Андрей был на голову выше любого из нас, то все остальные, испугавшись, будут как овечки.
  Однако он и тут ошибся. Прежде всего, он забыл, что он преподаватель и должен был действовать разными преподавательскими хитростями, которые с учетом характера воспитанников до этого всегда действовали безотказно. К тому же если бы он и сломал Андрея, то это ничего бы не изменило, так как Андрей не был нашим заводилой, каким был Руслан в прошлогоднем выпуске. Андрей всегда оставался в тени и просто наслаждался жизнью, за все четыре года я ни разу не был свидетелем, чтобы он с кем-нибудь конфликтовал. Если попробовать дать характеристику Андрею в двух словах, на мой взгляд, то это было бы: большой и спокойный.
  Александрович начал вести себя так, как если бы он столкнулся с группой хулиганов в темном переулке. Мне было удивительно все это лицезреть, как будто у нас в классе не было до этого трех лет отличного взаимопонимания. Если бы мы были группой хулиганов, тогда возможно нужно было бы действительно выбрать самого сильного заводилу и вырубить его первым, но в нашем случае это не работало бы. Мы все были сами по себе. У каждого были свои интересы. Мы не были сплоченной группой, и у нас не было единого авторитета. Каждый из нас занимал определенную нишу в нашем неоднородном коллективе. Андрей, будучи самым могучим, самоустранился от лидерства. Лидировать хотел Костя с первого дня своего приезда в санаторий. Он для этого даже пару раз пускал в ход кулаки, но на его пути к лидерству оказался я. Он попытался давить на меня психологически и ему это удавалось. Я обратил его способ психологического воздействия против него же самого, и он не выдержал, и через пару месяцев отступил. Лезть в драку со мною он не решился, так как физическая сила была на моей стороне. К тому же, будучи свидетелем как Костя пару раз бросался на ребят с кулаками, я понимал, что честной драки с ним не будет, и я был к этому готов. Дрался он очень подло и коварно и самое главное нападал внезапно с единственной целью - подавить.
  Сам бы я конечное хотел бы быть лидером в классе, но мои попытки на этом поприще оканчивались конфузом и я решил, чем быть неудачным лидером, лучше побыть в стороне.
  С учетом всего этого становится понятным одно - каждому было наплевать, что происходит с другим. Падение одного из нас только возвышало другого. Александрович этого упрямо не хотел понимать и только усиливал давление на Андрея. Однажды я оказался случайным свидетелем воспитательного момента Александровича.
  Вечером перед ужином, когда в спальном корпусе никого не было, я заскочил в комнату переодеться. Когда я вышел из комнаты и шел по коридору, то услышал в рекреации какую-то возню. Когда я проходил рекреацию, то моему взору открылась удивительная картина. Андрей стоял припертый к стене спиной, а перед ним, со сползшей на голову курткой, неловко размахивая руками, и как бычок упирается рогами в стену, вплотную стоял Александрович. Руки Андрея держали куртку воспитателя на его голове. Картина была кумедная до слез. Андрей был на полторы головы выше Александровича и немного потяжелее. Александрович, с курткой на голове, уперся своей головой в грудь Андрея и беспомощно перебирал руками и ногами, в то время как Андрей спокойно обнимал его сверху. Я понимал, что вижу то, чего не должен видеть, хотя Андрей не мог меня не видеть, поэтому я поспешно ретировался из спального корпуса.
  Позже я спросил Андрея, ну что, Александрович надавал ему звездюлей. Андрей спокойно улыбнулся и сказал, что дальше той картины, которую я мог видеть, так и не пошло. Александрович побарахтался, потом отошел от Андрея, поправил куртку, подобрал упавшую шляпу и гордо ушел. Я спросил, а что же произошло. Андрей сказал, что воспитатель подкараулил его в спальном корпусе, когда никого рядом не было, и принялся воспитывать. Яков взял его за грудки и припер к стене. Андрей поскользнулся и, падая, ухватился за куртку воспитателя, которая не позволила ему упасть. Зато куртка сползла на голову воспитателя, в то время как Андрей выровнялся во весь свой рост и крепко обнял своего наставника, тот же оказался в ловушке, которую я и лицезрел.
  Однако Андрей зря улыбался. Самолюбие нашего тщеславного воспитателя было сильно ущемлено. В один из ближайших дней, когда Александрович утром заходил и будил нас, произошло нечто потрясшее меня. Когда обычно воспитатель заглядывал к нам, мы спокойно вставали, одевались и выходили на зарядку. В этот же раз Яков разбудил нас и как обычно сразу вышел, мы начали протирать сонные глаза и сладко потягиваться. Однако через минуту он ворвался в нашу комнату вновь с криком: "Я же сказал вам вставать и выходить на зарядку", пронесся по комнате, сбрасывая наши ноги с кроватей. Кровать Андрея была дальней от двери, у окна. Александрович остановился как настоящий лев, возле кровати Андрея, оглядывая того сверху. Мы были в шоке и недоуменно смотрели на него. Он продолжал орать: "Быстро встали и пошли на зарядку". Я сидел с открытым ртом на своей кровати и смотрел на происходящее, не понимая сплю я или нет.
  Андрей поднял ноги, скинутые Львом на пол, обратно под одеяло, еще досматривая свой сон. Андрей спал головой к стене. Яков мгновенно схватил кровать Андрея у его ног и поднял её вверх на вытянутые руки. Раздался крик боли, вырвавшийся у Андрея. Кровать, поднятая за одну сторону, оставалась стоять второй стороной на полу. Кровать оказалась под углом 45 градусов от пола. Андрей оказался в очень неудобном положении. Он получился согнутым в районе шеи, когда Яков поднял кровать, Андрей сполз головой к стене, а когда Лев продолжил поднимать кровать выше, то шея Андрея оказалась согнутой пополам и его голова упиралась ему же в грудь. На это было страшно смотреть. Я думал, что сейчас Яков отпустит кровать, но не тут-то было. Он начал немного отпускать кровать и затем медленно поднимать еще выше испытывая прочность шеи Андрея. Андрей вскрикивал от боли, а Яков, приговаривая, что заставит нас с ним считаться, раз пять или шесть медленно, с наслаждением, немного опускал и приподнимал кровать еще выше. Затем он просто отпустил кровать, когда держал ее на вытянутых руках. Кровать с грохотом опустилась на свое обычное место.
  Яков, как ни в чем не бывало, сказал, чтобы мы через 45 секунд были на зарядке, и вышел из комнаты. Мы встали и начали одеваться. Андрей, всхлипывая от боли, остался лежать на кровати. Наверное, Яков перечитав прошлой ночью Макаренко и вдохновленный им, разработал до мелочей свой остроумный план воспитания доверенных ему государством и родителями детей и хладнокровно воплотил его в жизнь.
  
  125
  Одним из любимых развлечений у нас было чтение книг. Я зачитывался романами Вальтера Скотта и историческими книгами. Самым быстрым читателем у нас был Виталик. Я как то пытался одновременно с ним читать книгу, так оказалось, что он раза в два читает быстрее меня, я был просто поражен скоростью его чтения. Даже Костя, не охочий до учебы, удивил нас всех. Он в библиотеке сначала взял сказки "Тысяча и одна ночь" и оказалось, что в этой книге есть несколько довольно откровенных эротических сцен, что он нам как знаток снисходительно поведал. Затем Костя в библиотеке откапал исторический двухтомник, на который никто не обращал внимания. Он прочитал его и остался доволен выше всякой меры. Я не удержался и тоже взял эту книгу. Эта книга, неизвестного мне автора рассказывала историю персидского вельможи-шпиона, который должен был разведать укрепительные бастионы Междуречья и самого Вавилона. В книге красочно рассказывалось о жизни людей, которые жили почти три тысячи лет назад, как они любили и что ценили. Особенно мне понравилось высказывание главного героя своей возлюбленной: "... я бы одарил тебя златом и изумрудами, но их я отдал своей Персии, я могу предложить тебе лишь свою любовь, но помни, что растение, посаженное в горшок с золотом, непременно завянет и погибнет...".
  Однажды я был удивлен высказыванием Игоря Николаевича, нашего бывшего школьно пионервожатого. Сейчас он преподавал английский язык и был дежурным воспитателем. Он подменял воспитателей во всех классах, когда у них был выходной. Помимо всего прочего он также работал сторожем в одном из пионерских лагерей. Весь наш класс по очереди читал исторический роман, в котором рассказывалось, как во Франции в средние века король утверждал свою власть. В то время некоторые вельможи были богаче и могущественнее самого короля. Правитель города Льежа претендовал выйти из подчинения королю Франции и основать свое независимое государство. Король был в затруднительном положении и тут к нему на службу пришел молодой полный романтических надежд рыцарь, которого король и использовал в своих политических интригах для покорения непокорного города.
  Мы все наперебой рассказывали Игорю Николаевичу про подвиги и благородство главного героя, а он спокойно улыбнулся и сказал, что в истории имя этого благородного человека не сохранится и все о нем забудут, а через сотни лет все будут помнить только имя короля, который, пусть и нечестными методами, но объединил Францию. Нашим возмущениям тогда просто не было предела...
  
  126
  Первого мая начался месяц моего позора. То чего я так боялся, когда наш класс стал старшим, и о чем только стал забывать, в надежде, что мои страхи и опасения были напрасными, захлестнуло меня с головой, а вместе со мною весь наш выпускной класс, другие классы и даже воспитателей. Ничего подобного раньше, наверное, не было, как впрочем, и после нас, но май 1989 года для Лесной школы был очень горячим, но обо всем по порядку.
  На первомайские выходные практически все разъехались по домам. Из ребят с моей комнаты остался только Максим, который почему то в этот раз не захотел ехать домой. Мы вместе с ним наслаждались выходными, на улице стояла практически летняя погода. В наши обязанности входило, только вовремя приходить в столовую, и забирать свои порции, что мы с удовольствием и делали.
  Во второй половине дня, когда мы вдвоем подтягивались на турнике, к нам подошел местный паренек, эдакий блондин-крепыш с наивным выражением лица. Он был нашего возраста, выглядел покрепче нас, но у меня он не вызвал ни малейшей настороженности, так как он выглядел вполне безобидным. Местный паренек подошел к нам и уточнив, что мы являемся старшим классом, сказал, что с нами хотят поговорить местные ребята, которые нас ждут за территорией. Это нас уже насторожило, но он нас заверил, что нам совершенно ничего не угрожает, так как с нами хотят просто поговорить. Хотя он и выглядел простачком, но по ушам ездил очень умело. Я прикинул, что рано или поздно, но все равно этого не избежать, если не здесь так в городе. Я решил пойти. Макс пошел со мной.
  За территорией в леску под соснами на корточках сидели местные ребята, их было пятеро. Сопровождающий нас, сразу слился с ними. Мы с Максом присели на корточки напротив них на расстоянии метров пяти. Ребята особого опасения не вызывали, но враждебностью от них веяло серьезно. Как оказалось, лидером у них был паренек моего телосложения, но немного пониже, правда, вел он себя очень уверенно, и в его движениях чувствовалась скрытая энергия. На мой взгляд, этот паренек уже закончил восьмой класс и даже может быть являлся десятиклассником, но я этого так и не узнал. Вторым среди них я отметил паренька моего роста, но килограмм на десять плотнее меня. Третьим я для себя отметил нашего сопровождающего. Бросался в глаза один паренек, который явно был младше нас. Он был на пол головы ниже меня и полегче. Так выглядели наши семиклассники, но он словно был заряжен на драку и не находил себя места, все время дергаясь и переходя с места на место. Остальные ребята ничем не выделялись, и было видно, что они просто пришли за компанию, и им от происходящего было ни холодно, ни жарко.
  Их старший с улыбкой и поддельным добродушием поведал нам, что скоро наступит 9 мая, и в этот день нам было бы хорошо подраться стенка на стенку и что они пришли договориться об этом. Я возразил, что мы от этой идеи не в восторге и что нам это совершенно не нужно. Он начал рассказывать, что вот мы подеремся и после этого будем друзьями, что настоящие друзья так и познаются. Он начал разглагольствовать по поводу того, что мы же деремся между собою, чтобы знать, кто сильнее. Мне даже как то было неудобно сказать, что мы не деремся, и я просто кивнул ему головой. Дальше он начал рассказывать, что это заведено везде, что везде все дерутся. Он спросил, откуда мы и, узнав, что Макс из Славянска, он с восхищением сказал, что там дерутся очень классно. Я сказал, что из Донецка, так как названия моего городка он явно не знал, а рассказывать где это мне совершенно не хотелось. Он ухватился за Донецк и начал рисовать нашему воображению виртуальные картины драк в Донецке.
  Он предложил нам подумать, я сказал, что наших ребят сейчас нет, но когда они приедут, то я передам им его предложение. Я практически согласился, и это придало ему радости, он предложил мне, как более активному сегодня подраться с одним из его ребят, вперед вышел паренек, которого я про себя отметил вторым номером. Я увиливал, как мог, выдвигая всевозможные отмазки. В общем, минут десять мы мяли воду в ступе, у нас с Максом решимости встать и уйти не хватало, и нужно было, что-то делать. У меня уже у самого кровь бурлила и я, на удивление себе самому, вскочил на ноги и сказал: "Ну ладно пошли!".
  Все оживились. Мы вышли на более свободное место, встали в стойки и начали. Местный паренек явно собирался атаковать, что мне было на руку. Постоять за себя я всегда был морально готов, но у меня всегда была установка защищаться и давать сдачи, но практического опыта драки у меня фактически не было.
  Паренек двинулся на меня, выбрасывая вперед кулаки. Я непроизвольно начал переминаться с ноги на ногу и просто, держа руки перед собой, отходил назад или в сторону. Через пару минут нашей возни я почувствовал удар в спину. Удар был не сильным и больше напоминал толчок. Я обернулся назад, оказалось, что это малолетний представитель наших местных друзей, решил поучаствовать в драке. Он, правда, после этого отошел в сторону и больше не высовывался, так как их лидер сказал ему отойти, что тому явно не понравилось.
  Мы продолжили наши перемещения, так как это дракой назвать было сложно. Мой соперник оказался бойцом не очень, но я ударить его не решался, так как опасался, что в случае моей победы на этом все только начнется. Однако, один раз моя рука непроизвольно сама выскочила вперед и хлестнула моего визави по скуле. Тот на мгновение опешил и после этого только яростнее начал рассекать воздух руками, но для меня не представляло особого труда уходить от его ударов.
  Минут через десять, всем это надоело, и мы прекратили драку, так как боевой дух у местных ребят перегорел. Лидер местных поинтересовался у меня, а такой длинный парень из нашего санатория дерется лучше меня, я сказал что лучше, так как считал, что Андрей при его физических данных должен быть посильнее в драке. По крайней мере, он подтягивался на турнике столько же раз, как и я, тем более при его весе. Лидер местных остался довольным моим ответом и тут же продемонстрировал своим товарищам, как он будет расправляться с Андреем. Он делал резкий выпад ногой на уровне пояса и говорил: "По яйцам!", затем резко выбрасывал кулак вверх, и кричал: "По морде!". Он повторил эту комбинацию раза три четыре, сопровождая свои движения выкриками. У него это получилось довольно красиво со стороны. Далее он произнес свою коронную фразу, что чем больше шкаф, тем он громче падает.
  Мы подошли ко входу в наш санаторий и, попрощавшись за руки как друзья, начали расходиться. Последним ко мне подошел маленький засранец, который ударил меня сзади ногой по спине, когда я дрался. Когда он подал мне руку, то я сжал ее и дернул его за руку к себе. Он удивленно посмотрел на меня, а я сказал, чтобы он так больше не делал. В его глазах появилась такая ненависть, что я даже опешил. Он спокойно произнес, чтобы и я так больше не делал. Мы разошлись.
  
  127
  После первомайских выходных, когда все одноклассники съехались в санаторий, мы с Максом поведали им последние новости. Как и ожидалось, это никого не обрадовало. Все, молча, приняли это как неизбежное. На протяжении следующей недели, вечером после уроков, мы уединялись на спортивной площадке соседнего пионерского лагеря и готовились к предстоящей драке.
  Так как опыта драки ни у кого не было, мы импровизировали, основываясь в основном на том, что мы могли видеть в кинобоевиках, просмотренных в видеосалоне. Подобное время препровождение хотя бы сняло нервное напряжение, так как предстоящее представление не входило в разряд желанных.
  Девятое мая пришло быстрее, чем бы нам того хотелось. Никто из ребят даже не поехал домой на выходные. В этот день нашим дежурным воспитателем, вместо был Игорь Николаевич. После обеда мы все пришли в свою комнату и легли спать. Кровати никто не разбирал и не раздевался. Мы все прямо в одежде легли поверх покрывал на кровати. Кажется, никто не смог заснуть. Все были в ожидании того, что же будет дальше и чем все это закончится.
  В 17.00 мы встали и все пошли на нашу спортивную площадку. Все были удручены и молчаливы. Боевой дух отсутствовал. Впервые за все время вся инициатива легла на меня. Я неожиданно стал негласным лидером. Все ждали моего решения. Как бы я сказал, так бы и было. Раньше я об этом мог только мечтать, но мое желание лидерства уже около года совершенно исчезло. Мне это было совершенно не нужно, тем более практически все из моих одноклассников ко мне не питали теплых чувств. За моей спиной они посмеивались над моей заносчивостью, кто то постоянно воровал мои вещи, кто-то из них предал мою дружбу и так далее. Учитывая мое столкновение летом в пионерском лагере и неудачные попытки лидерства в прошлом, к тому же предчувствие тотального поражения в течение года, лишили меня уверенности и оптимизма. Это все происходило словно не со мною.
  Больше всего я сомневался в боевых качествах половины своих одноклассников. Я понимал, что к нам придут те кто реально хочет драки, а следовательно это будет далеко не первая их драка. Мы же просто шли все скопом. Нас было всего человек семь и половина моих одноклассников не могли обидеть даже мухи, но необходимо отдать им должное, понимая, что у них нет выбора, тем не менее, никто из ребят даже не уехал из санатория на выходные и даже не сказал, ни единого слова, свидетельствовавшего о их страхе.
  Пока мы стояли возле турников, к нам подошел местный паренек, который и в прошлый раз приглашал нас пообщаться с местными ребятами. Он подошел и сказал, что нас ждут. Все молчали, ожидая моего решения. В глазах у всех, или мне так казалось, я не видел желания идти драться. Это был для меня ужасно тяжелый момент. Я сказал местному парламентеру, что мы не хотим никуда идти. Он принялся рассказывать нам, что давайте пойдем и просто поговорим. Все мои одноклассники в разговор не вступали. Я же понимая, что сейчас если единолично приму решение отказаться от драки, без поддержки моих товарищей, то я стану трусом номер один, так как все сделают виноватым именно меня, так как именно я отказался от драки, а они потом смогут с чистой совестью сказать, что просто рвались всех порвать. Уговоры местного и молчаливое равнодушие моих товарищей лишило меня терпения и я, махнув рукой, сказал: "Ну ладно, пошли, поговорим!". Местный паренек вздохнул с облегчение, так он выполнил возложенную на него миссию. Мы все вместе направились в лес.
  Мы вышли за территорию, и пошли в лесок, где была большая поляна перед центральным входом в соседний пионерский лагерь. Между сосен, на противоположной стороне поляны расположились местные ребята, их было больше, чем нас, там же стоял мотоцикл с коляской, возле которого находился паренек очень крупной комплекции, которого я раньше не видел.
  Мы вышли на середину поляны и остановились, к нам на встречу вышли местные ребята из расчета один на один, в основном те, кого я видел неделю назад. Вперед от них вышел паренек, который был организатором всего этого лицедейства. Я ему сказал, что мы не хотим драться. Он не ожидал этого. У нас завязался с ним диалог - его доводы против моих. Это продолжалось не долго, так как из леса, с криком Тарзана, выскочил здоровяк - мотоциклист. Как по мне, так он уже закончил не только восемь классов, но все десять. Вместе с ним на нас устремились и остальные местные ребята. Диалог был закончен.
  Ко мне подошел мой прошлый соперник, в его глазах я не видел желания драться и когда я ему сказал, что не буду с ним драться, он спокойно отошел в сторону. Я же развернулся и смотрел, как завязывалась драка вокруг меня, но ко мне никто не подходил. Я испугался за своих одноклассников и, понимая, что я ничего не могу изменить, решил обратиться за помощью к нашему воспитателю. Я стрелой кинулся обратно в санаторий.
  Сейчас было время полдника. Поэтому наш воспитатель был в столовой, где я его и нашел. Вокруг были дети со всех классов и их воспитатели. Я подбежал к Николаевичу и сказал ему, что местные бьют наших и показал рукой где. Его словно сдуло ветром. Он был футболистом и поэтому побежал так быстро, что я и представить себе не мог. Я изо всех сил бежал следом за ним, но дистанция между нами только увеличивалась. Он бежал кратчайшим путем, а не к воротам, поэтому, подбежав к полутораметровому забору, он просто перепорхнул через него.
  Местные ребята кинулись на утек. Игорь Николаевич, еще не добежал до поляны, а навстречу ему, уже ехал по дороге мотоцикл с коляской, забитый местными ребята. Они с гигиканьем проехали мимо нас.
  Мы собрали всех ребят, и пошли обратно в санаторий. Не было только Саши, которого мы нигде не смогли найти. Я отсутствовал, как по мне, максимум минуты три и, слава Богу, за это время никто из ребят сильно не пострадал. Все были возбуждены и разгорячены.
  После полдника, мы собрались в своем классе, где кроме нас никого не было. Наконец то появился Саша. Он со своим соперником отошли подальше в лес, и он вернулся в санаторий другой дорогой. Ни у кого побоев не было, кроме одного. Кажется, Косте его соперник нанес удар ногой в живот и у него на животе остался синий отпечаток от бляхи собственного ремня. Все единогласно выразили свое мнение, что местные ребята были значительно сильнее нас, и вся наша подготовка выглядела очень смешной. Максим сказал, что попробовал серию ударов ногами, которую мы придумали сами, на что его противник только улыбнулся и показал, как это делается правильно.
  Я побаивался упреков со стороны ребят в трусости, но никто из них не сказал ни слова, по крайней мере, мне в лицо. Я прислушался к своим чувствам, но ничего негативного я там не ощутил. Я обнаружил внутри себя только спокойствие и уверенность, что я поступил правильно, но где-то из глубины души доносился слабый голосок, что пройдет время и мне будет очень стыдно за свое бегство, что я не принял бой. Я опять прислушался к своим чувствам, стыдно ли мне и считаю ли я себя трусом. На что мой внутренний голос меня успокоил, что неделю назад я выходил к местным и дрался. За моей спиной был только Максим, а местных ребят было пятеро. Это давало мне успокоение совести, и этим я мог прикрыться от голоса собственной совести. Меня конечное немного пугало, что за моей спиной будут говорить мои одноклассники, они уж точно будут говорить, что я струсил, но я успокоил себя, что, во-первых, мы скоро разъедимся, во-вторых, меня никто особенно здесь и не чествовал, а в-третьих, поживем, увидим...
  
  128
  После событий девятого мая прошло дня три. Как то вечером, часов в семь из окна спального корпуса я увидел как по дороге, за забором санатория идут две девочки с магнитофоном в руках. Девочки были приблизительно моего возраста. Я проводил их взглядом и пошел заниматься своими делами.
  Перед отбоем, когда мы покидали свой класс и собирались идти в спальный корпус я заметил по поведению наших девочек необычное приподнятое настроение. Они о чем-то громко шушукались, их глаза блестели, и все они загадочно улыбались. По дороге в спальный корпус Саня поведал мне, что местные девчонки сегодня приходили в санаторий и вызывали наших девочек поговорить. Местные девочки заявили, что раз мальчики струсили драться, то теперь им придется драться за мальчиков с ними. Наша Женя. как официальный лидер наших девочек вызывающе согласилась. Девочки сошлись два на два и наши победили довольно быстро. Находясь в возбужденном состоянии, наши девчонки пару раз буцнули магнитофон принесенный местными девочками и сказали, чтобы те больше не попадались им на глаза.
  Теперь мне было понятно возбуждение наших девочек. Они считали, что они отстояли честь санатория. Не хорошее предчувствие, которое после 9 мая прошло, теперь вернулось ко мне обратно...
  В следующее воскресенье после 9 мая у нас дежурным воспитателем опять был Игорь Николаевич. Это, кажется, был последний раз, когда он работал с нашим классом. Вечером после ужина я вместе с Сашей, подходил к спальному корпусу. Метров за двадцать до спального корпуса я заметил как Игорь Николаевич, стоящий у спального корпуса, вдруг побежал в сторону выхода из санатория за спальный корпус. Побежал он еще быстрее, чем когда я видел его забег неделю назад. Возле спального корпуса столпились наши девочки. Они были все в истерике. Некоторые из них были необычно взъерошены и все в слезах. Из их невнятных всхлипов я понял, что они ходили драться с местными девочками и что им сильно досталось. Они вернулись почти все, но двух наших девочек так и не отпустили и местные их продолжают бить и что Игорь Николаевич побежал к ним на помощь.
  Последние слова их монолога я слышал уже бежа изо всех сил в сторону базы, возле которой происходило столкновение. Я выскочил за территорию и углубился в лес, следом за мной метрах в десяти бежал Саня. В лесу тропинки расходились, и я понял, что свернул не на ту тропу. Я остановился и обернулся назад. Саня как раз догонял меня. Я спросил его куда бежать. Он лучше всех знал прилегающую местность. Он побежал по другой тропинке, я же побежал вслед за ним.
  Мы пробежали еще метров сто. Теперь Саня метрах в двадцати бежал первым, а я за ним. Внезапно мы выскочили на поляну, на которой происходило нечто поразившее меня. В центре поляны стояла растрепанная наша одноклассница, которая была в истерике. Ее обнимала вторая наша одноклассница, также вся растрепанная, но спокойная. По периметру поляны стояли и сидели на корточках местные парни и девушки разного возраста. Среди ребят были явно те, кому уже за двадцать. Их было человек сто. Я просто оторопел от такого внимания со стороны местных к нашим девочкам, вернее от того, что я также оказался в центре поляны и оказался в центре внимания огромного количества озлобленных лиц.
  По периметру поляны с палкой в руках с криками метался Игорь Николаевич. Он орал на местных ребят, спрашивая их, неужели они совершенно обезумели и не понимают, что творят. Он пытался достучаться до их человеческих качеств, объясняя, что за подобное им может грозить также и уголовная ответственность и как им всем не стыдно, тем более взрослым, которые здесь присутствуют, наслаждаться избиением беззащитных девочек.
  Местные со звериным оскалом и кривыми ухмылками только дерзко, но, молча, смотрели на него. Больше всего меня поразил один парень, богатырского телосложения. Он сидел под ближайшей к нам огромной сосной, согнув перед собой ноги. Игорь Николаевич как раз с палкой в руках ходил перед самым его носом, а тот оставался абсолютно спокойным, и только снизу снисходительно смотрел на нашего воспитателя.
  Игорь Николаевич заметил Саню и меня и сказал, чтобы мы, забрав девочек, уходили обратно. Саня подошел к девочкам и, взяв нашу одноклассницу, которая нуждалась в поддержке, с другой стороны повел их обратно. Я с открытым ртом еще пару секунд не мог уйти и как загипнотизированный смотрел вокруг себя. Нереальность происходящего просто подавляла, но нужно было уходить и я пошел вслед за своими одноклассниками. Игорь Николаевич остался на поляне один, рассказывая местным, что такое хорошо и что такое плохо...
  
  129
  После последнего события наши девочки опустились на землю, так как после того как осенью Яков Александрович поссорился с мальчиками нашего класса он внушил девочка, что мы никуда не годные и не достойны ни уважения ни внимания. В подтверждение своей теории они сами сделали новогодний утренник и оставались в виде закрытого клуба, где председателем был наш воспитатель. Наш отказ от драки с местными и их первая победа над двумя местными девочками только укрепило их мнение, что они самые самые, и если бы их жизнь не проучила бы последним испытанием, то они попытались бы даже нам, мальчикам, в лицо заявлять, что мы никчемы. То, что они так думали у нас не вызывало сомнения, но мы от этого никак не страдали, а вот открытое подобное заявление было бы уже неприятно и чревато неприятностями и соответствующими последствиями...
  Подтверждение своих догадок я получил неожиданно, но в полном объеме. На уроке русского языка, проходящего через пару дней после расправы местных над нашими одноклассницами, состоялась загадочная, но не двусмысленная беседа.
  Учительница заявила, что хочет поговорить с нашими девочками. Мы с ребятами удивленно переглянулись и, понимая, что это будет касаться косвенно и нас, сделали безразлично занятый вид, но ушки навострили. Лана Петровна очень дипломатично начала, что вот мы много читаем, и восхищаемся мужественными и честными людьми, девочки кивали ей в ответ головами, я же понял, куда она клонит и мне стало не очень уютно. Далее она сказала, что все мы очень умные и сразу можем определить, кто есть кто, девочки закивали головами еще сильнее. Она сказала, что труса и непорядочного человека для нас не составит труда распознать, мне стало совсем не хорошо, у меня появилось ощущение дежа-вю, когда мои воспитатели в седьмом классе поиздевались надо мною, как только хотели.
  Лана Петровна сказала, что только на деле это можно узнать точно, кто есть кто. Она спросила девочек, кто пришел им на помощь, когда они оказались окруженными сотней остервеневших местных ребят. Девочки сказали с криком восхищения, что это был Игорь Николаевич. У меня зародилась надежда на реабилитацию, и я поднял взгляд на учительницу, по выражению ее лица я понял, что она ждала ни этого ответа.
  Она спросила, кто из ребят был первым. Девочки хором и также с восхищением закричали, что это был Саша, у меня все оборвалось, так как я вспомнил, что свернул не на ту тропинку, всего лишь в ста метрах от того места и Саша действительно, обогнав меня, был первым. Я, потеряв всякую надежду, уткнулся взглядом в парту, пытаясь найти в ней нечто чрезвычайно интересное. Однако Лана Петровна не успокоилась, она спросила, кто был следующим? В классе воцарилась полная тишина. Мне было совершенно безразлично, кто там был второй, так как разглядывать парту мне становилось все интереснее и интереснее. Учительница повторила свой вопрос. Через минуту, в полной тишине, прозвучал единственный голос девочки, которая неуверенно произнесла мое имя. Я немного ожил и был благодарен этой девочке так сильно, что не было слов. Для меня уже было совершенно безразлично, что думают остальные. Главное, что хотя бы один человек заметил мой искренний порыв помочь. Через несколько секунд, девочки, словно прокидываясь от спячки, вначале неуверенно, но дальше все с большим энтузиазмом говорили, что действительно это был я, чему они были чрезвычайно удивлены и даже сами этого не заметили, пока Лана Петровна не открыла им глаза.
  Я посмотрел с благодарностью на учительницу, но она не смотрела на меня, ее взгляд был направлен в глубину класса, она сказала, что не нужно поспешно наклеивать ярлыки на людей и еще что-то в этом роде. Я понимал, что вся эта беседа была посвящена мне. Я ни от кого не ожидал поддержки, поэтому был очень удивлен этому. Жизнь последние два года преподносила мне кучу неприятностей и тут на тебе - целый урок в школе был посвящен негласной моей реабилитации. Я был на седьмом месте от счастья...
  Жизнь все расставляла на свои места без моего участия, когда я уже совершенно сник духом. Интересно было осознать, что когда я что-то делал для того чтобы в чем то преуспеть, то это заканчивалась для меня неожиданным конфузом. Стоило же мне смириться и оставить всевозможные попытки заявить миру о себе, как появилась неожиданная поддержка, которой я не мог себе даже представить...
  Наш воспитатель сильно заболел и весной недели три пролежал в больнице с сердцем, но на этом его неприятности не закончились. По выходе из больницы он обнаружил, что в его доме появилась плесень, он жил в частном доме. Он вскрыл пол и обнаружил, что плесенью и грибком поражены не только доски пола, но и деревянные балки, уложенные по грунту под ними. Ему была нужна помощь, и он попросил меня и Андрея, чтобы выкинуть деревянные балки через окно на улицу, где он потом решит, что с ними делать дальше.
  Мы с Андреем потрудились тогда на славу, радые возвращению внимания нашего воспитателя к нам. Вот только думается мне, что с его стороны было не очень порядочно просить двух пятнадцатилетних ребят выбрасывать тяжелые деревянные балки пораженные плесенью и грибком без элементарных средств защиты, в то время как он сам находился в это время на улице, а мы с Андреем дышали всей этой дрянью в помещении.
  
  130
  Точку в отношениях с местными поставили прошлогодние выпускники. Местные так и кружили вокруг нашей школы, что младшие даже боялись выходить в город, да и мы без особой надобности лишний раз не выходили за пределы санатория. Лариса, бывшая моя девушка училась в музыкальной школе, и ее воспитательница очень волновалась за нее, так как она ежедневно ходила в город на занятия. Один раз она даже попросила меня и пару ребят пойти вместе с ней и встретить в городе Ларису и проводить в санаторий, что мы конечное и сделали. Я к Ларисе не подходил и держался в сторонке.
  В один из воскресных вечеров к нам на спортивную площадку подошли трое приехавших прошлогодних выпускников. Мы были очень рады их видеть. Они сказали, что им нужно поговорить с местными, и они приехали ради этого, они попросили пойти с ними. Мы конечное все пошли с ними, уже представляя, как мы сейчас вместе покажем этим местным. Мы подошли к выходу из санатория возле спального корпуса. Отсюда мы увидели, что под забором близ расположенных частных домов сидит полтора десятка местных ребят. Наши гости пошли в их направлении, мы пошли с ними, но Сергей сказал, что нам туда идти не нужно и чтобы мы все оставались здесь. Мы остались возле забора и наблюдали, как трое наших прошлогодних выпускников угрожающе хладнокровно пошли к местным ребятам. Мы заметили, что те явно занервничали, хотя их было больше. Это для них был явный сюрприз, к которому они были не готовы. Они, по всей видимости, надеялись, что кто-нибудь из нас выйдет за пределы санатория.
  Наши гости подошли к местным и принялись тем, что-то объяснять. Местные только, молча, слушали. Они общались три - четыре минуты и вернулись обратно, сказав нам, что теперь все будет нормально. Мы, конечно, чувствовали, что мы их разочаровали, но они от нас ничего другого и не ожидали, хотя с другой стороны, если бы они не разворошили бы это осиное гнездо два года назад, то ничего бы и не было, а там кто его знает. Сергей вдруг посмотрел куда-то за наши спины и кому-то кивнул, словно давая понять, что все в порядке. Я обернулся и увидел, что за углом только что скрылся Яков Александрович. Как я догадался, это именно он попросил наших гостей об услуге, и они оправдали его ожидания. После этого приезда выпускником местных возле санатория мы не замечали.
  В один из учебных дней вместо школьных занятий наш класс послали в помощь колхозникам на уборку редиски. За нами в школу приехал автобус, который отвез нас на поле в село Богородичное. Автобус остался здесь же на поле, а нам предстояло пару часов поработать, собирая урожай.
  Когда мы вернулись к автобусу, то увидели, что перед автобусом стоит снаряд. Его нашли наши ребята, и шутки ради поставили перед автобусом. В качестве воспитателя с нами поехал наш трудовик. Он был мужчина лет двадцати пяти, среднего роста, но атлетического телосложения. Его бицепсы были словно надутые шары. Он учился в спортивном институте и был гимнастом на спортивных снарядах. Как он рассказывал, они ежедневно только в качестве разминки должны были подтягиваться на перекладине и отжиматься на брусьях по двести раз.
  Так вот, когда он подошел к автобусу и увидел снаряд, то очень расстроился. Он решил, что снаряд может в любой момент взорваться. Он всех нас усадил в автобус и принялся искать водителя. Водителя нигде не было. Тогда он взял инициативу в свои руки и сам сел за руль. Он решил сдать назад и объехать снаряд стороной.
  Автобус дергало то вперед, то назад. Двигатель автобуса издавал ужасные звуки, коробка передач скрипела и разрывалась на части. В результате мы отъехали на пару метров назад. Прошло минут пять или десять, как мы начали свой маневр в автобусе и тут появился водитель. Водитель был взволнован, так как решил, что это ребятки тешатся, но он никак не ожидал на своем месте увидеть нашего преподавателя, который показывая рукой на снаряд, пытался объяснить свое поведение. Водитель буркнул, что этот снаряд здесь валяется уже лет десять и до него никому нет дела.
  Водитель сел за руль и выяснилось, что автобус получил серьезные повреждения от инициативы нашего учителя, мы теперь могли ехать только на пониженной передаче со скоростью километров тридцать в час.
  Водитель всю дорогу тихонько ругался, а наш трудовик предложил водителю заехать к нему домой, где он брался все исправить. В общем, шутка со снарядом имела последствия еще те...
  
  131
  Иногда мы с ребятами и нашим воспитателем встречали ребят из младших классов и наших девочек, которые ходили на вечерний сеанс в городской кинотеатр. Мы провожали их почетным эскортом от кинотеатра до санатория.
  Как то вечером, когда уже совершенно стемнело, а мы с ребятами из моего класса обсуждали последние события, находясь вдалеке от спального корпуса в тени сосен, куда освещение от фонарей не пробивалось, к нам подошли двое местных ребят. Один из них, как скоро выяснится, встречался с нашей одноклассницей Таней. Эти ребята учились в девятом или десятом классе. В конфликте со стороны местных они не принимали участия и когда бывали у нас в санатории, то вели себя совершенно интеллигентно, как будто они здесь провели всю жизнь.
  По телосложению они были немного покрепче нас, но наш Андрей все равно смотрел на них с высоты своего роста. Местные ребята были абсолютно спокойны и чувствовалось, что они к нам питают больше чувство снисходительности, чем испытывают хоть какую-нибудь угрозу с нашей стороны. Они подошли к нам и спросили про нашу одноклассницу Таню. У нас было три Тани, и мы принялись уточнять о которой идет речь. Нам стало даже интересно, кто из наших девчонок ведет шуры-муры с местными.
  Местный паренек был в восторге от смелости и выдержки нашей одноклассницы, мы не верили своим ушам. Однажды правда Таня удивила меня. Была дискотека в школе, и я тогда Таню просто не узнал. Я увидел ее со спины в столовой у окна раздачи. Она была в черной кожаной мини юбке и черных колготках со стрелками. Я еще удивился и подумал, что это быстрее всего девочка, зашедшая в гости в санаторий, но когда она обернулась, то я был удивлен еще больше, узнав кто это. Я подтер слюни, поднял отпавшую челюсть и, как ни в чем, ни бывало, принялся ужинать. Таня среди наших мальчиков не была популярной и с ней никто, как мне было известно, не дружил, но данный случай убедил меня, что в этом плане у нее проблем не будет...
  Местный паренек рассказал, как они с ней вдвоем ночью залезли в огород и воровали клубнику. Из дома вышел хозяин и совершил обход территории. Он прошел от них буквально в нескольких шагах и не заметил их. Все это время Таня сохраняла абсолютное спокойствие, что в данной ситуации и для многих ребят было не свойственным. Большинство бы просто кинулись наутек, как только хозяин бы вышел из дому.
  
  132
  В мае месяце произошло событие, которое перетрясло многих воспитателей - после прогулки в лес седьмой класс не досчитался одного мальчика. Они пришли с прогулки часов в пять вечера и думали, что тот просто отстал, так как ходить строем у нас было не принято. Ждали до ужина, а тот так и не появился, тут уж его воспитательница и забила тревогу. За помощью она естественно обратилась к Якову Александровичу, а он в свою очередь мобилизовал нас.
  Мы своей постоянной компанией, ничего не подозревая, после ужина вальяжно перемещались от столовой в сторону спортивной площадки, где собирались поиграть с девочками в пионербол. В волейбол мы играть не умели, поэтому с нашими девочками и с девочками из седьмого класса мы зажигали в пионербол. Как раз здесь нас и настигла новость. Этот мальчик был воспитанник детского дома и его пропажу мы отнесли на счет того, что он где-то шляется по территории города или соседних пионерских лагерей, хотя то, что он не явился на ужин серьезно настораживало.
  Мы добросовестно заглянули во все дыры, где он мог спрятаться на нашей территории и территории соседнего пионерского лагеря. Паренька нигде не было. Перед отбоем в санаторий подъехал милицейский бобик. Было принято решение искать паренька в лесу, где проходила прогулка, так как все решили, что он заблудился в лесу. Всем было известно, что в лесу он ориентируется слабо, в отличие от нас. Мы иногда выходили в лес и устраивали ориентирование на местности по карте. Этим заведовал наш воспитатель, а я был очень старательным учеником, как в теории, так и на практике.
  Нас обрадовали, что вместо отбоя мы направляемся лес на поиски нашего младшего товарища. Ехать в лес мы должны были в милицейском бобике. Четверых из нас разместили на задних сидениях за решеткой. Здесь было предусмотрено два места, но мы втиснулись вчетвером. Вперед сел Яков Александрович с двумя нашими ребятами. Нам, ехавшим за решеткой, было неестественно весело.
  Уже смеркалось. Нас разбили на две поисковые команды. Одну возглавил воспитатель с двумя нашими ребятами, а вторая была чисто анархическая команда, состоящая из меня, Андрея, Кости и Сани. Каждая команда получила по фонарю-канагонке и мы начали прочесывать лес по квадратам, так как лес был высажен квадратно-гнездовым методом. Квадраты леса были размером где-то метров пятьсот на километр. Каждый квадрат отделялся проселочной песчаной дорогой. Милиция на своем бобике, со включенными мигалками, медленно ездила по проселочным дорогам и в громкоговоритель звала мальчика. Мы в свою очередь обходили квадраты леса вдоль и поперек, также выкрикивая имя мальчика и призывая его вернуться.
  Вскоре полностью стемнело. Если на проселочной дороге еще видно было звездное небо, как назло без луны в эту ночь, то в лесу не было видно ничего совершенно. Мы по очереди светили фонарем и шарахались в стороны каждый раз, когда луч света фонаря внезапно высвечивал ужасную тень, которую отбрасывали сосновые ветки. Мы пугались, потом ржали во все горло друг с друга, отмечая того кто в этот раз струсил больше, и шли дальше. Поиски затягивались. Мы периодически встречались в заранее намеченном месте, после осмотра очередного участка и шли дальше по намеченному маршруту.
  Первым делом мы вышли к высокопоставленным дачам на озерах, где у сторожей поинтересовались, не видели ли они здесь мальчика или может они оставили его здесь на ночь до утра. Получив отрицательный ответ, мы продолжили наши поиски дальше. Спать совершенно не хотелось. Становилось прохладно, но Яков Александрович обрисовал нам картину, как наш мальчуган сейчас совершенно отчаявшись где-то в лесу в этой кромешной темноте совершенно один, свернувшись калачиком, дожидается утра. Мы всё поняли и продолжили поиски с новым энтузиазмом.
  Для разнообразия, когда мы выходили на проселочную дорогу, мы любовались звездным небом, которое без уличных фонарей было просто завораживающим. Дальше, чтобы хоть как то себя развлечь, мы начали пугать друга, как будто там или там, в темноте, промелькнуло нечто. В общем, животы мы себе порвали.
  Начало светать когда мы уже подходили к железнодорожной станции. Мы осмотрели лес на много квадратов вокруг того места, где была прогулка семиклассников. Было что-то около шести. Мы остановились возле дороги. Здесь вскоре должен был пройти автобус из близлежащего села на Славяногорск. На всякий случай было решено остановить автобус и расспросить пассажиров о мальчике.
  Мы все устали и прозябли. Яков Александрович с милиционерами обсуждал наши дальнейшие действия. Мы стояли в стороне и отдыхали. Впервые за всю ночь мы остановились. Говорить никто не мог, так как за ночь мы наорались так, как никогда. Мы бы попадали на землю, но трава была обильно укрыта росой. Над землей поднимался легкий туман.
  Наконец раздался шум двигателя и появился автобус. Милиционер вышел на дорогу и остановил его. Ему на встречу из автобуса вышел мужчина и поинтересовался, не мальчика ли мы здесь ищем. Мы все вздохнули с облегчением. Наши поиски, наконец то были закончены. Мы все зашли в автобус и поехали в город.
  В автобусе сидел виновник нашей бессонной ночи. Он мило и заискивающе улыбался нам. Мы ему сказали, что так рады сейчас его видеть как никого другого в жизни и это была чистой правдой. Оказалось, что он действительно заблудился и ночью вышел к соседнему поселку, где его на ночь приютили сердечные люди. В общем, все обошлось, и это было просто замечательно.
  Мы доехали до своей остановки и дальше пошли на своих ватных от усталости ногах. Мы пришли в санаторий как раз к завтраку. Нам казалось, что все на нас смотрят как на героев. После завтрака, когда все пошли в школу на занятия, мы пошли спать. Это было просто великолепно. Постель еще никогда в жизни не была такой мягкой и желанной...
  
  133
  Мои дружеские отношения с Ларисой продолжали развивались весьма необычно. В нас было нечто общее и в то же время было нечто в каждом из нас, что тянуло в разные стороны. Она мне нравилась, но мне было досадно, что она несколько раз сама прерывала нашу дружбу, хотя потом все как-то само собой и возвращалось на круги своя. Я сам бы никогда бы не разорвал наши отношения, но я все больше узнавал ее с другой стороны, она была сама себе на уме и чересчур самостоятельная, а это меня не устраивало, так как еще не хватало, чтобы девчонка помыкала мной.
  Иногда мы с Ларисой удивляли окружающих, хотя я в этом и не видел ничего плохого или порицающего наши моральные качества. Однажды зимой, когда мы с ребятами устроили вечером после ужина дискотеку в спальном корпусе, мы с Ларисой остались одни. Дискотеку мы проводили в рекреации, как обычно. На улице было уже темно. На стену мы вешали нашу светомузыку, а свет выключали. Рекреация примыкала к коридору, ведущему от входа в спальный корпус к комнатам мальчиков нашего и седьмого классов. Свет в рекреацию проникал также из двух концов коридора. Дискотеку мы проводили обычно под магнитофон Кости, который стоял тут же на подоконнике. Все разбежались кто куда. Возле магнитофона у стены со светомузыкой стоял один стул. Я сел на стул, а Лариса оказалась у меня на коленях. Мы просто, молча, сидели. Мне было волнительно приятно. Она сидела у меня на коленях, обняв меня, а я обнимал ее. Мы сидели и наслаждались музыкой, игрой света и волнительной близостью и симпатией друг друга, по крайней мере, я чувствовал себя именно так.
  Я конечное понимал, что в нашем поведении есть некая вызывающая дерзость, но у меня в голове не было ни одной пошлой мысли, да и откуда им было там взяться, мне просто было приятно обнимать девушку, которая была мне симпатична, она обнимала меня, мне было комфортно, как никогда уже очень давно и мне хотелось, чтобы время остановилось и это продолжалось бесконечно.
  По коридору прошла наша медсестра. У меня промелькнула мысль, что правильно было бы встать, что так в открытую сидеть на виду у всех, кто пройдет по коридору, не хорошо, но так как Лариса сама не вставала, то и я не решился сделать это первым. Я решил, будь что будет. Я с Ларисой не позволял себе ничего подобного, даже когда мы уединялись от чужих глаз, прогуливаясь по территории санатория. Это был момент откровения и сближения, и мне казалось, что со мною рядом именно та девушка, которая мне нужна.
  Мы просидели так минут десять - пятнадцать, а потом, так как никто не приходил, мы разошлись по своим комнатам. Когда я зашел в медпункт, то медсестра, которая нас видела, сказала мне, что она от меня такого не ожидала, чему я был очень удивлен. Это была наша любимая медсестра, она была лет тридцати и была вся такая правильная, строгая и симпатичная. Я внутренне оскорбился ее заявлением, так как разве можно было обо мне подумать плохое, ведь я был самой правильностью и моральностью, а она вдруг надумала там себе в голове кто знает чего.
  Позже, когда Лариса прекратила нашу дружбу, а я сделал вид, что только рад этому и наговорил ее подруге всяких оскорбительных фраз в адрес Ларисы, и начал специально открыто заигрывать со многими девочками из своего и ее класса. С этого момента я просто не мог ее видеть. Я считал, что она меня предала, а предательство для меня тогда было чем-то самым ужасным. Даже когда я пил воду из под крана из фонтанчика в школьном коридоре и подошла Лариса с подругой и попросила набрать воды, то я одарил ее уничтожающим взглядом с ног до головы и пил так долго, как только мог, а потом демонстративно развернулся и важной походкой удалился прочь. Когда я ее видел, то украдкой заглядывался на неё, но если была хоть малейшая вероятность того, что она могла заметить мой взгляд, я даже не поворачивался в ее сторону.
  Когда Лариса уезжала из санатория на летние каникулы, то я проигнорировал это событие. Учеба уже закончилась и все разъезжались на каникулы, я же понимал, что могу ее больше не увидеть, разве что через полгода, когда я приеду на Новый год в санаторий как бывший выпускник. Все кто остался в санатории на этот момент собрались в классе математики. Коридор в школе был покрашен и в этот класс мы все залезли через окна. Мы смотрели телевизор и тут пришли и передали, что за Ларисой приехала бабушка. Лариса начала прощаться со своими одноклассниками. Я сидел вдали от нее и был рад, что могу спокойно ее не замечать, вот мол, пусть знает, что я такой самый классный не хочу с ней ни общаться, ни прощаться...
  
  134
  Каким-то образом созрела идея, что мальчики нашего класса хотят оказывать помощь или, что мы готовы поработать за определенную благодарность. У кого родилась эта мысль, я не помню, но высказал ее вслух, как мне помнится, наш классный руководитель перед другими воспитателями и учителями. Нам всем естественно эта идея понравилась, так как лишний рубль не помешал бы никому.
  Постепенно начали поступать предложения, которые мы выполняли со рвением Стахановцев, но удовлетворения от своей работы мы не получили ни одного раза, у нас даже возникло обратное желание, что работать за подобную благодарность, выкладываясь физически, пожалуй не стоит, уж лучше просто учиться и слоняться по санаторию без дела.
  Первым предложением было вскопать огород одной пожилой женщине. У нее толи муж был ветераном, толи она была в прошлом педагогом. Оказывать помощь это конечное святой долг, но когда нам было сказано, что раз мы хотим заработать, то вот подходящий случай было несколько не к месту. Мы как дети все приняли за чистую монету и думали, что получим некую денежную компенсацию. Огород был довольно значительных размеров, и нужно было вскопать часть этой земли. Габариты участка, который следовало вскопать у нас вызвал уныние, так он был значительных размеров, но ожидание вознаграждения нас вдохновило. Нас было человек пять, и все мы принялись копать изо всех сил, по очереди, так как лопат на всех не хватало.
  К нашему удивлению, земля была просто воздушная и нам не нужно было практически прикладывать сил, чтобы загонять её на полный штык и переворачивать землю. Мы управились довольно быстро. Женщина принялась хлопотать, чтобы нас напоить чаем с домашним вареньем. Пока она хлопотала по столу, мы зашли в дом и принялись рассматривать книги, которые у нее были сложены навалом, из-за планировавшегося в будущем ремонта.
  Среди книг я обнаружил книгу "Угрюм река", которую я прочитал дома, прошлым летом и в которой была довольно волнующая эротическая сцена. Я принялся листать книгу, желая найти нужный эпизод и показать его своим друзьям. Я точно помнил, где это находится, но к своему удивлению я так и не смог его найти. На меня уже женщина бросила пару раз не совсем лестный взгляд, но я был поглощен поиском, поэтому для меня ничто не имело значения. Впервые в своей жизни, я. будучи уверен на все 100% в своей правоте, получил полностью отрицательный результат. Это не укладывалось в моей голове, но я ничего так и не смог сделать.
  Нас пригласили за стол. Мы напились чаю и наелись варенья от пуза, после чего, поблагодарив женщину за угощенье, начали свое передвижение по направлению к санаторию...
  
  135
  В следующий раз помощь понадобилась нашему директору, но на этот раз должны были идти два самых сильных парня, поэтому выбор пал на Андрея и меня. В субботний день после ужина, когда все наши пошли смотреть интересный фильм по телевизору, я и Андрей отправились к дому, в котором жил наш директор.
  Был теплый весенний вечер, погода была практически летняя. Дом директора знали все в нашем санатории, так как когда мы шли в город, то проходили мимо него. Его дом отличался от обычных домов частного сектора, это был действительно директорский домик. Через решетчатый невысокий забор было видно, что там большая территория, да и домик был довольно просторный.
  Наш директор преподавал у нас историю, и мы могли его видеть на своих уроках. Сам предмет, конечно, был интересный, так как многие из нас просто зачитывались историческими романами, но уроки истории, честно сказать, были просто никакими. На уроках было такое ощущение, что наш преподаватель вышел куда-то, а в кабинет зашел наш директор и решил подождать отсутствовавшего преподавателя. В классе была гробовая тишина и директор, чтобы как-нибудь разрядить обстановку спрашивал нас: "Ну как вы дети?" А мы дружно так, и протяжно отвечали: "У нас все хорошо товарищ директор".
  За четыре года наш директор однажды совершил вечерний обход санатория. Для нас это было очень неожиданно и необычно. Мы уже все легли спать. Наши воспитатели только что покинули санаторий. Мы лежали и трепались перед сном о последних событиях дня и вдруг в комнате включается свет и заскакивает наш воспитатель и несколько возбужденным голосом сообщает, что сейчас будет совершать обход наш директор. Мы все удивленные, лежа под одеялами, молча, ждем, что же сейчас будет?
  Через пару минут к нам в комнату зашел директор. Он обвел нас всех внимательным взглядом и сообщил, чтобы мы все откинули одеяла, а он сейчас совершит осмотр наших ног, так как перед сном по режиму положено мыть не только лицо и руки, но и ноги. Мы все дружно по команде откинули одеяла. Директор молча, кивая одобрительно возле каждого головой, прошел по комнате, внимательно осматривая наши ноги. Возле Кости директор остановился на несколько секунд, я подумал, что Костя не помыл ноги и теперь ему наступит гаплык. Однако директор отвел свой взгляд от Костиных ног и сообщил нам всем: "Ноги волосатые, счастливым будет!" и пошел по остальным комнатам. Я же посмотрел на свои ноги и подумал, что мои такие же, значит, и я буду счастливым...
  Мы с Андреем подошли к калитке и замялись, не зная, что делать. Однако нас заметили. К нам вышел мужчина, как мы догадались сын директора, и сказал, чтобы мы зашли во двор и ждали возле хозяйственных построек. Мы прошли, и присели на лавочку, с любопытством поглядывая на большой дом. Возле дома стоял стол и стулья. По всей видимости, там только что закончился ужин под открытым небом.
  Минут через десять к нам подошел сам и сообщил, что скоро подъедет машина и нам нужно будет погрузить десяток уликов, которые мы вывезем в поле и там разгрузим. Я в душе обрадовался, так как работа предстояла серьезная, а так как заказчик сам директор, то и заработаем мы тоже хорошо.
  Вскоре подъехала наша школьная бортовая машина со знакомым нам водителем. Мы бойко принялись за работу. Мы, конечно, побаивались пчел, но нам сказали, что пчелы не вылетят и не ужалят. Улики приходилось брать вдвоем с двух сторон и через весь двор нести к машине. Самое тяжелое было поднимать их вверх, но мы справились.
  Когда мы закончили погрузку, на улице уже заметно стемнело. Мы с Андреем сели в кабину к водителю, а директор поехал на легковой машине перед нами, его вез сын. Ехали мы долго, не менее получаса, но время летело незаметно, так как в машине был магнитофон и куча кассет с популярными зарубежными исполнителями, а мы, видя такой богатый ассортимент, боялись не успеть оценить их все. Получив добро от водителя, мы вставляли кассеты одну за другой, желая хотя бы немного, но прослушать все.
  Уже наступила полная темнота. И мы остановились в поле. Вокруг не было ни души. К нам подошел директор и принялся руководить разгрузочными работами. Водитель подавал улики с кузова, а мы с Андреем снимали их и относили в сторону. Разгружать было легче, но чувствовалось, что мы уже устали. Было около одиннадцати часов ночи, когда мы все закончили.
  Обратно мы ехали в кабине уже вчетвером. Сын директора остался в поле, поэтому директор ехал с нами в кабине. Директор сел посредине, Андрей с края, а мне пришлось садиться Андрею на колени. Было уже тесновато и музыку мы уже не слушали. Когда мы только отъехали и дремота начала меня клонить ко сну, Андрей вдруг резко дернулся и вскрикнул. Я привстал, как мог, а Андрей начал шарить под собой руками. Как оказалось, его ужалила пчела. Дальше мы уже ехали без приключений. Директор вышел возле своего дома, а мы поехали в санаторий. Андрей мне шепнул, что с нами расплатятся позже.
  Приехали мы в санаторий около полночи. Стучать в дверь мы не стали, так как в такое время мы с удовольствием лазили через окна. Залезли мы через окно своей комнаты, возле которого стояла кровать Андрея. Через это окно залезать было неудобно, так как оно было высоко от земли, но остальные были закрыты, и нужно было кого-нибудь просить открыть его, а это окно Андрей предусмотрительно оставил не защелкнутым.
  Наши еще не заснули. Я подошел к своей кровати и обнаружил на ней мокрую половую тряпку. Я с возмущением спросил, что это за хрень. Все захихикали и сказали, что ее бросила одна из девочек из седьмого класса. Я понял, что они тут развлекались и кидали в комнату друг к другу мокрую тряпку, что было очередным новым развлечением. А когда тряпка оказалась на моей постели все с удовольствием ждали развязки событий, когда я вернусь и оторву голову провинившейся. Я сказал: "Козлы, могли бы хотя бы убрать, ведь теперь вся постель мокрая". Все разочарованно заерзались в своих постелях и моментально заснули.
  Моя постель под тряпкой была мокрой до самого матраса. Я перевернул матрас, убрал мокрую простынь, и лег спать...
  Прошло недели две или три. Я поначалу спрашивал у Андрея, ну что, мол, директор ничего нам не передавал. Андрей только пожимал плечами. Самим идти к директору и просить деньги храбрости у нас не хватало. Я уже и перестал думать о благодарности со стороны директора, как однажды ко мне подошел Андрей и как то растерянно сказал, что директор наконец-то рассчитался с нами, и сунул мне в руку две засаленные купюры по рублю. Я с удивлением спросил, что, мол, это и все? Андрей кивнул. Я только и смог произнести: "Ни хрена себе! Хотя бы спасибо сказал". Боюсь, что мои слова ушли дальше ушей Андрея, хотя я могу и ошибаться, но случившее не вписывалось в мое миропонимание. Я тогда считал, что раз директор и с деньгами, то и расплата должна быть более чем щедрой, но что поделаешь, реальность не оправдывала ожиданий. Я тогда о большой и реальной жизни знал и судил только через призму исторических романов Вальтера Скотта...
  
  136
  В середине учебного года мы уговорили Игоря Николаевича, чтобы он научил нас играть на гитаре. К нашему удивлению он не только согласился, но и договорился с руководством школы купить несколько гитар. Это были простенькие гитары, рублей по шестнадцать, но для нас это было целое сокровище.
  Мы разучили несколько аккордов одной популярной мелодии и узнали механизм настройки гитары, а с помощью выученной мелодии мы могли проверить, насколько хорошо настроена гитара. Вскоре наше увлечение сошло на нет, толи у нас не было необходимых азов, толи нам не хватало целеустремленности. В общем, вскоре все гитары оказались в комнате школьной пионервожатой, а мы лишь изредка брали их в руки, чтобы наиграть знакомую мелодию...
  Осенью наш завхоз, а по совместительству также историк, выпросил у нашего воспитателя двух помощников. Этими помощниками оказались я и Макс. Нас на школьной машине, вместо последних двух уроков, вывезли куда-то за гору Артема. Здесь рос кустарник, из которого делали метлы для уборки территории. Мы с Максом должны были нарезать веток с этого кустарника. Завхоз уехал и обещал вернуться через час.
  У нашего завхоза был огромный прыщ на лбу, который никогда не сходил с его лица и напоминал маленький рог, который только начинал расти. Мы иногда посмеивались над ним, но только за глаза, так как он был довольно хмурый и неизвестно как бы он воспринял наши шутки.
  Стоял теплый осенний день. Небо было ясное, и солнышко прогревало нас своими лучами. Мы были одеты уже по-осеннему, поэтому работать было жарко. Вокруг не было ни души. Нас окружали деревья и кустарники. Мы находились на холме, и с него открывался совершенно незнакомый для нас вид. Минут через тридцать мы нарезали целую гору веток и, так как у нас было еще с полчаса времени, мы улеглись сверху на кучу веток и закурили по болгарской сигаретке "ТУ-134", любуясь открывающимися видами и вдыхая аромат осенних трав и цветов, которыми был насыщен воздух. Нам было классно. Мы растянулись на ветках и смотрели в небо, по которому медленно проплывали белоснежные облака разной формы.
  Вскоре мы услышали подъезжающую машину. Это был грузовой микроавтобус. Завхоз осмотрел нас внимательным взглядом, видать, он унюхал, что от нас попахивает табачком, но промолчал. Мы погрузили через задние двери в микроавтобус ветки и на вопрос как же мы поедем, ведь нас привезли на легковой машине, которой нигде не было видно. Завхоз сказал, что нам придется ехать в салоне на ветках. Ну, так, значит так. Мы забрались внутрь грузового салона и улеглись на ветки. Двери захлопнулись, и мы оказались в полумраке. Свет пробивался только через щелки в дверях.
  Ехать оказалось очень неудобно, нас кидало из стороны в сторону. Поэтому вскоре мы приняли позу Атланта, который своими плечами и руками поддерживает небо, только мы изо всех сил упирались в крышу грузового салона, чтобы нас не кидало из стороны в сторону.
  В санаторий мы приехали, когда все уже пообедали и улеглись спать. Завхоз завел нас в столовую со служебного входа и усадил за стол для работников столовой. Он попросил, чтобы нас накормили и ушел. Нам налили по полной миске борща, где была даже кость с мясом. После работы на свежем воздухе мы с Максом проголодались, поэтому умяли свой борщ очень быстро. Мы поблагодарили повара за обед и пошли, разморенные едой и лучами солнца, которое в этот день светило просто по-летнему в спальный корпус, чтобы вздремнуть часок до подъема...
  
  137
  В мае месяце дежурных воспитателей, заменяющих по необходимости основных, в санатории не хватало. Пару раз вечером в воскресенье у нас дежурным воспитателем был наш санаторный электрик - сын нашего завуча. В нашем спальном корпусе был подвал, где размещалось служебное помещение электрика. Служебное помещение закрывалось на ключ, как и было положено. Все знали, что у него здесь хранится школьная аппаратура, которая используется на школьных мероприятиях, включая мощные метровые колонки. Поэтому, когда он замещал нашего воспитателя, мы упрашивали его провести дискотеку на улице, на площадке за зданием школы. Мы обещали ему 100% послушание, что мы сами перевезем аппаратуру и туда и обратно. После подобных массовых уговоров, в которых обычно принимали, как минимум пара десятком ребят из старших классов мы получали добро на дискотеку.
  Дискотека удавалась на славу. Площадка имела П-образную форму и с трех сторон была окружена стенами здания школы, поэтому здесь было уютно. На дискотеку приходили все желающие ребята со всего санатория, и наша дискотека перерастала в массовое школьное мероприятие.
  Однажды в один из таких вечеров, когда проходила дискотека, кто-то предложил посетить служебку электрика и посмотреть его аппаратуру и разные интересные прибамбасы, которые там были. Я в этом подвале никогда не был. Я опускался только по лестнице в подвал, где сразу была дверь в служебку, откуда мы выносили аппаратуру и куда ее возвращали потом. Я точно знал, впрочем, как и все, что дверь закрывается на ключ и не на рожковый ключ, а это было чрезвычайно важно, так как у нас были экстремалы со связкой рожковых ключей, которые могли открыть практически любой дверной замок с рожковым ключом.
  Наши экстремалы только улыбнулись на наше сомнение. Оказывается, они уже облазили весь подвал, и узнали, что с противоположной стороны служебки имеется незаложенная стена, поэтому попасть в служебку очень даже просто. Мы им не поверили и ради смеха все вместе отправились на поиски истины, вернее чтобы высмеять лгунов.
  Было часов семь вечера, как раз после ужина, по нашим расчетам наш дежурный воспитатель, хотя его никто давно не видел, должен был ужинать в столовой с другими воспитателями. Мы пришли к спальному корпусу и тихонько все спустились в подвал. С лестницы мы свернули в темные помещения подвала, где не было никакого освещения. Наши проводники сделали из газеты факел, зажгли его и повели нас по лабиринтам подвала. Вскоре впереди забрезжил свет. Мы потушили факел и увидели проем в стене, за которым было помещение электрика, и там горел свет. Мы притихли и хотели уже удалиться, но наши экстремалы поведали, что свет горит здесь всегда, поэтому здесь никого нет. Мы вернулись и спустились в помещение служебки. Здесь не было ничего сверхестественного, но на столах лежало множество всевозможных радиодеталей, на стенах висели плакаты со знойными дамами. Мы, молча, осматривали достопримечательности подсобки, а тем временем самый любопытный пошел во вторую комнату, посмотреть, что интересного там.
  Мы в подсобке не провели и пары минут, как вдруг кто то вылетел из соседней комнаты и стрелой выскочил из освещенного помещения служебки в мрак подвала. Происходило нечто тревожное. Я еще крутил головой по сторонам, как еще пара ребят последовала за первым. Я расслышал самое ужасное слово, какое только можно было придумать в тот момент: "Электрик!". Уже через мгновение я обогнал передних и драпал быстрее всех.
  Я думал, что электрик внезапно вернулся, поэтому нам нужно было вырваться наружу, но ведь нам нужно было пройти мимо его двери. Вот он последний долгожданный поворот. Мы все драпали в полной темноте на ощупь по памяти, но сомнений не было, за этим поворотом была лестница на верх, но перед лестницей была комната в служебку, которая, о ужас, была открыта настежь. Мы все столпились перед последним поворотом в нерешительности, по очереди выглядывая на лестницу.
  Мы только переводили дыхание, как последовало предостережение, что электрик с фонарем идет в подвал. Нам ничего не оставалось делать, как устремиться вглубь мрака неизвестности. Оказалось, что в подвале в каждом помещении в центре находится куча песка высотой с полметра, и пройти по подвалу можно было только вдоль стен. Мы только заскочили в соседнее помещение, как вдруг мрак подвала пробил луч света, но нас это совершенно не обрадовало, а скорее наоборот, это подтвердило наше самое ужасное предположение - электрик с фонарем в руках исках нас в подвале. Мы все дружно упали на брюхо и поползли по пластунски, скрываясь за кучами песка, которые оказались для нас здесь как нельзя кстати. Мы ползли как солдаты на фронте на передовой, только вместо пуль над нашими головами шарил вражеский прожектор, и мы все понимали, что только этот луч света высветит одного из нас как тут сразу мы все и пропадем.
  Мы доползли до конца подвала. Все. Дальше ползти некуда. В соседнем помещении подвала было маленькое окошко, где то двадцать сантиметров на двадцать. Никто бы раньше и не подумал, что через него можно пролезть, но сейчас все хотели оказаться возле этого отверстия, за которым была наша спортивная площадка, но луч фонаря как раз обшаривал именно это помещение.
  Мы затаились в дверном проеме, ведущем в желанное помещение. Мы понимали, что сейчас луч света придет в наше убежище и нам не куда будет деться. Мы по умолчанию решили, что как только луч света уйдет из помещения с проемом, мы дружно рванем туда. К проему первым устремится самый худощавый, чтобы выяснить возможность пролезть через него, а мы укроемся в маленьком помещении возле проема. Главное было покинуть это, еще не осмотренное лучем света, помещение.
  Как только луч света погас, мы рванули вперед. Дырка в стене вдруг исчезла и из нее торчали ноги, которые конвульсивно дергались. Мы с замирающими сердцами смотрели на это зрелище с одной только мыслью - застрял или нет? Через мгновение дырка была на своем месте. Не застрял. Проскочил. Мы были немножко счастливы, так как у нас появилась надежда, но вдруг она померкла. В том помещении, где мы были несколько секунд назад, царствовал луч света. Мы перестали дышать. Если рвануть к дыре в стене, то можно оказаться в поле видимости и все. Мы все сидели и ждали. Наше нынешнее укрытий было последней комнаткой в подвале, которая находилась под нашим туалетом. Здесь на четырех квадратных метрах, под канализационными трубами сидело четверо авантюристов, которые хотели вырваться на свободу. У нас была одна надежда, один из ста, что электрику просто по каким-то неведомым причинам не захочется сюда подходить.
  Случилось чудо. Луч света пропал. Мы решили немного подождать и выйти из подвала через дверь, но через пару минут в дырке появилась счастливая голова нашего одноклассника, которая поведала нам, что электрик поджидает нас у выхода. У нас опять остался только один шанс - это маленькая дырка в стене. Можно было бы остаться здесь на ночь, а потом выбраться, но такого умника обнаружат, когда его не окажется перед отбоем в своей постели.
  Мы по очереди вылизали через дырку, застревая в районе пятой точки, но конвульсивные подергивания ногами и упор руками с обратной стороны стены помогали нам выбраться из подвала. Уже через несколько минут мы стояли почти все напротив дырки на спортивной площадке, мы улыбались друг другу и обтряхивали свою одежду, но наше счастье еще не было полным. Сейчас через дырку лез наш последний товарищ, самый крупный из нас. Если бы он попался, то пропали бы мы все. Мы с замирающим сердцем наблюдали, как в дыре появилась его голова, затем руки, но плечи не проходили. На его лице. Впрочем, как и на наших, появился испуг. Он попытался развернуть свои плечи по диагонали дырки и вот его плечи вышли наружу. Оставалось ему просунуть самую опасную часть туловища, но он учел урок с плечами, поэтому пятая точка вскоре оказалась на свободе. Все, теперь нашей радости и нашему счастью не было предела. Мы просто сияли. Еще час назад мы себе и представить не могли, что испытаем подобные чувства эйфории.
  Чтобы уменьшить риск мы решили не попадаться своему воспитателю на глаза. Так как он точно не знал, кто же был в подвале, то мы имели презумпцию невиновности, но чтобы не злоупотреблять этим, мы решили залезть в спальный корпус через окна и уже не выходить, к тому же уже смеркалось, и все массово собирались в спальном корпусе. Мы так и сделали, к тому же он должен был считать, что те, кто был в подвале, не могли оказаться в спальном корпусе, поэтому он уделял особое внимание входящим, в то время как мы уже укладывались в свои постели.
  Уже в комнате наш самый любознательный одноклассник поведал нам, что когда он заглянул в соседнюю комнату подсобки, то обнаружил там дремавшего нашего дежурного воспитателя. Наша же возня и топот разбудили его.
  Ну, все прошло благополучно и хорошо...
  
  138
  С местными ребятами отношения утратили свою остроту и изредка когда мы пересекались в городе, то они первыми доброжелательно с нами здоровались. Так было когда мы пришли вечером в кинотеатр, и на этот же сеанс пришли местные ребята. Как раз та компания, с которой мы должны были драться девятого мая. Я, было уже, подумал, что сейчас может наш конфликт получить продолжение, но они первыми нас добродушно приветствовали и протягивали руки для рукопожатия.
  В другой раз мы пошли купаться на Банное озеро. Мы пришли на пляж пионерского лагеря, в котором подрабатывал Игорь Николаевич, он нам даже разрешил взять лодку и поплавать по озеру, нашему счастью не было предела. Мы на лодке выплыли на середину озера и начали с нее прыгать в воду с подскоком и как можно большим хлюпаньем. Вдруг кто-то обратил внимание, что в воде буквально в двадцати сантиметрах под водой виднеется металлический стержень уходящий в глубину. У нас пробежали мурашки по спине и прыганье с лодки в воду стало более осмысленным. Когда мы выплыли на пляж, то я с Андреем растянулся позагорать на бережку, а остальные поплыли на другую сторону озера, где местные ребята прыгали с тарзанки в воду. У меня не было желания лишний раз общаться с ними, да и Андрей, похоже тоже. Через некоторое время с той стороны к нам приплыли пара местных ребят и поздоровались с нами. Однако, видя какие мы две буки, вскоре уплыли обратно.
  Игорь Николаевич привносил в наши повседневные будни некоторое разнообразие. Как то вечером, когда он был у нас дежурным воспитателем, и его смена совпала с его подработкой в пионерском лагере, он простым решением разрубил Гордиев узел. Он предложил всем желающим отправиться в пионерлагерь, где для нас проведут крутую дискотеку и тем самым проверят работоспособность и выносливость аппаратуры под нагрузкой. В лагере еще только готовились к заезду детей и велись различные работы по наладке всего оборудования. В этот день планировалась проверка аппаратуры для дискотеки и массовых мероприятий. Игорь Николаевич решил совместить несовместимое, и чтобы все были довольны и счастливы. Он выполнил свою работу у нас как воспитатель, принял участие в проверке аппаратуры в лагере, мы потанцевали на дискотеке. В общем, вечер удался на славу, и мы возвращались в санаторий в приподнятом настроении. Уже смеркалось. Вечер был теплый и мы своим шествием привносили жизнь в уже засыпающие улицы Славяногорска.
  Как то вечером мы вернулись с вечерней прогулки из города и нигде в санатории не смогли найти нашего товарища Сашу. Он остался в санатории и не пошел с нами. Уже было время идти в спальный корпус и укладываться спать, к тому же на улице стемнело. Мы уже подумывали пойти поделиться своими опасениями с воспитателем, но Саша, наконец-то появился.
  Он был в удивительном расположении духа. Я хоть и знал его четыре года и сидел с ним за одной партой, но таким я его еще не видел. Он был и возбужден и подавлен и восхищен. Он нам рассказал, что когда мы ушли то к нему, он был возле турника на территории санатория, подошел местный парень. Паренек был высокого роста как наш Андрей. Уточнив, что Саша был из восьмого класса, он спросил, где остальные и, узнав, что мы все ушли в город сильно расстроился. Он пришел, чтобы толи помериться силами с самым сильным из нас, толи научить нас уму разуму. Я, в общем, толком не понял, но у Саши глаза просто блестели, когда он рассказывал нам, как он один на один общался с таким парнем, который сам пришел и не боялся нас всех. Мы, было, возразили, что с его стороны это было несколько неблагоразумно, на что Саша принялся нам объяснять какой тот великий боец и что мы все вместе ничего бы с ним не сделали.
  После того как паренек понял, что ему ничего сегодня не обломиться, он предложил Саше пойти с ним в лесок, где он покажет мастер - класс боевых искусств. Саша согласился и пошел. На этом месте рассказа мы принялись втолковывать Саше, что он поступил не благоразумно, но он только махнул на нас рукой и принялся рассказывать дальше. Они пошли к Банному озеру, и нашли там укромное место в камышах, где бы их никто не видел. Здесь местный продемонстрировал Саше несколько приемов, от которых Саша пришел просто в неописуемый восторг. Он нам заявил, что мы из себя ничего не представляем, а вот местные ребята, они действительно крутые парни. Особенно он был в восторге, когда местный объяснил Саше одну хитрость, что можно в драке, ударив кулаком в бицуху, вывести из строя руку, что тут же и продемонстрировал Саше, после чего с соперником уже будет расправиться совсем просто...
  Одним воскресным вечером, еще до майских событий, мы как обычно устроили дискотеку в рекреации спального корпуса. На улице уже стемнело, и из окна было видно, что за окном рекреации мельтешат какие-то тени. Я был как раз возле магнитофона и поглядывал в окно. Тут подошли ребята из седьмого класса и сказали, что за окном местные ребята, и они просят поставить им популярный тогда хит группы "Европа". Я не увидел здесь ничего унизительного и попросил ребят найти на кассете эту тему. Вскоре нужная тема была найдена и я громко, чтобы слышно было за окном, сказал, что для наших местных гостей сейчас прозвучит хит группы "Европа". Я почувствовал, что некоторых обидела подобная уступчивость, но для меня это было естественным дружеским жестом. Магнитофон мы сделали погромче, и через окно смотрели, как местные мальчуганы начали извиваться и кривляться под музыку. Впрочем, именно так на всех дискотеках и происходило самовыражение под подобную музыку.
  
  139
  В конце мая Яков Александрович попросил всех мальчиков зайти в комнату девочек, так как там он планировал провести классное собрание. Мы зашли в комнату. Там уже было полно народу. Все наши уже собрались. Мы рассаживались, где только можно было втиснуться или кого подвинуть. Поднялась небольшая возня по втискиванию наших тощих задниц куда только можно было. Минут через пять после шуток, смеха, дружеской пиханины, заигрывания и подколок девчонок, а также их остроумных ответов воспитатель напомнил нам, что он ждет тишины. Мы приспокоились и только, молча, постреливали глазами и гримасами друг в друга. Я заметил, что в комнате была пара девочек из седьмого класса, одной из них была Лариса. Лариса сидела в другом конце комнаты. Её здесь не должно было быть.
  Александрович открыл большую тетрадь и сказал, что сейчас нас всех в нее запишет. Нам стало интересно, и мы притихли. Он сообщил нам, что для отчетности ему необходимо знать, кто из нас и где будет находиться после окончания школы. Мы должны будем сообщить ему кто из нас собирается идти в девятый класс по месту жительства или будет учиться в училище либо в техникуме. Мы сейчас должны будем ему сообщить предварительно о наших планах, а в сентябре месяце мы должны выслать справку с места учебы для подтверждения наших данных. В противном случае у него будут неприятности, и ему придется все равно искать эту информацию, поэтому он убедительно просил нас отнестись к этому серьезно.
  Мы сообщали свои данные по списку в алфавитном порядке. Я уже знал куда собираюсь поступать. Дома на каникулах мама принесла справочник всех техникумов в Советском Союзе. Я мечтал стать следователем и слышал, что где то есть техникум по юридической направленности. В этом справочнике я нашел этот техникум. Это был единственный техникум на весь Советский Союз и находился он в Краснодарском Крае. Если бы я окончил школу с красным аттестатом, то я бы имел возможность без экзаменов поступать в любой техникум по любой специальности без экзаменов. Это я знал еще с шестого класса, когда входил в число фаворитов у Милы Кондратьевны и она тогда обещала мне организовать путевку в жизнь. Я был одним из самых сильных в классе учеников, но отличником я никогда не был. У меня всегда была одна или две четверки. В восьмом классе я приложил все силы, чтобы закончить восьмой класс без четверок, но по результатам трех четвертей по геометрии у меня получалась четверка, а так как экзамена по этому предмету у нас не было, то шансов получить пятерку не было. В связи с этим я искал альтернативу своей мечте, так как ехать очень далеко и там каким- то образом готовиться к экзаменам, как-то жить там, где нет никого из знакомых для меня, это было не про меня.
  Изучив справочник учебных заведений, я решил проявить практичность. Я решил искать учебное заведение в Донецке. Мои амбиции горели желанием учиться чуть ли не на космонавта. Никто из близких мне ничего не советовал и не рекомендовал, поэтому я сам вершил свою судьбу, чему был рад вполне. Кулинария и коммерция меня не увлекали, так как я к ним имел некое отвращение, так как эти специальности в моем мировоззрении никак не увязывались с образом советского человека, который должен создавать блага и быть самым самым. Идеи порядочности и высшей справедливости были для меня тогда высшей инстанцией. Моими кумирами были пионеры-герои и комсомольцы-молодогвардейцы. Мне бы конечное лучше было бы пойти в девятый класс, но возвращаться в свою школу мне так не хотелось, что я был готов на все что угодно, лишь бы не в школу. К сожалению, но это я понял гораздо позже, родители здесь все пустили на самотек, а я принял не лучшее решение.
  Я остановил свой выбор на техникуме Промавтоматики. Этот технику был, чуть ли не единственным в Советском Союзе подобной концентрации востребованных качественных специалистов. Я рассудил так, что специалисты этого заведения будут востребованы и их будет совсем не много, поэтому у меня будет большой выбор возможных мест работы, а распределения из подобного техникума могли быть по всей стране, я имею в виду ту страну, которая была в 1989 году. При удачном распределении можно было также получить и квартиру, которую давали молодым специалистам в течение ближайших нескольких лет.
  Что еще нужно было молодому человеку в то время? Получить хорошую специальность, а государство гарантировало трудоустройство, давало квартиру и платило зарплату. В то время люди, как правило, всю жизнь стабильно работали на одном предприятии, поэтому, закончив технарь, устроившись на работу и получив квартиру больше не нужно было ни о чем беспокоиться. Живи себе и радуйся жизни, женись, заводи детей. Все было стабильно просто, так как жизнь с каждым годом только улучшалась, цены снижались, а социальное обеспечение только улучшалось, по крайней мере так было там где жил я.
  Еще буквально каких то пять лет назад коммунистическая партия обещала к 2000 году построить в стране коммунизм, и каждой семье была обещана отдельную квартиру. Правда, в народе говорили, что раз к власти пришел "Мишка - меченый", то все, всему пришел конец. От бабушек можно было слышать, что так как в Библии написано мол, что когда к власти придет "Мишка - меченый", то это будет посланник сатаны и он все уничтожит. Однако, я был образованным молодым человеком. Я был комсомольцем, и я верил в человеческую порядочность и справедливость, а это делало все подобные коллизии в нашем прекрасном и великом государстве просто невозможными.
  Когда очередь дошла до меня, то я огласил свой выбор учебного заведения...
  
  140
  В конце апреля Яков Александрович сообщил нам, что хочет организовать поход с ночевкой в палатках в лесу. Поход он хотел провести на майские праздники. Он планировал, что мы на лодках спустимся по Северскому Донцу до определенного места, а потом с рюкзаками за спиной пойдем по лесу. Поход должен был длиться два дня. Для организации похода нужно было эту затею согласовать с руководством санатория, а также достать необходимый инвентарь, что было более важно.
  Для получения инвентаря Яков Александрович отправился на одну из туристических баз и взял с собою меня и Лену. На эту прогулку мы отправились после обеда, когда все остальные пошли спать. Интересно, что в младших классах дневной сон для нас был некоей обязаловкой, а в восьмом классе мы все спали по собственному желанию с удовольствием. Толи мы сильно уставали от учебы, толи наш организм активно рос и ему был необходим дневной отдых, чем мы с радостью и пользовались.
  Хотя на улице был апрель, но стоял жаркий солнечный день. Солнце просто жарило как летом. Шли мы долго. Мы прошли через город, миновали автостанцию, а далее мы свернули к базам отдыха, где мне не приходилось бывать. Шли мы не менее получаса. На своем пути мы никого не встречали, так как сезон для отдыхающих еще не начался. Поговаривали, что численность коренного населения Славяногорска была пять тысяч человек, а летом суммарное количество людей на этой территории достигало более двадцати тысяч.
  Наконец-то мы зашли на территорию одной из баз. Здесь тоже никого не было видно. Мы прошли к административному домику и Александрович вошел внутрь, а нам велел ждать его здесь. С Леной в это время мы как раз начали периодически встречаться, так как Лариса, со своими заморочками, меня утомила, а может она испугалась угроз Лены, которая добивалась моей дружбы довольно недвусмысленно. В любом случае я с чистой совестью поглядывал на симпатичных девчонок, но так как Лена постоянно оказывалась рядом, то мы периодически встречались, хотя таких встреч было и не много, но к каждой встрече Лена готовилась и выкидывала какой - нибудь неожиданный крендель, которые сложно забыть.
  Ждать нам пришлось долго. Александровича не было около часа. Мы уже походили и вдоль и поперек, и посидели на лавочке, и обговорили все, что можно было обговорить, а его все не было. Наконец он появился и, судя по всему, все прошло не совсем так, как он предполагал, но нам он ничего не сказал. Мы отправились в обратный путь, и честно сказать эта прогулка меня порядком утомила.
  Поход не состоялся по неизвестным мне причинам, но все было против этого, видно судьбе было угодно, чтобы на майские праздники мы испытали свое фиаско на девятое мая, и ничто этому не могло помешать. Толи высшее руководство санатория не дало согласия, толи спортивные базы отказались предоставить инвентарь, а может резкое ухудшение здоровья Александровича этому помешало, но поход оказался таким же несостоятельным, какими несостоятельными оказались и мы уже через несколько дней...
  Последний год мои отношения с Александровичем были натянутыми, так как его мнение обо мне изменилось в противоположную сторону от положительного. Это произошло, когда мы в сентябре предупредили местных ребят, и он расценил это как предательство с нашей стороны, возможно так и было, но судьба видно была расположена к тем ребятам, так как мы сделали то, что не должны были делать. Маловато пороху было в наших пороховницах.
  Однако несмотря ни на что я к нему относился с уважением и даже с любовью, так как еще с пятого класса он относился ко мне с вниманием. Он не подчеркивал, что он взрослый и воспитатель и не доминировал над нами как это, например, делала Кондратьевна. Он был для нас как старший брат, который понимает нас и направляет нас туда, куда нам нужно, но делал он это не навязчиво, а создавалось впечатление, что мы делаем то, что сами хотим.
  Он мог простыми словами объяснить сложные вещи, например, он как то объяснил нам, что такое номенклатура. Он сказал, что если директор крупного предприятия завалит свою работу, то его никто не уволит, а его возьмут и переведут директором на предприятие поменьше и так вплоть до директора овощного ларька. Он сказал, что кто попадает в систему номенклатуры, то все, он из нее не выйдет, что бы тот не сотворил. Номенклатура своих не бросает, а заботиться о них до конца.
  В то время в газетах много писали про Америку, про ее достижения, что мы во многом отстаем от нее, что там и то хорошо и это. Мы вдруг из великой державы превратились во второсортных недоделок и нам об этом стали говорить и по телевизору и писать во всех газетах. Горбачевская Перестройка с ее Прожектором перестройки вбивала в наши головы как у нас все плохо, как у нас все разваливается, как мы не умеем и не хотим работать, что все у нас совершенно не так и все нужно менять. Однако дальше слов ничего и некуда не пошло. На каждом углу только кричали, что все плохо и это нужно ликвидировать и сделать по-другому. Начинали слова воплощать в действительность. Начали все ликвидировать, однако почему-то ничего вместо плохого старого не делали или делали еще хуже, продолжая кричать, что ничего не годиться и все нужно менять.
  Новой популярной газетой того времени были "Аргументы и факты". В одной из публикаций говорилось о Сталине. Я тогда о Сталине как о человеке ничего не знал. Я даже не знал, что он был разоблачен и так далее. Я спросил о Сталине Александровича, на что он поведал нам удивительную историю. Сталин ходил всю жизнь в одном кителе, и за долгие годы на его штанах были протерты дырки. Штаны в этом месте были латаны перелатаны, но он отказывался от нового кителя со штанами, так как считал это лишними затратами для государства, а его залатаные штаны не были видны, так как длинный китель скрывал их от посторонних глаз. Александрович сказал, что если бы нынешние правители хоть немного в этом плане были похожи на Сталина, то толку было бы больше...
  
  141
  Однажды на уроке геометрии в наш класс вошел Александрович, ему срочно нужны были какие то данные. Математичка приостановила урок, и мы занялись своими делами. Александрович пошел к одному из наших одноклассников и склонившись над партой задавал ему вопросы и записывал в свою тетрадь нужную информацию. Он как раз был позади меня в проходе напротив моей парты. Я сидел у прохода и когда повернулся назад, то увидел нагнувшегося воспитателя сзади. Он все время, что я его знал, ходил в одном и том же старом костюме. Сейчас же, когда он нагнулся, я мог разглядеть его брюки в той части, которая была обычно скрыта пиджаком. От увиденного, я вспомнил его рассказ о Сталине и его штанах. Нет, дырок я не видел, но его штаны просто блестели от долгих лет сидения на учительском стуле, и до протертых дыр там было совсем не далеко. Для меня это было несколько шокирующее, так как я сам всегда старался лишний раз постирать свои брюки и отпарить утюгом стрелки.
  Я терпеть не мог, когда брюки блестели от глажки без марли. Поэтому в моей голове столкнулись две противоположные идеи. Одна принадлежала мне и кричала о недостаточно ухоженном внешнем виде и другая, которая говорила устами Сталина, что внешний вид мало чего стоит. Я так сидел, уставившись на брюки моего воспитателя все время, пока я размышлял об увиденном. Из оцепенения меня вывел окрик математички. Я повернулся к ней. Она стояла в метре от меня. Ее лицо было искажено гримасой отвращения. Она нервно спросила, куда это я уставился. Я понял, что она лицезрела со стороны, как я долго разглядываю то, что не должен был рассматривать, и мне стало очень не по себе. Я что-то сочинил на ходу, куда бы я мог смотреть на самом деле, но она просто с уничтожающей ненавистью нагнулась ко мне и раздельно с подчеркиванием каждого слова громко произнесла: "Я ЗНАЮ, КУДА ТЫ СМОТРЕЛ". Я, впрочем, не видел ничего страшного в том, что я рассматривал брюки своего воспитателя, чтобы могло настолько вывести ее из себя, тем более она всегда была сдержанной. Это, пожалуй, был первый, и последний раз, когда она вышла из себя.
  На ее крик обернулся Александрович, и подошел к ней, удивленный ее поведением и не понимающий в чем я так сильно провинился. Я сконфузился, что она сейчас на весь класс произнесет собственную версию того, что же я разглядывал, и она, казалось, уже открыла рот, чтобы это сказать, чтобы выполнить, так сказать контрольный в голову, но вдруг передумала, и, кажется, просто что-то шепнула моему воспитателю. Данное событие продолжения не получило, но в дальнейшем, как оказалось, это было переломным моментом в моей жизни...
  
  142
  В конце мая Александрович попросил меня и мою одноклассницу, живущую в Славянске, отвезти в медицинский центр в г. Славянске свой отчет. Он рассказал нам, как туда добраться и где это находится и дал нам на дорогу деньги. Я конечное запомнил, куда нужно ехать, но рассудил, что раз Люда, так звали мою одноклассницу, живет в Славянске, то и карты ей в руки.
  Мы пришли на автостанцию и сели в автобус до Славянска. Приехав в город, мы пошли по маршруту, указанному нам нашим воспитателем. Мы искали дом с необходимым номером. Мы прошли больницу, и я был уверен, что нам нужно сюда, ведь мы привезли медицинский отчет, но дом с нужным номером был следующим, сразу за больницей. Мы вошли во двор дома, и прошли к крайнему подъезду. Нужный кабинет должен был быть на первом этаже, но так как это был обыкновенный жилой дом, то я, да и Люда тоже, терялся в сомнениях правильности адреса. Мы вошли в подъезд. Здесь были обычные двери с номерами квартир. Никакой таблички, что здесь располагается некое учреждение, не было, а постучаться в дверь и пытаться объяснить, кому бы то ни было, что мы приехали из другого города, и привезли какой-то отчет - в моей голове выглядело чересчур нелепо.
  Мы вышли во двор. Как раз с этого торца дома был забор, за которым была больница, в которой я считал должно располагаться именно то, что нам и нужно. Я посоветовался с Людой, и так как она сама не была ни в чем уверена - я предложил пойти в больницу и оставить отчет там, а они уже пускай разбираются. По крайней мере, если мы вдруг что-то напутаем, то всегда, ведь, можно позвонить и попросить чтобы они передали куда надо. Мы так и поступили. Зашли в больничный двор. Прошли к крайней двери со двора и вошли внутрь. Здесь на первом этаже все было как положено. На дверях были таблички с наименованием кабинетов. Дверь налево, которая нам была нужна, имела табличку с наименованием какой-то медицинской отчетности. Ну вот, теперь все было правильно. Мы вошли в кабинет и сказали, что привезли отчет. Женщина, которая была там, не поняла, что мы привезли, и уточнила - туда ли мы попали. Мы объяснили, что мы из санатория и наш воспитатель передал отчет. Она сказала, что раз так, то мы можем положить его на стол, что мы и сделали.
  Мы вышли и с облегчением вздохнули. Всю обратную дорогу я рассуждал на тему того, что наш воспитатель не дал нам правильный адрес и что если бы ни я со своей смекалкой, то отчет попал бы неизвестно куда.
  Назад мы приехали без приключений. В санатории мы нашли Александровича, и я, радостно так, сообщил ему, что он дал нам неверный адрес, но я сориентировался и все сделал как нужно. Он посмотрел на меня с удивлением и попросил все рассказать поподробнее, что я и сделал. Пока я рассказывал, у меня начало появляться подозрение, что я, наверное, в чем-то ошибся, так как лицо моего преподавателя менялось совсем ни в радостную сторону.
  Было видно, что он сдерживает себя и это ему удалось не без усилий. Он сказал, что нужно было сделать все так, как он сказал, но так как он предвидел нечто подобное, то он оставил еще один экземпляр отчета, на всякий случай. Я поникшей головой побрел куда-нибудь, не понимая как я мог попасть в такую неудобную ситуация, ну что ему стоило объяснить по нормальному, куда и к кому нужно было передать этот пакет. Я своей вины, в произошедшем, не видел, так как в подобной ситуации я просто не мог поступить по другому, мы даже не знали, кому должны были передать - пускай извиняет, но он сам виноват, я ведь не на разведчика учился.
  В тот же день Александрвич отправил других ребят, которые благополучно выполнили все, что было нужно. Я же был расстроен тем, что попал в подобную ситуацию, которая для меня была заведомо проигрышной.
  
  143
  В середине мая в санаторий приехал мой отец. Когда я был дома на весенних каникулах, то у нас зашел разговор о том, что думают обо мне мои учителя, тогда и решили, что отец съездит в санаторий и поговорит с учителями.
  Отец приехал перед обедом и у меня был еще один урок. Я отвел его в свою комнату, чтобы он с дороги немного отдохнул, пока я буду на занятиях, а потом я подведу его к Александровичу, а тот уже познакомит его и с другими учителями.
  По окончании уроков я побежал в спальный корпус за отцом. Я надеялся, что ему понравилась наша комната, однако его мнение было противоположно моим ожиданиям, но это было только начало. Я подвел отца к своему воспитателю и оставил их наедине. Александрович, как я и предполагал, сводил отца к другим учителям и они побеседовали.
  Через часика полтора, после обеда, я забежал в школу, отец как раз вышел из школы и беседовал уже на крыльце школы с одним из моих преподавателей. Когда я подошел, то по лицу отца понял, что все не так хорошо, как я того ожидал. Для меня это было неожиданностью, ведь я учился хорошо, конфликтов у меня ни с учителями, ни с одноклассниками не было - так что же было не так?
  Уже было пора идти на автостанцию, так как отец должен был в этот же день уехать домой. Он попрощался с учителем, и мы пошли на автостанцию. По дороге я попытался выяснить, что же обо мне говорили учителя, но отец сказал, что говорили разное, и беседой он не особенно доволен. Мне оставалось, только молча проводить его на автостанцию. Мы попрощались перед автобусом. Я подождал, пока автобус тронется, и пошел обратно в санаторий...
  Чем ближе было окончание учебного года, тем сильнее кошки скребли у меня на душе. Я просто не представлял себе свою дальнейшую жизнь без санатория. Я понимал одно, что так, как я здесь был счастлив, я уже нигде не буду себя чувствовать подобным образом. У меня здесь было все необходимое, все было понятно и уравновешено. По окончании санатория мне предстояла совершенно новая жизнь, которая меня совершенно не вдохновляла.
  В мои руки попала фотография Ларисы, где она была сфотографирована возле березы под окнами спального корпуса со своим одноклассником. Первым делом я отрезал одноклассника и оставил только Ларису у березы. Ничего не поделаешь, эта девочка продолжала мне нравиться, хотя я в этом никому бы не признался. Несколько дней я разглядывал фотографию, собираясь оставить себе ее на память, так как у меня не было ни одной фотографии Ларисы, но потом я решил, что лучше уничтожить это свидетельство моей удачной дружбы с девочкой и я разорвал и выкинул фото. По крайней мере, я избавился от желания разглядывать фото...
  За пару дней до 25 мая Александрович сказал мне после уроков, чтобы я после обеда не шел спать, так как есть одно очень важное дело. Я конечное удивился его вниманию ко мне, так как он ко мне не проявлял уже никакого интереса почти год, а тут на тебе - лично меня он решил взять на какое-то дело.
  Я. заинтригованный, после обеда зашел в спальный корпус и переоделся, так как был в школьной форме. Александрович как раз обходил наши комнаты и проверял - все ли на месте. Мне он сказал, чтобы я шел к его мотоциклу, который он оставил в лесу, перед зданием школы. Я был заинтригован еще больше.
  Стоял солнечный майский день. В тени под соснами была приятная прохлада. Я уселся на мотоцикл и ждал своего воспитателя. Вскоре он подошел и объяснил мне, что мы сейчас вдвоем поедем по соседним селам искать настенные часы, которые наш класс на память будет дарить школе. Деньги мы уже давно сдали на школьный подарок, но в наш местный магазин часы так и не завезли, поэтому мы сейчас должны будем совершить мотоциклетную разведочную миссию, и если нам фортуна улыбнется, то мы раздобудем и трофей.
  Вдвоем с Александровичем мне не приходилось ездить. Я иногда с ним ездил до его дома, но, как правило, с Андреем, а тут мне лично оказано такое доверие, тем более после всех моих проколов, да к тому же на такую дальнюю дистанцию - если нам повезет то мы управимся часа за два, ни раньше.
  Я залез в люльку и одел шлем. Мой воспитатель меня предупредил, что мы будем ехать по песчаным дорогам, которые не совсем ровные и на мотоцикле с люлькой можно и перевернуться, поэтому я буду выполнять роль контрбалласта.
  Мы отъехали от санатория, немного проехали по дорогам Славяногорска и вскоре углубились в лес. Ехать на мотоцикле с коляской по песчаным дорогам было дело не простым, тем более, если учесть, что Александрович ехал с ветерком. Меня в коляске периодически подбрасывало, поэтому я должен был быть на чеку и крепко держаться. Минут через тридцать мы въехали в поселок и остановились перед магазином. Я остался в мотоцикле, а Александрович зашел внутрь. Хоть день и был в разгаре, но на улице никого не было видно, все прятались от палящего солнца или занимались в своих дворах хозяйством.
  Вскоре мой воспитатель вышел и сказал, что нам придется проехаться еще дальше, так как здесь ему сообщили, что нужный нам товар есть магазине другого села, и мы сейчас поедем туда.
  Дорога была однообразная, навстречу нам никто не попадался, поэтому я периодически подремывал под однообразные звуки работающего двигателя мотоцикла под лучами палящего солнца. Мы ехали по песчаной дороге, а с двух сторон от дороги мимо нас проносились одни сосны, которые смотрели на нас с немым вопросом - и куда это нас несет? Я старался бороться со своей дремотой, и когда счет был уже 28:28 мы въехали в большое село. Здесь в магазине мы забрали отложенный для нас товар, так как сюда позвонили из магазина соседнего села.
  Дорога назад была такой же монотонной и безлюдной. Я никогда не думал, что сидение в коляске мотоцикла может так утомить. Я до этого практически не ездил на мотоцикле, и эта прогулка показала, что я не много и потерял от этого. Добрались назад мы благополучно. Правда мы приехали только к ужину, так как дорога заняла больше времени, чем мы рассчитывали...
  
  144
  Незаметно настало 25 мая 1989 года. Это была последняя торжественная линейка для нашего класса в санаторной школе - интернате города Славяногорска.
  Для меня был главный вопрос - кто же понесет девочку? По обычаю на первое сентября и двадцать пятого мая - торжественная линейка проходила с участием девочки первоклассницы, которая по периметру, вокруг клумбы проходила перед всеми классами и звонила в школьный колокольчик. Всегда самый рослый восьмиклассник подхватывал девочку и нес ее на руках. Я конечное сам был бы не против, выполнить эту миссию, но так как Андрей со своими габаритами подходил лучше для этой роли, то я и не претендовал на эту почетную миссию. К тому же при всей своей внешней раскованности я был чрезвычайно закомплексован и я боялся скопления народа, а тем более оказаться перед всеми, когда внимание всех будет приковано ко мне. Однажды на школьном утреннике, когда мы всем классом выступали со школьной сцены, я должен был на память прочитать простое четверостишье. Мы стояли на сцене всем классом, я сильно волновался. Когда очередь дошла до меня, то я выпалил свой текст, переставив в нем все слова - получилась замысловатая абракадабра.
  На торжественной линейке все были нарядно одеты - девочки в белых кружевных передниках, мальчики в белых рубашках. На груди у всех пионеров пылал красным цветом наглаженный пионерский галстук. Всех выпускников по традиции украшала красная лента с надписью "Выпускник 1989".
  Все выстроились на торжественную линейку. Наш класс стоял во главе линейки, где обычно стояли только председатель школьной дружины, школьная пионервожатая, директор или завуч школы. Мы стояли перед всеми гордые собой. Линейку открыл директор и сказал нам напутственные слова, потом теплые слова говорили остальные учителя. Мы в свою очередь прочитали заготовленные для этого случая стихи, в которых благодарили наших учителей за знания, которые они нам дали и обещали быть хорошими людьми по жизни. От своего класса, на память о нас, мы подарили школе настенные часы.
  Настал долгожданный момент - первоклассница с колокольчиком в руках пошла вдоль рядов, оглашая пространство последним школьным звонком в этом учебном году. Я посмотрел на Андрея, думая, что он сейчас рванет вперед, но Андрей стоял как ни в чем не бывало. Я не понял, что происходит. Я опять посмотрел на удалявшуюся девочку, потом на Андрея. Я осознавал, что для исправления ситуации необходимо рвануть к девочке, взять ее на руки и выполнить свою миссию, но я морально не был готов к такому повороту событий и мой компьютер завис, решая эту моральную дилемму. Я уже был готов побежать к девочке, но она уже была на противоположной стороне площадки от нас, она уже прошла половину пути и сейчас она должна была развернуться и направиться к нам, завершив круг почета. Ситуацию неожиданно разрешил Костя, он побежал к девочке, поднял ее на плечо и выполнил миссию выпускника. Ситуация была исправлена и неожиданная тишина огласилась восторженными криками и аплодисментами.
  Потом по традиции все фотографировались со своими классами на школьном крыльце...
  
  145
  После 25 мая для нас, восьмиклассников, началась самая горячая пара за все восемь лет учебы в школе - мы сдавали выпускные экзамены. Для меня это было жизненно важно, так как в девятый класс я идти категорически не хотел, а чтобы поступить в хороший техникум без экзаменов, нужен был хороший аттестат за восьмой класс.
  Экзаменов было много, то ли пять, то ли шесть. Я сделал невозможное - все экзамены сдал на отлично. Да вот здесь меня охватила обида, так как по геометрии у меня выходила среднегодовая четверка и это у меня была единственная четверка. Мне стало обидно потому, что я не рассчитывал сдать все экзамены на отлично, поэтому по-поводу четверки я и не заморачивался, но теперь мне стало обидно.
  К моему удивлению, когда я выходил из своего класса, в коридоре школы ко мне подошли Александрович и учительница по русскому языку, у меня правда сложилось впечатление, что она его за руку подвела ко мне. Лана Петровна с улыбкой и как то немножко торжественно сказала мне, что у меня будет всего одна четверка в аттестате, как будто я этого не знал. Я смотрел на нее и ее улыбку и не понимал, что тут смешного. Александрович стоял немного позади ее и смотрел вроде бы на меня, но мне показалось, что он сквозь меня разглядывает что-то очень интересное за моей спиной. И тут Лана Петровна сказала то, от чего я чуть не взлетел от счастья и чуть не бросился их расцеловывать. Она мне сказала, что если я не против, то я могу пересдать геометрию, что они поговорят с математичкой, чтобы она устроила мне что-то вроде экзамена, что допускалось школьными правилами. Я весь расплылся в улыбке и, не в состоянии говорить, так как мой голос от радости срывался бы то в верхние то в нижние тона, только кивал головой, что да, я согласен, я подготовлюсь и пересдам. Лана Петровна сказала мне, чтобы я пока погулял, а они сейчас поговорят с математичкой и тут мне опять показалось, что она чуть ли не за руку повела моего воспитателя и своего мужа по направлению к классу по математике.
  Я выскочил на улицу и увидел как же тут прекрасно, как свеж здесь воздух, как прекрасно поют здесь птицы, как величественны сосны и как добры и чутки ко мне люди, ведь я никого ни о чем не просил и вот надо же - сами подошли и предложили мне помощь. Мое сердце готово было вырваться из груди и взлететь к самим небесам...
  Я крутился возле школы продумывая как мне лучше подготовиться к предстоящему экзамену по геометрии, тем более, что времени у меня будет максимум один день, так как через пару дней нам будут вручать аттестаты. Дверь школы открылась и из нее вышли Александрович и Петровна. Петровна почему-то уже не улыбалась, она наверное сомневалась, что я за один день смогу подготовиться к экзамену, но я смогу и в этом у меня не было никаких сомнений. Александрович уже не выглядел потерянным, он был теперь в своей тарелке. На этот раз мое ощущение того кто кого ведет за руку поменялось. Теперь говорил Александрович, а Петровна было видно разочарована в чем-то до самой глубины своей светлой и доброй души.
  Яков Александрович не был многословен, он просто сказал, что математичка отказывает мне в возможности пересдачи. Он это произнес с такой интонацией, что мне стало ясно, что она отказывает категорически в пересдаче именно мне и что если бы пересдать предмет хотел кто-то другой, то у нее не было бы никаких возражений, но мне она однозначно и категорически отказывает. Потом он просто взял под локоток свою супругу, и они ушли от меня прочь.
  Сложно описать то состояние, которое я тогда испытывал, но причины, по которым это произошло, были очевидны. Я был уверен, что это сговор математички с Кондратьевной, которая полтора года назад перед всем классом торжественно пообещала, что она лично испортит мне жизнь и чтобы о красном аттестате я и не мечтал. Почему математичка пошла на сговор? Я чувствовала с ее стороны чувство неприязни всегда, вот она и получила возможность поставить большую и жирную точку в моем аттестате.
  Я чувствовал себя униженным и оскорбленным, тем более от кого? От учителей, которым я ничего плохого не сделал, я всего лишь не вызывал у них чувства симпатии и поэтому они решили со своей стороны оставить свой след в моей жизни. Мне стало их жалко, так как взрослый человек, тем более преподаватель, в руках которого находится судьба беззащитного ребенка, опускается до того, чтобы делать ребенку мерзости и портить ему жизнь - не достоин ни малейшего уважения. К сожалению, это было не самое мое большое разочарование и унижение от учителей, которым я доверял, поэтому я решил жить дальше так, как и собирался жить еще полчаса назад, а они пускай живут до конца своих дней со своим дерьмом сами. Я не был верующим человеком, я был комсомольцем и я верил, что хорошие и добрые поступки возвеличивают человека, а всевозможные мерзости, подлости, зависть и месть, человека делают не достойным называться высоким званием - "Человек".
  Я выбросил из головы все произошедшее и побежал на спортивную площадку, к своим товарищам, наслаждаться удалью молодецкой...
  
  146
  Последние дни в санатории мы уже не знали чем себя занять. Для разнообразия досуга мы забирались на крышу недостроенного корпуса новой школы, откуда открывался прекрасный вид на окружающую местность. Мы втроем с Андреем и Саней расположились на крыше под голубым солнечным небом, сняли рубашки и решили позагарать и поиграть здесь в подкидного дурака. В следующий раз мы той же компанией вылезли на крышу спального корпуса и пометили и это место игрой в подкидного дурака.
  Чем ближе подходил день отъезда, тем сиротливее мне становилось на душе. Чтобы запомнить на прощание санаторий, я вышел за территорию и углубился в лесок по тропинке, идущей вверх. Здесь на небольшой возвышенности, в метрах в двухстах от санатория, я уселся на траву и попытался запечатлеть в памяти это мгновение, чтобы оно всегда было в моем сердце. У меня в голове пронеслись воспоминая четырех лет, проведенных здесь, и было грустно, что на этом все заканчивается. Для пущей важности я достал болгарскую сигаретку и пустил табачный дымок...
  Настал день вручения аттестатов об окончании восьмилетней школы. В актовом зале на третьем этаже здания школы собрались все классы и преподаватели. Было сказано много теплых напутственных слов в наш адрес и двум нашим отличницам торжественно вручили красные аттестаты. Одна из отличниц была Лена, вторая была девочка из семьи баптистов. Мы со своих мест внесли свой вклад общий фон торжественных аплодисментов и вскоре разошлись. Завтра нам предстоял более торжественный день.
  Обычно выпускному классу школа дарила экскурсионную поездку, но для нас решили сделать исключение и организовать нам торжественный ужин в актовом зале на память со всеми учителями и учениками из седьмого класса.
  Утром, после завтрака, Александрович сказал нам всем, что мы будем готовить актовый зал. Нужно было сдвинуть все стулья в актовом зале под стены и занести наверх столы и стулья со столовой, но это нужно будет делать после обеда, когда все пообедают. У меня было часа три свободного времени, которые я особенно никак проводить не собирался, но жизнь подарила мне обалденный сюрприз, как я понимаю за мои унижения, в лице моего одноклассника Жени.
  Женя приезжал на мопеде утром в школу, а после занятий уезжал домой, так как он жил с родителями, где то на базе отдыха. Отец Жени ездил на Ниве и был мужчиной достаточно солидной наружности, мама Жени работа в горсовете, наверное, в связи с этим родители отдали его в нашу санаторную русскоязычную школу, так как городская школа была украиноязычной.
  Женя был завсегдатаем санатория и учился здесь чуть ли ни с первого класса. Когда я прибыл в санаторий в пятом классе, Женя проводил в санатории все дни кроме выходных, а начиная с шестого класса, он каждый день приезжал в санаторий только на занятия в школе, а потом уезжал домой. Каждый день утром к санатория подъезжала Нива и привозила Женю, а после уроков Женя отравлялся домой. В восьмом же классе Женя приезжал в санаторий на мопеде, который оставлял у знакомых, живших возле школы.
  Удивительно было то, что он ездил на мопеде круглый год, в том числе и зимой, но самое удивительное это то, что зимой на мопеде он ездил в одних брюках и не поддевал под брюки теплых штанов. Когда кто-то из одноклассников это заметил и рассказал нам, то никто не поверил. Мы все подошли к Жене и спросили, это что же правда, он спокойно улыбнулся и сказал: "Да". Нам было мало этого и мы попросили, чтобы он доказал это. Женя улыбнулся и приподнял брючину, там была голая нога. Мне только от одного вида этого и осознания того, что он в мороз ниже минус десять в одних брюках ездит на мопеде стало очень холодно, хотя я был одет в три раза теплее Жени.
  Так вот в день нашего выпускного Женя приехал как обычно на мопеде в школу, и когда выяснилось, что наша помощь понадобится часа через три подошел ко мне и предложил съездить к нему домой. Он сказал, что мы сможем там покататься на лодке и искупаемся в Северском Донце и даже попрыгаем с тарзанки. Я был удивлен Жениным предложением, так как мы практически с ним никогда не общались, за исключением нашего конфликта в пятом классе, когда чуть не дошло до драки, но так как тогда перевес в физической силе был явно за мной, я на его удар только рассмеялся, к тому же за углом стоял Леха, который только и искал повода со мною подраться.
  Я с радостью согласился, и мы вдвоем с Жекой на его мопеде помчались через весь город. Мы проехали мост перед горой Артема и свернули на незнакомую мне дорогу. Мы ехали по дороге, окруженной высокими деревьями, минут десять. Внезапно перед нами появился двухэтажный дом. Женя остановился перед домом, и мы зашли в его квартиру на первом этаже. Квартира была, кажется, однокомнатной, и она вся была заставлена мебелью. Там стоял шкаф, там диван, там кресла, там стол со стульями. По комнате можно было передвигаться только по узеньким пространствам между всем этим. Было удивительно, что здесь жили три взрослых человека и они ютились в этой одной комнатушке. Мне даже стало жалко Женю, что ему приходилось жить в такой тесноте. Я жил дома в трехкомнатной квартире и поэтому привык к большему пространству.
  Женя быстренько взял ключи и сказал: "Погнали". Мы вышли из дома и обошли его с другой стороны. Здесь для меня открылся необычный вид хозяйского двора. Здесь были погреба, сарайчики и много будок с различными породистыми охотничьими собаками. Женя смело передвигался между будками, а мне было очень страшно, так как собак я побаивался. Женя только весело крикнул мне, чтобы я не боялся. Он подошел к одной из будок, откуда к нему выскочила невысокая лохматая черная собака. Собака была явно породистой, хотя в холке она была нам по колено. Женя видно прочитал по моему лицу, что собака не произвела на меня серьезного впечатления, и он сказал, что это очень классная охотничья собака, она отлично находит след и выгоняет из нор прячущихся там зверей. К тому же у нее очень сильные лапы. Он сказал мне: "Смотри". Взял собаку на руки, поднял до уровня груди и отпустил ее, и тут произошло нечто удивительное. Как только собака коснулась лапами земли, как в следующее мгновение она как мячик взлетела вверх, на туже высоту, и Женя схватил ее на руки. Собака принялась целовать своего хозяина и лизать его лицо. Видя эту добродушную и веселую собаку сложно было себе представить, что она способна раздирать диких зверей. Женя опять прочитал мои мысли и, открыв пасть собаки, поднял ее верхнюю губу и показал мне впечатляющие клыки, собака чтобы произвести на меня впечатление даже немного зарычала - да это было впечатляюще. Женя разрешил мне погладить собаку и та меня приняла.
  Уже втроем мы пошли дальше. Тут же рядом было небольшое русло Северского Донца и здесь же, на берегу были привязаны с десяток лодок с веслами. Женя отстегнул одну из лодок, собака с разбега запрыгнула в лодку, просто пролетев пару метров по воздуху. Женя сел на весла, и мы поплыли по узенькому притоку. Минут через пять русло значительно расширилось. Берега реки были укрыты густо заросшими деревьями и кустарниками. Женя направил лодку к месту, где был кусочек берега без зарослей. Мы привязали лодку, и вышли на берег. Кроме нас здесь никого не было. Женя показал мне рукой на большое дерево в нескольких метрах от воды, где высоко на ветке была зацеплена тарзанка.
  Женя быстро разделся и ловко вскарабкался на дерево. Нижний конец тарзанки был зацеплен на высоте метров пяти. Верхний конец тарзанки был привязан на высоте метров двенадцати - пятнадцати. Женя взял в руки нижний конец тарзанки и с высоты пяти метров оттолкнувшись полетел в сторону воды. Сначала он полетел вперед вниз. Когда тарзанка оказалась в нижней своей точке он был над водой и его ноги находились около метра над водой. Он пролетел дальше и взмыл вверх метра на три - четыре над водой. В точке зависания он отпустил руки и бомбочкой полетел в воду. Вверх взмыл столб воды и через несколько секунд из воды вынырнул довольный Жека. Я на берегу поймал, вернувшуюся, тарзанку. Поручень был сделан из трубы - нержавейки. Я взял поручень тарзанки и отошел как можно дальше на возвышающийся над водой берег. Берег был довольно крутой, поэтому, чем дальше я отходил, тем выше поднимался. Я подошел к дереву, с которого только что прыгнул Жека, но подниматься на него я пока не хотел. Я решил первый свой прыжок с тарзанки совершить с земли. Я сжал поручень тарзанки и, разбежавшись, оттолкнулся. В следующее мгновение я взмыл над водой. Скорость моего полета была большей, чем я себе мог представить. Я думал прыгнуть в воду, когда буду ближе всего к воде, но все произошло так быстро, что я просто не успел, и в следующее мгновение я уже поднимался вверх над водой. Здесь я пережил неприятный момент. Оказалось, что мои кисти не достаточно сильны, и я начал ощущать, что мои руки соскальзывают, и я испугался. Прыгать я уже не собирался. Я хотел сейчас только одного - вернуться на берег. Вскоре земля появилась под моими ногами и я, полный радости, ступил на землю, правда мне пришлось по инерции пробежать несколько метров с тарзанкой в руках. Здесь меня уже ждал Женя.
  Жека сказал, чтобы я залазил на дерево на ту ветку, откуда он только что прыгнул. И я полез, хотя более чем был уверен, что прыгать не буду. Я залез, постоял для приличия на высоте шести метров над крутым берегом, и честно сказал Жене, что к этому прыжку я не готов, так как тарзанка выскальзывает у меня из рук и предложил прыгнуть ему. Женя с радостью прыгнул еще раз. На дереве была ветка пониже, с которой Женя и предложил мне прыгнуть, она возвышалась метрах в двух над землей. Я решил попробовать. Я взял в руки тарзанку, и просто поднял ноги вверх, так как скорость полета и без толчка для меня более чем достаточной. Я опять пролетел над водой и взмыл вверх. Прыгать мне опять стало страшно, но так как руки предательски соскальзывали, то я понял, что если не прыгну в воду здесь на глубине, то до берега нормально долететь у меня не хватит сил, и я шмякнусь со всего размаха о глинистый берег. Я отпустил руки. Но руки я отпустил все-таки поздновато, так как упал в воду уже возле берега где мне было воды по грудь. В воду я вошел плашмя и мое тело обожгло ударом о воду. Если бы я вошел в воду ровными ногами, то это для меня могло иметь последствия. Когда я вынырнул, то увидел на берегу испуганного Жеку. Ему со стороны показалось, что я вообще отпустил руки, когда был над землей. Я хорохорясь сказал, что все нормально, что все так и было задумано, а что еще я мог сказать?
  Вдруг тишину этого затишного уголка огласили вопли двух ребят подплывающих к нам на лодке. Один из ребят поражал своей атлетической комплекцией, а второй был такой же как мы, но эмоции захлестывали обоих. У меня первым делом зародилось сомнения в их доброй расположенности, но оказалось это они просто оглашали пространство своими приветственными криками. Они причалили возле нашей лодки и выскочили на берег. Ребята оказались более чем доброжелательными. Они поздоровались с нами, поинтересовались как у нас дела, как тарзанка, и, спросив не против ли мы, что они здесь порезвятся, бросились наперегонки к тарзанке. Женя устремился вслед за ними, я же просто с любопытством оглядывался по сторонам. Я понял, что сюда можно добраться только на лодке. К тарзанке я утратил интерес. Если бы у меня было побольше времени, то я обязательно освоил бы ее, а сейчас в пылу этой гонки - кто следующий, я не чувствовал себя уверенно. Ребята еще немного порезвились и Женя, к моей радости, сказал, что нам пора в санаторий. Мы попрощались с ребятами и отправились обратно.
  
  147
  В санаторий, после купания и прыжков с тарзанки, мы с Женей подъехали как раз к обеду. Как оказалось, Александрович искал меня и был чрезвычайно недоволен моим отсутствием. Он позволял себе за глаза говорить о нас всякие сальности, что меня в первый раз очень сильно неприятно удивило. Еще осенью в воскресный день после завтрака я решил позаниматься с гантелями и штангой, которые были в нашей комнате. Я не пошел со всеми в класс делать уроки. Ребята потом передали мне, что он поинтересовался, где это я и ребята сказали, что я пошел покачаться в комнату, на что он заметил, что, наверное, я качаюсь вместе с Ларисой из седьмого класса. Все кто был тогда в классе, хорошо посмеялись надо мной, ведь подобных шуток в моем присутствии я не слышал не только в свой адрес, но и в чужой тоже. Когда мне это передали, то мне стало как-то даже немного противно. Поэтому сейчас, когда мне сообщили, что он меня искал, то я догадался, что без комментариев здесь тоже не обошлось, но, несмотря на все мое расположение к этому человеку, эти редкие неприятные моменты, которые становились мне известными, показывали, что не так уж он и добр как кажется на первый взгляд. За глаза он может вести себя совершенно иначе.
  У меня осталась обида на него, что он не помог мне пересдать один единственный предмет. Я считал, что он поступил не по совести. Я считал, что классный руководитель должен помогать своим воспитанникам, а не видеть в них своих личных врагов, ведь мы находились совершенно в разных весовых категориях. Мое обожание этого человека сменилось на критическое отношение ко всему, что он говорит и делает, поэтому я не расстроился по поводу его недовольства. Во-первых, он сам сказал, что наша помощь понадобится после обеда, а во-вторых, кроме меня здесь было полно ребят, но они, видите ли, его не устраивали. Мне же надоело быть затычкой к каждой дырке, так как при подобной роли, я на кое-что имел право рассчитывать, но он показал мне свое отношение ко мне, поэтому это были уже его проблемы, а не мои...
  Ребята уже начали носить в актовый зал столы и стулья и мы с Жекой, предварительно пообедав, присоединились к этому процессу.
  Часов в семь вечера, когда в столовой уже покормили всех, кто еще оставался в санатории, мы собрались в актовом зале. Здесь кроме нашего класса были все учителя и работники столовой. За столом было сказано много напутственных слов для нас и от нас были сказаны слова благодарности всем работникам санатория. Здесь же была организована дискотека для нас. Часов в девять вечера мы перебрались в спальный корпус. Спать нас никто не укладывал, так как по устоявшейся традиции выпускники всегда ходили на гору Артема встречать рассвет.
  В спальном корпусе в рекреации мы организовали небольшую дискотеку, единственно, дежурная медсестра попросила, чтобы мы не особо сильно шумели ночью. В актовом зале с нами были ребята из седьмого класса, девочки из которого решили идти с нами встречать рассвет. Танцы скоро надоели, и мы разошлись по комнатам. Спать никто не ложился, все с нетерпением ждали встречи рассвета как чего-то необычного и важного в жизни и сонные тынялись из комнаты в комнату.
  В начале четвертого поступило предложение выдвигаться на гору Артема и мы все спокойно вышли из спального корпуса через двери, хотя после отбоя мы выходили всегда только через окна. Наша процессия растянулась на несколько десятков метров. Впереди шли мальчики из нашего класса и с нами были девочки из седьмого класса. Чуть позади нас шли наши одноклассницы. Так уж случилось, что никто из наших мальчиков на тот момент не дружил с девочками из нашего класса, поэтому мы шли особняком, только периодически перекидываясь шутками.
  Мне хотелось в эту необычную ночь в моей жизни, чтобы рядом была девочка, с которой я бы мог встретить этот рассвет, взявшись за руки или прильнув, друг к другу, но, увы. Лариса уже уехала на каникулы. Среди одноклассниц шла Лена, с которой мы периодически встречались, но она всегда такая настойчивая в этот раз, по-видимому, ждала ответного первого шага с моей стороны, но я его так и не сделал.
  Последние несколько дней у меня начали складываться дружеские отношения с другой моей одноклассницей по имени Лена. Это первая девочка, которая мне вообще понравилась в санатории еще в пятом классе, но я так и не дал развития этому сценарию.
  И вот сейчас могла бы сбыться моя первая детская заветная мечта, мне только стоило подойти к Лене, и мы бы могли встречать рассвет вместе, но я так и не осмелился на этот шаг. К тому же это было бы непорядочно по отношению к другой Лене, которую этот поступок мог сильно обидеть, чего я бы не хотел. В общем, я брел среди ребят и меня переполняли разные мысли.
  На гору Артема мы с парнями пошли как обычно в лоб - по крутому подъему, спускаться по этому пути мы никогда не осмеливались, но поднимались всегда только здесь вот уже четыре года подряд. К нашему удивлению с нами увязались и некоторые девочки, желая то ли нам, толи себе что-то доказать. В общем, вылезли мы к Артему все благополучно. Здесь еще была предрассветная мгла, и до рассвета было не менее получаса. Мы уже залазили на постамент к Артему, чего никто раньше себе не позволял, ходили вдоль и поперек, но рассвет все не наступал и не наступал.
  Солнце появилось внезапно и начало очень быстро подниматься, оторвавшись от горизонта. Солнце начало свое обычное движение вверх и только вверх. Ребята, уставшие от бессонно ночи, начали расходиться. Я задержался, любуясь предрассветными видами Славяногорска. Когда я обернулся, то увидел, что большая часть ребят уже разошлась. Недалеко от меня стояла Лена, со своей любимой подругой Таней, остальных одноклассниц рядом уже не было. Я с чистой совестью подошел к ним. Слово за слово и мы вместе отправились в санаторий. На удивление мы легко нашли общий язык и в веселой дружеской атмосфере втроем пошли обратно. Мы бодро обгоняли своих одноклассников, которые как и я не получили ожидаемого удовлетворения от прошедшего события, теперь сонные и уставшие понурив головы брели назад. Они с удивление смотрели на наш неожиданный и веселый триумвират. В общем, рассвет мне все-таки подарил приятные минуты общения с человеком, которому я втайне питал симпатию все эти четыре года. Пусть мы и не встретили рассвет, взявшись за руки, зато мы вместе весело возвращались назад в лучах входящего в свои права нового дня.
  
  148
  На следующий день, после выпускного, практически все мои одноклассники начали разъезжаться домой. Они навсегда покидали санаторий, который для меня стал, родным домом.
  Нашему классу необходимо было выполнить ремонт своего класса и своих комнат. Яков Александрович решил, как всегда, оставить только избранных для выполнения этой почетной миссии, остальных он попросил разъехаться по домам. Среди избранных от мальчиков оказался как всегда я и Андрей.
  Наш воспитатель обмолвился, что мог бы, а быстрее всего уже и договорился без нашего согласия, с директором школы о том, что мы можем провести в санатории еще целый месяц, помогая ему обустроить географическую площадку. Мое самолюбие было конечное польщено таким выбором, но мне предстояло еще поступать в техникум, поэтому я бы без всяких возражений просто поехал бы домой. Меня уже ничто не сдерживало, все документы были у меня на руках, но я так поступить не мог. На меня все-таки здесь еще рассчитывали, а предательство, как говорил один из моих любимых персонажей Вальтер Скотта, было тем, что прощать нельзя, вернее: "... я мог бы все простить, но только не предательство...". Данное высказывание для меня стало на долгие годы девизом, который я бы начертал на своем рыцарском гербе, если бы конечное он у меня был. К тому же подобный поступок, как я считал, обидел бы сильно Якова Александровича, поэтому я прикинул, что за недельку мы управимся, а потом с чистой совестью я смогу уехать домой. Тем более мы всем классом, в соответствии со школьными традициями, собирались приехать в санаторий на будущий Новый год, поэтому я не смог бы смотреть в глаза своему воспитателю, а ведь именно ему я был обязан за многие яркие воспитания, которые у меня были здесь в течение прошедших четырех лет.
  Ребята разъезжались массово и на автостанцию уходили группами с сумками каждый к своему автобусу. Неожиданно я обнаружил, что у меня пропал небольшой нож, к которому я сильно привык. По моим подсчетам это мог сделать только Павел, так как именно он последним был в комнате, тем более, что перед этим нож был на своем месте. Павел только что с вещами и другими ребятами отправился на автостанцию. Моей обиде не было предела, меня уже в который раз обкрадывали и я рванул на автостанцию.
  Я успел. Ребята и вместе с ними Павел сидели на лавочке перед автостанцией и ждали автобуса. Было часов шесть вечера. Я подошел прямо к Павлу и сказал, что он украл у меня мой нож. Павел категорически заявил, что не делал этого, тогда я сказал, что если ему нечего бояться, то пускай он покажет мне свои вещи. В этот момент на платформу заехал автобус Павла, и он мне сказал, что у него билет и ему нужно ехать домой. Я его заверил, что мы быстро управимся, и он поедет домой этим автобусом. Паша поинтересовался, что я прямо здесь буду обыскивать его вещи, я понял, что он прав и предложил пойти в туалет, который стоял невдалеке от автостанции. Павел согласился и мы пошли.
  В туалете я раскрыл чемодан Павла и осмотрел его. Я не верил своим глазам. Ножа здесь не было, хотя я был на сто процентов уверен, что это сделал он. Я пару раз перебрал все его вещи и вернул чемодан. Павел сказал мне на прощание пару слов, что он считал меня своим другом, а я вот такой ...
  Павел закрыл свой чемодан. Я стоял рядом и только хлопал своими глазами. Земля в очередной раз внезапно ушла у меня из-под ног. Мы вышли из туалета и увидели отъезжающий автобус Павла. Павел побежал за автобусом, но тот не остановился и уехал. Павел стоял весь такой расстроенный, что мне стало неудобно. Я подошел и сказал, ну чего ты, мол, так расстроился, будет и другой автобус. Он повернулся ко мне и сказал, что это был сегодня последний автобус, которым он мог уехать домой, к тому же он купил билет за последние деньги. Я понял, что натворил дел и предложил ему идти в санаторий, а деньги на билет я ему дам и он завтра уедет.
  Мы пришли в санаторий и Павел первым делом рассказал Александровичу все мои подвиги, ничего не скрывая. Я стоял, молча, рядом, понурив голову. Александрович выслушал Павла, один раз бросил взгляд в мою сторону и сказал , чтобы я дал Павлу деньги на билет, а сейчас чтобы мы бежали в столовую и поужинали, а то столовую сейчас закроют. У меня отлегло от сердца, так как я боялся криков и высказываний в свой адрес, типа, что это я о себе возомнил. Мы пошли в столовую. Я же потом извинился перед Павлом за свое поведение и дал ему необходимую сумму на билет...
  
  149
  Через пару дней, часов в пять вечера, в санаторий приехал Костя. Мы с Андреем отдыхали в своей комнате после трудового дня и удивились его появлению, когда он неожиданно зашел в комнату и сходу плюхнулся на свою кровать у окна.
  Костя сказал, что забыл нечто важное в санатории, поэтому и вернулся. Мы с Андреем переглянулись и спросили, а почему он приехал с такой большой палкой. Костя в руках поигрывал деревянной качалкой, для раскатки теста, ручку которой он аккуратно обмотал изолентой. Он с прищуром сказал нам, что сейчас стало опасно ездить, поэтому для самообороны он прихватил с собой ЭТО. ЭТО было толщиной с руку и имело длину сантиметров семьдесят. Я спросил, а милиция как реагировала на его приспособление. Он расстроено поведал, что к нему на автостанции подходил милиционер и спросил, что это и зачем. У Кости было все продумано, и он ответил, что он это купил и везет домой маме, на что тот уточнил, что ручку изоляцией ему замотали в магазине. Милиционер сказал, чтобы он это спрятал и чтобы с этим больше нигде не появлялся за пределами своего дома.
  Костя переночевал и на следующее утро уехал.
  Ремонт в классе мы дружно с нашими девочками завершили дня за три. Теперь нам предстоял ремонт своих комнат. Нам нужно было самое главное покрасить полы, поэтому мы с Андреем вынесли все свои вещи в рекреацию. Здесь я уже позаботился, чтобы моя кровать стояла под окном, но с этим особенных проблем не было, так как нас было двое и окон здесь было тоже два.
  Я немного переживал за свои вещи, так как все наши вещи теперь были просто в коридоре, в то время как мы постоянно были заняты на территории санатория.
  Ремонт в классе мы сделали, полы в комнатах покрасили, но Александрович не торопился отпускать ни меня ни Андрея. На тот момент остались только мы вдвоем из мальчиков нашего класса. Он хотел, чтобы мы все-таки помогли ему обустроить географическую площадку. Я понимал, что ему нет дела до того, что мне нужно еще подавать документы в техникум. Его интересовали только собственные планы, и я решил с ним поговорить, так как я сделал все, что мог. Июнь месяц заканчивался, а так как он не помог мне в получении красного аттестата, то мне еще предстояли вступительные экзамены в выбранное учебное заведение.
  Я подошел к Александровичу и сказал ему про техникум и вступительные экзамены. Он, молча, меня выслушал и попросил задержаться еще на два дня, чтобы мы выполнили основную работу, которую он задумал. Я чувствовал, что ему неприятно меня о чем-то просить, это было в первый раз за все время. Чувствовалось, что он подавил свою гордость, чтобы не послать меня куда подальше, но так как все уже разъехались, то у него не было выбора, так как другой помощи ждать было неоткуда. Я понял, что он пожалел, что оставил меня, а не кого-нибудь другого, кто мог бы выполнить все его хотелки.
  Я не смог отказать и согласился задержаться еще на два дня. Я подозревал, что через два дня он попросит меня задержаться еще на денек, поэтому я пошел на автостанцию и купил себе билет домой. Теперь время моего отъезда было решено.
  В этот день уезжали одни из последних наших девочек, оставались только те, кто жил рядом. После обеда мы пошли в спальный корпус и легли отдохнуть, ведь по привычке сейчас было время послеобеденного сна. Мы с Андреем легли на свои кровати в рекреации. Я уже слышал одним ухом, что сегодня собирается уезжать Лена. После встречи рассвета мы как то практически и не встречались, и между нами образовалась некая напряженность и недосказанность. Девочки на время ремонта переселились в комнату за стенкой рекреации. Я лежал на своей кровати и слышал как девочки помогали собраться Лене и обменивались заверениями в дружбе. Выйти из корпуса, не пройдя мимо меня, было невозможно, поэтому я сделал вид что заснул. Мне конечное хотелось подойти и попрощаться с Леной, но мы не были уж такими друзьями, а чувство взаимной симпатии у нас проявилось только в течение последних двух десятков дней. Я трезво взглянул на расклад и понял, что встречаться в будущем у нас практически нет шансов, и поэтому я хотел избежать напряженности прощания.
  В комнате девочек внезапно стало тихо. Я насторожил уши и понял, что они перешли на шепот. Я понял, что сейчас они будут выходить, поэтому отвернулся к противоположной стороне и сделал вид, что крепко сплю. За моей спиной раздались шаги, ну вот и все подумал, я опять ошибся.
  Меня кто-то тронул за плечо. Я обернулся. Сзади меня стояла Лена и мило улыбалась. Она присела на край моей кровати и сказала, что не смогла уйти не попрощавшись. Я приподнялся на локтях и весь расплылся в улыбке. Чуть позади, за спиной Лены стояли еще две девочки, наших одноклассниц. Они во все глаза смотрели на нас. Лена сказала, что надеется, что мы еще увидимся, и я ее заверил, что мне бы тоже этого очень хотелось. Она пожала мою руку и сказала, что девочки ее проводят, предвидя, что я предложу ее провести. Она встала, улыбнулась мне еще раз на прощанье и растворилась во времени и пространстве...
  Чуть позже ко мне подошла подруга Лены и спросила, хотел бы я переписываться с Леной. Я честно сказал, что хотел бы, и она дала мне адрес Лены, заговорщицки улыбнувшись мне.
  Я некоторое время раздумывал писать или не писать, но решил не писать, так как слава Ромео мне была не по плечу. Я скомкал адрес и выбросил его, чтобы не было соблазна написать этой милой девочке. Пусть она останется в моей памяти как девочка, на которую все мальчики на уроке физкультуры втайне пялили свои глаза, когда она впервые появилась у нас в классе. Мы тогда думали, что к нам в санаторий приехала девочка, сыгравшая главную роль в фильме "Гостья из будущего".
  
  150
  Последние два моих дня в санатории мы с Андреем, под непосредственным руководством Александровича благоустраивали географическую площадку, которая располагалась напротив входа в наш спальный корпус.
  Мы со стройки натаскали кирпичей и из них выложили подобие двух полушарий Земли диаметром метра по полтора каждое. Из кирпичей мы выложили окантовку двух кругов и все материки, стараясь отобразить их рельеф и форму.
  На складе мы получили два мешка цемента и на тачке привезли их на нашу площадку. Здесь мы замешивали цементный раствор и заливали им материки. Получалось, честно говоря, не очень, но у Александровича глаза просто горели от счастья, так как он приблизился на шаг к своей мечте. Он хотел сделать точные копии материков здесь, на площадке, накрыть их полукруглыми сферами из оргстекла и проводить здесь уроки по географии.
  Мне казалось, что это невозможно, но мы с Андреем молча внимательно слушали планы нашего воспитателя на будущее.
  Настал последний мой вечер в санатории. День прошел как обычно. Вечером мы с Андреем сыграли в лесенку на турнике - начиная подтягиваться по разу, потом по два и так до десяти и обратно. Из нашего класса так никто и не научился делать выход на две без раскачки и это удручало нас, так как многие ребята из прошлого выпуска просто вылетали на две в одном легком рывке. Они расставляли руки и на ширине плеч и шире и даже две руки рядом и просто взлетали над перекладиной. Мы подобным похвастаться не могли.
  Мы с Андреем уже и не мечтали о выходе на две, у нас была мечта попроще. Мы оба могли подтянуться максимум шестнадцать раз, и ни у кого из нас не хватало сил хотя бы еще на один разок, поэтому мы мечтали за два подхода подтянуться минимум шестнадцать раз, так как два раза по шестнадцать у нас тоже никак не выходило.
  С Александровичем я так и не попрощался, он тоже ко мне не подходил, видать, он был в обиде на меня, но что поделаешь, это была моя последняя ночь в санатории. Четыре года назад я ступил на эту территорию плаксивым двенадцатилетним мальчиком, а покидал его самоуверенным юношей. У меня было ощущение, что все самое приятное в моей жизни было именно в этом прошедшем здесь четырехгодичном периоде. Я бы с удовольствием остался здесь и окончил девятый и десятый класс и никакой техникум мне не нужен был, но школа была восьмилетней и я ее уже перерос. Новая жизнь ждала меня за пределами санатория.
  Я попросил дежурную медсестру разбудить меня утром на автобус, которым я всегда ездил на каникулы домой и лег спать. Рано утром, когда только начало светать медсестра разбудила меня. Оказалось, что сегодня уезжала и моя одноклассница Таня. Ее пришел проводить до вокзала местный парень, с которым она подружилась.
  Я шел в последний раз по дороге из санатория к автостанции. Я тысячи раз проходил и пробегал здесь, но сегодня эта дорога для меня была необычной и прекрасной, так как я в качестве местного аборигена уже не смогу беззаботно по ней пройтись. Я, напоследок, пару раз вдохнул на всю грудь пьянящий наполненный сосновым ароматом воздух взял свою сумку на плечо и пошел. Моя сумка была необычайно тяжелой, она весила более двенадцати килограмм, потому что в ней внутри был мой черный дипломат, с которым я ходил на занятия, а сейчас в нем были две разобранные гантели по шесть килограмм каждая.
  Вначале пути мне груз моей сумки казался нормальным, но чем ближе была автостанция, тем тяжелее мне было идти. На автостанции людей почти не было, так как это был первый автобус на Донецк и автостанция только открылась. Я остановился возле лавочки перед автостанцией. Здесь же невдалеке я заметил Таню со своим парнем. Вскоре появился автобус, и мы заняли свои места. Таня села на свое место, которое было намного дальше моего. Она поставила вещи в автобус и вышла к своему другу. Вскоре мы отправились в путь. Я смотрел в окно и мысленно прощался с этим городком.
  В Донецк мы прибыли по расписанию. Я всю дорогу думал, что я скажу Тане на прощание, так как считал, что нужно что-то сказать, но так ничего и не придумал. Так как мое место было ближе к выходу, то я раньше вышел из автобуса и решил подождать пока выйдет Таня, чтобы попрощаться. Она вышла и равнодушно посмотрела на меня. Я ей сказал, что-то невнятное, она кивнула мне, и мы разошлись каждый в своем направлении.
  Все, я был свободен как птица в облаках. От расставания с последним человеком, который связывал меня с санаторием, у меня осталось чувство неудовлетворенности, но я понимал, что за те неприятные моменты, которые я ей доставил, особенно за последние два года - я этого заслужил. Я водрузил свою сумку на плечо и побрел на троллейбусную остановку. Мне нужно было еще доехать до другого автовокзала, с которого я уже поеду к себе домой...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"