Давненько это было, сейчас в этом направлении поезда уже не ходят, да и рельсы местами отсутствуют. В 19.25 моя электричка отправилась обычным маршрутом. В вагоне людей было мало и практически все знакомые лица, так как утром все ехали на работу, а вечером с работы. За несколько лет ежедневных поездок уже было известно кто, где и кем работает. Те пожилые женщины в крупном торговом центре убирают. Вон та женщина выдает жетоны на игровых автоматах. Вон тот - эксперт по авариям, а рядом с ним невзрачный пожилой мужчина, ну копия пожилого актера из фильма "Агент национальной безопасности" вот им и работает. Еще один пожилой мужчина, который сейчас угощает женщин, ежедневных попутчиц конфетами, уже больше года судится с руководством аэропорта по профсоюзной линии и где-то через год, он таки выиграет это дело...
Я сел у окна, где никого не было. Завтра как раз начинались Рождественские праздники. Можно было спокойно часик вздремнуть. На следующей остановке в вагон зашел мужчина, по внешнему виду которого было понятно, что он не имеет ни жилья, ни работы. В голове была только одна мысль - только не сюда. Ему же приглянулось как раз место напротив меня. Я продолжал делать вид, будто дремаю, а сам думал, не перейти ли в следующий вагон, так как в этом у окошка мест свободных не было. Сразу вспомнился недавний случай, когда в подобной ситуации многие кинулись в соседний вагон, но там оказалось значительно хуже. В том вагоне ехала женщина, быстрее всего также без постоянного места жительства. У нее была проблема с ногой, которая была замотана разными тряпками, но запах в вагоне был настолько нестерпимый, что те кто вошли первыми в тот вагон, довольно с озабоченными лицами ринулись обратно, расталкивая тех, кто еще не успел войти в тот вагон.
В общем, сейчас все было не так уж и плохо, нестерпимого неприятного запаха не было. Ладно, подремаем здесь. Периодически поглядывая из-под ресниц, я наблюдал за попутчиком. Он был весь такой замусоленный, что не составляло сомнений, что на улице он живет уже несколько лет. У него была пара набитых чем-то замусоленных тряпочных сумок, которые он поставил между своими ногами. Из одной сумки он достал относительно белую тряпку, которая некогда была белоснежным вафельным хрустящим полотенцем и расстелил ее у себя на коленях. Затем он стал доставать из сумки небольшие свертки. В одном из них был кусок хлеба, в другом еще что-то из еды и еще что-то. Все это он развернул и разложил у себя на коленях, после чего принялся с аппетитом кушать.
Когда он все съел, то аккуратно ссыпал со своей скатерти себе в ладошку все крошки и также аккуратно ссыпал их себе в рот. Все это он делал спокойно и даже с некоторым подчеркнутым достоинством. После этого он убрал полотенце и все свертки в сумку. Затем из другой сумки он достал еще один сверток в газете. Он аккуратно разровнял газету на своих коленях. Там оказалось несколько свертков поменьше. Он очень аккуратно развернул один из них. Там были сигаретные бычки. Он взял несколько бычков и ссыпал с них табак. Затем взял кусочек бумаги и сделал из него и ссыпанного табака самокрутку. Он выглядел очень довольным. Он оставил свои сумки и отправился в тамбур покурить.
Как то все это вызвало бурю эмоций и мыслей, которые разделяют не все, но доминирующими были "любовь к ближнему" и то, как хотелось бы этого избежать, сразу вспомнилась идея Ницше о нищих, что так неприятно их лицезреть, что взять бы их всех собрать и вывести куда подальше. От этого стало вообще противно, так как себя то я ассоциировал почитателем Нового завета, а мое отношение и желания, похоже, ближе к идеям немецкого философа. У меня в сумке были подарки детям, которые сегодня дали на работе, я взял из одного подарка горсть конфет, какую-то некрупную денежную купюру и как-то со страхом по-воровски сунул все это в его сумку, опасаясь, чтобы кто не подумал, что я там хочу что-то забрать.
С чувством выполненного достоинства и со спокойной теперь уже совестью я мог продолжить дремать дальше. Ну, не самаритянин конечно, но все же не совсем уж и равнодушный, успокаивал я себя.
Мой попутчик вернулся с мужчиной, с которым познакомился в тамбуре. Они о чем-то живенько так беседовали. Вскоре они сели рядом, и я мог слушать их разговор.
- ...да нет больше христиан, которые живут по Его заповедям.
- Как это нет? Да вон, практически все страны христианские вокруг нас.
- Ладно, если они христианские, то какие у них должны быть отношения между собой?
- Какие?
- Братские. А они какие?
- Какие?
- Да ведь они же постоянно воюют друг с другом.
- Ну и что? Нужно ведь сдачи давать, если на тебя напали.
- Да пожалуйста, давай, кто же против.
- Ну?
- Но это не по христиански.
- Как так?
- Христос чему учил?
- Ну, чему?
- Любви к ближнему, любви к врагу.
- Ага. Он значит, на меня напал, а его любить должен, да?
- Да ничего ты не должен. Ты можешь делать что хочешь.
- Ничего я тогда не понимаю.
- Просто если ты христианин, то ты и поступать должен как христианин.
- ???
- Возлюби врага своего. Бьющему тебя по правой щеке подставь левую. Забирающему твою верхнюю одежду, отдай и нижнюю.
- Не, ну это понятно, я с эти согласен, но если враг нападает, как же я могу его встречать с хлебом солью?
- Так тебя никто и не заставляет. Я говорю, что так учил Христос и так должны поступать его последователи.
- Неее, ну так нельзя. Если бы Он жил сейчас в стране, на которую нападет враг, Он что все-равно этому бы учил?
- Так Он и жил в такое время.
- ???
- Его страна была под гнетом Римской империи и Его соплеменники воевали с завоевателями и просили Его возглавить освободительное движение, так как за Ним пошли бы все.
- И что?
- Он отказался и вел мирную жизнь, принимая все так, как есть, говоря, что любая власть от Бога.