- Ходили за богом, - равнодушно ответил Редан, указав в сторону Зельдвига. В душе, он испытывал нечто вроде раздражения, и даже ненависти по отношению к сыну Тора.
- "Бог...," - думал он, - "это еще неизвестно, может, старая Варгана соврала, ничего божественного я в нем пока не вижу. Я великий воин, Северного Кельта, зачем нам этот верзила, мы и без него справимся. Чокнутый старик Орис, придумал тоже верить какой - то колдунье..."
Глаза его, метали молнии, ноздри то и дело раздувались, поступь сделалась тяжелой, а дыханье глубоким и сопящим.
А сзади незаметно, плелась согнутая старушка, которая вскоре поравнялась с Реданом и завела с ним разговор.
- А ты, я вижу, не очень - то рад моему сыну, - вдруг заметила она.
Вождя Северного Кельта аж передернуло от её пронзительного скрипучего голоса, он обернулся и произнес:
- Это так, твой сын еще не успел вынуть меч, а уже прославился, когда я добывал свою славу в боях и битвах.
Старуха Лагуна, кряхтя, засмеялась.
- Мой сын был рожден не для людей и их ничтожных сражений. Разве размахивание топорами, мечами и пиками можно назвать битвой. Он должен низвергать Богов и великанов с небес, в этом его слава. Я лишь для того позволила ему идти с вами, чтобы он смог приобрести навыки хищника, чтобы он полюбил кровь, почувствовал свою силу, твоя слава ему не нужна.
- И на кого же похож твой сын, не уж то на Тора? - задал вопрос Редан.
- На меня, - ответила Лагуна, - но характер в нем от отца, правда Зельдвиг пока более покладист, чем грозный бог.
"Похож на неё" - подумал про себя Редан, - "на страшную старуху". Ему вдруг сделалось весело, и он чуть не расхохотался.
Впереди показалась уже знакомая им деревушка, обнесенная частоколом с вырытым рвом.
Орис по - прежнему сидел в задумчивом состоянии, в очаге, все так же, как и день назад, играл огонь, а его воины валялись пьяные на полу вместе с объедками и собаками. Женщины от мала, до велика, сновали между упившихся мужчин и собирали уцелевшую посуду.
Редан нарушил гробовое молчание, как и в прошлый раз, он снова прошел тем же путем, хотя Орис строго - настрого приказал стеречь боковой вход, сын Хлодвига любил появляться внезапно.
Он стоял в тусклом свете, весь в грязи, мех на его облачении слипся, и стал походить на мокрого кота. Слева от него высился детина лет двадцати с виду, на голову выше самого Редана в блестящих доспехах с лисьей опушкой. Его волосы абсолютно золотые в свете игриво ниспадали с плеч аккуратными завитками. Огромная фигура произвела на Ориса неописуемое впечатление, он задрал высоко голову, открыл рот и чуть не сел на пол.
По правую руку от Редана стоял Цальхеб, маленький, приземистый, с бегающими глазками и подозрительным лицом.
- Явился племянничек! - почти выкрикнул Орис глядя на Редана, - ну, что, ты был у Варганы?
- Был..., - буркнул Редан, - вот он! - и указал на стоящего рядом Зельдвига, сам же сделав два шага, уселся за стол, уткнувшись взглядом в стену.
Зельдвиг направился к Орису, сзади у него постоянно что - то мельтешило, так что сразу было и непонятно, что именно это такое. Когда он остановился, из - за него выползла старушка, и, глядя пронзительным взглядом в глаза Ориса, затянула:
- Здравствуй, правитель Западного Кельта, узнаешь ли ты меня?
- Теперь тебя трудно узнать, еще семьдесят лет назад, мой отец сходил с ума по тебе, а сейчас ты одряхлела валькирия.
- Орис, Орис, ты всегда был злобным человечишкой, валькирии не стареют, ведь мы почти богини, это только ты скоро сгниешь в земле.
От ее слов Ориса Завоевателя затрясло.
Утро подняло сырость и холод. По - прежнему шел снег, его крупные, липкие хлопья налипали на крыши маленьких приземистых домишек. Восход приносил в эти края только мертвую тишину и неимоверную тоску.
Зельдвиг поднялся, когда все еще спали, кутаясь в медвежьи шкуры, он выпрямился в полный рост, и голова его уперлась в потолок.
"Какое убогое жилище" - подумал он, - "здесь все так непрочно, неудивительно, что эти Мохары без труда жрут здешний народ. Странные существа" - люди, - продолжал он, выходя из хижины, его взору вдруг предстали все местные красоты: словно обглоданный кусок леса, и бескрайнее белое поле, что сливалось с таким же небом, он взглянул вверх:
- Снег! - необъяснимое чувство радости вдруг наполнило его - от чего он мне так нравится? Может потому, что я должен был жить в ледяном дворце в Асгарде.
- Не поэтому, - ответила, неизвестно откуда появившаяся Лагуна, - все, просто Зельдвиг, снег - это часть мира, и он подвластен тебе. Вытяни ладонь.
Зельдвиг поднял руку и расставил свою широкую ладонь.
- Видишь..., - продолжала она, - снег не таит. Если бы ты был человеком, то на твоей руке осталась бы вода, она забирала бы твое тепло, а вместе с ним и жизнь. Но ты не человек, ты не умрешь от ран, болезней, или голода, прикажи снегу лететь обратно в небо, и он послушает тебя.
Зельдвиг снова взглянул в серое бездонное небо, он думал о снеге, вдруг все остановилось и словно замерло на мгновение. Мелкие хлопья застыли в воздухе, повинуясь его взору, они крутились и переливались, танцуя странный монотонный танец, еще мгновение, и снежинки понеслись со скоростью обратно вверх, преодолевая свое стремление падать на землю.
- Хватит! - крикнула Лагуна и посмотрела на сына, - твоя сила уже подчиняется тебе, но, чтобы победить Тора и Одина нужно больше...
Она обернулась, позади, стоял Редан, не сказав ни слова, старушка - валькирия удалилась обратно в дом.
Зельдвиг тоже заметил Редана:
- Так, ты думаешь, что я не бог? - обратился он к нему.
Последний, стоял в замешательстве.
В голове все гудело от браги, выпитой вчера, а тут еще этот верзила со своими фокусами. Снег снова тихо падал на землю, как и прежде, сын Хлодвига посмотрел на белый ковер под ногами и ничего не сказав, скрылся за угол.
Зельдвиг продолжал стоять на месте и смотреть в небо, он тяжело вдохнул холодный воздух, и тот заполнил его, словно вода пустой кувшин, внутри образовалась бурлящая метель, глаза из голубых сделались свинцово - белыми, а все мышцы и жилы на теле напряглись.
Впереди вдруг возник огонь, какие - то черные лохматые существа похожие на зверей, приближались с бешеной скоростью, мелькали тени, повсюду раздавались крики, сын Тора закрыл глаза, мираж пропал. Перед ним снова простиралась снежная неизвестность, он развернулся и вошел обратно в дом.
А там продолжалось веселье, воины упивались вусмерть, смеялись и падали под стол. На все это взирал Орис, сидевший на своем каменном троне. Зельдвиг хлопнул тяжелой дверью и произнес:
- Сегодня ночью придут махары.
Веселье внезапно прекратилось, и полторы сотни пар глаз уставились на Зельдвига.
- Это великий и всемогущий сын Тора, - промолвил Орис с улыбкой на лице.
И вся вакхическая компания разразилась бурным смехом, они смеялись до слез, глядя на него.
- "Неужели!" - послышались крики, - "Может нам начать кланяться! О, Великий, пошли нам жирного кабана! И браги не забудь..."
- Интересно, чем твоя старая мамаша приглянулась Тору! - крикнул мужичек в шлеме с рогами и свалявшейся бородой, из которой торчала солома.
Если до этого момента Зельдвиг мог мириться с людским нахальством, то последняя фраза явно переполнила его терпение, которым, впрочем, сын Тора, как и его отец, не отличался.
Он злобно вытаращил глаза на собравшихся, как - то странно затрясся, зрачки его снова побелели. Зельдвиг схватил стоявший у двери боевой топор Редана, взмахнул им, словно тот был прутик и со всей силы ударил по краю стола. Тяжелый дубовый стол затрещал и разломился на две части, а посуда на нем подпрыгнула так, что попадала на головы стоящих.
Молодой бог зарычал, как медведь, и стал говорить на непонятном языке.
- Хаши, Хаши - ва - произнес он, поднял руки, и комнату наполнила снежная буря, словно ввалившаяся сюда снаружи. Тысячи потоков ветра метались по зале, сталкиваясь между собой, они ломали все в щепки. Очаг за секунду был засыпан снегом до верху, огонь погас, воцарилась холодная тьма.
- Сын мой! - послышался голос, - и маленькая сморщенная ручка коснулась спины огромного детины.
В одно мгновение ветры исчезли, Зельдвиг рухнул, на колени, тяжело дыша. Он хрипел и опирался на топор, вдруг, скрипнула дверь, и вошел Редан. Внутри залы блестели мерцающим светом обледенелые стены, ничего больше различить было нельзя, ибо все превратилось в мелко изломанный мусор. Только Орис сидел по - прежнему на своем каменном троне, Редан подошел к нему и тронул рукой. Властелин Западного Кельта упал и развалился на тысячи осколков, словно стекло, а Редан стряхнул шкуры и сел на трон, заняв его место.
- Теперь я правитель, - подумал он.
Из снежного мусора послышался скрип и кряхтенье, стали выползать уже протрезвевшие воины, укрывшееся под половинками стола.
- Ну и натворил же ты дел, - простонал Цальхеб, - сын бога, а шуток совсем не понимаешь. Он обернулся и увидел Редана, сидящего на троне Ориса.
- А как ты думаешь? - произнес Редан, - мне теперь называться: Редан Храбрый или Редан Славный, а может Завоеватель?
Зельдвиг медленно поднялся и пошел вдоль стены к трону. Сердце сына Хлодвига стало колотиться с бешеной скоростью, еще никогда в жизни, его душа так не наполнялась тревогой. Он бросил топор к его ногам, не доходя несколько шагов, и почему - то слегка улыбаясь, произнес:
- Храбрый..., за то, что не боишься меня, - и, повернувшись, вышел вместе с матерью.
Цальхеб поднял голову вверх, там, где недавно был потолок и крыша, простиралось серое небо, и тусклый диск солнца с любопытством заглядывал в дыру.
- Ну, и ну, - произнес он.
- А - а - а - а! - выдохнул Редан, - я думал, он меня сейчас, как порося разделает.
И только тут Цальхеб заметил, что Редан одного цвета с небом.