Аннотация: Эдакая девичье-подростковая тоска по сказкам, уходящим в детство и мечта по ожидаемой любви...
Лягушка-царевич и другие.
- Ни за что! - завопила Динка, прыгая на кочку. Кочка отъехала в сторону, и Динка шлепнулась в самую грязь. Сарафан, имеющий от себя только название, задрался еще выше, хотя было абсолютно непонятно - куда это - выше? Соня скептически оглядела живописно-грязевую картину и заявила:
- Нет уж, я лучше здесь подожду.
- А я? - Динка шлепнула ладонью по кочке. - На кого я похожа? Все эти болота такие... такие...
- Коварные? - хотела помочь ей Соня.
- Грязные! - заявила Динка. - Ходь сюды!
- Зачем?
- Меня вставать!
- Сама встанешь!
Динка хотела возмутиться, но кочка выехала из-под ее руки. Лягушка, сидящая в прикрытии и лишившаяся его вдруг, захлопала глазами и робко квакнула.
- Лягушка! - констатировала Динка.
- А кому еще быть на болоте? - хмыкнула Соня. Правда, на болоте была еще Динка, но та сама была лягушкой.
Лягушка человекообразная потянулась к земноводному собрату. Квакша сжалась в комок, поджала лапки, но и не подумала смыться. Динка погладила ее.
- Гляди - ручная!
- Ты и медведя приручишь. - сказала Соня, которую не устраивало
болото как место, пусть даже временного обитания.
- Медведя я напугаю.
Динка сгребла лягушку и поползла к тропинке. Соня хотела хмыкнуть: "Н-да-а!..", но захохотала.
- У нее такие глаза жалобные! Ну, смотри! Она даже прыгать толком не умеет! Кто ее воспитывал?! Безобразие! Бросили на произвол судьбы бедненькую, глазастенькую...
- Выпусти ее. - посоветовала Соня.
- А пошли маму напугаем! - воодушевилась Динка. - А потом выпустим!
Мама завизжала, опрокинула лестницу, уронила папу, и Динка получила взбучку. Но она не расстроилась, а весело заявила Соне:
- Айда теперь твою маму пугать!
Соня покрутила пальцем у виска.
- Да выпусти ты ее!
Дина с сожалением положила лягушку на землю.
- Прощай, радость моя!
Но радость не хотела прощаться. Она лупала молившими о чем-то глазами и не двигалась с места. Динка погладила ее и помчалась за Соней, обнаружившей колокольчик:
- Динка, глянь, чудо какое!
Лягушка догнала колокольчик и пристроилась на Динкиной ноге.
- Ой, гляди, она уходить не хочет!
- Ты ей понравилась!
- Ну, что ты, маленькая моя? Твое место в болоте, понимаешь? Странная какая-то... Другие брыкались, вырывались, только что не кусались... Ты что, а?
Соня присела с другой стороны.
- Лягушка-царевна. Дин, может, она просто в болото хочет, а мы ее далеко унесли?
Но в болото лягушка явно не хотела. Она хотела к Динке.
- Слушай! Я ее домой возьму!
- Чего?
- В банке! Пусть поживет немного. Ей же самой надоест, в болото захочется, больше приставать не будет!
Соня похрюкала немножко. Динка сгребла лягушку, поднесла к лицу:
- Ну, что, поедешь со мной?
Дома лягушка быстро освоилась, вылезла из банки на стол и стала изучать тетрадки по алгебре. Динка сунула ей муху, схватила книжку и углубилась в чтение, несмотря на возгласы родителей, что уже поздно.
Родители уснули, Дина глотала страницу за страницей, муха ожила и готовила побег, часы тикали приглушенно, опасаясь подушки, не раз прибивавшей их за громкие звуки. В двенадцать радио где-то на кухне пискнуло, возвещая о начале скучного дня - понедельника.
Кто-то прокашлялся и сказал:
- Доброе утро!
Динка кивнула, не отрываясь от книжки. Но потом ее сознание переключилось на внешний мир, и она подняла голову...
На столе сидел парень. Смущенно пожал плечами и подмигнул. Динка обалдела. Парень смутился. Муха уловила момент, собралась с силами и улепетнула.
- Ой, мамочки! - сказала Динка почему-то восхищенно. - А вы что - лягушка-царевна?
- Царевич тогда уж... - и царевич вздохнул.
- Ой, а кто вас так?!
- Не знаю.
- А за что?
- Не знаю!
- Как?!
- Не знаю!!
Дина вышвырнула книжку, подошла к столу:
- Слазь...те.
Парень слез.
- Да-а... - Дина была в восторге.
- Вам смешно, а вот мне уже не до смеха. - сказал царевич. - Две недели мух жру на болоте. Хотел на дорогу выбраться - чуть не раздавили. Спасибо, вы подобрали. Я уж думал, так и подохну от такого насекомоядного питания.
- А вы бы травку... - задумчиво протянула Динка.
- На болоте?! Она грязная. А ночью я, как дурак, в себя превращаюсь. Тогда совсем весело - днем я комаров ем, ночью они меня. Обмен веществ называется.
До Динки начало доходить, что это реальность, хотя и очень странная.
- И... и чего теперь с вами делать?
Парень вздохнул.
- Накормить...
Холодильник был опустошен. В час ночи телефонный звонок донес тревожный шепот Сони:
- Динка! У меня галлюцинации! Ко мне птичка залетела в форточку, а теперь в молодого человека превратилась. Он...
- Не птичка, а Финист-ясный сокол. - пояснила трубка мужским голосом.
- Вот! - всхлипнула Соня. - Я сошла с ума.
- Мистика какая-то! - зашипела Дина. - Кто-то сказками увлекся, людей превращает! Сонь, а у меня лягушка-царевич банку из-под варенья вылизывает!
Соня помолчала, потом, видимо, решила, что они вместе сошли с ума.
Но сказки не кончались. После того, как они обчистили холодильник, состоялось заседание.
- Ну, и как тебя расколдовывать?
Царевич пожал плечами.
- Глупости всякие... Даже говорить не буду.
Финист тоже уперся. Телефон раскалился к пяти утра. В шесть он стал не нужен, потому что девушки уснули, а недозаколдованные молодые люди вернулись на исходные позиции.
Получив по паре двоек и отоспавшись днем, Дина и Соня продолжили совещание.
Через два дня... вернее, через две ночи, сказки сдались.
Финист, который был вовсе не Финистом, а Димой, прочитал "Комсомольскую правду", вздохнул раз пять и выложил:
- Нас должны полюбить девушки, такими, какие мы есть, в перьях и в чешуе, с клювом и с перепонками, с хвостом и с холодной кровью. Вот просто так, безвозмездно, взять и полюбить. И все, все, Сонечка, не приставай ко мне больше, ладно?
Сонечка закипела, но взрываться раздумала, а побежала рассказывать Дине. Но Дима удержал ее, заявив:
- Эдик сам ей расскажет.
Эдик рассказал.
Все расстроились. Девушки потому, что не собирались влюбляться - у них экзамены на носу, а принцы заколдованные уверились, что такими их никто не полюбит.
Дима днем летал по комнатам, пугал Сонину маму, учился альпинизму на шторах, исследовал норы и дыры, а ночью обедал, читал, сочинял стихи, решал для Сонечки задачки по физике и тяжело вздыхал, глядя на звезды. На Сонечку он смотреть не мог, потому что та отгородила кровать от посторонних взоров балдахином, свистнув у мамы новые простыни.
Дима с превеликим удовольствием поухаживал бы за Соней, так как летать ему уже надоело, тем более Сонина мама не пугалась, а гонялась за ним с мухобойкой, но днем крылья не позволяли подвигать даме стул, подавать куртку, дарить цветы, а клюв не мог щебетать комплименты; ночью же уставшая Соня падала на кровать, задвигала шторы и засыпала, даже не почитав - в голове были только формулы и запятые.
Эдик хмуро квакал, распугивал тараканов в награду за гостеприимство, прыгал по горшкам с цветами, вспоминая, видимо, привольную жизнь на болоте. Ночью завтракал, обедал и ужинал, заставлял Динку учить уроки и готовиться к экзаменам. Динка пыталась подложить книжку и послушать музыку, но Эдик был неумолим. Его гордость и так была задета лягушачьим обличьем.
Ура!!! Экзамены остались позади, рифы двоек и троек благополучно пройдены, Дина и Соня готовы к приключениям и каникулам, Эдик с Димой с возродившейся надеждой принялись завоевывать сердца девушек.
- Да, когда я был лягушкой, ты меня гладила, радостью называла... - ныл Эдик. - А сейчас химию подсовываешь... Как лягушку - так любить, а как меня, так пусть я страдаю, да?
- А раньше ты наоборот говорил. - с невинным видом отзывалась Динка. - И чего тебя тут не устраивает? Не работаешь, ешь, пьешь, читаешь...
- А мне, может, человеческого тепла не хватает...
- А ты холоднокровный!
- Вот и не хватает!
- Зачем земноводному человеческое тепло?
- А зачем тебе нужна была лягушка? Подобрала, вот и спасай теперь!
Динка треснула Эдика книжкой в 900 страниц и пригрозила, что уедет в деревню к подруге.
В деревню уехать не удалось. Зато Соня раздобыла путёвки в дом отдыха.
Дом отдыха был большим, веселым, с морем, пляжем, садом, кинотеатром, библиотекой, столовой, кафетерием, баром... В общем, чего там только не было! А не было там всего-навсего лягушек-царевичей и Финистов Ясных Соколов.
Соня с Диной загорали, купались, играли во что ни попадя, объедались мороженым и были довольны жизнью.
А через неделю Соня сказала:
- Как там Димочка? Его, наверно, мама в клетку загнала, она обещала...
- А Эдика бабушка хотела выкинуть... И мухи ему уже надоели, наверно...
- Дин, чего-то мне не хватает.
- И мне, Сонь...
- Чего, интересно?
- С жиру бесимся.
Девушки побесились ещё два дня. Вечером Соня перевернула Динкину тумбочку. Оттуда вывалилась книга с красивым названием "Русские народные сказки".
- А что я, а что я? - затараторила Дина. - Я по нему соскучилась, да!
Соня без слов подняла свою подушку.
"Русские народные сказки".
Динка расхохоталась. Книги были возвращены в библиотеку.
В коридоре раздались шаги. Эдик приподнял голову, тоскливо глянул на дверь. Он уже выспался днем от скуки. Дверь противно взвизгнула, Эдик напрягся, приготовившись залезть под стол, чтобы скрыться от глаз родителей. Но заглянула страшно довольная Динка. Лицо Эдика просияло.
- Эдичек! - завопила шепотом Динка и кинулась ему на шею.
- Диночка! - так же шепотом заорал он и обнял так, будто отпускать не собирался.
Соня примерно с таким же результатом удрала из дома отдыха вслед за Диной и вернулась домой.
Настала пора подойти к хэппи энду.
Но до энда было еще далеко. То есть далеко было до любви. Хотя, говорят, от жалости до любви один шаг... Но этот шаг сердцу сделать было очень трудно...
Зато лучших друзей невозможно было найти. Соня сама себе завидовала. А Динка не уставала удивляться жизни: хорошо-то как, как в сказке!
Лето, каникулы, сказка... Всё было чудно, и вечера, и разговоры, и звезды, и луна...
Странная музыка,
Странная песня.
Гаснет луна.
Ночь холодна.
Он и она
Вместе...
Динка натянула одеяло к подбородку, Эдик сидел на краешке кровати, рассказывал сказку из его бытности бизнесменом.
- А в Голливуде ты был? - спросила Динка, зевая.
- Не-а. Зачем мне Голливуд?
- А поедешь потом?
- За-чем? - Эдик покачал головой. - Спи. Уже три ночи.
- А я не хочу. - заупрямилась Дина. - Я хочу тебя послушать.
- Ты меня каждый вечер слушаешь...
Дина приподнялась, заглянула Эдику в лицо:
- Тебе что, плохо здесь? Надоело?
- Нет, что ты... - но прозвучало это неубедительно. Динка погрустнела, обхватила коленки и уставилась в спину Эдика. Он молчал. Ему действительно хотелось домой. Не просто хотелось, а очень, до ужаса хотелось. Родители, работа, друзья, всё так надоевшее когда-то, и так притягивающее теперь... Господи, хорошо здесь!, но дома... дома лучше... Да и эти лапки с чешуйками осточертели, так бы и откусил их ко всем чертям...
- Эдичек, знаешь, я тебя очень люблю, так что давай расколдовывайся... - Динка вдруг всхлипнула, зарылась в подушку и разревелась. Эдик принялся утешать её, но она отмахнулась, накрылась одеялом и старательно топила подушку. Эдик подоткнул одеяло, задумался... чудес не происходило...
Утром Динка проснулась, а лягушки не было. Не было даже следочка... Ни малейшего...
Расколдовался.
И Динка заревела опять, отчаянно, безнадёжно.
Соня звонила подруге, но телефон не отзывался, и это было тревожно и навевало странные мысли. А Соне так хотелось посоветоваться сейчас с Динкой... Что-то слишком волнующими стали взгляды карих Димкиных глаз, и особенно ласковыми прикосновения рук, и что-то сердце билось как-то не так, как ему положено было биться... А телефон молчал, и Соня бродила по дому, раздираемая сомнениями. Хотя уже и понимала, что - Господи, прости меня, грешную! - влюблена. А впрочем, говорить этого не требовалось. Надо было только понять. Соня поняла. И Финист улетел.
Второй день сиротливо валялась мухобойка, второй день два пёрышка, лежащих на ладони, вызывали потоки слез.
Неделю Динка вздрагивала от того, что мама называла её лягушкой за холодные руки... А Динка сидела и думала, что он бы согрел...
А лето подходило к своему энду, а хэппи всё не было и не было.
Телефон заработал, и Дина с Соней обсуждали проблемы Кащеев Бессмертных, железных хлебов и железных башмаков, иголок в яйце, в утке, в сундуке... Проштудированы были все русские народные, и не только русские... Чего только в них не было... Как всегда - было все, кроме того, что было нужно...
В один из вечеров, когда слов уже не осталось, Динка заявила:
- Всё. Я еду в Москву.
- Дура. - сказала Соня. - Ты его адреса не знаешь.
- Ну и что! Я его всё равно найду!
- Через год? - фыркнула Соня. - И фамилию тоже не знаешь. Нет, драгоценная моя, искать надо не их.
- А кого?
- А того, кто всю эту кашу заварил.
Через минуту довольно зловещей тишины Соня задумчиво произнесла:
- И вообще, откуда мы знаем, что они вернулись?.. А вдруг...
Динка испуганно распахнула глаза, похлопала ими и наконец заорала:
- Да я ж этого идиота из-под земли достану! Пусть только попробует моего царевича тронуть! Он тогда больше ничего тронуть не сможет!
Соня скептически посмотрела на подругу.
- Ладно, Шварценегер ты наш, действовать будем так...
Изучив все списки исчезнувших за последние полгода молодых людей подходящего возраста, Динка слегка приуныла: пропавших из Москвы Дим и Эдиков было две тысячи триста двадцать восемь.
- Не могу же я ко всем заявляться!
- Спокойно. - сказала Соня. - Продолжаем расследование. Теперь мы выясним, кто из них нашелся.
Но оказалось, что этого наша милиция не фиксировала, о чем и сообщил Сонечке её дядя, недоумевающий, с какой это стати девицы интересуются не соседскими парнями, а какими-то пропавшими типами.
- А может, их и в списках-то не было! - вздыхала Динка.
- Спокойно, - опять сказала Соня. - Мы всё-таки пойдем другим путем. Кто это мог сделать?
- Кто? - спросила Динка и с надеждой уставилась на подругу. Теперь вздохнула та.
- Заколдовывают колдуны.
- Они же вымерли!
- Их сожгли! - поправила Соня.
- Ага, - поправилась Динка. - Я и говорю: вымерли путем сожжения.
Соня фыркнула.
- Сейчас нарождаются современные: экстрасенсы там всякие, астрологи...
- Ой, не! Они так не смогут! - махнула рукой Дина и с тоской посмотрела на муху, ползущую по стеклу.
- Да, сами они слабаки, конечно... - задумчиво сказала Соня. - Но ведь старое поколение не бесследно исчезло, могло что-то ведь и сохраниться... А?
- Ой, как интересно! - ляпнула Динка и тут же осеклась. - Ну, ладно, давай искать экстрасенса.
- И изучать древнюю магию!
- А потом в Москву и ему по шее! - обрадовалась Динка.
Но в Москве они оказались едва ли через год.
Закончив школу, познав кучу тайн древнего колдовства, полные решимости сглодать-таки железные хлеба и стоптать железные башмаки, стояли они на Красной площади, так как это было единственное знакомое им хоть по картинкам место, и они чувствовали себя здесь увереннее.
Динка поставила сумку между ног, потёрла руки и сказала:
- Ну-с, с чего будем начинать?
- С гостиницы. - ответила ей практичная Соня.
Курсы для приезжающих в другой город начались в тот же день с бесконечных: "Мест нет".
- Ах так! - не выдержала Динка к пяти часам дня, сжевав второй пирожок всухомятку. - Тогда я пойду и лягу у Мавзолея!
- Тебя арестуют. - пообещала Соня.
- И хорошо! У нас будет, где жить - в камере!
- Там не будет свободы действий.
- Это точно...
В Москве оказалось не так уж и хорошо, как казалось на первый взгляд. Нет, улицы не стали менее праздничными, да и продукты из магазинов не исчезли, но люди вокруг были какими-то очень уж равнодушными. И девчата всем были абсолютно пофиг. А это, знаете, очень неприятно, особенно в незнакомом месте.
- Хорошо, - объявила наконец Соня в девять вечера. - Раз уж так, пойдем прямо к экстрасенсам.
За год было разработано неисчислимое количество планов, по которым следовало действовать в зависимости от обстоятельств. Благодаря дяде-милиционеру и его другу КГБешнику были поставлены на учет все мало-мальски значимые экстрасенсы.
- Сделаем так, - решила Соня. - Произносим при них что-нибудь вроде: лягушка-царевна или Финист Ясный Сокол. И следим за реакцией. У них не может быть самообладания - не Штирлицы, - вот он себя и выдаст. Даже если потом будет отпираться.
- Ох, я ему устрою! - опять взвилась Динка.
Пришлось взять с неё слово, что действия по отмщению она как минимум отложит на потом, когда дело будет доведено до конца. Динка смирилась, понимая логичность аргументов, но предупредила, что вообще за себя не ручается.
Не так-то просто было проникнуть к современным колдунам. В отличие от средних веков их не жгли, а наоборот, охраняли и защищали. У одного был код на двери подъезда, у другого в самом подъезде караулили телохранители, у третьего дверь зашипела, засветилась и через пару секунд завоняло какой-то гадостью. Девчата позорно бежали.
- Может, сначала по телефону будем напрашиваться? - предложила Динка.
- И что мы им скажем?
- Ну, что-нибудь про здоровье...
- А он тебе: приходите на мой сеанс!
- Так пойдем хоть на сеанс!
Соня покрутила у виска.
- А на какие шиши ты потом домой возвращаться будешь?
Ночь гостьи Москвы встретили на лавочке в каком-то парке, умело перемахнув через шикарный забор.
- А вообще ничего, - сказала Динка, укрываясь второй кофтой. - Звёзды... Почти как на даче.
- На даче комары. - проворчала засыпающая Соня.
Динка лежала, смотрела в колышущееся ветками небо, слушала непривычную тишину, наверно, мечтала о чём-то... Не хватает чего-то! - думалось ей. И когда глаза совсем затянуло сном, Динка поняла: на даче каждый вечер пели лягушки...
- А в этом есть своя выгода! - сказала Динка на третий день. - Мы же столько на жилье экономим! Можем больше потратить на поиск.
Но Соня была большей сибариткой, и ночи на неровных скамейках изрядно портили ей жизнь. К тому же дело не продвигалось. Удалось увидеть только одного экстрасенса: по его виду было ясно - сказками он не увлекается, как и другими интеллектуальными вещами. Да и пароль на нём не сработал. Лицо его сохраняло тупо-сонное выражение до того момента, как на горизонте возникла его жена, шуганула девочек, устроила ему разнос и куда-то поволокла.
- Может, лучше ребят поищем? - грустно сказала Динка, с отвращением глядя на пирожок: современные кафетерии были им очень не по карману.
Соня вздохнула. Это было соблазнительное предложение. Димкин образ до сих пор часто являлся к ней ночами, во сне, хотя наяву она усердно гнала его прочь, уверяя себя, что сначала дело. Это Динка даже не скрывала своих чувств. Все тетради были изрисованы лягушками, а учительницу биологии она просто потрясала знанием особенностей анатомии, физиологии, питания и даже самочувствия земноводных.
- Мы не можем перерыть всю Москву, перебирая всех Дим и Эдиков.
Динка так решительно укусила пирожок, что было ясно: она готова перерыть. Соня усиленно думала.
- Нам надо устроиться на работу.
- Кому мы нужны! - фыркнула Динка, у которой оценка собственных умений была достаточно адекватной.
Соня хитро заулыбалась.
- Да, пило-неф-рит. - терпеливо повторила Соня, глядя в глаза Алексея Ивановича - экстрасенса без малейших признаков медицинского образования.
- А... это что? - робко спросил он.
- Это почки. Потренируйтесь в произношении, это важно. От чьего имени вам ещё письмо написать?
- А может, теперь от врача, а? Что-нибудь эдакое... Ну, что он не верил, а теперь вот после сеансов...
- Хорошо. - сказала Соня, третью неделю работающая тайным агентом по написанию писем от благодарных вылеченных её шефом, по созданию атмосферы на сеансе (первой начинать махать руками или качать головой - дальнейшее сделает эффект заражения), по консультированию шефа в отношении медицинских терминов (у Сони мама - терапевт). Динка шпионила у другого экстрасенса.
Предполагалось, что вся эта шайка псевдолечителей где-то как-то тусуется, пусть они даже и грызутся меж собой. Значит, через одного можно выйти на другого. Правда, дело затягивалось на неопределённый срок. Соня боялась, что нетерпеливая Динка что-нибудь напортачит, и каждую встречу твердила:
- Главное, быть тихими, незаметными и незаменимыми. Тогда они будут нас везде брать. Учись всему.
- Как это - учись? - недоумевала Динка. - Каникулы же!
Только через месяц вышли на двух экстрасенсов. Проверили. Пароль не сработал. Работали дальше.
- Зато как ты навостришься сочинения писать! - пыталась утешить Соня скисающую на глазах подругу.
- Ага, - поддакнула та. - Ещё как научусь. Только, боюсь, русичка бы не поняла, если бы я ей написала: Дорогая Антонина Георгиевна! С невыразимой словами благодарностью я начинаю это сочинение! Хочу сказать, что вы...
Соня толкнула её. Глаза Динки приобрели осмысленное выражение.
- Меня теперь хоть ночью разбуди, я тебя так поблагодарю!
Динке хотелось на свободу. Лето - значит дача. Значит - бегать босиком, прыгать по траве, лазить по деревьям, полоть грядки, гонять на велике, плавать... А здесь и моря-то нет! Представляете - нет моря! И как они живут?!
- Мы так к сентябрю не успеем со всеми разобраться. - размышляла Соня. - Как же к ним пробиться?
И тут Динку осенило.
- Слушай, раз мы у одних шпионим, почему бы нам и к другим не проникнуть так же?
- В смысле, к другим перекинуться работать? - уточнила Соня.
- Да нет, намекнуть нашим боссам, что хорошо бы выведать методы работы их коллег! И чтобы они нас внедряли.
Соня посмотрела на Динку пристальнее.
- Вроде и чушь говоришь, - сказала наконец она. - Но у меня сейчас такое ощущение, что ты повзрослела вдруг...