Когда-то я видел кинохронику второй половины 20-х годов, на которой показывали казнь преступников в Китае. Происходила она на площади при большом стечении народа. Уж какой там был народ: случайные люди или приглашённые, об этом не сообщалось.
Преступник стоял на коленях со связанными за спиной руками. Палач занёс саблю не от плеча, а перед животом и рубил не по шейному позвонку, а по кадыку. По тому, как сработал палач, сразу видно было, что он гроссмейстер своего дела: сабля уже отсекла голову, а она какое-то мгновение не шелохнулась и лишь затем слетела. Это ж сколько надо было голов отсечь, чтобы работать так виртуозно?
Вскоре после смерти Сталина, отношения между КИТАЕМ и СССР испортились, и многие советские люди были вынуждены уехать из Китая. Вынуждена была уехать и одна наша родственница. Она рассказала такой случай. Получила деньги, зашла в кинотеатр, купила билет, пришла домой и спохватилась, что сумочку, в которой были и деньги - больше двух млн юаней, она забыла у кассы. Вернулась к кинотеатру, спросила у кассира, но та ничего обнадёживающего не сказала. Обратилась в полицию и там ей сказали: "Если эти деньги найдёт китаец, то считайте, что вам повезло. Но если найдёт русский, то придётся распрощаться с надеждой их вернуть. Ей повезло - нашёл китаец.
И второй случай. Незадолго до отъезда она пообещала своим многодетным соседям-китайцам, что в связи с отъездом на Родину, всю обстановку в квартире отдаст им. С тех пор она уходила на работу не закрывая дверь: соседи дежурили круглосуточно, сменяя друг друга.
Эти случаи я привёл, как доказательство эффективности смертной казни. Ведь проповедями и увещеваниями такой честности не добиться.
Противники смертной казни любят повторять, что история показывает неэффективность ужесточения наказания вообще и в виде смертной казни, в частности, и как подтверждение своим словам приводят примеры, когда во время публичной казни на площадях, сотни, а возможно и более, воришек, обворовывали, а то и просто грабили присутствующих. Т.е., совершаемая на их глазах казнь, не останавливала преступников от их хобби. И это правда, так и было. Это упоминается в истории про первого российского сыщика Ваньку Каина. Но адвокаты говорят не всю правду, а как известно, полуправда хуже лжи. Полная правда такова: во-первых, совершались преступления, не подпадающие под смертную казнь; и во-вторых, а это главное, поимка преступников было делом редкого случая, так как организованного сыска ещё не было. На несколько тысяч преступлений один, случайно пойманный - это воспринималось народом, как курьёз. А может ли курьёз вызывать страх? По правде говоря, целенаправленно такие преступления и сейчас не раскрываются.
Похоже, увещевания типа "важно не ужесточение наказания, а его неотвратимость" всерьёз принял и наш президент, повторив этот тезис на встрече с представителями СМИ. Он даже сказал, что скоро будет принят антикоррупционный закон, где предусмотрены наказания в виде отсидок или штрафов. За нанесённый ущерб в больших масштабах предусмотрен штраф 6 млн рублей или срок (надо полагать - не большой). Сразу же в голове замаячил эскиз анекдота: "Встречаются два друга. Оба упакованы до предела, довольны. - Ты, я вижу, неплохо устроился? -Лучше некуда: недавно стибрил пятьдесят миллионов рублей, 6 млн рэ оставил на месте в качестве штрафа. Ну, а как у тебя дела? - А я уже оставил для штрафов 18 млн. рэ"
Отчаянные головы ради куша в несколько сот млн рэ согласятся и отсидеть 3-5 лет.
Смертная казнь была исключительной мерой; в подавляющем большинстве случаев, она заменялась пожизненной каторгой, или даже просто длительными сроками каторги. В таких случаях невозможно проследить зависимость между количеством убийств и строгостью мер наказания.
Часто противники смертной казни цепляются за факты, когда казненным оказывался человек невиновный. Но это устраняется элементарно. Во-первых, я не верю в судейские ошибки. Судья может ошибаться только в двух случаях: либо он желает ошибиться (подкупность, заинтересованная необъективность, безнаказанность, негласный корпоративный сговор и пр.), либо он не профессионален, безнадёжный тупица. А чтобы у судей не было соблазнов в "ошибке", надо ввести их ответственность за своё решение; причём, без срока давности. Что я имею в виду? Если вскроется, что за убийство осудили не того человека, то наказание, обязательно уголовное, а не административное, должны понести все участники процесса, и судья - в первую очередь, за то, что не смог "очистить зерна от плевел" во время дебатов состязающихся сторон. Если ошибка быстро вскрылась, то можно обойтись лишением пожизненно должностей и выплатой компенсации пострадавшему.
Если осуждённый был приговорён к смертной казни и она приведена в исполнение, то судья за ошибку должен получить десять лет (без вариантов) без права на УДО. Грош цена тому судье, который полагается только на более убедительные доводы одной из сторон, участвующих в процессе. Обе стороны (обвинение и защита) всеми правдами и НЕПРАВДАМИ стараются выиграть процесс. Ведь, если в качестве осуждаемого окажется невиновный человек, то настоящий судья, профессионал, обязательно обнаружит какую-нибудь нестыковку в показаниях сторон, какое-то сомнение. Уверяю, что, если судья будет чувствовать над собою "дамоклов меч", то при МАЛЕЙШЕМ СОМНЕНИИ в виновности осуждаемого, или недостатка свидетельских показаний, он смертного приговора НЕ ВЫНЕСЕТ! Вот вам и решение проблемы судейской ошибки. А пока судьи, кроме независимости, имеют ещё и право на безнаказанность, то судейские "ошибки" не исключаются.
Судья не имеет права на брак в работе, ибо цена его брака оценивается не деньгами, а человеческими судьбами, а порой - и жизнями. Если рабочий запорол деталь, то он либо сделает новую, либо с него вычтут её стоимость. Безнаказанность же судей ведёт к безответственности, к податливости на взятки, а отсюда и толкование УПК так, как ему выгодно, и, в конечном счёте, - поломанные людские судьбы, а то и жизни. Так пусть, уважаемые господа судьи, напрасно испортившие судьбы невинных людей, хоть немножко почувствуют на своей шкуре некоторые "неудобства".
В мои руки попали документы одного уголовного дела об убийстве. Для человека, впервые читающего такой документ, он покажется страшным. Таким он показался и мне. По мере изучения дела, страшная составляющая отошла на задний план, а на первый вышло то, что в народе называется "бардаком". А если несколько конкретизировать, то: бесконтрольность, безнаказанность, абсолютное чувство безответственности, нарушение норм УПК (Уголовно Процессуальный Кодекс), несоблюдение требований, подтасовка. Всё это я перечислил в конце статьи.
В приведённом ниже примере судья была уверена на 100% в виновности обвиняемого, что закрыла глаза на многочисленные нарушения законодательства, которые просто "вопили": "Отправь дело на доследование, а ещё лучше - на пересмотр". В том, что в своей уверенности судья была не права, она так и не узнала.
________________________________________
***
ПРИГОВОР
.
Именем Российской Федерации;
4 июня 2001 г. судебная коллегия по уголовным делам Иркутского областного суда в составе : председательствующего... народных заседателей... с участием прокурора... и защиты. При секретаре...
рассмотрела в открытом судебном заседании в гор. Иркутске дело по обвинению ЧИЖОВА... года родления. .. уроженца города... русского, со средним образованием, женатого, имеющего на иждивении малолетнего ребёнка, работавшего охранником в торговом киоске, проживавшего в городе..., по ул..., юридически не судимого, обвиняемого по ст.102 п.п."г,н" УК РСФСР
Установила
что Чижов совершил умышленное убийство при следующих обстоятельствах.
Чижов в апреле 1996 года устроился на работу в торговый киоск охранником. Там он познакомился с Петровой, которая работала продавцом. Между Чижовым и Петровой сложились дружеские отношения. Неоднократно Петрова приходила на работу со следами побоев, жаловалась Чижову на то, что муж избивает её и детей, говорила о том, что хочет выгнать мужа из дома. Чижов видел, как Петров приходил в киоск в нетрезвом виде, ругался с женой, требовал дать спиртное.
Вечером 9 октября 1996 г Чижов на рабочем месте распивал пиво вместе с Петровой и своим знакомым Фоменко примерно до 23 часов. После этого все вместе пошли домой к Петровой, проживавшей по адресу................с тем, чтобы выгнать Петрова из квартиры. Дома кроме Петрова находились малолетние дети - Петровы: Максим (1983г), Руслан (1987г) и Рома (1993г), которые были в спальной комнате. Петрова прошла на кухню, а Чижов и Фоменко в большую комнату, где на диване лежал Петров. Чижов стал высказывать ему претензии по поводу его недостойного поведения в семье. Петров начал вставать с дивана и тогда Чижов схватил находившийся рядом молоток и ударил им Петрова в лоб. Завязалась обоюдная драка, в которую вмешивался Фоменко. В ходе драки Чижов бил Петрова молотком по голове до тех пор, пока он не перестал сопротивляться и подавать признаки жизни.
Своими умышленными действиями Чижов причинил Петрову не менее одиннадцати повреждений черепа, из них три дырчатых перелома, семь вдавленных переломов и дефект стенки гайморовой пазухи.
Увидев, что Петров мёртв, Чижов и Фоменко решили скрыть следы преступления. С этой целью перетащили труп Петрова в ванну, расчленили, имевшимся в квартире топором, на семь частей и сложили все части трупа в два мешка. Эти мешки Фоменко поочередно вынес из квартиры и спрятал недалеко от дома, в районе улицы Речная и .......
Кроме того, Фоменко разрубил на части диван, на котором было совершено убийство и выбросил его, а также молоток и топор к мусорным контейнерам.
Через некоторое время Чижов перешёл жить к Петровой, стал с ней сожительствовать, родился совместный ребёнок и в октябре 1999 года, признав Петрова безвестно отсутствующим, зарегистрировали брак.
В отношении Фоменко уголовное дело прекращено по ст.5ч.1 п.8 УПК РСФСР, поскольку он скончался 5 октября 1999г.
В судебном заседании Чижов себя виновным не признал, показания давать отказался, воспользовавшись правом, предоставленным ст.51 Конституции РФ.
Несмотря на это, судебная коллегия считает, что вина Чижова в умышленном убийстве Петрова подтверждается следующими доказательствами.
Так сам подсудимый Чижов в ходе предварительного расследования полностью признавал свою вину (т.1 л.д.15-19, 39-42), давал подробные показания о том, как он убил Петрова, нанося ему удары молотком по голове и эти его показания соответствуют изложенным выше обстоятельствам. Кроме того, Чижов пояснял, что сам он участия в выносе и сокрытии частей трупа Петрова не принимал, т.к к этому времени напился и сильно опьянел. Однако позднее Фоменко показал ему заболоченный пустырь, где он спрятал труп и это место он указал при проверке его показаний (т.1 л.д.20-22).
Петрова (в данное время Чижова) подтверждала, что она действительно жаловалась Чижову на то, что муж пьёт и избивает её. В один из дней в конце 1996 года после совместного распития с Чижовым и Фоменко пива, она попросила их выгнать мужа из дома. Около 23 часов они втроём пришли к ней домой. Дверь открыл сын Максим. Чижов и Фоменко прошли в большую комнату, где на диване лежал её муж Петров, а она увела детей в спальную комнату. Слышала, что Чижов стал ругаться с Петровым, но что там происходило, не видела. Затем она уснула, сколько проспала не знает, проснулась от того, что её разбудил Чижов и попросил замыть в большой комнате кровь. О том, что мужа убили, она не знала, ей сказали, что они его избили и выгнали. Больше она мужа не видела. Через некоторое время она стала сожительствовать с Чижовым, родила от него дочь и в 1999 году они зарегистрировали брак, признав Петрова безвестно отсутствующим.
Петров Руслан пояснял, что он и его брат Максим видели, как 3-4 года назад Чижов убил их отца, нанеся ему удары по голове молотком (т.1 л.д.9-11, т.2 л.д.16). Первоначально пояснял, что Чижову помогал материн брат, но потом уточнил, что это был не знакомый ему мужчина, похожий на материного брата. Далее Руслан пояснял, что видел, как труп отца вытащили из комнаты, затем вынесли диван, на котором его убили. После этого Чижов стал проживать вместе с ними.
Петров Максим пояснял, что в один из вечеров 1996 года его мать пришла домой поздно с двумя не знакомыми ему мужчинами. Один из них в данное время его отчим, Чижов. В тот вечер Чижов прошёл в комнату, где на диване лежал его отец, и он видел, как Чижов ударил отца молотком по голове. После этого мать увела его и Руслана в спальную комнату и уложила спать. Утром он увидел, что в большой комнате нет дивана, на котором Чижов бил отца молотком. Больше отца он не видел, а Чижов стал проживать вместе с ними (т.1 л.д.60-61).
Затем Чижов (т.1 ), Чижова (Петрова) Петров Руслан, Петров Максим от этих своих показаний отказались.. В данном судебном заседании Чижов стал утверждать, что он оговорил себя под психологическим давлением со стороны оперативных работников. Петров Руслан пояснил, что всё придумал и оговорил Чижова, поскольку тот его избивал. Петров Максим стал говорить, что он ничего не видел. Ранее оговорил Чижова, поскольку его заставил это сделать брат отца, Петров Виктор, угрожая ему ножом. Чижова (Петрова) Наталья заявила, что её мужа никто не убивал. Его просто выгнали из квартиры, он жив, приходил за своими документами и, как ей известно со слов его друга, Сухорукова, проживает в Слюдянке.
Судебная коллегия, оценив все показания Чижова и свидетелей Петровых, находит правдивыми их первоначальные показания, которыми они полностью изобличают Чижова в убийстве Петрова, поскольку эти их показания соответствуют друг другу, фактическим обстоятельствам дела и объективно подтверждаются другими доказательствами.
Так из показаний Петрова Владимира, брата потерпевшего, следует, что в июне 2000 года со слов его племянника, Руслана Петрова, стало известно, что он видел как 1 октября 1996 года Чижов убил его отца, Петрова Сергея, когда тот лежал на диване в большой комнате, нанеся ему удары по голове. После этого он обратился с заявлением в милицию, было возбуждено данное уголовное дело и сказанное Русланом нашло своё подтверждение.
Из показаний Петрова Виктора, также родного брата потерпевшего следует, что он работал вместе с Петровым Сергеем на авиазаводе. Последний раз он видел брата 9 октября 1996 года. На следующий день Сергей не вышел на работу, хотя в этот день была зарплата и больше он его не видел. Брат говорил ему, что застал жену на работе с охранником, устроил там скандал, разбил форточку в киоске и за это они сдали его в милицию. После этого он пытался выяснить где брат, но его жена говорила, что они разошлись и он куда-то уехал. Он этому не верил, поскольку Сергей с работы не уволился, расчёт не получал, а без денег и документов уехать не мог.
Летом 2000 года Петров Максим , приёмный сын брата, рассказал ему, что он видел, как в 1996 году Чижов убил Петрова Сергея, нанеся ему удар молотком по голове. Услышав это, он отвёл Максима к следователю.
Из протоколов осмотра места происшествия следует, что 13 октября 1996 года на пустыре посёлка Боково г. Иркутска была обнаружена часть правой нижней части конечности неизвестного мужчины и 12 мая 1997 года на этом же пустыре были обнаружены голова, левая нога, левая и правая руки неизвестного мужчины.
Признавая свою вину, Чижов в ходе проверки его показаний, показывал именно этот пустырь, как место, где Фоменко спрятал расчленённый труп Петрова Сергея.
Из протокола опознания следует, что в данных останках Петров Виктор опознал своего родного брата Петрова Сергея.
Не сомневаются в этом и Петров Владимир и сестра, хотя опознание ими и было проведено с нарушением норм УПК.
Из заключений судебно-медицинских - и медико-криминалистическх экспертиз следует, что причину смерти Петрова установить не представилось возможным ввиду выраженных гнилостных изменений частей трупа. Учитывая выраженность трупных изменений на частях трупа, обнаруженных 12 мая 1997 года, смерть потерпевшего наступила около 6 - 8 месяцев назад к моменту исследования трупа в морге. При исследовании всех частей трупа обнаружены следующие ... Как следует из первоначальных показаний Чижова, действительно убийство было совершено им путём нанесения множественных ударов молотком по голове...
Свидетели-очевидцы Петровы Руслан и Максим, также поясняли, что Чижов бил их отца, Петрова Сергея, молотком по голове.
Кроме того, сам Чижов и оба свидетеля поясняли, что убийство было осуществлено в большой комнате. Чижов при проверке его показаний показал, в каком именно месте на полу была кровь. В этом месте на полу были взяты соскобы, и как следует из заключения судебно-медицинской экспертизы, в соскобах действительно обнаружена кровь, которая могла произойти от Петрова Сергея.
Судебная коллегия, оценив данные доказательства в их совокупности, находят вину Чижова в убийстве Петрова Сергея, совершенного при указанных выше обстоятельствах, доказанной в полном объёме.
Органами предварительного расследования действия Чижова квалифицированы по ст.102 п.п. "г,н" УК РСФСР, как умышленное убийство, совершённое с особой жестокостью (в присутствии малолетних сыновей), по предварительному сговору с Фоменко.
Однако, данные квалифицирующие признаки своего подтверждения в зале суда не нашли. Как установлено, убивая Петрова Сергея, Чижов полагал, что дети находятся с матерью в спальной комнате и не знал, что они видели происходящее. Умысла на причинение детям особых страданий Чижов не имел. Зараннее Чижов с Фоменко об убийстве Петрова не договаривался, умысел на убийство возник внезапно и предварительного сговора в действиях Чижова нет. В связи с этим, в судебных прениях государственный обвинитель в этой части от поддержания обвинения отказался, просил переквалифицировать действия Чижова со ст.102 как умышленное убийство без отячающих обстоятельств, с чем судебная коллегия полностью согласна.
Доводы Чижова о его невиновности судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку они голословны и противоречат совокупности изложенных выше доказательств. Коллегия считает , что Чижов изменил свои первоначальные показания с целью избежать ответственность за содеянное. Нарушений его права на защиту коллегия не усматривает.
Также судебная коллегия считает, что Чижова (Петрова) Наталья, Петровы Руслан и Максим изменили свои первоначальные показания, желая помочь Чижову, как заинтересованные в этом лица.
Чижова (Петрова) Наталья в настоящее время является женой подсудимого, имеет от него малолетнего ребёнка, нигде не работает и нуждается в материальной помощи со стороны Чижова.
Петровы Руслан и Максим несовершеннолетние, полностью зависимы от своей матери, Чижовой Натальи.
Как пояснили Петровы Владимир и Виктор (братья убитого), а также Невзорова, племянники Руслан и Максим на их расспросы о том, где их отец, сами рассказали о совершённом убийстве и правдивость их рассказа у них не вызывала сомнений. Никакого давления они на детей не оказывали, на тот момент никакой информацией о судьбе Петрова Сергея не располагали и данное убийство было раскрыто только благодаря тому, что рассказал Руслан, а затем подтвердил Максим. Полагают, что они изменили свои показания под влиянием своей матери.
Судебная коллегия, оценивая все показания Чижова, его жены и её детей, считает, что та преступная осведомлённость, которая имела место в их первоначальных показаниях, не даёт оснований сомневаться в их правдивости.
Кроме того, доводы Чижовой (Петровой) Натальи о том, что её муж жив, опровергаются показаниями Петрова Владимира, пояснившего, что он разговаривал с Сухоруковым и тот поясния ему, что после октября 1996года он с Петровым Сергеем не встречался. Также не видел его жену , и о том, что Сергей проживает в г. Слюдянке, ей не говорил. Сухоруков в данное время нигде не работает, злоупотребляет спиртным, от явки в судебное заседание уклоняется.
Поскольку Петров Руслан на тот момент был малолетним, была проведена судебная психолого- психиатрическая экспертиза(т.1 л.д. 128 - 130) из заключения которой следует, что он психическими заболеваниями не страдал и не страдает. К повышенному фантазированию не склонен, в октябре 1996 года мог правильно воспринимать внешнюю сторону той ситуации, в ходе следствия и в суде может давать правильные показания.
Оценив данное заключение, в совокупности с характеризующими Петрова Руслана материалами, коллегия не сомневается в правильности выводов экспертов, и данное заключение также не ставит под сомнение правдивость первоначальных показаний Петрова Руслана.
Как следует из заключения судебно-психиатрической экспертизы (т.1 л.д. 124-126) Чижов какими -либо психическими расстройствами не страдал и не страдает, мог в тот период времени осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.
Оценив данное заключение в совокупности с характеризующими Чижова материалами, наблюдая его поведение в зале суда, коллегия не сомневается в правильности выводов экспертов и полагает считать Чижова, в отношении инкриминируемых ему деяний, вменяемым.
При определении вида и меры наказания коллегия учитывает личность подсудимого, то, что он юридически не судим, характеризуется с положительной стороны, имеет малолетнюю дочь, а также тяжесть и характер содеянного.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 301 - 303 УПК РСФСР, судебная коллегия постановила
ПРИГОВОРИЛА:
Признать виновным Чижова В.В. в совершении преступления, предусмотренного ст.103 УК РСФСР и на основании санкции данной статьи назначить наказание в виде лишения свободы сроком на десять лет с отбыванием в исправительной колонии общего режима.
Срок наказания исчислять с 28 июня 2000 года.
Меру пресечения оставить прежнюю - заключение под стражу.
Приговор может быть обжалован и опротестован в Верховный Суд Российской Федерации в течение семи суток со дня его провозглашения , а подсудимым в тот же срок со дня вручения копии приговора.
Председательствующий: Народные заседатели:
________________________________________
***
Определение
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в составе:
председательствующего - Самарина Б.М.
судей - Чакар Р.С. и Шадрина И.П.
рассмотрела в судебном заседании от 14 февраля 2001 года дело по частному протесту прокурора, участвовавшего при рассмотрении дела по первой инстанции, на определение Иркутского областного суда от 26 декабря 2000 года, которым уголовное дело в отношении
Чижова В.В.
направлено на дополнительное расследование в прокуратуру Иркутской области
Судебная коллегия
установила:
в ходе судебного следствия потерпевший Петров заявил ходатайство о направлении дела на дополнительное расследование (л.д.284 об.), которое было отклонено судом (л.д. 251)
В прениях по делу он вновь просил обратить дело к доследованию.
Суд вынес определение о направлении дела на дополнительное расследование, указав в определении, что по делу имеются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые влекут направление дела на доследование.
К делу не приобщены подлинники судебно-медецинской экспертизы, а приобщённая ксерокопия заключения эксперта ?1377 от 14 мая 1997 года без подписи и не имеет резолютивной части. Ксерокопия заключения ?300/97 медико-криминалистической экспертизы никем не удостоверена, а истинность её вызывает сомнение , поскольку 4 мая 1997 года части трупа ещё не были обнаружены. Основные и дополнительные судебно-медицинские экспертизы проведены с существенными нарушениями закона и не могут быть признаны допустимыми доказательствами. Согласно ст.79 УПК РСФСР проведение судебно-медицинской экспертизы для установления причины смерти и характера телесных повреждения является обязательным, однако это требование закона органами следствия не выполнены. Указал, что медико-криминалистическая экспертиза не проведена. Следователь своим постановлением признал, что обнаруженные в разное время части тела принадлежат Петрову, хотя провести медико-криминалистическую идентификацию личности необходимо, поскольку свидетель Н-ва и потерпевший К-ий заявляли, что после октября 1996 года их брат жил в Слюдянске, а в 1997 году приезжал домой и забрал свои документы.
В частном протесте прокурор просит определение суда отменить и дело направить в суд на новое рассмотрение. Полагает, что, усомнившись в правильности судебно-медицинских экспертиз, суд мог назначить их и провести сам. Указывает, что "заключение судебно-медицинских экспертиз от 14 октября 1998 года и 14 мая 1997 года до настоящего времени не готовы в окончательной редакции, а оригиналы имеющихся исследований хранятся в архиве". Полагает, что опознания проводились в соответствии с требованием закона, а требуя проведения экспертизы по идентификации личности потерпевшего, суд берёт на себя фунуции обвинения, что нельзя признать правильным. Одновременно указывает, что череп трупа утерян и предмета для проведения экспертизы нет. Прикладывает к протоколу две справки морга.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда РФ Самарина Б.М., заключение прокурора Сыромля Н.В., полагавшего определение суда отменить, частный протест прокурора удовлетворить, дело направить в суд на рассмотрение, судебная коллегия находит, что уголовное дело направлено на дополнительное расследование правильно.
Допущенные по делу пробелы расследования и нарушения уголовно-процессуального закона являются существенными и лишают суд возможности вынесения приговора. Они должны быть восполнены в ходе дополнительного расследования . Что же касается доводов протеста о том, что суд берёт на себя не свойственные ему функции обвинения, то их нельзя признать состоятельными, поскольку к моменту ухода в совещательную комнату суд имел ходатайство потерпевшего (заявленное им в прениях и неразрешённое) о направлении дела на доследование (л.д.284 об., 287), который утверждал, что убито было двое и требовал проверки этих обстоятельств.
Таким образом, требование идентификации личности убитого находится в пределах заявленного потерпевшим ходатайства.
Утверждение в протесте о том, что череп трупа утерян, не вполне соответствует справке морга, где указано, что он захоронен.
Частный протест удовлетворению не подлежит.
В силу изложенного, руководствуясь ст.ст. 332, 339 УПК РСФСР, судебная коллегия
определила
определение Иркутского областного суда от 26 декабря 2000 года в отношении Чижова В.В. оставить без изменения, а частный протест прокурора - без удовлетворения.
Председательствующий - Самарин Б.М.
Судьи - Чакар Р.С. и Шадрин И.П.
Верно: судья Верховного Суда РФ............................................Б.М. Самарин
Копии определения направлены:...................
________________________________________
***
Дополнительная информация
Утром пришёл Руслан (13 лет) и принёс записку от тёщи сына. В ней сообщалось, что Наталья с дочерью находятся в милиции на допросе. За ними приезжала машина часов в семь утра. Я в шоке, расспрашиваю пацана:
- Что случилось?
- Он убил отца.
- Где?
- Дома.
- Когда?
- Давно, уже три года.
- Один?
- С другом.
- Каким другом? У него их много.
- Колей.
- Как убили?
- Молотком.
- Кто бил?
- Вадим.
- А коля что делал?
- Он тоже бил.
- Да расскажи ты толком: что произошло? За что убили? Ну не мог он просто так - ни с того, ни с сего.
Пацан пожал плечами:
- А чё рассказывать - убил.
Толком расспросить не получилось. Пришёл с ночного дежурства Вадим. Сообщил ему новость и он быстро умывшись, даже не поев, пошёл в милицию.
В этот день адвоката найти не удалось. Вечером пошёл к другу Вадима, милиционеру, за советом. Он назвал фамилию адвокатессы - Мельник, известной в их кругу, как спец своего дела. На следующий день нашёл контору, где она работает, но на месте её не было и неизвестно когда будет. Дали её телефон. Вечером договорились о встрече на завтра.
На встречу пошли вместе с тёщей. Первый её вопрос: "Как вы вышли на меня?" я ответил, что - по рекомендации в милицейских кругах. "О, тогда я постараюсь!". У меня - как гора с плеч. "Расскажите всё, что знаете". Я совершенно ничего не знал по этому делу. А тёщя кое-что уже знала и, помимо всего прочего, выдала подслушанную ею фразу, которую Вадим сказал другу: "Я одного подонка прибил молотком" Позже, после отсидки срока, я напомнил ему про эту фразу. Он объяснил это так: "Если бы Коля был жив, я бы этого не сказал. А так, уличить меня во лжи уже некому, хотел показать себя крутым перед тем парнем, - всё-таки, как ни как, охранником работаю, ну, и трепанул. Посуди сам: Петров мужик здоровый, по отдельности ни я, ни Коля с ним не справились бы. Он брыкался ногами и Коля пытался их удержать, а я пытался сдержать руки Петрова и бил молотком куда придётся. В конце концов, он выбил у меня молоток, Коля поднял его и смог нанести более точные удары, так как я связал обе руки Петрова борьбой".
Ни дознаватели, ни следователь этой подробности в протокол не заносили, ибо тогда нельзя вычеркивать Фоменко, а это нарушает их сценарий.
Наш договор выглядел так: сейчас даём пять тысяч рублей и при благополучном исходе дела дадим ещё пять тысяч. Вскладчину с тёщей мы отдали первые пять тысяч (мы оба пенсионеры, и наша пенсия, в то время, была 1500 руб.), я расписался на чистом бланке, и на том мы расстались.
На допросах адвокат не присутствовала, но с результатами ознакомилась. По окончании третьего дня допросов, мне разрешили первое свидание с Вадимом: он как раз писал "Явку с повинной". Сотрудница не приняла написанное из-за отсутствия одного слова - "умышленное" к слову "убийство". Довод Вадима: "Как мы могли пойти на умышленное убийство с голыми руками?" она парировала своим доводом: "Эта мысль у вас появилась во время борьбы". "Но это ваша мысль, вы её и запишите в своих бумагах". "Нет, это должно быть написаон здесь, иначе я не приму "Явку с повинной". Я сидел рядом, переживал, но вмешиваться не мог. В конце концов, он вынужден был вписать требуемое слово. Но даже и с таким содержанием этот документ в Приговоре не будет упомянут, но слово "умышленное" в деле будет фигурировать, как признание (от которого он будет отказываться, ибо написал его под давлением).
После дознавателей дело было передано следователю Липкину.
В течение года, что шло следствие, Вадим находился в СИЗО. Адвокатесса навестила его там всего пару раз, разговора по делу не вела ( а зачем? - ведь ей сказанного тёщей было достаточно) и их встреча длилась не больше трёх минут. Похоже, что она заглядывала к Вадиму по случаю, попутно, чтобы просто познакомиться со своим клиентом. Но за ходом следствия следила и, время от времени, сообщала кое-что нам по телефону. По её словам, следствие велось не профессионально, с нарушением требуемых норм, что даст нам основание освободить Вадима в зале суда. Они вывели Фоменко из дела, чтобы, якобы, не "шить групповуху", так как в этом случае сроки будут больше. А на самом деле, как мне пояснила она же, чтобы не применять ст. 36, которая требует расследование роли каждого из участвующих, что, в нашем случае, невозможно из-за недостатка свидетельских показаний.
И вот, наконец, адвокат сообщила новость: "Завтра начнётся суд. Принесите 5 тысяч рублей". Я был удивлён: ведь мы договаривались, что эти деньги я отдам по окончании суда. К этому времени я собрал три тысячи рублей (две пенсии). Недостающие две тысячи до завтрашнего дня достать не смогу, но к концу судебного процесса у кого-нибудь раздобуду.(Небольшое отступление: я никогда ни у кого деньги не занимал, но другим давал). Пока меня на процесс не приглашали, я сам наблюдать за ним не хотел. О его ходе меня оповещали тёща и невестка. Они были удивлены поведением адвоката: она активности не проявляла. Наконец, вызвали меня на процесс. Нашей адвокатессы не было. Я сидел заткнув уши и опустив глаза. Заседание закончилось. Я пришёл на следующее заседание, но в зал не зашёл, а ждал приглашения. Но и на этот раз обошлись без меня. А на следующем заседании Вадиму зачитали приговор: 10 лет общего режима (в то время по ст.103а давали от 3 до 10 лет). И вот что интересно: в совещательную комнату судья с заседателем не удалялись (как мы привыкли видеть это в фильмах), а сразу же вручили Приговор (на 6 листах) по его прочтении. Адвокат Мельник подошла к своему подопечному, Чижову В.В. и сказала: "Кассационную жалобу не пиши, иди в зону". И это сказала адвокат!!! Я - звонить адвокату: телефон молчит. Так продолжалось несколько дней. Приходил в офис, но там, как правило, всегда пусто. Если застанешь какого-нибудь человека, то он тоже, как правило, не в курсе дела. Удалось-таки застать через несколько месяцев знающего человека, Кизилову Елену Васильевну, молодую женщину, и она поведала мне: интересующая меня адвокат Мельник давно уехала на постоянное место жительства, куда точно - неизвестно, но, вроде бы, в Краснодарский край. А в чём дело" "Да, вот, не согласны мы с максимальным сроком, слишком много нарушений УПК было допущено в ходе процесса". "Заплатите мне 1500 руб., я изучу дело и напишу в вышестоящую инстанцию". Принёс я ей запрошенную сумму. Прямо в коридоре из рук в руки передал. В течение трёх месяцев приходил я в тот офис или звонил из телефона-автомата. Она всё обнадёживала меня, что ответ должен вот-вот прийти. Потом оказалось, что и она уехала на постоянное местожительство, в Москву, прихватив "задарма" мою пенсию. Вадим написал сам кассационную жалобу в Верховный Суд РФ. Но что может написать пацан, недавно закончивший школу? В той конторе привыкли иметь дело с бумагами, юридически вылизанными, а не с человеком. На его жалобу пришёл ответ, подписанный тем же Самариным, (см. выше "Определение"): "Приговор оставить в силе".
Основной смысл кассационной жалобы состоял в том, что он признаёт факт участия в преступлении, но отрицает своё авторство в убийстве, т.к. убитый не смог бы выбить молоток из его рук.
На чём основан судебный вердикт? - раз признаёшь наличие события, то признавай и авторство - больше некому, Фоменко - не в счёт.
***
Отрывок одного из писем Вадима из СИЗО
"...Кормёжка некудышняя, мало и очень невкусная: утром вода и две ложки крупы; в обед - суп гороховый (иногда с капустой), ячневая каша; ужин - уха из вонючей рыбы (я её не беру). Полбулки хлеба на сутки.
Очень плохо, что нет книг. Сидишь всю ночь, как придурок, возле двери и глазами хлопаешь. Поговорить не с кем. Отношения между зеками звериные. Боюсь - как бы самому таким не стать.
Вечером наводили порядок в камере, чистили шконки от клопов и тараканов.
Особенно спасибо за витамины: здесь мы их не видим ни в каком виде.
Привозили в следственный отдел, но он на ремонте и два часа просидели в автозеке. За два часа промёрзли до костей. (Ноябрь)
Новый Год отметили чифиром и чаем с карякой. Каряка - это торт слепленный из хлебных крошек, толчёных пряников, печенья, конфет, орехов. Всё это замешано на сгущёнке и масле.
На допросы увозят в седьмом часу утра, и привозят в девять вечера. И всё это время без еды и питья..."
***
Я (отец подсудимого) купил УПК, изучил его и сделал удивительное открытие: отношение к делу и дознавателей, и следователя, и суда было безответственным, издевательским. Посудите сами. Женщина и малолетний ребёнок (2,5 годика) пробыли двенадцать часов без еды, а это нарушение УПК. Дознаватели вели себя по-хамски, на матерном языке обыгрывали ситуацию, что женщина старше мужа на 10 лет. В открытую рассуждали между собой: "У нас череп-висяк давно валяется, вот мы на Чижове его и закроем".
1.Самый первый вопрос, заданный дознавателями Вадиму, был: "Ну, рассказывай, как ты молотком убил Петрова?" Любой юрист скажет, что вопросы-подсказки запрещены!
2.Допросы велись без адвоката.
3.Процесс не был логически завершён, а был просто оборван, т.к. адвокату нужно было уезжать из города в другой город на постоянное местожительство (семья уже была там).
4.Следователь Липунов был отстранён за недобросовестное ведение следствия и заканчивала его другая сотрудница (она не представлялась). Но суд пользовался материалами отстранённого следователя, т.е. материалами сомнительной достоверности.
5. Все доказательства, приведённые в суде, только подтверждают тот факт, что событие имело место и обвиняемый не отрицал своего участия в нём, но не признавал авторство убийства, чего так и не смогла, или не захотела понять судья.
6. 7. Вроде бы нашли голову, а родственникам для опознания предъявили одно фото какого-то черепа. Разве может голова дойти до состояния черепа за полгода, из которых только месяц приходится на плюсовую температуру?
8. Возможно ли разглядеть черты лица по черепу, не будучи специалистом-антропологом?
9. Для опознания родственникам было предъявлено одно фото, а не три, как положено.
10. Не упоминается "Явка с повинной", а как известно, при её наличии максимального срока не дают.
11. Не определён мотив преступления, а только повод.
12. Приговор имеет карательный уклон, а не воспитательный, который был бы логичней к впервые осуждённому.
13. В Приговоре не учтена характеристика на потерпевшего, т.е убитого.
14. В Приговоре не установлены с достаточной полнотой данные о личности обвиняемого, что говорит об односторонности или неполноте дознания. Не потому ли, что положительные характеристики на обвиняемого тоже не позволили бы вынести максимальный срок?
13. Максим утверждал, что сам он не видел убийство, а знает только со слов Руслана. Но дать показания его заставил брат убитого - Виктор, угрожая ножом (Максим старше и потому к его показаниям доверия больше). Конечно, Виктор отрицал свои угрозы (он ведь не дурак) и судья...поверила именно ему, а не Максиму. В противном случае пришлось бы привлечь Виктора по ст.119 (Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью). Поверить Виктору выгоднее, ибо укрепляется доказательно-обвинительная база, что лежит в русле намеченного карательного Приговора. Если бы Максим действительно был свидетелем убийства, то он непременно сказал бы что-нибудь дополнительно, своё видение сцены. Однако он лишь повторил то, что сказал Руслан. В одном случае сказано, что Максим подтвердил показания Руслана, а в другом случае - Максим сказал, что видел как Чижов ударил ... Так всё-таки: бил или ударил? Профессионалы обязательно обратили бы внимание на такую нестыковку. Судьбоносный документ должен составляться корректно, без ляпов.
15. В Приговоре указано, что Руслан изменил показания под воздействием своей матери. Это всего-навсего предположение. На самом деле сделать это посоветовала адвокат Мельникова. С какой целью?
16. Обвиняемый утверждал и до сих пор утверждает, что не убивал Петрова, что смертельные удары нанёс, подхватив выбитый молоток, Фоменко. Об этом Чижов писал в своей "Явке с повинной", и сотрудница (она не представлялась) не отрицала этого факта, но в то же время, не принимала "Явку...", требуя, чтобы он к слову "убийство" приписал слово "умышленное". Его довод: "Неужели мы пошли бы с голыми руками на умышленное убийство?", она игнорировала. Кстати, именно эта сотрудница доканчивала следствие, когда был отстранён основной следователь за неоднократные нарушения норм следствия. То есть, и эта сотрудница не безупречна.
17. Сотрудница, заставлявшая вписать слово "умышленное" в "Явке с повинной", не допускала, что человек действовал в состоянии аффекта, а в таком состоянии ни о чём не думают
18. Следователь Липунов записал в своих материалах, что проводил следственный эксперимент. На самом деле, по словам Вадима, он не участвовал в нём. С дознавателями - да, участвовал.
19. Второй участник преступления был исключён из процесса и, таким образом, под объективную доказательную базу была заложена "мина", то есть, обвинение и судебная коллегия запрограммировали себя на подгонку всей доказательной базы на одного, а именно, - Чижова; в том числе и показания основного свидетеля, Руслана.
20. Я не знаю, и знать не хочу, текста статьи, по которой "вычеркнули" Фоменко, но ведь таким шагом была нарушена естественная логика события! А чтобы осталась видимость логики, пришлось подгонять факты. Считаю это произволом, чувством бесконтрольности и безнаказанности.
21. В Приговоре не упоминается "Явка с повинной", которая исключает максимальный срок.
22. В Приговоре упомянули о малолетнем ребёнке (дочь 2,5 года), но на сроке это никоим образом не отразилось.
23. Проигнорирована статья 36 УПК (Эксцесс исполнителя), которая гласит: "Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат". Но так как второй участник исключён из процесса, то и ст.36 не применима к данному деянию.
Позволю высказать своё видение ситуации. Если бы перед началом судебных заседаний я принёс запрошенные адвокатессой пять тысяч рублей, не оговоренные при заключении договора, то, вероятно, процесс пошёл бы по сценарию, ею предполагаемому, т.е. Вадима выпустили бы из-под стражи прямо в зале суда, из-за многочисленных нарушений в ходе следствия. Но так как я эти деньги не дал, то получили то, что получили. Тогда я не смог и предположить - для чего эти деньги. Теперь-то "задним" умом понял, но поздно. И выходит, что вместо денег адвокатесса поделилась с судьёй фразой тёщи: "Я одного подонка прибил молотком". Для судьи всё стало ясно, и все процессуальные нарушения уже роли не играют, и Фоменко не нужен, и процесс доводить до конца - это чистая формальность, напрасная трата времени.
Я написал письмо в Верховный Суд РФ с перечислением нарушений. В этой конторе даже не распечатали письмо, а вернули с припиской "Вы не являетесь участником процесса". Но ведь никто из участников данного судебного процесса, кроме подсудимого, не заинтересован в обнародовании откровенного разгильдяйства (это ещё, как говорится, мягко сказано)
Вадим отсидел в колонии семь лет и вышел по УДО. Не имел ни одного выговора, но получил два десятка благодарностей.