Глава 2. Выстрел бифуркации.

      

     «Если история чему-нибудь и учит, то только тому, что убить можно кого угодно…», - Майкл Корлеоне, роман «Крестный отец».

      

     «Я не нахожу в <политическом> убийстве ничего неправильного с моральной точки зрения. Всё дело лишь в том, что вы никогда не можете быть уверены, что новый человек будет лучше прежнего — вот в чем настоящая проблема», - Дж. Мори, президент ассоциации отставных офицеров разведки США.

      

     30 августа 1918 года. Столица РСФСР город Москва.

      

     …Вспомнив детективный сюжет фильма своей юности «Трактир на Пятницкой», он напевая:

     Рисунок 1. Расположение завода Михельсона (Гоппера).

     - «Наша служба и опасно и трудна,

     И на первый взгляд, как будто не видна…»,

     - прошёл Пятницкую улицу, быстрым шагом пересёк Садовое кольцо и, затем продолжил свой путь по Большой Серпуховской.

     Наш герой, хоть и не был коренным москвичом, этот маршрут мог бы проделать с закрытыми глазами – предварительно очень хорошо изучив его, готовясь к некому ожидаемому событию – главным участником которого, он должен был стать.

      

     Это был мужчина лет пятидесяти пяти - а, возможно и всех шестидесяти, несколько выше среднего роста и среднего же - хотя и довольно крепкого телосложения. Коротко стриженый, с невыразительным и незапоминающимся лицом - способном затеряться ничем не выделяясь из общей массы, в любой городской толпе… По трёхдневной небритости лица, непритязательной на особый изыск мятой одежде и, перекинутому через плечо простому солдатскому вещмешку системы «сидор» - любой встречный-поперечный прохожий его признал бы за спешащего куда-то по своим делам, представителя правящего в России с октября прошлого года, класса.

     За пролетария, то бишь.

     Если не присматриваться к рукам, конечно - по которым его можно принять за музыканта, как минимум, иль бери выше – за ювелира.

      

     Миновав Павловскую улицу, вскоре – какими-то безымянными, ему одному ведомыми подворотнями, он пробрался к снарядному заводу Михельсона.

     Осмотревшись вокруг и убедившись, что никто за ним не следит-наблюдает, подпрыгнув, мужчина ловко зацепился руками за пожарную лестницу на глухой (без окон) стороне двухэтажного здания и, в несколько секунд взмыл на чердак, даже не запыхавшись. Осознание превосходной физической формы в довольно «взрослом» возрасте не могло не радовать и, мужчина вполголоса произнёс:

     - «ЗОЖ», ребятишки - это вам не шалам-балам!

     И, уже чуть громче процитировал одного из классиков великой русской литературы:

     - «Есть ещё порох в пороховницах и ягоды в ягодицах!».

      

     Здесь, всё было ему знакомо и ведомо по неоднократным посещениям и подготовлено заранее. Пройдя по чердаку к противоположной стороне здания, он осторожно повернул согнутый крючком ржавый гвоздь и слегка отодвинул доску на фронтоне, затем через образовавшуюся узкую щель выглянул во двор гранатного цеха завода… Прождав минут пятнадцать, мужчина вынул луковицу карманных часов и, несколько обеспокоенно вопросил:

     - Что-то задерживается – уж не случилось ли, что по дороге? Столько хулиганья развелось кругом… Куда только милиция смотрит?!

     Он, посмотрел на свои новенькие сапоги – единственное, что на нём было более-менее приличное и, вспомнив как буквально вчера какие-то - то ли идейные анархисты, то ли наоборот - безыдейные гопники пытались его ограбить, осуждающе покачал головой:

     - Что в столице творится – ужас просто, «Лихие 90-е» нервно курят за поребриком и ежеминутно писцаются… Куда городские власти смотрят, нах? Чем наша родная милиция занимается? Сталина на них нет!

      

     Во дворе завода Михельсона, меж тем тоже проявляли нетерпеливое беспокойство… Митинг был назначен на 6 часов вечера и во дворе уже толпилась порядочная толпа, вытягивая шеи и выглядывая – не едет ли.

     Какое-то время внимательно и настороженно оглядев окрестности завода, мужчина успокоился и, даже несколько укоризненно произнёс:

     - Эпоха непуганого лоха – такое ощущение, что где-нибудь в Африке на сафари. Даже, как-то неинтересно – драйва и хайпа нет, от слова «ваще»!

      

     Лишь, где-то через час в распахнутые настежь заводские ворота въехала большая, чёрная - древнего дизайна машина с правым рулём. Когда она остановилась, из дверей вышел шустрый человечек с рыжеватыми усами и бородкой, в ничем не выдающейся пиджачной тройке и кепке и, сопровождаемый восторженно встретившими его рабочими, не мешкая проследовал в цех.

     - Ну, наконец-то! Явился, не запылился…

     Оживившись заметно, он достал из заплечного вещмешка-сидора какую-то чудного вида сумку…

     Эта сумка, скорее – чехол или футляр, выглядела совсем по-другому! Совсем другой материал, крой, стиль… Стиль, совсем не гармонирующий ни с временем, ни с местом, ни с одеждой - в какую был одет сам незнакомец или толпа во дворе снарядного завода, ни с самим чердаком. Для всех без исключения землян тех лет, она выглядела бы… Не знаю, даже как и сказать! Как что-то инопланетное, что ли…

     Или иновремённое.

     «Вжжжииик!», - мужчина расстегнув молнию, достал из чехла несколько частей чего-то металлического, пластмассового и деревянного и, со знанием дела буквально через минуту-другую собрал их в одно целое…

     Что это?!

     Это было явно какое-то оружие - сделал бы заключение любой мал-мальски сведущий, хотя и довольно необычного вида. Стол, непривычно толстый - по сравнению со сравнительно невеликим дульным отверстием, «скелетного» типа приклад объединённый с пистолетной рукоятью, торчащий снизу ребристый магазин и наконец оптический прицел – напоминающий небольшой телескоп. Наверное, любой землянин-хроноабориген решил бы, что видит перед собой какое-то инопланетное оружие в руках у марсианина. Но мужчина на чердаке таковым не являлся – это не космическая фантастика, а альтернативная история.

     Рисунок 2. 9-мм винтовка специальная снайперская (ВСС) «Винторез».

     Поэтому…

     Правильно!

     Человек на чердаке был землянином-попаданцем. Он знал, что оружие в его руке называется – «винтовка специальная снайперская» (ВСС) «Винторез» и очень хорошо умел ею пользоваться. Негромко, мягко щёлкнул затвор - загоняя в ствол девятимиллиметровый спецпатрон.

     Через оптический прицел попаданец посмотрел во двор:

     - Леопольд – выходи, подлый трус! Ну… Долго ты там ещё базлать будешь?

      

     Вовсе никакой ни «Леопольд», а Владимир Ильич Ленин (а это был именно он) – Вождь победившего на одной шестой поверхности суши пролетариата, говорил минут двадцать. Это был не первый на сегодня митинг и, он уже достаточно устал за день. К тому же, пришедшее буквально утром сообщение из Питера об убийстве Урицкого - не добавляло бодрости и хорошего настроения… Закончив двадцатиминутную речь словами: «Умрём, или победим!», он стал пробираться на выход по «коридору» расступавшейся перед ним толпы - иногда останавливаясь чтоб коротко ответить на чьи-нибудь приветствия или вопросы.

      

     Киллер, как бы перед самим собой оправдываясь:

     - Кстати, насчёт «сафари»… Конечно, следуя логике вещей - сперва надо было Льва вальнуть. Но тот, мотается где-то на своём бронепоезде с кучей до зубов вооружённых отморозков – очень неудобный «клиент». Может, на похоронах его подловлю… И не только его!

     Несколько озадаченно:

     - Знать бы ещё где будет происходить это мероприятие… В «Википедии» написано, что типа - в Мавзолее на Красной площади. Ходил, проверял – никакого «Мавзолея» там нет и в помине. Вот и верь-доверяй после этого электронным источникам… Сплошные фейки!

      

     Выйдя из цеха, Владимир Ильич подошёл в окружении рабочих к автомобилю с сидящим в кабине шофёром. Какая-то женщина в платке устремляется к нему – о чём-то, отчаянно жестикулируя, спрашивает. Ещё одна женщина стоит не шевелясь спереди у левого крыла машины, а идущий сзади Вождя молодой рабочий вполне натурально спотыкается и падает - своим телом сдерживая выходящую из гранатного цеха толпу.

     - Приготовились…, - мужчина на чердаке прильнул к оптическому прицелу, - внимание…

     Вдруг, стоящая у машины женщина в платочке достаёт из сумочки пистолет и направляет его на Вождя Пролетарской революции…

     - Снимаю!

     Четыре выстрела «браунинга» со двора прозвучали гораздо громче, чем один-единственный - растянутый по времени шипящий хлопок бесшумной винтовки российского спецназа начала 21 века на чердаке.

     - Никогда ещё, работа не приносила мне столько удовольствия!

     Даже не глянув на дело рук своих убрав винтовку, лишь буркнув под нос: «дублей не будет - мастерство не пропьёшь», киллер задвинул на место доску, аккуратно зафиксировав её согнутым гвоздём. Затем, мужчина на чердаке, напевая:

     - «Когда был Ленин маленьким

     С кудрявой головой

     Он тоже бегал в валенках

     По горке ледяной…», - в обратном порядке разобрал винтовку и спрятал её в чехол. Нашёл недалеко отлетевшую стреляную гильзу и бросил туда же.

     Рисунок 3. Инсценировка покушения на Ленина во время следственного эксперимента. Обратите внимание на здание в верхнем правом углу снимка.

      

     В самом тёмном углу чердака уже был готов схрон, предварительно вырытый в большой куче голубиного помёта. Спрятав в него чехол с разобранной винтовкой, с видимым сожалением - как перед расставанием с лучшим другом, произнёс:

     - Поскучай пока в одиночестве, «Витёк»! Как найду себе надёжную «норку» - обязательно за тобой вернусь. У нас с тобой впереди ещё очень много работы…

     Поправив древний, но надёжный и убойный «Наган» - заткнутый за пояс слева сбоку под кургузым пиджачком, киллер, не спеша, тщательно осмотрел чердак - уничтожая малейшие оставленные им следы, затем двинулся к слуховому окну.

      

     ***

     Во дворе завода Михельсона до сих пор было «несколько» шумно – кто-то убегал, кого-то ловили, все что-то орали.

     - Да, когда вы уже там угомонитесь, - пробурчал человек на крыше, - неужели какую-то слепошарую бабку так трудно поймать?

      На этой стороне достаточно тихо и безлюдно. Редкие прохожие, избегающие подобных «глухих» закоулков по причине «интересного времени» и, пересекающие их при острой необходимости только короткими перебежками. Пронеслась было шумная стайка вездесущих и ничего не боявшихся ребятишек и снова тишина…

      

     Наконец на заводе, судя по торжествующим крикам, кого-то поймали - вполне возможно какую-то «слепошарую бабку» и, в той стороне всё стихло. Свечерело и начало быстро темнеть во дворе… Киллер высунулся из чердачного окна, осмотрелся по сторонам и задержав взгляд на уходившем за горизонт Солнце:

     - Уходя, гасите свет! Пожалуй, пора выбираться…

     Неохота было тащится через полгорода, совсем уж в кромешной темноте… Времена ныне лихие – постреливают не только по вождям. Извозчика ночью хрен найдёшь, да и трамвай - ходит по такому расписанию, по какому ему вздумается. К тому же, начал моросить докучливый московский обложняк.

     Однако ж, если хочешь выбраться отсюда засветло – надо поторопиться! Нет-нет – да и шныряют снизу какие-то тёмные личности и, не дай Бог…

     Мужчина спешил, сноровисто спускаясь вниз по уже мокрой пожарной лестнице – казалось бы спускаться легче, чем подниматься…

     Как вдруг…

     Несмотря на отличную физическую форму и подготовку - бывает же и на старуху проруха, да?!

     Небезызвестный Сергей Шнуров, мог бы прокомментировать дальнейшее словами из своего клипа:

     - «…И сказать вам откровенно,

     ЗОЖ, это ваще – пи…здёжь!».

      

     Нога сорвалась с металлической перекладины, другая повисла в воздухе, руки не успели ухватить покрепче и удержать тело, и:

     - Твою ж, мать…

     Увы, это не космос с его невесомостью – где можно годами болтаться как «добро» в прорубе… В земных же условиях, всякое материальное тело при падении с высоты - обычно ударяется об землю и, зачастую очень сильно.

      

     «Сдохнуть в один день с Лениным – какая шняга?!», - только и успел подумать киллер на лету, как в голове взорвалась сверхновой звездой адская темнота.

     Но, это только для него!

     Рисунок 4. Рабочие несут тело Вождя.

     Для всех других же людей - заканчивался обычный день из текущей череды серых будней, в котором как всегда - кто-то родился, а кто наоборот - умер…

      

     ***

     …После подлого убийства левыми эсерами Вождя и Основателя, власть в первом в мире государстве рабочих и крестьян перешла к Председателю Реввоенсовета РСФСР Троцкому Льву Давидовичу и его клике. Троцкий плюс ленинский Секретариат — это была величина, почти равная Ленину и даже кое в чём его превосходящая.

     Парадоксальное явление, сказать по правде!

     Союз Троцкого с могущественным Секретариатом ЦК РКП(б) - который как раз и был создан Лениным, чтобы ограничивать аппетиты как Троцкого - так и любого другого метящего в «бонапарты», породил неукротимого русско-еврейского «Демона революции»… Который, потрясая своими разорванными оковами - грозил вырваться из чересчур тесной для него «клетки» бывшей Российской Империи на мировой простор.

     Рисунок 13. "Демон революции" Троцкий Л.Д..

     Надо отдать ему должное: продолжая дело своего великого предшественника, Троцкий - быстро, решительно и жестоко подавил мятеж левых эсеров - этих вчерашних «попутчиков» большевиков, а заодно - контрреволюционные выступления в Ярославле и Рыбинске. Далее, «Лев революции» железной рукой навёл порядок на фронтах и в тылу и, отбил наступления лидеров Белого движения на центральную Россию - с Севера, Юга, Запада и Востока.

      

     Однако, применяемые при этом методы не всем нравились. Конечно, массовая «децимация», расстрелы каждого десятого красноармейца из дрогнувших перед лицом врага полков - это дело для Революции нужное, хорошее и полезное… Как и особая «стигма» – вытатуированное клеймо в виде чёрного воротника на шее пойманного за дезертирство в первый раз. Пойманного с этим клеймом во второй раз, ждал неминуемый расстрел и конфискация всего имущества семьи.

     Конечно, все эти меры цементировали армию, искореняли в войсках анархию - пропитавшую их ещё со времён знаменитого «Приказа №1» Временных.

     Но, во всём же нужна мера!

     Взятие в заложники семей военных специалистов – бывших царских офицеров и генералов мобилизованных в РККА, тоже «каши» не испортит… Но расстрел жён и детей военспецов, перебежавших к белым – это уже было слишком!

     А что творилось при изымании так называемых «излишков» продовольствия у крестьян? Да, недолгое правление Ленина - казалось ошалевшим от лютого беспредела мужикам, просто Царством Божием на Земле! Насильственная же мобилизация горожан в трудовые армии - сильно не понравилась даже «классу-гегемону». Не говоря уже о беспримерном обнищании обоих победивших в революции классов.

     Конечно когда «враг у ворот», все эти заскоки «Льва революции», как и острую нужду и лютый голод терпели. Но когда армии Колчака, Деникина, Миллера и Юденича были окончательно разбиты и отброшены на окраины государства…

     Троцкий действительно мог считаться законным наследником Ленина, поскольку после смерти Вождя - именно на его долю выпало всё олицетворение ужаса и ненависти. Со всех градов и весей необъятной страны, в адрес Льва Давыдовича неслось дружное:

     - ДА, ДОКОЛЕ?!

      

     ***

     Как это хорошо известно психологам, в каждой обособленной группе каких-либо единомышленников - обязательно образуется не менее двух подгрупп, подчас враждебно друг к другу относящихся. За историческими примерами далеко ходить не будем: «Алая роза - Белая роза», «правые-левые», «якобинцы-жирондисты», радикалы-умеренные, «большевики-меньшевики», «блатные-суки», «козлы» и «опущенные», …

     «Активные» и «пассивные» представители ЛГБТ-сообществ, наконец.

     Партия большевиков тоже - вовсе не была монолитно-единой и, в этом списке - каким-то редким и счастливым исключением. В её рядах с момента образования была великая грызня многочисленных групп и подгрупп, сдерживаемая и контролируемая лишь железной волей почившего в бозе Основателя и Вождя - имеющего особенный талант примерять грызущихся за обе щёки соратников….

     Вот и сейчас, в самых «верхах» РКП(б) тоже исподволь зрело недовольство.

     Ну, посудите сами: революционное прошлое у Льва Давыдовича было, мягко сказано - «с душком»!

     Даже если оставить за скобками его буржуазное происхождение и родство с американскими банкирами – откуда на «блиндированном пароходе» и с чьими деньгами, прибыл в Россию «Демон революции»… Проблема лидерства в Октябрьском вооруженном восстании – присвоение чужих заслуг, ленинское прозвище «Иудушка» - не даром даденное, особая позиция по Брестскому миру – «мира не подписывать, армию распустить», ряд военно-стратегических промахов 1918-19 годов - вот важнейшие из тех напряженных моментов, каждого из которых было вполне достаточно, чтобы он раз и навсегда утратил доверие у памятливой на плохое ленинской «старой гвардии».

      

     Возникли среди большевистской верхушки и идеологические разногласия насчёт дальнейшей стратегии… Кто-то из неё (втихаря, конечно) самоуспокоился, достигнув высот – какие и не снились им где-нибудь в сибирской ссылке и, эти «кто-то» - хотели почивать «на лаврах», сидучи в наркомовских креслах.

     «Демон революции» же, как буйный маньяк расчленёнкой после зверского изнасилования - бредил перманентной революцией и, готов был хоть сейчас разжечь пожал мировой революции - всего лишь «охапкой хвороста» для которой, по его мнению - должна стать измученная второй войной подряд Россия.

     Однако, при таком раскладе вместе со страной могут сгореть и уже нагретые собственными задницами начальнические кресла! Многие из вновь образованной советской элиты, может и не говорили так вслух - но думали примерно, как кот из мультфильма про попугая Кешу:

     - Таити, Таити… На фиг нам ваше сраное Таити, нас и здесь неплохо кормят!

     Причём чем дальше, тем больше и глубже несло товарища Троцкого в неведомые заоблачные дали - тем всё более и более перепуганными становились «ленинские гвардейцы»… Тем всё глубже и глубже становился идеологический раскол в партии между ним и, группой партийцев и военных - объединившихся вокруг Сталина.

      

     Сталин, ещё задолго до революции, по национальному вопросу занимал позицию – отличную от таковой у большинства однопартийцев и не боялся полемизировать по нему даже с самим Лениным. В отличии от Троцкого, Сталин считал русскую социалистическую революцию, хоть и частью мировой - но всё же историческим фактом, имевшим самостоятельное значение. Он считал, что не следует особо торопиться разжигать «мировой пожар»: сперва крепко встать на ноги в России - а затем уж замахиваться на что-то более грандиозное.

     С чье-то лёгкой руки сторонников Сталина стали называть национал-большевиками1, или коротко «нацболами», сторонников Троцкого – интернационалистами, или «интерболами».

     Хотя, многие современные историки-аналитики говорят, что это была просто борьба за власть между двумя сильными личностями…

     Спорить не будем: возможно как обычно – истина где-то посередине.

      

     ***

     Зимой 1918-19 года отношения между Троцким и Сталиным обостряются до предела. Советский диктатор совершает очередную – самую роковую из своих ошибок-преступлений. Поведшись на сведения своей разведки из числа немецких коммунистов - о том, что пролетарская революция в Веймарской Республике созрела, что вот-вот там вспыхнет восстание (возможно, Лев Давыдович сам всемерно посодействовал этому из бездонных, казалось бы, сокровищниц Российской Империи), он, не добив белогвардейцев на окраинах - сосредоточил основные силы Красной Армии против = не много ни мало, против всей Версальской системы.

     - Мировая революция для нас важнее, товарищи, – надрывался на митингах «Лев Революции», разжигая революционный энтузиазм, - чем жалкие остатки разбитых полчищ Деникина в Новороссийске или Колчака за Байкалом!

     Напрасно доставшиеся Республике от Российской империи военные специалисты предупреждали его – что чрезвычайно опасно развязывать новую войну, не закончивши с уже ведущейся… Некоторых из них ждала незавидная судьба адмирала Щастного – расстрелянного всего лишь из-за подозрения в намерении сдать Петроград союзникам. Так Председатель Реввоенсовета окончательно оттолкнул от себя военных специалистов – бывших царских офицеров и генералов, добровольно перешедших на сторону Советской Власти.

     Иначе говоря, Троцкий - со свойственным ему полемическим жаром и задором политического бойца, предложил на суд истории свою талантливую ограниченность.

     И тот суд расставил все точки на «ё»!

      

     Действительно, на первый взгляд могло показаться – что в Германии созрела революционная ситуации – наподобие той, что имелась в России в Октябре 1917 года… В январе, в феврале, в марте и в апреле попытки установить Советскую Власть продолжались. В Берлине, в Лейпциге и Дрездене, в Брауншвейге и Киле, в Штутгарте и Мюнхене, в Гамбурге, в Рурской области, в Тюрингии, в вольном городе Бремене – происходили беспорядки, вспыхивали восстания и тотчас объявлялось о провозглашении очередной «Социалистической Республики».

     Такие события будоражили российское руководство – Троцкого, Зиновьева, Свердлова, Крестинского, Пятакова и прочих и, вселяли в них уверенность: немецкая социал-демократия переживает свой 1917 год…

     Мировая революция началась!

     ОДНАКО, ТО БЫЛ ЛИШЬ «ПАР В СВИСТОК»!!!

      

     Зашоренные замшелыми идеологическими марксистскими догмами 75-ти летней давности, кремлёвские вожди не понимали - что радикализм в Германии порождён отнюдь не твёрдым намерением следовать по пути, предсказанному закостенелой теорией их классиков.

     Он вызван иным!

     Народ Германии был иным, чем в России… Он требовал ни каких-то там расплывчатых «социальных справедливостей» - их в промышленно-развитой стране вполне хватало, а…

     НАЦИОНАЛЬНОГО РЕВАНША!!!

     Горечь поражения, страх перед ближайшим будущем, боязнь очередного «удара в спину» - вот, что превалировало в немецких умах и сердцах. Судьба страны оказалась в руках вчерашнего противника - Франции, лидер которой «тигр» Пуанкаре, уже давно мечтал не просто отплатить за поражение во Франко-Прусской войне - но и сделать всё, чтобы поверженная Германия никогда уже больше не поднялась с колен.

      

     ***

     Однако, у большевиков-интернационалистов имелась одна «небольшая» проблемка – общей границы между Россией и Германией не было. Между двумя, без пяти минут братскими социалистическими странами, сыто возлежал со вспученным пузом и, довольно попёрдывал - распространяя в округе зловоние гордой «региональной сверхдержавы», некий зверёк со шкуркой непромыслового значения… «Шакал Европы» - говоря словами демократа Черчилля, не жалеющего едких эпитетов по отношению к «своему сукиному сыну».

     В этот исторический период, восставшая из исторического забытья Ржечь Посполита, обожравшись наскоро проглоченными кусками бывших империй - Австро-Венгрии, Германии и России, теперь – сыто икая и рыгая, их «переваривала»… Демократическая Польша, освободившись от векового национального угнетения, в это время была занята тем, что сама подавляла национально-освободительные движения в украинском Львове, немецком Данциге и Верхней Силезии. Даже от «братской» Литвы - Польша с мясом и кровью, жадно отгрызла слюнявой пастью её столицу Вильно (Вильнюс).

     Ну, что ж…

     Если Польша мешает российскому пролетариату объединиться с немецким - значит она должно быть сокрушена!

      

     Льву Давыдовичу Троцкому Польша не показалась серьёзным противником - хотя товарищи по партии и военные специалисты хором предупреждали его, что лёгкой прогулочки не получится. Что Европа не отдаст просто так - ни Польшу, ни тем более Германию.

     Однако, Троцкий и Секретариат ЦК - Крестинский, Преображенский, Серебряков и примкнувший к ним Томский, настаивают – надо «потрясти систему мирового империализма». Мол, стоит только прорваться через «шакалий труп» Польши в Германию – а там полыхнёт! «Красный Бонапарт» - комзапфронта Тухачевский его всемерно поддерживает и требует дать ему возможность «пощупать штыком белопанскую Польшу».

      

     ***

     А у той свои собственные «тараканы»!

     В польском обществе, мечтали не просто о возрождении национального государства, но об восстановлении Речи Посполитой как минимум в границах 1792 года – «от можа и до можа».

     Однако в отличии от Троцкого, Пилсудский не торопился. Подобно хитро-траханной обезьяне из китайских народных сказок - сидящей на высоком баобабе и наблюдающей схватку двух тигров у его подножья, он внимательно следил как русские истребляют друг друга и выжидал момент - когда те до того обессилят, что можно будет откусить от русского пирога - аж до самого Смоленска, а то и дальше.

     Рисунок 14. Освободители Европы от гнёта капитала – советские воины-интернационалисты из РККА.

     «Моя мечта, - говорил на Сейме маршал Юзеф Пилсудский, - дойти до Москвы и на Кремлевской стене написать: "Говорить по-русски запрещается"».

      

     Поляки в начале 1919 года вели бои с большевиками в Белоруссии и на Волыни, но прекратили их на время наступления Деникина. Пилсудский, втайне от Деникина и Совета Антанты, заверил Троцкого, что дальше наступать не будет – белых он считал более опасным противником, чем красных. В разгар кровопролитнейших боев под Орлом, этот нацист-террорист - ставший маршалом Польши, говорил представителям большевиков:

     «Нам важно, чтобы вы победили Деникина. Берите свои полки, посылайте их против Деникина или против Юденича. Мы вас не тронем».

     Троцким это было расценено, как слабость и трусость!

     Красные, долго уговаривать себя не заставили и, воспользовавшись мудрым обезьяним советом шакала Европы и, любезно предоставленной им возможностью - перебросили войска из-под Волыни под Елец, тем самым сломив белый Южный фронт. Войска ВСЮР дрогнули в отступлении и сдали Красной Армии города Орёл, Воронеж, Курск, Харьков, Киев, Ростов-на-Дону…

      

     Однако, дальше произошло нечто неожиданное для Пилсудского.

     Точка зрения «ястребов» в РКП(б) возобладала: решив что с Деникиным уже навсегда покончено, ограничившись взятием Ростова и Царицына - ЦК большевиков по настоянию Троцкого решает начать наступление против Польши и, не прекращать его - пока та не сдастся на милость победителя. 12 декабря Тухачевский объявил по Красной армии приказ:

     «Через труп Белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках принесем счастье и мир трудящемуся человечеству. Пробил час наступления. На Вильну, Минск, Варшаву – марш!»

      Красная Армия, сосредоточившись в Киеве и восточнее Минска, 1 декабря 1919 года - двумя группировками неожиданно перешла в наступление и, прорвала польский фронт как деревянный нос Буратино - нарисованный на картонке очаг в гадюшнике у Папы Карлы. Кроме общевойсковых соединений и частей, в чистый прорыв было брошено сразу две конные армии – 1-я Будённого и 2-я Миронова, кроме того – отдельный конный корпус Червонного казачества Примакова и кавбригада Котовского.

      

     К середине декабря, польский фронт рухнул - как лубяной домик трёх поросят, при дуновении «ветров» из задницы японского Годзиллы. Красные армии Тухачевского и Буденного на плечах бегущих в панике ляхов, достигли линии Керзона. Поляки запросили мир, обязавшись отвести войска за эту линию – признанную Советом Антанты и отказавшись от каких-либо претензий на украинские, белорусские и литовские земли. Европа всполошилась: Великобритания и Франция в так называемой «ноте Керзона» объявили, что если большевики перейдут Буг - то они начнут с ними войну.

     Мнения в ЦК большевиков разделились: нацболы Сталина настаивали на прекращении войны и подписания столь выгодного мира – пока предлагают. Но опьяневшие от лёгких побед Троцкий и его интерболы, их не слушали - требуя продолжении войны на территории Польши, желая распространить революционную войну на всю Европу - вплоть до Италии и Великобритании.

     Рисунок 15. Союзники национал-социалисты: Юзеф Пилсудский и Симон Петлюра, 1920 год.

      

     «Головокружение от успехов» - вещь заразная!

     Снова победили «ястребы» Льва Троцкого: 17 декабря 1919 года ЦК ВКП (б) принимает решение советизировать Польшу. В Белостоке 23 декабря создается «ПолРевком» во главе с ярыми большевиками – Феликсом Дзержинским и Юлианом Мархлевским, объявивший себя польским правительством. Левые социалисты всей Европы - от британских лейбористов до Федерации Социнтерна, поддержали большевиков против Польши. Части Красной Армии, превосходящие Войско Польское более чем вдвое – 250 тысяч бойцов против 110 тысяч штыков и сабель, подходят на пятнадцать вёрст к Варшаве.

     В этой новой, альтернативной истории - никаких «приманок» в виде Львова!

     Всей свой мощью, согласно «таранной» стратегии Комзапфронта Михаила Тухачевского – Красная Армия прёт на Варшаву и, в авангарде её - 1-ая конная армия Будённого. Прикрывая её правый фланг, 2-я конная армия Миронова нацелилась через Вильно на Восточную Пруссию.

     Троцкий, на митингах и в печати, в своей обычной манере призывает польских крестьян делить меж собой господскую землю и лес, вешать кулаков, помещиков и ксёндзов. Убийства и грабежи широко практикует и «освободительная» Красная армия, особенно красные конники Будённого…

     Но вопреки от них ожидаемому, польские крестьяне и рабочие не вняв призыву - встали вовсе не под красные, а под национальные знамёна. Пилсудский, получив от наложившего в штаны Сейма полномочия диктатора - конфисковывает часть помещичьих земель, обещая её своим солдатам и, от добровольцев в Войско Польское отбоя нет.

      

     Собрав ударный кулак отборных войск, опираясь на патриотизм населения, материально-техническую помощь Совета Антанты и профессиональные советы опытных западных военных советников - польская армия ловким маневром совершает «чудо на Висле». 15 января 1920 года в кровавом сражении у стен Варшавы она наголову разбивает армии Тухачевского: конницу Будённого - отбрасывает на юг, а Миронова – окружает и прижимает в «Польском коридоре» к границам Восточной Пруссии.

     В Веймарской Республике, никто при приближении Красной Армии (почему-то!) не восстал, а 21 января 1920 года начинается всеобщее польское контрнаступление. К февралю Советы потеряли более 170 тысяч красноармейцев убитыми, пленными и интернированными в соседней Восточной Пруссии.

      

     В отличии от «реальной истории», в изменившейся реальности поляки заняли не только Вильно - но и всю Литву, западные губернии Белоруссии и Минск. А вслед за тем и половину Латвии с Ригой.

     Пилсудский продолжает наступление, изменив направление главного удара с северо-восточного на южное. Уже давно велись тайные и явные украино-польские переговоры об мире, дружбе и взаимной помощи от варварских орд московитов.

     В обмен на военную помощь и защиту Пилсудский требовал сущие «мелочи»: границы между Украиной и Речью Посполитой от 1772 года, безоговорочного подчинения украинских войск польскому командованию и…

     Половины всех министерских портфелей в правительстве украинской Директории!

     Петлюра долго ломаться не стал (не красная девка же в самом то деле, а жовто-блакыдный дядьколюб!) и 18 января, с Украиной был подписан союзный договор. К середине февраля объединённые польско-украинские войска заняли Киев. Чуть позже, конница в конфедератках - была замечена даже в пригородах Смоленска…

      

     Лишь окрик из так называемого «Совета четырёх2» – выполнявшего в то время роль некого «мирового правительства», усталость войск, да суровые зимние условия - остановили стремительное польское наступление на Восток.

      

     Notes

     [

     ←1

     ]

      Национал-большевизм - политико-философская парадигма, зародившаяся в конце 1910-ых годов в ослабленной после Первой Мировой войны Германии и вскоре получившая распространение среди русской эмигрантской интеллигенции, но в 1930-е года растерявшая свою популярность как среди немцев, так и среди русских эмигрантов. Суть национал-большевизма заключается в попытке совместить социализм и национализм. Приверженцев национал-большевизма официально называют "национал-большевиками", а на политическом жаргоне - "нацболами" или "красно-коричневыми". Сам термин "национал-большевизм" был придуман Эрнстом Никишем, немецким политиком и противником Гитлера. В 1990-е годы данная идеология после долгого забвения снова набрала популярность, но уже в России, а оттуда она распространилась и на некоторые другие страны.

     [

     ←2

     ]

      «Совет четырёх» или «Большая четвёрка»  — лидеры ведущих стран Антанты (Вудро Вильсон – САСШ, Дэвид Лойд-Джордж – Великобритания, Витторио Орландо - Италия, и Жорж Клемансо – Франция) встретившиеся в январе 1919 года  после окончания Первой мировой войны на Парижской мирной конференции.

     «Совет четырёх» был создан по предложению Вудро Вильсона для обсуждения основных вопросов в узком кругу до вынесения их на общее обсуждение участниками конференции. Именно эти главы государств были ведущими «архитекторами» Версальского договора и последующей за ним Версальского устройства миропорядка.

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"