Аннотация: Творение шатается под ударами существ из Хаоса. Все встают на защиту мира - в том числе гарнизон небольшого бастиона на Западе.
- В сторону!
Гохэй Ардо Канлар мгновенно, не размышляя, метнулся влево, и длинный хрустальный шип воткнулся в то место, на котором он секунду назад стоял. Канлар вскинул щит, и тот тут же вздрогнул от удара: брызнувшие во все стороны осколки шипа вонзились в дерево.
Над стеной взметнулась чудовищная тварь - кожистые крылья, извивающиеся щупальца вместо морды, когти из полированной стали. Канлар прикрылся щитом, ответил точным выпадом железного меча: порождение Хаоса отпрянуло и тут же разлетелось ошметками плоти и желтой крови, попав под незримый удар.
Канвей Мароно, казей армии Сёгуната и комендант бастиона, застыл в десятке шагов от солдата; его силовая броня была помята, и во всей фигуре читалось дикое напряжение. Но пластины белого нефрита по-прежнему держались, а анима Земли грохотала вокруг камнепадом, вливаясь в каждый выстрел вмонтированного в доспех орудия.
Канлар благодарно кивнул командиру и вновь повернулся к врагу: на стену лезла очередная тварь, похожая на помесь краба с акулой. Удар меча опалил панцирь, и существо полетело в подернутую многоцветной пленкой воду: железо было вечным проклятием существ из хаоса Вильда.
Рядом бились другие: Нирен орудовал длинным копьем, сталкивая тварей со стен и поражая железным наконечником воздушных чудовищ; Аморо и Дейтен, как всегда, дрались вместе - муж бил, жена прикрывала, потом менялись ролями. Ослепительной вспышкой поле боя озаряли выстрелы взрывного лука: Ормал пригнулся за орудием, и Огненная анима билась на ветру подобно пламени пожара.
Их осталось лишь три десятка - смертных и Возвышенных, защищавших от Вильда свою крепость.
Бастион Последней Чайки.
Великая Чума не коснулась этих мест - видно, сюда не добрались зараженные. Но приходившие чародейские послания описывали страшную болезнь во всех подробностях, и солдаты бастиона только благодарили судьбу и Стихийных Драконов за то, что Чума не достигла края света. Талькио, Древесный Возвышенный и главный врач, каждый день проверял солдат, и каждый боец страшился увидеть, как его товарищ растворяется от таинственной болезни, роняя позеленевшую плоть с костей.
Командир Мароно с каждым днем становился все мрачнее: он понимал, что такое бедствие Сёгунат Дракорожденных может и не перенести. Но сделать он ничего не мог, даже если бы забыл об обязанностях гарнизона и отправился на восток.
Потом послания перестали приходить, и солдаты не знали, как толковать молчание командования. Остался ли вообще хоть кто-то? Или Чума устлала гниющими трупами все Творение?
Но выяснить хоть что-то не получилось - просто не успели.
Потому что плескавшийся за границей мира Хаос выплеснул в Творение бесконечную орду своих порождений; фейри ворвались в мир, раздирая его на части - и одна из армий Вильда остановилась здесь.
Древняя защитная система, созданная в ранние годы Сёгуната, не давала войску фейри пройти дальше в Творение. Мощные, связанные в единую цепь обереги от Хаоса были врезаны в острова и морское дно, и питались силой мэнса, вокруг которого и возвели бастион Последней Чайки.
И, уничтожив мэнс, отключить границу было проще всего.
Фейри это прекрасно понимали; на их беду у бастиона - который правильнее было бы называть фортом, но так уж записано в документах - была охрана. Последнюю Чайку препоручили второму дракону Шестнадцатой армии Сёгуната. Четкие обозначения, которые уже давно потеряли смысл для всех, кто еще оставался в живых.
Что толку в цифрах и титулах, когда каждый день - лишь частичка непрерывной битвы?
Канлар отшвырнул разбитый щит, взявшись за меч двумя руками. Рядом тут же возникла Сента, коротко улыбнулась и перехватила копье поудобнее. Ее колчан давно опустел, и уже несколько часов молодая женщина билась вместе с другими.
Они не сказали друг другу ни слова - не требовалось. Обученные солдаты Сёгуната и так знали, что нужно делать: один прикрывает, второй бьет, один отводит вражеский клинок в сторону, другой - поражает противника...
На стену вспорхнуло странное существо - словно человек, изваянный из твердой воды, окруженный потоками острого ветра. Канлар мимоходом вспомнил Киалея - сотрудничавшего с бастионом элементаля Воздуха, который отбыл в первые дни вторжения. Лишь раз он вернулся, сообщив, что фейри ворвались в Творение со всех сторон мира, и исчез снова.
Водная тварь хлестнула бичом из ветра: Канлар парировал удар взмахом меча, и Сента тут же вогнала железный наконечник в текучее тело, столкнув фейри со стены.
Новая напасть рухнула с небес - чешуя, огромные клешни, стрекозиные крылья; Канлар снова блокировал удар, Сента подалась вперед с копьем... и вынырнувшее из-под раздвинувшихся чешуй белое жало вонзилось ей в грудь. Шип пробил кожаный доспех и тело под ним, высунулся из спины, окрасившись яркой кровью.
Сента вздрогнула всем телом - но дернулась к твари в последнем рывке; жало высунулось еще дальше, украшавшие его шипы потянули за собой кусочки внутренностей... и все же копье глубоко вошло в чешую твари. Та завизжала, и через мгновение удар меча Канлара оборвал крик.
Он даже не успел глянуть на бессильно осевшую Сенту: сверху бросилась такая же мерзость. Канлар прокатился по широкой стене, клешня щелкнула совсем рядом с ним - и тут же отлетела в сторону, отсеченная огромным лезвием. Гигант в добрых восемь футов ростом, похожий на помесь человека и птицы, вращал серебристым топором, разрубая тела и конечности врагов, с легкостью круша даже самые прочные панцири.
Ранее Канлар никогда не думал, что будет драться рядом с Анафемой.
В Последней Чайке стоял полный дракон солдат - пять сотен человек.
Фейри пришли две недели назад, и каждый день уносил десятки бойцов. Тяжелее всего были первые два дня, когда море неожиданно покрылось многоцветной дымкой Хаоса, и из нее вынырнули чудовищные создания, застав солдат врасплох.
Канлару случившееся врезалось в память навечно. В тот день он потерял весь свой клык: пятеро солдат погибли на его глазах, разорванные на куски взвившимися из волн шипастыми щупальцами. Сам Канлар уцелел чудом: костяные шипы прошлись по руке, распахав плоть кровавыми полосами, но товарищ вытолкнул его из-под удара.
Потом Канлар благодарил судьбу, что Талькио умел исцелять раны почти мгновенно, и сохранил его руку. В последующие дни Канлару потребовалось все здоровье - твари Хаоса нападали постоянно.
Почти постоянно. Ночью они отступали и не появлялись; но с восходом или через пару часов после него - вновь возникали бессчетными полчищами. Хорошо еще, что атаковали без всякого порядка, соревнуясь друг с другом и заботясь, похоже, больше об эффектности, чем об эффективности.
Но эти привычки не делали тварей Вильда менее смертоносными. Люди гибли. Люди уставали.
Когда на пятый вечер сияющий серебряной аурой альбатрос сел на стену и сменил облик, никто даже не удивился. Только Нирен схватился за оружие, но командир остановил его коротким взмахом руки.
- Это не фейри. Это лунар.
Они молча подождали, пока лунар спрыгнет со стены и выпрямится; несколько секунд изучали друг друга - солдаты в потрепанной броне и высокий человек в простой практичной одежде и с кожей, сочащейся призрачным серебром.
- Что тебе нужно? - спросил Мароно.
- Вы тут стоите против фейри, - лаконично ответил лунар. - Я пришел сразиться вместе с вами.
- Договорились, - Мароно не колебался ни секунды.
- Командир! - возмущенно вскричал Нирен. - Это же Анафема!
- Если он сдохнет вместе с нами, то одним Анафемой будет меньше, - ответил Мароно. - А каждая тварь, какую он успеет положить, не пройдет в Творение.
Лунар кивнул с короткой усмешкой.
- Меня зовут Релан, - назвался он. - Каста Полной Луны, десять лет как Возвышен.
- Стрелок, рукопашник? - поинтересовался Мароно.
- Рукопашник. Когти и топор.
- В тяжелый отряд, - распорядился командир, и никто уже больше не возражал.
Релан стал отличным дополнением к отряду; он же и объяснил, почему фейри не нападают ночью. Их предводители желают прославиться как Воители Дневного Моря, и потому идут в бой никак не раньше восхода.
В кои-то веки нечеловеческая логика фейри играла на руку Сёгунату.
Этот день должен был стать последним: их осталось слишком мало, а фейри, казалось, не было конца. Трое дракорожденных, один лунар, двадцать шесть смертных... горстка. Хорошо еще, что встроенные в стены обереги хоть как-то держались, и фейри приходилось штурмовать бастион, а не сокрушить его магией Хаоса.
Однако сейчас порождения Вильда шли сплошной волной. Белые камни Мароно, огненные шары Ормала, цветущие стрелы Талькио, серебряный пожар анимы Релана - многоцветная Эссенция Творения сплеталась над главным двором бастиона, отбрасывала бешеное зарево Вильда... но силы просто не хватало.
Оглушительный взрыв сбросил Канлара со стены - он не разбился лишь потому, что врезался во что-то мягкое, и лишь откатившись в сторону, понял, что рухнул на труп кого-то из товарищей.
Ворота наконец поддались усилиям фейри, разлетевшись под ударом исполинского чудовища, что выдохнуло в них сжатый почти до твердости стали воздух. Воины Вильда хлынули внутрь, и каждая минута боя уносила очередную жизнь.
"Некому будет собрать прах", - отстраненно подумал Канлар. Всех предыдущих павших сожгли и собрали прах в урны, которые в каждом гарнизоне Сёгуната имелись как раз на такой случай. Как и гарнизонный склеп - временное пристанище, пока пепел не отправится домой.
Он не знал, что стало с другими, не видел их за множеством тварей: сам же оказался у ворот мэнса, меч по самую рукоять покрылся кровью фейри. Краткая передышка - и порождения Вильда отхлынули, давая дорогу воину с телом из тысяч жемчужин и с длинным луком в руках.
Канлар прижался спиной к воротам мэнса, поднял меч, готовясь к последнему бою.
Фейри улыбнулся и натянул лук.
Небо взорвалось.
Казалось, сами Стихийные Драконы обрушили свой гнев на окрестности Последней Чайки, и все боги Творения и Ю-Шаня поддержали их в этом.
Струи огня ударили с неба, раскаляя воздух и воспламеняя облака; попавшие под горячий дождь мгновенно испарялись или распадались на части, когда пылающая полоса перечеркивала тело. Молнии сплетались с огнем, разряды били в захватчиков, повергая их в смертельные, ломающие позвоночник конвульсии. Железные клинки сыпались с облаков, легко прорезая броню фейри; те, кто хватались за снаряды, мигом заходились криком - изменчивая плоть растворялась, обнажая сияющие кости.
Канлар не знал и не понимал, что происходит; инстинкты заставили его застыть на месте, не двигаться и не выступать из-под защиты мэнса - его бешеные стихии не трогали. Он стоял и видел, как воздух взрывается мириадами осколков льда, пробивающих черепа и полосующих тела, как пролившаяся из ран врагов кровь вскидывается змееобразными потоками и душит тех, кто оказался рядом, круша и распарывая шеи и туловища...
Это не была магия Хаоса. Эта сила превосходила все, что он видел в исполнении Возвышенных Сёгуната, и если Релан обладал типичными для своего племени талантами - то и лунары не шли ни в какое сравнение.
Все закончилось очень быстро; фейри бежали прочь из бастиона, но шторм стихий и железа двинулся вслед за ними, безжалостно избивая войско Хаоса. Море за стенами вскипело, волны вздымались выше крыши мэнса и рушились на фейри, легко сминая тела и доспехи. Сама вода погналась за тварями Хаоса, отбрасывая их от границ мира.
Канлар бессильно сполз по стене; побелевшие пальцы все еще стискивали меч. Неощутимая в битве усталость навалилась на плечи неподъемным грузом.
Если бы они продержались подольше, если бы фейри пошли в атаку хотя бы на час позже... Но нет. Таинственная сила почти опоздала на помощь.
Дракорожденные пали. Лунар погиб.
Он, обычный смертный, выжил.
- Судьба, - одними губами прошептал Канлар, вслушиваясь в свист ветра над двором и в далекий грохот буйствующих стихий.
Он не мог бы сказать, сколько сидел без движения - час, два? Три? Время словно остановилось и возобновило бег лишь когда Канлар почувствовал, что в теле вновь накопилось немного сил.
Устало поднявшись, он оперся на стену, оглядел двор. Горько улыбнулся: вот и говори после этого о чистоте крепости... Что ж, похоже, придется вернуться к старым обязанностям, его клык нередко вычищал Последнюю Чайку. Стихийный шторм уничтожил живых и мертвых фейри, но почему-то не тронул защитников бастиона... погибших защитников.
Канлар словно наблюдал себя со стороны, когда принялся носить тела. Разум бесстрастно отмечал лица и раны.
Вот Нирен, грудь разорвана острыми когтями, сердце обнажено и еще сочится кровью. На лице застыло упрямое выражение, в пальцах зажат обломок копья - другая часть наверняка осталась в теле противника.
Вот Аморо и Дейтен, погибшие как и жили - вместе. Тела иссечены острыми осколками хрусталя, каждый из них наполнен алой жизнью, до сих пор старается сосать кровь из плоти.
Ормела нет - только оторванная рука в красной перчатке со знаком его генса; обрубок опален огнем и остро пахнет горелым мясом.
Последние оставшиеся гунзоша, смертные воины в силовых доспехах. Но сейчас пластины брони сорваны, тела вскрыты подобно раковинам моллюсков; казалось, их облили кислотой - обнаженные мышцы распадаются на глазах.
Командир Мароно - силовая броня смята и искорежена, Канлару потребовалось с полчаса, чтобы извлечь тело казея из доспеха. Плоть мертвого дракорожденного легко подавалась под пальцами: почти все кости были сломаны и крошились от малейшего нажима.
Релан - руки все еще стискивают боевой топор, но только по оружию и проступающим перьям и можно узнать. На теле лунара нет живого места от ран, кости перебиты, кровь вытекла, мышцы разорваны и выдернуты из-под свисающей клочьями кожи. Лицо - сплошная маска из обломков костей, крови и вывороченных мускулов.
И другие. Многие другие, все, кто остался в Последней Чайке - те, кто дрался, кто умер в лазарете во время битвы...
Двигаясь как автомат из богатого дома, Канлар перенес все тела, расчистил место и принялся за погребение. По одному костру на каждого: принести из мэнса огненные камни и урны, положить камень на грудь погибшего и подождать, вдыхая запах горящей плоти, пока тело не обратится в пепел. Собрать прах в урну раньше, чем ветер разметет легкий порошок. Записать имя на вделанной в бок урны табличке.
Повторить.
Еще раз.
И еще.
Урн хватило на всех; в самую последнюю он всыпал прах Релана и несколько секунд размышлял: почему ему кажется странным, что урн больше нет? Все ведь верно, все погибшие ранее и те, кто пал сегодня.
Ах, да, он ведь сам еще жив.
Перенеся урны в склеп, Канлар вернулся во двор, вытер лоб. Далекий шторм уже улегся, в Последней Чайке воцарилась тишина. Очень странное ощущение - впервые за столько дней наступило настоящее безмолвие.
Сквозь пролом на месте ворот было видно море - чистое синее море, где не осталось ни следа Вильда. Волны спокойно и мягко шумели, и впервые за две недели плеск воды не казался пугающим.
Сверху раздалось хлопанье крыльев, и Канлар вскинул голову. Киалей опустился на гребень стены, оглядывая двор с изумлением и озадаченностью.
- Ты один? - спросил он.
- Да, последний, - отозвался Канлар. - Фейри ушли?
- Бежали прочь или погибли, - заверил элементаль. - Ты хоть понимаешь, что это было? Это Имперский Мэнс, Канлар! Это Мэнс, вся его мощь! Вторжению конец!
Канлар медленно опустил веки. Попытался найти в себе радость от победы - не получилось.
Но если кто-то привел в действие Имперский Мэнс - значит, Творение не уничтожено Чумой и нашествием фейри. Значит, еще есть люди.
- Киалей, ты можешь задержаться? - попросил Канлар.
- Надолго? - элементаль чуть склонил голову.
- Часа на два, - подумав, ответил Канлар. - Я напишу отчет, и ты его доставишь.
В глазах Киалея отразилось недоумение; Канлар и не ждал, что тот поймет. С гибелью всех остальных гохэй Адаро Канлар становился старшим по званию во втором драконе. А такой пост налагал свои обязанности: осада закончилась, значит, надо было написать отчет и отправить его любому старшему офицеру Сёгуната, какого гонец отыщет.
- Ты знаешь, даже если его и получат, - заметил Киалей, когда Канлар вынес ему футляр со свитком, - вряд ли кого-то пришлют. Выжившие будут слишком заняты своими делами. Уходил бы ты отсюда, гохэй. Тебе сейчас все дороги открыты.
- Нет, - покачал головой Канлар. - Форт поручен нашему дракону. Я - единственный оставшийся. Мой долг перед Сёгунатом - беречь бастион.
- Какой долг? - элементаль раздраженно всплеснул крыльями. - Сёгунат, скорей всего, мертв!
- Может, и так, - согласился Канлар. - Но я-то жив.
Киалей не нашелся что ответить. Просто коротко кивнул, втянул футляр в сотканное из ветра тело и взвился в небо.
Канлар проводил его взглядом и повернулся к мэнсу. Тот без должных процедур продержится еще с полгода; за это время надо будет изучить все книги отрядного тауматурга и подготовиться к новой работе. Ворота еще починить. Сейчас - надо бы подмести двор.
Бастион будет вычищен и приведен в порядок. И в нем по-прежнему есть назначенная Сёгунатом охрана - пусть и всего один человек.