"Своей славой Финикия обязана своим жителям, искуснейшим людям, исключительно способным к делам военным и делам мирным. Они изобрели буквы и письменность и ввели разные другие искусства, такие, как морское судоходство, морской бой, управление народами, царская власть, сражения".
Римский географ Помпоний Мела (I в. н.эры.)
1. Философы
В Карфагене существовала пифагорейская школа; сохранились имена некоторых карфагенских философов - Антенна, Годия, Леокрита и Мильтиада, однако, о них ничего неизвестно. Более или менее нам известна деятельность лишь Клитомаха (см. ниже).
1) Зенон Китийский - основатель стоицизма (прибл. 340-265, или 270, или 267 г. до н.э.). Финикиец. Родился на Кипре; занимался сначала морской торговлей. Около 320 он переселился в Афины, где стал учеником киника Кратеса, в котором он видел истинного представителя философии Сократа но был недоволен его "киническим бесстыдством". Неудовлетворенный киническим учением, он слушал и других учителей - мегарца Стильпона, диалектика Диодору и платоников Ксенократа и Полемона, и к концу IV в. основал собственную школу в "узорчатом портике" (стоа пойкиле), от которого она и получила своё название. Став учителем, Зенон собрал вокруг себя многочисленных учеников, которые сначала назывались, по его имени, зенонеями, а потом, по месту преподавания - стоиками. Превосходные качества его характера заслужили ему особенное уважение афинян и царя Антигона Гоната; награжденный при жизни золотым венцом и статуей, он по смерти удостоился почетного погребения в Кермаике. Жил без семьи и рабов. Он прожил в Афинах около 60 лет и достиг глубокой старости; год его смерти (как и рождения) в точности неизвестен. Труды Зенона по этике, диалектике, физике и пиитике, перечень которых находится у Диогена Лаэрция, отличались, по древним свидетельствам, краткостью и отсутствием красноречия, от них сохранились лишь немногие отрывки, сомнительной подлинности. Учение его дано преемниками Клеоном и Хризиппом. Был скромен. И из-за скромности не мог принять "кинического бесстыдства" (VII 3) своего учителя Кратета, хотя в то же время был и очень скуп, имел большие деньги и был ростовщик. Он не желал особенно тратиться ни на еду, ни на мальчиков, ни на девиц, причём с последними он общался раз или 2 только для того, чтобы не прослыть женоненавистником. Диоген Лаэрций прямо о нём пишет: "Сам он был мрачен и едок, с напряженным лицом. Жил он просто и не по-эллински скупо под предлогом бережливости" (VII 16). Впрочем, его отношения с царём Антигоном были не лишены достоинства и благородства. Зенона прославляли за любовь к знанию, к мудрости и за добродетель, причём об этом можно читать даже у стихотворцев. Умер, видимо, от самоубийства. Он сын некоего Мназия (Манассии?).
2) Герилл (Эрилл) из Карфагена (первая половина или середина III в.) - стоик, переселился в Афины и стал учеником Зенона Китийского. Автор ряда сочинений на греческом языке. Подобно Аристотелю, полагал высшее благо и высшую цель в познании.
3) Зенон Сидонский - ученик афинского эпикурейца Аполлодора (II в. до н.э). Цицерон ("De Nat. D.") называет его главой эпикурейцев и остроумнейшим из них; по свидетельству Диогена Лаэрция, он много писал; Прокл говорит об одном его сочинении, в котором он нападал на достоверность математических доказательств. Собственные его сочинения до нас не дошли, но сохранившийся трактат Филодема составлен по лекциям Зенона, у коего, вероятно, заимствованы некоторые места в 1-й книге цицероновского "De Nat. D.". О философе того же имени и из того же города Сидона упоминает Диоген Лаэрций, как об ученике Зенона стоика.
4) Боэт Сидонский вместе с братом Диодотом занимался философией Аристотеля.
5) Клитомах - философ II и I в. до н.э., ученик Карнеада и преемник его в управлении Новой Академией; родом из Карфагена, где носил пуническое имя Аздрубал; переселился на 28 году в Афины, где, под конец долгой жизни, познакомился с молодым Цицероном, и видимо был избран в совет. Из свыше 400 его сочинений не сохранилось ничего; Цицерон называет одно из них - "О воздержании от суждения". Свои труды Клитомах, по традиции времени, приписывает своему учителю. В них он выступает против стоицизма, отчасти и эпикуреизма. Знание невозможно, потому что нельзя найти критерия истины, то есть такого признака, по которому можно отличить истинное представление от ложного; это одинаково применимо как к ощущениям, так и к понятиям. Представление, которое само по себе имеет характер истинности, как учили стоики - заключает в себе противоречие. Но и доказательство невозможно, ибо оно ведет в бесконечность: каждое доказываемое положение основывается на другом, это - на 3-м и т.д. Если же остановиться на к.-л. положении, то окажется, что само доказательство не доказано. Невозможно доказательство и со стороны содержания, которое, по мнению Карнеада, заимствуется рассудком из восприятий - а в них нет возможности различить истинное от ложного. Особенно подробно опровергал он стоическую физику и теологию, указывая на догматичность стоической теологии. В понятии божества он указывал противоречие признаков - личности и бесконечности. Личность непременно вносит ограничение в понятие бесконечности; такое же противоречие и в признаках жизни, и вечности: живой Бог не может быть вечным. Жизнь предполагает ощущения, ощущения - изменчивость, что противоречит неизменности божества. По таким же основаниям он не находит возможным приписать божеству добродетели - мудрость и прочее. Далее, Бог не может быть ни телесным, ни бестелесным; он не может быть ни ограниченным, ни безграничным. Но отсюда нельзя еще заключать, что он был атеистом; он отрицал только возможность познания божества. Он ратовал также против предсказаний и мантики вообще, возражая против стоического фатализма; целью его при этом, очевидно, была критика учения о причинности, а не защита свободы как таковой. Подобно софистам, он отрицал естественное право, ссылаясь на изменчивость нравственных воззрений и положительных законодательств у различных народов. Невозможность истинного познания не исключает некоторых предположений, более или менее вероятных, в которых человек нуждается для практической деятельности. Отсюда его учение о вероятности и 3 её степенях: 1-я степень - представление, вероятное само по себе, но не имеющее подтверждения в других представлениях; 2-я степень вероятности - та, которая не опровергается другими представлениями; 3-я, высшая - представление, не опровергаемое, а подтверждаемое другими представлениями. Это учение это несколько напоминает теорию Милля о возникновении необходимых истин. Биограф философов Диоген Лаэртский написал: "Усердие его дошло до того, что он написал свыше 400 книг... Во всех школах, акадимической перипатической и стоической, он был самым приметным человеком".
6) Антиох Аскалонский - философ Новой Академии (II-I вв.); учитель Цицерона.
7) Адриан Тирский - софист геродовой школы.
8) Исидор - философ, родом из Газы, эмигрировал в Персию.
9) Лэт - писатель, о котором Евсевий сообщает, что он перевёл на греческий язык труд финикийских философов Феодота, Ипсикрата и Моха.
10) Авнимос Гагарди - философ из Гадары, живший во времена императора Адриана (117-138) и принадлежавшим к школе младоциников. Он - часто упоминаемый в Талмуде и Мидраше языческий философ II в., который был хорошо знаком с Библией и бытом еврейского народа вообще и состоял в дружеских отношениях с известным таннаем р. Меиром, в свою очередь получившим греческое образование. Грец отождествляет его с философом Oenomaus из Гадары ("Палестина"), жившим во времена императора Адриана (117-138) и принадлежавшим к школе младоциников. Агада сравнивает Авнимоса по мудрости с библейским Валаамом, но выставляет его другом еврейского народа. Когда враги евреев однажды спросили его, имеется ли средство окончательно уничтожить еврейский народ, он ответил: "Обойдите все синагоги и школы этого племени, и если услышите там лепет младенцев, то вы ничего с этим народом не поделаете; а вот когда умолкнет голос детей в школах, вы легко победите это племя" (Midr. r. Beresch., 65)". Талмуд без комментария сопоставляет этого симпатизировавшего еврейству язычника с еврейским учёным Элиша б.-Абуя, который, увлекшись греческой философией, порвал с Иудаизмом и его интересами; Элиша ходил по еврейским школам и, видя молодежь за книжками, говорил им: "Что вы тут делаете? Идите лучше заниматься ремеслом, кто столярным, кто портняжным, а кто плотничьим делом". И многие действительно послушались его и оставили учение (Иер. Хагига, XI, 1). Р. Меиру, поддерживавшему связи со своим бывшим учителем, Элишей б.-Абуя, после того как тот порвал с еврейством, приходилось часто выслушивать за то упреки от своих товарищей, опасавшихся, как бы эта связь не повлияла дурно на его образ мыслей. ;внимос, хотя сам язычник, разделял эти опасения и спросил однажды Меира: "Ведь все сорта шерсти, опускаемые в красильный котел, получают одинаковую окраску; не так ли?" - "О нет, - ответил Меир, - только шерсть ягненка, который сохранился в чистоте возле своей матери, принимает чистую окраску; грязная же шерсть и из котла выйдет грязной", то есть философия портит только тех, на душе которых и раньше были пятна (Хагига, 15б). С не меньшим участием относился и р. Меир к Авнимосу. Рассказывают, что когда у Авнимоса умерла мать, р. Меир посетил его, чтобы выразить ему соболезнование, причём нашёл его и всех его домашних в глубоком трауре. Когда через некоторое время умер отец ;внимоса, p. Меир опять посетил его и, к своему удивлению, нашёл его занимающимся своим обычным делом. "Твоя мать, по-видимому, была тебе дороже, чем отец?" - заметил ему с. Меир. - "О да, - ответил ;внимос, - ведь и в Библии сказано: Ноеми, уговаривая своих невесток вернуться домой, сказала им: идите, вернитесь каждая в дом своей матери (Руфь, 1, 8), а не в дом отца своего". - "Ты верно заметил, - отозвался р. Меир, - у древних язычников были материнские дома, а не отцовские". В своей книге "Раскрытие волшебниц" (фрагменты из нее сохранились у Евсевия в его Praeparatio evangelica, јј 12-36) он рьяно выступил против языческой системы оракулов, так что его даже упрекали в подрыве благочестия и религиозности.
11) Порфирий (5.10.234, Тир - 304, Рим; по другим данным жил 232-305) - философ-неоплатоник и астролог. Родом из Тира, ученик Плотина, именем которого он и издал свои труды, для авторитета. Настоящее имя Порфирия было Малькус (в честь отца), Малх; Плотин переделал его в Порфирий. Был учителем Ямвлиха и, вероятно, Ф. Матерна. Около 300 написал астрологический трактат в 55 главах "Введение" ("Eisagoge"). Критики обвиняли Порфирия в занятиях магией, даже в вызывании состояний транса, ибо он был приверженцем мистерий и в течение нескольких лет изучал восточную раджа-йогу. Мнения Порфирия о "сверхсущем", о 3 началах, или "ипостасях", и о рождении мира путём нисходящих эманаций лишь оттенками отличаются от воззрений Плотина: так, он с ещё большим вниманием относится к народным культам. В его системе Mиpa, кроме богов, демонов и героев классической мифологии, играют также роль "архангелы" и "ангелы", взятые из Иудейства, к которому он относился с почтением. Христианство, напротив, своим отрицательным универсализмом вызывало в нём вражду, которую он сформулировал в "15 книг против христиан". Многие другие философские, астрологические и исторические сочинения известны только по имени или дошли в отрывках. Сохранились его метафизическое сочинение и "Введение в категории Аристотеля". В Средние Века и позже Порфирий имел особое значение как систематизатор и толкователь Аристотелевой логики. Из учеников его самым замечательным был Ямвлих. Все элементы философии Порфирия находятся у Платона и Аристотеля (отчасти также у новопифагорейцев и стоиков), но он свел эти элементы в одно грандиозное и стройное мировоззрение, которое, с позднейшим дополнением Прокла, составляет достойное завершение всей древней философии. Свое учение он изложил в отдельных трактатах (числом 54), и разделил их на 6 групп по 9 трактатов в каждой (эннеады). Совершенное Первоначало, или Божество, понимается им не только как сверхчувственное, но и как сверхмыслимое, неопределяемое для разума и невыразимое для слова неизреченное. Порфирий указывает 2 пути: отрицательный и положительный. Ища подлинно божественного смутным сначала стремлением души, мы перебираем всякие предметы, понятия и определения и находим, что все это не то, чего мы ищем; наш ум ничем не удовлетворяется, ни на чем не может остановиться; отсюда логическое заключение, что искомое находится выше или по ту сторону всякого определения, мысли, бытия; оно есть сверхсущее, и мы познаем его, когда отрицаем от него всякое понятие. В умоисступлении, экстазе, мы касаемся божества и имеем знание о нём. В понятии Единого или абсолютного Блага содержится представление о нисходящем порядке всего существующего. Совершенное единство не может быть ограничением; абсолютное благо не может быть исключительным или замкнутым в себе. Оно необходимо есть избыток, изобилие или выступление из себя. Если для ограниченного существа человеческого выступление из себя к Богу (экстаз) есть возвышение над своей ограниченностью, то для Божества, обладающего бесконечным совершенством, выступление из себя может быть, наоборот, только нисхождением. Самый способ этого нисхождения выражается у Порфирия лишь с помощью образов, причем его мысль заинтересована собственно тем, чтобы оградить Единое от всякого представления об изменении или умалении его абсолютного достоинства. Как источник наполняет реки, сам ничего не теряя, как солнце освещает темную атмосферу, нисколько не потемняясь само, как цветок испускает свой аромат, не становясь от этого безуханным, так Единое изливается или излучается вне себя от избытка или изобилия своей совершенной полноты, неизменно пребывая в себе. Первое истечение, или излияние (эманация), или излучение (радиация) Единого есть ум, начальная двоица, т.е. первое различение в Едином мысли и бытия или его саморазличение на мыслящего и мыслимого. Мысль о Едином, ум определяет его как большее мысли или как сущее; различая себя от него, ум полагает его как пребывающее, а себя - как внутреннее, или чисто мысленное, движение; предполагает его как то же самое, или тождество, а себя - как его другое. Т.о., 10 аристотелевых категорий сводятся у Порфирия к 5 основным, имеющим применение и в умопостигаемой области. Действием ума нераздельная полнота Единого расчленяется здесь на множественность идей, образующих мысленный мир. Эти идеи не суть внешние предметы, созерцаемые Умом, а его собственные вечные состояния или положения, его мысли о Едином в множественности или числе. Т.о., через идеи Ум вечно обращается к Единому, и сам он в действительности есть лишь это обращение. За этим первым кругом эманации, где Божество, или Единое, через Ум различается в себе и обращается на себя мысленно, или идеально, следует его второе, или реальное, различение и обращение на себя, определяемое живым движением Души. Душа не мыслит уже непосредственно Единое как свою внутреннюю предметность, а стремится к Единому или желает его как чего-то действительно от нее различного, к чему она сама относится не как мыслимое только, но и реальное начало "другого". Единое, ум и душу он обозначает как "3 начальные ипостаси", из коих объясняется все положительное содержание вселенной. Душа есть 2-я, существенная "двоица" - начало реальной множественности. В ней самой Порфирий различает 2 основные стороны - высшую и низшую душу: последнюю он называет природой. Высшая душа обращена к неподвижному созерцанию Единого и есть лишь живой и чувствующий субъект ума. Низшая душа обращена к материи, или несущему, к беспредельной возможности бытия. Как ум мысленно расчленяется на множественность идей, образующих мир умопостигаемый, так Душа разрождается во множестве душ, наполняющих мир реальный. Высшая душа рождает богов и бесплотных звездных (астральных) духов, низшая душа, или природа, размножается в демонских, человеческих, животных и растительных душах, сгущая для них "небытие" материи в соответствующие тела, подлежащие обманчивой чувственности. Как свет и тепло по мере удаления от своего источника ослабевают и, наконец, исчезают в совершенном мраке и холоде, так эманации божественного света и тепла - через ум и душу - постепенно ослабевают в природе, пока не доходят до полного отсутствия, или лишения, истины и блага в материи, которая есть, следовательно, несущее и зло. Но если материя, или субстрат видимого мира, имеет такой чисто отрицательный характер, то форма этого мира взята душою из высшего идеального космоса; с этой стороны и чувственный наш мир разумен и прекрасен. Красота есть проникновение чувственного предмета его идеальным смыслом, есть ощутимость идеи. Нравственная задача состоит в постепенном возвращении души от материального, или плотского, через чувственное к идеальному (умопостигаемому) а от него к божественному - порядок, прямо обратный нисхождению Божества во Вселенной. В полемике Порфирия против гностиков он настаивает на постепенности возвращения души к Богу и на нравственных условиях этого процесса. "Без истинной добродетели Бог есть пустое слово". Первый шаг к возвышению над чувственностью есть бескорыстное отношение к самой этой чувственности как к предмету познания, а не вожделения; 2-й шаг есть отвлеченное мышление (например, арифметическое или геометрическое); более высокий подъем дается затем любовью к прекрасному ради ощущаемой в нем идеи (платонический эрос); еще выше поднимает нас чистое умозрение (диалектика в платоновом смысле); последний шаг есть восхищение, или экстаз, в котором наш дух становится простым и единым как Божество и, наконец, совпадает и сливается с ним. Т.к. высшая жизненная задача исчерпывается здесь возвращением единичной души к Богу, то в этом воззрении нет места для общественных, политических и исторических задач: все дело происходит между отдельным лицом и неизречённым абсолютом. Философия его представляет собой завершение древнего умственного мира, как с положительной, так и с отрицательной стороны. Древний мир здесь следует принимать в широком смысле, т.к. эллинизованный финикиец Порфирий вобрал в своё учение не только классические, но и восточные духовные стихии. И в этом последнем слове всего образованного язычества сказалась его общая граница с полною ясностью. Весь идеал - позади человека. Абсолютное нисходит и изливается в творении в силу изобилия собственной природы, но без вся-кой цели для себя и для самого творения. Низший мир, как царство материи ("не сущего"), противоположен Божеству и враждебен истинной природе человека; но человек никогда не побеждает этот мир, а может только бежать из него с пустыми руками в лоно Божества. Идеал единичного человека - не живая и свободная личность, "друг Божий", а лишь отрешённый от мира созерцатель и аскет, стыдящийся, что имеет тело; собирательный человек (общество) никогда не достигает здесь пределов человечества, он остается городом - созданием железной необходимости. Крайнему мистицизму теории, поглощающему личность, соответствует абсолютизм римского государства, поглотившего местные города и нации, не возвысившись, однако, до настоящего универсализма. Римская империя оставалась лишь огромным, безмерно разросшимся городом, который именно вследствие своей огромности теряет живой интерес для своих граждан. Полным отсутствием такого интереса философия Порфирия отличается даже от философии Платона и Аристотеля.
12) Публий Эгнаций Целер - философ-стоик, родом из Берита в Финикии. Выступал при Нероне с обвинениями своего друга Бареи Сорана.
13) Антипатр - стоик I в. до н.э., жил в Афинах. Родом из Тира. Друг Катона Мл.
14) Аполлоний, описал жизнь Зенона и составил библиографию стоицизма.
15) Аспасия - софист из Библа (Финикия), современник Адриана; написал историю Библа.
16) Филодем Эпикуреец был родом из Гадара. современник Цицерона; жил в Риме и был другом Пизона, против которого Цицерон произнес дошедшую до нас речь. В этой речи Филодем характеризуется как широко образованный человек, философ и талантливый поэт, проводящий в теории тот катехизис эпикуреизма, который на практике осуществлял Пизон. Цицерон так говорит о нём: "Если кому и вздумается порицать Филодем, то не сильно и не как человека циничного, бесчестного и наглого, а как истого грека, как льстеца, как поэта...по просьбе, по приглашению, по принуждению, Филодем очень много написал ему (Пизону) и о нем, изобразив в весьма изящных стихах все страсти этого человека, все его похождения, всевозможные обеды и пиры и, наконец, все его любовные связи". Значительное число эпиграмм (больше 30) дошло до нашего времени с именем Филодема в сборнике Палатинской антологии; по изяществу формы и остроумию они вполне заслуживают того отзыва, который дал о поэзии Филодема Цицерон. В отрывках сочинения о музыке Филодем исследует вопрос о практическом её влиянии, полемизируя со стоиками, которые музыке придавали большое значение, оспаривая значение музыки в области религии и в жизни, и утверждая, что древние музыки не ценили, он доказывает, что она действует на чувства, но не на душу. В сочинении о пороках и противоположных им добродетелях речь идет о том, как должен устраивать свою жизнь мудрец. Считая богатство источником благополучия, он учит, как с помощью его быть счастливым. Лучшее употребление из богатств делает тот, кто предлагает их к услугам приятных людей и мудрецов, подобно тому, как Эпикуру служили своими богатствами его ученики и друзья. Изложив, в чём состоит истинная дружба и щедрость, Филодем осуждает скупых людей и плохих домохозяев, рекомендуя некоторые положения из сочинений Феофраста и Ксенофонта по экономике. В сочинении о риторике он полемизирует с защитниками ораторского искусства, доказывая, что оно мало содействует развитию духа и сердца, и разбирает вопрос о влиянии риторики на политику и о взаимном отношении риторики, философии и политики. Дошедшие до нас отрывки Филодема, являясь весьма ценным источником для знакомства с эпикурейской философией, по стилю оказываются далеко не столь совершенными, как его антологические стихотворения.
17) Диодор из Тира - философ-перипатетик II в. до н.э., ученик Критолая; старался соединить учение стоиков и эпикурейцев с аристотелевской философией.
18) Менипп - философ кинической школы, родом из Гадары, жил в конце III в. до н.э.; был рабом, потом стал учеником философа Диогена и последователем кинической философии; это не мешало ему заниматься ростовщичеством и нажить большое состояние. Потеряв за кем-то значительную сумму, покончил с собой. В своих (несохранившихся) сатирах он рассуждал в шуточном тоне о серьезных вопросах из практической философии и с сарказмом нападал на человеческую пошлость. Они были написаны прозой, смешанной кое-где со стихами. Им подражал Теренций Варрон в своих "Satirae Меnipреаe".
19) Максим философ - один из воспитателей императора Марка Аврелия.
20) Василид - стоический философ из "палестинского" Скифополя; учитель императоров Луция Вера и Марка Аврелия.
21) Ямблих - философ, принадлежавший к новоплатонической школе. Сведения о его жизни, чрезвычайно скудные, даёт его биограф Евнапий, который гораздо более озабочен обобщением различных ходячих анекдотов о его чудесах, чем связным изложением истории его жизни и учения. Он даже не сообщает года его рождения и смерти и только из сопоставления показания комментатора Свиды, что он жил во времена Константина Великого, и сообщения Евнапия, что ученик Ямблиха Сопатер после его смерти явился ко двору Константина, можно заключить, что он умер ок. 330. Он происходил из Халкиды в Келесирии, из богатого и известного рода. Его учителями в философии были Анатолий, о котором почти ничего не известно, и Порфирий. Впоследствии он основал собственную школу, по-видимому, в родном городе, и приобрел широкую популярность в качестве учителя мудрости. Множество учеников собирались за его скромной трапезой и следовали за ним повсюду. Говорили, что он превзошел познаниями и глубиною мысли не только Анатолия, но и Порфирия. Ему приписывали способность творить чудеса и вызывать богов. Евнапий рассказывает, что он будто бы мог подниматься во время экстаза на 10 футов от земли и однажды, в Гадаре, вызвал из источника Эроса и Антероса, в виде 2 младенцев. Из его многочисленных сочинений до нас дошло немногое, большей частью отрывки. Так из главного его труда в 10 книгах, из которых каждая представляла самостоятельное целое, сохранилось 5. Сохранившихся сочинений недостаточно для того, чтобы можно было составить полное представление о воззрениях Ямблиха; поэтому, приходится прибегать к известиям других писателей, главным образом Прокла (комментарии к диалогу Платона "Тимей") и Юлиана. Как философ, он стоит неизмеримо ниже Порфирия, уступая ему в глубине и оригинальности мысли. Изложение его страдает растянутостью. Ямблих старается согласовать воззрения Платона и Аристотеля даже там, где, по-видимому, это совершенно невозможно. Вообще его философская система отличается синкретизмом и представляет стремление привести в связь неоплатоновские и неопифагорейские воззрения с различными восточными теософскими учениями. Он, скорее богослов, пытающийся создать философскую основу для религии и её догм, чем философ в истинном смысле слова. Главная цель всей его жизни - возродить падающее язычество, не как совокупность множества отдельных более или менее развитых верований и культов, но как единую законченную религию, выработать для нее строго определенную догматику, упорядочить, оправдать и обосновать ее обрядовую сторону и создать религиозную мораль, подобно тому, как все это существовало уже в христианстве. В этом собственно лежит разгадка его популярности в древности. Стремление возродить язычество было общим у него со многими выдающимися умами той эпохи. Когда всё более усиливавшееся христианство грозило уничтожить вместе с политеизмом всю древнюю цивилизацию, с её наукой и искусством, философия, высоко ценившая блага античной культуры, выступила на ее защиту и начала отчаянную борьбу с новой силой, несмотря на то, что в воззрениях отцов церкви, с одной стороны, и философов - с другой, нередко было много общего. Для большей успешности борьбы необходимо было произвести некоторые реформы в язычестве. Эти реформы сводились, гл.о., к толкованию мифов, к очищению политеизма от разных безнравственных воззрений и обычаев и к объединению различных верований. В этом духе работали Аполлоний Тианский, Плутарх, Апулей, Кроний, Нумений, отчасти Порфирий. Ямблих и особенно его школа, стараются - подобно средневековым богословам, для которых философия была лишь прислужницей богословия (philosophia - ancilla theologiae) - принять древнюю религию целиком, со всеми ее догмами и только обосновать ее философски, приведя ее в строгую систему. Исходный пункт воззрений Ямблиха тот же, что у средневековых богословов: сознание ничтожества человека, его зависимости от сил природы, слабости его воли и разума. Он находил, что "Плотин" поставил человеческую душу слишком близко к высшему божественному миру. Он не мог допустить, чтобы душа, по ее существу, не была затронута страданием и злом. Единственная возможность освободиться от зла и от тёмных сил природы и судьбы заключается в поддержке богов, управляющих этой судьбой. Хотя в процессе очищения души она должна сама принимать деятельное участие, но выполнить его до конца возможно лишь при помощи богов. Божественный мир первых неоплатоников, по мнению Ямблиха, был слишком отдален от человека, слишком идеален, чтобы человек, при его ничтожестве, мог непосредственно обращаться к нему. Поэтому, он увеличивает количество посредствующих звеньев между Троицей "Плотина" - Порфирия и человеком и вводит бесконечное множество богов и полубогов, ипостазируя при этом, исключительно благодаря религиозному настроению своего ума, чисто отвлеченные понятия. В этом - главное отличие системы Ямблиха от учения ранних неоплатоников. В общем изложении Плотиновской системы эманаций, а именно в утверждении, что каждая низшая ступень бытия заключается в высшей, он сходится со своими предшественниками. Присоединяясь к обычному делению богов на видимых и невидимых, Ямблих отличает ещё богов мировых, пребывающих в мире и управляющих им, и богов сверхмировых. В основу своей теогонии он кладет плотиновское учение о Троице. 1-я ипостась её, высший принцип бытия - Единое, о котором можно скорее утверждать то, чем оно не может быть, чем то, что оно есть, - простое, неделимое, неподвижное в своём единстве, основа всякого бытия, причина всякой гармонии, источник всякого разума, но само по себе начало чуждое всех этих свойств. 2-й принцип - Разум, служащий посредником между Единым и 3 принципом - Демиургом или Душой; это оплодотворяющее начало, виновник существования богов, принцип божественной жизни. 3-я ипостась - душа или демиург - исполняет самый акт миротворения. Но Ямблих не останавливается на этом и в сущности довольно простую систему "Плотина" усложняет до крайности, выводя из каждого принципа все новые и новые триады и создавая новые сущности, служащие переходными ступенями. Он исходит из соображения, что переход от совершенно простой и независимой сущности к сложной и зависимой должен происходить при посредстве некоей новой сущности, одновременно причастной и простому, и сложному. Так напр., кроме Единого "Плотина" - Порфирия он допускает ещё другое Единое, стоящее между этим высшим, так сказать абсолютным Единым и множественностью. Из этого второго Единого он выводит умопостигаемое, представляющее триаду, в которой 1-ый член называется отцом или действительностью, 2-ой - силой, 3-ий - умом. Эта триада в свою очередь заключает в себе 3 триады. Теология Ямблиха, по крайней мере в том виде, в каком мы её знаем, представляется довольно запутанной; мы не находим у него той строгой систематичности и простой понятной схемы, какую выработал впоследствии Прокл. Среди мировых сущностей, стоящих выше человека, Ямблих различает души богов, полубогов, ангелов, демонов и героев. К ним нужно присоединить ещё богов-покровителей отдельных народов и личностей. Ямблих вводит в свою систему богов из различных народных религий и пользуется при этом нелепейшими баснями о них, исходя из мысли, что чем фантастичнее похождения богов, тем более глубокий смысл заключается в них. Речь Юлиана о Гелиосе, излагающая, в сущности, воззрения Ямблиха, служит нам примером того, как Ямблих пользовался мифами. По его мнению, Гелиос есть центральный пункт единства; он - царь их, и в качестве отражения высшего единства причастен тем же благам, которые получают от Единого. Поэтому он является посредником между мирами видимым и невидимым; видимое же солнце есть лишь отражение этого высшего солнца - Гелиоса. Гелиос есть то же, что Зевс и Серапис; Дионисий и Асклепий суть лишь силы, входящие в состав Гелиоса. Аполлон и Афина Мировая Душа - его эманация, Афродита - его помощница и т.д. Практическая сторона политеизма - почитание изображений богов, теургия, мантика - находила в Ямблихе усердного почитателя. Ямблих утверждает, что изображения эти исполнены божественной силы, независимо от того, сделаны ли они руками человека или упали с неба. Для доказательства этой божественной силы он пользуется разными чудесными историями, и хотя старается оправдать чудесное ссылкой на естественные причины, но это едва ли может иметь значение, т.к. он и естественные явления старается объяснить чудесным действием богов. Он ссылается на всемогущество богов и на связь мира видимого с невидимым. Особенную ценность имеют для него пророчества. Милость богов легче всего, по его мнению, может быть достигнута людьми при помощи молитвы и жертвоприношений. Ямблих излагает доктрину о происхождении идеи божества и чувства веры. Он утверждает, что мы познаем Бога не путем рассуждения, а уже самым актом мышления. Идея бога - идея прирожденная, свойство нашего ума. Будучи сами причастны сознанию, боги недоступны нашему непосредственному сознанию и познанию, но мы узнаем о божественной благости и разумности действий богов, созерцая мироздание. Если в мире есть зло, оно происходит не от бога, но от зловредных демонов и от нашего невежества и неумения пользоваться дарами неба. Решения богов непоколебимы; боги бесстрастны и не могут быть тронуты молитвой, но молитва всё же необходима, т.к. с ней мы делаемся лучше и приближаемся к богам. Церемония жертвоприношения действует сама по себе, без нашего содействия; необходимо лишь точное соблюдение ритуала. Жрец является посредником для передачи божественной силы, органом божества. Затем автор пускается в детали теургии. Он определяет природу, могущество, функции каждого вида сверхъестественных существ и перечисляет все внешние признаки, на основании которых истинный теург узнает о присутствии высших существ. Все высшие существа делятся на богов, демонов, героев или полубогов и души. Могущество богов неизмеримо и оказывает действие мгновенно; демоны слабее и действие их силы происходит не сразу. Боги доброжелательны к человеку; злые боги - не боги, а демоны. Души людей могут возвыситься до ангелов. Явление богов просто, вид их спасителен; вид демонов страшен. Явление богов вызывает любовь и священное опьянение, явление ангелов - способствует знанию, явление героев - возбуждает храбрость, явление демонов - плотские желания и страсти. Истинная дивинация заключается в экстазе, который есть не что иное, как соединение человека с божеством. Душа не может дойти до состояния экстаза сама, но лишь при помощи теургии. Экстаз, как его понимает автор книги "De mysteriis" - дело божества, а не плод парения человеческой мысли, возвышающейся в своем чистом созерцании до божества, как у Порфирия. Дальнейшее содержание книги - подробное описание и защита различных религиозных церемоний, жертвоприношений, пророчеств и т.п., при чём автор в своем политеистическом рвении не останавливается перед апологией культа Приапа и Phallos'a. У Ямблиха замечается пристрастие к Пифагорейской мистике чисел; наоборот, слишком мало значения придает он платоновской теории идей. Вообще он является страстным поклонником пифагорейской философии: математике мы обязаны лучшими дарами неба. Она проникает во все отрасли философии, способствует очищению души, ведет её от чувственного к сверхчувственному и, приучая её к созерцанию неизменно вечных истин, сообщает нашему познанию природы характер точности и закономерности, а политику и моралисту дает образцы гармонии и порядка. Но её высшее значение постигается лишь тогда, когда мы проникаем в высший смысл пифагорейской философии и овладеваем знанием символики чисел, при помощи которой дух достигает созерцания высших истин и постигает природу богов и невидимого мира. По этому поводу он говорит мало нового; у него не раз оказывается неясной связь математики с философией. Между прочим, он утверждает, что математические субстанции (числа и геометрические фигуры) суть бестелесные самостоятельные сущности, находящиеся между ограниченным и неограниченным, между телесными и бестелесными формами, между идеями, и что они, будучи неподвижны, отличаются также от душ. В качестве принципов для математических чисел Ямблих, вместе со своими предшественниками, указывает на Единое и на причину множественности, которую отождествляет с материей; в качестве основания для геометрических величин он называет точку и протяжение. Из связи Единого с материей, как причиной множественности происходит число, затем геометрическая фигура, из вышеуказанных собственных ее оснований. Бытие и красота свойственны им, и лишь при дальнейшем сопоставлении элементов, как случайность, может появиться и дурное начало. Для Ямблиха все это кажется необычайно важным. Не меньшее значение имеет для него теологическое значение чисел и их мистическое соотношение с различными богами. Кроме того, он занимался космологией, психологией и этикой, но сведения наши о его воззрениях на этот счет очень скудны. Вместе с Плотином и другими неоплатониками он предполагал, что видимый мир есть вечная эманация мира невидимого и лишь гипотетично допускал творение мира в форме временного процесса. Силы, существующие и действующие в высшем мире самостоятельно, нуждаются в видимом мире в телесных носителях и вместе с телами образуют природу. С природой, по мнению Ямблиха, тождественна судьба. В представлении природы не содержится ничего другого, кроме совокупности естественных причин, действующих в известном, строго определенном порядке лишь благодаря общей их зависимости от единой высшей первопричины. Не будь этого вмешательства высшего начала в силы природы, она впала бы в дисгармонию, а с нею и мы погрузились бы в бездну несчастья и зла, от которого нас освобождает, т.о., лишь покровительство богов. Относительно пространства воззрения его несколько противоречивы. В одном месте он определяет пространство как нечто, не имеющее объёма и границ, причём называет божество пространством всего; в другом он определяет его частью как поверхность ограничивающего тела, частью как поверхность ограничиваемого; в 3-м возводит его к силе, сдерживающей тело и производящей его протяжение. Время, вместе с "Плотином", он выводит из свойств души; по своему происхождению оно ничто иное, как лежащее в основе сущности души движение; только из этого сверхмирового времени возникает время видимого мира, как мера движения. Придавая весьма малое значение изучению внешнего мира, он тем усерднее занимался изучением души. В его психологических воззрениях выступает на первый план стремление сохранить за душой её срединное положение между высшим и низшим миром. По мнению Ямблиха, его предшественники слишком мало обратили внимания на различие между душой и Nous и на различие между человеческой и мировой душой. Он не мог допустить для "Разума" смену деятельности и бездеятельности и наклонность к телесному, и именно потому ставил душу между непреходящим и преходящим. Он не мог представить себе душу без эфирного тела, которое он, подобно Порфирию, ставил между нею и материальным телом. Он допускал, что эти 2 составные части человеческого существа (душа и эфирное тело) сохраняются и после смерти. В этом отношении он сходится во взглядах со многими теософскими школами, как древними, так и новыми. Затем он признавал за чистейшими человеческими душами способность возвышаться до ангельского состояния; с другой стороны, он считал, что некоторые безгрешные души из любви к людям могут воплощаться в человеческие тела, хотя вообще подчинял переход душ в тела и обратно, их возвращение к сверхчувственному миру, - закону строгой неизбежности, и отнюдь не видел в падении душ на землю наказания. Переселение душ он ограничивал, как и Порфирий, лишь человеческими телами, указывая при этом на различие между неразумными животными душами и человеческими. В представлениях о возмездии, ожидающем душу при переселении, он сходился с Порфирием; он полагал, что человеческий дух обладает свободной волей, но, тем не менее, придавал большое значение поддержке со стороны божества, думая, что без неё человек обойтись не может, вследствие слабости своей природы. К указываемым Порфирием 4-м родам деятельности, путём которых человек может очистить душу: 1) политической добродетели, в которой человеческий дух ещё не освобождается от частичного и переменчивого, 2) самоуглублению и самопознанию, 3) теоретической добродетели, в которой человек созерцает то, что стоит выше его, и 4) парадигматической добродетели, когда душа погружается в божественный разум - он присоединил ещё 2 ступени жреческих добродетелей, когда душа в наиболее божественной части её, входит в непосредственное общение с Единым. Особое значение в этом ряду добродетелей имело в его глазах самоуглубление, необходимое для очищения и дальнейшего совершенствования, для освобождается от пут необходимого и преходящего. Его ученики и последователи - Феодор из Азине, Приск, Евсевий, Эдезий из Каппадокии, Сопатер, Максим Ефесский, Хризантий, Евнапий, имп. Юлиан, Саллюстий, Либаний, Декеипп, Темистий и др. Ямблих как математик. Из его сочинений 2 имели отношение к математике. Известное по небольшому отрывку из 28-й книги сочинение о предметах, относящихся к древней Халдее, и состоящее из 10 книг "Собрание пифагорейских учений". 10 книг, составлявших упомянутое 2-е сочинение, содержали: 1-е - жизнь Пифагора, II-я - введение в философию, III-я - введение в математику, IV-я - объяснения или подробный комментарий к арифметике Никомаха, V-я - физику, VI-я - этику, VII-я - богословско-арифметические толкования, VIII-я музыку, IХ-я - геометрию, Х-я - сферику. Из этих книг сохранились до настоящего времени только I, II, III, IV и VII. Наибольший интерес для математика представляет IV-я книга. Из содержащихся в ней арифметических предложений следующие, как впервые здесь встречающиеся, могут быть считаемы открытиями самого автора. Произведение числа на ближайшее из однородных с ним (чётное или нечётное) при увеличении на единицу даёт квадрат, как это можно видеть из тождества а(а+2)+1=(a+1)2. В остальных предложениях, найденных им, он широко пользуется для наглядного представления фигурирующих в них чисел образным понятием ристалища. Так, всякое квадратное число, как сумма 2 идущих друг за другом треугольных чисел, может быть сравниваемо с ристалищем: в представляющем этот случай тождестве 1+2+3+...+(а - 1)+а+(а - 1) + ...+3 + 2+ 1 = а2, все числа, начиная с границы, представляемой единицей, бегут до некоторого поворотного пункта, представляемого числом a, от которого снова возвращаются в обратном порядке к единице, как к своей конечной цели. Далее, обнаружив предложение, по которому 1 + 2 + 3 + ... + (а - 1) + a + (a - 2) + ... + 2 = (а - 1)а, т.е. произведению, представляющему разностороннее число или гетеромек, Ямблих опять пользуется сравнением с ристалищем в случае, когда при обратном беге совершается скачок через число а - 1 и конечной целью служит число 2. Следствием 1-го из этих 2-х предложений о ристалище является у него понятие о единицах порядков десятичной системы счисления 1, 10, 100, 1000, ..., как о единицах 1-го хода, 2-го, 3 и т.д. К этому понятию его приводят результаты умножения членов тождества 1 + 2 + 3 + ... + 9 + 10 + 9 ... + 3 + 2 + 1 = 100 на 1, 10, 100 и т.д. 2-м из арифметических предложений, принадлежащих Ямблиху и не пользующихся сравнением с ристалищем, является следующее. Если в сумме 3 чисел, следующих друг за другом в натуральном ряду, при условии, что наибольшее есть кратное 3, взять сумму цифр (сумму монад), в этой сумме опять взять сумму цифр и т.д., то последней суммой всегда будет число 6.
22) Лукиан - величайший из греческих софистов, "Вольтер древности", р. ок. 125 в бедной семье, отдавших сына на обучение к ваятелю, от которого мальчик бежал, чтобы стать ритором. Изучив греч. яз., он сделался судебным оратором в Антиохиип и примкнул к наиболее славившемуся тогда направлению риторики - эпидиктическому, или софистическому, главным представителем которого был софист Полемон в Смирне. В качестве странствующего ритора Лукиан исходил Малую Азию, Грецию, Македонию, Италию и Галлию, произнося речи в торжественных случаях, чаще всего в Олимпии. К этому периоду из сохранившихся произведений его относятся софистические декламации о тираноубийцах, о Фаларисе, о лишённом наследства, "Похвала мухе", "Спор букв" и др., в которых уже чувствуется сатирическая жилка автора. Пустая риторика его не удовлетворяла; наскучив "нарумяненной блудницей" (диалог "Bis accus." 31), он отвернулся от неё и занялся философией, увлеченный встречей с платоником Нигрином, в рассказе о которой он с восторгом вспоминает благородный образ этого мудреца. Поселясь в Афинах, Лукиан стал проводить свои новые воззрения в шутливых сатирических диалогах. Диалоги издавна служили целям философии, особенно у академической школы; но величественную их серьезность и хитрую диалектику Лукиан оживил легким остроумием комедии. Первоначально он предназначал диалоги для устного произнесения и лишь позже стал их издавать для более широких кругов читателей. Блестящим периодом его сатирической деятельности было время Марка Аврелия и Коммода, особенно 162-165. Достигнув старости, он снова сделался рецитатором, оповестив об этой перемене в "прологе" о Геракле. В это время, между прочим, написаны им речи о Дионисе, Зевксисе, Геродоте, "Похвала отечеству", "О печали" и др. Связи с высокопоставленными лицами доставили ему выгодную должность в Египте. В особой "Апологии" он по этому поводу оправдывается от обвинений в непоследовательности, т.к. раньше стоял за то, чтобы литераторы не связывали себя постоянными обязательствами. В Египте он и умер. По позднейшему преданию, он был растерзан собаками, или может докучавшие ему киники. Сочинений с его именем сохранилось 82. Все они небольших размеров и большей частью составлены в диалогической форме; между ними есть 2 драматических шутки - "Трагедоподагра" и "Быстроногий" - и 53 изящных остроумных эпиграммы, вошедших в Антологию. Лишь о немногих из его произведений можно определенно сказать, когда они написаны. Софистические декламации Лукиана представляют небольшую группу; все они связаны с его деятельностью как странствующего ритора. С нею же связаны его "Сон", в котором он с гордостью указывает на свои успехи как эпидиктического оратора, и "Ты Прометей в словах", где он говорит о данном ему за изобретательность почётном прозвище. Диалоги по времени и содержанию делятся на несколько классов. К более раннему принадлежат небольшие сцены, представляющие без всякой горечи смешные стороны веры в богов, философских сект, софистических реклам, человеческих слабостей и странностей. Наиболее значительны среди них "Диалоги богов", в которых сквозь веселые мифологические сцены проглядывает тонкая насмешка над народной верой. Им родственны остроумные диалоги "Харон" и "Менипп". Прямые нападки на веру в богов встречаются в диалогах "Зевс трагед" и "Зевс уличаемый". В последнем эпикуреец Киниск доказывает Зевсу невозможность одновременного существования над всем господствующей судьбы и свободной воли богов, причем доводит своего собеседника ad absurdum. В "Зевсе трагеде" эпикуреец Дамис доказывает стоику Тимоклу, что нет провидения. Другую группу представляют диалоги, посвященные философам - земным представителям божественной мудрости. Кроме Нигрина и Демонакса, они изображены в виде настоящих карикатур. Они толкуют о добродетели и мудрости, но на деле ими руководят корыстолюбие, сварливость и чувственность. Остроумны аукцион философов, лов философа на золотую приманку, пародия на философский пир ("Пир, или Лапифы"), кончающийся формальной свалкой между представителями различных философских школ. Сюда же можно отнести и сатиру "Паразит", герой которой под маской философской серьезности доказывает, что жить прихлебателем - настоящее искусство. Другой сферы человеческой слабости касаются "Разговоры гетер", слишком откровенные для современного читателя, но весьма интересные для истории нравов древности. С годами характер произведений Лукиан сделался более серьезным. Он перестал выискивать в людях лишь смешное, старался указать и на положительные их стороны и в то же время стал направлять свои стрелы против определенных личностей. Сюда относится большая часть диалогов, в которых сам автор выступает под именем Ликина. Самый содержательный из них - "Гермотим", написанный, когда автору было 40 лет и заканчивающийся выводом, что мудрец не должен слепо примыкать к учению одной к.-л. школы и что философия ничего не значит, если представители ее не отличаются безупречной нравственностью. Сходны с этими диалогами по содержанию его произведения, составленные в форме писем. Книга Лукиана написанная по поводу законченной в 165 войны римлян с парфянами и направлена против непризнанных историков, принявшихся описывать эту войну наподобие Геродота или Фукидида. "Александр или Лжепророк" содержит жизнеописание религиозного обманщика Александра. "Ученик риторов" - самая язвительная из сатир Лукиана; это злая карикатура на преподавателя риторики, очевидно, направленная против живого лица. "Истинные истории" представляют сатиру на расплодившихся во время Лукиана сочинителей фантастических романов, гл. обр. о путешествиях в отдаленные страны. Сам Лукиан написал юмористический роман "Лукий или осёл", повествующий о чудесном превращении молодого человека в осла. Этот роман вызвал много споров в филологической литературе, т.к. та же тема была обработана и неким Лукием и затем в "Метаморфозах" Апулея; предстояло решить, кому из трех принадлежит первенство. Всего вероятнее, что Лукиан изобрёл тему; в любом случае, он придал ей юмористический оттенок, которого нет у его Лукия. Замечательно у него пренебрежение к рабам. Лукиан, к счастью, был враждебен христианству.
23) Абдемон - мудрый юноша при дворе тирского царя Хирама разгадавший загадки Соломона.
24) Капелла Марциан - энциклопедист 1-й пол. V в. н.э., родом из Карфагена, неоплатоник, написал высокопарной и нечистой латынью энциклопедию в стихах о "7 свободных искусствах" под названием "О браке Филологии и Меркурия", оказавшую большое влияние на средневековую систему образования. В состав её вошел аллегорический рассказ "De nuptus Philologiae et Mercurii". Именно он разделил античные искусства на "тривиум" - грамматику, диалектику, риторику, - и "квадривиум" - геометрию, арифметику, астрономию и гармонию (музыкальную теорию).
25) Хриссипп из Сол (ок. 280/277- ок. 208/204 до н.э.) - древнегреческий философ, крупнейший представитель Ранней Стои, ученик и преемник Клеанфа.
Будучи по происхождению финикийцем, Хрисипп учился в Афинах у стоика Клеанфа, а также у академиков Аркесилая и Лакида. Был чрезвычайно работоспособен - писал "по 500 строк в день" (поэтому сочинения Хрисиппа изобиловали повторами, противоречиями и отличались плохим стилем). От многочисленных сочинений Хрисиппа сохранилось лишь ок. 1000 фрагментов, утрачена даже часть каталога его сочинений - у Диогена Лаэртия упомянуто лишь 161 название из 700.
Хрисиппу принадлежит заслуга упорядочения и систематизации школьной стоической доктрины и защита стоической догматики в полемике с платониками-академиками. Практически он стал вторым основателем Стои: "если бы не было Хрисиппа, не было бы и Стои" (Diog.L. VII 183).
Хрисипп предложил порядок изложения учения не "логика, физика, этика", а "логика, этика, физика", считая целесообразным в конце курса обратиться к вопросам теологии (физика и теология стоиков находятся в одной предметной области). Внес существенные уточнения в гносеологию (учение о чувственном "впечатлении", "общих представлениях"). Формальная логика Стои была практически полностью разработана Хрисиппом как наука о соотношении "мыслимых предметностей" (лектон), а также об условиях истинности умозаключений. Считается, что логическая система Хрисиппа представляет собой вариант логики пропозиций, первой в истории европейской логики.
Основные новации Хрисиппа в области физики - учение о причинности (деление на основные и вспомогательные, различие между "необходимостью" и "судьбой") и реформа психологии (считал все импульсы производными от разума и полностью отождествил их с суждениями). Рационализм в психологии был призван подчеркнуть автономию субъекта в принятии своих решений. Предельный монизм этой теории затруднял объяснение природы неразумных импульсов, и стал объектом критики в Средней Стое.
26) Модерат из Кадиса - философ-неопифагореец, живший во второй половине I в.
Модерат неаписал большой труд "Пифагорейские учения" в 11 кн., до наших дней не дошедший; отрывки из него приводятся у позднейших авторов. Модерат пытается показать, что последователи Пифагора ничего не дополнили к взглядам учителя, но лишь позаимствовали и переработали его. Он прямо обвиняет Платона, Аристотеля и других членов Древней Академии в плагиате у пифагорейцев. По его словам, те присвоили себе все выводы пифагорейской школы, "изменив в них разве что самую малость", а всё самое дешёвое, пошлое и удобное для осмеяния выдали за подлинную суть пифагорейского учения, чем обрекли его на упадок и забвение.
Иоанн Стобей в своих "Эклогах" приводит фрагмент текстов Модерата.
***************
2. Писатели:
Ювенал советует учиться риторике в Карфагене.
1) Теренций Публий Афр - даровитейший после Плавта представитель древнеримской комедии. Лучшим источником для его биографии является Светоний. Теренций жил в промежуток между II и III Пуническими войнами, родом был из Карфагена. Был рабом, но отпущен за одарённость и красоту. В силу ранней гибели дошли до нас дошло лишь 6 его трудов: "Девушка с острова Андроса" (Andria), "Свекровь" (Hecyra), "Наказывающий сам себя" (Heautontimorumenos), "Евнух" (Eunuchus), "Формион" (Phormio) и "Братья" (Adelphae). Эти пьесы были впервые поставлены на римской сцене в период с 166 по 160 гг. до н.э. Наибольший успех имела пьеса "Евнух", которая дана была дважды в один день и побила предыдущие сборы. Афраний называет Теренция лучшим комиком. Публике эти комедии нравились почему и дожили до нашего времени. Теренций был любовником Сципиона Африканского и Гая Лелия. Свои произведения он издал в возрасте не более 25 лет, после чего отправился в Грецию, но в пути погиб в море. Фразы из его пьес живы как поговорки, например - Homo sum, humani nihil а me alienum puto - "я человек, и ничто человеческое мне не чуждо".
2) Публий Сириец - римский мимический поэт при Цезаре и Августе, младший современник и соперник Лаберия, родом из Сирии; в Риме появился в качестве раба, впоследствии получил свободу и разыгрывал свои драматические произведения по разным городам Италии, с большим успехом. Особенно ценились его мимы благодаря тому, что были пересыпаны нравоучительными изречениями. Из этих произведений очень рано, ещё в I в., может быть Сенекой, который вообще его охотно цитирует, или кем-нибудь другим из его кружка, был составлен, вероятно, для школьного употребления, сборник поговорок или сентенций. Заглавие первоначального сборника этих изречений было: "Publilii Syri muni sententiae".
3) Мелеагр - поэт-эпиграмматист I в. до н.э., первый составитель антологии, которую он назвал венком, уроженец Гадары и ученик Мениппа, конец жизни провёл на Косе, а молодость в Тире. "Одно у нас отечество - мир, и единый хаос породил всех смертных" - восклицает Мелеагр. Он дал в своём "венке" образчик сборников, благодаря которым дошли до нас многие стихотворения. В сборник Мелеагра входили, кроме собственных, стихотворения многих его предшественников, - во вступительной эпиграмме перечислены имена 47 поэтов, гл. обр. александрийского периода, стихотворениями которых воспользовался он для "венка". "Венок" его не уцелел, но часть его вошла в палатинскую антологию Константина Кефалы (X в.). В этом сборнике Мелеагру принадлежат 128 стихотворений, преимущественно эротического содержания, обращённых к гетерам или прелестным юношам. Поэт превозносит прелести своих подруг и друзей, тоскует по утраченной любви, просит о сочувствии. "Ты спишь, Зенофила, нежный стебелёк" - говорит Мелеагр одной из своих возлюбленных; - "Если бы мне, подобно бескрылому сну, проникнуть теперь в твои вежды и остаться недвижимым! Пускай даже сон не касается тебя, сон, усыпляющий самого Зевса: я хотел бы владеть тобой безраздельно" (V, 174). Длиннейшее из уцелевших стихотворений Мелеагра - гимн весне и красотам пробуждающейся Природы, с весельем, песнями и пляской радующихся людей (IX, 363) был всего в 23 гекзаметра.
4) Антипатр - поэт конца II в. до н.э., родом из Сидона. Родился в Тире. Автор ок. 80 эпиграмм, сохранившихся в Палатинской антологии, в которых чаще всего повторяются мотивы ранних эпиграмматиков, особенно Леонида из Тарента. Преобладают фиктивны надгробные эпиграммы и риторические воззвания. Квинт Лутаций Катулл вспоминал об Антипатре как о хорошем импровизаторе.
5) Стратон - греческий эпиграмматический поэт (имя искажённое финикийское), родом из Сард, живший при императоре Адриане или вскоре после него. От Стратона дошёл сборник эпиграмм о любви к красивым мальчикам, лежащий в основе XII книги "Палатинской Антологии" (94 эпиграммы из 258).
6) Кадм из Милета Младший - автор сочинений эротического характера.
7) Сульпиций Аполлинарис из Карфагена, учитель императора Пертинакса и Авла Геллия, комментатора Вергилия, автор учёных писем и метрических переложений содержания Плавта, Теренция и Вергилия (Энеиды).
8) Гелиодор - эротический писатель III-IV в., родом из Эмезы (Финикия), автор романа "Эфиопика" ("Aithiopica"), о любви Феогена и Хариклы, послужившего образцом для эротиков позднейшего времени, один из так называемых erotici scriptores, автор одного из пяти канонических греческих романов "Эфиопика".
Его имя известно из заключительной фразы романа: "сочинил финикиец из Эмесы, из рода потомков Гелиоса, Гелиодор, сын Теодосия". Отсюда следует, что он родился или жил в сирийском городе Эмеса.
В "Церковной истории" Сократа Схоластика (кн. V, гл. 22) утверждается, будто Гелиодор, автор романа о Теагене и Хариклее, впоследствии принял крещение и стал епископом триккским. Сократ никак не датирует епископство Гелиодора. Ряд позднейших византийских авторов относит его к эпохе Феодосия Великого (379-395). Следует признать, что эти свидетельства не слишком надёжны. Большую популярность в Средние века получила легенда, рассказанная Никифором Каллистом, согласно которой церковные власти потребовали, чтобы Гелиодор или сжёг своё произведение, или отказался от епископского сана и Гелиодор якобы выбрал последнее. "Эфиопика" (IX, 9) содержит текстуальное заимствование из "Жизнеописания Моисея" Филона Александрийского (III, 24), что указывает на знакомство с иудейско-христианским кругом идей (в III-IV вв. сочинения Филона пользовались популярностью почти исключительно среди христиан).
Роман Гелиодора повествует о любви дочери эфиопского царя Хариклеи и красивого юноши Теагена, которым выпали многочисленные приключения. Роман Гелиодора оказал огромное влияние на византийский роман, а позже и на западноевропейскую литературу эпохи Просвещения.
9) Немезиан - латинский дидактический и буколический поэт, родом из Карфагена. До нас дошло не в полном виде (325 ст.) стихотворение его об охоте ("Cynegetica"), написанное в 283-284. 4 эклоги В 2 первых и в 4 рассказывается о состязании пастухов в пении, а 3-я содержит похвалу Вакху. В последней автору удалось нарисовать весьма живую картину вакханалий.
10) Стаберий Эрот - ритор, грамматик. Вольноотпущенник из Сирии. Учитель Брута и Кассия. Во временна диктатора Суллы, бесплатно обучал детей репрессированных.
11) Марк Валерий Проб - грамматик времён Нерона, родом из финикийского Берита, занимавшийся критикой текстов Теренция, Вергилия, Лукреция, Горация, Персия. Им на-писаны сочинения: "De occulta litterarum significatione", "De Notis" и "De inaequabitate Sermonis" (не дошли до нас). Светоний хвалит его сборник наблюдений за речью древних.
13) Павел - ритор из Тира, речам которого перед Адрианом город обязан титулом метрополии.
14) Гелиодор - ритор в Риме и секретарь императора Адриана, впоследствии наместник в Египте и отец отличного полководца Авидия Кассия, восставшего против Марка Аврелия. Родом из Сирии. Полагают, что он одно и то же лицо с метриком Гелиодора, хотя другие принимают этого последнего за того rhetor Graecorum longe doctissimus, который в 37 г. провожал Горация из Рима в Арицию.
15) Исей Сирийский - знаменитый оратор-импровизатор. Главный учитель Демосфена.
16) Саллюстий - ритор, родом из Сирии, жил около 500, сначала в Афинах, затем в Александрии. Саллюстий был не столько философ, сколько аскет. Может быть он автор небольшого сочинения "О богах и о мире", в котором можно видеть общедоступное изложение неоплатонического учения в сирийском его направлении. В сочинении этом доказывается бессмертие души и вечность вселенной и опровергается учение эпикурейцев.
17) Менандр - ритор 2-й пол. III в., род. в Лаодекии (Сирия), составил 2 важных для софистического красноречия сочинений "De encomiis". Его разбор речей Демосфена положил основание всем схолиям к произведениям этого оратора.
18) Аземилк - карфагенский писец, также сын писца.
19) Азрубаал бен Абдэшмун - карфагенский профессиональный переводчик.
20) Доротей Сидонский (Dorotheus Sidonius) - известный античный астролог и поэт I в. н.э., работавший во времена правления римского императора Калигулы (12 - 41 н.э.). По национальности эллинизированный финикиец, его жизнь, видимо, протекала в Египте (Александрии) или Сидоне. Доротей известен как автор Пятикнижья - пятитомного труда по натальной астрологии, сохранившегося в арабских переводах VI-VIII вв. Сейчас текст "Астрологической песни" (Carmen Astrologicum) искажен и частично утерян. Тем не менее, Доротей остается одним из лучших источников о практике эллинистической астрологии. В свое время он оказал большое влияние на поздних христианских, персидских, арабских и средневековых астрологов. Кроме того труд Доротея является также одним из образцов эллинистической поэзии, так как был написан греческим гекзаметром. На русский язык, насколько мне известно, не переводился. Его книга оказала огромное влияние как на античную астрологию (особенно на Матерна, Максима, Гефестиона, Ретория, герметическую литературу), так и на средневековую (арабскую, персидскую, еврейскую, латинскую, византийскую и их производные).
21) Каний Руф - римский поэт 1 в., друг Марциала, родом из старой финикийской колонии Кадис в Испании.
*****************
3. Историки
Известно, что карфагенские историки интересовались и дофиникийским прошлым Северной Африки, и судьбами Карфагенской державы. По всей видимости, к их сочинениям восходят материалы о Карфагене, которые сохранили римские писатели Юстин в своём сокращении "Филипповых историй" Помпея Трога, а также Саллюстий в "Югуртинской войне". Иосиф Флавий сохранил ссылки на хроники Тира; имелись и другие сочинения такого же рода. Интересно финикийское имя у Кадма из Милета, считавшагося в древности родоначальником литературной прозы и старейшим историком (VI в. до н.э.), автора "Истории Милета и всей Ионии", в 4 книгах. Геродот (II, 44) слышал от тирских жрецов хронологию их храма и города, Саллюстий ссылается на "пунические книги Гиемпсала" (Bel. Jug., 17, 7), Иосиф Флавий также пользовался трудами финикийских историков. Татиан (Adv. Graec., 37) также говорит о финикийских писателях, что "У них было 3 мужа: Феодот, Ипсикрат и Мох; их книги перевёл на эллинский язык Лет... В историях этих вышеупомянутых лиц объяснено, при каком из царей случилось похищение Европы и прибытие Менелая в Финикию, и то, что было при Хираме, который, выдав за царя иудеев Соломона свою дочь, подарил лес из разнообразных бревён для постройки Храма. И Менандр Пергамский составил о том же запись".
1) Аттинпарлану (XIV в. до н.э.) - угаритский верховный жрец, продиктовавший писцу Илимилку угаритские мифологические поэмы, которые царь Никмадду подарил храму Балу. Эти таблички, найденные в марте 1928 в Рас эш-Шамре (Сирия), имеют огромное значение для понимания теогонии Филона Библского-Санхунйатона и Библии.
2) Фабиан - первый верховный жрец (иерофант) Ханаана, основатель культовой традиции. Филон Библский считает его автором некоего древнего сочинения, в котором все священные мифологические финикийские предания излагались в едином, логически цельном, повествовании. По словам Филона Библского "самый древний иерофант из когда-либо живших финикийцев, передал всё это (финикийские мифы) оргеонам (участники священнодействий) и главным толкователям таинств, придав форму аллегорий и смешав с мировыми явлениями природы". Филон полемизирует с ним, как с аллегористом, виновником искажения древней финикийской истории в богословском смысле. Вероятно, к нему восходит объяснение иконографии Эла.
3) Санхунйатон - древнефиникийский мудрец, жрец и писатель, живший в Тире "до Троянской войны". Теологию для своей книги он почерпнул у беритского жреца Йево - Иеромбаала. Так его характеризуют классики (Свида, Евсевий, Афиней и др.). Его труд "Финикийская история", излагавший гл. обр. феогонию и космогонию, дошёл до нас у Евсевия (Praeparatio Evangelica) и Порфирия, пользовавшихся греческим переводом Филона Библского. О Санхунйатоне Свида пишет: "Санхонйатон, тирский философ, живший около времени Троянской войны". Афиней (III, 37) говорит об авторах "Финикийских историй" Суниайтоне и Мохе; Феодорит (Serm. II) ссылается на "Санхунйатона Беритянина, который написал "Финикийское богословие". Далее он говорит: "Санхунйатона высоко ставил Порфирий". До нас дошло и свидетельство этого последнего: "Финикийскую историю" составил на языке финикиян Санхунйатон, а Филон Библский перевёл её на греческий язык в 8 книгах". Приведу слова Евсевия: "Это [финикийскую историю] рассказывает Санхунйатон, человек, живший в очень древнее время, как говорят, раньше Троянской войны. Свидетельствуют, что он изложил финикийскую историю достоверно и правдиво. Весь его труд перевёл с финикийского языка на греческий и издал Филон Библянин, а не Еврей. Об этом упоминает тот, кто в наше время писал против нас, в 4-й книге направленного против нас сочинения, свидетельствуя об этом писателе дословно следующее: "О евреях рассказывает правду Санхунйатон Беритянин, вполне соответственно названиям их местностей и именам; он заимствовал свои сведения у жреца Бога Иеговы, Йеромбала. Когда он посвятил свою историю царю Берита Абельбалу, царь и его эксперты одобрили его, как правдивого историка. Их времена приходятся ещё до времён Троянской войны и приблизительно совпадают со временем Моисея, как можно заключить из списков финикийских царей. Санхунйатон же, который собрал сведения из городских хроник и храмовых надписей и написал по-финикийски правдивую историю древности, жил при Семирамиде, царице Ассирии, которая, как пишут, жила до Троянской войны или как раз во время её. Сочинение Санхунйатона перевёл на греческий язык Филон Библянин".
4) Дий - финикийский историк. Иосиф Флавий говорил о нём: "В том, что мною не вымышлено относительно тирских летописей, я приведу в свидетели Дия, мужа, авторитетность которого относительно финикийской истории признана".
5) Филострат - историк, на "Финикийскую историю" которого ссылается Иосиф Флавий.
6) Малх (Клеодемус) - финикийский историк и прорицатель, писавший по-гречески ок. II в. до н.э. Малх является автором еврейской истории, в которой еврейские предания смешаны с греко-финикийской мифологией. Краткий отрывок из неё приводит Иосиф Флавий по Александру Полигистору (Иуд. Др., 1, 15); всё остальное утеряно. Малх говорит, что у Авраама было от Кетуры 3 сына: Аферан, Асурим и Иафан, которым город Афра, Ассирия и Африка обязаны своими именами. Эти 3 помогали Геркулесу (Мелькарту) в его борьбе с Ливией и Антеем. Геркулес затем женился на дочери Афра, а сын его от этого брака, по имени Диодор, имел, в свою очередь, сына Софона, именем которого софцианы и называются. Видимо, этот Софон - это Софак, родоначальник нумидийских царей.
7) Харон - карфагенянин, написавший книгу о карфагенских тиранах, о знаменитых мужах и женщинах. Римское варварство не оставило ни строчки от этих трудов.
8) Филин Агригентский - историк писавший о I Пунической войне, в которой сам принимал в участие на стороне карфагенян. Для написания своего труда пользовался карфагенскими источниками. Его же трудом пользовались Полибий и Диодор. С слов Филина, Диодор говорил о неудачной осаде римлянами Эгесты (264 г. до н.э.) и об избиении множества римлян, о взятии Акраганта Карталоном в 255, о завоевании ряда городов Сицилии Гамилькаром. Нет оснований сомневаться в этих сообщениях, ибо глупо было бы уроженцу Акрагента врать о её занятии Картолоном. Полибий говорил, что "благодаря своему настроению и вообще благоговению к карфагенянам Филин находил все действия их разумными, прекрасными и великодушными".
9) Эргий - родосский историк, написал труд "О заселении острова финикийцами", которым позже пользовался Диодор.
10) Феодот - историк из Тарса, написал историю Фригии на финикийском языке. Его трудами, переведёнными на греческий язык, пользовались Александр Полигистр и Иосиф Флавий. При Домициане был казнён.
11) Филон Библский (ок. 50 - после 138) - написал историю Финикии и описал её культуру в своей несохранившейся "Истории Финикии" в 9 книгах. Он также написал "О городах и о том, что замечательного в них было" в 30 книгах, "О приобретении и отборе книг" в 12 книгах, "Словарь синонимов", "Об иудеях", биографию Адриана. Евгемерист, т.е. считал, что в основе мифов лежат реальные исторические цари и герои, затем обожествлённые. Евсевий в своём "Приготовлении к Евангелию" приводит драгоценные выдержки из исторических, космогонических и мифологических трактатов для доказательства превосходства христианской религии. В числе их он сообщает, наряду с Александром Полигистором и др., длинный трактующий о космогонии и теогонии, эксцерпт из 1-й книги "Финикийской истории", ходивший под именем Санхунйатон и его переводчика на греческий Филона Библского. Свида пишет про второго: "Филон Библский, грамматик. Он родился приблизительно около времени Нерона и жил долго. Он говорит, что консул Север Геренний исправлял должность, когда ему было 78 лет, в 220 олимпиаду". Филон делит богов на смертных и бессмертных: первые - небесные светила и стихии, вторые - обожествленные люди; что делает его своеобразным "теологом-атеистом".
12) Калликрат из Тира, жил ок. 280, автор биографии имп. Аврелиана.
13) Николай Дамасский - историк и философ-перипатетик; принял Иудаизм, р. в Дамаске, где отец его, Антипатр, занимал высокое положение и пользовался большим уважением, ум. в Риме ок. 64 г. до н.э. Друг Ирода Великого. Был воспитателем детей Антония и Клеопатры впоследствии пользовался расположением императора Августа. Писал по перипатетической философии; по мнению некоторых, ему принадлежит приписывавшееся раньше Аристотелю сочинение о растениях. Он писал также трагедии. Более всего он известен своей всемирной историей, от ассирийцев и вавилонян до его времени. От неё сохранились весьма значительные фрагменты (из первых 7 книг); почти вполне уцелело также его хвалебное жизнеописание Августа. Он оставался верным учению Аристотеля и, судя по его произведениям был так наз. "полупрозелитом". В Иерусалиме он прожил около 20 лет. У Николая был брат по имени Птолемей; возможно, что это был друг Ирода, прокуратор Птолемей (Флавий, Древн., XIV, 14, ј 3, et passim). На основании некоторых намёков можно думать, что причина их дружбы объясняется любовью Ирода к занятиям философией, риторикой и политикой. Ирод поощрял Николая к занятиям историей. О трудах Николая говорили, что они превосходят труды Геркулеса. Николай сопровождал Ирода в Рим; во время путешествия они вели разговоры на философские темы. Т.о., он в известной степени был наставником Ирода, его верным другом и умным советником. В 14 г. до н.э. Николай сопровождал Ирода в Малую Азию, когда тот посетил Агриппу. Как раз тогда ионийцы домогались лишения евреев дарованных им привилегий. Заступничество Николая принесло евреям пользу: они сохранили все свои права. Говоря по этому поводу о субботе и употребляя слова "наш" праздник, Николай показывает, что он мог быть прозелитом. Когда Ирод попал в немилость к Августу из-за кампании против арабов, Николай так защищал его в Риме, что пострадали одни обвинители царя. Верным другом он показал себя, когда началась семейная драма в доме Ирода. Если бы несчастный царь послушался его совета Александр, Аристобул и Антипатр не были бы казнены, что послужило, по словам Николая, началом бедствий и гибели дома Ирода. Николай остался верным другом Архелая, сына и наследника Ирода, и добился признания его царём в Риме, где того же титула домогались другие братья. По его же совету Архелай отказался от половины царства ввиду враждебного настроения греческих городов, тяготившихся чужеземным владычеством. Николай пользовался уважением Августа. По-видимому, Николай умер в Риме 70-ти лет от роду. Слава Николая основана на его исторических трудах; трагедии и комедии его не сохранились (Suidas, s. v. Nik;l;os), равно как его философские сочинения. Зато исторические труды его известны нам в виде многочисленных фрагментов, чрезвычайно важных, которыми пользовался Иосиф Флавий. Труды: Большой исторический труд в 144 книги (Athenaens, VI, 249), из которых Suidas упоминает лишь 8. Сохранившиеся отрывки относятся к истории Мидии, Ассирии, Греции, Лидии и Персии; они важны и для библейской истории. Отрывки её, начиная с 96 кн., имеются у Атенея и Флавия. По ссылкам Флавия следует думать, что в книгах 123 и 124 речь шла о защите евреев перед Агриппой. Вся история Ирода, которую Флавий передаёт в "Древностях", основана на Николае. Те стереотипные формулы Флавия, когда он отсылает к своим собственным произведениям, мы находим и у Николая. Произведения Николая служили первоисточником для Флавия, который ими пользовался не только для истории Ирода, но и для истории дома Хасмонеев и вообще истории древности. Флавий критикует произведения Николая и упрекает его в лести Ироду, так Николай рисует отца Ирода, якобы происходящим от знатного еврейского рода, в то время как он в действительности идумеец. Далее, он его обвиняет и в сокрытии многих фактов, порочащих Ирода, в то время как он преувеличивал всё, что только может прославить Ирода; так, он скрыл ограбление гробниц древних царей. Действительно, Николай поясняет, что историю он написал с единственной целью прославить Ирода. Николай написал биографию Августа, от которой сохранились отрывки о юности его и об убийстве Цезаря, и автобиографию - фрагменты её трактуют по большей части еврейскую историю, т.к. Николай передает события при дворе Ирода, в которых играл роль. Сохранился ещё труд Николая об интересных обычаях у разных народов, наблюдениях и сентенциях. Он является автором псевдоаристотельского труда "De Plantis".
14) Менандер II Пергамский - историк 2-й пол. III в. до н.э., родом из Эфеса. Жил во время расцвета пергамского царства и школы; по-видимому, один из учеников Эратосфена. Написал историю Финикии, пользуясь документов Тирского архива. Т.к. он упоминает о том, что Хирам посылал лес из Ливана на постройку Иерусалимского Храма, то Флавий приводит его в свидетели истинности библейских повествований. Менандер говорит о сыне Абдемона, победившего Соломона в отгадывании загадок.
15) Зосим - историк, родом из Газы. Его история (в 4 книгах, сохранившихся частично) охватывает период от Августа до взятия Рима Аларихом в 410. Основная идея "Истории" Зосима - в том, что Древний Рим обязан своим величием покровительству богов и, по мере того как древняя религия уступала место нечестивому христианству, империя падала всё ниже. Зосим изображает в самом неприглядном виде христианских императоров, особенно Константина I.
16) Прокопий Кесарийский - важнейший историк ранней византийской эпохи; род. на исходе V в. в Кесари, "Палестина". Получив риторическое и юридическое образование, он переселился в столицу и стал в 527 секретарём и юрисконсульом при Велисарии, которого сопровождал в 533 в походе против вандалов. В 536 сопутствовал Велисарию в походе в Италию против готов, а затем на Восток, против персов. Год смерти Прокопия неизвестен; вероятно, он скончался в 60-х гг. VI в. Этим почти исчерпываются скудные биографические сведения о Прокопии. Из сочинений его важнее всего состоящая из 2 неравных частей "История" в 8 книгах, более известная под названием "Истории войн". События изложены здесь не в хронологическом порядке, а по странам, как у Аппиана: в первых 2 книгах рассказаны о войнах с персами, в 3 и 4 - о войнах с вандалами, в 5, 6 и 7 - с готами. Эта часть "Историй" появилась около 550-551 8-я книга, изданная после 554, является как бы приложением к первым 7 книгам и посвящена общему обозрению событий до этого года. Прокопий далеко выходит за рамки военной истории; его труд является драгоценнейшим памятником эпохи Юстиниана Великого. Ошибочно считали раньше "Историкон" обширной биографией Велисария; если фигура полководца и занимает центральное положение в рассказе, то это объясняется выдающимися его заслугами и громадной популярностью. Очень интересны, хотя и не всегда свободны от преувеличений, разоблачения различных сторон придворной жизни и политики того времени, приводимые в составленной около 550, но изданной после смерти Прокопия едко-сатирической "Тайной истории" (Historia arcana). В этом сочинении Прокопий рисует в чрезвычайно мрачных красках деспотизм Юстиниана и развращенность Феодоры; достается также Велисарию и его жене. Эти яростные нападки производят странное впечатление при сравнении со сдержанным тоном "Историй". Может быть, это - тайные мемуары Прокопия, в которых он давал выход чувству негодования, долго скрывавшемуся по понятным причинам под маской лести и восхваления. 3й труд Прокопия "О постройках Юстиниана", отличается льстивым тоном и преувеличенными похвалами в адрес императора. Это - прототип византийского панегирика, так пышно распустившегося при дворе Комненов и Палеологов. Можно предположить, что историк хотел смягчить этим сочинением неудовольствие двора на его "Историю войн", где под сдержанной фразой часто плохо скрывается едкая ирония. При всей своей риторичности трактат о постройках является, однако, важным памятником благодаря обилию заключающегося в нём материала по географии, этнографии и государственному хозяйству Византии VI в. Литературный талант, эрудиция, знакомство с военным бытом, географией и этнографией, близость ко двору, объективность изложения - всё это ставит Прокопия на высшее место в средневековой историографии.
17) Гекатей Милетский (Гекатей, сын Гегесандра, из Милета) (прим. 550 - 490 до н.э.) - древнегреческий историк и географ, один из ближайших предшественников и литературных источников Геродота.
И.Шифман называет его финикийцем, но видимо путая с Фалесом из Милета.
18) Гиппагор - автор "Карфагенской политии", послужившей материалом для Трога - Юстина. Ученик Аристотеля.
***
1) Таавт - легендарный первооткрыватель алфавита.
2) Кадм - "изобрёл" греческий алфавит.
**********
1) Знаменитые Финикийцы 1 Политики http://www.proza.ru/2007/12/22/85