Зелева Алиса : другие произведения.

Научи меня любить

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.93*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Он был воином с изувеченной от жестокости душой, она - влюбленной девчонкой, которая научила его любить. Но прошло время. И теперь она сама нуждается в спасении...
    Закончен. Выложен полностью :)
  

Пролог.

  
  Говорят, что душа бессмертна, что её нельзя убить или уничтожить. Говорят, что благодаря душе мы умеем наслаждаться прекрасным, любить и сострадать. Говорят, что душа - это самое ценное, что есть у человека.
  Но именно душа с её созидательной сутью стала главной проблемой в том, чтобы создать идеальных убийц. Тех, кто мог чисто выполнить заказ, чья рука не дрогнула бы перед нанесением смертельного удара, и, тех, кого не остановила бы жалость к жертве.
  Говорят, что жестокость калечит душу. Говорят, что от гнева она превращается из сияющего голубого сгустка в чёрный комок, который не знает ничего, кроме жажды крови.
  Их называли Каоре, воинов, которые с раннего детства воспитывались в жестокости. Их истязали многочисленными тренировками. Их учили беспощадно убивать, применяя самые изощренные методы. Их заставляли ненавидеть, чтобы их души становились черны, как ночь.
  Говорят, что изувеченная душа не умеет любить. Но я верю, что именно любовь может излечить душу.
  
  

Часть 1. Мечтательница.

  
  Когда мир погрузился во тьму, и наступила очередная война, Каоре стали нашими единственными защитниками. Несмотря на то, что люди питали к ним неприкрытую неприязнь, они оказались нашей единственной опорой и защитой перед войсками вражеского государства.
  Каоре пришли в наш крохотный городок в начале лета. Небольшой отряд из идеальных убийц поселился в бараках близ моего дома, тем самым разрушив лживую атмосферу царящего здесь мира.
  Война подошла вплотную к нашим границам. А это значило, что спокойное время закончилось. Мы жили по строгому комендантскому часу, запрещающему выходить из дома с заката до рассвета. С каждым днём тревоги о том, что враги ворвутся в наш город, становились всё сильнее и реальнее. Люди жили со страхом в душе и тяжёлым, едким ожиданием неизвестности, неустанно моля небеса о ещё одном мирном дне.
  Мне было шестнадцать. Я была обычной девчонкой, мечтающей о большой, светлой любви, и война никак не укладывалась в моё мировосприятие. Каоре казались мне неприступными героями, сильными и надёжными. Они были для меня загадкой, которую моя любопытная душа, во что бы то ни было, хотела разгадать.
  Я жила со своей философией, и имела свой, независимый от чьих либо суждений, взгляд на жизнь. Абсолютно на всё у меня было своё собственное мнение. И я всегда считала, что моим даром было то, что я умела видеть больше, чем все остальные. Я умела видеть суть.
  Моя мать работала поваром в военном лагере, где жили Каоре. Она строго-настрого запрещала мне и моей старшей сестре даже близко подходить к кому-либо из воинов, не говоря уже о том, чтобы просто завести с одним из них диалог. Но я была слишком своевольна и неугомонна, чтобы слушаться наставлений. Любой запрет казался мне сладким плодом, и чем строже мне что-то запрещали, тем сильнее я это жаждала.
  
  Его звали Гром, воина с ледяными глазами. Он сразу мне приглянулся тем, что выделялся среди остальных Каоре. Я увидела, что его душа не была настолько черна, как у остальных. Именно это меня и привлекло. В его груди маленьким испуганным комочком трепетала израненная душа, которая отчаянно искала спасения. Гром не был потерян. Его душа боролась с жестокостью. И мне безумно захотелось ему помочь. Помочь вернуть душу, научить жить, любить, ненавидеть. Это стало моей самой главной целью.
  Пусть я была глупым, наивным подростком, верящим в сказки. И пусть все считали меня странной, чудаковатой мечтательницей. Но моя душа была чиста и светла. Она сияла в груди, словно чистейший алмаз, ослепительно искрящийся на ярком солнце. И этот живой сгусток всеми силами тянулся к искалеченной душе Грома, чтобы попытаться её спасти.
  
  Солнце уже давно скрылось за макушками деревьев, мелькая золотистыми лучами через густую листву. Сквозь узкую щель в высокой ограде я подглядывала, как тренируются воины. Я внимательно следила за их плавными движениями, словно боясь пропустить что-то важное. Мужчины двигались чётко, слаженно, ритмично, будто это было вовсе не боевое искусство, а некий древний танец. Все как один, высокие, сильные, крепкие, одетые в серую тренировочную форму. Я не могла оторвать завороженный взгляд от Грома, который стоял в первом ряду и сосредоточенно выполнял каждое упражнение. Его брови были нахмурены, а тело напряжено, отчего на руках проступили дорожки из вен.
  Я безумно хотела познакомиться с парнем, но не знала, с чего начать. Как подойти к нему? Как завести разговор? Мне нужен был повод, хоть какой-нибудь, пусть надуманный и глупый, лишь бы он оправдывал то, почему я осмелилась заговорить с Каоре.
  Вход посторонним в военный лагерь был запрещен, туда не допускали никого, кроме работников. Среди горожан было мало добровольцев, согласных находится рядом с жестокими убийцами. И это был мой единственный шанс. Я, решив помочь матери-кухарке, стала работать посудомойкой в столовой.
  Мне казалось, что неприязненное отношение жителей к Каоре только усугубляло в них нещадность. Одна жестокость порождала другую. И никто не хотел разрывать этот порочный круг.
  Правительству было выгодно воспитывать идеальных убийц. Но моё сердце обливалось кровью от мысли, что кто-то целенаправленно калечит чужую душу ради власти.
  - Дин! - я услышала строгий голос матери и, осторожно покинув свое убежище, побежала в сторону столовой. Сердце взволнованно колотило в груди, предчувствуя очередной выговор. Мама стояла у входа на кухню и зло смотрела на меня.
  - Ты где ходишь? - строго спросила она, вытирая руки об полотенце.
  - Гуляла, - практически честно ответила я.
  - Сколько раз я тебя просила не выходить за пределы кухни?
  - Ну, мам! - воспротивилась я. - Скучно же целый день сидеть на одном месте!
  - Тебя посуда грязная ждёт. Забыла?
  Я, опустив голову, побрела к бочке с водой, набрала в тазик воды и неохотно начала мыть тарелку за тарелкой. Руки механически выполняли свою работу, а перед глазами так и мелькали картинки вечерней тренировки. Сильные руки Грома, его сощуренные глаза, короткие светлые волосы, переливающиеся в солнечном свете.
  - Дин! Ты можешь быстрее шевелиться? - поторопила меня мама. - Хватит ворон считать! Через полчаса они придут на ужин!
  Я тяжело вздохнула и начала ускоренно тереть ненавистные тарелки.
  - Мам, а почему ты им никогда не печешь пирожки? - спросила я.
  - Это ещё зачем? - удивилась она, помешивая кашу в огромной кастрюле.
  - Это вкусно. Я думаю, им понравилось бы. У тебя замечательные пирожки, - улыбнулась я.
  - Дин, хватит в облаках летать. Кому понравилось бы? Каоре? - с презрением сказала она. - Мне кажется, им вообще без разницы, что есть. Лишь бы было питательно и сытно.
  - Ты ошибаешься! - вскрикнула я, о чём сильно пожалела. Мать дала мне пощечину, от чего правая щека полыхнула. Я с трудом сдержала слезы, потирая набухающую скулу.
  - Ты как с матерью разговариваешь, негодница! Глупая! Ты не понимаешь, насколько они опасны! Они не люди вовсе, они - звери!
  'Конечно, питайся одной гречкой, любой озвереет', подумала я.
  Но я не стала спорить и напрашиваться на очередной удар. Мое мнение было непоколебимо. И я всегда доверяла своей интуиции. Интуиция - это шепот души, а душа никогда не врет, она просто не умеет.
  
  Каоре пришли на ужин как всегда вовремя и чётко по расписанию. Я несла высокую стопку тарелок к раздаточной, параллельно высматривая среди пришедших Грома. Вдруг наши взгляды встретились. Он впервые посмотрел на меня своими ледяными глазами. От неожиданности мои руки дрогнули, позволив тарелкам выскользнуть на свободу. По каменному полу прокатился металлический звон. Я испуганно посмотрела в сторону кухни, ожидая очередной порции выговоров, но мать, занятая последними приготовлениями, видимо не услышала моей оплошности. Затем я перевела взгляд на парня. И замерла в ступоре. Он встал из-за стола, молча подошёл ко мне, собрал тарелки и поставил их на близстоящий столик.
  - В следующий раз будь аккуратнее, - сухо сказал Гром и вернулся на своё место.
  - Дин, ты чего встала? - голос матери выдернул меня из забытья. - Я одна не справляюсь!
  На дрожащих ногах я побрела на кухню. Сердце радостно трепетало в груди. Он заговорил со мной!
  
  * * *
  
  Мы жили бедно. Я, сестра и мать теснились в небольшой коммуналке. Питались впроголодь. Но по воскресеньям, несмотря ни на что, мама всегда готовила нам пирожки из ягод, которые мы собирали в близлежащем лесу.
  Я по-тихому спрятала два своих пирожка в небольшой свёрток и направилась в зону, которую патрулировал Гром. Мне было страшно, коленки тряслись, казалось, что сердце выскочит из груди, но я знала, что пора переходит к активным действиям, а не засиживаться в окопах, наблюдая и изучая воина. Не убьет же он меня. Его задание защищать нас. А свою работу Каоре выполняют четко.
  Я увидела точеную фигурку парня, движущуюся по пустынной улице. Он был одет в абсолютно черную форму, на поясе в ножнах покоился длинный меч. Увидев меня, он остановился и выжидающе посмотрел на меня.
  - Ты что тут делаешь? - сурово спросил он.
  - Пришла сказать спасибо, - неуверенно прошептала я.
  - Что? - в его голосе не было удивления, только холодные металлические нотки.
  - Я хочу поблагодарить за помощь.
  - Мне не нужна благодарность.
  - Вот, - я неуверенно подошла ближе и протянула бумажный свёрток с пирожками, - я принесла тебе пирожки, - я слегка улыбнулась.
  Парень смотрел на меня строго и недоверчиво.
  - Я не голодный.
  - Это вкусно. Я думала... - я замялась и посмотрела в холодные глаза Каоре, которые внимательно следили за мной, - тебе будет приятно.
  Его пристальный взгляд стал изучающим.
  - Мне будет... что? - переспросил он.
  - Приятно, - прошептала я, окончательно стушевавшись. Мне становилось страшно и неуютно под его взглядом. Парень выглядел слишком грозно.
  - Это как?
  Я растерялась от вопроса.
  - Это такое чувство... - начала я, но Каоре меня прервал.
  - У меня нет чувств, - спокойно сказал он, - так что приятно мне не будет.
  - А ты попробуй, - улыбнулась я и снова протянула ему свёрток.
  Он с подозрением посмотрел на меня, но свёрток взял.
  - Зачем ты это делаешь? - сухо спросил он.
  - Не поняла, - округлив глаза, спросила я.
  - Тебе что-то нужно?
  - С чего ты это взял? - от его вопросов, я начинала чувствовать себя крайне глупо и неловко.
  - Ты принесла мне еды, значит, ты хочешь что-то в ответ, - сделал вполне логичный вывод Гром.
  - Нет! - воскликнула я, а потом испуганно посмотрела на парня, опасаясь, что тот разозлится, но тот был крайне спокоен. - Это подарок. Дар. Я принесла просто так. Считай, что это в знак благодарности за то, что ты мне помог.
  Я боялась, что мои слова прозвучат глупо и наивно. Боялась его реакции, поскольку не знала, что от него ожидать. Но любопытство все же было сильнее.
  - Ты странная, - смерив меня изучающим взглядом, сказал воин и отправился дальше патрулировать периметр.
  Я немного опешила от его слов, но приняла их как первый положительный результат. Он пошёл на контакт. Он принял мою еду. Я гордилась собой и была вполне удовлетворена первым разговором.
  
  * * *
  
  Как печально замечать, что по мере взросления люди теряют способность видеть чудо и удивляться даже самым обыденным мелочам. Будто бы взрослые опасаются заметить то, что не укладывается в рамки их мировоззрения. И они словно слепнут. Я боялась стать такой же, боялась потерять возможность радоваться мелочам, боялась разучиться жить. От этого я каждый день старалась замечать что-то необычное и просто радоваться новому дню.
  Гром сказал, что я странная. И, увы, не только он так считал. Я жила в своём мире грёз и фантазий. Меня называли мечтательницей. Пожалуй, я и была таковой.
  - А почему тебя зовут Гром?
  - Опять ты? - в голосе воина не прозвучало ни удивления, ни злости, сухая констатация факта. Гром остановился и внимательно посмотрел на меня, стоящую в нескольких метрах от него и смущенно улыбающуюся. Я нашла в себе силы и недюжинную толику наглости прийти к нему во второй раз через пару дней.
  - У меня тоже имя есть, кстати, - сказала я, робко заглядывая в ледяные глаза.
  - Гром - это не имя, - коротко ответил воин, разворачиваясь от меня и продолжая обход территорий.
  - А какое твоё настоящее имя? - полюбопытствовала я, устремившись за парнем.
  - Это не важно, оно стёрлось вместе с моей душой.
  - А моё имя Динна, - представилась я, - но все зовут меня Дин.
  - Зачем мне это знать?
  - Я думала, - я смутилась, увидев каменное лицо воина, не выражавшее ни любопытства, ни заинтересованности, - я могу стать твоим другом.
  - Зачем?
  А с ним будет труднее, чем я себе это представляла. Один короткий вопрос: 'Зачем?', мгновенно лишал меня всех аргументов, заводя в тупик и ставя в дурацкое положение.
  - У каждого должен быть друг, - и предугадывая последующий вопрос, добавила: - они наполняют жизнь смыслом.
  - Смыслом? - мне показалось, что в голосе Грома прозвучал интерес.
  - Да, - твёрдо сказала я. - Ты задумывался, что в чём смысл нашей жизни?
  Парень замедлил шаг и молча посмотрел на меня. Казалось, что теперь мой вопрос поставил его в тупик. Его губы немного дрогнули, а глаза сощурились.
  - Я никогда об этом не думал, - его искренность поразила меня. Но мгновение, и передо мной снова стоит непоколебимый воин с каменным лицом.
  По улицам пронёсся колокольный звон, сообщающий о том, что уже полдень. Я, закусив губу, встревоженно посмотрела на Грома. Мне не хотелось уходить, но через час у них обед, а значит, маме нужна будет моя помощь.
  - Прости, мне пора... Пока, - сказала я и направилась в сторону столовой.
  - Дин...
  Моё сердце пропустило удар, а затем учащенно забилось в груди.
  - Да, - я обернулась.
  - Ты ещё придёшь ко мне?
  Я открыла рот от удивления и смущённо улыбнулась.
  - Да, - сдержанно ответила я и быстро направилась прочь к военному лагерю, подпрыгивая на бегу от радости.
  
  - Ты сегодня весь день сияешь! Давай, рассказывай, что случилось? - не отставала от меня Мэри, моя старшая сестра.
  - Ты не расскажешь маме? - тихо прошептала я, прикрывая дверь нашей комнаты.
  - Ооо, - протянула она, предвкушающее улыбаясь,- я вижу, это серьёзно. Это связано с мальчиком?
  Мэри всегда была проницательной девушкой, особенно, если дело касается любовных отношений.
  - Да, - неуверенно сказала я, - нет, не совсем.
  - С девочкой? - рассмеялась она.
  - Нет, - я колебалась, не решаясь открыть сестре свой маленький секрет, - с Каоре. Я познакомилась с одним из них.
  - Что?! - сестра подскочила с кровати. - Ты с ума сошла?
  - Нет. С моим разумом всё в полном порядке, - возразила я. - Он обычный человек. Просто он запутался и не знает, что можно жить иначе.
  Сестра сильно схватила меня за плечи и посмотрела в глаза:
  - Дин, не подходи к ним. Слышишь?
  Но моей натуре всегда было свойственно опускать отрицательную частичку 'не' в любых наставлениях.
  - У него есть душа. У них... Он не такой...
  Мэри фыркнула и неодобрительно покачала головой.
  - Ты уже не маленькая, Дин. А веришь во всякие глупости. Ты всегда видишь только то, что хочешь!
  - Зато ты не хочешь даже видеть! - зло крикнула я.
  - Девочки, что вы там шумите? - за дверью раздался взволнованный голос матери.
  - Все хорошо, мам, - уверенно сказала Мэри. - Извини, мы будем тихо.
  - Умоляю, не говори ей ничего, - прошептала я.
  - Хорошо, но я ж за тебя волнуюсь, глупышка, - сестра обняла меня и поцеловала в щёку.
  
  * * *
  
  - Знаешь, я думал над твоими словами.
  Я сидела с Громом на крыше одного из зданий, с которого открывался неплохой обзор на город и окружающий его лес.
  - И к какому выводу пришёл?
  Парень нахмурил брови.
  - Моя жизнь бессмысленна.
  - Не говори так! - возмутилась я.
  - Мне платят, я убиваю. Вот и вся моя суть.
  - Не правда, ты защищаешь нас, - улыбнулась я, - от вас зависят наши жизни.
  - Но если бы мне заплатили, чтобы я убил тебя, мне пришлось бы это сделать, - абсолютно серьёзно сказал воин.
  Я испуганно посмотрела в голубые глаза, которые были похожи на два блестящих стёклышка. Впервые мне стало страшно. Впервые я осознала, что Каоре, действительно, безжалостные убийцы. Я невольно отстранилась.
  - И ты бы смог? - шёпотом спросила я.
  Гром не ответил. Прищурив глаза, он пристально смотрел куда-то вдаль. Я, немного помолчав, продолжила:
  - Знаешь, я считаю, что смысл жизни состоит в том, чтобы научиться принимать решения в гармонии со своей душой и не идти против себя. Чтобы научиться любить, искренне, без ожидания чего-то взамен. Дарить нежность и заботу.
  Я замолчала, и посмотрела на золотой диск, который по невидимой дуге медленно скатывался вниз к горизонту. По синему небу плыли пушистые облака, подсвеченные золотыми лучами.
  - А если у меня нет выбора? - тихо спросил Гром.
  - Нет, выбор есть всегда. И твой выбор состоит в том, чтобы пойти по лёгкому пути подчинения и рабства или же по трудному пути свободы.
  Он усмехнулся. Я и не знала, что Каоре умеют улыбаться. Я ни разу не видела улыбки на их суровых лицах. Но сейчас губы Грома слегка изогнулись.
  - Откуда ты это всё взяла? - со скептицизмом спросил воин.
  - Я просто это знаю, - пожала плечами я.
  Гром вскинул бровь. И тут я поняла, что значила его улыбка. Это осознания причины, сразу стало неприятно и гадко на душе. Это было презрение. Он мне не верил и относился к моим словам с откровенным сомнением.
  
  * * *
  
  Дни шли своей чередой. В нашем городе было относительно спокойно. Я работала на кухне с мамой, сестра на швейной фабрике. В свободное время я тайно сбегала на окраину города, чтобы встретиться с Громом.
  Общение с Каоре давалось тяжко. Гром был сдержан, немногословен и неприступен, как скала. Но покорить именно эту вершину стало для меня главной задачей.
  - Держи, - я смущенно улыбнулась и протянула парню небольшой свёрток.
  - Что это? - вскинул бровь Гром.
  - Открой, - прошептала я, чувствуя, как полыхают мои щеки.
  Парень небрежно распотрошил бумагу и достал деревянный кулон на тоненьком кожаном ремешке.
  - Зачем мне украшение? - грубо спросил парень.
  - Это не украшение, - тихо сказала я, - это оберег. Я его сама сделала.
  - Мне не нужен оберег! - усмехнулся воин.
  - Он защищает в бою.
  - Меч защищает в бою, а это, - он приподнял кулон, показывая мне моё же творение, - просто безделушка.
  Обида кольнула душу, словно остриё наточенного меча. В горле стоял ком от подступающих слёз. Я потратила несколько вечеров, скрупулёзно вытачивая из бесформенного брусочка древесины амулет.
  - Раз безделушка, можешь выкинуть! - сказала я и, резко развернувшись, убежала прочь.
  
  - Дин, успокойся! Кому говорю? - сестра была крайне раздражена от моих непрекращающихся слёз и неустанно читала мне выговор, который только усиливал мою истерику.
  - Ну что ты хотела? Что он скажет: 'Какая прелесть, давай, я его прямо сейчас надену?'
  Я сквозь слёзы посмотрела на Мэри, которая продолжала надо мной глумиться.
  - Я в него душу вложила! А он... - всхлипнула я.
  - Ну что ты прицепилась к этому Каоре? Они же только убивать и умеют!
  - Я думала, он не такой, - шмыгнув носом, сказала я.
  - Ну, да! Как же! Всё, с этого дня чтобы ни к кому из них не приближалась!
  - Нет! Ты мне не мать, чтобы запрещать! - возразила я.
  Мэри зло улыбнулась и направилась к двери.
  - Нет, Мэри! Только не рассказывай ей.
  Но сестра вышла, даже не обернувшись. Со следующего дня я была под домашним арестом.
  
  * * *
  
  Сбежала! Как только у меня выдался шанс вырваться из заточения, я не преминула им воспользоваться. Неужели получилось?! Свобода! Долгожданная свобода!
  Последние две недели я ходила в столовую и из столовой под строгим надзором мамы, которая ни на минуту не спускала с меня глаз. Её я боялась даже больше, чем любого из Каоре.
  В тот счастливый вечер мама ушла к подруге с ночевкой, оставив меня на попечении сестры. Но та и сама не планировала проводить время в моей компании и, только за маминой спиной захлопнулась дверь, стала собираться к своему парню. Конечно же, в качестве предосторожности она бессовестно заперла меня в комнате, несмотря на все мои слёзные уговоры и нытьё о том, что я банально могу захотеть в туалет.
  Но мне такой расклад даже больше нравился, чем нет. Я могла попробовать улизнуть через окно. Раскрыв створки и посмотрев вниз на улицу, тихо присвистнула. Второй этаж. Не так уж и высоко.
  Оценив свои шансы, я глубоко вздохнула и, собрав волю в кулак, вылезла наружу. Самыми кончиками носочков я стояла на небольшом выступе, плотно прижавшись животом к шершавой кирпичной стене. Шаг за шагом я медленно, практически не дыша, пошла в сторону водосточной трубы. Теперь высота второго этажа не казалась мне такой пустяковой. Стараясь лишь перед собой, буквально прилипнув всем телом к дому, я переступала, цепляясь ногтями за щели меж кирпичами. И когда желанная цель была достигнута, я быстро схватилась за полую трубу, чувствуя значительное облегчение. Самая трудная часть маршрута была пройдена!
  Зажав трубу меж коленей, я осторожно стала спускаться вниз. Когда до земли оставалось совсем немного, чуть больше метра, моя нога соскользнула, и я сорвалась.
  Ладони были полностью содраны. Коленка счёсана и неприятно ссадила. А на правой штанине в этом месте красовалась огромная дырка. Я вытерла окровавленные руки об перепачканные штаны и, кинув довольный взгляд на распахнутое настежь окно, побежала к Грому.
  - Ты не появлялась несколько дней, - увидев меня, сказал Гром.
  - Только не говори, что ты по мне скучал, - горько усмехнулась я, подходя ближе.
  Парень промолчал.
  - Что с твоими руками?
  - Да так, - отмахнулась я, - просто упала.
  - Дай посмотрю, - он ловко схватил мои руки и притянул ладонями к себе.
  Сердце резко заколотило в груди. Это был первый раз, когда он прикасался ко мне! Гром хмуро рассматривал мои ссадины, а я в свою очередь неотрывно разглядывала парня. Вот так близко, так просто. Гром казался мне идеальным. Чистая кожа, голубые, как утреннее небо, глаза, светло-русые волосы.
  - Жить буду? - улыбнулась я.
  - Надо обработать. Царапины глубокие, попала грязь, - серьёзно сказал парень, поднимая на меня свой пронзительный взгляд.
  Я расстроенно вздохнула. Возвращаться домой так рано я уж точно не планировала. До заката ещё было время. И это было моё с Громом время. Ведь именно для того, чтобы получить возможность побыть с ним, я и расплатилась полученными травмами. Неужели всё было зря? Да ещё и от мамы влетит, когда она узнает, что я мало того, что её ослушалась, так ещё и штаны порвала.
  - Я не хочу, - прошептала я, чувствуя, как в горле разрастается ком. Всё было напрасно, сейчас он прогонит меня.
  - Надо! - грубо сказал Гром, хмуря брови.
  Я вздрогнула и неуверенно кивнула, понимая, что спорить с ним бесполезно. И только я собралась уходить, как воин схватил меня за запястье и повёл в направлении военного лагеря.
  - Мне нельзя туда! - испуганно прошептала я, представляя, как мне обрадуются Каоре.
  Гром был единственным, кого я не боялась, почти не боялась. И я не говорю уже о том, что со мной будет, если об этом узнает мама!
  - Знаю, - прорычал Гром, и приказным тоном добавил, - жди здесь!
  Парень оставил меня близ столовой, а сам направился в сторону казарм. Я села на пенёк и, подперев рукой щеку, стала его ждать.
  Гром вернулся скоро, неся в руке небольшую колбочку.
  - Что это?
  - Йод.
  - Ой, - я закусила губу, представляя, как сейчас будет щипать.
  Гром присел рядом со мной, снова взял мои руки и начал аккуратно протирать их кусочком ваты, смоченным йодом. Я морщилась от боли и тихо подвывала. Но воин не обращал на это никакого внимания, продолжая обрабатывать раны.
  - Коленка.
  - Что? - я растерянно посмотрела на Грома.
  - Она тоже кровоточит.
  - Может её не надо? - я умоляюще посмотрела на Каоре.
  - Надо, - резко сказал он и развернул мою ногу к себе.
  Он начал закатывать штанину. Его движения были грубы и неосторожны. Но по моему телу прошёлся трепет. Я испугалась нового чувства. Но с каждым новым прикосновением парня, оно только возрастало. В какой-то момент я даже пожалела, что вторая нога оказалась целой.
  - Спасибо, - прошептала я, когда все мои раны были обильно смазаны йодом.
  Гром внимательно посмотрел на меня. Он стоял слишком близко. В этот момент в моём разуме произошло какое-то помутнение и я, встав на носочки, поцеловала его в губы. Гром неуверенно начал отвечать. Я не могла оторвать от него своих губ, не могла насытиться, не могла вдоволь насладиться своим первым поцелуем. Моё сердце неугомонно стучало, а дыхание сбилось. Вдруг Гром резко отстранился и зло посмотрел на меня.
  - Не делай так больше! - грозно прорычал он.
  Я испуганной посмотрела на него и сделала шаг назад.
  - Тебе не понравилось? - разочарованно спросила я.
  - Просто не делай, и всё. Договорились?
  Я кивнула головой. Его сухой тон мне совершенно не понравился.
  - Ты на меня злишься? - неуверенно спросила я.
  - Нет, - односложно ответил он, отворачиваясь.
  - Извини, если обидела тебя... - виновато произнесла я.
  - Дин, иди домой. Поздно уже, - устало сказал Гром, даже не взглянув на меня.
  Я посмотрела на закатное солнце. До наступления сумерек часа ещё больше получаса.
  "Всё-таки злится", вздохнула я и побрела в сторону дома.
  Я с трудом удерживалась, чтобы не обернуться. Не хотела разочаровывать себя, лишая надежды, что он смотрит мне в след. Но дойдя до конца улицы, все же обернулась. Грома не было. Я горько улыбнулась и пошла в направлении своего дома.
  
  Внутрь квартиры я попала благодаря соседям. А вот что делать с запертой комнатой-то? Лезть вверх по трубе с исцарапанными руками мне не представлялось возможным, а ключ я легкомысленно забыла на столе. И как объяснять сестре и маме свои новоприобретённые магические способности проходить сквозь запертые двери? Хотя Мэри тоже хороша. Хотя, если мама узнает, то ей не меньше моего влетит за то, что вот так оставила меня.
  Я ночевала на полу под дверью. Неудобно, конечно, но ничего другого мне не оставалось. Первой пришла Мэри. Думаю, она, так же, как и я, не хотела попасться маме и объяснять, где она провела ночь.
  - Дин?! Как ты...
  - И тебе доброе утро, сестрёнка! - злобно улыбнулась я, перебивая удивлённый возглас Мери. - Давай так: ты не говоришь маме о том, что я сбежала, а я не говорю о том, что ты ночевала вне дома.
  - Шантажистка! - нервно вскрикнула сестра и пропустила меня внутрь комнаты.
  Через пять минут пришла мама. Ну, а мы с Мэри изображали из себя двух послушных дочерей.
  
  * * *
  
  Через три дня меня ждала амнистия за примерное поведение. И я довольная жизнью, но так и не наученная горьким опытом, снова направилась к Грому.
  Не скажу, что воин встретил меня радушно, но и прогонять не стал. Его дежурство закончилось, и у него был целый час свободного времени.
  Мы молча сидели на небольшой лужайке в траве. Гром начищал меч, а я плела венок из полевых цветов.
  - Дин, ты говорила, что нужно научиться дарить нежность и заботу, - вдруг нарушил молчание Гром.
  Мне было приятно, что парень помнил наши разговоры. Но больше всего меня зацепило то, что он думает над моими словами.
  - Да. Заботиться ты уже умеешь, - улыбнулась я.
  - Что? - на его лице было удивление. Я и сама была поражена его реакцией на мои слова.
  - Когда ты обрабатывал мои царапины, ты проявлял заботу. Забота - это желание защитить другого.
  - А что значит нежность?
  Я слегка улыбнулась и посмотрела на парня. Он был серьёзен, но его в его глазах, помимо холода, просыпался интерес.
  - Нежность - это трепетные прикосновения друг к другу, - я приблизилась к парню и осторожно провела кончиками пальцев по его щеке, он вздрогнул и слегка отстранился, но ничего не сказал,- нежность - это смотреть в глаза и видеть в них душу, - я заглянула в ледяные глаза.
  - А что тогда значит любовь?
  - Любовь? - я на секунду замолкла, раздумывая над ответом. - Любовь - это способность отдать ради любимого человека всё.
  - Всё? - переспросил воин. - И жизнь?
  - Даже больше.
  - Что может быть ещё больше? - он искренне удивился.
  - Отдать душу, - тихо произнесла я, - ведь жизнь без души ещё хуже, чем смерть. Ведь ты не сможешь ощутить себя живым в полной мере. Без души ты больше никогда не насладишься красотой, не почувствуешь радость или печаль, ты никогда не сможешь полюбить.
  - А у меня есть душа? - хмуро спросил парень.
  - Да, - я улыбнулась, - я смотрю в твои глаза и вижу её.
  - Значит, я могу любить?
  - Каждый, кто имеет душу, умеет любить... и ненавидеть.
  - А за что любят? - вдруг спросил парень.
  - Как за что? - я от удивления немного вскрикнула. - За душу, конечно же!
  - А если нет души? - не отставал Гром.
  - А если нет души, то и любить не за что... остается только тело, но тело желают, а не любят,- вздохнула я.
  Парень, сощурив глаза, задумчиво посмотрел в небо.
  - Дин! - послышался вдалеке грозный голос матери. - Негодная девчонка! Сколько раз тебе говорила не уходить за пределы столовой!
  Мать быстро подбежала ко мне, резко схватила меня за руку и потащила в сторону ненавистной кухни.
  - Я же тебе запрещала с ними общаться! Я тебе запрещала приближаться к Каоре! - кричала она.
  Я с тоской посмотрела на воина, но тот, как ни в чем небывало, пошёл в сторону казарм. Он даже не оглянулся.
  А меня, кажется, ждёт ещё один домашний арест, и, видимо, в комнате с заколоченными окнами, и сидеть я буду на цепи.
  
  Окна, конечно же, никто заколачивать не стал, как и сажать меня на цепь. Но теперь к куче грязной посуды присоединились и полы, помывка которых стала моей дополнительной обязанностью.
  Я нехотя водила шваброй между коек воинов, которые в это время находились на тренировке. Грома я не видела уже неделю. Мама не допускала меня ни к раздаточной, ни, тем более, к обеденному залу. От этого мне было жутко тоскливо и неимоверно одиноко.
  Я ходила среди кроватей и старалась угадать, какая из них может принадлежать Грому. Но все они были как близнецы, идеально заправленные на один манер. Никакой индивидуальности! Я села на ближайшую из коек. Она показалась мне чрезмерно жесткой, а грубое покрывало неприятно укололо кожу. И как на этом можно спать? Я от таких условий тоже захотела бы убивать. Причём с особой жестокостью.
  Вдруг послышались шаги. Я резко подскочила и быстро схватилась за швабру, делая вид, что скрупулёзно натираю пол. Увлёкшись процессом, я случайно зацепила ведро, которое перевернувшись, залило весь пол водой. Теперь мне точно конец! И я не знала, кто меня скорее прибьёт: Каоре или мама. Причём к последнему варианту я склонялась в большей степени. Схватив тряпку и упав на колени, я начала быстро протирать огромную лужу, стремительно расползающуюся в разные стороны.
  - Дин?
  Я подняла глаза и увидела Грома, стоящего на проходе и с неким непониманием смотрящего на меня.
  - Что ты тут делаешь? - спокойно спросил он.
  - Не видишь, полы мою, - устало вздохнула я, пожимая плечами.
  - Интересный способ, - сказал Гром, с интересом смотря на то, как я растираю убегающую от тряпки лужу. - Ни разу такой не видел. Действенный?
  Я рассмеялась и поднялась с колен. Гром улыбнулся в ответ. И эта улыбка была такой настоящей, искренней и мягкой, что от увиденного я выронила тряпку, которая, неудачно приземлившись, снова повалила ведро с трудом собранной жидкостью.
  - Ты должен быть на тренировке, - спохватилась я.
  - Да.
  - И почему ты не там? - с подозрением спросила я.
  Он долго колебался прежде, чем ответить, но всё-таки он это сказал. И я чувствовала, как трудно ему даются слова.
  - Мне плохо.
  - Ты заболел? У тебя температура? Тебя ранили на тренировке? - я встревоженно начала перечислять все приходящие в мою голову варианты.
  - Нет. Дин, - остановил он мой словесный поток, - я не знаю, как это описать. Я тебя не видел всего неделю, но с каждым днём у меня всё сильнее болит вот здесь, - он приложил руку к своей груди.
  Слова Грома тронули меня. Я подошла к воину и крепко обняла его, прижавшись головой к его крепкой груди.
  - А вот так? Так лучше? - шепотом спросила я. - Теперь не болит?
  Я почувствовала, как он неуверенно обнимает меня, прижимая к себе. Он молчал, но мне не нужны были слова. Я слышала, как бешено колотится его сердце. Я подняла свою голову и посмотрела в голубые глаза. Они больше не казались стеклянными и неживыми, в них горел огонь.
  Гром медленно склонился и поцеловал меня в губы. Я поднялась на носочки, не позволяя поцелую прерваться. Сколько мы так простояли, я не знаю, да и это было неважно. Лишь звук возвращающихся с тренировки Каоре заставил нас расстаться. Я направилась на кухню с ведром и тряпкой, а Гром - в обеденный зал.
  Я, стараясь скрыть переполняющие меня эмоции, силой заставила себя не улыбаться при маме. Но губы все ещё были горячи от поцелуев, щёки предательски полыхали, а сердце бережно хранило тепло его медленно разгорающейся, словно искорка, души.
  На радость маме, полы я стала мыть с огромным удовольствием. Она даже и не подозревала, что это стало идеальным прикрытием для наших с Громом встреч. Пусть они были коротки, мимолетны, но это были лучшие мгновения моей жизни.
  А через пару недель я получила очередное помилование. Мама была настолько впечатлена моим усердием по помывке полов, что позволила мне вечерами выходить гулять.
  
  ***
  
  Мне нравились наши разговоры с Громом, нравилось наблюдать, как в нём рос интерес. Он словно оживал, словно просыпался от долгого сна. Гром задавал мне вопросы и сам пытался найти ответы.
  - А ты знаешь, что у влюбленных одна душа на двоих? - сказала я, мечтательно откидывая голову и любуясь небом.
  - Это как?
  - Когда люди влюбляются, их души сливаются воедино.
  - У меня нет души, - в его голосе послышались нотки сожаления.
  - Нет, есть! Просто сейчас она выглядит как маленький изувеченный комочек, который постепенно обретает потерянную силу, - улыбнулась я.
  - Ты странная, Дин. Ты говоришь невероятные вещи,- усомнился Гром.
  - Веришь - не веришь, но так оно и есть, - твёрдо сказала я.
  - Верю. Я верю тебе, Дин.
  
  Война подходила к нам всё ближе и ближе. Мне становилось страшно и тревожно. Не за себя, за Грома. И я боялась потерять его навсегда. Боялась, что его убьют. Боялась, что он сам, начав убивать, разрушит ту хрупкую структуру его только начавшей оживать души.
  Теперь Гром нёс пост на смотровой вышке. И он запрещал мне туда приходить. Но я не хотела мириться с очередной разлукой.
  Ночь. Комендантский час. Всем, кроме Каоре, запрещено находится на улицах города. Но кто может удержать непослушного, влюблённого подростка?
  Я словно тень скользила меж домов, прячась в темноте зданий от патрульных. Одетая на манер Каоре - во все чёрное, я сливалась с ночью, чувствуя себя тенью, быстрой и неуловимой.
  Беспрепятственно добравшись до цели, я взобралась на вышку к Грому.
  - Дин, ты с ума сошла?! - зло говорит он, увидев меня. - Тебе нельзя тут находиться!
  - Гром, не выгоняй меня, - взмолилась я.
  Его глаза блестят в темноте. Его скулы напряжены, губы поджаты. Сейчас он решает, как поступить. А я с мольбой смотрю ему в глаза. Мне кажется, что от его решения зависит вся моя судьба. Он тяжело выдыхает и шепотом говорит:
  - Если тебя поймают - накажут. И посильнее, чем твоя мать. Мытьём полов не отделаешься. Но и здесь оставаться тебе не следует. Я на посту, ты понимаешь?
  - Понимаю, я просто посижу рядом. Можно?
  - Нет, Дин, - он решителен и строг.
  - Домой?
  - Тоже нет. Не знаю, как ты прошла сюда, но я сомневаюсь, что тебе так повезёт на обратном пути.
  Я тяжело вздохнула. Умею же я влипнуть в неприятности!
  - Дин, слушай внимательно, - Гром заговорил шепотом, - через два часа меня сменят, и я до утра буду свободен.
  Я оживилась от его слов. Воин продолжил:
  - Недалеко от сюда есть избушка лесника, она сейчас заброшена, - он указал рукой в сторону леса, - ты можешь подождать меня там. Или попытать счастье и пойти домой.
  - Я хочу быть с тобой.
  Гром серьёзно и неодобрительно посмотрел на меня, словно ожидал другой ответ.
  - Держи, - он протянул мне небольшой кортик, - на всякий случай.
  Я улыбнулась. Мне была приятна его забота. Я понимала, что за строгостью в его голосе скрывается волнение за меня. И я знала, что он не злится. Возможно, где-то глубоко в душе ему был приятен мой поступок. Во всяком случае, мне очень хотелось в это верить.
  Гром точно описал расположение избушки. Небольшой домик находился на маленькой опушке, к которой вела узенькая тропка. Я поняла, почему Гром выбрал это место. Дом располагался не так далеко от смотровой площадки, да и потеряться было трудно. К тому же, дозорных тут уже не было.
  Я зашла внутрь. Там было абсолютно пустынно: ни столов, ни стульев, только одна скамейка, на которую я и уселась. А впоследствии, как оказалось, и уснула.
  Проснулась я от того, что чьи-то сильные руки крепко прижали меня к себе.
  - Дин, ты глупышка, - сказал Гром, перенося меня куда-то. В его словах не было ни упрека, ни злости.
   Гром уложил меня на спальник, расстеленный на полу.
  - Откуда это? - потирая заспанные глаза, спросила я.
  - Я принёс. Не ночевать же на скамейке.
  - Гром, прости меня, - чувствуя жуткий стыд, я виновато посмотрела на воина.
  Мне было всё равно, понесла бы я наказание или нет, но я поняла, что наказать могут не только меня, но и Грома, и всё из-за моей глупости, упрямства и эгоизма!
  Воин лишь улыбнулся и, притянув меня к себе, поцеловал в губы. И я отвечала, вкладывая в поцелуй всю свою нежность и любовь. Мои руки скользнули по его грубой рубашке к пуговицам, которые в порыве нахлынувших чувств я принялась расстёгивать.
  - Дин, нет, - резко отстранившись, строго сказал Гром.
  - Я хочу этого, - прошептала я.
  - Нет, - покачал головой парень, убирая мою руку от груди.
  Но его глаза говорили об обратном. Хитро улыбнувшись, я стала расстегивать пуговицы на своей рубашке. Каоре завороженно следил за мной. Медленно я стала обнажаться перед ним.
  - Я знаю, ты тоже хочешь, - прошептала я.
  - Дин, ты...
  - Я хочу этого только с тобой, пойми, - прошептала я, прижимаясь к парню и чувствуя, как учащённо бьётся сердце в его груди.
  - Дин... - тихо прошептал Гром на ухо перед тем, как сдаться и позволить себе сделать то, что так отчаянно желал.
  Несмотря на то, что мой первый раз сопровождался небольшой болью, я была счастлива как никогда. Это была лучшая ночь в моей жизни. Ночь, которая принадлежала только нам: мне и Грому. Ночь, которая раскрыла в Каоре неизведанные ранее эмоции и чувства. И я безумно хотела, чтобы эта ночь запомнилась мне навсегда.
  Гром все ещё крепко прижимал меня к себе и ласково целовал мои шею, щеки, губы. Каоре был нежен и аккуратен. Его глаза горели, и он счастливо улыбался, смотря на меня.
  - Теперь я твоя, Гром, - шептала я, сгорая от его прикосновений, - только твоя... моя душа принадлежит тебе... Гром, я тебя...
  - Тссс,- он прервал меня очередным поцелуем.
  Гром лег рядом и с какой-то тревогой посмотрел на меня.
  - Тебе было больно, - виновато сказал он.
  - Нет, - возразила я, - мне было приятно.
  - Я же видел.
  - В другом смысле. Мне было приятно просто быть с тобой, - я провела рукой по щеке парня.
  - Тогда и мне... мне тоже было приятно.
  Я улыбнулась и уснула на его плече.
  
  С первыми лучами солнца мы покинули избушку. Комендантский час закончился, а значит, я могла спокойно передвигаться по городу. Только мы приблизились к столовой, откуда я пошла бы домой, а Гром в лагерь, раздался колокольный звон.
  Я испуганно посмотрела на Каоре. Его глаза стали будто стеклянными и неживыми, в них больше не было тепла.
  - Дин, уходи, живо! - приказал он мне.
  - Что происходит? - растерянно спросила я.
  - Это боевая тревога! Живо в укрытие! - его голос был холоден как сталь.
  - Нет, я тебя не брошу! - заплакала я, не желая оставлять его. Я хотела быть рядом. Всегда.
  - Дин! - он больно схватил меня за руку и, резко притянув к себе, грозно заговорил. - Глупая девчонка! Убирайся! Уходи сейчас же!
  - Без тебя не уйду! - упёрлась я.
  - Ты мне больше не нужна! - грубо сказал он и с силой оттолкнул в сторону.
  В этот момент раздался взрыв. Это было новое оружие, созданное врагами. Их катапульты посылали снаряды на многие метры, а разрушительная сила была таковой, что крушила дома в камни.
   Наш город медленно превращался в руины. На улицах началась паника.
  - Гром, не уходи! Этот город обречён! - закричала я вслед воину.
  Но Каоре, строго посмотрев на меня, кинулся в лагерь, который быстро заполнялся вооруженными солдатами.
  Напоследок Гром всё же взглянул на меня. И в это мгновение раздался очередной взрыв. Снаряд упал ровно в военный лагерь.
  Я, забыв обо всём и нарушив все предупреждения, кинулась к обломкам, среди которых нашла Грома. Он неподвижно лежал на земле. Дыхания не было, пульс не прощупывался.
  - Гром! Очнись! Гром, - я трясла воина, но тот будто спал, глубоко погрузившись в сон.- Гром, не бросай меня! Мне страшно!
  Я плакала, прижимая к себе бездыханное тело. Кто-то стал меня оттаскивать в сторону. Я сопротивлялась, кричала, билась руками.
  - Нет! Я останусь тут! Отпустите меня! - я не хотела оставлять его там одного, я хотела быть с ним.
  Меня начали силой оттаскивать прочь, в безопасное место.
  - Гром, я люблю тебя...
  Меня отволокли в подземное убежище и бросили среди остальных. Люди молились, плакали, тряслись от страха и прижимались друг к другу, чтобы ощутить поддержку. А у меня перед глазами так и стояла сцена взрыва и лицо Грома, исказившееся от боли. Его глаза смотрели на меня перед тем, как...
  Раздался новый взрыв. Земля затряслась, с потолка посыпался песок. Ещё один взрыв и наше укрытие стало рушиться, погребая заживо людей. Я почувствовала тяжелый удар по голове и потеряла сознание.
  
  

Часть 2. Убийца.

  
  Я сидела, молча уставившись в одну точку, не моргая, и даже не дыша. Вокруг меня были руины и бесчисленные мертвые тела. Подмога пришла слишком поздно. И теперь отряд спасателей доставал из-под завалов бесчувственные трупы и лишь крайне редко - выживших. Мой стеклянный взгляд был прикован к груде камней, из-под которой меня и вытащили.
  По невероятному стечению обстоятельств я стала единственной уцелевшей из тех, кто прятался со мной в этом бункере. Но можно ли назвать ту, кем я стала, по истине живой? Жизнь потеряла для меня смысл. Отныне я только лишь существовала.
  Я приложила руку к груди. Нет ни боли, ни тоски, ни сожалений. Нет горя от потери. Нет страха. Нет ничего. Одна пустота. Лишь гулкая пустота внутри меня.
  Это было моё первое воспоминание. Всё, что было до того рокового дня стало покрыто темной пеленой забвения. Кто я? Что со мной случилось в тот злополучный день? Как я потеряла память? Как я лишилась... Не важно. Меня это совешенно не волновало. Меня больше ничего не волновало.
  Война закончилась через три месяца. Между вражующими госудаствам было заключено перемирие. В город, в руинах которого прервалась моя жизнь, я больше не возвращалась.
  С тех пор прошло пять лет. И я приспособилась к новой жизни, став идеальным убийцей и профессиональной наемницей. Я стала Тенью.
  
  Седовласый мужчина, которого называли Граф, сидел в мягком кресле и изучающе смотрел на меня. Он - мой заказчик. И его предложение выглядело более чем заманчивым. Сотня золотых за голову. А мне их заказано аж три. Такими темпами я смогу обеспечить себе безбедное существование вплоть до старости.
  - Тень, - прервав безмолвие, обратился ко мне мужчина, - ты лучшая наемница, что я встречал, ты работаешь четко, быстро и не оставляешь следов. Я не знаю, как это у тебя получается, но ты лучшая в своем деле.
  - К чему вы это все говорите? - мне были интересны мотивы его лести, которая не находила отклика в моем сердце. У меня был только холодный расчет. Никаких эмоций. Никаких чувств.
  - К тому, что это задание я могу доверить только тебе.
  - Мы уже оговорили все условия, но в так и не уточнили, кто именно мне заказан.
  Мужчина пронзительно посмотрел на меня.
  - Они Каоре.
  - Зачем вам убивать своих же воинов? - холодно спросила я. Мне была интересна его логика.
  - Понимаешь, Тень, на каждом производстве есть свой брак. Они - лишние детали пазла.
  - Тогда вам нужен чистильщик, а не наемный убийца.
  - Для этой троицы нужна именно ты.
  - Почему?
  - Они те, кто сумел восстановить из пепла свою душу.
  - Это возможно? - я скептически подняла одну бровь.
  - Да. Душа покидает тело только добровольно, насильственно она его никогда не оставит. Мы воспитываем Каоре так, что бы их душа ослабевала, мы сдерживаем её порывы. Но сильные духом никогда не покорятся. Они были бы идеальными убийцами, но, увы, они снова обрели полноценные души. Поэтому ты должна убрать их. Они могут вызвать цепную реакцию.
  - Вы боитесь, что ваши же творения пойдут против вас? - лукаво спросила я.
  Мужчина зло посмотрел на меня. Кажется, я задела его за больное. А у него самого душа-то, пусть и неполноценная, но всё-таки есть.
  - Не нужно от меня этого скрывать. Я итак всё прекрасно понимаю, - спокойно заговорила я.
  Мой собеседник напрягся.
  - Не волнуйтесь, пока вы так щедро платите мне, я - ваша покорная слуга.
  - Тень, что тебе нужно для поиска?
  - Имена.
  - Сейчас они зовут себя: Гор, Тий и Кай.
  
  Три бывших Каоре, три идеальных воина, которые осознав весь ужас, произошедший с ними, отошли от дел. Они прячутся. Они в бегах. Но как далеко они смогут уйти, когда на охоту вышла я?
  Я не чувствовала радости и азарта от предстоящей миссии, у меня не было волнения или тревоги. У меня это была просто задача, которую я должна была выполнить и получить свое вознаграждение. Всё просто. Всё очень просто. Но кто бы знал, как заполнить пустоту в моей груди?
   Первого Каоре я нашла быстро. Мне казалось, что он даже не успел осознать того, что произошло перед тем, как простился со своей жизнью. Тию посчастливилось стать моей первой жертвой. Мой ледяной клинок быстро пронзил его горячее сердце, не дав и шанса для самозащиты. Сотня золотых уже была в моем кармане.
  Второй, Гор, светловолосый голубоглазый парень, пытался сопротивляться. Я выследила его и напала в темном переулке. Он защищался до последнего. Мастерство воинов Каоре было на высшем уровне, но я была проворнее и безжалостнее. Даже самый суровый воин Каоре не был настолько бесчувственен, как я. Я убила Гора в тот момент, как он, увидев, что дерется с девушкой, в ужасе отшатнулся назад. А может, его смутили мои глаза? Они не были типично стеклянными, как у Каоре, они были похожи на кукольные. В них не было ни малейшей искорки жизни. И это было моим преимуществом. Я всадила свой короткий клинок в ложбинку на шее, из которой багровым потоком брызнула кровь. Я небрежно вытерла своё оружие об одежду жертвы и побрела прочь в темноту. Вторая сотня золотых позванивала в моей сумке.
  А вот с третьим Каоре по имени Кай возникли проблемы. С самого начала всё пошло не так, как планировалось...
  
  Уже вторую неделю я просто выслеживала его, понимая, что этот орешек может оказаться слишком крепким даже для моих остреньких зубок. Кай был крайне осторожен и предусмотрителен. Мне понадобилось немало времени, чтобы просто выйти на его след.
  Он жил в небольшом городишке, работал в кузнице и не привлекал к себе лишнего внимания. Поселился в крохотной комнатушке под крышей одного из общежитий и ничем не отличался от самого обычного парня, которому на вид можно было дать лет двадцать пять. Одевался неброско. К тому же, ему на руку играла его внешность. Его лицо было незапоминающимся. Голубые глаза и светло-русые волосы, собранные в коротенький низкий хвост.
  Каждый вечер я провожала его от кузницы до дома, перебегая с крыши на крышу. И каждый раз всё шло по одинаковому сценарию: он последним покидал рабочее место, запирал дверь и шёл по узеньким улочкам в сторону дома. Сидя на крыше соседнего дома, я видела, как он зажигает в комнате лампы, скромно ужинает, умывается и ложится спать. Всё по строгому режиму. Всё чётко.
  Я в очередной раз сидела на краю крыши и следила за выходом из кузницы. Уже стемнело, а парень никак не выходил. Свет в окнах также не горел. Я напряглась. Я видела, Кай приходил утром. Но я не сводила глаз с объекта наблюдения и не могла пропустить момент, когда Каоре покидал кузницу.
  У меня появились подозрения. Я быстро побежала по крышам. Спустившись на землю, я устремилась за кузницу и обнаружила там запасной выход. Я тихо выругалась из-за своей опрометчивости. Я начала думать, что могло заставить парня изменить своим привычкам?
  В этот момент за моей спиной раздался голос:
  - По мою душу?
  Я обернулась и увидела Кая. Глаза парня злобно сверкнули в темноте, а в его руке был зажат меч. Быстрым движением я шустро бросила в Кая один из своих метательных ножей. Тот ловко увернулся. Второй он отбил мечом. С третьим я промазала.
  Я понимала, что мне ничего не остается, как отступить. Моим коньком были эффект неожиданности и ловкость. Но сейчас, если я не уйду, мне придется биться с крепким воином. А по силе я уж точно проигрывала.
  Я кинулась наутек. Я лёгкая, быстрая, гибкая. У меня есть шанс скрыться в темноте. Я была тенью, одетой во всё чёрное. Мои нос и рот скрывал чёрный платок, на голову был накинут капюшон. Я с лёгкостью могу затеряться.
  Я бежала по тоненьким улочкам, соображая, как выпутываться из сложившейся ситуации. Теперь я жертва, а он охотник.
  План города я помнила до мельчайших подробностей. Единственным вариантом для меня было выбежать через северные ворота и скрыться в лесу.
   Тупик! Чёртов тупик! Но как? Я точно знала, что ворота всегда отрыты! Но сегодня вечером они оказались заперты на замокю. Он знал! Понял, догадался, что за ним идёт слежка. Он всё рассчитал, и то, что я кинусь проверять кузницу, и то, что я побегу именно в эту сторону.
   В этот момент сильные руки крепко схватили меня и повалили на землю. Я вырывалась и брыкалась, пытаясь достать воина. Но Каоре, прижав меня к земле своим телом, стал перевязывать веревкой мои руки.
  - Кто тебя нанял? - зло спросил он, когда я была полностью обездвижена и привязана к ближайшему дереву.
  - Что, сам не догадался? - съязвила я.
  Он ударяет меня наотмашь, и в этот момент с меня спадает капюшон. Мои пепельные волосы, раскидываются по плечам. Кай смотрит в мои мёртвые глаза. Его лицо выражает ненависть и смятение.
  - Ты девушка? - шепчет он обескураженно. - Они раньше никогда не брали девушек.
  Он снимает с меня повязку, скрывающую моё лицо. В его неописуемый глазах ужас. Он, пошатываясь, отходит назад и падает на колени. С минуту он не может даже пошевелится, находясь в ступоре.
  - Кто ты? - сдавленно спрашивает парень.
  - Я Тень, - в моем голосе холод.
  - Нет! Настоящее имя! - Кай подскакивает и больно сжимает меня за плечи.
  - Это и есть мое имя, - спокойно отвечаю я.
  - Не правда! Кто ты?! - он практически кричит, его пальцы впиваются в мою кожу.
  - Я наёмница, если ты этого не понял, - всё так же холодно отвечаю я.
  - Как ты стала такой?
  Я молчу. Что я ему могу ответить на это?
  - Говори! - он в ярости, причины которой мне не ясны.
  - Зачем тебе это знать? - мне интересное его поведение. Мой пытливый мозг озадачен.
  Его пальцы сжимаю мою шею. Мне становится тяжело дышать.
  - Не заставляй меня пытать тебя. Отвечай по-хорошему.
  - Я не помню!- в моем голосе лед. - Ничего не помню: ни своего имени, ни того, кто я есть. Доволен?
  Парень замер, его лицо исказилось будто бы от боли.
  - Что ты помнишь? Какое твоё первое воспоминание?
  Я не понимаю его поведение. Зачем он устроил этот странный допрос? Почему не убил? Но я отвечаю:
  - Руины! Весь город в руинах. Это было пять лет назад.
  - Как ты изувечила свою душу? Как ты докатилась до такой жизни?
  Я рассмеялась. Ледяной смех прокатился эхом. Меня забавляла эта ситуация. Он, что, решил мне мораль почитать о том, какая я плохая девочка? Кай был в бешенстве.
  - Я уже очнулась такой! - зло ответила.- Я открыла глаза, а в груди - ничего!
  Каоре ослабил хватку и отступил. Он с подозрением смотрел на меня.
  - Этого не может быть, - прошептал он.
  - Давай ты прекратишь этот бессмысленный допрос и просто убьёшь меня? - предложила я. -Ну или дай мне возможность выполнить свою работу до конца.
  Я и не думала, что Каоре можно было разозлить ещё сильнее, но я как-то это сделать.
  За один шаг он подошёл ко мне и прорычал:
  - Сколько тебе заплатили за мою голову?
  - Сто золотых, - честно ответила я.
  - Я дам больше.
  - Сколько? - спросила я, прикидывая, чье предложение мне выгоднее.
  - Двести золотых и твоя жи... - он с ненавистью взглянул на меня, - твоё дальнейшее существование.
  - Идёт.
  - Я доплачу ещё двести, и ты будешь работать на меня.
  - Заманчиво. Кого я должна убрать?
  - Это плата за то, что бы ты наоборот никого не убила.
  - Ты странный. Нанимать убийцу, чтобы ты тот никого не тронул.
  
   Он привел меня в свою каморку. В углу стояла узкая кровать, рядом комод со шкафом, а у окна - небольшой столик со стулом. Скромно.
   Я села на кровать и стала наблюдать за парнем. Он достал с полки свёрток и протянул его мне.
  - Ешь, - коротко сказал он.
  Неразумно отказывать от еды, особенно когда сумасшедшая ночь забрала последние силы. Я взяла из его руки свёрток и обнаружила там пирожок.
  - Ты совсем ничего не помнишь? - спросил Кай, после того, как умылся ледяной водой и охладил свой пыл.
  - Нет. Но это и не важно. Странно, что тебя это так интересует.
  Кай сел рядом со мной на кровать и пристально посмотрел на меня.
  - Мы раньше были знакомы.
  Мне безразлично его заявление. Знакомы, и что? Будь у меня хоть маленькая частичка сияющей души, может это стало бы для меня волнительным моментом. Ведь рядом сидел человек из прошлого, тот, кто знал, кем я была раньше. Но я даже не помнила как это: волноваться...
  Я молча смотрю в голубые глаза. В них читается боль и тоска.
  - Я считал, что ты погибла. Тот город был полностью разрушен. Выжили единицы. Я и мечтать не мог, что встречу тебя. Но вот то, кем ты стала, - его голос дрогнул, - это ужасно, Дин. Я чувствую свою вину. Это я виноват!
  - Я не знаю, кто ты. Но я ни о чем не жалею. Меня полностью всё устраивает. Я не хочу чувствовать боль, сожаление, горе. Что хорошего в том, что бы иметь душу и страдать?
  - Дин, ты же знаешь, что даже самую изуродованную душу можно спасти, и я...
  - Нет! Меня не нужно спасать! - мой голос звучал ровно и непоколебимо. - Я этого не хочу. И даже если хотела бы, это невозможно.
  - Дин...
  - Не называй меня так,- сказала я, - я не знаю, кто она, но зато, знаю, кто я. И у меня нет имени. Я всего лишь Тень.
  Я заметила на его левой руке чёрную ленточку. Такую повязывали себе на запястье те, кто лишался самого дорого человека. Это был символ вечного траура и неутешимой скорби.
  - Ты же не собираешься держать меня здесь? - спросила я.- Я не твоя собственность. Я тебя не убью, как и договаривались. Но у меня есть и другие заказы. Оставь себе свои золотые!
  - Ты не будешь больше убивать!
  - А кто мне сможет запретить?
  С этими словами я кинулась к приоткрытому окну, подтянувшись на руках, взобралась на крышу и скрылась.
  
  * * *
  
  Я осматривалась по сторонам. Даа, то ещё местечко. Я спустилась в тёмный подвал, прошла по тускло освещенному коридору и, отворив металлическую дверь, попала в увеселительное заведение. В помещении было накурено, шумно и многолюдно. Звучала озорная музыка, девушки в откровенных нарядах ходили меж столов, за которыми играли в карты мужчины.
  Меня ждали за дальним столиком, я села напротив мужчины средних лет. По одной только внешности я уже могла судить о человеке. Его одежда и манеры говорили о многом. С первых секунд я поняла, что он предприниматель, дела которого в последнее время идут неважно. Он был похож на утопающего, цепляющегося за тоненькую соломинку. Мужчина желал, чтобы я убрала его главного конкурента, который открыл пекарню на соседней улице, чем отбил большую часть клиентуры. Типичная ситуация. Ничего особенного. Я взяла заказ.
  Обычно перед убийством я три дня выслеживала жертву, чтобы узнать её и определиться с тактикой действий. Мой заказ жил в небольшой квартирке рядом с пекарней. У мужчины была жена и трое маленьких детей. Его дело шло вверх и приносило прибыль, что сильно мешало моему заказчику.
   Как и всегда я предпочла напасть в темноте. Я преследовала свою жертву, шла по пятам. Мужчина, словно почувствовав мой взгляд, ускорился и свернул в переулок. Я за ним. Удачный момент, и я бросаю в него свой нож, который попадает в плечо. Раздается крик боли. Я достаю второй кинжал и только поднимаю руку, чтобы замахнуться, как кто-то с силой толкает меня в сторону. Я падаю, а моя жертва - убегает.
  Я смотрю на того, кто помешал мне. Кай больно сжимал мои запястья.
  - Я же сказал, что не позволю тебе больше убивать.
  - И это говорит мне Каоре?
  - Я больше не Каоре! - голос парня похож на рык.
  - А я больше не человек! - спокойно отвечаю я. Кажется, что мое равнодушие сжигает парня изнутри.
  - У него трое детей. Ты думала, что будет с его семьей, если ты убьешь его?
  - Какое мне дело?
   Парень смотрит в мои глаза.
  - Что случилось с твоей душой? Как ты могла допустить это, Дин? - в голосе Кая звучит мольба. - Как ты смогла так изуродовать свою душу, что от неё будто бы не осталось и следа?
  - Нет, Кай, не будто бы, - резко говорю я, - у меня нет души!
  - Что? - ошарашенно переспрашивает он. - Этого не может быть!
  - Может. У меня нет души. Вовсе! Я бездушная. Но я благодарна небесам за это. Ведь я не чувствую больше боли и жалости. Я не знаю, что это такое, но я видела, как страдают другие, я вижу, как страдаешь ты. И я не хочу так же. Меня теперь не волнуют душевные переживания. Моя душа утеряна!
  Кай в растерянности. Он смотрит в мои глаза, словно ищет там подтверждение моих слов. И самое ужасное - находит.
  - Дин, как ты лишилась души?
  - Я не знаю! Я не помню!
  - Вспоминай! - его пальцы впиваются в тонкую кожу мои рук. В его голосе таится угроза.
  - Есть только пустота, в груди, в памяти, в сердце, - без капли сожаления говорю я. Я не могу понять, почему его так волнует моя душа. Мое тело в порядке. Зачем мне душа? Этот вопрос я и произношу вслух.
  - Ты права, Тень, - он впервые назвал меня не Дин, - без души жить проще. Но ты, когда была Дин, говорила, что без души невозможно ощутить себя живым в полной мере! Без души жить легче, но не так приятно, как с ней.
  - Зачем ты это все сейчас говоришь? Я не знаю, где моя душа!
  Каоре о чём-то задумался, закусив губу.
  - Кай, давай ты больше не будешь искать встречи со мной? - спросила я, поскольку не видела смысла в его дальнейших откровениях.
  - Ты говорила, что когда любишь, то готов отдать ради любимого всё... - задумчиво протянул парень, словно не слышал то, что я ему сказала.
  - Дин, - он поднял на меня взгляд, - ты не сдалась. Я тоже не сдамся.
  В этот момент он ослабил хватку, чем я и воспользовалась. Я вырвала свои руки из его и ударила парня под дых. Благодаря его секундной растерянности, я успела убежать и скрыться в темноте.
  
  * * *
  
  Вонючий мешок, накинутый на мою голову, вызывал тошнотворные ощущения. Меня волочили по земле за связанные руки. Копчик болел из-за сильных ударов об кочки. Шея ныла от удара, который, временно лишив сознания, позволил мне попасться.
  Скрипнула дверь. Меня грубо швырнули на пол. Затем крепкие руки подняли меня и посадили на нечто, похожее на стул.
  - С ними с меня эту дрянь! - рычу я. Я не знаю, кто мой похититель. Но живым он после этого точно не останется!
  - Тише. Не шуми.
  Я удивлена. Это не Кай. Это не Каоре. Но голос кажется мне знакомым. Но прежде, чем мой мозг озарила догадка, с меня наконец-таки сняли зловонную тряпку. Передо мной сидел Граф, а рядом стояли двое Каоре.
  - Ты не выполнила заказ.
  - Я получаю деньги по факту исполнения задания. Я не беру аванс. Я не вижу причин держать меня здесь.
  - Нет, Тень, так дело не пойдёт. Ты либо убиваешь Кая, либо я убиваю тебя. Всё поняла?
  - Да.
  - У тебя есть неделя.
  Мне снова накинули мешок, отвели в неизвестном направлении и бросили в грязную яму в лесу. Мне понадобилось десять минут, чтобы достать кортик, порезать веревку и выбраться из лужи.
  Я сидела на земле, опершись о дерево, и крутила в руках кортик. Кортик, который стал моим первым оружием. Я не знаю, откуда он у меня был. Но он не раз спасал мне жизнь. И не раз отбирал её у других. Это была единственная ниточка, связывающая меня с прошлым.
  Я сидела и размышляла. Деньги и нажива ушли на второй план. Теперь стояла цена жизни, моей жизни. Я была безжалостна, я просто высчитывала, как мне поступить, чтобы сохранить, пусть и бессмысленное, но всё-таки существование, ведь инстинкт самосохранения - это черта тела, а не души. Душа жертвенна.
  К утру я приняла решение. Я убью. Я убью его. И моя рука не дрогнет.
  
  Выслеживать Каоре пришлось не долго. То есть не пришлось вовсе. Он сам сказал, что не даст мне убивать. Поэтому я охотно взялась за очередной заказ, причем выбрала самую невинную жертву. Мне заказали молоденькую девушку, которую уличил в измене ревнивый жених. 'Она не захотела быть моей, так пусть будет ничьей', таковы были напутственные слова перед тем, как я приняла заказ.
  Девушку убивать я не собиралась, я ждала Кая, который, как я ожидала, охотно купился на мою уловку. Он не дал меня и шанса напасть на неё. Зато мне досталось солидно. Он приволок меня в какую-то грязную комнату и бросил на пол. Что ж мне в последнее время так не везёт? То обращаются как с куклой, то помещают в такие условия, что дышать невозможно!
  - Займемся твоим воспитанием, - грубо сказал Кай. Я ожидала всего: пыток, допросов, новых откровений. Но Кай резко подошел ко мне и начал целовать. Я укусила его за губу. Но парень не остановился, только навалился сверху, прижав меня к полу, и продолжил терзать мои губы.
  В какой-то момент я перестала сопротивляться. В моей груди медленно разливалось приятное и незнакомое доселе тепло. Моему телу нравились его чувственные, порой грубые прикосновения. Оно хотело его, оно жаждало мужчины. Я начала разрывать рубашку на Каоре, полностью покорившись потебностям тела. Но вдруг Кай резко отстранился. И тяжело посмотрел на меня исподлобья. Тепла в груди больше не было.
  - Тело хотят, а душу любят...- с горечью сказал он. - Быть может, вспомнив свою прежнюю жизнь, ты поймёшь, где твоя душа?
  Опять этот дурацкий допрос. Это больше похоже на Кая. Я недовольно фыркнула, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.
  - Дин, - парень схватил меня за плечи и посмотрел в глаза. В его глазах читалась мольба. - Неужели ты не помнишь?
  - Что не помню? - сухо спросила я.
  - Вот, - он быстро полез за шиворот своей рубашки и вытащил на тоненькой ниточке несуразный деревянный кулон.
  - Что это? - безразлично спросила я.
  - Ты мне его подарила, когда мы только познакомились. Но я тебя тогда очень сильно обидел. Мне нельзя было ни к кому привязываться, нельзя было влюбляться, но я понимал, что ещё немного, и ты разрушишь все мои барьеры. Я думал, что если ты обидишься, то больше не будешь со мной искать встречи, и мы забудем друг о друге. Но ты не сдалась. Дин! Я сказал, что это, - он указал на кулон, - безделушка. Ненужная вещь. Но по правде мне впервые было приятно, ведь никто и никогда ничего не делал для меня. Ты развернулась и ушла, а я, пока никто не видит, надел его на свою шею и никогда больше не снимал.
  - Я не понимаю причину твоих сантиментов. Это и правда безделушка, - резко сказала я.
  - Нет, Дин, это оберег. Причем очень сильный! Он спас меня тогда. Ведь, ты делала его с душой. Дин, ты спасла меня. Я выжил только благодаря тебе и ради тебя. Дин, твои последние слова...
  - Кай, у меня нет ни единого воспоминания о своей прошлой жизни. И если честно, мне всё равно. Если ты что-то ждёшь от меня, то прости, я не могу оправдать твоих надежд, - спокойно сказала я, не ощущая ни капли сожаления, жалости или сочувствия. Но будь у меня хотя бы часть души, что я тогда бы чувствовала? Боль? Радость? Да какая разница. Внутри меня лишь пустота, которую нечем заполнить.
  - Дин, - прошептал парень, протягивая руку и прикасаясь к моей щеке, - я найду твою душу, обещаю.
  - Незачем её искать. Особенно в свете последних событий. Душе нужно тело, а я так думаю, вскоре и его не будет.
  - Что? - Кай ошарашенно посмотрел на меня.
  - У меня к тебе предложение. Сделка.
  - Какая? - серьёзно спросил он.
  - Граф приказал мне убить тебя, иначе он убьёт меня. Тут возможны два варианта: сейчас ты убиваешь меня, и за тобой отправляют нового наёмника, либо я убиваю тебя. Но я абсолютно уверена, что даже если я это сделаю, Граф не пощадит меня. Я не жилец в любом случае. Я слишком опасна и своевольна. Граф не потерпит, чтобы я продолжила существование. Поэтому я предлагаю тебе стать моим напарником и помочь убрать Графа. Нам обоим это выгодно. Он не оставит в покое никого из нас.
  - А ты расчётлива, - не понятно, то ли в упрёк, то ли в похвалу сказал Кай.
  - А ты что думал? Я же души лишилась, а не мозгов.
  Кай почему-то улыбнулся.
  - Я помогу тебе. Только обещай, что это будет твое последнее убийство.
  - Обещаю, - сказала я, прикидывая в голове, каким другим прибыльным делом можно заняться красивой молодой девушке.
  
  * * *
  
  А мы бы с ним сработались. Я бездушная, мой удар не знает пощады. Но у Кая больше опыта и мастерства. Мы были бы отличной парой. Но так сложилось, что у нас всего одно общее дело. И дальше наши дороги разойдутся. Я в этом была уверена. Нас ничего не связывало. Даже воспоминания, которые так бережно хранил воин. Это были только его грёзы, не мои. И неважно, что в них я была главной героиней.
  Дело было сделано чисто, без шума, без свидетелей.
  Труп Графа нашли в центре одного из военных лагерей, распятым на столбе. На его лбу было написано кровью: 'Нет жестокости'. Иронично. Но после его смерти, души Каоре начали оживать. Гнёт Графа больше не довлел над воинами.
  
  - Пора прощаться, - сказала я, когда мы сбежали далеко от места действий.
  - Тень, я обещал найти твою душу. И я это сделал.
  - Ты не угомонился?- я слегка улыбнулась.
  - Сдаваться не в моей привычке.
  - Ну, и где она была? - скептически спросила я без капли интереса, словно я потеряла старую заколку для волос.
  - Дин, ты сама отдала мне её... Твоя душа всегда была со мной! Она слилась воедино с моей. В тут ночь ты мне её подарила, а когда раздался взрыв, она осталась со мной, ведь ты не хотела меня покидать! Ты хотела быть рядом.
  - Разве это возможно?
  - Ты говорила, что у влюбленных одна душа на двоих, но сейчас у меня две души на одного. Наши души, слившись воедино, жили в моей груди, но теперь пришло время отдать тебе твою часть.
  С этими словами он подошёл ко мне и, крепко прижав к своей груди, начал целовать. В моей груди начало разливаться уже знакомое тепло. С каждым поцелуем внутри становилось всё жарче и жарче, а пустота заполнялась чем-то неописуемо приятным. Внутри меня разгорался огонь.
  Вспышка, острая боль в висках, в глазах темнеет, и я теряю сознание.
  Нехотя я открываю тяжелые веки, в теле слабость. Я лежу на земле, Кай держит меня в своих объятиях и гладит по волосам.
  - Дин... - в глазах парня тревога.
  - Гром, - прошептала я. Горькое чувство вины смешалось с пьянящим восторгом. Раскаяние разрывало грудь, словно разрезало плоть.
  Воин улыбнулся и поцеловал меня в лоб. А я, уткнувшись в его рубашку, начала громко плакать. Моя душа болела от воспоминаний, которые я обрела вместе с ней.
  - Гром, прости меня.
  - Это ты меня прости, Дин, - проговорил Кай, обхватывая ладонями моё лицо, и целуя в губы,- прости за то, что не был с тобой рядом, когда ты так нуждалась во мне.
  - Я люблю тебя, - всхлипнула я. - И я тебя люблю, - улыбнулся парень, прижимая меня к себе. - Моя Дин, я никогда больше не отпущу тебя. Ты нужна мне, моя маленькая девочка.
Оценка: 7.93*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"