Живущий по понятиям блатной мир, и с этим хочешь - не хочешь, приходится считаться, - параллельная реальность. На самом верху уголовной иерархии - карманники, воры, мошенники всех мастей, что по большому счету не жалуют убийц, особенно тех, что "валят" из-за кошелька.
Но вынуждены с ними считаться.
В советские времена, например, высшую меру наказания, растрел, применяли редко, суды давали максимально возможный по тем временам срок - пятнадцать лет лагерей, при этом первые пять, как правило, в тюремной одиночке, в далекой уральской или сибирской зоне. Годы холода, камера два на полтора, невозможность нормального общения, злые конвоиры и многие другие острожные прелести "ломали" даже бывалых.
Но тех, кто выдерживал такой пресс, по приходу в "людскую" зону встречали спокойно, без лишних притирок. Живи, дескать. Ну те и "чалились", как могли, искали родственную душу. При этом оставшийся срок "тянуть" предстояло до звонка, без всяких надежд на амнистию или условно-досрочное освобождение - УДО.
Другое дело, одиночка часто калечила не только тело, но и разум. И прошедшие её жили дальше уже по каким-то своим, особым, понятиям "лагерной философии". В подтверждение - эта история, рассказанная при очередной встрече давним другом Кобой Кудайбергеновым, опытным зоновским оперативником...
... Одного за другим, с небольшой разницей, этап доставили к нам в "строгую" зону двоих из Коми-лагерей. Оба отбывали за жестокие убийства, и первую пятилетку, как водится, провели в камере. Без солнца и общения. Лишь параша и шконка - узкие нары, что днём накрепко пристегивались к стенке. Всё.
"Новичков" приняли настороженно, но спокойно. И зэки, и колонийское начальство. Определили в бригаду, провели профилактическую беседу. Ну и, как водится, установили негласное наблюдение: кто их знает, убийц этих?!
Время шло. Двое "скорешились", и работали, и нары рядом. Ни к активистам, ни к "отрицаловке" не примыкали, в разборки колонийские не лезли. Зато книги любили, прочитанное меж собой обсуждали.
Прошло три года - наблюдение сняли.
... Даже обычные телефоны в те годы редкостью были, именно поэтому Кобу, живущего от колонии далеко, по тревоге не подняли. Но рабочий день начинался рано - первая смена на работу в 7.30 шла, и на разводе оперативник присутствовал обязательно.
Потому в семь утра на проходной изнервничавшийся дежурный доложил: ЧП, мол, двойное убийство...
Веришь, в маленьком закутке рабочей зоны кровь чуть не по голень стояла. В ней - два трупа. Да, тех самых, убийц. Узкое, замызганное, никогда не мытое оконце света не пропускало. Потому когда следователь осмотр места происшествия начал, мощную переноску включили.
Сфотографировав все, криминалист и медик обратились к трупам. У одного - артерия шейная перерезана, и печень - насквозь. Второго ж ударом в сердце на тот свет отправили. Я такое впервые видел, растерялся. Чтоб виду не показать, решил пойти бригаду опросить. Тут-то следак, интеллигентный такой мужик лет за пятьдесят, и спросил: зачем, мол?
"Смотри, здесь крови полно, а за дверью, я специально искал, - ни капельки. Не думаю, что во всей зоне у вас виртуозы найдутся, чтоб совершив такое, не наследить. Обязательно бы хоть капли, а то и потёки нашлись. Ан нет. И собаку следовую пускали, - дальше двери не пошла. Думаю, сами они друг дружку порешили. Не поделили что-то, и сошлись чисто по лагерному. Давай вот лучше отпечатки вокруг проверим, да оружие поищем".
Полез я в лужу, и точно: меж трупами - два уголка железных, металла в те времена в рабочей зоне хватало. Одинаковые в длину и в ширину, заточенные, зазубрины, и те схожи. Вместо рукоятки ж ветошью обмотаны. Именно их экспертиза позже и признала орудиями убийства...
Посторонних же отпечатков пальцев обнаружено не было: в помещение, по всей видимости, давно никто не заходил. Очевидно этим оно "дуэлянтам" и приглянулось...
Но что третьих лиц в деле не замешано, еще предстояло доказать. Опросили бригаду, отвечали практически одинаково: ничего, дескать, особенного в последнее время в поведении не замечали, да и держались эти двое особняком. На смену, как все, выходили, работу немудреную делали - металлическую стружку упаковывали. Жили себе в барачном углу, чай варили, да книги читали...
Честно говоря, не так уж много на зоне тогдашней книжников-то и было. Знал я ещё одного книгочея из другого, правда, отряда. Пригласил. Да, говорит, знал обоих, чтивом обменивались. Я маленькому как-то Дрюона дал, а он не возвращает. Ну, встретились в столовой, спрашиваю, когда вернешь, мол? А он: да, наверное, уже не успею. На следующий день их и нашли...
Вот так вот!
Вызываю следователя, а свидетель ценнейший показания давать отказывается. "Слышь, лейтенант, я тебе по-свойски, втихую, рассказал. А здесь - допрос, под протокол. Что братва скажет?"
Пришлось напомнить, как в прошлом году я досрочное свидание ему устроил, да посылку продуктовую сверх нормы получить разрешил. Да намекнуть, что тому еще четыре года "чалиться", всякое случиться может. Да и не делал он ничего против "понятий": фамилий не называл, никого не сдавал...
Вот на этих-то показаниях, заключениями судебно-медицинской и криминалистической экспертизы плюс другими, как прямыми, так и косвенными, уликами подтвержденных, следователь в возбуждении уголовного дела и отказал.
Вернее всего, так оно было.
Поспорили те крепко из-за чего-то. "Консенсуса", как теперь принято говорить, никак не получалось. Вот и решили насмерть сойтись, лагерники. Дескать, кто выживет, тот и прав. Потому-то и оружие одинаковое вымеряли, и после смены не вышли - охрана уже чуть было побега не объявила.
Так и решили друг друга жизни. Маленький, попроворнее, дважды резануть успел. Но и сам от последнего тыка не увернулся. А может даже и умышленно: кореша ведь.
... А из-за чего спор вышел - теперь уже никогда не узнаем...