Аннотация: И опять про нас с вами и про нашу обычную сюрреалистическую жизнь
Альберт Зеличёнок
ПОД МУЗЫКУ ВИВЕРДИ
Уходить из дому нужно быстро, резко ж неожиданно. Движением штыка в учебном фильме. Особенно - по субботам, тем более - просто погулять. Чуть задержишься и... Батарея - буль, штукатурка - шарах, плита - ш-ш-ш, унитаз - шварк. Не успел оглянуться - квартира уже взяла в плен. Поэтому вставать надо рано, умываться быстро, краны закрывать осторожно - и в дверь рыбкой, одеваясь на ходу. Только в тот момент, когда за спиной сыто щёлкает дверной замок, можно чуть расслабиться. Лестница - относительно безопасное место. Вот именно здесь меня и пе-рехватили.
- Стой! - мощная безволосая длань сцапала меня за рукав ковбой-ки. - Привет!
- Гляди, какие я часы оторвал, - широким жестом он суёт мне под нос правое запястье, на котором поглощают вечность "Сейко" с калькуля-тором.
"И ещё рукав мне чуть не оторвал", - зло думаю я, а вслух мсти-тельно говорю:
- А, я такие уже видел. У троих. Или четверых.
- Да-а-а? - но долго огорчаться он не умеет. - Слушай, у тебя должен быть кто-то в "Мелодии".
- Почему?
Прихотливые изгибы его логики всегда изумляли меня.
- Но ты же этот, как его, музыкант.
- Математик.
- Всё равно. Кто у тебя там есть?
- Никого. А зачем тебе?
- Пластинка мне нужна. Только фамилию композитора забыл. Ребята говорили - надо иметь. Для понта.
- Ну ладно, я пошёл.
Я быстро спускаюсь вниз. Он перегибается через перила и кричит мне вслед:
- Виверди! Слышишь - Виверди! Во память у меня, а? Так поможешь?
- Да нет у меня никаких знакомых.
- Ладно, без тебя обойдусь.
Туго набитый троллейбус тронулся с места как раз в тот момент, когда я подбежал к остановке. Вот так всегда. Если бы Пётр меня не ос-тановил. Если бы я проснулся чуть раньше. Если бы лёг вчера не так поздно, вместо того, чтобы смотреть телевизор до зелёных чертей в гла-зах. Если бы в год моего выпуска были свободные места на кафедре. Если бы я кончил школу на год раньше. Если бы мои покойные родители были умнее. Если бы папа вовремя перешёл на другую сторону. Во - тогда бы я точно был иным человеком. А если бы Адам был осмотрительнее с фрукта-ми - ходили бы сейчас голышом и ели апельсины. Или бананы.
Троллейбуса не было сорок минут. За это время на остановке скопи-лась толпа человек так на триста - все почему-то в ватниках и с мешка-ми. Рядом со мной пристроился такой симпатичный дядечка в кирзовых са-погах и потёртом треухе не по погоде, что я не выдержал:
- За чем это вы все собрались, дедушка? В колхоз, что ли, опять гонят?
-Да не, сынок, на Чеховский мы, там картошечки нынче выкинуть обещались. По пять кило на рыло.
- А мешок зачем - на пять-то килограммов?
- А может, попросим, они и больше дадут. Человек человеку-то не волк, поди.
- Какое "дадут", дедушка, вас ведь вон сколько с мешками.
- А все и надеются, сынок. Без надежды-то как жить? Вот на позап-рошлой неделе, говорят, на Центральный рынок аж две машины завезли, так многие даже успели по два раза взять. А на Чеховский давно не во-зили, может, и нас Господь не оставит. Ты-то, сынок не слышал, поди? Сбегай домой, переоденься, может, ещё и успеешь. Я тебе и очередь пос-тараюсь занять. Не при капитализме, чай, живем, все люди, все челове-ки, глядишь - и пропустят тебя ко мне. Если картошки, конечно, много будет. Ты сбегай.
- Нет, спасибо, дедушка, у меня дела.
Лязгая и громыхая, подкатил троллейбус. Его тянули два битюга ка-урой масти. Видимо, опять в сети напряжение упало. Или электрики бас-туют. Толпа внесла меня внутрь и, пару раз шмякнув о поручни и мешки, придавила мои ноги к чему-то плоскому и твёрдому. Я опустил глаза и обнаружил большой канцелярский стол, заваленный бумагами, частью в папках и скоросшивателях. За столом сидел человек того самого возрас-та, который называют неопределённым, и увлечённо работал, время от времени энергично почёсывая пятерней и без того растрепанную шевелю-ру - как видно, он относился к распространённой породе людей, добывав-ших ценные мысли трением.
- Вы что здесь делаете? - потрясенно спросил я.
- Во, - сказал взлохмаченный, - месяц езжу, и ты только третий, кто поинтересовался. Ко всему народ привык, понимаешь. Неделю назад, в выходной, по нашему двору всё утро девка голая бродила, не поверишь - ну абсолютно ни в чём, только серьги и цепочка с кулоном на шее, пони-маешь. Рядом мужики козла заколачивали, пиво в беседке дули, один ков-ры выбивал - так хоть бы кто внимание обратил. Потом они говорили, по-нимаешь, будто думали - кино снимают, да врали, конечно. Я лично так полагаю, что у нашего народа от всех этих дел в голове та часть, что любопытством ведает, начисто отмерла. Ничему уже не удивляются.
- Так чем история с девушкой кончилась? - перебил я его.
- С кем? А-а. Пенсионер её один заметил, из тех, понимаешь, у ко-торых от такого зрелища поднимается только бдительность. Ну, он сразу всюду звякнул: в ЦК, КГБ, милицию, больницу и на телевидение, ещё письмо в "Правду" накатал. Ей-богу, не вру. Ну, чекисты первыми поспе-ли, так знаешь, кем она оказалась? Шпионкой, понимаешь. Она, не пове-ришь, к нашему засекреченному изобретателю ключи подбирала. Враги про него только три вещи знали: улицу, дом и что морально неустойчивый. А номер квартиры не знали, так решили на живца ловить. Но просчитались, понимаешь, гады, потому как этот парень ещё в прошлом году за границу на конференцию съездил, в свете, понимаешь, новых отношений, но, пони-маешь, назад, конечно, не вернулся и теперь живёт в Хайфе. Однако и шпионка, говорят, тоже была из "Моссад", так что и у них там бардак и вместо голов задницы. Значит, спрашиваешь, чего я здесь сижу? В конто-ре площадей, понимаешь, не хватает, решили на стороне помещение сни-мать. Ткнулись туда-сюда - дорого, вот и нашли где арендовать подешев-ле. Правда, была одна трудность: у нас пропускной режим - но и с ней справились. Водитель билеты проверяет и мой пропуск заодно.
- А с обедом как?
- Ну, с обедом я отлично устроился. Остановка, понимаешь, у само-го моего дома, у крыльца практически, так что обедаю я у себя, а на обратном пути он меня подбирает. Один только раз сломался драндулет этот, понимаешь, так я его пока на другом троллейбусе по всему маршру-ту искал, на час на работу опоздал. И что ты думаешь: этот гад, - он ткнул рукой в направлении кабины, - отметил мнее опоздание. Пришлось отрабатывать.
- А это у вас что? - показал я на гигантский чернильный прибор в центре стола. Прибор был украшен занятной скульптурной группой, как бы продолжающей известный сюжет: мускулистый рабочий наконец-то выковыр-нул булыжник из мостовой и, держа его двумя руками, проламывал кому-то голову.
- Это? - он усмехнулся. - Это, понимаешь, произведение прикладно-го искусства. Местный скульптор изваял. В музей её не взяли, а он, по-нимаешь, напротив нашей конторы живёт, вот и подарил с горя кому поб-лиже. Ну, а потом её отдали мне как работающему в тяжелых условиях. Называется "Победителю пролетариату от побеждённого капитализма". Ну а мне не всё равно, что ли, куда чернила наливать? Тем более - я в основном шариковой пишу.
Я глянул в окно я обнаружил, что троллейбус подъезжает к моей ос-тановке.
- Извините, мне пора, - и я ввинтился в толпу. И всё-таки, нес-мотря на его объяснения, что-то было не так. Я уже почти не видел сво-его собеседника, отделённый от него потоком пассажиров, хлынувшим в открывшиеся двери, когда наконец сообразил, какая загадка осталась не-раскрытой.
- А что это вы в субботу - и на работе? - крикнул я ему из-за чьего-то плеча.
- Так отгулы к отпуску зарабатываю, - спокойно ответил он.
- А-а, - сказал я и, успокоенный, вышел.
Всё в этом мире разумно и понятно, если хорошо подумать. Вот, например: с чего это я здесь вылез, если мне нужно в центр, то есть на следующую остановку, а от этой ещё минут пятнадцать в гору пилить. А на самом деле всё просто. Там около остановки митинг был прошлой осенью, и теперь через эту яму народ по двум жёрдочкам переходит, и многие падают, особенно в часы пик. А глубина там дай боже, и по дну, конечно, фекальный ручей струится. И сделать ничего нельзя, потому что яма широкая - не перепрыгнешь. А вообще-то в центре у нас весело, вся культурная жизнь там сосредоточена - кино, видеосалоны, стенды с газе-тами, пивные, ну и прочее разное. На днях книгу в книжном продавали. Не брошюрки кооперативные и не "Практику эротического массажа в фотог-рафиях", а настоящую книгу, причём с прилавка. А я как раз месяца три копил на что-нибудь этакое, на обедах экономил - и купил. Часа два только и стоял. И всего за сотню. После повышения цен - можно сказать, даром. Да и зарабатываю я неплохо. В общем, кто в центре не бывает - многого себя лишает.
Занятый своими мыслями, я и не заметил, как половина пути оста-лась позади. Правее за два квартала уже видна была колокольня Петро-павловского собора с рекламой "Пепси-колы" на золотой маковке. На углу у магазина ''Талоны" змеилась очередь - сегодня обещали выбросить кол-басные. Плакаты на стенах взывали: "Только трижды в нашем городе!!! Седые стены древнего Кремля и вечно юная красота! Звёзды мирового стриптиза демонстрируют образцы европейского нижнего белья. Вспомните забытые названия. Приглашаем всех! Билеты - за валюту". С главной ули-цы, именуемой в народе Бродвеем или просто Бродом, доносилась стрель-ба, и время от времени взлетали ракеты - там обмывали открытие под го-родом кооперативного полигона. По слухам, праздновать должны были пря-мо в танках - сейчас проверим. Так и есть, в танках. Какой-то кавказец вылез на башню и мочился в открытый люк, то и дело заглядывая туда и злобно хихикая. У газетного стенда стоял народ - значит, вывесили све-жую. После подорожания подписка не всем по карману, и стенды стали пользоваться большой популярностью. Я пристроился в задний ряд, и часа через полтора, приподымаясь на цыпочки, над плечами и шляпами впереди стоящих сумел кое-что прочесть. А что поделать: после того, как теле-видение стало кабельным, я могу себе позволить смотреть что-то одно: или фильмы, или информационные программы. Грешен, но я предпочитаю фильмы, и новости теперь могу узнать только из газет. Иногда на работе в складчину купим, а когда в центр езжу - на стендах читаю. Но такая толпа впервые. Может, интересное что? Да нет, как обычно: реклама, в основном, и указы. Большинство их, как слаломисты, взглядами оббегает, а я просматриваю. Тем более, я неудачно стою, с краю, мне всей газеты не видно, подвинуться ближе к середине не дали ("Ты так у мамы в живо-те трепыхайся, когда родишься обратно. Понял, нет?"), и свой кусок на-до использовать максимально. Так. Акционерное общество "Эйзенштей" приглашает на новую фильму "Поцелуй меня в..." (указано куда). Добав-лено, что недовольные кинокритики могут поцеловать всех членов АО в это самое место. Кооператив "Марго" принимает заказы на панели. Банк Звезда Давида" готов послать всех недовольных далеко на юг. Указ Пре-зидента о том, что все вновь обнаруженные не награждённые вовремя ве-тераны войн будут награждаться орденами "Дружба народов" ввиду переиз-бытка последних на складах и отсутствия сырья для изготовления других орденов и медалей. Частное объявление: "Ослы! Ослы! Ослы!!! Петров". Кооперативный банк "Птичка божья" сообщает пострадавшим, что банкротс-тво - это всё-таки ещё не конец света, и без денег люди живут. Респуб-лика Кот Д`Ивуар после пятидневных дебатов в парламенте разрешила же-лающим снова называть её Берегом Слоновой Кости. Московская Патриархия и Идеологический отдел ЦК КПСС проводят совместную службу в Троицком соборе. Отныне и ежедневно на Красной площади - цирк-шапито. Прави-тельство СССР объявляет, что восьмирублёвые купюры были выпущены Гос-банкои по ошибке и ныне аннулируются. Оно же заверяет, что все слухи об очередном повышении цен в ближайшие две недели... Дальше мне видно не было. Ну, что тут поделаешь? И я, как говорят в народе, дёрнул по Броду...
Когда я сел на троллейбус, солнце уже спряталось за крыши. За этот выходной я многое успел, что называется, погулял на полную катуш-ку. Был в казино "Русская рулетка", смотрел на игроков. Сам не играл, но всё равно неприятно, особенно с непривычки. Заходил к их конкурен-там из "Груши", однако висельники, даже добровольные, даже учитывая, что верёвку в последний момент обычно успевают перерезать, - это зре-лище не для меня. Осмотрел в художественном салоне выставку из Москвы. Особенно мне понравились две картины "Купание красного командира" и "Илья Муромец убивает сына своего Владимира Красно Солнышко" и серия скульптур "Юноша, метающий диск", "Юноша, играющий в свайку" и "Юноша, обдумывающий житьё". Говорят, там ещё четвертая есть - "Юноша, ловящий кайф", но её не привезли. Сходил в кино на два сеанса подряд, да к то-му же три часа просидел в библиотеке - дороговато, конечно, но шико-вать так шиковать. Хочется же иногда чтонибудь новенькое прочесть, а то дома я уже всё по два-три раза, даже старые журналы. А здесь "Новый мир" лежал, настоящий, последние четыре номера. Теперь почти весь его тираж сразу на Запад отправляют, а у нас получают только несколько миллионеров, шахматный чемпион да председатель КГБ бесплатно. В библи-отеки же, и то в крупнейшие, кинут иногда от щедрот пару номеров, и сразу в спецхран для своих, а то уведут. Когда думаешь, сколько под-писка стоит - пот прошибает. И вдруг - такое чудо. Ну, я насладился.
Ток дали. Троллейбус в дороге два раза ломался, но это не могло испортить настроение. Было уже темно, когда я вышел на своей останов-ке. С неба, ухмыляясь, смотрела новенькая круглая луна. Прохожих было мало, гулять по ночам все давно разлюбили. По шоссе пролетали одинокие машины, не обращая внимания на ошалело мигающие жёлтым светофоры. Ког-да я сворачивал не перекрёстке, меня обогнал высокий бородатый парень с мечом на перевязи. Обнажённый, без ножен, меч слегка похлопывал его по бедру, и лунный свет обливал широкое стальное лезвие. Я задумался и едва не сыграл в канаву, которую вырыли вдоль обочины дороги, когда окончательно забило ливневые стоки, и у жильцов нижних (затопляемых) этажей лопнуло терпение. Дальше надо было смотреть под ноги, и я заме-тил его только тогда, когда услышал мерный приближающийся тяжёлый то-пот. Я поднял глаза: гордо выпрямив торс и сжимая в волосатой ручище копьё, по середине дороги ленивой рысцой двигался кентавр. Он свернул в боковой проезд и исчез вдали, а я ошалело глядел ему вслед. Чёрт знает что! Последствия Чернобыля, что ли? Или у нас в самом деле что-то не так? Я потряс головой, отгоняя наваждение, и пошёл дальше. Квартира ждала, тёмная, зловещая, как распахнутая пасть. Она наверняка уже придумывала ловушки на завтра, чтобы ни за что не выпустить меня, но я и сам в воскресенье никуда не собирался. Из-за стены доносились стоны скрипок, вопли духовых, хрипы саксофона, то и дело переходящая в крик скороговорка рояля, и всё это покрывали тарелки и барабан. Похо-же, Пётр всё-таки достал Виверди.