Зеличёнок Альберт Бенцианович : другие произведения.

Вампирские сказки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник городских сказок для взрослых. И для умных детей - тоже.

Альберт Зеличёнок

Цикл рассказов "Вампирские сказки".

Содержание.

   1. Гоблин под мостом
   2. Красивая кикимора
   3. Под полом кто-то умер
   4. Великое путешествие на троих
   5. Ожидающий-За-Углом
   6. Первая охота
   7. Розовый как желание
   8. Гензель и Гретель круто зажигают
  

Гоблин под мостом

  
  
   Гоблин Хем жил под мостом. Конечно, не в домике с крылечком, трубой и прочими причиндалами, но и не в норе, отрытой в склизкой береговой глине. В конце концов, не зверь же он рыкающий, напротив, мыслящее существо, продукт длительной цивилизации, в процессе которой гоблины перешли от первоначальных клановых имён эпохи матриархата (вроде Ыыы, Брт или Ххх) к современным благозвучным, таким, как Динамит или Зубастик, а также, вероятно, добились ещё каких-нибудь успехов.
  
   Да, ребятишки, "матриархат" - это когда в семье всем управляет мама, а папа работает, или возится в гараже, или тихо сидит в углу и оттуда горячо любит не только саму маму, но и мамину маму. Так была устроена жизнь в давние времена, когда люди ещё не изобрели железо, вилку и пульт дистанционного управления. Мосты тогда были деревянными, а под ними укрывались гоблины или даже девятиголовые драконы. Повторяю, подобное происходило в древние века, которые учёные люди называют архаичными. Они придумывают такие слова, чтобы никто не понимал, о чём они рассуждают, и все их боялись и уважали.
  
   С тех пор многое изменилось, и гоблины живут под каменными, бетонными и металлическими мостами. Крышей им служит настил моста, полом - почва; в стенах и бытовой технике они не нуждаются. Семей у них не бывает, а о том, как они размножаются, специалисты спорят ещё с пещерных времён и до сих пор.
   Хем также пребывал в одиночестве и отчаянно тосковал. Свежий воздух и умеренно континентальный климат среды обитания укрепили его здоровье, но трава на склоне (в основном, сорняки и осока), медленно текущая куда-то к морю река с её раками и рыбами, черви и жуки, шмыгающие мимо по своим делам, - всё это порядком приедается за столетия.
   Между тем за последние несколько веков в его уединенную обитель лишь пару раз заявлялись аборигены - почему-то по трое - и однажды степенно спустилась коза-экстремалка. Однако никто из визитёров не был в состоянии общаться с хозяином.
   С тех пор он не ел ничего особенного и, дабы разнообразить свой рацион, периодически грыз подножие ближайшего быка.
  
   Дорогие юные слушатели и читатели! Спешу сообщить вам, что в данном случае бык - это не бойфренд коровы, а такая здоровенная фаллическая штуковина, на которых, собственно, и держится мост. Говорят, если их убрать, он рухнет. Те, кто, как и я, в этом сомневается (а берега-то на что?), могут достать на любом рынке соответствующее количество тола и провести физический эксперимент. Уверен - будет впечатляюще. Только чур - на меня в милиции не ссылаться!
  
   Да, что такое "фаллический", вам пока знать рано. Вырастете - объясню. А хотите стать умными и эрудированными - читайте мои книжки. Когда их издадут, конечно. Пока же слушайте сказку дальше.
  
   У гоблинов, между прочим, вообще имеется такая дурная привычка - расшатывать основы. Из-за этого мосты ветшают и рассыпаются в самый неподходящий момент. Те, кто принял непосредственное участие в падении, потом очень расстраиваются и в беседах с родственниками и журналистами критикуют власти. А при чём тут, спрашивается, администрация, когда виноваты голодные гоблины?!
   Хем как раз впился зубами в каменный бок опоры (когда нет ничего лучшего, гоблины едят камни - да-да! - а также бетон, и сталь, и дерево, вообще всё, кроме разных жидкостей; жидкости они пьют), когда сверху на него обрушилась груда мусора, включая аппетитную тушицу кошки, сдохшей не более недели назад. Вслед за лавиной кубарем вниз по склону скатился её виновник - мелкий престарелый мужчина в средневековой одежде и с котомкой, пребольно ударившей его по увенчанной треуголкой лысине. При этом старичок умудрился не выпустить изо рта трубку. Борода нежданного гостя вмиг запуталась в узловатой пятерне гоблина.
   - Гм?! - сурово поинтересовался причинами столь внезапного визита Хем.
   - Да, - сказал пожилой турист. - Приветствую вас. Какое милое местечко! Однако же вынужден раскланяться, поскольку мне уже пора. Был счастлив, чрезвычайно благодарен и так далее...
   - Гм! - повторил гоблин уже с иной интонацией.
   Бугристые брови его насупились даже больше обычного.
   - Понимаю. Мне следует объясниться. Знаете ли, просто шёл мимо, любовался ландшафтом. И тут коровье гуано... такая, представляете, солидная куча... и как раз в районе откоса, - пенсионер покрутил в пальцах одну из крупных блестящих пуговиц, украшавших его жилет, и с отвращением покосился на испачканные зелёные штаны. - Надеюсь, теперь инцидент исчерпан, и я могу идти дальше?
   - Бргх! - возразил Хем, вращая глазами и не выпуская из рук объект национальной гордости старца.
   Не в традициях гоблинов расставаться с долгожданными гостями.
   - Да, - вздохнула жертва пастбищного животноводства. - Не вышло. Полагаю, вы меня узнали, - от огорчения его ярко-красный нос стал прямо-таки багровым. - Признаюсь: я лепрекон. С фактом нашей взаимной идентификации уже ничего не поделаешь, что же мы предпримем в дальнейшем?
   - Гм, - задумчиво, насколько сие было в его силах, пробормотал гоблин.
  
   Детки, опять у нас накопилась изрядная куча иностранных слов, смысл которых я вам не растолковал вовремя. "Коровье гуано" означает именно то, что вы подумали. "Лепреконы" - это такие специальные ирландские гномы с большими претензиями. Кроме того, каждый лепрекон знает, где зарыт клад. Может и вам рассказать. Однако вряд ли захочет. "Ландшафт", "инцидент", "идентификацию" и прочее не берите в голову, просто лепрекон выпендривается - ну и пусть себе.
   - Так, - загрустил неудачливый путешественник. - Уже и гоблины в курсе. Ладно. Я принесу вам свой горшочек с золотом. Жизнь, как говорится, дороже. Ой, а что это там?! - он ткнул указательным пальцем в сторону реки за спиной Хема.
   - Гы?! - гоблин резко развернулся всем телом, не разжимая, однако, кулака; лепрекон взвизгнул от боли. - Га!!
   - Извините, померещилось. Но всё же это была хорошая попытка. Значит, сокровище делим пополам?
   Хем насупился. Гоблины никогда не делятся. В их племени это считается невежливым.
   - Понял, осознал, проникся. Всё вам одному. Сейчас доставлю. Только снимите с меня ограничения по передвижению на местности. Ой!!! Отпустите, я хотел сказать - отпустите!
   На этот раз Хем освободил бороду пленника. Честность лепреконов известна даже и подмостным гоблинам. Пообещали - сделают. Вот только добиться от них такого обещания трудновато.
   Не было старичка довольно долго. Зато его горшочек оказался настоящим котлом. Примерно в таком варят смолу на стройках. Лицо у ирландца было грустным, алый нос сморщился от огорчения.
   - Вот в таком разрезе. Фирма, что называется, гарантирует. Надеюсь, мы достигли консенсуса?
   - Да! - сказал Хем и проглотил лепрекона.
   Тот оказался слишком сладким на вкус, но кошка добавила приятной кислинки.
  
   Недели через три, когда процесс пищеварения закончился, гоблин вспомнил про сокровище. Некоторое время он задумчиво осматривал казан, прикидывая вес его содержимого, а потом сожрал всё подряд - и чугунный котёл, и золото, перемешанное с редкими ядрышками драгоценных камней. Оттяпывая огромные куски острейшими клиновидными зубами и практически не жуя.
  
   Его вновь ждал длительный период одиночества.
  
   Берегитесь гоблинов, милые детки! Это неопрятные, малоразговорчивые, а главное - очень, очень непредсказуемые существа!
  
   Водятся гоблины под мостами.
  
  
  
  

Красивая кикимора

  
   На краю болота в собственном доме своих родителей обитала кикимора Ксюша. В тех местах нога человека, конечно, ступала (иначе кто же построил избу?), но давно и с большой опаской. А вот лесная нечистая братия сновала в Ксюшины хоромы постоянно, а порой и по несколько раз в день, и всё исключительно ради того, чтобы полюбоваться юной кикиморушкой. А ведь и было на что поглядеть: уши у хозяйской дочери не свисали приплюснутыми варениками, как у прочих представительниц их племени, а выступали заострёнными кверху треугольничками, нос не нависал над подбородком, а задорно торчал вперёд и даже немного вверх, глаза были не мутными, непонятного цвета, а яркими, блестящими, алыми. Ну до чего прекрасная кикимора! Она была даже почти похожа на человека.
   Мама объясняла её неожиданную красоту тем, что в их род тихой сапой затесался эльф, которого прапрабабушка спасла из-под сапога лесника. Папа же, солидный домовой, в настоящий момент пребывающий в запасе из-за отсутствия в ближней округе православных душ, помалкивал и посмеивался себе в неопрятную бороду. Он был твёрдо убеждён, что дочка как две капли воды похожа на него; если же кто высказывал иное мнение, домовик мгновенно воспалялся и кидался на оппонента, яростно шевеля огромными лохматыми ушами.
  
   Кстати, детки, к вашему сведению, кикимор-мужчин не бывает, только женщины, которые в результате вынуждены выходить замуж за кого попало. Могут и за вас, когда вырастете (если вы, конечно, мальчики, а не девочки).
  
   К юной кикиморе неоднократно сватались самые завидные женихи вплоть до Кощея Бессмертного-младшего, однако она всем отказывала. Ждала принца, как судачили соседи. И дождалась.
  
   Его Королевское Высочество Феликс-Эдмунд частенько бродил со свитой по лесу. Можно даже сказать, что излюбленным занятием принца было прогуляться с какой-нибудь хорошенькой фрейлиной за грибами-ягодами. Тут его и заметила Ксюша и мгновенно влюбилась. Вот только случая признаться в своих чувствах никак не представлялось. Наконец однажды ей повезло: когда принц, углубившись в поиски ежевики с обворожительной Матильдой, невзначай скинул камзол, наша героиня ловко стащила его (камзол, а не молодого человека). А едва юноша обнаружил пропажу и отправился по ближним кустам в надежде найти обронённую вещь (ещё бы: лапсердак-то был от Гуччи), кикимора немедленно похитила и его самого.
  
   "Лапсердак", мои милые читатели и слушатели, - это примерно то же самое, что и пиджак, который, в свою очередь, не особенно отличается от камзола. Это во-первых. Во-вторых, никогда не покупайте одежду у Гуччи, иначе вас, того и гляди, сцапает кикимора. Или ещё кто-нибудь.
  
   Ксюша приволокла пленённого принца в самую романтическую часть леса - в Комариную Топь - и здесь потребовала у него руку и сердце. Причём уточнила, что их, в принципе, можно было и не отделять от юноши. Если он, конечно, не против жениться на присутствующей даме.
   Его Высочество огляделся вокруг и понял, что ни в коем случае не сумеет отсюда выбраться. По крайней мере, живым. Ещё яснее он осознал создавшуюся ситуацию, ненароком взглянув в алые зрачки Ксюши. Тогда он тщательно осмотрел лицо и фигуру прекрасной кикиморы и подумал, что это ещё не худший вариант. По крайней мере, почти похожа на человека. И он согласился на брак с, как он выразился, очаровательной незнакомкой.
  
   До чего аристократические особы вежливы и обходительны! Точно вам говорю, ребятки, - верить им нельзя.
  
   Вот только, продолжал юноша, ему необходимо ненадолго вернуться в столицу. Попрощаться там с отцом-матерью, собрать вещички, привести в порядок дела. Ну и, само собой, перед свадьбой необходимо провести мальчишник, им, принцам, без этого никак невозможно.
  
   Милые детки, если вы полагаете, что "мальчишник" - это когда парни собираются вместе и проводят время безо всяких девушек, то очень хорошо, что вы так думаете.
  
   Ксюша поверила принцу и даже проводила его до опушки, откуда он побежал к городским стенам быстро-быстро. Видно, очень уж соскучился по родителям.
  
   Кстати, папа-король, когда принц рассказал ему про своё приключение, оказался совсем даже не против брака.
   - А что? - сказал он. - Очень даже ничего. Переедешь, женишься, дети пойдут. По кочкам, как лягушата. Весело!
  
   А всё дело в том, дорогие мои, что наш юноша был одним из младших сыновей Его Величества. Короли всегда заводят кучу детей: одного старшего, чтобы передать ему корону, и остальных - просто про запас. К примеру, кровь там старшенькому понадобится, если он порежется, или ещё какие-нибудь внутренние органы... А если кто из запасных принцев станет возражать, что, дескать, костный мозг и самому нужен - сразу ему надевают железную маску и сажают в надёжную крепость. Лет на двадцать, для перевоспитания.
  
   Однако королева-мать очень возражала, сердилась и говорила красивое слово "мезальянс".
  
   "Мезальянс", детки, означает "неравный брак". Например, когда мама у вас высокая и красивая, а папа - инженер. Или, наоборот, папа - доктор наук, а мама - домохозяйка. Про то, что брак ваших родителей - мезальянс, можно узнать довольно просто. Обычно в таких случаях родственники мамы говорят про вас, что вы - вылитый отец, а папины родные считают, что вы похожи на маму. Кстати, не замечали такого, случайно, на собственных семейных праздниках?
  
   Принц очень не хотел огорчать матушку, да и вообще... Всё-таки предполагаемая невеста... как бы помягче выразиться... нечисть лесная. Обидно. К тому же п о ч т и похожа на человека.
  
   Целый год Ксюша ждала жениха обратно из города, а потом узнала про его свадьбу. С принцессой Синусоидой из одной маленькой европейской страны с дурацким немецким названием, которая при этом именовалась Великим Герцогством. Здорово звучит, правда? Вот и Феликс-Эдмунд решил, что будет управлять огромным государством. Потом он долго ругался, когда всё выяснил.
  
   Учите географию, детки, а то можете крепко обмишулиться.
  
   Ксения сгоряча решила съесть обманщика, но потом вспомнила про свиту... да и охрану... Вдобавок он такой хорошенький: пухлые губки и щёчки, белые кудри, голубые глаза... Или наоборот? И прекрасная кикимора простила принца. Всё же она любила его. К тому же бабушка всегда говорила Ксюше, что месть - это блюдо, которое надо употреблять холодным. Кажется, она это вычитала где-то на помойке. А Ксюша терпеть не могла холодных блюд.
  
   А вскоре она и сама вышла замуж. За лесовика по имени Прохор. Поселились они неподалёку от Ксюшиных родителей и жили очень долго и счастливо.
  
   И всё потому, что отказалась от мести. Прощайте и вы, ребята, тех, кто вас обижает, и тоже будете счастливы. Наверное. Да и принца можно понять. Ксения - она, конечно, красивая кикимора, но с т р а ш н а я... Во всех смыслах этого слова.
  
   А годика примерно через два Его Высочество выбрался-таки в лес и там потерял бдительность. И пока он её искал в укромном месте - как обычно, на пару с юной фрейлиной - Ксюша заметила его.
   И съела. Прямо так, без ничего. Хотя потом говорила знакомым, что приготовила его под соусом а ля натюрель.
  
   Никогда не теряйте бдительности, детки. Съедят!
  
  
  

Под полом кто-то умер

   Старинные напольные часы отбивали двенадцать пополуночи. Звук первого удара всегда был самым нестерпимым. Ревя взбесившимся слоном, он заполнял коридоры, брал штурмом спальни и до предела натягивал барабанные перепонки, поднимаясь всё выше, переходя в стон, истончаясь и вдруг обрываясь в тишину, как в пропасть.
   И тут из недр дома раздавался еле слышный и одновременно оглушительный треск. Пол вздувался пузырём и опадал, покрывавшие его плитки фальшивого мрамора шли волнами, подпрыгивали и, выскакивая из пазов, неряшливо задирались, словно рубашка, с которой рывком сдирают свитер. Стены тряслись запуганным кроликом, всё здание содрогалось в приступе малярии.
   Мальчик прятался под одеяло, скатывался там в крохотный, незаметный комочек и дрожал минут пятнадцать вместе с домом и ещё час сам по себе. Близко, за тонкой стеной спали родители, но они ничего не слышали и не верили, что еженощно под полом бьётся в судорогах нечто.
  
   - Дорогой, - говорила мама. - Ну что за фантазии?!
   "Дорогой" - так она называла мальчика.
   - Просто тебя будят дедушкины часы. Ближайшие два дня я занята, но в пятницу обещаю пригласить мастера.
   Увы, неделя проходила за неделей, а проклятые старинные ходики так никто и не ремонтировал.
  
   Как это нам знакомо, не правда ли, детки?
  
   - Слушай, - раздражённо бурчал папа, - заканчивал бы ты со своими штучками. Чёртов антиквариат давно пора починить, но по таким проблемам обращайся к маме, пожалуйста. Я лично сплю спокойно и тебе советую не зацикливаться на ерунде. Не приходит сон - смени позу, расслабься или считай овец, что ли. Будь же мужчиной, в конце концов!
  
   Папа всегда обращался к мальчику именно так - "Слушай". Можно было подумать, что у сына вовсе не было имени либо что оно ужасно не нравилось родителям.
  
   Вполне вероятно, что так оно и было. Если кого-нибудь из вас, ребята, зовут Виссарион, Снежана или, скажем, Акакий - не спешите ругать папу с мамой. Неужели они пожелали бы своему ребёнку зла?! Обращайтесь с претензиями к дедушкам и бабушкам - наверняка именно они повинны в экспериментах над беззащитным ребёночком. Пусть теперь компенсируют подарками. И не только на дни рождения, есть много и других достойных праздников.
  
   Мальчик ощущал себя так, будто внутри у него поселились двое. Послушный Дорогой честно пытался следовать рекомендациям: менял позу, считал прыгающих через жёрдочку овец, но, едва пол начинал содрогаться, овцы в панике разбегались, и одинокий мальчик плакал под одеялом, покинутый в беде храпящими в своей спальне родителями.
   Деятельный Слушай не мог более терпеть, и у него созрел план...
  
   - И ты действительно полагаешь, что я отправлюсь в мэрию или ещё не знаю куда рыться в груде бумаг? Что за бред сивой кобылы?!
  
   Сивая кобыла, детки - это несчастная, тяжело больная психически лошадь. Серого цвета.
  
   - Папа, - настаивал мальчик, - я тебе точно говорю: у нашего дома есть страшная тайна, и её необходимо выяснить. Под полом здесь наверняка похоронен кто-то умерший жуткой смертью.
   Папа побагровел и задышал тяжело, как призовой бык, которого они как-то раз видели на ферме.
   - Хорошо, - вдруг сказал он. - Я сделаю это, если ты в ответ пообещаешь, что затем мы больше никогда не услышим про то, что стены ночью пускаются в пляс.
   - Обещаю. Только ты честно выясни.
  
   Через неделю папа с видимым удовольствием швырнул на стол нетолстую пачку бумаг с синими печатями.
   - Этот особняк ранее принадлежал лучшему городскому пекарю. Ужасный, наверное, был преступник. Построил здание его отец - тоже булочник. Старик, кстати, ещё жив. Единственный, кто здесь умер, - это канарейка. Скончалась в почтенном возрасте. Объелась, кажется, по словам бывшего хозяина - я и с ним беседовал. Возможно, это она расшатывает здание? Ты, кстати, помнишь своё обещание?
  
   Разумеется, папины изыскания ничего не изменили, и у мальчика созрел новый план.
   - Конгениально! - воскликнул папа.
  
   Он думал, что это переводится "почти что гениально", но глубоко ошибался. На самом деле это иностранное слово означает "очень близко по духу, равно по таланту", что в данной ситуации абсолютно бессмысленно. С людьми, любящими красивые зарубежные слова, такое случается, ребята: вроде бы сказали что-то, а по сути - промолчали.
  
   - Нет, ты послушай, милая: он требует вскрыть полы!
   - Папа, но ведь мы ничего не знаем ни про пекаря, ни тем более про его родителей. А ведь там наверняка были ещё слуги, гости - да куча народу!
   - Ты представляешь вообще, сколько это будет стоить?!
   - Всё равно, - сказала, входя в комнату, мама, - обойдётся дешевле, чем постоянный семейный психиатр. К тому же ты сам говорил, что в его комнате пора менять отопление.
   - Ладно!!! Но пусть он поклянётся...
   - Клянусь!
  
   Под полом спальни ничего не оказалось, кроме прогнивших труб.
   - Теперь ты доволен? - спросил папа
   - Нет.
   - По крайней мере, зимой не будешь мёрзнуть.
   - При чём тут зима...
   Папа хлопнул дверью.
  
   А между тем если бы рабочие сняли трубы, вскрыли фундамент, выкопали яму метра в два глубиной, то... То и тогда ничего бы не обнаружили. Всё было бесполезно, ребятки. И пусть чувствительный мальчик ощущал полуночные толчки и рыдал под одеялом, а его родители спокойно спали. Никого из них нельзя было спасти.
  
  
   Потому что
   под фундаментом,
   под слоем почвы,
   под развалинами древней крепости, над которыми был выстроен современный город,
   под метрами базальта, на котором она была возведена,
   под океаном раскалённой магмы,
   глубоко-глубоко
   во мраке
   у самых корней Земли,
   но всё же прямо под домом
   кто-то
   не умер.
  
  
  

Великое путешествие на троих

  
   - Разрешите представиться: Граф Двакула!
  
   Сколько раз он репетировал перед древним трюмо эту фразу, принимая величественные позы или, напротив, отвешивая дурашливые поклоны! Да, в зеркале ничего не отражалось, но перед ним странные па бледного темноволосого молодого человека (а при ближайшем рассмотрении - вампира) выглядели как-то более естественно. Увы, применить результат трудов никак не удавалось: Графа окружали сплошь родственники и знакомые родителей, большинство из которых некогда выбирали ему имя, рассевшись вокруг младенческой люльки и попивая консервированную кровь из старинных хрустальных бокалов, да и прочая родня знала его как облупленного. Образ не-жизни носферату столь архаичен (сами они считают его аристократическим)... Они и днём-то не выходят из дому в основном из-за требований этикета. На самом деле их наследственно-бледная кожа действительно легко сгорает на солнце, но не до такой степени, как это принято считать. И сочетаются браком они в своём узком кругу. Однако законов генетики никто не отменял, так что на лицах и конечностях многих представителей кровососущего племени наблюдаются признаки благородного вырождения. Впрочем, Графа подобное не затронуло. У него были другие проблемы.
  
   И сегодня, забыв о них на время, он впервые (после тщательно рассчитанной осады родителей с использованием лести, обещаний и дедушки, а также ввиду совершеннолетия - накануне ему исполнилось пятьдесят) провёл целый вечер во внешнем мире. Даже посетил клуб и пробовал танцевать хип-хоп! Разговаривал с незнакомыми девушками! А ближе к полуночи оповестил окружающих, что уже порядочно набрался (что было наглой ложью) и что ему пора домой (а вот это - правда, он обещал маме вернуться до рассвета, а летние ночи столь коротки), и с тайной надеждой поинтересовался, не нужно ли кого проводить. Увы, вместо робкой особы слабого пола попутчиками оказались два парня: изящный блондин среднего роста и здоровенный бородатый шатен. Впрочем, и это было кое-что: семейный психоаналитик советовал Графу больше контактировать со сверстниками.
  
   Ввиду позднего времени общественные кареты уже не ходили, и пришлось добираться пешком. По пути молодые люди разговорились на общие темы: спорт, музыка, кино, способы усиления кровопотока при лёгких ранениях и методы их нанесения - и в итоге решили познакомиться. Вот тогда-то и прозвучала давно заученная фраза:
   - Разрешите представиться: Граф Двакула!
   - Ладно, усекли, - сказал громила. - А зовут-то тебя как?
   - Нет, ребята, вы не поняли, - вздохнул вампир. - Граф - это имя. В честь знаменитого предка, основателя нашего рода. Правда, у него была другая фамилия, и титул перешёл по старшей линии. Так что Графом меня просто зовут.
   - Значит, кровушку нашу жрёшь, - констатировал крепыш. - Ну и как оно?
   - Да никак, собственно, - ответил Граф, которого вдруг повело на откровенность, - в этом и проблема. Понимаете, парни, считается, что все носферату произошли от нетопырей.
   - И что?
   - А летучие мыши - они, в общем, бывают разные. Ну, большие там, маленькие, злые и не очень. Некоторые растительноядные, и их не так уж мало видов, между прочим...
   - Не тяни, а?! - попросил нетерпеливый здоровяк. - Зоология меня уже в школе достала.
   - Короче, получилось так, что во мне возобладали тотемные характеристики не той мыши. И при всей вампирской внешности я питаюсь только фруктовыми соками. Несмотря на воспитание и традиции рода.
   Громила расхохотался.
   - Зря смеётесь, - обиделся Граф. - Между прочим, это наша семейная трагедия, и о ней не принято упоминать в приличном обществе.
   - Ни черта! Наше общество - неприличное, так что всё можно.
   - Кстати, - добавил вампир, - сок - это кровь фруктов.
   - Замётано! А ты кто? - повернулся здоровяк к молчавшему до сей поры блондину.
   - Имя моё - Фингерборд из рода Заразихи Пурпурной. Мы происходим из луговых эльфов, но два уж века минуло, как урбанизировались предки наши.
   - Стало быть, дивный, - заключил шатен и нехорошо усмехнулся.
   - Не совсем, - уже другим, нормальным голосом сказал блондин, оценивающе покосившись на бицепсы собеседника. - Посмотрите на мои уши. Они составляют несчастье моей напрасной жизни.
   - А чего: уши как уши. На лопухи не похожи. Обыкновенные.
   - То-то и оно. А у эльфов они должны быть блистательно заострены, очертаниями своими пленительно лук напоминая. Я имею в виду не растение, естественно.
   - И всего делов?
   - Остальные недостатки - следствие неизбежное печального уродства моего. Я ужасно пою, в танце сбиваюсь с ритма, не обладаю поэтическим даром и неважно стреляю из вышеупомянутого лука. Я трижды якшался с человеческими отпрысками и прочим сбродом. Перепившись нектара, но сие меня отнюдь не оправдывает. Приходится признать: я аутсайдер.
   - Да и я, в общем, не король Дарин, - вздохнул крепыш. - Ретаболил сын Мезима из рода Двалина Округлого. Гном, короче.
   - Постой, - воскликнул Фингерборд, - но в тебе...
   - Точно, - улыбнулся сын Мезима. - Ровно сто девяносто пять сантиметров и три хреновых миллиметра впридачу. В штреке не помещаюсь; сажусь гранить алмазы или там обувь тачать - спину через час ломит. Вот ежели бы война случилась - но об этом остаётся только мечтать. И даже тогда мне понадобятся особые доспехи - для переростков.
  
   На некоторое время разговор увял, собеседники брели безмолвно, погрузившись в депрессию. Молчание, естественно, прервал Ретаболил.
   - Короче, парни, все мы лузеры. Родня потешается над нами, и девки нас не любят. По крайней мере, порядочные девки. А раз терять нам нечего, то остаётся лишь прославиться. И идейка у меня есть. Давно уже, только в одиночку её не осилить, а компании подходящей до сего момента не было. Я тут в старой книге надыбал карту...
   Эльф и вампир потрясённо посмотрели на Ретаболила.
   - Ну да, - застеснялся тот, - я люблю читать. Остальные парни, когда намыливались там выпить пива и устроить махаловку, меня с собой не брали. Укоротись сначала, говорили, а то сплошной позор на наши гномьи головы. Я, конечно, понимаю, что чтение - забава для слабаков, а что оставалось делать, когда от скуки маешься. Пристрастился помаленьку. Зато карту отыскал. Ту книжищу, наверное лет триста никто не открывал, вся паутиной покрылась. Клёвый тайник, так что ежели бы не я... В общем, мужики, там указан путь к легендарной Короне Гоблина.
   Гном многозначительно замолчал, задрав в ожидании восхищённых восклицаний левую бровь.
   - Что-то я не помню никаких легенд об этой короне, - сомнение явственно звучало в голосе Фингерборда.
   - Не короне, а Короне. С выражением надо говорить о таких штуках, как эта. И среди наших о ней все знают. Даже анекдоты есть. Значит, собрались гном и эльфийка за Короной. Хотя вы же соли не поймёте, а неприличную часть я в другой раз расскажу. Ну тогда песню:
  
   Раз Гоблин сбирался Две Башни сгубить,
   Подобный вастакам и оркам.
   Чтоб сонмы народов верней поразить,
   Чтоб юным понравиться тёлкам.
  
   Голос у него оказался сиплый и неожиданно тонкий.
   - Не надо! - синхронно вскрикнули вампир и эльф. - Мы оценили и верим. Карта при тебе?
   - Да нет, я её, по-вашему, на танцульки таскаю? Это ж раритет, памятник средневековья практически. Если вы в доле - принесу.
   - А что, собственно, нам терять? - пожал плечами Фингерборд. - Мы же - как ты сформулировал - лузеры. Так, значит, когда пойдём?
  
   Кого-то отпустили в поход за славой легко, у кого-то (у Графа) дома были слёзы и уговоры, но в назначенный час троица собралась у ворот замка Двакул. Помимо дорожной одежды, смены дорожной одежды, смены белья, ещё двух смен белья (путешествие могло оказаться опасным), аптечки и еды на дорогу, вампир захватил с собой семейную реликвию - шпагу, эльф вооружился заговорённым от нечисти мечом (ввиду близости Графа он истерически испускал алое сияние), а также луком и колчаном со стрелами, гном повесил за спину щит и топор, а на голову водрузил шлем. Возможно, наши герои и не смогли бы обратить в бегство вражеский отряд, но одинокую девушку - наверняка.
  
   Идти, естественно, предстояло через пресловутый Тёмный Лес. На опушке эльф повелительным мановением руки остановил спутников.
   - Постойте! - воскликнул он. - Я припомнил старинный ритуал, каковой надлежит исполнять пред рискованным деянием. Наше ведь рискованное, не правда ли?
   - Ясен пень, - заявил Мезимов сын.
   - Это было риторическое высказывание. Фигура речи. Реакция не требовалась. Значит так, о други: сколько нас?
   - Ты чего, считать разучился? - осведомился гном.
   - Просто отвечайте на вопросы, - прошипел представитель дивного народа. - Так сколько же нас?
   - Трое, ежу понятно.
   - Сколько у нас шпаг?
   - Одна, не видишь, что ли - вон у Графа на перевязи болтается.
   - Сколько у нас коней? - не давал себя сбить эльф.
   - Ни одной клячи нет! И ежели ты продолжишь свою трепотню в том же темпе, то нам в темнотище предстоит сбивать о всякие коряги свои любимые ноги. Мне это чтой-то не климатит. Двинул я, короче. Граф, за мной! А ты, как закончишь цирк - догоняй.
   И гном тяжёлым шагом затопал по тропинке. Носферату пошёл следом.
   - Постойте, - закричал Фингерборд, - тут уже немного осталось В общем, один за всех, и все за одного. Но вторую часть нам, между прочим, полагалось произносить хором.
   И он последним пересёк границу Тёмного Леса.
  
   На ближайшей поляне путешественников ждал первый сюрприз. На камне у внушительной дыры в земле восседал, положив правую заднюю лапу на левую, бурый зверёк размером с крупную кошку; судя по патетическим передним резцам - грызун.
   - Приветствую вас! - воскликнул обитатель поляны. - Я - знаменитый сурок-предсказатель. Прорицаю будущее.
   - Открой же нам тайны грядущего, о великий пророк! - попросил эльф. - Ждёт ли нас впереди беда?
   - Ну, что вам сказать. В назначенный день, когда назойливые люди грубо прервали мой сон, я видел... Я наблюдал свою тень, и могу ответственно заявить: лето будет ранним и солнечным.
   - Да оно уж началось, - пробурчал гном. - Ты дело говори.
   - Ну, зима будет снежной. Мне лично так кажется, хотя спорить на деньги я бы не стал, - задумчиво проговорил чудесный грызун.
   - А как насчёт нас?
   - Что значит "насчёт вас"?! Вас зима, что ли, не касается?! Хотя вы, может, до неё и не доживёте. С героями такое случается. Вас ждут всяческие опасности. И неприятности в ассортименте.
   - Ну, это и к гадалке не ходи, - отмахнулся Ретаболил и покинул поляну.
   Двое остальных последовали за ним. Сзади рассерженный сурок требовал плату за прорицания, угрожая разнообразными карами, но вскоре его не стало слышно.
  
   Высоко-высоко, заслонённое кронами вековых и прочих деревьев, сияло солнце. Вокруг стрекотали дятлы, зудели и кусались комары, кто-то мерно ухал - вряд ли филин, рановато ему было, скорее уж лесоруб. Тропинка вилась, как обкурившаяся, где-то впереди притаилась первая опасность.
   И она не замедлила явить себя в образе краснорожего дяди метров трёх в холке.
   - Ему бы в баскетбол играть, - присвистнул гном.
   - Вынужден возразить, - сказал Граф. - В данной игре с мячом ему пришлось бы тяжко - кольцо слишком низко. Скорее уж борьба или прыжки в высоту. Через планку он мог бы просто перешагивать. Кажется, этот способ называется "ножницы".
   Мужик ощерился и зарычал - впрочем, неожиданно членораздельно и даже литературно:
   - Я - ужас сего места! Я - здешний людо- и всеед! Я - кошмар ваших сновидений! Требую выкупа за право прохода через мою территорию!
   - И какова же будет дань? - вежливо поинтересовался эльф.
   - Ваши презренные жизни! - логично ответствовал великан и изготовился к нападению.
   - По-моему, это местный хулиган, - задумчиво сказал Граф.
   - Да сволочь просто, и всё! - возмущённый размерами платы за проход, рявкнул Ретаболил.
   - Собственно, он не представляет особенной проблемы, - заключил вампир и, набычившись, часто задышал.
   Контуры его фигуры затуманились, через несколько мгновений весь он исчез в сером облаке, и из этого дыма вынырнула чудовищная - повыше людоеда - оскалившаяся в сатанинской усмешке летучая мышь. Она подпрыгивала и явно намеревалась напасть. Крылья твари взмахивали мощно и целенаправленно. Воплощённый нетопырь издал тонкий алчущий крик.
   И дядя-всеед не решился дожидаться неизбежной развязки. Развернувшись на месте, он, проламывая кусты, исчез в чаще. Тут же пропал и жуткий монстр, на месте которого вновь оказался юный Двакула.
   - Ну, здорово! - восхитился гном. - Я так не умею.
   - Собственно, - скромно сказал Граф, - это была фруктовая мышь. Если бы он не испугался, могли случиться неприятности.
   - Но он же струсил, - логично возразил Ретаболил. - Так что ты - молодец!
  
   Несколько часов ничего интересного не происходило, и наши герои стали задумываться о привале. А тут и тропа упёрлась в крыльцо занюханного одноэтажного домишки, потемневшие стены которого обличали его почтенный возраст. Под крышей был приколочен череп редкого существа с тремя глазными отверстиями и четырьмя мощными рогами. В ответ на стук дверь с противным скрипом распахнулась, и на покосившееся крыльцо выбралась - нет, скорее прошкандыбала... да, именно так! - древняя старуха, одетая в ветхие лохмотья не вполне определённых цветов. Увидев странников, малопочтенная дама нехорошо обрадовалась.
   - Да кого ж я вижу! - приседая, подпрыгивая и пытаясь - безуспешно - изобразить умиление на сморщенном лице, заголосила она. - Раньше гостей зазывать надо было, а нынеча гости сами идут! И кого ж я вижу, кого лицезрю, кого пока не слышу, ась? Как имена ваши славные, молодёжь? А то ведь и не узнаю после, сердешная...
   И она рефлекторно облизнулась. Изо рта у старухи отчётливо попахивало. Настолько отчётливо, что запах, преодолев несколько метров и не утратив по дороге природной силы, в первозданной свирепости достигал ноздрей нашей троицы.
   - Скрывать нечего нам, - нараспев ответил эльф. - Вот это - могучий гном Ретаболил. Рядом - вампир Граф Двакула. А я - скромный Фингерборд из славных луговых эльфов. А кто же вы сами, бабушка?
   - Ха, всё ему скажи! Колдунья я, понятно?! А имя, при рождении данное, за давностью лет запамятовала.
   - Не угостите ли вы обедом голодных путников, добрая женщина? - продолжал эльф. - А то сухомятка, сами понимаете.
   - А как же лембасы, сударь? Или эльфы позабыли секреты кулинарии? - по-прежнему корчась и подскакивая, просипела бабка. - Впрочем, неважно. Сейчас пообедаем, да-да, кто-то сегодня наконец поест горячей пищи.
   Произнеся это, колдунья принялась вращалаться вокруг своей оси, совершая трясущимися пальцами чародейские пассы. Ноги странников начала опутывать паутина, явственно потемнело.
   - Советую прекратить гнусное шаманство твоё, о безымянная, или пожалеть тебе придётся, - воззвал к здравому смыслу старухи Фингерборд.
   Вместо ответа та завертелась ещё яростнее.
   - Была ты предупреждена, - констатировал эльф, стягивая с плеча лук. Стрела бесшумно снялась с тетивы и, поразив центральную глазницу черепа над входом, разнесла мёртвую голову на куски.
   - Что ж ты творишь-то, ирод?! - завизжала старуха, прерывая колдовство. - Это ж была уникальная вещь, ей цены нет. Ой, да где ж я теперь другую достану?
   - Сама виновата ты, злая чародейка, и бессмысленна истерика твоя. Могу ли я с друзьями миновать дом твой? - куртуазно осведомился стрелок.
   - Да идите уж, проваливайте к дьяволу. Чтоб вас дракон сожрал! - кричала вслед безутешная ведьма.
  
   Однако перекусить всё-таки следовало. Путники устроились под деревом неизвестной им породы и плотно подзаправились.
   - Ты же говорил, что неважно владеешь луком, - вспомнил, дожёвывая шестой бутерброд с колбасой и закусывая бараньей котлетой, Ретаболил.
   - Во-первых, там было достаточно близко, а во-вторых, я стреляю неважно д л я э л ь ф а - чувствуешь разницу?
   - Теперь, кажется, чувствую. Кстати, про какого, интересно, дракона она вопила?
  
   Очень скоро они это выяснили, когда обнаружили возлежащую поперёк тропы исполинскую тушу зеленоватой окраски. Из туши в разных направлениях росли четыре могучие когтистые лапы, три устрашающих головы на мускулистых шеях и мощный хвост с булавой на конце. Ящера разморило, и он едва шевелил конечностями. Завидев путников, левая, ближняя к ним, голова протяжно зевнула, показав мокрый синий язык, и мягким баритоном произнесла:
   - Привет, ребята! Разрешите представиться: Не Смог. Дракон, как вы догадываетесь. А ваши имена, мне, собственно, ни к чему...
   Левая башка монстра снова раззевалась, да так надолго, что в разговор пришлось вступить центральной.
   - Зря вы, мужики, сюда пришли, - эта голова говорила басом. - Я сейчас сыт. А вас всё равно пропустить не могу. Ментальность не позволяет, понятно? А значит - несварение, ожирение. Сплошные нарушения режима из-за вас, калик перехожих, получаются. Так и до язвы недалеко. Ну ладно, потрепались - и будет! Эй, правая, просыпайся! На ланч пора!
   Грузно переворачиваясь на живот, чудище готовилось принять вертикальное положение. Приключение вот-вот должно было закончиться.
   - Бегом! - срывающимся дискантом скомандовал гном и, зажмурившись и вращая над головой топор, устремился вперёд.
   Оторопевший от подлой выходки обнаглевшей пищи дракон попытался схватить Ретаболила, но запутался в головах, и герой проскочил под самыми шеями монстра, оцарапав тому топором левый подбородок. Пока это происходило, эльф и вампир успели обогнуть ящера со стороны хвоста и добежали до спасительной кромки леса. Через пару мгновений к ним присоединился и гном. Дракон оскорблённо взвыл, но преследовать беглецов было лень, и он вскоре затих, успокоив себя тем, что вряд ли о его неудаче кто-либо узнает, так что имидж не пострадает. Кроме того, он будет всё отрицать. И вообще, он сыт.
  
   - У, диплодок паршивый! - с чувством произнёс Граф. - Если бы не ты...
   - Ну, я, собственно, предполагал, что как раз вы отвлечёте его на себя, а я попробую напасть с тыла. Ежели, конечно, он с вами... то есть вы с ним не справитесь. Таков был план. Я же крикнул: "Вперёд!", что же вы застряли? Главное - кто-то остался бы в живых и нашёл клад. В конце концов, это гномье сокровище, разве нет?
   Некоторое время искатели приключений шли молча. Позже, не сговариваясь, они решили не вспоминать в разговорах друг с другом данный эпизод.
  
   Ещё часа полтора пришлось брести по вихляющей тропинке, пока она не уткнулась в толстенный ствол дуба.
   - Судя по карте, пришли, - устало сообщил спутникам гном.
   - Рыть, что ли, придётся? - спросил Граф. - А где, кстати, лопата?
   - Не надо лопат, - сказал Ретаболил. - Гоблин не любил физического труда. Корона должна быть в дупле.
   Там она и оказалась, завёрнутая в полуистлевший свитер - отнюдь не золотая, но кое-как склёпанная из олова, с многочисленными украшениями из дешёвых стразов.
   - Если она волшебная, то её, возможно, удастся продать цыганам, - пробормотал Граф.
   - Погоди, гном, - воскликнул Фингерборд, которого посетила не понравившаяся ему мысль. - Не изделие ли того самого Гоблина Пресловутого, каковой отличался неумеренной страстью к хищению чужой собственности?
   - Ну-у... да! И что же?
   - Она не волшебная, - заявил эльф, оборачиваясь к Двакуле. - Можешь быть уверен. Всё, что Пресловутый сделал сам, было фальшивым. Цыгане её не купят. Её даже в кукольный театр не возьмут. Можем её прямо здесь и выбросить. Хотя... Гномы - известные старьёвщики.
   - Что ты сказал?! - прорычал Ретаболил, бросаясь на Фингерборда.
   Вампир с сожалением прервал драку.
   - Парни, нам ещё возвратиться домой нужно. Поодиночке это вряд ли выйдет. Тут и вместе-то - мимо дракона... Рет, посмотри повнимательнее по карте - нет ли ещё каких путей?
   Спустя минуты три странно упавшим голосом гном, откашлявшись, сообщил:
   - Ну, в общем, есть один вариант. Я его сразу не углядел. Метров триста на запад через кусты - и мы попадём на другую дорогу в город.
   - А с чего ты взял, что она безопасна? - подозрительно осведомился эльф.
   - Ну... как сказать... я ж говорю, что с первого разу не усёк. Там... в общем... шоссе. Я, собственно, не мастак читать карты. Честно говоря.
  
   Короче, вскоре они поймали попутку и через полчаса были дома. Усталые и злые. Гном привёз в клан Корону, и она всех разочаровала.
  
  
   Я мог бы написать, что после возвращения троица дружила всю оставшуюся каждому из них жизнь, но это была бы неправда. Слишком они были разные. Ну тогда допустим, что после великого похода все их зауважали. И вы способны в это поверить? А с чего это родня должна была менять отношение к нашим лузерам? Подумаешь - шлялись где-то...
  
   Зато в их судьбе был этот поход!
  
   И что? Да ничего, собственно.
  
   Вот, в общем-то, и всё.
  
  
  
  

Ожидающий-За-Углом

  
   Как известно, дети и первобытные племена живут в ином плане бытия, пронизывающем наш мир, но не совпадающем с ним. В их Вселенной действуют другие, непостижимые для научной логики законы. В шкафах затаились смертоносные чудовища, единственное спасение от которых - накрыться с головой одеялом. Брошенная на стул одежда по ночам оживает, бестелым убийцей подкрадываясь к хозяину, и горе ему, если у него нет под рукой водяного пистолета. Пожирателя-В-Кустах можно отогнать лишь двустишием, известным весьма немногим. И горе тому, кто в сумерках посмотрит из глубины комнаты на незанавешенное окно.
   Вырастая, мы теряем способность ощущать Мир Грёз, постепенно забывая трепет, охватывавший нас от невесомых его эманаций, однако его бессмертные обитатели продолжают призрачное существование в параллельной грани Сущего, изредка проникая в сны и наркотическое забытьё. И лишь невежественные дикари не взрослеют никогда.
  
   Страшила, преследовавший Ромку, был необычным. Во-первых, он не исчезал днём, лишь немного активизируясь вечерами. Во-вторых, никогда не показывался, даже краешком или тенью. В-третьих, неизвестно было, чем угрожала встреча с чудовищем неясного облика. Но главное, в-четвёртых, от него не существовало спасения. Никакого, что грубо нарушало условия игры с Потусторонним, некогда разработанные, должно быть, самим Люцифером и подписанные первым ребёнком на Земле.
   Строго говоря, монстр не особенно досаждал Ромке. Просто порой Роман ощущал чей-то взгляд, сосредоточенный в районе шеи или между лопатками. Чуждое присутствие становилось нестерпимым, давление на спину нарастало, и в конце концов он не выдерживал, ускорял шаг, почти бежал, невероятно хотелось и было жутко обернуться, но, если всё-таки удавалось... Никого, конечно же, позади не было, кроме, разве что заурядных прохожих, удивлённых странными выходками приличного с виду мальчишки.
   Или вдруг из-за угла следующего по ходу дома, из затенённого переулка веяло неземным холодом. Рома переходил на другую сторону дороги, но Тот не отставал, скользя по следам жертвы, исчезая ненадолго и вновь являясь впереди, легко предугадывая и пресекая жалкие потуги спастись. И всё же никогда не нападал, по-видимому, насыщаясь одним лишь ароматом ужаса дичи.
   Никто из приятелей Ромки, мудрых и отчаянных сочинителей охранных снадобий и наступательных заклятий, не мог посоветовать средства, способного если уж не погубить монстра навеки, то хотя бы на время отогнать его. Тот даже не смеялся жутким призрачным хохотом над изобретениями доморощенных искателей философского камня, если бы... Нет, Он попросту презрительно игнорировал их.
  
   Когда тебе восемь или даже десять, сосуществовать с Привычным Страхом нетрудно и даже по-своему приятно. Кровососущее чудище лучше, намного лучше собаки, это истинная правда, Малыш! Но двенадцать, пятнадцать, восемнадцать, двадцать лет... Ромушка, Ромка, Рома постепенно становился Романом, даже порой Романом Владимировичем, а Детский Ужас не желал сгинуть, затерявшись в краях, где бродят Слонопотамы и Снусмумрики. Нет, конечно, он наносил визиты реже, зато снайперски выбирал подходящий момент: первая прогулка с девушкой, беседа с шефом на открытом воздухе, переноска из одного здания в другое хрупкого макета, собранного из картона и спичек. И, ощущая знакомую холодную волну вдоль хребта, лихорадочно и глупо извиняясь или теряя с подноса бумажные небоскрёбы будущего, Роман, пусть и Владимирович, срывался с места и, ускоряясь, исчезал вдали. В лучшем случае, совершив могучее усилие над собой, застывал с приоткрытым ртом, напрочь теряя нить разговора.
   Не удивительно, что он приобрёл мало престижную репутацию оригинала или - как сие звучит на сленге сексапильных девиц брачного возраста - "шизика долбанутого", что не слишком способствовало ускоренной карьере и активной личной жизни. С работы, жалеючи молодого, убогого, но старательного специалиста, не увольняли - и за то спасибочки.
  
   И при этом даже некому было пожаловаться. Подруги, что очевидно из вышесказанного, у Романа не было. Друзья повзрослели и более не склонны были доверчиво выслушивать траченные молью детские страшилки, разве что по пьяни, но Рома не готов был напиваться до такого состояния. К тому же приятелей он тоже большей частью подраспугал "неадекватным поведением". Визит к психоаналитику? А смысл? Ромка, что бы ни начал внушать ему гипотетический потрошитель мозгов, был абсолютно уверен в реальности своего инфернального врага и в собственной (по крайности, относительной) нормальности. Так и осуществлял Роман относительно приятное млекопитание под приглядом у Ждущего, сублимируя половой интерес за счёт активного чтения, всё больше товарищей по несчастью, вроде Лавкрафта и Эдгара По, да просмотра шедевров мирового кинематографа от Тинто Брасса до Родригеса включительно. А жизнь, в том числе сексуальная и деловая, катилась мимо, обдавая его брызгами из луж.
  
   Отпраздновав в узкой и тёплой, по причине наличия на столе многочисленных бутылок с жидкой отравой, компании день рождения и зафиксировав для памяти в дневнике, что за четверть века он так и не лишился девственности, Ромушка взбунтовался. На следующее утро, воспользовавшись субботой и связанным с ней отсутствием необходимости идти на службу, он сверился с припрятанным от родителей газетным клочком с адресом и, захватив определённое количество дензнаков, направился к автобусной остановке, полностью игнорируя призывы здравомыслящих журналистов не попадаться на удочку мошенников и прочих неквалифицированных экстрасенсов, но доверяться лишь магам международно лицензированным. От чего от чего, а уж от здравомыслия Роман был надёжно застрахован всей своей не выдающейся жизнью.
  
   Недипломированная колдунья обитала в крепком кирпичном доме на окраине с крупным номером 66 и неопределённым пятном на месте полустёршейся третьей цифры. Из сеней вырастал хвостик небольшой очереди, что, впрочем, было не хорошо и не плохо, а так - привычно. Видимо, Ждущему не очень понравилась идея Романа, потому что по мере пешего прохождения последних трёх кварталов до местопребывания ведьмы монстр стал чудовищно активен, а под конец - почти назойлив, дыша ужасом практически из-за каждого замшелого угла, коих вокруг было множество. Знала старуха, где поселиться, дабы произвести должное впечатление на потенциальных и кинетических клиентов. Облившись потом и придерживая левую - более отчётливо дрожащую - руку правой, Роман всё героически преодолел, чтобы ещё полтора часа маяться в компании таких же бессчастных поруганных жизнью личностей на неудобной скамейке в одну доску перед обитой потёртой кожей дверью, страдая от отсутствия в пределах видимости мест общего санитарного пользования. Но и слабость физиологии он победил мощным волевым усилием и предстал-таки пред очи хозяйки заведения.
   Старуха оказалась дамой лет тридцати-тридцати двух, одетой не добротно, а - напротив - легко и модно и весьма даже ничего себе, причём крашена была отнюдь не в ожидаемую по подобным адресам брюнетку, а в рыжую-бесстыжую. Хотя, может, и не крашена - кто проверял? Никаких хрустальных шаров, потрёпанных карточных колод и прочих атрибутов шаманизма вокруг не наблюдалось. Мебель - за исключением мощного дубового стола, за которым и принимала посетителей колдунья, - составляла комплект и, похоже, была знакома Роману по телерекламе.
   - Зачем беспокоите одинокую женщину, незнакомый юноша? - сексапильно потянувшись, осведомилась (да, именно осведомилась, а не спросила, ибо всякому действию приличествует адекватное словесное отражение) труженица мантии и палочки, которых, впрочем, поблизости не наблюдалось.
   - Мне надобна... тьфу, то есть нужна... то есть совершенно необходима помощь специалиста, - не воспользовался приглашением чуток пофлиртовать Рома и, местами запинаясь, продекламировал заранее заготовленный спич. Его монолог продолжался минут десять, но опытная в общении с не вполне нормальными визитёрами хозяйка вынесла всё, не перебивая, а лишь изымая из шкафов и вновь возвращая на полки мензурки, склянки, бутылочки и запылённые вязанки иссушённых представителей флоры. Наконец, судя по всему, отыскала требуемое, ибо, повеселев, вернулась к столу и опять уселась напротив пациента. В руке у неё обнаружилось специфическое изогнутое зеркальце, отчасти параболической формы, с прихотливо искривлёнными краями.
   - Вот то, что вам нужно, сударь. Персонаж ваш хорошо известен в мире магии под именем Ожидающего-За-Углом, или Преследователя. В обычных условиях относительно безвреден и легко удаляется при незначительных по времени контактах. Однако в данном случае проблемы неизбежны. Больше срок - выше цена.
   - Я принёс с собой деньги, - торопливо сказал Рома.
   - Не в этом дело. Тот, кто сопровождает человека столь долго, неизбежно похищает некую долю его сущности. Готовы ли вы утратить навеки неотъемлемую часть собственной личности, Роман Владимирович?
   - Я уже на всё согласен, лишь бы от Него отделаться? Вот он у меня уже где! Режьте, отрубайте или что там у вас полагается!
   - О нет, удалять Преследователя - сугубо интимный момент. Это вы сделаете сами, - скучным голосом сказала колдунья. - Вот вам амулет. Почувствуете Его присутствие - зайдите за ближайший угол (но не тот, где ощущаете Его), быстренько обернитесь да и взгляните в зеркальце. Там вы и увидите Ожидающего - в первый раз и на прощание, после чего Он покинет вас навеки. Не пожалейте только потом. Хотя... После этого вы вряд ли будете о чём-либо жалеть. Не передумали?
   - Да никогда в жизни! По гроб буду обязан, - пробормотал Роман позаимствованные из какого-то деревенского сериала, совершенно не свои слова.
   - Ну что ж. Мой долг - предупредить, остальное - ваша прерогатива. Три двести с вас.
  
   Расплатившись и твердя про себя инструкцию, почти совершенно твёрдым шагом Рома двинулся на встречу с монстром.
  
   И всё удалось. Преследователь действительно ушёл. Насовсем, то есть навеки, как, собственно, и обещала ведьма. Роман теперь работает на новом месте, недавно стал главным инженером проекта с перспективой дальнейшего роста. Библиотеку по случаю выгодно продал - всё равно не оставалось времени на книги: дела, дача, междусобойчики с друзьями - такими же ГИПами - и начальством, да и потребность в систематическом чтении с возрастом увяла. Кстати, он женился, на симпатичной, моложе на десять лет. Растит сына. По воскресеньям ездит с ним на рыбалку. При наследнике старается много не пить. Подумывает завести постоянную любовницу, потому что боится за здоровье: СПИД, знаете ли.
   Иногда, шаря в ящике стола, он натыкается на странное изогнутое зеркало - явный брак производителя. И, когда он берёт его в руки, странное чувство овладевает Романом Владимировичем: ему хочется бессмысленно бежать куда-то, что-то вспомнить, изменить. Он знает откуда-то, что ничего уже не исправить, да и нечего исправлять, поскольку всё действительное разумно и прелестно. Тогда ему становится нестерпимо скучно и пусто на душе. Чего-то важного не хватает, а вот чего?.. Зеркальце незаметно выпадает из руки, Роман задвигает ящик, так и не наведя в нём порядок и не выбросив всякий хлам, и вновь обо всём забывает. Он почти счастлив. До следующего раза.
  
   Было бы разумно, если бы жена отнесла дурацкую игрушку на помойку. Однако сие невозможно, так как он никому не разрешает лазить в свой ящик. А в гневе он суров.
  
  
  

Первая охота

  
   Дня Посвящения ждут с восторгом и трепетом. Накануне вся семья - да и Клан тоже - бестолково суетится, готовя по древним рецептам особые блюда, дабы праздничное утро запомнилось юному уже не Птенцу, но Охотнику ещё и чем-то вкусненьким, не только тем, что после бессонной ночи голова умудряется быть одновременно пустой и тяжёлой, а под веки будто мыши накакали. Дедушка выволакивает из чулана и в меру сил вычищает самый церемониальный из костюмов, то есть именно тот, который сидит на нём максимально отвратительно, а впавший в маразм посторонний старик репетирует личную версию Танца Победы. Вождь Клана готовит речь (каковую сочиняет, тяжко вздыхая, наиболее образованный из его племянников). Куча троюродных тётушек которые сутки постится, чтобы нанести максимальный урон хозяйскому столу с угощениями. Мама настаивает на травах заветный Напиток для той самой фляжки, глоток коего - можно и не один - необходимо сделать перед главным. А непосредственно юному герою следовало бы проводить последние часы в медитациях, насыщая душу воспоминаниями о деяниях выдающихся предков и не менее славных современников.
   Только вот Тер (по метрике Теренций, но полного имени он пока что не заслужил) не испытывал никакого восторга перед предстоящим испытанием. И вообще не ощущал ничего, кроме бессмысленной и непродуктивной обиды на судьбу, соединившую ровно пятнадцать лет плюс сколько-то там полагавшихся по канонам месяцев внутриутробного развития назад его свежеприбывшую на Землю душу с эмбрионом из клана Охотников, а не, скажем, Странников, Скальдов... или хотя бы Торговцев. Конечно, он любил свою семью... однако тогда у него была бы иная семья, и её он тоже, наверное, любил бы. И сейчас сочинял бы оду или готовился в безобидный поход по отдалённым поселениям, а не занимался всякой ерундой - и он ещё более яростно принялся водить лезвием ни в чём не повинного серебряного кинжала по точильному камню. Ну почему против Тех эффективно лишь серебряное оружие?! Вон в доме сколько стальных ножей, и все острые. А эта убийственная игрушка - пусть и с рубинами на рукояти - валялась до нужного момента в маминой шкатулке и, естественно, стала тупой, как несносный фанфарон Авессалом. Ещё бы: второй Говорящий в Совете Клана, правая рука вождя. И его же левая ягодица! А и был-то всего лишь Сол, дальний родственник из самого захудалого ответвления семьи, всеми презираемый за надоедливое хвастовство и вопиющие манеры. Но легко - ещё до трёх утра - упокоил на первой Охоте пятерых и пошёл в гору. Впрочем, манеры никуда не делись, однако ныне числятся причудами.
   Терзаемый кинжал обиженно взвизгнул. Тер скептически взглянул на лезвие. Пожалуй, довольно, а то ещё сломается, не дай бог. Да и времени более не осталось. Вон и семейные напольные часы бьют одиннадцать, и мама зовёт. Пора!
  
   Поправив сбившийся плащ и стёрши мамину помаду со щёк, Тер мысленно перебрал пожитки. В правом кармане куртки лежала карта - впрочем, на ближайший час она не понадобится, дорогу до Пустого Города знают все мальчишки. Ремень оттягивали кинжал и фляжка, небольшой фонарик подвешен на шейной цепочке - не забыть бы сбросить перед схваткой, у Тех пальцы ловкие, могут и использовать для удушающего приёма, говорят, были случаи. Вроде бы всё с собой. Еды на Охоту брать не полагалось. Тер сглотнул слюну и канул в ночь. Ну прямо будто по заказу: ни Луны, ни звёзд, зато ветер в ассортименте: от постоянного средней силы до порывами пронизывающего.
  
   Легко сказать - канул. Вроде и зрение у него неплохое, но тьма есть тьма: под ноги выпрыгивают корявые корни, колючие кусты лезут с непрошеными объятиями, металлический прут - гарантированно ржавый - едва не распорол брюки. Итого путь до мёртвого Города занял не предусмотренный час, а все полтора. Когда-то, столетия назад, здесь происходили кровавые бои с Теми. Ночные, разумеется, ведь всем известно, что те не переносят Солнца и на свету вмиг рассыпаются в прах - только вот поди вымани их из крепостей днём. Потому-то и Охота происходит ночами. К счастью, теперь Их редко встретишь, из-за чего Посвящение порой длится несколько суток, а то и неделю. Праздничные блюда успевают протухнуть, а троюродные тётки - иссохнуть. А в легендарные времена орды Тех столкнулись с армией героев и были сражены серебряными мечами воинов в торжественных алых плащах. Почти поголовно истреблённые, Те укрылись в таинственных крепостях, к которым никто не решался приблизиться, и с тех пор усилий клана Охотников было вполне достаточно, чтобы контролировать Их численность. Ну почему он, Тер, не принадлежит к клану Скальдов?!
   Чертовски болели колени и икры. Никаких подозрительных следов в свете фонарика не наблюдалось. Или он не умел их определять. За спиной периодически слышались подозрительный треск и пугающие шорохи. Говорят, что Те не отражаются в зеркалах. И что: таскать на Охоту зеркальце? При этом, чтобы его использовать, предварительно нужно изловить кого-то из Них, а тогда уж оно вроде и ни к чему. Ещё рассказывают, что для существования Те нуждаются в жизненной энергии настоящих людей, поэтому Их необходимо истреблять. Вот почему не прекращается Охота. В книгах пишут, что у Тех есть собственные Охотники и даже свой Обряд Посвящения. Наверняка, а иначе зачем Им бродить в лесах и в Пустом Городе. Возможно, сейчас по следам Тера крадётся кто-то, чтобы уничтожить его. А Тер никого не жаждет убить Тем более мальчишку, даже если он из Тех. А ведь это может быть и девчонка - бог знает, кто у Них ходит на Охоту. Сед... то есть Седрик, должно быть, только обрадовался бы: добыча полегче. А он, Тер, предпочёл бы тогда уж лучше вообще не пройти Посвящения. И пусть он будет как двоюродный дядюшка Ники, добряк Ники, так и не ставший Домиником, некогда широкоплечий красавец, надежда Клана, а теперь смешной толстяк, заплывший жиром неудачник, объект почти беззлобных насмешек ввиду полной неспособности к Охоте. Нет, только бы не девочка.
  
   Впереди, чуть правее развалин, кто-то мелькнул на фоне светлой стены уцелевшего строения. Тер судорожным движением выключил фонарь и начал подкрадываться, накинув на голову капюшон плаща, двигаясь быстро, однако бесшумно, как учил отец. Хорошо, что Тер хоть и трусливый, но худой и ловкий. И ещё везучий: Тот до сих пор был у белого здания. Более того, он стоял спиной к Теру и, согнувшись, то ли рассматривал что-то на земле, то ли завязывал обувь. Судя по фигуре и волосам, всё-таки парень. Его одежда не была нарядом Охотника, значит, он не принадлежал к настоящим людям, ибо никто, кроме Охотников и Тех, по ночам не шастает за пределами поселений. Времени на длительные раздумья у Тера не было. Подхватив из развалин удачно подвернувшийся под ногу кирпич, он несколькими мягкими прыжками (многократно отрепетированными во время скучнейших тренировок) преодолел расстояние до начавшего распрямляться незнакомца и не от всей души, чтобы исключить возможность ошибки, но увесисто шваркнул того каменюкой по затылку. Противник рухнул и остался лежать на левом боку, часто дыша и не двигаясь. Тер перевернул его на спину и, подсвечивая фонариком, рассмотрел. Слава богу, действительно парень, точнее, подросток примерно одних с Тером лет, был бы довольно симпатичным, если бы не характерные для Тех уродливые зубы. Возможно, проходит своё Посвящение. Точнее, пытался пройти. На боку у него тоже висел клинок, подлиннее, чем у Тера, и, похоже, тоже серебряный. Видимо, они полагают, что настоящих людей берёт только серебро. Глупое суеверие.
  
   Надо было довершить дело. Тер вынул из ножен кинжал и размахнулся. Решимости не хватало. А может быть, соврать? Сказать, что оглушил Того, а потом, как полагается, добил. В конце концов, это почти правда. Нет, не выйдет: Сед рассказывал, что после первого убийства в зрачках Охотника появляются такие особые красные точки, видимые ещё примерно сутки, так что россказнями никого не обманешь. Тер вспомнил про фляжку, отвинтил пробку и сделал несколько запоздалый ритуальный глоток тягучей, душистой, чуть солоноватой жидкости. Обещанная стальная воля Истребителей не наполнила сердце. Вообще ничего не произошло. Правда, было вкусно - спасибо маме. Тер вновь взглянул на поверженного врага. Мальчишка как мальчишка. И что он из Тех, почти не видно. Тер сплюнул. Ну не может он так. Сразу надо было, а теперь он не в состоянии - и хоть режьте! Кстати, и чудодейственный напиток ни фига не помог. Гадость эта ваша Охота, и вообще всё - сплошное враньё.
   Он решительно повернулся спиной к Тому и пошёл прочь. Что ж, ежели Сед не врал насчёт точек в глазах - не быть Теру Охотником. Не очень-то и хотелось. Если честно - вовсе не хотелось. Пусть относятся как к Ники! Тер поёжился. Пусть! Ники - тоже человек, ещё и получше многих.
  
   Тер торопливо возвращался домой, уже вслух споря с невидимыми собеседниками, ругаясь и иногда всхлипывая. А за его спиной, на бывшей площади бывшего города лежал без сознания не менее неудачливый Тот, приоткрыв рот и демонстрируя появившимся звёздам свои омерзительные клыки -до отвращения короткие.
  
  
  
  
  

Розовый как желание

   Камешек был пронзительно-розовый. Нет, не так. Розовый цвет изношен светскими красотками и мертвенно-сексуальными Барби, опошлен и уничтожен. И всё же был непорочный Свет Розы, изначальное сияние которого вдохновляло поэтов и влюблённых. Принадлежа к обречённому кругу объектов, на коих стояла незримая печать Не От Мира Сего, он не мог не пасть жертвой бессмысленных потуг жадных подражателей, но оставил в сердцах тех, кто соприкасался с ним, да что там в сердцах - в генах след, некое смутное воспоминание, морозно топорщащее волоски на спине при случайной встрече с Настоящим.
   Осколок Подлинного лежал под ногами Тимура, совершенно неуместно соседствуя с неряшливой грядкой морковной ботвы и никчёмной петрушкой. Хотя почему осколок? Камешек был гладкий, округлый, с продолговатыми впадинами и чуть заострёнными выступами, неправильной формой несколько напоминая зрелый плод конского каштана - дерева, к которому Тимур испытывал родственную привязанность. Объект т а к о г о цвета не должен был утонуть в плебейской грязи. Вздохнув, Тимур поднял камешек. Очищенный от пыли, тот смотрелся ещё лучше, наполняя ладонь переливами оттенков, сплетавшимися в единый колорит, наверняка приевшийся обитателям Эдема, но недоступный живописцам нашего мира. Тёплый цвет, казалось, согревал руку. Нет, не только казалось. Камень был горячим, будто целый день нежился на морском пляже, даже слегка - впрочем, приятно - обжигал. Но откуда тут море? Километров на семь вокруг - ни моря, ни реки, ни даже захудалого ручейка. Ни человека. Поросшие сорной травой пустоши, заброшенная тропа да болезненного вида лес практически без грибов и ягод - ублюдочная тайга средней полосы России. После дождей местность оживляли многочисленные лужи.
   Дядюшка мог бы завещать жильё и в менее унылой местности. Конечно, никто не требовал перебираться сюда на ПМЖ, но когда подлая судьба от души развлеклась за его, Тимура, счёт и пребывать в любимом городе он более не мог, выбора практически не оставалось. Альтернативой была многомесячная эпопея с обменом или продажей квартиры, но, помимо риска нарваться на алчных лихих людишек, на это попросту не нашлось сил. Так что, ежели не учитывать некоторых обстоятельств, он всегда мог вернуться. Вот только обстоятельства эти были абсолютно непреодолимы. По крайней мере, в ближайшие лет пять. Или сто.
   А пока что Тимур осваивался с жизнью в сельской местности: поздно вставал и рано ложился, привыкал обходиться без телевизора, взамен перечитывая захваченные из дому книги - благо, электричество сюда почему-то протянули, с мстительной радостью наблюдал, как потихоньку гибнет и вырождается без присмотра дядин огород (деревенскую работу Тимур ненавидел, разве что картошку посадил, без неё здесь уж никак было не выжить) да раз в неделю брёл в заплёванный магазинчик на станцию - к счастью, от прежней жизни оставались кое-какие накопления, ну, и к "домику в деревне" прилагалась определённая сумма.
  
   Далеко же увёл мысли розовый голыш. Кстати, странная галька упорно не желала остывать. Совершенно необходимо было тщательно осмотреть её при настоящем свете - не зря же в настольную лампу он ввинтил стоваттку. Возможно, невесть откуда взявшийся - не ветром же его занесло на грядку - объект - это метеорит? Кстати, они могут быть радиоактивны. Метеорит такого цвета? Мда. Это вряд ли.
   Осмотр под лампой ничего нового не дал, разве что по оси самого глубоко выступа обнаружился тонкий чёрный штрих - крохотная червоточина в безупречной розовости, будто завязь в зерне. Задумавшись о том, куда бы деть находку, Тимур скользнул взглядом по неуютной обстановке комнаты и наткнулся взглядом на кадку с чернозёмом, пристроенную в углу ради идиотской идеи вырастить в условиях хутора финиковую пальму и не выдворенную своевременно по причине лени. Гм, завязь, кадка... Кажется, Фрейд утверждал, что случайных ассоциаций не бывает. В памяти всплыли обрывки читанного некогда рассказа, герой которого - такой же неудачник - нашёл (в поле? в лесу?) артефакт, в припадке энтузиазма посадил его и, кажется, вырастил нечто оригинальное. Конца новеллы Тимур не помнил, но почему бы не повторить эксперимент, тем более, что дольше тетешкаться с непонятной каменюкой глупо, выбросить жалко, а подходящего места для хранения не придумывается?
   Он с изяществом городского жителя - то есть медленно, пыхтя, ругаясь и обломав кончик ногтя - вручную (действительно, не лопату же для такой ерунды тащить) вырыл подходящую на глаз ямку, запихнул на дно объект и облегчённо заровнял почву. "Поливать буду не чаще раза в день", - твёрдо решил он, надеясь, что минимум две недели не будет вспоминать о находке - если, конечно, странное желание посадить её не было пустой блажью, каковой теперь представлялось. Ну да ладно. Тимур решил дать штуковине месяц срока. Не появится росток - выроет и поищет другое применение. Ежели тот не сгниёт, вестимо.
  
   Разумеется, обстоятельства помешали Тимуру выполнить обязательство ежедневного полива, но раз в два-три дня саженцу всё-таки доставалось почти полное ведро воды, так что в среднем количество жидкости было нормальным. Не удивительно, что спустя полторы недели сквозь жидкую грязь протолкнулся первый нежно-розовый лазутчик, а к вечеру в кадке трогательно растопырил две тщедушные лапки травянистого вида росток. Впрочем, ствол довольно быстро заматерел, налился силой, одеревенел, выбросил пяток новых веток, и вскоре в кадушке красовалось юное деревце, во всём - вплоть до тонов и полутонов - совпадавшее окраской с некогда найденным камушком. На третий день зоркий Тимур заметил его. Отставив ведёрко с очередной порцией воды, он осмотрел результат своих трудов и пришёл к выводу, что как агроном он определённо недооценён обществом, после чего, залив малыша чуть ли не до макушки принесённой жидкостью - не тащить же остаток во двор - он завалился в кресло с приобретённым на станции сборником кроссвордов. Тимур ненавидел разгадывать кроссворды и прочие шарады, поэтому газеты должно было хватить надолго. На зиму он планировал прикупить штук двадцать. Ночью ему снился росток, Тимур - дичь какая! - гладил его, подсыпал всякие мудрёные подкормки и вырастил здоровенную розовую дуру, усыпанную плодами фаллической и вагинальной формы, попробовать которые не успел ввиду скоропалительного пробуждения. Как ни странно, сон запомнился отчётливо, а на следующую ночь Тимуру довелось-таки попробовать продукцию потустороннего растениеводства. Вкус оказался неописуемым, и вот его-то удержать на языке утром не удалось. Третьей серии того же сна оказалось достаточно, чтобы, пряча от самого себя глаза и ругаясь разными нехорошими словами, вроде "энтузиаст" и "романтик хренов", Тимур сразу после завтрака отправился в магазинчик - удивив продавщицу непомерно, так как накануне там был - и, после консультаций с той же работницей грязного прилавка и случайно приключившимся в помещении дедком огородной наружности, прикупил удобрений для садовой рассады.
  
   Растение благосклонно приняло подношения, внедряемые в почву в относительно квалифицированной и цивилизованной форме, и в кратчайший срок вымахало метра под два, напоминая уже скорее не птенца, а, пожалуй, страуса. Обрастать плодами оно, в нарушение обещаний Морфея, упрямо не желало, однако и без того представляло собой заметный в комнате объект, уверенно претендуя на роль ответственного квартиросъёмщика, тем более, что хозяин уж точно был безответственным. Как-то вечерком, посасывая рюмочку доставшейся по наследству наливки, Тимур пожаловался деревцу на жизнь, и это показалось до того естественным, что вместе с графином он перебрался поближе к кадке, устроился под особенно крупным и сочувственно склонившимся листом и, распустив, ввиду отсутствия прочих свидетелей, нюни, изложил розовой пальме (конечно, это была пальма! или кто-то смеет сомневаться?! и на ней вырастут финики! ну, возможно, они будут розоватые...) все свои проблемы. Получив полнейшую моральную поддержку, Тимур обнял собеседника за талию, каковую определил у основания нижней ветви, и заснул, положив голову на ствол. С того раза это вошло у него в привычку - во время сравнительно нечастых, раза три в декаду, пьянок. По крайней мере, он отныне пил не в одиночестве.
  
   А деревце между тем росло и вскоре упёрлось в отнюдь не низенький - трёхметровый - потолок. Тимур уже задумался о неприятной перспективе разбирать эти, как их, перекрытия, а там, пожалуй, и крышу, когда эти проблемы однажды перестали его тяготить.
  
   Очнувшись поутру после очередной попойки, он обнаружил, что не может пошевелиться. Казалось, руки погрузились в толщу ствола и вроде бы даже слились с ним. Более того, перед глазами стоял розовый туман, сквозь который ничего не удавалось разглядеть. Всякое движение вызывало ровный приятный гул в глубине мозга, и Тимура начинало почти неодолимо тянуть в сон. Чудовищным усилием он разомкнул веки и обозрел комнату с высоты метров примерно двух с половиной. Усыпляющее гудение в голове не исчезло, но сместилось на окраины сознания, и Тимур отчаянно задёргался, стремясь вырваться на волю. Руки уже ощущались отдельно от ствола, правую он практически высвободил, упёрся ногами, ещё один рывок, ещё, голова, плечи, торс, живот и... И он заснул, что было прекрасно, потому что он не почувствовал, как одним лёгким глотком пальма ликвидировала результаты его усилий. Он не увидел, как могучие корни разрушили кадку и, несколько часов и периодов лёгкой паники спустя, жадно впились в землю. Он не узнал, как без какой-либо его помощи ветви легко справились и с перекрытиями, и с крышей. Когда понадобится - дерево разберётся и с самим домом.
  
   Ему вообще мало удаётся узнать. Он спит, теперь уже без сновидений, но и без проблем, в уюте и безопасности. Просыпается он всё реже, вскоре это будет происходить примерно раз в десятилетие. И тогда он осознаёт произошедшее, борется, рвётся на волю из розовых глубин, а его лицо и без того всегда пребывает на поверхности, и глаза удаётся открыть достаточно легко... Что ему нужно там, во внешнем мире, где его никто не ждёт, да, откровенно говоря, и не ждал никогда? Всё ранее случившееся с ним было мороком, самообманом, не более, чем поводом пасть в конце пути в древесные объятия. Может быть, он просто жаждет узнать новости? А зачем? Деревьям это ни к чему. Между тем он почти освобождается, ещё два-три рывка - и он снаружи... Конвульсии становятся реже, совсем стихают, и крепкий здоровый сон накрывает его. По-видимому, дерево считает - если оно способно на логические умозаключения, что далеко не факт, да и неважно - что периодические физические упражнения полезны человеческому организму. Даже в сложившихся условиях.
  
   Дерево не демонстрирует окружающей среде всех своих возможностей, так как та достаточно дружелюбна. Оно и само дремлет, и в его глубинах, в покое, уюте и безопасности спит бывший Тимур. Он не видит снов. Он просыпается раз в десять лет. Он практически бессмертен, но, к счастью, не знает этого.
  
  
  

Гензель и Гретель круто зажигают

   Да, расследовал я это дело. Не скрываю. И расскажу, раз начальство приказывает.
   Но, может, лучше о другом? У меня имеются истории повеселее. Вот, к примеру -- из внутренних происшествий. Один лейтенантик во время допроса додумался выйти из кабинета и оставить подследственных без присмотра. Всего на минутку -- вызвал его кто-то. И что вы думаете? За это время двое задержанных за мелкое хулиганство -- даром, что несовершеннолетние -- каким-то образом ухватили стол со всеми папками и уронили с третьего этажа на полковника Бодряшкина. Нет, конкретно, большой письменный стол. Двухтумбовый. Как подняли, не знаю. Качки, наверное. Но факт остаётся фактом. Смеху было -- на всё отделение. Главное, звания чудака не лишишь: младших лейтенантов уже нет, а в прапоры -- нельзя: высшее образование всё же у остолопа. И этих особо не привлечёшь -- мелюзга сопливая. А главное -- промахнулись пацаны, к сожалению. То есть к счастью, конечно. Вот такая, понимаешь, конфузия. И пришлось полкану, чтобы душу отвести, полный абзац парню сделать. Всю карьеру поломал. Теперь лейтенант с его двумя звёздами коньяк три звёздочки в баре разливает. И прочие напитки. Хотя получают бармены, кажется, побольше нашего. Но уважения от общества -- никакого. А потому что не надо на работе страдать фигнёй. Служить -- так не картавить, верно гуторю? Кстати, пахал у нас вольнонаёмным один картавый... Про это не надо? Ладно.
   Так что ж тебе, дева, по сути происшествия заявить? Значит, так. 19 июня прошлого года гражданка Яга Матрёна Хазбулатовна, проживающая по адресу... хотя нет, этого нельзя: защита персональных данных, раскудрить, сама знаешь... короче, проживающая и по сей день по тому же самому адресу, сообщила, что её единокровная сестра, Яга Аграфена Константиновна, не кажет носу с большого престольного праздника, то есть неделю уже. Ну, обе -- киряльщицы те ещё, особливо Матрёна, так что поначалу мы положили болт, натурально, но чёртова синюшница за следующую декаду три раза майора доставала -- и не зря, как выяснилось. Послал он меня с практикантом проревизовать ситуацию. Пришли мы в саклю к Аграфене, а в ней и дверь не заперта, лишь для виду затворена, и внутри -- хоть шаром покати. Из обстановки -- стол трехногий и две табуретки времён культа личности. В остальном -- пуста хибара. Осматривать нечего. Для виду в печь заглянули -- а там протез обгорелый и кости человеческие. И, конечно, ни одного свидетеля не найти. Эвентуально, что случилось -- то стряслось давненько, стенки ватержакета ледяные, зола остыла: ясное дело -- недели три прошло, как минимум. Этакий пердимонокль!
   И пошли мы с напарником, солнцем палимы, в люди. Очевидцев не отыщем -- так хоть узнаем, какие слухи среди сограждан ходят.
   А округа у нас знатная. Наркоманы, алконавты, барышники и прочий люмпен-пролетариат. Передовики уголовного производства и ударники антиобщественного труда. Однако сочинять не буду: до мокрухи дело обычно не доходило. Разве что муж по крайней нужде жену взгреет или, напротив, какая Пенелопа своему Одиссею за всё хорошее скалкой запендюрит, а в остальном тихо.
   Для начала я, конечно, к сеструхе убиенной Матрёны заглянул, но та по сути дела ничего добавить не смогла. Да и трудно формулировать последовательные обсервации, лёжа в тотальном отрубе возле стола в луже собственной... замнём. Итого я эмпирически установил, что гражданка Яга М. Х. показания давать не желает и дополнительных сведений по происшествию не имеет.
   Ну и куда, по-твоему, мы дальше двинулись? Не знаешь? И верно, для этого опыт и квалификацию надо иметь. И разбираться в людях. Я скажу тебе так, девушка: нужна информация -- обращайся в полицию. А если полиция и сама не в курсе? Тогда найди главную местную сплетницу, та знает всё и о каждом. Что было и чего не было.
   Вот мы и отправились в гости к Спящей. Нет, не прозвище, фамилия: Спящая Василиса Дормидонтовна. У нас их три, Василисы-то, на участке: Спящая, Прекрасная и Премудрая. Ну, Прекрасная с Премудрой те ещё лахудры, с детского сада не могут между собой разобраться, кто круче. Ведь и соседки к тому же, и сверстницы, и одноклассницы, как на грех. Одно время чуть не каждое утро начиналось с визгу на всю улицу. Премудрая врагиню полоротой мымрой честит, Прекрасная овец и коз поминает. Развлекали народ. С возрастом поутихли, но нет-нет -- да и вспыхнет огонёк. Но в смысле интеллекта обе -- простодырки туповатые, так что к ним соваться бесполезно. Спящая, конечно, тоже филонщица и прохиндейка ещё та: валяется целыми днями в постели; нигде не работает, поскольку, дескать, её "содержит благородный друг", однако замуж за него или кого другого не торопится. В общественном дворе умудрилась под видом цветов развести какие-то сорняки. Сама бы не справилась, тут потрудиться требуется -- садовника нанимала, наверное. Но до того колючими, заразы, оказались, что ребята из ОБН кусты конопли в центре палисадника засекли, а добраться не смогли. Так и ушли не солоно хлебавши. Единственный прецедент на моей памяти. Однако характерно вот что: Василиса Дормидонтовна -- дама сонная, вялая, из дому практически носу не кажет, но всё про всех ей известно. Вот и в тот раз...
   То есть сначала она, конечно, просто кляузничала на соседей -- не могла упустить оказии. Донесла, например, что несовершеннолетняя Аглая Шапочка находится в аморальной связи с взрослым гражданином Сержем Акелловичем Вульфсоном. С ведома и на жилплощади собственной бабушки. И как мне прикажешь поступить, если у них там вдруг неземная любовь или ещё что? Завести дело? Мне, кстати, и приказали, и я, ясен хрен, дело завёл. То, сё, педофилия, развращение, производств пирожков с целью их дальнейшей продажи, полный комплект. Но это для другой статьи прибережём, правильно рассуждаю?
   Ещё Василиска сообщила, что Синдерелла Заливайкина дождалась-таки принца. На "Ягуаре", при баксах, в прикиде от Гуччи, кавказец, все дела. А мне оно -- зачем? Даже если красавица наша, как всегда, права, и жених -- сутенёр, только круто навороченный? В конце концов, Синдерелка и сама -- пробы негде ставить. Мачеху со сводными сёстрами со свету сживает, дома грязюку развела -- бульдозером не разгрести, склочница, банками для солений спекулирует -- у нас с ними дефицит, а у неё связи в верхах... Сама разберётся, короче, не маленькая -- пять пудов с учётом силикона.
   Потом, как обычно, Спящая в очередной раз потребовала проследить за Людоедом. И обвинение обычное, ортодоксальное -- каннибализм, естественно. И хотя я твержу ей, что Людоед -- нормальный мужик, просто фамилия у него такая... и рожа... и ручищи... и пузо... но не помогает. Инсинуации спорадически возобновляются.
   Короче, лишнего информационного потока мне досталось гигабайтов сто. Однако на закуску как раз и всплыли господа Лесорубовы. Оказалось, что дней пятнадцать назад привезли они на хату полный грузовик барахла. И, что характерно, на ночь глядя притаранили -- похоже, не желали светиться. Но у нас разве укроешься?! И не фирму какую по перевозке наняли, а достали трехтонку без шофёра (арендовали за поллитра у анонимного ханыги, как мы установили позднее). Гензель сам за рулём сидел, хотя драйвер из него -- как из меня балерина. А Гретелька из кузова зелёная выпорхнула -- следила, видать, чтобы имущество за борт не сыграло, но водительской квалификации братца не учла. Потом они с папашей манатки на хазу перетащили и шнурканулись до времени.
   Это был неслабый след. Дальше уже пошла рутина. Хабар они себе оставлять не станут -- меченый, зачем им это? Толканут. А кому? Барыг известных у нас, собственно, один -- Карл Карлович Цубербиллер, он же Бармалей. Нет, понятно, есть и другие, но Лесорубовы-то не блатные, да и по комиссионкам толкаться опасно -- заметут. Так что единственная им планида выходит -- к Бармалею. Тоже несчастный по-своему мужик, кстати. Работал в театре худруком, справлялся, по слухам, штатно и получал нехило. Привык, так сказать, к определённому образу потребления. А тут хлобысь -- и сменился вектор. И сразу обнаружилось, что и репертуар у него не наш, и к молодым актрисам приставал, вроде, в предрепетиционный период. Короче, попёрли. А специальности нормальной, пригодной для жизни у него нетути. Вспомнил делового, которому в прежние дни контрамарки на столичных гастролёров доставал и с самим Высоцким познакомил -- тот и пристроил его, если можно так выразиться, в коммерсанты. Так вот, явились мы к Цубербиллеру без приглашения -- ему не привыкать, даже не удивился. Сразу стал сотрудничать со следствием, добровольно выдал манатки Лесорубовых.
   А затем случился облом. Матрёна с бодуна ничего не опознала. Ещё бы -- последние мозги пропила до наступления текущего миллениума, странно, что вообще вспомнила, что у неё когда-то была сестра. Разъяснительная работа не помогла. Доказательств ограбления, значит, никаких.
   С горя маханули вместе с ней к Лесорубовым. Кстати, прокурор еле ордер дал, долго ломался: натурально, с уликами-то у нас -- швах. Перевернули всё у них вверх дном -- и улыбнулась нам удача: Хазбулатовна опознала чайное ситечко как принадлежавшее кровной родственнице. Мы, конечно, тут же повязали семейку -- и на цугундер, в отдельные камеры. Дальше покатило по сценарию. Кино смотрела? Порфирия Петровича, который студента-душегуба покаяться заставил, помнишь, небось, со школы? Искусство допроса, борьба интеллектов, все дела? Ну, у нас по-другому, конечно, врать не стану, но тоже пришлось повозиться. Гретель первая раскололась. Всё поведала: и как с пенсионеркой на рынке познакомились, и как та в гости их зазвала, и как выпивали вместе, и как травку курили. Потом братцу показалось, что Аграфена странно на него смотрит, облизывается и, вроде, сексуально домогается. В общем, алкоголь, марафет, обычная история. А может, и правда: подкатывала к пареньку -- женщина была одноногая, но, говорят, ого-го по этой части. Короче, бабку порешили, труп, за неимением лучших идей, сожгли, а барахло бросить -- жаба душит. Когда сеструха признания подписала, сдался и Гензель. А тятя молчал, как партизан.
   Потом уже, на суде они от всего отпирались. Дескать, психологическое давление, незаконные методы допроса. Адвокатские штучки, натурально. Да мы, если честно, и сами слишком понадеялись на чистосердечное и лажанулись -- владельца самосвала не установили, факт перевозки вещей доказать не удалось. Отпечатки пальцев Лесорубовых в избушке Яги нашли, но там полгорода перебывало -- пьющий человек обычно страдает обострённым гостеприимством. Так что и это не особо убеждало. Как и то, что нашу сладкую парочку в компании Аграфены видели человек десять -- факт знакомства они и не отрицали, падлы. К счастью, Матрёна ситечко опознавала уверенно. Может, оно и не имело к делу отношения и вообще принадлежало Лесорубовым, как они и заявляли, но на суде Яга-младшая держалась твёрдо. С хануриками такое случается: вобьют себе чего-нибудь в башку -- кувалдой не вышибешь. Но нам-то это на руку. Плюс мачеха тинейджеров примерно тогда же исчезла бог весть куда при подозрительных обстоятельствах. Конечно, нет тела -- нет дела, но это там, за бугром, в странах победившего капитализма. А у нас -- социальная справедливость и прокурор, который на данное обстоятельство и возможное наличие рецидива в действиях подсудимых тонко намекнул.
   В общем, ввиду большого числа косвенных улик брату с сестрицей -- по полторашечке, папахену за соучастие и несознанку -- пятерик. И кончен бал. Дело, конечно, вышло громкое и неприятное, и на суде мы не блистали, но, в целом, справились. Благодарность в приказе, премия, прочие печеньки -- однако это уже читателям неинтересно.
   Фотографируйте в профиль, пожалуйста. Слева попрошу -- так я поавантажнее, да и на правой щеке у меня пустула вскочила. Благодарю. Когда статью ждать? Пришлите экземплярчик. А то и приходите ещё -- за новым матерьяльчиком. У нас тут периодически... происшествия. Участок такой, я же говорю. Не всё, конечно, столь же... увлекательно, врать не буду, но всегда есть о чём написать. Вот, к примеру, здесь завёлся пацанёнок -- настоящий лилипут, кстати, как в цирке. Недомерку всего двенадцать, а здоровых дядек только так строит. Вырастет -- вообще покоя никому не даст, думаю. Будущий Мишка Япончик растёт. То есть не растёт, конечно, но мужает.
   Ещё мичуринец один на перекрёстке неизвестное отечественной науке стручковое растение посадил -- так вымахало оно уже метров шести в высоту, причём прёт себе дальше и мешает уличному движению. Отвлекает и вообще... препятствует Начальство, естественно, требует ликвидировать незаконный объект, а защитники природы -- против. И кто крайний? Участковый, то есть я. Хоть самому ночью приходи и спиливай. Я, собственно, даже "Дружбу" у шурина одолжил, но тут один местный "зелёный" себя к стволу приковал и ходит сутками по цепи кругом. Этакая коллизия. Я бы его, конечно, хотя бы за отправление естественных потребностей в неположенном месте задержал, но он, гад, дела совершает в мешочек и жене неукоснительно сдаёт. Однако мы что-нибудь придумаем. Обязательно.
   Короче, весело тут у нас, однако мы, хранители закона, ежеминутно начеку и на страже. Денно и нощно. Бдим!
   Так и передайте любознательным читателям.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"