Зелинский Сергей Алексеевич : другие произведения.

Бред во сне, или галлюцинации наяву

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

  
   повесть
  
  Бред во сне, или галлюцинации наяву
  
  'Если кому вздумается возразить мне - сделайте одолжение, мне все равно'.
  Серен Кьеркегор
  
  
   Предисловие.
  
   Вся ошибка моя состояла в том, что я всегда делал ошибки. Так выходило всегда. Так вышло и в этот раз. Не знаю. Быть может, возможно было, чтобы вышло как-то иначе. Но уж слишком 'проблемный' я был человек. В том смысле, что проблема заключалась во мне самом. И никак нельзя было от того избавиться. И ничто не могло изменить подобную ситуацию. Привести к чему-то, от чего (или с помощью чего) я мог бы надеяться на положительное разрешение. Разрешение чего? Конфликта разумеется. Того конфликта, что произошел с моим непосредственным участием. Да что там. И произошел то он именно из-за меня. Вернее, из-за моего второго 'Я'. Которое в последнее время все чаще вмешивается (не вовремя вмешивается) в мою жизнь. Не только довлея над мыслями, но и, зачастую, руководя ими. И нет у меня иного выхода, как только смириться с этим. Да. Именно смириться. Что ж. Если вы хотите, я могу рассказать, что же со мной произошло. Да. Я, пожалуй, действительно согласен, вам рассказать. И если вы согласны - слушайте.
  
  
  Часть 1
  
  Глава 1
  
   В один из дней (не буду вдаваться в детали, что это был за день; главное уже то, что он был) я проснулся внезапно и довольно раньше обычного. И тотчас же понял, что мне срочно следует куда-то бежать. Ибо та 'миссия', которая была возложена на меня (а что это именно 'миссия',--я почти не сомневался) не требовала промедления.
  
   Быстро сделав необходимые утренние дела, я уже было вышел из двери... Как неожиданно задумался...
   -- А куда мне следует спешить? - словно сам по себе, в моей голове возник справедливый вопрос.
   -- Что, потерялся? - спросил мой внутренний голос.
   -- Нет, куда мне действительно следует идти? - слегка ожесточеннее, чем следовало, спросил я себя и... Всерьез задумался об ответе... Мне показалось, что ответа просто не существовало.
   -- Ну, если так хочешь, сходи уж куда-нибудь,-- пытался пойти на попятную внутренний голос.
   -- Да куда ж я пойду? - недоуменно спросил я.
  
  Но несмотря ни на что, я действительно ощущал, что с той нестерпимой болью внутри, которая руководила мной, вынуждая часто совершать какие-то необдуманные (и верно, совсем ненужные) действия, мне следовало куда-то идти. Быть может даже, бежать. Но вот куда?
  
  
  Глава 2
  
   В моей душе начинался разлад. Пытаясь, было, унять набежавшую тревогу (а тревога всегда оказывалась пропорциональна поглощающему меня страху от неизвестности),-- я обнаружил, что мне, в какой-то мере, нравилось подобное состояние. Это еще более казалось странным оттого, что так быть не должно. Нисколько. Никогда. И уже от осознания сего факта - мне стало еще больней (где-то там, в глубине подсознания...).
  Но я знал и о том, что так просто мне уже от этого не избавиться. А то и наоборот, чем больше я начинал задумываться об этом, тем явнее почему-то начинал оправдывать то, что происходит.
  
  ...Что это было?.. Так ли серьезно все было на самом деле?.. Или многое, я уже начинал домысливать сам?..
  
  Но мне почему-то казалось, что все было именно так... А то и настоящая 'реальность',-- была еще намного хуже...
  
   Вот уже как полчаса я стоял возле входной двери, не в силах тронуться с места. Нет, конечно, заставь я себя куда-либо идти - и наверняка бы смог. Но... Я не знал, куда мне следовало идти?.. (И в то же время знал, что должен не только идти, но и бежать; бежать потому, что опаздываю...).
   Но куда?.. Куда я должен идти, бежать?.. Куда?
   Я не знал этого... Но с каждой минутой своего 'промедления', я все больше и больше ощущал, что вот-вот должно произойти что-то очень важное, которое я не только не мог пропустить, но и я (так мне казалось), именно 'я',-- был одним из 'действующих лиц'. И без меня это 'событие' может просто не состояться.
  
   Но почему я там должен быть?.. И что это было за 'событие'?..
  
   Прошло, наверное, еще с полчаса, прежде чем я наконец-то сдвинулся с места. Я пошел. И хоть адрес моего обязательного 'прибытия' по-прежнему был мне не известен, что-то такое (довольно расплывчатое) я все же ощущал в своем затуманенном сознании. А потому, с трудом улавливая (на миг появляющиеся перед глазами) строчки адреса записанного на какой-то пожелтевшей бумаге, я брел туда, где меня ждали.
  Ждали ли?.. Ждали. Именно ждали! И в этом я почему-то был уверен.
   И я шел... Шел, преодолевая какое-то (с каждым шагом возраставшее) сопротивление. Шел... совсем не представляя, куда я должен идти?.. Но уже казалось, мое тело двигалось совсем не считаясь с моей волей... И я просто подчинился этому движению...
   А что мне еще оставалось?..
  
  -- Почему я должен куда-то идти? - иногда появлялся в моей голове вопрос. Но то, что 'направляло' и руководило сейчас моими действиями, - совсем не замечало каких-то вопросов. А я... я не помнил куда должен идти... И оттого, на душе у меня было очень плохо... Плохо... Очень плохо...
  -- А может, я и не знал, куда мне следовало идти?-родилась в голове запоздалая догадка.-Понимаете?.. Я не знал, куда должен идти! Потому... Потому что...
  Потому что - и не должен был никуда идти!?..
  
  Вот ведь как!.. Я совсем не должен был куда-то сегодня идти!.. Ведь накануне, я собирался провести целый день дома. За работой. Накопилось много корреспонденции; требовалось ответить на письма от читателей; помочь скомпоновать номер (я работал редактором в научно-популярном журнале). Еще оставались рукописи, которые я должен просмотреть... Так почему я сейчас куда-то иду?!
  
   ...Но я шел... И понимал, что какое-то мое 'желание',-- совсем не важно. На него просто не обращают внимания. И... Что-то внутри меня было такое, что говорило, что это правильно...
  Я шел. Шел, почти догадываясь уже, - что дойти не смогу. Но шел. Просто потому, что должен был идти. И самое главное: там меня ждали! Вот ведь как. И не спрашивайте меня кто? Кто должен ждать? Должны. Ждать. И я не мог обмануть их. Не мог поступить иначе. Не мог обмануть. Потому как, чувство какой-то 'ответственности' было развито во мне настолько,-- что свернуть в сторону я не мог. Не мог отступить назад. Так же как не мог, и вовсе отступить.
  ...Вот оно как... Потому я и шел...
  
   Что я помню еще из того, что мне должно быть известно?.. 'Примерное' время... 'Примерное' место... 'Примерные'... лица...
  Надо ж? Я действительно помню их лица?! Я знаю лица тех, с кем должен встречаться?!.. Мне стало смешно. Неужели я действительно знаю их лица?.. Но почему 'лица'? Почему во множественном лице?.. Их что - несколько?.. Почему я говорю себе 'знаю их лица', непременно имея в виду именно множественное число?.. Был ли я уверен, что это было именно так?.. Да и так ли это было на самом деле?..
  
  ...Пожалуй что так... Хотя... Разве есть у меня другой выход?.. Мне остается только сопоставлять да анализировать прошлое... И иного не дано...
  
  Мне показалось любопытным, что те лица, которые проносились в моем воображении - принадлежали сильным и мужественным людям... Почему я решил что это так? А почему бы и нет?!
  Но если честно - я не знал. Ведь наверняка, четко я их различить не мог. (Да для этого мне - да и им - надо было бы остановиться, замереть на месте). Но где-то в глубине, внутри, в моем подсознании - проносились они... И казались какими-то расплывчивыми...
  
  И все же я был уверен, - что это были лица сильных и мужественных людей...
  А может, мне просто хотелось, чтобы это было так?.. Насколько я отдавал отчет, что эти люди действительно существовали?..
  Но, казалось, в этом я уже не сомневался...
  
   Первое 'лицо' принадлежало (хотелось даже сказать: 'бесспорно принадлежало', но насколько этот вариант усиления значения слова подходил к тому смутному образу, который я видел) мужчине средних лет, с большими, мясистыми, несколько даже свисающими щеками, вдоль которых расползались пышные, сползающие с верхней губы вниз до подбородка, светло-рыжые усы... Глаза были весьма выразительны, немного навыкате, словно 'вопрошающе' глядевшие на вас. Нос был необычайно широкий, даже расплывчатый, а то и даже вдавленный вглубь... Сверху это лицо обрамляло густая рыжая шевелюра...
  
   Что до второго (а их было, как вроде бы, двое), то оно показалось мне менее выразительным. Даже каким-то бесцветным.
  Овально-продолговатая форма...Немного удлиненный нос (под каким ракурсом даже больше напоминающий клюв хищной птицы, хотя все же, видимо, этот человек по своему характеру совсем не походил на особо агрессивных представителей отряда пернатых; а то и наоборот, скорее напоминал какого-то тщедушного и 'забитого' человечка...). И он мне показался настолько 'не уверен' в себе, что я первым делом обратился к нему.
  От моего вопроса этот человек шарахнулся в сторону, но тут же справившись со своим волнением - внимательно посмотрел на меня.
  Отвечать он, впрочем, не собирался. И я это понял.
  Но мне захотелось 'расположить' к себе этого человека. Я как-то угадывал, что именно он (несмотря на свой жалкий вид) был главным в этом странном дуэте.
  
   -- Почему опаздываете?! - опередил меня тот, усатый.
   -- Да, вы уже десять минут как должны прибыть,-- еле слышно, опустив глаза куда-то вниз подтвердил 'второй', неуверенно пытаясь одновременно посмотреть и на меня и в свои наручные часы.
   Я, было, собрался ответить, что ни с кем и ни о чем 'не договаривался', но тут же подумал, что, по всей видимости, это не так. А иначе чем я мог объяснить мое здесь нахождение?
   Вероятно как-то по своему истолковав мое молчание (ну, скажем, 'сожалением о случившемся'), 'первый' сказал что меня прощает. И поинтересовался, принес ли я то, что было нужно.
   Я как можно мягче, но все же вопросительно посмотрел на него. (Что я должен принести? - попытался собраться я с мыслями).
   -- Ну, как же,-- просверлил меня взглядом 'второй'. (Он умел читать мысли?).-Ведь мы специально пришли сюда для этого. Или Вы забыли?
   -- Да как Вы могли забыть?! - недоуменно посмотрел на меня 'первый'.-Ведь этого не может быть?!
   Я стоял перед ними, слегка перетаптываясь на месте, и мучительно вспоминал, что же требовалось от меня? Невероятно, но они что-то ждали от меня. То, что я должен был им принести. И, конечно же, они знали - 'что' это было. Но как-то неловко спрашивать у них об этом. Да и ждут они скорее этого от меня. А я могу только предположить, что это 'что-то',-- было необычайно важное... Но что? Что это было?.. (Да и, признайся я, что ничего не помню - а тем более не знаю-- и они ведь очень 'расстроятся'?! А вдруг это как-то обернется против меня?..).
  
   -- Ну, Вы же сами нашли нас!?-вероятно, пытался как-то 'навести' меня на нужные 'воспоминания' (а заодно и на получение того, в чем они так нуждались) 'второй', и внимательно посмотрел на меня.
   -- Да, да! Ведь он действительно нашел нас,-- словно только сейчас догадался об этом 'первый', и посмотрел сначала на 'коллегу', а потом на меня (ну или наоборот).-Ну что же Вы молчите? (Теперь смотрел на меня). Или мы что-то говорим не так? Ведь Вы просто не могли забыть 'этого',-- убежденно произнес он.
  
  Внезапно мне показалось, что они попросту валяют дурака... Вполне могло быть, что они случайно увидели меня; и решили разыграть!? Что ж! Я способен 'оценить' их юмор!
   Я улыбнулся, и дружески похлопав каждого из них по плечу, повернулся, собираясь идти дальше. Но обнаружил, что не могу сдвинуться с места.
   -- Мы Вам уходить еще не разрешали,-- снисходительно пояснил мне 'первый'.
   -- Отдайте нам поскорее то, что должны, и мы спокойно расстанемся,-- тихо (быть может даже, как мне показалось, 'дружелюбно') проговорил 'второй'.
   -- Да, да, отдайте,-- вторил ему 'первый'.
   -- Но... Но ведь у меня ничего нет..,-- ответил я.-Совсем ничего..,-- повторил я уже менее уверенно. (Мне почему-то показалось, что я ошибался?.. И то, что было им нужно, - находилось у меня. Но я никак не мог вспомнить---).
   -- Ну, раз ничего нет, то мы Вас отпускаем,-- почти в один голос, и как мне показалось немного снисходительно, немного грустно, ответили они.
  
   Я медленно пошел вперед. Никто меня уже не сдерживал. Я ушел уже достаточно далеко, как вдруг вспомнил, что им было нужно!?
   Причем, как оказалось, я настолько хорошо знал это (и представил сейчас), что тотчас же повернул, и побежал обратно.
  
  ...На том месте, где мы расстались, - никого не было. Казалось, ничто даже не говорило о том, что здесь могла состояться какая-то встреча. И несмотря на то, что я был уверен что это было именно то место,-- что-то мне говорило что это было не так. Ну, быть может, не совсем так. Какие-то нелепые сомнения стали возникать передо мной, заполняя мой мозг и (без того затуманенное) сознание; и я уже удивленно озирался по сторонам, с трудом представляя, что я здесь делаю? Зачем вообще нахожусь в этом месте? Кого я хочу увидеть? Что я ищу? (Да и ищу ли что?)... Ничто, совсем ничто не говорило мне что это так... Это место сейчас казалось таким пустынным, что я... Я неожиданно совсем забыл обо всем. И теперь уже не помнил ни о чем.
  И тут я догадался, что очень опаздываю! Опаздываю на другую встречу!..
  
  Что это была за встреча, и с кем,-- я не знал?!
   Но я знал наверняка,-- что быть там обязан! И что опаздываю на нее... Очень опаздываю... Опаздываю настолько, что должен бежать... А то не успею...
  
  
  Глава 3
  
   Итак, в одночасье - и, в принципе, довольно легко - избавившись от неожиданных (неожиданных?) знакомых, я уже вскоре подходил к своему очередному 'месту встречи'.
   Удивительно, но меня там 'ждали'.
   Опять?
   Ну, пусть будет 'опять'. Но теперь я уже не испытывал той тревоги, которая вроде как присутствовала раньше. Да и 'ожидающие', показалось мне, были настроены весьма 'дружелюбно'.
  ...Их было двое. Один, высокий, со слегка глуповатым лицом и окладистой (шкиперской) бородкой, был лет сорока, и, в принципе, обычного телосложения; но мне он показался каким-то очень худым (верно из-за своего огромного роста).
   Другой был его полной противоположностью. По крайней мере, внешне. Маленький, толстый, с бегающими глазками (у того, первого, взгляд был прямой, немигающий, и... холодный).
   -- Вы ждете меня? - зачем-то я задал вопрос, хотя и без того знал, что это было так.
  Удивительно, - но они на него ответили. И как-то очень дружно закивали своими головами.
  -- Но у меня, пожалуй, нет того, что Вы хотите,-- решил я действовать напрямую.
  -- А нам ничего и не надо,-- почти в один голос ответили они.
  -- Тогда зачем же я Вам нужен? - вырвалось у меня.
  -- Чтобы проводить Вас,-- сказали они.
  -- Проводить?.. Но куда? Куда Вы должны меня 'проводить'?- недоуменно спросил я, и почти тут же понял, что 'отпираться' не буду. И пойду туда, куда они скажут.
  
  Так выходило всегда. Будучи по природе слабым человеком, я хорошо знал, что 'слаб'. И любыми способами пытался скрывать это. Если же на меня 'надавливали', мне ничего не оставалось, как подчиняться.
  Вот и сейчас. Не успели они ответить, а я уже принялся заверять их, что согласен подчиниться их 'требованиям'.
  Они как-то удивленно посмотрели на меня.
  Я повторил о своем 'согласии'.
  Они удивились еще больше. Еще мгновение и мне показалось, что они просто убегут.
  Намеревались ли они дать мне какой-то ответ?.. Насколько они вообще собирались что-то делать? Мне стало как-то неловко. Я чувствовал, что чем-то обидел их. И тут же стал понимать, что начинаю окончательно запутываться.
  Требовалось принимать какое-то решение. Почему-то мне показалось, что это должен был делать я.
  -- Я согласен Вас сопроводить куда Вы прикажете,-- почему-то решив, что они меня не понимают, я два раза повторил одну и ту же фразу.
  Теперь они смотрели на меня как на 'идиота'. Но, видимо, мои слова чего-то да стоили. И минуту-другую переглядываясь друг с другом, они вдруг закивали головами, радостно заулыбавшись.
  -- Придурки, какие-то,-- подумал я.
  Тем не менее, я повернулся и пошел. Тем самым, приглашая их следовать за собой.
  
  Получалось забавно. Не зная, куда я должен был их вести, я шел вперед. А они следовали за мной.
   Впрочем, им, должно быть, уже ничего и не оставалось.
  
  -- Мы, наверное, уже пришли,-- через какое-то время произнес один из них (тот, который был огромного роста).
  -- Почти,-- зачем-то уверил их я, хотя совсем не представлял, куда мы вообще должны прийти. Но мое лицо видимо выражало какую-то уверенность. Потому что они согласились... Продолжить движение...
  
  -- Ну, теперь мы действительно пришли,-- сказал 'второй', и остановился (всем своим видом показывая, что дальше идти он не намерен).
  -- Что ж. Раз так,-- то мы действительно пришли,-- согласился я, и тоже остановился.
  
  Я огляделся. Место было довольно оживленное. Вокруг появились прохожие (которые куда-то спешили). По дороге (мы стояли на тротуаре) гудели, обгоняя друг друга, машины. Вдоль тротуара возвышались многоэтажки.
  И это притом, что еще минутой раньше никого не было.
  
  -- Я должен был вам что-то передать? - спросил я, стараясь зацепить своим взглядом сразу двоих.
  -- Да,-- сказали они.-Но у Вас же этого нет? - мне показалось, что они были уверены в этом даже больше меня.
  -- Нет,-- признался я.-Сейчас нет. Но если Вы немного подождете, я обязательно что-то придумаю.
  -- Наверное, надо было думать раньше,-- засомневался (при этом сохраняя дружелюбное выражение лица) один из них. (Тот, который длиннее... У меня вообще сложилось впечатление, что он был старшим).
  -- Наверное,-- согласился я. (А что еще оставалось?).-И все же я сейчас..,-- не дав моим 'провожатым' опомнится, я тут же исчез, скрывшись в потоке прохожих.
  
  Возвращаться я не собирался. Да уже через полчаса я и забыл о тех, кто меня ждал. (Ждал ли?). Но когда на следующий день проходил там же (и зачем я это сделал?), то заметил, что они стояли и, как будто бы, даже не переменили прежних поз (я так и запомнил их вчера).
   -- Ну что, теперь, наверное, наша очередь идти? - улыбнувшись, поинтересовался один из них. (Тот, который потолще...).
  Посмотрев ему прямо в глаза, я удивился. Его взгляд был настолько искренен, что я даже опешил. И еще. Мне почему-то показалось, что ни один, ни другой, - не сердится на меня. А ведь я их, получается, обманул.
  
  -- Вы, кстати, принесли то, что собирались? - как бы между делом, поинтересовался 'второй'. Его лицо неожиданно приняло строгое выражение. В отличие от 'первого', он был настроен серьезно.
  -- Конечно, принес, -- зачем-то уверил его я.
  Где-то внутри мне даже пришлось немного съежиться, ожидая неминуемого вопроса, или удара (за мою ложь). Но на мое удивление, меня больше ни о чем не спрашивали. И даже наоборот. Мои собеседники оказались весьма приветливыми и дружелюбными.
  В последующие полчаса, они рассказали мне все, что знали о своих женах и детях. Мы коснулись темы существования у них любовниц, любовников, знакомых; и на каком-то этапе я даже удивился - насколько, оказывается, у них 'бурно' проходит жизнь.
  Это было странно еще и оттого, что глядя на них - я бы такого не сказал. Они казались скромными клерками. Тихо выполняющими свои обязанности. И опасаясь сделать что-то, что выходило бы за рамки 'инструкций'.
  Я задумался... Так вот кого они мне напоминали?!.. Действительно, если бы я их встретил в стенах какого-нибудь мрачного, серого, казенного учреждения с неизменно пустынными коридорами да звуками стучащих клавиш печатных машин - я бы тогда нисколько не удивился. И тогда бы у меня не возникло и вопроса, что я должен был как-то относится к ним иначе. Люди выполняли свои обязанности. А мне следовало помочь им. И каких-то иных вопросов у меня бы действительно не было. А так... Теперь мне показалось, что я имею право на какое-то 'сопротивление'.
  Да и... Что-то мне внезапно расхотелось сейчас кого-то видеть.
  Время было послеобеденное. Мне захотелось немного поспать. А потому все мне стало казаться каким-то мрачным, и уж точно,-- не располагающим ни к какому общению. О чем я и заметил, высказав им свои 'соображения'.
  
  Мне показалось, что мои собеседники не только молчат, но и как-то уж излишне испуганно смотрят на меня. Может, я что-то сказал не то? (В каких-то глубинах моего сознания - как я знал - таилось намного больше негатива, который я нехотя периодически 'извлекал' оттуда. А что-то, периодически, видимо 'проходило' бессознательно. Без моего участия. И это 'что-то',-- зачастую оказывалось очень 'болезненным' для окружающих).
  
  Сколько прошло времени?.. Никто из нас больше не произносил ни слова. И я совсем не знал,-- нужно ли мне было о чем-то говорить...
  
  А потом эти двое как-то загадочно переглянулись, и отчего-то скованно со мной попрощавшись - ушли. (Причем, тот, который был повыше и с бородкой, сказал, - словно обращаясь даже и не ко мне, а куда-то в сторону,-- что завтра я должен быть 'на этом же самом месте'; и без каких-либо 'опозданий'. Да, к тому же, еще и не забыть принести то, что был должен...).
  Как можно любезнее уверив его в том что я обязательно приду, мне стоило большого труда удержаться спросить: что же все таки я должен был принести? (Ведь я всячески пытался дать понять, что ничего не знаю об этом; хотя и... я так же обещал - принести то что им требовалось - сегодня).
  -- Ну да ладно,--подумал я.-Как-нибудь выкручусь.
  Мы попрощались, и разошлись.
  
  -- Зря ты так,-- обругал меня внутренний голос.-У тебя был шанс все узнать.
  -- Что от меня хотят? - уточнил я.
  -- Ну да,-- согласился он.
  -- Да ладно,-- мысленно махнул я рукой.-Все равно сейчас уже ничего не вернешь. А там, глядишь, и сам догадаюсь.
  -- В том смысле, что догадаюсь я?-- переспросил он.
  -- В том смысле, что да,-- согласился я.
  
  
  
  Глава 4
  
  На удивление, последующую неделю (целую неделю?) меня ничто не беспокоило. А под конец, я уже начал беспокоиться и сам. Ведь что-то должно произойти. Так, по крайней мере, мне казалось.
   И я стал испытывать какое-то предчувствие надвигающейся беды.
  
   Наконец, - время было не в пример раннее обычного (чем я встаю, и вообще,-- начинаю 'жить'; ибо с момента, собственно, 'открывания' глаз, и до того времени, когда я что-то начинаю осознавать,-- всегда проходит какое-то время), я вскочил с постели, и уже через полчаса (невероятно мало, учитывая те трудности, которые я испытываю чтобы куда-то выйти), прохаживался возле памятника, где мне показалось, и была назначена встреча.
  Внезапно я понял, что ошибся. Вчера никакого памятника не было. И собираясь уже уйти, я вдруг заметил своих недавних спутников.
  Они теперь 'приоделись', и казались намного увереннее, чем это было вчера.
  Впрочем, мне могло и показаться.
  
   Ровно через минуту (почему-то я был уверен, что прошла именно минута), эти двое оказались около меня. Но... теперь их было четверо... (Прибавились двое из тех, которых я видел первыми).
   -- Изволите опаздывать,-- сказали дружно они, и в их голосе я почувствовал какую-то скрытую угрозу. А так же 'уверенность' в своей правоте.
  -- Негодяи,-- почему-то подумал я. Мне захотелось дать им в рожу. И как-то сразу всем.
   -- Хорошо, что пришли,-- добавили они настолько дружелюбно, что мне стало стыдно за возникшее, было, у меня желание.
  Казалось, их предыдущих слов не было. Меня никто не собирался в чем-то обвинять (уличая в опоздании). И вообще, они вдруг показались мне настолько близкими и родными, что я даже захотел их как-то... обнять, что ли?..
  Видимо почувствовав что-то такое, они смутились. Причем вновь, как-то вместе. Одновременно. И как будто бы даже чуть отступили от меня.
  -- Очень надо,-- подумал я.
  Меня начинали раздирать какие-то противоречия. Я стал догадываться, что на самом деле ничего не знаю ни о ком из них. Как и не знаю, зачем я им понадобился? И в соответствии с этим, я просто не мог делать необдуманных ходов.
  
  
  Посмотрев на всех четверых, я почувствовал, что они как-то смущенно смотрят на меня. Как будто они должны были что-то сделать, но явно противились этому.
  Во мне стало расти напряжение.
   Внезапно, один из них (маленький и толстый) куда-то ушел.
  Вернулся он с огромной охапкой роз, которые вручил мне.
   -- Зачем,-- было, смутился я, но тут же трое других почти одновременно протянули к розам (моим розам?!) руки, и со словами: 'Еще не время!',-- буквально выхватили их из моих рук. Вернее, они бы их и выхватили, если бы я не отпрянул назад. И в тот же миг, не сговариваясь, они закивали головами, и вскоре все было представлено так, будто розы предназначались 'и от них'.
   -- Что ж,-- подумал я. Внезапно все четверо стали уверять меня в их признательности мне; и почти в ту же минуту, они подхватили меня на руки, и, чуть ли не взлетая (а быть может уже и взлетая), мы понеслись...
  
  Место, в котором мы вскоре очутились, напоминало (почему-то я был уверен, что это именно так) учреждение, в котором я как-то предполагал, что они должны служить.
   Каждый из них (в отдельности! Я слышал голоса каждого из них!) принялся мне рассказывать какую-то свою историю. (Главным образом, это было объяснение того, почему именно он -- считает необходимым служить в таком месте. При этом, о самом 'месте',-- никто не заикнулся).
   Потом они стали рассказывать об устройстве здания.
  Тот, который был толстый и усатый (ему я дал первый порядковый номер), объяснил мне месторасположение кабинетов. С каким-то по особенному подробным описанием того, где что находилось. (Рассказ его я не запомнил).
   Другой (тот, который мне сразу показался каким-то тщедушным и 'забитым', - его я определил под вторым номером),-- сосредоточил мое внимание на лестницах. Тех, как оказалось, было много; и они шли в каких-то своих, понятных только их создателю, направлению. И -- как я понял -- являли собой какую-то невероятную цепочку, походившую то ли на лабиринт, то ли на что-то уж совсем необъяснимое для меня.
  Да, впрочем, рассказ 'второго, я то же постарался забыть. Хотя что-то я и помнил. Например то, что если подниматься по какой-то лестнице, то можно оказаться вместо 'предполагаемого' верха - внизу. А может где-нибудь влево. Или вправо. (По крайней мере я запомнил, что совсем не там, куда бы я шел. Хотя я и не собирался куда-то идти).
   Третий (высокий и худой, который так и шел под своим порядковым номером) попробовал, было, объяснить мне 'назначение' дверей (оказалось, что 'наличие' двери еще совсем не означало, что она служит входом в какое-то помещение), но внезапно сбился; и вместо того, чтоб попытаться все начать заново (ну или, хотя бы, с того места, где остановился) он и вовсе остановился.
   Четвертый... впрочем, четвертый был так добродушно настроен, что просто смеялся и не мог остановиться. И я стал смеяться вместе с ним.
  
   Ожидая неминуемых (как мне казалось) расспросов (известно о чем: о том чего у меня 'нет'. Или все же есть?) я, тем не менее, находился в некотором волнении. Да они все и держали меня в таковом.
   -- А что,-- начал, было, 'первый', и я уже внутренне сжался от этих слов, как его перебил 'второй', неожиданно - словно он в предыдущий раз замолчал только на время, сделав обычную паузу во время разговора - решивший продолжить свой 'пояснительный' рассказ.
   -- Ну, полноте вам,-- вырвалось у меня, и при этом все четверо посмотрели на меня с какой-то опаской.
   -- Вы не должны нас перебивать,-- предупредил меня 'четвертый'.
   Считая его 'добродушным толстяком',-- я ошибался. Теперь на меня смотрел желчный и пузатый мужичонка, который неожиданно крепко взял меня за локоть, а другой рукой попытался нанести дать мне затрещину. Но я моментально среагировал, толкнув его.
   Тотчас, все другие, - я это почувствовал, - готовы были налететь на меня. Но я побежал.
  
   О, какое это упоительное чувство, убегать от своих преследователей (а они ведь меня преследовали)!
  На каком-то этапе 'бегства' (осознавая что, почему-то, догнать они меня были не в силах) я остановился, и, повернувшись к ним, скорчил смешную рожицу.
   Это еще больше вывело их из себя, и они убыстрили шаг. Но я уже побежал вновь. Длинные пустые коридоры словно были специально предназначены для этого бега, и мне уже казалось, что не будет конца и края череде мелькавших слева и справа серых (вероятно когда-то они были выкрашены в белый цвет) дверей, как передо мной показался лестничный пролет. Однако шел он не в пример обычному (вверх или вниз), а расходился еще и куда-то в сторону. (Получалось: вверх, вниз, и куда-то - зигзагообразно -- влево).
  Что ж. Я выбрал именно это нелепое направление.
   Начавшая было петлять лестница неожиданно оборвалась; явив передо мной полуразрушенный остов некогда былой цивилизации. Однако, через метр-полтора зияющего просвета, лестница начиналась вновь. Не оглядываясь (я ощущал за собой жаркое дыхание разгоряченных преследователей), я прыгнул. Зацепившись в последний момент руками и неожиданно легко (подобного раньше у меня никогда не получалось) подтянувшись, я оказался на том самом 'продолжении' лестницы, которое мне и было нужно. Только теперь по бокам от нее зияла пустота. Страх только-только начал окутывать мои чресла, как сзади себя я услышал шаркающие хлопки приземляющихся преследователей. Не давая времени опомнится (ни себе, ни им) - я побежал. Вот только бежать теперь было намного тяжелее. Отгоняемая моим учащенным дыханием (спасавшегося бегством человека) мысль 'о реалии происходящего',-- забилось куда-то в подсознание; и уже оттуда пыталась 'намекнуть' мне,-- о возможной трагичности моего положения...
   Лестница не только ни к чему не крепилась по бокам, но еще и неизвестно на чем держалась вообще. И как только я подумал об этом, страх окончательно парализовал меня, и я остановился.
   Я стоял на месте, боясь пошевелиться, а тем более оглянуться на своих преследователей. Видимо, я даже съежился в клубок (будь что будет!?), ожидая ощутить на себе цепкие руки захватчиков...
   Но я ничего не чувствовал...
  Видимо, я все же находился в каком-то забытьи?! Потому как, открыв глаза (значит... я их закрыл от страха?!..), я увидел, что стою посреди широкого зала. Один. Или мне казалось что один?..
   Попытавшись сдвинуться, я понял, что сделать это не могу. Попробовав скосить глаза (сразу прорезала жуткая боль), я понял, что сейчас многого не могу. И просто смотрел перед собой.
  
   -- Вам было дано время подумать,-- услышал я чей-то голос.
   -- Странно,-- подумал я.-Голос раздавался где-то внутрь меня... Может, это мои мысли?.. Но мысли, словно усиленные десятками динамиков; ибо мне показалось, что и весь воздух вокруг был заполнен раздающимися внутри меня звуками слов.
   -- Вам было дано время подумать,-- повторил тот же самый голос.
   -- Жаль, что Вы им не воспользовались,-- услышал я еще один, и сразу узнал в говорившем, -- одного из своих недавних преследователей; толстяка.
   -- Что от меня требуется?! - хотел воскликнуть я... Но не мог. Возраставший было (по громкости) мой голос как-то незаметно растворился в начавшемся гуле. И я совсем не был уверен, поняли ли меня собравшиеся?
   -- Вы сами виноваты в том, что случилось,-- наставительно продолжил 'первый', словно я ничего и не пытался сказать в свою защиту.
  -- Но я готов все объяснить,-- вновь начал я, но уже сомневался: слышал ли меня кто?..
   -- От Вас уже ничего не требуется. Сегодня в полночь вы будете наказаны.
   -- Черт те что,-- неожиданно вырвалось у меня. Видимо, я все же произнес это достаточно громко. Потому что все вокруг, тотчас, же заходило в каком-то движении.
  
  Неожиданно я обратил внимание,-- что в этом огромном зале уже собралось достаточно много народа. Вокруг сидели - одинаковые как один (так мне тогда показалось) люди. И то, что сразу бросалось в глаза, - все они были без одежды!? Все было мужчинами. И все были... лысыми... (но с длинными узкими бородами, идущими почти до живота).
   Усов ни у кого из них не было.
  А еще стоял невообразимый шум. Как будто все говорили разом. В этом гуле я даже не услышал, что кто-то подошел ко мне. Подошел сзади. А я смотрел и ничего не видел. Но уже почувствовал, как невидимые оковы (сдерживавшие доселе меня) распались словно сами собой. (Или все же по какому-то приказу?..).
  
   -- Что дальше? -- пронеслось у меня в голове.
  Внезапно все смолкло, и я понял, что очутился у себя дома; и лежал в кровати.
   -- Так значит,-- это был сон!?-- удивленно воскликнул я. Вдруг я увидел, что все четверо моих недавних 'спутников' стояли у изголовья кровати. Я хотел, было, вскочить (надо было заканчивать эти шутки), но только теперь заметил, что лежал крепко привязанный веревками.
   -- Зря Вы так к нам относитесь..,-- тяжело вздохнув, посетовал невзрачный мужичонка, в котором я узнал того, что объяснял мне расположение дверей.-Теперь вы будете постоянно находиться под нашим контролем.
   -- Но я не желаю..,-- пытался я что-то сказать в ответ, но неожиданно почувствовал на себе удары, которыми (словно нехотя) принялись осыпать меня двое ('первый', - усатый; и 'четвертый' - толстый) из них. 'Третий', - длинный, с овальной физиономией, попытался напоить меня чем-то из ложечки, заботливо подносив ее к моему рту. Я не хотел, вырывался, мотал головой, так что уже постепенно становился мокрым от проливаемой на одежду жидкости; и мне уже ничего не хотелось, как только того, чтобы оставили меня в покое.
  
  Внезапно удары прекратились. Я понял, что нападавшие закончили 'экзекуцию'.
  Но что теперь?.. Они уйдут?.. А может уже и ушли?..
  Я попробовал приподняться (пытаясь оглядеться), но понял, что еще ничего не закончилось. По крайней мере, меня еще не развязали.
  
   -- Завтра мы придем снова,-- услышал я чей-то голос, но я казался настолько измучен, что уже даже не пытался определить, кому он принадлежал.
   -- Что ж,-- подумал я.-Если они того желают, то я завтра их 'встречу' как полагается...
   Я вспомнил, что у меня за дверью стоял хороший калун. А в шкафу, между дверей, был припасен (должно быть, для подобных случаев) ломик.-Завтра я вас встречу..,--уже радостней подумал я, но тут же ощутил, - словно кто-то сильно ударил меня по голове, - как мое сознание со все больше нарастающей скоростью покидает меня; и я проваливаюсь в какую-то бездну...
  
  
  Глава 5
  
   -- Так значит, Вы на самом деле уверены, что ничего нам не можете сказать? -- монотонный звук услышанных слов разбудил меня, но я еще какое-то время лежал с закрытыми глазами, боясь окончательно проснуться.
   -- И хватит претворяться, что вы спите,-- вежливо 'посоветовал' мне все тот же голос.-Мы и так сделали ошибку, послав к Вам не тех людей.
   -- Что с ними? - спросил я, почувствовав наполнявший меня изнутри ужас.
   -- Они провалили задание и все четверо будут наказаны. Уже наказаны,-- поправился говоривший.
   Я открыл глаза (сделал это все же с большим трудом) и увидел говорившего. Это был высокий, необычайно высокий, сутулый, довольно еще молодой человек с необычайно красивым лицом, умными глазами, и огромным шрамом пересекавшим его правую половину на две дополнительные части (так, что если он перед вами садился именно этим боком, то уже скорее был некрасив, а... зловещ, что ли...). И сердит. Мне почему-то показалось, что он был чем-то очень сердит. (Хотя почти в то же время показалось, что это может и не так. Просто... лицо такое...).
   -- Вы из них самый главный? - отчего-то задал я детский по наивности вопрос. Но он вырвался у меня сам по себе. И - как это я тотчас же понял, - необычайно обидел его.
   -- Вы много себе позволяете,-- сохраняя пошатнувшееся было каменное выражение лица, с трудом сдержался молодой человек.-- В вашем положении желательно вообще говорить только тогда, когда вас спрашивают.
   -- Да вы что?! - мне почему-то (и я никак не мог сдержать в себе этих чувств) захотелось досадить ему. И я действительно не мог с собой ничего поделать.
   Молодой человек встал, и оттого он показался еще выше, чем я предполагал вначале. Но видимо он сам немного стеснялся своего роста, а потому тотчас же уселся обратно.
   -- Должно быть, Вам никто не рассказывал как Вы себя должны вести?-- предположил молодой человек, бросив на меня строгий и пронзительный взгляд из-под очков (и откуда взялись очки? Вроде как поначалу их не было?).-- Но ничего,-- продолжил он.- Я думаю, что Вы изменитесь, и больше не будете себе позволять ничего подобного.
   -- Я тоже так думаю,--зачем-то сказал я, хотя на самом деле был не уверен. Я даже не зал, что от меня требовалось. Но решил согласиться, чтобы побыстрее прекратить этот ненужный (как я считал) разговор.
   -- Вы работаете в журнале...,--молодой человек заглянул в какую-то папку (при этом стараясь посматривать на меня), и зачитал то, что ему было обо мне известно.
  Мне показалось, что 'данных' на меня было немного. Но им, по крайней мере, было известно мое имя и место работы. Правда, я давно уже не работал в журнале. Вернее, работал, - но в совсем другом. Но разве я должен был им об этом говорить? (В моей ситуации, видимо, вообще было лучше,-- когда знали бы обо мне не очень много. А еще лучше, если бы их сведения были противоречивы).
   -- Но мы, к сожалению, ошиблись,-- предположил молодой человек.-Вы, скорее всего, не представляете для нас никакого интереса...
   Мне вдруг захотелось убедить его в обратном. И я уже, было, открыл рот чтобы как-то отстаивать свою 'значимость', как... испугался... (А может сначала удивился, а потом испугался!? А может, это случилось одновременно!?). Но... я не увидел перед собой никого...
  
   -- Куда же он делся?-подумал я, и вдруг мое внимание привлекла тень, скользнувшая на балконе. Я ринулся туда. Неужели мой странный гость избрал столь странную форму 'ухода'?
   -- Мне надо еще к Вашему соседу,-- услышал я (уже где-то снизу) приглушенный голос молодого человека, которого, - подойдя ближе, - я заметил висящим под моим балконом. Вернее,-- припавшим к нему. Снаружи оставались только пальцы рук, напряженно (до белесо-иссянне-красного) сжимавшие бетонный выступ балкона.
   -- Конечно, балкон у меня не застеклен, но все же столь странная форма..,-- внезапно подобные, судорожно старавшиеся уцепиться хоть за какую-то логику в действиях молодого человека мои мысли, заволокло страстнейшее желание расцепить эти виденные мною сейчас пальцы. И я подался этому искушению.
  
   Но как только я это сделал (наступил... я наступил на них...), всего меня (без остатка, сверху и до самых глубин) объял такой страх 'последствий подобного поступка' (этаж-то был третий, и то что в результате должно было произойти не вызывало сомнений), что я с трудом смог согнуть заледеневшие колени, и сесть на бетонный пол.
   -- Что же я натворил?..-- В голове в ускоряющемся темпе пронеслось все, что должно было последовать за моим поступком: крики 'нашедших тело' соседей; исступленные звонки и барабанивание в дверь; я уже видел врывающихся в мою квартиру сподручных убиенного мной; их избивание меня (обязательно почему-то в исступлении и в неистовстве); холодный скрежет защелкивающихся наручников; сырой мрак камеры; суд и обличительная речь прокурора и судей. А еще я догадывался, что не доживу до приговора. Так же как и знал, что меня будут бить долго, помногу, и нисколько не сдерживаясь...
  
  .......................................................................
  
   Когда я открыл глаза, то сразу и не смог определить -- где оказался. Так было темно и тихо. Напрасно я вслушивался... Тогда я встал, и первым делом ощупал себя. На удивление, я был цел. Ничто из одежды изорвано не было. (Хотя, если бы меня били, этого бы избежать не удалось). Я сделал несколько шагов и натолкнулся (чуть ли не лбом; спасли вовремя выставленные вперед руки) на... железо...
   Железная дверь? Так значит я в камере?.. Я попробовал, было, (выставленными вперед и в стороны руками) обследовать отведенное мне пространство, и нашел его весьма и весьма небольшим. Слева я упирался уже локтем; а справа,-- выпрямленных рук явно хватало только до запястья...
  
   И эта внезапная боль... Боль непременного желания с кем-то встретиться. Встретиться, чтобы рассказать о чем-то... О чем-то очень важном... Важном для меня...
  Хотя, знал ли я, что было для меня 'важно'?!
   Конечно же, знал!.. И сейчас я был уверен, что знал об этом и раньше... Вероятно, парадокс произошедших событий необычайно встормошил мой мозг; активируя в нем ту небольшую его часть, которая отвечала за... за память?.. или за интеллект?..
   Удивительно, но сейчас - несмотря на трагичность и непредсказуемость положения - я ощущал необычайную полноту имеющихся во мне знаний. Знаний, начало которым открывала та тайна, которой от меня и требовали эти... Эти...
  Никаким именем называть их мне не хотелось. Даже просто упоминание о них вызвало все симптомы такого сильного головокружения, что я чуть ли не упал без сознания. А быть может, и упал. И очнулся уже после удара об бетонный пол.
  
   Не знаю, сколько бы я еще пролежал (то что я бы так и лежал,-- было почти наверняка; я лежал и ощущал холод, вонзающийся в меня столь стремительно, что я даже не считал уже нужным запахнуться в то немногое из одежды, что на мне оставалось), но вдруг железная дверь, издав характерный металлический скрежет старых и давно не смазываемых петель - отворилась. Вернее приотворилась. Но для меня было достаточно и этого. Я собрал силы (сколько их оставалось?), и попытался протиснуться в образовавшийся просвет.
  Мне это (пусть и не с первой попытки) удалось.
   Ступив, было, за пределы своего заточения, я тут же отпрянул назад, ибо пола (в том смысле, что в это понятие вкладывал бы кто угодно) не было. Его не было вообще.
  Ринувшись обратно (куда там!?), я понял, что дверь каким-то образом захлопнулась. Пути назад были отрезаны. И сколько я не пытался дергать ручку этой железной двери - все было безрезультатно. Дверь оказалась закрыта.
  Мне ничего не оставалось, как обеими ногами ступить на тонкую перекладину лестницы. Именно лестница, железная лестница (дабы не упасть, я коснулся ее рукой) была передо мной. На миг, задержавшись, и усиленно напрягая глаза чтобы хоть что-то рассмотреть в этой темноте, я все же был вынужден не спеша попытаться двинуться вперед; ибо подспудно понимал (или, скорее, чувствовал), что мое дальнейшее пребывание здесь нежелательно. (Для кого, интересно?).
  
  Я осторожно полз вперед и, вероятно, уже давно бы достиг своей цели (правда, ее представлял достаточно смутно), как неожиданно я ощутил -- более чем явственно ощутил - пустоту. Лестница обрывалась.
  
   Куда дальше?..
  Наконец, сообразив, (мой мозг - на удивление - работал не в пример колошматившемуся в начинавшемся припадке сердцу, а максимально 'мобилизовавшись'; и уж наверняка много быстрее рассчитанных для него возможностей), я осторожно полулег - напряженно державшись, в первую очередь, руками - на ограду этой дороги - мостка над пропастью (я даже, кажется, слышал внизу эхо пустоты, да дыхание колодца) - я вытянул (с трудом вытянул, тут же устав и покрывшись липким потом) ногу, пытаясь нащупать проход.
   Его не было!
  Убрав ногу обратно, я неизвестно почему повторил попытку. На этот раз я уткнулся в железный остов, подобный тому на котором находился я...
  Но до него было не менее метра!
   Сделав несколько - совершенно неудачных (и по-своему, наивных) - попыток достать его руками, я наконец-то - уже не задумываясь (будь что будет!) прыгнул, и на удивление ('удивляться' в последнее время приходилось не в пример обычному), уже в самом конце, готовый поддаться силе земного притяжения (ведь этот закон действует в любом пространстве?!) и рухнуть вниз,-- успел зацепиться руками.
   Тут же мое помутившееся (уже давно помутившееся от случившихся переживаний) сознание нарисовало наиболее вероятную картину того, что должно было произойти. От осознания все этого (в первую очередь от того, что рождало мое больное воображение), я готов был разжать пальцы. Но что-то (что сильнее: желание смерти, или продолжения жизни?) не только меня удержало, но и заставило подтянуться (вот чего уж раньше никогда не умел!?).
   Я вновь оказался на лестнице. Только теперь она вела куда-то в сторону - вниз (а после того, как немного 'прополз', понял, что еще и - вверх). Причем, шла она как-то на удивление 'зигзагообразно'. Но если так было только поначалу, то после мне уже казалось, что лестница закручивается в каком-то жутком круговороте. Так, что мое тело,-- от невероятного напряжения удержаться - стало накачиваться свинцом. По крайней мере, в то, что я так продержусь еще какое-то время, - я уже не верил.
  
   Но у меня не было иного выхода. Тем более, в том, что такое смогло произойти, мне было некого винить кроме себя. Но я себя не винил. К чему это? Удивительно, но теперь, когда мое будущее не смог бы предсказать даже самый великий прорицатель (хотя мне иной раз и казалось, что оно, это 'будущее', невероятно четко просматривалось) сознание мое необычайным и самым удивительным образом начало проясняться; разглаживая при этом мысли; так что, и нелегко было вскоре заметить, что же тут на самом деле происходит?..
   И все же ясно было одно. Та круговерть, в которую я попал столь нелепым (и неожиданным!) образом - продолжается. И сколько она будет продолжаться еще - никто не знает.
  
   Единственно верно было то, что я все равно должен был выбраться. Быть может покажется удивительным, но находясь в самом наитеснейшем соседстве со смертью (а именно она была логическим продолжением, или точнее сказать - завершением, окружающей меня опасности) я нисколько не задумывался, насколько она серьезна. Не то, что было такое мое отношение к ней. Нет. Я просто не думал об этом. Не думал, потому что в какой-то момент (когда, быть может, уже и не подумать ни о чем кроме как о трагичности бытия было нельзя) мои мысли заполнились некими навязчивым состоянием; которое тут же - по хозяйски распорядилось - принялось двигать меня в каком-то ей только известном ключе; и при этом, естественно, никто не спрашивал никакого права-желания (или права,-- базировавшегося на желании?!) у меня; но я вскоре уже об этом не думал; а лишь молча подчинялся тому провидению (а что было делать еще?), которое двигало меня. Не позволяя уцепиться за более-менее осознанную (или осязаемую) деталь какой-либо реальности (все было вообще слишком нереально), я двигался (или точнее сказать - перемещался, ибо 'движение' в какой-то мере предусматривает волю того, кто движется, а 'перемещение', в принципе, может обходиться и без вашего желания), и быть может еще долго бы (хоть сам знал,-- что 'не долго'; долго просто не выдержал бы) находился в столь странном (и ужасно нелепом) положении, если бы прямо мне в глаза не ударил луч ярчайшего света; и, инстинктивно зажмурившись, я ощутил, что проваливаюсь куда-то в пустоту... В пустоту бессознательного...
  
  Глава 6
  
   -- Так значит, вы до сих пор собираетесь умалчивать и скрывать 'имеющееся' у вас?
  
  Я стоял посреди небольшой (почему небольшой? Раньше, как будто бы, пространственные характеристики мне казались безразличны...) комнаты, больше напоминающей кабинет; да, вероятно, это скорее и был кабинет; тем более что и стул предназначавшийся мне (процесс будет долгим?) стоял посередине; а напротив (в нескольких метрах) располагались (за длинным столом) те, кто меня должен был подвергнуть допросу?...
   Вот и голос, какой-то, я услышал сейчас...
   От меня, вероятно, требовался какой-то ответ. И я собрался было отвечать, но неожиданно вопросы на меня посыпались один за другим; а в таком архи-хронологическом порядке, что я уже понял, что и отвечать на них не должен. (Разве те, кто задавал эти вопросы, надеялись услышать от меня какие-то ответы?).
  Но, тем не менее, они видимо все же ждали этого. И я собрался.
  
   -- Можете себя не утруждать ответом...
   -- Да он и не знает что отвечать...
   -- А давайте-ка его сначала отпустим на экзекуционную обработку...
   -- Ведь что-то он все-таки знает...
   -- Но он же и сам нам хотел о чем-то сказать...
   -- Значит, отпираться не будет...
   -- Или наоборот будет...
  
   Вопросы сыпались один за другим. Кому они принадлежали, я отследить не пытался. Но отвечать действительно решил. Причем на все. Но - в отдельности. Какой там был первый?..
  
  Внезапно начался такой гул, что я смутился (даже поник): нужно ли было какое-то мое участие?
  Я опустился на стул (так вот он для чего предназначался!?), и медленно (и постепенно) стал погружаться куда-то в глубь себя; так, что еще немного, и я бы уже не мог быть уверен, что вернусь (способен вернуться) обратно...
  
   Ответа от меня действительно не ждали. С трудом попытавшись разглядеть собравшихся, - а среди тех кто был за столом, я, к удивлению, заметил и тех четверых, судьба которых - как я думал - уже была 'решена' (так, по крайней мере мне говорил допрашивавший меня молодой человек) и... я увидел самого молодого человека...
  Так значит, с ним ничего не случилось? В том смысле, что он жив? И он вот, сидит сейчас передо мной; но почему-то молчит (или то мне кажется, и его голос просто теряется среди других); я увидел также людей, показавшихся мне знакомыми. (Вспоминать сейчас 'где мы познакомились, и когда?' -- было совсем не нужно. Да это было и не важно. Но вот сам факт осознавания 'родственных' душ - был прекрасен.
   А я... Я все так же сидел на своем стуле посреди комнаты. И, кажется, даже грустил...
  
  
   Неожиданно я почувствовал где-то позади меня раздававшийся шелест беспорядочно передвигающихся ног.
  Я оглянулся, и тотчас же резко вскочил, с трудом удержавшись на месте.
  На меня валила (каким-то немереным потоком) людская лава из... Кого там только не было?..
  Я вытянул руки вперед, с трудом сдерживая толпу.
  Краем глаза я уловил, что почти тоже самое сейчас проделывает и тот молодой человек, о 'воскрешении' которого я узнал совсем недавно.
  От напряжения у меня взбухли вены на висках. Выступили крупные капли на лбу. И я... Я внезапно оказался прямо напротив своих судей, все еще 'сидящих' за столом.
   Те, было, вскочили, но потом - вероятно повинуясь чьему-то тайному знаку,-- сели обратно. И это была их ошибка. Ибо уже в следующую минуту они оказались смяты толпой (в которой находился и я...). И совсем невозможно было разобрать, кто был где. Ибо все были везде. И нигде никого не было...
  
  ............................................................................
  
   Очнувшись (я что, опять потерял сознание?) я увидел странных людей, снующих передо мной. Сам я лежал на кушетке, почему-то связанный (к чести тех, кто это сделал, -- меня развязали тот час же, как заметили, что я очнулся), и, по всей видимости, мне сейчас ничего не оставалось, как наблюдать за всеми, собравшимися возле меня.
   Было их, как минимум, десять. Десять человек неопределенного возраста и пола. Но одежда у всех была одинакова: серые пижамы, куртки, такого же цвета балахоны в виде пародии на брюки, да темно-коричневые тапочки. А вот телосложение да лица - особенно лица - были разные. И тогда уже действительно, то единственно, что (помимо одежды, да необходимости пребывать всем сейчас в одном месте) как-то их роднило,-- это какое-то необычайно грустное, даже можно сказать: страдальческое, выражение лица.
  Словно у всех была одна боль. И с этой болью они пришли ко мне.
  
  Постепенно я понял, что все эти люди - принадлежали к одному кругу. Но к какому?.. Кем они были?.. Например, надзиратели, как я знал, отличались единым цветом одежды (черными костюмами, походившими, впрочем, больше на пижамы, чем на костюмы). Да и надзирателей было немного. (Несколько человек). А лица... Лица у них были... мертвенно-безразличные... Или бездушные...
  Но люди, которые оказались сейчас около меня - не были надзирателями. И если разобраться... Мне почему-то они никого не напоминали... Я не мог вызвать в своем воображении какие-либо ассоциации, чтобы найти какое-то сходство, позволившее бы мне отнести их к какому-то классу из представителей людских сообществ... Они все казались какими-то странными... Неопределенными... Загадочными... Так же, как будто сами знали о своей загадке... И нисколько не были заинтересованы в том, чтобы кто-то находил ответ...
  
   А лица... У всех на лицах застыла какая-то напряженность... И... озадаченностью...
   Как будто им приказали сделать что-то сделать важное и ответственное, а они не знают, как к этому подступиться...
  
   Что до интерьера помещения, то он был весьма незамысловат. Намертво привинченные к полу кровати (об этом я узнал, когда попытался переместить свою кровать немного поближе к окну); зарешеченные окна (снизу еще и закрашенные белой краской); привинченные табуреты и тумбочки. Мне показалось, что где-то был шкаф. Но если я его замечал раньше - теперь не находил. Но может, мне и вправду показалось...(Шкаф действительно был. Его я заметил чуть позже. Шкаф больше походил на сейф. Настоящий железный сейф, просто большого - даже огромного - размера. Что в нем хранилось - я не знал. А любые попытки открыть - оказались бесполезны).
  
   Мне показалось, что я должен с кем-то заговорить. Как-то неудобно было все время молчать. Но оказалось, это было сделать не так то просто. По крайней мере, только подумав об этом, я был тотчас же уведен в другую комнату (имелась еще одна?). Где (молча!) надзиратели стали меня бить. (Моя вина, вероятно, предусматривалась сама собой).
   Я даже не пытался дать сдачи. Да это и было весьма затруднительно. Во-первых, они находились в заведомо выигрышном положении. А во-вторых, я совсем не умел драться. Те несколько неудачных попыток, когда я пытался брать уроки бокса да джиу-джитсу - не в счет. Если не вышло ничего тогда (на первых же тренировках мне неизменно или разбивали нос, или больно бросали на пол), то почему это станет возможным теперь?
  Оставалось смириться... Да и били-то меня настолько профессионально, что я даже не чувствовал боли... При этом знал - что боль должна быть. Но может, она появится потом?..
  
  
   Когда они закончили, - а я все еще оставался в сознании (да может у них и не было намерений лишать меня сознания), - то ушли, оставив меня одного. На удивление - только сейчас!? - я заметил, что нахожусь в бетонной камере. Вроде как раньше я уже здесь был?
   Но ведь мы, вроде как, куда-то выходили? Значит... был еще один вход?!..
  Но я как-то не заметил его...
  
  Глава 7
  
   Мне на удивление захотелось поговорить с кем-нибудь. Причем этими 'кем-нибудь', почему-то хотелось, - чтобы были мои... соглядатаи?.. Палачи?..
  
  Я действительно ощущал в себе это странное желание... Мне совсем не хотелось о чем-то расспрашивать их... Не хотелось их слушать... Хотелось... Мне хотелось говорить самому...
  Но о чем?.. О чем я хотел с ними разговаривать?.. И неужели и вправду хотел?
  Хотел! И вправду хотел!
  Но как мне их было найти?!.. Быть может покричать?!..
   Но я не мог. Тело все-таки болело. И боль значит была. Да ее и не могло не быть. Быть может просто, раньше я ее не ощущал... Не ощущал так, как теперь. Но в этом совсем не было беды. Это было... нормально. Это было нормально. Мне совсем не надо было переживать об этом. Повод был ничтожен, по сути. Очень ничтожен. И мне... Мне по-прежнему хотелось с кем-нибудь поговорить. И этим 'кем-то' - должны были стать они. Мои недавние...
  
  Внезапно я почувствовал нараставшее во мне какое-то нетерпение. Это пугало меня. Скорее даже, оно должно было бы меня испугать. Но - мечась в клетке как загнанный зверь - я внезапно коснулся стены, и почувствовал... Я почувствовал что-то... непривычное...
  Такого быть не могло. Такого ощущения быть не должно. Если стены бетонные, то я и должен был ощущать бетон. А тут...
  Я еще раз обшарил стены. Я все же нашел это место. В стене. В бетонной стене. Ну, или, почти в бетонной стене.
  Вместо части стены - оказался муляж из папье-маше. Я надавил на него, и образовался лаз, в который я, тут же, - не теряя больше ни секунды, - вылез.
  
   -- А вот и Вы..,-- нехотя и обыденно (словно произошло что-то такое, что случалось постоянно) произнес средних лет мужчина (его я сразу признал среди тех, кого видел раньше), с тонкой щетинкой черных усов на красивом властном лице.
   -- Я Вас не знаю,-- испуганно ответил я, на всякий случай, отступив на полшага назад.
  -- А Вам и не надо меня знать,-- несколько покровительственно ответил он.
  
  Кроме внешней красоты и... суровости, мой собеседник обладал еще и той притягательной (вероятно внутренней) силой, которая наверняка всегда приводила к единому результату. Он 'располагал' к себе. Причем, это практически сразу ощутил и я. Мне захотелось сделать что-то такое, чем я мог оказаться полезен для него. Быть может, я могу ему передать то, что нужно было от меня другим. (Знать бы только, что им всем было нужно?..).
   -- Вы, должно быть, не слишком довольны вашими работниками,-- осторожно начал я, пытаясь поймать его взгляд.
   -- Да бросьте вы,-- неожиданно резко (бросив на меня суровый взгляд) отмахнулся он.- Все кто виновен, уже наказаны.
   -- А я?.. Я тоже виновен?..
   -- Все зависит от Вас,-- как-то загадочно улыбнувшись, произнес он, и пристально посмотрел на меня.
   -- От меня? - недоуменно переспросил я.-Хотя да... конечно..,--опустив вниз глаза, я был вынужден признать его правоту (по крайней мере, что-то говорить против него - сейчас не хотелось).-Но что же Вы от меня хотите?-Я посмотрел на него, и мне показалось, что он сам-то как-то смотрит на меня слишком 'выжидательно'.
  Я понял, что судьба, вероятно, мне сейчас предоставляет шанс. И я просто обязан им воспользоваться.
   -- Понимаете,-- как-то излишне жалобно получилось у меня, но я не мог ничего поделать.-Я же ни от чего не отказываюсь. Ваши люди Вам, наверное, передавали..,--я неожиданно посмотрел на него (он смотрел также), ожидая по каким-то неуловимым изменившимся черточкам на лице, разгадать его мысли (к сожалению, лиц его абсолютно ничего не выдавало; оно даже сделалось каким-то холодным и непроницаемым)...--они ведь Вам говорили,--снова начал я,--что мне с самого начала хотелось прояснить ситуацию по моему делу. Быть может, если бы я знал, что от меня хотят,--я бы тотчас рассказал об этом. Но мне---
   --Вам действительно ничего не известно?-перебил он меня.
   --Нет,--честно признался я.
   --Нет?-удивленно переспросил он.
   --Ну, как вам сказать, понимаете..,--смутился, было, я.-Ведь если подойти к вопросу философски, то что-то, я и действительно могу знать. Но вот что это?.. Да и насколько оно будет интересно Вам?..
   --Полноте,--устало перебил он меня.-Сейчас я понимаю, что мои люди правы. Вы действительно намного хитрее, чем кажетесь. Я просто сам хотел в этом убедиться.
   --Но позвольте!-вспыхнул я невероятным гневом, о существовании которого, признаться, еще до недавнего времени в себе и не предполагал.-Если вы считаете, что кто-то дал Вам право вторгаться в мою жизнь с подобным вот бредом (я неопределенно махнул куда-то в сторону), то вы ошибаетесь! Я свободный человек и, слава Богу, живу в свободной стране! Поэтому,-- я отказываюсь играть в Ваши игры! Прекратите меня преследовать! Прощайте! - все еще не пытаясь сдерживать себя, я, было, обернулся, но вспомнив, что лаз находился за моей спиной,-- вошел обратно в камеру, и нервно крутанулся на месте, ища глазами 'выход'. Ведь как-то этот человек должен был сюда войти?..
  Ни входа, ни выхода - не было. Я в нерешительности замер на месте...
  --А где выход?-недоуменно (и обращаясь, - что поделать, никого другого не было, - к этому человеку, который смотрел не меня с широко раскрытыми от удивления глазами) спросил я.
   -- Вот видите,--спокойно сел тот в кресло, и достал откуда-то из ящика стола тоненькую папку.-Вам некуда отсюда идти.
  
   Тут же появившиеся сзади меня (из камеры) рабочие заварили лаз; и, поставив мощную стальную решетку, исчезли обратно.
  
   --Но как, черт возьми, выйдите отсюда Вы?!-все еще находясь в невероятной растерянности, спросил я.
   --А я отсюда никуда не выйду!-дико захохотал он, и тут я заметил, что из одежды на нем та же самая пижамная куртка да штаны, какие находились и на мне. А вместо 'франта' с манерными усиками на холенном лице, передо мной стоит просто усталый, небритый человек.
   --У нас с вами одна судьба,--моментально успокоившись, сказал он.-Но зависит, прежде всего, от вас - можете ли вы ее изменить?!
  
   Тут я заметил, что вокруг меня появились уже знакомые мне лица: молодой человек, уже знакомая мне 'четверка' из недавних надзирателей (то ли надзирателей, то ли палачей), и даже... (Да много кто там был...).
   Все они настолько приветливо улыбались, что у меня создалось впечатление: это все мои друзья. (Правда, я о том не знаю).
  
  Я внезапно почувствовал какую-то особую привязанность к ним. Мне захотелось тотчас же всех их обнять и расцеловать.
  
  --Не увлекайтесь Вашими мыслями,--предупредил меня один из моих недавних собеседников. По всей видимости, он здесь был за старшего.
   --Да, да,-- так будет действительно лучше...
   --Ведь мы желаем Вам добра...
   --Исключительно добра...
   --А вы нас обижаете...
   --И обижаетесь на нас...
   --Не правда ли, у нас чудесно..,--один за другим, со всех сторон, послышались голоса; но я уже никого не слушал...
  
   Я отступал назад. Те, кто был сзади, были вынуждены расступиться. И вот я уже коснулся руками стен.
   На мой страх и ужас (и, конечно же, ни с чем не сравнимое удивление) они оказались точно такой же бутафорией (окрашенной в темно-зеленый цвет) которую я уже почувствовал раннее.
   --Куда же Вы?..
   --Зачем Вы так поступаете с нами?..
   --А ведь мы Вас любим...
   --Не то, что Вы...
  
   Их голоса вновь посыпались один за другим. Причем (не в пример первоначальному),-- слышались (а то и казались такими все) какие-то жалобно-просящие нотки; но я уже никого не слушал; вырвавшись на свободу (пока на относительно-иллюзорную свободу), я бежал по длинному коридору, не замечая ничто вокруг, но, внезапно остановившись и посмотрев назад, я обнаружил, что никто меня не преследует.
  
   И все же я побежал снова. Побежал я так быстро, что почувствовал, что мои ноги не успевают попадать в задаваемый мной ритм. И тогда я уже перестал касаться ногами пола; и полетел; полетел, пока еще не отрываясь слишком от земли; но я уже знал,-- если это потребуется,-- я смогу подняться выше. Значительно выше. Вознестись над другими. (Видимо, этого мне как раз и не хватает)...
  
   Вдруг я ощутил, что что-то стало проноситься мимо, и с трудом поймав взглядом одну из летящих фигур, я с ужасом заметил, что это летят мои недавние надзиратели; у каждого из них, на спине, сидело еще по одному. А прямо вслед за мной, уже догоняя меня, пристроился тот самый молодой человек, которого я уже давно (ошибочно!.. получалось невероятно ошибочно!) списал со счетов. А на спине у этого молодого человека, сидел как раз тот мужчина, который был моим последним собеседником. И лицо... Лицо у него было такое возвышенно-одухотворенное, что я впервые серьезно испугался. Я внезапно понял, что мы все уже находимся в той неземной стадии существования, что и весь вопрос реальности или нереальности - вопрос выдуманный и спорный. Ни реальности, ни нереальности - не существовало. Каждый был волен находиться там, где ему было лучше.
  Но где находился я?
  Об этом я сказать не мог...
  
  Зелинский Сергей Алексеевич
  Февраль 2004 год.
  

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"