Ему всегда было несколько сложнее, чем другим, понимать как будто простые вещи.
И пусть подобно было только вначале. Сигизмунд с детства и с юности не привык разделять то, что было - в сравнении с тем, что могло быть. Могло произойти. Могло случиться уже как бы и не по его вине.
И выходило так, что стремился он всегда к какой-то неведомой цели. Неведомой - потому как заметно различалась эта цель от тех, которые были у других, у сверстников Сигизмунда, например. Кстати, еще в школе имя Сигизмунд одноклассники сократили до Сиги. С тех пор он и был - Сиги.
Прошло 20 лет после школы, а Сиги так и остался - Сиги. И даже представлялся давно он так. А когда переспрашивали (непонятное имя всегда вопрос), Сигизмунд с каким-то особым внутренним воодушевлением рассказывал о том, что он сам думает по этому поводу. И скорей всего большинство общавшихся с ним считали его как минимум странным. Но верно - не подавало какого знака своего понимания. А то и даже пытались как-то воодушевить этого человека.
Притом что хмурым и загадочным Сиги был уже по жизни. И видимо совсем не стоило (да и не могло) что-либо выбить его из привычного ритма жизни. Разве что, если бы случилось нечто непоправимо загадочное. Да оно, впрочем, и случилось.
А получилось так, что Сиги ехал в загородной электричке (выбирался он периодически подышать свежим воздухом в курортный район), вышел на не слишком заметном полустанке, да и побрел куда глаза глядят.
Как после он объяснял...
Впрочем, нашли Сиги в каком-то загадочном месте. Там ничего не было, что способно было бы хоть как-то заинтересовать молодого человека, за исключением девушки, в которую невозможно было не влюбиться. Да и при этом влюбиться так, что разом (достаточно быстро) пересмотреть всю свою жизнь. После чего признать (тут же), что в жизни не встречались и не встретятся ("рассудил Сиги") девушки даже похожей на эту. Причем и внешние и внутренние качества вступали в какой-то необъяснимый коррелят. После чего достаточно глупо было бы хотеть что-нибудь еще, кроме заполучения навсегда этой красавицы. И он приложил максимум усилий, чтобы свершилось то, что он тайно возжелал. Причем о каком-то сексе речь вроде как и не шла. С недавних пор Сиги достаточно загадочно относился к этому естественному отношению между мужчиной и женщиной. В том плане, что он никогда не шел против природы, но умел усмирять свой пыл. Тайно разгружаясь самостоятельно. А на людях выглядел совсем иным, непреклонным, например. Причем, можно было заметить, что подобную модель поведения Сиги выработал уже давно. Тогда когда понял, что сила многих людей заключается в их своеобразной игре перед обществом. Потому как обществу совсем были безразличны вы; ему нравились люди, подпадающие под определенную модель жизнеустройства. А Сиги, к слову сказать, как раз весьма подпадал под эту модель. После того, конечно, как начал работать над собой. И работая - он шел к одному ему известной цели. Причем до поры до времени не озвучивал эту цель, потому как понял, что не все люди готовы к подобному. Да и вообще Сигизмунд (про себя он называл себя полным именем) понял, что только по совсем общему и усредненному порядку все люди принадлежат к классу людей. Тогда как внутри класса они весьма различаются друг от друга. И даже если предположить, совсем не мог он какое-то время определиться. Пока не понял, что он заметно отличается от тех, и других, и третьих (таких классов в его представлении было великое множество). А потому должен пока пребывать действительно один. Хотя бы потому, что должен был задумываться об элементарном выживании. И о том, что когда-то наступит момент, когда он сможет максимально раскрыться и быть (стать) самим собой. А до этого времени должен (обязан!) он попросту ждать. Причем уже как бы совсем не обращая внимание на то, сколько потребуется для этого времени. А равно и не обращая внимание на то, что подобный период вполне может растянуться на годы. И при этом все эти годы для него важно сохранить в себе то начало, которое столь откровенно открылось ему. А значит, как минимум, он должен не сдаваться сейчас. И если возникало на его пути нечто, что, как он угадывал сможет максимально раскрыться и быть (стать) самим собой. ). женщиной. на эту. ком заметно, необходимо ему,-- то он должен (обязан) не бросать это. И не оставляя в стороне - забирать с собой. Как, например, девушку Катерину, которую он встретил в глуши, в которую влюбился, и которая в его представлении являла пример женщины, необходимой ему для его жизни. Притом что еще раньше он как будто решил, что как раз для его жизни женщины вообще не особо нужны. Но сейчас признавал, что стал считать так, просто не встретив ту женщину, которая действительно была бы ему необходима. Не встретив - да и, наверное, отчаявшись встретить.
Но теперь было все наоборот. Теперь девушка Катя (двадцати семи лет, стройная, высокая, с высокой грудью, красивой попой, красивыми бедрами, правильным взглядом на жизнь) как бы и действительно являла пример чего-то другого. Того, к чему раньше (как он понял сейчас) он только подбирался. Тогда как на самом деле все было совсем даже иначе. А он... А ему вдруг понравился его новый взгляд на жизнь. И как раз теперь он стал придерживаться этого взгляда. Чтобы не мешало ему более ничего. Чтобы все у него (впредь) получалось. Чтобы он хотел и добивался только победы.
2
Понимание жизни для Сигизмунда явилось каким-то чудодейственным откровением. Он даже хотел, было, и вовсе изменить свою жизнь. То есть перекроить ее в соответствие с новыми требованиями времени. Да пока решил вводить изменения постепенно.
Вернувшись в Москву, Сигизмунд, тем не менее, начал новую жизнь.
Причем, началась она скорее без его какого-то введения. Когда хотелось ему достигнуть большего, чем он, наверное, мог.
И даже так вышло, что может и хотел бы он сдержаться, да все стало происходить без его ведома. А действительность словно бы уже не подчинялась ему. Стала даже одно время какой-то размывчатой. После, правда, мобилизовалась (или мобилизовался он), и уже все вдруг начало быть совсем другим. Да он и сам заметил эти жизненные преобразования.
Катя, правда, их не замечала. Для нее, выросшей в сельской глубинке, он и так казался королем или принцем. Поэтому даже если бы он стал еще круче (Сигизмунд был инвестором в ряде компаний, ставших вдруг крупными и успешными), она бы отнеслась к этому как к само собой разумеющемуся факту. Потому как, быть может в первый раз в жизни к девятнадцатилетней девушке пришла любовь. И она старательно оберегала это чувство. Понимая (пусть большей частью и бессознательно), что там, где жила она - потенциальным женихам уготована судьба пьяниц или наркоманов (распространенный факт в постперестроечной России), а Сигизмунд был ее солнышком.
Она его так и называла: "мое солнышко".
А он щурился от удовольствия как мартовский кот. И возвышался от этих слов любимого человека в собственных глазах до неимоверных размеров. Да и вообще, можно сказать, радовался жизни. Ибо как-то разом понял, что, быть может, жизнь как раз и состоит из таких мгновений.
И что уж точно - ему все нравилось.
А какие-то сомнения он отгонял, да от подобных и избавлялся.
Они были ему не нужны.
Он полюбил жизнь.
И полюбил тех, кто находился в этой жизни с ним рядом.