Можно было предположить, что он сам себя загонял в ловушку. Ведь если посудить, все поступки, характеризующие его в последнее время уже так или иначе свидетельствовали именно об этом.
--Что может быть слаще,--казалось ему,--чем нахождение того, к чему наиболее предрасположен.
--Подходи, подходи,--говорил, усмехаясь, дьявол, видя как еще один из глупых человеков насаживается на его крючок. Вступая на путь пьянства и разврата.
Яков не хотел всего этого. Все происходило словно бы вынужденно. Когда он, желая потворствовать какому-то внутреннему желанию, не заметил, как затянулся на его шее галстук порока. И он вроде как и еще оглянуться не успел, а уже оказался по пояс в трясине. И уже словно бы не зависимо от его какого-то желания - не желания, осознавания - не осознавания погружался все глубже.
--Спасите,--вскричал человек. Но из горла раздавалось лишь хлюпанье. Как словно бы птица била крыльями по воде.
--Сучий потрох,--выругался Илья и проснулся. Во сне он почему-то был Яковым. Но это пугало меньше, чем сам сон. Причем, если бы только он мог вспомнить, какую сон имел предысторию. Не имел. Казалось Илье, что и не имели ничего общего картины сна, с происходящим наяву.
Наяву Илья был удачливым бизнесменом. Владельцем крупного пакета акций в золотодобывающей отрасли. Правда, основное предприятие находилось в Амурской области. И часто ездить туда Илья Семенкин не мог. Да и незачем было. Там работала достаточно слаженная команда, во главе которой стоял брат Ильи Семенкина - Сергей (у брата была равнозначная доля -- доли им подарил папа -- и брату нравилось контролировать процесс).
Илье подобное никогда не нравилось. Также как и вообще не нравилось заниматься чем-то, к чему душа не лежала.
Чем же он хотел заниматься?
Музыкой.
Илья Семенкин хотел заниматься музыкой.
Но проблемой было, что хотел он заниматься музыкой по-честному. А каких-либо природных способностей у него не было. В этом-то и была вся беда.
Брат Ильи Семенкина, прознав про его желание, попросил напеть какие-нибудь песни (выслав текст и музыку, записанную по типу караоке). Илья поначалу послал брата подальше (они были ровесники, обоим по двадцать семь), но как-то находясь в подпитии (когда Илья пил - он пребывал в особом состоянии, настоящем волшебстве духа), спел.
Потом прошло какое-то время, позвонил брат, сказав, чтобы Илья оказией передал записанный диск.
Илья передал (в Москве находилось что-то типа центрального офиса, поэтому происходила периодическая циркуляция сотрудников из Москвы в Амурскую область, прииск "Центральный", гордость предприятия, когда-то приватизированного их отцом). А еще через какое-то время в эфире крупной радиостанции услышал песню в исполнении себя. Правда песня здорово отличалась от той, которая, как он помнил, была на диске (копия диска у Ильи сохранилась). Сейчас все было подчищено, вытянуто, отрежиссированно... Гладко, в общем.
Илья нашел только что услышанную песню на диске и включил. Его голос то догонял мелодию, то обгонял ее. Ритм был заметно сбит. Иногда создавалось впечатление что исполнитель вообще жил отдельной жизнью от музыки. В общем - лажа,--понял Илья, и позвонил брату.
--Ты что, не рад?--не понял брат, тяжело задышав в трубке (Илья помнил, что когда брат нервничал, он дышал).
--Рад,--успокоил он его, и повесил трубку.
Настроение оказалось испорчено.
--Неужели я полная бездарность,--угадывал Илья порывавшиеся вырваться в сознание мысли.--Неужели все так плохо,--на самом деле произнес он.
Не прошло и года, как Илья уже сносно играл на нескольких музыкальных инструментах. Правда, для учителей, приходивших к нему, это было настоящим испытанием силы и духа (приходилось наступать на горло совести и пониманию искусства, как формы реализации природного дарования). Но они отрабатывали свой хлеб (платил Илья значительно больше, чем их другие ученики). И в душе закрывали глаза на хроническую неспособность молодого человека к музыке (сносно играл - это значит периодически попадал в ноты; в сравнении с начальным результатом -- уже было что-то). А кое-кто из учителей и лелеял надежду, что когда-нибудь Илья сам скажет, что больше не надо приходить.
Иного способа отказаться от денег не было (правда, кто-то из мастеров гордо отказался, прослушав попытку игры Ильи. Но Семенкин тотчас же предложил такие деньги, что не согласиться было почти невозможно, и мастер видимо решил: "чем черт не шутит").
К сожалению, черт продолжал шутить. Выручало только то, что сам Илья был весьма скептически настроен к своим способностям. Этого он пока не говорил, но для себя Илья установил три года срока. За которые он должен будет или научиться играть, или действительно послать все к черту, как предложил ему брат, услышав как-то игру (брат, в отличие от Ильи, учился в музыкальной школе по классу баяна. Школу не закончил, но играть научился).
Еще большей проблемой было желание Ильи наконец-то запеть. Как ни странно, здесь он определял для себя больше шансов (хотя на самом деле шансы были равны - их вообще не было). И мучил уже других учителей (по вокалу), в надежде, что они все же сумеют поставить ему голос.
Как-то попался опытный преподаватель вокала, который научил Илью искусству попадать в ноты. Петь научить было невозможно, но подпевать Илья уже мог. К концу третьего года он умел играть на фортепьяно и подпевать себе.
Но Илья хотел большего. Он объявил крупную премию тому, кто сумеет из него сделать настоящего музыканта. Настоящего,--значит талантливого? --уточнил один из учителей, промолчав о том, что талантом его подопечный как раз не обладает.
--Настоящего, значит настоящего,--стоял на своем Илья, которому скоро должно было исполнится тридцать лет, и который хотел на юбилей записать несколько песен в собственном исполнении.
--Настоящего так настоящего,--согласился учитель, увидев какую сумму премии нарисовал Илья на бумажке, которую держал на уровне глаз учителя.
--А может мне сыграть за вас,--хотел было спросить учитель, да вспомнив сумму премии решил промолчать. Илью вообще предпочитали не расстраивать. Когда-то он занимался боксом. И при случае мог...
Впрочем, вскоре выяснилось, что и занятия боксом для Ильи были весьма условны. Он вроде как и занимался им, но учитывая полнейшую неприспособленность к данному виду спорта, его результаты были минимальны. Хотя и можно было допустить, что если он разозлится -- сможет больно ударить. Весил Илья под центнер, и хотя был откровенно толст, какая-то сила у него наверняка была. Пусть и условная.
Подошел юбилей. Собрав гостей (в загородном коттедже собралось до полусотни гостей, Илья не любил слишком большие компании), и дождавшись пока те в меру выпьют, покушают, и натанцуются - он взял микрофон, и объявил что приготовил сюрприз.
Компания замерла в ожидании.
Всех попросили занять свои места ("согласно купленным билетам",--пошутил тамада, приглашая гостей рассаживаться; "дурак",--подумал про него Илья). Разнесли необходимые составляющие для прослушивания музыки (то есть еду и напитки). Илья Семенкин сел за фортепьяно (профессионально отбросив фалды фрака - получилось слишком театрально), проверил микрофон, и запел. Все поразились чистоте его голоса. Потом Илья еще и заиграл. Вместе с пением это произвело ошеломляющий эффект на всех присутствующих.
Ему потом еще долго аплодировали и просили спеть на бис. Он кланялся, уходил за импровизированную сцену, и выходил вновь. И снова пел и играл. И снова все хлопали и выкрикивали приветственные послания. Некоторые особо сентиментальные, и к тому времени уже порядком подпитые, дамы плакали слезами счастья. Все было хорошо и замечательно.
И наверное могло быть еще лучше, если бы все было по настоящему. А по настоящему... по настоящему играл учитель (который перед самым юбилеем все же решился озвучить свое предложения, от непроговаривания которого у него уже давно расстроился сон). А пел... пел сам Илья. Но его голос все же пришлось вытягивать на компьютере. Хотя и от самого Ильи требовалось немало: надо было должным образом выучить текст песен, чтобы попадать в ритм, беззвучно открывая рот тогда, когда это требовалось.
Впрочем, даже если бы он где-то и ошибся (на удивление - он не ошибся), никто из собравшихся подобного бы не заметил. Слишком много выпито. Да и обнаружение истины не соответствовало моменту. Ведь все пришли чествовать именинника. И были настроены соответствующе. Ну, разве что, за исключением жены одного из приглашенных, как говорили, когда-то неплохой пианистки, все время порывавшейся о чем-то сказать собравшимся. Но она была столь пьяна и еще раньше всем запомнилась своим вызывающим поведением (ее муж был заместитель министра в правительстве столицы), что на нее никто не обратил внимание.
И можно было со всей ответственностью заявлять, что праздник состоялся.
Правда, на душе Ильи поначалу было не совсем спокойно. Но несмолкаемый рев оваций в его честь (совпавший с салютом) не только успокоил молодого человека, но и заставил поверить, что он действительно заслужил все это. Ну а почему нет? Ведь юбилей!