У каждого в жизни были такие моменты, о которых рассказывать не очень приятно.
То ли стыдно, то ли смешно... Но и молчать невозможно. Сам удивляешься - случится же такое!
Устроилась к нам на работу в пожарную часть новая уборщица. Видно, не от хорошей жизни. Женщина еще не старая, хотя и не понять сколько ей лет. Может сорок, а может и все пятьдесят. Да не в этом дело. В любом возрасте ничто человеческое нам не чуждо. Крепкая, высокая, молчаливая. Довольно приятная на лицо. В мужском коллективе все женщины на виду. Иногда и про нее говорили. Но, в общем-то, никого всерьез она не волновала.
Вот и сегодня, молчаливо помахала шваброй по углам, помаячила в своем синем рабочем халате по коридорам, погремела ведрами и, наверно, ушла.
Часам к двенадцати ночи сели перекусить. Развернули тормозки, принесенные из дому, и спохватились:
- А где же Серега Семин? Часа полтора его не видно! Может дрыхнет в комнате отдыха? Там у нас пара кроватей стояла, да раскладушка. Когда не было ночных вызовов, мы по очереди коротали ночь в беспокойном сне.
Как самому молодому пришлось за Серегой идти мне. Подхожу к двери, а Серега из комнаты выходит, рубаху в штаны заправляет. Усы торчком, сам взлохмаченный, раскрасневшийся.
- Ну, и Зина! Вот так Зина! Вот так новая уборщица! Не хочешь попробовать? Она не против! Женщина одинокая, сголодалась по мужской ласке! Сказала: зови еще кого-нибудь, да хоть всех - только по одному! А то неловко как-то! Ну, я в душ! А ты сбегай, скажи мужикам. От халявы, да в рабочее время, кто ж откажется?
Я оторопел, мысли вихрем закружились в голове. Бегу и думаю:
- Вот так дела! А почему бы и нет? Я парень холостой! Правда, она лет на пятнадцать старше. Зато опытная. Интересное кино получается!
И от этих думок такой прилив молодых сил почувствовал, что мозги напрочь отказали. Сообщил мужикам: так-то и так-то, кто желает - милости просят через полчасика, и быстро назад, в комнату отдыха.
Тихонько вхожу. Темень, хоть глаза выколи. Да свет нам и ни к чему. Так даже лучше. В углу тихо скрипнула кровать.
- Ага, мне туда!
На ходу снимаю штаны, присаживаюсь на кровать и рукой натыкаюсь на округлое под простыней бедро. Погладил. Да, крупная женщина! Глаза, привыкая к темноте, кое-что начинают различать. Лежит лицом к стене. Очень хорошо, не надо взглядом встречаться. Боже, какая спина белая! Пристраиваюсь на кровати бочком. В предвкушении сладостного мига прижимаюсь к Зине всем телом. Моя рука, почти нежно, снизу вверх скользит по ее спине к шее, по плечам - на грудь. Зина взволновано дышит, сдерживая стон, вздрагивает всем телом.
- Стоп! А где же грудь?
- Руки-то не распускай - говорит Зина голосом Сереги, и тихо ржет.
Потом мы сидим на кровати рядом, и Серега издевательски шепчет:
- Вот умора! Над тобой век смеяться будут!
И я в такт с этим придурком начинаю ритмично раскачивать сетку кровати.
- Не мне же одному в дураках быть!
Выхожу и в дверях сталкиваюсь с Васильевичем. И он туда же!
-Ну, как?
Я злорадно молчу. Впрочем, ответа он и не ждет. Быстро шмыгает в щель двери. Я возвращаюсь к своим бутербродам, а за стеной все скрипит и скрипит кровать. Мужики отпускают сальные шуточки, а возвращаются притихшие, будто пристыженные. Никто не избежал этой участи. Молча пили остывший чай. Васильевич в очередной раз переживал шок, когда с разбегу губами ткнулся в Серегины усы,- нежности ему дома мало. Витька без церемоний запустил свою рыжую волосатую лапу под одеяло и вмиг покрылся холодной испариной. А Юрий Олегович интеллигентно минут десять шептал всякие милые слова, чтобы женщине было приятно.
Шутка удалась, и тему эту никогда в нашем коллективе не обсуждали.