Аннотация: Слушается дело Оскар Вудхлив против Тьера Нэпса. Судействует многоуважаемый Соломон Трэддмульт. Тишины и внимания, дамы и господа!
...
- Благородные дамы и господа, почтенные граждане Авальона и жители его окрестностей! Прошу тишины и внимания! Слушается дело Оскар Вудхлив против Тьера Нэпса. Судействует многоуважаемый Соломон Трэддмульт. Тишины и внимания, дамы и господа!
Звучный голос молодого герольда разнесся над людной площадью; отразился от черепичной кровли дальних строений, возле которых уже разложили свой немудреный товар: вареную кукурузу, сладкие напитки и прочую легкую снедь торговцы, надеющиеся подзаработать на зрелище тяжбы упомянутых выше персон; метнулся под холодные мозаичные своды, изображавшие сцену растворения мира; и наконец затих, достигнув старого колокола и затаившись в его глубинах. С высоты колокольного звона было видно как втекает на площадь редкий поток зевак, опоздавших к началу потехи и теперь тщетно тянущих головы в надежде разглядеть хоть что-нибудь из происходящего на судебном помосте. Хорошо, что мы забрались так высоко и площадь лежит перед нами, как на ладони. Ведь посмотреть и вправду есть на что!
На левой для нас и правой, если стоять рядом с остальными зрителями, стороне прямоугольного дощатого настила вытянулся по струнке юный герольд, облитый красным парадным мундиром с блестками, горящими на солнце пуговицами и витой золоченой перевязью. Он только что замолчал и лицо его, еще пунцовое от напряжения, кажется распухшим - так надуваются тщетно сдерживаемым тяжелым дыханием его нежные щеки. Одно лишь лицо да подрагивающий у пояса свиток, что никак не желает сворачиваться под непослушными пальцами, выдают волнение молодого человека, волнение вполне объяснимое, если принять в расчет то, что это его первое выступление на публике. Впрочем, бог с ним.
Правее для нас и левее, как вы помните, если смотреть из толпы, установлен стол, простота конструкции которого входит в непримиримое противоречие с ценностью материала, из которого он изготовлен. Шутка ли! Звонкую черную иггдрасилевую древесину добывают лишь на нескольких островах, затерянных в бушующем круглый год Мерзлом море. Возле корней Иггдрасиля резвится кровожадная Брысь, чья шкура устилает сейчас помост под столом судьи. Соломона Трэддмульта, прошу любить и жаловать!
Всякого порасскажут об этом уважаемом гражданине Авальона, стоит лишь расспросить поподробнее - с клещами там, каленым железом, дыбой. Но мы не станем углубляться в такие подробности. Скажем лишь, что помимо безупречной профессиональной репутации господин Трэддмульт широко известен своей эксцентричностью и способностью делать несколько дел одновременно, без ущерба для их результата, разумеется. Вот и сейчас занят он складыванием бумажных корабликов из листков с материалами разбираемого дела. К сожалению, нам придется его отвлечь. Плебс заждался, знаете ли.
...
Когда частота выкриков и свистков из толпы превысила какой-то, одному богу известный, предел, судья Трэддмульт неожиданно встал и, не прекращая своего корабельного дела, возвысил голос. Площадь мгновенно присмирела, уперлась глазами в костлявую фигуру, чью худобу не скрывала даже просторная мантия нежно-зеленого, по сезону, цвета. Слова, падавшие в пестрое крошево шапок, лиц и одежд казались столь же угловатыми, словно с помоста отрывисто кашлял герой детских сказок - Костчей, подорвавший здоровье на государевых рудниках после очередной неудачной попытки захвата мира, но, глядишь ты! - каким-то чудом выбившийся во власть.
От передних рядов, где восседали, а не стояли, как прочие, первые персоны Авальона, поголовно увенчанные высокими бобровыми шапками, отделилось нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся тщедушным мужчинкой средних лет, обладавшим необычной, но невыразительной наружностью: чахлые усы, козлиная бородка, длинные сальные космы неопределенного цвета, остатки грима на горбатом носу и впалых от недоедания щеках. Типичный представитель второсортной провинциальной богемы, побирающейся на окраинах империи и заявляющейся в столицу лишь к празднику Урожая.
- Господин Нэпс, суть разбираемого нами дела состоит в том, что господин Вудхлив, кстати, Оскар, вы тоже поднимайтесь сюда, обвиняет вас в краже нескольких популярных песен из его обширного репертуара. Что вы скажете в свое оправдание, господин Нэпс?
Судья добавил еще один парусник к образовавшейся перед ним армаде и сел, переплетая на груди свои длинные белые пальцы. Увы! В пределах их досягаемости не осталось ни единого листочка бумаги. Пришлось поневоле сосредоточиться на судебном процессе. Откормленный и лоснящийся, как поросеночек, коротышка Вудхлив пыхтя взбежал по ступенькам и принял горделиво-угрожающую позу, обращенную в сторону бедолаги Нэпса. Тьер замялся, почесал голову пятерней, украшенной неухоженными ногтями и облупившимся кольцом с поддельным изумрудом, которое он выдавал за фамильную драгоценность наивным сельским простушкам. Впрочем, была тут и доля правды. Это кольцо составляло самую большую, а если быть точным - единственную ценную часть наследия семьи Нэпсов, последним представителем которой был Тьер, по недосмотру не добитый еще судьбой.
- Я невиновен, ваша честь! - наконец-то выдал он.
Его оппонент театрально фыркнул и развернувшись лицом к публике махнул рукой в сторону Тьера так, словно представлял на арене цирка дрессированую собачку. Мол, полюбуйтесь, оно еще и разговаривает! Але-оп! Толпа послушно рассмеялась. Дескать, знаем-знаем мы таких невиновных. Строит из себя убогого, а у самого топор за пазухой и по мертвой старушке в каждой деревне.
- Шлово обвинителю! - прошамкал Соломон, одновременно с этим балансирующий на двух ножках кресла, утопающих в глубокой шерсти Брыси, и пробующий на зуб золотую монету из невесть как попавшего в его руки богатого кошелька.
- Ваша честь! Благородное собрание! - Оскар картинно раскланялся с неожиданными для его тучности элегантностью и проворством. Богато украшенный плащ за его плечами колыхался, подобно стягу на осаждаемой злодеями крепости. Гордо, гордо реял его штандарт с изображением лиры, герба гильдии "Грёзь", покровительствующей изящным искусствам!
- Прибегаю к защите вашей, уповаю на мудрость вашу и прошу суда скорого и справедливого!
- Да будет так, - поддакнул Трэддмульт, разделивший свою армаду надвое и выстроивший ее для инсценировки грандиозного морского сражения. Стопки монеток были выставлены тут же и изображали собой обороняющийся форт. Мрачная флотилия с острова Крысиного Пирога неумолимо приближалась к сияющим башням Авальона.
- Все вы знаете, - кричал разошедшийся Вудхлив, - что я, знаменитый Оскар, король, с позволения сказать, балдады и трубадури каждый год совершаю турне по империи, сочиняя и тут же исполняя новые песни, прославляющие нашу страну и ее народ, веселящие сердца и согревающие кровь, о чем, кстати, дано официальное заключение Имперской Академии Медицинских Наук и Знахарства.
Оратор умело выдержал паузу, и зрители заполнили ее аплодисментами и улюлюканьем. Нэпс окончательно потерялся, увидев какой прием оказывают его оппоненту. Мучительно зачесалась шея, которой вовсе не хотелось сводить знакомство с веревкой, пусть даже это и станет встречей с таким недоступным бедному барду мылом. На водной глади стола тем временем кипели нешуточные страсти. Палубы многих кораблей уже окропились кровью, которую с успехом заменил монастырский горький кагорь, медленно потягиваемый адмиралом Трэддмультом.
- И, как обычно, к празднику Урожая я возвращаюсь в родную столицу, чтобы дать здесь серию незабываемых концертов, для которых я трудился весь год не покладая пера! - продолжал витийствовать Вудхлив, - Но не на этот раз! - проскрежетал он в сердцах, - На этот раз я вернулся лишь для того, чтобы услышать, что какой-то пройдоха заявился в Авальон за неделю до меня и перепел все мои новые песни! Перепел по самым дешевым трактирам, откуда они разошлись в чудовищных списках с уймой нелепых ошибок, обрастая по пути искажениями, а то и новыми, непристойными куплетами! Моя "Симфония для медведя с оркестром"! Мой "Танец маленьких нелюдей"! А во что превратился целомудренный текст "Фонтана желаний"?! Нет, кончено, я разорен!
Услыхав знакомое название задние ряды зрителей нестройно затянули совершенно неуместную на храмовой площади похабень. Нэпс воспрял и словно вырос, возвысившись над побледневшим толстячком. Несколько стражников повинуясь небрежному соломонову жесту устремились к поющим, бряцая по мостовой ростовыми щитами. Заработали легкие деревянные дубинки, введенные прошлогодним эдиктом "О гуманном пресечении беспорядков", этакое недоразумение вместо старых добрых мечей! Флот оборонявшихся похоже терпел поражение. Враг оттеснил его от форта и не теряя ни минуты умыкал золотые монеты на широких баржах-блюдцах с голубыми бортами.
Судья поднял голову и негромко кашлянул в сторону Вудхлива:
- Как я понимаю, все ваши произведения, дорогой Оскар, были надлежащим образом оформлены в гильдии "Грёзь"?
Получив ворох документов Трэддмульт на время ушел в пылкую, но кропотливую работу с бумагами. Неожиданное подкрепление шло на помощь почти разгромленному грабителями флоту. Тем временем Вудхлив все еще подогревал себя и толпу отборными ругательствами в адрес музыкального вора:
- Я создавал свои шедевры для того, чтобы люди слышали открывшуюся мне мелодию сфер, гармонию мироздания! Разве может, спрашиваю я вас, говорить о гармонии и сферах неумытое и нечесаное существо, чья кожа не годится даже для самого захудалого барабана, чьи гнилые кости не подойдут не только флейтисту - ими побрезгует и шакал! Ай, да что там! Разве способно это существо давать такие пышные, такие успешные, такие запоминающиеся концерты?! Тысячу, слышите вы, тысячу золотых суверенов получал я за каждый концерт. И ни сувереном меньше! А сколько выручил этот нищий, торгуя моим талантом? Несколько медных су? Ай, да что там! Миску похлебки!
К концу этой пламенной людоедской речи завершился и кровопролитный морской бой. Защитники форта объединившись с прибывшими на крыльях нечаянной надежды кораблями потопили или взяли на абордаж всю эскадру противника до последней посудины. Золото было торжественно водворено на подобающее ему место, и довольный исходом дела Соломон озвучил свое решение:
- Властью, данной мне правителями славного города Авальона и всей империи людей, объявляю присутствующего здесь Тьера Нэпса виновным в нарушении авторских прав Оскара Вудхлива, подтвержденных своевременно предоставленными лицензиями. Виновного ждет десятилетнее заключение на рудники для прохождения там воспитательных каторжных работ. Дело закрыто!
Толпа взорвалась восторженными криками и свистом. Где-то вновь заработали палки стражников. Маячивший за спиной совершенно убитого услышанным Тьера герольд подошел ближе и вежливо предложил тому свои услуги в качестве конвоира. Тяжелая рука правосудия легла на плечо поэта.
Пользуясь суматохой, Оскар Вудхлив скользнул к судейскому столу и жарко зашептал, наклонившись, нависая, как туча над безмятежным морем:
- Ваша честь, господин Трэддмульт, а как же мои потери? Кто возместит мне прибыли сорванного сезона?
Соломон потянулся в сторону кладбища погибших кораблей, вытянул оттуда какую-то бумагу и сипло прошептал в ответ:
- Значит вы говорите тысяча золотых суверенов? С каждого из концертов в столице? Однако, в том году при уплате подати в казну вы сообщили мытарю совершенно иные данные. Как же так, Оскар? Что вы скажете в свое оправдание?
Звучный голос молодого герольда снова летел над площадью:
- Не расходитесь, дамы и господа! Внимания! Тишины и внимания! Слушается дело Авальон против Оскара Вудхлива.
Но, это уже совсем другая история.