...Жора Левандовский --- мультимиллионер, без пяти минут миллиардер --- добился наконец своего: получил участок (и не маленький) и разрешение построить на нём дом --- СВОЙ дом, и этот участок находится там, где УЖЕ построили свои дома все те, кто достиг в этой жизни больше, чем просто благополучия и успеха, кто считается элитой среди элиты, кто поднялся над обычным миром так высоко, что падение оттуда представляется невероятным событием, а если и случается, то оно будет не падением, а лёгким неспешным и приятным парением --- упавшему не позволят лететь, как десантник с нераскрывшимся парашютом, стремительно вниз и разбиться за здорово живёшь, это никому не выгодно: свои люди не должны выпадать из круга. Короче, Жора получил участок на том самом шоссе, где обитают уже практически не стандартные хомо сапиенсы, а какие-то особые сверхсущества, отмеченные и отобранные кем-то, кто стоит выше всех и видит, что они исключительные, талантливые и нездешние.
Левандовский моментально ощутил себя таким существом, едва попав в первый раз на СВОЙ участок и увидев его колоссальные размеры, его фантастическую длину. Вот где можно разгуляться! И Жора загорелся построить здесь такой дом, какого нет ни у кого --- ни друзей, ни у врагов, ни у знакомых, ни у знакомых знакомых, ни у незнакомых, о которых только знал, что такие есть, ни у тех, о ком не знал и не слышал, он хотел, чтобы слух о ЕГО доме разнёсся повсюду, и Жора ощутил бы нечто подобное настоящей славе.
Предварительно он перебывал в десятках домов, точнее, особняков, а, ещё, точнее, мини-дворцах своих друзей и приятелях, деловых партнёров и просто нужных людей, где каждый владелец пытался удивить и шокировать чем-то странным, необычным, ни на что не похожим. Все выпендривались, изгалялись до грани извращения и здравого смысла: кто-то возвёл громадину вроде средневекового рыцарского замка, кто-то патриотически косил под русский модерн, кто-то изловчился закамуфлироваться под французский XVlll век, а некоторые, утратив от количества вложенных средств всякий вкус, понасооружали пяти-шестиэтажных монстров, напоминающие старинные купеческие терема.
Но эти выкрутасы не выскакивали за невидимые, ни кем не определённые границы: все смелые, прогрессивные находки вращались, как вода в жестяной бочке, вокруг одной идеи --- поголовно каждый стремился подражать старине, прошлому, то есть, уже бывшему прежде, а, значит, правильному и проверенному, от нового, экспериментального, футуристического все отбрыкивались, как от заразы. А внешняя псевдостарина всегда подразумевала внутреннее ультрасовременное устройство, интерьеры, как правило, выглядели до однообразия одинаково, делали их зачастую одни и те же модные дизайнеры: тот кто жил в таком доме, его хозяин, требовал максимального комфорта, высокой функциональности от разных наворотов и запредельной роскоши, такой, чтобы не просто била по глазам, а заставляла повылазить их из орбит у всех, кто это видит. Поэтому всё самое новое, крутое и актуальное сразу же появлялось в таких домах одновременно, никто не желал прослыть отсталым.
А Жоре было скучно смотреть на это многообразие однообразия, он хотел чего-то иного, своего, не такого, как у всех. Он представлял дом, возможно, вполне обычным снаружи --- без нарочитого оригинальничания, без ненужных, лишь раздражающих глаз аляповатостей, зато внутри --- абсолютно ДРУГОЙ, в нём должно быть то, что вынудило бы людей беспрерывно удивляться, поражаться, а, лучше всего, пугаться, чтобы никто, находясь внутри, не знал покоя. И дело тут не только в интерьере, в неповторимости его фэншуя --- всё устройство здания, расположение множества помещений, вся его структура, обязаны были стать чем-то новым, потрясающим, что невозможно забыть, что будет первым и единственным, чего ранее никогда не встречалось в истории, что прогремит на весь интернет, а, значит и на весь мир, о чём (Жора очень надеялся) напишут в книгах и лет через 100 или 200 о его доме и о нём, Жоре Левандовском, тоже кто-нибудь и вспомнит.
* * * * *
...И Жора, полный упований, начал приглашать архитекторов.
Первыми в очереди оказались те, кого рекомендовали "знающие люди", уже построившие свои комелоты. Но Жора от того, что они предлагали, быстро, как рухнувшая скала в море, впал глубокое уныние: все эти бесконечные вычурные башенки, псевдоантичные колонны, узкие окошки подобные бойницам, стены, отделанные под древнюю кладку представлялись ему наглым и бесцеремонным издевательством. Сволочи-архитекторы досконально изучили вкус нашего брата, думал Жора, он требовал от них спроектировать нечто совершенно новое --- и "новое" всегда оборачивалось другой редакцией старого, архитекторы не могли понять чего надо этому зажравшемуся жлобу, с прежними клиентами таких проблем не было, удовлетворяли всех: и капризных, и самодуров, и невероятных фантазёров, и даже тех, кто не знали чего они хотят.
И Жора со скандалами и непотребной руганью выгнал "всех этих халтурщиков", которые так и не взяли в толк, "что за блажь у этого опупевшего мордоворота", чего он цепляется к нормальным, конкретным и проверенным проектам.
...Жора пребывал в смятении, он отчаялся, он не знал, что предпринять, как выскользнуть из неудобного положения: деньги --- есть, место --- есть, разрешение --- есть, дома --- нет. Время бежало, ничего не менялось, и когда Жора совсем затосковал, ему кто-то (он тут же забыл кто) посоветовал перестать обращаться к тем, которые уже построили так много, в таком количестве, что просто не понимают клиента, если тот просит их о чём-то "не таком", и желает чего-то свежего, завтрашнего, а поискать молодых, нереализовавшихся, пока ничего ещё не построивших и со вкусом сей новой раздобревшей публики не знакомые. Выпускники вот только закончившие ВУЗы, даже студенты-преддипломники определённо подойдут.
Такие скоро нашлись, и они реально стали предлагать то, чего ни Жора, ни никто другой действительно не встречали никогда.
Первый из откликнувшихся претендентов --- молодой и жадный до самостоятельного дела --- разработал и предложил проект странного одноэтажного особняка со сплошным коридором длиной 150 метров.
--- Ваш необъятный участок это позволяет, --- говорил он заказчику, --- представляете: огромный, по своей уникальной протяжённости, коридорище, конца которого не всякий разглядит.
--- Барак какой-то, --- возражал Жора.
--- Ну почему сразу барак? --- Не соглашался архитектор, --- коридор сделаем достаточно широким, чтобы пространство не казалось скукоженным, с очень высокими потолками, по всей его длине расположим множество дверей, закрывающие входы в разнообразные, оформленные по своему по оригинальному дизайну, комнаты, комнатки и, если пожелаете, большие залы, где разместятся гостиные, столовые, спальни, библиотеки, бильярдные, даже небольшой закрытый бассейн сделаем. А в подвале найдётся просторное помещение для боулинга, вам не надо будет ездить в клуб, теряя время в пробках, ваша любимая игра будет у вас дома. И ещё на крыше сколько всего можно придумать: футбольные, волейбольные, баскетбольные площадки, место для релаксации, где вас никто не потревожит, когда возникнет такая потребность.
--- А двери с номерами? --- Недоверчиво спросил хозяин.
--- Зачем? --- Подскочил архитектор, --- одинаковых дверей не будет, будут двери одна не похожая на другую, представляете, какое колоссальное количество вариантов внешнего вида, каждая дверь приобретёт свой особенный орнамент, цвет, размер, фурнитуру, благо, сегодня богатый выбор, у дверей, появится как бы собственные лица, физиономии со своим "дверным" выражением. Их легко запомнишь и никогда не перепутаешь. И этого точно нет ни у кого.
--- И сколько будет дверей?
--- 101. Ваш дом так и назовём "Дом 101 двери".
Жора поблагодарил молодого энтузиаста за работу, хорошо ему заплатил, но строить такой дом не решился: уж очень он напоминал не только барак, но и долгие тюремные коридоры, куда Жора, правда никогда не попадал, но, как говорится, не зарекайся.
* * * * *
Второй проект представил буквально на днях защитивший диплом выпускник, собственно дипломный проект и стал основой того, что было предложено Жоре как клиенту. Дом, по задумке архитектора, должен выглядеть словно башня, но не в традиционном виде, а в революционном (по словам архитектора), то есть башня не будет походить на новоделы якобы под средневековье, она станет ни на что не похоже в принципе. Башня будет не башней, а некой широкой и идеально круглой в диаметре, абсолютно ровной и гладкой, без выступов, очень высокой трубой. Всё её внутреннее устройство будет сделано в виде спирали: сквозь весь дом, начиная от главного входа на первом этаже и до выхода на крышу, пройдёт, постепенно сужаясь, единая винтовая лестница. В комнатах --- маленьких внизу и больших наверху, главные двери которых выйдут на единую лестницу, не подразумевается ни одного угла --- ни тупого, ни прямого, ни острого --- вообще никакого. Будут только кривые плавные линии: стены, по параболе переходящие в потолок или в пол, края которого, смыкаясь со стеной закруглятся вогнутым плинтусом, окна --- овальные и круглые.
А две комнаты --- вовсе без окон --- они при помощи сложного скрытого механизма, станут вращающимися. Человек, не подозревающий об особенностях таких комнат, попав внутрь, теряет все понятия об ориентации в пространстве: ложась там спать или бодрствуя лениво, он не замечает, как вместе со всей обстановкой начинает перемещаться по кругу: бесшумный механизм действует, и содержимое помещения вращается скопом, и понять, что происходит будет невозможно. Пространство, прочное, как виделось, место в нём, которым владел уверенный в себе индивид, перестанет быть таковым, понятие надёжности, незыблемости обернётся фикцией, размывающей стандартное мироощущение, попавший в такую ситуацию, усомнится в том, что он это --- он. Исходя из этого, получится дико смешной и оригинальный прикол: гость, впервые оказавшийся в доме, войдя во вращающуюся комнату откуда-нибудь из столовой или гостиной вечером, утром выходит, к примеру, на балкон, на лестницу или, от чего все просто улетят, в чужую ванную, где принимает душ чужая жена. И гостю --- страшно, он паникует, он уверен, тронулся умом, и никто ему не объяснит, что с ним и вообще с миром происходит. Какая у дорогого гостя будет реакция, как изменится выражение его лица, какие театральные страсти или цирковые кульбиты увидят зрители, которые непременно будут: несколько скрытых камер позволят наблюдать сие действо сразу впрямую или позже в записи. Ведь всякому хочется подглядывать за тем, кто об этом не подозревает, так как при подглядывании возникает какое-то особенное, трудно сравнимое с чем-либо ещё чувство, и не обязательно, чтобы человек занимался чем-нибудь постыдным или запретным --- самые заурядные, до оскомины банальные действия не менее увлекательны и любопытны. Самой жертве потом можно позже прокрутить, показав ему его же со стороны, тогда, когда он уверен, что находится в одиночестве и не контролирует ни эмоции, ни жесты, ни слова, произнесённые вслух, ведь никто не молчит, даже если близко никого. Сколько при этом нового, неожиданного узнаешь о давно знакомом человеке или, наоборот, получишь информацию о том, кого мало знаешь. В таком случае подлинный друг останется другом, а фальшивый, проявит свою подлинную сущность.
И ещё, во вращающейся комнате спокойно может жить и сам хозяин дома --- гости же не всякий день ночуют в чужом доме --- каждое следующее утро, он, выйдя за дверь, встретит обстановку отличную от той что оставил накануне, и, таким образом, жизнь, перестанет казаться однообразной, по крайней мере, у себя дома: перемены, пусть мелкие, незначительные, но всегда, и, вероятно, обычное ощущение, того, что СЕГОДНЯ это беспрерывно длящееся ВЧЕРА, отступит, и появится нечто новое, не похожее на то, что было прежде. Жизнь станет легче.
Жоре концепция дома-башни чрезвычайно понравилась, он моментально, как майский тополиный пух, загорелся ею, но так же стремительно потух. Он живо вообразил дом со спиральной лестницей, с мягкими, не раздражающие линии без углов во всех помещениях, вертящиеся (как Жора назвал их для себя) комнаты и, что самое интересное, утренние недоумённые, полные идиотского смятения рожи новых гостей, выползающие, как тупые остолопы из этих комнат, он так явственно слышал добродушный (и не очень) гогот и в меру издевательские шуточки, над ними, что начинал смеяться заранее. Но от этого замечательного и такого оригинального проекта он, быстро поняв двойственность и неоднозначность принципов заложенных в его идею, отказался: этак друзей у него не останется, и даже если друг тайный враг и завистник, то лучше об этом не знать --- дружба предполагает веру, а не знание, которое только во вред, а Жора не то что новое не хотел знать, он много чего из старого, что случилось в прежней жизни, предпочёл бы забыть, не забот и новых проблем, ждал он, но --- покоя.
И как заказчик он, очень хорошо заплатив, купил проект, и чтобы никто не смог воспользоваться идеей дома-башни, стал полным собственником авторских прав, похоронив все бумаги, всю документацию в специально арендованном на долгий срок сейфе надёжного иностранного банка.
* * * * *
Следующими, кто выскочил со своим проектом оказались два друга-студента --- юные и нахальные, как щенки спаниеля. Увидев их разработку и поняв, что они придумали в качестве дома, Жора натурально испугался: ребятки предложили возвести здание в виде перевёрнутой четырёхгранной пирамиды.
--- Вы опупели! --- Прямо заявил Левандовский, --- как ТАКОЕ устоит?
--- Точка опоры будет одна единственная на всю эту махину, --- сказал Жора.
--- А под домом зальём массивный, занимающий огромный объём железобетонный фундамент, --- объяснил один из молодых людей.
--- Представляете, этакий гигантский параллелепипед, --- добавил второй, --- уходящий глубоко под землю, в центре которого вырастает столб из нержавеющей стали, от него расходятся в разные стороны под углом 90 градусов пять рядов симметричных, условно говоря, крыльев.
--- Основная часть столба будет надёжно замурована в фундамент...
--- Точно. А "крылья", вернее, несущие конструкции соединятся между собой прочными, практически, вечными перемычками. И вот на этих-то перемычках из лёгкого, но крайне надёжного алюминиевого сплава и нарастёт, собственно, тело, вернее корпус здания.
--- Как небоскрёбы строят: без кирпича, цемента, лишь стекло и алюминий. Аналогичный принцип.
--- Сооружение лёгкое, прочное, надёжное, хорошо сбалансировано. Гарантия безопасности минимум сто лет.
--- А жить-то как в вашем сооружении? --- Сердито спросил Жора, --- комнатки наверняка маленькие, пространства стеснённые, да стекла слишком много, а я его не люблю, предпочитаю толстые каменные стены и высокие заборы.
--- Здание будет состоять из пяти этажей, --- сказал один из архитекторов.
--- Точнее, из пяти разных по величине уровней, --- продолжил второй, --- на первом --- только вход (больше там ничего не поместится), вход в маленький лифт, который доставит вас на верхние уровни. Обойдёмся вообще без лестниц. На втором уровне --- уже полноценное помещение, там планируется нечто среднее между гостиной и комнатой для деловых встреч. На третьем --- три уже достаточно просторные комнаты, на четвёртом --- пять и на пятом --- шесть. Короче, тесно не покажется, найдётся, где разгуляться, жизненного пространства сделаем вдоволь, существование внутри будет сверх комфортным и удобным.
--- Потолки приемлемой высоты: первый уровень --- 2,5 метра, следующие четыре одинаково --- по 3,75 метра. Общая высота здания 17,5 метров. В общем, не хило и вполне достойно.
--- И точно, станут завидовать: подобного ведь нет ни у кого.
--- И окна у вашего дома вниз? --- Мрачно спросил Жора.
--- Да, окна, вернее сплошные прозрачные стеклянные стены по всему внешнему периметру, у ВАШЕГО дома будут вниз, так как от основания перевёрнутой пирамиды стороны идут под углом 60 градусов. Но вы требовали чего-то необыкновенного, сродни чуду, диковинки, феномену. Вы это и получили. Вам предложен проект самого странного, самого удивительного и уникального строения. И снаружи, и внутри оно не такое, как все привыкли. Здесь никто --- ни ребёнок, ни взрослый, ни романтик, ни циник, ни мужчина, ни женщина, ни олигарх, ни бомж не останутся спокойными и равнодушными, каждый придёт в смятение, ему станет неуютно: из-за этих наклонных стен-окон всякому начнёт казаться, что твёрдое основание, на котором он стоит, как бы пропадает, становится зыбким, исчезающим, и он сейчас же упадёт вниз, сквозь невидимое стекло.
--- Согласитесь, такое невозможно забыть, запомнится на всю жизнь.
--- Определённо: событие, пережитое эмоционально отпечатается в памяти навечно.
--- Но как жить там, я ведь не временный гость, а постоянный обитатель. Я из-за этих прозрачных косых окон навалится, не дай бог, депресняк: люди пришли-ушли, мне оставаться и быть внутри всегда? --- Спросил Жора.
--- Да, одна из четырёх сторон будет не вертикальной, а с уклоном, но остальные, в любом случае, нормальные.
--- Это только поначалу покажется необычным, пугающим, потом постепенно привыкните, вживётесь, вы срастётесь с обстановкой, почувствуете, как вы органичны и естественны тут. Без вас всё это станет бессмысленным, и вы не сможете жить без этого дома. Исключительно здесь вы ощутите то, что не ощутишь где-либо ещё: пространство вокруг будет как бы расширяться, куда-то всё время стремиться, исчезать, границы восприятия размажутся в ничто, вам, вероятно, откроются такие знания, о которых вы и мечтать не смели, вы переродитесь в нового человека. Это ВАШ дом, ВАША собственность. Где ещё в мире существует такая вторая перевёрнутая пирамида и не просто пирамида, но --- ДОМ? Короче, благодаря своему новаторски-революционному дому вы прославитесь на весь свет, он войдёт в анналы архитектуры как сооружение вашего имени, ведь владелец --- вы.
Жора внимательно, как простак, как чайник, всё выслушал, а когда ребятки закончили петь, приказал охране жёстко выставить юных шарлатанов за дверь. Такой дом он, понятно, строить не стал.
* * * * *
...Жора Левандовский заскучал, теряя надежду построить СВОЙ дом, он уже был готов покориться, сдаться, "сделать всё как у людей", уже начал вести вялые переговоры с одним опытным, пожилым архитектором, когда в его офисе появился терпеливый молодой человек с лицом цвета старой посудной тряпки --- такое лицо встретишь раз 20 и не запомнишь. И фамилию он носил неинтересную --- Смирнов. А проект, что он выложил перед Жорой, вообще показался с первого взгляда полной ерундой: архитектор Смирнов предложил построить дом-лабиринт.
--- Снаружи строение примет вот такую форму, --- говорил он, показывая заказчику готовый, сделанный во всех деталях макет, --- по периметру --- фактически идеальный квадрат, длина каждой стороны равна 75 метрам, в высоту --- 22 метра, где разместятся четыре этажа. На окнах устанавливаются специальные ставни или жалюзи, при их опускании --- достаточно нажать на нужную кнопку --- они абсолютно сольются с внешними стенами, и --- никаких выступов, лоджий, балконов: идеальная однородная поверхность, --- архитектор угловатым жестом что-то нажал на макете и маленькие окошки захлопнулись, и все стороны дома стали гладкими, --- и внутри создастся полная светонепроницаемость.
--- Получился ящик. --- Сказал Жора, --- и на хрена это всё?
--- Какое наиважнейшее условие вашего заказа? --- Бесстрастно спросил архитектор, --- главное, чтобы во внутренних пределах дома расположение составляющих его элементов являлось оригинальным, самобытным, ни на что не похожим. Так вот, наружные функциональные детали целиком подчинены задаче организации структуры интерьера. То есть, герметично изолировавшись от ненужных уличных источников света, образуется собственное, замкнутое пространство --- пространство ЛАБИРИНТА.
--- И чё, стану я, как лох, бродить туда-сюда? ---Пробурчал Жора, --- где вход, где выход... Ловушка для чайников. А я не чайник, я нормальный пацан.
--- Без проблем. Я легко научу вас, как не заблудиться. У любого лабиринта существует принцип его построения, исходя их него, элементарно выводится формула, по которой можно ходить по лабиринту как по обычному дому.
--- У меня нет времени учить всякие формулы...
--- Ну это просто громко говорится "формула". В действительности --- всего-то несколько чётких правил, выраженных в двух-трёх предложениях. Их и учить особо не надо: стоит один день походить по лабиринту, держа их перед глазами, как человек автоматически, не задумываясь начинает следовать им.
--- А если в дом попадёт тот, кто не знает правил, он потеряется?
--- Это не ваши проблемы.
--- А вдруг какой-то важный гость, нужный человек заблудится, запаникует, перестанет понимать, что происходит и куда он попал, ему станет страшно, он решит, что никогда отсюда не выйдет -- задумчиво сказал Жора, --- солидные, крутые мужики превратятся в неразумных детей, с жалкими, испуганными лицами.
--- В доме спроектировано большое количество дверей, комнат, с настоящими и ложными выходами, с лестницами, ведущими в никуда. И всё --- одного цвета, чтобы невозможно было что-то приметить. Любой, кто попадёт туда в первый раз, пропадёт там надолго. И без того, кто знает, как выйти, то есть без вас, не выйдет оттуда никогда.
--- И я как благодетель, как отец родной всех спасу, всех выведу... Ну ладно, вы упомянули лестницы. Что, лабиринтом станет весь дом?
--- Да, дом-лабиринт. Четырёхэтажный лабиринт, в котором возможно жить как в обычном доме. Все ранее известные лабиринты -- просто лабиринты, созданы они на одном уровне и служат только в качестве развлечения. Правда, в древности делали секретные захоронения в виде лабиринтов для защиты от разграблений. Но никто прежде не жил в лабиринте, кроме мифического Астерия, но он Минотавр и сын Зевса, поэтому не в счёт, нас интересуют реальные люди, а не сказки и легенды. Таким образом, вы окажетесь первым, кто поселится и станет постоянно жить в доме-лабиринте. И я думаю, что не скоро ещё кто-нибудь отважится быть вторым.
* * * * *
...И Жора решился, правда, не сразу: целую неделю он мучился, плохо ел, почти не спал --- за эти дни он совершенно разучился нормально засыпать, а когда где-нибудь под утро всё-таки удавалось малость вздремнуть, то приходили к ему какие-то издевательские сны: то снились угрюмые, как бетонная стена, африканские слоны, то хохочущие, как шимпанзе, карликовые бегемоты, то молчаливые, словно секьюрити президента, носороги, то какой-то полуголый мужик, бегающий по пустырю с привязанными к голове оленьими рогами.
Идея дома-лабиринта приводила Жору в смятение, он будто бы потерял свою привычную добродушно-хамоватую наглость в общении, друзья, приспособившиеся к его бесцеремонному стилю, переставали понимать и узнавать своего старого кореша. Жоре чудилось, что его мозги выворачиваются кровавым исподнем наружу, от того, что он беспрерывно всё время думает об одном о том же. Его угнетала двойственность собственного желания, направленное в противоположные одинаково сильные стороны: он всё явственней ощущал, что не сможет дальше нормально жить, если не построит этот дом, одновременно понимая, что сие уникальное строение ему не по душе. Но какая-то иррациональная сила тянула его к дому-лабиринту: без этого дома я прекрасно жил, думал Жора, а теперь без ЭТОГО дома не могу, хотя ежу понятно, что и дальше проживу без проблем, ничего не построив, но проблема в том, что строить надо и именно ЭТОТ дом, и никто меня не заставляет, а --- надо...
...И строительство пошло.
2.
...Целый год Жора не приезжал на стройку: он терпеливо ждал, пока на том месте, где раньше бессмысленной лепёшкой лежала голая срамная пустота, появится СООРУЖЕНИЕ --- завершённое, готовое, целое, как-будто сразу из ничего. Процесс возведения Жору не волновал, --- для личного участия в деле он слишком гневлив, быстро, как закипающая вода в полупустом электрическом чайнике, начинает без причины бурлить, раздражаться и выходить из себя. Поэтому непосредственно строительными работами руководил надёжный и опытный прораб, построивший уже не один особняк, а архитектор Смирнов наблюдал ход и ведение, корректировал вероятные нестыковки между задуманным и воплощаемым и контролировал точность соблюдения параметров проекта.
И вот, стоя перед СВОИМ домом, Жора оторопел, он не верил, что именно ЭТО он хотел: огромное, пугающе чёрное прямоугольное здание, без окон и, как ни парадоксально, без дверей давило своей необъятной массивностью и уродством совершенства. Сооружение никаким видом не напоминало дом: это --- бункер, вылезший из грунта на поверхность, это --- гигантская авангардная скульптура ("Чёрный квадрат 3D"?), это --- издевательство над искусством архитектуры и над ним, Жорой Левандовским.
Заходить внутрь не хотелось. Да и как?
--- Что ЭТО? --- Спросил Жора после долгого молчания (что ему несвойственно) у архитектора Смирнова.
--- Уникум архитектуры, --- равнодушно пояснил тот, --- он принадлежит вам. Идёмте, покажу, что ТАМ внутри. Собственно, то, что ВНУТРИ, делает ДОМ единственным в своём роде.
--- Но как туда войти, где здесь нахрен дверь, вход?
--- А вот, --- архитектор выбросил левую руку с зажатым в пультом вперёд и и нажал на нём кнопку.
От гладкой стены бесшумно отделилась дверь и, уйдя в сторону, освободила широкий проём. Они вошли, очутившись в помещении, где всё --- стены, потолок, пол, двери, лестничный проём --- было ярко-красного цвета, только равномерно распределённые по периметру стен светильники с бледно-розовыми плафонами вносили подобие слабого контраста в однообразие багрового интерьера.
--- Жутковато тут, --- тихо пробормотал хозяин, --- на втором этаже какой цвет?
--- Такой же. И на третьем. И на четвёртом...
--- Ну нет, такой самолёт не полетит, надо чтобы были ещё какие-нибудь цвета. Ошалеешь здесь от красного...
--- Красный цвет --- ваш цвет. И другого вам не положено.
--- Это почему же не положено? Я люблю всякие цвета.
--- Любить нам позволено всё что угодно. Только не все вещи, явления, ощущения, которые мы любим и предпочитаем, подходят нам. Не всё, далеко не всё мы вправе назвать назвать своим --- нам принадлежит лишь ничтожная часть того целого, чем, как нам кажется, мы владеем. Цветов, оттенков бесконечное множество, но ваш цвет --- один: ярко-красный.
--- Да никогда, молодой человек, я особо не любил красного.
--- Не имеет значения. Главное, он --- принадлежит вам, а вы --- ему. Это ВАШ цвет, и вам никогда от него не отделаться.
--- Короче, заумная байда. Она мне по-барабану, зачем заморачиваться, мне хочется тут просто жить, и чтобы было много чего разного...
--- Но здесь --- лабиринт, а лабиринт подразумевает единообразие всего внутреннего оформления. Это чтобы не создавались ненужные ориентиры, наличие которых искажает принцип лабиринта, по которым легко запомнить дорогу, и появляется реальный шанс выйти обратно. Идеальный, к сожалению, невоспроизводимый лабиринт тот, откуда невозможно вернуться --- ни практически, ни теоретически. Предположим, войдя внутрь, человек навсегда останется ТАМ. Правда, это не означает, что он обязательно погибнет, нет: он сможет жить --- жить не так, как он жил вне замкнутого пространства, а абсолютно по-другому. Конечно, если есть вход в лабиринт, то значит есть и выход, тот же самый вход, если только развернуться и двинуться назад. Поэтому, идеальный лабиринт невозможен, даже создав огромный лабиринт, на блуждание по которому понадобиться целая человеческая жизнь, его строители всё-равно столкнутся с проблемой ограниченности расстояний: любая длина где-то начинается и где-нибудь кончается. И, значит, казалось бы бесконечные, извилистые стены лабиринта всё-таки имеют свой предел, и без входа-выхода не обойтись. А когда их нет, подобное сооружение не вправе называться лабиринтом. И ещё: там обязателен центр, ибо только существование центра делает лабиринт совершенным. А что, если предположить, найти добровольца или взять преступника приговорённого к смертной казни, поместить его в этот самый центр, ну спустить на верёвочной лестнице с вертолёта, с условием, если сумеет выйти, то ему дадут амнистию и отпустят на свободу. А не сможет найти выход, так погибнет. Получатся почти идеальные условия нахождения внутри лабиринта. Только запасов продуктов питания должно быть как можно больше, чтобы продлить время пребывания там на крайне максимальный срок, возможно, равный человеческой жизни.
--- Но как человек выйдет, он же не знает правил, формул?
--- Случай. Выведет его исключительно СЛУЧАЙ: нелогичный, иррациональный, бессмысленный.
--- Дальше как-то боязно идти, --- со смешком сказал Жора, --- а вдруг мы не выберемся отсюда...
--- Это не идеальный лабиринт: выйти отсюда так же просто, как и войти, --- устало сказал архитектор, --- я, да и не только я, много раз входил сюда и выходил отсюда. Следуйте за мной, я поведу вас по всему дому и научу, как ориентироваться в нём.
Они тихо и осторожно, словно чужие, стали подниматься вверх по лестнице, оббитой толстым плотным сукном, поглощавшим стук несмелых шагов. Жоре мерещилось, что они крадутся по багровому тёплому чреву только что убитого гигантского животного неведомого вида. Чтобы отпугнуть тишину и не молчать, как приговорённый к пожизненному заключению, Жора сказал:
--- Слушай, а ты кажись Смирнов? Или Петров? Фамилия, вроде, простая, но именно простые, привычные фамилии запоминаются хуже всего.
--- Да. Я --- Смирнов. Самая распространённая фамилия в России.
--- А по имени как зовут? За целый год я так и не спросил.
--- Резюме не читали? Андрей меня зовут. Андрей Сергеевич Смирнов.
--- Андрей Сергеевич... Как банально. А вот я --- Георгий Константинович. Знаешь, кого так звали?
--- Маршала Жукова.
--- Верно. Вот так-то...
Произнеся это, Георгий Константинович смело и решительно ринулся вперёд, сначала по небольшому коридорчику, потом куда-то повернул, открыл первую попавшуюся дверь, потом --- ещё одну, точно такую же как первая. Так Жора пробегал комнату за комнатой, неразличимых друг от друга, ему казалось, что он снова и снова возвращается туда же, откуда только что ушёл, но он с напором непобедимого полководца пёр, не останавливаясь, не следя за тем, идёт ли за ним человек по фамилии Смирнов или где-то деликатно отстал --- Жора был уверен, что отстать тот не посмеет.
--- А что, мне это по-своему начинает нравиться, --- резко остановившись, по-барски сказал Жора и обернулся к архитектору Смирнову.
Но архитектор куда-то исчез --- исчез так тихо и естественно, будто никогда не появлялся.
--- Во, блин, слинял, --- промямлил Жора, --- Андрей Сергеевич, или как там тебя, ты где? Выходи! Эй, Петров-Смирнов, чё сам что ли заблудился. Во клоун.
Ему никто не ответил...
--- Решил поиграть со мной в кошки-мышки? --- Уже громче и раздражённей сказал Жора, --- я такого не терплю. Я люблю, когда всё ясно и конкретно. Давай, парень, выползай. Ты чё, думаешь ТАК научить меня лазить по этому своему дому-лабиринту? Мол, если выберусь сам, так научусь.
В ответ молчала равнодушная, как копоть на стенках старого котелка, тишина. Жоре стало немного не по себе, ему представилось, что здесь не только никого нет сейчас, но никогда и не было, и его самого тоже тут нет: он словно бы сидит перед экраном огромного, во всю стену телевизора и, оцепенело уставившись в изображение, смотрит какой-то "дубовый" фильм, который ему дико не нравится, но, тем не менее, завороживший его непонятно чем --- то ли затягивающей, как сгущёнка чайную ложку, тоской, то ли обездвиживающей скукой --- и стоит лишь нажать кнопку на пульте, и включится другой канал, передающий яркое музыкальное шоу, и вся эта тягомотина со странным домом-лабиринтом моментально закончится и быстро забудется, как забывается смутный образ, мелькнувший на периферии зрения много лет назад.
Но нет, он --- здесь, в ЭТОМ месте: вот он шевелит пальцами, касаться вспотевшего лба, висков... да, он в наличии, он присутствует сам, собственной персоной, он --- и участник, и зритель, и статист, а режиссёр неизвестно кто. Как отсюда выбраться, кто его выведет --- он сам или тот, кто устроил весь этот спектакль?
--- Ё-моё, во попал, --- прошептал Жора голосом Ёжика в тумане, --- развели, как дядю. Я кто --- лох? Ты, урод, кончай свои шуточки, уже достало! Меня что, заказали? Нет, бредятина: стоило всю эту тягомотину разводить, проще машину взорвать...
Что делать, думал Жора, стоять тут, как идиот и ждать, когда этот партизан объявится или идти?... Куда идти, как он меня вёл? Ни фига не помню... Да как запомнишь, угораздило его сделать всё под красное, он как-будто знал, что я ненавижу красный... Ноги чего-то ослабли, и присесть негде, ни одного, блин, стула.
Жора, помявшись на месте, с опаской приоткрыл ближайшую дверь настолько, чтобы только протиснуться, и осторожно крадучись, будто неудачливый любовник чужой жены, вошёл, в маленькую пустую комнату.
--- Замуровали, --- сам себе сказал он, --- закатали, короче, в бетон. Похоронили живьём. Могила. М-да, смешно...
Но пустая комната оказалась не совсем пустой: в центре на полу лежала розовая папка, и её Жора в первую секунду не заметил --- она почти сливалась с цветом полов. Он присел на корточки и поднял папку, раскрыл: внутри находилась тонкая на 12 листов бледно-зелёная школьная тетрадка --- с такими младшеклассники бегают на уроки в школу. На обложке простой шариковой ручкой кто-то корявым издевательски-пренебрежительным написал: "Господину Левандовскому Г. К."
Это чё, я должен прочитать, думал Жора, что нельзя было на принтере распечатать, разбирай тут всякие каракули...
Он встал во весь рост, с кривой усмешкой раскрыл тетрадку и начал читать:
"Участь Ваша определенна, господин Левандовский, и определили её Вы сами, и произошло это не сегодня, а почти 20 лет назад.
Дядя Жора, Вы, конечно, меня не помните: мало ли Смирновых на земле? Да встречались мы последний раз, когда мне едва исполнилось 5 лет. Но Я Вас помню --- забыть Вас, значит, забыть, кто я есть, в чём моё предназначение. Скажу прямо: моё предназначение --- уничтожить Вас. Если не физически как человека, как биологический организм, то --- как личность, как некую духовную индивидуальную субстанцию. Уничтожить наверняка. ("Всё-таки заказали" --- сквозь зубы сказал Жора).
Вы забыли меня --- Смирнова Андрея. Но Вы должны помнить другого Смирнова --- Сергея, Вашего лучшего когда-то друга. Я его сын. А Вы, дядя Жора, тот кто фактически его убил. ("Урод, какой урод, --- сопел Жора, --- увижу снова --- урою. Так попасться"). Да, несомненно, это Вы убили моего отца.
Я подолгу рассматривал ваши с отцом фотографии, благо, их осталось очень много, вы любили фотографироваться вместе. Конечно, вы --- неразлучные друзья, практически, братья, знакомы с раннего детства: все затеи, все авантюры, только вдвоём, никуда один не лез без другого. Отец, правда, был старше на полтора года, но это нисколько не мешало вашей дружбе, наоборот, его инициатива, его идеи всегда находили Вашу благодарную поддержку. Только после школы вам пришлось несколько отдалиться: отец легко поступил в институт, а Вы, сдавая экзамены туда же и на тот же факультет через год, не прошли по баллам. Потом Вас забрали в армию, в стройбат. Отслужили 2 года и, вернувшись, стали работать на заводе простым рабочим, но продолжалось это не долго: буквально через полгода отец забрал Вас к себе в горком комсомола, вы снова стали как бы вместе. А когда год спустя отца избрали Первым секретарём, Вас он сделал вторым, то есть, своим заместителем.
И вот Вы, дядя Жора, своего названного брата, лучшего друга, своё, фактически, второе Я предали. И предали не из-за трусости, которая многое бы объяснила, не под давлением непреодолимых обстоятельств --- обстоятельствам, как правило, часто дозволено служить оправданием, обстоятельства --- это считается нормой --- сильнее слабого, беззащитного человека: сославшись на обстоятельства, можно остаться невиновным, сохранив свою духовное состояние на привычной отметке --- Вы же предали сознательно, только ради личной выгоды, ради, как это ни бездарно звучит, карьеры. Вы САМИ создали обстоятельства.
Вкратце напомню, что произошло. Как я говорил, мой отец помог Вам возвыситься, но Вы, поднявшись всего за год из простого стропальщика до положения секретаря горкома, пусть хоть и второго, видимо, возжелали стать первым. Очевидно, из зависти. Конечно, отец был очень успешен, казалось всё давалось ему без особого труда --- стоило только начать что-то делать, и всё шло как бы само. Он, как Вы помните, с золотой медалью закончил школу, без проблем отучился в институте, при этом рано женившись на самой красивой девушке своего курса, стал отцом в 18 лет. И ничего ему не мешало. Как по накатанной он перешёл на работу горком, избавившись таким образом от обязательной отработки после института и службы в армии. А потом ещё его назначили первым секретарём --- самым молодым в области: тогда было "время перемен", разгар перестройки и молодёжь старались продвигать.
Так вот, тогда в это самое "время", как Вы знаете (ещё бы Вам не знать!) горкомы являлись фактическими владельцами видеосалонов --- формально они, кажется, относились к министерству культуры (это всё я знаю со слов отца) --- и получали с них приличную прибыль. А Первый секретарь, то есть мой отец, распределял полученные средства --- на стадионы, на школы, на различные общегородские молодёжные мероприятия. Но, похоже, Вам, дядя Жора, хотелось, чтобы деньги никуда не уходили и оседали бы в горкоме --- так со спокойной совестью делали в других подобных учреждениях --- и тратились бы на личные нужды. Вы не раз намекали об этом отцу, а, порой, говорили прямо, что глупо направлять все доходы не понятно куда, можно было бы и себе оставлять какую-то часть. Но отец не воспринимал всерьёз Ваши слова. Вернее, он не предполагал, что эти Ваши, полушутливые по тону (ведь манера Вашей речи всегда была с вечным каким-то смешком) разговоры не пустой дружеский трёп между делом, а вполне конкретные предложения. Впрочем, оно прекрасно всё понимал, просто не желал знать своего старого друга детства другим, не таким какой он был когда-то.
Но ближе к сути --- к сути ВАШЕГО дядя Жора преступления. Какие-то деньги, кажется, какие-то взносы каждый месяц перечислялись в областной комитет --- стандартная процедура --- обычно Вы лично оформляли необходимые бумаги (точнее, Ваша секретарша --- Вы со своим весьма средним образованием были не способны к работе с платёжными документами), а отец, проверив, их только подписывал. Но в ТОТ раз он подписал почему-то ЧИСТЫЕ бланки, он вроде бы куда-то опаздывал, и Вы обещали заполнить их позже. И Вы, дядя Жора, так заполнили (откуда только вдруг появилось у Вас умение разбираться в цифрах?), что вышло, будто Первый секретарь перечислил всю сумму на свой личный счёт в сберкассе. "Махинация" конечно же быстро обнаружилась, "пропавшие" деньги скоро нашлись, их вернули куда следует, а моего отца выгнали с позором с должности и отдали под суд. Понимаете, он ни в чём не виноватый был назван преступником. И по приговору ему дали 8 лет. За что? ("Я не предполагал, что дойдёт до этого" --- вздохнул про себя Жора). Отсидел он, правда, 5,5 лет и вышел по УДО или, точнее, его отпустили домой умирать --- у него был туберкулёз в запущенной форме. Через 4 месяца мой отец умер. ("Вот чёрт, а я и не знал... Помер, значит, Серёга...").
Вы же, господин Левандовский, сразу заняли опустевшее место и получили доступ к "финансовым потокам". Не эти ли левые горкомовские деньги стали основой первоначального капитала для Вашего успешного по сей день бизнеса? Ведь буквально через какой-то год, как осудили отца, развалилась страна, все эти горкомы, обкомы исчезли, как и видеосалоны, существование которых стало просто ненужным, так как у многих уже появились свои видеомагнитофоны. А Вы легко, без излишних усилий открыли своё дело, благо деньги у Вас имелись. И потом Вам удалось вообще перебраться в Москву.
Таким образом, это Вы, дядя Жора, убили моего отца. Как следствие, я ОБЯЗАН убить Вас.
Далее я расскажу КАК убью Вас... (Эмоций больше не будет --- будет только голая информация).
Итак, Вы сейчас находитесь --- если, конечно, нашли тетрадку --- на третьем этаже дома-лабиринта. Хотя, слово "дом" звучит абсурдно, так как жить в этом "доме" Вы не станете никогда, ибо Вы либо умрёте здесь, либо, сумев выйти, войти снова не посмеете, не то, что жить... Жить в лабиринте это аномалия, нахождение человека внутри лабиринта долгий срок --- равносильно сумасшествию. Лабиринт --- место, где нормальная личность перестаёт ощущать себя нормальной, где её рациональное Я с каждой лишней минутой пребывания ТАМ уменьшается и, растворяясь в каком-то необъяснимым, едва уловимом томлении по чему-то нездешнему, потустороннему, постепенно стекает в небытие. Чем дольше человек остаётся в замкнутом пространстве лабиринта, тем меньше он желает покинуть его, и тем труднее потом восстанавливать самоё себя, если ему удалось таки выйти. Лабиринт вытягивает из человека те жизненные токи, что составляли его духовную сущность и которые заставляли его идентифицировать себя в качестве индивидуума, то есть как цельного и самодостаточного. В лабиринте от человека как от личности не сохраняется ничего, лишь --- одна оболочка, пустой сосуд, ТЕЛО, требующее постоянного удовлетворения своих природных потребностей. Таким образом, человек превращается в живое НИЧТО.
И этим НИЧТО станете Вы, господин Левандовский, если Вам удастся выбраться живым. Надеюсь, что Вы сможете выйти, так как физическая смерть это не совсем то, что действительно удовлетворило бы меня: живите и живите долго, но --- другим, не тем, что Вы есть сейчас --- наглым, довольным собой, уверенным в своей исключительности субъектом, а --- потерянным, уничтоженным, чужим самому себе, своей душе и своему драгоценному телу.
Убить Вас, как убивают обычно --- скучно, ощущение удовлетворения на минуту, стандартная физическая смерть не принесла бы мне покоя. Просто прервать биологическое течение жизни? --- Банально и в душе, кроме злости и досады ничего не останется. Необходимо, чтобы Вы подыхали очень долго, чтобы мысль о смерти стала бы единственной мыслью перед этой самой смертью, чтобы Вы осознали смерть, то есть сознание всё бы пропиталось смертью, чтобы умирание стало бы как бы новой иной жизнью. Возможно, тот отрезок времени, прожитый с постоянной мыслью о смерти явится чем-то вроде очищения. Тогда смерть --- я не телесную подразумеваю смерть --- будет воспринята правильно.
Есть вероятность, что Вы сумеете выбраться живым: шанс выйти из этого лабиринта существует и довольно большой. И этот шанс Вам даю Я. Сможете им воспользоваться --- будете жить. Ваша собственная жизнь, как и смерть в Вашей власти, всё зависит от воли. Таким образом, убийство станет тождественно самоубийству. И я впоследствии могу считаться убийцей лишь косвенно. Ведь и Вы, господин Левандовский, убили моего отца не напрямую: если бы не болезнь, он мог бы жить и сегодня. И тоже прикончу Вас не напрямую (если получится), а при помощи своего искусства --- архитектуры.
Я --- создатель лабиринта, Вы --- жалкий посетитель, целиком зависящий от МОЕГО искусства.
Но достаточно пафоса, далее конкретика, здесь Вам надо быть особенно внимательным. Способ выхода разумен и предельно ясен --- просто необходима некоторая наблюдательность в определённые моменты. Сосредоточившись на деталях, разглядишь главное.
Так вот, у этого лабиринта, как и у любого самого заурядного провинциального лабиринта имеется центр. Найдёте центр --- найдёте выход. Помещение, служащее центром, строго соотнесено со сторонами света. Надо лишь сообразить, почему именно это помещение --- комната, вроде бы ни чем не отличающаяся от прочих комнат --- и есть центр, что ТАМ особенного.Найдя ТУ комнату, ТО помещение, нужно понять, ЧТО там направлено на юг, север, запад и восток. Если верно сориентируетесь и точно всё определите, то найдите северо-запад и идите в ту сторону: это и есть НАПРАВЛЕНИЕ. Выйдя из комнаты, где Вы разобрались со сторонами света, сразу поверните направо, и смело открывайте первую же дверь и идите дальше, и так везде: направо и --- ближайшая дверь, и до тех пор, когда поворачивать и двигаться станет некуда --- Вы упрётесь в глухую стену. На самом деле стена не глухая, в ней скрыта потайная дверь --- единственная дверь, через которую возможно выйти сейчас из дома, другие навечно и необратимо заблокированы: теперь они не откроются никогда, разве что если их взорвать... Встаньте лицом к стене и опуститесь перед ней на колени: на высоте 80 см от пола, по правую руку, там, где две стены сходятся и образуют прямой угол, как раз у самого места их схождения, несильно нажмите (так, словно Вы трогаете неразвитую грудь невинной девушки). Должна выпасть крышка, закрывающая кодовый замок, наберите цифры: 1-9-9-5 --- 1995, год смерти моего отца. Дверь откроется: она отойдёт автоматически. Вы --- свободны...
И последнее. В трёх комнатах, на разных этажах спрятаны вмурованные в кирпичную кладку холодильники, набитые под завязку всякой едой и питьевой водой. Продуктов в каждом рассчитано на 30 дней: я позаботился о том, чтобы удовольствие пребывания в лабиринте растянулось бы для Вас на максимально вероятный долгий срок. Холодильники встроены в интерьер так --- их двери окрашены в тот же цвет, который здесь всюду --- что они практически незаметны, но если внимательно приглядеться, то видны тонкие стыки между дверцой холодильника и стеной --- идеальной маскировки всё-таки не получилось. Чтобы холодильник открылся, дверцу надо с небольшим усилием толкнуть, а закрывается она наоборот --- мягко. Также в доме расположено несколько туалетов, есть ещё ванная, но ЭТО уже Ваши проблемы...
Прощайте, дядя Жора, мы больше никогда не встретимся, я гарантирую.
А. Смирнов"
--- Ну это мы ещё посмотрим, --- пробурчал Жора и закрыл тетрадку...
3.
...Так, что тут ещё есть, кроме воды? Колбаса --- копчёная, варёная, ветчина. Хлеб. Бананы! Яблоки, апельсины, помидоры, огурцы... Короче, витамины. Рыба какая-то, консервы. А выпить? Чё из жидкостей одна вода? Хотя бы водки оставил пару флаконов, жлобина. Или пива ящик... Ладно, надо придумать какую-нибудь метку, чтобы не забыть, где вмурован этот грёбаный холодильник.
Сволочь, уродский архитектор --- покрасил всё в красное, и теперь не знаешь дальше идёшь или снова припёрся назад, туда, где уже был. И ведь мебели-то никакой --- ни стула, ни дивана, ни кровати... Как я спать буду, устал, как пёс, и прилечь негде. И коня привязать не мешало бы... Но где здесь, нахрен, сортир, не стану же я отливать прямо на пол, я же не синяк вонючий. Сдохнуть можно. Словом, живи как можешь, а не можешь, не живи...
* * * * * * *
...Во, кажись, туалет. Поздно, я уже всё сделал... Ну ничего, ещё пригодится.
А нормально я с бутылками придумал: сейчас в той комнате, где я уже побывал, на полу лежит бутылка, горлышком к той двери, через которую туда вошёл. В холодильнике стояло 32 пластиковые литровые бутылки и две пятилитровых. Эти последние пусть пока там и стоят, а литровки я разложил по комнатам и поэтому наверняка знаю, что не заблужусь там, где валяются бутылочки, и всегда найду дорогу к холодильнику, к еде и, теперь ещё и к сортиру. Так что, жить пока можно...
* * * * * * *
Центр... Где этот долбанный центр? Как понять, что какая-то из многочисленных комнат дома является центром лабиринта? Везде одно и то же, всё одинаково. Все комнаты квадратные, их размеры неизменны: во всех единый стандарт и в каждой по три двери, а по четырём стенам под потолком по углам висят по одному круглому светильнику, дающих неяркий, матовый свет. Это чтобы я не сильно раздражался от красного цвета, который реально напрягает. Хорошо, что дом не одноэтажный, и тут есть лестницы, а перед ними небольшие прямоугольные площадки так не похожие на эти однообразные комнаты. В которых, действительно, ничего нет, никаких примет, никаких зацепок. А лестница, она не комната, она вообще другая, по ней --- либо вверх, либо вниз. Разнообразие! Правда, я пока только спускался, но дальше не шёл: а вдруг не найду обратную дорогу, заблужусь, нафиг. И останусь без холодильника, без жратвы. Впрочем, тот жлобёнок, вроде как говорил, что холодильников в доме несколько. И, возможно, там центр...
* * * * * * *
...Что за хрень: стена вываливается, я сел на пол и немного прислонился к стене, обпёрся о неё --- от усталости уже ноги не держат --- и она пошла. Как бы стала проваливаться внутрь --- это нижняя часть, а верхняя, наоборот вышла наружу. Да это ведь кровать! Красота! Во как ублюдожный архитектор всё устроил: нажимаешь на стену и получаешь кровать, только надо знать, где жать.
...Да, надо отдохнуть, надо поспать, пока не сдох от переутомления. А после --- пойду. Пойду вниз, возьму бутылок штук семь и спущусь по лестнице. Буду искать чёртов центр. А пока полежу, хорошо так лежать: мягко, уютно, удобно. Сделано прямо по моей фигуре, откуда узнал архитектор как мне нравится? Хоть за кровать спасибо, господин Смирнов.
...Но от чего в башке такая тяжесть, вроде она раньше у меня никогда не болела, разве что с хорошего бодуна. Да и то, если очень сильно переберёшь. Кошмар, я, наверно, целую неделю не пил, всё дела, заботы. Важные встречи, контракты, нужные люди. И какого ляда всё это мне надо? Я что мало заработал, мало уже имею? Построил дом, такой какого нет ни у кого, а зачем? Лучше бы купил виллу на где-нибудь юге Франции или Испании, дешевле б обошлось и жил бы себе там, бросив всё, без проблем и заморочек. И стал бы я умиротворённый и спокойный, как бабушка удава. Правда, долго я б так не смог: сидеть на месте, ничего не делать и "наслаждаться жизнью" --- скучно и муторно. Хочется беготни, суеты, шума, хочется быть там, где люди, где много людей, и я среди них не последний. Лучше, конечно, если первый.
Да, не помешало бы бухнуть сейчас, а то лезут всякие мысли в голову...
* * * * * * *
...Сколько же я проспал, чего-то не пойму? Часы, кажется, остановились. Хвалёные, швейцарские, с автоподзаводом, гарантия сто лет. И чего они стали? А может место такое сволочное, где часы не идут? Какие-нибудь электромагнитные излучения тут или поля... Жить здесь точно невозможно, знай я все ходы-выходы, всё равно бы не жил в этом доме. Поставь сюда мебель, домашние, бытовые электроприборы, понавешай разных картин, открой окна, убери, наконец, чёртов красный цвет, сделай каждую комнату непохожей на другу всё равно этот дом никогда не будет домом. Лабиринт он и есть лабиринт, тут не жить, а лишь экскурсии сюда водить. Долго в лабиринте находиться нельзя: это не жилое помещение, а могильный склеп. А кому в кайф жить в могиле? Точно не мне...
Ладно, пора вытряхивать своё туловище из кроватки --- лежать, забыв обо всём, конечно, приятно, но лучше лежать у себя дома, рядом с любимой женой. Ё-моё, а она ведь, наверно, спятила: меня-то уже третий день нету. Или четвёртый? Пока часики-то шли, я следил... И я же никому не говорил, даже Светке, что строю дом, хотел всем сделать сюрприз. Вот и сделал. Если меня станут искать, то никто не будет знать где, архитектор же не выдаст моё месторасположение. Вот уродство, я --- есть, и... как бы меня нет. Все дела станут, всё пойдёт прахом, всё потеряю, ничего не останется. Вставать надо и бежать, как бешеная собака, искать этот проклятый центр и выбираться отсюда.
* * * * * * *
...Но мобильник, мой крутой, навороченный смартфонище, он то чего не фурычит? Этот бледный пентюх в серых штанах, состряпав кислую рожу, когда мы сюда заходили, сказал, оставь, мол, телефон в машине. Чтобы ТАМ, внутри ничего не мешало, и ничто не отвлекало, а то вдруг кому-то приспичит позвонить. Мы как бы отгораживаемся, отрешаемся на время от внешнего мира, мол, он, то есть, мир где-то там, далеко и пока, не должен тревожить нас, мы, как вошли в дом, попали, типа, в свой автономный, отдельный мир, никак не пересекающийся с тем, внешним. Ну я, как какой-то лох и бросил мобилу в машине, но бросил-то я бросил, а у меня ведь есть второй, тайный, о котором никто не знает, и его номер, если я звоню, невозможно определить. В принципе, удобно, его номер никто не знает, даже жена, звони куда и кому угодно и ничего за это не будет. Правда, теперь и мне никто на него не позвонит и не узнает, где я... Но я-то могу звонить, все основные номера есть, только он почему-то потерял сигнал. Он работает, индикатор показывает, что заряжен почти полностью. А сети --- нет. Никакой --- ни сотовой связи, ни интернета. Куда делась сеть, спутники, что ли все попадали? Теперь у меня не телефон, а так --- болванка. Наверно, сука-архитектор вмуровал в корпус здания скрытый экран от электромагнитных волн, вот поэтому и нет сети...
Или нет никакого экрана, и всё дело в том, что дом не дом, а лабиринт? Волны в теряются, гасятся, затухают во всех этих ходах, выходах, поворотах, тупиках, и не доходят до аппарата... Подойти к наружной стене, и он заработает? Знать бы, какая стена наружная. Или ничего не изменится, пространство лабиринта влияет не только на человека, но и на технику тоже. Гаджет тут как бесполезная игрушка, а более сложный дивайс вообще не работоспособен? Ну ладно, нет сети, но почему и время сбилось на телефоне: нет ни даты, ни конкретного текущего времени, одни нули горят? И я не сразу обратил на это внимание... Не понятно, что сейчас, день, ночь, вечер или утро, что на улице --- дождь или светит яркое солнце. Здесь отличая звукоизоляция, и ничего не слышно, что там, снаружи. Закупорен герметически. Как же я до сих пор дышу, откуда идёт свежий воздух, ведь мне совсем не душно, видимо, в доме имеется система вентиляции? Но почему не слышно, как она работает?
* * * * * * *
...Определённо, тут понатыкано куча скрытых видеокамер, и за мной НАБЛЮДАЮТ. Падла Смирнов и наблюдает. Теперь я --- объект, белая лабораторная крыса, собака Павлова. Никогда не любил, когда на меня смотрят. Просто смотрят... Если кто-то глядит на меня более одной секунды, то это всегда напрягает, раздражает и бесит. Зачем на меня смотреть, кто я такой, чтобы меня разглядывать? Правда, я сейчас не вижу того, кто на меня смотрит, не вижу его взгляда... Взгляд --- самое жуткое, что есть у человека. От обычного человеческого взгляда можно застрелиться, веру переменить, стать сверхчеловеком или уйти в подполье. Впрочем, я, точно, никогда не уйду в подполье, я люблю быть там, где люди, где много людей, где я в центре внимания, когда все присутствующие уставились на меня как на самого важного человека в их судьбе. Когда все скопом смотрят на меня, я --- король. Мне это в кайф, но ненавижу, если кто-то один без причины, а даже по какой-то причине зачем-то разглядывает мою персону. Да наплевать: пусть он --- архитектор-недоучка --- смотрит, пусть смеётся и потешается над тем, как я тут извращаюсь. Ему удовольствие, а мне по-барабану --- я же не вижу его глаз, не ощущаю его взгляда, я только знаю, что он возможно наблюдает за мной. Ладно, давай, подглядывай, а я не подам виду, стану вести себя как обычно, буду самим собой, таким как всегда. Я есть Я, зачем подстраиваться под кого-то, я не умею кривляться, я не артист и не клоун, будешь естественным --- и никакие подглядывания не страшны. Он думает, что сможет раздавить меня психологически, сплющить, словно кусок пластилина, и я превращусь в животное, в скотину, в растение, начну ползать на четвереньках и мычать или вообще забыв, кто я есть, лягу на пол, как колода или бревно, смирившись с положением? Не дождётся, не из таких передряг вылезал, не дамся, выйду отсюда --- а я выйду! --- таким же как вошёл. Не верю, что человек вот так сразу, из-за каких-то сраных обстоятельств, за три-четыре дня превратится в кого-то иного. На его НИЧТО я ложу своё ВСЁ...
* * * * * * *
...Да никто за мной не наблюдает, никому я не нужен, нет тут никаких скрытых видеокамер. Я --- один... Один, как благодарный покойник в гробу. Единственный, кто знает, что я здесь, это долбанный архитектор. Но он давно забыл обо мне, я ему уже неинтересен. Он сделал своё поганое дело и отвалил. Всё, я отработанный материал, я свершившийся факт, который даже помнится смутно. Мальчик же сказал, что мы никогда не встретимся, он гарантирует. Значит, я ему надоел, ему скучно не только смотреть на меня через экран, но и просто думать о моей очень важной персоне. Действительно, то, что он затеял --- произошло, его миссия выполнена. А последствия --- мои проблемы. Теперь никто не позаботится, о том, где я, ведь никто не знает, ГДЕ я. Ведь никто и не сможет вообразить то МЕСТО, в котором я нахожусь.
* * * * * * *
Имеет ли сейчас значение слово "сколько"? Сколько дней, как я в доме? Вопрос нелепый, бессмысленный, не из моей теперешней жизни: количество дней, что я нахожусь здесь равно одному. Один бесконечный, однообразный день, который начался, когда я вошёл сюда и, продолжаясь беспрерывно, никак не может завершиться. Моё время превратилось в вечное сейчас, я вправе произносить слово "сейчас" о любой секунде пребывания тут. Секунда, пролетевшая три УСЛОВНЫХ часа назад, и секунда, что пройдёт через час-другой --- та же самая секунда. Нет больше ни вчера, ни завтра, ни скромного "потом", нет даже сегодня, ведь "сегодня" ДЛИТСЯ с утра до вечера. А где утро, где вечер? Нет ничего, всё едино, всё заключено в отупляющем СЕЙЧАС.
* * * * * * *
Странный всё-таки дом --- ни розетки, ни выключателя, а светильники горят. Где-то же они включаются? Нет, так невозможно: спать при свете. Первый раз спал, ничего не замечая --- спасибо усталости, а теперь я мало двигаюсь и практически не устаю. Где кнопочки, куда жать, как избавиться от этого жуткого освещения? Как вырубить свет? Во, надо поразбивать светильники, там, где кровать, причём все, и будет тьма. Можно потом спокойно спать. И некоторых комнатах, в которых нет бутылок, пораскалывать нафиг по несколько ламп, и так появятся новые метки. В каждой комнате погасить разное количество, и так отличишь одну комнату от другой, не заблудишься. А с другой стороны, если заблудишься, что изменится, будет всё то же. Тут что идёшь, что стоишь на месте --- обстановочка везде идеально одинакова: маленький идеальный мирок. Нет, ничего не стану бить, зачем уничтожать совершенное, где ещё увидишь его?
* * * * * * * *
...Ну вот, я спустился на нижний этаж --- не знаю какой, второй или третий: есть ещё лестница, ведущая дальше вниз. И тут я освоил ещё пять комнат, четыре из них оказались совсем безпонтовыми --- комнаты близнецы. Но последняя, пятая --- я реально обалдел --- ванная. Вот где жизнь, движение, смысл: вода --- холодная, горячая, словом, какая пожелаешь, вода, которая течёт, журчит, шумит, то есть издаёт звуки, убивая эту давящую тишину. И, главное, зеркало --- маленькое чудо, диковинка, награда! Теперь я как бы не один, ведь есть ещё отражение. Правда, ту харю, что появилась в зеркале --- с заросшими, как у бомжа, щеками, осунувшуюся, словно после запоя, с чужими дикими глазами --- я отказываюсь признавать за свою. Скорее в ванну, в тёплую воду: смыть с себя всю накопившуюся грязь, стать чистым, нормальным, цивильным. А потом --- хорошенько побриться: благо и бритва есть, и пена для бритья и лосьон после бритья. Ненавижу быть небритым, не понимаю, как некоторые мужики ходят с бородами, я кожей, даже не глядя в зеркало чувствую появившуюся щетину. И вообще, если человек немытый, небритый, в давно нестиранной одежде, то меняется его психика, ему становиться всё по-барабану, ему тогда всё равно, как он живёт. Мне никогда не будет по-барабану, как я живу. Человек сильно зависит от того, чист или не чист он телом: у вымывшегося резко повышается настроение, он чувствует свободу тела и души. Так что ванна --- моё спасение, возможность оставаться самим собой. Надеюсь...
* * * * * * *
Удивительная штука --- зеркало. Прежде никогда не обращал особого внимания на зеркала --- стекляшка она и есть стекляшка, функциональная вещь. И вот я --- вымывшийся, идеально выбритый, с нормальной человеческой физиономией --- разглядываю своё отражение. В принципе, я не люблю смотреться в зеркало, ну чего увижу там такого невероятного, кроме своего лица? Мои некрупные, аккуратные уши, серые, немного узковатые глаза, рот с тонкими, как у француза, губами, обычный прямой нос, круглые щёки. Всё на месте, моя внешность меня всегда удовлетворяла. Разве что, стареет всё потихоньку. Но это не повод торчать подолгу у зеркала. А сейчас стою перед своим отражением и не хочу уходить: не собой любуюсь, не я сам себе нужен --- нужен тот, второй, что уставился на меня из зеркала. Он и я, моё отражение и --- я. С ним я вроде бы не один, нас будто бы ДВОЕ. В отражении, в моей точной физической копии нет никакой тайны, но мне с ним спокойнее, я словно бы ощущаю присутствие кого-то, кроме меня.
И, вообще, в ванной уютнее и спокойнее: кафель, потолок, пол здесь такие же удручающе-красные. Но мойка и ванна --- белые! Даже унитаз в сортире красный. А эти --- белые... Гениально. Белый цвет --- как драгоценный бриллиант среди груды рубинов. А благодаря зеркалу, всё удваивается, пространство расширяется, и, кажется, что белого цвета в два раза больше. Понятно, обман зрения, но когда я вижу ДВЕ белые ванны и ДВЕ такие же мойки, смеюсь и радуюсь. Останусь в ванной жить: тут журчание воды, шуршание занавески и приятный едва слышный скребущий звук бритвы. Тут запах мыла и лосьона. Тут одномерный мир обретает объём. Ванная --- единственное место в доме, где можно ЖИТЬ.
* * * * * * *
Я перестал видеть сны: засыпаю плохо, а когда удаётся заснуть, я не понимаю, что сплю, потому что сплю без сновидений. Как жить, не видя снов? Сны --- бонус, подарок, неожиданно сорванный банк, счастливый случай. Вроде бы сны ничего не меняют в реальной жизни, не делают человека ни лучше, ни хуже. Но в отсутствии снов жизнь пресна и однообразна: как факт только действительность --- конкретная, предсказуемая, стандартная даже в сюрпризах. Короче, беспрерывная надоевшая явь, которую сколько не пытайся разбавить чем-то новым, всегда придёшь к тому, что всё БЫЛО, прежде всего по своим ощущениям. А сны --- фантастические, нелепые, несуразные, глупые, волшебные --- как противовес обыденности, как антитеза повседневности. Порой лишь во сне чувствуешь себя свободным и настоящим, таким, какой ты есть. Я сплю, и я --- ребёнок, маленький и счастливый. Я до сих пор летаю во сне, бред, конечно, для взрослого мужика, никому в этом не признаюсь, но это такое блаженство... Не знаю почему, но я никогда не видел кошмаров, мои ночные видения всегда такие приятные, добрые, увлекательные, красивые и, главное, в них никак не отражается реальность. Сны настолько отличаются от того, что происходит наяву, что, кажется, будто они не мои сны, а кого-то другого, а я диверсантом проник в них и смотрю без всяких на то прав. Я никогда не забываю снов, я всегда отчётливо помню, что мне снилось, и потом, проснувшись, заново прокручиваю в воображении то, что видел. По молодости я, случалось, записывал их, да бросил: кто-нибудь прочтёт ненароком и засмеют --- у нас же всё искреннее и бесхитростное кажется смешным. Сны --- какой-то отдельный ни на что не похожий кайф, бесплатный и законный. В последние годы они одни оставались почти единственной моей радостью. Ну, может, кроме ещё дочек, но они уже совсем выросли, и я им теперь нужен в основном как "источник финансирования".
И вот здесь в доме, внутри лабиринта я разучился видеть сны. Засыпаю --- как обмираю, просыпаюсь --- вроде выспался, но словно и не спал: какой это сон без сновидений? Сколько раз спал --- и ничего, хоть бы какая-нибудь гадость приснилась. Смешно, конечно, страдаю не из-за чего-то серьёзного, существенного, а из-за фигни, из-за снов. Всё, что осталось там, "на воле" --- друзья, дело, жена, дочки --- всё представляется не то чтобы ненужным и далёким, но не тем, ради чего стоит выходить отсюда. Я бы, пожалуй, смог быть один, пусть я и не люблю одиночество, но чувствую, что смог бы. Если б я по-прежнему каждую ночь видел сны. Они --- единственное, ради чего стоить возвращаться в мир, без них я --- никто (абсурд! но чувствую: только так). Без снов нет оправдания моей жизни.
* * * * * * *
Бред, какой бред несу. О чём я думаю? Сопли, сплошные сопли: соплежуй. Нет, хватит лирики, хватит пустого базара, легко расслабиться --- тяжело собраться. Надо, надо собраться. Я тот, кто был, и БУДУ ВСЕГДА тем, кто был и кто есть. Я не должен меняться под давлением каких-то "обстоятельств". Я --- есть, вот я САМ --- мои руки, ноги, тело, мой разум. Всё --- МОЁ. Я сам управляю и владею всем.
Так, конкретно: необходимо систематизировать всё, что имею на данный момент. На том этаже, что выше (второй он или третий, не важно) я освоил 20 комнат: бутылки там на своих местах. И как рациональный, трезвый человек я спокойно, не боясь заблудиться, передвигаюсь по тем комнатам. Правда, это ничего не даёт практически... Что ещё? Холодильник, кровать, на нижнем этаже --- ванная. Лабиринт по-немного отступает и покоряется. Впрочем, я не обошёл и половины его. А когда пройду весь, что изменится, ведь без меток я всё равно заблужусь, я же не знаю главного: принципа, как в нём ориентироваться. Как угадать какая комната центр, вдруг я там уже был, и не раз, но не увидел того, что является указателем, что здесь центр? Ванная, где я провожу почти всё время, не то, что я ищу, она ведь до боли отличается от всего остального? Но как с помощью ванной определить стороны света, где северо-запад? В ванной лишь один вход, и если посчитать его за выход, не выход ли это на северо запад? Нет, не получается: выходя из ванной и поворачивая сразу направо, попадаешь в коридорчик, где, сделав буквально пару шагов, утыкаешься мордой в тупик. Значит, дальше ходу нет...
В комнате, определённой в качестве центра должно быть нечто отличительное, чего нет нигде, а есть только там, но оно, видимо, сливается с общим дизайном интерьера, никак не выделяясь, и придётся быть крайне внимательным, чтобы заметить, чего там не так.
* * * * * * *
... Уже нашёл и второй холодильник и обозначил бутылками 32 комнаты наверху и 32 внизу, то есть два этажа освоил полностью: 32 --- точное число помещений на каждом. Нихрена себе, если в доме 4 этажа, то комнат 128! Зачем столько для семьи из четырёх человек? То ли архитектор перестарался, то ли я сам так заказал, не разобравшись в том, что заказал. Скорее второе. Но суть ни в этом, суть в том, вырисовывается СИСТЕМА --- система построения лабиринта. Если дом четырёхэтажный и по форме он параллелепипед, то его центром должна быть точка пересечения диагоналей. А где они пересекаются, на каком этаже? Или где-нибудь между этажами, но как я тогда увижу эту точку? А может, она находится на полу или, наоборот, под потолком? Возможно, то, что я ищу достаточно очевидно, а я не замечаю: пялюсь, будто идол, и ничего не воспринимаю. Вообще-то точка пересечения --- центр фигуры, а чтобы быть центром лабиринта нужно что-то более объёмное и конкретное --- предмет, символ, знак... Или нет, центром лабиринта всегда, насколько я помню, были отдельные помещения, в которых сразу понимаешь, куда пришёл и что отсюда --- только на выход.
* * * * * * *
...Здесь я давно, впрочем, возможно и нет так давно, мне только так кажется. Но тем не менее, ни одна лампочка пока не перегорела --- хорошо, что я всё-таки не решился побить некоторые из их, пусть светят. Вода из кранов --- и холодная, горячая --- течёт, не прекращается. Самое забавное: тут работает вентиляция, я совсем недавно случайно нащупал скрытые решёточки. Они сделаны так, что практически сливаются с цветом и рисунком стен: пока не дотронешься, не поймёшь, что это решётка. И всё исправно функционирует --- и приток (его отверстия снизу) и вытяжка (сверху). Поэтому, я никогда не ощущал духоты и недостатка воздуха. Создатель лабиринта --- добросовестный урод --- позаботился о том, чтобы я подыхал медленно. Чтобы коньки отбросил бы не сразу, а долго-долго дрыгал бы ногами, как шут не верёвке. Вероятно, в один чудесный день все устройства и механизмы жизнеобеспечения отключатся. Наблюдатель просто утомится, я ему надоем, и станет скучно его душе разуму. Для меня наступит полная тьма (мать-тьма!). Перестанет идти вода, закончиться кислород в воздухе, будет тяжело дышать. Но умру, видимо, от жажды, в продолжительной и мучительной агонии. Высохну, превращусь в мумию. Дом станет мавзолеем.
* * * * * * *
Ну вот, кажись, начинается: погас первый светильник. Похоже, перегорела лампочка --- так они и станут тухнуть один за одним. Неторопливо (а куда спешить?) наполняя дом темнотой. Жизненное пространство начнёт сокращаться, оно постепенно скукожится, съёжится. А потом пропадёт совсем, исчезнет во тьме: пространство останется, его будет много, но ничего не увидишь, а чего не видишь, того нет. И я, как насекомое, приучусь ползать по полу, начну передвигаться на четвереньках, тыкаясь носом о стены и дверные косяки. Набью себе кучу шишек и разобью в кровь лицо. Превращусь в страшилище, но никто меня (или за меня?) не испугается, даже я сам, ведь в темноте не разглядишь отражения... У ё! А там не НЕТ никакого светильника... Там --- пустое и ровное место: ТАМ никогда не было светильника. Забыли повесить... Ну конечно, такое количество однородных помещений, где-нибудь чего-нибудь да забудешь. Стоп! Тут четыре двери, а везде, где я был, по три. Четыре входа-выхода --- три светильника, один из которых гораздо больше двух остальных. А двери точно друг против друга. Почему так? Почему? Как я устал... Надо пойти прилечь. Ноги дико ослабли и в животе мерзкий холодок. Лучше убейте меня сразу, зачем так издеваться. Чем я хуже белой мышки или инфузории под микроскопом? Капельку синильной кислоты --- вот что мне сейчас нужно, чтобы недолго мучиться. Хватит, я все задания выполнил и все тесты прошёл. Я оказался послушным кроликом, я не подвёл. Не я ли заслужил покоя и забвения? Эксперимент закончился удачно, ищите другого, я уже готов. Я нашёл центр...
* * * * * * *
...Куда идти, зачем идти, ну что я сделал вам плохого? Да, я понимаю --- я виновен и приговорён. Но приговор исполнен, я отбываю наказание. Что ещё надо от меня? Я --- лежу, тихо, спокойно лежу, ничего не желаю: когда просто лежишь --- ничего не хочешь, только бы так лежать. Человек, если он в мягкой удобной постели, чувствует, что проживает в этот момент какую-то иную жизнь, совершенно непохожую по ощущениям на ту жизнь, которой он живёт, когда ходит, стоит или банально сидит. Лёжа, человек словно бы возвращается к чему-то забытому, родному, уютному, заветному, оно смутным отголоском теплится где-то в глубинах его памяти. Но чем старше и взрослее человек, тем слабее и отдалённее отголосок, и только лёжа в полной тишине ещё вероятно расслышать его.
Лежать хорошо, но если долго не вставать, забываешься и засыпаешь, а спать стало так скучно, такая тоска, когда проснёшься, что ничего уже не хочешь. Ладно, отлежался, отдохнул, теперь --- вставать, волю в кулак и вперёд. Не оставаться же в доме навечно. Или разумнее было бы остаться? Здесь, в лабиринте я --- и король, и поданный, и торговец, и покупатель, и великий исследователь, и дикий туземец-людоед. Я являюсь всем, что только вероятно вообразить. Я даже знаю, где центр и как без проблем выйти на свободу. Захочу --- выйду, захочу --- останусь. Могу выходить и возвращаться сколько угодно раз. Никто мне не руководитель, кроме меня самого. Бескрайне моё королевство, и я рад, что в нём нет подданных: я не людьми повелеваю, а судьбой... Да, пафос идиота...
* * * * * * *
В доме у меня одно любимое место --- в ванной, у зеркала: там мне кажется, будто я не одинок. Жаль, нельзя забрать его с собой, оно вмуровано в стену. Хотя, если беспрерывно торчать у зеркала, то перестанешь различать где реальность, и где её отражение, и начнёшь, пожалуй, общаться с двойником как с живым человеком. И тогда точно копец всему...
Что ж, время шевелиться, двигаться вперёд: я знаю как выйти, и, значит, выйду. Вот та самая комната: четыре двери, три светильника по углам. Разобраться где север, где юг не трудно. Тёмный угол, который без светильника есть север, а тот угол в котором большой --- юг. Аллегория слишком очевидна: солнце в полдень стоит высоко, оно кажется огромным, ярким, оно в тот час точно на южной стороне. Короче, большой светильник, типа, символизирует солнце. На "востоке" и на "западе", где восход и заход --- солнце кажется меньше, то есть, светильники в комнате меньше. Ну а последний угол понятно почему север. Осталось определить северо-запад. Если стать лицом к "северу", а спиной --- к "югу", то по правую руку будет "восток", по левую --- запад. Просто, до примитива. Дверь, находящаяся между "севером" и "западом" указывает на "северо-запад". В том направлении мне и перемещать своё тело. Бутылок с водой не стану брать больше чем одну: вдруг запутаюсь, зевну поворот --- так тому и суждено. Судьба решает: либо выйду, либо погибну. Нет, специально ошибаться не собираюсь --- свободная воля нам дана не для этого --- буду передвигаться неспеша и весь во внимании, но кто знает, как всё пойдёт...
* * * * * * *
Как тупо и бездарно: ублюдок-архитектор заставил меня пройти буквально через весь дом, через весь ЛАБИРИНТ. Я был везде, во всех 128-и комнатах, на всех четырёх этажах, поднимался и спускался по несколько раз по лестницам. Я, как носатый бедуин по пустыне, пёрся напролом, не замедляя темпа, практически ни о чём не думая, кроме как о ближайшем повороте направо. Я работал, как тягловое животное, как робот, как механическое устройство. Я заходил туда, где бывал тысячи раз и туда, куда я боялся просто заглянуть. Я сшибал отяжелевшими ступнями бутылки, там, где они валялись. Я, словно нежданный гость, пролетел мимо обоих холодильников, не задержавшись возле них, чтобы немного перекусить. Я быстро протопал мимо кровати --- мой маленькой слабости, мимо ванной, легко избежав промелькнувшего искушения зайти и посмотреть в зеркале на своё отражение. Меня будто бы тащила невидимая верёвка, кто-то настойчиво тянул за неё, не расслабляясь ни на секунду, а я и не думал оборвать или обрезать её. Человек по фамилии Смирнов придумал убийственный метод издевательства: идти, пока не сдохнешь, а не сдохнешь --- дойдёшь.
Ну я и дошёл... Теперь стою в какой-то каморке, поворачивать больше некуда --- тупичок.
* * * * * * *
Зачем я прошёл все 128 комнат и 4 лестничных перехода? Кстати, почему лестниц 4, по идее в четырёхэтажном доме их должно быть 3? Или их и было 3, а мне показалось 4? Впрочем, какая, нахрен, разница... Пока я шёл, как утёнок за уткой, по лабиринту, я вдруг понял, для того, чтобы выйти не надо было проходить весь дом, даже не нужно было искать для этого центр. В каждой комнате, кроме центральной, только по три двери и во всех --- тупо поворачивай направо. То есть, где бы ты не находился, выход всегда в одном направлении. А значит, из любой комнаты, даже с лестницы дойдешь куда надо. Предположим, вошёл я комнату --- передо мной ещё две двери: либо прямо и направо, либо направо и налево, либо прямо и налево. В последнем случае надо просто перейти к той двери, откуда есть выход направо, и спокойно туда иди --- это ВСЕГДА правильное направление. Для того чтобы выйти, не надо было искать центр, поэтому архитектор и сказал, что в здесь нет проблемы и поэтому он так быстро исчез: он дошёл до выхода максимум за минуту. Из той комнаты --- а она на третьем этаже --- где я нашёл тетрадку, добежать до выходной двери, как три раза моргнуть. Тетрадка и осталась там, где я её бросил и именно оттуда я, через вторую комнату-близнец, прошёл на лестницу, спустившись по которой и, пролетев ещё пару комнат, я снова сбежав по лестнице, оказался на превом этаже в этом самом тупичке. Я мог покинуть "сей гостеприимный дом" моментально, как только закончил чтение послания товарища Смирнова. Конечно, если бы быстро сообразил, где собака порылась.
* * * * * * *
Весь измочаленный, словно банан в блендере, на очугуневших ногах стою в какой-то тесной, как простата пенсионера, каморке, в которой мне одному поместиться полностью можно либо стоя, либо став на колени. Я и стал, точнее, опустился на колени. И прямо перед моим мурлом --- маленькая крышечка, выступающая из стены миллиметров на пять. Я на неё нажал, она и отвалилась. Появились стандартный набор кнопок, как на сейфовом замке. Код --- 1995. Да, я всё отлично понимаю: год смерти Серёжи Смирнова, и я перед ним на коленях, я как бы повинился и прощу прощения. Верный сын придумал верный ход, чтобы заставить убийцу своего отца почувствовать подобие раскаяния. А мне до лампочки, мне приспичило выйти на свободу, я не гордый, постою несколько минут на коленях, всё равно никто не увидит. Покаяние без свидетелей и не покаяние, просто кривляние. Может вам выкинуть ещё какой-нибудь фортель? Я --- марионетка, дрессированная обезьянка, говорящий попугай. Хватайте меня, тащите на арену, на базарную площадь, на разбитый помост. Ведите жадных до бесплатной потехи зрителей: публика в предвкушении зрелища. Включите громкую и весёлую музыку, я готов плясать, петь, кувыркаться и стоять на голове. Я весь --- с мозгами, с кишками, с соплями --- ваш. Что имею и умею, отдам вам, делайте со мной всё, что предписано законом толпы. Швыряйте в меня камни, петарды и файера, заставьте проглотить змею или сесть голым задом на дикобраза. Не подавитесь только смехом. А то пригоните тяжёлый грузовик и пусть он ездит за мной, а буду убегать, пока хватит сил --- мне не трудно: всю жизнь бегу от чего-то или за чем-то и жду, как нечто необъятное накроет и раздавит моё стокилограммовое тело.
Ладно, довольно лирики, дело есть дело. Ну набрал я четыре заветные цифры --- 1-9-9-5 --- и ничего не произошло. Обманул? И чёрт с ним, ничего не надо, посижу немного в уголке, никому не мешая. А потом... Что потом?...
* * * * * * *
...Озяб я чего-то, надо же было так скрючиться. Ни хрена не разогнуться --- всё затекло, онемело. Как я очутился в самом углу, что сейчас делать, куда идти? А где стена, пустота какая-то? Вот откуда тянет холодком: стена приподнялась, а там --- улица. Похоже, там ночь, там --- темно. Наверно, выход появился сразу, как я набрал код, но в темноте не заметил, что поднялась стена. Ладно, пора ползти к выходу... Вот уродство, тут действительно вылезешь только или на карачках, или, как партизан, по-пластунски на брюхе: проход образовался небольшой --- по ширине впритык плечам, а по высоте --- идти только на четвереньках. Вот и вылазь отсюда, как червяк, как плюшевый медвежонок, как младенец: из жаркого багрового нутра --- на божий свет. Как можешь так и протаскивай своё драгоценное тело сквозь узкую щель: захочешь жить --- умрёшь, но протиснешься. Тело пусть и пострадает, но будет спасено. Ведь исключительно ради комфортной жизни ТЕЛА выхожу отсюда. Без ТЕЛА человека как бы нет --- возможно он есть, и для себя он знает это. А другие не знают, они воспринимают только то, что видят глазами, и видят они НЕ человека, но его ТЕЛО. Другим не я нужен, им моё ТЕЛО нужно. Тело, ты ещё моё? Или мы уже существуем отдельно друг от друга, кто в эту секунду вылезает из чрева --- ты, я, мы оба вместе? Да, я понимаю, тело ведёт инстинкт. Но что МЕНЯ принуждает тащиться одновременно с ним? ТЕЛО всегда там, где удовольствия, общение, радости жизни, обязанности, где "материальная ответственность". Всё вращается вокруг тела, его обхаживают, о нём заботятся, его ублажают, за ним ухаживают, его берегут. Целый мир наслаждений предназначен ради тела. Моего тела. Я его владелец и всем есть дело до него --- и никому до МЕНЯ. Телу хочется кушать, спать, оно любит выпить, желает женщину. Но при чём здесь Я? Почему Я обязан участвовать в этом, быть вовлечённым во всё. Конечно, я слаб, тело --- сильнее. Его природный инстинкт --- могучая сила, его хватает, чтобы вести нас как единое, неразделимое целое, он несёт меня словно сибирская река, которая лёгко своим течением переносит тысячи брёвен. Кто устоит против такой мощи? Никуда я не денусь: останусь с телом навсегда. Я --- в любых отверстиях, клоаках, водоворотах --- буду барахтаться, выплывать, спасая, прежде всего ТЕЛО. Я же люблю его, жить без него --- погибнуть, не жалко себя --- жалко тело. На нём же нет вины: как может вещество, соединение атомов, молекул быть в чём-то виновато? На кого тогда переложить вину? Не на кого, она навечно со мной. Невозможно спрятаться, скрыться, замаскироваться. Нельзя даже изменить внешность --- да и внешность тут ни причём, она принадлежит телу, а значит всем. Ничего нельзя ---- даже убить себя, ведь чтобы убить себя, я должен убить тело. А как убить то, что любишь больше всего.
* * * * * * *
Остаться внутри лабиринта --- значит признать своё поражение, признать свою слабость и силу другого. Выйти --- покориться судьбе, вернуться туда, откуда надо бежать, забыв, кто ты есть.
Заключение
Когда после девятидневного отсутствия Жора Левандовский наконец объявился, никто не обратил внимания на то, как он изменился, все воспринимали его словно он тот же Жора, который был всегда, разве что внешне выглядел бледнее обычного. Впрочем, он и сам не понимал, насколько стал другим, а насколько остался прежним. Нет, конечно он --- Жора это точно знал --- остался таким какой был, но чувствовал, что он --- другой. И он не мог объяснить, в чём он другой, и как оно должно проявляться. Он вроде бы зажил своей обычной жизнью, кинулся в свой бизнес, как прыгун с скалы, впрочем, дела и без его участия шли новеньким паровозиком по накатанным рельсам. Характер его, кажется, совсем не поменялся, правда теперь, когда Жора смеялся, то смеялся как-то вполголоса, а раньше гоготал во всю глотку. И по-прежнему он устраивал разные дикие розыгрыши над друзьями, но, если прежде он, когда раскрывался обман, орал и вопил, как обезьяна-ревун, прямо в лицо бедной жертве, то сейчас просто молча наблюдал за реакцией и то не долго: было видно, что он быстро утрачивал к этому интерес. Жора так же, как всегда любил ходить в баню, но почему-то всё чаще без друзей: он в одиночестве, выгнав даже банщика, забирался в парилку и сидел там по-долгу, и никому не говорил, что он там делает и о чём думает. Ездил Жора пару раз на Лазурный Берег и в Испанию, где снимал роскошные виллы --- в первый раз с семьёй, а второй --- с любовницей. Одну из вилл даже почти купил, уже был готов договор, но в последний момент он отменил сделку и вернулся домой. Иногда Жора мелькал на различных благотворительных мероприятиях, но держался там обычно, как статист, где-то на общем плане, никто после не помнил, что он там присутствовал. Как-то в самый разгар сезона отпусков он съездил на три дня в свой родной город, где не был почти 20 лет, там он не старался с кем-то встретиться и что-то разузнать. Он, приехав туда незаметным купейным пассажиром на поезде, просто бродил по забытым улицам, ни куда не заходя и ничего ни о ком не спрашивая. Побывал там и всё.
Где раз в полгода Жора куда-то пропадал и пропадал так, что никто не знал куда, он никого не предупреждал, даже жену --- впрочем она не слишком волновалась, они ведь давно отдалились --- он мог условиться о важной деловой встречи и не явиться, испарившись сразу недели на две. К его неожиданным исчезновениям все относились как к чему-то нормальному и естественному, никто не интересовался, где он и почему его нет. В конце концов, это личное дело человека, есть он или его нет.
*
СЛУЧАЙ. (2 книга).
...Мне почти по секрету сказали: "Быстро дойдёшь до центра, если поворачивать каждый второй поворот налево; тут в каждом проходе, в каждом тупичке --- по три-четыре выхода в разные стороны, игнорируя все, кроме второго налево, легко придёшь куда надо. А из центра идти ещё проще: держись правой рукой за стену и, не отпуская её, топай себе вперёд; если через все проходы пройдёшь, беспрерывно касаясь стены, выйдешь без проблем".
Можно также купить план --- разобраться в нём может и младенец --- и идти по нему, считая себя следопытом или скаутом.
Но я никого не послушал, "принцип прохождения" не запомнил, плана не приобрёл, я пошёл ТАК: СЛУЧАЙ доведёт, а после --- и выведет.
Ранним утром, едва начали пускать экскурсантов, я вошёл. И стал передвигаться --- размерено, неторопливо, расслабленным прогулочным шагом. Поворачивал как хотел и куда хотел, совершенно не думая как идти и куда идти: "направо" и "налево" в качестве направлений перестали существовать, теперь они превратились для меня в реликтовые понятия. На гладких, матово-белых стенах периодически попадались большие красные кнопки: стоило нажать на одну из них, как прибегал служитель --- обычно отлично натасканный молодой человек --- и помогал выбраться посетителю, заблудившемуся и уставшему от самостоятельных попыток найти правильную дорогу. Я же тех кнопок практически не замечал: так... красненькие точки на периферии зрения.
...После нескольких часов однообразного хождения, я так и не нашёл центр; я уже достаточно притомился, ноги, ставшие обузой, не несли меня, они не шагали, а волочились. Я едва не падал, но как-то пока двигался, причём всё-равно куда, ибо то, на что я смотрел, никак не менялось, всё время я видел одно и то же: удлинённые коридороподобные помещения с несколькими дверными проёмами без дверей. Но какое это имело значение: я знал, как знал своё имя, свою дату рождения, свой домашний адрес, что СЛУЧАЙ когда-нибудь непременно приведёт меня туда, куда МНЕ надо.
...Скоро зазвенели звонки, и служители деликатными, но настойчивыми окриками, отыскав последних беспомощно блуждающих посетителей, провожали их к выходу. Отовсюду я слышал не резкие, но довольно громкие голоса --- им отвечали другие, менее бодрые и несколько раздражённые. Стоило звукам голосов приблизиться, как я прятался за первым попавшимся поворотом или забегал в глухой тупик. В одном из таких тупиков я наткнулся на писающего мальчика, который не смущаясь быстренько доделал своё дельце и торопливо убежал.
Через какие-то 20 минут всё притихло: я остался в одиночестве. Стало темнеть, и включилось дежурное освещение: редкие, тускло горевшие лампочки зажглись в разных прилично отдаленных друг от друга концах. А мне и не надо слишком много света, мне вообще свет не нужен, я бы и полной темноте шёл, меня не зрение ведёт, но случай, ибо я не стремлюсь, я --- жду.
...Я бродил ещё не знаю сколько часов и от усталости уже не шёл, а плёлся, едва шевеля тяжёлыми ступнями, не желавшими отрываться от пола, я даже не понимал, иду я или просто бессмысленно шаркаю стертыми подошвами на одном месте. Но я знал: остановиться, чтобы передохнуть, я должен либо когда найду центр, либо если дойду до выхода, который, к сожалению, запирают на ночь. Но всё это казалось такой ничтожной мелочью и несущественной ерундой, ведь главное --- ИДУ и толкает меня не праздная туристическая прихоть и любопытство, а нечто более значительное.
...Ночь прошла, и когда утренние сумерки отдалились под натиском солнечного сияния, я вдруг (ждать, тупо надеясь, я уже почти перестал) оказался в центре. Я моментально понял, это ТО место, куда я шёл, и сюда меня привёл СЛУЧАЙ --- не экскурсовод, не карта, не мои знания, то есть не разумное, рационалистическое основание, но --- слепой, всепоглощающий, всем повелевающий, абсолютно нелогичный случай.
Центр --- большое, идеально квадратное, до отупения унылое, с выкрашенными в бледнолимонный цвет стенами помещение с одним входом, который одновременно и выход. По периметру --- сплошным рядом привинченные к бетонному полу деревянные, сделанные из толстых массивных досок, гладко отполированные широкие скамьи: центр единственное место во всём этом аттракционе, где можно присесть или даже прилечь. Здесь --- пункт моего прибытия, точка отдыха и расслабухи, тут я позволю себе остановиться. Я --- робким просителем высоких кабинетов --- осторожно вошёл и лёг на твёрдую, по-утреннему холодную поверхность скамьи поближе к стеночке и камнем, брошенным с зыбкого висячего моста, стремительно упал на самое дно сна.
...Я --- маленький, хиленький, никому ненужный мышонок, я всего боюсь, мне всюду страшно, даже в собственной норке, где я прячусь, а он --- громадный, толстокожий, слоноподобный, с руками толщиной с хорошее дубовое бревно хочет прикоснуться ко мне, просто прикоснуться, из глупого любопытства, так, без всякой злобы и без нехороших намерений, но малейший его неловкий жест, и он сомнёт, раздавит, уничтожит меня вместе с норкой, вместе со всеми моими страхами, я в ужасе и панике, не знаю, куда бежать и возможно ли вообще убежать от него, я жду сиюсекундной гибели...
...Разлепил, словно разрезал скальпелем слипшиеся, почти сросшиеся веки, и добродушный великан медленно, неспеша меняя пугающие своим чудовищным ростом очертания, превратился на моих глазах в приветливо улыбающегося чистенького юношу в светло-зелёном облачении служителя.
--- Вы заблудились, отстали от группы? --- Со сдержанной радостью спросил он, --- ночь тут провели? Идёмте, я доведу вас до выхода.
--- Не стоит, --- просипел я, --- сам знаю, как выйти.
Он протянул мне поллитровую бутылочку с водой, и с жадностью бедуина выпил её всю.
--- Вам лучше? --- Опять спросил юноша, приветливо скалясь
--- Да, спасибо, лучше, --- отмахнулся я от него, будто он занавеска, колыхающаяся на сквозняке перед лицом, --- я немного посижу, а потом пойду, я специально остался на ночь, поспорил с друзьями, что переночую здесь, но уйду, скоро уйду, меня ведь ждут...
--- А вы самостоятельно найдёте выход? --- Засомневался служитель.
--- Да, конечно, найду, --- уверенно сказал я, --- я знаю принцип, а не найду, так выйду с экскурсией, наверно, какая-нибудь да попадётся.
--- Примерно через час пойдёт первая, --- согласился юноша, --- вот возьмите ещё водички, а то снова пить захотите. Но только никуда не уходите, ждите.
--- Нет-нет, куда я пойду, --- искренне усмехнулся я, --- я домой хочу, всё уже надоело.
--- Когда что понадобится, жмите кнопку вызова, --- указал служитель на стену, где нагловатым клоунским носом краснела грибовидная кнопка, --- кто-нибудь из обслуги обязательно появится и поможет.
И деликатный юноша, обозначив на румяном лице участливую улыбку, похожую на улыбку персонажа заднего плана картины Босха, бесшумно растворился.
Я, секунду назад косивший под доходягу, бодро вскочил и, забежав в ближайший тупик, одним махом сотворил своё обычное утреннее произведение --- нагадил, правда, капитально, но не мог же я, словно последний жлоб, всё держать в себе.
...Непереносимо долгий, нескончаемый день бесплотным невидимым духом шатался я по коридорам и тупикам проклятого аттракциона однообразными до полной потери понимания, где нахожусь и что есть я. Мне встречались толпы дисциплинированных туристов, безмолвно перемещавшихся покорной аморфной ордой за сосредоточенными и серьёзными гидами, которые по двое конвоировали свои группы --- первый во главе, второй сзади, чтобы никому не дать шанса отстать и потеряться. Также попадались самонадеянные одиночки, бодро носившиеся со схемами в руках, вначале уверенных и с полными энтузиазма глазами, а после, через несколько часов, уже с погасшими взорами и почему-то в основном возле красных кнопок, от которых они отворачивались с безразличными лицами, едва кого-то завидев. Иногда я сталкивался с корректно-вежливыми служителями, неизменно осведомляющиеся о том, не нужна ли мне какая-либо помощь, я быстро и чётко, будто лучший скаут в отряде, отвечал, что, мол, всё отлично, мне хорошо, и я на пути "к заветной цели".
...Вода в бутылочке давно кончилась, я по-животному, по-звериному хотел жрать, я чувствовал себя так плохо, что желал найти какое-нибудь одеяло или пусть даже большой кусок брезента и залезть под него целиком, укрывшись с головой, спрятаться и никого не видеть и всё забыть. И чтобы обо мне забыли, если, конечно, кто-нибудь ещё помнил меня. Но я не останавливался и, продолжая тащить своё, точнее, теперь уже чужое, туловище, во второй попал в центр, когда был уверен, что нахожусь далеко от него, и что близок выход: СЛУЧАЙ не мог же подвезти меня, вероятность дойти до выхода должна быть выше. Но это не вызвало у меня никаких эмоций --- ни досады, ни отчаяния, ни боли --- факт он и есть факт: данность, которую можно только принять. Я как прошлой ночью, уже привычно прилёг на скамью, чтобы чуток отдохнуть. Я никак не реагировал на заходивших периодически экскурсантов: кто-то из них шумно галдел, по-хозяйски рассевшись по скамейкам, кто-то тихо молчал, скромно притулившись на краешке, кто-то что-то бормотал вполголоса, но никто не обратился ко мне, каждый вошедший обязательно смотрел на меня, но видимо считал, что так положено --- ну лежит себе человек и лежит, такие здесь порядки. Моё одиночество было моим личным делом и никого не касалось.
...Отлежавшись, я, кое-как соединив вместе отдельные фрагменты воли, выдвинулся по новой в поисках выхода, при этом, я сам никоим образом не участвовал в поисках --- я не думал, где и как идти, куда и когда поворачивать, я бы даже закрыл глаза, если б не опасался стукнуться о стену, да сам процесс проявления СЛУЧАЯ необходимо было видеть. При сём я, от чрезмерной уверенности в своей правоте, напрочь забыл об усталости, голоде и жажде, ибо никто и ничто, кроме СЛУЧАЯ не реализует моего желания выйти отсюда.
...Кончился рабочий день, кончилось время посещений, вчерашняя мизансцена продублировалась с идеальным соответствием: также со всех сторон раздавались оклики служителей, суетливо пробегали запоздалые экскурсанты, и мне снова посчастливилось ловко не попасться никому навстречу и остаться на ночь. И где-то, наверное, ближе к полуночи я лёг на пол (мне было всё равно) в каком-то вонючем углу и, ощущая каждой косточкой какое жёсткое ложе я выбрал, но сразу же, вырубился, словно получил удар дубинкой по черепу.
...А ранним, ещё толком не разлепившим сумеречные веки, утром, ещё до открытия, мне уже знакомый счастливый юноша-служитель, настойчиво теребя меня за плечо, извлёк моё сознание из тяжёлого, будто пропитанного серной кислотой сна. Я медленно, с огромным усилием, как потерпевший при землетрясении, высвободил своё оцементевшее тело из под навалившихся обломков усталости и едва поднялся на залитые свинцом (так мне показалось) в суставах ноги. Юноша улыбался так приветливо и сердечно, наверное признал во мне родного или, по крайней мере, очень близкого себе человека. Он протянул дежурную бутылочку с водой, я вдруг захотел выбить её у него из рук, чтоб она укатилась бы в дальний угол и ударить его по тонким губам, чтобы быстрая кровь живым червячком сползла бы по его ослепительно чистому, омерзительно девственному подбородку. Но я (или тот, кто воспринимался как я) рывком выдернул бутылку окостеневшими пальцами и прямо по африкански, по дикарски выпил воду в три глотка, ничего толком не почувствовав: пить захотелось ещё сильнее.
--- У вас больше нет воды, я бы выпил? --- Спросил я с ненавистью.
--- Есть, --- ответил он тоном с каким говорят с избалованным ребёнком, --- правда вам я её не дам.
--- Почему? --- Сказал я без всякой интонации.
--- Потому, что вы сейчас надуетесь воды и пойдёте бродить дальше, --- произнёс он негромко, почти вполголоса, а его лицо начало вытягиваться и темнеть, и доброжелательная улыбка розовой змейкой спряталась во рту, --- потом обессилев, --- продолжил он, --- вы свалитесь где-нибудь на самом видном месте на глазах у любопытных туристов, вооружённых кучей фотоаппаратов и видеокамер и, таким образом, создадите нам энное количество проблем. А проблемы явление чуждое нашему бизнесу. Почему вы вчера не пошли со мной?
--- Всё равно не поймёте, --- злобно ответил я, --- это мои закидоны.
--- Зачем вы шатались целый день без видимой цели? --- Наехал он, слегка повысив голос, --- вы совершенно не пытались найти правильную дорогу, вы шли так, будто вам нет разницы, куда идти. Вы двигались не для того, чтобы перемещаться по направлению к выходу, а только чтобы двигаться и не стоять на одном месте, а от людей, с которыми можно было наконец уйти отсюда, вы убегали и прятались, если успевали, лишь бы никто вас не видел. Но я видел всё!
--- Как?! --- Удивился я.
--- Как! --- Передразнил юноша мой вопрос. --- Да тут на каждом углу, над всеми входами, во всех проходах встроены замаскированные камеры видеонаблюдения, мы фиксировали ваше малейшее телодвижение. Да, сначала нам казалось интересным, чего вы хотите, к чему вообще ведёте, какая здесь логика. Но сколько бы мы не пытались понять ваши действия, мы не увидели в ничего, кроме бессмысленного, абсолютно бессистемного блуждания и в основном вокруг одного и того же места. Вы как будто не собираетесь уходить отсюда и готовы оставаться, пока есть силы БЫТЬ, а там, когда сил уже не будет, возможно и умереть тут. Вы ищите смерти, это что, такой изощрённый способ самоубийства?
--- Нет, --- рявкнул я, --- как раз выйти я желаю больше всего, есть у меня такая мечта.
--- Но почему тогда вы ни с кем не пошли? --- Злобно спросил он, --- ведь к вам пару раз обращались гиды, вы же сталкивались с группами, когда не успевали спрятаться. Вы шарахались ото всех, словно они чумные, вы делали всё, чтобы быть ТУТ и не выходить никуда. Не понимаю, чего вы добиваетесь.
--- И не надо понимать, --- заорал я, снова сев на пол, опершись спиной о стену, я бы и лёг, если б он ушёл, --- это моё личное дело, мои тараканы, я сам с ними разберусь. И оставьте меня, сил и так немного, а ещё идти сколько не знаю...
--- А я знаю, --- сказал он с безразлично, --- всё, вы пришли, путешествие закончилось, пора вам убираться отсюда.
Юноша нажал на кнопку: появилось четверо плотных натренированных молодца со скучными отсутствующими лицами, которые принесли носилки с какими-то широкими кожаными ремнями с застёжками. Я попытался снова подняться, чтобы приготовиться к обороне --- я же не имел права сдаваться, ведь всё предельно принципиально и серьёзно --- и это мне почти удалось, но руки и ноги предали меня, они вдруг объявили независимость от остального тела и стали расходиться каждые в свою сторону: я перестал быть хозяином того, чем владел с рождения. Я уже не был руководителем своих рук --- руки уводило куда-то назад, за спину, они словно бы изображали крылья, и я ничего не мог с этим поделать. И я перестал быть пешеходом --- ноги не шли, а разъезжались по разным направлениям. Я начал валиться , но ребятки дружно подхватили меня и одним махом, аккуратно, без грубости уложили на носилки, плотно пристегнув ремнями в два приёма и бегом, словно солдаты на маршброске, размерено, в одном темпе понеслись к выходу.
Лежавший в тот момент на холодном брезенте ГРУЗ имел какой-то молекулярный состав, какую-то массу тела, какую-то длину, объём, он был материален и существенен, но --- не существовал: жизнь с каждым шагом носильщиков уходила из организма. Чувства и ощущения стремительно атрофировались, разум покрывала мутная, непроницаемая для света плёнка, обмякшее сердце билось всё слабее. Да, они исполнители, они, добросовестно выполняя свою работу, реально убивали меня. Кто я ТЕПЕРЬ, во что превращаюсь, что останется от МЕНЯ, когда вынесут меня наружу? Не они должны были сделать это. Поступая "во благо" --- мне ли, своему ли грёбанному бизнесу --- в действительности они совершают крайнее зло. Моё восхождение они обратили в позорное падение, я начал путь --- они его прервали. Моё ПРЕЖНЕЕ, главное, сокровенное утратило смысл, его просто не стало. Прежде я являлся тем, кто как истомлённый раб, как всезнающий жрец, как тягловый скот, как вечный воин, как разрушитель и как созидатель, словом, во всех ипостасях я служил одному --- СЛУЧАЮ. Отдавшись случаю, я как бы сливался со всем Космосом, моё личное, микроскопическое НИЧТО становилось важнейшим атомом бесконечного вселенского величия, которое без меня, хоть и совершенно незаметного, останется неполным и не абсолютным.
А они, зафиксировав и превратив моё тело в туго скрученный кокон, полностью подчинили своей воле, низвели моё беспредельное НИЧТО до обычного, бытового ничтожества. Но ни есть ли это проявление СЛУЧАЯ? Нет, ибо не случайно они пришли за мной и не случайно бежали к выходу: они точно знали куда идти и где правильный путь. Или, вероятно, то было применение СЛУЧАЯ исключительно по отношению ко мне, то есть СЛУЧАЙ, ради которого я пошёл на всё это, случился, то чего я так желал, реализовалось? Нет, в таком явлении как СЛУЧАЙ не должна присутствовать ничья воля --- ни моя, ни чужая, то есть никакая физическая, реальная, антропогенная --- всё должно зависть от вселенской, всеобъемлющей Воли.
Но ничего, я пока ещё живой --- живой телесно, а почти отмершее, едва теплящееся Я можно воскресить, его существование не закончилось, оно возродиться. И тогда я вернусь, приду сюда по-новой, не посадят же меня в тюрьму, отправят домой и все дела. Но я, набравшись сил и лучше подготовившись --- прежде чем опять приехать обратно, тщательно и педантично, до самого последнего штришка, всё продумаю --- вернусь. Пусть они запомнили моё не самое выдающееся лицо и не пустят, запретят посещать их аттракцион, но я упёртый, хитрый, я переменю внешность, если понадобится, сделаю пластическую операцию или, в конце концов, как-то изуродую себя, только бы не узнали, возьму другую фамилию, перепишу документы. Не поможет, превращусь в человека без лица, без имени, без пола, вообще перестану выглядеть как человек. Но --- вернусь и снова войду туда, откуда выведет один только СЛУЧАЙ.