Сестры Волковы : другие произведения.

Роковые шары

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сюр, абсурд, мистика. Писано на "Эквадор-6" соавторстве с Владимиром Березиным и Хармсом (хотя желания последнего никто не спрашивал). Тема конкурса: "Партия в живой бильярд. Правила реванша". В финале заняли пятое место с конца. Теперь Березин требует вычеркнуть его из числа авторов под разными неубедительными предлогами, но это фиг ему. UPD: Березин не оплошал, сам вычеркнул мои куски и опубликовал шыдевр под названием "Гроссмейстер Шаров" в антологии "Когти неба" (Азбука, 2008)

   Маша плыла в сером тумане рассвета.
   Сон нёс её над городом, но сон этот был страшен, от него нельзя было отвязаться, как нельзя отвязаться от контролёра в троллейбусе. Её снился длинный коридор, по бокам которого стоят клетки со зверями. Коридор освещён странным светом, и Маше хочется притронуться к лампе под потолком. "Огонь, огонь, иди за мной", - шепчет Маша, и ворочается беспокойно, комкая простыню. Однако во сне огонь действительно идёт вслед за ней, катится как шар, рассыпая холодные блики по стенам. И вот она оказывается в огромном зале бильярдного клуба, зелёное сукно и белые россыпи шаров, похожие на кладку яиц неизвестного существа.
   И вместо призрачного света у неё за спиной уже старичок-маркёр. Она его узнаёт - полгода назад она наяву брала у него интервью для рубрики "Такая профессия". Маркёр казался абсолютно сумасшедшим. Потом выяснилось, что он действительно тронулся, увидев, как застрелился проигравший казённые деньги бильярдист, но интервью уже вышло и Машино начальство сделало вид, что все в порядке, что так и должно быть. Маркёр? Конечно, сумасшедший, разве другие бывают?
   Теперь гадкий старикашка заглядывает ей в лицо и манит пальцем: гляди-ка сюда, моя девочка! Он знает, что Маша не сможет отвести взгляда. "Глупая девочка. Любопытная девочка. Попалась в паутину, прилипла к пыльной белой нити и назад дороги нет", - будто кто-то шепчет Маше в ухо. Маркёр откидывает половину головы как крышку глобуса-шкатулки и достает оттуда тяжелый даже с вида мраморный шар.
   - Смотри, девочка, я вынул из головы шар, я вынул из головы шар, я вынул из головы шар...
   Кто-то невидимый приказывает:
   - Ну и положь его обратно, ну и положь его обратно, ну и положь его обратно...
   Маркёр тоненько хохочет, засовывает шар в рот и шумно его заглатывает.
   Маша просыпается и трет виски. Привстаёт, встряхивает волосами, отгоняя морок: ненавижу шары. Ненавижу. Нужно покурить.
   Курит Маша всегда на кухне.
   За кухонным окном начинает ворочаться огромный просыпающийся город. Жёлтые огоньки окон загораются один за другим. "Огонь, огонь, иди..." - шепчет Маша и осекается. Кошка по прозванию Мышка деликатно трогает её белой лапкой за ногу: "Я понимаю твои переживания, хозяйка, но как насчет завтрака?".
   Маша сыпет в блюдечко сухого корма из пачки. Стукаясь о фарфоровое дно, подпрыгивают горошины, похожие на маленькие коричневые бильярдные шары.
  
   ***
   В газете Маша работает второй год. Ее устроил туда знакомый отца, когда желание самостоятельности выдавило её из уютной родительской квартирки. Теперь Маша знает тысячу ненужных ей вещей: сколько морковки в год съедает слон, кто из космонавтов лучше всех играл в бильярд... - о чем только не приходится писать. Нельзя сказать, что работа ей очень нравилось, но есть во всем этом некое благородное безумие. Да и график ненормированный: не нужно ездить в газету каждый день. Но как раз сегодня у Маши редколлегия.
   Девушка курит тонкие цветные сигареты и пьёт несладкий кофе, раскачивая длинной ногой. Крутит пальцем завитки волос на шее. В маленьком ухе - сережка: бирюза в серебре - красиво. Маша нежная и рассеянная, повзрослевшая, но не выросшая. У нее есть машина-"пыжик" - ярко-голубое "Пежо" и квартира в центре города.
   Так и должна выглядеть девушка с перспективой - маленький "Пежо", "Cosmo" на пассажирском сиденье и сумка с формой для фитнеса на сиденье заднем.
   Пока в активе кроме французских колёс только подаренная квартира, в которой её ждут с работы розовые тапки с помпонами, смешные коровы, пасущиеся на чашке, и кошка по прозвищу Мышка. Маша точно не знает, чего хочет от жизни, а потому ей немного скучно. Но в ней живет неясное предчувствие чего-то прекрасного. Веселого и страшного, да. Что-то будет - точно-точно. Тяжёлый сон теряет свои угрюмые черты и становится забавным.
   Кошка гоняет шарики корма в миске. В квартире наверху двигают мебель - обычная жизнь. В этот самый момент Маше и позвонил Петерсен.
   У Маши есть два поклонника - еврей Макаров и швед Петерсен. Бильярдисты хреновы. Петерсен мускулист и красив, но беден и беспутен. Макаров богат, но, по Машиным меркам, староват. Ему за сорок. В свободное от бизнеса он кантор в синагоге.
   Его так и зовут иногда - "Кантор". Как-то Маша спросила, почему - "кантор" и Петерсен ответил со значением: "Потому что он - кантор".
   Больше она не спрашивала. Много чудного она видела в жизни - её не удивляет и то, что Макаров - еврей. У неё был роман с доктором Лейдерманом, так он был русский. Ничего особенного.
   Петерсен был тип иностранца-экспата, давно прижившегося в России, и полностью овладевшего не только языком, но и ухватками русского плейбоя.
   Макаров и Петерсен сопровождают её в нынешней жизни как два Тристана.
   Иногда она думает, не попробовать ли с ними с обоими - Петерсен будет неутомим, а Макаров - нежен. Но она боится их спугнуть - как друзья и платонические поклонники они ей дороже.
   Макаров и Петерсен появились в её жизни так же, как большинство прочих мужчин - нечаянно. Шлейф поклонников тянется за Машей как шлейф духов за небогатой стюардессой. Сама того не желая, Маша охотится на поклонников повсюду - в зоопарке, в дорожных пробках, среди яхтсменов, в бильярдных клубах. Ноты запаха меняются, поклонники уходят, соблазнившись более доступными целями, появляются новые... Но этих двоих Маша выделяет из толпы. В отличие от блестящего игрока (но сейчас преследуемого разорительными проигрышами), но меланхоличного в общении Макарова, Петерсен был весельчак и так себе игрок, но недавно неожиданно начал выигрывать.
   С этими выигрышами и проигрышами была странная история - Макарову, казалось, были и не нужны потерянные деньги, а Петерсен был напуган удачей.
   Как-то они оба признались, что последнее время Петерсен играл в одной команде с председателем бильярдного клуба, а Макаров - против этого председателя с подходящей фамилией Шаров, но, признавшись, быстро стушевались. Как будто Маше интересны все эти мелочи!
   Хотя про Шарова она уже слышала и знала, что он личность демоническая, уж по одному тому, что никогда вовсе не проигрывает.
   Но сейчас речь о другом - Петерсен, смеясь в телефонную трубку, рассказывал о происшествии в бильярдном клубе.
   - Моя прелесть, у меня для тебя эксклюзив! Сумасшедший Маркёр - помнишь его? - съел шар. Чем не новость для первой полосы? Владимир Владимирович очень недоволен, но это повод расспросить его под диктофон, да?
   Владимир Владимирович - это и есть председатель, и Маша это тоже знала. И ещё она знала, что ей не нравится бильярд. Эстетика белого на зелёном сразу не пришлась ей ко двору, и шутки Петерсена на эту тему радости у неё никогда не вызывали. Не вызвали и сейчас.
   Маша поморщилась бы, но еще не хватало обзавестись морщинами по такому ничтожному поводу.
   - Не то, - насмешливо обронила Маша. С мужчинами иначе нельзя: дашь понять, что воспринимаешь их серьезно и глядь - шлейфа как не бывало, а ты уже стираешь кому-то носки. - Ну, съел шар. Может, марочку, лизнул? Это не новость. Вот если бы шар съел маркёра - вот это была бы настоящая новость для первой полосы.
   Она непринужденно засмеялась, но на душе стало гадко - это был сон, всё тот же сон. Маркёр и шар, тьфу, какая мерзость. И глупость тоже.
   Когда Маша ехала на работу, на первом же светофоре ей позвонил Макаров. Петерсен с Макаровым появлялись в её жизни всегда парно, и каждый отыгрывал свою партию. Макаров совсем не шутил, он мялся и гнулся, тёк киселём по проводам, но так и не сказал ничего наверняка, только намекал на что-то тревожное. Макаров был антиподом Петерсена - включая те самые выигрыши и проигрыши. Иногда они напоминали Маше два сообщающихся сосуда в песочных часах.
   - Беда с этими бильярдистами, лучше б я поехала тогда на чемпионат по бриджу - вздохнула Маша.
   "Тогда" - это больше года назад, на одной из первых редакционных планерок, когда ей предложили самой выбрать себе задание. Маша, не глядя, вытащила пресс-релиз о турнире по бильярду, сделала неплохой текст и тем подписала себе приговор. Отныне в редакции она считалась главным специалистом по шарам, и начальство не хотело даже слышать никаких протестующих аргументов.
   Как она и ожидала, сегодня редактор опять послал её в царство бильярда, гнездо этих снобов - хорошо хоть, ехать нужно было только на следующий день.
  
   Ночью Маше снова снился кошмар.
   Перед ней шли десятки человек, а вместо голов у них были бильярдные шары. Но с другой стороны хорошо, что не приснился главный ужас её детства.
   Тогда родители взяли её в Парк Культуры, и уже была съедена вся сахарная вата, уже щёки были покрыты липкими следами лимонада, как случилась катастрофа, о которой много писали: там сломался аттракцион - сорвалось со своего насеста гигантское колесо обозрения. Давя всех на пути и набирая ход, промчалось оно по аллее как роковое яйцо, и рухнуло в реку.
   С тех пор Маша разлюбила круги и овалы и в своих школьных тетрадях рисовала только угловатые фигуры.
   Но этот кошмар приходил теперь редко - и веские объяснения своему освобождению Маша нашла сразу в нескольких женских журналах.
   Всё вытеснилось, всё стало хорошо - но неосознанный страх перед шарами ещё не окончательно покинул её.
  
   ***
   Нервозность в бильярдном клубе была ощутима, как запах гари на свежем пожарище. Никто, однако, не торопился открыть окно, распахнуть рот и глотнуть побольше свежего воздуха. Более того, все пытались сделать вид, что все по-прежнему, и кии сновали над столами, как ни в чем не бывало.
   Маша застряла в дороге, и её французская машинка стояла, зажатая между трейлером и автобусом.
   Маркёр лежал в морге, и в горле у него застрял белый костяной шар.
   У Макарова слова застряли в горле.
   Всё застряло, всё остановилось, всё находилось в затишье перед бурей.
   В этот час два незадачливых поклонника - Макаров и Петерсен - встретились в баре бильярдного клуба: всё же они дружили. Ухаживание за одной женщиной странно сближает мужчин, особенно если для обоих оно неудачно.
   Вчера вечером Макаров подобрал портфель Сумасшедшего Маркёра. Портфель оказался старый, со сломанным замком - и вещи из портфеля водопадом полились на пол.
   Их собрали и, пронумерованные и описанные, они исчезли в недрах казённых мешков.
   Но, уже собравшись домой, Макаров уронил зажигалку - дорогую, памятную; потерять ее было бы жалко. Опустившись на четвереньки, он заметил книгу маркёра, что упала дальше, и, видно, кто-то носком ботинка загнал её под диван. "Книга Могил Введенского кладбища" - складывались закорючки в буквы.
   Макаров, повинуясь непонятному желанию, вернее, удивительному озорству, сунул книгу под куртку и унёс домой под ухмылки и остроты Петерсена.
   Теперь, с изменившимся лицом, с которым обычно бегут к пруду, Макаров рассказывал о содержании книги своему знакомцу.
   Постепенно раздражаясь несерьёзностью слушателя, Макаров угрюмо смотрел на Петерсена.
   - Напрасно я эту книгу взял, совсем напрасно. Почитал её в туалете и понял - зря.
   - Любишь ты в сортире читать.
   - Эта такая вещь, которую нельзя не только что в туалете читать, а просто трогать страшно. Это ведь не о могилах книга, а о наших желаниях и желаниях тысяч людей. Да не только о желаниях, а о том, как их исполнить.
   Петерсен хохотал, опираясь о кий.
   Но Макаров не обращал на это ровно никакого внимания.
   - Дело в том, Василий... - Петерсена звали Густав, Божий посох. Аналог российского Васи. - Дело в том, что наши желания суетны и бестолковы. А исполняются только выстраданные желания, мне ещё в одном фильме это запомнилось. Вася, ты возьми эту книгу, почитай, и поймешь, как суетны наши желания. А ещё ты поймешь, как легко исполнить желание другого и как трудно исполнить желание своё.
   Макаров был в целом славный малый - но со странностями. Поэтому, когда тот протянул растрёпанную книгу маркёра, его друг даже не сделал лёгкого движения рукой навстречу, только ухмыльнувшись, саркастически заметил:
   - Как-то пафоса много, ты слишком торжественно об этом говоришь, будто Чингачкук Большой Змей, решивший объявить войну дилерам... То есть, деливерам. Ну, этим, как его... Делаварам.
   - А иначе говорить о ней невозможно. Только возвышенно. Я бы и шляпу даже снял - на твоём месте.
   Петерсен поправил бейсболку. Он не снимал её даже в помещении, только поворачивал козырьком назад.
   - Чё, и руки помыть?
   - Руки всегда полезно мыть, Петерсен. Ты глупый какой.
   - Ноги помой, - Петерсен вытащил зубочистку и начал демонстративно ковыряться во рту.
   - Неостроумно, - печально проговорил Макаров, глядя как другие члены клуба гоняют шары по зелёному сукну.
   Но когда через минуту он снова обратился к Петерсену, то никакого Петерсена рядом не было. Макаров покрутил головой - Петерсена не было. Нет Петерсена у стола, нет Петерсена в баре, и тогда Макаров решил, что Петерсен вышел в туалет. Там, впрочем, тоже оказалось пусто. Только гулко капала вода в раковину, да время от времени хрюкал писсуар.
   Внезапно он услышал голос Петерсена:
   - Что случилось? Макаров! Паша! Где я?
   Макаров по очереди заглянул в кабинки - во всех стерильная ароматизированная зимней свежестью чистота. Вдруг Петерсен произнес откуда-то с потолка
   - Паша! Где ты?!
   - А ты где? Я тебя тоже не вижу!.. Что это за шары?
   - А слышишь? - не понял ничего Макаров.
   - Слышу! Слышу! Но что за херня такая, что это за шары?
   - Руками помаши! Помаши руками! Ты вообще можешь двигаться?
   - Макаров! Ты видишь эти шары?
   - Какие, к чёрту, шары?
   Но с потолка раздалось только:
   - Пустите! Пустите меня! Макаров!
   Макаров бессильно сел на унитаз и погрузился в размышления.
  
   А Маша разметалась на кровати, она стонет и видит протяжный странный сон. Двадцать два глобуса на школьном подоконнике снятся ей, и снится Петерсен в роли школьного учителя-педофила. Петерсен тычет указкой в чёрную доску, на которой написано "Вася + Маша", и нет больше на ней ничего. И вокруг - тоже ничего. Есть ли мальчик, есть ли девочка, был ли учитель... Может, никакого Петерсена и вовсе не было?
   Но Петерсен её вызывает, и она выходит к доске. Надо отвечать, и Маша начинает:
   - Всё дело в идеальности шара, отмеченной ещё Платоном. Знаете историю с Фаустом? (Петерсен кивает. Даже чересчур резко) На известной гравюре Сихема Фауст изображён рядом с шаром. Всё дело в том, что у великого учёного была книга, похожая на круг, специально сделанная для заклинания дьявола. Но его слуга безумный пьяница Касперле, принял эту книгу за портновскую мерку и залез в неё и превратился в шар.
   Маша не учила урока, но слова сами льются из нее, словно кто-то диктует ей их в ухо.
   - ...Фауст, правда, научился вытаскивать его оттуда, произнося по очереди: parlico (исчезают), parioco (появляются), parlico (исчезают), parloco (появляются), и ещё одно слово, означающее "все исчезают"...
   Она не помнит это слово, а голос в ухе как назло смолкает. Маша знает, что все пропало, что сейчас она получит двойку - это слово забывать нельзя! - и вдруг обнаруживает сидящего в классе Макарова. Он что-то шепчет, подсказывая. Да, это то самое слово шелестит над партами...
   На этом месте Маша проснулась, разбуженная трелями дверного звонка и не узнала, что было дальше. Рядом на подушке лежал круглый пластиковый мячик, испачканный слюной. Кошка притащила, сволочь.
  
   ***
   На пороге стоял сам Макаров.
   - Спятил? - ласково спросила Маша. - Три ночи.
   - На, - Макаров сунул ей в руки сверток. - Я не дождался вчера тебя в клубе - Петерсен пропал. Спрячь куда-нибудь. И берегись Шарова.
   - Мака... - начала Маша возмущенно, но тот уже развернулся и ушёл.
   - Дурак, - подытожила Маша и, пританцовывая, отправилась со свёртком на кухню. Кошка терлась о её ноги, пока свёрток освобождался от обёрточной бумаги. Внутри оказался пакет с потёртой и старой книгой.
   Маша не стала её листать - книга дурно пахла, от неё несло сыростью и тленом. Девушка брезгливо опустила её на холодильник и снова вернулась в кровать.
  
   Наутро в доме не оказалась еды - открыв дверцу холодильного шкафа, Маша смотрела на ледяную пустыню, как умирающий Скотт смотрел в снежные пространства Антарктиды. Там, в холодильнике, подёрнутая инеем, лежала погибшая экспедиция из зелёной фасоли и брокколи.
   Девушка вздохнула и, даже не вспомнив о принесённой ночью книге, отправилась завтракать в кафе.
   Круассан был горяч, кофе горек, а за стеклом торопился сумасшедший город - одних детей тащили в зоопарк, других вытаскивали оттуда, сигналила задетая каким-то прохожим машина - но звуки почти не проникали за чисто вымытое стекло кафе "Элефант". Слон действительно присутствовал - в виде чугунной туши у входа, опёршейся на цирковой мяч одной ногой и гордо поднявшей хобот.
   Маша, увлёкшись изучением коловращения жизни, вдруг обнаружила, что и её саму кто-то изучает.
   Гладко выбритый мужчина в дорогом костюме улыбался ей из-за соседнего столика. Перед ним стоял только стакан с водой.
   Вдруг мужчина поклонился и откуда-то (Маша была готова поклясться, что из-за спины) извлёк огромную розу, похожую на подсолнух. Это уже начинало нравиться - её защитное поле прорвалось, и пропустило незнакомца за её столик. Стакан перекочевал вслед за хозяином.
   Маша знала таких людей - их манеры формировались большими деньгами. Но это был не тревожный Макаров, не Петерсен с его шальными выигрышами. Здесь чувствовалась власть, которую дают только очень большие деньги и полное равнодушие к публичности.
   Маша подумала, не переспать ли с ним, но незнакомец затеял очень странный разговор.
   Она только раз отвлеклась на звон посуды за стойкой, а разговор уже утёк далеко - и её собеседник нудно рассказывал об антиквариате:
   - ...Мне говорили о Книге Могил Веденского кладбища, составленной, по слухам ещё чернокнижником Брюсом. Якоб Вилимович предвидел будущее и написал историю кладбища, которого не было при его жизни. Отчего-то он знал, что через много лет будет там перезахоронен, и написал подробный список всех, кто будет лежать рядом и поодаль. С точными датами смерти, краткой историей жизни и главными свершениями. Но оказалось, что среди списков и чертежей кладбищенских участков Брюс зашифровал уйму информации. По-разному раскрывая страницы, можно прочитать таинственные ритуальные формулы и заклинания. Книгу несколько раз пытались уничтожить разные люди из разных соображений, и понемногу она научилась защищать сама себя.
   - Да что вы? - вежливо отозвалась Маша. Мужчина в принципе казался ей интересным, хотя уже немного начинал пугать. Маша пыталась решить, прогнать его или оставить, но никак не могла сделать выбор.
   - Есть такое слово на священном еврейском языке - megillah, и означает оно "свиток", сказал незнакомец, которого Маша про себя стала называть Антикваром. Чёрт, он же представился ей, но она никак не могла вспомнить имени и отчества, что назвал этот человек - что-то в этом сочетании было политическое... Но нет, оно не приходило на память. Тогда Маша принялась ждать визитной карточки, которую обычно дают в конце разговора, а пока просто слушала.
   - Итак, всякий, кто непочтительно отзывается об этой книге, или хочет вырвать из неё страницу, сам сворачивается в свиток. Или в шар.
   Маша знала этот тип городских сумасшедших - внешне умных, даже утончённых, но начав свои речи, сразу выказывающих своё безумие. Этот пригодится ей для анекдота... Или, всё же, он так ухаживает?
   - Так вот, я хотел бы сделать вам одно предложение, - сказал собеседник.
   - Вот оно, началось, - поняла Маша. Наскок и натиск, итальянская манера - и она сразу вспомнила странные, кажется, итальянские слова из своего сна, и начала повторять их про себя, будто катая горошины на языке.
   Что-то вдруг произошло вокруг, все предметы разом показались ей размытыми и призрачными до такой степени, что сквозь них можно просунуть руку.
   Рука, чья-то рука тут же появилась, и Маша ощутила на ладони кусочек картона. Оглянувшись, она не увидела никого - ни своего собеседника, ни официанта - и, оставив несколько банкнот на столе, поднялась. Выйдя из дверей, приблизила бумажный Маша прямоугольник к глазам - но нет! Это была не визитная карточка, а скидочный флаер.
   Маша шла по улице, тщетно пытаясь вспомнить, как зовут незнакомца. Какой-то человек, которого людской поток проносил мимо неё, вдруг поздоровался - но поздно, она уже была далеко. Только подойдя к дому, Маша поняла, что это смотритель слона из зоопарка. Она приходила к нему за консультацией, когда писала о больших животных.
   Но времени на медитацию уже не было, и Маша отправилась на работу.
  
   Макаров снова позвонил и каялся, что подверг её опасности - что слаб, что дурак, что не подумал. Он утверждал, что книгу нельзя выбросить, а избавиться можно только одним способом - отдать последнему хозяину. Это означало - родственникам старого Маркёра.
   Не отнимая трубку от уха, Маша взяла с холодильника пакет с книгой, отпихнула от двери кошку по прозвищу Мышка и вышла к лифту. Макаров был нуден, дотошен и своими безумными историями растревожил девушке душу. Наверное, нужно пройтись и заодно избавиться от этой книги - чужого Маше не надо. Пользуясь жужжащим в ухе Макаровым как GPS, она начала путешествие.
   Идти Маше совсем недалеко - от её стильного квартала нужно сделать всего несколько шагов, и вот уже перед ней кривозубая улица, ведущая к вокзалу. Разглядывая эти доходные дома столетней давности, Маша вдруг поняла, что это место она каждый день видела из окна. И каждый день её взгляд равнодушно скользил по крыше дома старого Маркёра. Теперь не он, а она сама шагала в сырую тьму подъезда и поднималась по пахучей лестнице. Наконец, она вошла в странную квартиру - там пахло кислым и тем нестерпимым запахом чужого небогатого быта, который она ненавидит с самого детства.
   У двери её встретила неопрятная женщина в старом халате - но она ничего не знала о Маркёре. Вдруг стукнула дверь, и по коридору, ничуть не обращая внимания на Машу, прошла голая женщина в одних резиновых тапочках. С обнажённого плеча к ногам спускалась татуировка - такая обширная, что женщина казалась одетой.
   Она не нужна здесь и никому не интересна - хотя, думала Маша, Книга Могил Веденского кладбища очень подходит к этому месту. Сама того не заметив, девушка прошла квартиру насквозь и, миновав кухню с рядами газовых плит, увидела старого казаха в островерхой шапке. Казах, кланяясь, отрыл ей дверь чёрного хода. Маша решила дать ему червонец, но вместо мятой купюры на грязную ладонь по ошибке опустилась карточка кафе "Элефант". Нечистый казах в ответ забормотал у неё над ухом:
   - Тыржйман газетi аыпараттар былiмiнiы басты Йалчын Малгил мен халыыаралыы былiм басшысы Баыадыр Селим Дилек мырзалар азаы-тырiк журналистерi ...
   Маша не поняла ничего, но вместо того, чтобы взять книгу, казах всунул ей в руки полиэтиленовый мешок. Маша уже ничему не удивлялась и решила, что в своей непосредственности восточный человек вручил ей пакет с мусором.
   В себя она пришла только на улице, перед мусорными баками.
   - Что это там? Вдруг наркота и меня прямо сейчас повяжут, - не по-настоящему, совсем чуть-чуть, но все же испугалась Маша. Бросить мешок сейчас, на виду у неизвестных соглядатаев, ей показалось лишним. Девушка отошла в тень и раскрыла мешок - в первое мгновение ей показалось, что он полон яиц.
   Но нет - это бильярдные шары!
   Второй раз Маша решилась исследовать подарок только дома. Но в этот раз в мешке что-то зашевелилось, и от испуга Маша разжала пальцы. Из упавшей на новенький ковёр мешковины выкатились шары. Маша на цыпочках вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь. "Чёрт с ними! - сказала она себе. - Меня не касается, что там лежит. В самом деле! Чёрт с ними!" Но рассудительный голос внутри её головы насмешливо спросил: "Что, так и будут лежать там, у кресла? Хочешь отдать им свою комнату?"
   Маша думала крикнуть "Не хочу!" Но язык как-то подворачивался, и выходило: "Ю-ю-юю", будто тихо сдувался воздушный шарик.
   В этот поздний час, как обычно неожиданно, позвонил Макаров. Но в этот раз он не сказал ничего связного, а лишь тонко прокричал в трубку:
   - Маша, береги-и-и...
   "Так плачет перед смертью заяц", - отстраненно подумала Маша и повесила трубку.
   "Берегись шаров, Маша", - явно хотел предупредить Макаров, но поздно - шары уже в её доме. Но событий на сегодня всё равно слишком много, и едва добравшись до кровати, Маша провалилась в чёрный колодец сна.
  
   Видимо, ей что-то снилось. Маша просыпалась несколько раз и пыталась ухватить неясные образы за хвост, но к утру они окончательно выветрились из ее головы.
   Иногда лучше не помнить своих снов.
  
   ***
   Проснулась она поздно, от звонка фотографа из газеты. В Парке культуры и Отдыха, в заплёванном и грязном павильоне обнаружили тело Макарова. Фотограф, отправленный начальством снимать происшествие, знал, что Маша знакома с Макаровым, и как мог, старался её подготовить - но тщетно. Да и обстоятельства смерти кантора Макарова были ужасающи. Тот оказался проткнут бильярдным кием - и об этом уже поведали все телевизионщики и две газеты. Подозревали месть фашистских бригад или нападение маньяка-антисемита.
   Маша быстро собралась и вот уже ехала в машине вместе с фотографом. Пока машина приближалась к парку, Маша всё отчётливее ощущала, как глухая тоска наполняет её. Она жалела об упущенном времени и упущенном случае - ведь теперь никого не осталось рядом с ней. Кроме, разумеется, кошки по прозвищу Мышка.
   Войдя в бильярдный павильон, она сразу же увидела лежащее тело, окруженное чужими людьми, и попыталась броситься к нему, но тут же повисла на руках крепких молодцов с одинаковыми лицами.
  
   Выйдя из павильона, Маша засмотрелась на реку. Снова вспомнилось то детское путешествие в Парк Культуры и как катилось, бесконечно долго и страшно катилось колесо обозрения по асфальтовым аллеям...
   Но какой-то молодой человек отозвал её в сторону и начал медленно и мягко расспрашивать, давно ли она была знакома с Макаровым. Этот человек располагал к себе, и Маша, произнося обыденные фразы, на самом деле почему-то думала о том, шершавые у него руки или нет.
   - А вы кто? - невпопад спросила она. - Милиционер?
   - Нет, я прокурор, - ответил тот спокойно.
   - Прокурор? Почему прокурор? - Маша сперва решила, что он шутит.
   - Это мы по закону должны вести расследование. Работа сложная, но нужная людям. С большими возможностями, хотя у нас и дефицит кадров. Я могу замолвить о вас словечко - если что.
   Что-то впорхнуло Маше в руку - визитная карточка на этот раз оказалась настоящей, а рука - сухой и горячей. И ничуть не шершавой.
  
   Маша медленно шла вдоль набережной, когда вдруг поняла, что никогда не была у Макарова дома и не знает, один ли он жил. Домашний телефон не отвечал, и тогда она позвонила по первому же рабочему, но там о Макарове никто ничего не слышал. Она удивилась и тут же перезвонила Петерсену, и выяснила нечто ещё более удивительное - никто, из людей, которых она видела в компании весёлого шведа, не знал ничего о Петерсене. Его, казалось, просто забыли.
   Маша не побрезговала перезвонить даже бывшей девушке Петерсена, с которой она была немного знакома. Но девушка слушала её как сумасшедшую - фамилия "Петерсен" ей ничего не говорила.
   Сослуживцы Макарова тоже не помнили ничего. И Петерсен и Макаров - будто скомканы в комок и брошены в мусорную корзину - на следующий день даже у редактора машиной газеты не осталось в памяти, зачем его сотрудники ездили в Парк Культуры.
   "Может быть, я сошла с ума?" - рассеянно думала Маша. Эта мысль ей даже нравилась, поскольку прекрасно объясняла творящееся вокруг и делала его логичным.
   В этом смятённом состоянии Маша вновь встретила молодого смотрителя зоопарка. На этот раз они поговорили. Он сыпал пошлыми шутками, но Маше оказалось довольно и этого минутного внимания. Ей нужно было побеседовать с кем-то, кто ничего не знает о Макарове, о Петерсене, о этих чертовых шарах... Чтобы развеяться, девушка приняла приглашение прогуляться по зоопарку ночью, и - тут же забыла и прогулке, и о смотрителе, и о зоопарке.
   Вернувшись домой, она посмотрела на мешок внимательнее - шары жили своей жизнью, поменяв позицию на ковре. Казалось, шары говорили ей - сыграй с нами, покатай нас, проведи рукой по гладкой блестящей поверхности. Не зря Маша не доверяла шарам.
   Решение избавиться от них наконец созрело. Она брезгливо взяла мешок одной рукой и, дойдя до мусоропровода, решительно швырнула в зловонную мглу. Шары с грохотом устремились вниз по чёрному длинному тоннелю. Маша облегченно вздохнула, но рано.
   Вернувшись в квартиру, она увидела, что шаров стало даже больше, и громко выругалась, чего не делала обыкновенно.
   Сумасшествие продолжало нарастать.
   Маша пыталась расправиться с шарами разными способами. Она отвозила их за город, закапывала в землю, бросала в костёр... После нескольких безуспешных попыток ей стало ясно, что проклятые шары ничто не берет, а вот из дома они её скоро выживут окончательно. Шары словно издевались над ней. Маша поняла, что должна сделать что-то другое - и, может быть, именно таинственная книга может ей помочь.
   Маша снова вспомнила слова человека из кафе, и теперь они уже не казались ей галиматьёй - шар, круг, и всё идёт по кругу, катится, будто буквенное колесо обозрения, мистический круг из двадцати двух букв еврейского алфавита. Да, поняла она, Макаров знал об этом гораздо больше, но теперь Макаров может помочь ей только во сне. Она помнила только слова об Особом Каббалисте, что соединяет буквы 213 линиями, так называемыми "воротами"... "Макаров, где же ты, Макаров", - шептала Маша, но ей не было ответа. Разглядывая книгу, она вдруг увидела вложенную в ней записку и узнала почерк Макарова: "...Такой Каббалист зовётся Гроссмейстером Круга или Шара, и под его руководством происходит чтение книги шара - открытие текста, забывание - сворачивание. Поэтому я спросил В. В., является ли необходимым для меня самому сдела..." Разгадка приближалась - эта история явно была связана с Владимиром Владимировичем Шаровым, бильярдным Гроссмейстером.
   Маша решила тщательно изучить книгу, и, приняв предварительно душ, уселась с ней в кресло.
   Она распахнула томик на случайной странице и сразу увидела странное стихотворение в форме предсказания. Ей показалось, что оно обращено к ней лично.
   Это было описание могилы, иначе говоря, мортоцентурия за номером LLLCCXVIII:
  
   Ружейный ствол как будто пряник,
   Рождает он смертельный финик
   Печальный шар, как будто циник
   Злодей попрятал то в другое.
   Другое он засунул в третье.
   Спастись от шара может киник,
   Поймавши зайца за ошейник.
   Ломай, круши, не плачь, охотник
   Тебя убьёт вегетарианец.
   Азарта чуждый, странный сплетник.
  
   "Азарта чуждый странный пленник..." - еще раз повторила Маша. Зачарованная стихами, девушка поставила в проигрыватель диск с музыкой для йоги и принялась медитировать. Скоро в мыслях появилась определенность. Машины друзья пали жертвой Гроссмейстера. Они случайно нарушили планы Шарова, но в ответ он не пощадил их.
   Очевидно, и об этом говорило Маше другое описание надгробного памятника -
  
   Вот ты старик, что верен чести,
   Ты съешь себя почти без соли
   Зато спасёшь себя от боли
   Без рук, без ног катится в поле...
  
   - это означает, что Гроссмейстер хотел обратить в шар Старого Маркера. Видимо, Шары, переходящие в собственность Шарова, накапливают опыт побежденных бильярдистов. Но старый Маркер предпочел смерть плену, и убил себя с помощью своего костяного шара. И именно старый Маркёр украл у Гроссмейстера Книгу Могил Введенского кладбища, чтобы тот не мог продолжать свое черное дело.
   Маша осознала всё это внезапно, и так воодушевилась, что эта тайна даже вытеснила из её головы воспоминание о чёрном платье с бретельками, которое девушка увидела утром в витрине. Если бы вы тоже видели это платье, вы бы поняли, как это много.
  
   В начале ночи Маше позвонил давешний сотрудник зоопарка и напомнил об обещании прогулки. По тому, как энергично-бездарно к ней клеился этот довольно бестолковый прыщавый юнец - у него даже голос был липким, Маша поняла он заурядный пикапер. Но в зоопарк всё же пришла - чтобы развеяться. За дальними клетками, убранными с глаз долой, ждал ее молодой человек.
   Они медленно прогуливались по самым удалённым тропинкам зоосада, пока, наконец, не попали в проход за слоновником. Там располагалась будка смотрителя, загодя подмаргивающая несколькими ароматизированными свечами. Пикапер подготовился к встрече.
   Внезапно Маша увидела, что у самого входа в будку стоят гипсовые пионеры и прочая чудовищные бетонные медведи. Там же торчала гипсовая статуя зайца. Маше на секунду показалось, что у зайца лицо Макарова. Видеть такое было невыносимо, и Маша швырнула в зайца свой хорошенький телефон. Аппарат разлетелся на части. Несчастный пикапер попытался перехватить руку девушки, и тогда она с размаху ударила его ногой по яйцам. Ей было жаль телефона, жаль Макарова, жаль своей прежней нормальной жизни.
   - О-ооо! Сука! - закричал пикапер - Ты мне весь шаблон сломала! Мои шары!..
   - Шары! - осенило Машу - значит, она на правильном пути. Она нашла взглядом огромный металлический прут, ухватила поудобнее и с размаху ударила им гипсового зайца по голове. Голова, на удивление, не отскочила, а начала осыпаться. После десятка ударов, сбросив гипс как змея старую кожу, скульптура превратилась в жестяную утку. У утки в жопе оказалась небольшая дверца, из которой после некоторых усилий Маши, выкатился шар-яйцо.
   Но тут Маша услышала топот сапог - это к ней бежали охранники, вызванные мстительным пикапером. Хорошо, что девушка была легка на подъем. Перебравшись через забор и сбросив туфли на высоком каблуке, она понеслась по улицам босиком - прочь от погони.
   Обернувшись, Маша показала преследователям язык. Они были слишком, слишком близко и не желали отставать, но внезапно журналистка вспомнила то слово, что произнёс Макаров когда-то в её сне. Это слово само легло на язык, как в чашку катапульты и Маша резко швырнула его в толпу преследователей:
   - Parlico!
   И тут же оказалась на пустой улице, неподалёку от своего подъезда.
   Чтобы снять стресс пришлось выпить почти целую бутылку "Мартини", припасённую для коктейлей. Маша рухнула в постель, крепко держа яйцо в руках и ощущая, что оно пульсирует. "А не сварить ли его?" - промелькнула в голове бредово-кровожадная мысль, последняя мысль этого странного дня. Одного из череды многих.
   В эту ночь Маше совсем ничего не приснилось.
  
   ***
   Наутро, покрепче подперев дверь, за которой жили своей жизнью бильярдные шары, Маша обратилась к единственной, кто мог ей помочь - Книге Могил. Яйцо, раскачиваясь, лежало на кухонном столе, но длилось это не долго. Одним движением хвоста кошка по прозвищу Мышка, вскочившая на стол, смахнула яйцо на пол.
   - Чёрт! Как жалко...
   Маша в ужасе склонилась над осколками, раздвинула пальцами острые снежные обломки - среди них в лужице белка лежал маленький кий, похожий на зубочистку.
   Теперь всё окончательно встало на свои места - она поняла тайну Гроссмейстера. Ведь это именно с ним Маша потеряла полтора часа своей молодой цветущей жизни в кафе "Элефант", когда он хотел выманить у неё Книгу Могил Введенского кладбища. Это его она нарекла Антикваром, не запомнив обманчиво-простого имени. И крохотный кий теперь дрожал в её тонкой руке.
   Маша много читала и знала наверняка, что если его сломать, то души завзятых игроков, заключённые в бильярдных шарах будут выпущены на волю. Но при этом и сам повелитель, то есть - Гроссмейстер Шаров погибнет. А уж он-то попытается всеми силами предотвратить свою гибель. Что-то будет. Что-то будет.
   И вот уже скрипит, трещит дверь прихожей. "Ну, конечно", - подумала Маша. Ей даже не нужно открывать - Гроссмейстер уже сам собой возник на пороге перед девушкой. Он не грозит ей, не произносит вежливых стандартных фраз, а сразу начинает умоляет не ломать кий.
   Маша слушала его необычно взволнованную речь и понимала, что Шаров знает о ней всё. Но так же она понимала, что в её руках сейчас сосредоточена власть над этим страшным человеком. Вернее, она заключена в крохотном символическом кусочке дерева, что она только что достала из скорлупы.
   Гроссмейстер Шаров, чуть успокоившись, сел за стол, и полы длинного плаща красивыми складками легли на пол.
   - Этот кий нельзя ломать. Это почти то же, что и убийство. Или кастрация. Кий, - говорит он, - всё равно что х...й. Даже букв столько же.
   Кошка по прозвищу Мышка понюхала полу и недовольно фыркнула. Ей, общительной и дружелюбной, гость очевидно не понравился. Кошка запрыгнула на шкаф - подальше от визитера.
   А гроссмейстер продолжал свою речь - убедительно, как адвокат в телевизионной передаче. Играя словами и интонацией, он объяснял, что много столетий назад его предшественник с помощью волшебной книги научился вселять в бильярдные шары души самых отчаянных игроков и управлять ими. Оттого он никогда не проигрывал, а спустя положенный срок, передал свой секрет Шарову.
   Но Маша видела, что с каждым словом Владимир Владимирович подвигается к ней поближе, но почему-то не находила в себе сил это прекратить. Гроссмейстер словно убаюкивал ее. Может быть, она спала, а он ей просто снился?
   Теперь Шаров обещал исполнить любые три желания Маши, но исполнил всего два.
   - Всё, - устало сказал он. - Отныне вы богаты и здоровы. А можно было бы исполнить самое выстраданное - убрать два лишних килограмма и принести вам то платье с бретельками, чёрное... Помните?..
   Про платье он сказал зря.
   Маша встряхнула волосами и вслед за платьем Маша отчетливо вспомнила и всё остальное - Макарова, Петерсена, чокнутого маркёра... До крови уколов себя в ладонь острием кия, девушка сбросила морок и тут же почувствовала, что готова убить чужака. В приливе решимости она бросилась на него, вытянув в руке кий, но Шаров, оттолкнувшись от стены, ускользнул.
   Не достать его Маше, гнев застит глаза. Эмоции не раз подводили ее, подвели и теперь. Шаров вот-вот выхватит кий из ее руки... выхватил... Маше уже все равно, ее снова клонит в сон.
   В этот момент кошка по имени Мышка прыгает со шкафа на голову Гроссмейстеру и вцепляется пришельцу в волосы. Оступившись, он неловко падает на одно колено. В падении волшебный кий, что он уже держит в пальцах, будто крохотный шампур, вонзается ему в грудь и ломается пополам.
   С закатившимися глазами лежит Гроссмейстер Шаров на итальянском мраморе Машиной кухни. Бильярдные шары, преодолев немудреную преграду, установленную Машей, выкатываются из комнаты и собираются у рухнувшего на мраморную плитку пола телу своего повелителя, словно безутешные сироты. Да и сам он стремительно превращается в шар, мгновенно исчезая из памяти всех видевших его. И вот, наконец, шары разбегаются - один исчез в оконном проёме, другой прыгнул в унитаз, а остальные прыгают вниз по лестнице. Круглые души, рикошетируя от стен, веселясь и подпрыгивая, движутся к свободе.
   Маша с умилением смотрит на шары, и видно, что шары с благодарностью смотрят на Машу. Она заворожено провожает их глазами, понимая, что никогда не напишет про всё это. И даже не расскажет никому.
  
   Спустя несколько дней Петерсен и Макаров снова снятся ей. Макаров в этом сне потолстел и расплылся, стал совершенно шарообразен, а Петерсен облысел и его голова кругла, как бильярдный шар. При этом они счастливы там, в своём потустороннем мире, отделенным от Машиного мира зелёным сукном.
   Во сне они стоят, взявшись за руки, и обещают хранить Машу от бед, чего бы с ней не произошло в жизни. Пора прощаться и они взмахивают киями, что держат в свободных руках, и всё пропадает.
   Маша переворачивается на другой бок и обнимает спящего рядом прокурора. Он лежит на спине и дышит ровно - очень хорошо, думает Маша, что он совсем не храпит.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"