Мама была на работе, папа поехал за приятелями, чтобы помогли вынести мебель из комнаты: в детской намечался ремонт. Маша уже попрощалась с кроватью (купили новую, большую, она стояла в гостиной и пахла клеем), столом -- его помыли, стерев мишку с разными лапами, мышонка, похожего на попугая, и одноцветную девочку, которая до сих пор стеснялась сказать, как ее зовут. А ведь Маша дружила с ней почти целый год!
Остались обои. Cовсем старые, не детские, зато за спинкой кровати на них виднелись настоящие золотые полоски, и еще к ним хорошо прилипали шарики пластилина, держались долго-долго -- пока вокруг шарика не расползалось темное пятно. Тогда пластилин отпадал. Может, обоям было больно, они плакали, пластилин намокал, становился скользкий и больше не мог висеть. Или это собирались жители заобойной страны, много-много-много -- они же малюсенькие, -- и спихивали шарик, потому что он загораживал свет и у них плохо росла их заобойная капуста. Она была такая розовая и росла во все стороны, и сладкая. А без света капуста становилась зеленая и невкусная, как будто вареная.
В кармане у Маши лежал красный карандаш. Все остальные мама спрятала, потому что боялась, что Маша раскидает их по комнате, и взрослые, которые будут выносить мебель, поскользнутся на них и сломают себе ноги. И ручки мама спрятала, и все игрушки, кроме мягких. Маша бы и со зверями меховыми поиграла. Но папа сказал, что когда в комнате будет совсем пусто, ничего не останется, они будут клеить новые обои. А старые снимут. Все-все, не оставят ни кусочка. И настоящие золотые полоски за кроватью -- тоже снимут. Как? Они же приклеенные. Но если папа обещал, значит, сделает. Поэтому Маша один карандаш тоже спрятала -- от мамы. Какой попался. Бедные обои!
Чтобы им было не грустно там, куда они потом попадут, Маша нарисует им собаку. Она защитит обои от плохих людей. У Маши когда-то была собака Лизка, но она умерла. У Лизки был длинный хвост и пушистые уши. Маша нарисует обоям Лизку. Та очень громко гавкала, она их в обиду не даст.
Лизка вышла просто замечательная, длинная, красная, хвост кренделем, -- как настоящая. Маша примерилась, занесла карандаш и стала вырисовывать глаз, вдавливая грифель в жирную точку, чтобы получился круглый и блестящий.
Пст!
Острие провалилось, прорвав бумагу.
Получилась дырка.
Маша наклонилась и заглянула в отверстие.
Много лет спустя, когда она вырастет и у нее самой будет дочка, и они как-то вечером станут вместе рисовать на обоях, и войдет мама -- уже бабушка, и скажет: "Мало я в детстве тебя ругала! До сих пор не понимаю, ну что ты с тем куском обоев носилась?", Маша ответит: "Ну... у него на ногах росли рога".
Все остальное она разглядела потом. И зал "как в фильме или театре" (в ресторанах ей пока бывать не приходилось) -- со множеством столиков, лепниной, зеркалами и драпировками на стенах, сценой и низкими ярко горящими люстрами, -- и оркестр, и посетителей. Самым первым она заметила стоящего у двери высокого худощавого человека в костюме-тройке. У него была квадратная голова, а на ногах росли рога. Ветвистые, как у оленя.
Сначала Маше показалось, что все сидят неподвижно. Она моргнула -- нет, все жило: зал разразился громовыми аплодисментами. Странные существа бешено хлопали, кто-то топал и свистел. На сцене маленький человечек, -- у которого два уха свисали, как у кролика, а третье, самое длинное, стояло торчком на макушке, и с кончика его на девочку смотрел круглый черный глаз, -- закричал в микрофон:
-- Да, да, поприветствуем ее, нашего Создателя! И вернемся к делам, от которых отвлеклись буквально на минуточку, чтобы сотвориться. Итак, сегодня у нас в программе -- выборы президента!
Зал отозвался бурей аплодисментов. Ведущий продолжал:
-- Позвольте представить вам наших кандидатов! Хотя вы все их отлично знаете, кое-кто даже лично, однако кто-то, быть может, и забыл, более того -- постарался забыть!
Часть присутствующих расхохоталась. Глаз на ухе человечка с микрофоном не отрываясь смотрел на Машу, хотя ведущий обращался к залу, и не просто обращался -- он буквально вливался туда своим вниманием и словами. Девочке показалось, что выражение этого третьего глаза какое-то печальное.
-- Итак, впереди по числу голосов у нас пока что мистер Офлер Массен, приветствуем! Прошу мистера Массена на сцену!
Рогатоногий, который тихо переговаривался с бледным молодым человеком в черной шляпе и с редкой порослью на подбородке, помахал, отвечая на громкие приветствия. В сопровождении своего помощника он двинулся мимо столиков, по дороге пожимая руки всем желающим. Ходить на рогах можно было только вперевалку: отростков много и все неровные. Поэтому кандидат в президенты носил ботинки на очень, очень высоком каблуке, точнее, двух каблуках -- для устойчивости. Брюки мистера Офлера ниже колен были располосованы, чтобы хоть как-нибудь прикрыть рога, и Маше он сразу напомнил ковбоя.
-- Второй наш кандидат -- мистер Х. В.! Прошу любить и жаловать! Мы ждем вас, мистер Х. В.!
От других дверей к сцене двинулся толстый и крепкий, как баобаб, мужчина. Если мистер Офлер был почти лыс, то на голове мистера Х. В. цвели роскошные густые заросли волос, усиливая его сходство с деревом.
Кроликообразный коротышка продолжал надрываться:
-- А пока достопочтенные кандидаты поднимаются на сцену и тепло пожимают друг другу руки, я напомню уважаемым избирателям обстановку. Пока что наш замечательный трактир -- самого высшего класса! -- "У Дятла" является миром-однодневкой и зависит от чужих рук. По времени создателей часов около шести вечера нас сотрут с лица вселенной-стены! -- Зал издал общий стон. -- Но если мы успеем выбрать президента и провести торжественную церемонию вхождения в должность, то станем самостоятельным миром! -- Зал разразился аплодисментами. -- Поддерживаю ваш энтузиазм, вы же поддержите ваших кандидатов! Не забывайте, у нас остались всего лишь сутки собственного времени! Постарайтесь отбросить разногласия и объединиться ради продления жизни нашего мира! Итак, слово предоставляется мистеру Офлеру Массену!
Голос из-за дальнего столика крикнул:
-- А чего, ну их, эти выборы! Офлера в президенты, и мир спасен!
Б-->о[Author ID1: at Mon Mar 6 00:17:00 2006
]льшая часть зала встретила высказывание согласным ревом, другая часть разразилась в ответ свистом, топаньем и воплями "Долой!" и "Даешь Х. В.!".
Рогатоногий, похожий на ковбоя в пиджаке, взял микрофон. Жители приутихли.
-- Спасибо всем! И давайте поблагодарим нашего дорогого конферансье за его непременное участие во всех важных делах мира-таверны "У Дятла". Мистер Кролем, главный спортсмен, лучший бегун, плывун и прыгун! Приветствуем!
Зал горячо поддержал слова кандидата. Маленький ведущий раскланялся и отошел в сторону.
-- Чемпион в трех видах спорта? -- изумленно спросила Маша.
Мистер Кролем обратил к ней лицо, висячие уши его прочертили в воздухе две кривые дуги. Взгляд всех трех глаз был полон невысказанной тоски.
-- Несложно быть первым, когда ты единственный, -- сказал он девочке.
-- А почему вы такой грустный? -- спросила она. -- Вас все так любят!
-- Я же лучший, -- глядя на девочку снизу вверх, мистер Кролем улыбнулся. Однако по веку третьего глаза расползлась слеза, окаймляя темную радужку, и круглый глаз стал похож на черный бриллиант в оправе из множества мелких прозрачных бриллиантиков, -- как будто конферансье украсил ухо драгоценной брошкой. Маша вздохнула:
-- А я вот и единственная, и лучшая у родителей, но они меня все равно не любят...
Присутствующие вновь захлопали: мистер Офлер закончил выступление. Конферансье, подмигнув Маше, перехватил микрофон.
-- А теперь приветствуем мистера Х. В.!
Речь второго кандидата была основательной и мощной, как и он сам, только вот Маша ничего из нее не поняла. Пока девочка растерянно моргала, ведущий пояснил ей:
-- У нас не голосуют бюллетенями или поднятием рук. Наши кандидаты наступают избирателям на пятки. И задача будущего президента -- не пропустить ни одного избирателя. А жители позволяют или нет отдавливать себе конечности. Офлер просто мастер в этом деле. Наступает так, что закачаешься.
-- У него же на ногах... -- Маша засмущалась.
-- Поэтому он может обслужить сразу несколько пяток, и это многим нравится! Особенно детишкам.
-- А что, дети тоже могут... ну, выбирать?
-- Конечно, это же и их мир, -- серьезно ответил мистер Кролем.
-- А разве... ну вот то, что он это делает, разве это как-то... ведь президент делает что-то другое, он же главный, да? Из-за того, что он приятно ходит по ногам...
-- Ты хочешь спросить, какая связь между умением управлять страной и наступать на пятки? -- подытожил конферансье. -- Самая прямая! Люди сразу видят, какой у кандидата подход. Прости, мне пора. Спасибо, что заглянула. Теперь уж мы постараемся сами как-нибудь. Но ты можешь еще немного посмотреть.
Ведущий вернулся к кандидатам, встал между ними.
-- Итак, давайте посмотрим, кто лидирует! -- воззвал он в микрофон к залу.-- Прошу оператора показать статистику!
В воздухе над головами кандидатов высветились две горизонтальные синие полоски, похожие на показатели количества жизни у героев компьютерных игр типа РПГ. При виде результатов Офлера большая часть зала дружно взревела. Дети повскакивали со своих мест, крича во все горло. Слабо светящаяся полоса почти касалась красного вертикального штриха справа.
-- Подводим промежуточные итоги! -- конферансье качнул третьим ухом, и публика подуспокоилась. -- Господину кандидату мистеру Х. В. осталось тридцать пять пяток! Господину кандидату мистеру Офлеру Массену осталось всего десять пяток!
Свист, топот, крики, стоны разочарования поднялись над залом, конферансье едва перекричал шум:
-- А теперь прошу кандидатов пройти на свои места, потому что сейчас перед вами выступит...
Мистер Офлер побледнел, казалось, он хотел что-то сказать, возразить. Но конферансье уже заливался, как соловей, и Офлер вернулся на место. Садясь за свой столик, он тихо, чтобы никто другой не услышал, стал ругаться:
-- Веллер, что это значит? Я обошел уже все пятки! Даже этого баобаба Х. В.! И должен был победить уже сейчас! Немедленно достаньте мне этих пятерых, я на них наступлю! Небось родился кто? Имена и адреса, срочно!
-- Я тоже ничего не понимаю, господин кандидат, -- пробормотал Веллер, поднимаясь и отворачиваясь, чтобы мистер Офлер не заметил зазмеившуюся по его тонким губам улыбку. -- Все расчеты верные... Сию секунду все будет! -- и он скрылся в глубине помещения.
Офлер Массен, нервно постукивая пальцами по нежно-кремовой скатерти, вслушался в слова конферансье. Он покосился на своего соперника, но тот тоже с выражением удивления на морщинистом, как кора старого тополя, лице смотрел на сцену.
-- ...наша замечательная, всеми любимая певица! Она отсутствовала долгое время, потому что совершала длительный тур с гастролями! Вы все ее, конечно, прекрасно помните, как и ее восхитительные песни! Позвольте представить вам очаровательную мисс Диаманту Розенпихельштайнер!
Люстры в зале начали гаснуть, остался только млечный круг -- свет одного прожектора, направленный на занавес в глубине сцены. Зазвучала музыка. Ткань колыхнулась, раздвинулась, пропуская тонкую фигурку в блестящем, обтягивающем бедра платье. При каждом шаге тело певицы искрило и мерцало. Она подошла к краю сцены. Зрители замерли.
Офлер крепко зажмурился, но тут же раскрыл глаза и уставился на певицу -- и в продолжение всей песни не отводил от нее взгляда, как и все присутствующие в зале. Голос у мисс Диаманты был негромкий, но глубокий и бархатистый. Маша тоже заслушалась. Ей почему-то сразу представился берег моря, которого девочка никогда не видела воочию, хотя по телевизору -- много раз. А тут вдруг море появилось перед глазами сразу, целиком, будто Маша встала на колени у кромки прибоя, приблизила лицо к самой воде и смотрела вдоль водной поверхности. Поверхность эта волновалась, сверху вниз и обратно ходили горки сероватой воды, как большие дельфины, и вместо плавников у них были пенные хохолки. Дельфины-волны стаей проплывали мимо Маши, мелькала пена, похожая на шапку молочного коктейля, их бока терлись друг о друга с шуршанием. Иногда дельфины издавали печальные звуки, как будто кто-то из них играл на флейте.
Волшебство закончилось. Люди качали головами, приходя в себя. Аплодисменты раздались не сразу, пока еще стояла мертвая тишина, и слышно было, как прошелестело платье певицы, когда она поклонилась и выпрямилась. И лишь спустя долгий миг, во время которого мисс Диаманта отступила на шаг от края сцены и встала, раскинув руки в ожидании, -- лишь после этого взорвались аплодисменты.
-- Спасибо, спасибо! -- певица посылала в публику воздушные поцелуи, снова и снова раскланиваясь, а зал все грохотал и никак не мог успокоиться. Наконец хлопки стали жиже, и мисс Диаманта ускользнула со сцены. Ее место занял конферансье:
-- Вчера я встретил в фойе голубого зайца...
Посетители занялись содержимым своих тарелок. Офлер чиркнул на визитке несколько слов, подозвал официанта:
-- Передайте мисс Диаманте.
И оглянулся. Мистер Х. В. с помощниками обходил столики, шутил, смеялся, раздавал автографы и шарфы со своим именем. Офлер смял салфетку.
Из дверцы сбоку от лесенки, что вела на сцену, выскользнула закутанная в бежевое манто фигура. В сопровождении официанта она приблизилась к столику.
Кандидат Массен поспешно поднялся.
-- Какая честь, -- пробормотал он, целуя протянутую руку... вторую... третью. У мисс Диаманты насчитывалось шесть рук. И десять ног. Ее ноги от бедер до коленей и руки от плеча до локтей были нормальными, но ниже разделялись. Пальцы всех трех пар рук были усеяны кольцами, на нижней паре позванивали браслеты. Платье обнажало левое плечо, на котором выделялись ярко накрашенные губы.
-- Вы позволите? -- Офлер помог певице сесть, придвинул ей стул и вернулся на свое место. -- Что будете пить?
-- Мартини бьянко, пожалуйста, -- мисс Диаманта провела ладонью от бедра до колена, разглаживая мерцающую ткань платья. Ткань, струящаяся, будто ручей по камням, пахла хвоей.
-- Примадонна! -- Офлер смотрел, как певица двумя правыми руками брала с подноса официанта бокал. -- Не верю своим глазам. Какими судьбами? Вы отсутствовали дома столь долго, что мы почти забыли о вашем существовании. Это жестоко.
-- Неужели? -- мисс Диаманта выставила одну ножку, покачала ею.
-- Где же вы побывали, в каких краях? -- мистер Массен поправил галстук.
-- В очень, очень многих, -- Диаманта Розенпихельштайнер пригубила мартини, оставив на стекле нежно-розовый след. -- В других мирах.
-- И как там, в других мирах? Вам понравилось?
Мисс Диаманта вынула из маленькой сумочки, висящей на нижней левой руке, пачку, достала сигарету. Офлер немедленно поднес ей зажигалку. Певица затянулась, выпустила струйку полупрозрачного дыма, который прикрыл ее лицо бледной вуалью. Темные глаза мисс Диаманты подернулись дымкой отрешенности.
-- Это было прекрасно, -- прошептала она. И решительно разогнала сизую завесу. -- А что у вас? Дом, знаете ли, всегда остается домом, несмотря ни на что. И в трудный для родного гнезда момент я не смогла остаться в стороне. Как видите, я тут, чтобы вместе со всеми обрести независимость.
-- Помочь миру стать самостоятельным -- это долг каждого гражданина!
Диаманта чуть сморщилась.
-- Вы все о политике, мистер Массен...
-- Офлер, просто Офлер! Еще мартини? -- кандидат жестом подозвал официанта, который стоял неподалеку, делая вид, что его тут нет, но не сводя взгляда с рук мистера Офлера.
Мисс Розенпихельштайнер покачала головой. Черно-белая фигура, начавшая уже поступательное движение к столику, замерла по знаку Массена и через мгновенье, убедившись, что вызов отменили, перетекла в прежнюю позу.
-- Вы так любезны... -- Диаманта, чуть наклонившись вперед, пробежала пальчиками левой верхней руки по локтю кандидата. -- Вы меня обяжете. -- Она другой рукой потянула Офлера за галстук, и губы на ее плече жарко прошептали: -- Поцелуй меня...
Офлер закашлялся.
-- Здесь так душно. И людно.
Не отводя взгляда от манящих губ и огромных глаз, кандидат махнул официанту. Тот немедленно нарисовался рядом, почтительно склонившись, выражая полную готовность внимать. Офлер спросил:
-- У вас есть свободная комната?
-- Конечно, все левое крыло. Может, вам предложить...
-- Я сам!
-- Пожалуйте ключи, -- официант протянул их на подносе. -- Третий этаж. Далеко не заходите, там в сто двадцатом отшельник живет, так шума не любит. Разрешите проводить? Шампанское в номер?
-- Корзину для пикника немедленно.
Диаманта слушала, затенив глаза ресницами, по губам ее блуждала мечтательная улыбка. Офлер не глядя забрал ключи. Официант испарился и тут же сгустился вновь, уже с корзинкой, приоткрытая крышка которой показывала горлышко запотевшей бутылки. Мистер Массен предложил мисс Розенпихельштайнер руку, та положила две тонкие кисти ему на локоть, поднялась, и они удалились. Мистер Х. В. проводил пару внимательным взглядом, кивнул на закрывшуюся дверь своему помощнику.
Перед Машей возникло лицо конферансье.
-- Туда тебе смотреть не надо, это будут взрослые дела, -- сказал он. -- Погуляй пока.
-- Ну и ладно!
Девочка отвернулась, отошла от стены.
-- Ну и пожалуйста!
Комната была пуста, и Машины шаги звучали гулко. Со стены Лизка смотрела на девочку огромным глазом. Послонявшись туда-сюда, Маша не выдержала и вернулась к дырке.
Зал опустел, скатерти были убраны, перевернутые стулья лежали на столах. Человек в синем комбинезоне подметал пол. Две огромные люстры погасли, теперь через одну горели только небольшие настенные лампы, похожие на бра в родительской спальне. Конферансье убирал со сцены стойку микрофона.
-- У нас ночь, -- пояснил он. -- Я же говорил, поиграй или погуляй пока, а то все разошлись. Через пару часиков заглядывай. -- Два его уха покачивались в такт словам.
-- У меня все игрушки отобрали, -- пожаловалась Маша. -- А одну на улицу не отпускают.
Конферансье распустил узел галстука, и тот свесился с шеи, как сонный удавчик.
-- Тогда подожди, я схожу поужинаю и расскажу тебе что-нибудь о нас. Хочешь?
Маша кивнула.
-- Пятнадцать минут! -- мистер Кролем и скрылся во внутренних дверях. Свет погас, и все стихло.
"Интересно, а где они живут? -- подумала Маша. -- И где мистер Офлер и мисс Диаманта будут проводить пикник? Если весь мир -- трактир, значит, нет ни травы, ни деревьев, ни реки?.."
И тут же девочка увидела длинный коридор, высокий и широкий, как улица, освещенный редкими лампами в фигурных плафонах матового стекла. С обеих сторон тянулись двери, все закрытые. Возле одной стояли кандидат и певица.
-- Куда вы хотите прогуляться? -- спросил мистер Массен. Диаманта ответила не думая:
-- Пусть это будет побережье из черного вулканического песка -- и море, бескрайнее море. Я так его люблю, что почти все мои песни о нем. Наверное, в прошлой жизни я была рыбой... дельфином...
-- Анемоной, -- подхватил Офлер, вставляя большой, замысловатой формы ключ в замочную скважину и поворачивая его три раза. -- Смертельно, ядовито прекрасной!
Мисс Диаманта засмеялась, и звенящий ее смех смешался с шумом волн, который вырвался из открывшейся двери. В лицо Маше дунул свежий соленый ветер, и девочка на миг задохнулась. Волосы растрепались.
За проемом расстилался берег, полоса зелени, из-за косяков выглядывали пышные кусты, травяная дорожка тянулась вдаль, сменяясь полосой черного песка, на который с шорохом набегали горки воды, рассыпаясь белой пеной и откатываясь ворча. Офлер и Диаманта вошли...
Все закрыл круглый черный глаз в белой опушке. Маша отпрянула. Огромный темный зрачок отъехал, сменился сначала ухом, затем -- лицом конферансье.
-- Ну-ну-ну, дорогая! Оставь их, им надо побыть вдвоем. Просто вдвоем. Потерпи, я скоро.
Маша, испустив долгий вздох, оторвалась от дырки и присела на корточки, прислонившись к стене. Скрестив на коленях руки, девочка положила на них голову и стала ждать. Глаза как-то незаметно закрылись...
Море таит в себе неизведанные тайны. Почему можно слушать его бесконечно, и всегда в однообразном шуме набегающих волн -- разные песни?
Огромный, как дом, алый диск касается воды и высвечивает дорожку. Она протягивается к самым ногам людей, словно приглашая прогуляться по красноватой ряби в огненное царство или в самый ад. Диск солнца медленно тонет, заваливаясь на бок, пропарывает пространство, отделяя небо от моря, отбрасывая на последнее багровую тень.
Прижавшись друг к другу плечами, мистер Офлер и мисс Диаманта сидели на черном песке. Большая ладонь нашла маленькую и накрыла ее. Волны выбрасывались на берег, разваливались на брызги и пену и впитывались в песок. Две ручки, как белые крабики, поползли, шевеля пальчиками, забрались на кисть Офлеру.
-- Я заказал номер с видом на море, -- прошептал мистер Массен, приобнимая мисс Диаманту. Певица прижалась к нему:
-- Ну так идем...
Офлер помог ей подняться, поддерживая под многочисленные локотки. Диаманта оглянулась. В сизо-красном воздухе почти все было черным: и кусты, и деревья, и трава, и мох на камнях, и выкинутые морем водоросли; тени сливались с песком, и казалось, что их вообще нет. Где-то за спиной высился темный контур двери.
-- Жутковато, -- тихо проговорила мисс Розенпихельштайнер, кивая на побережье. -- И до жути красиво.
Офлер свернул скатерть со всем содержимым в узел и сунул в корзинку, повесил ее на локоть. Повернулся к Диаманте...
Ближайшие к ней кусты зашевелились, оттуда с шумом вывалился черный ком и распался на два силуэта. То были мистер Х. В. и его маленький помощник. Они бросились к мисс Диаманте. Певица закричала.
Баобабовидный мистер Х. В. схватил ее за руку и дьявольски захохотал:
-- Вы попали, Офлер! Я буду первым!
Но мисс Диаманта одну за другой закатила по толстым щекам кандидата Х. В. пять звонких пощечин, ее ладошки мелькали в воздухе, как колибри. Пока толстый соперник с воплями хватался за поврежденное длинными ногтями певицы лицо, Офлер подхватил Диаманту под руки и потянул к дверям:
-- Бежим!
Мисс Розенпихельштайнер сочла, что это очень романтично, и поспешила следом.
-- Стыдно, господин кандидат! -- кричал мистер Массен. -- Вы пользуетесь не политическими методами!
-- Убавьте жару! -- пыхтел мистер Х. В., преследуя их. Помощник держался рядом ровной трусцой. Шумел ветер, беспокоилось море. -- Я вас нагнал! Отдайте избирателя, вы пользуетесь интимными связями в личных целях! Вам все равно не выйти, стойте, не заставляйте меня бегать, у меня же одышка!..
У дверей, загораживая весь проем, стоял телохранитель кандидата Х. В. Мистер Массен резко сменил курс и нырнул в кусты, увлекая за собой девушку. Блестящее платье мисс Розенпихельштайнер почти сразу превратилось в сеточку. Офлер с треском ломал ветки рогами.
Беглецы притаились за развесистой клюквой, вдыхая пряный аромат гирлянд мелких желтых цветочков.
-- Они нас найдут? -- прошептала Диаманта на ухо мистеру Офлеру.
Тот снял с куста лоскуток ее платья:
-- Боюсь, что достаточно быстро.
До них донесся шум -- то пробирались к ним идеологические враги.
-- Что будем делать? -- нетерпеливо спросила певица, не выказывая страха. Она чувствовала себя женой декабриста, верной подругой в беде и несчастьях. -- Дождемся, когда они подойдут ближе, и запинаем? Закидаем шишками?
-- Это не наш метод, -- Офлер нащупал руку мисс Диаманты и сжал ее. -- Обогнем дверь, зайдем с тылу...
-- И забьем корзинкой!
-- Тсс...
Они вышли на тропинку, ведущую к дверям, и тихо двинулись по ней, пригибаясь. Шум пробиравшихся сквозь заросли мистера Х. В. сотоварищи раздавался совсем близко.
-- Выходи, Офлер! -- крикнул Х В. -- Сразимся, как честные люди, один на один!
Диаманта, дернув своего спутника за рукав, вопросительно кивнула в сторону голоса. Мистер Массен прошептал, щекоча ей ухо:
-- Какая честность, когда их трое против одного? А если где-то еще люди скрываются?
Мисс Розенпихельштайнер посмотрела на него влажными глазами:
-- Мы умрем?
Офлер вздохнул, но ничего не сказал, только положил руку на талию Диманты и привлек ее к себе.
Охранник напряженно вглядывался в проход между кустами, ведущий к берегу. Оттуда доносился треск, свидетельствующий о рвении мистера Х. В. и его помощника.
-- Диаманта! -- Офлер взял певицу за руку.
-- Да? -- шепнула она.
-- Ты можешь пройти мимо него, -- мистер Массен указал взглядом на телохранителя, застывшего с откляченным задом. -- Если очень-очень тихо...
-- А как же ты?!
-- Тсс... Я за тобой. В коридоре беги в номер и жди меня там, -- он вложил ей в ладонь ключ. -- И не беспокойся, может, я нагоню тебя, -- Офлер запечатлел на светлом лбу мисс Рохенпихельштайнер успокаивающий поцелуй. Диаманта всхлипнула. Мистер Массен подтолкнул ее. Певица неслышно скользнула к дверям, как будто вовсе не касаясь ногами земли. Через прорехи на платье сквозило белое тело, -- кандидат невольно залюбовался ею.
Девушка приблизилась к выходу, она почти касалась охранника, но он не замечал ее. Мисс Диаманта приоткрыла дверь -- и тут охранник учуял ее духи. Он резко обернулся. Офлер присел.
Телохранитель схватил воздух. Дверь вернулась в косяки с едва слышным мягким стуком, и охранник завертел бритой головой, пытаясь понять, не почудилось ли ему?
Мистер Массен расправил плечи, выступая из кустов на тропинку. Его сильно расклешенные штаны шуршали по траве, но звук терялся за воплями и треском, издаваемыми мистером Х. В. Шум этот приближался.
Офлер успел подойти вплотную к дверям. Он потянулся к ручке, когда охранник с криком схватил его за локоть:
-- Попалась!
-- Вы меня с кем-то перепутали, -- с холодной вежливостью произнес кандидат Массен. Телохранитель разжал пальцы:
-- Это вы... А дамочка тут не пробегала?
-- Не понимаю, о чем вы толкуете, -- Офлер толкнул дверь.
-- Э, погодьте! -- Охранник дернул ручку на себя, прищемив кандидата. Но Офлер, видя уже перед собой слабо освещенный коридор -- путь к свободе, -- изловчился и лягнул телохранителя рогами. Бедняга взвыл, а мистер Массен вырвался. Переваливаясь, он побежал к лестнице.
-- Сюды, сюды! -- заорал охранник и замахал руками, как будто в темноте его знаки мог кто-нибудь увидеть. -- Мистер Х. В., сюды скорей!
-- Стой, подлец! -- Х. В. вывалился из кустов и кинулся следом, держась за сердце. Позади трусил помощник.
Мистер Офлер захлопнул за собой дверь номера, прижался к ней спиной.
-- Диаманта! -- позвал он, тяжело дыша. Шторы на окне были задернуты, в комнате царила кромешная тьма.
Легкое шуршание -- и перед ним нарисовалось бледное лицо. Сорочка Диаманты отсвечивала голубым, мерцая и переливаясь. Мисс Розенпихельштайнер стала развязывать галстук кандидата, одновременно расстегивая пуговицы на его рубашке, снимая с него пиджак и гладя по волосам.
-- Вы справились с ними! -- горячо шептала она. Офлер освободился от одежды и обнял Диаманту, рогами нащупывая кровать.
-- Вернись, собака! -- кричал, пыхтя по коридору, мистер Х. В. В комнате с задернутыми шторами слова больше не звучали -- только жаркие вздохи. Кандидат замолотил кулаками в запертую дверь:
-- Открывай! Ты нечестен!
Перед мистером Х. В. появился конферансье. Покачивая ушами, он с укоризною сказал:
-- Господин кандидат, вы нарушаете общественный порядок. Ночь, люди спят. Умейте же проигрывать с достоинством. Не успели так не успели, зато у вас будет еще пять лет, чтобы достичь желаемого. Ведь главное же нынче -- не стать президентом, а успеть спасти мир от исчезновения. Разве с этим вы станете спорить?
Мистер Х. В. выдохся. Сорвав с роскошной гривы кепочку, он шваркнул ее об пол.
-- Да провались оно все пропадом! Это, в конце концов, пошло! Что за игры дурацкие! Уж лучше бы я остался пекарем! И какой идиот подбил меня баллотироваться в президенты? Вспомню -- живого места на нем не оставлю! А вы слишком быстро бегаете! Думаете, раз ведете это шоу, так вам уже можно следить за людьми?! Я этого так не оставлю!
Он вытер рукавом пот со лба и щек, спросил ядовито:
-- И что мне теперь делать, а, мистер говорун? Куда податься? Не обратно же в кухню! Да в меня последняя судомойка станет пальцем тыкать: это он не вышел в президенты! А я ведь еще не женат, что вы на это скажете, мистер всезнайка?
-- Отдохните, господин Х В, -- посоветовал конферансье. -- И приходите с утра пораньше в зал.
-- А! -- баобабовидный кандидат махнул рукой и, сутулясь, повлекся прочь. За ним двинулись безмолвный помощник и обескуражено оглядывающийся телохранитель. Мистер Кролем подмигнул им и тоже исчез со сцены.
Маша проснулась от звука открывающейся входной двери и громких голосов, раздавшихся из прихожей. Голоса принадлежали большой веселой взрослой компании. Девочка вскочила, приникла глазом к дырке в обоях.
В зале горела одна люстра, сцена была пуста, официанты накрывали на столы, застеленные белейшими парадными скатертями, носили стопки тонких тарелок и подносы с бокалами настолько прозрачными, что об их присутствии можно было догадаться только по редким бликам на изгибах чашечки или ножки. У лесенки мистер Кролем тянул провода. К нему подошел мистер Веллер, помощник кандидата Офлера Массена, подал ведущему лист бумаги.
-- Заявка, -- коротко сказал он.
-- Но... -- мистер Кролем быстро пробежался взглядом по строчкам, третий глаз внимательно следовал за парой других, как будто проверял, не пропустили ли они что-нибудь. Конферансье перевел взгляд на довольно улыбнувшегося помощника: -- По форме все правильно. Поздравляю вас, кандидат Веллер. У вас все голоса.
-- Можете называть меня "президент".
-- После церемонии, -- сухо отозвался ведущий, возвращаясь к своему занятию.
-- Так начинайте, -- велел Веллер.
-- Сейчас народ подтянется...
-- Времени нет! -- с раздражением перебил его новый кандидат. -- Начинайте церемонию!
Конферансье пощелкал по головке микрофона, вслушался в отзвук, донесшийся из динамика, и произнес каким-то совершенно другим голосом:
-- Веллер, мир существует, пока выполняются его законы. Сядьте и ждите.
Скривившись, помощник отошел в зал, выдвинул стул из-за первого столика и сел, скрестив руки и закинув ногу на ногу. Через внутреннюю дверь уже входили первые посетители, они же обитатели и избиратели, занимали места.
-- Скорей же! -- Маша сжала кулачки. Взрослые разделись, прошли в гостиную, где мама предлагала всем чаю, а папа -- снять обои и вынести шкаф. Голоса разделились.
На сцене мистер Кролем развел руками:
-- Увы, для возведения в президенты требуется присутствие большинства жителей. Но мы можем хотя бы начать. -- Он взялся за микрофон: -- Дорогие избиратели! Прошу вашего внимания! Пока вы рассаживаетесь и принимаетесь за завтрак, я расскажу об изменении в программе, а вы потом передадите мои слова тем, кто появится позже. Итак, сегодня мы собрались здесь, напомню, чтобы всенародно избранного кандидата утвердить в должности президента! Как вы помните, в кампании участвовали два кандидата: мистер Офлер Массен (громкие аплодисменты) и мистер Х. В. (жидкие хлопки). Однако сегодня утром об участии в гонке заявил еще один кандидат -- мистер Бренем Веллер (непонимающее молчание). Вижу, вы удивлены (согласный ропот), однако мистер Веллер имеет все ваши голоса, значит, вы давали наступать себе на пятки и знаете об этом, соответственно, ничего странного в заявлении мистера Веллера для вас не должно быть. Да, с объявлением о своем участии он припозднился, однако у него все голоса! И он успел первым! Так что, что бы вы об этом ни думали, выходит, что мистер Веллер -- выиграл избирательную компанию!
-- Быстро посдираем все со стен, а Ленка пока ужин приготовит, что нам этот чай, верно, мужики?
Этот папа! Маша чуть не расплакалась. Где же Офлер?
Мистер Массен стоял перед огромным зеркалом в каменной раме и завязывал галстук. Мисс Диаманта сидела на краю кровати, которая занимала почти всю комнату. Певица красила ресницы, зажав между коленей тубу с тушью и макая туда кисточку. При этом она яростно говорила:
-- Хоть бы прощальный поцелуй! Все вы, мужчины, одинаковы! И ладно бы все, все меня не волнуют, но ты, Офлер! Боже, я была влюблена в тебя с самого детства, еще в школе! А ты меня даже не замечал! Я думала: стану самой известной в мире певицей, и тут-то ты обратишь на меня внимание! И что? Все твое внимание -- исключительно чтобы оттоптать мне ноги и тут же сбежать! Какие вы все бездушные властолюбцы! Не подходи ко мне! Вали к своему народу!
Офлер, отряхнув с пиджака ворсинки ковра, присел рядом с мисс Розенпихельштайнер.
-- Диаманта, поверь, когда я наступал на твои многочисленные нежные пяточки, я испытал неземное блаженство! Но мне надо скорей спуститься вниз, чтобы провести церемонию. Ты же знаешь, что...
-- Что я знаю! -- со слезами в голосе крикнула Диаманта. -- Только то, что я для тебя ничего не значу! Да разве стоит мир любви женщины?! Уйди от меня, видеть тебя не хочу! -- она бросилась на подушку и разрыдалась, размазывая тушь по щекам.
Офлер потянулся к ней, но услышал снизу шум -- и вскочил. Последний раз провел ладонью по остаткам волос и скорым шагом покинул комнату.
Диаманта отняла от подушки заплаканное лицо, вытерла слезы, огляделась. Она была одна. "Что ж, -- сказала она себе. -- Отлично. Ну и пожалуйста". Певица привела себя в порядок, взяла трубку гостиничного телефона, набрала номер. "Хей, Ансвик, это я. Заказывай самолет, через час буду. Да, согласна на этот тур. Пусть, мне все равно. Вызови такси, я спускаюсь".
Маша не выдержала и спросила:
-- Мисс Диаманта, а зачем вам столько ног?
-- Мне?! -- певица резко обернулась. -- Ха! Зачем мне столько ног! У себя спроси, ведь это ты меня выдумала!
Зал зашумел. Кто-то аплодировал, кто-то топал и свистел, кто-то сердито выговаривал своей второй половине, кто-то пытался успокоить детей.
-- Прошу на сцену мистера Бренема Веллера!
Веллер взлетел, как лопнувшая пружина, и взбежал на сцену, не касаясь ступенек. Жители хлопали вяло. Кандидат вскинул руки в приветственном жесте.
-- Спасибо, спасибо всем! -- выкрикнул он. -- Можете звать меня просто "президент"!
Кто-то засмеялся. Но ожидаемого бывшим помощником взрыва хохота, грома одобрительных аплодисментов не произошло. Он скривился, прошептал зло: "Быдло!" Конферансье перехватил инициативу:
-- Так или иначе, дорогие мои и уважаемые жители "У Дятла", времени у нас осталось в обрез! Каким бы ни был мистер Веллер, надо срочно его инаугурировать, чтобы обрести мир! А что касается будущего главы государства, то его мы переизберем, в случае чего, через пять лет.
"Держи карман шире", -- пробормотал Веллер.
-- Итак! -- продолжал ведущий громко, перекрикивая стоящий в зале гам. -- Итак, дорогие жители и избиратели, вижу, заняты почти все столики, значит, в зале присутствует большинство нас, и значит, мы начинаем! Торжественную церемонию по вступлению в должность нашего первого президента!
Папа вошел в комнату, с ним трое взрослых дяденек. Папа посмотрел на дочь, которая спиной пыталась загородить часть стены.
-- Что тихаришься? Ну, нарисовала, все равно сейчас все снимем. Иди помоги маме на кухне, а мы тут пока...
Маша помотала головой, не отлипая от стены. Но папа уже не смотрел на дочь, он распоряжался:
-- Берите стол, а ты помоги мне...
С громким хрустом первый лист оторвался от стены... Девочка прильнула глазом к дырке, шепча: "Ну давайте же!"
Мистер Офлер раскрыл дверь в зал и остановился на пороге, ожидая громких приветственных криков. Все ждут, конечно, только его...
Но мистера Массена никто даже не заметил. Все взгляды были устремлены на сцену, где конферансье под раскатистые звуки марша подносил насупленному бывшему помощнику мистера Офлера символ власти -- золотой скипетр -- и увесистый том, переплетенный в черную кожу, -- конституцию. Мистер Х. В. сидел, набычившись, в темном углу, смотрел хмуро, жуя корочку хлеба. Помощник его пальцем собирал крошки.
Офлер вошел в зал, остановившись на полпути к сцене.
-- Я опоздал? -- спросил он сам себя. -- Что тут происходит? -- он потеряно огляделся. -- Что же мне теперь делать?
-- На попа его, иначе не пройдет! Не выломайте косяки!
-- Это же Офлер! -- Веллер отодвинул конферансье вместе с регалиями и приблизился к краю сцены. -- Вот же он, явился насладиться моим триумфом! А, Офлер? Мистер Массен! Подойдите же сюда! Мне вас так не хватало! Не стойте дубом, вы же не мистер Х. В., этот глупый толстяк. Ну же, не чинитесь. Понимаю, вам неловко видеть в этой роли меня, а не себя, но такова жизнь! Давайте же, присоединяйтесь! Господа, позвольте представить вам небезызвестного мистера Офлера, бывшего кандидата в президенты, а нынче -- главного неудачника этого захудалого мирка! -- Веллер захихикал. -- Что, чувствуете, как в груди все проваливается, и кажется, что дальше жить никак, совершенно никак невозможно? Я знаю, что чувствуете! Специально ждал вас, чтобы надсмеяться, да, не удивляйтесь. Ведь кругом кто? Быдло, тупой народ, серая масса, потребитель и избиратель, электорат! Только такой умный человек, как вы, может понять мою радость, мой триумф! Ведь я -- как вы, пять лет шел к этому дню. Только вы открыто, на глазах у всех, пользуясь восхищением и любовью, а я -- то мытьем, то катаньем. Но я вас опередил! Ха-ха! Смотрите на меня и плачьте, Офлер! Я вас ненавижу, любимчик публики! Да, это я подстроил, чтобы певичка Диаманточка явилась последней и чтобы вы охмуряли ее всю эту ночь! Я великий, я самый умный!
-- Какая пошлость, -- пробормотал Офлер с болью. Но Веллер его услышал.
-- Пошлость, говоришь? Это ты намекаешь на все ваши дурацкие фильмы, где главный злодей, вместо того чтобы сразу убить главного дурака, распинается перед ним? Так я тебе объясню, в чем дело! Или я не человек, думаешь? Я человек! Я тоже хочу, чтобы меня поняли и оценили! Ясно тебе, неудачник? Это быдло разве способно? Только такой же умный, как я, сможет по достоинству оценить то, что я собой представляю. Кривишься? Однако ты не сможешь отрицать, что я победил! Я даже лучше и умней, чем ты, Офлер!
Папа уже ободрал одну стену, пол исчез под кучей закрученных в рулончики обрывков.
-- Скорей же! -- не сдержавшись, шепотом воскликнула Маша.
-- Что ты сказала?
-- Нет-нет, это я себе.
-- И верно, -- мистер Веллер под недовольный ропот зала повернулся к ведущему. -- Продолжайте. -- Он принял серьезный вид.
-- Долой! -- крикнули из зала.
Конферансье протянул Веллеру регалии главы государства, произнося древнюю формулу.
-- Сим... утверждаю... -- голос мистера Кролема звучал медленно и торжественно, -- носителем... высшей власти...
Мистер Кролем прервался на секунду, чтобы крикнуть в зал:
-- Родился новый человек! Внесите его для парадного наступления! Да быстрей, у нас чертовски мало времени!
И продолжил церемонию. Веллер нервно поглядывал то в зал, то куда-то наверх. Мистер Массен следил за бывшим помощником, в углу глаза застыла капля влаги.
Во внутреннюю дверь вбежал растрепанный мужичок с туго запеленатым младенцем на руках и дробной рысью устремился к сцене. Однако у самой лесенки затормозил и попятился, увидев, кто стоит перед ним.
-- Быстрей же! -- поторопил его мистер Кролем, с видимым трудом удерживая на весу скипетр и конституцию.
-- Н-нет... -- мужичок завертел головой, отступая. -- А где же... Мистер Офлер, вот вы где! -- заметив проигравшего кандидата, счастливый отец кинулся к нему. -- Окажите честь, наступите!
Офлер сморгнул.
-- Распеленывайте, -- срывающимся голосом велел он. Мужичок положил сладко спящего ребенка на ближайший стол, прямо среди тарелок, рюмок и приборов, -- никто не возражал, его даже поддержали, -- и стал дрожащими руками сдергивать пеленки.
-- Не смейте! -- завопил Веллер. -- Как вы можете! Немедленно прекратите! Я президент!
Офлер нависал над отцом с ребенком.
-- Какой-то он у вас... странненький, -- осторожно заметил он.
-- Ни боже мой, -- папаша поднял голенького младенчика подмышки, держа его спинкой к мистеру Массену. -- Наступайте!
У младенчика на попе открылись глазенки и ясно посмотрели на Офлера.
-- Машка, отойди, ты мне мешаешь!
Веллер издал громкий стон прямо в микрофон, и звук сотряс помещение, зазвенели хрустальные подвески на люстрах. Но все было кончено.
-- Такого не может быть! -- завопил Веллер. -- Ведь я же перед вами всю душу! Наизнанку! Ненавижу! -- и он, рыдая, скрылся за кулисами.
-- Быстрей же, мистер Офлер! -- крикнул конферансье, протягивая новому президенту скипетр и том законов. Офлер, переваливаясь, побежал на сцену.