Не помню, чтобы я вообще пила. Но вчера было восьмое марта. Ко мне зашла статуя Гоголя, поздравить с женским днём. С кем не бывает, правда? Позвонил в дверь, я открыла. Точно Гоголь, Николай Васильевич. Живой, можно сказать, классик. Но я вчера точно не пила; одна же не будешь пить? А статуя отказалась, сославшись на свои обстоятельства. Что ж, его воля. Или её? Весь вечер вчера мучалась, ведь статуя - она, а Гоголь - он. Но ведь он же не Гоголь уже, Гоголь ведь уже давно... да... А сейчас он - статуя. Или она статуя? Статуя - она? А он - она - ...? Но я вчера точно не пила. Голова утром болела, да. Но в моём возрасте похмелья ещё не бывает, так что не думайте. Но Гоголь точно был. Статуй. Я-то его, конечно, Николай Василичем называла, как же иначе. А сама думала: статуя - она; а Гоголь - он. И статуй - он. Но нет такого слова - статуй, а Гоголь - был. Статуей... В общем, стали чай пить. С пирогом, с яблочным - чем же ещё женщине восьмого марта заниматься, как не пироги печь? А тут - Гоголь. Голос ничего у Николай Василича оказался, приятный, такой даже зрелый... Или у статуи? То есть у статуя, я хотела сказать. Нет, я вчера вообще не пила. Только чай. Да, чай, уж чай от коньяка я отличу. Да, с Гоголем. Я же не виновата, что он пришёл. И на чай остался. Если б просто позвонил - понятно, а так - пришёл - или пришла? - статуя. Статуе нелегко ведь, наверное, ходить-то, как тут не пригласить, неудобно. Весь вечер сидели, чай пили, пирог ели... А я всё думала: Николай Васильевич, конечно, он... был...а статуя-то ведь она... Неразговорчивый, в общем, оказался Гоголь. Смущался, наверное... Взял и пришёл. А я-то: он или она? Весь вечер думала... он или она? Да не пила я, не пила! Только чай. А может, зря не пила, так бы, может, раньше сообразила - почему обязательно статуя? Ведь памятник же! Тоже он! Господи, какое облегчение.